Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы

Игорь Васильевич Пыхалов
Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы

Вместо предисловия

В дни, когда готовилось первое издание этой книги, вся наша страна торжественно и с размахом отмечала 65-летие Победы, чествовала ветеранов, славила беспримерный героизм воинов на фронте, подвиг тружеников тыла.

Казалось бы, надо воздать должное и тому, кто в суровый час испытаний стоял во главе нашего государства, кто был Верховным главнокомандующим армии, вошедшей в Берлин.

Не тут-то было! Даже робкая попытка московской мэрии вывесить к 9 Мая десяток плакатов со Сталиным вызвала настоящую истерику самозваной «совести нации». Сегодня считается хорошим тоном утверждать, будто Великую Отечественную войну выиграл «не Сталин, а народ вопреки Сталину».

Глупость таких заявлений более чем очевидна. Война – не деревенская драка. Особенно та война, потребовавшая максимальной мобилизации всех сил и средств нашего государства.

Это вопреки Сталину строились Магнитка и ДнепроГЭС?

Это вопреки Сталину принимались на вооружение новые образцы военной техники?

Это вопреки Сталину разрабатывались и проводились операции по разгрому немецких войск?

Это вопреки Сталину советские дипломаты договаривались с союзниками о ленд-лизе и об открытии второго фронта?

Абсурдность и вздорность разглагольствований нынешних «сталинофобов» многократно усугубляется тем, что в прежние времена при этом хотя бы ссылались на руководящую роль коммунистической партии. Дескать, Сталин был тиран, но его негативная роль компенсировалась «честными коммунистами» из высшего партийного руководства. Но сегодня поминать компартию как-то не с руки. Вот и приходится рисовать фантастическую картину: мол, «при Сталине» сами по себе возводились города, вырастали заводы и фабрики, шли в бой дивизии и армии. Собрались простые русские мужики, почесали в затылке, да и решили: «Пора германца воевать!» Наточили мужики снарядов, настроили танков и самолётов и пошли немца шапками закидывать. А злодей Сталин им только мешал.

Однако речь в данной книге пойдёт не о войне. Лучший способ воздать должное оболганному Верховному – это очистить его доброе имя от лжи и клеветы, вылитых всевозможными «разоблачителями» с хрущёвских времён и до наших дней. Ниже я попытался разобрать самые ключевые и распространённые антисталинские мифы. Насколько это удалось – судить читателям.

Часть 1 От сохи к атомной бомбе

Underlying the bizarre cult were Stalin ’s indubitable achievements. He was the originator ofplanned economy; he found Russia working with wooden plows and left it equipped with atomic piles; and he was «father of victory» [1] .
Encyclopaedia Britannica. Vol.21. London, 1964. P.303.

Мы вспомним всё – история рассудит:
Её суду ещё придёт черёд,
Как от сохи до атомных орудий
Он вёл страну уверенно вперёд.
Яна Осадчая

Какой мерой оценить деятельность Сталина? Стандарты западной демократии, старательно навязываемые нам последние два десятилетия, здесь не годятся. Избираемые «всеобщим равным тайным голосованием», нынешние политики взывают к самым низменным, шкурным инстинктам населения. Для них народ – лишь тупое быдло, «электорат». Как справедливо заметил в конце XIX века известный французский социолог Гюстав Ле Бон: «Демократии не переносят превосходства у лиц, ими управляющих. При прямом общении с массами их избранники, чтобы приобрести их симпатию, должны льстить их страстям и их наименее возвышенным потребностям, давая им самые невероятные обещания. Вследствие этого столь естественного инстинкта, ведущего людей к исканию себе подобных, массы тяготеют к химерическим и посредственным умам и всё в большем количестве вводят их в демократические правительства » [2] .

К счастью для нашей страны, созданный Октябрьской революцией советский режим не был демократией в западном понимании. В отличие от сегодняшних политических пигмеев, Сталину не было нужды казаться обаятельным и фотогеничным, произносить трескучие речи, заниматься саморекламой, наподобие нынешних президентов. Вместо того чтобы угождать сиюминутным желаниям «электората», он мог действовать в подлинных интересах народа, принимая непопулярные, жёсткие решения ради будущего блага.

Тогда, может, подойти к действиям и поступкам Сталина с позиций морали? Ведь об этом так любят разглагольствовать объявившие себя «совестью нации» творческие интеллигенты. Только понятия о добре и зле у них какие-то странные. Всё, что полезно для России, будь то наведение порядка внутри государства, или отстаивание интересов нашей державы на мировой арене, непременно осуждается, как не соответствующее неким выдуманным идеалам. Любимое занятие либерально настроенной российской интеллигенции – сладострастные поиски мельчайших соринок в глазу у своей родной страны при демонстративном игнорировании бревён у обожаемого Запада.

В этом им вторит кое-кто из патриотических авторов, то и дело норовящих предъявить русским завышенную планку моральных требований. Так, покойный Вадим Кожинов, справедливо отметив, что если взять правление Ивана Грозного, то «количество западноевропейских казней тех времён превышает русские на два порядка, в сто раз» [3] , пускается затем в юродивое словоблудие:

«Сокрушительные проклятья по адресу Ивана Грозного начались при его жизни и продолжаются до нашего времени. И их невозможно и ни в коем случае не следует прекращать – иначе мы перестанем быть русскими» [4] .

«…нам следует, в конечном счёте, не сгорать от стыда за то, что у нас был Иван Грозный (ибо он далеко “отстал ” в сеянии зла от своих испанских, французских, английских современников), а с полным правом гордиться тем, что мы, русские, вот уже четыреста с лишним лет никак не можем примириться со злом этого своего царя» [5] .

Налицо типичный двойной стандарт, пусть он и обосновывается благовидными мотивами. Вместо того чтобы спокойно и с достоинством гордиться деяниями своих предков, русских призывают вечно каяться в несуществующих грехах, занимаясь самоуничижением и самооплёвыванием.

На самом деле с русской с точки зрения моральным и нравственным может считаться лишь то, что полезно для России. В этом отношении Сталин предстаёт человеком высочайшей нравственности. Долг правителя – руководить вверенным ему государством. Чтобы оценить историческую роль Сталина, следует сравнить, с чем он принял страну, и в каком виде её оставил.

При этом следует помнить, что чудес не бывает. Свобода действий государственного лидера жёстко ограничена набором имеющихся реальных альтернатив. Зачастую это выбор наименьшего из зол.

Имелась ли приемлемая альтернатива сталинскому курсу? Давайте посмотрим, каковы были возможные варианты развития России в XX веке.

Какую Россию мы потеряли?

Согласно верованиям нынешних обличителей большевиков, Российская Империя образца 1913 года была процветающей страной, в которой, выражаясь словами И.Л. Солоневича, «реки из шампанского текли в берегах из паюсной икры» [6] .

Конкретные детали этой лубочной картины у отдельных авторов могут несколько разниться. Чаще всего указывают на успехи российского сельского хозяйства, которое чего-то там выращивало «больше, чем США, Канада и Аргентина вместе взятые» и этим якобы кормило «полмира». Или, как минимум, «пол-Европы». Далее обычно следуют рассуждения о «небывалом промышленном росте», о «мировом лидерстве» в железнодорожной сфере, о «блестящем состоянии финансов». Отдельным пунктом идёт быстрый рост народонаселения, благодаря которому при сохранении династии Романовых сегодня русских было бы миллионов 500–600, если не больше.

Увы. Всё это не более чем красивая сказка, которая мгновенно блёкнет при сопоставлении с реальными фактами.

Действительно, Российская Империя знала времена величия и славы. Зенит её могущества пришёлся на конец XVIII – начало XIX века. Уничтожив в 1812 году вторгшуюся вглубь нашей страны армию тогдашней «объединённой Европы», русские войска победно закончили войну во взятом Париже. На Венском конгрессе 1814–1815 гг. Россия была официально признана одной из пяти великих держав, наряду с Англией, Францией, Пруссией и Австро-Венгрией [7] . Мощь вооружённых сил подкреплялась развитой по тогдашним меркам промышленностью – Россия занимала второе место в мире по выплавке чугуна.

Однако эти славные годы остались далеко позади. К началу XX века Империя подошла в состоянии глубокого и всестороннего кризиса.

Вопреки разглагольствованиям поклонников Столыпина, российское сельское хозяйство не могло досыта накормить даже собственную страну. Рост урожаев едва поспевал за ростом населения. Голод стал постоянным гостем в русской деревне. Несмотря на это значительная часть хлеба вывозилась за рубеж.

В то время как страны Запада наращивали свою индустриальную мощь, в отечественной тяжёлой промышленности первой половины XIX века наблюдался полный застой:

Производство чугуна в 1820–1860 гг., тыс. пудов1

* Данные за 1822 год.

Если учесть, что в 1800 году в России было выплавлено 10,3 млн пудов чугуна [8] , можно считать, что на протяжении 1800–1850 годов производство чугуна практически не увеличилось.

Производство чугуна в 1860–1910 гг., тыс. пудов [9]

* Данные за 1909 год.

Реформа 1861 года вызвала обвальное сокращение выплавки чугуна на уральских заводах. В результате в 1862 году производство чугуна упало до 15268 тыс. пудов [10] . Уровень 1860 года был превзойдён лишь в 1870 году. Вот ещё десять потерянных лет.

В последующие годы российская промышленность развивалась довольно быстро, особенно в последнее десятилетие XIX века. Однако темпы её роста были недостаточны, чтобы наверстать отставание от развитых стран. Так, с 1870 по 1910 год выплавка чугуна в Российской Империи возросла в 9 с небольшим раз. По сравнению с Францией и Англией, увеличивших чугунолитейное производство соответственно в 3,4 раза ив 1,7 раза, подобный рост смотрится вполне прилично. Увы, выплавка чугуна в Германии возросла за то же время в 10,2 раза, а в США – в 16,7 раза. А если ещё и пересчитать на душу населения, картина получится совсем безрадостной:

«Таким образом, потребление чугуна в С.-А. Соед. Штатах ровно в 10 раз превосходит наше, составившее в 1912 г. – 28 кгр. Потребление маленькой, но сильно развитой в промышленном отношении Бельгии, достигшее в 1912 г. на голову населения 190 кгр., в 7раз больше нашего, потребление Германии (156 кгр. в 1912 году) в 5 1/2 раз, Франции и Соед. Королевства в 4,2 раза, даже Австро-Венгрия со своими весьма скудными и не обещающими развития промышленности ресурсами показывает более высокую цифру потребления.

По потреблению чугуна мы стоим на одном уровне с обнищавшей Испанией. Впрочем, это наш частый сосед во многих статистических таблицах и сопоставлениях » [11] .

В 1913 году в России было выплавлено 283,0 млн пудов [12] или 4636 тыс. тонн чугуна. В том же году производство чугуна в США составило 30 970 тыс. тонн [13] , в Германии – 16 766 тыс. тонн [14] , в Великобритании – 10 479 тыс. тонн [15] , во Франции – 324,0 млн пудов [16] или 5307 тыс. тонн.

Стали в России в 1913 году было выплавлено 246,551 млн пудов [17] или 4039 тыс. тонн, в США – 1940 млн пудов [18] или 31 777 тыс. тонн, в Германии – 1046 млн пудов [19] или 17 133 тыс. тонн, в Великобритании – 475 млн пудов [20] или 7781 тыс. тонн, во Франции – 286 млн пудов [21] или 4685 тыс. тонн.

А что же происходило в других отраслях отечественной промышленности?

Добыча угля в России составила в 1913 году 2213,8 млн пудов [22] или 36,3 млн тонн. Для сравнения в США в том году было добыто 629,5 млн тонн угля [23] , в Германии – 278,6 млн тонн [24] , в Великобритании – 292,0 млн тонн [25] , во Франции – 40,8 млн тонн [26] .

Как мы видим, здесь отставание от стран-лидеров было ещё большим. Стоит ли удивляться, что на нужды российского народного хозяйства, в первую очередь чёрной металлургии, своего угля не хватало, и Россия была вынуждена год от года наращивать его импорт.

Что касается добычи нефти, то её максимум пришёлся на 1901 год, после чего отечественная нефтяная промышленность вступила в полосу длительного и глубокого кризиса, из которого так и не вышла до прихода к власти большевиков.

В результате, если в 1901 году на Россию приходилось чуть больше половины добытой в мире нефти, в последующие годы её доля в мировой добыче неуклонно уменьшалась.

Несмотря на то, что по абсолютной длине железных дорог Россия занимала третье место в мире, после США и Британской Империи [27] , ввиду обширности её территории этого было недостаточно.

Ввоз и вывоз угля и кокса, тыс. пудов [28] :

Добыча нефти, млн пудов [29] :

Доля России и США в мировой нефтедобыче [30] , %:

Как справедливо отмечалось в «Ежегоднике России»: «Таким образом, несмотря на свою значительную железнодорожную сеть, Российская Империя ещё далеко отстала от других культурных государств относительным её развитием, что в значительной степени обусловливается необъятной её площадью и недостаточной населённостью, а также присутствием в стране удобных природных путей сообщения в виде обширных и прекрасно распределённых по её территории внутренних водных систем» [31] .

Мало того, темпы развития российской железнодорожной сети замедлялись. Так, если в 1896–1900 гг. было построено 14 887 вёрст железных дорог, то в 1901–1905 гг. 7215 вёрст, а в 1906–1910 гг. – всего лишь около 6000 вёрст [32] .

Как указывалось в докладе состоявшемуся в 1913 году VII съезду представителей торговли и промышленности, прирост железнодорожной сети в последнее время происходит «медленнее даже чем в какой-либо другой период последних сорока лет» [33] .

Слабость российской железнодорожной сети наглядно проявилась в военное время. В русско-японскую войну железные дороги не смогли обеспечить своевременной переброски войск и военных грузов на Дальний Восток. В годы же 1-й мировой войны именно транспорт оказался самым уязвимым местом русской военной экономики.

Нарастающее отставание в промышленном развитии привело к закономерному результату: наша страна постепенно утрачивала позиции как военная держава. После победы над Наполеоном царская Россия не выигрывала ни одной войны с достойным противником. Победы одерживались над отсталыми азиатскими государствами: Турцией (1828–1829 и 1877–1878 гг.), Ираном (1826–1828 гг.), Китаем (1900–1901 гг.), над польскими (1830–1831 гг. и 1863 г.) и венгерскими (1849 г.) повстанцами. Однако Российская Империя проиграла Крымскую войну и умудрилась проиграть войну с Японией.

Особенно наглядно слабость и отсталость царской России проявились в ходе 1-й мировой войны, потребовавшей от государств-участников максимального напряжения сил. По производству вооружений наша страна в несколько раз уступала ведущим державам.

Произведено за время 1-й мировой войны [34] :

Мало того, если вести речь об авиации, то там крайне остро стояла проблема с производством отечественных моторов:

«Производство авиационных моторов в мирное время в России отсутствовало, если не считать отделения завода Гнома в Москве, дававшее не более 5 двигателей этого рода в месяц. Вследствие этого снабжение нашего воздушного флота авиационными моторами могло основываться главным образом на привозе из-за границы. Но наши союзники, занятые чрезвычайным усилением своих воздушных войск, очень скупо уступали нам эти двигатели » [35] .

Впрочем, после начала войны производство авиационных моторов в России значительно увеличилось. Так, в течение 1916 года на российских заводах было изготовлено 1398 моторов [36] . Однако этого было недостаточно.

Осенью 1916 года на полях сражений появляется новое эффективное средство ведения боя – танки. За время войны Великобритания произвела 2,8 тыс. танков, Франция – 5,3 тыс., США – 1,0 тыс. [37] По другую сторону фронта в Германии, начиная с октября 1917 года, было выпущено 20 тяжёлых танков A7V, а также несколько опытных образцов других моделей [38] . В России же первый танк был изготовлен лишь при Советской власти. Им стал скопированный с трофейного французского «Рено» «Борец за свободу тов. Ленин», который был выпущен заводом «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде 31 августа 1920 года [39] .

Нехватка современных средств ведения войны щедро оплачивалась кровью русских солдат:

«Помню сражение под Перемышлем в середине мая (1915 года. – И.П.). Одиннадцать дней жестокого боя 4-ой стрелковой дивизии… Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжёлой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. Мы почти не отвечали – нечем. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой – штыками или стрельбой в упор; лилась кровь, ряды редели, росли могильные холмы… Два полка почти уничтожены – одним огнём…» [40] .

«Брусилов, Каледин, Сахаров, – записывает в июне (1916 года. – И.П.) в своих воспоминаниях Председатель Государственной думы М.В.Родзянко, – просили обратить самое серьёзное внимание на авиацию. В то время как немцы летают над нами как птицы и забрасывают нас бомбами, мы бессильны с ними бороться…» [41] .

Не хватало даже винтовок. На начало войны в русской армии имелось 4 629 373 винтовок. С 1914 по 1917 год их было произведено 3 189 717 штук. За это же время поступило из-за рубежа 2461 тыс. винтовок и было захвачено у противника около 700 тыс. В сумме это составило порядка 11 млн винтовок. Между тем реальная потребность русской армии в винтовках достигла 17,7 млн штук [42] .

Как вспоминал генерал от инфантерии Ю.Н. Данилов, занимавший в начале 1-й мировой войны должность генерала-квартирмейстера при верховном главнокомандующем:

«Вследствие отсутствия винтовок войсковые части, имея огромный некомплект, в то же время не могли впитывать в себя людей, прибывавших с тыла, где, таким образом, люди без пользы накапливались в запасных частях, затрудняя своим присутствием обучение дальнейших очередей. К концу ноября (1914 года. – И.П.), например, в запасных войсках имелся обученный в большей своей части контингент в 800 т. человек, в то время как действующая армия страдала от ужасающего некомплекта. Бывали такие случаи, что прибывавшие на укомплектование люди должны были оставаться в войсковых частях при обозах, вследствие невозможности поставить их в ряды по отсутствию винтовок» [43] .

Пути и развилки русской истории

Как мы видим, идти прежним курсом, сохраняя самодержавный строй, Россия больше не могла. В этом случае в ближайшие 20–30 лет наша страна окончательно утратила бы положение одной из ведущих держав, превратившись в полуколонию, а то и вовсе исчезнув с карты мира как независимое государство.

В 1917 году в измученной войной России вспыхивает революция. Вопреки официозной советской пропаганде, нередко представлявшей свержение самодержавия делом рук большевиков, заслуги последних в этом весьма невелики. Малочисленная партия, накануне Февральской революции насчитывавшая около 24 тысяч членов [44] , актив которой находился либо в тюрьмах и ссылках, либо в эмиграции, просто не могла сыграть существенную роль в происходящих событиях. О степени её влияния красноречиво свидетельствует тот факт, что в первоначальном составе исполкома созданного 27 февраля (12 марта) 1917 года Петроградского совета лишь двое из 15 членов были большевиками [45] .

Власть в стране оказалась в руках тогдашних либералов в лице Временного правительства. Кстати, вопреки современным обличителям большевиков, утверждающим, будто создание данного органа было санкционировано Государственной думой, это не так. События развивались следующим образом. Во второй половине дня 27 февраля (12 марта) после совещания старейшин Думы и бюро Прогрессивного блока было созвано частное совещание депутатов, на котором присутствовало около 200 человек. Во время его работы «из Круглого зала доносятся крики и бряцание ружей; оказывается, что солдаты уже вошли во дворец. Родзянко наспех ставит вопрос об образовании Комитета – крики “да”. Он спрашивает, доверяет ли совещание образование Комитета Совету старейшин, – вновь утвердительные крики, но уже немногих оставшихся в зале, так как большинство уже успело разойтись по другим залам. Совещание закрылось» [46] .

Таким образом, был создан Временный комитет Государственной думы:

«Существование Комитета не оговаривалось ни в каких документах и объяснялось лишь экстремальной обстановкой, временным характером и очень ограниченными полномочиями. Родзянко (председатель Государственной думы. – И.П.) сперва не возглавлял его, что объясняется весьма просто – Комитет изначально являлся чисто рабочим вспомогательным органом» [47] .

Тем не менее, созданный в нарушение законов Временный комитет Госдумы присваивает себе властные полномочия:

«Ситуация кардинально изменилась вечером того же дня, когда Комитет под влиянием усиливающейся анархии в Петрограде взял на себя в нарушение Основных государственных законов полномочия главного исполнительного органа власти в столице и попытался направить войска на охрану Госбанка и Казначейства» [48] *.

И, наконец, последний шаг: 2(15 марта) Временный комитет Госдумы по соглашению с исполкомом Петросовета создаёт Временное правительство во главе с Г.Е. Львовым.

«Родзянко уже потом так оценит эти события: “Коренная и роковая ошибка князя Львова как председателя Совета Министров и всех его товарищей заключалась в том, что они… упорно не хотели созыва Государственной Думы как антитезы Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, на которую, как носительницу идеи Верховной власти, Правительство могло бы всегда опираться ”» [49] .

Как мы видим, Временное правительство было совершенно нелегитимным. За несколько месяцев бесславного правления «временные» умудрились не решить ни одного из стоящих перед Россией насущных вопросов, но при этом чрезвычайно преуспели в развале всего и вся. Фактически начал воплощаться в жизнь сценарий разрушения российского государства, который мы наблюдали в 1991 году.

Подобное развитие событий вполне отвечало планам западных «доброжелателей» нашей страны. Например, вот что записал 8 декабря 1918 года в своём дневнике посол Великобритании во Франции лорд Френсис Берти:

«Нет больше России! Она распалась, и исчез идол в лице императора и религии, который связывал разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на востоке, т. е. Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и т. д., и сколько бы их ни удалось сфабриковать, то, по мне, остальное может убираться к чёрту и вариться в собственном соку. Российская республика не была бы в состоянии управлять магометанскими ханствами в Средней Азии и кавказскими княжествами » [50] .

Приход к власти большевиков сорвал эти замыслы. К разочарованию внешних и внутренних врагов, Россия была спасена от распада. Среди организаторов и руководителей Октябрьской революции видную роль сыграл И.В. Сталин, входивший в состав Военно-революционного центра и Петроградского Военно-революционного комитета [51] .

К февралю 1918 года Советская власть распространилась практически по всей территории России. Её установление обошлось сравнительно малой кровью. Впрочем, бывшие господа отнюдь не смирились. Стремясь любой ценой вернуть утраченную власть и привилегии, оставшиеся не у дел «хозяева земли русской» были готовы холуйски прислуживать кому угодно, начиная от немцев и кончая Антантой. Созданные под прикрытием иностранных штыков белые армии развязали полномасштабную гражданскую войну, погрузив Россию в пучину кровавой междоусобицы. Однако вопреки стараниям тогдашнего «мирового сообщества», большевики не только удержались у власти, но и сумели восстановить нашу страну в исторических границах, вернув большую часть отпавших территорий.

Среди тех, кто в годы гражданской войны спас Россию от гибели, был И.В. Сталин, входивший в состав реввоенсоветов ряда фронтов и РВС Республики.

Справедливости ради следует сказать, что значительная часть лидеров партии большевиков рассматривала события в нашей стране всего лишь как прелюдию к мировой революции. Унаследовав от многих поколений прозападной российской интеллигенции отсутствие патриотизма, презрение к своей родине и к русскому народу, «кремлёвские мечтатели» стремились любой ценой разжечь «мировой пожар», использовав Россию в качестве охапки хвороста. В отличие от них Сталин и его единомышленники сделали ставку на строительство социализма в одной стране, что означало курс на создание сильной и независимой державы.

«Как высоко вознёс он державу…»

Постепенно из номинального «генерального секретаря» Сталин становится фактическим вождём партии и государства. Ситуация была труднейшей: и так уже сильно отставшая в промышленном развитии от стран Запада Россия в результате революции и гражданской войны потеряла ещё десять лет.

«Новая экономическая политика», пресловутый нэп, столь превозносимый ревнителями «социализма с человеческим лицом» горбачёвского разлива, лишь восстановил в большинстве отраслей уровень 1913 года [52] :

Однако следовало двигаться дальше, причём двигаться как можно быстрее. Основным законом международной политики является право сильного. То, что в ближайшие годы начнётся новая мировая война, было достаточно очевидным. Как справедливо заметил Сталин, выступая 4 февраля 1931 года на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности:

«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут…» [53] .

Под руководством Сталина в СССР начинает осуществляться программа форсированной индустриализации. Одновременно проводится массовая коллективизация крестьянских хозяйств. В тех условиях это было единственным реальным способом обеспечить промышленность рабочей силой, а государство – хлебом.

Навёрстывая десятки лет отставания, наша страна совершает стремительный рывок в промышленном развитии. Несмотря на то, что первый (1929–1932) и второй (1933–1937) пятилетние планы не были выполнены в полном объёме, разрыв между СССР и ведущими западными странами существенно сократился [54] :

Произведено в 1929 году [55] :

Произведено в 1937 году [56] :

В результате во время Великой Отечественной войны советская военная промышленность оказалась способной на равных противостоять не только германской промышленности, но и работавшей на Германию промышленности оккупированных европейских стран.

Произведено за время 2-й мировой войны, тыс. гит. [57] :

Как справедливо отметили в своей работе Л.А. Гордон и Э.В. Клопов:

«Здесь стоит снова обратиться к сопоставлению форсированного промышленного роста в 1928–1940 гг. и нормального, нефорсированного развития русской промышленности в 1900–1913 гг. За каждым из этих равнопродолжительных периодов последовало военное столкновение нашей страны с одним и тем же внешним противником. Война выступила в качестве своего рода экзаменатора, проверяющего результаты сделанного. Причём во втором случае экзаменатор был гораздо “строже ”, нежели в первом. Всю первую мировую войну Германия и её союзники воевали на два фронта и могли выставить против России лишь меньшую часть своих армий; большая их часть оставалась на западном театре военных действий. Три года из четырёх лет Великой Отечественной войны Советский Союз вёл борьбу с фашистской Германией практически один на один. Не треть, как в 1914–1918 гг., а примерно 3/4 немецких вооружённых сил было сосредоточено против нас в 1941–1945 гг.

Тем не менее, дореволюционная Россия не сумела добиться военного успеха, а Советский Союз сокрушил фашизм » [58] .

Сталин не только подготовил экономику и армию к предстоящей войне, но и лично возглавил советские Вооружённые Силы после начала боевых действий. 30 июня 1941 года он становится председателем Государственного Комитета Обороны, 19 июля – наркомом обороны, 8 августа – Верховным главнокомандующим [59] .

Вот что пишет в своих мемуарах маршал А.М. Василевский:

«Оправданно ли было то, что Сталин возглавил Верховное Главнокомандование? Ведь он не был профессионально военным деятелем.

Безусловно, оправданно.

В тот предельно трудный период наилучшим решением, учитывая величайший ленинский опыт периода гражданской войны, являлось объединение в одном лице функции партийного, государственного, экономического и военного руководства. У нас была только одна возможность: немедленно превратить страну в военный лагерь, сделать тыл и фронт единым целым, подчинить все наши силы задаче разгрома немецко-фашист-ских захватчиков. И когда Сталин, как Генеральный секретарь, Председатель Совета Народных Комиссаров, Председатель ГКО, стал ещё и Верховным Главнокомандующим, наркомом обороны, открылись более благоприятные возможности для успешной борьбы за победу…

Конечно, Сталин, принимая руководство сражающимися с врагом Вооружёнными Силами, не обладал в полной мере военными знаниями, какие требовались в области современного оперативного искусства. Но у него был опыт гражданской войны, он знал процесс советского военного строительства и развития военного дела. Однако решающгш, полагаю, являлся громадный политический авторитет Сталина, доверие к нему народа, Вооружённых Сил.

По моему глубокому убеждению, И.В.Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне. Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым, волевым военным руковод um ел ем, вместе с тем не лишённым и личного обаяния.

И.В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии, Государственного Комитета Обороны и при постоянной работе в Ставке. Он неторопливо, чуть сутулясь, прохаживается, внимательно слушает выступающих, иногда задаёт вопросы, подаёт реплики. А когда кончится обсуждение, чётко сформулирует выводы, подведёт итог. Его заключения являлись немногословными, но глубокими по содержанию и, как правило, ложились в основу постановлений ЦК партии или ГКО, а также директив или приказов Верховного Главнокомандующего. Но бывало, что кто-то по указанию Сталина прямо на заседании готовит проект. Сталин подойдёт, прочитает написанное, иногда внесёт поправки, а если проект неудовлетворяет, сам продиктует его новый вариант.

Подобная практика существовала и в Ставке. Если во время обсуждения вопроса возникала необходимость, Сталин предлагал кому-либо, в том числе и мне, готовить директиву. Написанная от руки, она тут же подписывалась Сталиным или как Верховным Главнокомандующим, или как наркомом обороны, и её немедленно несли на шифровку и телеграф для передачи в войска. Однако такая практика работы над документами не снижала требовательности Сталина к их содержанию и литературным качествам» [60] .

«Завершился и процесс роста Сталина как военачальника. Я уже писал, что в первые месяцы войны у него порой проскальзывало стремление к фронтальным прямолинейным действиям советских войск. После Сталинградской и особенно Курской битв он поднялся до вершин стратегического руководства. Теперь Сталин мыслит категориями современной войны, хорошо разбирается во всех вопросах подготовки и проведения операций. Он уже требует, чтобы военные действия велись творчески, с полным учётом военной науки, чтобы они были и решительными и манёвренными, предполагали расчленение и окружение противника. В его военном мышлении заметно проявляется склонность к массированию сил и средств, разнообразному применению всех возможных вариантов начала операций и её ведения. И.В. Сталин стал хорошо разбираться не только в военной стратегии, что давалось ему легко, ибо он превосходно владел искусством политической стратегии, но и в оперативном искусстве.

Думаю, Сталин в период стратегического наступления Советских Вооружённых Сил проявил все основные качества советского полководца. Он умело руководил действиями фронтов, и всё советское военное искусство за годы войны показало силу, творческий характер, было значительно выше, чем военное искусство хвалёной на Западе немецко-фашистской военной школы» [61] .

Воздаёт должное Сталину как полководцу и маршал Г.К. Жуков:

«Могу сказать, что И.В. Сталин позднее овладел основными принципами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела. Эти способности И.В. Сталина, как Верховного Главнокомандующего, особенно раскрылись начиная со Сталинградской битвы.

Получившая распространение версия о том, что Верховный Главнокомандующий изучал обстановку и принимал решения по глобусу, не соответствует действительности. Конечно, он не работал с картами тактического предназначения, да это ему и не нужно было. Но в оперативных картах с нанесённой на них обстановкой он разбирался неплохо.

В руководстве вооружённой борьбой в целом И. В. Сталину помогали его природный ум, опыт политического руководства, богатая интуиция, широкая осведомлённость. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, наметить пути для оказания противодействия врагу, успешного проведения той или иной наступательной операции. Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим» [62] .

Благодаря Сталину народы нашей страны были спасены от порабощения и уничтожения, а советские Вооружённые Силы сокрушили сильнейшую армию мира – немецкий вермахт.

В ходе 2-й мировой войны Советский Союз получил значительные территориальные приращения. Были возвращены Западная Украина и Западная Белоруссия, Прибалтика, Печенгская область, отторгнутые от нашей страны в ходе революционной смуты. Исправляя последствия преступно-близорукой политики русских царей, Сталин вернул большую часть Выборгской губернии, подаренной Александром I Великому княжеству Финляндскому, Южный Сахалин и Курильские острова, уступленные Японии по результатам бездарно проигранной русско-японской войны 1904–1905 годов. В состав СССР вошли изрядная часть Восточной Пруссии, а также Северная Буковина. Получив сферу влияния в Европе и в Азии, Советский Союз стал одной из двух сверхдержав.

Не успела завершиться 2-я мировая война, как Соединённые Штаты, располагая атомной бомбой и стремясь к мировому господству, начали подготовку к нападению на нашу страну. 5 марта 1946 года, выступая в американском университетском городе Фултоне, Черчилль фактически открыто провозгласил начало «холодной войны» против СССР.

Однако и эти планы были сорваны. В кратчайшие сроки восстановив разрушенную промышленность, уже 29 августа 1949 года Советский Союз произвёл первое испытание собственного ядерного оружия. Именно при Сталине началось создание ракетно-ядерного щита, до сих пор мешающего «мировому сообществу» разъяснить нам преимущества демократии (как это уже сделано с Югославией и Ираком).

Страна стремительно залечивала военные раны. Быстрыми темпами развивалась промышленность. С каждым годом рос уровень жизни советских людей. Только глупцы и демагоги могут всерьёз утверждать, будто эти успехи были достигнуты «не благодаря, а вопреки Сталину».

Часть 2 Каковы масштабы сталинских репрессий?

Эти господа исходили из того правильного расчёта, что чем чудовищнее солжёшь, тем скорей тебе поверят. Рядовые люди скорее верят большой лжи, нежели маленькой. Это соответствует их примитивной душе. Они знают, что в малом они и сами способны солгать, ну а уж очень сильно солгать они, пожалуй, постесняются. Большая ложь даже просто не придёт им в голову. Вот почему масса не может себе представить, чтобы и другие были способны на слишком уж чудовищную ложь, на слишком уж бессовестное извращение фактов. И даже когда им разъяснят, что дело идёт о лжи чудовищных размеров, они всё ещё будут продолжать сомневаться, и склонны будут считать, что, вероятно, всё-таки здесь есть доля истины. Вот почему виртуозы лжи и целые партии, построенные исключительно на лжи, всегда прибегают именно к этому методу. Лжецы эти прекрасно знают это свойство массы. Солги только посильней – что-нибудь от твоей лжи да останется.
Адольф Гитлер. Моя борьба

Глава 1. Приговорённые к высшей мере

Результаты правления Сталина говорят сами за себя. Чтобы их обесценить, сформировать в общественном сознании негативную оценку сталинской эпохи, борцам с тоталитаризмом волей-неволей приходится нагнетать ужасы, приписывая Сталину чудовищные злодеяния.

На состязании лжецов

В обличительном раже сочинители антисталинских страшилок словно соревнуются, кто соврёт сильней, наперебой называя астрономические цифры погибших от рук «кровавого тирана». На их фоне диссидент Рой Медведев, ограничившийся «скромной» цифрой в 40 миллионов, смотрится какой-то белой вороной, образцом умеренности и добросовестности:

«Таким образом, общее число жертв сталинизма достигает, по моим подсчётам, цифры примерно в 40 млн человек» [63] .

И в самом деле, несолидно. Другой диссидент, сын репрессированного революционера-троцкиста A.B. Антонов-Овсеенко, без тени смущения называет вдвое большую цифру:

«Подсчёты эти весьма и весьма приблизительны, но в одном я уверен: сталинский режим обескровил народ, уничтожив более 80 миллионов лучших его сыновей» [64] .

Профессиональные «реабилитаторы» во главе с бывшим членом Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлевым ведут речь уже про 100 миллионов:

«По самым скромным подсчётам специалистов комиссии по реабилитации, наша страна за годы сталинского правления потеряла около 100 миллионов человек. В это число включены не только сами репрессированные, но и обречённые на гибель члены их семей и даже дети, которые могли быть рождены, но так и не появились на свет» [65] .

Впрочем, по версии Яковлева пресловутые 100 миллионов включают в себя не только прямые «жертвы режима», но и не-родившихся детей. Зато писатель Игорь Бунич без стеснения утверждает, будто все эти «100 миллионов человек были безжалостно истреблены» [66] .

Однако и это ещё не предел. Абсолютный рекорд поставил Борис Немцов, возвестивший 7 ноября 2003 года в программе «Свобода слова» на телеканале НТВ про 150 миллионов человек, якобы потерянных российским государством после 1917 года.

На кого рассчитаны эти фантастически-нелепые цифры, охотно тиражируемые российскими и зарубежными средствами массовой информации? На тех, кто разучился думать самостоятельно, кто привык некритически принимать на веру любую чушь, несущуюся с экранов телевизоров.

В абсурдности многомиллионных цифр «жертв репрессий» легко убедиться. Достаточно открыть любой демографический справочник и, взяв в руки калькулятор, произвести несложные расчёты. Для тех же, кому лень это сделать, приведу небольшой наглядный пример.

По данным переписи населения, проведённой в январе 1959 года, численность населения СССР составила 208 827 тысяч человек. К концу 1913 года в тех же границах проживало 159 153 тысячи человек [67] . Нетрудно подсчитать, что средний ежегодный прирост населения нашей страны в период с 1914 по 1959 год составлял 0,60 %.

Теперь посмотрим, как росло в те же годы население Англии, Франции и Германии – стран, также принявших активное участие в обеих мировых войнах [68] .

* В том числе ГДР – 17 241 тыс., Западный Берлин – 2199 тыс., ФРГ – 53 224 тыс.

Итак, темпы прироста населения в сталинском СССР оказались почти в полтора раза выше, чем в западных «демократиях», хотя для этих государств мы исключили крайне неблагоприятные в демографическом отношении годы 1-й мировой войны. Могло ли быть такое, если бы «кровавый сталинский режим» уничтожил 150 миллионов или хотя бы 40 миллионов жителей нашей страны? Разумеется, нет!

Сто десять миллионов потеряны и найдены

Однако профессиональных борцов с тоталитаризмом так просто не возьмёшь. В ответ на сравнение с Англией и Францией очередной обличитель с пеной у рта заявляет, что «по подсчётам Менделеева» в России к такому то году должно было жить 400… 500… 600 миллионов человек. Соответственно, все недостающие граждане – жертвы большевистских палачей.

Впрочем, при ближайшем рассмотрении выясняется, что работу Д.И. Менделеева «К познанию России» (1906), где великий русский химик имел неосторожность сделать свой прогноз, доморощенные «демографы», за редчайшим исключением, не читали. Источником их вдохновения, как правило, служит статья сбежавшего на Запад во время Великой Отечественной войны профессора И.А. Курганова. Этот опус беглого «экономиста, политолога, историка и публициста» (как рекомендуют Ивана Алексеевича эмигрантские справочники), скромно названный «Три цифры», неоднократно перепечатывался в различных заграничных изданиях, в том числе и в главном органе НТС журнале «Посев» (1977, № 12).

После углубления «перестройки» с данным трудом смогли ознакомиться и отечественные читатели – в 1990 году он был опубликован в еженедельнике «Аргументы и факты». Как явствует из аннотации, текст статьи был предоставлен «АиФ» некоей Е.А. Белоконь, преподавательницей Историкоархивного института, возглавляемого видным деятелем тогдашнего «демократического движения», почётным доктором Еврейской теологической семинарии Ю.Н. Афанасьевым. При этом Елена Аркадьевна пытается представить себя знатоком вопроса, для чего упоминает о личном знакомстве с внуком Курганова. Между тем, учёная дама даже не знает дату смерти профессора, уверяя читателей «АиФ», будто тот умер «в конце 60-х гг.», в то время как на самом деле Иван Алексеевич дожил до 1980 года.

Какие же доводы приводит И.А. Курганов, отстаивая версию о массовом уничтожении населения России большевиками?

«Ф. Достоевский ещё в 1871 г. высказал предположение, что социальное переустройство общества может обойтись народу в сто миллионов голов.

Революция в России началась восстанием 1917 г., затем развернулась в гражданской войне, индустриализации, коллективизации и в полном переустройстве общества. Народ за это время понёс действительно крупные потери, особенно в начальный период революции и в период диктатуры Сталина. Вот некоторые цифры:

численность населения России в 1917 г. в границах до 17 сентября 1939 г. была 143,5 млн;

естественный прирост населения за 1918–1939 гг. нормально должен быть 64,4 млн (по коэффициенту 1,7, принятому за основу демографических расчётов Госплана СССР);

механический прирост населения в 1940 г. – 20,1 млн чел. Сюда включено население территорий, присоединённых в

1940 г., а также последующие присоединения (900 тыс. – Карпатская Русь, 100 тыс. – Тува и население уточнённых в 1945 г. границ с Польшей);

естественный прирост населения за 1940–1959 гг. в современных границах нормально должен быть 91,5 млн;

следовательно, общая численность населения в 1959 г. должна была составлять 319,5 млн;

в действительности по переписи 1959 г. оказалось 208,8 млн.

Общие потери населения – 110,7 млн.

Таким образом, население СССР потеряло в связи с событиями 1917–1959 гг. сто десять миллионов человеческих жизней» [69] .

Как мы видим, количество «жертв тоталитарного режима» Курганов определяет косвенным способом. По его мнению, естественный прирост населения СССР «нормально должен быть» 1,7 % в год. А поскольку он оказался меньше, разница между расчётной и реальной цифрами и есть умученные большевиками.

Однако откуда же взялись эти таинственные 1,7 % прироста, и почему именно такой ежегодный прирост следует рассматривать как «нормальный»? Если мы посмотрим на другие страны, то там этот показатель был гораздо меньшим. Даже без учёта мировых войн. Например, в 1920–1940 гг. население Англии в среднем ежегодно увеличивалось на 0,49 %, Германии – на 0,61 %, Италии – на 0,85 %, Франции – на 0,13 % [70] .

Ссылка на «демографические расчёты Госплана СССР» тоже не проходит. Мало ли что там могли запланировать. Спрогнозировали бы советские плановики ежегодный прирост в 10 %, решив, что в условиях социализма бабы будут рожать ежегодно – и что, считать такой темп роста населения «нормальным»? А весь недобор заносить в графу «погибших от рук коммунистических палачей»?

Впрочем, не буду интриговать читателя. 1,7 % в год – это естественный прирост населения царской России накануне 1-й мировой войны. Точнее говоря, в 1909–1913 гг. он составил 1,67 % [71] .

Таким образом, Курганов фактически утверждает: не случись революции, население России продолжало бы ежегодно возрастать на 1,7 %. Если же реальный темп роста оказался не столь высок, то виновны в этом исключительно большевики с их «социальным переустройством общества».

Чтобы проверить обоснованность подобных обвинений, у нас есть простой и наглядный способ. Как известно, одной из составных частей Российской Империи, а именно Финляндии, посчастливилось избежать «ужасов большевизма». Возьмём методику Курганова, применим её к этой стране и посмотрим, что получится. В 1909 году там проживало 3015,7 тыс. человек, в 1913-м – 3196,7 тыс. [72] Нетрудно подсчитать, что накануне 1-й мировой войны население Великого Княжества в среднем ежегодно увеличивалось на 1,47 %.

Итак, согласно логике Курганова, 1,47 % – это и есть тот самый «нормальный» естественный прирост финляндского населения, который должен сохраняться все последующие годы, невзирая на любые катаклизмы.

Несложно убедиться, что при таком темпе роста к 1960 году численность населения Финляндии должна была составить 6340,6 тыс. человек. В действительности же в это время там проживало лишь 4430 тыс. [73] Таким образом, по логике Курганова выходит, что Финляндия «потеряла в связи с событиями 1917–1959 гг. 1,91 млн человеческих жизней».

Сопоставим эту внушительную цифру с реальными потерями наших соседей за указанный период. Гражданская война обошлась Финляндии примерно в 30 тыс. жизней, из которых большую часть составляют жертвы «белого террора»: 8,3 тыс. казнённых, 12 тыс. умерших в концлагерях [74] . Советско-финская война 1939–1940 гг. по официальным финским данным стоила чуть больше 25 тыс. человек [75] , хотя есть и более высокие оценки. Участие в Великой Отечественной войне на стороне Гитлера – 82 тыс. человек [76] . Вот, пожалуй, и всё. В сумме эти цифры не покрывают и десятой доли от «недостачи». И как назло, нет большевиков, на чьи «массовые репрессии» можно было бы списать всё остальное.

Полученный на примере Финляндии заведомо абсурдный результат [77] наглядно демонстрирует, мягко говоря, ошибочность методики Курганова. Остаётся лишь выяснить, где же именно кроется ошибка. Или, вернее сказать, сознательный подлог.

Сегодня даже профессиональные антисоветчики-НТСовцы, говоря о расчётах Курганова, вынуждены признавать:

«Разница – 110 млн – представляет собой “демографический дефицит ”, куда входят и не родившиеся, и фактически погибшие» [78] .

Что такое «естественный прирост населения»? Это разница между количеством родившихся и количеством умерших. Следовательно, уменьшение прироста может проистекать как из повышения смертности, так и из недобора рождений. Снижение же рождаемости в развитых странах наблюдается повсеместно, вне зависимости от социального строя.

В науке о воспроизводстве населения уже давно известно явление так называемого демографического перехода. Суть его в том, что любая страна по мере своего социально-экономического развития проходит три демографические стадии.

На первой из них население растёт медленно, поскольку высокая рождаемость компенсируется столь же высокой смертностью.

Затем благодаря развитию медицины происходит значительное снижение смертности, в то время как рождаемость по-прежнему остаётся на высоком уровне. Вследствие этого прирост населения резко возрастает. Это вторая стадия.

Наконец, начинается снижение рождаемости и, как результат, снижение прироста населения. Это третья стадия. Причины снижения рождаемости кроются в переходе основной массы населения к городскому образу жизни, эмансипации женщин и т. п.

Процессы демографического перехода наблюдаются во всём мире, начиная с конца XVIII века, однако идут они крайне неравномерно. Если развитые страны Запада уже давно находятся на третьей стадии, то в современных развивающихся странах демографическая ситуация соответствует второй стадии. На этой же стадии находилась и Россия начала XX века. Таким образом, объявлять естественный процесс снижения рождаемости по мере развития общества результатом «геноцида собственного народа» не только антинаучно, но и попросту лживо.

Все это прекрасно осознавал и сам Курганов. Однако, желая во что бы то ни стало напакостить своей бывшей Родине, занялся прямой манипуляцией, пытаясь выдать недобор рождений за «людские потери».

Впрочем, рассуждая о «потерянных человеческих жизнях», Курганов всего лишь недоговаривает, что в их число он включил не только «умученных большевиками», но и неродившихся. Зато те, кто на него ссылается, начиная от Солженицына с его «Архипелагом Гулагом» и кончая издающимся на Дальнем Востоке журналом «Океанские Вести», уже безо всяких сомнений зачисляют эти 110 миллионов в разряд «погибших» или «уничтоженных»:

«На Западе двенадцать лет тому назад опубликовано статистическое исследование русского профессора Курганова. Конечно, никто никогда не опубликует официальной статистики, сколько погибло у нас в стране от внутренней войны режима против народа. Но профессор Курганов косвенным путём подсчитал, что с 1917 года по 1959 только от внутренней войны советского режима против своего народа, то есть от уничтожения его голодом, коллективизацией, ссылкой крестьян на уничтожение, тюрьмами, лагерями, простыми расстрелами – только от этого у нас погибло, вместе с нашей гражданской войной, 66 миллионов человек. Этой цифры почти невозможно себе представить. В неё нельзя поверить. Профессор Курганов приводит другую цифру; сколько мы потеряли во Второй мировой войне. Этой цифры тоже нельзя представить. Эта война велась, не считаясь с дивизиями, с корпусами, с миллионами людей. По его подсчётам, мы потеряли во Второй мировой войне от пренебрежительного и неряшливого её ведения 44 миллиона человек! Итак, всего мы потеряли от социалистического строя – 110 миллионов человек!» [79]

«Людские потери СССР с 1917 по 1959 год (войны, голод, репрессии), по словам американского профессора И.Курганова, составили 110 миллионов человек» [80] .

Кстати, имеется ещё один источник недостачи населения – механическая убыль за счёт эмиграции. Бежавшие от революции «бывшие», спасающиеся от возмездия гитлеровские прихвостни, ищущие колбасы и свободы всевозможные невозвращенцы – по отношению к этой публике говорить о «потерянных жизнях» можно лишь в переносном, образном смысле. Понятно, что для предавшего Родину Курганова дальнейшая жизнь превратилась в животное существование, однако не стоит принимать эту метафору слишком прямолинейно.

Интересно отметить, что вздорность кургановской «методики» признаёт и один из наиболее квалифицированных эмигрантских демографов Сергей Максудов [81] :

«И. Курганов является характерным представителем эмигрантской демографической науки. Скорее, следовало бы сказать, псевдонауки. Так как подлинно научное направление не замыкается на собственный результат, а рассматривает все имеющиеся по данному вопросу сведения; не исходит из априори известных предпосылок, а стремится к установлению истины, какой бы неожиданной она не была; пересматривает свою методику под воздействием критических замечаний. Эти признаки почти полностью отсутствуют у рассматриваемой школы. Они печатаются в нескольких популярных изданиях… не пытаются проанализировать почему у западных демографов иные результаты, а обычно просто замалчивают их исследования или выхватывают из них отдельные угодные для концепции сведения, очень враждебно относятся к любым критическим замечаниям, и, декларируя на словах заинтересованность в установлении истины, отказываются обсуждать вопросы по существу» [82] .

Умиляет также трогательное стремление «демографов»-антисоветчиков свалить вину за все потери российского населения исключительно на большевиков. Тут и отказ от учёта жертв 1-й мировой войны, и демонстративное игнорирование «белого террора», который якобы не шёл ни в какое сравнение с «красным»:

«Что касается “белого террора”, то согласно данным по Крыму, число его жертв примерно в 260 раз меньше красного и на итог не влияет» [83] .

А как же быть с прогнозом Менделеева? Дело в том, что Дмитрий Иванович просто взял и экстраполировал данные, полученные в результате первой общероссийской переписи 1897 года:

«Для всей же России, взятой как целое, на основании данных, собираемых Центральным статистическим комитетом

Мин-ва ВД. о числе рождающихся и умирающих, должно принять прирост никак не менее 15 чел. в год на 1000 жителей. Это допущение даёт следующее вероятное количество всего населения России по годам:

….

1950 – 282,7 млн

2000 – 594,3 млн» [84] .

О том, что в дальнейшем рождаемость будет снижаться, великий русский ученый не подозревал. Да и как ему было об этом догадаться, если в те времена даже в Германии ежегодный прирост населения составлял 1,5 % [85] .

Между тем такой подход оказался в корне неверным:

«Демографы уже давно отказались от математической экстраполяции в будущее данных о естественном приросте населения за какой-то отрезок времени в прошлом. Подобный примитивный расчёт по сложным процентам на сколько-нибудь длительный срок выявил свою полную несостоятельность, ибо не принимает во внимание предстоящие изменения в половозрастной структуре населения, в соотношении городского и сельского населения и многие другие факторы, определяющие рождаемость» [86] .

В отличие от умершего в 1907 году Менделеева, Курганов прекрасно знал, что снижение рождаемости и, соответственно, темпов прироста населения типично для всех современных развитых стран. Таким образом, разница между Менделеевым и Кургановым – это разница между добросовестно ошибающимся ученым и подонком, сознательно подтасовывающим факты, чтобы побольнее пнуть свою страну.

Говорят архивные документы

Чтобы узнать истинное число казнённых при Сталине, совершенно не обязательно заниматься гаданиями на кофейной гуще. Достаточно ознакомиться с рассекреченными документами.

Наиболее известным из них является докладная записка на имя Н.С. Хрущёва от 1 февраля 1954 года:

«Секретарю ЦК КПСС товарищу Хрущёву К С.

В связи с поступающими в ЦК КПСС сигналами от ряда лиц о незаконном осуждении за контрреволюционные преступления в прошлые годы Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами и в соответствии с Вашим указанием о необходимости пересмотреть дела на лиц, осуждённых за контрреволюционные преступления и ныне содержащихся в лагерях и тюрьмах, докладываем:

По имеющимся в МВД СССР данным, за период с 1921 года по настоящее время за контрреволюционные преступления было осуждено Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек, в том числе:

к ВМН– 642 980 человек,

к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2 369 220 человек,

в ссылку и высылку – 765 180 человек.

Из общего количества арестованных, ориентировочно, осуждено: 2 900 ООО человек – Коллегией ОГПУ, тройками НКВД и Особым совещанием и 877 ООО человек – судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной Коллегией.

….

Генеральный прокурор Р. Руденко

Министр внутренних дел С. Круглов

Министр юстиции К. Горшенин » [87]

Как явствует из документа, всего с 1921 по начало 1954 года по политическим обвинениям было приговорено к смертной казни 642 980 человек, к лишению свободы – 2 369 220, к ссылке – 765 180.

Однако существуют и более подробные данные о числе осуждённых к высшей мере за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления [88] :

Таким образом, за 1921–1953 годы были приговорены к смертной казни 815 639 человек. Всего же в 1918–1953 годы по делам органов госбезопасности были привлечены к уголовной ответственности 4 308 487 человек, из которых 835 194 осуждены к высшей мере [89] .

Итак, «репрессированных» оказалось несколько больше, чем указано в докладной от 1 февраля 1954 года. Впрочем, разница не слишком велика – цифры одного порядка.

Кроме того, вполне возможно, что среди получивших приговоры по политическим статьям затесалось изрядное количество уголовников. На одной из хранящихся в архиве справок, на основании которых составлена приведённая выше таблица, имеется карандашная помета: «Всего осуждённых за 1921–1938 гг. – 2 944 879 чел., из них 30 % (1062 тыс.) – уголовники» [90] . В таком случае общее количество «жертв репрессий» не превышает трёх миллионов. Однако чтобы окончательно прояснить этот вопрос, необходима дополнительная работа с источниками.

Также следует иметь в виду, что не все приговоры приводились в исполнение. Например, из 76 смертных приговоров, вынесенных Тюменским окружным судом в первой половине 1929 года, к январю 1930 года 46 были изменены или отменены вышестоящими инстанциями, а из оставшихся приведено в исполнение только девять [91] .

С 15 июля 1939-го по 20 апреля 1940 года за дезорганизацию лагерной жизни и производства был приговорён к высшей мере наказания 201 заключённый. Однако затем части из них смертная казнь была заменена заключением на сроки от 10 до 15 лет [92] .

В 1934 году в лагерях НКВД содержалось 3849 заключённых, осуждённых к высшей мере с заменой лишением свободы. В 1935 году таких заключённых было 5671, в 1936-м – 7303, в 1937-м – 6239, в 1938-м – 5926, в 1939-м – 3425, в 1940-м – 4037 человек [93] .

Глава 2. Заключённые

Как мы наглядно убедились, многомиллионные цифры «умученных большевиками» имеют мало общего с действительностью. Разберёмся теперь с количеством заключённых, находившихся при Сталине в местах лишения свободы.

Полтора миллиарда арестованных

Именно такая фантастическая цифра прозвучала 8 мая 2010 года в эфире радиостанции «Эхо Москвы» в ходе беседы ведущей Нателлы Болтянской с заместителем председателя совета общества «Мемориал» Никитой Петровым:

«Н.Петров: Нет-нет. Это, действительно, произошло, но причина-то здесь вовсе не в том, что Лаврентий Павлович оказался добрый или Сталин вдруг внезапно подобрел. Надо же просто учитывать то, что при Ежове в годы большого террора, тех самых массовых операций НКВД было арестовано свыше полутора тысяч миллионов человек.

Н.Болтянская: “Тысяч миллионов”?

Н.Петров: Полторы тысячи миллионов было арестовано с июля 1937 года по ноябрь 1938-го.

Н.Болтянская: Так это же бешеные цифры.

Н.Петров: Да. По 100 тысяч человек в месяц примерно.

Н.Болтянская: Это тоже подтверждено?

Н.Петров: Конечно. Это подтверждено, опубликована статистика.

Н.Болтянская: Просто после каждой передачи нам же пишут, что “вы всё врёте ”.

Н.Петров: Ну, я понимаю, люди могут врать. Но пусть они тогда читают те документы, которые были изданы хотя бы в Международном фонде демократии.

Н.Болтянская: Полторы тысячи миллионов арестованных?

Н.Петров: Да, полторы тысячи миллионов арестованных.

Н.Болтянская: Фантастика».

Разумеется, в данном случае мы имеем дело с оговоркой. Однако несмотря на неоднократные намёки ведущей, историк-«мемориалец» даже не пытается задуматься, оценить звучащие цифры с точки зрения здравого смысла. Вместо этого он с упорством токующего тетерева вновь и вновь повторяет фразу насчёт «полутора тысяч миллионов».

Впрочем, в конце концов, ошибка была исправлена:

Н.Болтянская: Я, всё-таки, хочу вернуться чуть назад. Все-таки, цифра 1,5 миллиона или 1,5 тысячи миллионов? Я смотрю на вашу статью – там приводится цифра арестованных за период Большого террора 1,5 миллиона.

Н.Петров: 1,5 миллиона, конечно.

Н.Болтянская: Потому что мы с вами как-то немножечко увеличили эту цифру несколько минут назад.

П.Петров: Нет, 1,5 миллиона, конечно».

Совсем «немножечко» – всего лишь в тысячу раз. Цифра вышла совершенно несуразная, неудивительно, что ведущая спохватилась. А вот если бы господин Петров ошибся не в тысячу, а, скажем, в десять раз, то его «откровения» вполне могли принять всерьёз. Как это случилось с небезызвестной О.Г. Шатуновской.

Отсидев при Сталине по обвинению в троцкистской контрреволюционной деятельности, в 1955 году Ольга Григорьевна была включена в состав Комитета партийного контроля (КПК) при ЦК КПСС. Следующие несколько лет Шатуновская активно занималась разоблачением «культа личности». В частности, она входила в состав комиссии, созданной Президиумом ЦК КПСС в 1960 году для расследования убийства С.М. Кирова.

После начала «перестройки» Шатуновская приняла посильное участие в инициированной Горбачёвым истерической антисталинской кампании. Её воспоминания активнейшим образом использовались тогдашней прессой для обличения «преступлений сталинского режима»:

«Комитет госбезопасности СССР прислал в комиссию по расследованию документ с цифрами репрессий. С 1 января 1935 г. по 22 июня 1941 г. было арестовано 19 млн 840 тыс. “врагов народа ”. Из них 7 млн было расстреляно. Большинство остальных погибло в лагерях» [94] .

Эта мифическая «справка КГБ» получила широчайшее хождение в перестроечной литературе. В частности, на неё ссылается всё тот же A.B. Антонов-Овсеенко [95] .

Увы, начавшееся в скором времени открытие советских архивов нанесло антисталинской мифологии сокрушительный удар. Оказалось, что Ольга Григорьевна либо страдает потерей памяти по причине преклонного возраста (Шатуновская родилась в 1901 году), либо сознательно врёт. О чём бы ни шла речь, будь то обстоятельства, связанные с убийством Кирова, или вопрос о масштабах репрессий, её рассказы вступали в вопиющее противоречие с документально установленными фактами.

Будучи уличённой во лжи, Шатуновская попыталась неуклюже оправдаться:

«После того, как 64 тома материалов были сданы в архив, а я была вынуждена уйти из КПК (1962 г.), сотрудники КПК совершили подлог – часть основных документов они уничтожили, а часть – подделали…

Как сообщил Н.Катков, им не обнаружен важнейший документ – сводка КГБ о количестве репрессированных с 1935 по 1941 г.» [96]

Однако как сказано в записке Центральной контрольной комиссии (ЦКК) Компартии РСФСР в ЦК КПСС «О результатах проверки заявлений О.Г. Шатуновской об обстоятельствах убийства С.М. Кирова» от 22 августа 1991 года, подписанной заместителем председателя ЦКК Н.Ф. Катковым:

«Сообщение Шатуновской о подмене и исчезновении ряда “важных ” документов не нашло подтверждения.

Приведённые Шатуновской сведения о том, что КГБ СССР представлял в комиссию по расследованию данные о репрессировании в 1935–1941 гг. 19 миллионов 840 тысяч человек, противоречат её же сообщению в ЦК КПСС за 1960 год, в котором названа цифра – 2 млн человек» [97] .

Нетрудно заметить, что Шатуновская фактически приписала лишний нуль к реальным цифрам.

Аналогичным образом поступил и A.B. Антонов-Овсеенко:

«По данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольствии в местах заключения состояло без малого 16 миллионов – по числу пайкодач в первые послевоенные годы. То был пик, но не первый, такой же крутой высится над годом тридцать девятым» [98] .

Увы, вскоре выяснилось, что мы имеем дело с вульгарной подтасовкой:

«Статистика заключённых ГУЛАГа, приводимая A.B. Антоновым-Овсеенко, построена на сеидетельствах, как правило, далёких от истины. Так, он, в частности, пишет в упомянутой статье: “По данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольствии в местах заключения состояло без малого 16 миллионов – по числу пайкодач в первые послевоенные годы ”. В списке лиц, пользовавшихся этим документом, фамилия Антонова-Овсеенко отсутствует. Следовательно, он не видел этого документа и приводит его с чьих-то слов, причём с грубейшим искажением смысла. Если бы A.B. Антонов-Овсеенко видел этот документ, то наверняка бы обратил внимание на запятую между цифрами 1 и 6, так как в действительности осенью 1945 г. в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось не 16 млн, а 1,6 млн заключённых.

Тот факт, что предположительная статистика A.B. Антонова-Овсеенко, равно как и сведения О.Г. Шатуновской, опровергаются данными первичных гулаговских материалов, делает дальнейшее ведение полемики на эту тему совершенно бессмысленной. Добавим только, что в материалах всесоюзных переписей населения 1937 и 1939 гг. численность спецконтингента НКВД группы “В” (заключённые и трудпоселенцы) совпадает с нашими данными, взятыми из статистической отчётности ГУЛАГа НКВД СССР, тюремного управления НКВД СССР и Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР» [99] .

В подтверждение своих выдумок обличители сталинизма часто ссылаются на некие «свидетельства очевидцев»:

«Копию документа Кузнецов показал помощнику Хрущёва И. П. Алексахину. Иван Павлович пробыл на Колыме 10 лет, Ольга Шатуновская – намного дольше. Им доподлинно известно, что на земле Дальстроя и Приморья единовременно работало около миллиона заключённых. Эту цифру в откровенной беседе с Кузнецовым, разумеется, уже после XX съезда, назвал бывший начальник Дальстроя Иван Никишов, Герой Социалистического Труда» [100] .

«Незадолго до войны один из ближайших подручных Берии Богдан Кобулов, сидя за ужином в тесном товарищеском кругу, обронил: сейчас в наших лагерях имеется более 11 миллионов заключённых. Это лишь в ИТЛ (свидетельство В. Лордкипа-нидзе)»*.

Что характерно, сами авторы при этих «откровенных беседах» не присутствовали и «в тесном товарищеском кругу» не сидели. Сообщаемые ими сведения фактически представляют собой пересказ слухов и сплетен – то, что в просторечии именуется «сарафанным радио».

«К сожалению, мы не располагаем данными за последующие годы. Зато нам известна численность населения тюрем и истребительных лагерей в год большой волны, в год тридцать восьмой, – ШЕСТНАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ» [101] .

Нетрудно догадаться, откуда именно «известна» эта численность. Первоисточником является всё то же «сарафанное радио» в диссидентско-шестидесятническом исполнении: «Свидетельство начальника управления Печорского железнодорожного строительства В.А. Барабанова (в передаче В.В. Благовещенского)» [102] .

Другим не менее «достоверным» источником служат взятые с потолка или высосанные из пальца умозрительные рассуждения и расчёты:

«Историк Михаил Геллер приводит данные, полученные известным австрийским физиком Александром Вайсбергом, арестованным в 1937 году в Харькове. Он сидел на Холодной Горе, в центральной тюрьме области, где формировались лагерные этапы. Вайсберг с товарищами вели счёт арестованным и сопоставляли с численностью населения. Когда Вайсберг 20 февраля 1939 года ушёл на этап, в его камере определили, что в Харькове и в области арестовано за два года примерно 5,5 процента населения. К таким же результатам пришли в других местах: 5,5–6 процентов. Приняв первую цифру, получили 9 миллионов по стране. Ознакомившись с этой публикацией в “Русской мысли ” (15 июня, 1990), О. Шатуновская вспомнила, как на Колыме тем же методом получили по 38-му году более 10 миллионов репрессированных» [103] .

Забавно, что низкую достоверность подобных «подсчётов» отмечал даже такой матёрый антисоветчик, как А.И. Солженицын:

«В тюрьмах вообще склонны преувеличивать число заключённых, и когда на самом деле сидело всего лишь двенадцать-пятнадцать миллионов человек, зэки были уверены, что их – двадцать и даже тридцать миллионов. Зэки были уверены, что на воле почти не осталось мужчин, кроме власти и МВД» [104] .

При этом будущий Нобелевский лауреат сам себя высек, поскольку, как мы вскоре увидим, «на самом деле» в сталинских лагерях и тюрьмах сидело не 12–15 миллионов, а в несколько раз меньше.

Весомый вклад в мифотворчество внёс и незабвенный Никита Сергеевич Хрущёв: «Но, когда Сталин умер, в лагерях находилось до 10 млн человек » [105] .

Все эти фантастические цифры были с энтузиазмом подхвачены перестроечными публицистами:

«По существующим оценкам, в лагерях в разное время находилось от 10 до 15 млн заключённых, в частности, на момент смерти Сталина – 12 млн человек, т. е. 1/5 – 1/4 часть (!) всех занятых в то время в отраслях материального производства» [106] .

Несмотря на открытие советских архивов и неоднократную публикацию документально установленных сведений о количестве заключённых, сказочники-антисталинисты продолжали самозабвенно нести ахинею. Так, в 1998 году вышло сразу два учебника по экономике, авторы которых, не утруждая себя ссылками на какие-либо источники, практически слово в слово повторяют одну и ту же выдумку:

«В СССР (после войны. – И.П.) трудились 1,5 млн немецких и 0,5 японских военнопленных. Кроме того, в системе ГУЛАГа в этот период содержалось примерно 8–9 млн заключённых, чей труд практически не оплачивался» [107] .

«Численность заключённых в лагерях составляла от 8 до 9 млн чел., плюс использовался труд 1,5 млн пленных немцев и 500 тыс. – японцев» [108] .

Ещё бы! Будущие прислужники разворовывающих страну олигархов должны твёрдо знать «преступления» «кровавого сталинского режима».

Впрочем, всех обличителей переплюнули авторы вышедшей в 1995 году в Варшаве книги «История Польши с древнейших времён до наших дней» Алиция Дыбковская, Малгожата Жарын и Ян Жарын:

«К 1940 г. суммарное число заключённых достигало в них (советских лагерях. – И.П.) около 22 млн человек» [109] .

Что же касается архивных данных, в том числе и опубликованных, то такие материалы правдоискатели демонстративно «не замечают», старательно притворяясь, будто подобных документов не существует в природе, либо объявляя их заведомо сфальсифицированными.

Напротив, любой добросовестный исследователь, занявшийся изучением статистики «сталинских репрессий», быстро обнаруживает, что помимо душещипательных рассказов безвинных сидельцев существует масса документальных источников: «В фондах Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР (ЦГАОР СССР) [110] выявлено несколько тысяч единиц хранения документов, относящихся к деятельности ГУЛАГа» [111] .

Изучив архивные документы, такой исследователь с удивлением убеждается, что масштабы репрессий, о которых мы «знаем» благодаря средствам массовой информации, не просто расходятся с действительностью, а завышены в десятки раз. После этого он оказывается перед мучительной дилеммой: профессиональная этика требует опубликовать обнаруженные данные, с другой стороны – как бы не прослыть в глазах «общественности» защитником Сталина.

Результатом обычно становится некая компромиссная публикация, содержащая как стандартный набор антисталинских штампов и реверансов в адрес Солженицына и К°, так и подтверждённые документами из архивов сведения о количестве репрессированных. Наиболее ярким примером такого рода публикаций могут служить работы кандидата исторических наук Виктора Николаевича Земскова, который одним из первых ввёл в широкий оборот достоверную статистику «сталинских репрессий».

Рождение ГУЛАГа

Вызванный революционными событиями 1917 года развал государственной машины Российской Империи не обошёл стороной и систему мест заключения. Бывшие царские тюрьмы практически не охранялись. Как вспоминал тринадцать лет спустя П.И. Стучка, занимавший в марте-августе 1918 года должность наркома юстиции РСФСР: «Режим тогда был так плох, что из тюрем не бежал только тот, кому было лень» [112] . Одну из действующих петроградских тюрем бездомные использовали как ночлежный дом, заходя туда вечером и покидая утром. Караул не замечал или не хотел замечать этих посещений [113] .

Впрочем, подобное прекраснодушие и мягкость большевики проявляли не только к уголовникам. К своим политическим противникам они поначалу также относились с поразительной снисходительностью. Так, в декабре 1917 года в Петроградском революционном трибунале слушалось дело бывшей графини С.В. Паниной, которая, будучи министром просвещения Временного правительства, передала каким-то лицам 92 802 руб. казённых денег. Трибунал постановил содержать Панину под стражей до возвращения денег и, принимая во внимание её прежнюю просветительную деятельность, ограничиться общественным порицанием [114] .

В январе 1918 года в том же трибунале было рассмотрено дело бывшего депутата Государственной думы, одного из лидеров черносотенцев В.М. Пуришкевича и других членов созданной им контрреволюционной монархической организации. Трибунал ограничился тем, что приговорил Пуришкевича к принудительным работам на четыре года условно. Остальные члены его организации были осуждены к ещё более мягким мерам наказания [115] . Получив свободу, благодарный Пуришкевич немедленно бежал к белым на Юг. Так же поступила и графиня Панина.

Однако у всякого милосердия есть пределы. Понятно, что сажать своих политических противников в неохраняемые тюрьмы большевики не могли. Вскоре после Октябрьской революции параллельно старой тюремной системе были созданы тюрьмы ВЧК [116] . После начала полномасштабной гражданской войны для размещения пленных стали использоваться освобождающиеся лагеря военнопленных 1-й мировой войны [117] . Осенью 1918 года начинают создаваться трудовые концентрационные лагеря, подведомственные губернским ЧК [118] .

Тем, кто сегодня бьётся в истерике по поводу большевистских концлагерей, не мешает вспомнить, что в ходе гражданской войны первыми создали концлагеря не большевики, а их противники. После того, как в бывшем Великом княжестве Финляндском к началу мая 1918 года победили белые, победители развязали массовый террор. 8, 3 тыс. человек были казнены, около 12 тыс. умерли в концентрационных лагерях летом 1918 года [119] . Следует подчеркнуть, что это официальные данные, озвученные официозным финским историком. Действительное число жертв белого террора в Финляндии, по-видимому, было больше. Общее количество брошенных в тюрьмы и концлагеря достигало 90 тысяч [120] . Для сравнения: в ходе боевых действий белые потеряли 3178 человек, красные – 3463 [121] .

На 1 января 1921 года в лагерях Главного управления принудительных работ находилось 51 158 человек (в том числе 24 400 военнопленных гражданской войны), в учреждениях Центрального карательного отдела наркомата юстиции – 55 422. В местах заключения системы ВЧК к концу 1921 года содержалось около 50 тысяч человек [122] . Таким образом, к окончанию гражданской войны во всех местах заключения находилось порядка 150 тысяч заключённых, включая уголовников.

В течение 1923 года лагеря принудительных работ и концентрационные лагеря были ликвидированы в соответствии с требованиями принятых в 1922 году уголовного и уголовно-процессуального кодексов [123] . Что же касается «невинных жертв незаконных репрессий», то для их содержания в системе ОГПУ в этот период имелись несколько тюрем, именовавшихся политизоляторами, а также Управление Соловецкого лагеря принудительных работ особого назначения [124] .

Численность заключённых в Соловецком лагере, в среднем за квартал [125] :

С 1 октября 1926 года по 1 октября 1927 года в Соловецком лагере умерло 728 человек [126] . Таким образом, смертность заключённых за этот год составила 6,22 %.

Обличители тоталитаризма любят выдвигать тезис, будто злокозненный Сталин создал лагеря ГУЛАГ а для использования рабской силы заключённых или просто, чтобы истребить побольше народу, а затем начал специально сажать невинных людей, чтобы их заполнить. Между тем документы свидетельствуют прямо противоположное: исправительно-трудовые лагеря были созданы, потому что было некуда девать заключённых.

Пришедшие к власти большевики питали множество необоснованных и вредных иллюзий. От некоторых из них они впоследствии избавились, некоторые так и остались до самого конца СССР. В частности, «кремлёвские мечтатели» полагали, будто при новом справедливом строе преступность существенно сократится, а затем и полностью исчезнет.

Увы, грубая проза жизни состояла в том, что по сравнению с царским временем преступность неизбежно должна была резко возрасти. Разрушение привычного уклада жизни не прошло даром. На руках у населения скопилось огромное количество оружия. Да и сами люди стали другими. Вот характерные цитаты из бесед солдат-фронтовиков в 1915–1916 гг.:

«Я не только человека, курицу не мог зарезать. А теперь насмотрелся» [127] .

«Я такой глупый был, что спать ложился, а руки на груди крестом складывал… На случай, что во сне преставлюсь… А теперь ни бога, ни чёрта не боюсь… Как всадил с рукою штык в брюхо, словно сняло с меня что-то» [128] .

«Жёнка пишет, купец наш до того обижает, просто жить невозможно. Я так решил: мы за себя не заступники были, с нами, бывало, что хошь, то и делай. А теперь повыучились. Я каждый день под смертью хожу, да чтобы моей бабе крупы не дали, да на грех… Нет, я так решил, вернусь и нож Онуфрию в брюхо… Выучены, не страшно» [129] .

А ведь это были ещё «цветочки». Вскоре созрели и «ягодки», когда наша страна прошла через горнило братоубийственной гражданской войны.

Между тем оказавшиеся у кормила власти идеалисты были всерьёз убеждены, будто преступников надо не карать, а непременно «перевоспитывать». Как справедливо отмечалось в одной из тогдашних публикаций:

«Необходимо, прежде всего, разобраться в теоретической установке некоторых товарищей пенитенциарных работников (работников системы мест заключения. – И.П.) в том, что наши законы всегда держат курс на исправление любого осуждённого, посмотрим, так ли оно на самом деле. Статья 9 Уголовного Кодекса говорит о трёх целях мер социальной защиты, которые применяются для: а) предупреждения новых преступлений со стороны лиц, совершивших их, б) воздействия на других неустойчивых членов общества и в) приспособления совершивших преступные действия к условиям общежития государства трудящихся.

Исправительно-Трудовой Кодекс говорит о тех же трёх целях нашей карательной политики, так что теория исправления всех и вся в нашей, советской расшифровке этого понятия, т. е. “приспособления совершивших преступные действия к условиям общежития государства трудящихся ” является либеральной дребеденью, чуждой нашему законодательству» [130] .

Между тем число уголовников росло, тюрьмы были переполнены. В результате уголовным преступникам выносились необоснованно мягкие приговоры. Фактически, судей заставляли применять наказания, не связанные с лишением свободы:

«надо решить в корне проблему “нагрузки ” тюрем, надо прибегать к безусловному лишению свободы только тогда, когда всякая иная мера соц. защиты абсолютно неприменима, и тогда ни о каких “разгрузках ” не будет и речи, вопрос сам собой отпадает» [131] .

«Корни широкого применения безусловного лишения свободы должны быть подрезаны по-иному: нужно сделать реальными принудительные работы без лишения свободы, надо ввести в обиход судьи целую систему мер, заменяющих лишение свободы, как-то: штрафы, частичную конфискацию имущества, запрещение занимать определённые должности, лишение некоторых прав, ограничение свободы передвижения и т. д.» [132] .

В постановлении ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 26 марта 1928 года «О карательной политике и состоянии мест заключения» среди «отрицательных явлений и крупных недочётов в деятельности судов и в постановке карательной и исправительно-трудовой системы» первым пунктом был указан «чрезвычайный рост числа осуждённых, в особенности, значительное увеличение за последние годы числа осуждённых к лишению свободы на короткие сроки; недостаточное, в связи с этим применение судами иных мер социальной защиты вместо лишения свободы» [133] .

Фактически это постановление требовало от народных судов осуждать преступников к принудительным работам без содержания под стражей:

«Перед правительством стоял вопрос: либо идти по линии расширения и строительства новых мест лишения свободы, либо вместо краткосрочного лишения свободы, применяемого в отношении менее опасных преступников, совершающих преступления случайно (впервые или вследствие тяжёлых стечений обстоятельств) применять другие меры социальной защиты, но меры всё же достаточно серьёзные и реальные.

Естественно, что правительство не могло пойти по первому пути. Это было бы политически неверно. Вот почему было признано необходимым взять другой путь – путь замены краткосрочного лишения свободы другими мерами социальной защиты » [134] .

В результате всю первую половину 1930-х годов доля осуждённых народными судами к принудительным работам превышала 50 %. Так, в 1930 году 20 % всех убийц, 31 % насильников, 46,2 % грабителей и 69,7 % воров были осуждены к принудительным работам без содержания под стражей [135] .

Однако, невзирая на все усилия, тюрьмы по-прежнему оставались переполненными. Терпеть и дальше такое положение, когда уголовные преступники фактически остаются безнаказанными из-за того, что их некуда сажать, было нельзя. С 1929 года начинает создаваться система исправительно-трудовых лагерей. Для руководства ею 25 апреля 1930 года было организовано Управление лагерей ОГПУ, менее чем через год получившее статус главного управления (ГУЛАГ ОГПУ) [136]

Численность заключённых

Поначалу численность заключённых в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) была относительно невелика. Так, на 1 января 1930 года она составила 179 ООО человек, на 1 января 1931 года – 212 000, на 1 января 1932-го – 268 700, на 1 января 1933-го – 334 300, на 1 января 1934-го – 510 307 человек [137] .

Помимо ИТЛ существовали исправительно-трудовые колонии (ИТК), куда направлялись осуждённые на небольшие сроки. До осени 1938 года ИТК вместе с тюрьмами находились в подчинении Отдела мест заключений (ОМЗ) НКВД СССР. Поэтому за 1935–1938 годы пока что удалось найти лишь совместную статистику. С 1939 года ИТК находились в ведении ГУЛАГ а, а тюрьмы в ведении Главного тюремного управления (ГТУ) НКВД СССР.

Численность заключённых на 1 января:

Численность заключённых в ИТЛ: 1935–1948 – ГАРФ. Ф.Р-9414.

Оп.1. Д. 1155. Л.2; 1949 – Там же. Д.1319. Л.2; 1950 – Там же. Л.5; 1951 – Там же. Л.8; 1952 – Там же. Л.11; 1953 – Там же. Л. 17.

В ИТК и тюрьмах (среднее за январь месяц): 1935 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.2740. Л. 17; 1936 – Там же. Л.30; 1937 – Там же. Л.41; 1938 – Там же. Л.47.

В ИТК: 1939 —ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.1145. Л.2об; 1940 —Там же. Д.1155. Л.30; 1941 – Там же. Л.34; 1942 – Там же. Л.38; 1943 – Там же. Л.42; 1944 – Там же. Л.76; 1945 – Там же. Л.77; 1946 – Там же. Л.78; 1947 – Там же. Л.79; 1948 – Там же. Л.80; 1949 – Там же. Д.1319. Л.З; 1950 – Там же. Л.6; 1951 —Там же. Л.9; 1952 – Там же. Л. 14; 1953 —Там же. Л. 19.

В тюрьмах: 1939 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.1145. ЛЛоб; 1940 – ГАРФ. Ф.Р-9413. Оп.1. Д.6. Л.67; 1941 – Там же. Л.126; 1942 – Там же. Л.197; 1943 —Там же. Д.48. Л.1; 1944 —Там же. Л.133; 1945—Там же. Д. 62. Л.1; 1946 —Там же. Л.107; 1947 —Там же. Л.216; 1948—Там же. Д.91. Л.1; 1949 – Там же. Л.64; 1950 – Там же. Л.123; 1951 —Там же. Л.175; 1952 – Там же. Л.224; 1953 – Там же. Д. 162. Л.2об.

Насколько можно доверять этим цифрам? Все они взяты из внутренней отчётности НКВД – секретных документов, не предназначенных к публикации. Кроме того, эти сводные цифры вполне согласуются с первичными донесениями, их можно разложить помесячно, а также по отдельным лагерям:

Сов. секретно

Справка о численности заключённых в лагерях НКВД (за время с 1/1-34 г. по 1/1-39 г.)

нач. II отдела Гулага НКВД

лейтенант Государственной Безопасности (Грановский)

нач. II отд-ия II отдела

мл. лейтенант Государственной Безопасности (Яцевич) [138]

Итак, за всё время правления Сталина количество заключённых, одновременно находящихся в местах лишения свободы, никогда не превышало 2 миллионов 760 тысяч (естественно, не считая германских, японских и прочих военнопленных). Таким образом, ни о каких «десятках миллионов узников ГУЛАГа» не может быть и речи.

Подсчитаем теперь количество заключённых на душу населения. На 1 января 1941 года, как видно из приведённой выше таблицы, общее число заключённых в СССР составило 2 400 422 человека. Точная численность населения СССР на этот момент неизвестна, но обычно оценивается в 190–195 миллионов. Таким образом, получаем от 1230 до 1260 заключённых на каждые 100 тысяч населения. На 1 января 1950 года численность заключённых в СССР составляла 2 760 095 человек – максимальный показатель за всё время правления Сталина. Население СССР на этот момент насчитывало 178 миллионов 547 тысяч [139] . Получаем 1546 заключенных на 100 тысяч населения.

Рассчитаем аналогичный показатель для современных США. В настоящее время там существуют два вида мест лишения свободы: jail – приблизительный аналог наших изоляторов временного содержания, в jail содержатся подследственные, а также отбывают наказание осужденные на небольшие сроки, и prison – собственно тюрьма. На конец 1999 года в prisons содержалось 1 366 721 человек, в jails – 687 973 (см. интернет-сайт Бюро юридической статистики Департамента юстиции США), что в сумме даёт 2 054 694. Население Соединенных Штатов на конец 1999 года – примерно 275 млн, следовательно, получаем 747 заключённых на 100 тысяч населения.

Да, вдвое меньше, чем у Сталина, но ведь не вдесятеро. Как-то несолидно для державы, взявшей на себя защиту «прав человека» в мировом масштабе.

Каково общее количество побывавших при Сталине в местах заключения? Разумеется, если взять таблицу с ежегодной численностью заключённых и просуммировать строки, результат получится неверным, так как большинство из них было осуждено на срок больше года. В известной степени оценить цифру прошедших через ГУЛАГ позволяет следующий факт: «централизованная картотека ГУЛАГ’а отражает необходимые данные почти по 8 миллионам человек, как по лицам, прошедшим через изоляцию за прошлые годы, так и по содержащимся ныне в местах изоляции » [140] (данные на 1940 год).

То есть, перед войной через ГУЛАГ успело пройти около 8 миллионов человек.

Сколько из заключённых были «политическими»?

В корне неверно полагать, будто большинство из сидевших при Сталине были «жертвами политических репрессий».

Количество осуждённых за контрреволюционные преступления, содержащихся в ИТЛ на 1 января соответствующего года, а также их доля в лагерном населении [141] :

Распределение заключённых, содержащихся в ИТЛ на 1 апреля 1940 года, по характеру преступления [142] :

Справка о численности осуждённых за контрреволюционные преступления и бандитизм, содержащихся в лагерях и колониях МВД по состоянию на 1 июля 1946 г. [143]

Начальник ОУРЗ ГУЛАГ а МВД СССР Алешинский

Пом. начальника ОУРЗ ГУЛАГ а МВД СССР Яцевич

19 августа 1946 г.

Состав заключенных ГУЛАГа по характеру преступлений (по состоянию на 1 января 1951 г.) [144] :

Как мы видим, вплоть до 1942 года, «репрессированные» составляли не более трети заключённых, содержащихся в лагерях ГУЛАГ а. И лишь затем их доля возросла, получив достойное «пополнение» в лице власовцев, полицаев, старост и других «борцов с коммунистической тиранией». Ещё меньшим был процент «политических» в исправительно-трудовых колониях.

Смертность заключённых

Имеющиеся архивные документы позволяют осветить и этот вопрос.

В 1931 году в ИТЛ умерло 7283 человек [145] (3,03 % к среднегодовой численности), в 1932-м – 13 197 [146] (4,38 %), в 1933-м – 67 297 [147] (15,94 %), в 1934-м – 26 295 заключённых [148] (4,26 %).

Ежегодная смертность заключённых:

Смертность в ИТЛ: 1935–1947 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.1155. Л.2; 1948 – Там же. Д. 1190. Л.36, Збоб.; 1949 —Там же. Д.1319. Л.2, 2об.; 1950 – Там же. Л.5, 5об.; 1951 – Там же. Л.8, 8об.; 1952 – Там же. Л. 11, 11 об.; 1953 —Там же. Л. 17.

ИТК и тюрьмы: 1935–1036 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.2740. Л.52; 1937 – Там же. Л.44; 1938 – Там же. Л.50.

ИТК: 1939 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.2740. Л.60; 1940 – Там же. Л.70; 1941 – Там же. Д.2784. Л.4об, 6; 1942 – Там же. Л.21; 1943 – Там же. Д.2796. Л.99; 1944 —Там же. Д.1155. Л.76, 7боб.; 1945 —Там же. Л.77, 77об.; 1946 – Там же. Л.78, 78об.; 1947 – Там же. Л.79, 79об.; 1948 – Там же. Л.80, 80об.; 1949 – Там же. Д.1319. Л.З, Зоб.; 1950 – Там же. Л.6, боб.; 1951 – Там же. Л.9, 9об.; 1952 – Там же. Л. 14, 14об.; 1953 – Там же. Л.19, 19об.

Тюрьмы: 1939 – ГАРФ. Ф.Р-9413. Оп.1. Д.11. Л.1об.; 1940 – Там же. Л.2об.; 1941—Там же. Л.Зоб.; 1942 – Там же. Л.4об.; 1943—Там же. Л.5об.; 1944 – Там же. Л.боб.; 1945 – Там же. Д. 10. Л.118, 120, 122, 124, 126, 127, 128, 129, 130, 131, 132, 133; 1946 —Там же. Д.11. Л.8об.; 1947 – Там же. Л.9об.; 1948 – Там же. Л.Юоб.; 1949 – Там же. Л.11 об.; 1950 – Там же. Л.12об.; 1951—Там же. Л. 1Зоб.; 1952 – Там же. Д.118. Л.238, 248, 258, 268, 278, 288, 298, 308, 318, 32боб., 328об.; Д.162. Л.2об.; 1953 – Там же. Д.162. Л.4об., боб., 8об.

* В оригинале ошибочно указано 36 039 (ошибка суммирования). – И.П.

За 1953 год приведены данные за первые три месяца.

В качестве среднегодовой численности заключённых (по отношению к которой подсчитан процент смертности) взято среднее арифметическое между цифрами на 1 января и 31 декабря. Процент смертности за начало 1953 года дан в пересчёте на год.

Как мы видим, смертность в местах заключения (особенно в тюрьмах) вовсе не достигала тех фантастических величин, о которых любят говорить обличители. Но всё-таки её уровень довольно высок. Особенно сильно он возрастает в первые годы войны. Как было сказано в справке о смертности по ОИТК НКВД за 1941 год, составленной и.о. начальника Санотдела ГУЛАГ’а НКВД И.К. Зицерманом:

«В основном смертность начала резко увеличиваться с сентября месяца 41 года главным образом за счёт этапирования з/к из подразделений, расположенных в прифронтовых районах: из ББК и Вытегорлага в ОИТК Вологодской и Омской областей, из ОИТК Молдавской ССР, Украинской

ССР и Ленинградской обл. в ОИТК Кировской, Молотповской и Свердловской областей. Как правило, этапы значительную часть пути по несколько сот км до погрузки в вагоны проходили пешим порядком. В пути следования совершенно не обеспечивались минимально необходимыми продуктами питания (получали не полностью хлеб и даже воду), в результате такого этапирования з/к давали резкое истощение, весьма большой %% авитаминозных заболеваний, в частности пеллагра, давших значительную смертность в пути следования и по прибытии в соответствующие ОИТК, которые не были подготовлены к приёму значительного количества пополнений. Одновременно введение сниженных норм довольствия на 25–30 % (приказ № 648 и 0437) при увеличенном рабочем дне до 12 час., зачастую отсутствии основных продуктов питания даже по сниженным нормам не могли не сказаться на увеличении заболеваемости и смертности» [149] .

Однако начиная с 1944 года смертность существенно снижается. К началу же 1950-х в лагерях и колониях она упала ниже 1 %, а в тюрьмах – ниже 0,5 % в год.

Особые лагеря

Скажем пару слов и о пресловутых Особых лагерях (особ-лагах), созданных согласно постановлению Совета Министров СССР № 416-15 9сс от 21 февраля 1948 года. Эти лагеря (так же, как и уже существовавшие к тому времени Особые тюрьмы) должны были сконцентрировать всех осуждённых к лишению свободы за шпионаж, диверсии, террор, а также троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов, участников антисоветских организаций и групп и «лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям». Заключённых особлагов следовало использовать на тяжёлых физических работах [150] .

15 февраля 1952 г.

Справка о наличии особого контингента, содержащихся в особых лагерях на 1 января 1952 г.

Заместитель начальника 2-го отдела 2-го Управления ГУЛАГа майор Маслов

Дугин А.К Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М.: Наука, 1999. С.47.

Смертность заключённых особлагов [151]

Процент смертности указан в пересчёте на год. Например, на

1 марта 1953 года в особых лагерях находилось 232 650 заключённых, на 31 марта – 232 785. Получаем среднюю численность за март – 232 717 человек. В марте в особлагах умерло 252 заключённых – 0,11 % от средней численности. Соответственно, смертность в пересчёте на год:

0,11 % * 365 (дней в году) /31 (дней в марте) = 1,27%

Как мы видим, смертность заключённых в особлагах лишь немногим превышала смертность в обычных ИТЛ. Вопреки расхожему мнению, особлаги не были «лагерями смерти», в которых якобы уничтожался цвет инакомыслящей интеллигенции, к тому же наиболее многочисленный контингент их обитателей составляли «националисты» – лесные братья и их пособники.

Глава 3. Кулацкая ссылка

В традиционном перечне сталинских злодеяний, о которых так любят разглагольствовать профессиональные обличители ужасов тоталитарного режима, видное место занимают коллективизация и раскулачивание. Как водится, «преступления» эти предстают масштабными, бессмысленными и беспощадными.

Кормила ли Россия пол-Европы?

Прежде чем начать разговор о подлинных размерах раскулачивания, давайте выясним, а зачем вообще советскому руководству в конце 1920-х годов вдруг понадобилось «загонять крестьян в колхозы»? Вопрос этот далеко не праздный. Если верить нынешним борцам с коммунизмом, никаких разумных причин для подобных действий не существовало в принципе, и объяснялись они исключительно злокозненностью Сталина и его ближайших подручных. Другими словами, большевистское руководство состояло сплошь из патологических злодеев и маньяков, поставивших себе целью извести как можно больше народу, в особенности крестьян. В результате коллективизация «разорила сельское хозяйство», а колхозники «были низведены до рабского состояния».

В подкрепление своей «концепции» сторонники подобных взглядов любят ссылаться на благословенное царское время, когда никаких колхозов не было и в помине, а при этом «Россия к 1913 году собирала пшеницы больше, чем США, Канада, Аргентина вместе взятые, и кормила хлебом чуть ли не полмира…» [152] . Или как пишет другой автор: «К 1909 г. Россия выходит на первое место в мире по производству зерна и выращивает более половины мирового сбора ржи, более четверти – пшеницы, овса, ячменя. В 1913 г. урожай зерновых был на треть выше, чем в США, Канаде и Аргентине вместе взятых» [153] .

Что ж, перенесёмся из сталинской эпохи на несколько десятилетий назад и посмотрим, как же в действительности обстояло дело с сельским хозяйством в Российской Империи.

Итак, первый тезис – «Россия, которую мы потеряли» собирала очень богатые урожаи. В доказательство чему приводится сравнение с «США, Канадой и Аргентиной вместе взятыми», которых мы опережали то ли по суммарному сбору зерновых, то ли по одной пшенице.

Сразу отметим вот какой момент. Если поклонники самодержавия вдруг начнут хвастаться, что Россия собирала хлеба больше, чем, скажем, Бельгия, Голландия и Люксембург, должного впечатления это не произведёт. «Нашли с кем сравнивать, – резонно возразят их оппоненты, – эти три государства в совокупности тянут на одну российскую губернию». Другое дело США, Канада, Аргентина – страны крупные, солидные. Однако не мешает уточнить, сколько населения проживало там в 1913 году. Оказывается, в США тогда насчитывалось 98,8 млн жителей, в Канаде – 7,2 млн, в Аргентине – 8,0 млн [154] . Таким образом, суммарное население этих трёх стран составляло 114 млн человек, в то время как население России (без Финляндии)– 170,9 млн [155] , то есть в полтора раза больше. Получается, что бахвалиться особо нечем: даже если предположить, что Россия в те времена и выращивала чего-то на треть больше, чем США, Канада и Аргентина вместе взятые, на душу населения это всё равно выходит меньше.

Теперь посмотрим, каков был на самом деле урожай зерновых в перечисленных странах. Как мы видим, процитированные выше утверждения не соответствуют действительности. Если брать урожай пшеницы, то хотя наша страна и опережала в 1913 году по этому показателю Соединённые Штаты, однако США, Канаде и Аргентине в совокупности она уступала. Если же рассматривать не только пшеницу, а суммарный урожай пяти основных зерновых культур, то здесь она уступала даже одним США. Ну а если ещё и разделить эти цифры на количество жителей в каждой из стран, результат будет и вовсе безрадостным: получается, что если в России в 1913 году было собрано 30,3 пуда зерна на душу населения, то в США – 64,3 пуда, в Аргентине – 87,4 пуда, в Канаде – 121 пуд. Таким образом, по сбору зерна на душу населения Соединённые Штаты опережали царскую Россию в два, Аргентина – в три, а Канада – в четыре раза.

Собрано в 1913 году, тыс. пудов [156] :

Следующий тезис – что дореволюционная Россия якобы кормила своим хлебом если не полмира, то уж точно пол-Европы.

Давайте разберёмся и с этим вопросом. Ниже приведены сводные данные об экспорте пяти основных зерновых культур (пшеница, рожь, ячмень, овёс, кукуруза) в 1913 году [157] . Впрочем, приведённая таблица не совсем верно отражает картину мирового хлебного рынка, поскольку в неё затесались страны (Голландия, Германия, Бельгия, Австро-Венгрия), которые на самом деле являлись импортёрами, ввозя хлеба больше, чем вывозя. Например, активно занимавшаяся транзитной хлеботорговлей Голландия в 1913 году при собственном урожае 57 430,0 тыс. пудов умудрилась вывезти 219 382,0 тыс. пудов, поскольку ввезла ещё больше – 325 130,0 тыс. пудов [158] . Поэтому чтобы разобраться, кто кого кормил, следует рассматривать не общий объём хлебного экспорта, а разницу между вывозом и ввозом. При этом список стран-доноров выглядит следующим образом [159] :

Итак, на радость поклонников Столыпина, «Россия, которую мы потеряли» действительно являлась крупнейшим экспортёром хлеба. Триумф несколько омрачает то обстоятельство, что это звание она делила с насчитывавшей в 21,4 раза меньше населения Аргентиной. Разумеется, о том, чтобы кормить «пол-мира», не могло быть и речи – хотя бы потому, что свыше 98 % экспортируемого Россией хлеба шло в Европу [160] . Однако и «пол-Европы» накормить тоже не получалось: в 1913 году зарубежная Европа потребила 8336,8 млн пудов пяти основных зерновых культур, из которых собственный сбор составил 6755,2 млн пудов (81 %), а чистый ввоз зерна – 1581,6 млн пудов (19 %), в том числе 6,3 % – доля России [161] . Другими словами, российский экспорт удовлетворял всего лишь примерно 1/16 потребностей зарубежной Европы в хлебе.

Если же учесть, что «не хлебом единым жив человек» и вспомнить хотя бы о картофеле, объёмы международной торговли которым были незначительны и которого одна Германия вырастила в 1913 году в полтора раза больше чем Россия (в России в тот год было собрано 2 191 291 тыс. пудов картофеля, в Германии – 3 301 381 тыс. пудов [162] ), образ «кормилицы Европы» ещё больше потускнеет. Неудивительно, что когда после начала 1-й мировой войны вывоз русского хлеба практически полностью прекратился (в 1915 году было экспортировано 17 452 тыс. пудов пяти основных зерновых культур – в 32 раза меньше, чем в 1913-м, когда, как мы помним, этот показатель составил 554 549 тыс. пудов [163] ), выяснилось, что Европа вполне может без него обойтись.

Царь-голод

Но может, сам факт вывоза хлеба из России свидетельствует о том, что в стране было изобилие продовольствия? Откроем такой авторитетный дореволюционный источник, как «Новый энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона. Что же мы там обнаруживаем? Статью «Голод», а в ней – обширный раздел «Голод в России»:

«В 1872 г. разразился первый самарский голод, поразивший именно ту губернию, которая до того времени считалась богатейшей житницей России. И после голода 1891 г., охватывающего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода: в течение XX в. Самарская губерния голодала 8 раз, Саратовская 9. За последние тридцать лет наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозёрных [164] и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечернозёмных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голодовки 1897 и 98 гг. приблизительно в том же районе; в XX в. голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечернозёмных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу восточные, центральные губернии, Новороссия)» [165] .

Как мы видим, в дореволюционной русской деревне голод был отнюдь не редким гостем. Чем же объяснялось подобное состояние сельского хозяйства?

«Причины современных голодовок не в сфере обмена, а в сфере производства хлеба, и вызываются прежде всего чрезвычайными колебаниями русских урожаев в связи с их низкой абсолютной величиной и недостаточным земельным обеспечением населения, что, в свою очередь, не даёт ему возможности накопить в урожайные годы денежные или хлебные запасы. Несмотря даже на некоторый подъём абсолютных величин русских урожаев (за последние пятнадцать лет на 30 %), они всё ещё остаются очень низкими по сравнению с западноевропейскими, а самый подъём урожайности происходит очень неравномерно: он значителен в Малороссии (на 42 %) и на юго-западе (47 %) и почти не сказывается в Поволжье, где крестьянские ржаные посевы дают для последнего десятилетия даже понижение урожаев. Наряду с низкой урожайностью, одной из экономических предпосылок наших голодовок является недостаточная обеспеченность крестьян землёй. По известным расчётам Мареса в чернозёмной России 68 % населения не получают с надельных земель достаточно хлеба для продовольствия даже в урожайные годы и вынуждены добывать продовольственные средства арендой земель и посторонними заработками. По расчётам комиссии по оскудению центра, на 17 %) не хватает хлеба для продовольствия крестьянского населения. Какими бы другими источниками заработков ни располагало крестьянство, даже в среднеурожайные годы мы имеем в чернозёмных губерниях целые группы крестьянских дворов, которые находятся на границе продовольственной нужды, а опыт последней голодовки 1911 г. показал, что и в сравнительно многоземельных юго-восточных губерниях после двух обильных урожаев 1909 и 1910 гг. менее 1/3 хозяйств сумела сберечь хлебные запасы» [166] .

О том, чем оборачивался вывоз хлеба для российского крестьянства, писал в 1880 году известный агроном и публицист Александр Николаевич Энгельгардт:

«Когда в прошедшем году все ликовали, радовались, что за границей неурожай, что требование на хлеб большое, что цены растут, что вывоз увеличивается, одни мужики не радовались, косо смотрели и на отправку хлеба к немцам, и на то, что массы лучшего хлеба пережигаются на вино. Мужики всё надеялись, что запретят вывоз хлеба к немцам, запретят пережигать хлеб на вино. “Что ж это за порядки, – толковали в народе, – всё крестьянство покупает хлеб, а хлеб везут мимо нас к немцу. Цена хлебу дорогая, не подступиться, что ни на есть лучший хлеб пережигается на вино, а от вина-то всякое зло идёт ”. Ну, конечно, мужик никакого понятия ни о кредитном рубле не имеет, ни о косвенных налогах. Мужик не понимает, что хлеб нужно продавать немцу для того, чтобы получить деньги, а деньги нужны для того, чтобы платить проценты по долгам. Мужик не понимает, что чем больше пьют вина, тем казне больше доходу, мужик думает, что денег можно наделать сколько угодно. Не понимает мужик ничего в финансах, но все-таки, должно быть, чует, что ему, пожалуй, и не было бы убытков, если б хлебушка не позволяли к немцу увозить да на вино пережигать. Мужик сер, да не чёрт у него ум съел.

Еще в октябрьской книжке “Отеч. записок” за прошлый год помещена статья, автор которой, на основании статистических данных, доказывал, что мы продаём хлеб не от избытка, что мы продаём за границу наш насущный хлеб, хлеб, необходимый для собственного нашего пропитания. Автор означенной статьи вычислил, что за вычетом из общей массы собираемого хлеба того количества, которое идёт на семена, отпускается за границу, пережигается на вино, у нас не остаётся достаточно хлеба для собственного продовольствия. Многих поразил этот вывод, многие не хотели верить, заподозревали верность цифр, верность сведений об урожаях, собираемых волостными правлениями и земскими управами. Но, во-первых, известно, что наш народ часто голодает, да и вообще питается очень плохо и ест далеко не лучший хлеб, а во-вторых, выводы эти подтвердились: сначала несколько усиленный вывоз, потом недород в нынешнем году – и вот мы без хлеба, думаем уже не о вывозе, а о ввозе хлеба из-за границы. В Поволжье голод. Цены на хлеб поднимаются непомерно, теперь, в ноябре, рожь уже 14 рублей за четверть, а что будет к весне, когда весь мужик станет покупать хлеб…

Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не станут есть всякую дрянь. Лучшую, чистую рожь мы пережигаем на вино, а самую что ни на есть плохую рожь, с пухом, костерем, сивцом и всяким отбоем, получаемым при очистке ржи для винокурен – вот это ест уж мужик. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он ещё недоедает. Если довольно хлеба в деревнях – едят по три раза; стало в хлебе умаление, хлебы коротки – едят по два раза, налегают больше на яровину, картофель, конопляную жмаку в хлеб прибавляют. Конечно, желудок набит, но от плохой пищи народ худеет, болеет, ребята растут туже, совершенно подобно тому, как бывает с дурносодержимым скотом…

Имеют ли дети русского земледельца такую пищу, какая им нужна? Нет, нет и нет. Дети питаются хуже, чем телята у хозяина, имеющего хороший скот. Смертность детей куда больше, чем смертность телят, и если бы у хозяина, имеющего хороший скот, смертность телят была так же велика, как смертность детей у мужика, то хозяйничать было бы невозможно. А мы хотим конкурировать с американцами, когда нашим детям нет белого хлеба даже в соску? Если бы матери питались лучше, если бы наша пшеница, которую ест немец, оставалась дома, то и дети росли бы лучше и не было бы такой смертности, не свирепствовали бы все эти тифы, скарлатины, дифтериты. Продавая немцу нашу пшеницу, мы продаём кровь нашу, то есть мужицких детей» [167] .

Эыгельгардту вторил другой русский публицист, убеждённый монархист, один из ведущих сотрудников крупнейшей консервативной газеты «Новое время» Михаил Осипович Меньшиков:

«В старинные времена в каждой усадьбе и у каждого зажиточного мужика бывали многолетние запасы хлеба, иногда прямо сгнивавшие за отсутствием сбыта. Эти запасы застраховывали от неурожаев, засух, гесенских мух, саранчи и т. п. Мужик выходил из ряда голодных лет всё ещё сытым, необессиленным, как теперь, когда каждое лишнее зерно вывозится за границу» [168] .

«С каждым годом армия русская становится всё более хворой и физически неспособной. До трёх миллионов рублей ежегодно казна тратит только на то, чтобы очиститься от негодных новобранцев, “опротестовать ” их. Из трёх парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. И несмотря на это, срок солдатской службы всё сокращается. Хилая молодёжь угрожает завалить собою военные лазареты. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, – вот причины физического истощения…

Сказать страшно, какие лишения до службы претерпевает иногда новобранец. Около 40 проц. новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу. На службе солдат ест кроме хорошего хлеба отличные мясные щи и кашу, т. е. то, о чём многие не имеют уже понятия в деревне…» [169] .

«Перестанемте, господа, обманывать себя и хитрить с действительностью! Неужели такие чисто зоологические обстоятельства, как недостаток питания, одежды, топлива и элементарной культуры у русского простонародья ничего не значат? Но они отражаются крайне выразительно на захудании человеческого типа в Великороссии, Белоруссии и Малороссии. Именно зоологическая единица – русский человек во множестве мест охвачен измельчанием и вырождением, которое заставило на нашей памяти дважды понижать норму при приёме новобранцев на службу. Еще сто с небольшим лет назад самая высокорослая армия в Европе (суворовские “чудо-богатыри ”), – теперешняя русская армия уже самая низкорослая, и ужасающий процент рекрутов приходится браковать для службы. Неужели этот “зоологический” факт ничего не значит? Неужели ничего не значит наша постыдная, нигде в свете не встречаемая детская смертность, при которой огромное большинство живой народной массы не доживает до трети человеческого века?» [170]

В самом деле, в конце XIX века в России до 5-летнего возраста доживало всего 550 из 1000 родившихся детей, тогда как в большинстве западноевропейских стран – более 700 [171] . Как отмечали современники:

«Население, существующее впроголодь, а часто и просто голодающее, не может дать крепких детей, особенно если к этому прибавить те неблагоприятные условия, в каких, помимо недостатка питания, находится женщина в период беременности и вслед за нею» [172] .

После подобных свидетельств остаётся лишь повторить слова известного писателя-эмигранта (и, кстати, убеждённого монархиста) Ивана Солоневича:

«Таким образом, староэмигрантские песенки о России, как о стране, в которой реки из шампанского текли в берегах из паюсной икры, являются кустарно обработанной фальшивкой: да, были и шампанское и икра, но – меньше чем для одного процента населения страны. Основная масса этого населения жила на нищенском уровне» [173] .

На этом фоне особенно безнравственным выглядит ликование некоторых нынешних «патриотов»:

«На европейском хлебном рынке Россия была со своим дешёвым и качественным зерном неоспоримым монополистом… Цена на зерно в Европе была бы намного выше, если бы русский экспорт дешёвого хлеба не сдерживал аппетиты американских, канадских и аргентинских поставщиков» [174] .

Поневоле хочется воскликнуть, наплевав на условности: «Чему радуешься, дурак? Тому, что Россия снабжала Европу задарма своим хлебом?» Ради чего терпели лишения русские крестьяне, ради чего голодали русские дети? Чтобы, не дай бог, западный обыватель не переплатил лишний пенс или пфенинг за буханку? Достойная цель, ничего не скажешь!

Каким же образом удавалось выкачивать продовольствие из недоедающей страны? Основными поставщиками товарного хлеба являлись крупные помещичьи и кулацкие хозяйства, державшиеся за счёт дешёвого наёмного труда малоземельных крестьян, вынужденных за гроши наниматься в работники. Как писал по этому поводу всё тот же А.Н. Энгельгардт:

«Один немец – настоящий немец из Мекленбурга – управитель соседнего имения, говорил мне как-то: “У вас в России совсем хозяйничать нельзя, потому что у вас нет порядка, у вас каждый мужик сам хозяйничает – как же тут хозяйничать барину. Хозяйничать в России будет возможно только тогда, когда крестьяне выкупят земли и поделят их, потому что тогда богатые скупят земли, а бедные будут безземельными батраками. Тогда у вас будет порядок и можно будет хозяйничать, а до тех пор нет ”» [175] .

Что же касается основной массы крестьян, то они были вынуждены продавать хлеб, которого им самим не хватало, для уплаты налогов и сборов:

«Увеличение нужды в деньгах для уплаты налогов, аренды и для удовлетворения собственных потребностей заставляет крестьянина выносить на рынок всё большее количество произведений своего хозяйства. В результате на рынок вывозится осенью даже тот хлеб, который затем весною самим же крестьянам приходится выкупать обратно. Вся разница в осенних и весенних ценах ложится на крестьянское хозяйство как следствие такой своеобразной залоговой операции. И поскольку общая совокупность неблагоприятных экономических условий заставляет прибегать к ней всё более широкие и менее обеспеченные собственным хлебом группы крестьянских хозяйств, постольку возрастает возможность возникновения острой продовольственной нужды» [176] .

Зачем понадобилась коллективизация?

После прихода к власти большевиков помещичьи и кулацкие хозяйства были экспроприированы, а земля поделена между крестьянами. Однако при этом новая власть быстро столкнулась с проблемой нехватки товарного зерна: отныне жители деревни выращивали хлеб в основном не на продажу, а для себя.

«Хотя сельское хозяйство в целом и перевалило через довоенный уровень, валовая продукция его главной отрасли – зернового хозяйства – составляла лишь 91 процент довоенного уровня, а товарная часть зерновой продукции, продаваемая на сторону для снабжения городов, едва доходила до 37 процентов довоенного уровня, причём все данные говорили о том, что есть опасность дальнейшего падения товарной продукции зерна.

Это означало, что дробление крупных товарных хозяйств в деревне на мелкие хозяйства, а мелких на мельчайшие, начавшееся в 1918 году, всё ещё продолжается, что мелкое и мельчайшее крестьянское хозяйство становится полунатуральным хозяйством, способным дать лишь минимум товарного зерна, что зерновое хозяйство периода 1927 года, производя немногим меньше зерна, чем зерновое хозяйство довоенного времени, может, однако, продать на сторону для городов лишь немногим больше третьей части того количества зерна, которое способно было продать довоенное зерновое хозяйство» [177] .

Особенно серьёзно проблема нехватки товарного зерна встала в 1927 году, когда международная обстановка вокруг СССР резко обострилась. В апреле в Китае происходит переворот Чан Кайши. 27 мая Англия разрывает дипломатические отношения с Советским Союзом [178] . 7 июня в Варшаве состоявшим в польском подданстве русским белоэмигрантом был убит полпред СССР в Польше П.Л. Войков [179] . В воздухе ощутимо запахло войной.

В этой ситуации крестьяне стали придерживать хлеб в расчёте на то, чтобы продать его подороже: «Пришёл момент, когда у нас просят хлеб за мануфактуру. Совдепия начинает плясать под нашу дудочку, ну и пусть – как они ни вымогают – мы воздержимся, пока не будут платить по рублю за пуд ржи и по два рубля за пуд пшеницы» [180] .

Если к январю 1927 года было заготовлено 428 млн пудов зерна, то к январю 1928 года – лишь 300 млн [181] . Единственный выход из сложившейся ситуации состоял в том, чтобы вновь создать крупные хозяйства, способные дать стране товарный хлеб.

Другой причиной являлась необходимость форсированной индустриализации. Отставание от развитых стран достигло критического уровня, что наглядно показала 1-я мировая война. В результате революции и гражданской войны это отставание ещё больше увеличилось. Стало ясно, что если радикально не изменить ситуацию, следующая война станет для России последней, поскольку приведёт её к гибели.

Однако для развития промышленности нужны не только станки, но и те, кто будет на них работать. Другими словами, нужен постоянный приток в город рабочей силы. При царе эта проблема решалась медленно и мучительно. Человек по природе своей консервативен и весьма неохотно идёт на резкое изменение образа жизни. В первую очередь, деревню покидали малоземельные бедняки. Революция, наделив крестьян землёй, лишила их стимула к переселению в город.

Коллективизация высвободила миллионы рабочих рук, направленные в промышленность. В 1927–1938 гг. из деревни в город переселилось 18,7 млн человек [182] . Если в 1926 году в городах проживало 18 % населения СССР, то к 1939 году доля городского населения поднялась до 33 % [183] .

Сколько сослано кулаков?

Разумеется, коллективизация и раскулачивание не остались без внимания обличителей Сталина. Полёт их буйной фантазии не знает границ. Вот что пишет, к примеру, А.И. Солженицын:

«…был поток 29-30-го годов, с добрую Обь, протолкнувший в тундру и тайгу миллионов пятнадцать мужиков (а как-то и не поболе)» [184] .

Сколько же раскулаченных было отправлено в ссылку на самом деле? Отложим в сторону страшные сказки Солженицына и Кo и обратимся к документам.

30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» [185] . Согласно этому документу кулаки были разделены на три категории:

первая категория – контрреволюционный актив, организаторы террористических актов и восстаний,

вторая категория – остальная часть контрреволюционного актива из наиболее богатых кулаков и полупомещиков, третья категория – остальные кулаки.

Главы кулацких семей 1-й категории арестовывались, и их дела передавались на рассмотрение спецтроек в составе представителей ПП (полномочных представительств) ОГПУ, обкомов (крайкомов) ВКП(б) и прокуратуры.

Члены семей кулаков 1-й категории и кулаки 2-й категории подлежали выселению в отдалённые местности СССР или отдалённые районы данной области (края, республики) на спец-поселение.

Кулаки, отнесённые к 3-й категории, расселялись в пределах района на новых, специально отводимых для них за пределами колхозных массивов землях [186] .

В постановлении устанавливалось и ориентировочное количество кулаков 1-й и 2-й категории по регионам [187] :

Второй этап массового раскулачивания и выселения кулаков начался весной 1931 года.

Всего за 1930 и 1931 год, как указано в справке Отдела по спецпереселенцам [188] ГУЛАГа ОГПУ «Сведения о выселенном кулачестве в 1930–1931 гг.», было отправлено на спецпоселение 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. В справке приводится и статистика выселенных семей по регионам:

Сведения о выселенном кулачестве в 1930/31 гг. [189]

При внимательном анализе таблицы можно обнаружить две арифметические ошибки: с Украины было выселено не 63 720, а 63 817 семей (не учтены 97 семей, выселенных в Якутию), а из Нижегородского края – не 9169, а 9219 (не учтены 50 семей, выселенных в Казахстан). Таким образом, всего было выселено 381 173 семьи, из них 136 639 подверглись внутрикраевому переселению, а 244 534 были выселены в другие районы.

Примерно такое же количество высланных в северные и отдалённые районы приводит и Ягода в докладной записке Сталину от 12 октября 1931 года. Он сообщил, что выселение кулачества из районов сплошной коллективизации, производившееся с 20 марта по 25 апреля и с 10 мая по 18 сентября, закончено. За это время было перевезено 162 962 семьи (787 241 человек), в том числе мужчин – 242 776, женщин – 223 834 и детей – 320 731, что вместе с выселенными в 1930 году составит 240 757 семей (1 158 986 человек) [190] .

Таким образом, солженицынский «поток с добрую Обь» на самом деле включал не «15 миллионов мужиков», а где-то около полумиллиона, то есть «усыхает» в 30 раз.

Однако численность кулаков, зарегистрированных по месту ссылки, существенно уступает количеству отправленных в ссылку. Вот данные, приведенные в докладной записке Ягоды Сталину от 4 января 1932 года.

Расселение спецпереселенцев по состоянию на конец 1931 года [191] :

Как мы видим из таблицы, общее количество кулаков в местах расселения составило на конец 1931 года 1 421 380 человек, а выслано было, как мы помним, 1 803 392. Куда же делась разница в 382 012 человек?

Во-первых, многие из них бежали из мест поселения:

Справка о бегстве кулаков с мест высылки по состоянию на 12-е июня 1930 г.

1. До настоящего времени было ввезено из других областей и переброшено внутри края кулаков 2-й категории в основные места расселения кулаков:

а) в Северном крае – 46562 семьи – 230065 чел.

б) «Уральской обл. – 31543 —«– 151249 чел.

в) «Сибирском кр. – 17160 —«– 103098 чел.

2. Бегство кулаков с эшелонов во время пути было совсем незначительное – по 189 эшелонам бежало 11 человек (10 мужчин и 1 ребёнок; среди них 3 одиночек – мужчин «особого назначения», из которых 1 при побеге был убит).

3. Бегство высланных кулаков начинает принимать значительные размеры с начала апреля м-ца, как с пунктов временного размещения, так и с мест работ (с лесоразработок). Большая часть бегущих кулаков с лесоразработок являлись к своим семьям в места временного расселения. Основная причина бегства с мест работ – беспокойство о семье, отсутствие у многих ссыльных кулаков кожаной обуви для работы в лесу, также недостаточная охрана в местах работы.

4. Особенно большие размеры бегство кулаков с мест высылки принимает с наступлением более тёплой погоды – с конца апреля и начала мая месяца. Значительно облегчает побег взрослых кулаков отправка детей кулаков на родину, что подтверждается следующими фактами:

Из лагеря бежала Котельникова Мария 25 лет, с сыном Александром 7 мес. Остальных своих детей Котельникова сдала на воспитание гр. Сухиз, с которыми, по данным, уехала и сама (спец. св. № 46 от 18/1V – лагерь № 8 Севкрая).

Из лагеря бежала Чебановская Ксения 32 л., из Запорожского окр., которая ходила провожать отправляемых на родину детей и в лагерь не возвратилась.

Из лагеря бежали: Юмахины Мария 20 л. и Ирина 37 л., из Острогожского окр., обе они бежали с отпущенными на родину детьми (спец. св. № 47 от 20/IV, Прилукский лагерь и лагерь № 2 Севкрая).

За последние два дня из лагеря бежали: Артёменко Лукерья

61 г., Глушкова Мария 24 л. с ребёнком Иваном 10 мес. и Кривцова Анастасия 63 л. Бежали при отпуске детей на родину с родственниками, приехавшими за детьми.

В связи с приездом родственников к выселенным, отмечаются случаи побегов из бараков. Отмечены также случаи отправки вещей багажом (спец. сводка № 48 от 24/IV, лагерь № 2 и лагеря Няндомского окр. Севкрая).

5. О массовом возвращении бегущих кулаков на родину сообщали ПП ОГПУ УССР, БССР, СКК и ЦЧО.

Бежавшие из ссылки кулаки терроризируют местный актив и бедноту, добиваясь возвращения конфискованного имущества и земельных наделов. Угрожают активистам расправой, распространяют провокационные слухи, организовывают массовые выступления, активно противодействуют расселению кулачества 3-й категории и вообще усиливают тенденции среди части крестьян за возвращение всех высланных кулаков.

Например:

В Одесском окр., в селе Васильевке, Андре-Ивановского р-на, при попытке задержания бежавших из ссылки кулаков, возникло массовое выступление, с участием 150 женщин, которые потребовали не только оставления прибывших из ссылки кулаков, но и возвращения им конфискованного имущества. Толпой женщин кулаки были вселены в свои прежние хаты.

По Артёмовскому округу собралось 35 женщин, требовавших возвращения высланных кулаков, в селе Корсуни, Рыковского р-на. Толпой руководила самовольно возвратившаяся кулачка Радулая.

По Роменскому окр. Возвратившиеся из ссылки жёны кулаков Кривобок Александра, Ильина Анна и др. – терроризируют актив, придираются к бедноте. Дети этих кулаков бросают камни и палки в свои прежние хаты, где поселились бедняки.

В Николаевском окр. ряд кулаков, самовольно возвратившихся из ссылки, предъявили сельским советам требования о возвращении с мест ссылки членов их семей.

В Киевском окр. отмечено ряд фактов, когда активные колхозники не только ходатайствовали о возвращении высланных кулаков, но и укрывают их у себя.

В Гомельском округе самовозвращение кулаков в большинстве районов обставляется весьма торжественно. Предварительно извещённые родственники и знакомые собираются на станции и огромной толпой сопровождают их на место жительства. 6/V в Будо-Кошелевский р-н прибыло 4 семьи, встреча которых произошла крайне торжественно.

В Лоевский р-н, Гомельского окр., возвратилась семья Казакова, осуждённого к 5-ти годам концлагеря Тройкой ПП. Возвратившаяся семья устроила дебош, потребовала возвращения дома и др. имущества, уже находящегося в пользовании колхоза.

По Артёмовскому окр. в целом ряде сёл отмечены факты, когда бедняки оставляют кулацкие дома под влиянием провокационных слухов о возвращении всех кулаков из ссылки, чему особенно способствует возвращение ряда кулацких семей.

Насколько массовые размеры в отдельных местах принимают возвращение бегущих кулаков в места прежнего жительства, показывают следующие факты:

Из села Дергачи (Харьковского окр.) было выслано 16 чел. – возвратились все.

Из села Веськовки, Дергачёвского р-на (Харьковского окр.) было выслано 59 человек – возвратились 52.

По Золочёвскому р-ну (Харьковск. окр.) вернулось 114 чел.

6. Особо отрицательное влияние на политические настроения основных прослоек крестьянства оказывает возвращение ДЕТЕЙ.

К прибывающим из ссылки детям собираются группами крестьяне, расспрашивают их о положении на севере, проникаются сочувствием к высланным и предъявляют различные незаконные требования. В Уманском окр. сведения, сообщённые вернувшимися из ссылки детьми, послужили началом возникновения волынки с участием женщин в Бабанском р-не, потребовавших: немедленного возвращения высланных кулаков, немедленного восстановления раскулаченных и созыва общего собрания; 300 женщин собрались у Сельсовета, препятствуя аресту зачинщиков волынки.

7. Часть бегущих кулаков, возвращаясь к месту прежнего жительства, переходит на нелегальное положение, не имеют постоянного местожительства, частично живут в лесах или скрываются у своих родственников.

Возвращающиеся беглые кулаки становятся базой для развития бандитизма, как например:

Активное участие в банде, оперировавшей недавно в Роменском окр., принимали 22 бежавших из ссылки кулака, которые и влились в банду, руководимую бежавшим из ссылки попом Скоробогатько.

8. Всего бежало:

а) из Севкрая – 14123 чел. – по данным на 1 июня.

б) «Урала – 837 «– по данным на 10 мая.

в) «Сибири – 225 «– лишь по одному району Галки, по данным на 20/IV.

Из общего количества 14123 бежавших из Севкрая – на родину бежало около 6000 чел., остальные – с мест работ и постоянного поселения к своим семьям. Из числа бежавших на родину за всё время задержано 2752 чел.

Из общего количества бежавших из Урала 837 чел. было поймано 419 чел., явилось 16 человек.

Особенно массовые размеры бегство кулаков приняло в последнее время, в период переселения кулацких семей в места постоянного поселения. Из Севкрая за последнюю пятидневку мая (начало перевозок) бежало 2779 человек.

8. [192] По данным Севкрая, основной контингент бегущих составляют те кулацкие семьи, которые отправили своих детей на родину.

Основные ухищрения, применяемые кулаками при бегстве:

а) Шли в обход тем пунктам, где существовал контроль ОГПУ, а в некоторых случаях почти весь путь на территорию Севкрая шли пешком.

б) Выдавали себя за родственников, приезжающих за малолетними детьми и для свидания.

в) Приобретали с родины документы на чужие фамилии, а в некоторых случаях получали документы и от Сельсоветов на своё собственное имя. Эти документы высылались кулакам, как в письмах, так и через приезжающих на свидание односельчан.

В Вологде 4 и 5 июня сняты с поездов приехавшие на свидание с кулаками родственников до 800 чел., у которых при обыске найдено 154 поддельных документов для бегства. К некоторым отобранным документам были приложены наставления, как ими пользоваться. Снятые с поездов возвращены обратно, кроме лиц, у которых найдены подложные документы.

г) Приобретали подложные документы на месте и заявляли в Адмотдел об утере документов и оттуда получали временные виды на жительство на чужие фамилии.

д) Отмечены факты изготовления самими кулаками фиктивных документов.

В лагере Шелекса арестован один кулак, у которого отобраны им изготовленные штамп Макарьевской Сельрады, Киевского окр. и печать коменданта ст. Шелекса. Арестованный снабжал кулаков «документами» для выезда на родину.

По сообщению Гомельского Окр. отд. большинство возвратившихся из ссылки кулаков 2-й категории располагают «документами» об освобождении из лагерей ст. Лузы, Сев. Двинского окр. По проверке этих фактов, по сообщению ПП Севкрая, предъявленные документы являются подложными.

10. Помимо прямого нежелания оставаться в Северном крае, являющегося основной причиной бегства, массовость побегов из Севкрая, по сравнению с Уралом, увеличивает хозяйственная неустроенность кулаков в местах постоянного поселения. До сих пор в Севкрае ещё не получены стройматериалы, инвентарь, лошади и т. д., в то время, как на Урале многие из вселённых кулаков уже обеспечены сельхозинвентарём, семенами, лошадьми, занялись строительством своих посёлков, обработкой огородов и т. д.

11. Значительно усиливает бегство кулаков их безнаказанность и даже радушный приём, оказываемый самовольно возвратившимся на родину кулакам со стороны населения и подчас даже со стороны местных сельских властей. Эти вести быстро распространялись среди оставшегося кулачества, усиливая у последних тенденции к побегу.

Зафиксировано несколько случаев, когда письма бежавших кулаков о том, что их никто не преследует, являлись стимулом к усилению побегов.

12. В целях решительной борьбы с бегством кулаков из ссылки на местах приняты следующие меры:

а) ПП ОГПУ Урала:

1. Во всех пунктах кулацкой ссылки среди кулаков введена круговая порука с выделением от каждого десятка ответственного старшего, с обязательством вести наблюдение за вверенным десятком и немедленно сообщать о всех случаях и попытках к бегству. В связи с введением круговой поруки установлено отобрание подписок, как у группы кулаков, так и у старших десятков.

2. В округах с кулацкой ссылкой приняты меры к привлечению населения к заинтересованности поимки бежавших кулаков с выдачей единовременного вознаграждения до 30 рублей. Причём с пойманных кулаков устанавливается штраф за побег в размере 100 рублей.

3. Приняты меры к наблюдению за ссыльными – усилением агентурного обслуживания.

б) ПП ОГПУ Севкрая:

1. Усилено агентурное освещение кулачества, с целью своевременного выявления подготовок к побегам и оперативная работа по случаям подготовки организованных побегов.

2. К борьбе с бегством кулаков привлечена милиция и сельский актив (партийцы, комсомольцы, батрачество, колхозники и т. д.) с обещанием премирования в отдельных случаях.

3. Создаётся до 20 летучих чекистских отрядов, которые оперируют в «узловых пунктах» и наиболее поражённых бегством местах.

4. Прекращён отпуск на родину детей.

5. Воспрещён допуск к высланным кулакам приезжающих к ним родственников и знакомых. Всех приезжающих предложено немедленно возвращать домой. Лиц, везущих документы и иным путём подготовляющих к побегу кулаков, будут судить на Тройке.

6. Введена круговая порука за побеги.

7. Установлен более жёсткий режим во внутреннем распорядке бараков, создавая максимальнейшие трудности побега.

8. Подвергнута конфискации вся входящая и исходящая корреспонденция кулаков в местах временного расселения.

9. Усилена проверка поездов и пароходов.

13. При сём прилагается отдельная справка о принятых со стороны КРО ОГПУ мероприятиях против бегства кулаков с мест высылки.

Начальник опергруппы /Пузицкий/

12-го июня 1930 г. [193]

Побеги в начальный период ссылки облегчались тем обстоятельством, что до июля 1931 года расселением, трудоустройством и другими вопросами, связанными со спецпереселенцами, ведали краевые и областные исполкомы. И лишь постановлением СНК СССР от 1 июля 1931 года «Об устройстве спец-переселенцев» административное управление бывшими кулаками и их хозяйственное устройство было поручено ОГПУ [194] .

Справка

о количестве бежавших с мест высылки кулаков 2-й категории

Примечание: Вовсе нет данных о количестве бежавших и задержанных кулаков по Вост. Сибкраю, Алдану и ЛВО (Хибинские апатиты).

7-го февраля 1931 г.

ГАРФ. Ф. Р-9414. On. 1. Д. 1943. Л. 103.

Специальные (трудовые) поселения ГУЛАГ а для высланного кулачества были организованы согласно постановлениям СНК СССР от 20 апреля 1933 года № 775/146с и от 21 августа 1933 года № 1796/3 93 с.

Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР

Москва, Кремль

№ 775/146с

20-го апреля 1933 г.

Экз. № 56 Секретно

Об организации трудовых поселений ОГПУ

Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:

1) Возложить на ОГПУ организацию трудовых поселений по типу существующих спецпосёлков для размещения в них и хозяйственного освоения вновь переселяемых контингентов.

Реорганизовать Главное Управления лагерей ОГПУ в Главное Управление лагерей и трудовых поселений ОГПУ, увеличив штаты в центре и на местах по согласованию с РКП. Одновременно реорганизовать аппараты по спецпереселенцам в Сибири и Казакстане, предложив ОГПУ в 2-декадный срок представить структуру организации трудовых поселений в этих областях и в местах расселения.

Начальником Главного Управления лагерей и трудовых поселений ОГПУ назначить т. Бермана М. [195] , а его заместителями: по лагерям – т. Раппопорта и по трудпоселениям – т. рина [196] .

В создаваемые трудпоселения должны быть направлены следующие контингенты:

а) выселяемые из районов сплошной коллективизации кулаки;

б) выселяемые за срыв и саботаж хлебозаготовительных и др. кампаний;

в) городской элемент, отказывающийся в связи с паспортизацией выезжать из Москвы и Ленинграда;

г) бежавшие из деревень кулаки, снимаемые с промышленного производства;

д) выселяемые в порядке очистки государственных границ (Запада и Украины);

е) осуждённые органами ОГПУ и судами на срок от 3-х до 5-ти лет включительно, кроме особо-социально опасных из них.

2) Трудовое использование выселяемых контингентов осуществляется непосредственно Главным Управлением лагерей и Трудовых Поселений ОГПУ путём организации в местах расселения сельского хозяйства, рыболовства, кустарных промыслов и других видов хоз. деятельности.

3) Возложить на ОГПУ организацию жилищного, культурно-бытового и санитарно-медицинского строительства в трудовых поселениях и обеспечения всеми видами снабжения (продовольствие, промтовары, сельхозоборудование, инвентарь и пр.). Посёлки создавать в пределах от 300 до 500 семейств каждый.

4) Обязать наркоматы и хозорганы, обслуживающие спец-переселенцев старого расселения, занимающихся сельским хозяйством и рыболовством (Нарым и Сев. Казакстан), не позднее 1-го мая по балансу передать ОГПУ все денежные и материальные средства, полученные как в бюджетном порядке, так и по банковскому кредиту. Весь аппарат этих наркоматов и хозорганов, занятый обслуживанием спецпереселенцев – также передать ОГПУ.

5) Контингент вновь переселяемых приравнять во всех отношениях к спецпереселенцам, расселённым в 1930–1931 гг.

….

Председатель Совета Народных Комиссаров Союза ССР

В. Молотов (Скрябин)

Управделами Совета Народных Комиссаров Союза ССР

И. Мирошников [197]

Постановление

Совета Народных Комиссаров Союза ССР

Москва, Кремль

№ 1796/39Зсс

21 августа 1933 г.

Об организации трудовых поселений

Во изменение и дополнение постановления СНК СССР от

20 апреля 1933 года № 775/146с, в соответствии с инструкцией

ЦК и СНК от 8.V. с.г. № П6028, Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:

1. В течение 1933 года направить в трудпосёлки ОГПУ Западной Сибири и Казахстана, кроме уже выселенных, прибывших на места и находящихся в пути – 124.000 человек, дополнительно 426.000 человек, в том числе:

а) кулаков, выселяемых в индивидуальном порядке —

12.000 семей – 48.000 человек (4.000 семей передаются Кузбассуглю), с разбивкой по краям и областям, указанной в инструкции ЦК и СНК № П6028;

б) из мест лишения свободы, осуждённых на сроки от 3-х до 5-ти лет 133.400 человек с последующей доставкой к ним их семей согласно п.6 разд. Ш Инструкции ЦК и СНК от 8-го мая – всего в количестве триста семьдесят восемь тысяч человек.

….

§§ 2, 3,4, 5, 6, 7, 18,20,22,23,24,25,26,27,29, 30, 31, 33, 34 постановления от 20 апреля остаются в силе без изменений.

….

Зам. Председателя Совета Народных Комиссаров

Союза ССР – Я. Рудзутак

Управляющий Делами Совета Народных Комиссаров

Союза ССР – И. Мирошников [198]

Но даже после этого активный розыск беглецов обычно не вёлся.

Из «Справки о состоянии трудовых поселений ГУЛАГ НКВД СССР», составленной в 1938 году помощником начальника отдела трудовых поселений ГУЛАГ а НКВД СССР Афанасьевым:

«За время существования трудпосёлков в Архангельской области бежало трудпоселенцев значительно больше, чем осталось в трудпосёлках:

состоит на учёте 38 700 чел.

числится в бегах 51 000 «

Борьба с побегами велась совершенно не удовлетворительно. Местный розыск и розыск по месту родины годами не объявлялся» [199] .

Из аналогичной справки, датированной февралём 1939 года и подписанной начальником отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД Тишковым:

«За время с 1932 по 1937 год включительно из трудпосёлков бежало 632 860 чел. Возвращено из бегов за этот же период – 215 445.

Обследование Архангельской области в 1938 году показало, что разбежалось трудпоселенцев значительно больше, чем осталось в трудпосёлках.

Состоит на учёте 38 700 чел.

А числится в бегах – 51 000 чел.

Коменданты трудпосёлков Архангельской области объявляли розыск бежавших только в том случае, когда им случайно удавалось узнать, где проживает бежавший.

Циркуляр НКВД и Прокурора Союза за № 94 от 15 октября 1936 года при его практическом применении значительно суживает круг лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за побег из трудпосёлков» [200] .

«Пользуясь ослаблением режима, многие трудпоселенцы разъехались из трудпосёлков, проникли на заводы оборонного значения, электростанции и другие предприятия в Краевых, Областных центрах и различных городах.

Снятие их оттуда и водворение в трудпосёлок встречает затруднения в связи с тем, что они работают на этих предприятиях ряд лет, приобрели квалификацию, многие сумели получить паспорта, вступили в брак с другими рабочими и служащими и обзавелись в ряде случаев своими домами и хозяйством» [201] .

По циркуляру ГУЛАГ а ОГПУ от 22 мая 1932 года имущество бежавшего спецпереселенца поступало в полное распоряжение членов его семьи, проживавших в местах высылки. Имущество же бежавших одиночек, т. е. не имевших семьи, сохранялось в течение шести месяцев, после чего подвергалось конфискации [202] .

Ещё одна причина расхождения численности высланных и фактически находившихся на учёте состоит в том, что в момент прибытия на спецпоселение сотрудники органов ОГПУ-НКВД нередко производили сортировку выселенных кулаков. Одни из них освобождались, другие направлялись в лагеря ГУЛАГ а, большинство оставалось на спецпоселении. Так, в рапорте от 20 мая 1933 года М.Д. Берман докладывал заместителям председателя ОГПУ Агранову и Прокофьеву: «По сообщению СИБЛАГа ОГПУ, из числа прибывших в Томск контингентов с Северного Кавказа, по состоянию на 20 мая с.г., произведена согласно Ваших указаний проверка 9868 человек. Из этого количества решением Тройки ПП ОГПУ ЗСК вовсе освобождено – 85 человек, освобождено с ограничениями – 2422, осуждено в лагеря – 64, а остальные 7297 человек направляются в трудпосёлки» [203] .

Тем не менее, смертность спецпереселенцев во время транспортировки и в первые годы жизни была достаточно высока. Однако причиной этого был не какой-то специально организованный «геноцид», а столь часто встречающиеся в нашей стране разгильдяйство и безответственность, прямое невыполнение на местах отданных сверху приказов. Вот что писал 7 мая 1933 года начальник ГУЛАГ а ОГПУ М.Д. Берман в рапорте на имя зам. председателя ОГПУ Г.Г. Ягоды:

«Несмотря на Ваши неоднократные указания ПП ОГПУ СКК о порядке комплектования, организации эшелонов, направляемых в лагеря и трудпосёлки ОГПУ, состояние вновь прибывающих эшелонов совершенно неблагополучно. Во всех прибывающих из Северного Кавказа эшелонах отмечена исключительно высокая смертность и заболеваемость, преимущественно сыпным тифом и остро-желудочными заболеваниями.

По сообщению начальника Сиблага ОГПУ, из состава прибывших из Сев. Кавказа в Новосибирск эшелонов труд-поселенцев №№ 24, 25, 26, 27, 28 и 29 общей численностью в 10 185 человек умер в пути 341 человек, т. е. 3,3 %, в том числе значительное количество от истощения. Такая высокая смертность объясняется:

1) преступио-халатным отношением к отбору контингентов, выселяемых в трудпоселки, результатом чего явилось включение в этапы больных, стариков, явно не могущих по состоянию здоровья выдержать длительную перевозку;

2) невыполнением указаний директивных органов о выделении выселяемым в трудпосёлки 2-х месячного запаса продовольствия; в указанных эшелонах трудпоселенцы никаких собственных запасов продовольствия не имели и во время пути снабжались только хлебом, скверного качества, в количестве от 200 до 400 грамм;

3) горячей пищей эшелоны снабжены не были, кипятком снабжались совершенно неудовлетворительно, с большими перебоями, потребление сырой воды вызвало массовые заболевания…» [204] .

20 мая 1931 года Ягода указывал председателю ГПУ Белорусской ССР Реденсу: «Детей выселяемых кулаков до 10-летнего возраста и стариков старше 65-ти лет – разрешается оставлять родственникам и знакомым, изъявившим желание их содержать… Семьи кулаков, не имеющие трудоспособных мужчин, – выселению не подлежат…» [205] .

Однако на практике такие указания сплошь и рядом не выполнялись. В рапорте зам. начальника ГУЛАГ а Плинера от 26 июля 1933 года на имя Ягоды отмечалось: «Вопреки Вашим категорическим указаниям о ненаправлении в трудпоселки семей, не имеющих в своем составе трудоспособных, по сообщению начальника СИБЛАГа, в эшелонах с высланными кулаками, прибывших в Томск с Северного Кавказа, имеется 930 человек совершенно нетрудоспособных…» [206] .

Выселение кулаков, правда, в существенно меньших масштабах, продолжалось и в 1932–1933 гг.

Сводные сведения о движении трудпоселенцев в 1932–1941 гг. приведены в таблицах на с. 104–107.

Как видно из приведённых данных, после 1933 года смертность среди высланных резко падает, а с 1935 года она практически не отличается от среднего уровня смертности по стране.

Сов. Секретно

Движение трудпоселенцев с 1930 по 1937 г.

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.89. Л.213.

Сов. секретно

Сведения

о движении трудпоселенцев по годам с 1932 года по 1941 год

Примечание: I. В графу «прочие причины прибытия» в 1932 г. и 1933 г вошли трудпоселенцы, возвращённые в трудпосёлки по отбытии срока наказания, переброски внутри края из хозорганизации в другую хозорганизацию.

2. В графу «прочие причины убытия» в 1932 г. и 1933 г вошли осуждённые, неправильно высланные, переданные на иждивение и внутрикраевые переброски, в 1935–1937 гг освобождённые на учёбу и вышедшие замуж за нетрудпоселенцев.

Конрадов

Знаменский

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.89. Л.218.

Следует отметить, что не все из высланных были кулаками. Как сказано в датированной 28 февраля 1942 года докладной записке «О состоянии труд ссылки» на имя заместителя наркома внутренних дел СССР комиссара госбезопасности 3-го ранга С.Н. Круглова, подписанной заместителем начальника ГУЛАГ’а НКВД СССР майором государственной безопасности Завгородним:

«Основную массу трудпоселенцев (871.851 чел.) составляют бывт. кулаки, выселенные из районов сплошной коллективизации по решениям райисполкомов, и бывш. кулаки, бежавшие из деревень в города и впоследствии снятые с промышленности по постановлениям органов НКВД.

Кроме того в трудпосёлках содержатся следующие категории трудпоселенцев:

а) выселенные по решению народных судов за срыв и саботаж хлебозаготовительной и других кампаний;

б) городской элемент, выселенный по постановлениям бывш. троек ОГПУ за отказ выехать из Москвы, Ленинграда и др. режимных центров в связи с паспортизацией;

в) выселенные по постановлениям органов НКВД в порядке очистки государственных границ (Запада и Украины);

г) осуждённые органами б. ОГПУ и судами на срок от 3 до 5 лет, кроме особо социально опасных » [207] .

Спецпереселенцы, расселённые в 1930–1931 гг., были освобождены от всех налогов и сборов до 1 января 1934 года. Некоторым из них эта льгота была продлена до 1 января 1935 года. Основная же их масса с 1934 года стала облагаться всеми налогами и сборами на одинаковых основаниях с остальными гражданами [208] .

В оплате труда и других условиях работы спецпереселенцы приравнивались к обычным рабочим и служащим, за исключением того, что их не принимали в профсоюз. На покрытие расходов, связанных с административным обслуживанием бывших кулаков, из их зарплаты удерживалось до 1 августа 1931 года – 25 %, затем 15 %, а начиная с 1938 года – 5 % [209] .

Постановление № 2663

Совета Народных Комиссаров Союза ССР

и Центрального Комитета ВКП(б)

15-го декабря 1935 года

О школах в трудпосёлках

СНК СССР и ЦК ВКП(б) отмечают неудовлетворительное руководство со стороны Наркомпроса РСФСР делом обучения и воспитания детей трудпоселенцев: школы в трудпосёлках не укомплектованы учительскими кадрами, среди учителей очень мало членов партии и комсомольцев, педагогическая подготовка подавляющей части учителей – совершенно недостаточна; школы не обеспечены учебными пособиями и в большинстве краёв и областей (Свердловская область, Дальне-Восточный край, Азово-Черноморский край и др.) размещены в непригодных помещениях. Краевые, областные и районные отделы народного образования не уделяют надлежащего внимания этим школам и не оказывают им необходимой конкретной помощи.

Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) постановляют:

1. Обязать Наркомпрос РСФСР совместно с НКВД в месячный срок разработать и внести на утверждение отдела Школ ЦК ВКП(б) конкретные мероприятия по развёртыванию и укреплению школьной сети в трудпосёлках, обеспечив охват детей трудпоселенцев всеобщим обучением на общих основаниях. В плане школьного строительства на ближайшие 2–3 года предусмотреть постройку новых школьных зданий (от начальных до средних школ) в наиболее крупных трудпосёлках за счёт местного бюджета.

2. Установить, что непосредственное руководство школами трудпосёлков (назначение административного и учительского состава, инспектирование, снабжение учебными пособиями, финансирование и т. д.) осуществляют соответствующие районные отделы народного образования. Краевым и областным отделам народного образования обеспечить систематический контроль и наблюдение за состоянием школ в трудпосёлках.

3. Наркомпросу РСФСР в двухмесячный срок полностью укомплектовать школы в трудпосёлках проверенными кадрами подготовленных учителей, имеющих высшее или среднее педагогическое образование.

4. Поручить ЦК ВЛКСМ в месячный срок наметить и провести в жизнь ряд мероприятий по укреплению пионерских организаций в школах трудпосёлков, учтя особые условия и значение политического воспитания детей трудпоселенцев. ЦК ВЛКСМ командировать в распоряжение НКПроса РСФСР не менее 100 комсомольцев для работы в школах трудпосёлков.

5. Детей трудпоселенцев, окончивших неполную среднюю школу, принимать на общих основаниях как в техникумы, так и в другие специальные средние учебные заведения; окончивших среднюю школу допускать на общих основаниях в высшие учебные заведения.

Председатель народных комиссаров [210] СССР (В.Молотов)

Секретарь Центрального Комитета ВКП(б) (И.Сталин) [211]

В датированной сентябрём 1938 года «Справке о состоянии трудовых поселений ГУЛАГ’а НКВД СССР» на имя наркома внутренних дел СССР Н.И. Ежова, подписанной начальником отдела трудпоселений ГУЛАГ’а НКВД СССР старшим лейтенантом госбезопасности Конрадовым сообщалось:

«В трудовых поселениях имеется 1106 начальных школ, 370 неполных средних и 136 средних школ. Кроме того, 12 техникумов и 230 школ профтехнического образования. Всеми учебными заведениями трудовых поселений охвачено 217.454 учащихся детей трудпоселенцев.

Имеющейся сетью детсадов и детплощадок охвачено 22.029 детей дошкольного возраста.

Дети, не имеющие родителей, размещены в поселковых детских домах, которыми охвачено 5.472 человека.

Для обслуживания школьной сети трудовых поселений имеется 8.280 учителей. Из них 1104 учителя трудпоселенцы. В дошкольных учреждениях работает 2.749 человек воспитателей.

Все школьные и дошкольные учреждения, а также детские дома переданы в конце 1936 и в течение 1937 года в соответствии с постановлением СНК СССР в ведение местных органов Наркомпроса.

Для культурно-массовой работы среди трудпоселенцев в трудпосёлках имеется 813 клубов, 1202 изб-читален и красных уголков, 440 кино-передвижек, 1149 библиотек.

Сеть медицинского обслуживания трудпоселенцев передана органам здравоохранения» [212]

На рапорте М.Д. Бермана от 29 октября 1935 года по вопросу о записи в актах гражданского состояния детей трудпоселенцев Г.Г. Ягода поставил резолюцию: «Трудпоселенцы будут восстановлены [в правах], поэтому надо записывать так, как хотят родители. В метриках писать, что это ребенок труд-поселенца – не следует и не к чему. Г.Я. 1/XI.» [213] .

Постановление Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР

О порядке восстановления в избирательных правах детей кулаков

Президиум Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР постановляет:

Дополнить п. «р.» ст.6 Инструкции о выборах в советы (Собр. Зак. Союза ССР 1930 г. № 50 ст.524) следующим абзацем:

«Дети высланных кулаков как находящиеся в местах ссылки, так и вне её, и достигшие совершеннолетия, восстанавливаются в избирательных правах районными исполкомами по месту их жительства при условии, если они занимаются общественно-полезным трудом и добросовестно работают».

Председатель Центрального Исполнительного Комитета

Союза ССР М.Калинин

И.о. Секретаря Центрального Исполнительного Комитета

Союза ССР А.Медведев

17 марта 1933 г. [214]

Что же касается взрослых, то восстановление их в избирательных правах до 1935 года производилось строго в индивидуальном порядке по истечении, как правило, 5-летнего срока с момента выселения и наличии положительных характеристик о поведении и работе.

Первый опыт освобождения спецпереселенцев – передовиков производства был произведён в 1932 году. В письме Ягоды от 5 мая 1932 года, адресованном начальникам ПП ОГПУ ряда краев и республик, говорилось:

«ЦИК СССР досрочно восстановил в правах спецпереселенцев в Вашем Крае по прилагаемому при сём списку… На общих собраниях широко объявить во всех без исключения спецпосёлках Вашего Края (Области) о досрочном восстановлении ЦИК СССР по ходатайству ОГПУ и хозорганизаций этой группы спецпереселенцев, доказавших своей честной работой, высокой производительностью труда и поведением лояльное отношение к Советской власти… Среди восстановленных в правах провести широкую кампанию с тем, чтобы они добровольно остались жить и работать на тех предприятиях, на которых они работают в данный момент… Восстановленные лица имеют право выезда из спецпоселка, пользуются всеми правами граждан СССР и к ним не могут быть применены никакие меры ограничения…» [215] .

Практика восстановления спецпереселенцев в избирательных правах была законодательно закреплена специальным постановлением ЦИК СССР от 27 мая 1934 года. Поскольку большинство освобождённых спецпереселенцев, несмотря на проводившуюся с ними пропагандистскую работу, выезжало из мест поселений [216] , постановлением ЦИК СССР от 25 января 1935 года было внесено существенное уточнение:

«Восстановление в гражданских правах выселенных кулаков не даёт им права выезда из мест поселений» [217] .

Тем не менее, процесс освобождения бывших кулаков продолжался. Так, как видно из приведённых таблиц, в 1934–1938 гг. 31 515 человек были освобождены как «неправильно высланные», а 33 565 – переданы на иждивение. Тысячи людей были освобождены в связи с направлением на учебу, вступлением в брак с нетрудноселенцами и по другим причинам.

Дети трудпоселенцев на уроке химии в Новосёловской семилетней школе. Нарымский край

Секретно

Постановление № 1143-280с

Совета Народных Комиссаров Союза ССР

22 октября 1938 г. Москва, Кремль.

О выдаче паспортов детям спецпереселенцев и ссыльных

Совета Народных Комиссаров Союза ССР постановляет: Детям спецпереселенцев и ссыльных при достижении ими 16-ти летнего возраста, если они лично ничем не опорочены – паспорта выдавать на общих основаниях и не чинить им препятствия к выезду на учёбу или на работу.

В целях ограничения въезда их в режимные местности, в графе 10 в выдаваемых паспортах делать ссылку на пункт 11 постановления СНК СССР № 861 от 28 апреля 1933 г., предусмотренную постановлением СНК СССР от 8 августа 1936 г. за № 1441.

Председатель СНК Союза ССР В.Молотов

Управляющий Делами СНК Союза ССР Н.Петруничев [218]

В 1939 году по этому постановлению было освобождено 1824 трудпоселенца, в 1940 году – 77 661. Помимо этого, в 1939–1940 гг. был освобождён на учебу 18 451 человек, передан на иждивение – 2721 и освобождены как «неправильно высланные» – 1540 трудпоселенцев.

Как отмечалось в уже цитированной мною справке, датированной февралём 1939 года и подписанной начальником отдела трудовых поселений ГУЛАГ а НКВД Тишковым:

«Многочисленны случаи вступления в брак трудпоселенцев (на трудпосёлках) с другими гражданами, которые уезжая к себе на родину или на другую работу, требуют освобождения своих жён.

Существует практика освобождения их по согласованию с УГБ из трудпосёлка, если на них нет компр. данных и нет оснований полагать, что брак является фиктивным с целью побега из трудпосёлка» [219] .

Трудпоселенцы не подлежали призыву на военную службу. Как было указано в разъяснении Главного управления Красной Армии от 27 февраля 1940 года № 22/181387 «О порядке приписки к призывным участкам трудпереселенческой молодёжи»:

«1. На основании статьи 30 Закона о всеобщей воинской обязанности к категории лиц сосланных и высланных относятся также и трудпереселенцы.

Призывников из числа трудпереселенческой молодёжи, состоящей на учёте местных органов ОТП ГУЛАГ НКВД к призывным участкам не приписывать, учёт их не вести и в Красную Армию и флот не призывать.

Лица, указанные в статье 30 Закона о всеобщей воинской обязанности, также не подлежат приписке к призывным участкам.

2. На основании постановления СНК СССР за № 1143-280с от 22 октября 1938 года, дети трудпоселенцев, при достижении 16-ти летнего возраста, если они лично ничем не опорочены, освобождаются из трудовых посёлков с выдачей паспортов, но с ограничением проживания в режимных городах.

Освобождённая из трудовых посёлков призывная молодёжь подлежит приписке к призывным участкам и призыву в Армию с зачислением в кадровые части по особому указанию НКО СССР» [220] .

В уже цитировавшей докладной записке от 28 февраля 1942 года майор госбезопасности Завгородний отмечал:

«До войны молодёжь эта настойчиво добивалась снятия с учёта. С начала же войны поток заявлений об освобождении сильно сократился. Более того, в комендатуры стали поступать отдельные заявления с просьбой разрешить вернуться в трудпосёлок и встать на учёт трудпоселенцев» [221] .

Впрочем, наблюдалось и обратное явление:

«С мест поступает много запросов о порядке рассмотрения заявлений трудпоселенцев, ходатайствующих о направлении их на фронт для борьбы с фашизмом. Такие заявления поступили в УНКВД Читинской, Свердловской, Челябинской областей, Орджоникидзевского края и друг. » [222]

Согласно рапорту начальника ГУЛАГ’а НКВД СССР старшего майора госбезопасности Наседкина на имя заместителя наркома внутренних дел СССР комиссара госбезопасности 3-го ранга С.Н. Круглова, таких заявлений было подано 547 [223] .

На 15 октября 1941 года в Красную Армию было призвано 3218 трудпоселенцев, из них 301 в кадровые части и 2917 в специальные строительные батальоны [224] .

Зам . председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР товарищу Молотову В.М.

Народный Комиссариат Внутренних Дел и Народный Комиссариат Обороны Союза ССР ставит вопрос о призыве в Красную Армию трудпоселенцев, находящихся в трудпосёлках НКВД, которые к моменту выселения их из районов сплошной коллективизации не были главами кулацких семей, а только её членами.

До сих пор трудпоселенцы в Красную Армию не призываются. Исходя из того, что в трудпосёлках находится свыше 100.000 чел. трудпоселенцев, мужчин призывного возраста, которые на протяжении 10–12 лет занимаются общественно-полезным трудом, а до выселения были только членами кулацких семей, НКВД и НКО полагают, что эту категорию трудпоселенцев следует призывать в Армию на общих основаниях, с тем, чтобы предоставить НКВД право освобождать из трудссылки трудпоселенцев, призванных в Красную Армию и прослуживших в ней не менее одного года, при наличии положительной характеристики командования.

На непосредственных иждивенцев трудпоселенцев, призванных в Красную Армию, распространить льготы, предоставляемые семьям красноармейцев, а органам НКВД – освобождать их от уплаты 5 % отчислений с зарплаты, взимаемые на покрытие расходов по содержанию административно-управленческого аппарата трудссылки.

Заместитель народного комиссара внутренних дел Союза ССР Комиссар Государственной Безопасности 3-го ранга (Круглов)

Заместитель народного комиссара обороны Союза ССР Март 1942 г. [225]

11 апреля 1942 года Государственный Комитет Обороны принял Постановление № 1575сс, согласно которому за период с 15 апреля по 15 мая 1942 года надлежало призвать в Красную Армию «35 000 человек за счёт тщательного отбора детей переселенцев и переселенцев призывного возраста». Вместе с другими категориями призываемых с 15 апреля 1942 года в армию, этих трудпоселенцев надлежало использовать «на укомплектование запасных частей для подготовки маршевых пополнений и на доукомплектование выводимых с фронта стрелковых дивизий, а также на формирование танковых и других специальных частей» [226] .

Постановлением ГКО СССР № 2100сс от 22 июля 1942 года план призыва трудпоселенцев был увеличен на 15 тысяч. Таким образом, всего подлежало мобилизации 50 тысяч человек.

Фактически же на 1 ноября 1942 года было призвано 60 747 трудно с е ленцев [227] .

Согласно приказу наркома внутренних дел СССР № 002303 от 22 октября 1942 года «трудно с е ленцы, призванные в Красную Армию, а также члены их семей (жена, дети) с учёта трудссылки снимаются; снятым с учёта паспорта выдаются без ограничений; снятые с учёта освобождаются от 5 % отчислений с зарплаты» [228] . В соответствии с этим приказом в течение 1943 года было снято с учёта трудссылки 102 520 призванных в Красную Армию трудпоселенцев и членов их семей [229] .

Продолжалось освобождение трудпоселенцев по Постановлению СНК СССР № 1143-280с от 22 октября 1938 года. С 1 июля 1941-го по 1 января 1942 года было освобождено 24 247, за 1942 год – 63 113, за 1-й квартал 1943-го – 10 319 человек [230] .

Во время Великой Отечественной войны некоторая часть бывших кулаков, особенно из числа работающих в промышленности, изменила места жительства и выехала из мест поселения, часть женщин вступила в брак с гражданами, не являющимися спецпоселенцами, и в связи с этим также выехала из мест поселения. НКВД и Прокуратурой СССР в 1944 году было принято решение таких лиц, если они в течение последних трёх лет после выезда из мест поселения занимаются общественнополезным трудом, к ответственности за побег не привлекать и на спецпоселение не водворять [231] .

25 мая 1944 года вышла директива НКВД СССР № 174 о снятии с учёта спецпоселений бывших кулаков, направленных в школы ФЗО и ремесленные училища [232] .

С 1 сентября 1944 года со спецпереселенцев контингента «бывшие кулаки» было прекращено удержание 5 % от заработной платы на расходы по их административному управлению и надзору. Это было сделано на основании постановления СНК СССР № 1147-340с от 24 августа 1944 года «Об отмене процентных отчислений с заработков спецпереселенцев, установленных постановлением Совнаркома СССР от 1 июля 1931 г. № 130сс» [233] .

После окончания войны началось массовое освобождение бывших кулаков, остававшихся к этому времени на спецпоселении. Хотя предложение МВД СССР осуществить в конце 1947 года полное освобождение этого контингента и не было поддержано руководством страны, фактически численность кулаков-спецпереселенцев стремительно сокращалась. Так, на 1 апреля 1947 года их состояло на учёте 481 186, на 1 января 1948 года– 210 556, на 1 июля 1949 года – 124 585, а на

1 июля 1952 года – 28 009 человек [234] .

Последние остававшиеся на поселении кулаки были освобождены По становлением Совета Министров СССР № 1738-789сс от 13 августа 1954 года «О снятии ограничений по спец-поселению с бывших кулаков и других лиц» [235] .

Такова истинная, а не вымышленная история «кулацкой ссылки».

Часть 3 Невинны ли жертвы репрессий?

Но так уж повелось в нашем мире, что какой бы добродетельный государь, какой бы мудрый регент или канцлер ни стоял у кормила власти, всегда найдутся никчёмные людишки, обойдённые судьбой неудачники, – в укромном месте, где никто их не слышит, осуждают и бранят они власть предержащую.
Повесть о доме Тайра

Глава 1. Униженные и оскорблённые

Сидит начальник молодой,
Стоит в дверях конвой,
И человек стоит чужой —
Мы знаем, кто такой.
Сергей Михалков. Граница

Ну, конечно же, «знаем»! Очередная «невинная жертва незаконных репрессий». Одним из ключевых обвинений, предъявленных Сталину в хрущёвском докладе на XX съезде, стали развязанные им массовые репрессии против «честных коммунистов», «массовый террор против кадров партии». С тех пор официальная пропаганда старательно навязывает нам стереотип, будто любые обвинения, выдвинутые против кого бы то ни было во времена Сталина, являются заведомо абсурдными, выдуманными «палачами из НКВД» с целью посадить и расстрелять как можно больше граждан.

Разумеется, это откладывается в общественном сознании. Например, вот что сообщает писатель Андрей Леонидович Никитин, захотевший в конце 1980-х ознакомиться со следственным делом своих родителей, Леонида Александровича и Веры Робертовны Никитиных, осуждённых 13 января 1931 года Особым совещанием Коллегии ОГПУ по делу контрреволюционной организации «Орден Света» соответственно на 5 и 3 года лагерей:

«Майор госбезопасности, на чью долю выпало меня “опекать ” и который сам тщательно изучил перед встречей эти материалы, в заключение нашей беседы, как бы извиняясь за своих предшественников произнёс: “…ну, а на то, что там понаписано, особого внимания не обращайте. Ничего этого конечно же на самом деле не было. Сами знаете, что тогда делалось!.. ”» [236] .

На первый взгляд, перед нами действительно плод безудержной фантазии следователей ОГПУ, не придумавших ничего лучшего, чем обвинить группу московских интеллигентов в принадлежности к Ордену тамплиеров. Однако после этого Никитин на протяжении дюжины с лишним номеров журнала «Наука и религия» рассказывает о том, что московские тамплиеры реально существовали [237] . Причём помимо признаний обвиняемых, в деле имеется множество вещественных доказательств – изъятая при обысках литература, тетрадки с рукописями и т. п., включая журнал с весьма красноречивым названием «Красный террор» [238] . Более того, при обыске на квартире у одного из членов «ордена» A.B. Уйттенховена был изъят целый арсенал – два револьвера «наган» и два пистолета неизвестной системы, а у его жены H.H. Уйттенховен-Иловайской – написанная ею листовка с призывом к массовым стачкам и восстаниям [239] .

Впрочем, что с майора взять? Раз начальство сказало, что ничего быть не могло, значит, ничего и не было. Только стоит ли ему уподобляться? Давайте посмотрим, так ли уж абсурдны обвинения, выдвигавшиеся в сталинские времена.

Обострение классовой борьбы

С приснопамятного хрущёвского доклада «О культе личности и его последствиях» официозная советская пропаганда не уставала твердить про «ошибочный сталинский тезис» насчёт обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму:

«В докладе Сталина на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года “О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников ” была сделана попытка теоретически обосновать политику массовых репрессий под тем предлогом, что по мере нашего продвижения вперёд к социализму классовая борьба должна якобы всё более и более обостряться. При этом Сталин утверждал., что так учит история, так учит Ленин» [240] .

Начнём с того, что Ленин действительно высказывал сходные идеи. Так, 29 марта 1920 года в отчётном докладе ЦК IX съезду РКП(б) он заявил:

«На нашей революции больше, чем на всякой другой подтвердился закон, что сила революции, сила натиска, энергия, решимость и торжество её победы усиливают вместе с тем силу сопротивления со стороны буржуазии. Чем мы больше побеждаем, тем больше капиталистические эксплуататоры учатся объединяться и переходят в более решительные наступления» [241] .

Впрочем, не будем уподобляться холуйствующим придворным «марксистам», старательно подыскивавшим выдранные из контекста ленинские цитаты, чтобы обосновать очередной зигзаг генеральной линии партии. Всё-таки 1920 год – это одно, а 1937-й– другое. Да и Ленин отнюдь не Священное писание.

Что же именно сказал Сталин 3 марта 1937 года, и насколько его слова были оправданными?

«Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперёд классовая борьба у нас должна будто бы всё более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы всё более и более ручным.

Это не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу даёт возможность оправиться для борьбы с советской властью.

Наоборот, чем больше будем продвигаться вперёд, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы, как последние средства обречённых.

Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в СССР не одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны наших врагов за пределами СССР. Ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет своё действие в рамках СССР, то другой её конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств. Об этом не могут не знать остатки разбитых классов. И именно потому, что они об этом знают, они будут и впредь продолжать свои отчаянные вылазки.

Так учит нас история. Так учит нас ленинизм.

Необходимо помнить всё это и быть начеку» [242] .

Сиятельный сторож

Сколько раз советские обществоведы пеняли Сталину за этот тезис! Однако что они могли возразить по сути?

«Но ошибочным был выдвинутый И.В. Сталиным на февральско-мартовском Пленуме ЦК в 1937 году, когда в СССР уже победил социализм, тезис, будто по мере упрочения позиций социализма, дальнейшего продвижения Советского государства вперёд классовая борьба в стране будет всё более обостряться. В действительности классовая борьба в Советской стране достигла наибольшей остроты в период, когда решался вопрос “кто – кого ”, создавались основы социализма. Но после того как социализм победил, эксплуататорские классы были ликвидированы и в советском обществе установилось социалистическое единство, тезис о неизбежности обострения классовой борьбы являлся ошибочным» [243] .

В самом деле, чтобы велась классовая борьба необходимо наличие враждебных классов. Имелись ли таковые в СССР 1930-х годов? «Нет! – дружно заверяют нас идеологи КПСС, а также их нынешние наследники из числа сторонников «социализма с человеческим лицом». – К тому времени эксплуататорских классов уже не существовало».

Так ли это? Естественно, на первый взгляд, на двадцатом году правления большевиков никаких эксплуататоров в стране победившего пролетариата не наблюдается. Никто не владеет фабриками и заводами, не спускает нажитые непосильным трудом капиталы в Ницце, не порет на конюшне нерадивых крестьян. Кругом сплошь рабочие, колхозники, а также советские служащие. Такие, как скромный бухгалтер ЖАКТа Н.И. Штерн фон Гвяздовский. Ничего, что он бывший барон и полковник гвардии, что в 1905 году активно участвовал в подавлении декабрьского восстания, что дома хранит групповой снимок, на котором заснят вместе с Николаем II. Николай Иванович и в мыслях ничего не имеет против новой власти [244] .

Вот ещё один скромный бухгалтер, на этот раз Плодоовощсбыта, – Маврус д’Эске, бывший граф, полковник генштаба. Его мать живёт в Вильно, у неё крупное имение и особняк. Брат тоже бежал за границу, живёт в Варшаве [245] .

Следующему бухгалтеру, П.Г. Сладкову, с титулами не повезло. Всего лишь бывший председатель окружного военного суда у «верховного правителя России» адмирала Колчака [246] .

А вот парочка счетоводов – бароны В.В. и В.Н. Таубе [247] . А вот ещё один барон, Александр Станиславович Нолькен. С истинно христианским смирением простив новой власти расстрел своего брата, Могилёвского губернатора, их сиятельство усердно трудится швейцаром буфета на Московском вокзале [248] . Грех жаловаться на жизнь и князю В.Д. Волконскому, ныне приёмщику молокомбината [249] .

Бывший чиновник канцелярии финляндского генерал-губернатора О.Л. Оленьев. Дворянин. Дослужился до статского советника, что согласно «Табели о рангах» повыше полковника, но пониже генерал-майора. Тоже доволен жизнью. Ещё бы! Благодаря Советской власти Олег Львович смог, наконец, влиться в ряды пролетариата, работая сторожем на одном из ленинградских предприятий [250] .

А вот ещё парочка «пролетариев». K.M. Якубов, дворянин, бывший помощник начальника тюрьмы. Его брат, жандармский офицер, расстрелян в 1918 году. Но Константин Михайлович зла на большевиков не держит, усердно трудится землекопом в Ленпромстрое [251] . Как и граф В.Ф. Моль, который устроился рабочим в архитектурно-планировочный отдел Ленсовета и даже не вспоминает о своём имении в Себежском уезде [252] .

Это бывшие дворяне. А сколько неименитых «владельцев заводов, газет, пароходов» лишены новой властью нажитого непосильным трудом имущества? А несколько миллионов раскулаченных?

О каком же «социалистическом единстве» талдычили доморощенные знатоки марксизма? Логика их проста и незатейлива, как грабли. Если, к примеру, бывший владелец фабрики ныне работает на ней сторожем или дворником, то он уже не капиталист, а представитель рабочего класса. И пускай данный субъект, выражаясь словами Михаила Зощенко, «затаил хамство» против Советской власти, лишившей его собственности и привилегий, и при первом же удобном случае постарается с ней расквитаться. Проституток от идеологии подобные «мелочи» не смущают. После смерти Сталина марксизм-ленинизм быстро превратился в сытную кормушку. Советские обществоведы славили «судьбоносные решения» очередных съездов, сочиняли диссертации, в которых с пафосом вещали:

«Опыт руководства партией противопожарными формированиями в годы обороны Ленинграда содержит убедительное доказательство жизненности ленинского учения о руководящей роли партии в защите социалистического Отечества, единстве тыла и фронта в современной войне» [253] .

После уничтожения СССР вся эта орава придворных холуёв мгновенно перекрасилась в приверженцев рыночной экономики, демократии и общечеловеческих ценностей.

«Восстановите Рабиновича!»

Другой многочисленный контингент потенциальных врагов Советской власти – те, кто был исключён из ВКП(б) в ходе регулярно проводившихся чисток. После победы Октябрьской революции Ленин постоянно высказывал вполне обоснованное беспокойство по поводу проникновения в ряды партии разного рода шушеры:

«… естественно, что к правящей партии примыкают худшие элементы уже потому, что эта партия есть правящая» [254] .

«Мы превосходно знаем, что в разлагающемся капиталистическом обществе к партии будет примазываться масса вредного элемента» [255] .

«Мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстреливать» [256] .

Чтобы нейтрализовать эту опасность, Ленин требовал регулярно очищать партийные организации от тех, кто позорит звание коммуниста. Уже на состоявшемся 18–23 марта 1919 года VIII съезде РКП(б) было принято решение о перерегистрации членов партии, то есть, фактически, о первой чистке её рядов [257] .

Два года спустя X съезд РКП(б), проходивший 8-16 марта 1921 года, постановил провести генеральную чистку партии [258] . В результате к XI съезду (27 марта – 2 апреля 1922 года) из РКП(б) было исключено 170 тыс. человек или около 25 % её состава [259] . Однако чистка продолжалась и после XI съезда. Всего тогда из партии было исключено или механически выбыло больше 30 % её членов [260] .

Более того, вырабатывая 21 условие принадлежности к Коммунистическому Интернационалу, Ленин на II конгрессе Коминтерна (19 июля – 7 августа 1920 года) привёл следующие требования: «Коммунистические партии всех стран, где коммунисты ведут свою работу легально, должны производить периодические чистки (перерегистрации) личного состава партийных организаций, дабы систематически очищать партию от неизбежно примазывающихся к ней мелкобуржуазных элементов» [261] .

Регулярные чистки продолжались и после смерти Ленина. В 1924–1925 гг. была проведена чистка вузовских и учрежденских партийных ячеек [262] . В апреле 1929 года XVI партийная конференция вновь приняла решение о генеральной чистке партии. К XVI съезду (26 июня – 13 июля 1930 года) из ВКП(б) было исключено 10,2 % её состава, ещё 1,3 % вышло из партии добровольно [263] .

Помимо периодических кампаний, разложившиеся элементы исключались из партии и в обычном порядке. В результате этой кропотливой работы по очистке партийных рядов, проводившейся Лениным, а затем Сталиным, только с 1917 по 1933 год было исключено и добровольно выбыло почти один миллион членов и кандидатов. Примерно десятая часть из них впоследствии была восстановлена [264] .

Насколько необходимым было это регулярное самоочищение, наглядно показали позднейшие события. После смерти Сталина, оттесняя честных людей, в партию хлынул мощный поток приспособленцев и карьеристов. В результате, когда настал час испытаний, большинство из 19 миллионов членов КПСС с бараньим равнодушием тупо взирало, как разрушают государство. Другие, почуяв откуда дует ветер, публично сжигали свои партбилеты. Третьи, наиболее ушлые, без особого шума прибирали к рукам лакомые куски государственной собственности.

Но вернёмся в сталинское время. Понятно, что исключённые из партии крайне недовольны, озлобленны и жаждут реванша. Как, например, вычищенный из ВКП(б) в феврале 1936 года в ходе проверки партийных документов по Красно-Зоренскому району Курской области И.Д. Тепляков, откровенно заявивший в частном разговоре: «Теперь я буду недоволен всю жизнь на партию и большевиков» [265] .

От досужих разговоров «униженные и оскорблённые» переходили к конкретным действиям. Так, в ноябре 1933 года во время чистки партийной организации треста Авиатоп группа лиц, исключённых из партии, сделала попытку отравить членов комиссии по чистке. В стакан для воды, поставленный на стол, за которым работали последние, был брошен кристалл медного купороса. Произведённым ОГПУ следствием было установлено, что в «Союзнефтеторге» с конца 1932 года существовала контрреволюционная троцкистская группировка во главе с зам. управляющего «Союзнефтеторга», участники которой хотели «отомстить и напакостить» членам комиссии по чистке [266] .

11 марта 1934 года старший техник 209-й авиабригады Вахромеев перелетел вместе с техником Дмитриевым в оккупированную японцами Маньчжурию. Как выяснилось в ходе расследования, помощник оперуполномоченного особого отделения 209-й авиабригады разгласил на комиссии по партийной чистке компрометирующие материалы, имевшиеся на Вахромеева в военной контрразведке. Разобиженный старший техник «в знак протеста» изменил Родине. По данным харбинской резидентуры советской разведки, Вахромеев выдал японцам подробные данные об авиационных частях на Дальнем Востоке [267] .

Таким образом, у антисоветского подполья в 1930-е годы действительно имелась массовая социальная база.

Почему троцкисты не любят родину?

Излюбленный аргумент хрущёвско-горбачёвских обличителей Сталина – насчёт уничтоженной «ленинской гвардии». Дескать, разве могли бывшие лидеры большевистской партии вдруг взять и предать то дело, которому служили?

«Нужно напомнить, что XVII съезд партии вошёл в историю как съезд победителей. Делегатами съезда были избраны активные участники строительства нашего социалистического государства, многие из них вели самоотверженную борьбу за дело партии в дореволюционные годы в подполье и на фронтах гражданской войны, они храбро дрались с врагами, не раз смотрели в глаза смерти и не дрогнули. Как же можно поверить, чтобы такие люди в период после политического разгрома зиновьевцев, троцкистов и правых, после великих побед социалистического строительства оказались “двурушниками ”, перешли в лагерь врагов социализма ?» [268]

Как известно, критерием истины является практика. В конце 1980-х гг. сама жизнь поставила эксперимент, показавший, что Советского Союза // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3 (290). С. 137.

предательство «сверху» вполне осуществимо. То, что сделали со страной лидеры перестройки, почти дословно совпадает с признаниями их духовных отцов.

Предтечи Горбачёва

Возьмём, например, обвинительное заключение, прозвучавшее 2 марта 1938 года на процессе по делу «право-троцкистского блока»:

«Произведённым органами НКВД расследованием установлено, что по заданию разведок враждебных СССР иностранных государств обвиняемые по настоящему делу организовали заговорщическую группу под названием “право-троцкистский блок”, поставившую своей целью свержение существующего в СССР социалистического общественного и государственного строя, восстановление в СССР капитализма и власти буржуазии, расчленение СССР и отторжение от него в пользу указанных выше государств Украины, Белоруссии, Средне-Азиатских республик, Грузии, Армении, Азербайджана и Приморья » [269] .

В течение десятилетий эти обвинения воспринимались как высосанные из пальца вздорные и нелепые измышления сталинской пропаганды. Однако давайте представим, что подобный процесс проходит в наши дни и на скамье подсудимых вместо Бухарина, Рыкова и Ягоды сидят Горбачёв, Ельцин, Яковлев и Шеварднадзе. Смотрим по пунктам:

1. Свержение существующего в СССР социалистического общественного и государственного строя – безусловно, имело место. Более того, ряд «обвиняемых» сами признаются, что сознательно действовали в этом направлении. Например, вот что сообщил бывший член Политбюро Александр Яковлев в интервью газете «Известия»:

«– И тем не менее, вы долгое время служили в этой системе и занимали большие посты.

– А как же, надо было с ней как-то кончать. Есть разные пути, например, диссидентство. Но оно бесперспективно. Надо было действовать изнутри. У нас был единственный путь – подорвать тоталитарный режим изнутри при помощи дисциплины тоталитарной партии. Мы своё дело сделали» [270] .

Как мы видим, говоря о своей предательской деятельности, главный идеолог ЦК КПСС постоянно употребляет множественное число: «у нас был единственный путь», «мы своё дело сделали». То есть, налицо группа заговорщиков в руководстве партии. При этом вполне логично предположить, что все эти действия совершались по заданию разведок враждебных СССР иностранных государств.

2. Восстановление в СССР капитализма и власти буржуазии – выполнено по полной программе.

3. Расчленение СССР и отторжение от него Украины, Белоруссии, Средне-Азиатских республик, Грузии, Армении, Азербайджана и Приморья. Отличия лишь в том, что в 1930-е годы в состав Советского Союза ещё не входили Прибалтика и Молдавия. Да и Приморье нынешние «перестройщики» и «реформаторы» ещё не успели никому отдать. Впрочем, в этом направлении работа тоже ведётся – вспомним огромные участки тихоокеанского шельфа, подаренные Горбачёвым и Шеварднадзе в 1990 году Соединённым Штатам, уступленные Китаю пограничные территории, а также маниакальное стремление руководства РФ «добиться нормализации российско-японских отношений» путём сдачи японцам Южных Курил.

Итак, в 1980-е годы в самом высшем эшелоне руководства КПСС образовалась группа предателей-перерожденцев, которая, действуя в интересах Запада, разрушила собственную страну и уничтожила Советскую власть. Почему же существование аналогичной группы в 1930-е годы следует считать заведомо невозможным?

Наоборот, есть веские основания предположить, что в случае победы противников Сталина Советский Союз был бы разрушен на 50 лет раньше, а «верные ленинцы» нашли бы себе уютные местечки в разнообразных «Бухарин-фондах», зарабатывая на жизнь рекламой пиццы.

Ведь в чём сущность так называемых «левого» и «правого» уклонов? После победы в гражданской войне, когда, вопреки ожиданиям, выяснилось, что «мировой революции» в ближайшее время не предвидится, среди лидеров партии большевиков возникли три течения. «Левые» – Троцкий, Зиновьев, Каменев – не веря в возможность построения социализма в одной отдельно взятой стране, стремились во что бы то ни стало, пусть даже ценой гибели России и Советской власти, разжечь мировую революцию. «Правые» – Бухарин, Рыков – тоже считали, что СССР всё равно обречён, и поэтому собирались капитулировать перед Западом, выторговав для себя более-менее приемлемые условия. Наконец, Сталин и его единомышленники сделали ставку на то самое «построение социализма в одной стране», что означало курс на создание сильной и независимой державы.

Троцкисты за Шамиля

Однако коренная, глубинная причина раскола большевистского руководства заключалась вовсе не в теоретических разногласиях. И «левые», и «правые» уклонисты были по сути

своей прозападными интеллигентами, ненавидевшими Россию и русских. Кроме того, если Сталин был чужд чванства, прост и скромен в быту, то его оппоненты, дорвавшись до власти, мгновенно разложились и переродились. Вот выдержка из датированного сентябрём 1920 года письма в «Правду» красного командира Антона Власова:

«А вы, сидящие в Кремле! Думаете, масса не знает ваших дел – всё знает. Каждый день тысячами уст разносится, как ведут себя Стекловы, Крыленки, ездящие в автомобилях на охоту, и жёны Склянских и Троцких, рядящиеся в шелка и бриллианты.

Вы думаете, масса этим не возмущается, разве нам не всё равно, кто занимается бонапартизмом – Керенский или Рыков с Троцким. Вы думаете, что мы не знаем, что как какой-нибудь товарищ поднял голос, так его ссылают на окраину. Вы думаете, мы не знаем, что большинство ответственных должностей занимаются бездарностями, по знакомству. Смотрите в Главполитпутъ – ведь там Розенгольц этот научившийся кричать и командовать торговец, разогнал всех лучших товарищей. А Склянский – ведь это ничтожество в квадрате! А жёны Каменева, Троцкого, Луначарского – ведь это карикатуры на общественных работниц; они только мешают работе, а их держат, потому что их мужья имеют силу и власть» [271] .

Характерной чертой троцкистов и бухаринцев являлось отсутствие патриотизма, ненависть к России и к русскому народу. Вот что пишет кумир «прорабов перестройки», активный деятель «правой оппозиции» Мартемьян Рютин в своей автобиографии, датированной 1 сентября 1923 года: «Я стал самым непримиримым пораженцем. Я с удовлетворением отмечал каждую неудачу царских войск и нервничал по поводу каждого успеха самодержавия на фронте. Обосновать свою точку зрения к тому моменту я мог вполне основательно. Теоретически я чувствовал себя достаточно подготовленным: мною уже были проштудированы все главные произведения Плеханова, Каутского, Меринга, Энгельса, Маркса. К концу 1913 г. я проштудировал все три тома “Капитала”, исторические работы Маркса, все важнейшие труды Энгельса, а в начале 1914 г. начал читать Гильфердинга “Финансовый капитал ”» [272] .

Первые годы Советской власти стали настоящим триумфом интернационалистов. Так, в своём выступлении на XII съезде РКП(б) в апреле 1923 года Николай Бухарин заявил, что русские должны «искусственно себя поставить в положение более низкое по сравнению с другими; только этой ценой, мы можем купить себе настоящее доверие прежде угнетённых наций» [273] .

О том, какие взгляды на русскую историю навязывались в то время печально известным М.Н. Покровским и его учениками, можно судить, почитав вышедшее в 1930–1931 гг. первое издание Малой советской энциклопедии. Например, про события Смутного времени там говорится следующее: «Буржуазная историография идеализировала Минина-Сухорука как бесклассового борца за единую “матушку Россию ” и пыталась сделать из него национального героя» [274] . Разумеется, ополчение Минина и Пожарского, организованное «на деньги богатого купечества» в первую очередь «покончило с крестьянской революцией» и уж попутно освободило Москву от поляков [275] .

Особенно сильно от «историков-марксистов» досталось Богдану Хмельницкому, который, если им верить, вместо борьбы с поляками только и мечтал, как бы «предать крестьянскую революцию»: «Хмельницкий стал подыскивать нового, более сильного союзника в борьбе с крестьянской революцией, чем Польша, и нашёл его в лице крепостнической Москвы, давно зарившейся на украинские земли» [276] .

Зато статья про имама Шамиля написана прямо-таки с придыханием: «Шамиль проявил себя талантливейшим организатором, агитатором и военачальником и пользовался огромнейшим авторитетом в массах. Деятельность Шамиля представляет непрерывную цепь проявлений величайшего личного геройства, соединённого с продуманным руководством массовой борьбой» [277] . Именно так и не иначе! Ведь этот вождь исламских фанатиков и чеченских бандитов боролся против «колониального угнетения царской России», «русского владычества»!

О том, насколько вредоносной и пагубной оказалась подобная пропаганда во время Великой Отечественной войны, говорил известный историк Е.В. Тарле, выступая на заседании учёного совета Ленинградского университета, находившегося тогда в эвакуации в Саратове, в начале 1944 года: «Что здесь – прогресс или регресс заключается в том, что кавказские племена живут теперь под Сталинской Конституцией, а не под теократией Шамиля, потому что шамилевская теократия была одной из самых упрощенных и самых регрессивных, самых варвароподобных форм деспотизма… Когда немцы толкались и не протолкнулись к Сочи, то они целыми тысячами прокламаций забрасывали, где они говорили, что вспомните Шамиля и т. д. Вот можем ли мы давать повод врагу говорить, что, вот, посмотрите, сами русские признают, что они производили разбойничьи набеги и т. д.?» [278] .

К счастью для России, среди большевиков имелось не только интернациональное, но и патриотическое крыло, в итоге победившее во внутрипартийной борьбе. Установив в стране твёрдую власть, Сталин прекратил глумление над русской историей и воздал должное русскому народу.

Террористы и мятежники

«И вообще в Советском Союзе никогда не было политических заключённых, посаженных за террор, например, или за реальные преступления, – безапелляционно заявил в интервью «Радио России» 26 октября 1998 года известный защитник прав чеченских бандитов С.А. Ковалёв. – Это были либо жертвы жребия, как это было в сталинские времена, либо узники совести: люди, не нарушавшие закона, а осуществляющие свои действия совершенно легально, законным способом, но осуждённые властью».

Что ж, познакомим Сергея Адамовича с некоторыми из невинных «жертв жребия».

5 марта 1932 года в 14:10 на углу Леонтьевскош переулка и улицы Герцена была обстреляна машина германского посольства. Ехавший в ней советник посольства фон Твардовский получил лёгкую рану в шею и более серьёзную в кисть левой руки [279] .

Проходившими рабочими Жаровым и Зиминым и сотрудником ОГПУ Борисовым стрелявший был обезоружен и арестован. Им оказался некий Иуда Миронович Штерн [280] .

Пострадавший дипломат был доставлен в Кремлёвскую больницу. К счастью раны оказались неопасными, и уже 15 марта фон Твардовский был выписан [281] .

Тем временем в ходе следствия Штерн показал, что он подготовил покушение в соучастии с Сергеем Сергеевичем Васильевым «по заданию некоторых польских граждан». Кроме того, выяснилось, что Штерн хотел убить не фон Твардовского, а германского посла фон Дирксена, ошибочно полагая, что именно он находится в машине [282] .

Целью покушения было «вызвать обострение отношений между СССР и Германией и тем способствовать ухудшению международного положения СССР». Кстати, 13 марта в Германии должны были состояться президентские выборы.

Васильев был арестован. 4 апреля 1932 года оба террориста предстали перед Военной коллегией Верховного суда СССР.

28-летний Штерн трижды исключался из советских рабфаков и вузов за непосещение занятий, за несдачу зачётов, за полную оторванность от учебной жизни. Подсудимый подолгу не уживался на предприятиях, где работал, за злостное нарушение дисциплины и за отказ от работы он был исключён из профсоюза [283] .

Револьвер для покушения Штерн украл в январе 1932 года у своего шурина, жившего в Ленинграде [284] .

6 апреля Васильев и Штерн были осуждены по статье 58^ к расстрелу с конфискацией имущества [285] .

По мнению суда, за покушением стояли польские должностные лица:

«Часть организации, созданной Любарским, была арестована и осуждена в 1928 году Другая часть продолжала свою контрреволюционную работу И именно эта организация, созданная должностным лицом Польской республики, Любарским, через Васильева инспирировала покушение на германского посла, приняв предусмотрительно все меры к тому, чтобы револьвер, из которого будут стрелять, был “русского образца”» [286] .

Насколько убедительна версия про «польский след»? Без изучения материалов дела сказать сложно. Однако в том, что реальный теракт имел место, сомневаться не приходится.

5 августа 1934 года в 8 часов утра в Красноперекопские казармы 2-го полка Московской пролетарской стрелковой дивизии на Сухаревской площади в Москве прибыл в пешем строю артиллерийский дивизион Московского городского лагерного сбора Осовиахима под командованием начальника штаба этого дивизиона Артёма Сергеевича Нахаева. Дивизион, в котором насчитывалось более 200 бойцов, в основном гражданских лиц, призванных на военные сборы, был беспрепятственно пропущен часовым на территорию части.

Выстроив бойцов во дворе казармы, Нахаев обратился к красноармейцам с пламенной речью: «Завоевания Октября утрачены. Фабрики и заводы не принадлежат рабочим, земля не является собственностью крестьян. Все находится в руках государства, а кучка людей управляет этим государством. Государство порабощает рабочих и крестьян, в стране отсутствует свобода слова».

Завершив выступление призывом: «Долой старое руководство, да здравствует новая революция, да здравствует новое правительство!», Нахаев с частью бойцов попытался захватить караульное помещение, чтобы вооружить красноармейцев боевыми винтовками, но был схвачен.

Примечательна биография «революционера». В знак протеста против исключения из партии лидеров оппозиции в 1927 году он вышел из ВКП(б). Затем после окончания Ленинградской артиллерийской школы им. Красного Октября демобилизовался из армии, однако через некоторое время вернулся на военную службу. В 1931 году Нахаев стал слушателем вечерней военной академии [287] .

Разумеется, составители сборника документов «Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД» не могли обойтись без комментариев:

«Бедность и отсутствие жилья (вместе с женой Нахаев снимал угол в 4 квадратных метра у крестьянина в селе Жулебино) подтолкнули его к своеобразной форме протеста против власти» [288] .

Увы, Военная коллегия Верховного суда СССР не посчитала «бедность и отсутствие жилья» уважительными причинами для мятежа, приговорив Нахаева к расстрелу [289] .

Глава 2. Шпионы разных стран

В глухую ночь,
В холодный мрак
Посланцем белых банд
Переходил границу враг —
Шпион и диверсант.
Сергей Михалков. Граница

Имелись ли в Советском Союзе вражеские агенты? На первый взгляд ответ очевиден – государств, где таковых нет, просто не существует. Даже в нынешней России периодически кого-то арестовывают за шпионаж. Чего уж ждать от времён, когда хозяев Кремля страшились во всём мире?

Однако у профессиональных обличителей тоталитарного прошлого своя логика. Её главный постулат: все осуждённые при Сталине осуждены безвинно и незаконно. А если так, то ни шпионов, ни диверсантов в сталинском СССР не было и быть не могло.

Когда в произведениях Куприна или Пикуля встречается упоминание о массовом японском шпионаже в годы русско-японской войны, у читателей это не вызывает каких-либо сомнений. Однако стоит завести речь о сталинской эпохе, как здравый смысл куда-то улетучивается. Любые слова о том, что тот или иной персонаж был японским или, к примеру, польским шпионом, вызывают глумливое хихиканье, воспринимаются как нечто абсурдное и в принципе невозможное, всё равно, что обнаружить вошь в шевелюре потомственного интеллигента.

И в самом деле, откуда в Советском Союзе взяться шпиону? Это в царской России шпионаж мог иметь место. Но стоило утвердиться власти большевиков – и та же японская агентура вымерла естественным путем, как тараканы на морозе. Несмотря на то, что для Страны восходящего Солнца СССР оставался потенциальным противником.

Впрочем, если верить либеральной публике, избавившись от коммунизма, Россия по-прежнему сохраняет загадочный иммунитет к иностранному шпионажу. В нынешней РФ тоже в принципе не может быть шпионов. А те, кто кажутся таковыми, на самом деле правозащитники, борцы за экологию или, на худой конец, честные западные бизнесмены.

Вырисовывается совершенно фантастическая картина. В середине 1930-х гг., почуяв приближение новой мировой войны, резко активизируются разведки великих и малых держав. Повсюду снуют эмиссары спецслужб, вербуется агентура, спешно сколачиваются «пятые колонны». И лишь Советский Союз остаётся заповедным оазисом, территорией, на которую не ступает нога иностранного шпиона. Ни одна разведка мира даже не пытается вербовать выезжающих в нашу страну коммунистов-политэмигрантов. А уж о «коренных» советских гражданах и говорить не приходится – самые недовольные из них и в кошмарном сне не изменят Родине.

Иной точки зрения придерживался Сталин, заявивший в уже цитированном мною докладе на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б):

«Не вернее ли будет, с точки зрения марксизма, предположить, что в тылы Советского Союза буржуазные государства должны засылать вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов и убийц, чем в тылы любого буржуазного государства?

Не ясно ли, что пока существует капиталистическое окружение, будут существовать у нас вредители, шпионы, диверсанты и убийцы, засылаемые в наши тылы агентами иностранных государств?» [290] .

Судя по опубликованным в последнее время документам, вождь советского народа оказался совершенно прав.

Германия

Ещё в 1924 году, отбывая срок в крепости Ландсберг после неудавшешся «пивного путча», Гитлер сформулировал для своих сторонников чёткую программу, важной и неотъемлемой частью которой стала идея будущего похода на Восток:

«Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их, в общем и целом, только за счёт России. В этом случае мы должны были, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации» [291] .

«Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы, и определённо указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвём с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.

Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены» [292] .

А как же иначе? Ведь эти земли, столь необходимые германской нации, населяют недочеловеки-русские, истребившие свою элиту:

«Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось её государственное существование, и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счёт именно германского ядра в её высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца» [293] .

Всё это не просто отвлечённые мечты, а непосредственное руководство к действию. Именно так воспринималась книга Гитлера чиновниками Третьего Рейха. Приведу наглядный пример. После подписания 23 августа 1939 года договора о ненападении, более известного как «пакт Молотова-Риббентропа», в обмен на поставки сырья СССР получил из Германии разнообразное оборудование, а также военную технику. В числе прочего для нашего флота были заказаны шесть орудийных башен 380-мм калибра, изготовить которые взялся концерн Крупна.

К 22 июня 1941 года башни ещё не были готовы. С немецкой педантичностью Крупп поинтересовался, как будут урегулированы претензии заказчика по окончании военных действий. Сомнения оружейного магната разрешил капитан Шоттки из министерства экономики. Выразив удивление, что представитель фирмы Круппа не знает соответствующего отрывка из «Майн Кампф», Шоттки объяснил, что после войны не будет ни советского, ни российского правительства, поскольку русское государство прекратит своё существование, а его территория будет разделена и превращена в колонии. Таким образом, за невыполненный контракт можно не беспокоиться [294] .

Придя к власти, фюрер немедленно приступил к воплощению своих идей в жизнь. С прямого попустительства западных демократий запреты и ограничения, наложенные на Германию Версальским договором 1919 года, были отброшены. Началось формирование современных вооружённых сил. Не была обойдена вниманием и разведка.

Признание харьковского агента

Вот несколько эпизодов из воспоминаний художника Николая Обрыньбы, ушедшего в 1941 году добровольцем в народное ополчение и попавшего в окружение под Вязьмой. Находясь в немецком плену, ему неоднократно приходилось выслушивать своеобразные «чистосердечные признания» со стороны гитлеровских холуёв:

«Переводчик разговорился:

– Мы еще к вам в институт ходили танцевать с вашими девчатами, у вас вечера были, особенно маскарады, шикарные. Восемь лет в Харькове учился и шпионом был.

У меня вырвалось:

– Жаль, не знал в Харькове, кто ты есть!

Он посмотрел пристально:

– А то что?

Во рту стало сухо, совсем не к месту мои сожаления, сказал:

– Просто никогда не видел шпионов» [295] .

«– Откуда ты?

– Из Москвы, из художественного института.

– А я из Свердловска, был студентом второго курса медицинского института. Два года работал шпионом на немцев, должны они меня лейтенантом послать в армию, да документы, что я шпионом был, затерялись. Пока найдут, сюда направили, начальником батальонной полиции» [296] .

«Вошли переводчики. Их четверо, Фукс, Ольшевский, Ганс и ещё один, старик. Фукс и старик – русские из Литвы, Ольшевский – литовец, Ганс – немец из Днепропетровска, хотя на вид в нём нет ничего немецкого. Как-то Ганс рассказал мне свою историю. Восемь лет он был шпионом. Завербовали его, когда он жил в немецкой колонии в Поволжье, затем он переехал в Днепропетровск и работал на металлургическом заводе, выполняя своё шпионское задание» [297] .

Примечательно, что никто этих граждан за язык не тянул. Сами признались, отнюдь не под пытками «палачей из НКВД». А вот что пишет западный автор, далёкий от симпатий к сталинскому СССР:

«В течение нескольких довоенных лет Советский Союз прямо-таки наводнили немецкие шпионы, приезжавшие туда под видом промышленников и инженеров немецких фирм якобы с целью получения заказов от советского правительства. Нескольких поймали с поличным, как, например, техперсонал концерна “Фрелих Дельман ”, работавших в промышленных центрах Кузнецкого бассейна, а также инженеров, присланных фирмой “Борсиг и Демаг ”работать по контракту на Украине и в Западной Сибири. Однако многие благополучно вернулись домой, предварительно поделившись информацией с посольством в Москве или же успев переправить её через курьеров. Немецкие концерны в обязательном порядке передавали абверу копии всех планов и чертежей, подготовленных ими для советских властей. Догадываясь об этом, советское правительство аннулировало часть контрактов и выслало немецких специалистов, однако основной урон стране уже был нанесён» [298] .

Разведчик от «Юнкерса»

Перейдём теперь к документам. Вот донесение зам. председателя ОГПУ Генриха Ягоды № 50720 от 22 мая 1934 года на имя Сталина:

«В расшифрованных телеграммах японского военного атташе в Москве помощнику начальника Японского Генштаба за № 55, 56, 57 и 58 от 12 мая с.г., имеющихся в сводках тов. Бокий, было указано, что германским военным атташе в Москве полковником Гартманом переданы японцам подробные разведывательные данные, касающиеся ряда конструкций самолётов и некоторых авиационных заводов (заводы №№ 81, 22, Пермский и Воронежский заводы и другие).

Обратило на себя внимание, что некоторые из переданных в отношении нашей авиации и авиапромышленности относят, несомненно, к последнему времени.

Заслуживало внимания также и то, что помимо сведений о военных самолётах германский военный атташе располагал также данными, касающимися гражданского авиастроения, в частности по заводу № 81.

В целях вскрытия источников, которыми пользовался германский военный атташе при получении приведённых в указанной выше телеграмме данных и исходя из того, что

германско-поданные с работы в авиапромышленности повсеместно удалены, нами был подвергнут анализу ряд агентурных разработок обрусевших немцев, имеющих отношение к авиапромышленности и подозрительных по шпионажу в пользу Германии.

Из числа таких лиц, находившихся ранее в агентурной разработке, вызвал особое внимание консультант Главного управления Гражданского Воздушного Флота Лукенберг С.Ф. (по национальности полушвед, полунемец, гр-н СССР, б/п, бывш. сотрудник концессии “Юнкере”, бывший начальник планового отдела Авиаспецтреста). Лукенберг в период службы его в концессии “Юнкере” был осведомителем Особого отдела ОГПУ, но существенных сведений не сообщал, и в 1932 г. связь с ним как с осведомителем была прекращена и одновременно он был взят под наблюдение как заподозренный в неискренности, хотя никаких данных о причастности его к германской разведке не имелось. В начале 1932 г. Лукенберг по своей инициативе и без всяких рекомендаций поступил на службу в “Авиаспецтрест”, воспользовавшись происходившей тогда мобилизацией в Авиапромышленности всех бывших работников авиации.

Последующим наблюдением за Лукенбергом С.Ф. было установлено, что он имеет тесные связи с рядом работников Главного управления авиационной промышленности через свою жену Ланскую С.А. – работника Отдела снабжения Главного управления авиационной промышленности, – располагает по своему служебному положению обширными данными о ГУГВФ и в частности о заводе № 81 (находился в непосредственном обслуживании Лукенберга как консультанта ГУГВФ) и с 1927 г. знаком с установленным германским разведчиком, представителем ряда германских фирм в Москве, германско-подданным Вальтером Г. (в настоящее время временно выехал в Берлин), поддерживающим в свою очередь связь с сотрудниками германск. п-ва в Москве.

При разработке связей Лукенберга было также установлено, что одним из его близких знакомых являлся арестованный в начале мая с.г. и сознавшийся в шпионаже б. секретарь Вальтера – Алейс О.И. (немец, гр-н СССР).

На основании этих данных 17-го мая с.г. Лукенберг С.Ф. был нами арестован и в процессе допроса сознался в том, что в 1924 г. был завербован для разведывательной работы в пользу

Германии агентом Разведывательного отдела штаба рейхсвера, быв. директором воздушных линий фирмы “Юнкере” в Москве Воскресенским А.Н. (русский, эмигрант, германско-подданный, в 1926 г. выехал из пределов СССР).

Далее Лукенберг показал, что в 1927 году с ним связался по разведывательной линии упомянутый выше германско-подданный Вальтер, под руководством которого он выполнял функции резидента в Главном Управлении Авиационной Промышленности и Главном Управлении Гражданского Воздушного Флота (ГУГВФ), создал в разведывательных целях на нужных ему объектах агентуру в составе следующих лиц:

1. Маликов Н.И., русский, гр-н СССР, зав. плановой группой авиазавода № 1 (Москва).

2. Тихомиров Н.Г., русский, гр-н СССР, зам. нач. группы чёрных металлов Главного Управления Авиационной Промышленности (ГУАП).

3. Шувалов Н.М., русский, гр-н СССР, зав. группой топлива Отдела снабжения ГУАП.

4. Ланская С.Ф., русская, гр-ка СССР, экономист группы цветных металлов Отдела снабжения ГУАП.

5. Петров Георгий, русский, гр-н СССР, консультант по материальному балансу ГУГВФ.

6. Шаховская М.Б., русская, гр-ка СССР, б. дежурный секретарь т. Крестинского, в настоящее время допущенная к секретной работе машинистка Консульского Отдела НКИД.

7. Гроссер Виктор Сигизмундович, немец, гр-н СССР, б. работник фирмы “Юнкере”, в настоящее время служит в Наркомснабе – и

8. Васильев H., русский, гр-н СССР (настоящее местопребывание не устанавливается), б. работник Главконцесскома.

Подробное перечисление Лукенбергом сведений, переданных им через Вальтера для германской военной разведки и в частности сведений по заводам №№ 81, 22, Пермскому и Воронежскому, показывают, что они в основном содержали в себе те разведывательные данные, которые впоследствии были переданы германским военным атташе полковником Гартманом японцам.

Таким образом, нужно предполагать, что одним из главных источников разведывательных данных полковника Гартмана о нашей авиации и авиапромышленности является инженер Лукенберг.

Указанная Лукенбергом его агентура, исключая Васильева Н. (устанавливается), нами арестована.

Результаты дальнейшего следствия, особенно в отношении работника НКИД Шаховской, сообщу дополнительно.

Протокол допроса Лукенберга и меморандум сведений, переданных им по его показаниям германской разведке, – прилагаются» [299] .

Ключевой момент в этой истории: разведывательная информация из СССР действительно ушла в Японию. То есть факт шпионажа заведомо имел место. Тем не менее, расстрелянный

22 июля 1934 года по обвинению в шпионаже С.Ф. Лукенберг

2 сентября 1958 года был реабилитирован.

Шпионская сеть герра Фукса

Следующий документ – докладная записка заместителя наркома внутренних дел СССР Г.Е. Прокофьева № 30483 от 9 сентября 1934 года на имя Сталина, посвящённая разоблачению однофамильца шпиона, встреченного Обрыньбой:

«Нами закончено следствие по делу резидентуры германской тайной полиции и военно-морской разведки в Ленинграде и Мурманске. Показаниями обвиняемых, свидетелей и имеющимися в деле документальными материалами, изъятыми при аресте обвиняемых, установлено следующее:

1. Германская тайная полиция в лице зав. Восточным отделом Нордмана завербовала для военно-разведывательной работы на Балтийском побережье члена германской национал-социалистической партии, арестованного по настоящему делу Фукса Курта Адольфовича (германско-подданный, до ноября 1933 года работал по договору на Ленинградском мясокомбинате, после окончания срока договора выехал в Германию, пытался впоследствии возвратиться в СССР. Въезд в пределы Союза Фуксу был закрыт в связи с имевшимися на него в тот период компрометирующими материалами), работающего в тайной полиции под кличкой “Вольф”.

2. В задачи Фукса входил сбор военно-разведывательных материалов о состоянии береговой обороны Балтийского побережья, данных о работе военной промышленности и авиации и получение планов предприятий военного значения, с указанием наиболее уязвимых мест, для последующего создания диверсионной сети.

3. Для осуществления этих целей Фукс был введён германской тайной полицией в состав команды германского парохода “Болтенхаген”, регулярно посещающего Ленинградский порт. При поездках в Ленинград Фукс, переодевшись, выезжал в город для встреч с созданной им агентурой.

4. Основную работу Фукс в качестве резидента германской тайной полиции проводил через арестованного по настоящему делу Котгассера Ганса Францевича (австрийско-подданый, сотрудник Мурснабстроя полностью сознался в ведении разведывательной работы и выдал всю свою сеть), который в феврале 1934 г. был им завербован под кличкой “Ролли” и распространял свою деятельность как на Мурманск, так и на Ленинград.

5. Для расширения разведывательной работы по Ленинграду Фуксом и Котгассером в марте с.г. был завербован монтер ЛСПО Борциковский П. (поляк, гр-н СССР, арестован, в разведработе целиком сознался). Борциковскому было предложено собирать сведения о дислокации воинских частей в ЛВО и достать в целях подготовки к насаждению диверсионной сети планы Балтийского завода и заводов “Большевик” и “Красный путиловец”. В мае с.г., продолжая развертывать работу по организации военного шпионажа, Фукс К. завербовал австрийского подданного Кадлец В.Ф. (немец, работает по договору с 1932 г. монтажным мастером “Гипрохолод”, не арестован как подавший заявление в НКВД непосредственно после вербовки), который в процессе следствия показал, что ему было предложено добывать материалы о Балтийском флоте, составить отдельные эскизы месторасположения ленинградских электростанций и газовых заводов и представить материалы о Пулковском авиагородке.

В процессе работы в Ленинграде Фуксом и Котгассером были использованы для расширения разведывательных связей Михельсон А.Г. (гр-н СССР, б/п, к моменту ареста безработный, арестован, в причастности к разведработе сознался) и Мехельсон А.Я. (гр-ка СССР, б/п, дом. хозяйка, арестована, в причастности к разведывательной работе созналась).

6. Для непосредственной разведывательной работы в Мурманске Котгассером Г.Ф. были завербованы гр. СССР, сотрудники Мурснабстроя Петровский А.Я. (арестован, в разведработе сознался), Голубчиков А.Я. (арестован, в разведработе сознался) и Гринфельд П.К. (арестован, в разведработе сознался), доставлявшие ему сведения о военном строительстве на Мурманском побережье, о траулерах и торговом флоте.

7. Установлено, что для связи Фукс и Котгассер использовали тайнопись и конспиративные явочные адреса в Финляндии (соответствующие документы в нашем распоряжении имеются).

Фукс К. в ведении разведывательной работы и принадлежности к германской тайной полиции не сознался, несмотря на предъявление ему уличающих документальных материалов (написанное им условное письмо, касающееся применения тайнописи, доклады и материалы разведывательного характера) и очные ставки с другими обвиняемыми и свидетелем австрийским подданным Кадлец В. (беспартийный, работает по договору в “Гипрохолоде” с июля 1932 г. в качестве мастера по ремонту).

Считаю необходимым передать дело для судебного следствия в Военную Коллегию Верховного суда. Прошу указаний» [300] .

Как мы видим, и в данном случае в распоряжении НКВД помимо признаний имелись вещественные доказательства шпионской деятельности. В частности, согласно изданному под редакцией ныне покойного бывшего главного идеолога КПСС А.Н. Яковлева сборнику документов «Лубянка. Январь 1922 – декабрь 1936»: «В процессе расследования дела у арестованного Борциковского была обнаружена карта Ленинграда с нанесёнными на неё 55 отметками о расположении воинских частей и крупнейших предприятий оборонной промышленности. На схеме Балтийского судостроительного завода были отмечены все основные цеха и подсобные помещения» [301] .

Какой же вывод делают из этого нелицеприятного факта составители сборника? С интонацией пройдохи-адвоката, сетующего, что его разиня-клиент оставил отпечатки пальцев на взломанном сейфе, они с горечью пишут: «Поскольку сведения о “дислокации частей, заведений и учреждений Рабоче-Крестьянской Красной Армии ” в соответствии с перечнем, утверждённым постановлением СНК СССР от 27 апреля 1926 г., являлись специально охраняемой государственной тайной, органы ОГПУ смогли предъявить лицам, уличённым в сборе такой информации, обвинение в шпионской деятельности» [302] .

А вот ещё одно донесение Г.Е. Прокофьева, также посвящённое разоблачению немецкой агентуры в Ленинграде:

«5 марта 1935 г. № 55542

Секретарю ЦК ВКП (б) т. Сталину

Управление НКВД Ленинградской области ведёт следствие по делу окружной шпионской организации, систематически проводившей по заданию германской военной разведки сбор и передачу секретных сведений о работе специальных цехов по ряду предприятий ленинградской промышленности.

Шпионская организация возглавлялась чехословацкими подданными братьями Ведрих Генрихом и Брониславом, непосредственно и лично связанными с сотрудником германского консульства в Ленинграде германским подданным Саломэ, которому и передавались похищенные и собранные секретные сведения.

По следственному делу арестованы и привлечены к ответственности:

1. Ведрих Генрих Иосифович, 1897 г. рождения, беспартийный, до империалистической войны состоял в австро-венгерском подданстве, с 1914 по 1917 год был в русском, а после Октябрьской революции перешёл в чехословацкое подданство.

С 1930 г. работает в системе Главэнерго и в последнее время уполномоченным Главэнерго и Уральского Энершуправления по ленинградским заводам.

2. Ведрих Бронислав Иосифович, 1891 г. рождения, беспартийный, так же как и брат, до империалистической войны был в австро-венгерском подданстве, с 1914 по 1917 год в русском, а после Октябрьской революции перешёл в чехословацкое подданство. Перед арестом был без определённых занятий.

Из числа служащих ленинградских промышленных предприятий арестованы и привлечены к ответственности 21 человек:

1. Кильпиэ Эдуард Андреевич, 1896 г. рождения, беспартийный, работавший до ареста заведующим группой снабжения специального отдела Ленинградского металлического завода им. Сталина.

2. Владимиров Анатолий Владимирович, 1892 г. рождения, беспартийный, бывший заведующий отделом сбыта того же завода.

3. Тихонов Федор Константинович, 1872 г. рождения, беспартийный, работавший помощником начальника производств котельного отдела того же завода.

4. Шаварский Александр Михайлович, 1896 г. рождения, беспартийный. Перед арестом работал уполномоченным конторы Главзнерго по снабжению государственных районных электрических станций материалами и оборудованием (Снабгрэс).

5. Воробьев Александр Николаевич, 1914 г. рождения, член ВЛКСМ с 1934 года, экономист планово-экономического бюро завода “Севкабель”.

6. Баранова Людмила Георгиевна, 1914 г. рождения, беспартийная, машинистка штаба Ленинградского военного округа.

7. Шидловский Станислав Феликсович, беспартийный, механик мастерских Автодора – и ряд других.

Кроме того, в Москве арестованы и также привлечены к ответственности:

1. Марков Иван Александрович, 1897 г. рождения, беспартийный, уполномоченный в Москве по снабжению Уральского Энергоуправления Главэнерго.

2. Крестмейн Ефрем Самуилович, 1897 г. рождения, беспартийный, уполномоченный в Москве конторы Главэнерго по снабжению государственных районных электрических станций материалами и оборудованием (Снаабгрэс).

Арестованный Ведрих Г.И. признал себя виновным в проведении им шпионской работы и показал, что в 1927 году, работая заместителем коммерческого директора Северо-Кавказского Энергоуправления в Ростове н/Дону, он был завербован для работы в пользу германской военной разведки германским подданным инженером Штро (находится в Германии), находившимся в СССР как представитель фирмы “Сименс-Баунион”.

С 1928 года, после отъезда Штро за границу, Ведрих Г.И. по указанию Штро связался с германским подданным Карнаге-лем Эмилем (находится в Германии), для чего был вызван последним в Москву, где и получил от Карнагеля задание по сбору сведений о работе ленинградских заводов, главным образом, их специальных цехов, выпускающих оборонную продукцию, а также по сбору сведений мобилизационной готовности этих заводов.

Ведрих Г.И. показал, что для проведения шпионской работы по заводам им были завербованы: 1. Шаварский А.М. 2. Кильпиэ Э.А. 3. Владимиров А.Р. 4. Тихонов Ф.К. 5. Воробьев А.Н. 6. Марков И.А. 7. Крестмейн Е.С. и другие.

Из показаний арестованных видно, что Ведрих Г.И. за короткий срок работы в системе Главэнерго получил от завербованных им служащих ленинградских заводов целый ряд сведений секретного характера.

Так, по Ленинградскому металлическому заводу им. Сталина Ведрих Г.И. получил от Владимирова в конце 1933 года портфель заказов на теплосиловое оборудование (турбины, котлы, турбонасосы, электронасосы и части к ним) по состоянию на 1-е декабря 1933 г. На основе этого материала Ведрих Г.И. установил загруженность завода.

В начале 1934 года Ведрих получил от того же Владимирова материал, отображающий работу специального отдела завода на 1934 год, а также совершенно секретный материал о запроектированной заводом и подлежащей выпуску турбине нового типа для изменения на самолетах; в этом материале была пояснительная записка и технические данные турбины.

По Невскому заводу им. Ленина Владимиров передал Ведриху Г.И. летом 1934 года сведения о количестве станков и другого оборудования с указанием типов, а также количества рабочей силы, занятой в спеццехах, изготавливающих оборудование по специальным заказам.

Такие же сведения осенью 1934 года Эдрих Г.И. получил от Владимирова по Кировскому заводу (быв. “Красный путиловец”).

От завербованного Тихонова Ведрих Г.И. летом 1934 г. получил материал по Ленинградскому металлическому заводу им. Сталина, содержащий данные о наличии оборудования котельного цеха, о загрузке его всеми заказами и их состоянии, с указанием заказчиков. Сведения охватывали данные по котельной продукции и производству специальных участков цеха, в частности изготовление заказов оборонного значения.

В это же время Тихонов передал Ведриху Г.И. данные о заказах на детали для мин.

По Ленинградскому металлургическому заводу (“ЛМЗ”) Ведрих Г.И. дал задание Кильпиэ достать секретные сведения о выпуске специальной продукции за 1934 год и план выпуска специальной продукции на 1935 год, за что Ведрих В.И. уплатил Кильпиэ 850 рублей и обещал при получении сведений пополнить эту сумму.

Кильпиэ эти материалы с завода вынес для передачи их Ведриху Г.И., но не передал, так как в этот же день был арестован, а документы изъяты при обыске.

При аресте Владимирова были изъяты у него на квартире документы, не подлежащие оглашению:

1. Протокол совещания работников Главного управления энергетической промышленности (Главзнергопром) с работниками ленинградских заводов, в котором отражалось состояние всех заказов Главэнергопрома. Один экземпляр этого протокола Владимиров передал Ведриху Г.И.

2. Инструкция Кировского завода по уходу за одноцилиндровой турбиной мощностью в 30 000 лошадиных сил, установленной на Севастопольской ГРЭС.

Документы предъявлены экспертизе, которая полностью подтверждает их секретный характер.

Следствие продолжается» [303] .

И опять помимо признаний обвиняемых в деле имеются вещественные доказательства в виде изъятых при обыске и аресте секретных документов. Что наверняка не помешает обличителям сталинской тирании объявить и этих граждан «невинными жертвами незаконных репрессий».

От кайзера до фюрера

Помимо свежей поросли агентов, в гитлеровской разведке нашлось место и ветеранам, служившим ещё кайзеровской Германии. Осенью 1933 года на Украине была вскрыта крупная немецкая шпионская сеть. Как сообщил 15 октября зам. председателя ОГПУ СССР Я.С. Агранов в докладной записке № 50699 на имя Сталина, германская резидентура действовала под прикрытием представительства фирмы «Контроль-Кo». Её ячейки были выявлены в оборонных цехах заводов им. Ильича и «Азовсталь» в Мариуполе, им. Марти, «61» и «Плуг и молот» в Николаеве, в Мариупольском, Бердянском, Николаевском, Херсонском и Одесском портах, а также в частях 15-й дивизии.

Возглавлял шпионскую работу представитель фирмы «Контроль-Кo» на Украине бывший офицер австро-венгерской армии австрийский подданный Иосиф Вайнцетель. Его основными помощниками являлись Рихард Гришай – член австрийской организации НСДАП, инженер конструкторского завода «Плут и молот», Густав Карл – бывший офицер германской армии, германский подданный, инженер-конструктор завода им. Марти, а также Альфред Игтурм – прибалтийский немец, гражданин СССР, представитель «Контроль-Кo» в Николаеве. Последний был арестован и вскоре сознался. Всего же на первом этапе ОГПУ арестовало 28 человек советских граждан [304] . Заподозренных в шпионаже иностранных подданных органы госбезопасности пока не тронули, запросив разрешение на их арест у Политбюро ЦК ВКП(б).

Тем временем 22 октября в 21:30 на заводе им. Марти произошёл пожар, в результате которого были выведены из строя находившиеся в крытом эллинге две подводные лодки [305] . Как установила техническая экспертиза, деревянные стеллажи эллинга были облиты легковоспламеняющимся «кузбаслаком», а затем подожжены коротким замыканием осветительных проводов, опущенных под стапеля [306] .

Организатором диверсии оказался уже упомянутый Густав Карл, который привлёк к этому неблаговидному делу инженеров Гуммерта и Горовенко, а непосредственными исполнителями – электросварочный мастер Ивановский и мастер сборочного цеха Плохой. Примечательная деталь – последние двое незадолго перед этим были исключены из ВКП(б) [307] .

Как показало расследование, в шпионско-диверсионную организацию были также вовлечены заведующий химической лабораторией завод им. Ильича Ставровский, инженеры завода им. Марти Гуммерт и Шеффер, а также служащие фирмы «Контроль-Кo» Штурм (Николаев), Гаршер (Одесса) и другие [308] .

Получив санкцию Политбюро, ОГПУ арестовало руководителей шпионской сети Иосифа Вайнцетеля, Карла и Гришая. Вскоре в деле всплыли новые фигуры из числа иностранцев: главный представитель «Контроль-Кo» в Москве бельгийский подданный С. Бернгард, бывший инженер завода им. Марти, а затем уполномоченный фирмы «Контроль-Кo» в Николаеве германский подданный В. Э. Верман, начальник парового хозяйства завода им. Ильича румынский подданный Э. Танку [309] .

В ходе следствия выяснилось, что германской разведке были переданы следующие важнейшие материалы военного значения:

– рецепты специальной танковой стали марок «ММ» и «МИ», изготовлявшейся на заводе им. Ильича в Мариуполе;

– данные о работе экспресс-лаборатории завода им. Ильича;

– данные о броневых и снарядных цехах завода им. Ильича;

– данные об оборонных цехах Азовстали;

– подробные сведения о строившихся на заводах им. Марти и «61» подлодках, торпедоносцах и других военных судах;

– сведения о состоянии и вооружении частей 15-й дивизии и Мариупольского гарнизона;

– план противовоздушной обороны г. Москвы;

– данные топографической съемки участка дальневосточной границы в районе ст. Пограничная [310] .

Один из руководителей шпионской организации – Виктор Эдуардович Верман – оказался агентом германской разведки с дореволюционным стажем, начиная с 1908 года. Об этом он подробно поведал в своих показаниях под рубрикой «Моя шпионская деятельность в пользу Германии при царском правительстве» [311] .

Как выяснили в 1990-е гг. сотрудники Центрального архива ФСБ России А. Черепков и А. Шишкин, изучив следственные материалы по данному делу, именно члены этой шпионской группы организовали 7 октября 1916 года взрыв стоявшего в Севастопольской гавани новейшего линейного корабля «Императрица Мария». После прихода немецких интервентов в 1918 году по представлению капитан-лейтенанта Клосса за самоотверженную разведывательно-диверсионную работу Верман был награждён Железным крестом 2-й степени. После окончания гражданской войны ценный агент остался в Николаеве, продолжив свою деятельность на благо Германии [312] .

Дореволюционный шпионский стаж имел и Сильвен Бернгардт, известный по архивным материалам царской контрразведки как германский шпион в России ещё во время Первой мировой войны [313] . Арестованный в Москве гражданин. СССР корреспондент-переводчик главной конторы «Контроль-Кo» Гаман сознался в разведработе в пользу Германии с 1914 года [314] .

Следствие по делу шпионской сети «Контроль-Кo» было закончено в 1934 году. Решением Коллегии ОГПУ проходившие по нему советские граждане были приговорены к различным мерам наказания, вплоть до расстрела [315] , а иностранные подданные – высланы из Советского Союза [316] .

Линейный корабль «Императрица Мария»

Но вот наступила перестроечная вакханалия. В 1989 году вместе с другими «невинными жертвами» все эти граждане оказались реабилитированными по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв политических репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов». «В деле достаточно доказательств причастности служащих “Контроль-Кo” к шпионской деятельности и тем более к диверсионному акту, совершенному Ивановским и Плохим под руководством Горовенко», – с недоумением комментирует эту гримасу горбачёвско-яковлевского «правосудия» долгое время изучавший материалы Центрального архива ФСБ кандидат юридических наук Олег Мозохин [317] . Впрочем, удивляться не приходится. Теми, кто проводил массовую реабилитацию, двигали куда более низменные мотивы, чем выяснение истины и восстановление справедливости.

Япония

Листая страницы советских газет 1930-х годов или просматривая рассекреченные документы того времени, то и дело натыкаешься на японских шпионов и диверсантов. Они же являются непременными персонажами антисталинского разоблачительного «фольклора», как наглядный пример «нелепых выдумок палачей из НКВД», к которым уважающему себя российскому интеллигенту полагается относиться не иначе, как с глумливым хихиканьем.

Дракон готовится к прыжку

Что же представляла собой тогдашняя Япония? Стремительно вырвавшийся из средневековой отсталости в ряды ведущих держав молодой хищник настойчиво и целеустремлённо готовился к переделу мира. О серьёзности намерений Токио наглядно свидетельствовал знаменитый «меморандум Танаки», представленный 25 июля 1927 года премьер-министром Гиити Танака молодому императору Хирохито и содержавший развёрнутую программу действий по завоеванию мирового господства:

«…B интересах самозащиты и ради защиты других Япония не сможет устранить затруднения в Восточной Азии, если не будет проводить политику “крови и железа”. Но, проводя эту политику, мы окажемся лицом к лицу с Америкой, которая натравливает на нас Китай, осуществляя политику борьбы с ядом при помощи яда. Если мы в будущем захотим захватить в свои руки контроль над Китаем, мы должны будем сокрушить Соединённые Штаты, то есть поступить с ними так, как мы поступили в русско-японской войне.

Но для того, чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малоазиатские страны, Индия, а также страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда поймёт, что Восточная Азия наша, и не осмелится оспаривать наши права. Таков план, завещанный нам императором Мэйдзи, и успех его имеет важное значение для существования нашей Японской империи» [318] .

…Для того чтобы завоевать подлинные права в Маньчжурии и Монголии, мы должны использовать этот район как базу для проникновения в Китай под предлогом развития нашей торговли. Будучи же вооружены обеспеченными правами, мы захватим в свои руки ресурсы всей страны. Овладев всеми ресурсами Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, стран Южных морей, а затем к завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы. Но захват контроля над Маньчжурией и Монголией явится лишь первым шагом, если нация Ямато желает играть ведущую роль на Азиатском континенте» [319] .

Выкраденный советской разведкой, «меморандум Танаки» в 1929 году был опубликован в китайской печати [320] . Разумеется, официальный Токио поспешил откреститься от компрометирующего документа. Однако сделать это оказалось весьма непросто. Как признал позднее известный японский дипломат Мамору Сигемицу, бывший послом в СССР во время конфликта у озера Хасан, а затем министром иностранных дел, осуждённый на Токийском процессе к 7 годам тюрьмы:

«Возникшее вслед за этим положение в Восточной Азии и сопутствующие ему действия Японии развивались в точном соответствии с “меморандумом Танака”, поэтому рассеять подозрения относительно существования этого документа стало весьма трудно» [321] .

Тем не менее, доморощенные любители японских грантов из числа наших соотечественников до сих пор пытаются доказывать, будто «меморандум» является фальшивкой. Их основной аргумент – дескать, не был обнаружен его оригинал (что не удивительно, поскольку накануне капитуляции компрометирующие документы активно уничтожались). При этом отсутствие документальных немецких приказов на истребление евреев почему-то не вызывает у этих господ ни малейшего сомнения в реальности Холокоста.

План Танаки начал воплощаться в жизнь в ночь на 19 сентября 1931 года, когда японские войска развернули боевые действия на территории Маньчжурии [322] . Чтобы придать своим завоеваниям видимость легитимности, в Токио решили создать из покорённых провинций подвластное Японии «независимое государство». На роль его марионеточного правителя был выбран Пу И – свергнутый революцией последний китайский император из маньчжурской династии Цин. 23 февраля 1932 года японские офицеры предложили ему стать во главе «независимой Маньчжурии» и получили согласие [323] .

Оставалось разыграть приличествующий случаю спектакль. 29 февраля «всеманьчжурская ассамблея» в Мукдене приняла резолюцию о независимости северо-восточного Китая и провозгласила Пу И своим правителем. 1 марта к бывшему императору прибыли верноподданные делегаты просить его на царство. Как и положено по обычаю, тот ответил отказом. 5 марта делегация явилась повторно. На этот раз Пу И дал согласие [324] . 8 марта он был торжественно провозглашён верховным правителем [325] , а два года спустя, 1 марта 1934 года его объявили императором «независимого государства» Маньчжоу-Го [326] .

Что же касается пресловутого «мирового общественного мнения», то японское руководство на него откровенно плевало. После того, как в феврале 1933 года Лига наций отказалась признать государство Маньчжоу-Го, 27 марта 1933 года Япония демонстративно покинула эту организацию [327] . Тем самым в очередной раз было наглядно показано, что международные соглашения действуют лишь до тех пор, пока отражают реальный баланс сил. Перестав ему соответствовать, они тут же превращаются в ничего не стоящий клочок бумаги. В 1930-е годы подобная судьба постигла Лигу наций. Сегодня в точно такую же филькину грамоту превращается ООН. Какие бы глупости ни пытались нам внушать ревнители «общечеловеческих ценностей», но международное право было и остаётся правом сильного.

Вслед за Китаем настала очередь нашей страны. 1 июля 1931 года в беседе с посетившим Москву генерал-майором Харада посол Японии в СССР, будущий премьер-министр и казнённый военный преступник Коки Хирота недвусмысленно заявил:

«По вопросу о том, следует ли Японии начать войну с Советским Союзом или нет, считаю необходимым, чтобы Япония стала на путь твёрдой политики в отношении Советского Союза, будучи готовой начать войну в любой момент.

Кардинальная цель этой войны должна заключаться не столько в предохранении Японии от коммунизма, сколько в завладении советскими Дальним Востоком и Восточной Сибирью» [328] .

В докладе, представленном генералу Харада японским военным атташе в Москве подполковником Касахара, говорилось:

«Настоящий момент является исключительно благоприятным для того, чтобы наша империя приступила к разрешению проблемы Дальнего Востока. Западные государства, граничащие с СССР (Польша, Румыния), имеют возможность сейчас выступить согласованно также с нами, но эта возможность постепенно будет ослабевать с каждым годом.

Если мы сейчас, проникнутые готовностью воевать, приступим к разрешению проблемы Дальнего Востока, то мы сможем добиться поставленных целей, не открывая войны. Если же паче чаяния возникнет война, то она не представит для нас затруднений» [329] .

Однако начать большую войну с Советским Союзом в Токио так и не решились. Главным препятствием стала осуществлённая в те годы в нашей стране программа форсированной индустриализации. В феврале 1932 года тот же подполковник Касахара в «Соображениях относительно военных мероприятий империи, направленных против Советского Союза» с тревогой отмечал:

«СССР в течение ряда последних лет проводит неуклонное увеличение вооружённых сил, и ныне уже превзошёл японскую армию по части организации и степени вооружения.

Энергично проводимый тяжелейший план имеет основной целью увеличить мощь Красной Армии. Мною уже неоднократно докладывалось о том, что вооружение СССР в дальнейшем будет развиваться в ещё более стремительных темпах» [330] .

«В настоящий момент Красная Армия по части оснащения и обучения достигла уже требуемого уровня и, пожалуй, превосходит армии блока Польши, Румынии и прибалтийских государств. Но СССР ещё не обладает достаточной мощью для проведения войны в широком смысле этого слова. Экономическая мощь, военная промышленность и единство нации ещё не достигли требуемой степени.

«Из вышеуказанного видно также, что японо-советская война, принимая во внимание состояние вооружённых сил СССР и положение в иностранных государствах, должна быть проведена как можно скорее. Мы должны осознать то, что по мере прохождения времени обстановка делается всё более благоприятной для них» [331] .

Вместо большой войны японское руководство встало на путь постепенного наращивания провокаций. С 1936 по 1938 год на маньчжуро-советской границе был зарегистрирован 231 инцидент, в том числе 35 крупных боевых столкновений [332] . Так, 30 января 1936 года на участке Гродековского пограничного отряда две роты японо-маньчжур углубились на полтора километра вглубь советской территории в районе пади Мещеряковской, однако были выбиты обратно. В ходе боя, по советским данным, противник потерял 31 человека убитыми, с нашей стороны погибли четверо пограничников [333] .

24 ноября 1936 года на том же участке границу нарушил японский конно-пеший отряд численностью около 60 человек. После схватки с пограничниками во главе с начальником погранзаставы Евграфовым японцы были отброшены с нашей территории, потеряв 18 человек убитыми и 7 ранеными [334] .

В июле-августе 1938 года у озера Хасан и в мае-сентябре 1939 году у реки Халхин-Гол велись уже полномасштабные боевые действия с использованием танков и авиации. Последний конфликт по своему размаху и длительности можно по праву считать локальной войной.

Протоколы японских мудрецов

Очевидно, что в 1920-е – 1930-е годы Япония была одним из основных потенциальных противников СССР. Причём противником, традиционно уделявшим самое пристальное внимание тайным методам борьбы.

Так, в конце 1927 года майор Канда Масатанэ представил в штаб Квантунской армии и генеральный штаб Японии доклад «Материалы по изучению подрывной деятельности против России», являвшийся программой разведывательных, диверсионных и подрывных мероприятий против Советского Союза. В первом разделе документа «Общие принципы подрывной деятельности против России» отмечалось: «В будущей войне подрывная деятельность будет играть чрезвычайно важную роль… Поэтому работа, включающая в себя подрывную деятельность против России, весьма многообразна, и эта деятельность должна охватывать весь мир» [335] . Автор доклада рекомендовал принять меры к обострению национальной, идеологической и классовой борьбы внутри нашей страны. Предлагалось «подстрекать государства, лежащие на западных и южных границах Союза, угрожать ему таким образом, чтобы не дать возможности перебросить на Дальний Восток большую армию. При помощи экономической блокады мешать ввозу в Союз материальных средств и, в частности, предметов военного снаряжения» [336] . Рекомендовалось также разрушать транспортные сооружения (в первую очередь сибирские железные дороги), телеграфную связь, задерживать мобилизацию и концентрацию армии.

Второй раздел доклада был посвящён разработке важнейших мероприятий по подрывной деятельности на территории Восточной Сибири. В нём предусматривалось ведение антисоветской агитации и пропаганды, засылка на советскую территорию антисоветских групп, чтобы мешать в военное время действиям частей Красной Армии. Предлагалось «в связи с развитием общего военного положения создать на русской территории антисоветское правительство и побудить свергнуть советскую власть одновременно в Сибири и на Кавказе». Предусматривалось «сделать Внешнюю Монголию антисоветской » [337] .

По поводу организации разведсети на советской территории в докладе указывалось: «В том случае, если нельзя будет устроить официальные разведывательные органы, необходимо отправлять в Россию японских разведывательных агентов под видом дипломатических чиновников. Если же и это будет невозможно, то тогда нужно будет отправлять переодетых офицеров» [338] .

В приложении к докладу были разработаны «Важнейшие мероприятия мирного времени на Дальнем Востоке в связи с подрывной деятельностью против России». Среди этих мероприятий предусматривалось создание за границей белоэмигрантских организаций для враждебной деятельности против Советского Союза.

В соответствии с положениями доклада майора Масатанэ разведывательный отдел генштаба начал практическую разработку мероприятий подрывной и диверсионной деятельности против СССР.

Ещё до того, как доклад Масатанэ был отправлен в Токио и Порт-Артур, японский военный атташе в Советском Союзе Мицутаро Камацубара, будущий командир разгромленной на Халхин-Голе 23-й пехотной дивизии, получил из Токио инструкцию генштаба № 908 от 6 октября 1927 года, подписанную помощником начальника генштаба Дзиро Минами. В ней предписывалось заняться изучением организаций, обществ и отдельных лиц, которых можно было бы использовать для получения разведывательной информации, проведения антисоветской пропаганды и подрывной деятельности, и давались практические указания по организации подрывной работы в СССР [339] .

В апреле 1929 года в Берлин прибыл начальник разведывательного отдела генштаба генерал-лейтенант Иванэ Мацуи. После его приезда в столице Германии было созвано совещание японских военных атташе из Великобритании, Франции, Польши, Австрии, Италии, Советского Союза и Турции. Мацуи выступил с обстоятельным докладом о расширении шпионской и подрывной деятельности против Советского Союза. После этого на совещании обсуждались вопросы о способах, методах и организации диверсий, которые должны будут проводиться из европейских государств во время войны с Советским Союзом. Большое внимание было уделено положению русских белоэмигрантов в Европе с учётом их возможного использования в будущем. Обсуждался и вопрос об агентурно-разведывательной работе против СССР, проводимой японскими военными атташе в Европе [340] .

Хотя японские офицеры готовили свои планы в глубокой тайне, советским агентам удалось сфотографировать как упомянутую инструкцию генштаба, так и записи, сделанные во время совещания военных атташе одним из его участников. Позднее эти документы были представлены советской стороной в качестве вещественного доказательства на Токийском процессе над японскими военными преступниками.

В то время как 3-й отдел морского генерального штаба направлял шпионско-диверсионную работу главным образом против вероятных морских противников Японии – США и Англии, разведывательная работа против СССР осуществлялась 2-м (разведывательным) управлением генерального штаба японской армии [341] . Для этого на территории Маньчжурии была организована система японских военных миссий, создававшихся по основным районам советского Дальнего Востока. К 1941 году в Маньчжоу-Го насчитывалось около тридцати подобных миссий, включая отделения на местах. Все они руководились японской военной миссией в Харбине, которая тесно координировала оперативную работу со 2-м отделом штаба Квантунской армии [342] . Она же курировала разведывательную деятельность против СССР 3-го отдела управления политической службы жандармерии и особых отделов пограничных полицейских отрядов [343] .

Механик-фотолюбитель

Защищая безопасность нашей страны, советские пограничники регулярно вылавливали японскую агентуру. Так, осенью 1933 года с территории 3-го участка УНР-103 дезертировали в Маньчжурию трое военнослужащих из числа работников УНР – механик катера Александр Трифонов и мотористы Виталий Еськов и Георгий Моров.

В городе Лахассусу бежавшие явились в японскую жандармерию, которая немедленно отправила их на канонерской лодке в Харбин в распоряжение японской военной миссии. Подробно рассказав в ходе допроса все известные им секретные сведения, касающиеся оборонного строительства участка № 103, дезертиры были освобождены и посланы на работу в механические мастерские военно-морского штаба Маньчжоу-Го.

Александр Трифонов, снискавший особое расположение новых хозяев своими подробными показаниями об оборонных работах на границе, после некоторой обработки был завербован для шпионско-диверсионной деятельности секретарём Харбинской военной миссии Суда Сейкеем. 10 июля 1934 года новоиспечённый шпион был нелегально переброшен на советскую территорию, получив следующие задания:

1) Проехать по маршруту: Советская гавань, бухта Де-Кастри, по р. Амур до Николаевска и Комсомольска-на-Амуре. Во всех этих пунктах собирать данные о численности воинских частей, их местонахождении и номерах.

2) Тщательно заснять оборонные точки укреплений в бухте Де-Кастри и Советской гавани.

3) Раздобыть и привезти в Харбин кусочек строительного материала, из которого строятся оборонные точки.

На расходы Суда выдал Трифонову 80 иен и, кроме того, снабдил портативным фотоаппаратом с четырьмя плёнками.

Для беспрепятственного прохождения границы при возвращении в Харбин Суда вручил Трифонову свою визитную карточку с печатью японской военной миссии и следующим текстом:

«Является русским Трифоновым, откомандированным нашей военной миссией в Суйфыньхе (Пограничная), о чем свидетельствуется. Суда Сейкей. Харбин, военная миссия, телефон № 43–22 и 34–84».

Эту карточку Трифонов зашил в подкладку своего пиджака, где она и была обнаружена при обыске.

По прибытии на советскую территорию шпион-механик немедленно отправился во Владивосток, где и был арестован как подозрительный элемент. На следствии Трифонов полностью сознался [344] .

«Русская правда» агента Кобылкина

Крупным успехом НКВД стал захват главы маньчжурского отделения РОВС и по совместительству представителя белоэмигрантской террористической организации «Братство русской правды» полковника Иннокентия Кобылкина. С этой целью на нашей территории чекистами была создана подставная антисоветская организация. Вот докладная записка заместителя наркома внутренних дел СССР Г.Е. Прокофьева № 56423 от 11 июля 1935 года на имя И.В. Сталина об итогах этой операции: «Следствием по делу арестованных японских диверсантов Кобылкина и Переладова (сообщено в ЦК ВКП(б) № 56121 от 23/V-1935 года), проведённым в Москве, полностью установлено, что полковник Кобылкин И.В. и хорунжий Переладов Е.Л. переброшены нелегально на советскую территорию японской военной миссией в Харбине.

Арестованный полковник Кобылкин Иннокентий Васильевич в момент выброски его на советскую территорию являлся официальным служащим японо-маньчжурской полиции в качестве надзирателя на станции Чжалайнор КВЖД (в 9 километрах от советской границы).

Кобылкин показывает, что вышел на советскую территорию по прямому поручению секретаря японской военной миссии в Харбине – Суда для связи с существующей на территории Забайкалья контрреволюционной организацией, которую японцы считали необходимым переключить на осуществление террористических и диверсионных актов. В этих целях Кобылкин был снабжён японской военной миссией оружием (2 больших маузера и 70 патрон к ним и 1 браунинг с 24 патронами) и 2-мя зажигательными снарядами “Термит” (при аресте изъято).

Для проведения широкой пропаганды контрреволюционных идей на территории Восточной Сибири Кобылкин принёс с собой 4769 различных листовок, изданных известной террористической организацией за границей “Братство Русской Правды” (“БРП”).

Арестованный по этому делу хорунжий Переладов Евлампий Лукьянович, прибывший нелегально на советскую территорию ранее Кобылкина, показывает, что был завербован для японской разведки Кобылкиным, по поручению которого вышел нелегально на советскую территорию для личного участия в террористических и диверсионных актах, которые должна была осуществлять существовавшая антисоветская организация в Забайкалье. При аресте Переладова при нем были обнаружены 2 браунинга с патронами и 8 зажигательных снарядов “Термит”.

Наряду с этим Переладов показывает, что перед своим отъездом в СССР он, будучи членом так называемого Красновского филиала “БРП” (Шанхайский отдел), посетил в Харбине представителя этого филиала Курочкина Николая Ивановича, который поручил ему приступить к созданию небольших, но хорошо законспирированных и не связанных между собой ячеек “БРП” на советской территории.

Антисоветская организация, для связи с которой от японской разведки прибыли Кобылкин и Переладов, фактически представляет из себя небольшую группу лиц, подставленных специально нами для перехвата деятельности японской разведки в Забайкалье.

В связи с тем, что арест Переладова и Кобылкина был произведён секретно, японская разведка, полагая, что они находятся на свободе, перебросила в распоряжение Кобылкина в ночь на

28 мая 1935 г. в районе Даурского погранотряда (Восточно-Сибирский Край) вооружённую группу террористов в составе 3-х человек – Кустов Владимир (эмигрант, инженер, член «БРП») и Олейниковы Михаил и Виктор (братья, граждане СССР, сыновья священника, без определённых занятий, завербованы японской разведкой, неоднократно нелегально переходили границу).

Столкнувшись с резервным нарядом нашей погранохраны в районе поселка Абагайтуй (Даурский погранотряд, ВСК), террористы открыли стрельбу, в результате перестрелки ответным огнём пограничников Кустов Владимир и Олейников Михаил были убиты. Скрывшийся во время перестрелки Олейников Виктор был наутро задержан по дороге к г. Чите. У убитых обнаружены письма от японского агента Тимофеева и членов “БРП” в Харбине Курочкина и Петунова, адресованные Кобылкину и Переладову.

Задержанный Олейников Виктор сознался, что сотрудничает с японской разведкой в течение года и по её заданиям неоднократно нелегально нарушал нашу границу. Последний приход Олейникова на советскую территорию был связан с прямым заданием японской военной миссии в Харбине, поручившей передать письма Кобылкину и оказать ему содействие при осуществлении террористических и диверсионных актов. По показаниям Олейникова, вышедшие с ним террористы (Кустов и Олейников Михаил), так же как и он, были вооружены браунингами с коробкой запасных патрон к каждому. (Всё оружие изъято). Олейников конвоируется в Москву.

Учитывая, что Кобылкин и Переладов являются активными агентами японской разведки, состоя одновременно членами монархических белогвардейских организаций, как “РОВС” (Российский Общевоинский Союз) и “БРП”, и то, что Кобылкин до своего выхода на советскую территорию был официальным служащим маньчжурской полиции, считаю целесообразным передать это дело в Военную Коллегию Верховного суда СССР для слушания в открытом порядке.

Процесс должен быть проведён под углом разоблачения деятельности японских разведывательных органов на территории Маньчжоу-Го, питающих и широко использующих участников различных белогвардейских организаций, для осуществления на нашей территории террористических и диверсионных актов.

Народный Комиссариат по Иностранным Делам с открытой постановкой этого процесса согласен, считая только необходимым проведение его в Иркутске.

Прошу указаний» [345] .

И действительно, 31 августа – 1 сентября 1935 года в Иркутске состоялся открытый процесс, на котором Кобылкин, Переладов и Олейников были приговорены к высшей мере наказания [346] .

Мы маленькие дети, нам хочется гулять!

Невзирая на провалы и неудачи, японская разведка продолжала забрасывать агентуру через советскую границу. Вот что сообщал начальник УНКВД по Хабаровскому краю комиссар госбезопасности 3-го ранга И.Ф. Никишов в НКВД СССР 22 августа 1939 года:

«В июле сего года в районе 63-го погранотряда при нелегальном переходе границы были задержаны японские агенты: Трофимов Василий Андреевич, 1912 года рождения, уроженец Еврейской автономной области, бежал в Маньчжурию в 1933 г.; Рогач Иван Ефимович, 1914 года рождения, уроженец Харбина; Хижин Леонид Алексеевич, 1916 года рождения, уроженец Благовещенска, родители которого в 1919 г. эмигрировали в Харбин, где Хижин воспитывался. Все трое сознались, что в апреле сего года были завербованы представителями японской военной миссии в Харбине в состав диверсионно-террористической группы, переброшены на нашу территорию с основными заданиями: совершить теракт против командарма Штерна, организовывать крушения воинских поездов и т. д. У одного террориста при задержании изъято оружие – револьвер-наган с боевыми патронами, 2 винтовки со 120 боепатронами. Руководителю группы Трофимову были даны три явки на нашей территории. Допрос продолжается в направлении вскрытия всех известных им японских агентов, переброшенных в СССР» [347] .

13 февраля 1940 года военным трибуналом 2-й Отдельной Краснознамённой армии Трофимов, Рогач и Хижин были приговорены к расстрелу 12 июля 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР заменила Рогачу и Хижину высшую меру наказания 10 годами лишения свободы. Хижин вскоре умер в местах заключения, а Рогач дожил до хрущёвской «реабилитации». Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 4 июня 1959 года дело по обвинению Трофимова, Рогача и Хижина было пересмотрено, их действия переквалифицированы на ст. 84 УК РСФСР (незаконный въезд в СССР) и срок наказания всем троим определён в 3 года лишения свободы [348] .

Вот как комментирует это в своей книге Евгений Горбунов: «Не было японских шпионов, террористов и диверсантов. Были трое молодых ребят, которые перешли границу, чтобы посмотреть на свою Родину. Вот и посмотрели» [349] .

И в самом деле! Как только сталинским опричникам могло придти в голову объявить японскими агентами трёх молодых людей, нелегально перешедших с оружием в руках границу со стороны оккупированной японцами Маньчжурии в самый разгар боёв на Халхин-Голе? Ведь ясно же, что ребята просто вышли погулять, ну и заблудились. С кем не бывает! А винтовки с наганом взяли не иначе, как от волков отстреливаться.

Интерес Японии к СССР не ограничивался сопредельными территориями. Так, когда в 1933 году советско-японские отношения резко обострились, офицеры из «Страны восходящего солнца» зачастили в Финляндию. Некоторые из них оставались там по 2–3 месяца, проходя стажировку в финской армии [350] . Был назначен новый поверенный в делах Японии в Финляндии, «активная и, видимо, влиятельная фигура, двоюродный брат товарища (т. е. заместителя. – И.П.) министра иностранных дел и племянник председателя правления маньчжурской ж.д.» [351] . Если до этого на всю Прибалтику и Финляндию японцы обходились одним военным атташе с местом пребывания в Риге, то теперь в Хельсинки был направлен отдельный атташе [352] .

Особенно расширилась сфера деятельности японской разведки по мере упрочения связей между Японией и Германией. Если раньше её основным объектом являлись районы Дальнего Востока, то начиная с 1939 года японская разведка засылала свою агентуру в Сибирь, на Урал, Среднюю Азию и в центральные города СССР [353] .

Вскоре после заключения 25 ноября 1936 года «Антикоминтерновского пакта» японское правительство провело реорганизацию разведывательных и контрразведывательных органов. В 1937 году при кабинете министров Японии было создано специальное бюро, которое должно было руководить всеми разведывательными органами, установить жёсткую централизацию в работе секретных служб и усилить их подрывную деятельность против Советского Союза [354] .

Шпмон во штабе русскмх вомнов

Впрочем, не следует думать, будто в поединке с японской разведкой успех всё время сопутствовал НКВД. Лишь во время Великой Отечественной войны удалось разоблачить группу лиц, подозреваемых в сотрудничестве с японскими спецслужбами. Многие из них занимали отнюдь не рядовые должности и действовали в советском тылу уже долгие годы.

Особый интерес Управления контрразведки «Смерш» Забайкальского фронта вызвал старший переводчик разведотдела лейтенант Ли Гуй Лен, в силу своего положения хорошо знавший нашу зафронтовую агентуру На первый взгляд, в поведении и действиях переводчика не было ничего подозрительного. Безупречная биография и отличный послужной список делали Ли Гуй Лена незаменимым работником. Однако тщательно изучив его жизненный путь, военные контрразведчики обратили внимание на важное обстоятельство – участившиеся провалы зафронтовой агентуры разведотдела штаба фронта совпали с зачислением Ли Гуй Лена на службу в разведку. Ещё больше укрепили подозрения советской контрразведки показания нескольких агентов-двойников, разоблачённых весной 1943 года. На допросах они сообщили, что задержавшие их японские спецслужбы были поразительно хорошо информированы о содержании заданий, полученных ими в разведотделе.

Подозрения в адрес Ли Гуй Лена ещё долго могли оставаться лишь подозрениями, если бы в руки контрразведчиков не попал резидент японской разведки Де До Сун. 20 июня 1943 года на допросе в УКР «Смерш» Забайкальского фронта Де До Сун показал, что сведения на 19 агентов советской военной разведки были получены им от Ли Гуй Лена, которого под псевдонимом «Лин» он завербовал ещё в 1932 году. 26 августа, после короткой оперативной игры, контрразведчики «Смерш» арестовали переводчика, который, под давлением неопровержимых доказательств, признался в своей шпионской деятельности [355] .

Добытые в ходе оперативно-следственной разработки Де До Суна и Ли Гуй Лена материалы позволили работникам «Смерш» раскрыть целую сеть шпионов, внедрённых японскими спецслужбами в зафронтовой агентурный аппарат разведывательных органов Забайкальского фронта. Её масштабы поразили даже видавших виды чекистов. Оказалось, что более половины всей зафронтовой агентуры разведотдела было перевербовано японцами.

Не лучше обстояли дела с негласными источниками, находившимися на связи у сотрудников разведывательных подразделений Дальневосточного фронта. Только за первое полугодие 1943 года органами «Смерш» было разоблачено и арестовано 38 вражеских агентов. В их числе оказалось 28 закордонных источников разведотдела фронта, перевербованных японцами в период ходок в Маньчжурию.

Всего в 1942 году и за первое полугодие 1943 года военными контрразведчиками управлений «Смерш» Дальневосточного и Забайкальского фронтов было выявлено и разоблачено 66 шпионов, проникших в негласный аппарат разведывательных отделов этих фронтов. Кроме того, они установили, что ещё 166 агентов, получив задание, ушли на территорию Маньчжурии и обратно не вернулись [356] .

Добрячки в прокурорских мундирах

После разгрома Японии в августе 1945 года в руки советских органов госбезопасности попало множество колоритных персонажей. Одним из них был начальник японской военно-морской миссии в городе Сейсине капитан 1-го ранга Минодзума Дзюндзи, арестованный органами «Смерш» Тихоокеанского флота.

В ходе следствия были получены неопровержимые свидетельства разведывательной деятельности Минодзумы против нашей страны. Да и сам арестованный охотно рассказывал о своей «работе». От него удалось получить ценнейшие сведения о структуре, формах и методах деятельности японской разведки в целом и военно-морской в частности, личном составе и агентуре противника.

Владея русским языком, Минодзума собственноручно описал свою биографию разведчика. Выяснилось, что сбором разведданных о советских военно-морских силах на Дальнем Востоке он занимался ещё в далёкие 1920-е годы:

«…начиная с 1922 г. я три года находился во Владивостоке для ведения разведывательной работы и практики русского языка. Для реализации этих задач мне удалось в качестве квартиранта войти в семью начальника штаба русского Тихоокеанского флота капитана 1-горанга Насимова… Для того чтобы войти в эту семью и вообще для того чтобы иметь возможности для ведения разведывательной работы, мне пришлось перейти на положение гражданского лица, проживающего во Владивостоке в целях изучения русского языка. У меня была специальная разведывательная миссия. И я перешёл на нелегальное положение, хотя я и оставался под фамилией Минодзума, выдавал себя за лицо гражданское, имея при этом на руках соответствующие, подтверждающие это документы. По инструкции я должен был собирать разведывательные данные о боевом составе Тихоокеанского флота и тактико-технических характеристиках кораблей, их дислокации, личном составе флота, учреждениях и учебных заведениях ВМФ, характере возводимых укреплений в порту и крепости Владивостока, дислокации частей Красной Армии в Приморье, политико-экономическом положении СССР» [357] .

Однако не успел японский агент как следует развернуться, как был пойман бдительными чекистами:

«Во Владивостоке мне удалось завербовать большое количество людей из числа служащих различных учреждений, с помощью которых я собирал ценные сведения военного, политического и экономического характера.

В 1925 г. я был арестован органами ОГПУ, но на следствии в принадлежности к японской военно-морской разведке не признался и просидел в тюрьме четыре месяца… Сразу же после освобождения меня из тюрьмы я выехал в Токио. Через год я был назначен уже начальником русского отделения 3-го отдела ГМШ [главного морского штаба] и прослужил в этой должности пять лет. В 1935 г. меня назначили на должность начальника сейсинской военно-морской миссии, где я служил до разгрома Японии в 1945 г.» [358] .

15 февраля 1947 года Военной коллегией Верховного Суда СССР Минодзума был приговорён к высшей мере наказания.

7 марта приговор был приведён. Казалось бы, справедливость восторжествовала. Но не тут-то было! 19 июля 2001 года Главная военная прокуратура РФ пришла к выводу, что Минодзума Дзюндзи, осуждённый по ст.58 ч.1 УК РСФСР, «являясь офицером военно-морских сил Японии, занимался выполнением своих профессиональных обязанностей, не нарушая законов своего государства. На территории СССР он преступлений не совершил и под юрисдикцию советских законов не подпадает, а поэтому в соответствии с п. “а” ст. З Закона РФ “Ореабилитации жертв политических репрессий ” от 18 октября 1991 г. подлежит реабилитации» [359] .

Пока в России есть такие прокуроры, вражеские агенты могут спать спокойно.

Польша

Наряду с германскими и японскими собратьями, популярным персонажем глумливых разглагольствований насчёт «абсурдной и чудовищной машины сталинского террора» является польский шпион. Объявляя невинными жертвами всех осуждённых за шпионаж в пользу Варшавы, обличители тоталитарного режима тем самым молчаливо предполагают, что никакой разведывательно-диверсионной работы против советского государства Польша не вела и не могла вести.

Между тем так называемые лимитрофы – бывшие национальные окраины Российской Империи, получившие независимость в результате революционных событий 1917 года, иностранной интервенции и Гражданской войны, относились к СССР с нескрываемой враждебностью. Русофобия правящей элиты этих новоиспечённых государств помножилась на ненависть к большевикам.

Птенцы Дзержинского

Вопреки умозрительным рассуждениям насчёт пролетарского интернационализма и международной солидарности трудящихся, национальный момент играл и играет очень важную роль. Необоснованные иллюзии в этом вопросе могут стоить очень дорого, что наглядно показал закончившийся катастрофой поход Тухачевского на Варшаву. Как ни старалась большевистская пропаганда убедить местное население: дескать, «мы воюем с панским сбродом, а не с польским трудовым народом», большинство поляков предпочли мировой революции «Польшу от моря до моря».

Между тем к 1930-м годам в нашей стране сложилась парадоксальная ситуация. Польша является для СССР «врагом № 1», а множество поляков занимают высокие посты в Красной Армии и НКВД. Мало того, часть из них – бывшие агенты польской разведки.

В июне 1920 года, в самый разгар польско-советской войны, в Москве был арестован главный резидент польской разведки поручик Игнатий Добржинский. Чтобы убедить его сдать свою агентуру, председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский предложил следующее условие: идейных сторонников Пилсудского ВЧК судить не будет, а позволит им уехать в Польшу под честное слово прекратить разведывательную работу против большевиков. Поверив соотечественнику, Добржинский начал давать показания. Для начала он уговорил явиться с повинной резидента в Петрограде B.C. Стецкевича. Затем Добржинский, сменивший фамилию на Сосновский, в составе специальной оперативно-чекистской группы Особого отдела ВЧК посетил Киев, Житомир, Харьков, Смоленск, Минск и ряд других городов, где было захвачено большое количество польских агентов. В свою очередь «железный Феликс» также выполнил своё обещание. С ведома Ленина, «идейные» польские разведчики были отпущены за границу [360] .

Сам факт перевербовки агентуры противника не является чем-либо необычным. Однако дальше происходит нечто странное: Добржинский, а вместе с ним и ряд других бывших членов Польской организации войсковой (ПОВ), становятся кадровыми сотрудниками ВЧК. В письме на имя Дзержинского, датированном ноябрем 1920 года, начальник Особого отдела Западного фронта Филипп Медведь с тревогой сообщал:

«От товарищей, приезжающих из Москвы, узнаю, что непосредственным помощником товарища Артузова (в то время зав. оперативного отдела Особого отдела ВЧК. – И.П.) является Добржинский… что Витковский (имеется в виду член ПОВ, капитан польской армии Виктор Мрачевский, он же Витковский – И.П.) – начальник спецотделения. Я знаю, что тов. Артузов им безгранично верит, что хорошо для частных, личных отношений, но когда их посвящают во все тайны работы, когда они работают в самом центре ОО (Особого отдела– И.П.) ВЧК, то это может иметь самые плохие последствия для нас…» [361] .

«…они молодые, вели ответственную работу у белополяков и слишком скоро перешли на нашу сторону (после ареста) и стали убеждёнными коммунистами… » [362] .

Думали использовать их как орудие для раскрытия наших врагов в России, использовать их для разложения в рядах противника, а вышло наоборот – они становятся руководителями нашей работы благодаря тому, что к ним привыкли, сжились с ними» [363] .

Решительно возражал против назначения на должности в ВЧК бывших членов ПОВ и заместитель Артузова Роман Пиляр, который имел по этому поводу серьёзное столкновение с Дзержинским, после чего был вынужден уехать в Верхнюю Силезию на подпольную партийную работу [364] .

Однако все эти опасения были оставлены без внимания. 15 мая 1921 года Добржинский-Сосновский был награждён орденом Красного Знамени. По представлению Дзержинского его приняли в РКП(б). Вскоре он возглавил 6-е «белогвардейское» отделение в только что созданном Контрразведывательном отделе ГПУ. Сосновский принимал активное участие в операции «Синдикат-2» по захвату Бориса Савинкова и в других чекистских операциях, дослужился до звания комиссара госбезопасности 3-го ранга, был заместителем начальника Особого отдела ОГПУ. Делали карьеру в советских органах госбезопасности и его бывшие соратники по польской разведке [365] .

Мировая история спецслужб знает примеры, когда тот или иной деятель, иногда довольно высокопоставленный, поступал на службу к бывшим противникам. Достаточно вспомнить знаменитого министра полиции Франции Жозефа Фуше, служившего и республике, и Наполеону, и Бурбонам. Или полковника Генерального штаба нацистской Германии Рейнхарда Гелена, поступившего в 1945 году на службу к американцам и ставшего основателем Федеральной службы разведки ФРГ. Но при этом обязательно соблюдалось важное правило: должны были прекратить существование прежние хозяева, чтобы у единожды предавшего не возникало соблазна вернуться. Здесь же это условие выполнено не было. Вспомнив об оставшихся в Польше родственниках или разочаровавшись в идеях пролетарской революции, новоявленные чекисты имели все возможности «искупить вину» перед исторической родиной, вступив в сотрудничество с польской разведкой.

Трудно сказать, какими мотивами руководствовался Дзержинский, однако, поместив внутрь ВЧК целую плеяду потенциальных предателей, он фактически заложил под собственное детище мину замедленного действия. Также трудно сказать, сколько из них стали реальными изменниками – следственные дела до сих пор засекречены, а верить на слово хрущёвским и яковлевским реабилитаторам вряд ли стоит.

Помимо поляков в ведомстве «железного Феликса» трудились представители и других сомнительных национальностей. Так, на 1 октября 1936 года среди 110 руководящих работников НКВД от уровня начальников областных управлений и выше имелось пятеро поляков, девять латышей и двое немцев [366] . Другими словами, 14,5 % высшего руководства органов госбезопасности составляли выходцы из стран – вероятных противников.

«Дранг нах Остен» по польски

Воспользовавшись охватившей Россию смутой, вновь созданное польское государство отхватило огромный кусок нашей территории. Населявшие его украинцы и белорусы подвергались жестокому угнетению и издевательствам. Сознавая, что рано или поздно Советский Союз захочет вернуть своё, поляки рассматривали нашу страну как противника № 1. Как неоднократно подчёркивал Юзеф Пилсудский: «Расчленение России лежит в основе польских государственных интересов на Востоке» [367] .

Смесь русофобии и антикоммунизма образовала гремучий коктейль, напрочь лишивший ясновельможную шляхту последних остатков здравого смысла. Едва ли не до самого дня гитлеровского нападения правители польского государства замышляли пакости против нашей страны, строили планы совместных походов.

Так, в книге соратника Пилсудского Владислава Студницкого «Польша в европейской политической системе», изданной весной 1935 года на польском языке, а годом позже переведённой на немецкий и вышедшей в свет в Германии, подчёркивалось: «Польша и Германия могут образовать основу огромного среднеевропейского блока, который охватывал бы Австрию, Венгрию, Чехословакию, Румынию, Болгарию, Югославию, Грецию, Турцию и Прибалтийские государства… Этот блок представлял бы собой первоклассную экономическую и военную силу. Германия заняла бы в нём, естественно, первое место, а второе место принадлежало бы Польше» [368] .

А вот выдержка из состоявшейся 28 декабря 1938 года беседы советника посольства Германии в Польше Рудольфа фон Шелии с только что назначенным посланником Польши в Иране Я. Каршо-Седлевским:

«Полuтическая перспектива для европейского Востока ясна. Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом, а Польша поддержит, добровольно или вынужденно, в этой войне Германию. Для Польши лучше до конфликта совершенно определённо стать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на Западе и политические цели Польши на Востоке, прежде всего на Украине, могут быть обеспечены лишь путём заранее достигнутого польско-германского соглашения. Он, Каршо-Седлевский, подчинит свою деятельность в качестве польского посланника в Тегеране осуществлению этой великой восточной концепции, так как необходимо в конце концов убедить и побудить также персов и афганцев играть активную роль в будущей войне против Советов. Выполнению этой задачи он посвятит свою деятельность в течение будущих лет в Тегеране» [369] .

Таким образом, желание вести шпионскую работу против нашей страны у Варшавы безусловно присутствовало. Но может, у тогдашней Польши не было возможности содержать

значительный разведывательный аппарат? Отнюдь. Уж на что, а на спецслужбы Пилсудский и его наследники денег не жалели.

В июне 1921 года создаётся знаменитая «двуйка» – 2-й отдел генерального штаба. Данная структура являлась не только военной, но и общенациональной разведывательной службой, собиравшей информацию как для военного командования, так и для государственного руководства. Помимо этого, «двуйка» выполняла функции центрального органа контрразведки. На неё же была возложена борьба с «подрывными» движениями в вооружённых силах [370] .

Накануне 2-й мировой войны польская разведка была одной из самых профессиональных и мощных в Европе. Даже после оккупации Польши разведсеть польского эмигрантского правительства включала в себя 1700 агентов почти во всех европейских странах [371] . Немаловажно и то, что шпионская деятельность облегчалась наличием в Советском Союзе значительной польской диаспоры.

Разведывательная работа против СССР велась резидентурами трёх видов. Резидентуры группы «А» действовали непосредственно на нашей территории, группы «В» – в граничащих с нами государствах, «С» – в странах Западной Европы, ориентируясь на работу с белой эмиграцией.

К первой группе относились, прежде всего, легальные резидентуры, организованные при польских дипломатических представительствах в Москве, Харькове, Киеве, Минске и некоторых других крупных центрах. Они комплектовались офицерами генерального штаба, занимавшими официальные посты в аппарате различных делегаций, миссий, представительств частных фирм, транспортных учреждений, средств массовой информации. Помимо легальных были созданы и нелегальные резидентуры, где «трудились» завербованные советские граждане и пробравшиеся на территорию СССР польские офицеры-разведчики [372] .

Так, в апреле 1924 года полномочным представительством ОГПУ по Ленинградскому военному округу была раскрыта шпионская сеть, организованная и руководимая сотрудником ленинградского представительства польской делегации по делам оптации и репатриации Ю.И. Чеховичем-Ляховским [373] .

Бывший морской офицер, Чехович в 1918 году был арестован ВЧК, однако сумел бежать в Польшу, вернувшись в Советскую Россию уже в качестве официального лица [374] . С октября 1922 года Юрий Иванович завербовал в качестве агентов ряд лиц, занимавших ответственные должности в Красной Армии и на флоте, в гражданских и торгово-промышленных государственных учреждениях. Эти лица систематически доставляли ему необходимые сведения, содержание которых носило характер государственной тайны. Добытые материалы переправлялись в Варшаву с помощью дипломатических курьеров [375] .

Среди агентов Чеховича оказались начальник административной части штаба одной из дивизий Миодушевский и бывший слушатель Высшей Кавалерийской школы Зелинский. Последний, в частности, передал польскому резиденту дислокационную карту двухвёрстного масштаба [376] . Сведения о Балтийском флоте сообщал бывший мичман Максимов, о положении ленинградской промышленности доносил инженер Ягмин [377] .

Ещё одним агентом стал бывший ротмистр Оссовский, который попытался привлечь к шпионской работе и своего бывшего однополчанина Зацепина, занимавшего видные должности в Красной Армии. Однако тот запросил слишком дорого, потребовав визу за границу для себя и семьи, а также вклад на текущий счёт в варшавском банке. Поскольку остальные шпионы продавали Родину по дешёвке, получая 25–50 долларов в месяц, вербовка Зацепина не состоялась [378] .

Слушание дела происходило 13 и 14 июня 1924 года. Сам Чехович успел удрать за границу. Перед Военной Коллегией Верховного Суда СССР предстало 13 человек его агентов и пособников. В результате двухдневного разбирательства обвинявшаяся в недоносительстве подсудимая А.Келликер была оправдана, Миодушевский, Зелинский, Оссовский и Максимов приговорены к высшей мере наказания, остальные обвиняемые получили различные сроки от 10 лет до 6 месяцев [379] .

В том же 1924 году была раскрыта и резидентура в Киеве во главе с секретарём польской оптационной делегации в этом городе Павловским. Вместе с ним занимались шпионажем его коллеги 2-й секретарь Вельвейский и сотрудник делегации советский гражданин Венгминский. Вельвейским был завербован бывший генерал Белавин, доставивший польской разведке большое количество сведений и приказов. Кроме того, ОГПУ были арестованы участвовавшие в шпионской работе несколько служащих Красной Армии из числа бывших офицеров, а также немецкий гражданин, услугами которого пользовались для связи с польским генеральным консульством [380] .

Резидентуры типа «В» были созданы в Таллине, Риге, Кишинёве и Константинополе и возглавлялись польскими военными атташе или специально назначенными офицерами. Помимо использования собственной агентуры они сотрудничали с разведками стран пребывания, а также государств Запада, в первую очередь Франции, имевших здесь же свои разведывательные центры [381] .

Так, в 1925 году польская разведка предприняла попытку наладить агентурную сеть в Закавказье, используя в качестве базы Турцию. При польском посольстве в Анкаре была создана резидентура «Грузин». Её руководителем стал военный атташе полковник Шетцель, впоследствии возглавивший 2-й отдел польского генштаба. Задача резидентуры состояла в сборе разведывательной информации не только в Грузии, но и в Крыму, на Украине (в Харькове и Одессе), а также в Кишинёве. Предусматривалось привлечь к сотрудничеству эмигрантов с Кавказа и из Крыма, а также антисоветски настроенных граждан СССР.

Ещё одна резидентура, «Конспол», была создана в следующем году в Константинополе. Список её агентов включал 20 человек, большей частью эмигрантов из Грузии, Азербайджана и Армении, а также двух жителей Москвы – некоего «Хатталова» и машинистку Моссельпрома «Курилкину» [382] .

Что же касается резидентур типа «С», то они организовывались в тех странах, где концентрировались белоэмигранты. Например, в Югославии и Франции [383] .

Разумеется, советские органы госбезопасности регулярно ловили и «раскалывали» польских агентов. Причём, как правило, не выбивая признания, а с помощью реальных вещественных доказательств.

Блок панов м самураев

Например, во что сообщили 25 августа 1933 года секретарю ЦК ВКП(б) Лазарю Кагановичу зам. председателя ОГПУ Генрих Ягода и начальник Экономического управления ОГПУ Лев Миронов:

«В результате углублённой агентурной работы по вскрытию к.-р. вредительской и шпионской организации в военной промышленности – Орудийно-Арсенальное Объединение и его заводы (о чем сообщено ЦК ВКП(б) № 294301) было установлено, что на территории Союза действует разветвлённая шпионская сеть, созданная разведывательными органами Польши и ведущая крупную шпионскую и диверсионную работу на заводах Военной промышленности. К моменту ликвидации этой шпионской сети агентурно было точно установлено, что во главе её в качестве организатора и руководителя стоит специально переброшенный на нашу территорию крупный резидент польской разведки, прибывший в СССР под видом политэмигранта и под фамилией Минин Михаил Робертович.

Одновременно с операцией всей контрреволюционной организации в Военной промышленности, ОГПУ, ПП ОГПУ МО и ГПУ УССР была ликвидирована и указанная выше польская резидентура, причем тут же были установлены и сняты конспиративные явки польской разведки в Москве (квартира гр-на Клячко Льва Аркадьевича на Троицкой улице в д. № 1/4, кв. 2) и в Киеве (кв. гр-ки Арабок Марии Пахомовны – “Люси”, ул. Короленко, д. № 71 на 1-м этаже) и арестован в числе других также резидент Польской разведки Минин Михаил Робертович, настоящая фамилия которого, как установлено, – Бриль Виктор Иосифович.

Произведёнными следственными действиями и обнаруженными документами полностью подтверждены агентурные данные и установлено:

1. Минин-Бриль до своей переброски в СССР, будучи членом ППС (левицы), был в 1928 г. завербован Начальником Лодзинской дефензивы Вайнером и выдал несколько конспиративных квартир ППС (левицы), ряд работников этой партии: Сельского (члена ЦК), Пацановскую, Даниель, Равич и др., а также членов комсомола Польши – Вицек и Ацзен.

2. В июне 1929 года Минин-Бриль получил от Вайера предложение выехать в СССР для шпионской работы по линии Военной промышленности, для чего должен связаться и возглавить имевшуюся уже группу в Киеве, с последующим расширением деятельности на Москву, Харьков и др. центры.

Для лучшей конспирации Минину-Брилю было предложено использовать его связи по линии Торгпредства и проникнуть в СССР под видом политэмигранта, что он и осуществил.

3. Получив в Торгпредстве в Данциге при посредстве Зам. Торгпреда т. Копылова разрешение и паспорт, Минин-Бриль в конце августа 1929 г. приехал в Москву. Явившись в Коминтерн, Минин-Бриль, получив документы политэмигранта, добился направления в Киев, где и устроился через Нацменсекцию Киевского К-та КП(б)У секретарем Польского театра, а затем (согласно полученным от Польской разведки указаниям) – заведующим Интернатом Польского Механического Техникума.

4. Одновременно со своим устройством в Киеве, согласно полученным от Польской разведки указаниям, Минин-Бриль связался со специальным курьером Польской разведки в Киеве Кавецким и приступил к организации шпионской и диверсионной работы на Киевском Арсенале (ККЗ) и Авиазаводе № 43, завязав знакомства с рядом к.-р. настроенных лиц (по ККЗ – зав. литейным цехом Блажинским, конструктором Прокопенко и слесарем Броварником (арестованы); по зав. № 43 указанные Мининым лица устанавливаются.

5. Параллельно развёртыванию шпионской работы на ККЗ и з-де № 43 Минин установил связи и возглавил к.-р. группу студентов Польского техникума (Гельнер, Сахацкий и др.), впоследствии разъехавшихся на военно-производственную практику и явившихся основными кадрами ликвидированной польской агентуры.

6. В 1930 году окончивший техникум и получивший назначение на военно-производственную практику в Москву участник к.-р. группы техникума Гельнер получил указания от Минина-Бриля по выявлению и группированию к.-р. настроенных лиц, что им и было выполнено путем организации группы инженеров-военнопроизводственников, преимущественно окончивших Киевский Политехнический Институт на Московском Орудийном заводе № 8 (Коноплич, Хандромиров, Васильченко, Улановский и др. – все арестованы).

Для связи Гельнеру была дана явка на квартиру вышеупомянутого Клячко, связанного в свою очередь с сотрудником Польского консульства “Совой”.

7. В 1932 году Минин-Бриль по поручению польской разведки был переброшен в Москву для развёртывания шпионско-диверсионной работы на московских заводах Военной и Авиационной промышленности, что им и было проделано путём активизации шпионской и подрывной работы группы Гельнера на заводе № 8 и при посредничестве её участников – организованы группы на заводе Мастяжарт (Лещев), ТОЗе (Сан-домирский) и получены связи по Авиазаводу № 22 (Лещев и Сандомирский арестованы).

В период своей шпионской деятельности в Москве Минин-Бриль был непосредственно связан с сотрудниками польского консульства “Совой” Вацлавом Яковлевичем и Оконьским, причем с первым явки имел на конспиративной квартире Клячко.

8. В результате шпионской деятельности по Военной промышленности были собраны и переданы сведения о мощностях и программах заводов № 8, Киевского Арсенала, ТОЗа, Авиазавода № 43, о конструкциях тяжелого бомбовоза, новой противогазовой маски, тяжёлых авиабомбах (Мастяжарт), о Военно-Воздушной Академии и Одесской Авиашколе.

Кроме того, в связи с заданиями агента польской разведки “Совы” о получении сведений по оборонным работам на границах был завербован для шпионской работы по Дальнему Востоку инженер Рыбальченко, работающий участковым прорабом на строительстве по укреплению Маньчжуро-Китайских границ (на арест Рыбальченко дано задание ПП ОГПУ в ДВК).

Через Рыбальченко были получены и переданы польской разведке секретные документы об укреплениях на ДВ с указанием конструкций укреплений и их качества, дислокация и планы построенных на ДВ в 1932 г. воинских казарм.

При аресте участника к.-р. организации Улановского, непосредственно вербовавшего Рыбальченко, на квартире изъяты полученные от последнего для передачи полякам материалы с подробным описанием обороноспособности Дальнего Востока.

При передаче Мининым-Брилем сведений по Дальнему Востоку агенту польской разведки “Сове” последним были даны указания по дальнейшему собиранию сведений по оборонным мероприятиям по Д.В. и, в частности, было сказано, что по договоренности Польши и Румынии с Японией первый удар должен быть произведён на Д. Востоке.

9. Одновременно с широким развёртыванием шпионской и подрывной работы на заводах Военной промышленности Мининым-Брилем, согласно специальным указаниям, развёртывалась сеть ПОВ (“Польская Военная Организация”).

По показаниям Минина-Бриля, указанная организация, согласно полученных им установок от Зам. Начальника Лодзинской дефенсивы Недельского, является закордонным филиалом “ПОВ”.

Задачей деятельности “ПОВ” в СССР по директиве польской разведки является организация к.-р. повстанческих, шпионских и террористических групп.

С одной из таких групп и был, по заданию упомянутого Недельского, связан Бриль по его приезде в Киев (эта группа, входившая по “ПОВ” под наименованием “ГОЛ”, – “Группа освобождения личности” – была ликвидирована в 1932 году Киевским Облотделом ГПУ).

Материалами следствия устанавливается, что Мининым-Брилем при посредстве участников к.-р. группы в Киевском

Польском Техникуме были организованы группы “ПОВ” в Бердичеве (Сахацким), в Виннице (Гельнером и Набловским), Умани (Яворовским и Голяновским), в Гневов (Чавловским) и в Казатине (Пиотковским) (указанные лица арестованы, частично были осуждены по делу “ПОВ”).

Для развертывания работы “ПОВ” по показаниям Минина в 1931 году разведывательными органами Польши был прислан специальный резидент Дудкевич (обнаружен на территории Союза и арестован)

10. Проводившаяся шпионская и диверсионная работа широко финансировалась разведорганами Польши.

На 23-е августа по делу к.-р. организации в Военной промышленности арестовано 70 человек.

Следствие продолжается» [384] .

Прочтя этот документ, кое-кто может скептически хмыкнуть. Дескать, что было нужно польским шпионам на Дальнем Востоке? Тем не менее, польско-японское сотрудничество в деле борьбы с нашей страной – отнюдь не плод воспалённого воображения следователей НКВД. Корни его уходят ещё в годы русско-японской войны, когда молодой революционер Юзеф Пилсудский ездил в Токио за помощью. В тот раз сотрудничество было весьма скромным, ограничившись сбором пилсудчиками разведывательной информации о России, за что японский военный атташе в Лондоне полковник Таро Уцуномия выплачивал им 90 фунтов в месяц [385] . Однако сейчас в распоряжении Пилсудского были все ресурсы польского государства.

В сообщении ИНО [386] ОГПУ от 19 марта 1932 года на имя Сталина, подписанном заместителем председателя ОГПУ В.А. Балицким и начальником ИНО А.Х. Артузовым приводились очередные сведения, полученные от нашего источника во французском генштабе. Советский агент успел незадолго до этого побывать в Варшаве, где беседовал с начальником штаба польской армии генералом Гонсяровским, сообщившим ему, что осенью 1931 года Варшаву посетила группа высокопоставленных японских офицеров. В ходе этого визита между генштабами двух стран было заключено письменное соглашение:

«Гонсяровский отметил, что согласно этому соглашению Польша обязана быть готовой оттянуть на себя силы большевиков, когда японцы начнут продвигаться по территории СССР» [387] .

8 июля 1934 года в Польшу с трёхдневным визитом для ознакомления с состоянием её военной подготовки прибыл брат японского императора принц Коноэ, который привёз Пилсудскому письмо от бывшего военного министра Японии генерала Араки. Занимая этот пост, Араки активно выступал в 1932 году за начало военных действий против СССР. Японский военный сообщал о намерении напасть на Советский Союз, используя в качестве повода КВЖД, но жаловался на слабость японской авиации, из-за чего войну приходилось отложить до марта-апреля 1935 года. Несмотря на это, Араки предложил: «Если Польша и Германия дадут Японии заверения в том, что они выступят против СССР на следующий день после начала военных действий между Японией и СССР, то Япония достаточно подготовлена, чтобы начать войну немедленно, не дожидаясь срока окончания реорганизации и усиления своей авиации» [388] .

В сентябре 1934 года Варшаву посетила японская военная миссия во главе с начальником авиационной школы в Аконо генералом Харута [389] . К осени 1934 года польско-японское военно-техническое сотрудничество шло полным ходом. Советник полпредства в Варшаве Б.Г. Подольский сообщал 11 ноября зам. наркома Б.С. Стомонякову, что «японский генштаб осуществляет широкую деятельность наблюдения за СССР из Прибалтийских стран и из Польши», а «польская военная и металлургическая промышленность имеет японские заказы» [390] .

Япония разместила в Польше двухгодичный заказ на изготовление 100 тыс. винтовочных стволов, а также приобрела у неё лицензию на истребитель П-7. Польские предприятия выполняли японские заказы на стальной прокат, бронеплиты, трубы и турбины [391] .

Однако вернёмся к пойманным ОГПУ польским шпионам. Хрущёвских реабилитаторов все эти соображения, как и наличие в деле секретных материалов, собранных ликвидированной шпионской группой для передачи в Варшаву, ничуть не смутили. В 1956 году Минин-Бриль и его подельники были реабилитированы.

Приборы для Пилсудского

Реальным было и нацеленное против СССР польско-румынское сотрудничество, подкреплённое договором о взаимопомощи от 3 марта 1921 года, продлевавшимся на очередные пять лет в 1926, 1931 и 1936 и годах [392] . Вот что докладывали Сталину Ягода и Миронов 23 ноября 1933 года:

«13 октября с.г. на заводе “Электроприбор” в г. Ленинграде была обнаружена пропажа секретного чертежа – схемы управления артиллерийским огнем береговой обороны.

Негласным расследованием этого факта ОГПУ было установлено, что чертёж присвоен заводским инженером Зильберберг Львом Яковлевичем.

1 ноября последний был арестован и на квартире у него обнаружены 3 секретных чертежа военных заказов, находящихся в производстве на заводе “Электроприбор”.

Следствием установлено: инж. Зильберберг, проживая в 1921-23 гг. в г. Аккермане (Бессарабия), был завербован румынской разведкой (сигуранцей) в лице сотрудника разведки Керлера, при содействии некоего гр. Капелюшника, также тайного агента разведки.

В 1923 г. Зильберберг был нелегально переброшен на территорию СССР для ведения по заданию разведки шпионской работы, где выдал себя за политэмигранта.

В декабре того же года Зильберберг по заданию разведки вступил добровольно в РККА и был зачислен в 6-й полк связи в г. Киеве. Затем, будучи демобилизованным, пробрался во СТУЗ и по окончании его в 1931 г. переехал в г. Ленинград, где и поступил на завод “Электроприбор” в качестве инженера.

В конце 1931 г. Зильберберг установил связь с упомянутым тайным агентом румынской разведки Капелюшником, также перебравшимся в СССР и устроившимся инженером на военный радиозавод им. Коминтерна в Ленинграде.

Для проведения разведывательной работы по военным заказам на заводе “Электроприбор” Зильбербергом был завербован инж. Военно-морской части завода Дмитриев В.М., который в течение свыше года снабжал Зильберберга секретными чертежами, схемами и подробными сведениями о количестве и назначении заказов военно-морской части завода “Электроприбор”.

Шпионские сведения и материалы Зильбербергом передавались Капелюшнику, который за это платил деньги.

Инж. КапелюшникЮ.И. – Зав. Спец. Конструкторск. Бюро Радиозавода им. Коминтерна и инж. Дмитриев Б.М. – сотрудник Военно-морской части завода “Электроприбор” – арестованы. Следствие по делу продолжается» [393] .

Шесть дней спустя из Ленинграда пришло новое сообщение:

«В процессе следствия по делу ликвидированный Экономическим Отделом ПП ОГПУ в ЛВО польско-румынской шпионской агентуры на ленинградских военных заводах в дополнение к ранее посланным в ЭКУ ОГПУ показаниям инженера Зильберберга, переброшенного для разведывательных целей румынской разведкой и действовавшего в Ленинграде по указаниям инженера Особого Конструкторского Бюро завода им. Коминтерна – Капелюшника, на 27 ноября с.г. добыт ряд новых показаний, устанавливающих, что шпионской сеткой, кроме Военно-морской части завода “Электроприбор”, были охвачены: совершенно секретное производство завода им. “Коминтерна” и “Электроморстрой” (производящий монтаж подводных лодок).

Зильбербергом для разведывательной работы в пользу Польши был завербован инженер-практик Военно-Морской Части завода “Электроприбор” Дмитриев, который показал, что он в свою очередь извлёк для разведывательной работы Зав. архивом Военно-морской части Аксёнова.

Дмитриев показал:

…“Начиная с октября 1932 г. до последнего времени я систематически получал от Аксёнова И.И. материалы по военным заказам военно-морской части и передавал их Зильбербергу Л.Я.

Всего за этот период я передал Л.Я.Зильбербергу сведения и чертежами (синьки) по следующим объектам:

1) Приборы управления огнём зенитной артиллерии. 2) Гиропилот. 3) Гирокомпас. 4) Гирогоризонт. 5) Прибор управления артиллерийским огнём береговой обороны с указанием назначения их по отдельным заказам и 6) комплект чертежей по заказу “Вышка”.

За все эти материалы я получил от Зильберберга 6000 рублей в разное время, из которых 3000 рублей передал Аксёнову И.И., а остальные оставил для себя”.

Дмитриевым, кроме Аксёнова, для сбора сведений о военных заказах были завербованы: механик 2-го сборочного цеха Бодний, исключённый из партии за принадлежность к троцкистской оппозиции, давший сведения о состоянии и количестве заказа особо секретного прибора, и техник Планово-распределительного отдела военно-морской части Константинов, по освещению особо секретных заказов “Вышка”.

Таким образом, на военно-морской части завода “Электроприбор” имелась шпионская сетка в количестве 4 человек, располагавшая сведениями о состоянии всех военных заказов, возглавляемая и оплачиваемая Зильбербергом.

Показаниями Дмитриева устанавливается, что в июле месяце 1933 г. к нему обратился инженер “Электроморстроя” Тимофеев с просьбой дать ему сведения о количестве и состоянии заказов военно-морской части “Электроприбор”.

По этому вопросу Дмитриев в своих показаниях пишет:

“В конце июля или начале августа, приготовив в письменном виде сведения о состоянии заказов по военно-морской части и их количестве, я свёз их на службу к Тимофееву Е.С. (пр. 25 октября – недалеко от улицы Герцена), где и передал ему. Здесь получил от него 2500 рублей”.

При производстве обыска на квартире Капелюшника был обнаружен ряд чертежей, в том числе детали заказов “Элект-роморстроя”.

Кроме того, в день ареста Зильберберга у него обнаружены три чертежа приборов электрического управления артиллерийским огнём.

Обнаруженные при обыске чертежи приобщены к делу как вещественное доказательство.

По делу арестовано 4 человека.

Намечены дальнейшие аресты» [394] .

Из Белоруссии с любовью

Помимо сбора стратегической информации в глубоком советском тылу, польская разведка активно действовала и в приграничной полосе. Общее руководство этими операциями в 1920-е годы было возложено на экспозитуру [395] 2-го отдела генштаба в Вильно. Непосредственная оперативная деятельность проводилась органами пограничной охраны («корпус охраны пограничья» – КОП) [396] .

Сохранились отчётные документы 5-й бригады КОП, осуществлявшей агентурную разведку в Белоруссии и Смоленской области. Она велась как стационарными, так и маршрутными агентами и заключалась в сборе сведений о состоянии и дислокации частей и соединений Красной Армии и пограничных войск ОГПУ. Судя по трофейным документам, польской разведке удалось установить, какие дивизии Красной Армии располагались в указанном регионе, состав авиационного гарнизона в Смоленске, а также получить тексты некоторых второстепенных приказов по войскам [397] .

Шпионский труд был нелёгким и опасным. Советские органы госбезопасности регулярно вылавливали польских агентов. Так, в сообщении председателя ГПУ Белоруссии Л.М. Заковского № 50665 от 4 октября 1933 года на имя Сталина приводились следующие факты:

«1 октября 1933 г. в Минске задержан бежавший в Польшу в начале 1933 года по досрочной демобилизации из армии отделком 5-го артполка 2-й дивизии Сучков Иван. Сознанием Сучкова устанавливается его сотрудничество в Лунинецкой разведпляцувке и создания им в Минске резидентуры в лице отделкома 2-го артполка Трофимовича Георгия, инструктора военстройплощадки Кулинича Ивана. Арестованный Трофимович в шпионаже сознался…

На участке 17-го погранотряда задержан с оружием в руках старый польский агент Столпецкой разведпляцувки Войнич Франц Бронеславович. Войнич в 1932 г. был судим за шпионаж, бежал из концлагеря в Польшу. Прибыл с заданием по Смоленскому гарнизону, ограбления фельдъегеря, курсирующего Минск – Москва.

1 октября 1933 г. на участке 13-го погранотряда задержан бежавший в Польшу в сентябре месяце бывший красноармеец 13-го погранотряда, осевший в погранполосе после демобилизации в 1932 году, – Лошков Андрей Петрович. Сознанием Лошкова устанавливается его сотрудничество с Глубокской разведпляцувкой, создание резидентуры в Полоцке и сбор сведений в Полоцком гарнизоне.

29 сентября 1933 г. на участке 16-го погранотряда задержан агент Столпецкой разведпляцувки Казак Франц Антонович, бежавший из ссылки в июле месяце в Польшу. Прибыл с заданием осесть в Слуцке в качестве резидента. У Казака обнаружены фиктивные советские документы на фамилию Крук Николая Антоновича.

1 октября 1933 г. на участке 15-го погранотряда задержан польский агент Вилл ейской разведпляцувки Логунов Савелий Прокопьевич, житель сов. стороны, бежавший в Польшу в июле месяце. При Логунове обнаружено 500 рублей» [398] .

В последующем ситуация не изменилась. Например, вот сообщение Ягоды № 57976 от 27 декабря 1935 года на имя Сталина:

«За последнее время отмечается значительно возросшая активность польской разведки, выражающаяся в усиленной переброске разведывательной и диверсионной агентуры на советскую территорию.

В дополнение к ранее сообщённым данным о задержаниях польской агентуры на Белоруссии (сообщено в ЦК ВКП(б) за № 57745 от 4 декабря с.г.) НКВД БССР за последние дни вновь ликвидирован ряд крупных агентов польской разведки, прибывших нелегально из Польши:

1) В районе 17-го пограничного отряда (Слуцкое направление), при попытке ухода в Польшу задержан неизвестный в красноармейском обмундировании (без петлиц), отказавшийся первоначально себя назвать.

При задержанном изъяты хранившиеся в полевой сумке многочисленные шпионские сведения и документальные данные о частях РККА Смоленского гарнизона, а также два фиктивных советских паспорта.

Из числа обнаруженных шпионских сведений заслуживают особого внимания:

а) Чертежи танка “Б-Т”;

б) Чертежи пороховых погребов;

в) Данные о производстве запасных частей к пулеметам, танкам и самолетам на заводе № 35 в Смоленске;

г) Дислокация и подробное месторасположение танковых, авиационных частей, аэродромов и окружных огне складов по Смоленскому и Ржевскому гарнизонам, с описанием военных гаражей и ряд других данных о военном строительстве Белорусского военного округа.

Следствием установлено, что задержанный является уроженцем гор. Сосновец (Польша) – Скшековским Адамом Станиславовичем.

Скшековский сознался, что является агентом Столпецкой разведывательной пляцувки и что в СССР он направлен в октябре с.г. с заданием осесть в Смоленске, где организовать разведывательную резидентуру. Переброске его в СССР предшествовало прохождение им специальной разведывательной школы в Польше.

За время пребывания в Смоленске (около двух месяцев) Скшековский сменил три квартиры. На одной из квартир обыском обнаружен и изъят портативный фотоаппарат и фотопринадлежности, с помощью которых он фотографировал военные объекты. На другой квартире изъято кодированное письмо на имя Ибрагимова (под этой фамилией Скшековский скрывался в Смоленске), в котором ему предлагается от имени разведки оставаться в Смоленске и продолжать работу. Письмо датировано 8 декабря.

Находясь в Смоленске, Скшековский установил связь со следующими лицами, от которых он получал в личных беседах интересующие его секретные данные о частях РККА:

Семякин – электромеханик 5-й авиабригады (сверхсрочник, беспартийный);

Васин – кладовщик военного госпиталя, беспартийный;

Рачков – рабочий завода «Цудоргранса» им. Калинина, беспартийный;

Камтович – санитарка военного госпиталя, беспартийная.

Все перечисленные лица арестованы и в сообщении Скшековскому секретных данных по Смоленскому гарнизону сознались.

2) 21-го декабря с.г. на участке 18-го пограничного отряда (Мозырьское направление) в 500 метрах от границы сторожевым нарядом был обнаружен неизвестный в белом маскировочном халате, двигавшийся в тыл. При попытке задержания неизвестный отстреливался и в перестрелке был убит. При убитом обнаружены: карабин с 20 патронами, наган с 5 патронами, карманный электрический фонарь польского происхождения и йодоформ, применяемый обычно агентурой для засыпки следов против преследования их розыскными собаками.

По предварительным данным, убитый является видным польским диверсантом Олешко, неоднократно совершавшим по заданиям польской разведки вооружённые переходы на советскую территорию.

3) В районе 15-го пограничного отряда (Минское направление) задержан при переходе из Польши агент Вилейской разведывательной пляцувки Янушко Евгений. Установлено, что Янушко еще в 1931 г. пытался нелегально проникнуть в СССР, но был задержан на нашей территории и выдворен в Польшу.

Янушко сознался, что с 1925 г. является внутренним агентом политической полиции и что в 1931 г. он направлялся в СССР по заданиям политической полиции. После выдворения из СССР в Польшу Янушко был помещён по заданиям полиции в Виленскую тюрьму для освещения и разработки политических заключённых.

В 1933 г. Янушко был освобождён из тюрьмы для освещения деятельности коммунистических организаций; за время работы в полиции он провалил ряд ячеек коммунистической партии Западной Белоруссии.

В ноябре 1935 г. Янушко, как проверенный и квалифицированный агент, был передан политической полиции для дальнейшего использования в Вилейскую разведывательную пляцувку.

В настоящее время Янушко направлялся в СССР с заданиями: осесть в Харькове, где устроиться рабочим на Харьковском тракторном заводе. В котельном цехе ХТЗ Янушко должен был создать диверсионную группу с задачей произвести диверсионный акт (путём взрыва или поджога), для вывода завода из строя.

О времени совершения диверсионного акта Янушко должен был получить специальное указание через курьера, который будет направлен к нему разведкой.

4) В районе 17-го пограничного отряда (Слуцкое направление) задержан при переходе из Польши агент Лунинецкой разведывательной пляцувки Пашкевич Антон.

Пашкевич сознался, что в СССР он направлен для восстановления в Слуцком районе связей видного польского диверсанта Занкевича, разгромленных в 1933-34 г.

Следует отметить, что в 1930 г. Пашкевич использовался центральной техникой коммунистической партии Западной Белоруссии в качестве проносчика партийной литературы.

5) В районе 15-го пограничного отряда (Минское направление) при переходе из Польши задержан агент Вилейской разведывательной пляцувки Сокол Николай, бежавший в ноябре с.г. в Польшу из Заславльского района (БССР).

Сокол сознался, что в СССР он направлен в качестве вербовщика и для сбора шпионских сведений по приграничным районам» [399] .

Ясновельможные разгильдяи

Ловили польских шпионов и на Украине. Так, в перехваченной и расшифрованной телеграмме японского военного атташе в Варшаве на имя японского военного атташе в Москве Кавабэ от 2 июня 1932 года сообщалось, что посланные недавно польским генштабом на Украину более 20 секретных агентов были все поголовно арестованы ГПУ [400] .

Неотъемлемой чертой польского национального характера является разгильдяйство. Не стали исключением и события осени 1939 года. С первых же дней войны польское руководство, начиная с президента Мосцицкого и кончая главнокомандующим маршалом Рыдзем-Смиглом, поспешило бежать из Варшавы. Подстать им оказались и подчинённые. Как глумливо сообщила газета «Правда» в номере от 27 сентября 1939 года, при вступлении советских частей в Вильно польский гарнизон удирал столь стремительно, что кто-то из доблестных вояк умудрился бросить возле казармы форменные штаны [401] . Впрочем, помимо предметов белья, драпающие без оглядки паны умудрились оставить куда более ценные трофеи. В руки гестапо и НКВД попали многочисленные документы польской разведки.

Вот один из них – список резидентур польской разведки, действовавших на территории СССР (с. 199–201).

Как мы видим, в период с 1927 по 1939 год на советской территории действовали 46 польских резидентур. Разумеется, не все они существовали одновременно. Тем не менее, общий счёт польским шпионам шёл на многие сотни. И это без учёта агентов пограничной разведки, действовавшей самостоятельно. Так, только с 1 января по 13 июня 1939 погранвойска НКВД Киевского округа задержали на участках 23-го Каменец-Подольского, 20-го Славутского, 22-го Волочиского, 19-го Олевского, 24-го Могилев-Подольского, 21-го Ямпольского погранотрядов 34 человек, причём большинство из них оказались польскими шпионами [402] .

Placywki wywiadowcze na terenie ZSRS w latach 1927–1939 (czas ich funkcjonowania ) [403]

Прибалтика и Финляндия

Помимо крупных держав разведывательной работой против нашей страны активно занимались и спецслужбы маленьких, но гордых прибалтийских республик, а также Финляндии. Созданные во время революционной смуты, эти «независимые государства», по замыслу мирового сообщества, были призваны, вместе с Польшей и Румынией, стать «санитарным кордоном», отделяющим нашу страну от Европы.

Несколько особняком стояла Литва. В 1920-е годы её отношения с Советским Союзом были вполне дружественными. Оно и понятно: вдохновлённые идеей восстановления Речи Посполитой в границах 1772 года, ясновельможные паны уже оттяпали от своей соседки Виленскую область и собирались при удобном случае присоединить остальное. Чтобы противостоять польской угрозе, литовскому руководству поневоле пришлось искать союза с Москвой. Зато Финляндию и Эстонию с Латвией отведённая им роль вполне устраивала. Неудивительно. Как и сейчас, национальной идеологией этих никогда не имевших собственной государственности народов была оголтелая русофобия, помноженная на антикоммунизм.

Дипломаты с кокаином

Разумеется, заниматься стратегическим шпионажем, создавая резидентуры в глубине нашей страны, прибалтам было не по карману. А вот вести разведку в приграничных областях, в число которых после утраты Прибалтики и Финляндии попали и Ленинград с окрестностями, оказалось вполне посильной задачей. Все условия для этого были налицо: поскольку прибалтийские государства ещё совсем недавно являлись российскими губерниями, их жители хорошо знали русский язык, имели родственников на сопредельной территории и активно промышляли контрабандой.

Кичащиеся своей принадлежностью к «цивилизованной Европе» эстонцы не брезговали даже наркобизнесом. Причём попадались на нём не какие-нибудь уголовники, а дипломаты из действовавшей на советской территории контрольно-оптационной комиссии. Её официальной целью было оформление эстонского гражданства тем из жителей Советской России, кто имел на это право и выразил желание стать подданным новоиспечённого государства. Однако этим функции комиссии далеко не исчерпывались. Между делом изрядная часть её членов занималась шпионажем и контрабандой. Дипломатическая почта использовалась для отправки шпионских донесений, дипломатический багаж – для вывоза золота, бриллиантов и других ценностей. В обмен на это эстонские дипломаты и их подручные щедро снабжали русских варваров спиртом и кокаином.

Увы, торгово-шпионской деятельности вскоре пришёл конец. 20 июля 1922 года перед Петроградским губернским революционным трибуналом предстала группа обвиняемых, связанных с контрольно-оптационной комиссией, в количестве 51 человек“5. 31 июля был вынесен приговор. 15 обвиняемых были признаны виновными в шпионаже, 10 из них приговорены к расстрелу. Ещё 8 – в пособничестве шпионажу, 6 – в недонесении, остальные осуждённые – в спекуляции. 14 подсудимых были оправданы [404] . Как мы вскоре увидим, в этом отношении трибунал оказался излишне гуманным.

Контрабандная деятельность эстонских дипломатов была настолько вопиющей, что двух дипкурьеров, имевших дипломатическую неприкосновенность, эстонские власти вынуждены были привлечь к уголовной ответственности у себя дома.

Разумеется, шпионская деятельность эстонской разведки против нашей страны не прекратилась. Не прошло и двух лет, как в городе на Неве разгорелся очередной шпионско-дипломатический скандал.

10 марта 1924 года ленинградская милиция поймала некую гражданку, спекулирующую иностранной валютой. Вместе с ней был задержан секретарь эстонского генерального консульства в Ленинграде Ростфельд. Казалось бы, дело житейское, однако при обыске у эстонского дипломата были обнаружены секретные приказы Реввоенсовета Ленинградского военного округа (ЛВО) за 1923 год [405] .

26 сентября 1924 года перед военным трибуналом ЛВО предстали четверо обвиняемых: Ростфельд, Ремесников, Функ и жена военмора Баранова.

Как выяснилось из показаний Ростфельда, кроме него шпионской деятельностью занимался ряд других эстонских дипломатов во главе с консулом Томбергом и его помощником Тауком. Помимо шпионажа сотрудники консульства спекулировали валютой, а также косметикой и чулками, привозимыми в Ленинград в качестве «дипломатического багажа».

Бывший офицер Ремесников снабжал эстонскую разведку сведениями о военно-учебных заведениях, о дислокации войск и секретными военными приказами, работавший фотографом нескольких ленинградских военных училищ Функ – секретными снимками из жизни Красной Армии [406] .

В ходе обыска наряду с фотоаппаратурой на изрядную тогда сумму в 2000 с лишним рублей на квартире Функа нашли переписку с эмигрантами, ранее работавшими в «Управлении делами Августейших детей Их Императорских Величеств» [407] . Похоже, это показалось судьям отягчающим обстоятельством, и незадачливого фотографа приговорили к расстрелу.

Зато публично раскаявшимся и давшим подробные показания Ростфельду и Ремесникову трибунал, сочтя, «что их преступная деятельность – продукт усилий умирающего капиталистического общества, что их расстрел не вызывается необходимостью», заменил высшую меру 10 годами заключения. Баранова получила 5 лет. Томберг, Таук, военный атташе эстонской дипломатической миссии в Москве Мазер и другие шпионы, имевшие дипломатическую неприкосновенность, отделались высылкой из СССР [408] .

Десять дней спустя начался новый судебный процесс. 17 октября 1924 года перед военным трибуналом ЛВО предстали 13 эстонских шпионов [409] .

Пойманный 9 апреля 1924 года при переходе границы бывший псаломщик Владимир Гроздов, став в 1917 году офицером российской армии, тут же занялся антивоенной агитацией, потом служил у красных, от них перешёл к эстонцам, затем в Северо-Западную белогвардейскую армию Юденича, а после её разгрома оказался в эстонской разведке.

За три года он 13 раз успешно пересёк границу и смог завербовать сотрудника штаба Ленинградского военного округа Эймуса, передавшего Эстонии немало секретных документов. Начальство платило своему лучшему агенту 10 тысяч марок в месяц, и сверх того не мешало ему подрабатывать контрабандой [410] .

Решением военного трибунала ЛВО Гроздов и Эймус были приговорены к высшей мере наказания. Остальные подсудимые получили от 8 месяцев до 6 лет лишения свободы [411] .

Ловили и финских шпионов. 21 апреля 1924 года перед военным трибуналом Ленинградского военного округа предстало сразу 12 обвиняемых. Главной звездой процесса стал офицер финской разведки Паукку, переправлявший на русскую территорию финских и польских шпионов. Его задержали при переходе через границу шпиона Селпянена, застреленного при преследовании нашими пограничниками. При аресте у Паукку были изъяты взрывчатые вещества, предназначавшиеся для взрыва мостов в Карелии, а также опросные листы по целому ряду вопросов шпионского характера. Среди подсудимых находилась также владелица явочной квартиры в Ленинграде. Никто из обвиняемых, несмотря на многочисленные улики, в шпионаже не сознался, признаваясь лишь в провозе контрабанды. Трибунал приговорил Паукку, Паянена, Пелконена, Хакана и Мяляляйнена к расстрелу. Остальные были осуждены к лишению свободы на срок от 6 месяцев до 10 лет [412] .

Прототип шпиона Гадюкина

Зимой 1926 года жителей бывшей имперской столицы ожидало занимательное зрелище. Один за другим в Ленинграде прошли три крупных открытых процесса над эстонскими шпионами и их пособниками.

Руководил шпионской работой против нашей страны 2-й (разведывательный) отдел эстонского генерального штаба во главе с майором Лаурицем и его заместителем майором Мартином. Он отдавал директивы оперативным отделам штабов

1 – й и 2-й дивизий, адъютанты которых под руководством и наблюдением начальников штабов непосредственно руководили работой своей агентуры. Для этой цели в распоряжении адъютантов находился старший агент разведки, тесно связанный с охранной полицией. В его задачи входили вербовка новых разведчиков, перевод разведчиков через границу, снабжение их документами, а также наблюдение за их работой [413] .

Особую активность проявлял расположенный в Нарве штаб 1-й дивизии. Начиная с осени 1924 года адъютант оперативного отдела капитан Койк и начальник информационного отдела капитан Томсон под руководством начальника штаба майора Трика регулярно засылали в Ленинградскую губернию ряд разведчиков. Эти шпионы снабжались подложными или крадеными советскими документами, деньгами и оружием. Штаб разрешал им, для маскировки истинных целей перехода границы в случае провала, проносить различный контрабандный товар. Кроме того, выручка от продажи этой контрабанды служила шпионам дополнительным заработком. Непосредственной переброской шпионов через границу ведал старший агент разведки с характерной фамилией Тупиц, ранее сам посещавший СССР в качестве шпиона. Разведывательную работу в Советском Союзе вёл и штаб 2-й эстонской дивизии, расположенный в Юрьеве (Тарту) [414] .

Летом 1925 года созданная при штабе 1-й дивизии шпионская сеть была раскрыта органами ОГПУ. 1 февраля 1926 года в здании городского суда (Фонтанка, 16) выездная сессия Верховного Суда СССР под председательством Ульриха начала слушание дела эстонских шпионов и их пособников. На скамье подсудимых оказалось 48 человек, среди которых были как советские граждане, так и жители Эстонии, и даже один итальянский подданный – грек Киранис [415] .

Приговор интернациональной команде был вынесен 19 февраля. Один из обвиняемых, студент Фролов, был оправдан. Шестерых подсудимых признали виновными только в контрабанде, из них четверо получили условные сроки, а двое – по 3 месяца принудительных работ. 21 подсудимый были признаны виновными «в пособничестве и укрывательстве шпионов, но при неосведомлённости о конечных целях укрываемых» [416] Часть из них – также в пособничестве в тайном переходе границы, в систематической торговле контрабандой или в её проносе. Некоторые из обвиняемых оказались своего рода ветеранами. Так, супруги Эдуард и Августа Бреверн уже представали перед советским судом в июле 1922 года и были оправданы [417] . Теперь они получили соответственно 2 и 3 года за содержание явочной квартиры и скупку контрабанды [418] .

Виновными в шпионаже были признаны 20 обвиняемых [419] . Шпионская сеть состояла из нескольких групп, тесно связанных между собой. Руководили ею Николай Падерна, Дмитрий Гокканен, Александр Снарский и Михаил Иванов.

Во время гражданской войны Михаил Иванов служил у Юденича, затем в эстонской армии. С мая 1924 года активно работал в эстонской разведке, получив кличку «Филиппов» [420] . Как объяснил Михаил Семёнович суду, за 5000 марок он должен был трудиться целый месяц, тогда как в разведке мог выработать эти деньги в 5 дней.

Иванову главным образом давались задания по выяснению дислокации частей Красной армии, их снабжения и вооружения. Также он интересовался сведениями о частях ОГПУ, осведомлял эстонцев о состоянии мостов и дорог, главным образом в пограничной полосе. До своего ареста он успел совершить 7 ходок через границу, в восьмой раз был задержан [421] .

Переходя на нашу территорию, Михаил Иванов останавливался в доме своего брата Николая, которого также вовлёк в шпионскую деятельность. Будучи недавно демобилизованным из Красной Армии, Николай Иванов не вызывая подозрений шлялся по казармам, собирая интересующие эстонскую разведку данные [422] . Так им были собраны сведения о 3-м полке ГПУ, о гарнизонах Красного Села, Гатчины и частично о ленинградском гарнизоне. Кроме того, он сумел добыть несколько секретных военных изданий [423] . Другим помощником Михаила Иванова стал бывший белогвардеец Гусев (кличка «Тарасов»), которого тот нелегально провёл через границу в Советский Союз [424] .

Если Михаил Иванов лишь время от времени наведывался со шпионскими целями на свою бывшую Родину, то Александр Снарский являлся постоянно проживавшим в СССР резидентом эстонской разведки. Бывший царский офицер, а впоследствии уволенный за пьянство лейтенант эстонской армии, Снарский сделал успешную шпионскую карьеру. Одновременно, как и многие другие эстонские агенты, он энергично занимался контрабандой, предпочитая кокаин.

В помощники Снарскому капитан Койк выделил двух своих агентов: сперва Вахрина (кличка «Сергеев»), совершившего 5 ходок через границу, а затем татарина Хареддинова. Кроме того, Снарский завербовал в разведчики свою двоюродную сестру Марию Мацкевич, военнослужащего Петра Бусыгина и своего брата Михаила. Через последнего, работавшего бухгалтером в Ленгизе, ему удалось получить и передать эстонской разведке секретные книги [425] .

До своего провала шпион-наркодилер успел передать эстонской разведке сведения о составе гарнизонов Гатчины, Петергофа, Детского Села, результаты топографических съёмок района Ораниенбаума, список комсостава гатчинского гарнизона, а также ряд других секретных сведений военного характера.

В мае 1925 года Снарский был арестован ГПУ, однако чекисты приняли его за обычного контрабандиста. Через 30 дней он был выпущен на свободу и скрылся в Эстонии. Вскоре его вновь посылают в СССР, поручив точно выяснить, какие именно части стоят в районе Гатчины. Это задание оказалось для Снарского последним [426] .

Главным обвиняемым на процессе стал Дмитрий Гокканен. Во время гражданской войны он вступил добровольцем в армию Юденича. Бывший студент университета обнаружил недюжинные таланты диверсанта, взорвав железнодорожное полотно у станции Кикерино. Вскоре талантливый юноша выслужился в унтер-офицеры, а затем получил и офицерский чин.

В августе 1924 года Дмитрий Абрамович поступил на службу в разведку штаба 1-й дивизии, получив кличку «Вишняков». Ему поручали добывать сведения о дислоцированных в Ленинградском военном округе дивизиях, пограничных войсках и флотилии, составе гарнизонов Ленинграда, Петергофа, Стрельны, Детского Села и Гатчины, форте «Красная Горка», структуре и вооружении артиллерийских частей, зимних и летних стоянках войск, лагерях, дорогах, гидроавиации, Гатчинском аэродроме, танках и вообще обо всём, имевшем отношение к армии. Большинство из этих заданий были им выполнены.

Как и Михаил Иванов, Гокканен до своего ареста успел совершить 8 ходок в СССР. Для повышения квалификации он был командирован на двухнедельные курсы разведчиков в Ревеле при эстонском генеральном штабе. Хотя преподавание там велось на эстонском языке, начальник 2-го отделения майор Лауриц специально для Гокканена организовал занятия на русском [427] .

Первым помощником эстонского шпиона стал его брат Николай, бывший студент агрономического института и петроградского университета, также служивший в армии Юденича. Непосредственно от капитанов Томсона и Койка он получил задание доставлять сведения об авиационной и химической промышленности, системах военной связи и особенно о состоянии грунтовых, шоссейных и вновь строящихся железных дорог.

Все эти данные Николай Гокканен передавал своему брату, а также капитанам Койку и Томсону [428] .

Удалось вовлечь в шпионаж и двоюродного брата Гокканенов Михаила Хямяляйнена. Бывший военнослужащий авиационных частей Красной армии, а затем слесарь-моторист завода «Большевик», он давал ценные для эстонской разведки сведения о мощности и весе авиамоторов и о количестве аэропланов [429] . Поневоле вспоминается известный детский рассказ Виктора Драгунского, где персонаж школьного спектакля убивает требующего от него план аэродрома шпиона Гадюкина.

Кто наймёт шпмонов пачку, тот разрушит водокачку

На суде Дмитрий Гокканен заявил, что он по своим убеждениям конституционный монархист [430] . Политические взгляды Ивана Буркацкого оказались куда причудливее. Судя по его словам, он надеялся, что после вторжения белогвардейских формирований во главе с великим князем Николаем Николаевичем в СССР начнётся «народное восстание», в результате чего в конечном итоге в нашей стране будет установлен «социалистический строй» во главе с эсерами, меньшевиками и оппозиционными режиму коммунистами.

Окончив в 1920 году Военно-топографическую школу, Буркацкий был назначен старшим производителем съёмок штаба полевой группы Военно-топографическош отдела. Став на путь предательства, он сообщил эстонской разведке сведения о структуре пехотного полка, об организации топографического отдела, а также передал Дмитрию Гокканену около 10 топографических карт двухвёрстного масштаба пограничного с Эстонией района Ленинград – Гатчина – Гдов – Киншсеп (Ямбург) [431] .

Наконец, ещё одним из руководителей эстонской разведсети был Николай Падерна. Участник русско-японской и первой мировой войн, бывший офицер, после поражения белых он эвакуировался вместе с войсками Врангеля в Югославию, а в 1923 году перебрался в Эстонию, где и познакомился с Тупицем. Узнав, что Падерна хочет переправить через границу оставшуюся в СССР жену, тот привёл его в штаб 1-й дивизии к капитану Томсону Последний предложил своё содействие при условии доставки за это каких-либо сведений военно-секретного характера. Так в марте 1924 года Падерна стал эстонским агентом, получив кличку «Петров». Для первого раза капитан Томсон поручил ему узнать, имеется ли в Ямбурге артиллерия. Вторым поручением было выяснить, какие военные части стоят в городе Гдове. В дальнейшем задачей Падерны было поддерживать связь между разведгруппами. Выполняя её, он совершил 15 ходок в СССР [432] .

Для сбора разведывательной информации Падерна создал целую сеть осведомителей, главным образом родственников проживающих в Эстонии русских эмигрантов. Одним из агентов, с весны 1925 года работавшим на эстонскую разведку, стал Аркадий Тихменев, сын отставного генерал-майора Тихменева, также привлечённого на этом процессе в качестве обвиняемого. Бывший подпоручик артиллерии, во время гражданской войны он служил в Красной армии, занимая должность начальника артиллерийских складов. В 1919 году будущий шпион даже вступил в РКП(б), однако в 1921 году был вычищен из партии, после чего, надо полагать, «затаил хамство» против Советской власти. Тихменев-младший сообщал сведения о составе гарнизона города Луги, о ЧОН и т. п. Кроме того, он передал Падерне карту Лужского полигона. За всё это он получил 82 рубля, вырученные от реализации привезённой им вместе с Падерной из Эстонии контрабанды [433] .

На скамье подсудимых оказались и двое братьев, монтёры Вельмар и Альберт Сокк, а также бывший офицер Жураковский, изготовлявшие для Падерны подложные документы от не существующих учреждений [434] .

Помимо перечисленных четырёх разведгрупп имелись и просто агенты, посылаемые непосредственно Тупицем. Это были эстонские обыватели, вроде портного Юлиуса Соессона, работавшего в разведке с апреля 1925 года и переходившего границу четыре раза с заданиями собирать сведения о формировании новых военных частей в СССР, об охране мостов [435] . А вот Густаву Перли, жившему в Юрьеве, где он содержал буфет офицерского клуба, совсем не повезло – он был арестован при первом же переходе границы [436] .

Некоторые из пойманных шпионов работали на нескольких хозяев сразу. Например, братья Август и Филипп Мартинсоны имели связь не только с эстонской разведкой, но и с эстонской охранной полицией [437] . Часть подсудимых помимо эстонской сотрудничала и с английской разведкой. Тот же Дмитрий Гокканен ежемесячно получал от британцев 15 фунтов стерлингов [438] .

В качестве резидента английской разведки и одновременно представителя связанных с великим князем Николаем Николаевичем белоэмигрантских кругов выступал полковник Франк, проживавший в Нарве и числившийся для прикрытия сторожем на Кренгольмской мануфактуре.

Предвидя стремление своих подопечных получить деньги на халяву, полковник подчёркивал, что в английскую разведку следует приносить оригинальные сведения, не дублирующие те, что идут эстонцам, поскольку эстонская разведка всё равно обменивается информацией с англичанами [439] .

Помимо сбора информации, намечалось проведение ряда диверсий. Их главным организатором и исполнителем должен был стать Дмитрий Гокканен, уже имевший в этом отношении богатый опыт. Планировалось организовать крушение воинских эшелонов, поджечь ангары на Гатчинском аэродроме, а также взорвать ленинградскую водокачку [440] .

Подобные намерения вовсе не выглядят нелепостью, придуманной «палачами из ГПУ». Так, в конце мая 1927 года в Ленинграде был подожжён огнесклад. Виновным оказался заведующий складом эстонец Усилд, действовавший по заданию эстонских агентов английского правительства. Ещё раньше был совершён поджог завода в Дубровке близ Ленинграда, причём поджигателем оказался финн, работавший по заданиям англичан [441] .

Особенно «урожайным» на теракты оказалось 7 июня 1927 года. В этот день в Варшаве был убит советский полпред Войков. В тот же вечер, в 8 часов между станциями Ждановичи и Минск была организована железнодорожная катастрофа, в результате которой погиб заместитель полномочного представителя ОГПУ по Белорусскому военному округу И.К. Опанский, вёзший на дрезине только что арестованного польского шпиона поручика Яни. Вместе с Опанским был убит шофёр и тяжело ранены сотрудники Корытов и Федосеенко [442] .

В 9 часов 22 минуты в Центральном партийном клубе (Мойка, 59), в комнату, где проходил семинар по историческому материализму, были брошены две бомбы, одна из которых не взорвалась. От взрыва другой из 35 присутствовавших слушателей были ранены 12 человек, из них 4 тяжело. Ещё один участник семинара получил пулю в живот, пытаясь задержать преступников [443] .

Спасение жены эстонского главкома

Но вернёмся к нашим героям. 19 февраля 1926 года Юлиус Соессон, Гусев, Аркадий Тихменев, Михаил Иванов, Александр Снарский, Август Мартинсон, Вахрин, Пётр Бусыгин, Иван Буркацкий, Михаил Хямяляйнен, Николай Падерна, Николай и Дмитрий Гоккаыеыы были приговорены к высшей мере наказания [444] . В ночь на 4 марта, после того, как президиум ВЦИК отклонил ходатайство о помиловании, всех их расстреляли [445] .

Две недели спустя, 16 марта 1926 года в военном трибунале ЛBO началось слушание дела новой группы эстонских шпионов во главе с Александром Тассо. Финн по национальности, Тассо начал свою шпионскую деятельность в 1918 году, когда познакомился в исправдоме с известным шпионом Тилле, впоследствии расстрелянным по делу группы финских агентов. Тилле снабдил Тассо подложными удостоверениями и принимал его на одной из своих явочных квартир. Переходя в 1919 году границу с Финляндией, Тассо выполнил ряд поручений финской разведки. Кроме того, по заданию эстонских властей он провёл через границу из СССР ряд лиц, в том числе жену командующего эстонской армией Йохана Лайдонера. С 1918 по 1925 год он пробирался в СССР не меньше 25 раз.

В 1925 году Александр Тассо вместе со своим племянником Энтсоном зачислился также и в эстонскую разведку. Получив задание от майора Лаурица, он приехал в Гельсингфорс, где заручился поручением и от финской разведки. Увы, 20 ноября 1925 года шпион-многостаночник был арестован при переходе нашей границы. Во время ареста у него были обнаружены оружие и задания шпионского характера [446] .

Что же касается Энтсона и ещё одного эстонского лазутчика Сергея Кожевникова, то они были схвачены сотрудниками ГПУ в доме 12 по 2-й Советской улице после вооружённого сопротивления. Шпионы упорно отстреливались, однако Энтсона удалось взять невредимым. Кожевников, тяжело раненый, вскоре скончался [447] .

Приговор эстонским шпионам был вынесен 15 мая. Тассо и Энтсона приговорили к высшей мере с конфискацией имущества. Ещё один шпион, бывший царский полковник Бергстрём был осуждён на 10 лет. Проводник шпионов Матвей Реди получил 4 года. Пятеро обвиняемых, признанные виновными в укрывательстве, получили от полугода до года или условное наказание, трое были оправданы [448] .

Тем временем в военном трибунале ЛВО успел состояться ещё один процесс над эстонскими шпионами. Слушание дела началось 18 апреля 1926 года. Перед судом предстали 19 человек: шпионы, их пособники, скупщики контрабанды [449] .

Один из главных подсудимых Альфред Теппор (кличка «Тальвик»), чей брат Фридрих был осуждён двумя месяцами ранее на процессе 48-ми, стал агентом эстонской разведки ещё в 1919 году. В 1923 году он перешёл на службу в нарвскую полицию, а в 1924 году вернулся к шпионскому ремеслу [450] . Выполняя задания штаба 1-й эстонской дивизии, он свыше 10 раз переходил советскую границу [451] .

В октябре 1925 года органам ОГПУ стало известно, что в Ленинградском военном округе действует шпионская организация, возглавляемая Альфредом Теппором, Иваном Антоновым, Марком, Быковым и Мадиссоном. Во время очередного посещения СССР Теппор и его подручный Паульсон были задержаны на Лужском вокзале. При аресте эстонский шпион оказал вооружённое сопротивление, тяжело ранив опознавшего его чекиста. Несмотря на ранение, сотрудник ОГПУ всё же не растерялся и произвёл в Теппора два выстрела, также ранив его. Укрывшись на чердаке, шпион долго отстреливался, но, в конце концов, был вынужден сдаться. При нём были найдены два револьвера системы «Наган», несколько пачек патронов, а также написанные на эстонском языке разведзадания [452] .

Как выяснилось в ходе следствия, в отличие от своих недавно осуждённых предшественников, Теппор и его подельники в основном собирали информацию политического характера. Прежде всего их интересовали сведения об эстонских коммунистических организациях, о проживающих в Ленинграде эстонцах-коммунистах, о фамилиях ответственных работников ГПУ и комсостава пограничных частей.

24 апреля Альфред Теппор, Ю. Марк, Паульсон, Ю. Мадиссон и Пуйканен были осуждены к высшей мере наказания. Бывший подпоручик белой армии Иван Антонов, с учётом его чистосердечного раскаяния и помощи следствию, получил 10 лет. Ещё семь подсудимых были приговорены к разным срокам заключения, шесть человек оправданы [453] .

Меняю Устав на сапоги!

В Латвии шпионской работой против нашей страны руководил 3-й (разведывательный) отдел латвийского Главного штаба. Ему подчинялся разведывательный пункт в Зилупе, где было сосредоточено непосредственное руководство агентурой и резидентурами в СССР. Политическая полиция как аппарат министерства внутренних дел формально органам 3-го отдела не подчинялась, однако систематически производила подбор кадров разведчиков для внедрения их на территорию СССР.

Латыши тесно сотрудничали со своими коллегами из Польши. В Двинске имелся постоянный аппарат польской разведки, вёдший при полнейшем содействии латвийской разведки и политической полиции разведывательную работу против СССР с использованием связей местного населения и белоэмигрантов [454] .

Вот, например, печальная и поучительная история красноармейца Ивана Кузнецова. Вместе со своими товарищами, служившими на одной из застав Себежского пограничного отряда, он часто ходил в приграничную деревню Могили отдавать в стирку бельё. Там он познакомился с семейством Шарендо, промышлявшим проносом контрабанды. В результате задушевных бесед за рюмкой чая Кузнецов согласился пропускать Шарендо за кордон, а вскоре и сам занялся «бизнесом», посылая через границу с контрабандой местных подростков.

Дальнейшее оказалось вполне закономерным. На пограничника вышел латвийский разведчик Сергуненко. За хромовые сапоги, за 15–20 рублёвые подачки Кузнецов передал шпиону уставы Красной армии, «Памятку пограничника», затем – сведения о составе и вооружении заставы и, наконец, украденный у начальника секретный Устав Пограничной службы.

Дело красноармейца-предателя рассматривалось выездной сессией военного трибунала ЛВО в городе Себеже во второй половине января 1926 года. Вместе с ним суду были преданы 7 контрабандистов, в том числе четверо членов семейства Шарендо [455] . Трибунал признал Кузнецова виновным в шпионаже и приговорил к расстрелу с конфискацией имущества [456] .

В отличие от Кузнецова, бывший царский офицер Николай Долгалевич честно служил своим новым хозяевам. Вначале следователем в рижской внутренней политической полиции, специализируясь на добыче информации о забастовках и рабочих организациях. Затем, получил чин капитана латвийской армии. Занимая должность начальника поста пограничной охраны Люцинского уезда, по заданиям министерства внутренних дел Латвии Долгалевич собирал сведения о вооружении и расположении наших пограничных частей. Наряду с обычными шпионскими заданиями он выведывал фамилии лиц приграничного комсостава, имеющих в Латвии родственников. Разведывательная деятельность Долгалевича продолжалась с октября 1924-го по сентябрь 1925 года, после чего он был пойман с поличным на территории СССР [457] . 25 марта 1926 года военный трибунал ЛВО приговорил его к расстрелу [458] .

26 июля 1927 года при переходе латвийской границы были задержаны вооружённые и с подложными документами Н.П. Строев, В.А. Самойлов и А.Э. Адеркас. Как установило следствие, Строев и Самойлов и ранее по поручению РОВС и иностранных разведок неоднократно переходили советско-латвийскую границу, собирали сведения о расположении частей Красной Армии, о состоянии воздушного и морского флота, о местонахождении военных баз и об общем экономическом и политическом состоянии СССР.

За собранные и переданные сведения шпионы получали гонорар как от латвийской разведки, так и от Кутепова. Кроме того, они были связаны и с французской разведкой в лице полковника Аршана и французского военного атташе в Риге.

Поручения от латвийской и французской контрразведок были чисто военного характера: требовались сведения, освещающие деятельность ОСОАВИАХИМА, МОПРа, а также об организации, комплектовании и дислокации частей Красной Армии. При последнем переходе границы основным заданием тройки агентов являлись организация и проведение террористических актов, направленных против партийных и советских работников.

12-14 сентября 1927 года в Ленинграде выездной сессией Военной Коллегии Верховного Суда СССР Самойлов, Строев и Адеркас были приговорены к расстрелу [459] .

Латвийский шпионаж продолжался и в дальнейшем. Так, в апреле 1935 года в НКВД Белоруссии поступили данные, указывающие на причастность к разведывательной деятельности коммерческого агента по передаче бригад латвийских железных дорог подданного Латвии Вольдемара Перштейна.

2 июня во время очередного посещения Перштейном станции Бигосово он был задержан и обыскан. При нём были обнаружены два подлинных разведывательных задания, составленные начальником Индринского поста латвийской разведки Бергмансом. Задания предусматривали сбор сведений о составе Полоцкого гарнизона, аэродромов, мотомеханизированных частей РККА и артиллерии.

Будучи уличён найденными при обыске документами, Перштейн на первом же допросе сознался, что является агентом латвийской разведки, и был завербован Бергмансом в октябре 1934 года. В ходе следствия Вольдемар Яковлевич сдал ещё троих латвийских шпионов [460] .

Думаю, изложенного вполне достаточно, чтобы читатель мог оценить масштабы агентурной работы, которую вели против Советского Союза его «миролюбивые» соседи. В такой ситуации становятся объяснимыми и порой излишняя подозрительность органов НКВД, и, увы, неизбежные ошибки. Тем не менее, даже из вынесенных приговоров видно, что в каждом конкретном случае советский суд стремился выяснить действительную роль каждого из подсудимых и отнюдь не собирался без разбора ставить всех к стенке. Вопреки расхожим штампам, навязываемым нынешней пропагандой, многие обвиняемые в шпионаже отделывались лёгким наказанием, а то и вообще выходили сухими из воды. Именно их духовные потомки впоследствии развалили нашу страну и сейчас судорожно пытаются представить невинными жертвами тех, кому не удалось этого сделать раньше.

Глава 3. Массовые необоснованные реабилитации

Как мы видим, далеко не все осуждённые при Сталине пострадали незаслуженно. А значит вместо того, чтобы огульно объявлять их «невинными жертвами», с каждым таким случаем надо разбираться индивидуально.

Здесь возможны два подхода: «по закону» и «по совести». В чём разница между ними?

В русских народных сказках постоянно употребляются разнообразные языковые штампы – «красна девица», «добрый молодец» и т. п. В «сказках», рассказываемых обличителями Сталина, тоже присутствуют устойчивые словосочетания: репрессии у них обязательно «незаконные», а жертвы репрессий– «невинные». Однако чем определяется «законность» или «незаконность» приговора, если отбросить эмоции? Очевидно, соблюдением или несоблюдением формальной юридической процедуры. То есть, если человек осуждён согласно действовавшему тогда законодательству за совершение деяния, считавшегося в те времена преступным, – значит, он осуждён законно. Ну а если вина его не доказана – значит незаконно. Когда же мы говорим о «виновности» или «невиновности», то здесь вопрос ставится так: а заслуживал ли данный персонаж стенки или тюрьмы с точки зрения справедливости?

В идеале оба подхода должны давать один и тот же результат. Однако на практике так происходит далеко не всегда. В самом деле, разве заслуживает осуждения, например, поступок Михаила Малюкова, влепившего пощёчину Горбачёву во время приезда того в Омск 24 апреля 1996 года? А вместе с тем, он был привлечён к уголовной ответственности по статье 206, часть 2 за хулиганство. С другой стороны, разве не очевидно, что почти все нынешние «владельцы заводов, газет, пароходов» по справедливости должны немедленно отправиться на нары, поскольку собственность, которой они «законно владеют», украдена ими у предыдущего собственника – советского народа.

Реабилитация на конвейере

Стыдливые антисоветчики

Однако вернёмся к нашим баранам, то есть «невинным агнцам» – жертвам сталинских репрессий. Легко убедиться, что с юридической точки зрения процедура их «реабилитации» совершенно некорректна. Возьмём основополагающий документ – Закон РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года:

«Статья 5.

Признаются не содержащими общественной опасности нижеперечисленные деяния и реабилитируются независимо от фактической обоснованности обвинения лица, осуждённые за:

а) антисоветскую агитацию и пропаганду;

б) распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный или общественный строй;

в) нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви;

г) посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов;

д) побег из мест лишения свободы, ссылки или спецпоселения, мест привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы лиц, которые находились в указанных местах в связи с необоснованными политическими репрессиями» [461] .

Как мы видим, в категорию «невинных жертв», подлежащих реабилитации, включены лица, обоснованно обвинённые в совершении ряда деяний, считавшихся в сталинские времена противоправными. Какие же деяния, по мнению наших «реабилитаторов», «не содержат общественной опасности»?

В первую очередь, это распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный или общественный строй, и антисоветская агитация. Чем же руководствуются обличители сталинизма, не считая подобные действия преступными? Может быть, они полагают, что государство вообще не должно защищать свои честь и достоинство? То есть, любой желающий может распространять какую угодно клевету на государственные органы, поносить существующий строй, призывать к его свержению, а власти в ответ обязаны следовать принципу непротивления злу, подставляя вторую щёку?

Однако подобная позиция противоречит мировой практике. Возьмём «цитадель демократии» в лице Соединённых Штатов.

16 мая 1918 года Конгресс США принял поправку к «Акту о шпионаже», согласно которой тем, кто «высказывается устно или письменно в нелояльном, хулительном, грубом или оскорбительном тоне о форме государственного устройства или в отношении конституции Соединённых Штатов, или в отношении вооружённых сил» грозило до 20 лет тюремного заключения или штраф в размере до 10 тысяч долларов [462] .

Нынешние российские власти тоже совершенно не стесняются защищать себя от оскорблений, да и просто от нелицеприятной критики. Иногда дело доходит до абсурда. Так, в начале 2010 года судебные эксперты Курской лаборатории судебной экспертизы министерства юстиции РФ, проанализировав оппозиционную листовку, пришли к выводу, что лозунг «Долой самодержавие и престолонаследие!» содержит в себе призыв к насильственному свержению существующей государственной власти.

Другой вариант: авторы закона о реабилитации, признавая в принципе право государства на самозащиту, отказывают в этом персонально СССР. То есть считают, что с «тоталитарным режимом» надо было бороться всеми доступными способами, в том числе и нарушая его законы. Такая точка зрения тоже имеет право на существование. Например, в советское время революционеры, осуждённые царизмом, считались героями. Однако большевики даже в мыслях не держали, что декабристов или, скажем, народовольцев следует «реабилитировать» – потому что не признавали самодержавие легитимной властью.

Ведь что такое реабилитация с юридической точки зрения? Согласно статье 5-й действующего Уголовно-процессуального кодекса РФ, это «порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причинённого ему вреда» [463] . А кто может подвергнуть гражданина уголовному преследованию? Только законная власть. А если данная власть в принципе не признаётся законной? Значит, и о реабилитации не может идти речи. Например, не подлежат реабилитации те, кто был казнён дудаевскими боевиками по приговорам так называемых «шариатских судов», или немецкими оккупационными властями во время Великой Отечественной войны – вне зависимости от того, совершили они или нет что-нибудь против «независимой Ичкерии» или «нового порядка». Потому что ни за чеченскими бандитами, ни за немецкими оккупантами права судить и выносить приговоры мы не признаём.

Итак, господа, хотите считать Советскую власть «преступной» – считайте. Славьте сколько угодно своих «героев», боровшихся с «тоталитаризмом». Только не называйте их при этом «невинными жертвами» и не требуйте для них «реабилитации». А то сядете в лужу. Как это произошло недавно с группой граждан, попытавшихся добиться реабилитации адмирала Колчака. В результате получилось, что тем самым они признали законное право Иркутского ревкома судить «верховного правителя России». Думается, покойный адмирал вряд ли одобрил бы такую инициативу.

Следующие два пункта из «Закона о реабилитации» касаются свободы совести: «в) нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви; г) посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов». По мнению наших сталинофобов, посягать на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов можно сколько угодно – никакой общественной опасности это не представляет. Только вот почему тогда в ныне действующем Уголовном кодексе РФ имеется статья 239 «Организация объединения, посягающего на личность и права граждан», согласно которой:

«1. Создание религиозного или общественного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний, а равно руководство таким объединением – наказываются штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период от двух до пяти месяцев либо лишением свободы на срок до трёх лет.

2. Участие в деятельности указанного объединения, а равно пропаганда деяний, предусмотренных частью первой настоящей статьи, – наказываются штрафом в размере от ста до трехсот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период от одного до трёх месяцев либо лишением свободы на срок до двух лет» [464] .

По логике «реабилитаторов» получается, что сегодня на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов посягать нельзя, а вот при Сталине было можно.

Наконец, пункт д) – побег необоснованно осуждённого из мест лишения свободы, ссылки или спецпоселения. В ныне действующем УК РФ имеется статья 313 «Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи», в комментариях к которой говорится: «Субъектом побега не может быть лицо, незаконно осуждённое к лишению свободы, а также лицо, в отношении которого незаконно избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Если незаконность его содержания под стражей выяснилась после осуждения за побег – дело подлежит пересмотру и прекращению по вновь открывшимся обстоятельствам» [465] .

По крайней мере, здесь мы двойного стандарта не наблюдаем, хотя подобная норма закона отнюдь не выглядит разумной – если все заключённые, полагающие себя осуждёнными незаконно, вместо того, чтобы подавать апелляции, начнут бегать из-под стражи, ни к чему хорошему это не приведёт.

А как происходит реабилитация на практике? Вот что рассказала об этом начальник отдела реабилитации Генеральной прокуратуры РФ Галина Весновская, выступая перед членами общества «Мемориал»:

«Впервые в правовой практике органам прокуратуры были даны исключительные полномочия: реабилитации жертв политических репрессий по уголовным делам даже в том случае, если состоялись судебные решения. Конечно, это касается только определённой категории уголовных дел – тех, где речь идёт о реабилитации жертв политических репрессий по определённому законом перечню уголовных обвинений. Это антисоветская агитация и пропаганда, практически вся 58-я статья старого Кодекса, 190-я прим., 70-я статья и обвинения, связанные с религиозной деятельностью. И последняя статья – это побег в случае незаконного нахождения в местах лишения свободы, ссылки, высылки и на спецпоселениях. Это категория дел, по которым прокурорам предоставлено право, оценив материалы дела, самостоятельно принимать решения о реабилитации. Отказ в реабилитации при наличии заявления возможен только в судебном порядке. Если в органы прокуратуры поступает заявление о реабилитации, а при проверке материалов уголовного дела прокурор приходит к выводу, что вина человека в совершённом преступлении доказана или в его действиях содержится другой состав преступления – не политический, а уголовный, эти дела направляются в суд. В первом случае – с заключением об отказе в реабилитации, во втором – с протестом о переквалификации действий осуждённого с политического состава на общеуголовный. В таких случаях окончательную оценку делам даёт только суд» [466] .

Как мы видим, если в обычной уголовной практике прокуроры могут лишь опротестовывать решения судов в вышестоящих судебных инстанциях, то в вопросах, связанных с «жертвами политических репрессий» они получили право единолично, «оценив материалы дела», отменять решения судебных органов. И лишь отказ от реабилитации производится в судебном порядке. Нетрудно догадаться, что прокурору гораздо легче вынести решение о реабилитации, чем доказывать через суд, что данный гражданин реабилитации не подлежит. Особенно если учесть авральные темпы работы «реабилитаторов». По словам всё той же Галины Весновской:

«В первые годы действия закона нас было несколько больше, и показатели были значительно выше – мы в год рассматривали по 180 тысяч уголовных дел. Кстати, если бы тот кадровый потенциал применить сегодня, за год-два наша работа могла бы быть завершена. На сегодняшний день в регионах (а у нас 89 регионов) работает всего 120 оперативных работников и 18 в центральном аппарате» [467] .

Таким образом, с учётом выходных и праздников в те годы ежедневно рассматривалось по 700 уголовных дел. Сегодня реабилитацией занимается 138 работников, тогда их было «несколько больше». Насколько больше, Весновская не уточняет, но надо полагать, что не в 10 и не в 20 раз. То есть всё равно на каждого сотрудника приходилось по несколько дел в день. Можно ли в подобной ситуации говорить о каком-то тщательном рассмотрении материалов? Вот что вспоминает один из участников реабилитационной кампании:

«Кого мы реабилитировали, почему – никто из нас обычно не задумывался. Да и времени на это почти не оставалось. В те годы дела из архива возили к нам на грузовиках, и работа по их пересмотру поглощала весь день. Выдавать “продукцию ” (т. е. заключения о реабилитации) надо было быстрее, начальство подгоняло, и постепенно мы с машинописного перешли на ручное заполнение соответствующих бланков» [468] .

К тому же, кто спросит с прокурора, если он «по ошибке» реабилитирует кого-нибудь лишнего? Да никто. За исключением разве что самых вопиющих случаев, вроде реабилитации Главной военной прокуратурой РФ нацистского преступника, командира 15-го казачьего корпуса генерал-лейтенанта Гельмута фон Панвица, о чём я ещё расскажу ниже.

Реабилитация что дышло

Не следует забывать и о том, что многие дела, проходившие в своё время как «контрреволюционные преступления», по сути, являлись чистой воды уголовщиной. Вот, например, выдержка из обзора 6-го отдела 3-го управления НКГБ СССР по антисоветским проявлениям и важнейшим происшествиям, имевшим место в СССР в апреле 1941 года:

«В Узбекской ССР Юсупов, исключённый из колхоза как разложивилийся элемент, в 1938 г. судимый за растрату колхозных средств, убил заместителя председателя колхоза Даминову (его бывшая жена) за то, что последняя разоблачала Юсупова как врага и жулика.

3 апреля сего года рабочий завода № 342 в Горьком Карабанов убил мастера того же завода Шарапова за то, что Шарапов отдал Карабанова под суд как прогульщика» [469] .

Из аналогичного обзора за май 1941 года:

«14 мая член колхоза “Красный Полосков ” Ульяновского района Орловской области Моисеев нанёс топором по голове два смертельных ранения председателю колхоза – секретарю первичной парторганизации Панову на почве того, что последний отказался отпустить его из колхоза на побочные заработки. Моисеев арестован.

2 мая колхозник с. Дурасовка Терновского района Пензенской области Митрохин Игнат Васильевич совершил покушение на убийство бригадира колхоза Митрохина А.Я. за то, что последний разоблачал его как лодыря. Митрохин Игнат скрылся.

30 мая бывший тракторист Гуляй-Борисовской МТС Ростовской области Кравцов выстрелом в окно ранил в голову председателя колхоза “Путь Ленина ” Перелыгина на почве мести за разоблачение его как лодыря и прогульщика. Кравцов арестован» [470] .

Предположим, что все перечисленные поступки «антисоветскими проявлениями» не являются. Следует ли из этого, что мужьям можно безнаказанно убивать своих бывших жён, рабочим – мастеров, а колхозникам – председателей колхозов и бригадиров? Теоретически подобные дела должны быть переквалифицированы из политических в уголовные и вновь направлены в суд. Однако вызывает большие сомнения, что это делается на практике, особенно если учесть стремление нынешних властей к очернению советского прошлого. Скорее можно предположить, что данная категория «жертв сталинизма» тоже пополняет многочисленные ряды «реабилитированных»:

«Уже без подсказки, глубоко запрятав свою совесть, писал заключения и по другим делам. Лишь изредка отмечал отдельные факты нашей деятельности. Эти записки лежат теперь передо мною… Вот гр-ка В***на (единоличница) – выкрикивая антисоветские лозунги, избила колхозника, причинив тому многочисленные увечья. Осуждена тройкой за теракт к 10 годам лагерей. Реабилитирована. Гр-н П***ов – пользуясь служебным положением, расхищал колхозное имущество. Осуждён тройкой по Закону от 7 августа 1932 г. и контрреволюционный саботаж к расстрелу. Реабилитирован. Гр-н К*** ев – 6 раз судимый уголовник, выкрикивал антисоветские лозунги, в рабочей столовой угрожал присутствовавши коммунистам расправой. Осуждён тройкой за ант исовет скую агитацию к 5 годам лагерей. Реабилитирован. Кулацкая банда Ш*** – занималась убийствами советских и партийных работников. Осуждены тройкой НКВД за теракты к расстрелу. Реабилитированы.

Реабилитирован… Реабилитирован… Реабилитирован …» [471] .

Но если к пострадавшим от Советской власти уголовникам нынешние борцы с тоталитаризмом относятся прямо-таки по-отечески, применяя к ним, как и к большинству «репрессированных», своеобразную «презумпцию реабилитации», то существует и другая категория осуждённых, к которой подход прямо противоположный. Вот что говорит по этому поводу в одном из интервью главный идеолог «перестройки» Александр Яковлев:

«– Хочу задать вам вопрос как председателю Комиссии при президенте России по реабилитации жертв политических репрессий. Сравнительно недавно – едва ли не за месяц до своей смерти – сын Берии Серго подал прошение о реабилитации своего отца. Вы рассматривали это заявление?

– Здесь имеют место два положения. Говоря строго юридически, и Берия, и Ежов, и Ягода, и Абакумов должны быть – и это страшно даже произнести – реабилитированы. Потому что они расстреляны за то, чего они не делали: ни шпионами нескольких разведок, ни диверсантами и тому подобное они не были. Но это – палачи, убившие миллионы людей! Значит, их надо судить заново и как бы заново расстреливать. Но пока я жив, пока остаюсь пред сед am ел ем названной комиссии, я не только не буду ставить этот вопрос, но и обсуждать его. У нас осталось ещё около 400 тысяч нерассмотренных дел по реабилитации невинных людей, осуждённых по приказам Берии и иже с ним. Я понимаю сыновние чувства уже покойного Серго Берии, но я должен считаться с чувствами детей и родственников миллионов безвинно убитых людей!» [472]

Итак, господин Яковлев без тени смущения признаётся, что не собирался и не собирается подходить к вопросам реабилитации «строго юридически». Одно непонятно – каким источником сокровенных знаний пользуется бывший главный идеолог ЦК КПСС, когда без рассмотрения дел по существу, не дожидаясь решения суда или хотя бы «филькиной грамоты» в виде постановления своей собственной комиссии, объявляет одних «палачами, убившими миллионы людей», а других – «невинно осуждёнными»?

А между тем, в сталинском СССР законы соблюдались, что был вынужден отметить даже либеральнейший Алексей Казанник, назначенный на должность Генерального прокурора РФ 5 октября 1993 года, на следующий день после расстрела Дома Советов:

«Знаете, я ведь шестидесятиик. На юридическом факультете Иркутского университета нам давали – была хрущёвская оттепель – задания написать курсовую работу на материалах тех уголовных дел, которые расследовались в тридцатые-пятидесятые годы. И к своему ужасу, ещё будучи студентом, я убедился, что тогда даже законность в строгом смысле слова не нарушалась, были такие драконовские законы, они и исполнялись» [473] .

Более того, нередкими были в те времена и оправдательные приговоры. Так, во второй половине 1936 года судами было оправдано 8,1 % обвиняемых по ст.58–10 (антисоветская агитация), в 1937 году – 2,4 %, в 1938-м – 5,7 % [474] . Для сравнения: в 2001 году российские суды вынесли 0,5 % оправдательных приговоров, в 2002-м – 0,77 %, а в I квартале 2003 – целый 1 % [475] .

«Царица доказательств» по-американски

Пару слов следует сказать и об излюбленном аргументе обличителей «сталинского произвола» – дескать, все тогдашние обвинения строились исключительно на личных признаниях «врагов народа», а вещественные доказательства при этом якобы отсутствовали.

Во-первых, а откуда, собственно говоря, это известно? Следственные дела «репрессированных» остаются засекреченными, проверить обоснованность обвинений мы не можем, а верить на слово предателям, вроде Александра Яковлева, вряд ли стоит. Остаётся только гадать: действительно ли там нет вещдоков? А может, всё-таки есть? Или имелись, но исчезли после того, как в этих делах порылись хрущёвские или горбачёвские комиссии по реабилитации?

А главное, какого рода доказательств ждут господа «реабилитаторы»? Или они полагают, что заговорщики должны вести протоколы своих собраний, а шпионы составлять регулярные отчёты о своей шпионской деятельности? Вспомним, например, известный эпизод русской истории – заговор против императора Павла I, который заведомо имел место, более того, увенчался успехом. При этом вся «документация» свелась к листочку бумаги со списком заговорщиков, который организатор заговора петербургский военный губернатор граф Пален носил в своём кармане и, можно не сомневаться, в случае провала сумел бы уничтожить.

В подобного рода делах собрать вещественные доказательства крайне трудно. Посмотрим, например, какими методами добиваются осуждения виновных в шпионаже в Соединённых Штатах.

Эрл Эдвин Питтс, сотрудник ФБР. В конце 1980-х предложил свои услуги КГБ. Сотрудничал с советской, а затем и российской разведкой до октября 1992 года. Узнав от очередного сбежавшего на Запад любителя колбасы и свободы о том, что Питтс – бывший советский агент, американские контрразведчики подослали к нему в августе 1995 года провокатора, который предложил продолжить работу на российскую разведку. В течение следующих 16 месяцев агенты ФБР старательно изображали из себя сотрудников СВР, получая от Питтса секретные материалы и платя за это деньги. Наконец 18 декабря 1996 года Питтс был арестован. Первоначально он категорически отрицал предъявленные ему обвинения, однако 28 февраля 1997 года всё-таки признал себя виновным. Это добровольное признание было связано с существующей в США практикой судебных сделок: Питтсу предложили признать свою вину и сотрудничать со следствием в обмен на гарантию того, что для него не будут требовать пожизненного заключения. В результате гуманный американский суд приговорил его всего лишь к 27 годам заключения [476] .

Роберт Стивен Липка. В 1965–1967 гг. во время службы в Агентстве Национальной Безопасности (АНБ) сотрудничал с советской разведкой, затем прервал контакты в связи с демобилизацией. Выдан предателем, бывшим генерал-майором КГБ Олегом Калугиным. Чтобы добиться осуждения Липки к нему был послан сотрудник ФБР, который, представившись «капитаном Никитиным», предложил продолжить сотрудничество. И хотя, получив 5 тысяч долларов задатка, Липка так и не передал «капитану Никитину» никакой информации, 23 февраля 1996 года он был арестован. Во время судебного процесса он признался в том, что сотрудничал с КГБ, и был приговорён к 18 годам тюремного заключения [477] .

Рональд Уильям Пелтон, бывший сотрудник АНБ. В 1980 году начал сотрудничество с советской разведкой. Был выдан перебежчиком Виталием Юрченко, однако затем Юрченко неожиданно вернулся в СССР. Несмотря на то, что агенты ФБР установили подслушивающие устройства в рабочем телефоне Пелтона, в его квартире, машине, а также в квартире его любовницы, никаких улик против него получить не удалось. В результате пришлось прибегнуть к помощи «царицы доказательств». 24 ноября 1985 года Пелтон был вызван на допрос, где его ознакомили с показаниями Юрченко и предложили признаться в передаче секретных сведений советской разведке, пообещав отнестись к его поступкам «со снисхождением». Однако получив признание Пелтона, ФБР немедленно его арестовало. Несмотря на то, что кроме разговора с сотрудниками ФБР, других улик против Пелтона представлено не было, в июне 1986 года жюри присяжных признало его виновным. В результате он был приговорён к трём пожизненным срокам [478] .

Наконец, Олдрич Хейзен Эймс, высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который сотрудничал с советской разведкой начиная с 1985 года, передав ей множество ценных сведений. Никаких законных улик против него у американской контрразведки не было. По официальной версии, Эймс был заподозрен в шпионаже из-за того, что его расходы превышали официальные доходы. Но скорее всего, он был предан кем-то в Москве. ФБР надеялось взять Эймса с поличным, однако ничего из этого не получилось. В результате 21 февраля 1994 года он был арестован, а затем в соответствии с суще ствующей в США практикой заключил с судом сделку, признав себя виновным в шпионаже. 28 апреля 1994 года он был приговорён к пожизненному заключению без права помилования [479] .

Итак, как мы видим, в современных США виновные в шпионаже, как правило, изобличаются в результате провокации, а осуждаются на основе собственных признаний в соответствии с процедурой судебной сделки. Какой простор для реабилитационной работы будущих американских Яковлевых!

Повторно репрессированные

Судить нельзя. Реабилитировать

Означает ли всё вышеизложенное, что нарушений законности в сталинское время вообще не было? К сожалению, всё-таки были, хотя и не в тех масштабах, как нам пытаются сегодня внушить. Но вот парадокс: многие из тех, кто в 1930-е фабриковали дела на невиновных людей и был за это по заслугам наказаны сталинским правосудием, также попали в хрущёвские списки «незаконно репрессированных». Одним из таких ежовских «орлов» является комиссар госбезопасности 1-го ранга Станислав Францевич Реденс. Начальник УНКВД по Московской области, а затем нарком внутренних дел Казахской ССР, он был осуждён 21 января 1940 года Военной коллегией Верховного Суда СССР к высшей мере наказания за шпионскую деятельность, участие в заговорщической организации, действовавшей в системе НКВД, а также за массовые необоснованные аресты советских граждан.

В связи с неоднократными жалобами жены Реденса Анны Аллилуевой (сестра жены Сталина), ходатайствовавшей о реабилитации мужа, по делу в 1957 году была проведена дополнительная проверка. Подтвердилось, что Реденс проводил массовые необоснованные аресты советских граждан, требовал от подчинённых ему сотрудников применения к арестованным мер физического воздействия и таким путём добивался от них вымышленных показаний. С учётом этого 10 июня 1957 года в реабилитации Реденса было отказано.

Но не тут то было. После очередного обращения Аллилуевой к Хрущёву Никита Сергеевич распорядился – реабилитировать! 9 ноября 1961 года Генеральный прокурор СССР P.A. Руденко утвердил заключение о пересмотре судебного решения, а

16 ноября определением Военной коллегией Верховного Суда СССР уголовное дело в отношении Реденса было прекращено за отсутствием состава преступления.

В то же время в определении было указано, что «Реденс, работая начальником УНКВД Московской области и Наркомом внутренних дел Казахской ССР, производил массовые необоснованные аресты советских граждан, применял к арестованным незаконные методы следствия и допускал фальсификацию следственных материалов. Эти его действия подлежат квалификации по статье Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за должностное преступление. Однако в настоящее время решать вопрос о квалификации действий Реденса нецелесообразно» [480] .

Вот так! О законности и речи не идёт. Всё определяется «целесообразностью», вернее сказать, политической конъюнктурой.

После начала перестроечных разоблачений дело бывшего главного казахского чекиста всплыло вновь. Выяснилось, что Реденс реабилитирован незаконно, однако ничего поделать с этим нельзя. Как было сказано в справке, составленной заместителем Генерального прокурора СССР И.П. Абрамовым и секретарём яковлевской комиссии Н.И. Савинкиным:

«В настоящее время отменить решение Военной коллегии Верховного Суда СССР не представляется возможным, так как с момента принятия судебного решения прошло более 27 лет, а в соответствии с законом (ст. 373 УПК РСФСР) пересмотр в порядке надзора определения суда о прекращении дела, влекущего ухудшение положения осуждённого, допускается лишь в течение года со дня вступления его в законную силу. Ставить вопрос перед Верховным Советом СССР об изъятии этого требования закона в отношении Реденса считаем неоправданным» [481] .

Окончательно посмертная судьба Реденса была решена А.Н. Яковлевым на заседании комиссии Политбюро 17 октября 1989 года: «Надо, видимо, согласиться с предложением И.П. Абрамова и Н.И. Савинкина. Мы советовались с А. И. Лукьяновым, председателем Верховного Суда Е.А. Смоленцевым. Не будем входить в Президиум Верховного Совета СССР и не будем ничего давать в журнал “Известия ЦК КПСС”. Все согласны?» [482] . Понятно, что желающих возразить главному идеологу ЦК КПСС не нашлось.

Посмертные злоключения пана Яворского

Один из первых случаев дереабилитации на постсоветском пространстве произошёл на Украине.

Как мы помним, предвоенная советская пропаганда настойчиво внушала советским гражданам необходимость бдительности:

«Есть в пограничной полосе
Неписаный закон:
Мы знаем всё, мы знаем всех —
Кто я, кто ты, кто он».

Подобные предосторожности были отнюдь не бесполезны. Так, 31 июля 1938 года жители села Степановка Ляховецкого района приграничной Каменец-Подольской области задержали явно подозрительного гражданина. Несмотря на попытку откупиться, крестьяне проявили сознательность и сдали его пограничникам. Задержанный оказался агентом польской разведки, 48-летним гражданином Польши Эммануилом Захаровичем Яворским, посланным на нашу территорию с заданием собрать сведения о воинских частях, дислоцированных в приграничной полосе и об отношении местного населения к Советской власти.

20 октября 1938 года военный трибунал Киевского Особого военного округа осудил Яворского к высшей мере наказания. Определением военной коллегии Верховного Суда СССР от 17 декабря 1938 года приговор был оставлен без изменений, а 16 января 1939 года Президиум Верховного Совета СССР отклонил ходатайство Яворского о помиловании.

19 сентября 1995 года Яворский был реабилитирован военной прокуратурой Западного региона Украины. Однако 26 августа 1996 года постановлением Генеральной прокуратуры Украины это заключение было отменено, как необоснованное [483] .

Случай с Яворским далеко не исключителен. В последние годы Генеральная прокуратура Украины пересмотрела целый ряд архивных уголовных дел осуждённых в предвоенные годы агентов польских спецслужб. Несмотря на то, что вот уже два десятилетия политику Киева определяют духовные наследники Бандеры, заинтересованные в том, чтобы максимально облить грязью советский период истории нашей страны, заключение Генпрокуратуры оказалось однозначным: все эти люди осуждены обоснованно и реабилитации не подлежат.

Евреи против полицаев

Провозгласив «независимость», литовские власти с энтузиазмом принялись реабилитировать своих сограждан, пострадавших от «советских оккупантов». При этом их совершенно не смущал тот факт, что многие из «борцов за свободу» оказались нацистскими холуями. Верховный суд незалежной Литвы не только оправдал их, но и присвоил им статус реабилитированных лиц со всеми вытекающими привилегиями – повышенной пенсией, компенсациями, льготами на приобретение жилья и земельных участков. Одновременно с этим постановлениями сейма и правительства были лишены всех льгот ветераны Великой Отечественной войны, сражавшиеся с гитлеровцами в составе Красной Армии.

Однако здесь возникла неожиданная проблема. Разумеется, не с Россией. На вялые протесты российского МИДа власти маленькой, но гордой республики откровенно плевали. Возмутились международные еврейские организации. В результате в 1995 году в соответствующий литовский закон была внесена поправка, предусматривающая возможность отмены реабилитации.

«Первой ласточкой» стал Пятрас Крикщюнас, реабилитированный в 1991 году как «участник сопротивления оккупационному режиму». В сентябре 1997 года он был лишён реабилитации Верховным судом Литвы.

В 2001 году отдел спецрасследований генеральной прокуратуры Литвы обнародовал список из 76 лиц, чья причастность к геноциду евреев во время Второй мировой войны была установлена после дополнительной проверки. Все они были осуждены советскими правоохранительными органами, однако затем реабилитированы литовскими властями [484] . Процесс дереабилитации литовских прислужников Гитлера продолжается.

А вот до Эстонии у мирового сионизма руки пока не дошли. Поэтому там каяться в сотрудничестве с нацистами категорически не желают. Согласно информации, размещённой на сайте Генеральной прокуратуры РФ, в мае 2005 года Президиум Ленинградского областного суда отказал в реабилитации бывшему эстонскому эсэсовцу В. (к сожалению, фамилия полностью не указана). Ранее прокуратура Ленинградской области, рассмотревшая обращение о реабилитации гражданина В. в качестве жертвы политических репрессий, также вынесла заключение об отказе в реабилитации. «Прокуратурой Ленинградской области рассмотрено обращение о реабилитации гражданина В., отбывавшего наказание на территории области за измену Родине и вновь осуждённого за побег. В обращении указывалось, что он реабилитирован в Эстонской Республике по предыдущей судимости, и предлагалось реабилитировать его в Ленинградской области как осуждённого за побег из мест лишения свободы » [485] .

По данным Генпрокуратуры, в 1942 году В. добровольно вступил в германскую армию, в 1943 году – в эстонский легион СС, где дослужился до звания унтершарфюрера. В составе войск СС принимал участие в боях с Красной Армией. В 1945 году он был приговорён к 10 годам лишения свободы. В 1947 году В. совершил побег из мест отбывания наказания, был задержан и вновь осуждён.

Согласно мнению российской Генпрокуратуры, решение о реабилитации В., принятое нынешней эстонской юстицией, противоречит законодательству РФ, согласно которому лица, обоснованно осуждённые по обвинению в измене Родине в форме перехода на сторону врага, реабилитации не подлежат:

«Гражданин В. состоял членом организации СС, воевал против СССР в составе войск СС, имел офицерский чин. Эти действия были отнесены международными нормативными актами к преступным, в частности законами и директивами Контрольного Совета в Германии в 1945–1946 годах. Являясь гражданином СССР, он добровольно участвовал в войне против СССР на стороне фашистской Германии, то есть оказывал помощь иностранному государству в проведении враждебной деятельности в ущерб безопасности СССР. Аналогичные действия квалифицируются как государственная измена и ныне действующим в РФ уголовным законодательством» [486] .

Банда батьки Гельмута

Пожалуй, наиболее вопиющим из примеров конъюнктурной реабилитации является история с командиром 15-го казачьего кавалерийского корпуса войск СС генерал-лейтенантом фон Панвицем, повешенным по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР в 1947 году

За что же безвинно пострадал эсэсовский атаман? Вот выдержки из протоколов допросов фон Панвица следователями МГБ СССР в 1946–1947 годах:

«– В совершении каких преступлений и преступных действий вы признали себя виновным?

– …Продвигаясь от Брест-Литовска до Курска, подчинённый мне ударный и другие отряды 45-й пехотной дивизии уничтожили ряд сёл и деревень, разрушали советские города, убили большое число советских граждан и так же грабили мирных советских людей…

…Должен признать, что, участвуя в инспектировании, а позднее в формировании воинских частей, состоящих из военнопленных Красной Армии, и руководя ими в боях против СССР и Югославии, я совершил действие, которое, согласно международным правилам и обычаям войны рассматривается как преступление. За это преступление я готов нести ответственность…

Я признаю себя ответственным за то, что начиная с осени 1943 года я руководил боями подчинённой мне дивизии против югославских партизан, допускал в зоне действия дивизии расправы казаков с мирным населением… выполнял преступные приказы гитлеровского верховного командования и циркуляр СС обергруппенфюрера Бах-Зелевски, в которых излагались меры по борьбе с партизанами и по расправе с мирным населением…

– Перечислите случаи, когда по вашему приказу казаки учиняли акты грабежа, насилий и других преступлений против человечества в Югославии.

– Из многочисленных преступлений, совершённых подчиненными мне казаками в Югославии, мне припоминаются следующие факты.

Зимой 1943–1944 годов в районе Сунья-Загреб по моему приказу было повешено 15 человек заложников из числа югославских жителей…

…В конце 1943 года в районе Фрушка-Гора казаки 1-го кавалерийского полка повесили в деревне 5 или 6 (точно не помню) крестьян.

Казаки 3-го, 4-го и 6-го кавалерийских полков в этом же районе учинили массовое изнасилование югославских женщин.

В декабре 1943 года подобные же экзекуции и изнасилования были в районе города Брод (Босния).

В мае 1944 года в Хорватии, в районе южнее города Загреб, казаки 1-го полка сожгли одну деревню…

…Я также вспоминаю, что в декабре 1944 года казаки 5-го кавалерийского полка под командованием полковника Кононова во время операции против партизан в районе реки Драва, недалеко от гор. Вировитица, учинили массовое убийство населения и изнасилование женщин…» [487]

Таким образом, если бы воинство Панвица, вместе со своим доблестным атаманом в мае 1945 года сдавшееся в плен англичанам, не было передано британским командованием советской стороне, вероятно, его выдачи добилось бы правительство Югославии. И, несомненно, если не в Москве, так в Белграде генерал получил бы свой смертный приговор.

А вот выдержка из стенограммы заседания Военной коллегии Верховного суда СССР, проходившего в Москве 15–16 января 1947 года:

«Предварительным и судебным следствием установлено:

…6. Фон Панвиц Гельмут в 1941 году, являясь командиром головного ударного отряда 45-й немецкой пехотной дивизии, принимал участие в вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз в районе Брест-Литовска. Будучи инспектором кавалерии при главном командовании сухопутных войск, Панвиц активно содействовал проведению немецко-фашистскими солдатами расправ и насилий над советскими жителями на территории Советского Союза, временно оккупированной немцами…» [488] .

Но для ельцинской прокуратуры всего этого оказалось недостаточно. Формальным поводом к пересмотру дела эсэсовского атамана стала просьба о реабилитации своего деда, с которой обратилась внучка фон Панвица Ванесса фон Бассевиц.

22 апреля 1996 года помощник главного военного прокурора полковник юстиции Виктор Крук представил на утверждение заместителю главного военного прокурора генерал-лейтенанту юстиции Владимиру Смирнову соответствующее заключение. Итогом работы ельцинской юстиции стала справка о реабилитации из Главной военной прокуратуры от 17 июля 1996 года за № 5-ув-6115-47.

Как видно из приведённой справки, основанием для реабилитации фон Панвица послужил пункт «а» статьи 3 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года, гласящий: «Подлежат реабилитации лица, которые по политическим мотивам были: а) осуждены за государственные и иные преступления».

Однако в следующей, 4-й статье данного закона сказано следующее:

«Не подлежат реабилитации лица, перечисленные в ст. 3 настоящего Закона, обоснованно осуждённые судами, а также подвергнутые наказаниям по решению несудебных органов, в делах которых имеются достаточные доказательства по обвинению в совершении следующих преступлений:

б) совершение насильственных действий в отношении гражданского населения и военнопленных, а также пособничество изменникам Родины и фашистским оккупантам в совершении таких действий во время Великой Отечественной войны;

г) военные преступления и преступления против правосудия» [489] .

Несмотря на то, что в процитированных выше протоколах допросов содержится более чем достаточно материала в духе пунктов «б» и «г» статьи четвёртой закона от 18 октября 1991 года, в реабилитационном заключении по делу Панвица автор его, полковник юстиции Крук, окончательный вывод сформулировал в такой редакции:

«…установлено, что генерал-лейтенант фон Панвиц в период Великой Отечественной войны являлся гражданином Германии, военнослужащим немецкой армии и выполнял свои воинские обязанности. Данных о том, что фон Панвиц или подчиненные ему части допускали зверства и насилия в отношении мирного советского населения и пленных красноармейцев, в деле не имеется» [490] .

Остаётся только пожалеть, что полковник Крук не родился на полвека раньше. Ведь в этом случае он бы мог с успехом выступить адвокатом на Нюрнбергском процессе, где наверняка бы спас от петли начальника штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, начальника Главного управления имперской безопасности обергруппенфюрера СС Эрнста Кальтенбруннера, и других нацистских военных преступников. Ведь они тоже являлись гражданами Германии и всего лишь выполняли свои воинские обязанности.

После скандальных публикаций в российских газетах главная военная прокуратура была вынуждена вернуться к делу Панвица и с санкции главного военного прокурора отменила своё же решение пятилетней давности. Начальник Управления реабилитации жертв политических репрессий генерал-майор юстиции Валерий Кондратов сообщил, что заключение от 22 апреля 1996 года о реабилитации фон Панвица как необоснованное отменено и 28 июня 2001 года вынесено заключение, в котором сделан вывод, что «фон Панвиц за совершенные преступные деяния осужден обоснованно, оснований для принесения протеста не усматривается и реабилитации он не подлежит. Одновременно признано, что справка о реабилитации фон Панвица Гельмута юридической силы не имеет, о чем письменно уведомлены заинтересованные лица, а также соответствующие государственные учреждения ФРГ» [491] .

Кому и зачем понадобилось реабилитировать эсэсовского генерала? Ходят слухи, что отдельные сотрудники общества «Мемориал» подрабатывают реабилитацией осуждённых советским правосудием германских нацистов – в сегодняшней ФРГ ветераны вермахта имеют право на пенсию, за исключением военных преступников. Однако здесь масштаб другой и фигура фон Панвица более крупная.

Вспомним, что реабилитация гитлеровского генерал-лейтенанта совпадает по времени с визитом Ельцина в Германию. Борис Николаевич в ту пору мнит Россию союзником ФРГ и щедро демонстрирует сердечное расположение к канцлеру

Колю. Для подтверждения этой дружбы требуются какие-то конкретные шаги. Реабилитация фон Панвица и стала одним из таких демонстративных жестов, с помощью которых «друг Борис» мостил дорожку к сердцу «друга Гельмута».

Более того, есть сведения, что вслед за Панвицем собирались реабилитировать и начальника личной охраны Гитлера группенфюрера СС Ганса Раттенхубера, окончившего свои дни в советской тюрьме. По ряду причин эта затея сорвалась, и теперь фанатам «чёрного ордена» Гиммлера остаётся проливать скупы слёзы у мемориала Панвицу возле Храма всех святых на Сретенке.

Бабушка-надзирательница

По сравнению с подвигами фон Панвица Нина Михайловна Грязнова-Лапшина выглядит всего лишь безобидной старушкой. Накануне войны будущая нацистская прислужница работала учительницей начальных классов в школе в Порховском районе Ленинградской области. После оккупации немцами пригородов Ленинграда она отказалась от эвакуации и предпочла остаться уборщицей на военной кухне одной из немецких частей, а также продолжала преподавать в гимназии уже в Гатчине, не скрывая своих прогитлеровских взглядов. Оттуда осенью 1943 года немцы отправили её на курсы по подготовке командиров лагерей «трудовой повинности». Окончив их в числе лучших, бывшая учительница была назначена начальником женского трудового лагеря № 6 под Нарвой, где в её подчинении находилось 250 русских девушек. Она получала за службу немецкий военный паёк и 90 марок (900 рублей). Для сравнения заметим, что рядовой каратель, служивший у немцев, получал лишь 100 рублей.

Грязнова-Лапшина настолько усердно старалась угодить своим немецким хозяевам, что её фотоснимок был опубликован в издаваемой оккупантами русскоязычной газете «Северное слово». Впоследствии это стало вещественным доказательством её вины. За малейшие провинности (например, опоздание ко сну на несколько минут) она отправляла невольниц в бункер, лишала еды, заставляла женщин рыть окопы для немцев без одежды и обуви в мороз; мыть общественные уборные и т. д. Проходящие по делу свидетельницы, бывшие заключенные её лагеря, вспоминают, что она не раз проводила собрания, на которых призывала всех принять присягу фашистскому режиму.

Осенью 1944-го лагерь был расформирован, и Грязнова-Лапшина добровольно вступила в ряды власовской армии, потом окончила военную школу пропагандистов и была представлена к присвоению звания лейтенант вермахта. Она вела радиопередачи на русском языке, в которых призывала наших солдат переходить на сторону Гитлера. В материалах допроса значится лишь одна оправдательная фраза: «Я встала на преступный путь изменницы Родины под влиянием немецкой пропаганды, сообщавшей, что Красная Армия разгромлена» [492] .

Арестованная 5 ноября 1945 года, немецкая прислужница была осуждена к 20 годам лагерей по статье 58-1а УК РСФСР «Измена Родине», однако вышла на свободу через 10 лет: у Грязновой на свободе оставалась старая и больная мать, которая направила просьбу снизить срок заключения.

В мае 2002 года Нина Михайловна была реабилитирована прокуратурой Ленинградской области «на основании ст. 3 и ст. 5 Закона РСФСР “О реабилитации жертв политических репрессий”». Однако после публикации в одной из центральных газет летом 2005 года её реабилитация была отменена решением Ленинградского областного суда.

«Презумпция доверия»

Приведённые мною примеры – лишь вершина айсберга. Сегодня как в РФ, так и в других бывших советских республиках антисталинизм фактически является официальной идеологией. Поэтому подобные случаи «повторных репрессий», как правило, не афишируются, проходят незамеченными.

Есть ещё один важный момент. Обычно человек испытывает своеобразную «презумпцию доверия» к рассказам родных и близких. Если ему говорят, что тот или иной знакомый или родственник пострадал безвинно, это некритически принимается на веру. Тем более что благодаря многолетнему промыванию мозгов все «знают», что при Сталине сажали исключительно невиновных.

Вот что вспоминает Герой Советского Союза Евгений Георгиевич Пепеляев:

«В начете 1943 года был большой праздник: не помню, была ли то встреча Нового года или праздновали День Рабоче-крестьянской Красной Армии…

….

После собрания в гарнизонном клубе я случайно оказался на праздничном застолье, которое проводил по случаю праздника со своими офицерами и отдельными вольнонаёмными командир АТБ майор Казанцев. АТБ – это аэродромно-технический батальон, обеспечивавший 300-й истребительный авиаполк. Стол был сервирован по тем временам вполне прилично: на белой скатерти стояли тарелки, лежали дюралевые вилки, скромно поблёскивали гранёные стаканы, в которые заранее было налито грамм по 100 разбавленного спирта-ректификата, который светился голубым цветом. Голубоватый спирт-денатурат называли тогда “синий платочек”, так как одноимённая песня была тогда у всех на слуху. В двух или трёх алюминиевых мисках находился нарезанный кусочками серый хлеб. Винегрет из овощей заранее был разложен по тарелкам, а рядом с винегретом находился кусочек американской консервированной колбасы, называвшейся “второй фронт ”. За столом сидели офицеры батальона. Нашлось место и для меня с товарищем. Во главе стола сидел командир АТБ с женой, заместитель по политчасти, начальник штаба. За спиной комбата стоял старшина Бубукин – шустрый и расторопный парень, он же адъютант, он же порученец, он же ординарец, словом, близкий помощник майора.

Когда все уселись за стол, майор Казанцев поднялся и произнес речь, которая выглядела примерно так:

– Дорогие товарищи! Идёт большая война – Война Отечественная. Красная Армия под руководством великого Сталина окружила и уничтожила многотысячную группировку немецких войск под Сталинградом… Бубукин, долей в мой стакан… И продолжает громить фашистов, продвигаясь на запад. 300-й авиаполк и наш батальон, находясь на Дальнем Востоке, выполняет боевую задачу, обеспечивая тыл нашего государства и успех боевых действий Красной Армии в борьбе с фашистскими захватчиками…Бубукин, поставь графин около меня… Дорогие товарищи! Я поздравляю вас с этим замечательным праздником!…Бубукин, я не вижу баяниста!.. Желаю всем вам больших успехов в решении стоящих перед нами задач. Поднимаю бокал за победу Красной Армии над фашизмом. Да здравствует Красная Армия! Да здравствует Коммунистическая партия! Да здравствует наш вождь, любимый товарищ Сталин!

Все поднимаются, Казанцев чокается стаканом со своей женой, с окружающими и негромко добавляет:

– И за здоровье моей жены.

Все собравшиеся дружно выпили и закусили. Старшина Бубукин обошёл стол с графином, налив желающим ещё по полстакана. Опять был тост, и опять выпили. На сей раз за успехи в боевой и политической подготовке.

После застолья и танцев разошлись, и вроде всё прошло нормально. Вскоре я уехал из полка, получив назначение на должность инспектора-лётчика соединения. Через некоторое время я узнал, что майора Казанцева осудили и дали несколько лет заключения. Так как это происходило на Дальнем Востоке, то ехать Казанцеву далеко не пришлось, места заключения на востоке были рядом.

После войны, в Хабаровске, я случайно встретил начпрода (начальника продовольственной службы) того же АТ Б. Он мне рассказал, что сидел одно время с Казанцевым, которого осудили и разжаловали якобы не за преступления и не за промахи в работе, а за то, что на одном из застолий он дискредитировал товарища Сталина, произнеся тост за здоровье Сталина и своей жены одновременно, поставив вождя на одну ступень со своей женой.

Вот такая жуткая история случилась с майором Казанцевым на аэродроме Жёлтый Яр в начале 1943 года. Эта версия казалась вполне правдивой и подходит особенно ко временам перестройки, когда всё хорошее, что было во время Советской власти, стали мазать грязью и чёрной краской.

На самом деле, как я позднее узнал, майора Казанцева осудили не по политическим причинам, а за воровство. Вместе с ним осудили и отправили в лагеря начальника продовольственной службы батальона и начальника ГСМ батальона – этого за воровство и разгильдяйство: пропало более 30 тонн бензина.

Такие вот истории случались при Советской власти, когда за тонну продуктов и 30 тонн горючего воров сажали в тюрьму на несколько лет. Сейчас же крадут у государства миллионы тонн нефти, эшелоны леса и металлов, распоряжаются трудом и кровью оплаченной всенародной собственностью, а воры здравствуют, процветают и рисуются в телевизионных программах» [493] .

А вот что говорит Владимир Старцев, старший помощник прокурора Ленинградской области:

«В последние годы пошёл вал обращений от детей репрессированных граждан. Они просят признать своих родителей реабилитированными, так как могут получить социальное пособие – порядка 800 рублей ежемесячной выплаты. Мы поднимаем дела из архивов и во многих случаях сталкиваемся с тем, что репрессированные в советское время были расстреляны или сидели в лагерях не просто так – кто-то получил срок за грабёж и воровство, кто-то служил старостой при немцах… Дети узнают о прошлом своих родителей впервые! Для некоторых это настоящий шок» [494] .

Ну, ещё бы! Мало у кого хватит мужества признаться своим детям и внукам, что сидел заслуженно.

Реабилитация по-сталински

К сожалению, как я уже говорил, были среди «жертв сталинских репрессий» и невинно пострадавшие. Причиной этому и засевшая в «органах» троцкистская агентура, и низкий уровень юридической грамотности тогдашних работников НКВД, и чрезвычайный накал борьбы с настоящими врагами нашей Родины, многочисленными и жестокими. Однако ошибки исправлялись. Уже в январе 1938 года на пленуме ЦК ВКП(б) прозвучало осуждение практики огульного исключения из партии. Вот что говорилось в передовице «Правды» от 26 января 1938 года с примечательным названием – «Реабилитировать неправильно исключённых, сурово наказать клеветников!»:

«Партия очищала, очищает и будет очищать свои ряды от тайных и явных врагов и их приспешников. Однако к этой огромной очистительной работе поспешили примазаться шкурники и карьеристы, старавшиеся отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, старавшиеся на этом прослыть бдительными партийцами. Рука об руку со шкурниками и карьеристами действовали и замаскированные враги, которые, крича о бдительности и требуя исключения ни в чём неповинных людей, заметали собственные следы, прикрывали показной, фальшивой бдительностью собственные преступления.

Пленум Центрального Комитета обязал партийные организации привлекать к суровой ответственности лиц, виновных в клевете на членов партии. За бездоказательные, голословные обвинения против честных коммунистов клеветник понесёт строгую ответственность вплоть до исключения из партии и предания суду» [495] .

Важную роль в судебной практике сыграло Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 года, которое официально осудило многочисленные нарушения и злоупотребления в ходе «большой чистки», а также ликвидировало внесудебные «тройки» на местах:

«…массовые операции по разгрому и выкорчёвыванию вражеских элементов, проведённые органами НКВД в 1937–1938 гг. при упрощённом ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Более того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД, как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, проводили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, и в особенности засевших в органах НКВД» [496] .

Суды должны были тщательно проверять материалы предварительного следствия на соответствие процессуальным нормам, не принимать к производству дела при неполном следственном материале и основанные лишь на собственных признаниях обвиняемых. В результате в последующие месяцы суды и прокуратура возвратили НКВД на доследование более половины дел по политическим обвинениям, увеличилось число оправдательных приговоров.

Пресекались незаконные методы ведения следствия и в дальнейшем. Так, 18 апреля 1941 года нарком обороны СССР маршал С.К. Тимошенко отдал приказ № 0029 о наказании следователей 3-го отдела Дальневосточного фронта, допустивших факты грубого нарушения социалистической законности в следственной работе:

«В практике работы следственной части 3-го отдела Дальневосточного фронта имели место факты грубого нарушения социалистической законности.

Старший следователь следственной части 3-го отдела Дальневосточного фронта младший лейтенант государственной безопасности Малыжихин A.B., следователи того же отдела младший лейтенант государственной безопасности Мещеряков В. Ф., Воронин Д.Г. и сержант государственной безопасности Гапоненко В.Г., из-за отсутствия руководства и должного контроля со стороны начальника 3-го отдела Дальневосточного фронта майора государственной безопасности Розанова H.A. и его заместителя по следственной части капитана государственной безопасности Кучеренко П.Г. допустили незаконные методы допроса, повлекшие за собой тяжелые последствия» [497] .

В результате 26 мая 1941 года военным трибуналом Дальневосточного фронта В.Г. Гапоненко был осуждён к четырём годам лишения свободы с лишением звания «сержант госбезопасности», A.B. Малыжихин – к трём, а В.Ф. Мещеряков – к двум годам лишения свободы условно. Были наказаны и остальные виновные в этом эксцессе [498] .

Что же касается пострадавших от нарушений правосудия, то их дела пересматривались в индивидуальном порядке в соответствии с действовавшим законодательством. И если оказывалось, что кто-то действительно осуждён невинно, то он восстанавливался в правах.

В этом принципиальное отличие сталинского правосудия от хрущёвских и горбачёвско-яковлевских «реабилитаций». Ведь последние, как мы могли убедиться, отнюдь не были восстановлением законности, а носили ярко выраженный заказной характер, являясь частью пропагандистской кампании по разоблачению «культа личности». Подобные огульные «реабилитации» идут лишь во вред тем, кто был осуждён действительно несправедливо, поскольку благодаря стараниям нынешних «реабилитаторов» они оказываются в сомнительной компании уголовников, нацистских преступников, предателей и прочей подобной публики.

Часть 4 Факты против лжи

Мне нравятся фильмы про мрачного Сталина,
Как ходит задумчиво он по Кремлю
И вешает всех, от Иркутска до Таллина…
Но порно я всё-таки больше люблю.
Доктор Верховцев

Глава 1. Был ли Сталин агентом Охранки?

Хорошо известно: чем чудовищней ложь, тем больше шансов, что в неё поверят. Изощряясь в клевете на Сталина, нынешние обличители доходят до кощунственного утверждения, будто он был агентом царской Охранки.

Подобные слухи распускались русскоязычными эмигрантами ещё в 1920-е – 1930-е годы, но их абсурдность была настолько очевидной, что даже наиболее критически настроенные биографы Сталина того времени, «в том числе его злейший враг Лев Троцкий, отвергали это обвинение как чудовищное и абсолютно недоказуемое» [499] .

В самом деле, поливая Сталина грязью, Троцкий вынужден был констатировать:

«Рассказ о том, будто Иосиф преднамеренно выдал всех участников семинарского кружка, является несомненной клеветой» [500] .

«Мужество мысли было чуждо ему. Зато он был наделён бесстрашием перед лицом опасности. Физические лишения не пугали его. В этом отношении он был подлинным представителем ордена профессиональных революционеров и превосходил многих из их числа» [501] .

Начатая Хрущёвым кампания по разоблачению «культа личности» вдохновила зарубежных фальсификаторов истории на решительные действия. 23 апреля 1956 года известный американский советолог Исаак Дон Левин опубликовал в журнале «Лайф» сенсационный «документ», полученный, по его словам, «от трёх русских эмигрантов безупречной репутации» – письмо жандармского полковника А.М. Ерёмина ротмистру А.Ф. Железнякову следующего содержания [502] :

М.В.Д.

ЗАВЕДЫВАЮЩИЙ

ОСОБЫМ ОТДЕЛОМ

ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

12 июля 1913 года

№ 2898

Совершенно секретно

Лично

Начальнику Енисейского Охранного отделения

А.Ф. Железнякову

[Штамп: «Енисейское Охранное отделение»]

[Входящий штамп Енисейского Охранного отделения:]

Вх. № 152

23 июля 1913 года

Милостивый Государь Алексей Фёдорович! Административно-высланный в Туруханский край Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин, будучи арестован в 1906 году, дал начальнику Тифлисского г [у бернского] ж[андармского] управления ценные агентурные сведения. В 1908 году н[ачальни]к Бакинского Охранного отделения получает от Сталина ряд сведений, а затем, по прибытии Сталина в Петербург, Сталин становится агентом Петербургского Охранного отделения.

Работа Сталина отличалась точностью, но была отрывочная.

После избрания Сталина в Центральный комитет партии в г. Праге Сталин, по возвращении в Петербург, стал в явную оппозицию правительству и совершенно прекратил связь с Охраной.

Сообщаю, Милостивый Государь, об изложенном на предмет личных соображений при ведении Вами розыскной работы.

Примите уверения в совершенном к Вам почтении

[Подпись: ] Ерёмин

Однако даже среди падких на антисоветские сенсации эмигрантов этот «документ» вызвал весьма скептическую реакцию:

«И, наконец, нельзя обойти молчанием шумную публикацию в нью-йоркском журнале “Лайф ” (номер от 23 апреля) фальшивого документа, пытающегося доказать, что Сталин при царизме был агентом Охранки. Этот псевдодокумент был представлен четыре года назад Б. Суварину [503] , который тотчас и категорически объявил его фальшивкой» [504] .

Если даже такой яростный антикоммунист, как Суварин, сходу признал «документ» фальшивым, то у него, надо полагать, были для этого веские доводы. Каковы же они? Вот что пишет по поводу подлинности «письма Ерёмина» современная исследовательница, ведущий научный сотрудник Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) Зинаида Ивановна Перегудова:

• Письмо датировано 12 июля 1913 года, однако полковник Ерёмин в это время уже не являлся заведующим Особым отделом Департамента полиции, так как 11 июня 1913 года был назначен начальником Финляндского жандармского управления. Следовательно, подписать письмо в качестве заведующего Особым отделом он не мог.

• ГАРФ располагает множеством документов за подписью Ерёмина, очень характерной. Графологическая экспертиза однозначно установила: подпись под «письмом Ерёмина» не принадлежит Ерёмину.

• В июле 1913 года Енисейского Охранного отделения не существовало, а имелся только Енисейский розыскной пункт.

• Заведующим Енисейским розыскным пунктом действительно был ротмистр Железняков, но не Алексей Фёдорович, а Владимир Фёдорович.

• Со второй половины 1910 года для Особого отдела были заказаны новые бланки, где в штампе слово «заведывающий» было заменено на слово «заведующий».

• Угловой штамп письма существенно отличается от типографски выполненного штампа.

Слева: «подпись Ерёмина» под фальшивым документом. В центре – подпись Ерёмина, выгравированная на серебряном кувшине, на которую ссылался Исаак Левин, доказывая подлинность письма. Справа – подпись Ерёмина на хранящемся в архиве прошении об отпуске.

Подписи Ерёмина на документах из финских архивов

• На письме проставлен исходящий номер 2898. Однако документ с таким номером не мог выйти из Особого отдела, поскольку для каждого из отделов Департамента полиции был отведён свой диапазон исходящих номеров. При этом Особый отдел имел номера, начиная с № 93001. А № 2898 относился к отделу 1-го делопроизводства.

Настоящий же документ за № 2898 вышел из Департамента 16.03.1913 года. Вот его краткое содержание:

«Письмо Управл. Екатеринослав. губ. H.A. Татищеву, сообщение по поводу дерзкой выходки трех неизвестных злоумышленников по отношению к стоящему на посту возле силовой станции городского водопровода городовому».

• Даты, проставленные в штампах «входящего» и «исходящего», вписаны одной и той же рукой [505] .

Каждого из перечисленных пунктов в отдельности вполне достаточно, чтобы признать «документ» фальшивым. Но кроме этого, фабрикаторы «письма» допустили и ряд «мелких» (естественно, по сравнению с перечисленными «ляпами») проколов. Так, Джугашвили назван Сталиным, хотя этот псевдоним только что появился и был малоизвестен по сравнению с другими его партийными кличками; имя и отчество указаны как «Иосиф Виссарионович», хотя по правилам тогдашней русской орфографии следовало писать: «Иосиф Виссарионов» и т. д.

Остается только согласиться с мнением издававшегося Сувариным журнала: «редко появляется на свет фальшивка более фальшивая, чем эта» [506] .

Становится понятным и то, почему «документ» впервые «всплыл» именно в 1956 году, а не раньше – такая грубая подделка могла выглядеть убедительной лишь на фоне начатой Хрущёвым кампании самооплевывания.

Но, как часто случается с разоблачёнными фальшивками, «письмо Ерёмина» не кануло в Лету, а продолжает периодически всплывать, как только появляется соответствующий социальный заказ. В следующий раз о нём вспомнили в разгар горбачёвской антисталинской истерии. 30 марта 1989 года два доктора исторических наук – Г.А. Арутюнов и Ф.Д. Волков – публикуют статью в «Московской правде» [507] , в которой приводят текст «письма», сопроводив его следующим комментарием:

«В 1961 году один из авторов этой статьи – профессор Г. Арутюнов, работая в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства, нашёл документ, подтверждающий, что Иосиф Джугашвили (Сталин) был агентом царской Охранки.

Подлинник этого документа хранится в ЦГАОР (Москва, Большая Пироговская, 17) в фонде департамента полиции Енисейского губернского жандармского управления. Фонды министерства насчитывают около 900 тысяч единиц хранения. Приводим документ полностью».

Помимо «письма Ерёмина», в статье цитируется ещё один «документ», якобы хранящийся в архиве:

«Бакинскому Охранному отделению. Вчера заседал Бакинский комитет РСДРП. На нём присутствовал приехавший из центра Джугашвили-Сталин Иосиф Виссарионович, член комитета “Кузьма” и другие. Члены предъявили Джугашвили-Сталину обвинение, что он является провокатором, агентом Охранки, что он похитил партийные деньги. На это Джугашвили-Сталин ответил им взаимными обвинениями » [508] .

И, наконец, для пущей убедительности приводится свидетельство старого члена партии О.Г. Шатуновской:

«В 1962 году Ольга Григорьевна Шатуновская, будучи членом КПК и комиссии по реабилитации жертв культа личности, поставила перед ЦК КПСС вопрос об обнародовании материалов о Сталине как агенте царской Охранки. Хрущёв сказал, что сделать это невозможно. “Выходит, что страной более 30 лет руководил агент царской Охранки, хотя за границей и пишут об этом ”. Таковы были, по её воспоминаниям, слова Никиты Сергеевича» [509] .

Однако три месяца спустя «Московская правда» была вынуждена опубликовать опровержение:

Официальная справка

Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР об информации в статье Г. Арутюнова и Ф. Волкова «Перед судом истории», опубликованной в газете «Московская правда».

В органе МГК КПСС и Моссовета газете «Московская правда» за 30 марта 1989 г. (№ 76) опубликована статья «Перед судом истории», в которой утверждается, что Джугашвили-Сталин был агентом царской Охранки.

Авторы статьи – доктор исторических наук ГА. Арутюнов и Ф.Д. Волков.

В статье указывается: «В 1961 году один из авторов этой статьи – профессор Г. Арутюнов, работая в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства, нашёл документ, подтверждающий, что Иосиф Джугашвили (Сталин) был агентом царской Охранки. Подлинник этого документа хранится в ЦГАОР (Москва, Большая Пироговская, 17) в фонде Департамента полиции Енисейского губернского жандармского управления».

И далее воспроизводится якобы найденный Г.А. Арутюновым в ЦГАОР СССР текст письма заведующего Особым отделом Департамента полиции полковника Ерёмина с информацией о том, что Джугашвили-Сталин являлся агентом царской Охранки (см. статью «Перед судом истории»).

В связи с данной публикацией и утверждениями авторов статьи ЦГАОР СССР после тщательной и всесторонней проверки имеющихся архивных документов считает необходимым сообщить следующее:

1. В статье указывается, что письмо полковника Ерёмина Г. Арутюнов нашёл в «фонде Департамента полиции Енисейского губернского жандармского управления». Такого архивного фонда в ЦГАОР СССР никогда не было и нет. Следовательно, найти вышеуказанное письмо полковника Ерёмина в не существовавшем и несуществующем архивном фонде невозможно.

2. Просмотр и изучение архивных дел фонда Департамента полиции Министерства внутренних дел и, в частности, Особого отдела Департамента полиции, которое возглавлял полковник Ерёмин, показало, что воспроизведённого в статье его письма не было и нет. Каких-либо изъятий листов в делах не обнаружено.

3. Имеется реестр исходящих бумаг из Особого отдела Департамента полиции, в частности, за 1913 год. В нём за 12 июля 1913 года отсутствует запись об отправлении письма полковника Ерёмина в «Енисейское Охранное отделение». В этой связи следует сделать существенное уточнение: в июле 1913 года Енисейского Охранного отделения уже не существовало, так как ещё в июне была проведена реорганизация в системе политического сыска, в результате которой вместо Охранного отделения функционировал Енисейский розыскной пункт. Заведующим Енисейским розыскным пунктом был Железняков

Владимир Фёдорович, а не Алексей Фёдорович, как об этом указано в так называемом письме полковника Ерёмина. Не было и нет данного документа в соответствующих архивных фондах и Красноярского краевого государственного архива.

4. Воспроизведённое в статье письмо полковника Ерёмина датировано 12 июля 1913 года. При изучении архивных дел Департамента полиции установлено, что полковник Ерёмин в это время уже не являлся заведующим Особым отделом Департамента полиции, так как 11 июня 1913 года был назначен начальником Финляндского жандармского управления.

Последний документ, который подписан полковником Ерёминым, имеет дату 19 июня 1913 года. В тот же день был издан циркуляр с предписанием впредь письма адресовать на имя нового заведующего Особым отделом Департамента полиции М.Е. Броецкого.

Следовательно, находясь в июле 1913 г. на другой работе и в другом месте, полковник Ерёмин не имел ни прав, ни возможностей и даже необходимости подписывать 12 июля 1913 г. служебное письмо со штампом особого отдела Департамента полиции, так как эта работа могла быть выполнена новым должностным лицом, в обязанности которого она входила, если бы была в том потребность.

5. Все документы, находящиеся в департаменте переписки, подписанные полковником Ерёминым по 19 июня 1913 года и его преемником Броецким в последней декаде июня 1913 года, имеют в левом верхнем углу типографски выполненный штамп «Заведующий Особым отделом Департамента полиции», а в воспроизведённом в статье письме Ерёмина этот штамп имеет следующий текст: «М.В.Д. Заведывающий Особым отделом Департамента полиции», т. е. отличается от хранящихся в деле такого рода документов. В имеющихся на этих документах типографских штампах нет слова «МВД» и везде «Заведующий», а не «Заведывающий».

6. По существовавшим в то время правилам ведения делопроизводства каждому структурному подразделению Департамента полиции устанавливалась строго определённая нумерация исходящих документов. Особый отдел Департамента полиции в соответствии с приказом имел номера, начиная с № 93001. Письмо же полковника Ерёмина от 12 июля 1913 года имеет № 2898, т. е. совершенно другой, не совпадающий с нумерацией, установленной для этого структурного подразделения.

7. Авторы утверждают, что «в ЦГАОР СССР – в фондах Бакинского Охранного отделения – имеется любопытный документ: донесение агента Охранки Фикуса». И далее в статье приводится текст донесения этого агента. […]

Во-первых, в ЦГАОР СССР не было и нет фондов Бакинского Охранного отделения. Следовательно, не было и нет воспроизведённого в статье документа, т. е. донесения агента Фикуса.

Во-вторых, в делах переписки Особого отдела Департамента полиции МВД с Бакинским Охранным отделением имеются Сводки об агентурных сведениях по партии «социалистов-демократов», которые составлены официальными лицами Кавказского районного Охранного отделения, и в них указанной выше авторами информации о Джугашвили-Сталине не содержится. В-третьих, донесения агентов Охранки, как известно, представлялись в устной форме, на основе чего составлялись Сводки об агентурных сведениях, которые направлялись в центр. Поэтому авторы статьи никак не могли обнаружить в ЦГАОР СССР, как они пишут, «любопытный документ: донесение агента Охранки Фикуса».

8. Приведя несколько текстов из донесения агента Фикуса о деятельности Бакинского комитета, авторы статьи пишут:

«Каждый шаг работы Бакинского комитета становился известным Охранке. Её осведомитель, то есть поставщик информации Фикусу, был весьма компетентным и честно служил тайной полиции. Мы можем предполагать, что им был И. Сталин».

Предположения авторов ни на чём не основаны. Если они дешифровали кличку агента Фикуса, как об этом указывалось в статье (хотя это было сделано задолго до них), то имели возможность получить весьма обстоятельную информацию из имеющейся в архиве справки о том, что был и чем занимался агент под кличкой Фикус. Им являлся Н.С. Ериков, крестьянин Тифлисской губернии, рабочий, проживающий под нелегальным именем Д.В. Бакрадзе. Этот человек состоял в социал-демократической партии с 1897 г., в 1906 г. был членом комитета в одной из городских организаций на Кавказе, в 1908 г. находился в Баку, в 1909 г. был членом Балаханского комитета, находился в близких сношениях с руководителями социал-демократических организаций.

В то же время с апреля 1909 по 1917 г. он состоял секретным сотрудником Бакинского Охранного отделения по РСДРП.

Следовательно, агент Фикус сам имел хорошую возможность получать необходимую информацию о деятельности социал-демократических организаций этого региона и не нуждался в специальных поставщиках ему сведений. К тому же он не имел права входить в сношения с другими лицами без особого на то разрешения.

9. В фондах Департамента полиции имеются документы, содержащие информацию о лицах, являвшихся агентами тайной царской полиции. В этих списках называются фамилии, имена, отчества лиц, поставлявших сведения, их агентурная кличка. В этих списках фамилии Джугашвили-Сталина нет.

10. После Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года Временное правительство создало ряд специальных комиссий по выявлению провокаторов и агентов тайной полиции среди революционной демократии. Работа велась на основе изучения документов Департамента полиции (ЦГАОР СССР, ф.1467, 503, 504). Такого же характера проводилась работа советскими органами вскоре после Великой Октябрьской социалистической революции. Среди выявленных провокаторов и агентов Джугашвили-Сталина не было.

Таким образом, в Центральном государственном архиве Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР архивных документов, в том числе письма полковника Ерёмина от 12 июля 1913 года, донесения агента Фикуса, подтверждающих, что Джугашвили-Сталин являлся агентом царской Охранки, не имелось и не имеется.

Следовательно ни Г.А. Арутюнов, ни Ф.Д. Волков не могли ни в 1961 г., ни раньше и ни позже найти в архивных фондах ЦГАОР СССР так называемого письма полковника Ерёмина и донесения агента Фикуса, которых в действительности не было.

Авторы статьи «Перед судом истории» выдали за свою находку фальшивку, подделку так называемого письма полковника Ерёмина, опубликованную американским советологом

Исааком Левиным в американском журнале «Лайф» № 10 за 14 мая 1956 года [510] .

Приводим предоставленные ЦГАОР СССР копии двух документов, что имеются в архиве: с подписью А. Ерёмина и его штампом в левом верхнем углу, а также воспроизведённого по публикации в журнале «Лайф», который архивисты считают подделкой.

Эта фальшивка распространялась и раньше, распространяется и в настоящее время в Советском Союзе.

Даже И. Левин в своей статье в журнале «Лайф» вынужден был признать, что наиболее критически настроенные биографы Сталина, имея в виду провокаторство, «в том числе его злейший враг Лев Троцкий, отвергали это обвинение, как чудовищное и абсолютно недоказуемое».

Приходится сожалеть, что редакционная коллегия газеты «Московская правда» и её ответственные сотрудники при подготовке к печати статьи Г.А. Арутюнова и Ф.Д. Волкова «Перед судом истории» отступили от общепринятого в таких случаях требования и не сочли возможным обратиться в ЦГАОР СССР для подтверждения наличия в архивных фондах публикуемого этими авторами так называемого письма полковника Ерёмина и донесения агента Фикуса.

Дирекция ЦГАОР СССР [511]

В том же номере «Московской правды» опубликовано и совместное письмо О.Г. Шатуновской и С.Б. Шеболдаева: «Мы вынуждены выразить своё отношение к статье Г. Арутюнова и Ф. Волкова “Перед судом истории”, опубликованной в “Московской правде ” от 30 марта с.г. Статья, к сожалению, во многом отклоняется от истины. Не подтверждается, по нашим данным, заявление Г. Арутюнова, что он “в шестидесятые годы по поручению Комиссии Президиума ЦК КПСС изучал архивные документы, связанные с деятельностью Сталина”. Не подкрепляется должным образом и стремление авторов статьи ради исторической правды, всестороннего её раскрытия помочь нынешней Комиссии Политбюро ЦК “представлением новых документов, касающихся личности Сталина”. И вот почему.

Основной такой “новый” документ, используемый Г. Арутюновым и Ф. Волковым как доказательство связей Сталина с Охранкой– “письмо Ерёмина ”, неоднократно публиковавшееся за рубежом, в частности в монографии Фишера “Жизнь и смерть Сталина”. Известный советолог Эдуард Смит предполагает, что “письмо Ерёмина” было в своё время воспроизведено кем-то из русских эмигрантов по памяти с утраченного оригинала. Этим, по его мнению, и обусловлены присутствующие в документе отклонения, не позволяющие признать его подлинным.

По вполне понятным причинам Ф. Волков и Г. Арутюнов не приводят номера фонда и единицы хранения публикуемого ими письма. Такого фонда попросту нет.

….

Выдумано авторами утверждение, что “в 1962 году Шатуновская поставила перед ЦК КПСС вопрос об обнародовании материалов о Сталине как агенте царской Охранки ”. На самом деле Хрущёв был информирован только о зарубежных материалах на эту тему, на что и последовал его ответ, приведённый в статье.

О своей “находке ” Г. Арутюнов объявил в 1987 году. Мы ему тогда поверили, полагая, что он серьёзно исследует вопрос. Вместо этого им с участием Ф. Волкова были предприняты попытки придать материалам сенсационный характер…» [512] .

Интересно, если сфабриковать письмо, «доказывающее», будто «известный советолог Эдуард Смит» в своё время являлся агентом КГБ, а когда обман раскроется, заявить, что письмо «воспроизведено по памяти с утраченного оригинала», чем и объясняются «присутствующие в документе отклонения» – как отнесётся к подобной «аргументации» американский суд?

Однако вернёмся к нашим баранам. Ничуть не смутившись открывшимися фактами, осрамившиеся доктора исторических наук действуют по принципу: «наглость – второе счастье». Вот что пишет Ф. Волков в книге, вышедшей три года спустя:

«Б.И. Каптелов и З.И. Перегудова утверждают, пытаясь опровергнуть документ, что “во-первых, в 1913 году Енисейского Охранного отделения как такового не существовало”. Столь компетентным товарищам следовало бы знать, что Енисейское Охранное отделение, по имеющимся документам, существовало.

Так, в справке царской Охранки за № 2840 от 19 декабря 1911 г., выданной ссыльно-поселенцу Елизавете Румба, говорится: “Дано знать приставу 3-го Енисейского уезда и сообщено тюремному отделению Енисейского губернского управления, начальнику Енисейского губернского управления (выделение моё – Ф.В.) и отделения корпуса жандармов ротмистру Железнякову ”» [513] .

Перед нами, говоря словами известного сатирика Аркадия Райкина, явная попытка «запустить дурочку»: Каптелов и Перегудова пишут о том, что в 1913 году не существовало Енисейского Охранного отделения, а Ф.Волков «опровергает» их документом, свидетельствующим, что в 1911 году существовало Енисейское губернское управление корпуса жандармов – совершенно другая структура.

Следующий перл Волкова выглядит так:

«Б. Каптелов и 3. Перегудова, как и другие исследователи, не оспаривают подлинность документа, но заявляют, что его не имеется в ЦГАОР; речь идёт о документе, свидетельствующем о заседании Бакинского комитета РСДРП» [514] .

Резонный вопрос – а как можно «оспаривать подлинность документа», если самого документа не существует?

Однако и на этом история фальшивки не кончается. Угар горбачевско-яковлевских разоблачений понемногу рассеивается, народ начинает переоценивать роль Сталина в истории нашей страны. Чтобы процесс не зашёл слишком далеко, надо срочно в очередной раз «обличить тирана» в газетах и по телевизору, благо недобросовестных историков для такой работы более чем достаточно.

И вот в газете «Известия» от 19 сентября 1997 года появляется статья «Сталин был агентом царской Охранки», подписанная неким Александром Нечаевым, обозревателем ИТАР-ТАСС. С энтузиазмом курицы, снёсшей яйцо, автор сообщает:

«“Вождь всех времён и народов” Иосиф Сталин, который почти тридцать лет руководил советским государством, в 1906 году был завербован царской охранкой и вплоть до своего избрания в ЦК партии в 1910 году поставлял жандармерии “ценные агентурные сведения ”, утверждается в документе, фотокопия которого впервые появилась в России. Её случайно обнаружил исследователь, публицист и профессор Московского государственного строительного университета Юрий Хечинов во время недавней работы над архивом младшей дочери Л.Н. Толстого Александры Львовны Толстой» [515] .

Разумеется, речь идет всё о том же «Ерёминском письме».

«Хечинов не сомневается, что найденная им копия сделана с подлинного документа, по нескольким причинам. Во-первых, подпись Ерёмина удостоверил бывший генерал Охранного отделения Александр Спиридович… Другим подтверждением подлинности документа является тот факт, что его оригинал был затем за крупную сумму заложен фондом в один из американских банков, где и находится по сей день» [516] .

Иных «подтверждений» подлинности письма в заметке не приводится. К свидетельству генерала Спиридовича мы вскоре вернёмся, что же касается второго «доказательства», то оно не соответствует действительности, так как «документ» был не «заложен» в один из американских банков, а помещён туда на хранение.

Попутно профессор Хечинов наглядно демонстрирует своё невежество в обсуждаемом вопросе, дав к «Ерёминскому письму» следующий авторский комментарий:

«После избрания Сталина в Центральный комитет партии в г. Прага (в 1910 году – Авт.) Сталин по возвращении в Петербург…» [517] .

Общеизвестно, что Сталин был избран, а точнее, кооптирован в ЦК не в 1910, а в 1912 году.

Конечно, «историкам» «наезжающим» на Сталина, прощаются и не такие ляпы. Но тут Хечинов зарвался – попытался присвоить себе лавры первооткрывателя «документа», за что и получил две недели спустя отповедь в тех же «Известиях» от ещё одного доктора исторических наук – проживающего в Бостоне Ю.Г. Фельштинского:

«В заметке “Сталин был агентом царской охранки ” (19 сентября 1997 года) профессор Юрий Хечинов сообщает о “найденном ” им в Толстовском фонде, в Нью-Йорке, письме заведующего Особым отделом департамента полиции Ерёмина об агентурной работе Сталина. Но ведь этот документ давно известен и за границей, и в России! Впервые он был опубликован в журнале “Лайф ” в апреле 1956 года. В последующие дни и недели – широко представлен в эмигрантской печати и вызвал полемику.

В России письмо приводилось в “Московской правде ” ещё в марте 1989 года и с этого времени вошло в историографию под названием “Ерёминский документ ”. Оно неоднократно перепечатывалось в российских газетах и журналах…

“Новое русское слово ” подробно рассказало об истории документа. Ю. Хечинов, судя по его недавнему телеинтервью, о ней знал. Знал, что письмо было вывезено из Китая, передано профессору М.П. Головачеву, а в 1947 году – Макарову, Бахметьеву и Сергеевскому – политическим деятелям эмиграции. Знал об экспертизе письма во Франции и Америке. О том, что оно всем давно известно. И тем не менее, захотел предстать первооткрывателем документа, обнародованного за границей более сорока, а в России более семи лет назад» [518] .

Уличив Хечииова в нарушении приоритета, Фельштинский умудрился ни разу не обмолвиться о такой «мелочи», что «Ерёминский документ» давно признан фальшивкой. И это не удивительно, поскольку сам Юрий Георгиевич является активным пропагандистом версии о «провокаторстве» Сталина. Поэтому, попеняв Хечинову за попытку присвоить чужую «славу», он приводит в своей публикации «действительно новый документ, касающийся провокаторства Сталина, который нигде ранее не публиковался» – то самое пресловутое письмо генерала Спиридовича, в котором последний подтверждает подлинность подписи Ерёмина.

Насколько авторитетно это свидетельство? Судите сами: генерал Спиридович написал своё письмо в 80-летнем возрасте, спустя сорок лет после обсуждаемых событий. А единственным образцом подписи Ерёмина, доступным ему для сравнения, была надпись, выгравированная на серебряном кувшине, которая, к тому же, сильно отличается от подписи на «документе» (достаточно взглянуть на приведённую выше фотокопию).

Ах да, есть ещё интуиция старого служаки:

«Но не является ли письмо Ерёмина подложным, поддельным? Нет. И своими недоговорками, и всей своей “конспирацией ” оно пропитано тем специальным “розыскным ” духом, который чувствуется в нём и заставляет ему верить. Это трудно объяснить. Ноя это чувствую, я ему верю» [519] .

Легко догадаться, что точку в этой истории ставить рано. В последнее время либеральные СМИ начали очередную истерику по поводу «возвращения Сталина». А значит, надо ждать новых «сенсационных открытий», новых публикаций «письма Ерёмина». Итак, вся история о сотрудничестве Сталина с Охранкой базируется на халтурно изготовленном поддельном документе. При этом среди апологетов фальшивки мы видим как минимум четырёх докторов исторических наук, отбросивших не только научную добросовестность, но и элементарную человеческую порядочность. Увы, подобное поведение в отношении Сталина вполне типично для многих представителей научной и творческой интеллигенции. Как метко сказано в известной басне И.А. Крылова:

«А мне чего робеть? И я его лягнул:

Пускай ослиные копыта знает!»

Глава 2. Был ли Сталин низкорослым?

Какого роста был Сталин? Казалось бы, не всё ли равно? Величие или ничтожество государственного деятеля измеряется отнюдь не сантиметрами его роста. Впрочем, то же самое можно сказать и про обычных граждан. Попрекать человека невысоким ростом или изъянами внешности могут только нравственно ущербные люди.

Однако у борцов с тоталитарным прошлым каждое лыко в строку. Обличители сталинизма сладострастно смакуют действительные и вымышленные физические недостатки «тирана»: «Сталин же – сухорукий, низкорослый, рябой, с чудовищными комплексами, подозрительный – “ночная подслушивающая тварь ”, с чугунными гирями своих словес, никому ничего не прощавший (особенно самостоятельного ума) – это ведь нечто совсем другое» [520] .

Особо продвинутые «исследователи», вроде «одного из видных специалистов США по изучению русской культуры методами психоанализа» профессора русской литературы Калифорнийского университета в Дейвисе Даниеля Ранкур-Лаферриера, строят на этом целые теории:

«В результате болезни или несчастного случая в детстве левая рука стала неправильно развиваться, оставшись заметно короче правой, и хронически не сгибалась в локте. Лицо его было в щербинах после перенесенной в детстве оспы (в простонародье его называли “рябой ” – 30, 107). Второй и третий пальцы на левой ноге были сращены вместе. Он так и не вырос выше 160 см (“Я заметил, что, когда его фотографировали, он поднимался на ступеньку выше других… ” – 200, 25)… Имея все эти недостатки, Сталин, должно быть, испытывал постоянное гнетущее чувство неполноценности» [521] .

Американскому профессору-психоаналитику вторят и некоторые отечественные авторы:

«Крупные, высокие и красивые люди раздражали низкорослого и рябого диктатора)» [522] .

«Низкорослый, сухорукий и рябой горец, неотесанный, грубый, злой, мстительный и невоспитанный, естественно, не привлекал женщин – они предпочитали ему холёных и образованных революционеров, выходцев из дворян с хорошими манерами» [523] .

Эти умствования настолько вздорны, что даже такой заядлый антисталинист, как Б.С. Илизаров, высказывает прямо противоположное мнение:

«Сталину явно нравилось, когда маршалы и охранники, советские герои и героини были дородны, с выразительными открытыми лицами, ясноглазы и светловолосы » [524] .

«О его [Сталина. – И.П.] специфическом природном обаянии говорит и то, что, несмотря на слабое здоровье и физические недостатки, у него никогда не было проблем с женщинами» [525] .

Каким же на самом деле был рост «кремлёвского диктатора»? Обратимся к документам. Как известно, будучи революционером, Иосиф Джугашвили неоднократно арестовывался.

«17 июля [1902 года. – И.П.] батумский городской врач Г.Л. Элиава под руководством подполковника С.П. Шабельского составил первое известное нам описание примет И.В. Джугашвили. Вот некоторые его детали: “Размер роста – 2 аршина 4,5 вершка”» [526] .

То есть, 162 см в переводе на метрическую систему [527] .

Однако когда в начале 1904 года Сталин бежал из сибирской ссылки, в телеграмме, отправленной в Иркутское охранное отделение, указан другой рост будущего вождя советского народа – 38 вершков. В пересчёте на метрическую систему это 169 см [528] :

«Крупные, высокие и красивые люди раздражали низкорослого и рябого диктатора». Надо полагать, особенно сильно раздражал «низкорослого диктатора» маршал Шапошников.

«Новоудинское волостное правление донесло, что административный Иосиф Джугашвили 5 января бежал. Приметы: 24 лет, 38 вершков, рябой, глаза карие, волосы голове, бороде – чёрные, движение левой руки ограничено. Розыску приняты меры. Телеграфировано красноярскому начальнику железнодорожной полиции. За исправника – Киренский» [529] .

Тот же рост—2 аршина 6 вершков (то есть, 169 см) – приведён и в учётной карточке Бакинского жандармского управления [530] .

В регистрационной карте, заполненной на И.В. Джугашвили Петербургским охранным отделением в сентябре 1911 года [531] , указан рост 174 см (см. фотография).

В «открытом листе», составленном в июле 1912 года при отправке Сталина в очередную ссылку – 2 аршина 6 вершков [532] , то есть 169 см.

Василевский и Рокоссовский тоже изрядно раздражали Сталина

Наконец, в регистрационной карте, оформленной Петербургским охранным отделением в марте 1913 года [533] , снова указан рост 174 см (см. фотография).

Глядя на фотографии, дотошный читатель может поинтересоваться, почему рост «политического преступника Иосифа Виссарионова Джугашвили» указан в сантиметрах? Ничего странного в этом нет. 4(16) июня 1899 года Николай II утвердил «Положение о мерах и весах», вступившее в силу с 1(13) января 1900 года. Согласно статье 11 которого «Международные метр и килограмм, их подразделения, а равно и иные метрические меры, дозволяется применять в Империи, наравне с основными российскими мерами, в торговых и иных сделках, контрактах, сметах, подрядах и т. п., – по взаимному соглашению договаривающихся сторон, а также в пределах деятельности отдельных казённых ведомств и общественных управлений с разрешения или по распоряжению подлежащих министров…» [534]

Однако физически измерение роста производилось в вершках, и лишь затем результаты пересчитывались в сантиметры. 169 см – 2 аршина 6 вершков, 174 см – 2 аршина 7 вершков. Очевидно, рост Сталина заключался в этих пределах, и оформлявшие документы жандармы округляли его то в большую, то в меньшую сторону. Что же касается самой первой цифры сталинского роста, 162 см, то она, по всей видимости, является ошибочной [535] .

Учётная карточка Бакинского жандармского управления на политического преступника Иосифа Виссарионова Джугашвили. 1910. РГАСПИ. Ф.558. Оп.11. Д. 1647. Л.10

Из регистрационной карты Петербургского охранного отделения на И.В. Джугашвили. 1911.

Из регистрационной карты Петербургского охранного отделения на И.В. Джугашвили. 1913.

Сталин и Киров

Это вполне согласуется с послереволюционными данными. В конце жизни рост Сталина составлял 170 см [536] , а, как известно, к старости рост человека немного уменьшается.

Также любопытно взглянуть на совместные фотографии Сталина и Кирова. Как мы видим, Сталин заметно выше Сергея Мироновича. Между тем, согласно медицинскому заключению о смерти Кирова, рост последнего составлял 168 см [537] .

Итак, вопреки глубокомысленным рассуждениям психоаналитиков, рост Сталина явно превышал 170 см. Много это или мало? Согласно «Отчёту об общей воинской повинности в Империи за первое десятилетие», в 1874–1883 гг. средний рост новобранцев в целом по Российской Империи составил 164,1 см, в Привислянском крае (польские губернии. – И.П.) – 162,4 см, в Европейской России – 164,2 см, в Азиатской России (с Кавказом) – 165,4 см [538] . Самый высокий рост был у новобранцев из Курляндской губернии (167,0 см), следом шли Лифляндская и Эстляндская губернии (по 166,7 см), Кубанская область (166,6 см) [539] .

Таким образом, для своего времени Иосиф Джугашвили вовсе не был низкорослым. Скорее он мог считаться человеком выше среднего роста. Впрочем, как я уже сказал в начале этой главы, величие го суд арственного деятеля измеряется отнюдь не в сантиметрах.

Глава 3. Легенда о Царицынской барже

Как мы видим, прошлое нашей страны продолжает оставаться благодатным полем для разного рода фальсификаций. Год за годом «властители дум» из числа прозападной интеллигенции поливают помоями отечественную историю. Цель их усилий проста и понятна – внушить населению России комплекс вины. Пусть люди вместо того, чтобы спокойно и с достоинством гордиться делами своих предков, рвут на себе одежду и посыпают головы пеплом, заходясь в пароксизме покаяния – так их будет легче приобщить к пресловутым «западным ценностям».

Поэтому небезынтересно, взяв какое-либо конкретное событие, шаг за шагом проследить, как под руками либеральных щелкопёров оно превращается в миф.

Одним из наиболее важных эпизодов первого года гражданской войны стала оборона Царицына. Этот город являлся ключевым пунктом разворачивавшейся в стране междоусобной борьбы. Через Царицын проходили пути, связывавшие центральные районы России с Нижним Поволжьем, Северным Кавказом и Средней Азией, откуда шло снабжение центра продовольствием и топливом. Взятие его позволяло осуществить столь желанное соединение белых сил Юга России и Сибири.

Именно при обороне Царицына впервые проявились таланты Сталина, как военачальника. Летом 1918 года Иосиф Виссарионович был командирован на Юг России в качестве чрезвычайного уполномоченного ВЦИК по заготовке и вывозу хлеба с Северного Кавказа [540] . Прибыв 6 июня в Царицын, Сталин навёл там порядок, обеспечив бесперебойную доставку продовольствия в Москву. Когда же Донская армия Краснова начала наступление и 19 июля был создан Военный совет Северо-Кавказского военного округа, Сталин стал его председателем [541] . Совместно с К.Е. Ворошиловым он сумел отстоять город и предотвратить соединение армий Краснова и Дутова.

Головной болью формируемой Красной Армии были постоянные измены служивших в ней «военспецов» – бывших офицеров. В свою очередь, это вызывало естественное недоверие к военспецам со стороны многих советских деятелей. Оно и понятно: когда, к примеру, трое первых командующих созданной в июне 1918 года 2-й армии один за другим оказываются предателями [542] , поневоле станешь подозрительным. Не обошлось без «пятой колонны» и на Царицынском фронте. Возглавлял её начальник штаба Северо-Кавказского военного округа бывший полковник Носович.

О том, что случилось дальше, предоставим рассказать небезызвестному Дмитрию Волкогонову:

«Несмотря на помощь Деникину со стороны предателя, бывшего царского полковника военспеца Носовича, штурм Царицына не принёс успеха белогвардейцам…

Измена Носовича, ряда других бывших офицеров царской армии усилила и без того подозрительное отношение Сталина к военспецам. Нарком, облечённый чрезвычайными полномочиями по вопросам продовольственного дела, не скрывал своего недоверия к специалистам. По инициативе Сталина большая группа военспецов была арестована. На барже создали плавучую тюрьму. Многие были расстреляны» [543] .

Как это ни удивительно, но в данном случае историк-антисоветчик достаточно точно излагает суть дела. При этом действия Сталина выглядят вполне оправданными. Ну, может быть, слегка погорячился. Ничего странного нет и в том, что арестованных разместили на барже. Ну, создали плавучую тюрьму. Эка невидаль. То же самое делали, к примеру, англичане во время англо-бурской войны. Да и противники большевиков не гнушались подобными методами. Так, почти в это же время, в ходе начавшегося 6 июля 1918 года Ярославского мятежа около 200 арестованных советских активистов были размещены мятежниками именно на барже. К моменту освобождения в живых оставалось лишь 109 узников [544] .

А вот что сообщалось в оперативной сводке 2-й армии Восточного фронта от 18 октября 1918 года:

«Волжская военная флотилия, узнав, что в Гольянах (на правом берегу Камы, в 30 верстах к северу (от) Сарапула) стоит баржа с арестованными советскими работниками, вышла из Сарапула вверх по Каме с целью захватить указанную баржу. Прибыв в Гольяны, начальник флотилии, выдав себя за белогвардейца, приказал буксирному пароходу, стоявшему у пристани, от имени белогвардейского командования взять баржу на буксир и вести её вниз к Сарапулу. Хитрость вполне удалась – баржа благополучно прибыла в Сарапул. На барже оказалось 522 советских работника, находившиеся в ужасном положении: большинство были раздеты, покрыты только рогожами, вид их был крайне изнурённый, все они от голода едва стояли на ногах. Накануне 30 чел. были расстреляны. В ночь на 18 октября та же участь ожидала и остальных; радость освобождённых из рук белых палачей была неописуема» [545] .

Но не таков наш интеллигент, чтобы принять столь прозаическую трактовку событий. Он воспитан на художественной литературе. Ему ещё в школе объяснили, что если в первом акте пьесы на стене висит ружьё, то в конце спектакля оно просто обязано выстрелить. Разумеется, в жизни такое бывает далеко не всегда. Точнее, в большинстве случаев всё как раз наоборот: ружьё, повешенное на стену, мирно висит, никому не мешая, понемногу покрываясь пылью и вовсе не обнаруживая желания стрелять. Но разве может подлинный интеллигент руководствоваться в своих суждениях презренной житейской прозой?

Возьмём царицынский эпизод в интерпретации Волкогонова. Интеллигентское подсознание с неизбежностью фиксирует в нём «неправильность»: арестованных разместили на барже. Именно на барже, а не в здании тюрьмы или ещё каком-нибудь помещении. Ружьё должно выстрелить. А как может быть задействована баржа? Ну, например, вот так:

«Несколько десятков военспецов, в своё время назначенных Снесаревым в свой штаб, пытались разъяснить Сталину, что надо всё-таки уделять внимание столь нелюбимым им “чертежам ” и планам. В ответ Сталин приказал местным чекистам “разобраться ”, и в ночь на 22 августа чекисты, забив арестованными военспецами вместительную баржу, вывезли их на середину Волги и расстреляли, а трупы сбросили в воду» [546] .

Вот и первая ступень лестницы, ведущей из реальности в миф. Видите различия? Согласно Волкогонову, причиной плохого отношения Сталина к военспецам была измена Носовича и других бывших офицеров. То есть Сталин, конечно же, самодур, не доверяющий специалистам, но у этого недоверия есть уважительная причина. Образу злодея не достаёт цельности – его злодеяние имеет разумное оправдание. Новая версия исправляет этот недостаток. Лишняя деталь в виде измены Носовича убрана. Причина сталинского приказа об аресте военспецов – в том, что они пытались разъяснить ему необходимость работы с картами. Сталин приобретает классические черты невежественного тирана, казнящего не в меру надоедливых «мудрецов» из своего окружения.

Что там дальше у Волкогонова? «Многие были расстреляны». Как-то неопределённо звучит. Что значит «многие»! Это даже не половина арестованных, иначе бы вместо «многие» было сказано «большинство». Зато теперь всё понятно: «забив арестованными вместительную баржу». Сколько в баржу влезло, столько и расстреляли. Энергичное словечко «забив» вызывает прямые ассоциации с автобусом в «час пик»: пока двери не закроем – не поедем… то есть не поплывём. А баржа-то не простая, а «вместительная»!

Находит объяснение и само использование баржи. Она выступает, как ей и положено по штату, в роли транспортного средства, призванного доставить жертвы к месту казни – на середину Волги.

Нетрудно догадаться, какой должна быть следующая стадия мифотворчества. У баржи есть ещё одно, пока неиспользованное, свойство. Как и остальной водный транспорт, она может не только плавать, но и тонуть. В результате получается что-то вроде:

«В 1918 г. в Царицыне по личному распоряжению Сталина затопили в Волге баржу, трюмы которой были набиты пленными» [547] .

Попутно, в качестве дополнительного «отягчающего обстоятельства», пассажиры баржи из арестованных заговорщиков (пусть даже и ложно обвинённых) превращаются в военнопленных, казнить которых категорически запрещается всякими международными конвенциями.

Но и это ещё не конец. «Преступлению» Сталина не хватает масштабности. Этот недостаток также необходимо исправить:

«Сталин – это чистейший злодей, который начал свои преступления ещё со времён гражданской войны. Он утопил под Царицыным в баржах всех этих белых генералов, офицеров, которых собрал со всех войск…» [548] .

Именно так! «Все эти белые генералы и офицеры» были утрамбованы во вместительные трюмы барж и утоплены по фарватеру главной русской реки. А тем, кому не хватило места (очевидно, у злодея кончились баржи), пришлось ждать 1937 года, чтобы быть расстрелянными вместе с Тухачевским. С такой «версией событий» не стыдно и на телевидении показаться, и в газете напечататься. И пускай к действительности она имеет самое отдалённое отношение, зато всё просто, наглядно и идеологически правильно.

Глава 4. Был ли Сталин параноиком?

Одной из самых нелепых перестроечных баек по праву может считаться рассказ о сталинской паранойе. Такой диагноз якобы поставил «кремлёвскому диктатору» академик В.М. Бехтерев, за что и был немедленно отравлен:

«Осенью 1971 года М.И. Буянов беседовал с Владимиром Николаевичем Мясищевым, который в 1939 году стал директором основанного Бехтеревым Психоневрологического института и возглавлял его около тридцати лет.

“В декабре 1927 года, – рассказывает Мясищев, – Бехтерев отправился в Москву для участия в съезде психиатров и невропатологов, а также в съезде педологов… Перед самым отъездом из Ленинграда он получил телеграмму из Лечсанупра Кремля с просьбой по прибытии в Москву срочно туда позвонить. Бехтерев позвонил, а затем отправился в Кремль.

На заседание Бехтерев приехал с большим опозданием, кто-то из делегатов спросил его, отчего он задержался. На это Бехтерев – в присутствии нескольких людей – раздражённо ответил:

– Смотрел одного сухорукого параноика ”.

“То ли кто-то из присутствующих доложил куда следует, – замечает по этому поводу М.И. Буянов, – то ли судьба Бехтерева была уже предрешена, но вскоре после этих слов он неожиданно скончался. Был он физически очень крепок, ни на что не жаловался. Его неожиданная смерть поразила всех, многие заподозрили что-то неладное”» [549] .

Заметим, что ни автор статьи Олег Мороз, ни психиатр Михаил Буянов, которого он цитирует, не являются свидетелями события. Перед нами не воспоминания очевидца, а всего лишь пересказ сплетни. То же самое в полной мере относится и к другим публикациям про «сталинскую паранойю». Например, к рассказу внучки академика – Н.П. Бехтеревой, которой в 1927-м было три года. Мало того, в сентябре 1995 года в интервью газете «Аргументы и факты» Наталья Петровна неожиданно сделала следующее признание:

«– … Кстати, действительно Владимир Михайлович Бехтерев вышел от Сталина и сказал, что тот – параноик , ja что вашего деда и отравили?

– Это была тенденция объявлять Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы высказывания моего дедушки, но никакого высказывания не было, иначе мы бы знали. Дедушку действительно отравили, но из-за другого [550] . А кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают, какой Бехтерев был храбрый человек и как погиб, смело выполняя свой врачебный долг. Какой врачебный долг? Он был прекрасный врач, как он мог выйти от любого больного и сказать, что тот – параноик? Он не мог этого сделать» [551] .

Что это? Сколько мы слышали душещипательных историй о том, как «сталинские палачи» заставляли «невинных жертв незаконных репрессий» оговаривать себя, своих родных и близких. А теперь выясняется, что «прорабы перестройки» сами не гнушались использовать ложные свидетельства, заставляя людей «подтверждать» ложь и клевету.

Впрочем, не будем преувеличивать. Что за страшные кары могли грозить Бехтеревой в конце 1980-х? Скорее всего, Наталье Петровне просто пообещали за лжесвидетельство какие-нибудь гешефты.

Казалось бы, всё ясно. Тем более, что Бехтеревой вторят и другие авторы, отнюдь не симпатизирующие Сталину. Из интервью Игоря Губермана:

«Я знаю эту версию – чушь собачья. Эту версию принесли, очевидно, в 1956 году врачи, возвращавшиеся из лагерей… Бехтерев действительно обследовал Сталина как невролог… В ту же ночь он умер, отравившись. Однако у Сталина тогда ещё не было достаточной команды для такого тайного убийства. И главное – Бехтерев был настоящий врач, дававший некогда клятву Гиппократа и учивший студентов свято её придерживаться. Поэтому, если бы даже он обнаружил у Сталина паранойю, он бы никогда не сказал об этом вслух» [552] .

А вот что говорит заведующий кафедрой психиатрии Военно-медицинской академии профессор A.A. Портнов в беседе с М. Дмитруком:

«Что касается легендарной фразы, то Бехтерев, уверен, не мог её сказать. И вовсе не потому, что испугался бы расправы. Владимир Михайлович действительно был очень смелым человеком и говорил нелицеприятные вещи невзирая на лица, – об этом справедливо пишут авторы версии.

Но они почему-то умалчивают, что он был ещё и человеком высочайшей культуры, который не позволял себе оскорблять людей, тем более – за глаза.

Сухорукий параноик… Так сказать о пациенте не может даже начинающий психиатр. А Бехтерев был крупнейшим специалистом, признанным во всем мире. Он отличался исключительным тактом, деликатностью, тонкостью в отношениях с людьми, призывал коллег соблюдать врачебную тайну, щадить самолюбие больных.

Если бы Бехтерев и поставил Сталину диагноз, то никогда не стал бы говорить об этом в кулуарах, да ещё в оскорбительных выражениях. Я убеждён, что их приписывают учёному люди, которые не знают его образа мыслей, нравственной позиции» [553] .

Однако не всё так просто. Увы, выдающиеся учёные далеко не всегда отличаются высокими моральными принципами. Прервём поток панегириков и обратимся к фактам. В 1916 году вышла брошюра В.М. Бехтерева «Вильгельм – дегенерат нероновского типа». С «исключительным тактом и деликатностью» Владимир Михайлович пишет про германского императора следующее:

«Ясно, что если Вильгельм не может быть признан душевнобольным человеком, то он не может быть назван и вполне здоровым, ибо вышеуказанные особенности его натуры доказывают его неуравновешенность и склонность к ненормальным психическим проявлениям и расстройствам, которые столь обычны для всех вообще дегенератов» [554] .

«Наконец, отметим у Вильгельма и резко выраженный дегенеративный признак – это поразительный прогнатизм его лица. Таблицы Фригерио указывают, что у нормальных лиц височно-ушнойугол превышает 90°, у дегенератов же он обычно не достигает этой нормы, а у Вильгельма этот угол, как установлено врачами, равен даже 68° » [555] .

«Со стороны читателя уместен, однако, вопрос, много ли вообще различия между душевнобольным и дегенератом, и стоило ли защищать Вильгельма от признания его душевнобольным, если приходится признавать его дегенератом с чертами прирождённого преступника, так ярко описанными Lombroso» [556] .

Понятно, что ни о каком врачебном диагнозе в данном случае речи не идёт – налицо подкреплённое авторитетом академика навешивание пропагандистских ярлыков.

А вот ещё один штрих к кристально чистому облику знаменитого психиатра. Из воспоминаний писателя В.В. Вересаева:

«Было это в конце 1898 года. Я служил ассистентом в Барачной больнице в память Боткина. Жена моя несколько уже лет была больна тяжёлым нервным расстройством: неожиданный звонок в квартире вызывал у неё судороги, у неё постоянные были мигрени, пройти по улице два квартала для неё было уже большим путешествием. Мы обращались за помощью ко многим врачам и профессорам – пользы не было. (Через двадцать пять лет оказалось, что все эти явления вызывались скрытой малярией). Один из товарищей моих по больнице рекомендовал мне обратиться к профессору нервных болезней В.М. Бехтереву – европейски известный учёный, прекрасный диагност.

Мы отправились к нему. Приём был очень большой, – наш номер, помнится, был двадцать второй. Наконец вошли в кабинет. Приземистый, сутулый человек, со втянутою в плечи головою, с длинными лохматыми волосами, падающими на лицо. Глаза смотрят недобро и с нетерпением.

– Что болит?

Жена стала рассказывать о своей болезни. Он прервал, провёл рукою по её спине, нажимая пальцем на позвоночный столб, и спрашивал: “Больно? ” Потом, не расстёгивая шёлковой кофточки, приложил стетоскоп к груди жены, бегло выслушал и сел писать рецепт.

– Будете прингшать три раза в день по столовой ложке и берите каждый день тёплые ванны… Когда кончите лекарство, придите снова, только не забудьте взять с собою рецепт.

Я взглянул на рецепт: Infus. Valerianae, Natrii bromati…

– Господин профессор! Жена всех этих валерианок и бромистых натрое приняла уже чуть не пуды!

Профессор раздражённо ответил:

– Медицина для вас новых средств выдумать не может.

Я вручил ему пятирублёвый золотой и пошёл с женою вон.

Он вдогонку ещё раз напомнил, чтобы в следующий раз мы не забыли взять с собою рецепт.

Жена, выйдя на крыльцо, горько разрыдалась. Я был поражён: вот так исследование! Профессор ни о чём жену не спросил, не спросил даже, замужем ли она, есть ли дети, какими раньше страдала болезнями. Даже фамилии не спросил и не записал. Стало понятно, почему он так настойчиво напоминал, чтобы в следующий раз принести рецепт, – иначе бы он не знал, что прописал и что прописать.

Я так был возмущён, что, придя домой, немедленно написал профессору письмо приблизительно такого содержания:

“Милостивый государь,

г. профессор!

Жена моя уже несколько лет страдает тяжёлым нервным расстройством, не поддающимся никакому лечению. Как к последнему средству я решил обратиться к Вашей помощи. На опыте испытав все неудобства, с какими связано лечение у врача врача и его близких, я не сообщил Вам, что я – врач.

Откровенно сознаюсь Вам – я не мог даже представить себе, чтобы врач мог относиться к больному с такою небрежностью, с какою Вы отнеслись к моей жене. Смею утверждать, например, что так, как Вы выслушивали её сердце, Вы решительно ничего не могли услышать. Результатом Вашего исследования, разумеется, только и могли быть те валерианки и бромистые натры, которые Вы прописали. При этом Вы, видимо, так спешили, так заняты были одною мыслью – поскорее отделаться от нас, что не обратили внимания на моё заявление, что всех этих валерианок и бромистых натрое жена приняла чуть не пуды. Конечно, Вы были вполне правы – медицина специально для нас новых средств выдумать не может. Но извините, г. профессор, – не мне учить Вас, что верный диагноз и прогноз, что правильное лечение возможны только при тщательном исследовании больного. Обратился я к Вам как к авторитетному профессору-специалисту, а получил то, что с гораздо меньшими хлопотами мог бы получить от любого студента-медика третьего курса.

Ассистент Барачной в память Боткина больницы.

В. Смидович ”.

Дня через два неожиданно получаю от профессора ответ. В конверт была вложена пятирублёвка. Профессор писал:

“Многоуважаемый товарищ.

Начиная со среды вечера и до сегодня я лежу в постели вследствие инфлуэнцы. Уже в среду я чувствовал себя так плохо, что едва мог закончить приём, после которого я тотчас же и слёг в постель. Этим обстоятельством я прошу извинить меня в том, что не был в состоянии посвятить Вам более времени, чем это случилось на самом деле. Вместе с тем я глубоко сожалею о том, что Вы намеренно скрыли своё звание врача, предполагая почему-то, что к врачам и их жёнам их сотоварищи по профессии, и в том числе я (хотя до сих пор, мне кажется, мы с Вами ещё не были знакомы), должны непременно относиться невнимательно. Это совершенно неосновательное огульное осуждение Вами своих собратьев по профессии (не знаю, на каком опять основании) привело в данном случае к тому, что лишило меня возможности проконсультировать с Вами, как с врачом , о состоянии здоровья Вашей жены.

Если Вам угодно будет впредь не скрывать своего звания (тем более что к такому обману я не подал Вам никакого повода) и если моя помощь Вам будет ещё нужна, то по выздоровлении я всегда готов Вам служить в пределах моих сил и возможности; в часы ли приёма или в какое-либо другое время, как Вам удобнее. При этом прошу Вас принять обратно оставленный Вами у меня гонорар.

Примите уверение в совершенном к Вам почтении ( приписано, очевидно, потом, несколько более мелким почерком ) и поздравление с Новым годом.

В. Бехтерев.

1 января, 1899 г. ”

В.М. Бехтерев в своём кабинете в Императорской Военно-Медицинской академии, 1913 года

Пусть так. И это действительно было так: один из ординаторов нашей больницы работал в клинике профессора и сказал мне, что на следующий день профессор слёг в инфлуэнце. Но спрашивается: для чего в таком случае было принимать больных и обирать с них пятирублёвки? Ведь для многих эти пятирублёвки, быть может, были плодом отказа от необходимого.

Идти вторично или не идти? Мы решили – лучше идти. Узнали, когда профессор выздоровел и возобновил приём. Поехали. Я старательно обдумал всё, что следует сообщить профессору касательно болезни моей жены.

Вошли к нему.

– Мы, господин профессор, были у вас…

Он насупился и коротко сказал:

– Я помню. – И обратился к жене: – Рецепт принесли?

Жена подала. Он посмотрел.

– Как себя чувствуете? Ванны принимаете?

– Чувствую себя по-прежнему. Ванны принимаю.

– Так… Спите плохо?

– Очень плохо.

– Угу!.. – Профессор написал рецепт и протянул его жене.

– Будете принимать по столовой ложке три раза в день, ванны продолжайте.

Я взглянул на рецепт: Inf. A don. vernal… Ammonii bromati … Ничего не понимаю! Опять то же? И где же консультация со мною, каковой возможности я лишил профессора в прошлый раз?

Мы встали, он нас проводил до двери. Может быть, он хочет посоветоваться со мной в отсутствие жены? Но он протягивает руку. Я торопливо стал излагать профессору свои соображения о болезни жены, – он нетерпеливо слушал, повторяя: “Да! да! ” При первом перерыве сунул нам руку и сказал:

– Не забудьте в следующий раз захватить рецепт» [557] .

Таким образом, моральные качества Бехтерева вполне позволяли ему заочно обозвать Сталина «сухоруким параноиком». Однако даже если подобное высказывание и вправду имело место (чему нет никаких достоверных подтверждений), это был не диагноз, а всего лишь оскорбление. В самом деле, как мог душевнобольной человек тридцать лет руководить великой державой и при этом столь тщательно скрывать свою болезнь, что её не заметили ни ближайшее окружение, ни общавшиеся с ним иностранные лидеры, включая Черчилля и Рузвельта? Впрочем, искать логику и здравый смысл у обличителей сталинизма – занятие заведомо неблагодарное.

Глава 5. «Трусливый тиран»

«Сталин был трус страшный, трус патологический», – категорически заявляет Виктор Астафьев.

«Кстати, трус ли Сталин? – глубокомысленно размышляет перебежчик Борис Бажанов. – Очень трудно ответить на этот вопрос. За всю сталинскую жизнь нельзя привести ни одного примера, когда он проявил бы храбрость, ни в революционное время, ни во время гражданской войны, где он всегда командовал издали, из далёкого тыла, ни в мирное время» [558] .

Вздорность подобных рассуждений вполне очевидна. Даже злейший враг «кремлёвского диктатора» Л.Д. Троцкий, поливая Сталина грязью, вынужден был признать:

За примерами личной храбрости Сталина во время гражданской войны далеко ходить не надо – достаточно посмотреть постановление Президиума ВЦИК о его награждении орденом Красного Знамени: «Будучи сам в районе боевой линии, он под боевым огнём, личным примером воодушевлял ряды борющихся за Советскую Республику».

О том, что вождь советского народа был «не из трусливого десятка», говорит инцидент, случившийся 16 ноября 1931 года:

«18 ноября 1931 г.

Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину

По полученным нами сведениям на явочную квартиру к одному из наших агентов в ноябре м-це должно было явиться для установления связи и передачи поручений лицо, направленное английской разведкой на нашу территорию.

12-го ноября на явку действительно, с соответствующим паролем, прибыл (по неизвестной нам переправе английской разведки), как вскоре выяснилось, белый офицер – секретный сотрудник английской разведки, работающий по линии РОВС и нефтяной секции Торгпрома (ГУКАСОВ).

Указанное лицо было взято под тщательное наружное и внутреннее наблюдение.

16-го ноября, проходя с нашим агентом в 3 часа 35 мин. дня по Ильинке около д. 5/2 против Старо-Гостиного двора, агент английской разведки случайно встретил Вас и сделал попытку выхватить револьвер.

Как сообщает наш агент, ему удалось схватить за руку указанного англоразеедчика и повлечь за собой, воспрепятствовав попытке.

Тотчас же после этого названный агент англоразведки был нами секретно арестован.

О ходе следствия буду Вас своевременно информировать.

Фото-карточку арестованного, назвавшегося ОГАРЁВЫМ, прилагаю.

Приложение: Упомянутое.

Зам. председателя ОГПУ (Акулов)» [560]

Сталин и Киров идут пешком с заседания XVI съезда ВКП(б).

Москва, 26 июня 1930 года

На записке резолюция: «Членам ПБ. Пешее хождение т. Сталину по Москве надо прекратить. В.Молотов» и подписи Л.Кагановича, М.Калинина, В.Куйбышева и А.Рыкова [561] .

А вот датированный тем же числом протокол допроса «Огарёва»:

«16 ноября, примерно в 3,5 часа дня, идя вместе с Добровым от Красной площади по направлению Ильинских ворот, с левой стороны по тротуару я встретил Сталина. Встреча состоялась недалеко от В. Торговых рядов. Сталин был одет в солдатскую шинель, на голове был картуз защитного цвета. Рядом с ним шёл по левую руку господин в тёмном пальто и в кепке. У этого лица в глаза мне бросилась большая борода рыжего цвета. И только переведя глаза налево, я уже в трёх шагах от себя заметил и Сталина. Я сразу его узнал по сходству с портретами, которые я видел. Он мне показался ниже ростом, чем я его себе представлял. Шёл он медленно и смотрел на меня в упор. Я тоже не спускал глаз с него. Я заметил, что за ним сразу же шло человек 8. Мы так близко

сошлись на тротуаре (он был достаточно узок), что я даже задел рукой его соседа (рыжебородого). Первая моя мысль была выхватить револьвер и выстрелить, но так как я был в этот день не в куртке, а в пальто, а револьвер был в кармане штанов под пальто, то я понял, что раньше чем я выстрелю меня схватят. Это меня остановило, тем более что встреча со Сталиным была совершенно неожиданной. Пройдя несколько шагов, я подумал, не вернуться ли мне, чтобы выстрелить. Но присутствие 8 человек, следовавших за Сталиным, меня и тут остановило. Весь этот эпизод поразил меня тем, что у меня было представление, что Сталин всегда передвигается только на автомобиле, окружённый плотным кольцом охраны, причём машина идёт самым быстрым ходом. Именно такое представление о способах передвижения руководящих лиц большевиков всегда вызывало у нас наибольшие затруднения при постановке вопроса о террористическом акте. Мне было обидно, что я упустил такую возможность, и сказал Доброву: “Как странно! Когда встречаешь, ничего не предпринимаешь, а когда захочешь встретить, но не встретишь ”. “За границей мне никто не поверит ”.

ОГАРЁВ

Допросил: Нач. 3 Отделения ЭКУ ОГПУ Дмитриев» [562]

На последнем листе имеется рукописная помета: «т. Сталин, установлено, что назвавшийся Огарёвым является на деле Платоновым-Петиным, помощником резидента английской разведки по лимитрофам Богомольца. За последние годы Платанов-Петин семь раз был в Союзе, сознался. И.Акулов» [563] .

Глава 6. «Закон о пяти колосках»

Одним из сильно мифологизированных эпизодов сталинского периода истории нашей страны является вышедшее 7 августа 1932 года постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», с подачи обличителей часто именуемое «Законом о пяти колосках» [564] :

«Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности Постановление Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров Союза ССР

За последнее время участились жалобы рабочих и колхозников на хищения (воровство) грузов на железнодорожном и водном транспорте и хищения (воровство) кооперативного и колхозного имущества со стороны хулиганствующих и вообще противообщественных элементов. Равным образом участились жалобы на насилия и угрозы кулацких элементов в отношении колхозников, не желающих выйти из колхозов и честно и самоотверженно работающих за укрепление последних.

ЦИК и СНК Союза ССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа, в виду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшей обязанностью органов советской власти.

Исходя из этих соображений и идя навстречу требованиям рабочих и колхозников, ЦИК и СНК Союза ССР постановляют:

1. Приравнять по своему значению грузы на железнодорожном и водном транспорте к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этих грузов.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осуждённым по делам о хищении грузов на транспорте.

II.

1. Приравнять по своему значению имущество колхозов и

кооперативов (урожай на полях, общественные запасы, скот, кооперативные склады и магазины и т. п.) к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этого имущества от расхищения.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осуждённым по делам о хищении колхозного и кооперативного имущества.

III.

1. Повести решительную борьбу с теми противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилия и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза. Приравнять их преступления к государственным преступлениям.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационный лагерь.

3. Не применять амнистии к преступникам, осуждённым по этим делам.

Председатель ЦИК Союза ССР М. Калинин

Председатель СНК Союза ССР В. Молотов (Скрябин)

Секретарь ЦИК Союза ССР А. Енукидзе

7 августа 1932 г.» [565]

Вор вора кроет

Согласно незыблемому постулату нынешней официозной пропаганды, все осуждённые при Сталине пострадали безвинно. А если факты этому противоречат, тем хуже для фактов.

С «политическими» особых проблем не возникает. Это в другие государства иностранные разведки могут засылать шпионов, но только не в СССР. Разве может советский гражданин изменить Родине? «И вообще в Советском Союзе никогда не было политических заключённых, посаженных за террор, например, или за реальные преступления», – без зазрения совести вещают правозащитники, вроде С.А. Ковалёва, чьё интервью «Радио России» я уже цитировал.

А вот с осуждёнными по Закону от 7 августа 1932 года этот номер не пройдёт. Заявить, будто в сталинском СССР не было воров и расхитителей, не осмелится даже самый заядлый обличитель тоталитарного прошлого. Слишком уж явно такое утверждение противоречит здравому смыслу.

Вот и пытаются нам внушить, будто все без исключения осуждённые по Постановлению от 7 августа пострадали за ерунду, сущий пустяк, который и кражей-то назвать неудобно. Отсюда и придуманное ёрническое название – «Закон о пяти колосках».

Насколько это соответствует действительности, мы ещё выясним. Пока же замечу, что даже мелкая кража чужого имущества всё равно предосудительна с точки зрения закона и морали.

За подобные «подвиги» сажают и сейчас:

«– В моей практике был случай, когда мужик украл у бабули две банки солёных огурцов и курицу, – рассказывает Андрей Романов, начальник пресс-службы управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ивановской области. – Умыкнул и тут же съел. Обед обошёлся ему в 4 года колонии…» [566] .

«В Хакасии суд вынес приговор, поразивший своей строгостью даже бывалых правозащитников: за кражу четырёх куриц некий житель республики получил… три года колонии строгого режима» [567] .

Обратим внимание: в обоих случаях похитители воровали не ради наживы, а в самом буквальном смысле ради пропитания. Тем не менее, получили реальные сроки.

«Разница между нынешним приговором и пресловутыми колосками огромная, – сказали «РГ» в одном из адвокатских бюро. – Те колоски принадлежали государству, и голодным людям давали огромные сроки за кражу государственного имущества. А на воровство у частных лиц власти смотрели снисходительно, наказание было небольшим. Сейчас суд по сути защитил обычных граждан» [568] .

Ну, конечно же! Частная собственность священна и неприкосновенна. Зато государственная для того и предназначена, чтобы её разворовывать. Как можно осуждать колхозных воришек 1930-х, если приватизация 1990-х, создавшая нынешний слой «эффективных собственников», по сути, явилась процессом расхищения государственной собственности в особо крупных размерах? Сейчас это разворовывание продолжается, в виде пресловутых «попилов» и «откатов».

Неуместная гуманность

Имелись ли рациональные причины для принятия Постановления от 7 августа 1932 года? Или кровавый маньяк Сталин придумал его исключительно из природной любви к злодейству?

Тогдашнее советское законодательство отличалось крайней мягкостью по отношению к уголовникам. Даже за умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами полагалось не более 10 лет лишения свободы [569] .

Наказания за кражи вообще были почти символическими.

«162. Тайное похищение чужого имущества (кража) влечёт за собой:

а) совершённое без применения каких-либо технических средств, в первый раз и без сговора с другими лицами, —

лишение свободы или принудительные работы на срок до трёх месяцев,

совершённое при тех же условиях, но вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих или своей семьи, —

принудительные работы на срок до трёх месяцев;

б) совершённое повторно, или в отношении имущества, заведомо являющегося необходимым для существования потерпевшего, —

лишение свободы на срок до шести месяцев;

в) совершённое с применением технических средств или неоднократно, или по предварительному сговору с другими лицами, а равно, хотя и без указанных условий, совершённое на вокзалах, пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах, —

лишение свободы на срок до одного года;

г) совершённое частным лицом из государственных и общественных складов, вагонов, судов и иных хранилищ или в указанных в предыдущем пункте местах общественного пользования, путём применения технических средств или по сговору с другими лицами или неоднократно, а равно совершённое хотя бы и без указанных условий лицом, имевшим специальный доступ в эти склады или их охранявшим, или во время пожара, наводнения или иного общественного бедствия, —

лишение свободы на срок до двух лет или принудительные работы на срок до одного года;

д) совершённое из государственных и общественных складов и хранилищ лицом, имевшим особый доступ в таковые или охранявшим их, путём применения технических средств или неоднократно, или по сговору с другими лицами, а равно всякая кража из тех же складов и хранилищ, при особо крупных размерах похищенного, —

лишение свободы на срок до пяти лет.

Примечание. Кража материалов и орудий, совершённая на фабрике и заводе рабочим или служащим в пределах своего предприятия в первый раз и при стоимости похищенного не свыше пятнадцати рублей, влечёт дисциплинарное взыскание по особой, устанавливаемой Народным Комиссариат ом Труда, табели» [570] .

Разумеется, столь мягкие приговоры не могли испугать любителей чужого добра:

«Сами воры вызывающе заявляли: “Вы вновь встретитесь со мной через год. Больше вы мне дать не можете ”. Один судья рассказал, что некий закоренелый вор, задержанный за совершение одной кражи, признался в совершении за последние месяцы ещё четырёх краж. Когда его спросили о причине сделанного им признания, он заявил, что в любом случае ему присудят только один год!» [571]

Впрочем, до поры до времени сверхгуманность советских законов компенсировалась неформальными способами. Составлявшие большинство населения крестьяне испокон веков привыкли защищать своё имущество, не прибегая к помощи официального правосудия. Надрать уши соседскому мальчишке, залезшему в сад за яблоками. Или забить всем миром насмерть конокрада. Незаконно, но действенно.

Однако в результате коллективизации образовался обширный массив общественной собственности. Общее – значит ничьё. Новоиспечённые колхозники, ревностно защищавшие своё имущество, как правило, не горели желанием столь же рьяно заботиться о колхозном добре. Мало того, многие из них и сами норовили украсть то, что плохо лежит.

В письме Л.М. Кагановичу от 20 июля 1932 года Сталин так аргументировал необходимость принятия нового закона:

«За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на железнодорожном транспорте (расхищают на десятки млн руб.); во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антисоветскими элементами, которые стремятся расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формальной), а на деле через 6–8 месяцев амнистируются. Подобный режим для этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную “работу ”. Терпеть такое положение немыслимо» [572] .

«Драконовские» меры?

Разумеется, воровство должно караться. Однако меры наказания, предусмотренные По становлением от 7 августа 1932 года, выглядят чрезмерно суровыми (сам Сталин в цитированном выше письме назвал их «драконовскими»). Если исходить из буквы По становления, основной мерой наказания за хищение грузов на транспорте, равно как и за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества должен был стать расстрел с конфискацией имущества, и лишь при наличии смягчающих обстоятельств – 10 лет заключения.

Как же обстояло дело на практике? Итоги применения закона с момента его издания по 1 января 1933 года по РСФСР выглядят следующим образом: к высшей мере было приговорено 3,5 % осуждённых, к 10 годам лишения свободы – 60,3 %, и ниже 36,2 % [573] . Из числа последних 80 % осуждённых получили приговоры, не связанные с лишением свободы [574] .

Следует отметить, что далеко не все приговоры к высшей мере приводились в исполнение. Так, к 1 января 1933 года общие суды в РСФСР вынесли 2686 смертных приговоров по По становлению от 7 августа. Кроме того, на РСФСР приходится изрядная часть приговоров, вынесенных линейными транспортными судами (812 смертных приговоров в целом по СССР) и военными трибуналами (208 приговоров по СССР) [575] . Однако Верховный суд РСФСР пересмотрел почти половину этих приговоров. Ещё больше оправданий вынес Президиум ЦИК. По данным наркома юстиции РСФСР Н.В. Крыленко, на 1 января 1933 года общее количество людей, казнённых по закону от 7 августа на территории РСФСР, не превысило тысячи человек [576] .

17 ноября 1932 года Коллегия наркомата юстиции РСФСР приняла решение ограничить применение статьи 51 УК РСФСР, разрешавшей выносить приговоры ниже нижнего предела, предусмотренного законом за совершение данного преступления.

Отныне право применения ст.51 было предоставлено лишь краевым и областным судам. Народные суды в тех случаях, когда они считали нужным смягчить меру наказания ниже предела, должны были ставить об этом вопрос перед областным или краевым судом [577] .

В то же время Коллегия указала, что в каждом отдельном случае привлечения трудящегося за мелкие хищения надо подходить дифференцированно и при особо исключительных обстоятельствах (нужда, многосемейность, незначительное количество похищенного, отсутствие массовости подобных хищений) дела могли прекращаться в порядке примечания к ст. 6 УК РСФСР [578] .

Ограничение на применение 51-й статьи, а особенно состоявшийся 7-12 января 1933 года объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) заставили судей проявлять большую суровость. В результате по РСФСР из осуждённых по Закону от 7 августа с 1 января по 1 мая 1933 года высшую меру получили 5,4 %, 10 лет лишения свободы – 84,5 %, более мягкие наказания – 10,1 % [579] . Тем не менее, доля смертных приговоров всё равно оставалась очень низкой.

Не будите спящего поросёнка!

Кто же попадал под карающую длань Закона от 7 августа?

«…три крестьянина, из коих двое по данным обвинительного заключения, кулаки, а по представленным им справкам – не кулаки, а середняки – взяли на целые сутки колхозную лодку и уехали на рыбную ловлю. И за это самовольное пользование колхозной лодкой применили декрет 7 августа, присудили к очень серьёзной мере наказания. Или другой случай, когда по декрету

7 августа была осуждена целая семья за то, что занималась ужением рыбы из реки, протекавшей мимо колхоза. Или третий случай, когда один парень был осуждён по декрету 7 августа за то, что он ночью, как говорится в приговоре, баловался в овине с девушками и причинил этим беспокойство колхозному поросёнку. Мудрый судья знал, конечно, что колхозный поросёнок является частью колхозной собственности, а колхозная собственность священна и неприкосновенна. Следовательно, рассудил этот мудрец, нужно применить декрет 7 августа и осудить “за беспокойство ” к 10 годам лишения свободы.

Мы имеем приговоры с очень серьёзными мерами социальной защиты за то, что кто-то ударил камнем колхозного поросёнка (опять-таки поросёнок), причинил ему некоторое телесное повреждение: применён декрет 7 августа как за посягательство на общественную собственность» [580] .

Что это? Разнузданные фантазии «обличителей», достойные пера Солженицына? Нет, все эти факты приводит в своей брошюре знаменитый сталинский прокурор А Л. Вышинский. Однако тут же делает важное добавление: «Правда, эти приговоры неуклонно отменяются, сами судьи неуклонно со своих должностей снимаются, но всё-таки это характеризует уровень политического понимания, политический кругозор тех людей, которые могут выносить такого рода приговоры» [581] .

А вот ещё целый ряд похожих примеров:

«Учётчик колхоза Алексеенко за небрежное отношение к с.-х. инвентарю, что выразилось в частичном оставлении инвентаря после ремонта под открытым небом, приговорён нарсудом по закону 7/VIII 1932 г. к 10 г. л/с. При этом по делу совершенно не установлено, чтобы инвентарь получил полную или частичную негодность (д. нарсуда Каменского р. № 1169 18/П-ЗЗ г.).

У посевщика колхоза Филиппова в его доме было обнаружено 5 кг протравленной пшеницы. Филиппов объяснил, что эту пшеницу, по-видимому, натаскали дети с подвод, проезжавших возле его дома. Без какой-либо проверки объяснения Филиппова суд приговорил последнего по закону 7/VIII к 10 годам л/с.

Колхозник, в прошлом, бедняк, Попов после выполнения поручения правления колхоза по доставке курсантов на другой хутор, возвращаясь в колхоз, заехал к родственникам. По возвращении его в колхоз составлен акт о том, что лошади оказалась “выбиты ”, нужно поправлять. Нарсуд Каменского р-на от 1/111933 г. приговорил Попова по закону 7/VIII к 10 г. л/с.

Колхозник Лазуткин, работая в колхозе в качестве воловщика, во время уборки выпустил быков на улицу. Один вол поскользнулся и сломал себе ногу, вследствие чего по распоряжению правления был прирезан. Нарсуд Каменского р-на 20/II1933 г. приговорил Лазуткина по закону 7/VIII к 10 г. л/с.

Служитель религиозного культа Помазков, 78 л., поднялся на колокольню для того, чтобы смести снег, и обнаружил там 2 мешка кукурузы, о чём немедленно заявил в сельсовет. Последний направил для проверки людей, которые обнаружили ещё мешок пшеницы. Нарсуд Каменского р-на 8/II 1933 г. приговорил Помазкова по закону 7/VIII к 10 г. л/с.

Колхозник Камбулов нарсудом Каменского р-на 6/IV 1933 г. приговорён по закону 7/VIII к 10 г. л/с за то, что он (будучи зав. амбарами колхоза “Бедняк”) занимался якобы обвешиванием колхозников, вследствие чего летучей ревизией обнаружен в одном амбаре излишек зерна в 375 кило. Нарсуд не принял во внимание заявления Камбулов а о проверке других амбаров, так как по его утверждению вследствие неправильного списания должен быть недостаток того же количества зерна в другом амбаре. Уже после осуждения Камбулов а его показание получило подтверждение, так как это зерно было заприходовано на другой амбар, и там оказалась недостача 375 кг.

Проверка комиссии колхоза у воловника Жукова обнаружила, что… «быки также стоят не в чистом виде, у которых по-прежнему кругом на них грязь, на что и был составлен на него акт»… Так сформулировано обвинение Жукова по приговору, так оно проходит и по делу. Нарсуд Каменского р-на 18/11 1933 г. приговорил Жукова по закону 7/VIII к 10 г. л/с. (д. нарсуда Каменского р-на № 11002 10/V1933 г.).

Нарсуд 3 уч. Шахтинского, ныне Каменского, р-на 31/III1933 г. приговорил колхозника Овчаров а за то, что “последний набрал горсть зерна и покушал ввиду того, что был сильно голоден и истощал и не имел силы работать ”… по ст. 162 УК к 2 г. л/с.

….

Колхозник Бакланов признан виновным в том, что он, будучи сеяльщиком на сверхраннем севе, набрал полные карманы зерна, которое у него было изъято в очень небольшом количестве (1–2 кг), и приговорён по закону 7/VIII к 10 г. л/с. (д. нарсуда Каменского р-на № 1683 8/TV1933 г.).

Единоличница Зинкова, будучи мобилизована охранять колхозный посев и отгонять птицу, так как посев ещё не был заборонован, собрала 2 кг посеянного зерна, которое тут же было у неё изъято. Нарсуд Каменского р-на 16/IV1933 г. приговорил Зинкову по закону 7/VIII к 10 г. л/с.» [582] .

Каждый из этих фактов мог бы стать прекрасным поводом для обличительных завываний на тему преступлений сталинского режима, если бы не маленькая деталь – все эти нелепые приговоры были немедленно пересмотрены.

Осуждение «за колоски» было не нормой, а беззаконием:

«С другой стороны, от каждого работника юстиции требовалось не допускать применения закона в тех случаях, когда его применение приводило бы к дискредитации его: в случаях хищения в крайне незначительных размерах или при исключительно тяжёлой материальной нужде расхитuтеля» [583] .

Однако не зря говорят: «Заставь дурака богу молиться – он и лоб расшибёт!» Низкий уровень юридической грамотности местных кадров вкупе с излишним рвением приводили к массовым перегибам. Как сказал по этому поводу А.Я. Вышинский: «здесь можно говорить о “левацком ” извращении, когда под классового врага стали подводить всякого, совершившего мелкую кражу» [584] .

С перегибами боролись, в частности, требуя применять к незначительным кражам статью 162 УК РСФСР, которая, как мы помним, предусматривала гораздо менее строгое наказание:

«В целом ряде случаев закон неосновательно применялся к трудящимся, совершившим хищения либо в незначительных размерах, либо по нужде. Вот почему было указано на необходимость применения ст. 162 и других статей УК в этих случаях» [585] .

Судебные ошибки, как правило, тут же исправлялись:

«По данным, зафиксированным, в особом постановлении Коллегии НКЮ, число отменённых приговоров в период времени с 7 августа 1932 г. по 1 июля 1933 г. составило от 50 до 60 %» [586]

Но помимо пострадавших за потревоженный сон колхозного поросёнка, среди осуждённых по Закону от 7 августа встречались и матёрые расхитители.

Из записки зам. председателя ОГПУ Г.Е. Прокофьева и начальника Экономического отдела ОГПУ Л.Г. Миронова на имя И.В. Сталина от 20 марта 1933 года:

«Из дел о хищениях, раскрытых ОГПУ за отчётные две недели, обращают на себя внимание крупные хищения хлеба, имевшие место в Ростове на Дону. Хищениями была охвачена вся система Ростпрохлебокомбината: хлебозавод, 2 мельнииы, 2 пекарни и 33 магазина , из которых хлеб продавался населению. Расхищено свыше 6 тыс. пуд, хлеба, 1 тыс. пуд, сахара. 500 пуд. отрубей и др. продукты . Хищениям способствовало отсутствие чёткой постановки отчётности и контроля, а также преступная семейственность и спайка служащих. Общественный рабочий контроль, прикреплённый к хлебной торговой сети, не оправдал своего назначения. Во всех установленных случаях хищений контролёры являлись соучастниками. скрепляя своими подписями заведомо фиктивные акты на недовоз хлеба, на списание усушки и на развес и т. п . По делу арестовано 54 человека, из них 5 членов ВКП(б).

Крупные хищения вскрыты в торфяной секции МОСПО, ведающей снабжением рабочих-торфяников. Хищническую группу возглавлял заведующий торговым отделом торфсекции Никитин, быв. офицер, который подобрал на склады в качестве служащих уже судившихся быв. торговцев, помещиков и другой чуждый элемент. Организация имела свою агентуру в торфрабкопах на местах, в частности в Орехово-Зуеве и Шатурстрое. Не ограничиваясь прямыми хищениями, организация на деньги торфяной секции вагонами закупала продукты и сбывала их на сторону, присваивая вырученные деньги. По делу арестовано 10 человек. Следствие продолжается.

В ЗРК завода имени Сталина в Таганроге (военный завод с 9000 рабочих) вскрыта большая хищническая организация в составе 82 человек, расхитившая из фондов рабочего снабжения продовольствия на 435 тыс. рублей по твёрдым ценам . В эту организацию входили служащие местных рыбзавода и мясокомбината.

В Таганрогском отделении Союзтранса ликвидирована организация в составе 62 шофёров, грузчиков и портовых служащих, среди которых выявлено значительное количество быв. кулаков, торговцев, а также преступного элемента. Организация при перевозках похищала в дороге грузы, перевозившиеся из порта. О размерах хищений можно судить по тому, что только зерна и муки расхищено около 1500 пудов» [587] .

6 тысяч пудов хлеба… Полторы тысячи пудов зерна и муки… А потом внуки казнённых воров и расхитителей будут уверять, что их безвинно пострадавшие дедушки были расстреляны «за колоски».

Реабилитация для колхозников

Строгие меры принесли плоды. Так, на транспорте хищения сократились с 9332 случаев по всей сети в августе 1932 года до 2514 случаев в июне 1933 года [588] . Снизились и кражи колхозной собственности. 8 мая 1933 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР издают совместную инструкцию «О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне».

«Это постановление означает коренное изменение всей карательной политики судебных органов. Оно требует перенесения центра тяжести на массовую политическую и организационную работу и подчёркивает необходимость более меткого, более чёткого, более организованного удара по классовому врагу, так как прежние методы борьбы себя изжили и в нынешней обстановке не годятся.

Директива означает прекращение, как правило, массовых и острых форм репрессии в связи с окончательной победой колхозного строя в деревне. Новыми методами в новой обстановке должна проводиться “политика революционного принуждения ”» [589] .

Использование Закона от 7 августа 1932 года резко сокращается. Отныне он должен был применяться только для наиболее серьёзных, крупномасштабных фактов хищений.

Количество осуждённых по Закону от 7 августа 1932 года общими судами РСФСР: [590]

Количество осуждённых по Закону от 7 августа 1932 года общими судами Украинской ССР:

1933 – 12 767

1934–2757

1935 —730 человек [591] .

Мало того, в январе 1936 года началась реабилитация осуждённых по этому закону:

«Постановление № 36/78 Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза ССР

16 января 1936 года О проверке дел лиц, осуждённых на основании постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. “Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности”

Президиум ЦИК Союза ССР своим постановлением от 27 марта 1933 года предложил всем судебно-прокурорским органам не ослаблять борьбы с хищениями общественной (социалистической) собственности, применяя наиболее суровые меры репрессии, предусмотренные законом 7 августа 1932 года в отношении классово-враждебных элементов и их агентуры.

В том же постановлении Президиум ЦИК СССР указал на необходимость к делам о мелких единичных кражах общественной собственности, совершённых трудящимися из нужды, по несознательности и при наличии других смягчающих вину обстоятельств, не применять закона 7 августа 1932 г., разрешая эти дела на основании соответствующих статей Уголовных Кодексов союзных республик.

Несмотря на эти указания, судебная практика свидетельствует о неправильном применении в ряде случаев судебно-прокурорскими органами закона 7 августа 1932 года.

В целях исправления этих неправильностей, Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляют:

1. Поручить Верховному Суду СССР, Прокуратуре СССР и Народному Комиссариату Внутренних Дел Союза ССР проверить правильность применения постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года в отношении всех лиц, осуждённых судами или подвергнутых репрессии органами б. ОГПУ или НКВД СССР по этому закону до 1 января 1935 года.

2. Проверку произвести по приговорам, имеющимся в местах лишения свободы (исправительно-трудовых лагерях, тюрьмах, исправительно-трудовых колониях) комиссиями в составе: в лагерях – председателя лагерного отделения краевого (областного) суда, а в иных местах лишения свободы – члена краевого, областного, главного суда или Верховного суда соответствующей союзной республики, прокурора по наблюдению за данным местом лишения свободы и начальника места лишения свободы.

При проверке руководствоваться по становлением Президиума ЦИК Союза ССР от 27 марта 1933 года.

Мотивированные постановления комиссий об изменении приговоров осуждённых и сокращении срока наказания подлежат утверждению в надзорном порядке лагерными отделениями краевых (областных) судов там, где они имеются, а в остальных случаях президиумами соответствующих краевых, областных, главных судов или Верховных судов союзных республик по месту нахождения осуждённого (независимо от того, каким судом вынесен или утверждён приговор).

3. Независимо от пересмотра дел о лицах, осуждённых по закону 7 августа 1932 г., предоставить этим же комиссиям право в отношении отдельных осуждённых, доказавших честной и добросовестной работой в местах лишения свободы своё исправление, возбуждать перед Президиумом ЦИК Союза ССР или президиумами ЦИК’ов союзных республик, по принадлежности, ходатайства о смягчении в отношении их наказания или об их досрочном освобождении.

Председатель Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР – М.Калинин

Председатель Совета Народных Комиссаров Союза ССР —

В.Молотов

Секретарь Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР – И. Акулов» [592]

Из циркулярного письма прокурора СССР А Л. Вышинского прокурорам союзных и автономных республик, краёв и областей, а также прокурорам лагерей НКВД от 16/17 апреля 1936 года:

«Поступившие в Прокуратуру Союза ССР материалы свидетельствуют о том, что в работе по проведению в жизнь постановления правительства от 16-го января 1936 г. “О проверке приговоров, вынесенных по закону от 7/VIII—32 г.” продолжают иметь место серьёзные недочёты. Основными из этих недочётов являются:

1) Неудовлетворительные темпы работы комиссий и судов по проверке приговоров, вынесенных по закону от 7/VIII—32 г. По большинству тюрем и колоний, несмотря на то, что в них содержится небольшое количество осуждённых по закону от 7/VIII—32 г., проверка эта до сих пор не закончена. В наиболее крупных лагерях (особенно Ухтпечлаге, Бамлаге, Дмитлаге, Темлаге) темпы работы не обеспечивают своевременного выполнения постановления правительства от 16/1-с.г. При этом лагерные суды в своей работе отстают от лагерных комиссий.

2) В ряде случаев комиссии и суды подходят недостаточно вдумчиво к пересмотру приговоров, оставляя без изменения приговоры по закону от 7/VIII—32 г., несмотря на то, что приговоры эти являются явно неправильными.

Так, например, в Горьковском крае оставлен без изменения приговор по закону от 7/VIII—32 г. в отношении Мешкова, который признан виновным в краже у частных лиц и хищении из госучреждения 60 кгр. мяса и 10 кроликов.

В этом же крае оставлен без изменения приговор в отношении кладовщика Союзтранса Морозова, который признан виновным в том, что не принял мер к прекращению хищений другими лицами, за что получил 1 портфель и 1 фотоаппарат.

В Белбалтлаге комиссия оставила без изменения приговоры по 7/VIII—1932 г. в отношении Хирнова, осуждённого за грабёж частных лиц. Та же комиссия оставила без изменения приговоры в отношении Бабинцева, участвовавшего в краже

10 ящиков стекла, Семигодова, похитившего с мельницы 14 пудов овса и т. п.

3) Наряду с этим имеют место факты неосновательного изменения приговоров, по которым закон от 7/VIII—32 г. был применён правильно.

Так, комиссия Белбалтлага неосновательно переквалифицировала на ст. 109 приговор в отношении Амелина, который, работая заведующим оперчастью артели «Урга», был инициатором и руководителем группы , получившей путём составления подложных ведомостей около 35 тысяч рублей, из которых 5 тысяч рублей были получены лично Амелиным» [593] .

Обратите внимание: похитивший с мельницы 14 пудов овса Семигодов, по мнению Вышинского, не подпадает под действие Закона от 7 августа 1932 года. Что же тогда говорить о пресловутых «пяти колосках»?

В результате количество осуждённых за расхищение социалистической собственности по закону от 7 августа, содержавшихся в исправительно-трудовых лагерях, в течение 1936 года уменьшилось почти втрое. Вот данные на 1 января каждого года:

1934 – 93 284

1935 – 123 913

1936 – 118 860

1937 – 44 409

1938 – 33 876

1939 – 27 661

1940 – 25 544

1941 – 22 441 человек [594] .

Таким образом, задача Постановления от 7 августа 1932 года состояла в том, чтобы резким ужесточением мер ответственности защитить социалистическую собственность от расхитителей. При этом, в соответствии со старой российской традицией, суровость закона компенсировалась необязательностью его исполнения: вопреки грозным формулировкам, смертная казнь применялась довольно редко, а большая часть из осуждённых на 10 лет была реабилитирована в 1936 году. С другой стороны, на начальном этапе применения Постановления от 7 августа, особенно в первом полугодии 1933 года, имели место массовые перегибы на местах, которые, впрочем, исправлялись вышестоящими инстанциями.

Глава 7. Сталин и техника безопасности

В ходе визита в Советский Союз в ноябре-декабре 1944 года лидер «Сражающейся Франции» генерал Шарль де Голль имел несколько бесед с И.В. Сталиным. 3 декабря во время завтрака «возникла шутливая беседа между т. Молотовым и Гарро [595] о роли авиации в дипломатии и политике в духе того, что авиация облегчает политические связи стран.

Тов. И.В. Сталин включился в эту беседу и в иронически-шутливом тоне заметил: “Если только полёты не заканчиваются катастрофой ”.

Затем т. Сталин добавил, обращаясь к де Голлю: “Вы можете быть спокойны в Ваших полётах в СССР. Никакш катастроф не будет. Это не наш метод. Такие катастрофы возможны где-нибудь на юге Испании или Африки, но не у нас в СССР. Мы бы расстреляли людей, виновных в такой катастрофе ”» [596] .

Вот он, кровавый оскал тоталитаризма! Зачем же расстреливать, когда есть другие методы, гуманные и демократические? Как заявил недавно президент РФ Дмитрий Медведев: «Никакие интересы национальной промышленности, в данном случае авиапрома, не стоят человеческих жизней. Если самолётостроительная отрасль не в состоянии создавать качественные и надёжные машины, Россия будет закупать их за границей».

К тому же, по мнению нынешних обличителей, во всех авариях на территории СССР (а также природных катастрофах и стихийных бедствиях) был виновен лично вождь советского народа:

«Вина за аварии была переложена с плеч политических руководителей (например, самого Сталина) на плечи работников промышленных предприятий.

В начале и середине 30-х годов любая крупная авария в СССР, в результате которой имелись человеческие жертвы, обычно давала повод для возбуждения уголовного дела» [597] .

Складывается впечатление, будто Сталин был всемогущим божеством, имел доскональную информацию обо всём происходящем в Советском Союзе и полную власть над любым происшествием. Всё, что было в стране плохого, происходило по злой воле Сталина, всё, что было хорошего – делалось вопреки Сталину.

Увы, вместо того, чтобы бороться с первопричиной всех бед, сталинские опричники искали виновных на предприятиях. Мало того, вместо «стрелочников» подручные кровавого тирана так и норовили осудить кого-нибудь из начальства:

«При укладке плиты карниза на возводимом здании школы рабочий-каменщик из-за большого выступа карниза был вынужден стать (для удобства работы) на стену возводимого здания.

Под давлением тяжести тела рабочего плита карниза обрушилась. Рабочий упал вместе с карнизом с высоты четвёртого этажа и погиб.

Приступив к расследованию дела, следователь установил, что рабочий встал на ещё не закреплённую плиту карниза, что погибший являлся старым опытным каменщиком, хорошо знавшим правила техники безопасности. Получив такого рода данные, следователь пришёл к заключению, что виновником происшествия является сам погибший каменщик. Дело было прекращено » [598] .

Казалось бы, чего ещё надо? Сам каменщик и виноват, закрыть на этом дело и успокоиться. Но нет, дотошные сталинские сатрапы начинают копать дальше:

«Прекращение этого дела являлось неправильным; ошибка следователя обусловливалась тем, что он совершенно неправильно определил те нарушения, которые фактически имели место в данном случае и в результате которых погиб каменщик.

Следователь не должен был ограничиваться выявлением только тех нарушений, которые допустил сам каменщик, следователь обязан был исследовать и все те обстоятельства, которые касались условий работы погибшего, и определить всю совокупность нарушений. Если бы он это сделал, то было бы установлено, что нарушение, допущенное каменщиком, было обусловлено целым рядом гораздо более серьёзных нарушений, допущенных руководителями строительства.

Следователь установил бы, что:

а) каменщику не было предоставлено нормально организованное рабочее место, в силу чего он был вынужден работать стоя на стене, этим самым был поставлен в опасные для него условия работы;

б) по характеру работ и в соответствии с требованиями правил техники безопасности технический руководитель строительства обязан был предусмотреть устройство выносных лесов с удобными площадками, ограждениями, перилами и бортовой доской;

в) укладка плит как с настила, так и выносных лесов должна была производиться двумя рабочими одновременно, а не одним, как это было в данном случае;

г) анкеровка (закрепление) карниза была проведена неправильно (анкеровка и закрепление карниза не соответствуют проекту);

д) размерность и профиль карниза не соответствовали проекту;

е) способ подачи материала для укладки карниза не соответствовал проекту организации работ.

Установив все эти моменты, следователь, естественно, не прекратил бы дела, так как для него было бы ясно, что погибший каменщик был поставлен администрацией строительства в чрезвычайно опасные условия работы. Задача следователя в данном случае заключалась бы в том, чтобы определить, чем именно вызваны нарушения правил безопасности со стороны руководителя стройки: преступной халатностью или умыслом, и, в таком случае, с какими целями – контрреволюционными или иными» [599] .

А вот ещё один пример.

«В одной из шахт Черемховского угольного бассейна произошёл обвал.

Получив заключение горной инспекции, осмотрев место происшествия, опросив ряд свидетелей, следователь установил, что причиной обвала явилось несоответствие крепления установленному проекту. Установив это, следователь пришёл к заключению, что за обвал должны нести ответственность десятники, допустившие отступление от установленных правил крепления» [600] .

Однако десятники с такой трактовкой не согласились:

«На суде обвиняемые заявили, что они, действительно, допустили отступления от установленных правил крепления, но что эти отступления были вынужденными. Они заявили, что им систематически недодавался крепёжный материал, а часть выдаваемого материала была негодной, что они неоднократно ставили об этом вопрос перед начальником участка и шахты. Дело было направлено к доследованию. На основании изучения бухгалтерских материалов и документов о движении крепёжного леса следователь установил, что отпуск крепёжного материала по сравнению с потребностью в нём был занижен. Количество же фактически израсходованного крепёжного материала соответствует количеству отпущенного материала. Помимо этого, следователь установил, что значительная часть крепёжного материала действительно не была пригодной. Подтвердилось также и то, что десятники неоднократно ставили вопрос перед администрацией шахты о том, что им недодают крепёжный материал.

Следователь пришёл к заключению, что нарушение правил техники безопасности, выражавшееся в неправильном креплении, явилось лишь производной причиной от другого нарушения, заключавшегося в том, что на участках, где произошёл обвал, недодавался крепёжный материал и что часть выдаваемого для крепления материала была для этой цели непригодной. В результате доследования к уголовной ответственности был привлечён начальник шахты» [601] .

Нетрудно заметить, что сталинский прокурор А.Я. Вышинский требует от следователей досконально разбираться с каждым случаем:

«В одном из цехов Актюбинского комбината обвалилось перекрытие потолка.

При осмотре места происшествия следователь обнаружил, что часть балок, которые использовались для перекрытия, прогнили. Получив заключение экспертизы о том, что строительный материал недоброкачественен, что он не мог выдержать тяжести засыпки перекрытия, следователь счёл характер нарушений правил техники безопасности “точно установленным ” и привлёк к уголовной ответственности прораба строительства цеха за “использование недоброкачественного строительного материала ”.

В дальнейшем, когда это дело было возвращено на доследование, было установлено, что предание прораба суду за обвал перекрытия было грубой ошибкой.

При более тщательном расследовании оказалось, что причиной обвала явилась засыпка перекрытия ненадлежащим материалом. Засыпка перекрытия была сделана из земли и мелких камней, а должна была быть сделана из опилок.

От конденсации паров засыпка намокла и утяжелила конструкцию, получился перегиб и обвал.

Строительный материал, употреблявшийся для перекрытия, был доброкачественным, но под влиянием сырости засыпки стал подвергаться порче.

Таким образом, оказалось, что нарушение правил техники безопасности заключается не в употреблении недоброкачественного строительного материала, а в засыпке перекрытия ненадлежащим материалом, и что в связи с этим к ответственности должен быть привлечён не прораб строительства, в отсутствие которого производилась засыпка перекрытия, а инженер, допустивший засыпку перекрытия ненадлежащим материалом » [602] .

Оно и неудивительно. Как говорил нарком путей сообщения Л.М. Каганович: «У каждой катастрофы есть фамилия, имя и отчество».

Сбросив коммунистическое иго, освобождённая Россия избавилась и от таких пережитков тоталитаризма, как правила техники безопасности. Сегодня «эффективным собственникам» безнаказанно сходит с рук практически любая авария.

Глава 8. Сталинская гласность

Одной из неотъемлемых черт «тоталитарного режима», по мнению обличителей, является отсутствие пресловутой «гласности». Тираническая власть просто обязана скрывать от народа ПРАВДУ, официозные СМИ должны старательно замалчивать информацию об авариях, катастрофах и прочих трагедиях.

Сеанс резунизма с последующим разоблачением

В романе «Контроль» известного писателя-перебежчика

В.Б. Резуна, публикующегося под псевдонимом «Виктор Суворов», есть один занятный эпизод. В 1937 году на воздушном параде две парашютистки совершают затяжной прыжок, при этом одна из них разбивается.

Разумеется, «компетентные органы» всеми силами пытаются скрыть этот прискорбный факт от народа:

«Нажал Холованов кнопку микрофонную и тоном радостным: “А демонстрировался номер: “Катя-хохотушка и мешок картошки! ” Га-га-га. Номер исполняли мастер парашютного спорта, рекордсмен Союза и Европы Екатерина Михайлова. И… мешок картошки! Га-га-га!”

Чёрен лицом Холованов. Диктору микрофон в зубы: продолжай! Засмеялся диктор радостно: и мешок картошки! Колокольчиком закатился.

А Холованов здоровенному чекисту: “Смейся, гад, застрелю!”

Засмеялся здоровенный уныло: Гы-гы-гы. И покатилось по чекистским цепочкам: гы-гы-гы. И по толпе: гы-гы-гы» [603] .

«Хоронили Катю Михайлову скромно. И скрыто. Хоронили, как подобает хоронить десантников в тылу врага. Без гроба. В шелку парашютном. В неизвестном месте. Нельзя на могиле памятник ставить. Нельзя имени писать. Престиж государства – выше любых индивидуальных жертв. Только крестик на карте. А карту – в надёжное место. Пройдёт пятьдесят лет, наступит полный коммунизм на всей земле. Не будет больше границ государственных, все страны сольются в одну великую семью равноправных народов. И тогда вспомним мы тебя, Катя Михайлова. Через пятьдесят лет. Страшно подумать: в 1987 году. И поставим на этом месте величественный тебе памятник. Из гранита. И напишем золотыми буквами: “При исполнении служебных обязанностей… при испытании новейшей техники, созданной творческим гением… Катя Михаилова… Хохотушка ”» [604] .

Увы, слухи о трагическом происшествии всё-таки просочились:

«– Мы готовим миллион парашютистов, товарищ Холованов. А вы перед всем миром нашу страну опозорили. Понимаю, весь мир удивить хотели. Не вышло. Ошибку вы пытались загладить. Вы правильно действовали, когда увидели, что катастрофа неизбежна. Очень мне понравилось, как вы себя вели в момент гибели парашютистки. Вы единственный, кто реагировал решительно, быстро и правильно. Что разбилась парашютистка, видели все. Но благодаря вашим действиям половина Москвы верит, что разбился мешок с картошкой. – Помолчал товарищ Сталин. – Зато другая половина Москвы всё же верит, что разбилась парашютистка. Поэтому мы тут посоветовались с товарищами и решили вас, товарищ Холованов, расстрелять » [605] .

Однако Холованов, не желая быть расстрелянным, придумывает хитроумный план, как пресечь распространение нежелательных слухов:

«– Отрицать то, что парашютистка разбилась, невозможно. Поэтому я дал Отделу распространения слухов приказ: все разговоры о гибели парашют истки не пресекать, а поощрять их и усиливать.

– Занятно.

– Обратите внимание, товарищ Сталин, в первые два дня говорили просто о парашютистке, не называя по имени. Последние пять дней не просто говорят, что безымянная парашютистка разбилась, а называют её – Стрелецкая. Ошибочно называют. Это работа моих ребят. Не отрицая факта гибели парашютистки, мои ребята направили слухи в другое русло. Где их легко пресечь. И обернуть нам на пользу. Опровергать гибель какой-то безымянной парашютистки невозможно и глупо. Но опровергнуть гибель парашютистки Стрелецкой просто. Ведь она жива и здорова. Поэтому пусть Москва пока болтает о гибели парашютистки. Но не какой-то вообще, а именно о гибели Стрелецкой! Всё внимание на Стрелецкую персонально. Чем больше слухов о её гибели, чем больше подробностей, тем лучше.

– А Стрелецкую надо спрятать, чтобы её никто не видел.

– Товарищ Сталин, я её спрятал немедленно после случившегося. Никто, кроме вас, меня и самой Стрелецкой, не знает, какая из двух парашютисток погибла.

– Но кто-то же видел труп той, которая действительно разбилась. Как её? Михайловой.

– Труп Михайловой близко видели Стрелецкая и я. Всё.

– Хорошо, товарищ Холованов. Хорошо.

– Так вот, если все будут говорить, что погибла именно Стрелецкая, и вдруг выяснится, что она жива и здорова, то… слух будет убит. Психология толпы такова, что никому не придёт в голову вспомнить о другой парашютистке. Если кто-то вчера повторил ложный слух о гибели Стрелецкой, то завтра он будет посрамлён. Предлагаю и настаиваю, за следующую неделю слухи о гибели Стрелецкой довести до высшей точки, а потом Стрелецкую показать» [606] .

Нетрудно догадаться, что план срабатывает на все 100 %.

А теперь вернёмся из вымышленного мира мрачной тоталитарной «Империи зла» в реальный СССР 1930-х годов. Отложим в сторону творение Резуна и откроем подшивку газеты «Правда». Например, вот номер за 27 марта 1936 года:

«ЦК ВЛКСМ и Центральный совет Осоавиахима с глубоким прискорбием извещают о гибели членов ВЛКСМ и Осоавиахима тт. Берлин Любовь Михайловны и Ивановой Тамары Павловны при совершении ими 26 марта затяжного прыжка.

Тов. Берлин Л.М. и тов. Иванова Т.П. являлись активными членами Центрального аэроклуба имени A.B. Косарёва и его парашютной секции. Выступая неоднократно на массовых авиационных праздниках, организуемых Центральным аэроклубом, погибшие товарищи пользовались заслуженной любовью как отважные парашютистки и активные организаторы массового парашютного спорта.

Ленинский комсомол и Осоавиахим будут хранить память об отважных парашютистках Любе Берлин и Тамаре Ивановой.

Центральный комитет ВЛКСМ и Центральный совет Осоавиахима выражают своё соболезнование всем родным и товарищам погибших комсомолок, верных дочерей социалистической родины» [607] .

Ситуация почти та же, что и в романе Резуна, однако власть и не думает скрывать информацию о трагедии. Три дня спустя в «Правде» большая заметка о похоронах погибших парашютисток:

«Увитые крепом знамёна обрамляют сцену концертного зала Дома печати. На невысоком постаменте в зале покоятся тела отважных парашютисток Любы Берлин и Тамары Ивановой, погибших 26 марта при выполнении смелого и сложного затяжного прыжка. У гроба – родные, почётный караул. Непрерывно проходят трудящиеся Москвы, пришедшие отдать последний долг погибшим. Через зал проходят лётчики и парашютисты, студенты орденоносного института физической культуры им. Сталина и института иностранных языков, слушатели дирижабельного учебного комбината, учащиеся, осоавиахимовцы, журналисты, друзья и товарищи покойных…» [608]

Ладно, допустим, в этот раз случилась досадная промашка, «товарищ Холованов» не успел вовремя среагировать, и тоталитарная пропагандистская машина, волей-неволей, вынуждена признать прискорбный факт.

Читаем дальше. Июнь 1936 года:

«Несчастный случай с парашютисткой Бабушкиной

Горький, 25 июня. (Корр. “Правды ”). 24 июня на массовке, посвящённой 15-летию Марийской автономной области, состоялись прыжки с парашютами. Орденоноски тт. Бабушкина, Пясецкая и инструктор парашютизма Носов совершили одновременный прыжок с трёх самолётов. Пясецкая и Носов благополучно приземлились, у Бабушкиной же парашют раскрылся на расстоянии 40 метров от земли. Бабушкина получила тяжёлые ушибы.

Вызванные из Казани профессора констатировали у Бабушкиной повреждение позвоночного столба и кровоизлияние в полости живота. Консилиум признал необходимым оперировать пострадавшую. Сегодня в 21 час операция состоялась. По мнению профессора Соколова, операция улучшила положение, но состояние Бабушкиной остаётся тяжёлым.

Специальная комиссия, выделенная для выяснения причин катастрофы, установила, что парашют Бабушкиной был в исправности. Несвоевременное раскрытие парашюта комиссия объясняет тем, что Бабушкина попала в штопор, её начало вертеть через голову. Пытаясь придать телу правильное положение, Бабушкина потеряла землю и дёрнула кольцо только в 40–50 метрах от земли. Раскрывшийся парашют амортизировал удар Бабушкиной о землю, благодаря чему она осталась в живых» [609] .

Увы, спасти отважную девушку не удалось. Два дня спустя «Правда» публикует сообщение о её смерти:

«Йошкар-Ола, 27 июня. (Молния ТАСС). Сегодня, в 9 час. 10 мин. утра, в областной Йошкаролинской больнице скончалась парашютистка-орденоноска тов. Н.Бабушкина, получившая тяжёлые ушибы во время совершения прыжка с самолёта 24 июня в Йошкар-Ола» [610] .

Здесь же портрет, некролог. В следующем номере – объявление о прощании и похоронах:

«Похороны тов. Бабушкиной Н.В. состоятся в Москве

1 июля на Ново-Девичьем кладбище.

Встреча тела – 30 июня, в 9 часов 50 минут утра, на Казанском вокзале.

Гроб с телом тов. Н.В. Бабушкиной устанавливается в Доме печати (Никитский бульвар, д. № 8-а).

Щёлковский аэродром. «Н-209» с экипажем Леваневского отправляется в свой последний полёт.

Для прощания с телом Н.В. Бабушкиной в зале Дома печати будет открыт свободный доступ 30 июня с 16 часов до 22 часов и 1 июля – с 9 часов до 17 часов 30 минут.

Вынос праха из Дома печати в 18 часов 1 июля» [611] .

Заметим, что на этот раз инцидент случился не в столице, а в далёкой Йошкар-Оле. Казалось бы, сам бог велел его скрыть. Однако сталинские власти даже не думают замалчивать трагическое происшествие.

Полёт в неизвестность

Но может, «кровавый тиран» и его подручные цинично полагали, что гибель одной-двух парашютисток – мелочь, не влияющая на престиж советского государства? Выясняется, что не скрывались и гораздо более крупные и неприятные катастрофы.

Как известно, летом 1937 года состоялись знаменитые перелёты Чкалова и Громова из СССР в США через Северный полюс. Вслед за ними настала очередь Леваневского.

«Правительство удовлетворило ходатайство Героя Советского Союза т. С.А. Леваневского, лётчика т. Н.Г. Кастанаева, штурмана т. В.И. Левченко о разрешении им беспосадочного перелёта по маршруту Москва – Северный полюс – Северная Америка.

Старт был дан 12 августа 1937 года в 18 час. 15 мин. со Щёлковского аэродрома, близ Москвы. Самолёт взял курс Архангельск – Северный полюс – Аляска.

Перелёт совершается на самолёте “Н-209” конструкции инж. В. Ф. Болховитинова, с 4-мя моторами “AM34-РНБ”.

Экипаж самолёта: Герой Советского Союза С.А. Леваневский – командир, лётчик Н.Г. Кастанаев – второй пилот, капитан В.И. Левченко – штурман, бортмеханики: Г. Т. Побежимов, H.H. Годовиков, радист – воентехник 1-го ранга

Н.Я. Галковский.

Правительственная комиссия по организации перелёта:

М.Рухимович, М.Каганович, А. Туполев, Я.Алкснис,

О. Шмидт

12/VIII—37 г. (ТАСС)» [612]

Казалось бы, благоразумнее не спешить с оглашением подобной информации, «не говорить “гоп”, пока не перепрыгнешь». Трансполярный перелёт – не увеселительная прогулка. А вдруг неисправность и придётся возвращаться назад, как уже случилось с тем же Леваневским двумя годами ранее? Мало того, полёт вообще может закончиться катастрофой.

Но нет, о начавшемся перелёте было объявлено громко и помпезно – в номере «Правды» за 13 августа 1937 года ему целиком посвящены три первых полосы.

«Тревожный звонок» прозвенел уже в следующем номере газеты:

«Вчера в течение первой половины дня в Штабе перелёта систематически получались сведения о ходе перелёта Героя Советского Союза тов. С.А. Леваневского. Перелёт протекал успешно.

В 13 час. 40 мин. по московскому времени самолёт “СССР-Н-209 ” прошёл над Северным полюсом и лёг курсом на Аляску. Передачу с самолёта принимали береговые радиостанции Народного комиссариата связи СССР и Главного управления Северного морского пути.

В 14 час. 32 мин. с самолёта была передана радиограмма, в которой сообщалось, что крайний правый мотор выбыл из строя из-за порчи маслопровода; высота полёта 4.600 метров при сплошной облачности. К этому времени самолёт, выработав несколько тонн горючего, был настолько облегчён, что мог продолжать полёт без снижения на трёх моторах.

После этого регулярная связь с самолётом нарушилась.

В 15 час. 58 мин. по московскому времени Якутская радиостанция приняла следующее сообщение с самолёта: “Всё в порядке. Слышимость Р-1" (что значит плохая).

Затем в 17 час. 53 мин. радиостанция мыса Шмидта приняла с самолёта следующую радиограмму: “Как меня слышите? РЛ (позывные самолёта Леваневского). Ждите”.

По просьбе Народного комиссариата связи СССР все военные, коммерческие и любительские радиостанции Северной Америки ведут непрерывное наблюдение за эфиром, слушая позывные и передачи с советского самолёта. Одновременно непрерывное наблюдение ведут северные и дальневосточные советские радиостанции. Между Москвой и Вашингтоном, а также между Москвой – Сан-Франциско и Фербенксом поддерживается регулярная связь по радиотелефону и телеграфу. Народный комиссар связи СССР тов. H.A. Халепский каждые полчаса разговаривает по радиотелефону с советником полпредства СССР в США тов. Уманским.

Однако до двух часов 14 августа связи с самолётом “СССР-Н-209” возобновить не удалось» [613] .

На следующий день стало ясно, что перелёт завершился катастрофой:

«Как вчера сообщались, перелёт Героя Советского Союза т. С.А. Леваневского на самолёте “СССР Н-209” протекал в очень трудных атмосферных условиях. Самолёту из-за высокой сплошной облачности приходилось лететь на большой высоте до 6000 метров. В 14 часов 32 минуты выбыл из строя один из моторов, и самолёту пришлось снизиться до 4600 метров. С тех пор полных радиограмм с самолёта не принято. Из принятых отрывков телеграмм явствует, что самолёт ещё некоторое время продолжал путь. Можно думать, что вынужденный лететь в облаках, самолёт мог подвергнуться обледенению, что привело к вынужденной посадке на лёд.

Условия льда в районе полюса и за ним являются сравнительно благоприятными для такой посадки. Все полярные радиостанции продолжают непрерывно слушать на волне самолёта. Несколько раз радиостанции слышали работу на волне самолёта т. Леваневского, но из-за слабой слышимости ничего достоверного принять не удалось.

Экипаж самолёта “Н-209” обеспечен продовольствием на полтора месяца, а также палатками, спальными мешками, тёплой одеждой и оружием.

Обсудив положение, Правительственная комиссия приняла ряд мер для немедленного оказания помощи. Помощь организуется в двух направлениях: в Восточном и в Западном секторе Арктики.

По Восточному сектору, со стороны Чукотского полуострова, приняты следующие меры:

1. Ледоколу “Красин ”, находящемуся у берегов Чукотского моря, дано приказание немедленно направиться к мысу Шмидта, где находится авиабаза Главсевморпути, взять на борт 3 самолёта с экипажами и горючим, направиться в район мыса Барроу на Аляске и оттуда на север, насколько позволят льды, где и служить базой.

2. Пароходу “Микоян ”, находящемуся в Беринговом море, приказано с полным грузом угля направиться к “Красину ”.

3. Двухмоторный гидросамолёт “СССР Н-2” лётчика Задкова, находящийся в бухте Ногаево, получил приказание немедленно направиться в Уэллен и оттуда к месту “Красина”.

По Западному сектору, опираясь на авиабазу острова Рудольфа и станцию “Северный полюс ” тов. Папанина, даны следующие указания:

1. Подготовить к вылету три самолёта “АНТ-6”, вернувшиеся с полюса в Москву. Эти самолёты под командованием Героев Советского Союза т.т. Водопьянова, Молокова и Алексеева направляются на остров Рудольфа, а оттуда в район Северного полюса.

2. Полярная станция Папанина, находящаяся в настоящее время на нулевом меридиане и широте 87°20 ’, будет превращена в авиабазу – исходную точку для поисков – путём переброски горючего с острова Рудольфа на самолётах “АНТ-6”.

На запрос Комиссии, шов. Папанин ответил, что его поле сохранилось полностью и посадка самолётов возможна.

3. Двухмоторным самолётам “СССР Н-206” Героя Советского Союза т. Головина и “СССР Н-207” лётчика Грацианового дано предписание вылететь на остров Диксон и быть там в резерве для вылета на Север в Западный или Восточный сектор Арктики, смотря по необходимости.

Вся сеть радио– и метеостанций продолжает работу.

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ КОМИССИЯ.

(ТАСС)» [614]

На протяжении следующих полутора месяцев «Правда» из номера в номер публикует сообщения о поисках самолёта Леваневского. Увы, безуспешных.

Скептически настроенный читатель скажет, что я выдаю нужду за добродетель. Дескать, сталинская «гласность» была вынужденной. Перелёт Леваневского заранее согласован с Соединёнными Штатами, а значит, замалчивать его неудачу бессмысленно.

Что ж, рассмотрим другой пример – состоявшийся год спустя перелёт самолёта «Родина» с женским экипажем. На этот раз маршрут полёта целиком проходил над советской территорией. Казалось бы, правила тоталитарной пропаганды требуют держать перелёт в тайне вплоть до его благополучного завершения, и лишь тогда громогласно объявить об успехе. А в случае катастрофы – спрятать концы в воду.

Вместо этого мы наблюдаем картину, совершенно аналогичную полёту Леваневского. Торжественное объявление о старте:

«Москва – Дальний Восток

Беспосадочный перелёт женского экипажа на самолёте “Родина”

24 сентября 1938 г. в 8 час. 12 мин. утра по московскому времени известные всей стране лётчицы-орденоносцы Гризодубова Валентина Степановна, капитан Осипенко Полина Денисовна и старший лейтенант Раскова Марина Михайловна (штурман) вылетели в беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток на двухмоторном самолёте.

Самолёт стартовал с Щёлковского аэродрома близ Москвы. При старте присутствовали – Народный Комиссар Оборонной Промышленности тов. Каганович М.М., начальник Главного Управления НКОП тов. Беляйкин С.И., Зам. начальника Главного Управления Гражданского флота тов. Картушев М.Ф., конструктор самолёта тов. Сухой П.О. и представители московской печати.

Как видно из сводок к б час. вечера 24-го сентября по московскому времени самолёт находился на расстоянии около 2800 клм. от Москвы» [615] .

Начавшемуся перелёту посвящена половина 1-й полосы газеты плюс 3-я полоса целиком.

На следующий день «Правда» сообщает об аварии:

«В течение всего дня 24 сентября штабом перелёта непрерывно поддерживалась радиосвязь с самолётом “Родина”.

В 17 час. 34 мин. самолёт, находясь на высоте 5. 000 метров, сообщил по радио свои координаты (г. Карг am) и в дальнейшем регулярно передавал по радио сведения о полёте. Полёт протекал успешно.

Затем самолёт вошёл в зону фронта со снегопадом и дождём. Весь дальнейший маршрут до озера Байкал протекал в сложной метеорологической обстановке, и связь с самолётом была не регулярна. Восточнее Байкала при наступлении утра погода улучшилась. В 6 час. 05 мин. и в 6 час. 53 мин. по московскому времени 25 сентября были приняты от самолёта две радиограммы с просьбой дать пеленги с целью определения местонахождения самолёта. В дальнейшем связь с самолётом прекратилась. Место посадки самолёта не установлено. Ведётся непрерывное радионаблюдение за эфиром и организованы розыски самолёта. (ТАСС)»Ы.

Начиная со следующего номера, «Правда» ежедневно публикует краткие сообщения о ходе поисков. К счастью, на этот раз всё закончилось хорошо:

«3 октября 1938 года звено гидросамолётов Гражданского Воздушного флота вылетело из Комсомольска на поиски самолёта “Родина” в район озера Эворон – озеро Амуткит – населён. пункт Керби, находящиеся в 125–200 км северо-западнее г. Комсомольска.

В 13 часов 30 минут (по местному времени) лётчик Сахаров заметил самолёт на земле в 20 клм. юго-западнее озера Амуткит. Снизившись до высоты 10 метров, он ясно увидел двухмоторный самолёт и двух человек около самолёта, подававших сигналы белым полотнищем. Через 5 минут прилетел второй самолёт, под управлением лётчика Бурлакова, и через час – третий, под управлением лётчика Романова, которые также видели самолёт двухмоторный и двух человек возле самолёта.

Есть все основания предполагать, что обнаруженный двухмоторный самолёт на меридиане восточнее Хабаровска есть самолёт “Родина”.

Приняты все меры к доставке экипажа и самолёта в Комсомольск. (ТАСС)» [616] .

«Сегодня в 4 часа 33 минуты утра командующий воздушными силами 2-й армии комдив Сорокин сообщил по прямому проводу в Москву следующее:

– Самолёт “Родина” находится в 14 километрах северо-восточнее Дуки, в пяти километрах от реки Амгунь. Для экипажа самолёта сброшены горячий кофе в термосах, тёплые носки, сапоги и одежда. Сбросили также карту с указанием местонахождения самолёта. Экипаж всё собрал. Он восторженно встречал нас аплодисментами. Сейчас еду на аэродром для подготовки парашютного десанта.

Из Москвы член правительственной комиссии по перелёту тов. Картуш ев предложил вместе с десантом сбросить экипажу резиновые лодки, водяные лыжи, обеспечить десант тёплыми вещами. Командиру десанта предложено проверить целость пломб на баках и барографах. Кроме того, были даны конкретные указания о доставке экипажа в Комсомольск » [617] .

Насчёт целости пломб упомянуто неспроста – в этом полёте, несмотря на аварийную посадку, был зафиксирован международный рекорд дальности полёта для женских экипажей.

Катастрофа «Осоавиахима»

О том, что сталинская «гласность» была не случайным недосмотром, а сознательной политикой, говорит ещё один красноречивый пример.

30 января 1934 года состоялся полёт стратостата «Осоавиахим-1». Стратостат поднялся на рекордную высоту 22 ООО м, однако на обратном пути потерпел катастрофу, экипаж погиб.

В данном случае имелись все технические возможности держать полёт в тайне, пока он благополучно не завершился, а в случае неудачи – скрыть его от населения. Вместо этого 31 января «Правда» публикует развёрнутое сообщение о ходе полёта [618] . Более того, на проходившем в это время XVII съезде ВКП(б) 30 января была оглашена приветственная телеграмма экипажа стратостата:

«В 2 часа 15 мин. дня на съезде тов. Постышевым была оглашена следующая радиограмма:

“XVII съезду партии.

Передайте пламенный привет великому историческому XVII съезду ВКП(б),

великому и любимому вождю пролетариата мира товарищу Сталину,

товарищам Молотову, Кагановичу и Ворошилову с высоты 20.600 метров.

Экипаж стратостата “СОАХ-1 ”» [619] .

31 января на заседании съезда было объявлено о катастрофе, на следующий день информация об этом появилась в газетах:

«Председательствующий на заседании XVII съезда партии

31 января тов. Постышев предоставляет слово тов. Енукидзе для сообщения. Тов. Енукидзе доводит до сведения съезда следующее печальное сообщение.

Сталин, Молотов и Ворошилов несут урны с прахом погибших членов экипажа стратостата «Осоавиахим-1»

30 января между 15 ч. 30 м. и 17 час. дня, в Инсарском районе Мордовской области, около села Потижский Острог, в 8 км южнее станции Кадошкино Моск. – Казанской ж.д. упал стратостат “Осоавиахим № 1 ”. Оболочка от удара оторвалась и улетела.

В гондоле обнаружены трупы участников полёта – тт. Федосеенко, Васенко и Усыскина.

Из опросов очевидцев установлена следующая картина аварии: при падении стратостата оболочка оборвалась, и при этом были слышны два взрыва. На месте обнаружены три трупа погибших товарищей, лежавшие в гондоле, один изуродованный до неузнаваемости. Все предметы и приборы, находившиеся в гондоле, разбиты.

На место катастрофы для расследования выехала специальная комиссия.

Съезд почтил память погибших товарищей вставанием и по предложению президиума вынес решение похоронить прах героев советского воздухоплавания на Красной площади в Кремлёвской стене» [620] .

Как мы могли убедиться, сталинские СМИ не только не замалчивали аварий и катастроф, но стремились давать репортажи о значимых событиях «в реальном времени» (естественно, с поправкой на тогдашние технические возможности).

Не скрывались и «обыденные» происшествия:

«Катастрофа на стройке. На ростовском заводе сельскохозяйственного машиностроения производится пристройка к цеху № 2. 27 июня в пристройке провалилась крыша и перекрытие третьего этажа. Убиты бетонщики Голиков, Николаенко и Тёпин; ранены бетонщики Пелипенко, Папко и маляр Фиско. Пелипенко находится в тяжёлом состоянии; ему произведена операция. Ведётся следствие.

Пожар на пивоваренном заводе. 27 июня возник пожар на Жигулёвском пивоваренном заводе (Куйбышевский край). Огонь с молниеносной быстротой охватил третий этаж. Пожарные команды прибыли на пожар с опозданием. Пожарные рукава оказались дырявыми, вода била из них фонтанами. Героическими усилиями рабочих с помощью подоспевших пожарных баркасов пожар был ликвидирован» [621] .

Немаловажно, что при этом отсутствовало смакование «чернухи», которым столь часто грешат падкие до сенсаций нынешние «свободные» СМИ. Однако не было и замалчивания негатива, как в годы брежневского «застоя». Оно и неудивительно – сильный и уверенный в себе правитель не боится признавать неудачи.

Глава 9. Выстрел в Смольном

Раздавшийся 1 декабря 1934 года в коридоре Смольного выстрел нагана оборвал жизнь первого секретаря ленинградского обкома ВКП(б) Сергея Мироновича Кирова.

Любое убийство крупного политика всегда порождает слухи и легенды. Не стала исключением и гибель Кирова. Наоборот, из-за политической конъюнктуры домыслов вокруг него скопилось куда больше, чем даже вокруг покушений на много более значительных политических деятелей.

Соперник Сталина?

Согласно хрущёвской мифологии, получившей дополнительное развитие в «перестроечное» время, на состоявшемся 26 января – 10 февраля 1934 года XVII съезде ВКП(б) группа делегатов попыталась сместить Сталина с поста генерального секретаря, заменив его Кировым, однако затея сорвалась, поскольку последний решительно отказался. При этом во время выборов членов ЦК против Сталина якобы было подано около 300 голосов. После чего коварный и злопамятный кремлёвский тиран приказал фальсифицировать результаты голосования, а также принял решение устранить Кирова как своего главного соперника.

Вот что пишет известная сказочница-антисталинистка Ольга Шатуновская:

«Во время XVII партсъезда, несмотря на овации Сталину, в квартире Серго Орджоникидзе прошло тайное совещание некоторых делегатов – Косиора, Эйхе, Шеболдаева, Шаранговича и других. Они считали необходимым устранить Сталина с поста генсека и предлагали Кирову заменить его, но тот отказался.

После того как Сталину стало известно о совещании, он вызвал к себе Кирова. Киров сказал Сталину, что тот сам, своими действиями привёл к этому.

При выборах в ЦК на съезде фамилия Сталина была вычеркнута в 292 бюллетенях. Сталин приказал сжечь из них 289 бюллетеней, и в протоколе, объявленном съезду, было показано всего 3 голоса против Сталина » [622] .

Для начала давайте разберёмся, мог ли лидер ленинградских коммунистов реально выступать как соперник Сталина? Дореволюционные заслуги Кирова выглядят довольно куцо. В декабре 1904 года живущий в Томске и готовящийся к поступлению в Томский технологический институт 18-летний Сергей Костриков вступает в социал-демократическую партию. Вскоре он становится членом томского комитета РСДРП. Дважды попадает под арест, но отделывается лёгким испугом. 11 июля 1906 года Кострикова арестовывают в третий раз и после 7-месячного следствия 16 февраля 1905 года приговаривают к году и четырём месяцам тюремного заключения [623] .

Выйдя в июле 1908 года на свободу, Костриков через некоторое время переезжает во Владикавказ. Там он становится штатным сотрудником идейно близкой к партии Конституционных демократов умеренно-либеральной газеты «Терек», где и начинает подписывать свои статьи псевдонимом «Киров». Газета имела довольно крупный тираж и вскоре бывший революционер превращается в преуспевающего журналиста, пишущего на самые разнообразные темы, от природных красот до творчества Достоевского. От политической деятельности Киров практически отошёл. С 1909 по 1917 год он числился во Владикавказской организации РСДРП, где играл весьма скромную роль [624] .

Как мы видим, на фоне других лидеров большевиков, имевших за плечами многолетний стаж деятельности в подполье, тюрьмы и ссылки, Киров выглядит весьма бледно. Всего два года реальной партийной работы, пара кратковременных арестов и двухлетняя отсидка в тюрьме. При этом Киров даже не был большевиком, поскольку Томская и Владикавказская организации РСДРП, в которых он состоял, были объединёнными и не делились на большевиков и меньшевиков [625] .

Мало того, даже после октября 1917-го Киров далеко не сразу примкнул к большевикам. В июле 1918 года он входил в Центральное организационное бюро партии Социал-демократов революционеров-интернационалистов. Однако вскоре эта организация распалась и основная часть её членов примкнуло к большевикам [626] .

Если бы не заслуги Кирова во время Гражданской войны и не его дружба со Сталиным, то его партийный стаж в ВКП(б) исчислялся бы не с 1904-го, а с 1918 года. И, разумеется, должного авторитета, чтобы стать лидером партии, он не имел.

Во времена СССР существовал простой и надёжный способ определить место того или иного деятеля в партийной иерархии, которым активно пользовались зарубежные «советологи». Достаточно было посмотреть, в каком порядке перечислялись имена высших руководителей страны в газетах:

«10 февраля 1934 года состоялся пленум вновь избранного ЦКВКП(б).

Пленум избрал исполнительные органы ЦК в следующем составе:

1) Политбюро ЦК: тт. Сталин И.В., Молотов В.М., Каганович Л.М., Ворошилов КВ., Калинин М.П., Орджоникидзе Г.К, Куйбышев В.В., Киров С.М., Андреев A.A., Косиор С.В.

Кандидаты: тт. Микоян А.П., Чубарь В.Я., Петровский Г.П., Постышев П.П., Рудзутак Я.Э.

2) Секретариат ЦК: тт. Сталин КВ., Каганович Л.М., Киров С.М. (с оставлением секретарём Ленинградского обкома), Жданов A.A. (с освобождением от обязанностей секретаря Горьковского крайкома)» [627]

Как мы видим, Киров – лишь восьмой в партийной иерархии. Кстати, в отличие от Сталина, Молотова, Кагановича и Куйбышева, Киров не был среди основных докладчиков XVII съезда [628] .

Сказка о сожжённых бюллетенях

Теперь посмотрим результаты выборов в ЦК ВКП(б). Согласно их официальным итогам, в голосовании участвовало 1059 делегатов XVII съезда.

При этом М.И. Калинин и И.Ф. Кодацкий получили 1059 голосов (то есть, были избраны единогласно);

Г.М. Кржижановский, Д.З. Мануильский, И.А. Пятницкий, Д.Е. Сулимов, Р.И. Эйхе – 1058 (1 голос «против»);

П.А. Алексеев, К.Е. Ворошилов, Я. Б. Гамарник, Н.К. Крупская, И.П. Румянцев – 1057 (2 голоса «против»);

В.И. Иванов, В.Г. Кнорин, А.И. Микоян, Г.К. Орджоникидзе, И.В. Сталин– 1056 (3 голоса «против»);

И.Д. Кабанов, С.М. Киров, М.М. Литвинов – 1055 (4 голоса «против»)

и так далее.

Таким образом, вопреки перестроечным сказкам, Сталина опередили довольно многие, в том числе члены Политбюро Калинин и Ворошилов, а Орджоникидзе получил столько же голосов, сколько и Сталин. Причём перечисленные три деятеля стояли в партийной иерархии выше Кирова.

Откуда вообще взялась версия о фальсификации результатов выборов? Основным её источником является делегат XVII съезда от Московской организации В.М. Верховых, входивший в состав счётной комиссии. После начала хрущёвской кампании обличения «культа личности» Верховых вдруг «вспомнил», что является свидетелем «сталинской фальсификации», о чём и поведал в докладной записке в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС от 23 ноября 1960 года:

«Будучи делегатом XVII партсъезда…, я был избран в счётную комиссию. Всего было избрано 65 или 75 человек, точно не помню. Тоже не помню, сколько было урн – 13 или 15… В голосовании должно было участвовать 1225 или 1227. Проголосовало же 1222. В итоге голосования… наибольшее количество голосов “против ” имели Сталин, Молотов, Каганович, каждый имел более 100 голосов “против ”, точно теперь не помню…, но кажется, Сталин 125 или 123» [629] .

Итоги голосования по выборам членов ЦК ВКП(б) на XVII съезде партии

Известия ЦК КПСС. 1989. № 7. С.118.

Однако к началу 1960-х годов помимо Верховых в живых оставалось ещё два члена счётной комиссии XVII съезда – Н.В. Андреасян и С.О. Викснин. Оба они дали письменные показания о событиях 1934 года. При этом Андреасян подтверждает официальную версию (против Сталина – три голоса), а из слов Викснина, правда с очень большой натяжкой, можно вывести, что фальсификация всё-таки была [630] . Следует иметь в виду, что эти люди давали показания в канун антисталинского XXII съезда, когда «сверху» была спущена установка всеми способами собирать на Сталина компромат.

Имеются ли какие-нибудь вещественные доказательства фальсификации?

В ноябре 1960 года материалы счётной комиссии XVII съезда ВКП(б) изучались специальной комиссией в составе члена КПК при ЦК КПСС О.Г. Шатуновской, зам. директора Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС Н.В. Матковского, ответственного инструктора КПК А.И.Кузнецова и заместителя заведующего Центрального партийного архива P.A. Лаврова. В результате было установлено следующее.

На съезд прибыло 1227 делегатов с решающим голосом. Мандатная комиссия утвердила полномочия 1225 из них. Участвовало в голосовании 1059 делегатов. Результаты голосования соответствуют официально объявленным на съезде. Отчёт комиссии был подписан всеми её членами, включая Шатуновскую [631] .

Между тем, тридцать лет спустя в «Аргументах и фактах» было опубликовано уже цитированное мною выше письмо Шатуновской, в котором она утверждает:

«Комиссия Президиума, ознакомившись в Центральном партархиве с бюллетенями и протоколами голосования, установила факт фальсификации выборов» [632] .

На самом деле в заключении комиссии, подписанном в том числе и Шатуновской, о фальсификации выборов не говорилось. Хотя тогдашнее партийное руководство в лице Хрущёва жаждало дальнейших разоблачений «культа личности». Даже если предположить, что часть бюллетеней была уничтожена (чему нет никаких доказательств), максимальное число уничтоженных бюллетеней могло составить 166 (1225 делегатов с решающим голосом минус 1059 бюллетеней, хранящихся в архиве). До 289 никак не дотягивает. К тому же достоверно известно, что отдельные делегаты с решающим голосом действительно не принимали участия в голосовании [633] . Таким образом, отправляя своё письмо в «АиФ», Шатуновская либо впала в старческий маразм и не ведала, что творила, либо сознательно лгала.

Сварливый убийца

Кем же был убийца Кирова? Леонид Васильевич Николаев родился в 1904 году в Петербурге. Свою трудовую деятельность начал в январе 1919 года секретарём одного из сельских Советов в Самарской губернии, куда судьба забросила его в трудные годы гражданской войны. Вскоре Николаев вернулся в Петроград, где в мае 1921 года устроился конторщиком в Выборгское отделение коммунального хозяйства Петросовета, в подотдел неделимого имущества. В апреле 1924 года вступил в партию. Вплоть до своего ареста в 1934 году, он поменял девять мест работы – от управделами районного комитета комсомола и подручного слесаря до инспектора Ленинградского обкома РКП и инструктора по приёму документов в Институте истории партии. Частая смена места работы происходила из-за неуравновешенности Николаева, его постоянных свар и склок с сослуживцами [634] .

Весной 1934 года проводилась партийная мобилизация на транспорт. Выбор парткома института пал на Николаева. Он категорически отказался. Тогда партком исключил его из рядов ВКП(б) с формулировкой: «За отказ подчиниться партдисциплине, обывательское реагирование на посылку по партмобилизации (склочные обвинения ряда руководящих работников-партийцев)». 3 апреля вышел приказ директора института: «Николаева Леонида Васильевича в связи с исключением из партии за отказ от парткомандировки освободить от работы инструктора сектора истпарткомиссии с исключением из штата Института, компенсировав его 2-х недельным выходным пособием» [635] .

17 мая того же года Смольнинский райком ВКП(б) восстановил Николаева в партии, объявив строгий выговор с занесением в личное дело. Тем не менее, он несколько раз обращался в комиссию партийного контроля при Ленинградском обкоме ВКП(б), добиваясь снятия партийного взыскания и, что самое главное, восстановления на работе в Институте истории партии. Считая себя незаслуженно обиженным, Николаев продолжал жаловаться. Сначала – в Ленинградский горком, потом – в обком ВКП(б). В июле Николаев пишет письмо Кирову, в августе – Сталину, в октябре – в Политбюро ЦК ВКП(б). Всё безрезультатно [636] . Именно после этого в дневнике Николаева появляются обвинения партийной верхушки в бюрократизме и отрыве от масс, а затем и записи о желании убить кого-нибудь из руководителей ВКП(б), лучше всего Кирова.

Имелось и ещё одно обстоятельство – жена Николаева, симпатичная латышка Мильда Драуле. Впрочем, совершенно неважно, существовала ли связь Кирова с Драуле на самом деле. Главное, чтобы она существовала в воображении её супруга, отличавшегося, судя по письмам, изрядной ревнивостью.

Постепенно в голове у Николаева созрело твёрдое решение расквитаться со своим обидчиком. Сделать это он решил на собрании ленинградского партийного актива, где должен был выступать Киров. Это мероприятие должно было состояться 1 декабря в Таврическом дворце. Но для того, чтобы пройти в Таврический дворец, нужен был специальный билет. С целью его получения Николаев и появился в Смольном около полудня. Шатаясь из кабинета в кабинет по своим знакомым, он всюду высказывал просьбу дать ему билет на партийный актив, но билета так и не раздобыл. Однако один из сотрудников Смольного, секретарь сельскохозяйственной группы Петрошевич сказал ему, что если у него останется лишний билет, то он даст его Николаеву, и предложил зайти попозже. Выйдя на улицу, Николаев в течение часа прогуливался, затем вернулся на третий этаж Смольного и зашёл в туалет [637] .

Разумеется, в обстоятельствах убийства Кирова много загадочного и непонятного. Однако к разочарованию любителей сенсаций, на многие вопросы имеются чёткие и ясные ответы.

Откуда у Николаева револьвер? Как и у многих тогдашних членов партии, наган у Николаева был совершенно легальный.

2 февраля 1924 года органами власти на него было выдано соответствующее разрешение за № 4396. 21 апреля 1930 года Николаев прошёл перерегистрацию, после которой ему было вручено удостоверение за № 12296. Этот документ был действителен до 21 апреля 1931 года. Однако затем регистрация была просрочена. Но этот проступок по тем временам являлся сущей мелочью. Ведь даже за незаконное хранение оружия согласно тогдашнему Уголовному кодексу полагались всего лишь принудительные работы на срок до шести месяцев или штраф до одной тысячи рублей.

Откуда патроны? Купил в магазине. На оборотной стороне удостоверения есть два оттиска штампа магазина о продаже Николаеву в 1930 году 28 штук патронов. Где Николаев учился стрелять? Совершенно легально – в тире спортивного общества «Динамо», членом которого состоял [638] . Наконец, как Николаев попал на место преступления, в коридор Смольного? Элементарно. Он оставался членом ВКП(б). Членский билет служил пропуском в Смольный.

Охрана

Сегодня мы привыкли, что руководителей такого ранга, как Киров, стерегут словно зеницу ока. Между тем, реалии СССР начала 1930-х были совершенно иными. До лета 1933 года охрана Кирова состояла всего-навсего из трёх человек: М.В. Борисова, Л.Ф. Буковского и негласного сотрудника ОГПУ – швейцара дома, где жил Киров. Борисов и Буковский охраняли Кирова в Смольном, в поездках по городу, на охоте, в командировках. Швейцар охранял Кирова во время его нахождения дома.

Со второй половины 1933 года численность гласной и негласной охраны Кирова возросла до 15 человек. При поездках Кирова по городу и вне его выделялась автомашина прикрытия с двухсменной выездной группой [639] .

Надо сказать, что сам Киров к вопросам своей охраны относился весьма легкомысленно, явно тяготился её опекой. Сергей Миронович любил ходить пешком, общаться с ленинградцами в неофициальной обстановке, ездить на трамвае, заходить в магазины. Начальнику ленинградского ГПУ Филиппу Медведю он недовольно заявлял: «Дай тебе волю, ты скоро танки возле моего дома поставишь» [640] . Один раз Киров просто-напросто перехитрил охрану и сбежал от неё, вызвав изрядный переполох [641] .

Да что там Киров! Сам Сталин в начале 1930-х любил в одиночку разгуливать по Москве. Кончилось это тем, что 16 ноября 1931 года, когда Сталин в полчетвёртого дня проходил по Ильинке около дома 5/2 против Старо-Гостиного двора, его чуть не застрелил нелегально прибывший в нашу страну бывший белый офицер член РОВС Огарёв, о чём я уже рассказывал в одной из предыдущих глав. После этого случая Политбюро приняло специальное решение, запретившее Сталину «пешее хождение по Москве» [642] .

Согласно книге Аллы Кирилиной «Неизвестный Киров», в день убийства охрана Кирова осуществлялась следующим образом. В 9:30 утра на дежурство у дома 26/28 по улице Красных Зорь, где жил Сергей Миронович, заступили два оперодчика: П.П. Лазюков и K.M. Паузер. В 16:00 Киров вышел из дома и направился пешком в сторону Троицкого моста. Впереди него шёл оперативник Н.М. Трусов, на расстоянии 10 шагов сзади – Лазюков и Паузер.

Около Троицкого моста Киров сел в свою машину, охрана – в свою. Их путь лежал в Смольный. У калитки Смольного Кирова встречали оперативники Александров, Бальковский и наружный сотрудник Аузен.

Сталин и Киров вместе с руководителями ленинградской партийной организации в Смольном. Апрель 1926 г.

Все двинулись к входной двери главного подъезда Смольного. Паузер и Лазюков остались в вестибюле, а Александров, Бальковский, Аузен и присоединившийся к ним Борисов довели Кирова до третьего этажа. После этого первые трое спустились вниз. Дальше Кирова сопровождал один Борисов [643] . Пару слов следует сказать о Борисове, которого многие авторы ошибочно называют «начальником охраны Кирова». На самом деле Михаил Васильевич Борисов был рядовым оперативником. Он охранял шефа с момента приезда в Ленинград, то есть с 1926 года. В 1934 году ему было уже 53 года и в его обязанности входило встречать Кирова у Смольного и сопровождать его по зданию. Начальник ленинградского ГПУ Ф.Д. Медведь справедливо полагал, что для своей должности Борисов староват. Однако за своего охранника заступился Киров, что в итоге стоило жизни им обоим [644] .

Случайная встреча

В пятом часу вечера 1 декабря 1934 года Киров поднялся на третий этаж Смольного и сопровождаемый Борисовым, направился в сторону своего кабинета. Вопреки легендам, в коридоре третьего этажа Смольного в тот момент было достаточно многолюдно. Так, поднимаясь по лестнице, Киров встретил 1-го секретаря Хибиногорского горкома ВКП(б) П.П. Семячкина, спускавшегося вниз в столовую. Разговаривая с Кировым, тот поднялся вместе с ним на третий этаж. Затем Киров заговорил с заместителем заведующего советско-торговым отделом Ленинградского обкома ВКП(б) Н.Г. Федотовым и общался с ним ещё несколько минут.

Тем временем Борисов, который по инструкции должен был следовать непосредственно за Кировым, неожиданно отстал. Что вполне естественно для пожилого человека, привыкшего к спокойной работе без происшествий.

В ту же сторону, что и Киров, но впереди него шла с бумагами курьер Смольного М.Ф. Фёдорова. На углу большого и малого коридора нервно расхаживал директор ленинградского цирка М.Е. Цукерман, ожидая Б.П. Позерна, находившегося на совещании у 2-го секретаря обкома М.С. Чудова. Здесь же по коридору ходил сотрудник оперативного отдела УНКВД А.М. Дурейко, в задачу которого входило наблюдение за коридором третьего этажа Смольного. Наконец, возле самого места убийства под руководством завхоза Смольного Васильева работали электромонтёры Платоч и Леонник [645] .

Тем временем Николаев вышел из туалета и неожиданно увидел идущего по коридору Кирова. Следует подчеркнуть, что убивать Кирова именно в Смольном Николаев не планировал. Собственно, Киров и не должен был в этот день появляться в Смольном. Решение всё-таки посетить Смольный созрело у него спонтанно во время телефонных переговоров с Чудовым между 15 и 16 часами [646] .

Более того, знать, что Киров именно в этот момент проходит по коридору, Николаев просто не мог. Интересно, что один из «обличителей сталинских репрессий», Антонов-Овсеенко всерьёз утверждает, будто находясь в туалете, Николаев следил за парадным подъездом Смольного, ожидая приезда Кирова. Как язвительно пишет по этому поводу в своей книге крупнейший специалист по Кирову A.A. Кирилина:

«Великий Д. Кваренги, автор проекта Смольного института, наверняка обиделся бы на автора этой “утки ” за столь несуразные мысли: уборная, окна которой выходят на лицевой фасад! Замечательный зодчий разместил все подобные заведения в здании таким образом, что их окна выходили во внутренние дворы. Естественно, что из их окон и дверей никоим образом, даже при большом желании, даже при наличии оптических приборов, нельзя было видеть ни парадного (главного) подъезда Смольного, ни тем более главного его коридора» [647] .

В любом случае очевидно, что роковая встреча Николаева и Кирова в Смольном была совершенно незапланированной. Поэтому отставание Борисова никак не могло быть следствием его предварительного сговора с убийцей.

Николаев сумел сполна воспользоваться подвернувшимся случаем. Пропустив Кирова мимо себя, он пошёл в том же направлении, постепенно его нагоняя. Завернув за угол, вынул наган и выстрелил. Пуля попала Кирову в затылок. Смерть наступила мгновенно.

Убив Кирова, Николаев, согласно его собственным показаниям, собирался застрелиться. Однако в этот момент электромонтёр Платоч прямо со стремянки, на которой работал, бросил в Николаева молоток, удар которого пришёлся по голове и лицу убийцы. В результате вторая пуля ушла в стену, а Платоч, подбежав к Николаеву, ударил того кулаком по голове и сбил с ног. Борисов в это время находился в двух шагах не доходя до поворота коридора, вытаскивая из кобуры оружие [648] .

Гибель свидетеля

Рано утром 2 декабря в Ленинград из Москвы приехали Сталин, Ворошилов, Молотов, Жданов, Ягода. Вместе с ними прибыла группа работников ЦК ВКП(б) и НКВД. Прямо с вокзала Сталин, Молотов, Жданов и Ворошилов направились в больницу им. Свердлова, где находилось тело С.М. Кирова, затем посетили его вдову и, наконец, прибыли в Смольный. Там Сталин в присутствии Ворошилова, Жданова, Молотова, Ягоды, Чудова, Кодацкого, Медведя и Ежова лично допросил Николаева, однако ничего путного от него не добился. Как докладывал позже в своём рапорте охранявший Николаева в камере сотрудник НКВД Кацафа: «Передавая мне Николаева в Смольном, заместитель начальника оперода НКВД Гулько сказал, что этот подлец Николаев в очень грубой форме разговаривал со Сталиным, что отказался отвечать на его вопросы» [649] .

В отечественной и зарубежной антисталинской литературе этот допрос, как правило, описывается следующим образом. На вопрос Сталина: «Зачем ты это сделал?» Николаев якобы закричал, показывая в сторону Запорожца: «Это они меня заставши. Это они». Вот как описывает эту сцену А. Антонов-Овсеенко:

«Сталин спросил:

– Вы убили Кирова?

– Да, я… – ответил Николаев и упал на колени.

– Зачем вы это сделали?

Николаев указал на стоящих за креслом Сталина начальников в форме НКВД:

– Это они меня заставили! Четыре месяца обучали стрельбе. Они сказали мне, что…» [650] .

Сцена весьма красочная, но в ней нет ни одного слова правды. Достаточно сказать, что Запорожца в это время не было не только в Смольном, но и вообще в Ленинграде.

Затем Сталин решил допросить Борисова. Чтобы доставить его из «Большого Дома» (здание ленинградского управления НКВД) в Смольный, необходимо проехать чуть меньше двух с половиной километров по прямой по Шпалерной улице. Борисова повезли в кузове грузовой машины. Вместе с ним отправились сотрудники оперативного отдела Д.З. Малий и Н.И. Виноградов. Согласно официальной версии, во время движения автомашину внезапно и резко бросило вправо, она потеряла управление, въехала на тротуар и правой стороной ударилась о стенку дома. Борисов, сидевший у правого борта кузова автомобиля, ударился о стенку дома. Борисов после аварии доставили в Николаевский военный госпиталь, где, не приходя в сознание, он и скончался в ночь на 4 декабря.

Согласно заключению технической экспертизы от 2 декабря 1934 года: «Причиной самопроизвольного поворота машины вправо и её аварии явилась неисправность передней рессоры автомобиля, а повышенная скорость движения этому способствовала» [651] .

Вполне возможно, что авария грузовика была случайностью. Также вполне возможно, что Борисов при этом получил смертельные травмы – недаром правила техники безопасности строжайше запрещают перевозить пассажиров в открытом кузове. Сторонники версии о причастности Сталина считают случившееся устранением ключевого свидетеля, но верится в это с трудом. Поскольку и встреча Николаева с Кировым в коридоре Смольного была случайной, и убийство, вопреки утверждениям разоблачителей сталинизма, видело много народу, Борисов был весьма важным, но отнюдь не основным свидетелем.

Вот что заявил член рабочей группы Прокуратуры СССР и КГБ СССР П.А. Лаптев 3 августа 1989 года на заседании комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями:

«Что же касается затронутого вопроса о гибели оперкомиссара Борисова, то, говоря откровенно, на первоначальном этапе изучения материалов я сам сильно сомневался в том, что он погиб в результате несчастного случая. Однако та автотехническая и судебно-медицинская экспертиза, которая была проведена в 1967 году, не оставляет сомнения в случайности его гибели. Если бы это было и в самом деле умышленным действием, то оно выглядит настолько непрофессионально, что в такой его оценке не найдёт поддержки ни у одного серьёзного исследователя, да, пожалуй, не имеет и прецедента в истории.

Мы обсуждали обстоятельства, связанные с убийством Борисова, в течение нескольких дней подряд, рассматривали различные версии, в том числе и самые невероятные. Однако тут же сталкивались с исключающими моментами, которые ведут к единственно возможным выводам, о поломке рессоры, наезду на парапет, о столкновении со зданием и причинении Борисову смертельного для его жизни телесного повреждения. Это подтверждается и траекторией пути автомашины, и характером столкновения со зданием. Все эти обстоятельства должны были повлечь гибель Борисова» [652] .

Протоколы партийных мудрецов

Первоначально на допросах Николаев придерживался линии, что убийство Кирова он подготовил и осуществил в одиночку. Однако затем он изменил показания и стал утверждать, что действовал по заданию подпольной зиновьевской организации. 28–29 декабря 1934 года в Ленинграде состоялось закрытое судебное заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР. Помимо Николаева перед судом предстало ещё 13 человек из числа бывших зиновьевцев. Все обвиняемые были признаны виновными и приговорены к расстрелу с конфискацией имущества [653] .

Сразу же после XX съезда КПСС 13 апреля 1956 года Президиум ЦК КПСС принял решение о создании комиссии под председательством В.М. Молотова для проверки обстоятельств убийства Кирова. Через год, в апреле 1957 года комиссия пришла к выводу: убийство Кирова совершил Николаев, который никогда не был связан с троцкистско-зиновьевской оппозицией. Однако никакого решения по результатам работы этой комиссии принято не было [654] .

В 1960 году дело об убийстве Кирова проверялось вторично вновь созданной Президиумом ЦК КПСС комиссией под председательством Н.М. Шверника. Результатом её явилась итоговая записка, в которой говорилось: «… убийство С.М. Кирова было организовано и осуществлено работниками НКВД по указанию Сталина. Охранник С.М. Кирова оперкомиссар Борисов, вызванный на допрос к Сталину погиб не в результате автомобильной аварии, а был умышленно убит сопровождавшими его работниками НКВД» [655] .

Хотя подобное заключение как нельзя лучше соответствовало духу хрущёвских разоблачений, однако поскольку оно не было подтверждено какими-либо вескими и серьёзными доказательствами, в мае 1961 года под председательством того же Шверника создаётся новая комиссия по расследованию обстоятельств убийства Кирова. В неё входили представители КПК при ЦК КПСС, включая и О.Г. Шатуновскую, директор Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС П.Н. Поспелов, представители КГБ и Прокуратуры СССР.

В результате было получено множество показаний, писем, заявлений, объяснительных записок. Некоторые лица давали объяснения по несколько раз, причём первые объяснительные записки начисто опровергались последующими. Большинство из тех, кто прошёл через эту комиссию или Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, сами не были очевидцами трагедии в Смольном, а где-то и что-то когда-то им кто-то рассказывал. В итоговой справке, подписанной всеми членами комиссии, был сделан вывод: «Николаев был террористом-одиночкой и Сталин использовал убийство Кирова для физической изоляции и уничтожения как лидеров зиновьевской оппозиции, так и бывших их сторонников». Таким образом, этот вывод фактически был идентичен выводу комиссии 1957 года [656] .

Почти сразу же после XXII съезда КПСС под председательством А.Я. Пельше была создана новая комиссия ЦК КПСС по расследованию обстоятельств убийства Кирова. В её состав вошли представители Прокуратуры СССР, КГБ СССР и ЦК КПСС. Комиссия работала почти 3 года (с 1963 по 1967 год) Было опрошено большое число лиц, работавших или встречавшихся с Кировым, получены объяснения от бывших работников НКВД, Прокуратуры и Верховного Суда СССР, изучено огромное количество архивных документов, проведены различного характера экспертизы, проверено сотни писем и заявлений, содержащих самые противоречивые сведения. Результатом этого напряжённого труда явилось заключение: убийство Кирова совершил Николаев, Борисов погиб случайно при автомобильной катастрофе [657] .

Наконец 30 ноября 1990 года состоялся пленум Верховного суда СССР, отменивший приговор в отношении 13 подельников Николаева и оставивший приговор в отношении самого Николаева в силе [658] .

Таким образом, изучавшие дело многочисленные комиссии, члены которых явно не симпатизировали Сталину, не смогли найти никаких доказательств причастности Иосифа Виссарионовича к убийству Кирова.

Как отметил Генеральный прокурор СССР А .Я. Сухарев, выступая 3 августа 1989 года на заседании яковлевской комиссии:

«После XX съезда КПСС, в период с 1956 г. по 1967 г., обстоятельства убийства Кирова неоднократно проверялись создаваемыми для этих целей Президиумом ЦК КПСС четырьмя комиссиями под председательством Молотова, Шверника (дважды) и Пельше.

Три из них, работавшие в разное время (1956, 1961, 1967 гг.) и независимо друг от друга, пришли к единому мнению, что в Ленинграде подпольной террористической зиновьевской организации и так называемого ‘ л енинградского террористического центра” не существовало, что в убийстве Кирова виновен один Николаев, а привлечённые к ответственности вместе с ним лица осуждены необоснованно.

Лишь комиссия под председательством Шверника, работавшая в 1960 году, в предcmавленной в ЦК КПСС записке указала, что убийство Кирова было организовано и осуществлено работниками НКВД по указанию Сталина.

Выводы этой комиссии противоречат материалам уголовного дела, последующих проверок и поэтому являются несостоятельными.

Каких-либо данных, объективно подтверждающих причастность Сталина и работников НКВД к убийству Кирова, не имеется. Отдельные предположения и высказывания, содержащиеся в заявлениях и письмах некоторых граждан, а также появившиеся в последнее время публикации об этом в нашей прессе, не основаны на фактическом материале» [659] .

С другой стороны, официальная версия 1930-х годов об убийстве, совершённом по заданию подпольной зиновьевской организации, сегодня также выглядит не слишком убедительной. Скорее всего, свой теракт Николаев действительно совершил в одиночку. Как мы убедились, ничего сверхъестественного для этого ему не требовалось. Другое дело, что потерпев поражение в борьбе за лидерство в ВКП(б), бывшие зиновьевцы своими непрекращающимися обличениями «переродившейся сталинской партийной бюрократии» создавали для подобных действий весьма подходящую моральную атмосферу. Как заявил на допросе 19 декабря 1934 года один из осуждённых вместе с Николаевым питерских оппозиционеров Котолынов: «Нами создавались такие настроения, которые объективно должны были привести к террору в отношении руководителей партии и правительства» [660] .

Записка Н.Ф. Каткова в ЦК КПСС

Завершая данную главу, приведу весьма примечательный документ, касающийся выдумок О.Г. Шатуновской:

«22 августа 1991 г.

ЦК КПСС

В соответствии с поручением ЦК КПСС завершена проверка заявлений О.Г. Шатуновской, в которых она указывала о своём видении фактов, связанных с проверкой обстоятельств убийства С. М. Кирова.

Прокуратурой Союза ССР, КГБ СССР и КПК при ЦК КПСС в 1988–1990 гг. были тщательно исследованы все документы и материалы, относящиеся к убийству Кирова.

Установлено, что террористический акт в отношении Кирова 1 декабря 1934 года был подготовлен и осуществлён Николаевым. Сотрудники органов НКВД, руководствуясь утверждениями Сталина о причастности к убийству Кирова зиновьевцев, искусственно связали Николаева с бывшими участниками зиновьевской оппозиции Котолыновым, Румянцевым, Толмазовым и другими (всего 13 человек), сфальсифициро-валиуголовные дела так называемых “ л енинградского ”, “московского ” центров, “ленинградской контрреволюционной группы Сафарова, Залуцкого и других ”, “право-троцкистского блока”, “объединённого ”, “параллельного ” центров. По названным делам была необоснованно репрессирована большая группа советских граждан, многие из которых подвергнуты расстрелу.

По результатам проверки дела об убийстве Кирова Генеральный прокурор СССР принёс протест, который 30 ноября 1990 года был рассмотрен Пленумом Верховного Суда СССР. Все лица, за исключением Николаева, привлекавшиеся к уголовной ответственности по этому делу, реабилитированы в судебном отношении и в партийном порядке.

Утверждение Шатуновской о тайном совещании, проходившем во время работы XVII съезда ВКП(б), не подтверждается материалами дела. Не соответствует действительности её заявление о фальсификации результатов выборов ЦК партии. Проверкой выяснено, что убийца Кирова Николаев задерживался органами НКВД всего один раз – 15 октября 1934 года и никаких заданий от работников НКВД об убийстве Кирова не получал и на предварительном следствии мерам физического воздействия не подвергался. Охранник Кирова оперкомиссар Борисов М.В. погиб 2 декабря 1934 года в автомобильной катастрофе.

Сообщение Шатуновской о подмене и исчезновении ряда “важных ” документов не нашло подтверждения.

В прошлом году О.Г. Шатуновская скончалась.

Заместитель председателя ЦКК Компартии РСФСР Н. Катков» [661]

Глава 10. Как НКВД издевался над детьми

Обличители «сталинских злодеяний» любят вспоминать принятое 7 апреля 1935 года постановление ЦИК и Совнаркома СССР «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних»:

«В целях быстрейшей ликвидации преступности среди несовершеннолетних, ЦИК и Совнарком СССР постановляют:

1. Несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста, уличённых в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий, в убийстве или в попытках к убийству, привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания.

2. Лиц, уличённых в подстрекательстве или в привлечении несовершеннолетних к участию в различных преступлениях, а также в понуждении несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством и т. п., – карать тюремным заключением не ниже 5 лет.

3. Отменить ст.8 “Основных начал Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик ”.

4. Предложить правительствам союзных республик привести уголовное законодательство республик в соответствие с настоящим постановлением » [662] .

Согласно расхожему антисталинскому мифу, данное постановление якобы вводило для несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста, смертную казнь. Например, вот что пишет по этому поводу в своей книге «Тайная история сталинских преступлений» предатель-перебежчик А.М. Орлов [663] :

«7 апреля 1935 года советское правительство опубликовало закон, небывалый в истории цивилизованного мира. Этим законом провозглашалась равная со взрослыми ответственность, вплоть до смертной казни, для детей от двенадцати лет и старше за различные преступления, начиная с воровства.

…Тот факт, что на восемнадцатом году существования советского государства Сталин решился на введение смертной казни для детей, более ярко, чем другие, говорит о его истинном нравственном облике» [664] .

Вместе с бывшим сотрудником НКВД бьются в истерике и нынешние обличители сталинизма, а кое-кто из них даже снимает фильмы, вроде нашумевших «Сволочей».

«Россия, которую мы потеряли»

Начнём с того, что для так называемого «цивилизованного мира» применение смертной казни к несовершеннолетним вовсе не является чем-то из ряда вон выходящим. Возьмём «оплот мировой демократии» – Соединённые Штаты Америки. Ещё совсем недавно, в 1990-е годы, законодательство ряда штатов позволяло приговаривать несовершеннолетних к смертной казни. Минимальный возраст преступника, с которого могла быть применена смертная казнь, в двух штатах (Арканзас и Северная Каролина) составлял 14 лет, в 11 штатах – 16 лет, и ещё в трёх – 17 лет.

Не отставала от «цивилизованного мира» и Российская Империя. В ходе подавления революции 1905–1907 гг. смертная казнь широко применялась к подросткам, не достигшим 18 лет. Как отмечает автор исследования «Смертные казни в царской России. К истории казней по политическим процессам с 1824 по 1917 год» С.С. Ушерович:

«Царские законы предусматривали замену казни каторгой для малолетних и несовершеннолетних. Но в эпоху действия военно-полевых “судов” законы эти “устарели” и казни несовершеннолетних имели место почти по всей России» [665] .

Так, среди 11 крестьян, повешенных в марте 1908 года в Херсоне, чья казнь побудила Льва Толстого написать знаменитую статью «Не могу молчать», был 17-летний Юрченко [666] .

В Ченстохове 22 сентября 1906 года было расстреляно 4 малолетних. В Новороссийске 17 января 1907 года казнь совершили над едва достигшим 17 лет [667] .

5 ноября 1907 года в Пензе по приговору суда был повешен 17-летний Николай Пчелинцев. Будучи членом группы анархистов – коммунистов, он участвовал в ряде экспроприаций и терактов, в том числе в убийстве начальника депо Пенза-Вяземская И.А. Сафаревича 12 сентября 1907 года и жандармского унтер-офицера (в перестрелке). Как несовершеннолетний взял убийство унтера на себя, однако снисхождения не дождался [668] .

Бабание (17 лет). Казнён в Саратове в январе 1908 года по процессу группы петровских максималистов, за разгром помещичьих имений, экспроприации и террористические акты [669] .

Александр Грингоф (17 лет). Расстрелян в Митаве в ноябре 1906 года за участие в боевой дружине [670] .

Иван Мирковский (17 лет). Расстрелян в Люблине в январе 1906 года за убийство начальника станции [671] .

Ян Руман (17 лет). Казнён в Риге 7 декабря 1906 года за активное участие в революционном движении [672] .

Гергард Шервень (17 лет). Расстрелян в Ревеле 6 января 1906 года за участие в восстании батраков [673] .

16-летние Андрей Кологривый, Афанасий Савченко, Иван Свистун, Василий Тура были повешены в Елисаветграде 13 января 1909 года по подозрению в участии в террористическом акте [674] .

Но если смертные казни несовершеннолетних за убийства и теракты ещё можно оправдать, то как быть с такими фактами:

Граудынь (17 лет). Расстрелян в Рижском уезде 12 февраля 1906 года за то, что не выдал своего отца, укрывавшегося от карательной экспедиции [675] .

Шульмейстер (отец и сын 15 лет). Казнены в Риге 14 августа 1906 года за предоставление приюта «лесным братьям» [676] .

На станции Хилок (Забайкалье) командовавший карательной экспедицией генерал Ренненкампф расстрелял 4 юношей и 15-летнего мальчика только за то, что они поколотили машиниста и тем «способствовали низвержению существующего государственного строя» (буквальное выражение из обвинительного акта) [677] .

15-летние Рудольф Альфред и Пётр Дийка были расстреляны 8 января 1906 года в Вольмаре за пение революционных песен [678] .

9 января 1906 года карательным отрядом барона Сиверса были расстреляны двое братьев Пихельгас – 15-летний Антон и 16-летний Пётр, за то, что состояли в революционном кружке учащихся [679] .

18 сентября 1906 года в Бахмуте были расстреляны семеро подростков в возрасте от 14 до 19 лет за распространение нелегальной литературы [680] .

Казнить нельзя. Кодекс запрещает

Однако вернёмся в сталинский СССР. Вопреки велеречивым рассуждениям записных гуманистов, постановление от 7 апреля 1935 года вовсе не вводило для несовершеннолетних смертную казнь. Норма, запрещающая применение смертной казни к лицам младше 18 лет, никуда из уголовного кодекса не делась. Если 12-я статья УК РСФСР, выглядевшая до этого следующим образом:

«12. Меры социальной защиты судебно-исправительного характера не подлежат применению к несовершеннолетним до шестнадцатилетнего возраста, в отношении которых могут быть применяемы комиссиями по делам несовершеннолетних лишь меры соц. защиты медико-педагогического характера» [681] , была заменена на формулировку из постановления от 7 апреля 1935 года, то 22-я статья:

«22. Не могут быть приговорены к расстрелу лица, не достигшие восемнадцатилетнего возраста в момент совершения преступления, и женщины, находящиеся в состоянии беременности» [682] .

осталась неизменной.

Но это ещё не всё. А собственно, с какой радости обличители решили, будто формулировка постановления (и, соответственно, новой редакции ст. 12 УК РСФСР) «с применением всех мер уголовного наказания» может включать в себя смертную казнь? Понятно, что реалии правосудия брежневской эпохи, когда смертная казнь стала обыденным наказанием за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, вызывали в мозгах интеллигентов-шестидесятников соответствующие аналогии. Но реалии 1930-х были совершенно другими.

Постановление от 7 апреля 1935 года перечисляет весьма ограниченный набор преступлений, за которые вводится уголовная ответственность с 12 лет: «совершение краж, причинение насилия, телесных повреждений, увечий, убийство или попытка к убийству». Давайте посмотрим, а что же полагалось по тогдашнему уголовному кодексу за эти деяния взрослым преступникам?

Оказывается, что максимальным наказанием за умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами (ст. 136 УК РСФСР) были 10 лет лишения свободы [683] . Умышленное причинение тяжких телесных повреждений (ст. 142) влекло за собой до 8 лет заключения, а если оно вызвало смерть потерпевшего или было совершено способом, носящим характер мучения или истязания – до 10 лет [684] . Изнасилование (ст. 153) – до 5 лет, а если имело своим последствием самоубийство жертвы, или жертва преступления была несовершеннолетней, то до 8 лет [685] . Кража (ст. 162) при максимальном букете отягчающих обстоятельств – до 5 лет [686] .

Как мы видим, за перечисленные в постановлении от 7 апреля 1935 года преступления согласно тогдашнему УК смертная казнь не полагалась даже для взрослых. Поэтому те, кто заявляет, будто формулировка «с применением всех мер уголовного наказания» включала в себя смертную казнь, либо демонстрируют столь свойственное представителям российской интеллигенции дремучее невежество и незнание реалий той эпохи, либо сознательно врут.

Следует подчеркнуть, что постановление от 7 апреля 1935 года не подлежало расширительной трактовке:

«Привлечение несовершеннолетних в возрасте от 12 до 16 лет может иметь мест лишь в делах о нарушениях, предусмотренных постановлением ЦИК и СНК от 7 апреля 1935 года; все остальные случаи нарушений со стороны детей в возрасте от 12 до 16 лет в уголовном порядке не наказуются и за них ответственность несут родители, опекуны, а также подстрекатели и организаторы преступлений несовершеннолетних согласно законам от 7 апреля и 31 мая 1935 года» [687] .

То есть, скажем, 58-я статья или статья за бандитизм несовершеннолетним до 16 лет вменены быть не могли.

Кстати, вот ещё один показательный момент. Постановление было опубликовано в «Правде» от 8 апреля. А в следующем номере «Правды», от 9 апреля, вышла передовица «Покончить с детской преступностью и её пособниками!», в которой, в частности, было сказано следующее:

«Новый закон предписывает “привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания ” несовершеннолетних правонарушителей, несмотря на их юный возраст, но уже настолько “созревших ”, что они оказались способными воровать, причинять насилия, увечья, убийства или попытки к убийству Обязанностью всех комсомольских, пионерских и школьных организаций должно стать теперь широчайшее распространение этого решения, чтобы подростки, заражённые уголовными настроениями, ясно видели, что миндальничать с ними не будут.

Ещё более суровую ответственность устанавливает правительство в отношении “лиц, уличённых в подстрекательстве или в привлечении несовершеннолетних к участию в различных преступлениях, а также в понуждении несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством и т. п. ” Для них устанавливается кара не ниже пятшетнего тюремного срока» [688] .

Обратите внимание на градацию: с подростками «миндальничать не будут», но по отношению к тем, кто вовлекает их в преступления, устанавливается «ещё более суровая ответственность» – тюремное заключение на срок от 5 лет и выше. Соответственно, к самим подросткам применяются менее суровые меры. Как оно и было в реальной действительности.

Вот что пишет, например, весьма далёкий от симпатий к Сталину канадский учёный Питер Соломон:

«В ходе работы с обширными архивными документами (как самого автора, так и его коллег) не удалось обнаружить примеров приведения в исполнение смертных приговоров (несовершеннолетним. – И.П.). Только в июне 1936 г. руководство органов юстиции информировало Сталина и Молотова об одном инциденте, когда восемь подростков в возрасте от 15 до 18 лет систематически насиловали школьниц под угрозой применения оружия. Судебные власти запрашивали руководство партии и правительства о разрешении судить этих преступников по статье “бандитизм ” (статья 59-3 УК) и применить смертную казнь по отношению к шестнадцатилетнему главарю банды. (Следует обратить внимание на то, что “бандитизм ” не являлся преступлением, упомянутым в указе.) Нет документальных свидетельств об ответе Сталина и Молотова на это письмо. Цитированные выше официальные документы того времени позволяют сделать вывод о том, что вожди ответили отказом» [689] .

Итак, в отличие от гуманных и цивилизованных Соединённых Штатов, в тоталитарном сталинском СССР смертная казнь к несовершеннолетним, вопреки завываниям обличителей, не применялась.

Попутно скажем пару слов о выдвинутой в книжке Орлова-Фельбина «версии», будто постановление от 7 апреля 1935 года было принято специально для того, чтобы дать «палачам из НКВД» инструмент для шантажа подследственных:

«Такая болевая точка была найдена: привязанность старых большевиков к своим детям и внукам. Лидерам оппозиции уже однажды угрожали карой, которая может постигнуть их детей. Это произошло в ходе подготовки тайного судилища 1935 года. Тогда они не поверили этим угрозам, полагая, что даже Сталин не пойдёт на такое чудовищное преступление. А теперь бывшим оппозиционерам, находящимся в заключении, просто показали копию газетного листа, где был опубликован правительственный указ, обязывающий суд применять к детям все статьи уголовного кодекса, а стало быть, и любую кару, включая и смертную казнь. Стало ясно, что Сталина они недооценили и что их дети и внуки оказались в смертельной опасности. Так новый закон вошёл в арсенал средств сталинской инквизиции в качестве одного из наиболее действенных орудий моральной пытки и психического давления. Секретарь ЦК Николай Ежов лично распорядился, чтобы текст этого закона лежал перед сл ед оват елям и на всех допросах» [690] .

«К тому же и он (Николай Крестинский. – И.П.) опасался за судьбу жены и единственной дочери Наташи, которой было пятнадцать лет, – стало быть, она подпадала под сталинский закон от 7 апреля 1935 года, предусматривающий смертную казнь для несовершеннолетних» [691] .

Как мы выяснили, постановление от 7 апреля 1935 года смертную казнь для несовершеннолетних не предусматривало, следовательно, все глубокомысленные психологические рассуждения Орлова-Фельбина оказываются высосанными из пальца.

Хрущёвская фальшивка

Сторонники версии о расстрелах детей «кровавым сталинским режимом» ссылаются на следующий циркуляр, подписанный Генеральным прокурором СССР Вышинским и Председателем Верховного Суда СССР Виноградовым:

Совершенно секретно

Хранить наравне с шифром

Всем прокурорам союзных республик, краевым, областным, военным, транспортным, железнодорожным прокурорам, прокурорам водных бассейнов; прокурорам спецколлегий; прокурору гор. Москвы.

Всем председателям Верховных судов, краевых, областных судов, военных трибуналов, линейных судов; судов водных бассейнов; председателям спецколлегий краевых, областных и Верховных судов; председателю Московского городского суда.

Ввиду поступающих запросов в связи с по становлением ЦИК и СНК СССР от 7/IV-c.r. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», разъясняем:

1. К числу мер уголовного наказания, предусмотренных ст.1 указанного постановления, относится также и высшая мера уголовного наказания (расстрел).

2. В соответствии с этим надлежит считать отпавшими указание в примечании к ст. 13 «Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик» и соответствующие статьи уголовных кодексов союзных республик (22 ст. УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик), по которым расстрел к лицам, не достигшим 18-летнего возраста, не применяется.

3. Ввиду того, что применение высшей меры наказания (расстрел) может иметь место лишь в исключительных случаях и что применение этой меры в отношении несовершеннолетних должно быть поставлено под особо тщательный контроль, предлагаем всем прокурорским и судебным органам предварительно сообщать Прокурору Союза и председателю Верховного суда СССР о всех случаях привлечения к уголовному суду несовершеннолетних правонарушителей, в отношении которых возможно применение высшей меры наказания.

4. При предании уголовному суду несовершеннолетних по статьям закона, предусматривающим применение высшей меры наказания (расстрела), дела о них рассматривать в краевых (областных) судах в общем порядке.

Прокурор Союза СССР Вышинский

Председатель Верховного Суда СССР Винокуров

№ 1/001537-30/002517

20/IV-1935 г. [692]

Текст этого документа выглядит, мягко говоря, странно. Во-первых, откуда могли взяться «запросы с мест», потребовавшие срочных разъяснений насчёт применимости высшей меры наказания к несовершеннолетним? В постановлении от 7 апреля 1935 года перечислен весьма ограниченный круг преступлений. Как я уже говорил, действовавшее на тот момент советское уголовное законодательство не предусматривало смертной казни ни за одно из этих деяний. Следовательно, коллизии между по становлением от 7 апреля и 22-й статьёй УК РСФСР, запрещающей применение высшей меры к несовершеннолетним, возникнуть просто не могло. И Вышинский, и Винокуров об этом прекрасно знали.

Во-вторых, уголовный кодекс – не пропагандистская бумажка, а прямое руководство к действию для судей, прокуроров и прочих официальных лиц. Спускаемые сверху указания и директивы могут разъяснять спорные и неоднозначные моменты: например, если гражданин украл с колхозной мельницы 14 пудов овса, следует ли его за это судить по закону от 7 августа 1932 года, или же по 162-й статье УК РСФСР за кражу? Однако вступать в прямое противоречие с текстом уголовного кодекса такие инструкции не могут. В подобных случаях меняется сам кодекс.

Предположим, что «кровавый сталинский режим» и вправду решил ввести смертную казнь для несовершеннолетних.

Понятно, что новый тираж уголовного кодекса в один день не отпечатаешь, и разъяснение Вышинского и Винокурова о том, что 22-я статья УК РСФСР перестала действовать, будет вполне уместным.

Однако вскоре выходит Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 1 июля 1935 года. 12-я статья в нём дана пока ещё в старом варианте:

«12. Меры социальной защиты судебно-исправительного характера не подлежат применению к несовершеннолетним до шестнадцатилетнего возраста, в отношении которых могут быть применяемы комиссиями по делам несовершеннолетних лишь меры соц. защиты медико-педагогического характера. [30 октября 1929 г. (СУ№ 82, ст.796)]»ъ\

Однако к ней имеется примечание:

«§ 1. В целях быстрейшей ликвидации преступности среди несовершеннолетних, ЦИК и СНК СССР постановляют:

2. Лиц, уличённых в подстрекательстве или в привлечении несовершеннолетних к участию в различных преступлениях, а также в понуждении несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством и т. п., карать тюремным заключением не ниже пяти лет. [Пост. 7 апреля 1935 г. (СЗ № 19, ст. 155)]

§ 2. Пост. СНК СССР и ЦК ВКП(б) 31 мая 1935 г. «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности» (СЗ № 32, ст.252) комиссии по делам несовершеннолетних упразднены (ст.21)» [693] .

22-я же статья приведена не только в прежней редакции:

но и без всяких примечаний. То есть, остаётся действующей.

Берём следующее издание Уголовного кодекса РСФСР, с изменениями на 15 октября 1935 года. Всё то же самое: старый текст 12-й статьи [695] , 22-я статья [696] , примечание к 12-й статье [697] .

Следующее издание: Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 15 октября 1936 года. 12-я статья уже приведена в новой редакции:

«12. Несовершеннолетние, достигшие двенадцатилетнего возраста, уличённые в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий, в убийстве или попытке к убийству, привлекаются к уголовному суду с применением всех мер наказания. [25 ноября 1935 г. (СУ 1936 г. № 1, cm.l)]» [698] .

Однако 22-я статья остаётся в прежнем виде:

То есть продолжает действовать. И так далее.

Наконец, в 1939 году под редакцией всё того же Вышинского выходит книжка «Библиотечка районного прокурора. Выпуск III», в которой сказано следующее:

«Ответственность несовершеннолетних. Несовершеннолетние в возрасте от 12 лет в силу закона 7 апреля 1935 г. (ст. 12 УК) могут привлекаться к уголовной ответственности с применением всех мер уголовного наказания за совершение краж, причинение насилий, телесных повреждений, увечий, совершение убийства или попытки к убийству.

Закон 7 апреля 1935 г. распространительному толкованию не подлежит, поэтому по другим видам преступлений несовершеннолетние до 16 лет не могут привлекаться к уголовной ответственности» [700] .

«К расстрелу не могут быть приговорены лица, не достигшие восемнадцатилетнего возраста в момент совершения преступления, и женщины, находящиеся в состоянии беременности» [701] .

То есть, «отпавшая 22-я статья» по-прежнему остаётся в тексте уголовного кодекса. А ведь именно УК является тем официальным документом, на основании которого выносятся судебные решения. И никакие ссылки на «совершенно секретные циркуляры» в данном случае не помогут.

Предположим, собирается сталинское Политбюро и принимает секретное постановление, предписывающее всем судебным органам: если обвиняемая – голубоглазая блондинка, давать ей минимально возможную меру наказания по вменяемой статье.

Поскольку все судьи и прокуроры – члены ВКП(б) или сочувствующие, постановление неукоснительно выполняется. Однако при этом:

1) действующий уголовный кодекс не нарушается, поскольку выбор меры наказания из прописанной в конкретной статье «вилки» отдан на усмотрение судьи;

2) секретное постановление не разглашается, поскольку чрезмерную мягкость любого из конкретных приговоров всегда можно списать на личную симпатию судьи к подсудимой.

А теперь представим гипотетический процесс над несовершеннолетним преступником с применением ВМН.

Областной прокурор: Прошу суд приговорить подсудимого к высшей мере социальной защиты.

Адвокат (вскакивая и лихорадочно листая томик УК): Но позвольте, а как же 22-я статья?

И как на это должны отреагировать судья и прокурор? Разгласить «совершенно секретное постановление»? Или что?

Возникает резонный вопрос – зачем Вышинскому и Винокурову понадобилось рассылать директиву от 20 апреля 1935 года, если никаких последствий она не имела и не могла иметь? Поневоле приходишь к выводу, что единственная цель её написания – дать возможность разоблачителям вдоволь позавывать о кровавых сталинских преступлениях. Следовательно, данный «документ» является фальшивкой, сфабрикованной в хрущёвское время.

На скамье подсудимых

Какие же приговоры выносились попавшим в руки сталинского правосудия малолетним преступникам на самом деле? Вопреки расхожим представлениям, тогдашние судьи вовсе не стремились упрятать юных правонарушителей за решётку. Так, если брать данные по РСФСР, то из подсудимых в возрасте от 12 до 15 лет, представших перед судами за последние восемь месяцев 1935 года, приговоры, связанные с лишением свободы, получили лишь 53,5 %. Среди 16-17-летних подсудимых таких было 59,4 % [702] .

Для тех, кто оказывался в местах заключения, типичный

приговор составлял один-два года. Иногда судьи приговаривали подростков на сроки ниже одного года, хотя это и не предусматривалось тогдашним законодательством.

На длительные сроки осуждалось сравнительно небольшое число юных преступников. Так, в 1936 году 793 подростка в возрасте до 18 лет получили сроки от пяти до десяти лет, 14 человек – десять лет, в 1937 году – соответственно 965 и 11. Однако многие из этих приговоров были сокращены кассационными или надзорными инстанциями, причём часто до сроков ниже двух лет [703] .

Любопытно сопоставить реалии сталинского времени с положением, существовавшим в царской России. Согласно дореволюционному законодательству, уголовная ответственность наступала с 10 лет [704] . В 1914 году в тюремных учреждениях, находившихся под эгидой центральной тюремной администрации (тюрьмы и дома заключения), отбывали наказание 14 800 несовершеннолетних в возрасте до 16 лет. Помимо этого, некоторое количество подростков отбывало сроки в местных тюрьмах, куда поступали лица, осуждённые мировыми судами [705] .

Для сравнения, в 1939 году было осуждено 24 467 несовершеннолетних в возрасте до 16 лет [706] , это было максимальное число за 1930-е годы [707] . Если предположить, что процент приговоров к лишению свободы оставался тем же, что и в 1935 году, получается, что в места заключения было направлено около 13 тыс. подростков. Поскольку подавляющее большинство из них получили сроки ниже двух лет, общее количество заключённых подростков ненамного превышало эту цифру. На 30 декабря 1945 года в колониях для несовершеннолетних находилось около 21 тыс. человек [708] .

Таким образом, можно согласиться с выводом Питера Соломона:

«Мой анализ официальных cmamистических данных показывает, что почти одинаковое количество правонарушителей до шестнадцатилетнего возраста было лишено свободы в 1940 г. ив 1914 г. Отличие заключалось в сроках. В то время как в 1914 г. большинство подростков проводили в тюрьмах не более трёх месяцев (в ожидании суда или исполнения приговора), их одногодки в конце 30-х годов получали сроки от одного до двух лет. При Сталине отдельные подростки получали даже более длительные сроки, но высшие инстанции обычно сокращали приговоры до диапазона одного-двух лет. Данные об отношении к самым молодым правонарушumелям (до 14 лет) свидетельствуют о сходном положении дел. Общее количество двенадцати– и тринадцатилетних, направленных в исправительные учреждения в 1940 г., примерно совпадало с цифрами за 1914 г., но все они получали более длительные сроки» [709] .

Что касается самых юных правонарушителей, то в 1914 году в царских тюрьмах находилось 1521 детей в возрасте от 10 до 13 лет [710] . В 1939 году среди осуждённых подростков 2936 человек составляли дети в возрасте до 14 лет [711] . Если взять тот же процент приговоров к лишению свободы, что и выше, получается, что из них сроки получили чуть больше 1500 человек.

Теперь сравним количество взрослых в местах лишения свободы. Общее число заключённых в 1912 году составляло 184 тыс. человек [712] . На 1 марта 1940 года в лагерях и колониях находилось 1 668 200 человек [713] . Кроме того, в общих и внутренних тюрьмах НКВД содержалось 194 137 человек [714] , в тюрьмах ГУГБ НКВД – 1326 заключённых [715] .

Итак, если число взрослых заключённых увеличилось примерно в 10 раз, то количество заключённых в возрасте до 16 лет в дореволюционное время и в 1930-е годы было примерно одинаковым. Детская преступность не оставалась безнаказанной, однако говорить о каких-то массовых репрессиях против подростков не приходится.

Конечно, вместо того, чтобы лишать малолетних преступников свободы, куда правильнее было бы поступать с ними по примеру тогдашнего британского правосудия:

«Инспектор полиции Аллан потребовал недавно в специальном докладе более энергичного и широкого применения розог. Суды охотно откликнулись, и подростков секут во всех углах Англии за мелкие кражи» [716] .

Увы, и в этом вопросе здравый смысл в очередной раз был принесён в жертву идеалам «прогрессивной общественности», десятилетиями вещавшей о недопустимости телесных наказаний.

Дети в ГУЛАГе

Что же ожидало юных преступников, оказавшихся в «сталинских застенках»? В написанной в 1940 году секретной монографии «Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД СССР» имеется отдельная глава «Работа с несовершеннолетними и безнадзорными» [717] :

«В системе ГУЛАГ’а организационно обособлена работа с несовершеннолетними правонарушumелями и безнадзорными.

По решению ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 31 мая 1935 г. в Наркомвнуделе создан Отдел Трудовых колоний, имеющий своей задачей организацию приёмников-распределumелей, изоляторов и трудколоний для несовершеннолетних беспризорных и преступников.

Указанное решение ЦК ВКП(б) и СНК предусматривало перевоспитание беспризорных и безнадзорных детей путём культурно-просветительной и производственной работы с ними и дальнейшее направление их на работу в промышленность и сельское хозяйство.

Приёмники-распределumели осуществляют процесс изымания с улиц беспризорных и безнадзорных детей, содержат детей у себя в течение одного месяца, а затем, после установления необходимых данных о них и родителях, дают им соответствующее дальнейшее направление.

Действующие в системе ГУЛАГ’а 162 приёмника-распределителя за четыре с половиной года своей работы пропустили 952 834 подростка, которые были направлены как в детские учреждения Наркомпроса, Наркомздрава и Наркомсобеза, так и в трудовые колонии ГУЛАГ’а НКВД.

В настоящее время в системе ГУЛАГ’а действуют 50 трудовых колоний закрытого и открытого типа.

В колониях открытого типа находятся несовершеннолетние преступники с одной судимостью, а в колониях закрытого типа содержатся, в условиях особого режима, несовершеннолетние преступники от 12 до 18 лет, имеющие за собой большое количество приводов и несколько судимостей.

С момента решения ЦК ВКП(б) и СНК через трудовые колонии пропущено 155 506 подростков в возрасте от 12 до 18 лет, из которых 68 927 судившихся и 86 579 не судившихся.

Так как основной задачей трудовых колоний НКВД является перевоспитание детей и привитие им трудовых навыков, – во всех трудколониях ГУЛАГ’а организованы производственные предприятия, в которых работают все несовершеннолетние преступники.

В трудовых колониях ГУЛАГ’а имеются, как правило, четыре основные вида производства:

1. Металлообработка,

2. Деревообработка,

3. Обувное производство,

4. Трикотажное производство (в колониях для девушек).

Во всех колониях организованы средние школы, работающие по общей семилетней программе обучения.

Организованы клубы, с соответствующими кружками самодеятельности: музыкальными, драматическими, хоровыми, ИЗО, техническими, физкультурными и другими.

Воспитательные и педагогические кадры колоний для несовершеннолетних насчитывают: 1200 воспитателей – преимущественно из членов комсомола и членов партии, 800 педагогов и 255 руководителей кружков художественной самодеятельности.

Почти во всех колониях организованы пионерские отряды и комсомольские организации из состава не судившихся воспитанников.

На 1 марта 1940 года в колониях ГУЛАГ’а насчитывалось 4126 пионеров и 1075 членов ВЛКСМ.

Работа в колониях организована следующим образом: несовершеннолетние до 16 лет – ежедневно работают на производстве 4 часа и учатся в школе 4 часа, остальное время они заняты в кружках самодеятельности и пионерских организациях.

Несовершеннолетние от 16 до 18 лет работают на производстве 6 часов и, вместо нормальной школы-семилетки, занимаются в кружках самообразования по типу школ взрослых.

За 1939 год трудовые колонии ГУЛАГ’а для несовершеннолетних выполнили производственную программу на 169 778 тыс. рублей, преимущественно по изделиям широкого потребления.

На содержание всего состава несовершеннолетних преступников системой ГУЛАГ’а израсходовано за 1939 год 60 501 тыс. рублей, причём государственная дотация на покрытие этих расходов выразилась, примерно, в 15–20 % всей суммы, а остальная её часть была обеспечена поступлениями от производственной и хозяйственной деятельности трудовых колоний.

Основным моментом, завершающим весь процесс перевоспитания несовершеннолетних преступников, является их трудоустройство.

За четыре года системой трудовых колоний трудоустроено 28280 бывших преступников в различных отраслях народного хозяйства, в том числе – 83,7 % в промышленность и на транспорт, 7,8 % в сельское хозяйство, 8,5 % – в разные учебные заведения и учреждения».

Особенно «циничным» является следующее. На момент составления данного документа в СССР было введено всеобщее обязательное 4-классное образование. Однако как видно из процитированного текста, «палачи из НКВД» заставляли своих малолетних узников заканчивать семилетку. Если бы такую заботу о подрастающем поколении проявляли нынешние российские власти!

Глава 11. Сталин и русская история

«Оплевание нашего прошлого»

«В дни оплевания всего нашего прошлого Вы один осмелились сказать правдивое слово», – писал академику С.Ф. Платонову один из его бывших студентов 25 апреля 1926 года. К сожалению, эта нелицеприятная оценка во многом соответствует действительности. Первые полтора десятилетия Советской власти и вправду можно назвать временем оплевания русской истории.

В чём же причина такого явления? В том, что большевики, как уверяет нас антисоветская пропаганда, якобы были для России чужеродным элементом? Нет, как раз наоборот – многие лидеры большевиков органично унаследовали в этом вопросе традиционные взгляды российской либеральной интеллигенции.

Корни этой русофобии берут начало ещё в петровском времени. При всей полезности реформ Петра I для России, их оборотной стороной стало насаждение чуждых русскому народу ценностей и идеологии. Как писал об этом Иван Аксаков «Русская земля подверглась внезапно страшному внешнему и внутреннему насилованию. Рукой палача совлекался с русского человека образ русский и напяливалось подобие общеевропейца. Кровью поливались спешно, без критики, на веру, выписанные из-за границы семена цивилизации. Всё, что только носило на себе печать народности, было предано осмеянию, поруганию, гонению; одежда, обычай, нравы, самый язык – всё было искажено, изуродовано, изувечено… Умственное рабство перед европеизмом и собственная народная безличность провозглашены руководящим началом развития…» [718] .

В результате произошёл отрыв правящего слоя от основной массы русского народа. В течение нескольких поколений в России сформировалась прозападная элита, отличающаяся от своего народа не только обычаями и образом жизни, но и языком. Сплошь и рядом господа гнушались говорить по-русски, предпочитая якобы более изящный и общечеловеческий французский.

Как с горечью писал в своей автобиографии граф А.Р. Воронцов: «Россия – единственная страна, где не считают нужным учиться родному языку и всему касающемуся своего отечества… Таким образом воспитание приводит… может быть даже к презрению к своему отечеству» [719] . В результате, как справедливо заметил A.C. Грибоедов: «Если бы каким-нибудь случаем сюда занесён был иностранец, который бы не знал русской истории за целое столетие, он, конечно, заключил бы из резкой противоположности нравов, что у нас господа и крестьяне происходят от двух различных племён, которые ещё не успели перемешаться обычаями и нравами» [720] .

А вот слова дочери знаменитого писателя Любови Фёдоровны Достоевской: «Тогда как в Европе родители воспитывают в сердцах своих детей любовь к отчизне, пытаются сделать из них хороших французов, хороших итальянцев, хороших англичан, русские родители растят своих детей врагами своей страны… о нашей любимой России говорится, как о позорном пятне, о преступлении против человечества. Когда же дети поступают потом в школу, у учителей своих они встречают то же презрение к отечеству: тогда как школы других стран считают своей обязанностью воспитывать молодых граждан в духе патриотизма, русские профессора учат студентов ненавидеть православную церковь, монархию, наше национальное знамя…» [721] .

И подобное воспитание давало результаты. Вот что пишет кумир «прорабов перестройки», впоследствии расстрелянный активный деятель «правой оппозиции» Мартемьян Рютин в своей автобиографии, датированной 1 сентября 1923 года: «Я стал самым непримиримым пораженцем. Я с удовлетворением отмечал каждую неудачу царских войск и нервничал по поводу каждого успеха самодержавия на фронте. Обосновать свою точку зрения к тому моменту я мог вполне основательно. Теоретически я чувствовал себя достаточно подготовленным: мною уже были проштудированы все главные произведения Плеханова, Каутского, Меринга, Энгельса, Маркса. К концу 1913 г. я проштудировал все три тома “Капитала”, исторические работы Маркса, все важнейшие труды Энгельса, а в начале 1914 г. начал читать Гильфердинга “Финансовый капитал ”» [722] .

Значительная часть большевистских лидеров рассматривала события в нашей стране всего лишь как прелюдию к мировой революции. Унаследовав от многих поколений прозападной российской интеллигенции отсутствие патриотизма, презрение к своей родине и к русскому народу, «кремлёвские мечтатели» стремились любой ценой разжечь «мировой пожар», использовав Россию в качестве охапки хвороста.

Из выступления Бухарина на XII съезде РКП(б), 24 апреля 1923 года:

«Нельзя даже подходить здесь с точки зрения равенства наций, и т. Ленин неоднократно это доказывал. Наоборот, мы должны сказать, что мы в качестве бывшей великодержавной нации должны идти наперерез националистическим стремлениям и поставить себя в неравное положение в смысле ещё больших уступок национальным течениям. Только при такой политике, идя наперерез, только при такой политике, когда мы себя искусственно поставим в положение, более низкое по сравнению с другими, только этой ценой мы сможем купить себе настоящее доверие прежде угнетённых наций» [723] .

Исходя из постулата о царской России как тюрьме народов, большевистское руководство взяло курс на так называемую «коренизацию». Согласно этой концепции, бывшие «угнетённые народы» получали всевозможные льготы и привилегии. Национальным элитам давали образование, их выдвигали на руководящие посты в партийных органах, правительстве, промышленности и учебных заведениях.

В отличие от своих оппонентов, Сталин и его единомышленники сделали ставку на строительство социализма в одной стране, то есть на создание сильной и независимой державы. По мере того, как Сталин из номинального «генерального секретаря» постепенно становится фактическим вождём партии и государства, меняется и отношение к русской истории.

Минин и Пожарский

О том, какие взгляды на историю нашей страны навязывались в то время печально известным М.Н. Покровским и его учениками, можно судить, почитав вышедшее в 1930–1931 гг.

1-е издание Малой советской энциклопедии. Вот, к примеру, статьи посвящённые Минину и Пожарскому:

«Минин-Сухорук, Кузьма Минич (настоящая фамилия Захарьев-Сухорукий, ум. 1616), нижегородский купец, один из вождей городской торг. буржуазии – посадских людей – в революц. эпоху Смутного времени; организатор нижегородского ополчения, возглавленного кн. Пожарским, см. (1612); собрал для ополчения значит, пожертвования, участвовал в составлении “окружной грамоты ” – воззвания, призывавшего др. города присоединиться к Н.-Новгороду. Получил звание думного дворянина. Бурж. историография идеализировала М.-С. как бесклассового борца за единую “матушку Россию ” и пыталась сделать из него нац. героя. В 1826 М.-С. и Пожарскому поставлен памятник в Москве на Красной площади» [724] .

«Пожарский, Дмитрий Михайлович (ок. 1578–1642), князь, деятель т. н. Смутного времени, выступивший представителем дворянства (“служилых людей ”) и ставший во главе ополчения, организованного мясником Мининым-Сухоруком (см.) на деньги богатого купечества. Это ополчение покончило с крестьянской революцией и освободило Москву (1612) от захвативших её поляков, после чего собрался в 1613 земский собор, избравший на царство первого Романова – Михаила. В царствование последнего П. получил ряд крупных земельных пожалований и назначение новгородским воеводой (1628), а в 1636 – начальником Московского судного приказа» [725] .

То есть, ополчение Минина и Пожарского, организованное «на деньги богатого купечества» в первую очередь «покончило с крестьянской революцией» и уж попутно освободило Москву от поляков.

Подобный взгляд на события Смутного времени был с готовностью подхвачен тогдашними рифмоплётами:

«Я предлагаю Минина расплавить.
Пожарского. Зачем им пьедестал?
Довольно нам двух лавочников славить.
Их за прилавками Октябрь застал.
Случайно им мы не свернули шею.
Им это было бы под стать.
Подумаешь, они спасли Расею.
А может лучше было б не спасать?» [726]

5 декабря 1930 года на двух полосах газеты «Правда» публикуется стихотворный фельетон Демьяна Бедного «Без пощады», посвященный идущему в это время процессу Промпартии. Казалось бы, причём здесь Минин и Пожарский? Однако «пролетарский поэт» не может упустить случая, чтобы облить грязью русскую историю:

«Нет, над Мининым дивный горит ореол,
Ореол – усмирителя Смуты!
Вот за что воздана ему высшая честь!
У Покровского малые школьники даже,
Ныне могут об этом всю правду прочесть.
Супротив родовой и денежной знати,
Против подлых “верхов ” шли с грозою “низы ”. —
Стали “лучших людей” холопы “имати”.
Увидали купцы, что, уйдя на полати,
Не уйти от грозы:
Их нещадно холопы “хваташа
И в тюрьмы меташа”,
Не жалели для них ни кнутов, ни лозы.
Испугались тузы,
Заметались повсюду купцы-горожане,
Не одни только нижегородцы-волжане.
Нарастал, словом, этакий ком.
Тогдашние охотнорядцы И старообрядцы,
Купцы – мясники Да кабацкие откупщики,
Очутясь под холопьим обухом,
Прониклися патриотическим духом
И давай капитал для похода сколачивать,
Сверх-военный, точнее, налог собирать,
Чтоб нескудно оплачивать Дворянскую рать,
Потому что не дай им, дворянам-то, платы,
И мечи побросают, и латы!
….
Нет Минина “жертва” была не напрасной,
Купец заслужил на бессмертье патент,
И маячит доселе на площади Красной,
Самый подлый, какой может быть монумент!
….
Крепкий Минин стоит раскорякой,
Перед дворянским кривлякой,
Голоштанным воякой,
Подряжая вояку на роль палача.
И– всем видом своим – оголтело крича:
– В поход князь! На кремль! Перед нами добыча!
Кричит с пятернёю одной у меча,
А другой пятернёю купецкою тыча,
На гранитный надгробный шатёр Ильича!!!» [727]

Однако на этот раз русофобствующий рифмоплёт неожиданно получил отпор. 6 декабря 1930 года его фельетоны были обсуждены на заседании Секретариата ЦК ВКП(б). В специальном постановлении по поводу этих позорных публикаций говорилось: «ЦК обращает внимание редакции “Правды ” и “Известий ”, что за последнее время в фельетонах тов. Демьяна Бедного стали появляться фальшивые нотки, выразившиеся в огульном охаивании “России ” и “русского ” (стихотворения “Слезай с печки ”, “Без пощады ”) и объявлении “лени” и “сидения на печке ” чуть ни национальной чертой русских (“Слезай с печки”)» [728] .

Перетрусивший поэт пишет 8 декабря письмо И.В. Сталину, в котором уверяет вождя, что всё написанное им соответствует линии ЦК. В своём ответе от 12 декабря 1930 года Сталин разъяснил Демьяну Бедному, в чём заключается его ошибка:

«В чём существо Ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика обязательная и нужная, развитая Вами вначале довольно метко и умело, увлекла Вас сверх меры и, увлёкши Вас, стала перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее. Таковы Ваши “Слезай с печки’ и “Без пощады ”. Такова Ваша “Перерва”, которую прочитал сегодня по совету т. Молотова.

….

Весь мир признаёт теперь, что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию… Революционные рабочие всех стран единодушно рукоплещут советскому рабочему классу и, прежде всего, русскому рабочему классу, авангарду советских рабочих, как признанному своему вождю… Руководители революционных рабочих всех стран с жадностью изучают поучительную историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России, зная, что кроме России реакционной, существовала ещё Россия революционная, Россия Радищевых и Чернышевских, Желябовых и Ульяновых, Халтуриных и Алексеевых. Всё это вселяет (не может не вселять!) в сердце русских рабочих чувство революционной национальной гордости, способное двигать горами, способное творить чудеса.

А Вы? Вместо того, чтобы осмыслить этот величайший в истории революции процесс и подняться на высоту задач певца передового пролетариата, ушли куда-то в лощину и, запутавшись между скучнейшими цитатами из сочинений Карамзина и не менее скучными изречениями из “Домостроя ”, стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что нынешняя Россия представляет сплошную “Перерву ”, что “лень ” и стремление “сидеть на печке ” является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата» [729] .

Как отмечает историк B.C. Брачев, «постановление Секретариата ЦК ВКП(б) от 6 декабря 1930 года было одним из первых сигналов того, что положение И.В. Сталина в руководстве страной укрепилось и безудержному поношению космополитами-интернационалистами всего русского скоро будет положен конец» [730] .

Особенно наглядно поворот к русскому патриотизму проявился во второй половине 1930-х годов. Вот статья про Минина из 2-го издания Малой советской энциклопедии:

«Минин-Сухорук, Кузьма Минич (настоящая фамилия – Захарьев-Сухорукий, ум. 1616) – нижегородский купец, земский староста и начальник судных дел посадских людей Нижнего Новгорода; организатор второго (1612) нижегородского ополчения, направленного против поляков, захвативших в то время Москву и укрепившихся в ней. М.-С. собрал для ополчения значительные пожертвования и участвовал в составлении “окружной грамоты ”, призывавшей другие города присоединиться к Н.-Новгороду. Ополчение было возглавлено князем Пожарским. М.-С. же участвовал в руководстве и ведал хозяйственной частью. Осенью 1612 ополчение выбило поляков из Москвы. М.-С. и Пожарскому поставлен памятник в Москве на Красной площади» [731] .

Ещё сильнее видна разница с 1-м изданием в статье про Пожарского:

«Пожарский, Дмитрий Михайлович, князь (около 1578–1642) – выдающийся военный и политический деятель т. н. “Смутного времени”, возглавивший вместе с Кузьмой Мининым борьбу русского народа против польской интервенции нач. 17 в. В грамоте, пожалованной П., сказано: “Стоял в твёрдости разума своего крепко и непоколебимо безо всякой шатости”. В марте 1611, когда поляки, захватившие Кремль, начали нападать на русских, П. при помощи пушкарей отбил вылазку поляков и загнал их в Китай-город. В этом сражении Пожарский был ранен; находился на излечении в своей вотчине в селе Пурехе близ Балахны Нижегородской губернии. По призыву нижегородского земского старосты Кузьмы Минина в октябре 1611 весь русский народ поднялся на борьбу с польскими интервентами, хозяйничавшими на Руси, грабившими население, разрушавшими памятники культуры, захватившими московскую казну. Нижегородцы, желая найти “честного мужа, которому за обычноратное дело” и который “в измене не явился”, остановились на П. К Нижнему Новгороду присоединились другие города (от Казани до Коломны). П. был всенародно избран военным предводителем народного ополчения, выступившего против польских захватчиков. К ноябрю 1611 П. приехал в Нижний Новгород и начал организацию войска. Весной 1612 П. двинулся к Ярославлю. Военное обучение ополченцы проходили под Ярославлем; здесь к ополчению присоединились северные города и сложилось новое правительство. П. писался “у ратных и земских дел по избранию всех чинов людей Московского государства ”. Из Ярославля ополчение летом 1612 двинулось к Москве, где засели поляки. Одновременно часть ратных людей П. послал на Белоозёро, чтобы защитить Русь от нападения шведов, засевших в Новгороде. Приближение народного ополчения под предводительством П. к Москве вызвало переполох в стане интервентов. Часть их бежала, но большинство осталось в Кремле, решив выдержать осаду. На помощь польскому гарнизону подходил с войском и провиантом гетман Хоткевич. После жестокой битвы войско Хоткевича было разбито, народное ополчение вошло в Москву. Осада затянулась. На предложение сдаться интервенты, надеясь на приближавшуюся к ним помощь польского короля Сигизмунда, прислали высокомерный и хвастливый ответ: “Мы не закрываем от вас стен; добывайте их, если они вам нужны… лучше ты, Пожарский, отпусти к сохам твоих людей. Пусть хлоп по-прежнему возделывает землю, поп пусть знает церковь, Козьмы пусть занимаются своей торговлею, – царству тогда лучше будет, нежели теперь при твоём управлении ”. 22/Х 1612 русские приступом взяли Китай-город, а затем и Кремль. Москва была освобождена от интервентов. Русский народ в течение 1612-13 освободил всю свою родину от иноземных захватчиков – поляков и шведов, лишь Финское побережье и Новгород с окрестностями ещё на некоторое время оставались в руках шведов. В царствование Михаила Романова П. получил земельные пожалования, но непосредственно к власти не допускался, в виду “захудалости его рода”» [732] .

Богдан Хмельницкий

Другая «знаковая фигура» – Богдан Хмельницкий. Вот что сказано о нём в 1-м издании МСЭ:

«Хмельницкий, Богдан (род. в конце 16 в., ум. 1657), вождь украинской крестьянской революции 1648-54, иногда по его имени называемой Хмельничиной (см.). Землевладелец, сотник реестрового украинского казачества, получил хорошее польское образование и был представителем шляхетской культуры. В 1620–1621 X. участвовал в войне Речи Посполитой с Турцией; вернувшись на Киевщину, участвовал в войне Польши с Москвою. Карьера X. была прервана резким столкновением с польской шляхтой, показавшим ему неравенство реестрового, хотя бы и богатого казака с польским паном: шляхтич Чаплинский, пользуясь поддержкой панских властей, отобрал у Хмельницкого имение, забил сына X. плетьми, увёз его жену. Сам Х. был посажен под арест, откуда убежал в Запорожье в 1647. Вспыхнувшая в 1648 укр. крестьянская революция выдвинула X. на место вождя. Во время подготовки революции и в процессе борьбы X. показал блестящие военные и дипломатич. способности, к-рые применил в конце концов в деле предательства революции. X. был тесно связан с шляхетской средой, что имело громадное влияние на его политику. Поддержанный крестьянской революцией, X. боялся последней и не хотел полного разрыва с шляхетской Польшей, ставя идеалом орг-цию казацко-дворянской державы. Предав крестьянскую революцию, обратившись к крепостнической Москве за помощью (1654), X. смотрел на Москву как на орудие для осуществления своих политич. планов – захвата роли правителя-самодержца в новом казацком гос-ве » [733] .

«Хмельничина (1648–1654), встречающееся в литературе название крупнейшей украинской крестьянской революции 1 7 в.; название происходит от имени ставшего во главе массового движения и затем предавшего его Богдана Хмельницкого (см.). X. была направлена против феодальных отношений, против устанавливавшегося на Украине крепостничества. Последнее обеспечивало рабочей силой крупное панское польское землевладение. Поднявшиеся массы крестьянства и трудового городского населения пошли против господства крепостнической шляхты. Экономически мощное реестровое казачество с реестровым сотником Хмельницким во главе сумело возглавить движение, призвать на помощь запорожское казачество и татар и двинуться против помещиков, шляхты, в к-рой новая земельная знать – реестровцы – видела опасного соперника. Казацкая верхушка во главе с Хмельницким не хотела разрушать основ социального строя Польши, она только стремилась к установлению своей автономии и своих прав на землевладение. В универсалах (манифестах) Хмельницкого объявлялось, что он идёт освобождать крестьян от шляхетского гнёта и выгонять арендаторов. Однако крестьянская революция приняла такие размеры и характер, каких не хотели ни Хмельницкий, ни реестровое казачество. Движение грозило разрушить их землевладение и стереть с лица земли их самих; повстанческие отряды росли с невиданной быстротой, панские поместья уничтожались, паны и арендаторы избивались. Натиском восставших украинских крестьянских масс было на нек-рое время уничтожено крепостничество. Но это уничтожение било не только по панам, но и по реестровому казачеству, лишавшемуся рабочих рук для обработки своих земельных владений. В этом лежала основная причина предательства реестровцами революции.

Зборовский договор 1649 с Польшей был крупнейшим этапом этого предательства, он устанавливал мир со шляхтой, возвращая её в поместья, и вновь позволял ей эксплуатировать украинское крестьянство на основе крепостнических отношений. Крестьянство вместе с казацкой голытьбой продолжало борьбу против крепостничества (отряды Богуна, Нечая и других); под давлением этой продолжающейся борьбы верхушка казачества с Хмельницким во главе была бессильна привести

Зборовский договор в исполнение. Такую же неудачу потерпел и Белоцерковский договор 1651. Хмельницкий стал подыскивать нового, более сильного союзника в борьбе с крестьянской революцией, чем Польша, и нашёл его в лице крепостнической Москвы, давно зарившейся на украинские земли. Дворянская Москва надеялась, начав войну с поляками, получить подступы к берегам Балтийского моря. В 1664 в Переяславле был заключён договор, по к-рому левобережная Украина переходила в московское подданство; Москва обязывалась сохранить права казацкой верхушки на земельные поместья, отобранные у шляхты, и крепостной труд. Основная ста революции – крестьянские украинские массы, – оказалась преданной, и крепостнические отношения восстановленными.

В анализе X. историками допущен ряд ошибочных толкований – так, неправильна трактовка, рассматривающая X. как “великую буржуазную революцию ” на Украине и выдвигающая буржуазию как её главную движущую силу. Бурж. историки-националисты стремятся рассматривать X. как бесклассовую национальную борьбу за самостоятельную Украину. Немарксистской, враждебной ленинизму является концепция М.Яворского, рассматривающая X. как дворянскую революцию, а восставшие массы украинского крестьянства только как “разрушительную силу”» [734] .

Как мы видим, если верить «историкам-марксистам», Богдан Хмельницкий вместо борьбы с поляками только и мечтал, как бы половчее «предать крестьянскую революцию», и в итоге сдал Украину «крепостнической Москве».

11-й том 2-го издания МСЭ со статьёй про Хмельницкого вышел уже после войны, в 1947 году:

«Хмельницкий, Богдан Зиновий Михайлович (род. в конце 16 в. – ум. в 1657) – великий укр. государственный деятель и полководец, пламенный патриот своей родины, руководитель борьбы украинского народа против польско-шляхетского гнёта и основоположник союза братских народов – украинского и русского. X. родился в гор. Переяславе (ныне – Переяслав-Хмельницкий) в семье казацкого сотника. Получил хорошее потому времени образование, обладал широким политич. кругозором и воен. знаниями. Участвовал в Польско-турецкой войне 1620, в которой был убит его отец, а сам X. был взят в плен и два года томился в неволе. Вернувшись на родину, X. занимал в 1637 должность войскового писаря, а в 1638 был уже Чигиринским сотником. На самом себе X. испытал весь произвол польской шляхты, хозяйничавшей на Украине. Ненавидевший X. польский подстароста Чаплинский, напав в отсутствие X. на его хутор Субботово, разграбил хутор, увёз жену и засёк до-смерти одного из сыновей X. Польский королевский суд оставил жалобу X. без внимания.

В 1647 польский магнат А.Конецпольский, получив уведомление, будто X. «бунтует» казаков, хотел казнить последнего. X. был арестован, но выдан на поруки С.Кричевскому Чигиринскому полковнику, его приятелю. X. отправился с жалобой к коронному гетману Н.Потоцкому, но узнав, что по дорогам устроены засады, чтобы убить его, решил убежать вместе со своими единомышленниками в низовья Днепра.

В феврале 1648 X. изгнал из Запорожской Сечи польский гарнизон и оттуда направил посольство в Крым, которое договорилось с крымским ханом Ислам-Гиреем о помощи в борьбе с Польшей. В середине 1648 X. с несколькими тысячами казаков выступил на борьбу против Польши. В это время казаки избрали X. старшиной войска запорожского; позднее он принял звание гетмана. 6/V 1648 в бою под Жёлтыми Водами и 16/V под Корсунью войска X. одержали победы над польскими войсками, причём польские гетманы Потоцкий и Калиновский были взяты в плен. Действия Хмельницкого с самого начала были поддержаны украинскими и белорусскими народными крестьянско-казацкими массами, к-рые под руководством Максима Кривоноса, Небабы, Гаркуши, Кривошапки и др. подняли восстание против польского гнёта.

Польское правительство вступило в переговоры с X, стараясь выиграть время для накопления сил. Однако после того, как переговоры были прерваны, X. 13/XI под Пилявцами снова разбил польское войско. Начавшиеся в феврале 1649 переговоры с Польшей вызвали протест народной массы. В результате военных действий в 1649 польские войска во главе с королём Яном Казимиром понесли 5–6/VIII тяжёлое поражение под

Зборовом. Однако измена крымского хана, подкупленного поляками, вынудила X. пойти на переговоры с польским правительством, и 8/VIII 1649 между X. и польским королём был заключён т. н. Зборовский мир, который определял численность реестрового казачества (40.000 чел.), предоставлял казакам самоуправление и выбор гетмана, но не удовлетворял стремления укр. народа, мечтавшего о полном уничтожении польского господства. Летом 1651 борьба возобновилась. Вследствие новой измены крымского хана полякам удалось нанести укр. войску поражение под Берестечком. 18/IX1651 X. в Белой Церкви вынужден был подписать новый (т. н. Белоцерковский) договор с Польшей, по к-рому казацкие вольности сохранялись только в Киевском воеводстве, казацкий реестр сокращался до 30 т. и т. п. Польские магнаты ещё более усилили эксплуатацию укр. народа. X. начал собирать новые силы для борьбы против Польши; военные действия продолжались; 22–23/V 1652 произошла крупная битва украинцев с польскими войсками под Батогом, закончившаяся разгромом поляков. Учитывая трудности борьбы укр. народа в сложной международной обстановке, X. ещё раньше обратился за помощью к Русскому государству. Мудрость и прозорливость X. как политич. деятеля наиболее ярко проявились в том, что он понимал огромнейшее значение воссоединения украинского и русского народов в одном государстве для будущих судеб украинского народа и его культуры. 1/Х 1653 Земский собор в Москве, по предложению X., принял решение о присоединении Украины к России и о начале войны с Польшей. Присоединение Украины к России помогло укр. народу избежать порабощения со стороны шляхетской Польши или султанской Турции; украинский народ воссоединился с братским ему русским народом. Поэтому присоединение Украины к России, к-рому содействовал X., было актом огромного прогрессивного значения; оно было оформлено на Переяславской раде 8–9/1» [735] .

Ни о каком «предательстве крестьянской революции» речи больше не идёт, воссоединение Украины с Россией оценивается однозначно положительно. Кроме того, новая версия гораздо подробнее. Например, из неё понятно, что Зборовский и Белоцерковский договора с поляками были заключены не с целью «предательства», а в силу печальной необходимости.

«Да здравствует русский народ!»

О том, насколько непросто происходил поворот к русскому патриотизму, наглядно свидетельствует опубликованный в газете «Правда» за 19 января 1938 года фельетон «Преступление старого учителя»:

«Иван Александрович Смородин, всеми уважаемый учитель села Большая Соснова, Свердловской области, проработавший 45 лет, совершил тяжкое поступление: на предвыборном собрании избирателей Левобережного участка, произнося горячую, взволнованную речь, сказал:

– Мы будем голосовать на выборах в Верховный Совет ООСР за орлов и орлят партии Ленина-Сталина.

И – что самое страшное! – в заключение он воскликнул:

– Да здравствует счастливый русский народ!

На следующий день Ивана Александровича Смородина потащили к ответу. В качестве грозных судей заседали члены партийной организации Больше-Сосновского райисполкома.

– Вот что, гражданин Смородин , – спросил председательствующий, начиная суровый допрос, – вы, кажется, состоите в нашей организации в качестве сочувствующего?

– Состою.

– А на собрании вчера выступали?

– Выступал…

– И не просто выступал, а допустил контрреволюционную вылазку.

– Этого не было…

– То есть, как не было?! Об орлах и орлятах распространялся?! И, наконец, сказал: “Да здравствует счастливый русский народ”?!

– Правильно…

– Кричать “Да здравствует русский народ! ” – это самый что ни на есть голый, необузданный шовинизм. Теперь ясно вам, гражданин Смородин, что вы совершили классово враждебную вылазку…

С поспешностью, не поддающейся никакому описанию, работники райисполкома постановили – старого учителя, честно проработавшего 45 лет, из рядов сочувствующих исключить и поставить вопрос о немедленном увольнении с работы» [736] .

В фельетоне подробно описываются гонения, которыми подвергся И.А. Смородин за своё выступление. Однако заканчивается статья на оптимистической ноте:

«Иван Александрович Смородин, замученный травлей, в простоте душевной начал сомневаться в самом себе. Он начал думать, что ему и в самом деле лучше было бы не упоминать о русском народе.

Уважаемый Иван Александрович! Вы сказали очень хорошо, очень тепло – прекрасно сказали! Не стыдитесь ваших слов, не стыдитесь ваших чувств любви к великому и героическому русскому народу. Они вполне естественны и законны. Надо быть выродком или кретином, или врагом народа, чтобы не любить свой народ.

Тут всё ясно. Неясен лишь один вопрос – кто же организовал травлю честного учителя Ивана Александровича Смородина? Трудно предположить, чтобы здесь действовали только дураки, хотя и без дураков дело не обошлось. Несомненно, что Иван Александрович Смородин пал жертвой наглых действий врагов народа, попытавшихся скрыть свою подлинную личину под маской показной бдительности.

Нет никакого сомнения в том, что прокуратура призовёт к ответу виновников травли старого учителя» [737] .

Пройдёт семь лет, и выступая на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии, И.В. Сталин поднимет свой знаменитый тост за русский народ:

«Товарищи, разрешите мне поднять ещё один, последний тост.

Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа. (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики “ура”)

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!

За здоровье русского народа! (Бурные, долго несмолкающие аплодисменты) » [738]

Увы, сегодня времена «оплевания русской истории» вновь вернулись.

Глава 12. Якир и Бухарин: сплетни и документы [739]

Долгие годы разоблачители «культа личности» паразитировали на том, что тема репрессий считалась в СССР «закрытой». Пользуясь отсутствием опубликованных документов, они могли безнаказанно давать волю своим фантазиям. Вот характерное свидетельство известного историка-эмигранта С. Максудова:

«В своё время я много расспрашивал бывших узников ГУЛАГа о численности их лагерей и знаю, что большинство из них склонны сильно преувеличивать практическую роль Архипелага и его размеры. Разговоры о грузоподъёмности транспортных средств или даже просто о численности мужчин в определённых возрастных группах вызывали у них, как правило, только раздражение или неприязнь. Без особого успеха пытался я объясниться с Александром Исаевичем Солженицыным относительно ошибочного толкования им расчётов И. Курганова. Великий писатель ответил примерно так: поскольку советская власть прячет сведения, мы имеем право на любые догадки» [740] .

Однако сейчас, после открытия архивов, ситуация коренным образом изменилась. И что теперь прикажете делать профессиональным антисталинистам, загнанным в угол и припёртым к стене фактами? Признать свою неправоту? Ни в коем случае! Гораздо удобнее взять и объявить все «неудобные» документальные источники сфальсифицированными, противопоставляя им всякого рода «воспоминания», «рассказы очевидцев» и прочую художественную литературу.

Что же заслуживает большего доверия: документы или устные рассказы «узников ГУЛАГа»? Проанализируем для примера один конкретный эпизод «сталинских репрессий».

Как известно, во время февральско-мартовского Пленума 1937 года для выработки проекта постановления по делу Бухарина и Рыкова была создана специальная комиссия, председателем которой стал Микоян, а членами – Андреев, Сталин, Молотов, Л.М. Каганович, Ворошилов, Калинин, Ежов, Шкирятов, Крупская, Косиор, Ярославский, Жданов, Хрущев, Ульянова, Мануильский, Литвинов, Якир, Кабаков, Берия, Мирзоян, Эйхе, Багиров, Икрамов, Варейкис, Буденный, Я. Яковлев, Чубарь, Косарев, Постышев, Петровский, Николаева, Шверник, Угаров, Антипов, Гамарник [741] .

Вот «свидетельство» жены Бухарина – Анны Михайловны Лариной (Лурье):

«О мужественном поведении И.Э. Якира, входившего в комиссию по решению судьбы Бухарина и Рыкова и воздержавшегося от голосования, я узнала от жён Якира, Уборевича (Иерониму Петровичу сообщил об этом сам Якир), наконец, то же говорила мне жена Чудова. Учитывая ситуацию, поступок Якира можно приравнять к выступлению в защиту Бухарина и Рыкова.

Как вели себя в комиссии М.И. Ульянова и И.К. Крупская, узнать от жён военных мне не удалось. В это они посвящены не были. Но Л.К. Шапошникова рассказала мне со слов Чудова, что на комиссию они не явились. Иных подтверждений у меня нет. Но, похоже, так оно и было. Они-то хорошо понимали (уже знали), что изменить решение Сталина невозможно…» [742] .

А вот документальная версия, изложенная историками Г.А. Бордюговым и В.А. Козловым:

«Комиссия под председательством Микояна, созданная на Пленуме для выработки постановления по “делу т.т. Бухарина и Рыкова ”, приступила к работе в условиях, когда, казалось бы, вопрос ясен. Однако даже теперь Сталину пришлось прибегнуть к полumическому манёвру. Это подтверждает факт обсуждения заключительной формулировки резолюции. Вариант Ежова – исключить Бухарина и Рыкова из состава кандидатов ЦК ВКП(б) и членов ВКП(б) и предать их суду Военного трибунала с применением высшей меры наказания – расстрела – первоначально поддержали Будённый, Мануильский, Шверник, Косарев, Якир. Предложение Постышева – предать суду без применения расстрела – поддержали Шкирятов, Антипов, Хрущёв, Николаева, Косиор, Петровский, Литвинов. И неизвестно ещё, как бы развивались события, если бы Сталин не предложил ловкий и тонкий ход: “суду не предавать, а направить дело Бухарина и Рыкова в НКВД”, якобы для дополнительного расследования. Данный вариант поддержали сначала Ульянова, Крупская, Варейкис, Молотов, Ворошилов, а затем и все остальные члены комиссии. Об этом едином мнении сообщил Сталин 27 февраля 1937 года участникам Пленума. Пленум единогласно проголосовал за это решение при двух воздержавшихся – Бухарине и Рыкове» [743] .

Примерно о том же сообщает в своей книге Д. Волкогонов:

«– Я за предложение товарища Сталина. – Так заявили Крупская, Варейкис, Молотов, Ворошилов. Иные повторили слова Постышева – Косиор, Петровский, Литвинов: за “суд без расстрела”. Но из истории не выбросишь и того, что Косарев и Якир, ближайшие очередные жертвы беззакония, проголосовали и после сталинского предложения за “исключение, суд и расстрел ”» [744] .

Хотя Волкогонов и ссылается на архивный документ [745] , в его изложении есть небольшая, но все же непозволительная для серьёзного историка неточность: на заключительном голосовании специальной комиссии по делу Бухарина и Рыкова Якир в конце концов согласился с принятым единогласно «предложением т. Сталина». Тем не менее, Волкогонов справедливо пишет о том, что, выступая в прениях, Якир вместо «защиты Бухарина и Рыкова», придерживался совсем иного мнения: «исключить из состава кандидатов ЦК ВКП(б) и членов ЦК ВКП(б), предать суду и расстрелять».

Не подтверждается и версия супруги Бухарина о неявке на заседание комиссии М.И. Ульяновой и Н.К. Крупской.

Тем не менее, Ларина настаивает, что права именно она: «Однако я убеждена в том, что если документ голосования в комиссии (оно, как рассказали мне те же жёны, было поимённое) и сохранён для истории, он сохранён лишь в том виде, как того пожелал Сталин.

Именно поэтому документ о составе комиссии и ходе обсуждения, на котором основываются Г. Бордюгов и В. Козлов в статье “Николай Бухарин. Эпизоды политической биографии” и Д. Волкогонов в работе “Триумф и трагедия ” (политический портрет Сталина) не вызывает у меня доверия. На основе оставленного для истории документа можно заключить, что комиссия была куда многочисленней, чем об этом рассказал мне Бухарин. Возможно, Н.И. упомянул лишь главных членов комиссии, не исключено, что в комиссию были введены дополнительно не члены Политбюро уже после ухода Бухарина и Рыкова с пленума.

Подозрение вызывают противоречия между данными о поведении на комиссии Якира, полученными мною, и тем, как оно отражено в документе.

…

Многим членам комиссии, в том числе и А. Косареву, оставалось жить недолго, Якиру и вовсе чуть больше двух месяцев, и оставить свидетельство для истории, какое было угодно диктатору, ничего не стоило. Кстати, Нина Владгшировна Уборевич рассказала мне о поведении Якира на комиссии по собственной инициативе– “он был единственным, кто воздержался от голосования ”» [746] .

Что ж, посмотрим, насколько убедительна подобная версия.

Для начала зададимся вопросом, а в какой степени «вызывает доверие» само сочинение Лариной? Как правило, авторы воспоминаний описывают то, чему они были непосредственными свидетелями, в чем принимали личное участие. Однако связь Лариной с событиями на Пленуме прослеживается лишь в том, что она какое-то время делила кремлёвскую жилплощадь со своим мужем. Из множества «фактов», сообщённых мемуаристкой, с большим или меньшим доверием можно отнестись только к тем, о которых она пишет как о собственном, в том числе лагерном, опыте. Остальное, увы, проходит по категории слухов и сплетен. Воспроизведённое по памяти после долгих лет заключения и ссылки пресловутое «завещание» Бухарина, по правилам исторической науки также следует рассматривать как заведомо ненадёжный источник.

В чём же состоит личный опыт Лариной-Бухариной?

Легко заметить, что многие факты из её судьбы зачастую прямо противоречат тем оценкам пережитого, которые мемуаристка хотела бы внушить своим читателям. Так, несмотря на исключение из ВКП(б) и арест Бухарина, Лариной в течение нескольких месяцев удалось сохранять за собой кремлёвские апартаменты, которые достались её мужу как представителю партийной элиты. Причём именно Сталин категорически выступил против немедленного выселения супруги опального лидера «правых» из Кремля. Живя в Москве, Ларина дважды передавала мужу книги, запрошенные им для работы в тюрьме. Находясь в камере, Бухарин написал более 50 авторских листов: теоретические работы «Философские арабески» и «Социализм и культура», первую часть автобиографического романа «Времена», а также книгу стихов [747] , что явно не вписывается в красочно расписанную досужими публицистами картину «застенков НКВД», в которых к заключённым применяли пытки и издевательства.

Лишь после того, как летом 1937 года чекисты получили первые признательные показания Бухарина, его жене, наконец, было предложено покинуть Москву и переселиться на выбор в один из пяти городов Советского Союза (она выбрала Астрахань). Чуть позже, когда Ежов (опираясь, заметим, на узаконенное решение о применении репрессивных мер к членам семей «врагов народа») потребовал применить к Лариной высшую меру наказания, Сталин посчитал такое наказание чрезмерным и настоял на сохранении ей жизни [748] . Разумеется, Ларина многие годы провела в лагере и ссылке, но дожила до глубокой старости и даже дождалась «реабилитации» своего мужа.

Однако вернёмся к протоколу заседания Комиссии по делу Рыкова и Бухарина. Есть ли хоть какие-нибудь основания сомневаться в его достоверности? Сегодня, когда из хранилищ бывшего Центрального партийного архива извлечён оригинал документа и для всеобщего обозрения опубликована его фотокопия, малейшие сомнения в подлинности этого важного свидетельства работы комиссии Политбюро отпадают сами собой. А вот доводы Лариной основаны лишь на подозрениях и приводятся вообще без каких-либо доказательств. К примеру, она откровенно признаётся:

«Дальнейшие подробности мне стали известны от жён, мужья которых присутствовали на пленуме и были арестованы после Бухарина, но расстреляны до него. Сведения я получила главным образом от Сарры Лазаревны Якир, Нины Владимировны Уборевич и жены Чудова, Людмилы Кузьминичны Шапошниковой. Все трое рассказали мне одно и то же. Поэтому предполагаю, что информация точна» [749] .

Действительно, на первый взгляд, в своём рассказе Ларина опирается на три независимых источника. Но это только на первый взгляд. Дело в том, что собеседницы Лариной тоже не присутствовали на заседании комиссии. Откуда же они могли узнать «подробности»? Жена Якира – непосредственно от своего мужа. Жена Уборевича – от Уборевича. Однако Иероним Петрович на комиссии не присутствовал. Откуда же он узнал о поведении Якира? Ах да, ему «сообщил об этом сам Якир». Наконец, третий из супругов собеседниц Лариной, Чудов, опять-таки не входил в состав комиссии. Следовательно, и его жена тоже узнала о результатах голосования из вторых или третьих рук, и вся эта «точная информация» основана на сплетнях, первоисточником которых явился сам Якир. Надо полагать, ему попросту было стыдно признаться жене и друзьям, как он проголосовал на самом деле.

И, наконец, последнее утверждение Лариной: дескать, «фальсификация» была затеяна для того, чтобы «сохранить для истории» документ «в том виде, как того пожелал Сталин». То есть, протокол специально подделали, дабы опорочить доброе имя Якира в глазах потомков. Однако, как говорится, не слишком ли много чести? Документ совсем не предназначался для публикации, и увидел свет только в наше время. К тому же Сталину заниматься такими мелкими подлогами вообще не имело никакого смысла: почти на каждом из сохранившихся документов из недр Политбюро за 1937–1938 гг. есть виза или правка вождя. Так что сама мысль, будто Сталин занимался подчисткой нескольких страничек машинописного текста специально «для истории», тогда как только его личная «особая папка» содержит не одну сотню куда более впечатляющих документов на ту же тему, может прийти в голову лишь человеку с больным воображением.

Оставим, однако, в покое бредовые измышления недобросовестной мемуаристки и обратимся к фотокопии правленого рукой Микояна оригинала протокола специальной комиссии.

Что же мы видим? Во-первых, никто из присутствовавших не испытывал и тени сомнения, стоит ли исключать Бухарина и Рыкова из ЦК и ВКП(б), – все единодушно высказались «за», не соглашаясь лишь в том, насколько суровым должно быть наказание. С самым жёстким предложением выступил Ежов, мнение которого – «исключить из состава кандидатов ЦК ВКП(б) и членов ВКП(б) и предать суду с применением расстрела» – поддержали Будённый, Мануильский, Шверник, Косарев и Якир. Против применения смертной казни, но за предание Бухарина и Рыкова суду высказались Постышев, Шкирятов, Антипов, Хрущёв, Николаева, С. Косиор, Петровский и Литвинов. 16 из 36 членов комиссии не выступали в прениях, хотя, например, председательствующий А.И. Микоян ещё до начала её работы выразил солидарность с прозвучавшими в речи Ежова репрессивными мерами.

Наконец, несколько членов комиссии высказались «за предложение т. Сталина». Но в чём оно, собственно, состояло?

Из фотокопии протокола комиссии следует, что поначалу «предложение т. Сталина» сводилось к тому, чтобы ограничиться лишь административной ссылкой, без предания Бухарина и Рыкова суду и без передачи их дела в НКВД. Именно такое предложение – «выслать» – поддержали в прениях М. Ульянова, Варейкис, Крупская, Молотов, Ворошилов. Однако под давлением радикально настроенных членов комиссии оказалось принято другое решение, и для окончательного утверждения Пленумом ЦК была выработана иная «мотивированная резолюция», где уже говорилось о необходимости передать дело Бухарина и Рыкова в НКВД. Хотя так и не ясно, кто же всё-таки выступил с предложением такого содержания, оно получило поддержку всех членов комиссии. Возможно, это была чья-то реплика, или в сталинском выступлении на заседании комиссии обсуждалось несколько вариантов решения вопроса о деле Рыкова и Бухарина, но в любом случае «предложение т. Сталина» было самым мягким из всех прозвучавших.

Как напоминают читателям Дж. Гетти (США) и О. Наумов (Россия) в строго документированной книге «Дорога к террору: Сталин и самоуничтожение большевиков в 1932–1939 гг.», в рассматриваемый период «умеренная» позиция вождя по вопросу репрессий и, в частности, по отношению к Бухарину не была чем-то исключительным:

«Вслед за реабилитацией Бухарина в сентябре 1936 г. и предпринятыми Сталиным усилиями отложить судебное разбирательство против него на декабрьском Пленуме 1936 г., это был третий случай, когда Сталин лично вмешался, чтобы не отдавать Бухарина под суд» [750] .

Но это ещё не всё. Опровергая наветы и клевету записных обличителей Сталина, в своих комментариях к событиям на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) авторы приходят к следующему выводу:

«Теперь мы можем окончательно исключить так часто встречающуюся в литературе точку зрения, что Сталин в этот период уступал мнению коалиции старых большевиков, настроенных против террора. Среди часто упоминавшихся в этой роли (Куйбышев, Киров, Орджоникидзе и другие) никого на момент проведения Пленума не осталось в живых. Наоборот, по документам выходит, что Сталин был единственным, кто продолжал противиться как тюремному заключению, так и применению смертного приговора» [751] .

Любопытно, что это мнение учёных подкрепляют и некоторые другие сталинские инициативы, прозвучавшие на том же февральско-мартовском Пленуме. Так, одно из двух выступлений вождя было посвящено итогам дискуссии по вопросу об «уроках вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов по народным комиссариатам тяжёлой промышленности и путей сообщения». С этой речью [752] особенно полезно ознакомиться всем любителям «страшилок» про «большой террор»: главные предложения Сталина по преодолению в стране опасных общественно-политических тенденций сводились, не к массовым арестам и казням, а к необходимости… усилить работу внутри ВКП(б), сделав упор на развитии демократии, партийном образовании и идеологической переподготовке кадров на ленинских курсах.

Что же получается? В разливанном море мемуарно-публицистических сочинений (на манер ларинского «Незабываемого») Сталин представлен в образе коварного и алчущего крови вампира, шаг за шагом загоняющего в угол свои жертвы для будущей расправы. Однако подлинники архивных документов просто вопиют, что в самый канун «массовых репрессий» Сталин не только не стремился развязать «бойню» или каким-то образом ускорить драматический ход событий, но оказался, по сути, в меньшинстве или даже одиночестве в своих попытках сдержать кровожадные устремления своих коллег по ЦК.

Вот и судите сами, что же перевесит на весах истории: документы из архивов или сплетни озлобленных родственниц «врагов народа»?

Глава 13. Берия и чистка в НКВД

Понося на все лады Сталина, перестроившиеся историки и публицисты не забывают поливать грязью и его соратников. Особенно достаётся Лаврентию Павловичу Берии, предстающему в их опусах неким исчадием ада.

Не будем далеко ходить за примерами. Вот рецензия на книгу Леонида Млечина «Председатели КГБ. Рассекреченные судьбы». Перечисляя первых лиц советской госбезопасности, её автор Валерий Алексин безапелляционно заявляет:

«Несомненно, самой зловещей фигурой среди руководителей Лубянки является Лаврентий Берия» [753] .

Что же такого «зловещего» натворил Берия, чтобы заслужить подобную репутацию? Для начала давайте ознакомимся с его послужным списком.

Поработав в органах ОГПУ до 3 декабря 1931 года, Лаврентий Павлович переходит на партийную работу. С 14 ноября 1931 года по 31 августа 1938 года он – 1-й секретарь ЦК Компартии Грузии.

22 августа 1938 года Берия возвращается в «органы», получив должность первого заместителя наркома внутренних дел СССР, а 25 ноября 1938 года становится наркомом, сменив на этом посту Н.И. Ежова [754] .

Как мы видим, во время «большой чистки» 1937–1938 гг. Лаврентий Павлович находился на партийной работе в Закавказье, не имея к органам госбезопасности никакого отношения.

Несоответствие мифических представлений о Берии как «главном злодее», и его реальной роли в организации пресловутых репрессий приводит к тому, что Лаврентию Павловичу то и дело приписывают чужие «заслуги». Например, вот что пишет в своей книге «Россия и Япония. История военных конфликтов» A.B. Шишов:

«Своеобразной прелюдией этих боёв на монгольско-маньчжурской границе стало подписание 12 марта 1936 года в

Улан-Баторе между СССР и МНР Протокола о взаимопомощи. В нём правительства двух дружественных государств обязывались в случае нападения на одну из договаривающихся сторон оказать друг другу всяческую, в том числе и военную, помощь. Об этом советская сторона поставила в известность посла Японии в Москве.

После этого бериевский аппарат “почистил ” руководство Монгольской Народной Республики, освободив его от людей нерешительных, не способных твёрдо отстаивать государственную границу от японского милитаризма. В конце июля 1937 года в СССР был арестован как “враг народа” премьер-министр МНР Пэлжидийн Гэндэн, который был расстрелян 26 ноября того же года. Верховным судом СССР 15 декабря 1956 года П. Гэндэн был посмертно реабилитирован.

В том же 1937 году не стало военного министра МНР, главнокомандующего её армией, Гэлэгжорижайна Дэмида, который за два года до этого приказал монгольским пограничникам не ввязываться в бой с нападавшими японо-маньчжурами. Он ушёл из жизни 22 августа на станции Тайга в Кемеровской области, куда по приглашению Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова прибыл, чтобы принять участие в качестве наблюдателя на армейских учениях. Официальной причиной его смерти стало пищевое отравление » [755] .

Всё хорошо, но о каком «бериевском аппарате» идёт речь? Остаётся лишь предположить, что на станцию Тайга были командированы личные повара первого секретаря КП(б) Грузии.

Между тем в изданной четыре года спустя книге «Разгром Японии и самурайская угроза» Алексей Васильевич слово в слово повторил процитированный выше отрывок [756] .

Ещё чаще обвиняют Лаврентия Павловича в том, что он якобы уничтожил воспитанные Дзержинским кадры «честных чекистов». Как пишет тот же В. Алексин: «Именно Берия был организатором чисток НКВД, репрессий среди дипкорпуса» [757] .

Сторонники подобной точки зрения не гнушаются и прямых подлогов. Вот, например, еженедельник «Новости разведки и контрразведки» рассказывает о судьбе советского разведчика Фёдора Карповича Парпарова:

«27 мая 1938 г. Парпаров был арестован по указанию Берии и находился под следствием до июня 1939 г. Освобождён из-за отсутствия состава преступления (шпионаж)» [758] .

Как мы только что видели, 27 мая 1938 года Берия всё ещё возглавлял Компартию Грузии, не имея никакого отношения к НКВД, и, разумеется, не мог отдавать указания об аресте сотрудников госбезопасности. А вот к освобождению Ф.К. Парпарова Берия имел самое непосредственное отношение. Более того, через 4 месяца после выхода на свободу тот был вновь зачислен в штат внешней разведки. Разумеется, рядовой обыватель может и не знать, что в мае 1938 года Берия ещё находился на партработе в Тбилиси, однако для автора статьи полковника СВР Владимира Карпова подобные «ляпы» непростительны.

Кстати, Парпаров – далеко не единственный советский разведчик, реабилитированный и восстановленный в НКВД по инициативе Берии. В этой связи можно вспомнить С.З. Апресяна, С.Т. Карина, P.P. Соболь (Ирина Гуро) и многих других.

Еще больше «анахронизмов» в изданном в 1995 году СВР биографическом справочнике «Ветераны внешней разведки России».

«По указанию Берии к середине 1938 года почти все резиденты внешней разведки были отозваны в Москву, многим из них выражено недоверие, и назад они не вернулись» [759] .

Как мы выяснили, в середине 1938 года Берия всё ещё находился в Тбилиси и никаких указаний резидентам отдавать не мог.

Своеобразный «перл» содержится в биографии разведчика Григория Сергеевича Сыроежкина:

«В 1938 году [Сыроежкин] в частной беседе высказал мнение о невиновности Тухачевского и других военачальников, дела которых были состряпаны Берией и его подручными» [760] .

Не будем здесь обсуждать, «состряпано» ли дело Тухачевского, или же военный заговор действительно имел место. Однако в любом случае Тухачевский с компанией были осуждены и расстреляны ещё в июне 1937 года, то есть опять-таки без участия Берии.

Менее очевиден подлог в биографии Павла Михайловича Фитина, возглавлявшего внешнюю разведку накануне Великой Отечественной войны:

«После войны Берия рассчитался со строптивым начальником разведки, который оказался прав в отношении сроков нападения Германии на СССР. В конце июня 1946 года по его распоряжению генерал-лейтенант Фитин был освобождён от занимаемой должности, на которой блестяще зарекомендовал себя в годы войны. До конца того же года он находился в распоряжении Управления кадров МГБ СССР.

В декабре 1946 года П.М. Фитина направляют заместителем уполномоченного МГБ в Германию, где он находился до 1947 года.

В 1947 году его вновь понижают в должности: П.М. Фитин назначается на пост заместителя начальника Управления госбезопасности по Свердловской области. Затем Берия перебрасывает его в Алма-Ату.

Однако Берия не решился на прямую физическую расправу с П.М. Фитиным, очевидно помня, что Сталину известен его вклад в информационное обеспечение победы над врагом. В 1951 году Берия распорядился уволить его из органов госбезопасности “по неполному служебному соответствию ” без военной пенсии, так как опальный генерал-лейтенант не имел соответствующей выслуги лет.

Лишь после ареста и суда над Берией и его подручными в 1953 году П. М. Фитину удалось устроиться директором фотокомбината Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, где он работал до конца жизни» [761] .

Опять-таки, не будем здесь выяснять, насколько «блестяще» зарекомендовали себя Фитин и его подчинённые [762] . Лучше посмотрим, как выглядит его послевоенная биография согласно архивным документам:

с 12 мая 1943 г. – начальник 1-го управления НКГБ (позднее – МГБ) СССР;

с 15 июня 1946 г. – в распоряжении управления кадров МГБ;

с сентября 1946 г. – зам. уполномоченного МГБ в Германии;

с 1 апреля 1947 г. – зам. начальника УМГБ Свердловской области;

с 27 сентября 1951 г. – министр госбезопасности Казахстана;

с 16 марта по 16 июля 1953 г. – начальник УМВД Свердловской области;

29 ноября 1953 г. – уволен из МВД по служебному несоответствию [763] .

Итак, во-первых, к 15 июня 1946 года Лаврентий Павлович уже не руководил органами госбезопасности [764] . Следовательно, он не имел отношения ни к снятию Фитина с поста руководителя разведки, ни к его последующим перемещениям. Во-вторых, именно после ареста Берии «опальный генерал-лейтенант» был сперва снят с должности, а затем и уволен по служебному несоответствию. Впрочем, Фитину, можно сказать, повезло. Похоже, Берия действительно его недолюбливал и поэтому, став в марте 1953 года министром МВД, к себе не приблизил. А то быть бы Павлу Михайловичу расстрелянным по приказу Хрущёва.

Почему же именно Берия, а не Ежов или, скажем, Ягода выбран «обличителями тоталитаризма» на роль кровожадного монстра?

Выше я уже ссылался на книгу Н.В. Петрова и К.В. Скоркина «Кто руководил НКВД, 1934–1941». Среди прочей интересной информации, в этом фундаментальном справочнике имеется и анализ национального состава руководства НКВД за соответствующий период [765] . Анализ весьма примечателен. Во-первых, он выполнен сотрудниками «Мемориала», которых трудно обвинить в антисемитизме. Во-вторых, отвечает критериям научности – составлен на основе архивных данных, авторы чётко определяют рассматриваемый контингент:

«В исследовании нами учитывались наркомы внутренних дел СССР и их заместители, начальники управлений и отделов центрального аппарата НКВД, наркомы внутренних дел всех союзных и автономных республик (исключение составила Нахичеванская АССР), начальники УНКВД краёв и областей, входивших в состав РСФСР, УССР, Белорусской ССР и Казахской ССР. Не учитывались руководители НКВД тех автономных областей РСФСР, которые не изменяли в рассматриваемый период административный статус, а также руководители НКВД областей в составе Киргизской, Таджикской, Туркменской и Узбекской ССР. В то же время начальники УНКВД тех автономных областей РСФСР, чей статус повысился до автономных республик, нами учтены » [766] .

Итак, вот как менялся национальный состав руководства НКВД с момента образования наркомата до момента его разделения на НКВД и НКГБ [767] :

Получается весьма любопытная картина. На момент создания НКВД, 10 июля 1934 года, из 96 руководящих работников 30 были русскими, а 37 – евреями. Кроме того, имелось 4 поляка, 7 латышей и 2 немца. На момент снятия Ягоды, 26 сентября 1936 года, ситуация усугубляется: из 110 руководителей 43 – евреи, 33 – русские, 5 – поляки, 9 – латыши, 2 – немцы. Таким образом, сложилось явно ненормальное положение, когда среди высшего слоя руководителей органов госбезопасности 14,5 % составляли выходцы из стран – вероятных противников СССР, а доля евреев достигла почти 40 %, превысив долю русских, украинцев и белорусов вместе взятых.

После прихода Ежова из руководства НКВД целенаправленно вычищаются поляки, латыши и немцы. Процент евреев тоже падает. 1 сентября 1938 года, к концу «ежовщины», из 150 руководителей НКВД русских уже 85, евреев – 32. Однако доля последних (21 %) всё ещё непропорционально высока. Кроме того, увеличение процента русских идёт в основном за счёт заполнения новых вакансий.

Но вот к руководству органами госбезопасности приходит Берия и ситуация радикальным образом меняется. На 1 июля 1939 года среди 153 руководящих работников НКВД имелось 102 русских, 19 украинцев и 6 евреев (3,92 %). Аналогичная картина наблюдалась и на более низком уровне: к началу 1940 года национальный состав Центрального аппарата НКВД выглядел так: русских – 3073 (84 %), украинцев – 221 (6 %), евреев– 189 (5 %), белорусов – 46 (1,25 %), армян – 41 (1,1 %), грузин – 24 (0,7 %), татар – 20 (0,5 %), и т. д. [768]

Сразу оговоримся: ни Берия, ни Сталин не являлись антисемитами. Например, тот же освобождённый и восстановленный в органах Ф.К. Парпаров был евреем. Они всего лишь исправили ситуацию, когда процент евреев в системе НКВД во много раз превышал их долю в населении страны.

Наконец, рассмотрим такой вопрос, как масштабы репрессий внутри НКВД. Широкое распространение получила цифра в 20 тысяч репрессированных чекистов, запущенная в своё время в оборот председателем КГБ СССР В.М. Чебриковым:

«В результате ложных обвинений жертвами репрессий стали более 20 тысяч чекистов, высокопрофессиональных работников, преданных партии коммунистов. Многие из них начинали работать с Ф.Э. Дзержинским и В. Р. Менжинским» [769] .

На первый взгляд, это утверждение соответствует действительности. Так, согласно справке о численности репрессированных сотрудников ОГПУ-НКВД за 1933–1939 гг. [770] :

Но это только на первый взгляд. Вопреки расхожим представлениям, органы госбезопасности были лишь частью НКВД, причем отнюдь не самой многочисленной. В подчинении наркомата находились также пограничные и внутренние войска, милиция, пожарная охрана, ЗАГСы и даже такие структуры, как Главное управление государственной съёмки и картографии и Главное управление мер и весов [771] . Кроме того, приведённая статистика включает арестованных не только за «контрреволюционные», но и за уголовные преступления.

Какова же доля чекистов среди арестованных? При Ежове с 1 октября 1936 года по 15 августа 1938 года было арестовано 2273 сотрудника госбезопасности, из них за «контрреволюционные преступления» – 1862. После прихода Берии за 1939 год к ним прибавилось ещё 937 человек [772] . Следует учесть, что часть арестованных сотрудников была впоследствии освобождена и восстановлена в органах.

Таким образом, названная Чебриковым цифра завышена в несколько раз и включает в себя не столько «преданных партии чекистов», сколько проворовавшихся пожарников и другую не менее достойную публику.

Думаю, после всего сказанного читатель сам сможет сделать вывод, был ли Берия «зловещей фигурой», а если да, то в чьих глазах.

Глава 14. Липовая телеграмма

Разоблачая «культ личности» на XX съезде КПСС, среди прочего Никита Сергеевич упомянул и о таком возмутительном факте:

«Когда волна массовых репрессий в 1939 году начала ослабевать, когда руководители местных партийных организаций начал ставить в вину работникам НКВД применение физического воздействия к арестованным, – Сталин направил

10 января 1939 года шифрованную телеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам Управлений НКВД. В этой телеграмме говорилось:

“ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК В КП (б)… Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКН(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод”.

Таким образом, самые грубые нарушения социалистической законности, пытки и истязания, приводившие, как это было показано выше, к оговорам и самооговорам невинных людей, были санкционированы Сталиным от имени ЦК ВКП(б)» [773] .

В отличие от делегатов XX съезда, сегодня мы знаем, что верить на слово Хрущёву нельзя – многие из его «разоблачений» на поверку оказались откровенным враньём и клеветой. Однако в данном случае, на первый взгляд, факт подтвердился – телеграмма опубликована со ссылкой на Архив Президента РФ:

Слева направо: Л.М. Заковский, М.И. Литвин, А.И. Успенский

«10.01.1939

26/ш

Шифром ЦК ВКП(б)

Секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД

ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов – крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, – следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме. Опыт показал, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам. метод, поскольку он правильно применяется на практике. Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и не-разоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод. ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартии, чтобы они при проверке работников НКВД руководствовались настоящим разъяснением. Секретарь ЦК ВКП (б) И.СТАЛИН» [774] .

Однако прежде чем каяться в очередном «преступлении сталинского режима», имеет смысл обратить внимание на целый ряд странностей и несообразностей.

Вначале замечания по форме. «Телеграмма» напечатана не на бланке, а на обычных листках бумаги. На ней нет подписи – ни сталинской, ни чьей бы то ни было. Впрочем, публикаторы «документа» утверждают, будто слова «заядлых» и «заклятых» вписаны сталинской рукой [775] , однако не приводят этому никаких доказательств.

Также совершенно непонятно, на каком основании делопроизводитель 1956 года оставил пометки на секретном архивном документе 1939 года.

Ещё более существенны замечания по содержанию. В тексте «телеграммы» упомянуты фамилии трёх «мерзавцев», «загадивших» метод физического воздействия и понёсших за это «должную кару» – Заковский, Литвин и Успенский. И действительно, комиссар госбезопасности 1-го ранга Л.М. Заковский был арестован 30 апреля 1938 года и расстрелян 29 августа того же года [776] .

Однако комиссар госбезопасности 3-го ранга М.И. Литвин репрессиям не подвергался – 12 ноября 1938 года он покончил жизнь самоубийством:

«После дневного телефонного разговора с Ежовым Литвин вечером должен был выехать в Москву. За час до отхода поезда застрелился у себя на квартире. Этот факт в НКВД пытались скрыть: Литвин был похоронен тайно» [777] .

Считать самоубийство «должной карой» будет явной натяжкой. Тут скорее просится на язык формулировка «ушёл от справедливого возмездия».

Но это ещё «цветочки». Куда интересней ситуация с третьим персонажем. Нарком внутренних дел УССР комиссар госбезопасности 3-го ранга А.И. Успенский 14 ноября 1938 года бежал из Киева и скрылся, оставив в служебном кабинете записку: «Труп ищите в Днепре». Был объявлен во всесоюзный розыск. Ориентировка для его задержания была направлена в территориальные, транспортные органы и пограничные отряды НКВД.

«Должную кару» Успенский в конце концов всё-таки получил: 15 апреля 1939 года он был задержан в г. Миассе Челябинской области, 27 января 1940 года приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания и на следующий день расстрелян [778] . Однако на 10 января 1939 года– дату «телеграммы» – бывший чекист всё ещё находился в бегах.

Будь «телеграмма» подлинной, Сталину не составило бы труда указать в её тексте фамилии именно тех высокопоставленных сотрудников НКВД, которые действительно были осуждёны и расстреляны за перегибы в следственной работе. А то несолидно получается. Если самоубийство Литвина с большой натяжкой ещё можно трактовать как «должную кару», то Успенский всё ещё на свободе. И вполне может удрать за кордон, как это сделал семь месяцев назад начальник УНКВД

Дальневосточного края комиссар госбезопасности 3-го ранга Г.С. Люшков, бежавший 13 июня 1938 года в оккупированную японцами Маньчжурию [779] . Вот будет позорище!

Зато если «телеграмма» состряпана в 1956 году, всё встает на свои места. Какая разница, был Литвин расстрелян или покончил самоубийством? Какая разница, когда именно был пойман Успенский? Двадцать лет прошло, кто помнит подробности? На таких вот «мелочах» и проваливаются те, кто фабрикует фальшивые документы.

Ещё пара замечаний. В «телеграмме» говорится, что «применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП». Увы, такое «разрешение» нигде не найдено.

Опять же, если применение физического воздействия к подследственным санкционировано ЦК ВКП(б), то и отменить это разрешение может только ЦК. Однако никаких постановлений ЦК об отмене пыток нам не известно.

Защитники версии о подлинности «телеграммы» указывают на ряд документов, опубликованных в том же сборнике «Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР “Смерш”», в которых эта телеграмма упомянута. Однако давайте посмотрим эти документы:

«26 января 1939 г.

№ 5 8лсс

Совершенно секретно

ЦКВКП(б) – товарищу СТАЛИНУ КВ.

Прошу разрешить ознакомить работников центрального аппарата Прокуратуры СССР, осуществляющих надзор за следствием по делам НКВД, с содержанием шифртелеграммы ЦК ВКП (б) от 10 января с.г., адресованной секретарям Крайкомов и Обкомов ВКП (б), ЦК нацкомпартий, НКВД Союзных и автономных республик и УНКВД краёв и областей.

Одновременно прошу разрешить секретарям Крайкомов, Обкомов ВКП (б) и ЦК нацкомпартий ознакомить с содержанием названной шифртелеграммы местных прокурорских работников, осуществляющих надзор за следствием в органах НКВД.

А. ВЫШИНСКИЙ .» [780]

Ни слова о содержании самой шифртелеграммы.

«27 января 1939 г.

Сов. секретно

Шифром

Копия

Секретарям Обкомов, Крайкомов, ЦК нацкомпартий

Ознакомьте местных прокурорских работников, осуществляющих надзор за следствием в органах НКВД, с содержанием ш ифрт ел еграммы ЦК ВКП (б) от 10 января с. г. за № 26/ш о методах следствия. № 83/ш

Секретарь ЦК И. СТАЛИН» [781] .

И опять о содержании шифртелеграммы ни слова. Как и в аналогичной записке Сталина от 14 февраля 1939 года, где предписывается ознакомить с её содержанием председателей областных, краевых и республиканских судов [782] .

То есть, достаточно всего лишь заменить исходный текст шифртелеграммы поддельным, вписав туда пассажи о допустимости физического воздействия, и всё в порядке.

Более весомым аргументом в пользу подлинности шифротелеграммы является письмо B.C. Абакумова И.В. Сталину от 17 июля 1947 года, в котором, в частности, сказано:

«8. В отношении изобличённых следствием шпионов, диверсантов, террористов и других активных врагов советского народа, которые нагло отказываются выдать своих сообщников и не дают показаний о своей преступной деятельности, органы МГБ, в соответствии с указанием ЦК ВКП (б) от 10 января 1939 года, применяют меры физического воздействия.

В центре – с санкции руководства МГБ СССР.

На местах – с санкции министров государственной безопасности республик и начальников краевых и областных Управлений МГБ» [783] .

Однако шифротелеграмма от 10 января 1939 года (если считать её подлинной), всего лишь подтверждает разрешение ЦК ВКП(б) от 1937 года. А значит, Абакумов должен был сослаться на документ 1937 года, или на оба документа сразу. Поневоле возникает мысль, что письмо Абакумова частично или полностью сфальсифицировано.

«Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах».

Наконец, непонятен сам смысл пресловутой шифротелеграммы. Упомянутые в её тексте «буржуазные разведки» действительно нередко применяют в своей практике физическое воздействие. Однако никаких официальных письменных разрешений на подобные меры, да ещё и подписанных первыми лицами государства, при этом не требуют. Зато скомпрометировать такая вот телеграмма, разосланная по всем обкомам, может запросто. Создаётся впечатление, будто Сталин решил заранее облегчить жизнь будущим десталинизаторам, дав им повод вдоволь позавывать о зверствах «кровавого тоталитарного режима».

Глава 15. Срок за опоздание – миф или реальность?

Непременным атрибутом мрачной атмосферы всеобщего страха, пронизывавшего, по уверениям обличителей, жизнь советского общества в годы правления Сталина, являются пресловутые «10 лет за 15 минут». Дескать, даже за 15-минутное опоздание на работу полагался полновесный лагерный срок. Например, вот что пишет известный историк-диссидент Рой Медведев:

«С 1940 г. в стране было введено ещё несколько крайне жестоких законов, на основании которых за три опоздания на работу более чем на 20 минут или за один прогул рабочие и служащие отдавались под суд и могли быть приговорены даже к 3–5 годам лагерей» [784] .

Более того, уже появились и конкретные «жертвы», о страданиях которых с придыханием рассказывают их потомки. Например, в биографии «героя Хасавьюрта» Александра Лебедя, можно обнаружить такую запись:

«Отец, Лебедь Иван Андреевич, рабочий, в 1937 был за два 5-минутных опоздания на работу осуждён на 5 лет лишения свободы» [785] .

Как же обстояли дела в действительности?

Уголовная ответственность за прогулы и за самовольный уход с предприятий была установлена 26 июня 1940 года Указом Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений»:

«Согласно представления Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов – Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

1. Увеличить продолжительность рабочего дня рабочих и служащих во всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях и учреждениях:

с семи до восьми часов – на предприятиях с семичасовым рабочим днём;

с шести до семи часов – на работах с шестичасовым рабочим днём, за исключением профессий с вредными условиями труда, по спискам, утверждаемым СНК СССР;

с шести до восьми часов – для служащих учреждений;

с шести до восьми часов – для лиц, достигших 16-ти лет.

2. Перевести во всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях и учреждениях работу с шестидневки на семидневную неделю, считая седьмой день недели – воскресенье – днём отдыха.

3. Запретить самовольный уход рабочих и служащих из государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений, а также самовольный переход с одного предприятия на другое или из одного учреждения в другое.

Уход с предприятия и учреждения, или переход с одного предприятия на другое и из одного учреждения в другое может разрешить только директор предприятия или начальник учреждения.

4. Установить, что директор предприятия и начальник учреждения имеет право и обязан дать разрешение на уход рабочего и служащего с предприятия или из учреждения в следующих случаях:

а) когда рабочий, работница или служащий согласно заключению врачебно-трудовой экспертной комиссии не может выполнять прежнюю работу вследствие болезни или инвалидности, а администрация не может предоставить ему другую подходящую работу в том же предприятии или учреждении, или когда пенсионер, которому назначена пенсия по старости, желает оставить работу;

б) когда рабочий, работница или служащий должен прекратить работу в связи с зачислением его в высшее или среднее специальное учебное заведение.

Отпуска работницам и женщинам служащим по беременности и родам сохраняются в соответствии с действующим законодательством.

5. Установить, что рабочие и служащие, самовольно ушедшие из государственных, кооперативных и общественных предприятий или учреждений, предаются суду и по приговору народного суда подвергаются тюремному заключению сроком от 2-х месяцев до 4-х месяцев.

Установить, что за прогул без уважительной причины рабочие и служащие государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений предаются суду и по приговору народного суда караются исправительно-трудовыми работами по месту работы на срок до б месяцев с удержанием из заработной платы до 25 %.

В связи с этим отменить обязательное увольнение за прогул без уважительных причин.

Предложить народным судам все дела, указанные в настоящей статье, рассматривать не более чем в 5-дневный срок и приговоры по этим делам приводить в исполнение немедленно.

6. Установить, что директора предприятий и начальники учреждений за уклонение от предания суду лиц, виновных в самовольном уходе с предприятия и из учреждения, и лиц, виновных в прогулах без уважительных причин – привлекаются к судебной ответственности.

Установить также, что директора предприятий и начальники учреждений, принявшие на работу укрывающихся от закона лиц, самовольно ушедших с предприятий и из учреждений, подвергаются судебной ответственности.

7. Настоящий Указ входит в силу с 27 июня 1940 года.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР

М. Калинин

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР

А. Горкин

Москва, Кремль. 26 июня 1940 г.» [786] .

Три недели спустя, 17 июля был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О запрещении самовольного ухода с работы трактористов и комбайнеров, работающих в машинно-тракторных станциях», распространивший действие Указа от 26 июня 1940 года и на эти категории трудящихся [787] .

7 августа 1940 года оба этих указа были утверждены 7-й сессией Верховного Совета СССР 1-го созыва [788] .

Наконец, 10 августа 1940 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О рассмотрении народными судами дел о прогулах и самовольном уходе с предприятий и учреждений без участия народных заседателей», согласно которому эти дела должны были рассматриваться народными судьями единолично [789] .

На первый взгляд, все эти меры существенно ограничивали права и свободы советских трудящихся. Вот что пишет уже цитировавшийся мною ранее Питер Соломон:

«В действительности введение уголовной ответственности за нарушения трудовой дисциплины не было ударом грома среди ясного неба. Скорее, оно явилось кульминацией десятилетней борьбы между советским режимом и промышленным рабочим классом»1.

Типичный взгляд западного либерала. Исходя из концепции приоритета прав личности над общественными интересами, канадский историк расценивает происходящее лишь как конфликт между отдельными гражданами и подавляющей их свободы государственной машиной. Общей картины он видеть не желает. Между тем именно в это десятилетие Советский Союз совершал стремительный рывок, чтобы успеть догнать промышленно развитые державы до начала новой мировой войны. Ценой успеха или неудачи было само существование населяющих нашу страну народов.

Бурный рост советской промышленности привёл к исчезновению безработицы и создал колоссальную потребность в рабочей силе. В результате многие рабочие стали попросту пренебрегать нормами трудовой дисциплины. Оно и понятно. Советский Союз населяли отнюдь не лубочные герои, воспетые официозной пропагандой, а вполне обычные люди, среди которых хватало и рвачей, и шкурников. Один из таких «сознательных пролетариев» цинично заявил в 1929 году, выступая на собрании:

«Трудовая дисциплина является насилием рабочего, я протестую против трудовой дисциплины… не верьте этим фанатикам, которые в данное время ходят и проповедуют, они ведут к гибели нас. Будь проклят тот, кто потеет на казённой работе» [790] .

Терпеть такое положение было нельзя. И не только потому, что успешное развитие промышленности немыслимо без производственной дисциплины. Заложенные в основу советского государственного устройства принципы справедливости вовсе не означали, что ко всем гражданам следует относиться одинаково. Наоборот, справедливость требует не только поощрять добросовестных работников, но и наказывать лодырей и разгильдяев, так и норовящих отдать обществу поменьше, а взамен ухватить кусок пожирней.

Неудивительно, что советское руководство начало постепенно «закручивать гайки», прижимая лентяев и бездельников. 15 ноября 1932 года выходит постановление ЦИК и СНК СССР «Об увольнении за прогул без уважительных причин». Если до этого уволить нерадивого работника можно было лишь в том случае, если он в течение месяца прогуляет не менее трёх дней, то теперь для этого стало достаточно одного прогула:

«Установить, что в случае хотя бы одного дня неявки на работу без уважительных причин, работник подлежит увольнению с предприятия или из учреждения с лишением его права пользования выданных ему, как работнику данного предприятия или учреждения продовольственных и промтоварных карточек, а также с лишением права пользования квартирой, предоставленной ему в домах данного предприятия или учреждения» [791] .

Следующий комплекс шагов по укреплению трудовой дисциплины был предпринят в конце декабря 1938 года. Новые меры предусматривали как поощрения для добросовестных работников, так и наказания для лентяев.

20 декабря принимается постановление СНК СССР «О введении трудовых книжек», благодаря которому появилась возможность отслеживать трудовую карьеру и тем самым отличить добросовестных работников от перебегающих с предприятия на предприятие «летунов» [792] .

27 декабря указами Президиума Верховного Совета СССР было введено звание Героя Социалистического Труда, а также учреждены медали «За трудовую доблесть» и «За трудовое отличие» [793] .

На следующий день было принято совместное постановление СНК СССР, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС «О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины, улучшению практики государственного социального страхования и борьбе с злоупотреблениями в этом деле». Оно было призвано исправить явно ненормальную ситуацию, когда нерадивые работники пользуются теми же социальными благами, что и добросовестные.

«Используя ныне действующее правило о порядке предоставления отпусков, согласно которому право на отпуск предоставляется по истечении 5 1/2-месячной работы в предприятии или учреждении, летуны и лодыри, перебегая из одного предприятия в другое, ухитряются получать два отпуска в течение года, оказываясь в преимущественном положении перед добросовестными рабочими и служащими».

Отныне право на очередной отпуск стало предоставляться лишь по истечении 11 месяцев непрерывной работы на данном предприятии.

«Большие злоупотребления имеют место также в практике использования отпусков по беременности и родам. Нередки факты, когда некоторые женщины, стремящиеся обманным путём поживиться за счёт государства, поступают на работу в предприятия и учреждения незадолго до родов только для того, чтобы получить 4-месячный отпуск за счёт государства и больше не возвращаться на работу».

Отныне отпуск по беременности стал составлять 35 календарных дней до родов и 28 после родов. При этом он давался и оплачивался лишь тем, кто проработал на данном предприятии не менее 7 месяцев.

Ужесточилась ответственность за нарушения трудовой дисциплины:

«Рабочий или служащий, допустивший опоздание на работу без уважительных причин, или преждевременно ушедший на обед, или запоздавший приходом с обеда, или раньше времени ушедший с предприятия или из учреждения, или бездельничавший в рабочее время, подвергается администрацией взысканию: замечание или выговор, или выговор с предупреждением об увольнении; перевод на другую, ниже оплачиваемую работу на срок до 3 месяцев, или смещение на низшую должность.

Рабочий или служащий, допустивший три таких нарушения в течение одного месяца или четыре нарушения в течение двух месяцев подряд, подлежит увольнению, как прогульщик, как нарушитель закона о труде и трудовой дисциплине».

При увольнении по собственному желанию работник должен был предупреждать администрацию за месяц. Размер пособия по временной нетрудоспособности отныне ставился в зависимость от времени непрерывного стажа на данном предприятии [794] .

9 января 1939 года в «Правде» было опубликовано разъяснение:

«1. Взыскания за опоздание на работу без уважительных причин, которые предусмотрены статьёй 1 Постановления СНК СССР, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС от 28 декабря 1938 года, должны применяться за опоздание, не превышающее 20 минут после начала работы в предприятии или учреждении.

2. Рабочие и служащие, которые без уважительных причин явились на работу с опозданием более чем на 20 минут, к работе не допускаются, считаются прогульщиками и подлежат немедленному увольнению» [795] .

Вскоре началась 2-я мировая война. Советское руководство во главе со Сталиным стремилось всеми силами укрепить обороноспособность нашей страны. Ввиду значительного увеличения численности Вооружённых сил часть рабочих была призвана в армию. Между тем в погоне за длинным рублём нерадивые работники постоянно переходили с одного предприятия на другое. Одной из лазеек для таких «летунов» стало правило об автоматическом увольнении за прогул. Чтобы исправить ситуацию и был принят Указ от 26 июня 1940 года.

Согласно приказу наркома юстиции СССР и Прокурора Союза ССР № 84/133 от 22 июля 1940 года, рабочих и служащих, допустивших опоздание без уважительных причин более чем на 20 минут после обеденного перерыва или самовольный уход с работы ранее, чем за 20 минут до обеденного перерыва или окончания рабочего дня также следовало привлекать к судебной ответственности, как за прогул, по части 2 ст.5 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года [796] .

Таким образом, за прогул и приравненное к нему опоздание более чем на 20 минут полагалось до шести месяцев исправительно-трудовых работ по месту работы с удержанием до 25 % заработка. То есть, нерадивые работники не отправлялись в тюрьмы и лагеря, а наказывались рублём, продолжая трудиться на своём рабочем месте.

Впрочем, в случае повторного прогула при не отбытом до конца наказании за предыдущий прогул и вправду можно было сесть в тюрьму. Согласно постановлению пленума Верховного суда СССР от 23 июля 1940 года:

«В тех случаях, когда осуждённый за прогул без уважительных причин к исправительно-трудовым работам по месту работы совершит во время отбывания этого наказания новый прогул без уважительных причин, такие действия осуждённого следует рассматривать как уклонение от отбывания назначенного по приговору суда наказания. В этом случае, применительно к ст.26 Исправительно-трудового кодекса РСФСР и соответствующим статьям ИТК других союзных республик, неотбытый срок исправительно-трудовых работ заменяется тюремным заключением на тот же срок» [797] .

Однако поскольку максимальный срок исправительно-трудовых работ по Указу от 26 июня 1940 года составлял шесть месяцев, срок тюремного заключения в подобном случае также не мог превышать шести месяцев.

Как мы видим, пять лет за два прогула, якобы полученные отцом генерала Лебедя, да ещё и в 1937 году (за три года до принятия Указа от 26 июня 1940 года) – явная выдумка. За что же сидел Лебедь-старший? Скорее всего, за банальную уголовщину. Мало кто из бывших преступников готов признаться своим детям, что отсидел заслуженно. Вот и «приукрасил» Иван Андреевич свою биографию в духе антисталинских «разоблачений».

Всего до начала Великой Отечественной войны по Указу от 26 июня 1940 года было осуждено свыше 3 млн человек, из них 16 % за самовольную смену места работы [798] .

Кем были эти люди – «невинными жертвами» или заслуженно наказанными разгильдяями и бездельниками?

Указ от 26 июня 1940 года вводил ответственность не просто за прогул, а за «прогул без уважительной причины». Согласно разъяснениям Верховного суда СССР «у судей не было никакого права игнорировать медицинские справки (бюллетени) или карать людей, которые уходили с работы, чтобы попасть на приём к врачу в поликлинике. Судьи были неправы, когда засудили одинокого старика, который был слишком болен для того, чтобы пойти к врачу. То же относилось к случаю с врачом, который опоздал в больницу из-за другой медицинской работы в институте, и к истории с медсестрой, которая опоздала на работу после того, как две предыдущие ночи провела у постели своего больного ребёнка.

Одним из самых приемлемых предлогов для прогулов и даже для самовольного оставления работы была необходимость ухода за детьми. Так, Коллегия по уголовным делам отвергла заключение по делу одной женщины, электрика по профессии, которая не пошла на завод и осталась дома, потому что у её сына болели зубы. Так как ребёнка нельзя было оставить без присмотра, суд постановил: факт преступления не обнаружен» [799] .

В № 12 журнала «Социалистическая законность» за 1940 год была опубликована статья Зинаиды Вышинской (дочери А.Я. Вышинского) и Владимира Меншагина «Уголовная ответственность за прогул без уважительной причины и самовольный уход с работы», в которой анализировались правительственные и судебные постановления по вопросам трактовки Указа от 26 июня 1940 года. «В статье были указаны уважительные причины для опоздания, а также случаи, исключающие несение уголовной ответственности (состояние здоровья, дорожно-транспортное происшествие, пожар, оказание помощи заболевшему члену семьи, помощь жертве несчастного случая). Проспавший человек был невиновен, если его сосед по комнате передвинул стрелки часов. Наконец, был подвергнут обсуждению вопрос о диапазоне применения закона (он не применялся по отношению к учащимся, бойцам Красной Армии и членам колхозов)» [800] .

Как я уже отмечал в предыдущей части книги, в отличие от нынешнего российского правосудия, сталинские суды довольно часто выносили оправдательные приговоры. Не стал исключением и Указ от 26 июня – к 1941 году доля оправдательных приговоров составила в среднем 25 % [801] .

Таким образом, не затрагивая интересов добросовестных работников, Указ от 26 июня 1940 года позволил приструнить лодырей и бездельников, чем весьма способствовал повышению трудовой дисциплины накануне войны.

Глава 16. Как маршал Блюхер воевал с японцами

С хрущёвских времён принято считать репрессированных накануне Великой Отечественной войны советских военачальников безвинно пострадавшими «военными гениями». Так ли это? Рассмотрим в качестве примера деятельность маршала В.К. Блюхера.

В 30-х годах прошлого века в воздухе ощутимо запахло новой мировой войной. Среди тех, кто готовился принять активное участие в очередном переделе мира, была и Япония. Сосредоточив свои усилия на экспансии в раздираемый хаосом гражданской войны Китай, она быстро добилась ощутимых успехов. В сентябре 1931 года началась агрессия Японии в Маньчжурии, а уже 1 марта следующего года там было провозглашено марионеточное государство Маньчжоу-Го.

Однако при дальнейшем расширении зоны своего влияния Страна Восходящего Солнца должна была неизбежно столкнуться с интересами других великих держав – США, Англии и СССР. Следовало решить, с кем из них воевать в первую очередь? Наиболее слабым из потенциальных противников выглядел Советский Союз. Японские вооружённые силы уже имели опыт победы в войне 1904–1905 годов. В гражданскую войну японские интервенты ушли из Сибири и с Дальнего Востока фактически непобеждёнными, из-за противоречий с США. Тем не менее, японцы понимали, что их северный сосед обладает огромным потенциалом. Надо было выяснить, научились ли русские воевать в новых условиях, в эпоху танков и самолётов. Сделать это можно было единственным способом – на поле боя.

Для проверки прочности советских рубежей был выбран участок границы в районе Владивостока – цепь сопок, отделяющих озеро Хасан от поймы реки Тюмень-Ула. Согласно Хунчунскому протоколу, заключённому между Россией и Китаем в 1886 году, граница должна была проходить по гребням сопок. Однако японцы намерены были сдвинуть её к берегу озера, поскольку вершины сопок позволяли контролировать проходившие с советской стороны железную и шоссейные дороги.

Ещё летом 1929 года во время советско-китайского конфликта в районе Китайско-Восточной железной дороги для защиты дальневосточных рубежей нашей страны была сформирована Особая Краснознамённая Дальневосточная армия (ОКДВА). 17 мая 1935 года на её базе был создан Дальневосточный военный округ, однако уже 2 июня он был преобразован обратно в армию, с сохранением за ней функций военного округа. Наконец, 28 июня 1938 года приказом наркома обороны № 0107, в связи с обострением советско-японских отношений, на базе ОКДВА был создан Дальневосточный фронт [802] .

При всех этих переименованиях и переформированиях неизменным оставалось одно: командующий. С самого начала им был «легендарный герой гражданской войны» В.К. Блюхер. Первый кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды, Маршал Советского Союза, Василий Константинович по праву считался среди советских военачальников специалистом по Дальнему Востоку. В 1921–1922 годах он был военным министром и главкомом Народно-революционной армии Дальневосточной республики. В 1924–1927 годах, вплоть до разрыва советско-китайских отношений – главным военным советником в этой стране. Наконец, именно под его командованием в 1929 году части Красной Армии победили китайские войска в столкновении на КВЖД [803] .

Тем не менее, опыта войны против современной армии командующий не имел. Кроме того, к 1938 году это был уже далеко не тот лихой полководец, как прежде. Чувствуя себя фактическим правителем обширного края, Блюхер постепенно привык к спокойной и вольготной жизни вдали от московского начальства. Герой гражданской войны пристрастился к обильным возлияниям в компании подхалимов и прихлебателей. В 1932 году он женился в третий раз на 17-летней Глафире Безверховой (самому Блюхеру к тому моменту было уже 42 года). Впрочем, сам по себе этот факт не был особо предосудительным. Недаром, как гласит легенда, когда во время Великой Отечественной войны Сталину доложили об амурных похождениях одного из генералов, Верховный главнокомандующий изрёк: «Что дэлать будэм? Завыдовать будэм!» Главное, чтобы не страдало порученное дело. А в данном случае оно страдало.

За девять лет своего командования Блюхер так и не удосужился соорудить автомобильную дорогу вдоль Транссибирской магистрали. В результате в случае серьёзной войны достаточно было японским диверсантам взорвать пару мостов или тоннелей, чтобы полностью дезорганизовать снабжение советских войск. Впоследствии новый командующий Дальневосточным фронтом генерал И.Р. Апанасенко построит такую дорогу всего за полгода [804] .

Вверенные попечению Блюхера войска постепенно деградировали. Вместо боевой подготовки красноармейцев постоянно отвлекали на разнообразные хозяйственные работы. Когда в мае 1938 года, в преддверии возможного конфликта с японцами, из Москвы категорически потребовали вернуть к 1 июля всех откомандированных бойцов в свои части, это сделано не было. Танкисты не знали своих машин, авиация ОКДВА также отличалась низкой боеспособностью.

Между тем, в Москву из года в год шли бодрые рапорты об успехах, росте боевой и политической подготовки воинов-дальневосточников. В таком же духе был выдержан и многочасовой доклад Блюхера, сделанный им на заседании Главного военного совета 28–31 мая 1938 года.

Утром 13 июня 1938 года к японцам перебежал начальник управления НКВД по Дальневосточному краю комиссар госбезопасности 3-го ранга Генрих Люшков. Выслуживаясь перед новыми хозяевами, он подробно рассказал о дислокации советских войск, о кодах, применявшихся в военных сообщениях, передал прихваченные с собой шифры радиосвязи, списки и оперативные документы.

Два дня спустя японский поверенный в делах в СССР Ниси, явившись в наркомат иностранных дел, официально потребовал вывода советских пограничников с высот в районе озера Хасан и передачи указанной территории японцам. 20 июля японский посол в Москве М. Сигэмицу повторил притязания своего правительства. При этом он заявил, что если условия Японии не будут выполнены, она применит силу.

Советское руководство прекрасно сознавало, что на подобные требования может быть лишь один адекватный ответ. 22 июля нарком обороны К.Е. Ворошилов отдал директиву о приведении Дальневосточного фронта в боевую готовность. Однако подобный оборот событий отнюдь не вызвал энтузиазма у Блюхера, поведение которого в сложившейся ситуации больше всего напоминало поведение общественника Бунши из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», готового сдать Кемскую волость шведам, лишь бы те оставили его в покое.

Мечтая поскорее вернуться к бутылкам и молодой жене, маршал решил самовольно заняться «мирным урегулированием» конфликта. 24 июля, втайне от своего собственного штаба, а также от находившихся в Хабаровске зам. наркома внутренних дел Фриновского и зам. наркома обороны Мехлиса он отправил комиссию на высоту Заозёрная. В результате «расследования», произведённого без привлечения начальника местного пограничного участка, комиссия установила, что в возникновении конфликта виновны наши пограничники, якобы нарушившие границу на 3 метра. Совершив этот достойный нынешних «миротворцев» вроде Шеварднадзе и Лебедя поступок, Блюхер отправил телеграмму наркому обороны, в которой потребовал немедленного ареста начальника погранучастка и других «виновных в провоцировании конфликта». Однако эта «мирная инициатива» не встретила понимания в Москве, откуда последовало строгое указание прекратить возню с комиссиями и выполнять решения Советского правительства об организации отпора японцам.

Тем временем, рано утром 29 июля две японские роты перешли государственную границу, атаковав наш пограничный пост на высоте Безымянная, обороняемый 11 пограничниками. В ходе ожесточённого боя им удалось овладеть высотой, однако подошедший резерв пограничников и стрелковая рота выбили японцев обратно.

Два дня спустя последовала новая попытка. В 3 часа утра 31 июля японцы открыли артиллерийский огонь и силами двух пехотных полков перешли в наступление на высоты Заозёрная и Безымянная, которые и были ими заняты после четырёхчасового боя. Произошло это в основном из-за того, что не было принято действенных мер для поддержки пограничников полевыми войсками, которые в этот момент находились в 30–40 км от района боёв.

Тем временем Блюхер фактически саботировал организацию вооружённого отпора вторгшимся агрессорам. Дело дошло до того, что 1 августа, при разговоре по прямому проводу Сталин задал ему риторический вопрос: «Скажите, товарищ Блюхер, честно, – есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами? Если нет у вас такого желания, скажите прямо, как подобает коммунисту, а если есть желание, я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля» [805] .

Однако выехав на место событий, маршал только мешал своим подчинённым. В частности, он упорно отказывался использовать против японцев авиацию под предлогом опасения нанести урон мирному корейскому населению сопредельной полосы. При этом, несмотря на наличие нормально работающей телеграфной связи, Блюхер в течение трёх суток уклонялся от разговора по прямому проводу с наркомом Ворошиловым.

Выбить японские войска с нашей территории было поручено 39-му стрелковому корпусу. Командиром его по приказу из Москвы был назначен комкор Г.М. Штерн, бывший до этого у Блюхера начальником штаба. 2–3 августа была предпринята попытка взять обратно захваченные высоты, которая закончилась неудачей. Наконец, 6 августа, подтянув дополнительные силы, советские войска перешли в решительное наступление и к 9 августа очистили нашу территорию от японцев. На следующий день японское правительство предложило начать переговоры и 11 августа боевые действия между советскими и японскими войсками были прекращены.

Анализируя ход военных действий, следует отметить, что советские войска выступили к границе по боевой тревоге совершенно неподготовленными. Ряд артиллерийских батарей оказались в зоне боевых действий без снарядов, запасные стволы к пулеметам заранее не были подогнаны, винтовки выдавались непристрелянными, а многие бойцы и даже одно из стрелковых подразделений 32-й дивизии прибыли на фронт вовсе без винтовок. Командирам и штабам не хватало карт района конфликта. Все рода войск, в особенности пехота, обнаружили неумение действовать на поле боя, маневрировать, сочетать движение и огонь, применяться к местности, изобилующего горами и сопками. Танковые части были использованы также неумело, вследствие чего понесли большой урон в материальной части.

В результате советская сторона потеряла убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести 960 человек, ранеными и заболевшими – 3279 человек [806] . Японские потери составили 650 человек убитыми и около 2500 ранеными [807] . Если учесть, что советские войска использовали авиацию и танки, а японцы нет, соотношение потерь должно было быть совсем другим.

А ведь боевые действия шли при полном нашем господстве в воздухе. В частности, вечером 6 августа по японским позициям отбомбились 60 тяжёлых четырёхмоторных бомбардировщиков ТБ-3. По свидетельствам очевидцев, эффект применения туполевских машин был потрясающий. Вот что вспоминал позднее командир орудия сержант Тосио Огава:

«Когда я увидел надвигающуюся армаду четырехмоторных русских самолётов мне стало не по себе. Я сразу понял, что многие из нас после этой бомбёжки вряд ли увидят завтрашний рассвет. Признаюсь, мне стало страшно. С приближением тяжёлых бомбардировщиков гул их моторов становился всё более давящим и, оглянувшись, я заметил, как многие мои товарищи мечутся в поисках укрытий. Некоторые ложились на землю лицом вниз и затыкали уши, кто-то сворачивался калачиком, другие, не выдержав напряжения, бросились в бежать в тыл. Троих из них тут же застрелили офицеры штаба нашего дивизиона, а одному мечом отрубил голову лейтенант Итаги.

К сожалению, более или менее должным образом были оборудованы только передовые позиции на господствующих высотах, а наш гаубичный дивизион находился практически на ровном месте. Ситуация усугублялась тем, что наши офицеры были не меньше нас, рядовых, потрясены разворачивающейся трагедией и сами не знали, что надо делать. Видимо, в вышестоящих штабах посчитали, что не стоит информировать личный состав строевых частей о возможностях авиации противника.

Тем временем, самолёты оказались над нашими головами, и в следующее мгновение мы услышали нарастающий свист падающих бомб. Их было так много, а вой рассекаемого фугасками воздуха нарастал так быстро, что уже через пару секунд в нём потонули звуки выстрелов наших немногочисленных зениток.

Спустя мгновение на нас обрушился ураган бомбовых разрывов. Наши позиции трясло как при 12-бальном землетрясении. Первый удар взрывной волны я встретил напрягшись, но затем меня швыряло, как тряпичную куклу, и только в первый момент я почувствовал боль от того, что при падении ударился коленом о землю. Меня подбрасывало раз за разом, а я даже не пытался удержаться на земле, хватаясь за камни и малейшие неровности грунта. Все мои мышцы были как будто из сырой глины. Я хотел посмотреть, что происходит вокруг меня, но ничего не увидел, так как всё вокруг заволокло пылью и дымом, сквозь который то впереди, то где-то сбоку вспыхивали молнии всё новых и новых разрывов. Видимо я был сильно контужен, так как ничего не слышал. Впрочем, вряд ли в то момент я хотел что-то слышать. В голове билась только одна мысль: когда же закончится весь этот ужас? Однако он продолжался как ни в чем не бывало и в какой-то момент как далёкая надежда мелькнула мысль, что запас бомб на самолётах не бесконечен.

Внезапно всё прекратилось.

…Пыль медленно оседала на землю, и постепенно я стал видеть небо над головой. Тишина была оглушающая. Первым кого я увидел был хохотавший над чем-то лейтенант Итаги. Последний раз когда я его видел перед бомбёжкой он был безукоризненно одет с окровавленным самурайским мечом в правой руке и белым платком в левой. Теперь же он был грязнее последнего нищего. Поначалу я подумал, что налёт вражеских бомбардировщиков всё же не нанёс нам существенного урона и лейтенант смеется над противником.

Однако а следующее мгновение я понял, что всё гораздо трагичнее. Рядом валялась перевёрнутая гаубица, передок и убитые кони. Снаряды и зарядные гильзы были разбросаны. Я по-прежнему ничего не слышал, но, попытавшись встать, понял, что это выше моих сил. Меня замутило и я остался лежать. Вид безмолвно хохочущего лейтенанта Итаги был настолько страшен, что я закрыл глаза. В это момент ко мне начал возвращаться слух, и первое, что я услышал, был душераздирающий смех лейтенанта Итаги…

…Позже, находясь в госпитале, я узнал что из нашего дивизиона остались в живых только двое – я и лейтенант Итаги…» [808]

При этом советские лётчики едва не ухитрились развязать химическую войну:

«2 августа советская авиация начала работать с раннего утра. Весь день в воздухе “висели ” Р-Зеты 21-и и 59-й эскадрилий. Они поодиночке вели разведку района боевых действий и соседних участков границы. К сожалению, туман мешал и наблюдению, и бомбометанию. В семь утра к Заозёрной вышли 22 СБ, 17 ССС, семь Р-Зет и 13 И-15, но экипажи побоялись в тумане поразить своих и вернулись. Некоторые документы говорят, что в этом вылете участвовала также 4-я эскадрилья 53-й бригады на самолётах Р-10, которую вел комбриг Бондаренко. Якобы именно они по ошибке несли к Заозёрной вместо осколочных химические бомбы. Но в большинстве других бумаг, в том числе в итоговом отчёте, эта оплошность, которая, возможно, повлекла бы за собой неприятные политические последствия, приписывается группе И-15.

Осколочно-химические бомбы АОХ-10 подвесили вместо обычных осколочных АО-10. Расследование показало, что отправленный на склад за боеприпасами старший лейтенант отобрал бомбы согласно накладной просто по внешнему виду, не глядя на маркировку. Впрочем, он в ней просто ничего не понимал, так же как и обслуживающий персонал склада, включая его начальника. Никто из них не мог отличить АО-10 от АОХ-10.

На обратном пути самолёты сбросили часть неиспользованных бомб на одном из полигонов (при этом некоторые взорвались за его границами), часть – в озеро Талым и в бухту на побережье океана. Два звена сели с бомбами, лишь на допросах узнав, что же они возили к Заозёрной. Удивительно, что даже после этого одну химическую бомбу умудрились потерять на аэродроме! Когда авиация покинула передовые площадки, на нее случайно наткнулись армейские разведчики и решили подорвать там же, где и нашли. Ядовитое облако понесло на автомобильную трассу, и только чудом никто не пострадал» [809] .

Как часто бывало в нашей истории, за разгильдяйство высшего военного начальства и плохую подготовку солдат расплачивались своим героизмом командиры подразделений. Об этом, в частности, свидетельствуют большие потери комсостава – 152 убитых командиров и 178 младших командиров [810] .

Тем не менее, советская пропаганда представила результаты столкновения на Хасане как громкую победу Красной Армии. Страна чествовала своих героев. И действительно, формально поле боя осталось за нами, однако следует иметь в виду, что японцы не особенно старались удержать высоты за собой.

Что же касается главного «героя», то его также ожидала заслуженная награда. После завершения боевых действий Блюхер был вызван в Москву, где 31 августа 1938 года под председательством Ворошилова состоялось заседание Главного военного совета РККА в составе членов военного совета Сталина, Щаденко, Буденного, Шапошникова, Кулика, Локтионова, Блюхера и Павлова, с участием Председателя СНК СССР Молотова и зам. наркома внутренних дел Фриновского, рассмотревшее вопрос о событиях в районе озера Хасан и действиях командующего Дальневосточным фронтом. В результате Блюхер был снят с должности, арестован и 9 ноября 1938 года расстрелян (по другой версии, он умер во время следствия).

Учитывая печальный опыт блюхеровского руководства, было принято решение не сосредотачивать командование советскими войсками на Дальнем Востоке в одних руках. На месте Дальневосточного фронта были созданы две отдельные армии, непосредственно подчинённые наркому обороны, а также Забайкальский военный округ.

Советские бойцы любуются захваченными трофеями

Возникает вопрос, были ли действия Блюхера обыкновенным разгильдяйством, или же они являлись сознательным саботажем и вредительством? Поскольку материалы следственного дела до сих пор засекречены, однозначно ответить на подобный вопрос мы не можем. Однако считать версию о предательстве Блюхера заведомо ложной тоже нельзя. Так, ещё 14 декабря 1937 года советский разведчик Рихард Зорге сообщал из Японии:

«Ведутся, например, серьёзные разговоры о том, что есть основания рассчитывать на сепаратистские настроения маршала Блюхера, а потому в результате первого решительного удара можно будет достигнуть с ним мира на благоприятных для Японии условиях» [811] . О наличии оппозиционно настроенной группы в командовании Дальневосточного фронта рассказывал японцам и перебежчик Люшков.

Что же касается якобы невозможности измены столь заслуженного революционного командира, то история знает немало подобных примеров. Так, перебегали на сторону противника генералы Французской республики Дюмурье и Моро. Подобным же образом в 1814 году предали Наполеона его маршалы.

А уж о заговоре немецких генералов против Гитлера и говорить не приходится, хотя многие из них имели перед Третьим Рейхом заслуги никак не меньшие, чем Блюхер перед СССР.

С точки зрения японского командования, разведка боем прошла довольно успешно. Выяснилось, что русские по-прежнему воюют плохо, даже в условиях численного и технического превосходства. Однако ввиду незначительности масштабов столкновения в Токио решили провести новую пробу сил, которая и состоялась в следующем году на реке Халхин-Гол. Вопреки стенаниям обличителей Сталина насчёт «обезглавивших» Красную Армию массовых репрессий, выяснилось, что советские войска на Дальнем Востоке явно повысили свою боеспособность.

Совершенно секретно

ПРИКАЗ Народного комиссара обороны Союза ССР

№ 0040

4 сентября 1938 г.

г. Москва

31 августа 1938 г. под моим председательством состоялось заседание Главного военного совета РККА в составе членов Военного совета: тт. Сталина, Щаденко, Будённого, Шапошникова, Кулика, Локтионова, Блюхера и Павлова, с участием Председателя СНК СССР т. Молотова и зам. Народного комиссара внутренних дел т. Фриновского.

Главный военный совет рассмотрел вопрос о событиях в районе озера Хасан и, заслушав объяснения комфронта т. Блюхера и зам. члена Военного совета ДКФронта [812] т. Мазепова, пришёл к следующим выводам:

1. Боевые операции у озера Хасан явились всесторонней проверкой мобилизационной и боевой готовности не только тех частей, которые непосредственно принимали в них участие, но и всех без исключения войск ДКФронта.

2. События этих немногих дней обнаружили огромные недочёты в состоянии ДКФронта. Боевая подготовка войск, штабов и командно-начальствующего состава фронта оказались на недопустимо низком уровне. Войсковые части были раздёрганы и небоеспособны; снабжение войсковых частей не организовано. Обнаружено, что Дальневосточный театр к войне плохо подготовлен (дороги, мосты, связь).

Хранение, сбережение и учёт мобилизационных и неприкосновенных запасов как фронтовых складов, так и в войсковых частях, оказалось в хаотическом состоянии.

Ко всему этому обнаружено, что важнейшие директивы Главного военного совета и Народного комиссара обороны командованием фронта на протяжении долгого времени преступно не выполнялись. В результате такого недопустимого состояния войск фронта мы в этом сравнительно небольшом столкновении понесли значительные потери – 408 человек убитыми и 2807 человек ранеными. Эти потери не могут быть оправданы ни чрезвычайной трудностью местности, на которой пришлось оперировать нашим войскам, ни втрое большими потерями японцев [813] .

Количество наших войск, участие в операциях наших авиации и танков давало нам такие преимущества, при которых наши потери в боях могли бы быть намного меньшими.

И только благодаря расхлябанности, неорганизованности и боевой неподготовленности войсковых частей и растерянности командно-политического состава, начиная с фронта и кончая полковым, мы имеем сотни убитых и свыше тысячи раненых командиров, политработников и бойцов. Причём процент потерь командно-политического состава неестественно велик – около 40 %, что лишний раз подтверждает, что японцы были разбиты и выброшены за пределы нашей границы только благодаря боевому энтузиазму бойцов, младших командиров, среднего и старшего командно-политического состава, готовых жертвовать собой, защищая честь и неприкосновенность территории своей великой социалистической Родины, а также благодаря умелому руководству операциями против японцев тов. Штерна и правильному руководству тов. Рычагова действиями нашей авиации.

Таким образом, основная задача, поставленная Правительством и Главным военным советом войскам ДКФронта – обеспечить на ДВ полную и постоянную мобилизационную и боевую готовность войск фронта, – оказалась невыполненной.

3. Основными недочётами в подготовке и устройстве войск, выявленными боевыми действиями у озера Хасан, являются:

а) Недопустимо преступное растаскивание из боевых подразделений бойцов на всевозможные посторонние работы.

Главный военный совет, зная об этих фактах, ещё в мае с.г. своим постановлением (протокол № 8) категорически запретил разбазаривать красноармейцев на разного рода хозяйственные работы и потребовал возвращения в части к 1 июля с.г. всех бойцов, находящихся в таких откомандировках. Несмотря на это, командование фронта ничего не сделало для возвращения в свои части бойцов и командиров, и в частях продолжал существовать громадный некомплект в личном составе, части были дезорганизованы. В таком состоянии они и выступили по боевой тревоге к границе. В результате этого в период боевых действий пришлось прибегать к сколачиванию из разных подразделений и отдельных бойцов частей, допуская вредную организационную импровизацию, создавая невозможную путаницу, что не могло не сказаться на действиях наших войск;

б) Войска выступили к границе по боевой тревоге совершенно неподготовленными. Неприкосновенный запас оружия и прочего боевого имущества не был заранее расписан и подготовлен для выдачи на руки частям, что вызвало ряд вопиющих безобразий в течение всего периода боевых действий. Начальники управлений фронта и командиры частей не знали, какое, где и в каком состоянии оружие, боеприпасы и другое боевое снабжение имеются. Во многих случаях целые артбатареи оказались на фронте без снарядов, запасные стволы к пулемётам заранее не были подогнаны, винтовки выдавались непристрелянными, а многие бойцы и даже одно из стрелковых подразделений 32-й дивизии прибыли на фронт вовсе без винтовок и противогазов. Несмотря на громадные запасы вещевого имущества, многие бойцы были посланы в бой в совершенно изношенной обуви, полубосыми, большое количество красноармейцев было без шинелей. Командирам и штабам не хватало карт района боевых действий;

в) Все рода войск, в особенности пехота, обнаружили неумение действовать на поле боя, маневрировать, сочетать движение и огонь, применяться к местности, что в данной обстановке, как и вообще в условиях ДВ, изобилующего горами и сопками, является азбукой боевой и тактической выучки войск.

Танковые части были использованы неумело, вследствие чего понесли большие потери в материальной части.

4. Виновными в этих крупнейших недочётах и в понесённых нами в сравнительно небольшом боевом столкновении чрезмерных потерях являются командиры, комиссары и начальники всех степеней ДКФронта, и в первую очередь – командующий ДКФ маршал Блюхер.

Вместо того, чтобы честно отдать все свои силы делу ликвидации последствий вредительства и боевой подготовки ДКФронта и правдиво информировать Наркома и Главный военный совет о недочётах в жизни войск фронта, т. Блюхер систематически, из года в год, прикрывал свою заведомо плохую работу и бездеятельность донесениями об успехах, росте боевой подготовки фронта и общем благополучном его состоянии. В таком же духе им был сделан многочасовой доклад на заседании Главного военного совета 28–31 мая 1938 г., в котором он скрыл истинное состояние войск ДКФ и утверждал, что войска фронта хорошо подготовлены и во всех отношениях боеспособны.

Сидевшие рядом с Блюхером многочисленные враги народа умело скрывались за его спиной, ведя свою преступную работу по дезорганизации и разложению войск ДКФронта. Но и после разоблачения и изъятия из армии изменников и шпионов т. Блюхер не сумел или не захотел по-настоящему реализовать очищение фронта от врагов народа. Под флагом особой бдительности он оставлял вопреки указаниям Главного военного совета и Наркома незамещёнными сотни должностей командиров и начальников частей и соединений, лишая таким образом войсковые части руководителей, оставляя штабы без работников, не способными к выполнению своих задач. Такое положение т. Блюхер объяснял отсутствием людей (что не отвечает правде) и тем самым культивировал огульное недоверие ко всем командно-начальствующим кадрам ДКФронта.

5. Руководство командующего ДКФронтом маршала Блюхера в период боевых действий у озера Хасан было совершенно неудовлетворительным и граничило с сознательным пораженчеством. Всё его поведение за время, предшествующее боевым действиям, и во время самих боёв явилось сочетанием двуличия, недисциплинированности и саботирования вооружённого отпора японским войскам, захватившим часть нашей территории. Заранее зная о готовящейся японской провокации и о решениях Правительства по этому поводу, объявленных т. Литвиновым послу Сигемицу, получив ещё 22 июля директиву Народного комиссара обороны о приведении всего фронта в боевую готовность, т. Блюхер ограничился отдачей соответствующих приказов и ничего не сделал для проверки подготовки войск для отпора врагу и не принял действительных мер для поддержки пограничников полевыми войсками. Вместо этого он совершенно неожиданно 28.08 [814] подверг сомнению законность действий наших пограничников у озера Хасан. В тайне от члена военного совета т. Мазепова, своего начальника штаба т. Штерна, зам. Наркома обороны т. Мехлиса, зам. Наркома внутренних дел т. Фриновского, находившихся в это время в Хабаровске, т. Блюхер послал комиссию на высоту Заозёрная и без участия начальника погранучастка произвёл расследование действий наших пограничников. Созданная таким подозрительным порядком комиссия обнаружила «нарушение» нашими пограничниками маньчжурской границы на 3 метра и, следовательно, «установила» нашу «виновность» в возникновении конфликта на оз. Хасан.

Ввиду этого т. Блюхер шлёт телеграмму Наркому обороны об этом мнимом нарушении нами маньчжурской границы и требует немедленного ареста начальника погранучастка и других «виновников в провоцировании конфликта» с японцами.

Эта телеграмма была отправлена т. Блюхером также в тайне от перечисленных выше товарищей.

Даже после получения указания от Правительства о прекращении возни со всякими комиссиями и расследованиями и о точном выполнении решений Советского правительства и приказов Наркома т. Блюхер не меняет своей пораженческой позиции и по-прежнему саботирует организацию вооружённого отпора японцам. Дело дошло до того, что 1 августа с.г. при разговоре по прямому проводу тт. Сталина, Молотова и Ворошилова с т. Блюхером, т. Сталин вынужден был задать ему вопрос: «Скажите, т. Блюхер, честно, есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами? Если нет у вас такого желания, скажите прямо, как подобает коммунисту, а если есть желание, я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля».

От всякого руководстве боевыми действиями т. Блюхер самоустранился, прикрыв это самоустранение посылкой наштафронта т. Штерна в район боевых действий без всяких определённых задач и полномочий. Лишь после неоднократных указаний Правительства и Народного комиссара обороны о прекращении преступной неразберихи и устранении дезорганизации в управлении войсками и только после того, как Нарком назначил т. Штерна командиром корпуса, действующего у озера Хасан, специального многократного требования применения авиации, от введения в бой которой т. Блюхер отказывался под предлогом опасения поражений корейского населения, только после приказа т. Блюхеру выехать на место событий т. Блюхер берётся за оперативное руководство. Но при этом более чем странном руководстве он не ставит войскам ясных задач на уничтожение противника, мешает боевой работе подчинённых ему командиров, в частности, командование 1-й армии фактически отстраняется от руководства своими войсками без всяких к тому оснований; дезорганизует работу фронтового управления и тормозит разгром находящихся на нашей территории японских войск. Вместе с тем т. Блюхер, выехав к месту событий, всячески уклоняется от установления непрерывной связи с Москвой, несмотря на бесконечные вызовы его по прямому проводу Народным комиссаром обороны. Целых трое суток при наличии нормально работающей телеграфной связи нельзя было добиться разговора с т. Блюхером.

Вся эта оперативная «деятельность» маршала Блюхера была завершена отдачей им 10.08 приказа о призыве в 1-ю армию 12-ти возрастов. Этот незаконный акт явился тем непонятней, что Главный военный совет в мае с.г., с участием т. Блюхера и по его же предложению решил призвать в военное время на ДВ всего лишь 6 возрастов. Этот приказ т. Блюхера провоцировал японцев на объявление ими своей отмобилизации и мог втянуть нас в большую войну с Японией. Приказ был немедля отменён Наркомом.

На основании указаний Главного военного совета

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. В целях скорейшей ликвидации всех выявленных крупных недочётов в боевой подготовке и состоянии войсковых частей ДКФ, замены негодного и дискредитировавшего себя в военном и политическом отношении командования и улучшения условий руководства в смысле приближения его к войсковым частям, а также усиления мероприятий по оборонной подготовке Дальневосточного театра в целом

– Управление Дальневосточного Краснознамённого фронта расформировать.

2. Маршала т. Блюхера от должности командующего войсками Дальневосточного Краснознамённого фронта отстранить и оставить его в распоряжении Главного военного совета РККА.

3. Создать из войск Дальневосточного фронта две отдельные армии с непосредственным подчинением Народному комиссару обороны:

а) 1-ю Отдельную Краснознамённую армию в составе войск, согласно приложению № 1, подчинив Военному совету 1-й армии в оперативном отношении Тихоокеанский флот,

Управление армии дислоцировать – г. Ворошилов. В состав армии включить полностью Уссурийскую область и часть областей Хабаровской и Приморской. Разграничительная линия со 2-й армией – по р. Бикин;

б) 2-ю Отдельную Краснознамённую армию в составе войск, согласно приложению № 2, подчинив Военному совету 2-й армии в оперативном отношении Амурскую Краснознамённую флотилию.

Управление армии дислоцировать – г. Хабаровск. В состав армии включить Нижне-Амурскую, Хабаровскую, Приморскую, Сахалинскую, Камчатскую области, Еврейскую автономную область, Корякский, Чукотский национальные округа;

в) Личный состав расформировываемого фронтового управления обратить на укомплектование управлений 1-й и 2-й Отдельных Краснознамённых армий.

4. Утвердить:

а) Командующим 1-й Отдельной Краснознамённой армией комкора т. Штерна Г.М., членом Военного совета армии дивизионного комиссара т. Семеновского Ф.А., начальником штаба комбрига т. Попова М.М.;

б) командующим 2-й Отдельной Краснознамённой армией комкора т. Конева И.С., членом Военного совета армии бригадного комиссара т. Бирюкова Н.И., начальником штаба комбрига т. Мельника К.С.

5. Вновь назначенным командующим армиями сформировать управления армий по прилагаемому проекту штатов.

6. До прибытия в Хабаровск командующего 2-й Отдельной Краснознамённой армией комкора т. Конева И.С. во временное командование вступить комдиву т. Романовскому.

7. К формированию армий приступить немедленно и закончить к 15 сентября 1938 г.

8. Начальнику Управления по комначсоставу РККА личный состав расформировываемого Управления Дальневосточного Краснознамённого фронта использовать для укомплектования управлений 1-й и 2-й Отдельных Краснознамённых армий.

9. Начальнику Генерального штаба дать соответствующее указание командующим 1-й и 2-й армиями о распределении между армиями складов, баз и прочего фронтового имущества. Иметь в виду при этом возможность использования начальников родов войск РККА и их представителей, находящихся в данное время на Дальнем Востоке, для быстрого выполнения этой работы.

10. Военному совету 2-й Отдельной Краснознамённой армии к 1 октября с.г. восстановить управления 18-го и 20-го стрелковых корпусов с дислокацией – 18 ск – Куйбышевка и 20 ск – Биробиджан.

На восстановление этих корпусных управлений обратить расформировываемые управления Хабаровской оперативной группы и 2-й армии ДКФронта.

11. Военным советам 1-й и 2-й Отдельных Краснознамённых армий:

а) немедля приступить к наведению порядка в войсках и обеспечить в кратчайший срок их полную мобилизационную готовность. О принятых мероприятиях и проведении их в жизнь военным советам армий доносить Народному комиссару обороны один раз в пятидневку;

б) обеспечить полное выполнение приказов Народного комиссара обороны №№ 0071 и 0165 1938 г. О ходе выполнения этих приказов доносить через каждые три дня, начиная с 7 сентября 1938 г.;

в) категорически запрещается растаскивание бойцов, командиров и политработников на различного вида работы.

В случаях крайней необходимости военным советам армий разрешается, только с утверждения Народного комиссара обороны, привлекать к работам войсковые части при условии использования их только организованно, чтобы на работах были целые подразделения во главе со своими командирами, политработниками, сохраняя всегда полную их боевую готовность, для чего подразделения должны своевременно сменяться другими.

12. О ходе формирования управлений командующим 1-й и 2-й Отдельными Краснознамёнными армиями доносить мне по телеграфу шифром 8, 12 и 15 сентября.

Народный комиссар обороны СССР

Маршал Советского Союза

К. Ворошилов

Начальник Генерального штаба РККА

командарм 1 ранга

Б. Шапошников

РГВА. Ф.4. Оп.11. Д.54. Л. 19–27. Цит. по: Приказы народного комиссара обороны СССР: 1937 – 21 июня 1941 г. / Сост. Емелин A.C. и др. М., 1994. С. 56–61.

Глава 17. Полёты на гробах

С хрущёвских времён как образец сталинского самодурства и нетерпимости преподносится «расправа» над начальником Главного управления ВВС Красной Армии П.В. Рычаговым. На служебном совещании в Кремле, где обсуждались перспективы развития авиации, молодой авиационный генерал отважно бросил в лицо Сталину: «Вы заставляете нас летать на гробах!», за что и был репрессирован.

Вот как рассказывал об этом адмирал И.С. Исаков в беседе с писателем Константином Симоновым 21 мая 1962 года:

«Это происходило на Военном совете, незадолго до войны, совсем незадолго, перед самой войной. Речь шла об аварийности в авиации, аварийность была большая. Сталин по своей привычке, как обычно на таких заседаниях, курил трубку и ходил вдоль стола, приглядываясь к присутствующим, иногда глядя в глаза, иногда в спины.

Давались то те, то другие объяснения аварийности, пока не дошла очередь до командовавшего тогда военно-воздушными силами Рычагова. Он был, кажется, генерал-лейтенантом, вообще был молод, а уж выглядел совершенным мальчишкой по внешности. И вот когда до него дошла очередь, он вдруг говорит:

– Аварийность и будет большая, потому что вы заставляете нас летать на гробах.

Это было совершенно неожиданно, он покраснел, сорвался, наступила абсолютная гробовая тишина. Стоял только Рычагов, ещё не отошедший после своего выкрика, багровый и взволнованный, и в нескольких шагах от него стоял Сталин. Вообще-то он ходил, но когда Рычагов сказал это, Сталин остановился.

Скажу своё мнение. Говорить это в такой форме на Военном совете не следовало. Сталин много усилий отдавал авиации, много ею занимался и разбирался в связанных с нею вопросах довольно основательно, во всяком случае, куда более основательно, чем большинство людей, возглавлявших в то время Наркомат обороны. Он гораздо лучше знал авиацию. Несомненно, эта реплика Рычагова в такой форме прозвучала для него личным оскорблением, и это все понимали.

Сталин остановился и молчал. Все ждали, что будет. Он постоял, потом пошёл мимо стола, в том же направлении, в каком и шёл. Дошёл до конца, повернулся, прошёл всю комнату назад в полной тишине, снова повернулся и, вынув трубку изо рта, сказал медленно и тихо, не повышая голоса:

– Вы не должны были так сказать!

И пошёл опять. Опять дошёл до конца, повернулся снова, прошёл всю комнату, опять повернулся и остановился почти на том же самом месте, что и в первый раз, снова сказал тем же низким спокойным голосом:

– Вы не должны были так сказать. – И, сделав крошечную паузу, добавил: – Заседание закрывается.

И первым вышел из комнаты.

Все стали собирать свои папки, портфели, ушли, ожидая, что будет дальше.

Ни завтра, ни послезавтра, ни через два дня, ни через три ничего не было. А через неделю Рычагов был арестован и исчез навсегда» [815] .

Заметим, что хотя беседа происходила в самый разгар развязанной Хрущёвым антисталинской истерии, адмирал Исаков считает, что Рычагов был неправ. И в самом деле, если советские военные лётчики и впрямь летали на «гробах», кто в этом виноват? Кто заказывал самолёты у авиаконструкторов? Кто принимал авиационную технику на вооружение? Кто закрывал глаза на низкое качество самолётов, поставляемых авиационной промышленностью? Сталин или руководство ВВС во главе с Рычаговым?

Впрочем, если верить нынешней пропаганде, всё, что было в сталинском СССР хорошего, делалось не благодаря, а вопреки Сталину. А самое главное сталинское преступление – в том, что «кровавый тиран» осмелился спрашивать за порученное дело по всей строгости, невзирая на чины и звания.

«Наконец, власти особенно поощряли привлечение к ответственности тех командиров производства, которые допускали аварии и перебои в производственном процессе. Точно так же, как “порча тракторов ” стала уголовно наказуемым преступлением на селе в 1930 г., “порча оборудования ” и “дезорганизация производства ” в промышленности стали предлогом для уголовного преследования» [816] .

В начале и середине 30-х годов любая крупная авария в СССР, в результате которой имелись человеческие жертвы, обычно давала повод для возбуждения уголовного дела» [817] , – негодует современный канадский исследователь Питер Соломон.

Но вернёмся к предвоенной советской авиации. Кроме низкого качества техники у аварийности есть и другая причина – безграмотность и разгильдяйство. И здесь вина Рычагова как заместителя наркома обороны по ВВС и начальника Главного управления военно-воздушных сил Красной Армии вполне очевидна.

В определившем судьбу Павла Васильевича решении Политбюро ЦК ВКП(б) от 9 апреля 1941 года подчёркивалось, что аварии и катастрофы в авиации «всё более увеличиваются из-за расхлябанности лётного и командного состава, ведущей к нарушениям элементарных правил летной службы… Руководство ВВС не только не борется за соблюдение правил лётной службы, но иногда само толкает лётный состав на нарушение этих правил… Руководство ВВС часто скрывает от правительства факты аварий и катастроф, а когда правительство обнаруживает эти факты, то руководство ВВС старается замазать эти факты».

Приведу этот документ полностью:

Выписка из протокола решения

Политбюро ЦК ВКП(б)

№ 26

9 апреля 1941 г.

п.125. Об авариях и катастрофах в авиации Красной АРМИИ (Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР)

ЦК ВКП(6) и СНК СССР устанавливают, что аварии и катастрофы в авиации Красной Армии не только не уменьшаются, но всё более увеличиваются из-за расхлябанности лётного и командного состава, ведущей к нарушениям элементарных правил лётной службы.

Факты говорят, что из-за расхлябанности ежедневно в среднем гибнет у нас при авариях и катастрофах 2–3 самолёта, что составляет на год 600–900 самолётов.

Нынешнее руководство ВВС оказалось неспособным повести серьёзную борьбу за укрепление дисциплины в авиации и за уменьшение аварий и катастроф. Руководство ВВС, как показывают факты, не только не борется за соблюдение правил лётной службы, но иногда само толкает лётный состав на нарушение этих правил. Так было, например, при перелёте 27 марта 1941 года 12 самолётов ДБ-ЗФ с аэродрома завода № 18 в г. Воронеже в 53 авиаполк (Кречевицы), когда начальник отделения оперативных перелётов штаба ВВС Красной Армии полковник Миронов В.М., несмотря на заведомо неблагоприятную погоду, разрешил указанный перелёт. В результате этого явно преступного распоряжения произошло 2 катастрофы и одна вынужденная посадка, при которых погибли 6 человек и 3 человека получили ранения.

Расхлябанность и недисциплинированность в авиации не только не пресекаются, но как бы поощряются со стороны руководства ВВС тем, что виновники аварий и катастроф остаются по сути дела безнаказанными. Руководство ВВС часто скрывает от правительства факты аварий и катастроф, а когда правительство обнаруживает эти факты, то руководство ВВС старается замазать эти факты, прибегая в ряде случаев к помощи наркома обороны. Так было, например, с катастрофой в Воронеже, в отношении которой т. Рычагов обязан был и обещал прислать в ЦК ВКП(б) рапорт, но не выполнил этого обязательства и прикрылся авторитетом наркома обороны, который, не разобравшись в деле, подписал «объяснение», замазывающее все дела.

Такая же попытка т. Рычагова замазать расхлябанность и недисциплинированность в ВВС имела место в связи с тяжёлой катастрофой, имевшей место 23 января 1941 года, при перелёте авиационного полка из Новосибирска через Семипалатинск в Ташкент, когда из-за грубого нарушения элементарных правил полета 3 самолёта разбились, 2 самолёта потерпели аварию, при этом погибли 12 и ранены 4 человека экипажа самолётов.

О развале дисциплины и отсутствии должного порядка в Борисоглебской авиашколе правительство узнало, помимо т. Рычагова.

О нарушениях ВВС решений правительства, воспрещающих полёты на лыжах, правительство также узнало, помимо ВВС.

До чего дошёл развал нравов в ВВС, показывает небывалый для нашей авиации факт, когда в 29 авиадивизии пропал самолёт под управлением командира звена младшего лейтенанта тов. Кошляка М.В., а командование дивизии и руководство ВВС не предприняло серьезных мер к розыску пропавшего лётчика. Через двадцать дней лейтенант Кошляк был случайно обнаружен в кабине самолёта замерзшим. Из оставленных им писем видно, что лётчик после посадки был здоров, жил 8–9 дней, последнее письмо им было написано на 8-е сутки после посадки. В письме написано, что он пытался найти населённый пункт, но из-за глубокого снега был вынужден вернуться к самолёту. Летчик Кошляк умер от голода и холода. Поскольку самолёт т. Кошляка был обнаружен случайно при учебном полёте недалеко от населённого пункта, совершенно очевидно, что при принятии ВВС или 29 авиадивизией элементарных мер по поискам самолёта, тов. Кошляк был бы спасен.

ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановляют:

1. Снять т. Рычагова с поста начальника ВВС Красной Армии и с поста заместителя наркома обороны, как недисциплинированного и не справившегося с обязанностью руководителя ВВС.

2. Полковника Миронова предать суду за явно преступное распоряжение, нарушающее элементарные правила лётной службы.

3. Исполнение обязанностей начальника ВВС Красной Армии возложить на 1-го заместителя начальника ВВС тов. Жигарева.

4. Предложить наркому обороны т. Тимошенко представить в ЦК ВКП(б) проект постановления Главного военного совета в духе настоящего решения – для рассылки в авиационные дивизии, полки, школы, в виде приказа от Наркома.

п.126. О главных недостатках в военной авиации (Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР) Объявить выговор наркому обороны т. Тимошенко за то, что в своём рапорте от 8 апреля 1941 г. он по сути дела помогает т. Рычагову скрыть от ЦК ВКП(б) и СНК СССР недостатки и язвы, имеющие место в ВВС Красной Армии [818] .

Три дня спустя, 12 апреля был издан приказ наркома обороны СССР № 0022 «Об авариях и катастрофах в авиации Красной Армии»:

«Главный военный совет Красной Армии пришёл к выводу о необходимости снятия т. Рычагова с поста начальника Главного управления ВВС Красной Армии и с поста зам. наркома обороны как недисциплинированного и не справившегося с обязанностями руководителя ВВС, что и утверждено правительством.

Согласно просьбы генерал-лейтенанта авиации т. Рычагова командировать его на учёбу в академию Генерального штаба Красной Армии» [819] .

Как мы видим, Исаков немного ошибся: за «подвиги» на ниве руководства военной авиацией Павла Васильевича через неделю не арестовали, а сняли с должности и отправили на учёбу в академию.

Арестован Рычагов был 24 июня, расстрелян 28 октября 1941 года [820] . Вместе с ним были казнены ещё несколько бывших высоких чинов из руководства ВВС. Надо полагать, одной из причин столь суровой кары стал разгром советской авиации немцами в первые дни боевых действий.

Конечно, Рычагову можно посочувствовать. Молодой талантливый лётчик, успевший повоевать в Испании и Китае, сделал быструю карьеру, в 29 лет возглавив ВВС Красной Армии. Созданная Сталиным система отбора элиты давала возможность выдвинуться достойным. Однако высокая должность – это не только почести и награды, льготы и привилегии. Это ещё и персональная ответственность за порученное дело. Причём чем выше пост, тем строже кара за ненадлежащее исполнение своих обязанностей. Увы, тяжкий груз ответственности оказался Рычагову не по силам.

Глава 18. «Подвиг» майора Пугачёва

Одним из стереотипов, назойливо внедряемых в общественное сознание нашей страны, стал миф о судьбе тех советских солдат и офицеров, которым удалось вырваться из немецкого плена. Оплёвывающие советское прошлое публицисты дружно рисуют душераздирающую картину, как бывшие пленные, освобождённые из немецких концлагерей, едва ли не поголовно отправлялись в лагеря ГУЛАГ а или как минимум в штрафбаты:

«А после войны потрясла меня лютость к пленным. За что? Из гитлеровских лагерей смерти – в концлагеря сталинские. Только Георгий Константинович Жуков попытался заступиться за трижды несчастных людей, но напрасно. Сам и попал в опалу» [821] .

С хрущёвских времён в фольклор обличителей сталинизма прочно вошёл рассказ Варлама Шаламова «Последний бой майора Пугачёва», в котором изложена душещипательная история побега из колымского лагеря и героической гибели двенадцати бывших офицеров, невинно осуждённых сталинскими палачами. Вдохновившись этим волнующим сюжетом, режиссёр Владимир Фатьянов даже решил снять по нему художественный фильм:

«Владимир Фатьянов снимает фильм по рассказам Шаламова.

Таких людей, как герой Игоря Лифанова, – сражавшихся с немецкими захватчиками, прошедших через немецкий плен, вернувшихся на родину и осуждённых трибуналом на пребывание в сталинских лагерях, – было много… О них новый фильм режиссёра Владимира Фатьянова “Последний бой майора Пугачёва ”. В основе сценария лежат “Колымские рассказы ” Варлама Шаламова. В картине также заняты Игорь Волков, Виктор Молчан, Галина Бокашевская» [822] .

Киностряпня Фатьянова вышла на экраны к 9 мая 2005 года – так сказать, ещё один ушат помоев к юбилею Победы.

С тех пор фильм неоднократно демонстрировался по российскому телевидению.

Вообще-то, элементарный здравый смысл подсказывает, что военнослужащие, вернувшиеся из плена, должны быть проверены органами контрразведки – хотя бы потому, что среди них заведомо имеются вражеские агенты. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры. Вот что писал в своих мемуарах начальник VI управления PCX А бригаде фюрер СС Вальтер Шелленберг:

«В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей наряду с передачей текущей информации было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе» [823] .

Таким образом, подписанное И.В. Сталиным 27 декабря 1941 года постановление Государственного Комитета Обороны СССР № 1069сс о государственной проверке (фильтрации) военнослужащих Красной Армии, бывших в плену или в окружении войск противника [824] было вполне обоснованным и своевременным. Во исполнение его приказом наркома внутренних дел № 001735 от 28 декабря 1941 года были сформированы армейские сборно-пересыльные пункты (СПП) и организованы спецлагеря [825] .

Задачей СПП, а также созданных в конце 1944 года фронтовых проверочно-фильтрационных пунктов (ПФП) была первичная проверка освобождённых из плена. Завершалась фильтрация в спецлагерях НКВД. Как правило, проверочная работа в лагере продолжалась в течение полутора-двух месяцев.

Каковы же были результаты этой проверки? Может и в самом деле бывших военнопленных скопом гнали на Колыму?

Данные о бывших военнопленных, содержавшихся в спецлагерях в период с октября 1941 г. по март 1944 г. [826]

Подобное соотношение сохранялось и к осени 1944 года: «Справка о ходе проверки б/окруженцев и б/военнопленных по состоянию на 1 октября 1944 г.

1. Для проверки бывших военнослужащих Красной Армии, находящихся в плену или окружении противника, решением ГОКО № 1069сс от 27.XII-41 г. созданы спецлагеря НКВД.

Проверка находящихся в спецлагерях военнослужащих Красной Армии проводится отделами контрразведки “Смерш ” НКО при спецлагерях НКВД (в момент постановления это были Особые отделы).

Всего прошло через спецлагеря бывших военнослужащих Красной Армии, вышедших из окружения и освобождённых из плена, 354 592 чел., в том числе офицеров 50 441 чел.

2. Из этого числа проверено и передано:

а) в Красную Армию 249 416 чел. в том числе:

в воинские части через военкоматы 231 034 —”– из них – офицеров 27 042 —”—

на формирование штурмовых батальонов 18 382 —”– из них – офицеров 16 163 —”—

б) в промышленность по постановлениям ГОКО 30 749 —”—

Освобождённые советские военнопленные

в том числе – офицеров 29 —”—

в) на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей 5924 —”—

3. Арестовано органами “Смерш” 11 556 – ”– из них – агентов разведки

и контрразведки противника 2083 —”– из них – офицеров (по разным преступлениям) 1284 —”—

4. Убыло по разным причинам за всё время – в госпитали, лазареты и умерло 5347 – ”—

5. Находятся в спецлагерях НКВД СССР в проверке 51 601 —”—

в том числе – офицеров 5657 – ”—

….

Из числа оставшихся в лагерях НКВД СССР офицеров в октябре формируются 4 штурмовых батальона по 920 человек каждый» [827] .

Итак, судьбы бывших военнопленных, прошедших проверку до 1 октября 1944 г., распределяются следующим образом:

Поскольку в процитированном выше документе для большинства категорий указывается также и количество офицеров, подсчитаем данные отдельно для рядового и сержантского состава и отдельно для офицеров:

Таким образом, среди рядового и сержантского состава благополучно проходило проверку свыше 95 % (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных. Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось из них меньше 3 %, но зато с лета 1943 до осени 1944 года значительная доля направлялась в качестве рядовых и сержантов в штурмовые батальоны. И это вполне понятно и оправданно – с офицера спрос больше, чем с рядового.

Кроме того, надо учесть, что офицеры, попавшие в штурмовые батальоны и искупившие свою вину, восстанавливались в звании. Например, 1-й и 2-й штурмовые батальоны, сформированные к 25 августа 1943 года, в течение двух месяцев боёв показали себя с отличной стороны и приказом НКВД были расформированы. Бойцов этих подразделений восстановили в правах, в том числе и офицеров, и затем отправили воевать далее в составе Красной Армии [828] .

Окончательные итоги проверки советских военнопленных и гражданских лиц, освобождённых после войны, выглядят следующим образом. К 1 марта 1946 года было репатриировано 4 199 488 советских граждан (2 660 013 гражданских и 1 539 475 военнопленных), из них 1 846 802 поступило из зон действия советских войск за границей и 2 352 686 принято от англо-американцев и прибыло из других стран [829] .

Результаты проверки и фильтрации репатриантов (по состоянию на 1 марта 1946 г.) [830]

Таким образом, из военнопленных, освобождённых после окончания войны, репрессиям подверглись лишь 14,69 %. Как правило, это были власовцы и другие пособники оккупантов. Так, согласно инструкциям, имевшимся у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду:

– руководящий и командный состав органов полиции, «народной стражи», «народной милиции», «русской освободительной армии», национальных легионов и других подобных организаций;

– рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении обязанностей;

– бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника;

– бургомистры, крупные фашистские чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов;

– сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов [831] .

Какой же была дальнейшая судьба этих попавших в руки НКВД «борцов за свободу»? Большинству из них было объявлено, что они заслуживают самого сурового наказания, но в связи с победой над Германией Советское правительство проявило к ним снисхождение, освободив от уголовной ответственности за измену Родине, и ограничилось отправкой на спецпоселение сроком на 6 лет.

Такое проявление гуманизма явилось для пособников фашистов полной неожиданностью. Вот характерный эпизод.

6 ноября 1944 года в Мурманск прибыли два английских корабля, на борту которых находились 9907 бывших советских военнослужащих, сражавшихся в рядах немецкой армии против англо-американских войск и взятых ими в плен.

Согласно статье 193-22 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР: «Самовольное оставление поля сражения во время боя, сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, или отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля, влекут за собою – высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества» [832] . Поэтому многие «пассажиры» ожидали, что их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение. В 1952 году большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж [833] .

Вот характерное свидетельство живущего в Пудожском районе Карелии писателя и краеведа Е.Г. Нилова: «Власовцев привезли в наш район вместе с военнопленными немцами и разместили их в тех же лагерных пунктах. Странный был у них статус – и не военнопленные, и не заключённые. Но какая-то вина за ними числилась. В частности, в документах одного жителя Пудожа, значилось: “Направлен на спецпоселение сроком на б лет за службу в немецкой армии с 1943-го по 1944-й год рядовым… ”. Но жили они в своих бараках, за пределами лагерных зон, ходили свободно, без конвоя» [834] .

Всего в 1946–1947 гг. на спецпоселение поступили 148 079 власовцев и других пособников оккупантов. На 1 января 1953 года на спецпоселении оставались 56 746 власовцев, 93 446 были освобождены в 1951–1952 гг. по отбытии срока [835] .

Что же касается пособников оккупантов, запятнавших себя конкретными преступлениями, то они были отправлены в лагеря ГУЛАГ а, составив там достойную компанию Солженицыну.

Вернёмся теперь к киностряпне Фатьянова. Как мы уже убедились, основная масса освобождённых из плена советских военнослужащих благополучно проходила проверку. Но даже те из них, кто арестовывался органами НКВД, в большинстве своём отделывались ссылкой. Чтобы попасть на Колыму, надо было совершить что-то серьёзное, запятнать себя конкретными преступлениями на службе у гитлеровцев. Не стали исключением из этого правила и прототипы шаламовских «героев».

Как выглядел «подвиг майора Пугачёва» на самом деле, подробно разбирается в книге магаданского историка и краеведа Александра Бирюкова «Колымские истории» [836] .

Оказывается, подобный факт действительно имел место: «в ночь на 26 июля 1948 г группа каторжников: Тонконогов И.H., Худенко В.М., Пуц Ф.С., Гой И.Ф., Демьянюк Д.В., Клюк Д.А… Янцевич М. У, Бережницкий О.H., Сава М.М., Игошин А.Ф., Солдатов H.A. и Маринив С.В., совершили групповое нападение на вооружённую охрану лаг. пункта № 3 ОЛП Н.Ат-Урях и увили: ст. надзирателя Васильева, дежурного по взводу Рогова, дежурного по вахте Перегудова, связали жену Перегудова Сироткину, проводника служебных собак Грызункина, забрав 7 автоматов, 1 пулемёт ручной, винтовки, револьверы, патрон свыше 1000 штук и скрылись » [837] .

Увы, при ближайшем рассмотрении участники побега оказываются не безвинно осуждёнными героями-фронтовиками, а бандеровцами и полицаями:

«Восемь из двенадцати никогда не служили в Красной Армии. Трое воевали непродолжительное время. Военнопленными были лишь двое. Кадровым военным, офицером, был только Солдатов.

По составам преступления: один убийца, двое служащих немецкой полиции, девять – участники украинских националистических формирований» [838] .

При этом почти все беглецы имели отношение к лагерной администрации:

«Десять из двенадцати беглецов принадлежали к лаг. обслуге – придурне по блатной терминологии: бригадир, бригадир, дневальный, повар, хлеборез, портной, сапожник, парикмахер, художник, водонос. Да ещё звеньевой, правая рука бандитствовавшего Тонконогова – Гой, видимо, тоже мог себя работой не слишком утруждать, а если и утруждал (на него

Тонконогов прежде всего перекладывал все ночные смены), то больше из природной добросовестности, мог ведь ходить, дрыном помахивая.

Итого – одиннадцать. Если вспомнить и блестящую “производственно-бытовую характеристику ”, данную единственному в этой группе зеку-работяге – уже после побега! – то можно, пожалуй, уверенно сказать, что положение в лагере каждого из них было обеспеченным и надёжным» [839] .

Ещё один показательный факт. В ходе погони 9 бандитов были убиты, трое – Солдатов, Гой и Демьянюк – взяты живьём. Как пишет Шаламов: «Солдатова долго лечили и вылечили, – чтобы расстрелять».

На самом деле – и Шаламов об этом прекрасно знал – Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года смертная казнь в нашей стране была отменена. Невзирая на убийство троих охранников при побеге и ещё троих бойцов в перестрелках, пойманные беглецы остались живы и были осуждены 1 ноября 1948 года на 25 лет лишения свободы [840] . Отсидели же они гораздо меньше. Первым 29 мая 1957 года был освобождён Николай Солдатов. В июне 1963 года вышел на волю Иван Гой, в октябре 1964 года – Дмитрий Демьянюк [841] .

Как сложилась дальнейшая судьба шаламовских «героев», мне неизвестно. Если учесть, что к моменту освобождения Солдатову было 45 лет, Гою – 44, Демьянюку – 43 года [842] , эти «невинные жертвы сталинских репрессий» вполне могли дожить до горбачёвской «перестройки», рассказывая внукам, как безвинно страдали в годы «культа личности».

Остаётся лишь в очередной раз посетовать на излишнюю мягкость и гуманность сталинского правосудия.

Глава 19. Как Сталин боролся со своим «культом»

«Культ личности приобрёл такие чудовищные размеры главным образом потому, что сам Сталин всячески поощрял и поддерживал возвеличивание его персоны» [843] , – утверждает Хрущёв в своём знаменитом докладе на XX съезде КПСС. Так ли это?

Два источника культа

Для начала следует сказать, что «культ личности» вовсе не является специфическим феноменом, присущим исключительно сталинскому СССР. Столь же неверно считать его проявлением «рабской русской души», о которой так любят глубокомысленно рассуждать западные психоаналитики [844] , а также холуйствующие перед «цивилизованным миром» доморощенные российские либералы. С первобытных времён до наших дней людям свойственно славить и возвышать своих лидеров. Не стала исключением и послереволюционная Россия. Стоило партии большевиков взять власть, как в адрес её руководителей полились нескончаемые потоки славословий. Советских вождей славили на митингах и съездах, их именами называли города [845] и пароходы.

«Крестьянство и рабочие Ярославского уезда выражают свою искреннюю преданность главарям нашего освободительного движения: уважаемому всеми товарищу Владимиру Ильичу Ленину (аплодисменты), великому народному вождю Красной Армии т. Троцкому (аплодисменты) и всем другим соратникам нашей великой грозной армии – т.т. Зиновьеву, Каменеву (аплодисменты) и вам всем товарищам вкупе (аплодисменты)» [846] .

«Да здравствует наш мировой вождь т. Ленин (аплодисменты) и наши стальные вожди т.т. Троцкий, Зиновьев и Каменев! (аплодисменты)» [847] .

«Да здравствует XII съезд Российской Коммунистической партии! Да здравствует его благотворные работы по расчищению путей социализма! Да здравствуют вожди т.т. Ленин, Троцкий, Бухарин, Зиновьев и Сталин! (Аплодисменты)» [848] .

Как мы видим, в тогдашних здравицах фамилия Иосифа Виссарионовича занимает отнюдь не ведущие позиции.

Получив реальную власть, Сталин, вопреки расхожим представлениям, откровенно тяготился подобными славословиями:

«Должен вам сказать, товарищи, по совести, что я не заслужил доброй половины тех похвал, которые здесь раздавались по моему адресу. Оказывается, я и герой Октября, и руководитель компартии Советского Союза, и руководитель Коминтерна, чудо-богатырь и всё, что угодно. Всё это пустяки, товарищи, и абсолютно ненужное преувеличение. В таком тоне говорят обычно над гробом усопшего революционера. Но я ещё не собираюсь умирать» [849] .

Но если вождь советского народа так тяготился своим культом, почему же он его не запретил? Ответ на этот «каверзный вопрос» можно найти в состоявшейся 8 января 1937 года беседе Сталина с писателем Лионом Фейхтвангером [850] :

«Фейхтвангер. Я здесь всего 4–5 недель. Одно из первых впечатлений: некоторые формы выражения уважения и любви к вам кажутся мне преувеличенными и безвкусными. Вы производите впечатление человека простого и скромного. Не являются ли эти формы для вас излишним бременем?

Сталин. Я с вами целиком согласен. Неприятно, когда преувеличивают до гиперболических размеров. В экстаз приходят люди из-за пустяков. Из сотен приветствий я отвечаю только на 1–2, не разрешаю большинство их печатать, совсем не разрешаю печатать слишком восторженные приветствия, как только узнаю о них. В девяти десятых этих приветствий – действительно полная безвкусица. И мне они доставляют неприятные переживания.

Я хотел бы не оправдать – оправдать нельзя, а по-человечески объяснить, – откуда такой безудержный, доходящий до приторности восторг вокруг моей персоны. Видимо, у нас в стране удалось разрешить большую задачу, за которую поколения людей бились целые века – бабу висты, гебертисты, всякие секты французских, английских, германских революционеров. Видимо, разрешение этой задачи (её лелеяли рабочие и крестьянские массы): освобождение от эксплуатации вызывает огромнейший восторг. Слишком люди рады, что удалось освободиться от эксплуатации. Буквально не знают, куда девать свою радость.

Очень большое дело – освобождение от эксплуатации, и массы это празднуют по-своему. Всё это приписывают мне, – это, конечно, неверно, что может сделать один человек? Во мне они видят собирательное понятие и разводят вокруг меня костёр восторгов телячьих.

Фейхтвангер. Как человек, сочувствующий СССР, я вижу и чувствую, что чувства любви и уважения к вам совершенно искренни и элементарны. Именно потому, что вас так любят и уважают, не можете ли вы прекратить своим словом эти формы проявления восторга, которые смущают некоторых ваших друзей за границей?

Сталин. Я пытался несколько раз это сделать. Но ничего не получается. Говоришь им – нехорошо, не годится это. Люди думают, что это я говорю из ложной скромности.

Хотели по поводу моего 55-летия поднять празднование. Я провёл через ЦК ВКП (б) запрещение этого. Стали поступать жалобы, что я мешаю им праздновать, выразить свои чувства, что дело не во мне. Другие говорили, что я ломаюсь. Как воспретить эти проявления восторгов? Силой нельзя. Есть свобода выражения мнений. Можно просить по-дружески.

Это проявление известной некультурности. Со временем это надоест. Трудно помешать выражать свою радость. Жалко принимать строгие меры против рабочих и крестьян.

Очень уже велики победы. Раньше помещик и капиталист был демиургом, рабочих и крестьян не считали за людей. Теперь кабала с трудящихся снята. Огромная победа! Помещики и капиталисты изгнаны, рабочие и крестьяне – хозяева жизни. Приходят в телячий восторг.

Народ у нас ещё отстаёт по части общей культурности, поэтому выражение восторга получается такое. Законом, запретом нельзя тут что-либо сделать. Можно попасть в смешное положение. А то, что некоторых людей за границей это огорчает, тут ничего не поделаешь. Культура сразу не достигается. Мы много в этой области делаем: построили, например, за одни только 1935 и 1936 годы в городах свыше двух тыс. новых школ. Всеми мерами стараемся поднять культурность, Но результаты скажутся через 5–6 лет. Культурный подъём идёт медленно. Восторги растут бурно и некрасиво.

Фейхтвангер. Я говорю не о чувстве любви и уважения со стороны рабочих и крестьянских масс, а о других случаях. Выставляемые в разных местах ваши бюсты – некрасивы, плохо сделаны. На выставке планировки Москвы, где всё равно прежде всего думаешь о вас, – к чему там плохой бюст? На выставке Рембрандта, развёрнутой с большим вкусом, к чему там плохой бюст?

Сталин. Вопрос закономерен. Я имел в виду широкие массы, а не бюрократов из различных учреждений. Что касается бюрократов, то о них нельзя сказать, что у них нет вкуса. Они боятся, если не будет бюста Сталина, то их либо газета, либо начальник обругает, либо посетитель удивится. Это область карьеризма, своеобразная форма “самозащиты ” бюрократов: чтобы не трогали, надо бюст Сталина выставить.

Ко всякой партии, которая побеждает, примазываются чуждые элементы, карьеристы [851] . Они стараются защитить себя по принципу мимикрии – бюсты выставляют, лозунги пишут, в которые сами не верят. Что касается плохого качества бюстов, то это делается не только намеренно (я знаю, это бывает), но и по неумению выбрать. Я видел, например, в первомайской демонстрации портреты мои и моих товарищей: похожие на всех чертей. Несут люди с восторгом и не понимают, что портреты не годятся. Нельзя издать приказ, чтобы выставляли хорошие бюсты – ну их к чёрту! Некогда заниматься такими вещами, у нас есть другие дела и заботы, на эти бюсты и не смотришь».

Таким образом, у «культа» было два источника. Во-первых, искреннее чувство благодарности к новой власти, персонифицированной в личности Сталина, со стороны широких масс населения. Бороться с этим очень трудно. В качестве наглядного эксперимента, попробуйте пресечь поток дружеских восхвалений в свой адрес на собственном дне рождения. Если просить мягко и деликатно, ничего не получится. Если требовать настойчиво и жёстко – рискуете всерьёз поссориться с друзьями. Во-вторых, сознательная лесть со стороны настырно лезущих наверх карьеристов и проходимцев. Как справедливо заметил неизвестный автор стихотворного ответа Евгению Евтушенко:

«А культ?.. В подхалимском угаре

Действительно пышно он цвёл.

Тебе же подобные твари

Создали ему ореол».

И действительно, будущий ревностный обличитель сталинизма при жизни Сталина усердно сочинял холуйские стихи:

«Я знаю:

Вождю

бесконечно близки

мысли

народа нашего.

Я верю:

здесь расцветут цветы,

сады

наполнятся светом.

Ведь об этом

мечтаем

и я

и ты,

значит

думает Сталин

об этом!» [852]

«Я знаю:

грядущее видя вокруг,

склоняется

этой ночью

самый мой лучший на свете друг

в Кремле

над столом рабочим.

Весь мир перед ним —

необъятной ширью!

В бессонной ночной тишине

он думает

о стране,

о мире,

он думает

обо мне.

Подходит к окну.

Любуясь столицей, тепло улыбается он.

А я засыпаю,

и мне приснится

очень

хороший

сон» [853] .

Сталин против «культа Сталина»

Тем не менее, Сталин пытался по мере сил бороться с культом своей личности.

«В 30-е годы в частных письмах-указаниях, в качестве цензора художественной литературы, киносценариев или редактора партийной публицистики, он [Сталин. – И.П.] неоднократно и настойчиво советовал заменять слово “Вождь ” (Сталин) на “Центральный Комитет ВКП (б) ” (то есть на метафору коллективного вождя)» [854] .

Например, в пьесе «Ложь» (1933 г.) молодого, но уже известного драматурга А.Н. Афиногенова один из её героев, заместитель наркома Рядовой, в споре с бывшим оппозиционером Накатовым произносит пафосную тираду:

«Я говорю о нашем Центральном комитете… Я говорю о вожде, который ведёт нас, сорвав маски со многих высокообразованных лидеров, имевших неограниченные возможности и обанкротившихся. Я говорю о человеке, сила которого создана гранитным доверием сотен миллионов. Имя его на всех языках мира звучит как символ крепости большевистского дела. И вождь этот непобедим» [855] .

Поскольку, в отличие от нынешней РФ, в тоталитарном СССР свобода творчества напрочь отсутствовала, рукопись пьесы попала к Сталину, и тот внёс в её текст изменения. В частности, процитированный фрагмент «непобедимый вождь» отредактировал следующим образом:

«Я говорю о нашем Центральном комитете, который ведёт нас, сорвав маски со многих высокообразованных лидеров, имевших неограниченные возможности и обанкротившихся. Я говорю о Центральном комитете партии коммунистов Советской страны, сила которого создана гранитным доверием сотен миллионов. Знамя его на всех языках мира звучит как символ крепости большевистского дела. И этот коллективный вождь непобедим,» [856] .

Редакторская правка сопровождалась комментарием:

«P.S. Зря распространяетесь о “вожде”. Это не хорошо и, пожалуй, не прилично. Не в “вожде ” дело, а в коллективном руководителе – в ЦК партии. И. Ст[алин ]» [857] .

В 1936 году выходит в свет биографический очерк о жизни Серго Орджоникидзе, составленный М.Д. Орахелашвили [858] . Сталин прочитал эту книгу и на ее страницах оставил много пометок:

«В этот тяжёлый для пролетарской революции период [лето 1917 года. – И.П.], когда перед лицом надвинувшейся опасности многие дрогнули, на посту руководителя ЦК и петроградской партийной организации твёрдо оставался товарищ Сталин. Тов. Орджоникидзе был непрерывно с ним, ведя под его руководством энергичную, беззаветную борьбу за ленинские лозунги партии».

Приведенная цитата подчёркнута Сталиным, а на полях он красным карандашом написал: «А ЦК? А партия?»

В другом месте шла речь о VI съезде РСДРП (лето 1917 года), о том, как Ленин, скрываясь в Разливе, «давал руководящие указания по вопросам, стоявшим в повестке дня съезда. Для получения директив Ленина т. Орджоникидзе, по поручению Сталина, дважды ездил к Ленину в шалаш».

И опять сталинская пометка: «А ЦК где?» [859] .

27 января 1937 года, просмотрев сценарий кинофильма «Великий гражданин», Сталин направил письмо руководителю советской кинематографии Б.З. Шумяцкому, в котором среди других критических замечаний было и такое: «Упоминание о Сталине нужно исключить. Вместо Сталина следовало бы поставить ЦК партии» [860] .

В процитированной выше беседе с Фейхтвангером Сталин упомянул о том, что запретил празднование своего 55-летия. Так оно и было. На письме Всесоюзного общества старых большевиков, в котором предлагалось использовать этот юбилей для пропагандистской кампании, Сталин наложил резолюцию: «Я против, так как подобные начинания ведут к усилению “культа личностей”, что вредно и несовместимо с духом нашей партии» [861] .

19 декабря 1934 года по заявлению Сталина Политбюро принимает решение: «Уважить просьбу т. Сталина о том, чтобы 21 декабря в день пятидесятипятилетнего юбилея его рождения никаких празднеств или торжеств или выступлений в печати или на собраниях не было допущено» [862] . Выписки из этого решения были посланы в Тифлис, в Киев, в газеты «Правда» и «Известия», в Ташкент, редакторам газет: «Заря Востока» – Григорьян, «Коммунист» – Попов, «Правда Востока», «Ленинградская правда» и т. д. [863]

В 1937–1938 годах неоднократно озвучивалась идея переименовать Москву в Стал инод ар. Такое предложение высказывали, например, отдельные делегаты состоявшегося 15–21 января 1937 года Чрезвычайного XVII Всероссийского съезда Советов [864] .

Из письма члена ВКП(б), москвича Д.Зайцева наркому внутренних дел СССР Н.И. Ежову, 28 декабря 1937 года:

«Теперешняя социалистическая Москва, являющаяся колыбелью грядущего коммунистического общества, должна стать исторической вехой великой сталинской эпохи… Гений Сталина является историческим даром человечеству, его путеводной звездой на путях развития и подъёма на высшую ступень. Поэтому я глубоко убеждён в том, что всё человечество земного шара нашей эпохи и всё человечество многих будущих веков с удовлетворением и радостью воспримет переименование Москвы в Сталинодар [865] . Сталинодар будет гордо и торжественно звучать многие тысячелетия, ибо он понесёт в века торжество и гордость героических побед нынешних поколений, и миллионы беззаветно преданных делу коммунизма людей в этом торжестве будут видеть плоды своей борьбы, своего труда. И каждый гражданин нашей родины будет горд тем, что имя великого Сталина будет прославлено на скрижалях города, являющегося колыбелью мирового коммунизма » [866] .

На основании подобных обращений референты Н.И. Ежова подготовили проект представления в Верховный Совет СССР о переименовании Москвы в город Сталинодар. Оно было направлено в Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиумы Верховных Советов СССР и РСФСР.

И опять Иосиф Виссарионович не пошёл на поводу у льстецов. М.И. Калинин проинформировал Президиумы Верховного Совета СССР и РСФСР о том, что Сталин категорически против этого предложения. В результате Москва так и осталась Москвой [867] .

«Упорно предлагали одно время Москву переименовать в город Сталин. Очень упорно! Я возражал. Каганович предлагал. Высказывался: “Есть не только ленинизм, но и сталинизм! ”

Сталин возмущался» [868] , – вспоминал в 1970-е годы Молотов в беседе с писателем Феликсом Чуевым.

В дневнике будущего руководителя социалистической Болгарии Георгия Димитрова есть запись о торжественном обеде на кремлёвской квартире К.Е. Ворошилова в связи с 20-летием Великой Октябрьской социалистической революции. Взяв слово для тоста, Димитров стал развивать мысль о Сталине как продолжателе дела Ленина:

«Д[имитров]:…Нельзя говорить о Ленине, не связывая его со Сталиным! (Все поднимают бокалы!)

Сталин: Я очень уважаю т. Димитрова. Мы друзья и останемся друзьями. Но я не согласен с ним. Он даже не по-марксистски выразился. Для победы дела необходимы соответствующие условия, а вожди найдутся» [869] .

А вот письмо Сталина в Детиздат при ЦК ВЛКСМ от 16 февраля 1938 года:

«тт. Андрееву (Детиздат ЦК ВЛКСМ) и Смирновой (автору “Рассказов о детстве Сталина”)

Я решительно против издания “Рассказов о детстве Сталина ”.

Книжка изобилует массой фактических неверностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений. Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть, “добросовестные ” брехуны), подхалимы. Жаль автора, но факт остаётся фактом.

Но это не главное. Главное состоит в том, что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личностей, вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория “героев ” и “толпы ” есть не большевистская, а эсеровская теория. Герои делают народ, превращают его из толпы в народ – говорят эсеры. Народ делает героев – отвечают эсерам большевики. Книжка льёт воду на мельницу эсеров. Всякая такая книжка будет лить воду на мельницу эсеров, будет вредить нашему общему большевистскому делу.

Советую сжечь книжку» [870] .

Ещё одна запись из дневника Димитрова, от 26 апреля 1939 года. Обсуждается первомайское воззвание Коминтерна. На вопрос Сталина, видел ли Димитров текст воззвания, тот ответил, что в последней редакции – нет, но что это – плод коллективного творчества, а Мануильский – главный редактор. Сталин обратил внимание на фрагменты воззвания, восхваляющие его личность (Да здравствует наш Сталин! Сталин– это мир! Сталин – это коммунизм! Сталин – наша победа!), и заявил:

«Мануильский – подхалим! Он был троцкистом! Мы его критиковали, что когда шла чистка троцкистских бандитов, он молчал, не выступал, а он начал подхалимничать. Это что-то подозрительно! Его статья в “Правде” “Сталин и мировое коммунистическое движение ” вредная, провокационная статья».

«Иосиф Виссарионович, – записал далее Димитров, – не согласился оставить в воззвании “под знаменем Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина”, а только “Маркса– Энгельса – Ленина ”» [871] .

Подобных примеров можно привести множество. Почти все авторы мемуаров, когда-либо встречавшиеся со Сталиным, вспоминают случаи из жизни, свидетельствующие о его неприязненном отношении к преклонению перед своей персоной.

Несостоявшийся орден

Не изменилось отрицательное отношение вождя советского народа к собственному «культу» и в 1940-е годы. Так, на учреждённом 8 ноября 1943 года знаменитом солдатском ордене «Славы» первоначально планировалось поместить сталинский барельеф, однако Иосиф Виссарионович забраковал этот вариант:

«И эскиз стали переделывать. Над ним Москалёв колдовал в течение трёх дней. В результате на ордене появилось слово “Слава”, давшее потом имя новой государственной награде, а в центре барельеф Багратиона Москалёв заменил сталинским.

Хрулёв, как писал в своих воспоминаниях Резниченко, понёс работу Москалёва Сталину. Тот, посмотрев внимательно на своё изображение, сказал:

– У нас есть Спасская башня.

Потом вождь, сделав паузу, добавил:

– Это сердце Москвы. Вот Спасскую башню и надо поместить!» [872]

На учреждённом одновременно с орденом «Славы» высшем военном ордене «Победа» первоначально планировалось разместить барельефы Ленина и Сталина, однако и здесь по настоянию вождя они были заменены на изображение Спасской башни Кремля [873] .

Пробный знак ордена Славы с портретом И.В. Сталина. Художник Н.И. Москалёв

Позднее барельеф Сталина всё-таки был помещён на медалях «За победу над Германией», «За победу над Японией» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Двойные барельефы – Ленин и Сталин – изображены на медали «Партизану Великой Отечественной войны» (1943) и юбилейной медали «30 лет Советской Армии и Флота» (1948). Вскоре после окончания Великой Отечественной войны группа высших руководителей выступила со следующей инициативой:

«В ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП (б)

Вносим на рассмотрение Политбюро следующие предложения:

1. Наградить тов. Сталина орденом “Победа”;

2. Присвоить тов. Сталину звание Героя Советского Союза;

3. Учредить орден Сталина;

4. Соорудить Сталинскую Арку Победы при въезде в Москву на автостраде Москва – Минск.

Пробный вариант знака ордена «Победа». Художник А.И. Кузнецов

Соответствующие Указы предлагаем принять на XII сессии Верховного Совета.

22. VI. 4 5 г.

В. Молотов, Л. Берия, Г. Маленков, К. Ворошилов, А. Микоян».

В левом верхнем углу документа есть пометка карандашом: «Мой архив. И.Сталин» [874] .

Первый пункт не вызвал у Сталина неприятия, поскольку его деятельность на посту Верховного главнокомандующего вполне соответствовала статуту ордена «Победа». Только глупцы и демагоги могут утверждать, будто победа в Великой Отечественной войне была одержана «не благодаря, а вопреки Сталину».

Что же касается звания Героя Советского Союза, то Сталин не считал себя достойным этой награды и никогда не надевал медаль «Золотая Звезда». Вот что рассказывал Молотов в одной из бесед с писателем Феликсом Чуевым в 1970-е годы:

«Сталин сказал, что он не подходит под статус Героя Советского Союза. Героя присваивают за лично проявленное мужество.

“Я такого мужества не проявил ”, – сказал Сталин.

Пробные экземпляры знака ордена Сталина

И не взял Звезду. Его только рисовали на портретах с этой Звездой. Когда он умер, Золотую Звезду Героя Советского Союза выдал начальник Наградного отдела. Её прикололи на подушку и несли на похоронах.

– Сталин носил только одну звёздочку – Героя Социалистического Труда… – добавляет Молотов» [875] .

Владимир Аллилуев, вспоминая события 1945 года, отмечает:

«На другой день после парада Указом Президиума Верховного Совета СССР И.В. Сталину было присвоено звание Героя Советского Союза. Инициативу в этом проявил Маленков, но Сталин от этой высокой чести отказался, да ещё с Калининым, подписавшим Указ, поговорил круто – я, мол, в боевых действиях участия не принимал, подвигов не совершал, я просто руководитель. Как Верховный Главнокомандующий, он принял звание генералиссимуса. А вот все попытки штабистов создать для него специальную форму под это звание закончились скандалом. Он до конца своей жизни носил маршальскую форму, которую незадолго до смерти отдал художнику П.В. Васильеву» [876] .

Два последних пункта – насчёт ордена Сталина и Сталинской Арки – были отвергнуты.

Кстати, спустя четыре года, в связи с 70-летием вождя вновь возник вопрос об учреждении ордена Сталина. Были изготовлены пробные экземпляры орденских знаков, подготовлен проект Указа Президиума Верховного Совета СССР, разработан Статут награды [877] . Однако «падкий на лесть тиран» вновь отказался учреждать орден имени себя.

Всем известен памятник советскому воину-освободителю в Трептов-парке. Гораздо менее известно, что первоначально на этом месте планировалось поставить статую Сталина:

«Я спросил:

– Евгений Викторович, а правду ли говорят, что вокруг проекта памятника советским солдатам в Трептов-парке Берлина тоже были долгие споры?

– Да, споры были. К тому же поначалу и я сам имел несколько вариантов скульптурного ансамбля-памятника…

Вучетич рассказал о некоторых подробностях проектирования и сооружения известного ныне всем тридцатиметрового бронзового воина-освободителя. Толчком к творческим поискам послужила его беседа с маршалом К.Е. Ворошиловым в августе 1945 года. Климент Ефремович подсказал: “Недавно Потсдамскую декларацию победителей от имени советского народа подписал товарищ Сталин. Значит, в центре ансамбля-памятника должен быть он – во весь рост из бронзы с изображением Европы или глобусным полушарием в руках ”.

Вучетич довольно быстро выполнил данный ему заказ, но в душе не совсем остался доволен собой. Сделал несколько заготовок в глине: “Солдат-победитель со знаменем ”, “Солдат с автоматом!.. ” Несколько рассказанных ему случаев о спасении немецких детей окрылили художника на новый творческий поиск, и он создал скульптуру “Солдат с ребёнком на груди”. Когда видоизменил её, обогатил содержание, то получилась скульптурная композиция “Воин-освободитель ”.

Старательно вылепил этого богатыря-воина и поставил рядом с ген ер алиссимусом. Вначале в мастерской, а потом в одном из залов Московского Кремля.

Члены художественного совета сосредоточили свое внимание на полутораметровой скульптурной фигуре генералиссимуса, фигуру солдата с девочкой на груди будто не замечают. Но вот появился И.В. Сталин. Не торопясь, прошел вокруг стола, на котором стояли эскизы, повернувшись к скульптору, спросил:

– Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот… сусами? – он нацелился мундштуком трубки в лицо полутораметровой фигуры.

– Это пока эскиз, – попытался кто-то заступиться за скульптора.

– Автор был контужен на фронте, но не лишен языка, – прервал того Сталин и устремил взгляд на фигуру под целлофаном. – А это что?

– Это тоже эскиз, – ответил Вучетич.

– Тоже и… кажется, не то же, – заметил Сталин. – Покажите…

Вучетич снял целлофан с фигуры солдата. Сталин скупо улыбнулся и сказал:

– Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина на высоком могильном холме… Так и порешили… Пусть этот великан в бронзе, победитель несет на своей груди девочку – светлые надежды народа, освободившего мир от коричневой чумы» [878] .

Как мы помним, Иосиф Виссарионович отказался праздновать своё 55-летие. 60-летие Сталина совпало с советско-финляндской войной, а 65-летие – с Великой Отечественной, устройство помпезных празднеств в те годы было неуместным. Однако и в 1949 году Сталин был против пышных торжеств по случаю своего 70-летия, с большой неохотой поддавшись на уговоры соратников:

«Сталину сообщили, что члены Политбюро высказываются за то, чтобы широко отметить семидесятилетие со дня его рождения. Иосиф Виссарионович категорически возражал.

– Думаю, – сказал Поскрёбышев, – что Политбюро всё же примет такое решение, и товарищу Сталину придётся подчиниться. Ведь его юбилей, по замыслу Политбюро, имеет большое политическое значение: во-первых, для усиления влияния коммунистических, рабочих партий на массы, и, во-вторых, это прекрасный повод для того, чтобы лидеры всех коммунистических и рабочих партий собрались в Москве, а там, сами знаете, какие актуальные вопросы они обсудят. Сталин не может игнорировать эти обстоятельства, он должен будет дать согласие…

Поскрёбышев попытался заговорить о предстоящем юбилее, но Сталин не терпящим возражений тоном остановил его:

– Изберите другую тему. Больше об этом… не заговаривали.

Несмотря на возражения Сталина, Политбюро приняло решение о праздновании его семидесятилетнего юбилея. Был образован юбилейный комитет во главе с НМ. Шверником.

Юбилей широко отмечался 21 декабря 1949 года» [879] .

«Краткая биография» и хрущёвский доклад

Если верить Хрущёву, одним из наиболее вопиющих проявлений «культа личности» стало издание в конце 1940-х годов «Краткой биографии» Сталина:

«Одним из наиболее характерных проявлений самовосхваления и отсутствия элементарной скромности у Сталина является издание его “Краткой биографии ”, вышедшей в свет в 1948 году.

….

Нет необходимости цитировать тошнотворно-льстивые характеристики, нагромождённые в этой книге одна на другую. Следует только подчеркнуть, что все они одобрены и отредактированы лично Сталиным, а некоторые из них собственноручно вписаны им в макет книги.

Что же Сталин счёл необходимым вписать в эту книгу? Может быть, он стремился умерить пыл лести составителей его “Краткой биографии”? Нет. Он усиливал именно те места, где восхваление его заслуг казалось ему недостаточным.

Вот некоторые характеристики деятельности Сталина, вписанные рукою самого Сталина:

“В этой борьбе с маловерами и капитулянтами, троцкистами и зиновьевцами, бухариными и Каменевыми окончательно сложилось после выхода Ленина из строя то руководящее ядро нашей партии…, которое отстояло великое знамя Ленина, сплотило партию вокруг заветов Ленина и вывело советский народ на широкую дорогу индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства. Руководит ел ем этого ядра и ведущей силой партии и государства был тов. Сталин ”.

И это пишет сам Сталин! Далее он добавляет:

“Мастерски выполняя задачи вождя партии и народа, имея полную поддержку всего советского народа, Сталин, однако, не допускал в своей деятельности и тени самомнения, зазнайства, самолюбования ”.

Где и когда мог какой-либо деятель так прославлять самого себя? Разве это достойно деятеля марксистско-ленинского типа? Нет. Именно против этого так решительно выступали Маркс и Энгельс. Именно это всегда резко осуждал Владимир Ильич Ленин» [880] .

Прервём поток хрущёвского красноречия и всё-таки заглянем в эту «тошнотворно-льстивую книгу»:

«В этой борьбе с маловерами и капитулянтами, троцкистами и зиновьевцами, бухариными и Каменевыми окончательно сложилось после выхода Ленина из строя то руководящее ядро нашей партии в составе Сталина, Молотова, Калинина, Ворошилова, Куйбышева, Фрунзе, Дзержинского, Кагановича, Орджоникидзе, Кирова, Ярославского, Микояна, Андреева, Шверника, Жданова, Шкирятова и других, – которое отстояло великое знамя Ленина, сплотило партию вокруг заветов Ленина и вывело советский народ на широкую дорогу индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства. Руководителем этого ядра и ведущей силой партии и государства был товарищ Сталин.

Мастерски выполняя задачи вождя партии и народа и имея полную поддержку всего советского народа, Сталин, однако, не допускал в своей деятельности и тени самомнения, зазнайства, самолюбования. В своём интервью немецкому писателю Людвигу, где он отмечает великую роль гениального Ленина в деле преобразования нашей родины, Сталин просто заявляет о себе: “Что касается меня, то я только ученик Ленина, и моя цель – быть достойным его учеником” (И. Сталин. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом, 1938 г., стр. З)» [881] .

Жирным шрифтом выделены куски текста, старательно пропущенные Хрущёвым. Нетрудно заметить, что они существенно меняют дело. В первом случае Сталин позиционирует себя как «первого среди равных» в коллективном партийном руководстве [882] . Во втором – подчёркивает, что не считает себя равным Ленину, а всего лишь является его учеником.

Вернёмся к хрущёвскому докладу:

«Позволю себе привести ещё одну вставку, сделанную Сталиным в отношении сталинского военного гения:

“Товарищ Сталин, – пишет он, – развил дальше передовую советскую военную науку. Товарищ Сталин разработал положение о постоянно действующих факторах, решающих судьбу войны, об активной обороне и законах контрнаступления и наступления, о взаимодействии родов войск и боевой техники в современных условиях войны, о роли больших масс танков и авиации в современной войне, об артиллерии, как самом могучем роде войск. На разных этапах войны сталинский гений находил правильные решения, полностью учитывающие особенности обстановки”. (Движение в зале.)

Далее сам же Сталин пишет:

“Сталинское военное искусство проявилось как в обороне, так и в наступлении. С гениальной проницательностью разгадывал товарищ Сталин планы врага и отражал их. В сражениях, в которых товарищ Сталин руководил советскими войсками, воплощены выдающиеся образцы военного оперативного искусства ”.

Так прославлялся Сталин как полководец. Но кем же? Самим же Сталиным, но выступающим уже не в роли полководца, а в роли автора-редактора, одного из главных составителей своей хвалебной биографии» [883] .

Во-первых, Сталин не был «одним из главных составителей» своей биографии. Её второе издание, о котором идёт речь, примерно на 90 % повторяет текст первого издания 1939 года [884] . В написании которого Сталин не только не участвовал, но даже не редактировал.

14 декабря 1939 года на имя вождя был отправлен макет книги с сопроводительным письмом Митина и Поспелова: «Дорогой товарищ Сталин. Посылаем проект Вашей “Краткой биографии ”, подготовленной ИМЭЛом совместно с Управлением пропаганды и агитации. Просим просмотреть эту работу и дать Ваши указания о возможности её публикации».

Сталин подчеркнул весь текст сопроводительной записки и написал поперёк страницы карандашом: «Некогда “просматривать ”. Вернуть в “ИМЭЛ”. И. Сталин » [885] .

Кто же авторы текста сталинской биографии? В ноябре 1946 года в адрес А.Н. Поскрёбышева была направлена справка за подписью B.C. Кружкова: «Краткую биографию И.В. Сталина (прежний текст) готовили: 1) Познер С.М. 2) Черемных П. С. 3) Волин М. С. 4) Мочалов В Д. Редактировали: 1) Митин М. Б. 2) Александров Г. Ф. 3) Поспелов П.Н. 4) Минц И.И.

Добавления к 10 главе, 11 главу и вставки в конце биографии готовили: 1) Сутоцкий С Б. 2) Галактионов М.Р. 3) Обичкин Г Д. Редактировали: 1) Александров Г. Ф. 2) Федосеев П.Н. 3) Кружков B.C.» [886] .

Процитированные Хрущёвым отрывки как раз и относятся к 11-й главе, посвящённой Великой Отечественной войне, и написаны они военным журналистом, генерал-майором М.Р. Галактионовым. Сталин действительно редактировал этот текст, однако, вопреки Хрущёву, сталинские правки снижали градус восхвалений. Так «генералиссимус Сталин» был заменён на «товарища Сталина», разработанное им «учение о постоянно действующих факторах» – на «положение о постоянно действующих факторах», а «бессмертные образцы военного оперативного искусства» стали всего лишь «выдающимися» [887] .

Как мы видим, Сталин вовсе не был падким на лесть честолюбцем, каким его рисуют обличители.

Рассказывают, что однажды, выговаривая сыну Василию за его очередную выходку, Иосиф Виссарионович в сердцах произнёс:

– Думаешь, ты Сталин? Нет! Думаешь, я Сталин? Нет! Это он – Сталин! – и показал на свой портрет.

Не знаю, была ли эта история на самом деле, но она очень хорошо передаёт отношение «вождя народов» к своему «культу».

Глава 20. «Только на Вас надежда». Письма Сталину

Успешное функционирование и развитие государства невозможно без чётко работающего механизма «обратной связи» между властью и народом. В сталинском СССР одной из форм такой обратной связи были прямые обращения советских граждан к вождю.

Например, 4 апреля 1933 года Михаил Шолохов отправил Сталину письмо [888] , в котором подробно рассказал о произволе, творимом местными партийными руководителями при проведении хлебозаготовок. «Обойти молчанием то, что в течение трёх месяцев творилось в Вёшенском и Верхне-Донском районах, нельзя. Только на Вас надежда» [889] . Кроме того, автор «Тихого Дона» просил о помощи голодающим землякам.

Получив письмо, Сталин тут же дал телеграмму:

«Станица Вёшенская Вёшенского района Северо-Кавказско-го края Михаилу Шолохову.

Ваше письмо получил пятнадцатого. Спасибо за сообщение. Сделаем всё, что требуется. Сообщите о размерах необходимой помощи. Назовите цифру.

Сталин.

16. IV.33» [890] .

16 апреля Шолохов посылает Сталину новое письмо [891] , в котором сообщает потребный размер продовольственной помощи:

«Дорогой т. Сталин!

Т[елеграм]му Вашу получил сегодня. Потребность в продовольственной помощи для двух районов (Вёшенского и Верхне-Донского), насчитывающих 92 000 населения, исчисляется минимально в 160 000 пудов. Из них для Вёшенского района – 120 000 и для Верхне-Донского – 40 000. Это из расчёта, что хлеба этого хватит до нови, т. е. на три месяца» [892] .

Кроме того, Михаил Александрович дополнительно рассказал о ряде «художеств» местных руководителей и выразил сомнение, будут ли виновные привлечены к ответственности:

«Вы пишете, т. Сталин, “сделаем всё, что требуется ”. А я боюсь одного: поручит крайком тому же Филову расследовать вёшенские дела (ему уже однажды поручали такое), он и начнёт расследовать, руководствуясь принципом: “сильного обходи, да не будешь сам бит ”. Ведь советовал же он однажды: “Овчинникова лучше не трогайте ”. Филов или подобный ему подхалим краевого масштаба ничего “не обнаружит ” и не потому, что будет он от природы слеп, а потому что из опаски не захочет всего видеть. И получится так, что к ответственности будут привлечены только низовые работники, а руководившие ими останутся безнаказанными» [893] .

Получив второе письмо Шолохова, Сталин тут же пишет Молотову:

«Вячеслав! Думаю, что надо удовлетворить просьбу Шолохова целиком, т. е. дать дополнительно вешенцам 80 ты[сяч] пудов и верхнедонцам 40 тыс[яч]. Дело это приняло, как видно, “общенародную ” огласку, и мы после всех допущенных там безобразий – можем только выиграть политически. Лишних 40–50 тыс[яч] пудов для нас значения не имеют, а для населения этих двух районов – имеет теперь решающее значение.

Итак, давай сейчас же голосовать (скажи Чернову).

Кроме того, нужно послать туда кого-либо (скажем, т. Шкирятова), выяснить дело и привлечь к ответу Овчинникова и всех других, натворивших безобразия. Это можно сделать завтра» [894] .

Шолохову была отправлена телеграмма:

«Станица Вёшенская Вёшенскогорайона Северо-Кавказского края.

Михаилу Шолохову.

Ваше второе письмо только что получил. Кроме отпущенных недавно сорока тысяч пудов ржи, отпускаем дополнительно для вешенцев восемьдесят тысяч пудов всего сто двадцать тысяч пудов. Верхне-Донскому району отпускаем сорок тысяч пудов. Надо было прислать ответ не письмом, а телеграммой. Получилась потеря времени. 22.IV.33. Сталин» [895] .

23 апреля 1933 года вопрос о положении в Вёшенском районе рассматривался на заседании Политбюро. Для проверки сигнала решено было командировать М.Ф. Шкирятова – члена Партколлегии Центральной контрольной комиссии ВКП(б) и коллегии наркомата Рабоче-крестьянской инспекции [896] .

Шкирятов находился в Вёшенском районе с 10 по 20 мая, а

28 мая 1933 года доложил Сталину об итогах проверки: «Результаты расследования перегибов в Вёшенском районе полностью подтвердили правильность письма тов. Шолохова». Он особо подчеркнул, что «незаконныерепрессии применялись как к классово-враждебным элементам и к участникам хищений, злостно не выполняющим хлебозаготовки, но и без всякого разбора применялись и к преданным, активным и честным колхозникам» [897] .

Доклад Шкирятова был заслушал на совещании у Сталина 2 июля 1933 года. Кроме Сталина, присутствовали Молотов,

Каганович, Ворошилов, Шкирятов. Были приглашены Зимин, Овчинников, Плоткин, Пашинский, Шолохов. 4 июля 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление, в котором утверждалось, что «главная ответственность за перегибы, а именно за массовое изгнание колхозников из домов и запрещение другим колхозникам приютить на ночь изгнанных на улицу колхозников, – падает на крайком, который не принял своевременно мер для прекращения, не говоря уже о предупреждении, этих перегибов, и прежде всего – на второго секретаря крайкома т. Зимина, который, приехав в Вёшенский район и ознакомившись с творившимися там безобразиями, не только не обуздал т. Овчинникова, инициатора перегибов и районных работников – исполнителей воли т. Овчинникова, а наоборот, стал их накручивать и подстёгивать в духе дальнейшего проведения перегибов». Этим постановлением H.H. Зимин был снят с должности второго секретаря крайкома, а Овчинников – с поста секретаря Ростовского горкома [898] .

Но может быть, вождь советского народа реагировал только на письма известных людей, вроде того же Шолохова, и лишь в тех случаях, когда «дело получило общенародную огласку »?

«Уважаемый тов. Сталин!

Простите за смелость, но я решила написать Вам письмо. Я обращаюсь к Вам с просьбой, и только Вы, один Вы можете сделать это, вернее, простить моего мужа. В 1929 году он в пьяном виде сорвал Ваш портрет со стены, за это его привлекли к ответственности сроком на три года. Ему ещё осталось сидеть 1 год и 2 месяца, но он этого не вынесет, он болен, у него туберкулёз. Специальность его – слесарь, из рабочей семьи, никогда ни в каких контрреволюционных организациях не состоял. Ему 27 лет, его сгубила молодость, глупость, необдуманность; в этом он уже раскаивается тысячу раз.

Я прошу Вас, сократите ему срок или же замените принудительными работами. Он и так жестоко наказан, раньше, до этого, он был два года слепым, теперь тюрьма.

Я прошу Вас, простите ему, хотя бы ради детей. Не оставьте их без отца, они Вам будут вечно благодарны, умоляю Вас, не оставьте эту просьбу безрезультатной. Может, Вы найдёте хоть пять минут свободного времени сообщить ему что-нибудь утешительное – это наша на Вас последняя надежда.

Фамилия его Плескевич Никит а Дмитриевич, сидит в г. Омске, статья 58, вернее, в Омской тюрьме.

Не забудьте нас, товарищ Сталин.

Простите ему, или же замените принудительными работами.

10. XII-30 г. Жена и дети Плескевич

Я могу Вам выслать копию приговора, только, пожалуйста, откликнитесь. Не забудьте» [899] .

Следует заметить, что срывать портреты лидера государства– дело не только предосудительное, но и подсудное. Например, участник захвата здания Минздрава РФ 2 августа 2004 года Максим Громов, выкинувший из окна министерства портрет Путина, был осуждён к 5 годам лишения свободы, фактически отсидел 3 года [900] .

Казалось бы, кто такая Плескевич с её проблемами? Тем не менее, письмо возымело действие:

«Телеграмма

Новосибирск ПН ОГПУ Заковскому

По приказанию тов. Ягода Плескевич Никиту Дмитриевича освободить тчк HP 13566 Буланов.

Секретарь коллегии ОГПУ

Буланов

28 декабря 1930 года» [901] .

Часто простые люди и руководители организаций, не находя поддержки в решении конкретных вопросов в местных партийных, советских и хозяйственных органах, обращались за помощью прямо к Сталину. Например, зам. директора Абаконовской МТС Череповецкого района Николай Грибов 9 декабря 1937 года в своём письме сообщал:

«Наша МТС находится в прорыве. К ремонту ещё не приступили. Разобрано 6 тракторов. Отремонтированных нет. Об этом писали письмо райкому ВКП(6), райисполкому, Оргбюро при ЦК ВКП(6) в Вологде. Райком писал докладную Наркомзему. Ответа нет…

Нам надо отремонтировать 41 трактор (33 колёсных, 6 гусеничных и 2 пропашных)… Колхозы нуждаются в помощи МТС как в воздухе. Не сделать ремонта – это значит обречь МТС на гибель и оставить колхозы без машинной помощи.

Помощи на наши просьбы пока не видно, медлить нельзя, ибо опоздаем. Вот поэтому решил обратиться к Вам, Иосиф Виссарионович, за помощью. Прошу помочь вывезти МТС из тупика».

В результате деньги для МТС были выделены и тракторы отремонтированы [902] .

А вот письмо, написанное 13 января 1938 года ученицей одной из школ г. Вологды Тамарой Ершовой:

«Дорогой Иосиф Виссарионович, помогите нам. Мама работала 20 лет честной работницей, но сейчас её в горсовете сняли с работы и обвинили в том, что она работала у председателя секретарём, и должна была знать, что он враг народа. А мама этого не знала. Работники горсовета хотят сами себя оправдать, а на маму все врут, особенно Большаков и Попов, которые на маму сердятся давно. Не дают поступить никуда на работу, отобрали партийный билет, а для мамы партия всего дороже. Мама всё время плачет, не ест, не пьёт, не спит – всё плачет. А на меня всё это влияет, и я, пионерка, отличница, являюсь в школу расстроенная и вместо “отлично” получаю “плохо”. Мама дома ничего не говорит, а токо плачет, а я знаю, что мама ни в чём не виновата. А на неё наврали и издеваются. Нам жить очень тяжело. Поэтому прошу вас, Иосиф Виссарионович, помочь маме устроиться на работу и чтобы горком партии разобрал дело и выдал маме билет. Мама всё плачет и говорит, что ей никто не хочет помочь, и я решила написать Вам, наш любимый Иосиф Виссарионович, я знаю, что Вы поможете маме, только на Вас и надежда. Помогите нам. Напишите скорей ответ» [903] .

Письмо Тамары помогло, её матери предоставили работу в ОГИЗе [904] .

Всем известен актёр Евгений Моргунов. Гораздо менее известно, с чего начался путь в искусство 16-летнего подростка, ученика фрезеровщика:

«В том же 1943 году по наивности написал письмо Сталину, в котором просил послать его учиться в театральное училище. И началась мистика-фантастика. Через два месяца его пригласил в кабинет директор завода и еле вымолвил:

– Женя, зачем ты написал это письмо? Пришёл ответ, чтоб тебя послать… в искусство!..

Такая же реакция была у председателя Всесоюзного комитета по культуре Бориса Кравченко, к которому юное дарование явилось с отпечатанным чёрным по белому направлением из Кремля:

“Направить товарища Моргунова Е.А. для поступления в Театр имени Таирова в качестве актёра вспомогательного состава”» [905] :

Вспоминает народный артист РСФСР Николай Губенко:

«Я родился в 41-м году. Таких, как я, в 45-м было 19 миллионов. Мой отец погиб в 42-м, мать была репрессирована немцами и румынами, и её тело выдали дедушке повешенным. Я воспитывался в детдоме, потом в спецшколе-интернате… Как я могу относиться к Сталину? Мы ему писали письмо, Сталину, классом, и приходила комиссия и наводила порядок» [906] .

Помимо Сталина, советские граждане обращались за помощью и к другим вождям сталинского СССР. И не только в

письменном виде, но и лично. Вот что вспоминает будущий директор русского отделения радиостанции «Голос Америки», «невозвращенец» А.Г. Бармин:

«Покая лежал с приступом малярии в госпитале, меня тоже “приговорили” к исключению из академии. В моём “деле”, а об это я узнал уже после состоявшегося решения, кстати, за несколько месяцев до перехода на старший курс, была такая формулировка: исключён как “слишком молодой и слабый здоровьем ”.

Я решил обратиться в Центральный Комитет партии. В те дни секретарь ЦК Вячеслав Молотов ежедневно принимал посетителей, и я отправился к нему на Воздвиженку. Пропуском в здание ЦК служил партбилет. “Первая комната направо ”, – сказал мне дежурный. Кабинет Молотова был большим, но очень неухоженным и плохо меблированным. В центре комнаты стоял большой стол, окружённый стульями. В глубине, у окна – небольшой письменный стол, заваленный бумагами. В комнате уже находилось несколько посетителей, и Молотов разговаривал с одним из них, по виду рабочим. У него было крупное, заурядное, какое-то безмятежное и неодухотворённое лицо среднего бюрократа, внимательного, но равнодушного. Слушал он меня не перебивая, делая в это время пометки себе в блокнот. Потом задал несколько вопросов и сказал, слегка заикаясь:

– Хорошо. Я сделаю что смогу.

Через четыре дня решение о моём исключении было отменено. В те дни власти делали немало ошибок, но многие из них быстро исправлялись. Демократический дух проявлялся тогда в прямых контактах между руководителями и рядовыми членами партии, в простоте манер, которая иногда граничила с грубостью» [907] .

Разумеется, по долгу службы автор просто обязан был пнуть своего благодетеля: согласно Бармину, у Молотова «безмятежное и неодухотворённое лицо бюрократа», а его кабинет «очень неухоженный и плохо меблированный». Однако даже враг и предатель Родины вынужден отдать должное демократичности порядков сталинского СССР. Попытайтесь сегодня попасть на приём к кому-нибудь из руководителей РФ уровня Молотова и почувствуйте разницу!

Возможность обратиться с жалобой или заявлением к высшим руководителям СССР была предоставлена даже заключённым. Вот что говорится в написанной в 1940 году секретной монографии «Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД СССР»:

«Каждый заключённый имеет право подавать жалобы и заявления как в письменной, так и в устной форме, для чего во всех лагерных пунктах обязательно устраиваются специальные ящики для жалоб, вскрываемые только доверенным лицом управления лагеря не реже одного раза в 5 дней.

Жалобы и заявления заключённых, адресованные на имя членов Политбюро, в ЦК ВКП (б), в Комиссии партийного и советского контроля, в Президиумы Верховного Советов, в СНК СССР, в судебные органы и прокуратуру, а также в органы НКВД и поданные в закрытом виде, должны немедленно направляться в Управление лагеря для пересылки непосредственно адресатам, без ознакомления с содержанием.

Должностные лица, допустившие вскрытие таких конвертов и ознакомление с их содержанием, привлекаются к ответственности» [908] .

Как мы видим, в атмосфере «всеобщего страха и репрессий», советские граждане не стеснялись отстаивать свои права перед произволом власть имущих. Эффективным средством для этого были письма, обращения и заявления в адрес Сталина и других руководителей страны. К жалобам относились серьёзно, на жалобы реагировали. В отличие от нынешнего «гуманного» времени.

Глава 21. Невзирая на лица

«В дореволюционной России было, как известно, два суда: один – для богатых и сильных, другой – для бедных и слабых» [909] . С этим мнением известной эмигрантской писательницы Нины Берберовой можно только согласиться. Мало того, такие же порядки существовали не только в России. В «нормальном», «цивилизованном» обществе процветают двойные стандарты, когда представителям элиты дозволяется куда больше, чем «простым людям». Как говорили ещё древние римляне: «Quod licet Jovi, non licet bovi» («Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку»).

Однако случаются редкие исключения. Эпоха Сталина была временем высочайшей требовательности к правящей элите. Партийные и хозяйственные руководители, «старые большевики» – пресловутая «ленинская гвардия», учёные, спортсмены, актёры – никто из них не считался «неприкасаемым». Именно это посягательство на «сильных мира сего» и не могут простить Сталину его обличители, с пеной у рта доказывающие «невиновность» своих кумиров.

Физик Лев Ландау

«То, что будущий академик и нобелевский лауреат Лев Ландау провёл год в застенках НКВД и был оттуда вызволен благодаря умному мужеству академика и тоже будущего нобелевского лауреата П.Л. Капицы, хорошо известно. Неизвестными оставались обстоятельства, приведшие Ландау во Внутреннюю тюрьму. Неизвестность родила правдоподобную гипотезу, которая со временем, в условиях “закрытого” существования, превратилась в факт и в качестве такового – в эпоху, конечно, гласности – даже попала в самую многотиражную биографию выдающегося физика-теоретика. Так и было написано: “Названа фамилия предателя, в корыстных целях написавшего гнусный донос, будто Ландау – немецкий шпион ”. Однако всего несколько месяцев спустя Бауманский районный суд, по иску “предателя и доносчика”, обязал автора биографии опубликовать опровержение, что и было сделано» [910] .

Ну ещё бы! Согласно верованиям борцов со сталинизмом, репрессии просто обязаны быть «незаконными», их жертвы – «невинными», а обвинения – «абсурдными». Версия «Ландау – немецкий шпион» идеально укладывается в эту схему.

Увы, в марте 1991 года «Известия ЦК КПСС» опубликовали подборку документов по делу Ландау. Оказалось, что не всё так просто и очевидно.

«СПРАВКА

28-го апреля прошлого года НКВД СССР был арестован ЛАНДАУ Лев Давыдович, 1908 г. рождения, уроженец г. Баку, беспартийный, профессор физики, работавший с 1932 по 1937 гг. в Харькове заведующим теоретическим отделом Украинского физико-технического института, а в последнее время – в Москве старшим научным сотрудником Института физических проблем проф. КАПИЦЫ.

Причиной ареста ЛАНДАУ послужили показания б. научных работников Украинского физико-технического института ШУБНИКОВА Льва Васильевича и РОЗЕНКЕВИЧА Льва Викторовича, арестованных в 1937 году Управлением НКВД по Харьковской области.

ШУБНИКОВ и РОЗЕНКЕВИЧ показали о том, что с 1932 года они вместе с ЛАНДАУ являлись участниками антисоветской группы и вели вредительскую работу в Украинском физико-техническом институте.

ЛАНДАУ, допрашивавшийся следователями – опер, работниками секретно-политического отдела ГУГБ НКВД МАСЛЕННИКОВЫМ (арестован в 1939 г.), ВАЛБДБЕРГОМ, ЛИТКЕНСОМ и ЕФИМЕНКО, в июле начал давать показания, а 3 августа 1938 года подписал протокол допроса.

21 ноября ЛАНДАУ объявили об окончании следствия, 15 декабря 1938 года предъявили дело, 24 января этого года объявили о передаче дела прокуратуре, а 25 марта объявили о передаче дела в Московский Военный трибунал.

ЛАНДАУ признался в том, что будучи озлобленным арестом своего отца – Давыда Львовича ЛАНДАУ – инженера, осуждённого в 1930 году за вредительство в нефтяной промышленности на 10 лет заключения в лагерях (впоследствии был освобождён), в отместку за отца примкнул к антисоветской группе, существовавшей в Харьковском физико-техническом институте.

ЛАНДАУ показал о том, что на формировании в нём антисоветских настроений сказалось также длительное пребывание за границей.

По получении высшего образования ЛАНДАУ в 1929 г. был командирован за границу для научного усовершенствования, и работал по 1932 год у известного физика БОРА в Дании и у ряда физиков его школы в Берлине, Цюрихе, Лейпциге и Кембридже. Первые 6 месяцев командировка субсидировалась Наркомпросом, а в остальное время ЛАНДАУ получал рокфеллеровскую стипендию, устроенную ему БОРОМ.

Работая в Харькове, в 1932 г. ЛАНДАУ, по его словам, сблизился с антисоветски настроенными научными работниками по физике РОЗЕНКЕВИЧЕМ, ШУБНИКОВЫМ, КОРЕЦ и ВАЙСБЕРГОМ, которые вскоре оформились как контрреволюционная группа, устраивали нелегальные сборища, вели клеветнические разговоры и осуществляли вредительские установки в работе Физико-технического института.

ЛАНДАУ признался в том, что во вредительских целях вместе с РОЗЕНКЕВИЧЕМ и другими участниками группы срывал важнейшие научные работы института, предназначенные для нужд обороны страны, травил молодых талантливых специалистов РЯБИНИНА, СТРЕЛЬНИКОВА, ЖЕЛЕХОВСКОГО, ПОМАЗАНОВА и других.

В 1936 году ЛАНДАУ и другой участник группы КОРЕЦ переехали на работу в Москву, где продолжали вражескую деятельность.

По показаниям ЛАНДАУ в Москве им был завербован в антисоветскую организацию профессор физики РУМЕР Юрий Борисович.

В протоколе допроса ЛАНДАУ вербовка РУМЕРА изложена следующим образом: “В дальнейших разговорах я более откровенно изложил ему свою точку зрения на положение в стране, на необходимость действовать всеми путями для изменения режима в стране. Я сообщил РУМЕРУ, что это не только моя точка зрения, а многих связанных со мной лиц.

В результате РУМЕР согласился с моими доводами о необходимости организованной борьбы с советским режимом”.

ЛАНДАУ на допросе назвал также профессора КАПИЦУ ПЛ. и академика СЕМЁНОВА H.H. в качестве участников антисоветской организации, руководивших его вражеской работой, но в протоколе допроса внёс “уточнения” в свои показания, согласно которым ЛАНДАУ лишь рассчитывал на КАПИЦУ и СЕМЁНОВА, как на антисоветский актив, но не решался на полную откровенность, не будучи с ними достаточно близок, а кроме того “отношения зависимости моей от КАПИЦЫ не позволяли рисковать”.

ЛАНДАУ показал о том, что в середине апреля 1938 г. участник группы КОРЕЦ предложил ему выпустить антисоветскую листовку. Сперва ЛАНДАУ, по его словам, отнёсся к этому предложению отрицательно, но затем согласился, и 23 апреля прошлого года принял участие в редактировании текста листовки, составленной КОРЕЦОМ и подписанной “Московский комитет Антифашистской рабочей партии”. Ввиду ареста, последовавшего через пять дней, ЛАНДАУ о дальнейшей судьбе листовки ничего не известно.

ЛАНДАУ, допрошенный мною 8 апреля этого года, от всех своих показаний как от вымышленных отказался, заявив однако, что во время следствия мер физического воздействия к нему не применяли.

На мой вопрос – почему он почти целый год подтверждал свои показания, а сейчас от них отказался, – ЛАНДАУ не мог дать какого-либо вразумительного ответа.

28-го апреля прошлого года были арестованы также два других участника антисоветской группы: б. доцент физики Московского педагогического института КОРЕЦ Моисей Абрамович и б. профессор Института физических проблем Академии Наук СССР РУМЕР Юрий Борисович.

КОРЕЦ показал о том, что в бытность свою в Харькове в 1931 году примкнул к антисоветской группе физиков и осуществлял вредительские установки в работе Украинского физико-технического института. Работая в Москве, в апреле 1938 года КОРЕЦ предложил ЛАНДАУ принять участие в выпуске контрреволюционной листовки к первомайским дням, проект которой набросал в присутствии ЛАНДАУ.

РУМЕР признал себя виновным во вредительской работе и участии в антисоветской группе физиков.

Кроме того, КОРЕЦ признался в том, что в 1935 г. был привлечён для шпионской работы в пользу Германии научным сотрудником Харьковского физико-технического института ФОМИНЫМ, а РУМЕР показал, что в 1929 году в Берлине был завербован для шпионской работы немецким профессором ЭРЕНФЕСТОМ.

ПРИМЕЧАНИЕ: АРЕСТОВАННЫЙ КОРЕЦ М.А. содержится в БУТЫРСКОЙ ТЮРЬМЕ НКВД СССР; арестованный РУМЕР Ю.Б. выполняет специальные работы на заводе № 82 в Москве.

НАЧАЛЬНИК СЛЕДСТВЕННОЙ ЧАСТИ НКВД СССР

КОМИССАР ГОСБЕЗОПАСНОСТИ 3 РАНГА

КОБУЛОВ

“ ” апреля 1939 года» [911] .

Итак, Лев Ландау был арестован в апреле 1938 года, в июле начал давать признательные показания, причём «во время следствия мер физического воздействия к нему не применяли». И если первое из обвинений – во вредительстве – ещё можно посчитать фантазией следователей, то второе – участие в составлении «контрреволюционной листовки» – вполне реально и подкреплено вещественными доказательствами.

Из протокола допроса Л.Д. Ландау от 3 августа 1938 года:

«Вопрос: Предъявляем вам документ – текст антисоветской листовки за подписью “Московский комитет антифашистской рабочей партии”. Вам знаком этот почерк? Чьей рукой написана листовка?

Ответ: Да, знаком. Это почерк физика М.А. КОРЕЦА, которого я хорошо знаю.

Вопрос: КОРЕЦ показывает, что контрреволюционная листовка написана им, и утверждает, что вы являетесь одним из авторов этого антисоветского документа. Вы и теперь будете отрицать предъявленное вам обвинение?

Ответ: Я вижу бессмысленность дальнейшего отрицания своей причастности к составлению предъявленного мне контрреволюционного документа. Пытался я отрицать свою вину, будучи уверенным, что следствию этот документ неизвестен.

Предъявленная мне антисоветская листовка действительно была составлена мною и КОРЕЦ М. А. – участником контр-революционной организации, к которой принадлежал и я.

Эту листовку мы намеревались размножить и распространить в дни первомайских торжеств в Москве среди демонстрантов» [912] .

Тем временем руководство НКВД сменилось, один из следователей (Масленников), ведших дело Ландау, сам был арестован. А самое главное, несмотря на молодость, Лев Давыдович уже являлся одним из крупнейших физиков-теоретиков. За него просили Нильс Бор и П.Л. Капица. Последний выразил готовность взять Ландау на поруки, написав два прошения:

21 апреля 1939 года на имя первого заместителя наркома внутренних дел СССР В.Н. Меркулова:

«Я, академик П.Л. Капица, беру на себя поручительство за арестованного гражданина Льва Давидовича Ландау, бывшего сотрудника Института физических проблем АН СССР. П. Капица» [913] .

И 26 апреля 1939 года на имя Л.П. Берии:

«Прошу освободить из-под стражи арестованного профессора физики Льва Давидовича ЛАНДАУ под моё личное поручительство.

Ручаюсь перед НКВД в том, что Ландау не будет вести какой-либо контрреволюционной деятельности против Советской власти в моём институте, и я приму все зависящие от меня меры к тому, чтобы он и вне института никакой контр-революционной работы не вёл. В случае, если я замечу со стороны Ландау какие-либо высказывания, направленные во вред Советской власти, то немедленно сообщу об этом органам НКВД

П. Капица» [914] .

Просьба академика была удовлетворена:

«“УТВЕРЖДАЮ”

НАЧ. СЛЕДСТВЕННОЙ ЧАСТИ НКВД СССР

КОМИССАР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ 3 РАНГА

КОБУЛОВ

“28” АПРЕЛЯ 1939 ГОДА

ПОСТАНОВЛЕНИЕ.

Москва, 1939 года апреля 28 дня, я, начальник 6 Отделения 2 Отдела ГУГБ НКВД СССР, капитан государственной безопасности – ВИЗЕ ЛЬ, рассмотрев материалы следственного дела № 18747 по обвинению ЛАНДАУ Льва Давыдовича в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-7, 10 и 11 УК РСФСР, —

НАШЁЛ:

Арестованные в 1937 году Управлением НКВД по Харьковской области быв. научные работники Украинского физико-технического ин-та ШУБНИКОВ Л.В. и РОЗЕНКЕВИЧ Л.В. показали, что ЛАНДАУ Л.Д. с 1932 года вместе с ними входил в антисоветскую группу и вёл вредительскую работу в Украинском физико – техническом ин-те.

В апреле 1938 года в НКВД СССР поступили данные о том, что ЛАНДАУ Л.Д. совместно с б. доцентом физики Московского педагогического ин-та КОРЕЦ М.А. составили контрреволюционную листовку, в которой призывали население СССР к активной борьбе против Советской власти.

Проверкой этих данных было установлено, что ЛАНДАУ Л.Д. и КОРЕЦ М.А. пытались размножить эту листовку и распространить её 1 мая 1938 года во время демонстрации.

На основании этих данных 28 апреля 1938 года ЛАНДАУ Л.Д. был арестован.

На следствии ЛАНДАУ Л.Д. признался в том, что, будучи озлобленным арестом своего отца – Давида Львовича ЛАНДАУ, инженера, осуждённого в 1930 году к 10 годам концлагеря за вредительство в нефтяной промышленности, примкнул в

1932 году к антисоветской группе, существовавшей в Харьковском физико-техническом ин-те.

ЛАНДАУ признал также, что совместно с другими участниками антисоветской группы во вредительских целях срывал важнейшие научные работы института, предназначенные

для нужд обороны страны. Переехав в 1936 году из Харькова в Москву, ЛАНДАУ не прекратил своей враждебной деятельности против Советской власти.

В Москве ЛАНДАУ Л.Д., как он показал, привлёк к антисоветской работе профессора физики РУМЕРА Ю.Б., и в апреле 1938 года по предложению КОРЕЦА А.М. принял участие в редактировании текста составленной КОРЕЦОМ контрреволюционной листовки, подписанной “Московский комитет Антифашистской рабочей партии”, которую они намеревались распространить к 1 мая.

На основании изложенного:

ЛАНДАУ Лев Давыдович, 1908 года рождения, уроженец гор. Баку, до ареста профессор физики, б/п, гр-н СССР, достаточно изобличён в участии в антисоветской группе, вредительской деятельности и попытке выпустить и распространить антисоветскую листовку.

Однако, принимая во внимание, что:

1. ЛАНДАУ Л. Д. является крупнейшим специалистом в области теоретической физики и в дальнейшем может быть полезен советской науке;

2. академик КАПИЦА П. Л. изъявил согласие взять ЛАНДАУ Л.Д. на поруки;

3. руководствуясь приказанием Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР, комиссара Государственной Безопасности 1 ранга тов. Л.П. БЕРИЯ об освобождении ЛАНДАУ на поруки академика КАПИЦЫ, —

ПОСТАНОВИЛ:

Арестованного ЛАНДАУ Л.Д. из-под стражи освободить, следствие в отношении его прекратить и дело сдать в архив.

НАЧАЛЬНИК 6 ОТД-НИЯ 2 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД СССР

КАПИТАН ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ:

ВИЗЕЛЬ» [915]

Выйдя на свободу, Ландау успешно и плодотворно занимался научной деятельностью, не подвергаясь каким-либо гонениям и репрессиям. В 1946 году он становится академиком АН СССР, в 1946, 1949 и 1953 годах получает Сталинские премии.

Развязанная Горбачёвым антисталинская кампания с огульными реабилитациями «жертв репрессий» не обошла стороной и Ландау:

«“Утверждаю”

Старший помощник Генерального прокурора СССР го суд арственный советник юстиции 3 класса

В.И. Илюхин “23” июля 1990 года

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

23 июля 1990 года г. Москва

Старший прокурор Управления по надзору за исполнением законов о государственной безопасности младший советник юстиции Шоркин М.Г., рассмотрев материалы архивного уголовного дела № Р-18609 в отношении Ландау Л.Д., УСТАНОВИЛ:

Органами НКВД СССР 27 апреля 1938 года без возбуждения уголовного дела арестован

Ландау Лев Давыдович, 1908 года рождения, уроженец г. Баку, еврей, беспартийный, старший научный сотрудник Института физических проблем Академии наук СССР.

21 ноября 1938 года Ландау предъявлено обвинение по ст. ст. 58-7, 58–10 и 58–11 УК РСФСР в том, что являлся активным участником антисоветской вредительской организации, вёл вербовочную работу, проводил подрывную вредительскую деятельность в науке и принимал участие в изготовлении контрреволюционной листовки (л.д.7).

Постановлением от 28 апреля 1939 года НКВД СССР по нереабилитирующим основаниям дело в отношении Ландау прекращено, и он из-под стражи освобождён.

В постановлении отмечалось, что Ландау достаточно изобличается в антисоветской деятельности. Однако, принимая во внимание, что Ландау является крупнейшим специалистом в области теоретической физики и может быть полезен советской науке, академик Капица П.Л. изъявил согласие взять Ландау на поруки, а также, руководствуясь приказом НКВД СССР, принято решение о прекращении дела (л.д.71–73).

Из материалов уголовного дела следует, что Ландау привлекался к уголовной ответственности за совершение контрреволюционных преступлений необоснованно.

Из обвинительного заключения видно, что в основу обвинения Ландау были положены его показания, данные на предварительном следствии, в которых он признал себя виновным и сообщил об антисоветской организации, действовавшей среди научных сотрудников.

Объективность этих показаний вызывает сомнение, т. к. они не конкретны, противоречивы и не соответствуют материалам дела.

Кроме того, из справки начальника следственной части НКВД Кобулова следует, что допрошенный 8 апреля 1939 года (протокол в деле отсутствует) Ландау отказался от всех своих показаний как от вымышленных (л.д.61–65)…

В деле имеется листовка, в изготовлении которой принимал участие Ландау (л.д.59–60).

Этот документ по своему содержанию направлен против допускавшихся искажений марксистско-ленинских принципов построения в СССР социалистического общества, непосредственно связанных с культом личности Сталина И.В., и не содержит призывов к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или совершению контрреволюционных преступлений.

Таким образом, оснований привлечения Ландау к уголовной ответственности в материалах дела не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 211 УПК РСФСР,

ПОСТАНОВИЛ:

1. Постановление НКВД СССР от 28 апреля 1939 года о прекращении дела в отношении Ландау Льва Давыдовича с передачей его на поруки – отменить.

2. Уголовное дело в отношении Ландау Льва Давыдовича прекратить на основании ст. 5 п. 2 УПК РСФСР – за отсутствием в деянии состава преступления.

Старший прокурор Управления

младший советник юстиции М.Г. Шоркин

“Согласен”

Помощник Генерального

прокурора СССР

старший советник юстиции Л.Ф. Космарская» [916]

Что касается «вредительской деятельности», инкриминировавшейся следствием будущему академику – «срыв важнейших научных работ института, предназначенных для нужд обороны страны, травля молодых талантливых специалистов» – то на поверку это вполне может быть обычным конфликтом и склокой, столь часто встречающимися в академических учреждениях. Однако написание листовки– факт бесспорный, который не отрицает ни сам Ландау, ни горбачёвские реабилитаторы. Вот её текст:

«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Товарищи!

Великое дело Октябрьской революции подло предано. Страна затоплена потоками крови и грязи. Миллионы невинных людей брошены в тюрьмы, и никто не может знать, когда придёт его очередь. Хозяйство разваливается. Надвигается голод.

Разве вы не видите, товарищи, что сталинская клика совершила фашистский переворот. Социализм остался только на страницах окончательно изолгавшихся газет. В своей бешеной ненависти к настоящему социализму Сталин сравнился с Гитлером и Муссолини. Разрушая ради сохранения своей власти страну, Сталин превращает её в лёгкую добычу озверелого немецкого фашизма.

Единственный выход для рабочего класса и всех трудящихся нашей страны – это решительная борьба против сталинского и гитлеровского фашизма, борьба за социализм.

Товарищи, организуйтесь! Не бойтесь палачей из НКВД. Они способны избивать только беззащитных заключённых, ловить ни о чём не подозревающих невинных людей, разворовывать народное имущество и выдумывать нелепые судебные процессы о несуществующих заговорах. Товарищи, вступайте в Антифашистскую Рабочую Партию. Налаживайте связь с её Московским Комитетом. Организуйте на предприятиях группы АРП. Налаживайте подпольную технику. Агитацией и пропагандой подготавливайте массовое движение за социализм.

Сталинский фашизм держится только на нашей неорганизованности.

Пролетариат нашей страны, сбросивший власть царя и капиталистов, сумеет сбросить фашистского диктатора и его клику.

Да здравствует 1 Мая – день борьбы за социализм!

Московский комитет антифашистской рабочей партии» [917]

Надо обладать весьма избирательной близорукостью, чтобы не разглядеть «призывов к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти» в призыве «сбросить фашистского диктатора и его клику». Даже автор книги «Трибунал для академиков» В.Е. Звягинцев, которого трудно заподозрить в симпатиях к Сталину, вынужден констатировать: «Направленность листовки на организацию восстания и смену существующего в СССР строя очевидна, а, значит, её составителей посадили в полном соответствии с действовавшим тогда УК РСФСР» [918] .

А вот горбачёвские прокуроры во главе с В.И. Илюхиным этого в упор не видят.

Здесь мы сталкиваемся с шизофренической природой отечественного антисталинизма, вызванной конфликтом двух его базовых постулатов. С одной стороны, «тоталитарный сталинский режим» – абсолютное зло, а значит, с ним следовало бороться всеми доступными способами, в том числе и нарушая его законы. С другой – все осуждённые при Сталине обязаны быть «невинными жертвами».

«К чему же стремились уцелевшие носители революционной энергии? Назад к Ленину? Нет, скорее, вперёд к Горбачёву. В собственноручных показаниях Ландау читаем:

“К началу 1937 года мы пришли к выводу, что партия переродилась, что советская власть действует не в интересах трудящихся, а в интересах узкой правящей группы, что в интересах страны свержение существующего правительства и создание в СССР государства, сохраняющего колхозы и государственную собственность на предприятия, но построенного по типу буржуазно-демокрamических государств”» [919] .

Опубликовавший эти строки в самом начале 1992 года Геннадий Горелик, очевидно, полагал, что делает Ландау и его товарищам комплимент. Однако сегодня эти слова звучат как убийственный приговор. Имя Горбачёва давно уже стало для жителей бывшего СССР символом некомпетентности, подлости и предательства.

А теперь представим невероятное – что советские граждане восприняли бы лозунги «антифашистской рабочей партии» всерьёз. И вместо того, чтобы сдать высокоумных физиков-теоретиков в «компетентные органы», бросились бы свергать сталинскую клику – за три года до нападения гитлеровской Германии. Страшно представить, чем бы это закончилось для нашей страны.

Таким образом, можно констатировать, что свой год тюрьмы Ландау отсидел вполне заслуженно. Полученного урока хватило, чтобы впредь заниматься своим делом.

Футболисты братья Старостины

Все «знают» о трагическом эпизоде из жизни знаменитых советских футболистов братьев Старостиных, безвинно отправленных в ГУЛАГ по приказу всесильного Берии:

«Братья Старостины олицетворяли собой успехи и необычайную популярность “Спартака”, которые столь болезненно воспринимались почётным председателем “Динамо ” Берия. А Лаврентий Павлович не любил, когда кто-нибудь своим существованием на свободе напоминал ему о футбольных неудачах опекаемого общества.

В 1942 году Николай, Александр, Андрей и Пётр были арестованы.

Так родилось “дело” братьев Старостиных» [920] .

«Думаю, что и раньше Берия не испытывал к “Спартаку” особых симпатий. Но уверен, именно в 1939 году он отнёс меня к разряду если и не личных врагов – больно уж велика была разница в положении на государственной иерархической лестнице, – то наверняка к разряду людей, ему явно неугодных. Судьба Старостиных была предрешена» [921] .

Мало того, в молодости Николай Старостин имел неосторожность лично встретиться с будущим наркомом на футбольном поле:

«Ни я, ни его окружение не знали, как реагировать на услышанное, но сам Берия был явно доволен произведённым эффектом. Он напомнил мне о давно забытом всеми матче. В начале двадцатых годов сборная Москвы играла в Тбилиси. В рядах наших противников играл грузный, не очень техничный, грубоватый левый полузащитник. Это был Берия. Как правый крайний нападения, я постоянно сталкивался с ним в единоборствах. Правда, при моей тогдашней скорости не составляло большого труда его обыграть. А во втором тайме я действительно убежал от него и забил гол» [922] .

В результате Берия «затаил хамство», и при первом же удобном случае свёл счёты со строптивыми футболистами.

Согласно мемуарам H.H. Старостина, его с братьями обвиняли в подготовке покушения на Сталина, которое, по версии следователей, планировалось в 1937 году, во время парада на Красной площади:

«На следующем допросе Рассыпнинский выложил главный козырь:

– Вы обвиняетесь в преступной деятельности под руководством врага народа Косарева. Вы хорошо знали Косарева?

– Насколько позволяли несколько лет совместной работы в спорте.

– Ваши отношения были дружескими?

– Он постоянно оказывал “Спартаку” поддержку в решении организационных и хозяйственных вопросов.

– Какие вы получали от него задания?

– Какие задания? Обыграть басков, выиграть первенство Союза, побеждать в международных встречах.

– Не прикидывайтесь простачком, речь идёт о политических заданиях. Доказано, что Косарев примыкал к оппозиционной группировке. Нам известно, что вы вместе с братьями должны были во время парада осуществить террористический акт против членов Политбюро и лично товарища Сталина. Как вы собирались это сделать?

– Что за нелепость? Какого парада?

– Парада на Красной площади в 1937 году. Забыли? Вот фотография, которую мы нашли в вашем доме при обыске. На ней отлично видно, что машина, оформленная футбольной бутсой, шла буквально в десяти метрах от Мавзолея. Из неё очень удобно было осуществить ваши зловещие замыслы. Это тягчайшая улика. Что скажете?

Я молчал…

– Расскажите мне, куда вы дели вагон мануфактуры?

Теперь уже я был совершенно сбит с толку.

– Какой вагон мануфактуры?

– У нас есть сведения, что в первые месяцы войны из Иванова в адрес «Спартака» отгрузили вагон с мануфактурой. Он исчез.

– В первый раз слышу. Надо спросить у тех, кто занимался этим вагоном.

– Не прикидывайтесь. Без вас такая пропажа не могла состояться. Вы знаете, что такое мародёрство?

– О мародёрстве знаю, а о вагоне нет.

Суета вокруг вагона продолжалась недели две. Потом эта тема постепенно ушла из обвинительных формулировок. Я понял, что вагон обнаружили.

Впоследствии я узнал, что в неразберихе начала войны его отправили на какую-то другую станцию и потом доставляли в Москву кружным путём.

Нелепая возня с мануфактурой имела вполне определённую цель. По Москве распускали слухи, что Старостины расхищали народное добро, а значит, арестованы за дело, и нечего о них сожалеть» [923] .

Разумеется, суд был скорым и неправым:

«В ноябре 1943 года нас судила Военная коллегия Верховного суда.

После чтения обвинительного заключения председатель суда Орлов начал с вопроса:

– Признаёте ли вы себя виновным в предъявленных вам преступлениях?

Я ответил примерно так:

– Да, я всё это высказывал, не подозревая, что это преступно…

Довольно коротко и быстро, по моему примеру, “признались ” остальные, кроме последнего – Евгения Архангельского. Он заявил, что не намерен подтверждать “фантазии”, надуманные Николаем Старостиным… Никакой “антисоветчиной” он, Архангельский, никогда не занимался и заниматься в будущем не намерен. От сказанного на предварительном следствии отказывается… Его признание – результат незаконных методов воздействия…

Это был глас вопиющего в пустыне абсолютного беззакония и произвола.

Через три дня мне вменили в вину восхваление буржуазного спорта и попытки протащить в советский спорт буржуазные нравы; Петру – единственную фразу, что колхозы себя не оправдывают, а ставки советских инженеров малы; Александру и Андрею – то же, что и мне… Нам, как членам партии, дали по десять лет, беспартийным Станиславу Леуте и Евгению Архангельскому – по восемь» [924] .

Поведанная Старостиным история соответствует всем канонам антисталинских разоблачений: жертвы репрессий обязаны выглядеть невинными, а предъявленные им обвинения – заведомо нелепыми и абсурдными.

Действительность гораздо проще и неприглядней. Как пишет подробно изучивший материалы архивного судебного производства по делу знаменитых футболистов В.Е. Звягинцев: «С большим уважением отношусь к этим заслуженным людям, однако, как говорят в таких случаях: Платон мне друг, но истина дороже» [925] .

Оказывается, обвинения в совершении чисто уголовных преступлений, о которых Старостин практически не пишет в своих мемуарах, упоминая лишь о вагоне с мануфактурой (который, к тому же, нашёлся), на самом деле занимают в материалах дела центральное место.

Первоначально Н.П. Старостин обвинялся по шести статьям– 58-1 п. «б» (покушение на измену родине), 58–10 ч.2 (антисоветская агитация и пропаганда), 58–11 (антисоветская организация), 117 ч.2 (получение взятки), 118 (дача взятки и посредничество во взяточничестве) Уголовного кодекса РСФСР и статье 3 закона от 7 августа 1932 г. (хищения).

В обвинительном акте говорилось: «В НКВД поступили данные, что братья Старостины группируют вокруг себя антисоветски настроенных людей, готовятся к переходу на сторону фашистских оккупантов, занимаются жульническими махинациями и расхищением социалистической собственности…

…на протяжении ряда лет систематически расхищали промышленные товары и сырьё из предприятий и артелей системы промкооперации…похищенные товары в большинстве случаев сбывались через магазин общества “Спартак”…всего вывезли без оформления документов лыжных костюмов и других товаров на сумму 60 тыс. рублей.

…за взятки, даваемые военкому Бауманского райвоенкомат а Кутаржевскому (осуждён) Старостин Н.П. беспрепятственно оформлял отсрочки от мобилизации в Красную Армию на лиц, не желавших быть на фронте.

…за взятки, даваемые некоторым работникам милиции беспрепятственно прописывал на жительство в Москве своих знакомых» [926] .

Судя по материалам следственного дела, Н.П. Старостин

расхищал социалистическое имущество с 1924 года. Например, в 1930 году он совместно с Масловым и Дунаевским похитил и реализовал без оформления документов приспособления для лыж на сумму 18 тыс. рублей. Но основная часть эпизодов датирована второй половиной 1941 года. Помимо братьев в качестве его соучастников в деле фигурировали Кожин, Смирнов, Тикстон, Оберг, Воздвиженский, Никифоров, Норвид, Кислягин, Ратнер. А людей, освобождению которых от мобилизации он способствовал путём выдачи брони, следствие насчитало около 60 человек [927] .

Судебное разбирательство по делу вороватых футболистов открылось 18 октября 1943 года. В ходе процедуры установления личности подсудимого Николай Старостин выяснилось, что в 1930 году он уже арестовывался органами НКВД за хищения [928] .

Из ответов Николая Старостина на вопросы судей:

«– Мои первые хищения относятся к весне 1940 года.

– Мною была установлена практика брать деньги на расходы не из кассы спортивного общества “Спартак”, а в магазине “Спартак”.

– Всего получил от директора магазина Кожина около 20 тыс. рублей.

– Кожин говорил, что он это делал (излишки денег. – И.П.) за счёт продажи товаров низших сортов по ценам высших и, кроме того, за счёт прикроя – материал на 100 простыней, а из него вырабатывается ПО» [929] .

20 октября 1943 года был вынесен приговор, в котором, в частности, говорилось:

«На протяжении ряда лет подсудимые Старостины, а также Денисов, Ратнер и Сысоев систематически занимались расхищением спортивных товаров из предприятий системы промкооперации», причинив государству ущерб в размере 160 тысяч рублей и присвоив в процессе «хищений и мошеннических операций»: Николай Старостин – 28 тыс. рублей, Александр Старостин – 12 тыс. рублей, Андрей и Пётр Старостины – по 6 тыс. рублей.

Далее в приговоре отмечалось, что, «руководствуясь корыстными соображениями, Старостин Николай во время Отечественной войны вошёл в преступную связь с военным комиссаром Бауманского района Москвы Кутаржевским (осуждён) и за взятки, даваемые последнему в виде спиртных напитков и продуктов питания, добивался получения от райвоенкомат а отсрочки от мобилизации не только в отношении работников спортивного общества “Спартак”, но и лиц, не имевших никакого отношения к этому обществу». В числе этих лиц в материалах дела фигурировали руководители «Мосплодоовощторга» и магазинов «Молококомбината» Бедин, Звёздкин, Трушкин и др., которые за оказанное содействие снабжали Николая Старостина продуктами «в неограниченном количестве» [930] .

Суд исключил из обвинения Н.П. Старостина две статьи – покушение на измену Родине и дачу взятки. По остальным вменённым ему статьям он был осуждён. Согласно приговору братья Старостины, а также бывший заместитель председателя спортивного общества «Спартак» А.Н. Денисов, получили по 10 лет лишения свободы каждый, с поражением в правах на 5 лет каждый и конфискацией всего лично им принадлежащего имущества. Остальным суд определил по 8 лет лагерей, также с поражением в правах и конфискацией имущества. Кроме того, Военная коллегия постановила возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета Союза ССР о лишении осуждённых государственных наград [931] .

Но вот наступило время хрущёвских реабилитаций. 16 июня 1954 года состоялось заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР, которая исключила из обвинения Н.П. Старостина две контрреволюционные статьи, однако его участие в хищениях и взяточничестве вновь признала доказанными. Но вскоре в суд поступило ещё одно заключение Главного военного прокурора, которое было рассмотрено 9 марта 1955 года. На этот раз приговор Военной коллегии, вынесенный в 1943 году в отношении Старостина H.A. и др., был отменён и дело производством прекращено за недоказанностью обвинения. Военная коллегия, в частности, констатировала, что обвинение всех осуждённых по закону от 7 августа 1932 года «было основано только на показаниях самих осуждённых, а также на показаниях свидетелей Кожина, Смирнова, Маслова, Кабакова, Плугина и Тикстона», но в процессе дополнительной проверки указанные лица отказались «от ранее данных ими показаний и заявили, что следствие по делу проводилось необъективно и показания ими были даны под воздействием лиц, проводивших следствие». Лишь А.Н. Денисов, передопрошенный в процессе проверки, вновь подтвердил, что «Старостин Николай по сговору с другими лицами в 1941 году, путём незаконной операции с перепродажей лыжных ботинок через магазин “Спартак”, а также продажи принадлежащего стадиону “Спартак” биллиарда, присвоили в первом случае 20 тысяч рублей, а во втором случае – 7 тысяч рублей», причём ему самому из этой суммы досталось 4500 рублей. Но эти показания Денисова суд посчитал неубедительными. Опять же по той причине, что остальные от своих признательных показаний отказались [932] .

Ну, в самом деле, что за чудак этот Денисов! Высокое начальство хочет его реабилитировать, а Анатолий Никитич вовсю упирается – мол, отсидел за дело. Зато остальные осуждённые и свидетели сразу поняли, откуда дует ветер, изменив показания в нужную сторону.

Актёр Леонид Оболенский

Биография известного актёра и кинорежиссёра Леонида Оболенского сложилась весьма непросто. Будучи доцентом ВГИКа, после начала Великой Отечественной войны, в июле 1941 года он добровольно вступает в народное ополчение г. Москвы. В конце сентября был назначен руководителем киносъемочной группы, которая находилась при 38-м полку народного ополчения. В октябре 1941 года во время боя в районе Ярцево Смоленской области сдался в плен [933] . По возвращении из плена военным трибуналом Кишинёвского гарнизона был осуждён на

10 лет лишения свободы. В 1952 году освобождён по амнистии. Жил в городе Миассе Челябинской области, где и умер 19 ноября 1991 года.

С приходом к власти Горбачёва страну захлёстывает мутный вал антисталинской истерии. Согласно одному из незыблемых постулатов перестроечной пропаганды, освобождённые из немецкого плена советские военнослужащие поголовно отправлялись в лагеря ГУЛАГ а или, как минимум, в штрафбаты. Неудивительно, что 29 ноября 1988 года председатель правления Челябинского отделения Советского фонда культуры К.Шишов обращается в прокуратуру с просьбой реабилитировать «необоснованно репрессированного» Оболенского [934] .

Дело передаётся по месту осуждения киноактёра – в Одесский военный округ, куда входил Кишинёв:

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

о возобновлении следствия по вновь открывшимся обстоятельствам

10 февраля 1989 г. г. Одесса

Старший помощник военного прокурора Одесского военного округа полковник юстиции Семёнов В.Д., рассмотрев в порядке надзора архивное уголовное дело в отношении Оболенского (он же Судейкнн) Л. Л. в связи с письмом председателя Челябинского правления комитета «Мемориал» Шишова о реабилитации осуждённого, —

УСТАНОВИЛ:

2 ноября 1945 г. по приговору военного трибунала Кишинёвского гарнизона Оболенский осуждён по ст. 54-1 «б» УК УССР к 10 годам лишения свободы в ИТЛ, к лишению прав сроком на 5 лет и с конфискацией всего ему принадлежащего имущества.

Судом он признан виновным в измене Родине и контрреволюционной агитации и пропаганде в военное время в пользу немецко-фашистских захватчиков.

В письме т. Шишов пишет, что в середине 40-х годов Оболенский был необоснованно репрессирован и просит выдать заключение о его реабилитации.

Однако в настоящее время, в связи с неполнотой предварительного и судебного следствия по делу не представляется возможность дать обоснованный и исчерпывающий ответ заявителю.

Приговор суда основан только на признательных показаниях самого осуждённого, однако они полно и всесторонне не проверены.

По делу необходимо выполнить следующее:

– Истребовать из архивных органов материалы уголовных дел на других изменников, с которыми Оболенский служил у немцев и путём осмотра их проверить, что они показывали о его предательской деятельности;

– проверить по соответствующим архивам и приобщить к делу данные о призыве Оболенского в 1941 г. в народное ополчение, службы в рядах Красной Армии, причин выбытия из неё, принадлежности Оболенского к фашистским разведывательным и пропагандистским органам, о которых он дал показания на предварительном следствии и в суде;

– установить и допросить по делу в качестве свидетелей лиц из числа советских граждан, с которыми он сотрудничал с немцами – Яруцкого, Филонова, Микшана и др. и наряду с другими вопросами выяснить у них, какой практической деятельностью в пользу немцев занимался Оболенский;

– установить и допросить по делу доктора Крук А.К. и выяснить у него, при каких обстоятельствах Оболенский с ним попал в плен к немцам;

– проверить существовал ли при 306 немецкой дивизии разведотдел «1-С» и какие задачи на него возлагались, кто его возглавлял и принадлежал ли к нему Оболенский;

– установить, какова была девичья фамилия жены Оболенского, поскольку он изменил свою фамилию на её;

– допросить Оболенского и выяснить, подтверждает ли он свои показания, данные в 1945 г. на предварительном следствии и в суде.

Руководствуясь ст. 399 УПК УССР

ПОСТАНОВИЛ

1. Возбудить производство следствия по уголовному делу в отношении Оболенского (он же Судейкин) Л.Л. по вновь открывшимся обстоятельствам, производство которого поручить следственному отделению Особого отдела КГБ СССР по Одесскому военному округу.

2. Копию настоящего постановления направить для исполнения начальнику Особого отдела КГБ СССР по ОдВО и военному прокурору округа – для сведения.

СТ. ПОМ. ВОЕННОГО ПРОКУРОРА ОдВО

ПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ

(СЕМЁНОВ) [935]

Можно только восхищаться добросовестностью и профессионализмом полковника В.Д. Семёнова. В то время как его коллеги массово штамповали решения о реабилитации «невинных жертв незаконных сталинских репрессий», он действительно пытается выяснить истину, разобраться, как было дело. Увы, результаты проверки оказались не в пользу Оболенского:

«УТВЕРЖДАЮ»

ГЛАВНЫЙ ВОЕННЫЙ ПРОКУРОР ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ЮСТИЦИИ

А.Ф. КАТУ СЕВ «10» ноября 1989 г.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

об отказе в принесения протеста

«15» сентября 1989 г. г. Одесса Военный прокурор отдела военной прокуратуры ОдВО подполковник юстиции Андреев A.C., рассмотрев в порядке надзора архивное уголовное дело в отношении гражданина Оболенского (он же Судейкин) Л.Л. в связи с письмом председателя правления Челябинского отделения Советского фонда культуры о реабилитации Оболенского Л.Л., —

УСТАНОВИЛ:

По приговору военного трибунала Кишинёвского гарнизона от 5 октября 1945 года

ОБОЛЕНСКИЙ (он же Судейкин) Леонид Леонидович, 1902 г. рождения, уроженец г. Арзамаса Горьковской области, русский, гражданин СССР, из служащих, беспартийный, со средним образованием, женатый, не судимый, проходивший военную службу в 38 стрелковом полку народного ополчения г. Москвы с июля по октябрь 1941 года, —

осуждён по ст. 54-1 «б» УК УССР к лишению свободы сроком на 10 лет в ИТЛ, с последующим поражением в правах по п.п. «а», «б» и «в» ст.29 УК УССР на 5 лет, с конфискацией имущества.

Приговор в кассационном порядке не обжаловался.

Судом Оболенский признан виновным в том, что он в октябре 1941 г., являясь бойцом 38 стрелкового полка, в районе г. Ярцево Смоленской обл. сдался в плен немцам. В феврале 1943 г. добровольно поступил на службу в ветеринарную роту 306 немецкой пехотной дивизия (ПД), где служил по август 1944 года. С июня по июль 1943 г. работал секретарём у Яруцкого – представителя «Русской освободительной армии» (РОА) при штабе 306 немецкой ПД, помогал тому в

составления фашистских листовок, выступал на переднем крае немецких войск перед микрофоном с антисоветской речью, обращённой к личному составу Красной Армии. В июле 1944 г. назначенный командиром 306 немецкой пехотной дивизии генералом Келлером завхозом «дома отдыха» для добровольцев, по заданию последнего вёл наблюдения за политическим настроением отдыхающих и выявлял среди них кадры для комплектования школ ефрейторов и пропагандистов «РОА».

В августе 1944 г. Оболенский, видя поражение немецкой армии, отстал от немецкого обоза, переоделся в гражданскую одежду и, чтобы избежать ответственности за свои преступления, в сентябре 1944 г. поступил послушником в Кицканский монастырь (л.д.88–89).

В письме председатель правления Челябинского отделения Советского фонда культуры по поручению комитета «Мемориал» просит принести протест в порядке надзора на приговор по уголовному делу по обвинению деятеля Советского киноискусства Оболенского Л.Л., репрессированного в середине 1940-х годов, и выдать заключение о реабилитации.

Данная просьба не может быть удовлетворена по следующим основаниям:

Оболенский, как в ходе предварительного следствия, так и в суде, виновным себя полностью признал и подтвердил изложенные выше обстоятельства измены им Родины.

Поступил на службу к немцам потому, что не верил в успешное окончание войны Красной Армии с немецко-фашистскими захватчиками, и поддался их пропаганде.

(л.д.10–18, 30–62, 84–87)

Эти же свои показания он подтвердил а в процессе дополнительного расследования дела в 1989 г.

Оболенский пояснил, что он служил у немцев в ветеринарной роте в качестве «хиви» («хильфсвиллиге…» – добровольный помощник). Как «хиви» он получал у немцев деньги на продукты питания и имел более свободное, чем наши военнопленные, право на перемещение. На предварительном следствии в 1945 г. незаконных методов ведения следствия к нему не применялось.

(л. д. 180–188)

Кроме личного признания, виновность Оболенского в измене Родине также подтверждается следующими доказательствами.

Так, из показаний свидетелей Золотарёва Я.К. и Коновалова Л.T. – жителей села Анковка Бородинского района Измаильской обл. видно, что летом 1944 г. в селе Анновка размещалась немецкая воинская часть и был организован дом отдыха, завхозом которого был Оболенский Л.Л. В доме отдыха отдыхали русские добровольцы немецкой армии.

(л.д.65–66, 67–68)

Оболенский, как видно из его показаний, долгое время служил в автоколонне ДР-353, где был на положении военнопленного и находился под конвоем (л.д.12-12об., 181об.) и только после этого был зачислен на положение добровольного помощника («хиви») в ветеринарную роту 306 немецкой ПД.

Согласно трофейной немецкой инструкции «Использование местных подсобных сил на Востоке» добровольными помощниками («хиви») назывались отпущенные пленные, долгое время служившие на вспомогательных работах в войсковых частях.

Показания Оболенского о службе в немецкой автоколонне ДР-353 следует признать соответствующими действительности, т. к. согласно сообщению ЦА МО СССР под таким номером в списке полевых немецких почтовых учреждений указан 353 автотранспортный батальон (л.д.159об.)

О достоверности показаний Оболенского о службе в 306 немецкой ПД свидетельствует и тот факт, что названные им в ходе допросов должностные лица этой дивизии командир генерал Келлер и начальник отдела I-Ц ст. лейтенант Кунн (л.д. 21, 34об.), согласно данным ЦА МО СССР, действительно проходили службу в 306 немецкой ПД на указанных должностях (л.д.149)

Из показаний свидетеля Мунтяну А.Г. – настоятеля Кицканского монастыря, видно, что Судейкин (Оболенский) Леонид Леонидович прибыл в монастырь в конце октября 1944 г., а в марте 1945 г. Судейкин принял монашество с именем Лаврентия.

(л.д.63–64)

Исходя из изложенного, следует прийти к выводу, что Оболенский, являясь красноармейцем и попав в плен к немцам, с февраля 1943 г. по август 1944 г. добровольно служил в ветеринарной роте 306 немецкой пехотной дивизии в качестве добровольного помощника («хиви»), чем совершил переход на сторону противника – измену Родине.

Что же касается сотрудничества Оболенского с офицером РОА Яруцким и разведывательным отделом I – Ц 306 немецкой ПД, то следует признать, что суд признал его виновным в этом без достаточных на то оснований, поскольку согласно сведениям, полученным из архивных учреждений, Оболенский как агент немецких разведывательных органов не проходит.

(л.д. 143, 153, 154, 158, 150, 232–233)

Таким образом, проанализировав материалы уголовного дела, считаю, что за свои преступные действия Оболенский Л.Л. был осуждён судом в 1945 г. по ст.54—«б» УК УССР обоснованно.

Оснований для принесения протеста на состоявшееся по делу судебное решение не имеется.

Руководствуясь ст.399 УПК УССР, —

ПОСТАНОВИЛ:

1. В принесения протеста на состоявшееся судебное решение по уголовному делу в отношении гражданина ОБОЛЕНСКОГО (СУДЕЙКИНА) Леонида Леонидовича – отказать.

2. Просьбу председателя правления Челябинского отделения Советского фонда культуры оставить без удовлетворения, о чём его уведомить.

ВОЕННЫЙ ПРОКУРОР ОТДЕЛА ВП ОдВО ПОДПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ

A.C. Андреев

«СОГЛАСЕН»

ВОЕННЫЙ ПРОКУРОР КРАСНОЗНАМЕННОГО ОДЕССКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ПОЛКОВНИК юстиции Г.М. Сутормин [936]

24 июля 1991 года председатель Миасского городского отделения общества «Мемориал» М.В. Адамайтис вновь обращается в прокуратуру с просьбой о реабилитации Оболенского [937] . И

опять не встречает должного «понимания». Как сказано в датированном 27 февраля 1992 года заключении по уголовному делу в отношении Оболенского (Судейкина) Л.Д., подписанном военным прокурором Краснознамённого Одесского военного округа полковником юстиции В.М. Клочковым:

«Таким образом, проанализировав материалы уголовного дела, считаю, что Оболенский (он же Судейкин) по ст. 54-1 “б” УК УССР осуждён обоснованно.

На основании изложенного и в соответствии со ст. ст. 2 и 7 Закона Украинской ССР “Ореабилитации жертв политических репрессий на Украине ” от 17 апреля 1991 года, —

ПРОШУ:

Признать гражданина Оболенского (Судейкина) Леонида Леонидовича обоснованно осуждённым по настоящ ему уголовному делу и не подлежащим реабилитации» [938] .

12 марта 1992 года дело Оболенского было рассмотрено военным трибуналом Краснознамённого Одесского военного округа:

«Исходя из приведённых доказательств в заключении отмечается, что ОБОЛЕНСКИЙ, являясь красноармейцам и попав в плен немцам, с февраля 1943 года по август 1944 года добровольно служил в ветеринарной роте 306 немецкой пехотной дивизии в качестве добровольного помощника (“хиви”), чем совершил переход на сторону врага – измену Родине.

Соглашаясь с доводами и выводами, изложенными в заключении военного прокурора округа, военный трибунал округа, руководствуясь ст. ст. 2 и 7 Закона Украинской ССР от 17 апреля 1991 года “О реабилитации жертв политических репрессий на Украине ”,

определил:

Признать, что ОБОЛЕНСКИЙ (СУДЕЙКИН) Леонид Леонидович по настоящему делу осуждён обоснованно и на него не распространяется действие ст.1 Закона Украинской ССР от 17 апреля 1991 года “Ореабилитации жертв политических репрессий на Украине”» [939] .

Казалось бы, всё ясно. Если человек дважды получил отказ в реабилитации в самый разгар горбачёвской перестройки (а перед этим ещё были щедрые на реабилитации хрущёвские времена), значит он и вправду осуждён заслуженно. Проявил малодушие, оступился. Но затем отбыл заслуженное наказание, искупив свою вину. На этом можно было бы успокоиться, отдать должное актёрским работам Оболенского и не ворошить прошлое.

Но нет! Доброхотам неймётся. Обязательно надо сотворить кумира, представить Леонида Леонидовича невинной жертвой сталинских репрессий:

«Шла война. Любой наш военнопленный, который оказался в Германии и работал на немцев, сразу должен был быть расстрелян по приговору тройки, возможно, даже без суда и следствия. То, что Оболенского не расстреляли, намой взгляд, свидетельствует о том, что прямых доказательств его вины не было» [940] .

Автор приведённой цитаты кинорежиссёр Сергей Мирошниченко повторяет расхожие перестроечные штампы, демонстрируя типичное для российской творческой интеллигенции невежество и незнание фактов. На самом деле вплоть до конца войны подавляющее большинство (свыше 90 %) советских военнослужащих, освобождённых из немецкого плена, возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. Из военнопленных, освобождённых после окончания войны, репрессиям подверглись лишь 14,69 % [941] . Стоит ли после этого удивляться, что в фильмах о Великой Отечественной войне, снятых нынешними российскими «мастерами культуры», то и дело встречается «развесистая клюква».

Тем временем в Челябинске был открыт Музей-квартира Оболенского, установлена мемориальная доска в его честь, организован всероссийский кинофестиваль «Новое кино России» имени Л.Оболенского. После чего у многих жителей города возник закономерный вопрос: можно ли так славить человека, чья биография отнюдь не безупречна? В газете «Танкоград» была опубликована серия нелицеприятных материалов на этот счёт [942] . А в 2004 году редактор газеты Сергей Алабжин и челябинский историк Игорь Непеин издали книгу «Вызов», посвящённую «делу Оболенского».

Наконец не мытьём, так катаньем «реабилитаторы» добились своего. 18 октября 2005 года Леонид Оболенский всё-таки был реабилитирован… в Республике Молдова. Той самой стране, которая проводит последовательную антироссийскую политику, президент которой демонстративно отказался участвовать в праздновании 65-летия Победы в Москве. Понятно, что подобная «реабилитация» носила исключительно политический, заказной характер.

Глава 22. Виртуально репрессированные

«Наша интеллигенция, во всяком случае, творческая, довольно глупа» [943] , – заметил в своё время писатель Владимир Войнович. И действительно «российская интеллектуальная элита» прилагает все усилия, чтобы доказать справедливость этой нелицеприятной оценки, регулярно радуя нас феерическими перлами и откровениями.

Вот, например, Юрий Любимов, главный режиссёр «Театра на Таганке» (и, кстати, лауреат Сталинской премии 1952 года), рассуждает о сталинской эпохе: «Чего хорошего, когда одна треть или почти половина населения сидела в ГУЛАГе? Как это можно восхвалять?» [944]

И это не гипербола, фигура речи, призванная подчеркнуть размах репрессий. Юрий Петрович всерьёз прикидывает, сколько было посажено: треть населения или чуть побольше?

Ну а поскольку реальный масштаб репрессий в десятки и сотни раз меньше, чем заявляют обличители, неудивительно, что во всевозможных списках и перечнях «умученных сталинским режимом» нередко оказываются люди, репрессиям не подвергавшиеся.

Вот, например, пара фрагментов из передачи радиостанции «Эхо Москвы» от 7 июня 2010 года «Цена Победы: был ли готов Советский Союз к войне»:

«Ю.Кантор: …Потому что репрессировали не по принципу лучших или худших, а вал такой шёл. Армия, как никакая другая, может быть, структура в государстве, сильна духом, и если этого духа нет, доверия между командиром и подчинённым, безусловного авторитета командира, никакая армия существовать не может. Кстати, это и в Советском Союзе очень понимали. И ту, как принято говорить, санацию, которую проводили в 37–39 гг. и, между прочим, продолжали и дальше, кого-то, кто не умер ещё в лагерях, успели достать в 41–42 гг., того же Рокоссовского, Тимошенко и так далее. Всё это было».

Маршал Советского Союза

С.К. Тимошенко

Маршал Советского Союза

К.К. Рокоссовский

«Ю.Кантор: …Но, тем не менее, мне кажется, колоритнейшим эпиграфом, что ли, к ситуации в советском руководстве перед войной является, цитирую дословно, потому что трудно забыть, телеграмма, которую написал Берия Сталину, телеграмма эта была написана 21 июня 41 года. Текст такой: “Настаиваю на немедленном отзыве в Москву нашего посла в Берлине Деканозова, который бомбардирует меня дезой, что война начнётся завтра”.

В.Дымарский: Но он не успел?

Ю.Кантор: Отозвать не успел. Деканозова расстреляли позже.

В.Дымарский: Как расстреляли, кстати говоря, в конце 41-го года за то, что он недостаточно дружелюбно где-то высказался о Германии.

Ю.Кантор: Могли».

Примечательно, что процитированную ахинею несёт не безграмотный и невежественный журналист, а доктор исторических наук, советник директора Эрмитажа Юлия Кантор (прав был Войнович, воистину прав).

О том, что маршал С.К. Тимошенко и будущий маршал К.К. Рокоссовского в 1941–1942 гг. репрессиям не подвергались [945] , узнать легко. Выяснить судьбу В.Г. Деканозова тоже труда не составит:

«Арестован 30.06.53; приговорён Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР 23.12.53 к ВМН. Расстрелян» [946] .

То есть, действительно расстрелян, но не Берией, а вместе с Берией, по приказу Хрущёва. Что же касается пресловутой

«телеграммы Берии Сталину», это всего лишь выдумка писателя Овидия Горчакова, опубликованная им в повести «Накануне, или Трагедия Кассандры».

Другое дело, если взять человека малоизвестного, чья биография не вошла в справочники и энциклопедии. Здесь можно врать и фантазировать безнаказанно. Например, про тех же советских разведчиков. Благодаря телевизору, сегодня все «знают», что разведке Сталин не доверял, и всех вернувшихся в СССР разведчиков сажал и расстреливал.

Типичным примером может служить статья в газете «Труд» от 20 июня 2002 года [947] . Рассказывая о том, как советская разведка пыталась добыть сведения о плане «Барбаросса, её автор Юрий Попов слегка подредактировал тексты донесений. Естественно, для того, чтобы в очередной раз лягнуть Сталина:

«Как можно судить сегодня, информация была точной… Все эти сведения были доложены Сталину, но во внимание не приняты».

Попутно автор делает следующее глубокомысленное умозаключение:

«Трагически, судя по всему, сложилась судьба многих наших резидентов и агентов, даже сумевших вернуться в Советский

Союз. В опубликованной краткой справке о Н.Д. Скорнякове [948] – “Метеоре ” рядом с годом рождения – 1907 – вместо даты смерти стоит знак вопроса. Что это значит? Репрессирован и неизвестно где и как скончался? Такой же скорбный, зловещий знак вопроса стоит и против ещё нескольких десятков наших героев невидимого фронта».

Вынужден разочаровать господина Попова. «Скорбный, зловещий знак вопроса» (кстати, среди отмеченных им не только наши резиденты и агенты, но и, к примеру, заместитель министра иностранных дел Великобритании Ричард Остин Батлер) означает лишь то, что составителям сборника документов «1941 год» [949] , который использовал Попов, было недосуг заниматься подробными биографическими изысканиями, выясняя дату смерти тех или иных персоналий. На самом деле судьба наших разведчиков, отмеченных в именном указателе к сборнику пресловутым «зловещим знаком вопроса», вовсе не была трагичной.

Так, упомянутый выше полковник Н.Д. Скорняков, вернувшись в Москву в мае 1941 года, в течение четырёх месяцев работал в центральном аппарате Разведуправления Генштаба Красной Армии. Затем по личной просьбе его направили в распоряжение начальника 3-го Управления ВВС Красной Армии. В дальнейшем Скорняков был инструктором в лётном училище в Волынске, а после войны длительное время работал на различных должностях в штабе ВВС Прибалтийского военного округа [950] .

Военный атташе в Будапеште Николай Григорьевич Ляхтеров («Марс») дослужился до генерал-майора и был уволен в запас из рядов Советской Армии в 1963 году. Работавший в Румынии Григорий Михайлович Ерёмин («Ещенко») во время Великой Отечественной войны занимал должности зам. начальника и начальника разведотдела штаба Южного фронта, начальника разведотдела 12-й армии, а после войны – начальника разведотдела группы войск, умер в 1988 году.

Советник полпредства СССР в Белграде и одновременно сотрудник Разведуправления Генштаба Красной Армии Виктор Захарович Лебедев («Блок») после войны работал послом в Польше и в Финляндии, умер в 1968 году. Генеральный консул СССР в Кёнигсберге и Гамбурге Александр Владимирович Гиршфельд после войны читал лекции в МГУ, затем персональный пенсионер, умер в 1962 году. Работавший в США Гайк Бадалович Овакимян (1898–1967) подвергся гонениям уже в хрущёвское время – в декабре 1954 года он был лишён звания генерал-майора.

Целую плеяду виртуально репрессированных командиров Красной Армии можно обнаружить в книге В.Суворова (Резуна) «Ледокол»:

«Рассказ о “чёрных” дивизиях и корпусах мы начали с 63-го стрелкового корпуса 21-й армии. И тут упомянули комкора Петровского и комбрига Фоканова. Отчего же они не генералы?» [951]

По мнению автора «Ледокола», ответ очень прост: все комбриги, комдивы и комкоры, не получившие к началу войны генеральские звания, являются бывшими заключёнными, вернувшимися в армию из ГУЛАГ а.

В том, что это не так, легко убедиться, что и сделал московский историк Е.Ф. Дриг, не поленившийся проверить биографии упомянутых Резуном командиров.

Выясняется, что если насчёт судьбы комкора Л.Г. Петровского ещё могут быть сомнения – он был уволен из армии, но, по-видимому, не арестовывался, то Я.С. Фоканов не только не арестовывался, но даже не был уволен из во время чистки 1937–1938 гг. До августа 1937 года Фоканов командовал 57-м отдельным пулемётным батальоном Рыбницкого укрепрайона, затем исполнял обязанности командира 259-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии. С ноября 1937 года находился на учёбе на курсах «Выстрел», по их окончании в августе 1938 года назначен командиром 16-го стрелкового полка этой же дивизии. В январе 1939 года направлен из Киевского в Прибалтийский военный округ на должность командира 61-й стрелковой дивизии. Очевидно, что в такой биографии места для репрессий не найдётся. Не присвоили ему генеральское звание потому, что в момент их введения Я.С. Фоканов находился на должности командира всего лишь 18-й запасной стрелковой бригады [952] .

А вот ещё целый ряд якобы репрессированных, а затем освобождённых комдивов и комбригов [953] .

Комбриг М.С. Ткачёв – не арестовывался, из армии не увольнялся, на момент введения генеральских званий вот уже два с половиной года находился на должности заместителя командира 10-й кавалерийской дивизии. Был представлен к генеральскому званию во время дополнительного опроса в сентябре 1940 года, когда уже командовал 106-й стрелковой дивизией (с 16.07.1940), но тогда присвоение не состоялось [954] .

Комдив А.Д. Соколов – не увольнялся из армии, не был под следствием и не отбывал наказания. С 1937 года последовательно занимал должности: начальник штаба и командир 3-го стрелкового корпуса, с сентября 1938 года находился в распоряжении Управления по начсоставу НКО СССР, с февраля 1939 года старший преподаватель Военной академии им. М.В. Фрунзе, с ноября – начальник штаба 9-й армии. За неудачные действия армии во время советско-финляндской войны был снят с должностей ряд командиров, включая и комдива Соколова, который был назначен командиром 615-го армейского запасного полка. В мае 1940 года направлен в академию им. М.В. Фрунзе на должность старшего преподавателя. Причиной неприсвоения генеральского звания, таким образом, явилась занимаемая им в тот момент должность – командир полка [955] .

Комдиву Г.А. Буриченкову просто не повезло: в мае 1940 года, когда в наркомате обороны вводились генеральские звания, он находился в распоряжении Управления по начальствующему составу другого наркомата – военно-морского флота. Уже в июне 1940 года Буриченков вернулся в армию на должность помощника командующего войсками Харьковского военного округа по военно-учебным заведениям, но, как говорится, «поезд уже ушёл» [956] .

«Комбриг М. В. Хрипунов – начальник отдела в штабе Московского военного округа. Штаб, как мы знаем, после ухода всех командиров на румынскую границу был занят чекистами, которые в военных делах не очень понимают. Вот в помощь себе беднягу Хрипунова из ГУЛАГа и выписали» [957] .

Действительно, начальником 4-го отдела штаба МВО был комбриг Михаил Васильевич Хрипунов. В этой должности он находился с 22 мая 1938 года. Не арестовывался. Летом 1940 года не прошёл переаттестацию, остался в звании комбриг [958] .

«Этот эшелон комплектуется “лесорубами ”, вот и командиров сюда таких же… Из трёх дивизий корпуса, двумя командуют комбриги Я.С. Фоканов и B.C. Раковский, Третьей дивизией командует полковник H.A. Прищепа. Не комбриг– но… сидел» [959] .

Как мы уже убедились, комбриг Я.С. Фоканов вовсе не жертва репрессий. Точно так же ими не являются ни комбриг B.C. Раковский, ни полковник H.A. Прищепа [960] .

Ошибку Резуна повторяют и другие авторы. Например, иркутский историк Н.И. Кузнецов:

«Некоторые освобождённые из заключения командиры даже не успели аттестоваться на новые генеральские звания. Они вступили в войну комбригами, комдивами и погибли, как и не став генералами. Среди них командир 37-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта комбриг С.П. Зыбин, погибший в окружении в начале августа 1941 г. в районе с. Подвысокое на Украине, командир 16-го механизированного корпуса того же фронта комдив А.Д. Соколов, командир 196-й дивизии комбриг Д.В. Аверин, погибший в плену от пыток и истязаний в районе с. Новоукраинка Кировоградской области в том же августе 1941 г.» [961]

Что комдив Соколов не подвергался репрессиям, мы уже выяснили. Отсутствует в списках репрессированных [962] и комбриг Д.В. Аверин. Мало того, погиб он на год позже, чем указывает И.И. Кузнецов:

«Дмитрий Васильевич Аверин 19-летним парнем добровольно вступил в Красную Армию и был в составе Первой Конной армии Будённого кавалеристом-разведчиком. После гражданской войны – служба в строевых частях, учеба в Академии имени М.В. Фрунзе. В должности командира дивизии участвовал в 1939 году в освободительном походе Красной Армии в Западную Белоруссию.

С первых дней Великой Отечественной войны – на фронте. В июле 1941-го был назначен комендантом Киевского укрепрайона, в августе – командиром 199-й стрелковой дивизии.

И вот, простившись в Староверовке с дивизией, которую провел через, казалось бы, непреодолимые преграды, комбриг Аверин отбыл в Чкаловскую область формировать 196-ю стрелковую дивизию. В 1942 году это соединение было выдвинуто на донские рубежи.

В ходе наступления немецко-фашистских войск на Сталинград и их выхода к Дону в районе Калача-на-Дону 196-я стрелковая дивизия оказалась в окружении. И вновь Аверину, как ранее под Полтавой, пришлось вести свои части на прорыв. 7 августа 1942 года командир 196-й стрелковой дивизии комбриг Аверин погиб смертью храбрых. Тело отважного командира-коммуниста покоится близ хутора Плесистов Суровикинского района Волгоградской области» [963] .

И действительно, согласно данным ОБД «Мемориал», командир 196-й стрелковой дивизии Аверин Дмитрий Васильевич убит 7 августа 1942 года [964] .

Многие слышали о героическом подвиге лётчика М.П. Девятаева. 13 июля 1944 года старший лейтенант Девятаев был сбит и попал в плен. Через некоторое время он оказался в концлагере на острове Узедом. 8 февраля 1945 года группа из 10 советских военнопленных совершила дерзкий побег, захватив немецкий бомбардировщик «Хейнкель-111». После двух часов полёта самолёт, пилотируемый Девятаевым, сел в расположении советских войск [965] .

Рассказывая о подвиге Девятаева, нынешние СМИ нередко добавляют, что вернувшись к своим, он якобы попал в ГУЛАГ и был освобождён только после смерти Сталина. Вот что говорит по этому поводу сам Девятаев:

«– Михаил Петрович, а правда, что вы после побега из плена пятнадцать лет сидели? – иногда задают мне вопрос.

Что же? Такие толки породили годы безгласности. Нет. Я не сидел в тюрьме. Эти слухи пора развеять. Но сразу же после побега мною, моими друзьями по экипажу особо не восторгались. Скорее наоборот. Мы подверглись довольно жестокой проверке. Длительной и унизительной» [966] .

И действительно, пройдя проверку, в ноябре 1945 года старший лейтенант Девятаев был уволен в запас. С 1946 года он работал в Казанском речном порту [967] . Причём вовсе не грузчиком, как утверждают некоторые авторы:

«Потом все же взяли меня в речной порт, дежурным по вокзалу. Всякое было, пленом этим мне то и дело тыкали. А с 49 года я уже ходил капитаном на катере» [968] .

К сожалению, подвиг Девятаева действительно не был своевременно оценён по заслугам. Лишь 15 августа 1957 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза [969] . Тем не менее, репрессиям он не подвергался.

Среди «жертв» виртуальных репрессий встречаются не только военные, но и сугубо штатские люди. Откроем, например «Большой энциклопедический словарь»:

«Кафенгауз Лев (Леон) Борисович (1885–1940), экономист. Автор одного из первых исследований по монополизации российской промышленности (1910). Работал в ВСНХ (1919-30) начальником Центрального отдела статистики. Организатор выпуска статистических ежегодников “Промышленность СССР” (1921-28), ежемесячного бюллетеня ВСНХ (1923-30). В 30-е гг. – исследования в области производства и потребления чёрных металлов в СССР. Репрессирован; реабилитирован посмертно» [970] .

Казалось бы, всё ясно. «Репрессирован, реабилитирован посмертно» – значит либо расстрелян «сталинскими палачами», либо, в лучшем случае, умер в заключении. Тем более, и год смерти подходящий.

Однако при более детальном знакомстве с биографией Льва Борисовича всё оказывается не так трагично:

«В такой обстановке в августе того же [1930] года и был арестован Л.Б. Кафенгауз…

Судьба Льва Борисовича оказалась счастливее судьбы многих репрессированных учёных: он остался жив и в декабре 1932 г. до истечения срока ссылки вернулся в Москву…

После очередного увольнения с работы в начале 1937 г. ему после продолжительных и унизительных хлопот удаётся поступить в Институт экономики АН СССР. Здесь с 27 сентября 1937 г. и до конца жизни он и проработал в должности старшего научного сотрудника. 4 июля 1940 г. после продолжительной болезни на 55-м году жизни Лев Борисович скончался. Похоронен на Введенском кладбище в Москве. Реабилитирован в 1987 г.» [971] .

То есть, «репрессирование» Кафенгауза выразилось в двух годах ссылки, после которой он благополучно вернулся в Москву и работал по специальности до конца жизни.

А вот предисловие к учебному пособию «Социология в России»

«Поскольку базисные (социально-экономические) отношения в марксистско-ленинском понимании играют безусловно доминирующую роль в общественном развитии, именно социология труда и производства (глава 10, написанная А.Кравченко при участии В.Щербины) получила наилучшие возможности для развития после тридцатилетнего перерыва – после того, как в 20-30-е гг. были репрессированы выдающиеся социоэкономисты итеоретики производственной организации – А.Богданов, А.Гастев, П.Керженцев и многие другие» [972] .

На самом деле из трёх перечисленных персоналий репрессирован был только А.К. Гастев.

Александр Александрович Богданов (настоящая фамилия Малиновский), будучи директором Института переливания крови, погиб 7 апреля 1928 года, производя на себе опыт.

Платон Михайлович Керженцев (настоящая фамилия Лебедев) умер в Москве 2 июня 1940 года. На момент смерти – заместитель директора издательства «Советская Энциклопедия». Репрессиям не подвергался.

Особенно прискорбно, что процитированное предисловие подписано не кем-нибудь, а В.А. Ядовым, на тот момент директором Института социологии РАН.

Глава 23. Так не говорил Сталин

Как мы уже убедились, многие «общеизвестные факты» сталинской эпохи на поверку оказываются злонамеренными выдумками. Именно так обстоит дело и с целым рядом «крылатых фраз», приписываемых Сталину или его ближайшему окружению. Каждый из этих «афоризмов» до сих пор служит неиссякаемым источником пищи для умствований озабоченных борцов с тоталитарным прошлым. Сколько глубокомысленных рассуждений слышали мы с экранов телевизоров, со страниц книг и газет или просто в кухонных беседах!

«Нет человека – нет проблемы»

Знаменитое «сталинское» изречение придумано писателем Анатолием Рыбаковым, в чём тот неоднократно признавался. Вот фрагмент из беседы Рыбакова с главным перестроечным идеологом Александром Яковлевым:

«[Яковлев: ] Я понимаю, конечно, у вас художественная проза, но ваш роман читается как реальная история, будто эти исторические лица действительно так говорили. Меня поразила одна фраза Сталина. Он приказывает расстрелять белых офицеров, ему возражают: незаконно, возникнут проблемы. Сталин отвечает: “Смерть решает все проблемы. Нет человека – нет проблем”. Где Сталин это сказал? В его сочинениях такого нет.

Я спросил одного специалиста по Сталину: “Может быть, в чьих-то воспоминаниях о Сталине это есть?” Он ответил: “Нигде нет, Рыбаков сам это придумал ”. Рискованно, надо сказать… Такие слова! “Смерть решает все проблемы. Нет человека – нет проблем”. Это значит – убивай, и дело с концом! Это – людоедская философия. Вы действительно сами выдумали и приписали Сталину эту фразу?

[Рыбаков: ] Возможно, от кого-то услышал, возможно, сам придумал. Ну и что? Разве Сталин поступал по-другому? Убеждал своих противников, оппонентов? Нет, он их истреблял… “Нет человека – нет проблем… ” Таков был сталинский принцип. Я просто коротко его сформулировал. Это право художника» [973] .

Здесь Анатолий Наумович ещё кокетничает: дескать, может, где-то слышал, а может, и сам придумал. А вот в интервью Ирине Ришиной писатель уже не стесняется:

«ЖЕ: Это замечательно соответствует известному сталинскому постулату, сочинённому вами: “Смерть решает все проблемы. Нет человека – нет проблемы ”.

А.Р.: Можешь себе представить, я обнаружил эти слова в книге “Русские политические цитаты ”. Они, правда, имели пометку – “приписывается ”. Очень я тогда стал собой гордиться – вот какой афоризм придумал. (Смеётся)» [974] .

«Генетика – продажная девка империализма»

Эта хлёсткая фраза обычно приписывается академику Т.Д. Лысенко. Например, в недавнем интервью с директором Института общей генетики им. Н.И. Вавилова членом-корреспондентом Российской академии наук Николаем Янковским журналистка Наталия Лескова решила блеснуть эрудицией:

«7 августа 1948 года с трибуны сессии ВАСХНИЛ в зал были брошены слова: “Генетика – продажная девка империализма ”. Зал поддержал оратора, народного академика Трофима Лысенко, бурными аплодисментами» [975] .

Однако если мы обратимся к стенографическому отчёту сессии ВАСХНИЛ [976] , выясняется, что ничего подобного Трофим Денисович не говорил, ни 7 августа, ни в другие дни. Более того, Лысенко и его сторонники осуждали не генетику вообще, а «менделевско-моргановскую генетику», противопоставляя ей правильную, мичуринскую генетику.

На самом деле фраза «Генетика – продажная девка империализма» впервые прозвучала в пьесе писателя-сатирика Александра Абрамовича Хазина «Волшебники живут рядом» (1964), поставленной Ленинградским театром миниатюр под руководством Аркадия Райкина [977] .

Таковы наши доморощенные антисталинсты: сперва сами сочинят за Сталина или Лысенко хлёсткую фразу, затем с энтузиазмом борются с плодами собственных фантазий:

«“Продажная девка империализма”! Интересно, что можно было бы обозначить так сегодня? Даже политические провалы носят менее броские имена – например, Уотергейт… Люди, что ли, стали менее изобретательны в ярлыках?» [978]

«Признание – царица доказательств»

Эта фраза приписывается генеральному прокурору СССР А.Я. Вышинскому. Дескать, руководствуясь этим принципом, сталинские опричники выбивали признания у невинных жертв.

Что же говорил Александр Януарьевич на самом деле?

«Положение обвиняемого в уголовном процессе, как и ответчика в гражданском процессе, отличается от положения других лиц, характеризуется известным своеобразием. Было бы неправильно поэтому не делать никакого различия между их положением на суде и положением свидетелей или экспертов. Достаточно напомнить, что обвиняемый и ответчик – лица, заинтересованные в деле больше, чем кто-либо другой. Это накладывает известный отпечаток и на отношение к ним со стороны суда, обязанного более критически относиться к их объяснениям. Тем не менее обвиняемый (подсудимый) и ответчик не должны и не могут рассматриваться в качестве неполноценных участников процесса, тем более в качестве неполноправных субъектов процесса.

С другой стороны, было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого как ординарные участники процесса. В достаточно уже отдалённые времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьёзным доказательством, “царицей доказательств” (reginaprobationum).

К этому в корне ошибочному принципу средневекового процессуального права либеральные профессора буржуазного права ввели существенное ограничение: «царицей доказательств» собственное признание обвиняемого становится в том случае, когда оно получено правильно, добровольно и является вполне согласным с другими установленными по делу обстоятельствами.

Но если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом» [979] .

«Нельзя поэтому признать правильными такую организацию и такое направление следствия, которые основную задачу видят в том, чтобы получить обязательно “признательные ” объяснения обвиняемого. Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и – ещё хуже – единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них» [980] .

Как мы видим, Вышинский не только не считал признание царицей доказательств, а напротив, резко критиковал такие взгляды, как глубоко ошибочные и вредные.

Глава 24. Читая Солженицына

Опровергать Солженицына – занятие нудное и неблагодарное. Приди кому в голову детально разобрать каждую солженицынскую ложь – получится фолиант, не уступающий по толщине пресловутому «Архипелагу». Поэтому здесь я ограничусь лишь разбором отдельных высказываний нобелевского лауреата.

Десятки миллионов уничтоженным коммунистическим режимом

Во времена самиздата и кухонных интеллигентских бесед эти солженицынские байки проходили «на ура». Во времена горбачёвщины тем более – когда во всех газетах, по всем телеканалам несутся мутные потоки разоблачений, «тут не усумнишься».

Сейчас, когда истинные масштабы репрессий давно известны и опубликованы, фантастические многомиллионные цифры могут свидетельствовать лишь об одном – о лживости и недобросовестности их автора. Неудивительно, что сегодня многие защитники новоявленного «классика русской литературы» пытаются доказывать, будто он ничего подобного вообще не говорил.

Однако, выражаясь словами противника Остапа Бендера, у нас все ходы записаны:

«И во сколько же обошлось нам это “сравнительно лёгкое ” внутреннее подавление от начала октябрьской революции? По подсчётам эмигрировавшего профессора статистики И.А. Курганова, от 1917 до 1959 года без военных потерь, только от террористического уничтожения, подавлений, голода, повышенной смертности в лагерях и включая дефицит от пониженной рождаемости , – оно обошлось нам в… 66,7 миллионов человек (без этого дефицита – 55 миллионов)» [981] .

Пресс-конференция в Париже, 10 апреля 1975 года:

«– Вы называете 50–60 миллионов погибших русских, это – только в лагерях, или включая военные потери?

– Более 60миллионов погибших – это только внутренние потери СССР. Нет, не войну имею в виду, внутренние потери» [982] .

Выступление по испанскому телевидению (Мадрид, 20 марта 1976): «Но профессор Курганов косвенным путём подсчитал, что с 1917 года по 1959 только от внутренней войны советского режима против своего народа, то есть от уничтожения его голодом, коллективизацией, ссылкой крестьян на уничтожение, тюрьмами, лагерями, простыми расстрелами – только от этого у нас погибло, вместе с нашей гражданской войной, 66 миллионов человек» [983] .

Радиоинтервью компании ВВС. Кавендиш, февраль 1979:

«Он [имеется в виду эмигрантский профессор и журналист Янов. – И.П.] даже не ставит коммунистическому режиму в упрёк уничтожение 60 миллионов человек» [984] .

В конце октября 2010 года в «Российской газете» прошла

презентация сокращённого издания «Архипелага ГУЛАГ», выпущенного издательством «Просвещение». Среди потока дифирамбов вдове Солженицына был задан нелицеприятный вопрос:

«РГ: Главный вопрос историков: фактическая правда в цифрах серьёзно отличается от той, которая есть в “Архипелаге”. Если в книге счёт идёт на 60 миллионов погибших, то исторические данные в 10 раз меньше…» [985]

Вообще-то исторические данные завышены Солженицыным даже не в 10 раз, а ещё сильней. Возразить здесь, после открытия советских архивов, просто нечего.

И вот Наталья Дмитриевна начинает судорожно изворачиваться:

«Солженицына: Чисто пропагандистская уловка, когда Солженицыну предъявляют эту претензию в преувеличении. Александр Исаевич никогда не говорил, что в ГУЛАГе погибло 60 миллионов» [986] .

И в самом деле «чисто пропагандистская уловка», только со стороны Натальи Дмитриевны – исказить тезис оппонента с тем, чтобы легче было его «опровергнуть». Задавший вопрос вовсе не утверждает, будто Солженицын говорил о 60 миллионах погибших в ГУЛАГе. Он обвиняет Александра Исаича в том, что тот говорил о 60 миллионах, уничтоженных большевиками вообще. И правильно обвиняет – как мы только что убедились, Солженицын действительно это говорил.

«Он приводил эту цифру профессора статистики Курганова, говоря о наших потерях от уничтожений и подавлений крестьянских восстаний ранних 20-х годов, от раскулачивания, от повышенной смертности в лагерях и включая дефицит рождаемости, как следствие всего перечисленного» [987] .

Действительно, в тексте «Архипелага» Солженицын ссылается на Курганова и упоминает о включении в эту цифру нерождённых младенцев. Однако в интервью западным СМИ он уже говорит об «уничтожении 60 миллионов человек», не упоминая дефицит рождений. То есть, все эти миллионы – умученные коммунистами.

«Вы можете заглянуть в семитомный капитальный сборник документов “История сталинского ГУЛАГа”, изданный Государственным архивом Российской Федерации. Увидите, что цифры вполне совпадают с теми, которые приведены в “Архипелаге”: там сказано, что, по официальным данным, в 1930–1952 годах через лагеря, колонии и тюрьмы прошло 20 миллионов человек плюс 6 миллионов спецпоселенцев (“кулаки”, выселенные народы и т. п.). Так что подобный спор – просто подставной, он не по существу» [988] .

А вот и ещё одно шулерство. Солженицын говорил о 60 миллионах уничтоженных советской властью, его вдова – о 20 миллионах прошедших через лагеря, колонии и тюрьмы + 6 миллионах высланных и при этом имеет наглость заявлять, что «цифры вполне совпадают». Да и приведённые ею цифры тоже завышены раза в полтора.

Кстати, по мнению Солженицына, через ГУЛАГ прошло как минимум 40 миллионов человек:

«Вот и соглашались миллионы стать стукачами. Ведь если пересидело на Архипелаге за 35 лет (до 1953), считая с умершими, миллионов сорок (это скромный подсчёт, это – лишь трёх– или четырёхкратное население ГУЛАГа, а ведь в войну запросто вымирало по проценту в день), то хотя бы по каждому третьему, пусть пятому делу есть же чей-то донос, и кто-то свидетельствовал» [989] .

Точно так же многократно завышено Солженицыным и количество арестованных, количество раскулаченных, количество сидевших в сталинских лагерях.

«Аресты различаются по степени требуемой неожиданности, по степени ожидаемого сопротивления (но в десятках миллионов случаев сопротивления никакого не ожидалось, как и не было его)» [990] .

«До него был поток 29-30-го годов, с добрую Обь, протолкнувший в тундру и тайгу миллионов пятнадцать мужиков (а как бы и не поболе)» [991] .

«Одна из истин, в которой убеждает тебя тюрьма, – та, что мир тесен, просто очень уж тесен. Правда, Архипелаг ГУЛАГ, раскинутый на всё то же пространство, что и Союз Советов, по числу жителей гораздо меньше его. Сколько их именно в Архипелаге – добраться нам невозможно. Можно допустить, что одновременно в лагерях не находилось больше двенадцати миллионов (одни уходили в землю, Машина приволакивала новых). И не больше половины из них было политических» [992] .

«Все архипелаги – как архипелаги: плещется вокруг синий океан, растут кокосовые пальмы, и администрация островов не несёт расхода на одежду туземцев – ходят они босиком и почти голые. А наш проклятый Архипелаг и представить нельзя под жарким солнцем: вечно покрыт он снегом, вечно дуют вьюги над ним. И всю эту десяти-пятнадцати миллионную прорву арестантов надо ещё и одеть и обуть» [993] .

«Да не одни ж социалисты были теперь политические. Только сплеснутые ушатами в пятнадцатимиллионный уголовный океан, они невидимы и неслышимы были нам» [994] .

«Когда началась советско-германская война – через 10 лет после душегубской коллективизации, через 8 лет после великого украинского мора (шесть миллионов мёртвых и даже не замечены соседнею Европой), через 4 года после бесовского разгула НКВД, через год после кандальных законов о производстве, и всё это – при 15-миллионных лагерях в стране и при ясной памяти ещё всего пожилого населения о дореволюционной жизни…» [995] .

Как мы видим, через весь текст «Архипелага» назойливым рефреном проходит цифра в 15 миллионов одновременно сидевших узников ГУЛАГ а (впрочем, иногда Солженицын называет чуть более низкие цифры – 10 или 12 млн). На самом деле, как свидетельствуют архивные данные, за всё время правления Сталина количество заключённых, одновременно находившихся в местах лишения свободы, никогда не превышало 2 миллионов 760 тысяч человек.

Количество сосланных кулаков по 1931 год включительно составляет не «15 миллионов мужиков», а 1,8 миллиона (включая членов семей).

Кстати, в одном месте нобелевский лауреат сам себя высек:

Действительно, сидящие в тюрьмах склонны преувеличивать число заключённых, и Солженицын тому живой пример.

Украина и «голодомор»

Незадолго до смерти Солженицын опубликовал в газете «Известия» небольшую заметку следующего содержания:

«Ещё с 1917 года нам, советским жителям, какие только бесстыдные, хоть и бессмысленные, лжи не досталось услышать и покорно проглотить. И что Всероссийское Учредительное Собрание было не демократической попыткой, но контрреволюционным замыслом (а потому и разогнано). Или что Октябрьский Переворот не был (блистательный манёвр Троцкого!) никаким даже восстанием – а обороной от агрессивного Временного (из интеллигентнейших кадетов) правительства.

Но те чудовищные искажения исторических событий – ни тогда, ни после не доходили до жителей западных стран – и у них не было повода накоплять защитный иммунитет от неохватной дерзости и объёмов такой лжи.

А Великий Голод 1921 года, от Урала, через Волгу и в глубь Европейской России, потрясший тогда нашу страну! Он скосил миллионы людей, только слово «голодомор» ещё не употреблялось. Коммунистический верхушке казалось достаточно списать тот Голод на природную засуху, а жестокое ограбление крестьянского народа хлебозаготовками и вовсе не вспоминать.

И в 1932-33 годах, при подобном же Великом Голоде на Украине и Кубани, компартийная верхушка (где заседало немало и украинцев) обошлась таким же молчанием и сокрытием. И никто же не догадался надоумить яростных активистов ВКП (б) и Комсомола, что это идёт плановое уничтожение именно украинцев. Такой провокаторский вскрик о “геноциде” стал зарождаться десятилетиями спустя – сперва потаённо, в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против “москалей”, – а вот теперь взнёсся и в государственные круги нынешней Украины, стало быть, перехлестнувшие и лихие заверты большевицкого Агитпропа?? “К парламентам всего мира! ” —Да для западных ушей такая лютая подтравка пройдёт легче всего, они в нашу историю никогда и не вникали, им – подай готовую басню, хоть и обезумелую» [997] .

Кто же конкретно поднял «провокаторский вскрик о “геноциде”»? Кто эти злобно настроенные против москалей «затхлые шовинистические умы»? Оказывается, сам Александр Исаич:

Фраза насчёт «великого украинского мора» отнюдь не случайна. Далее у Солженицына идёт большой кусок текста, специально посвящённый «украинскому вопросу».

Поскольку при переиздании «Архипелага» для массовой советской аудитории в него вносились смысловые правки (причём весьма показательные), привожу этот фрагмент сразу по двум изданиям, 1975 и 1989 годов. То, что было в парижском издании 1975 года и вычеркнуто в московском издании 1989-го – зачёркнуто, то, что вписано в издание 1989 года – выделено жирным шрифтом:

«Особенно прилегают к моей душе эстонцы и литовцы. Хотя я сижу с ними на равных правах, мне так стыдно перед ними, будто посадил их я. Неиспорченные, работящие, верные слову, недерзкие, – за что и они втянуты на перемол под те же проклятые лопасти? Никого не трогали, жили тихо, устроенно и нравственнее нас – и вот виноваты в том, что живут у нас под локтем и отгораживают от нас море.

“Стыдно быть русским!” – воскликнул Герцен, когда мы душили Польшу. Вдвое стыднее быть советским перед этими незабиячливыми беззащитными народами.

К латышам у меня отношение сложнее. Тут – рок какой-то. Ведь они это сами сеяли.

А украинцы? Мы давно не говорим – “украинские националисты”, мы говорим только “бандеровцы”, и это слово стало у нас настолько ругательным, что никто и не думает разбираться в сути. (Ещё говорим – “бандиты” по тому усвоенному нами правилу, что все в мире, кто убивает за нас – “партизаны”, а все, кто убивает нас – “бандиты”, начиная с тамбовских крестьян 1921 года).

А суть та, что хотя когда-то, в Киевский период, мы составляли единый народ, но с тех пор его разорвало, и веками шли врозь и вкось наши жизни, привычки, языки. Так называемое «воссоединение» было очень трудной, хотя может быть и искренней чьей-то попыткой вернуться к прежнему братству. Но плохо потратили мы три века с тех пор. Не было в России таких деятелей, кто б задумался, как свести дородна украинцев и русских, как сгладить рубец между ними. (А если б не было рубца, так не стали бы весной 1917 года образовываться украинские комитеты и Рада потом. Впрочем, в февральскую революцию они только федерации требовали, никто и не думал отъединяться, этот жестокий раскол лёг от коммунистических лет).

Большевики до прихода к власти приняли вопрос без затруднений. В “Правде” 7 июня 1917 года Ленин писал: “мы рассматриваем Украину и другие невеликорусские области как аннексированные русским царём и капиталистами” , что большевики считают Украину «захватом русских царей и капиталистов». Он написал это, когда уже существовала Центральная Рада. А 2 ноября 1917 была принята “Декларация прав народов России” – ведь не в шутку же? ведь не в обман заявили, что имеют право народы России на самоопределение вплоть до отделения? Полу годом позже советское правительство просило кайзеровскую Германию посодействовать Советской России в заключении мира и определении точных границ с Украиной, – и 14 июня 1918 Ленин подписал такой мир с гетманом Скоропадским. Тем самым он показал, что вполне примирился с отделением Украины от России – даже если Украина будет при этом монархической!

Но странно. Едва только пали немцы перед Антантой (что не могло иметь влияния на принципы нашего отношения к Украине!), за ними пал и гетман, а наших силёнок оказалось побольше, чем у Петлюры (вот ещёругательство: “петлюровцы”. А это были украинские горожане и крестьяне, которые хотели устроиться жить без нас), – мы большевики сейчас же перешли признанную нами ими границу и навязали единокровным братьям свою власть. Правда, ещё 15–20 лет потом мм усиленно и даже с нажимом играли на украинской мове и внушали братьям, что они совершенно независимы и могут от нас отделиться, когда угодно. Но как только они захотели это сделать в конце войны, мы объявили их их объявили “бандеровцами”, стали ловить, пытать, казнить и отправлять в лагеря. (А “бандеровцы”, как и “петлюровцы”», это всё те же украинцы, которые не хотят чужой власти. Узнав, что Гитлер не несёт им обещанной свободы, они и против Гитлера воевали всю войну, но мы об этом молчим, это так же невыгодно нам, как Варшавское восстание 1944 года).

Почему нас так раздражает украинский национализм, желание наших братьев говорить и детей воспитывать, и вывески писать на своей мове? Даже Михаил Булгаков (в “Белой гвардии”) поддался здесь неверному чувству. Раз уж мы не слились до конца, раз уж мы разные в чём-то (довольно того, что это ощущают они, меньшие) – очень горько! но раз уж это так? раз упущено время и больше всего упущено в 30-е и 40-е годы, обострено-то больше всего не при царе, а после царя! при коммунистах! – почему нас так раздражает их желание отделиться? Нам жалко одесских пляжей? черкасских фруктов?

Мне больно писать об этом: украинское и русское соединяются у меня и в крови, и в сердце и в мыслях. Но большой опыт дружественного общения с украинцами в лагерях открыл мне, как у них наболело. Нашему поколению не избежать заплатить за ошибки старших.

Топнуть ногой и крикнуть “моё!” – самый простой путь. Неизмеримо трудней произнести: “кто хочет жить – живите!” Нельзя и в конце XX века жить в том воображаемом мире, в котором голову сломил наш последний недалёкий император. Как ни удивительно, но не сбылись предсказания Передового Учения, что национализм увядает. В век атома и кибернетики он почему-то расцвёл. И подходит время нам, нравится или не нравится, – платить по всем векселям о самоопределении, о независимости – самим платить, а не ждать, что будут нас жечь на кострах, в реках топить и обезглавливать. Великая ли мы нация, мы должны доказать не огромностью территории, не числом подопечных народов, – но величием поступков. И глубиною вспашки того, что нам останется за вычетом земель, которые жить с нами не захотят.

С Украиной будет чрезвычайно больно. Но надо знать их общий накал сейчас. Раз не уладилось за века – значит, выпало проявить благоразумие нам. Мы обязаны отдать решение им самим – федералистам или сепаратистам, кто из у них кого убедит. Не уступить – безумие и жестокость. И чем мягче, чем терпимее, чем разъяснительнее мы будем сейчас, тем больше надежды восстановить единство в будущем.

Пусть поживут, попробуют. Они быстро ощутят, что не все проблемы решаются отделением» [999] .

Как мы видим, целью этих правок является адаптация текста к новой читательской аудитории. Парижское издание было во многом ориентировано на эмигрантов, в том числе и на многочисленную украинскую диаспору. Поэтому согласно первоначальному тексту, в утеснениях украинцев однозначно виноваты русские.

В советском издании акцент несколько смещён: виноваты коммунисты (ну и русские тоже). При этом иногда получаются забавные пассажи: «большевики сейчас же перешли признанную ими границу и навязали единокровным братьям свою власть». Т. е. большевики и украинцы – единокровные братья.

Также убрана фраза в защиту петлюровцев: «вот ещё ругательство: “петлюровцы ”. А это были украинские горожане и крестьяне, которые хотели устроиться жить без нас». Оно и понятно: в СССР 1989 года сторонников Петлюры точно нет, а вот среди украинской эмиграции 1974 года таковые оставались.

Что касается «незабиячливых беззащитных народов» в лице прибалтийских эсэсовцев и «лесных братьев», то они заслуживают отдельного разговора.

Подельники

«Однако для читателя, индивидуальное становление которого пришлось уже на другую эпоху, существуют вещи, оказывающиеся выше его разумения.

Одна из них – безусловное нравственное и интеллектуальное превосходство узников Архипелага над надсмотрщиками и тюремщиками. Его населяли лучшие – самые талантливые, самые думающие, не сумевшие или не успевшие усредниться, или же в принципе неспособные к усреднению» [1000] .

Прервём восторженный панегирик, и посмотрим, кто же сидел вместе с Солженицыным. На первых же страницах нам встречаются вот такие персонажи:

«Однако сокамерники мои – танкисты в чёрных мягких шлемах, не скрывали. Это были три честных, три немудрящих солдатских сердца – род людей, к которым я привязался за годы войны, будучи сам и сложнее и хуже. Все трое они были офицерами. Погоны их тоже были сорваны с озлоблением, кое-где торчало и нитяное мясо. На замызганных гимнастёрках светлые пятна были следы свинченных орденов, тёмные и красные рубцы на лицах и руках – память ранений и ожогов. Их дивизион на беду пришёл ремонтироваться сюда, в ту же деревню, где стояла контрразеедка СМЕРШ 48-й Армии. Отдохнув от боя, который был позавчера, они вчера выпили и на задворках деревни вломились в баню, куда, как они заметили, пошли мыться две забористые девки. От их плохопослушных пьяных ног девушки успели, полу одевшись, ускакать. Но оказалась одна из них не чья-нибудь, а – начальника контрразведки Армии.

Да! Три недели уже война шла в Германии, и все мы хорошо знали: окажись девушки немки – их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие; окажись они польки или наши угнанные русачки – их можно было бы во всяком случае гонять голыми по огороду и хлопать по ляжкам – забавная шутка, не больше. Но поскольку эта была “походно-полевая жена” начальника контрразведки – с трёх боевых офицеров какой-то тыловой сержант сейчас же злобно сорвал погоны, утверждённые им приказом по фронту, снял ордена, выданные Президиумом Верховного Совета – и теперь этих вояк, прошедших всю войну и смявших, может быть, не одну линию вражеских траншей, ждал суд военного трибунала, который без их танка ещё б и не добрался до этой деревни» [1001] .

Переведём описание случившегося с завывательно-диссидентского на русский язык. Трое подонков в военной форме попытались совершить особо тяжкое преступное деяние – групповое изнасилование. И тот факт, что конкретно этим подонкам не удалось закончить своё преступление по не зависящим от них причинам, роли не играет – за «покушение» положено отвечать так же, как и за совершённое деяние.

Но для автора эта троица – вовсе не насильники. Нет, это – Герои, «невинные жертвы незаконных репрессий», страдающие всего лишь за то, что вздумали изнасиловать «не ту» девушку.

Закончу эту главу следующей солженицынской цитатой:

«Никогда не забуду ту боль за Америку (так все называют у нас Соединённые Штаты), то недоумение и разочарование, которое пережили мы, множество бывших солдат Второй мировой войны и бывших советских зэков, при убийстве президента Кеннеди, хуже – при неспособности или нежелании американских судебных органов открыть преступников и объяснить преступление. Такое у нас было ощущение, что сильной, щедрой, великодушной Америке, столь бескрайне пристрастной к свободе, – шлёпнули грязью в лицо, и так осталось» [1002] .

Воистину, «такую песню мог бы сочинить о своём хозяине пёс, если бы научился пользоваться человеческим языком».

Глава 25. Сталин и кибернетика: гонения, которых не было

В длинном списке «сталинских преступлений» не последнее место занимают пресловутые гонения на кибернетику. «Всем известно», что в результате тупости кремлёвских идеологов, не желавших осознать необходимость развития вычислительной техники, Советский Союз безнадёжно отстал от США в компьютерной области. Например, вот что пишет академик Н.П. Бехтерева:

«Не привозили и не покупали бы мы сейчас “персоналок” (персональных компьютеров), если бы другой придворный острослов и иже с ним не остановили на годы технологию и методологию вычислительной техники, утверждая, что кибернетика – лженаука » [1003] .

А вот цитата из вышедшего в 1985 году очередного конъюнктурного стихотворения Евгения Евтушенко:

«В лопающемся френче
Кабычегоневышлистенко,
сограждан своих охраняя
от якобы вредных затей,
видел во всей кибернетике
лишь мракобесье и мистику
и отнимал компьютеры
у будущих наших детей» [1004] .

Общеизвестно: где гонения, там и репрессии. В промытых хрущёвской и горбачёвско-яковлевской пропагандой мозгах российских обывателей тут же возникают унылые вереницы миллионов репрессированных кибернетиков, бредущих по заснеженной тайге в лагеря ГУЛАГ а.

Однако как мы уже убедились, многие «общеизвестные истины», касающиеся сталинской эпохи, на поверку оказываются наглой ложью. Не стал исключением и «сталинский погром кибернетики». Выясняется, что все публикации против «буржуазной лженауки» можно пересчитать по пальцам одной руки. Первой из них стала статья Михаила Ярошевского в «Литературной газете» от 5 апреля 1952 года:

«Буржуазная печать широко разрекламировала новую науку – кибернетику… Эта модная лжетеория, выдвинутая группой американских “учёных ”, претендует на решение всех стержневых научных проблем и на спасение человечества от всех социальных бедствий. Кибернетическое поветрие пошло по разнообразным отраслям знания: физиологии, психологии, социологии, психиатрии, лингвистике и др. По утверждению кибернетиков, поводом к созданию их лженауки послужило сходство между мозгом человека и современными сложными машинами» [1005] .

Здесь надо отметить важный момент. В обывательском представлении кибернетика – это наука о том, как делать компьютеры. Следовательно, критикующий «буржуазную лженауку» – невежественный дикарь, отвергающий компьютеризацию. Между тем американский ученый Норберт Винер, который ввёл в оборот термин «Кибернетика» в опубликованной в 1948 году одноимённой книге, определял её как науку об управлении и связи в системах самой разной природы, включая технические и биологические. К практическим задачам развития вычислительной техники это теоретизирование имело весьма слабое отношение.

Критикуя кибернетику, Ярошевский вовсе не призывал бороться с компьютерами. Наоборот, автор статьи в «Литературке» особо подчёркивал их важное значение для современной науки и техники:

«Слов нет, математические машины, позволяющие с огромной скоростью производить сложнейшие вычислительные операции, имеют колоссальное значение для многих областей науки и техники. Выдающаяся роль в развитии машинной математики принадлежит известным русским учёным – П.Л. Чебышеву, А.Н. Крылову и др. Советские учёные непрерывно совершенствуют математические машины. Одним из высших достижений в этой области являются автоматические, быстродействующие электронные счётные машины советской конструкции» [1006] .

Следующая критическая публикация вышла в августе 1952 года в журнале «Техника – молодёжи». Её автор тоже совсем не против «умных машин»:

«Много есть “умных ”, чудесных машин, облегчающих труд сотен и тысяч людей, заменяющих их на трудоёмких работах, производящих бесчисленное множество самых разнообразных операций. Куда бы вы ни бросили взгляд в нашей стране, всюду видна величественная поступь социалистической техники, на каждом шагу встречаются всё новые и всё более разительные результаты сталинской политики индустриализации » [1007] .

Новая антикибернетическая статья увидела свет год спустя в журнале «Вопросы философии». И опять автор, скрывшийся за псевдонимом «Материалист», совершенно не против развития вычислительной техники. Наоборот, он считает ЭВМ полезными и нужными для народного хозяйства:

«Применение подобных вычислuтельных машин имеет огромное значение для самых различных областей хозяйственного строительства. Проектирование промышленных предприятий, жилых высотных зданий, железнодорожных и пешеходных мостов и множества других сооружений нуждается в сложных матемamических расчётах, требующих затраты высококвалифицированного труда в течение многих месяцев. Вычислительные машины облегчают и сокращают этот труд до минимума. С таким же успехом эти машины используются и во всех сложных экономических и cmатистических вычислениях.

Огромным преимуществом этих машин является полная безошибочность их действий и получаемых результатов, тогда как в сложные расчёты, производимые математиками, неизбежно вкрадываются ошибки.

Благодаря вычислumельным машинам современная математика может решать в короткие сроки задачи, считавшиеся раньше из-за большого числа необходимых вычислений неразрешимыми. Это привело к созданию нового раздела прикладной математики, так называемой машинной математики.

В последнее время создано немало и других сложных, саморегулирующихся машин, используемых в различных отраслях производства.

Как вычислительные машины, так и другие автоматические приборы, построенные с применением электроники, получили распространение во многих странах. Они успешно используются и в Советском Союзе, в котором осуществляется огромное строительство» [1008] .

Почти одновременно со статьёй «Материалиста» выходит публикация Б.Э. Быховского в журнале «Наука и жизнь» [1009] .

Наконец, в 1954 году критическая статья про кибернетику появляется в 4-м издании «Краткого философского словаря» [1010] .

Какую же реакцию вызвали эти публикации у советских учёных?

«А.И. Китов и A.A. Ляпунов организовали серию выступлений на научных семинарах в академических институтах, высших учебных заведениях и в организациях, в которых методы кибернетики могли бы принести практическую пользу. К этой деятельности подключились их коллеги по работе в Вычислительном центре Министерства обороны и других военных организациях: М.Г. Гаазе-Рапопорт, H.A. Криницкий, И.А. Полетаев и другие. В Московском университете идеи кибернетики нашли отклик у признанного в СССР авторитета в области математической логики А. А. Маркова, а в Институте автоматики и телемеханики эти работы были поддержаны М.А. Айзерманом, М.А. Гавриловым и A.A. Фельдбаумом. Известный специалист в области поведения животных Л.В. Крушинский, ознакомившись с текстом будущей статьи, занял позицию безусловной поддержки нового научного направления.

Сохранилась стенограмма одного из докладов. Он был прочитан A.A. Ляпуновым 24 июня 1954 года в Энергетическом институте АН СССР и назывался “Об использовании математических машин в логических целях ”. Полемизируя с теми, кто буквально истолковывает способность машин к реализации творческих действий, Ляпунов показывает, что даже в тех случаях, когда внешне действия машины выглядят разумными и творческими (для иллюстрации он рассматривает задачу управления лифтами в высотном здании и гипотетическую в то время, но принципиально возможную задачу доказательства теорем в планиметрии), истинная творческая деятельность осуществляется не машиной, а человеком, составившим программу её работы. Этот основной аргумент против необоснованной критики возможностей вычислительных машин Ляпунов обсуждает в своем докладе несколько раз» [1011] .

«Где-то в начале 1955 года текст статьи С.Л. Соболева, А. Т. Китова и A.A. Ляпунова попал в редакцию журнала “Вопросы философии ”. На заседании редколлегии журнала ее содержание обсуждалось вместе со статьей “Что такое кибернетика” чешского философа Э. Кольмана, жившего тогда в СССР. Обсуждение носило главным образом позитивный и доброжелательный характер… Обе статьи появились на страницах журнала в 1955 году.

В этих статьях нет прямой полемики с Материалистом. Необходимость в ней отпала из-за отсутствия официальной поддержки негативного отношения к кибернетике» [1012] .

Как мы видим, вместо того, чтобы хлебать баланду в ГУЛАГе или хотя бы бледнеть и трепетать на допросах у «бериевских палачей», советские приверженцы кибернетики активно занимались пропагандой своих взглядов. Причём весьма успешно. В вышедшем в 1955 году дополнительном тираже 4-го издания «Краткого философского словаря» критическая статья про кибернетику уже отсутствует [1013] . Кстати, не было её и в предыдущем, 3-м издании, увидевшем свет за год до смерти Сталина [1014] .

Коллектив разработчиков ЭВМ «Стрела» – лауреаты Сталинской премии 1954 года

Но может быть, критические публикации и впрямь нанесли непоправимый урон развитию отечественных ЭВМ? Отнюдь: значительное отставание СССР от США в этой области началось с конца 1960-х и было вызвано отставанием в элементной базе, а также ошибочным курсом на копирование западной компьютерной техники. А в начале 1950-х советская вычислительная техника успешно развивалась. Так, в 1951 году в Киеве заработала первая в континентальной Европе вычислительная машина– МЭСМ, созданная коллективом, возглавляемым С.А. Лебедевым [1015] . В 1952 году стали действовать машины М-1 и М-2, созданные в коллективе И.С. Брука, в 1953 году появился первый экземпляр ЭВМ «Стрела», созданный в СКБ-245 под руководством Ю.Я. Базилевского, а с 1954 года началось семейство машин «Урал», главным конструктором которого был Б.И. Рамеев [1016] . Мало того, с 1953 года в нашей стране налажен серийный выпуск вычислительных машин. Первой в серию пошла «Стрела» [1017] .

Оно и неудивительно: как мы убедились, критики кибернетики чётко отделяли технический аспект от идеологического.

Вопросами развития новой отрасли интересовался лично И.В. Сталин. Например, когда вице-президент Академии Наук Украинской ССР М.А. Лаврентьев написал Сталину о необходимости ускорения исследований в области вычислительной техники и перспективах использования ЭВМ, то он был вскоре назначен директором созданного летом 1948 года в Москве Института точной механики и вычислительной техники (ИТМиВТ) АН СССР [1018] . Интерес вождя был вполне понятен: главная сфера применения тогдашних компьютеров – военная.

Итак, все «гонения» на кибернетику вылились в четыре критические статьи, две из которых вышли после смерти Сталина и даже после ареста Берии [1019] . Никаких оргвыводов, и уж тем более репрессий за ними не последовало. Что же касается публичной критики (кстати, во многом вполне заслуженной), то научное сообщество вовсе не обязано принимать новомодные теории с благоговейным восторгом. Наоборот, новые идеи, как правило, пробивают себе дорогу в долгой и упорной борьбе со скептиками. И называется этот процесс не «гонениями», а научной дискуссией.

Глава 26. Ослиные копыта советской интеллигенции

«Нет гаже и гнуснее зрелища, когда ослы и ослята, к какой бы партии они не принадлежали, начинают лягать копытами тех, кто их кормил, поил, в лучах славы кого они грелись и кто попал в беду» [1020] .

С этим мнением бывшего царского военного министра

B.А. Сухомлинова можно только согласиться. Особенно омерзительно, когда в роли «ослов и ослят» оказываются представители высшего слоя интеллигенции, те, кого велеречиво называют «совестью нации».

Например, вот письмо полувековой давности:

«2 2.XL 61

Первому секретарю ЦК партии НС. Хрущёву

от члена партии, писателя Э. Г. Казакевича

Дорогой Никита Сергеевич!

Я посылаю Вам статью «Гений и злодейство», написанную мной для «Известий». Редакция пока воздерживается от её напечатания…

Однако я считаю своим долгом довести до Вашего сведения и моё мнение.

Для того чтобы решения съезда были правильно и всесторонне поняты разными слоями нашего народа, усвоены и закреплены надолго, необходимо, мне кажется, сейчас же, без промедления, организовать открытые и прямые выступления мастеров культуры и науки всех оттенков и специальностей в поддержку двух основных вопросов, решённых съездом и взаимосвязанных: Программы партии и развенчания Сталина. Шолохов и Эренбург, Паустовский и Рыльский, Твардовский и Евтушенко, Корнейчук и Леонов, акад. Келдыш, композитор Шостакович, терапевт проф. Виноградов, крупнейшие наши атомщики, врачи, педагоги, артисты и такие национальные герои, как Покрышкин, Кожедуб, Коккинаки, Рокоссовский, Чуйков, Ковпак, – популярные в народе люди должны выступить по этим вопросам. (…)

Мне кажется, что именно так может быть достигнуто то, чего нельзя добиться только официальными комментариями, переименованием городов и другими административными мерами: создание сильного и устойчивого общественного мнения и ликвидация некоторого разброда, сомнений и даже недовольства, которое, как Вы и предвидели в своём докладе, имеют место в отдельных слоях нашего народа.

Моя статья может послужить началом такого широкого, откровенного разговора, но я не претендую на то, чтобы быть первым. Пусть первыми будут другие. Я прошу только, чтобы Вы (…) подтвердили насущнейшую политическую необходимость активных выступлений представителей нашей общественности, так как это имело бы важное значение для укрепления единства народа на основе решений XXII съезда; народу станет ещё яснее, что строительство коммунизма и развенчание Сталина – неразрывное целое, что нельзя быть за первое, не будучи и за второе, что полная ликвидация культа Сталина – необходимость.

Такова моя точка зрения, и вот почему я позволяю себе (…) беспокоить Вас этим письмом, а также просьбой о прочтении моей статьи и опубликовании её в нашей печати» [1021] .

Оба ключевых решения XXII съезда КПСС – эскалация антисталинской истерии и обещание построить коммунизм к 1980 году, торжественно провозглашённое в новой партийной программе – действительно тесно связаны друг с другом. Они как две стороны одной медали, имя которой – глупость и безответственность.

Трудно сказать, что сильнее дискредитировало советский строй в глазах населения – оплёвывание памяти человека, само имя которого являлось символом созидания нового, справедливого общественного устройства, или самонадеянно-хвастливые обещания близкого коммунистического рая.

Конечно, о том, что XXII съезд станет весомым шагом на пути к разрушению СССР, Эммануил Генрихович не знал. Не каждому дано быть провидцем. Дважды лауреату Сталинской премии (1948 и 1950) «члену партии, писателю» Э.Г. Казакевичу достаточно было остаться порядочным человеком и не рваться в первые ряды «развенчивающих» Сталина «мастеров культуры», стремясь посильнее лягнуть своего покойного благодетеля.

А вот ещё один «мастер культуры». Из выступления кинорежиссёра М.И. Ромма на собрании творческой интеллигенции 26 ноября 1962 года:

«У нас действительно создались некоторые навыки, с которыми следует бороться. Я согласен с т. Добротиным, согласен бороться с собственными пережитками. Именно поэтому, прежде чем говорить о традициях, новаторстве, – хотелось бы разобраться в некоторых традициях, которые сложились у нас. Есть очень хорошие традиции, а есть и совсем нехорошие. Вот у нас традиция: исполнять два раза в году увертюру Чайковского “ 1812 год”.

Товарищи, насколько я понимаю, эта увертюра несёт в себе ясно выраженную политическую идею – идею торжества православия и самодержавия над революцией.

Ведь это дурная увертюра, написанная Чайковским по заказу. Это случай, которого, вероятно, в конце своей жизни Петр Ильич сам стыдился. Я не специалист по истории музыки, но убеждён, что увертюра написана по конъюнктурным соображениям, с явным намерением польстить церкви и монархии. Зачем Советской власти под колокольный звон унижать “Марсельезу”, великолепный гимн французской революции? Зачем утверждать торжество царского черносотенного гимна? А ведь исполнение увертюры вошло в традицию» [1022] .

Конечно, только самые отпетые черносотенцы могут праздновать «торжество православия и самодержавия над революцией!» И плевать, что победа была одержана не над революционной Францией, а над императором Наполеоном, чья армия вторглась вглубь России. Что сама война 1812 года получила название «Отечественной». Знаменитый кинорежиссёр точь-в-точь напоминает лакея Смердякова из «Братьев Карамазовых»:

«В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы, умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки».

«Впервые после Октябрьской революции эта увертюра была исполнена в те годы, – продолжает витийствовать Ромм, – когда выдуманы были слова “Безродный космополит ”, которым заменялось слово “жид ”. Впрочем, в некоторых случаях и это слово было напечатано на обложке “Крокодила”: в те годы был изображён “Безродный космополит ” с ярко выраженной еврейской внешностью, который держал книгу, а на книге крупно написано: “жид ”. Не Андре Жид, а просто “жид ”. Но художник, который нарисовал эту карикатуру, никто из тех, кто позволил себе эту хулиганскую выходку, нами не осуждён» [1023] .

Здесь Михаил Ильич откровенно врёт. Вот та самая обложка «Крокодила» № 8 от 20 марта 1949 года с рисунком К.Елисеева. Нетрудно убедиться, что на чемодане у безродного космополита написано именно «Андре Жид».

Тем временем Ромм наконец-то добрался до Сталина:

«Сейчас многие начинают писать пьесы, ставить спектакли и делать сценарий картин, разоблачающих сталинскую эпоху и культ личности, потому, что это нужно и стало можно, хотя ещё года 3 или 4 назад считалось, что достаточно выступления Никиты Сергеевича на XX съезде. Мне прямо сказал один более или менее руководящий работник: “Слушайте, партия проявила безграничную смелость. Проштудируйте выступление т. Хрущёва и довольно. Что вы в эти дела лезете?!”

Сейчас окончательно выяснилось, что этого недостаточно, что надо самим и думать, и говорить, и писать. Разоблачать Сталина и сталинизм в себе самом, – оглянуться вокруг себя, дать оценку событиям, которые происходят в общественной жизни искусства» [1024] .

Когда 5-кратный лауреат Сталинской премии (1941, 1945, 1946, 1948, 1951), получивший в 1950 году звание народного артиста СССР, призывает «разоблачать Сталина и сталинизм в себе самом», это выглядит, мягко говоря, омерзительно.

Следующий представитель ослиного стада – композитор В.И. Мурадели. Беседуя в начале 1960-х гг. с корреспонденткой «Огонька» Людмилой Кафановой, Вано Ильич поведал «страшную правду» про кровавого тирана:

«Чёрт бы их всех побрал! Уже столько лет прошло, Иосифа уже давно сожгли, и пепел зарыли в землю, а они никак не могут уняться. Сегодня Наташа купила отрывной календарь на будущий год, стала рассматривать и натыкается на день, когда вышло постановление ЦК, а там, на этом листочке душевно сообщается: вот, дескать, не забудьте, люди добрые, а заодно, и злые! Было такое постановление о зловредном Вано Мурадели и его опере “Великая дружба”! Всё оттого, что Сталин меня ненавидел! Я ведь родился в Гори. А Сталин люто ненавидел тех, кто был из Гори. Он просто не мог перенести, что мы, наши родители, дедушки и бабушки слишком много знали про его семью. Кто позволял себе поделиться своими знаниями, тех уничтожали. Нас, родившихся и живших в Гори, совсем мало в живых осталось. А кто, кроме нас, знает настоящую биографию Сосо?» [1025] .

Разумеется, только лютой ненавистью Сталина к уроженцам Гори и лично к Вано Мурадели можно объяснить присуждение последнему в 1946 году Сталинской премии. Постановление ЦК ВКП(б) об опере «Великая дружба» вышло 10 февраля 1948 года, а уже в 1951 году Мурадели вновь удостоился Сталинской премии.

Казалось бы, инцидент исчерпан. Прими к сведению критику, и твори дальше. Но нет, подобно персонажу из рассказа Зощенко, Вано Ильич «затаил хамство» против вождя народов, которое и выплеснул при удобном случае.

После отстранения Хрущёва от власти накал антисталинских разоблачений постепенно сошёл на нет. Обеспокоенные этим, 25 деятелей науки, литературы и искусства направили 14 февраля 1966 года в адрес Л.И. Брежнева письмо следующего содержания:

«Глубокоуважаемый Леонид Ильич!

В последнее время в некоторых выступлениях и в статьях в нашей печати проявляются тенденции, направленные, по сути дела, на частичную или косвенную реабилитацию Сталина.

Мы не знаем, насколько такие тенденции, учащающиеся по мере приближения XXIII съезда, имеют под собой твёрдую почву. Но даже если речь идёт только о частичном пересмотре решений XX и XXII съездов, это вызывает глубокое беспокойство. Мы считаем своим долгом довести до Вашего сведения наше мнение по этому вопросу.

Нам до сего времени не стало известно ни одного факта, ни одного аргумента, позволяющих думать, что осуждение культа личности было в чём-то неправильным. Напротив, трудно сомневаться, что значительная часть разительных, поистине страшных фактов о преступлениях Сталина, подтверждающих абсолютную правильность решений обоих съездов, ещё не предано гласности.

Дело в другом. Мы считаем, что любая попытка обелить Сталина, таит в себе опасность серьёзных расхождений внутри советского общества. На Сталине лежит ответственность не только за гибель бесчисленных невинных людей, за нашу неподготовленность к войне, за отход от ленинских норм в партийной и государственной жизни. Своими преступлениями и неправыми делами он так извратил идею коммунизма, что народ это никогда не простит. Наш народ не поймёт и не примет отхода – хотя бы и частичного – от решений о культе личности. Вычеркнуть эти решения из его сознания и памяти не может никто.

Любая попытка сделать это поведёт только к замешательству, к разброду в самых широких кругах. Мы убеждены, например, что реабилитация Сталина вызвала бы большое волнение среди интеллигенции и серьёзно осложнила бы настроения в среде нашей молодёжи. Как и вся советская общественность, мы обеспокоены за молодёжь. Никакие разъяснения или статьи не заставят людей вновь поверить в Сталина; наоборот, они только создадут сумятицу и раздражение. Учитывая сложное экономическое и политическое положение нашей страны, идти на всё это явно опасно. Не менее серьёзной представляется нам и другая опасность. Вопрос о реабилитации Сталина не только внутриполитический, но и международный вопрос. Какой-либо шаг в направлении к его реабилитации безусловно создал бы угрозу нового раскола в рядах мирового коммунистического движения, на этот раз между нами и компартиями Запада. С их стороны такой шаг был бы расценен прежде всего как наша капитуляция перед китайцами, на что коммунисты Запада ни в коем случае не пойдут.

Этот фактор исключительного значения, списывать его со счетов мы также не можем. В дни, когда нам, с одной стороны, грозят активизирующиеся американские империалисты, а с другой – руководители КПК, идти на риск разрыва или хотя бы осложнений с братскими партиями на Западе было бы предельно неразумно.

Чтобы не задерживать Вашего внимания, мы ограничиваемся одним лишь упоминанием о наиболее существенных аргументах, говорящих против какой-либо реабилитации Сталина, прежде всего, об опасности двух расколов. Мы не говорим уже о том, что любой отход от решений XX съезда настолько осложнил бы международные контакты деятелей нашей культуры, в частности, в области борьбы за мир и международное сотрудничество, что под угрозой оказались бы все достигнутые результаты.

Мы не могли не написать о том, что думаем. Совершенно ясно, что решение ЦК КПСС по этому вопросу не может рассматриваться как обычное решение, принимаемое по ходу работы. В том или ином случае оно будет иметь историческое значение для судеб нашей страны. Мы надеемся, что это будет учтено.

Акад. Л.А. Арцимович, лауреат Ленинской и Государственной премий О.Н. Ефремов, главный режиссер театра “Современник” Акад. П.Л. Капица, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственных премий В. П. Катаев, член Союза писателей, лауреат Госпремии П.Д. Корин, народный художник СССР, лауреат Ленинской премии Акад. М.А. Леонтович, лауреат Ленинской премии Акад. И. М. Майский В. П. Некрасов, член Союза писателей, лауреат Госпремии Б. М. Неменский, член Союза художников, лауреат Госпремии К.Г. Паустовский, член Союза писателей Ю.И. Пименов, народный художник РСФСР, лауреат Госпремии М. М. Плисецкая, народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии A.A. Попов, народный артист СССР, лауреат Госпремии М. И. Ромм, народный артист СССР, лауреат Госпремий С.П. Ростовский (Эрнст Генри), член Союза писателей, лауреат премий Воровского Акад. А.Д. Сахаров, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Госпремий Акад. С.Д. Сказкин Б.А. Слуцкий, член Союза писателей И. М. Смоктуновский, член Союза кинемamографистов, лауреат Ленинской премии Акад. И.Е. Тамм, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Госпремий, лауреат Нобелевской премии B. Ф. Тендряков, член Союза писателей М. М. Хуциев, заслуженный деятель искусств РСФСР Г.А. Товстоногов, народный артист СССР, лауреат Ленинской и Госпремий C.А. Чуйков, народный художник СССР, лауреат Госпремий К. И. Чуковский, член Союза писателей, лауреат Ленинской премии» [1026] .

Месяц спустя, 25 марта 1966 года, в Президиум ЦК КПСС было направлено ещё одно письмо:

«В Президиум ЦК КПСС

Уважаемые товарищи!

Нам стало известно о письме 25-ти видных деятелей советской науки, литературы и искусства, высказывающихся против происходящих в последнее время попыток частичной или косвенной реабилитации Сталина.

Считаем своим долгом сказать, что мы разделяем точку зрения, выраженную в этом письме.

Мы также убеждены, что реабилитация Сталина в какой бы то ни было форме явилась бы бедствием для нашей страны и для всего дела коммунизма. XX и XXII съезды партии навсегда вошли в историю – не только нашу, но и мировую – как съезды, безоговорочно осудившие чуждый духу коммунизма культ личности. Политическая и моральная сила нашего народа выявилась в той принципиальной решительности, с какой это было сделано. Не случайно решения съездов нашли такую горячую поддержку у советских людей и были одобрены абсолютным большинством компартий мира. Идти назад, отменить хотя бы часть сказанного и постановленного, перерешить вопрос хотя бы наполовину, с оговорками, это нанесло бы тяжёлый удар по авторитету КПСС и у нас, и за рубежом. Ничего не выиграв, мы бы многое потеряли.

Те из нас, кто по поручению партии и правительства поддерживают контакты с зарубежными сторонниками мира и Советского Союза, знают по опыту, какое огромное значение имеет вопрос о культе личности для всех наших друзей за рубежом. Сделать шаг назад к Сталину значило бы разоружить нас при дальнейшем проведении этой работы.

Как и 25 деятелей интеллигенции, подписавших письмо от 14 февраля, мы надеемся, что пересмотра решений XX и XXII съездов по вопросу о культе личности не произойдёт.

1. Действ[ительный] член Академии Мед[ицинских] наук, лауреат Ленинской и Государств[гнных] премий П. Здрадовский

2. Действительный член АМН СССР В. Жданов

3. Старый большевик-историк И. Никифоров, член партии с 1904 г.

4. Писатель, лауреат Ленинской премии С. Смирнов

5. И. Эренбург, писатель

6. Игорь Ильинский (народный арт[ист] СССР)

7. В. Дудинцев, писатель

8. А. Колмогоров, академик

9. Б. Астауров (чл[ен]-корреспондент] АН СССР)

10. А. Алиханов (акад[емик])

11. И. Кнунянц (акад[емик])

12. Г. Чухрай (заслуженный] деятель искусств РСФСР, лауреат Ленинской премии, кинорежиссер)

13. Вано Мурадели» [1027] .

Сразу бросается в глаза, что авторы писем, мягко говоря, не дружат с логикой: «Нам до сего времени не стало известно ни одного факта, ни одного аргумента, позволяющих думать, что осуждение культа личности было в чём-то неправильным ». Удивительное дело. Наши интеллигенты так любят велеречиво рассуждать о презумпции невиновности, о том, что именно обвиняющая сторона обязана доказывать свою позицию. Однако когда надо обличить ненавистный «культ личности», тут и презумпция невиновности побоку. Вспоминается знаменитое сахаровское «Докажите, что я не прав!», брошенное им на съезде народных депутатов СССР двадцать с лишним лет спустя [1028] .

Ну, режиссёрам, художникам, артистам это ещё простительно. Что с них возьмёшь? Но ведь среди подписантов немало именитых академиков. Элементарная научная добросовестность требует сначала собрать факты, и лишь затем на их основе делать выводы. Здесь же прямо наоборот: «трудно сомневаться, что значительная часть разительных, поистине страшных фактов о преступлениях Сталина, подтверждающих абсолютную правильность решений обоих съездов, ещё не предана гласности». То есть, первична внутренняя убеждённость учёных мужей в злокозненности Сталина, а факты потом найдутся. А если не найдутся, то тем хуже для фактов.

Воистину прав был Козьма Прутков: «Специалист подобен флюсу, его полнота односторонняя». Именно такими «специалистами» и предстают подписанты. Стоит им выйти за рамки своей профессии, как «интеллектуальная элита нации» демонстрирует потрясающее убожество мыслей и суждений, безапелляционно рассуждая о вещах, в которых некомпетентна.

Весь текст писем проникнут ложным пафосом. Тут и ханжеская забота о молодёжи, и лицемерное беспокойство о советском народе, в котором даже малейшая ревизия решений XX и XXII съездов якобы вызовет «сумятицу и раздражение». О том, каким потрясением для советского общества стали хрущёвские «разоблачения», подписанты предпочитают не вспоминать. А зря! Пройдёт двадцать с небольшим лет, и новый виток антисталинской истерии разрушит нашу страну.

Подписанты «письма 25-ти» старательно перечисляют свои регалии. При этом среди званий и наград довольно часто мелькают слова «лауреат Государственной премии». Однако Государственная премия СССР будет учреждена лишь через полгода, по становлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 9 сентября 1966 года. Откуда же взялись её лауреаты?

Ларчик открывается просто. На самом деле все эти люди получили Сталинские премии. Затем, в ноябре 1961 года, на волне антисталинской истерии лауреаты Сталинской премии были стыдливо переименованы в лауреатов Государственной премии СССР.

Казалось бы, таким пламенным и принципиальным борцам со сталинизмом сам бог велел отказаться от награды кровавого тирана. Однако авторы писем ревностно цепляются за титулы и звания, справедливо опасаясь, что без этих атрибутов их перестанут воспринимать в качестве «интеллектуальной элиты» советского общества. Надо полагать, эти граждане искренне считали, что получили свои Сталинские премии «не благодаря, а вопреки Сталину».

Среди 25 подписантов письма от 14 февраля 1966 года мы видим 12 лауреатов Сталинской премии. При этом семеро из них получили её по одному разу: Л.А. Арцимович (1953), В.П. Катаев (1946), В.П. Некрасов (1946), Б.М. Неменский (1951), A.A. Попов (1950), А.Д. Сахаров (1953), И.Е. Тамм (1946). Четверо стали лауреатами дважды: П.Л. Капица (1941, 1943), Ю.И. Пименов (1947, 1950), Г.А. Товстоногов (1950, 1952), С.А. Чуйков (1949, 1951). Но особенно отличился кинорежиссёр М.И. Ромм, чьи откровения мы уже читали выше, удостоенный в своё время целых пяти Сталинских премий (1941, 1945, 1946, 1948, 1951).

Подписанты «письма 13-ти», за исключением академика Павла Здрадовского, о своём лауреатстве не упоминают. Однако при ближайшем рассмотрении и среди них обнаруживается семеро лауреатов Сталинской премии. При этом двое из подписантов получили её по одному разу: П.Ф. Здрадовский (1949) и А.Н. Колмогоров (1941). Двое стали лауреатами дважды: В.П. Мурадели (1946, 1951) и И.Г. Эренбург (1942, 1948). Наконец, трое получили её трижды: А.И. Алиханов (1941, 1948, 1953), И.В. Ильинский (1941, 1942, 1951) и И.Л. Кнунянц (1943, 1948, 1950).

Разумеется, каждый человек может поменять свои взгляды или изменить отношение к той или иной личности, обнаружив новые факты, узнав новую информацию. Однако если перед этим ты был этой личностью облагодетельствован, элементарная порядочность требует, как минимум, не лезть в первые ряды «обличителей».

«– Но ты коснуться Льву, конечно, не дерзнул? —

Лиса Осла перерывает.

– Вот-на! – Осёл ей отвечает. —

А мне чего робеть? и я его лягнул:

Пускай ослиные копыта знает!

Так души низкие, будь знатен, силен ты,

Не смеют на тебя поднять они и взгляды;

Но упади лишь с высоты,

От первых жди от них обиды и досады».

(И.А. Крылов. Лисица и осёл)

Заключение

Как гласит известный афоризм: «Можно обманывать длительное время некоторых людей, короткое время – всех, но всё время обманывать всех не получится». Сегодня всё более очевидно, что в основе антисталинской пропагандистской кампании лежала и лежит грубейшая ложь и фальсификация.

Масштабы вранья поражают. Какой из «общеизвестных фактов» ни возьмёшь: «низкоро с л о сть» Сталина или якобы поставленный ему академиком Бехтеревым диагноз «паранойя», донесения советских разведчиков, якобы сообщавших предельно точную информацию о подготовке Германии к нападению на СССР, или пресловутую фразу «Нет человека – нет проблемы», лагерный срок за опоздание на работу или смертную казнь для 12-л етних детей, – на поверку всё оказывается враньём, причём враньём наглым.

Чем же заслужил Сталин такое внимание лжецов и клеветников?

Глядя на освещение российской истории доморощенными либералами, можно заметить некую странность. Одних правителей объявляют кровавыми тиранами и деспотами, другим – запросто прощают массовый террор и казни. Скажем, Пётр Первый сделал много полезного для России, но и наломал при этом немало дров. Согласно данным, приводимым известным дореволюционным историком В.О. Ключевским, убыль «тяглого» населения в результате петровских реформ составила 20 %. И хотя реальное число погибших, скорее всего, гораздо меньше, нет сомнений, что деятельность первого российского императора стоила стране немалых жертв.

Но что значит жизнь простонародного «быдла» в глазах просвещённых российских либералов? Для них Пётр Первый выглядит вполне респектабельно, его фигура даже украшает эмблему Союза Правых Сил. А вот, скажем, Анна Иоанновна крови лила мало, однако среди казнённых ею – родовитые князья Долгорукие, высокопоставленный вор и взяточник кабинет-министр Волынский. Такое прощать нельзя. И неважно, что императрица заботилась о простом народе, запрещая купцам спекулировать хлебом во время голода, – такие «мелочи» обличителей не волнуют.

И уж совсем неслыханным злодеем изображают Ивана IV. Оно и неудивительно – ведь официальную историю грозного царя писали потомки «невинно репрессированных» бояр. Но есть и другая история, народная. В ней Иван Грозный предстаёт как строгий, но справедливый правитель.

В «нормальном», «цивилизованном» обществе процветают двойные стандарты, когда представителям элиты дозволяется куда больше, чем «простым людям». Как говорили ещё древние римляне: «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку».

Однако случаются редкие исключения. Время Сталина было временем высочайшей требовательности к правящей элите. Чем выше положение занимал человек на общественной лестнице, тем больше с него спрашивалось, тем большую ответственность он нёс. Иосиф Виссарионович был жёстким и требовательным руководителем, с подчинённых он взыскивал строго, вплоть до высшей меры. Именно это посягательство на «сильных мира сего» и не могут простить Сталину его обличители.

Какую цель преследовало руководство КПСС, развязав в 1956 году антисталинскую кампанию? После смерти Сталина правящая элита решила себя обезопасить. Борьба с «культом личности», велеречивая болтовня насчёт «возвращения к ленинским принципам партийного руководства» были всего лишь словесной шелухой, маскировкой, призванной скрыть главную цель Хрущёва и К° – стремление высшей партийной номенклатуры обеспечить себе безнаказанность и безопасность.

Смерть вождя давала партийным верхам возможность жить «весело и вольготно». Теперь высшей мерой наказания проштрафившемуся партийному чиновнику стало увольнение на персональную пенсию.

В нынешней РФ ситуация ещё больше усугубилась. Наглая безнаказанность «сильных мира сего» возведена в принцип. Взрываются шахты и электростанции, падают самолёты, и никакой ответственности. В крайнем случае, виновные отделываются лёгким испугам.

Вот почему нынешняя российская элита и её идеологическая обслуга готовы на всё, лишь бы не допустить «возрождения сталинизма». Вот почему снимаются лживые фильмы о сталинской эпохе, вот почему профессиональные борцы с тоталитаризмом продолжают нагнетать ужасы, сочиняя всевозможные страшилки.

Иосиф Виссарионович Сталин… Трудно найти в истории России человека, сделавшего так много для её величия и процветания при жизни и столь несправедливо оболганного после смерти. Вот уже больше полувека враги нашей Родины ушат за ушатом выливают на его имя потоки грязных помоев.

И это не обычная неблагодарность потомков. Начиная с предательского и лживого доклада Хрущёва о «культе личности» на XX съезде, миф о сталинских репрессиях исподволь разъедал устои советского общества. С приходом же к власти Горбачёва невиданная по силе и размаху антисталинская истерия была использована как таран для разрушения СССР и демонтажа социалистического строя.

В самом деле, миф о репрессиях даёт моральное оправдание любым проходимцам и карьеристам, предавшим Родину ради личной выгоды, делая их в собственных глазах идейными борцами с большевизмом. Ведь если СССР – «империя зла», то оправдано всё, что делается для его разрушения, все самые гнусные их поступки, будь то служба немцам во времена Власова или сотрудничество с американским ЦРУ сегодня.

Миф о сталинских репрессиях является стержнем антикоммунистической пропаганды. На любую критику нынешнего режима следует стандартный ответ: «Конечно, жаль голодающих стариков и детей; жаль людей, гибнущих в межнациональных конфликтах, но это меньшее зло в сравнении с десятками миллионов, уничтоженными Сталиным».

Миф о сталинских репрессиях воспитал у советских людей, в первую очередь у русских, сильнейший комплекс неполноценности. Принимая этот миф, русский человек неизбежно приходит к подсознательному выводу, что его народ уже совершил самое низменное падение из всех возможных. Следовательно, можно равнодушно терпеть всякие мелочи, вроде тотального разворовывания страны, развала промышленности, армии и науки, глумливых бесстыжих рож по телевизору.

Сторонники мифа о сталинских репрессиях берут иррациональностью. Разве может здравомыслящий человек принимать всерьёз регулярно несущиеся с экранов телевизоров и страниц газет вопли и завывания про «десятки миллионов жертв ГУЛАГа»?

Чтобы поверить такому, надо пройти тотальное промывание мозгов, разучиться думать собственной головой, утратить способность критически воспринимать и анализировать тиражируемую СМИ информацию.

Однако ни одна ложь не может жить вечно. Популярность Сталина неуклонно растёт. Как ни беснуются враги России, страшась неминуемой расплаты, Сталин вернётся.

Примечания

В основе причудливого культа лежали несомненные сталинские достижения. Он был создателем плановой экономики; он получил Россию, пашущую деревянными плугами, и оставил её оснащённой ядерными реакторами; и он был «отцом победы». – Пер. с англ.

Прокопович С.Н. Сборник статей. Париж, 1956. С.37.

Кожинов В.В. История Руси и русского слова. Опыт беспристрастного исследования. М., 2001. С. 28–29.

Там же. С.33.

Там же.

Солоневич И.Л. Народная монархия. М., 2003. С.78.

Дипломатический словарь в трёх томах. T.L М., 1984. С.178.

Там же. С. 15.

Там же. С. 10–11 второй пагинации.

Там же. С.10 второй пагинации.

Гливиц И. Потребление железа в России. СПб., 1913. С. 9–10.

Народное хозяйство в 1913 году. Годовые обзоры важнейших отраслей народного хозяйства (год шестой). Пг., 1914. С.372.

Там же. С.З.

Выплавка чугуна в Германии вместе с Люксембургом составила в

1913 году 19 310 тыс. тонн (Народное хозяйство в 1913 году. С.З). Выплавка чугуна в Люксембурге в том же году – 2544 тыс. тонн (Народное хозяйство СССР. Статистический справочник. 1932. М.-Л., 1932.

С.618).

Народное хозяйство в 1913 году. С.7.

Справочная книга металлиста. Л., 1926. С.41.

Народное хозяйство в 1913 году. С.381.

Справочная книга металлиста. Л., 1926. С.41.

Там же.

Народное хозяйство в 1913 году. С.305.

В том числе 560 млн каменного угля и 69,5 млн тонн антрацита. – Там же. С.19.

Там же. С.13.

Народное хозяйство СССР. Статистический справочник. 1932. М.-Л., 1932. С.610.

Мировые экономические кризисы 1848–1935. T.I. Сравнительные материалы по истории кризисов в важнейших капиталистических странах / Под общ. ред. Е. Варга. М., 1937. С.368.

Ежегодник России. 1909 г. (год шестой). СПб., 1910. С.454.

Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границам за 1913 год. Часть I. СПб., 1914. С.22, 42.

Народное хозяйство в 1913 году. С. 337–338.

Там же. С.359.

Ежегодник России. 1909 г. (год шестой). СПб., 1910. С.455.

Гливиц И. Железная промышленность России… С.79.

Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале XX в. Очерки военно-экономического потенциала. М., 1986. С.117.

Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование.

М., 2001. С.89.

Головин H.H. Военные усилия России в Мировой войне. М., 2001. С.224.

Бескровный Л Г. Армия и флот России в начале XX в. С.141.

Россия и СССР в войнах XX века… С.89.

Федосеев С. Танки в Первой мировой войне. Великобритания, Франция, Германия (1916–1918 гг.) // Техника и вооружение вчера, сегодня, завтра… Ноябрь-декабрь 2001. № 11–12. С. 44–55.

Оружие победы / Под ред. В.Н. Новикова. Изд. 2-е. М., 1987. С.190.

Деникин А.И. Очерки Русской Смуты. Т.1. Вып. 1. Крушение власти и армии. Февраль-Сентябрь 1917. Париж, 1921. С.30.

Головин H.H. Военные усилия России в Мировой войне. С. 226–227.

Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале XX в. С.77.

Данилов Ю.Н. Россия в мировой войне 1914–1915 гг. Берлин, 1924. С.253.

Великая Октябрьская социалистическая революция: энциклопедия. 3-е изд., доп. М., 1987. С.373.

Там же. С.398.

Гайда Ф.А. Февральская революция и судьба Государственной думы // Вопросы истории. 1998. № 2. С.33.

Там же.

Там же. С.35.

Берти Ф. За кулисами Антанты. Дневник британского посла в Париже. 1914–1919 / Перевод и примечания Е.С. Берловича. М.; Л., 1927. С.191.

Великая Октябрьская социалистическая революция: энциклопедия. 3-е изд., доп. М., 1987. С. 393–394.

Данные за 1913 год: выплавка чугуна – Народное хозяйство в 1913 году. С.372; выплавка стали – Там же. С.381; добыча угля – Там же. С.305; добыча нефти – Там же. С.338; производство электроэнергии – Кафенгауз Л.Б. Эволюция промышленного производства России. М., 1994. С.250.

Остальные данные: Голубничий КС. Народное хозяйство СССР в цифрах (1860–1938 гг.). М., 1940. С.74, 75, 83.

Сталин И.В. О задачах хозяйственников. Речь на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. Июль 1930 – январь 1934. М., 1951. С.39.

Данные за 1929 год, кроме нефти: Голубничий И. С. Народное хозяйство СССР в цифрах (1860–1938 гг.). М., 1940. С.83. Остальные данные: Народное хозяйство СССР в 1960 году. Статистический ежегодник. М., 1961. С.241, 254, 262, 269.

Итоги выполнения второго пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР. М., 1939. С. 170–173.

Там же.

История второй мировой войны 1939–1945. В 12 т. Т. 12. Итоги и уроки второй мировой войны. М., 1982. С.168, 181, 183, 200, 202.

Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. М., 1989. С.67–68.

Дипломатический словарь в трёх томах. Т.III. М., 1986. С.424.

Василевский А.М. Дело всей жизни. М., 2002. С. 489–490.

Василевский А.М. Дело всей жизни… С. 491–492.

Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. 13-е изд., испр. и доп. по рукописям автора. В 2-х т. Т.1. М., 2002. С.342.

Медведев P.A. Трагическая статистика // Аргументы и факты. 1989, 4-10 февраля. № 5(434). С.6.

Известный исследователь статистики репрессий В.Н. Земсков утверждает, будто Рой Медведев тут же отрёкся от своей статьи:

«Сам же Рой Медведев ещё до публикации моих статей (имеются в виду статьи Земскова в «Аргументах и фактах» начиная с № 38 за 1989 год. – И.П.) поместил в одном из номеров ‘Аргументов и фактов” за 1989 г. пояснение, что его статья в № 5 за тот же год является недействительной. Г-н Максудов, вероятно, не совсем в курсе этой истории, иначе вряд ли взялся бы защищать далёкие от истины расчёты, от которых сам их автор, осознав свою ошибку, публично отрёкся» (Земсков В.Н. К вопросу о масштабах репрессий в СССР // Социологические исследования. 1995. № 9. С.121).

Однако в действительности Рой Медведев и не думал дезавуировать свою публикацию. В № 11(440) за 18–24 марта 1989 года были опубликованы его ответы на вопросы корреспондента «Аргументов и фактов», в которых, подтверждая изложенные в предыдущей статье «факты», Медведев всего-навсего уточнил, что ответственность за репрессии несёт не вся коммунистическая партия в целом, а лишь её руководство.

Антонов-Овсеенко A.B. Сталин без маски. М., 1990. С.506.

Михайлова Н. Кальсоны контрреволюции // Премьер. Вологда, 2002, 24–30 июля. № 28(254). С. 10.

Бунич И. Меч президента. М., 2004. С.235.

Народонаселение стран мира / Под ред. Б.Ц. Урланиса. М., 1974. С.23.

Там же. С.26.

«Три цифры» из нашей истории // Аргументы и факты. 1990. 31 марта – 6 апреля. № 13(494). С.7.

В 1920 году в Англии проживало 43718 тыс. человек, в Германии– 61 794 тыс., в Италии – 37 006 тыс., во Франции – 38 750 тыс., в 1940 году – соответственно 48 226, 69 838, 43 840 и 39 800 тыс. См.: Народонаселение стран мира / Под ред. Б.Ц. Урланиса. М., 1974. С.26.

В середине 1909 года в Российской Империи (без Финляндии) жило 156,0 млн человек, в середине 1913 года – 166,7 млн. См.: Россия.

1913 год. Статистико-документальный справочник. СПб., 1995. С.17

Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник. СПб.,

1995. С.16.

Народонаселение стран мира / Под ред. Б.Ц. Урланиса. М., 1974.

С.26.

Вихавайнен Т. Экономика и общество Финляндии военного времени // Зимняя война 1939–1940. Книга первая. Политическая история.

М., 1998. С.203.

См. например: Sepp"al"a H. N"ain kulki talvisota 30.11.1939-13.3.1940 //Maailmajame. 1989. № 9. S.54.

Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С.514.

Кстати, если пересчитать 1,91 млн «потерянных» финнов на масштаб СССР (как я уже говорил выше, в 1959 году в Советском Союзе проживало 208 827 тыс. человек), выйдет «недостача» в 90 млн человек, вполне сопоставимая с завиральными цифрами «жертв сталинских репрессий».

«Три цифры» из нашей истории // Аргументы и факты. 1990. 31 марта – 6 апреля. № 13(494). С.7.

Размышления по поводу двух гражданских войн. Интервью А.И. Солженицына испанскому телевидению в 1976 г. // Комсомольская правда. 1991, 4 июня. № 125(20125). С.4.

Симмуль А. Нострадамус – о России? // Океанские Вести. Январь 1999. № 1(15).

Псевдоним, настоящее имя Александр Петрович Бабёнышев – ИЖ

Максудов С. Потери населения СССР. Вермонт, 1989. С.155.

Пушкарёв Б. Невыясненные вопросы демографии России XX в. //

Посев. 2003. № 2. С.14.

Менделеев Д.И. К познанию России. М., 2002. С. 38–40.

Там же. С.39.

Народонаселение стран мира / Под ред. Б.Ц. Урланиса. М., 1974. С.50.

ГАРФ. Ф.Р-9401. Оп.2. Д.450. Л.30–65. Цит. но: Дугин А.Н. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990. № 7. С.26.

Мозохин О. Б. ВЧК-ОГПУ. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С.167.

Там же. С.169.

ГАРФ. Ф.Р–9401. Оп.1. Д.4157. Л.202. Цит. по: Попов В.П. Государственный террор в советской России. 1923–1953 гг.: источники и их интерпретация // Отечественные архивы. 1992. № 2. С.29.

О работе Тюменского окрсуда. Постановление Президиума Верховного Суда РСФСР от 18 января 1930 г. // Судебная практика РСФСР. 1930, 28 февраля. № 3. С.4.

Земсков В.К ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991. № 6. С.15.

ГАРФ. Ф.Р—9414. Оп.1. Д. 1155. Л.7.

Шатуновская О.Г. Фальсификация // Аргументы и факты. 1990, 2–8 июня. № 22(503). С.7.

Антонов-Овсеенко A.B. Сталин без маски. М., 1990. С.340; Антонов-Овсеенко A.B. Противостояние // Литературная газета. 3 апреля 1991. № 13(5339). С.З.

Шатуновская О.Г. Фальсификация // Аргументы и факты. 1990, 2–8 июня. № 22(503). С.7.

Реабилитация: как это было. Том III. Середина 80-х годов – 1991. М., 2004. С.597.

Антонов-Овсеенко A.B. Противостояние // Литературная газета. 1991, 3 апреля. № 13(5339). С.З.

Земсков В.Н. Заключённые, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географический аспект) // История СССР. 1991. № 5. С.151.

100

Антонов-Овсеенко A.B. Противостояние // Литературная газета. 1991, 3 апреля. № 13(5339). С.З.

101

Антонов-Овсеенко A.B. Сталин без маски. М., 1990. С.337.

102

Там же. С.565.

103

Антонов-Овсеенко A.B. Противостояние // Литературная газета. 1991, 3 апреля. № 13(5339). С.З.

104

Солженицын А. В круге первом. Книга II. М.: ИНКОМ НВ, 1991.

С.24.

105

Хрущёв Н. С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания в 4-х кн.). Книга первая. М., 1999. С.104.

106

Шмелёв Н.П., Попов В.В. На переломе: перестройка экономики СССР. М., 1989. С.88.

107

Тимошина Т.М. Экономическая история России. Учебное пособие / Под ред. проф. М.Н. Чепурина. М., 1998. С.294.

108

Белихин В.Г. История экономики (факты, даты, цифры, реформы). М., 1998. С.219.

109

Дыбковская А., Жарын М., Жарын Я. История Польши с древнейших времён до наших дней. Варшава, 1995. С.278.

110

Ныне Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). – ИЖ

111

Дугин А.Н. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990. № 7. С.24.

112

Стучка П.И., Апетер И.А. Переход от принудительного труда по приговору суда к добровольному труду // Советское государство и революция права. 1931. № 7. С.125.

113

Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: Справочник. М., 1998. С.11.

114

Кожевников М.В. История советского суда. 1917–1947. М., 1948. С.49.

115

Там же. С. 49–50.

116

Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: Справочник. М., 1998. С.11.

117

Там же.

118

Там же. С. 11–12.

119

М., 1998. С.203.

120

Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. 2-е изд. М., 1987. С.506.

121

Вихавайнен Т. Экономика и общество Финляндии военного времени // Зимняя война… С.203.

122

Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: Справочник. М., 1998. С.12.

123

Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: Справочник. М., 1998. С.15.

124

Там же. С.16.

125

Там же. С.395.

126

Там же. С.396.

127

Федорченко С. Народ на войне. М., 1923. С.40.

128

Там же. С. 166–167.

129

Там же. С.35.

130

Файнблит С. Тюремный режим и досрочное освобождение // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 11. С.326.

131

Файнблит С. Судебный приговор и досрочное освобождение // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 3. С.67.

132

Там же. С.68.

133

Постановление ВТ ТИК и СНК РСФСР по докладам НКЮ и НКВД о карательной политике и состоянии мест заключения II Еженедельник советской юстиции. 1928. № 14. С.417.

134

Траскович Ф. Новый закон о принудительных работах и очередные задачи органов юстиции // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 21. С.620.

135

Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: Справочник. М., 1998. С.18.

136

Там же. С.27.

137

ГАРФ. Ф.Р—9414. Оп.1. Д. 1155. Л.1.

138

ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.1155. Л.20–22.

139

Народонаселение стран мира / Под ред. Б.Ц. Урланиса. М., 1974. С.23.

140

ГАРФ. Ф.Р—9414. Оп.1. Д.28. Л.6.

141

Там же. Д.1155. Л.З.

142

ГАРФ. Ф.Р—9414. Оп.1. Д. 1155. Л.26–27.

143

Дугин А. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990. № 7. С.25.

144

Земсков В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991. № 7. С. 10–11.

145

ГАРФ. Ф.Р—9414. Оп.1. Д.2740. Л.1.

146

Там же. Л.53.

147

Там же.

148

Там же. Д.1155. Л.2.

149

ГАРФ. Ф.Р–9414. Оп.1. Д.1181. Л.1.

150

Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: Справочник. М., 1998. С.52.

151

1952-й год – ГАРФ. Ф.Р—9414. Оп.1. Д.1319. Л.11, 11об. 13, 1Зоб.; 1953-й – Там же. Л. 18.

152

Рыжов С. О царе-мученике и его монархической идее // Русскш Востокъ. 1993. № 10.

153

Муш H.H. Феномен русского хлеба. Вчера и сегодня // Русский Дом. Журнал для тех, кто любит Россию. 2001. № 10. С.14.

154

Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Год десятый. Петроград, 1917. С. 2–3.

155

Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник. СПб., 1995. С.79.

156

Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству… С. 114–116.

157

Там же. С. 352–354, 400–463.

158

Там же. С. 114–116, 406–407, 432.

159

Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству… С. 352–354, 400–463.

160

Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству… С. 352–353.

161

Там же. С. 114–116, 352–354, 400–463.

162

Там же. С. 114–116.

163

Там же. С. 330–331.

164

К приозёрным дореволюционная статистика относила Петроградскую, Псковскую, Новгородскую и Олонецкую губернии – И.П.

165

Новый энциклопедический словарь / Под общ. ред. акад. К.К. Арсеньева. Т. 14. СПб.: Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон, 1913. Стб.41.

166

Новый энциклопедический словарь / Под общ. ред. акад. К.К. Арсеньева. Т. 14. СПб.: Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон, 1913. Стб.41–42.

167

Энгельгардт А.Н. Из деревни. 12 писем. 1872–1887. СПб., 1999. С. 351–352, 353, 355.

168

Меньшиков М.О. На ту же тему. Август 1902 г. // Меньшиков М.О. Из писем к ближним. М., 1991. С.47.

169

Меньшиков М.О. Молодёжь и армия. 13 октября 1909 г. // Меньшиков М.О. Из писем к ближним. М., 1991. С.109, 110.

170

Меньшиков М. О. Национальный съезд. 23 января 1914 г. // Меньшиков М. О. Из писем к ближним. М., 1991. С.158.

171

Прохоров Б.Б. Здоровье россиян за 100 лет // Человек. 2002. № 2. С.57.

172

Соколов Д.А., Гребенщиков В.И. Смертность в России и борьба с ней. СПб., 1901. С.30.

173

Солоневич И.Л. Народная монархия. М., 2003. С.78.

174

Муш H.H. Феномен русского хлеба. Вчера и сегодня // Русский Дом. 2001. № 10. С.14.

175

Энгельгардт А.Н. Из деревни. 12 писем. 1872–1887. СПб., 1999. С.341.

176

Новый энциклопедический словарь / Под общ. ред. акад. К. К. Арсеньева. Т. 14. СПб.: Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон, 1913. Стб.44.

177

История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1950. С. 273–274.

178

Дипломатический словарь в трёх томах. Т.III. М., 1986. С.564.

179

Дипломатический словарь в трёх томах. T.I. М., 1984. С.215.

180

Ивницкий H.A. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929–1932 гг.). М., 1972. С.55.

181

Сталин И.В. Первые итоги заготовительной кампании и дальнейшие задачи партии // Сталин И.В. Сочинения. Т. 11. 1928 – март 1929. М., 1952. С.10.

182

Народонаселение стран мира / Под ред. Б.Ц. Урланиса. М., 1974. С.407.

183

Там же. С.421.

184

Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. М., 1989. Т.1. С.34.

185

Ивницкий H.A. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). Изд. 2-е. М., 1996. С.67.

186

Ивницкий H.A. Коллективизация и раскулачивание. М., 1996. С.68; Земсков В.Н. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991. № 10. С.З.

187

Ивницкий H.A. Коллективизация и раскулачивание. М., 1996. С.69.

188

До 1934 года сосланные кулаки назывались спецпереселенцами, в 1934–1944 гг. – трудпоселенцами, с марта 1944 года – спецпереселенцами, с 1949 года – спецпоселенцами.

189

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.89. Л.207.

190

Ивницкий H.A. Коллективизация и раскулачивание. М., 1996. С.194.

191

Там же. С.242.

192

Так в тексте. Очевидно, «9». – И.П,

193

ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д. 1943. Л.55–62.

194

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.949. Л.77.

195

Фамилия Бермана старательно замазана чернилами. – И.П.

196

Замазано чернилами, первые две буквы неразборчивы. – И.П.

197

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.15. Л.11–18.

198

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д. 15. Л.31–36.

199

Там же. Д.48. Л.15–16.

200

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.54. Л.7.

201

Там же. Л. 10.

202

Земсков В.Н. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991. № 10. С.14.

203

Земсков В.К «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991. № 10. С.6.

204

Земсков В.Н. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991. № 10. С.6.

205

Там же. С.7.

206

Там же.

207

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.76. Л. 17.

208

Земсков В.Н. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991. № 10. С. 8–9.

209

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.949. Л.77.

210

Так в тексте. – И,П ..

211

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.25. Л. 19–20.

212

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.48. Л.12–13.

213

Земсков В.Н. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991. № 10. С.14.

214

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.15. Л.5.

215

Земсков В.Н. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991. № 10. С.13.

216

Там же.

217

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.25. Л.1.

218

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.43. Л.6.

219

ГАРФ. Ф.Р–9479. Оп.1. Д.54. Л.10.

220

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.113. Л.6.

221

Там же. Д.76. Л.22.

222

Там же. Л.23.

223

Там же. Д.113. Л.5.

224

Там же. Д.89. Л.235.

225

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.113. Л.1.

226

РГАСПИ. Ф.644. Оп.1. Д.29. Л.2.

227

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.113. Л.215.

228

Там же. Л.217.

229

Там же. Д. 140. Л. 12.

230

Там же. Д. 139. Л.29.

231

Там же. Д.949. Л.78.

232

Там же. Д.641. Л.296.

233

Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. М., 2003. С.112.

234

Земсков В.Н. Судьба «кулацкой ссылки» // Отечественная история.

1994. № 1.0138-142.

235

Там же. С. 143.

236

Никитин А. Тамплиеры в Москве // Наука и религия. 1992. № 4/5.

С.8.

237

С.8-10; № 6/7. С. 23–27; № 8. С. 26–33; № 9. С. 20–23; № 10. С.16–18; № 11. С. 56–60; № 12. С. 10–16; 1993. № 1. С. 44–48; № 2. С. 13–15; № 3. С. 21–25; № 4. С. 42–44; № 6. С. 54–55, 60; № 7. С. 23–25.

238

Никитин А. Тамплиеры в Москве // Наука и религия. 1992. № 8. С.31.

239

Никитин А. Тамплиеры в Москве // Наука и религия. 1993. № 7. С.24.

240

О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва Н.С. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3 (290). С. 139.

241

Ленин В.И. IX съезд РКП(б). Доклад Центрального Комитета. 29 марта // Ленин В.И. Поли. собр. соч. 5-е изд. Т.40. М., 1963. С.224.

242

Сталин И.В. О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников. Доклад на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 г. // Правда. 1937, 29 марта. № 87(7053). С.З.

243

История Коммунистической партии Советского Союза / Б.Н. Пономарёв, М.С. Волин, B.C. Зайцев и др. 6-е изд., доп. М., 1982. С.426.

244

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С. 621–622.

245

Там же. С.657.

246

Там же. С.656.

247

Там же.

248

Там же. С.623.

249

Там же. С.655.

250

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.622.

251

Там же. С.623.

252

Там же. С.656.

253

Степашин С.В. Партийное руководство противопожарными формированиями Ленинграда в годы Великой Отечественной войны (1939–1944 гг.). Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. Л., 1986. С.3.

254

Ленин В.И. Политический доклад Центрального Комитета VIII Всероссийской конференции РКП(б) 2 декабря 1919 года // Ленин В.И. Поли. собр. соч. 5-е изд. Т.39. М., 1970. С.360.

255

Там же. С.361.

256

Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Ленин В.И. Поли. собр. соч. 5-е изд. Т.41. М., 1970. С.30.

257

История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1950. С.225.

258

История Комму нистиче ской партии Советского Союза. М., 1982.

С.298.

259

История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1950. С.247.

260

Чистка партии // Большая Советская Энциклопедия. 1-е изд. Т.61.

М., 1934. Стб.653.

261

Там же. Стб.652–653.

262

История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1950. С.265.

263

Чистка партии // Большая Советская Энциклопедия. 1-е изд. Т.61. М., 1934. Стб.654.

264

Чистка партии // Большая Советская Энциклопедия. 1-е изд. Т.61. М., 1934. Стб.655.

265

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.727.

266

Там же. С.823.

267

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.814.

268

О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва НС. XX съезду Коммунистической партии

269

Судебный отчёт по делу антисоветского «право-троцкистского блока», рассмотренному Военной Коллегией Верховного Суда Союза ССР 2-13 марта 1938 г. Полный текст стенографического отчёта. М., 1938. С.11.

270

Александр Яковлев: «Российских фашистов породил КГБ» // Известия. 1998. 17 июня. № 108(25208). С.5.

271

«Мы всё видим и всё знаем». Крик души красного командира // Источник. Документы русской истории. 1998. № 1. С.87.

272

Анфертьев И.А. М.Н.Рютин – инициатор создания «Союза марксистов-ленинцев» // Клио. Журнал для учёных. 2003. № 3. С.217.

273

Двенадцатый съезд РКП(б). Стенографический отчёт. М., 1968. С.613.

274

Малая советская энциклопедия. 1-е изд. Т.5. М., 1930. Стб.229.

275

МСЭ. 1-е изд. Т.6. М., 1930. Стб.651–652.

276

МСЭ. 1-е изд. Т.9. М., 1931. Стб.576–577.

277

Там же. Стб.863.

278

Е.В. Тарле. 1944 год: не перегибать палку патриотизма // Вопросы истории. 2002. № 6. С.7.

279

Сообщение ТАСС // Правда. 1932, 6 марта. № 65(5230). С.1.

280

Дело о покушении на советника германского посольства г. фон-Твардовского // Правда. 1932, 5 апреля. № 95(5260). С.З.

281

Сообщение ТАСС // Правда. 1932, 17 марта. № 76(5241). С.1.

282

Сообщение ТАСС // Правда. 1932, 11 марта. № 70(5235). С.1.

283

Дело о покушении на советника германского посольства г. фон-Твардовского // Правда. 1932, 6 апреля. № 96(5261). С.З.

284

Дело о покушении на советника германского посольства г. фон-Твардовского // Правда. 1932, 5 апреля. № 95(5260). С.З.

285

Дело о покушении на советника германского посольства г. фон-Твардовского // Правда. 1932, 7 апреля. № 97(5262). С.З.

286

К бдительности! // Правда. 1932, 7 апреля. № 97(5262). С.1.

287

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.818.

288

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.818.

289

Там же. С.819.

290

Сталин И.В. О недостатках партийной работы и мерах ликвидации

291

Гитлер А. Моя борьба / Пер. с нем. М., 2002. С.118.

292

Там же. С.556.

293

Гитлер А. Моя борьба. М., 2002. С.556.

294

Фон Штрандман Х.П. Обостряющиеся парадоксы: Гитлер, Сталин и германо-советские экономические связи. 1939–1941 // Война и политика, 1939–1941. М., 1999. С.378.

295

Обрыньба Н. Судьба ополченца. М., 2005. С.40.

296

Там же. С.75.

297

Там же. С.133.

298

Кукридж Э. Гелен: шпион века / Пер. с англ. Т. С. Бушуевой. Смоленск, 2001. С. 93–94.

299

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.245. Л.40–44. Цит. по: Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С. 374–377.

300

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.246. Л.92–94. Цит. по: Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. С. 377–379.

301

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.819.

302

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.819.

303

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.246. Л. 159–163. Цит. по: Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. С. 379–383.

304

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С. 468–469.

305

Там же. С. 469–470.

306

Там же. С.474.

307

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.480.

308

Там же. С.471.

309

Там же. С. 470–471, 473–476, 479–481.

310

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.469, 475; Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С.179.

311

Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004.

С.180.

312

Бар-Бирюков О. Гибель линкора // Родина. 1999. № 11. С. 63–64.

313

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.475.

314

Там же.

315

Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С.180.

316

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.494.

317

Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С.180.

318

История войны на Тихом океане. В пяти томах. Т.1. Агрессия в Маньчжурии / Пер. с яп. Под ред. Б.В. Поспелова. М., 1957. С.338.

319

Там же. С. 338–339.

320

Дипломатический словарь в трёх томах. Т.III. М., 1986. С.451.

321

История войны на Тихом океане. Т.1. М., 1957. С.106.

322

Горбунов Е.А. Схватка с Чёрным Драконом. Тайная война на Дальнем Востоке. М., 2002. С. 74–75.

323

Пу И. Первая половина моей жизни / Пер. с китайского. М., 1968.

С.324.

324

Там же. С.331.

325

Там же. С. 332–333.

326

Там же. С.359.

327

Черчилль У. Вторая мировая война: В 6 т. Т.1: Надвигающаяся

буря. М., 1997. С.47.

328

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.292.

329

Там же. С.294.

330

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.298.

331

Там же. С.301.

332

Шишов A.B. Россия и Япония. История военных конфликтов. М.,

2001. С.432.

333

Там же. С.433.

334

Шишов A.B. Россия и Япония… С. 433–434.

335

Горбунов Е.А. Схватка с Чёрным Драконом… С.46.

336

Там же.

337

Горбунов Е.А. Схватка с Чёрным Драконом… С.47.

338

Там же.

339

Горбунов Е.А. Схватка с Чёрным Драконом… С. 47–48.

340

Там же. С. 48–49.

341

Подрывная работа японской разведки // О методах и приёмах иностранных разведывательных органов и их троцкистско-бухаринской агентуры. Сборник. М., 1937. С.71.

342

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 1. Ноябрь 1938 г. – декабрь 1940 г. М., 1995. С.366.

343

Там же. С.39.

344

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С. 568–569.

345

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.247. Л. 105–107. Цит. по: Лубянка. Сталин и

ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922^декабрь 1936… С. 679–681.

346

Горбунов Е.А. Схватка с Чёрным Драконом… С. 207–210.

347

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 1. С. 58–59.

348

Там же. С.59.

349

Горбунов Е.А. Схватка с Чёрным Драконом… С.364.

350

Документы внешней политики СССР. T.XVII. 1 января – 31 декабря 1934 г. М., 1971. С.802.

351

Документы внешней политики СССР. Т.XVII. М., 1971. С.802.

352

Там же.

353

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 1. С.232.

354

Там же. С.63.

355

«Смерш»: Исторические очерки и архивные документы. М., 2003. С.244.

356

«Смерш»: Исторические очерки и архивные документы. С.244.

357

«Смерш»: Исторические очерки и архивные документы. С.288.

358

Там же. С.288–289.

359

Там же. С.289.

360

Сафонов В.Н. Неизвестная тайная война, или Особый отдел ВЧК против 2-го отдела генштаба Польши // Исторические чтения на Лубянке. 1998 год. Российские спецслужбы на переломе эпох: конец XIX века– 1922 год. М.; Великий Новгород, 1999. С. 111–112.

361

Зданович А.А. Свои и чужие – интриги разведки. М., 2002. С.223.

362

Там же. С.228.

363

Зданович А.А. Свои и чужие – интриги разведки. С.232–233.

364

Там же. С.232.

365

Сафонов В.Н. Неизвестная тайная война… С. 113–114.

366

Петров КВ., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник. М., 1999. С.495.

367

Z dziejow stosunkow polsko-radzieckich. Studia i materialy. T.III. Warszawa, 1968. S.262.

368

Фолькман Г.-Э. Польша в политико-экономических расчётах «третьего рейха» в 1933–1939 гг. // Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. М., 1997. С.67.

369

Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы. Т.1. 29 сентября 1938 г. – 31 мая 1939 г. М., 1990. С.162.

370

Гиленеен В. М. В поединке с польской «двуйкой» победили советские «монархисты» // Военно-исторический журнал. 2001. № 6. С.72.

371

Вежнин В. Накануне // Секретная служба. 2003. № 1. С.9.

372

Гиленсен В. М. В поединке с польской «двуйкой» победили советские «монархисты». С. 72–73.

373

Шпионская организация в Ленинграде // Ленинградская правда. 1924, 19 апреля. № 90. С.1.

374

Дело 13 шпионов // Ленинградская правда. 1924, 13 июня. № 133 (2748). С.4.

375

Шпионская организация в Ленинграде // Ленинградская правда. 1924, 19 апреля. № 90. С.1.

376

Дело 13 шпионов // Ленинградская правда. 1924, 14 июня. № 134(2749). С.4.

377

Дело 13 шпионов // Ленинградская правда. 1924, 13 июня. № 133(2748). С.4.

378

Дело 13 шпионов // Ленинградская правда. 1924, 14 июня. № 134(2749). С.4.

379

Приговор по делу 13 шпионов // Ленинградская правда. 1924, 15 июня. № 135(2750). С.З.

380

Шпионская организация в Киеве // Ленинградская правда. 1924, 30 октября. № 249(2864). С.З.

381

Гиленсен В. М. В поединке с польской «двуйкой» победили советские «монархисты». С.73.

382

Гиленсен В.М. В поединке с польской «двуйкой» победили советские «монархисты». С.75.

383

Там же. С.73.

384

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.242. Л.2–7. Цит. по: Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С. 416–420.

385

Морозов С.В. К вопросу о секретном приложении к польско-германской декларации от 26 января 1934 года // Юрист-международник. 2004. № 4.

386

Иностранный отдел ОГПУ, выполнял функции внешней разведки. – И.П.

387

Горбунов Е.А. Схватка с Чёрным Драконом… С.104.

388

Морозов С.В. К вопросу о секретном приложении к польско-германской декларации от 26 января 1934 года // Юрист-международник.

2004. № 4.

389

Документы внешней политики СССР. Т.XVII. 1 января – 31 декабря 1934 г. М., 1971. С.828.

390

Там же.

391

Документы внешней политики СССР. Т.XVII. 1 января – 31 декабря 1934 г. М., 1971. С.828.

392

Дипломатический словарь в трёх томах. Т.П. М., 1985. С.399.

393

АП РФ. Ф.З. Оп. 58. Д.243. Л.201–202. Цит. по: Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С. 422–423.

394

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.243. Л.204–206. Цит. по: Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С. 423–425.

395

Филиал, отделение (польск.).

396

Гиленеен В. М. В поединке с польской «двуйкой» победили советские «монархисты». С.75.

397

Там же. С. 75–76.

398

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.243. Л.86–88. Цит. по: Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С. 420–422.

399

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.248. Л.80–84. Цит. по: Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С. 425–428.

400

Горбунов Е.А. Схватка с Чёрным Драконом… С.108.

401

Кирсанов С. В городе Вильно // Правда. 1939, 27 сентября. № 268(7953). С.2.

402

Вежнин В. Накануне // Секретная служба. 2003. № 1. С.9.

403

Приведён по: CidaK B.C., Вронсъка T.B. Спецслужба держави без территорп: люди, поди, факти. К., 2003. С.209.

404

Кс. Н-ов. Приговор по делу эстонских «дипломатов» // Петроградская правда. 1922, 1 августа. № 170. С.4.

405

Раскрытый шпионаж // Ленинградская правда. 1924, 10 апреля.

№ 82. С.2.

406

Маситин С. Дело шайки эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1924, 27 сентября. № 221(2836). С.З.

407

Дело шайки эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1924, 28 сентября. № 222(2837). С.4.

408

Дело эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1924, 7 октября. № 229(2844). С.4.

409

Дело шпионов // Ленинградская правда. 1924, 17 октября. № 238 (2853). С.З.

410

Ещё эстонские шпионы // Ленинградская правда. 1924, 10 октября. № 232(2847). С.4.

411

Шпионаж в пользу Эстонии II Ленинградская правда. 1924, 18 октября. № 239(2854). С.З.

412

Дело финских шпионов // Ленинградская правда. 1924, 22 апреля. № 92. С.1.

413

Дело англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 30 января 1926. № 24(3240). С.4; Дело эстонских шпионов // Правда. 16 февраля 1926. № 38(3267). С.5.

414

Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 20 февраля 1926. № 42(3258). С.4.

415

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 2 февраля. № 26(3255). С.4; Шпионская организация штаба 1-й эстонской дивизии // Там же. С.6.

416

Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 20 февраля. № 42(3258). С.4.

417

Кс. Н-ов. Приговор по делу эстонских «дипломатов» II Петроградская правда. 1922, 1 августа. № 170. С.4; Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 4 февраля. № 28(3257). С.4.

418

Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 20 февраля. № 42(3258). С.4.

419

Там же.

420

С. М. Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 3 февраля. № 27(3243). С.4.

421

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 3 февраля. № 27(3256). С.4; С.М. Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 3 февраля. № 27(3243). С.4.

422

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 4 февраля. № 28(3257). С.4.

423

С. М. Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 3 февраля. № 27(3243). С.4; Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 4 февраля. № 28(3244). С.4.

424

С. М. Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 3 февраля. № 27(3243). С.4.

425

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 5 февраля. № 29(3258). С.4.

426

С.М. Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 5 февраля. № 29(3245). С.4.

427

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 7 февраля. № 31(3260). С.4.

428

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 6 февраля. № 30(3259). С.4.

429

Там же.

430

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 9 февраля. № 32(3261). С.4.

431

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 6 февраля. № 30(3259). С.4.

432

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 9 февраля. № 32(3261). С.4.

433

Там же.

434

Там же.

435

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 12 февраля. № 35(3264). С.4.

436

Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 13 февраля. № 36(3252). С.8.

437

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 12 февраля. № 35(3264).

С.4.

438

Дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 7 февраля. № 31(3260).

С.4.

439

Там же.

440

Приговор по делу эстонских шпионов // Правда. 1926, 20 февраля.

№ 42(3271). С.4.

441

Правительственное сообщение // Ленинградская правда. 1927,

9 июня. № 129(3646). С.1.

442

Там же.

443

Взрыв в Центральном Партийном Клубе // Ленинградская правда.

1927, 9 июня. № 129(3646). С.4.

444

Суд над шайкой англо-эстонских шпионов // Ленинградская правда. 1926, 20 февраля. № 42(3258). С.4.

445

Эстонские шпионы расстреляны // Ленинградская правда. 1926, 4 марта. № 52(3268). С.4.

446

Новое дело эстонских шпионов // Правда. 1926, 17 марта. № 62(3291). С.4.

447

Арест 11 шпионов // Ленинградская правда. 1926, 7 января. № 5(3221). С.5.

448

Финско-эстонские шпионы // Ленинградская правда. 1926, 16 мая. № 111(3325). С.4.

449

Дело 19 эстонских шпионов // Правда. 1926,21 апреля. № 91(3320). С.4.

450

Там же.

451

Дело 19 эстонских шпионов // Правда. 1926,22 апреля. № 92(3321). С.7.

452

Новая шайка эстонских шпионов // Правда. 1926, 26 февраля. № 47(3276). С.4; Дело 19 эстонских шпионов // Правда. 1926, 22 апреля. № 92(3321). С.7.

453

Дело 19 эстонских шпионов. Приговор // Правда. 1926, 25 апреля. № 95(3324). С.4.

454

Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С.178.

455

Продал честь красного бойца. Дело красноармейца – сообщника шпиона // Ленинградская правда. 1926, 15 января. № 12(3228). С.4.

456

Красноармеец-предатель // Ленинградская правда. 1926, 27 января. № 21(3237). С.З.

457

Латвийский охранник – шпион по СССР // Ленинградская правда. 1926, 4 марта. № 52(3268). С.4; Ещё один латвийский шпион // Правда. 1926, 25 марта. № 68(3297). С.4.

458

Латвийский охранник – шпион по СССР // Ленинградская правда. 1926, 26 марта. № 69(3285). С.4.

459

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С. 139–141.

460

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… Январь 1922 ^декабрь 1936. М., 2003. С. 674–675.

461

Реабилитация: как это было. Документы Политбюро ЦК КПСС, стенограммы заседания Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х гг., и другие материалы. Том III. Середина 80-х годов – 1991. М., 2004. С.601.

462

Костин П.В. ФБР – портрет во весь рост. М., 1970. С. 29–30.

463

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. М., 2002. С.6.

464

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. И. Радченко ; Науч. ред. A.C. Михлин. М., 2000. С.544.

465

Там же. С. 753–754.

466

Работы впереди ещё много // Информационный бюллетень Правления общества «Мемориал». 2002. № 26.

467

Работы впереди ещё много // Информационный бюллетень Правления общества «Мемориал». 2002. № 26.

468

Реабилитация… Как это было. Из записок сотрудника X // Бумбараш 2017. Февраль-март 2002. № 2(61). С.6.

469

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 2. 1 января – 21 июня 1941 г. М.,

1995. С.196.

470

Там же. С.243.

471

Реабилитация… Как это было. Из записок сотрудника X // Бумбараш 2017. Февраль-март 2002. № 2(61). С.6.

472

Александр Яковлев, политолог: «Я говорил Горбачёву – будет путч. А он мне не верил» // Невское время. 2001, 18 августа. № 147(2508). С.З.

473

Алексей Казанник нашёл первого единомышленника в Генеральной прокуратуре // Известия. 1993, 13 октября. № 195(24050). С.7.

474

ГАРФ. Ф.9492. Оп. З. Д.5. Л.8, 23, 41; Д.7; Д.З. Цит. по: Земсков В.Н. Заключенные в 1930-е годы: социально-демографические проблемы // Отечественная история. 1997. № 4. С.61.

475

Никольский А., Федюкин И. Карать стали меньше II Ведомости. Ежедневная деловая газета. 2003, 23 июня. № 106(906). С.2.

476

Polmar Norman, Allen Thomas В. Spy book: the encyclopedia of espionage. New York, 1998. P. 623–624.

477

Ibid. P. 335–336.

478

Polmar Norman, Allen Thomas В. Spy book: the encyclopedia of espionage. New York, 1998. P. 427–428.

479

Ibid. P. 21–22.

480

Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Том II. Февраль 1956 – начало 80-х годов. М., 2003. С. 393–394.

481

Реабилитация: как это было. Том III. С.297.

482

Там же. С.303.

483

Вежнин В. Накануне // Секретная служба. 2003. № 1. С.9.

484

Афанасьева Г. Правосудие после жизни? // Московские новости. 2001, 2–8 октября. № 40(1107). С. 12.

485

Обрезаненко И. «За победу!» – поднимет стопку 9 Мая бабушка Нина – бывшая фашистская пособница // Ваш тайный советник. 2006, 8 мая. № 17(196). С.9.

486

487

Улитвинов А. Ради друга Гельмута // Независимое военное обозрение. 2001, 14–21 декабря. № 46(268). С.5.

488

Улитвинов А. Ради друга Гельмута // Независимое военное обозрение. 2001, 14–21 декабря. № 46(268). С.5.

489

Реабилитация: как это было. Т.III. С. 600–601.

490

Улитвинов А. Ради друга Гельмута // Независимое военное обозрение. 2001, 14–21 декабря. № 46(268). С.5.

491

Улитвинов А. Ради друга Гельмута // Независимое военное обозрение. 2001, 14–21 декабря. № 46(268). С.5.

492

Горбунова Н. Эхо войны // Версия в Питере. 2005, 11 июля. № 26.

493

Пепеляев Е. «Миги» против «Сейбров». М., 2005. С. 73–77.

494

495

Реабилитировать неправильно исключённых, сурово наказать клеветников! // Правда. 1938, 26 января. № 25(7350). С.1.

496

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Накануне. Книга 1. Ноябрь 1938 г. – декабрь 1940 г. М., 1995. С.4.

497

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 2. 1 января – 21 июня 1941 г. М., 1995. С.101–102.

498

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 2. С.102.

499

Каптелов Б., Перегудова 3. Был ли Сталин агентом Охранки? // Родина. 1989. № 5. С.69.

500

Троцкий Л.Д. Сталин. Т.2 / Под ред. Ю. Фельштинского. М., 1990. С.148.

501

Там же. С. 159.

502

Цит. по: Был ли Сталин агентом Охранки? / Под ред. Ю. Фельштинского. М., 1999. С. 17–18.

503

Суварин (Лифшиц) Борис Константинович (1895–1984). Французский социалист, журналист. Родился в Киеве. В 1900 г. с родителями переехал во Францию. В годы 1-й мировой войны – руководитель Комитета за III Интернационал. Один из основателей и руководителей КП Франции. Лидер левого крыла партии. Представитель ФКП в Коминтерне. В 1924 г. исключён из партии за поддержку Л. Д. Троцкого. В дальнейшем отошёл от троцкизма, сотрудничал в буржуазной прессе.

504

Хроника фальшивок // Est & Quest (Париж). 1-15 мая 1956. № 151. С.17. Пер. с фр. Цит. по: Был ли Сталин агентом Охранки? / Под ред. Ю. Фелыитинского. М., 1999. С.250.

505

Каптелов Б., Перегудова 3. Был ли Сталин агентом Охранки? // Родина. 1989. № 5. С. 66–69; Перегудова З.И. Был ли Сталин агентом Охранки? // Общая газета. 1997, 9-15 октября. № 40 (219). С.15.

506

Хроника фальшивок // Est & Quest, 1-15 июня 1956. № 153. С. 21–24. Пер. с фр. Цит. по: Был ли Сталин агентом Охранки? / Под ред. Ю. Фелыитинского. М., 1999. С.272.

507

Арутюнов Г., Волков Ф. Перед судом истории // Московская правда. 1989, 30 марта. № 76(20994). С.З.

508

Арутюнов Г., Волков Ф. Перед судом истории…

509

Там же.

510

Имеется в виду публикация в «Лайф» от 23 апреля 1956 г. – И.П.

511

Московская правда. 1989, 2 июля. № 153(21071). С.4.

512

Московская правда. 1989, 2 июля. № 153(21071). С.4.

513

Волков Ф.Д. Взлёт и падение Сталина. М., 1992. С. 21–22.

514

Там же. С.22.

515

Нечаев А. Сталин был агентом царской Охранки // Известия. 1997, 19 сентября. № 178(25031). С.2.

516

Там же.

517

Там же.

518

Фельштинский Ю. Ещё раз о Сталине, агенте охранки // Известия. 1997, 2 октября. № 187(25040). С.5.

519

Там же.

520

Ляндо М. О сталинском мифе //Независимая газета. 2000, 29 января. № 16(2078). С.8.

521

Ранкур-Лаферриер Д. Психика Сталина: Психоаналитическое исследование / Пер. с англ. ТЕ. Астаховой, М.Е. Озеровой. Общ. ред. В.М. Лейбина. М., 1996. С.75.

522

Медведев P.A. Ближний круг Сталина. Соратники вождя. 2-е изд., доп. и перераб. М., 2005. С.18; Медведев Р.А. Окружение Сталина. М., 2006. С.13.

523

Никонов А.П. Бей первым! Главная загадка Второй мировой. М.-СПб., 2008. С.259.

524

Илизаров Б.С. Сталин. Болезни, смерть и «бессмертие» // Новая и новейшая история. 2000. № 6. С.127.

525

Там же. С.126.

526

Островский A.B. Кто стоял за спиной Сталина? М., 2004. С.191.

527

A.B. Островский ошибочно пересчитывает эти цифры как 164 см.

528

A.B. Островский ошибочно пересчитывает эту цифру как 171 см.

529

Островский A.B. Кто стоял за спиной Сталина? М., 2004. С.206.

530

Там же. С.З17.

531

Там же. С.337.

532

Там же. С.356.

533

Островский A.B. Кто стоял за спиной Сталина? М., 2004. С.380.

534

Полное собрание законов Российской Империи. Собрание третье. Том XIX. 1899. СПб., 1902. С.623.

535

Как известно, рост человеческого организма продолжается примерно до 25 лет, однако 23-летний Иосиф Джугашвили вряд ли мог подрасти почти на 10 сантиметров.

536

Илизаров Б.С. Сталин. Болезни, смерть и «бессмертие» //Новая и новейшая история. 2000. № 6. С. 127.

537

Кирилина A.A. Неизвестный Киров. СПб.-М., 2001. С.223.

538

Анучин Д.Н. О географическом распределении роста мужского населения России. СПб., 1889. С.80.

539

Там же. С.77.

540

Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. 2-е изд. М., 1987. С. 573–574.

541

Там же. С.411.

542

Гражданская война и военная интервенция… С.132.

543

Волкогонов Д.А. Сталин. Политический портрет. В 2-х книгах. Кн.1. 4-е изд. М., 1997. С.91.

544

Гражданская война и военная интервенция… С.698.

545

Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. Кн. 1. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1978. С.251.

546

Бурин С.Н. Григорий Котовский: Легенда и быль. М., 1999. С.219.

547

Илизаров Б. Об историческом гештальте, историческом пространстве и тварях истории // Индекс. Досье на цензуру. 2001. № 14. С.142.

548

Иосиф Сталин: диктатор или либерал? Историк Юрий Жуков и журналист Александр Сабов отвечают на вопросы читателей «Комсомольской правды» // Комсомольская правда. 2002, 3 декабря. № 222(22927). С.8.

549

Мороз О. Последний диагноз // Литературная газета. 1988, 28 сентября. № 39(5209). С. 12.

550

Цит. по: Шерих Д.Ю. Невская застава. Берег левый… М., 2006.

С.60.

551

Аргументы и факты. Сентябрь 1995. № 39 (780). С.З.

552

Шерих Д.Ю. Невская застава. Берег левый… М., 2006. С.60.

553

Версия без аргументов // Социалистическая индустрия. 1989, 28 апреля. № 98(5989). С.4.

554

Бехтерев В.М. Вильгельм – дегенерат нероновского типа. М., 1916. С.39.

555

Там же. С. 39–40.

556

Там же. С.42.

557

Вересаев В.В. Невыдуманные рассказы. М., 1999. С. 69–71.

558

Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина //Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина; Кривицкий В. Я был агентом Сталина. М., 1997. С.112.

559

Троцкий Л Д. Сталин. Т.2 / Под ред. Ю. Фельштинского. М., 1990. С.159.

560

«Агент английской разведки случайно встретил Вас…» //Источник. 1996. № 3. С. 161–162.

561

«Агент английской разведки случайно встретил Вас…». С. 162.

562

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 – декабрь 1936. М., 2003. С.286.

563

Там же.

564

Или, как вариант, «Закон о трёх колосках». – И,П,

565

Известия. 1932, 8 августа. № 218(4788). С.1.

566

Заритовский А. Украл, выпил – и на свободу? // Известия. 2008, 22 мая. № 91(27616). С.1.

567

Куликов В. Снесли приговор. За кражу четырёх куриц судьи дали три года колонии строгого режима // Российская газета. 2010, 27 января. № 15(5094). С.7.

568

Куликов В. Снесли приговор… С.7.

569

Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст с изменениями на 15 октября 1936 г. с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1936. С.70.

570

Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст с изменениями на 15 октября 1936 г… С. 76–77.

571

Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. М., 1998. С.396.

572

Зеленин И.Е. «Закон о пяти колосках»: разработка и осуществление //Вопросы истории. 1998. № 1. С.115.

573

Ботвинник С. Органы юстиции в борьбе за проведение закона от 7 августа // Советская юстиция. 1934, сентябрь. № 24. С.2.

574

Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1998. С.111.

575

Там же. С. 139.

576

Там же. С. 112.

577

578

Там же.

579

Там же.

580

Вышинский А.Я. Революционная законность на современном этапе. Изд. 2-е, перераб. М., 1933. С.102–103.

581

Там же. С.103.

582

Лисицын, Петров. По нарсудам Северодонского округа // Советская юстиция. 1934, сентябрь. № 24. С. 4–5.

583

Булат И. Год борьбы за охрану социалистической собственности //Советская юстиция. 1933, август. № 15. С.2.

584

Вышинский А.Я. Революционная законность на современном этапе. Изд. 2-е, перераб. М., 1933. С.102.

585

Булат И. Год борьбы за охрану социалистической собственности //Советская юстиция. 1933, август. № 15. С.2.

586

Вышинский А.Я. Революционная законность на современном этапе. Изд. 2-е, перераб. М., 1933. С.100.

587

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 —декабрь 1936. М., 2003. С. 417–418.

588

Булат И. Год борьбы за охрану социалистической собственности //Советская юстиция. 1933, август. № 15. С.1.

589

590

Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. М., 1998. С.141.

591

Соломон П. Советская юстиция при Сталине. С. 142.

592

ГАРФ. Ф.Р-8131. Оп.38. Д.11. Л.24–25.

593

ГАРФ. Ф.Р-8131. Оп.38. Д.12. Л.4.

594

ГАРФ. Ф.Р—9414. Оп.1. Д. 1155. Л.5.

595

Роже Гарро, представитель де Голля в Москве. – И.П.

596

Сойма В.М. Запрещённый Сталин. М., 2005. С. 453–454.

597

Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. М., 1998. С.132.

598

Расследование дел о вредительских и диверсионных актах, совершаемых при помощи и под видом нарушения правил техники безопасности, а также дел об иных преступлениях, связанных с нарушением правил техники безопасности. Пособие для следователей / Под ред. А.Я. Вышинского. М., 1937. С.13.

599

Расследование дел о вредительских и диверсионных актах… С. 13–14.

600

Расследование дел о вредительских и диверсионных актах… С.14.

601

Там же. С.14–15.

602

Расследование дел о вредительских и диверсионных актах… С. 12–13.

603

Суворов В. Контроль: Роман. М.: ACT, 1994. С.66.

604

Суворов В. Контроль: Роман. М.: АСТ, 1994. С.68–69.

605

Там же. С.73.

606

Суворов В. Контроль: Роман. М.: ACT, 1994. С. 74–75.

607

Правда. 1936, 27 марта. № 86(6692). С.6.

608

Похороны Л.Берлин и Т.Ивановой // Правда. 1936, 30 марта. № 89(6695). С.6.

609

Глазов Л. Несчастный случай с парашютисткой Бабушкиной // Правда. 1936, 26 июня. № 174(6780). С.6.

610

Правда. 1936, 28 июня. № 176(6782). С.6.

611

От комиссии по организации похорон трагически погибшей парашютистки тов. Бабушкиной Н.В. //Правда. 1936, 29 июня. № 177(6783). С.6.

612

Сообщение правительственной комиссии о перелёте Москва – Северный полюс – Северная Америка // Правда. 1937, 13 августа. № 222(7188). С.1.

613

Ход перелёта // Правда. 1937, 14 августа. № 223(7189). С.1.

614

От правительственной комиссии по организации перелётов Москва– Северная Америка //Правда. 1937, 15 августа. № 224(7190). С.1.

615

Москва – Дальний Восток. Беспосадочный перелёт женского экипажа на самолёте «Родина» // Правда. 1938, 25 сентября. № 265(7590). С.1.

616

Сообщение о самолёте «Родина» // Правда. 1938, 4 октября. № 274(7599). С.1.

617

Самолёт «Родина» найден //Правда. 1938, 4 октября. № 274(7599). С.1.

618

Полёт второго советского стратостата «СССР – СОАХ-1» («Осоавиахим») //Правда. 1934, 31 января. № 30(5916). С.5.

619

Там же.

620

Сообщение тов. Енукидзе на заседании XVII съезда партии // Правда. 1934, 1 февраля. № 31(5917). С.5.

621

Происшествия //Правда. 1936, 29 июня. № 177(6783). С.6.

622

Шатуновская О.Г. Фальсификация // Аргументы и факты. 1990, 2–8 июня. № 22(503). С.6.

623

Кирилина А. Неизвестный Киров. M.-СПб., 2001. С. 17–19.

624

Там же. С. 20–29.

625

Там же. С. 18, 28–29.

626

Кирилина А. Неизвестный Киров. M.-СПб., 2001. С. 40–41.

627

Пленум ЦК ВКП(б) // Правда. 1934, 11 февраля. № 41(5927). С.1.

628

XVII съезд Всесоюзной Коммунистической Партии (б). 26 января – 10 февраля 1934 г. Стенографический отчёт. М., 1934.

629

Сколько делегатов XVII съезда партии голосовало против Сталина? // Известия ЦК КПСС. 1989. № 7. С.114.

630

Сколько делегатов XVII съезда партии голосовало против Сталина? // Известия ЦК КПСС. 1989. № 7. С. 117.

631

Там же. С. 117, 120.

632

Шатуновская О.Г. Фальсификация // Аргументы и факты. 1990, 2–8 июня. № 22(503). С.6.

633

Кирилина А. Неизвестный Киров… С.319.

634

Там же. С. 237–244.

635

Кирилина А. Неизвестный Киров… С. 246–247.

636

Там же. С.247, 256–257.

637

Кирилина А. Неизвестный Киров… С. 208–209, 215–216.

638

Там же. С. 354–355.

639

640

Кирилина А. Неизвестный Киров… С.273.

641

Там же. С.344.

642

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.200. Л. 147.

643

Кирилина А. Неизвестный Киров… С.273.

644

Там же. С.343.

645

Кирилина А. Неизвестный Киров… С. 214–215, 218, 220.

646

Там же. С.212, 214.

647

Кирилина А. Неизвестный Киров… С.209.

648

Там же. С. 218–219.

649

Вестник Верховного Суда СССР. 1991. № 6. С.19.

650

Кирилина А. Неизвестный Киров… С. 262–263.

651

Вестник Верховного Суда СССР. 1991. № 6. С.21.

652

Реабилитация: как это было. Том III. С.264.

653

Там же. С.263.

654

Вестник Верховного суда СССР. 1991. № 5. С.20.

655

Вестник Верховного суда СССР. 1991. № 5. С.16.

656

Там же.

657

Вестник Верховного суда СССР. 1991. № 5. С.16.

658

Кирилина А. Неизвестный Киров. M.-СПб., 2001. С.303.

659

Реабилитация: как это было. Том III. С.263.

660

Кирилина А. Неизвестный Киров. M.-СПб., 2001. С.411.

661

РГАНИ. Ф.5. Оп.102. Д.1000. J1.19–20. Цит. по: Реабилитация: как это было. Том III. С. 596–597.

662

О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних. Постановление Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза ССР // Правда. 1935, 8 апреля. № 97(6343). С.1.

663

Настоящее имя – Лев Лазаревич Фельбин.

664

Орлов А.М. Тайная история сталинских преступлений. М.: «Автор», 1991. С. 53–54.

665

Ушерович С.С. Смертные казни в царской России. К истории казней по политическим процессам с 1824 по 1917 год. 2-е русское испр. и доп. изд. Харьков, 1933. С.85.

666

Ушерович С.С. Смертные казни в царской России… С.96.

667

Там же. С.85.

668

Пензенская энциклопедия / Гл. ред. К.Д. Вишневский. М., 2001. С.510.

669

Ушерович С.С. Смертные казни в царской России… С.257.

670

Там же. С.287.

671

Там же. С.357.

672

Там же. С.394.

673

Там же. С.436.

674

Там же. С.320, 398, 399, 417.

675

Ушерович С.С. Смертные казни в царской России… С.286.

676

Там же. С.445.

677

Там же. С.60.

678

Там же. С.73, 254, 290.

679

Там же. С.73, 114,379.

680

Там же. С. 85–86.

681

Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 1 июля 1935 г. Официальный текст с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1935. С.5.

682

Там же. С.9.

683

684

Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст с изменениями на 15 октября 1936 г. с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1936. С.71.

685

Там же. С. 73–74.

686

Там же. С. 76–77.

687

Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 15 октября 1935 г. Официальный текст с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1935. С.87.

688

Покончить с детской преступностью и её пособниками! // Правда. 1935, 9 апреля. № 98(6344). С.1.

689

Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. М., 1998. С.196.

690

Орлов А.М. Тайная история сталинских преступлений. М., 1991. С. 55–56.

691

Там же. С.277.

692

ГАРФ. Ф.Р-8131. Оп.38. Д.6. Л.47а.

693

Там же. С.85.

694

Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 1 июля 1935 г. С.9.

695

Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 15 октября 1935 г. Официальный текст с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1935. С. 5–6.

696

Там же. С.9.

697

Там же. С. 87–89.

698

Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст с изменениями на 15 октября 1936 г. с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1936. С.6.

699

Там же. С.10.

700

Библиотечка районного прокурора. Вып. Ш. Советское уголовное право / Под ред. А.Я. Вышинского. М., 1939. С. 7–8.

701

Там же. С.14.

702

Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1998. С.199.

703

Там же. С.200.

704

Там же. С. 192.

705

Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1998. С.221.

706

Там же. С.220.

707

Там же. С.221.

708

Кокурин А., Петров Н. МВД: структура, функции, кадры. Статья шестая (1946–1953) // Свободная мысль. 1997. № 12. С.103.

709

Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1998. С.202.

710

Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1998. С.221.

711

Там же.

712

Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: Справочник. М., 1998. С.19.

713

ГАРФ. Ф.Р—9414. Оп.1. Д.28. Л.З.

714

ГАРФ. Ф.Р-9413. Оп.1. Д.6. Л.79.

715

Там же. Л.81.

716

Так заботится о детях только советская власть // Правда. 1935, 1 июня. № 149(6395). С.1.

717

ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.28. Л.14–17.

718

Аксаковы КС. и КС. Литературная критика. М., 1981. С.265.

719

Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. СПб., 1909. C.XIX.

720

Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. М., 1977. С.382.

721

Слово. 1991. № 11. С. 57–58.

722

Анфертьев И.А. М.Н.Рютин – инициатор создания «Союза марксистов-ленинцев» //Клио. Журнал для учёных. 2003. № 3. С.217.

723

Двенадцатый съезд РКП(б). Стенографический отчёт. М., 1968. С.613.

724

Малая советская энциклопедия. 1-е изд. Том пятый. М., 1930. Стб.229.

725

Малая советская энциклопедия. 1-е изд. Том шестой. М., 1930. Стб.651–652.

726

Алтаузен Джек. Вступление к поэме // 30 дней. Иллюстрированный ежемесячник. 1930. № 8. С.68.

727

Бедный Д. Без пощады // Правда. 1930, 5 декабря. № 334(4779). С.З.

728

Постановление Секретариата ЦК ВКП(б) «О фельетонах тов. Д. Бедного «Слезай с печки» и «Без пощады»». 6 декабря 1930 г. // Счастье литературы. Государство и писатели. 1925–1938. Документы. Сост. Д.Л. Бабиченко. М., 1997. С.85.

729

Сталин И.В. Сочинения. Т.13. М., 1951. С. 24–25.

730

Брачев B.C. Травля русских историков. М., 2006. С.25.

731

Малая советская энциклопедия. 2-е изд. Том шестой. М., 1937. Стб.919.

732

Малая советская энциклопедия. 2-е изд. Том восьмой. М., 1939. Стб.376–377.

733

Малая советская энциклопедия. 1-е изд. Том девятый. М., 1931. Стб.576–577.

734

Малая советская энциклопедия. 1-е изд. Том девятый. М., 1931. Стб.577–578.

735

Малая советская энциклопедия. 2-е изд. Том одиннадцатый. М., 1947. Стб.460–462.

736

Кружков Н. Преступление старого учителя // Правда. 1938, 19 января. № 19(7344). С.4.

737

Там же.

738

Приём в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии. Выступление товарища И.В. Сталина // Правда. 1945, 25 мая. № 124(9895). С.1.

739

Данная глава написана в соавторстве с В.Л. Бобровым.

740

Максудов С. О публикациях в журнале «Социс» // Социологические исследования. 1995. № 9. С.114.

741

РГАСПИ. Ф.17. Оп.2. Д.577. Л32-33.

742

Ларина (Бухарина) А.М. Незабываемое. М., 1989. С.359.

743

Бордюгов Г, Козлов В. Николай Бухарин. Эпизоды политической биографии // Коммунист. 1988. № 13. С.108.

744

Волкогонов Д. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина. Кн.1, ч.2. М., 1989. С.213.

745

ЦПА ИМЛ (ныне РГАСПИ). Ф.17. Оп.2. Д.577. Л.5-20.

746

Ларина (Бухарина) А.М. Незабываемое. М., 1989. С. 359–361.

747

См.: Бухарин Н.И. Тюремные тетради. В 2-х тт. М., 1996; Бухарин Н.И. Времена. М., 1994.

748

Ларина (Бухарина) А.М. Незабываемое. М., 1989. С.178.

749

Ларина (Бухарина) А.М. Незабываемое. М., 1989. С.358.

750

Getty J.A., Naumov О. V. The Road to Terror: Stalin and Self-Destruction of the Bolsheviks, 1932–1939. Yale University Press, 1999. P.416.

751

Ibid. P.416.

752

Сталин И.В. О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников. Доклад на Пленуме ЦК ВКП(б)

3 марта 1937 г. // Правда. 1937, 29 марта. № 87(7053). С. 2–4.

753

Алексин В. Оборотная сторона борьбы за власть в СССР // Независимое военное обозрение. 4-10 февраля 2000. № 4 (177). С.8.

754

Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник. М., 1999. С. 106–107.

755

Шишов A.B. Россия и Япония. История военных конфликтов. М.,

2001. С. 477–478.

756

Шишов A.B. Разгром Японии и самурайская угроза. М., 2005.

С.396.

757

758

Карпов В. Запомним их имена // Новости разведки и контрразведки. 1995. № 15–16 (48–49). С.4.

759

Ветераны внешней разведки России (краткий биографический справочник). М., 1995. С.161.

760

Там же. С.140.

761

Ветераны внешней разведки России… С.155.

762

Подробнее о том, что же на самом деле докладывала советская разведка накануне войны см.: Пыхалов И.В. Великая оболганная война. Обе книги одним томом. М., 2009. С. 225–270.

763

Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник. М., 1999. С.423.

764

Там же. С. 107.

765

Там же. С.495.

766

Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД… С.491.

767

Там же. С.495. Данные на 1.06.1936 подсчитаны мною самостоятельно по размещённым в справочнике биографиям.

768

Кокурин А.И., Петров Н.В. НКВД: структура, функции, кадры. Статья вторая (1938–1941) // Свободная мысль. 1997. № 7. С.113.

769

Перестройка и работа чекистов. Член Политбюро ЦК КПСС, председатель КГБ СССР В.М. Чебриков отвечает на вопросы «Правды» // Правда. 1988, 2 сентября. № 246(25598). С.3.

770

ЦА ФСБ. Ф.3-ос. Оп.6. Д.ЗЗ. Л.4. Цит. по: Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник. М., 1999. С.501.

771

Кокурин А. К, Петров Н.В. НКВД: структура, функции, кадры. Статья вторая (1938–1941) // Свободная мысль. 1997. № 7. С. 108–109.

772

ГАРФ. Ф.Р-9401. Оп.8. Д.51. Л.2. Цит. по: Петров КВ., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник. М., 1999. С.501.

773

О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва НС. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза //Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С.145.

774

АП РФ. Ф.З. Оп.58. Д.6. Л.145–146. Цит. по: Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш». 1939 – март 1946 / Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. М., 2006. С. 14–15.

775

Там же. С. 15.

776

Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник. М., 1999. С.199.

777

Там же. С.273.

778

Там же. С. 416–417.

779

Петров КВ., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД… С.281.

780

Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш»… С. 19.

781

Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш»… С.20.

782

Там же. С.24.

783

Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВ Д-КГБ. 1917–1991. Справочник. М., 2003. С.646.

784

Медведев Р.А. Трагическая статистика // Аргументы и факты. 1989, 4-10 февраля. № 5(434). С.6.

785

Биография Александра Лебедя, прочитанная и исправленная им самим // Панорама. М., июль 1998. № 41. С.7.

786

Ведомости Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик. 5.07.1940. № 20(83). С.1.

787

Ведомости ВС СССР. 30.07.1940. № 25(88). С.1.

788

Ведомости ВС СССР. 30.07.1940. № 28(91). С.2.

789

Там же.

790

Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и конъюнктура: Субъективные заметки об истории советского общества. М., 1992. С.178.

791

Об увольнении за прогул без уважительных причин. Постановление Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза ССР // Правда. 1932, 16 ноября. № 316(5481). С.1.

792

О введении трудовых книжек. Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР // Правда. 1938, 21 декабря. № 350(7675). С.2.

793

Правда. 1938, 28 декабря. № 357(7682). С.1.

794

О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины, улучшению практики государственного социального страхования и борьбе с злоупотреблениями в этом деле. Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР, Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) и Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов // Правда. 1938, 29 декабря. № 358(7683). С. 1–2.

795

Разъяснение Совета Народных Комиссаров Союза ССР, Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) и Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов о взысканиях за опоздание на работу // Правда. 1939, 9 января.

№ 9(7694). С.1.

796

Уголовный кодекс РСФСР. С изменениями на 15 ноября 1940 г. Официальный текст с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1941. С.118.

797

Уголовный кодекс РСФСР. С изменениями на 15 ноября 1940 г. М., 1941. С. 119.

798

ГУЛАГ в годы Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. 1991. № 1. С.17.

799

Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1998. С.309.

800

Там же. С.310.

801

Там же. С.311.

802

Приказы народного комиссара обороны СССР: 1937 – 21 июня 1941 г. / Сост. Емелин А. С. и др. М., 1994. С.317.

803

Советская военная энциклопедия: В 8-ми томах. Т.1. М., 1976. С. 505–506.

804

Медведев Ж.А., Медведев Р.А. Неизвестный Сталин. М., 2007. С. 302–303.

805

Приказы народного комиссара обороны СССР: 1937 – 21 июня 1941 г. / Сост. Емелин А. С. и др. М., 1994. С.59.

806

Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С.173.

807

Там же. С.171.

808

Котельников В. Воздушный линкор 2-го класса II История авиации. 2002. № 5. С. 14.

809

Котельников В. Было дело на Хасане… // Авиамастер. 2003. № 2. С.14–15.

810

Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С.173.

811

Дело Рихарда Зорге: Неизвестные документы / Публ. А.Г. Фесюна. СПб.; М., 2000. С.15.

812

Дальневосточного Краснознамённого фронта.

813

На самом деле соотношение наших и японских потерь было куда менее благоприятным: 960 убитых, умерших от ран и пропавших без вести, 3279 раненых и заболевших с нашей стороны, 650 убитых и около 2500 раненых с японской – Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С.171, 173.

814

В документе ошибка, следует читать 28.07.

815

Симонов K.M. Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В. Сталине. М., 1988. С. 429–430.

816

Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. М., 1998. С. 128–129.

817

Там же. С. 132.

818

РГАСПИ. Ф.17. Оп. З. Д.1037. Л.33–34. Цит. по: 1941 год: В 2 кн. Книга 2 / Сост. Л.Е. Решин и др. М., 1998. С. 54–56.

819

Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. – 20 июня 1941 г.: Документы и материалы. М., 2004. С.17.

820

Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940–1941 гг.: Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий. Документы и материалы / Под ред. В.К Кузеленкова. М.; СПб., 2005. С.192.

821

Яковлев А.Н. Жириновскому и другим «патриотам» в жирных кавычках // Известия. 25 апреля 1995. № 76 (24435). С.5.

822

Последний бой Игоря Лифанова // Панорама ТВ Петербурга. № 10(606). 2005. С.4.

823

Шелленберг В. Мемуары / Пер. с нем. М., 1991. С.215.

824

«Смерш»: Исторические очерки и архивные документы. М., 2003. С.29.

825

Соловьёв A.B. Тревожные будни забайкальской контрразведки. М., 2002. С.299.

826

Меженько A.B. Военнопленные возвращались в строй… // Военно-исторический журнал. 1997. № 5. С.32.

827

Земсков В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991. № 7. С.4–5.

828

Меженько A.B. Военнопленные возвращались в строй… // Военно-исторический журнал. 1997. № 5. С.33.

829

Земсков В.Н. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба (1944–1956 гг.) // Социологические исследования. 1995. № 5. С.12.

830

Земсков В.Н. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба (1944–1956 гг.) // Социологические исследования. 1995. № 6. С.6.

831

Земсков В. Н. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба (1944–1956 гг.) // Социологические исследования. 1995. № 5. С.7.

832

Уголовный кодекс РСФСР. С изменениями на 15 ноября 1940 г.

Официальный текст с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1940. С.104. Аналогичная норма имелась и в уголовных кодексах других союзных республик СССР.

833

Земсков В.Н. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба (1944–1956 гг.) // Социологические исследования. 1995. № 5.

С.6.

834

Нилов Е.Г. Лагерь № 447 // Север. 1995. № 4–5. С.141.

835

Земсков В.Н. Заключённые, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географический аспект) // История СССР. 1991. № 5. С. 155, 164.

836

Бирюков А.М. Колымские истории: очерки. Новосибирск, 2004. С.229–321.

837

Там же. С.250–251.

838

Там же. С.268.

839

Бирюков А.М. Колымские истории… С.271.

840

Там же. С.307.

841

Там же. С. 309–310.

842

Там же. С.310.

843

О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва КС. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза//Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С.157.

844

См. например: Ранкур-Лаферръер Д. Рабская душа России. Проблемы нравственного мазохизма и культ страдания / Пер. с англ. М., 1996.

845

В 1923 году город Гатчина был переименован в Троцк, в 1924 году Елисаветград – в Зиновьевск (ныне Кировоград), в 1923 году Миасс – в Тухачевск. Царицын стал Сталинградом лишь в 1925 году.

846

Двенадцатый съезд РКП(б). 17–25 апреля 1923 года. Стенографический отчёт. М., 1968. С.90.

847

Там же. С. 97–98.

848

Там же. С.531.

849

Сталин И.В. Ответ на приветствия рабочих главных железнодорожных мастерских в Тифлисе 8 июня 1926 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т.8. М., 1952. С. 173.

850

Максименков Л. Очерки номенклатурной истории советской литературы. Западные пилигримы у сталинского престола (Фейхтвангер и другие) //Вопросы литературы. 2004. № 2. С. 257–260.

851

Здесь Сталин косвенно цитирует Ленина: «Мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстреливать» – Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Ленин В.И. Поли. собр. соч. 5-е изд. Т.41. М., 1970. С.30.

852

Евтушенко Е. Здесь будет канал ИЕвтушенко Е. Разведчики грядущего. Книга стихов. М., 1952. С.48.

853

Евтушенко Е. Ночь идёт по Москве //Там же. С.70–71.

854

Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах в советской политической культуре // Свободная мысль. 1993. № 10. С.27.

855

Там же. С.28.

856

РГАСПИ. Ф.558. Оп.1. Д.5088. Л.84–85. Цит. по: Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах… С.28.

857

РГАСПИ. Ф.558. Оп.1. Д.5088. Л.118об. Цит. по: Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах… С.28.

858

Орахелашвили М.Д. Серго Орджоникидзе. Биографический очерк. М., 1936.

859

Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах… С.28–29.

860

Там же. С.28.

861

Вопросы истории КПСС. 1990. № 3. С.104. Цит. по: Ферр Г. Антисталинская подлость / Пер. с англ. В.Л. Боброва. М., 2007. С. 270–271.

862

РГАСПИ. Ф.17. Оп.163. Ед. хр.1048. Л.26. Цит. по: Максименков Л. Очерки номенклатурной истории советской литературы… С.258.

863

Максименков Л. Очерки номенклатурной истории советской литературы… С.258.

864

Старков Б.А. Как Москва чуть не стала Сталинодаром //Известия ЦК КПСС. 1990. № 12. С.126.

865

Подчёркнуто автором письма.

866

Старков Б.А. Как Москва чуть не стала Сталинодаром //Известия ЦК КПСС. 1990. № 12. С. 126.

867

Там же. С. 127.

868

Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф.Чуева. М., 1991. С.254.

869

Ферр Г. Антисталинская подлость / Пер. с англ. В.Л. Боброва. М., 2007. С.272.

870

Поспелов П.Н. Пятьдесят лет Коммунистической партии Советского Союза // Вопросы истории. 1953. № 11. С.21.

871

Ферр Г. Антисталинская подлость. С.273.

872

Пахомов В. «Слава», озарённая «Победой» // Отечественные записки. Вып.28. С.2. Приложение к газете «Советская Россия». 2003, 23 октября. № 119(12462).

873

Дуров ВА. Орден Ленина. Орден Сталина (проект). Б.м., 2005. С.97.

874

Дуров В.А. Орден Ленина. Орден Сталина (проект). С.98.

875

Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991. С.254.

876

Аллилуев В.Ф. Аллилуевы – Сталин: хроника одной семьи. М., 2002. С. 206–207.

877

Дуров В.А. Орден Ленина. Орден Сталина (проект). С.98.

878

Кочуков А. На Мамаевом кургане – тишина… // Красная звезда. 2002, 15 октября. № 190(23735). С.4.

879

Ферр Г. Антисталинская подлость. М., 2007. С. 273–274.

880

О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва Н.С. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С.157.

881

Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография. 2-е изд., испр. и доп. М., 1950. С. 104–105.

882

К досаде Никиты Сергеевича, фамилия «Хрущёв» в этом перечне отсутствует.

883

О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва НС… С.158.

884

Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах… С.З 1-32.

885

РГАСПИ. Ф.558. Оп.1. Д.3226. Л.1. Цит. по: Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах… С.33.

886

РГАСПИ. Ф.629. Оп.1. Д.55. Л.52. Цит. по: Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах… С.34.

887

Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах… С.33.

888

Полный текст – см.: Шолохов М. А. Письма I Под общ. ред.

A.A. Козловского и др. М., 2003. С. 105–124.

889

Там же. С. 124.

890

Там же. С.125.

891

Полный текст письма – см.: Шолохов М.А. Письма. С. 127–132.

892

Шолохов М.А. Письма. С.127.

893

Шолохов М.А. Письма. С.130.

894

Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925–1936 гг. Сборник документов. М., 1995. С.245–246.

895

Шолохов М.А. Письма. С.132–133.

896

Письма И.В. Сталина В.М. Молотову… С.246.

897

Шолохов М.А. Письма. С.133–134.

898

Там же. С.134.

899

Сойма В.М. Запрещённый Сталин. М., 2005. С. 13–14.

900

Радиостанция «Эхо Москвы». Программа «Разворот». 2008, 2 августа.

901

Сойма В.М. Запрещённый Сталин. М., 2005. С.14.

902

Цветков С.Н. Письма вологжан И.В. Сталину как источник изучения края (1924–1953 гг.) // Материалы научных чтений памяти Петра Андреевича Колесникова: Межвузовский сборник научных трудов.

Вологда, 2000. С. 112–113.

903

Цветков С.Н. Письма вологжан И.В. Сталину… С.111.

904

Там же. С. 112.

905

Лайнер Л.Д. Весёлая троица – Вицин, Моргунов, Никулин. М., 2000. С.182–183.

906

Радиостанция «Эхо Москвы». Программа «Особое мнение: выборы в МГД». 2009, 6 октября.

907

Бармин А.Г. Соколы Троцкого. М., 1997. С.155.

908

ГАРФ. Ф.Р—9414. Оп.1. Д.28. Л.9-10.

909

Берберова Н. Чайковский. СПб., 1997. С.18.

910

Горелик Г.Е. Физики и социализм в архиве КГБ II Свободная мысль.

1992. № 1. С.48.

911

Виноградов В., Михайлов Н. Лев Ландау: год в тюрьме // Известия

ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 152–154.

912

Виноградов В., Михайлов Н. Лев Ландау: год в тюрьме // Известия ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 137.

913

Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С.440.

914

Виноградов В., Михайлов Н. Лев Ландау: год в тюрьме // Известия ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 154.

915

Виноградов В., Михайлов Н. Лев Ландау: год в тюрьме // Известия

ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 155–156.

916

Виноградов В., Михайлов Н. Лев Ландау: год в тюрьме // Известия ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 156–157.

917

Виноградов В., Михайлов Н. Лев Ландау: год в тюрьме // Известия ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 146–147.

918

Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С.158.

919

Горелик Г. Е. Физики и социализм в архиве КГБ // Свободная мысль. 1992. № 1. С.51.

920

Вайнштейн А. Дело братьев Старостиных // Московские новости. 1989, 29 января. № 5(447). С. 15.

921

Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С.273.

922

Вайнштейн А. Дело братьев Старостиных. С.15.

923

Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С. 269–270.

924

Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С.275.

925

Там же. С.268.

926

Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С.274.

927

Там же. С. 274–275.

928

Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С.276.

929

Там же.

930

Там же. С.277.

931

Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С.278.

932

Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С. 280–281.

933

«Но был один, который не стрелял…» Дело Леонида Оболенского: только документы // Челябинский рабочий. 2002, 9 октября. № 187(24320). С.5.

934

Свидетель и участник эволюции русской культуры: воспоминания, разыскания, книга в письмах, следственное дело. Книга о Леониде Оболенском / авт. – сост. Т.Н. Мордасова. Челябинск, 2009. С.265.

935

Свидетель и участник эволюции русской культуры… С. 266–267.

936

Свидетель и участник эволюции русской культуры… С. 279–281.

937

Там же. С.282.

938

Свидетель и участник эволюции русской культуры… С. 283–285.

939

Там же. С. 286–288.

940

Кинорежиссёр Сергей Мирошниченко: «А депутату Бароненко лучше заняться проблемами детской проституции Копейска» II Челябинский рабочий. 2002, 4 октября. № 184(24317). С.7.

941

Подробнее см.: Пыхалов И.В. Великая оболганная война. М., 2011. С. 308–340.

942

Танкоград. Челябинск, 2002. № 15(75)—17(77), 19(79), 23(83); 2004. № 15(117), 18(120), 20(122).

943

Владимир Войнович: Священную корову мне хочется отправить на бойню //Московский комсомолец. 1995, 26 апреля. № 78(17090). С.8.

944

Юрий Любимов: «Не доводите Россию до топора» //Известия. 2006, 21 апреля. № 71(27112). С. 10.

945

Рокоссовский был арестован в 1937 году, освобождён и реабилитирован в марте 1940 года, но Юлия Кантор явно имеет в виду не это.

946

Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник. М., 1999. С.168.

947

Попов Ю. План «Барбаросса» рассекретила «Альта». Кто первым сообщил в Москву о приказе Гитлера напасть на СССР // Труд. 2002, 20–26 июня. № 104 (24062). С. 8–9.

948

Советский военный атташе в Берлине (псевдоним «Метеор»), передавший в Москву информацию о том, что Гитлер подписал приказ о подготовке к войне против СССР.

949

1941 год: В 2 кн. / Сост. Л.Е.Решин и др. М., 1998.

950

Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940–1942. М., 2005. С.141.

951

Суворов В. Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну? Нефантастическая повесть-документ. М.: Издательский дом «Новое время»,

1993. С.240.

952

Дриг Е. Про комбригов и комдивов // Неправда Виктора Суворова:

Сборник. М., 2007. С. 242–243.

953

Суворов В. Ледокол… С.243.

954

ДригЕ. Про комбригов и комдивов… С. 246–247.

955

Там же. С.247.

956

Дриг Е. Про комбригов и комдивов… С.248.

957

Суворов В. Ледокол… С. 243–244.

958

Дриг Е. Про комбригов и комдивов… С.249.

959

Суворов В. Ледокол… С.244.

960

Дриг Е. Про комбригов и комдивов… С.250.

961

Кузнецов И.И. Судьбы генеральские. Высшие командные кадры Красной Армии в 1940–1953 гг. Иркутск, 2000. С.17.

962

Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938. М., 1998; Черушев КС. Из ГУЛАГа – в бой. М., 2006.

963

Сергеев Е.М. За строкой фронтового письма. М., 1985. С. 67–68.

964

ЦАМО. Ф.58. Оп.818883. Д.443; Там же. Д.713.

965

Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. Т.1. М., 1987. С.411.

966

Девятаев МП. Побег из ада. Казань, 2000. С. 158–159.

967

Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. Т.1. М., 1987. С.411.

968

Биккинин И. Любовь и жизнь легендарного лётчика II Татарская газета. Саранск, 1998, 23 ноября. № 12(19). С.5.

969

Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. Т.1. М., 1987. С.411.

970

Большой Энциклопедический словарь. Изд. 2-е, перераб. и доп. / Гл. ред. А.М. Прохоров . М. – СПб., 2001. С.511.

971

Кафенгауз Л.Б. Эволюция промышленного производства России. М., 1994. С.5.

972

Социология в России: Учебное пособие для студентов вузов / ГМ. Андреева, В.Н. Амелин, Я. У. Астафьев и др. Под ред. В.А. Ядова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1998. С.15.

973

Рыбаков А.Н. Роман-воспоминание. М., 1997. С. 308–309.

974

Рыбаков А. Зарубки на сердце // Дружба народов. 1999. № 3. С.181.

975

Член-корреспондент РАН Николай Янковский: Страшные времена для генетики в нашей стране позади. Хотя мелкие нападки на неё продолжаются… // Вечерняя Москва. 2010, 29 января. № 15(25283). С.4.

976

О положении в биологической науке. Стенографический отчёт сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина. 31 июля – 7 августа 1948 г. М., 1948.

977

Душенко К.В. Словарь современных цитат: 5200 цитат и выражений XX и XXI вв., их источники, авторы, датировка. 4-е изд., испр. и доп. М., 2006. С.498.

978

Бехтерева Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни. СПб., 1999. С.15.

979

Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. Изд. 2-е, доп. и перераб. М., 1946. С.205–206.

980

Там же. С.208–209.

981

Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Т.2. М.: ИНКОМ НВ, 1991. С.8.

982

Солженицын А. Публицистика. Статьи и речи. Париж, 1989. С.180 второй пагинации.

983

Там же. С.323 второй пагинации.

984

Там же. С.365 второй пагинации.

985

Агранович М., Ячменникова Н. По школьным островам «Архипелага» //Российская газета. 2010, 2 ноября. № 5327. С.1.

986

Агранович М., Ячменникова Н. По школьным островам «Архипелага» //Российская газета. 2010, 2 ноября. № 5327. С.1.

987

Там же.

988

Там же.

989

Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Т.2. М.: ИНКОМ НВ, 1991. С.401.

990

Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Т.1. М.: ИНКОМ НВ, 1991. С.16.

991

Там же. С.27.

992

Там же. С.412.

993

Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Т.2. М.: ИНКОМ НВ, 1991. С.133.

994

Там же. С. 196.

995

Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Т.З. М.: ИНКОМ НВ, 1991. С.22.

996

Солженицын А. В круге первом. Книга II. М.: ИНКОМ НВ, 1991. С.24.

997

Солженицын А. Поссорить родные народы? // Известия. 2008, 2 апреля. № 58(27583). С.1.

998

Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛаг. 1918–1956. Опыт художественного исследования. V–VI–VII. Париж, 1975. С.31.

999

Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛаг. 1918–1956. Опыт художественного исследования. V–VI–VII. Париж, 1975. С. 47–49; Солженицын AM. Архипелаг ГУЛАГ. 1918–1956. Том третий. М., 1989. С. 45–48.

1000

Голубков М.М. Русский национальный характер в эпосе Александра Солженицына //Отечественная история. 2002. № 1. С.136.

1001

Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Т.1. М.: ИНКОМ НВ, 1991. С. 24–25.

1002

Солженицын А. Шлессинджер и Киссинджер. Статья для «Нью-Йорк Таймс». 1 декабря 1975 // Солженицын А. Публицистика. Статьи и речи. Париж, 1989. С.231 второй пагинации.

1003

Бехтерева Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни. СПб., 1999. С.16.

1004

Евтушенко Е. «Кабычегоневышлисты» // Правда. 1985, 9 сентября. № 252(24509). С.З.

1005

Ярошевский М. Кибернетика – «наука» мракобесов // Литературная газета. 1952, 5 апреля. № 42(2915). С.4.

1006

Ярошевский М. Кибернетика – «наука» мракобесов. С.4.

1007

Гладков К. Кибернетика или тоска по механическим солдатам // Техника – молодёжи. 1952. № 8. С.34.

1008

Материалист. Кому служит кибернетика // Вопросы философии. 1953. № 5. С. 211–212.

1009

Быховский Б.Э. Наука современных рабовладельцев // Наука и жизнь. 1953. № 6. С. 42–44.

1010

Кибернетика // Краткий философский словарь. Изд. 4-е, доп. и испр. / Под ред. М. Розенталя и П. Юдина. М., 1954. С. 236–237.

1011

Поспелов Д.А. Становление информатики в России // Очерки истории информатики в России / Ред. – сост. Д.А. Поспелов, Я.И. Фет. Новосибирск, 1998. С.13.

1012

Там же. С.14.

1013

Краткий философский словарь. Изд. 4-е, доп. и испр. / Под ред. М. Розенталя и П. Юдина. М., 1955.

1014

Краткий философский словарь. Изд. 3-е, перераб. и доп. / Под ред. М. Розенталя и 77. Юдина. М., 1952.

1015

Поспелов Д. А. Становление информатики в России… С.9.

1016

Там же. С. 10, 17.

1017

Там же. С. 17.

1018

Цымбал А. Гонения, которых не было // Спецназ России. 2004. № 2. С.16.

1019

Пятый номер журнала «Вопросы философии» со статьёй Материалиста был подписан к печати 26 октября 1953 года.

1020

Воспоминания Сухомлинова I Предисл. В. Невского. М-Л., 1926. C.З.

1021

Казакевич Э. Слушая время: Дневники. Записные книжки. Письма. М., 1990. С. 504–505.

1022

Антология самиздата. Неподцензурная литература в СССР. 1950-е – 1980-е / Под общ. ред. В.В. Игрунова. Сост. M.LLI. Барбакадзе. В 3-х т. Т.1. Книга 2. М., 2005. С. 257–258.

1023

Антология самиздата… С.258.

1024

Там же. С. 258–259.

1025

Кафанова Л. О великом друге и вожде // Чайка (Seagull magazine). США, 2003, 19 декабря. № 11.

1026

Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Том II. Февраль 1956 – начало 80-х годов. М., 2003. С. 486–487.

1027

Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Том II. С.491–492.

1028

«Вот Сахаров на съезде депутатов вдруг заявил, что в Афганистане командование Советской армии при малейшей опасности окружения приказывало уничтожать собственные войска с воздуха. Обвинение дикое, у некоторых женщин-депутатов вызвало шок до слез. Какой-то депутат-афганец стал протестовать, а Сахаров ему ответил: “Докажите, что я неправ ”. Опять абсурд: он, рыцарь правового государства, как будто не знает, что бремя доказательства возлагается на обвиняющую сторону». – Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М, 2003. С.591.

Игорь Васильевич Пыхалов Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы

Вместо предисловия

Часть 1 От сохи к атомной бомбе

Какую Россию мы потеряли?

Пути и развилки русской истории

«Как высоко вознёс он державу…»

Часть 2 Каковы масштабы сталинских репрессий?

Глава 1. Приговорённые к высшей мере

Глава 2. Заключённые

Глава 3. Кулацкая ссылка

Часть 3 Невинны ли жертвы репрессий?

Глава 1. Униженные и оскорблённые

Глава 2. Шпионы разных стран

Глава 3. Массовые необоснованные реабилитации

Часть 4 Факты против лжи

Глава 1. Был ли Сталин агентом Охранки?

Глава 2. Был ли Сталин низкорослым?

Глава 3. Легенда о Царицынской барже

Глава 4. Был ли Сталин параноиком?

Глава 5. «Трусливый тиран»

Глава 6. «Закон о пяти колосках»

Глава 7. Сталин и техника безопасности

Глава 8. Сталинская гласность

Глава 9. Выстрел в Смольном

Глава 10. Как НКВД издевался над детьми

Глава 11. Сталин и русская история

Глава 12. Якир и Бухарин: сплетни и документы [739]

Глава 13. Берия и чистка в НКВД

Глава 14. Липовая телеграмма

Глава 15. Срок за опоздание – миф или реальность?

Глава 16. Как маршал Блюхер воевал с японцами

Глава 17. Полёты на гробах

Глава 18. «Подвиг» майора Пугачёва

Глава 19. Как Сталин боролся со своим «культом»

Глава 20. «Только на Вас надежда». Письма Сталину

Глава 21. Невзирая на лица

Глава 22. Виртуально репрессированные

Глава 23. Так не говорил Сталин

Глава 24. Читая Солженицына

Глава 25. Сталин и кибернетика: гонения, которых не было

Глава 26. Ослиные копыта советской интеллигенции

Заключение

Оглавление

Игорь Васильевич Пыхалов
Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы