|
|
УДК 61-056.157
ББК 5
Р83
Р У Д О Й А. И.
Р83 МЕДИЦИНА / А. И. РУДОЙ – К. : МИЦ "Мединформ",
2014. – 320 с.
ISBN 978-966-409-142-5
Гомер в 8 в. до н.э. отметил лишь 141 поврежде ние тела, куда внесены все недуги древнего времени. Для сравнения: благо даря успехам врачевания сейчас известны сотни тысяч хворей, число и тяжесть которых нарастают. Сказания о гнию щей пло ти с названи ем медицина отражены в откровении Иоанна Богослова. Первый всадник на белом коне – это бла гие нача ла медицины. Второй на красном коне – это кро вавое кромсание материи-плоти-тела. Тре тий всадник на чёрном коне – болезни, угнетающие человечество. Четвёр тый на бледном коне: венец усердия медицины – смерть.
Спасение от медицины в освоении мировоззрения небо ления, в осознании себя, своей значимости и места на шкале оразумления и в последую щем исключе нии посредников на пути к здоровью.
Книга посвящена критике медицины как явления. Указа ны приёмы разлагающего влияния на общество, отмечена опаснос ть её наставлений и обоснована неприло жимость сведе ний, получен ных на трупах, к живым людям. Определён объект исследования.
Ещё Гиппократ сожалел: „Это искусство имеет у народа такую дурную славу, что ка жется, будто нет вовсе никакой ме дицины”. Это самая несостоявшаяся людская отрасль. Уже назрел призыв: люди, бойтесь медицины, ибо она несовместима с жизнью.
УДК 61-056.157
ББК 5
На русском языке Любое использование материала – только
с письменного разрешения автора.
СВИДЕТЕЛЬСТВО № 41441 от 19.12.2011 г.
ISBN 978-966-409-142-5 © ® Рудой А. И., 2014.
ЖИЗНЬ – СПЕКТАКЛЬ БЕЗ РЕПЕТИЦИЙ*
Уже несколько недель студент Гордеев ходил весь жёлтый, согнувшись на правый бок. Наконец, после очередной бутылки пи-ва он схватился за живот, прямо на улице привалился к забору да так, съёжившись, и замер. Сокурсники шли мимо, заметили, но рас- шевелить не смогли. Вызвали скорую и та доставила почти бесчув-ственного парня в инфекционное отделение. Утром пришёл врач. Едва взглянув: „А, гепатит! Такой желтизны ещё не встречал. Боль-шая редкость. Даже с меньшей раскраской отпевали, а тут ... Ну, ты как настроен?” Гордеев плохо соображал, на игривость лекаря не от-вечал и впал в забытье. Растолкала его медсестра. Сунула под самые глаза размашисто написанный список: сметана с лимоном и яблоки.
Через несколько дней кое-как придя в себя, созвонился с това ри щем, организовал доставку одежды, еды и стипендии. Иногда за ходил врач: „Ничего не ешь? Нет аппетита? Смешай лимоны со смета ной да с яблоком вприкуску! Побольше, почаще!” Гор деев следовал наставлениям, но ему становилось всё хуже. Он совсем пожелтел, распух и перестал шевелиться. Вскоре его сознание ушло из мира сего. Наступил тёмный промежуток без чувств и впечатлений.
Но вдруг Гордеев ощутил боль. Он весь качнулся, безвольная голова ударилась обо что-то, его приподняли, шаря под ним в по иске чего-то, и, видимо, найдя, швырнули тело на прежнее место. Однако с разгону оно перекатилось через топчан и всей тяже стью грохнулось на пол. От удара в голове что-то сверкнуло, в понима нии отобразились неясные тени и постепенно из сумрака выплыли стеллажи с телами. Они лежали тихими рядами с бирками на ногах. Осмотревшись, Гордеев и на своём пальце заметил табличку. Морг! Холод но, темно, непонятно. Попробовал встать. Многие попытки, наконец, увенчались успехом: он смог устоять на четвереньках. На такое достижение ушли все силы, так что в следующие просветле ния приходилось всё труднее бороться с непослушным телом.
И когда удалось устоять на ногах, он, шатаясь и опираясь на мёртвых соседей, направился в сторону дальних голосов. Распах нул очередную дверь и ... оказался за праздничным столом: врачи про вожали уходящий 1964 год. Среди белых халатов и богатых яств вид обнажённого жёлто-синего человека с висящей биркой казался вызываю щим и невозможным. Это же надо иметь такую наглость, чтобы появить ся из мертвецкой в непотребном виде в самый разгар веселья и живым людям испортить торжество. Когда оторопь прошла, мед сестра набросила на Гордеева чей-то халат как бы признавая за ним право быть живым. Однако мнение стра жей здоровья было иным. Они окружили пришельца, мигом свалили на стул и ловко прибинтовали руки-ноги наглеца. После скоротеч ной по беды наступила тишина, в воздухе повисло очевидное реше ние: был мёртвый – пусть и остаётся мёртвым. Гордеев понял, что сей час его снова будут убивать. И чтобы сбить накал сговора, он спро сил: „А зачем вы меня мёртвого на пол бросали?” Присутст вую щие переглянулись. Из них никто в мертвецкую не входил, но шум, падение и возню слышали и, чтобы снова не вникать в пуга ю щее событие, предпочли не заметить очередную опасность.
Дело в том, что в морге появился призрак. Уже несколько не дель кто-то переворачивал трупы явно пытаясь что-то отыскать. Как только зажигают свет, в помещении мёртвая тишина. Стоит его погасить, начинается шорох и скрип лежаков. „Ты видел кто тебя бросал?” И Гордеев, ловя ускользающую память, обри совал того, кто его больно катал по полке. На заговорщиков опустил ся испуг. По описанию они опознали умершего неделю назад и похоронен ного перед тем, как уложить Гордеева на его место. А мо жет и он ожил? Тогда есть опасный свидетель. Наступила зловещая пауза.
Гордеев решился: составьте акт, что больной самовольно сбе жал из больницы, а меня отпустите, не беря грех на душу. В пол ном молчании несколько врачей ушли совещаться. Верну вшись, отбинтовали страдальца от стула, вызван ный истопник швырнул ему рваную одежду и ботинки, понаблюдал за облачением и вывел не доумершего нахала за пределы цитадели здоровья. В перепол ненном трамвае праздничные люди образовали круг неприкасае мо с ти, сторонясь грязного и обшарпанного пассажира. Кондуктор даже билет не спросил. Так под всеобщим презрением добрался всё- же до своей улицы. Дальше предстояло идти пешком. Уже первые шаги показали какой тяжкой окажется эта прогулка. Замёрзшие ноги не слушались, голова туманилась, тело ныло, а правый бок тяжким грузом свисал вниз, грозя в любой момент прорваться лопнуть, растечься. Пришлось с усилием направлять тело по дороге, придерживать оттопыренный бок и кутаться от холода в тощий во- ротник чужой накидки. Весёлые люди огибали его, боясь ненаро-ком испачкаться, а он походкой не то пьяного, не то калеки мед-ленно шёл в сторону общежития. Вскоре поровнялся со стадионом. Украшенный гирляндами, он весело искрился снеговыми дорожка-ми. И вдруг: беги! Ватное тело всем массивом наполнилось смыс-лом движения. Гордеев встрепенулся, сильнее подтянул висящий живот и ... Очнулся от холода. Он зарылся в глубокий сугроб так, что снег залепил рот и стало невозможно дышать. Кое-как, скользя и падая, стал на дрожащие колени, затем, ловя равновесие, выров-нялся и снова побежал. Холод, сугроб, колени, бег. Холод сугроб, колени, бег. Холод, сугроб, колени, бег. Борьба со смертью про-должалось долго. Уже погасли гирлянды, бегал в темноте не ощу-щая ни дрожи, ни усталости – в бесчувственном состоянии.
На каком-то из кругов внутри тела что-то с треском хлопнуло, в животе зажурчала жидкость и разлилось тепло. Вслед за этим исчез висячий бок и впервые удалось пройти ровной походкой. На во прос дежурной: „Где тебя так?” – только отмахнулся и напра вился в свою комнату. Веселье оборвалось враз. Все вдруг вспом нили, что за экзаменами, зачётами и прочими хлопотами в конце семестра во все было не до Гордеева. Никто из них ... никак ... ни чем ... вот то лько фото с чёрным углом поставили под ёлку. И на том ... всё же отметили. Комната опустела. Даже свои жи льцы не решились ночевать вместе с воскресшим. Спус тя мно гие годы на вопрос почему ушли только один признался: было стыдно. Оста льные уже полвека при встрече прячут глаза. Однако свер шённый поступок остаётся свершённым навсегда, на вечно. Он вп летается в судьбу и мешает ей развернуться собст венным пла ном. Гордеев выжил, но отношение к людям и к себе изменил навсегда.
В чём же состоит его вина? Во-первых, он не проникся необ ходимостью исключения из своей жизни такой угрозы, как бо лезнь. Во-вторых, не подготовил себя к внезапному заболева нию. В-третьих, переложил работу по спасению себя на посторонних.
ЗДЕСЬ ВСЁ – МИРАЖ И ВСЁ ЗДЕСЬ – ДРАМА*
В селе на пятьсот дворов не было больных. Изредка кто-то с похмелья не встанет, кто-то раны от весёлой драки лечит, кто-то в быту повредится, а так, чтобы простудиться, лишиться апетита или страдать недомоганием – нет, такого даже изредка не бывало. А коль нет больных, то и врач не нужен и больница ни к чему, и да же аптека. Но если уж случится небывалое и кому-то станет пло хо, то зовут Пелагею Силовну – Палажку, как её звали и стар, и мал. Ма ленькая, худая, подвижная старушка, казалось, вся состоит то лько из одних большущих глаз. Она сразу бросала дела, умы вала лицо речной водой, ладони натирала сухой травой, бросала взг ляд на образа и семенила дробным шагом даже в дальние хаты. Подходила к страдальцу, замирала в молитвенной позе и казалась отрешённой от мира. Изредка только смахивала густой пот со лба. Так продолжалось около часа. По окончании лишь ей известного действа складывала пальцы вместе, подходила к тому времени ра зогретой печке и бросала из пустой щепотки хворобу в огонь. В печи начинался шум, потом гул, переходящий в завывание и, на ко нец, вал пламени через камин вылетал в трубу. Со словами ут ром встанет уходила. И всегда было так, как обещала: утром че ло век только осилившись мог вспомнить, что с ним было. Пыта лись бла годарить, вручить подарок или деньги – ни разу не взяла.
Если кого лишай накроет, короста по коже пойдёт, какой-то орган даст о себе знать, то зовут Назария Лукича. В последний раз он спасал ребёнка, голова которого сплошь была покрыта водяни стыми пузырями. После третьих петухов в четверг завесив зеркала, усадил малыша на дубовую скамейку и дал в руки стакан с коло дез ной водой. Затем стал позади него и начал ладонями сдавливать воздух вокруг головы, как бы выталкивая из неё хворобу. Час то са дился рядом, тяжело дышал, глотал слюну и подолгу отдыхал. К следующему четвергу почти половина пузырей сошла. Но работа над остальными была ещё более тягостной. Казалось, пузыри, ухо дя, уносили с собой и жизнь Лукича. И впрямь, к третьему четвер- гу вода в стакане помутнела, а он умер. Остался один очаг, на борь - бу с кото рым было потрачено тридцать лет медици нских усилий.
Вскоре умерла и Палажка. Село постепенно стало слабеть. То в одном дворе, то в другом появлялись больные. И когда чис ло не работающих грозило подорвать колхозный строй, открыли фельд шерский пункт. С утра к нему стекались люди, образуя изви лис тые очереди. За один приём всех осмотреть было невозможно. Присла ли второго фельдшера. Очереди удлинились вдвое. Приш лось отк рыть поликлинику. Вслед за этим появились тяжело боль ные, для ко торых понадобилась больница. Теперь в селе нет ни единого че ловека без учётной карточки. Все находятся под стро гим медицин ским надзором. Уже никто босиком по снегу не го ня ет в фу т бол и не озорует в проруби, никто не резвится среди льдин в ледоход, ни кто в реке зи мой не полощет бельё, никто не курит на мо розе, никто в летний зной не ходит без головно го убо ра, все пьют сколь ко надо воды, на учились мерить температу ру и давление, привык ли к осмотрам, остукиванию, высовыванию язы ка и стыдным ана лизам. Обязана бы наступить эра здоровья. Но ...
Сначала появилось несколько запойных весельчаков, потом их число возросло и вскоре сине-жёлтые сельчане перестали вы зы вать удивление. Привычными стали ругательства вроде наркоман, токсикоман, притон. Участились воровство и разбои. И как следст вие, население начало пополняться больными детьми. Село сникло.
А ведь всё делалось правильно в полном соответствии с науч ными медицинскими положениями. Однако, если пришли к дег ра да ции и упадку, то позволительно ли вскармливать такую науку?
Согласно вселенскому закону, гласящему о стремле нии всего живого к снижению затрат на единицу полезности, люди немед лен но перело жили заботу о своём благополучии на того, кто обе щал им дармовое здоровье. Сказать проще, сработала обычная че ло ве чья лень. Коль сделает кто-то, то зачем стараться лично? Однако существо без трудов по укреплению себя неминуе мо гиб нет. На данном этапе развития люди крепко усвои ли только пер вую часть закона: свою работу переложить на другого. Вторая ча сть, гласящая о гибели, до ума не доходит, поскольку начавшаяся гибель затмевает рассудок. Продолжать дальнейшее посредниче с т во над здоровьем живущих, значит, вовсе затмить их волю, что равноценно уничтожению цивилизации. Не к тому ли ведёт наука?
Живём, чтобы наполнять себя пищей. Для этого имеются сильные руки, крепкие зубы, гибкий язык, мускулистое горло, вместитель ный желудок, проворный кишечник – вся конструкция человека нацелена на захват пищи. Однако удаление излишков и остатков съеденного происходит на полном самотёке, пассивно, без телес ного принуждения. Такой организменный конфликт губит наро ды и циви ли зации. Еда – это не наполнитель! Еда – для здоровья!
Она определяется подсказкой организма после пищевой паузы.
ЧТО-ТО ВСЁ-ТАКИ ПОЗВОЛИЛО
СТОЯ ВЫЖИТЬ В МИРЕ ЭТОМ *
В драке Гордеев получил ножевое ранение в поясницу. Обра ботали рану лишь спустя сутки. Но было уже позд но: нача лось во спаление. Краснота и опух лость шли из глуби ны, боль расте калась широким полем и было не ясно, где кроется очаг? Хирург Вениа мин Геннадиевич, или Веге, как его уважительно называли, ре шил подождать, чтобы точнее наметить линию разреза. Когда проя сни лось, под общим наркозом вскрыли опухший участок. Вид был ужа сным. Подкожный слой даже вдали от разреза был испе щ рён ка налами с гноем. Веге, понимая опасность заражения, решился на удаление даже тех тканей, которые касались повреж дённых. Долгое просыпание от наркоза, болез ненные перевязки, мучитель ное лежание на спине для придавлива ния своим весом пришитого пласта кожи. На ко нец, спустя много недель состоялся торжествен ный проход на костылях по больничному коридору. А вскоре и выписка. Дума лось, что беды остались позади. Однако ...
Спустя полгода всё раневое поле покрылось свищами с дур ным запахом. Веге с предельным усердием готовил операционную, инструменты и материалы. Пригласил хирургическое светило. По чти до лопаток вскрыли спину. Особо внимательно проверили тка ни, убрали подозри тельные, промыли, зашили, забинтовали. Во второй раз пришлось испытать муки выздоровления. И когда сно ва шёл на костылях по коридору, казалось: ну те перь-то всё, на века ушла напасть. Но, видно, ещё не до конца отмерили ...
Появление свищей в третий раз повергло в отчая ние. Для хи ру рга – это несостоятельность, а для Гордеева – смерть. После раз- думий Веге говорит: „Ты сам ощути свою спину. Здоро вые ткани дадут отклик, а больные нет. Направь в темноту свои глаза, собери силу с живой стороны и разнеси её по всему телу.” Долго ещё врач объяснял особенности влияния мысли на организм. Далее были за нятия, наставления. И когда установилось взаимное пони ма ние хирурга и пациента, приступили к операции. При такой под готовке она прошла успешно. Больной – это весьма больше, чем его тело!
ОБЪЕКТ МЕДИЦИНЫ
Разум есть у тебя? Есть!
Зачем же без него обходишься? 5
В книге миры95 изложены назначение, состав, структура, особенности бытия и основные законы функционирования та ко го объекта, как мироздание. В работах неболение97 и сущее99 приведены соотношения между общим и его частями каждой из структурных единиц мира. В монографии разум98 рассмот рены важнейшие составляющие мира: пространство, сознание, время, причинно-следственные отношения и раскрыты неко то рые противоречия науки. В этих четырёх кни гах обоснова ны положения естествознания о неизменности законов разви тия для любой персоны, имеющей бытиё. С це лью сокращения объёма данной работы, не станем здесь повторять изложенное ранее, а только приведём основные положения, характеризу ющие всякий объект мира, включая человека.
Первое. Каждому существующему объекту присуще не отъ ем лемое свойство – развитие. Чего-либо такого, что умуд рилось бы существовать без развития, не может быть и его нет. Если даже имеющийся объект по любым причинам пре кратит свой рост, то он в обязательном порядке распадёт ся до состо яния праха, т.е. до состояния с отсутствующей творческой по тенцией. Такой слой мироздания служит пассивным поставщи ком материала для зарождения новых сознаний.98 Развитие – односторонний процесс: оно направлено от меньшей развито сти к большей и никогда не происходит наоборот. Всякий, кто замедлится в развитии, а тем более попытается развернуться вспять и вернуться в своё прошлое, подлежит уничтожению.
Второе. Каждый объект обязан быть комплектным, что обозначает одновременное присутствие в нём же содержания и фо рмы. Применительно ко всем сущностям их содержание отобра жается их же сознанием, а форма – телом. Невозможен вариант на ли чия некоторого сознания, не имеющего формы, как и наличие любой формы без содержания. Вместе они: содержание и форма или, что то же самое, сознание и тело об разуют индивидуальность, персону, особь, личность. Сознание является причиной любых движений и дейст вий тела. Значит, тело есть ве домая структура или иначе – следствие сознания. Исключена возможность изменения организ мен ного состоя ния без того, чтобы эти изменения сначала не отоб разились в сознании. Лишь в случае болезни созна ние те ряет контроль над телом и тогда оно без управления по прихо ти своей может выбрать любые перестроения вплоть до смертельных.
Третье. Всякий объект имеет составную структуру.95 Это значит, что и сознание, и тело представляют собой объедине ние весьма большого количества частей разного уровня раз ви тости, образуя вместе целое-общее, с названием особь. Прак тически такое положение сводится к утверждению, что каждое существо состоит из длинного ряда иных существ, развитость которых монотонно снижается от значения, присущего обще му, до самого малого, характерного для зарожденца.98 Напри мер, человек. Он, как таковой, есть общее для своих же частей. Части, в свою очередь, представляют собой тоже сущности, но, в отличие от самого человека, их развитость уступает челове ческой. Несмотря на меньшую умность, они образуют общее уже для своих частей, каждая из них – тоже сущность и тоже есть общее для следующей градации развитости, и так вглубь и вширь естества вплоть до первоистоков.95 Живой человек-личность имеет в своём теле живые сердце-личность, почки-личности, печень-личность ... Так же можно описать и всякий орган, и его структурный элемент, и любой участок элемента.
Четвёртое. В мире отсутствуют одинаковые объекты. Все му существующему вменено в обязанность под угрозой унич тожения строить свой жизненный путь в обязательном отличии от всего уже существующего. Это суть индивидуального пути развития. Нет равных вирусов, равных бактерий, равных кле ток, растений, животных, планет, светил ... Только в упрощён ном мировоззрении и в малом опыте, или иначе, при начальном рассмот рении, явления или предметы кажутся неотличимыми. Однако их развитие идёт хотя и по общим законам, но обяза тельно по личному восприятию с непременным стремлением к отличию. Граница, проходящая между одинакововидением и разновиде нием определяет глубину исследований и уровень науки. Она перемещается, отмечая собой современность.
Пятое. Скорость течения времени – переменная величи на, значение которой зависит от развитости персоны, интере сующейся таким видом изменчивости, как время. Универсаль ного времени, равно воспринимаемого всеми наблюдателями, не существует, ибо нет равных умов. Ситуация, когда много персон одинаково отображают время, свидетельствует о нача ль ном понимании объекта отображения. Поскольку общее и части имеют убывающие развитости, то составные персоны це лостного организма по-разному и непредсказуемо реагиру ют на одни и те же события внешней среды. Это служит пово дом для организменных конфликтов. И если общее не сумеет примирить противоречия, то персона через незатухающие бо лезни устремится к состоянию гибели. Болезни возникают в сознании, затем они отображаются в теле и уже заболевшее тело толкает сознание к дальнейшему ослаблению плоти.
Если объединить отмеченные особенности, то получит ся, что причислить нечто к объектам можно только в том слу чае, если это нечто развивается, представляет собой комплект ную конструкцию, имеет составную структуру, является индивиду альностью и наполнено противоречиями разного восприя тия времени общим и его частями. Достаточно исключить из этого перечня хотя бы одно условие, как исходное нечто преврати ться в объект не сможет. Уберём, например, развитие. Сразу получим прах. Далее, раскомплектуем особь за счёт устране ния содержания-сознания. В итоге образуется что-то безмозг лое, лишённое разумного поведения, т.е. снова-таки прах. При устранении составности возникнет однородный массив с веч ным равновесием, ни к чему не стремящийся, бытие которого невозможно. Он также обречён на падение в прах. Если одно нечто станет в точности повторять приметы второго нечто, то неминуемо их слияние с порождением всё-таки одного ни на что не похожего объекта. И, наконец, при одинаковом отобра жении времени всеми частями в обязательном порядке должны быть одинаковыми их сознания. Однако общность из равно умных и равно свободных неустойчива и устремляется в своих действиях к состоянию праха. Вывод: если всё существующее состоит из объектов, то все они удовлетворяют перечислен ным условиям независимо от того, считают люди их живыми или не считают и относятся к ним, как к мёртвым. В действи тельности же в мире отсутствуют неживые объекты, посколь ку всему, что имеется, присуще сознание. В силу обязательно го отличия объектов между собой, отличающимся являются и их сознания. Люди пока признают разумными только объек ты, напоминающие им самих себя: приспосабливаться, потреб лять, размножаться. Даже развитие не входит в человеческий перечень требований к живому, ибо эволюция – это только кро хотный эпизод роста.95 О наличии у объектов комплектно с ти, состав ности и способности к восприятию времени согла сно своей развитости люди пока даже не подозревают.
Потому всё естествознание великую мощь численности работников и вложенных средств направляет на исследование безмозглых объектов, лишённых признаков живого. У этих объектов отсутствует сознание. О какой бы предмет не спотк нулись люди, он в их представлении весь состоит лишь из фор мы, которую для придания научной пушистости назвали мате рией. Даже человек и тот вроде как по прихоти генетического материала сначала наращивает клеточную массу, а уже затем, от некуда деться, из неё прорастает нечто побочное и даже не нужное с настораживающей кличкой – сознание. И получается объект-человек, целиком из плоти и, если у него обнаружатся разумные поступки, то они по человечьему пониманию полно стью зародились и проявились внутри телесного ма ссива. От сюда вытекает оправдание настырному терзанию плоти в лю бых нападках людей на природу. В область ниже вируса пока проникнуть не удалось. Такое впечатление, что он выпрыгнул из ниоткуда и сразу принялся заражать, убивать, отравлять. А зачем? Чтобы ответить на вопрос, препарировали его аж до не куда и ничего, кроме молекул не нашли. Для укрощения на него выливают ушаты других молекул, а он воспринимает их как пищу. Почему? Потому, что вирус – это существо со сво им развитием, сознанием, формой и собственным восприяти ем времени. Будучи менее развитым, чем бактерия, он живёт в медленном времени и перестроения бактериального массива для него такие быстрые, что уследить за ними и тем более воз действовать на них вирусу не по уму. Соотношение такое, как атака голубей на истребитель. Пусть какая-то птичка склюнет зёрнышко с фюзеляжа. Зная невозможность контакта, вирус организует свой жизненный уклад так, чтобы уберечь себя от непо нимаемой и агрессивной клетки.
Совсем иное отношение вируса к отмершей ткани, для ко торой собственное время остановилось. Прах находится вне времени в связи с отсутствием у него сознания. При контакте ви руса с прахом личное время вируса, каким бы оно ни оказа лось, будет достаточным для восприятия предмета. По отно ше нию к вирусу объект его интереса оказывается неподвиж ным. Но это же основная примета пищи. Всё отмершее для вируса является кормом, а сам вирус предстаёт великим сани таром, спасающим мир от заражения собственными отходами.
Каждый в состоянии представить завалы гниющей био массы, которая зловонием и смрадом отравляет природу. Сто ит только вирусу на короткое время остановить свою благо родную работу, как жизнь на планете станет невозможной. Его обнаруживают в клетках и сразу же обвиняют в агрессии, в убийстве и в кознях против невинного человечества. А почему бы не спросить умников, что это у них за мировоззрение, соз дающее клеткам невыносимые условия для жизни и вынужда- ющее их болеть, менять свой рост и погибать, образуя свалки отмершей плоти? И благо ещё, что с накоплением тлена, воз растает и число санитаров-вирусов. Как бы выглядели боль ные, если бы чистильщики отказались удалять отжившее? Не воспетая драма. Пока она отображается крестами на погосте.
Такие же отношения и бактерии с её внешним миром. По от ношению к клетке она менее развита, потому её время течёт медленнее клеточного и возможная агрессия бактерии будет успешно отбита клеткой. Похожие связи в средах растений, животных и людей. За единицу времени менее умной особи более умное существо способно воспринять больше событий, что даёт ему преимущество в борьбе за выживание.
Из этих примеров следует, что стоит только добавить к та кому классическому объекту, как вирус, только одно свой ство, заключающееся в различии поведенческих приёмов в за висимости от развитости, как его роль в системе живых орга низмов меняется принципиально. Так, вирус из вселенс кого врага превращается в спасителя, бактерия не может угрожать клетке, по иному выглядит суть отмершей ткани и загрязнений вообще. Но самое главное, как будет показано далее, у разно временных особей по-иному организуется связь со сре дой оби тания. Именно эта связь определяет здоровье и бытиё вцелом.
Ещё больше изменится взгляд на природу, если к объек там, фигурирующим в научном обиходе, добавить сознание. В самом деле, можно ли назвать хотя бы одно свойство, кото рое категорически отличало бы лабораторную крысу от чело века? Хор воз мущённых голосов с негодованием укажет на разум. И это бу дет правильно. Действительно, у лаборанта он значитель нее, чем у жертвы. Но что это означает? Только то, что испытатель в своём развитии прошёл более длинный путь совершенствования и накопил ко времени анализа свойствен ные ему знания. Крыса же проделала всего лишь часть этого пути и вполне естественно, что она на сегодняшний день ме нее развита. Человек находится в своей точке на шкале оразу м ления, а животное – в своей, только и всего! У них сознание разного размера, но и у того, и у другого оно есть и является содержанием персоны.95 Что бы ни вытворяла крыса, все её по ступки будут определяться её личным сознанием, точно так же как действия учёного непременно станут соответствовать его сознанию. Можно даже предложить конкурсную задачу: пол-царства тому, кто сможет назвать объект, не имеющий сознания. Следует предупредить: таких объектов нет! Всё су ществующее представляет собой видоизменённое пространст во, которое является носителем того замысла развития, которое находит своё воплощение в мироздании, где властвует время.98
Трагедия популяции людей: наделив сознанием самих се бя, они напрочь отказали в разумности всему остальному. Хотя от щедрот своих наделили живое, как они его понимают, таин ственными всезнающими рефлексами, а мёртвое с их точки зрения – бездушными силами, довлеющими над всем. Пото му антилопа, крыса и вирус – это всего лишь разные наборы свойств-рефлексов, но ни в коем случае не персоны, не личнос ти, не кол леги по оразумлению,95 потому планета, спутник и звезда – это только инертные материальные образования, по тому болезнь кроется в теле, потому сердце только орган, по тому работа желудочно-кишечного тракта сводится к перечню химических превращений вещества, потому ... Да, именно по тому на планете нельзя отыскать здоровых людей, чистых воз- духа, воды и даже солнечного света, уже нет неотравленных почв, продуктов, трав, лесов, рек ... А зачем их жалеть-беречь? Они же без души, косные, материальные, словом, безмозглые. Один лишь умник-человек оком разрушителя взирает на своё пассивное окружение. Что же это за такой умелец, способ ный в полном безмолвии впустить в бытиё нечто весьма отличаю щееся от всего, что есть? Такого умельца нет! Зато имеется про цесс обеспечения устойчивости,95 или иначе – жизненности, мира. Человек в этом процессе неотъемлемое, важное, но всё же рядовое звено. На входе процесса находится прах. Из него волею старшей общности в мироздании с названием соррос со здаются первичные сознания-разумы – зарожденцы – кото рым задаётся персональное предназначение и способность к разви тию. Ни зарожденцу, ни кому бы то ни было кроме него личное назначение не известно. Тем не менее, оно является оп ределяющим при выборе пути восхождения к шестимерно му миру – цели движения всех существ мира времени.95
Зарожденцы, общаясь с окружающей средой, набираются опыта и когда-то его становится так много, что нарушается требование соответствия формы и содержания. Други ми сло ва ми: возросшему сознанию потребно иное тело. Имеющееся тело было хорошим на прошлом этапе роста, однако, в новых условиях бытия оно уже неспособно удовлетворить запросы сознания к познанию. Потому оно заменяется на пригодное. Не кем-то посторонним, а лично самим сознанием. Происхо дит такое в циклах рождения-умирания, когда сущность для исправления ошибочного выбора пути развития вынуждена поочерёдно переходить из материального мира в нематериаль ный и наоборот. Подробно эта процедура рассмотрена в книге миры,95 потому здесь ограничимся лишь конспективным изло жением сути. Линия развития каждой сущности, называемая ещё линией-путём восхождения, начинается в области нулевой мер ности95, проходит далее через однокоординатное простран ст во или область линейного роста, населённую растениями, по том через двухкоординат ное пространство или же область плоскостного роста, занятую животными, затем через объём ную область, представленное людьми, и устремляется в выс шие миры, составленные из четырёх-, пяти- и шестикоординат ных прост ран ств. Длинный путь становления разума необхо дим для взращивания особой сущности, которая обязана будет вступить в борьбу с конфликтом, угрожающим разрушением шестимерному миру – сорросу. Каждому конфликту готовится персональный воитель-боец. Поскольку конфликты идут не пре рывной чередой, то и воители вынуждены поступать непре рывно. Условия их борьбы предельно жёсткие: оба они и боец, и конфликт непременно обязаны погибнуть, причём одновре менно. Гибель конфликта обеспечивает сорросу возможность дальнейшего существования, т.е. делает его устойчивым к воз действию разрушающих факторов, а смерть воителя гаранти рует исключение перерождения охранника в узурпатора. Ос тан ки представителей добра и зла пополняют запасы праха, обес печивая вселенский круговорот созидающих сил.
Конфликт – это мощь, порождённая инакомыслием час тей шестимерного пространства, противостоящих творческим замыслам общей структуры, т.е. сорроса. Поскольку конфликт относится к мало предсказуемым событиям, то для уверенной победы над ним требуется боец с широким перечнем свойств. Условия подготовки такого бойца весьма осложняются ещё и тем, что для его формирования, всвязи с неимением иного ма териала, используется совсем никчемный продукт – прах. Под нять развитость существа от нулевой до предельной в мире времени – задача, сложнее которой в мироздании нет. По тому ко всему, что есть и что участвует в подготовке инструмента обеспечения устойчивости мира, предъявляются бескомпро миссные требования. Начиная с зарожденца, каждая сущность ограничивается в выборе своих поступков большим перечнем законов, положений и ограничений, призванных сузить обла сть поиска путей оразумления и тем самым создать условия своевременного прибытия воителя на встречу со злом.95
Это обозначает ограничение свободы. Невозможна свобо да вообще, этакий разгул творчества от края до края. Она до пустима и даже обязана проявляться только в пределах, уста новленных причинными отношениями общего и его частей. Так, дерзким нарушением таких отношений есть болезнь. С одной стороны, она неустранима как неизбежный продукт лю бого процесса, а с другой – она тормоз и даже уничтожитель того, кто её допустил. Болезнь для людей – то же, что конф ликт для сорроса. И если он нашёл средство воздействия на угрозу сво ему су ществованию, то это обозначает, что такое средство имеется в принципе. А коль имеется, то все живущие обязаны его находить самостоятельно в силу индивидуального пре дназна чения каждого. На примере сорроса видно, что дос тижение устойчивости, т.е. неболения, это работа, требующая таких же напряжений, как и развитие, как и само оразумление.
Причём такую работу обязано выполнять любое сущест во лично для себя. В мироздании не предусмотрено третейное вмешательство в структуру личности, ибо это грозит измене нием персональной судьбы по прихоти сторонних сил. А су щество, не только изменившее свою роль в замысле взращи вания борца с конфликтом, а всего лишь отклонившееся от ему уготованного пути, уничтожается нещадно. Термин уничто жа ется означает смерть сразу или в рассрочку в зависимости от содеянного. В свою очередь, смерть – это переход из наше го плотного мира в нематериальный мир с последующим воз вращением в материю.95 Такой виток в образумливании особи сопровождается страданиями особого накала, используемыми как воздействие, принуждающее персону к насильственному оразумлению. Особо упрямые прогоняются по кругам науче ния многократно до тех пор, пока по крохам собираемый опыт вынудит страдальца осознать себя, свое место на шкале ора зумления и свою ответственность за устойчивость мира.
На на чальном этапе развития, вроде того, который прохо дит сейчас человеческая прослойка мироздания, воздействие со стороны на заболевшего широко распространено и прини мает образ стороннего лече ния, врачебной помощи, а в общем случае – медицины. Резу льтат такого попрания вселенского положения о самостоятельном формировании собственной су дь бы виден повсюду. Не только люди, но даже всё их окружа ющее, включая планету и заземелье, больны настолько, что вся цивилизация оказалась на грани перехода в нематериальную об ласть, т.е. на грани уничтожения. Пока люди этого не пони мают и ведут себя типично для сообществ, не осознавших себя, своего ошибочного выбора пути пребывания в природе и не осознающих приближение к последней отметке. Такое поведе ние не является хорошим или плохим. Оно естественное. Оно наблюдается каждый раз, когда развивающиеся особи перера стают плоскостной уровень животных и внедряются в погра ничную область объёмного мира, где разум принимает форму людей. Это междумерный промежуток роста: от менее раз витых ушли, но к более умным ещё не пришли. Это период ша таний, ложного величия и дерзких устремлений. Только на таком этапе развития возникает возможность создания объек тов, которые сами создатели не способны осмыслить. К таким объектам относится основной объект медицины – человек и в особенности человеческое тело. Но не только в этом горе. Все остальные объекты рукотворного происхождения приносят мало пользы и много вреда. Вред, постепенно накапливаясь, приведёт к отрицанию неразумных разумников: они пе рейдут на первый или очередной виток принудительного по умнения.
Стоит обратить внимание на то, что всё существующее, начиная от зарожденца и далее через вирусы, бактерии, клет ки, водоросли, моллюски, рыбы, позвоночные ... словом, все без единого исключения персоны мира времени безоговорочно подчиняются единым законам развития. Это значит, что у каж дого представителя оразумляющегося массива имеется своя медицина. Такое утверждение основано на невозможности со здания процесса, не имеющего издержек, которые составляют суть сопутствующего процесса, отрицающего своего породи те ля. Однако именно издержки приводят к сбою в первичном дви жении или иначе к тому, что названо обобщающим терми ном – болезнь. Жизнь крота, жирафа, волка, воробья и других существ – это процесс. Если есть основной жизненный процесс, то есть и его нарушения, воспринимаемые особью как болезнь. Пока звучит пикантно: справочник болезней дождевого червя, или болезни амёбы, комара, тарантула, носорога ... И несмотря на наличие у них болезней, стороннее вмешательство в их са молечение отсутствует. До тех пор, пока оно действительно бу дет отсутствовать, особи сохранят свою судьбу и им не ста нет угрожать исчезновение, вызванное насилием сто рон них эн тузиастов. Останутся лишь угрозы природного характера, но их преодоление и есть та школа, на которой проявляется индивидуальная судьба. Люди уже создали ветеринарную ме дицину и развернули судьбы животных применительно к сво ей пользе. Этим самым они изъяли из среды важные звенья природного равновесия с попутным изменением естественной сути приручённых особей. Они всё меньше станут обращать ся к собственным способностям восстановления здоровья, и с ними произойдёт то же, что случилось с людьми. С улучшени ем ухода и сторонним избавлением от заболеваний одомаш ненное поголовье слабеет чаще, на что требуется бо льше ле чебного внимания, которое вызывает следующее ослабление и т.д. Так уже произошло с инкубаторными птицами, с коро вами, свиньями и козами при стойловом содержании, да и со бака на подушках – это не та собака, которую создала приро- да. Без людей самостоятельно существовать они не смогут.
Это не значит, что сейчас или со временем следует отка заться от помощи в том числе и от медицинской. Существует ряд состояний, которые характеризуются недееспособностью: потеря сознания, травматическая обездвиженность, психичес кие расстройства, припадки, галлюцинации, сомнабулизм, т.е. такие ситуации, когда человек не имеет возможности помочь самому себе. В этих случаях только внешнее содействие мо жет уберечь пострадавшего от гибели. Однако недуги, мед ленно подтачивающие организм, полностью вменяются в вину носителю болезни. Ведь он не дал себе труда изменить своё мировоззрение в таком направлении, чтобы его понимание собственной жизни содержало предвидение болезни и он был способ ен изменить свой уклад для устранения грядущей беды. Как гласит вековая мудрость, глупый лечится за неделю до смерти, а умный не доводит себя до такого оскорбительного состояния, чтобы потребовалось лечиться. Но уж коль слу чит ся упущение и болезнь нападёт нежданно, то поднимать себя на ноги следует самому, не доверяя равнодушным пос редникам самое невосполнимое, что имеется – жизнь. Безу словно, выздоровление потребует многих знаний. Для приоб рете ния их следует выделить время, средства, желание и труд, иначе под ножом хирурга придётся потруди ться намного бо льше, но с весьма сомнительным результатом.
Можно возразить, дескать болезнь настолько многолика, что разобраться во всех её оттенках можно лишь посвятив жи знь её изучению, т.е. стать профессиональным врачом. Совре менное кредо медицины именно в этом и состоит. Сводный хор кормящихся на болезнях оглушающим многоголосием пу гает своих кормильцев опасностью самолечения. И в этом есть резон, поскольку предполагается полная безграмотность того, кто посмел лишить лекаря его доли. Однако упование на зна токов уже привело популяцию людей к полному разложению. Больными стали все, перечень болезней состоит из многих ты сяч наименований, для усмирения каждой из них предло жено несусветное количество пилюль и методик, но тем не менее излечившихся и тем более выздоровевших нет. Фарма цевтическое насилие вынуждает лечиться уже от этого наси лия. Непрерывное отравляющее угнетение повлияло на репро дук тивное начало, стали рождаться весьма больные дети, они собой наполняют общество, которое теряет статус разумного.
Выход из тупика состоит в осознании каждым самого се бя. С какой стати посторонние должны сделать больше, чем пациент сам для себя. Ради денег? Так имеются больные с без граничными возможностями оплаты, но никто из них не смог ку пить то, чем ранее сам же пренебрёг – пониманием себя как носителя разума. Очерёдность освоения жизни должна быть такая: телес ное становление и усвоение общих сведений, затем мировоззренческий рост и уяснение себя не только как биоло гической принадлежности к определённому виду, но самое ос новное – это выделение себя же из общих примет вида, что бы осознать свои индивидуальные свойства, т.е. личные отличите ль ные признаки, и только после такого самопознания занять ся выбором профессии. Проникновение в собственную суть даст возможность обезопасить себя от грубых патологий, кото рые сопровождаются трудно излечимыми или вовсе неподда ющимися заболеваниями. Останутся кое-какие мелкие откло нения, так для их укрощения потребуются более досту пные знания. Тогда самолечение, обоснованно организованное, даст нацеленность персоны на свою ответственность перед собой. И если появится необходимость в привлечении дополнитель ных знаний, то перед консультантом предстанет не бессло весная жертва, а грамотный собеседник, которому под силу оценить пригодность врача для решения поставленной задачи. Врачу уже не удастся экспериментировать в лечебных танцах, ибо ему придётся спорить, доказывать и убеждать, а это новый статус помощника: у него обязаны быть работающие знания.
Учитывая излечивающее бессилие и полную безответст венность лекарей, невообразимое число страждущих и всё воз ра ста ющую тяжесть болезней, всем тем, кто заинтересован в здоровье и в сохранении собственной жизни всё равно при дётся переходить на грамотное самолечение. И это только пер вый этап обретения свободы. На втором этапе необходимо так организовать владение собой, т.е. своими сознанием и телом, чтобы лечение исключить вовсе. Кроме, конечно, травматиче ских случаев. Разлагающееся общество состоит из разлагаю щихся персон. Кто не хочет к ним принадлежать, обязан сам подтягивать себя к уровню личного выживания. Иначе ...
Итак, ранее отмечалось, что зарожденцы, общаясь с окру жа ющей средой, набираются опыта и когда-то его станови тся так много, что нарушается требование соответствия формы и содержания. Поскольку особи с таким нарушением не жизнеспособны, то всё существующее организует своё бы тиё таким образом, чтобы постепенно перестроить собствен ную структуру в направлении устранения несоответствия. У каждой особи наступает пора развития, когда прежнее тело уже не годится для новых познавательных задач, а нового те ла ещё нет. Его нет, но оно обязательно должно быть, иначе особь состояться не сможет, что равносильно её гибели. И если исчезнут все персоны мира времени, то взрастить победителя конфликта не удастся и наш мир разрушится.
Отсюда видно, что восстановление соответствия тела сво ему же сознанию – это не только забота конкретной особи, но поскольку особь живёт не сама по себе, а состоит в причинных отношениях с другими существами, то её бытиё есть неустра нимая составляющая обеспечения устойчивости мира. Люди предприняли много попыток объяснения изменения тела в процессе развития. Наиболее впечатляющая из них – дарвинов-ская трактовка эволюции.30 Однако и она имеет несколько не устранимых недостатков. Первый из них состоит в том, что объект развития рассматривается не комплектным, т.е. состо ящим только из материального тела.2 Сознание при этом по является в виде побочного продукта в процессе роста плоти и самостоятельной роли в жизни особи не имеет. Такое заблуж дение уже привело естествознание, а вместе с ним и общество к коллапсу познания. Второй недостаток заключается в пони мании преемственности роста. По Дарвину всегда получается из одной обезьяны – один человек. Из одного комара при его развитии взрастёт один голубь, из него – один волк, затем уже волк превратится в одну обезьяну, ну а та, как у них водится, сразу в человека. Значит, если в начале пути восхождения, т.е. развития, находились сонмы существ, то все они тесной тол пой вынуждены куда-то идти. Но куда? И чем им заняться в конечной точке? И где эта точка находится? Словом, полней шая нестыковка, перечёркивающая торжество и целесообраз ность разума как организатора порядка и смысла, иначе: жизни. Другие недостатки эволюционного объяснения бытия здесь рассматривать не стоит, поскольку весь этот мотив отыграл и теперь представляет лишь исторический интерес. Хотя в своё время это воззрение штормом ворвалось в науку, многим даже оказалось непосильным для усвоения и они покончили с собой, выражая тем самым своё неприятие любой изменчивости.3
К сожалению, после Дарвина других заметных высказы ваний по поводу соответствия тела и сознания не наблюдалось. А ведь проблема эта превышает уровень обычного познавате ль ного события. Это фундаментальное положение, от понима ния которого зависит само человечье существование, ибо оно включено в основу всех людских замыслов и преобразований. Как же всё-таки особь обязана поступить для приведения в со ответствие своего сознания со своим же телом?
Особей, которые переросли в своём развитии возможно сти тела, великое множество. Хотя их и много, но все они раз ные, у всех неприкасаемый индивидуальный путь восхожде ния. Вроде бы каждая особь в силу своей исключительности просто обязана сама заботиться о себе и самостоятельно до страивать тело до ей потребного качества. Но в таком случае будет отсутствовать самый основной признак развития – объ еди нение опыта многих для разностороннего раскрытия свой ств явления. Многие совокупным взглядом воспринимают со- бытие так, как не доступно каждому из них по отдельности. Зна чит, совокупное отображение действительности можно со по ставить с вновь образованным сознанием большей развито с ти по сравнению с развитостью объединившихся персон.
Возможно ли образовать больший разум поодиночке, ни с кем не кооперируясь? Можно! Но тогда нарушится принцип вложения наименьших затрат на единицу полезности, поско льку всякое тело придётся строить с зарожденческой глубины, расходуя значительные усилия на дополнительный поиск по требных материа лов, структурных решений и связей с соседя ми. Вцелом это настолько невыгодно, что развитие стало бы невозможным. Но даже, если бы удалось как-то справиться с затратной стороной единоличного роста, то выросшие образо вали бы скопище разнородных и разобщённых существ взаим но враждебных в связи с их полной свободой, порождённой собственной индивидуальностью. Мир, переполненный нена ви стью, существовать не может. Для обеспечения устойчиво сти мироздания следует более экономно расходовать потен цию творчества за счёт повторного использования однажды отработанных находок, но самое главное – за счёт создания условий, препятствующих межперсонным столкновениям.
Наверное, оба требования можно удовлетворить многими путями, но вечность – это такой большой срок, за который отбирается самое приемлемое. В мире времени, к которому принадлежат и люди, установилась процедура развития, обя зывающая особей с противоречиями сознания и формы объ еди няться в одну составную конструкцию с порождением но вой персоны большей развитости. При этом объединяющиеся входят в структуру на правах частей, одновременно превра щая её в целое-общее с дополнительными познавате льными способностями-возможностями. Объединение позволяет созда вать очередное на основе использования имеющегося с сохра нением прошлого без изобретения промежуточных приёмов, т.е. предельно экономно. Однако за такой выигрыш пришлось поплатиться свободой. Теперь она уже не от края до края, а то лько в пределах, установленных общей конструкцией. Хотя в итоге единоличное творчество поубавилось, зато обобщённое творчество в заданном направлении значительно возросло.
Описанные перестроения происходят в течение многих и даже весьма многих цик лов умирания в плотном мире, с пос ледующим рождением в нематерии и дальнейшим возвратом снова в материю. Подробнее об этом в книге миры.95 Здесь же важ но отметить, что в результате этапно происходящего объ единения образуется новая отдельность, которая называется особью. Все остальные участники объединения входят в состав особи со статусом органа. Особь является общей конструкци ей по отношению к органам-частям. Части, однажды ставшие частями, останутся ими навечно, навсегда. Особь же – ситуа ция временная. Она будет сохранять собственную отдельно сть до тех пор, пока её мерность, т.е. развитость, будет соот ветствовать мерности пространства, в котором она проявляет себя отдельностью. Например, человек. Все его органы – это части, составляющие организм. Они так же наделены разумом, поскольку именно они, будучи разумными, приняли совмест ное решение объединиться в общую составную конструкцию. Такая конструкция сама по отношению к себе воспринимает себя же в качестве человека. Это восприятие начальное трёх мерное. Начальное потому, что существо-человек полностью отображает в своём сознании лишь длину и ширину, т.е. две ко ординаты пространства, и только частично третью коорди нату – высоту. Развитие людей заключается во всё более пол ном отображении в сознании пока до конца неосознаваемой высоты. По мере накопления опыта общения со средой обита ния, высота станет медленно выплывать из тумана будущего и когда она уяснится полностью, человек перестанет быть че ловеком. Он придёт в своём развитии к границе трёхмерно го и четырёхмерного пространств, т.е. приобретёт черты следую щей градации разумности – четырёхмерного существа, называ емого кваромовцем. Сам же человек, как объект, на делённый определённым сознанием, не исчезнет из мира времени. Он преобразится. Его сознание каким было на момент перехода в кваром таким и останется всвязи с запретом на скачкообразное поумнение,95 а форма изменится до неузнаваемости. Челове ческое сознание займёт место органа в теле кваромовца. Этот орган в дальнейшем будет по-прежнему развиваться и когда кваромовец перерастёт в пентаровца, то человечья суть внутри него разовьётся до кваромовского уровня. И далее, когда пен таровец перейдёт в ранг сорросовца,95 человечья часть в нём займёт место пятимерного органа. В таком виде, т.е. в качестве пятимерного органа, весь опыт земной людской особи, возрос ший на кваромовском, пентаровском и сорросовском этапах восхождения , войдёт в состав шестимерного существа, един ст ве н ное назначение которого – победить конфликт. Сражение со злом заканчивается превращением в прах и правого, и ви но ватого. На этом заканчивается всякая история любых суще ств мира времени, в том числе и людская. Дальнейшее разви- тие продолжается без всякой связи с прошлыми страданиями. Снова в нулевом мире волею сорроса создадутся очередные сознания – зарожденцы, каждый уже с особой собственной су дьбой, нацеленной на борьбу с новым злом, и так вечно ...
Но, чтобы достигнуть тех вершин, каждому существу от малого до великого необходимо достойно пройти путь, ему отмеренный. Никто не есть сам по себе. Все связаны со всеми. Пусть пока трудно принять умом: всякие действия любой пер соны оцениваются с точки зрения их влияния на устойчиво сть мироздания, но, несмотря на трудность осознания, это так.
В любой точке пути оразумления сущность-общее, ока зывается разумной лишь потому, что она представляет собой объединение сущностей-частей, также обладающих разумом. И поскольку общее невозможно без частей точно так же, как и части невозможны без общего, то болезнь следует восприни мать как сбой в функционировании всех сознаний убываю щей последовательности, образующих персону. Люди пока та кое положение не учитывают. Более того, они не принимают диктат сознания в принципе и рассматривают процессы в орга ни зме так, будто сознания не существует вообще. Из комп лектного объекта, имеющего содержание и форму, современ ное естествознание и медицина в частности выделили только крохотную часть формы-тела и с великим трудом осваивает её отдельные фрагменты. Печальный результат виден повсюду!
И опять же: это ни хорошо, ни плохо. Это свидетельству ет о фактическом уровне развития людской прослойки мира. Вполне закономерно, что люди, имея сравнительно короткую историю своего трёхмерного бытия, не могут проникнуть сра зу в те глубины познания, для освоения которых требуется длительное и упорное проникновение в беспределье объёмно го пространства. Человечество только начало осознавать себя и результат познания соответствует его усилиям. Трагедия не в том, что люди мало знают, а в том, что они абсолютизируют имеющийся опыт, присваивая ему статус соответствующего действительности. Да, он и впрямь соответствует, но насто лько отдалённо, что, принимая его как руководство к дейст вию, люди неизбежно спровоцируют свою гибель.
Итак! Пора уже описать тот объект, на который изливает ся усердие человеческой медицины. Надо отметить её особую логичность: будучи порождённой человеческим обществом, она всё своё рвение направляет на ... Попробуем представить то, что следует написать после многоточия.
Во-первых, оно лишено всякого развития, т.к. охотник, собиратель, земледе лец, мастеровой, воин, фабрикант, иссле дователь, космонавт и даже пришелец – все они совершенно одинаковые люди с телами-копиями. Если и предполагаются некоторые отличия в организации плоти, то в медицинском воздействии они ото бражаются мало или вовсе не учитывают ся. В норме – это про сто органы, ткани, скелет ... Не в норме – воспаление, опухоль, отравление, заражение, высыпание, ушиб, отёк ... К пещерно му аборигену и к нашему жителю дипломи рованный лекарь при менил бы одни и те же освоенные им лекарства и методики. Ежели потре буется точнее определить место недуга, то станут применять ся общие термины, только переведенные на латинский или гре ческий языки с добавлени ем суффиксов, префиксов и прочих словесных украшатель ств. А что же в итоге? В итоге беспредельное углубление в застывшую материю, ко торая не перестала быть косной от то го, что её назвали биоло гической. Хотя даже косность подчи нена развитию. Без него это уже не материя, а прах. Возраст ные изменения не в счёт, поскольку относятся к типовым в текущем воплощении. Лечебные же принципы практически остались неизменными с глубокой старины: нагреть, намазать, размассировать, облучить, но главное – ввести внутрь: с пищей или вме сто неё, уколом, компрессом, разрезом, клизмой ... И всё это выполняет кто-то посторонний по отношению к тому, кому такая помощь оказывается. Если же нуждающийся сам вздумает себе помочь, то это теми же посторонними осужда ется как недопустимая отсебятина. Ещё бы, грамотное само лечение приведёт к пониманию того, что лечиться невыгодно и целесообразнее освоить мировоззрение неболения, при ко тором жизненный путь выстраивается так, чтобы болезни не возникали никогда.97 И как только такое произойдёт, посто рон ние, они же равнодушные и незаинтересованные, лишатся заработка и вынуждены будут перейти из лечебных диктато ров в стан квалифицированных консультантов. А это ломка вековых устоев, на которую способны не все. Пока же широ кое внимание медицины нацелено на тень от человека, т.е. на его тело-материю, которое к тому же волею лекарей лишено ин дивидуальности и развития. Точнее – объект медицины пред ставляет собой вещество, которое уже отошло от праха, но к разумному состоянию ещё не приблизилось.
Во-вторых. Рассмотрение тела в отрыве от сознания при водит к инвертированию причинных отношений, поскольку сознание для соблюдения соответствия с формой вынуждено отклониться от персонального пути роста и подстроиться под требования формы. Однако истинным ведущим в тандеме со знание-форма является всё же сознание, потому его отход от заданного направления развития есть недопустимое попрание установочных законов мироздания.98 Особи, уличённые в та ком преступлении, подлежат нещадному уничтожению. На на чальных этапах развития, т.е. в нулевом, линейном, плоскост ном и в междумерном мирах,95 обращение к телу при недугах относится к единственно возможному влиянию на заболевше го, поскольку до уяснения иных приёмов спасения себя особи ещё не доразвивались. Внешнее лечебное вмешательство у них нап равлено скорее на приведение тела к состоянию, характер но му до заболевания, что связано с отсутствием насилия над сознанием или же со слабым его проявлением. Конфликт не соот ветствия многими эпохами сглаживался допустимыми изменения ми причины под диктатом формы. Ситуация резко усложни лась в людской прослойке мира при вступлении её в междумерный интервал роста. Воздействие на следствие-тело приоб рело такой размах, что причина-сознание уже неспособ на примирить созданный конфликт без потери собственного предназначения. Выбор в таком случае невелик: или прекра тится деформация тела, не связанная с интересами сознания, или, если такое не произойдёт, сознание обязано отказаться от тела, несоответствующего его потребностям. Как и поло жено некомплектному существу, оно должно сменить область воплощения в надежде на то, что такой виток поумнения даст прибавку опыта и в новых условиях соответствие формы и со держания окажется более полным. Другими словами: разба лан сированная персона обрекается на смерть. Это положение подтверждается очевидным соотношением: одновременно с разрастанием химического, репродуктивного, генного, аппара турного, пищевого ... осквернения плоти сознание всё более сни кает и уже речь идёт не столько о здоровье, сколько о вы живании. Теперешняя медицина оказалась на перепутье, ибо по-старому лечить нельзя, а новое не воспринимается. Такое шатание характерно для этапа перехода людей от состояния неосознания себя к состоянию осознания себя, своего назначе- ния и места на шкале оразумления.95 Наличие данного эта па свидетельствует о молодости цивилизации, о том, что она де лает только первые прикидочные шаги в познании природы. И в силу своей неопытности ей следует с б'oльшей ответственно стью относиться к дерзостям, определяющим судьбу: война, захламление, примитивизм, но в особенности – одностороннее восприятие мира, при котором тень становится главнее самого объекта. А в наше время не только главнее, но и единствен ным представителем мироздания. Такое заблуждение будет стоить людям больших страданий. Оно вберёт в себя угрозы всех семи печатей, поименованных в апокалипсисе.
В-третьих. Медицина подошла к преграде, выстроенной непониманием и пренебрежением составностью особей. При мем к рассмотрению ложное утверждение о том, что организм состоит из органов, представляющих собой материальные об разования с определёнными свойствами. Сами свойства соот но сятся с назначением органа или иначе – с его функцией. Из наз начения вытекает принцип действия, т.е. состав, структура и взаимодействие частей, а из них – за счёт каких процессов выполняется работа. Современный уровень знаний таков, что по каждому органу известны малейшие особенности его мате риального воплощения. А раз так, то в восприятии специалис тов органы видятся рукотворными устройствами. О них, дес кать, известно всё, а если что-то неясно, так то непонятое не влияет заметно на манеры обращения с этой частью тела. Так утверждается уверенность в возможности поэтапной замены биологических составляющих плоти на их аппаратурные ана логи. Со временем технической реконструкции подвергнет ся и мозг. Тогда к восторгу учёных энтузиастов удастся, нако нец, создать искусственный разум с заданными свойствами.
Предположим, что замысел удался и появился объект не биологического происхождения. Каким же он окажется? Ответ удручающий: он ни при каких ухищрениях не получится более развитым, чем его создатели. Тогда зачем он нужен, если даже люди для планеты в тягость? Тем более, что создатели, не при знавая феномен развития и требования комплектности особи, не смогут заложить эти качества в своё творение. Значит оно, творение, будет повторять ограничения человеческого миро во з зрения и его разрушительный примитивизм. Учитывая то, что какой бы уровень развитости ни был, в мире времени нет такого умника, которому посчастливилось бы воспроизвести нечто более достойное, чем он сам. А всё менее впечатляю щее относится к разряду механизмов. Снова следует отметить неистребимую тягу к улучшению мира на междумерном эта пе развития особей, т.е. в среде людей. В долюдском интерва ле малая развитость существ ещё не в состоянии даже осознать возможность переделки не то, что мира, но и своей среды оби тания. На послелюдском этапе развитость персон уже так ве лика, что становится понятной недопустимость вмешательст ва в отлаженную структуру мира. Однако понимание отсутствия процессов без издержек, вынудило устроителей мира95 всех персон царства времени подчинить закону о запрете создания но вых сознаний где бы то ни было, кроме нулевого мира. При вилегия зарождения принадлежит общей структуре септона98 сорросу. Но он создаёт только те сознания, которые наделены восхожденческим смыслом, имеют персональное назначение и служат основой для изменения содержания и формы разви вающихся существ. Такое изменение воплощено в составнос ти любых объектов мира времени, в том числе и человека.
Предположим, что удалось изготовить химико-механиче скую почку. Заменим свой орган на искусственный. Пусть он очищает кровь даже не хуже, чем биологический вариант. Но у него отсутствует собственное сознание. Значит он не может состоять в причинных отношениях с мозгом, а через него и с сознанием особи. В результате за ненадобностью отмирает ча сть мозга, ответственная за функционирование естественного органа. От этого совокупное сознание персоны сникает, т.е. уменьшается больше, чем на эту составляющую за счёт разры ва перекрёстных связей. Кажется, что ничего существенного не произошло, ведь был человек больной с угрозой для жизни, а после вмешательства он почти выздоровел. Если принимать во внимание только материальную компоненту больного, как это происходит в теперешней медицине, то так оно и есть.
Однако изменение сознания, тем более в направлении его уменьшения, равносильно отступлению в своё прошлое время. Именно такой демарш запрещён мировым порядком,97 поско льку открывается возможность разбалансировки настоящего времени, а через него и будущего состояния мира. Это угроза потери устойчивости всего септона.95 Если человек после за мены органа остался живым, то это уже не тот человек, кото рый был до замены. Его восхожденческая суть изменилась, что недопустимо. Избавившись от одной беды, он погрузился в другую напасть, ещё более отягощённую. В людской трак товке жизни, как разового-одиночного воплощения, и то ска зывается наказательное давление среды на человека, обманув шего судьбу: иное отношение к себе, к соседям, к профессии, с постоянной угрозой выхода из строя чужеродного приспо собления. Но значительно большее наказание последует при последующих приходах в плотный мир. Подробнее об этом в книге миры95. Ситуация с искажением мировых устоев весьма быстро усложняется при замене большого количества органов и на каком-то из этапов мозг-сознание умирает раньше, чем всё тело станет искусственным. Это положение есть предос тережение от настырного зуда мудрствующих вчёных транс плантировать тело к голове или переноса сознания в другой мозг, что в принципе опрокидывает требование единства со держания и формы. Такая дерзость предусмотрена законами мира и назначено только одно наказание – уничтожение.
Та лант заключается не в химеростроении, а в осознании себя в качестве инструмента познания с ограниченными воз можнос тями и в умении с должной полнотой использовать ли чный опыт, не противопоставляя себя природе. Творчество обязано соответствовать месту творца на шкале оразумления.
Поставим вопрос: почему люди равнодушно провоциру ют свою болезнь, безропотно разрешают сторонним участни кам рас поряжаться телом больного, соглашаются мучительно выходить из состояния болезни и рисковать жизнью? Если собрать все страдания вместе, то каким выигрышем можно оправдать добровольную жертву? Если бы хотя бы кто-то мог ответить на данный вопрос, то самого вопроса не было бы. Люди пока ещё не доросли ни до вопроса, ни до ответа. Виной тому односторонний весьма упрощённый и даже примитив ный взгляд на структуру мироздания, в которую человек вхо дит неотъемлемым, но рядовым элементом.
Напомним изло жен ное ранее. В нулевом мире волею об щей структуры нашего семимерного мира – сорроса зарожда ются первичные сознания-сущности. При своём развитии они входят в противоречие с собственной формой: развитость за рожденца повышается настолько, что прежняя форма уже не может обеспечить дальнейший рост его сознания. Возникший конфликт разрешается всегда одинаково: путём замены уста ревшего тела на новое. Сама замена происходит в ситуации многократного перехода-рождения-воплощения в материаль ный и нематериальный миры.95, 97, 98 В результате объедине ния сознаний многих существ образуется более развитая пер сона, вобравшая в себя совокупный опыт. Такое усложнение продолжается до тех пор, пока в итоге получится единствен ная всесторонне развитая личность, способная устранить кон ф ли кт развития сорроса и обеспечить его устой чивость, т.е. возможность быть. В царстве времени только зарожденцы со стоят из самих себя. Все иные особи от мала до велика пред ставляют собой объединённые структуры, или иначе: име ют сост'aвные сознания и тела. Например, человек! Будучи трёх мерным, всю свою трёхмерность сосредотачивает в мозгу, а че рез него и в сознании. Всё остальное, что относится к телу человека, имеет уже двумерную развитость, причём каждая двумер ная часть содержит в себе убывающую последователь ность сознаний-существ меньшей мерности вплоть до нулевой.
Так и быть должно. Как дом состоит из кирпичей, так и сущность обязана состоять из сущностей. Как кирпич не равен дому, так и подчинённые сущности не равны индивидуально сти-особи, составленной из них. Как без кирпичей не состоит ся дом, так без объединённых сущностей невозможна особь. Но и без особи немыслимы те сущности, которые, спасая себя от конфликта содержания и формы, решили объединиться и породить особь. Такое взаимное проникновение общего и его частей является основой для установления порядка в мирозда-нии. Всякое общее непременно входит в более сложную, зна чит, в более развитую-умную структуру в качестве части, а са ми части представляют собой общие структуры для менее развитых сообществ. Образованная последовательность отоб ражает в себе причинно-следственную связь, объединяющую самые верхние верхи мира с его самыми начальными пред ставителями. В пределе наше царство времени своей просто той упирается во вселенский прах, а предельной мудростью – в семимерный соррос. Люди располагаются почти в середине этой протяжённости. Однако это не значит, что они вобрали в себя половину потребных знаний. Линия, соединяющая край ние точки дистанции, описывается показательной функцией.95
Эта функция в начальных мирах от нулевого по наш ку бический имеет весьма малый рост, соответствующий мед ленному времени, заторможенному развитию и повышен ной дерзости оразумляющихся существ. Это период болез ней, войн и катаклизмов. Продолжительность жизни особей, попу ляций и цивилизаций невелика. Основной движущий мотив – стра да ния. В дальнейшем за пределами объёмного мира гра фик данной функции стремительно взлетает, что связано с прохо ждением перевального момента, разделяющего состоя ние не -осознания себя и состояние осознания себя. На преодоление перевала отводится весь трёхмерный отрезок пути восхожде ния. Люди находятся пока только на подступах к осознанию себя, что подтверждается их опасно упрощённым понимани ем естества. Несмотря на серединное расположение людей на кривой восхождения, их развитость меньше предельной при мерно в десять тысяч раз.95 Изложенный материал обосновы вает утверждения, что никто не есть сам по себе и ничто не яв ляется самим для себя. Применительно к человеку это значит, что человек, будучи личностью, состоит из множества других личностей. Если он трёхмерен, то в его суть входят существа плоскостного уровня, т.е. имеющие суть животных, существа линейного уро в ня, т.е. имеющие суть растений, и существа ну левого уровня, т.е. клетки, бактерии и всё остальное насе ление нулевого мира вплоть до зарожденцев. И каждый из не зависимых существ подчиняется непреложным законам суще го.98 Други ми словами, каждый из них стремится к развитию, к компле ктности, к составности, к индивидуальному пути рос та и жи вёт в своём персональном времени. А теперь давай те поступим по-человечески: проигнорируем интересы каждой ли ч ности, затем из всей её значимости выделим только второ сте пенный приз нак, каким является форма-тело, и начнём на основе тени от самого объекта строить своё естествознание, гротескным от ражением которого является медицина. Вкли нившись в огром ный коллектив существ, населяющих тело, люди унизили каж дого из них, изъяв у них сознание. Возму щённые таким ос корб лением наши коллеги по оразумлению решили наказать варваров-людей погружением их во всё бо лее тяж кие болезни. Сознание потому и есть разумная сила, что умеет постоять за себя. Или люди пересмотрят отношение к объек там мира и к медицинским объектам в частности, или людей не будет. На перевале легко сорваться в пропасть.
Человек и его органы – это не материя и даже не одушев лённая материя. Каждая структурная единица сущности пред ставляет собой отдельность-существо, имеющее собственное сознание и соответствующее ему тело-организм, наделённое личной предначертанной судьбой, проживающее в своей окру жа ющей среде, и в этой же среде имеющее статус особи. Все особи-части образуют старшую особь-общее. Между частями и общим устанавливаются причинно-следственный отношения. В свою очередь, причинные связи внутри особи представляют собой фрагмент вселенского управления, которое в пределах сущности является продолжением мировых закономерностей. Ущемляя сущность, страдает и то общее, куда она входит в качестве части. Старшее общее, имея нездоровую часть, само уже приобретает ущербность, которую передаст в своё общее и так волна деградации охватывает не только ближайший, но и отдалённый мир. Похожая ситуация наблюдается на Земле. Бо ль ные люди уже вызвали заболевание почвы, воздуха, воды, рас тений, животных ... Это привело к заболеванию планеты и она корчится в агонии, бурля катаклизмами. Если ей не удаст ся об разу мить взбесившуюся часть людей, то общее – планета най дёт способ избавления от неумных умников.98
Задача образумливания людей – самая сложная и перво степенная на планете. Из трудоёмких процессов самым трудо ёмким является изменение мировоззрения. Применительно к людям трудоёмкость возрастает ещё больше, даже отсчитывая от предельной, поскольку им необходимо не корректировать свои взгляды на природу, а полностью инвертировать их. Ди станция от погружения в материю до уяснения организующей роли сознания настолько велика, что человеческой потенции может не хватить на её одоление. Люди получат то, чего дос тойны. Это тест на пригодность к дальнейшему проживанию.
В-четвёртых. По людским представлениям организм со с тоит из органов. Различие между ними исключительно функ ци ональное. В зависимости от выполняемых функций, т.е. на значения, органы имеют разный состав и связи с соседями, но всё разнообразие в конечном счёте сводится к химическо му выполнению конкретной части тела. Из такого подхода вы текает не только упрощённая трактовка плоти, а простоватая. Именно отсюда берёт начало неистребимая страсть к проби роч ному изучению органа и к стремлению затолкать бо га тую его суть в механический эквивалент, называемый моде лью. Де скать, в лабораторных колбах прикинем набор реагентов и их превращения, под них соорудим устройство и ... бегом за пряником. Как рыбак прикармливает живность водную, так медицина привязывает к себе нуждающихся в помощи. Ведь любой инплантант или лекарство не излечивают больного, а толь ко продле вает агонию его беспомощного прозябания. По думать только, какие невероятные усилия тратятся на прово цирование болез ни, на изучение хворой плоти под предлогом спасения человека, на разработку заведомо вредных так назы ваемых лечебных средств, на содержание учреждений и пер сонала, занятых настырным терзанием телесной материи ... Да если бы в арсенале медицины обнаружилось хотя бы одно полезное вещество, рекомендация или воззрение, то от пала бы надобность каждого ещё ходячего снабжать собствен ным вра чом. Или врачи достигли бы состояния, при котором не боле ли сами. Болеющий врач лишает смысла медицину как отрасль.
Общество, одурманенное медициной, превратилось в са-мо поедающую массу. Раньше с веками, а теперь уже с годами вы живательный статус популяции стремительно падает. Осо бо удручающим является то, что внутри массива отсутствуют силы, способные встряхнуть, пробудить, прозрить разлагаю щееся шествие к последней черте. Невероятные средства пла неты расходуются на погубление самих себя. Если бы даже малую долю этих средств развернуть в сторону изменения ми ровоззрения землян и вселить в них уверенность в необходи мости искоренения болезней как явления, Планета преврати лась бы в сад, а люди – в добрых, миролюбивых, а главное, в здоровых носителей созидаюшего разума. Трагедия в том, что падение в уничтожительность уже глубокое и всеохват ное. Для разворота недостаёт ума и мужества. Но пытаться надо!
Общество может не успеть додуматься до очевидного по ложения: усилия следует направлять на исключение болезни как процесса. Бороться следует за достижение здоровья, а не за то, чтобы остаться почти живым при выходе из болезни.
Если даже опасность уничтожения не раскроет глаза людям, то того они и ст'oят. Поскольку от посторонних ждать помо щи опасно, значит, надо самому учиться помогать себе. Сей час уже каждый помогает сам себе, ибо каким бы ни было врачебное участие, больной всё равно воспримет от советов и воздействий лекаря только то, на что способен. Принятое ле карство усвоится самостоятельно подготовленным телом. Вы сказанный совет окажется понятым настолько, насколько до ступен уму пациента, оценка полезности посторонней помо щи непременно пройдёт через собственное сознание. И если своё понимание своего же состояния отсутствует, то больной прев ращается в инертную биомассу-материю, а врач – в произволь ного экспериментатора. Однако на кону разные ставки: пол ная безответственность лекаря и сомнительное излечение или даже возможная смерть искателя помощи. Так стоит ли рис ковать собой, обменивая своё незнание на чужое знание весь ма сомни тельной полезности? Ответ – в нехватке койко-мест.
В-пятых. Отношение к времени. Представим футбольную игру. По полю стадиона перемещаются игроки, судьи, трене ры, врачи, помощники, мелькает мяч, полощутся флаги и ещё происходят многие другие движения. Назовём всё перечислен ное событиями. Попросим человека назвать те из них, кото рые он воспринимает. Наверняка указаны будут все под робно сти действа. Теперь пусть животное, например, собака сделает то же самое. Её перечень окажется весьма коро че, ибо она не сможет охватить всё поле и выберет из сово купности событий только некоторые. Предложим растению, пусть это будет бе рё за, высказать своё мнение. Она ограничи тся лишь доступ ным ближайшим событием. Для амёбы и тех, кто мельче её, стадион и его наполнение событиями вообще окажутся вне их понимания. За пределами околоамёбного про странства по их воззрениям жизни нет. Она ещё не произошла!
В чём же дело? Ведь независимо ни от какого мнения на поле действительно происходят события. А дело в том, что действительность не является абсолютной характеристикой или приметой увиденного. Она является следствием развитости того, кто пытается отобразить в себе внешний мир. У каждого существа имеется своё собственное освоенное пространство. Чем умнее персона, тем больше событий она в состоянии на крыть своим взором и усвоить своим умом. Так, человек до развивался до способности сразу охватить весь стадион и всё на нём происходящее. Собака же менее развита, её освоенное пространство меньше, потому она не способна отметить всё, а только то, что ей по уму. Берёзе не по силам даже собачий кругозор и её оценка матча весьма скромная, хотя действите льность, отмеченная человеком, от этого не перестала быть прежней действительностью, свойственной человечьему уму. У микробов их освоенная действительность простирается не далее околосебяшной области, потому им не по уму всё, что простирается за ней. Мир каждого такой, каким укладывается в его сознание. Какой же он фактически? Ответ в книге миры.95
Но события происходят во времени. Для восприятия мно гих событий сразу, требуется такое собственное время, чтобы происходящие события были отмечены в сознании, как пони маемые. Чем выше развитие существа, тем шире его освоен ное пространство, тем больше событий попадёт в это прост ранство таким образом, что все они окажутся воспринятыми сознанием, и тем быстрее течёт личное время воспринимаю щей персоны. Сознание, пространство и время – нерасторжи мые категории. Для каждого объекта мироздания, имеющего статус существующее, на основании закона об индивидуаль ном развитии обязательным является отличающееся от всего, что есть, личное сознание. И как только в природе, в повест вовании или в науке вообще упомянуто будет наличие у кого-то тако го феномена, как сознание, немедленно рядом с ним должен выстроиться анализ его персонального пространства и его ли чного времени. Невозможен вариант наличия созна ния без формы, без пространства и без личного времени. Точ но также невозможно пространство без указания развито сти персоны, интересующейся данным пространством, и её осво енным временем. Всякому времени присуще сознание, кото рое ощущает личное время, и пространство, принадлежащее суще ству с конкретным сознанием. Повторим: сознание, про странство и время – индивидуальные характеристики бытия. Там же, где они используются в обобщённой трактовке, там наблюдается начальное прикосновение к познанию природы, например, как в человечьей науке, доросшей только до пони мания материальной составляющей нерасторжимой троицы.
Применительно к человеку это означает, что он проявля ет себя как трёхмерное существо, т.е. имеет сознание, харак терное для такого интервала оразумления, прожи вает в своём трёхмерном планетном пространстве и воспринимает время, скорость течения которого определяется его собственным со знанием и его же освоенным пространством. Пока людям их личное время не известно, потому они заменяют его обобщё н ным для всей популяции регистрационным временем. Части человека, например его органы, имеют меньшую развитость, чем человек-существо, потому у них другое, а именно, мень шее освоенное пространство и соответственно своему созна нию и своему же пространству они воспринимают личное вре мя. Оно течёт медленнее настолько, насколько они слабее развиты. Части органов ещё менее развиты, чем сам орган, к которому они принадлежат, их освоенное простран ство также невелико, потому у них время течёт ещё медленнее и т.д.
В организме отсутствуют структуры с одинаковым соз на нием и с равными формами. Значит, нет и элементов тела с равным восприятием пространства и времени. А теперь пред с та вим: человек бежит по дороге, мимо него с разной ско ростью проносятся автомобили и ему необходимо вскочить в какой-то из них. Если машины мчатся быстрее него, то по пытка ухватиться за борт может закончиться травмой и даже смертью. Если же машины движутся медленнее бегуна, то они его не догонят и пользы с них никакой. Остаётся только один выбор: надо дождаться пока появится автомобиль, ско рость которого равна скорости бегуна. Тогда относительная скорость объектов исчезнет, их взаимное положение сродни покою, что позволяет им контактировать без опасности. По хожая ситуация возникает при введении в организм пищи, ле карств, физических воздействий и даже эмоциональ ного на пряжения. Что бы ни привносилось, оно имеет состав ную структуру, как и всё в нашем мире. Попав в тело, со ставный предмет не сможет быть усвоен целиком ни одним органом, по скольку собственные времена элементов органа и привне сённых элементов не совпадают. А раз так, то части лекарст ва разбредутся по организменному объёму в поиске тех стру ктур, личное время которых допус тимо отличается от собст венного времени поисковика. Полу ча е тся случайное распре деление предполагаемой полезности, отчего она почти всегда превращается во вредность. Этим же объясняются побочные вли я ния ле карств и их неожиданные отклонения от предпола гаемых свойств. Однако наступит пора, когда люди научатся изме рять собственное время органа. Тогда откроется возмож ность изготовления снадобья с нужным временным показате лем для целевого воздействия на конкретный элемент тела.
Медицина, как и вообще естествознание, даже не подоз ревают о связи времени с пространством, сознанием и формой. Время в их представлении – это самостоятельная непрерыв ная вели чина, имеющая свойство универсальности. В любой точке ми роздания оно, дескать, настолько неизменно, что сле дует счи тать его постоянным. Такое заблуждение уже привело к появле нию научных тупиков ввиде относительности скоро стей, большого взрыва, разбегания галактик, генной инжене рии, модифицированных продуктов, клонирования, климати ческого оружия и всеобщей озлоблённости. Особо же пагубна идея бытового времени применительно к болезням человека. Принимая организм как форму, как материю, подчиняющуюся пробирочным закономерностям в отрыве от сознания и прост ранства, любое не типовое, т.е. лекарственное, вмешательство в комплектную особь вызывает её раскомплектование. Умы шленно вносится несоответствие сознания и тела, нарушается её составность, а это всё вместе вызывает разбалансирование собственных вре мён всех элементов. Такой организм вернуть в исходное со стояние можно только упорной очисткой от все го чужеродного, иначе начнётся лавинное отмирание элемен тов плоти, называемого недиагностируемой патологией с не яс ной этиологией. Лечение в этом случае проводится мето дом ”забрасывания невода”, т.е. путём экспериментирования, что может разрушить здоровье больного окончательно.
Итак, подведём итог! Человек как устоявшийся объект медицины не только современной, но и других эпох и народов, не подвержен развитию, не изменяется всвязи с развитием, не име ет отличительных признаков, обусловленных развитием. Он оди наков в образах неандертальца, шумеровца, ассирийца, жителя пифагоровой, маккиавелевой и галилеевой поры, он верен усвоенным манерам и в римское, и ленинское, и в наше время. Он истукан. А точнее – это бальзамированный труп.
Человек в трактовке медицины не имеет сознания. Та же психическая деятельность, которая всё же улавливается меди циной, относится ею к сопутствующим факторам и неизбеж ным издержкам при накоплении существом телесной массы. Такой побочный эффект мешает жить, ибо к соматическим, т.е. плотским, недугам добавляются ещё и болезни рассудка. Животным, растениям и микробам повезло больше. У них, дескать, нет сознания, потому они с ума не сходят. А у людей с этим, как его, ах, да: сознанием – не сложилось. Хотя и от голосок происхождения, а неприятности до сих пор. Вот под натужатся учёные избавят от сознания, тог да совсем останется одна материя – как у трупа. Зато без душевных расстройств.
Человек по утверждению медиков – состоит сам из себя. Куда ни прикоснись скальпелем, везде всё тот же человек. Ткнуть его в мозг или в сердце, или в почки, или в печень, или в селезёнку ... везде больно, всюду плоть-вещество и нет места ни для чего-то иного и даже для досаждающего всем сознания. Монолит, поделённый на органы. Если и есть где отличия, так только в реакциях, в химии и вездесущей энергии. А это надёжное превосходство над трупом. Если, не дай Бог, и в трупе обнаружатся реакции, ну тогда – не знаю, не знаю ...
Человек с позиций медицины – вневременн'oе существо. Неважно в какую эпоху его поместить, он всё равно останется для медиков всё так же понимаемым объектом. Иначе и быть не может, поскольку материальная компоновка не меняется у медицинского предмета точно так же, как и трупа.
Итоговый человек таков. Он представляет собой нечто, не имеющее развития, он некомплектен по причине отсутст вия сознания, он монолитен, ибо состоит только из материи и, наконец, он не воспринимает время и не понимает себя.
Нужно ли проводить особый анализ этого нечто для при своения ему наименования? Похоже, что ожидаемой интриги не получилось. По всем приметам – это мёртвое тело. Значит, объек том медицины является труп. А сама медицина – наука о трупах. Тогда на каком основании она применяется к живым?
Использование медицины не по её назначению, т.е. когда трупные закономерности переносятся на живых людей, явля ется величайшей трагедией человечества. Получается, что ме дицина – это процесс переработки здоровых существ в боль ные с последующим превращением их в трупы. Это механизм для заполнения кладбищ. В 21 веке он работает весьма произ водительно. На планете уже невозмож но отыскать что-либо, не подавленное медициной. Всё идёт к тому, что медицина, вознамерилась и успешно осуществляет приведение цивилиза ции к трупному состоянию. О ней предупреждалось в открове нии Иоанна Богослова. Первый всадник на белом коне – это поначалу благие намерения медицины. Второй всадник на красном коне – это кровавое кромсание материи-плоти-тела. Третий всадник на чёрном коне – болезни, наступающие чис лом и тяжестью. Четвёртый всадник на бледном коне: венец стараний медицины – смерть. По деяниям лекарской отрасли впору уверовать в призыв: люди, бойтесь медицины!
СЛИЗИСТАЯ ОБОЛОЧКА
Не то признавай, как судит твой обидчик
или как он хочет, чтобы ты сам судил,
а смотри, как оно на деле! 5
Если имеется что-то, оно обязательно представляет собой одновременно общее для своих внутренних составляющих и часть по отно шению к внешним структурам. Переход от части к общему наблюдается в сторону упрощения вплоть до все лен ского праха и в сторону усложнения – до итоговой продук ции мира времени в виде борца с семимерным конфликтом.95 Цель, смысл и оправдание всему, что есть, именно в подготов ке, взращивании, в формировании этого борца. Поскольку бо рец – это самоцель, то условия его появления служат основой для установления линии поведения всех этапов его роста. Дан ная линия практически воплощена в причинно-следственных связях, охватывающих любые перестроения в септоне.99 Она, причинная линия, наполняется содержанием в старшем шести мерном мире и в виде законов, обязательных для исполнения, направляется во все остальные начальные миры. Несмотря на мно гочисленные ограничения, вытекающие из установленных за конов,95 здесь отметим только два из них.
Первый – это сужение свободы каждого существа до то го уровня, который ещё разрешён причинными отношениями. Более того, разрешённое поле действий для конкретной персо ны ещё дополнительно сужается ограничениями, вытекающи ми из её индивидуального назначения или иначе – из её судьбы. Каждый из тех, кто есть, обязан соответствовать своей судьбе. При малых отклонениях на заблудшего изливается поток об разумливаюшего насилия, в том числе и в виде болезни, а при большом – особь уничтожается.97 Значит, свобода личности состоит в соответствии самому себе. Само соответствие хотя и предначертано, но никому, даже персоне, не известно. Его следует искать самостоятельно, находясь постоянно в состоя нии выбора. Если в результате выбора удаётся приблизиться к своему пути, особь получает порцию опыта и продолжает находиться в прежней материальной области. Если же выбор ока зался ошибочным – оступившийся через страдания нака зывается смертью, что обозначает смену места воплощения. В любом случае выбор приводит к развитию. Если он прави льный – быстрее рост и меньше страданий. При уклонении – большие м'yки, медленный или даже отсутствующий рост и насильственное повторное прохождение неосвоенного участка оразумления. Ограничение свободы – это могучее принужде ние к творчеству: надо из того, что есть, даже при не хватке необходимого, создать потребное для соответствия своему на значению. Как будет показано далее, это наряду со стимуля цией роста в приемлемых условиях при их изменении до кри тических вызывает перерождение особи и даже её гибель.
Второй. В причинные отношения вовлечено всё, что есть. В силу причастности всего ко всему элементы этого всего обязаны контактировать между собой. Каким же должен быть такой контакт? Если контактная область окажется так тонка, что сущности не только соприкоснутся, но и сольются, то этим совмещением они нарушат закон индивидуального раз вития.85, 97 Нарушение состоит в расползании тела обоих уча стников, т.к. в собственные пределы проникают эле мен ты чу жого тела, не обеспеченные личным сознанием. Получается раскомплектование особи, при которой теряется соответствие между формой и содержанием, что недопустимо. Кон тактиро вать до полного соприкосновения или вторжения в со седнюю область запрещено установочными законами мира.
Тогда остаётся только вариант расположения на некото ром удалении. Однако на каком именно? При значительном расхо ж дении связь между всеми частями теряется настолько, что это препятствует их объединению в целое-общее. Отсюда сле дует: если взаимное проникновение запрещено, то нужно удалиться на такое расстояние, чтобы сохранялась возможно сть существования в виде общности. А кому под силу опреде лить оптимальную удалённость? Современная наука ответа на данный вопрос не знает, потому она его и не задаёт. Считает ся, что для объяснения функционирования всего организма до статочно понимания работы органов. Ну а коль между ни ми имеются некоторые прослойки, так они же такие тонкие, подумаешь, какие-то микроны: их ни скальпелем, ни иглой, ни нагревом, ни массажем, ни ... На уровне подозрений за эти ми прослойками предполагается некоторое участие в дви жении веществ в организме. Им даже отвели место пребыва ния: межклеточные промежутки. И сразу же обвинили их в на коплении особой таинственной слизи – лимфы. Все болез ни, с которыми врачи не хотят возиться, отнесли к типу неизле чимых и немедленно приписали их появление козням очеред ного виновника людских бед – лимфе. Вот, если бы не она ...
Однако вскоре спохватились: если такая среда возникла без людского участия, значит, в ней есть прок. Стали его ис кать! Ещё не было случая, чтобы не нашли того, что крайне нужно для прокорма. Получилось, как в известном анекдоте. Офицер про сит товарищей помочь с ремонтом утюга. Танки ст заверил, дескать, для этого и одного танка должно хватить. Десантник пообещал прислать взвод сапёров, начмед – убор щицу и двух медсестёр. Мировоззрение каждого из специали стов настолько заужено своей профессией, что мыслить вне служебных клише они уже не способны. Так и в случае с лим фой. Для объяснения её смысла химик, пыхтя и напрягаясь, станет искать, и непременно найдёт, конфликт условий и реак ций, физик – нарастание дивергенций, ослабление проницае мости и градиентов, генетик заподозрит врождённые особен ности, паразитолог ... , диетолог ... , невролог ... всякий муж для оп равдания важности своего дела изыщет, привлечёт и навяжет собственную трактовку неизученного события даже во вред всему обществу. Для изучения лимфы организовали институт80, отчего такие диагнозы, как лимфедема, лим фо ма, лим фостаз ... стали повседневными наполнителями сетований о здоровье. Только и всего! А между тем заболевания с неяс ным происхождением заполонили медицинский горизонт. Они завладели казалось бы уже хорошо изученными заболевания ми органов: гепатит, панкреатит, дуоденит, фарингит и другие бес численные ... иты, ... порозы, ... омы, ... озы! С какой бы стати, вдруг, почки, лёгкие и прочие структуры тела перестали повиноваться ранее отработанным лечебным воздействиям?
Возникло упорное сопротивление организма внешнему и внутреннему насилию, пытающемуся вынудить персону отк лониться от личного пути оразумления. Настойчивость сегод няшней медицины в переводе на язык организма обозначает принуждение к смерти. Если изощрённейшая терапия приво дит к заведомой неизлечимости, то это уже не лечение, а ди версия против человечества. Давно пора этому человечеству определиться: ст'oит ли добровольно идти на убой по прихоти кого бы то ни было или очнуться от сна невежества и самому нести ответственность за себя. Если даже при этом и настиг нет смерть, так по своему выбору. Ошибка пополнит опыт, и в следующих воплощениях существо станет мудрее. Надо пом нить: всякий живущий проживает не только теперешнюю жи знь, но и готовит условия течения будущего существова ния.11
Если собрать лучших врачей, лучшие лекарства и лучшие методики, то можно ли ожидать надёжного выздоровления? Нет! Прежде всего потому, что нет критерия для отбора. И ещё потому, что по-прежнему остаётся сторонний вершитель судьбы – врач, по-прежнему уповается на лекарство с неиз вестными свойствами, и снова речь идёт о выздоровлении, ко торое недостижимо впринципе. Если бы во всём белом свете, во все эпохи и у всех народов обнаружилось хотя бы одно-единственное надёжное снадобье, сразу отпала бы надобность в медицине, врачах и в несуразных танцах вокруг немощного тела. Но вдруг кому-то удалось бы всё же собрать воедино всё самое-самое, предложенное современной наукой для пользы людской. Можно ли тогда расслабиться и доверить себя сто ронним радетелям? Нельзя! Все третейные помощники воспи таны на приложении лекарских усилий к объекту с названи ем мёртвое тело. Значит, на любого ещё живого пациента, попа вшего в их разгуляй поле, они направят только то единствен ное, что у них имеется: методичное превращение его в труп, прячась при этом за ложные достижения современной науки.
Итак, кому же под силу определить оптимальное удале ние частей между собой при объединении их в общую струк туру? Так же, как человек не вправе доверить свою жизнь по сторонним, так любая из частей, независимо от её малости или великости, не может переложить свою работу по определению условий составности ни на кого бы то ни было. Получается, что взаимное удаление обязаны определить сами удаляющие ся. Аналогичная задача возникает в естествознании постоян-но. Это взаимодействие светил, планет, спутников, молекул, атомов, частиц, клеток, тканей, органов ... Давно уже устоялись ответы на дежурную тему. Прежде всего всякие тела препари-руются, затем из их богатого наполнения отщипывается самый второстепенный, самый пассивный, самый сопутствующий, но зато самый очами видный, самый напирающий на воображе ние, самый примитивный при знак расчленённого объекта и на основе такой тени от предмета формируется мощь науки. Имя ширмы, закрывающей суть, – материя. Как только появляется где-то надобность в объяснении движения, сразу на перед ний план, вроде боевого слона, выдвигается эта самая материя. Из самой себя она выдвигает универсального козла отпущения в виде силы. Дескать, это они, силы, сами знают о всех запро сах материи и действуют правильно по малейшему её капри зу. На раскрытие происхождения сил потрачены миллионы жизней, несусветные вложения и неисчислимые века. Усердие исследователей уже давно показало опасность заблуждения, при котором следствие явления подменяет собой его причину. Практически это обозначает тупиковость не только науки, но и развития вообще. Примеры губительного давления нау ки приводить не следует, ибо весь людской уклад, начиная от боле зней, войн, осквернения природы и заканчивая разруше нием планеты и заземелья, вынудили окружающую среду не жить, а выживать. Долго натиск невежества на хрупкое рав новесие продолжаться не может. Настала необходимость ме нять мировоззрение. Суть изменений вкратце изложена в пяти пунктах предыдущего раздела. Это признание всех объектов развивающимися, комплектными, составными, индивидуаль ными и пребывающими в собственном времени. Это приметы умных объектов, т.е. наделённых сознанием и формой. Нет не умных объектов. Как только что-либо лишается ума, или ина че – не соблюдает соответствие своего содержания и личной формы, оно разрушается до состояния праха. Значит, тот факт, что нечто имеется, свидетельствует о его умности, и при вза имодействии с ним обязательно необходимо учитывать преж-де всего его сознание, а затем уже его форму, которая может состоять в том числе и из материи в её людском понимании.95
Тогда при контакте двух или более объектов кри терием примирения не может выступать второстепенная составляю щая, не имеющая „права голоса”, т.е. вещество или сопутству ющая ему фиктивная сила. Выступать обязан тот, кто впра ве решать, кто знает о потребностях и способе их удовлетворения. В компоновке объекта таким светочем является сознание дан ного объекта. А там, где за дело берётся ум-сознание, там кри терием примирения всегда выступает взаимная выгода.
В чём же она прослеживается при распределении клеток? Формула их поведения звучит так: удалить, но не изгнать. Или отодвинуть от себя настолько, чтобы получить от соседа нуж ную пользу точно такую же, как и та польза, которая достанет ся соседу. Равенство выгод для всех участников объединения есть фундаментальное условие, положенное в основу сущест вования мира. Иначе это условие называется принципом обес печения устойчивости сущего. А сама устойчивость опреде ляет быть или не быть данной структуре. Если нечто в своём развитии не может так организовать собственную конструк цию-форму, чтобы она соответствовала непреложным за конам мироздания,95 то она выпадает из причинных отношений и ей не находится места среди тех, кто повинуется установленным правилам оразумления. Такая неспособность наказывается па дением в прах, что равносильно полной потере накопленного опыта. Это окончательное исчезновение сущности, сопровож даемое муками предельной тяжести. На человеческом уровне известен отсвет этих мук с названием страх смерти. Но у лю дей смерть – это всего лишь смена области воплощения с сох ранением прошлого опыта и то, как мощно этот страх владеет поведением персоны. Всё существующее на пределе своих сил борется за право остаться среди существующих.
Так же поступают и клетки. При любых перестроениях они обязаны остаться сами собой. Более того, к каждой из них приложимы ранее упомянутые признаки существующего объекта: развитие, комплектность, составность, индивидуаль ность и наличие собственного времени. Одна клетка и вторая, и третья, и четвёртая, и ... весь массив клеток озабочены од ной и той же заботой. Вдруг среди них оказался бы задира с человеческим подходом к разрешению споров. Он создал бы оружие, затеял войну и поскольку в сражении участвовали бы равные противники, то все они были бы убиты друг другом. Без клеток нет мира! Но во имя чего? Что было создано всеоб щей бойней? Создано утолщение слоя праха, только и всего!
Безусловно, на ранних этапах становления мира такая не лепость могла произойти. Однако круги бессмысленного тво ре ния научили творцов и сотворённых оптимальному оразум лению, основным критерием которого при создании объекта является получение равной выгоды любым объединяющимся. Сравнивая поведение клеток и людей очевидным становится следующий вывод: клетки значительно благоразумнее людей. Если бы на клеточном уровне установились людские взаимо отношения, не было бы ни клеток, ни людей, ни мира. Хотя это и прискорбное положение, но его можно и нужно исполь зовать при освоении человеком самого себя с целью отстране ния себя от калечащей медицины. Суть такого использования выражается девизом: научись сам слушать и понимать себя для при ведения организма в соответствие со своим разумением.
Клетки этому девизу подчинены полностью. Ни одна из них не согласится получить одностороннюю пользу. Даже если такое произойдёт случайно, то кажущееся преимущество не удастся закрепить, т.к. соседи воспротивятся посягательству на их свободу. Вечность – это такой большой срок, за кото рый всё, противоречащее устойчивости мироздания, лишается бытия, а возможное становится осуществлённым. Люди, огра ничившие себя тенью от явлений, не в состоянии понять пока свой слишком малый чин в табели о разуме. Потому пример клеток для них не воспринимаем и они строят своё поведение с очевидным стремлением к самоуничтожению. Люди – угроза для устойчивости мира. Особенности, неизбежность и тяготы человечьего этапа оразумле ния изложены в книгах.95 – 99
Итак, клетки озадачены одной и той же задачей. Казалось бы, удаляясь одна от другой на возможно дальнее расстояние, они перестанут мешать соседям и воцарится дружба. Но тогда каждая из них останется сама собой, что обозначает прекра щение развития в связи с несоответствием возросшего созна ния прежней устаревшей форме. И если соответствие устано вить не удастся – финал известен. Налицо антагонистичес кое противоречие: без объединения в составную структуру насту пит смерть и при конфликтном объединении так же наступит смерть. Остаётся выбор одного варианта из одной возможнос ти – миролюбивое согласие с равной выгодой. Для этого клет ки взаимно отодвигаются, образуя одинаковые промежутки, или вернее – промежутки, пропорциональные развитости час тей. При этом все клетки сохраняют статус индивидуальнос тей и в то же время через промежутки связаны с остальными частями, порождая таким образом целое-общее. Так разреша ет ся казалось неразрешимая вначале задача устранения проти воречия между формой и содержанием, между целым и ча стью и между персональным и общим. Однако ...
Не бывает такого случая, чтобы примирение текущего ан та гонизма не спровоцировало новые противоречия. Так и на сей раз. Каждая из клеток до объединения в общую структуру находилась в индивидуальной окружающей среде. Она, среда, соответствовала личной судьбе существа-клетки, что не при во дило к конфликтам развития.98 После вхождения в состав ную конструкцию среда стала общей и на неё теперь претен дуют сон мы соседей. Как же в этом случае избежать войны?
Поскольку соседи имеют статус частей, то казалось бы, общее обязано напрямую связаться с любым из них и через при чинные отношения навязать ему свою волю. Другими сло вами: общее, будучи сильнее развитым по сравнению с частями, должно своим сознанием воздействовать на сознание слабее развитых частей и таким образом убедить их в необходимости поступать так, а не иначе. Но частей невообразимо много и на отслеживание поведения всех-всех израсходуется творческая потенция общего. Значит, его собственный рост затормозит ся, что недопустимо. Более того, такой диктат нарушает не прикосно венность индивидуальной судьбы частей, обрекая их тем са мым на гибель. Как же ими управлять, если нельзя вме шива ться в их замыслы? В этом суть очередного конфликта.
Для его разрешения в мироздании не нашлось иного при ёма, как только в ранге закона запретить одному сознанию непосредственно воздействовать на другое сознание. Несмот ря на всесилие такой категории мира, как сознание, ему не позволено одной его порции влиять любым способом на про чие его же порции. И в этом сосредоточена великая мудрость. Пусть такого запрета не последовало бы. Тогда более умный по прихоти своей смог бы подчинить менее умного. Таким на силием вся причинная цепочка превратилась бы в устройство, в изделие, в погремушку, лишённую развития. Мир перестал бы существовать. Для предотвращения вселенского краха ус тановлено взаимодействие сознаний опосредовано, т.е. через форму. И поскольку форма индивидуальна и расположена в пространстве, то в конечном счёте взаимное влияние сознаний происходит через пространство.
Рассмотрим, например, общение двух человек. Каждый из них обладает личным сознанием. Пусть у одного возникло же ла ние воздействовать на другого. Но желание – это волевой посыл сознания. И коль он возник, то при возможности прямо го влияния, принимающей стороне некуда деться: она помимо своего интереса примет его. А раз примет, то чужая инициа тива вольётся в личную, вынуждая особь к поступкам, кото рые не вытекают из предначертанной судьбы. Но откло не ние от своего пути наказывается смертью. Последовательное пов торение насилия над сознанием соседей приведёт к тому, что соседи исчезнут и мир прекратит своё существование.
Отголоски порабощения сознания сохранились в людской среде в виде сглаза, порчи, колдовства, ворожейства и прочих насильницких действий, в результате которых один человек подчиняет своей воле другого человека. Такое происходит в случае, если жертва не осознаёт себя в качестве носителя свое го же сознания. При этом она, подавленная эмоциями и не ос мысливающая происходящего с собой, стихийно сосредоточи ва ет личное сознание на малом участке тела, ос тавляя оголён ными остальные его части. И поскольку любое сознание, в том числе и враждебное, обладает способностью воздейство вать на материю, такое воздействие и посылается на откры тую, а значит, не защищённую часть тела. В результате пора жённый орган попадает в подчинение сторонней силе, т.е. чу жому сознанию, перестраивает свою функцию, что ощущается как болезнь всего организма жертвы. Проникновение влияния извне происходит даже при отсутствии умысла, поскольку в пространстве витает множество сознаний и каждое из них способно влиять на материю, т.е. на плоть, на тело. Препятст вием для внешних блуждающих сознаний являются только области, скрытые внутри других сознаний. Отсюда вытекает и рекомендация по защите себя от постороннего нападения. Для этого необходимо осознать себя и понять, что вы не боль ше и не меньше, чем ваше сознание. Но самое главное, что вы являетесь самим собой лишь потому, что представляете имен но то сознание, которое делает вас тем, кто вы есть. Ст'oит то лько вашему сознанию покинуть вас, как сразу вы преврати тесь в труп. Другими словами: ваше сознание и вы – одно и то же. Значит, вам самим следует заботиться о самом себе, или иначе: о своём сознании, и распределять его относительно тела так, чтобы тело оказалось полностью укутанным своим же со знанием. Для этого необходимо представить своё сознание как объект, которым следует самостоятельно распоряжаться. Затем распределить его равномерно по всей протяжённости тела от ног до макушки и вокруг себя, мысленно просматривая тол щи ну слоя и устраняя прогалины. После некоторого обучения самого себя процедура охвата себя своим сознанием будет не только естественной, самодисциплинирующей, но и приятной. Чужое сознание, натолкнувшись на ваше, не сможет проник нуть внутрь, потому оттолкнётся и с такой же силой, с которой пришло, обрушится на охотника. Вот здесь происходит удиви тельная ситуация. Дело в том, что отражённый посыл, проде лавший путь к жертве и обратно, оказывается отставшим во времени по сравнению с моментом его отправки. Он превра тился в порцию прошлого опыта. Эта порция, соединившись с текущим опытом особи вынуждает её сознание попятиться в своё же прошедшее время. Это есть прямое нарушение зап рета на возврат в пройденную область пути оразумления. Вся кий, допустивший демарш в прошлое, нещадно уничтожается. Если же попытка попятности осталась только попыткой и не была завершена, то на охотника сваливается невыносимая му ка, часто приводящая к инсульту, инфаркту и другим наказа ниями взамен смерти. Подробнее об этом в книге неболение.12
Ведуньи и прочие целители души привлекают внимание пациента жестами, словами, свечами, тенями, иконами, запа хами ... и, рас пределяя воздействие вокруг жертвы, как-то спо собствуют частичному укрытию тела в сознание. Помощь при этом так же относительная, слабая, а главное – временная, по скольку собственное сознание больного неспособно закрепить и проконтролировать свою открытость враждебному миру. И здесь подтверждение общей закономерности: нельзя своё здо ровье и тем более жизнь вверять посторонним.
Погружение себя в своё сознание не следует восприни мать как ауру. Различие между окутанным сознанием и аурой принципиальное. Сознание – это нематериальная составляю щая сущности, потому её нельзя уловить, отобразить, за реги стрировать любой аппаратурой, химическим процессом или прочим контактом с веществом. Аура – наоборот. Это сугубо материальное продолжение материального тела, которое со стоит из теплового, влажностного, электрического и других из лучений конкретного объекта. Это материальная окантовка плоти, отображаемая исключительно с помощью устройств. Наличие у существ, в том числе и у человека, окутывающего сознания людьми пока не воспринимаемо, однако, дальнейшее пребывание людей не планете невозможно без уяснения веду щей роли сознания в действиях плоти.
Как же происходит общение существ? Ответ: исключите льно через среду обитания. Для этого в сознании первого уча стника беседы формируется мотив послания. Если на стадии мотива действия инициатора прекратятся, то произойдёт возв рат к только что рассмотренному случаю контакта созна ний напрямую. При укрытии тел собеседников в свои сознания, контакта просто не будет. Посланный мотив унесётся вдаль и пропадёт не воспринятым. Чтобы мотив оказался принятым, первый участник обязан изменить свою окружающую среду про порционально содержанию мотива. Если второй собесед ник находится в той же среде, то ему станет доступна изменён ная область. И в этот момент происходит то, что вносит смысл в пять положений предыдущего раздела.
Во-первых, второй собеседник обязан быть так же разумен, как и первый. Только тогда посланное и принятое смогут сов падать. Если слушатель менее развит, из принятого посла ния он усвоит только часть мотива, причем эта часть предста вит собой проекцию исходного смысла на понятийные способнос- ти принимающей стороны. Если слушатель более развит, то сообщение для него покажется тривиальным, прими тивным, словом, не интересным, не заслуживающим внимания, потому останется баз ответа. Примером таких контактов является ди алог человека с собственными органами, тканями, клетками и прочими обитателями организма. Казалось бы, умный чело век много знающий о функции печени, может посоветовать, попросить, а в общем, на правах старшего попросту приказать подопечной структуре делать правильно и не делать не пра вильно. Этим открылась бы широкая дорога к совершенству: более толковый своими указаниями обезопасил бы менее тол кового от ошибок. Но тот умник, который назван более толко вым, сам находится в следственной подчинённости у старшего звена причинной цепи. Значит, ему также, как и он младшему могут приказать делать правильно. Такое управление прока тит ся по всему мирозданию от зарожденцев до сорроса,95 уст раняя главный отличительный признак существования – раз витие. Без развития мир превратится в устрой ство. Устройство лишено творчества. Без творчества невозможно обеспечить устойчивость мира и он разрушиться от первого же конфликта. Такова цена воспитания, нацеленного на количественное ус- во ение прошлого опыта без его личностного осмысления. Для предотвращения гибели мироздания в нём установлен закон, запрещающий старшему звену причинной цепи вмешиваться в дела младшего звена. Все звенья, сколько бы их ни было, подчиняются единым правилам оразумления, потому с точки зрения равных прав и обязанностей все существа являются ме жду собой коллегами. Различие у них только в длине пройден ного пути и в количестве накопленного опыта, который оце нивается показательной функцией от мерности освоенного ими пространства.95 Согласно данному закону полномочия старшего заканчиваются на этапе изменения совместно образованной среды обитания. Если в эту среду погружены многие персоны разного уровня развитости, то каждой из них предоставляется возможность самостоятельно принимать решение о реакции на возникшие изменения. Наступает ситуация выбора.
Великая значимость такой ситуации состоит в признании и практической осуществимости требования неприкосновен ности, или иначе – индивидуальности, собственной судьбы. Кто бы он ни был: галактика, звезда, планета, пришелец, че ловек, олень, муравей, инфузория, вирус, довир, зарожденец – все они коллеги с неповторимой личной судьбой. Интрига бы тия состоит в её скрытности. Она неизвестна никому, даже но сителю этой судьбы. Поиск её и действия по соответствию ей есть насильственные приёмы, вынуждающие всё сущест вующее к развитию. Напомним, что значительные отклонения от своего назначения караются смертью. Особо это проявля ется в отношениях особей-участников кормовой цепи.
Предоставляя частям-органам право выборочного исполь зо вания того, что уже содержится в окружающей среде, общая структура демонстрирует свою обязанность не вмешиваться в решения коллег, а сами коллеги подтверждают самостоятель ное управление своей судьбой. Если общему, в данном случае организму, понадобится повлиять на выбор органов, напри мер, в сторону повышения плотности или потребления опре де лённых веществ, или ускорения роста, или доработки фор мы, то общее не имеет других приёмов, как только изменения совместной среды обитания. Изменивши среду, общее исчер пывает свои управленческие возможности. Дальше ему оста ётся только наблюдать за поведением частей. Если отклоне ния прошли в предполагаемом направлении, то диалог общего и части состоялся. Части соответствуют причинным требова ниям общего. Организм и персона демонстрируют здоровье.
Если части начали показывать не подчинение, то ... винов ником ошибочного выбора следует счи тать общую структуру. Это она не удосужилась ука зать органу требуемое направле ние роста, это она оказалась неспособной предоставить необ ходимые вещества, это она же не позаботилась о приведении среды в подобающее состояние, это она не предусмотрела в составе своих действий управленческий контроль, это она ...
Так или иначе, но между общим и его частями ладу нет. Тело, значит и особь, идёт вразнос. Причинные связи нару шены. Сущность погружается в болезнь и уже не соответству ет своей судьбе. При значительном разладе наступит смерть.
Пример! Беседа людей. Пусть один из них вздумал сооб щить нечто другому. Свой замысел он вынужден будет пред ставить в виде речи. Колебания воздуха достигнут второго собеседника. Всё! Большего сделать для контакта первый со беседник не в состоянии. Дальше уже слушатель определяет манеру восприятия изменённой среды. Он может услышать или нет, или частично отреагировать, может понять всё или отдельные фрагменты и т.д. Из воспринятого он праве решать какую часть сведений принять и какой смысл ей предоста вить для оформления ответа. Сам же ответ будет походить на первое сообщение, и тогда уже первый собеседник будет вы ступать в роли выбирающего для соответствия своей судьбе. Каждый из участников, несмотря на свою комплектность, мо жет объединиться с соседом только задействовав стороннее пространство – совместную среду. Сколько особей, столько и сред. Создание среды – это процесс. Как и любой другой про цесс, объединение через среду вносит искажения в первичные намерения. Искажения приводят к конфликтам, которые при менительно к сущностям называются болезнями. Пусть пер вый собеседник окажется значительно развитие второго. Это происходит при встрече людей с инопланетянами, пришель цами и вообще с представителями иного разума. Коль они су мели преодолеть расстояние, которое людям ещё не под силу, значит, они по крайней мере на одну координату опередили нас в развитии, т.е. это уже существа четырёхмерного прост ранства – кваромовцы.95 Тогда их сообщение обязательно будет четырёхмерным. Трёхмерные люди понять его не смогут так же, как сами люди не понимают двумерный язык животных.
Пришельцам ничего другого не остаётся, как упростить своё послание до уровня понимания менее развитых существ, т.е. составить проекцию четырёхмерного сообщения на трёх мер ное человечье восприятие. Эта проекция выглядит вроде кругов на полях, демонстрации своих аппаратов с помрачи тельным пилотажем, световых представлений, экскурсий в их корабли, программирования поведения некоторых землян ...
Можно представить снисходительное отношение чужа ков к людским потугам во что бы то ни стало стать вровень с теми, кого даже осознать неспособны. Такое зазнайство людей грозит бедой планете и всему заземелью, потому они находят ся под постоянным присмотром тех, кто сам нашёл в себе си лы благополучно пройти особо рисковый участок развития.11
Теперь пусть первым собеседником будет менее развитое существо, например, клетка. Она по своему уму соответству ет концу нулевого мира, т.е. отстоит от человека на линейное и плоскостное пространства.98 Две координаты развития – это такое глубокое удаление, что ни при каких условиях клетка даже в предельном напряжении своего таланта не способна вообразить наличие совершенно невозможного объекта, каким является для неё человек. И если в её среде обитания оказа лись вредные вещества, от которых она стала задыхаться, то на своём языке она высказывает претензии к себе и среде, и пытается донести их до своих богов, в качестве которых вы ступает человек с его неряшливым отношением к клеткам. Но клеточное послание совершенно не воспринимается людским умом, как невероятно сильно развитым по отношению к собе седнику с клеточным рассуждением. Как бы ни вопила клетка, человек её не поймёт в связи с принадлежностью собеседни ков к разным мирам. Человек в этом случае способен уловить только проекцию послания клетки на собственный понятий ный уровень. Такая проекция знакома людям под названием боль. Болевые ощущения широких оттенков – это единствен ное, что способна уловить общая структура из многоголосия своих частей. Она же, боль, свидетельствует о нарушении или даже о разрушении причинных связей в организме.
Сама по себе боль не разъясняет человеку о происшедших изменениях. Но человек, осознавший себя,95 может проанали зировать сопутствующие приметы, сделать вывод о причи нах появления боли и наметить мероприятия по её устране нию. В этом суть самостоятельной ответственности за себя. Если же такой ответственности нет, то избавление от боли придётся переложить на постороннего. Но ему сначала надо будет объ яснить признаки болезни, чем внесётся ошибка в понимании. Ситуация возвратится к описанному случаю беседы разноум ных участников. В результате лечение посторонним неопре делённого осложнения приведёт к излишней или недостаю щей нагрузке на организм. Больной вместо помощи получит лекарственную травму. Но есть и более серьёзная опасность. Предположим, что орган вернулся в состояние без боли. Мо жно ли по отсутствию боли уверенно судить о выздоровле нии? Если бы это было так, то отсутствовали бы рецидивы!
Практически же, однажды заболев, к здоровому, т.е. к ис ходному функционированию, орган, ткань или клетка не воз вратятся никогда. Значит, лечение способно дать временное облегчение, но на выздоровление надеяться не приходится. Отсюда следует вывод о недопустимости лечения как явления. А чтобы его действительно не допустить, следует настойчиво как важнейшую свою профессию осваивать мировоззрение не боления.97 Но даже если вдруг вопреки лечению удалось восстановить потерянное качество органа, то какому времени будет соответствовать это качество? По отношению к момен ту заболевания – это возврат в прошлое, что недопустимо под угрозой уничтожения. По отношению к текущему времени – невозможно, поскольку орган без болезни в теперешнем вре мени выглядел бы совсем иначе. Получается, что заболевание вышибает орган из его настоящего времени и препятствует присоединению к текущему и, тем более – к будущему време ни. Налицо несоответствие сознания органа его личному вре мени. Это неустранимая причина его постоянной уязвимости. Это же угроза возобновления болезни даже по малому поводу.
Во-вторых, каждая часть организма в здоровом состоя нии имеет присущую ей форму. В случае болезни эта форма деформируется, т.е. изменяется так, что вынуждена по иному расположиться в пространстве. Но в теле нет свободных мест. Всякое насильственное воздействие больного элемента на здо ровые вызывает коробление соседних частей. Их форма меня ет свои очертания, вызывающие несоответствие содержанию. Даже если состав, например клетки, при этом не меняется, то ей всё равно придётся приложить усилия к тому, чтобы тот же состав примирить с новым размещением. Такое примире ние характерно для естественных механических движений, яв ляющихся ос новой обменных процессов. Они происходят по единым управленческим командам сознания персоны, по тому относятся к согласованным перемещениям без конфлик тов между частями. В случае же болезненного перерождения одной части, управление массивом отсутствует и напор боль ного на здоровое воспринимается как агрессия. Для соседей наступает нештатная ситуация. В их жизненном опыте может не оказаться приёмов противодействия угрозе со стороны сво его же окружающего пространства, поскольку прямая связь от одной клетки к другим клеткам находится под запретом. Защищаясь от агрессии, соседи вынуждены ослабить или пре кратить функциональные обязанности. Но попадание в такую ситуацию и есть проявление болезни, хотя, казалось бы, все элементы клеток-соседей на месте, связи между ними те же и вроде правомерно считать их здоровыми. В связи с тем, что на планете отсутствуют здоровые люди, можно уверенно сделать вывод о несоответствии формы, т.е. внешнего вида человека, тому образу, который должен был бы иметь человек, будь он не сломлен вековым болезненным перерождением. Но если ни содержание, ни форма представителя популяции не отвеча ет тому месту на шкале оразумления, которое отводится чело веку разумному, то такая цивилизация в силу своей гротеск ности не имеет шансов не только на контакты с иными мирами, но даже на собственное бытиё. Лекарственное внедрение в орга низм не может произойти так, чтобы не изменить среду оби тания его частей. В отличие от пищи, которая также меняет эту среду, лекарства, особенно химического происхождения, вно сят не типовые составляющие. Они не предусмотрены причин ными отношениями тела и органа или органа и ткани, или ткани и клетки, или клетки и органелл ... Потому чужеродные включения, по аналогии с заболевшими клетками, восприни маются соседями как угроза их существованию.
Систематическое употребление лекарств густо наполняет среду обитания, не оставляя места для полезных компонент. Тогда при отсутствии нужного материала, клетки начинают по треблять имеющийся. Происходит подмена структуры клет ки. Она перерождается. В зависимости от состава внесён ного вещества, клетка заболевает по-разному и может превратиться в ра ковую, тифозную, чумную ... Люди в этом случае ссыла ются на козни вируса, но он при отсутствии обездвижен ной, т.е. мёртвой, пищи, или иначе – грязи, к которой относятся и лекарст венные ин тервенции, выжить не способен всвязи с не сопоставимой скоростью течения времён. Налицо хрупкость биологической конструкции. Развитие вынуждает особь быть комп лектной, т.е. иметь взаимно соответствующие сознание и фо р му, при этом обе компоненты обязаны представлять собой составные конструкции без антагонистических проти воречий между частями, и всё это должно составлять единый организм, элементы которого живут каждый в своём времени.
Как же обеспечить устойчивость такого шаткого соору жения? Общество на этот вопрос подготовило сомнительный ответ. До некоторых пор ещё удавалось как-то влиять на тело в надежде, что исправленная плоть восстановит дух и в резу льтате получится нечто, подразумеваемое под здо ровьем. Ещё Гиппократ26 почти две с половиной тысячи лет назад возму щался: „Не известны даже такие вещи: по какой именно при чине в острых болезнях некоторые врачи весь свой век дают непроцеженные ячменные отвары и думают, что они правильно лечат; а другие прежде всего заботятся о том, чтобы больной ни в коем случае не съел ячменного зёрнышка, думая, что от этого последует большой вред, но, процедивши через поло тенце, предлагают только сок ячменя; а некоторые не предпи сы вают ни густого отвара, ни даже ячменного сока: одни – пока болезнь не достигнет седьмого дня, другие – до конца, пока болезнь сама не разрешится. А между тем всё искусство (врачебное) пользуется у народа такой дурной славой, что кажется будто нет вовсе никакой медицины.”
В те далёкие времена л'eкарское приложение к человеку было кажущимся. Предполагалось, что живущий вправе вести себя любым образом, никогда и ни в чём себя не ограничи вая. Посторонний же, коль он сам себя причислил к сострадателям, обязан непременно изгнать болезнь из невинного человека. И если такое не удастся, то ... мы, дескать, сделали, что могли. Гиппократ изрёк даже оправдание бессилию медицины: „Нет ничего опаснее врача, полагающегося на рассуждения, а не на опыт” Вот так! Рассуждать, т.е. думать и анализировать, нель зя, но ле чить надо, значит, остаётся прикидка на глаз, наугад перебирая варианты или иначе: экспериментировать пока ещё жив пациент. Помощь осталась кажущейся и в наши дни. Раз личие веков состоит в термине могли. Если древние уповали на силу есте ственных продуктов в качестве лекарств, в новую эру по оче реди приспосабливалось всё, что попадало в поле зрения вра чевателей от ядов и металлов до алхимических вы думок, то в теперешнее время для подкрепления лекарского могли исполь зуются всё более гротескные устройства: уско рители частиц, то мографы, аппаратура полостной визуализа ции, магнетроны, лазеры ... Важно от ме тить, что медицина прошла длинный путь, начиная от есте ст венного сострадате льного порыва в виде ячменного отвара до состояния истерики и агонии, когда в бесплодности своей как отвлекающий манёвр выдвигается технический монстр, подавляющий и без того ос лабленную волю больного, но не способный помочь фактичес ки.5 Кажущиеся помощники переродились в реальных пода вителей. За такой медициной не только нет будущего, но она представляет опасность для людей уже сегодня.
Итак, как же всё-таки природа обеспечивает устойчиво сть такого хрупкого сооружения как человеческое тело? Ответ приведен в книгах миры95 и неболение97, потому здесь остано вимся на данном вопросе лишь кратко. Уже отмеча лось, что основу всякой сущности составляет сознание этой же сущнос ти. Именно оно, сознание, живёт, стремится, улучшается, сло вом, развивается. Само по себе развитие всегда направлено на познание собственной области воплощения. Для обеспечения такого процесса, как раз витие, сознанию необходим инстру мент воздействия на среду обитания. В качестве инструмента используется форма, в которую облекается сознание. Вековые по иски варианта исполнения формы привели к выводу, что на и меньшие затраты творческих усилий на создание формы будут в случае выполнения её сост'aвной, все части кото рой пребывают каждая в своём времени, зависящем от личной раз ви тости. Сущность при этом становится похожей на пирамиду, в ос новании которой расположены зарожденцы95. Сле дующий уро вень пирамиды сложен из особей линейного мира, на ко торых опираются особи плоскостного мира, а уже их венчает суще ство людского типа, т.е. особь начальных областей трёх мерья. В дальнейшем по ходу развития персоны человеческо го уровня войдут в ви де органа в состав тела кваромовца. Затем многие кваромовцы образуют одного пентаровца, и наконец, многие пентаровцы по родят единственного сорросовца, кото рый вберёт в себя все достижения мира времени и сосредото чит их для борьбы со вселенским конфликтом. Его гибель во имя спасения мира оз наменует конец очередной вечности и начало следующей без всякой связи с былыми страданиями.
В каждом из миров, начиная с нулевого по шестимерный, имеется особь, представляющая собой отдельность. В нулевом мире – это довиры, вирусы, бактерии, клетки. В линейном – растения. В плоскостном – животные. В начальном трёхмерье отдельности выглядят в образе людей. По мере продвижения вглубь третьей координаты – высоты, облик человека станет непрерывно меняться пока, наконец, при подходе к четырёх- мерному пространству – кварому – человеческая форма пере станет быть. Она лишится материальной компоненты в том виде, к которому притерпелись люди. Далее сущности приоб ретают нематериальные тела. Однако, несмотря на усло жняю щийся состав организмов, все они независимо от сложности обеспечивают свою устой чивость одинаковым приёмом.
В мире времени для каждой сущности нет более важной задачи, чем порождение потомст ва. Чтобы потомок унаследо вал опыт, который приоб рёл предок, необходимо непре рыв ное отслеживание достиже ний предка в его репродуктивном материале. Тогда семя становится организменным хранителе м-дублёром самой сути нематериаль ного сознания особи. Состав семени настолько полно отображает достижения персоны, что оно пригодно для воспроизводства самостояте льного сущест ва, со способностями не меньшими, чем у его родителя. Если семя использу ется для зачатия, то оно уходит из ор ганизма и этим ослабляет его. Однако такое снижение прочнос ти плоти восполняется удовлетворением от понимания важнос ти свер шённого действия – зарождение своего потомка. Если же семя не расходуется по назначению, то оно остаётся внутри тела родителя, затем увлекается током крови и разносится по орга низму в виде гормонов первого порядка, т.е. таких гормонов, важнее которых ничего нет. И действительно! Коль семя пред назначено для воспроизводства себе подобного су ще ства, то оно содержит самые полные сведения о том, кого следует во спроизводить. Поскольку формирование семени и его распро странение по телу происходит практически в едином времени, определяемом развитостью сознания конкретного человека, то само семя, расщепившись в крови на гормональные составля ющие, является для всех частей составной конструкции про дуктом, несущим указания о причинных отношениях целого-общего, т.е. всей комплектной особи. Ведь если бы семя дало начало новому существу, то оно определило бы особенности пола, скелета, органов, жидкостей и остальной комплектации тела. Это свидетельствует о том, что в семени уже содержатся сведения о любом элементе плоти, каким бы он ни был.
Разносясь по организму, эти сведения принимаются эле ментами собственного тела и расцениваются ими как указа ния старшего звена причинных связей о направлении и сути предстоящего развития. Части тела, руководствуясь получен-ными указаниями, черпают из своего окружающего простран ства потребные вещества для вовлечения их в процесс личной жизнедеятельности. Издержки такой деятельности всякий эле мент изгоняет опять-таки в свою окружающую среду. Загряз няя её, часть входит в противоречие с общим. Наступает кри тический этап развития, при котором отравленная среда служит средством уничтожения и общего, и его же частей. Природа в таких случаях вину возлагает на более развитую сущность. Применительно к человеческому организму осуждать сле ду ет самого человека. Как отмечалось ранее, это он не сумел так организовать себя и в соответствии с собой так направить свои части, чтобы конфликт, будучи неизбежным впринципе, не перерос в его драматическое завершение. В последовательно сти событий: сознание – семя – гормоны – пища – среда, уязви мым является любое их них. Так, несоответствие сознания сво ему назначению чревато задержкой развития и наказывается страданием и смертью с угрозой быть подвергнутым насиль ст венному оразумлению.97 При разладе сознания и тела полу чается незрелое семя, наполняющее популяцию неполноцен ными потомками. При недостатке гормонов репродуктивного происхождения организм поражается болезнями и постепенно разрушается. Некачественная пища приводит к извращению всех жизненных процессов, провоци руя гибель. Изменённая среда – это отражение всех ошибок человечества.
Итак, управление телом происходит под непрестанным надзором сознания. Оно, отчаянно борясь за сохранение име ющейся области воплощения, со всей тщательностью соблю дает выполнение пяти основных условий существования тако го объекта, как особь, т.е. персонально себя. Для этого оно не останавливается в развитии, стремится к соответствию со сво им организмом, которого вынуждает поддерживать собствен ную составность и находиться в личном времени. Вцелом это даёт возможность донести до каждого элемента-части волю общей конструкции – человека. Благодаря такому контролю за всем своим наполнением соблюдается внедрение причинно-следственного замысла в конкретном объекте: в человеке.
При таком выверенном перечне действий по обеспечению собственной устойчивости, казалось бы, болезни просто невоз можны. Но они есть! Где же скрыт их источник? Что в приве денном перечне должно подвергнуться переосмыслению?
Обратим внимание на взаимоотношения общего и части. В устоявшемся мнении принимается, что достаточно общему самому для себя сформулировать некоторую причину, как ей в подведомственных частях почти немедленно станет форми ро ваться однозначное следствие. Выстраивается цепь отноше ний вида: общее-причина -> часть-следствие. Однако общее представляет собой развивающуюся структуру, потому ей не доступны окончательные суждения ни по одному из вопро сов. Вследствие этого причина не может быть однозначной. Она обязана занимать некоторое поле допустимых значений, протяжённость которого определится разумом общего. Тогда активность общего можно отобразить таким образом:
(1)
Если бы вдруг оказалось, что разброса причин нет, то это оз начало бы постижение объектом полной истины. Но сама исти на – явление неопределённое, ибо зависит от располо же- ния на шкале оразумления того, кто интересуется особеннос тями своего места. Полная истина для зарожденца воспримет ся жителем нулевого мира как самые примитивные сведения. В свою очередь величие взглядов на истину учёного нулевого мира не произведёт никакого впечатления на представителя линейного мира. Истина растений отличается от истины жи вотных и т.д. Истинность, как средство оценки миро зда ния, убегает от исследователя, опережая его текущие воз мож ности осмысления действительности. Потому ни при ка ких услови ях бытия особи невозможна однозначная формули ровка её замысла. Значит, разброс причин не устра ним впринципе.
В аналогичном положении находится и следствие. У него также имеется интервал неопределённости, в пределах которо го оно, следствие, имеет возможность выбора. Наличие выбора подтверждает его привилегию ошибаться. Ошибки и последую щие наказания за них – это единственный ориентир-указатель соответствия собственных поступков своей же предначертан ной судьбе. Смысл бытия всего, что существует, именно в та ком соответствии. Ст'oит лишь одному звену на непомерно рас тянутом пути, проходящим через семь координат оразумления, отклониться от ему уготованного направления, как вся при чинная цепь собьётся с ноги.94 Но как же не сбиться, если всё так неопределённо? Вот как, например, выглядит следствие:
cледствие 1
cледствие 2 поле
причина 1 ... ... ... ... ... выбора (2)
следствие N – 1 следствия
следствие N
На рисунке (2) дано раскрытие только одной из при чин. Но их фактически много и простираются они до числа N. Это значит, что к каждому ответвлению причин на рис. (1) следу ет присоединить зависимость по рис. (2). В силу ясности сути отношений и громоздкости окончательной записи причинно-следственной неопределённости, вся формула не приводится.
Если соотношение, приведенное на рис. (1), обозначить квадратом с надписью ПДЗП, т.е. поле допустимых значений причины, а запись согласно рис. (2) таким же квадратом, но с буквами ПВС – поле выбора следствия, то в итоге получим бо лее компактное предсталение причинных отношений:
ОБЩЕЕ (3)
Общее непосредственно из самого себя производит при чины, каждая из которых может оказаться в поле выбора след ствия. В результате исходный замысел способен значительно измениться. Если отклонение окажется настолько значитель ным, что вызовет искажение личной судьбы участни ков, то такая цепочка мира лишается права оставаться в текущем во площении и через смерть переводится в иной мир для обра зумливания. Связи, приведенные на рис. (3), только несколько уточняют принятую в естествознании трактовку отношений причины и следствия: общее-причина -> часть-следствие.
Уточнение обращает внимание на невозможность одно знач ной передачи волевого посыла причины и на неспособно-сть следствия сосредоточиться исключительно на одном из вариантов исходного замысла. Однако при этом остаётся ут верж дение, что следствие в обязательном порядке и без потери вре мени, т.е. мгновенно, приступит к отображению в себе того требования, которое проистекает из причины. Но это не так!
Может ли следствие вообще проигнорировать претензии причины? Может! Поскольку оно наделено личной судьбой, то поиск этой судьбы пролегает через выбор собственных по ступков. Каковы они должны быть и в каких пределах могут изменяться, ограничений не установлено. Хотя тем не менее, среди них есть такие, которые противоречат индивидуально му плану развития и наказываются смертью, но есть и такие, которые облегчают и ускоряют рост. Весь диапазон между крайними возможностями находится всецело в распоряжении персоны, принимающей решение. Если она сочтёт нужным пренебречь велением причины, то она сознательно пойдёт на разрыв связей, и тогда отношения перейдут в иную плоскость.
Если же сохраняется устойчивая связь причины и следст вия, то следствие непременно как-то откликнется на посыл причины. Для этого сама причина должна быть. Чтобы обес печить это быть, должно произойти выделение причины из об щей структуры, иначе причина останется в составе объекта и будет представлять собой вещь в себе.46 А после выделения где она должна находиться? Из общего она уже ушла, а к час ти ещё не пришла. Не может же она, имея содержание, лиши ться формы? Настала необходимость определить то место, в котором сосредоточивается выделенная причина. Она ведь не только где-то размещается, но должна в дополнение к этому и храниться в ожидании проявления к ней интереса следствия. Может ли такой интерес возникнуть мгновенно, без задержки времени? Это невозможно впринципе. Как было показано ра нее, время – индивидуальная характеристика сущности, зави ся щая от её же развитости. Для более разумных персон время течёт быстрее, чем для менее умных.98 Чтобы достигнуть без затратного восприятия причины, скорость течения собственно-го време ни следствия должна устремиться к бесконечности. Но при наличии предельной скорости, предельной обязана быть и развитость, что не согласуется с ограничениями, накладыва-емыми на звенья причинных отношений. Значит, для разме щения и сохранения причины саму классическую причинно-следственную связь следует дополнить обязательным звеном, которое в современной терминологии называется слизистой оболочкой. Тогда рисунок (3) изменится и примет вид:
Слиз.
ОБЩЕЕ оболоч. (4)
Следствие фактическое
Общее из своего содержания выдало веер причин, ко то рые заняли свойственное ему поле допустимых значений. Всё! Больше что-либо сделать для своей же причинной ветви дан ная общая структура не в силах. Казалось бы, такое отноше ние к продолжению собственного замысла в последователях заслуживает порицания. Однако! В этом заложен глубинный смысл. Его суть в недопустимости изменения индивидуаль ной судьбы персоны кем бы то ни было.95 Такое изменение вменено в обязанность исключительно самой персоне. В этом и состоит ответственность выбора её же линии поведения. За прави ль ность своего поступка она награждается равновесием жизни, а за ошибочность – муками развития. И если бы общее стало довлеть над частью, то оно, общее, нарушило бы этот вселен ский закон и само подверглось бы наказанию, как со вершив шее запрещённое действие. Но такое отстранение не значит безразличие, ибо всё-таки общее существует только по тому, что существуют его части. В данной зависимости скрыт уп равленческий смысл сотрудничества общего и частей. Общее, как более развитая структура, обязано предусмотреть особен ности бытия частей и выдавать из себя не вообще какие-то случайные причины, а только те, которые идут на пользу ча стям и через них – на пользу самому себе. В таких отношениях в очередной раз подтверждается вселенский принцип едине ния составной конструкции: при любых перестроениях неуко- снительное соблюдение условий получения равной выгоды.
Среди в'eера выделенных причин возможны особые, при вилегированные или каким-то иным способом обозначенные компоненты. Общая структура вправе подчеркнуть нечто для неё значимое, но опять же это никак не повлияет на поведе ние следствия. Его свобода выбора не может быть отменена не только старшим звеном, но и младшим, что обозначает ни кем. Например, организм. Врач, желая усилить действие лекар ства, увеличит его концентрацию, надеясь из большого коли чества донести к больному органу хотя бы некоторую часть. И если эта часть превысит потребности органа, то он усво ит ровно столько, сколько ему нужно и не более. Излишний ма те риал в виде мусора отложится в недостаточно подвижных тканях, провоцируя болезнь. Общее-тело всё же может так из менить свою наполненность-структуру, что выделенные сос та в ляющие будут содержать только вещество наполнения, как, скажем, происходит при отравлении, опьянении или перееда нии. Тогда органы-части от некуда деться вынуждены потреб лять то, что имеется. Наступает агония гибельного перерож дения. Нельзя быть здоровым, не считаясь со свойствами тела. Причины, пока они находятся в составе общего, не являются причинами. Так, сколько бы питательных веществ ни содер жа лось в крови, пользы от них для органов не будет никакой, пока эти вещества не поступят в хранилище, в качестве кото рого используется слизистая оболочка. С этой же оболочкой соседствуют-контактируют мембраны клеток, являющихся по требителями, т.е. следствиями. Тогда данная оболочка предс тавляет собой нечто вроде ярмарки: причины предлагают, а следствия – покупают. Каждый занима ется своим делом. И никто под угрозой разрушения не вправе посягнуть на обя занности друг друга. Общее не в состоянии вы нудить следст вие предпочесть одну возможность и отвергнуть другую, так же и следствие не может заставить общее выдать, что надо и убрать лишнее. В результате уважительного отношения уча стни ков формируется какой-то из вариантов, когда одна из ве ера многих причин найдёт свое продолжение в некотором из многих следствий. Получатся, наконец, фактическое следствие. Распространяясь от звена к звену, оно определяет и устанавли вает фактические причинные отношения мира. Какими же они будут, решается именно здесь, в области слизистой оболо чки. И зависят они от того, насколько равновесно выполняется са- мое важное условие существования мироздания – ус тановле ние отношений между звеньями на уровне равной выгоды.
Всякий раз, когда в составе общего происходят события, противоречащие интересам частей, наступает болезнь. Меди цина даже при так называемом комплексном лечении всё рав но воздействует на части-органы, поскольку иного подхода в лекарской практике нет. Набор здоровых органов ещё не озна чает отсутствие болезней организма. Такое утверждение выте кает из положения, что подлинным хозяином плоти является сознание личности. Именно оно, сознание человека, в меди ци не всегда находится за скобками, т.е. не учитывается как орга низующий фактор. Такая же ответственность лежит и на всех органах-частях. Стоит только любому из них наполнить это сов местное пространство – слизистую оболочку – веществами, не пре дусмотренными организмом, как начнётся нештатная работа остальных органов, что в итоге также ведёт к болезни.
Некоторое представление о клеточном массиве даёт рис.1.
Рис.1. Клеточные структуры в упрощённой трактовке
современной медицины.
На рисунке132 изображён лимфатический сосуд 1, в который от клеток 2 по межклеточному промежутку 3 стекает жидкость 4. Вот такая трактовка. Всего лишь в сосуд из промежутка стека ет жидкость. Если найдётся смельчак и спросит о роли сосуда, ему ответят весьма вразумительно, что пора бы знать назначе ние сосудов: отводить жидкость. Какие же процессы привели к образованию жидкости? Ну, батенька, это так просто: мета болистическая трансмиттеризация эндоплазматического ре ти ку лума.65, 107 А зачем и куда она стекает? Для нейрогумораль ного обеспечения гомеостаза соматической конструкции, как открытой термодинамической неравновесной системы. Есть ли ещё вопросы? Воспитанный человек, просветлённый научной пощёчиной, дальнейшее своё любопытство скомкает, обиду не выкажет, боясь расхожего ярлыка: дремучий невежда.
А напрасно! Околонаучные светила, не встретив отпора, выдадут следующую загадку. Так, на рис. 2, взятом из сборни ка медицинской мудрости в виде учебников,54, 132 совсем прос тую трактовку слизистой оболочки по рис.1 расширили, введя в её состав лимфатические сосуды 1, артерии 2 и артериолы 3, а также венулы 4 и вены 5, и, наконец-то, приложили всё это жидкостно-проводящее богатство к клеточному массиву 6.
Рис. 2. Расширенная трактовка слизистой оболочки.
Получилось красиво, наглядно и ... бессмысленно. Ведь сетка сосудов не может располагаться возле чего-либо, напри мер, возле клетки и тем более возле органа, поскольку всякая плоть сплошь состоит из клеток. Судя по рисунку и по его опи са нию18, создаётся впечатление, что сосуды живут сами по се бе, а некий абстрактный организм – сам по себе, даже в том случае, если они расположены рядом. Какие же их взаимные интересы? Из чего вытекают их потребности? Где находится то место, в котором сосредотачиваются обоюдные претензии? Есть ли между ними конфликты? Каковы критерии устранения притязаний? Где скрываются болезни? Вузовская, а значит, и общая врачебная практика не имеет ответов на эти вопросы.
Вместо уяснения сути отношений структур, наде лённых индивидуальностью, из огромного переплетения притязаний многих участников целостного организма в поле умствования исследователей попадает некоторый процесс безусловно важ ный, но практически непознаваемый в отрыве от осталь ных участников жизнедеятельности. Так, первым и упрямейшим козлом отпущения оказалась лимфа. Вот фраза, наполняющая почти все сочинения о ней. „Лимфа – это жидкость, которая окружает и омывает все клетки тела, а значит, определяет и со ставляет для них "внутреннюю окружающую среду".73
Можно ли окружать и не омывать или омывать и не окру жать? Допустимо ли в данном контексте определять и не со ставлять или составлять и не определять? Особенно напирают на воображение кавычки в конце предложения. Пишущий уве рен в наличии среды вокруг человека, но предположить нечто по хожее ещё где-то – боже упаси, помилуйте, как такое взбре дёт в голову, ибо сказано же: только человеку свойственно со знание21, поскольку венец, цель творения, совершенство ...
Вот и получается кажущееся участие слизистой оболочки в жизненных процессах. Она вроде есть, но если бы её не было, то ничего бы не изменилось. Всё равно артерии принесли бы клеткам пропитание, вены унесли бы всё отработанное, а для размещения транспортной продукции биологи великодушно выделили межклеточные промежутки. И коль обнаружилось место свалки, то снесли туда всё с неясным назначе нием. Вот как лихо учёные обошлись с этими мифическими зазорами.73
„В официальной медицине есть четыре способа регулиро вания дренажно-детоксикационной функции лимфати че ской системы: лимфостимуляция (отток) с помощью расте ний, мас са жа, процедур и лечебной грязи; лимфопротекция (защита) с применением пищевых волокон, препаратов с бифидо- и лак тобактериями, с адаптогеновитаминами; лимфокоррекция – с лимфотропной терапией, биофлавоноидами, с физиотерапией, с коррекцией баланса компонентов лимфы; лимфосупрессия – снижение некоторых параметров лимфатической системы.” Все перечисленные направления воздействия на лимфу – это истерика бессилия в духе ex juvantibus.12 Такой красивый латинский термин употребляется в медицине при неспособно сти поставить обоснованный диагноз. Тогда берётся лекарство наугад, по наитию, которое называется внутренним чутьём врача, скармливается больному и проводится наблюдение за последствиями. Если улучшения нет, берут другое снадобье. При отсутствии примет оздоровления – третье лекарство и т.д. пока жив пациент. Не помогла лимфостимуляция, попробуем лимфопротекцию. Если и она не подошла – тогда лимфокор рекцию и даже лимфосупрессию, т.е общее подавление актив но сти организма. Но все манипуляции связаны с введением чужеродных веществ. И поскольку они чужеродные, то не мо гут быть вовлечены в естественный биоритм и потому обра зуют мусорные свалки во всех недостаточно активных зонах плоти. Наличие лишнего провоцирует новые болезни, которые по устоявшейся практике также станут лечить ex juvantibus. Это значит, что к тысячам наименований болезней добавится приставка лимфо- и общество обогатится посмертным букетом, взращённым ложномедицинским усердием.
И всё это врачебное усердие73 направлено оказывается на регулирование дренажно-детоксикационной фу нк ции лимфа ти че ской системы. Иными словами: в представлении медицины слизистой оболочки нет вообще. Она вся свелась к некоторо му сопутствующему процессу, названному лимфати ческим, да и то воспринимаемым вроде грязного селевого потока, кото рый непременно следует дренировать и обеззараживать. Под стать санитарно-канализационным терминам и практические действия. Требуется53 очищать жидкостное русло, вскрывать тканевую щель, производить дренаж через разрез, собирать ин терсцинтилят в коллектор, транспортировать его, санировать и детоксировать ... Это не просто удобное словесное выраже ние привычных манипуляций – это мировоззрение. Во всей мыслительной конструкции врача отображается лишь разлага ющаяся плоть и ничего более. Конечно, если приключилась беда, человеку надо помочь. Но почему эта помощь должна оказываться такими заунывными приёмами, какие описаны в капитальном труде лимфология?53 Это исследования: инстру ментальные, химические, биологические и др., словом, диагно стика. Затем повышение чистящих свойств лимфы с по мощью пищевых волокон, после них – стимуляция витаминами и мик- ро элементами и, наконец, обновление лимфы или иначе: её замена, после чего – скальпель. Неужели без томографа врач не увидит отёк-лимфедему или гнойник-флегмону без лабора тор ного заключения, закупорку-лимфостаз – без УЗИ, сужение сосудов-фиброз – без рентгенографии, воспаление лимфососу дов и узлов – лимфангит и лимфаденит без ангиоскопа ...
Могут возразить, дескать, помимо очевидных диагности ческих примет заболевания имеются многочисленные вариан ты его протекания, как например, в случае флегмон. Для более успешной борьбы с недугом надо знать его химические, мор фологические, иммунные и прочие особенности, что предпо лагает расширенные исследования. Можно ли согласиться с таким возражением? Соглашаться нельзя, ибо уточнениям нет предела. Даже первичное обследование занимает много вре ме ни, в течение которого уже поражённое тело продолжает дальше загнивать, оставляя всё меньше надежд на излечение, несмотря на уточнённый диагноз. Подтверждением такому су ж дению служат научные танцы вокруг медицинской проб лемы в новосибирском НИИ клинической и эксперименталь ной лимфологии СОРАМН. В нём несколько сотен сотруд ников опубликовали тысячи работ, всесторонне охватываю щих трагедию нашего времени – болезни, спровоцированные пренебрежением к лимфогенезису. Несмотря на огромные уси лия сотрудников НИИ, болезни ширятся нарастающим ва лом и угнетающей тяжестью. Иначе и быть не может!
Ведь весь настрой исследований направлен исключитель но на плоть. Она воспринимается медиками пассивным мате риальным куском, в котором нет развития, нет сознания, нет единства формы и содержания, нет организующего диалога между частями и не учитываются интересы личного времени. Приходится повторно констатировать привязанность медици ны к мёртвым телам, т.е. к трупам. И действительно, к нему, к трупу, применимы канализационные понятия, о которых шла речь выше. Нет необходимости подробно и со стороны изучать чужое тело, ибо известно, что человек, по невежеству своему вошедший в состояние болезни, с помощью сторонних сил из болезни не выйдет никогда. Это обязан делать сам владелец-хозяин своего тела. Только ему понятны ощущения своей час ти и только он может материальный орган силой своего со знания вынудить вернуться к потерянному содержанию.97
Человек, прикоснувшись к медицине, немедленно теряет свои человеческие приметы. Оказывается, что ему сразу начи нает вредить его же собственный рассудок, т.к. препятствует полностью довериться врачу, знания и миро воззрение, приоб ретённые ценой всей жизни, превращаются в источник опасно сти, ибо способны спровоцировать за пре щённое самолечение, специальность становится отягчаю щим фактором, поскольку мешает проникнуть в лекарскую глу бину, восприятие своего же состояния всегда оказывается дилетантским, проявление осторожности, сомнения или попытки разобраться самому в своих недугах расцениваются как саботаж или дискредитация величия науки, зрение, слух, осязание, обоняние и остальные ощущения – это воздействия, беспокоящие больного ...
Если убрать от живого человека всё, что мешает врачу в его чародействах, то само чародейство превращается в танцы над трупом. Прямо-таки конкурсная задача: требуется отыс кать на планете хотя бы одного человека, который, пройдя за стенки медицины, остался бы здоровым. Похоже, что премию вручать не придётся никому: медицина и здоровье – противо положные, т.е. несовместимые, понятия. Конечно, за исключе нием экстренной, травматической, словом, кроме медицины критических состояний. Спасение же от медицины состоит в исключении из людского обихода такого позорного явления, как лечение. В жизни популяции наступил переломный этап, когда следование прежнему мировоззрению ведёт к гибели, а новое понимание бытия ещё не вошло в сознание живущих. Избавление от лечения – это задача, важнее которой нет на Земле, ибо больные, лечащиеся и недолеченные, составляя ос-новной человеческий пласт, в силу неспособности ответствен но оценивать события, непременно приведут нашу планету к уничтожению. Основы мировоззрения нелечения приведены в книге неболение.97 А пока вернёмся к рассмотрению слизис той оболочки. Не прослеживая этапность изменения взглядов на неё, приведём её трактовку73 на сегодняшний день – рис. 3.
Рис. 3. Слизистая оболочка в медицинском понимании.
На рисунке обозначены: I – эпителий; II – собственная пла-с тинка; III – мышечная пластинка; IV – подслизистая основа;
1 – нерв, 2 – нервное сплетение, 3 – внутренние железы, 4 – на ружные железы, 5 – вена, 6 – лимфатический сосуд, 7 – артерия.
Как указано в энциклопедии,8 слизистая оболочка вы стилает внутренние поверхности полых органов, сообщаю щихся с внешней средой: органы дыхания, мочевой, половой и пище варительный тракты, а также глаза и уши. И потому на рис. 3. рубрикой I отмечен именно эпителий, как форпост организма, готовящегося к встрече с враждебной средой. Это верно лишь отчасти. Но именно та часть, которая верна, показывает непол ноту, а точнее ограниченность медицинского понимания роли слизистой оболочки в структуре плоти. Как отмечалось ранее, все объекты мира, в том числе живые и даже человек, находят ся в безостановочном развитии, имеют комплектную осно ву, составную компоновку, индивидуальное назначение и лич ное течение времени. Для удовлетворения таким ненарушаемым ус ловиям бытия все объекты без какого-либо исключения обя за ны представлять собой отдельности, или иначе – особи.
Другими словами, совмещение отдельностей недопусти мо. Как только одна особь расположится в том же пространст ве, где уже находятся иные особи, уничтожается персональная ответственность за собственную судьбу. Поскольку такая обез личенность подрывает устойчивость мира,95 она введена в ранг вселенского закона о запрещении нарушения комплектности персоны. Это значит, что каждой личности разрешено иметь только одну форму, построенную самостоятельно. В данной форме можно разместить только один организм, особенности которого определяются сознанием личности. Однако ...
Требование соблюдения отдельности противоречит усло вию развития, которое не может происходить без образования со ставных структур, ибо отдельности, собранные вместе, уже не есть отдельности. А что это? Ничто! Коль нарушен за прет на потерю персональности, то всякий нарушитель подле жит разрушению. Тогда как же состояться? Ответ уже приво дился выше. Для этого необходимо в одно и то же время, т.е всем особям сразу и совместиться, и не совместиться. Или же по отношению к самой себе особь оказывается особью всегда, а по отношению к старшей структуре – она является составной частью. Такой компромисс достигается за счёт расположения между частям дополнительного пространства, в равной мере принадлежащего каждой из особей и никакой особи конкрет но. Образуется окружающая среда или среда обитания, или жизненная область данных участников объединения. Само же объединение представляет собой более развитую сущность со своим сознанием и собственной формой. По отношению к по следующим структурам новая сущность также является осо бью, но уже более высокого уровня развития. Она подлежит дальнейшему включению в очередной составный организм, что знаменует собой продвижение по линии оразумления.98
Наш мир устроен так, что в нём недопустимо совмещение особей. Не может Солнце прикоснуться к другой звезде, пла нета – к соседней планете, человек проникнуть внутрь иного существа, орган – оказаться внутри другого органа, клетка – приблизиться к рядом расположенной клетке, частица – к час ти це ... Всегда индивидуальности разнесены в пространстве ме жду собой. Значит, между ними имеется зазор. Протяжённо сть его определяется с учётом установления объединительно-разъединительной связи.95 Её суть в приближении настолько тес но, чтобы всё же не слиться, и в удалении так решительно, но чтобы остаться вместе. Сложные условия взаимодействия способны удовлетвориться только в том случае, если соблю дается принцип извлечения сторонами равной выгоды. Сама же выгода оценивается разумом соседствующих пер сон.
Поскольку разум у всех существ различный, то и выгода везде различная, а значит, и зазор всюду разный. На уровне ор га нелл зазор-промежуток устанавливается по развитости орга нелл, на уровне клеток – по уму клеток, на уровне органов – по уму органов, на уровне организмов – по развитости организ мов ... Например, человек воспринимает свою среду обитания, как промежуток между поверхностью планеты и какой-то уда лённостью в небесную высь. По мере роста его сознания ста нет постепенно меняться такое понятие, как поверхность Зем ли, и также непрерывно будет изменяться мнение о небесной выси. У тех сущностей, которых люди называют пришельца ми, поверхность начинается в глубинах тверди, а высь уходит за дальние планеты. Мир полон красок и переливов свойств, но каждому они видятся по развитости его.
Выходит, что оболочка вовсе не оболочка. Она окутыва ет не одну какую-то структуру, образуя вокруг неё замкну тую среду, а представляет собой пространство, простирающее ся от самых глубоких глубин организма до самых высоких высот ес тества. Это пространство непрерывно, но не равномерно и не однородно, поскольку формируется бесчисленными существа ми самой различной умности: от зарожденцев до сущих.98
Если для обозначения оболочки выбран термин сарколем ма, полученный от сочетания греческих слов sarcos – мясо и lemma – скорлупа, то, сохраняя идею образования названий от иностранных эквивалентов, примем во внимание особенно с ти соединяющего пространства: оно находится внутри организма, что соответствует приставке onto, и занимает определённую об ласть, по-гречески area – место для борьбы. Итого: ontoarea или онторея. Это не просто очередной термин.
Это обнаружение в составе любого существа и человека то же ранее неизвестного органа. Он не относится к частям ор га низма, но он не является и самим организмом. Он не яв ля ется и тем общим, о котором говорилось выше при рассмот рении связи причины и следствия. Это среда, которая своим наличием даёт возможность частям проявить свои качества быть частями, а общему состояться как общее. Отныне вся кий раз, когда ставится вопрос об отношениях части и общего в мировоззренческом плане, необходимо учитывать их объеди няющую структуру – онторею. Философии всех оттен ков23 не учитывают онторею, потому они не вправе претендо вать на адекватное описание естества. Медицина также не учитывает онторею, потому почти все болезни для неё имеют удручаю щий статус неясной этиологии, не определённого ге неза, не вытекающих из анамнеза, не установленного происхождения. Для наглядного представления онтореи возьмём большую бул ку и плотно затолкаем в неё по всему объёму ягоды разного размера от самого малого до крупного, какой ещё способен там разместиться. Важно только, чтобы ягоды нигде не соприкаса лись между собой и соблюдалось условие: межягодный зазор должен быть пропорционален размеру ягод. Так вот, онторея – это испещрённое тесто свободное от ягод. Оно нигде не преры вается, неоднородное и не принадлежит ягодам. Если вдруг понадобится добраться до любой из ягод, то нет другого пути, как только пройти через тесто. И если же тесто примет такую структуру, что преодолеть его окажется невозможным, то всё, пытающееся пробраться к ягодам, своей цели не достигнет.
Похожая ситуация наблюдается с человеческой и всякой иной плотью. Каждая органелла, как самая малая ягода, имеет свою собствен ную он то рею. Совокупность онторей многих ор ганелл образу ет цито плазму. И уже она, цитоплазма, окружив себя мембраной,61 образует кирпичик плоти – клетку, т.е. яго ду покрупнее. Далее всё повторяется, переходя с меньшего уровня организации на больший. Так, совокупность клеток встраивается в онторею ткани, совокупность тканей входит в онторею органа, а совокупность органов образуют онторею организма. Организм, принимая определённую конфигурацию, воссоздаёт тело. Тело, распределённое в пространстве, поро ждает форму, соответствующую замыслам сознания персоны.
Вернёмся к рисунку 3. На нём изображена слизистая обо лочка в поперечном разрезе. Всего выделено четыре слоя. Из них верхний, обозначенный цифрой I, выполняет защиту обо лоч ки от внешней среды. Остальные названы: II – собственная плас тинка; III – мышечная пластинка; IV – подслизистая ос нова и служат они для придания всей структуре определён ных механических и фильтрующих свойств. Вцелом же разли чие между тремя последними слоями весьма условное. Так или иначе, но они включают в себя разные варианты мышц,13 причём они настолько разнообразны, что их предпочли назвать приблизительным термином рыхлые. В медицине отсутствует обобщённое понятие слизистой оболочки. Вместо цельного взгляда на роль этой организующей структуры организма, из ко торого вытекали бы частные особенности в конк рет ных об ластях проявления, все усилия исследователей на правлены на подробное, прямо-таки дотошное препарирование отдельных вариантов патологий, возникших якобы по её вине. Вот пример описания слизистой оболочки, приведенный в кладезе меди цинской мудрости – энциклопедии.32 (с сокращениями)
– Оболочка образуется тоненькими пучочками соедини те льно тканных фибриллей, которые то переплетаются друг с другом в разных направлениях, то идут в одном направлении и сос тав ляют более или менее плотную ткань. Между фибри л лями помещаются сети тонких эластических волокон, клетки ткани и лейкоциты. В некоторых органах пучки фиб риллей, пе реплетаясь между собою, образуют род сеточки. Оболочка по степенно переходит в подслизистую оболочку, в состав ко то рой входят те же элементы. Промежутки между этими пучками фибриллей заполняет полужидкое, не дифференцированное основное вещество. Выводные протоки желез открываются небо льшими отверстиями на свободную поверхность оболоч ки, куда и попадает прежде всего вырабатываемый железами секрет, называемый слизью. Автор А. Догель.
Можно читать учёные опусы годами, но кроме тоненьких пучочков, соединительнотканных фибриллей, сеточек, состав ляют более или менее плотную ткань, полужидкое вещество, небольшие отверстия, постепенно переходит ... ничего найти не удастся. С одной стороны, замечено всё, что напирает на воображение исследователя и казалось бы следовало ожидать ёмкого осмысления увиденного, обобщение материала и впи сывания его в людское мировоззрение. А с другой стороны, простоватая умилённость и слащавая восторженность очевид ны ми предметами, вызывают сомнение в правильности восп ри ятия анатомических деталей. Приблизительность и бытовое отношение к проявлениям натуры входят в характер врача и формируют безответственность. Ну и что, если пучочки под действием лекарства превратятся в пучки, если полужидкое нечто станет густым, если небольшие отверстия перекроются при массаже, если ... Да ничего! Давно освоено оправдание: у каждого врача своё кладбище. Трагично, но вся медицина уто нула в бухгалтерском перечислении косточек, хрящиков, су хожилий, мышц, сосочков, волосков, сосудов, нервов ... и в бес ко нечном жонглировании фармацевтическими и химичес кими терминами. Уместно спросить: „Почему, опережая рост медицинской образованности, болезни всё больше гнут людей своим количеством и тяжестью?” Отвечать некому. Медици на, подавляя общество, умирает вместе со своей жертвой.
Как всегда при наличии одного явления найдётся и проти воположное ему. Вместо ничего не поясняющих кружевных под робностей вводятся якобы всё объясняющие отвлечённос ти, рас считанные на демонстрацию предельной учёности. Так напри мер, выглядит формулировка исследовательской заня то с ти одного из академиков института лимфологии СОРАМН.
– Разработка предикативных молекулярно-генетических ме тодов скрининга и мониторинга онкологической, аутоим мунной и возрастной патологии; фармакогеномных методов оценки эффективности и токсичности новых генно-инженер-ных, нано-формных препаратов и клеточных трансплантатов в исследовательских биологических моделях и применяемых для персонифицированного лечения социально значимых за бо леваний. Руководитель – академик РАМН Коненков В.И.80
Для тех, кто захочет посочувствовать академику, приведём пояснения. Предикативный от слова предикат, что обозначает субъект. Помучившись, можно со временем перевести умную заставку к фразе, как заявленную ранее, согласно плану ... и всё это скорее всего окажется неверным, поскольку точного эквивалента не существует. Молекулярно-генетических – это вроде масла маслянистого, т.к. генетика сплошь молекулярная. Скриннинг – это отбор, сортировка. Мог же академик задей ствовать эти термины или хотя бы систематизация? Нет не мог, ибо таковы нравы пушистой науки. Мониторинг – отсле жи вание, сопровождение, построение таблиц, графиков ... Фар макогеномных – это влияние лекарств на ДНК, генно-инженер-ных – это электронными плоскогубцами переставлять молекулы в нити ДНК. Наноформные – здесь возможно сл'eдовые или же слабо концентрированные вещества. Тогда фразу можно изло жить так: разработка плановых генетических методов систе матизации патологий и методов оценки эффективности препа ратов в биологических моделях лечения социально значимых заболеваний. Можно утверждать, что если бы Коненков В.И. определил свою занятость без словесной эквилибристики, не быть ему академиком, поскольку преднамеренно нарушил бы устоявшийся принцип: ясность в науке недопустима. Ведь у кого-то вдруг сложится мнение о простоте научных занятий и о неокупаемости вложенных средств. Подумать только, обще ство утопает в лимфе, выпирающей наружу в людских телах в виде тысяч наименований болезней, а профильный институт лимфы за бюджетные вложения выдаёт всего лишь МОДЕЛЬ какого-то абстрактного заболевания. Другими словами, вместо знаний подсовывает припудренную фикцию. Это же ди версия, террорис тический акт, саботаж и попрание плательщиков.
Описанный пример не единичен. Это уже неустранимый почерк отрасли, подтверждающий несовместимость понятий медицина и здоровье. Более того, судя по монстровому разрас танию аппаратурного нашествия на больных,29 по отравляю щей фармацевтике,78 по непомерному подавлению тела в мето диках типа ex juvantibus,12 по засилию искусственных приёмов
репродукции3 и по всё возрастающему отстранению от чело века70 медицина открыто стала на путь уничтожения вида.47
Итак, в медицине отсутствует обобщённое понятие слизи стой оболочки. Но, исходя из невероятно длинного списка бо лезней, в которых якобы виновата эта оболочка, следует всё же отметить участие медицины в облегчении страданий людей.53 Для этого поштучно выделяются области, где проявляются ша лости оболочки, и готовятся специалисты только по данной конкретной патологии. Поскольку нет такого элемента в орга низме, в котором не было бы связи со слизистой обо лочкой, то получается столько профильных врачей, сколько имеется ор ганов, т.е. числа им не счесть.22, 106, 139 Но это противоречит стремлению чиновников повязать лекарей профессиональным уставом, в качестве которого используются лечебные методи ки. Для их составления из обширных примет заболевания от бираются характерные признаки, например, зуд, отёк, жжение, припухлость, покраснение, трещины, налёт, выделения, крово течение, эрозия, изъязвление ... Затем в зависимости от профес сиональных пристрастий составителя берётся произвольный набор симп томов и венчается заголовком: болезни полости рта или болезни языка, или гортани, или бронхов, печени, почек и далее по анатомическому атласу. Потом проводится похожая сортировка препаратов. И таким образом создаётся основа для выпуска в свет научно-практического труда под заголовком: методика. Осталось только наборы лекарств сов ме стить с перечнем симптомов и общество обогатится надёж ной инструкцией по защите от болезней.22 Дальше отпадает необходимость думать и врачам, и в особенности больным, т.к. в общество проникает убеждённость, что в едином документе собрана окончательная мудрость по спасению от страданий. Так в массы внедряется ловушка: пациенты считают себя не виноватыми в своём невежестве, а врачи получают право быть безответственными. Если всё по канону, то какой же спрос?
Придёт время, когда полуторавековый этап присутствия медицины среди людей назовут методическим подавлением здоровья человечества. Представим себе, что все ме ди цинские работники обратили бы свои способности на познание сути развития, на уяснение комплектности суще ств и особой роли сознания в тандеме разум-тело, на составность организмов и на значимость личного времени в процессе адаптации к среде. Тогда сначала они сами – врачи – научились бы не болеть и начали бы демонстрировать собой возможность иного бытия. Убедительный пример подействовал бы на людей, их мировоз зрение приняло бы здоровые нормы жизни и с планеты ушла бы немощь. Соседи перестали бы враждовать, исчезли бы сол даты и паразиты всех мастей. Земля превратилась бы в цве тущий сад. И нам открыли бы своё лицо пришельцы. Если же прозрение лекарей не произойдёт, то они сами, в силу отсутст вия сопротивления больной среды, станут неудержимо слабеть, их влияние на общество окажется всё более разрушительным и закончится бытие грандиозным коллапсом. Но во имя чего? Что было сделано такое, что за него ст'oит пожертвовать уни ка льным оазисом планетной жизни? Оправдания нет!
Кто же виноват? Медицина – это отрасль, оказывающая ус луги. Эти услуги потребляются людьми. До тех пор пока будет спрос на продукцию, будет и сбыт товара, каким зале жалым он не выявился бы. Потому ответ ясный: виновато всё общество. Одна его часть, благоденствуя за счёт эксплуатации другой части, не имеет стимула к росту, а эта другая часть, окутанная своим невежеством и подавленная рекламным авто ритетом неответственных посредников, умирает раньше, чем успевает спросить: кто же виноват? В итоге ускоренного раз рушения популяции всё человечество приобретает титул: не со стоявшееся. Если ситуацию не изменить, наша цивилизация через гибель перейдёт на очередной виток принудительного оразумления.95 И снова тот же вопрос: во имя чего?
Обратим внимание на то, что на рис. 3 нервные оконча ния 1, нервные сплетения 2, вены 5, лимфатические сосуды 6 и артерии 7 не выходят за пределы некоторого слоя, который в медицине назван слизистой оболочкой. В действительности же сам слизистый слой – это лишь одна из составляющих ор га на, разделяющего в пространстве все другие органы между собой. Ранее такой разделитель был назван онтореей. Значит, упомянутый некоторый слой, фактически являющийся онто реей, обязан по всем соприкасающимся поверхностям содер жать слизистую окантовку для обеспечения нетравматического взаимного перемещения. Тогда подлинная оболочка, или же онторея, получится из медицинского её понимания (рис. 3) пу тём до бавления к подслизистой основе IV самостоятельного слоя, так же выполняющего функции слизистой защиты, как и приведенный на рис. 3, только по отношению уже к соседним органам. Поскольку слой-онторея в каждой точке своей протя жённости формируется структурами различной развитости, то и свойства слоя оказываются неодинаковыми. Например, там, где он граничит с воздухом, пищей или водой, т.е. с челове ческой средой, там он достигает в толщину нескольких милли метров и даже может содержать ороговевшие поверхности, как на коже, ногтях или зубах. Там же, где части соприкасаются, создавая внутренние межклеточные промежутки, глубина слоя исчисляется микронами и представляет собой хорошо увлаж нён ную и даже скользскую границу. Между обеими поверх ностями находится мышечный каркас, состоящий из коллаге новых, фиброзных и серозных волокон. Если по-русски, то из склеенных, веретённых и сывороточных тяжей-включений.
Что всё-таки представляют собой эти загадочные участ ники оболочки, выяснить сложно, т.к. в обилии ссы лок на бел ко вые, жиросодержащие и сахаросодержащие составляющие теряется суть волокна и его надобность именно в таком испол нении.106 Однако из их многочисленных приблизительных опи саний можно вообразить себе пространство между крайними сли зи стыми слоями в виде объёмной сетки, образующей место сбора, удержания и фильтрации всего, что туда попадёт. Ну чтобы уже совсем образно определить это пространство, то можно сравнить его с поролоновой прокладкой между частя ми тела. Её протяжённость и свойства меняются в соответст вии с установлением условий равной выгоды соседей и могут принимать весьма различные значения. Эта прокладка и есть олицетворение онтореи. Где бы и что бы ни вырабатывалось в организме, оно неизменно придёт в онторею, сосредото чится там, и образовавшийся слой станет выполнять функцию окру жающей среды для многочисленных органов тела независимо от их значимос ти и развитости. С другой стороны, сами внут рен ние органы для удовлет ворения своих потребностей ниче го не смогут предпринять ино го, как только обратиться к он тореее. И не случайно все нервы и сосуды заканчивают свой бег именно в ней. Если бы они прошли дальше и внедрились бы в клетку, то этим нарушилась бы индивидуальная судьба самой клетки и она погибла бы по причине недопустимого от клонения от предначертанного пути развития.95 Если же сосу ды и нервы не дойдут до неё, то в околоорганной среде будут отсутствовать управляющие и питающие ресурсы, без которых клеткам снова-таки грозит гибель. Какой же она должна быть эта онторея? Она обязана обеспечить равную выгоду и орга низму, как общей структуре, и клеткам, как частям этого же организма. Но выгода – это итог аналитической работы созна ния. И коль нечто имеет сознание, значит, оно не только ра зумное, но и живое. Или наоборот: не только живое, но и ра зумное, ибо живое всегда разумное, а разумное всегда жи вое.
Последнее положение есть пока непреодолимый недоста ток медицины, ибо она относится к телу без учёта разумности его частей. Каждый орган воспринимается ею как набор хи ми ческих превращений материи – и не более. Исследователи упорно ищут заводилу, т.е. источник того мотива, следуя ко торому и протекают преобразования вещества, но до сих пор само предположение о возможной разумности сердца, почек, печени, желудка ... вызывает головокружение и тошноту. Под стать ограниченности взгляда на естество и результат челове чьего бытия: всё, к чему прикасаются люди, обречено на унич тожение, в том числе и сами люди, подавленные болезнями.
Наиболее удручающим следствием однобокого или про би рочного, или лабораторного отношения к природе является изобретение синтетических средств воздействия на организм. Врач на мёртвую телесную ткань станет действовать так же, как и на живую, если ему заранее не известно её состояние. С позиций медицины любые добавления к уже имеющимся ве ществам в данном органе станут реагировать с ними так, как предписано всеми человечьими химиями от общей до цито.121
Печальный результат такого заблуждения виден повсюду: ле чатся все без малейших надежд на излечение. Виной тому – пренебрежение структурной организацией мира, в которой единственным творческим началом является сознание.98, 99
То, что в медицине обозначено термином организм, пред с тавляет собой совокупность органов, погружённых в онторею. Как нельзя к сосудам, нервам, мышцам ... добраться, не пройдя через кожу, так невозможно воздействие на органы без преодо ления поролонового слоя, т.е. онтореи. В этот слой из внеш него про ст ранства, заполненного пищеварительными, дыхате льными, защитными, выделительными ... системами, вместе с потоком крови поступают вещества, необходимые для жизни клеток. Состав, количество и качество этих веществ образуют поле допустимых значений причины: ПДЗП, схема (4). Всё, над чем трудились подготовительные системы организма, вся культура человека, как основа для запуска таких систем, все трагедии и радости бытия от полного удовлетворения до суро вого угнетения, всё, рождаемое жизнью, достатком, опы том, карьерой, оказалось, наконец, востребованным для приготов ления конечного продукта – питательных веществ, которые вместе с кровью поступят в конечный пункт их назначения – в онторею. Всё! Человек ещё что-либо сделать для себя же не способен. Ему, олицетворяющему собой общую структуру в причинных отношениях, вглубь собственного естества вход запрещён. Там, в глубинах, начинается царство частей. Они, как независимые персоны с личным пониманием судьбы, сами будут решать, на какую из причин и каким образом ответить своим следствием. Веер причин в нейтральном пространстве встречается с веером следствий, схема (4). При этом и причи ны, и следствия демонстрируют свои независимости от чего бы то ни было и прежде всего одна от другой. Единственным и предельно важным критерием оценки их поступков служит личный выбор. Если в онторее окажется в избытке опреде лённый набор питательных веществ, то части расценят такую ситуацию, как указание общей структуры на то, в каком направ лении им следует развиваться дальше. Итак, общее, т.е. чело век, не вступая в прямой диалог с частями на уровне сознаний, смог донести всё же свои воззрения на бытиё причинной цепи до структур предшествующей организации – до органов. Далее уже органы выступят в роли общего и создадут каждый в сво ей онто рейной окантовке избыток соответствующих веществ, чем укажут путь развития собственных частей. Такая цепочка взаимных ориентаций простирается от сорроса до зарожден цев,95 и определяет особенности бытия мира времени.97
Необходимо ещё раз и особо настойчиво подчеркнуть, что части-клетки предельно свободны и независимы в своих пос ту п ках, однако, в то же время полностью связаны и подчинены условиям, создаваемым своей окружающей средой – онтореей. Клетки по отношению к собственной среде находятся точно в таком же положении-зависимости, как человек относительно человечьей среды. Он вправе из многочисленных составляю щих недр, вод и атмосферы взять-потребить любую из них, но не любая из них пойдёт ему на пользу. Полезное приходится искать, приспосабливаться к нему даже путём перестройки себя, как сущности. Ст'oит только несколько измениться свой ствам при вычного окружения, как при всей свободе выбора выбирать может оказаться не из чего. И тогда возникает ситу ация агонии: или погибать сразу, или в рассрочку, приклады вая невероятные усилия для сохранения личного предназна че ния при непригодных к этому условиях. Так уже было при оледенениях, потопах, метеоритных катастрофах, в Помпее и особенно заметно происходит сейчас под натиском оголтелого разрушения всего, до чего дотянутся больные руки. Люди, на полняя среду своими отходами, предопределяют неизбежно сть собственного перерождения, ибо исконный людской орга низм не способен отыскать в отравленной среде те вещества, которые позволили бы ему соответствовать своей судьбе. Над ними уже нависла угроза вырождения, ибо они ускоренно ста ли менять свой облик. Так, весьма изменилась структура ске лета, мышц и сосудов, другими стали питающие, защитные и отображаю щие системы, резко ослабло качество репродуктив ной и очис тительной частей тела ... но самые значитель ные ослабления произошли в психике людей: от них ушло уваже ние к себе и человечье достоинство, каким обладали лю ди ещё не далее, как сто лет назад. На себя покинувших людей напали болезни. Создалась предраковая обстановка. Опухолью на теле планеты становится человечество.
Похожий драматизм наблюдается и в отношениях клетка-организм. Клетки непрерывно выбрасывают в своё окружаю щее пространство-онторею собственные отходы. Туда же с кро вью поступают некоторые вещества с обобщающим назва нием – пища. В зависимости от её состава, качества и количе ства компоненты этой пищи по-разному распределятся в онто рее. Более подвижные фракции смогут равномерно наполнить общественный слой и стать доступными для усвоения всеми клетками. Они зададут свой тон развития. Другие фракции с меньшей подвижностью сосредоточатся только в отдельных местах. Там, где их много, создастся изобилие корма и клетки воспримут это, как указание на движение в некотором опреде лённом направлении роста. Там же, где их мало, возникнет обратная картина и клетки изберут противоположное направ ление роста. Но возможны и такие случаи, когда компоненты пищи, попав в онторею, остаются в ней по причине слабой подвижности, закупоривают всю объёмную сетку и практичес ки отсоединяют клетки от своей окружающей среды. У них начинается удушье, вроде того, что испытали жители Помпеи при извержении Везувия. В агонии борьбы за жизнь клетки начинают потреблять всё, что обнаружится в собственной ок ре стности. Но именно там, в своей окрестности, и накаплива ются клеточные отходы. Питаясь ими, клетка перерождается, вырождается и гибнет. Это есть предраковая ситуация.
Различная нетиповая пища, например, неудачно смешан ная, синтетическая или некачественная, даёт случайный состав закупорки. Случайными оказываются и отходы клеток. Отсю да появляются и случайные разновидности рака. И как только накапливаются завалы мёртвых клеток, их собственное время затихает и по отношению к соседним структурам они кажутся неподвижными. На покоящуюся материю, как на пищу, набра сываются все те, у кого личное время отличается от нуля. Это довиры,95 вирусы, бактерии и паразиты. При обилии пищи они быстро размножаются, что даёт повод людям заподозрить их в нападении на здоровые клетки и превращении их в больные. Микроорганизмам незаслуженно предъявляется обвинение в прово ка ция бо лезней. И решительные, но не осведомлённые люди, со всем пылом невежества ополчились на невинные су щества. Предположим, что борьба увенчалась успехом, и им удалось истребить всю микрофлору. Тогда организм, как сосуд водой, станет наполняться гниющей плотью. Места скопления больных превратятся в филиалы ада на земле. Жизнь на пла нете захлебнётся собственным зловонием.
Вывод: бороться надо не с вирусами, а с их пищей. Если в теле не окажется отжившей плоти, то даже выносливая бак терия сама не захочет там жить, ведь без пищи не обходится никто. Правильность такой трактовки подтверждает сама веч но сть: она длится уже так долго, что способна проверить все варианты бытия. И если бы действительно вирус способен был бы атаковать, победить и разрушить клетку, то к нашему вре мени не осталось бы ни одной из них. Жизнь на планете стала бы невозможной, ибо менее разумные всегда пожирали бы более разумных. Даже хищник, питающийся исключительно плотью, не в состоянии убить здоровую жертву. Он выиски вает старых, больных или покалеченных особей, т.е. так или иначе обездвиженных. И когда собственное время жертвы ста нет меньшим по сравнению с временем охотника ...
В окружающей среде численность вирусов и других суще ств начальных миров95 на много порядков боль ше, чем людей. Если бы у них была спо собность разрушать тех, кто находится в быстротекущем времени, мироздание не состоялось бы. Вре менная соподчинённость применительно к пищевой последо ва тельности содержит великий не столько очищающий смысл, ско лько рациональный, ведь для малых организмов пропита ние всё-таки необходимо. Где же его искать? Да там, где оно тормозит течение развития, как процесса. Тогда наряду с по льзой для себя обеспечивается польза и для мира.
Итак, вирус и ему подобные существа – это трудолюби вые санитары и спасители жизни. Без них планета была бы голой. Придёт время, когда вирусам поставят памят ник и бу дут почитать их, как героев, держащих землю на своих плечах. С другой стороны, по заселённости организма вирусами мож но оценивать-измерять чистоту, а значит, здоровье человека. Полное их отсутствие укажет на абсолютное здоровье. Это возможно при таком слаженном обмене веществ, при кото ром отходы не задерживаются в теле и там находится только то, что непосредственно участвует в метаболизме. Про межу точная вирусная плотность охарактеризует состояние тела на момент анализа и может служить оценкой культуры чело века.
Если бы такие исследования провести по отношению к теперешним жителям земли, то был бы зафиксирован недопу с тимый уровень инфицированности, при котором здоровье недостижимо впринципе. Это укор медицине и всему челове честву, которое "имеет уши да не слышит и имеет глаза да не видит". Ведь уже пришла пора воспринимать ход мира в его развитии, комплектным, составным, индивидуальным и с лич ным временем для каждого существа. Если такое понимание принять и взглянуть на мир открытыми глазами, то изложен ное становится очевидным. Хотя очевидность каждому даётся по разуму его. Действительно, смотреть – не значит видеть.
Давайте наглядности ради увеличим клетку до размеров помидора и окутаем его сплошным поролоновым слоем тол щиной примерно в один сантиметр. Пусть требуется подвести к помидору различные питательные вещества. Начнём с воды. Поскольку в онторее сосуды не выходят за пределы онторей ной области, то и в эксперименте воду следует ввести только в поролон, никак не касаясь кожицы помидора. Вода хорошо проникает в поролон, потому она легко и быстро распростра нится по всему его объёму, в том числе и по границе с кожу рой помидора. Овощ всей своей поверхностью станет впиты вать чистую воду. Если из его внутреннего объёма выделится отработанная вода, то она примерно так же легко достигнет выводящих сосудов, обеспечивая тем самым надёжный подвод питающих веществ и удаление отходов. Применительно к ор ганизму такая ситуация соответствует отсутствию провокаций болезней, а значит, полностью здоровому телу.
Теперь вместо воды введём в поролон сладкий сироп. Эта густая и вязкая масса закупорит проходы в поролоне и будет медленно просачиваться в него в случайных направлениях. В отдельных местах в разное время какое-то количество сиропа доберётся до помидора. Если ему в данный момент его разви тия необходимы некоторые из составляющих прибывшей пи щи, он пропустит их в свою плоть. А что произойдёт с остат ком? Он так и останется в онторейно-поролоновом слое, ибо в организме отсутствуют специализированные процессы для очистки межорганного и межклеточного пространств. Един ственно, на что можно рассчитывать, так это на механическое удаление невостребованных остатков. И в этом есть резон.
Действительно, человек вступал в объёмный мир без син те тической пищи, а всякую натуральную пищу приходилось добывать значительными телесными усилиями. Механическая нагрузка на плоть способствовала выдавливанию загрязне ний в кровеносное русло с последующим удалением их через вы де лительные системы. И потому природе не было надобности снабжать организм особыми средствами очистки тела. Однако по мере развития человек овладел сначала огнём, за тем при ру чил животных и, наконец, освоил зерновые. Это весьма расши рило перечень пищевых про дуктов с одновременным сни же нием телесных затрат на их приобретение. В итоге съе ден ное, попав в неприспособленный организм, уже не могло усвоиться без остатка, а для удаления отложенных завалов недоставало телесных движений. Существа, едва доросшие до улучшения своей жизни, стали слабеть в связи с неприспособленностью к новым условиям бытия. Такая тенденция прослеживается и во всех последующих времен'aх. Ст'oит только изменить пита ние, как сразу нападают болезни ввиду неспособности тела удалять остатки непредусмотренных пищевых компонентов.
Если такую закономерность не менять, то до наших дней человек не дожил бы. Понимая этот недостаток своего дети ща, природа решилась придать ему дополнительное средство очистки себя же. Она снабдила его целевой грязевой систе мой, которую люди назвали лимфатической. Для этого в меж органном промежутке, названом эдесь онтореей, помимо веноз но го оттока, осуществляется почти параллельный отток того малоподвижного нетипового содержимого, с которым не мо жет справиться исконная венозная сеть. Многие эпохи такая доработка человека давала возможность ему уцелеть на пла не те. Он, хотя и уцелел, но жил трудно.26 Полное непонимание смысла пищи привело к практическому её отрицанию: вместо средства, дающего силы для развития и познания мира, пища превратилась в атрибут наслаждения. Чревоугодие сопровож дается непомерным накоплением отходов. С ними перестала справляться даже предназначенная для этого лимфатическая до бавка к организму. В итоге древние популяции от ранних шу меров до нашего средневековья утонули в сплошном болении. Подтверждением такому суждению является короткая продол жительность жизни тогдашнего населения, засилие эпидемий и пан де мий, широкая потребность в лечении,112 но самым боль шим аргументом служит глубинная злобность существ, только на чавших человеческий путь. Чистый организм и здоровое те ло возможны лишь при устойчивой и спокойной психике, ко то рая не совмес тима с истреблением себе подобных. Если из истории выбросить войны, то истории не будет вовсе. Разве можно особей, заряженных на убийство, назвать здоровыми?
После средневековья и до последних десятилетий прош лого века люди свою жизнь влачили. Они свыклись с посто янно болезненным состоянием, считали его нормой и только полное недомогание с постельным режимом воспринимали как болезнь. Так происходило бы ещё долго. Однако конец двад цатого века и начало текущего ознаменовались небывалым доселе засилием нетиповой пищи. Это синтетические, моди фицированные, суррогатные, искусственные ... продукты пита ния. Это так же лабораторно-химическое трактова ние диети ческой пищи, лечебных и вкусовых добавок, консервантов и прочего насилия над природным материалом. Но самое боль шое зло последнего времени – это лекарства. Они уже стали таким загрязнителем плоти, от которого спасения нет. Нужны лекарства от лекарств и, поскольку очередную панацею возь мут в свои руки люди с современным воспитанием, то увер нуться от вреда и остаться в живых удастся не многим.
В демонстрационном примере с помидором продолжим вводить в поролон тот же сироп. По мере его поступления по ролон всё больше станет превращаться в непроходимую прег раду для всех веществ, которые вознамерились бы добраться до помидора. И когда, наконец, движение через загустевший слой прекратится, помидор окажется изолированным от своей внешней среды. Что с ним произойдёт в результате такой ка та строфы? Наступит агония удушья. В борьбе за жизнь он по пытается применить в качестве пищи всё имеющееся вокруг. Но вокруг лишь отработанный материал, т.е. отходы, не при годные для поддержания жизни. Помидор начнёт перерожда ться. Если сказать понятнее, то он станет загнивать и в итоге превратится в разложившуюся гнилостную массу. Овощ забо лел раком и умер в муках, которые свалились на него как на ка зание за невежество структурного звена поролон-помидор.
Далее поступим по-людски. Попытаемся спасти помидор ещё в начале его заболевания. Для этого введём в него ядови тый раствор в надежде, что убьём его сразу и прекратим зара же ние соседей или же вынудим опомниться и применить от раву для самостоятельного исцеления. Но людские старания напрасны: в распоряжении помидора отравы и так предоста точно. Ему же недостаёт веществ, которые необходимы для обес печения роста в индивидуальном направлении в соответ ствии с причинными связями. И никакая помидоротера пия, направленная на усложнение и без того гибельного состо яния, не сможет восстановить уничтоженную околопомидорную ок ру жающую среду. Более того, химическая добавка к организ му не сумеет преодолеть загустевший поролоновый слой по той же причине, что и естественная пища. Потому её приме нение – это акт отчаяния и признание бессилия медицины: мероприятие из разряда хотя бы что-то делать для оправдания кормления. Аналогичная нелепость демонстрируется и при воздействии ускоренными частицами.131 В отличии от пассив ных химических реагентов протоны, нейтроны, мезоны и про чие ядерные составляющие поролоновый слой одолеют легко. Но одолев, что им делать дальше, ведь ничего, кроме разруше ния, они делать не умеют. Однако помидор и без того в пла чевном состоянии. Даже, если его ускоренно убить, это не значит способствовать выздоровлению организма.
Читателю предлагаю вообразить на месте помидора любой из своих органов. Что произойдёт, например, с печенью, поч ками, желе зами, суставами ... если их окутать чехлом, непро ницаемым для пищевых продуктов? Тогда они, лишённые пищи, умрут и начнут разлагаться. Очаги обычно удаляют хирур гически, но такой приём мало действенный, посколь ку заку порка онтореи – это следствие образа жизни, а точнее миро воззрения. Если она произошла в одном месте, то и со седние находятся примерно в таком же состоянии. Последо вательно удушье органов захватывает всё большие участки, что медики авторитетно называют метастазами. Всё тело ока зывается собранным из отдельных изолированных между со бой гниющих кусков плоти, выбрасывающих в онторею несу светное количество яда. Наступает общее отравление ...
А как станут развиваться процессы в организме, если по ро лоновый слой имеет некоторую среднюю проницаемость? Пусть он уже несколько зашлаковался и стал хуже пропускать даже воду, но ещё пока сносно пропускает жирные, белковые и про чие малоподвижные составляющие пищи. До некоторых пор эти компоненты будут проходить через слой, но в силу всё ухудшающейся проницаемости, в самом слое станут на капливаться отложения, непрерывно сужающие просвет. Слой постепенно превращается в накопитель отходов. С одной сто роны, в него под давлением крови поступают питательные ве щества, движение которых к потребителям-клеткам становит ся всё более затруднительным, а с другой стороны в этот же слой вливаются продукты метаболизма клеток. Слой разбу хает вроде мочалки. Казалось бы, этому должен воспрепятст вовать отток содержимого через лимфатические и венозные сосуды. Однако движение густой и липкой массы внутри слоя практически не происходит, потому, несмотря на наличие пу тей дренажа, дренировать, т.е. отводить, нечего ввиду малой подвижности накопившейся грязи. До сосудов она просто не доходит и скапливается в межорганном промежутке – онторее. Она, грязь, имеет удручающе чёрный цвет, зловонный запах, маслянистая на ощупь и в целом похожа на дёготь. Потому зашлакованную онторею следует назвать дёгтевым слоем. Это название, возможно, отобразится в сознании как недопустимое состояние собственного организма и вынудит человека при нять меры к его устранению. Если дёгтевые отложения не мо гут истечь через предназначенные для этого сосуды, то куда же они уходят? Ответ: куда угодно! Они начинают распирать соседние ткани и просачиваются всюду, где только прочность плоти уступает напору дёгтевой массы. Они могут обнаружи ться в любом месте, в любом участке тела, и тогда там возни кает воспалительное заболевание, в названии которого неиз менно присутствует приставка лимфо-.
Например, лимфаденит – воспаление лимфатических уз лов. Поскольку эти узлы в изобилии распределены по всему организму и каждый из них может подвергнуться атаке из бы точного давления содержимого дёгтевого слоя, тогда по явят ся прыщи, угри, нарывы, фурункулы, карбункулы, абсцессы и да же эмболы, т.е. сгустки, тромбы и прочие посторонние об разования в крови. И сразу же встаёт вопрос лечения. Но как только он возник, любой человек и тем более пациент обязан знать ответ заранее: излечения не будет, ибо оно невозможно. Можно лишь достигнуть некоторого улучшения ситуации в данном месте, но непременно возникнет ухудшение в иной области. Так же и в случаях разных проявлений лимфаденита. Обыч но врачебное внимание сосредотачивается на участке по раже ния. При этом в ход идут примочки, промывания, при сып ки, мази, компрессы ... разрезы с удалением омертвевших тканей, вплоть до ампутаций безнадёжных узлов. Вместе с этим прибегают к антибиотикам, гормональным препаратам, пере ли ванию крови, физиотерапии и прочим воздействиям из цик ла: лишь бы не сидеть сложа руки и не демонстрировать свою беспомощность. И опять всё та же истерика бессилия в духе ex juvantibus.22 Довольно часто бывает, что кавалерийская ата ка на прыщ приводит к победе светлых врачебных сил. Но ...
Исчезновение нарыва или опухоли не устраняет глубин ных организ менных причин, вследствие которых возникла па тология. Значит, её убыль с залеченного органа обозначает появление боли в неожиданном месте, поскольку гнилостному потоку надо отыскать слабый участок и прорваться наружу. И там, где такой прорыв состоится, вспыхнут очередные воспа ления, и так вечно. Что же делать? А как на этот вопрос отве чает медицина? Ответ уже приводился ранее. Напомним его.
„В официальной медицине есть четыре способа регулиро вания дренажно-детоксикационной функции лимфати че ской системы: лимфостимуляция (отток) с помощью расте ний, мас са жа, процедур и лечебной грязи; лимфопротекция (защита) с применением пищевых волокон, препаратов с бифидо- и лак тобактериями, с адаптогеновитаминами; лимфокоррекция – с лимфотропной терапией, биофлавоноидами, с физиотерапией, с коррекцией баланса компонентов лимфы; лимфосупрессия – снижение некоторых параметров лимфатической системы.” 73
И опять, как у А. Райкина: „Столько образования на один бифштекс” 88 Ведь для выполнения всего того, что перечислено в цитате, необходим не просто большой, а огромнейший кол лектив умных исследователей. И все эти мыслители нацелены на ожидание: когда, наконец, к ним поступит пациент, уже почти обречённый, и они смогли бы продемонстрировать ему то, чему научились за его же деньги. Демонстрация обычно заканчивается печально: излечившихся нет и не пред видятся. Однако почему в многотысячной среде врачевателей не возник стыд за то, что, несмотря на великие усилия целителей и прямо-таки невероятные успехи в борьбе за ... больных ста новится всё больше и уже на планете нет места, где можно было бы поставить дополнительные койки? Ответ такой: лю ди в своём же развитии находятся на крайне низком уровне осозна ния себя. Пока они с трудом доросли до понимания последст вий скрытых от них явлений и, не подозревая о нали чии то го, что нельзя обозреть в микроскоп, со всем пылом примити визма ополчились на тени от предметов, не ведая о самих пред метах. Это касается не только медицины. В любом направлении деятельности от созерцания до науки и далее до вселенских обобщений, везде земные умы придавлены прос тей шим восприятием мира, вытекающим из материалистиче ских представлений. До некоторых пор упрощенчество было полезным, поскольку неокрепший ум на б'oльшее претендо вать не имел оснований. Однако в наше время с манерами де ревенского парубка ломиться в заземелье, на другие планеты, выслеживать знакомых в безбрежье космоса ...
Так вот! Почему из учёной рати, несущей здоровье лю дям, не нашлось хотя бы несколько гениев, вознегодовавших процедурой лечения? Если на пути идущего обнаружится ло вушка с капканом, надо ли прыгать в яму только затем, чтобы, напрягая талант и возвеличивая дух простака, выбраться на свободу? Каждый читатель способен вообразить возможное прозре ние человечества: учёные нашли в себе силы отречься от идеологии лечения и принять мировоззрение неболения.97 Нет необходимости тратить жизни и средства на устранение последствий, если можно их не допустить. Сколько бы учёных танцев ни совершалось вокруг лимфатических заболеваний, причина этого бедствия остаётся незатронутой и даже не уяс нённой. Причиной же является затромбование, закупорка или иначе: снижение проницаемости онторейной области с после дующим образованием дёгтевого слоя. Пусть медицина блес ком своей образованности справится с великим множеством опухолей, чирей, угрей, нарывов, прыщей, пусть ампутирует органы, почерневшие от нагноения, пусть устраивает лечеб ное Бородино у постели каждого больного, пусть ... Однако всё перечисленное и ещё больше не отмеченного никоим об разом не относится к тому, что вызвало все эти бедствия. На место одного фурункула на шее, вскорости придут десятки в других частях тела, поскольку, перекрыв истечение ядовитой грязи в одном направлении, грязь устремится искать выход по всему телу, и в каждом прорыве образуется новый фурун кул. Если дёгтевая смесь в организме присутствует, то она или найдёт выход наружу, или убьёт того, кто её закупорил. Пока она находится внутри – спасения нет. Если и искать истоки рака, то они находятся в онторейном слое. Тогда борьба с ра ком сводится к повышению культуры общества. А пока меди цине достаточно указать на озорство гноеродных бактерий.134 Ну что тут поделаешь, если бактерия, не спросясь учёного, ро дит гной? Но учёный, впитавший в себя мировоззрение не бо ления, с гноем даже возиться бы не стал. Он направил бы свои силы на очищение тела пациента ещё до его заболе ва ния, т.е. занялся бы педагогикой, показывая личный пример. Тогда че ло век никогда не превратился бы в пациента, ибо смог бы так организовать свой бег по жизни, чтобы напрочь исклю чить засорение жизненно важного органа – онтореи.
Похожее рассмотрение можно провести по поводу лим фан гита – воспаления лимфатических сосудов, лимфадемы – отёка, лимфомы – рака тканей, лимфостаза – закупорки сосу дов, флегмоны – гнойника, фиброза – патологии вен и да лее по списку из сотен наименований. Следует обра тить внимание на то, что длинный перечень не по годам, а по месяцам по полняется всё новыми терминами, а значит, и болезнями. Это свидетельствует о несоответствии культуры населения новым реалиям. Если этой тенденции ничего не противопо ставить, то вскоре лечение станет бесполезным ввиду скоротеч ности раз рушения тела. Дёгтевый слой решит судьбу человечества.
Само движение жизни указывают людям на ошибочно сть их пути оразумления. Вековые старания позволили им улуч шить условия существования, однако, рядом с кажу щимся ус пе хом, надзирая, крадётся антипод успеха. Если ложное дви жение не остановить и оно наберёт вселенскую власть, то в ми ре образуется очаг недопустимости, на борьбу с которым придётся расходовать немалые созидательные силы. Живущие могут не заметить опасность и это придаст им статус: несосто яв шиеся, что обрекает их на гибель. Но они могут не только распознать, но и осознать угрозу и найти в себе способности противостоять ей. Угроза – это разрушение тела болезнями.
ВРАЧЕВАНИЕ
Если кто может уличить меня и показать явно, что неверно
я что-нибудь понимаю или делаю, переменюсь с радостью.
Я же правду ищу, которая никогда никому не вредила.
Вредит себе, кто коснеет во лжи или неведении.5
Как утверждается в объёмном труде112, истоки медицины совпадают по времени с появлением человека. Представим пещеру, костёр и вход, з'aпертый камнем. Чуть дальше от ог ня, лёжа на шкурах, корчится от боли обессилен ный сопле мен ник. Мало того, что он уже не добытчик, мало того, что приходится отдавать общие запасы, так его муки на гнетают уны ние и сеют страх. Что делать в такой обстановке?
Давние люди решили: помочь. Но как? В живот ном мире известны случаи подкормки и защиты травми рован ных членов стада, но от скормленного мяса раненому льву, от под дер жи вания сородичами хромого слона или от предупрежде ния пти цами о приближении хищни ка,39 до осознания помощи в виде процедуры или процес са, а точнее – явления, простирает ся ве сь ма длинная дорога разви тия. Пока ускользает от истори ков важный момент в ста но в лении разу ма, ког да кто-то впервые додумался приложить к боль ному месту траву, посы пать рану пеплом или натереть нарыв смо лой, но именно такие действия свидетельствуют о появле нии в природе осо бого существа – че ловека. В среде человеков стали постепен но устанавливать ся отношения по мощи. Появившись, они раз дели ли общество на тех, кому по мо гают, и на тех, кто помо гает. Никакие дви жения не остаются без последствий. Так и на сей раз. Первые из разделившихся сразу же забросили себя в уверен ности, что в случае неприятности им кто-то, да помо жет, а вторые – ус покоились в связи с отсутствием ответст венности. Так в по пуляцию вошла трагедия самоуничтоже ния, которая в наши дни достигла накала безысходного драма тизма. Из успоко енных со временем произошли врачи. Они, хотя и вышли из сословия людей, но, проникшись собственной иск лючите ль но стью, людей возненавидели, ибо из ёмкой люд ской сути отоб рали для своего внимания всего лишь отдельные проявле ния натуры с названием болезнь. С тех пор человек исчез из поля интересов медицины. Она где-то есть сама по себе и для себя, превратившись по аналогии с вещью в себе в отрасль в себе. Её девиз стал почти песенным: вы болейте, мы вас подож дём.19 Врача нет там, где есть здоровье, и врач присутствует там, где болезнь. Значит, медицина несовместима со здоровь ем. Выходит, что больные, обратившись за помощью к меди цине, ошибаются адресом. И действительно, однажды заболев и став на стезю лечения, здоровье уже не вернуть никогда. Вывод: необходимо освоить мировоззрение неболения, при ко тором между сознанием и телом устанавливаются взаимо дополняющие не антагонистические отношения, препятствую щие возникновению конфликтов развития – болезней.97
А начало могло быть и другим. Общими пещерными спо собностями спасли бы от гибели одного родича, затем второ го, тре тьего ... Стала бы замеченной наглядная цепь событий, которые приводят к угрозе жизни. Среди них выделились бы прежде всего война, охота, стихия, освоение ландшафта, от рав ления, племенные дра ки ... Совместными мозговыми уси ли ями разработали бы новые приёмы существования, даю щие возможность избегать травмирующей занятости и одновреме нно с предвидением последствий учились бы использовать ре сурсы организма для устранения нарушений его целостности. Так, как это делают, например, насекомые, змеи, ящерицы и не которые другие позвоночные.57 Развитие популяции продол жи лось бы в совсем ином направлении. Каким бы оно было, сейчас возможно только предполагать, однако, очевидно, что в воцарившемся миролюбии главной ценностью стала бы сама человеческая личность. Она училась бы строить себя и приро ду для жизни, а не для сомнительного выживания. К нашему времени планета превратилась бы в эдемский сад, а население уже давно приобрело бы право на допуск к иным мирам. И вместо очага недопустимости вокруг Светила находился бы оазис разума и место общения дружелюбных цивилизаций.
То, что имеется теперь на Земле, и то, что могло бы на ней находиться, – это следствия такой процедуры, как выбор. Он сопровождает любую сущность от зарожденцев до вселен ных на протяжении всего их бытия и является единственным инструментом обеспечения свободы. Каждая часть всякой об щей структуры способна по своему усмотрению выделить лю бую компоненту из предложенного перечня допусти мых при чин. И в этом состоит её же свобода, ибо выбирает то, что ей больше подходит, что ей по нраву, к чему склонна. Но свобод на и старшая общность, поскольку формирует веер причин по своему разумению взаимных отношений. Однако обе эти сво бо ды не абсолютные, не полные, или иначе – ограниченные.
Выбирать можно только то, что соответствует персональ ному предназначению персоны. Тогда судьба са мого старше го существа, например Солнца, соотнесётся с судьбой его же части, какой является Земля, судьба планеты отобразится в житии людей, а люди передадут транслируемую линию пове де ния своим органам, от которых ориентировка поступит во всё более мелкие части организма. Так обеспечивается слаже н ный бег мироздания. Как в составе поезда невозможно вдруг повернуть вспять один вагон, так и во всей причинной цепи нельзя допустить независимый ход любого её звена.
Заболеет Солнце – заболеет и Земля. Всякий недуг плане ты затронет людей, люди, отклонившись от потребного пути, вынудят измениться организм, в разбалансированном организ ме его органы перестанут соответствовать нужному качеству, перерождение органов заставит ткани, клетки, органеллы ... отойти от исконного назначения, и так до самых глубоких глу бин. А что произойдёт, если нарушение порядка произойдёт в обратном направлении? Пусть, например, ядро клетки забудет о своей функции. Тогда клетка погибнет. Вслед за ней ткань отомрёт, затем орган и далее весь человек. Значит, отход от порядка может произойти как по вине старшей структуры, так и по прихоти младшего звена. Как же поступает природа при обнаружении порочной части? Она долго и терпеливо пы тается вразумить отступника, ибо ей надо соблюсти закон наимень ших затрат на единицу развитости. Коль она уже потратила силы на его становление, то невыгодно сразу отп равлять укло ниста на очередной круг насильственного оразум ления.11 При ро да, или в данном случае установившиеся причинные отно шения, воздействуют на нерасторопную часть таким образом, что она начинает испытывать мучения. Применительно к лю дям такие мучительные предостережения выглядят как болез ни. Причём, судя по раскопкам,112 они сопровождают челове ка, едва он только вступил на человеческий путь развития.
Это значит, что со своей первой поступи он сразу шаг нул в ошибочном направлении. Нельзя было ему в качестве движущей силы использовать злобу, не следовало возводить в культ агрессию и разрушение, недопустимо паразитировать на теле Земли до состояния её издыхания, не должно плоди ться без оглядки на прочность планеты ... Запрещено злобному, агрессивному, паразитирующему разрушителю быть здоровым. Он будет больным до тех пор, пока сохранится его ста тус уни чтожителя. Если же человечью натуру признать возможной, то в безбрежье вселенной унесётся такое отрицание жизни, что мир утонет во вражде и существовать не сможет. Потому людей, как части мироздания, ждёт или же истребление, если они не осознают свою гротескность, или ... полное изменение мировоззрения. В любом варианте люди в своей сути подле жат перевоспитанию и переосмыслению. И не случайно меди цина, как и многие другие отрасли, больше калечит, чем лечит. По-иному и быть не может, ибо больной творец отрасли сотво рил её не только больной, но и сеющей болезнь.
Выбор сопровождает и формирует человека помгновенно. Приведём примеры только нескольких эпизодов. В древней пещере нашли череп с просверленным отверстием.112 Сколько же надо было намучиться с больным человеком, чтобы реши ться на отчаянную операцию каменным зубилом. По-видимому, были исчерпаны все знания по использованию растений, почв и воды, но болезнь не отступала. И тогда последовало дейст вие, вытекающее из повседневных наблюдений: как дым вы хо дит из пещеры в потолочное отверстие, так и хворь обязана подняться к макушке и покинуть тело в проделанный проём. Судя по некоторым затянутым черепам, иногда такой приём терапии удавался, отчего крепла уверенность в правильности дикого мировоззрения. В этой обстановке выбора, нет даже на мёка на попытку решить задачу иным путём, ибо черепа дати руются растянутым временем. Можно же было разобраться в истоках телесного недуга, устранить или смягчить причины боления и не допустить столь крайних мер. Можно, однако, в этом эпизоде уже готовилась ловушка для поколений: надо дождаться основательной немощи и в таком разобранном виде преподнести себя посторонним, а самому полностью отреши ться от своей судьбы. Больной, имея возможность по-разному распорядиться собственной жизнью, выбрал наихудший путь.
Проходили эпохи. Человечество постепенно развивалось. Но каждое новшество неизменно отслеживалось всё новыми и новыми болезнями. В результате общество, обретая знания, погружалось в непреходящее боление. Вместе с этим возрас тало расслоение людей на тех, кто лечит, и на тех, кого лечат. Образовались семейные школы, лекарские династии и непре рекаемые авторитеты. Наиболее полно состояние медицины до гончарной124 и после гончарной поры дано в обзорной работе 112. В этом труде, как принято в научном изложении, полностью от сутствует критика. Зато впечатляет перечень светил и вдо воль гордости за отрасль. Сделанное ими подано уже слабее, результаты врачевания встречаются только иногда, а вот спи сок болезней прямо-таки "рвётся в облака".68 Как раз уместно спросить: каким образом величие рода Асклепидов, врачей Фалеса из Милета (624 – 546 гг. до н.э.), Анаксимандра, Анак симена, Гераклита из Эфеса, Левкиппа и многих других зна менитостей того времени повлияло на оздоровление популя ции? Кажется, что они просто обязаны обобщить наработки аккадцев, вавилонян, шумеров, египтян, индусов ... привнести своё и ко времени Гиппократа (460 – 356 гг. до н.э.) оформить врачевание в цельную науку, пусть ещё с многими пробелами, но всё же пригодную для практического применения. Но этот период в становлении медицины охарактеризован как " обыч но возвещаются новые и часто блестящие мысли с очень сла бым и туманным обоснованием".26 Другими словами, медицина до Гиппократа как система знаний ещё отсутствовала. Да, бы ли наработки, приёмы и некоторые средства лечения, одна ко, врачебные навыки были настолько надуманными, стихийны ми и пробовательными, что походили скорее на гадание, чем на целенаправленное или обоснованное действие.
Иначе как объяснить тот факт, что Гиппократу пришлось давать такие изначальные указания, что действительно "всё искусство пользуется у народа такой дурной славой, что ка жется, будто нет вовсе никакой медицины".26 Пример. "Водян- ка происходит таким образом: летом, если проходят длинный путь и встречают дождевую стоячую воду и если пьют её мно го продолжительными глотками, мясные части тела поглоща ют воду и задерживают её и не происходит никакого выделе ния".26 Далее великий врач древности в манере любопыт ного свидетеля замечает: "Больной без причин раздражается и огор чается даже, если не происходит ничего ново го. Живот опуха ет от воды, становится велик и прозрачен, как фонарь." Итак, Гиппократ, обогащённый тысячелетним опытом врачевания, не видит ничего особенного в поглощении гнилой воды, его умиляет собственная прогностика (предвидение): он догады вал ся о дурных последствиях, и точно – как в зеркало смот рел – живот таки вздулся и натянулся до блеска кожи. Но са мое мудрое изложено в рекомендации по лечению: "Нужно, в особенности, чтобы он пил ту же самую воду, которая причи нила ему болезнь, в большом количестве, чтобы желудок у больного был расстроен и чтобы был много раз стул, таким об разом ты в особенности сделаешь его здоровым. Но если есть какая-нибудь небрежность или если он не будет лечим снача ла, он скоро погибнет".26, стр. 454 Нет смысла далее рассматри вать сам гиппократовский труд4 и медицину того времени, ибо всё пронизано любознательностью, наблюдательностью, опи са тельностью и полной безответственностью. А как же может быть иначе? Если кто-то отчаялся напиться заразной воды, съесть отравленный продукт, надышаться чадным газом, при нять пищу, вызывающую брожение, набить желудок до отка за ... то причём здесь врач? Всё, используемое за пределами своей прочности, обязано сломаться и оно ломается. Должна ли медицина выступать спасителем в предельном безрассуд стве? Наверное, да! Однако не её это задача. Кто хочет погу бить себя, всех нянек обойдёт и добьётся своего.
Почему лечебное посредничество начинается ОТ болезни, а не ДО болезни? Что сделал гигант Гиппократ для просветле ния умов в направлении осознания себя и своих возможнос тей? Почему идущий в пустыне не видел ничего опасного в питье ядовитой воды? "Вот что бывает по большей части при болезни: изо рта скверно пахнет, дёсны отделяются от зубов, из ноздрей вытекает кровь. Иногда на ногах развиваются язвы одни заживают, другие появляются. Цвет чёрен. Кожа истон чается. Эта болезнь нуждается в том, чтобы её хорошо лечи ли; если нет, она оканчивается со смертью больного".26
Можно же было такую сентенцию изложить в обратном порядке, например, чтобы избежать скверного запаха изо рта, отделения дёсен от зубов ... следует выполнить то-то и так-то. Затем свои рекомендации донести до людей прежде, чем они превратятся в пациентов. Иначе зачем такой ум в себе?
Тогда не понадобилось бы издевательское наставление: болезнь нуждается, чтобы её хорошо ле чили. Не нужно было бы пугать чёрным цветом тонкой кожи и скорой смертью. Надо особо подчеркнуть мировоззрение врача всех времён и наших дней, в том числе: болезнь нуждается. Не человек, не больной, не пациент, не личность, не живое существо, не пер сона, а нечто ... нечто ... нечто ... неизвестное, которое на кла но вом жаргоне обозвали термином болезнь. Не человек забо лел, а некое непознанное чудище набросилось на невинного, завладело им и мучит его, подвигая к смерти. Но коль оно с неясным ликом, то как к нему относиться, как его изгонять, т.е. избавлять жертву от напасти? Пробовать, пытаться, экспе ри мен тировать, а вдруг, авось, а может быть удастся случай но что-то встрепенуть? Чем больше рвение врача, тем длиннее список возможных снадобий. В наше время для любопытства лекаря открылось безбрежное фармацевтическое половодье. Вы только болейте, мы на вас испробуем всё! И заработаем!
Иначе и быть не может. Медицина не знает такого объек та, как человек. Она знает тело, материальную плоть, кото рая подчиняется безликим пробирочно-химическим закономерно стям. А то, что эти процессы сильнейшим образом зависят от сознания пациента,97 это ни древним, ни современным "при ставленным к больным" понять пока не под силу.
Всё, написанное выше, противоречит научному стилю из ложения. Не принято в кругу правильно воспитанных исследо вателей называть вещи их именами. Если уж критиковать, то местами, в отдельных случаях, в некоторых работах, не во всём можно согласиться, не везде автору удалось, есть спорные мо менты, возможны другие мнения, не вполне обоснованы суж де ния, многие учёные не разделяют, необходимо кое-что до работать ... Или более настойчиво: лженаука, фантазирование, про извольная выдумка, взвинченное воображение, зарвавший ся неуч, очернитель, попиратель, отщепенец ... Особо одарён ные ревнители напудренного стиля подберут разящие клише: по прание устоев, разрушитель традиций, неблагодарный пото мок ... ибо как же так, ведь две с половиной тысячи лет планета отбивала ладони в аплодисментах и вдруг такое развенчание? Но позвольте спросить: почему во всей медицинской эпопее отсутствует мотивация врачевания, почему усилия посредни -ков направлены на форму и на плоть, а не на сознание, на пси хи ку, на интеллект, на знания и культуру? Каким должно быть мировоззрение врача и как оно обязано отличаться от воспри ятия мира самим больным. Почему медицина оседлала болезнь и выбросила за пределы своей отрасли здоровье, поскольку она, медицина, тысячелетним опытом доказала несовмести мость лечения и выздоровления? И наконец, каковы историче ские корни настоящей катастрофы, при которой по мере роста врачебной образованности здоровье с планеты уходит вовсе? Что же такое происходит с людьми и с медициной в част но сти, превра ща ю щее её в смертельно опасную отрасль?35,38,83,114 По всем приметам видно: наступил период медицинского уничто жения людей. В обществе уже зародилось и крепнет сопротив ление врачебному геноциду.17, 55, 104, 105
Далее отметим кратко в виде перечисления врачей после Гиппократа, которых история пожелала отметить. Это Диокл из Кариста (4в. до н.э.), Асклепид Вифимский (128 – 56 гг. до н.э.) Фесал, Дракон, Полибий, Пифагор, Теофас, Эразистрат Стратон, Герофил, ... Список только выдающихся медиков со- стоит из десятков фамилий.34 Наконец, в перечне появляется очередной великий врачеватель Клавдий Гален (130 – 217).24
Сведений о нём сохранилось мало, но литературы о нём море разливанное. Можно узнать о родителях, о местах путе ше ствия, о трудностях изучения плоти, о том, сколько упоми нается животных и растений, какие открытия последовали в анатомии, физиологии, эмбриологии ... Авторы прямо из себя выходят, обосновывая величие римлянина греческого проис хож дения. И никто из них не смог удержаться, чтобы не при вести несколько его афоризмов. Поскольку они обрисовыва ют об раз мыслителя, остановимся на некоторых из них. "Хо роший врач должен быть философом" В энциклопедии136 даны сотни направлений осмысления мира и бытия, так какими из них следует руководствоваться врачу? Ответ: многими. Тогда складывается эклектическое мышление, всегда мешающее по зна нию. Если жить по Платону, то врач при изучении тела дол жен устремиться к выявлению той идеи, в соответствии с ко торой сотворён конкретный элемент плоти. При склонности к Аристотелевской школе врач свои опыты обязан направлять на поиск энтелехии-души. На практике же врач, изучая тело, изучает именно тело и ничего более. Тогда он скорее материа лист. Но в ту пору материализм, как опора на первичность ве щества, ещё не сложилась. Врачей от пещерных времён и до наших дней философами величать нет оснований. Они скорее бытовые эклектики.136 Под стать неопределённому воззре нию и дела: медицина – наиболее логически несос тоявшаяся отрасль.
Далее! "Природа все необходимые правки вносит заранее." Этим утверждением напрочь исключается процесс развития. И действительно, из исторической глубины тысячи любопыт ных расходовали свои жизни на изучение тела человека. Ка залось бы, ко времени Галена не должно остаться ни единой косточки или хрящика, не занесённого в анатомический ката лог. Но не тут-то было. Все великие именно тем великие, что они обнаружили во плоти такую уйму новых элементов, что при ходится диву дивиться как они вмещаются в неразвиваю щийся организм. Например, Гален добавил к известному спи ску около 400 ранее непознанных организменных элементов. Ес ли сложить человека из деталей, открытых анатомами до Галена, то это чудище опознать не удастся. Какое же доверие к работе исследователей с бытовым подходом к натуре?
И ещё! "Ошибки происходят от неумения делать правиль ные выводы." Здесь же приведём поучения Гиппократа: "Се мя в матке перемешивается, т.к. женщина не остаётся в покое, сгущается и от теплоты тучнеет, затем принимает воздух, по то му, что в тёплом месте и потому, что мать дышит. На осно вании правильно выведенного умозаключения можно думать, что когда семя нагреется и надуется воздухом, то у него обра- зуется кожица подобна тому, как на печёном хлебе." Следует обратить внимание на нелепое изложение эмбриогенеза. Оно даже не бытовое. Оно вульгарное! Но как подаётся! У автора ни тени сомнения в глубине познаний. Он излагает их так, как и должно утвердиться в обществе на века. И если бы только немерянное чванство присутствовало в сентенции, то можно было бы отнестись снисходительно, древность, дескать.
Но присутствие суждений типа "на основании правильно выведенного умозаключения" и "неумения делать правильные выводы", показывают неукротимое верхоглядство и желание утвердить себя и своё мнение даже за счёт унижения коллег. Если кто-то не согласен с великим оракулом, значит, он не умеет "правильно выводить умозаключения" и врачом ему не быть. Поучатели уве ре ны, что живут в самое, что ни на есть настоящее время, что их познания достигли если не зенита, то близки к нему и дальнейшие эпохи, может и добавят что-то к уже известному, то самую малость, ибо куда уж больше? С позиций окончательного учения он полемизирует с предшест венниками. Что человек не может состоять только из холод ного или только из тёплого, так же, как из мягкого, твердого, сухого, мокрого, сильного, слабого, из земли, воды, воздуха и даже из их попарного сочетания. Правильным будет понима ние человека, если, наконец, все уразумеют, что только хоро шее смешение между частями даст здоровье. Да и то: летом годится одна пропорция, зимой – другая, для мужчин – третья, для девушек – своя и в сочетании подобного с подобным.
Мы, жители 21 века, назовём эти взгляды примитивны ми. Но тем не менее, они вытекают из научного фона той эпо хи. Так есть и так будет впредь: современность и деяния чело века всегда соотносятся между собой. Нельзя что-то предпринять такое, чему нет опоры в современности, но коль уже нечто предпринято, то оно обязательно изменит современность. Это же относится и к нам, жителям 21 века. Наши мыслительные конструкции и действия являются также примитивными с точки зрения потомков. Зная такую закономерность, людям сле довало бы подвергать свои замыслы проверке на дурость. Возможно, тогда в человечьем обществе были бы другими фи зика, математика, словом, наука и культура, и ... медицина.
После Галена и до Гарвея (1578 – 1657) общество спало ре лигиозным сном. Есть работы,72 в которых отмечаются дея ния культовых иституций в направлении оздоровления насе ления. Это церковные предписания по поводу санитарии, пи та ния, обретения покоя и ухода от отягощающих страстей, это монастырские лечебницы, приюты, молельные дома, это цер ковные наставления, молитвы, исповедания и прочее участие религиозных служителей в успокоении страждущих. Однако за время почти в тринадцать веков ничего не было сделано для предотвращения разложения общества. Схоластическое пони ма ние жизни резко сократило производство. Увеличение чис ленности населения без должного экономического обеспече ния породило военный разгул и обнищание масс. Всеобщий упадок спровоцировал болезни, эпидемии и пандемии. Болез ненное состояние народа стало опасным для церкви. Для уст ра нения угрозы бунтов устраивались лекарские учреждения и были несколько ослаблены запреты в области изучения чело веческого тела. Многовековое медицинское запустение и пре следование энтузиастов от науки привело к тому, что за срок в 13 столетий не появилось ни значительного имени, ни ново го воззрения, ни практических успехов. И лишь только шест надцатый век выдвинул несколько заметных личностей, среди которых история отметила Гарвея, Везалия и Парацельса. О них имеется обширная литература,21, 135, 138 поэтому здесь оста но вимся только на особенностях их исследований.
Особо выдающимся среди них является Гарвей. До него господствовал взгляд Галена на роль крови в организме. Гален считал, что кровь формируется в печени из пищи, затем она по венам, именно по венам, стремится к органам, там отдаёт питательные вещества и удаляется из тела выделительными системами. Это воззрение было канонизировано церковью и являлось одним из многих пунктов, обязательных к заучива нию. И только Гарвей с этим не согласился. Он поставил убе дительный эксперимент и доказал существование замкнутого цикла кровообращения. Эта дерзость превышала вызов Бруно. Если Бруно указал на множественность миров, т.е. высказал идею, которая напрямую не затрагивала Землю, и за это был сож жён, то Гарвей выступил против прямого догмата церкви, узаконивающего путь крови по Галену. Об унижениях, кото-рые пришлось перенести открывателю, можно прочесть в кни гах.135, 138. Вот только одно из высказываний того времени. "Мы переживаем эпоху нововведений и невероятных выдумок. Я да же не знаю, поверят ли потомки в возможность такого без умия?" Это написал критик Гюи Патен. Он же обозвал Гарвея циркулятором, что обозначает знахарь, шарлатан. Но Гарвей пошёл дальше и поведал миру о красном цвете крови. До него все точно знали: кровь внутри сосудов голубая и стано вится красной только в момент травмы при соприкосновении с воз духом. А так, чтобы она всегда была красная – не может быть!
Это вынуждает признать, что мнение, принятое большин ством или узаконенное циркулярно, имеет слабую перспекти ву оказаться правильным. Это же положение относится и к так называемым твёрдо установленным научным фактам. В си лу того, что такие факты добываются конкретными лю дь ми, становится неизбежным влияние мировоззрения иссле до вателей на интерпретацию отображаемых событий. Однако же миро воззрение – это следствие развитости учёного, в то время как сама развитость по мере накопления опыта непрерывно воз растает и никогда не бывает полной или исчерпывающей. Отсюда очевидна невозможность получения окончатель ного суждения ни по какому вопросу. Критерием относитель ной правильности исследовательского движения может стать ус ло вие, чтобы прежние взгляды вытекали из новых воззрений, как частный случай расширяющегося процесса познания.95 Если такое положение применить к современной науке, то мно гие направления окажутся тупиковыми, что свидетельству ет о лож ности пути поиска истины, а значит, недостоверности резу льта тов. Примером может служить принятая клеточная теория строения организмов.60, 118 Основные её кредо состоят в призна нии, что клетка есть наименьшая единица живого, что её свойства зависят от дифференцировки по функциям, что при делении образуется такая же клетка, что организм есть сумма клеток и что клетки равноправны по генетическим свойствам. Всё пе речисленное не может быть полностью правильным, по скольку отмечены только преобразования формы-материи и поданы как причины неуказанных следствий. В действитель но сти клеточные молекулярные движения, воспринима е мые как ма териальные, сами являются следствиями непонимае мых ещё действий разумности. Пока в сознании клетки не возникнет по требность в некотором изменении своей формы, любые на си лия над клеткой будут травмирующими, а полу ченные све дения от искалеченного объекта – ложными.
Похожие рассуждения можно привести относительно фи зики, астро номии, математики, экономики, политики и многих других наук, но особенно перегружена потолочными данными медицина. Следует предложить всякому, кто применяет наси лие над исследовательским материалом, провести эксперимент на себе: пусть он зажмёт в тиски, в дверь, в клещи ... чувстви тельную часть своего тела, например, пальцы, язык, голову или ... другие органы и попробует мерить температуру, давле ние, проводить анализ крови, слюны, выделений, способность к спариванию, изменение агрессивности, реакцию на пищу, на особь про тивоположного пола, на коммуникабельность ... Затем сравнить эти научные данные с теми же измерениями, но в естественно комфортных условиях. Получится, как в шко ль ном сочинении: учительница задаёт тему со словами: носки, тиски, кувалда. В стихах это будет так: „Если вас поставить раком и соски зажать в тиски, а по заду дать кувалдой, – хрен вы снимете носки.” Даже дети понимают, что выполнить при вычные действия в нетиповых условиях невозможно. Почему же вирус, клетка, крыса и другие жертвы лабораторного наси лия согласятся поведать о своём самочувствии правду? А как же тогда познавать, если не ставить острые эксперименты? На этот вопрос люди на заре своего интереса к природе ответили выбором одного из возможных вариантов развития и ответили так: анализ и синтез.71 Или иначе: разрезать, расколоть, разбить, растащить ... затем части повертеть, покрутить, нагреть, рас те реть, смешать, т.е. изучить, потом снова собрать и сделать самый надёжный, единственно правильный, непогрешимый во веки веков истинный вывод. По данному принципу построена ядер ная физика, астрофизика, биологические науки и конечно же – медицина. Плачевный вид естествознания, исповедую щего призыв: уничтожь, раскромсай и собери химеру, виден повсюду – планета на грани издыхания, а человечество уже одной ногой в небытии. Отвечать на вопрос о практике как критерии истины следует с учётом развития объекта, его ком плектности, составности, индивидуального назначения и лич но го времени. Другими словами – следует менять мировоззре ние. Популяция людей или найдёт в себе самой силы для не подавленного взгляда на мир, или с титулом несостоявшая ся уйдёт туда, куда ушли её предшественники.
Пример расширенного взгляда на сущее приведен в книге миры.95 В ней представлено пространство, структура которого закономерно изменяется от самого простого состояния до не которого предельного при выбранной целевой организации. Эта структура, несмотря на разную сложность её звеньев, объ единена в единую конструкцию благодаря действию уни вер сальных законов функционирования. Данное целое представ - ляет мир времени, предназначенный для обеспечения устой чи вости мироздания. Постепенно понижая мерность, или, что то же самое – координатность, звеньев можно получить в виде частных случаев известные людям точечное, линейное, пло ско стное и наше объёмное пространства. При этом общие за коны структуры, не нарушаясь в своей сути, также трансли ру ются во все звенья как частные случаи.
Похожее построение обязано иметь естествознание и со ставляющие его науки. Это даст некоторую гарантию правиль ности выбранного пути развития. Правильность же иск лючит тупиковые движения, что позволит перейти от состоя ния сом нительного выживания к устойчивому процветанию. Тогда же лю д ская злобность сменится доброжелательностью, исчезнут войны и болезни, а наши планетные соседи сочтут нас достой ными и созревшими для миролюбивого общения.
Итак, Гарвей! Ему посчастило быть последним в физиоло гическом познании цельного человека. После него тоже прово дились исследования: Мальпиги, Шумлянский, К.Вольф, К. Бэр, но их именовали просто учёными без уточнения великий. Ти тул у них забрал микроскоп. Его изобретение относят к 1624 году и связывают с именем Г. Галилея (1564 – 1842).129 Прибор породил революцию, которой не было до него в человечьей среде. Впервые за всю историю люди обнаружили мир, кото рого раньше никто не видел, следовательно, по их со ображе нию его не только не было, но и быть не могло, поско льку он никак не проявлялся в таких надёжных прямо-таки бо гом дан ных человечьих чувствах. Перед людьми от крылся мир малых форм. Казалось бы, получив такую пощё чину от микроскопа, популяция просто обязана поумнеть или хотя бы заподозрить наличие того, что есть, даже, если оно пока не воспринимаемо.
Могли же люди постулировать наряду с материей и не ма териальные явления, а то и вовсе события или объекты? Что стоило им предположить у себя же, т.е. у каждого учёного для начала, присутствие сознания? Осталось бы в рассуждениях привычное тело, но пусть оно свою пассивность, уязвимость и смертность делегировало бы кому-то другому, кто живёт по иным законам, имеет особые цели и средства их достижения. Мало вероятно, чтобы первая прикидка сразу принесла успех, но доработка исходной поисковой модели постепенно вывела бы исследования на результативный путь. И к нашему време ни ушли бы из медицинской истории хотя бы вульгарные бо лезни: простудные, кожные, пищевые, грибковые ...
Но ничего похожего не произошло. Кризис непонимания на ту ры только углубился. Если до микроскопа занимались хо тя и материей в виде человеческого тела, но всё же была не которая привязка к самому человеку, ибо его при этом можно было расспросить, на что-то нацелить, узнать эмоциональное восп риятие лечения, высказать рекомендации и надеяться через воздействия на органы поставить на ноги и самого человека.
После микро ско па исчезла даже такая иллюзия, посколь ку болезнь стали искать этажом ниже – в клетках. Если прежде трудно было связать состояние органов с состоянием организ ма и увязать телесную картину со здоровьем личности, то те перь уже надо где-то в бездонных глубинах плоти заподозрить неполадок в крошечной клетке, выделить её, выяснить нару шения, умудриться как-то отыскать причину, затем опять же через органы ввести лекарство, которое исправит клетку, а она восстановит орган, что приведёт к излечению организма, и на конец, обеспечит долгожданное здоровье. Трагизм такой ситу ации в полном отсутствии однозначности. Каждый из пересы льных этапов от клетки к здоровью освоен наукой настолько приблизительно, что в практических случаях можно принять как не освоен вовсе. Возникает типовая картина ex juvantibus.22
Раньше, когда врачи находились в натуральном виде, для сужения поля неопределённости в понимании очага заболева ния применялись весьма информативные методы, такие, как осмотр, прослушивание, простукивание, пальпация, пульсовое исследование ..., вынуждающие лекаря быть всесторонне гра мот ным, опытным и вдумчивым, принимать решение самосто ятельно, а потому врач проникался своей ответственностью. По мере развития медицины больных становилось всё больше, появилось много трудно распознаваемых или даже вообще не определяемых заболеваний, которые часто протекали быстро течно и заканчивались смертью больного. Врачей охватила ис терика: работы всё больше, а её результативность всё меньше. Сначала видели спасение в фармацевтическом разнообразии и обилии. Появились знатоки синтетических лекарств, не бо лезней, не заболевших людей, а именно лекарств. Усилились эксперименты ex juvantibus, т.е. скармливание промышленной продукции под интуитивно поставленный диагноз. И без того ослабленные люди, вдобавок отравленные химическими пре паратами, стали ускоренно вымирать. Усилия меди ци ны спро воцировали высокую смертность, что вызвало волну недове рия к лечебным учреждениям и отток пациентов. И без того не высокий авторитет официальной науки стал заметно падать. А как же почёт, кормление, премии, звания, титулы, диссер та ции? Угроза потерять покорное поле престижа вынудила "приставленных к больным" пойти на хитрость. Они сумели доказать держателям бюджета необходимость особых лечеб ных и диагностических устройств и даже машин.
Так в институты и больницы хлынула аппаратура. За пе риод примерно в полвека врач превратился в специалиста по кнопкам. Причём нажимать их следовало не по своему разу мению для пользы больного, а исключительно, как изложено в инструкциях. Получилось: лечить стали творцы тех ничес кого антуража, мало сведущие в том, что медицина копила эпоха ми. Гигантские наработки анатомов, физиологов, морфологов, цитологов ... востребовались разве только в хирургии. Но на личие общей, не травматической хирургии, – это самый убеди тель ный признак беспомощности медицины. Это же надо так усердно лечить, что вместо восстановления функции произо шло загнивание органа. Машинизация лекарского дела сняла с врача и без того слабую ответственность. Он теперь защитил себя от возможного обвинения в осложнениях, рецидивах и да же смерти пациента кучей протоколов, диаграмм, графиков, электронных диагнозов, в которых заложены указания, как воз действовать на больного многочисленными физическими фак то рами, химическими реактивами или что следует удалить, зашить, заменить, поставить пружину, вживить клапан ... До-шло до того, что больного подключают к ядерному ускорите лю и даже к адронному коллайдеру.131 Это профанация са мой идеи лечения. Можно было бы извинить лекарскую монстро-ма нию, если бы человечество, дожив до шумеров, например, тяготилось сотней болезней, затем усилиями бесчисленной армии врачей ко времени Гиппократа число недугов умень ши лось хотя бы до девяноста девяти, далее, талант грека по зволил бы устранить ещё несколько хворей, Гален придумал бы избавление от двух-трёх напастей, Гарвей довёл бы число болезней до девяноста, и вдруг бы выяснилось, что дальней шая борьба со злом должна проходить на ином уровне. И тут ко времени подоспел микроскоп. Новые малые объекты вы ну дили применить для их усмирения электрические, магнит ные, акустические, тепловые, вибрационные и все остальные силы, какие только найдены в природе. Применили и снизили число болезней до восьмидесяти. Остались особо упрямые, и сломить их можно только протонной пушкой или да же ядер ным взрывом. Со взрывом решили повременить, но зато воз вели коллайдер. Скоро список болезней опустеет! Ура!
В этом фантастическом эпизоде есть облагораживающая логика: потраченные усилия дали положительный результат. Это признак нормальности популяции. Это примета правиль ности выбранного направления движения разума. Это надежда на развитие без ежедневных потрясений и страха уничтожения. Что же есть фактически? Всё наоборот. Если у шумеров была сотня болезней, то, по мере постижения природы, накопления знаний и развития общества, болезней становится всё больше и больше и к нашему времени их уже не тысячи, им уже нет счёта. Каждое применение всё более устрашающего якобы лечебного устрой ства дополняет список ущербности полной непредсказуемостью. Это очевидная примета ненормально сти общества и признак ошибочности исповедуемого пути. Это предвестник гибели цивилизации. Это же свидетельство недо стоверности человеческих знаний о природе и о самом себе.
Получен отрицательный результат человечьей деятельно сти. Кажется: он настолько очевиден, что нет необходимости в его особом подчёркивании. Но почему же трагичное состоя ние не отмечается обществом? Ведь больные люди не способ ны на выживательные поступки, агония беспомощности толь ко ускоряет падение, неужели вся популяция пойдёт в небытиё вслед за слепыми поводырями? Ответ дан в книге миры95. Его суть в том, что тупиковость развития есть неизбежное прояв ле ние самог'o процесса развития. Редко какой популяции уда ётся сразу выбрать-избрать не ошибочный путь. Однако в силу неуничтожимости сознаний, ошибшихся невозможно уничто жить сразу до состояния праха. Этому препятствуют законы мироздания.95, 97, 98, 99 Уклонистов подвергают насильственно му оразу м ле нию до тех пор, пока они приобретут потребный опыт для перехода в следующую градацию разумности. По всем приметам видно, что человечество сейчас находится в крайне неустойчивом положении, когда даже малое событие может погубить людей. После гибели они уйдут в нематери альную область бытия, где продолжат рост в предельно мучи тельных условиях существования. Похоже, что мы проходим не пер вый, но и не последний виток поумнения. Подтвержде нием такому выводу является практически полное отсутствие сопротивления надвигающейся катастрофе. Казалось бы, попу ля ция сейчас просто обязана найти в себе силы для устранения войны как явления, нацелить все средства на искоренение бо лезней, голода и на обуздание роста численности. Ещё можно успеть развернуться, но для этого следует внедрить в созна ние общества единое уравновешенное мировоззрение.95, 97
Роль медицины в этом почти первостепенна. Она уже в какой-то мере освоила материальную часть человека, т.е. его тело, накопила опыт работы с ним в различных его состоя ниях. Теперь надо с таким же усердием исследовать ту силу, кото рая создаёт форму, организм и тело, а именно: сознание.95 Дальнейшее воздействие только на плоть, как это делается в наше время, не просто уже не перспективно, не только опасно, оно преступно. Всему своё время. Закончился начальный этап примитивного восприятия мира, когда во внимание принима лась лишь форма. Получены предварительные рез у льтаты и об наружены конфликты развития, неустранимые в рамках прежней трактовки бытия. Незрелая популяция не сумеет за метить этот момент, не примет упредительных мер и погибнет. Кому от этого плохо? Никому другому, как только самим по гибшим. Ведь это им придётся повторять свою же историю в крайне осложнённых условиях. И так витками, пока поумнеют.
Человеку изучать далее свою плоть бесполезно, ибо всё, что было доступно людскому мировоззрению, уже ему отк рылось. И что же? Где в полной мере используются несмет- ные анатомические знания, физиологические и морфологиче ские открытия ...? Для диссертаций? Так не наукой единой, а здоровьем жив человек! Если же в обществе возник идейный тупик, то, как шутил Гарвей, „Коль не излечивают лекарства, на помощь приходит смерть!” Глубже понять безнадёжность теперешней экспериментальной медицины поможет пример.
Возьмём всем нам знакомый утюг. Вообразим, что этот предмет попал в руки Гиппократу. От него требуется провести научный анализ неизвестного объекта. Врач употребит пред мет в качестве противовеса, молотка, отражателя света, зерка ла, украшения и во многих других понятных ему бытовых слу чаях. Даже разломав устройство и добравшись до лампочки, спирали и прочих деталей, он всё равно не сможет определить их назначение, поскольку ему неизвестно основ ное – электри чество. Утюг для древнего мыслителя – вещь непознаваемая. Как Гиппократ недоумевал бы над утюгом, так все врачи, от давних эпох и до наших дней, зря кромсают людскую плоть. Из приведенного изложения следует, что медицина никогда не стояла на страже здоровья. В обществе всегда отсутство вали слои, которые были бы заинтересованы в умении меди ков действительно справляться не только с болезнями, но и со всяким иным проявлением ослабления прочности. Она ни когда не имела цели своего приложения, ибо развивалась от случая к случаю, от болезни к болезни с единственным движу щим мотивом – душевным интересом отдельных не столько со страдательных, сколько любознательных личностей. Медици на не была потребной обществу так, чтобы эта потребность оказалась первостепенной наподобие того, как относились к войне.67 Медицина до сих пор не удосужилась определиться с объектом собственных интересов. Если же она возразит и ука жет на тело, тогда ей с людьми не по пути, поскольку люди – это весьма и весьма больше, чем тело. Не будучи нацеленной на конкретный объект, она и подавно не способна указать на присущий ей предмет или предметы своего внимания. Ссыл ки на болезни несостоятельны, ибо эпохальное усердие обя за но было уже давно их искоренить. Не зная предмет л'eкарства, нет смысла оценивать результативность врачевания. Нельзя же за достижения принимать отсутствие здоровых. Не удивитель но, что нет и собственной методологии исследований, значит, нет и мировоззрения, присущего отрасли.
Итак, цели нет, объекта нет, предмета нет, результативно сти нет, методологии нет, мировоззрения нет. Это же ущерб- нее, чем религия. И при том она тщится вершить судьбы лю дей. Справедливости ради сле дует пристыдить и человечество: оно, видимо, достойно того, что имеет. Пока люди не прозреют и не изменят от ношение к самим себе и бытию, надея ться на мирный исход конфликта человека с природой не приходится.
Медицина вы глядит приживалкой в есте ствозна нии и па ра зитом на теле общества. Если бы несметные сред ства, осе дающие в медицине, направить на обучение масс, на культи вирование неболения, каких бы страхов избавилась Земля?
ОНТОРЕЯ
Хоть бы и с трудом тебе досталось что-нибудь –
не признавай это невозможным для человека, а
напротив, что возможно и свойственно человеку,
то считай доступным и для себя.5
Без пищи не живёт никто. Но и с пищей жизнь может ока за ться трудной или даже невозможной. Имеются ли какие-то предпосылки для установления отношения к пище, чтобы, по требив её, обеспечить себе требуемое здоровье? На этот во прос люди за многие века подготовили много ответов, однако, среди них нет ни одного правильного. Если бы это было не так, то отсутствовали бы болезни и медицина.
Предположим, что удалось обнаружить некоторую идеа льную пищу. Пусть в ней окажется жиров ровно столько, ско лько нужно для организма и ни молекулой больше или мень ше. Такое же точное отношение пусть выполняется и по всем остальным компонентам продукта. Можно ли надеяться, что наличие правильной пищи гарантирует здоровье? Да, мечтать мо жно, но для осуществления грёз необходим ещё и точный организм. И как только встаёт вопрос о предсказуемости тела, сразу же от него убирается такая его обязанность, как разви тие. Однако при отсутствии развития пища вообще не нужна.
Значит, в практических случаях при растущем орга низме для соблюдения его комплектности, составности, индивидуа ль ности и личного времени не удастся зафиксировать момент, когда параметры тела примут вполне измеримое состояние. Другими словами: организм изменяется помгновенно, потому точного его положения не существует. Отсюда следует невоз можность приготовления для него идеальной пищи. Как же тог да планировать здоровье? Что принять за основу?
Приведём ответы специалистов, занятых изу че нием пище варения, и причастных к усвоению пищи. (с сокращениями)
– При воздействии (желудочного сока на пищу) белко вая мо ле ку ла распадается на простые вещества: пептоны, пептиды и протеазы. Пепсин обеспечивает гидролиз белковых веществ, входящих в мясные продукты, и коллагена как основного ком по нента соединительной ткани. Под влиянием пепсина начи нается расщепление белков. Но в желудке оно доходит только до пептидов и альбумоз – крупных обломков молеку лы белка. Дальнейшее расщепление белко вой молекулы про хо дит уже в тонком кишечнике под действием ферментов ки шечного сока и сока поджелудочной железы. В тонком кишеч нике аминоки с ло ты растворяются в кишечном соке и всасы ва ются в кровь. Таков процесс переваривания белка.115
– В желудочно-кишечном тракте всасываются только мо носахариды. Такие дисахариды, как сахароза, расщепляются в тонком кишечнике специфическими гидролазами – фермен тами, которые катализируют присоединение элементов воды к дисахаридам, расщепляя их до моносахаридов. Такие поли са хариды, как крахмал из растительных объектов и гликоген животных тканей, расщепляются амилазами. Они образуются в слюнных железах и в поджелудочной железе, обеспечивая гидролиз полисахаридов пищи в кишечнике.68
– На что жалуетесь? Где болит? Что было в послед ний раз? А-а-а! Так это острый гастрит. Голова болит и колики в живо те? Давно? После еды? Потение? Да, такое похоже на верный признак хронического гастрита. Внезапные схватки? Пониже пупка? Что же раньше не сказали? Ведь у вас пилоростеноз! Ближе к правому боку? Ноющая боль? Противная отрыжка? Ну наконец-то стало ясно – это дуоденит! Общая слабость, тя жесть внизу живота? Тошнота? Привкус меди во рту? Тогда будем лечить энтерит, колит или даже гепатит! Откройте рот! Так! Покажите язык! Подышите носом! Попрыгайте на одной ноге! Ого! Сильнейший пневматоз! И при том отдаётся боль в подреберье? Да у все же, мой дорогой, аппендицит! Сестра! Срочно в операционную! Инструмент! Халат! Свет!
– А работу пропустил по причине слабости. Был, как во дит ся, на гробках*. Своих понаехало! Наготовили, наварили, натушили, нажарили, напекли ... Ну меня и схватило. Привезли в больницу. Врач определил закупорку где-то под желудком. Полежал там, проглотил, что поднесли, и к вечеру отпустили. С собой дали таблетки, велели две недели поститься, по гра фику принимать лекарство, не поднимать тяжестей и всячес ки беречься простуды, и к ним явиться на досмотр. Подумал: как же это так? И прадед, и дед, и отец на гробках отводили душу за себя и за родичей, и всё с ними обходилось путём! А я, выходит неправильный, хилый, слабак? Ну уж нет! Буду как прежде. Запивать только надо чаще и крепким для на дёж ной промывки. Пусть врачи поломают голову: что это со мной?
Итак, выше представлены четыре взгляда людей, причаст ных к питанию. Таких мнений можно привести сколько угод но и это наиболее прискорбный факт. Человечество за многие эпохи так и не удосужилось определиться с важным атрибу том своего бытия. Если бы пища вообще была не нужна, то и развития не было бы, значит, и самой жизни. Если бы её всегда было вдоволь, то снова-таки отпала бы надобность в развитии и в таком явлении, как жизнь. Отсюда следует, что пища и жи знь, будучи разными компонентами мира, тем не менее насто лько тесно связаны между собой, что в итоге определяют его существование. Без пищи невозможна особь. Без особи невоз можна более развитая сост'aвная персона, а без неё не удастся взрастить борца с верховным конфликтом.95 При отсутствии защитника мир не сможет сохранить свою устойчивость и по гибнет.98 Какая же должна быть пища, чтобы она способство вала решению столь фундаментальной задачи бытия?
Применительно к людям эта задача сводится к поиску и утверждению такого состояния человека, чтобы в его достиже ниях всегда устанавливалось соответствие своему же предназ начению.97 По ско ль ку личное назначение никому из живущих не известно, то ориентиром приближения к нему служит такая градация собственного состояния как удовлетворённость сво и ми деяниями. Если они, деяния, находятся в русле мирового стремления к бесконфликтному развитию, то личность воспри нимает их равновесно, т.е. без антагонистических противоре чий между своим сознанием и своей же формой. Такое равно весие ощущается людьми как здоровье. Отсутствие согласия между предназначением и поступками вносит напряжённость в сознание существа. Оно, существо, вынуждено расходовать б'oльшие усилия на преодоление возникшего внутреннего кон фликта, что снижает его участие в строительстве собственной формы, а значит, организма и тела. Плоть, покинутая сознани ем, какое-то время ещё способна продержаться на ранее задан ном уровне, но постепенно без поддержки сознания она сни ка ет, т.е. разрушается, что люди воспринимают как болезнь.
На планете ещё никогда не было такой обстановки, что бы она способствовала равновесному восприятию жильцами самих себя. Определяющее место в создании напряжённости занимают распри, закабаления, войны и прочие внутривидо вые насилия. В соответствии с этим никогда не было в общест ве здоровых его представителей. И впредь их не будет до тех пор, пока на Земле сохранятся солдаты, армии и оружие. Здо ровье с планеты уходит. Оно истекает вроде вода из сосуда.
Вид людей монотонно слабеет. Какими бы ни были его ус пехи, они успехами только кажутся, ибо достигнуты больны ми строителями. Больная популяция с неосознаваемыми сред ствами разрушения не имеет шансов на выживание. Ситуация трагичности должна отразиться в сознании каждого из людей, ибо общество состоит из них. Врачи, якобы находящиеся на переднем фронте борьбы за здоровье, раньше специалистов других профессий обязаны осознать не просто тупиковость своей отрасли, но и преступность сохранения её в настоящем проявлении. Однако же не снимается осуждение и с самих людей, поскольку все они не вообще люди, а пациенты. Ведь можно прожить так, чтобы, будучи человеком, в пациента не превратиться никогда.97 А если случится такая беда, как недо могание, то оступившийся не должен вести себя так, как опи сано выше в четвёртом эпизоде. Мало того, что весельчак не понимает смысла своего тела и своей ответственности за его состояние, так он в силу простоватой дурашливости умышлен но обрекает его на предельную нагрузку назло врачам.
Уровень людских умов таков, что о здоровье, как о след ствии равновесного развития личности, говорить не приходит ся. Остаётся лишь хотя бы как-то нащупать пути приближения к тому воображаемому здоровью, для достижения которого потребуется полное изменение мировоззрения.95, 97 Как же эти пути ищет наука? И сколько болезней она уже победила?
Первая из четырёх цитат принадлежит корифею науки о питании ака демику Тутельяну В.А. Но не только в нём дело. Можно взять любую из сотен книг о питании, 14, 41, 89, 116 и везде предстанет перед читателем один и тот же стиль изложения.
Прежде всего в начале каждого труда автор воздвигает себе статую для поклонения, боясь, что простоватые читатели так и не заметят величия творения. Вот как это делает учёный -пищевед Тутельян: „Сбалансированное питание – одно из наи бо лее прекрасных творений человеческого разума, одно из его крупнейших достижений по практическим и гуманистическим следствиям. Классическая теория питания пришла на смену ан тичной и является одним из замечательных достижений экс периментальной биологии и медицины.” 115 Конечно, после та ких труб Аиды111 просто неприлично сомневаться в монумен та льности предлагаемого материала. А между тем, нетрудно выписать и сосчитать болезни, упомянутые в трудах Гиппо крата, Галена и Гарвея, принимая их за знатоков древности, и убедиться, что болезни исчислялись десятками, но если уж все учесть, то получится около сотни. Теперь возьмём энциклопе дию болезней, выпущенную уже в начале прошлого века.136 В ней перечислено несколько тысяч только основных заболева ний. Какое это удручающее подтверждение восторга корифея: пищеведение „прекрасное творение человеческого разума”. Это же и демон страция убойной закономерности: по мере раз вития ме ди цины болезней становится всё больше, а их тяжесть непо мерно возрастает. И что? Такая тенденция никому не вид на? В чём дело? Почему популяция послушным стадом идёт на заклание? Или же это предостережение человечеству?
Предположим, что люди сочтут теперешнее их состояние таким, каким оно и должно быть. Тогда они по-прежнему ста нут относиться к воде, к воздуху, к почве, к растениям, к жи вотным и к самим себе. Учитывая всё возрастающее разлага ю щее влияние человека на природу, можно не слыть редким провидцем, чтобы обещать скорый крах всему, что так дерзко беснуется на планете. Тогда болезни воистину являются бла гом небесным и защитой от примитивизма людского. Вдруг у кого-то вспыхнет вопрос: „Как же мы, люди, такие мудрые и современные, столько открыли, сделали и познали, а обеспе чить здоровьем самих себя не способны?” А если такой вопрос не возникнет, осознание собственной ущербности не наступит и разрушительный напор не ослабится, то болезни постепен но обессилят людей, их популяция тихо отойдёт, но зато пла нета сохранится. Она когда-то залечит свои раны и примет новых поселенцев в надежде, что прежние жильцы все запасы глупости уже исчерпали, только умность осталась нетронутой.
Отсюда вытекает: борьба с болезнями – это не только сра жение за достоинство отдельного человека, это утверждение права на бытиё всего вида людей и терпеливой плане ты. Мож но ли в такой работе обойтись прежним мировоззрением? Нет!
После того, как читатель предупреждён о необходимости восторгаться достижениями, учёными и отраслью, наступает обычная творческая работа. Это значит, что в столбик выпи сы ваются термины, например, белковая молекула, простые ве щества, пептоны, пептиды, протеазы, пепсин, гидролиз, альбу мозы, энергия, обмен веществ ... и другие, всего числом около полусотни. Затем наступает великое научное действо: попарное, потройное, почетвертное ... объединение терминов в цепочку в надежде на появление смысла. И он-таки появляется: „Для теории сбалансированного питания важно, что пища состоит из: 1) – собственно пищевых веществ, 2) – балластных веществ, 3) – вредных соединений.” 115, стр.14 Действительно, для раскры тия такой глубины предмета мало одного института и сотен сотрудников. Потому естественным кажется появление инсти ту тов гигиены питания, экологии питания, пищевых тех ноло гий, детского, отраслевого, общественного ... питания. Сколь-ко же требуется образования на один бифштекс? 88
Великое научное действо – это вездесущая комбинатори ка. За последние несколько десятилетий результативность ис следова ний практически равна нулю. Это значит отсутствие новых терминов, положений и даже фактов. Тем не менее публикации идут валом. Почти все они об одном и том же то лько слова чередуются по-разному. Особенно это заметно в точных науках, но прикладные грешат в особенности. „Теория сбалансированного питания замечательна не только стройно стью и ясностью логики и экспериментальной обоснованно стью, но и способностью к предсказаниям неизвестных явле ний при определённых экспериментальных условиях.” 115 Эта фраза вроде повязки на глаза держателей бюджетов: вы пла ти те, а кружева из напудренных слов мы вам обеспечим.
Если собрать все измышления по поводу пищи, пищева рения и потребления, то сложится чёткое убеждение в умыш ленном уничтожении человечества. Даже простейшая логика, основанная на материалистическом понимании мира, обнару живает такие изъяны в подходах к питанию, при которых вы живаемость невозможна. Популяция взбесилась: вкладывает средства в своё ускоренное исчезновение.
Наглядный пример оседлания комбинаторики для оправ дания кормления приведен выше во второй цитате. Англий ский профессор У. Мак-Мюррей уже не в столбик, а на 20 стра ницах перечисляет химические термины. Из них запросто вытекает объяснение всасывания липидов в желудке „ на ще лочную эмульсию триацилглицеринов действует липаза, быст ро освобождающая жирные кислоты с концов молекулы жира. Продукты липолиза – смесь диацилглицеринов, 2-моно ацил глицеринов и свободных жирных кислот, которые превраща ются в натриевые мыла, способствуя усилению детергентных свойств содержимого кишечника”. Для кого это написано?
Для специалистов-химиков эта сентенция неинтересна в силу её тривиальности, а для врача она недоступна. Во имя чего трудятся пробирочно-лабораторные энтузиасты? Каким образом химическую мудрость приложить к устранению нес ко льких сотен болезней желудочно-кишечного тракта? Наука идёт вразнос. Веками громоздятся полезные бесполезно сти.
Если посмотреть оглавление книги68, то судя по заголов кам, все проблемы бытия уже разрешены: жизнь как молеку лярный процесс, ферменты, биоэнергетика, углеводы, липиды, интеграция метаболизма ... Ну? Чего недостаёт для выпадания в осадок гомункулуса? Подтверждается та же убойная законо мерность: развитие общества ускоряет деградацию популяции. Значит, то, что названо развитием, фактически таковым не яв ляется. Людям давно уже пора осознать ошибочность совокуп ного движения цивилизации и переключиться на поиск сил для разворота. На Титанике низы и верхи тонули скопом!
Не лучше положение в привязке исследовательских ре зу ль татов к нуждам людей и в других науках. Что же остаётся делать медицине? Откуда ей черпать лечебное вдохновение, ведь у неё нет таких поисковых возможностей, как у физиков, биологов, ботаников, химиков, философов, социологов ... Она вынуждена брать крохи от маститых и на свой риск приспо сабливать их хоть с малой пользой для борьбы с болезнями. Жалкое вынужденное положение врача показано в приведен ном в начале третьем эпи зоде. Удивительно, что при полной беспомощности они умудряются иногда облегчить страдания. Да и то: это иногда носит такой же случайный характер, как попытка выяснить работу телевизора по его масса-габаритным и цветовым приметам. Как по тяжести блока нельзя опреде лить принцип действия процессора, так по имеющимся в рас поряжении врача итоговым знаниям человечества невозможно претендовать на видную роль в трагедии с названием здоровье. Что же делать? Ответ уже приводился: менять мировоззрение!
Итак, пища! Основное её количество поступает от расте ний и животных. И пока и то, и другое находятся в естествен ном состоянии, т.е. в живом виде, не убитые, то они представ ляют собой особи, личности, персоны. Это обозначает, что по аналогии с человеком, они, помимо плоти, имеют ещё и созна ние. Как и положено всем существующим объектам мира, в том числе и пищевым, они находятся в развитии, являются комплектными, составными, имеют личное предназначение и живут в собственном времени. И пока всё перечисленное од новременно присутствует в данном объекте – он не пища. Это только потенциальная еда. В пищу объект превратится то ль ко после того, как его лишат жизни. Тогда он потеряет своё каче ство развития, составности, индивидуальности и личного вре ме ни, ибо от объекта уйдёт его же сознание. Всё оставшееся явля ется трупом. И с этой точки зрения давнишний спор меж ду вегетарианцами и плотоядными лишён смысла. И те, и дру гие питаются трупами, т.е. телами сущностей, лишённых со знания в результате убийства. Никому не удастся насытиться живой особью. В книге миры95 показан мировой смысл того печального положения, что каждому для обеспечения своей жизни приходится отнимать жизнь у коллег по восхождению.
Суть пищевой цепи состоит в наказании за отклонение в развитии от личного предначертанного пути оразумления. С учётом того, что в наш мир времени существа входят в резу льтате зарождения из вселенского праха, у них ещё нет сил для выполнения такой тягостной работы, как жить. И потому они изыскивают любые ухищрения, чтоб увильнуть от необходимо сти познавать и осваивать своё окружение. Если бы вдруг всем удалось где-то затаиться и удовлетвориться имеющимся запа сом опыта, то развитие стало бы невозможным, и наш мир пе рестал бы быть. Оказывается, многоплановый процесс обес пе че ния устойчивости мироздания не в состоянии обойтись без надзирающей и принуждающей силы. В качестве такой силы избрана смерть. Она завершает пребывание особи в ма териальном мире и даёт начало для продолжения пути в нема териальной области. Вроде бы ничего особенного не проис ходит: был здесь, а оказался там, только и всего. Однако это не так. Переход из мира в мир, который людям доступен для понимания только частично, как окончание земного пребыва ния, в действительности сопряжён с муками предельного на кала.95 Все, имеющие бытиё, после каждого ошибочного вы бора пути развития проходили через наказание смертью и в их структуре отобразилось на уровне рефлекса особое состоя ние боязни ужасов смертного перехода. Этот страх вынуждает особь строить свой жизненный цикл так, чтоб избежать гибели. Но такое поведение характерно для всех особей. Вследствие взаимного преследования каждая из них вынуждена для спа сения себя воспитать в себе такое качество, как творчество.
Все, сумевшие сотворить свою безопасность, останутся в прежнем воплощении, будут продолжать жить в плотном мире и, следовательно, муки переходя отодвигаются от них до бли жайшей ошибки развития. Так жизнь каждого, кто есть, про черчивается пунктиром от ошибки к ошибке, с разделитель ными моментами в виде смерти. Но если же для поддержания процесса развития в качестве побочного продукта получилась невостребованная форма-плоть, то естественным явилось ре ше ние применить её с пользой. Эта выгода состоит в исполь зо вании всего, что покинуто сознанием, в качестве пищи. Тог да наилучшим образом выполняется требование наименьших затрат на единицу полезности, ибо единым средством дости гается принуждение к развитию и обеспечение развивающих ся пищевым ресурсом. Но так происходит лишь на начальных этапах оразумления. По мере накопления опыта, т.е. знаний о мире, принуждающая сила плоти станет неуклонно ослабевать. Само ослабление происходит неравномерно. Сначала, т.е. в ну левом, линейном и плоскостном мирах, а также при пере ходе в наш объёмный ми р, материя занимает главен ствующее значение при построении формы для размещения в ней со держания данной особи. Этот процесс настолько растянут во времени, что существа успевают пройти этапы микроорганиз мов, растений и животных. Наконец, в развитии наступает со стояние, когда накопленный опыт уже не может разместиться в ранее опробованных формах. Возникает потребность в при ведении в соответствие очередного более ёмкого содержания, под которым понимается сознание существа, с новой формой. Такой новой формой является тело человека.
Она, форма, непрерывно меняется. Даже на пришельцах можно проследить уменьшение в их облике материальной со ставляющей. При подходе к междумерью с кваромом95 мате ри альная компонента плоти человека исчезнет вовсе, а сам человек всей своей сутью войдёт в организм нематериального четырёхмерного существа в качестве органа. На этом прекра тит ся человек вви де отдельности. Дальнейшее развитие и вос хо ж дение к шестимерному сорросу95 будет прохо дить уже в виде части весьма разумного семимерного существа.98 Таким образом, тело любой особи мира времени всегда состоит из материальной и нематериальной компонент. Пропорция меж ду ними непрерывно отслеживает уровень развитости особи. Чем меньше развито существо, тем больше в нём материаль ного и совсем мало нематериального. По мере поумнения доля плотного снижается, а эфирного – возрастает. Касательно че ло века, так в нём имеется кульминационная точка развития, когда он начинает осознавать самого себя. В этот момент он в равном соотношении содержит в форме своей и материаль ную, и нематериальную составляющие. И как только человек осознает себя, это будет уже совсем особое существо. Главные его отличия – это миролюбие, ответственное творчество, еди нение с землянами и заземе льцами и способность не болеть. Судя по удручающе низкому осознавательному статусу людей в начале 21 века, человечеству шагать к той вершине придётся ещё долго. Но если люди уже сейчас не осознают трагизм не- понимания своего недопустимого поведения, то они вообще не успеют доразвиваться до равновесного состояния, поскольку раньше в результате гибели будут переведены на очередной виток насильственного поумнения.95
При убийстве растения или животного тело оказывается мёртвым не сразу. Сначала из комплектного состава сущности уходит сознание особи. В результате этого перестаёт быть то общее, которое воспринималось людьми как отдельность или персона. Однако части этого общего, представляющие собой так же личности, но уже меньшего уровня развития, узн'aют о гибели их объединяющей структуры только тогда, когда в их среде обитания исчезнут питательные вещества и управляю щие сигналы.97 Постепенно в их поведении отразятся трагедия, агония, удушье и смерть. После ухода сознания такого общего, как орган, похожая волна смертей прокатится по частям, из ко торых состоит орган, вплоть до клеток и их органелл. И то ль ко спустя некоторое, пока неизвестное время, из тела уйдут все сознания, которые раньше, т.е. до убийства, входили в тело цельной-исходной сост'aвной особи. Это же обозначает, что бессмертная компонента комплектного существа навсегда от ка залась от тела, ставшего непригодным в качестве инстру мента дальнейшего познания мира. То ль ко в этот момент об ра зуется труп. Но это не значит, что в нём содержится только вещество. В нём находится ещё сознание формы.95 То созна ние, которое отказалось от тела, – это сознание особи, удосто енное восхожденческой значимости.97 Именно то, пока ещё игнорируемое людьми, что подлежит развитию и наполняет жизнью всякое тело и вместе с телом воспринимается нами как человек, животное или же растение. Покинув одно тело, личностное сознание, претерпев муки перерождения, облачит ся в другое тело и продолжит путь оразумления, как из класса в класс переходя по ступенькам миров. И так до шестимерно го пространства – сорроса, где примет участие в подавлении разрушающего конфликта.95 Однако форма-тело тоже является объектом, и к нему применимы требования развития, комп лектности, составности, индивидуальности и личного времени. Комплектность обязывает объект, помимо вещества, иметь и со знание. Особенность такого сознания в том, что оно лише но восхожденческого статуса. Оно развивается только в той мере, которая необходима плоти для того, чтобы состояться именно данной плотью и никакой иной. По мере распыления плоти в пространстве, такому же распылению подлежит и сознание, присущее ей. В пищу же применяется не распылённая плоть, потому она не является набором химических элементов, как принято трактовать в современном естествознании. Пищевая плоть – это вещество, собранное в конкретную форму, и наде лённое собственным сознанием. При температурной, механи че ской и химической обработке плоти подвергается изменению и сознание, относящееся к форме. Но хотя изменённое, однако, оно всё же есть и, как положено активному началу, управляет превращениями подопечного ему вещества. Несмотря на то, что сознание формы-плоти – это разовое сознание, тем не ме нее в пределах своего наличия оно подчиняется всем услови ям бытия такой категории мира, как сознание. И прежде всего это получение равной выгоды при взаимодействии объектов с соседями и с самим собой. Потому мясо с желудочным соком в лабораторной колбе реагирует не так, как оно же с тем же соком станет взаимодействовать в самом желудке. Можно набрать толстую статистику случаев и вариантов так называе мого переваривания пищи и выявить кое-какие закономерно сти, но в каждом конкретном эпизоде усвоение станет проис ходить с заметными отличиями от статистических канонов, поскольку математика пока не умеет общаться с разумными объектами. Сверх того, на процесс превращения пищи в химус управляющее воздействие оказывает сознание той личности, которая принимает пищу для обеспечения собственного суще ствования в качестве общей структуры по отношению к своим частям. Каждый может вспомнить моменты, когда вид пищи вызывал тошноту и даже рвоту или наоборот – разжигал аппе тит и урчание в животе. Получается, что тех веществ, которые составляют основу многочисленных химий, не существует во обще. А то, что имеется – это кажущаяся материя, поскольку из неё удалён-отброшен непременный атрибут её существования: сознание формы. Материя, не имеющая формы, невозможна так же, как и форма, не содержащая материи. Отсюда вытекает ошибочность понимания наукой не то лько пи щеварения-насы щения, не только метаболизма органи з мов, но и самого мира. Все достижения науки относятся к категории предваритель ных. Они не являются ложными или неправильными. Они – частичные, приблизительные, примерно такие, какие можно получить о чересстрочной или кадровой развёртке телевизора, регулярно рассматривая изображения на его экране.
Сама по себе увлечённость науки таким мало значащим атрибутом мира, как материя или же вещество в их оголённом виде, т.е. без присущего им сознания, ни хороша, ни плоха. Она естественная, поскольку знаменует собой первичный или начальный этап прикосновения к природе медленно оразумля ющихся существ, имеющих облик людской. В своё историче ское время человечество затратило много усилий для уясне ния того пути развития, которое с высоты сегодняшнего дня кажется нам поверхностным и простым. Но именно благодаря посте пенно накапливаемому опыту стала очевидной тупиково сть имеющегося варианта развития и необходимость современ ное естествознание считать завершающим этапом ознакоми-тель ного периода в познании естества. Наступила пора менять ми ровоззрение всей цивилизации. Если этого не сделать, кол лапс последует скорый и неустранимый. Если же найдутся силы для разворота, то через ломку взглядов и тяготы пере ходного этапа человечество обеспечит себе равновесную идео логию существования на текущее тысячелетие.95, 97, 98, 99
Значит, пища имеет сложную многоуровневую структуру, причём на каждом уровне в разных пропорциях сочетаются ма териальные и нематериальные компоненты. Теперь предста вим внедрение этой сложности в живой сторонний организм, имеющий ещё большую сложность. Каким же образом приро да умудряется совместить эти сложности в бесконфликтном взаимодействии? Перечислим хотя бы приблизительно дейст вующих лиц. Для определённости возьмём человека, но такой состав характерен для всего, что есть, ибо без пищи не живёт никто. Итак, со стороны едока участвуют: сознание самого че ловека, как первый уровень организации, сознание многочис ленных органов, как второй структурный уровень, сознание тканей, как третий уровень участия, сознание клеток, созна ние органелл, сознание молекул, атомов ... Но ежели имеются сознания, то каждое их них в обязательном порядке сопряже но со своей формой, что в итоге наполняет плоть комплект ными частями и завершает сост'aвный образ едока. Со сторо ны пищи перечень участников будет тот же за исключением сознания и формы того существа, которое было лишено жиз ни ради насыщения человека. Если попытаться сосчитать всех, то даже при особом старании не упустить никого, список всё же окажется длинным и неполным, поскольку люди понимают анато мию укруп нённо: лишь в пределах глазами различимых оче видно с тей. Да и то: эти очевидности – всего только форма и даже тень от скры тых хозяев и причин всяких дейст вий – со знаний каждой из обнаруженных и ещё не уз нан ных анатоми ческих структур. Как же в этом скопище участников навести порядок? Что вынудит их действовать слаженно?
А какое мнение науки? „ ... проникновение жирных кис лот в митохондрии требует участие молекул карнитина в каче стве переносчика. Митохондрии печени, обладают свойством, однако, использовать жирные кислоты и без участия механиз ма переноса. Вот почему активация свободных жирных кислот может происходить в интрамитохондриальном пространстве в ходе реакции, которая использует свободную энергию гидро лиза гуанозинтрифосфата до гуанозиндифосфата.” 68 Вот так! Стадо жирных кислот ни с того, ни с сего вздумало, вдруг, про никнуть в чужую митохондрию. Однако спохватились: у них не оказалось ни карнитина, ни иного переносчика. Но по том они каким-то образом додумались, что для захвата ми тохондрий пече ни посредник не нужен вообще и скопом рва нули в интер митохондриальное, т.е. внутреннее, пространство атакуемой органеллы. Там они в оккупированной области тем не менее быстро организовали гидролиз, т.е. расщепление кон г ломератов с помощью воды, и получили из сложной молеку лы несколько простых без всякого сопротивления со сторо ны митохондрии, насильно втянутой в подозрительную работу.
Налицо очеловеченный сумбур. Все молекулы подразуме ва ются взбудораженными участниками толпы. Ни в одной из них нет индивидуальной линии поведения. Действия каждого участ ника случайной прихотью зависят от нечаянных контак тов с соседями. Итог молекулярной мельтешни не планирует ся, зна чит, одна произвольность заменится другой произволь ностью. Зачем тогда выполнялась затратная процедура?
А если бы по такому сценарию действовал бы организм? Пусть бы рот не захотел подготавливать пищу, глотка отказа лась бы пропустить её в пищевод и желудок. Далее взбунто валась бы поджелудочная железа и печень, ссылаясь на заня тость, но самое убедительное произошло бы при отказе кишок выводить всё затолканное туда, дескать, оно не моё. По боль шому счёту у современных людей так оно и есть, ибо эпо ха ми ложная культура жития тратила неимоверные усилия на по давле ние природных организменных процессов. Печальный результат виден повсюду: на планете нет ни одного здо рового существа. Даже вирусы и те болеют. Не пора ли нам прозреть? То, что люди называют живым, в нём ни один объект из че реды существ от зарожденцев до шестимерного борца с конф лик том, не есть сам по себе. Любое звено из последователь ности оразумляющихся персон связано с предыдущим звеном и впе реди стоящим. В этой связке недопустимы дерзкие по ступки отдельно взятого звена. Как нельзя произвольно раз вернуть движение вагона в составе поезда, так же невозможно отклонение развития кого бы то ни было от пути, указанно го причинными отношениями сущего.98 В примере с едоками причинная ориентировка воспринимается сначала человеком, т.е. сознанием, принявшем такую материальную форму, кото рая самому сознанию видится, как человек. Выражается это в том, что именно человек, как развивающееся существо, тво рит, стремится, ошибается, исправляется, словом, взаимодей ствует с окружающей средой, в результате чего расходует свою способность производить работу по поддержанию себя же в качестве объединителя старшего звена с младшим. Восстанов ление работоспо собности происходит за счёт пищи.
Теперь представим: потреблённой оказалось такая еда, ко торая противоречит назначению данного человека. При значи те льном отклонении от типовой пищи наступит отравление и смерть. Это аналогия с крушением поезда при повороте вспять одно го вагона. При частичном несовпадении причинного пути и принятой пищи наступит болезнь, как предупреждение о не соответствии того, что есть, тому, что надо. Человек, понима ю щий самого себя, вдумается в себя, осмыслит себя, осмотрит себя, т.е. проведёт самоанализ, как начальный этап грамотно го самолечения, и обоснованно изменит пищу так, чтобы устра нить боление. Этим самым он определит манеру отношения к пище своего же организма, а конкретнее – органов. Органы в свою очередь проведут похожий анализ, затем из набора пи щевых ресурсов выберут приемлемые для них составляющие, чем обеспечат свою работоспособность и укажут своим час тям ориентировку в их поведении. Так причинная траектория спустится с предельных высот сущего98 и дойдёт до самых глу бинных низин мира времени, в котором человек находится в самом начале трёхмерного пространства.95 Получается, что пи ща не столько средство насыщения, сколько инструмент об ретения свободы, ибо свобода состоит в соответствии своему предназначению, а самому назначению способствует пища.
Предположим, что человек ощутил голод. Предоставим ему булыжник, мухомор и яблоко. Начнёт ли он трапезу с кам ня? Будучи во здравии, такое невозможно. Почему? Потому, что для этого понадобится переустройство всего тракта пре образования постороннего продукта в полезные вещества. Но перестроивши его, существо перестанет быть тем существом, которое было создано исходной причинной ответственностью. В понимании существа всем его историческим путём сформи рована убеждённость в невозможности и недопустимости на столько далёкого отклонения от своего качества, ибо это гро зит разрывом причинной последовательности, а значит, несёт напряжение миру. Похожее восприятие пищевой обстановки настолько часто повторялось в жизни особи, что оформилось в поведенческое клише с названием пищевой рефлекс. Надо особо отметить, что рефлекторная способность распозна ния особенностей пищи – это не бесплатный подарок посторон него благодетеля. Это результат личного многожизненно го тру да, это итог несчётных ошибочных выборов и невероят ных усилий по их исправлению, это приобретение, получен ное при поумнении от бесчисленных воплощений в материю. Печально, но опыт предшествующих жизней теряется по мере развития общества. Такая потеря оборачивается болезнями.
Кто же принимает решение: жевать булыжник или не же вать? Ведь организм непосредственного контакта с предме том не имел, поэтому ожидать от него совета не приходится. Возможно, это глаза, уши, язык ... подсказали непригодность камня для еды? Но, будучи на трупе, они никак не проявляют себя в оздоров лении праха. В чём же отличие живого человека от его трупа? Только в наличии или же отсутствии сознания! Значит, пища пре ж де всего проходит тест на пригодность не где-то в деб рях тела, а до соприкосновения с ним, ещё в созна нии персоны. Именно оно, сознание, определяет сомнительную ценность му хо мора и приемлемую пригодность яблока.
После того, как человек одобрил данную пищу, она пер вы ми же соприкос новениями с губами попадает в зону влады чества личностного сознания едока. Отныне ничто не должно происходить без его заинтересованного ведома и разрешения. Сталкиваются две стихии. Одна из них – это сознание, пребыва ющее в развитии, комплектное, составное, несущее в себе груз индивидуальности и своего времени, а другое – уже не разви вающееся, не комплектное по причине отсутствия личностно го сознания, но по-прежнему составного, индивидуального на уровне органов и своего времени только относительно частей. В первой и во второй стихиях каждое из сознаний имеет соб ственную форму, а значит, и плоть. Кто и с кем здесь взаимо действует? Для ответа следует учесть, что сознание частей пищи довольно быстро исчезает в связи с последовательным отмиранием сост'aвных персон.97 Оставшееся сознание формы распространяется только на подведомственную плоть и по своему статусу не способно взаимодействовать с личностным сознанием едока. Такие преобразования особи, убитой для ис пользования её в пищу, приводят к тому, что пища представ ляет собой уже не особь, а вещество, материю.
При попадании плоти в тело сущности она воспринима ется сущностью как посторонний объект, оказавшийся в её ок ру жающей среде. Сознание, ранее одобрившее такой вариант пищи, начинает готовить организм к её усвоению. Для этого оно делегирует своё понимание предстоящего процесса свое му дублёру – мозгу.95 Другими словами: нема териальное со зна ние свои намерения транслирует на материальный язык и вкладывает потребные сведения в своё же вещественное пред ставительство, которым является мозг. После этого уже мозг начинает готовить тело для предстоящей работы по усвоению пищи. Он рассылает сигналы в органы и их железы для син теза и выделения в окружающую среду необходимых жидкос тей, а в общем случае – реагентов. Какие это сигналы, сейчас известно лишь частично: нервные, электрические, химические, механические ... Но ими не исчерпываются управляющие воз действия мозга, например, отмечено сокращение мышцы весь ма раньше прихода нервного импульса, что наводит на подо зре ние о наличии воздушных путей передачи командных посылов, минуя медленно действующую плоть. Этот вопрос пока изучен недостаточно, однако, даже тех сведений, кото- рыми располагает физиология, достаточно для утверждения факта согласованности работы желёз с деятельностью мозга, а значит, и сознания. Результат такой деятельности состоит в выделении в область, где есть пища, потреб ных электролитов, называемых в медицине соками, секретами или экстрактами.
Научная трактовка пищеварения начинается именно со слов: состоит в выделении потребных электролитов. Счита ет ся: пища, попав в орган, сама своими собственными свойст вами вынуждает этот орган к выделению чего-то такого, что заставит пищу измениться до состояния, потребного само му органу. При этом никак не раскрывается момент удивитель ных аналитических способностей органа, умеющего якобы проанализировать пишу, подобрать для неё персональный ре агент, синтезировать его и доставить в место расположения пищи. Затем проконтролировать ход реакций, отобрать нуж ные компоненты и обеспечить их транспортировку в кровь. И при этом устойчивым является мнение, что весь процесс пи щеварения осуществляется просто органом, т.е. материаль ной конструкцией, похожей на лабораторную колбу с задан ными реагентами. А раз так, то не только можно, но и нужно вмешиваться в течение реакций, добавляя или отнимая хими ческие продукты. Так лихо даётся обоснование и оправдание применению посторонних реагентов, называемых лекарствами. Они, будучи веществами, изменяют общую массу и значимо сть веществ в пространстве органа, что приводит к нарушению соответствия личностного понимания пищи, отражённого в сознании при исходном её восприятии, и фактическим её на ли чием по количеству и качеству. Это равносильно внесению разбалансировки формы и нарушению соответствия между со знанием едока и его организмом, ибо реакции в рукотворной колбе протекают уже не так, как намечалось сознанием. Полу чается, что тело перебирает на себя функции причины, по скольку решается на такие преобразования, на которые след ствие не имеет права. Между сознанием и телом возникает конфликт: сознание расценит поступок тела, как запрещённое отклонение от своего замысла и вступит в борьбу с наруши телем, т.е. начнёт искоренять не болезнь, а лекарство. Вместо одной болезни лечебное усердие приводит к появлению двух болезней. Стандартный подход к лечению вынудит принять внешние меры уже к двум недугам, в результате появится тре тья хворь, борясь с тремя – породим четвёртую, и так до самой берёзки у надгробья. Неудивительно, что никто ещё не видел выздоровевшего после того, как он вступил на тропу лечения.
Как же надо поступить для обхода лекарственного капка на? Ответ довольно-таки простой, но для его принятия при дётся менять мировоззрение. Если человек – это сознание, облачённое в человеческую форму, и сознание является стро и телем формы, так и пусть строит! Для этого следует самому обратиться к своему сознанию, т.е. понять место, особенность и возможную причину боления, к которой относятся и не при ятности с пищеварением. Затем следует мысленно проник нуть в область боления, причём сделать проникновение настолько подлинным, чтобы создалась надёжная уверенность в личном присутствии именно в месте боли. Всё внимание должно уйти из повседневной обстановки и сосредоточиться на участке бо ли. Далее, следует там же и опять же мысленно, но весьма от чётливо осмотреться и ... выделить очаг самой сильной боли. Критерием правильности выбора станет резкое до нестерпи мости возрастание болевых ощущений. В этот момент может показаться, что подошла грань потери сознания от нестерпи мой боли. Если сдаться и уйти мыслью из раневой зоны, то боль ослабится, но выздоровление не наступит. Нужно же при усилении боли попытаться её ещё больше усилить до пределов терпимости. Тогда она, убедившись в донесении сведений о неблагополучии до самог'o исполнителя, уходит сразу и вся и в одно мгновение наступает такое облегчение, что вызывает даже растерянность. В этот момент в область боли из всего тела буквально в бурлении врывается поток благости и тепла, что свидетельствует о правильности проведения самостояте льного целительства. Поражённый орган начинает быстро вос станавливаться, при этом устраняется даже патология ранних периодов заболевания. И это всё происходит без лекарств, без привлечения посторонних, что страхует от привнесения чуже родных, а значит, враждебных сил. Такой вариант надзора за своим организмом называется идти на боль. Боль организо вана своим же сознанием. Она призвана обратить внимание самог'o на себя и предупредить об опасности. Если же с болью на учиться сотрудничать как с живым существом, то она не то ль ко укажет место боления, но и поможет сосредоточить внут ренние резервы в очаге боления. Возможности сотруд ниче ства с самим собой воистину фантастические. Подробнее об этом в книге неболение.97 Там же даны примеры из практики.
В зависимости от развитости человека и умения владеть своим сознанием, на выполнение описанной процеду ры пона ча лу уходит около часа времени. Затем, по мере зна комства с организмом и приобретения навыков воздействия на плоть, это время станет сокращаться и дойдёт до нескольких минут. При наступлении привычного общения с телом достаточно будет только осветить мыслью место боления, и там сразу начнётся восстановительное бурление благости, природа которого лю дям пока неизвестна. Придёт пора, когда в будущем детей будут водить в музей древнего мракобесия и показывать им предметы дикой старины: ингаляторы, шприцы, таблетки, по ро шки, капли, мази ... Если уже сейчас можно обойтись без бо ления и без лечения, то уровень практического освоения ме тода ста нет показателем мыслительной зрелости популяции.
Описанная технология воздействия сознания на тело по ка зы вает его почти безграничное влияние на функционирова ние организма. Управляя сознанием, можно полностью изба виться от болезней. Следует особо подчеркнуть важнейшую особенность: управление осуществляется самим над своим же собственным сознанием. Это настолько принципиально, что стоит ещё раз напомнить: тело – это не вообще какое-то тело, не кажущаяся типовая конструкция и не обобщённая плоть ви да, а именно та структура, которая выстроена лично самим че ловеком. И так же, как неповторим человек, тело тем более неповторимо, поскольку оно создано теми свойствами чело ве ка, о которых сам строитель-человек не имеет ни малейше го представления. Связка сознание-тело нерасторжима, нами не понимаема и частичному реконструированию не подлежит. При всяком изменении тела, при замене или доработке частей обязательно изменится и сознание, создавшее тело. Если изме нение сознания подвинут особь в сторону большего развития без скачков, то новшества могут прижиться. При остановке роста или при вынуждающей попятности особь непременно погибнет. Это важно для трансплантологии, однако, данная отрасль ещё не освоила сознание, как управляющий орган.
Последнее замечание относится и к экспериментам над жи вотными. Ведь ясно же, что тело крысы построено самой крысой, т.е. сознанием, развитость которого не выше и не ни же крысиного, а точно соответствует месту крысы на шкале развития. В силу неукоснительного требования комплектнос ти особи тело крысы не может содержать тех структур, кото рые не отображены в сознании грызуна. При введении лекар ства в крысиный организм он подвергнется только такому превращению, которое сможет проистекать из крысиного ми ро воззрения и не иначе. Человеческая плоть построена соз на нием значительно большего размера, потому у него оказыва ются совсем другие реагенты, значит, и особые возможности воздействовать на пищу-лекарства. Да! Утверждение фран цу за Реомюра (1683 – 1757) о том, что „пищеварение – процесс химический” позволяет сравнить реагенты перевариван ия у крысы и человека и обнаружить некоторое сходство. Однако при таком сопоставлении не будет принят во внимание тот важнейший факт, что вещества одинакового химического со ста ва весьма по-разному станут проявлять свои реагент ные свойства в зависимости от того, какое сознание будет уп рав лять ходом реакций. Сознание особи оказывает значите льно большее влияние на характер химических превращений, чем температура, давление, концентрация и прочие сопутст вующие факторы, так полно изученные в пробирочном, т.е. бессозна тельном анализе. Выводы о свойствах лекарств и вообще воз действий, полученные на животном материале, так соотнося тся с применимостью их к человеку, как сознание животного относится к человеческому. Или же по-иному: польза от экс пе риментирования с участием животных оценивается, как про екция людской развитости на развитость животного. Значит, можно получить некоторые убедительные данные, характери зующие само животное, но они окажутся весьма прикидочными применительно к человеку. И в этом заключён весомый смысл. Получается, что для полной победы над болезнями следует экспериментировать только с самим больным. Но, как показа но выше, всякое нетиповое внедрение в организм порождает ответ ввиде дополнительного заболевания. Тогда, чем больше искать правильное снадобье, тем больнее становится больной, что показывает невозможность пробовательным лекарствен ным путём обеспечить неболение: пациент умрёт быстрее, чем обнаружится панацея. Вывод: лечение несовместимо с жизнью. Поэтому нет смысла искать средство оздоровления не только на животном материале, но и вообще, поскольку при наличии в обществе такого явления, как болезнь, общество погибнет раньше при старательном лечении, чем без лечения. Так при ро дой проводится граница преодоления. Люди уже вплотную подошли к ней и даже одной ногой наступили. До черты раз рушительность созданного и болезненность создателей как-то ещё балансируют на пределе выживаемости, но после черты такой баланс уже состояться на сможет, ибо больные творцы непременно создадут похоронную мощь. Чтобы не угрожать планете и заземелью, особи с ошибочным путём роста ...
Далее встаёт вопрос: куда именно выделяются электро литы или иначе – пищеварительные соки? Ведь пища к мо менту прихода её в рот едоку представляет собой уже материю. Такое состояние принято характеризовать как набор химичес ких элементов. Это значит, что пища не является личностью или особью, поскольку она лишена сознания, удостоенного во схождения по мирам оразумления.95 И в этом смысле она мёртвая независимо от своего происхождения: бакте риального, растительного или животного. Но коль имеется ма терия, то она непременно окажется собранной в определённую форму. Од на ко всякой форме обязано соответствовать содержание. В данном случае содержание представляет собой сознание фор мы. Оно определяет местный колорит: от него зависят конк-ре т ные превращения в конкретном органе, как результат поис ка совокупной выгоды нескольких сознаний. Такой процесс самый сложный и даже неуловимый на человеческом уровне, поскольку представляет собой нелинейный, нестационарный и с переменными параметрами.92 Он ещё долгие эпохи будет вмешиваться в ход экспериментов, искажать выходные данные и являться головной болью теоретиков, пытающихся объяс нить причину отличия предсказаний от опытных фактов.
Определяющим регулятором пищеварения является всё же сознание едока. Именно оно настраивает организм на усвоение той пищи, которая была одобрена им при первичной оценке её свойств собственными органами восприятия. Материя, пригод ная для пропитания, попадает сначала в рот, где проходит на ча ль ную подготовку, затем она через глотку и пищевод напра в ляется в желудок для превращения продуктов в молекулярные конгломераты. Из желудка пища в виде кашицы поступает в двенадцатиперстную кишку, где смешивается с соками под же лудочной железы и жёлчного пузыря, после чего посту пает в тонкий, затем в толстый кишечники после которых неусво енное содержимое направляется к удалению.
Просто, убедительно, целесообразно. Пища загружается в трубчатый многозвенный конвейер, причём в каждом звене свои порядки и своя польза во благо едока. Долгое время меж ду такой конструкцией и человеком соблюдалась согласован ность, поскольку при всяком разбалансе древнему бедняге не кому было подсобить и едок вынужден был сам справляться с бедами. Если что-то заболит, прослабится живот или закрепи тся, то страда лец, мучаясь, помимо воли обращался мыслью к больному месту и тем самым участвовал своим сознанием в подгонке своего тела к своим нуждам. И всё было бы хорошо, но вдруг человек начал торопливо умнеть и направлять поумне ние на облегчение своего труда и на отдаление себя от среды, его вскормившей. На радость страждущим откуда ни возь мись появились врачи и снадобья. Сразу отпала надобность самому думать о себе и обращаться к природе за помощью. Покинувшие себя люди по неосторожности сразу попали под колёса прогресса. Чем больше проявлялось творчество, тем независимее становились они от стихий и тем сильнее давал о себе знать разлад между телом и сознанием. Однако на то и возымел человек разум, чтобы применить его на пользу себе.
И применил.77 „Ферменты класса гидролаз содержатся в живых организмах. Они катализируют гидролиз пептидных связей в белках пищи и делятся на пептидазы и протеиназы. Пептида зы гидролизу ют внешние пептидпые связи в белках и пепти дах, протеина зы – внутренние. Ферменты делят на сериновые, тиоловые, ки слые протеиназы и металлоферменты, содержа щие в центре атом металла. К металлоферментам относится боль шинство известных пептидаз. Протеиназы различают так же по субст ратной специфичности. Установлена полная струк тура про те и наз – пепсина, трипсина, химотрипсина. Ферменты подже лудочной железы синтезируются в форме профермен тов и по этому не разрушают белков ткани, в которой образо вались. Препараты ферментов применяют в промышленности и в ме ди цине для рассасывания тромбов и удаления катаракт.”
У неподготовленного читателя от такого текста начинает пестрить в голове. Однако ничего не поделаешь: клановая тер минология, надо же как-то называть химические продукты. Можно просмотреть тысячи работ по химической поддержке медицины1 и везде откроется одна и та же картина. Сразу воз никает убеждённость, что химики знают всё! В трудах сквозит невероятный упор в непререкаемость изложенного материала, и если, вдруг, возникнет потребность нет-нет не возразить, а только спросить, то сразу становится стыдно за свою дрему честь. Ну например, откуда знает гидролаза, что ей следует вот прямо сию минуту катализировать гидролиз пептидных свя зей? Или с какой стати именно в этот момент ферменты желе-зы начинают синтезироваться в форме проферментов? Поче му они, будучи проферментами, не разрушают только белки ткани? Химики уверены, что воспитанные люди, знающие зап рет на ясность в науке, интересоваться этим не станут, и для прес тижа ясность вредна, ибо, что понятно, то не научно!
Из химических трудов следует полное знание пищеваре ния. Известна также и структура пищеварительных звеньев. Так в чём же дело? Что мешает описать химическое превращение веществ в конкретной технологической цепи? Другими сло вами: почему до сих пор нет единой формулы пищеварения? Пусть бы она оказалась кусочной, т.е. справедливой на отдель- ных, но стыкуемых участках, пусть бы она выражалась хими че скими тензорами, множествами, рядами, системами формул и прочими как угодно сложными соотношениями, но чтобы она охватывала имеющиеся людские знания о своём пищепот реблении. Тогда можно бы подвергнуть формульный кла дезь исследованию на бесчисленные оптимумы, которыми так бо гата всё ещё слабо востребованная математика, и получить ответы о здравии на ближайшие тысячу лет без привлечения медицины, лекарств и лекарей. Но ничего даже похожего на обобщённый взгляд на пищеварение нет! И не предвидится!
Виной тому является упорное пренебрежение в человеке всем человеческим. Как оседлала наука трупную материю, так и довольствуется до сих пор самыми поверхностными оценка- ми всего, что попадает в поле её любопытства. Науку не инте ресуют объекты мира в их развитии, взаимосвязи сознания и формы, составности организмов и тем более их личного вре мени. Как бы выглядело то, что кажется на первый взгляд про сто, убедительно и целесообразно, с учётом полноты оценки?
Едок своим сознанием с помощью органов восприятия ана лизирует форму и содержание материального объекта для использования его в качестве пищи. В случае, если анализ дал положительный ответ, едок вступает в контакт с органами ро товой полости с целью предупреждения их о предстоящей ра боте. Для этого он изменяет собственное сознание так, чтобы среда обитания органов ротовой области изменилась в нуж ном для сознания персоны направлении, что послужило бы указанием для органов о сути собственной перестройки. После того, как персона убедится в выполнении перестройки в ею задуманном варианте, она посредством органов своего те ла вкладывает пищу в рот. Этим действием завершается работа сознания едока по совмещению одобренной пищи с подготов ленным звеном усвоения именно данной пищи. Но поскольку звено заинтересованным сознанием едока уже подготовлено, то сразу же начинается второй шаг усвоения: пища увлаж няется слюной, измельчается зубами и собирается языком в глотательный комок. Этими последними этапами обработки пищевой материи управляют сознания органов рта. Ст'oит им нечаянно отвлечься, и едок тут же прикусит язык или сломает зуб, или захлебнётся слюной. Если же произойдёт частичное отклонение сознаний органов рта от своего дела, пищевое ве щество неполностью измельчится или плохо увлажнится, или соберётся в неправильный комок, которым можно подавиться. Безусловно, чтобы зубы смогли разжевать пищу и чтобы язык осилил скатывание комка, необходима не вообще какая-то слю на, а конкретная, выработанная прицельно на то, что находит ся во рту. Такая избирательность достигается благодаря взаи модействию и даже сотрудничеству слюнных желез с пищей. Последняя фраза – это клондайк для цитологов, мор фологов, биологов ... и особенно для химиков. Каждый из них в угоду величия своей отрасли во что бы то ни стало просто призван объяснить всё и сразу. Примерный текст их стараний приве ден двумя страницами ранее. Из таких писаний можно сложить гору Эверест и столько же бумаги можно извести названиями болезней, которые благодаря стараниям учёных обогащают лексикон пациентов. Ещё немного усилий, и просвещать будет некого. В чём же их ошибка, недоработка или умысел?
Предлагаю читателю воспроизвести последний абзац, вы бросив из него термин сознание. Выйдет такое. ... посредст вом органов своего тела вкладывает пищу в рот. ... пи ща увлажня ется слюной, измельчается зубами и собирается языком в гло тательный комок. Всё! Это чёрно-белый отпечаток цветной картины. Почему, вдруг, едок выбрал именно такую еду? Кто управляет выделением слюны? Кем организованы движения зубами? Откуда язык знает о потребных действиях? Чтобы не отвечать на такие вопросы, наука их не задаёт. Но вместо это го старательно перечисляются протеазы, липазы, карбогидра зы, амилазы, нуклеазы ... Создаётся уверенность, что только благодаря вовремя впрыгнувшей по чьему-то пинку в нижнее место очередная желатиназа116 знает то, что учёные только вот вчера не открыли, а лишь приоткрыли. Конечно, изучать надо, но крошечностью изученного не следует подменять огромность скрытого. А скрытым является практически всё, поскольку по ка даже на повестке дня не стоит вопрос о наличии в человеке такого свойства, как обладание сознанием и тем более его при сутствием в составном виде. То же сознание, которое фигури рует в философии, социологии, биологии ... есть фальшивое со знание, ибо считается производным от материи, его породив шей.59 Из властелина мира, выступающего причиной всякого движения, человеческой дремучестью сознание развенчано до следствия. Это не простая или нечаянная ошибка. Это миро воз зренческий тупик, т.к. люди творят так же, как думают, и печальный результат виден повсюду.
Итак, избирательность достигается благодаря взаимодей ствию и даже сотрудничеству слюнных желез с пищей. Специ алисты45, 82 объясняют выделение ферментов решительно: „Ра бо та щитовидной железы начинается с деятельности гипота ламуса продуцированием релизинг-гормона. Он по ступает в гипофиз, где под его действием вырабатывается тиреотропный гормон, который поступает в кровь и пе реносится в щитовид ную железу для выделения тироксина и трийодтиронина.” Ну какие сомнения могут зародиться? Ведь так ясно сказано, что работа начинается с гипоталамуса, который с какой-то стати выдаёт релизинг, а не шампанское, затем гормон лично внед ряется в кровь и сплавляется не куда-нибудь, а прямо в же лезу и сразу же по прибытии приступает к деланию тироксина.
Откуда берётся такая умность всех участников? Этот воп рос записан на бумаге, но в действительности его не сущест вует, поскольку тысячи препараций органов надёжно убедили искателей в отсутствии в них чего бы то ни было, кроме плоти. Сколько ни кромсай орган, там обнаружится только плоть в разном конструктивном, т.е. морфологическом, исполнении. А раз так, то естественно выводить поступки органа из само го органа, ибо глаза больше ничего там не видят. Но они не за мечают и гравитацию, и электричество, и воздух, и даже соб ственный рассудок, но это же не значит, что их нет? В своё время ускользали от внимания молекулы, атомы, а то и континенты. Для их открытия понадобилось вооружать зрение и проявлять геройство, но теперь этого уже мало. Теперь необ ходимо настолько расширить мировоззрение, чтобы оно ока за лось изменённым полностью. Настала пора познавать мир в его комплектности, т.е. наряду со следствием-материей призна вать и причину-сознание, творящее своё порождение – плоть.
Представим сотрудничество органа с пищей, как заинте ре сованность двух персон. Одна из них – это сознание органа, например, желудка, а другая – сознание пищи. Чем же они ха- рактерны? Определяющим здесь является сознание органа. Однако оно есть не само по себе. Оно входит как сост'aвная ча сть в сознание личности-человека, сам же человек – это часть старшей особи, которая выполняет функции общего по отно шению к части-человеку. Таким общим может быть наша пла нета. В свою очередь, планета в виде части входит в солнеч ное общее и т.д. в самый верх по причинным связям. Спускаясь оттуда сверху к едоку, замечаем, что Солнце, исходя из своей потребности видеть Землю такой, какая нужна именно ему, наделил её такими конкретными свойствами, какие у неё есть по факту её существования. Опираясь на эти свойства, плане та породила человека и вложила в него своё видение своей части. Теперь уже человек, вобравший в себя замыслы более развитых существ, взрастил в себе органы, которые с одной стороны, не противоречат или, точнее, согласованы со всей линией развития сущего, а с другой – отвечают потребностям своего творца-человека. Эту цепь рассуждений можно продол жить в направлении усложнения объектов мира времени и их упрощения вплоть до зарожденцев.95
Отсюда следует, что человек, как всякое иное существо, обязан выбирать не просто любую пищу, а только ту, которая соответствует его предназначению. Если же пища будет при нята с нарушением данного условия, то относительно законов мироздания это воспримется как попрание установочных ис тин, а само уклонившееся существо подлежит уничтожению. На примере людей, превративших пищу в тяжесть телесную, видна справедливость такого предостережения. Так что орган не сам по себе продуцирует некие обезличенные слизь, соки, экстракты, ферменты, гормоны, создаёт электролиты, кислоты, щёлочи ... Орган в диапазоне выживаемости особи, способен на расширенную функциональность, но вот чем ему заняться в конкретном случае, определяется исключительно сознанием человека, транслированным на органный уровень бытия. Толь ко после прихода в органы ориентирующего послания созна ния, преобразованного мозгом в биологические процессы, на ч нётся выделение определённых веществ на радость химикам. И то, что желудок выделяет пищеварительный сок – это испол нительное событие. Ему приказало сознание особи, одобрив шее конкретную пищу, которое через перестройку процессов в мозгу так изменило структуру желудка, что он стал секрети ровать реагенты именно на вещество, одобренное сознанием. Если в момент готовности экстракта в желудок попадёт иная пища, то её там не ждали, для неё сок не готовили, потому она переварится лишь частично или вовсе не переварится и начнёт гнить. Гниение породит ядовитые продукты, борьба с кото ры ми протекает в виде болезней на радость медицине.
Сразу видна опасность и даже преступность наделять ор ган командными функциями, дескать, это же он синтезирует, выделяет, передаёт, продуцирует, формирует ... В науке проч но укоренилось отношение к органам, как к самостоятельным всезнайкам: что бы ни произошло, они сами определяют вари ант ответа на внешнее воздействие. Отсюда вытекает оправда ние лекарственному вмешательству – оно вроде бы помогает заблудшему найти правильную дорогу. Если даже и применять снадобье, то оно должно соответствовать не нарушениям в органе, а отклонениям в работе сознания, в форме-теле кото рого взращён данный орган. Но влиять на сознание извне – мало перспективное занятие, поскольку такая дерзость равно ценна намерению насильственным путём отклонить развитие особи от её предначертанного направления роста, что карает ся законами мира ещё большими болезнями, переходящими в смерть. Сознание может менять свой настрой только самосто я тельно. Если необходимо всё же вмешательство со стороны, то оно должно быть направлено на изменение среды обита ния человека в таком направлении, чтобы стимулировать во сп риятие новизны в ожидаемом направлении. Такой подход частично применяется в психотерапии, но излеченных там ещё меньше, чем в телесном целительстве, поскольку атаке под вергается всё же материальный мозг вместо нематериального сознания.40, 130 Орган – это такой объект, который неподвлас тен никому из посредников и врачам тем более, ибо они, как никто иной, вооружены огромным убойным арсеналом в виде лекарств. Повторим ещё раз: орган – это исполнительное звено для всей причинной цепи, которая уходит в сторону повыше ния разумности существ. Законодательным звеном он являет ся только для коллег, образующих его сост'aвность. Нейтраль ным звеном, т.е. ни старшим, ни младшим, он не может быть никогда, ибо остановка роста запрещена мирозданием. Всякий орган, не участвующий в делах организма, обречён на смерть, хотя и не сразу: кончине предшествуют болезни, виновником которых следует считать самого заболевшего.
Значит, взаимодействие слюнных желез с пищей начина ется в сознании едока. Итог такого сотрудничества проявляет ся в приведении органа в готовность принять ту пищу, во имя которой орган и готовился. И если теперь в среде обитания органа появится ожидаемая материя, то она будет преобразо вана к такому состоянию, которое необходимо самому органу. Можно ли указать точнее: какие именно получатся продукты расщепления пищевого комка? Это невозможно! Да, там бу дут присутствовать подобия тех реагентов и веществ, которы ми наполнены многочисленные химии,1 но это окажется всё та же выхолощенная простота вместо фактической красочной картины. Причины упрощенчества уже излагались: анализи ру ется тень от события при полном отстранении от самого со бытия, ибо сколько бы ни описывать пробирочную реакцию соля ной кислоты с жирами, внутри желудка под контролем сознания она станет протекать совсем по-иному. Так, при со гласованной подготовке органа сознанием личности для приё ма одобренной пищи само пищеварение происходит настоль ко быстро, что поначалу вызывает настороженность. Однако ощущение полного насыщения и забытой лёгкости в желудке в сочетании с другими приметами здоровой пищи, о которых будет сказано далее, убеждают едока, что его жизненная доро га может избежать пересечения с лечебными учреждениями.
Как только пища попадает в окружающую среду органа, жизненная ситуация становится уравновешенной. Ведь дейст ви тельно, в силу значительного различия в развитости созна ния человека и сознания органа прямой диалог между ними невозможен.97 Это примерно то же, что беседа барсука с лан дышем. Животное любое своё сообщение изложит в плоско стном, т.е. в двухкоординатном, послании, которое недоступно растению, ибо его мыслительные возможности сосредоточе ны в пределах линейного, т.е. однокоординатного восприятия. И наоборот: что бы ни сказало растение, речь будет содержать так мало сведений, что более развитое животное не сможет отобразить в себе предмет обсуждения.95 Потому в мире для устранения препятствий при передаче причинных ориентиро вок используется посредник в виде среды обитания.
Общее вносит в неё такие составляющие, которые вынуж дают части действовать так, а не иначе, благодаря чему каж дый из участников, оставаясь самим собой, организует движе ние в русле вселенской причинной ориентации. Пища как раз и есть такой составляющей. Если сознание едока, соразмерясь со своим пониманием бытия, её выбрало правильно, если цепь усвоения настроена также соответственно, то отклонений от начертанной судьбы нет и нет шлаков от съеденного, несущих отравление, провоцирующее болезни. Остатки пищи уйдут из организма, не причинив ему вреда, поскольку пищеваритель ных соков выделилось ровно столько, сколько требуется для подготовки пищи к усвоению. Ненужное уходит без гниения.
Итак, главным руководителем насыщательного процесса является сознание человека или особи вообще. И так как со знание для самого человека категория пока недосягаемая, то указать точный механизм влияния пищи на состояние орга низма и точные промежуточные продукты превращения пищи в теле, не представляется возможным. Можно нанизывать в рассуждениях любые логические или формульные реакции, пытаясь хотя бы прикидочно охарактеризовать состояние дел, но все они окажутся не более, чем игривыми догадками. Так бу дет до тех пор, пока в анализ не войдёт само заинтересован ное лицо – сознание индивидуума. Как же тогда питаться?
На этот вопрос приведено бессчётное количество отве тов. Не вдаваясь в критику их всех, отметим главные недо статки современных пищеварительных доктрин. Прежде всего они не указывают цель, для достижения которой следует при нимать пищу. Ссылки на достижение здоровья не состояте льны, ибо не известно, что такое здоровье и зачем оно нужно как явление. Если нет здоровья, то не будет и жизни. Ну и что из того? Кому от этого плохо или хорошо? Вечное существо вание мироздания не может быть оправдано пустячной част ностью в виде благополучия некоторых существ даже собран ных в популяцию. Далее! Если не ясна цель, объясняющая стремление к пище, то и подавно не ставится вопрос о связи данной популяции с мировым развивающимся сообществом. Затем, при отсутствии широкого взгляда на мир нет надобно сти вписывать значение пищи во вселенские законы развития и привлекать к объяснению феномена пищи разумность объек тов мира, как проявление особого качества вроде сознания. По лучается, что люди даже не подозревают о роли пищи в бытии потому относятся к ней вероломно: от солцеедения че рез при хотливое питание к умеренному и далее сквозь чрево угодие к обжорству. С учётом невозможности точного опре деления оптимального стиля кормления, как надо поступать?
В чём смысл такого ощущения, как голод? Это отсутст вие пищи. Что же происходит, если её нет? Это обозначает, что в среду обитания органов ничего не поступает. Другими словами, среда обитания не меняется, она постоянна. Но такое возможно только при остановке развития. Возникшая останов ка непременно сменится попятностью и тогда существу грозит перемещение в своё прошлое время. Оттуда он увидит недо статки пройденного пути и начнёт их исправлять. В резуль тате изменится покинутое им настоящее время, что вынудит будущее время отклониться от предначертанного проявления. Всё мироздание пойдёт вразнос, мир погибнет. Для предотв ращения вселенской катастрофы в мире неукоснительно соб лю дается запрет не только на попятность развития, не только на остановку, но даже на замедление роста, ибо это может за ставить мир сбиться с ноги, после чего он устремится к гибели. Что происходит при особо настойчивом увиливании от разви тия, как это наблюдается у нас на планете в среде людей, изло жено в книге миры.95 Здесь же эти рассуждения приведены для показа значимости пищи не только для бытового комфорта, но преж де всего для транслирования через этот комфорт фун дамента льных причинных закономерностей мира.
Сообщества, не сумевшие вписать себя в эти закономер ности ввиду неряшливого отношения к пище, проходят тяжкий путь насильственного поумнения до тех пор, пока по крохам собранный опыт не позволит им уяснить истинную суть пищи. Суть эта состоит в двоякой роли еды. Во-первых, невозможно существование без поедания представителей живого царства. Угроза смерти каж дому из живущих вынуждает его творить во спасение, что является наиболее действенным стимулом к развитию. Во-вторых, пища служит средством обеспечения устойчивости мироздания, ибо устанавливает связь личност ных свойств существа с умением обоснованно делать отбор из по ля допустимых значений причины, т.е. из разнообразия еды, как средства передачи причинных сообщений, что в ито ге от ражается в обобщённом понятии – здоровье. Так называе мое крепкое здоровье свидетельствует о соответствии пути разви тия персоны её индивидуальному назначению.95 Но, если дан ная пер сона правильно движется, то и те причинные посылы, ко торые она организует в сторону более развитых структур и в направлении менее развитых коллег, также окажутся прави льными. И если так поступит каждое звено цепи восхождения, то наш мир времени окажется в устойчивом состоянии. Это значит, что в нём минимизируется агрессия, злобность и стра сть к разрушениям. Эти негативы не исчезнут совсем, ибо тог да остановилось бы развитие, но они останутся на допустимом уровне престижного роста. Если же движение личности не согласуется с её на чер танной судьбой, здоровья не будет ни ко гда, несмотря на великие старания его заполучить.
На земле судьбы всего населения искажены войнами, тра гедиями, не связанными с поумнением, и непомерной злобой, потому здоровье в его биологическом смысле недостижимо в принципе. Сейчас вопрос о здоровье поднимается лишь в связи с угрозой уничтожения. Ставится задача: в обессиленной по пу ляции, составлен ной сплошь из больных членов, про будить хо тя бы некоторых с тем настроем, чтобы от них ми ровоззре ние неболения разошлось бы кругами, охватывая всё большее число приверженцев. Возможно, успеем спасти планету!
Итак, с учётом невозможности точного опре деления оп ти мального стиля кормления, как надо поступать? В короткой формулировке ответ звучит так: нужно слушать себя! Та стар шая общность, в которую человек входит в виде части, выска зала своё мнение по поводу особенностей развития человече с тва, создав земную природу. Даже при незначитель ном изме нения окружающей среды людям придётся или погибать, или же интенсивно приспосабливаться к новым условиям бытия, что обозначает делать очередной выбор одной из причин из широкого веера этих причин, предоставляемых планетой. Но если удастся определиться с приемлемым пищевым набором, то этим самым установится и линия поведения человека. Далее эту линию необходимо транслировать в собственные низы, т.е. на уровень органов, с тем расчётом, чтобы они смогли пере дать указания о направлении движения разума в свои части. Как же эта трансляция проводится сейчас? Ответ: никак! В людской среде ещё не созрело понимание пищи в виде инст румента поиска своей судьбы. Если бы такое понимание об наружилось, то была бы подобрана пища, соответствующая личному предназначению человека. Совпадение пищи с назна чением настолько бы преобразило его содержание, его суть и смысл, что человек показался бы новым существом, и первой приметой новизны было бы отсутствие болезненности, он был бы здоров всегда. Можно привести и обратное рассуждение: при безразличном отношении к пище, проще сказать, при не ряшливом питании, здоровье всегда окажется относительным, т.е. балансирующим на грани постельного и около- постельно го режимов. Что же нужно сделать для поиска своей пищи?
Нужно перестать есть! Нужно исключить всякую пищу и густую и жидкую. При этом занятость свою не менять и суто чный распорядок оставить прежним. Такая пищевая пауза по гружает организм в раздумья, ведь он состоит из персон, каж дая из которых имеет сознание и собственную форму. Персо ны вскоре заметят, что в их окружающую среду не поступают привычные продукты. Будучи озадаченными таким лише нием, ими овладеет паника, переходящая в бытовой стресс. В этой напряжённой ситуации всё живое поступает одинаково: начи нает борьбу за жизнь. Для этого выясняется, что имеется в на личии и что необходимо приобрести. Одновременно удаляют ся залежи излишков, освобождая место для запасов. И вот тут наступает особенно яркое событие, ради которого и затевалась кормёжная пауза: совокупный тихий бунт организма форми рует в сознании едока восприятие той единственной пищи, которая нужна телу именно в первую очередь, просто позарез, немедленно, сейчас. Разгорается неподдельный аппетит, что обозначает настройку всего организма на усвоение не вообще чего-то съедобного, а конкретно затребованной пищи.
Эта пища не просто затребована, ибо само затребование явилось результатом отчаянной аналитической работы живых существ – органов, которым только и вменена способность осо з навать личную потребность. Огромен мир, велика плане та, значительный человек, но при всей грандиозности внеш него пространства ему совершенно не под силу даже при край нем старании отследить процессы в начальных мирах.95 Если же, например, человек станет экспериментировать, объяснять и эксплуатировать жизненные проявления органов, тканей, клеток, органелл, ... то к самим этим элементам рассуждения ис сле дователей будут относиться так, как проекция объекта от носится к самому объекту. И так будет всегда, каких бы успе хов не достигла наука. Для особей царства времени мир позна ваем только в той мере, в которой это необходимо для обеспечения его устойчивости. Сама же эта мера определена индивидуальной, или иначе: предначертанной судьбой. Здоро вье – это один из критериев правильности личного понимания своего назначения. Другие приметы изложены в книге миры.95
Тогда, если человеку не дано прямо спросить у органов о их потребностях, то приходится создавать для них такие усло вия жизни, при которых они сами вынуждены определиться со своими желаниями и донести их до старшей структуры. Эти условия возникают при кормёжной паузе. Ценность самой па у зы не столько в том, чтобы выяснить вид пищи, затребован ной организмом, сколько в выработке способности слушать себя. Если органы находятся в болезненном, больном или от равленном теле, например, никотином, алкоголем, наркотика ми, то они могут подать сигнал, потакающий их пристрастию. И это не дискредитирует идею пищевой паузы. Органы по ступают честно: они сообщают о том, что им нужно сейчас. Но такое известие не отменяет статус человека как общей струк туры по отношению к своим частям. Окончательное решение остаётся всё равно за человеком. Если он видит себя здоровым выкурив сигару, то это его выбор, и за своё убеждение ему придётся отвечать укреплением или ослаблением здоровья.
Последовательная тренировка или даже воспитание своего тела приведёт к согласованному пониманию здоровья. По мере приближения к уравновешенному состоянию количество съе да е мой пищи станет неуклонно сокращаться. В пределе оно составит именно тот объём, который действительно необхо дим данному едоку для выполнения конкретной работы. Прак тически достигается уменьшение потреблённой материи в два, три, четыре раза и это не предел. Дальнейшее снижение опре деляется настроем личности и особенно глубиной осознания процесса её общения со своими коллегами – органами.
Слушание себя и умение вести диалог с организмом сни мает вопрос о кратности приёма пищи. Кратность наповал уст раняется. Вместо неё вводится пауза кормления и длится она неопределённое время, именно до тех пор, пока не посту пит сигнал о затребованной еде. Это может быть и несколько часов и несколько дней. Но зато, предоставив организму потребную пищу в момент готовности к её усвоению, переваривание про исходит настолько полно, что практически исключаются от ходы. Получается многократный выигрыш. Малое количество пищи освобождает тело от затратной и загрязняющей работы по утилизации излишних продуктов, отпадает надобность в очистке плоти от издержек утилизации, высвобождается время на приготовление обедов, экономятся пищевые ресурсы, но самое главное не в этом. Главное состоит в прицельности по требления к потребности, что подтверждает правильность сле дования велению судьбы. Вслед за удовлетворением от такой правильности наступает ощущение причастности к причинным траекториям, спускающихся с верхов сущего до его самых ма лых низин и проходящих через едока. Он в данном случае не явля ется изгоем, он не мешает жить ни старшим, ни младшим коллегам по оразумлению, он достойный среди достойных и причинная цепь не травмируется его ошибочными действиями. Это триумф бытия! Именно он, триумф, есть залог здоровья.
Затребованность пищи снимает также вопрос о раздель ности питания или совместимости, или смешанности продук тов. Затребованным бывает что-то одно! Оно явно обознача ется в ощущениях и, если представить в воображении какое-то дополнение к нему, то в восприятии возникнет отторжение, подтверждающее исходный запрос организма о единственно сти того, что необходимо в данный момент. Будет ли это не об ходимое сырым, варёным, растительным, плотским, горя чим, холодным, густым, жидким – это подробности, которые при достижении полного понимания едоком своего организма будут отображаться в запросе. Само же понимание устанав ливается в процессе последовательного приближения в диало ге личность – органы. Сначала после пищевой паузы человек что-то съест. После этого последует перерыв в приёме пищи, на протяжении которого едок слушает свои ощущения. Это слушание на сознательно-физиологическом уровне передаётся организму и он при оформлении следующего востребования учтёт предыдущее настроение своей старшей структуры. Так постепенно наступит согласованность в действиях части и це лого. Наградой будет здоровье, облегчающее тяготы жизни.
Следует остановиться на вопросе: как выглядит это что-то одно? Наиболее употребляемые продукты такие: мясо и вооб ще пища из животной плоти, еда из зерновых, еда из картофе ля, еда на основе молока, на основе яиц и еда с применением сладостей. Итого: шесть основных разновидностей пищи. Так вот! Что-то одно – это действительно одно из перечисленных шести пищевых продуктов. Ни при каких условиях в насыща тельном приёме эти продукты друг с другом не встречаются. Всегда нужно выбирать любое отдельное из шести, но не по парно из шести, не утроенное из шести, не учетверённое из шести, и тем более не всё же сразу вперемешку. В последнем слу чае будет смешанное питание – самое болезнетворное из любых иных возможных вариантов насыщения. Самое оздоро в ляющее – это съедение того единственного продукта, который востребован организмом во время пищевой паузы. Выбран ный продукт можно сочетать с некоторыми растениями, ово ща ми, специями, соусами и прочими приправами, однако, весь ма важно учитывать итоговую совместимость компонентов.98
Кормёжная пауза вносит заметные коррективы в привыч ное распределение приёмов пищи: завтрак, обед, ужин. Внача ле привычка будет брать верх, и позывы к еде некоторое время окажутся совпадающими с прежним пищевым ритуалом. Одна ко по мере освоения возможностей паузы, потреблённая пища станет настолько полно усваиваться, что обеспечит насыще ние организма на всё более длительный срок. И тогда совпаде ние со старым режимом застолья исчезнет. Количество съеден ного уменьшится, насыщаемость повысится, время и средства на еду сократятся, опасность отравления продуктами промыш ленного приготовления ослабится. Всё это вцелом повышает качество жизни и добавляет человеку свободы. Затем насту пит необходимость упорядочить приёмы пищи так, чтобы они распределились между утренним и вечерним временем с рас чё том беспищевого интервала перед сном не менее четырёх часов. Тогда грамотно построенный день обеспечит отдыха тельную ночь, а неотягощённая ночь – залог здорового дня.
Следует обратить внимание на существенное изменение структуры экскрементов. Сами собой исчезают, конечно не сразу, запоры и послабления, изжога и вздутие, отрыжка и ур чание. Этому способствует резкое уменьшение массы отходов и почти полное отсутствие в их составе непереваренной пищи. Последнее положение особо важно в связи развенчанием мифа о дисбактериозе. Бактерии в теле – это признак паразитизма и тема, на которой держится огромное кормёжное направление медицины. Нет такого недомогания, которое не ставилось бы в вину бактериальной флоре. Любое нарушение комфорта, осо бенно при отсутствии явного виновника, сразу же относится к проискам микробов. Ст'oит только замедлить с возражением, как на осмелившегося занемочь свалятся тысячи обвине ний в нарушении режима, в пренебрежении рекомендован ным пита ни ем и в запущенности всех болезней, перечислен ных в энци к лопедии. После подавления воли пациента врач милостиво согласится взяться всё же за эту распространённую, но плохо изученную, неподдающуюся, каверзную, не диагностируемую, чреватую рецидивами ... словом, как и положено врачу – он жертвует ради больного. Жертвенность окупается подшивкой рецептов. По сути врач прав: дисбактериоз – это проявление особого невежества по отношению к самому себе, и надо не лечить такое кажущееся заболевание, а прививать людям ку льтуру питания и содержания своего организма в чистоте.
Для пояснения последней фразы можно указать на энту зи а стов, известных автору, которые считают за оскорбление болеть и принимают для этого меры, в том числе изложенные в данном труде. Начинали они с удаления отходов из прямой кишки. В этом была задействована банальнейшая клизма. По сле того, как длительное применение такого промывания дало возможность убедиться не только в безвредности простейшей процедуры, но и в её полезности, очистке подверглась следую щая за прямой кишкой – сигмовидная. Некоторое время было потрачено на прислушивание к ощущениям и, когда наступи ла уверенность в правильности мероприятия, к промыванию подключили нисходящую ободочную кишку. Появились осо бые восприятия своего организма, открылась телесная радость от владения собой и даже гордость за умение быть чистым. Вскоре знакомство и с этой частью тела перешло в привыч ную ритмику. Так постепенно, обогащая себя знанием о самом се бе, были освоены поперечная и восходящая части ободочной кишки. В начале на всю процедуру уходило около часа, но по мере освоения нехитрого действа, время удалось сократить буквально до нескольких минут. В дальнейшем мероприятие настолько вписывается в утренний график умывания, что вы полняется автоматически без всякого напряжения эмоций.
Здесь привёден только скелет очистки в силу того, что по дробнее описывать и нельзя, и не нужно. Если добавить уточ не ния, то импульсивные, но ленивые адепты начнут копиро вать рекомендации и применять их к себе, как к материальной конструкции, вроде того, как это промывание выполняется а кабинетах колонотерапии.6 Данная книга посвящена пробу ж дению людей и освобождению их от преклонения перед лю бым равнодушным посредником. Веры сторонним радетелям нет! Потому свою судьбу надо брать в свои руки. Пусть очист ка себя от завалов своих же экскрементов станет началом об ретения свободы. Прежде всего следует повысить грамотность в осваиваемом вопросе. Для этого надо изучить собственную анатомию по книгам, беседам и путём ощупывания себя, вслу шивания в себя и дорисовывания в своём воображении особен ностей строения личного тела. Затем продумать инструмента рий, выбрать удобное время и место проведения проце дуры. Далее необходимо поработать над психикой, ибо усердием врачей, перегруженных погоней за прибылью, люди настоль ко запуганы мни мыми осложнениями, что боятся даже в мыс лях допустить самостоятельную заботу о себе.
А бояться нечего! Начинать следует с малого. Сначала нужно ввести стакан воды без каких бы то ни было добавок и проникнуться ощущениями. Затем добиться полного удале ния содержимого и проконтролировать, чтобы вышло столько, сколько и вошло, например, с помощью мерной посуды. Это будет первый цикл. После него выждать время около суток и определить своё отношение к событию. В случае появления болезненных ощущений, что крайне маловероятно, путём рас суждений найти им объяснение и проверить его правильность экспериментально. Так постепенно шаг за шагом в течение не скольких месяцев сложится основное мнение о самом себе, сво их страхах и о том, что же всё-таки находится внутри тела.
Содержание в чистоте только толстого кишечника даёт человеку второе рождение. Такой воскресший уже по-иному станет смотреть на людей, на их отношение к пище и на тех специалистов, которые в угоду своей выгоде создают ложную культуру с названием клиническая медицина.112 Очистка даже части своих внутренностей делает невозможным присутствие в кишечнике пресловутой кишечной флоры. Она вымывается не водой, ибо такое произошло бы при разовой, одиночной, слу чай ной процедуре, и тогда возможны незнакомые ощуще ния, но она не вымывается вообще потому, что её там нет! А нет всвязи с отсутствие разлагающейся пищи, поступающей из тонкого кишечника в толстый, и служащей раем для всего паразитического наполнения. Полезная, нейтральная или вред ная населённость – она всё равно опасна, поскольку человеку знакома только в самых приблизительных очертаниях. Её суть не удаётся установить даже скрупулёзными анализами всвя зи с её лабильностью, т.е. изменчивостью.
Наличие посторонних организмов в теле человека проти воречит причинной предопределённости самого человека. В силу сост'aвности сознания и тела, в теле не может находиться что-либо такое, что не обеспечено потребностями сознания. Всякий анатомический элемент потому и присутствует в теле, что он необходим сознанию для построения инструмента по знания среды обитания – тела. Достаточно изменить строгое соответствие, как изменению подвергнется и сознание, что недопустимо, ибо ему положено меняться только в процедуре развития, т.е. по воле самого сознания, а не путём насилия со стороны. Итак, всякие организмы, эксплуатирующие плоть без разрешения на то самого сознания, являются паразитами. Человеколюбивая медицина, ратуя за сохранение бактериаль ной флоры, заботится о праве паразитов поедать вас живьём! Можно возразить, приведя в пример животных, которые, как пирог изюмом, начинены якобы пищеварительными бактерия ми и без которых им не жить. Однако такие тракты обработки пищи обустроены соответствующими сознаниями и, значит, часть химических превращений материи отдана ими в в'eдение бактериальных помощников. Для них предусмотрена персона ль ная структура пищевых органов, особая система подготовки корма и удале ния отходов. От особенностей их устрое ния за ви сят длительность жизни, стойкость в ката клизмах, приспо саб ливаемость и все остальные проявления особи. Видимо, у животных ещё недостаточно ума для создания себе такого организма, который был бы способен обходиться без бактерий. Но, с другой стороны, у более развитых существ, какими яв ляются люди, наличие микробов в теле есть признак промежу точной организации. Она, развитость, уже превышает уровень животного, но полностью человеческой ещё не стала. Потре буется некоторое время для перестроения плоти в направ ле нии её полного соответствия людскому сознанию.
Пищевая пауза совместно с очисткой даже не всего ки шеч ника, а только толстой его части, даёт наглядный и оба нятельный результат: экскременты теряют запах. Для многих такое утверждение кажется настолько невозможным, что они отказываются верить в него. Однако же вскоре после начала осознания себя они на собственном организме убеждаются в этом, после чего становятся осознанными поклонниками те лесной чистоты. В дальнейшем, когда ритмика работы всего пищевого тракта установится, появится лёгкий све жий запах последней съеденной пищи. По его оттенкам можно надёжно судить о собственном состоянии на момент оценки и прики нуть перспективу на будущее. А теперь следует сравнить уро вень насаждённой культуры человека, когда туалетная комна та завалена дезодорантами, с её же возможным состоянием, когда эта культура станет определяться самим заинтересован ным лицом. Но запах – не только гигиеническая ущербность, это признак гниющего тела. Что же это за популяция, каково её мировоззрение, что даёт ей естествознание и наука, если она состоит из разлагающихся особей, поедаемых паразитами? Вот са мый краткий перечень достижений медицины, касаю щий ся только прямой и сигмовидной кишок: зуд, выпадание, непроходимость, запор, понос, вздутие, трещины, полипы, не держание, гной, слизь, свищи, колит, проктит, геморрой, ане мия-малокровие, рак ... Столько достижений отрасли на длине кишки всего около 15 см. И это лишь основные нозологичес кие единицы. С учётом различных этиологий их наберётся око ло сотни и ни одна из них не может быть устранена путём лечения: гниющая плоть частичному ремонту не подда ётся.
При засилии синтетической, модифицированной, промы ш ленной и прочей надуманной пищи список болезней вывод ной части тела станет разрастаться. Если теперешние неду ги после малоэффективных медикаментозных усилий заканчива ю т ся скальпелем, то в дальнейшем лечение будет начинаться с хирургии. Это же надо так жить, чтобы лечиться, а лечась, при этом гнить, а загнившись, отрез'aть себя кусками? Полу чается, что хирургия – показатель антикультуры общества. Чем сильнее она развита, тем примитивнее ценз популяции.
Можно было бы рассмотреть прохождение пищи по всем остальным органам, однако, в этом нет необходимости. Везде воспроизведётся одна и та же ситуация, а именно: сознание едока по окончанию пищевой паузы по подсказке всего орга низма выберет некоторую рекомендованную еду. Она самим едоком будет препровождена в рот, затем в глотку, пищевод, желудок, тонкий и толстый кишечники, после чего остатки пищи будут удалены из организма. В каждом из отделов тела сознание едока станет вступать в причинный диалог с созна ниями соответствующих органов, в результате чего определят ся условия преобразования содержимого органа с наибольшей выгодой для обеих сторон. Всякая попытка описать пищева ре ние подробнее приведёт к профанации темы, поскольку то, что знают люди, не соответствует действительности, а то, что ей соответствует – неизвестно людям. Как хлестаковские текс ты звучат научные сентенции: „Обитающие в толстом кишеч нике микроорганизмы выделяют пищеварительные фермен ты для переваривания некоторых видов пищи. Кишечная палоч ка способствует перевариванию лакто зы, а лактобактерии пре вращают лактозу и другие углеводы в мо лочную кислоту.” 68 И пока кругозор исследователей будет прикован к всезнайст ву материи, медицина сохранит за собой титул самой губите льной отрасли человечества. Почему врачи не могут отметить, что, дескать, ещё десять лет назад список проктологических заболеваний состоял из ста пунктов, а благодаря нашим ста раниям он сократился до девяноста единиц. Так нет же, лека ри даже шутят, мол нет здоровых, а есть необследованные.
На данном этапе рассмотрения примем, что пища отобра на, переварена и как-то распределена внутри организма от рта до выхода. Что с ней происходит дальше? Ведь смысл состо ял не в получении изменённого пищевого продукта, а в напол нении себя жизненной силой. Пока не ясно: как от многозвен ной и ответственной подготовки перейти всё-таки к пользе?
Если бы пища имела точку зрения, то с её взгляда человек представляет собой многозвенную трубку переменного сече ния, разного состава и свойств в каждом звене. И как бы ни отличались звенья между собой, они все вместе образуют всё же непрерывную полую область со своими входом и выходом. Приведенное выше рассмотрение касалось особенностей на пол нения этой области чем-то таким, что называется пища. И до тех пор, пока она будет находиться в пределах пищевари тельной трубки, пользы от неё нет никакой. Даже наоборот: разлагаясь при температуре тела, она начинает интенсивно от равлять организм. Прок от пищи появится только тогда, когда она сумеет войти в кровеносное русло и разнестись по телес ным градам и весям. Что же ей мешает это сделать? Мешает сама трубка, т.е её стенки! Предположим, что она в процессе эксплуатации приобрела такую плотность, через которую со держимое внутренней области пробиться не может. Такое со стояние характерно для случая отложения на её внутренней поверхности и в её толще того, что называется обобщённым термином шлаки. Наглядное представление о такой ситуации могут дать такие заболевания, как тромбофлебит – воспале ние стенки вены с возможным перекрытием просвета сосуда, ва ри коз – изменение просвета, эндартериит – заболевание ар те рий, эмболия – закупорка нетиповыми включениями крови, и вообще бесчисленные другие патологии сосудов, связанные с оседанием на их стенках излишних жира, холестерина, солей, извести и прочих продуктов нарушенного метаболизма.
Термин шлаки не признаётся в медицинской среде, вроде вовсе нет загрязнений.25 Если и соглашаются с издержками в про цессе химических превращений пищи,119 то это считается нормальным явлением, а для всего нормального имеются, дес кать, естественные системы удаления. И коль где-то что-то от ложилось, то следует интенсифицировать работу вялой си стемы, и она шустро уберёт лишнее. Но усилить деятельность системы – это значит лечить, а лечение приведёт к дополни тельному загрязнению, и так, скользя по наклонной вниз, полу чим болезнь, выйти из которой невозможно. Вывод: или не засорять, или, засорив, остаться всё же здоровым, чтобы была сила для выведения лишнего, или удалять вредные отложения принудительно. Ни один из этих вариантов не реализуем. Не засорять не удастся в силу естественных природных и орга низменных причин. При наличии загрязнения, закупорок, эм бо лей, сужения просвета сосудов, при их ломкости, деформа ции формы, прободении, изъязвления ... энтузиазма быть не может и сил в организме для самоочищения не хватит. При нудительно также очиститься полностью не удастся, поско льку удаление вредных наслоений – это не только механичес кий процесс. Это ещё изменение структуры поверхности, на которой осели опасные продукты обмена веществ. Внешними приёмами: рвота, потение, дыхание, клизмы, массажи, моче гон ными, лимфагонными ... средствами можно удалить только основной массив загрязнений, но оставшиеся нарушения плоти придётся убирать каким-то из классических лечебных усилий, а это новый круг интоксикации и загрязнения. Что же делать?
Ответ простой: не загрязняться! Однако достичь этого на совре менном уровне понимания самого себя же невозможно. Каждый вправе задуматься: почему тысячи целителей и куль туроведов на протяжении эпох, изводя себя, искали способ оздоровления через очищение, но так ничего, кроме простей ших приёмов, лежащих на поверхности мышления, не предло жи ли. Да потому, что объект поиска – тело человека – и средст ва очистки лежат в области теней. Это отсвет непонимаемых человеком событий, сформировавших и плоть, и чистящие па на цеи. Правильное суждение выглядит так: организм являет ся следствием сознания, которому данная конструкция нужна в качестве инструмента познания мира, и средства его обслу жи вания, в том числе и очищения, также обязаны происте кать из сознания. А это и есть путь, пролегающий через пищевую па узу и выбор рекомендованной еды.
В случае исповедования этого пути отходы и загрязнения не исчезнут, ибо они есть неустранимый продукт метаболиз ма, однако, при данном подходе шлаки оказываются такими, что естественные выделительные системы способны вывес ти их без потери здоровья организма. А если так, то в этом слу чае отпадает надобность в принудительных и поверхностных чистках, которыми переполнено коммерческое рвение меди ци ны от колонопроцедур до таблеток от изжоги.
Пусть по вине неучтённых отклонений в проведении пи щевой паузы или же всвязи с неверно определённой рекомен дованной еде возникли такие отходы, которые имеющимися выделительными системами удалить не удалось. В таком ва рианте куда деваться излишкам? Если остатки не удалены, значит, они разместятся внутри. Но сама по себе эта внутрь ограничена нашей воображаемой трубкой. От некуда деваться шлаки облепят трубку и отстранят от неё пищевую массу. Это есть самый драматический момент в водевиле с названием пи щеварение. Получается: пищи много и даже с избытком, её хватило бы на несколько едоков, она уже подготовлена к ус воению, но войти в кровяное русло она не в состоянии, т.к. между нею и кровью находится непроницаемая трубка. Нево стребованные залежи начинают загнивать. По всему просвету тру б ки расползается отрава. В этом состоянии срабатывает моторика внутритрубочных элементов и провоцируется понос, спасающий организм от гибели. Так ел, что едва не умер!
Теперь можно конкретизировать саму трубку. В медици не её назвали слизистой оболочкой. Её особенности рассмот рены ранее. Считается, что её роль состоит в выделении по своему усмотрению некоторых соков, которые уже по их же ланию превратят некоторые вещества к виду, пригодному для насыщения. Дирижёром во всех превращательных неопреде лённостях является, безусловно, личное желание самих веще ств принести пользу. Кому? Неважно! Если их собрали вмес те и вынудили бурлить, то бурление получат сами собиратели!
Из того, что вспенится при случайных химических бата лиях, некоторые составляющие просочатся в кровь и будут восприняты в качестве какой-то пищи. Неопределённость со с тава еды обозначит размытую передачу причинных указаний для дальнейшего развития органов и их составляющих клеток. Такая размытость указаний, исходящих от общей структуры, оставляет органу свободу уже собственных действий. Ему на до бы искать свою предначертанную линию роста, но для та кого поиска не из чего выбирать, ибо в окружающей среде орга на по вине загрязнённого человека не оказалось необходимых питательных веществ. В агонии удушья орган начинает лихо радочно спасать свою жизнь. Он потребляет из среды не то, что надо, а то, что имеется, т.е. ядовитые включения гниющей еды. В результате орган перерождается в сторону соответствия отравной пище. Люди же в это время с гордостью за свою об ра зованность диагностируют рак, лимфому, дуоденит, колит, проктит, язву, лимфому и далее по обширным страницам эн ци клопедии болезней. Можно ли хотя бы надеяться на обре тение здоровья, если оно не заложено в структуру сущности? Такое немыслимо. Раньше, до эпохи массового помешатель ства, связанного с умышленной порчей продовольствия, по нимали трудность получения качественного пищеварения да же при естественных продуктах, потому включили в обиход большое число нормализующих периодов типа постов. Теперь же сняты всякие ограничения в отравлении себя пищей. Резу льтат отражён во всё той же толстой энциклопедии. Врачу не под силу заниматься больными, поскольку на запоминание бесконечного перечня лекарств, названия болезней и методик лечения расходуется вся его творческая потенция.
Та слизистая оболочка, которая хоть как-то извест на ме ди цине, на практике не воспринимается всерьёз. Даже при её явном нарушении при образовании язвы лечебное насилие направляется на орган в надежде вызвать такие изменения в нём, которые вынудят его же восстановить свою поверхность. При таком подходе язвы превращаются в пожизненную беду, а врач получает вечного кормильца. Если бы лекарь даже на пределе своего рвения возжелал бы вдруг лечебным участием устранить саму язву, он это сделать не сумел бы, поскольку в его понимании отсутствует сам изъязвлённый орган. Известно возражение хирургов, дескать, какая ещё оболочка, да к тому же слизистая? Сколько мною вспорото животов, но там, кро ме дерьма, ничего нет!87 Да, действительно, слизистая обо лочка в любом месте организма везде выглядит по-разному. Она может быть весьма заметной, как например, в желудке, во рту или носу, или же выглядеть как тонкая поверхностная плёнка, окутывающая почки или печень, но она есть повсюду и весьма решительно вмешивается в судьбу всего организма. Но даже если бы врачи прониклись важностью той оболочки, которая фигурирует в медицинском понимании, то большого изменения во взглядах на болезни не произошло бы. Почему? Да потому, что употребляя термин слизистая оболочка врачеб ная наука подразумевает слабый материальный отблеск важ нейшего сост'aвного органа, т.е. не сам орган, а только его не которую вещественную форму. Ранее было показано, что так называемая оболочка – это вовсе не оболочка, а самостоятель ный орган в виде пространственной структуры, разъединя ющей все без исключения части тела. Но этот же орган явля ется и объединяющим все без исключения части тела. Таким образом, он выступает в двоякой роли: и разъединяющим, и объединяющим. Все элементы тела погружены в него как иск ры салюта в воздух. В организме других таких или похожих структур больше нет. Ввиду исключительности этого объ еди няюще-разъединяющего органа ему ранее было присвоено личное название – онторея. Слизистая оболочка – это одна из составляющих онтореи. Причём, если медицина считает на ли чие оболочки только с одной стороны органа, граничащей с внешним пространством, то при более вдумчивом рассмот рении таких оболочек оказывается две – по одной на каждой поверхности общего пространства. Эти две оболочки образу ют фактически ту ранее воображаемую трубку, о которой шла речь выше. Но даже такая трубка является неполным нагляд ным образом онтореи. Лучшим приближением к нему послу жит объёмная податливая непрерывная масса, в которую, нигде не соприкасаясь между собой, погружены органы. Получается, что к органу нельзя добраться непосредственно. С какой бы стороны ни подойти, сначала надо преодолеть слой он тореи: похоже на пример помидора, окутанного слоем поролона.
С одной стороны онтореи находится пища, а с другой сто роны – потребитель этой пищи, т.е. конкретный орган. Значит, онторея для всякого органа является его окружающей средой. От того, какой она окажется, зависит судьба органа. Он со всем своим наполнением относится к своей части онтореи точ но так же, как человек с человеческими потребностями относит ся к земной атмосфере. Ст'oит только задымить вулкану или саранче уничтожить пшеницу, как человек становится на грань выживания. Так и орган: всякое нарушение проницаемости онторейного слоя обрекает его на голодание, отравление или перерождение. И тем не менее, сама онторея, как особо не повторимая и единственная структура организма, определяю щая здоровье человека, науке до сих пор неизвестна. Если же изучить её с учётом развития, комплектности, составности и личного времени, то большинство болезней просто исчезнут, ибо устранится та среда, которая повинна в проду цировании всё новых и всё более тяжких современных болезней. Меди цина станет иной. Вместо равнодушного ожидания загнива ния тела и последующих лекарственных танцев над потухшей плотью впервые осознается необходимость и заинтересован ность в обеспечении равновесности человеческой сущности за счёт придания её бытию осознанного статуса.
Как же работает онторея? Её функция разъединения орга нов состоит в том, что сосуды: артерии, вены и лимфатические как бы они ни ветвились в теле непременно закончатся в он торее в виде капилляров или венул. Ни одно, даже самое ма лое ответвление сосуда, не может пройти её насквозь и оказа ться за пределами слоя то ли со стороны пищеварительного тракта, то ли со стороны органа. Всё, происходящее в пище вой части организма, непременно отобразится в онторее.
Значит, пищевая кашица, попав в кишечник, пройдёт сна чала внутреннюю слизистую поверхность кишки, встретится там с артериальным сосудом и через его поры попадёт внутрь сосуда, где подхватится потоком крови и разнесётся ею во все участки, омываемые кровью. Практически оказывается весь онторейный слой пропитан кровью, а следовательно, и питате льными веществами. На этом заканчивается участие человека в делах своего тела. Всё, что он мог сделать для себя, и всё, что в действительности было сделано им, принесено кровью в онторею. Человек, как общая структура по отношению к сво им частям, вложил все свои воззрения и способности в прине сенные пищевые ресурсы. Теперь у него нет никакой власти над им же сотворённым продуктом и в этом состоит его сво бо да. Он же был вправе внести в питательные вещества любое своё понимание дальнейших действий частей и он воспользо вался этим правом, создав еду именно такую, а не иную. И по скольку еда готовилась под управлением сознания едока, то такая еда, будучи средством насыщения, является вместе с тем и каналом связи для передачи причинных предпочтений развития. Кто и как распорядится такой едой, общему управ лять не дано, как не дано людской атмосфере указать челове ку, какой именно фрагмент воздуха ему следует вдохнуть сию минуту, какую воду проглотить и каким плодом насытиться.
Общее, в данном случае едок-человек, создав пищу как ориентир роста для своих частей, настолько теряет контроль над своим творением-пищей, что не может даже что-либо из менить в ней, ибо это действие обозначало бы демарш в своё запрещённое прошлое время. Потому пища, попав в онторей ный слой, дальнейшим преобразованиям не подвергается, т.е. переваривание больше не происходит. Её нельзя оттуда изъ ять, заменить состав или придать ей другой насыщательный смысл, ибо всякая доработка обозначала бы вмешательство еды-следствия в дела причины-сознания, готовившего еду.
С каждым толчком сердца в онторею прибывают всё но вые и новые порции крови, значит, и питательных веществ. Но сама онторея не имеет центров активного движения. Всё поступающее туда, перемещается благодаря пассивным про цессам переноса содержимого: диффузии, осмоса, механичес кого напряжения, градиентных неравномерностей ... Потому принесенные продукты располагаются в онторее произволь но, хаотично, неравномерно. Сами по себе они перемещаются под напором соседних масс, никак не заботясь о том, что где-то кому-то они крайне нужны. Так в пассивном перемешивании некоторые вещества достигают внутренней стороны онторей ного слоя и оказываются в поле досягаемости клеток, состав лющих орган. Клетки воспринимают появление новых элемен тов в их окружающей среде, как указание к уточнению ранее выбранного личного пути развития. Если прибывшие продук ты оказались такими же, какие поступали ранее, то клетки, потребляя их в качестве пищи, подтверждают сами себе же ранее избранное на правлении роста. В случае отличия новых веществ от прежних, клетки такие внезапности воспринимают так, как люди неожиданный град, затмение или извержение – это насилие над их укладом жизни, вынуждающее их делать выбор. И они его делают. Стоит только вникнуть в трагичес кое бытиё клеток, и становится их жалко. В самом деле: для следования в прежнем раскладе существования уже нет нуж ных ресурсов, воспроизвести их самостоятельно невозможно всвязи с отсутствием комплектующих материалов, помощи ждать неоткуда – они остались заброшенными в своём необо зримом и враждебном клеточном космосе.
Создаётся ситуация смерти. В отчаянии небытия они пы таются приспособить то, что поступило в их среду под видом пищи. Но между пищей и сознанием клетки обязано устано виться однозначное соответствие. И оно непременно устано вится, но каким оно окажется? Именно таким, какое соответ ствует содержанию пищи. Однако при отличии сути еды от рекомендованной отличаться обязано и сознание. Хорошо, если прирост сознания клеток произойдёт в направлении собствен ной судьбы, тогда это расценится как толчок к развитию и клетка получит прирост здоровья. Если же под напором не типовой пищи сознание клетки вынуждено будет отклониться от предначертанной линии роста, клетка устремится к гибели.
Какие этапы перерождения клетки станут предшество вать гибели – это частности, зависящие от особенностей пищи, загрязнений её среды, здоровья самих кле ток и прочих много численных особенностей зашлакованности организма вцелом. При большом разнообразии пищевых продуктов, при обилии технологий их приготовления, при различии приёмов их упо требления, при отличающихся организмах появляются бесчис лен ные возможности для ухудшения качества пищи. Всякое от кло нение от рекомендованной еды привносит в пищу нети повые составляющие, чаще всего загрязняющего, а в общем, отравляющего плана. Под стать почти беспредельному числу вариантов испорченной пищи и количество болезней. И как разные пищи в разных организмах дают непохожие друг на друга последствия, так и болезни даже при схожей идейности недуга своими подробностями настолько сильно отличаются, что кажутся разными заболеваниями. Так, только относитель но надёжно узнаваемых раковых патологий насчи ты вается бо льше сотни, а перечень общих опухолей подбирается к тыся че наименований. Под каждую из них же приспособлен особый лечащий специалист, залежи лекарств и грозная аппаратура – медицина со скальпелем наперевес готова отразить недуг. И всё перечисленное сродни шутовству, ибо усилия направлены не на виноватого, а на жертву человечьего невежества.
Не виновата клетка в своём перерождении. Она, как вся кое существо, отчаянно цепляется за жизнь и в сражении со смертью с отвращением съедает хотя и непригодную пищу, но уже посланную старшей структурой и потому другой еды ей ожидать не приходится. Если бы она понимала человечий язык, то обратилась бы к едоку: „Не присылай мне отраву под видом пищи, иначе я, умирая, доставлю тебе много горя и в наказание за твою дремучесть унесу тебя с собой.” Человечест во не избавится от болезней до тех пор, пока не осознает границу, дальше которой ему хода нет. Черта эта пролегает по извилистым тканям онтореи. За нею – клеточное царство, в которое грубому человеку вход воспрещён. Объясняется та кое положение свободой самих клеток, как части общего с названием организм. В силу неприкосновенности индивиду альной судьбы95 никто не вправе заставить клетку поступать против её воли. У самой клетки есть только два варианта от вета на внешнее воздействия и на пищу в том числе: она под чиняется насилию, если оно способствует её развитию, или не подчиняется, если ей грозит отклонение от своего пути. Но эти варианты воспроизводятся в случае, когда имеется выбор, т.е. наряду с непригодными веществами присутствуют и пригодные. Если же потребного нет, то борясь за себя, клетка использует любые возможности, лишь бы продлить своё существование.
Значит, не следует раковую клетку облучать, травить, да вить. Ей надо дать чистую личную окружающую среду, т.е. незашлакованную онторею, в которой окажется достаточно не только типового, но главное – рекомендованного питания. Как же этого достичь? С чего следует начинать?
Всё начинается с мировоззрения! Человек может и даже обязан уяснить себе, что та жизнь, которую он проживает сей час, это продолжение прошлой жизни и основа для форми рования особенностей следующей жизни. Точно так же, как стиль протекания теперешней жизни определяется земными факторами, но эти факторы влияют на человека в той мере, в которой было предопределено самой персоной в былые вре мена. Человек ещё находится на таком уровне развития, что вечность целиком воспринять не в состоянии, потому о про цес сах мироздания судит только по отрезку времени, равному собственной жизни. И это прискорбный факт. Человеку кажет ся необходимым за свою короткую жизнь успеть всё завое вать, всё разрушить, всё израсходовать и ... всё съесть. Чтобы всё съесть, надо завоевать, т.е. разрушить и потребить. Прак ти чески вся деятельность людская вертится вокруг комфорт ного насыщения. Такое поведение среди представителей жи во го царства характерно только для человека. Те, кто своим развитием превзошли человеческий уровень, например, жите ли недр планеты или заземелья, давно уже поняли организую щий смысл пищи и научились её потреблять для обеспечения возможности творчества, а не как награду за буйство в кругу себе подобных. Значит, они пищу потребляют избирательно и прицельно: ровно столько и ровно такую, которая потребна для выполнения конкретной работы. Тогда количество расхо дуемой пищи резко снижается, её качество становится прог нозируемым, что является основой для синтеза пищевых про дуктов. Этим самым снимается проблема отходов и пищевой напряжённости общества, порождающей агрессивную манеру жизни и войны. Человек для них то же, что для нас обезьяна, потому они не только нас не завоюют, а даже рядом стоять побрезгуют. Каждому уровню развития – своя культура.
Можем ли мы последовать их примеру? Они – это мы в будущем. В своё время они так же проходили этап оразум ления, когда их разум не превышал человеческий и они так же страдали от злобности, излишеств и болезней. И перед ними стояли задачи роста, связанные с возможностью выбора пути оразумления через страдания в небытие или же через осозна ние себя – в примирение с собой, с соседями и с пищей, как инструментом бытия. Людям необходимо следовать их при меру в том смысле, чтобы, понимая логику развития сознания, определить своё место на шкале оразумления и с этого места строить восхождение, постепенно меняя своё мировоззрение в надежде, что и мы когда-то минуем особо рисковый чело вечий участок пути и посмотрим на мир и на пищу иначе!
Те же, кто в своём житии ещё не достиг человеческого уровня, например, клетки, воспринимают мир в соответствии со своим развитием. А оно такое, каким и должно быть у пред ставителей мира нулевой координаты.95 Они ещё не знают о су ществовании линейных существ – растений, не знают, что есть плоскостные особи – животные, и тем более им никогда даже не заподозрить о наличии такого вселенского чудища, как человек. Жители нулевого мира воспринимают обстанов ку только в непосредственной близости вокруг себя. По отно шению к людям клетки глупее более, чем на две пространст венные координаты оразумления. Это очень много! На путь к человеческому кругозору у них уйдут неисчислимые эпохи. Потому нам не удастся воспитать клетки, навязать им свою волю, выдрессировать или заставить их изменить своим при вычкам, вскормить их на другой пище, приучить к высвобож дению иных отходов и вообще, нам не дано не только перена целить клетку на особое бытиё, но даже выяснить её принцип действия. То же, что из данного перечня уже известно людям, является далёкой проекцией объёмных суждений на нулевую понятийную область самой клетки. Этого не просто мало, это не верно. Потому до сих пор невероятные вложения поиско вых усилий и денежных средств в неисчислимые клеточные исследования не дали ожидаемых результатов. И не дадут, ибо мир познаваем ограниченно, лишь в том разрезе, который не обходим для установления причинных отношений сущего. Че ловек же ищет не зная, что искать, где искать и зачем искать. Для человека проникновение в клеточный мир обозначает за прещённую попятность в прошлое, потому он, познавая, не должен нарушать установочных законов мироздания.
Клетке по её кругозору не под силу освоить всю онторею. Ей доступна только часть, непосредственно прилегающая к ней. Именно эта часть является для неё окружающей средой так же, как для человека из всей атмосферы значащей силой выступает лишь с десяток метров нижнего слоя. В этой при клеточной зоне зарождается голод как сила, движущая миром. Первопричиной могучего чувства является отсутствие в обжи том пространстве клетки привычных пищевых компонентов. Сознание клетки, понимая, что её организму как инструменту освоения прилегающего пространства, недостаёт жизненных ре сурсов, вносит свою долю возмущения в сознание ткани. Та, в свою очередь, передаёт возмущение в орган и, наконец, в сознание едока. Едок в этот момент начинает ощущать не то лько голод, как некое отвлечённое чувство, а именно голод относительно конкретного вида пищи. Так формируется пище вая подсказка по окончании пищевой паузы, ориентирующая едока в чём именно нуждается тело для должного выполнения им организменных функций. Если едок сумеет осознать под сказку и съест рекомендуемый продукт, то весь пищеварите льный тракт, будучи подготовленным к работе в результате осознания едоком своих потребностей, так полно пре образует пищевую заготовку в усвояемую массу, что полностью уст ра нит ситуацию голода на уровне клетки, а значит, и на уров не организма. Тот же голод, который иногда ощущается как следствие ненаполненности желудка, мало связан с истинны ми потребностями тела, он свидетельствует об отсутствии осо знания себя как носителя здоровья, а употреблённая пища принесёт больше вреда, чем пользы. Все без исключения бо лезни начинают зарождаться в обстановке необоснованного го лода. Неподготовленный тракт пищеварения случайным об разом обрабатывает продукты, превращая их в трудно усваи ва емые, вообще не усваиваемые или даже ядовитые. Всё это можно проследить по структуре экскрементов: чем необосно ваннее голод, тем больше их количество, тем дурнее запах, тем хуже консистенция, тем труднее опорожнение и тем бо ль ший вред они приносят выделительным органам человека.
Несчётное число любознательных во все века искали то место в человеке, где сосредоточено здоровье. Если бы уда лось его найти, то ... Захватывает дух от перспектив, от воз можностей и от последующих опасностей. Да вдруг бы дать кому-то бесплатное здоровье, это стало бы ещё большей бе дой, чем бессмертие. Подумать только: что ни вытворяй, а всё равно живой. При человечьей бездумной дерзости убрать та кое наказание, как смерть, и её инструмент – болезнь, зна чит, лишить мир возможности состояться. Мир существами людс ко го уровня развития построен быть не может в силу преоб ладания в них разрушительного начала перед созидательным. Потому им, человекам, можно лишь чуть-чуть указать дорогу к здоровью, несколько приоткрыть тайну жизни, едва подсве тив линию поиска, но сам поиск люди должны провести в трудах и будущие блага поумнения заработать самостоятель но. Здесь уже достаточно обоснованно, чтобы сделать вывод: здоровье кроется на границе онтореи и мембраны клеток. Ка жется, можно было сказать: в самой онторее и в самой клетке, однако, такое утверждение нарушило бы свободу и клетки, и тела. Ведь никто „в целом белом свете ни по ту сторону Ди ка ньки, ни по эту сторону” не знает и не может знать желания клетки и её жизненный уклад. Потому обращаться к ней за раскрытием тайны здоровья людям пока не по уму. Да это и не нужно, поскольку она свои потребности высказывает на языке, который мы воспринимаем как голод. Возникает такое особое ощущение, оно вырисовывает в сознании рекомендо ванную пищу, пища после переваривания в тракте поступает через онторею к мембране клетки, где и усваивается. Обед за казан, грамотно выполнен, доставлен и поглощён практичес ки без отходов. Клетка не может заказать то, что ей не нужно. Никто из посторонних никогда не узнает её потребностей, зна чит, накормить клетку, руководствуясь непригодными для этого соображениями человека, невозможно. Остаётся только вежливо дожидаться её милостивого соизволения принять то, что она сама заказала. Здоровье сокрыто в понимании и пол ном исполнении диалога между клеткой и едоком при посред ничестве онтореи. Этим подтверждается в очередной раз закон о невозможности непосредственного понимания между собой сознаний разного уровня развития. Так, сознание человека, су щественно более развитое по сравнению с клеточным, смогло всё-таки понять запросы менее умного коллеги, но не напря мую глаза в глаза, а опосредованным вариантом – через сов местную среду обитания. В таком диалоге клетка есть наиме нее испорченный элемент, т.к. она ещё не успела изме нить свою структуру в угоду общественному примитивизму. Пото му её притязания более соответствуют причинным связям, чем человеческие, но они весьма упрощённые относительно чело веческих, потому людям, получая подсказку, следует додумать её до применимости на своём уровне развития. В этом и состоит труд по обретению здоровья: много значат знания о месте его нахождения, однако, нужно ещё суметь добраться до него и взять потребное. По сути здоровье делается онтореей.
Во все века и в наше время человек даже не ставил на по вестку дня вопрос о том, что всё-таки в теле принадлежит ... кому принадлежит? Ведь, если по утверждению материалис тической науки сознание впрыгивает в плоть на каком-то из этапов количественного накопления вещества, то кто в итоге ответственен за развитие сущности: порождающая материя или порождённое сознание? Не вдаваясь в пушистые споры сторонников обоих направлений, отметим главное: и те и дру гие представляли созидающую силу этаким почти однород ным куском, в котором творческое начало пропитано равно мерно, вроде тумана в воздухе. Как же может быть иначе? Если материя творит, значит, она вся и сразу творит. Вот бы только узнать: с какой стати ей вздумалось вообще что-то де лать? После открытия ДНК всем учёным стало легче дышать, ведь что бы кого ни заинтересовало, ещё до появления самого вопроса ответ уже готов заранее: дескать в соответствии с генетическим кодом, зашитым природой в закрученную моле кулу. Но молекула – это всё то же вещество-материя. Потому ссылки на неё равносильны спихиванию незнания на этаж ниже, что не может служить пояснением и тем более научным обоснованием. Возникла комическая картина, которая при все общей деградации переросла в трагическую. Ведь ясно же, что при нашествии болезней на умное человечество остано вить потоки немощи можно только перекрыв их источник. Но где его искать? На сегодняшний день не осталось уже ни од ного подозреваемого в кознях против людей, чтобы его не изобличили всесторонним препарированием, однако, на след к очагу болезней пока так и не вышли. И не выйдут до тех пор, пока люди не поймут, что смысл бытия заключён в раз витии, в комплектности объектов мира, в их составности, в личном предназначении каждого, кто существует, и в его осо бом времени. Если бы эти критерии бытия стали понятными об ще ст ву, то каждый смог бы провести линию разграничения между собой – едоком, своими органами, элементами, из ко торых состоят органы, и так далее вглубь сущего, пока хватит рассудка. Ясно же, что едок не равен органу, орган не равен ткани, ткань не равна клетке, клетка не равна органеллам ... И коль так, то в чём состоит различие? В количестве материи? Да, такое отличие есть, но оно характерно и для трупной мате рии. Так, постепенно наращивая рассуждения, придётся всё-таки признать, что все структурные уровни организма прежде всего разнятся собственным сознанием, и уже как следствие такого отличия они имеют особое морфологическое устрое ние, определяющее организменную функцию. При отличаю щемся сознании особей можно ли им найти взаимное понима ние, одинаково воспринимаемое и сильно умным, и не очень? Способна ли часть понимать общее так, как общее понимает самого себя? Может ли общее понимать часть, как часть пони мает саму себя? Если бы даже не такое, а приблизительное понимание между разноумными собеседниками установилось в мире, то мира не было бы, поскольку тогда пришлось бы исключить главный признак бытия – развитие. А там, где нет развития, там всё мертво. Значит, ни при каких условиях едок не договорится с органами и тем более – с клетками, и совсем тем более – с органеллами. Основой их единения есть свобо да собственных поступков, проявляющаяся в совместной сре де обитания и дающая равную выгоду участникам единения.
Отсюда следует, что рассматривать организм в целостном исполнении, как это делается, например, в астрологии, или как набор органов по взгляду медицины, или совокупность клеток согласно цитологии – это уровень первичного прикос новения к предмету. Знаний, полезных для здоровья на этом этапе познания, быть не может и их действительно нет, не смотря на непомерные стремления их найти. Человек не однороден ни по одному из параметров. Он тем более неод нороден, поскольку все органы, хотя бы как-то изученные чело веком, живут не сами по себе, а вписаны, вложены или нераз рывно связаны с общей средой обитания. Сердце, печень, же лудок, ткань, клетка ... внутри живого тела – это не те ор га ны, которые удалены из организма и расположены вне тела. На стекле микроскопа нет той окружающей среды, в которой клетка выросла, потому сведения от вооружённого рассмат ривания её оказываются чисто скелетного плана. Они безу словно что-то дают, но этого всегда будет мало для распозна вания причин отклонения её роста от нормы.
Признавая едока сост'aвным существом, следует признать и наличие уровней организации этой сост'aвности. Но этого недостаточно. Для осуществимости такой градации необхо ди мо ввести ещё между всеми уровнями разграничительную прослойку, выполняющую функции окружающей среды. Но такой разделитель ранее уже был обозначен как онторея. Этим самым в организм человека вносится дополнительный орган, без учёта которого всякое описание анатомии окажется не полным, а представление о его функционировании – неверным.
Например, без учёта онтореи, получается, что пища, под го товленная соответствующим трактом, так или же иначе, но всасывается в кровь и кровью сразу доставляется к органам, тканям, клеткам, словом, ко всем потребителям, независимо от их запросов по принципу: хочешь или нет, но бери, что дают. Это простейшая модель распределительного устройства с без душными блоками, т.е. механизм, неизвестно кем запущенный, для чего и на каком принципе действия. Всякие отклонения от некоторого среднего состояния воспринимаются самим ме ханизмом, как болезнь. Медицина пытается вернуть потерян ное равновесие, но при незнании сути механизма, попытки не могут быть иными, как только интуитивными и волюнтарист скими. До сих пор такой подход осложнял текущую болезнь и провоцировал новые. Здоровье и лечение – не совместимы. В случае признания онтореи в качестве среды обитания час тей организма, сами части приобретают статус сущностей. А коль так, то им требуется не просто обжитое пространство, а такое, чтобы оно оказалось способным обеспечить их полной атрибутикой поддержания жизни: пищей, удалением отходов, законами развития, но главная надобность состоит в доведе нии до принуждения причинной направленности самого раз ви тия. Тогда образуется цепь равно заинтересованных зве нь ев, причём сама заинтересованность транслируется через все звенья в непрерывном режиме, но кусочно, именно так, как и должно выполняться на каждом звене персонально. Едок на своём уровне воспринимает и выполняет причинное назначе ние, орган – на своём, ткань – на своём, клетка – на своём ... Но ни одно из звеньев не может выйти за пределы общего на правления движения целостной конструкции – человека, а че рез него и сущего. Сла жен ность поступи обеспечивает эконом ность расходования соб ственных сил с тем, чтобы их всегда хватало для исполнения такой тяжёлой работы, как жить. Если же строптивость звеньев вынудит их отклониться от уста нов ленной линии движения, например, под давлением неодобрен ной пищи, лекарств, чрезмерных нагрузок, телесного расточи тельства, то жизненные силы уйдут на погашение причинных распрей, что в итоге сделает сущность неспособной жить.
Потому-то важно при употреблении пищи сначала выяс нить, в чём именно нуждается организм. Указание выдаёт сам организм в виде ощущения одобренной еды. И коль общее-человек воспринял своим сознанием данную пищу, то этим он установил настрой органов на подготовку к приёму не вооб ще отвлечённой пищи, а конкретной, несущей в себе не толь ко абстрактное насыщение, но самое главное – это указание о причинной направленности действий органа. Тогда прибыв шая пища подвергнется не формальным химическим превра ще ниям со случайными конечными продуктами, а прицельно для получения тех компонентов, которые соответствовали бы причинным предпочтениям. Благодаря этому исключается пу с тая трата сил на борьбу с соседями, исключаются ядовитые отходы, резко сокращаются усилия на обработку избыточно го количества корма, что в итоге воспринимается, как прилив сил, а значит, происходит укрепление здоровья.
Пища в пищеварительном тракте доводится до состояния всасывания в кровь. Всосавшись, она током крови доносится до органа. Правильно ли изложено последнее суждение? С по зиций медицины – правильно, а фактически – это враньё. Кровь не может пройти куда бы то ни было, кроме как в онто рею. Артерии ветвятся до состояния артериол, превращаясь в микрокапилляры, и заканчиваются все без исключения в сов местной среде, отделяющей человеческую атмосферу от органа. Получается полная аналогия помидора, окутанного поролоном. Предположим, что в наружную поверхность поролона-онтореи введена, например шприцем, пищевая кашица-химус. Как ей добраться до внутренней поверхности поролона-онтореи для соприкосновения с кожицей помидора-органа? А путь её долог!
Прикинем протяжённость пути на примере молекулы во ды.106 Примем её условный диаметр 25·10–10 м, тогда при тол щине онторейного слоя всего 10 – 3 м, молекуле предстоит пре одо леть 10–3 / 25·10–10
Наш
сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального
закона Российской федерации
"Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995
N 110-ФЗ, от 20.07.2004
N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения
произведений
размещенных на данной библиотеке категорически запрешен.
Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.
 |
|
Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно
