Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; В гостях у астролога; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика

Антон Кротков
ВСЕ ВЕЛИКИЕ АФЕРЫ, МОШЕННИЧЕСТВА И ФИНАНСОВЫЕ ПИРАМИДЫ:
ОТ КАЛИОСТРО ДО МАВРОДИ

Введение

«Жирные годы»

По данным одного авторитетного отечественного информагентства, в 1990-е годы на территории России действовало 1800 финансовых пирамид. Имена их главных зодчих хорошо известны. Эксперты, словно дотошные археологи, давно подсчитали, кто из этих «ударников-стахановцев» сумел всего за несколько урожайных лет выстроить для себя гигантскую «Пирамиду Хеопса» из чистого золота, а кто сколотил состояние немного поскромнее. Впрочем, для всех антигероев этой книги названные годы стали поистине «жирными».

Но если личности преступных звезд эпохи прочно вписаны в отечественную новейшую историю, то вот гем обезличенным миллионам людей, чьи карманы они так ловко обчищали буквально в промышленных масштабах, в пору воздвигать памятник «неизвестному вкладчику финансовых пирамид».

Дело в том, что общее количество рядовых «строителей», которые, словно кирпичики, закладывали свои скромные семейные сбережения в основание того, что средствами массовой информации того смутного времени преподносилось населению страны почти как девятое чудо света, только экономическое, известно лишь очень приблизительно. Кто, например, теперь знает, какими точно тиражами расходились на волне ажиотажного спроса акции АО «МММ» — знаменитые «мавродики»? Ведь эти «филькины грамоты» с портретами отца-основателя «лохотрона» нигде не регистрировались и даже не были именными. Их выпуск ограничивался только мощностями круглосуточно работавших типографских станков.

По разным данным, господин Мавроди и ему подобные в общей сложности обманули от трех до пяти миллионов своих вкладчиков! Но не исключено, что эти цифры еще будут корректироваться последующими поколениями исследователей в сторону увеличения. Разве такой размах обворовывания доверчивых соотечественников снился фараонам?!

Наверняка среди ваших родственников, друзей или знакомых тоже кто-то поплатился за свою безоглядную веру в миф о возможности быстрого сказочного обогащения. Хотя стоит ли зачислять всех пострадавших в знаменитых финансовых аферах в число наивных простаков, поплатившихся за свою жадность и глупость.

Чтобы понять этих людей, надо вспомнить жуткую инфляцию 1990-х годов, которая стремительно пожирала сбережения и зарплаты россиян. Относительно надежные государственные банки предлагали слишком мизерные процентные ставки по вкладам, которые не могли компенсировать потери от стремительного обесценивания рубля. А вот отданные в пирамиду деньги начинали реально работать и приносить своим владельцам прибыль. Ну а то, что привычка к риску, к игре ради того самого «бокала шампанского» является нашей национальной чертой характера, так это правда жизни, с которой не поспоришь.

Объективности ради стоит также признать, что многие из организаторов пирамид являются очень умными и талантливыми людьми. Специалистам еще предстоит создать психологический портрет человека, обладающего такой бешеной энергетикой, даром убеждения, умением очаровывать слушателей, чтобы заставить миллионы обычных нормальных людей поверить в красивую сказку про то, что отныне деньги больше не нужно тяжело зарабатывать. Теперь, мол, благодаря гениальному экономическому изобретению всякий может получать «бабки» буквально из воздуха и в любом количестве — на халяву.

Нет, тысячу раз не правы те, кто называет основателей известных пирамид вроде «Чары», «Властелины», «Русского Дома Селенга» обычными удачливыми жуликами. Изучая биографии некоторых этих господ и дам, невольно ловишь себя на мысли, что живи они в иное время, и заложенные природой способности непременно реализовались бы в гениальных научных открытиях, организаторских нововведениях, грандиозных успехах на ниве народного хозяйства.

Но, с другой стороны, сколькими «славными именами» пополнилась бы галерея крупнокалиберных аферистов федерального уровня, живи некоторые крупные деятели времен СССР в уникальные с точки зрения открывшихся возможностей для крупномасштабных денежных махинаций лихие 1990-е годы?!

Из этой книги вы узнаете о таких уникальных персонажах и созданных ими схемах быстрого накопления многомиллионных капиталов, что даже сегодня, изучая архивные материалы, невольно попадаешь под преступное обаяние некоторых главных действующих лиц тех событий.

Любопытно, что из более чем семисот заведенных уголовных дел всего несколько закончились серьезными приговорами, по которым подсудимые получили реальные сроки заключения. Этот штрих тоже свидетельствует об исключительных интеллектуальных возможностях супермахинаторов, умеющих вытянуть в свою пользу даже самую безнадежную партию.

Впрочем, стоит ли говорить о теме этой книги в исключительно прошедшем времени? Нет, тема финансовых пирамид и сегодня время от времени попадает на первые новостные страницы. В большинстве случаев так и остался без ответа главный вопрос: куда исчезли фантастические деньги, взятые с их помощью у населения? Да, часть финансовых средств была изъята сотрудниками милиции, прокуратуры, налоговой полиции со счетов структур, занимавшихся организацией подобных мошеннических предприятий. Представители правоохранительных органов не раз гордо рапортовали в прессе о проведенных выемках денежной наличности в офисах мошеннических компаний, их арестованном имуществе, найденных банковских счетах.

При этом многие журналисты и авторитетные аналитики не раз озадаченно констатировали, что по итогам закрытия очередной пирамиды вернуть их вкладчикам удается сущие копейки. А главные капиталы бесследно растворяются где-то в пространстве, порождая у многих ассоциации с бесследно исчезнувшим «золотом КПСС» и пропавшими сокровищами Третьего рейха. Впрочем, еще во времена древности пирамиды и все, что с ними связано, окружала плотная пелена таинственности.

А может, дело не в бессилии следователей и ловкости аферистов, а в том, что в эпоху первоначального накопления капиталов финансовые пирамиды работали не только на своих организаторов, но и на кого-то из тех, кто в то время входил в главный властный круг? Кто знает, кто знает…

К примеру, по итогам судебного разбирательства по делу «Властелины» официально были признаны пострадавшими 26 тысяч вкладчиков, а компенсацию сразу получили только 558 человек из них! Причем выплачиваемые обманутым людям суммы были просто мизерные. Да и то, для того, чтобы без долгих судебных разбирательств получить от чиновников визу на свою просьбу вернуть часть потерянных денег, желательно было быть инвалидом первой или второй групп, участником ВОВ, пенсионером или многодетной матерью. Налицо было явное желание власть имущих создать видимость торжества правосудия и размазать скромный конфискат по огромной тарелке жаждущих вернуть свои потерянные деньги. Кстати, для справки: значительная часть подобных выплат производилась не из арестованных капиталов закрытых по судебным постановлениям фирм, а за счет бюджета. То есть на это шли налоговые отчисления граждан, не участвовавших в пирамидном строительстве, что, на мой взгляд, не совсем справедливо.

Итак, большинство рядовых вкладчиков уже не верят в то, что те, кому это положено по службе, когда-нибудь смогут найти главные сокровища строителей золотых пирамид, некоторые из которых уже успели отсидеть свои лагерные сроки и с чистой совестью вышли на свободу. Другие «герои дней вчерашних» пытаются сменить подпорченный имидж на более респектабельный. Кто-то из бывших супераферистов ныне играет гордую роль изгнанного из пределов родного отечества мученика за идею демократии и диссидента…

Но попробуем отмотать время назад и вспомним, как начинали строиться посреди экономического хаоса и политической неразберихи смутных 1990-х годов финансовые конструкции, которые многим в то время казались чудесными изобретениями добрых гениев. А заодно сделаем экскурс в историю «пирамидостроительства».

11 крупнейших финансовых пирамид эпохи 1990-х годов

Название пирамиды	Руководители	Сколько человек обмануто (по официальным данным)	На какую сумму (в неденоминированных рублях)
«Русский дом Селенга»	Александр Саломадин, Сергей Грузин	2,4 млн	Около 2,8 трлн
«Холерин вест»	Лия Константинова, Лев Константинов, Тагир Аббазов, Олег Суздальцев	4 млн	2,6 трлн (в т. ч. 1,5 млрд ваучеров)
ИЧП «Властелина»	Валентина Соловьева	24 тыс.	536,7 млрд
«Русская недвижимость»	Кирилл Зозуля	1,4 млн	1,5–2 трлн
АООТ «Тибет»	Владимир Дрямов	200 тыс.	1,5 трлн
АООТ «МММ»	Сергей Мавроди	10 млн	20 трлн
Банк «Чара»	Марина Францева, Владимир Рачук	87 тыс.	1,5 трлн
АО «Гермес-Финанс»	Владимир Теплицкий	62 тыс.	200 млрд
АООТ «АВВА»	Борис Березовский	2,7 млн	50 млн $
АООТ «Олби-Дипломат»	Олег Бойко	1,7 млн	200 млрд
«Л.Е.Н.И.Н.»	Алексей Козырев	2,3 млн	25 млрд

Глава 1
«ЦВЕТОЧНЫЕ ПИРАМИДЫ»

До конца эпохи Средневековья человечество не было знакомо с примерами масштабных финансовых спекуляций, когда бы население целых стран поражала эпидемия странного помешательства, сравнимого разве что с массовыми заражениями пляской святого Витта^[1]. Хотя, конечно, и во времена славных рыцарей и романтичных трубадуров тоже существовали аферисты, торгующие на рынках всей Европы щепками от креста, на котором якобы был распят Спаситель. А на городских площадях того времени нередко можно было увидеть позолоченные виселицы (шестьсот лет назад люди знали толк в черном юморе), на которых покачивались трупы бородатых алхимиков, продававших богатым заказчикам «липовые» рецепты превращения свинца в золото.

И все же бизнес на индульгенциях^[2] и охоте на ведьм^[3] не сопоставим по размаху с грандиозными биржевыми

спекуляциями, искусственным раздуванием ажиотажных цен эпохи раннего европейского капитализма. Самой первой и удивительной по своей нелепости аферой такого рода стала знаменитая голландская «тюльпанная лихорадка» XVII века. Кстати, очень похожая история приключилась не так давно и у нас в России…

Жертвы вируса

Как и многие другие сорта декоративных растений, тюльпан попал в Старый Свет с Ближнего Востока. Этот заморский цветок был завезен купцами в Англию из Турции в середине XVI века. В отличие от других экзотических растений тюльпан обладал важной особенностью, которая предрешила его будущий грандиозный коммерческий успех. Дело в том, что вырастающие из луковиц «турецкого чуда» красивые цветки через некоторое время неожиданно меняли свою окраску: на их лепестках появлялись полосы, каждый раз новых оттенков.

Сейчас уже известно, что такая игра цвета является следствием особого вирусного заболевания тюльпанов. Но в эпоху Ренессанса это выглядело божественным чудом. Если торговцу бриллиантами, для того чтобы удивить привередливого клиента, приходилось заказывать оригинальную огранку нового алмаза, то каждая луковица тюльпана гарантировала своему владельцу радующий глаз рисунок.

Представители класса «новых» богатых голландцев, поднявшиеся в высшее общество отнюдь не благодаря своим изысканным аристократическим манерам, хорошему воспитанию и тонкому вкусу, а на волне промышленной революции, любили все яркое и необычное. Они готовы были щедро платить звонкой монетой таким мастерам, как Рембрандт и Халс за удовольствие лицезреть себя на входивших в моду парадных портретах. Любили окружать свои добротные дома пышной растительностью барочных садов, для которых была свойственна показная театрализованная парадность — чтоб было не хуже, чем у английских лордов и испанских грандов^[4].

Местные торговцы быстро смекнули свою выгоду и постепенно создали целую тюльпановую индустрию роскоши. Даже редкие колониальные товары и специи не ценились так в стране профессиональных мореплавателей, как нежные цветы с тонким ароматом.

Подобное растение в гостиной дома служило верным доказательством того, что дела его хозяина идут просто великолепно, и он может себе позволить купаться в роскоши. Приусадебная оранжерея с восточными цветочками была для голландца XVII века примерно тем же самым, что «роллс-ройс» перед особняком для англичанина двадцатых годов XX века. Полосатый тюльпан превратился в символ высокого статуса, без которого невозможно было войти в общество зажиточных негоциантов, крупных политиков, высших военных.

Со временем и менее состоятельные жители страны ветряных мельниц тоже стали позволять себе толику красивой жизни в виде горшочка с прекрасным цветком. Обычные — «неполосатые» розовые или желтые тюльпаны вполне были по средствам, как бы сегодня сказали — представителям среднего класса, хотя, впрочем, тоже стоили недешево. Кстати, тюльпаны считались изысканным подарком. На картине Герарда Терборха (1617–1681) «Галантный военный» бравый кавалерист преподносит своей возлюбленной именно такой презент.

Тем же, кто не мог себе позволить украсить свой дом или сад настоящими тюльпанами, приходилось довольствоваться картинками с их изображениями, которые продавались на любом рынке.

Мода на цветки определенных сортов привела к тому, что луковицы тюльпанов частично заменили золотые монеты и драгоценности, в которых состоятельные люди прежде предпочитали держать свой капитал.

В 1612 году в Амстердаме был опубликован каталог с рисунками 100 разновидностей тюльпанов. По дипломатической почте это издание попало во многие столицы Европы. А в итоге новым символом роскоши заинтересовались многие европейские королевские дворы. Вскоре громадная коллекция разных сортов тюльпанов появилась у Великого курфюрста Бранденбургского Фридриха-Вильгельма. Страстными почитателями турецкого цветка были также знаменитый кардинал Ришелье, Вольтер, всесильный фаворит российской императрицы Анны Иоанновны курляндский герцог Бирон, французский король Людовик XIV и многие другие персоны, оставившие заметный след в истории. Впрочем, нигде в Европе, кроме Голландии, любовь к тюльпанам не стала поводом для грандиозной спекуляции государственного масштаба.

Экономическое чудо XVII века

После сокрушительного разгрома нидерландским флотом испанского в Битве при Гибралтаре в 1607 году Голландская республика окончательно избавилась от испанского владычества. Вскоре бывшая фламандская провинция Мадрида благодаря своему мощному военному, торговому и рыболовецкому флоту стала одной из значимых сил на международной арене и вступила в период бурного экономического и культурного подъема. Только один Амстердам, без учета Антверпена и Брюгге, имел принадлежащих его негоциантам и городскому совету добротных торговых кораблей больше, чем вся Англия, Франция и Испания вместе взятые! Всего же Голландия имела 15 000 кораблей, что в три раза превосходило общее количество принадлежащих европейским странам купеческих судов. В то время иностранцы говорили, что «в Голландии больше строят кораблей, чем домов». Вдобавок к этому капитаны голландских судов располагали лучшими на тот момент картами и глобусами (обычно строго засекреченными).

Причем нидерландские корабелы строили парусники особой конструкции — флайты. Это были суда с удлиненным изящным корпусом, оснащенные штурвалом и совершенным парусным вооружением. Флайты позволили голландцам осуществлять массовые перевозки на огромные расстояния.

Данное изобретение имело далеко идущие последствия. Испанская «Непобедимая армада»^[5] потерпела поражение от английского флота потому, что эпоха тяжелых, неповоротливых галеонов подходила к концу.

Голландским повстанцам тоже удалось поставить победную точку в жестоком противостоянии с Испанией в решающем морском сражении при Гибралтаре именно благодаря своему превосходству в хорошо вооруженных маневренных судах над плохо ходящими против ветра, тихоходными каравеллами противника.

Помимо обладания кораблями лучшей в мире конструкции, стремительному возвышению бывшей испанской провинции способствовал ряд счастливых предпосылок. Например, больше нигде в Европе не было такой плотности населения, значительная часть которого приходилась на городских жителей.

Также не в последнюю очередь стремительный экономический подъем голландского общества объясняется протестантской этикой, с точки зрения которой финансовый успех, материальный достаток переставали быть чем-то греховным, как это было характерно для католичества, а, напротив, рассматривались как признаки усердности и добросовестности человека. Поэтому можно сказать, что голландцы одержали победу над ортодоксальными католиками-испанцами не только благодаря превосходству в корабельной артиллерии, но и более прогрессивной идеологии.

Кроме того, нидерландские порты имели идеальное географическое положение. Благодаря этому голландцы, потеснив знаменитую Ганзу^[6] и англичан, захватили контроль над торговлей в регионе Северного и Балтийского морей. Самые стратегически важные товары того времени — хлеб, лес, железная руда — отныне шли через голландские порты. Огромные склады в Амстердаме были забиты украинским зерном, норвежским корабельным лесом, балтийскими пенькой и дегтем, английскими и индийскими шерстяными тканями, американскими табаком и кофе, китайским и японским фарфором, восточными специями и т. д.

Голландская Ост-Индская компания^[7] решительно теснила английских и испанских конкурентов. Капитаны нидерландских флайтов хозяйничали у берегов Южной и Юго-Восточной Азии, Африки, Америки и не брезговали пиратскими нападениями на иностранные корабли. Очень быстро голландцы захватили контроль над пространством от берегов Америки до Японии. Индийский океан амстердамские и антверпенские негоцианты вообще считали чуть ли не внутренним морем своей республики. Наглость голландских торговцев, которые не признавали никаких государственных договоров и вели дела лишь там, где им было угодно, вошла в Европе в поговорку.

Новые центры мировой торговли привели к упадку некогда могущественной и процветающей Венеции. Точно так же много веков ранее финикийские купцы благодаря строительству кораблей нового типа, способных брать на борт большие грузы и совершать путешествия на дальние расстояния, сумели разорить афинских конкурентов.

Еще недавно купающиеся в роскоши итальянские города стремительно беднели, а на рейдах крупнейших голландских портов каждый день толпились тысячи судов. Ни одна гавань Европы не могла соперничать с амстердамской по количеству ежедневно приходящих сюда из Испании, Англии, Индии, Америки для разгрузки судов. Огромные флотилии регулярно выходили из бухты Амстердама на промысел сельди. Согласно местной поговорке, этот город «вырос на селедочных костях».

Расцвету торговли в немалой степени способствовала амстердамская и антверпенская биржи. После того как самая крупная в Европе Лионская биржа разорилась вследствие неразумной политики французских королей, голландские биржи стали крупнейшими в Европе. При биржах имелись огромные склады, куда помещались доставляемые в город товары. За чашечкой привозного аравийского кофе, цейлонского чая или горячего мексиканского шоколада торговцы заключали выгодные сделки. Причем если вначале голландские биржи были исключительно товарными, то со временем они стали и фондовыми. То есть началась торговля различными ценными бумагами — акциями крупных и мелких предприятий, гособлигациями, закладными, векселями.

Здесь были в ходу самые передовые на тот исторический момент методы торговли ценными бумагами — маржевые сделки с использованием заемных средств, операции с премией и т. д. С биржей сотрудничали банки, которые обеспечивали быстроту и надежность расчетов. Никогда и нигде еще торговля не была такой простой и надежной. Правда, одновременно с большими возможностями для ведения бизнеса создалась благодатная почва для расцвета грандиозной финансовой аферы…

«Цветочники в законе»

А теперь на время перенесемся из XVII века в начало XXI столетия. Место действия — Россия, Саратов. Жители этого по-провинциальному спокойного волжского городка были готовы буквально молиться на заезжих бизнесменов, которые предлагали им чрезвычайно простую и выгодную подработку. Судите сами: фирмачи гарантировали своим поставщикам цветов получение стопроцентной прибыли уже через месяц.

А началось все со странного объявления в местной газете: частный предприниматель по фамилии Одинцов приглашал к сотрудничеству всех желающих для разведения гладиолусов. Первые посетители скромной конторы на окраине города были очень недоверчивы. Еще бы! Им предлагалось за 60 рублей (это называлось залоговой суммой) приобрести комплект из десяти цветочных луковиц для проращивания на своих балконах и подоконниках. И это при том, что на рынках области подобному товару красная цена была десятка.

Но служащие «филиала известной парфюмерной фирмы» терпеливо разъясняли недоверчивым пенсионерам и безработным, которые в основном и откликнулись на их призыв, что речь идет о промышленных поставках качественного растительного сырья на завод компании — в Воронеж, где из ростков гладиолусов особого сорта будут выпускать ценнейший концентрат для медицины и парфюмерии; и что готовая продукция сразу же за валюту будет продаваться в Западную Европу. Именно поэтому, спустя месяц, слегка проросший растительный материал фирма была готова выкупать у своих партнеров уже по цене 110 рублей.

Для пущей убедительности клиентам выдавали подробную инструкцию по выращиванию цветов данного особо ценного сорта. Например, поливать луковицы необходимо было только водой, настоянной на яичной скорлупе. Кроме того, чтобы продукция частных огородников имела цивилизованный вид, каждому покупателю набора луковиц было предложено за отдельную плату приобрести специальные пластиковые стаканчики для рассады.

Когда же первые саратовские гладиолусоводы стали сдавать подрощенный материал обратно заказчикам, строгие приемщики очень тщательно измеряли линейкой длину листьев и корней каждого цветка, чтобы не дай бог не подвести иностранных партнеров фирмы поставкой некондиционного материала.

Неудивительно, что в сети к аферистам попались даже дипломированные биологи и цветоводы со стажем. Вскоре рисковые первопроходцы выгодного бизнеса стали рассказывать друзьям и знакомым, как с ними расплатились точно в срок, да еще демонстрировать скептикам выданную квитанцию с подписями и печатями. После такой народной рекламы в офис фирмы началось настоящее паломничество желающих приобщиться к цивилизованному цветоводству…

«Полосатая чума»

Как ни странно это может показаться, но одной из причин возникновения массового спроса на турецкий цветок стала поразившая Голландию эпидемия чумы, унесшая в период с 1633 по 1635 год сотни тысяч жизней. Скорее всего, это заболевание принесли серые крысы, прибывшие из Азии в трюмах торговых кораблей.

Высокая смертность привела к дефициту рабочей силы, и, соответственно, серьезно выросли зарплаты. Не только у преуспевающих торговцев, но и у простых людей появились лишние деньги, которые они с истинно протестантской бережливостью искали, куда бы вложить.

По мнению некоторых историков, спекулятивная тюльпановая пирамида никогда бы не возникла, если бы в гонку не включилась большая часть населения страны. Ведь как свидетельствуют хроники того времени, в биржевой игре участвовали не только профессиональные маклеры и состоятельные купцы, но и простые моряки, портовые грузчики, трубочисты, ткачи, крестьяне и даже батраки.

Но как же такой специфический сезонный товар смог превратиться в объект круглогодичной купли-продажи?

Первое время торговля тюльпанами действительно шла только с мая по октябрь. Но ажиотажный спрос на цветы элитных сортов был всегда! Естественно, что деловые люди не могли мириться с потерей потенциальной прибыли в «мертвый сезон». В конце концов «тюльпановые брокеры» начали заключать с садоводами и посредниками контракты на урожай следующего года. Не правда ли, очень напоминает современные фьючерсные сделки^[8]. В городах появились целые улицы, состоящие из тюльпановых магазинов (выставочные дома) и контор нотариусов, специализирующихся на обслуживании данного рынка.

Со временем торговля контрактами на пока еще не существующие в природе цветы отодвинула на второй план собственно сами растения. Все вдруг страшно увлеклись спекуляциями на «бумажных» тюльпанах, втридорога перепродавая друг другу постоянно дорожающие расписки. Современник описывал про и сходящее та к: «Богатый купец покупает у водовоза тюльпаны на 1000 гульденов, чтобы тут же перепродать их за полторы тысячи врачу. При этом ни купец, ни водовоз, ни доктор не имеют реальных цветочных луковиц, да и не хотят их иметь. Всех интересует лишь навар со сделки».

В 1636 году на голландских биржах крутились долговые обязательства на продажу такого количества тюльпанов, сколько не смогли бы за десятилетия вырастить все цветоводы Европы! В «виртуальном» виде существовали, то есть продавались и покупались обязательства садовников вырастить для заказчиков эксклюзивные сорта, которые и по сей день еще не выведены специалистами.

«Цветочная лихорадка» охватила не только крупные города, но и провинцию. Заезжему иностранцу могло показаться, что в этой странной стране вообще никто не работает. Тысячи людей целыми днями сидели в тавернах и пивных, превратившихся в местные «тюльпановые биржи», или, как их называли, — «коллегии».

Был даже разработан специальный ритуал заключения сделок на коллегиях. Так, заинтересованному в покупке человеку запрещалось прилюдно называть свою цену. Он мог только намекнуть продавцу о своем интересе. Торг должен был происходить в отдельном кабинете трактира. После того как дельцы ударяли по рукам, они возвращались в общий зал для того, чтобы всей большой компанией «обмыть» заключенную сделку.

Если же договориться о приемлемой для сторон цене не удавалось, то несостоявшийся покупатель должен был уплатить остальным участникам коллегии небольшую компенсацию за доставленное им неудобство. А в это время в переговорную комнату уже направлялась новая пара участников торгов…

На пике тюльпаномании цены на этот товар поднялись настолько высоко, что никакой другой вид промысла не мог конкурировать с бизнесом на цветочных контрактах.

Даже прежде считавшаяся сверхприбыльной торговля восточными пряностями и опиумом не шла ни в какое сравнение с коммерцией на тюльпанах. К примеру, зачем промышленнику был о строить новую шерстяную мануфактуру, если уже через месяц он мог без особых хлопот заработать на нескольких крошечных луковицах столько же денег, сколько фабрика должна была принести ему за целый год работы.

Или к чему негоцианту было снаряжать корабль в далекую Индию и рисковать грузом и собственной головой в море, грозящем штормами и встречами с пиратами (по статистике того времени, из каждых трех кораблей, посланных в далекие моря, назад возвращалось только одно судно), если он мог получить фантастическую прибыль, не покидая родной гавани.

Судите сами: луковицы тюльпана сорта Admiral de Маan, стоившие вначале 15 гульденов за штуку, спустя два месяца продавались уже по 175 гульденов. Сорт Semper Augustus («Вечный август»), пользующийся наибольшим спросом и стоивший на первых порах 500 гульденов, за короткое время подорожал в десять раз! То есть прибыль держателей столь ценного актива составила 1000 %! А в конце 1637 года Semper Augustus стоил уже 10 000 монет — столько зарабатывал крупный судовладелец примерно за год.

Необходимо отметить, что в описываемое время голландский гульден считался одной из самых стойких европейских валют. Многие состоятельные жители других стран предпочитали держать свои капиталы в гульденах.

А чтобы вам было более понятно, о каких суммах идет речь, приведу несколько цен. Итак, хорошо откормленная свинья стоила в описываемое время 30 гульденов, тысячелитровая бочка пива — 8 гульденов, а корова — сотню.

Любопытно, что в Амстердаме на одной из улиц вплоть до 70-х годов прошлого века прохожие могли прочесть любопытную надпись на старинной настенной плите. Данный текст гласил, что на этой улице в 1634 году за три тюльпанных луковицы были куплены два каменных дома. Теперь кусок старинной кладки хранится в частном музее.

Впрочем, это была далеко не единственная необычная сделка. К примеру, в городском архиве Амстердама сохранилась купчая, в которой зафиксирован факт обмена четырех гектаров отличной городской земли за одну луковицу сорта Semper Augustus.

За точно такую же луковицу некий покупатель в 1636 году заплатил 4600 гульденов и плюс к этому добавил новую карету с полным комплектом упряжи и парой лошадей.

Другой землевладелец не пожалел за одну луковицу элитного сорта две с половиной тысячи полновесных золотых монет, 500 шеффелей отборной пшеницы, четыре тонны масла, почти тонну сыра, крепкие сапоги, трех тучных быков и еще целое стадо овец и коз.

А обычная стоимость одного тюльпана сорта Viceroy составляла: воз отборной пшеницы, воз ржи, 4 коровы, 8 откормленных свиней, 12 жирных овец, 2 меха вина, кровать с постельными принадлежностями, набор сельскохозяйственного инвентаря, 3 бочки масла, 2 бочки пива, шкаф с одеждой и серебряный винный кубок. То есть одну цветочную луковицу можно было обменять на целое зажиточное фермерское хозяйство и гардероб с домашней обстановкой в придачу! Вот уж поистине умеют люди создавать искусственные фетиши. И кто знает, не будут ли современные бриллианты и прочие символы роскошной жизни вызывать недоумение и иронию у наших далеких потомков.

Но в XVII веке многие голландцы, не задумываясь, продавали все свое имущество, а деньги вкладывали в турецкие Цветы. Ведь переведя накопления в тюльпаны, они в скором времени рассчитывали выгодно продать их, а на вырученные капиталы удвоить или даже утроить прежнюю собственность. Мало кто понимал, что участвует в рискованной игре. Напротив, всем казалось, что в их праведной стране изобретен чудесный способ легкого и безопасного обогащения.

А между тем крупные землевладельцы, занимающиеся разведением тюльпанов, и заинтересованные в раздувании котировок биржевые «кукловоды», специально распускали слухи о том, что на уникальные сорта, которых в природе очень мало, еще очень долго во всем мире будет существовать бешеный спрос. Это лишь подстегивало рост цен. Но на самом деле в Лондоне, Париже и в других европейских столицах экзотические цветы продавались по вполне умеренным ценам и никогда не были предметом биржевого ажиотажа.

В Голландии же порой происходили просто трагикомичные случаи. Например, однажды голодный бродяга стащил из дома богатого амстердамского судовладельца краюху хлеба и луковицу тюльпана (приняв ее за обычный репчатый лук). Воришку вскоре поймали и судили за кражу в особо крупном размере, ибо съеденный им цветок являлся очень редким и ценным видом тюльпана Semper Augustus, за который купец заплатил 3000 гульденов, что было сопоставимо со стоимостью трехмачтового торгового корабля.

Талантливый голландский пейзажист Ян ван Гойен, поддавшись общему настроению, забросил живопись и тоже стал торговать луковицами тюльпанов, ведь даже одна из них стоила, как дюжина его лучших картин. В конце концов художник так увлекся коммерцией, что заложил свой дом, а деньги инвестировал в цветочные расписки. Затем Гойен взял аванс у крупного заказчика, пообещав написать для него картину со сценой Христа, изгоняющего менял из храма. Картина так и не была написана, зато, когда тюльпаны в один совсем не прекрасный день обесценились, художник, как гласит легенда, изжарил и съел разорившие его луковицы. После смерти художника все его скромное имущество было реализовано с аукциона, а нераспроданные живописные полотна ушли с молотка всего за 40 гульденов. Любопытно, что другой знаменитый голландский мастер кисти — Ян Брейгель изобразил продавцов и покупателей «тюльпановой биржи» в виде обезьян.

На пике «тюльпаномании» оборот торгов достигал 10 миллионов гульденов в год. К несчастью, многие игроки рынка поняли свою ошибку лишь после того, как в 1637 году «перегретый» рынок рухнул, и богатейшие семьи страны буквально в одночасье стали нищими. Потеряли все и десятки тысяч обычных голландцев. Впрочем, и в те времена, конечно же, существовали ловкие дельцы, которые вовремя почувствовали угрозу и сумели не только перевести цветочные капиталы в серебро и золото, но сше и хорошо заработать на резком обвале рынка.

Страсти по гладиолусу

Летом 2002 года в Саратове бизнес на цветах тоже считался сверхприбыльным. Рисковые первопроходцы, демонстрируя скептикам выданные квитанции с подписями и печатями, с упоением рассказывали друзьям и знакомым, как с ними щедро и точно в срок расплатились.

После такой народной рекламы в офис фирмы началось настоящее паломничество желающих приобщиться к цивилизованному цветоводству. Очередь надо было занимать накануне вечером, чтобы к обеду следующего дня приобрести заветную дюжину цветочных луковиц. Одним словом, Саратов и его окрестности охватил настоящий гладиолусный бум.

Многие откликнулись на призывы предпринимателей пользоваться случаем, пока есть устойчивый спрос на данный товар, и покупать как можно больше посадочного материала, чтобы отлично заработать. Люди влезали в долги, продавали квартиры, машины и на все деньги покупали рассаду. Вот как в интервью местному саратовскому радио-журналисту рассказала о своем участии в гладиолусной эпопее 65-летняя пенсионерка:

«Народу в очереди за этими цветами было очень много. Приходилось даже заранее записываться в особые списки и каждые два часа ходить на перекличку, чтобы в твое отсутствие тебя не выкинули из списка или не передвинули на несколько сотен человек вниз. Но вообще, люди там в основном стояли серьезные, ответственные. По моим наблюдениям, даже многие неглупые мужчины на эту обманку попались. При мне один очень солидный такой мужчина взял аж 1000 штук за раз и забил ящиками с этими луковицами полный багажник своей машины. На очень большие суммы люди цветы брали…

Женщина одна мне говорила, что продала квартиру. У нее 3 сына. Она говорила: я сыновьям по квартире куплю и мне еще самой на дачный домик останется. Сейчас она с обширным инфарктом в больнице лежит. А сыновья се живут теперь, как бомжи, — ютятся во времянке на дачном участке. Вот как люди доверяли этим проходимцам.

Мы сами с мужем тоже грешны — последние гробовые деньги в эту затею вложили. Сейчас вспоминать всю эту историю — и смех, и грех! Называется, бизнесом на старости лет решили заняться. Муж снял с книжки деньги. Пошли и накупили этих гладиолусов почти натри тысячи рублей. Две недели они у нас все подоконники занимали, а тут как гром среди ясного неба — бах, контора лопнула, продавцы испарились! Пришлось часть клубней раздать по знакомым, у кого дачи есть. Что-то у нас на кухонном подоконнике до сих пор продолжает расти. Сейчас зацвели гладиолусы, но у меня, по правде говоря, даже глаза не глядят в их сторону. Они же нам с дедом золотые вышли. Над нами даже собственные внуки смеются, говорят: кинули вас, как малых детей. А кстати, вам гладиолусов не надо?».

* * *

Саратовская сказка о чудесном обогащении для сотен цветоводов-любителей закончилась внезапно. Однажды утром в положенный час двери цветоводческой конторы не распахнулись, хотя до этого фирма работала без выходных и перерывов на обед. Среди держателей «золотых» клубней началось легкое волнение, вскоре переросшее в панику.

Впрочем, несмотря на весь трагизм ситуации, первые заявления в милицию от потерпевших граждан стали поступать лишь через несколько дней после внезапного свертывания мошеннического бизнеса. За это время организаторы оригинальной пирамиды, видимо, успели удалиться очень далеко от места своего промысла.

Вот еще одна драматичная история. На удочку аферистов Надежда Николаевна Стечкина клюнула от безвыходности. Дочка заканчивала одиннадцатый класс и мечтала о профессии модельера. Очень долго мать-одиночка хваталась за любую копеечную подработку, чтобы собрать ребенку деньги на учебу в вузе, но то, что удавалось ценой максимальной экономии и напряжения сил отложить, быстро объедала инфляция. И вдруг забрезжила надежда за считанные месяцы выбраться из экономической ямы.

Женщина была буквально окрылена, впервые почувствовав вкус настоящих заработков. Правда, поначалу она опасалась вкладывать всю полученную прибыль в покупку нового товара, но постепенно осмелела и стала все заработанное снова пускать в оборот.

Более того, Надежда Николаевна заняла у родственников почти 20 тысяч рублей, и все эти деньги тоже вложила вдело. Казалось, до материального благополучия уже рукой подать. Но буквально накануне беды ей был послан знак. Женщине приснилось, будто она лежит вся в цветах и не может пошевелиться. Впрочем, пока она несколько дней раздумывала: вещий ли сон ей послан или нет, фирма успела самоликвидироваться. Несчастная же мать-одиночка осталась с огромными долгами и почти четырьмя сотнями злополучных луковиц.

Когда сотрудники милиции нагрянули в снимаемый аферистами офис, они обнаружили там липовую лицензию в стильной рамке на стене, забитые цветочными луковицами ящики и стопки неиспользованных бланков квитанций о купле-продаже.

Да и самого генерального директора фирмы сыщики разыскали довольно быстро. Впрочем, он не думал прятаться и проживал по указанному в учредительных документах адресу. После беглого осмотра «апартаментов» этого «предпринимателя» оперативники поняли, что имеют дело с хроническим алкашом, которого за пару бутылок наняли исполнить порученную ему роль «зиц-председателя».

После того как афера вскрылась, многие обманутые люди выбросили клубни прямо во дворе дома, где располагался офис мошеннической фирмы «Гладиолус». Следующим летом в том месте, а также вокруг многих городских свалок зацвели сотни ярких цветов….

День черного тюльпана

В разгар голландского тюльпанового бума особо дорого стоили расписки садовников, обещавших вывести «королевский» сорт тюльпана с черными лепестками. Согласно одной легенде некий гаагский садовник якобы сумел вывести такой цветок. К гениальному селекционеру тут же прибыла депутация купцов из Харлема и выкупила у мастера за огромные деньги все его луковицы. Как только сделка состоялась, приезжие начали яростно топтать драгоценные клубни ногами. Визитеры поступили так, потому что страшно боялись, что «королевский» цветок может мгновенно обесценить их капиталы, хранящиеся в других сортах. Через несколько дней потрясенный садовник, на глазах которого растоптали результат его многолетних усилий, скончался от внезапного инсульта.

В следующий раз черный тюльпан будет выведен лишь через 350 лет. Но история цветка траурного цвета, безжалостно растертого каблуками по булыжникам мостовой, послужила печальным прологом к мрачным событиям 1637 года. В феврале этого года стали случаться странные сбои, которых никто не мог ожидать: в разных концах страны на коллегиях раз за разом не находилось желающих приобрести луковицы самых ходовых сортов.

Среди держателей расписок началась паника — каждый хотел успеть перевести цветочные деньги в монеты. Всего за неделю цена луковицы, стоившей 5000 гульденов, упала до 50, а потом и до 5 гульденов. А так как сумасшедших — вкладывать деньги в новые «тюльпановые акции» больше не было, то державшаяся за счет постоянного притока новых покупателей финансовая пирамида рухнула.

Тысячи людей были разорены. Суды оказались парализованы многочисленными исками поставщиков к заказчикам, отказывающимся платить по фьючерсным контрактам.

Экономика страны оказалась в глубоком упадке. Продолжительный застой в «нетюльпановых» отраслях дорого обошелся Нидерландам. Вскоре Англия нанесет своей главной сопернице ряд сокрушительных военных поражений и перехватит многие исконно голландские рынки, на несколько столетий завоевав почетный титул единоличной ^Владычицы морей».

Глава 2
ЛЕГАЛЬНАЯ АФЕРА. ГКО. ДЕФОЛТ

Справка: Целью выпуска государственных ценных бумаг, в том числе облигации, является поддержка национальной экономики. Коммерческий банк, организация или частное лицо, покупая государственные облигации, получает от Министерства финансов и федерального Банка России гарантии возврата в положенный срок своих вложенных денег, естественно, с причитающимися процентами. Рынок государственных ценных бумаг представлен, прежде всего, государственными краткосрочными облигациями (ГКО).

Прибыльность подобных ценных бумаг объясняется большими процентами и короткими сроками оборота вложенных денег, что следует из названия данного вида облигаций — «краткосрочные». Рынок ГКО с самого начала создавался как взаимовыгодный инструмент сотрудничества государства с частными инвесторами. И на первых порах система действительно работала! Во всяком случае, со стороны неискушенному в тонкостях происходящего человеку могло показаться, что порядочные банкиры дают государству, то есть нам с вами, в долг миллионы и за это по справедливости получают свой процент.

Благодаря же такому взаимовыгодному партнерству все как будто только в выигрыше: и «наварившие» свой процент

банкиры, и пополнившее бюджет государство, и получившие, пускай с задержкой, свои крохи рядовые граждане. Но главное, что финансовая система страны по объективным показателям выходит из комы! Действительно, непосредственно перед кризисом августа 1998 года объем рынка ГКО достиг более 900 миллиардов рублей.

«Стратегический маневр»

Выпуск государственных краткосрочных облигаций (ГКО) российское правительство начало осуществлять в 1993 году. Некоторые аналитики считают это событие попыткой придворных экономистов новой формации цивилизованными методами наполнить государственную казну, обуздать инфляцию и вообще создать в стране обстановку всеобщего экономического процветания. Но стоит отметить, что эти же «светлые головы» и в это же самое время «подсадили» нашу экономику на наркотическую иглу регулярных займов международного валютного фонда. С позиций нашего времени, уже ясно, что подобные методы оживления российской экономики были ничем иным, как очевидными авантюрами.

Дело в том, что позволить себе широкомасштабный выпуск ГКО могут только государства с энергично растущей экономикой. В таких странах накопление государственной задолженности происходит в условиях опережающего роста валового внутреннего продукта (ВВП), который создает реальный источник для обслуживания этой задолженности (т. е. выплаты процентов и погашения основной суммы долга).

В условиях России начала 1990-х годов о такой возможности и думать было смешно. Это можно сравнить с гораздо более безобидным видом мошенничества, активно практикуемым некоторыми аферистами в наши дни, когда человек приходит в банк или в магазин, набирает кредитов на крупную сумму, заранее зная, что расплачиваться ему будет нечем. Но понятно, что в последнем случае масштабы жульничества несравнимо более скромные, чем утех, кто затеял строить государственную пирамиду ГКО. По некоторым данным, куш, который достался небольшой группе господ, сопоставим с размером всех кредитов, которые в виде помощи закачал в нашу экономику Международный Валютный Фонд. Но кто же они, эти супер-мега-жулики?

Кормушка для избранных

На первых порах, когда операции с ГКО приносили покупателям астрономические прибыли, чужаки на этот рынок практически не допускались. Система строилась по принципу узкокорпоративного бизнеса, в котором самые жирные куски достаются только своим, а чужакам перепадают лишь жалкие объедки. Естественно, это не афишировалось, и формально любое юридическое или частное лицо могло воспользоваться преимуществами ГКО. Но это только на бумаге, а на практике перед «людьми с улицы» были выстроены непреодолимые барьеры. Судите сами. Приобрести солидный пакет облигаций можно было на аукционе, но для этого требовалась очень солидная сумма. Кроме того, в наше время уже не является секретом, как в начале 1990-х годов определялся победитель в аукционах по приватизации государственных предприятий. Несложно догадаться, что результаты торгов по ГКО также заранее определялись в высоких кабинетах. Особенно строгие оградительные меры были приняты против иностранных банков с их значительными финансовыми ресурсами. Если бы ГКО с самого начала были доступны иностранцам, эти ценные бумаги не были бы столь выгодны для наших жуликов. Западных покупателей на этот рынок запустили только тогда, когда система уже пошла в разнос и надо было как-то отсрочить неминуемый взрыв, но об этом — чуть позже.

Итак, государство в лице Министерства финансов и при активном участии Центробанка брало взаймы крупные суммы в десятки миллиардов рублей только у «родных» уполномоченных банков. Уполномоченные банки быстро обрастали «клиентами» (более мелкими провинциальными банками, различными родственными фондами и фирмами), которые только через покровительствующие им финансовые учреждения могли тоже заполучить желанный кусочек. Именно так работает пищевая цепочка в африканской саванне: вначале добычу выслеживают и заваливают львы, после них к недоеденной туше приходят хищники помельче, потом появляются гиены и, наконец, последними на обглоданные кости приземляются крылатые падальщики — грифы. Российскую экономику в эпоху «дикого капитализма» рвали на части и обгладывали похожим образом. Все происходило очень быстро и четко. Закупленный банкирами оптом пакет ГКО по финансовым меркам «отбивался» практически мгновенно — уже через три месяца — максимум год. То есть строго через положенное время, обобрав с народа налоги, и, кстати, вновь заняв денег у своих любимчиков-банкиров, государство (в лице тогдашней элиты) сполна расплачивалось по долгам ГКО, естественно, с процентами. А проценты эти были сказочно высоки: от 20 до 100 и более годовых в долларах! Понятно, что попасть в число уполномоченных банк мог только но блату или за огромную взятку.

Доступ к постоянной халяве так развратил уполномоченные банки, что они фактически не занимались общепринятой в мире банковской практикой, то есть не выдавали кредиты, не старались привлечь массовых вкладчиков. Да и стоит ли размениваться на такие пустяки, если есть возможность быстро прокручивать миллиарды и участвовать в дележе государственной собственности.

Пропуск в рай для немногих

Для получения статуса официального дилера коммерческие банки заключали договоре Центробанком Российской Федерации на выполнение функций по обслуживанию операций с ГКО. Получив такое право, бизнесмен в считанные месяцы забивал до отказа хранилище своего финансового учреждения. Естественно, что пока деньги текли в закрома частников полноводной рекой, количество уполномоченных банков было невелико. Например, в 1993 году их было только 25.

Было бы странным, если бы такая грандиозная пожива обошлась без людей власти. Понятно, что большинство допущенных к дележке пирога банкиров состояли в родственных или приятельских отношениях с нужными людьми в правительстве. И вполне естественно, что, превратившись из простого банка в уполномоченный, осчастливленная таким образом коммерческая структура обязательно возвращала своему благодетелю долг в денежно-натуральном или ином виде. Нередко в качестве такой благодарности в правление процветающего на ниве ГКО банка вводились родственники чиновника из Минфина, или Центробанка, или из Администрации президента. Одним словом, свои своих не забывали.

Сотрудниками Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг был составлен список из 780 чиновников федерального и регионального уровней, которые активно играли на рынке ГКО. А ведь госслужащие по закону не имеют права вести финансовую деятельность. Именно кровной заинтересованностью государственных финансистов можно объяснить тот факт, что выпуск ГКО не был прекращен в декабре 1997 года, когда расходы на обслуживание предыдущих выпусков ГКО стали превышать доходы, получаемые от размещения на бирже новых ценных бумаг. Раз эти люди сами выкачивали из ГКО сверхприбыль, то естественно, что они были заинтересованы в том, чтобы финансовая пирамида продолжала строиться, даже в ущерб государству.

Нас грабили, а мы ни о чем не подозревали

В отличие от строителей обычных финансовых пирамид, которые по собственной воле несли свои кровные «кирпичи» Мавроди и ему подобным зазывалам, пострадавшее от ГКО население страны даже не подозревало о том, что помимо своей воли вовлечено в грандиозную аферу. Все дело в том, что единственным серьезным источником, из которого можно было черпать средства на обслуживание ГКО, являлся федеральный бюджет, пополняемый налогами. Поэтому каждый из нас, кто в девяностые годы что-то покупал, платя при этом обязательный налог на добавленную стоимость (НДС), каждый ценитель спиртного, вынужденный оплачивать акцизный сбор (акциз — налог на спиртные напитки, взимаемый при покупке бутылки водки, вина или банки пива), каждый предприниматель, честно платящий налоги, «каждый челнок», каждый автолюбитель, каждый служащий и рабочий (этот список можно продолжать долго), короче, все мы, сами того не ведая, строили горстке прохиндеев их дворцы в Барвихе и на французской Ривьере, покупали им личные самолеты и бриллианты для их любовниц, вставляли платиновые зубы их собакам, заказывали им прилет западной звезды на вечеринку за полтора миллиона долларов. А в это же самое время государство, ссылаясь на объективные причины, по многу месяцев задерживало выплату зарплат врачам, учителям, военным, пенсии старикам; прекращало финансирование больниц, детских садов, музеев и научных институтов. И это при том, что за пятилетний срок действия ГКО государственные финансовые структуры ни разу (до 17 августа 1998 года) не задержали выплаты дивидендов поданным ценным бумагам!

Приглашение на казнь

Пока покупка ГКО была сверхприбыльным делом, рядовые инвесторы могли только издали наблюдать за пиршеством богов и облизываться. Но любая золотая жила рано или поздно исчерпывает себя, а между тем необходимо было как-то скрыть надвигающееся банкротство всей финансовой системы страны. Теперь Минфин уже не мог себе позволить брезговать инвесторами «с улицы», в том числе иностранцами, жаждущими обогатиться на российском «экономическом чуде». Приглашение на рынок ГКО новых игроков стало гибельным решением для самих «варягов» (которые изначально рассматривались организаторами данной легальной пирамиды в качестве расходного материала, которым не жалко будет пожертвовать). Но зато приход новых инвесторов помог властной верхушке отсрочить неизбежный крах и решить свои текущие проблемы.

В 1996 году в экономику России было привлечено 2 миллиарда долларов, успешно проведена в интересах существующей элиты кампания по переизбранию на новый президентский срок Бориса Ельцина (кстати, накануне выборов были срочно ликвидированы задолженности перед населением по зарплатам и пенсиям), еще на какое-то время удалось сохранить курс доллара в рамках разрекламированного Центробанком валютного коридора. Впрочем, пока новые наивные игроки рынка ГКО с энтузиазмом приобщались к «благам цивилизованного рынка», другие под шумок тихо выводили свои капиталы из-под удара.

Массированное прикрытие

Надо отдать должное заинтересованным лицам: они прекрасно позаботились об информационном обеспечении аферы с ГКО. Отдельная правдивая информация, просачивающаяся в СМИ, носила разрозненный и бессистемный характер. Телевидение не допускало к эфиру компетентных экономистов, предупреждавших о надвигающемся крахе пирамиды ГКО. Но зато ведущие телеканалы регулярно предоставляли эфир записным пропагандистам и проводникам «новой экономической политики», которые неустанно повторяли народу, что брать деньги в долг у банкиров— это нормальная общемировая практика, которая в конечном итоге поможет государству оживить производство, поднять людям зарплаты и пр.

Агония

К лету 1998 года механизм ГКО набрал бешеные обороты и высасывал из страны последние соки. Достаточно сказать, что ежемесячные выплаты по данному виду ценных бумаг в мае — июле 1998 года составляли 20–35 миллиардов рублей. И это при том, что за эти же месяцы налоговые сборы не превышали 20 миллиардов рублей! То есть налоговое ведомство выбивало из населения средства только для того, чтобы сразу бросить их в раскаленную докрасна печь ГКО. Туда же правительство было вынуждено направлять средства из неприкосновенного золотого запаса страны, иностранные кредиты, прибыль от продажи новых порций ГКО.

Государственный долг раздувался на глазах, превращаясь в монстра, который вскорости должен был сожрать Финансовую систему России. Это было похоже на фильм ужасов! При этом прежние игроки всеми правдами и неправдами старались уклониться от дальнейшего участия в афере, которая из привлекательной давно превратилась в опасную.

Не совсем ясно, какие события спровоцировали панику среди держателей ГКО. Скорее всего, лавина была обрушена заявлениями руководства ЦБ о временном сокращении выплат по гособлигациям и удлинении срока возврата денег инвесторам. Бегство с этого рынка возглавили российские банки, за ними последовали иностранцы. Причем все призывы чиновников к отечественным банкирам «вести себя патриотично» уже не действовали на перепуганных бизнесменов, мечтающих только о том, чтобы спасти свои финансовые активы. Впрочем, есть большие сомнения в том, что этот рынок был обвален случайно.

Убыточная арифметика

Пятилетний срок действия ГКО буквально разорил финансовую систему страны. За пять лет в федеральный бюджет таким образом удалось привлечь в совокупности 87,2 миллиарда рублей, или примерно 18,6 миллиарда долларов. При этом на конец мая 1998 года сумма накопленного государственного долга по ГКО достигла примерно 440 миллиардов рублей, или 71,98 миллиарда долларов. Таким образом, за каждый доллар, привлеченный в федеральный бюджет при помощи ГКО, Россия должна была заплатить инвесторам примерно 4 доллара. В какой-то момент продолжение дальнейших операций по ГКО стало для государства смерти подобно. Правительству пришлось снижать выплаты по обязательствам краткосрочных облигаций, а затем августе 1998 года был объявлен дефолт (прекращение выплат) по облигациям ГКО на сумму около 40 миллиардов долларов.

Дефолт

В понедельник 17 августа 1998 года правительство и Центральный банк выступили с заявлением, суть которого сводилась к тому, что в интересах нормализации финансовой и бюджетной политики государства временно прекращаются выплаты по ГКО — криминальный механизм, шесть лет выкачивавший деньги из наших карманов, был наконец остановлен. Но законопослушные граждане от этого ничего не выиграли. Честным россиянам только теперь предстояло полной мерой испить горюшко. Вся финансовая система страны была парализована: банки заморозили счета граждан и фирм; буквально в течение нескольких часов обвалился курс рубля; тут же взмыли цены на основные потребительские товары. Миллионы людей в который раз за последние годы лишились своих сбережений; десятки тысяч порядочных предпринимателей были разорены; многие предприятия, только начинавшие подниматься после развала советской плановой экономической системы, были вновь опрокинуты в глубокий нокаут.

Описывать картину постигшего нашу страну апокалипсиса можно долго. Любопытно другое. Теперь уже существуют документально подтвержденные данные, говорящие о том, что буквально накануне дефолта небольшая группа господ-то вари щей, вовремя получив нужную информацию, подсуетилась «слить» государству свои активы ГКО по наивыгоднейшему курсу, получив напоследок очередные миллионы в обмен на уже ничего не стоящие бумажки.

Мощный сброс накануне дефолта некоторыми осведомленными игроками рынка ГКО своих активов в ценных бумагах привел к тому, что за две недели, предшествовавшие Дефолту, а именное 31 июля по 14 августа, золотовалютные резервы страны «похудели» сразу более чем на 3 миллиарда долларов. Этими же игроками был заодно «съеден» очередной кредит МВФ, предоставленный правительству для поддержания курса рубля.

Те же самые могучие уполномоченные банки, буквально распухшие от ГКО-вских миллионов, сразу после кризиса заблокировали счета своих клиентов, а также деньги, предназначенные для перевода третьим лицам и организациям. Повод был идеальный — банкиры во всем обвинили государство, якобы вероломно пустившее их по миру вместе со всем народом. На самом деле уворованные у клиентов деньги сразу были запущены в оборот на закупку валюты, покупку недвижимости и кредитование своих фирм. А для того, чтобы законные владельцы денег не могли на них претендовать, эти средства были перераспределены по другим счетам. В результате такого трюка аферисты сумели еще раз отлично заработать на выплатах своим клиентам: оставили себе на «латание дыр, причиненных дефолтом» деньги, предназначенные пенсионным и страховым фондам; налоговые переводы и пр. «Забастовка» крупных столичных банков породила цепную реакцию неплатежей во всей экономике; почти повсеместно была прекращена выплата зарплат, пенсий и социальных пособий; остановилось движение средств между предприятиями.

Экономические отношения в стране вернулись к первобытно-общинному бартерному обмену: «Вы хотите от нас партию холодильников — нет проблем! Присылайте состав с памперсами».

Экономические последствия кризиса

В послекризисный период из российской экономики ушло порядка 5 миллиардов долларов, которые перестали работать в наших предприятиях и были вложены инвесторами в зарубежные компании. Государственный долг России вырос почти в три раза. В то же время резко сократились налоговые поступления в казну. Да и чего было взять с обворованного населения!

Под давлением общественного недовольства государство разрешает частным вкладчикам перевести свои сбережения из крупных коммерческих банков в полугосударственный Сбербанк (который, однако, тоже возвращать долги не торопится). И тут перед людьми встает дилемма: поверить прежнему держателю вклада, который клянется и божится, что как только ситуация в стране немного улучшится, он тут же сполна со всеми причитающимися процентами расплатится со своим клиентом. Или же не рисковать и согласиться на не самые выгодные условия Сбербанка. В итоге, те, кто все же решил перевести свои деньги в Сбербанк, после долгой бумажной волокиты и многомесячного ожидания к осени 1999 года все же получили свои больно «усохшие» сбережения. Поверившим же в обещания частных банков людям в результате либо выплатили Какие-то копейки, больше похожие на милостыню, либо до сих пор кормят одними обещаниями.

В результате финансового кризиса 1998 г. в России бедных стало значительно больше. Это означает, что этим людям денег не хватает даже на необходимую еду. Если летом 1998 г. имели доход ниже прожиточного минимума 47 % Населения страны, то год спустя (летом 1999 г.) их стало 56 % в основном за счет «малообеспеченных» и «средних» слоев населения. Даже в Москве число «бедных» после августа 1998 г. выросло с 16 до 25 %. В конце февраля 1999 г. численность безработных достигла абсолютного максимума за весь период проведения реформ в 90-е годы: 10,4 млн чел.

Возможно, что кому-то из пострадавших от дефолта немного полегчает, если он узнает, что от ГКО и его последствия — дефолта пострадали не только миллионы россиян, но и крупные иностранные банки. На Западе данный Стратегический маневр» экономистов называют никак иначе, как крупнейшим мошенничеством в современной истории.

Глава 3
ЭКСПЕРИМЕНТ ИЗОБИЛИЯ ОТ «ОТЦА ИНФЛЯЦИИ»

Главный герой этой истории был обыкновенным гением, о котором восторженно писали лучшие умы своего времени: Монтескье, Гёте, Вольтер, Руссо. И современников интересующего нас персонажа вполне можно понять, ведь до этого никому в истории не удавалось фактически води-ночку, лишь силою собственного таланта, модернизировать экономику крупнейшей державы своего времени, какой в начале XVIII века являлась Франция. Его банковская и денежная реформы по-настоящему будут оценены лишь несколько столетий спустя.

При этом блестящий шотландец был истинным сыном своей легкомысленной эпохи, когда человеку тонкого ума и авантюрного склада характера, хорошо владеющему искусством обольщения и шпагой, судьба частенько предоставляла шанс выдвинуться и разбогатеть. Создатель первой в истории классической финансовой пирамиды Джон Ло по прозвищу Красавчик был из той же колоды самозванцев, авантюристов, «солдат удачи», что и такие полумифические персонажи, как Калиостро, граф Сен-Жермен, Казанова.

Изобретатель философского камня^[9]

Если о другом известном персонаже XVIII века — графе Калиостро по всем европейским столицам гуляли будоражащие воображение легенды, что он якобы умеет по заказу избранных клиентов превращать свинец и другие неблагородные металлы в золото, то Джон Ло повергнул цивилизованный мир в шок, впервые в истории заменив полноценные золотые монеты бумажными деньгами.

Своим острым, словно шпага, умом Ло сумел дойти до понимания того, что в наше время считается аксиомой: чтобы экономика нормально развивалась, в ней должно работать достаточное количество расчетных капиталов. Деньги способны создавать рабочие места, оживлять внутреннюю торговлю, способствовать освоению земель, развитию промышленности. Но так как золота и серебра никогда не будет достаточно для экспансивного развития экономики, то банки должны создавать в соответствии с нуждами хозяйства страны кредитные бумажные деньги.

Пользуясь всемерной поддержкой и покровительством могущественного правителя Франции — регента при малолетнем наследнике Людовике XV — герцога Орлеанского, Джон Ло учредил в 1716 году частный акционерный Всеобщий банк, который очень быстро превратится в главный банк страны (в 1719 году получил статус королевского).

Судя по всему, герцог ухватился за башковитого шотландца и его идеи, как утопающий хватается за соломинку. Мало того, что ему досталась в управление совершенно разоренная страна. Вдобавок собственные королевские чиновники грозили в скором времени разворовать даже то, что еще имелось. В архивах сохранился секретный доклад, представленный герцогу руководителем тайной полиции, в котором говорилось, что из 750 миллионов ливров собираемых ежегодно налогов и податей в государственную казну поступает лишь 250 миллионов, а остальное оседает в карманах различных бюрократов.

Правда, с вороватыми чиновниками дядюшка малолетнего короля сумел быстро разобраться, кого-то пожизненно отправив на каторжные галеры, а кого-то — прямиком на плаху. Но, чтобы заделать зияющие в экономике огромные дыры, нужен был более тонкий инструмент, чем топор палача. А ведь герцог мечтал превзойти по всем статьям своего предшественника на троне и иметь еще более ослепительный двор. Известна знаменитая фраза, которую Филипп Орлеанский произнес после похорон Людовика XIV (1715 год): «Ну, господа, а теперь повеселимся! После нас — хоть потоп!» Но на веселую пышную жизнь и славные военные кампании нужны были огромные капиталы и население, имеющее средства платить высокие налоги. Именно поэтому герцог всячески продавливал через сопротивляющийся парламент и придворную оппозицию смелые проекты своего шотландского протеже.

Новый банк сразу же начал массовый выпуск банкнот. Вскоре бумажные деньги стали пользоваться у французов гораздо большей популярностью, чем полновесные золотые ливры и луидоры. Отныне торговцы принимали банкноты Всеобщего банка даже с премией против монет.

Бумажные деньги буквально оживили экономику страны, подорванную излишествами предыдущего правления. Покойный «король-солнце» Людовик XIV без сожаления опустошал казну ради собственного удовольствия. Одним из его главных увлечений была война. Сиятельное «солнышко» не давал своей армии скучать. Череда успешных военных кампаний позволила Франции «округлить» свои владения за счет территории сопредельных государств — Нидерландов, Испании, Германских княжеств.

При Людовике XIV королевская резиденция Версаль превратилась в европейскую столицу высокой моды, неги, роскоши. Монаршим дворам остального просвещенного мира оставалось лишь завидовать и подражать «этим элегантным французам» во всем, начиная от постоянно меняющегося кроя их мужских камзолов (которые становились все более изящными и даже женственными) и помпезных париков, до интерьеров лучших парижских гостиных, созданных в легкомысленном стиле рококо.

Из художников, пожалуй, лучше всего передал легкомысленный колорит эпохи Жан Оноре Фрагонар, который &угоду жадной до пикантных удовольствий аристократической публике посвятил свой гений легким игривым сценам из жизни высшего общества. Кстати, при дворе этого мастера ценили и как автора живописных сценок в стиле легкой эротики.

' Вся эта ослепительно-прекрасная жизнь аристократической элиты поддерживалась за счет жесточайшего налогового бремени, возложенного правительством на рядовых французов. В то же время развитие экономики упиралось в нехватку денежной массы.

Движение же имеющихся монет было чрезвычайно медийным. Значительное количество золотых луидоров и серебряных экю, вместо того чтобы работать в хозяйстве страны, отвлекалось на внешнюю торговлю и уходило за границу. В такой ситуации деловым людям просто нечем было заплатить работникам за сбор урожая, фабричный труд, строительство домов. По стране слонялись толпы нищих, атмосфере витало предчувствие большого бунта.

К концу правления Людовика XIV государственный Долг королевства приближался к 3 миллиардам ливров, в то время как ежегодный сбор налогов приносил казне только 117 миллионов ливров. Даже массовая распродажа — Дворянских титулов, офицерских патентов, чиновничьих Должностей, переплавка на монеты золотых украшений королевских дворцов и замков не могла решить проблему обнищания страны и упадка ее правящей элиты.

Скорее всего, если бы не смелые реформы Джона Ло, кровавые гильотины революции 1789 года появились бы на парижских площадях лет на семьдесят раньше. И все же с позиций нашего времени выглядит чудом, что одержимому смелыми экономическими проектами иностранцу удалось убедить влиятельных государственных деятелей Франции дать «добро» на массовую эмиссию ассигнаций. Ведь в резерве у реформатора не было достаточного количества золота и серебра для обеспечения выпускаемых бумажных денег. Это был невиданный доселе финансовый блеф, так как в принципе в любой момент держатели банкнот могли пожелать обменять свои бумажки на звонкую монету. Ноу правителей фактически разоренной Франции просто не было иного выбора, кроме как принять рискованное предложение шотландца.

И Ло оказался прав. Всего через год после начала денежного эксперимента страна испытала невиданный экономический подъем: оживилась внутренняя торговля, в городах началось активное строительство. Всего за несколько месяцев население Парижа увеличилось за счет пришлых работников почти на полмиллиона человек. По свидетельству очевидца, по улицам города стало чрезвычайно сложно проехать в карете из-за огромного количества всевозможных телег, повозок и толп мастеровых.

Кроме того, Всеобщий банк начал проводить политику активной кредитной экспансии — на чрезвычайно выгодных условиях выдавать ссуды промышленникам и торговцам. Такая политика тоже была связана с огромным риском, так как размеры кредитования намного превышали золотой запас банка. Но зато активно работающие деньги быстро оживили умирающую экономику. Как говорили современники: «Доктор Л о активно взялся за лечение нашей бедной Франции». Доступные массовые кредиты больно ударили по ростовщикам, зато многие люди с деловой хваткой смогли открыть свое дело.

Однако Джон Ло был слишком азартен и мыслил глобально, чтобы останавливаться на достигнутом. В его голове зародился план грандиозного акционерного общества, пайщиками которого могла бы стать большая часть населения страны. Вот что Ло писал своему покровителю Филиппу Орлеанскому перед тем, как приступить к главному делу своей жизни: «Банк — не единственная и не самая большая из моих идей. Я собираюсь создать учреждение, которое поразит Европу изменениями, вызванными им в пользу Франции. Ваше Королевское Высочество сможет вызволить королевство из печального состояния, в которое оно приведено, и сделать его более могущественным, чем когда-либо, установить порядок в финансах, оживить, поддерживать и развивать сельское хозяйство, промышленность и торговлю».

«Народная компания»

Современная нам цивилизация была бы гораздо менее комфортной и технологичной, если бы не взяла на вооружение принцип концентрации капитала, который Джон Ло сформулировал и опробовал на практике одним из первых. Такие глобальные и баснословно дорогие проекты, как строительство железных дорог, межокеанских судоходных каналов, крупных предприятий, освоение космоса, можно воплотить в жизнь либо в условиях тоталитарных государственных систем, имеющих неограниченные ресурсы дешевого или даже рабского труда, либо за счет привлечения Денег тысяч инвесторов.

К сожалению, в нашей истории правители страны часто выбирал и второй путь. Когда в 1951 году Сталин задумал в тундре, в вечной мерзлоте Восточной Сибири создать разветвленную сеть железных дорог военного назначения, он поинтересовался у своего министра Госбезопасности:

— Как думаешь, хватит ли нам народу на такую гигантскую стройку?

— Вы планируйте, Иосиф Виссарионович, — хитро улыбнулся Берия, — а людей я обеспечу столько, сколько будет необходимо…

Известно, что при строительстве в 1936 году печально знаменитой трассы Норильск — Дудинка погибли сотни тысяч заключенных. На этой жуткой дороге буквально под каждой уложенной шпалой остались чьи-то череп и кости. А ведь до революции в России на деньги акционеров строились гораздо более протяженные и сложные «чугунки» и без таких страшных жертв.

С другой стороны, во все времена были и есть очень богатые люди, которым вполне по средствам крупные проекты. Но согласитесь, что вряд ли можно было ожидать от какого-нибудь удачливого пирата начала XVIII века или российского бандита 90-х годов XX века, чтобы они по доброй воле решили вложить свои награбленные капиталы не в собственную развеселую жизнь, а, скажем, в строительство новых фабрик или дорог. А честным путем, согласно учению Карла Маркса, большие состояния не наживаются. Поэтому-то до XIX века — до начала эпохи массового развития открытых акционерных обществ — европейская промышленность развивалась крайне медленными темпами.

Современный российский олигархический бизнес, который, как известно, поднялся в основном на грабительской приватизации, тоже гораздо охотнее вкладывает деньги в эксплуатацию уже имеющихся предприятий и месторождений, чем в строительство и разведку новых. К примеру, за последние десятилетия чрезвычайно мощная в советские времена отечественная геологоразведка практически была развалена как отрасль (и лишь в последние годы за счет укрепления роли государства в экономической жизни страны ситуация постепенно начинает нормализироваться). Так что благослови Бог открытые акционерные общества, так как они являются верным признаком нормального демократического общества, и лишь им под силу двигать прогресс без больших жертв.

Итак, в 1717 году Ло основал «Компанию Индий» с уставным капиталом в 100 миллионов ливров. Но поскольку в первую очередь планировалось направлять средства инвесторов на освоение принадлежавших Франции северо-американских колоний, расположенных в долине реки Миссисипи, то современники сразу стали называть компанию «Миссисипской».

Кстати, Джон Ло был убежден в том, что реализация его банковских, акционерных и кредитных проектов является гораздо более выгодным делом, чем даже открытие и завоевание Индии, откуда в то время в Европу шли богатые караваны с экзотическими товарами. И действительно, наш герой успел в своих начинаниях продемонстрировать современникам колоссальную мощь опоэтизированных им в своих цитатах, письмах и книгах финансовых инструментов.

Но вернемся ко времени организации Миссисипской компании. Вновь образованное торговое общество не являлось привилегированным закрытым клубом для узкого круга богатых купцов и влиятельных вельмож, которые были допущены к выкупу паев и распределяли между собой баснословные прибыли. Ведь именно так — по принципу «междусобойчиковых» корпоративных товариществ были устроены в то время все акционерные компании, включая знаменитую английскую Ост-Индскую. Акции же Миссисипской компании свободно продавались на фондовой бирже, где их мог купить любой желающий.

Целый ряд факторов сразу привел к ажиотажному спросу на ценные бумаги нового предприятия. Никто не сомневался, что компания, получившая от государства особые привилегии и монопольные права (например, на всю торговлю табаком, чеканку металлических монет, и даже на сбор налогов), просто обречена на процветание. А главное — в ее совет директоров входил сам правитель страны — герцог Филипп Орлеанский.

И действительно, очень быстро «Миссисипский финансовый монстр», накрепко связанный с крупнейшим банком Франции (который теперь гордо именовался королевским), без особого труда поглотил несколько других крупных колониальных компаний. Да и можно ли было противостоять поглощению со стороны финансовой структуры, фактически контролирующей денежную систему страны! Эмиссия ценных бумаг Миссисипской компании поддерживалась выпуском банкнот Королевского банка. Уверен, что многие современные нам олигархи мечтали бы иметь в своем распоряжении подобные рычаги тотального контроля над национальной экономикой.

Таким образом, в руках недавнего эмигранта и его главных компаньонов вскоре сосредоточилась вся торговля с французскими владениями в Америке, Африке, Азии. Быстрые и впечатляющие успехи компании сделали ее акции еще более популярными у населения.

Первое время предприятие действительно снаряжало в далекую Америку корабли с поселенцами, финансировало исследовательские экспедиции, строило города на берегах далекой реки. Так главный заокеанский форпост компании был назван в честь ее почетного директора — Новым Орлеаном.

Однако освоение необжитых территорий продвигалось не так быстро, как этого хотелось Ло. Огромные залежи драгоценных металлов, уходящие к горизонту плантации табака, пристани, забитые мешками с драгоценными пряностями, — все это пока существовало лишь в воображении парижского мечтателя. Но ведь, если для пользы дела чего-то не хватает, это можно выдумать!

Благодаря мастерски организованной рекламе старые немногочисленные суда компании превратились в мощный флот, везущий в порты Франции серебро, пряности, шелк; болота и топи — в земной рай; а враждебно настроенные племена индейцев — в наивных, добродушных простаков, готовых менять золото на грошовые побрякушки. Лишь очень немногие во Франции знали, что из-за катастрофической нехватки колонистов, готовых добровольно переселяться в заокеанский рай, согласно тайному приказу регента, в Америку под вооруженным конвоем отправляют бродяг, воров, проституток.

Искусно стимулируемая хорошо оплаченными газетными небылицами торговля акциями шла чрезвычайно бойко. Уже через полгода их стоимость поднялась в несколько раз. К 1719 году акции Миссисипской компании «потяжелели» в десять раз относительно своей первоначальной цены. Но это было только началом грандиозной финансовой гонки.

Причем расплатиться за акции можно было как наличными деньгами, так и государственными долговыми облигациями. Таким образом, Ло всего за несколько лет удалось не только стать одним из богатейших людей своего времени, но и спасителем нации, скупившим весь двухмиллиардный госдолг! К слову сказать, спустя всего семьдесят лет вдвое меньший государственный долг приведет к штурму Бастилии и последовавшей за этим казни короля Людовика XVI и королевы Марии-Антуанетты.

За этот свой подвиг месье Ло удостоился герцогского титула, а также должности генерального контролера финансов Франции и генерального сборщика королевских налогов. То есть фактически стал королевским министром финансов. В то время подобное должностное лицо было по степени сконцентрированной в его руках власти вторым человеком в государстве, потому что контролировало не только всю финансовую жизнь страны, но также тайную полицию, армию и судебные органы.

А теперь представьте в подобной роли руководителя современной нам финансовой пирамиды «МММ»! Так что почетную мантию члена Французской Академии наук можно считать не более чем приятным довеском к главным наградам, которых удостоился недавний бездомный скиталец.

Естественно, что с каждым своим шагом к сверкающим вершинам успеха Ло зарабатывал себе не только поклонников и друзей, но влиятельных недругов, которые только ждали случая, чтобы нанести ему разящий удар. Но пока сама судьба хранила своего избранника, делая его неуязвимым для тайных выпадов завистливых врагов.

Любимец Фортуны

Биография нашего героя читается так, будто вышла из-под пера блестящего романиста. Будущий герцог и министр родился в 1671 году в шотландском Эдинбурге в семье преуспевающего ремесленника и ростовщика. Родители нарекли мальчика именем Жан. В 1683 году его отец сумел приобрести имение Лористон. Откровенно говоря, именьице было плохенькое, но зато к нему прилагалось дворянское звание.

Так что если сын торговца сукном Пьетро Бальзамо (Калиостро) незаконно присвоил себе графский титул, то наш герой был настоящим дворянином, хотя и не потомственным. Конечно, в высший аристократический свет сыну ремесленника, пускай даже купившего себе благородное звание, дороги не было. Поэтому, покинув в 20 лет Шотландию, в английскую столицу наш герой прибыл с новой биографией и новым именем. Жан Лористон пропал где-то по дороге. А на исторической сцене впервые возник Джон Ло — блестящий кавалер, удачливый игрок и искусный бретер (охотник драться на дуэли).

Очень быстро молодой шотландец прославился на весь Лондон своими любовными похождениями, за что получил у местных дам прозвище Красавчик Ло или Франт Ло.

Одновременно Фортуна благоволила ему за игорными столами. Джон разработал собственную систему карточной игры, которая регулярно приносила ему солидные выигрыши.

Все лондонские друзья молодого Ло отмечали его феноменальную удачливость. За что бы он ни брался, ему все удавалось. Так, с детства обладая способностями к расчету и деловой жилкой, Ло свел близкое знакомство с дельцам и, которые постоянно ошивались в многочисленных кофейнях, расположенных по соседству с лондонской биржей, и вскоре стал своим для разного рода махинаторов и биржевых «жучков». В скором времени череда удачных спекуляций драгоценностями, картинами старых мастеров, колониальными товарами вкупе с карточными успехами принесли шотландцу солидное состояние.

Впервые Фортуна подставила Ло свою прекрасную ножку, когда ему было 23 года, да так, что молодой повеса едва не свернул при падении шею. Одна из мимолетных любовных интрижек закончилось тем, что пожилой муж соблазненной «Шотландским Дон Жуаном» юной красотки вызвал обидчика на дуэль. Ло был прекрасным фехтовальщиком и в поединке нанес противнику смертельное ранение шпагой.

Дуэли в Англии находились под жестким запретом. Суд признал Ло виновным в убийстве и приговорил к повешению. Правда, король Вильгельм III помиловал шотландца. Тогда родственники убитого джентльмена затеяли новый судебный процесс. Не дожидаясь, пока его все-таки вздернут на виселицу, Ло сумел с помощью друзей совершить побег их тюрьмы. Причем для того, чтобы выбраться из арестантского замка и добраться до ожидающей его в условленном месте кареты, шотландцу пришлось спрыгнуть с десятиметровой крепостной стены, а потом значительное расстояние преодолеть с вывихнутой ногой.

Укрывшись от английского правосудия в тихой Голландии, Ло был вынужден вести жизнь скромного обывателя, чтобы не привлекать к себе внимание чиновников английского посольства, которые могли потребовать у голландской полиции ареста и экстрадиции беглого преступника. Так вчерашний легкомысленный прожигатель жизни, борясь со скукой, превратился в завсегдатая библиотек. Со временем Джон даже почувствовал вкус к изучению экономических наук. В качестве вольного слушателя он посещает лекции в местном университете, изучает работу самого крупного в тогдашней Европе Амстердамского банка.

В последующие десять лет, вынужденный скрываться от охотящихся на него, словно на дикого зверя, агентов английской полиции, Ло постоянно находится в дороге, искусно запутывает следы, а заодно изучает банковское и кредитное дело в странах, где оно давно и успешно развивается. В карете нашего героя рядом с парой дорожных пистолетов и чемоданами множатся стопки книг по экономике. А вскоре здесь появляется молодая женщина — Кэтрин Сеньер, которую Ло увез от законного мужа. В последующем эта дама и их общий сын будут сопровождать беглеца повсюду, пока супругов не разлучит катастрофа. Но пока они счастливы вместе, и Ло с упоением рассказывает возлюбленной о своих грандиозных планах более разумного и счастливого переустройства мира.

В это время наш герой начинает предлагать свой план оживления хозяйственной жизни правительствам стран, которые, по его мнению, нуждаются в кардинальных экономических реформах. Но и савойский герцог, и правительство Генуэзской республики отвечают приезжему фантазеру отказом.

Даже в родной Шотландии, гдеЛососвоим семейством высадился в 1704 году, его не воспринимают всерьез. А ведь, казалось, сама судьба послала переживающей не лучшие времена стране ее гениального сына именно в тот период, когда его идеи могли вывести государство из глубочайшего экономического кризиса. Нехватка наличных денег парализовала внутреннюю торговлю, в стране был чрезвычайно высокий уровень безработицы. Власти выжимали из населения все соки, чтобы содержать армию, полицию и чиновничий аппарат, и все равно собранных налогов ни на что не хватало. Очень скоро накопившиеся системные проблемы приведут к потере Шотландией своей национальной независимости.

В Париж Ло приехал уже очень богатым человеком. Игра и спекуляции принесли ему состояние в полтора миллиона ливров. С такими громадными деньгами можно было и без всяких финансовых авантюр долгие годы жить на широкую ногу. Тем более что талант игрока и блестящего кавалера сразу же позволили приезжему иностранцу войти на правах новой «звезды» в парижский высший свет. Чтобы понять, о чем идет речь, обратимся к «Персидским письмам» Монтескье. Устами одного из своих героев — странствующего перса — знаменитый философ так описывает царящие в главных столицах того времени нравы: «Игра в большом ходу в Европе: быть игроком — это своего рода общественное положение. Звание это заменяет благородство происхождения, состояние, честность. Всякого, кто его носит, оно возводит в ранг порядочного человека…»

А ведь месье Ло, по мнению многих современников, был одним из самых талантливых игроков своего времени! И именно за карточным столом судьба свела его с Филиппом Орлеанским, в лице которого шотландец, наконец, Нашел восхищенного проводника своих идей.

«Миссисипская пирамида»

Котировка акций каждого нового тиража искусственно завышалась. А агрессивная талантливая реклама только подстегивала спрос, который, впрочем, и так во много раз превышал предложение. Люди с радостью готовы были многократно переплачивать спекулянтам, лишь бы получить заветные «билеты счастья», которые вскоре должны были с лихвой окупить вложенные в них деньги. На этом бизнесе оборотистые дельцы за неделю сколачивали фантастические состояния, на которые покупали доходные дома, богатые поместья, дорогие экипажи.

А Джон Ло продолжал мастерски разжигать спрос. Он неоднократно публично заявлял о том, что приобрел для себя крупный пакет ценных бумаг собственного акционерного общества, авторитетно уверяя публику, что в скором времени отлично заработает на покупке. Каждое подобное откровение порождало новую волну покупательской истерии. Например, после того как один тираж был почти мгновенно раскуплен, компании срочно пришлось объявить дополнительную подписку на 50 000 акций, на которые всего за сутки поступило 300 000 заявок. Впоследствии новые акции выпускались тиражами уже в сотни тысяч экземпляров. И все равно спрос заметно превышал предложение.

Затем в одном портовом кабачке Марселя какой-то моряк по секрету шепнул собутыльнику, что его корабль только что вернулся из Америки, где найдено богатейшее месторождение золота, и теперь, мол, корабли Миссисипской компании будут приходить во Францию тяжело нагруженными желтым металлом. Через считанные часы сенсационная новость со скоростью королевской курьерской эстафеты достигла Парижа. Здание биржи на знаменитой улице Кенканпуа осадили толпы людей, жаждущих приобрести акции «золотой» компании. Здесь было много жителей французской глубинки, которые, бросив свои дома, лавки, хозяйства, устремились в столицу за большими деньгами.

Влиятельные и богатые господа находиться в одной толпе с простолюдинами, естественно, не желали. Они находили иные возможности поучаствовать в прибыльной игре. Сказочно обогатился личный секретарь Джона Ло, другие помощники «Господина директора», а также, как теперь принято говорить, — «менеджеры» компании, которые имели возможность помочь особо важным персонам сделать покупку, минуя общую очередь.

Экзальтированные женщины, в том числе занимающие высокое общественное положение, буквально не давали банкиру прохода. Мать регента язвительно писала одной своей знакомой, что некоторые знатные дамы готовы прилюдно целовать руки месье Ло, а толпа превозносит его выше короля.

Страшная спешка, в которой печатались новые партии акций и бумажных денег, негативно отразилась на их внешнем виде. Если первые банкноты и ценные бумаги Миссисипской компании печатались вручную со специальных пластин, изготовленных лучшими парижскими граверами, и на каждом «билете» Джон Ло и другие боссы предприятия собственноручно ставили свои подписи, то впоследствии их штамповал типографский станок. А «живой» росчерк пера знаменитого финансиста на билетах заменило формальное (набранное курсивом) перечисление фамилий руководителей компании. Но эстетическая сторона дела меньше всего волновала инвесторов, ведь эти бумаги в 1718—1720-х годах были самым желанным приобретением для миллионов людей.

Чтобы курс уже выпущенных акций постоянно повышался, Ло принял решение распространять новые акции только среди держателей старых. Отныне, для того чтобы Приобрести вожделенную бумагу, гарантирующую быстрое обогащение, необходимо было предъявить в офисе компании четыре акции прежних тиражей. Началась настоящая охота за «раритетами». В результате 500-ливровая акция быстро подорожала сперва до 5 тысяч, потом до 7, 10, 12, 18. Пока, наконец, не достигла ценовой отметки в 20 тысяч ливров.

Интересно, что спекулянты крайне неохотно продавали акции компании за золотые и серебряные монеты, предпочитая банкноты Королевского банка. Такого европейская история не знала ни до, ни после «Миссисипско-го эксперимента». В разгар акционерного бума дюжина акций главной французской компании стоила столько же, сколько полторы тонны серебра. И в то же время всего золотого и серебряного запаса страны не хватило бы на обеспечение даже сотой части выброшенной на фондовый рынок «бумаги». Но это была оборотная сторона происходящих событий, о которой знали лишь немногие посвященные.

Пока же дела Джона Ло и его компаньонов шли просто великолепно: за «обычную» эмиссию 300 000 акций общим номиналом в 150 миллионов ливров компания получала прибыль в полтора миллиарда! Строительство финансовой пирамиды было в самом разгаре. Инвесторы, заложившие в основание финансового колосса первые «кирпичики», исправно получали дивиденды за счет вложений новых вкладчиков и т. д. Королевский банк печатал миллионы ассигнаций, чтобы любой желающий мог взять банковский кредит для покупки акций Миссисипской компании. Такими же банкнотами выплачивалась прибыль по акциям. Бумажно-финансовая масса, словно некое гремучее вещество в сообщающихся сосудах, постоянно увеличивала саму себя. До поры никто не замечал, что большая часть населения страны занимается фактически покупкой и продажей воздуха.

Пирамида начинает рушиться

Итак, благодаря Джону Ло и его системе Франция переживала счастливые времена: государство освободилось от бремени долгов, благодаря кредитам расцветала промышленность, торговля. Страна купалась в изобилии денег и товаров. Вчерашние безработные бедняки открывали собственные лавки и строили каменные дома. Люди с оптимизмом смотрели в будущее, не догадываясь, что строят новую жизнь на пороховой бочке, запальный фитиль к которой уже подожжен, ведь об опасностях инфляции тогда мало что знали.

А между тем, все это благополучие поддерживалось за счет выпуска все новых порций акций и бумажных денег. Правда, Джон Ло, надо отдать ему должное, пытался регулировать процесс, но в какой-то момент раскручивающийся финансовый маховик стал ему неподконтролен. Печальную развязку ускорило предательство людей, посвященных к во все нюансы происходящего.

В один из зимних дней 1720 года на площади перед Королевским банком остановилось несколько экипажей. Из головной богатой кареты с гербом герцога Бурбонского на дверце вальяжно вышел важный вельможа. В сопровождении свиты он направился в здание. По приказу герцога его помощники начали деловито вынимать из принесенных с собой дорожных сундуков пухлые пачки акций Миссисипской компании и складывать их на конторку перед управляющим банком.

— Вот что, любезный, — обратился герцог к управляющему, растерявшемуся от вида растущей перед ним горы пачек и обрамленного пышным париком надменного лица аристократа, — я хочу обменять свои акции по сегодняшнему курсу.

Естественно, банкир не посмел отказать в просьбе столь знатному и могущественному клиенту. Обменянное на бумаги золото и серебро герцог увозил в четырех экипажах.

Вскоре об этом эпизоде стало известно некоторым крупным биржевым спекулянтам, которые имели своих доверенных людей в Королевском банке. Эти ловкачи тоже успели вовремя выдернуть свои капиталы из зашатавшейся стены пирамиды. Вообще, как позднее выяснится, небольшая группа придворных и финансовых тузов отлично заработала на обвале Миссисипской пирамиды.

Точно так же накануне дефолта 1998 года небольшая группа крупных предпринимателей, близких к окружению Президента России и руководству Центробанка РФ, вовремя получила информацию о приближающемся крахе рынка ГКО (Государственные краткосрочные облигации) и успела «слить» государству свои активы по наивыгоднейшему курсу В результате стремительного сброса осведомленными игроками своих гособлигаций, за две недели, предшествовавшие дефолту, а именно с 31 июля по 14 августа валютные резервы страны «похудели» сразу более чем на 3 миллиарда долларов. Рядовых же участников государственной пирамиды ожидало разорение, а страну — финансовая катастрофа.

После того как «операция» герцога Бурбонского стала широко известной, началась паника «на тонущем корабле»: тысячи людей метались по Парижу, думая только о том, как бы спасти деньги, которые вот-вот должны были превратиться в бумажный мусор.

Чтобы остановить процесс обмена акций на золото и серебро и поддержать обесценивающиеся бумажные деньги, правительство издало указ, запрещающий гражданам владеть монетами, ювелирными изделиями и драгоценными камнями на сумму более 500 ливров. Но эта мера лишь % окончательно подорвала доверие населения к некогда сверх-популярным банкнотам и акциям.

А вскоре «Компания Индий» королевским указом была % лишена дарованных ей привилегий. Это лишь ускорило ее, неизбежный крах. Согласно другому указу бумажные деньги объявлялись вне закона. В стране резко подскочили цены, а в Париже и в других крупных городах Франции стала ощущаться нехватка продовольствия. Тысячи людей, которые считали себя богачами, вдруг оказались владельцами ничего не стоящих бумажных миллионов. Депутаты парламента и толпы негодующих парижан, ежедневно заполняющие площадь Пале-Рояль перед резиденцией герцога Орлеанского, требовали смерти мошенника Ло, которого еще недавно боготворили. Но, к чести герцога, он не выдал на расправу многочисленным недругам своего протеже, позволив шотландцу тайно покинуть страну. Правда, беглому банкиру пришлось оставить в Париже жену, дочь, брата и все свое немалое имущество. С собой ему удалось взять лишь сына.

Позднее все имущество основателя Миссисипской компании будет конфисковано по решению парижского суда и продано с молотка, а деньги направлены в фонд пострадавших вкладчиков.

Что касается нашего героя, то он снова стал колесить по Европе, зарабатывая на жизнь игрой и посвящая все свободное время работе над книгой, в которой желал оправдаться перед потомками. Крах дела всей его жизни, а затем и смерть могущественного покровителя — Филиппа Орлеанского, скоропостижно скончавшегося в 1723 году, подорвали железное здоровье бывшего неутомимого жизнелюба. Последние годы Джон Ло провел в Венеции. По свидетельству философа Монтескье, совершавшего в 1728 году путешествие по Европе, некогда самого влиятельного человека Франции он нашел сильно одряхлевшим и едва сводящим концы с концами.

Правда, ореол человека, умеющего превращать бумагу в золото, который окружал личность знаменитого финансиста, до самой его смерти в марте 1729 года время от времени привлекал в скромную квартиру шотландца таинственных визитеров. Так однажды изгнанника посетил таинственный незнакомец, который от имени своего государя пригласил Ло на русскую службу. В своем письме Петр I гарантировал обнищавшему экс-министру фантастически высокое содержание и достойное его таланта положение при своем дворе. Но Джон Ло почему-то отказался. Хотя, вполне вероятно, сегодня мы жили бы совсем в другом обществе, если бы наученный горьким опытом поражений Ло все же принял предложение царя-реформатора и повторил свой эксперимент, с учетом совершенных ошибок, на российской почве…

Глава 4
«ВАУЧЕРНЫЕ ПИРАМИДЫ»

Приватизационный чек (ваучер) представлял собой государственное свидетельство о праве собственности его владельца на долю в безвозмездно распределяемой государственной собственности. Имел номинал 10 000 рублей. Мог использоваться в качестве платежного средства. Срок реализации был ограничен.

Благие намерения

Ваучерная приватизация (перевод государственного имущества в частные руки), проводилась в 1992–1994 гг. Ее официально провозглашенной целью являлось создание в России мощного класса собственников. Для этого значительную часть государственного имущества: заводы, фабрики, магазины, аптеки, кинотеатры, транспорт, муниципальные земельные участки и т. д. — было решено передать гражданам безвозмездно! Технически обеспечить эту передачу как раз и должен был специально созданный «ваучерный механизм».

За последние пятьсот лет Россия не знала подобного Примера великодушия власти по отношению к своему народу. Впрочем, по меткому наблюдению экс-премьера Виктора Черномырдина, у нас обычно бывает так: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда». Но, повторюсь, изначально идея справедливого распределения госсобственности была удивительной по своему благородству.

Например, для упорядочения процесса всеобщей приватизации и пресечения любых жульничеств, был разработан проект закона «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР». Согласно этому закону на каждого гражданина России в государственном банке должен быть открыт именной приватизационный счет, который будет гарантировать своему владельцу право на долю в безвозмездно распределяемой государственной и муниципальной собственности.

Закон не разрешал какую-либо передачу приватизационных счетов другим лицам (чтобы несознательных граждан не объегоривали разные умники).

Однако позднее такой мудрый и справедливый механизм личных счетов был почему-то упразднен. Вместо него все свелось к массовой раздаче приватизационных чеков — ваучеров. Эти ценные бумаги именными не являлись. Они словно специально были придуманы для концентрации в руках немногих — тех, кто в отличие от неискушенного в вопросах экономики большинства точно знал, как ими распорядиться в горячую пору, когда на торги выставлялось имущество одного из самых богатых государств мира.

Некоторые эксперты в таком положении вещей не видят ничего страшного, считая, что справедливость — это когда каждый получает свой шанс, а уж как он им распорядится, это его личное дело (словно по старику Дарвину: «Выживает сильнейший и хитрейший»).

Что ж, с этим можно согласиться, но с принципиальной оговоркой: при условии, что население страны получает максимум точной информации о своих правах и возможностях, а государственная власть контролирует соблюдение равенства этих возможностей.

У нас же государство предпочло уклониться от роли справедливого арбитра. А насчет информации, так ее в пору ваучерной приватизации действительно было много, но она многих только запутывала. Например, один из главных архитекторов этой реформы не раз в своих выступлениях в СМИ заверял население страны, что ваучер по реальной, то есть рыночной стоимости потянет аж на две «Волги». Но на практике в переходах метро за данную бумаженцию давали цену двух бутылок водки.

«Народная приватизация»

В 1992 году каждый российский гражданин — мужчина, женщина и ребенок, — должен был получить ваучер. Всего для проведения приватизации было выпущено 151 450 миллионов приватизационных чеков на общую сумму 1 триллион 400 миллиардов рублей.

Не соответствующая реальным ценам — низкая стоимость ваучера была обусловлена тем, что имущество, подлежащее приватизации, оценивалось исходя из его балансовой стоимости по состоянию на 1 января 1992 г., то есть без учета переоценки, проведенной по состоянию на 1 июля 1992 г. в связи с резким инфляционным скачком. Таким образом, заявленная стоимость госимущества, подготовленного к продаже в частные руки, не соответствовала реальности. Государственные предприятия оценивались по остаточной балансовой стоимости, которая в десятки, а Порой и в сотни раз была ниже рыночных цен.

Делалось это, безусловно, сознательно, в расчете на их будущую скупку за гроши определенной группой дельцов, заранее назначенных коррумпированными чиновниками в олигархи. В результате этого индивидуальная доля гражданина, заложенная в его приватизационном чеке, являлась, по сути, ничтожной, и приобрести на нее серьезный пакет ценных бумаг было невозможно. Поэтому вместо предполагаемого в результате ваучерной приватизации образования многочисленного среднего класса, ее итогом стало сказочное обогащение меньшинства, и дальнейшее обнищание подавляющей части населения страны^[10].

Отдельная страница российской ваучерной эпопеи 1990-х годов связана с появлением особой разновидности финансовых пирамид — чековых инвестиционных фондов (ЧИФов).

«Ваучерные пирамиды»

Чековые инвестиционные фонды (ЧИФы) были созданы для аккумулирования приватизационных чеков населения и дальнейшего их использования для покупки и управления акциями предприятий в интересах рядовых держателей ваучеров. Вот как летом 1992 года была поставлена задача ЧИФам президентским указом:

«…создаются с целью снижения предпринимательского риска, связанного с вложением приватизационных чеков в ценные бумаги, за счет профессионального и контролируемого управления инвестициями».

Более 25 миллионов россиян поверили в такую заботу о себе свыше и доверили свои ваучеры в управление чековым фондам. При этом мало кто отдавал себе отчет в том, что, для того чтобы успешно руководить активами сотен и тысяч вкладчиков, создателям ЧИФов необходимо было быть гениальными финансистами, удачливыми игроками и, наконец, просто порядочными людьми в одном лице. Но где в то время можно было найти на всех желающих столько честных гениев с талантами Остапа Бендера?!

Создание ЧИФов проходило в условиях экономического и правового беспредела, царящего в то время в стране. Сплошь и рядом ситуацию использовали в своих интересах разного рода аферисты. Поэтому нет ничего удивительного в том, что во многих случаях ЧИФы функционировали по принципу обычных финансовых пирамид. То есть клиентуру в них заманивали сумасшедшими процентами (до 500 % годовых). И как в обычных финансовых пирамидах, тот, кто первым приносил свои чеки, некоторое время действительно получал хорошие дивиденды, но затем у ЧИФов внезапно наступали тяжелые времена, и выплата дивидендов по тем или иным причинам прекращалась. Многие фонды просто аккумулировали серьезные активы, необходимые для участия в ваучерных аукционах, и сразу самоликвидировались. На сегодняшний день более-менее регулярную выплату дивидендов своим вкладчикам осуществляют лишь считанные единицы из огромной армады образованных в начале 1990-х годов чековых инвестиционных фондов.

Справка: В 1993 году на территории России активно действовали около 650 чековых инвестиционных (ваучерных) фондов. По оценкам некоторых экспертов, всего в ЧИФы было вложено более 40 % ваучеров, которые в подавляющем большинстве случаев не обеспечили своим владельцам даже минимальных дивидендов, поскольку практически все ЧИфы быстро прекратили свое существование.

Ваучерные аукционы

Технически данные мероприятия должны были стать максимально простым и доступным для всех желающих инструментом реализации приватизационных чеков. В ваучерном аукционе могли участвовать все желающие — работники приватизируемого предприятия, местные жители, ЧИФы и даже иностранцы. Было лишь одно ограничение — в качестве платы за выставляемые на торги акции предприятий принимались только ваучеры.

Понятно, что местная элита была кровно заинтересована в прогнозируемых результатах таких торгов. Ответственными же за организацию подобных мероприятий, и в том числе за рекламу в СМИ, назначались территориальные комитеты имущества, то есть те же самые городские и областные чиновники, которые, конечно же, не могли упустить свою выгоду. А выгода эта заключалась в том, чтобы обслуживать интересы местных финансовых и криминальных тузов. Поэтому чужаков организаторы аукционов очень быстро и довольно ловко научились «нейтрализовывать», в основном с помощью такого эффективного приема, как утаивание информации о запланированных приватизационных мероприятиях.

Вначале возможность приобретения акций госпредприятий за деньги на ваучерных аукционах была строго ограничена. Однако позднее местные комитеты имущества получили право, о котором, наверное, и мечтать не смели, а именно — по собственному усмотрению реализовывать часть акций за деньги. Естественно, что крупным игрокам было интересно не скупать по миру горы ваучеров, а сразу отдать нужную сумму и получить контрольный пакет акций завода или универмага.

Поэтому очень быстро ваучерные аукционы стали только называться «ваучерными», ибо значительная часть активов предприятий там стала продаваться за живые «бабки». Не помог даже запоздалый указ президента, ограничивающий процент реализуемых за деньги акций. С помощью прикормленных чиновников дельцы легко обходили все запреты. Стремительный рост различных нарушений условий ваучерных аукционов уже трудно было как-то остановить.

Например, поданным Счетной палаты РФ, регулярно отмечались случаи, когда часть вырученных на торгах финансовых средств затем исчезала в неизвестном направлении. Нередко принятые к оплате за акции ваучеры вообще не погашались, а, спустя какое-то время, снова всплывали на очередном аукционе.

Справка: В результате ваучерной приватизации к середине 1994 года в частную собственность перешли до 80 %. предприятий промышленности. За два года (1992–1994) из-% под государственного контроля была выведена и большая часть объектов так называемой малой приватизации (свыше 85 тысяч магазинов, ресторанов, кафе, предприятий служб быта, объектов культуры).

Таким образом, массовая приватизация в России была проведена в фантастически короткие сроки и не в интересах подавляющей части населения страны. «Ничего подобного, "я думаю, в истории человечества еще не случалось», — так в 1995 году восторженно прокомментировал разыгранную большую ваучерную партию один из организаторов данной реформы. А вот как один из непосредственных участников и «героев» ваучерной эпопеи определил процесс обмена ц килограммов ваучеров на реальные объекты государственной экономики: «Мы меняли мешки с цветными фантика-ми на то, что стоило миллионы реальных долларов!»

Глава 5
«МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ ЮЖНЫХ МОРЕЙ»

В этой главе мы рассмотрим «чисто английскую» финансовую пирамиду XVIII века, в честь которой жители «Туманного Альбиона» до сих пор именуют компании, занимающиеся сбором денег с легковерных сограждан под обещания фантастических дивидендов, «мыльными пузырями».

«Государство — это мы!»

Так вслед за знаменитым французским королем Людовиком XIV могли бы сказать о себе в начале 1720 года английские дельцы, стоящие во главе Компании Южных морей. Благодаря серии авантюрных решений и рискованной спекулятивной игре их частное предприятие заняло такое важное место в финансовой системе и общественной жизни страны, что его крах грозил стать банкротством государства.

Впрочем, обо всем по порядку. Компания была учреждена группой богатых лондонских купцов в 1711 году. Большое участие в ее создании принял Роберт Харли^[11], получивший за особые заслуги перед короной от Георга I титул герцога. Это был очень влиятельный политик — лидер партии тори.

Акционерное общество создавалось для сверхприбыль-ной колониальной торговли с Южной Америкой. Предполагалась, что корабли компании будут завозить в Бразилию, Вест-Индию и Флориду «черное дерево»^[12], а обратно в Англию следовать с трюмами, набитыми золотом, другими ценными металлами из Мексики и Перу, кофе, пряностями, хлопком и т. д. Харли и его компаньоны утверждали, что: создаваемое ими предприятие будет приносить не меньшие прибыли, чем Ост-Индская компания^[13].

И действительно, подобно Ост-Индской компании, благодаря большим связям Харли и взяткам нужным людям, новое акционерное общество добилось от правительства монопольного права на торговлю с портами Южной Америки… принадлежащими враждебной Испании, с которой Англия в то время вела широкомасштабную войну на суше и на море^[14].

То есть своим законным правом компания могла воспользоваться лишь в туманном будущем, да и то лишь в том случае, если войскам герцога Мальборо удастся разгромить испано-французские войска. То есть фактически Харли и его компаньонам была подарена шкура неубитого медведя.

Но зато в обмен на дарованную привилегию акционерное общество приняло на себя обязательство выкупить огромный государственный долг Англии, серьезно увеличившийся за счет чрезвычайно обременительных для государственной казны военных расходов.

Как только в лондонских газетах появились заказанные боссами компании статьи, в которых утверждалось, что сделка Компании Южных морей с правительством обязательно будет ратифицирована парламентом, котировка ее акций резко подскочила. И действительно, по решению английского парламента Компания получила право обмена своих акций на государственные долговые обязательства, находящиеся на руках частных инвесторов.

Хотя справедливости ради стоит отметить, что некоторые дальновидные члены Палаты лордов высказывали справедливые опасения, что государство вряд ли выиграет, если попадет в финансовую зависимость от кучки дельцов. Нодоводы нескольких скептиков небыли учтены при принятии окончательного решения. Голоса большинства парламентариев предприимчивые негоцианты оплатили акциями своего предприятия (по некоторым данным, на подкуп лордов пошел один миллион акций).

Итак, частная компания получила право выкупить значительную часть государственного долга и выпустить акции на соответствующую сумму. То есть Компания Южных морей платила по долгам родного государства, предоставляла правительству многомиллионные военные кредиты на чрезвычайно выгодных для казны условиях, а за это могла привлекать средства инвесторов для будущих выгодных коммерческих предприятий в стране Эльдорадо^[15].

Сотням тысяч частных вкладчиков предлагаемый дельцами обмен показался чрезвычайно выгодным, так как превращал их замороженные в государственных долговых облигациях капиталы в реально работающие инвестиции. В результате держатели государственных обязательств на сумму более 9 миллионов фунтов стерлингов в короткий срок обменяли их на акции Компании Южных морей. Таким образом, предприятие «Харли и партнеры» стало крупнейшим кредитором королевства. Ежегодно Компания получала из госказны солидные проценты на сумму выкупленного госдолга, но это была лишь капля в морс по сравнению с теми прибылями, которые в скором будущем принесет группе предприимчивых господ крупномасштабная финансовая спекуляция.

Пузырь надувается

Если английская Ост-Индская компания ввозила в далекую колонию британский текстиль, другие промышленные товары, а вывозила в метрополию^[16] различное сырье, культурные ценности, то Компания Южных морей с самого своего образования практически не вела реальной торговой деятельности.

Хотя в 1714 году Война за Испанское наследство была официально закончена, а в 1720 году в силу реально вступил Утрехтский мирный договор, по которому англичане имели право торговать в портах Южной Америки, Компания не спешила воспользоваться дарованной ей правительством привилегией. К чему было тратить деньги на снаряжение торговых судов и рисковать ценными грузами в коварной Атлантике, если спекулятивные операции на ценных бумагах и так приносили учредителям акционерного общества баснословную прибыль? К тому же испанские чиновники в южноамериканских портах крайне нелюбезно встречали английских капитанов, делая все возможное, чтобы корабли под враждебным флагом не заполучили в свои трюмы выгодных грузов.

В такой ситуации продавать акционерам красивую легенду о великолепно идущей торговле оказалось намного выгоднее, чем реально ею заниматься! Создатели финансовой пирамиды распускали слухи, что испанские власти оказывают всяческое содействие британским купцам, и торговля идет без каких-либо осложнений. Купленные журналисты ведущих английских газет талантливо описывали, как тяжело нагруженные богатствами корабли Компании входят в английские порты, и какие сказочные дивиденды ожидают счастливых вкладчиков.

А вскоре в аристократических кофейнях и портовых пабах заговорили о том, что Испания, мол, вообще собирается передать свои американские порты под управление Компании Южных морей и поэтому вскоре из-за океана золото и серебро потекут рекой.

Хотя на самом деле испанцы допускали в свои южноамериканские порты не более трех британских кораблей в год. Нередко в открытом море быстроходные испанские галеоны^[17] даже нападали на английских «купцов». Были случаи, когда корабли и товары Компании просто конфисковывались вспыльчивыми идальго^[18]. Неталантливо организованная пропагандистская кампания создавала у большинства англичан иллюзорное представление, будто дела у Компании идут великолепно, и поэтому любой, кто вложит в данное предприятие деньги, будет скоро купаться в золоте.

Роберт Харли даже спонсировал выход романа Даниэля Дефо «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», в котором автор талантливо описывает райский климат заокеанских земель и их природные богатства.

Для продвижения акций на рынке и продажи их выше реальной стоимости широко использовались различные хитроумные схемы. Например, крупный лондонский банк «Клинковых лезвий», контрольным пакетом которого владела Компания Южных морей, охотно предоставлял своим клиентам денежные кредиты под залог их акций, учитываемых по завышенной стоимости (с правом покупки на ссуду опять же новых акций все той же Компании Южных морей). Ценные бумаги популярного предприятия можно было приобрести и в рассрочку.

Росту курсовой стоимости активов Компании способствовали и распространяемые слухи о чрезвычайно высоких дивидендах по акциям, и хвалебные речи чиновников, взятых дельцами на содержание. Компания щедро оплачивала дружбу выдающихся государственных деятелей и финансистов, которые лоббировали^[19] ее интересы в парламенте и при королевском дворе. Почетными директорами Компании были видные политики, прославленные генералы. Подчас, высказывая на публике свое частное мнение в пользу Компании, такие уважаемые персоны многих скептиков превращали в ее акционеров.

Впрочем, не только получающие взятки влиятельные лоббисты энергично создавали миф о компании, чрезвычайно преуспевающей на ниве торговли. Правительство тоже было заинтересовано, чтобы акции предприятия, скупающего государственные долги, пользовались успехом на бирже. Брокеры еще не скоро обнаружат, что стоимость активов Компании Южных морей поднимается искусственно, и на самом деле эти красивые бумаги ничем реальным не обеспечены.

Пока же мыльный пузырь гигантской аферы продолжал раздуваться. Компания распространяла свои акции в ходе последовательно проведенных четырех публичных подписок. И в каждый новый выпуск цена акций еще больше завышалась.

С самого начала одна акция Компании Южных морей стоила 128 фунтов стерлингов, тогда как обмениваемая на нее государственная долговая облигация «весила» только 100 фунтов стерлингов.

Кстати, надо сказать, что 100 английских фунтов в XVIII веке были очень серьезной суммой. К примеру, именно такой доход ежегодно приносило своему владельцу поместье средней руки. На 200 фунтов семья чиновника или купца могла безбедно прожить целый год. А за 450 фунтов можно было купить первый офицерский чин.

Поэтому лишь богатые аристократы, состоятельные купцы и промышленники, а также зажиточные землевладельцы и арендаторы могли поучаствовать в прибылях знаменитой Компании. Да и то, многим желающим быстро разбогатеть инвесторам приходилось закладывать часть семейного имущества, чтобы купить заветную гербовую бумагу. Правда, ставшие относительно доступными банковские кредиты вскоре заметно расширили круг инвесторов за счет тех, кого в наше время отнесли бы к представителям среднего класса.

А между тем Компания постоянно искусственно поднимала цены на свои активы: в январе 1720 года — lb128 (фунтов стерлингов), в феврале — lb175, в марте — lb550. В какой-то момент учредители компании забыли о договоренности с правительством выпускать ровно столько своих акций, сколько ими приобретено государственных долговых обязательств, и включили типографский станок на полную мощность. К середине 1720 года за одну акцию уже давали 1000 фунтов, а затем цена перевалила за отметку в 2000 фунтов. За такие громадные деньжищи можно было снарядить и отправить в Южную Америку не один корабль!

Коллективное помешательство

Можно понять азарт и восторг директоров Компании, когда с первого же тиража своих акций они собрали с вкладчиков два миллиона фунтов. Каждая новая эмиссия (выпуск) акций приносила организаторам аферы еще более грандиозную прибыль.

По свидетельствам очевидцев, тысячи людей словно посходили с ума: забывшие об аристократической брезгливости к торгашеским делам титулованные особы и зажиточные крестьяне, даже толком не понимающие, что такое акция, ожесточенно спорили за место в очереди у конторы Компании Южных морей. В дни выпуска очередной партии акций на бирже и прилегающих к ней улицах творилась такая давка, что дело частенько доходило до взаимных оскорблений и даже драк.

В толпе людей, жаждущих быстрого обогащения, помимо англичан было много французов, голландцев, жителей других европейских стран.

Даже передовые люди своего времени стали жертвами эпидемии коллективного помешательства. В начале 1720 года управляющий Королевским монетным двором сэр Исаак Ньютон купил и быстро продал пакет акций Компании Южных морей, «наварив» на сделке 100 % прибыли. Через несколько месяцев на пике ажиотажа гениальный ученый вновь приобрел партию акций — на этот раз вложив в дело большую часть своего состояния. После краха компании, потерявший в афере 20 000 фунтов, Ньютон с горечью скажет одному из своих знакомых: «Я могу рассчитать движение небесных светил, но не степень безумия толпы».

В тот богатый на события год другой гениальный сын своей эпохи — Джонатан Свифт^[20], так описал увиденное:

Подписчики толпятся там весь день.

Ругаться и пихаться им не лень.

Виной тому желание наживы.

Но видит Бог, им будет не до жиру.

Пузыри поменьше

Грандиозный успех Компании Южных морей породил в стране невиданную доселе учредительскую лихорадку. Вдруг выяснилось, что достаточно придумать поражающую воображение сказку, и люди сами понесут тебе свои деньги, а банки наперебой начнут предлагать выгодные кредиты. При этом не надо вступать в купеческую или ремесленную корпорацию, вкладывать деньги в покупку оборудования, платить зарплату работникам. Достаточно лишь потратить несколько фунтов на рекламу, а акции можно распространять в какой-нибудь харчевне или даже у себя на квартире. Это в наши дни организаторам финансовой пирамиды необходимо на первых порах войти в приличные расходы, купив эфирное время в электронных СМИ и сняв офис с «евроремонтом», а триста лет назад публика была менее взыскательной.

В течение нескольких месяцев возникли сотни «дутых» компаний. Знатные господа, позабыв про дворянскую честь и сословные предубеждения, конкурировали с темными личностями с лондонских окраин за потенциальных вкладчиков. К примеру, одну из таких контор возглавил сам принц Уэльский — будущий король Георг II, и, по слухам, за пару месяцев заработал 50 000 фунтов. Герцог Бриджуотер основал акционерное общество, собирающее средства на благоустройство Лондона.

Создавались также акционерные компании: «для покупки имущества, принадлежащего банкротам», «по немедленной и правильной организации похорон в любой части королевства», «по переселению в Англию индийских обезьян», «для организации „где-то за морем“ колонии всеобщей справедливости и процветания», «для создания вечного двигателя», «для организации производства досок из опилок». Возникла даже компания «поболее эффективному распространению акций Компании Южных морей».

Отдельно стоит упомянуть о блестящем мошеннике, открывшем компанию «По получению стабильно высокой прибыли из источника, не подлежащего разглашению». Другой умник несколько дней собирал тысячи фунтов с лондонцев, обещая выплатить по каждой 100-фунтовой акции 100 % дивидендов после того, как все пять тысяч ценных бумаг его компании разойдутся среди инвесторов. При этом аферист с самого начала объявил публике, что раскроет секрет сверхприбыльной деятельности своего предприятия лишь по завершению подписки: «Чтобы конкуренты раньше времени не украли идею». Правда, однажды утром господин директор загадочной компании не появился в таверне, в которой вел подписку на акции, так и не сообщив сотням инвесторов о своих блестящих планах.

Ослепленные призрачным блеском вожделенного золота люди часто покупали акции, даже толком не зная, чем занимается распространяющая их компания. Психиатры в этом случае сказали бы, что коллективное помешательство достигло верхней точки развития. К концу 1720 года чуть ли не половина жителей Англии перевели свои деньги в ценные бумаги.

«Теории крахов»

Механизмы возникновения и «схлопывания» пузырей волнует уже не одно поколение ученых-экономистов. Но с XVIII века цивилизация таки не выработала универсальных рецептов регулирования подобных перекосов в экономике. И в наше время сильно переоцененными могут стать ценные бумаги, товары, валюты и даже целые секторы экономики.

Например, в начале XXI века лопнул мировой рынок акций Интернет-компаний — «доткомов», которому предшествовало почти десятилетие их бурного роста. Многие влиятельные эксперты подстегивали бум сетевого бизнеса, утверждая, что наступает новая эра в экономике, и вскоре большая часть торговли переместится в виртуальное пространство «Мировой паутины». В результате цены на акции ведущих Интернет-компаний долгое время находились на подъеме. Но 10 марта 2000 года пузырь «доткомов» оглушительно лопнул, когда произошло обвальное падение индекса высокотехнологичных компаний NASDAQ.

Уже в наше время что-то подобное происходит на отечественном рынке недвижимости, ведь по оценкам многих экспертов, цена «квадрата» жилья давно перешла все разумные границы.

Многие экономисты считают, что часто первоначальный импульс к появлению очередного пузыря дают объективные предпосылки. К примеру, в случае российского строительного рынка ажиотажный спрос, безусловно, в значительной мере объясняется хроническим, на протяжении многих десятилетий не решаемым в нашей стране пресловутым «жилищным вопросом». Собственная квартира воспринимается нашими гражданами как универсальная ценность на все времена. И конечно, ажиотажный спрос на какой-то остродефицитный актив всегда используется в своих спекулятивных интересах заинтересованными лицами, извлекающими из ситуации максимум пользы для собственных карманов.

Существует и еще одна очень интересная экономико-психологическая теория, объясняющая природу возникновения некоторых «пузырей», которую ее авторы назвали весьма оригинально — «Теория большого дурака». Согласно этой версии в некоторых случаях ничем не оправданный ажиотажный спрос провоцируют плохо разбирающиеся в истинном положении вещей и излишне оптимистичные участники рынка, надеющиеся выгодно продать свои активы другим алчным и так же не отягощенным интеллектом спекулянтам (еще большим «дуракам»). Согласно этой экстравагантной теории экономические «пузыри» растут до тех пор, пока одни «дураки» находят еще больших «дураков», чтобы продать им свой переоцененный товар. А потом раздутый до невозможности «пузырь» обязательно лопается.

Кстати, история показывает, что, когда надувается очередной «пузырь» и тысячи людей от запаха больших денег теряют способность адекватно оценивать ситуацию, обязательно находятся трезвые головы вроде уже упомянутого нами в этой главе Джонатана Свифта, которые пытаются предупредить увлекшихся рискованной игрой соотечественников о подстерегающей их опасности. Но, к сожалению, голоса этих провидцев обычно бывают услышанными лишь после того, как очередная пирамида с оглушительным грохотом рушится, погребая под собой тысячи своих строителей. Именно так произошло с экономистом Роджером Бэбсоном, который за месяц до краха на Уолт-Стрит^[21] неоднократно публично предрекал грандиозную финансовую катастрофу. Но большинство из тех, кто вскоре от полного отчаяния будет с небоскребов бросаться головой вниз и по дешевке продавать свои «Кадиллаки», предпочли отмахнуться от особого мнения чудаковатого профессора.

«Схлопывание» пузыря

Теперь уже ясно, что крах Компании Южных морей был неминуем. Другое дело, что данная финансовая пирамида могла бы еще некоторое время продолжать расти, если бы летом 1720 года не совпали многие факторы, ускорившие ее обвал.

Ну, во-первых, во влиятельных кругах лондонского общества, наконец, сформировалась мощная группа критиков происходящего бардака, подрывающего основы финансовой безопасности государства. Причем, надо отдать должное этим джентльменам: они не только устоял и против соблазна пойти на сделку с Компанией, как сделали многие их друзья и знакомые, но и вынесли свои критические настроения за стены привилегированных клубов Пиккадилли-стрит.

Самым главным критиком Компании Южных морей и ей подобных «мыльных пузырей» стал член парламента Роберт Уолпол — лидер партии вигов. Обличительные речи этого талантливого оратора, разгромные статьи в некоторых оппозиционных газетах в конце концов вынудили правительство подготовить указ (который был сразу же подписан королем), ставивший под жесткий государственный контроль деятельность акционерных обществ. Этот документ больше известен под неофициальным названием «Закон о мыльных пузырях».

Самое интересное, что некоторые историки уверены, что закон был принят с подачи самой Компании Южных морей. Мол, руководители акционерного общества были обеспокоены снижением темпов роста стоимости своих активов и желали одним махом убрать с рынка расплодившихся конкурентов, которые оттягивали на себя часть инвесторов. Если это было действительно так, то картина случившегося приобретает нелепо-трагический вид, так как, желая с помощью грозного королевского указа порубить головы болтающимся у нее под ногами мелким «фирмочкам», Компания, сама того не желая, сделала харакири самой себе.

Как только закон вступил в силу, по Лондону поползли тревожные слухи. Говорили, что вслед за небольшими компаниями лицензию непременно отберут и у Компании Южных морей, и, что, мол, директора этой конторы уже начали по-тихому избавляться от своих акций и фиксировать прибыль. Многие инвесторы, напуганные такими разговорами, стали избавляться от своих активов. К тому же к началу лета по многим акциям подошел срок выплаты дивидендов, и их счастливые владельцы тоже поспешили обналичить долгожданное счастье.

Как результат этих факторов у контор Компании выстроились длинные очереди вкладчиков, желающих обменять свои бумажные капиталы на наличные деньги. Цена акций стала стремительно снижаться. На какое-то время обвал фондового рынка замедлило соглашение, заключенное между дирекцией Компании Южных морей и Банком Англии. Крупнейшее кредитно-финансовое учреждение страны пришло на помощь гибнущей частной компании, открыв подписку на 5-процентные облигации на сумму в 3 миллиона фунтов, которые были предоставлены в ссуду Компании Южных морей на один год. Некоторое время эти облигации пользовались успехом у инвесторов, но затем подписка вдруг застопорилась. После этого, опасаясь, что надвигающаяся катастрофа сметет и их, директора Банка Англии поспешили благоразумно разорвать соглашение стонущей компанией.

Все дальнейшие попытки руководителей акционерного общества спасти свое предприятие напоминали агонию гибнущего до срока сильного организма. Правление не раз созывало собрания акционеров, на которых руководители Компании рассказывали вкладчикам о достигнутых успехах и еще более грандиозных перспективах. Находящиеся в орбите влияния Компании газеты и государственные деятели не менее красноречиво занимались тем же самым. Но ценные бумаги, еще недавно стоившие целое состояние, стремительно продолжали терять в цене, «похудев» с июня по сентябрь 1720 года с 2000 фунтов до 130.

«Пузырь» рванул, как заполненный водородом шар, 24 сентября 1720 года, когда Компания объявила себя банкротом. Тысячи вкладчиков были разорены. По многочисленным свидетельствам современников, Лондон и другие крупные города Англии на долгое время будто впали в оцепенение — закрылись многие лавки, было прекращено строительство новых домов. Пострадали все круги общества — от ремесленников до влиятельных политиков и даже членов королевской семьи.

В 1721 году для расследования деятельности Компании в парламенте была образована секретная комиссия. Ей предстояло выявить многочисленные факты мошенничества среди руководителей акционерного общества, а также обнаружить, что практически все влиятельные государственные деятели и многие ответственные чиновники так или иначе причастны к грандиозному обману. Правда, несмотря на кровожадные призывы некоторых парламентариев предать казни главных организаторов аферы и их покровителей, в Тауэр был заключен только председатель правления Компании, за решетку попали также еще несколько мелких исполнителей. Главные же обвиняемые либо бежали за границу, либо были оправданы.

Глава 6
НЕПОТОПЛЯЕМАЯ «МАМА ВАЛЯ»

«Народный автомобиль» от «Властелины колес»

Во времена СССР миллионы советских граждан жили мечтой о покупке собственного «жигуленка», «Москвича» или «Запорожца». Но очередь за заветной путевкой в автомагазин могла растянуться на многие годы. Впрочем, мало было записаться на машину, на нее еще нужно было накопить, десятилетиями откладывая деньги с зарплаты. Неоднократные попытки властей наладить в стране производство доступного для широкого населения недорогого «на-родного автомобиля» каждый раз заканчивались ничем.

«Победа», ставшая первым автомобилем, который теоретически мог приобрести любой желающий гражданин, стоила 16 000 рублей. Почему теоретически? Да потому что для большинства советских людей это была совершенно фантастическая сумма и, кроме того, нельзя было просто так зайти с улицы в автомагазин и попросить продавца оформить приглянувшуюся вам машину. Легковой автомобиль практически сразу превратился в мощное средство; поощрения отличившихся передовиков производства и, как правило, распределялся по особым спискам. С «Волгами» и «Москвичами» дело обстояло не многим лучше.

Розничную цену на новый «советский Фиат» («Жигули» первой модели, выпускавшиеся массово) сразу установили непомерно высокую — в 5500 рублей, и это при средней зарплате по стране в 164,5 рубля!

Ходит легенда, что, когда в 1970 году на Политбюро обсуждалась работа крупнейшего в СССР автомобильного завода в Тольятти, с конвейера которого как раз стали сходить «Жигули»-«копейки», среди первых лиц страны разгорелись нешуточные страсти по «ценовому вопросу». Якобы все дело решил тогдашний министр обороны, который заявил, что если в стране будет слишком много личного автотранспорта, это неминуемо приведет к дефициту топлива для нужд армии и народного хозяйства в целом. Так что личный автомобиль многие десятилетия оставался символом дефицита и одновременно материального благополучия его владельца.

Такое положение вещей сохранялось и в первые перестроечные годы. Поэтому неудивительно, что быстро нашлись те, кто решил воспользоваться естественным желанием простых людей позволить себе роскошь приобрести собственное средство передвижения.

В 1993 году в подмосковном Подольске было зарегистрировано индивидуальное частное предприятие (ИЧП) «Властелина». Хозяйка предприятия Валентина Ивановна Соловьева своим нестандартным подходом к ведению бизнеса сразу сумела громко заявить о себе. Действовала она так: приходила на какое-нибудь местное предприятие и обещала его работникам автомобили за 30 или даже за 20 % от их реальной стоимости. Ошалевшие от столь заманчивого предложения подольчане охотно отдавали деньги удивительной женщине, умеющей непостижимым образом доставать новенькие авто по цене мопедов.

Можно себе представить, как непросто приходилось новоиспеченной «Властелине» в самом начале карьеры, когда ее еще не окружал почти мистический ореол человека, способного многократно преумножать порученные ему капиталы. А для того чтобы заслужить репутацию современного царя Мидаса, который, как известно из мифологии, одним своим прикосновением умел превращать обычные предметы в золотые, на первых порах «Мама Валя» I неукоснительно выполняла взятые на себя обязательства. К Имеющая за плечами всего 9 классов образования, бывшая кассирша третьеразрядной парикмахерской интуитивно дошла до понимания главного постулата успешного пост-роения бизнеса: «Средства, вложенные в рекламу, в будущем многократно окупятся».

Но так как денег, полученных от пока еще немногочисленных клиентов, на покупку необходимого количества машин не хватало, госпожа Соловьева регулярно брала банковские кредиты, которые тут же бросались в топку набирающего обороты бизнеса (по некоторым данным, общая сумма стартового кредита, взятого на раскрутку дела, равнялась 6 миллионам долларов). Зато получившие свои «Москвичи» по смешной цене первые счастливчики, уже без опасений вкладывали деньги в новые машины, а также приводили друзей и знакомых.

Взяв в компанию нескольких руководящих работников одного из крупнейших когда-то предприятий оборонного комплекса страны — Подольского электромеханического завода, — Соловьева открыла офис своей конторы в здании бывшего профкома этого предприятия.

Вскоре слава о подольском чуде распространилась далеко за пределами этого подмосковного городка. Во «Властелину» началось настоящее массовое паломничество из Москвы, других городов России и даже из ближнего зарубежья. И каждый новый клиент получал здесь обещание воплотить его заветную мечту в реальность. Правда, и сумма начального взноса быстро подросла до 50 % от стоимости товара. Да и сроки ожидания машины по мере нарастания ажиотажного спроса постоянно увеличивались: вначале это был месяц, потом три, наконец, пол года. Но все равно, где еще вам предложат, пускай и с некоторой задержкой, новенький, сверкающий свежей краской автомобиль всего за полцены?

«Обыкновенный коммунизм»

Очень быстро ИЧП «Властелина» превратилось в место, где сбываются любые желания. Хотите авто — пожалуйста! Любые марки на выбор — от «Оки» до «Мерседеса». А если еще приведете с собой двоих друзей, то и вовсе сможете уехать на новой машине, заплатив за нее чисто символическую цену.

Замучил пресловутый «квартирный вопрос»? Нет проблем: вносите треть стоимости и через несколько месяцев справляйте новоселье в собственной квартире или даже коттедже! С обстановкой для нового жилья тоже затруднений не возникнет, ведь даже ваших скромных сбережений, при грамотном их вложении, вполне хватит на хорошую бытовую технику. Необходимо только стать клиентом фирмы и немного подождать своей очереди на осчастливливание.

«Помню, что когда впервые посетил подольский офис „Властелины" и послушал красочные рассказы людей в очереди, поймал себя на мысли, что будто попал в коммунизм, — рассказывает пенсионер Евгений Васильевич Еремеев, — правда, мучили сомнения, как это возможно продавать совершенно новый автомобиль или холодильник за треть их рыночной стоимости. Но стоило мне высказать свои сомнения вслух, как очередь дружно подняла меня на смех: "Да что ты, старик, пытаешься своим скромным умишком понять Маму Валю, — с незлобивой усмешкой пристыдил меня какой-то мужичок. — Она же — Гении-и-ий! Я вон квартиру на прошлой неделе продал и пока переехал с женой и детьми в гараж, чтобы сегодня все деньги ей в рост отдать. И то ни о чем не парюсь…"".

Без всякой рекламы в средствах массовой информации, а только лишь благодаря «сарафанному радио» «Властелина» менее чем за год своей деятельности стала одним из самых известных торговых предприятий в России.

Самая богатая женщина в стране

Как же смогла простая кассирша с неполным средним образованием организовать столь масштабное предприятие, которое всего за год сделало ее миллиардершей? Да, конечно, по своему характеру деятельность «Властелины» было чистой воды аферой. Но ведь и мошенничества бывают разного масштаба. Чей-то «творческий» потолок ограничен «разводом лохов» в качестве наперсточников на привокзальной площади или «кидаловом» двух-трех клиентов в день с помощью ложных обещаний оказать им помощь в съеме квартиры или трудоустройстве. А кому-то криминальный талант позволяет годами обогащаться на доверии тысяч людей.

В уникальных организаторских и деловых качествах Валентины Соловьевой сомневаться не приходится. И это при том, повторюсь, что за ее плечами не было серьезного экономического образования, элитной школы менеджмента или многолетнего управленческого опыта.

Впрочем, став госпожой миллиардершей и войдя в таком статусе в высшее общество «звезд» эстрады и кино, влиятельных политиков, высокопоставленных чиновников, генералов спецслужб, Валентина Ивановна любила при случае рассказать окружающим ее представителям столичного бомонда о своих «университетах», среди которых чаще всего упоминались: студия при цыганском театре «Ромэн», Высшие курсы при Прокуратуре РСФСР, школа американского бизнеса. Вообще вся ее жизнь на пике успеха была одной красивой легендой.

Так Валентина Ивановна придумала себе романтичную биографию, рассказывая, что будто бы она генеральская дочь и что «настоящая мать у нее женщина цыганских кровей (отсюда театр «Ромэн»), но, так как табор не одобрил ее связи с иноплеменником, несчастная женщина была вынуждена отдать дочь на воспитание в простую русскую семью».

Впоследствии, раскручивая дело о пропавших миллиардах, следователи нанесли визит в глухую деревушку в Калужской области — к «мачехе» Соловьевой. И выяснилось, что эта пожилая женщина вовсе не приемная, а самая что ни на есть родная мать могущественной хозяйки «Властелины», которая от своих миллиардов не послала родительнице ни копейки, и та с великим трудом добывала себе средства на пропитание, торгуя укропом на районном рынке.

Выяснилось также, что отец бизнес-вумен был не генералом КГБ, тайно эмигрировавшим в Швейцарию, а рядовым солдатом срочной службы. Так что творить о себе легенды — было обычным почерком этой авантюристки.

Психиатры, проводившие по решению суда экспертизу Соловьевой на предмет ее вменяемости, пришли к заключению, что имеют дело с «психопатической личностью с завышенной самооценкой». Такие люди постоянно нуждаются в самоутверждении и признании со стороны окружающих, особенно людей успешных, блестящих. Для них совершенно типично поведение «а ля Хлестаков», лишь бы только увидеть на лицах слушателей уважение, граничащее с восхищением, и тем успокоить свое вечно алчущее, непомерное честолюбие.

Более того, без своих главных талантов — обещать и убеждать, и одновременно без умения мастерски играть роль очень влиятельной дамы с большими связями в высоких инстанциях, «Властелина» никогда бы не воплотила в жизнь свои грандиозные планы. По свидетельству многих из тех людей, которым приходилось общаться с Соловьевой, было в ее взгляде и манере говорить нечто такое, что придавало ее словам весомую значимость. И одновременно слушатель начинал верить, что «Мама Валя» не только отменный предприниматель, но и человек очень искренний и глубоко порядочный. К слову сказать, в нашей героине и в самом деле холодная расчетливость неразборчивого в средствах дельца удивительным образом уживалась с благородными душевными порывами.

С одной стороны, даже накануне обвала своей «пирамиды» «Властелина» продолжала в обмен на деньги все новых клиентов щедро раздавать ничем не обеспеченные обещания, прекрасно понимая, что большинство доверившихся ей людей в итоге останутся у разбитого корыта.

И в то же самое время на деньги фирмы реставрировалась бывшая усадьба князей Вяземских у деревни Остафьево, где гостили Пушкин, Гоголь, Карамзин. После того как щедрая меценатка поселилась неподалеку от этих мест, руководство пришедшего к началу 1990-х годов в полнейший упадок музея-усадьбы стало получать регулярные пожертвования на покупку оргтехники, служебного автомобиля, ремонт помещений, премиальные сотрудникам.

Попала в поле зрения «Властелины» и подольская школа для детей с недостатками физического и умственного развития, а также некоторые другие детские учреждения. Осенью 1994 года к Дню учителя все школы Подольска получили в подарок от самой знаменитой дамы города телевизоры, магнитофоны, радиоприемники, а педагоги — конверты с денежными премиями. На деньги Соловьевой была отремонтирована церковь Святой Троицы, а на ее звоннице появились новые колокола — дар от «Властелины». Вот уж поистине широка и загадочна человеческая душа; непостижимым образом уживаются в ней злодейство и равнодушие к чужим страданиям с милосердием и преклонением перед прекрасным!

Еще один любопытный штрих к портрету интересующей нас дамы. Несмотря на свой новый высокий социальный статус и постоянное вращение в высших сферах столичного общества, Валентина Ивановна так и не приобрела аристократических манер светской львицы. По своему менталитету она осталась женщиной из народа — простой кассиршей из небольшой парикмахерской города Ивантеевка. Пачки денег хранила в рогожных мешках, картонных коробках, пустых упаковках из-под сигарет. Будучи миллиардершей, жила в скромной «двушке». Всем новомодным прическам предпочитала шестимесячную завивку. А также чисто по-купечески обожала домашние пироги, кофты с люрексом и задушевные народные песни в исполнении своей любимицы — Надежды Бабкиной, которой Валентина Ивановна, однажды расчувствовавшись, даже подарила новенький «Мерседес-600».

«Поде чудес» для избранной публики

По мере того как расширялось ее предприятие, Соловьеву все меньше интересовали отдельные мелкие инвесторы. «Властелина» становилась одним из символов быстрого гарантированного обогащения. Теперь уже хозяйка «пирамиды» могла позволить себе выбирать только самых «вкусных» клиентов, игнорируя всякую мелюзгу с ее жалкими семейными заначками.

Вскоре главная ставка окончательно была сделана на коллективных вкладчиков и состоятельных «денежных мешков». Вначале планка минимального вклада была назначена в 50 миллионов (прежних — неденоминированных) рублей, затем проходной ценз вырос до 100 миллионов. Редко кто в одиночку мог потянуть подобную сумму. Поэтому часто люди собирали деньги вскладчину для того, чтобы добиться для себя привилегии стать клиентами Валентины Ивановны.

Отдельный от общей очереди «зеленый коридор» был создан для постоянных персонажей светской хроники. «Звездам» Соловьева предлагала очень выгодные условия для быстрого преумножения их капиталов, гораздо более привлекательные, чем те, которые им могли гарантировать отечественные банки. Для многих VI P-персон «Властелина» играла роль того самого поля чудес, на котором можно было закопать пять золотых и за ночь вырастить денежное дерево.

Особое внимание уделялось работе с «нужными людьми», в первую очередь из правоохранительных органов. Для этого в различные властные структуры от районного до федерального уровня засылались «агенты влияния» с целью агитировать облеченных властными полномочиями чиновников вступать на льготных условиях в прибыльный бизнес. Соловьева понимала, что рано или поздно у ее сомнительного с точки зрения закона предприятия неизбежно возникнут серьезные проблемы с властями и ей понадобится помощь своих людей в погонах. А чтобы эти люди были кровно заинтересованы в продолжительной и бесперебойной работе пирамиды, их необходимо было заинтересовать экономически.

Поэтому, если раньше Соловьева была рада любым вкладчикам, то теперь самыми желанными гостями для нее стали важные курьеры от высоких чинов МВД и других властно-силовых структур. К примеру, известно, что свои деньги «Маме Вале» доверили десятки сотрудников РУБОПа, а также немало офицеров из разных управлений центрального аппарата МВД РФ. Клиентами фирмы были и некоторые крупные криминальные авторитеты.

К 1994 году фирма «Властелина» вступила в пору своего наивысшего расцвета. Если составить список привилегированных вкладчиков «Властелины», то он запросто может служить и справочником «Кто есть кто в России 1990-х годов».

Сказочное богатство

Чтобы поддерживать в своих клиентах веру в собственные стратегические таланты гения бизнеса Соловьева при каждом удобном случае хвалилась, что имеет возможность продавать людям товары по льготным ценам и платить гигантские проценты по вкладам благодаря своему таланту удачно вкладывать доверенные ей финансовые средства. Но на самом деле эти рассказы были всего лишь очередной красивой легендой. В действительности никакой инвестиционно-коммерческой деятельности фирма «Властелина» никогда не осуществляла и ни в какие прибыльные производства деньги не вкладывала.

Более того, и в это не так легко поверить, зная о миллиардных оборотах предприятия, Соловьева никогда не вела серьезной бухгалтерии и совершенно пренебрегала учетом своих вкладчиков. Поэтому об истинных размерах «пирамиды» можно судить только приблизительно, опираясь на свидетельства очевидцев. А свидетельства эти таковы: каждый день возле офиса «Властелины» в Подольске собирались толпы людей, а к концу рабочего дня большую часть кабинета Соловьевой, а также примыкавшие к нему подсобные помещения и коридоры занимали коробки е наличностью. Вся эта денежная тара громоздилась в три-четыре ряда. Многие знакомые Валентины Ивановны, узнав, что ее муж занимает в фирме жены скромную должность грузчика, недоумевали: «Как можно близкого человека держать на столь несолидном месте?!» Но все дело было в том, что хозяйка «Властелины» просто не могла доверить постороннему человеку погрузку и транспортировку мешков и коробок, забитых пачками денег.

По расчетам экспертов налоговой службы, ежедневно Соловьева собирала примерно 70 миллиардов рублей. Система работала по принципу гигантского денежного пылесоса, в который в огромном количестве засасывались деньги вкладчиков. Значительная часть собранной прибыли оседала в карманах организаторов финансовой пирамиды, а остальное шло на закупку автомобилей для тех клиентов фирмы, которые вложили деньги ранее. Но при этом в случае какой-либо поломки денежный пылесос был изначально рассчитан на то, что его не будут чинить, а просто выбросят.

Крах

С точки зрения не посвященного в подоплеку происходящего человека, в конце лета 1994 года «Властелина» находилась на пике успеха и не было заметно явных признаков, предвещающих беду. Так же, как и всегда, с самого утра у офиса фирмы собиралась толпа рядовых вкладчиков. Специальные наряды милиции и сотрудники частного охранного предприятия следили за порядком в очереди и обеспечивали беспрепятственный льготный проход в кабинет к «Самой» привилегированным клиентам, чьи роскошные лимузины и служебные машины то и дело подкатывали к месту событий. Но пройдет всего несколько недель, и первые признаки надвигающейся катастрофы уже невозможно будет скрыть…

Тут надо пояснить, что механизм саморазрушения заложен в основе любой действующей финансовой пирамиды. Любой серьезный экономист легко объяснит вам, почему подобная финансовая схема не может жить долго. А вот когда именно случится неизбежная катастрофа, зависит от многих факторов, например от жадности организаторов аферы, которые постоянно изымают из денежного оборота большие суммы, тем самым приближая трагический финал. Но рано или поздно, денег новых вкладчиков неизбежно не будет хватать для оплаты старых долгов, и тогда перегретый финансовый котел взрывается, калеча тысячи человеческих судеб.

Первыми забили тревогу вкладчики, которым в июле 1994 года подошел срок получать обещанные им автомобили, квартиры, «наваренные» деньги. Но вместо обещанной расплаты сотрудники «Властелины» принялись кормить людей обещаниями, постоянно перенося сроки выполнения взятых на себя фирмой обязательств. Подчиненные Соловьевой объясняли обеспокоенным людям, что, мол, так как у фирмы возникли небольшие финансовые затруднения (которые в самое ближайшее время будут урегулированы), им предлагается перезаключить договоры, срок ожидания по которым истек, еще на пол года. Многие клиенты с тяжелой душой соглашались, так как другой возможности хотя бы вернуть вложенные деньги не было.

А затем последовали более знаковые события. В один из дней конца лета 1994 года к офису фирмы эффектно подкатили сразу несколько черных «Волг». Из машин вышли крепкие мужчины в штатском, которые представились местной охране сотрудниками Московского управления по борьбе с организованной преступностью. Вскоре выяснилось, что данную спецоперацию милиционеры затеяли для того… чтобы вернуть личные вклады. Против такого произвола «ментов» взбунтовалась многочисленная очередь рядовых вкладчиков. В толпе возле офиса «Властелины» уже несколько недель ходили тревожные слухи, будто предприятие взяли в оборот налоговики, и очень многие спешили забрать обратно свои денежки.

Вначале приехавшие силовики вступили в драку с охранниками фирмы, которые не согласились пропустить их вне очереди. Но очень скоро немногочисленных секьюрити поддержали рядовые вкладчики из очереди, и под их напором рубоповцам пришлось срочно ретироваться ни с чем. Через несколько дней после этого инцидента прокуратура Московской области даже возбудила по факту противодействия сотрудникам правоохранительных органов уголовное дело. Но затем его спустили на тормозах. Несмотря на свою тупость, чиновники все же сообразили, что если продолжать раздувать эту историю, то истинная подоплека событий может просочиться в прессу.

Впрочем, несмотря на временную победу Соловьева сделала для себя из этой истории все необходимые выводы и стала постепенно сворачивать дело. Выплаты рядовым вкладчикам были уменьшены, а затем и вовсе прекращены. Теперь в директорский кабинет охрана допускала только самых избранных клиентов своей хозяйки. Обычно это были доверенные люди высших чинов правоохранительных органов. В отличие от их суетливых подчиненных генералам отказу от «Мамы Вали» никогда не было. Соловьева очень надеялась, что в трудную минуту вельможи с большими звездами на погонах не дадут ее в обиду рядовым следователям. Эта вера в высоких покровителей еще некоторое время позволяла «Властелине» держаться на плаву и даже вести прием денег.

Дело в том, что даже в те тревожные дни оставалось немало тех, кто по-прежнему верил Соловьевой и жаждал стать ее клиентом. Из этих неисправимых оптимистов была образована особая очередь, которая двигалась куда живей, чем та, что состояла из пораженцев, стремящихся вернуть вклады. Но крах пирамиды уже был неминуем.

7 октября 1994 года прокуратура Подольска официально возбудила уголовное дело по обвинению руководства ИЧП «Властелина» в мошенничестве. Посетившие офис Соловьевой (на этот раз с официальным ордером на обыск) следователи не обнаружили в бумагах фирмы никаких данных о том, что при своей огромной задолженности перед вкладчиками она обладает хотя бы какими-то реальными источниками для ее покрытия, кроме сбора с населения новых финансовых средств.

Кстати, тогда же выяснилась пренеприятнейшая для многих вкладчиков деталь. Оказывается, практически никто из сдавших Соловьевой свои деньги людей не обратил внимание на один из пунктов стандартного договора, в котором говорилось, что «все возникающие спорные вопросы при исполнении данного договора должны решаться сторонами только путем переговоров без обращения в органы арбитража и суда». Таким образом, предусмотрительная Валентина Ивановна подстраховывала себе на будущее. Но все эти уловки ей не помогли. Большие люди в правительстве наконец сообразили, чем на самом деле является фирма «Властелина», и приняли решение закрыть очередную финансовую пирамиду.

Впоследствии Соловьева пыталась искать защиты во многих высоких кабинетах, вплоть до Белого дома. Но везде получала отказ. Прежние друзья и покровители теперь опасались афишировать свои связи с дамой, официально обвиненной в крупном мошенничестве.

Ушла «по-английски»

В отчаянии Соловьева подалась в бега. Случилось это в ночь с 19 на 20 октября 1994 года, когда подследственная вместе с мужем и детьми вдруг исчезла из своей квартиры. Это был очень странный побег. Ведь Соловьеву, как крупную должницу, помимо милиции круглосуточно «пасли» криминальные структуры. Сбежать ей явно позволили заинтересованные силы. Кто-то очень влиятельный еще надеялся получить свои деньги обратно. Об этом в своих интервью откровенно говорили многие официальные фигуранты тех событий. История семи месяцев подполья «Властелины», как и все, что ее всегда окружало, полна интригующих загадок. Да и журналисты вносили свою. немалую лепту в поддержание постоянного интереса у публики к этой персоне.

Так, в одних газетах писалось, что талантливая предпринимательница пала жертвой мафии, агенты которой якобы тайно выкрали ее из-под носа милиции, и после пыток убили вместе со всей семьей, а тела будто бы растворили в ванной с серной кислотой.

На страницах других изданий авторы, напротив, всерьез утверждали, что Соловьева жива, здорова и отлично себя чувствует, ибо она слишком много хорошего сделала для отечественных спецслужб. А за это будто бы благодарные чекисты организовали «Маме Вале» пластическую операцию в лучшей клинике Беверли-Хиллз. И теперь бывшая «Властелина» с новым лицом и под новой фамилией спокойно живет в личном особняке на теплых островах.

Можно представить, с какими чувствами тысячи обманутых клиентов Соловьевой читали эти детективные истории. Впрочем, вскоре кинутые Валентиной Ивановной люди смогли получить разъяснения от самой руководительницы «Властелины». Та обратилась к ним через прессу с открытым письмом. Вот наиболее характерные строки из него: «…причина трудностей в том, что со мной захотели расправиться некоторые высокопоставленные работники правоохранительных органов. На меня оказывают очень сильное давление с тем, чтобы помешать мне выполнить свои обязательства перед вами. С подачи следователей мне приклеили ярлык “мошенницы”, что меня глубоко оскорбляет и нарушает мои права. Но я никого никогда не обманывала и не собиралась этого делать ни за что. Если мне дадут возможность продолжить работу, я гарантирую, что рассчитаюсь с каждым из вас в течение недели во что бы то ни стало! Автомашины буду выдавать сама по одной тысяче каждый день. Все квартиры, приобретенные для вас, будут предоставлены вам в течение двух месяцев с момента возобновления работы фирмы и безо всяких доплат… Меня поддерживает только вера в Господа Бога, ваше доверие и сознание того, что я смогу рассчитаться со всеми вами, независимо от положения и ранга. Да храни вас и меня Господь Бог…».

Впрочем, несмотря на благородство намерений, продолжить свою деятельность официально или из подполья Валентине Ивановне не позволили. После того как к поискам Соловьевой подключились сотрудники ФСБ, беглую бизнес-вумен наконец взяли.

Кстати, привожу любопытный эпизод, наглядно говорящий об искренности намерений Соловьевой расплатиться с поверившими ей людьми, «во что бы то ни стало». На одном из этапов следствия она попросила изменить ей меру пресечения (то есть выпустить из-под ареста) под залог в триллион рублей!!! Заявила, что эти деньги в ее распоряжении имеются.

«Нет проблем, — ответили ей следователи, — только передайте вашим доверенным людям на свободе, у которых есть этот триллион, чтобы они перевели его на расчетный счет Ассоциации пострадавших вкладчиков “Властелины". Как только деньги будут перечислены, вы сможете уехать домой и дожидаться суда на свободе». На этом все разговоры о залоге сразу прекратились.

Куда девались деньги вкладчиков?

На момент суда за самой Соловьевой числилось весьма скромное имущество, а именно: крошечная квартирка в поселке Остафьево, принадлежащая местному совхозу, и еще две двухкомнатные квартиры, записанные на членов ее семьи. Также супруг Валентины Ивановны владел стареньким автомобилем «Москвич-2141» (на котором перевозились коробки с миллиардами рублей вкладчиков). Поначалу упоминались в милицейской описи имущества фирмы и еще 8 элитных квартир в Москве стоимостью от полумиллиона долларов. Но кому принадлежат эти многокомнатные апартаменты в самом центре столицы, для многих так и осталось загадкой. Позднее эта недвижимость была выведена из описи того, что подлежало продаже с торгов в интересах пострадавших вкладчиков.

Всего имущества фирмы «Властелина» судебными исполнителями было описано на 30 миллиардов «старых» рублей. И это при том, что Соловьева, по ее же собственным хвастливым признаниям, сумела собрать у населения четыре триллиона рублей! То есть найдено у Соловьевой в лучшем случае лишь несколько процентов от собранной ей гигантской добычи. Но даже от этих денег пострадавшие вкладчики с большими трудностями получают жалкие гроши. Так где же остальные деньги? Это, скорее всего, уже навсегда останется тайной.

Сохранилось любопытное свидетельство журналистов одной из московских газет, наблюдавших за тем, как сотрудники милиции вывозили часть найденных следователями денег из офиса фирмы «Властелина». Журналисты решили сопроводить один такой конвой, чтобы выяснить, куда свозится реквизированная наличность. Каково же было удивление газетчиков, когда на одном из перекрестков грузовик с деньгами неожиданно повернул в одну сторону, а две машины сопровождения с омоновцами, как ни в чем не бывало, — в другую…

P. S. В июне 1999 года Реутовский городской суд Московской области приговорил Валентину Ивановну Соловьеву к семи годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима с конфискацией имущества. Однако уже в октябре 2000 года бывшая «Властелина» по ходатайству профсоюза предпринимателей Московского региона была условно-досрочно освобождена с формулировкой «за хорошее поведение», и сразу же начала организовывать очередную пирамиду под вывеской компании «Интерлайн». Только на этот раз получившая хороший урок Соловьева оформляла все документы на подставных лиц. Впрочем, и эта пирамида была не последней в ослепительной карьере «Мамы Вали»…

К моменту ареста Соловьева успела собрать с населения, по разным оценкам, от 4 до 20 триллионов неденоминированных рублей, большая часть этих денег затем бесследно исчезла. Официально признаны пострадавшими от этой аферы 26 000 человек. Максимальная сумма компенсационных выплат этим людям составила одну тысячу рублей.

Глава 7
«ПАНАМА»

В конце XIX века это слово было символом грандиозного обмана и крушения надеж. Но как же так случилось, что величайший технический проект своего времени по строительству межокеанского судоходного канала стал для блестящих французских инженеров настоящим Ватерлоо, а миллионы вложенных в предприятие франков рядовых вкладчиков были бездарно зарыты в гигантский ров?

Справка: Панамский канал соединяет между собой Тихий и Атлантический океаны. Он проходит по территории государства Панама. Длина канала — 81,6 км, гарантийная глубина — 12 метров. Строительство этого судоходного пути стало одной из крупнейших и сложнейших строек в истории человечества. Трассу межокеанской водной связки образуют искусственные водохранилища, соединенные между собой каналами и искусственными руслами рек. Благодаря двухниточной системе шлюзов канал способен пропускать через себя во встречных направлениях суда разного типа (от пассажирских суперлайнеров и океанских танкеров до частных яхт).

Выгодное вложение денег

Первые проекты строительства судоходного канала на К Панамском перешейке, который бы значительно сократил путь кораблям, идущим из Атлантики в Тихий океан, относятся к XVI столетию. Но только четыре века спустя появились технические возможности реализовать сей дерзкий замысел.

В 1879 году Парижским Географическим обществом была образована «Всеобщая компания межокеанского канала». Во главе предприятия стал человек, которого еще при жизни объявили гением — прославленный строитель Суэцкого канала^[22] Фердинанд Лессепс. Мировая слава этого человека и авторитет в научном мире, казалось, гарантировали проекту удачную судьбу. Поэтому неудивительно, что акции предприятия ценою в 500 франков за штуку быстро разошлись громадным тиражом в 600 000 экземпляров. Компании даже срочно пришлось объявлять дополнительную подписку на свои ценные бумаги.

И инвесторов вполне можно было понять, ведь автором инженерного проекта и генеральным директором строительства должен был стать сам «Великий француз», как тогда многие называли Лессепса! Даже сам Жюль Верн^[23] с восхищением предрекал своему талантливому соотечественнику безоговорочный успех в реализации задуманного им грандиозного плана.

В своей торжественной речи, посвященной вступлению в должность руководителя строительства, Лессепс заверил инвесторов, что первый корабль пройдет по новому каналу через 9 лет. На самом же деле, для достижения этой цели потребуется почти вчетверо больший срок и все дивиденды от введения в строй долгожданной транспортной артерии достанутся не Франции и не тем людям, которые в 1879 году отдавали в кассы компании свои скромные сбережения. Впрочем, не будем забегать вперед.

Гений не может ошибаться

В этом были уверены многие из тех, кто покровительствовал в правительстве и парламенте Лессепсу и спешил вложить деньги вдело, обещавшее стать не менее прибыльным, чем суперуспешный Суэцкий проект.

И надо отдать должное месье директору акционерного общества: он чрезвычайно талантливо рекламировал свое предприятие. Помимо заказных статей в ведущих газетах, на которые была истрачена солидная часть бюджета будущего строительства, граф и сам энергично пиарил себя и свой новый проект. Так перед началом работ Лессепс со штабом инженеров отправился в разведывательную экспедицию в район будущего строительства. Вместе с собой он прихватил группу репортеров. Благодаря этому весь мир был в курсе всех подробностей этой поездки, а акции общества «Всеобщая компания межокеанского канала» продолжали расходиться, словно горячие пирожки.

Но еще более грамотный пиар-ход Лессепс сделал, организовав по возвращении из панамской экспедиции во Францию Международный географический конгресс по обсуждению основных вопросов строительства будущего канала.

Видимо, крупный международный форум ведущих специалистов в области геологии, гидротехники, судовождения понадобился Лессепсу, чтобы придать своему проекту официальный статус единственно возможного решения проблемы.

На конгрессе было представлено 14 проектов будущего канала. Причем несколько из них явно были созданы далекими от реальности фантазерами, предлагавшими, нам пример, перевозить корабли через Панамский перешеек по железной дороге или упрятать канал в подземный туннель. Но были и такие проекты, которые заинтересовали многих экспертов. В частности, предлагалось, учитывая сложный рельеф местности, оборудовать водную трассу системой шлюзов^[24].

Другой интересный план предложил мало кому известный инженер Адольф Годен де Лепине. Он считал, что необходимо первым делом перегородить плотинами крупные реки Рио-Гранде и Чагрес, которые своими разливами могут препятствовать строительству, и таким образом создать в центре перешейка крупное искусственное водохранилище, через которое смогут проходить большие корабли. Такое техническое решение сразу убивало двух зайцев — устраняло проблему наводнений и сразу позволяло открыть для судоходства почти половину необходимого пути.

Впрочем, исход «честного» соревнования разных проектов был предрешен еще до открытия конгресса.

Вариант Лессепса был принят большинством голосов. Хотя среди тех участников конгресса, что голосовали против проекта-фаворита, был знаменитый создатель Эйфелевой башни Александр Густав Эйфель, который был уверен, что без шлюзов в Панаме не обойтись.

Но, повторюсь, большинство участников конгресса даже не допускали мысли, что гениальный строитель Суэцкого канала может ошибаться. Только слепой верой в знания, интуицию и опыт Лессепса можно объяснить безоговорочную поддержку, какую оказали ему участники научного форума.

А между тем принятый проект был мертворожденным. Дело в том, что Лессепс задумал строить новый канал по образцу своего прежнего творения, то есть на уровне моря, без системы шлюзов. По своему опыту Лессепс знал, что это самый дешевый и быстрый способ решения проблемы.

Но Суэцкий канал на всем своем протяжении проходил по зеркально ровной поверхности африканской пустыни, тогда как Панамский перешеек имел очень сложный рельеф, состоящий из скалистых холмов, непроходимых джунглей, болот, бурных рек. В сезон дождей эти водные потоки выходили из берегов и превращались в практически непреодолимые преграды. А в отсутствии в то время по-настоящему эффективной строительной техники тысячам рабочих предстояло с помощью ручного инструмента стачивать  тысячи тонн сверхпрочной скалистой породы.

Еще большую опасность для строителей представляли тропические болезни, особенно малярия и желтая лихорадка. Но о них Лeccenc в своем докладе на конгрессе даже не упомянул. Смета строительства уже была составлена, и закладывать в нее дополнительные расходы на санитарные нужды было нецелесообразно.

Видимо, в конечном итоге сказалось то обстоятельство, что, будучи первым инженером своего времени и удачливым предпринимателем, Лессепс, как это ни парадоксальный но, не имел специального технического или экономического образования. Правда, во время суэцкой эпопеи это не помешало ему добиться впечатляющих производственных и финансовых результатов, но на этот раз вера в собственное дарование сыграла с мэтром злую шутку.

Герой Суэца

Граф Фердинанд-Мари де Лессепс родился в семье крупнoro французского дипломата. В 19 лет молодой аристократ поступает на дипломатическую службу. Несколько лет он прослужил помощником французского посланника в Португалии. Причем начальником Лессепса был его собственный дядюшка. Затем была работа вместе с отцом в Тунисе. В течение следующих пятнадцати лет карьера Лессепса развивалась только по восходящей. Из одной столицы в другую он, как правило, переезжал на повышение.

Дольше всего его служба продолжалась в Египте. Здесь молодой французский аристократ сумел наладить хорошие отношения с местной знатью. Благодаря этому в 1854 году вице-король Египта Саид-Паша предоставил Фердинанду де Лессепсу монопольную концессию на строительство Суэцкого канала. Имея хорошие связи в Париже, граф сумел заручиться поддержкой императора Наполеона Третьего. Было образовано акционерное общество Суэцкого судоходного канала.

Строительные работы начались в 1859 году. А уже через десять лет через недавнюю безводную пустыню пошли первые корабли. После этого триумфа на вопрос: «Кто такой Лессепс?» — мог, не раздумывая, ответить и американец со Среднего Запада, и прусский бюргер, и киевский гимна зист.

Лессепс стал членом нескольких научных академий. Крупнейшие университеты мира спешили даровать ем\ ученые степени. В свете граф появлялся с ленточкой орде на Почетного легиона в петлице своего фрака.

Но больше всего герой Суэца гордился финансовым успехом своего предприятия. Все расходы, связанные с грандиозным строительством канала, окупились всего чере і пять лет! Пожалуй, этот рекорд будет побит еще не скоро. Поэтому все, кто приобрел ценные бумаги созданного Лес-сепсом акционерного общества, очень быстро получили отличные дивиденды. Неудивительно, что многочисленные инвесторы ПО всему миру С нетерпением ожидали, когда удачливый француз возьмется за новый проект.

Большое шоу

1 января 1880 года на месте начала работ состоялась пышная церемония, посвященная закладке канала. Дирекция акционерного общества не поскупилась пригласить на мероприятие команду «звезд» первой величины, включая самую великую Сару Бернар^[25]. После благословения местного епископа чести нажать на кнопку электрического детонатора, чтобы взорвать несколько сотен тонн скальной породы и символически открыть строительство, была удостоена дочь Фердинанда Лессепса. Скоро снимки этого знаменательного момента с восторженными комментариями репортеров появятся на первых полосах всех газет мира.

После того как банкет, гала-концерт и вечерний фейерверк остались позади, тысячи рабочих приступили к возведению… шикарных вилл для руководителей стройки и гведущих инженеров. Кстати, эти господа получали из кассы Общества неслыханно высокие гонорары в десятки тысяч франков. С самого начала никто не собирался экономить деньги акционеров, так как все — от рядового землекопа до руководителя работ — были абсолютно уверены, что скорый успех окупит все расходы.

Впоследствии выяснится, что еще до начала земляных работ руководство «Всеобщей компании» истратило на рек-; ламу и прочие «организационные нужды» две трети стоимости будущего канала — 60 миллионов долларов! Но денег, Повторюсь, вначале никто не жалел.

Поэтому даже простые труженики лопаты и вагонетки, набранные по всей Вест-Индии^[26], на первых порах чувствовали себя счастливчиками, так как на долгое время были Обеспечены хорошо оплачиваемой работой. Кстати, любопытно, что некоторое время среди людского муравейника, копошащегося на дне огромного рва, тяжелой киркой зарабатывал себе на жизнь временно оставшийся без средств Поль Гоген^[27].

Руководителем стройки Фердинанд Лессепс назначил своего сына — Шарля — приятного во всех отношениях молодого человека, но не имеющего серьезной инженерной подготовки и опыта руководства людьми. Но разве имеет особое значение, есть ли полководческий дар у руководителя, если собранная в нужном месте многочисленная армия людей, вооруженная передовой техникой, просто обречена одержать победу в битве с природой?!

Трудности

По мере хода строительства проблемы нарастали со скоростью катящегося с горы снежного кома. Самые современные землеройные машины в условиях жаркого и влажного тропического климата быстро выходили из строя. Стены узкого и глубокого канала постоянно осыпались. Разливы коварной реки Чагрес уничтожали результаты многомесячных усилий тысяч рабочих. В конце концов пришлось потратить серьезные деньги на отвод самых опасных горных рек.

Также вскоре выяснилось, что без железной дороги, по которой можно доставлять с океанского побережья в глубь материка необходимые материалы и продовольствие, продолжать строительство просто невозможно. Единственная железнодорожная магистраль в этом районе принадлежала частной американской компании. Когда начались переговоры о ее покупке, янки немедленно в четыре раза подняли цену на свою собственность. Между тем взять необходимые для приобретения «чугунки» 25,5 миллиона долларов было неоткуда, так как в бюджете строительства такая расходная статья предусмотрена не была.

Пришлось «Всеобщей компании» выпускать дополнительный тираж 5-процентных облигаций^[28], которые, впрочем, мгновенно разошлись — пока еще ничто не могло lb поколебать веру тысяч вкладчиков в гений великого Лессепса.

Но самая серьезная угроза над строительством нависла, коша в рабочем лагере стали с пугающей регулярностью вспыхивать эпидемии малярии и желтой (болотной) лихорадки. Болезни тысячами выкашивали людей. Крепкие самоуверенные мужчины, еще недавно дравшиеся с другими безработными возле вербовочных контор компании, теперь мечтали лишь о том, как бы сбежать до окончания контракта с гибельной каторги. Мало кто, вкусив тяжелого труда под убийственным тропическим солнцем в нездоровом местном климате, готов был жертвовать здоровьем и жизнью ради двойного заработка. Поданным знаменитого «охотника за микробами» англичанина Роберта Росса^[29], за время строительства Панамского канала от различных болезней погибли более 50 тысяч человек.

Одновременно со всеми этими бедами за спиной Лессепсов и преданных им людей не прекращалось широко-масштабное разворовывание средств компании. Как позднее выяснит комиссия, духом криминальной наживы были заражены все — от мелких подрядчиков и бригадиров до ближайших заместителей Шарля Лессепса. Неудивительно, что в такой обстановке за первые пять лет строительства была выполнена только десятая часть намеченных работ. Такие более чем скромные результаты при все увеличивающихся расходах компании не могли не отразиться на ее репутации. За допущенные грубые просчеты рано или поздно приходится отвечать. Впрочем, пока это было возможно, руководство компании оттягивало неминуемую катастрофу.

* * *

«Все хорошо, прекрасная маркиза!»

Эта строка известной песенки прекрасно подходит для описания ситуации, сложившейся вокруг строительства к 1885 году Деньги у компании подходили к концу, а канат был готов только на 10 %. Чтобы собрать необходимые для продолжения работ средства, Лессепс стал проводить один за другим облигационные займы со все более высокими процентными ставками. Правда, каждый последующий транш^[30] расходился хуже предыдущего — компания начала пользоваться плохой репутацией.

Особенно интерес потенциальных инвесторов к проекту снизился после того, как Фердинанд Лессепс по настоянию своих инженеров был вынужден признать ошибочность своего первоначального плана и обратиться к Эйфелю с просьбой спроектировать для канала систему шлюзов. Стоимость работ сразу резко возросла. Спасти предприятие от краха могли только экстраординарные меры. И руководители прогорающей компании лезли из кожи вон, лишь бы заручиться поддержкой влиятельных сил.

Например, чтобы получить определенные льготы от правительства и парламента, Лессепс и его доверенные люди не скупились на взятки министрам, депутатам, редакторам влиятельных газет. Через несколько лет на следствии по делу обанкротившегося акционерного общества выяснится, что в 1885 году, стремясь пробить выгодное для себя решение парламента, учредители «Всеобщей компании» прислали чеки 104 депутатам на суммы от десяти до полумиллиона франков.

А что же рядовые вкладчики? Многие из них еще продолжали верить продавшимся «Всеобщей компании» журналистам, которые в своих статьях расписывали мнимые успехи строительства и замалчивали проблемы. За отсутствием реальных успехов и прибылей компания могла какое-то время платить дивиденды инвесторам только из средств, получаемых от выбрасывания на рынок новых порций ничем не подкрепленных облигаций и акций. То есть серьезное предприятие превратилось в финансовую пирамиду.

Пока в далекой Панаме тысячи людей продолжали вгрызаться ручным железом в скальные породы и гибнуть от малярии, в шикарных апартаментах влиятельных парижских финансистов уже давно никто не верил в успех предприятия. Кукловодов этой пьесы нисколько не беспокоило, что миллионы франков рядовых вкладчиков без всякой пользы закапываются в землю, и в недалеком будущем простые инвесторы лишатся всех своих средств, вложенных в «выгодное предприятие».

Зато на проблемах компании строили многомиллионные состояния связанные с правительственными кругами биржевые спекулянты, самым известным из которых был барон Жак де Рейнак. Небольшой группе махинаторов было чрезвычайно выгодно, чтобы обреченное на банкротство предприятие работало как можно дольше (благодаря творимой заинтересованными лицами легенде о мнимом благополучии компании), и тысячи людей продолжали бы, веря в удачливость «Героя Суэца», приобретать акции обреченного на крах предприятия.

Раскручивающийся маховик финансовой пирамиды позволял тем, кто был в курсе того, что скрыто от глаз остальной публики, делать отличные деньги. Своевременно получая из министерских кабинетов инсайдерскую информацию^[31], эти деятели могли искусно манипулировать ценами, точно зная, когда и какие активы необходимо покупать и в какой момент сбросить, чтобы получить максимальную прибыль от «неожиданного» краха крупной компании.

Банкротство

К 1888 году и дальше утаивать от широкой общественности истинное положение дел на строительстве стало невозможно. Благопристойная старушка Европа была потрясена, узнав наконец во всех подробностях, как бездарно были растранжирены «Всеобщей компанией» почти полтора миллиарда золотых франков. Настала пора подводить неутешительные итоги: за восемь лет строительства канал не был прорыт и на четверть; десятки тысяч рядовых держателей акций потеряли в гигантской афере свои деньги.

В ходе следствия выявились такие грандиозные масштабы коррупции на всех этажах чиновничьего аппарата Третьей республики^[32], что многим депутатам и правительству пришлось уйти в отставку. Во французском языке даже появилось жаргонное словечко для обозначения продажных чиновников — «чекисты» (в те времена взятки принимали не в виде наличных купюр, стыдливо упрятанных в конвертик, а банковским чеком).

В 1889 году «Всеобщая компания межокеанского канала» была объявлена банкротом. Но большинство высокопоставленных участников аферы благополучно избежали уголовного наказания. Реальные тюремные сроки получили Фердинанд Лессепс с сыном Шарлем, а также инженер Эйфель, обвиненный в неправильном расходовании средств вкладчиков.

Правда, сидеть на нарах инженерам, которые на самом деле являлись лишь марионетками в руках финансовых кукловодов, не пришлось — через некоторое время они были амнистированы. Лессепс-старший от тяжелых переживаний вскоре заболел тяжелым душевным недугом и через несколько лет, в 1894 году, тихо скончался в своем поместье. На долгое время его имя стало ассоциироваться не с Суэцким инженерным шедевром, а с Панамской аферой. Здоровье Шарля Лессепса тоже было подорвано панамским климатом, а деловая репутация погублена грандиозным скандалом. На десятилетия слово «Панама» стало синонимом такого понятия, как «финансовая афера».

P. S. В 1903 году Соединенные Штаты выкупили у французов права на недостроенный канал. Через год американцы со свойственным им размахом взялись задело, которое многие эксперты уже считали безнадежным. Первым делом стараниями полковника медицинской службы армии США Уолтера Рида была побеждена самая страшная напасть здешних мест — желтая лихорадка. Как раз в 1905 году ученые сделали важное открытие, выяснив, что причиной страшного заболевания являются вовсе не миазмы, поднимающиеся из окрестных болот, как считалось ранее, а самки москитов, которые являются разносчиками возбудителей «желтой смерти».

Как только истинный враг был обнаружен, 4000 военных медиков из особый команды Рида объявили ему тотальную войну. Для осушения болот в защитной зоне вблизи канала в короткий срок были вырыты дренажные траншеи общей протяженностью 2700 километров. А для предотвращения размножения комаров поверхность всех расположенных вблизи стройки прудов и луж заливалась керосином. В течение года ежемесячно на борьбу с лихорадкой тратилось почти 200 000 литров керосина, 300 тонн серы, 1200 специальных сосудов для выкуривания москитов. На одни только противомоскитные сетки для палаток и домов персонала строительства было израсходовано 100 000 американских долларов. В свое время руководство «Всеобщей компании» вдвое большую сумму потратило на банкет в честь начала работ.

Но на этот раз деньги налогоплательщиков расходовались под жестким контролем правительства США, Конгресса и лично президента Теодора Рузвельта. Работы велись практически круглые сутки. По свидетельствам очевидцев, день и ночь специальные машины-землесосы откачивали из огромного рва разрыхленную землю и породу, поднимаемую на воздух взрывами динамита.

15 августа 1914 года по каналу из Атлантического океана в Тихий прошел первый океанский пароход «Кристобаль». Последующие 80 лет США полностью контролировали стратегически важный транспортный объект — Панамский канал.

Глава 8
«ПРОЩАЙ, ЛЕНЯ ГОЛУБКОВ!»

Одним из самых ярких символов широкомасштабного обмана российского населения в начале 1990-х годов является печально знаменитое Акционерное общество «МММ». По размаху своей деятельности детище Сергея Мавроди заслужило право считаться крупнейшей финансовой пирамидой в истории России.

Как все начиналось

Впервые коммерческая организация, в названии которой фигурировали «три веселые буквы „М“» (с них начинались фамилии основателей семейного бизнеса — братьев Мавроди и некой госпожи Муравьевой) появилась в столице в 1988 году. До поры новый кооператив успешно торговал компьютерами и оргтехникой. В горбачевской России это был чрезвычайно ходовой товар, и предприятие процветало. Но что такое даже очень хороший «навар» от продажи оргтехники, если новые времена позволяли грести деньги лопатами! И братья свой шанс не упустили. С началом ваучерной приватизации торговый кооператив прирос чековым инвестиционным фондом «МММ-инвест». В феврале 1993 года он активно обменивал собственные акции на приватизационные чеки населения. Именно на этой стадии пробы пера Сергей Мавроди в полной мере «обкатал» технологии агрессивной рекламы. А в середине 1993 года начало действовать знаменитое АО «МММ». Щедрые вложения в рекламную раскрутку предприятия и действительно фантастические дивиденды, которые выплачивались первым владельцам акций, сделали свое дело — в кассы «МММ» выстроились огромные очереди людей, жаждущих спасти свои кровные деньги от прожорливой инфляции.

Сегодня гарантированные вкладчикам «МММ» 1000 и более процентов годовых кажутся очевидным обманом, купиться на который могли разве что только очень наивные люди. Однако в условиях гиперинфляции начала 1990-х годов рубли обесценивались столь стремительно, что многие люди, если даже и не слишком верили в посулы «великого математика и экономиста Мавроди», просто не видели другого способа уберечь свои сбережения. И действительно, первые вкладчики «МММ» оказались в большом выигрыше. Например, летом 1993 года одна акция стоила 1000 рублей, а спустя год ее можно было продать за 100 000 рублей!

Сергей Мавроди умел подогреть интерес потенциальных клиентов. Так, он не раз заявлял в своих интервью, что высокая доходность его акций обеспечивается вложениями в секретные предприятия оборонки и в золото- и алмазодобычу. Но после краха «МММ» выяснилось, что предприятие представляло собой классическую систему финансовой пирамиды, в которой доходы держателей акций обеспечиваются еще большими взносами новых покупателей «билетов». Что же касается действительных инвестиций, то часть средств постоянно тратилась на грандиозную рекламу (достаточно вспомнить, как москвичи несколько дней подряд бесплатно пользовались городской подземкой за счет компании). Естественно, братья Мавроди думали и о собственном будущем (ведь рано или поздно пирамида должна была лопнуть), переводя крупные суммы в валюте на счета западных банков и вкладывая их в зарубежную недвижимость.

Новые времена — новые лица на банкнотах

Пирамида росла столь стремительными темпами, что за нею не поспевали печатные станки, снабжавшие кассы «МММ» новыми акциями. Поэтому их заменили билетами с изображением отца-основателя компании. С правовой точки зрения эти красивые фантики ценными бумагами не являлись, так как руководство «МММ» не обременяло себя необходимыми процедурами учета своих акционеров и не вело никакой работы с инвесторами, как это принято в нормальных акционерных обществах. Впрочем, пока билеты «МММ» росли в цене, они пользовались у населения гораздо большим почтением, чем непрерывно худеющий рубль. Многие фирмы хранили свободные средства в этих «фантиках» и даже расплачивались «мавродиками» с собственными сотрудниками.

Вкладчики

Сегодня очень популярно мнение, что, мол, участники финансовых пирамид сами поплатились за свою наивность и глупость. Но подобное злорадство совершенно не учитывает обстановку того времени. Посудите сами. Выплата пенсий и зарплат регулярно задерживается на большинстве предприятий, сбережения бывших советских граждан превратились в жалкие гроши, доверие к национальной валюте и власти подорвано. И на фоне всего этого хаоса и неразберихи есть компания, которая не перестает во весь голос заявлять, что она знает и, главное, уже сегодня может помочь конкретно вам выгодно заработать. Для этого вас приглашают прийти на один из пунктов продажи акций, которые, между прочим, работают четко и без заминок. Каждые вторник и четверг котировки акций повышаются — и это тоже факт. И кто будет в таких условиях долго размышлять о морально-экономической подоплеке столь выгодного предложения и о надежности акций, тем более, если сосед по лестничной площадке (гаражу, садовому участку) уже несколько раз «отбил» свои вложенные денежки и теперь ходи довольный и глядит свысока.

Поданным социологов, в 1993 году основным мотивом вкладчиков было уберечь свои сбережения от инфляции или накопить необходимую сумму на крупную покупку.

На первых порах в очередях к кассам «МММ» преобладали малообеспеченные и неработающие граждане, в основном домохозяйки и пенсионеры. Новая система не только давала людям шанс выбраться из нищеты, но и развращала многих кажущейся легкостью обогащения. Вот характерное для того периода высказывание 50-летней женщины; «Умные люди теперь на работу не ходят. Зачем? Если месячную зарплату можно за неделю получить на операциях с акциями?». Вскоре такие «халявные» настроения захватили многих. Появилась категория постоянных игроков, которые ходили к пунктам продажи акций, как на работу. Кормильцы семей крутили в «мавродиках» семейные бюджеты; одинокие матери выкраивали часть зарплаты, чтобы вложить ее в «выгодное дело»; предприниматели спешили «сконвертировать» в билеты «МММ» полученную прибыль, чтобы приумножить ее и вновь пустить вдело. Некоторые в азарте золотой лихорадки закладывали собственное имущество, а деньги несли на Варшавское шоссе, 26 (по этому адресу располагались офис и кассы Акционерного общества «МММ») в надежде уже через полгодика сказочно разбогатеть. «Я лично знал мужика, — говорит один из очевидцев событий, — который ради этой резаной бумаги с портретами Мавроди продал трехкомнатную квартиру в подмосковной Ивантеевке, а сам с семьей жил в гараже, выставив свою старую “копейку” на улицу. А у него, между прочим, было двое детей и больная свекровь на шее».

А вот типичное высказывание человека, подсевшего на игру с постоянно растущими акциями, как на наркотическую иглу: «В молодости я два курса проучился на экономическом факультете и конечно, в глубине души, отдавал себе отчет в том, что ни одна ценная бумага не может расти бесконечно, и все закончиться жуткой катастрофой наподобие той, что когда-то загнала в великую депрессию Соединенные Штаты Америки. Но одновременно было очень сильное желание успеть ухватить от этой уникальной ситуации все возможное, ведь другого такого шанса в моей жизни могло и не представиться. Я до самого конца верил в свою интуицию, тонкое чутье игрока. Впрочем, не брезговал астрологическими прогнозами и советами знакомой гадалки. Несколько раз у меня были ситуации, когда я получал очень хорошую прибыль и мог завязать, оставшись в большом выигрыше. Но в том-то и дело, что, даже выиграв чемодан денег, несколько часов наслаждаешься видом этих пачек банкнот, а потом снова тащишь их к Мавроди, по дороге повторяя клятвы себе и Господу Богу, что если и на этот раз пронесет, то теперь уже все — завяжу навсегда!».

К лету 1994 года у пунктов АО «МММ» стало заметно больше спекулянтов и перекупщиков, которые держали акции до следующей котировки, затем спускали их, получая свой навар. Так поступали, например, многие директора и главные бухгалтеры государственных предприятий, которые прокручивали зарплаты своих сотрудников и клали разницу в карман. Этим дельцам мешали мелкие вкладчики, создававшие бесконечные очереди. Выходом из затруднительного положения могла стать покупка мест в первых рядах, которые стали не менее ценным товаром, чем сами билеты «МММ». В результате постепенно установился мафиозный контроль над очередью, благодаря чему цена места возле заветного окошка в начале июня 1994 года составляла 50—100 тысяч рублей. Группы крепких молодых ребят контролировали очередь, решали вопросы с охранниками и милицией, пропуская вперед своих клиентов. Некоторые простые игроки, будучи не в состоянии отстаивать бесконечные очереди, стали покупать акции на черном рынке. Многие бывшие вкладчики сами превращались в спекулянтов. Некоторые из них умудрялись покупать и продавать билеты по нескольку раз в день.

Портрет любителя бабочек

Сергей Мавроди родился 11 августа 1955 года в Москве. Уже в школе он проявлял уникальные способности в математике и физике, даже вел уроки во время болезни учителей. Многие знавшие его тогда люди прочили вундеркинду славное научное будущее. Но Сережу гораздо больше, чем академическая наука, привлекала жизнь преуспевающего дельца. Поэтому после окончания института молодой человек сумел обзавестись нужными связями в подпольном мире столичных барыг и подрабатывал к своей скромной зарплате младшего научного сотрудника фарцовкой, то есть спекуляцией. В связи с этим занятием он имел проблемы с правоохранительными органами. В какой-то момент предприимчивого бизнесмена даже уволили из родного НИИ, и несколько лет Сергей, дабы не загреметь за тунеядство в колонию, официально числился жэковским дворником. Но полностью избежать проблем с милицией Мавроди не удалось. В 1980-е годы он привлекался к суду за изготовление и спекуляцию аудио- и видеозаписями. Но вот настали новые времена, и бывшие подпольные коммерсанты почувствовали, что наконец наступило их время. В 1988 году Сергей Мавроди на паях с братом основал знаменитый кооператив «МММ», разросшийся в скором будущем до знаменитой финансовой пирамиды в современной России с оборотом в миллиарды рублей. Сергей Мавроди знаменит не только своим авантюрным талантом широкомасштабно мыслящего дельца — он хозяин одной из луч-х в мире коллекций бабочек.

Куда смотрела власть?!

Государство очень долго активно не вмешивалось в дельность строителей пирамиды. Все ограничивалось тем,» иногда какой-нибудь чиновник Минфина в интервью предупреждал граждан, чтобы они не слишком увлекались, как в будущем возможны неприятные события. Но это были скорее дружеские советы теоретизирующих зануд, чем серьезные призывы к соотечественникам одуматься и рисковать семейными деньгами.

Дело в том, что в период гиперинфляции Мавроди фактически извлекал из оборота десятки триллионов «лишних» наличных рублей, таким образом «охлаждая» перегруженную «наличкой» экономику страны. Впоследствии значительная часть средств вкладчиков была просто конфискована со счетов АО «МММ» государством посредством таможенных и налоговых органов. Так что экономически власть не слишком пострадала от «пирамидщиков». Что же касается отдельных чиновников, то им тоже было очень выгодно существование в стране подобных «черных дыр» для денежной массы. Через подобную альтернативную финансовую систему было очень удобно отмывать деньги, полученные незаконным путем. Любой чиновник, живущий не по зарплате, мог легко отбиться от любых обвинений в коррумпированности, заявив, что свой 600-й «Мерседес» и трехэтажный особняк он заработал удачными вложениями в финансовую пирамиду. Поданным МВД, в акциях «МММ» даже хранились, обрастая процентами, воровские «общаки». Так что до поры детище Мавроди устраивало очень многих.

««МММ» — нет проблем!»

Автором знаменитых рекламных роликов с Леней Голубковым и прочими знаменитыми персонажами МММ-вской рекламы был режиссер Бахыт Килибаев. Этому талантливому мастеру удалось добиться того, что многие люди идентифицировали себя с героями, которые на телеэкране жили теми же проблемами, что и большинство населения. Тот же Голубков — серенький мужичок, какой-нибудь пьющий слесарь или грузчик из соседнего продмага. Вроде примитивный тип, но одновременно по-народному хитер и даже мудр. Вспомните, как решает он дилемму «быть или не быть», когда благодаря «МММ» у него образуется незапланированная денежная заначка: «Не пропью, а куплю жене сапоги!». Когда Голубков стал процветать на своем умении жить, многим людям тоже захотелось, вместо того, чтобы вкалывать с утра до вечера за жалкую зарплату, иметь сразу все, и желательно на халяву. Вполне понятное человеческое желание, тем более, что в русском народном фольклоре всегда были популярны герои типа вечно валяющегося на печи Иванушки-дурачка, который тем не менее и пол царства сумел получить и на дочке царя жениться. Главный секрет хорошей рекламы: добиться того, чтобы миллионы потенциальных клиентов сопереживали главным героям, и «родителям» Лени Голубкова это удалось.

Еще одним примером удачного решения этой задачи может служить другой образ, который олицетворяет российских женщин среднего возраста. Вспомните: «Обманут, — думала Марина Сергеевна, но все же решила рискнуть и приобрела акции «МММ». — Надо же, не обманули — вложила десять тысяч рублей, а через неделю получила пятнадцать!» Вообще, в галерее героев рекламы «МММ» каждый персонаж — находка и удача. Те же старики-пенсионеры Николай Фомич и Елизавета Андреевна, которые на протяжении многих месяцев десятки раз в день на всех центральных телеканалах писали письмо детям в провинцию: «Как только у вас в Барнауле появятся акции АО “МММ” — сразу же покупайте». Легко можно себе представить, сколько миллионов стариков, их детей и внуков по всей стране они вдохновили своим примером на покупку «мавродиков».

Актер Владимир Пермяков, который сыграл роль Лени Голубкова, позднее уверял журналистов, что не знал, что «МММ» являлась аферой. Впрочем, можно ли всерьез обвинять профессионала за хорошо выполненную работу, тем более что никаких особых дивидендов от владельцев пирамиды артисты не получали, работая за оговоренный в их контрактах гонорар. Кроме того, лица рекламной кампании «МММ» сами пострадали от своей славы. После грязнувшего грандиозного скандала о них предпочти забыть.

Например, бывшая звезда первой величины Пермяков некоторое время был вынужден подрабатывать в ресторанах качестве участника шоу двойников вместе с копиями Гитлера, Ленина и Брежнева.

Крах пирамиды

Первый тревожный звонок для вкладчиков прозвучал в апреле 1994 года, когда Центробанк РФ объявил об отзыве лицензии у «МММ-банка». Затем о своих претензиях «МММ» заявила налоговая служба. Впрочем, руководству Акционерного общества еще некоторое время удавалось сдерживать панику среди своих клиентов успокоительными заверениями, что, мол, у них все под контролем и что такими информационными выпадами отдельные чиновники пытаются вставлять успешной компании палки в колеса. Многие держатели билетов «МММ» верили в такие объяснения и продолжали обычную игру на котировках.

Паника стала неуправляемой в начале лета 1994 года, когда в толпе у касс стали упорно циркулировать слухи один тревожнее другого. Так, например, знающие люди говорили, что президент лично своим указом закрыл «МММ» и что по ночам из офиса компании тайно выезжают грузовики с деньгами. Правда, одновременно с этим говорили и прямо противоположные вещи: будто бы в пути к офису уже находятся четырнадцать «КамАЗов» с наличными деньгами, которых руководству «МММ» хватит, чтобы сполна расплатиться со всеми вкладчиками.

Все эти толки лишь раскачивали ситуацию, приближая неминуемый крах пирамиды. До 27 июля выплаты с перебоями, но продолжались. Однако, для того чтобы получить деньги, людям приходилось сутками и даже неделями жить в очередях. У здания компании на Варшавском шоссе регулярно собирались многотысячные толпы. Некоторые, особо отчаявшиеся вернуть свои деньги, граждане вступали в стычки с милицией и охраной касс, пытались перекрыть шоссе и находящуюся поблизости железную дорогу И вот 27 июля вышел приказ руководства компании о снижении котировок акций в 125 раз. А вскоре все пункты продажи акций были закрыты. Скандал был такой силы, что для обсуждения ситуации вокруг АО «МММ» было специально созвано совещание правительства. 29 июля Сергей Мавроди выступил с заявлением: «Продолжать дальнейшую скупку акций бессмысленно, так как это приведет к разорению МММ». Таким образом миллионы несчастных «голубковых» вмиг лишились своих денег.

* * *

Согласно экспертным данным, в 1993–1995 годах от продажи населению собственных акций, сертификатов и билетов Акционерное общество «МММ» выручило сумму порядка 50 триллионов «старых» рублей, или около 15 миллиардов долларов. Официально потерпевшими по делу о мошенничестве признаны более 40 000 человек, однако, по приблизительным оценкам экспертов, число обманутых вкладчиков АО «МММ» составляет около 20 миллионов россиян, то есть почти пятая часть наших сограждан.

Надежда умирает последней

Еще очень долго после обвала рынка акций «МММ» потерявшие все вкладчики продолжали толпиться у офисного здания компании. Люди не теряли надежду получить обратно свои деньги.

Основную их часть составляли пенсионеры, инвалиды, малоимущие граждане. Образовывались разные очереди из льготников (главным образом пенсионеров) и «чрезвычайщиков», то есть тех, кто на акциях «МММ» потерял жилье. Эти очереди конкурировали друг с другом; иногда дело даже доходило до стычек.

Очень быстро из рядов различных групп очередников выдвинулись свои активисты. Эти горластые «живчики» сформировали несколько союзов акционеров «МММ» и даже впоследствии провели серию митингов у Белого дома, грозя правительству большими неприятностями. В действиях многих вожаков движения явно просматривался шкурный интерес — благодаря собственной активности добиться от руководства «МММ» первоочередной выплаты собственных денег. Вот как один такой защитник народа в минуты откровения объяснял причины своей бурной активности журналисту: «Мне бы только бабки вытащить, а потом это “МММ” можно будет и взорвать!» Эта надежда заставляла вождей движения соревноваться в сборе подписей и агитировать за Мавроди.

Именно благодаря народной активности арестованного Сергея Мавроди выпустили из следственного изолятора под подписку о невыезде. А вскоре после этого он был избран депутатом Государственной Думы от Мытищинского территориального округа номер 109. И это при том, что никакой вразумительной политической программы у Сергея Мавроди не было, а все предвыборные обещания сводились к одному: изберете депутатом — верну деньги. Но, став депутатом и обретя иммунитет от уголовного преследования, Мавроди обманул чаяния своих рядовых сторонников, которые сутками стояли за него в агитационных пикетах, участвовали в десятках митингах и акциях протеста. Люди чувствовали, что ими в очередной раз подло воспользовались. Вот как описывает свое состояние одна из энергичных защитниц основателя и бессменного руководителя АО «МММ»: «Несколько месяцев мы за Мавроди глотку драли, голодные стояли и буквально на своих плечах внесли его в Думу, а он нас опять кинул».

Тем нескольким тысячам вкладчиков «МММ», которым в суде удалось доказать свое право на компенсацию, пришлось довольствоваться крохами от многомиллиардной империи Мавроди, а именно: средствами от продажи дома в Тверской области, типографии в Москве, нескольких служебных автомобилей руководства компании. Главные же активы компании надежно упрятаны в сейфах западных банков и вложены в лучшую зарубежную недвижимость, естественно, оформленную на подставных владельцев.

В 1995 году депутаты Госдумы лишили Сергея Мавроди его депутатского мандата формально за систематические прогулы заседаний. Однако задержать по горячим следам лишенного депутатского иммунитета основателя самой скандальной в России финансовой пирамиды не удалось. Мавроди исчез. Потом его имя несколько раз всплывало в мировых СМИ в связи со скандалами, связанными с деятельностью новых пирамид. Так, известно, что одну из своих афер Сергей Мавроди довольно удачно провернул в Интернете.

И вот ЗI января 2003 года случилось то, во что мало кто верил: самый известный российский аферист был задержан правоохранительными органами на съемной квартире в центре Москвы, где он постоянным затворником проживал по чужому паспорту. К тому времени его младший брат, Вячеслав Мавроди, уже отбывал в самарской колонии срок за организованную им собственную пирамиду. Таким об-разом, оба брата Мавроди не избежали тюремной камеры и судебного преследования.

P. S. Очень хочется верить в то, что все организаторы финансовых «лохотронов» — пирамид обречены повторить жизненный путь одного из изобретателей данного вида мошенничества итальянца Чарлза Понзи, который недолго наслаждался преступными миллионами, и раз взобравшись на вершину придуманной им пирамиды, уже никогда больше не мог повторить свой успех и умер всеми забытый, If удостоившись похорон по низшему классу в безымянной могиле.

Глава 9
«СХЕМА ПОНЗИ»

Если в России понятие «финансовая пирамида» в первую очередь ассоциируется с личностью легендарного основа-теля АО «МММ» Сергеем Мавроди, то в США самым известным комбинатором такого рода был Чарлз (Карло) Понзи. Его знаменитая афера с почтовыми купонами считается классикой жанра. Во всех современных учебниках экономики непременно упоминается история ловкого итальянского эмигранта, сумевшего всего за год превратиться из нищего неудачника в мультимиллионера и претендента на пост мэра Бостона.

Для американцев имя этого человека давно стало нарицательным и символизирует, с одной стороны, тип предпринимателя, практикующего сомнительные методы ведения бизнеса, а с другой — слепую веру вкладчиков, одержимых жаждой быстрого обогащения. Хотя никто из исследователей феномена Понзи не ставит под сомнение тот факт, что им была придумана почти гениальная схема относительно легального изъятия денежных средств у населения. Правда, работала эта система в основном в интересах только своего создателя. Впрочем, обо всем по порядку…

Бостонская золотая лихорадка

Все началось 26 декабря 1919 года, когда в газете «Бостон Пост» появилось скромное рекламное объявление следующего содержания: «Компания „Сохранение и безопасность бизнеса“, осуществляющая операции с почтовыми купонами, приглашает внешних инвесторов. Ваш доход составит 50 % от вложенной суммы уже через 45 дней».

Несмотря на то, что объявление было набрано самым дешевым шрифтом и затеряно на последней газетной странице, именно оно, а не главные статьи номера, стало причиной того, что тираж вечернего выпуска был распродан меньше чем за два часа. Читатели торопливо пролистывали страницы с «самыми вкусными» статьями номера, посвященными очередной гангстерской разборке и модным танцевальным чарльстон-марафонам, чтобы своими глазами убедиться, что соседи или коллеги по конторе не разыгрывали их, когда рассказывали о фантастически заманчивом предложении некоего Понзи.

Это было время, когда экономика Соединенных Штатов, поднявшаяся на военных заказах для стран Антанты^[33], переживала бурный рост. Самые широкие слои населения входили во вкус прибыльных операций с ценными бумагами (впереди был биржевой крах 1929 года и «Великая депрессия»). Поэтому обстановка максимально благоприятствовала приходу доброго волшебника, который выкинет на рынок акции с фантастической ликвидностью^[34].

Впрочем, было бы неверным утверждать, что клиентами Понзи сплошь были люди легковерные, поддающиеся чужому влиянию, или, проще говоря, «лохи». Доверие инвесторов вызывало то обстоятельство, что компания, разместившая в прессе объявление о привлечении финансовых средств населения, была официально зарегистрирована в городской Коммерческой Палате и, следовательно, осуществляла свою деятельность с разрешения властей.

Ну и главное, надо понять психологию обычного человека той поры, чей интеллект не был отягощен экономическим образованием, а восприятие мира во многом сформировано кинопродукцией голливудской «Фабрики звезд». «Если экранным героям Рудольфо Валентино и Чарли Чаплина удается мгновенно сказочно разбогатеть по воле счастливого случая, то почему точно такое же доброе чудо не может однажды произойти со мной?» — вероятно, примерно так размышляли многие из тех, кто зимним вечером 1919 года держали в руках свежий номер «Бостон Пост».

Пройдет совсем немного времени, и половину страны охватит «золотая лихорадка». В одной очереди к кассам компании Понзи будут стоять малограмотные эмигранты, заводские рабочие, а также университетские профессора и солидные предприниматели. Поистине фантастический процент по вкладам, обещанный доселе неизвестной фирмой, завораживал и манил всех! Ведь акции ни одной другой американской компании даже близко не могли приблизиться к такой сумасшедшей доходности.

Тюремные университеты

Карло Понзи родился на севере Италии, в области Эмилия-Романья. Этот благодатный край, прежде всего, знаменит своими игристыми винами Ламбруско, а также молодыми авантюристами, в чьих жилах течет не менее кипучая кровь искателей приключений и быстрого успеха.

В 16 лет наш герой покинул сонный провинциальный городишко, в котором вырос, и отправился в столицу — завоевывать мир. Но очень быстро выяснилось, что для того, чтобы по-настоящему прославиться и разбогатеть, необходимо пересечь океан. Поэтому через два года римской жизни, в 1903 году, скопив немного денег, Понзи приобрел самый дешевый билет третьего класса на пароход «Ванкувер» до Бостона.

В стране больших возможностей Понзи высадился, имея, по его собственному признанию, всего два доллара в кармане и твердое намерение сделать все, чтобы презрительно поглядывающие на него чиновники миграционной службы, потом рассказывали всем своим знакомым, что именно они когда-то встречали его на американской земле. «Уже тогда я абсолютно точно знал, что скоро заработаю миллионы», — позднее рассказывал итальянец одному журналисту.

Но путь к славе и успеху оказался долог и очень тернист. За первые 16 лет американской жизни Карло исколесил в поисках хоть какой-нибудь работы чуть ли не все атлантическое побережье США. Для таких, как он, нищих эмигрантов даже должность мойщика посуды или портового Грузчика была подарком судьбы. Будущий мультимиллионер побывал в роли официанта, продавца газет, живого рекламного щита, сельскохозяйственного рабочего, прислуги в элитном теннисном клубе. Работа по двенадцать часов в сутки страшно выматывала, и к тому же платили за нее сущие гроши.

Впрочем, сам Понзи впоследствии рассказывал, что Никогда не чувствовал себя неудачником, так как активно готовился к наступлению своего звездного часа, чтобы встретить его во всеоружии. Он очень быстро научился Сносно говорить и писать по-английски; экономил буквально на всем, чтобы прилично одеваться и вообще старался выглядеть как преуспевающий выходец из среднего класса.

Благодаря хорошему знанию английского языка одно время молодой человек неплохо подрабатывал, помогая своим многочисленным землякам составлять различные официальные прошения в государственные инстанции и отправлять денежные переводы на родину Но все равно этих денег едва хватало на самую скромную жизнь, да и настоящей перспективы для себя амбициозный итальянец пока не видел.

Не найдя приличной работы в Штатах, наш герой временно перебрался в соседнюю Канаду. Чтобы его имя приобрело более благозвучное для англоязычных работодателей звучание, отныне Карл стал именоваться Чарлзом. В Канаде он сумел каким-то образом найти место клерка в небольшом монреальском банке. Это была неслыханная удача для эмигранта, не имеющего университетского диплома. Возможно, со временем сообразительный и энергичный итальянец сумел бы сделать неплохую карьеру банковского служащего, но ведь Понзи мечтал не о среднем достатке и надежном служебном положении, а о настоящей финансовой свободе, которая приходит только вместе с миллионами!

Поэтому следующая значимая веха в судьбе нашего героя выглядит закономерным результатом его маниакального стремления любой ценой достигнуть намеченных целей. До сих пор точно неизвестно, какова была роль Понзи в крахе канадского банка, в котором он работал. Но то что наш герой как минимум пытался нагреть руки на проблемах своего работодателя, это не вызывает никаких сомнений. Вскоре после банкротства родного банка Понзи оказался под судом по обвинению в подлоге финансовых документов. Его приговорили к трем годам тюрьмы, из которых он отсидел только половину срока, и вышел досрочно за примерное поведение.

Вообще всем, кто когда-либо общался с Понзи, он казался тихим милым человеком. «Я ни разу не слышал, чтобы этот парень на кого-нибудь выругался, — позднее рассказывал газетчикам один из знакомых Понзи, „тянувший“ одновременно с ним срок в канадской тюрьме. — Он умел ладить со всеми: и с заключенными, и с администрацией. Поэтому никто не удивился, что этого умника очень быстро выпустили на свободу…».

Летом 1910 года Чарлз вернулся из так неласково принявшей его Канады в Соединенные Штаты и осел в солнечной Флориде. Не желая возвращаться к грязной и мало оплачиваемой работе ресторанного мойщика посуды или сельского батрака, Понзи энергично стал искать более чистую и прибыльную должность.

В отличие от другого известного авантюриста Остапа Бендера, Понзи действительно умел неплохо рисовать. Этот талант помог ему получить работу художника-оформителя рекламных плакатов. Видимо, нашему герою удалось скрыть от нанимателя свою судимость, иначе вряд ли человек с таким клеймом на биографии смог бы получить приличную работу. Тогда еще не существовали электронные базы данных, по которым руководители предприятий могли бы «пробить» историю претендента на вакантную позицию, так что канадские приключения Понзи не помешали ему наладить свою жизнь.

Однако склонность к криминальным затеям в который раз заставила благополучного обывателя свернуть со спокойного пути. Бросив бесперспективную работу художника, Понзи вновь вернулся в Канаду, где у него имелись налаженные связи в определенных кругах. А вскоре его арестовали при попытке тайно перевести через американскую границу большую группу нелегальных эмигрантов-соотечественников. Во время следствия выяснилось, что это был далеко не первый рейд уже имевшего проблемы с законом итальянца. Поэтому на сей раз Понзи пришлось от звонка до звонка отсидеть в тюрьме весь назначенный ему судом двухгодичный срок. После такой серии неудач у многих бы опустились руки, но только не у нашего героя. Очень скоро судьба, наконец, пошлет ему счастливый шанс, которым он сумеет воспользоваться.

«Удвойте свои капиталы за 90 дней!»

Именно под таким девизом компания «Сохранение и безопасность бизнеса» принимала деньги у тысяч клиентов, обещая им ровно через обещанный срок вернуть по долговой расписке вложенную сумму со стопроцентной прибылью. Хотя по условиям соглашения инвесторы могли забрать свои вложения и через 45 дней, «наварив» 50 %, но на деле лишь единицы спешили поскорей выдернуть свои кровные доллары из рискованной игры. Большинство же клиентов компании стремились получить максимальную прибыль, играя на невиданном доселе аттракционе быстрого обогащения. Доходность предприятия можно было сравнить разве что с нахождением золотоносной жилы.

Пока маститые эксперты на страницах солидных деловых изданий осторожно пытались проанализировать, каким образом непонятно откуда взявшейся фирме удается платить своим инвесторам такие фантастически высокие проценты, желтая пресса раздувала миф о финансовом чудотворце. Вот что писала одна нью-йоркская газета зимой 1919 года: «… да этот Понзи просто кудесник! Отдайте ему свои деньги, и он обогатит вас за 45 дней! Гений, делающий миллионы на торговле почтовыми купонами, готов поделиться своими прибылями со всеми желающими…».

По мере того как сотни вкладчиков исправно получали в кассах компании свои проценты, атлантическое побережье США, а затем и всю страну, охватывала золотая лихорадка, в эпицентре которой находился скромный эмигрант с двумя судимостями.

Впрочем, широкую публику не интересовало уголовное прошлое героя, равно, как и то, каким образом устроена придуманная им схема. Поэтому, когда в своих интервью итальянец ссылался на право не разглашать коммерческую тайну своего бизнеса, большая часть клиентов компании была целиком на его стороне. «Я готов даже принять на веру, что мистер Понзи, подобно древним алхимикам, нашел свой секрет философского камня, позволяющий ему получать деньги прямо из воздуха, — пожимая плечами, отвечал репортеру один из клиентов чудо-фирмы. — Какое мне дело, каким образом он наращивает капиталы. Это вы, журналисты, пытаетесь докопаться, на самом ли деле Гарри Гудини^[35] сам освобождается от наручников и выходит из тюремной камеры или ему в этом кто-то помогает. А нам, простым людям, важен результат…».

Приток наличных денег в единственную кассу компании был столь велик, что вскоре Понзи пришлось выкупить контрольный пакет одного бостонского банка и превратить его офисное здание в главный командный пункт управления финансовыми потоками. Отделения фирмы открывались во многих городах США. Понзи стремительно превращался в главу мощной финансовой империи. Но, несмотря на то, что многие влиятельные представители делового и политического истеблишмента теперь искали знакомства с ним, итальянец не зазнавался. В середине рабочего дня он мог выйти из своего кабинета на улицу, чтобы переброситься шуткой с людьми из очереди, угостить их кофе.

К лету 1920 года еженедельные сборы компании Понзи перевалили за отметку в 1 миллион долларов. При этом "надо учитывать, что доллар в те времена был не чета нынешнему. К примеру, в начале 1920-х годов самый дешевый автомобиль марки «Форд» стоил 260 долларов, а самый дорогой — 800. А, например, средняя зарплата государственного чиновника средней руки составляла 1200 долларов… в год! Теперь вы имеете представление, о каких суммах идет речь. Любопытно, что, как позднее выяснят журналисты, чуть ли не половина городского муниципалитета Бостона и три четверти штата городской полиции в разгар финансовой лихорадки являлись клиентами Понзи.

Идея ценою в миллионы

Вот уж поистине никогда не знаешь заранее, в каких одеждах явится к тебе долгожданный счастливый шанс! В жизни нашего героя он появился в скромном конверте вместе со скучным письмом одного итальянского знакомого. Понзи, по его собственным воспоминаниям, вначале даже не обратил внимания на небольшой бумажный квадратик, выпавший из конверта. Это был купон Всемирного Почтового Союза.

Согласно ратифицированной многими государствами в 1906 году международной почтовой конвенции, отправитель послания мог заранее оплатить ответ адресата, просто приложив такой купон к своему письму. Получателю оставалось лишь обменять купон на марку своей страны и наклеить ее на конверт. Благодаря такому удобному изобретению вы могли не беспокоиться о том, что вводите своего партнера по переписке в дополнительные расходы.

На момент принятия конвенции цена на почтовые купоны, что в Париже, что в Нью-Йорке, что в Санкт-Петербурге, была одинаковой. Но потом Европа пережила большую войну и курсы валют сильно изменились. В Риме отправителю приходилось платить за купон, в переводе с итальянских лир на американские деньги, около одного цента, а в Штатах его можно было обменять уже на несколько марок общей ценою в шесть центов.

В воображении Понзи сразу возникла картина сверх-прибыльной глобальной спекуляции: сотни его агентов, действующих на пространстве от Лиссабона до Варшавы, тысячами скупают почтовые купоны и переправляют их в Америку. Здесь квитанции обналичиваются, а полученная маржа^[36] в десятки тысяч долларов вновь направляется за океан на покупку новых купонов.

Правда, вскоре, к своему великому разочарованию, размечтавшийся Понзи выяснил, что стоимость перевозки купонов из Европы в США превысит ожидаемую прибыль. Кроме того, где искать покупателя, готового тысячами скупать такой специфический товар?

Скорее всего, Понзи вскоре бы позабыл о красивой идее, оказавшейся на поверку трудновыполнимой на практике, если бы не восторженная реакция всех, кому Карло о ней рассказывал. Конечно, Понзи со свойственным итальянцам красноречием расписывал друзьям и знакомым только достоинства своего гениального плана, сознательно опуская проблемные моменты, будто и вправду собирался пуститься в «купонную спекуляцию». По-видимому, на первых порах искренний энтузиазм слушателей лишь тешил его самолюбие.

Но постепенно слепая готовность людей немедленно вложить деньги в столь выгодное финансовое предприятие навела его на определенные размышления.

Практически ни один из тех, с кем Понзи разговаривал, не пытался серьезно вникнуть в механику дела, критически проанализировать проект на предмет возможных издержек. Наш герой вдруг понял, что гениальность его задумки состоит в простоте ее восприятия. Любой искатель лучшей доли мог без особых умственных усилий представить себе и агентов, скупающих купоны по всему Старому Свету, чтобы в мешках переправить их в Штаты; и горы долларов, получаемых от реализации собранной «бумаги».

Так в голове Понзи родилась новая идея — собирать у людей деньги под красивую легенду про суперэффективные инвестиции, а дивиденды выплачивать из собранных с вкладчиков средств. То есть Карло-Чарлз решил начать строить классическую финансовую пирамиду. Первыми клиентами Понзи стали его же знакомые и соседи.

В этой связи мне вспоминается один любопытный эпизод из другой знаменитой аферы, выстроенной на распространении суперэффективных пищевых добавок, которые изобрел один очень любящий свою больную мамочку сыночек. Так вот однажды автору данной книги довелось присутствовать на семинаре, на котором элегантно одетый энергичный молодой человек с великолепно подвешенным языком учил аудиторию искусству продаж чудесного зелья.

— Сперва вы должны накормить этими добавками своих родственников, потом друзей, затем сослуживцев, — откровенничал со сцены обаятельный гуру. — Я, например, именно так и начинал свой бизнес.

— Но, позвольте, — робко подал голос из зала интеллигентный старичок в очках. — Мы же с вами понимаем, что все рассказы про якобы чудодейственные свойства продаваемого нами товара всего лишь искусно организованная реклама. Так зачем же кормить родню непонятно чем?

— Милый мой, — с высоты своего опыта снисходительно обратился к наивному последователю 25-летний мэтр. — Если вы будете делить окружающих вас людей на своих и чужих, вам нечего делать в нашем бизнесе.

Вальяжно-бархатные нотки в голосе консультанта сменились сталью убежденного в своей правоте проповедника новой экономической религии.

— Запомните главную заповедь Библии успешных продаж: все вокруг вас — потенциальные покупатели! Пока вы еще не обзавелись собственной клиентской базой, необходимым опытом, не научились делать себе грамотный пиар, легче всего «впарить» свой товар родне. А, отточив на дядях и племянниках мастерство, можно идти дальше. Только так вы станете богатым человеком!

Через какое-то время на съемную квартиру новоиспеченного финансиста потянулись жители соседних улиц итальянского квартала Бостона. Пока вкладчиков было немного, Понзи самостоятельно вел их учет, занося данные в специальную картотеку. Но после того как первые инвесторы получили свои деньги с невероятно высокими процентами, слух о чрезвычайно выгодном предприятии разнесся по всему городу.

В это время Карло стал размещать рекламу в газетах. Вскоре посетителей стало так много, что он снял небольшую комнату под офис, зарегистрировал свое предприятие в городской Коммерческой Палате и принял на работу первого сотрудника — некую Люси Мартелли. А уже в январе 1919 года приемом и выдачей денег в компании «Сохранение и безопасность бизнеса» занималась команда из 13 наемных клерков, а офис предприятия занимал уже упомянутое нами здание бывшего банка.

Пройдет еще несколько месяцев, и самые заветные мечты нашего героя сбудутся: он приобретет шикарный особняк в престижном районе, обзаведется штатом слуг. Личный шофер на шикарном «Паккарде» — автомобиле президентов, диктаторов и миллионеров — будет возить недавнего бедняка на приватные встречи в закрытые привилегированные клубы с сильными мира сего. В своих многочисленных интервью эмигрант, даже не имеющий американского гражданства, будет раз за разом заявлять о своем намерении баллотироваться на предстоящих выборах на пост мэра Бостона. В газетах чуть ли не еженедельно станут появляться статьи, в которых мистер Понзи будет авторитетно рассуждать на политические и экономические темы.

Публике будет интересно знать все о жизни стремительно восходящей «звезды» бизнеса: какие костюмы предпочитает носить мистер Понзи, какие сигары он курит, что читает его жена Роза. Толпы людей будут собираться у особняка удачливого итальянца, чтобы только увидеть, как их кумир под яркими вспышками фотокамер выходит из дома и садится в свой длинный, сверкающий никелированными деталями, похожий на крейсер, лимузин. Тысячи нищих эмигрантов по всей стране будет вдохновлять пример простого итальянского парня, сумевшего благодаря лишь собственным талантам добиться настоящего успеха.

Два купона в остатке

Возможно, Понзи продержался бы на пике успеха не один год и даже успел бы стать мэром одного из богатейших городов США. Тем более что география его аферы постоянно расширялась и финансовые реки еще долго могли бы полноводными потоками течь в его кассы. Но в наполеоновские планы итальянца вмешался Его Величество Случай.

5 августа уволенный сотрудник компании Понзи дал интервью влиятельной бостонской газете, в котором разоблачил мошеннические методы своего босса. Как только стало понятно, что никакой инвестиционной деятельности фирма «Сохранение и безопасность бизнеса» не ведет, окружной прокурор сразу приостановил ее деятельность до окончания срочно назначенной аудиторской проверки.

Это спровоцировало панику среди тысяч вкладчиков. Но Понзи каким-то чудом удалось расплатиться в этот же день, 5 августа, со всеми, кто пришел к его кассам. И еще целую неделю все отделения компании исправно работали на выдачу денег. Казалось, репутация бизнесмена и его предприятия была спасена. Тем более, что этот подвиг сделал Понзи еще более популярным в глазах восторженных поклонников. Если бы выборы главы города проходили в те дни, то тысячи горожан, несомненно, на руках бы внесли итальянца в кабинет мэра Бостона.

Но через две недели аудиторы огласили результаты проверки, которые повергли в шок всех. Выяснилось, что единственным легальным доходом фирмы за все время ее деятельности были 45 долларов, полученные в качестве дивидендов от телефонной компании. А вместо миллионов закупленных в Европе почтовых купонов в офисах компании были обнаружены всего два.

К счастью для тысяч обманутых вкладчиков, электронных банковских проводок и оффшорных^[37] компаний-тайников в те времена еще не существовало, так что полиции сразу удалось вернуть большую часть денег инвесторам. В среднем клиенты Понзи получили назад по 37 центов от каждого вложенного в дело доллара, правда, не сразу, а в течение нескольких лет.

По свидетельствам офицеров полиции, проводивших обыск в особняке Понзи, миллионы долларов лежали там повсюду в обыкновенных коробках из-под обуви между многочисленными ящиками с молодым итальянским вином….

Следствием краха бостонской пирамиды стало разорение пяти крупных банков и череда политических скандалов и громких отставок. Сам «герой» этой истории получил пять лет тюрьмы за почтовое мошенничество, из которых отсидел только три и вышел за примерное поведение.

Затем неугомонный итальянец пытался организовать еще одну финансовую пирамиду во Флориде. Вновь был арестован и водворен в тюремную камеру, теперь уже на 8 лет. В 1934 году Понзи депортировали из США на родину, в Италию. Муссолини устроил знаменитому соотечественнику пышный прием и предложил ему пост своего финансового советника. Правда, на этой должности неисправимый комбинатор продержался совсем недолго. Дуче не простил советнику махинаций за своей спиной и сослал ею в почетную ссылку в Бразилию — представителем национальной авиакомпании. Но и с этой должности Понзи вскоре был уволен за многочисленные финансовые нарушения.

Умер Чарлз Понзи в 1949 году в палате для неимущих пациентов католического госпиталя Рио-де-Жанейро. Обнаруженных в вещах покойника 70 долларов едва хватило на скромные похороны. Еще в одежде бывшего миллионера был найден небольшой пакетике двумя почтовыми купонами 1919 года выпуска….

Глава 10
«ИНТЕЛЛИГЕНТСКИЙ» БАНК

В экономически смутную эпоху 1990-х годов самым дефицитным товаром на рынке банковских услуг была порядочность. Многие люди желали выгодно вложить свои капиталы и тем спасти их от инфляции, но колебались, мучаясь вопросом: как найти тот самый «интеллигентный» банк, которому можно смело доверить свои сбережения, и не опасаться того, что однажды он лопнет, а его хозяин сбежит с деньгами вкладчиков.

И вот однажды такой банк появился. Причем его хозяева сумели организовать своему предприятию поистине беспроигрышную рекламу. Мир искусства, и особенно кино, всегда казался людям из зрительного зала недоступной простым смертным сферой, где живут только приравненные к богам режиссеры, актеры и им подобные звезды первой величины. Неудивительно, что в условиях полной потери ориентиров многие поверили в то, что их кумиры не могут ошибаться и вслед за известными персонами понесли свои деньги во вновь открывшийся «Чара-банк», который очень быстро завоевал себе репутацию «интеллигентского банка», ибо большую часть его клиентуры составляли люди образованные.

Из личного дела

Марина Францева родилась в семье врачей. Ее отец был очень известным кардиохирургом, профессором и лауреатом Государственной премии СССР. В доме часто бывали партийные боссы, научные светила, заслуженные артисты.

В 1978 году девушка поступила в Московский институт культуры на факультет художественной литературы и искусства и закончила его в 1982 году с красным дипломом. Затем недолго проработала в Государственной центральной театральной библиотеке.

Еще в институте, будучи студенткой, Марина познакомилась с красивым обаятельным аспирантом, который был старше ее на 12 лет. Они быстро сблизились, ибо принадлежали примерно к одному кругу. Отец Володи Рачука долгое время руководил целым главком в Госкино СССР. К слову сказать, именно Рачук-старший в свое время возглавлял советскую делегацию на кинофестивале в Каннах в тот год, когда мы привезли на этот престижный кинофорум знаменитую ленту «Летят журавли» (взявшую главный приз фестиваля).

В 1986 году молодые люди поженились. Два года спустя у них родилась дочь. К тому времени давно отошедший от дел отец не смог устроить своему сыну карьеру в кино. Поэтому Рачук-младший содержал жену и ребенка на скромную зарплату школьного учителя истории и еще, когда это удавалось, подрабатывал репетиторством. Иногда молодым подбрасывали немного деньжат родители. Но все равно этих средств едва хватало на весьма скромное существование. А между тем, как люди щедро одаренные от природы воображением и вкусом, Володя и Марина конечно же, мечтали о совсем другой жизни. И такой шанс кардинально изменить свою судьбу им выпал с началом перестройки.

Как становятся банкирами

Создатели знаменитой «Чары» начинали свой путь в бизнес очень скромно. Впрочем, в великую эпоху становления нового российского капитализма очень многие будущие владельцы заводов, газет, пароходов делали свои первые шаги на рынке в качестве мелких лоточников. Не стали исключением и наши герои. Владимир Рачук и его жена Марина Францева стартовали с посреднических услуг на рынке жилья. Сами они в своих более поздних интервью предпочитали говорить, что вначале попробовали себя в гостиничном бизнесе». Впрочем, это слишком громко сказано. Все сводилось к тому, что супружеская пара помогала приезжим и командированным, которым не нашлось койкоместа в гостинице, решить их проблему, связанную с поисками временного пристанища в Москве. Когда на ниве «гостиничного бизнеса» Владимиру и Марине удалось накопить кое-какой начальный капиталец, они основали холдинг, в который входили страховая, строительная и транспортная компании. К 1992 году удачливая пара была готова замахнуться на создание собственного банка.

В начале 1990-х годов открытие коммерческого банка было делом очень модным и, главное, выгодным. Огромная финансовая система СССР оказалось полностью разрушена, а новые законы о банковской деятельности были полны противоречий и работали крайне плохо. Между тем только в 1992 году на территории Российской Федерации действовали более полутора тысяч частных банков. Примерить на себя завидную роль их владельца мог любой дилетант с неоконченным средним образованием или хуже того —проходимец. Для этого всего-то и требовалось, что собрать весьма скромный по тем временам уставной капитал в полмиллиона рублей, заказать специалистам написать устав, получить лицензию в Центробанке, и все! Далее можно было арендовать офис, нанимать персонал, давать в прессу рекламу и начинать собирать деньги с граждан и кооператоров.

31 декабря 1992 года «Чара-банк» получил от Центробанка официальную лицензию на осуществление финансово-кредитной деятельности. Правда, у новоявленных банкиров сразу возникли проблемы с некоторыми чиновниками (которые, судя по всему, затребовали слишком большой «откат»), которые им пришлось урегулировать вплоть до сентября 1993 года.

К этому времени рынок банковских услуг был уже поделен. Одни банки обслуживали кооперативы и частные фирмы, другие специализировались на перекачке из государственной казны многомиллиардных финансовых потоков благодаря фальшивым авизовкам, ГКО и прочим грандиозным мошенническим уловкам. Были, например, сугубо «водочные» банки, озолотившиеся на бутлегерстве, ставшим следствием горбачевской антиалкогольной компании. А некоторые финансовые конторы и вовсе были созданы только для того, чтобы отмывать криминальные деньги или помогать продажным чиновникам переводить средства за границу. Одним словом, новичков на этом поле никто не ждал. Но надо отдать должное владельцам «Чары» — они быстро сориентировались в обстановке и не ввязались в заведомо проигрышную для себя схватку с сильными конкурентами.

Вместо этого супруги стали с интересом приглядываться к процветающим в то время финансовым пирамидам, таким, как «МММ». Это был настоящий Клондайк, богатств которого могло с лихвой хватить на сотни Мавроди и им подобных талантливых авантюристов. В итоге было принято стратегически важное решение: «Чара» будет работать только с физическими лицами. Приманкой же для первых клиентов банка стали астрономически высокие проценты по депозитным (временно поручаемым банку) вкладам.

Правда, на широкомасштабную рекламную кампанию I в СМ И, такую, как, например, у того же АО «МММ», денег у наших героев не было. Но в итоге эту серьезную проблему Владимир Рачук сумел решить с максимальной выгодой для семейного предприятия. Очень кстати пришлись давно налаженные личные связи среди элиты российской культуры. Стоило банку-новичку заполучить себе в клиенты известных личностей, как многие стали приглядываться к нему с растущим интересом. Но главное, что потенциальным вкладчикам внушал доверие интеллигентный имидж хозяев банка: он — еще недавно аспирант Института культуры из семьи старого сотрудника Госкино СССР, ее отец в свое время был очень известным в Москве врачом. Неудивительно, что вслед за звездами к кассам «Чары» потянулись и простые библиотекари, учителя, врачи, пенсионеры.

Всего за год и два месяца, что «Чара» активно работала с вкладчиками, ее клиентами, по отчетности самого банка, стали 87 тысяч человек. По количеству частных вкладов он уступал на тот момент только Сбербанку.

Жизнь полной «чарой»

Очень быстро деньги в хранилища банка потекли полноводной рекой. Теперь супруги могли себе позволить жизнь в собственном особняке в центре столицы, который им «пришлось» приобрести, ибо продолжать жить в доме, где бедный аспирант Володя Рачук еще совсем недавно подрабатывал дворником, стало как-то неприлично — соседи косились на его охрану и шикарные лимузины. Впрочем, мнение серой толпы очень быстро перестало беспокоить новоявленного миллиардера. Зато его очень интересовало то впечатление, какое он оказывал на своих привилегированных клиентов из числа звездной богемы и политического истеблишмента.

По некоторым данным, ежедневный оборот предприятия составлял около 1 миллиона долларов. Рачук, как личность творческая, склонная к эпатажу, любил порой произвести сильное впечатление на некоторых своих посетителей, демонстрируя им личный сейф, забитый пачками долларов. «Здесь у меня 2 миллиона: так, держу на непредвиденные расходы», — как о чем-то совершенно обыденном говорил он. Правда, при этом за кадром оставалось, что у долларового миллионера отсутствует необходимая лицензия на осуществление валютных операций. Но стоит ли задумываться о подобных мелочах, будучи уверенным, что благодаря неограниченным финансовым возможностям у тебя везде все схвачено и за все проплачено. Бешеные деньги, особенно те, что неожиданно падают на неподготовленные головы, нередко творят со своими владельцами злую шутку, лишая их адекватного взгляда на жизнь. Хозяева «Чары» тоже не избежали этой участи. На свою страсть к антиквариату хозяйка «Чары» денег не жалела, регулярно оптом скупая старинные ювелирные украшения, мебель, посуду. При этом дама не скупилась на чаевые и комиссионные вознаграждения продавцам и консультантам. Среди персонала антикварных лавок Арбата о визитах Марины Францевой до сих пор ходят легенды, лейтмотив которых главным образом сводится к восхищению ее фантастической щедростью.

Щедрый киноман

Если интеллектуальная совладелица «Чары» тешила себя все больше антиквариатом, то ее супруг прославился среди деятелей отечественной киноиндустрии своим щедрым меценатством. В начале 1990-х годов «важнейшее из искусств» в России фактически приказало долго жить. Денег на новые фильмы обнищавшее государство почти не выделяло. Бизнес же был заинтересован в получении быстрой отдачи от вложенных денег. Но как потенциальному Продюсеру рассчитывать на прибыль, если прежняя система проката картин разрушена, а большинство кинотеатров отдано под автосалоны и мебельные магазины. Неудивительно, что многие, еще недавно преуспевающие режиссеры и актеры, чувствовали себя за бортом жизни.

В то время мало кто всерьез верил, что полукриминальный и по большей части плохо образованный класс «новых русских» действительно в ближайшие десятилетия обратит свой взор на культуру, подобно таким дореволюционным меценатам, как Мамонтов или Третьяков. Тем большую сенсацию в среде столичной творческой интеллигенции произвели широкие жесты одного из самых преуспевающих бизнесменов Владимира Рачука, на чьи деньги были сняты несколько фильмов. При этом Рачук, конечно же, понимал, что в условиях отсутствия системы кинопроката никакой прибыли от картины он не получит и что деньги своих клиентов он вкладывает в заведомо финансово проигрышное дело. Объяснить такой поступок банкира можно только тем, что его, видимо, мало заботили скучные интересы каких-то там пенсионеров и мелких служащих, на скромные рубли которых этот господин «миллионщик» мог позволить себе любые чудачества. Обалдев от шальных денег, Рачук жил в придуманном себе мире, наслаждаясь ролью крупного кинопродюсера и благодетеля талантливых художников.

Даже когда над самой «Чарой» уже сгустились тучи, Хозяин банка продолжал щедро давать деньги на кино. Так, летом 1994 года, то есть фактически за три месяца до краха своего предприятия, Рачук перевел на счет съемочной группы одного известного режиссера, готового запуститься с новым проектом, 200 миллионов рублей. Возможно, это послужит слабым утешением для тысяч лишившихся своих вкладов людей, но их деньги помогли отечественному кино выжить в самые трудные годы. Впрочем, финансовая поддержка едва живой отечественной киноиндустрии была далеко не единственным неудачным вложением хозяев «Чара-банка».

Инвестиционные эксперименты

Как уже было сказано, это было время, когда каждый предприимчивый авантюрист мог попробовать себя в управлении сложным финансовым бизнесом. Некоторым даже крупно везло на этом поприще, как нашим героям. Но в отличие от других удачливых «пирамидщиков», хозяева «Чары», видимо, всерьез рассматривали свой бизнес как респектабельный. И возможно, даже действительно на каком-то этапе верили в то, что помогают страдающей интеллигенции выжить в непростые времена. Да, руководство «Чара-банка» тоже через сложную схему дочерних компаний уводило часть полученной прибыли на тайные счета в зарубежные банки — на «черный день», но одновременно и предпринимало попытки выгодно вложить народные капиталы. Правда, смысл большинства таких сделок Рачука теперь, по прошествии времени, понять сложно. Так, банкир зачем-то скупил за живые деньги практически неликвидные акции печально знаменитого детища Бориса Березовского «Всероссийского автомобильного альянса “ABBA”». Никаких дивидендов от этих бумажных активов, приобретенных за пять с половиной миллионов долларов, вкладчики банка так и не получили. Не менее печально для клиентов «Чары» закончились и другие эксперименты управляющего их деньгами.

Из личного дела

После обеда в пятницу 25 ноября 1994 года председатель правления коммерческого банка «Чара» 44-летний Владимир Рачук приехал домой. Он только что имел крайне неприятный разговор с несколькими видными деятелями российской культуры — своими клиентами, которые фактически обвинили недавнего друга и благодетеля в мошенничестве. Уже почти месяц, как «Чара» не проводила операций по счетам своих вкладчиков и обстановка вокруг банка и его владельцев накалялась с каждым днем. О событиях последних минут жизни банкира известно со слов его горничной и телохранителя. Едва зайдя в квартиру, Рачук сразу направился в ванную комнату и запер за собою дверь. Свидетели в один голос говорили о том, что их босс находился в крайне подавленном состоянии. Через некоторое время личный охранник бизнесмена, бывший сотрудник КГБ, забеспокоился: в порядке ли его шеф, и постучал в дверь ванной. Но ему никто не ответил. Тогда он взломал дверь и обнаружил тело Рачука на полу. До приезда «скорой» телохранитель пытался помочь находящемуся в бессознательном состоянии человеку с помощью искусственного дыхания. Прибывшие на место врачи констатировали смерть от сердечного приступа.

Впоследствии результаты вскрытия подтвердили этот диагноз. Впрочем, из близких к банкиру людей мало кто Гповерил в столь «мирную» версию его кончины. Об этом говорит и та крайняя поспешность, с которой было кремировано тело Рачука, едва только стали раздаваться голоса v о необходимости проведения повторной судебно-медицинской экспертизы. Странно и то, что впоследствии все материалы, касающиеся гибели банкира, таинственным образом были кем-то изъяты из прокуратуры. Все эти события вставляют усомниться в удобной для заинтересованных лиц версии о банальном инфаркте. Дело в том, что внезапная смерть проблемного банкира устраивала слишком многих. Достаточно сказать, что дела с «Чарой» вели такие известные в криминальном мире фигуры, как Вячеслав Иваньков по кличке Япончик и Сильвестр. Согласно показаниям самой Марины Францевой, ежемесячный откат только солнцевской «братве» составлял 450 тысяч долларов. Имели свою долю от доходов банка и некоторые высокопоставленные чиновники, фамилии которых лишь несколько раз, да и то косвенно всплывали в ходе расследования дела «Чары». Позднее, когда сыщики напали на след секретной недвижимости банка, оформленной на подставные компании, при крайне подозрительных обстоятельствах застрелился 35-летний следователь, который вел дело «Чары». Характерная деталь: накануне совершения суицида он закончил свою последнюю курсовую работу в Высшей школе милиции, и многие сослуживцы видели его с большой охапкой книг по юриспруденции. Михаил шутил, что при его зарплате эта покупка стала ударом по семейному бюджету. «Что ж ты тогда книги в библиотеке не взял?» — спросил его один из коллег. А тот ответил, что они потребуются ему в дальнейшей работе. То есть пускать себе пулю в голову майор явно не собирался. По некоторым данным, практически сразу после загадочного «самоубийства» майора милиции в найденные им элитные столичные квартиры вселились высокие чиновники из правительства и милиции.

Крах

Пирамида обрушилась через три месяца после смерти Рачука. Долг банка перед вкладчиками на тот момент составлял полтора триллиона неденоминированных рублей, или примерно 254 миллиона долларов. Марина Францева не стала дожидаться, когда за ней придут с ордером на арест, и перебралась на новое место жительство — в Европу, где у нее давно имелся «запасной аэродром» в виде превосходной недвижимости в Англии, Франции и Испании. Любопытно, что перед этим недавняя вдова вступила в новый \ брак. Кстати, очередное бракосочетание Францевой состоялось уже на сороковой день после кончины Рачука. Очередной избранник Марины был намного младше ее и находился в близком родстве с покойным криминальным авторитетом Отари Квантришвили. Скорее всего, беглой банкирше еще долгие годы удавалось бы оставаться вне зоны досягаемости российских правоохранительных служб, но через три года спецслужбы при помощи какой-то хитроумной уловки заманили ее в Москву, где и арестовали. Сам момент задержания беглой аферистки снимала съемочная группа одного из центральных телеканалов. Телезрителям Францева запомнилась как «дама в бриллиантах», которые сверкали буквально на каждом пальце ее холеных рук. Более того, уже находясь в наручниках, она твердо заявила в камеру, что стала жертвой происков спецслужб и на самом деле «Чара» выполнит свои обязательства перед всеми клиентами банка. Правда, так и осталось вопросом, и зачем тогда ей потребовалось давать деру за кордон от своих многочисленных кредиторов?

Впрочем, серьезного возмездия госпожа Францева так и не получила. Некоторое время она провела в следственном изоляторе, потом мера пресечения ей была великодушно заменена освобождением из-под стражи под подписку о невыезде. А в 2004 году судебное преследование в отношении бывшей хозяйки «Чары» и вовсе прекратили в связи «с истечением срока давности», хотя уголовное дело против нее насчитывало почти 2000 томов… Скорее всего, тут не обошлось без вмешательства высоких покровителей «чаровницы». Одновременно, пока велось следствие против главной фигурантки по делу, высший менеджмент банка под шумок растаскивал имущество бывшего финансового монстра. На базе купленного когда-то Рачуком знамени того завода «ЛОМО» была создана фирма «ЛОМО-Пласт», специализирующаяся на выпуске пластиковых пакетов. В данное производство было вложено почти полмиллиона долларов. Эти деньги «Чара» инвестировала в новое предприятие, находясь на грани банкротства, когда счета вкладчиков уже были заморожены. Действительно, зачем наследникам «Чары» расплачиваться с долгами, если надо думать о собственном будущем? Более того, чтобы избежать возможных претензий со стороны обманутых клиентов «Чары», имущество новой коммерческой структуры было предусмотрительно оформлено владельцами «ЛОМО-Пласт» на третьи юридические лица. Уж что-что, а уводить активы гибнущего финансового корабля подальше от глаз его новых пассажиров наши аферисты научились быстро. Примерно по такой же схеме ушли на сторону финансируемые банком жилые объекты в центре Москвы и прочие активы заранее, еще при жизни Рачука, и сразу после его смерти перекинутые на подставные фирмы.

С 1994 по 1996 год районные суды Москвы взыскали с «Чары» в пользу почти 40 тысяч вкладчиков около 70 миллиардов руб. В основном речь идет о незначительных суммах. Впрочем, далеко не всем этим людям удалось получит свои деньги. Ведь даже с формальным решением суда на руках можно долго продолжать искать свою правду по чиновничьим кабинетам. Кстати, по свидетельству судебны работников, часть все же сумевших вытащить из «Чары» свои деньги истцов тут же вложила их в другие финансовые пирамиды, дабы вновь испытать свою фортуну. Через не которое время эти люди вновь вернулись в суды с исковыми заявлениями на новые компании и банки.

Глава 11
АМЕРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ 1929 ГОДА

Катастрофа, о которой пойдет речь в этой главе, нанесла колоссальный ущерб не только экономике США. Впервые в истории биржевой крах в отдельно взятой стране привел к общемировой Великой депрессии. А начиналось все со спекулятивного бума середины 1920-х годов, когда покупка акций была самым выгодным и надежным вложением денег. И лишь когда экономический пузырь оглушительно лопнул, многие люди вдруг осознали, что участвовали в грандиозной финансовой пирамиде планетарного масштаба…

Черный день календаря

Это случилось в четверг 24 октября 1929 года. На крупнейшей в мире Нью-Йоркской фондовой бирже началась Паника. Тысячи инвесторов с ужасом следили за тем, как стремительно пикируют котировки их акций. Пытаясь спасти хотя бы часть своих денег, многочисленные участники торгов одновременно начали продавать свои ценные бумаги. По мере того как тревожная весть распространялась по стране, провинциальные брокеры через своих аккредитованных на бирже представителей выбрасывали на рынок крупные пакеты акций своих клиентов. Впрочем, в первую очередь биржевики были заинтересованы в том, чтобы максимально выгодно реализовать собственные активы.

Уолт-стрит, на которой располагалась биржа, запрудили толпы народа. Для поддержания порядка мэр города срочно вызвал конную полицию. А между тем обстановка накалялась по мере увеличения количества тех, кто еще накануне днем был миллионером и вдруг потерял все. Люди с трудом привыкали к мысли, что их золотые акции стали просто бумагой.

Радиообращение президента Гувера к американскому народу, в котором он называл произошедшее временно!) технической проблемой, многие воспринимали как неудачную попытку сохранить хорошую мину при плохой игре.

Бесстрастная картина цифр ярче любых речей политиков отражала реальную ситуацию: в тот день, 24 октября, держатели акций избавились от 13 миллионов ценных бумаг. За первую неделю американский фондовый рынок «похудел» на 30 миллиардов долларов, что превышало бюджет страны за десять лет. Кроме того, эта сумма в несколько раз превосходила все расходы, которые США понесли в ходе Первой мировой войны. Последствия начавшегося кризиса будут напоминать апокалипсис. Отныне этот день войдет во все учебники истории, как «черный четверг».

История одной семьи

В 1927 году Джек Клари жил в собственном доме, купленном в кредит. Каждое утро по дороге в свою бакалейную лавку он завозил на собственном автомобиле 8-летнего сына Ричарда в школу.

Дела у Джека шли просто превосходно. Он уже не жалел, что перебрался из Нового Орлеана в это захолустье. В маленьком городке ему, наконец, удалось воплотить в жизнь многолетнюю мечту начать собственное дело. Управляющий небольшим местным банком, выслушав приезжего, на удивление легко согласился дать ему кредит и даже порекомендовал магазин, который вскоре должен был продаваться. Так Джеку удалось открыть свое торговое заведение, да еще и в очень хорошем месте — рядом с заправкой. Здесь постоянно бывали проезжие водители и пассажиры, многие из которых частенько заходили к Джеку купить сигарет, какой-нибудь воды. К тому же на этой улице у него фактически не было конкурентов.

Одним словом, дела шли настолько хорошо, что Джек ±уже начал подумывать об открытии в обозримой перспективе булочной и небольшого кафе. Правда, на это требовалась очень внушительная денежная сумма. Но страна была на подъеме, и таким, как он, предприимчивым людям на самом верху был дан зеленый свет. В свободное время Клари любил включить приемник (тоже, кстати, приобретенный в кредит), чтобы услышать очередную речь своего любимого президента Герберта Гувера. Клари гордился тем, что проголосовал за этого мудрого и талантливого политика, который уверенной рукой вел страну к процветанию. Джек ни на секунду не сомневался, что Господин Президент исполнит свое предвыборное обещание сделать так, чтобы в его правление «каждая американская семья имела по цыпленку на ужин и по две машины в гараже».

Домашними вечерами Джек частенько слышал от своей жены Салли, что им необходимо взять новый кредит на покупку второго автомобиля, а то ей надоело каждый день через весь город ходить пешком на работу в госпиталь и обратно.

Слушая брюзжание супруги, Джек с удовольствием поедал приготовленного ею цыпленка и лениво размышлял: «А почему бы и в самом деле к уже имеющемуся в нашей семье новенькому “Форду”, не добавить еще одну маши ну?» Лавка приносила стабильно-высокий доход. Так что через два года они точно в срок рассчитаются за дом и автомобиль. Потом выплатят кредит за магазин. С таким бизнесом семья Джека Клари могла позволить себе комфортную жизнь.

Однажды в магазин к Джеку зашел новый клиент. Общительный незнакомец и хозяин разговорились. Так Клари познакомился с Роем Блэком — владельцем брокерской конторы «Блэк и сыновья», аккредитованной на Нью-Йоркской фондовой бирже. До этого Джек никогда не имел дело с такими людьми и не играл на бирже.

С того дня Блэк, бывая по делам в этой части города, всегда заезжал на заправку и заходил в магазин к Джеку Именно Рой предложил преуспевающему лавочнику присоединиться к 30-миллионной армии рядовых инвесторов, чтобы быстро заработать средства на расширение своего бизнеса. В конце концов Джек согласился приобрести на пробу немного акций и заключил с фирмой Блэка договор на брокерское обслуживание.

За следующий год котировки принадлежащих Клари акций выросли со 100$ до 5800$. По сравнению с такими доходами, его магазин приносил жалкую мелочь.

Как-то Блэк показал своему клиенту свежий номер газеты «New York Times». Дело было зимой 1929 года. Статья крупного государственного финансового чиновника, фамилию которого Джек не запомнил, была специально обведена карандашом. Не очень сильный в экономической науке, тем не менее лавочник понял главное: влиятельный и разбирающийся во всех нюансах происходящего человек предрекает держателям фондовых активов получение в наступившем году еще больших доходов.

А тут еще Блэк по-дружески намекнул своему клиенту, что располагает конфиденциальными сведениями о скором выпуске компанией «Clark» (акциями которой его брокерская контора располагала) нового типа складского погрузчика. Новая машина «Tructractor» («тягач») якобы уже заинтересовала военное ведомство, которое собирается заказать партию из 1000 погрузчиков.

Джек больше не сомневался в выгодности сотрудничества с Блэком. Он вложил в акции все семейные сбережения, а также специально взял в банке кредит, чтобы приобрести большой пакет ценных бумаг. За 1929 год Клари рассчитывал заработать достаточно денег, чтобы сразу — открыть несколько новых торговых точек и переехать в более просторный и комфортабельный двухэтажный дом с садом.

О биржевой катастрофе в Нью-Йорке Джек узнал от зашедшего к нему в магазин водителя грузовика. Клари немедленно поехал в контору Блэка, но она оказалась запертой на замок. И это посредине рабочего дня!

Свежие номера центральных газет приходили в их городок с опозданием в несколько дней, поэтому Клари отправился домой, чтобы узнать о происходящем по радио.

В эфире, сменяя друг друга, выступали глава федерального казначейства, другие высокопоставленные госчиновники, известные банкиры, маститые эксперты. Лейтмотив их речей можно было свести к нескольким фразам: «Поводов для особого беспокойство нет. Налицо небольшие проблемы технического порядка, которые в ближайшее время будут устранены. В скором времени фондовый рынок обязательно стабилизируется». В перерывах между умиротворяющими население заклинаниями звучала жизнерадостная легкая музыка в исполнении нью-орлеанского джаз-банда «Диксиленд».

Но не на шутку встревоженного Джека не так-то просто было успокоить, ведь ради заработка на акциях он влез в огромные долги. Не прибавила ему оптимизма и новость, которую он узнал от помощника по возвращению в свой магазин. Оказывается, пока Клари отсутствовал, в туалете при заправке застрелился какой-то хорошо одетый мужчина, приехавший на большом черном «Кадиллаке». По словам продавца, в кармане убитого прибывший на место происшествия шериф якобы нашел свежий номер далласской газеты с крупным заголовком на первой странице «Катастрофа на Уолт-стрит!». До этого дня в их сонном городишке ничего подобного не случалось.

Клари нашел Блэка только утром следующего дня. Джек сразу потребовал, чтобы брокер немедленно продал все его акции. Рой заверил клиента, что обязательно выполнит его поручение, но только после того, как будет восстановлена вышедшая из строя телефонная линия, связывающая город со столицей штата.

— В любом случае, мистер Клари, — виновато развел руками брокер, — провести эту операцию удастся не ранее сегодняшнего вечера, а то и поздней ночи: пока техники починят местную линию связи, пока информацию передадут из столицы штата в Нью-Йорк. А там курьеру понадобится примерно час, чтобы добраться по забитым транспортом улицам из главного офиса компании до биржи. И на все это, как вы понимаете, требуется время. Но вы не должны волноваться, дружище.

Лицо Блэка снова засветилось привычной уверенностью.

— По моим сведениям, скоро эта заварушка закончится и котировки снова полезут вверх. Подумайте хорошенько, стоит ли вообще поддаваться глупой панике и сбрасывать активы, которые через несколько месяцев сделают вас одним из крупнейших бизнесменов в городе.

Но Джек твердо решил больше не играть в опасные игры, из-за которых люди суют себе в рот пистолеты 45-го калибра. Клари повторил брокеру свое приказание немедленно продавать все принадлежащие ему акции.

На следующее утро, ровно через пять минут после открытия брокерской конторы, Джек уже входил в нее. Всю эту ночь он не мог заснуть. В голове постоянно крутились тревожные мысли. Жене, зная о ее впечатлительном характере, Джек решил пока ничего не говорить. Ведь все еще могло обойтись.

Но изменения в обстановке офиса не добавили Клари оптимизма. На полу валялись клочки разорванных документов, одно из стекол окна было разбито. Видимо, это сделал кто-то минувшей ночью, и хозяева помещения еще не успели вызвать стекольщика.

Помимо Блэка и его клерка в помещении находились двое неизвестных лавочнику парней с крепкими подбородками и широкими плечами профессиональных боксеров. Бульдожьи челюсти громил безостановочно растирали жвачку. Джек сразу почувствовал на себе их ленивые оценивающие взгляды.

Клари был потрясен, когда пробежал глазами протянутый ему местным служащим отчет о выполненной операции. Его акции были проданы по смехотворно низкому курсу. И получалось, что всей полученной прибыли хватало лишь на то, чтобы расплатиться с Блэком за брокерское обслуживание.

Пока оглушенный страшным известием клиент пытался переварить прочитанное, хозяин конторы исчез за дверью соседней комнаты. Разгневанный Джек бросился было за ним, но путь ему неожиданно преградил один из нанятых Блэком вышибал.

— Сэр, вам все сказали, — покачиваясь на каблуках и потирая здоровенный кулак, прожевал громила. — Вы должны уйти.

Но обычно всегда флегматичный, теперь Клари просто кипел яростью. Он попытался прорваться в кабинет к мошеннику. Но охраняющий дверь «бык» вместе с подоспевшим напарников быстро скрутили очередного обманутого инвестора. Упирающегося Клари за шкирку потащили к выходу из офиса и вышвырнули из брокерской конторы, словно нашкодившего кота.

Через месяц судебные исполнители за неуплату процентов по кредиту конфисковали у Клари автомобиль. В следующий раз они явились, чтобы объявить прогоревшему торговцу о том, что банк намерен забрать за долги его дом. Затем пришла очередь магазина.

В течение последующих двух лет Джек с семьей переезжал из города в город и из штата в штат в поисках работы. Но устроиться куда-то было нереально, ведь по стране колесили миллионы таких же разоренных неудачников, мечтающих пускай даже о небольшом, но стабильном заработке. Часто семье Джека просто нечего было есть.

В 1931 году его жена Салли нашла работу прачки в чикагском отеле. Джек оставил ее с сыном, а сам стал «хобо». Во времена Великой депрессии так называли бродячих рабочих, постоянно перемещающихся по стране в поисках хоть какой-нибудь работы.

Обычно не имеющие денег даже на билет «хобо» использовали для своих путешествий железнодорожные товарные поезда. Естественно, в вагоны они проникали нелегально.

В 1934 году Салли получила короткое извещение из полиции небольшого городка, расположенного на границе с Канадой. В нем говорилось, что ее муж был застрелен железнодорожной охраной, когда пытался незаконно проникнуть на частную территорию.

Оставшаяся без мужа, едва зарабатывающая на хлеб и жилье Салли вряд ли смогла бы дать сыну хорошее образование. Кстати, многие тогда предрекали детям серьезно пострадавших от биржевого кризиса американцев печальную судьбу «потерянного поколения». Но в школе у ее Ричарда неожиданно открылся талант легкоатлета-спринтера. Благодаря спортивной стипендии юноша смог поступить в Нью-Йоркский технологический институт. Перед самой войной в 1940 году сын разоренного биржевым крахом бродяги и прачки — студент Клари прошел подготовку в рамках широкомасштабной государственной программы обучения студентов колледжей в качестве военных летчиков.

4 июня 1942 года пикирующий бомбардировщик «Кертисс-Хеллдайвер» (бортовой номер 118) первого лейтенанта Ричарда Клари в составе группы самолетов с американских авианосцев «Энтерпрайз» и «Йорктаун» участвовал в знаменитом налете на флагманские корабли японской эскадры. В результате этой атаки были уничтожены авианосцы «Акаги», «Кага», «Сорю» и «Хирю». Япония так и не смогла оправиться от поражения, нанесенного ее флоту американцами в битве у атолла Мидуэй. В войне на Тихом океане наступил коренной перелом, закончившийся победой союзников в 1945 году…

Эпоха социал-дарвинизма

«Необходимо делать ставку на сильных и успешных, а неудачники пускай выживают, как могут» — таким девизом можно охарактеризовать господствующую в Америке начала 1920-х годов идеологию. Основой для этой концепции экономического либерализма, или laissezfaire^[38], послужили работы классиков буржуазной политэкономии ХVIII-XIX веков, например великого шотландского ученого Адама Смита^[39], который был уверен, что если алчным по своей природе людям предоставить максимальную свободу предпринимательства, то в итоге получится процветающее в экономическом отношении общество.

То есть государство не должно, по возможности, вмешиваться во внутренние дела бизнеса. Считалось, что жесткие законы конкуренции сами все отрегулируют. Экономическая свобода индивидуалиста, стремящегося к получению максимальной прибыли, накоплению, обладанию частной собственности, объявлялась идеологами такого социал-дарвинизма чуть ли не священной. А такие крупные монополисты, как Морган, Рокфеллер, Карнеги, выставлялись самыми приспособленными к эффективному поведению в условиях свободного рынка индивидуумами.

Не правда ли, напоминает истины, проповедуемые нашими российскими демократами-реформаторами первой перестроечной волны, которые не уставали повторять, что правительству надо скорее позволить частникам приватизировать крупные куски государственной экономики, и тогда бизнес сам вытянет страну из той ямы, в какой она оказалась после развала СССР. К чему привело фактическое самоустранение государства от участия в роли арбитра в социально-экономической жизни страны, мы все имели возможность наблюдать в 1990-е годы.

Итак, способность рынка к саморегулированию и ставка на естественный отбор самых конкурентоспособных членов общества — вот главные постулаты, на которых строилась внутренняя социально-экономическая политика Соединенных Штатов Америки после окончания Первой мировой войны. В частности, при президенте Гувере безработные не получали пособие. Впрочем, в 1920-е годы уровень безработицы в США не превышал 5 %. Во многих европейских странах этот показатель был в десятки раз выше.

Так что многим могло показаться, что сама жизнь подтверждает правильность курса на максимальную либерализацию собственной экономики, которым шла Америка. Но у этого процветания были и другие причины. Соединенные Штаты были единственной страной, которая вышла из Первой мировой войны с прибылью для своей национальной экономики. Не пострадавшая от бомбежек и артобстрелов американская промышленность буквально поднялась на военных заказах союзников по Антанте^[40]. Послевоенное благополучие американцев было оплачено французским и английским и даже немецким золотом^[41]. Будучи до 1914 года должником многих европейских стран, в 1920-м году Штаты уже сами являлись крупнейшим мировым кредитором.

Именно в этот период передовые американские промышленники, такие как Генри Форд, внедряют на своих производствах конвейерный метод, рассчитанный на выпуск массовой продукции. Ведь в стране появилось много состоятельных людей, которые желают покупать автомобили и бытовые приборы, хорошую одежду.

Одним словом, в 1920-е годы США были самой благополучной страной мира. Поэтому неудивительно, что американские политики, бизнесмены, экономисты любили порассуждать на тему наступления Новой Эры процветания, которая станет временем высочайшего уровня благосостояния всей нации. Вот что сказал в инаугурационной речи в марте 1929 года президент Герберт Гувер: «У меня нет опасений за будущее нашей страны. Оно светится надеждой». Для многих предприимчивых американцев путь в счастливое настоящее и будущее пролегал через Нью-Йоркскую фондовую биржу.

«Колесо фортуны»

Биржевой бум 1923–1929 гг. никогда не состоялся бы без искусно организованной рекламной кампании по привлечению на фондовый рынок миллионов инвесторов. Многие известные журналисты состояли на содержании у биржевых спекулянтов и успели сказочно разбогатеть благодаря такому сверхвыгодному сотрудничеству.

Читая очередную историю про некоего бедного работягу Джона, вдруг превратившегося благодаря приобретению акций такой-то компании в богача, многие покупатели газет искренне принимали авторский вымысел за чистую монету.

Очень быстро владельцы и главные редакторы газет с негодованием обнаружили, что громадные деньги проплывают мимо них, и стали жестко карать своих репортеров за попытки частным порядком заработать на заказных материалах. Отныне размещение рекламы было поставлено под жесткий контроль газетных боссов и стало приносить им колоссальные барыши.

Справедливости ради стоит сказать, что не все газеты поначалу проявляли неразборчивость в средствах для получения высоких доходов. Редакции некоторых солидных изданий, таких как «New York Times», предоставляли свои страницы серьезным экспертам (многие из которых, как впоследствии выяснится, тоже заблуждались), печатали просветительские статьи, из которых простые американцы могли узнать, как действительно обстоит дело на фондовом рынке.

Впрочем, единичные объективные материалы терялись в мощном потоке недобросовестной агрессивной рекламы, ежедневно публикуемой тысячами больших и малых газет. Да и многие серьезные издания со временем не выдержали испытание искушением быстро заработать громадные деньги.

Сегодняшним россиянам, живущим в эпоху широкого распространения доступных кредитов, очень легко представить полную искушений жизнь рядового американца 1920-х годов. Стоило человеку включить радиоприемник или выйти на улицу, как он сразу становился объектом очередной рекламной атаки. В то же время вокруг ходили, а точнее, ездили в собственных авто десятки лично знакомых ему людей, которые разбогатели благодаря выгодному вложению денег.

Но самое главное, что 90 лет назад, как и сегодня, взять кредит в банке на приобретение всего, чего твоей душе будет угодно, было чрезвычайно легко. Только представьте: у вас не хватает денег на покупку необходимого пакета акций. «Нет проблем!» — с широкой улыбкой отвечает продавец и предлагает вам сразу оплатить только 10 % их стоимости, а на остальные 90 % взять кредит. Причем по условию соглашения все ценные бумаги сразу же переходят в вашу собственность, только остаются до погашения долга в залоге у брокерской фирмы.

А так как котировки акций постоянно шли круто вверх, покупать акции у брокера в долг было чрезвычайно выгодно. Часто клиент получал настолько весомую прибыль, что даже проценты по кредиту мог выплачивать не из зарплаты, а с доходов от своих акций. И выходило, что человек богател, почти не вкладывая в биржевую игру личных средств. В такой ситуации даже люди с весьма скромными доходами охотно вступали в игру, рассматривая ее как реальный и почти безопасный шанс быстро изменить свою жизнь к лучшему. Каждый месяц счет новым инвесторам шел на миллионы. В итоге спрос на акции солидных компаний значительно превышал предложение, и цены на «голубые фишки»^[42] росли непропорционально их реальной стоимости.

Нехватка на рынке акций серьезных брендов^[43] привела к тому, что со временем в общей массе выпущенных акций стали преобладать ценные бумаги, выпущенные компаниями, не занимающимися реальным производством. По сути, они являлись искусно созданными привлекательными фантомами, но не обладали никакой материальной собственностью. Фактически выпущенные такими «бумажными компаниями» ценные бумаги обеспечивались фиктивными капиталами.

Брокерские компании тоже, в свою очередь, брали у банков деньги в долг на покупку акций, а в обеспечение кредита закладывали банкирам опять же принадлежащие им ценные бумаги. Брокеров даже не останавливали очень высокие процентные ставки по кредитам, которые запрашивали с корпоративных клиентов банки, пользующиеся большим спросом на ссуды.

Многие же частные банки получали льготные государственные кредиты, которые тоже «прокручивали» на фондовом рынке. В итоге вокруг биржи крутились миллиардные потоки акций и долларов. Такой замкнутый круг приводил к неестественному раздуванию экономического пузыря.

То, что происходило, было классической финансовой пирамидой, только невиданного доселе размаха: банки брали деньги из казны, потом под большие проценты одалживали их брокерам. Те же, в свою очередь, ссужал и деньги, взятые ими самими в кредит, мелким инвесторам. Таким образом, все участники игры спекулировали на заемные деньги.

Интересно, что крупные банки для привлечения большого количества мелких клиентов открывали на базе своих филиалов так называемые «финансовые универмаги», где потенциальный покупатель мог с помощью услужливых консультантов выбрать удобный ему вариант инвестирования. Некоторые нью-йоркские брокерские агентства тоже создавали по всей стране сеть мелких контор, охватывая с их помощью даже «забытые богом» небольшие городки и поселки.

Причем акции продавались не только на земле, но и — совершенно немыслимое для того времени дело — в открытом море! На круизных лайнерах нескольких крупных судоходных компаний были открыты брокерские конторы. Их сотрудники узнавали о котировках и передавали в Нью-Йорк приказы своих клиентов-пассажиров с помощью радиотелеграфного оборудования. Первопроходцем морской биржевой торговли стала компания «Cunard Line», которой когда-то принадлежал печально знаменитый пассажирский лайнер «Лузитания», торпедированный германской подлодкой в 1915 году.

* * *

Важно также отметить, к 1929 году большинство расчетов между банками и их клиентами, а также внутри самих банковских и брокерских групп осуществлялись в безналичном виде. Перед самым крахом суммарная стоимость выпущенных акций во много раз превышала количество имеющихся в стране наличных долларов.

Правда, до октября 1929 года находящаяся на вершине гигантской финансовой пирамиды Федеральная резервная система США регулярно производила эмиссии денежной наличности. Таким образом, делалось все возможное, чтобы не оставлять без «долларовой смазки» сложный экономический механизм. Но так не могло продолжаться вечно. Ведь избыток денег, так же как и их недостаток, неизбежно приводит к большим проблемам в экономике, самая серьезная из которых — галопирующая инфляция.

В какой-то момент, несмотря на активную эмиссионную политику американского Центробанка, в стране стала ощущаться нехватка денежных средств. И это неудивительно, если учесть, что чуть ли не ежемесячно в фондовый рынок закачивались миллиарды долларов, а желающих инвестировать в эту сферу новые средства меньше не становилось.

Банки уже не могли кредитовать всех желающих сыграть в самую азартную игру своего времени.

И тогда на сцену вышли крупные мафиози, нажившиеся на производстве и продаже подпольного алкоголя (в это время в США действовал «сухой закон»). «Крестные отцы» стали делать миллионы долларов, раздавая желающим ссуды под высокие проценты на покупку постоянно дорожающих ценных бумаг. Это потом, после биржевого краха, бандиты будут жестко выбивать из разорившихся должников свои деньги. Но на пике фондового бума никто не боялся занять у криминальных авторитетов несколько тысяч «баксов». Ведь эти «бабки» можно было быстро «отбить», и, рассчитавшись с добрым дядюшкой-ростовщиком, положить себе в карман крупный навар. 

Пока рынок продолжал расти, как на дрожжах, все его участники — политики, журналисты, банкиры, трейдеры^[44], рядовые инвесторы и бандиты — отлично зарабатывали и, были вполне довольны друг другом. Мало кто из активных участников тех событий понимал, что механизм быстрого обогащения работает лишь в условиях постоянного притока новых покупателей и роста котировок. Все могли получать свою прибыль лишь до тех пор, пока строительство финансовой пирамиды не прервет какой-нибудь паникерский слух. Или же крупные спекулянты не решат, что с них довольно. Даже просто стабилизация цен на какой-то отметке могла спровоцировать панику среди инвесторов и «привести к немедленному обрушению здания, построенного на песке.

Хотя, с другой стороны, вполне можно понять тех, кто в горячке «фондовой лихорадки», когда курс акций всего за неделю мог запросто удвоиться или даже утроиться, не заглядывая далеко вперед, спешил на долгие годы обеспечить себя и своих близких. Неудивительно, что в конце 1920-х годов на этот рынок пришло огромное количество охотников до легкой наживы. Даже правительства других стран и зарубежные компании охотно использовали уникальные возможности американской биржевой системы.

«Быки» атакуют

Именно активные спекулянты, или, выражаясь на жаргоне профессионалов — «быки», то есть биржевые трейдеры, агрессивно играющие на повышение курса акций, — до предела разгоняли ажиотажную гонку за прибылью. «Быки»  делали все, чтобы, опять же говоря на профессиональном сленге, — «поднять цены на рога».

Например, сговорившись, они могли начать активно скупать акции какой-нибудь не слишком известной компании. Наемные журналисты и биржевые аналитики взахлеб начинали рассказывать о блестящем будущем «темной лошадки».

Многие, поверив слухам, бросались скупать перспективные активы. Естественно, цены на них взлетали до небес. Решив поставленную задачу, организаторы сговора продавали акции с большой прибылью для себя. Это лишь одна из множества практикуемых спекулянтами схем.

Пожалуй, все авантюристы мира мечтали делать деньги на Уолт-стрит. Но за право работать на Нью-Йоркской бирже и иметь возможность зарабатывать миллионы, надо было заплатить очень внушительный вступительный взнос. Так, если в 1921 году место на бирже стоило 150 000 долларов, то восемь лет спустя — уже 625 000 $. Для сравнения: в 1927 году на заводах Генри Форда была самая высокая в американской автомобильной отрасли средняя зарплата рабочего — 6 $ вдень (в среднем по стране она равнялась 4$). А чтобы получить место клерка в какой-нибудь компании или госчиновника с годовым доходом в 1000–1500 $ — необходимо было пройти серьезное конкурсное сито и быть отобранным из сотен желающих. Понятно, что в стране имелось не так уж много людей, способных выложить за «хлебное место» сумму, эквивалентную зарплате госчиновника за 600 лет беспорочной службы!

О самых успешных биржевиках 1920-х годов и их методах работы написана масса книг и сложено огромное количество легенд, которые и сегодня способны вдохновлять молодых и амбициозных дельцов. Например, хозяин одной из брокерских компаний однажды устроил для своих специалистов по продажам ланч на крыше самого высокого небоскреба Нью-Йорка.

— Посмотрите на снующих по улицам этого города людей, — указывая на раскинувшееся у них под ногами пространство, обратился к подчиненным бизнесмен. — Этот человеческий муравейник состоит из миллионов потенциальных клиентов. Рано или поздно все они захотят выгодно пристроить свои заначки. Но мы не можем ждать, пока обывательский мозг сам дойдет до осознания очевидных вещей. Поэтому вы должны сделать гак, чтобы это произошло как можно скорее.

Каждый участник этого необычного совещания понял, что если он не будет постоянно увеличивать результативность своих продаж, то его уволят.

Самые известные брокеры со временем основывали инвестиционные компании и выпускали собственные акции для сбора денег множества мелких инвесторов. Не слишком разбирающиеся в происходящем на бирже люди с удовольствием доверяли человеку с репутацией удачливого профессионала сформировать на их средства оптимально сбалансированный инвестиционный портфель — набор разных активов, в том числе «голубых фишек» — акций первоклассных компаний. Клиенты инвестиционных коммерческих фондов надеялись, что брокер, сумевший заработать миллионы для себя, теперь применит весь свой бесценный опыт и талант ради их пользы.

Но на практике учредители таких компаний зачастую использовали доверенные им в управление капиталы в первую очередь ради собственного обогащения: придумывали сложные жульнические схемы, выплачивали себе громадные комиссионные за сделки, приносящие рядовым акционерам весьма скромные дивиденды.

В то время еще не существовало отработанных законов, обязывающих руководителей инвестиционных фондов и трестов отчитываться перед своими акционерами о проведенных ими финансовых операциях. Поэтому управляющие могли распоряжаться деньгами инвесторов практически бесконтрольно. Нередко люди узнавали об очередной сделке своей компании из газет. Да и то статьи журналистам обычно заказывали сами же боссы инвестиционных компаний. С помощью профессионально организованной рекламы жуликам порой удавалось привлекать деньги огромного количества инвесторов и достаточно долго обманывать их.

Обычно инвестиционные компании активно скупали акции друг друга, выстраивая собственные пирамиды. Это были очень ненадежные финансовые сооружения, которые закачались и рухнули при первом же незначительном снижении биржевых котировок.

Евангелие потребления

Как следует из Библии, одним из самых ярких поступков Иисуса стало знаменитое изгнание им торговцев из храма. Конечно же, Спаситель не был противником торговли и частной деловой инициативы как таковой. Он лишь выступал против особой формы духовного помешательства — неутолимой жажды наживы. Ведь если болезненная мания постоянного приобретательства становится главной страстью — основным инстинктом человека, то со временем он превращается из высокодуховного подобия бога в «потребительское животное». В наше время тоже сплошь и рядом можно встретить людей, смыслом жизни которых является стремление всегда иметь только последнюю модель мобильного телефона.

В Америке 1920-х годов как раз и возникло то самое первое в мире общество массового потребления, которым так гордятся многие современные, особенно западные, политики и экономисты. Да вот только воцарившееся в Штатах 1920-х годов изобилие было следствием биржевого мор лоха, который постоянно требовал жертвоприношений в виде эмиссии новых миллионов долларов и неестественно вздувающихся цен на акции.

С каждым месяцем большая биржевая игра втягивала в свою орбиту сотни тысяч новых участников. И как следствие спекулятивного бума в стране становилось все больше стремительно разбогатевших граждан. Эти люди покупали ставшие вдруг доступными им товары и удовольствия с жадностью и азартом голодного бродяги, забравшегося в дом к зажиточному крестьянину. Под дробное пощелкивание кассовых аппаратов, в легком ритме беззаботного танца чарльстон страна с аппетитом покупала одежду, косметику, входящие в моду туристические круизы. Политики и промышленники всячески поддерживали в населении эту первобытную жажду безостановочного потребления до отрыжки, до изжоги.

«Ключ к процветанию нации, — заявлял в 1929 году один из топ-менеджеров «Дженерал моторс», — организованная неудовлетворенность». Со всех сторон на людей обрушивались призывы покупать, покупать, покупать. «Одного автомобиля на семью недостаточно. Покупайте вторую машину!» — уверяли персонажи рекламных радиороликов и гигантских придорожных плакатов. Многие американцы еще недавно ликовавшие оттого, что им, наконец, удалось накопить деньги на покупку аскетичного «Форда-Т», называемого в народе за простоту конструкции «Жестянка Лизи», теперь мечтали о мягких диванах и мощном моторе «Паккарда» или «Кадиллака».

Даже те, кто пока не мог позволить себе такую покупку, всеми силами стремились демонстрировать окружающим, что у них все «о’кей». Вот типичное для того времени частное объявление, опубликованное водной из хьюстонских газет: «Ищу по разумной цене белый “Каддилак” новейшей марки на уикенд. Отправляюсь на ежегодное собрание студенческого клуба по случаю десятилетия окончания университета и желаю произвести впечатление на друзей. Сохранность автомобиля гарантирую». Вам это ничего не напоминает? Впрочем, наш человек, беря в аренду дорогой автомобиль, вряд ли будет простосердечно раскрывать свои истинные мотивы. Такая простосердечная откровенность выглядит уж слишком по-американски.

Хотя для того, чтобы иметь вожделенный автомобиль или дорогой костюм, крупный счет в банке не требовался. Ведь магазины наперебой предлагали купить у них товары в рассрочку. Доступные кредиты лишь подстегивали потребительский бум. Вместе с ежедневными газетами американцы доставали по утрам из своих почтовых ящиков кипы рекламных проспектов фирм, предлагающих самые современные пылесосы, миксеры, домашние телефоны, патефоны, холодильники.

Кстати, о холодильниках. Когда в конце 1930-х годов первый режиссер СССР Григорий Александров — автор «Веселых ребят» и «Цирка» — привез из Америки холодильник, то друзья кинематографиста ходили поглазеть на это невиданное чудо заокеанской техники как на диковинный аттракцион. Ведь еще ни у кого в стране «побеждающего социализма», за исключением кремлевских небожителей, ничего подобного дома не было.

С одной стороны, высокая покупательская способность стимулировала производство, снижала уровень безработицы. Железные дороги с трудом справлялись с резко возросшим потоком грузовых и пассажирских перевозок. Именно в 1920-е годы в США начала бурно развиваться пассажирская коммерческая авиация. В предместьях крупных городов строились сотни тысяч частных домов. По всей стране открывались информационные и музыкальные радиостанции, так как в 1928 году более 10 миллионов американцев имели дома радиоприемники.

Но, с другой стороны, доступность кредитов привела к тому, что со временем огромное количество невозвращенных вовремя ссуд стало одним из факторов, спровоцировавшим финансовую катастрофу. Кроме того, чрезмерная денежная масса, способствующая невиданному доселе потребительскому буму (этот период историки неслучайно назвали «бурлящие двадцатые») постепенно обесценивала непривязанный к золоту доллар.

И именно в 1920-е годы американские психологи столкнулись с многочисленными случаями возникновения покупательской зависимости — потребительского синдрома. Подобно алкоголикам, наркоманам и игроманам новые пациенты психоаналитиков и психологов, чтобы получить желаемый кайф, должны были постоянно что-то приобретать. В противном же случае у них возникала депрессия или психологическая ломка. В итоге «шопоголики» приобретали по три радиоприемника на семью, забивали шкафы одеждой и обувью, большую часть которой они ни разу даже надевали. И таких людей с каждым годом становилось все больше.

Впрочем, по сравнению с ситуацией, сложившейся в то время в некоторых европейских странах, где проблема голода была еще очень актуальной, страдающая от массовой булимии^[45] Америка не слишком комплексовала по поводу своих заморочек.

«Сухой закон» только обострял стремление многих людей к полной запретных удовольствий беззаботной жизни. В моде были полуподпольные вечеринки с контрабандным алкоголем, участники которых придавали своему дыханию Аромат гвоздики с помощью специальной жевательной резинки, производящейся компанией, которая сделала миллионы долларов на своем полезном изобретении. Перед самым биржевым крахом президент Гувер хвалился в одном из своих выступлений: «Мы в Америке ближе к окончательному триумфу над бедностью, чем кто-либо в мировой истории».

Что наша жизнь? Игра!

Развитый фондовый рынок, при всех его рисках и несовершенствах, — это, несомненно, прогрессивное достижение человеческой цивилизации. Согласитесь, что глупо требовать «отмены» электричества только на том основании, что порой из-за неисправностей в электропроводке случаются пожары.

Акции и прочие ценные бумаги позволяют мобилизовать финансовые средства мелких инвесторов для реализации крупномасштабных производственных проектов. Простые же люди благодаря грамотному вложению своих сбережений тоже имеют возможность регулярно получать дополнительный доход. Во многих странах сегодня считается в порядке вещей держать часть своих денег в фондовых активах.

Но в то же время биржа является источником потенциальной опасности для отдельных людей и общества в целом. Например, в любом учебнике по экономике вы прочтете, что акции являются выражением стоимости выпустившего их предприятия. К примеру, купив одну из ста тысяч акции завода по производству бытовых вентиляторов, вы становитесь собственником одной стотысячной его части, выраженной в оборудовании, производственных и административных зданиях, складах с готовой продукцией и пр.

Правда, на бирже стоимость акций успешного предприятия неизбежно начинает расти благодаря спекулятивной игре трейдеров. Дело в том, что биржевая цена акции зависит не только от реальной стоимости выпустившей ее авиастроительной компании, книжного издательства или фирмы, специализирующейся на разработке программного обеспечения. Очень многое зависит от веры участников |торгов, что данные ценные бумаги покупать выгодно.

Цена на акции может резко пойти вверх, если, к примеру, среди биржевиков прошел слух, что правительство у некой страны сделало заказ данной компании на строительство большой партии самолетов; или, что это издательство сумело приобрести эксклюзивное право на новый бестселлер самого успешного автора сезона; или аналитики прогнозируют дальнейший спрос на компьютерные |игры.

Но часто ажиотажный спрос на определенные акции не имеет объективных предпосылок, а ловко провоцируется заинтересованными лицами. В результате стоимость акций необоснованно вздувается. Еще опаснее для экономики, ели размер стоимости акций тысяч предприятий искусственно раздут биржевыми спекулянтами. Накануне краха 1929 года размер биржевой стоимости большинства американских предприятий в среднем превосходил их реальную стоимость в 30–40 раз. Сегодня, по оценкам экспертов цены на активы ведущих американских компаний вздуты спекулянтами в сотни раз. В результате производственники часто не могут с помощью своих биржевых активов аккумулировать средства на реализацию запланированных проектов.

Инвесторы же, приобретающие ценные бумаги по сильно завышенным курсам, могут рассчитывать на получение прибыли в отдаленной перспективе, а первые 10–15 лет лишь окупают за счет получаемых дивидендов свои вложенные деньги. А все сливки снимают спекулянты.

Крупнейшие биржи мира давно превратились в особый казино, акции компаний — в игровые фишки, а торговля ими — в азартную игру. При этом спекулянтов в последнюю очередь беспокоит, что в результате их действий рынок перегревается, так же, как это уже однажды было в 1929 году. Впрочем, вряд ли стоит винить биржевиков в нечестной игре. Ведь спекуляции — это их работа и их хлеб. Рядовые же инвесторы, особо не забивая себе голову всякими «почему?», хотят верить рекламе, которая методично изо дня в день полирует мозги обывателей информацией о фантастически прекрасных перспективах тех, кто уже сегодня вложит свои средства в акции компаний, связанных с электроникой и Интернетом. Правда, существует опасность, что акции современных высокотехнологичных компаний могут однажды стать для миллионов своих держателей в США и по всему миру примерно тем же самым, что для голландцев XVII века «бумажные тюльпаны».

Пророки судного дня

Подобно библейскому Ною, предрекшему катастрофу «Великого потопа», самые дальновидные ученые 1920-х годов пытались предупредить современников о надвигающейся опасности глобального финансового краха. Но голос немногих критиков происходящего тонул в потоке победных реляций действующих политиков, самодовольной похвальбе богатеющих держателей акций и благоприятных прогнозах модных экономистов.

Еще в 1924 году профессор Венского университета Людвиг фон Мизес предсказал неизбежность общемирового финансового обвала, который начнется в США. Один из коллег Мизеса впоследствии вспоминал, как однажды после лекций по дороге домой проходил вместе с ним мимо здания венского банка Kreditanstalt: «Задумчиво глядя на мраморную колоннаду банковского фасада, профессор вдруг сказал мне: „Это будет большой крах, Гейнц. Советую вам перевести свои сбережения в золото или недвижимость“». Дело было в благополучном 1924 году и коллега Мизеса не придал большого значения словам профессора. Через пять лет он потерял все свои накопления, хранящиеся в акциях банка Kreditanstalt.

Летом 1929 года Мизесу предложили занять место в Совете директоров крупнейшего банка Европы Credit Апstalt. Друзья и знакомые профессора были чрезвычайно удивлены, когда он вдруг неожиданно для всех отказался. Слова Мизеса, что он, мол, не хочет принимать командование кораблем, который вскоре пойдет ко дну, показались всем очередным чудачеством оторванного от жизни теоретика. Но пройдет всего несколько месяцев и случится грандиозный обвал котировок на Нью-Йоркской фондовой t бирже. Вскоре после этого события разорится и банк Credit Anstalt, а большинство его топ-менеджеров окажутся под следствием.

Еще более точный прогноз сделал директор Австрийского института экономических исследований Фридрих Хайек. Примерно за год до печальных событий он в не-скольких своих статьях предсказал с точностью до месяца, когда обрушится пирамида американского фондового рынка. Хайек не раз в своих интервью говорил, что очень удивлен тем обстоятельством, что его американские коллеги — экономисты-аналитики, вместо того чтобы бить во все колокола с целью остановить разгоняющийся биржевой поезд, который неминуемо несет своих многочисленных пассажиров навстречу гибели, наоборот, всячески подначивают участников самоубийственной гонки.

Чарлз Меррилл — владелец солидной инвестиционной компании Merrill, Lynch&Co 31 марта 1928 года разослал своим клиентам письма, в которых советовал им, не мешкая, сбрасывать свои акции, пока цены еще находятся на пике. В отличие от университетских профессоров, Меррилл как практик прекрасно знал внутреннюю механику фондового рынка и понимал ненормальность происходящего. Однако большинство получателей писем не вняли советам опытного профессионала. Многие инвесторы даже решили покинуть компанию странного брокера, призывающего их выйти из сверхприбыльной игры. Компаньоны объявили Мерилла сумасшедшим и чуть ли не насильно отправили его на лечение к психиатру.

А швейцарского банкира и экономиста Феликса Зомари однажды во время его выступления перед группой бизнесменов, когда он перечислял слушателям признаки надвигающегося краха, освистали и заставили покинуть трибуну.

Когда в 1926 году Зомари советовал своим клиентам не участвовать в торгах на Уолт-стрит, они хмурились и недовольно поджимали губы, и часто сразу после разговора переводили свои деньги в другой банк. Но зато в октябре 1929 года телефон в кабинете прозорливого банкира звонил беспрерывно — сотни бывших клиентов умоляли Зомари помочь им спасти капиталы, заложенные в стремительно обесценивающиеся акции.

В США самым известным пророком судного дня считают Роджера Бэбсона. Его знаменитый призыв, прозвучавший на Ежегодной национальной деловой конференции 5 октября 1929 года, вошел во все американские учебники истории: «Я продолжаю повторять то, что я говорил и в прошлом, и в позапрошлом годах, — обращался к снисходительно улыбающимся слушателям Бэбсон, — а именно, что рано или поздно наступит крах, который затронет ведущие акции и вызовет падение Доу-Джонса^[46] на 60–80 пунктов». Жизнь показывает, что большинство людей обычно остаются глухи к предупреждениям о завтрашней катастрофе, если речь идет о возможности сегодня заработать большие деньги.

Жизнь на руинах

Уже к концу первого дня биржевого обвала сотни людей по всей Америке умерли от инфарктов и инсультов. Еще  больше покончили с собой. В жаркие дни октября 1929 года по стране прокатился такой вал самоубийств, что портье нью-йоркских отелей были вынуждены смущенно спрашивать у постояльцев, желающих снять номер на верхнем этаже: «Вам комнату для ночлега или чтобы выброситься из окна?». Сохранились кадры хроники первых дней кризиса, на которых запечатлены многие трагические сценки, вроде той, когда камера засняла недавнего миллионера, в несколько часов лишившегося всех своих денег, вложенных в биржевые бумаги, и уговаривающего прохожих за сотню долларов купить его почти новый лимузин.

Лишь очень немногие успели вовремя перевести деньги ценных бумаг в золото и стабильные валюты. Главные олигархи США того периода предпочли перевести свои капиталы за рубеж. Некоторые специалисты считают, что именно благодаря тому, что крупнейшие финансисты США после краха 1929 года закачали миллиарды долларов в германскую экономику, Гитлеру удалось в сжатые сроки мобилизовать военную промышленность и провести широкомасштабную программу перевооружения Вермахта, Люфтваффе (ВВС) и Кригсмарине (ВМФ).

В самой же Америке рушился сельскохозяйственный рынок, вследствие чего разорялись миллионы фермеров, Скрывались тысячи предприятий и банков. Ведущие промышленные отрасли переживали глубокий спад. С закрытием многих градообразующих предприятий росло количества депрессивных городов, жители которых, не получая никакой помощи от центральных и муниципальных властей, влачили жалкое существование. Средний класс практически перестал существовать. Зато в стране появилась многомиллионная армия бездомных и беспризорных детей. К 1933 году каждый четвертый житель США был безработным. У тех же, кто пока еще имел работу, зарплаты значительно урезались.

Миллионы людей были выселены за неуплату долгов из своих домов. Вместо обезлюдевших коттеджных кварталов в пригородах крупных городов вырастали огромные поселения бомжей, построенные из картонных коробок и названные в честь действующего президента страны Гувера — «гувервилями». Страна левела буквально на глазах. Чуть ли не каждую неделю в какой-нибудь части США происходили стычки демонстрантов с полицией, нередко заканчивающиеся гибелью манифестантов и забастовщиков.

Кто знает, куда пошла бы мировая история, если бы не «Новый курс» президента Франклина Рузвельта (пришел к власти в 1933 году), буквально поднявшего страну из руин. Ведь не исключено, что в годы Второй мировой войны без поставок по «Ленд-лизу» и «второго фронта» Советском> Союзу в одиночку не удалось бы одолеть фашистскую Германию, на которую в 1941 году работала промышленность оккупированной немцами Европы. В этом случае последствия американской финансовой пирамиды 1929 года были бы еще гораздо страшнее для цивилизованного мира.

Глава 12
НУ, ВОТ МЫ И В «ХОПРЕ»! 

Многие наверняка до сих пор помнят заезженный всеми ведущими телеканалами рекламный ролик с запоминающимся слоганом, герой которого — вызывающий безотчетную симпатию посетитель офиса финансовой компании с умилением произносил: «Ну, вот я и в „Хопре“!..»

Семейный бизнес

Компания «Хопер-инвест» была образована в 1993 году и достаточно быстро набрала обороты, да так, что уже через год имела филиалы по всей стране. Не правда ли, столь бурный старт очень напоминает предыдущую пирамиду. Но вы наверняка еще больше удивитесь, когда узнаете, что третья по величине финансовая пирамиды страны (после «МММ» и «Русского дома Селенга») расцвела пышным цветом вовсе не на удобренной свистнутыми у государства бюджетными миллиардами столичной почве, а на все той же волгоградской земле.

Создал «Хопер» двадцатилетний Лева Константинов на пару с отчимом. Хотя поначалу кооператив под таким названием занимался все той же, обычной для того времени торгово-закупочной деятельностью, а проще говоря, спекулировал дешевым импортным барахлишком, беря его у челноков по одной цене и продавая народу «с наваром».

Со временем благодаря связям и пробивным способностям матушки Левы — Лии Константиновой, которая (невиданное по тем временам дело) смогла заполучить пол семейный бизнес два крупных банковских кредита, предприятие сильно расширилось. Теперь «Хопер» специализировался на перепродаже всего на свете — от авиационного алюминия до кондитерских изделий. Но вскоре деятельностью предприятия и особенно невозвращенными вовремя кредитами заинтересовался местный отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Что это было: искреннее радение волгоградских милиционеров за интересы державы или же элементарный ментовский наезд с целью выбить из удачливых коммерсантов деньгу, сейчас уже сказать трудно. Но в итоге «Хопер» едва устоял, а его руководители чуть не отправились всем семейством на нары.

Секреты большого успеха

Другие бы, чудом избежав тюрьмы и разорения, сделались бы тише воды и ниже травы, но не такими были Константиновы. Родственные компаньоны уже почувствовали манящий запах больших денег и тех возможностей, которые они гарантируют своим счастливым владельцам, и остановиться не могли. Пройдет буквально несколько месяцев и благодаря агрессивной рекламе вся страна узнает название «Хопер», который для многих будет ассоциироваться с такими понятиями, как финансовый успех и «халява».

Действительно организаторы родственного бизнеса в лице матери и сына Константиновых, их родственника Тагира Аббазова, друга семьи Олега Суздальцева создали достаточно эффективную систему сравнительно законного отъема денег у доверчивого населения. Благодаря масштабной рекламе, которая в период расцвета кампании обходилась ее владельцам в миллион долларов ежемесячно, в «Хопер» потянулись десятки тысяч вкладчиков и далеко не только из волжского региона. Всем желающим предлагалось вложить деньги под 30 % в месяц. Кроме того, создатели данной пирамиды придумали достаточно оригинальный ход, благодаря которому показанный ими на пике карьеры финансовый результат намного превзошел достижения многих других «пирамидщиков».

Официально каждый вкладчик вносил свою сумму в уставный фонд «Хопра» и становился его соучредителем, а как только получал деньги с процентами назад, лишался этого статуса. Такая система формального партнерства подкупала многих потенциальных инвесторов и долгое время вводила в замешательство правоохранительные органы, которые не могли понять, что же это такое: «лохотрон» или касса взаимокредитования всероссийского масштаба. Но самом деле никакими соучредителями вкладчики «Хопра», конечно же, не становились, ибо для того, чтобы на законном основании считаться таковыми, людям необходимо пройти государственную регистрацию в качестве соучредителей компании.

Досье

Олег Суздальцев — единственный не член семьи у руля Хопра». Бывший слесарь, скорее всего, был введен Константиновыми в дирекцию компании в качестве потенциального козла отпущения на случай бегства главных организаторов финансовой пирамиды. Многие знавшие Суздальцева в пору его руководства фирмой с многомиллионными оборотами, поражались тому, как тот ведет себя и выглядит. В манерах этого «олигарха» не чувствовалось никакой вальяжности и осознания собственной значимости. Обычно при обращении к нему Суздальцев вскакивал и преданно заглядывал в глаза говорящему. В офис он являлся в потрепанных грязных джинсах и старом свитере. До самого ареста ездил на стареньких «Жигулях». Позднее на допросах Суздальцев неоднократно повторял, что являлся номинальным директором «Хопра», которому и зарплату-то не всегда платили. Якобы ему приносили на подпись бумаги, а он их, не задавая лишних вопросов, подписывал. При этом, по словам Суздальцева, ни одна его роспись не ставилась без согласования с Лией Львовной Константиновой.

«Хопер-инвест» стал своеобразной пародией на «Русский дом Селенга», хозяева которого вели очень продуманную инвестиционную политику. В «Хопре» же все делалось наобум и без всякого плана. Когда кто-то из руководящей троицы вносил предложение типа: «А давайте купим вот этот магазин», его без всякого обсуждения поддерживали остальные участники властного триумвирата. Со стороны могло создаться впечатление, что эти люди просто не знают, что им делать с такой прорвой денег.

Справедливости ради стоит отметить, что часть полученных от населения ваучеров «Хопер» все-таки достаточно удачно вложил в Конструкторское бюро «Люлька Сатурн», Дом моделей «Кузнецкий мост» в Москве, Большом Гостиный Двор и «Кемпинг-Ольгино» в Питере. Но гораздо больше средств были буквально рассеяны по ветру или перекачаны на секретные счета, главным образом в финские и израильские банки, то есть элементарно сворованы у вкладчиков, которые рассчитывали получить прибыль со своих денег.

Броня наша крепка

Так почему же «Хопер-инвест» очень долго оставался крепким орешком для точащих на него зубы правоохранительных органов? Дело в том, что Константиновы смогли купить себе лучших консультантов по вопросам безопасности. Кстати, благодаря тому, что охрану новоявленного миллионера налаживали специалисты высшего класса, Льва Константинова оберегали поистине с президентским размахом: ближний круг телохранителей главы «Хопра» составляли сорок недавних элитных спецназовцев и иностранных наемников, для передвижения машины с важным пассажиром дополнительно привлекался милицейский эскорт. Столь же эффективная защита обеспечивалась ему в фискальных органах.

Даже находясь под мощным прессом правоохранительных органов, руководителям аферы довольно долго удавалось беспрепятственно уводить деньги за рубеж, используя подчас довольно примитивные схемы. Например, «Хопер» заключил несколько крупных контрактов с западными фирмиами на поставку промышленных товаров. Из России за границу были оперативно переведены миллионы долларов. Но товары до «Хопра» так и не дошли, а валюта осталась за рубежом. Или: однажды «Хопер» заказал в Финляндии на крупную сумму торговые павильоны — мини-маркеты, и перевел за них деньги. Но конструкции оказались столь громоздки, что не поместились в вагоны. Об этом руководство пирамиды якобы узнало только после покупки. Естественно, что деньги, заплаченные за товар, тоже в Россию уже не вернулись.

Из материалов следствия

«С конца 1993 года из поступавших в день от клиентов кампании 400 миллионов рублей, на расчетный счет в банк давалось не более 60 миллионов, только то, что поступало мелкой купюрой, а на оставшуюся часть приобретались доллары для последующего перевода за границу. Для беспрепятственного перевода средств за рубеж руководителя „Хопра“ были созданы более 50 разных фирм, которые входили в „Группу „Хопер““. Кроме того, специальные курьеры, используя дипломатическое прикрытие, регулярно летали в Тель-Авив с чемоданами, набитыми долларами. У Константиновых даже работали специальные люди, занимавшиеся скупкой наличной валюты. Один из таких скупщиков рассказал следователю, что с января по март 1994-го он приобрел в обменных пунктах нескольких городов четыре с половиной миллиона долларов. До того момента, как деньги пересекали границу в чемоданах, они сдавались в банковские ячейки или хранились дома у Льва Константинова».

Бегство

Когда проблемы с правоохранительными органами обострились, Тагир Аббазов и Лев Константинов не стали дожидаться, когда их возьмут под стражу, и сбежали в Израиль, оставив дела на маму и беднягу Суздальцева. А вскоре пирамида лопнула, оставив миллионы вкладчиков у разбитого корыта…

P.S. Следствие по делу «Хопра» длилось несколько лет. В результате в 2001 году суд все же состоялся. Однако на скамье подсудимых были всего лишь двое главных виновников. Олег Суздальцев получил 4 года лишения свободы, Лия Константинова — 8 лет (к слову сказать, недавно она досрочно вышла на свободу). Выдачи двух других создателей «Хопра» отечественные спецслужбы до сих пор добиваются у Израиля.

Глава 13
«РУССКИЙ ДОМ СЕЛЕНГА»

Эта финансовая пирамида возводилась в Волгограде, но средства на ее строительство люди несли буквально со всей страны. Вкладчиков привлекала возможность получить гораздо более выгодные проценты, чем в Сбербанке РФ. Во главе волжской пирамиды стояли закадычные друзья — Александр Саломадин и Сергей Грузин. Начинали они, как и многие на заре перестройки, со скромной перепродажи разного китайского барахла, но быстро переросли уровень мелких торгашей.

Пирамида на берегах Волги

Начав карьеру в 1992 году, организаторы пирамиды уже через год опутали территорию России сетью своих представительств. Деньги в Волгоград из других городов России и стран ближнего зарубежья доставляли два собственных инкассаторских самолета компании. С аэродрома мешки с наличкой грузовиками везли в центральный офис компании, который размещался в подвале жилого дома на окраине города. По словам служащих фирмы, денег было так много, что часть купюр небольшого достоинства по инструкции полагалось сжигать, чтобы «не тратить время на возню с мелочевкой».

Первое время «Русский дом Селенга» функционировал исключительно как финансовая пирамида, то есть проценты первым вкладчикам выплачивались за счет вновь прибывших. Клиентами предприятия становились не только рядовые граждане, но и преступные группировки, а также госчиновники, стремящиеся приумножить теневые капиталы. По официальным данным, уже за первый год деятельности в «РДС» вложились два миллиона человек.

Гении инвестиций

Надо отдать должное руководству данной пирамиды: вначале своей карьеры оно довольно толково пыталось распорядиться деньгами своих клиентов. Так, в разных городах страны ими были открыты супермаркеты под торговой маркой «Русская торговля». Также под эгидой «РДС» работали транспортные предприятия (в том числе авиакомпания «РДС-АВИА» с собственным авиапарком из четырех новеньких самолетов), туристические фирмы, были зарегистрированы 24 банка. Инвестиционный план компании был сверстан на несколько лет вперед. Иными словами, некоторое время деньги вкладчиков работали на них в реальной экономике. Но что же помешало сомнительному предприятию окончательно перерасти в серьезный бизнес?

Гуляй, пока не замели!

Из приговора суда: «…доказано, что Саломадин и Грузин регулярно похищали из активов компании многомиллионные суммы под видом различных внеплановых выплат самим себе (премий, надбавок и прочее). И это при том, что, как управляющие “Русского дома Селенга” они официально получали заработную плату порядка 60 000 долларов ежемесячно. Также деньги вкладчиков приобретались дорогостоящие автомобили и квартиры для многочисленных сотрудников компании. Часть полученной прибыли через офшорные компании уходила за рубеж».

То есть, по сути, несмотря на серьезный инвестиционный план, хозяева «Русского дома Селенга» вели себя, словно временщики, пытающиеся урвать от жизни как можно больше, пока шальные деньги не отберет у них дремлющее покуда государство в лице строгого дяди милиционера. А до тех пор руководители предприятия разъезжали на роскошных лимузинах в сопровождении джипов с охраной; были завсегдатаями модных увеселительных заведений; часто летали личным самолетом на дорогие курорты. Одним новом, это была жизнь олигархов, которую руководителям пирамиды обеспечивали миллионы рядовых вкладчиков. Впрочем, даже несмотря на разорительные личные траты господ Саломадина и Грузина, хранилища их предприятия были буквально забиты денежной массой, которую вскоре некуда стало девать. Так кто же все-таки прикончил данную пирамиду?

Разборки в стиле «Дикий Запад»

Выдержка из статьи «Волжские времена» за 14 августа 1994 года: «Вчера на летном поле городского аэропорта произошло событие, которое неискушенный в деталях происходящего человек запросто мог бы принять за съемки остросюжетного боевика. На самом деле спецоперация была абсолютно реальной. Так что, как говорится, их Техасу такое и не снилось. А теперь подробно о случившемся. Около трех часов дня в аэропорту Волгограда совершил посадку самолет ЯК-42, прилетевший из Иркутска. Самолет ждали, ибо стоило ему только сесть, как тут же по приказу офицеров налоговой полиции несколько пожарных машин блокировали взлетно-посадочную полосу, отрезая прилетевшему самолету возможность вновь подняться в небо. К самому Яку уже рванула группа захвата в бронежилетах и автоматическим оружием в руках. В считанные секунды охрана груза была обезоружена. Полицейские выгрузили из салона самолета двадцать восемь мешков с деньгами — почти две тонны плотно перевязанных купюр. Это были деньги вкладчиков „Русского дома Селенга“ из разных городов Сибири — более семи миллиардов рублей. В тот же день на созванной пресс-конференции чиновник налоговой полиции по фамилии Лесков гордо отрапортовал, что таким образом полицейские воплощали в жизнь президентский Указ „О своевременном внесении налогов в бюджет“. Правда, налоговик умолчал о собственном интересе его департамента в этом деле, ведь по закону значительная часть изъятых денег доставалась фискальным органам в виде премиальных. И чем больше сумма конфиската, тем больше прибыток самим государевым людям. Что и говорить, пирамиды стали для налоговых органов поистине лакомым куском…».

Тревожные вести о лихих набегах налоговиков на хранилище и инкассаторский борт «РДС» мгновенно разнеслась по Нижнему Новгороду. Вкладчики ринулись к офис, чтобы забрать свои кровные. Но хранилища были пусты…

К началу 1995 года налоговые органы конфисковали «Русского дома Селенга» более двухсот миллиардов рублей. Деятельность «РДС» была остановлена решением суда. Дочерние предприятия компании не работали, а вкладчики безуспешно штурмовали офисы компании. Саломадин с Грузиным сидели в своем офисе, как в осажденной крепости, страшась гораздо больше гнева разъяренной толпы рядовых вкладчиков реакции потерявших свои деньги криминальных авторитетов и тайных клиентов из правительства. А в это время сотрудники региональных филиалов «Русского дома Селенга», как это у нас водится, лихорадочно растаскивали то, что осталось от недавно такой могущественной империи.

5 июля 1997 года «РДС» был официально признан банкротом. К этому времени в очереди за компенсациями уже выстроились порядка 900

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно