Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

Эта книга поможет вам:

• писать научные и научно-популярные работы любого уровня, получая удовольствие не только от конечного результата, но и от самого процесса;

• используя простые и универсальные шаблоны, излагать свои мысли максимально полно, доходчиво и при этом увлекательно – чтобы ни вы сами, ни те, кто будет читать вашу работу, не испытывали приступов сонливости при погружении в тему;

• правильно подбирать цитаты и использовать приемы заимствования, не рискуя быть обвиненными в плагиате.

Посвящается Аарону Дэвиду

Предисловие ко второму изданию

Главная идея этой книги заключается в том, что хороший убедительный текст должен начинаться не с утверждения своих взглядов, а с попытки прислушаться и понять позицию тех, кто мыслит иначе. Поэтому мы советуем авторам начинать не с того, что они сами думают о предмете своего исследования («я говорю»), а с того, что думают о нем другие («они говорят»). Такой подход добавляет актуальности вашему тексту и помогает читателям понять, что побудило вас поднять эту тему. Когда текст служит ответом на что-то, что было или могло быть сказано, он играет важную роль – поддерживает, исправляет или углубляет идеи других людей.

Путешествуя по колледжам и университетам страны, где использовалась наша книга, мы встречались со студентами и преподавателями, которые хвалили нашу работу, оспаривали высказанные в ней идеи и придавали новые и неожиданные направления нашим мыслям. Мы очень старались следовать своему же собственному совету и внимательно прислушивались к тому, что говорят и о чем просят читатели нашей книги, чтобы в новом издании откликнуться на их просьбы.

Особенно приятно нам было видеть, насколько разнообразны сферы приложения тех идей, о которых мы писали. Хотя изначально книга была предназначена для того, чтобы обучать первокурсников работе над созданием текстов, мы с удивлением обнаружили, что преподаватели применяют ее и в других курсах, посвященных самым разным дисциплинам: на вводных лекциях и семинарах для первокурсников, в истории, биологии, политологии, социологии и так далее. Хотя преподаватели сами умело приспосабливали наши методы к особым требованиям своего предмета, многие из них советовали нам уделить в книге больше внимания тому, как применять основные приемы ведения дискуссии в самых разных областях науки.

Поэтому мы включили в это издание две новые главы; автором первой, «Как написать работу по естествознанию», является биолог Кристофер Гиллен, а второй, о научных работах в обществознании, – политолог Эрин Аккерман. Они адаптируют созданные нами шаблоны к особенностям названных дисциплин, чтобы показать, что и там научные работы носят доказательный характер, а не являются, как думают некоторые, чисто фактологическими. А для демонстрации универсальности описанных риторических приемов и их применимости в самых разных научных сферах и дисциплинах мы добавили в конец книги статьи, написанные журналистом, гуманитарием, физиком и лингвистом.

В этом издании переработана также глава о чтении, ранняя версия которой впервые появилась в том издании «Как писать убедительно», которое включало в себя дополнительные материалы для чтения. Толчком к написанию этой главы стал наш собственный опыт преподавания по первому изданию книги: мы внезапно обнаружили, что шаблоны для письма, предложенные в книге, полезны и при чтении текста. Кроме того, мы заметили, что благодаря таким шаблонам, как «многие считают, что ____, однако, на мой взгляд, ____», студенты начинают видеть в изучаемых текстах нескончаемую беседу, в которой можно принять участие. Это помогает им воспринимать чтение не как пассивную накачку информацией, а как активный процесс понимания и участия в диалоге или дискуссии.

Мы постарались сделать книгу еще более простой в использовании, снабдив ее перекрестными ссылками, чтобы учащиеся могли по мере необходимости легко отыскивать примеры, рекомендации и подробности.

Стоит упомянуть еще о некоторых изменениях в этом издании. Во-первых, мы расширили обсуждение непростого вопроса о речи от первого лица («Я…») в научных текстах, отмечая, что сегодня авторы свободно используют местоимения «я» и «мы» и их формы. Наконец, в ответ на часто задаваемые студентами вопросы о заимствованиях мы объясняем, почему использование общих фраз типа «с одной стороны… с другой стороны» нельзя считать признаком академической непорядочности.

Впрочем, несмотря на все изменения и дополнения, наша главная цель осталась прежней: научить читать и создавать академические тексты, познакомить читателя с основными риторическими приемами, которые позволят убедительно отстаивать свою точку зрения, и максимально облегчить применение этих приемов на практике.

Предисловие
Раскрываем тайны академического диалога

Специалисты по письменной речи давно поняли, что писать хорошо означает вступать в диалог с другими людьми. Академическая письменная речь в особенности требует от автора не просто изложить свои мысли, а представить их ответом или продолжением того, что было сказано другими исследователями. В нашем университете курс академического письма для первокурсников, согласно заявленной им цели, требует от студентов «участия в дискуссиях, посвященных актуальным научным и общественным темам». В другой сходной программе утверждается, что «интеллектуальный текст практически всегда создается в ответ на работы других авторов». Эти положения вторят идеям таких теоретиков риторики, как Кеннет Бёрк, Михаил Бахтин и Уэйн Бут. Современные исследователи литературной композиции – такие как Дэвид Бартоломе, Джон Бин, Патриция Биззел, Ирен Кларк, Грег Коломб, Лиза Эде, Питер Элбоу, Джозеф Харрис, Андреа Лансфорд, Элейн Меймон, Гэри Олсон, Майк Роуз, Джон Суйэлс и Кристин Фик, Тилли Уорнок и другие, – также не устают повторять, что хороший текст всегда подразумевает диалог с другими авторами.

Однако, несмотря на растущее согласие в том, что письменная речь – это диалог с другими людьми, задача научить студентов полноценному участию в этом диалоге по-прежнему остается непростой. Наша книга пытается решить эту задачу. Ее цель – ясно показать читателю основные приемы, используемые в академическом письме, и облегчить их практическое применение, предложив готовые шаблоны для описанных приемов. Мы надеемся, что это поможет студентам стать активными участниками важных дискуссий, которые идут не только в научной среде, но и в обществе в целом.

Основные задачи книги

• Показать, что хороший научный текст подразумевает присоединение к дискуссии и резюмирование того, что сказано по этому вопросу другими («они говорят»), которое готовит почву для вашей собственной аргументации («я говорю»).

• Раскрыть секреты академического письма, познакомив вас с приемами, которые можно сразу применить на практике.

• Предложить удобные в использовании шаблоны, которые помогут вам применять эти приемы в своих работах.

Как появилась эта книга

Идея этой книги выросла из нашего общего интереса к демократизации академической культуры. Мы опирались прежде всего на доводы Джеральда Граффа, который на протяжении всей своей карьеры доказывал, что школы и колледжи должны побуждать учеников и студентов к участию в дискуссиях и дебатах, идущих в обществе. Если говорить более конкретно, наша книга представляет собой практическое дополнение к его работе «Заблудившись в научных кругах: как образование затуманивает разум» (Clueless in Academe: How Schooling Obscures the Life of the Mind), где он рассматривает научные дискуссии с точки зрения тех, кому они кажутся загадочными и непостижимыми, и показывает, как можно преодолеть эту завесу таинственности. Основой для этой книги послужили также письменные шаблоны, которые разработала Кэти Биркенштайн в девяностых годах, когда преподавала литературу и композицию. Она обнаружила, что многие студенты быстро понимают, что значит найти свидетельства в пользу своего утверждения, учесть контраргументы, отыскать противоречия в тексте и, наконец, подвести итоги и ответить на критику, но им трудно применять эти знания на практике в собственных работах. Однако после того, как Кэти набросала на доске ряд шаблонов и показала своим студентам на примерах, что требуется для того, чтобы эти сложные приемы заработали, их тексты – и даже образ их мышления – значительно улучшились.

Итак, эта книга началась с того, что мы объединили наши идеи и поняли, что шаблоны помогают раскрывать и прояснять суть академической дискуссии. Мы исходили из того, что все авторы в своей работе опираются на определенный набор словесных формул, изобретенных не ими, – и многие из этих формул используются так широко, что их можно представить в виде шаблонов, что поможет студентам структурировать с их помощью свои тексты и даже формулировать новые мысли.

Написав черновой вариант книги, мы стали использовать ее в курсе академического письма, который ведем в Чикагском университете. Обнаружилось, что студенты, которые раньше испытывали трудности при попытках связно изложить свои мысли или даже придумать, о чем писать, стали значительно лучше справляться с заданиями в классе и дома, когда мы предложили им шаблоны такого типа:

• При обсуждении ____ спорным вопросом является ____. В то время как некоторые утверждают, что ____, другие уверены, что ____.

• Я не хочу сказать, что ____.

Мы увидели, что одно из ценных качеств таких шаблонов – способность сосредоточить внимание автора не только на содержании, но и на форме, которая структурирует сказанное. Другими словами, благодаря шаблонам студенты лучше осознают риторические приемы, которые помогают достичь успеха в научной среде, но при этом часто вовсе не освещаются на занятиях.

Основная идея книги

Центральный риторический прием, вокруг которого построена книга, – шаблон «они говорят / я говорю». На наш взгляд, этот шаблон раскрывает глубинную, основную структуру, своего рода ДНК эффективной дискуссии. Авторы убедительных работ не просто высказывают обоснованные утверждения («я говорю»), но и увязывают их с утверждениями других («они говорят»).

Вот, например, как прием «они говорят / я говорю» используется в эссе Стивена Джонсона «Просмотр телепередач делает вас умнее», критика, пишущего о СМИ и технологиях.

На протяжении десятилетий мы исходили из допущения, что массовая культура движется по нисходящей, постепенно и неуклонно спускаясь к наименьшему общему знаменателю, так как «массы» якобы хотят тупых, простых удовольствий, а большие медиакомпании стараются дать потребителю то, что он хочет. Однако… происходит как раз обратное: культура становится более, а не менее требовательной к способности мыслить.

Выводя свои аргументы из того, что «говорят они», Джонсон объясняет нам, почему он должен сказать то, что говорит он: чтобы развенчать популярное заблуждение.

Даже тогда, когда авторы не обозначают ту точку зрения, на которую отвечают, явным образом, как это сделал Джонсон, подразумеваемое «они говорят» зачастую все равно можно разглядеть – как, например, в этой фразе Зоры Нил Хёрстон («Каково быть чернокожей»):

Я помню тот день, когда стала чернокожей.

Чтобы понять, что хочет сказать Хёрстон, нам нужно реконструировать предубеждение, на которое она отвечает и которое хочет оспорить: расовая принадлежность – это врожденная черта, данная каждому человеку природой. Однако Хёрстон говорит о том, что раса, напротив, – ярлык, который навешивает на нас общество, нечто, чем мы «становимся» в силу того, как к нам относятся.

На этих примерах можно заметить, что модель «они говорят / я говорю» помогает не только писать, но и понимать написанное. Поскольку чтение и письмо – тесно взаимосвязанные виды деятельности, студенты, используя приемы из этой книги, учатся замечать их в текстах, которые они читают. И если эффективные аргументы действительно всегда возникают как ответ на другие аргументы, то при чтении сложных текстов в колледже студентам нужно разобраться, на какое утверждение отвечают эти тексты, чтобы понять их.

Модель «они говорят / я говорю» помогает также найти то, что вы хотели бы сказать. Наши студенты лучше формулировали свои мысли не в тишине и уединенных размышлениях, а тогда, когда читали тексты, слушали лекции и искали ту точку, где можно включиться в дискуссию. Иными словами, генерация собственных идей дается легче после того, как вы внимательно выслушали и обобщили сказанное другими.

О пользе шаблонов

Наши шаблоны обладают созидательной ценностью: они подталкивают студентов применять в своих работах приемы, об использовании которых они в противном случае даже не задумались бы. Шаблоны особенно полезны тем студентам, которые не знают точно, что хотят сказать, или испытывают трудности при создании текстов достаточного объема, поскольку считают свои взгляды настолько самоочевидными, что не видят нужды подтверждать и отстаивать их. Такие студенты часто сдвигаются с мертвой точки, если дать им простой шаблон наподобие приведенного ниже. Он помогает принять во внимание возражения (или «дать слово скептику», как мы называем это в главе 6):

• Конечно, кто-то может возразить, что ____. Хотя я допускаю, что ____, я все же утверждаю, что ____.

Благодаря этому шаблону студент может придать дискуссии парадоксальный поворот, якобы подвергая сомнению собственные убеждения или рассматривая их с точки зрения тех, кто с ними не согласен. Тем самым шаблоны помогают выявлять такие аспекты затронутой темы, которые, по признанию студентов, прежде были скрыты даже от них самих.

Прочие шаблоны из этой книги дают студентам возможность расширить спектр применяемых риторических приемов: обобщить сказанное другими, сопроводить цитату своим текстом, представить точку зрения, на которую отвечает автор, обозначить переход от мнения источника к мнению самого автора, предложить доводы в пользу своего утверждения, рассмотреть возражения и ответить на них, сконцентрировать внимание на ключевой идее. Показывая студентам, как пользоваться этими приемами, шаблоны не просто приводят мысли в порядок – они помогают претворять идеи в жизнь.

Допустим… но шаблоны?!

Естественно, некоторые преподаватели могут с предубеждением относиться к шаблонам. Кто-то, к примеру, считает, что такие формальные конструкции возвращают нас к указаниям и предписаниям, поощряя пассивное обучение или приводя к тому, что студенты пишут свои работы «на автопилоте».

Такая реакция представляется нам вполне обоснованной, когда речь идет об инструкциях для механического запоминания, которые действительно формируют пассивное восприятие и лишают письменные работы студентов творческой составляющей и живого взаимодействия с обществом. Сложность, однако, заключается в том, что многие студенты могут так никогда и не научиться важнейшим риторическим приемам, которые представлены нашими шаблонами. Писатели со стажем усваивают их неосознанно через чтение, но далеко не все могут повторить их опыт. Поэтому мы и считаем, что студентов необходимо знакомить с этими приемами в чистом виде – а именно это и позволяют сделать шаблоны.

Итак, назначение шаблонов – не ограничить критическое мышление, но познакомить студентов с основными риторическими приемами, которые заложены внутрь шаблонов. Поскольку мы поощряем студентов адаптировать и изменять шаблоны в зависимости от особенностей конкретной дискуссии, использование этих заготовленных схем в обучении не обедняет речь и мышление. Конечно, ни одна методика не может гарантировать вовлечение всех и каждого в напряженный, глубокий мыслительный процесс. Однако наши шаблоны дают подсказки, которые способны стимулировать и формировать такое мышление. Что «они говорят» о теме моего исследования? Как отреагировал бы скептик на мои аргументы? Что я могу представить в качестве доказательства? Нужно ли мне уточнить мою точку зрения? Кому она наиболее интересна?

На самом деле у шаблонов долгая и богатая история. Со времен Древней Греции и Рима, а потом и в эпоху Возрождения ораторы изучали риторические топосы, или «общие места», – речевые образцы и схемы, соответствующие различным стратегиям выступления. Наши шаблоны во многих отношениях перекликаются с этой классической традицией копирования признанных образцов.

Журнал Nature требует от авторов, присылающих в редакцию свои статьи, соблюдения следующих правил оформления титульной страницы рукописи, которые очень напоминают наши шаблоны: «Два или три предложения, которые раскрывают суть полученных авторами [в их исследовании] результатов, непосредственно соотнося их с тем, что было известно ранее, или демонстрируя, каким образом они дополняют существующие знания о предмете». Теоретик образования Говард Гарднер разработал следующий шаблон для соискателей докторской степени: «Большинство ученых, работающих в этой области, считают ____. Мои исследования показали ____». Тот факт, что эти два шаблона адресованы людям, уже имеющим достаточный опыт исследовательской работы и оформления ее результатов, свидетельствует, что помощь в использовании риторических приемов нужна отнюдь не только начинающим авторам.

Шаблоны использовались даже для того, чтобы научить студентов говорить о себе. Теоретик образования и литературы Джейн Томпкинс разработала шаблон, который помогает студентам перейти от собственно истории к объяснению ее смысла: «Х рассказал о ____, чтобы показать нам, что ____. Я на собственном опыте с ____ понял то же самое / совсем другое / не только это, но и кое-что еще. Я, столкнувшись с ____, осознал ____. Поэтому мне и кажется, что ____». Этот шаблон нам особенно понравился – ведь он показывает, что прием «они говорят / я говорю» не обязательно должен быть механическим, сухим и безличным и что художественные и научные тексты ближе друг к другу, чем многие думают.

Почему в местоимении «я» нет ничего плохого

Подождите-ка: разве «я» в схеме «они говорят / я говорю» не обязывает нас использовать местоимения первого лица? Разве мы не знаем, что многие преподаватели запрещают студентам использовать «я» или «мы» на том основании, что эти местоимения поощряют изложение непродуманных субъективных мнений вместо объективных и разумных аргументов? Да, конечно, нам известно о таких запретах, но они, на наш взгляд, не вполне обоснованны. Во-первых, выражение плохо продуманных субъективных мыслей – не самый страшный грех, который может совершить начинающий автор; но эти мысли могут послужить исходным пунктом путешествия, которое приведет автора к более взвешенной и менее эгоцентричной точке зрения. Во-вторых, запрещать студентам использовать местоимение «я», чтобы сдержать студенческий субъективизм, – не самый действенный метод, ибо плохо обоснованное и не подкрепленное данными мнение легко можно выразить и без местоимений первого лица. И в-третьих, что важнее всего, запрет на такие местоимения, как мы покажем в главе 5, может помешать студентам не только занимать четкую позицию по тому или иному вопросу, но и проводить границу между собственным мнением и мнениями других участников дискуссии. Конечно, авторы могут прибегнуть к уклончивым выражениям типа «в этой работе будет показано», «согласно полученным данным», «на самом деле», тем самым избавляясь от бесконечных повторений оборота «я считаю». Но помимо этого мы не видим других веских причин избегать местоимений первого лица «я» в доказательных работах. Нам кажется, что правильнее не запрещать студентам использовать местоимение «я», а дать им возможность больше практиковаться в правильном и уместном его применении, подкрепляя свое мнение доказательствами и внимательно рассматривая альтернативные взгляды – то, что говорят «они».

Структура книги

Так как центральное место в этой книге занимает формула «они говорят / я говорю», именно ею продиктована структура книги. Часть I посвящена искусству выслушивать других, а часть II – тому, как представить собственные аргументы. Часть I открывается главой «Начните с того, что говорят другие», в которой мы объясняем, почему работу обычно следует начинать с цитирования других авторов, а не с изложения собственных взглядов и данных. В последующих главах рассматривается искусство кратко суммировать и цитировать то, что было сказано другими… Часть II начинается главой о различных вариантах ответов на чужие аргументы, за ней следуют главы, посвященные тому, как перейти от «они говорят» к «я говорю», представить возражения и ответить на них, а также разобраться с такими вечными вопросами бытия, как «и что с того?» и «кому это надо?». В части III мы предлагаем стратегии «связывания всего воедино», начиная с главы о взаимосвязях и согласованности; за ней следует глава о строгом и нестрогом стиле, где мы доказываем, что академический дискурс вполне совместим с неформальным языком, который студенты используют за пределами аудиторий; завершается эта часть главой об искусстве метакомментариев, где мы показываем, как помочь читателю текста понять ваш замысел. В части IV мы даем советы о том, как вступить в академическую дискуссию в различных ситуациях; здесь вы найдете главы об обсуждении в аудиториях, чтении и написании работ в сфере естественных и общественных наук. И, наконец, в книге содержатся четыре дополнительные статьи разных авторов и указатель шаблонов.

Чего нет в этой книге

Есть вещи, которых вы не найдете в этой книге. Например, мы не рассказываем о таких логических принципах ведения дискуссий, как силлогизмы, обоснования, ложные логические выводы, или о различиях между индуктивными и дедуктивными методами доказательств. Хотя эти концепции могут быть весьма полезны, мы считаем, что большинству из нас для овладения доказательной письменной речью требуется не отвлеченное изучение логических принципов, а участие в настоящих дискуссиях, попытки применить разные приемы и стратегии и постижение на собственном опыте, какие подходы действенны для той или иной аудитории, а какие – нет. Нам кажется, что чьи-то слова «Вы не поняли, что я хочу сказать. Я говорю не о том, что ____, а о том, что ____» или: «Я согласен с вами в том, что ____, и хотел бы добавить к этому, что ____» в реальной беседе позволяют гораздо лучше представить себе, как можно обосновать свою точку зрения, нежели изучение разницы между индуктивными и дедуктивными рассуждениями. Формулировки такого рода дают студентам ясную картину того, что значит «участвовать в публичном обсуждении», которую невозможно получить, изучая логические абстракции.

Взаимодействие с идеями других людей

Главная цель этой книги – познакомить читателя с академической письменной речью, обращаясь к ее истокам в диалоге человека и общества. Хотя работа над научным текстом в какой-то момент может потребовать тишины и уединения, модель «они говорят / я говорю» показывает студентам, что для лучшей проработки аргументации нужно не только погружаться в свои мысли, но и делать то, что они обычно делают в общении с семьей и друзьями, – внимательно слушать и откликаться на услышанное.

Вот почему у такого подхода к написанию научных работ есть также этическое измерение: он требует от авторов не просто представлять доказательства и отстаивать свои убеждения, но и сопоставлять их с взглядами других людей, порой совершенно противоположными. Способность проникаться чужими идеями критически важна для формирования демократической гражданской позиции в нашем все более разнообразном, глобальном обществе.

Джеральд Графф,

Кэти Биркенштайн

Введение
Как вступить в беседу

Представьте себе дело, которое вам особенно хорошо удается: кулинария, игра на фортепиано, баскетбол, даже что-нибудь совсем повседневное – например, вождение машины. Поразмыслив о нем, вы заметите, что начиная с какого-то уровня квалификации вам больше не нужно специально задумываться о том, как именно вы это делаете. Иными словами, для осуществления этой деятельности вы пользуетесь набором сложных приемов, которые однажды выучили, но которые могут показаться непонятными или очень трудными тем, кто еще не освоил их.

То же самое верно и для письменной речи. Опытные авторы, сами того не сознавая, постоянно пользуются набором общепринятых приемов, которые настоятельно необходимы для изложения сложных идей. Мастером своего дела писатель становится не только благодаря способности делиться интересными мыслями, но и благодаря свободному владению основными приемами письма, которые обычно усваивает, прочитав множество произведений других авторов. Напротив, авторы с меньшим стажем часто незнакомы с этими приемами и не знают точно, как применять их в своих работах. Эта книга служит кратким удобным справочником по основным приемам написания академических текстов.

Мы исходим из того, что эти основные приемы стандартны настолько, что их можно представить в виде шаблонов, которые удобно использовать для структурирования и даже сочинения ваших собственных трудов. Вероятно, главная отличительная черта этой книги – обилие представленных в ней шаблонов, разработанных для того, чтобы помочь вам свободно чувствовать себя не только в мире научного творчества и академического письма, но и в более широких сферах общественной жизни.

Вместо того чтобы сосредоточить внимание на отвлеченных принципах составления научных текстов, мы предлагаем в этой книге готовые образцы, шаблоны, которые позволяют непосредственно применять эти принципы на практике. Работа с шаблонами помогает подняться на тот уровень критического мышления, который необходим как для обучения в высшем учебном заведении, так и для успешной профессиональной и общественной деятельности.

Некоторые из этих шаблонов представляют простые, но очень важные приемы – например, обобщение широко распространенных убеждений:

• Многие американцы считают, что ____.

Другие устроены сложнее:

• С одной стороны, ____. С другой стороны, ____.

• Автор Х противоречит сам себе. Он утверждает, что ____, но в то же самое время говорит о том, что ____.

• Я согласен с тем, что ____.

• Это не значит, что ____.

Конечно, критическое мышление и работа над научными текстами не сводятся к какому бы то ни было набору словесных формул, а требуют также рассмотрения гипотез, четкой формулировки своих идей, их логического обоснования и представления доказательств, рассмотрения возражений и так далее. Но вы не сможете показать всю глубину ваших мыслей, если не владеете языком, который позволяет выражать их ясно и четко.

Представьте свои идеи как отклик на идеи других

Самый главный шаблон, о котором мы не устаем напоминать в этой книге, – это «они говорят ____; я говорю ____». Если в нашей книге есть одна основополагающая идея, которую, как мы надеемся, вы можете отсюда почерпнуть, то это идея о том, как важно не только выразить свои мысли («я говорю»), но и представить их как ответ на мысли другого человека или группы («они говорят»). С нашей точки зрения, в основе структуры убедительного научного текста – равно как и важного публичного выступления – должны лежать не только утверждения самого автора, но и внимательный анализ услышанного от окружающих, обобщение их взглядов понятным для них образом и соответствующее представление собственных идей. В широком смысле научный текст – это доказательный текст, и мы полагаем, что для убедительного обоснования нужно нечто большее, чем просто обозначение позиции автора. Автор должен вступить в дискуссию, используя то, что говорят (или могли бы сказать) другие, как стартовую площадку или трамплин для изложения своих собственных взглядов. Поэтому мы и советуем включать в свой текст чужие голоса.

Итак, мы считаем, что у лучших образцов академических текстов есть одна общая черта: все они так или иначе связаны со взглядами других людей. Однако обучение академическому письму слишком часто ограничивается указаниями провозглашать «истинные» или «умные» вещи в пустоте, как будто возможно что-то эффективно доказать, не вступая в диалог с другими. Если вас учили писать эссе в пять абзацев^[1], значит, вы узнали, как развить тезис и подкрепить его доказательствами. Это, в общем, неплохо, но здесь не учитывается тот важный факт, что в жизни мы не приводим доводы, если нас к этому не провоцируют. Напротив, наши доказательства всегда служат ответом на чьи-то слова или действия (а может быть, молчание или бездействие), требующие нашей реакции: «Не понимаю, чем тебе так нравятся “Лейкерс”»^[2]; «Согласен, это прекрасный фильм»; «Ты сам себе противоречишь». Если нет и речи о других людях и нашей потребности сомневаться, соглашаться или как-то реагировать на то, что они говорят, спор лишается всякого смысла.

Писателю, чтобы произвести впечатление на читателей, необходимо не просто выдавать логичные, последовательные и обоснованные утверждения. Он должен найти возможность вступить в диалог с другими – с тем, что «они говорят». Если в ваших доводах не упоминается, что «они говорят» и на что вы отвечаете, читатели вряд ли поймут их. Как показано на рис. 1, вашей аудитории может быть понятно то, что вы говорите, но непонятно, зачем вы это говорите. Именно то, что говорят и думают окружающие, побуждает нас писать и говорить и придает этому смысл. Следовательно, как видно из рис. 2, ваши аргументы – тезис, или часть «я говорю» вашего текста – всегда должны отвечать на аргументы других – «они говорят».

Многие авторы в своих текстах используют прием «они говорят / я говорю» в явном виде. Один из самых ярких примеров – известное «Письмо из Бирмингемской тюрьмы» Мартина Лютера Кинга, которое почти полностью состоит из развернутого ответа Кинга на публичное заявление восьми священнослужителей, осудивших движение за права человека, которое возглавлял Кинг. Письмо было написано в 1963 году, когда Кинг находился в тюрьме за организацию демонстрации против расового неравноправия в Бирмингеме, и практически полностью построено на основе обобщений и ответов; Кинг подытоживает критику оппонентов, а затем отвечает на нее. Вот что он пишет:

Вы осуждаете демонстрации, которые происходят в Бирмингеме. Но, к сожалению, в вашем письме нет подобной озабоченности по поводу причин, вызвавших эти демонстрации^[3].

Далее Кинг соглашается со своими критиками, заявляя, что считает «нынешние бирмингемские демонстрации несчастным событием», однако тут же подчеркивает, «насколько большее несчастье то, что в этом городе, где вся власть в руках белых, для негритянской общины не оставлено никакого другого выхода». Письмо Кинга настолько близко к беседе по своей структуре, что его фактически можно переписать в форме диалога или пьесы.

Критики Кинга:

Ответ Кинга:

Критики:

Ответ:

Очевидно, что Кинг не написал бы своего знаменитого письма без критиков, взгляды которых он воспринимает не как возражения на его заранее сформулированные утверждения, а как стимул и источник своих доводов, главную причину их существования. Он цитирует не только то, что говорят его критики («Нас спрашивали: “Почему вы не оставили новой городской администрации времени что-нибудь сделать?”»), но и то, что они могли бы сказать («Нас могут спросить: “Как вы можете подчиняться одним законам и нарушать другие?”») – и все это затем, чтобы подготовить площадку для своих слов.

Аналогичным диалогом «они говорят / я говорю» начинается эссе «Не надо флагов» об американском патриотизме критика и обществоведа Каты Поллитт, которая использует замечание своей дочери, чтобы описать патриотическую лихорадку, охватившую страну после 11 сентября:

Моя дочь, которая учится в школе Стуйвезант, находящейся всего в нескольких кварталах от того места, где был Всемирный торговый центр, считает, что мы должны вывесить из окна американский флаг. Я ответила ей на это отказом: флаг означает шовинизм, месть и войну. Она сказала, что я неправа и флаг символизирует общность народа, память о погибших и отпор терроризму. В каком-то смысле мы обе правы…

Как видно на примере текста Поллитт, «они», которым вы отвечаете, выстраивая дискуссию, не обязательно должны быть знаменитыми авторами или кем-то, кто знаком вашим слушателям. Это может быть член семьи, как дочь для Поллитт, может быть друг или школьный товарищ, сделавший провокационное утверждение. Это может быть что-то, что мог бы сказать какой-то человек или группа людей, или же что-то из вашего собственного опыта – ваши прежние взгляды, которых вы ныне не придерживаетесь вовсе или ставите под сомнение, будучи лишь отчасти убеждены в их истинности. Важно то, что «они» (или «вы», или «она») – это представители некой более многочисленной группы, к которой читатель может причислить и себя. В случае Поллитт это те, кто считает патриотичным вывешивание флагов из окна.

См. подробности о согласии с дополнениями в главе 4

Пример Поллитт показывает также, что ответ на мнение других не обязательно должен иметь вид безоговорочного несогласия. Одновременно соглашаясь с дочерью и возражая ей, Поллитт дает так называемый ответ «и да, и нет», который примиряет несовместимые на первый взгляд мнения.

Хотя Кинг и Поллитт ясно обозначают взгляды, на которые дают ответ, так поступают далеко не все авторы. Некоторые предоставляют читателям возможность самим догадаться о том, что послужило поводом к тому или иному высказыванию. Подумайте, например, сможете ли вы понять подразумеваемое и неназванное «они говорят», на которое отвечает автор:

Мне хочется думать, что я получил определенные преимущества как учитель литературы из-за того, что в детстве я не любил книги и боялся их.

Джеральд Графф

«Нелюбовь к книгам в раннем возрасте»

Если вы еще не догадались, призрачное «они говорят» здесь – общепринятое убеждение в том, что нужно с детства любить книги, чтобы стать хорошим учителем литературы.

Как видно из этих примеров, многие авторы используют формат «они говорят / я говорю», чтобы выразить согласие или несогласие с чужим мнением, подвергнуть сомнению типичный образ мысли и таким образом обозначить противоречие. Это может поразить вас, если прежде вы считали, что путь к успеху в научных кругах – обезопасить себя, избегая противоречий в своих работах и высказывая идеи, которые никто не станет опровергать. Хотя такой подход к научным текстам может показаться логичным, на самом деле это рецепт скучной, безжизненной работы, которая не в состоянии ответить на главные вопросы: «и что?» и «кому это нужно?». Может быть, утверждение «Уильям Шекспир написал множество знаменитых пьес и сонетов» и справедливо, но именно потому, что никто не будет с ним спорить, его не стоит озвучивать: будучи высказанным, оно покажется бессмысленным.

Способы отклика

Хотя многие доказательные тексты возникли из несогласия, это не означает, что мы должны вообще исключить согласие из нашего репертуара. Доказательства часто ассоциируются с конфликтом и противостоянием мнений, однако подход «они говорят / я говорю», на который направлено наше внимание в этой книге, может быть в равной мере полезным и тогда, когда вы возражаете оппонентам, и тогда, когда соглашаетесь с ними.

• Она утверждает, что ____, и я с ней согласен, так как ____.

• Ее утверждение о ____ подтверждается новыми исследованиями, которые показывают, что ____.

Кроме того, вы не обязаны выбирать между совершенным согласием и абсолютным несогласием, поскольку формат «они говорят / я говорю» работает и в том случае, когда вы одновременно и согласны, и не согласны с оппонентом, как показано в приведенном выше примере из текста Поллитт.

• Он утверждает, что ____, и я отношусь к этому неоднозначно. С одной стороны, я согласен, что ____. С другой стороны, я все же настаиваю, что ____.

Этот последний вариант – одновременное согласие и несогласие – мы особенно рекомендуем, так как он дает возможность избежать простых ответов «да» и «нет» и позволяет представить более сложную аргументацию, сохранив при этом четкую схему «с одной стороны» / «с другой стороны».

Шаблоны, которые мы предлагаем в этой книге, можно использовать для структурирования текста на уровне отдельных предложений, но можно при необходимости расширить практически до любого масштаба, как показано в следующем развернутом варианте шаблона «они говорят / я говорю»:

В последнее время в вопросе ____ возникает один спорный момент: ____. С одной стороны, некоторые ученые утверждают, что ____. С этой точки зрения, ____. Однако, с другой стороны, есть исследователи, которые полагают, что ____. Говоря словами ____, одного из главных последователей этой теории: «____». Согласно этой точке зрения, ____. Итак, проблема сводится к следующему: ____ или ____.

Лично я считаю, что ____. Хотя я допускаю, что ____, мне все же кажется, что ____. Например, ____. Кто-то может возразить, что ____, но, на мой взгляд, ____. Этот вопрос имеет очень большое значение, так как ____.

Внимательно изучив этот шаблон, вы увидите, что он использует целый ряд сложных приемов (каждый из них будет подробнее рассмотрен в последующих главах этой книги). Прежде всего, он показывает, как с самого начала заявить ту проблему, которая является предметом дискуссий («В последнее время в вопросе ____ возникает один спорный момент: ____»), а затем обозначить позиции сторон в этом противостоянии мнений (при помощи структуры «с одной стороны / с другой стороны»). Этот шаблон предусматривает также использование цитаты («Говоря словами ____»), разъяснение этой цитаты своими словами («Согласно этой точке зрения, ____») и – с нового абзаца – изложение ваших собственных взглядов («Лично я считаю, что ____»), их уточнение («Хотя я допускаю, что ____») и, наконец, подкрепление ваших взглядов доказательствами («Например, ____»). Кроме того, вы можете увидеть здесь один из самых важных приемов доказательной письменной речи, который мы называем «дать слово скептику»: вы обобщаете возражения к вашему тезису, а затем отвечаете на них («Кто-то может возразить, что ____, но, на мой взгляд, ____»). Наконец, этот шаблон помогает перейти от общих утверждений («Итак, проблема сводится к следующему») к замечаниям меньшего масштаба, которые подтверждают вышесказанное («Например, ____»).

Повторяем: никто не владеет этими приемами с рождения, особенно если речь идет об академической письменной речи. Именно это делает нашу книгу такой полезной и необходимой.

Не мешают ли шаблоны творчеству?

Возможно, поначалу вы, подобно некоторым нашим студентам, отнесетесь к шаблонам скептически. Первое время многие наши студенты жалуются на то, что использование шаблонов лишает их работы оригинальности и творческого начала, заставляя всех звучать одинаково. «Они превращают нас в пишущих роботов», – утверждал один студент. «Слушайте, я – джазовый музыкант. А мы не играем по заданной форме. Мы создаем свои», – поддержал его другой. «Я уже в колледже, – говорил еще один, – а это уровень третьего класса».

Однако, на наш взгляд, шаблоны из этой книги предназначены вовсе не для третьеклассников, они представляют собой основной капитал в деле сложного научного мышления и письменной речи, и для их успешного использования часто требуется обучение и практика. Что же касается мнения о том, что заранее заготовленные формы мешают творчеству, – оно кажется нам проистекающим из весьма ограниченного понимания творчества. На наш взгляд, приведенный выше шаблон, как и другие в этой книге, на самом деле помогает вашим текстам стать более, а не менее оригинальными и творческими. В конце концов, даже самые творческие произведения в своей основе имеют заданные формы и структуры. К примеру, большинство авторов песен используют проверенную временем форму «куплет – припев – куплет», а Шекспира мало кто назовет нетворческим на том основании, что это не он изобрел сонет или структуру драматургических произведений, которые так блестяще использовал. Даже артисты самого высокого полета (такие, как джазовые музыканты-импровизаторы) сначала достигают определенного уровня мастерства в базовых формах – и только тогда импровизируют, отталкиваясь от них, развивая их и даже вовсе отбрасывая. В противном случае их игра ничем не будет отличаться от игры необразованных детей. Итак, креативность и оригинальность основаны не на отказе от установленных форм, а на творческой работе с ними.

Более того, шаблоны никоим образом не диктуют содержание того, что вы говорите. Ваши мысли и идеи могут быть сколь угодно оригинальны – здесь все зависит от вас. Шаблоны лишь подсказывают вам, как вы будете излагать эти идеи. Более того, когда вы освоитесь с шаблонами из этой книги, вы сможете свободно менять их и приспосабливать к различным ситуациям и потребностям, а также находить новые шаблоны в процессе чтения. Другими словами, предложенные здесь шаблоны – это не высеченные в камне правила, а обучающие инструменты, которые помогут вам начать писать. Научившись достаточно свободно пользоваться шаблонами, вы сможете просто забыть о них, потому что смоделированные в них риторические приемы будут возникать в ваших текстах интуитивно без сознательных усилий с вашей стороны.

Но если вам все еще нужны подтверждения того, что текстовые шаблоны не мешают творчеству, прочтите вступление к размещенной в конце книги статье об индустрии фастфуда:

Если бы кто-нибудь придумывал тему специально для монолога Джея Лено^[4], она была бы именно такой. На этой неделе дети предъявили претензии McDonald’s, обвинив компанию в том, что из-за нее они толстеют. Вам не кажется, что с тем же успехом граждане средних лет могли бы упрекать Porsche в том, что получают штрафы за превышение скорости? Куда делась личная ответственность?

Впрочем, эти пухлые любители фастфуда, пожалуй, вызывают у меня симпатию – наверное, потому, что когда-то я был одним из них.

Дэвид Зинченко «Не стреляйте в едока»

Хотя Зинченко опирается на вариант формулы «они говорят / я говорю», его текст никак нельзя назвать сухим, механистическим или шаблонным. Зинченко не использует слова «они говорят» и «я говорю», но в основе этого отрывка лежит все тот же шаблон: «Они говорят, что дети, обвиняющие компании фастфуда в собственной полноте, – это смешно; но я говорю, что такие иски обоснованны».

А это не плагиат?

Каждый год кто-нибудь из студентов задает нам один и тот же вопрос: «А это не плагиат?» – «Давайте разберемся, – отвечаем мы, оборачивая вопрос на пользу всей аудитории. – Мы ведь действительно предлагаем вам использовать в своих текстах чужой язык – язык, который вы “заимствуете”, или, говоря менее деликатно, крадете у других авторов».

После этого чаще всего разгорается живая дискуссия, в ходе которой поднимаются важные вопросы, касающиеся авторских прав, – и в итоге все участники начинают лучше понимать, где проходит зачастую неясная грань между плагиатом и законным использованием того, что и как говорят другие. Студенты быстро осознают, что такие общеупотребительные формулы, как «с одной стороны… с другой стороны», никому не принадлежат. Фразы типа «спорный вопрос» используются настолько широко, что представляют собой общественную собственность, которую можно свободно заимствовать, не опасаясь обвинений в плагиате. Однако, когда вы заполняете пустые места в таких формулах чьими-то словами без ссылки на автора, это действительно плагиат. Подведем итог: повторение общеупотребительных оборотов нельзя назвать плагиатом; но при этом совершенно недопустимо заимствовать содержательную часть чужих текстов без правильного оформления цитирования и указания авторства.

Как вступить в беседу

Хотя первоочередная цель этой книги – научить вас создавать более качественные тексты, на более глубоком уровне она также приглашает вас стать личностью определенного склада – критически настроенным интеллектуальным мыслителем, который не отсиживается в стороне, а активно и уверенно участвует в дебатах и беседах своего круга. По сути, это приглашение к участию в том самом разговоре, который так красноречиво описал философ Кеннет Бёрк. Сравнивая всемирный обмен знаниями с бесконечной беседой на вечеринке, Бёрк пишет в своей работе «Философия литературной формы»:

Вы опоздали к началу. Войдя в комнату, вы обнаружили, что остальные намного опередили вас и давно увлечены горячей дискуссией – слишком горячей для того, чтобы остановиться и объяснить вам, о чем, собственно, речь… Некоторое время вы просто слушаете, пока не решите, что достаточно вникли в суть дискуссии, – и тогда сами включаетесь в нее. Кто-то отвечает вам; кто-то выступает в вашу защиту; кто-то объединяется, чтобы возразить вам… Время идет, становится поздно, вам пора идти. И вы уходите, а спор продолжает кипеть.

В этом отрывке нам нравится убежденность автора в том, что высказывать свои мысли и идеи имеет смысл только в диалоге с другими; что все мы вступаем в динамичный мир идей не как обособленные индивидуумы, но как общественные создания, неразрывно взаимосвязанные и заинтересованные в словах друг друга.

Умение включиться в сложную, многостороннюю беседу важно для современного мира со всем его многообразием, особенно сейчас, после трагедии 11 сентября. Наше общее будущее зависит от нашей способности поставить себя на место других – тех, кто думает иначе, чем мы. Главный совет, который мы даем в этой книге, – внимательно прислушивайтесь к другим людям, в том числе и к тем, кто не согласен с вами, и относитесь к их мнению вдумчиво и уважительно. Это поможет вам разглядеть нечто большее, чем то, во что вы привыкли верить и во что, возможно, верят далеко не все. Простое начало фразы «Конечно, кто-то может мне возразить, что ____» не кажется инструментом, способным изменить мир, однако оно может вывести нас из зоны комфорта, заставив критически отнестись к собственным взглядам и, возможно, даже пересмотреть их.

Упражнения

1. Прочитайте следующий абзац из сочинения Эмили По, студентки Университета Фёрмана. Обратите внимание не на тему сочинения, а на фразы, которые По использует, чтобы структурировать свой текст (даны курсивом). Затем напишите новый абзац, используя текст По в качестве модели, но заменив ее тему (вегетарианство) своей.

Многие люди приравнивают понятие «вегетарианец» к понятию «защитник природы». Для них вегетарианство – это культ, последователям которого промывают мозги, чтобы вынудить их отказаться от важной части своего пищевого рациона ради абстрактного «благополучия животных». Однако мало кто из вегетарианцев выбирает такой стиль жизни просто под влиянием толпы. Напротив, многие из этих людей с якобы промытыми мозгами в действительности мыслят независимо, являются ответственными гражданами и личностями, способными к состраданию. На самом деле существует много веских причин отказаться от мяса. Наверное, самые важные из них – это улучшение экологической обстановки, доброе отношение к животным и забота о собственном здоровье. Итак, в этом сочинении, сравнив вегетарианскую диету с мясной, я покажу, что вегетарианство – это лучший выбор, полезный для Земли и всех ее обитателей.

2. Напишите короткое сочинение, обобщающее наши доводы в пользу шаблонов, а затем сформулируйте собственную позицию по этому вопросу. Если хотите, можете использовать приведенный ниже шаблон, при необходимости расширив и изменив его так, чтобы он лучше подходил к тому, что вы хотите сказать.

• Во введении к книге «Как писать убедительно. Искусство аргументации в научных и научно-популярных работах» Джеральд Графф и Кэти Биркенштайн предлагают нам шаблоны, разработанные с целью ____. В частности, Графф и Биркенштайн считают, что текстовые шаблоны ____. Как утверждают сами авторы: «____». Хотя, по мнению некоторых, ____, Графф и Биркенштайн настаивают на том, что ____. Итак, с точки зрения авторов книги, ____.

Я [согласен / не согласен / не до конца согласен] с авторами. На мой взгляд, те шаблоны, которые рекомендует к использованию эта книга, ____. Например, ____. Кроме того, ____. Конечно, кто-то на основании ____ может возразить, что ____. Однако мне кажется, что ____. Итак, в общем я могу сказать, что ____, – что важно, учитывая ____.

Часть I
«Они говорят»

Глава 1
«Они говорят»

Начните с того, что говорят другие

Не так давно мы присутствовали на научной конференции, где один из докладчиков говорил о достижениях некоего ученого – назовем его доктор Х – в различных областях социологии. Он пересказывал и обширно цитировал книги и статьи, написанные доктором Х. Было видно, что выступавший прекрасно ориентируется в теме, говорил он очень вдохновенно, но мы слушали его с растущим удивлением: утверждение о значимости работ доктора Х было вполне очевидно – так зачем же выступавшему понадобилось начинать именно с него? Разве кто-нибудь сомневался в этом? Были ли среди коллег доктора Х те, кто опровергал результаты его исследований или оспаривал их ценность? Или, может быть, докладчик интерпретировал работы доктора Х революционно новым образом? Так как мы не услышали ничего, что помогло бы нам ответить на эти вопросы, то оставалось лишь недоумевать, почему он все говорит и говорит о докторе Х.

Предполагаемая аудитория на рис. 1 реагирует сходным образом

Только когда докладчик закончил свое выступление и ему стали задавать вопросы, мы начали что-то понимать: он упомянул о том, что несколько ученых резко раскритиковали идеи доктора Х и убедили многих социологов в том, что его выводы необоснованны.

Эта история иллюстрирует важный момент: чтобы в тексте был смысл – а это самое главное, – автору необходимо не только четко обрисовать собственное мнение, но также дать обзор той дискуссии, в которой он участвует. Так как наш докладчик не упомянул о том, как отзывались о работах доктора Х другие, слушатели так и не поняли, зачем он вообще говорил то, что говорил. Возможно, социологи, присутствовавшие в зале и знакомые с дискуссией о наследии доктора Х, сумели глубже вникнуть в суть доклада. Но мы готовы поклясться, что даже они гораздо лучше поняли бы то, что хотел сказать выступавший, если бы он обрисовал существующий контекст своих утверждений и напомнил аудитории о том, что «они говорят».

Эта история учит нас также тому, в каком порядке следует излагать свои мысли. Чтобы заинтересовать аудиторию, автор должен в самом начале (или, по крайней мере, как можно раньше) объяснить, на что он отвечает своим текстом. Откладывая это объяснение больше чем на один-два абзаца в коротком эссе, на три-четыре страницы в более длинной статье или примерно на десять страниц в книге, он нарушает последовательность рассуждений и развития идеи и, что более важно, затрудняет читателю нормальное понимание материала. Ведь крайне маловероятно, что наш докладчик на конференции вначале разработал свои доводы в защиту доктора Х и только потом узнал о том, что кто-то его критиковал. Как специалист в своей области, он наверняка знал о существующей критике и именно поэтому решил ответить на нее и разъяснить свой взгляд на ситуацию.

Таким образом, если вы хотите составить письменную или устную речь в защиту кого-либо или чего-либо, мы посоветовали бы вам не забывать, что вы включаетесь в уже идущий разговор. Поэтому вы должны начать с того, «что говорят другие», как и рекомендовано в подзаголовке этой главы, и только затем высказывать свои идеи, отвечая на то, что было сказано прежде. Важно как можно раньше обобщить в тексте то, что «они говорят», и далее напоминать об этом читателю в стратегически важных пунктах по мере раскрытия темы. Хотя на практике не все тексты выстроены с соблюдением этого правила, мы считаем, что любому автору следует вначале хорошо овладеть этим приемом, прежде чем отказываться от него.

Мы отнюдь не хотим сказать, что вы обязаны в самом начале своей работы приводить полный список всех, кто уже высказывался на данную тему, и только потом предлагать собственные идеи. Если бы наш докладчик большую часть своего выступления посвятил обобщению критики в адрес доктора Х, так и не упомянув о том, что сам думает по этому поводу, это было бы другой крайностью, и аудитория, скорее всего, снова мучилась бы вопросом «Зачем он все это говорит?». Мы советуем как можно раньше излагать в тексте как свою позицию, так и ту, на которую вы отвечаете, воспринимая их как нечто единое. Лучше всего кратко обозначить те идеи, на которые вы откликаетесь, в начале текста, а более подробное их рассмотрение отложить до подходящего момента. Ваша задача – сжато и доходчиво объяснить читателям, что побудило вас написать статью, а не пытаться с ходу вывалить на них все подробности.

Может показаться, что совет начинать с обзора чужих точек зрения идет вразрез с распространенной идеей о том, что автор должен с самого начала ясно озвучивать свой тезис. И хотя мы согласны, что читателя не следует долго держать в неведении о том, что именно вы хотите сказать, мы убеждены также, что вы должны представить свою позицию как часть более широкого обсуждения темы, отмечая в чужих аргументах то, с чем вы согласны, с чем не согласны, что хотели бы оценить или уточнить. Одно из дополнительных преимуществ раннего обобщения предшествующей дискуссии состоит в том, что вы предоставляете другим людям выполнить часть работы по структурированию и прояснению вопроса, который вы хотите поднять.

Посмотрите, как Джордж Оруэлл начинает свою знаменитую работу «Политика и английский язык» с того, что говорят на эту тему другие:

Большинство из тех, кого вообще волнует данный вопрос, признают, что английский язык пребывает в плачевном состоянии, однако принято считать, что мы не можем сознательно что-либо с этим сделать. Наша цивилизация находится в упадке, так что наш язык (так обычно говорят) должен неизбежно падать в ту же общую яму…

[Тем не менее] процесс можно повернуть вспять. Современный английский… погряз в дурных привычках… от которых можно избавиться, если приложить некоторые усилия.

Суть высказывания Оруэлла такова: «Большинство людей считает, что мы не можем никак исправить плачевное состояние английского языка. Но я полагаю, что можем».

Конечно, есть много других действенных способов выстроить начало текста. Вместо того чтобы описывать чужие взгляды, можно дать подходящую цитату, привести факты или статистические данные, проливающие свет на проблему, или (как поступили мы в начале этой главы) поведать о подходящем случае из жизни. Какой бы из вариантов вы ни выбрали, убедитесь, что он иллюстрирует ту точку зрения, которую вы хотите обсудить, или подводит читателя к ней без долгих объяснений.

Например, первый абзац этой главы мы посвятили описанию случая на конференции, а затем быстро, уже в начале второго абзаца, перешли к неправильному представлению о структуре выступления, которое продемонстрировал докладчик. В приведенном ниже отрывке из статьи «Книги делают вас скучным» в New York Times Book Review за 2004 год ее автор, Кристина Неринг, начинает с описания случая из жизни, иллюстрирующего то, что ей не нравится, чтобы затем перейти к изложению собственной идеи: любители книг слишком много мнят о себе.

«Я – читатель! – оповещал желтый значок. – А вы?» Я посмотрела на того, кто его носил, – рослого молодого парня, разгуливавшего по книжному фестивалю в моем городе. «Вот вы наверняка читатель!» – обратился он ко мне, как будто мы были двумя удачно встретившимися гениями. «Нет», – ответила я. «Категорически нет!» – хотелось мне заорать и швырнуть к ногам этого парня свою сумку от Barnes & Noble. Вместо этого я пробормотала что-то извиняющееся и растворилась в толпе.

Похоже, что появился новый вид благочестия – самодовольство книголюбов.

Случай, который описала Неринг, фактически представляет собой «они говорят»: любители книг считают себя крутыми.

Шаблоны для ознакомления читателя с тем, что «они говорят»

Существует много общепринятых способов представить чужие взгляды. Вот только несколько из них, которые мы порекомендовали бы нашему докладчику на конференции.

• В последнее время некоторые социологи заговорили о том, что в работах доктора Х обнаружен ряд серьезных ошибок.

• Сегодня многие недооценивают ____.

• В своих недавних работах Y и Z жестко раскритиковали ____ за ____.

Шаблоны для представления «типичных взглядов»

Приведенные далее шаблоны помогут вам ввести в дискуссию «типичный взгляд» – мнение, настолько широко распространенное, что является практически общепринятым.

• Американцы всегда верили, что личными усилиями можно преодолеть любые обстоятельства.

• Народная мудрость гласит, что ____.

• Здравый смысл говорит нам, что ____.

• Как правило, в вопросе Х люди придерживаются взглядов, согласно которым ____.

• Часто говорят, что ____.

• Всю свою жизнь я слышал, что ____.

• Вы, вероятно, думаете, что ____.

• Многие привыкли считать, что ____.

Эти фразы популярны благодаря тому, что предлагают быстрый и эффективный вариант одного из самых обычных приемов, которыми пользуются авторы: подвергнуть сомнению широко распространенное мнение, выставить его на всеобщее обозрение и внимательно изучить его сильные и слабые стороны.

Шаблоны для превращения того, что «они говорят», в то, что говорите вы

Еще один способ познакомить читателей со взглядами, которые вы хотели бы прокомментировать, – представить их как свои собственные. Тогда то, что «они говорят», и то, на что вы отвечаете, будет мнением не других людей, а вашим собственным. Возможно, вы придерживались его прежде или не до конца уверены в его истинности.

• Я всегда считал, что музеи – это скучно.

• Когда я был ребенком, я думал, что ____.

• Хотя теперь мне следовало бы пересмотреть свое мнение, я все же считаю, что ____.

• Я уверен, что ____, но в то же самое время мне кажется, ____.

Шаблоны для представления чего-то подразумеваемого или предполагаемого

Еще один изощренный прием – обобщить мнение, которое подразумевается или предполагается, хотя и не высказано прямо в том, что «они говорят».

• Хотя никто из моих учителей никогда не говорил этого прямо, у меня все равно сложилось впечатление, что образование открывает двери в жизни.

• Отношение Х к ____ подразумевает, что ____.

• Очевидно, Х считает, что ____.

• ____ редко признаются в этом, однако они принимают как должное тот факт, что ____.

Эти шаблоны в состоянии помочь вам мыслить аналитически: оценивать то, что стоит за словами, распознавать то, что подразумевается, и делать соответствующие выводы.

Шаблоны для ознакомления с текущим состоянием вопроса

Иногда необходимо начать текст с обобщения дискуссии, в которой нашли свое отражение несколько различных мнений. Такое начало показывает, что вы в курсе существующего расхождения взглядов по данному вопросу, а значит, вы ориентируетесь в предмете и можете быть надежным источником знаний в этой области. Более того, начиная текст с обобщения существующей дискуссии, вы сможете сами лучше разобраться в теме, прежде чем заявлять собственную позицию. При этом в процессе анализа вы сумеете лучше осознать свою точку зрения и будете избавлены от необходимости формулировать ее прежде, чем будете к этому готовы.

Вот образец того, как можно ознакомить читателей с дискуссией.

• Один из спорных вопросов, возникающих при обсуждении Х, – это вопрос о ____. С одной стороны, ____ считает, что ____. С другой стороны, ____ утверждает, что ____. Кое-кто даже говорит о том, что ____. Лично я полагаю, что ____.

Марк Аронофф, исследователь когнитивных процессов, использует шаблон такого типа в статье о работе человеческого мозга «Джордж Вашингтон спал здесь».

Все взгляды на работу человеческого мышления / головного мозга можно отнести к одной из двух противоположных теорий, возникших еще в древности. Согласно первой, рационализму, человеческий разум появляется на свет уже более или менее сформированным – говоря современным языком, предварительно запрограммированным. Последователи второй теории, эмпиризма, считают, что мозг новорожденного по большей части лишен структуры и представляет собой чистый лист.

Существует и другой способ ознакомить с дискуссией: вначале вы излагаете мнение, в котором большинство людей сходится, чтобы потом подчеркнуть пункты, в которых они совершенно не согласны между собой.

• Когда речь заходит о ____, большинство из нас соглашаются с тем, что ____. Однако этому согласию обычно приходит конец в вопросе о ____. В то время как одни считают, что ____, другие убеждены, что ____.

Политолог Томас Франк в книге «Американская душа» использует вариант именно такого приема.

В этот горький год выборов практически все стенали по поводу того, как разделена наша нация. Однако что именно нас разделяет – хотя вроде бы это очевидно – на самом деле остается предметом спора.

Держите в голове то, что «они говорят»

Мы настоятельно рекомендуем вам на протяжении всего текста не упускать из виду то, что «они говорят». После того как вначале вы обобщили идеи, на которые собираетесь ответить, важно постоянно держать их в голове. Читатели не смогут уследить за ходом ваших мыслей, особенно в случае сложных логических построений, если вы не будете постоянно напоминать им, от чего вы отталкиваетесь.

Иными словами, представляя собственные идеи, вы должны время от времени возвращаться к мотивирующему «они говорят». Чем длиннее и сложнее ваш текст, тем выше шансы, что читатели забудут, чем было вызвано его написание, – как бы четко вы ни изложили это в начале работы. Мы рекомендуем на протяжении всего текста в стратегических моментах «возвращаться к основам». Вот пример:

• В конечном итоге, как я уже говорил, защитники ____ противоречат сами себе. Их утверждение о том, что ____, никак не согласуется с их же заявлением, что ____.

В этой книге мы при любой возможности используем такие фразы, чтобы напомнить точку зрения на академические тексты, которую мы оспариваем: «Хороший текст, состоящий из истинных, разумных и логичных утверждений по тому или иному вопросу, может практически или вовсе не содержать ссылок на то, что думают по этому поводу другие».

Напоминая читателю об идеях, на которые вы отвечаете, вы сумеете добиться того, чтобы ваш текст был осмысленным и убедительным от начала до конца. Короче говоря, такие «возвращения» делают ваши утверждения подлинным ответом на мысли других людей, а не просто набором наблюдений на ту или иную тему. Разница здесь огромна. Чтобы ответить на идеи других и принять полноценное участие в обсуждении, вы должны начать с того, что говорят другие, и постоянно напоминать об этом читателю.

Упражнения

1. Перед вами список утверждений, в которых отсутствует часть «они говорят» – какое бы то ни было упоминание о тех, кому нужно услышать эти заявления и кто может думать иначе. Как и на рис. 1, где говорящий заявляет, что в «Клане Сопрано» присутствуют сложные характеры, эти высказывания не объясняют, на какое мнение они служат ответом, то есть какое утверждение они стараются скорректировать, дополнить, уточнить, усложнить и так далее. Ваша задача – снабдить каждый аргумент соответствующим противопоставлением. Можете использовать любые шаблоны из этой главы, которые покажутся вам подходящими.

а) Судя по нашим данным, в грунтовых водах штата Огайо содержится опасная концентрация вещества Х.

б) История движется материальными силами.

в) Сторонники фрейдизма подвергают сомнению стандартное понятие «рациональности».

г) При обсуждении вопроса в классе ведущую роль, как правило, играют студенты мужского пола.

д) Фильм посвящен проблемам романтических отношений.

е) Я боюсь, что шаблоны, подобные приведенным в этой книге, ограничат мое творческое самовыражение.

2. Ниже приведен шаблон, который мы составили, воспользовавшись начальным фрагментом статьи Дэвида Зинченко «Не стреляйте в едока». Используя его, напишите несколько предложений на любую интересную для вас тему. Вначале вам нужно найти идею, которую вы поддерживаете и которую другие люди не просто оспаривают, но находят смешной (или, как говорит Зинченко, «достойной монолога Джея Лено»). Вы можете выбрать одну из тем, приведенных в предыдущем упражнении (окружающая среда, спорт, отношения полов, смысл содержания книги или фильма).

• Если бы кто-нибудь придумывал идею специально для монолога Джея Лено, она была бы именно такой: ____. Вам не кажется, что с тем же успехом ____? Куда делась ____?

Впрочем, ____, пожалуй, вызывают у меня симпатию – наверное, потому, что ____.

Глава 2
«Его ключевая идея»

Искусство обобщения

Если убедительный текст действительно невозможно составить без диалога с другими, как мы заявляем в этой книге, то обобщение чужих взглядов должно быть центральным инструментом в вашем арсенале базовых приемов. Поскольку авторы должны помещать собственные идеи в контекст идей других мыслителей и исследователей, очень важно знать, как правильно суммировать и обобщить то, что говорилось и говорится по данному вопросу. (Говоря об «обобщении», мы имеем в виду любую информацию со стороны, которую вы излагаете собственными словами, в том числе перефразируя сказанное кем-то.)

Многие авторы избегают обобщений – возможно, потому, что им не хочется возвращаться к чужим текстам и вникать в том, что там сказано, или же из страха, что если они посвятят слишком много времени чужим идеям, то не смогут адекватно изложить свои собственные. Когда такому автору предлагают написать рецензию на статью, он описывает собственный взгляд на ее тему, практически не упоминая о том, что говорится в самой статье. Другая крайность – те, кто не делает ничего, кроме обобщения. Такие авторы настолько перегружают текст обобщениями чужих идей, что их собственный голос совершенно теряется – возможно, потому, что им недостает уверенности в своих идеях. Поскольку такие эти обобщения не окрашены интересами самого автора, они воспринимаются просто как перечень того, что говорит Х или думает Y, – без какой-либо ясной идеи.

Короче говоря, чтобы хорошо обобщить материал, автор должен соблюдать баланс между изложением чужих мыслей и той задачей, которую он поставил перед собой. Необходимо правильно передать содержание этих мыслей и вместе с тем подчеркнуть в них то, что конкретно интересует вас как автора. Добиться этой гармонии может быть нелегко, поскольку для этого требуется смотреть одновременно в двух направлениях: вовне (на идеи, которые вы обобщаете) и внутрь (на собственные мысли). В конечном итоге обобщить означает уважительно рассмотреть чужую точку зрения и в то же время структурировать ее так, чтобы стала понятной ее связь с основной идеей вашей работы.

С одной стороны, поставьте себя на их место

Чтобы написать действительно хорошее обобщение, вы должны на некоторое время отложить в сторону собственные убеждения и поставить себя на чужое место. Теоретик литературы Питер Элбоу назвал это «игрой в убеждения»: ваша цель в ней – постараться на время принять взгляд на мир, присущий тем, с кем вы вступаете в диалог и, может быть, даже не соглашаетесь, чтобы увидеть их аргументы их же глазами. Такая способность временно отказаться от собственных взглядов является отличительной чертой хороших актеров, позволяющей им убедительно играть даже тех героев, которые в обычной жизни могли бы быть им глубоко отвратительны. Если вы как автор хорошо сыграли в эту игру, ваши читатели поначалу не должны догадаться, согласны ли вы с теми идеями, которые излагаете.

Если вы не можете или не хотите подобным образом отодвинуть в сторону свои убеждения, то у вас, скорее всего, получится обзор, который будет настолько предвзятым, что не вызовет у читателя доверия к вам как к объективному исследователю. Рассмотрим следующее обобщение:

Статья Дэвида Зинченко «Не стреляйте в едока» – это не более чем злобные нападки на производителей фастфуда, которых он обвиняет в заговоре с целью сделать людей толстыми. Я не согласен с таким подходом, поскольку этим компаниям необходимо зарабатывать деньги…

Обратившись к тому, что Зинченко говорит на самом деле, вы сразу увидите, что это обобщение несправедливо и искажает его позицию. Хотя Зинченко действительно говорит о том, что потребление фастфуда может вызвать прибавку веса, его тон никак нельзя назвать «злобным», и он нигде не предполагает, что производители фастфуда сговорились намеренно способствовать избыточному весу.

Еще одно свидетельство того, что автор приведенного отрывка не способен объективно рассмотреть взгляды Зинченко, – завершение обзора после первого же предложения и моментальный переход к изложению собственного мнения. Автор так отчаянно стремится высказать свое несогласие, что его текст не только карикатурно перевирает слова Зинченко, но и оставляет впечатление непродуманности и поверхностности. Безусловно, бывают тексты, где для обзора ввиду небольшого объема достаточно одного-двух предложений. Профессор Карен Лансфорд (чьи исследования посвящены теории дискуссии) отмечает, что в естественных и общественных науках принято кратко обобщать чужие взгляды в одном емком предложении или фразе, как это сделано в следующем примере:

Некоторые исследователи (Crackle, 1992; Pop, 2001; Snap, 1987) считают эти меры безвредными; более того, есть и такие (Dick, 2002; Harry, 2003; Tom, 1987), кто утверждает, что они обладают определенными преимуществами.

Однако, если ваша цель – ответить в своей работе единственному автору (например, Зинченко), вы должны рассказать читателям о его позиции достаточно подробно, чтобы они могли составить собственное представление о ее ценности, независимое от вашего мнения.

Когда автор оказывается не в состоянии дать исчерпывающий и серьезный обзор, он часто становится жертвой болезни, которую мы назвали «синдромом ближайшего клише». В этом случае в тексте обобщается не подлинная точка зрения исследователя, которую намеревался рассмотреть автор, а типичное клише, которое он путает с этой точкой зрения (иногда потому, что автор сам верит в это клише и ошибочно приписывает такую веру оппоненту). В этом случае страстное выступление Мартина Лютера Кинга в «Письме из Бирмингемской тюрьмы», отстаивающее право на гражданское неповиновение, может предстать не словом в защиту политического протеста, которым оно на самом деле является, а просто призывом «жить дружно». Аналогично, критику Зинченко в адрес индустрии фастфуда можно представить как призыв к людям с избыточным весом взять на себя ответственность за собственное здоровье.

Итак, если вы в своей работе вступаете с кем-то в полемику, то очень важно вернуться к тому, что они говорили, внимательно изучить их взгляды и не путать их с тем, во что верите вы сами. Писатель, которому это не удается, в конечном итоге неизбежно начинает вести дискуссию с воображаемыми оппонентами, которые на самом деле являются плодом его собственного недопонимания и предубеждений.

С другой стороны, поймите, к чему стремитесь вы

Хотя для написания хорошего обобщения нужно на время принять взгляды оппонентов, это не значит, что вы должны полностью игнорировать собственное мнение. Как ни странно, чтобы подытожить чужой текст, нужно объективно изложить то, что в нем говорится, и вместе с тем придать достаточно убедительности собственному ответу. Иными словами, хорошее обобщение обладает свойством отражать то, что хотите показать вы, оставаясь при этом справедливым по отношению к точке зрения, которую вы рассматриваете.

Таким образом, если вы пишете ответ на статью Зинченко, вы должны понимать, что статья о фастфуде в целом требует совершенно иного обзора, чем, к примеру, статья о воспитании детей, корпоративном регулировании или предупредительных надписях на товарах. Если вы хотите охватить все три темы, вы должны подчинить их основной идее, которую высказывает Зинченко, а затем убедиться, что ваши аргументы являются прямым порождением этой идеи.

Допустим, вы хотите доказать, что в детском ожирении нужно винить не компании, производящие фастфуд, а родителей. Чтобы подготовить почву для этого аргумента, в обобщении нужно сделать акцент на том, что Зинченко говорит об индустрии фастфуда и родителях. Прочтите этот отрывок:

В своей статье «Не стреляйте в едока» Дэвид Зинченко обвиняет индустрию фастфуда в том, что она способствует сегодняшней так называемой «эпидемии ожирения», указывая, что производители не только не снабжают свои высококалорийные блюда адекватными предупредительными надписями, но и удовлетворяют те детские пищевые потребности, которые не в состоянии удовлетворить чрезмерно занятые родители. Зинченко утверждает, что, если родители много работают и не могут следить за питанием детей, те легко становятся жертвами дешевой и перегруженной калориями пищи, которую с радостью предлагают им различные сети фастфуда. Например, когда сам Зинченко был мальчиком, а его мать, в одиночку воспитывавшая сына, целыми днями работала, он регулярно питался в Taco Bell, McDonald’s и других сетях, что в конце концов привело к избыточному весу. Зинченко надеется, что новая волна процессов против предприятий фастфуда приведет к тому, что другие дети работающих родителей получат возможность выбора более здорового питания и не пострадают от ожирения, как когда-то он сам.

Однако, на мой взгляд, в детском ожирении виноваты не сети закусочных, а сами родители. Хотя сегодня многие родители действительно подолгу работают и не бывают дома с детьми, они все равно могут сделать кое-что для того, чтобы их дети ели здоровую пищу…

Обобщение в первом абзаце удачно благодаря тому, что оно одновременно задает два направления, указывая на исходный текст Зинченко и на второй абзац статьи, где автор начинает излагать свои аргументы. Первое предложение дает нам представление об основной идее Зинченко (предприятия быстрого питания виновны в ожирении), а также двух основных аргументах в ее поддержку (отсутствие предупредительных надписей и занятость родителей), но заканчивается указанием на проблему, которую считает основной автор: проблему родительской ответственности. Таким образом, в этом обобщении адекватно изложены аргументы Зинченко и при этом заложен фундамент для их последующей критики.

Наша рекомендация обобщать сказанное другими авторами в свете ваших собственных аргументов может показаться до боли очевидной. Однако авторы очень часто обобщают то, что было сказано другими по одному поводу, а собственные аргументы фокусируют на другом. Чтобы избежать этой проблемы, вы должны сделать так, чтобы ваши «они говорят» и «я говорю» сочетались друг с другом. Когда вы просматриваете написанное вами, всегда полезно cопоставить то, что говорят другие, с тем, что утверждаете вы.

Часто авторы, обобщающие чужие точки зрения в отрыве от собственной, попадают в ловушку, которую можно назвать «обобщающим перечнем». При таком обобщении автор текста просто перечисляет различные мысли других авторов, не сводя их к какой-то единой более масштабной идее. Если вы когда-нибудь присутствовали при беседе, где мысли соединяются между собой лишь словами типа «а также» или «кроме того», вы хорошо понимаете, насколько усыпляющими могут быть такие перечни (рис. 3).

Типичный обобщающий перечень выглядит так:

Автор приводит много сведений по теме. Во-первых, он говорит… Потом он указывает на… Кроме того, он добавляет… Далее он пишет… Также он показывает… Затем он утверждает…

Вероятно, именно такие скучные обобщающие перечни виноваты в том, что обобщения имеют дурную славу, а некоторые преподаватели даже отговаривают своих студентов их делать.

В заключение мы хотим сказать, что создание хорошего обобщения требует от вас не просто точно передать идеи других авторов, но сделать это таким образом, чтобы ваше изложение отвечало общему назначению вашего текста. С одной стороны, для этого требуется сыграть в «игру в убеждения» Питера Элбоу и честно раскрыть идею источника; если вы в ходе обобщения проигнорируете или искаженно интерпретируете слова оппонентов, это покажет вашу предвзятость и необъективность. С другой стороны, даже правильно излагая суть чужих мыслей, их следует обобщать так, чтобы подготовить путь для изложения своих идей. Поскольку обобщение передает мысли других авторов и в то же время является частью вашего текста, вы должны воспринимать его как своего рода совместную собственность, отражающую одновременно и источники, над которыми вы работали, и ваши собственные мысли.

Сатирическое обобщение

До сих пор в этой главе мы утверждали, что для хорошего обобщения обычно необходим баланс между тем, что говорит кто-то другой, и вашими собственными интересами. Теперь, однако, мы хотели бы упомянуть об одном исключении из этого правила – сатирическом обобщении, когда вы намеренно даете чужим аргументам определенный поворот, чтобы сделать явными их недостатки. Хотя выше мы говорили о том, что в качественном обобщении соблюдается равновесие между адекватной передачей чужих идей и независимыми интересами автора, сатирический вариант иногда может стать очень эффективной формой критики, так как в этом случае обобщенные аргументы оппонента выдают свои недостатки сами, без вашего редактирования. Если вы когда-нибудь смотрели The Daily Show^[5], то сможете вспомнить, что там зачастую просто обобщают нелепости, сказанные или сделанные политиками, предоставляя им говорить самим за себя.

Вот один пример. В сентябре 2001 года бывший президент Джордж Буш в обращении к конгрессу призвал нацию «продолжать вкладываться в американскую экономику и верить в нее», утверждая, что таким путем она сможет восстановиться после террористической атаки. Журналист Аллен Слоун раскритиковал это заявление, просто обобщив его и заметив, что президент «приравнял патриотизм к шопингу. Потратить как можно больше в торговом центре – это не потакание своим желаниям, а способ добраться до Усамы бен Ладена». Обобщение Слоуна не оставляет сомнений в том, за что выступает он сам: он считает заявление Буша смешным или, по меньшей мере, слишком упрощенным.

Используйте сигнальные глаголы, соответствующие действию

Делая обобщения, старайтесь избегать скучных формул типа «она говорит» или «они считают». Хотя подобный язык порой вполне отвечает требованиям текста, его зачастую оказывается недостаточно, чтобы точно отразить сказанное. Бывают случаи, когда «он говорит» полностью лишает идею вложенных в нее чувств.

Нам кажется, что привычка игнорировать в обобщениях эмоциональную сторону действий произрастает из уже упоминавшегося заблуждения, что написание текста должно быть спокойным и безопасным процессом сбора воедино каких-то фактов и знаний, а не активным занятием, в которое вовлечены другие люди и их мысли. Люди, которые в беседе с друзьями с легкостью могут сказать, что «Х совершенно неправильно понимает», «нападает на» или «обожает» что-то, на письме часто прибегают к куда менее сильным и точным характеристикам.

Однако авторы, работы которых вы подвергаете обзору в колледже, редко просто что-то «говорят» или «обсуждают» – они «настаивают», «подчеркивают» или «сожалеют». Например, Дэвид Зинченко не просто говорит, что компании – производители фастфуда вносят вклад в ожирение граждан; он упрекает их или протестует против того, что они делают; он обвиняет и порицает эти компании. В Декларации независимости не просто говорится о том, как британцы поступают со своими колониями; в ней содержится протест против этого. Чтобы верно передать то, что имели в виду другие авторы, мы рекомендуем при обобщении (или цитировании) как можно чаще пользоваться живыми и точными сигнальными глаголами. Хотя иногда «он говорит» или «она считает» действительно лучше подходят к случаю, обычно ваш текст становится более точным и живым, когда вы подбираете различные глаголы, наиболее точно отвечающие тем действиям, которые вы описываете.

Шаблоны для обобщения и цитирования

• Она выступает в защиту радикального изменения системы ювенальной юстиции.

• Они приветствуют тот факт, что ____.

• ____, признает он.

Глаголы для обобщения и цитирования

ГЛАГОЛЫ ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ УТВЕРЖДЕНИЙ

верить

отмечать

доказывать

подчеркивать

заявлять

предполагать

напоминать, что

сообщать

настаивать

утверждать

ГЛАГОЛЫ ДЛЯ ВЫРАЖЕНИЯ СОГЛАСИЯ

выражать солидарность

превозносить тот факт, что

дополнять

признавать

не отрицать

присоединяться к заявлению

одобрять

свидетельствовать в пользу

поддерживать

соглашаться

подтверждать

удостоверять

ГЛАГОЛЫ ДЛЯ ВЫРАЖЕНИЯ СОМНЕНИЯ ИЛИ НЕСОГЛАСИЯ

не поддерживать тенденцию

отрицать

не признавать

подвергать критике

не соглашаться

протестовать

оспаривать

противоречить

отвергать

сомневаться

отказываться

ставить под вопрос

ГЛАГОЛЫ ДЛЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ РЕКОМЕНДАЦИЙ

выступать за

призывать

подталкивать

просить

предлагать

рекомендовать

предостерегать

советовать

предупреждать

требовать

Упражнения

1. Чтобы прочувствовать, что такое «игра в убеждения» Питера Элбоу, составьте обобщение какой-то идеи, с которой вы совершенно не согласны. Затем напишите обобщение той позиции, которую вы на самом деле занимаете в данном вопросе. Дайте прочитать ваши тексты одному-двум сокурсникам и посмотрите, сумеют ли они определить, каких взглядов вы придерживаетесь на самом деле. Если вам удалось написать правильные обобщения, они не справятся с этой задачей.

2. Напишите два разных обзора статьи Дэвида Зинченко «Не стреляйте в едока». Когда будете писать, представьте себе, что первый обзор предназначен для статьи, доказывающей наличие недорогих и удобных альтернатив предприятиям быстрого питания, вопреки заявлениям Зинченко. Второй обзор напишите для статьи, обсуждающей вопрос о том, является ли ожирение подлинной медицинской проблемой – или же это скорее проблема культурных стереотипов. Сравните два ваших обзора: хотя оба написаны по одной и той же статье, они должны выглядеть совершенно по-разному.

Глава 3
«По его словам»

Искусство цитирования

Основная идея этой книги состоит в том, что для эффективного ведения полемики вы должны приводить в тексте не только свои, но и чужие аргументы. Один из лучших способов сделать это – не просто обобщить то, что «они говорят», как мы показали в главе 2, но и процитировать их слова. Цитирование придает вашему обзору б?льшую достоверность и помогает убедить читателя в том, что ваши обобщения честны и точны. Следовательно, в каком-то смысле цитаты служат своего рода подкреплением ваших доводов, говоря читателю: «Смотрите, это не я придумал. Она сама говорит об этом – вот ее слова».

Однако многие авторы допускают в отношении цитирования множество ошибок, не последняя из которых – недостаточное количество или даже полное отсутствие цитат. Некоторые цитируют слишком мало – возможно, потому, что не хотят утруждать себя и снова обращаться к оригинальному тексту за точными словами автора или полагают, что могут восстановить его идеи по памяти. Другая крайность – перегруженность текста цитатами до такой степени, что места для собственных комментариев автора практически не остается; причиной может быть неуверенность автора в том, что он сможет правильно прокомментировать цитаты, или недопонимание их смысла, что мешает дать адекватное пояснение цитируемым словам оппонента.

Однако основная проблема, связанная с цитированием, возникает тогда, когда автор текста решает, что цитаты могут говорить сами за себя. Из того, что смысл цитируемого фрагмента кажется очевидным ему самому, он делает вывод, что читатели поймут цитату с той же легкостью, хотя на практике это часто оказывается не так. Авторы, допускающие такую ошибку, считают свою работу выполненной, когда подбирают подходящую цитату и вставляют ее в текст. Они пишут свои соображения о проблеме, вкрапляют там и сям несколько цитат, и – вуаля! – статья готова.

Они не в состоянии понять, что цитирование – это не только заключение в кавычки того, что «они говорят». Цитаты в чем-то подобны сиротам: это слова, вырванные из оригинального контекста, которые необходимо встроить в новое текстовое окружение. В этой главе мы предлагаем два основных пути такого встраивания: 1) вдумчиво подходить к выбору цитат, всегда обращая внимания на то, насколько удачно они подчеркивают те или иные мысли в вашем тексте; и 2) помещать каждую важную цитату в правильное обрамление, указывая, кому принадлежат эти слова, каков их смысл и какое отношение они имеют к вашему тексту. Мы хотим особо подчеркнуть, что цитирование того, что «они говорят», всегда должно быть связано с тем, что говорите вы.

Цитируйте нужные отрывки

Прежде чем выбрать подходящие цитаты, разберитесь в том, чего вы планируете добиться, то есть как они смогут помочь вашему тексту в том или ином месте, куда вы собираетесь их поместить. Не нужно вставлять в текст цитаты только затем, чтобы продемонстрировать свое знакомство с чужими работами; они должны подкреплять ваши мысли.

Однако подбор правильных цитат – не всегда легкая задача. Бывает так, что цитаты, которые вначале казались вам подходящими, постепенно перестают быть такими по мере того, как вы дописываете и пересматриваете текст. Поскольку процесс написания не всегда развивается по заранее спланированному сценарию, иногда вы обнаруживаете, что цитата, поначалу служившая идеальной поддержкой ваших аргументов, перестает работать. Поэтому формулировка тезисов и подбор цитат к ним не всегда являются отдельными последовательными стадиями работы. Когда вы глубоко погружаетесь в работу над текстом, вновь и вновь пересматривая и редактируя его, отношения между вашими аргументами и выбранными цитатами могут измениться не один раз.

Правильное обрамление цитирования

Поиск подходящих цитат – только часть вашей работы; помимо этого вам необходимо представить их так, чтобы их смысл и отношение к вашим словам были очевидны для читателя. Поскольку цитаты не говорят сами за себя, вы должны построить вокруг них соответствующее обрамление, чтобы сопроводить их всем необходимым.

Цитаты, вставленные в текст без обрамления, иногда называются «подвешенными»: они будто бы повисают в воздухе, лишенные всяких разъяснений. Стив Бентон, один из аспирантов, помогавших нам в работе над книгой, назвал такое цитирование «бегством с места происшествия», проводя аналогию с водителями, которые уезжают с места ДТП, не желая брать на себя ответственность за ваш помятый бампер или разбитые фары (рис. 4).

Вот пример такого цитирования. Он взят из рецензии на статью философа-феминистки Сьюзан Бордо, которая переживает из-за того, что СМИ заставляют молодых женщин садиться на диету даже в таких ранее изолированных регионах мира, как, например, Фиджи.

Сьюзан Бордо пишет о женщинах и диетах. «Фиджи – лишь один из примеров. Пока в 1995 году сюда не пришло телевидение, на островах не было зафиксировано ни одного случая расстройств, связанных с питанием. В 1998 году, спустя три года после того, как здесь стали транслироваться передачи из США и Великобритании, 62 % опрошенных девушек заявили, что сидят на диете».

Мне кажется, Бордо права. Она говорит также о том…

Поскольку автор данного текста не сумел адекватно ввести цитату или объяснить, почему эти слова достойны цитирования, читателю сложно реконструировать точку зрения, которую отстаивает Бордо. Автор рецензии не только не говорит нам о том, кто такая Бордо и является ли она автором цитаты, но даже не объясняет, как ее слова связаны с тем, что говорит он сам, и в чем именно, на его взгляд, она «права». Он просто «подвешивает» цитату, торопясь перейти к какой-то другой мысли.

Правильно обрамленная цитата находится внутри конструкции, которую мы называем «цитатным бутербродом»: утверждение, предваряющее цитату, служит верхним кусочком хлеба, объяснение, следующее за цитатой, – нижним, а сама цитата – начинкой. В части текста, предваряющей цитату, вы должны пояснить, кто является ее автором, и подготовить для нее смысловую базу; в следующей за цитатой объяснительной части вам необходимо показать читателю, почему она кажется вам важной и в чем, на ваш взгляд, состоит ее смысл.

Шаблоны для ввода цитат в текст

• Х утверждает, что «не все стероиды нужно запретить употреблять спортсменам».

• Как говорит знаменитый философ Х: «____».

• По мнению Х: «____».

• Сам Х пишет об этом: «____».

• В своей книге ____ Х говорит о том, что «____».

• В журнале Commentary Х выражает сожаление по поводу того, что «____».

• С точки зрения Х, «____».

• Х соглашается с этим, утверждая: «____».

• Х с этим не согласен, говоря: «____».

• Х еще более усложняет вопрос, когда пишет: «____».

Шаблоны для разъяснения цитат

Самый полезный совет по поводу цитирования, с точки зрения наших студентов, – завести привычку сопровождать каждую цитату разъяснением ее смысла, используя шаблоны вроде приведенных ниже.

• По сути, Х предупреждает нас о том, что предложенное решение лишь усугубит проблему.

• Иными словами, Х верит, что ____.

• Давая такой комментарий, Х побуждает нас ____.

• В этом Х соглашается со старинным изречением, которое гласит: ____.

• Смысл высказывания Х в том, что ____.

• Аргументы Х сводятся к ____.

Предлагая читателю такие пояснения, важно использовать язык, точно отражающий дух цитируемой фразы.

Список глаголов, подходящих для обобщения чужих слов, можно найти в главе 2

Вполне уместно было бы, оформляя цитату о Фиджи, написать: «Бордо утверждает» или «Бордо говорит». Однако, принимая во внимание тот факт, что Бордо явно обеспокоена распространением влияния СМИ на эти отдаленные острова, гораздо точнее будет использовать язык, отражающий ее тревогу: «Бордо озабочена тем, что», или «ее волнует», или «она предостерегает».

Рассмотрим, например, как можно отредактировать приведенный ранее отрывок из рецензии на Бордо, используя некоторые из этих приемов:

Философ-феминистка Сьюзан Бордо осуждает одержимость западных СМИ женским похудением и диетами. В первую очередь ее волнует то, что все больше женщин по всему миру начинают под их влиянием считать себя толстыми и нуждающимися в диете. Используя в качестве подкрепления своих взглядов пример островов Фиджи, Бордо отмечает, что «пока в 1995 году сюда не пришло телевидение, на островах не было зафиксировано ни одного случая расстройств, связанных с питанием. В 1998 году, спустя три года после того, как здесь стали транслироваться передачи из США и Великобритании, 62 % опрошенных девушек заявили, что сидят на диете» (149–150). Бордо отмечает, что западный культ диет распространился по земному шару до самых отдаленных уголков. Она обеспокоена тем, что культура диет находит нас везде, где бы мы ни жили.

То, о чем говорит Бордо, волнует и меня. Я согласна с ней, поскольку большинство женщин, которых я знаю, независимо от того, откуда они родом, всерьез переживают из-за своего веса.

В таком обрамлении слова Бордо не только лучше встраиваются в авторский текст, но помогают автору также дать интерпретацию того, о чем говорит Бордо. Обороты «философ-феминистка» и «Бордо отмечает» снабжают читателя необходимой информацией, а предложение, следующее за цитатой, перебрасывает мостик между словами Бордо и авторским текстом. Упоминание о 62 % девушек на Фиджи, сидящих на диете, перестает быть сухой статистикой (как это было в неправильном отрывке, приведенном ранее) и становится количественным примером того, как «западный культ диет распространился по земному шару». Важно также, что эти предложения разъясняют мысль Бордо словами автора, давая понять, что цитата использована автором намеренно, чтобы подготовить почву для собственных аргументов, а не с целью увеличить объем статьи или список литературы.

Слияние чужих и ваших слов

Приведенный выше вариант обрамления цитаты хорошо работает еще и потому, что он точно передает слова Бордо и вместе с тем придает этим словам звучание, необходимое автору текста. Обратите внимание, как в этом отрывке автор несколько раз возвращается к основной идее о диетах, как продолжает тему Бордо о «телевидении» и американских и британских «передачах», вводя термин «культ» и определяя далее этот культ как «западный». Вместо того чтобы просто повторить сказанное Бордо слово в слово, предложения, следующие за цитатой, достаточно адекватно передают ее речь, но в то же время разворачивают дискуссию в направлении, нужном автору. В итоге обрамление цитаты создает удачное сочетание слов Бордо со словами автора.

Бывает ли анализ цитат чрезмерным?

Можно ли переусердствовать при разъяснении цитат? И как понять, что объяснений уже достаточно? Ведь не все цитаты требуют одинакового количества пояснений, а каких-то раз и навсегда установленных правил для того, чтобы это определить, не существует. В общем можно сказать, что больше всего разъяснений требуют такие цитаты, которые могут оказаться трудными для понимания, – длинные и сложные, с многочисленными подробностями или жаргонными словами, содержащие в себе какие-то незаметные на первый взгляд проблемы.

Хотя обычно место и объем пояснений диктуется конкретной ситуацией, мы можем предложить один общий совет: если вы сомневаетесь, стоит ли объяснять, – объясняйте. Лучше рискнуть и оказаться чрезмерно многословным в объяснении смысла цитаты, чем «подвесить» ее, оставив читателей в недоумении. Даже если вы знаете, что ваша аудитория знакома с трудами того, кого вы цитируете, и способна сама интерпретировать его слова, лучше все равно обеспечить цитате полное объяснительное оформление. Даже в таких случаях читателям необходимо знать, как понимаете эту цитату вы, поскольку слова – особенно если они принадлежат неоднозначным фигурам – можно интерпретировать по-разному и использовать для поддержки разных, порой противоположных, мнений. Ваши читатели должны увидеть, что вы делаете с тем материалом, который цитируете, – хотя бы для того, чтобы удостовериться, что вы и они читали одно и то же.

Как не нужно вводить цитаты

Мы хотим закончить эту главу обзором некоторых неправильных вариантов ввода цитат в текст. Не стоит предварять цитату такими оборотами, как «Оруэлл предлагает идею о том…» или «Позаимствованная у Шекспира цитата говорит…», хотя некоторые авторы так поступают. Такие вводные обороты избыточны и сбивают с толку. В первом примере вы можете написать: «Оруэлл предлагает…» или «Идея Оруэлла в том…», а не комбинировать оба варианта, что будет явным излишеством. Второй пример запутывает читателя, потому что цитированием занимается автор, а не Шекспир (оборот «позаимствованная у Шекспира цитата» допускает разночтения).

Шаблоны из этой книги помогут вам избежать подобных ошибок. Когда вы достигнете мастерства в употреблении таких шаблонов, как «по утверждению Х» или «говоря словами самого Х», вы, вероятно, даже не будете об этом задумываться, спокойно фокусируясь на интересных идеях, которые можно оформить при помощи шаблонов.

Упражнения

1. Найдите опубликованную работу, в которой цитируется то, что «они говорят». Как автор встраивает цитаты в текст? Как он вводит эти цитаты и что говорит (если говорит вообще) для того, чтобы объяснить их и привязать к собственному тексту? Можете ли вы предложить какие-то улучшения, опираясь на то, что прочли в этой главе?

2. Проанализируйте одну из своих письменных работ по какому-либо предмету. Цитировали ли вы в ней какие-нибудь источники? Если да, то как вы встраивали цитаты в текст? Как подводили к ним читателя? Как объясняли их смысл? Каким образом обозначали их отношение к вашему тексту? Если вы ничего этого не делали, отредактируйте ваш текст, используя шаблоны для ввода цитат в текст и разъяснения цитат. Если вы никогда не использовали цитаты в ваших текстах, попробуйте отредактировать какую-либо из своих работ, добавив цитаты.

Часть II
«Я говорю»

Глава 4
«Да / Нет / Допустим, но»

Три варианта ответа

В первых трех главах книги мы обсуждали ту часть работы над текстом, которая проходит под девизом «они говорят» и где вы сосредоточены на взглядах другого человека или группы. В этой главе мы переходим к этапу «я говорю», где вы должны представить собственные аргументы в качестве ответа на то, что сказали «они».

Для учащихся переход к этапу «я говорю» может казаться пугающим, поскольку у них часто возникает ощущение, что нужно быть специалистом в своей области, чтобы выдвигать какие-то аргументы. Многие студенты говорили нам, что испытывают трудности с участием в серьезных научных беседах в колледже или университете, потому что им кажется, что они недостаточно хорошо разбираются в предмете или просто, по их словам, «не настолько умны». Однако часто те же самые студенты, получив возможность глубоко изучить вклад того или иного деятеля в свой предмет, начинали говорить что-нибудь вроде: «Я понял, откуда она все это взяла и как создала свою теорию на основании того, что говорили до нее другие. Если бы я изучил ситуацию подробнее, я, наверное, пришел бы к тем же выводам». Они понимают, что в основе хороших доводов лежат не сакральные знания, к которым имеют доступ только отдельные специалисты, а повседневная привычка к размышлениям, которая может быть подмечена, понята и использована практически любым человеком. Хотя образование и глубокое знание предмета незаменимы, самые лучшие аргументы, как видно из названия этой главы, опираются на простейшие риторические приемы, которыми большинство из нас пользуется каждый день.

Есть много способов ответить на чужие мысли, но в этой главе мы сосредоточимся на трех самых распространенных и узнаваемых: согласие, несогласие и их комбинация. Хотя каждый из способов предполагает бесчисленное множество вариаций, мы поговорим о трех основных, потому что читатель любого текста очень быстро понимает, на какой позиции стоит автор, и происходит это путем сопоставления его идей с мысленной картой, на которую нанесены всего лишь несколько знакомых вариантов: автор соглашается с тем, кому отвечает, не соглашается или выражает некую комбинацию согласия и несогласия.

Когда автор слишком долго излагает свою позицию по отношению к тем взглядам, которые он обобщает или цитирует, читатель испытывает разочарование, не понимая: «Так он согласен или нет? Он за то, что предлагает другой автор, против этого – или что?» Поэтому советы из этой главы применимы к чтению текстов в той же мере, что и к их написанию. Читателю, особенно если речь идет о сложных текстах, необходимо не только определить ту позицию, на которую отвечает автор – «они говорят», – но и уточнить, соглашается ли автор с ней, подвергает сомнению или же относится к ней неоднозначно.

Всего лишь три варианта?

Возможно, вас беспокоит, что необходимость подогнать свой ответ под одну из этих трех категорий заставит вас чрезмерно упростить и выхолостить свои аргументы, пожертвовав их утонченностью или оригинальностью. Многие ученые всерьез озабочены этим, поскольку относятся к упрощенным и облегченным текстам с заслуженным скепсисом. Однако мы утверждаем, что чем более сложнее и утонченнее ваши аргументы и чем дальше они отходят от привычного течения мыслей большинства людей, тем важнее сделать так, чтобы ваши читатели могли легко поместить вашу точку зрения на свою мысленную карту и разобраться в подробностях, которые вы им предъявляете. То есть сложность, тонкость и оригинальность вашего текста будет для читателей более явной и заметной, если у них появится общее ощущение того, какую позицию вы занимаете относительно тех идей, на которые ссылаетесь. Мы надеемся, что по ходу чтения этой главы вы поверите в то, что обсуждаемые здесь формы согласия, несогласия и промежуточных вариантов далеко не примитивны и не одномерны и могут быть применены к изложению творческих и сложных размышлений высокого уровня.

Приступая к ответу, полезно не нырять с первых же слов в океан подробностей, а четко обозначить, согласны вы с оппонентом, не согласны или испытываете смешанные чувства, используя точную осмысленную формулу, например: «Я согласен», «Я не согласен» или «Я не до конца согласен с этим. Я поддерживаю ____, но не могу согласиться с ____». Если вы скажете одну из этих фраз (или используете один из вариантов, которые мы обсудим ниже), читатели сразу поймут вашу позицию, а затем уже смогут погрузиться в более сложные вещи, которые вы предложите им по мере развертывания вашей аргументации.

Советы о том, как подготовить читателя к восприятию вашей позиции, в главе 1

Вы можете возразить, что эти три основных варианта ответа все равно не охватывают все возможные ситуации – например, ответы интерпретационного или аналитического характера. Иными словами, вам может показаться, что при анализе литературного произведения вам не обязательно соглашаться или не соглашаться с чем-то, а можно просто рассмотреть смысл, стиль или структуру. Многие критические статьи о литературе и искусстве, скажете вы, написаны именно так: в них интерпретируется смысл произведения, а вопрос согласия или несогласия не имеет отношения к делу.

Однако самые интересные интерпретации, на наш взгляд, возникают тогда, когда автор выражает согласие, несогласие или то и другое, – тогда они звучат не сами по себе, а занимают четкое положение по отношению к другим интерпретациям. По сути дела, бессмысленно предлагать свою интерпретацию литературного или художественного произведения, если вы не хотите как-то ответить на другие интерпретации – реальные или гипотетические. Даже если вы обращаете внимание на те особенности или качества работы, которые не отмечал никто до вас, вы выражаете своего рода несогласие с тем, что говорили другие интерпретаторы, поскольку указываете на то, что они пропустили нечто важное с вашей точки зрения. Итак, любая хорошая критическая статья должна не только содержать вашу трактовку смысла произведения, но и соотносить ее с трактовками других читателей – будь то ученые, преподаватели, сокурсники или даже гипотетические читатели (например: «Кто-то из читателей может подумать, что это стихотворение посвящено ____, однако на самом деле в нем говорится о ____»).

Выражая несогласие, объясняйте его причину

Несогласие может показаться одним из простейших приемов в арсенале автора, и очень часто именно этот прием люди в первую очередь ассоциируют с критическим мышлением. Кроме того, на несогласии бывает проще всего построить статью – достаточно найти среди высказанных или возможных мнений о предмете нечто, с чем вы можете не согласиться, обобщить свою находку и приступить к возражениям. Однако в несогласии есть свои подводные камни. Вы должны не просто заявить, что не согласны с теми или иными взглядами, но и убедительно обосновать свое несогласие. Ведь не согласиться не значит просто добавить «не» к сказанному кем-то или сказать: «Хотя они утверждают, что положение женщин улучшается, я считаю, что оно не улучшается». Такой ответ – это просто возражение, которое не добавляет ничего нового и интересного. Чтобы превратить его в настоящий аргумент, вы должны сказать, почему вы думаете именно так: потому что в чужой аргументации не приняты в расчет некие важные факторы; потому что чужие доводы основаны на неверных или неполных данных; потому что выводы сделаны из непроверенных предпосылок; или потому что рассуждения нелогичны или противоречивы либо тот, с кем вы не согласны, упускает из виду реальную проблему. Чтобы продолжить дискуссию (и фактически оправдать то, что вы вообще взялись за перо), вы должны показать, что вам на самом деле есть что сказать.

Вы можете даже выразить несогласие с помощью так называемого приема «ну да», оспаривая не позицию оппонента как таковую, а ее новизну и необычность. Вот пример такого приема, использованного во вступительной части статьи 2003 года о состоянии американских школ:

Согласно последним данным, полученным исследователями из Стэнфордского университета, старшеклассники, желающие поступить в колледж, «часто не имеют важной информации о том, как туда поступить и как после поступления добиться хорошей успеваемости».

Ну да, ну да… Что касается успеваемости, то нам вряд ли нужна команда стэнфордских ученых, чтобы разглядеть в этом проблему для многих студентов.

Джеральд Графф «Чем дальше, тем запутанней»

Как и все прочие приемы, рассмотренные в этой книге, прием «ну да» можно видоизменять, исходя из требований каждой конкретной ситуации и задачи. Если простое «ну да» кажется вам не слишком подходящим для предполагаемой аудитории, вы всегда можете заменить его каким-то более развернутым оборотом с тем же смыслом, например: «Конечно, ____, но нам это и так прекрасно известно».

Шаблоны для выражения несогласия по той или иной причине

• Х ошибается, так как не обращает внимания на последние ископаемые находки с Юга.

• Утверждение Х о том, что ____, основано на сомнительном предположении о ____.

• Я не согласен со взглядами Х на ____, потому что, как показали недавние исследования, ____.

• Х противоречит сам себе / должен выбрать что-то одно. С одной стороны, он заявляет, что ____. С другой стороны, он также говорит о том, что ____.

• Сосредоточившись на ____, Х не может разглядеть более глубинной проблемы ____.

Вы можете также выразить несогласие, использовав прием «разворота», при котором вы соглашаетесь с доказательствами, предложенными кем-то, но, рассмотрев их логически, показываете, что на самом деле они поддерживают не его позицию, а вашу. Например:

Х выступает за более жесткий контроль за торговлей оружием, говоря о том, что она нуждается в ограничении из-за роста преступности. Да, преступность действительно растет, однако именно поэтому я против ограничения продажи оружия. Оружие необходимо нам, чтобы защититься от преступников.

В этом примере автор соглашается со словами Х о том, что уровень преступности растет, но затем совершает «разворот», заявляя, что на самом деле именно это является веской причиной возражать против ужесточения контроля за продажей оружия.

Бывают ситуации, в которых вам по самым разным причинам не хотелось бы выражать несогласие. Например, вы не желаете показаться невежливым, задеть чьи-то чувства или подвергнуть себя риску ответного несогласия. Возможно, как раз одной из этих причин можно объяснить, почему докладчик на конференции, о котором мы рассказывали в начале главы 1, избегал упоминания о существующих разногласиях между ним и другими учеными, пока его не вынудили к этому в ходе последующей дискуссии.

Нам, безусловно, знаком и понятен такой страх перед конфликтными ситуациями, однако мы считаем, что лучше все же честно, пусть и осторожно, заявить о своем несогласии, чем пытаться умолчать о нем. Если вы будете скрывать свое несогласие, оно никуда не исчезнет, а просто уйдет вглубь и будет продолжать грызть вас изнутри. К тому же несогласие не должно принимать форму личного унижения. Более того, обычно нет причин подвергать критике чью-то позицию целиком. Вы можете выделить в ней те моменты, которые действительно кажутся вам сомнительными или неверными, но согласиться со всем остальным – хотя такой подход, как мы увидим далее в этой главе, уводит вас на более тернистый путь одновременного выражения согласия и несогласия.

Соглашаясь, дополняйте

Согласие, равно как и несогласие, не так просто, как может показаться на первый взгляд. Подобно тому как при несогласии нужно избегать простого возражения, в случае согласия вы должны сделать нечто большее, чем просто повторить чьи-то слова. Даже если вы выражаете согласие, важно привнести в обсуждение свежую струю, добавив что-то, что сделает вас ценным участником дискуссии.

Существует целый ряд приемов, которые позволят вам внести в диалог что-то свое, даже если вы согласны с позицией другого человека. Вы можете указать новый подход к обоснованию этой позиции или привести какие-то свидетельства, которые подтверждают точку зрения Х, но были упущены из виду им самим. Вы можете взять в качестве примера что-то из собственного опыта или разобрать не упомянутую Х ситуацию, которую проще объяснить читателям с позиций Х. Если взгляды Х носят особенно новаторский характер либо понятны лишь посвященным, вы можете предложить доступное объяснение тем читателям, которые пока не очень хорошо разбираются в теме. Иными словами, ваш текст может стать полезным вкладом в обсуждение, если вы просто отметите какие-то моменты, пребывавшие в тени, или объясните простым языком что-то достаточно сложное для понимания.

Какой бы способ выразить согласие с точкой зрения другого человека вы ни выбрали, главное – не просто скопировать то, что он сказал, а раскрыть какие-то отличия или особые оттенки ваших взглядов по сравнению с его позицией.

Шаблоны для выражения согласия

• Я согласен с тем, что разнообразие в студенческой среде полезно для образования, так как это подтверждается моим опытом работы в Центральном университете.

• Х определенно прав по поводу ____, так как, хотя он сам, возможно, об этом не знает, последние исследования подтвердили, что ____.

• Теория ____ Х очень полезна, поскольку проливает свет на сложную проблему ____.

• Тех, кто незнаком с данным направлением, может заинтересовать, что фактически оно сводится к ____.

С тем же упорством, с которым одни авторы избегают несогласия, другие опасаются выражать согласие. В культурах, подобных американской, где поощряется оригинальность, независимость и соревновательный индивидуализм, авторам текстов порой не хочется признавать, что кто-то еще придерживается тех же взглядов и тем самым, с их точки зрения, сводит ценность их мнения к нулю. Однако мы убеждены, что нет никаких поводов переживать о своей «неоригинальности», если вы можете поддержать чьи-то взгляды, добавив к ним что-то новое. В согласии нет ничего плохого, поскольку оно лишь добавляет достоверности вашим аргументам. Разумеется, вы не хотите выглядеть чьим-то подражателем, но быть одиноким голосом в пустоте тоже бессмысленно.

Стоит иметь в виду, что если вы с кем-то соглашаетесь, то с кем-то другим, скорее всего, окажетесь не согласны. Сложно поддерживать чье-то мнение, не оказавшись при этом, хотя бы неявно, в оппозиции к кому-то еще. Именно это происходит с психологом Кэрол Гиллиген в статье «Быть вместе хорошо: тихая революция в психологии», где она выражает согласие с исследователями, считающими человеческий мозг запрограммированным на сотрудничество, поскольку самим своим согласием она возражает тем, кто полагает, что люди по природе своей склонны к эгоизму и конкуренции.

Эти открытия встают в один ряд с множеством других доказательств, полученных науками о человеке, – доказательств, которые ведут к радикальному перевороту в сознании… Если сотрудничество, которое обычно ассоциируется с альтруизмом и самопожертвованием, порождает те же самые сигналы наслаждения, что и удовольствия, ассоциируемые с гедонизмом и потворством своим желаниям; если противопоставление эгоизма и альтруизма, своей и общей выгоды не имеет смысла с биологической точки зрения, то необходима совершенно новая парадигма, призванная изменить всю суть дискуссии.

Соглашаясь с учеными, которые заявляют, что «противопоставление эгоизма и альтруизма… не имеет смысла», Гиллиген тем самым подразумевает, что не согласна с теми, кто считает такое противопоставление имеющим смысл. То, что говорит Гиллиген, в принципе можно свести к шаблону:

• Я согласен с тем, что ____, и хотел бы особо это подчеркнуть, так как очень многие до сих пор считают, что ____.

• Если группа Х права в том, что ____, с чем я также согласен, то нам необходимо пересмотреть популярное мнение о том, что ____.

Итак, подобные шаблоны позволяют вам согласиться с чьими-то взглядами, одновременно поставив под сомнение другие, – а этот прием подводит нас к разговору об одновременном выражении согласия и несогласия.

Выражайте согласие вместе с несогласием

Этот вариант часто оказывается для нас самым предпочтительным. Особенно нам нравится в нем то, что он позволяет выйти за рамки разговоров типа «это так / это не так», характерных для маленьких детей и ток-шоу на радио и телевидении.

Шаблоны для одновременного выражения согласия и несогласия

«И да и нет», «Да, но…», «Хотя я и поддерживаю это, но все же хочу отметить…» – вот лишь некоторые из способов сделать ваши аргументы более сложными и тонкими, в то же время сохранив простую и ясную для читателя структуру текста. Параллельная структура – «и да и нет», «с одной стороны, я согласен, с другой – не согласен» – позволяет читателю поместить ваше мнение на ту мысленную карту, о которой мы уже говорили ранее в этой главе, и в то же время помогает вам избежать примитивности аргументации.

В этом варианте нам нравится также то, что с его помощью можно выражать чуть больше согласия или чуть больше несогласия в зависимости от того, как вы расставите акценты. Если вы хотите подчеркнуть ту часть, с которой не согласны, вы можете использовать такой шаблон:

• Хотя я в принципе согласен с выводами Х, мне все же претит его мысль о том, что религия сегодня потеряла былую значимость.

И наоборот, если вы хотите ярче подчеркнуть свое согласие, вы можете воспользоваться следующей формулировкой:

• Хотя многое из того, о чем говорит Х, я не поддерживаю, мне все же очень нравится его последнее замечание о том, что ____.

Первый шаблон можно назвать приемом «да, но…», а второй – приемом «нет, но…». Есть и другие варианты.

• Хотя я согласен с тем, что ____, я все же настаиваю на том, что ____.

• Х вполне справедливо отмечает, что ____, но, говоря о ____, он вступает на куда более зыбкую почву.

• Хотя, по-видимому, Х неверно полагает, что ____, он совершенно прав в том, что ____.

• Несмотря на то что Х представляет массу свидетельств в пользу ____, исследования Y и Z, посвященные ____ и ____, убеждают меня, что, напротив, ____.

Другой классический способ одновременного выражения согласия и несогласия – прием, который мы называем «у меня неоднозначное мнение на этот счет» или «я не знаю точно, как к этому отнестись».

• У меня неоднозначное отношение к заявлению Х о том, что ____. С одной стороны, я готов согласиться, что ____. С другой стороны, я не уверен, что ____.

• Я не знаю в точности, как к этому отнестись. Я действительно поддерживаю мнение Х о том, что ____, но, с другой стороны, аргументы Y о ____ и исследования Z, посвященные ____, кажутся мне столь же убедительными.

Этот прием может оказаться особенно полезным, если вы отвечаете на какое-то новое или особенно противоречивое мнение и пока не определились точно, какую позицию занять в этом вопросе. Он хорошо подходит также для такого рода теоретических размышлений, когда вы хотите взвесить все «за» и «против» разных подходов, а не выразить однозначное согласие или несогласие. Но еще раз подчеркнем: как бы вы ни поступали – соглашались, не соглашались или делали одновременно и то и другое, – вы должны выражать свои мысли как можно яснее, а честное признание в том, что вы не уверены до конца в своей позиции, – это один из вариантов ясности.

Быть неопределившимся – это плохо?

По поводу выражения своей неуверенности авторы переживают так же часто, как по поводу согласия или несогласия. Некоторые из них опасаются, что признание в двойственности своего мнения выставит их уклончивыми, колеблющимися или неуверенными в себе. Другие боятся, что неопределенность во взглядах запутает читателя, которому требуются ясные выводы.

Иногда такие опасения действительно оправданны. Двойственность может порой разочаровать читателя, породив у него чувство, что автор не оправдал его ожиданий, не сумев помочь в выборе верного пути. Однако в ряде случаев признание того, что проблема не имеет однозначного решения, лишь подчеркивает ваш профессионализм. В академической культуре, где ценится изощренность мысли, честное признание в своем неоднозначном отношении к теме может произвести хорошее впечатление, особенно если вы развенчаете примитивные и одномерные аргументы других авторов, высказывавшихся по данному вопросу. Получается, что степень сомнения, которую вы можете допустить в своей работе, – это ваше субъективное решение, которое вы принимаете, отталкиваясь от реакции первых читателей на предложенные им черновые варианты текста, от своего знания аудитории и от сложности проблемы, о которой вы пишете.

Упражнения

1. Прочитайте одну из статей в конце этой книги и определите, где автор соглашается с другими, где не соглашается, а где и то и другое.

2. Напишите рецензию, так или иначе отвечающую на статью, с которой вы работали в предыдущем упражнении. Вы должны обобщить и/или процитировать какие-то из идей автора и ясно показать, согласны ли вы с ними, не согласны или и то и другое одновременно. Не забывайте о шаблонах из этой книги, которые станут для вас подспорьем в решении этой задачи; шаблоны из глав 1–3 позволят вам представить чужие идеи, а шаблоны из главы 4 помогут сформулировать свой ответ.

Глава 5
«И все же»

Как разделить то, что говорите вы, и то, что говорят они

Поскольку для создания хорошего академического текста требуется вступить в диалог с другими исследователями, то очень важно сделать все так, чтобы читатель в любой момент мог определить, излагаете ли вы собственные взгляды или чьи-то еще. В этой главе мы рассмотрим, как переходить от того, что говорят они, к тому, что говорите вы, не запутывая при этом читателя.

Как при чтении текста определить, где чьи слова

Прежде чем учиться показывать, где чьи слова в ваших собственных текстах, стоит разобраться в том, как самому узнать это при чтении. Это умение особенно важно для чтения серьезных научных текстов. Затруднения, которые студенты часто испытывают при чтении сложных текстов, вызваны не только незнакомыми словами и идеями, но и тем, что не всегда легко определить, кому принадлежит та или иная идея – автору или кому-то еще. Следует обращать внимание – особенно если в тексте представлен подлинный диалог мнений – на маркеры, которые указывают на то, чьим голосом в данный момент говорит автор, и могут быть не вполне очевидны для неподготовленного человека.

Давайте рассмотрим, как такие «маркеры голоса» использует социолог и педагог Грегори Манциос для передачи разных взглядов в своей статье «Вознаграждения и возможности: классовая политика и экономика в США» о классовом неравенстве в Америке.

«Все мы принадлежим к среднему классу», или, по крайней мере, так кажется. Наше национальное сознание, во многом сформировавшееся под влиянием СМИ и политических лидеров, в качестве нашего портрета предлагает нам картину благоденствующей нации с большими возможностями, внутри которой стиль жизни среднего класса распространяется все шире и шире. В результате классовые различия в нашем обществе стираются, а его коллективный характер выравнивается.

И все же классовые различия – это реальность, которая, вероятно, является наиболее важным фактором, определяющим как наше бытие в мире, так и природу общества, в котором мы существуем.

Хотя в тексте Манциоса это выглядит достаточно просто, на самом деле он использует несколько сложных риторических приемов, помогающих ему отделить общепринятые взгляды, которые он оспаривает, от его собственной позиции.

Так, например, в первом предложении оборот «или, по крайней мере, так кажется» дает понять, что Манциос вовсе не согласен с той точкой зрения, которую описывает, так как авторы обычно не представляют собственные взгляды как только «кажущиеся» истинными. Кроме того, Манциос помещает эту точку зрения, открывающую его текст, в кавычки, тем самым сигнализируя, что она принадлежит не ему. Далее он еще сильнее дистанцируется от мнения, обозначенного в первом абзаце, сначала приписывая его «нашему национальному сознанию, во многом сформировавшемуся под влиянием СМИ и политических лидеров», а затем отмечая, что это «сознание» приводит нас к негативному, нежелательному результату: «классовые различия в нашем обществе стираются, а его коллективный характер выравнивается», теряя свое разнообразие и уникальные черты. Итак, еще до того как Манциос формулирует свою собственную позицию во втором абзаце, читатель успевает понять, каких взглядов, по всей видимости, придерживается автор.

Более того, второй абзац открывается оборотом «и все же», который указывает, что теперь Манциос переходит к изложению собственного взгляда (противоположного общепринятому, который он описывал до этого). Даже параллелизм, который он устанавливает между первым и вторым абзацами – между утверждением, что классовые различия не существуют, в первом абзаце и утверждением, что они существуют, во втором, – помогает обнажить различия между двумя голосами. Наконец, во втором абзаце Манциос переходит на прямой, авторитарный, декларативный тон, который также свидетельствует о смене перспективы. Хотя он не использует слова «я говорю» или «я считаю», он, тем не менее, четко обозначает свою точку зрения, представляя ее не как кажущуюся правильной или правильную на чей-то взгляд, но как поистине справедливую, или, словами самого Манциоса, как «реальность».

Внимание к таким маркерам голоса – важная часть процесса понимания при чтении. Читатели, которым не удается их заметить, часто принимают обобщение чужих взглядов за собственную точку зрения автора. Например, при изучении статьи Манциоса кто-либо из студентов обязательно принимает утверждение «все мы принадлежим к среднему классу» за мнение самого автора, а не за взгляд, с которым тот не согласен, и поэтому не видит, что в этих словах Манциос выступает как своего рода чревовещатель – он повторяет то, что говорят другие, а не высказывает прямо то, что думает сам.

Чтобы понять, насколько важны такие маркеры голоса, давайте посмотрим, на что станет похож этот отрывок из текста Манциоса, если их убрать.

Все мы принадлежим к среднему классу… Мы – благоденствующая нация с большими возможностями, внутри которой стиль жизни среднего класса распространяется все шире и шире… Классовые различия – это реальность, которая, вероятно, является наиболее важным фактором, определяющим как наше бытие в мире, так и природу общества, в котором мы существуем.

В этом варианте, лишенном четкого разграничения голосов, очень сложно определить, где заканчиваются чужие слова и начинаются авторские. Если мы уберем маркеры, читатель не сможет определить, что слова «все мы принадлежим к среднему классу» представляют взгляд, с которым автор не согласен, а «классовые различия – это реальность» – это точка зрения самого автора. В отсутствие маркеров, особенно слов «и все же», читатель легко может не уловить, что утверждение из второго абзаца (о реальности классовых различий) противоречит утверждению из первого (о том, что «все мы принадлежим к среднему классу»).

Шаблоны для определения того, кому принадлежат те или иные слова в тексте

Чтобы сделать свои тексты понятными, постарайтесь дать читателю подсказки, которые помогут в любой момент точно распознать, кто что говорит. Для этого можно использовать в качестве маркеров голоса многие из шаблонов, представленных в предыдущих главах.

• Хотя Х делает самые радужные прогнозы насчет всеобщей правительственной программы здравоохранения, меня его доводы не убеждают.

• Однако, вопреки тому, в чем убеждает нас Х, я считаю ____.

• В дополнение к сказанному Х я хочу указать на ____.

• Согласно тому, что говорят и Х, и Y, ____.

• Политики, по мнению Х, должны ____.

• Большинство спортсменов скажут вам, что ____.

Мне советовали не пользоваться местоимением «я»

Обратите внимание на местоимение «я» в первых трех из приведенных выше шаблонов. Оно используется и во многих других шаблонах из этой книги, что противоречит распространенной рекомендации избегать речи от первого лица в научных текстах. Возможно, вам говорили, что местоимение «я» создает впечатление, будто бы вы высказываете субъективное частное мнение, а не обоснованные аргументы. Однако мы считаем, что тексты, в которых используется «я», могут быть столь же убедительными и объективными (либо столь же субъективными), как и те, где оно не употребляется. С нашей точки зрения, убедительность аргументов зависит от правильных предпосылок и доказательств, а не от употребления тех или иных местоимений.

Кроме того, если вы постоянно будете пытаться избегать употребления первого лица в ваших текстах, у вас возникнут сложности с основным приемом, о котором мы говорим в этой главе, – с отделением ваших собственных взглядов от чужих, – и даже просто с представлением собственных взглядов. Вы не обязаны принимать наши слова на веру. Взгляните сами, как свободно пользуются местоимениями первого лица те авторы, которых мы цитируем в этой книге, и те, чьи труды вы читаете в процессе обучения.

Тем не менее в определенных ситуациях имеет смысл отказаться от первого лица и писать, например, «она права» вместо «я считаю, что она права». Поскольку читать текст, состоящий из однотипных утверждений с местоимением «я» («Я считаю… Я думаю… Мне кажется…»), может быть утомительным, хороший вариант – чередовать их с другими оборотами, примеры которых приведены ниже:

• Х справедливо полагает, что у всех типов общества можно найти определенные общие черты.

• Согласно имеющимся данным, ____.

• Утверждение Х о том, что ____, противоречит известным фактам.

• Каждый человек, знакомый с ____, согласится, что ____.

Можно даже последовать примеру Манциоса:

• И все же ____ – это реальность, которая, вероятно, является наиболее важным фактором ____.

Однако в целом в современной академической письменной речи, даже в естественных и общественных науках, местоимения первого лица используются весьма широко.

Пример того, как местоимения первого лица использует физик, можно найти в главе «Радиоактивные отходы»

Еще один прием для указания на то, кто говорит

Чтобы дать читателю понять, чью точку зрения вы описываете в каждый конкретный момент, не обязательно всегда использовать явные маркеры голоса типа «Х утверждает», за которыми следует обобщение взглядов Х. Вместо этого можно встроить отсылку к утверждениям Х в предложение, где используется первое лицо. Например, вместо того, чтобы писать:

Либералы считают, что нужно уважать культурные различия. Однако мне такой подход не очень нравится.

вы можете написать:

Мне не очень нравится то, что либералы называют культурными различиями.

Либеральная доктрина так называемых культурных различий меня не слишком устраивает.

Вы можете также вставлять в предложения отсылки к тому, что ранее говорили вы сами. Так, вместо двух громоздких предложений типа:

Ранее в этой главе мы сформулировали понятие «маркеров голоса». Мы считаем, что такие маркеры крайне важны для понимания текста.

вы можете написать:

Мы считаем, что «маркеры голоса», о которых мы говорили ранее в этой главе, крайне важны для понимания текста.

Такие встроенные отсылки позволяют вам оптимизировать поток ваших размышлений и упоминать другие точки зрения, фактически не прерывая его.

Шаблоны для встраивания маркеров голоса

• Рассматривая проблему культурных различий, Х обходит своим вниманием момент, который кажется мне очень важным.

• На мой взгляд, то, что Х считает ____, на самом деле является ____.

• Мне очень нравится то, что Х называет ____.

• Эти выводы, которые обсуждает Х в ____, добавляют веса идее о том, что ____.

Если автор оказывается не способен использовать маркеры голоса наподобие тех, что описаны в этой главе, читатель легко может спутать обобщение чужих взглядов с собственными идеями автора и наоборот. А когда читатель не в состоянии определить, представляете ли вы свои собственные взгляды или чужие, он останавливается и думает: «Постойте-ка… Мне казалось, что автор не поддерживает эту идею… Или он на самом деле все это время продвигал именно ее?» – или: «Хмм… Я думал, что она бы выступила против этого. Или она все-таки это поддерживает?» Привыкнув использовать маркеры голоса, вы избавите читателя от недоумения и сами сможете легко распознавать такие маркеры в текстах, которые читаете.

Упражнения

1. Прочтите следующий отрывок из работы историка общества Джули Чалип «Настоящее классовое сознание: поиски своего места в бесклассовом обществе», чтобы увидеть, как автор сигнализирует о том, где представлены ее собственные взгляды, а где обобщены чужие. Выявите те места, в которых Чалип переходит к изложению мнения других, и сигнальные фразы, которые она использует, чтобы разделить свои и чужие взгляды.

Маркс и Энгельс писали: «Общество в целом все больше и больше раскалывается на два обширных враждующих лагеря, на два обширных класса, между которыми возникает противостояние: буржуазию и пролетариат» (10). Если бы это было правдой, все было бы гораздо проще. Но Америка конца ХХ века создает впечатление, что общество все больше и больше делится на множество более мелких подклассов: рабочий класс, рабочая беднота, нижняя прослойка среднего класса, верхняя прослойка среднего класса, нижняя часть верхней прослойки, верхняя часть верхней прослойки… Я понимаю, что уже не знаю, к какому классу принадлежу.

Когда я была газетным репортером, я как-то спросила у одного профессора социологии, что он думает о том, что средний класс якобы уменьшается. О, исчезает вовсе не средний класс, сказал он, а рабочий. Его определение было таким: если вы зарабатываете тридцать тысяч долларов в год в сборочном цехе, приходите с работы домой, открываете пиво и смотрите спортивный канал, то вы принадлежите к рабочему классу; если вы зарабатываете двадцать тысяч в год на должности школьного учителя, возвращаетесь домой, выпиваете бокал белого вина и смотрите общественное телевидение, то вы принадлежите к среднему классу.

Так как же определять классы? Что здесь главное – ценности, образ жизни, вкусы? Или работа, которую вы выполняете, ваше отношение к средствам производства? Играет ли роль ваш доход? Можем ли мы выбирать свой класс? Как нам узнать, к чему на самом деле принадлежим, в нашей стране, где якобы отсутствует классовое разделение, где нет английских традиций, определяющих свое место для каждого? Среднестатистический американец скажет вам, что принадлежит к «среднему классу». Я уверена, что мой отец сказал бы именно так. Но мне всегда казалось, что мы висим в какой-то пустоте между классами, с кем-то у нас есть что-то общее, а от кого-то мы резко отличаемся. Какое у меня классовое происхождение? К какому классу я принадлежу сейчас? Как историк, я ищу ответы на эти вопросы в деталях моего прошлого.

2. Изучите какую-либо из ваших собственных письменных работ и выясните, сколько точек зрения вы рассмотрели в ней и насколько хорошо различаются ваш голос и голоса других людей, на которых вы ссылаетесь. Ответьте на следующие вопросы:

а) Сколько точек зрения вы рассмотрели?

б) Какие еще взгляды вы могли бы включить в ваш текст?

в) Как вы разделяли собственные мысли и идеи, которые вы обобщали?

г) Использовали ли вы явные сигнальные фразы для такого разграничения?

д) Какие у вас есть возможности для того, чтобы прояснить, кто что сказал?

е) Какие из этих возможностей лучше всего подходят для данного текста?

Если вы обнаружите, что не рассматривали в своей работе различные точки зрения или не провели четкого разграничения своих и чужих взглядов, отредактируйте текст, чтобы в нем присутствовали эти черты.

Глава 6
«Скептики могут возразить»

Как «дать слово скептику» в вашем тексте

Писатель Джейн Томпкинс описывает одну закономерность, которая проявляется при написании каждой ее книги или статьи. В первые две-три недели после того, как она начала писать, все идет относительно нормально. Но потом она вдруг просыпается среди ночи в холодном поту, неожиданно осознав, что не подумала о каких-то серьезных возражениях, которые читатели наверняка выскажут в ответ на ее идеи. В первый момент ей в голову обязательно приходит, что она должна отказаться от работы над данной вещью или, по крайней мере, выкинуть все, что уже успела написать, и начать заново. Потом она понимает, что «именно с этого момента сомнения и паники и начинается мой текст». Она пересматривает уже написанное, изменяя его так, чтобы вставить туда предполагаемую критику, – и в результате текст становится более сильным и интересным.

Эта история содержит в себе важный урок для всех авторов, как опытных, так и начинающих. Она показывает, что беспокойство по поводу возможной критики нашей работы на самом деле может оказать нам услугу. Конечно, есть искушение просто не обращать на критику внимания, однако на самом деле это серьезная ошибка, поскольку наши тексты становятся лучше, когда мы не только выслушиваем чьи-то возражения, но и рассматриваем их в своей работе. Действительно, ничто так не улучшает письменную речь, как включение в нее мнения предполагаемого скептика, когда вы, к примеру, говорите: «Хотя кто-то из читателей может возразить на ____, я могу ответить им, что ____».

Предугадывайте возражения

«Постойте-ка, – скажете вы. – Разве я не рискую подорвать доверие читателей и обесценить свои же собственные аргументы, последовав совету включать критику в текст?» Получается, что вы пытаетесь выразить что-то, во что искренне верите, а мы хотим, чтобы вы своими руками передали читателю все те негативные вещи, которые кто-то может о вас сказать, верно?

Да, именно так. Мы действительно хотим убедить вас поведать читателям обо всем, что кто-либо может выставить против вас, – однако мы убеждены в том, что тем самым вы в действительности повышаете убедительность ваших доводов, а не подрываете их. На протяжении всей этой книги мы стремимся показать, что хороший текст отнюдь не являет собой нагромождение однозначных истин в вакууме; в нем должен присутствовать диалог или дискуссия – не только в виде обобщения в начале текста того, что уже было кем-то сказано прежде (о чем мы говорили в главе 1), но и в виде воображаемых аргументов, которые кто-то может привести против ваших идей по мере того, как будет знакомиться с ними. Если вы воспринимаете свой текст как участие в разговоре, вам следует понимать, как заставить аргументы противников работать на вас.

Как ни странно, чем больше реальных и предполагаемых возражений вы приводите, тем лучше вам удается их развенчивать, особенно если вы продолжаете отвечать критикам в убедительном ключе. Представляя контраргументы, вы наносите своего рода упреждающий удар, отмечая возможные уязвимые места в ваших рассуждениях до того, как кто-то укажет вам на них. Более того, выдвигая контраргументы, вы выказываете уважение к читателям, относясь к ним не как к легковерным простакам, которые готовы проглотить все, что вы скажете, а как к независимо мыслящим людям, которые прекрасно осведомлены о том, что ваша точка зрения – не единственная в мире. И еще: представляя заранее, что могут возразить другие люди в ответ на ваши идеи, вы оказываетесь щедрой, широко мыслящей личностью, которая достаточно уверена в себе, чтобы открыто вступить в дебаты – как автор с рисунка 5.

И наоборот, если вы не будете представлять контраргументы, вы, весьма вероятно, предстанете перед читателями ограниченным человеком, поскольку считаете, что ваши идеи не подлежат обсуждению. Вы рискуете также оставить без ответа важные вопросы и проблемы, связанные с вашими доводами. Наконец, если вы не включите в свой текст определенную долю скепсиса, может обнаружиться, что вы вообще мало что можете сказать. Наши студенты часто отмечают, что благодаря введению в текст контраргументов оказывается проще довести его объем до величины, удовлетворяющей требованиям к работе.

Дать слово скептику – это достаточно простой прием, как вы сможете увидеть, рассмотрев следующий отрывок из книги Ким Чернин. Посвятив примерно тридцать страниц сетованиям на давление, которое заставляет американских женщин сбрасывать вес и быть худыми, Чернин вставляет в свою работу «Одержимость: размышления о тирании стройности» целую главу, которая так и называется: «Скептик». Начинается она так:

Теперь я хотела бы обсудить некоторые возражения, которые подсказал мне мой собственный внутренний скептик. Ему кажется, что я обошла ряд наиболее широко распространенных суждений, связанных с восприятием собственного тела, о которых, как он считает, необходимо поговорить. Вот, например: «Ты прекрасно понимаешь, – говорит мне скептик, – что ты лучше себя чувствуешь, когда худеешь. Ты покупаешь новую одежду. Ты с большим удовольствием смотришь на себя в зеркало. Когда кто-то приглашает тебя на вечеринку, ты не задумываешься и не спрашиваешь себя, пойти или не пойти. Ты чувствуешь себя более привлекательной. Признай это. Так ты больше нравишься себе».

Далее Чернин отвечает своему внутреннему скептику. Она реагирует на критику в адрес основной идеи ее книги (посвященной тому, что насильственное похудение серьезно вредит женскому здоровью), не пытаясь подавить критические замечания, но при этом не поддаваясь им и не отказываясь от своих взглядов. Вместо этого она включает голос скептика в свой текст. Обратите внимание также на то, что Чернин посвящает воображаемым возражениям целый абзац вместо того, чтобы быстрее покончить с ними, как наверняка захотелось бы сделать многим из нас. Позаимствовав кое-что у Чернин, мы составили несколько шаблонов, с помощью которых вы сможете включить в текст практически любые возражения.

Шаблоны для представления возражений

• Теперь я хочу выдвинуть ряд возражений, которые подсказал мне мой внутренний скептик. Ему кажется, что я не придаю должного внимания сложности ситуации.

• Однако некоторые читатели могут подвергнуть мои взгляды сомнению, заявив, что ____.

• Конечно, многие с этим не согласятся, потому что ____.

Обратите внимание, что возражения в приведенных выше шаблонах приписываются не какому-то конкретному человеку или группе, а «скептикам», «читателям» или «многим». Такой безымянный, безликий оппонент очень удобен для многих случаев. Однако идеи, которыми мотивируются его аргументы и возражения, часто могут (и, по возможности, должны) быть приписаны какой-то определенной идеологии или школе мысли (например, либералам, христианским фундаменталистам, неопрагматизму), а не кому-то анонимному. Иными словами, воображаемого скептика можно причислить к определенной группе, и, сделав это, вы добавите своему тексту точности и убедительности.

Шаблоны для обозначения ваших скептиков

• Здесь многие феминистки, вероятно, станут возражать, что пол влияет на речь человека.

• Однако социальным дарвинистам наверняка не понравится идея о том, что ____.

• Биологи, конечно, поставят под сомнение ____.

• Тем не менее, и последователи, и критики Малкольма Х, вероятно, думают иначе и станут спорить с тем, что ____.

Есть люди, которым такие ярлыки не нравятся, и они даже могут возмутиться. Некоторым кажется, что ярлыки загоняют личность в рамки, подчиняют их стереотипам и стирают то, что делает каждого из нас уникальным. И действительно, ярлыки можно использовать неправильно – в таком ключе, который игнорирует индивидуальность и способствует формированию стереотипов. Но поскольку идеи, в том числе многие наши самые личные мысли, претворяются в жизнь через группы и типы людей, а не через отдельных личностей, ярлыки необходимы нам для интеллектуального обмена мнениями в качестве определений и удобных условных обозначений. Категорически отрицая любые ярлыки, вы отказываетесь от важного ресурса и даже вводите в заблуждение читателей, поскольку представляете себя и других как единицы, не имеющие абсолютно никакой связи с другими. Кроме того, вы лишаетесь возможности охарактеризовать важность вашей работы и очертить ее отношение к более масштабной дискуссии. Когда вы приписываете те идеи, которые резюмируете, скажем, либерализму или историческому материализму, ваши аргументы перестают иметь отношение исключительно к вашему личному взгляду на вещи и начинают представлять собой срез более широкой концепции и размышлений, уже знакомых вашим читателям.

Значит, чтобы минимизировать проблемы, связанные со стереотипами, нужно не отказываться от ярлыков категорически, а добиться точности формулировок и уместности применения, как показано в следующих шаблонах:

• Хотя не все христиане мыслят одинаково, кто-то из них, вероятно, станет оспаривать мое утверждение о том, что ____.

• Среди тех, для кого английский язык не является родным, имеется такое многообразие взглядов, что обобщить их достаточно сложно, однако некоторые из них, скорее всего, могут со мной поспорить на том основании, что ____.

Еще один способ избежать ненужных стереотипов состоит в том, чтобы более узко очерчивать группы – например, заменять просто «адвокатов» на «бесплатных адвокатов», а «специалистов по общественным наукам» на «социологов-статистиков» и так далее.

Шаблоны для возражений неформального характера

Возражения можно представлять и в более неформальном виде. Например, вы можете формулировать возражения в виде вопросов:

• Но реалистично ли мое предложение? Каковы шансы на то, что оно на самом деле будет принято?

• Но действительно ли ____? Всегда ли, согласно моему предположению, ____?

• Однако могут ли приведенные мною данные служить окончательным доказательством того, что ____?

Вы можете также дать своему скептику высказаться прямо:

• «Это невозможно, – скажет кто-то. – По всей видимости, вы невнимательно читали отчет об исследовании».

Подобные приемы позволяют вам говорить непосредственно голосом скептика, как это делает певец и автор песен Джо Джексон в следующем отрывке из статьи «Хотите курить? Валите в Гамбург!», опубликованной в The New York Times в 2003 году, жалуясь на курительный запрет в нью-йоркских барах и ресторанах:

Мне нравится выкуривать пару сигарет или сигару под выпивку, и, подобно многим другим, я курю только в барах и ночных клубах. Теперь я не могу ходить ни в одно из своих любимых мест. Бармены, которые раньше были друзьями, вдруг стали копами, которые выгоняют меня на холод и заставляют меня там дрожать и чертыхаться сквозь зубы… В этом нет ничего приятного. Курильщиков считают злодеями и подвергают совершенно несоразмерному наказанию.

«Придется смириться, – говорят противники курения. – Вы в меньшинстве». Я всегда думал, что большой город – это место, где любым меньшинствам живется хорошо… «Курение убивает», – говорят они. Как человек, который курит только изредка и в остальном ведет здоровый образ жизни, я согласен взять на себя эту ответственность. Думать о своем здоровье – это важно, но так же важны удовольствия и возможность свободного выбора.

Джексон мог бы начать второй абзац, в котором он переключается с собственного голоса на голос воображаемых оппонентов, более формально – например, так: «Конечно, противники курения возразят мне, что курильщики находятся в меньшинстве, и поэтому должны прекратить жаловаться и молча приносить жертву, которую от нас требуют, во имя благополучия большей части общества». Или так: «Однако противники курения наверняка будут настаивать на том, что курящее меньшинство должно подчиниться некурящему большинству». Однако нам кажется, что Джексон справился с задачей куда более живо и интересно, выбрав разговорную форму изложения. Позаимствовав стандартный прием из драматургии и художественной литературы, он прямо переходит к точке зрения оппонентов, потом – к собственной реплике, потом снова к точке зрения оппонентов и опять к собственной реплике, создавая таким образом диалог или мини-пьесу внутри собственного текста. Этот прием ему удается только потому, что он использует кавычки и другие маркеры голоса, чтобы в каждый момент времени четко обозначить, чьим голосом он сейчас говорит.

Более подробные советы об использовании маркеров голоса вы найдете в главе 5

Представляйте возражения честно

Когда вы решаете включить в свой текст чью-то точку зрения, отличную от вашей или противоположную ей, ваша работа только начинается, так как вам все равно нужно показать и объяснить эту точку зрения честно и объективно. Хотя искушение представить аргументы противников в ограниченном объеме, расправиться с ними побыстрее или даже высмеять их может быть сильным, такой подход обычно непродуктивен. Отдавая должное своим критикам (так называемая «игра в убеждения» Питера Элбоу), автор не только не подрывает свою позицию, а напротив, лишь повышает уровень уважения и доверия читателей. Читатель начинает думать: «Этому автору я могу доверять».

Об игре в убеждения см. главу 2

Поэтому если вы вводите в свой текст возражения, то мы рекомендуем вам уделить им несколько предложений или даже абзацев и вообще отнестись к ним как можно серьезнее. Мы советуем также взглянуть на ваше обобщение чужих взглядов со стороны: поставьте себя на место того, кто с вами не согласен, и спросите себя, узнает ли такой читатель себя в вашем обобщении. Посчитает ли он, что вы относитесь к этой точке зрения серьезно, как к мнению разумных людей? Или же он увидит в вашем обобщении насмешку либо слишком примитивное отражение своих взглядов?

Конечно, всегда существуют такие возражения, которые, на ваш взгляд, недостойны быть представленными, равно как и возражения, к которым вы никак не можете заставить себя относиться уважительно и которые вызывают у вас только насмешку. Однако не забывайте о том, что насмешливый тон обобщения, скорее всего, только отпугнет читателей, которые уже были с вами согласны, – то есть именно тех, до кого вы хотели бы донести свои мысли прежде всего. Кроме того, учтите, что высмеиванием чужих взглядов вы подпитываете культуру жесткого ведения дискуссий, в которой кто угодно может высмеять вас в ответ.

Как отвечать на возражения

Не забывайте, что после того, как вы удачно познакомили читателя с возможными возражениями, вам еще предстоит убедительно на них ответить. Вставляя в свой текст возражения, вы можете столкнуться с тем, что читатели сочтут эти возражения более убедительными, чем ваши доводы. Например, в процитированной выше статье Джо Джексон рискует тем, что читатели будут идентифицировать себя скорее с позицией противников курения, чем со взглядами его защитников, которые поддерживает сам Джексон.

Именно это описывает Бенджамин Франклин в своей «Автобиографии» (1793), вспоминая, как он перешел в деизм (религию, которая ставит разум над духовностью), читая антидеистическую книгу. Франклин рассказывает, что, когда он познакомился со взглядами деистов, в негативном ключе суммированными авторами книги, он в конце концов счел деистскую позицию более убедительной. Чтобы избежать такого непреднамеренного обратного влияния на читателей, вам нужно изо всех сил постараться сделать все приведенные контраргументы не более убедительными, чем ваши собственные взгляды. На возражения следует отвечать, но только в том случае, если вы можете развенчать их.

Гарантированный способ потерпеть неудачу с ответом на возражения – сразу отклонить их, сказав, например, просто: «Это неверно». Разница между таким ответом (в котором не приводится никаких доводов в поддержку) и более сложными вариантами, которые мы предлагаем в этой книге, подобна разнице между грубой силой и настоящей убедительностью.

О разных вариантах согласия см. главу 4

Часто преодолеть возражения оказывается проще, если вы не пытаетесь полностью опровергнуть их, а частично соглашаетесь с ними, но при этом какую-то часть подвергаете сомнению. Иными словами, при ответе на контраргументы часто лучше сказать «да, но» или «и да и нет», воспринимая взгляды оппонентов как возможность пересмотреть и уточнить свою собственную позицию. Возможно, лучше пойти на переговоры, не покидая в то же время своих позиций, нежели пытаться превратить свои аргументы в неприступную крепость. Именно так поступает Ким Чернин, отвечая на процитированные контраргументы. Говоря голосом «скептика», она пишет: «Признай это. Ты больше нравишься себе, когда худеешь», а затем отвечает на это так:

Могу ли я с этим спорить? Ни одна женщина, которой удалось похудеть, не стала бы это делать. Большинство людей чувствуют себя лучше, когда становятся стройнее. И все-таки, хорошо подумав, я поняла, что в таком благополучии есть что-то сомнительное. Ведь на самом деле 98 % людей, сбросивших вес, набирают его обратно. И 90 % тех, кому диета «помогла», потом набирают больше, чем сбросили. И тогда, само собой, смотреть на себя в зеркало становится невыносимо.

Здесь Чернин демонстрирует нам, как можно использовать контраргументы для улучшения и уточнения собственной позиции, идя на некоторые уступки. Хотя она соглашается с тем, что потеря веса действительно на некоторое время улучшает самочувствие, она утверждает, что впоследствии вес возвращается, делая того, кто сидел на диете, еще более несчастным.

Шаблоны для частичного согласия с оппонентами

• Хотя я согласен с тем, что книга плохо организована, я все-таки хочу отметить, что в ней поднимаются очень важные вопросы.

• Защитники Х справедливо утверждают, что ____. Однако они преувеличивают, заявляя, что ____.

• Хотя, действительно, ____, из этого вовсе не обязательно следует, что ____.

• С одной стороны, я согласен с Х в том, что ____. Но, с другой стороны, я все-таки считаю, что ____.

На примере таких шаблонов видно, что ответ на возражения критиков не обязательно должен подчиняться принципу «все или ничего», подразумевающему, что либо вы полностью развенчиваете их аргументы, либо они полностью развенчивают ваши. Нередко наиболее продуктивные столкновения различных взглядов заканчиваются появлением комбинации идей, сочетающей в себе черты каждого из мнений.

Но что делать, если вы перебрали все мыслимые ответы на воображаемые возражения, но вас все равно гложет чувство, что возражения более убедительны, чем ваши доводы? В таком случае лучшее средство – вернуться назад и серьезно пересмотреть свою аргументацию и при необходимости даже всю позицию в целом. Хотя обнаружить слабость собственных аргументов ближе к концу пути довольно неприятно, однако благодаря этому ваш текст может в конечном итоге стать более интеллектуально честным, интересным и серьезным. Ведь цель его написания состоит не в постоянных доказательствах того, что ваши изначальные идеи верны, а в расширении пределов вашего мышления. Если ваш внутренний скептик заставит вас изменить свое мнение, в этом нет ничего плохого. Кто-то скажет даже, что в этом суть всего мира науки.

Упражнения

1. Прочтите следующий отрывок из текста «Народная демократическая платформа» культурного обозревателя Эрика Шлоссера. Как вы увидите, автор не включил в свой текст голос внутреннего скептика. Сделайте это за него: вставьте короткий абзац с возражениями на его аргументы, а затем ответьте на них так, как мог бы ответить он сам.

Соединенные Штаты должны объявить окончание войны с наркотиками. В результате этой войны государственные тюрьмы оказались забиты несчастными наркоманами и мелкими торговцами. Она создала многомиллиардный черный рынок, обогатила криминальные кланы и способствовала распространению коррупции государственных чиновников по всему миру. И при этом никак не уменьшила потребление нелегальных веществ. Любой разумный человек понимает, что, как ни посмотри, эта война полностью проиграна.

Отношение общества к распространению и употреблению наркотиков должно диктоваться не моральными принципами или политической выгодой, а простым здравым смыслом. Соединенным Штатам нужно незамедлительно декриминализировать выращивание и хранение небольших количеств марихуаны для личного потребления. Марихуану следует исключить из группы I наркотических средств, и те, кто хотят использовать ее в медицинских целях, не должны более подвергаться уголовному преследованию. Нам следует полностью изменить наше отношение к употреблению наркотиков и перенести его из сферы уголовного права в сферу общественного здравоохранения. Конгресс обязан создать независимую комиссию для изучения мер по снижению вреда, которые уже действуют в таких странах, как Швейцария, Испания, Португалия и Нидерланды. Эта комиссия должна рекомендовать правительству Соединенных Штатов определенные шаги, от которых требуется лишь одно: чтобы они были действенными.

В государстве, где фармацевтические компании рекламируют на улицах мощные антидепрессанты и где компании – производители алкоголя продвигают пиво на матчах Суперкубка, идея «общества, свободного от наркотиков» выглядит абсурдной. Как и все остальное в нашем обществе, наша политика в отношении наркотиков получит массу преимуществ, если в ней будет меньше наказаний и больше сочувствия.

2. Просмотрите какую-нибудь из своих письменных работ, которые содержат обсуждение. Проверьте, предусмотрели ли вы в ней возможные возражения и ответы на них. Если нет, отредактируйте текст. Если да, то подумайте, все ли возможные возражения вы учли? Кому бы вы их приписали? Честно ли вы представили эти возражения? Ответили ли вы на них достаточно исчерпывающе, или ваши аргументы стоило бы уточнить? Могли ли вы использовать что-то, предложенное в этой главе? Укрепило ли вашу аргументацию включение в текст голоса скептика? Почему (или почему нет)?

Глава 7
«И что? Кому это нужно?»

Как объяснить, почему это важно

Бейсбол – национальная страсть. Бернини был лучшим скульптором эпохи барокко. Любой текст должен содержать в себе диалог. И что? Кому это нужно? Почему все это имеет значение?

Сколько раз у вас были причины задавать такие вопросы? Вне зависимости от того, насколько предмет интересует вас как автора, читателям обязательно нужно знать, что вы ставите на кон в этом тексте и почему это должно волновать их. Однако эти вопросы слишком часто остаются без ответа – преимущественно потому, что аудитория, по мнению авторов и ораторов, уже знает ответы или может найти их самостоятельно. В итоге студенты уходят с лекции, чувствуя, что их никак не затрагивает то, что они только что слышали, – многим из нас знакомо это чувство подвешенности, которое возникает порой по окончании разговора, при котором мы присутствовали. Проблема не всегда в том, что оратор не смог четко сформулировать собственные идеи или достаточно убедительно обосновать их. Проблема в том, что он обошел вниманием важнейший вопрос: почему то, что он говорил, важно?

То, что этот вопрос так часто остается без ответа, очень печально, потому что большинство ораторов обычно могут предложить интересные, вовлекающие вас в процесс ответы. Например, большинство ученых на прямой вопрос ответят, что их лекции и статьи нужны, потому что там рассматриваются взгляды, которые должны быть скорректированы или обновлены, и потому что их идеи имеют важное практическое приложение. Однако многие из них не в состоянии четко обозначить эти причины и следствия в своей устной и письменной речи. Авторам необходимо прямо отвечать на вопросы «и что с того?» и «кому это нужно?» в своих текстах, не полагаясь на то, что аудитория разберется в этом сама. Не каждый может заявить, что знает средство от рака или способ покончить с бедностью. Однако авторы, которые не могут объяснить, почему другие должны заинтересоваться их идеями или уже интересуются ими, в конце концов потеряют внимание аудитории.

В этой главе мы рассмотрим приемы, которыми вы можете пользоваться, отвечая в своих текстах на вопросы «кому это нужно?» и «и что с того?». В определенном смысле суть обоих этих вопросов одна и та же: актуальность и важность того, что вы говорите. Однако они отражают разные подходы к этой важности. Вопрос «кому это нужно?» требует от вас точного определения лица или группы лиц, для которых могут быть важны ваши идеи; вопрос «и что с того?» затрагивает применение ваших идей в реальном мире и их последствия – то, что изменится, если эти идеи будут приняты. Вначале разберемся, как дать читателю понять, кому это нужно.

«Кому это нужно?»

Рассмотрим абзац из текста биолога Дениз Грейди, чтобы увидеть, как автор отвечает на вопрос «кому это нужно?». В статье «Тайная жизнь активной клетки» для газеты The New York Times она рассказывает о последних исследованиях жировых клеток.

Раньше ученые думали, что телесный жир и клетки, из которого он состоит, совершенно инертны, похожи на некое нефтехранилище. Но за последние десять лет исследования показали, что жировые клетки работают, подобно химическим фабрикам, и что телесный жир обладает весьма внушительными возможностями: это высокоактивная ткань, вырабатывающая гормоны и другие вещества, способные оказывать очень сильный и иногда вредоносный эффект…

В последние годы биологи стали называть жир «органом внутренней секреции», ставя его в один ряд с такими железами, как щитовидная железа или гипофиз, которые также вырабатывают гормоны и выделяют их прямо в кровь.

Обратите внимание, как в этом отрывке отражается центральная идея книги: автор представляет нам ясную идею и оформляет ее как ответ на то, что говорили другие. Таким образом, Грейди сразу же определяет по меньшей мере одну группу, которая заинтересована в новых исследованиях, показывающих, что жир является «активной» тканью с «внушительными возможностями», – это научное сообщество, в котором раньше считалось, что телесный жир инертен. Ссылаясь на этих ученых, Грейди тем самым дает понять, что ее текст – часть более широкой дискуссии, и показывает, кому, кроме нее самой, интересно то, о чем она говорит.

А теперь давайте посмотрим, как выглядел бы этот отрывок, если бы Грейди оставила в стороне прежние представления ученых и просто рассказала бы нам о новых открытиях:

За последние десять лет исследования показали, что жировые клетки работают, подобно химическим фабрикам, и что телесный жир обладает весьма внушительными возможностями: это высокоактивная ткань, вырабатывающая гормоны и другие вещества. В последние годы биологи стали называть жир «органом внутренней секреции», ставя его в один ряд с такими железами, как щитовидная железа или гипофиз, которые также вырабатывают гормоны и выделяют их прямо в кровь.

Это утверждение вполне понятно, однако в нем отсутствуют какие-либо указания на то, что кому-то нужно об этом знать. «Хорошо, – кивнет кто-то, читая этот текст, – жир – активная ткань. Звучит весьма неплохо. Нет причин думать, что это неправда. Но кому есть до этого дело? Интересно ли это хоть кому-нибудь?»

Шаблоны для обозначения того, кому это нужно

Чтобы в вашем тексте содержался ответ на вопрос «кому это нужно?», мы предлагаем следующие шаблоны, которые развенчивают существовавшие ранее взгляды и в этом сходны с приемом, использованным Грейди:

• Раньше родители полагали, что шлепать детей необходимо. Однако в последнее время [или в последние несколько десятилетий] специалисты утверждают, что это непродуктивно.

• Такая интерпретация заставляет усомниться в точке зрения тех критиков, которые издавна привыкли считать, что ____.

• Эти открытия ставят под сомнения более ранние работы, в которых предполагалось, что ____.

• Недавние исследования проливают новый свет на ____, о чем в более ранних работах не говорилось.

Грейди могла бы высказаться более явно, вставив вопрос «кому это нужно?» непосредственно в текст, как в следующем шаблоне:

• Но кому на самом деле это нужно? Кто, кроме меня и небольшой группы современных исследователей, может заинтересоваться этими открытиями? По крайней мере, мимо этих результатов не должны пройти те ученые, которые ранее считали, что ____.

Чтобы придать больший вес своему тексту, вы можете назвать конкретных людей или группы, которым могут быть интересны ваши идеи, и познакомить читателя более детально с их взглядами:

• Исследователи на протяжении долгого времени предполагали, что ____. Например, один из ведущих специалистов по цитологии, ____, писал в своей выдающейся работе ____, посвященной структуре и функциям клеток, что жировые клетки ____. Как пишет сам ____, «____» (2007). Другой ведущий ученый, ____, утверждал, что жировые клетки «____» (2006). Короче говоря, главенствующим мнением о природе жировых клеток было ____.

• Однако новые исследования показывают, что жировые клетки на самом деле гораздо сложнее и что ____.

В других случаях вы можете сослаться на каких-то людей или группы, которых должно волновать то, о чем вы пишете.

• Если энтузиасты спорта не задумаются об этом как следует, многие из них могут просто решить, что наиболее успешные атлеты ____. Однако новые исследования показывают, что ____.

• Эти открытия подрывают широко распространенное среди неолибералов убеждение, что ____.

• На первый взгляд, тинейджеры могли бы сказать, что ____. Однако при более пристальном изучении оказывается, что ____.

Как видно из этих шаблонов, с ответом на вопрос «кому это нужно?» связано обозначение некоего контраста между мнением других и вашими словами, что и является центральной идеей нашей книги. В конечном итоге такие шаблоны помогают вам создать в тексте драматическое напряжение или столкновение взглядов, благодаря чему читатели почувствуют себя заинтригованными и будут ждать разъяснений.

«И что?»

Ответ на вопрос «кому это нужно?» необходим, но во многих случаях недостаточен, особенно если вы пишете для широкого круга читателей, возможно, не слишком хорошо знакомых с той дискуссией, в которую вы их вовлекаете. В случае со статьей Грейди о жировых клетках такие читатели могут продолжать недоумевать, какое значение имеет то, что одни исследователи считают жировые клетки активными, а другие – инертными. Или, если обратиться к другой области – американской литературе, – что с того, что не все исследователи согласны друг с другом в вопросе о взаимоотношениях Гека Финна с беглым рабом Джимом в произведении Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна»? Зачем кому-то, кроме немногих узких специалистов, интересоваться подобными дискуссиями? Что зависит (если зависит вообще) от исхода этих споров?

Лучший ответ на вопросы о применимости ваших идей – это обращение к чему-то, что волновало и продолжает волновать вашу аудиторию. Если вопрос «кому это нужно?» требует от вас определить заинтересованных людей или группы, то вопрос «и что?» нужен для того, чтобы связать ваши аргументы с какой-то более общей темой, уже ставшей важной для ваших читателей. Таким образом, при анализе «Гекльберри Финна» автор может сказать, что узкая на первый взгляд проблема отношений героя с Джимом на самом деле проливает свет на то, что классическое, всем известное произведение Твена является критикой американского расизма.

Давайте посмотрим, как Грейди привлекает такие масштабные, важные для всех проблемы в свою статью о жировых клетках. Первый прием, который она использует, – это установление связи между научным интересом к жировым клеткам и серьезной проблемой ожирения и здоровья общества.

Исследователи, работающие над расшифровкой биологических процессов в жировых клетках, надеются найти новые способы, которые помогут людям избавиться от лишнего жира или, по крайней мере, предотвратить вредное воздействие ожирения на здоровье. В нашем мире, где ожирение становится все более распространенной проблемой, такие исследования приобретают особую значимость.

Продолжая убеждать читателя в важности исследований, о которых она пишет, Грейди указывает на их отношение к решению проблем, имеющих мировое значение.

Более миллиарда людей во всем мире страдают от ожирения. Ожирение и два тесно связанных с ним заболевания – сердечная недостаточность и гипертония – находятся в списке 10 самых опасных для здоровья факторов, составленном Всемирной организацией здравоохранения. В США 65 % взрослых людей страдают от лишнего веса, хотя еще десять лет назад их было 56 %; а по данным правительственных исследовательских программ, ожирение является причиной как минимум 300 000 смертей в год.

Говоря все это, Грейди подразумевает следующее: «Послушай, дорогой читатель, может быть, тебе и кажется, что все эти проблемы биологии жировых клеток не имеют ничего общего с твоей повседневной жизнью. Однако на самом деле эти вопросы необычайно важны – особенно “в нашем мире, где ожирение становится все более распространенной проблемой” и где мы должны “препятствовать вредному воздействию ожирения на здоровье”».

Обратите внимание, что фразу Грейди «в нашем мире, где ____ становится все более распространенной проблемой» можно адаптировать к другим сферам, чтобы использовать как стратегический прием, помогающий ответить на вопрос «и что?». Например, социолог, анализирующий тенденции движения «назад к природе», возникшие в последние тридцать лет, может утверждать:

В нашем мире, где все сильнее преобладают сотовые телефоны и сложные компьютерные технологии, попытки вернуться к природе кажутся бессмысленными.

Примеры из области физики вы можете найти в главе «Радиоактивные отходы»

Этот прием можно с легкостью использовать и в других дисциплинах, поскольку необходимость обосновать важность проблемы, о которой вы пишете, есть в каждой из них, невзирая на все их различия.

Шаблоны для объяснения того, почему ваши идеи важны

• Анализ «Гекльберри Финна» имеет большое значение / крайне важен, поскольку это одно из наиболее широко изучаемых в американской школьной программе произведений.

• Хотя Х может казаться общеизвестным, на самом деле это очень важно, учитывая сегодняшние опасения по поводу ____.

• В конечном итоге смысл этого в ____.

• Эти открытия имеют более широкое применение в сфере ____.

• Если мы правы в вопросе о ____, то это будет иметь большие последствия для ____.

• Эти выводы / это открытие будет иметь важное значение как для ____, так и для ____.

Наконец, вы можете также связать вопрос «и что?» с вопросом «кому это нужно?».

• Хотя может показаться, что Х волнует лишь небольшую группу ____, на самом деле это важно для всех, кто заинтересован в ____.

Все эти шаблоны помогут вам зацепить вашего читателя. Объясняя значимость затронутых в вашем тексте проблем для реального мира, они не только показывают, что эти проблемы интересны не вам одному, но и говорят читателям, почему это должно быть интересно им. Повторим еще раз: простых утверждений и доказательств в их пользу недостаточно. Вы должны оформить их таким образом, чтобы читатель нашел их интересными и важными.

А как быть с читателями, которые и так понимают, почему это важно?

Вы можете спросить, следует ли отвечать на вопросы «кому это нужно?» и «и что?» абсолютно во всех ваших текстах. Действительно ли необходимо уделять им внимание, если речь идет о проблеме, важность которой очевидна, – например, о лечении аутизма или о программе ликвидации неграмотности? Разве не понятно, что это имеет значение для каждого? Нужно ли как-то специально это подчеркивать? А что если вы пишете для аудитории, которую и так интересуют ваши исследования и которая прекрасно понимает, для чего они нужны? Иными словами, всегда ли необходимо отвечать на вопросы «и что?» и «кому это нужно?».

Как правило, да, – хотя вы, разумеется, не можете отвечать на них до бесконечности, так что в какой-то момент должны сказать себе: «Хватит». Очень упрямый скептик может без конца спрашивать вас, почему что-то имеет значение: «Почему я должен беспокоиться о зарабатывании денег? А почему я должен беспокоиться о содержании семьи?» – но в какой-то момент вы должны перестать отвечать. Тем не менее мы советуем идти как можно дальше, отвечая на такие вопросы. Если вы будете заведомо полагать, что читатели каким-то образом сами догадаются об ответах, вы рискуете тем, что ваша работа покажется менее интересной, чем есть на самом деле, а читатели сочтут ваши идеи оторванными от практики и неважными. И наоборот, если вы постараетесь объяснить, кому и зачем это нужно, вы, образно говоря, включите в свой текст группу поддержки. Даже тем, кто уже знает, почему это важно, нелишне напомнить об этом еще раз. Поэтому безопаснее всего как можно яснее ответить на вопрос «и что?» даже тем, кто уже знаком с темой. Отступая от основной линии изложения и объясняя, почему ваша работа важна, вы привлекаете читателя и удерживаете его внимание.

Упражнения

1. Найдите несколько текстов (научных, газетных, писем, заметок и так далее) и посмотрите, есть ли в них ответы на вопросы «и что?» и «кому это нужно?». В каких-то текстах вы, вероятно, сможете их найти, в каких-то – нет. Чем отличаются эти тексты? Как авторы, которые отвечают на эти вопросы, справляются с этим? Пользуются ли они какими-то стратегиями или методами, которые вы могли бы у них позаимствовать? Есть ли какие-нибудь стратегии или методы (рекомендованные в этой главе или найденные или придуманные лично вами), которыми вы посоветовали бы этим авторам воспользоваться?

2. Просмотрите что-нибудь из написанного вами. Обозначили ли вы в своем тексте ответы на вопросы «и что?» и «кому это нужно?». Если нет, сделайте это сейчас. Для начала можете воспользоваться следующим шаблоном:

• Моя идея (о том, что ____) должна заинтересовать тех, кто ____. Однако и за пределами этой ограниченной аудитории это имеет значение для всех, кого волнует более общая проблема ____.

Часть III
Как связать все воедино

Глава 8
«В итоге»

Объединение частей

Один наш хороший студент по имени Билл имел привычку строить фразы следующим образом:

Спот – хороший пес. У него блохи.

«Объединяй свои предложения! – постоянно писали мы на полях работ Билла. – Какое отношение то, что Спот хороший, имеет к тому, что у него блохи? Ты можешь как-то связать это логически?» Когда мы поняли, что наши комментарии не приносят результата, мы попытались предложить готовые варианты:

Спот – хороший пес, но у него блохи.

Спот – хороший пес, несмотря на то что у него блохи.

Однако наше послание все равно не дошло до Билла – он продолжал изъясняться рваными фразами до самого конца семестра.

Тем не менее Билл хотя бы мог сосредоточиться на одной теме. Если он начинал говорить о Споте (или Платоне, или любом другом предмете) в одном предложении, можно было рассчитывать на то, что следующее предложение тоже будет о Споте (или Платоне). Не о каждом из его сокурсников можно сказать то же самое – некоторые меняли тему от предложения к предложению или даже порой в пределах одного предложения. Правда, из-за того, что Билл отказывался обозначать связи, читать его работы было столь же печальным занятием. Во всех этих случаях нам приходилось самим вычислять, как связаны (или не связаны) между собой предложения и абзацы.

Иными словами, тексты таких авторов очень сложно читать, потому что они никогда не оставляют никаких указаний на то, что только что сказали, или на то, что собираются сказать. Их девизом мог бы быть призыв «Никогда не оглядывайся», как будто процесс написания текста выглядит для них так: придумать, что можно сказать по данной теме, записать это, потом придумать еще что-нибудь, снова записать – и продолжать так, пока не будет заполнено требуемое число страниц, чтобы сдать работу. Каждое новое предложение не вырастает из предыдущего и не является его дальнейшим развертыванием, а представляет собой абсолютно новую мысль.

Когда Билл рассуждал о своих привычках, он признавал, что никогда не возвращается к уже написанному тексту и не перечитывает его. Он говорил, что лишь проверяет орфографию и грамматику с помощью компьютерной программы, но никогда не читает работу перед сдачей. Создавалось впечатление, что для Билла написание текстов – это один вид деятельности, выполняемый за компьютером, а чтение текстов – совсем другой, связанный скорее с отдыхом в кресле с книжкой. Ему никогда не приходило в голову, что нельзя написать хорошее предложение, не задумавшись о том, как оно связано с предыдущим и последующим, и что нужно приложить целенаправленные усилия к тому, чтобы фраза органично вписывалась в текст в целом. Для Билла каждое предложение существовало в своего рода капсуле, изолированной от остальных предложений на странице. Он никогда не утруждал себя связыванием всех частей своих сочинений воедино, потому что, судя по всему, воспринимал их написание как простой сбор и изложение существующей информации или наблюдений по данному предмету, а не как выстраивание последовательной аргументации. Таким образом, в этой главе мы советуем вам при написании текстов вести диалог не только с другими, но и с самим собой, то есть устанавливать четкие отношения между утверждениями, определенным образом соединяя их.

Эта глава посвящена тому, как объединить все части вашего текста. Наилучший вариант композиции – тот, в котором видно движение и направление, заданное с помощью ясных связей между разными частями текста. То, о чем говорится в одном предложении (или абзаце), должно готовить почву для того, что будет сказано дальше, и вместе с тем опираться на почву, подготовленную сказанным ранее. Читая предложение вашего текста, читатель ждет, что следующее предложение будет каким-то образом отзываться на него и продолжать его, даже если – особенно если — это следующее предложение повернет дискуссию в другом направлении.

Представьте себе каждое предложение, которое вы пишете, в виде рук, протягивающихся назад и вперед, как показано на рис. 6. Когда ваши предложения «тянутся» подобным образом в обе стороны, они устанавливают связи, которые помогают вашему тексту плавно течь в направлении, удобном для читателя. И наоборот, когда таких связей в тексте нет, он движется как бы рывками – и читателю приходится постоянно возвращаться назад и самому собирать текст воедино. Чтобы не допустить такой несвязности и позволить повествованию плавно течь вперед, мы советуем пользоваться принципом «сделай сам», то есть признать, что выстраивание связей – это ваша обязанность как автора и вы не должны перекладывать ее на плечи читателей, как это делал Билл.

В этой главе мы предлагаем несколько стратегий, которые позволяют претворить этот принцип в жизнь: 1) использование переходных слов (например, «таким образом» или «в результате»); 2) добавление указательных слов (например, «этот» или «такой»); 3) разработка ключевых слов и фраз для каждого вашего текста; и 4) повторы с вариациями – прием, который подразумевает повторение уже сказанного, но с достаточными изменениями, чтобы это не казалось бессмыслицей. Все эти приемы требуют от вас постоянно оглядываться назад и, создавая каждое новое предложение, хорошенько задумываться о тех, что ему предшествовали.

Обратите внимание на то, как мы сами используем такие соединительные элементы. Второй абзац этой главы, например, начинается со слов «тем не менее», сигнализирующих об изменении направления дискуссии, а третий – со слов «иными словами», которые сообщают о том, что мы собираемся переформулировать утверждение, сделанное до этого. Если вы просмотрите весь текст этой книги, то сможете найти много предложений, содержащих слова или обороты, которые напрямую связывают их с чем-то, сказанным ранее, с чем-то, что еще будет сказано, или с тем и другим. А во многих предложениях из этой главы повторяются ключевые термины, имеющие отношение к идее связей: «связывать», «не связывать», «относиться», «вперед», «назад» и так далее.

Используйте переходы

Чтобы читатели следовали за вашей мыслью, вам нужно не просто соединять между собой ваши предложения и абзацы, но также особым образом отмечать тип связей, которым вы пользуетесь. Один из самых простых способов сделать это – применять специальные слова, которые помогают перейти от одной мысли к другой. Эти слова, которые так и называются – переходы, обычно располагаются в начале предложения или близко к нему и подают читателю сигнал о том, в каком направлении развивается текст – в прежнем или в другом. Говоря конкретнее, переходы подсказывают читателю, продолжит ли следующее предложение мысль предыдущего предложения или абзаца («иными словами»), добавит к нему что-нибудь новое («кроме того»), предложит примеры («например»), сделает из него выводы («в результате») или как-то видоизменит высказанную мысль («и все же»).

Ниже приведен список наиболее общепринятых переходов, сгруппированных по функциям.

ДОПОЛНЕНИЕ

более того

и

в действительности

кроме того

в дополнение к этому

помимо этого

в самом деле

также

ПРИМЕРЫ

а именно

к примеру

в качестве иллюстрации к

например

в качестве свидетельства

рассмотрим

в частности

УТОЧНЕНИЕ

в конечном счете

короче говоря

говоря иначе

само собой

говоря напрямую

то есть

иными словами

фактически

СРАВНЕНИЕ

аналогично этому

подобно тому как

как и

точно так же как

ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ

в противоположность

напротив

в то время как

несмотря на то что

в то же время

но

вне зависимости

однако

все-таки

с другой стороны

даже при том что

тем не менее

наоборот

хотя

ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ

значит

согласно

исходя из

так как

итак

таким образом

следовательно

тем самым

ПРИЗНАНИЕ

безусловно

предположим

допустим

разумеется

естественно

следует признать

конечно

хотя действительно

несомненно

ВЫВОДЫ

в заключение

короче говоря

в итоге

обобщая сказанное

в результате

отсюда следует

в целом

подводя итоги

исходя из этого

следовательно

итак

таким образом

В идеале действие переходов в тексте должно быть органичным настолько, чтобы они совершенно терялись на фоне текста и читатель даже не замечал, что они там есть. Это чем-то напоминает применение сигналов поворота перед тем, как повернуть направо или налево: другие водители воспринимают эти сигналы практически бессознательно, и точно так же читатели должны не задумываясь воспринимать сигналы перехода. При этом такие сигналы, хотя они не должны торчать наружу из текста, на самом деле являются одним из самых мощных инструментов в вашем арсенале. Вспомните, как у вас уходит в пятки душа, когда кто-то, похвалив вас, начинает следующее предложение со слова «но» или «однако». Что бы за этим ни последовало, вы заранее знаете, что ничего хорошего ждать не приходится.

Обратите внимание, что некоторые переходы помогают не только перейти от одного предложения к другому, но и составить одно предложение из двух и более. Объединение простых предложений в сложные помогает избежать эффекта прерывистости, стаккато, который возникает, когда слишком много коротких предложений следуют одно за другим. Например, чтобы объединить два коротких предложения Билла («Спот – хороший пес. У него блохи») в одно, более плавное, мы предложили отредактировать их таким образом: «Спот – хороший пес, несмотря на то что у него блохи».

Подобные переходы не только проводят читателя через все повороты вашей аргументации, но и гарантируют, что аргументация действительно присутствует в вашем тексте. Ведь мы воспринимаем такие слова, как «но», «и все же», «тем не менее», «кроме того» и прочие как слова, характерные для дискуссии, поскольку их сложно использовать, не приводя никаких доводов. Например, слова «таким образом» обязывают вас убедить читателя в том, что предшествующая им часть текста логически ведет к следующему за ними заключению. Слово «например» также подразумевает ведение дискуссии, потому что требует, чтобы представленный вами материал подкрепил или проиллюстрировал какие-то предшествующие выводы. Итак, чем чаще вы используете переходные слова, тем лучше вам удается не только связывать части вашего текста друг с другом, но и строить вескую аргументацию. И если вы используете их достаточно часто, это постепенно становится вашей второй натурой.

Честно говоря, переходами тоже можно злоупотребить, поэтому старайтесь внимательно перечитывать свои черновики и исключать из них лишние переходы. Но в русле идеи о том, что отказ от базовых приемов требует уверенного владения ими, мы бы посоветовали вам не пренебрегать явными переходными оборотами, пока вы не научитесь применять их в совершенстве. За все годы преподавания мы прочитали бесчисленное множество сочинений, которые страдали от недостатка или отсутствия переходов, но не можем вспомнить ни одного, где их было бы слишком много. Опытные писатели иногда пропускают явные сигналы переходов, но лишь потому, что полагаются на другие типы соединительных инструментов, о которых мы расскажем далее в этой главе.

Однако позвольте прежде предостеречь вас: нельзя применять переходные слова без тщательного обдумывания их смысла – скажем, вставлять «следовательно» там, где логика текста требует использовать «тем не менее» или «однако». Будьте внимательны. Выбор сигналов перехода требует некоторой мыслительной работы, так как их использование в первую очередь служит тому, чтобы сделать ваш текст более, а не менее понятным для читателя. Хуже, чем текст в стиле Билла («Спот – хороший пес. У него блохи»), может быть только текст с неправильным соединением предложений («Спот – хороший пес. Например, у него есть блохи»).

Применение указательных слов

Еще один способ соединения частей текста – применение указательных слов, которые, как следует из названия, указывают или дают ссылку на что-то, о чем говорилось в предыдущем предложении. Чаще всего среди таких указательных слов используются «этот», «эти», «тот», «те», «такой», «такие» (как в обороте «из таких указательных слов» в этом предложении) и простые местоимения, такие как «его», «он», «ее», «она», «их». Эти слова помогают вам создать плавный поток, о котором мы уже говорили ранее и который помогает читателям воспринимать ваш текст без особых усилий. В каком-то смысле они подобны невидимой руке, которая протягивается из предложения к предыдущей фразе, забирает оттуда то, что необходимо, и проносит это дальше.

Однако, как и переходы, указательные слова необходимо использовать осмотрительно. Опасность в том, что вы можете легко встроить в текст слова-указатели, которые не относятся к одному четко определенному объекту, и не заметите этого, полагая, что, если вам самим понятно, что вы имеете в виду, это будет понятно и вашим читателям. К примеру, посмотрите, как используется слово «этот» в следующем отрывке:

Алексис де Токвилль очень критически воспринимает демократические общества, в которых усматривает движения к власти толпы. В то же время он признает за ними отдельные достоинства. Это видно из утверждения Токвилля о том, что…

Когда слово «это» употребляется подобным образом, оно теряет однозначность и повисает в воздухе, поскольку читатель не может определить, к чему оно относится – к критике Токвилля в адрес демократических обществ, к признанию за ними отдельных достоинств или и к тому, и к другому одновременно. «Что – “это”?!» – ворчит читатель себе под нос, снова и снова перечитывая такой абзац и пытаясь понять, что имел в виду автор. Существует также искушение использовать указательные слова, чтобы попытаться обвести читателя вокруг пальца, замаскировав с их помощью концептуальные неясности, которые имеются в ваших доводах. Ссылаясь на не слишком вразумительные идеи как на «это» или «то», вы можете понадеяться, что они каким-то образом станут более понятными, чем есть на самом деле.

Чтобы решить проблему, порожденную висящим указателем, можно позаботиться о том, чтобы поблизости от указателя в тексте содержался только один объект, на который тот мог бы указывать. Зачастую бывает полезно одновременно с использованием указателя еще раз назвать объект, к которому он отсылает, заменив, к примеру, голое «это» в приведенном выше фрагменте оборотом типа «это неоднозначное отношение к демократическим обществам» или «это признание отдельных достоинств».

Повтор ключевых терминов и оборотов

Третья стратегия объединения частей вашей аргументации – разработка системы ключевых терминов и оборотов (включающей в себя в том числе их синонимы и антонимы), которые будут повторяться на протяжении всего вашего текста. При эффективном использовании ключевые термины станут теми элементами, которые читатели смогут выделить в тексте для того, чтобы сформировать у себя ясное понимание темы. Словесная игра с ключевыми терминами способна также помочь вам придумать заглавие вашей работы и подзаголовки ее частей.

Обратите внимание, как Мартин Лютер Кинг пользуется ключевыми словами «критика», «обращение», «отвечать» и «корреспонденция» в первом абзаце своего знаменитого «Письма из Бирмингемской тюрьмы»:

Мои дорогие коллеги-священнослужители!

Находясь здесь, в городской тюрьме Бирмингема, я прочел ваше последнее обращение, в котором вы характеризуете нашу нынешнюю деятельность как «неразумную и несвоевременную». Я очень редко, вернее почти никогда, не отвечаю на критику моих идей и деятельности. Если бы я захотел ответить на все критические обращения, которые попадают на мой стол, у моих секретарей не оставалось бы времени ни на что, кроме такой корреспонденции, и мне некогда было бы заниматься конструктивной работой. Но так как я вижу, что вы люди несомненной доброй воли и искренни в своей критике, то мне хотелось бы попытаться ответить вам, и, я надеюсь, мне удастся это сделать в разумной и спокойной форме.

Хотя Кинг трижды использует слова «критика» и «отвечать» и дважды – слово «обращение», текст не оставляет ощущения чрезмерных повторов. На деле эти ключевые термины создают впечатление развития темы и связывают абзац воедино.

Другой пример успешного использования ключевых терминов – приведенный далее отрывок из статьи «Где же девочки? Как расти женщиной в мире СМИ» историка Сьюзан Дуглас, которая выстроила очень контрастную систему ключевых терминов вокруг понятия «культурные шизофреники», описывающего женщин, которые, подобно ей самой, испытывают смешанные чувства по отношению к образу идеальной женственности, навязываемому средствами массовой информации.

Массмедиа самыми разными путями помогают нам превращаться в тех культурных шизофреников, которыми мы сегодня являемся, – женщин, которые протестуют против распространенных стереотипов о том, какой должна быть достойная и желанная женщина, однако все равно покоряются им… СМИ порождают во многих женщинах своего рода кризис культурной идентичности. Мы разрываемся от двойственных чувств, не зная, что думать о женственности, с одной стороны, и о феминизме – с другой. Нас тянут в разные стороны, говоря нам, что мы равны с мужчинами, и вместе с тем – что мы должны уступать; что мы можем изменить историю и в то же время что мы являемся ее заложниками. Мы попадаем в эти рамки в самом юном возрасте и всю жизнь безуспешно пытаемся избавиться от них.

Например, открывая журнал Vogue, я одновременно бешусь и прельщаюсь… Я обожаю вещи; я презираю вещи… Я хочу хорошо выглядеть; я думаю, что хорошо выглядеть – это, наверное, самая идиотская из целей, к которым можно стремиться. Журналы подпитывают мои желания; журналы заставляют меня исходить желчью. И такое происходит не только тогда, когда я читаю Vogue, – это происходит постоянно… С одной стороны, с другой стороны… Это не я, это то, чем должна быть американская женщина.

Чтобы дать объяснение этой шизофрении…

Ключевым понятием в этом отрывке является «шизофрения», и Дуглас отражает его через различные синонимы, такие как: «кризис идентичности» или «двойственные чувства», и даже целую серию контрастирующих слов и оборотов:

протестуют / покоряются

мы равны / мы должны уступать

мы можем изменить историю / мы являемся ее заложниками

бешусь / прельщаюсь

обожаю / презираю

хочу хорошо выглядеть / думаю, что… это, наверное, самая идиотская из целей

подпитывают мои желания / заставляют исходить желчью

с одной стороны / с другой стороны

Эти контрастирующие друг с другом фразы помогают обнажить идею Дуглас о том, что женщин тянут одновременно в двух разных направлениях. Тем самым они связывают абзац в единое целое и, несмотря на его сложность и многоплановость, не дают отвлечься от главной идеи.

Повторяйтесь – но по-разному

Последний метод, который мы предлагаем для объединения частей вашего текста, требует повторов, но с изменениями. По сути, это означает, что вы должны говорить то же самое, что только что говорили, но слегка иначе, чтобы избежать монотонности. Чтобы эффективно соединять части вашей аргументации и плавно двигаться вперед, старайтесь не перепрыгивать от одной идеи к другой и не вводить в текст новые идеи внезапно. Вместо этого выстраивайте мостики между вашими идеями, одновременно отражая то, что вы только что говорили, и выводя повествование на новую территорию.

Вы можете повторяться, используя различные соединительные инструменты, описанные в этой главе. Ключевые слова, указатели и даже многие из переходов можно использовать так, чтобы они не только тянули за собой что-то из предыдущего предложения, но каким-то образом изменяли его. Например, когда Дуглас использует ключевое слово «кризис идентичности», перекликающееся с более ранним упоминанием о шизофрениках, она повторяется – но с изменениями, говоря о той же самой идее другими словами, которые добавляют новые ассоциации.

Кроме того, когда вы используете переходные обороты типа «другими словами» или «если сформулировать это иначе», вы тоже повторяетесь с изменениями, поскольку такие обороты помогают вам заново изложить те же идеи, но в ином регистре. Начиная предложение с оборота «другими словами», вы фактически говорите читателю, что если вдруг он не понял до конца то, что вы имели в виду в предыдущем предложении, то сейчас вы снова рассмотрите то же самое, но под иным углом; или что вы знакомите его с очень важной идеей и потому не собираетесь быстро заканчивать с ней, а будете исследовать ее дальше, чтобы он точно смог осознать все ее аспекты.

Мы даже готовы заявить, что начиная с первого предложения в тексте каждое следующее, написанное вами, должно так или иначе ссылаться на то, о чем говорилось ранее. Даете ли вы комментарий типа «более того», дополняющий только что сказанное вами, или приводите пример, иллюстрирующий это, – в каждом предложении должна содержаться явная отсылка хотя бы к какому-то одному из элементов предыдущего. Даже если ваш текст меняет направление и требует перехода – например, «напротив», «однако» или «но», – вы все равно должны отметить этот поворот, связав это предложение с предыдущим, как в приведенном ниже примере:

Шайенн любила баскетбол. Тем не менее она боялась, что у нее неподходящий рост для этого вида спорта.

Такие предложения работают, потому что второе хотя и повествует несколько о другом, тем не менее уточняет первое и содержит отсылки к его основным понятиям. Слово «она» отсылает нас к слову «Шайенн», так как оба относятся к одному и тому же человеку, но, кроме того, «боялась» соотносится с «любила» через контраст, обусловленный оборотом «тем не менее». Значит, «тем не менее» здесь служит не оправданием радикальной смены темы. Следовательно, этот оборот также требует повторений, чтобы читатели могли уловить смену курса и спокойно следовать за вашей мыслью.

Короче говоря, повторы – это главный способ перехода из пункта А в пункт Б в вашем тексте. В качестве последней аналогии предлагаем вам вообразить, как опытный скалолаз поднимается по отвесному склону. Он не перескакивает с места на место, а тщательно фиксирует себя на достигнутой позиции, прежде чем потянуться к следующему уступу. Тот же принцип применим к написанию текстов. Чтобы перемещение из точки в точку было гладким, ваши слова должны прочно опираться на то, что было сказано ранее. Только так ваша письменная речь станет основательной и будет в то же время течь вперед.

«Подождите-ка, – возможно, думаете вы. – Разве не должен хороший писатель как раз избегать повторов, из-за которых текст может показаться упрощенным, как будто он пытается объяснить очевидное?» И да и нет. С одной стороны, действительно плохо, если вы просто повторяетесь, и ничего более. С другой стороны, повторение – это ключ к созданию непрерывности текста. Невозможно не сбиться с пути, если не повторять свои идеи на протяжении всего текста. Более того, авторы никогда не смогли бы произвести впечатление на читателей, если бы не повторяли свои основные мысли достаточно часто для того, чтобы подкрепить их и выделить на фоне подчиненных идей. Следовательно, хитрость здесь не в том, чтобы избегать повторов, а в том, чтобы повторяться по-разному, не скатываясь в монотонность и не давая читателю потерять интерес, но при этом шаг за шагом продвигаясь вперед.

Упражнения

1. Прочитайте приведенное ниже начало главы 2 книги «Дорога на Уиган-Пирс» Джорджа Оруэлла. Выделите в тексте все соединительные инструменты, подчеркнув переходы, обведя кружками ключевые термины и прямоугольниками – указатели.

Наша цивилизация… нуждается в угле более, чем возможно себе представить, если не остановиться и не подумать об этом хорошенько. Машины, которые обеспечивают нашу жизнедеятельность, и машины, которые делают машины, – все они прямо или косвенно зависят от угля. В метаболизме Западного мира шахтера-угольщика превосходит по важности только пахарь. Он – как грязный атлант, на чьих плечах покоится почти все чистое. Поэтому сам процесс добычи угля стоит увидеть, если у вас появится такая возможность и вы готовы вытерпеть некоторые неудобства.

Когда вы спускаетесь в шахту, имеет смысл попытаться попасть в забой, где работают навальщики. Это не так-то просто, потому что во время работы шахты посетители только мешают и присутствие лишних людей не приветствуется, но если вы попадете туда в другое время, то получите искаженное впечатление. Например, в воскресенье шахта выглядит почти что мирным уголком. Спускаться туда нужно, когда ревут машины, а воздух черен от угольной пыли, тогда вы увидите, как на самом деле трудятся горняки. В такие моменты шахта похожа на ад, по крайней мере, на мое представление о том, как тот выглядит. Большая часть вещей, которые, вероятно, имеются в аду, есть и здесь – жара, шум, суматоха, темнота, спертый воздух и, самое главное, невероятно тесное пространство. Все, кроме разве что огня, потому что внизу нет огней, за исключением тусклого света ламп Дэви и электрических фонарей, который едва проникает сквозь облака угольной пыли.

Когда вы наконец оказываетесь там – а попасть туда само по себе тяжкий труд, об этом я расскажу в свое время, – вы пробираетесь через последний ряд подпорок и видите перед собой блестящую черную стену в три или четыре фута высотой. Это грудь забоя. Над вашей головой гладкий скальный потолок, откуда уголь уже добыли; под ногами – та же скала, так что проход, в котором вы находитесь, равен толщине угольного пласта, возможно, не более ярда в высоту. Первое впечатление от всего этого, на какое-то время подавляющее все остальные, – это жуткий, оглушительный грохот конвейера, который выносит уголь из забоя. Вы можете видеть только то, что находится вблизи, потому что туман угольной пыли отражает свет вашей лампы, но с другой стороны от вас вы различаете ряд полуобнаженных мужских фигур, стоящих на коленях через каждые четыре-пять футов, которые подхватывают лопатами сыплющийся уголь и быстро кидают его через левое плечо…

2. Перечитайте какую-нибудь из ваших работ, обращая внимание на то, как вы соединяли друг с другом части текста. Подчеркните все переходы, указатели, ключевые слова и повторы. Видите ли вы определенную структуру? Полагались ли вы на одни связующие элементы больше, чем на другие? Есть ли в вашем тексте участки, в которых трудно проследить мысль, и если да, то как можно сделать их более понятными при помощи каких-то других способов, описанных в этой главе?

Глава 9
«Не-а/Нет»

В академической письменной речи не обязательно отказываться от собственного голоса

У вас никогда не было ощущения, что написание хорошей работы в колледже требует на время забыть о языке, на котором вы говорите в повседневной жизни? Что нужно обязательно использовать умные слова, длинные предложения и сложные структурные формы, чтобы произвести впечатление на преподавателей? Если да, то спешим сообщить вам, что это не всегда так. Наоборот, академическая письменная речь может – и, на наш взгляд, должна – быть немного расслабленной, легкой для понимания и даже отчасти забавной. Нет, мы не агитируем вас за отказ от сложной научной терминологии в ваших работах, но мы призываем использовать те выражения и обороты, которые вы употребляете каждый день в разговорной речи, беседуя с родными и друзьями. В этой главе мы покажем, как можно вести академическую дискуссию, сохраняя какие-то элементы вашего собственного стиля.

Это очень важный момент, поскольку вы можете проникнуться отвращением к написанию академических текстов, если будете думать, что «нормальный» язык повседневного общения требуется оставить за дверью аудитории. Возможно, вы будете чувствовать себя так же, как одна наша студентка, которая сказала о своих работах, написанных в колледже: «Я это делала, потому что было нужно, но это была вообще не я!»

Мы не имеем в виду, что абсолютно любые слова, допустимые в общении с друзьями, будут уместны в научном тексте. Сказанное не означает также, что вы можете возвращаться к разговорным формам просто потому, что вам не хочется изучать более формальные способы выражения своих мыслей. Ведь, в конце концов, изучение этих более строгих научных форм и интеллектуальное развитие личности занимают не последнее место в перечне главных целей образования. Но вместе с тем мы хотели бы сказать, что более неформальный, разговорный язык часто способен оживить научный текст и даже, как ни странно, сделать его более строгим и точным. Кроме того, разговорная речь часто помогает наладить контакт с читателями как в личностном, так и в интеллектуальном смысле. Итак, мы полагаем, что считать академическую и повседневную речь двумя совершенно разными языками, которые ни в коем случае нельзя смешивать, – ошибочная точка зрения.

Смешение академического и разговорного стилей

Многие успешные авторы смешивают академический, профессиональный язык с просторечными выражениями и оборотами. Взгляните, к примеру, на следующий отрывок из научной статьи, посвященной тому, как учителя реагируют на ошибки в письменных работах учеников.

Отношение к формальным и механическим ошибкам в студенческих письменных работах – это область, в которой курсы литературной композиции, похоже, страдают синдромом расщепления личности. С одной стороны, мы, такие мягкие, ориентированные на студентов, увлеченные процессом, склонны осуждать любое проявление внимания к формальным ошибкам. Поступать так – значит возвращаться в недоброе прошлое. Во времена мисс Фиддич и мистера Флютснута с их остро отточенными красными карандашами, разбрызгивающими по страницам кровь невинных младенцев. К бесполезному труду и бессмысленным придиркам. К негуманным, перфекционистским стандартам, которые заставляют наших учеников чувствовать себя тупыми, неправыми, заурядными и непонятыми. Джозеф Уильямс писал о том, насколько произвольны и привязаны к контексту наши оценки формальных ошибок. И, само собой, когда мы выделяем ошибки в студенческих работах, это никому не приносит радости; как сказал Питер Элбоу, английский язык чаще всего ассоциируется у людей либо с грамматикой, либо с классической литературой – «двумя вещами, которые заставляют простых смертных чувствовать себя ничтожествами».

Роберт Коннорс и Андреа Лансфорд «Частота формальных ошибок в письменных работах современных студентов колледжей, или Мама и Папа Кеттл проводят исследование»

В этом абзаце разные стили смешиваются несколькими способами. Во-первых, неформальные, простые слова и выражения типа «такие мягкие», «недоброе прошлое» и «простые смертные» сочетаются в нем с более формальными, академичными фразами, например «синдром расщепления личности», «ориентированные на студентов», «перфекционистские стандарты» и «произвольны и привязаны к контексту». Даже в названии статьи, «Частота формальных ошибок в письменных работах современных студентов колледжей, или Мама и Папа Кеттл проводят исследование», сочетаются формальная, академическая формулировка в первой части заголовка и отсылка к популярным киногероям Маме и Папе Кеттл – во второй. Во-вторых, чтобы сделать дискуссию о жестком выставлении оценок более живой и конкретной, Коннорс и Лансфорд вспоминают о таких архетипических вымышленных личностях, как консервативные, старорежимные учителя мисс Фиддич и мистер Флютснут. Благодаря этой творческой работе с языком Коннорс и Лансфорд усиливают воздействие своего текста, который в противном случае мог бы показаться сухим и слишком наукообразным.

Подобное смешение формального и неформального можно найти во множестве других текстов, хотя это чаще имеет место в гуманитарных науках, нежели в естественных, а еще чаще в журналистике. Обратите внимание, как ресторанный критик Эрик Шлоссер описывает перемены, произошедшие с городом Колорадо-Спрингс, в своем бестселлере «Нация фастфуда», посвященном фастфуду в Соединенных Штатах.

Заморочки, когда-то ассоциировавшиеся с Лос-Анджелесом, неожиданно расцвели пышным цветом в Колорадо-Спрингс – странная, творческая энергия, проросшая там, где будущее строилось сознательно, где люди не заходили за тонкую грань, разделяющую провидцев и полных психов.

Шлоссер мог бы обезопасить себя и писать не о «заморочках», а о «странностях», ассоциирующихся с Лос-Анджелесом, или о «тонкой грани, разделяющей провидцев и людей с отклонениями» вместо «…полных психов». Однако его решение воспользоваться более дерзкими, сочными определениями придает его тексту живость, которой не было бы, примени автор более общепринятые термины.

Еще один пример текста, в котором формальное смешано с неформальным, – критическая статья «Вилла Кейтер и вопрос сочувствия: неофициальная история» Джудит Феттерли, посвященная американской писательнице Вилле Кейтер. При обсуждении того, как «очень успешная Кейтер контролировала все, что о ней думают», Феттерли пишет, отталкиваясь от работы другого исследователя:

Как сформулировала Меррилл Скаггз: «В том, что касается ее работы, она невротически педантична и напряжена, но в каждый момент времени она знает, что делает. Эта напряженность и самоконтроль – главное в ней». Без сомнения, Кейтер была помешана на контроле.

Этот отрывок не только демонстрирует совместимость специальных терминов из психологии, таких как «самоконтроль» и «невротически педантична», с повседневными, просторечными выражениями типа «помешана на контроле», но и показывает, что перевод одного типа языка в другой, специального в повседневный, способен помочь в формулировке выводов. Переводя многословное описание Кейтер как «невротически педантичной и напряженной», данное Скаггз, во вполне достаточное, пусть и грубоватое, заявление о том, что «Кейтер была помешана на самоконтроле», Феттерли показывает нам, что нет необходимости выбирать между сложным академическим языком и повседневной разговорной речью. Действительно, в ее тексте дан простой рецепт смешения высокого и низкого: вначале изложите свои доводы на профессиональном языке, а затем повторите их на обычном – замечательный, на наш взгляд, способ подчеркнуть свою мысль.

Статью, в которой разговорный стиль сочетается с академическим, можно найти в главе «Скрытый интеллектуализм»

В то время как одним из эффектов подобного смешения языков является придание вашему тексту большей силы, есть и другой, который помогает формулировать политические заявления – например, о том, как общество несправедливо переоценивает одни диалекты и недооценивает другие. В частности, в заголовках двух своих книг – «Загоны и разборки: язык черной Америки» (Talkin and Testifyin: The Language of Black America) и «Черный базар: слова и фразы от гетто до церкви» (Black Talk: Words and Phrases from the Hood to the Amen Corner) – лингвист Женева Смитерман смешивает афроамериканские жаргонные обороты с более научным языком, чтобы дополнительно высветить идею, которой и посвящены ее книги: черный жаргон является столь же легитимной вариацией английского языка, как и «стандартный» английский. Вот три типичных отрывка из книги «Загоны и разборки: язык черной Америки»:

В черной Америке устная традиция всегда помогала людям оставаться самими собой, не прогибаться под стандарты белой культуры. Эта традиция сохраняет афроамериканское наследие и отражает коллективный дух расы.

Черные всегда готовы посмеяться над «образованными дураками», людьми, которые ходили в школу, читали все эти чертовы книжки и все равно ни фига не понимают!

…Это одобряемая обществом стратегия, дающая черным рэперам возможность побазарить о том, какие они плохие.

В этих примерах Смитерман смешивает стандартный письменный английский («устная традиция», «коллективный дух расы») с негритянским жаргоном («не прогибаться», «чертовы книжки», «побазарить»). Она даже позволяет себе неправильное с академической точки зрения, но принятое среди афроамериканцев написание некоторых английских слов, придавая таким образом своему тексту полностью аутентичное звучание. Хотя у кого-то из ученых такое смешение может вызвать чувство протеста, Смитерман именно это и хочет доказать: нашей привычной речевой практике необходимы новые горизонты, а круг участников академической дискуссии необходимо расширить.

Продолжая движение в том же русле, писатель и активистка Глория Анзальдуа смешивает стандартный английский и «текс-мекс» – гибрид английского, кастильского варианта испанского, северо-мексиканского диалекта и языка индейцев нагуатль, – чтобы сделать политическое заявление о подчиненном положении испанского языка в Соединенных Штатах («Пограничные земли / La Frontera: Новая Mestiza»).

В результате этого расового, идеологического, культурного и биологического перекрестного опыления прямо сейчас создается «чуждое» сознание – новое сознание mestiza, una conciencia de mujer.

Как и Смитерман, Анзальдуа продвигает свои идеи не только при помощи того, что говорит, но и посредством того, как она говорит это, наглядно демонстрируя, что описываемое ею новое гибридное, или mestiza, сознание, по ее собственным словам, «создается прямо сейчас». По сути, из этих отрывков следует, что смешение языков – то, что Вершон Ашанти Янг назвал «слиянием кодов», – может поставить под вопрос саму идею о том, что все языки разделены и независимы.

Хотите смешать стили? Подумайте о своих целях и аудитории

Благодаря такому обилию возможностей вы можете не чувствовать себя ограниченными в выборе слов, поскольку варианты этого выбора не высечены в камне раз и навсегда. Вы в любой момент можете начать экспериментировать со своим языком и улучшать его. Вы в любой момент можете сделать свой язык более формальным или, наоборот, более простым или использовать комбинацию этих подходов. К примеру, если вы говорите о том, что кто-то оказался не в состоянии что-то заметить, но при этом хотите, чтобы ваши слова прозвучали менее официально, вы можете сказать: «Это прошло ниже их радаров». А вместо того, чтобы просто написать, что кто-то о чем-то не слышал, можете высказать предположение, что этот человек «отлучился пообедать».

Но как определить, когда лучше придерживаться стандартного языка, а когда можно рискнуть и как-то украсить его? Иными словами, когда стоит написать «не смогли заметить», а когда вполне приемлемо (или даже более действенно) написать «это прошло ниже их радаров»? Всегда ли допустимо смешивать стили? И если вы это делаете, то как узнать, что уже достаточно?

В подобных ситуациях стоит задуматься о том, кто составляет вашу аудиторию и чего вы хотите добиться. Если вы пишете резюме для потенциального работодателя или заявку на грант, то ваши слова будут внимательно взвешены официальными лицами, так что использование слишком простого, разговорного языка с элементами сленга может снизить ваши шансы на успех. В таких случаях обычно лучше сделать свой текст как можно более формальным, в максимальной степени придерживаясь принятых стандартов письменной речи. Однако в других ситуациях, обращаясь к иной аудитории, – например, как мы в этой книге, – можно позволить себе более творческий подход. Выбирая стиль, вы в первую очередь должны задуматься о возможной аудитории и о целях, которые стоят перед вами.

Даже если в прошлом научные тексты в большинстве дисциплин были лингвистическим эквивалентом официального приема в смокингах, сегодня это уже не так. Значит, вы не обязаны ограничивать себя строго формальным языком, чтобы успешно выполнять письменные задания в колледже. Притом что в основе академических текстов лежат предложения сложной структуры и специализированная терминология, даже удивительно, насколько часто можно встретить в них черты языка улицы, популярной культуры, наших этнических сообществ и домашних бесед. Именно благодаря смешению этих языков то, что считается «стандартным», меняется с течением времени, и число возможностей, открывающихся перед авторами научных текстов, неуклонно растет.

Упражнения

1. Возьмите абзац из этой книги и сделайте его менее формальным, переписав в разговорном ключе. Затем еще раз перепишите тот же абзац, сделав его еще более формальным, чем он был. И еще раз перепишите, смешав два стиля. Обменяйтесь своими работами с товарищами и обсудите, какие варианты более эффективны и почему.

2. Возьмите какую-нибудь из ваших письменных работ и изучите ее на предмет использования выражений, характерных для вас в повседневной жизни, любых слов или оборотов, которые не являются «академическими». Если вдруг вы не сможете найти ни одного, подумайте о том, могло бы обращение в каких-то местах к более повседневному или неожиданному языку помочь вам донести свои идеи, привлечь внимание читателей или просто добавить в ваш текст живости. Не забывайте о своей аудитории и назначении текста и используйте язык, соответствующий тому и другому.

Глава 10
«Не поймите меня неправильно»

Искусство метакомментариев

Когда мы говорим людям, что пишем главу о метакомментариях, они, как правило, смотрят на нас удивленно и объясняют, что понятия не имеют, что такое «метакомментарий». «Мы знаем, что такое комментарий, – говорят некоторые, – но при чем здесь металл?» Мы отвечаем на это, что, даже если сам термин им незнаком, они тем не менее практикуют искусство метакомментариев каждый день, когда хотят что-то доказать или объяснить, говоря: «Я имел в виду, что ____», «Я хотел сказать не ____, а ____» или «Тебе, наверное, не понравится то, что я скажу, но ____». Во всех этих случаях они не выражают какую-то новую мысль, а объясняют собеседнику, как следует интерпретировать то, что они только что сказали или собираются вот-вот сказать. Короче говоря, с помощью метакомментариев вы комментируете высказанные вами мысли и поясняете людям, как нужно – и как не нужно – к ним относиться.

Метакомментарии полезно воспринимать как хор в греческих трагедиях, который остается в стороне от действия, разворачивающегося на сцене, и объясняет зрителям его смысл, или как голос рассказчика, комментирующий и объясняющий действие в телешоу или фильме. В основном тексте вы говорите что-то, а с помощью метатекста направляете читателя, интерпретируя и обрабатывая то, что было сказано.

Итак, мы предлагаем вам воспринимать ваш текст как два текста, сросшиеся наподобие сиамских близнецов: основной, в котором вы приводите свои доводы, и сопровождающий, в котором вы «прорабатываете» свои идеи, разделяете свои и чужие взгляды, отвечаете на предполагаемые возражения, связываете мысли друг с другом, объясняете, почему ваши идеи могут показаться противоречивыми, и так далее. Рисунок 7 показывает, что мы имеем в виду.

Использование метакомментариев для уточнения и развития мысли

Но почему для того, чтобы объяснить читателям вашу мысль и провести их через ваш текст, нужны метакомментарии? Нельзя ли сразу просто четко сказать, о чем речь? Ответ таков: вне зависимости от того, насколько ясен и точен ваш текст, читатели все равно могут по тем или иным причинам в чем-то не разобраться. Даже тексты лучших авторов порой вызывают у читателей непредсказуемые реакции, и даже самые хорошие читатели могут потеряться в сложной аргументации или не уловить, как одна мысль связана с другой. Кроме того, читатель может не догадаться, какие выводы следуют из ваших аргументов, или проследить за вашими доводами и примерами, однако не понять более масштабные заключения, которые вы из них делаете. Он может не осознать значимость ваших аргументов или спутать ваши доводы с какими-то чужими, которые он слышал ранее, но от которых вы хотели бы дистанцироваться. В результате, как бы прямо вы ни выражали свои мысли, читателям все равно нужно помочь понять, что вы имеете в виду на самом деле. Так как письменное слово подвержено многим бедам и может быть понято очень по-разному, метакомментарии необходимы нам, чтобы не допускать неверных интерпретаций и других коммуникативных проблем.

Еще одна причина, по которой стоит овладеть искусством метакомментирования, состоит в том, что метакомментарии помогают вам развивать свои идеи и создавать больше текста. Если вы когда-либо испытывали трудности с написанием требуемого количества страниц, метакомментарии могут помочь вам и добавить в вашу работу не только объем, но и глубину. Мы видели многих студентов, которые, пытаясь сочинить статью в пять страниц, застревали на второй или третьей и жаловались, что уже сказали о данном предмете все, что могли. «Я изложил свои мысли, привел обоснования и доказательства, – говорили нам студенты. – Что еще можно с этим сделать?» Это почти то же самое, что предложить какую-то идею и не знать, что делать с ней дальше. Освоив метакомментирование, эти студенты добивались от своих идей большего и могли создавать более длинные и основательные тексты. В общем, метакомментарии помогут вам полностью использовать весь потенциал ваших мыслей, предложить варианты их применения, объяснить с разных точек зрения и так далее.

Поэтому, даже если вам кажется, что вы уже сказали все, что можно, попробуйте вставить в свой текст метакомментарии следующих типов:

• Иными словами, она сама не понимает, насколько права.

• На самом деле ____ означает, что ____.

• Я говорю не о том, что ____, а о том, что ____.

• Итак, по сути я хочу продемонстрировать, что ____.

В идеале такие метакомментарии должны помочь вам осознать какие-то следствия из ваших идей, о которых вы изначально не задумывались.

Давайте рассмотрим, как культуролог Нил Постман использует метакомментарии в следующем отрывке из книги «Развлекаться до смерти: общественное сознание в эпоху шоу-бизнеса», где он описывает перемены, произошедшие в американской культуре с переходом от печати и чтения к телевидению и кинематографу.

В своей книге я хочу показать, что в Америке произошли большие… перемены, в результате которых большая часть того, чем живет наше общество, стала опасной несуразицей. Учитывая это, задача, которую я ставлю перед собой в последующих главах, очевидна. В первую очередь я должен показать, что в эпоху печатной прессы общественное мнение в Америке было совсем не таким, как сейчас, – оно было в целом последовательным, серьезным и разумным; и как потом, под властью телевидения, оно стало узколобым и абсурдным. Но, чтобы избежать возможной интерпретации моего анализа как стандартного академического брюзжания, своего рода элитарного недовольства телевизионным «мусором», я хочу сразу сказать, что… я, как и любой нормальный человек, признаю право мусора на существование, и мне прекрасно известно, что печатная пресса успела произвести его столько, что хватило бы заполнить Большой каньон. Телевидение просуществовало еще недостаточно долго, чтобы переплюнуть в этом отношении печать.

Чтобы понять, что мы имеем в виду под метакомментариями, посмотрите на выделенные курсивом фразы в приведенном отрывке. С помощью этих приемов Постман фактически отходит в сторону от своих основных идей, чтобы дать читателям возможность следовать за его доводами и лучше осознать их.

Он предварительно очерчивает то, что будет доказывать: В своей книге я хочу показать…

Он разъясняет, как он будет строить свои доводы: Учитывая это, задача, которую я ставлю перед собой в… главах… В первую очередь я должен показать… и…

Он отделяет свои аргументы от чужих, с которыми их можно было бы спутать: Но, чтобы избежать возможной интерпретации моего анализа как… я хочу сразу сказать, что…

Заголовки, выполняющие роль метакомментариев

Даже заголовок книги Постмана, «Развлекаться до смерти: общественное сознание в эпоху шоу-бизнеса», служит некоей формой метакомментария – как и все заголовки, он обособлен от самого текста и сообщает читателям главную идею книги: удовольствия, которые предлагает современный шоу-бизнес, сами по себе деструктивны.

Заголовки на самом деле являются одной из наиболее важных форм метакомментариев, выполняя функцию балаганных зазывал, которые сообщают потенциальным зрителям, на что те могут рассчитывать, если зайдут внутрь. Если вы будете воспринимать заголовки как метакомментарии, это поможет вам делать их более точными и емкими, давая читателю с их помощью подсказку о том, какие аргументы вы собираетесь представить, – как поступает Постман. Сравните такие заголовки с бесполезными по сути названиями типа «Шекспир», «Стероиды» или «Английское сочинение», не говоря уж о текстах, вообще не имеющих названия. Сочинения с невнятными заголовками (или вообще без них) как бы говорят читателю, что писатель просто не озаботился тем, чтобы обозначить тему беседы, и не заинтересован в том, чтобы правильно сориентировать и направить своего читателя.

Использование других приемов в качестве метакомментариев

Многие другие приемы, о которых рассказано в этой книге, также могут использоваться в качестве метакомментариев: представление возражений, добавление переходов, обрамление цитат, ответы на вопросы «и что?» и «кому это нужно?». Представляя возражения, вы отстраняетесь от вашего текста и пытаетесь предположить, что мог бы сказать критик вашей работы. Добавляя переходы, вы по сути объясняете читателю отношения между различными утверждениями. Отвечая на вопросы «и что?» и «кому это нужно?», вы выходите за пределы простого изложения вашей основной идеи и объясняете, кому она может быть интересна и почему.

Шаблоны для введения в текст метакомментариев

предотвращение возможного недопонимания

Следующие приемы помогут вам подчеркнуть отличие одних взглядов от других, с которыми их можно ошибочно спутать.

• По сути, я говорю не о том, что мы должны полностью отказаться от такой политики, а о том, что нам следует более пристально присматриваться к ее последствиям.

• Это означает не ____, а, скорее, ____.

• Х куда меньше беспокоит ____, чем ____.

извещение читателя о проработке ранее высказанной идеи

При помощи этого приема вы можете более детально углубиться в высказанную перед этим мысль, как бы говоря читателю: «Если вы чего-то недопоняли с первого раза, я попробую сказать о том же самом еще раз, но по-другому».

• Иными словами, ____.

• Если сформулировать иначе, ____.

• Х здесь говорит о том, что ____.

предоставление читателю дорожной карты вашего текста

Этот прием помогает читателям сориентироваться, проясняя, где вы были до этого и куда направляетесь теперь, что облегчает им понимание вашего текста и помогает следить за развитием высказанных в нем идей.

• Во второй главе были исследованы ____, а в третьей мы перейдем к изучению ____.

• Заявив о том, что ____, я хотел бы далее усложнить эту идею, добавив, что ____.

переход от общих идей к конкретным примерам

Эти приемы помогут вам пояснить общую идею, проиллюстрировав ее конкретными примерами.

• Например, ____.

• ____, в частности, демонстрирует ____.

• Рассмотрим, к примеру, ____.

• Свидетельством этого является ____.

обозначение сравнительной важности идей

Следующие шаблоны помогут вам обозначить важность идеи, которую вы представляете, по отношению к тому, о чем говорилось ранее.

• Еще более важно ____.

• Но, прежде всего, ____.

• Кстати, стоит отметить ____.

• Не менее важно ____.

• В равной степени ____.

• Наконец, ____.

пояснение идеи в случае, если вы ожидаете возражений

Следующий шаблон позволит вам предугадать возможные возражения и ответить на них.

• Хотя кто-то из читателей может возразить, что ____, я бы сказал, что ____.

указание читателю на обобщение ваших идей

Эти приемы показывают, что вы завершаете изложение своих идей, и связывают их воедино.

• Итак, ____.

• Отсюда я делаю вывод, что ____.

• Короче говоря, ____.

В главе 6 приведено больше шаблонов для ответа на возможные возражения

В этой главе мы попытались показать, что наиболее убедительными являются те тексты, где автор возвращается к уже высказанным мыслям, сопровождая их комментариями, которые помогут читателям разобраться в них. Вместо того чтобы просто громоздить идеи одну на другую, хорошие авторы постоянно думают о том, как их идеи будут восприняты. Разумеется, чтобы текст был убедительным, он обязательно должен содержать ясно сформулированные мысли, подкрепленные доводами. Но читатель может потеряться даже в самых сильных аргументах, если автор не будет пользоваться метакомментариями, чтобы предотвратить возможное недопонимание и заставить свои доводы сиять.

Упражнения

1. Прочитайте эссе или статью и определите различные варианты метакомментариев, которые использует автор. В качестве подсказки используйте шаблоны представленные ранее. Например, вы можете обвести переходные фразы и подписать на полях: «перех.», взять в квадратные скобки предложения, в которых прорабатывается идея из предыдущих предложений, и пометить: «прор.», а те предложения, в которых автор суммирует все сказанное им ранее, подчеркнуть и сопроводить надписью: «сумм.».

Как автор пользуется метакомментариями? Следует ли он дословно каким-либо из шаблонов, предложенных в этой книге? Удалось ли вам найти какие-нибудь формы метакомментариев, не представленные в этой главе? Если да, то можете ли вы определить их, назвать и, возможно, разработать на их основе шаблоны для дальнейшего использования в своих текстах? И, наконец, насколько, по вашему мнению, использование метакомментариев помогает (или мешает) автору сделать текст более убедительным?

2. Заполните пропуски в следующих шаблонах метакомментариев так, чтобы они имели смысл.

• Говоря об использовании марихуаны в лечебных целях, я не имею в виду, что ____.

• Однако своими аргументами я не просто хочу доказать, что один конкретный промышленный химикат обладает определенными токсичными свойствами. В этой статье я также ____.

• То, что я говорю в отношении общей одержимости спортом, подтверждает широко распространенное среди ____ мнение, согласно которому ____.

• Итак, я полагаю, что война совершенно неоправданна. Но позвольте мне вернуться назад и показать вам, как я пришел к этому мнению: ____. Вот так я и понял, что эта война – большая ошибка.

Часть IV
Различные академические ситуации

Глава 11
«Я понимаю вашу точку зрения»

Как включиться в аудиторную дискуссию

Доводилось ли вам когда-либо присутствовать при такой аудиторной дискуссии, которая казалась настоящей встречей умов, а не просто цепочкой отдельных, не связанных друг с другом монологов? Дискуссии второго типа, увы, встречаются гораздо чаще: допустим, вы делаете замечание, которое кажется вам провокационным, однако товарищ, выступающий после вас, никак не отвечает на сказанное вами, а начинает говорить о чем-то своем. Следующий за ним никак не реагирует ни на то, что сказали вы, ни на то, что говорилось другими, и создается впечатление, что каждого из участников обсуждения интересует не столько обмен мнениями, сколько его собственные идеи.

Нам хотелось бы думать, что принципы, о которых говорится в этой книге, помогут улучшить аудиторные дискуссии, к которым в последнее время относятся и все более многочисленные формы онлайн-общения. Для аудиторных дискуссий особенно важно то, что ваши идеи становятся более обоснованными и убедительными, когда вы откликаетесь на идеи других и формулируете их не в отрыве от всего остального, а в ответ на то, что было сказано ранее. В конечном итоге выходит, что хорошая дискуссия лицом к лицу (как и общение онлайн) не выстраивается сама собой. Она требует прилежного использования тех же приемов и методик, которые применяются при написании текстов, особенно тех из них, которые помогают понять, кому и на какие слова вы отвечаете.

Оформление комментариев в виде ответа на ранее сказанное

Самое важное действие, которое вам необходимо выполнить, включаясь в аудиторную дискуссию, – связать то, что вы собираетесь сказать, с чем-то сказанным ранее.

• Мне действительно очень понравилась мысль Аарона о том, что две точки зрения ближе, чем кажется на первый взгляд. Я бы еще добавил, что и тот и другой взгляд кажется достаточно трезвым.

• Надя, я понимаю, что вы думаете о ____. Однако…

• Хотя Шейла и Райан как будто расходятся во мнениях по поводу ____, на самом деле они, возможно, не столь уж далеки друг от друга.

Оформляя свои комментарии подобным образом, как правило, лучше обозначить и идею, на которую вы отвечаете, и человека, которому адресован ответ. Если вы просто называете человека («Я согласен с Аароном, так как ____»), слушатели могут не понять, к чему из сказанного Аароном вы обращаетесь. И наоборот, если вы лишь суммируете сказанное Аароном, не называя его имени, то, возможно, ваши собеседники не догадаются, на чей комментарий вы откликаетесь.

Но не покажутся ли ваши слова неестественными и излишними, если вы будете пытаться вновь повторить то, что было только что произнесено? Ведь в случае первого из приведенных выше шаблонов все присутствующие слышали мнение Аарона о двух точках зрения, которые ближе, чем кажутся на первый взгляд. Зачем же снова повторять то же самое?

Действительно, в обычном устном общении повтор только что произнесенных кем-то слов может показаться бессмысленным. Будет очень странно, если на просьбу передать соль за обедом человек ответит: «Если я вас правильно понял, вы попросили меня передать вам соль. Конечно, я могу это сделать – вот она». Однако в ходе дискуссии на сложные темы, предполагающие множество трактовок, нам обычно требуется заново обобщить сказанное другими, чтобы быть уверенными, что все правильно поняли, о чем идет речь. Поскольку Аарон мог говорить о нескольких вещах, а за ним, возможно, выступили еще и другие комментаторы, то аудитория, вероятно, нуждается в том, чтобы вы обозначили, о какой именно идее хотите высказаться. И даже если Аарон говорил лишь о чем-то одном, повторить его мысль все равно будет полезно. Это не только напомнит присутствующим, о чем шла речь (кто-то мог прослушать или забыть об этом), но и позволяет убедиться, что вы, сам Аарон и все остальные интерпретируют его мнение одинаково.

Меняя тему, ясно объявите об этом

Изменять направление разговора время от времени необходимо. Здесь есть всего одна хитрость: вы должны ясно оповестить слушателей, что собираетесь сделать именно это. Например:

• До сих пор мы говорили о героях фильма. Но не кажется ли вам, что основная проблема здесь – в работе оператора?

• Мне хотелось бы поговорить о том, о чем еще не было сказано.

Вы можете попытаться изменить предмет разговора, не объявляя об этом. Но в этом случае вы рискуете, что остальные сочтут ваш комментарий не продуманным вкладом в беседу, который продвигает ее на новый рубеж, а замечанием, не имеющим отношения к делу.

Старайтесь в устной речи выражать свои мысли еще более ясно, чем на письме

Поскольку в устной дискуссии слушатели не могут вернуться назад и «перечитать» сказанное ранее, им может быть труднее воспринимать информацию, чем при чтении печатного текста. Поэтому в аудиторной дискуссии стоит предпринять дополнительные усилия для того, чтобы помочь участникам следить за вашей мыслью:

1. Делая замечание, стоит ограничиться одной мыслью, хотя ее можно развернуть и дополнить примерами и доказательствами. Если вам кажется, что вы должны высказать две мысли, либо объедините их в рамках какой-то более общей идеи, либо ограничьтесь одной, а вторую приберегите на потом. Если вы попытаетесь собрать две или более мыслей в одном замечании, то может случиться так, что ни одна из них не привлечет того внимания аудитории, которого заслуживает.

2. Используйте метакомментарии для выделения основной мысли, чтобы слушатели могли легко ее усвоить.

• Иными словами, я хочу донести до вас ____.

• Я говорю вот о чем: ____.

• Я, однако, не имею в виду ____, а лишь хочу сказать, что ____.

• Это различие очень важно, потому что ____.

Глава 12
«Чего хотел добиться автор?»

Чтение с целью погружения в дискуссию

«Что хочет доказать автор? Что он пытается до нас донести?» С этих вопросов мы на протяжении многих лет начинаем обсуждать со студентами тексты, данные им для прочтения. Дискуссия, которая завязывается после этого, поначалу часто идет с заминками, пока наши студенты пытаются разобраться в аргументах, однако в конце концов, после нескольких неловких моментов тишины, аудитории удается сформулировать то, что можно назвать точным обобщением основной идеи автора. Но даже после этого обсуждение нередко кажется вымученным и то и дело застревает, когда мы пытаемся одолеть следующий естественным образом возникающий вопрос: теперь, когда мы поняли идею автора, что мы сами можем сказать по этому поводу?

Долгое время мы не слишком волновались о том, что наши дискуссии проходят именно так, объясняя это сложностью тех текстов, которые мы задаем студентам. Однако несколько лет назад, приступив к созданию этой книги, мы задумались о написании текстов как об искусстве вступать в разговор, – и нас посетила идея начинать обсуждение с других вопросов: «На какие аргументы отвечает автор своим текстом?», «Выражает ли автор согласие или несогласие с чем-то и что из этого следует?», «Что является основой авторских аргументов?», «Сталкивались ли вы в своей учебе или где-то еще с другими идеями, имеющими к этому отношение?». Результат часто оказывался поразительным. Дискуссия, которая разворачивалась после этих вопросов, была гораздо более живой, и в ней участвовало куда больше студентов. Мы продолжали просить их выделить главный аргумент, но теперь они рассматривали его как ответ, спровоцированный чьими-то еще идеями, которые и вызвали его к жизни, и это помогало нам всем увидеть, почему идеи автора должны волновать нас.

Мы поняли, что произошло: сменив открывающий дискуссию вопрос, мы изменили подход наших студентов к анализу прочитанного и, возможно, к осмыслению академических текстов в целом. Вместо того чтобы воспринимать аргументацию, приведенную в тексте, как нечто изолированное, они стали думать о ней как о чем-то, что порождено чьими-то другими аргументами и что в свою очередь порождает новые. А поскольку теперь они имели дело не с одним набором аргументов, а как минимум с двумя (авторским и тем, на который отвечал автор), они могли рассматривать предмет обсуждения с разных точек зрения. Это позволяло им не просто пытаться понять позицию автора, а подойти к ней с грамотными вопросами и принять участие в том типе обсуждений, который характерен для людей с высшим образованием. Самые оживленные дебаты на наших занятиях зачастую начинались между теми студентами, которые считали авторские аргументы убедительными, и теми, кому больше импонировали идеи, поставленные автором под сомнение. В самом лучшем случае к дискуссии подключались и другие студенты – те, кому оба варианта казались слишком простыми, те, кто был в чем-то согласен с обеими позициями, или те, кто считал возможной какую-либо третью точку зрения. Порой находились и такие, кто заявлял, что ни один из участников дискуссии не понял мысль автора до конца, и предлагал вернуться к тексту, чтобы изучить его более пристально.

Со временем мы поняли, что, сменив цель чтения и переключив сознание студентов с простого понимания авторских аргументов на их изучение во взаимодействии с другими аргументами, мы помогли им уйти от пассивного восприятия знаний и стать более активными и критичными читателями. В каком-то смысле чтение ради погружения в дискуссию требует более напряженных усилий, чем чтение ради понимания отдельно взятой точки зрения автора. Вы должны не только определить точку зрения автора, но и соотнести ее с другими точками зрения и, в конечном итоге, с тем, что думаете вы сами. Однако если взглянуть на ситуацию с другой стороны, то чтение в таком контексте оказывается гораздо легче и понятнее, чем чтение исключительно ради понимания идей автора, ибо оно возвращает текст в рамки знакомого, повседневного процесса общения с реальными людьми на реальные темы.

Расшифровка дискуссии

Итак, мы предлагаем вам начинать знакомство с текстом, представив себе, что автор находится в людном кафе в окружении обсуждающих что-то людей, а не сидит в одиночестве в пустой комнате, склонившись над столом или глядя в экран. Иными словами, думайте об авторе как об участнике продолжающегося многостороннего разговора, в котором каждый старается убедить остальных согласиться с ним или хотя бы серьезно рассмотреть его позицию.

Хитрость процесса чтения ради погружения в дискуссию состоит в том, чтобы понять, с какими идеями полемизирует автор и какие собственные аргументы в ответ на них он приводит, – или, если формулировать в терминах этой книги, определить, что «они говорят» и как реагирует на это автор. Одна из трудностей, связанных с чтением в контексте «они говорят – я говорю», – правильно определить, что есть что, поскольку может быть не сразу очевидно, где автор обобщает чужие взгляды, а где высказывает собственные мысли. Читатель должен всегда внимательно следить за изменениями авторской интонации, так как автор может не применять обороты, дающие однозначные указания (типа «хотя многие могут счесть»), а просто обобщить взгляды, которые хочет рассмотреть, и лишь тонко намекнуть на то, что они не являются его собственными.

Давайте еще раз вернемся к начальному отрывку из статьи Дэвида Зинченко «Не стреляйте в едока»:

Если бы кто-нибудь придумывал тему специально для монолога Джея Лено, она была бы именно такой. На этой неделе дети предъявили претензии McDonald’s, обвинив компанию в том, что из-за нее они толстеют. Вам не кажется, что с тем же успехом граждане средних лет могли бы упрекать Porsche в том, что получают штрафы за превышение скорости? Куда делась личная ответственность?

Впрочем, эти пухлые любители фастфуда, пожалуй, вызывают у меня симпатию – наверное, потому, что когда-то я был одним из них.

Подробнее о скептицизме см. главу 6

Всякий раз, когда мы даем студентам этот отрывок, кто-то из них обязательно решает, что Зинченко разделяет мнение, изложенное в первом абзаце: судиться с McDonald’s – это смешно. Когда сокурсники ставят под сомнение их трактовку, они показывают на текст и говорят: «Смотрите! Вот же здесь так и написано! Это же слова самого Зинченко». Эти студенты полагают, что, если что-то напечатано на бумаге, значит, автор сам так и думает. Однако на самом деле мы постоянно излагаем взгляды, которых не придерживаемся и с которыми даже категорически не согласны. На тот факт, что Зинченко не согласен с идеей, изложенной в первом абзаце, указывает текст второго абзаца, где он наконец начинает говорить от первого лица и использует контрастный переход «впрочем», тем самым снимая все вопросы о том, какой позиции придерживается он сам.

Если «они говорят» отсутствует

Еще одна возможная проблема – определить, что «они говорят», в тексте, где это не обозначено четко. Зинченко предлагает нам ясное обобщение взглядов, на которые он отвечает, но другие авторы зачастую считают, что их читатели настолько хорошо знакомы с этими взглядами, что нет нужды как-то обозначать или обобщать их. В таких случаях вы, читатель, должны путем логических умозаключений самостоятельно реконструировать неявное «они говорят», побудившее автора написать текст.

Посмотрим, к примеру, сможете ли вы реконструировать взгляды, с которыми полемизирует Тамара Драут в начальном абзаце своей статьи «Растущая образовательная пропасть».

«Первая в семье, окончившая колледж». Как часто мы слышим такую или подобную фразу, которая описывает человека скромного происхождения, добившегося определенного успеха? В сегодняшних Соединенных Штатах диплом колледжа стал неофициальным допуском к гарантиям, доступным представителям среднего класса. Но если у ваших родителей нет достаточных средств или они сами не получили высшего образования, путь в колледж – и далее по жизни – становится для вас все более трудным. Несмотря на растущий процент выпускников старшей школы, продолжающих свое образование, социально-экономический статус до сих пор в значительной степени влияет на поступление и успешное обучение в колледже; фактически, разница в числе студентов из разных общественных слоев и расовых групп, снижавшаяся в 1960–1970-е годы, сейчас вновь выросла, став такой же, какой была тридцать лет назад, и продолжает увеличиваться, притом что высшее образование становится все более важным для достижения успеха в жизни.

Вам может показаться, что «они говорят» здесь встроено в третье предложение: они говорят (или все мы думаем), что высшее образование – это «неофициальный допуск к гарантиям, доступным представителям среднего класса», и вы можете подумать, что далее Драут будет выражать свое несогласие с этим.

Однако, прочитав отрывок таким образом, вы допустите ошибку. Драут сомневается не в том, что образование служит «допуском к гарантиям, доступным представителям среднего класса», а в том, что образование с финансовой точки зрения доступно большинству американских семей, то есть большинство американцев могут получить этот допуск. Возможно, вас смущает «но», которое следует за утверждением о том, что высшее образование становится обязательным условием причисления к среднему классу. Однако, в отличие от «впрочем» в тексте Зинченко, это «но» – не признак того, что далее Драут будет выражать несогласие с мнением, которое только что нам представила и которое на самом деле воспринимает как нечто само собой разумеющееся. Драут не согласна с тем, что этот допуск к определенному положению в обществе до сих пор могут получить все желающие представители среднего и рабочего класса.

Если представить себе Драут как участника дискуссии с другими людьми, имеющими твердую точку зрения по данному вопросу, то в этой картине она должна спорить не с теми, кто видит в колледже билет к финансовому благополучию (с этим она согласна и принимает как самоочевидное), а с теми, кто считает двери колледжей открытыми для любого желающего войти. Итак, Драут не обобщает в начале своего текста мнение, с которым полемизирует. С ее точки зрения, это мнение настолько знакомо читателям, что вновь формулировать его нет смысла.

На примере Драут мы можем сделать вывод, что в текстах, где отсутствует четко выраженное центральное «они говорят», вы должны сами построить его на основании подсказок, которые можно найти в тексте. Для начала вам следует уяснить себе позицию автора, а затем представить какие-то аргументы, которые могут быть выдвинуты против нее. Как может выглядеть противоположное мнение? В тексте Драут установить это достаточно легко: оно представляет собой хорошо известную веру в американскую мечту о равных возможностях для поступления в колледж. Определив этот не прописанный явно контраргумент, вы не только поймете, что побудило ее написать этот текст, но и сможете сами занять активную, критическую позицию. Это поможет вам также увидеть, как Драут бросает вызов вашим собственным взглядам, ставя под сомнение вещи, которые вы, возможно, принимали как данность.

Когда «они говорят» подразумевает то, о чем «никто никогда не говорил»

Еще одна сложность, которая может возникнуть при чтении с целью включиться в диалог, состоит в том, что иногда аргументы авторов являются ответом на дискуссию, которой на самом деле нет. Такие авторы не оспаривают те или иные четкие идеи (такие, как американская мечта или наша личная ответственность за свой вес), а указывают на то, что было упущено другими. Как отмечают специалисты по академическим текстам Джон Свейлс и Кристин Фик, один из эффективных способов «создать пространство для исследования» и «занять новую нишу» в научном мире – это «обнаружить нечто, пропущенное… другими исследователями». Достаточно много работ в естествознании и общественных науках имеют вид «Никто еще не говорил об Х».

В таких случаях автор может, к примеру, ответить ученым, которые не обратили внимания на скромное растение, дающее ключ к пониманию проблемы глобального потепления, или критикам, которые так увлеклись обсуждением главного действующего лица пьесы, что упустили что-то важное в характерах второстепенных героев.

Чтение особенно сложных текстов

Иногда идентифицировать взгляды, с которыми полемизирует автор, оказывается сложно не потому, что он никак их не обозначает, а потому, что его язык и те идеи, которыми он оперирует, чрезвычайно сложны для восприятия. Рассмотрим, к примеру, первые два предложения из книги «Проблемы полов: феминизм и нарушение самосознания» философа-феминистки Джудит Батлер, тексты которой многие считают очень сложными:

Современные феминистские дебаты о смысле пола снова и снова порождают опасения в том, что кульминацией неопределимости гендерных ролей может стать крах феминизма. Последствия этого не обязательно должны нести отрицательную валентность.

Читатель может запнуться на этом относительно коротком отрывке не в последнюю очередь потому, что Батлер не обозначает явно, где заканчиваются взгляды, с которыми она полемизирует, и начинается ее собственное мнение. В отличие от Зинченко Батлер не использует местоимение первого лица «я» или обороты вроде «на мой взгляд», чтобы показать, что второе предложение отражает ее собственную точку зрения. В начале второго предложения она не показывает с помощью таких слов, как «но» или «однако» (как это делает Зинченко при помощи перехода «впрочем»), что теперь она подвергает сомнению изложенное в первом предложении. И наконец, как многие академические авторы, Батлер использует абстрактные, незнакомые слова, значения которых читатель может вообще не знать (кульминация, неопределимость, гендерные роли, отрицательная валентность). В итоге легко предположить, что многие читатели почувствуют себя запуганными и смущенными, не добравшись и до третьего предложения в книге Батлер.

Однако, если разбить этот отрывок на части, вы поймете, что на самом деле он совершенно прозрачен и прекрасно укладывается в классическую схему «они говорят / я говорю». Хотя обнаружить противопоставление различных аргументов в двух предложениях может быть нелегко, при ближайшем рассмотрении становится понятно, что в первом предложении изложен определенный взгляд на существующие среди феминисток «опасения», который подвергается сомнению во втором.

Чтобы научиться разбираться в подобных сложных конструкциях, вы должны перефразировать их своими словами, то есть построить мостик между незнакомой вам терминологией и понятиями, привычными для вас. Это поможет вам увязать уже известное с тем, что говорит автор, а также обеспечит вас определенными языковыми элементами, чтобы вы могли обобщить чужую точку зрения, а затем перейти от чтения к написанию собственных текстов. Однако главная трудность «перевода» авторских слов в ваши кроется в том, чтобы не исказить сказанное автором и избежать так называемого «синдрома ближайшего клише», когда вы ошибочно подменяете более сложную идею автора неким общим местом (например, критику понятия «женщина», которую дает Батлер, общеизвестной идеей о том, что женщины должны иметь равные права с мужчинами). Работы таких сложных писателей, как Батлер, которые часто бросают вызов общепринятым суждениям, не всегда можно свести к типичным идеям, знакомым большинству людей. Поэтому не пытайтесь при «переводе» подогнать идеи таких авторов к уже сложившемуся у вас мнению, а наоборот, попробуйте отнестись к собственному мнению критически. Перебрасывая мост к текстам авторов, которых вы читаете, часто бывает необходимо пройти больше половины пути в их сторону.

Так о чем же говорится в этом отрывке из книги Батлер? Если перевести ее слова в более понятные, то первое предложение расскажет нам о том, что для многих феминисток «неопределимость гендерных ролей» – невозможность определить сущность половой идентичности – предрекает сегодня конец феминизму; что для многих феминисток невозможность определить понятие «пола», которое является одним из основных кирпичиков философии феминизма, порождает серьезные «опасения» в будущем движения.

О синдроме ближайшего клише рассказано в главе 2

Напротив, во втором предложении высказывается идея о том, что этим тенденциям, возможно, не стоит приписывать столь «отрицательную» окраску, что невозможность определить сущность понятия «женщина» – или «проблема пола», как называет ее Батлер в заголовке книги, – возможно, не столь плоха и, как она пытается доказать далее, может оказаться даже выгодной для активисток феминизма. Иными словами, предполагает Батлер, разговор об отсутствии ясности в понятиях мужественности и женственности может стать мощным инструментом в руках феминисток.

Итак, собрав воедино все эти умозаключения, первые предложения книги можно перефразировать следующим образом: «Хотя многие современные феминистки считают, что неопределенность в том, что означает быть женщиной, грозит подорвать политику феминизма, я, Джудит Батлер, думаю, что это, напротив, способно придать ей новых сил». Приведем мысль Батлер к основному шаблону нашей книги: «Они говорят, что если мы не можем определить, что такое “женщина”, то у феминизма большие проблемы. Однако я говорю, что именно такие проблемы феминизму на руку». Надеемся, теперь вы согласитесь, что этот поначалу пугающий отрывок вполне можно расшифровать, если приложить определенные усилия.

Вы должны понимать, что критическое чтение – это палка о двух концах. С одной стороны, вы должны быть открыты для восприятия идей автора, которые могут даже подорвать ваши собственные убеждения, а с другой – подходить к этим идеям критически. Переводя в процессе чтения аргументы автора на ваш собственный язык, вы должны позволить тексту увести вас от сложившихся убеждений и познакомить с новыми понятиями и идеями. Даже если в конечном итоге вы не согласитесь с автором, вначале вы должны показать, что действительно выслушали его, разобрались в его доводах и можете верно их обобщить. Без такого глубокого, вдумчивого прочтения любая критика с вашей стороны будет поверхностной и на самом деле некритичной. Это будет критика, которая больше скажет о вас, чем об авторе или идеях, которые вы якобы рассматриваете.

В этой главе мы попытались показать, что чтение с целью погружения в дискуссию означает поиск в тексте не просто изолированных авторских тезисов, а взгляда или взглядов, вызвавших эти тезисы к жизни, – того, что «они говорят». Мы хотели показать, что такое чтение подразумевает внимание к различным стратегиям, посредством которых автор может обращаться к идеям, послужившим стимулом для написания текста, поскольку не все авторы используют для этого одни и те же методы и приемы. Кто-то в самом начале своей работы четко определяет и обобщает те взгляды, на которые отвечает, и затем часто возвращается к ним по мере изложения собственных мыслей. Кто-то лишь туманно ссылается на точку зрения, ставшую толчком для его собственных аргументов, полагая, что читатели смогут реконструировать ее самостоятельно. Есть и такие, кто не разделяет в тексте свои и чужие взгляды каким-то очевидным для всех образом, так что читатель может недоумевать, кому же на самом деле принадлежат изложенные автором взгляды – ему или его оппонентам. А некоторые из авторов излагают то, что «они говорят», таким трудным академическим языком, что читателю приходится переводить текст в более доступные, повседневные термины. Подводя итог, можно сказать, что, хотя хорошие авторы в большинстве своем придерживаются структуры диалога «они говорят / я говорю», они делают это миллионом различных способов. Поэтому читателю необходимо владеть разнообразным арсеналом стратегий для распознавания дискуссии в том, что он читает, даже если наличие этой дискуссии не очевидно.

Глава 13
«Исходя из имеющихся данных»

Как написать работу по естествознанию
Кристофер Гиллен

Кристофер Гиллен – профессор биологии в колледже Кеньон. Он преподает сравнительную физиологию животных, интегративную биологию и биологию физической культуры, а также читает вводные лекции и ведет лабораторные занятия по биологии. В преподавании считает важным научить студентов правильному чтению научной литературы.

Чарльз Дарвин называл свою книгу «Происхождение видов» «одним длинным рассуждением». В «Диалоге о двух системах мира» Галилео Галилей приводит свои доводы в пользу гелиоцентрической теории строения Солнечной системы в виде серии бесед. Как показывают эти исторические примеры, основой естественно-научного текста является аргументация. Как и все академические авторы, естествоиспытатели излагают свои идеи и отстаивают их. Они опровергают возражения и исследуют вопросы, на которые пока нет ответов. Они предлагают одни объяснения и отвергают другие. Хотя их лексикон может быть более техническим, а акценты – более математическими, они используют те же самые риторические приемы, что и другие авторы в остальных сферах науки. Взгляните на отрывок из вышедшей в 2006 году книги, посвященной законам физики:

В упрощенных дискуссиях о квантовой механике часто можно слышать, что физический объект в каком-то смысле одновременно является волной и частицей, проявляя волновые свойства, если вы измеряете такие показатели, как длина волны, и свойства частицы, если вы рассматриваете такие характеристики, как положение в пространстве. Однако это в лучшем случае заблуждение, а в худшем – ложь.

В.Д. Стенгер «Познаваемый космос» (2006)

Структура «они говорят / я говорю» в этом отрывке совершенно очевидна: они говорят, что объекты обладают свойствами волн и частиц одновременно; я говорю, что это неверно. Этот пример отнюдь не является одиноким кусочком дискуссии, специально выбранным из текста, который в остальном лишен аргументации. Напротив, вся книга Стенгера посвящена доводам в пользу идеи, которая приблизительно угадывается уже по ее названию – «Познаваемый космос»: хотя Вселенная может казаться кому-то безнадежно сложной, на самом деле ее можно понять.

Вот еще один пример дискуссионного отрывка, на этот раз из статьи 2001 года, посвященной роли молочной кислоты в мышечном утомлении:

Вопреки тому, что причиной мышечного утомления часто считают повышение кислотности, было показано, что в мышцах, деятельность которых подавлена высокой концентрацией ионов К+, закисление молочной кислотой приводит к заметному повышению работоспособности.

О.Б. Нильсен, Ф. де Паоли, К. Овергаард «Защитное воздействие молочной кислоты на деятельность скелетной мускулатуры крысы» (2001)

Иными словами, многие ученые считают, что мышечное утомление вызывает молочная кислота, однако наши исследования показывают, что на самом деле она обеспечивает восстановление работоспособности мышечной ткани. Обратите внимание, что здесь авторы оформляют свою идею с помощью вариации формулы «они говорят / я говорю»: хотя ранее предполагалось, что ____, наши данные показывают ____. Этот базовый прием с различными вариациями используется в научных текстах повсеместно. Важнейшие приемы аргументации, которым учит эта книга, применяются в самых разных дисциплинах, и естественные науки не исключение. Примеры, приведенные в этой главе, взяты из работ специалистов по естественным наукам, но в них демонстрируются приемы, которые подойдут для любого текста, в котором идет речь о научных проблемах и достижениях.

Несмотря на всю важность аргументации в научных текстах, те, кто сталкивается с этим впервые, часто видят в ней просто способ донести до читателя непротиворечивые, объективные факты. Откуда берется такой взгляд, понять несложно. Объективный тон письменной научной речи часто маскирует ее дискуссионную природу, а многие учебники поддерживают восприятие науки как чего-то однозначного, приводя лишь общепринятые теории и игнорируя существующие спорные моменты. А поскольку в основе аргументации в естественных науках лежат экспериментальные данные, во многих текстах изрядная часть отводится изложению бесспорных фактов.

Однако в работах по естествознанию часто предлагается нечто большее, чем просто факты. Данные играют важнейшую роль в естественно-научной аргументации, но на них свет клином не сошелся. Приводя важные новые экспериментальные данные, ученые оценивают их качество, делают выводы и рассматривают возможности их практического применения. Они сопоставляют новые данные с уже имеющейся информацией, предлагают новые теории и разрабатывают новые эксперименты. Короче говоря, научный прогресс зиждется на прозрениях и творческом подходе, который проявляют ученые при работе со своими данными. Настоящий ученый получает удовольствие оттого, что занимается своим делом и рассказывает о нем другим, так как участвует в бесконечном процессе использования данных для того, чтобы лучше понять наш мир.

Начните с данных

Данные – это основная валюта научных аргументов. Ученые выдвигают гипотезы на основании имеющихся данных, а затем проверяют их, сравнивая свои предположения с новыми экспериментальными данными. Следовательно, обобщение данных – это основной прием изложения материала в естественно-научных работах. Так как данные часто можно интерпретировать по-разному, их описание открывает двери к критическому анализу и дает возможность критиковать более ранние интерпретации и предлагать новые.

Описание данных требует не просто перечисления чисел и результатов.

Как физик начинает свой текст с данных, см. «Радиоактивные отходы»

Прежде чем переходить непосредственно к заключению – к выводам, сделанным Х, – необходимо вначале описать гипотезы, методы и результаты, которые позволили прийти к этим выводам: «Чтобы проверить гипотезу о ____, Х измерял ____ и обнаружил, что ____. Отсюда Х сделал вывод ____». В последующих разделах главы мы изучим три основных риторических приема для описания данных, которыми подкрепляется научная аргументация: представление господствующих теорий, объяснение методик и обобщение полученных результатов.

Представление господствующих теорий

Прежде чем углубиться в детали исследования, читатели должны познакомиться с уже существующими теориями, которые данное исследование может подтвердить или опровергнуть. Поэтому первое, что вы должны сделать, начиная писать научную работу, – обозначить ее контекст, описав господствующие в данной сфере теории и гипотезы. В следующем отрывке из журнальной статьи 2004 года, посвященной процессу дыхания у насекомых, авторы обсуждают объяснения прерывистого газообмена (ПГО) – явления, при котором насекомые периодически закрывают свои трахеи клапанами.

Лайтон (1996, 1998; см. также Lighton and Berrigan, 1995) обратил внимание на преобладание ПГО у роющих насекомых, обитающих в микроклимате, где содержание СО2 может быть повышенным. Исходя из этого Лайтон предложил так называемую хтоническую гипотезу, согласно которой ПГО развился как механизм повышения эффективности газообмена и одновременного уменьшения потерь воды при дыхании.

А.Г. Гиббс, Р.А. Джонсон «Роль прерывистого газообмена у насекомых: хтоническая гипотеза трещит по швам» (The Journal of Experimental Biology, 2004)

Обратите внимание, что Гиббс и Джонсон не только описывают гипотезу Лайтона, но также вкратце напоминают о том, что послужило для нее основой. Тем самым авторы подготавливают площадку для критического рассмотрения идей Лайтона. Например, они могут подвергнуть сомнению хтоническую гипотезу, указав на недостаточность данных или ошибки в их интерпретации, или же предложить новые подходы, которые помогут подтвердить гипотезу. Суть в том, что, включая обсуждение экспериментальных данных в свое обобщение гипотезы Лайтона, Гиббс и Джонсон открывают дверь для дискуссии с ним.

Вот шаблоны для представления данных, лежащих в основе господствующих теорий:

• Эксперименты, демонстрирующие ____ и ____, позволили ученым предположить ____.

• Хотя большинство ученых относят ____ к ____, результаты, полученные Х, свидетельствуют о возможности ____.

Объяснение методик

Хотя мы утверждаем, что в естественных науках аргументация строится на основании данных, важно отметить, что качество этих данных зависит от того, как именно они были собраны. Данные, полученные в неаккуратно поставленных или плохо проработанных экспериментах, могут привести к неверным выводам. Таким образом, очень важно рассказать в своей работе о методах, которые были использованы для сбора данных. Чтобы читатели могли оценить ваши методики, вам нужно описать их назначение, как демонстрирует этот отрывок из статьи, посвященной эволюции пищеварительной системы птиц:

Для проверки гипотезы о том, что особенности пищеварения у колибри и крючкоклювов развивались конвергентно, мы сравнили активность пищеварительных ферментов и площадь рабочей поверхности кишечника у коричного крючкоклюва (Diglossa baritula) и одиннадцати видов колибри.

Д.Э. Шондьюб и С. Мартинес дель Рио (Journal of Comparative Physiology, 2004)

Цель исследования необходимо указывать в любом случае – и при описании вашей собственной работы, и при анализе экспериментов других ученых. Вот пара шаблонов, которые помогут вам сделать это.

• Смит с коллегами оценивали ____, чтобы определить ____.

• Так как при помощи ____ не удается объяснить ____, мы использовали вместо этого ____.

Обобщение полученных результатов

Научные данные часто бывают представлены численно. Ваша задача при объяснении таких данных – познакомить читателей с контекстом, необходимым для их понимания, обеспечив подтверждающей информацией и проведя сравнения. В следующем отрывке из книги, посвященной взаимодействию организмов со средой, автор использует численные данные для подкрепления своего тезиса о роли солнечной энергии на нашей планете.

Потенциальное количество энергии, передающейся от Солнца на Землю, огромно – в среднем около 600 Вт/м2 в год. Только очень малая часть – около 1–2 % от этого – поглощается зелеными растениями. Остальная энергия, за исключением той, что отражается обратно в космос, доступна для различного применения. Остаток может быть весьма внушительным: хотя некоторые естественные поверхности отражают до 95 % поступающей солнечной энергии, у многих эта цифра гораздо ниже (таблица 3.2), в среднем порядка 15–20 %. Следовательно, прочая энергия, которая поглощается Землей, может быть направлена на осуществление какой-то работы – нагрев поверхностей, движение водных и воздушных масс, от которых зависит погода, испарение воды и так далее.

Д.С. Тёрнер «Организм в широком смысле» (2000)

Тёрнер подкрепляет свою мысль о том, что на Земле огромное количество солнечной энергии превращается в работу, приводя конкретное число (600) и единицы измерения (Вт/м2 – ватт на квадратный метр). Единицы измерения необходимы, чтобы оценить число; 600 ватт на квадратный сантиметр – это совсем не то же, что 600 ватт на квадратный метр. Затем Тёрнер проводит сравнение, используя процентные доли, и говорит о том, что только 1–2 % всей поступающей на Землю энергии поглощается растениями. Наконец, он описывает разброс данных, используя численные промежутки – от 1 до 2 %, от 15 до 20 %, – а не одиночные числа.

Подтверждающая информация – единицы измерения, размер выборки (n), погрешность – помогает читателю оценить приведенные данные. В целом достоверность данных повышается при увеличении размера выборки и уменьшении погрешности. Подобную информацию в сжатой форме можно представить так:

• ____ ± ____ (среднее значение ± погрешность) ____ (единицы измерения), n = ____ (размер выборки).

Например: до физических нагрузок частота сердечного ритма в покое у испытуемых составляла 56 ± 7 ударов в минуту, n = 12. Вот еще один вариант представления подтверждающей информации:

• Мы провели измерения у ____ (размер выборки) человек, и в среднем величина реакции составила (среднее значение с единицами измерения), от ____ (самое низкое значение) до ____ (самое высокое значение).

Чтобы помочь читателю понять эти данные, проведите сравнение с числами из того же или другого подобного исследования. Вот ряд шаблонов для проведения такого сравнения:

• До тренировок средняя скорость бега составляла ____ ± ____ километров в час, что на ____ километров в час меньше, чем после тренировок.

• Мы обнаружили, что у спортсменов частота сердечных сокращений составляла ____ ± ____, что на ____% меньше, чем у людей, не занимающихся спортом.

• Испытуемые в исследовании Х проходили лабиринт за ____ ± ____ секунд, что на ____ секунд медленнее, чем в исследовании Y.

Иногда оказывается необходимым представить качественные данные, которые, к примеру, можно найти на рисунках и фотографиях, но которые никак нельзя свести к цифрам. Качественные данные нужно очень точно описывать словами. В приведенном ниже отрывке из обзорной статьи на тему связей между локализацией белков в клетке и ее ростом автор описывает точное местоположение трех белков: Scrib, Dig и Lgl.

В эпителиальных клетках различные белки накапливаются на апекальной (верхней) и базолатеральной (нижней) поверхностях… Scrib и Dig локализованы в септальных соединениях вдоль латеральной поверхности клетки, в то время как Lgl покрывает везикулы, которые располагаются и в цитоплазме, и на латеральной поверхности клетки.

М. Пейфер «Отчет о путешествии – дорожные заторы вызывают опухоли» (2000)

Объяснение смысла данных

После описания экспериментов и их результатов вам нужно сказать о том, какой смысл имеют эти данные. Рассмотрим отрывок из отчета об исследовании, в ходе которого ученые вносили на участки дождевых тропических лесов азотные (N) и фосфорные (P) удобрения.

Хотя, судя по нашим данным, механизмы, отвечающие за изменения процесса дыхания в результате увеличения количества N и P, могут быть различны, большие потери CO2, вызываемые внесением удобрений, позволяют предположить, что знание таких закономерностей и их влияние на выделение СО2 из почвы имеет очень большое значение для понимания роли тропических лесов в изменении глобального углеродного цикла.

К.К. Кливленд и Э.Р. Таунсенд «Питательные добавки в почву тропических дождевых лесов ведут к выделению в атмосферу большого количества СО2» (Proceedings of the National Academy of Sciences, 2006)

Обратите внимание, что при обсуждении значения полученных ими данных Кливленд и Таунсенд используют язык, который отражает степень их уверенности, – в том числе глаголы «позволяют предположить» и «могут быть».

Обобщая то, что говорят другие исследователи о своих данных, или предлагая собственные объяснения, уделяйте внимание глаголам, которые связывают данные и их интерпретацию.

Чтобы показать средний уровень уверенности:

• Данные позволяют предположить / подсказывают / подразумевают ____.

Для выражения большей определенности:

• Наши результаты показывают / демонстрируют ____.

Глагол «доказывает» практически никогда не используется в отношении единственного исследования, потому что даже очень убедительные свидетельства не могут служить неоспоримым доказательством, если те же выводы не подтверждаются другими работами.

Научный консенсус возникает тогда, когда многочисленные исследования дают один и тот же результат; и, наоборот, противоречия в результатах часто сигнализируют о наличии вопросов, требующих дальнейшей проработки. Поэтому не исключено, что вам понадобится сравнить результаты одного исследования с результатами другого. При этом вы также должны очень тщательно подбирать глаголы.

• Наши данные согласуются / подтверждают / доказывают верность работы Х, демонстрируя, что ____.

• Данные, полученные Х, дополняют открытия Y, показывая нам ____.

• Результаты исследования Х противоречат выводу / опровергают вывод Y о ____.

• Открытия Х заставляют усомниться в верности широко известной теории о том, что ____.

• Наши данные согласуются с гипотезой Х о ____.

Выдвижение собственных аргументов

Теперь мы переходим к той части научного текста, где вы выражаете собственное мнение. Как правило, здесь вы должны принять то, что говорят другие исследователи о своих методах и результатах. Вы, например, вряд ли можете заявить, что «Х и Y утверждают, что они изучили 6 слонов, но я думаю, что на самом деле они изучили только 4». Однако вы вполне можете написать: «Х и Y изучили только 6 слонов, и такой маленький размер выборки вызывает сомнения в точности их выводов». Во втором утверждении то, что сделали или обнаружили ученые, не ставится под сомнение, но при этом вы критически рассматриваете интерпретацию этих результатов.

Развивая свою собственную аргументацию – «я говорю», вы часто начинаете с оценки интерпретаций, данных другими учеными. Рассмотрим следующий пример из обзорной статьи о гипотезе благоприятной акклиматизации (ГБА), которая состоит в том, что организмы, пробывшие какое-то время в определенных условиях, становятся лучше приспособленными к этим условиям, чем организмы, ранее с ними незнакомые.

К удивлению большинства физиологов, все экспериментальные исследования ГБА не подтверждают ее универсальности. Однако мы предполагаем, что эти исследования нельзя считать ни прямыми, ни полными тестами функциональных преимуществ акклиматизации.

Р.С. Уилсон, К.Э. Франклин «Исследование гипотезы благоприятной акклиматизации»

(Trends in Ecology & Evolution, 2002)

Подробнее о приеме «разворота» см. главу 4

Уилсон и Франклин пользуются вариантом приема «разворота»: они признают данные, собранные другими физиологами, но выражают сомнение в правильности интерпретации этих данных, создавая для себя возможность интерпретировать их по-своему.

Вы можете спросить, должны ли мы критически рассматривать то, как другие ученые интерпретируют собственную работу? Если они сами провели исследование, то не находятся ли они в наилучшем положении для того, чтобы оценить его результаты? Может быть, это и так, но, как демонстрирует приведенный выше пример, другие ученые могут взглянуть на проделанную работу в иной перспективе или с более объективной точки зрения. Кроме того, не забывайте о том, что в основе научной культуры лежат горячие дебаты, в ходе которых ученые защищают свои открытия и критически оценивают открытия других – и такой обмен мнениями повышает достоверность науки. Поэтому критический взгляд на чью-то работу является неотъемлемой частью процесса научного познания мира. Давайте рассмотрим некоторые из основных приемов включения в естественно-научную дискуссию: различные варианты согласия; несогласие с объяснением причин; одновременное согласие и несогласие; объяснение важности исследования.

Различные варианты согласия

До публикации научное исследование подвергается критическому анализу на нескольких уровнях. Ученые получают обратную связь, обсуждая работу с коллегами, представляя свои открытия на конференциях и знакомясь с рецензиями на свои рукописи. Поэтому самые спорные вопросы могут оказаться решенными еще до публикации, и вы можете обнаружить, что в изданных работах остается мало такого, с чем можно не согласиться. Однако, даже если вы согласны с тем, о чем прочитали, у вас все равно есть возможность включиться в разговор и причины для этого.

Один из подходов – предположить, что еще можно сделать в данном направлении исследований:

• Теперь, когда установлено ____, ученые, вероятно, обратят свое внимание на ____.

• Результаты исследований Х подвели нас к вопросу о ____. Поэтому мы изучили ____.

• Чтобы узнать, применимы ли эти открытия в ____, мы предлагаем ____.

Еще один способ согласиться, но в то же самое время принять участие в дискуссии – признать сделанное открытие, а затем предложить механизм, объясняющий его. В следующем предложении из статьи о дефиците различных веществ в рационе питания автор соглашается со сделанными ранее открытиями и предлагает возможное объяснение.

Недостаток витаминов и минералов в рационе широко распространен среди населения и, скорее всего, является результатом потребления энергетически богатых, но бедных микроэлементами переработанных продуктов.

Б. Эймс «Недостаток микроэлементов может ускорить дегенеративные процессы старения» (Proceedings of the National Academy of Sciences, 2006)

Вот несколько шаблонов для объяснения результатов экспериментов:

• Одно из объяснений ____, открытого Х, заключается в ____. Это может также объясняться ____.

• Различие между ____ и ____, вероятно, обусловлено ____.

Несогласие и объяснение его причин

Несмотря на то что ученым часто удается прийти к консенсусу, здоровое несогласие – не такое уж необычное явление. Хотя измерения, проведенные разными исследовательскими группами при одинаковых условиях, должны давать одинаковые результаты, экспериментаторы нередко расходятся в том, какие методики дают наиболее точные результаты, насколько тот или иной эксперимент подходит для проверки гипотезы и как следует интерпретировать полученные данные. Чтобы проиллюстрировать такие варианты несогласия, давайте вернемся к дискуссии о том, полезна ли молочная кислота при физических нагрузках. В следующем отрывке Лэмб и Стивенсон отвечают на исследования Кристенсена с соавторами, которые утверждают, что молочная кислота может быть полезна для мышц в состоянии покоя, но не при нагрузках.

Выводы, которые делают Кристенсен с коллегами (12)… нельзя признать правомерными, поскольку они основаны на экспериментах с изолированной камбаловидной мышцей, которую подвергают стимуляции с такой высокой частотой, что более 60 % препарата очень быстро оказываются в полностью анаэробных условиях (4)… Более того, нет никаких причин предполагать, что добавление ионов Н+ к тем, что уже возникли в результате мышечной активности, может оказать какое-либо положительное воздействие. Это в чем-то похоже на то, как если бы вы открыли карбюратор автомобиля, чтобы впустить туда побольше воздуха, а потом плеснули на мотор бензина и заключили, что воздух и бензин оказывают на двигатель разрушительное воздействие.

«Гипотеза: молочная кислота полезна для активных мышц» (Journal of Applied Physiology, 2006)

Лэмб и Стивенсон используют описание деталей эксперимента для подкрепления своего несогласия с Кристенсеном и его коллегами, утверждая, что слишком сильная стимуляция мышцы, которую применяли Кристенсен и соавторы, приводит к сильно пониженному уровню кислорода (возникновению анаэробных условий) в мышечной ткани. Далее они критикуют логику постановки эксперимента, говоря о том, что дополнительное увеличение кислотности (концентрации ионов Н+) в мышце, которая и сама производит кислоту, неинформативно. Стоит отметить также то, как они завершают свой анализ, сравнивая методы Кристенсена с коллегами с переполнением двигателя воздухом или бензином. Даже в специальном техническом тексте вы не обязаны полностью отказываться от своего стиля речи.

Рассматривая чужие работы, обращайте внимание на те эксперименты, в которых способ постановки и методики не обеспечивают адекватную проверку гипотезы.

• Работа А и Z как будто показывает, что ____, однако их эксперимент поставлен так, что в нем не учитывается ____.

Бывает и так, что из полученных результатов на самом деле нельзя сделать те выводы, которые делают авторы.

• Хотя Х и Y заявляют, что ____, на самом деле результаты их эксперимента показывают ____.

Да, но…

Научный прогресс происходит постепенно. Новые работы могут уточнять или продолжать предшествующие труды, но редко полностью опровергают их. Поэтому авторы часто соглашаются друг с другом до определенного момента, а затем выражают несогласие с чем-то. В следующем примере, взятом из комментария о методах оценки взаимодействия белков, авторы признают ценность двухгибридного анализа, но указывают также и на его недостатки.

Двухгибридные исследования, на основании которых составлена карта взаимодействия белков у D. melanogaster (12), показывают взаимодействие белков с точки зрения генома, но обладают рядом недостатков (13). Даже если межбелковые взаимодействия определены с большой точностью, получающаяся в результате сеть все равно требует очень тщательной интерпретации для выявления ее биологической значимости. В частности, карта служит представлением всех возможных взаимодействий, но о работе каждого конкретного участка в каждый конкретный момент времени можно только догадываться.

Д.Д. Райс, А. Кершенбаум, Дж. Столовицки «Продолжительное запечатление: фрагменты белковых карт могут содержать следы эволюционных событий» (Proceedings of the National Academy of Sciences, 2005)

Указание на ограничения в исследовании – хороший вариант частичного согласия. Вот несколько шаблонов для этого:

• Хотя работа Х ясно демонстрирует ____, для определения ____ требуется ____.

• Хотя Y и Z представили твердые доказательства того, что ____, их данные не могут быть использованы для подтверждения ____.

• В итоге наши исследования показывают, что ____, однако проблема ____ остается неразрешенной.

Ответы на возражения

Скептицизм – важнейший ингредиент научного процесса. Ученые не могут принять какое-то объяснение без убедительных доказательств – они должны оценить, достаточно ли полно изучены альтернативные гипотезы; поэтому, прежде чем представлять свои идеи, вы должны рассмотреть возможные возражения на них. В следующем примере, взятом из книги «Происхождение: Четырнадцать миллиардов лет космической эволюции» (2004), Тайсон и Голдсмит вначале признают, что кто-то может усомниться в существовании малопонятной «темной материи», наличие которой предполагают ученые, а затем отвечают на возможные возражения скептиков.

Непреклонные скептики могут сравнить сегодняшнюю темную материю с гипотетическим и ныне отмершим понятием «эфира», которое в прошлом описывалось как не имеющая веса прозрачная субстанция, через которую передается свет… Однако недоверие к темной материи серьезно отличается от недоверия к эфиру. В то время как эфир лишь заполнял пустоту незнания, существование темной материи – это не просто предположение, а вывод, сделанный на основе наблюдаемого влияния ее гравитации на видимую материю.

Предвосхищение возражений в ваших текстах поможет вам прояснить не до конца понятные моменты и ответить на возможную критику. Рассматривайте возражения как против вашего подхода в целом, так и против конкретных аспектов вашей интерпретации. Вот несколько подходящих для этого шаблонов:

• Ученые, придерживающиеся ____ (редукционистского/интегративного/биохимического/компьютерного/статистического) подхода, могут смотреть на наши результаты иначе.

• Такая интерпретация данных может вызвать возражения у Х, который утверждал, что ____.

• Кто-то может возразить, что при такой постановке эксперимента не учитывается ____.

Почему это важно

Хотя отдельные исследования могут быть очень узкими, в целом наука ищет ответы на общие вопросы и разрабатывает полезные технологии. Поэтому, вступая в научный диалог, вы обязательно должны сказать, какое значение имеют ваша работа и ваши аргументы. В следующем отрывке из комментария к отчету о проведенном исследовании отмечены два аспекта значимости работы по выявлению формы электронных орбиталей:

Исследователи смогли воочию увидеть классическую, известную нам всем по учебникам форму электронных орбиталей. Их исследования служат не только подтверждением существующей теории, но и, возможно, являются первым шагом к пониманию явления высокотемпературной сверхпроводимости.

К.Д. Хамфрис «Электроны на орбите» (Nature, 1999)

Хамфрис утверждает, что исследование подтверждает существующую теорию и что оно может привести к лучшему пониманию процессов в другой области. Размышляя о значении своего исследования, рассматривайте как возможности практического применения результатов, так и влияние на будущее науки.

• Эти результаты открывают возможности для исследования ____.

• Методы, разработанные Х, могут применяться в ____.

• Наши открытия – это первый шаг к ____.

• Дальнейшая работа в этой области может привести к развитию ____.

Чтение как способ включиться в научную дискуссию

В естественных науках, как и в прочих, исследования часто начинаются с того, что уже сделано другими учеными, поэтому вы должны критически оценить их работу. Для этого вам нужно проверить, насколько хорошо полученные ими данные согласуются с их интерпретацией. Этот процесс приведет вас к собственной интерпретации – вашему билету в непрерывную научную дискуссию. Вот несколько вопросов, которые помогут вам читать научные публикации и откликаться на них.

Насколько хорошо подходят методы для проверки данной гипотезы?

• Адекватен ли размер выборки?

• Правильно ли поставлен эксперимент? Был ли он надлежащим образом проконтролирован?

• Каковы ограничения метода?

• Возможно ли применение других методов?

Насколько верно интерпретированы результаты?

• Насколько хорошо результаты подкрепляют сделанные выводы?

• Была ли адекватно оценена погрешность результатов?

• Подтверждаются ли (или опровергаются) выводы результатами других исследований?

• Какими еще экспериментами можно подкрепить данные выводы?

Какое значение может иметь данная работа? Почему ее результаты важны?

• Можно ли распространить полученные результаты за пределы изученной системы?

• Каково возможное практическое применение данных результатов?

• Какие вопросы поднимает эта работа?

• Какие эксперименты стоит провести в дальнейшем?

Примеры из этой главы показывают нам, что ученые не просто собирают факты – они также интерпретируют их и делают заявления об их значении. На передовых рубежах науки, где мы исследуем вопросы, которые находятся на грани и даже отчасти за гранью нашей способности ответить на них, имеющиеся данные неизбежно неполны, и мы всегда можем ожидать каких-то противоречий. Написание научных текстов дает вам возможность дополнить происходящую в научной сфере дискуссию своими собственными аргументами.

Глава 14
«Проанализируем это»

Как написать работу по обществознанию
Эрин Аккерман

Эрин Аккерман – профессор политологии в колледже Джона Джея Городского университета Нью-Йорка. К сфере ее исследовательских и преподавательских интересов относятся американское и сравнительное конституционное право, женщины и законодательство, закон и политика репродуктивного здоровья, биомедицинская политика и политическое развитие Америки.

Общественные науки изучают людей – то, как они ведут себя и взаимодействуют друг с другом, – а также организации и институты, которые обеспечивают эти взаимодействия. Люди сложны, поэтому любое исследование человеческого поведения в лучшем случае неполно и рассматривает лишь некоторые элементы человеческих действий и их причин, причем далеко не всегда эти действия объясняются однозначно. В результате мы имеем предмет для постоянных споров и диалога.

Рассмотрим некоторые темы научных исследований в сфере обществознания: законы о минимальной заработной плате, насилие по отношению к женщинам, регулирование продажи и потребления табака, выборы 2000 года, дискриминация в сфере занятости. У вас есть свое мнение по какому-нибудь из этих вопросов? Вы не одиноки. Но если вы изучаете общественные науки в университете, в своих письменных работах вы должны не только излагать свое мнение. Хороший текст в области обществознания, как и в любой другой научной дисциплине, требует демонстрации того, что ваше мнение взвешенно и обоснованно. А лучший способ сделать это – изложить свои взгляды в диалоге с другими и сверить то, что думаете вы и другие исследователи, с имеющимися данными.

Вот пример из книги, посвященной политической культуре в современной Америке:

Заявления о глубоком расколе нации после выборов 2000 года стали привычными, и, насколько нам известно, мало кто публично выражает сомнения в их справедливости… В целом современные политические обозреватели в Америке как будто пришли к консенсусу по поводу того, что прошлые разногласия в экономических вопросах меркнут в сравнении с новыми разногласиями на почве сексуальности, морали и религии, и раскол этот настолько глубок, что речь заходит уже о возможном насилии и войне.

В этой небольшой книге я отстаиваю противоположный тезис: эмоции, которыми наполнены приведенные выше взгляды ученых, журналистов и политиков, являются в лучшем случае преувеличенными, а в худшем – полной чушью… Многие активисты политических партий и разнообразных инициативных групп на самом деле просто ненавидят друг друга и видят друг в друге противников в войне. Но подавляющее большинство американского народа не разделяет их ненависти и не участвует в их схватках…

Моррис Фиорина «Культурная война? Миф о поляризованной Америке» (2004)

Иными словами, «они» (журналисты, политические обозреватели и прочие умники) утверждают, что американское общество сильно расколото, на что Фиорина отвечает, что они неверно интерпретируют происходящее, совершая неправомерные обобщения на основании деятельности и слов отдельных граждан (активистов). Сомнение Фиорины в идее своих оппонентов, которую он называет «мифом», нашло свое отражение даже в названии книги.

В этой главе мы рассмотрим ряд приемов, которыми пользуются авторы в сфере общественных наук. Кроме того, научные тексты в этой области знания обычно включают в себя несколько ключевых компонентов: вступление и тезисы, обзор литературы и собственный анализ автора, куда, в свою очередь, входит представление данных и рассмотрение возможностей их применения. В большинстве ваших текстов будут присутствовать один или более из этих компонентов. Во вступлении вы излагаете тезисы или основные идеи статьи и кратко объясняете, о чем в ней пойдет речь и какое отношение это имеет к существующей дискуссии. В обзоре литературы обобщается все то, что уже было сказано по данной теме. Аналитический раздел позволяет вам представить данные – информацию о человеческом поведении, которое вы оценивали или тестировали, в сравнении с тем, что говорилось об этом другими исследователями, – и объяснить выводы, сделанные на основе полученных вами результатов. Согласны ли вы с тем, что говорилось на эту тему ранее, не согласны или согласны, но лишь отчасти? Каковы причины такого вашего отношения? И что с того? Кого может заинтересовать сказанное вами и почему?

Вступление и тезисы: «В этой статье мы рассмотрим…»

Ваше вступление поясняет, о чем вы будете говорить в своем сочинении. Вы можете оценить работы более ранних исследователей или какие-то широко распространенные взгляды и установить их некорректность в свете новых данных. Или же вы можете отметить, что выводы того или иного автора в целом верны, но их можно уточнить или развернуть. Еще один вариант – выявление пробела в наших знаниях: нам известно многое по теме Х, но некая проблема, имеющая к этому непосредственное отношение, еще никем не рассматривалась. В каждом из этих случаев в вашем вступлении должны быть отражены два взгляда: «они говорят» и «я говорю». Если вы остановитесь на «они говорят», ваши читатели не увидят, каков ваш вклад в существующую дискуссию. Точно так же, если вы перейдете сразу к «я говорю», читатели могут не понять, зачем вам вообще понадобилось высказываться.

Иногда вы вступаете в дискуссию в той точке, где уже не ведутся горячие споры: одна или несколько точек зрения на предмет столь широко распространились в группе ученых или обществе в целом, что большинство принимает их как нечто сам собой разумеющееся. Вы можете предложить новые данные в поддержку этих взглядов или же критически оценить их. Для этого вам в первую очередь необходимо представить и очертить такие широко поддерживаемые идеи, а затем изложить свои собственные. На практике очень многие работы в сфере общественных наук имеют форму критического рассмотрения того, что кажется всем известным. Вот пример из статьи, помещенной в The journal of Economics Perspectives в 2001 году:

Пятнадцать лет назад «Теория функции потребления» 1957 года Милтона Фридмана казалась безнадежно устаревшей. Когда Фридман писал свой труд, теория динамической оптимизации в экономике еще не была широко распространена, а теория полезности находилась в довольно примитивном состоянии, поэтому его «гипотеза постоянного дохода» фактически не могла служить формальной математической моделью поведения, прямо следующей из максимизации полезности… Когда позже другие экономисты нашли мультипериодические модели максимизации, которые могли быть точно вычислены, применение этих моделей резко отличалось от интуитивного описания, которое дал своей «модели» Фридман. Более того, эмпирические тесты, проведенные в 1970-х и 1980-х годах, часто отвергали эти жесткие версии гипотезы постоянного дохода в пользу альтернативной гипотезы, согласно которой многие семьи тратят весь свой доход полностью.

Сегодня, когда в нашем распоряжении имеются новые достижения математики (и вычислительной техники), оригинальный анализ Фридмана (1957) уже выглядит не столько примитивным, сколько прозорливым…

Кристофер Кэрролл «Теория функции потребления при наличии и отсутствии ограничений ликвидности» (The Journal of Economic Perspectives, 2001)

Из этого вступления становится ясно, что Кэрролл будет защищать Милтона Фридмана от критиков. Кэрролл упоминает о том, что было сказано о работе Фридмана, а затем переходит к тому, что критики оказались неправы и сегодня выводы Фридмана представляются прозорливыми. Шаблон, по которому построено вступление Кэрролла, выглядит примерно так: в последние пятнадцать лет экономисты считали книгу Фридмана 1957 года ____, так как ____. Иными словами, они говорили, что работа Фридмана неточна, потому что ____, ____ и ____. Однако последние исследования убеждают меня в том, что его идеи имеют смысл.

Тем не менее в некоторых случаях среди специалистов нет единого мнения относительно той или иной проблемы. Вы можете вступить в дискуссию, отдав свой голос одной из сторон либо предложив альтернативный взгляд. В приведенном ниже примере Шари Берман определяет два соперничающих взгляда на события двадцатого века, а затем предлагает третий вариант.

Общественное мнение по поводу идеологической борьбы в двадцатом веке зиждется на двух простых интерпретациях. Одна говорит о борьбе за власть между демократией и ее альтернативами… Другая указывает на соревнование между рыночным капитализмом и его соперниками… В обеих этих идеях, естественно, есть доля правды… Однако и та и другая рассматривают лишь часть реальности, поэтому их общий знаменатель – неолиберализм как «конец Истории» – неудовлетворителен и ошибочен.

В обоих случаях остается незамеченным, что происходит еще и третий тип борьбы: между идеологиями, построенными на приоритете экономики, и идеологиями, построенными на приоритете политики.

«Приоритет экономики против приоритета политики: понимание идеологической динамики двадцатого века» (Perspectives on Politics, 2009)

Определив две соперничающие интерпретации, Берман предлагает третий взгляд, а далее в своем тексте утверждает, что именно эта точка зрения объясняет идущие сегодня дебаты на тему глобализации. Шаблон для вступления такого типа выглядит примерно так: в современной дискуссии о ____ спорным моментом является, что ____. Однако ни та ни другая точка зрения не учитывает альтернативный взгляд, что ____.

Различным вариантам ответа на чужое мнение посвящена глава 4

Иногда, принимая во внимание сложность многих проблем, рассматриваемых общественными науками, вы можете одновременно и соглашаться, и не соглашаться с существующими взглядами – указывать на то, что вы считаете правильным или имеющим смысл, и в то же время отрицать или считать необходимым уточнить какие-то другие аспекты. В приведенном ниже примере антрополог Салли Энгл Мерри соглашается с другим ученым по поводу того, что является одной из основных черт современного общества, но при этом отмечает, что другой автор неверно определяет происхождение этой черты.

Хотя я согласна с Роузом в том, что для современного общества все более характерны попытки управлять духовной жизнью граждан, мне кажется, что это не эволюционный процесс, а следствие социальной мобилизации и политической борьбы.

«Права, религия и общество: взгляд на насилие по отношению к женщинам в свете глобализации» (Law and Society Review, 2001)

Вот несколько шаблонов для одновременного согласия и несогласия:

• Хотя в этом я согласен с Х, я не могу принять его общий вывод о том, что ____.

• Хотя я не поддерживаю Х в вопросах ____ и ____, я согласен с его выводом о том, что ____.

• Политологи, изучающие ____, утверждали, что это вызвано ____. Хотя ____, несомненно, играет определенную роль, но ____ также является здесь важным фактором.

Изучая людей с разных точек зрения, исследователи в области общественных наук время от времени обнаруживают пробелы – области, которым ученые до сих пор не уделяли внимания. Это делает, к примеру, социолог Мэри Паттилло в статье 1998 года «Мамаши и бандиты: предотвращение преступлений в черных кварталах среднего класса» (Social Forces, 1998), посвященной афроамериканским общинам:

В исследованиях афроамериканцев преобладают работы о жизни черной бедноты. Современные этнографы и журналисты много пишут об отклонениях от нормы, бандах, наркотиках, взаимоотношениях полов и сексуальном поведении, погубленных мечтах и составе семей в бедных кварталах (Dash 1989; Hagedorn 1988; Kotlowitz 1991; Lemann 1991; MacLeoad 1995; Sullivan 1989; Williams 1989). Однако большинство афроамериканцев вовсе не бедны (Billingsley 1992). Большой пласт черной культуры, а именно рабочего и среднего класса, остается неизученным. У нас мало информации о том, на что похожи черные общины среднего класса и как организована социальная жизнь внутри них… Эта статья начинает заполнять этот эмпирический и теоретический пробел с использованием этнографических данных, собранных в Гроувленде – районе Чикаго, населенном преимущественно чернокожими представителями среднего класса.

Паттилло объясняет, что о бедных негритянских общинах было сказано много. Но, говорит она, у нас очень мало информации о жизни черных общин рабочего и среднего класса, и ее статья – попытка заполнить этот пробел.

Вот ряд шаблонов, представляющих наличие пробелов в существующих исследованиях.

• Исследования Х показали, что ____. Однако неочевидно, что этот вывод можно применить к ____.

• ____ часто принимают как должное, что ____. Однако мало кто пытался исследовать это предположение.

• В работе Х много говорится о ____. Но можно ли обобщить это до _____?

Еще раз повторим: хорошее вступление указывает, что вы можете сказать в свете сказанного другими исследователями. В остальных частях своей статьи вы будете постоянно переходить от «они говорят» к «я говорю» и обратно, добавляя дополнительные детали.

Обзор литературы: «Предшествующие исследования показывают…»

В обзоре литературы вы более детально объясняете, что «они говорят», обобщая, перефразируя или цитируя точки зрения, на которые вы отвечаете своей работой. Но вам необходимо соблюдать баланс между тем, что говорят они, и вашим собственным взглядом на вещи. Вы должны честно и точно охарактеризовать чужую работу, но при этом подготовить почву для того, что вы собираетесь сказать сами, выбрав те детали, которые имеют отношение к вашим взглядам и наблюдениям.

В общественных науках часто принято обобщать сразу несколько чужих аргументов, идентифицируя их в одном абзаце.

Как работодатели в низкооплачиваемом сегменте рынка труда реагируют на повышение минимальной заработной платы? Прогноз с точки зрения общепринятой экономической теории однозначен: повышение минимальной заработной платы вынуждает совершенно конкурентных работодателей уменьшить количество рабочих мест (George J. Stigler, 1946). Хотя исследования семидесятых годов, основанные на совокупной степени занятости подростков, как правило, подтверждали такой прогноз, более ранние исследования, опирающиеся на сравнение занятости на затронутых и незатронутых предприятиях, часто давали противоположные результаты (например, Richard A. Lester, 1960, 1964). Отдельные недавние исследования, полагающиеся на сходные сравнительные методы, не смогли обнаружить негативного влияния повышения минимальной заработной платы на занятость. Анализ повышения минимальной заработной платы в 1990–1991 годах (Lawrence F. Katz and Krueger, 1992; Card, 1992a) и более раннего повышения в Калифорнии (Card, 1992b) не выявил отрицательного влияния на занятость.

Дэвид Кард и Алан Крюгер «Минимальная заработная плата и занятость: изучение проблемы на примере индустрии быстрого питания в Нью-Джерси и Пенсильвании» (The American Economic Review, 1994)

Кард и Крюгер приводят основные открытия и заключения более ранних исследований, которые имеют отношение к тому, что изучают они сами, и к проблеме, которую они собираются рассматривать, спрашивая: «Как работодатели в низкооплачиваемом сегменте рынка труда реагируют на повышение минимальной заработной платы?» Далее они, как и положено хорошим научным авторам, дают ответ, причем делают это, рассматривая работы других авторов, которые отвечали на этот вопрос ранее, отмечая, что по этому поводу высказывались разные, иногда совершенно противоположные мнения.

Подобные обзоры обычно невелики по объему и объединяют аргументы разных ученых, имеющие отношение к делу, обеспечивая общий взгляд на то, что уже было сделано и сказано по данной теме. Когда вы пишете такой обзор, вы должны спросить себя, как могли бы описать свою позицию сами авторы, на которых вы ссылаетесь, а также подумать над тем, что в их работах важно с точки зрения аргументов, которые хотите привести вы. Обзор такого типа особенно удобен, если вы располагаете большим исследовательским материалом по теме и хотите определить основные направления существующей дискуссии или показать, как работы одного ученого вытекают из работ другого (или других). Вот несколько шаблонов для обзора литературы:

• Рассматривая проблему ____, политологи приводили несколько объяснений ____. Х утверждает, что ____. По мнению Y и Z, другое вероятное объяснение состоит в ____.

• Как ____ влияет на ____? Х, Y и Z, рассматривая ____, заключили, что ____.

Иногда бывает необходимо подробнее осветить работу, на которую вы ссылаетесь. Например, на экзамене вам может понадобиться продемонстрировать свое глубокое знакомство с тем или иным исследованием. А в некоторых дисциплинах из сферы общественных наук принято делать более обширные и подробные обзоры литературы. Насколько длинным и подробным должен быть ваш обзор, вам подскажет преподаватель и те статьи, которые он дает вам для чтения. Бывает также, что для ваших аргументов особенно важны работы определенных авторов, и тогда вам нужно привести в своем обзоре больше подробностей, чтобы объяснить сказанное ими. Вот как Марта Дертик обобщает аргументы, имеющие центральное значение для ее книги 2005 года «В дыму: законодательные инициативы и судебные иски в табачной политике» о политике регулирования табачной промышленности.

Идея о том, что государство может требовать от табачных компаний возмещения медицинских расходов, восходит к статье профессора юриспруденции из Университета Южного Иллинойса Дональда Гаснера «Сигареты и реформа соцобеспечения», опубликованной в Emory Law Journal в 1977 году. Гаснер высказывает предложение, что правительство может требовать от табачных компаний оплачивать медицинские счета «пациентам, страдающим болезнями, вызванными курением». Он проводит аналогию с законом об охране здоровья и труда в угледобывающих компаниях 1969 года, согласно которому владелец шахты должен выплачивать пенсии по инвалидности шахтерам, пострадавшим от пневмокониоза, или болезни черных легких.

Обратите внимание, что Дертик очерчивает доводы автора, с которыми она нас знакомит, приводя прямые цитаты, а затем сообщая более подробно о том прецеденте, на который опираются эти доводы.

Вы тоже можете приводить в своих текстах прямые цитаты из других авторов, как это делает Дертик. Использование слов другого исследователя помогает продемонстрировать, что вы беспристрастно и точно излагаете его взгляды. Однако нельзя просто вставить цитату в текст: вы должны объяснить читателям, какое отношение она имеет к вашим идеям. Рассмотрим пример из книги по политологии, посвященной обсуждению реформы гражданских прав:

Суть повестки дня хорошо сформулирована Э.Э. Шаттшнайдером: «В политике, как и везде, огромное значение имеет, в чью игру мы играем» (1960, 47). Иными словами, способность определять или контролировать правила, условия или просчитанные возможности в политическом соревновании очень сильно влияет на шансы победить.

Уильям Халтом и Майкл Маккенн «Искажение закона: политика, СМИ и судебный кризис» (2004)

Обратите внимание на то, как Халтом и Маккенн вначале цитируют Шаттшнайдера, а затем поясняют своими словами, что политическая повестка дня может быть рассмотрена как игра, в которой есть победители и проигравшие.

Не забывайте о том, что, обобщая, цитируя или излагая чужие идеи, вы обязательно должны ссылаться на оригинальную работу. Слова могут быть вашими собственными, но, если идеи принадлежат другому автору, вы обязаны поставить ссылку. Существует несколько вариантов документирования источников. Проконсультируйтесь с преподавателем, чтобы узнать, какой стиль ссылок лучше подойдет для вашей работы.

Анализ

В обзоре литературы вы изложили то, что было сказано по вашей теме другими. В аналитическом разделе вы должны представить и выдвинуть аргументы в поддержку вашего собственного мнения. Во вступлении вы отметили, согласны ли вы с тем, что говорили другие, не согласны или согласны только отчасти. Теперь вам нужно более развернуто объяснить, как вы пришли к собственным выводам и почему тема вашего исследования важна для других.

«Исходя из полученных данных…»

В общественных науках данные используются для того, чтобы разработать и проверить их объяснение. Данные бывают количественными или качественными и могут быть получены из различных источников. Вы можете использовать статистику, относящуюся к росту ВВП, безработице, выборам или демографии, или же исследования общественного мнения, интервью или другие данные, полученные из первых рук.

Вне зависимости от того, данные какого типа вы используете, очень важно сделать три вещи: охарактеризовать ваши данные, указать их источник, а затем объяснить, что вы с ними делали. В статье 2005 года «Столкновение прав: протест против абортов и идеологическая дилемма в деле Planned Parenthood Shasta-Diablo, Inc. против Уильямса» (Studies in Law, Politics, and Society, 2005) политолог Джошуа Уилсон исследует дело о протесте против клиники абортов и задается вопросом о том, действовала ли каждая сторона в соответствии со своими взглядами на свободу слова.

Эта статья основана на внимательном прочтении персональных полуформализованных интервью с участниками того противостояния, которое представляло собой дело Уильямса.

Было взято тринадцать интервью продолжительностью от 40 минут до 1 часа 50 минут. Всех интервьюируемых можно посчитать «элитой» в отношении политико-психологического исследования: шестеро были активными членами организации Solano Citizens for Life…; двое – представителями менеджмента компании Planned Parenthood Shasta-Diablo; один – юристом, получившим запретительный судебный приказ, временный, а затем постоянный судебный запрет на деятельность Planned Parenthood; один – адвокатом, выступавшим на стороне Solano Citizens for Life; двое – адвокатами со стороны Planned Parenthood при рассмотрении апелляционной жалобы; и один – судьей Верховного суда, который выслушал аргументы и в конце концов выдал запретительный приказ и судебные запреты против Solano Citizens for Life. Во время интервью участникам задавали различные вопросы об их участии и отношении к делу Уильямса, а также об их мнении по поводу интерпретации и ограничений Первой поправки о праве на свободу слова – как в общем, так и в отношении дела Уильямса.

Уилсон характеризует и описывает качественные данные – интервью с представителями сторон, поясняя смысл заданных им вопросов.

Если вы представляете количественные данные, вам нужно описать их подобным же образом. Рассмотрим, как политолог Брайан Арбор объясняет количественные данные, использованные им для исследования того, как изменение правил могло бы повлиять на первичные выборы среди демократов, где соперниками были Хиллари Клинтон и Барак Обама.

Я оценил эти пять претензий к системе распределения мандатов у демократов, «переиграв» соперничество между Обамой и Клинтон при других правилах распределения, которые действуют в Республиканской партии… Республиканцы позволяют каждому штату разрабатывать собственные правила, что создает «изобилие выборных планов» (Shapiro & Bello 2008, 5)… Чтобы «переиграть» первичные выборы у демократов по республиканским правилам, мне нужны были данные по результатам первичных выборов у демократов для каждого штата и избирательного округа по выборам в конгресс, а также по республиканским правилам распределения для каждого штата. The Green Papers (www.thegreenpapers.com), сайт, выполняющий роль альманаха процедур выборов, правил и результатов, предоставляет источники всех этих данных. «Переиграв» первичные выборы демократов и предвыборные партийные конференции, я использовал точные результаты каждого соперничества кандидатов.

«Еще меньше, еще дольше: что, если бы первичные выборы у демократов проводились по правилам республиканцев?» (The Forum, 2009)

Обратите внимание на то, что Арбор определяет свои данные как результаты первичного голосования и правила этого голосования, принятые в Республиканской партии. В остальной части своей статьи он показывает, как на основании этих данных можно прийти к выводу, что политические комментаторы, которые считают, что при применении республиканских правил разрыв между Клинтон и Обамой был бы более существенным, неправы и разрыв между соперниками был бы «еще меньше», а гонка продолжалась бы «еще дольше».

Вот несколько шаблонов для обсуждения данных:

• Чтобы проверить гипотезу о ____, мы оценивали ____. Наши подсчеты позволяют сделать вывод ____.

• Для исследования ____ я воспользовался ____. Результаты исследования показывают, что ____.

«Кто-то может возразить…»

Какими бы убедительными ни были ваши данные, почти всегда существуют иные взгляды (и иные данные), существование которых вы должны признавать. Рассматривая возможные возражения на ваши аргументы и относясь к ним серьезно, вы показываете, что тщательно проделали свою работу, но при этом не отрицаете наличие других мнений и – что важнее всего – представляете свои аргументы как часть идущего диалога.

Вот как экономист Кристофер Кэрролл признает, что кто-то может не согласиться с его соображениями о том, как люди распределяют свои доходы.

Здесь я говорил о том, что современная версия модели динамически оптимизированного потребления отвечает многим важным чертам, характерным для эмпирических данных о поведении граждан в отношении потребления и сбережений. Однако остаются некоторые причины не доверять этой модели окончательно.

«Теория функции потребления при наличии и отсутствии ограничений ликвидности» (The Journal of Economic Perspectives, 2001)

Далее Кэрролл указывает на возможные ограничения своего математического анализа.

Кто-то может не согласиться с вашими выводами потому, что существуют родственные явления, которые не объясняются вашим анализом, или потому, что у вас отсутствуют верные данные для исследования какого-то конкретного вопроса. У кого-то могут возникнуть возражения по поводу предположений, на которых вы строите свои доводы, или претензии к тому, как вы обращаетесь с имеющимися данными. Вот несколько шаблонов для рассмотрения возможных возражений:

• ____ могут возразить, что ____.

• Реалистичны ли мои выводы? Я считаю, что ____, но у читателей может возникнуть вопрос, ____.

• Мое объяснение учитывает ____, но не объясняет ____. Причина этого в том, что ____.

«Какое нам до этого дело?»

Кого может заинтересовать ваше исследование и почему? Поскольку общественные науки пытаются объяснить человеческое поведение, важно подумать о том, как наши взгляды на него могут измениться под влиянием вашего исследования. Кроме того, вы можете предложить в своем тексте рекомендации для других ученых, которые сумеют продолжить исследование проблемы, или для политиков, которые должны принять те или иные меры.

В следующем отрывке социолог Дева Паджер указывает, как можно использовать ее исследование, посвященное тому влиянию, которое оказывает наличие судимости на возможность трудоустройства человека.

В отношении существующей политики выводы этого исследования нелицеприятны. Наш «контроль преступности», который по сути сводится к отчаянным попыткам посадить всех, кого только можно, фактически создает условия, ведущие к преступлениям. Многочисленные исследования показывают, что наличие хорошей надежной работы является одним из важнейших факторов, препятствующих совершению преступлений (Shover 1996; Sampson and Laub 1993; Uggen 2000). Тот факт, что наличие судимости серьезно ограничивает возможности для трудоустройства, особенно для черных, оставляет этим людям небольшой выбор.

«Клеймо судимости» (The American Journal of Sociology, 2003)

Паджер приходит к выводу, что история судимостей, негативно влияющая на возможность трудоустройства, создает порочный круг, то есть наличие надежной работы предотвращает повторное совершение преступлений, а наличие судимости затрудняет поиск такой работы.

Отвечая на вопрос «и что с того?», вы должны объяснить, как затрагивает читателей поднятая вами тема. Хотя порой возможности использования результатов вашего исследования столь широки, что могут заинтересовать практически любого, никогда не помешает четко указать те группы людей, для которых они особенно важны.

Шаблоны для объяснения значения ваших выводов:

• Х имеет большое значение, так как ____.

• По сути на карту здесь поставлено ____.

• Полученные данные о ____ должны представлять интерес для ____, так как ____.

Как мы отмечали в начале этой главы, природная сложность человека позволяет нам рассматривать его поведение с различных точек зрения. Много было и еще будет сказано о том, как и почему люди делают то, что делают. Поэтому мы можем рассматривать все, что пишется в области общественных наук, как продолжающуюся дискуссию. Когда вы присоединяетесь к разговору, структура «они говорят» / «я говорю» помогает вам выяснить, что уже было сказано («они говорят») и что вы можете к этому добавить («я говорю»). Представленные в этой главе элементы письменной речи, характерной для общественных наук, должны послужить вам инструментом для успешного включения в дискуссию.

Указатель шаблонов

Ознакомление читателя с тем, что «они говорят» (глава 1)

• В последнее время некоторые социологи заговорили о том, что ____.

• Сегодня многие недооценивают ____.

• В своих недавних работах Y и Z жестко раскритиковали ____ за ____.

Представление «типичных взглядов» (главы: 1, 13, 14)

• Американцы всегда верили, что ____.

• Народная мудрость гласит, что ____.

• Здравый смысл говорит нам, что ____.

• Как правило, в вопросе Х люди придерживаются взглядов, согласно которым ____.

• Часто говорят, что ____.

• Всю свою жизнь я слышал, что ____.

• Вы, вероятно, думаете, что ____.

• Многие привыкли считать, что ____.

Превращение того, что «они говорят», в то, что говорите вы (глава 1)

• Я всегда считал, что ____.

• Когда я был ребенком, я думал, что ____.

• Хотя теперь мне следовало бы пересмотреть свое мнение, я все же считаю, что ____.

• Я уверен, что ____, но в то же самое время мне кажется, что ____.

Представление чего-то подразумеваемого или предполагаемого (глава 1)

• Хотя никто из моих учителей никогда не говорил этого прямо, у меня все равно сложилось впечатление, что ____.

• Отношение Х к ____ подразумевает, что ____.

• Очевидно, Х считает, что ____.

• ____ редко признаются в этом, однако они принимают как должное тот факт, что ____.

Ознакомление с существующей дискуссией (главы: 1, 14)

• Один из спорных вопросов, возникающих при обсуждении Х, – это вопрос о ____. С одной стороны, ____ считает, что ____. С другой стороны, ____ утверждает, что ____. Кое-кто даже говорит о том, что ____. Лично я полагаю, что ____.

• Когда речь заходит о ____, большинство из нас соглашаются с тем, что ____. Однако этому согласию обычно приходит конец в вопросе о ____. В то время как одни считают, что ____, другие убеждены, что ____.

• Поэтому в конечном итоге, как я уже говорил, сторонники ____ противоречат сами себе. Их утверждение о том, что ____, никак не согласуется с их же заявлением о том, что ____.

Отражение действий автора (глава 2)

• Х признает, что ____.

• Х согласен с тем, что ____.

• Х утверждает, что ____.

• Х считает, что ____.

• Х отказывается признавать / признает ____.

• Х заявляет, что ____.

• Х выражает озабоченность тем, что____.

• Х допускает ____.

• Х демонстрирует ____.

• Х осуждает тенденцию ____.

• Х отдает дань тому, что ____.

• Х настаивает на том, что ____.

• Х подчеркивает, что ____.

• Х замечает, что ____.

• Х подвергает сомнению ____.

• Х напоминает нам о том, что ____.

• Х сообщает о ____.

• Х предполагает ____.

• Х призывает нас ____.

Представление цитат (глава 3)

• Х утверждает, что ____.

• Как говорит знаменитый философ Х: «____».

• По мнению Х, «____».

• Сам Х пишет об этом: «____».

• В своей книге ____ Х говорит о том, что «____».

• В журнале Commentary Х выражает сожаление по поводу того, что «____».

• С точки зрения Х, «____».

• Х соглашается с этим, утверждая: «____».

• Х с этим не согласен, говоря: «____».

• Х еще более усложняет вопрос, когда пишет: «____».

Объяснение цитат (глава 3)

• По сути, Х предупреждает нас о том, что ____.

• Иными словами, Х верит, что ____.

• Давая такой комментарий, Х побуждает нас ____.

• В этом Х соглашается со старинным изречением, которое гласит: ____.

• Смысл высказывания Х в том, что ____.

• Аргументы Х сводятся к ____.

Выражение несогласия по той или иной причине (главы: 4, 13)

• Х ошибается, так как не обращает внимания на ____.

• Утверждение Х о том, что ____, основано на сомнительном предположении о ____.

• Я не согласен со взглядами Х на ____, потому что, как показали недавние исследования, ____.

• Х противоречит сам себе / должен выбрать что-то одно. С одной стороны, он заявляет, что ____. С другой стороны, он также говорит о том, что ____.

• Сосредоточившись на ____, Х не может разглядеть более глубинной проблемы ____.

Различные варианты согласия (главы: 4, 13)

• Я согласен с тем, что ____, так как это подтверждается моим опытом работы ____.

• Х определенно прав по поводу ____, так как, хотя он сам, возможно, об этом и не знает, последние исследования подтвердили, что ____.

• Теория ____ Х очень полезна, поскольку проливает свет на сложную проблему ____.

• Тех, кто незнаком с данным направлением, может заинтересовать, что фактически оно сводится к ____.

• Я согласен с тем, что ____, и хотел бы особо это подчеркнуть, так как очень многие до сих пор считают, что ____.

• Если группа Х права в том, что ____, с чем я также согласен, то нам необходимо пересмотреть популярное мнение о том, что ____.

Одновременное выражение согласия и несогласия (главы: 4, 13, 14)

• Хотя я в принципе согласен с выводами Х, мне все же претит его мысль о том, что ____.

• Хотя многое из того, о чем говорит Х, я не поддерживаю, мне все же очень нравится его последнее замечание о том, что ____.

• Хотя я согласен с тем, что ____, я все же настаиваю на том, что ____.

• Несмотря на то что Х представляет массу свидетельств в пользу ____, исследования Y и Z, посвященные ____ и ____, убеждают меня, что, напротив, ____.

• Х вполне справедливо отмечает, что ____, но, говоря о ____, он вступает на куда более зыбкую почву.

• Хотя, по-видимому, Х неверно полагает, что ____, он совершенно прав в том, что ____.

• У меня неоднозначное отношение к заявлению Х о том, что ____. С одной стороны, я готов согласиться, что ____. С другой стороны, я не уверен, что ____.

• Я не знаю в точности, как к этому отнестись. Я действительно поддерживаю мнение Х о том, что ____, но, с другой стороны, аргументы Y о ____ и исследования Z, посвященные ____, кажутся мне столь же убедительными.

Определение, кто что говорит (глава 5)

• Х утверждает, что ____.

• Согласно тому, что говорят и Х, и Y, ____.

• Политики, по мнению Х, должны ____.

• Большинство спортсменов скажут вам, что ____.

• Однако я считаю, что ____.

• Х, возможно, не понимает того, что я согласен с ____.

• И все же ____ – это реальность, которая, вероятно, является наиболее важным фактором ____.

• Однако утверждение о том, что ____, попросту неверно.

• Действительно, весьма вероятно, что ____.

• Утверждение Х о том, что ____, противоречит известным фактам.

• Х прав в том, что ____.

• Х неправ в том, что ____.

• Х одновременно прав и неправ, говоря ____.

• Однако трезвый анализ проблемы показывает ____.

• Тем не менее новые исследования демонстрируют ____.

• Каждый человек, знакомый с ____, согласится, что ____.

Встраивание маркеров голоса (глава 5)

• Рассматривая ____, Х обходит своим вниманием момент, который кажется мне очень важным.

• На мой взгляд, то, что Х считает ____, на самом деле является ____.

• Мне очень нравится то, что Х называет ____.

• Эти выводы, которые обсуждает Х в ____, добавляют веса идее о том, что ____.

Представление возражений (главы: 6, 13, 14)

• Теперь я хочу выдвинуть ряд возражений, которые подсказал мне мой внутренний скептик. Ему кажется, что я не придаю должного внимания ____. «____, – говорит он мне. – ____».

• Однако некоторые читатели могут подвергнуть мои взгляды сомнению, заявив, что ____.

• Конечно, многие с этим не согласятся, потому что ____.

Обозначение ваших скептиков (глава 6)

• Здесь многие феминистки, вероятно, станут возражать, что ____.

• Однако социальным дарвинистам наверняка не понравится идея о том, что ____.

• Биологи, конечно, поставят под сомнение ____.

• Тем не менее, и последователи, и критики Малкольма Х, вероятно, думают иначе и станут спорить с тем, что ____.

• Хотя не все христиане мыслят одинаково, кто-то из них, вероятно, станет оспаривать мое утверждение о том, что ____.

• Среди тех, для кого английский язык не является родным, имеется такое многообразие взглядов, что обобщить их достаточно сложно, однако некоторые из них, скорее всего, могут со мной поспорить на том основании, что ____.

Возражения неформального характера (глава 6)

• Но реалистично ли мое предложение? Каковы шансы на то, что оно на самом деле будет принято?

• Но действительно ли ____? Всегда ли, согласно моему предположению, ____?

• Однако могут ли приведенные мной данные служить окончательным доказательством того, что ____?

• «Это невозможно, – скажет кто-то. – По всей видимости, вы невнимательно читали отчет об исследовании».

Частичное согласие с оппонентами (глава 6)

• Хотя я согласен с тем, что ____, я все-таки хочу отметить, что ____.

• Защитники Х справедливо утверждают, что ____. Однако они преувеличивают, заявляя, что ____.

• Хотя, действительно, ____, из этого вовсе не обязательно следует, что ____.

• С одной стороны, я согласен с Х в том, что ____. Но, с другой стороны, я все-таки считаю, что ____.

Обозначение того, кому это нужно (глава 7)

• Раньше ____ полагали, что ____. Однако в последнее время [или в последние несколько десятилетий] ____ утверждают, что ____.

• Такая интерпретация заставляет усомниться в точке зрения тех критиков, которые издавна привыкли считать, что ____.

• Эти открытия ставят под сомнения более ранние работы, в которых предполагалось, что ____.

• Недавние исследования проливают новый свет на ____, о чем в более ранних работах не говорилось.

• Исследователи на протяжении долгого времени предполагали, что ____. Например, один из ведущих специалистов по цитологии, ____, писал в своей выдающейся работе ____, посвященной структуре и функциям клеток, что жировые клетки ____. Как пишет сам ____, «____» (2007). Другой ведущий ученый, ____, утверждал, что жировые клетки «____» (2006). Короче говоря, главенствующим мнением о природе жировых клеток было ____.

Однако новые исследования показывают, что жировые клетки на самом деле гораздо сложнее и что ____.

• Если энтузиасты спорта не задумаются об этом как следует, многие из них могут просто решить, что наиболее успешные атлеты ____. Однако новые исследования показывают, что ____.

• Эти открытия подрывают широко распространенное среди неолибералов убеждение, что ____.

• На первый взгляд, тинейджеры могли бы сказать, что ____. Однако при более пристальном изучении оказывается, что ____.

Объяснение того, почему ваши идеи важны (главы: 7, 13, 14)

• Х имеет большое значение / важно, поскольку ____.

• Хотя Х может казаться общеизвестным, на самом деле это очень важно, учитывая сегодняшние опасения по поводу ____.

• В конечном итоге смысл этого в ____.

• Эти открытия имеют более широкое применение в сфере ____.

• Мои заключения по поводу Х на самом деле имеют отношение к более общей проблеме ____.

• Эти выводы / это открытие будет иметь важное значение как для ____, так и для ____.

• Хотя может показаться, что Х волнует лишь небольшую группу ____, на самом деле это важно для всех, кто заинтересован в ____.

Часто используемые переходы

ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ

значит

исходя из

итак

следовательно

согласно

так как

таким образом

тем самым

ВЫВОДЫ

в заключение

в итоге

в результате

в целом

исходя из этого

итак

короче говоря

обобщая сказанное

отсюда следует

подводя итоги

следовательно

таким образом

СРАВНЕНИЕ

аналогично этому

как и

подобно тому как

точно так же как

ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ

в противоположность

в то время как

в то же время

вне зависимости

все-таки

даже при том что

наоборот

напротив

несмотря на то что

но

однако

с другой стороны

тем не менее

хотя

ДОПОЛНЕНИЕ

более того

в действительности

в дополнение к этому

в самом деле

и

кроме того

помимо этого

также

ПРИЗНАНИЕ

безусловно

допустим

естественно

конечно

несомненно

предположим

разумеется

следует признать

хотя действительно

ПРИМЕРЫ

а именно

в качестве иллюстрации к

в качестве свидетельства

в частности

к примеру

например

рассмотрим

УТОЧНЕНИЕ

в конечном счете

говоря иначе

говоря напрямую

иными словами

короче говоря

само собой

то есть

фактически

Добавление метакомментариев (глава 10)

• Иными словами, ____.

• На самом деле ____ означает, что ____.

• Итак, по сути я хочу продемонстрировать, что ____.

• Я говорю не о том, что ____, а о том, что ____.

• Если сформулировать иначе, ____.

• Итак, ____.

• Отсюда я делаю вывод, что ____.

• Короче говоря, ____.

• Не менее важно ____.

• Кстати, стоит отметить ____.

• Между прочим, ____.

• Во второй главе были исследованы ____, а в третьей мы перейдем к изучению ____.

• Заявив о том, что ____, я хотел бы далее усложнить эту идею, добавив, что ____.

• Хотя кто-то из читателей может возразить, что ____, я бы сказал, что ____.

Сравнение результатов двух или более исследований (глава 13)

• Наши данные согласуются / подтверждают / доказывают верность работы Х, демонстрируя, что ____.

• Данные, полученные Х, дополняют открытия Y, показывая нам ____.

• Результаты исследования Х противоречат выводу / опровергают вывод Y о ____.

• Открытия Х заставляют усомниться в верности широко известной теории о том, что ____.

• Наши данные согласуются с гипотезой Х о ____.

Объяснение результатов экспериментов (главы: 13, 14)

• Одно из объяснений ____, открытого Х, заключается в ____. Это может также объясняться ____.

• Различие между ____ и ____, вероятно, обусловлено ____.

Заявление о наличии пробелов в существующих исследованиях (глава 14)

• Исследования Х показали, что ____. Однако неочевидно, что этот вывод можно применить к ____.

• ____ часто принимают как должное, что ____. Однако мало кто пытался исследовать это предположение.

• В работе Х много говорится о ____. Но можно ли обобщить это до ____?

Благодарности авторов

Мы должны поблагодарить за эту книгу нашего великолепного редактора, Мэрилин Моллер. Именно Мэрилин побудила нас написать ее и помогала нам на всех этапах процесса, полностью посвящая себя этой задаче. Мы постоянно пользовались ее предложениями и испытывали ее терпение и чувство юмора. После публикации второго издания, которое последовало сразу за массовым изданием и версией с дополнительными текстами, наш долг перед Мэрилин стал поистине неоплатным.

Мы хотим поблагодарить также Джорна Дарджера, представителя Norton’s Chicago, который помог нам на первом этапе работы над книгой «Как писать убедительно», и Бет Аммерман, которая прекрасно распоряжалась редактурой этого издания. Спасибо Мэгги Вагнер за замечательный дизайн; Джейн Сирл за безупречное управление производственным процессом; Дебре Мортон Хойт за превосходную обложку; а также Ане Кук и Бетси Маллэни за помощь в самых разных больших и маленьких делах.

Мы особенно обязаны Кристоферу Гиллену и Эрин Аккерман за новые главы о написании работ по естествознанию и обществознанию соответственно. Работа с Крисом и Эрин оказалась для нас чудесным опытом. Они были открытыми и восприимчивыми к нашим предложениям и вместе с тем многому научили нас, применяя наши идеи в своих областях науки так, что для нас это стало полным откровением.

Отдельно хотим поблагодарить наших коллег с кафедры английского языка Иллинойсского университета в Чикаго: Марка Каньюэла, нашего заведующего кафедрой, за поддержку наших усилий по пересмотру университетского курса написания научных текстов – работы, которая и послужила толчком к включению в это издание двух новых глав; Уолтера Бенна Маклса, бывшего заведующего кафедрой, и Энн Фельдман, руководящую в университете языковыми программами, за то, что помогли нам начать читать для первокурсников тот курс композиции, который послужил тренировочным полигоном для наших идей и источником набросков для будущей книги. Лон Кауфман, Том Мосс, Дайан Чин, Вейнис Алекса и Мэтт Павезич также очень помогали нам. Особенно мы благодарны Энн и Дайан за приглашение на их курс для выпускников по преподаванию научного языка, а также Энн, Тому, Дайан и Мэтту за возможность представить наши идеи на семинаре Mile 8 для преподавателей языка и композиции. Поддержка, полезные советы и критика, полученные нами в ходе этих заседаний, оказались просто бесценными. Мы испытываем также чувство глубокой благодарности к Мэтту Оуксу, который был нашим ассистентом на протяжении последних двух лет.

Отдельно хотим поблагодарить Стива Бентона и Надю Питтендрай, которые использовали в своем курсе композиции ранние наброски к этой книге. Стив дал нам много полезных советов, особенно в отношении упражнений. Мы благодарны Энди Янгу, лектору нашего университета, который также опробовал нашу книгу в своих занятиях и снабдил нас весьма полезными отзывами. Спасибо Фершону Янгу, работы которого по смешению стилей помогли нам в работе над главой 9, и Гиллелю Крандусу, чьи отчеты об аудиторных занятиях вдохновили нас на написание главы 11 «Как включиться в аудиторную дискуссию».

Мы благодарны многим нашим коллегам и друзьям, которые выслушивали наши идеи и очень живо на них реагировали. Бывший декан Иллинойсского университета, Стэнли Фиш, стал в этом отношении ключевой фигурой, благодаря как личным беседам, так и своим проницательным статьям, в которых он призывал обращать больше внимания на форму при обучении академической письменной речи. В эту книгу вошли также идеи, почерпнутые из наших бесед с Джейн Томпкинс, а также из курса композиции под названием «Умеем ли мы говорить», который Джейн читает совместно с Джеральдом. Интеллектуальную и эмоциональную поддержку оказали нам Ленни Дэвис, а также Хизер Арнет, Дженнифер Эштон, Дженето Этвилл, Кира Ослендер, Ноэль Баркер, Джим Бентон, Джек Бреретон, Тим Кантрик, Марша Кэссиди, Дэвид Чиниц, Лиза Чиниц, Пэт Чу, Дьюэйн Дэвис, Бриджет О’Рурк Флиск, Стив Флиск, Джуди Гардинер, Говард Гарднер, Рич Гелб, Гвинн Гертц, Джефф Гор, Бил Хаддад, Бен Хэйл, Скотт Хаммерль, Патрисия Харкин, Энди Хоубрек, Джон Хантингтон, Джо Джанджело, Пол Джей, Дэвид Джолифф, Нэнси Кон, Дон Лазере, Джо Либерманн, Стивен Мэйло, Дейрдре Макклоски, Морис Мейлер, Алан Мейерс, Анна Минков, Крис Ньюфилд, Джим Фелан, Пол Псилос, Брюс Роббинс, Чарльз Росс, Эван Сеймур, Эйлин Зейферт, Дэвид Шамуэй, Херб Симонс, Джим Сосноски, Дэвид Штайнер, Гарольд Визер, Чак Венегони, Мария Уиг, Джерри Векслер, Вирджиния Вексман, Джеффри Уильямс, Линн Вудбери и покойный Уэйн Бут, дружбы которого нам очень не хватает.

Мы благодарны за возможность представить наши идеи в различных учебных заведениях: Колледже Огюстена, Брандейском университете, Университете Бригама Янга, Колледже Брин Маур, Западном резервном университете Кейса, Колумбийском университете, Общественном колледже Филадельфии, Университете штата Калифорния в Бейкерсфилде, Университете штата Калифорния в Норбридже, Калифорнийском университете в Риверсайде, Делавэрском университете, Университете Депо, Университете Дрю, Университете Дьюка, Университете Дукейна, Колледже Элмхерст, Университете Фонбонна, Университете Фурмана, Геттисбергском колледже, Колледже Харпера, Гарвардском университете, Колледже Хаверфорда, Колледже Хантера, Университете штата Иллинойс, Университете Джона Кэрролла, Университете Лоуренса, Школе Лоуренсвилль, Университете Макэвана, Мэрилендском университете в Колледж-Парке, Мемфисском университете, Университете штата Миссури в Колумбии, Высшей школе Нью-Триера, Университете Северного Мичигана, Агротехническом университете Северной Каролины, Университете штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук, Университете Северной Флориды, Северо-Западном университете, Университете Нотр-Дам, Университете штата Орегон, Портлендском университете, Университете Рочестера, Университете Святого Амброзия, Школе Святого Андрея, Старшей школе Святого Карла, Сиэтлском университете, Университете Южного Коннектикута, Университете Южной Флориды, Колледже Свартмора, Педагогическом колледже, Теннессийском университете в Ноксвилле, Техасском университете в Арлингтоне, Тулейнском университете, Юнион-Колледже, Колледже Уобаша, Вашингтонском колледже, Вашингтонском университете, Университете Западного Мичигана, Университете Западной Виргинии в Моргантауне, Школе Уитни Янг и Висконсинском университете в Уайтуотере.

Мы особенно благодарим тех, кто помог организовать эти поездки и обсуждал с нами проблемы научных текстов: Джеффа Абернати, Германа Азямова, Джона Остина, Грега Бамхайзеля, Джона Бина, Кристал Бенедикс, Джо Бизапа, Шеридана Блау, Данье Блоланда, Криса Брю, Джоан Джонсон Бьюб, Джона Колдуэлла, Грегори Кларка, Ирен Кларк, Дина Филипа Коэна, Кэти д’Агостино, Тома Динса, Гаурава Дезаи, Кэтлин Дадден-Раулэндс, Лизу Эде, Эмори Эллиотта, Энтони Эллиса, Ким Флахманн, Рональда Форчуна, Джорджа Хаггерти, Дональда Холла, Гэри Хэтча, Элизабет Хэтмэйкер, Гарри Хелленбранда, Николь Хендерсон, Дуга Хесса, Джо Харриса, Вана Хилларда, Эндрю Хоберека, Майкла Хастедде, Сару Джеймсон, Т.Р. Джонсона, Дэвида Джонса, Энн Каплан, Дона Картигейнера, Линду Киннахан, Дина Георга Кляйна, Альберта Лабриолу, Тома Лайама Линча, Томаса Макфэддена, Шона Миэна, Конни Мик, Маргарет Оукс, Джона О’Коннора, Гэри Олсона, Тома Пейса, Эмили По, Доминика Рэндольфа, Монику Рио, Келли Риттер, Джека Робинсона, Уоррена Розенберга, Дина Говарда Росса, Дебору Россен-Нилль, Роуз Шапиро, Майка Ши, Эвана Сеймура, Эрека Смита, Нэнси Соммерс, Стивена Спектора, Тимоти Спурджина, Рона Стрикланда, Трига Торесона, Джоша Троста, Чарльза Танга, Джона Уэбстера, Сэнди Вайзенберг, Роберта Вейсбуша, Марту Вудманси и Линн Уоршем.

Мы благодарим Джона Бреретона и Ричарда Уэндорфа из библиотеки Boston Athenaeum за возможность представить наши идеи на их конференциях; Венди Каткин из Центра обновления Университета штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук; Лючена Ли из Ассоциации английского языка штата Мичиган; Лизу Ли и Барбару Рэнсби из Паблик-Сквер в Чикаго; Дона Лазере из Теннессийского университета в Ноксвилле, члена совета MLA, Денниса Бэйрона из Иллинойсского университета в Урбане-Шампейне, Элфи Гая из Йельского университета, Грегори Коломба из Виргинского университета и Ирен Кларк из Калифорнийского университета в Нортридже, членов экспертного совета СССС, Джоджа Кранделла и Стива Хаббарда, сопредседателей конференции ACETA в Обернском университете, Мэри Бет Роуз из Гуманитарного института Иллинойсского университета в Чикаго; Диану Смит из Белфилдской школы Святой Анны и Виргинского университета, Джима Мэддокса и Виктора Люфтига из Английской школы Бред Лоуф, Жана Фицсиммонса и Джерри Берберета из Ассоциации колледжей Иллинойса и Розмари Фил, председателя Общества современного языка (MLA), инициатора семинара для преподавателей общественных колледжей на Конвенции MLA в 2008 году.

Особая наша благодарность тем, кто помогал проанализировать материалы для этого нового издания: Эрин Аккерман (Городской университет Нью-Йорка – колледж Джона Джея), Мэри Энджелин (Университет Северного Колорадо), Нед Бахус, Мишель Боллиф (Университет Джорджии), Джонатан Барц (Дабекский университет), Мэри Бауэр Морли (Университет Северной Дакоты), Бенджамин Беннет-Карпентер (Оклендский университет), Мишель Босуэлл (Мэрилендский университет), Лаура Боулс (Университет Центрального Арканзаса), Э. Бранд (Общественный колледж Брума), Бет Байсери (Университет штата Вашингтон), Дана Кэйрнс Уотсон (Калифорнийский университет, Лос-Анджелес), Женевьев Карминати (Колледж Монтгомери), Брент Челси (Аквинский колледж), Джозеф Колавито (Университет Батлера), Тара Дапра (Миннесотский университет), Эмили Детмер-Гебель (Университет Северного Кентукки), Д. Майкл Дюваль (Чарлстонский колледж), Адриана Эстилл (Карлтонский колледж), Ральф Фарис (Общественный колледж Филадельфии), Крис Джиллен (Колледж Кеньон), Патрисия Гилликин (Университет Нью-Мексико, кампус Валенсия), Кеннет Грант (Висконсинский университет – округ Барабу/Сок, Кеннет Гриффит (Университет Кэпитал), Эннмэри Хамлин (Общественный колледж Центрального Орегона), Рик Хансен (Университет штата Калифорния, Фресно), Джон Хэр (Колледж Монтгомери), Венди Хейден (Колледж Хантер Городского университета Нью-Йорка), Карен Хэд (Технологический институт Джорджии), Чин Хэди (Лонгвудский университет), Нельс Хайберг (Хартфордский университет), Виктория Холледей (Университет штата Калифорния, Лос-Анджелес), Д. Керн Хоуломен (Калифорнийский университет, Дэйвис), Элизабет Уэрго (Колледж Монтгомери), Сара Джеймсон (Университет штата Орегон), Джозеф Джонс (Мемфисский университет), Эндрю Кейтт (Алабамский университет в Бирмингеме), Курт Кенигсбергер (Западный резервный университет Кейса), Гэри Лейзинг (Колледж Утики), Гэри Левандовски (Монмаутский университет), Мишель Мэер (Колледж Ла-Роша), Лиза Мартин (Висконсинский университет – округ Барабу/Сок), Майлз Маккриммон (Общественный колледж Д. Сарджента Рейнольдса), Жаклин Мегоу (Университет штата Оклахома), Брюс Михельсон (Иллинойсский университет в Урбане-Шампейне), Меган Мортон (Университет Пердью), Стивен Мюлбергер (Ниписсингский университет), Лори Мунтц (Веслейянский колледж Айовы), Энн Мерфи (Колледж Ассампшн), Сара Перро (Невадский университет, Рино), Кристин Пипитон-Херрон (Общественный колледж Рэритан-Вэлли), Дэвид Сэмпер (Оклахомский университет), Роуз Шапиро (Университет Фонбонна), Дженнифер Стюарт (Индианский университет – Университет Пердью, Форт-Уэйн), Сандра Столлман (Броуард-колледж), Линда Стурц (Колледж Белуа), Марк Саттон (Университет Кина), Тобин фон дер Ньюэлл (Колорадский университет в Боулдере), Броуди Уэйбрант (Общественный колледж Бэй-Миллс), Джина Уивер (Западный Назарейский университет), Эми Уитсон (Университет штата Миссури), Сьюзан Райт (Государственный университет Монтклер).

Мы благодарим также тех, кто рецензировал рукопись первого издания книги и чьи советы внесли в нее огромный вклад: Алана Эйнсворта (Общественный колледж Хьюстона), Райза Аксельрода (Калифорнийский университет, Риверсайд), Боба Бэйрона (Общественный колледж Месы), Дэвида Бартоломе (Питтсбургский университет), Дайан Белчер (Университет штата Джорджия), Мишеля де Бенедиктиса (Колледж Майами-Дэйд), Джозефа Бизапа (Колумбийский университет), Патрицию Бизелл (Колледж Святого Креста), Джона Бреретона (Гарвардский университет), Ричарда Баллока (Государственный университет Райта), Чарльза Купера (Калифорнийский университет, Сан-Диего), Кристин Коззенс (Колледж Агнес Скотт), Сару Дьюрден (Университет штата Аризона), Рассела Дарста (Университет Цинциннати), Джозефа Харриса (Университет Дьюка), Пола Хейлкера (Виргинский политехнический институт), Майкла Хеннесси (Университет штата Техас), Карен Лансфорд (Калифорнийский университет, Санта-Барбара), Либби Майлз (Университет Род-Айленда), Майка Роуза (Калифорнийский университет, Лос-Анджелес), Уильяма Смита (Колледж Уизерфорда), Скотта Стивенса (Университет Западного Вашингтона), Патрисию Салливан (Колорадский университет), Памелу Райт (Калифорнийский университет, Сан-Диего), Даниэля Циммермана (Общественный колледж Миддлсекса).

Джеральд Графф – профессор английского языка и педагогики в Иллинойсском университете в Чикаго, президент Американской Ассоциации современного языка (2008 г.), оказал огромное влияние на преподавателей благодаря своим книгам «Исповедуя литературу: институциональная история» (Professing Literature: An Institutional History), «За пределами культурных войн: как преподавание конфликтологии может обновить американское образование» (Beyond the Culture Wars: How Teaching the Conflicts Can Revitalize American Education), а также самой последней, «Заблудившись в научных кругах: как образование затуманивает разум» (Clueless in Academe: How Schooling Obscures the Life of the Mind).

Кэти Биркенштайн читает лекции по английскому языку в Университете Чикаго, является сопредседателем программы «Написание научных текстов». Она – автор статей на эту тему, самые недавние из которых были опубликованы в College English, а также, в соавторстве с Джеральдом Граффом, в Chronicle of Higher Education, Academe и College Composition and Communication. Проводит вместе с Джеральдом беседы и семинары в различных колледжах, в настоящее время работает над исследованием, которое посвящено типичным случаям непонимания в научной среде.

Материалы для чтения

Не стреляйте в едока
Дэвид Зинченко

Дэвид Зинченко – главный редактор ежемесячного мужского журнала Men’s Health, посвященного здоровому образу жизни. Эта статья впервые была опубликована в газете The New York Times 23 ноября 2002 года.

Если бы кто-нибудь придумывал тему специально для монолога Джея Лено, она была бы именно такой. На этой неделе дети предъявили претензии McDonald’s, обвинив компанию в том, что из-за нее они толстеют. Вам не кажется, что с тем же успехом граждане средних лет могли бы упрекать Porsche в том, что получают штрафы за превышение скорости? Куда делась личная ответственность?

Впрочем, эти пухлые любители фастфуда, пожалуй, вызывают у меня симпатию – наверное, потому, что когда-то я был одним из них.

Я рос типичным ребенком работающих родителей середины восьмидесятых. Родители развелись, отец пытался начать жизнь заново отдельно от нас, а мать трудилась не покладая рук, чтобы оплачивать счета. Выбор завтрака и обеда был для меня выбором между McDonald’s, Taco Bell, Kentucky Fried Chicken и Pizza Hut. Только там в те времена (как, впрочем, и сейчас) американский мальчишка мог поесть за скромную плату. К пятнадцати годам на мои когда-то стройные 5 футов 10 дюймов приходилось 212 фунтов вялого подросткового жира.

Потом мне повезло. Я поступил в колледж, вступил в резерв ВМС и связался с журналом о здоровье. Я научился правильно питаться. Но большинство подростков, которые, подобно мне, выросли на фастфуде, так и не изменили свою жизнь и перешли в разряд наиболее вероятных кандидатов на пожизненное ожирение. И это не только их проблема – это проблема для нас всех.

Советы о том, как сказать, почему это важно, ищите в главе 2

До 1994 года основной причиной диабета у детей были 5 генетических нарушений – а диабет, связанный с ожирением, или диабет второго типа, отмечался только в 5 % случаев. Сегодня, по данным Национального института здоровья, диабет второго типа составляет 30 % случаев среди детей.

Неудивительно, что объем средств, затрачиваемых на лечение диабета, также стремительно вырос. По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний, в 1969 году на лечение диабета было затрачено 2,6 миллиарда долларов. Сегодняшняя сумма составляет невероятные 100 миллиардов в год.

Может быть, нам стоит задуматься и перестать питаться два раза в день в ресторанах фастфуда? Так говорят многие. Однако где потребителю – особенно подростку – найти альтернативу? Пройдите по любой большой улице – и вы наверняка найдете один из более чем 13 000 ресторанов McDonald’s. А теперь пройдите по ней обратно и попробуйте найти место, где можно купить грейпфрут.

Отсутствие альтернативы усугубляется отсутствием информации о том, что мы едим. На упаковках блюд из фастфуда, в отличие от продуктов в магазинах, нет данных о количестве калорий. На их рекламе нет предупредительных надписей, как на рекламе табачных изделий. Готовые блюда не подпадают под правила маркировки Управления по контролю качества продуктов и лекарственных средств. Некоторые предприятия фастфуда могут предоставить информацию о калорийности по требованию, но даже в этом случае в ней сложно разобраться.

К примеру, на сайте одной компании указано, что в их салате из курицы содержится 150 килокалорий; орехи и лапша, которые подаются с ним (дополнительные 190 килокалорий), указаны отдельно. Добавьте 280 килокалорий соуса – и получите альтернативу здоровому завтраку в 620 килокалорий. Но это еще не все. Прочитав мелкий шрифт на упаковке с соусом, вы узнаете, что на самом деле в нем содержится 2,5 порции. Если вы выльете в свой салат все, что вам подали, вы внезапно получите целых 1040 килокалорий, что составляет половину рекомендованной суточной нормы потребления. И это не считая большого стакана кока-колы, в котором содержится еще 450 килокалорий.

Можете, если хотите, смеяться над детьми, подающими в суд на предприятия фастфуда, но не удивляйтесь, если следующим истцом окажетесь вы. Увидят ли правительства штатов прямую связь между миллиардом долларов, который ежегодно тратят на рекламу McDonald’s и Burger King, и неуклонно растущими затратами на здравоохранение – это, как и в случае с производителями табачных изделий, вероятно, лишь вопрос времени.

И еще я хочу сказать, что эта индустрия уязвима. Компании – производители фастфуда предлагают детям продукты, наносящие доказанный вред здоровью, не снабжая их предупредительными надписями. Они могли бы защитить и себя, и нас, обеспечивая потребителя информацией о свойствах продукта, которая необходима ему для того, чтобы сделать сознательный выбор. Если этого не произойдет, мы будем видеть все больше толстых, больных детей и все больше обозленных, бегающих по судам родителей. Я бы сказал, что эта жареная картошка рано или поздно все равно упадет на нужную почву.

Скрытый интеллектуализм
Джеральд Графф

Джеральд Графф, один из авторов этой книги, – профессор английского языка и педагогики из Иллинойсского университета в Чикаго, бывший президент Ассоциации современного языка – профессионального сообщества ученых и преподавателей в области английского и других языков. Эта статья – адаптированный отрывок из книги «Заблудившись в научных кругах: как образование затуманивает разум», опубликованной в 2003 году.

У каждого, наверное, есть знакомый молодой человек, который «весьма сообразителен», но в школе учится из рук вон плохо. Какая жалость, думаем мы, что такая личность, у которой прекрасно получаются в жизни многие вещи, как будто не может применить свой ум в учебе. Однако до нас не доходит, что именно школы и колледжи могут быть виноваты в том, что не в состоянии достучаться до таких «уличных умников» и направить их способности на учебу и научную работу.

Точно так же мы не задумываемся о главных причинах того, почему школы и колледжи не замечают интеллектуального потенциала таких людей: фактически эта уличная смекалка ассоциируется у нас с антиинтеллектуальными вещами. Мы слишком узко рассматриваем интеллектуальную жизнь, жизнь разума, связывая ее исключительно с такими темами и текстами, которые представляются нам по определению весомыми и академичными. Нам легко представить себе, что интеллектуал будет интересоваться Платоном, Шекспиром, Французской революцией или ядерным распадом, но не машинами, свиданиями, модой, спортом, телевидением или видеоиграми.

О несогласии и его причинах читайте в главе 4

Недостаток этой точки зрения в том, что никто до сих пор не доказал прямой связи между любой темой или текстом и интеллектуальной глубиной и весом дискуссии, которая оттуда проистекает. Каким бы легкомысленным ни казался предмет обсуждения, настоящий интеллектуал может повернуть его в свою пользу путем продуманных вопросов; в то же время недалекий человек может сделать скучной самую богатую тему. Именно поэтому труд Джорджа Оруэлла о дешевых открытках бесконечно более значим, чем размышления многих профессоров о Шекспире или глобализации (104–116).

Если студенты хотят сами стать интеллектуалами, они должны знакомиться с моделями интеллектуального чтения – и Оруэлл в этом отношении служит прекрасным примером. Но стать по-настоящему интеллектуальными личностями им будет проще, если мы вначале будем работать с ними над предметами и темами, которые интересуют их самих, а не нас.

В качестве примера могу привести мой собственный юношеский опыт. Пока я не поступил в колледж, я ненавидел книги, меня интересовал только спорт. Единственным, что я хотел или мог читать, были спортивные журналы, и в конце концов я на них по-настоящему «подсел», став в конце сороковых регулярным читателем журнала Sport, а затем, с 1954-го, когда он начал выходить, – Sports Illustrated, а также ежегодников, посвященных профессиональному бейсболу, футболу и баскетболу. Мне нравились спортивные романы для мальчиков Джона Таниса и Клэр Би и автобиографии великих спортсменов, например «Мне повезло быть Yankee» Джо Ди Маджио или «История страйк-аута» Боба Феллера. Короче говоря, я был типичным антиинтеллектуальным подростком – или, по крайней мере, я долгое время так считал. Однако теперь мне кажется, что мое предпочтение спорта школе было не таким уж антиинтеллектуальным.

Чикагский район, где я рос, после Второй мировой войны стал плавильным котлом. Наш квартал был заселен средним классом, однако уже через квартал – вне всякого сомнения, благодаря деятельности компаний по торговле недвижимостью – обитали афроамериканцы, индейцы и белая «деревенщина», которые оказались здесь, спасаясь от безработицы на Юге и в Аппалачах. Существовать в условиях таких классовых границ было непросто. С одной стороны, нужно было блюсти грань между «чистенькими» мальчиками, каким был я, и рабочей «братвой», а это означало, что быть умным в книжном смысле полезно. С другой стороны, я очень хотел получать одобрение братвы, с которой постоянно встречался на спортивной площадке и на улице, а этому начитанность только вредила. Братву бесило, когда они чувствовали, что ты ставишь себя выше их: «Чего уставился, умник?» – как однажды сказал мне одетый в кожаный пиджак юнец, лишив меня мелочи, лежавшей в кармане, заодно с самоуважением.

Итак, я рос, раздираемый противоречиями между необходимостью доказать, что я достаточно умен, и страхом быть побитым, если я докажу это слишком убедительно; между опасениями разрушить свое респектабельное будущее и жаждой произвести впечатление на братву. Проще говоря, как это выглядело для меня тогда, конфликт сводился к выбору между физической силой, или «крутизной», и красноречием. Мальчишке из того района, где я жил, и из той школы, в которую я ходил, только крутизна обеспечивала место в обществе ровесников. Я до сих пор помню бесконечные сложные споры, которые мы с приятелями вели в те времена о том, кто «самый крутой парень в школе». Если драчун из вас был, мягко говоря, неважный, как из меня, то единственной приемлемой альтернативой было молчать и старательно скрывать такие признаки грамотности, как правильное построение фраз и произношение.

Итак, в определенном смысле трудно было представить себе более антиинтеллектуального подростка, чем я. Однако теперь, оглядываясь назад, я вижу, что все было не так просто и что я сам и 1950-е годы в целом были вовсе не так далеки от интеллектуализма. Ситуация была сложной и двойственной. Когда Мэрилин Монро развелась с бывшей звездой баскетбола Джо Ди Маджио и в 1956 году вышла замуж за драматурга Артура Миллера, символический триумф умника над качком дал нам понять, куда дует ветер. Как оказалось, даже Элвис, согласно его биографу Питеру Гуральнику, поддерживал на выборах 1956 года Айка, а не Эдлая. «Я не врубаюсь во все эти интеллектуальные штуки, – сказал он репортерам. – Но я вам скажу, он знает больше всех» (327).

Хотя я тоже считал, что «не врубаюсь в интеллектуальные штуки», теперь я понимаю, что бессознательно готовился к этому. На самом деле семена заронили те самые на первый взгляд обывательские дебаты о том, кто из мальчишек круче. Теперь я вижу, что в постоянном анализе спортивных команд, кинофильмов и крутизны, которым занимались мы с приятелями, – анализе, в котором, естественно, никто из настоящих «крутых» не принимал участия, – уже проявилась моя верность миру яйцеголовых. Я начал практиковаться в интеллектуализме задолго до того, как понял, кем хочу быть.

Я думаю, что именно с этих дружеских споров о крутизне и спорте и с чтения спортивных книг и журналов началось мое обучение основам интеллектуальной жизни: как приводить доводы, взвешивать разные доказательства, переходить от частного к общему, обобщать взгляды других и включаться в разговор о каких-то идеях. Именно в чтении о спорте и обсуждениях крутизны я впервые испытал, что такое обобщение, утверждение и ответ на контраргументы, а также прочие интеллектуальные действия, в том числе и составление фраз такого типа, как только что написанная мной.

Только намного позже до меня дошло, что спорт был для меня притягательнее школы, потому что он был более, а не менее интеллектуален по сравнению с ней. Ведь в конечном итоге спорт полон сложных аргументов, дебатов, проблем, которые необходимо анализировать, хитроумной статистики, которую нужно высчитывать, – чего в школе нет и в помине. Мне кажется, что уличные проныры в нашей культуре побивают книжных червей не потому, что первые неинтеллектуальны, как мы обычно полагаем, а потому, что они удовлетворяют свою интеллектуальную жажду гораздо более полно, чем в школе, где все блекло и далеко от реальности.

Кроме того, они удовлетворяют свою жажду общности. Вступая в споры о спорте, вы становитесь частью сообщества, которое не ограничивается вашими родственниками и друзьями, а является национальным и публичным. В то время как школьная учеба изолирует вас от других, о бейсбольном турнире или достижениях Теда Уильямса можно поговорить с людьми, с которыми вы никогда раньше не встречались. Благодаря спорту вы знакомитесь не только с культурой, составляющей суть дискуссии, но и с культурой публичных споров в целом, которая выходит за рамки личного диалога. Я не могу винить школы, в которых я учился, в том, что им не удалось сделать интеллектуальную культуру такой же интересной для меня, как Суперкубок, но они точно виноваты в том, что не смогли научиться у мира спорта и развлечений тому, как следует организовывать и представлять интеллектуальную культуру, как заставить работать ее игровой элемент и превратить ее в захватывающий спектакль, который мог бы эффективнее бороться за мое юношеское внимание.

Потому что есть еще кое-что, что я понял, но что до сих пор непонятно ученикам, причем последствия этого непонимания трагичны: реальный интеллектуальный мир, тот, который существует за стенами школ, организован во многом очень сходно с командными видами спорта, так как состоит из соперничающих текстов, соперничающих интерпретаций и оценок этих текстов, соперничающих теорий о том, как следует читать и объяснять их, а также сложной командной игры, в которой «фанаты» писателей, интеллектуальных систем, методологий и всяческих «измов» стараются победить друг друга.

Да, для школы характерна соревновательность, которая становится тем жестче, чем выше вы поднимаетесь (и стала еще более жесткой сегодня – с введением тестирования, ставки в котором весьма высоки). В этом соревновании очки начисляются не за приведенные доводы, а за демонстрацию владения информацией или большой объем прочитанного, их зарабатывают благодаря умению выделиться, и нередко за счет других. Короче говоря, школьное соревнование воспроизводит наименее привлекательные черты спортивной культуры, исключая те, которые создают тесные человеческие связи и сотрудничество.

Дистанцируясь от таких приятных и захватывающих вещей, как спорт, мои школы лишили себя возможности извлечь выгоду из элемента драмы и конфликта, объединяющего интеллектуальный мир и мир спорта. Поэтому я и не смог увидеть тех параллелей между спортом и наукой, которые могли бы помочь мне перейти от одной культуры спора к другой с большей готовностью.

Спорт – это только одна из сфер, чей потенциал для образования (и не только для учеников мужского пола) серьезно недооценивается педагогами, которые видят в нем помеху академическому развитию, а не дорогу к нему. Но, говоря о том, что полезно давать студентам такие материалы и темы для чтения и для обсуждения, которые соответствуют их интересам, я хочу сказать также и об ограничениях этой тактики. Студенты, которых приводит в восторг перспектива написать сочинение о своей страсти к автомобилям, часто пишут о них так же убого и бездумно, как о Шекспире или Платоне. Это оборотная сторона того, на что я уже указывал ранее: степень интереса к предмету у студента вовсе не обязательно напрямую связана с качеством мыслей или выразительностью при написании сочинения или разговоре об этом предмете. Проблема, как определил ее профессор колледжа Нед Лафф, «не только в том, чтобы задействовать неучебные интересы студентов, а в том, чтобы заставить их посмотреть на эти интересы через призму академической культуры».

Если мы говорим о том, что студенты должны посмотреть на свои интересы «через призму академической культуры», это означает, что уличной смекалки недостаточно. Получается, что превратить неакадемические интересы студентов в объект академического исследования полезно для того, чтобы привлечь их внимание и преодолеть скуку и отчуждение, однако эта тактика не всегда может приблизить их к настоящему академическому отношению к этим интересам. С другой стороны, нельзя считать, что предложение писать о машинах, спорте или моде – это педагогическая уступка, если от студентов действительно требуется взглянуть на свои интересы с научной точки зрения, то есть поразмышлять о машинах, спорте или моде аналитически, чтобы увидеть в них отражение более широкой культуры.

Если я прав, то школы и колледжи, не поощряя студентов брать в качестве объектов научных исследований их ненаучные интересы, теряют хорошую возможность. Отказываться от изучения каких-либо текстов или тем, действительно способных увлечь студентов, которые в противном случае вообще не желают включаться в научную работу, по меньшей мере неумно. Если студента не интересует «О свободе» Милля, но он увлеченно читает Sports Illustrated, Vogue или посвященный хип-хопу журнал Source, то это серьезный аргумент в пользу того, что ему стоит предложить для анализа эти журналы, а не классику. Весьма велика вероятность того, что, если студенты приучаются к чтению и письму, делая курсовые работы о Source, постепенно они смогут добраться и до «О свободе». Но даже если этого не произойдет, чтение журналов все равно повысит их грамотность и улучшит способность размышлять. Так что с точки зрения педагогики имеет смысл включать в программу обучения спорт, машины, моду, рэп и прочие подобные темы. Я бы предпочел студента, который может написать четко аргументированный, социологически острый анализ проблемы, взятой из журнала Sourse, студенту, который может скучно и безжизненно разобрать «Гамлета» или «Апологию» Сократа.

Использованные источники:

Cramer, Richard Ben. Joe DiMaggio: The Hero’s Life. New York: Simon and Schuster, 2000. Print.

DiMaggio, Joe. Lucky to Be a Yankee. New York: Bantam Books, 1949. Print.

Feller, Bob. Strikeout Story. New York: Bantam Books, 1948. Print.

Guralnick, Peter. Last Train to Memphis: The Rise of Elvis Presley. Boston: Little, Brown and Co., 1994. Print.

Orwell, George. A Collection of Essays. New York: Harcourt, Inc., 1953. Print.

Радиоактивные отходы
Ричард Мюллер

Ричард Мюллер – профессор физики из Калифорнийского университета в Беркли. Был получателем гранта Фонда Макартуров, который неофициально считается «наградой гениев». Эта статья изначально была одной из лекций курса физики для студентов гуманитарных направлений, а затем увидела свет в сборнике лекций Мюллера «Физика для будущих президентов».

По мере того как люди осознают опасность, исходящую от ископаемого топлива, – особенно риск глобального потепления из-за производства углекислого газа, – атомная энергия начинает выглядеть более привлекательной. Но что делать с отходами – со всем этим сильно радиоактивным мусором, который сохраняется тысячи лет? Имеем ли мы право оставлять такое наследство нашим детям?

Радиоактивные отходы – одна из самых больших технических проблем, с которыми человечество, скорее всего, столкнется в будущем. Плутоний – лишь один из многих сильно радиоактивных отходов – имеет период полураспада 24 000 лет. И даже за этот невообразимо долгий промежуток времени интенсивность радиации снизится лишь наполовину. Спустя 48 000 лет он все еще будет продолжать испускать смертельное излучение в четверть первоначальной интенсивности. Даже через 100 000 лет у плутония сохранится уровень радиации более чем 10 % от того, которым он обладал, когда покинул реактор. Что будет, если он попадет в почву и достигнет воды, которую использует человек? Как мы можем гарантировать, что этот материал можно будет безопасно хранить на протяжении 100 000 лет?

Тем не менее американское правительство настойчиво стремится претворить в жизнь программу «безопасного» захоронения ядерных отходов. Оно построило первый образец хранилища ядерных отходов глубоко под хребтом Юкка-Маунтин в штате Невада (рис. 1). Чтобы обеспечить безопасность хранения отходов, могильники расположены на глубине в тысячу футов от поверхности. Для захоронения хотя бы части имеющихся отходов атомной промышленности требуется огромная площадь – почти 2 квадратные мили. Стоимость сооружения этого объекта оценивается в 100 миллиардов долларов, и еще сотни потребуются на его эксплуатацию.

Проблему усугубляет то, что регион Юкка-Маунтин является сейсмически активным. В радиусе 50 миль только за последние десять лет произошло более 600 землетрясений силой 2,5 балла и выше. Более того, ландшафт региона сформирован вулканической активностью. Хотя это было миллионы лет назад, как мы можем быть уверены, что хранилище отходов не будет разрушено в результате нового извержения?

Предлагались различные альтернативы захоронению ядерных отходов. Почему бы не забрасывать их на Солнце? На самом деле это, возможно, не такая уж удачная идея, потому что при запуске ракеты иногда падают обратно на Землю. Ряд ученых предлагал грузить отходы на суда и топить в океане – там, где в результате движения тектонических плит материалы окажутся под ними и постепенно будут погребены на глубине в сотни миль. Но даже сам факт того, что ученые предлагают такие варианты, указывает, насколько действительно серьезной является эта проблема.

И вот что плохо: радиоактивных отходов у нас уже столько, что хватит заполнить Юкка-Маунтин и останется еще. Они никуда не денутся. И вы, будущий президент, предлагаете строить новые атомные электростанции? Вы что, с ума сошли?

Мое признание

Движение против атомной энергии было в последнее время настолько мощным, что я почувствовал себя обязанным отразить в начале главы эту точку зрения, постаравшись хотя бы отчасти передать накал страстей. Это как раз те аргументы, которые вы будете слышать, став президентом. Однако то, за или против атомной энергетики вы выступаете, вряд ли имеет большое значение. Отходы существуют, и вам придется что-то с ними делать. Вы не можете отвернуться от этой проблемы, а чтобы поступить правильно (и убедить общество в том, что вы поступаете правильно), вам нужно разобраться в физике.

Поработав со статистикой, я убедился, что опасность захоронения отходов в Юкка-Маунтин мала в сравнении с опасностью отказа от этого варианта и существенно меньше, чем многие другие опасности, которые мы игнорируем. Однако дебаты не прекращаются. Общественность требует еще исследований, но каждое новое исследование порождает новые вопросы, которые только усугубляют страх и недоверие людей. Я назвал этот раздел «Мое признание», потому что мне оказалось трудно оставаться в стороне и говорить только о физике, не давая этой ситуации моей личной оценки. На протяжении большей части книги я старался представлять факты, и только факты и предлагал вам самим делать выводы. И я признаюсь, что в этом разделе изменил такому подходу. Я не могу оставаться безучастным, потому что мне кажется, что факты однозначно ведут к конкретному заключению.

Я обсуждал проблему Юкка-Маунтин с учеными, политиками и многими неравнодушными гражданами. Большинство политиков считают ее научной, а большинство ученых – политической. И все выступают за продолжение исследований: ученые – потому, что это их работа, а политики – потому, что надеются получить от исследователей ответ на самые главные вопросы. Не думаю, что из этого что-то получится.

Советы по описанию данных, подкрепляющих научную аргументацию, содержатся в главе 13

Вот несколько относящихся к делу фактов. Подземные туннели в Юкка-Маунтин рассчитаны на хранение 77 000 тонн высокорадиоактивных отходов. В начале наиболее опасной частью этих отходов должен являться не плутоний, а такие продукты распада, как стронций-90 – нестабильный изотоп, получающийся при расщеплении ядер урана. Из-за того, что продукты расщепления ядер имеют более короткий период полураспада, чем уран, эти отходы примерно в 1000 раз радиоактивнее исходного металла. На снижение уровня радиоактивности отходов (исключая плутоний, который также образуется в реакторе и о котором мы поговорим позже) до изначального уровня, который имеет урановая руда, требуется 10 000 лет. Поиск места для хранилища вели в основном исходя именно из этой цифры. Через десять тысяч лет ситуация будет лучше, чем если бы мы просто оставили уран в земле, поэтому имеет смысл говорить о безопасности в течение 10 000 лет, а не 100 000, как упоминалось в начале главы.

Десять тысяч лет все равно кажутся невероятно долгим сроком. На что будет похож мир спустя 10 000 лет? Чтобы оценить такое количество времени, подумайте о том, что было 10 000 лет назад: люди только начали осваивать земледелие, а письменность появилась лишь еще через 5000 лет. Можем ли мы планировать что-то на 10 000 лет вперед? Конечно нет. Мы даже представить себе не в силах, каким будет мир тогда. Мы не можем заявлять, что сумеем хранить ядерные отходы в течение 10 000 лет. Никакой приемлемый план в данном случае невозможен.

Конечно, говорить, что хранение отходов неприемлемо, – это тоже неприемлемо. У нас есть отходы, и мы должны что-то с ними делать. Но проблема на самом деле не так масштабна, как я только что обрисовал. Нам не требуется абсолютной безопасности на 10 000 лет. Более разумная цель – свести риск утечки к 0,1 %, то есть к одному шансу на тысячу. Так как радиоактивность отходов, которые мы будем хранить, всего лишь в тысячу раз превышает радиоактивность добываемого урана, то чистый риск (вероятность, умноженная на опасность) составляет 1000 x 0,001 = 1, то есть, в принципе, равен риску, которому мы подвергались бы, если бы вообще не добывали уран. (Я принимаю здесь линейную гипотезу: общий риск заболевания раком не зависит от индивидуальной дозы или мощности дозы облучения, – но мои аргументы не сильно зависят от ее верности.)

Более того, нам не нужен уровень безопасности 0,1 % на все 10 000 лет. Через 300 лет уровень радиации продуктов распада уменьшится в десять раз и будет лишь в сто раз выше, чем у природного урана. Так что к этому моменту нам уже не будет нужно, чтобы риск оставался на уровне 0,1 %, – мы сможем допустить однопроцентную вероятность утечки всех отходов. Гарантировать это гораздо проще, чем абсолютно надежное хранение в течение 10 000 лет. Более того, при этих подсчетах мы предполагаем, что утечка будет полной, то есть в почву попадут все 100 % отходов. Если же утечка будет составлять 1 %, мы можем допустить вероятность 100 % после 300 лет хранения. Если подумать об этом так, проблема хранения начинает казаться разрешимой.

Однако общественное мнение не принимает во внимание эти цифры и тот факт, что первоначальная добыча на самом деле удаляет радиоактивность из недр земли. Вместо этого общественность настаивает на абсолютной надежности. Департамент энергетики продолжает исследовать Юкка-Маунтин на предмет неведомых разрывных нарушений, вызванных землетрясениями, и многие считают, что возможность эксплуатации хранилища зависит именно от их отсутствия. Они верят, что если такое нарушение будет найдено, то Юкка-Маунтин не будет функционировать. Вопрос, однако, не в том, будут ли здесь в последующие 10 000 лет происходить землетрясения, а в том, будет ли через 300 лет существовать 1 % вероятности достаточно сильного землетрясения, которое приведет к тому, что 100 % отходов покинут стеклянные капсулы и просочатся в подземные воды. Или же мы можем допустить стопроцентный шанс утечки 1 % отходов либо десятипроцентный шанс утечки 10 % отходов. Любой из этих вариантов несет в себе меньший риск, чем прекращение добычи природного урана, который, оставшись в недрах, может вызвать радиоактивное загрязнение грунтовых вод. Стремиться к абсолютной безопасности бесполезно, так как даже природный уран, находящийся в недрах, не обеспечивает ее.

Проблема оказывается еще проще, если спросить, почему мы сравниваем опасность хранения отходов только с опасностью, которую представляет добытый уран? Почему бы не сравнить ее с большей опасностью, которую представляет уран, оставшийся в земле? Колорадо, где добывается большое количество урана, является геологически активным регионом, где масса разрывных нарушений, трещин и гор, вздымающихся прямо посреди прерии, и в верхнем слое породы там содержится около миллиарда тонн урана. Радиоактивность этого урана в 20 раз выше, чем составляет легальный лимит для Юкка-Маунтин, и на то, чтобы она упала в 10 раз, потребуется более 13 миллиардов лет – а не всего лишь несколько сотен. При этом воды, которые текут здесь сквозь, вокруг и через эти радиоактивные породы, являются истоками реки Колорадо, откуда берут воду для питья многие районы Запада, в том числе Лос-Анджелес и Сан-Диего. И в отличие от стеклянных капсул, в которых хранятся отходы в Юкка-Маунтин, большая часть урана в породах Колорадо является водорастворимой: если все хранилище Юкка-Маунтин будет заполнено и все отходы вдруг вытекут из стеклянных контейнеров и каким-то образом попадут в грунтовые воды, опасность все равно будет в 20 раз меньше той, которую представляет собой природный уран, просачивающийся в реку Колорадо. Эта ситуация заставляет вспомнить одного гражданина, проживавшего неподалеку от Три-Майл-Айленд, который боялся малейшей утечки из реактора, но не гораздо большего уровня радиации от природного газа радона, просачивающегося из почвы.

Я не хочу сказать, что отходы в Юкка-Маунтин не несут в себе никакой угрозы. Точно так же я не призываю поддаваться панике из-за радиоактивности водопроводной воды в Лос-Анджелесе. Пример реки Колорадо иллюстрирует лишь то, что когда мы начинаем переживать из-за таинственных и незнакомых опасностей, то порой теряем реальный взгляд на вещи. Как бы я ни считал, я приду к одному и тому же выводу: утечка отходов из хранилища Юкка-Маунтин не представляет собой такой огромной опасности. Лучше поместить отходы в стеклянные капсулы внутри вполне стабильной геологической формации и начать беспокоиться о реальных угрозах – например, о той, которой чревато продолжающееся сжигание ископаемого топлива.

Еще одна побочная проблема – это риск аварий и нападений террористов во время перевозки ядерных отходов к Юкка-Маунтин. Согласно существующему плану, для перевозки отходов предназначены толстые укрепленные бетонные цилиндры, которые не должны разрушаться и допускать утечку даже в случае дорожной аварии на высокой скорости. Для террориста будет очень сложно открыть контейнеры или использовать отходы в качестве радиологического оружия. Умный террорист скорее угонит цистерну с бензином, хлором или другим обычным токсичным веществом, а затем взорвет ее где-нибудь в городе. В главе о ядерном терроризме я уже рассказывал о том, как «Аль-Каида» сказала Хосе Падилье, чтобы он прекратил свои попытки создать грязную бомбу и лучше подумал о взрывах бытового газа в жилых домах.

Как объяснить, почему это важно, см. в главе 7

Почему нас беспокоит безопасность при транспортировке радиоактивных отходов? Как это ни забавно, мы достигли таких высот в обеспечении безопасности транспорта, что риск в представлении общественности гораздо выше, чем он есть на самом деле. Сюжеты из новостей, где бетонные контейнеры бросают с пятого этажа и они, ударившись о землю, отскакивают неповрежденными, почему-то не убеждают публику. Это следствие парадокса общественной безопасности, который можно охарактеризовать как «дыма без огня не бывает». Повысьте стандарты, улучшите безопасность, проделайте еще исследования, глубже изучите проблему – и в процессе всего этого вы добьетесь большей надежности, но заодно дополнительно напугаете общественность. В конце концов, разве ученые работали бы так напряженно, если бы не было никакой опасности? Предложения запустить отходы на Солнце или похоронить в зоне погружения тектонических плит в океане также создают у людей впечатление, что проблема действительно неразрешима, и это только еще более усиливает страхи в обществе.

Агонизм в высшем образовании: как выжить в спорах
Дебора Таннен

Дебора Таннен – профессор лингвистики из Джорджтаунского университета, много пишет о влиянии языка на человеческие взаимоотношения. Она автор таких книг, как «Ты просто не понимаешь: разговор между мужчинами и женщинами» (You just Don’t Understand: Women and Men in Conversation, 1990), «Культура спора» (The Argument Culture, 1998), «Ты ЭТО носишь?: Взаимопонимание матерей и дочерей в диалоге» (You’re Wearing THAT?: Understanding Mothers and Daughters in Conversation, 2006) и «Ты всегда будешь маминой любимицей! Общение сестер длиною в жизнь» (You Were Always Mom’s Favorite!: Sisters in Conversation Throughout Their Lives, 2009). Эта статья была впервые опубликована в марте 2000 года в The Chronicle of Higher Education.

Книжный клуб профессоров, в котором я состою, недавно обсуждал мемуары одного академика. Я шла на встречу клуба полная ожиданий, надеясь исследовать озарения, которые посетили меня при прочтении книги, и вдохновиться теми, которые возникли у моих товарищей по клубу. В начале встречи одна участница объявила, что не прочитала книгу; четверо, включая меня, сказали, что прочитали и им понравилось; а еще одна заявила, что ей книга не понравилась, потому что ей вообще не нравятся академические мемуары. Она энергично раскритиковала книгу. «Книга написана двумя голосами, – сказала она, – и между ними не получается общения».

Двое членов клуба быстро присоединились к ее критике, и их точка зрения превратилась в хор. Она казалась более продуманной, они видели недостатки, которые проглядели остальные, так что мы в результате стали выглядеть наивно. Наша доверчивая троица безуспешно пыталась подтолкнуть остальных участников к разговору о том, что показалось интересным или важным в книге, но наши идеи выглядели скучно в сравнении с тем, что предлагала партия критиков.

Я покидала встречу разочарованной, потому что не узнала ничего нового ни о книге, ни о ее авторе. Все, с чем мне удалось познакомиться, – это проницательность критиков. Особенно поразило меня то, что одним из самых красноречивых и убедительных критиков была женщина, которая не читала книгу. Но это нисколько ее не обескураживало, так как все критики обсуждали в основном недостатки жанра, а не огрехи конкретной книги.

Подробнее о том, как начать текст со случая из жизни, чтобы проиллюстрировать взгляды, которые вы оспариваете, читайте в главе 1

Оборот, который приняла дискуссия, напомнил мне о предмете моей последней книги, «Культура спора». Явление, которое я наблюдала на встрече книжного клуба, служит примером того, то лингвист-культуролог Вальтер Онг назвал «агонизмом». В своем труде «Борьба за жизнь» он определил агонизм как «запрограммированность на состязание» или «церемониальную битву». Агонизм не означает несогласие, конфликт или жаркие дебаты. Он означает ритуальное противостояние – не спор, возникающий естественным образом при несогласии сторон, а, например, дискуссию, в которой оппонентам присваиваются определенные противоположные позиции, и одна сторона обязательно побеждает.

В «Культуре спора» я рассматривала роль и влияние агонизма в трех сферах публичной деятельности: журналистике, политике и законодательстве. Но впервые я обнаружила этот феномен и начала задумываться о нем именно в академическом мире. Я до сих пор убеждена, что агонизм эндемичен именно для этой культуры – и тем хуже для нее.

То, как мы учим наших студентов, ведем занятия и исследования и обмениваемся идеями на встречах и в печати, зависит от нашего идеологического убеждения в том, что интеллектуальные изыскания – это метафорическая битва. Отсюда вытекает следующее убеждение: демонстрировать интеллектуальное мастерство лучше всего путем критики, выискивания ошибок и нападения на оппонентов.

Многие аспекты нашей академической жизни можно описать как агонистические. Например, при создании научных статей большинство из нас следуют общепринятой схеме, которая требует поставить нашу работу в оппозицию к чьей-то еще, неверность которой мы должны доказать. Эта схема подталкивает – почти заставляет – нас упрощать или даже искаженно интерпретировать чужую позицию, цитировать самые слабые примеры, чтобы в целом разумная работа казалась менее обоснованной, и игнорировать факты, которые подтверждают чужие взгляды, приводя только те, что работают на нас.

То, как мы учим наших студентов, также часто отражает эту метафору вечной битвы. Мы даем им задание прочитать ту или иную научную работу, а потом предлагаем, образно говоря, порвать ее в клочки. До какой-то степени это полезно, но часто означает, что они не обучаются выполнять более сложную работу – интегрировать идеи или рассматривать исторический и научный контекст работы. Более того, это порождает у студентов самонадеянность и узколобость – качества, плохо соотносящиеся с фундаментальными целями образования.

Наблюдая за тем, как студенты включаются в жаркие дебаты в аудитории, мы начинаем чувствовать, что образование все-таки имеет место. Но в своей статье 1993 года, опубликованной в журнале The History Teacher, Патрисия Розоф, которая преподает в старшей школе при Колледже Хантера в Нью-Йорке, советует нам более пристально присмотреться к тому, что происходит на самом деле. Если мы сделаем это, говорит она, то, возможно, обнаружим, что лишь несколько учеников действительно участвуют в споре; еще несколько могут проявлять внимание к происходящему, но многих оно вообще не трогает. Более того, студенты, участвующие в споре, часто упрощают идеи, которые выдвигают или обсуждают. Ради победы они могут игнорировать сложность и тонкости аргументов. Они отказываются принимать точку зрения оппонентов, даже если видят, что она верна, потому что такая уступка ослабит их позицию. Никто не пытается проводить синтез различных взглядов, потому что это выглядит как нерешительность или слабость.

Если в группе разворачивается настоящая дискуссия, а не просто спор, – с такими видами интеллектуальной деятельности, как исследование идей, распознавание тонкостей, сравнение и противопоставление различных интерпретаций работы, – в нее вступает большее число студентов, и у большего числа вырабатывается более глубокое и более точное понимание материала. И, что самое главное, студенты учатся уважению и открытости в научном общении и исследовании идей.

Академическое вознаграждение – хорошие оценки и хорошая работа – обычно достается тем студентам и ученым, которые научились громить чужие работы, а не тем, кто научился опираться на труды своих коллег. В «Культуре спора» я цитирую работу исследователей коммуникации Карен Трейси и Шерил Барац, которые изучали еженедельные семинары для преподавателей и студентов старших курсов в одном крупном университете. Как отмечают авторы в своей статье, опубликованной в 1993 году в Communication Monographs, хотя большинство участников утверждали, что целью семинаров был «обмен идеями» и «обучение новому», на самом деле преподаватели оценивали компетенцию студентов, основываясь на их участии в семинаре. При этом профессора не слишком жаловали студентов, которые задавали, как сформулировал один из них, «милые маленькие наводящие вопросы»; они ценили тех, чьи вопросы были «жесткими и сложными».

Одна из проблем агонистической культуры в высшем образовании состоит в том, что будущие ученые, не чувствующие себя свободно в атмосфере такого рода, могут покинуть научную стезю. В результате многие талантливые и творческие умы оказываются потерянными для академического мира. А если коллег, предпочитающих иной подход, слишком мало, оставшиеся азартнее будут подталкивать друг друга к еще большему накалу противостояния. Некоторые ученые, продолжающие научную работу, неохотно представляют свои исследования на конференциях или соглашаются на публикации, потому что не хотят принимать участие в столь конфликтном общении. Кумулятивный эффект такого положения вещей сказывается в том, что почти все чувствуют себя уязвимыми и вынужденными защищаться и, таким образом, менее готовы предлагать новые идеи, новые перспективы и подвергать сомнению общепринятое мнение.

Хотя нападки в научном мире являются ритуальными – предписанными правилами академического общения, – но те эмоции, которыми они питаются, могут быть вполне реальными. Джейн Томпкинс, литературный критик, которая пишет о жанре вестерна в современной художественной литературе и кинематографе, сравнивает общение в научных кругах с перестрелкой. В статье 1998 года в The Georgia Review она упоминает о том, что отправной точкой ее карьеры была публикация статьи, «начинавшейся с прямой атаки на другую женщину-ученого. Когда я писала, я чувствовала себя героем вестерна. Эта дама не только утверждает a, b и c, она еще и считает x, y и z! Это была явная жесткая провокация». Так как ее оппонент была известна в научных кругах, а она сама – нет, Томпкинс казалось, что она имеет право «бить ее любым оружием, которое только есть в моем распоряжении».

Позднее, слушая на конференции докладчика, который разносил в пух и прах работу другого ученого, она почувствовала, что присутствует при «каком-то ритуальном наказании, чем-то среднем между боем быков, где толпа восхищается мастерством матадора и приветствует его победу, и публичным сожжением, где присутствующие являются свидетелями справедливого суда над преступником. Потому что академический опыт сочетает в себе черты восхищения, жажды крови и морального удовлетворения».

На более глубоком уровне концептуальная метафора интеллектуального спора как битвы ведет нас к разделению исследователей на враждующие лагери. Примеры можно найти почти в каждой сфере научной деятельности. Например, многие дисциплины подвержены влиянию – и искажению – упрямой дихотомии между врожденным и приобретенным, хотя очевидно, что на каждого из нас влияют и биология, и культура. Такое разделение способствует тому, что студенты и ученые нападают на работы друг друга, а не пытаются их понять. А те, чьи работы оказываются интерпретированы неправильно, в конце концов направляют всю свою творческую энергию на защиту сделанного ими, хотя могли бы использовать ее более продуктивно.

У агонизма есть еще один серьезный эффект: он является одной из причин того, что ученым бывает непросто убедить политиков проявить внимание к их исследованиям. Любой политик, столкнувшийся с полезной научной работой, тут же находит другую работу, развенчивающую выводы первой. Не имея нужных знаний, чтобы самостоятельно определить, кто прав, политики обычно заключают, что обращаться за советами к ученым не имеет смысла.

Наша агонистическая идеология кажется настолько глубоко внедрившейся в академический мир, что непонятно, какие альтернативы у нас имеются. В своей книге «Охватывая противоречия» английский профессор Питер Элбоу называет наш подход к идеям «игрой в сомнения» – это метод выискивания недостатков. Но он говорит, что нам необходимо освоить еще один подход – «игру в убеждения», которая поможет выискивать сильные стороны. Две игры должны дополнять друг друга. Хотя мы не обязаны соглашаться со всеми авторами, которых мы читаем, но мы скорее научимся у них чему-то, не проявляя мгновенного недоверия.

На мой взгляд, нам нужны новые метафоры для того, чтобы размышлять о нашем академическом предприятии или концептуализировать интеллектуальный обмен. Мы можем узнать гораздо больше, если будем воспринимать теории не как статическую структуру, которую нужно развенчать или фальсифицировать, но как набор идей, которые можно рассмотреть и изменить. Социолог Кетри Дэйли в предисловии к своей книге «Семьи и время» предлагает «относиться к теориям как к тесту для хлеба, которое поднимается благодаря наличию синергической смеси ингредиентов, а затем снова опускается при добавлении новых ингредиентов и человеческих усилий».

В сфере образования Дон Маккормик и Майкл Кан в статье, опубликованной в 1982 году в Exchange: The Organizational Behavior Teaching Journal, говорят о том, что обучить критическому мышлению легче, используя метафору постройки амбара, а не боксерского поединка. Мы должны представлять себе «группу строителей, вместе возводящих здание, или группу художников, вместе работающих над произведением искусства».

Маккормик и Кан высказывают еще одну мысль, которую, как я писала в «Культуре спора», я считаю наиболее важным и опасным аспектом культуры агонизма. Жизнь, работа и мышление в стиле, сформированном под влиянием метафоры сражения, создает атмосферу враждебности, которая отравляет наши отношения и в то же время портит цельность наших исследований. Агонистическая культура не только не является лучшим путем к истине и знаниям, но и разрушает человеческий дух.

После обсуждения академических мемуаров в нашем книжном клубе я поделилась своим разочарованием с одной из участниц. Она заметила: «Оказалось, что эта книга не является лучшим образчиком жанра».

«Но мы читали не образчик жанра, – возразила я. – Мы читали книгу, написанную человеком».

Такая смена фокуса нашего внимания может стать самым значительным приобретением, если мы сможем выйти за пределы критики в узком смысле этого понятия. Мы сможем больше брать друг у друга, будем лучше услышаны, привлечем больше разнообразных талантливых личностей в науку и вернем гуманизм в свою жизнь, работу и академический мир, в котором мы обитаем.

Сноски

1

Традиционный для западной культуры и системы образования формат письменной работы: вводный абзац, который представляет тему, три абзаца, которые помогают раскрыть ее, и один заключительный абзац. – Здесь и далее прим. ред.

(обратно)

2

«Лос-Анджелес Лейкерс» – американский профессиональный баскетбольный клуб.

(обратно)

3

Здесь и далее цитируется по: Кинг М.Л. Есть у меня мечта… Избранные труды и выступления. – М.: Наука, 1970.

(обратно)

4

Джей Лено – известный американский комик и телеведущий.

(обратно)

5

Американская сатирическая телевизионная программа.

(обратно)

Оглавление

Эта книга поможет вам:

Предисловие ко второму изданию

Предисловие Раскрываем тайны академического диалога

  Основные задачи книги

  Как появилась эта книга

  Основная идея книги

  О пользе шаблонов

  Допустим… но шаблоны?!

  Почему в местоимении «я» нет ничего плохого

  Структура книги

  Чего нет в этой книге

  Взаимодействие с идеями других людей

Введение Как вступить в беседу

  Представьте свои идеи как отклик на идеи других

  Способы отклика

  Не мешают ли шаблоны творчеству?

  А это не плагиат?

  Как вступить в беседу

  Упражнения

Часть I «Они говорят»

  Глава 1 «Они говорят»

    Начните с того, что говорят другие

    Шаблоны для ознакомления читателя с тем, что «они говорят»

    Шаблоны для представления «типичных взглядов»

    Шаблоны для превращения того, что «они говорят», в то, что говорите вы

    Шаблоны для представления чего-то подразумеваемого или предполагаемого

    Шаблоны для ознакомления с текущим состоянием вопроса

    Держите в голове то, что «они говорят»

    Упражнения

  Глава 2 «Его ключевая идея»

    Искусство обобщения

    С одной стороны, поставьте себя на их место

    С другой стороны, поймите, к чему стремитесь вы

    Сатирическое обобщение

    Используйте сигнальные глаголы, соответствующие действию

    Шаблоны для обобщения и цитирования

    Глаголы для обобщения и цитирования

    Упражнения

  Глава 3 «По его словам»

    Искусство цитирования

    Цитируйте нужные отрывки

    Правильное обрамление цитирования

    Шаблоны для ввода цитат в текст

    Шаблоны для разъяснения цитат

    Слияние чужих и ваших слов

    Бывает ли анализ цитат чрезмерным?

    Как не нужно вводить цитаты

    Упражнения

Часть II «Я говорю»

  Глава 4 «Да / Нет / Допустим, но»

    Три варианта ответа

    Всего лишь три варианта?

    Выражая несогласие, объясняйте его причину

    Шаблоны для выражения несогласия по той или иной причине

    Соглашаясь, дополняйте

    Шаблоны для выражения согласия

    Выражайте согласие вместе с несогласием

    Шаблоны для одновременного выражения согласия и несогласия

    Быть неопределившимся – это плохо?

    Упражнения

  Глава 5 «И все же»

    Как разделить то, что говорите вы, и то, что говорят они

    Как при чтении текста определить, где чьи слова

    Шаблоны для определения того, кому принадлежат те или иные слова в тексте

    Мне советовали не пользоваться местоимением «я»

    Еще один прием для указания на то, кто говорит

    Шаблоны для встраивания маркеров голоса

    Упражнения

  Глава 6 «Скептики могут возразить»

    Как «дать слово скептику» в вашем тексте

    Предугадывайте возражения

    Шаблоны для представления возражений

    Шаблоны для обозначения ваших скептиков

    Шаблоны для возражений неформального характера

    Представляйте возражения честно

    Как отвечать на возражения

    Шаблоны для частичного согласия с оппонентами

    Упражнения

  Глава 7 «И что? Кому это нужно?»

    Как объяснить, почему это важно

    «Кому это нужно?»

    Шаблоны для обозначения того, кому это нужно

    «И что?»

    Шаблоны для объяснения того, почему ваши идеи важны

    А как быть с читателями, которые и так понимают, почему это важно?

    Упражнения

Часть III Как связать все воедино

  Глава 8 «В итоге»

    Объединение частей

    Используйте переходы

    Применение указательных слов

    Повтор ключевых терминов и оборотов

    Повторяйтесь – но по-разному

    Упражнения

  Глава 9 «Не-а/Нет»

    В академической письменной речи не обязательно отказываться от собственного голоса

    Смешение академического и разговорного стилей

    Хотите смешать стили? Подумайте о своих целях и аудитории

    Упражнения

  Глава 10 «Не поймите меня неправильно»

    Искусство метакомментариев

    Использование метакомментариев для уточнения и развития мысли

    Заголовки, выполняющие роль метакомментариев

    Использование других приемов в качестве метакомментариев

    Шаблоны для введения в текст метакомментариев

    Упражнения

Часть IV Различные академические ситуации

  Глава 11 «Я понимаю вашу точку зрения»

    Как включиться в аудиторную дискуссию

    Оформление комментариев в виде ответа на ранее сказанное

    Меняя тему, ясно объявите об этом

    Старайтесь в устной речи выражать свои мысли еще более ясно, чем на письме

  Глава 12 «Чего хотел добиться автор?»

    Чтение с целью погружения в дискуссию

    Расшифровка дискуссии

    Если «они говорят» отсутствует

    Когда «они говорят» подразумевает то, о чем «никто никогда не говорил»

    Чтение особенно сложных текстов

  Глава 13 «Исходя из имеющихся данных»

    Как написать работу по естествознанию Кристофер Гиллен

    Начните с данных

    Представление господствующих теорий

    Объяснение методик

    Обобщение полученных результатов

    Объяснение смысла данных

    Выдвижение собственных аргументов

    Различные варианты согласия

    Несогласие и объяснение его причин

    Да, но…

    Ответы на возражения

    Почему это важно

    Чтение как способ включиться в научную дискуссию

  Глава 14 «Проанализируем это»

    Как написать работу по обществознанию Эрин Аккерман

    Вступление и тезисы: «В этой статье мы рассмотрим…»

    Обзор литературы: «Предшествующие исследования показывают…»

    Анализ

    «Исходя из полученных данных…»

    «Кто-то может возразить…»

    «Какое нам до этого дело?»

Указатель шаблонов

  Ознакомление читателя с тем, что «они говорят» (глава 1)

  Представление «типичных взглядов» (главы: 1, 13, 14)

  Превращение того, что «они говорят», в то, что говорите вы (глава 1)

  Представление чего-то подразумеваемого или предполагаемого (глава 1)

  Ознакомление с существующей дискуссией (главы: 1, 14)

  Отражение действий автора (глава 2)

  Представление цитат (глава 3)

  Объяснение цитат (глава 3)

  Выражение несогласия по той или иной причине (главы: 4, 13)

  Различные варианты согласия (главы: 4, 13)

  Одновременное выражение согласия и несогласия (главы: 4, 13, 14)

  Определение, кто что говорит (глава 5)

  Встраивание маркеров голоса (глава 5)

  Представление возражений (главы: 6, 13, 14)

  Обозначение ваших скептиков (глава 6)

  Возражения неформального характера (глава 6)

  Частичное согласие с оппонентами (глава 6)

  Обозначение того, кому это нужно (глава 7)

  Объяснение того, почему ваши идеи важны (главы: 7, 13, 14)

  Часто используемые переходы

  Добавление метакомментариев (глава 10)

  Сравнение результатов двух или более исследований (глава 13)

  Объяснение результатов экспериментов (главы: 13, 14)

  Заявление о наличии пробелов в существующих исследованиях (глава 14)

Благодарности авторов

Материалы для чтения

  Не стреляйте в едока Дэвид Зинченко

  Скрытый интеллектуализм Джеральд Графф

  Радиоактивные отходы Ричард Мюллер

    Мое признание

  Агонизм в высшем образовании: как выжить в спорах Дебора Таннен

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно