Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

Мориц Саксонский. Теория военного искусства

К читателю

Я написал эту книгу^[1] за 13 дней во время болезни; вероятно, так на меня подействовала лихорадка. Это должно извинить нестройную композицию и неизящный стиль. Я писал с военной точки зрения и для того, чтобы развеять скуку. Писано в декабре месяце 1732 года.

Введение

Старший из 354 признанных незаконнорожденных детей Фридриха Августа, курфюрста Саксонского и короля Польского (под именем Август II), Мориц Саксонский, удивительный маршал, родился 28 октября 1696 года. Его мать – красавица графиня Аврора фон Кенигсмарк. Фридрих Август славился своей невероятной силой, огромным аппетитом и неуемной похотью. Мориц унаследовал эти качества, но сочетал их с высочайшим умом.

Как рассказывает генерал Терон Вивер в своих Flanders Fields^[2], написанных в 1745 году и опубликованных в The Military Engineer^[3] в 1931 году, «он был очень похож на своего отца, как внешне, так и характером». Карлайл описывает его… как обладателя «округлых черных бровей и глаз, блестящих отчасти по-звериному, отчасти каким-то призрачным блеском», ростом более шести футов. Он был очень силен и мог рукой согнуть подкову. Позже он прославился как «самый неграмотный человек в мире неграмотных людей».

До 12 лет отец платил за его обучение, а затем заботы о нем поручили генералу фон Шуленбургу, одному из самых выдающихся авантюристов своего времени. В это же время ему присвоили офицерское звание^[4], и в возрасте 13 лет он пешком прошел от Дрездена до Фландрии, участвовал в битве при Мальплаке^[5], где в 1709 году англичане, австрийцы и голландцы под командованием Мальборо и принца Евгения Савойского^[6] победили французов. В ходе длительных осад XVIII века он, среди прочего, соблазнил молоденькую девушку из Турне^[7], которая родила ему ребенка. Таким образом, он обеспечил себе достойного преемника.

Когда был подписан Утрехтский мир, Морицу было 17 лет, он успел повоевать во Фландрии и в Померании, отличился отвагой, командовал кавалерийским полком, им же самим целенаправленно вымуштрованным. В возрасте 18 лет его против воли женили на несказанно богатой 14-летней наследнице^[8], и он принялся транжирить ее наследство направо и налево, содержа на него кавалерийский полк и целый легион любовниц. Война против турок предоставила ему возможность проявить свои таланты, и в 1717 году он вместе с принцем Евгением участвовал во взятии Белграда. Когда он промотал наследство жены, версальский двор показался ему самым лучшим местом для головокружительной военной карьеры, и в 1720 году^[9], в надежде нажить новое состояние, он приехал в Париж.

Марс и дамы

Разлагающимся обществом французской столицы он был принят с распростертыми объятиями и стал близким другом регента (герцога Орлеанского, между правлениями Людовика XIV и Людовика XVI). В августе 1720 года ему был пожалован чин фельдмаршала французской армии, и он купил полк. Мориц пользовался большим успехом у французских придворных дам, однако к обучению полка он относился очень серьезно, а в перерывах между пирушками изучал тактику и фортификацию, а также читал мемуары великих полководцев.

В Париже он стал общепризнанным любовником прекрасной Адриенны Лекуврер (1692—1730), величайшей трагической актрисы своего времени и любимицы Франции. Она была принята в благородном обществе Парижа, а Вольтер (1694—1778, философ, писатель, друг Фридриха Великого) был ее искренним другом. Поскольку Мориц промотал состояние жены, его брак был аннулирован.

Потеря трона

В 1725 году трон герцогства Курляндского оказался вакантным, и Мориц принялся плести интриги, чтобы добиться его. Избрать его должен был парламент. Вдовствующая герцогиня Курляндская Анна Иоанновна, племянница Петра I Великого (1672—1725, русского царя, с 1721 г. императора Российской империи), сама имела виды на этот престол. В планы графа де Сакса (так его стали называть во Франции) входило жениться на Анне Иоанновне и совместить их притязания. Но для финансирования этого предприятия требовались деньги. В Париже имелось множество женщин, которые могли бы их дать, и Адриенна даже продала свою серебряную столовую и кухонную посуду, чтобы помочь своему герою жениться на другой женщине и получить трон. Но Петру I пришла в голову другая идея. Сакс должен был оставить свои претензии на герцогство Курляндское, жениться на Елизавете Петровне, дочери Петра Великого, и довольствоваться долей наследства, которое она получит.

Мориц нравился вдовствующей герцогине Курляндской больше, чем она ему. Живя в ее дворце на средства Адриенны и других женщин, «он завел смехотворный роман с одной из фрейлин герцогини, положивший резкий конец его карьере в Курляндии», – рассказывает Торнтон в своих Cavaliers, Grave and Gay^[10].

«Одной снежной ночью Мориц Саксонский провожал даму домой. По несчастному стечению обстоятельств они наткнулись на старуху служанку с фонарем. Чтобы скрыть лицо своей спутницы, Мориц толкнул фонарь, поскользнулся, увлек за собой даму, та свалилась на старуху, на крик которой сбежался караул. О происшествии было доложено герцогине, та пришла в ярость, и, хотя Мориц Саксонский заверял ее, что это «ужасная ошибка», она не смягчилась. Взбешенная герцогиня выгнала Морица из дворца и вычеркнула из своей жизни».

Его патронесса Помпадур

В войне 1733—1735 годов (Война за польское наследство после смерти Августа II, отца Морица, между Францией, поддерживавшей своего ставленника на польский престол, Станислава Лещинского, и Россией в союзе с Австрией. Их ставленник – сын Августа II саксонский курфюрст Фридрих Август. Русские войска изгнали из Польши Лещинского и пришедшую к нему на помощь французскую эскадру, возвели на престол Фридриха Августа под именем Августа III. Однако на других театрах военных действий Австрия терпела неудачи. По Венскому миру австрийцы утратили в пользу испанских Бурбонов Королевство обеих Сицилий. Лотарингия передавалась Станиславу Лещинскому, а после его смерти должна была перейти к Франции. – Ред.), закончившейся Венским миром, Мориц снова отличился и был произведен в генерал-лейтенанты. И все же он был всего лишь немецким дворянином и военным авантюристом. Его дела пошли в гору после того, как он познакомился с мадам Помпадур (1721– 1764), любовницей короля Людовика XV. Она признавала его величие как военного и мирилась с недостатками характера. «Мориц Саксонский, – писала Помпадур, – ничего не понимает в тонкостях любви. Единственное удовольствие, которое он получает в обществе женщин, может быть названо словом «разврат». Куда бы он ни шел, за ним тянется вереница проституток. Он велик только на поле боя» (цитата из Джорджа Р. Приди Child of Checker's Fortune)^[11]. Вероятно, благодаря ее влиянию на Людовика XV Мориц сохранил высокое положение во французской армии и был назначен Верховным главнокомандующим, несмотря на претензии и ревность принцев крови.

В большой войне (1740—1748), известной как Война за австрийское наследство, имевшей целью воспрепятствовать восхождению на австрийский престол Марии Терезии, последняя сохранила трон, но потеряла значительные территории под натиском армий Пруссии, Баварии, Франции и Испании. Мориц Саксонский, тогда генерал-лейтенант, был послан с кавалерийской дивизией на помощь герцогу Баварскому. Во время вторжения в Богемию (Чехию) он командовал авангардом. Именно по его совету и под его командованием была атакована и взята Прага^[12].

Этот подвиг, как описывает его генерал Вивер, прославил Морица Саксонского на всю Европу. Вивер рассказывает:

«Здесь также проявились передовые взгляды этого человека. Часть сил Морица Саксонского под его личным командованием атаковала одну из городских стен при ярком лунном свете. Два больших отряда атаковали город с двух сторон; одна атака, настоящая, оказалась неудачной, другая была ложной. Но обе эти атаки привели к тому, что обороняющиеся силы были оттянуты от того места, которое собирался атаковать Мориц Саксонский. Однако, добравшись до стен, нападавшие обнаружили, что штурмовые лестницы слишком коротки. Но Мориц, заметив неподалеку виселицы, нарастил штурмовые лестницы короткими лесенками, ведущими к парапету стены, и пятьдесят человек успешно перебрались через стену. Одинокий часовой был зарублен палашом, и путь Морицу и его людям был открыт.

Город был взят очень малой кровью и, что самое замечательное, без мародерства. Мориц Саксонский отдал строгий приказ, запрещающий солдатам разбегаться по городу (и, таким образом, грабить). Любого отставшего от своей части ждала расправа на месте; та же участь ожидала любого кавалериста, замеченного без лошади».

Восхождение звезды славы

Период славы Морица начался в 1745 году, когда ему было присвоено звание маршала Франции и он был поставлен во главе армии, с которой Людовик XV лично решил завоевать Нидерланды. Присутствие короля и двора лишь затрудняло проведение операций, а не способствовало им. Несмотря на эти препятствия, кампании 1745—1748 годов делают огромную честь военному мастерству и проницательности Морица Саксонского. Взятие Гента^[13], Брюсселя и Маастрихта^[14], битвы при Лафельде, Року и Фонтенуа^[15] были великолепными подвигами, и в этом немалая заслуга его мудрого планирования и правильного боевого порядка.

Страдая от водянки и едва передвигаясь, он принял участие в кампании, закончившейся в 1745 году победой при Фонтенуа французов над англичанами и их союзниками. При встрече с Вольтером тот осведомился, как он мог участвовать в военных действиях в полумертвом состоянии. Сакс ответил: «Речь идет не о жизни, а о действии».

Планируя свою знаменитую фламандскую кампанию 1745 года, Сакс, по словам Вивера, «в совершенстве изложил свое понимание будущей ситуации за полгода вперед и разработал план».

В конце концов, армии встретились при Фонтенуа (так называется гряда холмов и селение в Бельгии). Мориц Саксонский командовал французами, а герцог Камберлендский – британцами и их союзниками (голландцами и ганноверцами). Французов было около 80 тысяч человек (около 40 тыс. – Ред.); армия союзников – около этого (свыше 50 тыс. – Ред.). Для встречи ожидаемой атаки союзников Мориц приготовил систему баррикад, траншей, засек и три поддерживающих друг друга редута между селениями Фонтенуа и Антуан. Были построены еще два отдаленных редута. Как выяснилось позже, Мориц совершил ошибку, не соорудив шестой редут в центре 800-метрового промежутка между северной окраиной Фонтенуа и пятым редутом. У французов было 100 пушек впереди и вспомогательная батарея близ Антуана.

Крепкий старый кавалерист

Союзники атаковали утром 11 мая. Один из первых выстрелов французской пушки «ранил в колено генерала сэра Джеймса Кемпбелла, командира кавалерии. Генерал Кемпбелл, похоже, не знал, что в армии уже введено правило отправлять в отставку по достижении 64 лет. Он и в свои семьдесят три был еще силен. Перед смертью Кемпбелл заметил, что свое уже оттанцевал». Вивер продолжает:

«У французов следует отметить два довольно замечательных момента. Во-первых, Мориц Саксонский был очень болен. Из-за приступов водянки его большую часть времени носили на носилках, а иногда его мучила такая жажда, что он, говорят, весь день жевал свинцовую пулю, стараясь утолить эту жажду. Другое важное и совершенно необыкновенное обстоятельство заключалось в том, что на поле боя присутствовал сам Людовик XV… правда, в относительно безопасном месте… в глубоком тылу. Тут не последнюю роль сыграли настойчивые требования его бывшей любовницы, герцогини де Шатору, желавшей, чтобы Людовик проявил себя мужчиной на поле боя и снискал славу короля, возглавляющего в битве свои войска».

Битва при Фонтенуа, 11 мая 1745 г.

Герцогиня умерла, и ее место под солнцем заняла более известная мадам де Помпадур, но желание отличиться не покинуло Людовика XV, а что еще важнее, он непоколебимо верил в Морица Саксонского и своим августейшим присутствием желал поддержать маршала против его многочисленных врагов. Людовику навсегда делает честь то, что в день битвы при Фонтенуа он, единственный раз за всю свою негероическую жизнь, повел себя как настоящий мужчина и король.

Разделаться с «британским лобстером»

Враги Морица Саксонского советовали королю отступить и раскритиковали весь план битвы. На это Мориц ответил: «Пока я дежурный повар у плиты, я намерен разделаться с британским лобстером по-своему». Людовик сказал Морицу Саксонскому в присутствии этих критиков: «Ставя вас командовать моей армией, я надеялся, что вам будут подчиняться все, и я сам первым подам в этом пример!»

Фланговая атака союзников провалилась. Герцог Камберлендский решил рискнуть всем и штурмовал участок между Фонтенуа и лесом, где Мориц Саксонский не счел необходимым построить редут. Мориц был уверен, что противник не осмелится прорваться через участок, простреливаемый французской артиллерией. Но британцы прорвались. От 14 до 16 тысяч пехотинцев, построенные в шесть шеренг, за которыми, с развевающимися знаменами и под барабанный бой, шла, как на параде, сильная кавалерия, заполнили эту брешь. Огромная масса солдат союзников упорно рвалась вперед, пока не добралась до верха гряды Фонтенуа, пройдя под огнем 700 с лишним метров.

Рождение легенды

Союзники поспешили на верх гряды, тогда как фронт постепенно сжимался по мере того, как полки на флангах наступающей массы войск сбивались к ее центру, чтобы избежать артиллерийского огня. Тогда французская пехота слегка продвинулась вперед со своих позиций на противоположном склоне холма. Когда французская и британская гвардии встретились лицом к лицу, их разделяло всего 30 шагов. Именно здесь имел место один из эпических эпизодов войны.

Легенда гласит, что в это время капитан лорд Чарлз Хей (лейтенант первого гренадерского полка) снял свой головной убор, достал из кармана флягу, отпив из нее глоток, подошел к французам и сказал маркизу д'Отрошу, от удивления немного оторопевшему: «Сударь, прикажите своим людям стрелять». Говорят, маркиз ответил: «Нет, сударь, мы никогда не стреляем первыми». Тогда Хей приказал своим людям кричать «Ура!», на что отреагировали лишь немногие французы. Они начали беспорядочно стрелять. Британцы в ответ дали серию залпов, и 50 офицеров и 750 солдат французских полков, стоявшие в первых рядах, пали сразу же. Очевидно, легенда не соответствует истине, потому что в письме к брату лорд Хей утверждает, что на самом деле он сказал д'Отрошу: «Господа французские гвардейцы, надеюсь, сегодня вы останетесь и сразитесь с нами, а не убежите от нас, бросившись вплавь через Шельду, как вы бросились через Майн в Деттингене^[16]» (в 1743 г.).

Французская пехота в беспорядке отступила, устремившись в тыл своей кавалерии. День для французов, похоже, был потерян, потому что союзники методично продвигались вперед. Мориц Саксонский понял, насколько опасна ситуация, и, несмотря на болезнь, сел на лошадь и поскакал по полю боя, поднимая отдельных солдат и целые подразделения и части против британцев. Этот прием в 1918 году использовали и британцы во Франции, когда немцы в ходе своего последнего наступления в войне совершили прорыв фронта. К счастью для французов, голландцы и австрийцы на левом фланге союзников не сдвинулись с места, и, хотя через 20 минут британцы отбросили резервные части французов и прорвались к лагерю, Мориц Саксонский, подтянув войска из Фонтенуа, сумел остановить продвижение британцев.

Поворот хода битвы

Французские придворные убеждали короля перебраться в безопасное место за мостом (построенным Морицем Саксонским на случай возможного отступления), но Мориц, услышав об этом, сказал в присутствии короля: «Что за чертов трус советует королю прятаться? Еще не все потеряно. Борьба или смерть!» Король остался с маршалом.

Под напором атакующей французской пехоты и огня артиллерии британцы остановились, подтянули фланги и построились в каре. К полудню подоспели французские резервы. Через восемь минут после подхода французской артиллерии союзническое каре было разбито и отступило под огнем французских пушек. Битва закончилась в половине третьего пополудни.

Потери были равными, по 7 тысяч человек с каждой стороны, в том числе более 4 тысяч британцев (британской историографии свойственно преувеличивать успехи (в данном случае частный успех в начале битвы) и преуменьшать неудачи. При Фонтенуа союзники были разгромлены и обращены в бегство. Их потери – до 14 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными и 32 орудия. Французы потеряли около 6 тыс. убитыми и ранеными. – Ред.). Союзники отступили к Лесину. «С нас довольно, – сказал Мориц. – У нас не осталось боеприпасов для артиллерии, а кавалерия сражалась до последнего». После взятия Брюсселя в феврале следующего года, после того как Мориц Саксонский брал город за городом, фламандская кампания завершилась.

Награды и несбывшиеся мечты

Материальные достижения Морица Саксонского были огромны. За его победы Людовик XV пожаловал ему титул графа. «Король восстановил для Морица титул и чин «главного маршала королевских лагерей и армий», который ранее имел только Тюренн», даровал ему замок Шамбор, приносивший доход от 7 до 8 миллионов франков, назначил пенсию в 40 тысяч франков и подарил шесть трофейных пушек, чтобы украсить ими парк Шамбора. В замке у Морица Саксонского был свой кавалерийский полк, казармы для солдат и просторная площадка для муштры. Мориц содержал личный театр с труппой актеров. За исключением визита к Фридриху II Великому летом 1749 года, где его щедро развлекали в королевской резиденции Сан-Суси под Берлином, остаток своих дней Мориц проводил в обществе артистов, писателей и куртизанок. Он продолжал строить различные планы получения королевства, в том числе корсиканской короны, острова Тобаго и даже основания еврейского королевства в Южной Америке. Смерть положила конец этим мечтам и завершила его карьеру в Шамборе в ноябре 1750 года, на 54-м году жизни. Его последними словами, обращенными к ухаживающему за ним господину де Сенаку, были: «Жизнь, доктор, не более чем сон, и у меня он был приятным». Людовик XV, узнав о смерти Морица Саксонского, сказал: «Теперь у меня нет генералов, остались только капитаны».

Вивер замечает, что «частичка его литературного гения передалась нам, потому что его незаконная дочь была бабушкой Жорж Санд (Амантины Л.А. Дюдеван, французской романистки, 1804—1876).

«Размышления о военном искусстве» были изданы посмертно в 1757 году и в этом же году переведены на английский язык. Оценили их по-разному. Карлайл отмечает, что Фридрих II Великий подарил экземпляр книги императору Иосифу Австрийскому, у которого она пролежала на ночном столике 21 год, вплоть до самой его смерти. Ни одна страница не была перевернута, все листы плотно прилегали друг к другу. Карлайл называет «Размышления…» «странной чепухой на военную тему, продиктованной, наверное, действием опиума». (Вероятно, не менее странной, чем некоторые панегирики, расточаемые шотландцем в адрес Фридриха.)

Впереди своего времени

Рассуждения Морица Саксонского показывают более глубокое понимание тактики и руководства, чем любая другая работа, известная в Европе с эпохи римлян по его время. Он далеко опередил свое время не только в тактических концепциях и влиянии на ход битвы человеческого фактора, но и с технической точки зрения. Мориц мечтал о пушках и ружьях, заряжающихся с казенной части, изобрел amusette^[17], карабин для пехоты. Мориц Саксонский предлагал изменить армейские мундиры, сделав их практичными, а не только пригодными для парада.

Он предлагал кормить солдат целыми ротами, а не маленькими группами, планировал пресекать неприятельские наступления с помощью специально подготовленных опытных стрелков-снайперов, которые должны дезорганизовать противника, сделав его легкой добычей для контратаки, а потом уйти с поля боя. Представления Морица Саксонского по этим вопросам определялись его приверженностью к набору войск посредством воинской повинности. Он заново открыл ритмичный марш, забытый со времен римлян, который должен был превратить европейские армии из разболтанной толпы в дисциплинированных солдат. Он первым возражал против практики залпового огня, мотивируя это тем, что точно попасть в цель невозможно, если люди, ожидая команды стрелять, вынуждены неопределенно долго держать свои мушкеты на весу.

В области тактики Мориц Саксонский пренебрежительно отзывался о траншеях, говоря, что они всегда бывали взяты. Вместо них он предлагал строить редуты, в XVIII веке служившие эквивалентом современного опорного пункта (редуты использовались Петром I в Полтавской битве в 1709 г., где способствовали победе над шведами, и Мориц Саксонский заимствовал эту практику. – Ред.). Солдатам Первой мировой войны пришлось пройти ту же эволюцию, начиная с линий траншей и кончая взаимно поддерживающими друг друга опорными пунктами. Мориц предлагал современный боевой порядок войск, высмеивая атаки всей массой войск, которые часто оказывались бесполезным топтанием сгрудившихся солдат, мешающих друг другу. Мориц Саксонский был также первым военным деятелем современности, выступавшим за обязательное преследование поверженного противника (тот же Петр I, организовав (с некоторым запозданием) преследование разбитого шведского войска после битвы при Полтаве, почти полностью его пленил. Ушли на турецкую территорию (в крепость Очаков) только Карл XII, Мазепа и несколько сот шведов. – Ред.).

Ноги против оружия

Приверженец строгой дисциплины, Мориц Саксонский не переоценивал важность муштры. «Муштра необходима для того, чтобы сделать солдата крепким и умелым, но она не заслуживает исключительного внимания. Из всех элементов войны она даже наименее важна». Но марш совсем иное дело. «Успех обучения определяется не знанием оружия, а тренировкой ног. Вся тайна маневров и боев заключается в ногах, и именно на ноги должно быть обращено наше внимание. Тот, кто утверждает иначе, глупец, напрочь лишенный профессионализма».

Мориц Саксонский также был новатором в области организации. Он хотел видеть армию реорганизованной по римскому образцу, с легионами и более мелкими частями. В его время армии, независимо от размеров, были разделены на три или четыре части. Его схема стала предшественницей нашей современной организации. Он также предложил обозначать воинские части номерами, а не именем командира, как было тогда принято. В поддержку своей точки зрения он привел довод, что это выведет военную историю на новый виток развития и в результате поднимет боевой дух корпуса. Мориц Саксонский предложил также присвоить каждому солдату знаки различия его полка.

Достоинства Морица Саксонского наиболее ярко проявились в его оценке моральных факторов на войне и концепции руководства. Говоря о шевалье Фолларе, он утверждает, что тот ошибается, считая, будто «все люди всегда должны быть храбрыми, не понимая, что мужество в войсках нужно поддерживать ежедневно. Нет ничего более непостоянного, и истинное искусство полководца заключается в умении гарантировать его расположением войск, позициями и теми чертами гения, которые отличают настоящего полководца… Из всех элементов войны именно это больше всего необходимо изучать. Без знания человеческой натуры всегда зависишь от благоволения фортуны, которая бывает очень непостоянна».

Почему поднимается паника? «Потому что солдаты сталкиваются с неожиданным и боятся за свои фланги и тылы. По всей вероятности, они бросятся наутек, толком не зная почему».

Его идеальный полководец

К генералу Мориц Саксонский предъявлял высокие требования. Тот должен обладать талантом импровизации. Его планы должны быть полными и тщательно составленными, приказы короткими и простыми, и в день битвы он должен быть занят только боевыми действиями. «Я бы хотел, чтобы в день битвы полководец ничего не делал. Многие генералы в день битвы заставляют свои войска бесцельно маршировать, следя, чтобы они соблюдали правильную дистанцию, и сами беспрестанно суетятся. Короче, пытаются сделать все, а в результате не делают ничего. Мне они кажутся людьми с повернутыми головами, которые ничего не видят, а делают только то, что делали всю жизнь, то есть методично водят войска под неусыпным оком командира».

Какова же причина этого? «Дело в том, что лишь немногие занимаются высшими проблемами войны. Остальные проводят жизнь, муштруя свои войска, считая это самой главной составляющей военного искусства. Когда они становятся командующими армиями, то оказываются совершенно невежественными и, не зная, что надо делать, делают то, что умеют».

Наблюдения из области морали

В книге Морица Саксонского, кроме военных идей, приведены и другие многочисленные мысли, далеко опережающие свое время. Любопытная глава, посвященная рассуждениям о воспроизводстве человеческого рода, по мнению одного современного автора, была бы неполной без «предисловия, написанного Августом Сильным^[18], который, как никто другой, подходит для того, чтобы высказать авторитетное мнение по этому вопросу». Главы, посвященные морали и человеческой природе на войне, сохраняют свою ценность даже сейчас, потому что в них высказываются соображения военного человека, которые современные командиры должны осмыслить с пользой для себя. Идеи Морица Саксонского выражены в следующей цитате:

«Человек есть машина, движущей силой которой является душа; огромную часть работы эта машина выполняет не за плату, под давлением или посредством любого другого «топлива». Она выполнит ее только тогда, когда воля или дух человека будет разожжен собственным естественным топливом, а именно любовью».

Данный полностью новый перевод был сделан с текста Шарля-Лавозеля, опубликованного в 1895 году. Некоторые отрывки, не представляющие в настоящее время ценности, опущены, например, длинный план вторжения в Польшу и некоторые подробности, мало кому сейчас интересные. Единственный предыдущий перевод на английский язык был выполнен в 1757 году настолько небрежно, что в нем часто полностью искажены многие самые блестящие замечания Морица Саксонского. К примеру, его высказывания, касающиеся муштры, вероятно, наиболее часто цитируемые, были переведены так, что смысл их искажался с точностью до наоборот.

В последнее время вышли две беллетризованные биографии Морица Саксонского. The prodigious Marshal^[19] Эдмунда д'Оверня (Edmund d'Auvergne), Dodd Mead & Co, New York, 1931, и Child of Checquer'd Fof-rtune Джорджа Р. Приди (George R. Preedy), Hubert Jackson Ltd, London, 1939. Обе книги превосходны и представляют собой увлекательное чтение. Однако ни одна из них не удовлетворит читателя-военного, поскольку в них нет описания военных операций Морица Саксонского. Лучшая оценка Морица как военного содержится в работе Great Captains Unveiled^[20] Лиддела Гарта (Liddell Hart), в главе Marechal de Saxe – Military Prophet^[21]. Единственными книгами, посвященными полному изучению кампаний Морица Саксонского, являются Les Campagnes du Marechal de Saxe^[22]капитана J. Collin (Д. Колин), Paris, 1901, и Maurice de Saxe, Marechal de France^[23] генерала Camon (Камон), Paris, 1934.

Предисловие

Эта работа родилась не из желания установить новый способ ведения войны; я сочинил ее для собственного развлечения и образования.

Война – это наука, насыщенная туманностями, не позволяющими двигаться уверенно. В основе ее лежат рутина и предрассудки.

Все науки имеют принципы и правила. Война не имеет ни тех ни других. Великие полководцы, писавшие о ней, не оставили нам четких правил и указаний. Даже для того, чтобы понять эти книги, требуется недюжинный ум. Верить рассказам историков нельзя, потому что они говорят о войне так, как им подсказывает воображение. Что же касается великих полководцев, писавших на эту тему, то они пытались писать скорее интересно, нежели поучительно, поскольку механика войны суха и скучна. Книги о войне не имеют большого успеха, а их достоинства оцениваются лишь по прошествии времени. Работам, в которых о войне пишется с исторической точки зрения, везет больше: их ищут все любознательные, они имеются во всех библиотеках. Вот почему мы имеем лишь смутное представление о дисциплине греков и римлян.

Незнание принципов

Густав II Адольф (р. в 1594 г., король Швеции в 1611—1632 гг.) создал метод, которому следовали все его ученики, каждый из которых прославился большими свершениями. Но в его время человечество переживало некоторый упадок, и поэтому нас заставляли изучать только военные эпизоды его биографии, но не его принципы. В зависимости от воображения, к ним или привлекали внимание, или от них отвлекали, откуда рождалась некоторая путаница. Но когда читаешь Монтекукколи (1609—1680, знаменитый имперский (австрийский) полководец итальянского происхождения), современника Густава II Адольфа и единственного полководца, подробно осветившего некоторые стороны военного искусства, становится совершенно очевидно, что мы ушли от его методов дальше, чем он от методов римлян. Таким образом, не остается ничего, кроме обычаев, принципы которых нам неизвестны.

Шевалье Фоллар был единственным, кто осмелился перейти границы этих предрассудков; я ценю его благородное мужество. Нет ничего более постыдного, чем рабское преклонение перед обычаями; это или результат невежества, или его доказательство. Но шевалье Фоллар зашел слишком далеко. Он выдвинул мнение, которое считал непогрешимым, не думая о том, что успех зависит от бесконечного ряда обстоятельств, которые не в состоянии предугадать человеческая осторожность. Он считал, что все люди всегда должны быть храбрыми, не понимая, что мужество в войсках необходимо воспитывать ежедневно. Нет ничего более непостоянного, и истинное искусство полководца заключается в умении гарантировать его расположением войск, позициями и теми чертами гения, которые отличают настоящего полководца. Вероятно, шевалье откладывал обсуждение этой огромной темы, а может быть, она оказалась ему не по плечу. Как бы то ни было, из всех элементов войны больше всего необходимо изучать именно мужество.

Те же самые войска, которые, атакуя, одержали бы победу, могут быть разбиты в траншеях. Лишь немногие находили этому разумное объяснение, но решение заключается в человеческой натуре, там его и надо искать. Никто еще ничего не написал на эту тему, самую важную, самую сложную и глубокую в военной профессии. А без знания человеческой натуры зависишь от фортуны, которая иногда очень непостоянна. Я приведу один пример, чтобы пояснить свою мысль.

Поражение после победы

После того как французская армия с неподражаемой доблестью дала отпор имперским войскам в битве при Фридлингене (1702, Война за испанское наследство, 1701—1714), после того как она разгромила имперцев в нескольких боях и начала преследовать отступающих по лесу, отгоняя их на другой край равнины, кто-то крикнул, что они отрезаны двумя появившимися отрядами (это могли быть и французы). При этом вся победоносная пехота бросилась врассыпную, хотя ее никто не атаковал и не преследовал, побежала обратно в лес и остановилась только на другой стороне поля боя. Маршал де Виллар (1653—1734) и генералы тщетно пытались собрать перепуганных солдат. Однако битва была выиграна; французская кавалерия разбила имперскую, и противник скрылся из вида.

Как бы то ни было, те же самые люди, которые недавно бесстрашно разгромили имперскую пехоту, внезапно были охвачены такой паникой, что поднять их боевой дух стало почти невозможно. Об этом мне рассказывал сам маршал де Виллар, показывая планы своих битв в своем поместье Во-Виллар. Любой, кто хочет отыскать подобные примеры, найдет множество их в истории всех наций. Однако и одного достаточно для доказательства неустойчивости человеческой натуры и того, как мало мы должны от нее зависеть. Но прежде чем разбираться в высших материях войны, необходимо остановиться на более низких, под которыми я подразумеваю азы военного искусства.

Знание подробностей жизненно необходимо

Хотя те, кто занимается подробностями, считаются людьми ограниченных способностей, мне кажется, это очень важное занятие, основа профессии, ведь невозможно построить здание или основать какую-то систему, не зная, прежде всего, основополагающих принципов. Я проиллюстрирую свою мысль сравнением. Человек, обладающий талантом к архитектуре и способный конструировать, с большим умением составит план и перспективу дворца. Но если он не знает, как класть камни, как строить фундамент, все здание вскоре рухнет. То же самое относится к полководцу, который не знает принципов своего искусства, не знает, как организовать войска, а это необходимые качества во всех военных операциях.

Огромный успех, всегда сопутствовавший римлянам, малыми силами побеждавшим многочисленных варваров, можно объяснить не чем иным, как только превосходным расположением войск. Я, конечно, не утверждаю, что гениальный человек не может успешно действовать даже во главе татарской орды. Гораздо легче принимать людей такими, какие они есть, чем заставить их быть тем, чем они должны быть; сложно согласовывать мнения, предубеждения и страсти.

Я начну с нашей системы обучения войск; затем рассмотрю, как их снабжать, обучать и управлять ими.

Было бы безрассудством утверждать, будто все используемые сейчас методы ничего не стоят, потому что нападать на обычаи – это святотатство, хотя и меньшее, чем предлагать что-то новое. Далее я попытаюсь лишь обозначить заблуждения, в которые мы впали.

I. Набор войск

Войска набираются путем добровольного поступления на военную службу с фиксированным сроком, без фиксированного срока, иногда принуждением, а чаще всего путем коварных уловок.

Когда новобранцы набираются путем добровольного поступления на военную службу, не выполнять принятые перед ними обязательства несправедливо и бесчеловечно. Эти люди были свободны, когда заключали договор, связывающий их, и не сдержать данные им обещания против всех правил, человеческих и Божьих. Что случается, когда нарушается обещание? Люди дезертируют. Можно ли воздействовать на них юридическими методами? Было нарушено прочное доверие, на котором основывались условия зачисления на военную службу. Если не принять строгих мер, дисциплина будет потеряна; а если используются строгие меры, то совершаются отвратительные и жестокие поступки. Есть, однако, множество солдат, чей срок службы кончается к началу кампании. Полководцы, с целью сохранить свое войско, удерживают их силой. В результате возникает недовольство, о котором я говорю.

Формирование войск путем обмана также является омерзительной практикой. Деньги тайно подкладывают в карман человеку, а затем ему говорят, что он солдат.

Формирование войск силой еще хуже. Это всеобщее бедствие, от которого горожане и жители сельской местности спасаются только подкупом, что является постыдным делом.

Аргумент в пользу призыва

Не будет ли лучше, если законом будет предписано каждому человеку, независимо от условий его жизни, пять лет отслужить своему государю? Против этого закона нельзя возражать, потому что естественно и справедливо, что все граждане должны принимать участие в защите нации. Никаких трудностей не должно возникнуть, если возраст призывника колеблется между 20 и 30 годами. Это годы относительной свободы действий отдельного человека, когда молодость ищет удачи, путешествий и небольшого утешения родителям. Это не станет всеобщим бедствием, если все будут уверены, что по истечении пяти лет им гарантируют свободу.

Данный метод формирования войск даст неиссякаемый источник новобранцев, не склонных к дезертирству. Через некоторое время служба в армии станет делом чести каждого гражданина. Но для достижения такого результата необходимо не делать никаких различий между бедными и богатой знатью и быть непоколебимыми в исполнении этого закона. Тогда никто не будет жаловаться, и те, кто отслужил свой срок, будут презирать тех, кто уклоняется от исполнения закона, а военная служба сама по себе станет честью. Бедные буржуа будут утешены примером богатых, а богатые не осмелятся жаловаться, видя, как благородно служат их соотечественники.

Военная служба является почетной профессией. Сколько принцев носили оружие! Посмотрите на Тюренна (1611—1675, Анри де ла Тур д'Овернь, виконт де Тюренн, выдающийся французский полководец, маршал, убит в бою). А сколько я видел офицеров, которые служили в армии вместо того, чтобы жить в праздности! Правда, особо изнеженным соблюдать этот закон будет сложно. Но в жизни все имеет хорошую и дурную сторону.

II. Экипировка войск

Наш мундир не только дорог, но и очень неудобен; для несения военной службы наш солдат практически соответствующим образом не обут, не одет и не обеспечен подобающим жильем. Любовь к внешним эффектам преобладает над заботой о здоровье, а это один из самых важных моментов, требующих внимания. Длинные волосы совершенно не подобают солдату, ибо, когда наступает сезон дождей, голова редко бывает сухой.

Что касается ног, не вызывает сомнения, что носки, сапоги и ноги гниют вместе, поскольку у солдата нет смены носков, а даже если и будет, они принесут мало пользы, потому что вскоре износятся. В результате бедный солдат вскоре попадет в госпиталь. Белые гетры портятся от стирки, они годятся только для парадов, неудобны, вредны, не приносят реальной пользы и очень дороги.

Шляпа быстро теряет свою форму из-за дурного обращения с ней во время кампании. Вскоре она перестает защищать от дождя, кроме того, как только солдат ложится, она с него спадает. Солдат, выбившийся из сил, спит под дождем или на росистой траве с непокрытой головой, и на следующий день у него начинается лихорадка.

Шлемы лучше, чем шляпы

Вместо шляп я бы предпочел шлемы. Весят они не больше, чем шляпы, вовсе не так уж неудобны, защищают от сабельного удара и достаточно декоративны.

Мне бы хотелось, чтобы у солдата было два камзола, один легкий, другой – более теплый. Оба могут надеваться одновременно и при этом не стеснять движений. Кроме того, каждый солдат должен иметь турецкую накидку с капюшоном. Эти накидки хорошо укрывают человека, и на них требуется всего лишь два с половиной локтя ткани. Они легки, дешевы и защищают от дождя и ветра голову и шею солдата. Лежа на земле, он останется относительно сухим, потому что эта одежда непроницаема для влаги. Намокнув сверху, в хорошую погоду она быстро просыхает.

Совсем иначе обстоит дело с нынешним мундиром. Он промокает до самой кожи, а потом высыхает на солдате. Поэтому не стоит удивляться столь высокой заболеваемости в армии. Сильнейшие сопротивляются дольше, но, в конце концов, и они обычно не выдерживают. Если добавить к уже сказанному, что оставшиеся здоровыми обязаны нести службу вместо убитых, раненых и дезертиров, неудивительно, что к концу кампании в батальоне остается до ста человек. Вот так мелочи влияют на важные дела.

Сапоги лучше, чем башмаки

Что касается сапог, я бы предпочел, чтобы солдаты носили сапоги из тонкой кожи на низких каблуках, а не тяжелые башмаки. Солдаты были бы лучше защищены и маршировали бы более красиво, потому что низкие каблуки заставляли бы солдат разворачивать носки, тянуть ноги и, следовательно, распрямлять плечи. Сапоги носились бы на босу ногу, а ноги смазывались бы салом или жиром. Это может показаться странным, но французские ветераны поступали именно так, и опыт показал, что ноги у них никогда не стирались до волдырей, а сапоги благодаря жиру не промокали. Кроме того, кожа сапог становилась мягче и не натирала ноги.

Немцы, заставляя свою пехоту носить шерстяные носки, всегда имеют некоторое число хромающих из-за волдырей, язв и всевозможных болезней ног, потому что шерсть вредна для кожи. Кроме того, эти носки вскоре протираются, мокнут и гниют вместе с ногами.

Чтобы содержать ноги в сухости, к обуви следует добавить деревянные сандалии, надевающиеся поверх сапог. Это защитит ноги от промокания в грязи и росе и, следовательно, предотвратит многие неприятные болезни. В сухую погоду их можно использовать для боя или муштры.

III. Питание войск

Поскольку я бы разделил свои войска на центурии (сотни), то каждой центурии следует выделить маркитанта. У него должно быть четыре повозки, каждую из которых тянут два вола, и большой суповой котел для всей центурии. Каждый солдат должен получать свою порцию супа в деревянной миске. В полдень в суп ему обязаны класть по куску вареного мяса, а вечером солдату дают жареное мясо. Офицеру следует вменить в обязанность следить за тем, чтобы людей не обкрадывали и у них не было повода для жалоб.

Маркитантам можно позволить торговать спиртным, сыром, табаком и кожей убитых животных. В их обязанность входит обеспечение волов кормом. Когда армия располагается рядом с фуражными складами, такой корм можно получить там по специальным требованиям.

На первый взгляд это может показаться трудной задачей. Но немного стараний, и все будут удовлетворены. Когда солдаты разделены на небольшие группы, они без труда могут нести с собой двухдневный запас жареного мяса. Количества дров, воды и котлов, чтобы сварить суп на сто человек, хватило бы, чтобы сварить суп и на тысячу, а суп, сваренный привычным способом, никогда не бывает так хорош. Как правило, солдаты лакомятся всевозможной вредной пищей, например свининой (т. е. салом, копченостями, что касается вредности подобных продуктов – тут все зависит от традиций народа – воины древних римлян всегда в походе имели сало; поляки, украинцы, белорусы и большинство русских также едят сало) или незрелыми фруктами, от которой потом болеют. Офицеру придется наблюдать за единственной кухней, кухней маркитанта, и он всегда обязан присутствовать при каждой трапезе, чтобы проследить, что у солдат нет причин для жалоб.

Во время форсированных маршей, когда невозможно подвезти дрова, воду и посуду, скот для убоя должен быть распределен по отрядам. Мясо можно жарить на деревянных вертелах без особых неудобств, тем более что такая ситуация длится всего несколько дней. Я убежден, что мой метод организации питания солдат окажется лучше других.

Так поступают, в частности, турки, и они очень хорошо питаются на войне. Их трупы после битвы резко отличаются от немецких, бледных и истощенных. Иногда предпочтительнее поступить иначе: выплатить солдатам жалованье, а они за деньги купят еду, сэкономив свои деньги за счет дешевизны товаров. В некоторых странах, например в Польше и в Германии, много скота, и мясо там дешевле, чем в других странах. С местных жителей требуют контрибуций и, чтобы не забирать весь скот, половину с них берут натурой, а половину деньгами. Еда продается солдатам; таким образом, их жалованье находится в постоянном обороте, а армия, что очень важно, получает и деньги, и товары.

Сухари лучше, чем хлеб

Солдатам на поле боя никогда нельзя давать хлеб; их стоит приучить к сухарям, которые могут храниться на складах более 50 лет, и солдат легко может носить с собой 50-дневный запас. Это здоровая пища; стоит только расспросить офицеров, служивших с венецианцами, чтобы узнать преимущества сухарей. Еще лучше русские сухари, потому что они не крошатся и имеют удобные размеры. Чтобы возить сухари, требуется меньше повозок, чем для хлеба.

Иногда солдаты должны уметь обходиться и без сухарей. Им нужно выдать зерно и научить варить его на чугунных печках, предварительно размолов, смешав с водой и получив таким образом сырую массу. Об этом в своих мемуарах иногда упоминает маршал Тюренн.

Я слышал, что некоторые великие полководцы, даже когда у них был хлеб, не позволяли своим войскам есть его, чтобы приучить солдат обходиться без него. Я провел 18-месячные кампании, во время которых войска были приучены обходиться без хлеба, и не слышал жалоб. Во время же тех кампаний, когда войска не были приучены к этому, они не могли обойтись без хлеба. Отсутствие его в течение одного дня уже воспринималось как неприятность. В результате не было сделано ни одного шага, ни одного смелого марша.

Уксус для здоровья

Я не могу не упомянуть здесь об обычае, с помощью которого римляне предотвращали болезни, поражающие армию при перемене климата. Половину их потрясающих успехов можно приписать этому обычаю. Более трети немецкой армии погибло по прибытии в Италию и в Венгрию. В 1718 году мы вошли в лагерь у Белграда с 55 тысячами человек. Он находился высоко над уровнем моря, воздух здоровый, ключевая вода хорошая, и у нас было полно еды. В день битвы, 18 августа, под ружьем было только 22 тысячи человек; остальные болели или умерли.

Я мог бы привести подобные примеры и из истории других народов. Всему виной перемена климата.

У римлян ничего похожего не наблюдалось, потому что у них был уксус. Но как только его не было, их подстерегали те же самые несчастья, что и наши войска сейчас. Лишь немногие придавали значение этому факту, но он, однако, имеет большие последствия для победителей и их успеха. А пользовались им римляне так: в соответствии с приказом распределяли среди своих солдат запас уксуса на несколько дней, и каждый добавлял несколько капель в питьевую воду. Предоставляю врачам открыть причину столь благоприятного эффекта; то, о чем я рассказываю, чистая правда.

IV. Выплата жалованья войскам

Не вдаваясь в детали относительно различных размеров жалованья, скажу лишь, что оно должно быть достаточным. Лучше иметь небольшое количество хорошо содержащихся и дисциплинированных войск, чем большое количество войск, не обладающих этими качествами. В битвах побеждают не крупные армии, а хорошие. Экономить можно только до известного предела, за которым экономия превращается в скаредность. Если жалованье солдат и денежное довольствие офицеров не позволяют им достойно существовать, тогда в армии будут служить лишь богатые люди, которые идут туда для удовольствия или из жажды приключений, или нищие бессовестные типы, лишенные боевого духа.

Первые приносят мало пользы, потому что не выдерживают ни неудобств, ни строгой дисциплины. Среди них всегда возникает недовольство и процветает вольнодумие. Вторые же настолько угнетены, что от них не приходится ожидать большой доблести. У них ограниченное честолюбие, их вряд ли интересует продвижение по службе; и что еще хуже, они предпочитают оставаться в своем чине, особенно когда продвижение требует затрат.

Вдохновение в надежде и бедности

Надежда заставляет людей терпеть все трудности и постоянно бороться за достижение своей цели. Лишая человека надежды, пусть даже отдаленной, вы лишаете его самой души. Важно, чтобы капитану платили больше, чем лейтенанту, и так далее. Бедный дворянин должен иметь уверенность в том, что ревностной службой он может добиться чинов и денег. Позаботившись обо всех этих моментах, вы сможете поддерживать в войсках строгую дисциплину.

Как правило, хорошие офицеры получаются из бедных дворян, у которых нет ничего, кроме шпаги и плаща, но главное – они должны уметь жить на свое жалованье. Человек, посвящающий себя военной службе, должен рассматривать это как вступление в религиозный орден. У него ничего не должно быть, его ничего не должно интересовать, кроме его воинской части, и он должен гордиться своей профессией.

Во Франции богатый молодой дворянин воспринимает как личное оскорбление со стороны двора, если в возрасте 18—20 лет ему еще не доверили командование полком. Такая практика разрушает дух соревнования между ним и остальными офицерами из бедного дворянства, которые почти уверены, что никогда не будут командовать полком и не добьются более важных постов, как это бывает в других армиях, где слава является наградой за лишения, страдания и жизнь, полную трудов.

Я не утверждаю, что принцы или другие титулованные особы не должны иметь преимуществ в назначениях, главное, чтобы эти знаки предпочтения были оправданы выдающимися заслугами.

V. Строевая подготовка

Строевая подготовка необходима для того, чтобы сделать солдат крепкими и умелыми, хотя многие не обращают на нее должного внимания. Среди всех элементов войны она как раз заслуживает наибольшего внимания, если ожидаются какие-либо опасные операции.

Строевая подготовка основана на ногах, а не на руках. Вся тайна маневров и боев заключается в ногах, и именно на ноги должно быть обращено все наше внимание. Тот, кто считает иначе, или глуп, или обладает лишь поверхностным знанием военной профессии.

На вопрос, является война ремеслом или наукой, очень хорошо ответил шевалье Фоллар. Он сказал: «Война есть ремесло для невежды и наука для знатока».

VI. Подготовка войск к боевым действиям

Это широкая тема, и я предпочитаю рассматривать ее не в традиционной манере, чем, вероятно, подвергну себя осмеянию. Но чтобы избежать этого, я объясню свой метод. Это нешуточная тема, и я написал по этому вопросу толстый том.

Начну с марша, и здесь необходимо сказать то, что человеку несведущему покажется совсем нелепым. Никто не знает, что древние подразумевали под словом «тактика». Однако многие военные постоянно используют это слово и считают, что это муштра или подготовка к битве. Всех заставляют играть марш, не зная зачем. И все полагают, что шум есть украшение войны.

Нам следует составить лучшее мнение о древних и римлянах, которые заслуженно являются нашими учителями в военном деле. Абсурдно воображать, будто их военная музыка, трубы и тому подобное не имели никакой другой цели, как только веселить солдат.

Но возвращаюсь к маршу, который всех безумно занимает, но назначения которого никто не поймет, если я не раскрою секрет! Некоторые желают идти медленно, другие – быстро. Но как же быть, когда никто не знает, как заставить войска идти быстро или медленно, как они желают или как становится необходимо? Как заставить войска поворачивать на каждом углу, когда часть колонны извивается, как змея, а часть бежит? Как подогнать колонну, которая еле ползет?

Батальон, начинающий движение, представляет собой комичное зрелище! Это как плохо сконструированная машина, готовая распасться в любой момент и невероятно трудно набирающая ход. Хотите поторопить передовые части? Прежде чем тыл узнает, что передовые части идут быстро, образуются интервалы. Чтобы подтянуться и замкнуть колонну, тыл должен бежать; передние части следующей колонны, идущие за этим тылом, должны сделать то же самое. Вскоре весь порядок нарушится, и в результате вы никогда не добьетесь быстрого, равномерного движения.

Марш под музыку

Как бы то ни было, способ исправить все эти неудобства и многие другие, из них вытекающие и более важные, очень прост, потому что он продиктован природой. Сказать вам эту великую формулу, которая охватывает всю тайну искусства и которая, несомненно, покажется смешной? Заставляйте людей маршировать в ногу! В этом весь секрет, именно так поступали римляне. Вот почему были внедрены музыкальные марши, и вот почему барабанщики отбивают такт; над этим никто не задумывался, и никто не замечал этого.

Шагая в ногу, вы можете идти, как хотите: быстро или медленно. Тыл не отстанет; все ваши солдаты начнут марш с одной ноги, а менять направления будут быстро и красиво, не путаясь ногами. Вам не придется останавливаться за каждым поворотом, чтобы начать с одной и той же ноги. Ваши солдаты будут уставать в четыре раза меньше, чем сейчас. Все это может показаться невероятным, но ведь иногда люди танцуют под музыку всю ночь!

Попробуйте заставить человека хотя бы четверть часа потанцевать без музыки, и вы увидите, что он этого не выдержит! Это доказывает, что музыка имеет над нами тайную власть, она предрасполагает наши мускулы к физическим упражнениям и легкости движений.

Если меня спросят, под какую музыку стоит маршировать, я вполне серьезно отвечу, что для этого годятся все марши в две или три четверти, одни больше, другие меньше, в зависимости от того, насколько они ритмичны; что подойдут также любые мелодии, играемые на тамбурине или дудке. Надо лишь выбрать ту музыку, что больше подходит для ваших условий.

Мне, вероятно, возразят, что лишь немногие имеют музыкальный слух. Это неправда; движение под музыку естественно и машинально. Я часто замечал, что, когда барабанный бой сопровождал вынос знамени, все солдаты совершенно ненамеренно и бессознательно начинали шагать в ногу. Зайду дальше: без музыки барабанов невозможно дальнейшее развитие сомкнутого строя, и я это в свое время докажу.

Римляне маршировали быстро

Если поверхностно рассмотреть все, сказанное выше, движение в ногу не кажется очень важным. Но для увеличения или уменьшения скорости передвижения во время битвы оно, похоже, имеет громадное значение. Именно таким был военный шаг римлян; так они за пять часов проходили 24 мили, то есть 8 лье (1 римская миля была равна 1,481 км, затем 1,4835 км. 24 римские мили – 35,54 или 35,6 км. 8 лье (старинных, по 4,4444 км) равны 35,55 км. – Ред.). Пусть любой проведет этот эксперимент на наших пехотинцах и увидит, можно ли заставить их пройти 8 лье за пять часов? У римлян это было основной частью строевой подготовки, и можно только догадываться, какое внимание они уделяли поддержанию своих войск в надлежащем состоянии и о том, как важно ходить в ногу.

Что мне ответят, если я докажу, что без хождения в ногу невозможно провести успешное наступление, а противника всегда встречаешь разомкнутыми рядами? Какой чудовищный недостаток! Я, однако, полагаю, что за последние 300—400 лет никто не уделял этому особого внимания.

Сейчас необходимо бегло рассмотреть наш способ формирования батальонов и ведения боя. Батальоны находятся в контакте друг с другом, поскольку пехота собрана вся вместе и кавалерия тоже (в чем, впрочем, нет большого смысла, но на этом мы остановимся позже). Батальоны маршируют впереди очень медленно, потому что на большее они не способны. Командиры батальонов кричат «Сомкнуть ряды», и войска смыкаются к центру батальонных колонн, что создает расстояния между батальонами. Тому, кто с этим сталкивался, ничего не остается, как только согласиться со мной.

Генерал, увидев интервалы между своими батальонами, боится, что на них нападут с флангов, и кричит об этом командирам. Он вынужден приказать остановиться, что может стоить ему битвы; но поскольку противник находится в еще большем беспорядке, урон от этого незначительный.

Зло от несовершенного боевого порядка

Умный генерал не станет останавливаться, чтобы устранить такой беспорядок, а двинется вперед, потому что, если противник наступает на него, он погибнет. Что происходит дальше? То здесь, то там начинается стрельба, а это настоящее несчастье. Наконец, противоборствующие силы приближаются друг к другу, и одна обычно следует по пятам за другой на расстоянии 50– 60 шагов. Тогда начинается то, что называется наступлением. В чем же причина? Несовершенный боевой порядок не позволяет поступать лучше.

Но я предположу нечто невозможное; я имею в виду два батальона, идущие навстречу друг другу без колебаний, без сомнений и надрыва. На чьей стороне будет преимущество? На стороне того, кто развлекался стрельбой, или того, кто не стрелял? Умелые солдаты говорили мне, что на стороне того, кто выдержал стрельбу противника, и они правы. Ведь несмотря на страх при виде приближающегося к нему противника, тот, кто стрелял, должен остановиться, чтобы перезарядить оружие. А тот, кто останавливается, когда на него идет неприятель, погиб.

Если бы предыдущая война длилась немного дольше, рукопашные схватки стали бы обычным делом. Причина в том, что все давно поняли, как опасно увлекаться стрельбой; она вызывает больше шума, чем наносит урона, и все, кто полагается на нее, бывают разбиты.

Неэффективный ружейный огонь

Порох не так ужасен, как принято считать. Лишь немногие бывают убиты им прямым выстрелом или во время схватки. Я сам видел, как целыми залпами не удавалось убить и четырех человек. И я, как, наверное, и никто другой, никогда не видел, чтобы хоть один выстрел помешал войскам двигаться вперед, чтобы постоять за себя с помощью штыков и стрельбы с близкого расстояния. Именно тогда в основном погибают люди, и именно победители в основном убивают.

В битве при Кальцинато^[24] господин де Ревентлау, командующий имперской армией, построил свою пехоту на плато и приказал ей подпустить французскую пехоту на 200 шагов, надеясь уничтожить ее общим залпом. Его войска в точности выполнили приказ.

Французы с трудом взобрались на холм, отделявший их от имперских войск, и построились на плато напротив неприятеля. Им приказали вовсе не стрелять. А так как герцог Вандом (1654—1712, французский полководец. Одержал ряд побед в Каталонии: в 1697 г. взял Барселону. В 1706 г. разбил австрийцев в Италии, в 1708 г. в Нидерландах. В 1710 г., вернувшись в Испанию, занял Мадрид, завершил разгром здесь австрийцев, после чего испанская корона досталась Бурбонам. – Ред.) не собирался атаковать, пока не возьмет ферму, находящуюся справа от них, войска в течение значительного времени смотрели друг на друга с близкого расстояния. Наконец, они получили приказ атаковать.

Имперские войска подпустили французов на 20 или 25 шагов, подняли оружие и начали хладнокровно, старательно стрелять, но были разбиты прежде, чем рассеялся дым. Многие погибли от стрельбы в упор и штыков, и наступил всеобщий хаос.

Победная тактика турок

В битве при Белграде (16 августа 1717 г.) я видел, как турки в мгновение ока изрубили в куски два батальона. Вот как это произошло. Батальон Нейперга и другой батальон из Лотарингии стояли на холме, который они называли батареей. В тот момент, когда порыв ветра рассеял густой туман, я увидел на вершине холма эти части, отрезанные от остальной армии.

Принц Евгений Савойский (родом из Франции, на австрийской службе в 1683—1736 гг.; сражался против французов в 1704—1712 гг.) в тот же момент заметил кавалеристов, поднимающихся по склону холма, и спросил меня, могу ли я различить, чьи это войска. Я ответил, что это турки и их 30—40 человек (видимо, это только передовые конники. – Ред.). «Их окружают!» – воскликнул принц Евгений, имея в виду эти два батальона. Однако я не видел, что происходит на другой стороне холма, и помчался туда во весь опор.

В тот момент, когда я появился под знаменами Нейперга, оба батальона подняли оружие и дали залп по атакующим туркам с расстояния 30 шагов. Одновременно велись стрельба и жестокая рукопашная схватка. Оба батальона почти полностью были изрублены на куски на месте. Единственными, кто спасся, были господин Нейперг, который, по счастью, был на коне (его знамя зацепилось за гриву моего коня, нисколько меня не беспокоя), и два или три солдата.

В этот момент подоспел принц Евгений, в сопровождении только своего телохранителя, и турки по неизвестной мне причине отступили. Именно здесь принц Евгений получил ранение в руку. Подошла кавалерия и пехота, господин Нейперг приказал отряду собрать одежду. На четырех углах территории, усеянной трупами солдат обоих батальонов, были выставлены часовые. Одежда, шляпы, сапоги убитых были собраны в груды. Во время этой процедуры я из любопытства сосчитал убитых и обнаружил, что общим залпом обоих батальонов было убито только 32 турка, что не уменьшило моего уважения к огню пехоты.

Недостатки больших батальонов

Покойный господин де Греде, человек с солидной репутацией, в течение длительного времени командовавший моим пехотным полком во Франции, заставлял солдат нести ружья на плечах, а во избежание соблазна начать стрельбу он даже не позволял им держать наготове запальные фитили. Таким манером он шел на противника, а в тот момент, когда тот начинал стрелять, он бросался вперед под знамена со шпагой в руке и кричал: «За мной!» Это всегда ему удавалось. Именно так он разгромил фризских гвардейцев в битве при Флерюсе 1 июля 1690 года.

Мне кажется, то, к чему я вас подводил, подтверждается здравым смыслом и опытом и доказывает, что у больших батальонов имеется ужасный недостаток: они умеют только стрелять и созданы именно для этого. Когда же огонь бесполезен, они ничего не стоят, и им ничего не остается, как только спасаться. Это доказывает, что от природы не уйдешь.

Сказать, откуда мы заимствовали этот метод? Вероятно, он произошел от парадов. Такой способ расположения войск приятнее на вид; мы невольно привыкли к нему, поэтому и применяем во время боевых действий.

Некоторые стараются оправдать такое невежество или забывчивость веским доводом: растянув фронт, можно эффективнее применить огонь. Я знаю, что некоторые строили свои батальоны в три шеренги, но тех, кто это делал, подстерегало несчастье. Иначе, полагаю (Бог меня простит), они вскоре построили бы их в две шеренги, а то и в одну, что невероятно! За всю свою жизнь я не раз слышал, что следует растягивать строй, чтобы охватить неприятеля с фланга. Какой абсурд!

Но довольно об этом. Сначала я должен описать свой способ формирования полков, легионов и кавалерии, потому что главное – опираться на принцип и боевой порядок, который может меняться с изменением ситуации, но который не будет расстроен.

VII. Формирование легиона

Римляне побеждали все нации своей дисциплиной; они постоянно совершенствовали свои знания о войне и легко отказывались от старых обычаев, если находили им лучшую замену. В этом отношении они отличались от галлов, которых били в течение нескольких столетий, а они даже не думали об исправлении своих ошибок.

Римский легион представлял собой настолько совершенное воинское подразделение, что был способен на самые трудные операции. «Легион, безусловно, ниспослан нам Богом», – говорит Вегеций^[25]. Я долгое время придерживался такого же мнения, и именно это заставило меня глубже осознать, насколько несовершенна наша практика.

Поскольку я пишу все это только для того, чтобы разогнать скуку, позволю себе дать полный простор моему воображению.

Я бы формировал свою пехоту в виде легионов, каждый из которых состоял бы из четырех полков, а каждый полк из четырех центурий. Каждая центурия делилась бы пополам. Одна половина состояла бы из легковооруженных пехотинцев, вторая – из кавалеристов.

Разделив пехотные центурии пополам, я назвал бы пехотную половину батальоном, а кавалерийскую – эскадроном, что более привычно для нашего слуха и будет способствовать взаимному обмену мнениями.

Центурии, как пехотные, так и кавалерийские, будут состоять из десяти рот, в каждой из которых должно быть по 15 человек.

В государстве состояние войск необходимо приспособить к экономике. Поэтому войска целесообразно формировать в три различных периода, которые я назову: период мира, период подготовки к войне и период войны.

Когда страна находится в состоянии мира, роты должны состоять из одного сержанта, одного капрала и пяти старых кадровых солдат. Когда ведется подготовка к войне, в роты следует добавить еще по пять солдат. Когда война уже объявлена или вот-вот будет объявлена, роты увеличивают еще на пять солдат. Таким образом, при военном положении рота состоит из одного сержанта, одного капрала и 15 солдат, а сам легион увеличивается на 1600 солдат. Пять ветеранов в каждой роте составляют резерв, из которого производят в офицеры или унтер-офицеры, потому что для их подготовки требуются определенное время и усилия. Кроме того, среди пяти ветеранов всегда найдется резерв для замены. Я невысокого мнения о вновь обученных полках; иногда они и через десять лет войны ничего не стоят.

Ветераны и лошади

Что касается кавалерии, ее никогда не следует трогать; старые кавалеристы и старые лошади хороши, а новобранцы, и те и другие, совершенно бесполезны. Это обуза, это затраты, но без этого не обойтись.

Пока в пехоте есть несколько ветеранов, с остальными можно делать что угодно; количество их огромно, и возвращение этих людей в мирную жизнь приносит огромную выгоду нации без серьезного ущерба для вооруженных сил.

Так как я собираюсь говорить о войне, я помещу свои войска в условия войны, когда центурия состоит из 184 человек^[26], а каждая рота из 17.

В обеих половинах центурии, эскадроне и батальоне, в ротах не должно быть больше десяти человек, в том числе сержантов и капралов, рекрутированных из полков.

Любое уменьшение тяжеловооруженных сил, составляющих костяк пехоты, не окажет никакого влияния, даже если их уменьшить до размеров мирного времени, то есть до пяти солдат в роте, потому что структура легиона останется неизменной. Это будет огромным преимуществом и твердой основой для всей вашей пехоты, так как строевая подготовка останется прежней.

Просто непостижимо, насколько пагубны все перемены. Я видел войска, подчиненные одному правительству, собравшиеся после долгого мира. Они так отличаются по строевой подготовке и поддержанию боевого порядка своих полков, что можно подумать, будто их набрали из разных армий.

Поэтому необходимо установить единый принцип действий и никогда от него не отклоняться. Никто не должен пренебрегать этим принципом, потому что он является основой военной профессии. Но его выполнение невозможно обеспечить, если у вас нет всегда определенного числа офицеров и унтер-офицеров; без этого ваши маневры всегда будут разниться.

VIII. Артиллерия. Ручное огнестрельное оружие

Каждая тяжеловооруженная центурия должна быть оснащена изобретенным мною оружием, которое я называю amusette. Это скорострельное оружие с дальностью стрельбы около 4 тысяч шагов (12 тысяч футов или около 2 миль, оценка, вероятно, преувеличена). Легкие полевые орудия, используемые немцами и шведами, едва преодолевают четвертую часть этого расстояния.

Эта «игрушка» стреляет гораздо более метко и легко переносится двумя солдатами. Она стреляет свинцовым полуфунтовым ядром, а весь ее возимый боекомплект весит 100 фунтов. Она настолько легка, что пара солдат может нести ее даже по горным тропам. Это оружие может быть использовано на войне в тысячах случаев.

Атакующий гусар

Артиллерию и повозки везут волы. На повозки грузят всевозможное снаряжение, необходимое для строительства укреплений. Например, различные веревки, устройства для подъема грузов, блоки, лебедки, пилы, лопаты, мотыги и т. п. Все они должны быть помечены номером легиона, которому принадлежат, чтобы не потеряться и не перепутаться.

Рядовой солдат должен носить на каждом плече медные пластины с номером легиона и полка, к которому он принадлежит, чтобы его легко можно было опознать.

Опознавательные знаки

Я бы также пометил номерами правые руки всех солдат тем же самым способом, что используют индейцы^[27]. Они никогда не сотрутся и положат конец дезертирству. Это будет легко осуществить и приведет к бесчисленным положительным последствиям. Чтобы учредить это, верховному командующему нужно лишь собрать своих военачальников и объяснить им, как важно поддерживать твердый порядок и предотвращать дезертирство. Самое лучшее, если они подадут пример и пометят себя. Такой номер не может считаться не чем иным, как только почетным знаком, свидетельствующим о принадлежности к данному полку. Уверен, никто не откажется. Все командиры, понимающие полезность подобной меры, с радостью последуют примеру своих военачальников. После этого от нанесения номера не откажется ни один солдат. Это можно сделать даже войсковой церемонией. Такая практика существовала у римлян, только там номер наносился каленым железом.

Для кавалерийских центурий люди должны отбираться из полков, в которых они служат. Выбор следует предоставить начальнику центурии, и, конечно, он отдаст предпочтение старым солдатам. Кавалерия, отобранная таким образом, никогда не покинет свою пехоту, придаст ей уверенность в битве и сослужит великолепную службу при преследовании врага или прикрывая свое отступление. Но эту тему я разовью в другом месте.

Предпочтение отдается оружию, заряжаемому с казенной части

Легковооруженная пехота подобным же образом должна отбираться из своих полков, а начальники центурий отбирают самых молодых и активных. Их оружие должно состоять только из очень легкого охотничьего ружья со штыком с рукояткой. Охотничье ружье должно быть сделано так, чтобы заряжаться с казенной части, чтобы в него не надо забивать заряд (заряжание с казенной части начало развиваться только через много лет после времени Морица Саксонского). Все снаряжение должно быть как можно более легким.

Офицеры центурий независимо от их чина отбираются таким же способом. Они должны часто проходить строевую подготовку, практиковаться в прыжках и беге, но, прежде всего, в стрельбе с расстояния 300 шагов. Чтобы создать дух соревнования, следует награждать тех, кто преуспевает во всех этих различных упражнениях.

Пехотная часть, организованная по этому принципу и тщательно обученная, может идти с кавалерией куда угодно и, я уверен, сможет принести огромную пользу.

Я далек от восхваления гренадеров; это элита наших войск. Однако, поскольку их используют в каждой значительной операции, война изнуряет их до такой степени, что из них невозможно отобрать унтер-офицеров для центурий, которые являются сердцем пехоты. Я бы заменил гренадеров ветеранами и платил бы им больше, чем простым солдатам и легкой пехоте. Легковооруженные силы должны использоваться во всех операциях, требующих скорости и активности, а ветеранские части только в особо ответственных случаях. Полагаю, что в результате организация нашей армии только выиграет.

Гренадеры пользуются спросом

Командовать легковооруженной частью всегда должен лейтенант, выбранный полковником. А вот должность командира ветеранской части, считающаяся почетной, занимает ветеран, назначенный командующим.

Гренадер

При нынешней системе невозможно помешать офицерам командовать гренадерскими ротами, нанося им этим серьезное оскорбление. На эти должности всегда назначаются лучшие офицеры. Я видел осады, во время которых гренадерские роты приходилось заменять несколько раз. Это легко объясняется: гренадеры требуются везде. Если надо прогнать четырех кошек, то и для этого требуются гренадеры, и они обычно погибают без всякой необходимости.

Тяжеловооруженные силы должны иметь хорошие крупнокалиберные ружья длиной в 5 футов, стреляющие пулями весом в 1 унцию (т. е. ок. 30 г). Эти ружья должны заряжаться с казенной части и поражать цель на расстоянии более 200 шагов.

Нет необходимости бояться излишней нагрузки оружием. Оружие и доспехи римских солдат весили больше 60 фунтов, и потеря их в бою каралась смертью. Так исключалась сама мысль о побеге, и это было принципом римского военного искусства. К этим ружьям я бы добавил штык с рукоятью общей длиной в два с половиной фута, а также овальные и круглые щиты. Эти щиты имеют много преимуществ: они не только скрывают оружие, но во время боя могут мгновенно образовать бруствер, если их поставить впереди рука к руке. Сложенные вместе, они защищают от ружейного огня. Моего мнения по поводу этого оружия придерживается и Монтекукколи, который говорит, что оно совершенно необходимо пехоте.

Штыки и палаши

Штыки с рукоятями (в виде трубки, надевались на ствол, изобретены во Франции в 1676 г. В других странах еще долго применялся багинет (в России до 1708 г.) – штык, рукоятью вставлявшийся в ствол. – Ред.), надеваемые на стволы ружей, гораздо предпочтительнее, потому что позволяют как можно дольше вести огонь. Это чрезвычайно важный момент, потому что нельзя надеяться на то, что сумеешь одновременно делать два разных дела: и заряжать, и колоть врага. В одном случае они должны стрелять, в другом – использоваться как палаши.

Пехотинец, полк дофина

Приведу пример: Карл XII, король Швеции, хотел приучить своих солдат к штыковому бою. Он не раз говорил об этом, и в армии знали, что он предпочитает такую тактику. Соответственно в битве против русских, в тот момент, когда настала пора наступать, он помчался к своему пехотному полку, произнес пылкую речь, спешился, встал под знамена и сам повел его в атаку. Но как только солдаты подошли к противнику шагов на триста, весь полк одновременно выстрелил, невзирая на приказ короля и его присутствие. И хотя шведы разбили в этом бою русских и одержали полную победу (видимо, при Нарве в 1700 г. – Ред.), Карл был настолько уязвлен, что прошел сквозь ряды своих солдат, сел на коня и ускакал, не сказав ни единого слова (конечный итог Северной войны 1700—1721 гг. – полный разгром Швеции Россией. – Ред.).

IX. Пехота. Формирование

Но вернемся к формированию батальонов. Я бы построил их в четыре ряда, два передних ряда вооружил кремневыми ружьями (у автора в оригинале – мушкетами; так часто еще долго называли кремневое ружье, сменившее мушкет с конца XVII в. По традиции и многих пехотинцев еще долго (в русской армии почти до войны 1812 г.) именовали мушкетерами. – Ред.), а два последних короткими пиками и кремневыми ружьями, висящими через плечо. Короткая пика – это оружие длиной в 13 футов, не считая треугольного стального наконечника длиной в 18 дюймов и шириной в 2. Древко должно быть из ели, полым и покрытым лакированным пергаментом. Такое древко очень крепкое и легкое, и пики, без которых, как считает пехота, ей не обойтись, не гнутся.

Я всегда слышал это мнение от всех опытных людей; тут действуют те же самые причины, по которым отказались от многих превосходных обычаев военной профессии: нерадивость и лень. Короткие пики сочли непригодными в ходе некоторых операций, проведенных в Италии, где очень неровная местность; с тех пор от них повсюду отказались в пользу огнестрельного оружия.

Хотя в целом я отрицательно отношусь к стрельбе, бывают ситуации, когда это необходимо, но тогда нужно уметь стрелять. Огороженные места и неровная местность затрудняют действия кавалерии. Но метод должен быть простым и естественным. Нынешняя практика никудышна, потому что солдат не может прицелиться, если он напряженно ждет команды. Как могут солдаты, получившие команду «приготовиться к стрельбе», спокойно держать палец на спусковом крючке и целиться в мишень, пока не получат приказ стрелять? Любой пустяк отвлекает их, а если они пропустят решающий момент, их огонь уже практически бесполезен. Ничто нельзя расстроить легче, чем ружейный огонь. Согласно нашему методу, стрелки находятся на постоянной позиции.

Мушкетер в положении стрельбы

Эти и многие другие неудобства не позволяют стрелковому оружию произвести должный эффект. Но эта тема требует особого рассмотрения. Поэтому я вернусь к формированию моих батальонов.

Пики и мушкеты

При атаке на пехоту два задних ряда пехотинцев должны опустить свои пики; в этом положении пики выступят на расстояние от 6 до 7 футов перед первыми шеренгами. Уверен, первые шеренги, прикрытые выдвинутыми перед ними пиками, будут целиться увереннее, чувствуя защиту товарищей. Кроме того, третья шеренга может отражать удары и защищать первые шеренги. Она сделает это лучше, потому что прикрыта первыми двумя. Вторая шеренга, вооруженная мушкетами (кремневыми ружьями. – Ред.), может стрелять и защищать людей из первой, причем этим солдатам даже не придется пригибаться.

Мушкетер, прикрепляющий штык

Это спасает от такого опасного движения, как опускание на колени. Ведь человек, испытывающий страх, стремится прижаться к земле, но, чтобы опуститься на колени, прежде необходимо остановиться. В предлагаемом мною боевом порядке все прикрыты друг другом и все друг в друге уверены; передняя шеренга представляет собой лес пик, что устрашает врага и придает уверенность нашим войскам, потому что они чувствуют свою силу.

Атакуя пехоту врага, легковооруженная пехота должна рассеяться по всему фронту на расстоянии 100, 150 или 200 шагов впереди. Она должна без команды открывать одиночный огонь, когда противник находится на расстоянии 300 шагов, и стрелять залпом, когда противник будет шагах в пятидесяти. На этом расстоянии любой командир должен скомандовать отступление, позаботившись о том, чтобы медленно отступать к своему полку, время от времени поддерживая огонь, пока не подойдет к своему батальону, который должен начать движение. Люди строятся десятками в интервалах между батальонами. Полки в это время, продвигаясь вперед, удваивают свои ряды. За полком на расстоянии 30 шагов следуют два кавалерийских отряда, из 30 человек каждый.

Как осложнить положение противника

Полное движение вперед размеренным и быстрым шагом, безусловно, лишит противника присутствия духа. Ведь что он может сделать? Чтобы атаковать мои центурии с флангов, он должен разъединить свои батальоны, но сделать этого он не может и не смеет, потому что между центуриями интервалы всего в десять шагов, заполненные легковооруженной пехотой, ощерившейся выдвинутыми вперед пиками солдат задних шеренг. Как могут сопротивляться солдаты противника, идя только четырьмя шеренгами, взволнованные встречей с восьмью шеренгами свежей, отдохнувшей легковооруженной пехоты, фронт которой не уступает их фронту? Она стремительно движется на их уже смешавшиеся шеренги и ряды, что неизбежно при движении такого большого войска. Вполне вероятно, что противник будет разбит, а если попробует бежать, то его ждет неминуемая гибель.

Баскский волонтер

Сначала солдаты противника повернутся назад, а наша легковооруженная пехота и кавалерия с тыла будут наносить им ужасные потери. 70 кавалеристов и 70 легковооруженных пехотинцев в один момент разобьют отступающий батальон, прежде чем он успеет отбежать на сто шагов. Во время преследования центурии должны стоять твердо, чтобы снова принять свои части и быть готовыми возобновить наступление.

Я совершенно уверен, что из всех боевых порядков для битвы этот подходит лучше всего. Мне могут возразить, что против моих легковооруженных частей может быть брошена неприятельская кавалерия. Никто не посмеет этого сделать, но тем лучше, если это произойдет. Не будет ли она вынуждена отступить? Сможет ли кавалерия сражаться против 70 человек, рассеянных вдоль фронта моего полка? Это все равно что стрелять в кучу блох. И что же? Противник сделает то же самое и также сформирует у себя легковооруженную пехоту. Если наши враги будут вынуждены сделать это, преимущества моей системы считаю доказанными!

Огонь легковооруженных частей

Прежде чем закончить эту статью, я должен сделать краткий подсчет эффективности огня моих легковооруженных частей.

Предположим, что они начинают стрелять на расстоянии 300 шагов, ведь именно так их учили, и что они находятся на расстоянии 150 шагов от меня. Таким образом, они будут стрелять в течение времени, необходимого для того, чтобы противник прошел это расстояние, то есть по крайней мере в течение 7—8 минут. Мои нерегулярные войска могут стрелять шесть раз в минуту. Однако я скажу, что только четыре; следовательно, каждый сделает примерно 30 выстрелов. Значит, в каждый батальон противника они выстрелят примерно 400—500 раз еще до начала боя.

Отряды, которые всю жизнь стреляли с большего расстояния, идут несомкнутым строем и стреляют, не дожидаясь команды. Люди здесь не стеснены и не мешают друг другу стрелять. Я утверждаю, что один выстрел одного из таких солдат нерегулярной армии стоит десяти кого-либо другого. А если противник марширует строем, он получит 300 мушкетных (ружейных) выстрелов на батальон, прежде чем мои отряды нападут на него.

Стрелок

К этому прибавится огонь моих amusettes («игрушек»). Я уже говорил, что для их обслуживания требуется только два солдата: один стрелок и второй подающий заряды.

До начала боя эти «игрушки» выдвигаются вперед вместе с легковооруженными отрядами. Поскольку из них можно с легкостью стрелять 200 раз в час и они попадают в цель на расстоянии 3 тысяч шагов, они наносят огромный урон врагу. С ними можно легко пройти по лесу, ущелью или деревне. Но даже если на вашем пути нет этих препятствий, с «игрушками» придется маршировать колонной, строиться в боевой порядок, на что иногда уходит несколько часов. Поэтому в каждой центурии должна быть только одна такая «игрушка»; при необходимости можно соединить вместе оружие разных центурий и расположить на удобной позиции. Они произведут значительный эффект, потому что стреляют дальше и гораздо точнее, чем обычная пушка. Поскольку на полк их всего четыре, на легион их будет шестнадцать. Шестнадцать таких орудий, принадлежащих легиону и объединенных в бою, достаточно, чтобы заставить замолчать неприятельскую батарею, бьющую по кавалерии или пехоте.

Что касается пик, становящихся бесполезными при действиях в гористых местах, солдатам ничего не останется делать, как только отложить их на час или два и воспользоваться мушкетами (ружьями), всегда висящими у них через плечо. Когда говорят, что носить с собой пики слишком тяжело – считаю излишним отвечать на это возражение. Разве сейчас солдаты не таскают с собой колья своих палаток? Так почему не заменить эти колья пиками? Они приятны на вид и будут украшать палаточный лагерь. Их вес не превышает 400 фунтов, потому что они полые. Обычные пики весят около 17 фунтов и очень громоздки.

Соперничество между легионами

Я утверждаю, что, если командир легиона понимает свою задачу и знает, что он должен делать, легион, как войсковое соединение, будет очень полезен. Если главнокомандующий армией планирует занять какой-то пункт, сорвать планы противника или разрешить сотни самых различных военных проблем, ему стоит только поручить дело какому-нибудь легиону. Поскольку легион оснащен всем, что может пригодиться для строительства укрепления, он вскоре сумеет в разумных пределах обезопасить себя от любого нападения. А по прошествии четырех-пяти дней он будет готов выдержать осаду и остановить неприятельскую армию.

Такая организация пехоты кажется мне наиболее правильной, потому что она пропорциональна во всех своих частях. Репутация, приобретенная отдельным легионом, произведет впечатление на остальных, и даже на противника. Этот легион будет поддерживать свою репутацию, считая ее традицией, и всегда будет стараться превзойти репутацию любой другой части. Подвиги легиона, обозначенного цифрой, не так быстро забываются, как подвиги частей, носящих имена их командиров, потому что офицеры меняются и их дела забываются вместе с ними.

Кроме того, людям свойственно меньше интересоваться чужими делами, нежели тем, что имеет непосредственное отношение именно к ним. Репутация легиона становится чем-то личным, и принадлежать к нему становится честью. Это чувство чести гораздо легче возбудить в легионе, имеющем свой номер, чем в части, носящей чье-то имя, то есть командира, возможно нелюбимого.

Многие не понимают, почему все полки, носящие названия провинций Франции, всегда так успешно действуют. Солдаты объясняют это просто: Esprit de corps^[28]. Из того, что я только что говорил, становится ясно, что это далеко не является истинным мотивом. Отсюда мы видим, как важнейшие моменты зависят от мелочей. Кроме того, легионы должны стать некой военной родиной для солдат самых разных наций, что немаловажно для монарха или для победителя. Ведь он находит солдат там, где имеются люди.

Тот, кто считает, будто римские легионы состояли только из римлян, очень сильно заблуждается; они вербовались из разных наций. Но в армии римлян их объединяла дисциплина и метод ведения боя, которые были лучше, чем у других наций. Вот почему римляне всех побеждали, а их никто не мог победить (как правило, но были исключения. – Ред.) до тех пор, пока дисциплина в их рядах не пошатнулась.

X. Кавалерия вообще

Кавалерия должна быть активной, а лошади привычными к усталости. Багажа у кавалериста должно быть как можно меньше, а главное, он не должен совершать распространенной ошибки, то есть использовать упитанных лошадей. Если каждый день чреват встречей с врагом, то для кавалерии должны быть отобраны только лучшие лошади, потому что это позволит нам предпринять любую войсковую операцию. Безусловно, нами еще не осознана сила кавалерии. Почему? Из-за нашей любви к упитанным лошадям.

В Польше у меня был полк немецкой кавалерии, с которым я прошел более 1500 лье (т. е. ок. 6700 км. – Ред.) за 18 месяцев. Я утверждаю, что в конце этого времени полк был больше пригоден к службе, чем любая часть, имеющая упитанных лошадей. Но чтобы достичь этого состояния, лошадей нужно постепенно приучать к трудностям и закалять охотой и изнурительными упражнениями. Это поддержит их в форме и сделает более выносливыми. Кавалеристы же при этом приобретут и военную выправку. Лошадей надо заставлять галопировать и постепенно приучать к большим скоростям, а не дрессировать мягко и с большими перерывами из страха, что животные вспотеют. Я утверждаю, что, если их не приучить к тяжелой службе, они будут более подвержены различным несчастным случаям и никогда не смогут принести большой пользы.

Кавалерия должна быть двух родов: легкая и драгуны. Других я не признаю. Легкая кавалерия и хорошо оснащенные драгуны полезнее, чем гусары. Что касается первой, то есть настоящей кавалерии, то, хоть она и лучше всех, численность ее должна быть небольшой, потому что она очень дорога и требует особого внимания. Для армии в 30, 40 или 50 тысяч человек достаточно 40 эскадронов. Их тренировка должна быть простой и массовой, без какого-либо насилия в части достижения высоких скоростей. Главное – научить кавалеристов не бояться сражений и никогда не рассеиваться. Главные задачи кавалерии – охрана и защита. В ее обязанности никогда не следует вменять сопровождение, разъединение и преследование. Она должна считаться чем-то вроде тяжелой артиллерии, всегда идущей с армией. Следовательно, кавалерия должна использоваться только в боях и сражениях.

Идеальные кавалеристы и лошади

Для такой кавалерии очень важно отобрать людей ростом от 5 футов 6 дюймов до 5 футов 7 дюймов (т. е. от 167,6 до 170,2 см). Они должны быть стройными и поджарыми. Их лошади должны быть крепкими и никогда не ниже 15 ладоней (ладонь равна 4 дюймам) 2 дюймов (т. е. всего 62 дюйма = 157,5 см). Лучше всего немецкие лошади.

Кавалеристы должны быть вооружены с головы до ног, а передняя шеренга еще и польскими пиками, прикрепленными тонким ремнем к луке седла. Кавалеристы должны иметь хорошие, крепкие сабли (палаши) в 4 фута длиной, с треугольными лезвиями, карабины, но не пистолеты, так как они слишком тяжелые. Им необходимы стремена, но вместо седел только луки с парой набитых седельных подушек, покрытых черной овчиной, которая проходит поперек груди лошади и предохраняет ее от ударов при столкновении.

Драгун

Что же касается драгунов, которых требуется вдвое больше, организация и численность их полков должна быть такой же. Высота их лошадей может колебаться в пределах от 13 ладоней и 2 дюймов до 14 ладоней (т. е. от 137,2 до 142,2 см). Обучение драгунов должно быть энергичным и быстрым. Они обязаны в совершенстве знать строевую подготовку пехотинцев на тот случай, если им придется сражаться спешившимися. Их оружие составляют мушкет (ружье) и палаш (сабля). Пики им понадобятся и когда они спешатся. Седла и упряжь должны быть такими же, как у остальной кавалерии. В драгуны отбираются солдаты небольшого роста, не выше 5 футов и 1 дюйма (155 см). Строиться им следует поэскадронно в три ряда, как и в кавалерии, и маршировать таким же образом.

Заднюю шеренгу необходимо обучить прыгать через стреляющих солдат, собранных в интервалах между эскадронами. Передние и центральные ряды должны стрелять из мушкетов. Драгуны выполняют всю армейскую службу: прикрывают лагерь, формируют эскорты, производят разведку и обнаруживают противника.

Вот в общих чертах все, что касается кавалерии. А теперь уместно остановиться на некоторых подробностях.

Кавалерийские доспехи

Я не знаю, почему пренебрегают доспехами, потому что нет ничего более полезного и декоративного. Кое-кто утверждает, что они отошли в прошлое после изобретения пороха. Это не так; ведь во времена Генриха IV и до 1667 года их носили. Порох был изобретен гораздо раньше.

Безусловно, не защищенный доспехами эскадрон, такой как наш сегодня, будет иметь слабые шансы против эскадрона, вооруженного с головы до ног (если предположить, что их численность равна). Чем будут поражать противника наши люди? Единственный их шанс – стрельба. Заставить неприятельскую кавалерию начать стрельбу – значит дать нашим кавалеристам большое преимущество.

Эта идея заслуживает внимательного рассмотрения. Я изобрел доспехи, состоящие из тонких железных пластин, закрепленных на слое толстой кожи. Доспехи недороги, а вес их не превышает 35 фунтов. Я их пробовал; они надежно защищают от сабли или палаша. Не утверждаю, что они так же успешно защитят от пули, особенно выпущенной в упор. Но они устоят против пули, не очень хорошо утрамбованной пыжом в стволе или выпущенной под углом, и защитят при падении со скачущей лошади.

Защита для кавалеристов

Но оставим огонь. Огонь кавалерии не так уж и важен; я всегда слышал, что стрелявшие кавалеристы, как правило, были биты. Если это так, то нужно научить их стрельбе. Самый легкий способ – снабдить кавалерию предложенными мной доспехами; это защитит их от сабель, и противник будет вынужден стрелять. Но что произойдет, если он начнет стрелять? Как только кавалерия подвергнется обстрелу, она с удвоенной энергией бросится на противника, поскольку ей больше нечего бояться, и она постарается отыграться за опасности, которых только что избежала.

А как же незащищенные воины смогут обороняться против других, неуязвимых? Если последние проявят достаточно энергии, я ручаюсь, что никто их не убьет. Если во всей армии будет только два таких полка и они разгромят несколько неприятельских эскадронов, страх и ужас распространятся повсюду, потому что все всадники появятся в доспехах.

Мне ответят: «Противник сделает то же самое». Это лишний раз доказывает, что мое предложение верно, поскольку противник не сможет найти никакого другого средства, кроме как последовать моему примеру. Но в следующей кампании этого может не случиться. В течение десяти, а может быть, и ста лет мы позволим бить себя, пока не наступят перемены. К сожалению, все нации неохотно меняют свои обычаи. Не знаю, вызвано это гордостью, ленью или глупостью? Не принимаются или принимаются только через неопределенное время даже хорошие нововведения, хотя зачастую все убеждены в их полезности. Несмотря на это, все предпочитают следовать обычаям и заведенному порядку. И нам холодно говорят: «Это противоречит правилам».

Битвы выигрывает дисциплина

Чтобы продемонстрировать мою мысль, нужно только вспомнить, сколько лет римляне всегда побеждали галлов, а галлы даже не делали ни малейшей попытки изменить свою дисциплину или способ ведения боя. Турки сейчас находятся в такой же ситуации; и им не хватает не мужества, численности или богатства, а дисциплины, порядка и правильного способа ведения боя.

В битве при Петервардейне (Петроварадин, северо-запад Сербии, крепость на правом берегу Дуная, напротив современного города Нови-Сад) в 1716 году у турок было более 100 тысяч человек; мы всего с 40 тысячами разгромили их. При Белграде у них было более 200 тысяч человек; у нас было менее 30 тысяч, и турки снова были разгромлены. И так будет всегда, пока люди следуют пагубным обычаям. Эти примеры должны убедить нас никогда ни о чем не иметь предвзятого мнения.

Любое возражение против моих доспехов под тем предлогом, что выстрел сквозь них будет более опасным, абсолютно неверно. Пуля лишь прошьет металл, ничего не сломав. Как бы то ни было, преимущества доспехов все равно безгранично перевешивают их недостатки. Ведь так ли важны несколько человек, умершие от ран из-за пробитых доспехов, если битвы выиграны и враг разбит? Если подумать о том, сколько кавалеристов гибнет от ударов сабель и сколько бывает ранено шальными пулями, против чего гарантированно защищают доспехи, что не признать их преимуществ нельзя.

Отказаться от доспехов заставляет только лень и ослабление дисциплины. Тяжело месяцами носить кирасу или тащить пику, чтобы использовать их только в течение одного дня. Но как только в армии начинают пренебрегать дисциплиной, как только целью становится легкость вооружения, не нужно никакого таланта предвидения, чтобы предсказать, что поражение не за горами.

Элитный корпус Людовика XV

Римляне побеждали все нации своей дисциплиной. По мере того как она расшатывалась, их успехи медленно сходили на нет. Когда император Грациан^[29] разрешил легионам заменить панцири на более легкие доспехи, потому что солдаты жаловались, что доспехи слишком тяжелы, все было потеряно. Варвары, которых римляне побеждали в течение многих столетий, быстро одолели их (не так быстро и не везде. Были еще и блестящие победы, но на Западе в 476 г. империя рухнула. А Восточная Римская империя держалась еще многие сотни лет. – Ред.).

XI. Оружие и снаряжение кавалерии

Кавалеристы должны иметь нарезные карабины, которые стреляют гораздо дальше, чем все остальное оружие, и легче заряжаются (изобретенный Морицем Саксонским нарезной карабин, заряжавшийся с казенной части. См. предисловие), а заряжание для всадника является делом нелегким. Они всегда должны висеть через плечо, как в бою, так и на марше. Иначе кавалеристы никогда не будут готовы к бою.

Сабли и палаши должны быть подвешены так же, как и карабины, потому что в этом положении они будут доставлять меньше неудобств и лучше смотреться. Клинки должны быть трехгранными (т. е. с односторонней заточкой), чтобы избегать порезов, правда, пользы от этого немного. Такие клинки легче и гораздо крепче плоских клинков и имеют длину не менее 4 футов, потому что длинные палаш или сабля так же необходимы всаднику, как короткий клинок пешему воину.

Меня не интересуют пистолеты, поскольку они никогда не бывают эффективны, дорого стоят и являются только обузой. Первую шеренгу следует вооружить польскими пиками. Эти пики выступают вперед на 10 футов, и лошади неприятельских эскадронов очень пугаются, когда кавалеристы взмахивают флажками, опуская их. Кроме флажков, острия копий ничем не украшены. Монтекукколи утверждает в своих мемуарах, что пика лучше всех других видов оружия подходит для кавалерии, а ее удару невозможно противостоять. Но главное – то, что кавалеристы вооружены с головы до ног.

Для хранения спиртного кавалеристам обязательно нужно иметь небольшой бурдюк из сафьяна, наподобие тех, что используются в жарких странах, а не флягу или маленький бочонок. Его вместе с бельем, носками, шляпой, веревкой и другими необходимыми вещами нужно положить на дно вещевого мешка, а мешок вместе со скатанной накидкой прикрепить двумя ремнями за спиной. Это уменьшит тот чудовищный груз, который вынужден таскать кавалерист.

Время от времени необходимо проверять солдатские вещевые мешки и заставлять выбрасывать все ненужное. Я часто это делал. Трудно вообразить себе весь хлам, который солдаты носят из года в год. И все это должна нести бедная лошадь. Я не преувеличу, если скажу, что заполнил целую повозку хламом, который нашел при проверке только одного полка!

XII. Организация кавалерии

Кавалерийские и драгунские полки, как и пехотные, должны состоять из двух центурий, каждая по 130 человек. В каждой центурии будет четыре эскадрона и штаб, как в пехоте.

Численность кавалерийского эскадрона нельзя ни уменьшать, ни увеличивать, потому что на подготовку кавалериста уходит десять лет. Для войны больше всего подходят лошади-ветераны, ибо кавалерия должна быть надежным родом войск.

Что касается драгунов, в мирное время их численность можно или уменьшить, или увеличить. Если они будут организованы, как пехота, они принесут пользу.

Когда обычная кавалерия и драгуны идут по дороге по двое, исключительное внимание следует уделять тому, чтобы они не выстраивались друг за другом, проходя некоторые трудные места дороги. Если они это сделают, то в результате вместо того, чтобы прийти в лагерь через шесть часов, они придут через двенадцать.

Одно узкое дефиле может стать причиной задержки, если офицеры не уделят этому особого внимания. Если по дороге попадутся несколько таких дефиле, то может нарушиться строй всей колонны. Кто-то в таких местах остановится, кто-то помчится галопом, чтобы догнать своего командира. Нет ничего более гибельного для кавалерии, чем отсутствие дисциплины. За это нужно строго наказывать. Когда по пути встречаются большие выбоины на дороге, которые нельзя обойти, полководцу гораздо лучше заставить часть остановиться и осуществить ремонт поврежденной дороги, чем рисковать преодолевать яму или искать другую дорогу.

Расхолаживающие остановки

При прохождении через реки лошадям ни в коем случае нельзя позволять пить. Человек, остановившийся, чтобы напоить свою лошадь, способен остановить всю армию. Как только какой-то кавалерист остановит свою лошадь на водопой, к нему тотчас же обязан подъехать офицер и без бесполезных выговоров и неуместной жалости незамедлительно наказать его. Это очень важно для сохранения строя кавалерии. Иначе любовь людей к своим лошадям заставит их время от времени останавливаться, а потом гнать лошадей галопом, чтобы восстановить ряды.

И пусть никто не думает, будто это совсем не важно. В итоге вы доберетесь до лагеря ночью, хотя должны были бы быть на месте уже к полудню. Если не предотвратить такие случаи заботой и вниманием, несколько дней марша приведут в негодность самую лучшую кавалерию.

Когда кавалерия готовится наступать, стоит ли особо подчеркивать, что она должна держаться вместе, а не рассеиваться? Штандарты для нее должны быть священны. Что бы ни случилось в бою, ее долг всегда сохранить их. Если вам удастся привить эти принципы, ваша кавалерия будет непобедимой.

Наступая, кавалерия сначала должна медленным шагом пройти расстояние примерно в 100 шагов до противника, постепенно увеличивая скорость по мере приближения. Она не должна идти сапог к сапогу, пока не приблизится к противнику на 20—30 шагов, и сделать это только по команде офицера: «За мной!» Смыкание строя должно произойти молниеносно, и кавалеристы должны быть обучены этому движению. А для этого их необходимо постоянно тренировать.

Быстрое наступление

Пока кавалеристы находятся на зимних квартирах, необходимо научить их галопировать на длинные дистанции, не нарушая боевого строя. Эскадрон, который не сможет проскакать 2 тысяч шагов, не нарушив строя, неспособен участвовать в боевых действиях. Это основа основ. Когда кавалеристы научатся этому, все пройдет хорошо и легко. Это все, что им необходимо знать.

Драгуны должны уметь то же самое, и, кроме того, они обязаны уметь сражаться спешившись. Их задняя шеренга должна уметь делать вылазки из сомкнутого строя, возвращаться и снова смыкать строй. Их следует обучить стрельбе верхом и всему тому, чему обучают пехоту.

В мирное время и на зимних квартирах во время войны необходимо интенсивно тренировать кавалерийских лошадей, по крайней мере три раза в неделю. Те же суровые правила касаются и тяжелой кавалерии. И только на поле боя с ними следует обращаться бережно, держать их в сытости, а эскадроны – в полном составе и сильными.

Королевский полк

Лучше всего приучать лошадей к стрельбе во время обучения пехоты. Они должны спокойно идти под огнем шагом и приучаться подходить все ближе и ближе. Их никогда нельзя бить, а только гладить и поощрять. Через месяц они так привыкнут к огню, что без всякого страха будут класть морды на дуло мушкета. Тогда они в полном порядке. Однако им нельзя позволять подходить слишком близко к огню, потому что, если они хоть раз обожгутся, вы больше не сможете с ними справиться. Пусть эти мучения будут отложены до дня битвы.

Формирования кавалерии

Для кавалерии важен рельеф местности, где ведутся боевые действия. От него зависит или успешность ее операций, или их бесполезность. Крупные кавалерийские формирования редко совершают что-либо полезное, разве что иногда им удается стремительным наскоком перехватить конвой, застать врасплох пост противника или поддержать передовые отряды пехоты, брошенные вперед для прикрытия вашего марша. Тогда они имеют огромную ценность.

Предположим, что противник намерен атаковать ваш арьергард или ваши обозы; он не осмелится предпринять это, если за день до марша вы вышлете вперед крупное кавалерийское формирование. Противник не решится атаковать намеченные объекты, точно зная, что где-то поблизости стоит ваша крупная кавалерийская часть. Подобные формирования всегда должны быть сильными, а командовать ими должны умелые, опытные воины, потому что на эти подразделения и части возложена одна из самых трудных миссий: самостоятельные действия без конкретной заданной цели. Конечно, когда приказано захватить какой-либо объект, или застать врасплох пост, или перехватить конвой, им ничего не остается делать, как только идти прямо вперед и атаковать.

Если у вас имеется хорошая служба разведки, вы сможете устроить засаду и вступить в бой. Иногда можно обнаружить населенные пункты, откуда можно внезапно атаковать войска противника, проходящие мимо них. Но это случается лишь изредка. В общем, кавалерийские операции невероятно трудны, поэтому знание местности абсолютно необходимо, а способность быстро оценить ситуацию, смелость и боевой дух решают все.

Необходимость небольших подразделений

Небольшие кавалерийские формирования также необходимы, но они используются не каждый день. Вообще они должны состоять не более чем из 50 кавалеристов и всегда избегать сражения. Их цель – добыча информации и захват пленных.

Если смелый противник сосредоточил большое формирование, чтобы противостоять вашему, за ним надо наблюдать, пока не представится возможность застать его врасплох с силами, вдвое превосходящими его силы. Тогда вы получите численное превосходство на поле боя и он больше не осмелится досаждать вашим небольшим частям. Вы должны наблюдать за всеми его передвижениями, чтобы знать о каждом его шаге. Тогда вы будете в безопасности, что заставит противника беспокоиться. Он не сможет препятствовать вашим отрядам фуражиров, и ему придется быть предельно осторожным, действуя на чужой территории, а это всегда очень изматывает войска.

Обязанность наблюдения можно возложить на драгун. Если они хорошо обучены, то будут бесконечно превосходить гусар, потому что драгуны способны на такую же быстроту действий, но более крепки. Однако им нужно много практики и действий. Крупные кавалерийские части не смогут догнать их, а встреча с гусарами не причинит им особого вреда. Драгунскому подразделению из 50 человек нечего бояться более многочисленных гусар. Драгуны всегда идут рысью, и гусары не осмеливаются следовать за ними по закрытой местности.

Когда в результате упражнений и опыта драгуны почувствуют свою силу, они станут настолько смелыми, что всегда будут совершать набеги на караулы главных сил противника. Если в подобных операциях офицеры проявят себя с лучшей стороны, то противнику ничего не останется, как только с исключительным терпением противостоять драгунам.

XIII. Комбинированные операции

Я убежден, что всякая пехотная часть, лишенная поддержки, обречена на гибель и что принципы, изложенные в мемуарах господина де Монтекукколи, верны. Он говорил, что пехота всегда должна иметь поддержку кавалерии, а кавалерия поддержку пехоты.

Королевская команда

Но на практике это почти никогда не осуществляется. Мы размещаем всю нашу кавалерию на крыльях, практически не поддержанных пехотой. Как же сейчас осуществляется поддержка? С расстояния 400 или 500 шагов! Это сеет неуверенность в войсках, потому что любой, кому некуда отступать и неоткуда ждать помощи, уже наполовину побежден. Именно поэтому иногда даже отступает вторая шеренга, в то время как первая еще сражается. Я сам, да, вероятно, и другие, видел это много раз. Но никто, похоже, не задумывался о причине такого явления, а она заложена в человеческой натуре.

Именно по этой причине я предлагаю размещать небольшие формирования кавалерии в 25—30 шагах позади пехоты, а батальоны пехоты строить в два ряда каре в интервалах между двумя крыльями кавалерии, за которыми они смогут сгруппироваться и остановить кавалерию противника.

Разумеется, вторая линия кавалерии никогда не помчится, пока видит перед собой построенные в каре батальоны, и ее присутствие придаст мужества первой линии. Батальоны не сдвинутся с места, потому что они уверены в быстрой помощи кавалерии, которая под прикрытием их огня тотчас же появится вновь, желая смыть с себя позор поражения. Кроме того, что немаловажно, эти батальоны прикроют фланги вашей пехоты.

Смешение кавалерии и пехоты

Кое-кто предлагает поместить небольшие пехотные подразделения в промежутках между кавалерией; это бесполезно. Слабость боевого порядка напугает вашу пехоту, ведь она знает, что если кавалерия будет разбита, то и ей конец. А если кавалерия, которая тоже зависит от нее, сделает быстрый рывок, она обгонит пехоту и, заметив, что потеряла поддержку, вскоре растеряется. Кроме того, если ваше крыло кавалерии разбито, противник легко атакует вас с фланга, и очень быстро.

Другие предлагают смешать эскадроны кавалерии с пехотой. В этом тоже нет никакого толка, потому что при нападении врага его огонь нарушает действия кавалерии, убивает лошадей, и кавалерия отступает. Этого достаточно, чтобы увлечь за собой пехоту и заставить ее сделать то же самое.

Что же делать эскадронам при таком боевом порядке? Стоять твердо с саблями в руках и ожидать атаки неприятельской пехоты, стреляющей и идущей на них со штыками наперевес? Или атаковать самим? Если кавалеристов отбросят назад, что вероятнее всего, они дезорганизуют собственную пехоту. Представить себе, что им удастся вновь восстановить нарушенный боевой порядок, довольно сложно.

XIV. Армия в колонне

Несмотря на мое глубокое уважение к шевалье Фоллару и высокое мнение о его сочинениях, я не могу согласиться с его мнением по поводу колонны. Сначала эта идея меня привлекала; противнику она может показаться опасной, но ее осуществление круто изменило мое мнение. Необходимо проанализировать ее и показать ее недостатки.

Шевалье обманывает себя, воображая, что эта колонна может легко двигаться. Это самое тяжеловесное подразделение, которое я знаю, особенно когда колонна построена в 24 шеренги. Если порядок нарушен маршем по неровной территории или неприятельскими пушками, восстановить его не под силу никому. Колонна превращается в смешанную массу людей, не имеющую ни шеренг, ни рядов, ни порядка вообще.

Меня часто удивляло, что колонны не используются для атаки противника на марше. Ясно, что большая армия всегда тратит в три-четыре раза больше времени, даже передвигаясь несколькими колоннами. Следовательно, если вы извещены о маршруте противника и о часе его отправления, хотя он находится на расстоянии 6 лье от вас, вы всегда успеете перехватить его, потому что его передовые подразделения и части придут в новый лагерь до того, как арьергард покинет старый.

Большие интервалы нарушают боевой порядок

Невозможно построить отряды, разбросанные на большой площади, без значительных интервалов и ужасного хаоса. Я нередко видел, как осуществлялись такие действия, а противник, словно заколдованный, даже и не думал воспользоваться случаем, чтобы напасть.

Это очень полезная тема, потому что во время подобных маршей возникают самые различные ситуации. Во многих ли местах можно атаковать, ничем не рискуя? Как часто армию на марше разделяют дороги, реки и различные препятствия? И сколько подобных ситуаций позволят вам захватить врасплох хотя бы часть ее? Как часто представляется возможность вклиниться в колонну противника и разделить ее, чтобы, пусть и с меньшим количеством людей, с выгодой для себя атаковать одну часть? Как одновременно правильно расположить небольшое количество отрядов, которые помешали бы помочь ей?

Но все эти ситуации так же различны и преходящи, как ситуации, которые их порождают. Вам ничего не требуется, кроме достоверной информации, знания страны и смелости. Вы ничем не рискуете, потому что для вас эти дела никогда не являются решающими, они могут быть решающими для противника. Передние шеренги ваших колонн атакуют, как только подходят к месту событий, и их поддерживают подразделения, следующие за ними. Это результат правильного боевого строя. И вы атакуете полки противника, не имеющие поддержки.

Но я нахожу, что отклонился от первых принципов военного искусства и что еще не время начинать разговор на такие высокие темы.

XV. Использование ручного огнестрельного оружия

Огонь не должен использоваться против пехоты там, где она может окружить вас или вы можете окружить ее. Но там, где вас отделяют от противника изгороди, рвы, реки, болота и прочие препятствия, необходимо уметь целиться и вести такой интенсивный огонь, которому нельзя противостоять.

Я рекомендую использовать изобретенный мной карабин «игрушку», заряжающийся с казенной части. Он быстрее заряжается, дальше и точнее бьет, и эффект от него больше. В пылу битвы солдаты часто не успевают зарядить обычные мушкеты (ружья), заряжаемые с дула, и они становятся бесполезными.

Чтобы выбить противника с позиции на противоположной стороне реки, из-за изгородей, из рвов и других подобных мест, где необходимо использовать ручное огнестрельное оружие, я бы на каждые две шеренги пехоты назначил офицера или унтер-офицера. Он должен на шаг опережать стрелков и показывать им, куда стрелять. Этот офицер может позволить солдату вести одиночный огонь, конечно, когда он определил цель.

Солдат, стоящий за ним, выдвигает свою «игрушку» вперед; остальные поступают так же. Головной стрелок стреляет четыре раза подряд. Маловероятно, что третий или четвертый выстрелы не попадут в цель. Офицер находится рядом, наблюдает за целью, корректирует огонь стрелка и призывает не торопиться. Этому солдату никто не препятствует, на него никто не давит, никто его не торопит. Он может стрелять свободно, целиться сколько угодно долго, но должен сделать четыре выстрела подряд.

Когда первый ряд (шеренга) заканчивает стрельбу, офицер выдвигает вперед второй ряд, который делает то же самое. Затем он возвращает первый ряд, у которого было время перезарядить оружие. Так может повторяться в течение нескольких часов.

Этот огонь самый смертоносный из всех, и я не думаю, что кто-то сможет его выдержать. Он заставит замолчать отдельные отряды и шеренги противника; будь они даже Цезарями, такого огня они не выдержали бы и четверти часа! Ведь мои «игрушки» легко могут сделать шесть выстрелов в минуту. Ну, пусть четыре, если учесть время на перемещение оружия; каждый карабин сделает 60 выстрелов в четверть часа, и, следовательно, головные стрелки полка из 500 человек сделают 30 тысяч выстрелов, не считая пехотинцев, вооруженных обычным оружием. В час получится 120 тысяч выстрелов, а включая огонь легковооруженных отрядов – 140 тысяч, при этом все будут целиться лучше, чем при обычной стрельбе!

XVI. Знамена или штандарты

Полководец или главнокомандующий армией должен иметь штандарт, который несут перед ним как знак его чина и положения. Кроме того, всегда можно точно определить, где находится командующий. Это особенно важно во время битвы. Солдаты, видя штандарт, будут знать, что генерал наблюдает за ними.

Поскольку во время боевых действий знамена и штандарты играют немаловажную роль, им нужно уделять особое внимание.

Все они должны быть разных цветов, чтобы по ним различать в бою местоположение и действия легионов, полков и даже центурий.

Солдаты каждой центурии должны взять себе за правило никогда не расставаться со своим штандартом. Он должен быть для них священным; относиться к нему следует с почтением и на каждой церемонии надо оказывать ему дань уважения. Это очень важный момент, так как, если воинские части будут дорожить знаменем и штандартом, вы можете рассчитывать на всевозможные успехи. Сохранность штандарта во время боя придаст войскам решительность и мужество; а если в самой безнадежной ситуации какой-нибудь храбрец подхватит штандарт, то его храбрость передастся всей его центурии, и она последует за ним.

Поскольку штандарты различаются цветами, действия каждой центурии не останутся незамеченными. Это вызовет соперничество между ними, ибо и офицеры, и солдаты будут знать, что их видят и что их поведение известно всей армии. Например, штандарт полка, первым отступившего перед врагом, заметят и генералы, и все части.

По штандарту легко определить центурию, первой преодолевшую перевал, завладевшую вражеским укреплением или ведущую энергичное наступление. Она заслужит похвалу и уважение всей армии. Солдаты, так же как и офицеры, будут об этом рассказывать; на поле боя и в гарнизоне их подвиги станут постоянной темой для разговоров. Желание следовать примеру храбрецов будет подогреваться похвалой. Эти пустяки посеют дух соревнования и между офицерами, и между солдатами и со временем сделают их непобедимыми.

Принадлежность каждой центурии должна определяться по цвету ее штандарта. На каждом штандарте должен быть белый квадрат возле древка, на котором римскими цифрами написан номер легиона. Таким образом, цвет штандарта позволит узнать центурии каждого легиона, а цифры – сами легионы.

XVII. Артиллерия и транспорт

Я бы никогда не составил армию более чем из десяти легионов, восьми кавалерийских и шестнадцати драгунских полков. Численность ее доходила бы до 34 тысяч пехотинцев и 12 тысяч кавалеристов, итого 46 тысяч человек. С такой армией при умном полководце, умеющем выбрать удобное место для лагеря, можно остановить армию численностью в 100 тысяч человек. Управление большей армией – дело довольно затруднительное. Конечно, эта армия должна иметь резервные части, но утверждаю, что действующая армия не должна быть слишком большой.

Господин де Тюренн всегда одерживал победы, имея армии, численность которых была значительно ниже численности неприятельских армий, потому что он был более мобильным и умел так выбирать позиции, чтобы предотвратить атаки противника, даже находясь в непосредственной близости от него.

Часто сложно бывает выбрать место для сражения армии в 100 тысяч человек на маленьком клочке территории отдельной провинции. Поэтому противник почти всегда вынужден разделять свои войска, и в таком случае я могу атаковать одну из частей его армии; если же я ее побеждаю, то тем самым запугиваю другую и вскоре завоевываю превосходство. Короче, я убежден, что численное преимущество крупных армий часто сводится на нет конфликтами между военачальниками, проводящими различные операции, недостатком провизии и многими другими неудобствами, неотделимыми от этих условий. Но я здесь обсуждаю не эту тему, и это отступление вызвано только вопросом о правильном соотношении численности.

Эффективность небольших пушек

16-фунтовая пушка так же эффективно пробивает брешь, как 24-фунтовая, но ее менее сложно транспортировать. Для армии, которую я описал, достаточно 50 таких пушек и 12 мортир с соответствующим для них снаряжением. Также требуются лодки-понтоны со всем необходимым для возведения моста и 12 перекидных мостов для пересечения каналов и небольших рек, также со всем необходимым снаряжением.

Для остального транспорта и снабжения армии продовольствием я предпочитаю деревянные повозки на четырех колесах без каких-либо железных деталей. Такими повозками пользуются русские (русская телега. – Ред.); у нас в Париж их доставляют из Франш-Конте^[30]. На них можно проехать из одного конца света в другой, не повредив дорог. Один человек легко управится с четырьмя повозками. В каждую такую повозку впряжены два вола. Десятая часть наших обычных повозок причиняют дорогам больше вреда, чем тысяча таких.

Если мы только задумаемся, какой ущерб причиняют государству наши нынешние транспортные средства, мы увидим, насколько полезно применение повозок, о которых я говорю. Сколько раз войска испытывали недостаток продовольствия только потому, что повозки застревали на плохих дорогах? Как часто обозы и артиллерия отставали, а армия была вынуждена делать незапланированную остановку? Короткий дождь и сотня-другая повозок быстро разобьют хорошую дорогу и сделают ее непроходимой; ее отремонтируют, но следующая сотня повозок сделает ее еще хуже прежней. Положенные на нее фашины^[31] в мгновение ока будут разрезаны повозками, везущими тяжелый груз всего на двух колесах.

Все повозки армии должны тащить волы, как из-за их мерного шага, так и из экономии. Они могут пастись и кормиться везде, где останавливается армия, а если в них испытывается недостаток, с базы можно получить еще. Кроме того, им требуется меньше упряжи.

Один человек может управлять четырьмя повозками, в каждую из которых впряжены два вола. Чтобы перевезти груз, который тащат эти восемь волов, требуется 15 лошадей. Волы не съедают фураж, который везут, потому что их отсылают пастись, пока возчики косят траву и грузят ее в фургон.

Если какой-то из волов покалечен, его забивают на мясо, а вместо него покупают другого. По этим причинам я предпочитаю волов лошадям. Однако каждого надо заклеймить, чтобы легче разыскать на пастбище.

XVIII. Воинская дисциплина

Воинская дисциплина является наиважнейшим вопросом после организации войск. Она душа любой армии. Если в армии не установлена разумная воинская дисциплина, которая поддерживается с непоколебимой решительностью, у вас не будет настоящих солдат. Полки и армии будут лишь презренной вооруженной толпой, более опасной для собственной страны, нежели для неприятеля.

Это неверно, что дисциплина, субординация и подчинение принижают мужество. Всегда замечалось, что именно армии, скрепленные строжайшей дисциплиной, совершали самые великие дела.

Многие полководцы полагают, будто дисциплину можно установить отдачей приказов, но тогда таких приказов придется отдавать очень много, потому что в армии всегда можно найти массу нарушений порядка. Это неверный принцип; действуя подобным образом, военачальники никогда не восстановят в армии утраченную или ослабленную дисциплину. Лучше отдавать немного приказов, но тщательно следить за их выполнением; любое нарушение приказа следует наказывать беспристрастно, невзирая на чины или происхождение; иначе вас будут ненавидеть. Можно быть одновременно строгим и справедливым, внушать любовь и страх. Строгость должна сопровождаться добротой, но не внешней, показной, а искренней.

Телесные наказания должны быть мягкими

Порки не должны быть суровыми. Чем более они умеренны, тем быстрее вы справитесь с нарушениями дисциплины, поскольку все объединятся, чтобы покончить с ними.

Во Франции есть пагубный обычай всегда наказывать военные проступки смертью. Солдат, пойманный на мародерстве, карается повешением. В результате его никто не остановит, потому что никто не хочет смерти бедняги, который пытается только выжить. Если бы вместо этого его сажали под стражу, заковывали в цепи и кормили хлебом и водой месяц, два, три или приговаривали к работам, которые в армии отыскать всегда легко, а затем снова направляли в свой полк перед битвой, никто бы не возражал против такого наказания, а офицеры патрулей арестовывали бы их сотнями. Вскоре с мародерством было бы покончено, потому что с ним боролась бы вся армия.

Сейчас арестовывают только несчастных. Стража и все остальные солдаты, завидев их, отводят глаза в сторону, не желая брать на душу грех убийства. Генерал жалуется на многочисленные случаи мародерства; наконец, начальнику военной полиции удается изловить одного нарушителя, и его вешают. А солдаты считают, что ему просто не повезло. Сохраняет ли это дисциплину? Нет, это всего лишь смерть нескольких человек, а не искоренение зла.

Иногда офицеры сами позволяют мародерам незаметно пройти через пост. От этого нарушения есть лекарство. Необходимо только спросить у солдат, кого арестовал начальник военной полиции, заставить арестованных признаться, через какие посты они прошли, и посадить пропустивших их офицеров в тюрьму до окончания кампании. Это сделает их бдительными, внимательными и непреклонными. Но когда речь идет о смертной казни человека, пусть и мародера, лишь немногие офицеры не согласятся отсидеть в тюрьме два-три месяца, лишь бы спасти ему жизнь.

Похвала немецким методам

Есть вещи, чрезвычайно важные для дисциплины, которым не уделяется внимание и над которыми офицеры посмеиваются. Они даже считают педантами тех, кто их придерживается. Французы, например, смеются над обычаем немцев не прикасаться к павшим лошадям. Как бы то ни было, это очень предусмотрительно и мудро, если не заходить слишком далеко. Цель этого обычая в армии – не позволить людям есть трупы лошадей, нечистые и вредные для здоровья. Это не мешает немцам во время осады или в случае необходимости убивать лошадей и есть их. Вот и судите, полезна или нет дурная слава, закрепившаяся за этим правилом.

Немцев упрекают в том, что в их армии порют солдат; это у них установившееся военное наказание. Но если немецкий офицер ударит или каким-то иным способом оскорбит солдата, по жалобе солдата его смещают с должности. Теперь, уже не будучи его подчиненным, солдат вправе потребовать удовлетворения на дуэли, а офицер обязан принять вызов, чтобы не обесчестить себя. Это обязательство выше всех военных чинов, и часто генералы дерутся на дуэлях с бывшими своими подчиненными офицерами после того, как те покинули службу. Генерал не может не принять вызов, не обесчестив себя.

Дисциплина с помощью телесных наказаний

Французы не колеблясь занимаются рукоприкладством, но боятся применять в качестве наказания порку из-за ложных представлений о личных правах. Однако этот вид наказания зачастую бывает необходим, причем безотлагательно, и он вовсе не оскорбителен и не постыден. Сравним эти различные наказания и сделаем вывод, который из них лучше для службы и более согласуется с понятиями о личной чести.

То же самое с дисциплиной офицеров. Французы упрекают немцев за их начальников военной полиции и цепи (т. е. кандалы); те в ответ протестуют против тюрем и веревок, используемых французами. Немецких офицеров никогда не заключают в тюрьму, где они могут оказаться вместе с ворами или преступниками, приговоренными к повешению. В каждом полку есть начальник военной полиции, это всегда старый сержант (унтер-офицер), удостоенный этим постом в награду за его службу. Что касается цепей, я никогда не видел, чтобы они применялись, разве что в случае с уголовниками, а вот французов, связанных веревками, я видел. Давайте сравним эти методы, и они продемонстрируют абсурдность вынесения приговора до окончания рассмотрения дела!

Изложив свои соображения относительно пехоты и кавалерии, способах ведения боя и дисциплины, которые, можно сказать, являются основой основ военного искусства, я перейду к более высоким материям. Вероятно, меня поймут немногие, но я пишу для специалистов и для того, чтобы оградить себя от их критики. Их не должна оскорблять моя уверенность в своей точке зрения. Пусть они меня поправят; именно этого я и ожидаю от своей работы.

XIX. Оборона населенных пунктов

Меня всегда поражает, что никто не возражает против критики укрепления городов. Эти слова могут показаться невероятными, но я их подтвержу. Сначала рассмотрим полезность крепостей. Они рассеяны по всей стране, что заставляет противника атаковать их или обходить. В крепость можно отступить с войсками, чтобы поместить их в безопасное место, в них хранят запасы продовольствия, боеприпасов и амуниции, зимой они служат безопасной стоянкой для войск, артиллерии и т. п.

Если иметь в виду эти соображения, легко понять, что крепости будут наиболее полезны, если они воздвигнуты в месте слияния двух рек. Чтобы окружить такую крепость, необходимо разделить армию на три части. В этом случае обороняющийся может разгромить один из этих трех корпусов прежде, чем остальные два придут ему на помощь. Крепость, поставленная в таком месте, всегда имеет две открытых стороны, что не позволяет противнику окружить ее днем. Кроме того, ему потребуются материалы для наведения трех мостов, а эти мосты в определенные периоды года могут быть снесены паводками и ураганами.

Защищая такую крепость и контролируя реки, вы являетесь хозяином местности. При необходимости русла рек можно изменить, чтобы получить возможность наладить снабжение, делать запасы, транспортировать снаряжение и все необходимое для ведения войны.

Там, где реки отсутствуют, крепости строят в местах, настолько хорошо защищенных самой природой, что их почти невозможно окружить, и которые могут быть атакованы только на отдельных подступах. Не требуется больших затрат, чтобы сделать такие крепости неприступными. Например, при наличии близкого источника воды можно обеспечить высокий подъем воды в крепостном рву с помощью шлюзов. Все признают, что такие позиции можно найти и что, дополнив природу человеческим мастерством, их можно сделать неприступными. Природа бесконечно сильнее человека; почему же этим не воспользоваться?

Основание городов

Лишь немногие города были изначально основаны с целью обороны. Они строились для торговли, и их расположение выбиралось наобум. Со временем города росли, и жители окружали их стенами для защиты как от набегов иноземных врагов, так и от внутренних беспорядков, в которых иногда участвовал весь народ. Все это было продиктовано здравым смыслом. Горожане укрепляли и защищали свои города для собственной сохранности.

Но что побуждало правителей укреплять их? В этом было рациональное зерно, когда христианство жило среди варварства, когда один город подчинял другой и когда уничтожались целые страны. Но чего бояться теперь, когда война ведется умереннее? Город, окруженный крепкой стеной, способный вместить, кроме жителей, 300 или 400 человек вместе с артиллерией, будет в такой же безопасности, как если бы в нем стоял гарнизон из многих тысяч солдат. Я утверждаю, что эти более крупные воинские формирования будут защищаться не дольше, чем 400 человек, и что условия капитуляции не облегчат судьбы жителей города.

Но как противник воспользуется таким городом, взяв его? Будет ли он его укреплять? Не думаю. Скорее всего, он довольствуется контрибуцией и двинется дальше. Он никогда не рискнет оставить в нем небольшой гарнизон, а еще менее вероятно, что оставит крупные силы, потому что они не будут в безопасности.

У меня есть еще более веская причина полагать, что укрепленные города трудно оборонять. Предположим, вы запаслись продовольствием для гарнизона на три месяца. После начала осады вы обнаруживаете, что его хватит только на восемь дней, потому что вы не рассчитывали кормить 20, 30 или 40 тысяч голодных ртов. Число жителей города катастрофически возросло за счет крестьян из деревень, скрывшихся в городе. При всем своем богатстве правитель не сможет создать такие запасы продовольствия во всех городах, которые могут быть атакованы, и пополнять их каждый год. И даже будь у него философский камень, он все равно не смог бы этого сделать, не вызвав голода в деревнях!

Гражданское население создает проблемы

Я представляю, что кто-то скажет: «Я бы выгнал тех гражданских, которые не могут обеспечить себя продовольствием». Такого злодейства не позволил бы себе даже враг. Кто знает, сколько в этом городе приезжих людей, не живущих в нем изо дня в день? Можно ли быть уверенным, что вы будете осаждены? А если и будете, то позволит ли противник этой огромной толпе спокойно покинуть город? Скорее всего, он загонит людей обратно. И что тогда делать губернатору? Допустить, чтобы эти несчастные умерли от голода? Сможет ли он потом оправдаться за это перед своим правителем? Так что же ему делать? Ничего, кроме как делиться с людьми провизией и капитулировать через восемь или пятнадцать дней.

Предположим, гарнизон города состоит из 5 тысяч человек, а кроме того, есть еще 40 тысяч гражданских жителей, которых тоже нужно кормить. Складские запасы для гарнизона предусмотрены на три месяца. Но 45 тысяч в один день съедят продовольствие, которого 5 тысячам гарнизона хватило бы на девять дней. Таким образом, город продержится не более 11—12 дней. Но если он продержится даже 20 дней, его все равно бессмысленно атаковать. Он все равно капитулирует, и все миллионы, затраченные на его укрепление, окажутся затраченными впустую.

Мне кажется, что сказанное мною должно продемонстрировать непоправимые недостатки укрепленных городов и что для правителя гораздо выгоднее построить сильные фортификационные сооружения в местах, укрепленных самой природой и расположенных так, чтобы прикрывать города, а не тратить огромные деньги на усиление городских укреплений. Напротив, необходимо, построив специальные фортификационные сооружения, снести укрепления городов или, по крайней мере, не задумываться об их усилении и попусту тратить деньги.

Несмотря на то что сказанное мной не лишено смысла, вряд ли хоть один человек согласится со мной, настолько сильна над нами власть обычая. Фортификационное сооружение, расположенное так, как я предлагаю, может продержаться несколько месяцев или даже лет (если, конечно, будет регулярно снабжаться продовольствием и боеприпасами), потому что в нем нет гражданского населения.

Осады в Брабанте не имели бы такого быстрого успеха, если бы коменданты, рассчитывая длительность своей обороны, не упустили такой вопрос, как снабжение. Я видел нескольких комендантов, вынужденных позорно капитулировать, несмотря на допущенные послабления в осаде.

Я не буду пространно писать о способе обороны фортификационных сооружений, поскольку не намерен в этой работе подробно останавливаться на таких подробностях. Я намерен лишь поделиться своими идеями, поскольку они кажутся мне новыми.

Я замечал, что во время осады прикрытые днем пути ночью наводнены солдатами, ведущими огонь из стрелкового оружия, но этот огонь не причиняет противнику большого вреда. Такой огонь ничего не стоит, но изнуряет людей до предела. Солдат, который стрелял всю ночь, обессилен. Его мушкет (ружье) приведен в небоеспособное состояние, и часть следующего дня солдат чистит и ремонтирует свое оружие. Это лишает его отдыха, что чревато постоянной усталостью и болезнями, противостоять которым не может никакое рвение.

Однако к концу осады надо действовать самым энергичным образом, и это является вопросом искусства командующего. Чем более энергично вы стараетесь снять осаду, тем больше слабеет противник. Именно тогда в его лагере распространяются болезни, иссякают фураж и провизия, и все, кажется, ведет к поражению. Солдаты и офицеры окончательно приходят в уныние, а если, кроме того, они чувствуют, что ваше сопротивление становится сильнее, чем было, и что оно увеличивается в той мере, в какой они хотят его уменьшить, они отчаиваются. Поэтому лучшие отряды осажденного гарнизона нужно приберечь для нанесения неожиданных ударов по противнику. Им нельзя позволять даже высовывать нос за крепостные валы, и, конечно, они должны быть освобождены от ночной караульной службы. Как только они выполнят свои обязанности, они должны возвращаться на свои квартиры или в блиндажи.

Что касается ночного огня с прикрытых дорог или с крепостных валов по неприятельским отрядам, то он не страшнее простого шума.

XX. Война вообще

Я все излагаю так, как мне это представляется. Поэтому не следует удивляться, если я пока оставляю тему фортификации, чтобы вернуться к ней позже. Просто я считаю необходимым сделать это отступление, прежде чем перейти к более подробному обсуждению других тем. Многие полагают, что захватить поле боя раньше противника выгодно. Они правы, когда речь идет о захвате важного пункта; иначе, мне кажется, нет необходимости торопиться и следует дольше, чем обычно, оставаться на зимних квартирах. Какая разница будет, если противник первым предпримет осаду? Этим он ослабит себя, а если вы к осени нападете на него с хорошо дисциплинированной и хорошо организованной армией, вы его разгромите.

Я всегда отмечал, что одна кампания уменьшает армию по меньшей мере на треть, а иногда наполовину и что кавалерия к концу октября находится в таком жалком состоянии, что неспособна вести военные действия. Я бы предпочел дать войскам отдохнуть на квартирах или в казармах, беспокоя противника вылазками одиночных отрядов, а к концу длинной осады напасть на него со всеми своими силами.

Полагаю, что этим я совершил бы выгодную сделку, заставив врага задуматься об отступлении, ибо ему было бы нелегко противостоять хорошо организованным и укомплектованным войскам. Вероятно, он был бы вынужден оставить свое снаряжение, пушки, часть кавалерии и все повозки. Эти потери на следующий год затруднят его появление на поле боя. Вероятно, он даже не осмелится появиться там снова. Это дело месяца. А затем организованный возврат на зимние квартиры. В это время года амбары полны, везде сухо, мало заболеваний.

Можно пойти другим путем и всю зиму провести на территории противника. Войскам не надо бояться зимы так, как это принято. Я провел несколько зимних кампаний в ужасных климатических условиях и должен сказать, что и люди, и лошади хорошо перенесли их. Не стоит бояться болезней, зимой лихорадки не так свирепствуют, как летом, и лошади в хорошем состоянии.

Содержание армии

Бывают ситуации, которые позволяют вам разместить ваши войска в безопасных лагерях с достаточным количеством еды. Проблема заключается в том, чтобы создать эти условия. Опытный полководец не содержит войско за счет своего правителя; напротив, он взимает с оккупированной страны контрибуции для содержания своей армии и для ведения кампании. Хорошо размещенные в тепле и сытно накормленные солдаты довольны, счастливы и живут свободно.

Чтобы осуществить это, необходимо научиться собирать провизию и деньги в самых дальних уголках страны, не утомляя войска дальними походами, при которых крупным подразделениям угрожает опасность быть атакованными и отрезанными. Проку от таких походов немного, а люди выбиваются из сил. Чтобы избежать этого, лучше всего разослать циркуляры в магистраты тех областей, откуда вы хотите получить контрибуции, угрожая им в определенное время прислать отряды и поджечь дома тех, кто не выплатит возложенную на него дань. Дань должна быть умеренной.

Для осуществления этой задачи нужно выбрать умных офицеров и послать их с отрядами численностью в 25—30 человек в определенное количество селений. Отряды должны передвигаться только ночью. Людям надо приказать воздержаться от грабежей под страхом смерти. По прибытии на место к старосте села или деревни нужно направить сержанта с двумя солдатами, чтобы узнать, заплатила ли эта деревня дань. Если нет, к старосте подъезжает командир отряда с остальными солдатами и поджигает один дом, пригрозив вернуться и поджечь больше. Потом отряд, не грабя крестьян и не беря требуемую или большую сумму, просто уходит.

Сбор еды и денег

По возвращении в лагерь все эти отряды следует собрать вместе, прежде чем распускать по своим частям. Их надо обыскать, а тех, кто украл хоть самую мелочь, безжалостно повесить. Если, напротив, солдаты верно следовали приказам, их надо наградить. Подобный способ взимания контрибуций должен быть объяснен войскам, и при его строгом соблюдении жители селений за сотни лье вокруг будут привозить в лагерь еду и деньги. Двадцать таких отрядов, выполняя эту обязанность раз в месяц, обеспечат армию продовольствием и деньгами.

Крестьяне никогда не выдадут эти отряды, как бы этого ни требовал противник. Они чувствуют беду, нависшую над ними, но, когда они увидят горящие дома, их ужас усилится, и каждый потеряет сон, пока не заплатит дань, несмотря на все запреты, наложенные противником.

Крупное подразделение, взыскивающее контрибуции, охватывает малую часть страны, и везде, где оно появляется, возникают проблемы. Крестьяне прячут свое имущество и скот. В такой ситуации можно собрать очень мало, потому что крестьяне знают, что войска пробудут в данной местности недолго. Крестьяне ожидают помощи, часто идут за ней сами, и в результате воинские части уходят без больших сборов, а кое-что всегда теряется.

Даже когда все идет наилучшим образом, командир подразделения, из страха или из осторожности, идет на компромиссы с жителями и возвращается с измотанными частями, малым количеством продовольствия и небольшой суммой денег. Так обычно взимаются контрибуции. Вместо этого я предлагаю более эффективный и естественный способ.

Мягкие методы преобладают

Поскольку на выплаты дается только месяц, жители будут помогать друг другу. Они способны дать гораздо больше, потому что их не беспокоит присутствие войск, потому что у них есть время и потому что они не видят выхода: ведь если они не уплатят требуемую контрибуцию, их дома будут сожжены. Наконец, при сборе контрибуций мелкими отрядами охватывается огромная территория. Жители самых отдаленных селений продают свои запасы и выплачивают деньги, а те, кто живет поближе, отдают провизию. Им всегда должно быть дано право выбора.

Чтобы быть обнаруженными противником, эти отряды должны быть очень невезучими или слишком плохо себя вести. Ведь отряд из 25 человек может пройти все королевство, не встречаясь с частями противника. Когда его обнаруживают, он быстро отходит, чтобы не попасть в руки противника.

Последняя война доказала истинность моих утверждений. В 1710 году (во время Войны за испанское наследство, когда Мориц Саксонский сражался с саксонцами против французов) я был атакован французами между Брюсселем и Мехеленом^[32]. Три дня спустя еще одна часть из 50 человек в полдень ворвалась в Алст^[33], расположенный в 5 лигах от Брюсселя, и украла мой вещевой обоз. В это время у ворот города 1500 человек ожидали документов на постой, выдаваемых в городском муниципалитете. Там меня чуть было не захватили. Уходить на корабле из Брюсселя в Антверпен без пропуска было опасно, потому что его проверяли два-три раза в день.

Появляться без пропуска в окрестностях Брюсселя, Антверпена, Лёвена или Мехелена никто не осмеливался. Союзники были хозяевами всей Фландрии. Лилль, Турне, Монс, Дуэ^[34], Гент^[35], Брюгге, Остенде и все пограничные города были в их руках. В этих гарнизонах было 140 тысяч человек, и стояла середина зимы. Тем не менее французские партизаны рыскали повсюду.

Это полностью доказывает возможность функционирования в стране малых отрядов, с успехом взимающих контрибуции.

XXI. Как строить форты

Мы превосходим римлян в искусстве фортификации, но еще не достигли совершенства. Я не считаю себя мудрецом, но великие репутации Вобана (1633– 1707, знаменитый французский военный инженер, маршал Франции (1703) и Кегорна (1641—1704, голландский военный инженер и артиллерист, изобретатель портативных (12—13 кг) мортир, названных в его честь) не ошеломляют меня. Они строили укрепления ценой огромных затрат и не сделали их сильнее. Достаточно напомнить, как легко их захватывали.

У нас есть едва известные современные инженеры, извлекшие пользу из ошибок этих господ и бесконечно превзошедшие их достижения. Но к совершенству нам еще стремиться и стремиться.

Я составил план и подсчитал выгоды восьмигранного форта, а также вычислил, за какое время 4800 человек могут его построить. Если работать по 10 часов в день, вся работа должна быть выполнена за 111 часов, то есть за 11 с небольшим дней. Хотя эти расчеты правильны, на них не следует полагаться в практической работе. Я сделал их только для того, чтобы показать, насколько осуществим мой план. Если предполагаемое время удвоить или утроить, думаю, я не допущу большой ошибки.

Самый лучший способ использовать рабочих – это разделить их на четыре смены, по три часа каждая. Тогда работа не прекращается, использованы все солдаты, люди не устают и работают энергично. Ведь солдат, работающий только три часа в день, не может перетрудиться. Работа должна сопровождаться мерной барабанной дробью. Лисандр^[36] с 3 тысячами спартанцев разгромил порт Пирей в Афинах под звук флейты за три часа. У нас все-таки сохранились остатки этого обычая, и еще несколько лет назад рабы на галерах в Марселе работали под звук тимпана (напоминающего тамбурин).

Землекопные работы

Для устройства террас землю нужно копать шаг за шагом или ступень за ступенью. Тачки дороги, и их трудно выкатывать на склон; небольшие деревянные настилы, облегчающие их подъем, значительно удлиняют расстояние, которое нужно преодолеть.

Солдат должен легко выбрасывать лопатой землю с глубины от 9 до 12 футов. Когда это невозможно, землю надо вытаскивать в корзинах. В этом случае рабочие разделяются на группы, одни копают и грузят, другие носят. Первые, копающие, должны оставлять ступени, на которые ставятся корзины, пока они наполняются. Корзины опустошаются в специально отведенных для этого местах. Все это должно осуществляться под звуки какого-нибудь инструмента.

Совершенно необходимо приучить солдат к работе. Если мы изучим римскую историю, то обнаружим, что республика считала лень самым страшным своим врагом. Консулы готовили легионы к войне, делая их неутомимыми. Легионерам не давали возможности лениться, а использовали на необходимых работах. Продолжительные упражнения формируют хороших солдат, потому что прививают им военные навыки, приучают терпеть боль и презирать опасность. Переход от работы к отдыху расслабляет солдат. Они сравнивают одно состояние с другим, и праздность, эта преобладающая страсть человечества, довлеет над ними. Тогда они ропщут по каждому пустяку, а их души в их изнеженных телах размягчаются.

XXII. Война в горах

При войне в горной местности никогда не следует заходить в ущелья, сначала не овладев господствующими высотами; это поможет избежать засады и благополучно пройти ущелье. Иначе есть большой риск быть разбитыми или вынужденными повернуть назад, не без больших потерь. А иногда все погибают без шансов спастись. Если ущелья и высоты уже заняты вашими войсками, следует отвлечь от них внимание противника, сделав вид, будто вы ищете дорогу в каком-нибудь другом месте. Это собьет противника с толку, потому что на такой поворот событий он не рассчитывал. Он не знает, как расположить свои войска, потому что боится за себя, и зачастую проигрывает. Какими бы трудными и непроходимыми ни были горы, лазейку в них можно найти всегда, если очень поискать.

Часто сами горцы не знают всех троп и перевалов, потому что им никогда не приходится их искать. Жителям гор никогда нельзя верить, потому что они, как правило, пользуются давно известными дорогами. Я нередко обнаруживал недостоверность их рассказов. Лучше произвести разведку самому, найдя людей, не боящихся трудностей. Хорошо поискав, вы всегда найдете тропы, перевалы и проходы. Противник же, не подозревавший об их существовании, теряется в догадках и бросается прочь, так как рассчитывал только на известные дороги.

Операции на пересеченной местности

Поскольку противник на такой местности сталкивается с теми же трудностями, что и вы, его не следует особенно бояться. Мелочи тут ничего не решают, победу одерживает более решительный. Надо соблюдать только одно правило: держать тыл открытым, чтобы иметь возможность, в случае необходимости, оттянуть войска и организованно отступить. На пересеченной местности очень большое значение имеет размещение артиллерии. Поскольку противник не решается оставлять занимаемые позиции, его можно легко обстрелять. При отходе с позиций отступление не всегда бывает успешным и иногда противника можно атаковать. Однако эти моменты никогда не являются решающими, а все правила поведения диктует ситуация. Никогда нельзя забывать расставить подразделения впереди и по флангам колонны. Эти подразделения из 100 человек должны быть поддержаны вторым рядом, а второй третьим, чтобы прикрывать основную часть.

Подразделение из 600 человек может остановить всю армию, потому что оно может протянуться по всему фронту вдоль дорог, огороженных изгородями и рвами, таких, которыми богата Италия и все плодородные страны. Самый маленький дом становится укреплением и берется в результате ожесточенного боя. Это дает время произвести рекогносцировку и расположить войска в определенном боевом порядке, ибо, действуя на такой местности, нужно быть предельно осторожным, чтобы предотвратить неприятные неожиданности.

Отважный партизан с тремя-четырьмя сотнями человек наведет ужасающий беспорядок в войсках и даже сможет атаковать армию. Если он с наступлением темноты отрежет ваш вещевой обоз, то ночью сможет без большого риска увезти значительную его часть, потому что движется по знакомой территории, выбирая путь между двумя препятствиями и прикрывая дорогу позади себя. В том случае, если партизаны очень спешат, они идут с обозом и в первом же встречном населенном пункте оставляют его под присмотром местных жителей, а сами отбрасывают вас назад. Освободившись от преследования, они снова движутся дальше. Если партизаны используют эту уловку применительно к вашей кавалерии, это вызовет в вашей армии ужасающий беспорядок. Именно по этой причине передовые отряды должны прикрывать все дороги на вашем марше. И они не должны быть слишком слабыми, ибо речь идет не о сборе информации, а о том, чтобы сражаться насмерть. Иначе, если вам противостоит умный противник, вас ждут поражение и позор. Он без труда найдет в своей армии людей, готовых предпринять любые операции и видящих ситуацию такой, как она есть.

XXIII. Форсирование рек. Осады

Помешать противнику форсировать реку не так легко, как может показаться. Ему легче форсировать реку, когда он идет в атаку на вас, чем когда его войска отступают у вас на глазах. В первом из этих случаев он бросает против вас свои передовые части, идущие правильным боевым порядком и поддержанные мощным артиллерийским огнем. Во втором он повернут к вам тылом, который не всегда легко защитить, особенно если на него нажимают. Кроме того, при отступлении боевой порядок, как правило, соблюдается не так строго, как при атаке. Люди испуганы, забывают о дисциплине, и в результате их почти разбивают, пока они еще не готовы дать отпор противнику. Было бы сложно найти этому какую-либо причину; ее надо искать в естественных изъянах человеческой натуры.

Есть еще один способ форсирования рек, при котором к противнику поворачиваются флангом. Перед битвой при Турине (1706) принц Евгений Савойский за два дня таким способом форсировал три реки на глазах у герцога Орлеанского. Между двумя армиями простиралась равнина, и они могли сражаться даже с меньшей численностью войск. Однако оба полководца не предприняли никаких действий, и осаду Турина пришлось снять.

Когда армия своевременно не снимает осаду, чтобы сразиться с противником, идущим на помощь осажденным, последний всегда оказывается в более выгодном положении. Это сражение для него никогда не является решающим, как для осаждающей армии. Именно потому, что он располагает все свои войска между двумя реками, его фланги находятся в безопасности, а основная часть войск – далеко в глубине. Пришедшие на помощь, окружая крепость, рассеиваются и могут лишь охранять небольшим количеством солдат свои коммуникации через реку.

Требуются быстрые действия

Если они терпят неудачу, весь круг разрушается, их линии открыты с флангов, и вскоре они будут разбиты. Колебания в подобной ситуации гибельны. Иногда же противник показывается только для того, чтобы растревожить осаждающих и заставить их оставить свои позиции, а самому броситься на помощь крепости. Частью искусства полководца является способность отличить истинное от ложного.

Самый надежный способ действия осаждающих – выставить значительное число солдат для защиты от неприятеля, а остальных оставить на линиях для предупреждения попыток прорваться в крепость. Но те не могут стоять сложа руки, словно околдованные, и наблюдать, как противник у них на глазах форсирует реку, а его фланги находятся в полной безопасности. Необходимо выбрать, на какой фланг напасть, и сопротивление будет очень слабым.

В битве при Денене (1712) маршал де Виллар погиб бы, если бы принц Евгений пошел на него: маршал обнажил свой фланг и форсировал реку у него на глазах. Принц никогда не мог представить, что маршал предпримет подобную попытку, и именно это ввело его в заблуждение. Маршал де Виллар очень успешно замаскировал свой марш. Принц Евгений наблюдал за ним и оценивал расположение его сил до 11.00, но ничего не понял. Все войска были под ружьем; ему надо было лишь идти прямо вперед, и французская армия погибла бы, потому что ее фланг был обнажен, а большая часть уже форсировала Эско^[37]. (При Денене 18—24 июля французская армия К. Л. Виллара (108 тыс.) нанесла поражение австро-голландской армии Евгения Савойского (122 тыс.). Запутав противника, перебросившего главные силы на левый фланг, на прикрытие осажденной союзниками французской крепости Ландреси, Виллар форсировал Шельду на противоположном фланге и 24 июля атаковал и взял город Денен, в котором погибло две трети 12-тысячного гарнизона. Французы потеряли 2 тыс. Евгений Савойский отступил, сняв осаду Ландреси, а победа при Денене способствовала заключению Утрехтского мира в 1713 г. – Ред.)

Перерыв на обед обходится дорого

В 11.00 принц Евгений сказал: «По-моему, мы могли бы пойти пообедать». И отозвал свои войска. Едва он сел за стол, как лорд Олбемарл сообщил, что на противоположном берегу реки появилась французская армия и, похоже, готовится к атаке. Еще можно было двинуться вперед и отрезать треть французской армии. Но принц Евгений лишь приказал нескольким бригадам, расположенным справа от него, идти на укрепления в Денене, находящиеся в четырех лье (где они вскоре и погибли. – Ред.). Затем он на полном скаку помчался лично произвести рекогносцировку, по-прежнему не веря, что это головная часть французской армии. В конце концов, он понял свою ошибку, когда увидел, что французы строятся для атаки. Принц быстро сдал укрепления, сочтя их все равно потерянными.

Мне говорили (сам я при этом не присутствовал), что с мгновение Евгений Савойский разглядывал противника и от досады кусал перчатку. Каковы бы ни были его чувства, он тотчас же дал приказ отвести кавалерию, занимающую эту позицию.

Эффект, произведенный этой операцией, почти невероятен. Силы двух армий различались более чем на 100 батальонов. Принц Евгений был даже вынужден разместить гарнизоны во всех близлежащих городах. Маршал де Виллар, заметив, что союзники, потеряв свои склады, больше не в состоянии продолжать осаду, привлек около 50 батальонов из соседних гарнизонов. Это до такой степени усилило его армию по сравнению с иссякающими силами союзников, что принц Евгений больше не осмелился остаться на поле боя и был вынужден перевести все свои пушки в Кенуа, где они впоследствии были захвачены.

Что касается форсирования рек, то я считаю, что предотвратить это вряд ли возможно. Форсирование реки обычно сопровождается столь массированным артиллерийским огнем, что помешать авангарду переправиться через реку, окопаться и начать работы по строительству предмостных укреплений невозможно. Днем тут, конечно, ничего не сделаешь, но ночью на работающих солдат можно напасть. Если же нападать в то время, когда противник уже начал форсирование, вы внесете в его ряды полный беспорядок. Те, кто переправился, погибнут, а остальные повернут назад.

Но такую операцию нужно осуществлять крупными силами. Если ночь вы проведете в бездействии, то утром обнаружите, что вся неприятельская армия форсировала реку. Тут уже придется не действовать отдельными отрядами, а давать решительное сражение, что не всегда допускает ситуация.

Есть огромное число уловок и хитростей, которыми при форсировании рек каждый пользуется в зависимости от мастерства и изобретательности.

Поскольку я вдаюсь в мельчайшие подробности, я не могу не рассказать, как приманивать лошадей. Лишь немногие партизаны умеют делать это. Приманивание – это отвлекающая уловка, имеющая целью захватить неприятельских лошадей, когда они находятся на пастбище. Верхом, переодетый в форму фуражира или погонщика той армии, у которой предполагается угнать лошадей, вы должны подъехать к пастбищу и сделать несколько выстрелов. Ваши помощники отвечают выстрелами с другого края пастбища или площадки для выгула.

Паническое бегство лошадей

Потом они галопом с криками и стрельбой скачут к месту скопления лошадей. Все лошади помчатся оттуда, невзирая на привязи и упряжь и сбрасывая по дороге своих всадников. Как бы ни было велико их число, перепуганные, они могут преодолеть несколько лье. Вам остается лишь гнать их к заранее подготовленной территории, огороженной либо изгородями, либо вырытыми рвами, где их можно бесшумно остановить и легко захватить. Эта хитрая проделка причинит противнику немалый урон. Я видел, как это делается; но все забывается, и никто об этом сейчас не помнит.

В день битвы при Денене, когда все было закончено, кавалерия спешилась. Маршал де Виллар, проходя вдоль строя, как всегда, веселый, обратился к солдатам полка, стоящего справа от него: «Ну, ребята, мы их взяли!» Некоторые закричали в ответ: «Да здравствует король!» – и подбросили шляпы в воздух. Остальные последовали их примеру, подкрепив крики стрельбой, к всеобщему веселью присоединилась и кавалерия. Это так напугало лошадей, что они сорвались и убежали. Если бы тогда перед ними оказались четыре партизана, они могли бы увести их к врагу. Этот случай имел печальные последствия; много людей было ранено, большое количество оружия потеряно.

XXIV. Различные ситуации

Не все в природе создано так, словно это было спланировано. Даже очень немного. Почти любая местность имеет свои характерные черты, и умелый полководец извлекает из этого выгоду. Я говорю об ущельях, труднопроходимых дорогах, цепях озер и бесконечном множестве других характерных примет местности, все из которых прекрасно помогают в уловках, когда Бог милосердно дает человеку здравый смысл. Иногда эти особенности местности, способные изменить ситуацию, не привлекают вашего внимания до тех пор, пока не становится слишком поздно и вы сами не видите, что попали в нелепое положение.

Умение атаковать – в природе французов. Когда полководец не хочет зависеть от строгой дисциплины в своих войсках, а генеральное сражение требует строгого порядка, он должен лишь создавать условия, при которых выгодно действовать отдельными бригадами. И разумеется, такие условия всегда найдутся. Мужество и пыл, свойственные французам, никто никогда не отрицал. Со времен Юлия Цезаря (Юлий Цезарь воевал с галлами – предками французов. – Ред.) (он сам утверждает это в своих «Комментариях») я не знаю ни одного примера, когда бы они не воспользовались любым удобным случаем. Их первый удар ужасен. Необходимо только знать, как продлить такое состояние умелым расположением войск, а это дело полководца.

Ничто так не облегчает эту задачу, как редуты. Вы всегда можете послать на них свежие силы для отражения атаки противника – ничто не повергает неприятеля в большее смятение и испуг. Ведь во время наступления он всегда боится ударов во фланги. Ваши же войска, чувствуя, что их тылы прикрыты редутом, на который противник вряд ли осмелится пойти, атакуют с большим воодушевлением. Именно в этом случае вы можете получить огромную выгоду от хваленой мощи и стремительности французов, внушающей страх у всех народов во все времена (это не совсем так. С французами успешно воевал Фридрих II, а после длинной череды победных войн Наполеона французов «остудили» в 1812—1814 гг. (по большому счету – навсегда) русские. – Ред.). Но поместить их за укрепления значит лишить боевого настроя; тогда они становятся лишь обычными людьми.

Каков был бы результат в Мальплаке (1709), если бы маршал де Виллар с большей частью своей армии атаковал половину армии союзников, которые любезно расположились так, что были разделены лесами и не имели связи друг с другом? Фланги и тыл французской армии были бы в безопасности. (При Мальплаке Виллар, имея 90 тыс., отразил все атаки союзников, потерявших 25—30 тыс., тогда как французы лишились 14 тыс. – Ред.)

Для того чтобы намеренно неправильно расположить войска, требуется больше искусства, чем думается, но нужно быстро суметь сменить их на правильные. Ничто не может привести неприятеля в большее смятение: он рассчитывал на определенную ситуацию, соответствующим образом расположил войска, а в момент начала атаки все изменилось! Повторяю: ничто не приведет его в большее смятение и не заставит совершить большее количество серьезных ошибок. Если он вовремя не сменит свои диспозиции, он будет разбит, а если он начнет менять их на глазах у противника, он будет разбит тем более. Человеческий дух этого не выдержит.

XXV. Оборонительные линии и укрепления

Меня не интересует ни одно из этих понятий. Когда я слушаю разговоры об оборонительных линиях, я всегда думаю, что говорят о Великой Китайской стене. Хорошие линии – это те, которые создала природа, а хорошие укрепления – это хорошие диспозиции и храбрые солдаты. Я, фактически, никогда не слышал, чтобы на укрепления, которые нельзя увезти с собой, нападали. Причины я объяснял в других местах. Если численность ваших войск меньше, чем у противника, когда он нападет всеми своими силами в двух или трех разных местах одновременно, вы не продержитесь даже в укреплениях. Если силы равны, произойдет то же самое. Но тогда зачем же трудиться их сооружать? Они хороши только для циркумвалационных^[38] и контрвалационных^[39] линий, чтобы не дать противнику прийти на помощь осажденной крепости или осажденным покинуть крепость.

Уверенность, что вы никогда не осмелитесь оставить ваши укрепления, придает противнику отваги. Он проводит ложную атаку у вас на глазах и предпринимает рискованные движения на флангах, на что никогда бы не решился, если бы вы не сидели в своих укреплениях. Храбрость одинаково вселяется и в офицеров, и в солдат. Человек всегда боится последствий опасности больше, чем самой опасности. Я мог бы привести множество примеров.

Предположим, колонна атакует укрепление и ее головная часть достигла края рва; если бы в 100 шагах перед укреплением появилась горстка людей, то, безусловно, головная часть колонны остановилась бы, а за ней и вся колонна. Почему? Причину нужно искать в человеческой натуре. Но только дайте десяти солдатам ступить на бруствер, и все, кто был за ним, бросятся бежать, увлекая за собой и батальоны. Стоит им увидеть в полулье от себя отряд кавалерии, и они тотчас же убегут!

Когда приходится защищать укрепления, следует ставить все батальоны прямо за брустверами, потому что, если противник хоть раз ступит на них, задние ряды не будут думать ни о чем другом, кроме спасения бегством. Это реакция людей, столкнувшихся с тем, чего они не ждали. Такое на войне происходит часто, и иногда это решает исход всех битв и всех военных действий. Все объясняется человеческой природой, и именно это заставило меня взяться за эту работу. Я не верю, что кто-то пробовал найти в этом явлении причину неуспеха армии.

Таким образом, когда вы поставили ваши части за бруствером, они стараются своим огнем помешать противнику перейти ров и подняться на него. Если, несмотря на огонь, это все же происходит, солдаты считают, что все пропало, теряют голову и бегут назад. Было бы гораздо лучше поставить за бруствер один ряд людей, вооруженных пиками, и приказать им отражать любые попытки противника подняться на него. И естественно, они выполнят свой долг, потому что именно этого они ожидают и к этому готовы.

Если вдобавок на расстоянии 30 шагов от укреплений вы поставите пехоту, построенную по моему методу, центуриями, эти солдаты будут знать, что пехота поставлена здесь для того, чтобы напасть на противника, как только он появится на их территории. Они не испугаются появления противника, готового к нападению, потому что ожидают этого. Если же они были размещены на бруствере, то обязательно бросятся бежать. Так пустяк меняет весь ход войны, а человеческой слабостью нельзя управлять иначе, как только учитывая ее.

Если противник захватывает вал укрепления, как нередко случается, вы встречаете его пиками и сбрасываете одного за другим в ров. И наконец, если противник входит за укрепление и начинает строиться для атаки, вы нападаете на него по частям всеми центуриями. Центурии не удивятся, увидев входящего противника, потому что ожидают его, и готовы энергично напасть, поскольку именно к этому их и готовили. Вот все, что можно сказать о защите укреплений.

Необходимы мобильные резервы

В крупных боях всегда следует иметь резервы всех родов войск, чтобы ввести их там, куда движутся основные силы противника, а это не всегда легко исполнить. Если противник искусный, вы его просто не заметите. Поэтому необходимо как можно выгоднее расположить резервы или внутри укреплений, или за ними, в зависимости от условий местности.

Если ваши позиции расположены на обширной равнине, вам незачем опасаться нападения, поскольку противник не станет обнаруживать свои основные силы, тем самым раскрывая свою истинную цель. В таких местах он противопоставит вам только один батальон на дальней стороне равнины. Но на холмистой местности, в долинах или в местах, где есть что-нибудь, под прикрытием чего он может скрытно приблизиться к вам, можно ожидать, что им будут приложены все усилия, чтобы скрыть свой маневр и численность своих сил.

Если вы сделаете в вашем укреплении проходы для одной или двух частей, чтобы выдвинуть их против головной части колонны противника, подошедшей к краю рва, они непременно остановят эту колонну, даже если ей удалось прорваться сквозь укрепления и войти на занимаемую вами территорию. Это произойдет из-за эффекта неожиданности и заставит противника обеспокоиться судьбой своих флангов и тыла. По всей вероятности, противник бросится бежать, сам не зная почему.

Вот два примера, подтверждающие мои идеи. Цезарь, желая освободить Амьен^[40], осажденный галлами, прибыл со своей армией численностью всего в 7 тысяч человек к берегу реки, где спешно укрепился. Варвары, убежденные, что Цезарь боится их, атаковали его укрепления, а римский полководец и не собирался защищать их. Напротив, когда варвары штурмовали ров и бруствер, он со своими когортами врасплох напал на них. Варвары бросились наутек, и ни один из них не сделал ни малейшей попытки защищаться.

При осаде Алезии^[41] римлянами галлы, значительно превосходя их численностью, атаковали римлян на их линиях. Цезарь, вместо того чтобы их защищать, отдал приказ когортам собраться и напасть на противника с одной стороны и атаковать с другой. Это ему настолько удалось, что галлы были наголову разбиты, потеряв всех, кроме 20 тысяч человек, захваченных в плен вместе с полководцем. (Цезарь, имея 60 тыс., осадил в Алезии 20 тыс. галлов во главе с Верцингеторигом. После того как атаки 50 тыс. галлов, пытавшихся деблокировать крепость, были отбиты, гарнизон капитулировал вследствие голода. – Ред.)

Нежелательные боевые порядки

Если рассмотреть мое построение войск в шахматном порядке, легко понять, что они могут маневрировать свободнее, чем построенные в линию. Отступать также легче по частям, нежели массированными линиями. Этот боевой порядок гораздо сильнее всех остальных, он не поддается никаким нарушениям, чего нельзя сказать о построении побатальонно.

Что хорошего в нескольких батальонах, построенных в четыре линии, одна за другой? Они неповоротливы, любой пустяк приводит их в беспорядок: характер местности, внезапный поворот и любое другое подобное обстоятельство. И если первая линия сломлена, она в смятении бежит к второй, внося в ее ряды беспорядок. Но предположим, что вторая линия устоит; тем не менее потребуется немало времени прежде, чем она сможет атаковать. Ведь уцелевшие солдаты первой линии должны иметь время, чтобы добежать до другой линии. А если противник не будет так любезен, что все это время будет ждать, опустив оружие, он, безусловно, догонит первую линию, смешает ее со второй, а потом и с третьей. Ведь когда он сломил первую линию, ему ничего не остается делать, кроме как стремительно продвигаться вперед. Если таких линий тридцать, одна за другой, он посеет среди них сумятицу. И тем не менее именно это называется атакой колоннами побатальонно. Какая скверная работа!

Мой боевой порядок, конечно, другой. Ведь если первый батальон будет смят, тот, который за ним следует, тотчас же стремительно атакует, отвечая таким образом ударом на удар. Я построил их в восемь линий и не боюсь никаких беспорядков, мои атаки энергичны, а передвижения стремительны, и я всегда буду иметь возможность обойти противника, пусть и равного мне по численности, с фланга. Неприятельские батальоны не исправят положения, потому что они не умеют растягиваться. Ничего более отвратительного и абсурдного, чем боевой порядок, принятый в нашей армии, представить невозможно, и я не могу понять, почему полководцы не думают его менять.

То, что я предлагаю, не новость. Это боевой порядок римлян. С таким боевым порядком они победили все нации мира. Мне возразят: «Но у римлян не было пороха». Это правда, но у их противников было метательное оружие, имеющее почти тот же эффект. Греки были очень искусны в военном деле и очень дисциплинированны. Но их большая фаланга никогда не могла соперничать с небольшими частями римлян, построенными в этом порядке. Поэтому Полибий (греческий историк, ок. 200 – ок. 120 г. до н. э.) отдает предпочтение боевому порядку римлян. Что могли бы сделать наши батальоны против такого боевого порядка?

Где бы ни располагались центурии – на равнине или среди холмов, – заставьте их выйти из узкого прохода или какого-нибудь другого места, и вы увидите, с какой удивительной скоростью они построятся. Им можно приказать бежать на полной скорости, чтобы захватить ущелье, позиции на равнине или высоту, и к тому времени, как вынесут штандарты, они будут построены.

С батальоном так не получится; ведь чтобы построиться в боевой порядок, ему необходимо место, годное для построения, и значительное время. Это жалкое зрелище зачастую является мне в ночных кошмарах!

XXVI. Замечания Полибия

В 1732 году, когда я писал эту работу, я еще не читал всего Полибия и только в этом, 1740 году закончил чтение. В его трудах я нашел многое о греческой фаланге и боевом порядке римлян, и был польщен, что мыслю так же, как этот современник Сципиона, Ганнибала и Филиппа II (ок. 382—336 гг. до н. э., царь Македонии с 359 г. до н. э., отец Александра Великого). Во время нескольких войн он несколько лет служил в различных армиях и под различным началом. Такой знаменитый автор может лишь подтвердить мои мысли. Оставляю читателям этой работы судить, думаю ли я так же, как он. Итак, говорит Полибий:

«Заверив своих читателей в шестой книге этой работы, что найду подходящий момент для сравнения оружия и боевого строя македонцев и римлян и покажу, в каких случаях каждый из них имеет преимущества или уступает друг другу, я воспользуюсь представившимся мне случаем и рискну исполнить свое обещание.

Почему побеждали римляне

Обнаружено, что боевой порядок македонских армий долгие века превосходил боевой порядок азиатов и греков, а боевой порядок римлян точно так же превосходил боевой порядок африканцев (карфагенян и египтян. – Ред.) и всей Западной Европы. В более поздние времена эти два порядка часто противостояли друг другу, поэтому полезно и очень интересно рассмотреть все различия между ними и объяснить преимущества, приносившие в этих битвах победу римлянам.

С этой точки зрения, вместо того чтобы ссылаться на везение и слепо восхищаться победителями, как люди понимающие, мы сможем с уверенностью заметить истинные причины их успеха и восхититься принципами здравого смысла и разума.

Что касается битв, которые вел Ганнибал, и побед, одержанных им над римлянами, то нет необходимости вдаваться в долгие споры о них. Ведь не оружие, не боевой порядок дали полководцу превосходство над римлянами, а только умение и восхитительное мастерство. Во всех моих работах об этих битвах очень ясно показано, что именно в этом была причина его успеха. И это замечание еще сильнее подтверждено конечным исходом войны.

Как только у римлян появился полководец, чей талант был равен таланту Ганнибала, они немедленно стали одерживать победы. Добавьте к этому, что сам Ганнибал отказался от своего привычного оружия и, оснастив африканские (а также набранные в Испании и среди галлов. – Ред.) войска оружием, отнятым у римлян в первых битвах, впоследствии не пользовался никаким другим. Точно так же Пирр не только собирал в Италии оружие, но и набирал войска и во всех битвах с римлянами строил свои подразделения по типу римских манипул в чередующемся порядке, а в фаланге выделялись когорты.

И все же, при всей своей осторожности, он никогда не смог одержать над ними решающей победы. Мне необходимо было высказать эти замечания, чтобы предупредить любые возражения против истинности того, что будет сказано далее. А сейчас вернемся к предложенному сравнению.

Непобедимые легионы

Легко продемонстрировать многими доводами, что, пока фаланга соблюдает установленный боевой порядок и готова к решительным действиям, ни одна сила не может противостоять силе ее атаки. Когда ряды сомкнуты перед боем, каждый воин со своим оружием занимает пространство в 3 фута. Их старинные копья длиной в 17 локтей (локоть равен 18 дюймам) были укорочены до 14, чтобы сделать их более удобными в действии.

Воин держит копье в руке так, чтобы 4 локтя нижнего конца копья уравновешивали оставшиеся 10 локтей длины копья, выдвинутые во время боя вперед. Когда войска построены фалангой, а каждый солдат стоит на должном расстоянии от солдата, находящегося впереди него и стоящего рядом с ним, копья пятой шеренги выдвинуты перед первой шеренгой на расстояние 2 локтей, а копья второй, третьей и четвертой шеренги на еще большее расстояние.

Владение копьями

Совершенно очевидно, что несколько копий, находящихся друг от друга на расстоянии 2 локтей, торчат наружу из-за каждого воина, стоящего в передней шеренге. А если учесть, что в македонской фаланге воины строятся в 16 шеренг, легко понять, каков будет удар и мощь всей фаланги и как сильна будет ее атака.

Копья воинов, идущих за пятой шеренгой, уже не могут выдвинуться перед первой шеренгой из-за длины копья и, следовательно, не представляют угрозы для противника.

Поэтому воины этих шеренг держат свои копья остриями вверх за плечами тех, кто стоит впереди, образуя таким образом некий бастион. Но когда вся фаланга при атаке движется вперед, от самых задних шеренг толку мало, но, так как они постоянно напирают на боевые передние шеренги одной своей массой, они придают атаке огромную силу и не позволяют передним рядам податься назад и отступить. Таково построение фаланги в целом и в частности.

Сравнивая искусство и тактику

А теперь давайте рассмотрим оружие и боевой порядок римлян, чтобы понять, чем они отличаются от оружия и боевого порядка македонцев. Каждому римскому воину отведено то же пространство в 3 фута; но каждый римский воин во время боя постоянно находится в движении, вынужденный беспрестанно перемещать свой щит. Иначе он не сможет защитить от удара любую часть своего тела и свободно действовать мечом. Поэтому для обеспечения свободы движений между солдатами как спереди, так и сбоку должно быть свободное пространство не менее 3 футов длиной. Это самое меньшее, что позволяет выгодно осуществлять подобные движения.

Нападая на войско, построенное фалангой, каждый римский воин видит напротив себя двух македонцев и десять копий, с которыми ему предстоит столкнуться. Но один человек не в состоянии перерубить эти копья своим мечом до того, как они сделали выпад против него. С другой стороны, нелегко также пробиться сквозь них, потому что те македонцы, которые стоят позади, сразу же занимают место выбывшего воина первой шеренги.

Легко понять, что, пока фаланга сохраняет должный порядок и силу, ни один отряд, как я уже заметил, не может выдержать ее фронтальной атаки. Чему же тогда можно приписать, что римские армии побеждали, а те, кто использовал фалангу, обычно бывали разбиты? Дело в том, что в войне время и место битвы различно и неопределенно, но для фаланги существует только одно место, один неизменный и определенный способ действия. В случае генерального сражения, если противник вынужден сражаться с фалангой, именно в удобном для фаланги месте, вполне вероятно, она всегда одержит победу (но в решающей битве при Пидне (168 г. до н. э.), где местность благоприятствовала и численность македонцев была больше (св. 40 тыс. против 26 тыс.), фаланга была разбита. – Ред.). Но если в подобном случае можно избежать боя и это легко сделать, такого боевого порядка нечего бояться.

Хорошо известно и признано истиной, что построение фалангой требует территории ровной, лишенной растительности и всевозможных препятствий, таких как рвы, канавы, склоны холмов или русла рек, и что любого из них достаточно, чтобы задержать войско и расстроить фалангу.

С другой стороны, надо с готовностью признать, что если не совсем невозможно, то, по крайней мере, невероятно трудно найти территорию протяженностью в 20 стадиев^[42] и больше, свободную от всех этих препятствий. Но предположим тем не менее, что такая территория найдена. Если противник, вместо того чтобы внезапно напасть на фалангу, поведет свою армию в глубь страны, грабя города и разрушая селения, что толку тогда от этого боевого порядка?

Пока фаланга остается на удобной позиции, она не только не может поддержать свои войска в других местах, но не может спасти и себя от изоляции и голода. Ведь войска противника, захватившие беззащитную страну, легко отрежут фалангу от всех источников снабжения. Если же, с другой стороны, фаланга оставит свою удобную позицию и осмелится вступить в бой, положение ее станет настолько неблагоприятным, что она довольно легко станет добычей неприятеля.

Отразить противника

Но давайте предположим, что противник нападет на фалангу, стоящую на равнине. Если он не бросит на нее всю свою армию или если во время наступления он несколько отступит, легко определить, каковы будут последствия тактики римлян. Ведь теперь наш разговор основан не на голом рассуждении, а на фактах, имевших место в последнее время.

Когда римляне атакуют фалангу с фронта, они никогда не используют все свои силы так, чтобы сделать свою линию равной неприятельской, а пускают вперед только часть своих войск. Остальная часть армии остается в резерве. Теперь, разрывают ли войска фаланги линию противника или разрывают свою собственную линию, в любом случае боевой порядок фаланги нарушен. Если бойцы фаланги преследуют бегущего противника или когда они отступают, а войска противника преследуют их, в любом случае бойцы оказываются отрезанными от своей армии. В таком случае образуется какое-то пространство, которое старается захватить резерв римской армии, а потом нападает на остальную часть фаланги.

Но обычно фалангу атаковали не с фронта, а с фланга или с тыла, поскольку при этом легче избежать условий, благоприятных для фаланги. Напротив, во время битвы решающий вес приобретают неблагоприятные условия, которых она не в силах избежать.

К этому можно добавить, что войска фаланги так же, как и другие, вынуждены маршировать и разбивать лагерь в любом месте, первыми занимать выгодные позиции, окружать противника и внезапно вступать в бой, когда он неожиданно появляется рядом.

Римский боевой порядок лучше

Все это случается на войне и склонно или приближать, или полностью определять победу. Но во все подобные времена македонский боевой порядок или не может быть использован, или используется так, что становится совершенно бесполезным. Ведь войска фаланги теряют всю свою силу, когда вступают в бой отдельными сотнями или человек с человеком.

Римский порядок, напротив, никогда не сопровождается какими-либо неприятными моментами. У римлян каждый воин, если он вооружен и готов к службе, способен вступить в бой в любое время, в любом месте и при любом появлении противника и всегда сохраняет ту же силу и ту же боеспособность, сражаясь как сотнями (центуриями), так и один на один. Следовательно, поскольку войска, построенные в боевом порядке римлян, лучше приспособлены к боевым действиям, чем другие, им обеспечен больший успех в битве, чем другим.

Если я слишком долго обсуждал эту тему, то только потому, что многие греки рассматривали поражение своей армии как нечто невероятное, и потому, что многие впоследствии заинтересуются вопросом, почему и в чем боевой порядок и оружие римлян превосходят порядок фаланги».

XXVII. Атака на укрепления

Когда нужно атаковать укрепление противника, необходимо как можно больше растянуть линию атаки. Это напугает противника, и он остережется перебрасывать войска с мест их дислокации, чтобы укрепить участок, на который направлена ваша атака, даже если тот известен ему. Так многие его части практически становятся бесполезными. Чтобы растянуть линию наступления, все батальоны, используемые только для обмана противника, должны быть построены в четыре шеренги и идти строем. Остальная часть маневра и подготовка к реальному наступлению должны осуществляться за их спиной.

Это называется маскировкой атаки. Эта часть военного искусства полностью зависит от воображения; полководец может разрабатывать ее так, как ему нравится. Тут хороши все средства, потому что уверенность, что он не будет атакован, позволяет ему поступать так, как он считает нужным. Он может использовать овраги и лощины, долины, живые изгороди и тысячи других препятствий.

При атаке центуриями нет необходимости бояться неразберихи. Каждый центурион будет считать нападение делом чести для своего штандарта, и среди них не может не найтись того, кто готов рискнуть жизнью ради того, чтобы прославиться. Дело в том, что, согласно моей системе, полководцу известны действия каждой центурии благодаря различию цветов их штандартов.

Приближаясь к укреплениям, легковооруженные подразделения выдвигаются вперед, чтобы вызвать на себя неприятельский огонь. Их поддерживают остальные отряды. Наконец, когда начнется огонь, центурии начинают атаку. Если их атаку отражают, прежде чем они побегут назад, их место должны занять следующие и т. д. Сила и численность преодолеет все препятствия. Если вы решили атаковать укрепление сразу в нескольких местах, центурии, построенные в четыре линии, должны подойти туда одновременно. Неприятельские батальоны, видя, как к ним с обеих сторон приближаются силы противника, бросятся прочь, и ваши войска займут бруствер. После отхода противника вы сможете заново сформировать свои отряды.

Есть еще один способ атаки укрепления, полностью отличный от этого и такой же надежный. Но в данном случае вам должна благоприятствовать территория, которую вы обязаны знать в совершенстве.

Когда возле укреплений есть овраги, лощины или низины, ваши отряды могут укрыться во время подхода, чтобы их не обнаружил противник. Выдвигаться к укреплению следует несколькими колоннами на большом расстоянии друг от друга. Противник уделит все внимание этим колоннам, расположит свои части так, чтобы встретить их, и тем самым обнажит свои укрепления. Когда колонны начнут атаку, почти все неприятельские силы будут брошены против них. В это время ваши отряды, оставшиеся в укрытиях, внезапно нападают на участки укреплений, где защитников осталось немного.

Неприятельские силы, отражающие атаки колонн и не ожидавшие такого поворота событий, будут дезорганизованы. Скорее всего, они прекратят сражаться с вашими колоннами и бросятся на защиту укрепления. Но это будет лишь поводом: на самом деле вражеские солдаты побегут назад, повинуясь охватившему их ужасу. Таким образом, вы сможете занять укрепление противника практически в одно и то же время и там, где атака была настоящей, и там, где она была ложной.

Из всего разнообразия военных действий оборона укреплений кажется мне наиболее сложной. И хотя я описывал различные способы обороны, я не уверен, который из них лучше. Что касается меня, я не верю в то, что можно построить такие укрепления, которые невозможно взять. Моя любимая работа – сооружение редутов, и сейчас я поговорю о них.

XXVIII. Преимущества редутов

Мне надлежит доказать фактами свое высокое мнение о редутах.

Войска Карла XII, короля Швеции, до битвы под Полтавой в 1709 году, когда их разгромил Петр Великий, всегда побеждали (? – Ред.). Их преимущество над русскими войсками было почти невероятным. Никого не удивляло, как 10 или 12 тысяч шведов занимали укрепления, обороняемые 50, 60 или даже 80 тысячами русских (такого не было никогда. – Ред.). Шведы никогда не интересовались численностью русских, им лишь нужно было знать, где находится противник. (Автор вводит читателя в заблуждение. Поэтому стоит кратко перечислить сражения первого периода войны. В 1700 г. произошла Нарвская битва. Русское войско (ок. 35 тыс., в т. ч. 27 тыс. пехоты, 1,5 тыс. драгун и 6,5 тыс. поместной конницы, 173 орудия) осадило Нарву (гарнизон 1,9 тыс., 400 орудий). Против Нарвы действовало ок. 15 тыс., а ок. 20 тыс. заняло очень длинную, 7 км, линию обороны западнее. Шведский король Карл XII, имея 32 тыс., с 12 тыс. лучших солдат атаковал линию русской обороны и расчленил ее, разбив русские войска в центре. Однако стойкость русских войск на флангах заставила шведов заключить соглашение, по которому русские войска, оставив шведам 145 пушек, с личным оружием и знаменами могли отступить (шведы нарушили соглашение – после того как гвардейские Преображенский и Семеновский полки переправились через р. Нарва, русские дивизии левого фланга и центра были разоружены). Русские потеряли при Нарве до 8 тыс. убитыми, шведы ок. 3 тыс. убитыми. Но дальше в боях шведы терпели поражения чаще. В битве у Эрестфера (Эстляндия) Шереметев (17 тыс.) разгромил Шлиппенбаха (7 тыс.). Шведы потеряли 3 тыс. убитыми и 350 пленными, русские – 1 тыс. В 1702 г. у Гуммельсгофа в Лифляндии Шлиппенбах с 7 тыс. решил взять реванш у Шереметева (30 тыс.), и зря – храбро сражавшиеся шведы были почти полностью истреблены (ок. 6 тыс. убитых), русские потеряли 1,2 тыс. В 1702 г. русские взяли крепость Нотебург (бывший Орешек) у истоков Невы, потеряв 1,5 тыс. (шведский гарнизон потерял две трети состава – уцелело 150 чел.). В 1703 г. русские взяли Ниеншанц в устье Невы (гарнизон 600 чел.). В 1703 г. 4 тыс. шведов пытались отбить устье Невы, но были разбиты шестью русскими полками. Шведы потеряли 2 тыс. В 1704 г. Шереметев (23 тыс.) взял Дерпт (совр. Тарту; гарнизон 5 тыс.) – русские потеряли 0,7 тыс., шведы 2 тыс. Тогда же русские взяли Нарву (гарнизон 14,8 тыс., 600 орудий), потеряв при штурме 0,36 тыс. убитыми и 1,34 тыс. ранеными. В 1705 г. шведы (Левенгаупт) нанесли не имевшее последствий поражение русским у Гемауэртгофа (русские потеряли 2,8 тыс., в т. ч. половину убитыми). В 1705 г. шведы пытались отбить остров Котлин, где была заложена крепость Кронштадт, и высадили десант, который русские после жестокой рукопашной схватки сбросили в море. Шведы потеряли ок. 1 тыс., русские 124 человека. В 1708 г. шведы (13 тыс., Любекер) пытались захватить Петербург, но были разбиты, потеряв 4 тыс., и эвакуировались морем, уничтожив при этом 6 тыс. своих же лошадей.

Но основные события развернулись южнее. В июле 1701 г. Карл XII разбил польско-саксонскую армию Августа II (отца автора) под Ригой. В 1702 г. Карл XII разбил польско-саксонское войско при Клишове. В 1706 г. шведы (Рейншильд, 12 тыс.) у Фраунштадта разбили русско-саксонское войско Шуленбурга (20 тыс.). Союзники потеряли 14 тыс., в т. ч. 8 тыс. пленных (русских шведы здесь в плен не брали), шведы 1,4 тыс. Осенью 1706 г. у Калиша в Польше русско-польско-саксонское войско Меншикова и Августа II (17 тыс. русских драгун и 15 тыс. польских кавалеристов – сторонников Августа II) нанесли поражение польско-шведскому войску Марденфельда (8 тыс. шведов и 20 тыс. поляков – сторонников шведского ставленника Лещинского). Шведы потеряли 4 тыс. убитыми, поляки Лещинского 1 тыс. и 5 тыс. было взято в плен. Русские потеряли 0,4 тыс. (!) убитыми и ранеными.

В июне 1708 г. Карл XII (ок. 50 тыс.) лично двинулся на восток, перейдя р. Березина. В июле 1708 г. при Головчине 30 тыс. шведов бились с 28 тыс. русских. Русские потеряли 1,7 тыс., шведы 1,5 тыс. А Карл XII едва не погиб, провалившись с лошадью в трясину. Позже у села Доброго русские истребили половину шведского авангарда Росса (погибло 3 тыс. из 6 тыс. шведов), потеряв 375 человек.

Еще чуть позже у Раевки сразились шведский кавалерийский полк и отряд русских драгун – Карл XII едва не попал в плен. После этого шведский король повернул на юг – на Украину.

28 сентября (9 октября) 1708 г. у Лесной Петр I (16 тыс., 30 орудий) перехватил и разгромил шведов Левенгаупта (16 тыс., 17 орудий и огромный, 7 тыс. повозок, обоз с боеприпасами и прочим для Карла XII). Шведы потеряли 8 тыс. убитыми и 1 тыс. пленными, только 6 тыс. пришло к шведскому королю. Карл XII остался почти без пороха и т. д. Русские потеряли свыше 1 тыс. убитыми и 3 тыс. ранеными. В начале 1709 г. шведы взяли крепость Веприк (гарнизон 1,5 тыс.), потеряв более 1 тыс. и потратив драгоценные теперь боеприпасы. Русско-украинский гарнизон с почетом отступил (сдав крепость после того, как кончились боеприпасы). В феврале 1709 г. Карл XII пытался наступать на восток и у Красного Кута снова едва не попал в плен. В апреле 1709 г. шведы (у Карла XII осталось 35 тыс.) осадили Полтаву (гарнизон из 6 тыс. солдат и вооруженных горожан) и здесь завязли вплоть до знаменитого сражения, которое закончилось гибелью шведской армии. В ходе безуспешных штурмов Полтавы шведы почти полностью растратили последние боеприпасы. – Ред.)

Царь Петр, величайший человек своего времени, переносил неудачи (и удачи. – Ред.) той войны с терпением, равным его гению, и не переставал воевать, чтобы дать своим войскам набраться опыта.

В ходе боевых действий король Швеции начал осаду Полтавы. Царь созвал военный совет, на котором были представлены различные точки зрения. Некоторые высказывались за то, чтобы русская армия окружила короля Швеции, соорудив крупные укрепления, заставив тем самым его сдаться. Другие полководцы были за опустошение территории в пределах 100 лье, чтобы уморить шведов голодом. Этот совет, по-моему, был совсем не плох, и царь к нему прислушался. Остальные генералы возразили, что этот прием всегда можно использовать, но сначала нужно рискнуть и дать сражение, поскольку Полтаве и ее гарнизону грозит опасность быть захваченными непобедимым и решительным королем Швеции. В Полтаве есть большие запасы продовольствия и все необходимое, что поможет ему пересечь пустое пространство, которое предлагают создать вокруг него. Это решение и было принято. Затем царь обратился к военному совету и объяснил свои намерения.

Петр объясняет свой план

Поскольку мы решили сражаться с королем Швеции, говорил Петр, мы должны выбрать наилучший способ. Шведы стремительны, хорошо дисциплинированы, обучены и искусны. Нашим войскам не занимать решимости, но у них нет других преимуществ. Поэтому необходимо уничтожить преимущества шведов. Наши войска часто отбивались от шведов на укреплениях, а в открытом бою часто бывали побеждаемы искусностью и легкостью маневров шведов. Значит, необходимо лишить шведов возможности осуществить маневр и сделать его тщетным.

Для этого, сказал Петр I, я возведу несколько редутов с глубокими рвами вдоль фронта нашей пехоты, введу туда гарнизоны и замаскирую редуты частоколами и кустами. Это потребует лишь нескольких часов работы, и мы будем ждать противника за редутами. Чтобы напасть на нас, Карлу XII придется снять осаду. Когда он потеряет множество своих людей, ослабеет и будет дезорганизован, мы атакуем. Не может быть никакого сомнения в том, что Карл снимет осаду и начнет атаку, как только завидит наше приближение. Следовательно, необходимо организовать наш марш так, чтобы подойти к нему к концу дня, чтобы он начал атаку до наступления утра. А перед этим, ночью, мы соорудим редуты.

Так говорил русский царь, и весь совет одобрил предложенный им план. Были отданы приказы относительно марша, снаряжения, пушек, фашин, частоколов и т. п. 6 июля (25 июня по ст. стилю) 1709 года Петр I расположил свое войско неподалеку от войска шведского короля (в 5 км к северу от Полтавы. – Ред.).

Король Швеции, хоть и раненый (едва не погиб, когда ходил в разведку), сообщил своим генералам, что намерен рано утром 8 июля атаковать русскую армию. Они построили войска в привычном боевом порядке и еще до рассвета (в 2 часа ночи) тронулись в путь.

Построение редутов

Царь построил на своем фронте семь редутов (шесть фронтальных и четыре перпендикулярных им). Они были сделаны тщательно (два первых из перпендикулярных редутов не успели достроить. – Ред.), и в каждый разместили по два батальона пехоты (во всех десяти редутах находилось всего два батальона. – Ред.), снабдив их всем необходимым для обороны. Вся остальная русская пехота находилась позади редутов, а кавалерия располагалась по крыльям (здесь была только русская конница Меншикова – 17 полков. – Ред.). Добраться до русской армии, не захватив редутов, было невозможно, поскольку иначе они остались бы нетронутыми в тылу шведской армии. Пройти между ними, не попав под смертоносный огонь, тоже было бы трудно.

Ни шведский король, ни его генералы не знали об этих приготовлениях русских, пока не наткнулись на них. Но поскольку машина была запущена, остановить ее было уже невозможно. Два крыла шведской кавалерии обратили в бегство русскую кавалерию и долго ее преследовали (наоборот, в ходе боя с 3 до 5 часов шведская конница была опрокинута русской конницей. – Ред.), но центр был остановлен редутами. Шведы атаковали их и наткнулись на упорное сопротивление.

Каждый солдат знает, как трудно взять хороший редут. Это требует особого боевого порядка, нескольких батальонов и 15 или 20 рот гренадеров, чтобы одновременно атаковать с нескольких сторон, и даже тогда успех не гарантирован. Однако шведы захватили три редута (два недостроенных. – Ред.), но с огромными потерями были отбиты остальными. В рядах шведской пехоты, атаковавшей эти редуты, неизбежно начался разброд, тогда как русская пехота, стоя на расстоянии 200 шагов, спокойно наблюдала за этой сценой. (Пехоты здесь не было, а русская конница, следуя плану Петра, занялась уничтожением правофланговых шведских колонн Росса и Шлиппенбаха, отрезанных от основных сил в ходе боя за редуты. – Ред.)

Король и шведские генералы видели, в каком опасном положении они оказались, но бездействие русских давало им некоторую надежду на возможность отступления. Сделать это достойно было совершенно невероятно, поскольку армия была дезорганизована бесполезными атаками и множеством убитых. Однако отступление было единственно возможным шагом. Войска, занявшие редуты, в конце концов, отступили. Русская армия начала преследование врага. (На самом деле после боя за редуты прорвавшиеся сквозь них шведы (ок. 18—20 тыс., ок. 10 тыс. оставалось под Полтавой, колонны Росса и Шлиппенбаха уже были уничтожены в Полтавском лесу) вышли навстречу построившимся для боя главным силам русской армии (ок. 40 тыс., а ок. 10 тыс. Петр выделил для создания завесы западнее за спиной у шведов), которым теперь надо было только сражаться. В 9 часов шведы решительно атаковали центр русского войска и в отчаянной рукопашной схватке сумели потеснить первую линию. Петр I лично повел в контратаку батальон второй линии Новгородского полка. Одна шведская пуля прострелила царю шляпу, другая попала в седло. В это время едва не погиб и вдохновлявший шведов Карл XII. Контратакой русские смяли атакующих. Русская конница ударила во фланг и тыл. Шведы не выдержали и побежали. Началось их избиение и пленение. Только на поле боя было подобрано 9234 шведских трупа, взято в плен 2874 пленных. Русские потеряли 1345 убитыми и 3290 ранеными. В ходе последующего преследования количество шведских пленных превысило 18 тыс. Лишь около 1 тыс. вместе с Карлом XII и изменником Мазепой сумели укрыться в турецкой крепости Очаков. Кадровая, овеянная славой побед шведская армия перестала существовать. И больше подобной армии у Швеции никогда не было. Пленные шведы были поселены на просторах великой России, с 1721 г. Российской империи, и стали частицей русского народа (как в свое время – варяги, приведенные на Русь Рюриком и его преемниками). – Ред.)

Настоятельно требуется мгновенная атака

Под огнем редута произвести построение было невозможно, и, следовательно, шведы отступали дезорганизованной, смешанной толпой. Тем временем царь созвал своих генералов на военный совет. Господин Алларт^[43], один из самых младших, не дав никому произнести ни слова, сказал своему государю так: «Если Ваше Величество тотчас же не атакует шведов, время будет упущено». Все войско безотлагательно стройными рядами с поднятыми вверх пиками двинулось вперед в промежутки между редутами, в которых стояли гарнизоны, чтобы в случае необходимости прикрывать отступление.

Шведы едва смогли остановиться, чтобы перестроиться и навести порядок, когда увидели мчащихся за ними русских. В их рядах снова началась всеобщая паника, но они все-таки не побежали, а даже сделали отважную попытку развернуться, словно собираясь атаковать. Но порядка, души битвы, у них уже не было, и их легко разогнали.

Русские, не привыкшие к победам, не осмелились преследовать их, и шведы беспрепятственно отступили в Борисфен^[44], где все потом были взяты в плен. Вот как умелое расположение войск заставляет фортуну повернуться к вам лицом! (Вышеприведенный отрывок заставляет вспомнить, что барон Мюнхаузен тоже родом из Саксонии, правда, Нижней. – Ред.)

Если русские, в то время неопытные и неуверенные в своих силах (уже и опытные, и уверенные. – Ред.) из-за серии неудач, смогли победить шведов, благодаря своей диспозиции победили бы они эту отважную и воинственную нацию, чей инстинкт – атаковать, в другом случае? (См. примечания ранее. – Ред.) При подобной обороне у обороняющегося сохраняются возможности для контратак – противника, пытающегося взять редуты, контратакуют части, выдвигающиеся по мере надобности.

Время и благоприятный случай

Наступление возобновляется всегда со свежими войсками. Они с нетерпением ждут приказа и энергично атакуют, но особенно потому, что они знают: им есть куда отступить. Паники, иногда охватывающей армию, не стоит бояться, если вы воспользовались благоприятным моментом, способным решить исход боя. Я имею в виду время, в течение которого противник находится в смятении. Какое преимущество сулит вам возможность с уверенностью ждать этого момента?

Русские не воспользовались всеми преимуществами, которые давала им их диспозиция. Они позволили у себя на глазах захватить три (два. – Ред.) своих редута, даже не попытавшись им помочь. Это лишило присутствия духа защитников остальных редутов (отнюдь. Их так и не взяли. – Ред.) и придало еще большей отваги шведам. Следовательно, смело можно сказать, что русские в этой битве победили шведов только благодаря заранее приготовленным позициям, а сама армия не внесла большого вклада в эту победу. (?! – Ред.)

Редуты также очень выгодны тем, что на их строительство требуется совсем немного времени, а пользу они приносят в бесконечном количестве ситуаций. Одного редута вряд ли достаточно, чтобы остановить всю армию в узком проходе. Их можно использовать для отдыха после изнуряющего марша, ими можно поддержать одно из ваших крыльев, разделить территорию, занять обширное пространство или поддержать фланг в лесу, на болоте, на реке и т. п., когда испытывается недостаток войск.

XXIX. Шпионы и проводники

Шпионам и проводникам следует уделять максимальное внимание. Монтекукколи говорит, что они являются глазами полководца и так же необходимы ему, как собственные. Он прав. На хороших шпионов и проводников не стоит жалеть денег. Эти люди должны быть умными, хитрыми, осторожными и уроженцами тех мест, где ведется война. Их следует внедрять повсюду, среди офицеров, генералов, маркитантов и особенно среди поставщиков провизии, потому что склады, магазины и прочие подобные заведения дают лучшую информацию об истинных намерениях противника.

Шпионы не должны знать друг друга. Они подразделяются на ранги: некоторые внедряются в солдатские массы, другие следуют за армией под видом торгашей. Эти должны знать одного старшего и передавать ему все сведения для доклада генералу, который им платит. Старшим назначается только проверенный, умный человек. Он каждый день докладывает генералу о своей деятельности, и тот должен быть уверен в его неподкупности.

XXX. Знаки, на которые надо обращать внимание

Есть у войны особенности, которые надо изучать, так как по ним с некоторой уверенностью можно сформировать мнение о ситуации. Этому также способствует знание противника и его обычаев, но существуют признаки, общие для всех наций.

Во время осады, например, под вечер вы обнаруживаете на горизонте и на высотах группы неорганизованных, праздношатающихся людей, глядящих на город. Это верный признак того, что готовится решительная атака. Дело в том, что атаки осуществляются силами различных корпусов и, как правило, о них становится известно всей армии. Офицеры корпусов, не участвующих в атаке, собираются неподалеку от города, чтобы поглазеть на захватывающее зрелище.

Когда ваш лагерь расположен вблизи от неприятельского и вы слышите оттуда стрельбу, на следующий день можно ожидать боя, потому что люди разряжают и чистят оружие.

Если ваш лагерь расположен так близко от лагеря противника, что вы видите, как солдаты меняют рубашки, значит, они готовятся к нападению на вас. Перед атакой они надевают на себя все рубашки, чтобы не потерять их.

Если в армии противника происходит какое-либо большое движение, об этом можно судить по облакам пыли, расползающимся на несколько лье вокруг. Пыльные облака, поднятые фуражными обозами, отличаются от тех, что поднимает марширующая колонна, но вы должны научиться различать их.

О направлении движения противника вы можете судить по отражению солнца от его оружия. Если лучи перпендикулярны, неприятель движется на вас; если они колеблются и нечасты, он отступает; если они падают справа налево, он направляется налево; если, напротив, они падают слева направо, он идет направо. Если над его лагерем поднимается облако пыли, поднятое фуражными обозами, он отсылает своих маркитантов и возимое имущество, и вы можете быть уверены, что он сворачивает лагерь и скоро тронется в путь.

Атака на противника на марше

Пристальное наблюдение за лагерем противника даст вам время расположить свои войска так, чтобы атаковать его на марше. Вы должны заранее знать, собирается ли он двигаться в вашем направлении, входит ли это в его намерения и какую дорогу он, скорее всего, выберет. Об этом можно судить по его позиции, поставкам, складам, ландшафту – короче, по его поведению в целом.

Иногда он размещает свои пекарни справа или слева от себя. Если вы знаете время работы пекарни и количество выпечки и если у вас есть хотя бы небольшое прикрытие, вы можете сделать фланговое движение всей вашей армии. Если он сымитирует ваше движение, как иногда ему это приходится делать, вы можете внезапно вернуться и напасть на пекарни с 10 или 12 тысячами человек. Такая экспедиция предпринимается скрытно, потому что у вас всегда есть преимущество в несколько часов, если не считать времени между получением сведений и их подтверждением. Он, несомненно, будет ждать, когда испечется хлеб, и только тогда сможет привести в движение свою армию, но, по всей вероятности, узнает о нападении на пекарню раньше, чем получит приказ начинать марш.

В войне есть бесчисленное множество подобных уловок, которые можно использовать с небольшим риском. Их последствия зачастую так же велики, как и последствия полной победы. Они могут заставить противника атаковать вас с невыгодой для себя или даже позорно отступить с численно превосходящей армией. А вы будете рисковать малым или вообще ничем.

XXXI. Командующий

Я обрисую далеко не фантастический образ командующего. Я знал таких людей.

Главным его качеством является мужество. Без мужества остальные достоинства представляют небольшую ценность, поскольку не могут быть использованы. Второе – незаурядный ум и, если так можно сказать, своеобразная хитрость. Третье – отменное здоровье.

Командующий должен обладать талантом внезапной и своевременной импровизации, уметь проникать в души других людей, при этом оставаясь непроницаемым. Он должен быть готовым ко всему, сочетая свою активность со здравым смыслом, с искусством во всех случаях принимать правильное решение и с особой проницательностью.

Он не имеет права поддаваться капризам и ненависти. За проступки он должен безжалостно наказывать, особенно тех, кто ему больше всего дорог, но никогда не делать это в порыве гнева. Когда ему приходится, выполняя военные правила, наказывать особенно жестко, он всегда сожалеет об этом, постоянно помня пример Манлия^[45]. Но он никогда не должен считать, что наказывает лично он. Он исполняет лишь военные законы. Обладая этими качествами, командующий будет любим, его будут бояться, но и уважать и ему, несомненно, будут подчиняться.

Что должен знать полководец

Функции полководца безграничны. Он обязан уметь содержать свою армию; размещать ее так, чтобы ему приходилось сражаться только тогда, когда он сочтет нужным; строить свои войска в разных боевых порядках; извлекать выгоду из благоприятного момента, который определяет любой талантливый человек и который решает успех дела. Все это очень важные обстоятельства, меняющиеся по мере изменения ситуации и расположения войск.

Чтобы все это оценить, полководцу не следует в день битвы больше ничем заниматься. Инспекция территории и расположения войск должна быть быстрой, как полет орла. После этого его приказы должны быть короткими и простыми, например: «Первая линия атакует, вторая – поддерживает ее».

Генералов, находящихся в его подчинении, следует считать некомпетентными, если они не умеют исполнять его приказы и осуществлять маневры с вверенными им дивизиями. Надо сделать так, чтобы главнокомандующему не приходилось заниматься этими вопросами и затруднять себя другими мелочами. Ведь если ему придется выполнять функции сержанта и всюду успевать самому, он будет похож на муху из басни, которая думала, что правит повозкой!

Я бы хотел, чтобы в день битвы полководец ничего не делал. Его наблюдения будут от этого лучше, суждения более здравыми, и он лучше воспользуется ситуацией, в которой противник окажется во время боя. А почувствовав благоприятный случай, он даст волю своей энергии, помчится к критическому участку, поведя за собой первые попавшиеся отряды. Вот такие мелочи решают исход битвы и определяют победу. Важно не упустить благоприятный случай и суметь им воспользоваться.

Принц Евгений обладал этими качествами, величайшими в военном искусстве, признаками высшего гения. Я внес свой вклад в изучение этого великого человека и осмелюсь сказать, что понимаю его.

Неумелые командиры

Многие генералы в день битвы заставляют свои войска бесцельно маршировать, следя за тем, чтобы они держали правильную дистанцию. Они отвечают на вопросы, на которые должны отвечать адъютанты, гоняют их то туда, то обратно и беспрестанно суетятся. Короче, пытаются делать все, а в результате не делают ничего. Создается впечатление, что их головы повернуты задом наперед: они ничего не видят и способны делать только то, что делали всю жизнь, то есть методично муштровать свои войска и выполнять приказы командующего.

Почему так происходит? Просто очень немногие изучают более высокие проблемы войны. Они проводят свою жизнь, муштруя войска, и полагают, что это единственная ветвь военного искусства. Став командующими армиями, они оказываются совершенно некомпетентными и, не зная, что им следует делать, делают только то, что умеют.

Одна из ветвей военного искусства, строевая подготовка, является методической, вторая, способ ведения боя, – интеллектуальной. Для второй важно, чтобы ею занимались незаурядные личности.

Если у человека от рождения нет военного таланта, в воинской службе он никогда не поднимется выше среднего уровня. То же самое относится к остальным талантам; для живописи, музыки или поэзии талант должен быть врожденным. Все высокие искусства в этом отношении похожи друг на друга. Вот почему в любой сфере человеческой деятельности встречается так мало выдающихся людей. За сотни лет рождается один. Усердие лишь направляет мысль в должное русло, но не вдыхает душу, потому что душа – создание природы.

Дороги к поражению

Я встречал очень хороших полковников, которые стали очень плохими генералами. Знал я и других, которые блестяще брали деревни, превосходно маневрировали в составе своей армии, но вне ее не могли на войне возглавить даже тысячу человек, окончательно теряли голову и оказывались неспособными принять любое решение.

Если такой человек станет командующим армией, он будет искать спасения в диспозициях, потому что других источников у него нет. Пытаясь заставить своих подчиненных лучше понимать себя, он будет смущать дух всей армии многочисленными распоряжениями. Поскольку любая мелочь способна изменить весь ход войны, он пожелает изменить боевой порядок, чем вызовет сумятицу в войсках, и неизбежно будет разгромлен.

Нужно раз и навсегда установить стандартные процедуры боя, известные как всем войскам, так и генералу, который их возглавляет. Есть общие правила, например: сохранять дистанцию на марше; если наступать, то наступать энергично; заполнять интервалы между первым и вторым рядами. Никаких письменных указаний для этого не требуется; это азы военного искусства, и они просты и понятны всем. Полководцам не следует заострять на них свое внимание, как это делают многие из них.

Но что обязаны делать генералы, так это наблюдать за поведением противника, за каждым его шагом, за тем, куда он направляет свои войска. Генерал обязан уметь ложным ударом в одном месте отвлечь внимание противника от другого, посеять в его рядах смятение, использовать любую возможность для нанесения смертельного удара в нужном месте. Но чтобы все это делать, ему не следует занимать свой ум разными пустяками.

XXXII. Слово против генерального сражения

Я не сторонник генеральных сражений, особенно в начале войны, и убежден, что умелый полководец может воевать без них всю жизнь.

Ничто так не уменьшает нелепые притязания врага, как подобный метод ведения войны; ничто не продвигает дела лучше. Частые малые бои рассеют силы противника, и, в конце концов, он будет вынужден отступить.

Я не говорю, что, когда появляется благоприятная возможность сокрушить противника, его не надо атаковать или что не надо извлекать выгоду из его ошибок. Но я хочу сказать, что можно воевать, не оставляя ничего на долю случая. И это высшая точка совершенства полководческого искусства. Но когда битве сопутствовали благоприятные обстоятельства, надо уметь извлечь выгоду из победы и, прежде всего, не нужно довольствоваться ею, следуя современной похвальной традиции.

Пословица «Для врага надо построить золотой мост» при его отступлении выполняется неукоснительно. Это неверно. Напротив, врага нужно преследовать до конца, тогда его отступление, кажущееся таким удовлетворительным решением, окажется разгромом. Соединение из 10 тысяч человек может разгромить и обратить в бегство армию из 100 тысяч. Ничто не внушает такого ужаса и не наносит такого урона, как упорное преследование, потому что все потеряно. Чтобы восстановить разбитую армию, требуются существенные усилия, а кроме того, враг долго не будет вас беспокоить. Но многие полководцы не собираются быстро заканчивать войну.

При желании я мог бы привести бесчисленное множество примеров, подтверждающих мое мнение. Я упомяну лишь один.

Когда французская армия в битве при Рамильи^[46](1706 г., одна из важных побед Мальборо над французами) отступала в строгом порядке по узкому плато, ограниченному с обеих сторон глубокими рвами, вся кавалерия союзников медленно шла за нею, словно маршировала на учениях. А французская армия тоже отступала медленно, построившись батальонами по двадцать или больше рядов, из-за узости дороги. На два таких батальона напал английский эскадрон и открыл огонь. Эти два батальона, считая, что их атакуют, развернулись и ответили залпом. Что произошло дальше? При звуке залпа все французские войска отступили. Кавалерия помчалась галопом, а пехота в смятении бросилась в рвы, так что очень скоро на дороге никого не осталось.

Может ли кто-нибудь после этого похвастать строгим порядком при отступлении и дальновидностью тех, кто строит для противника «золотой мост» после поражения в битве? Я бы сказал, что они плохо служат своему хозяину.

Это не значит, что необходимо полностью отдаваться преследованию и изо всех сил гнаться за противником. Корпус должен получить приказ двигаться весь день и следовать в должном порядке. Как только противник обратился в бегство, его можно гнать лучшим оружием, нежели метательные дротики. Но если офицер, которому вы приказали преследовать противника, много внимания уделяет правильности своего боевого строя и осторожности марша, то есть можно сказать, что он маневрирует, как армия, которую он преследует, то такого посылать нет смысла. Он должен атаковать, продвигаться и преследовать без устали. Тогда все маневры хороши; только предосторожности бесполезны.

Уильям Кейрнс
Военные принципы Наполеона

Введение

Поскольку на этой земле существуют войны, поскольку нации ежегодно приносят в жертву значительную часть своего населения и богатства на поддержание своих армий, пока великий полководец в почете, а сообщества людей состязаются друг с другом в оказании почестей человеку, который доказал на поле боя, что он обладает высочайшими качествами военного гения, – люди будут тщательно следовать принципам Наполеона I, этого непревзойденного мастера военного искусства, и редко кому удастся безнаказанно пренебречь ими.

Верно, что военная наука сделала гигантский скачок со времени Наполеона, что изобретение сначала орудий, заряжающихся с казенной части, а потом магазинной винтовки, бездымного пороха, скорострельной пушки, способной нанести огромный ущерб, революционизировали тактику. Но великие принципы, помогающие полководцу командовать войсками и осуществлять свои планы, остаются неизменными со времен Ганнибала и Цезаря. Читая «Военные принципы Наполеона», мы легко отличим те, что имеют отношение к тактике, от тех, что относятся к руководству кампанией. Первые теперь имеют не такое значение и не так важны. Вторые же очень поучительны. Уроками, которые они преподносят, не может безнаказанно пренебрегать никто, кроме гениального полководца, способного подняться над правилами и с уверенной, но сдержанной отвагой ухватить победу там, где более скромный полководец не увидел бы ничего, кроме беды. Такой характер был и у самого Наполеона, который нередко нарушал собственные принципы, иногда успешно, иногда с сокрушительным результатом; и у «Стоунуолла» Джэксона^[47], который неоднократно, когда педант, неукоснительно соблюдающий правила ведения войны, был бы разбит, бросал вызов каждому правилу и одерживал победу в абсолютно безнадежной ситуации.

Но не каждому дано оценить ситуацию так же быстро и так же точно, как Джэксону, или замыслить дерзкую операцию, с помощью которой сам Наполеон сокрушил столько вражеских армий. Полководцу меньшего калибра рекомендуется лишь следовать принципам, установленным Наполеоном, и никогда не отступать от них, если он не может продемонстрировать к своему удовлетворению, что его действия полностью оправданы.

В каждой кампании мы можем увидеть пример плачевных результатов пренебрежения правилами здравого смысла, предписанных Наполеоном. Лишь немногие кампании были более богаты подобными уроками, чем кампания, печальный след которой до сих пор ощущается в Южной Африке. Когда история этой войны будет, наконец, написана так, как она не сможет быть написана в течение еще многих лет, мы увидим историю, написанную кровавыми буквами, внушительное предостережение будущим поколениям военачальников, которые будут способны извлечь уроки из военных поражений и успехов. Мы увидим, что за полководцем, пренебрегающим в своем самомнении опытом великих военачальников прошлого, который осмеливается идти к победе, как к церемониалу, вообразив, что противник растает от его прикосновения, идут немезиды.

Там, где осторожность счастливо сочеталась с храбростью и к обеим присоединялся проницательный здравый смысл, мы видели, что искусного военачальника ожидает победа. Там, где обычной предосторожностью пренебрегали, где доблесть врага недооценивали и презирали, где не предпринимали ни одной попытки предсказать его шаги или ввести его в заблуждение относительно наших намерений, там всегда, неизбежно, как ночь и день, наступала гибель.

Никто никогда не ощущал влияние случая в битве больше, чем Наполеон; никто никогда так мало не надеялся на случай. Никто не превзошел его в дерзости замыслов или в быстроте, с которой он их претворял в жизнь; никто не уделял больше внимания мельчайшим подробностям военного управления и не был более осторожен, когда ситуация требовала осторожности.

Если привести конкретные примеры, читатель сможет сформировать лучшее мнение о связи между правилами, предписанными в «Военных принципах», и некоторыми нашими (британскими. – Ред.) поражениями в Южной Африке.

Такое исследование можно осуществить одним из двух способов, а именно: или принять принципы такими, какие они есть, указав, когда их нарушение или пренебрежение ими становилось причиной поражений, или констатировать постигшие нас неудачи, указав, до какой степени их можно избежать, если твердо придерживаться принципов Наполеона. Из этих двух способов последний мне кажется лучшим.

Так каким же был наш первый «досадный промах» в этой кампании? Безусловно, разукрупнение армии сэра Джорджа Уайта^[48] в Натале^[49] и самостоятельные действия генерала Пенна Саймонса^[50], ринувшегося в лобовую атаку на буров, чтобы удержать небольшими силами открытую позицию Данди^[51], несмотря на возражения сэра Джорджа Уайта.

Давайте посмотрим, говорил ли что-нибудь Наполеон по поводу той ситуации, когда военные соображения подчинены политическим требованиям. В принципе LXXII мы прочтем следующее: «Главнокомандующий не имеет права приписывать свои ошибки монарху или министру, когда эти двое находятся далеко от театра военных действий и, следовательно, или плохо информированы, или совсем не информированы о положении вещей. Из этого следует, что любой военачальник виноват, если он осуществляет план, который считает ошибочным. Его долг представить свои доводы, настаивать на изменении плана и скорее подать в отставку, чем позволить себе стать инструментом разгрома своей армии. Любой главнокомандующий, который ведет битву в соответствии с указаниями свыше и точно знает, что проиграет ее, заслуживает осуждения». Наполеон мог сказать гораздо больше по этому вопросу, и я отсылаю любопытного читателя к самому принципу. Однако я процитировал достаточно, чтобы ясно показать, что он, скорее всего, не одобрил бы действия сэра Джорджа Уайта, когда тот защищал аргументы сэра Хели Хатчинсона по такому жизненно важному вопросу, как первоначальная диспозиция войск в начале кампании.

Следующим нашим несчастьем в войне был захват в Николсон-Нек полутора батальонов пехоты и горной батареи в тот день, когда сэр Джордж Уайт вел нерешительные действия в Ломбардс-Коп. К этому конкретному случаю не применим ни один из принципов, кроме принципов XI и XXXIV. В первом нас предупреждают, что «действовать на отдаленных друг от друга линиях, не имея между ними сообщения, значит совершать ошибку, которая всегда порождает другую. Отрезанная колонна сохраняет порядок только в первый день. Ее операции на следующий день зависят от того, что стало с остальными силами», с которыми, как правило, удается связаться слишком поздно. «Поэтому всегда следует соблюдать принцип, согласно которому армия должна держать свои колонны объединенными, чтобы помешать неприятелю безнаказанно пройти между ними», как сделали буры в этом конкретном случае.

Наполеон считает очень опасным предоставлять такую возможность неприятелю. В принципе XXXIV он снова возвращается к этой теме: «Следует взять за правило никогда не оставлять между корпусами таких расстояний, образующихся в ходе битвы, в которые может вклиниться противник, если, конечно, вы не хотите заманить его в ловушку». Сейчас это правило соблюдать легче, чем во времена Наполеона, поскольку разнообразное современное огнестрельное оружие позволяет отрядам, разделенным значительными расстояниями, охватить огнем обширные территории и не пустить туда противника. Например, тактическая диспозиция для атаки на позицию буров на Эландслаагте требовала широкого интервала между девонширцами, предпринимающими ложную фронтальную атаку, и горцами, манчестерцами и имперским полком легкой кавалерии, идущими во фланговую атаку. Во времена Наполеона, безусловно, это обстоятельство стало бы причиной контратаки и гибели, хотя великолепно подходят к обстоятельствам настоящего времени. Принципа, который предлагает Наполеон, придерживались в Эландслаагте, а в Ломбардс-Коп и Николсон-Нек им пренебрегли, несомненно, как тогда казалось, по веским причинам. Результат всем известен.

Переходя, наконец, к блестящей истории обороны Ледисмита, мы почти не обнаружим ничего, что имеет прямое отношение к принципам Наполеона. Однако, если прочесть принцип XLI, можно обнаружить, что буры следовали принципам, установленным великим мастером войны. Они, как он и указывал, подготовили линии заграждений, чтобы удержать осажденных, и циркумвалационные линии в Коленсо и везде, чтобы удержать армию, пришедшую на помощь осажденному гарнизону. Это подводит нас к попыткам, предпринятым армией сэра Редверса Баллера, освободить осажденный Ледисмит. Попытки долго были безуспешными и некоторые, во всяком случае, были предприняты почти без соблюдения принципов войны – например, попытка освободить гарнизон Ледисмита путем организации операций в Марицбурге, нарушая тем самым первоначальный план кампании, целью которого был Блумфонтейн, а также рискованное решение сэра Редверса Баллера форсировать реку Тугела в Коленсо. В принципе XVI читаем: «Это проверенный принцип войны: никогда не делай того, чего от тебя хочет противник, только лишь потому, что он этого хочет. Поэтому избегай поля боя, которое враг предварительно изучил и разведал, и будь вдвойне осторожен, когда он успел укрепиться и окопаться! Из этого принципа следует только одно: никогда не атакуй с фронта позиции, которые можно завоевать обходным путем». Было высказано много критических отзывов о действиях генерала Баллера, перебросившего всю армию в Наталь, а также о рискованном решении форсировать Тугелу фронтальной (лобовой) атакой. Мы без труда найдем другие принципы, в которых затрагивается та же тема. Например, в принципе XXXVII говорится: «С того самого момента, как вы становитесь хозяином позиции, господствующей над противоположным берегом, прежде всего, у вас появляется возможность разместить на ней крупные силы артиллерии, если эта позиция достаточно просторна». Конечно, здесь содержится намек на чрезвычайную важность удержания горы Хлангван, прежде чем предпринимать попытку форсирования Тугелы, потому что на этой высокой горе, как было обнаружено впоследствии, было достаточно места для размещения мощной артиллерии. Поэтому если бы гора была нашей, то все бурские позиции близ Форт-Уилли и вдоль северного берега реки сразу же стали бы ненадежными. Из приказов, отдаваемых генералом Клери, предположительно с разрешения генерала Баллера, становится ясно, что британские полководцы начали осознавать важность этой позиции, но явно не оценили степень ее важности, иначе на ее захват были посланы не десятки, а тысячи всадников.

Как бы то ни было, ошибка была сделана, и за нее дорого заплатили.

Но есть другие принципы, проливающие свет на некоторые события поражения в Коленсо. Обратившись к принципу LXXIII, мы читаем: «Первым качеством главнокомандующего является хорошая голова, то есть голова, которая получает верные впечатления и все оценивает адекватно. Он не должен позволять себе приходить в восторг от хороших новостей или впадать в депрессию от плохих. У некоторых от малейшего пустяка разыгрывается воображение, и к каждому, самому банальному событию они проявляют повышенный интерес. Какими бы знаниями, талантом, храбростью и прочими хорошими качествами ни обладали такие люди, природа не создала их для командования войсками или проведения крупных военных операций». Мог ли какой-нибудь случай, потрясающий и необычный сам по себе, но на самом деле не представляющий жизненной важности, повлиять на решение сэра Редверса Баллера во время боевых действий дать приказ к отступлению прежде, чем битва была непоправимо проиграна? Безусловно, таким случаем являются обстоятельства, при которых погибли пушки полковника Лонга, и трагическая смерть многих храбрых офицеров и солдат на глазах у самого главнокомандующего. Не приходится сомневаться в том, что этот случай сильно повлиял на решение сэра Редверса Баллера и заставил его приказать своим удивленным войскам отступить. Влияние этого трагического случая было столь велико, что ничего не было сделано для того, чтобы вернуть пушки, хотя многие офицеры, присутствовавшие при этом, утверждали, что это было бы легко сделать в темный час между заходом солнца и восходом луны. В защиту генерала Баллера можно сказать, что крайне сомнительна возможность положительного результата, если бы он продолжил дело, начатое без подготовки и под влиянием ложного впечатления и которое, если бы оно продолжилось, могло бы многим стоить жизни. Но не может быть сомнения и в том, что, когда был отдан приказ отступить, войска вовсе не считали себя разгромленными и были совершенно готовы на следующий день возобновить схватку. Нельзя не учитывать и тот факт, что, отступив, генерал Баллер сохранил моральный дух своей армии, что он вряд ли смог достичь цели, если бы предпринял бесплодные и кровавые попытки штурма неприступной позиции буров.

К долгим и трудным операциям, кульминацией которых было освобождение Ледисмита, успех которых, по мнению многих, был отчасти обусловлен победами, одержанными лордом Робертсом в Фри-Стейт^[52], вряд ли можно применить принципы Наполеона, кроме одной фразы из принципа LXXVII, которая проливает некоторый свет на причину провала операции, закончившейся временной эвакуацией Спайон-Коп. Эта фраза звучит так: «Густав II Адольф, Тюренн и Фридрих II, а также Александр Великий (Македонский), Ганнибал и Цезарь, все они действовали по одним и тем же принципам. Вот эти принципы: держать войска объединенными, не оставлять без охраны ни одного слабого участка, стремительно захватывать важные объекты». Многие компетентные судьи считают главной причиной неудачи попытки обогнуть позицию буров справа недостаток быстроты, с которой был выполнен маневр. Предварительные шаги были блестяще замышлены и предприняты. До сих пор остается непревзойденной внезапная атака нашей кавалерии на Спрингфилд, благодаря которой было обеспечено форсирование реки, и секретность, с которой была проведена вся операция. Но затем наших военачальников, похоже, охватила странная летаргия. Хотя было ясно, что время являлось жизненно важным элементом, потому что, как только наши шаги были обнаружены, буры принялись деловито укрепляться на горных склонах, которые нам предстояло занять, чтобы позволить нашему внешнему флангу обогнуть их циркумвалационные линии. Вместо активных действий драгоценные дни были потрачены на бесплодную рекогносцировку и неуверенные вылазки, которым суждено было остаться безрезультатными. Здесь я отнюдь не выступаю противником рекогносцировок и прекрасно понимаю их значение, но предпринятые в данном конкретном случае оказались бесполезными, так как, когда, наконец, было решено захватить Спайон-Коп, он остался неразведанным, и пришлось потратить целый день на добычу информации, которой нам давно следовало бы обладать. Плачевный результат этого дела слишком хорошо известен, чтобы о нем надо было говорить. Весь эпизод служит наглядным примером истинности того утверждения, что от военачальника требуется гораздо больше, чем обилие запасов и здравое стратегическое решение. К ним еще должны добавиться способность к быстрому решению и сосредоточенность ума, которые позволят ему увидеть верный курс и следовать ему со всей возможной быстротой и любой ценой.

Что-то похожее можно найти в бесплодной попытке у Ваал-Кранц. Здесь снова нашим войскам и нашим военачальникам роковым образом помешало незнание территории, на которой им пришлось сражаться, незнание, за которое не следует слишком строго упрекать власти, поскольку наши войска остались без точных карт колонии, в течение больше пятидесяти лет находившейся под нашим флагом.

Переходя к освобождению осажденного города и событиям, сопровождавшим счастливое завершение этой самой трудной кампании, мы обнаружим, что здесь опять пренебрегли принципом великого Наполеона, и последствия оказались, по меньшей мере, плачевными. В принципе LI записано следующее: «Дело кавалерии довести победу до конца и помешать поверженному врагу собраться с силами». И все же, когда наши победоносные войска вошли в Ледисмит, не было сделано ни одной попытки, если не считать очень слабых и робких, изнурить его преследованием и захватить его обоз. Лорд Робертс ясно указал в своих донесениях, что он не склонен принимать всерьез заявление сэра Редверса Баллера, заявление, совпавшее по времени с донесением сэра Джорджа Уайта, согласно которому накануне освобождения Ледисмита противник успешно отвел свои пушки, обозы и снаряжение от стен крепости. У главнокомандующего, вполне компетентного, чтобы выразить свое мнение относительно решения, принятого генералом Баллером, очевидно, создалось впечатление, будто энергичное преследование основной армии конными отрядами, лошади которых находились в хорошем состоянии, сопровождалось бы ощутимыми результатами. Но генерал Баллер предпочел не рисковать. Ледисмит был освобожден после тяжелых боев, длившихся целый месяц, и генерал не был расположен вводить свои конные отряды в разгромленный Биггарсберг. Он, без сомнения, живо помнил разгром эскадронов 18-го гусарского полка и стремился избежать повторения подобного печального случая. Поэтому его преследование отступающего противника было столь нерешительным, что успех всей операции так и не дал ощутимых результатов. Ни одна великая победа не может быть одержана без определенного риска. Полководец, боящийся рисковать, редко одерживает яркую победу, хотя может избежать и непоправимого поражения.

Если теперь обратиться к другой стороне театра военных действий, где нам тоже пришлось испытать поражения и разочарования, можно обнаружить, что эти поражения были неизменно вызваны пренебрежением к наставлениям, которым надлежит следовать военачальнику, производящему диспозицию своих войск. В битве при Моддере результат, который мог быть достигнут меньшей ценой, был достигнут ценой больших потерь, потому что британский военачальник, пренебрегая донесениями своей кавалерии, действовал в соответствии с собственным представлением о ситуации. Если бы лорд Метуэн изучил принцип LXXV, он бы, вероятно, избежал этой ошибки и подошел к реке с осторожностью, которой ему явно не хватало. И после битвы при Моддере, и после битвы при Магерсфонтейне лорд Метуэн подвергся критическим нападкам. В настоящий момент совершенно незачем вспоминать об этом, учитывая последующие выдающиеся заслуги этого военачальника. Его ранние ошибки были вызваны недостатком опыта и неверными суждениями, которые он, вероятно, первым осознал и пожалел о них. С тех пор он приобрел опыт и рассудительность. Нельзя не восхищаться его мужеством и решительностью; он стал хладнокровным, смелым и надежным военачальником, вполне способным командовать. В конце концов, он станет одной из самых выдающихся фигур кампании. Нельзя не восхищаться силой, с которой он молча выдержал яростные атаки своих соотечественников на ранних этапах войны, или замечательной решительностью, с которой бесстрашно держался за свой пост. Ни один критик ранних операций лорда Метуэна не может не отдать дань мужеству, с которым он искупал свои ошибки, и его способности усваивать уроки войны.

На центральном участке театра военных действий наши войска потерпели поражение в Стормберге, поражение, вызванное очень многими причинами, такими же, как и ранние поражения лорда Метуэна. Вследствие неточностей в донесениях и небрежности разведки у него создалось ошибочное представление о конкретной ситуации, а также незнание позиции, которую собирался атаковать. Никто не может обвинить лорда Метуэна в недостатке мужества или предприимчивости; но он пренебрег разумными предосторожностями, что может быть оправдано лишь готовностью взять на себя огромную ответственность и пойти на колоссальный риск. В этом случае не хочется продолжать критиковать военачальника, который признал свои ошибки и искупил их, какими бы серьезными они ни были.

Одно несомненно: крупный военачальник, которому было доверено восстановить наше пошатнувшееся благополучие, извлек из своих ранних ошибок верный урок.

Важнейшие события, которые стремительно последовали, когда лорд Робертс повел свою армию на буров, доказывают, что он не пренебрег великой истиной, высказанной в принципе XVI, в которой нас предупреждают: «Никогда не делай того, чего от тебя хочет противник, только лишь потому, что он этого хочет». И еще: «Поэтому избегай поля боя, которое враг предварительно изучил и разведал, и будь вдвойне осторожен, когда он успел укрепиться и окопаться! Из этого принципа следует только одно: никогда не атакуй с фронта позиции, которые можно захватить обходным путем».

Когда лорд Робертс прибыл в Южную Африку, Кронье стоял в Магерсфонтейне на сильно укрепленной позиции, с каждым днем расширяющейся, угрожающей охватить линии, занятые лордом Метуэном, и преграждающей путь к осажденному городу Кимберли. В Натале сэра Редверса Баллера остановили укрепленные горные кряжи Дракенсберг (Драконовы горы). Приказав Баллеру продолжить путь, лорд Робертс косвенно ему помогал, решив нанести сокрушительный удар по столице Оранжевого Свободного Государства Блумфонтейну. Закончив приготовления, он собрал крупные силы в Рандаме, быстрым, решительным броском, резко отличавшимся от наших былых неспешных передвижений, обогнул со своей конницей позиции буров и поспешил к Кимберли. Одновременно он переправил свою пехоту через реки Рит и Моддер, угрожая таким образом отрезать Кронье от его столицы. Этот решительный шаг сразу же сделал позицию буров у Магерсфонтейна ненадежной. Поняв ситуацию, встревоженный Кронье поспешил уйти от этого нового и, как ему подсказывал инстинкт, невероятно грозного неприятеля. Что было потом, всем нам известно. Остановленный в своем отступлении к Блумфонтейну стремительными действиями французов (волонтеров, воевавших на стороне буров. Их действия описаны в произведении Л. Буссенара «Капитан Сорви-Голова». – Ред.), Кронье был прижат к реке возле Паардеберга и, геройски выдержав в течение многих дней страшный артобстрел, вынужден был сдаться со всем своим войском. Кронье, как и Гатакр, пал жертвой своего предвзятого мнения о тактике противника, мнения, которое до некоторой степени было оправданным. Тогда лорд Робертс пошел прямо на Блумфонтейн, искусно командуя своей конницей и вытесняя противника с одной позиции за другой. Когда он занял Блумфонтейн, сразу же возник вопрос о переносе линии коммуникаций с запада на юг. Подобная операция, особенно перед лицом подвижного и активного неприятеля, всегда является очень сложной и деликатной. Вот что по этому поводу говорит Наполеон. Принцип XX гласит: «Возьмите себе за принцип, что от операционной линии отступать нельзя; но самым искусным маневром войны является ее изменение, когда этого требуют обстоятельства. Армия, искусно меняющая операционную линию, обманывает противника, который не знает, где находятся его тылы и какие у него имеются уязвимые места». В случае с лордом Робертсом обстоятельства неумолимо требовали этой операции. Не представлялось возможным кормить и снабжать армию с помощью эшелонов, проходящих по длинной и незащищенной железной дороге на станцию Моддер-Ривер или в Кимберли. Необходимо было сохранить за собой железную дорогу, проходящую через реку Оранжевую в Норфалс-Пойнт, по территории, занятой противником. По счастью, буры были встревожены событиями, происходящими в их тылу, и, испытывая с фронта давление британцев под командованием генерала Клементса и генерала Гатакра, не теряя времени, поспешили на север. В течение нескольких дней нашего пребывания в Блумфонтейне эта тонкая операция была успешно проведена, и важная для нашего существования линия оказалась в наших руках.

Наконец, лорд Робертс оказался в затруднительном положении, хорошо описанном в наполеоновском принципе LXX. Там мы читаем: «Положение военачальника в побежденной стране сопряжено с большими трудностями. Если он суров, то раздражает людей и наживает себе врагов. Если он мягок, то способствует возникновению злоупотреблений и притеснений, сопровождающих каждую войну. Победоносный военачальник должен знать, когда применять строгость, справедливость и мягкость, знать, вызовет ли он мятеж или предотвратит его». Мы, я думаю, по крайней мере начинаем понимать истинность этого принципа. Мы видели, как на лорда Робертса нападали то из-за уместной строгости, с которой он справлялся с попытками противника подстрекать к возобновлению боевых действий тех, кто сложил оружие; то за мягкость, с которой он обходился с теми противниками, которых, как он считал, ему удастся привлечь на нашу сторону. Сейчас в такой же трудной ситуации находится и лорд Китченер^[53].

Но, в довершение этих трудностей, лорд Робертс столкнулся с вражескими вооруженными силами, еще продолжавшими военные действия. С ними он хорошо умел справляться (имея подавляющее преимущество в живой силе и технике – свыше 200 тыс. человек уже в январе 1900 г., перед наступлением на Блумфонтейн (павший 13 марта 1900 г.), против 30—40 тыс. буров. – Ред.) и, закончив приготовления, стремительно двинулся на север, тщательно спланированными движениями оттесняя буров с флангов с одной укрепленной позиции на другую, пока, наконец, Претория не пала (5 июня 1900 г.) и эта столица Трансвааля не оказалась под британским флагом.

Сейчас вряд ли место обсуждать события, последовавшие за оккупацией Претории, события настолько недавние, что они свежи в нашей памяти. (Буры продолжили войну, но уже партизанскую. 20 тыс. буров долго успешно сражались против 250 тыс. английских солдат. Тогда британское командование применило тактику выжженной земли. Через всю страну протянулись цепочки укрепленных пунктов (блокгаузов). Все женщины, дети и старики буров были согнаны в концлагеря (первые в мире, английский приоритет в их изобретении и применении), где десятки тысяч мирных людей умерли от голода и болезней. Это вынудило сражавшихся буров 31 мая 1902 г. подписать мирный договор, признав аннексию Англией Трансвааля и Оранжевого Свободного Государства. – Ред.) Давайте лучше обратимся к некоторым принципам, которые мы еще не рассматривали, и постараемся извлечь из них что-нибудь, проливающее свет на способ решения трудных проблем, мешающих нам реорганизовывать армию. В принципе LX Наполеон делится своими взглядами на то, как лучше всего решить проблему пополнения армии. Он говорит, что надо использовать все средства, чтобы привлечь солдата под свои знамена, и выражает уверенность, что это лучше всего сделать, проявляя уважение к старому солдату. «Его жалованье должно увеличиваться в соответствии со сроком службы. Верх несправедливости – не давать ветерану никаких преимуществ над новобранцем». В этом принципе мистер Бродрик может найти совет от солдата, мнение которого заслуживает уважения.

И в заключение скажем, что не надо полагать, будто истины, провозглашенные в следующих принципах, по прошествии времени перестали быть достойными внимания. Солдат может лучше всего подготовиться к активным действиям путем серьезного и внимательного изучения кампаний, которые проводили великие мастера военного искусства. Не требуется долгих размышлений, чтобы отличить те принципы, которые все еще применимы, от принципов, которые основаны на ограниченном диапазоне оружия во времена Наполеона и сейчас устарели. Вот его слова: «Читайте снова и снова о кампаниях Александра, Ганнибала, Цезаря, Густава II Адольфа, Тюренна, Евгения Савойского и Фридриха II… Ваш гений будет просвещен и обогащен этим изучением, и вы научитесь отсекать все принципы, чуждые принципам этих великих военачальников».

Уильям Э. Кейрнс

Предисловие

Составляя сборник принципов Наполеона, которыми руководствовался в своих операциях величайший военачальник современности, я поставил себе целью помочь тем молодым офицерам, которые хотят приобретать опыт военного искусства, изучая многочисленные кампании Густава II Адольфа, Тюренна, Фридриха II и Наполеона.

Все эти великие люди руководствовались одними и теми же принципами. Применяя данные принципы при рассмотрении кампаний этих полководцев, каждый военный оценит их мудрость и сможет воспользоваться ими впоследствии, насколько позволит ему его талант.

И здесь, вероятно, моя задача могла бы считаться законченной. Однако, понимая, как неполон был бы этот сборник, я осмелился восполнить недостаток, прибегнув к «Мемуарам» Монтекукколи^[54] и «Наставлениям» Фридриха II своим генералам. Аналогия их принципов с принципами Наполеона убедила меня в том, что военное искусство восприимчиво к обеим точкам зрения. Одна относится полностью к знаниям и гению полководцев, другая к мельчайшим подробностям.

Первая остается одной и той же на протяжении многих веков и у всех наций, каким бы оружием они ни пользовались. Отсюда следует, что великие полководцы руководствовались одними и теми же принципами во все времена.

Подробности, напротив, зависят от существующих обстоятельств. Они разнятся в зависимости от характера народа и качества его оружия.

С целью убедиться в справедливости этого замечания я искал факты в различных периодах истории, чтобы проиллюстрировать эти принципы и доказать, что в войне нет ничего проблематичного, но что поражение и успех военных операций всегда зависят от природного гения и знаний главнокомандующего.

I. Границы

Границами государств обычно являются большие реки, горные хребты или пустыни. Из всех этих препятствий для марша армии самое трудное – преодолеть пустыню; за ней по сложности идут горы (смотря какие. – Ред.), а третье место занимают большие реки.

Наполеон в своей военной карьере был вынужден преодолевать все возможные трудности, возникающие при наступательной войне.

В Египте он пересекал пустыни, разбил и завоевал мамлюков, так славящихся своей ловкостью и отвагой. Его гений сумел адаптироваться ко всем опасностям этого далекого похода в стране, плохо приспособленной к снабжению его войск.

Во время завоевания Италии он дважды пересекал Альпы в то время года, когда подобные переходы наиболее опасны. Через три месяца он пересек Пиренеи, разбил и рассредоточил четыре испанские армии. Короче, от Рейна до Борисфена ни одно естественное препятствие не остановило стремительное продвижение его победоносной армии (а на Днепре, в Смоленске, произошла битва русского арьергарда (20 тыс.), прикрывавшего отход остальной русской армии (свыше 10 тыс.), против 140 тыс. французов (всего в районе Смоленска у Наполеона было 200 тыс.). В боях 4—6 (16—18) августа 1812 г. русские, потеряв 10 тыс., выполнили свою задачу. Французы потеряли 20 тыс. – Ред.).

II. План кампании

При составлении плана кампании необходимо предвидеть все, что может сделать противник, и быть готовым дать ему отпор. Планы кампании могут меняться до бесконечности в соответствии с обстоятельствами, гением полководца, характером войск и особенностями местности.

Иногда встречаются успешно проведенные рискованные кампании, планы которых полностью расходятся с принципами военного искусства. Но их успех в основном зависит от каприза фортуны или ошибок, совершенных противником, – двух факторов, на которые никогда не должен рассчитывать полководец. Иногда план кампании рискует провалиться в самом начале, если противник сначала обороняется, а затем вдруг берет инициативу в свои руки и удивляет искусностью своих маневров. Такова была судьба плана кампании под командованием маршала Вурмзера, предложенного Придворным Советом (гофкригсратом, столь нелюбимым (взаимно) позже, в 1799 году, Суворовым) в 1796 году. Учитывая свое численное превосходство, маршал предвидел полный разгром французской армии, если отрежет ей путь к отступлению. Его операция была рассчитана на оборонительные действия противника, стоявшего на линии реки Адидже и осаждающего Мантую, захватившего центральную и нижнюю Италию.

Вурмзер (Вурмсер), предположив, что французская армия располагается неподалеку от Мантуи, разделил свои силы на три корпуса, которые шли отдельно, намереваясь соединиться на месте. Наполеон, разгадав план австрийского генерала, почувствовал все преимущества, которые можно извлечь из нанесения первого удара по армии, разделенной на три корпуса, оставшихся без связи друг с другом. Поэтому он молниеносно снял осаду с Мантуи, собрал все свои силы и, получив таким образом преимущество над имперскими войсками, атаковал и разгромил их дивизии. Вурмзер, воображавший, что от победы его отделяет лишь короткий бросок, понял, что после нескольких дней кампании ему придется отойти с остатками своей армии в Тироль. Он потерял 25 тысяч человек убитыми и ранеными, 15 тысяч пленными, 10 знамен и 70 пушек. Это доказывает, что нет ничего труднее, чем заранее предписывать полководцу линию поведения, которой он должен следовать в ходе кампании. Успех нередко зависит от обстоятельств, которые нельзя предсказать, и нужно всегда помнить, что ничто так не ограничивает усилия гения, как принуждение командующего армией руководствоваться чьей-либо волей, кроме своей собственной.

III. Фланги

Армия, предпринимающая завоевание страны, располагает два своих фланга на нейтральной территории или на огромных естественных преградах, таких как реки или цепи гор. В некоторых случаях бывает, что такую поддержку имеет только один фланг, а центр и второй фланг не защищены.

В первом случае, то есть когда защищены оба фланга, полководцу приходится лишь обороняться от фронтальных атак противника. Во втором, когда защищен только один фланг, он должен оставаться на защищенном фланге. В третьем, когда оба фланга не защищены, он должен полагаться на центральное войсковое соединение и никогда не разделять его на различные корпуса. Ведь сражение и без того затруднено, когда не защищены оба фланга, а неприятное положение усугубится вдвое, если их четыре, втрое, если их шесть; то есть если армия разделена на два или три различных корпуса. В первом примере, как было сказано выше, операционная линия может отклоняться или направо, или налево. Во втором она должна отклоняться к поддерживающему флангу. В третьем она должна быть перпендикулярной к маршруту центра армии. Но во всех этих случаях необходимо каждые пять или шесть дней формировать на маршруте сильную или укрепленную позицию, чтобы собрать запасы продовольствия, организовать конвои, сформировать центр движения, укрепить оборонительные позиции, укоротить операционные линии.

Эти основные принципы военного искусства были совершенно неизвестны или игнорировались в Средние века. Крестоносцы, двигаясь в Палестину, похоже, мало что делали для извлечения выгод из своих побед. Поэтому бесчисленные армии погибли в Сирии, не получив от этого никаких преимуществ, кроме тех, что проистекают из быстрого успеха, полученного путем либо численного превосходства, либо превосходства в военном искусстве и качестве воинов.

Именно из-за пренебрежения этими принципами Карл XII, оставив линию наступления и всякое сообщение с Швецией, ринулся на Украину и потерял на ее морозных просторах большую часть своей армии, погибшей от холодов и голода (прежде всего, в ходе боев и осад русских крепостей. – Ред.).

Разгромленный под Полтавой, он докатился до того, что нашел убежище в Турции, форсировав Днепр с жалкими остатками своей армии (тысяча с небольшим человек).

Густав II Адольф первым вернул военное искусство к его подлинным принципам. Его операции в Германии были дерзкими, быстрыми и хорошо организованными. Он добивался успеха наиболее безопасным путем и устанавливал операционные линии так, чтобы не допускать линий коммуникаций со Швецией. Кампании Густава II Адольфа начали новую эру в искусстве ведения войны.

IV. Соединение сил

Когда завоевание страны осуществляется двумя или тремя армиями, каждая из которых имеет собственное операционное направление, ведущее к пункту, где требуется сосредоточить все силы для главного удара, надо взять за правило назначать пунктом сосредоточения место, достаточно удаленное от врага; ибо враг, объединив свои силы, может не только помешать соединиться армиям, но и по частям разгромить их.

В кампании 1757 года Фридрих II, желая завоевать Богемию (Чехию) двумя армиями, у каждой из которых была своя операционная линия, тем не менее объединил их на глазах у герцога Лотарингского, который ввел в Прагу австрийскую императорскую армию. Успех похода Фридриха II, однако, полностью зависел от бездействия герцога, который во главе 70 тысяч человек не сделал ничего, чтобы помешать соединению двух прусских армий.

V. Войну следует вести силами, пропорциональными трудностям, которые нужно преодолеть

Все войны должны руководствоваться определенными принципами, ибо каждая война должна иметь ярко выраженную цель и вестись согласно правилам военного искусства. Война должна вестись только с силами, соразмерными препятствиям, которые предстоит преодолеть.

Маршал Виллар говорил, что, когда решено начать войну, необходимо иметь подробную информацию о численности войск, которые противник может выставить на поле боя. Невозможно составить серьезный план наступательной или оборонительной операции, не зная точно, чего можно ожидать или опасаться. Когда прозвучал первый выстрел, никто не может определить, каков будет исход войны. Поэтому важно хорошо подумать, прежде чем ее начинать. Однако, когда решение принято, маршал замечает, что самые смелые и длительные кампании являются самыми мудрыми и самыми успешными. Когда мы решили начать войну, добавляет он, мы должны вести ее энергично и «без шуток».

VI. Опасности отступления

В начале кампании встает вопрос чрезвычайной важности: предпринимать или не предпринимать наступление, но, когда решение о начале наступления принято, оно должно быть проведено до конца. Как бы ни были искусны маневры, отступление всегда ослабляет моральный дух армии, ибо, если шанс на успех потерян, он переходит к врагу. Ведь при отступлении армии всегда несут гораздо большие людские и материальные потери, чем в самых кровавых битвах, с той разницей, что в битве потери неприятеля почти равны вашим собственным, тогда как при отступлении потери несет только ваша сторона.

Маршал Сакс замечает, что ни одни отступления так не благоприятны, как те, что проводятся перед вялым и непредприимчивым противником, ибо, если враг энергично преследует вас, отступление вскоре превращается в разгром. В свете этого принципа, говорит маршал, огромной ошибкой является следовать пословице, которая рекомендует нам «строить мост» для отступающего противника. Нет! Только энергичное преследование приведет к его разгрому.

VII. Благоприятные позиции

Армия должна быть готова каждый день, каждую ночь, в любое время суток противостоять противнику. Отсюда вывод: солдат должен быть неизменно обеспечен оружием и снаряжением; пехота никогда не должна оставаться без поддержки артиллерии, кавалерии и командиров; все дивизии армии должны постоянно быть защищены и готовы защитить других.

Войска, остановленные, окруженные или находящиеся на марше, всегда должны иметь все необходимое для боя; например, фланги должны быть хорошо прикрыты и вся артиллерия расположена так, чтобы действовать с наибольшей эффективностью. Когда армия находится на марше, она должна иметь авангард и боевое охранение на флангах, тщательно изучить местность впереди, справа и слева на таком расстоянии, чтобы дать возможность основным силам развернуться на позиции.

Следующие принципы, взятые из мемуаров Монтекукколи, мне кажется, здесь вполне уместны, так как являются полезными комментариями к принципам, изложенным выше.

1

Когда принято решение начать войну, все сомнения и угрызения совести отбрасываются. Напротив, мы должны надеяться, что зла, которое может произойти, не произойдет. Надо надеяться, что Провидение или наша мудрость предотвратят его или что недостаток таланта у противника помешает ему извлечь из него выгоду. Первый залог успеха – доверить командование одному лицу. Когда власть разделена, существует опасность борьбы мнений, и операции лишены согласованности, первой составляющей победы. Кроме того, когда операцией командуют многие, а не один человек, она проводится вяло и с меньшим интересом к результату.

Строго подчиняясь правилам войны и убедившись в том, что для обеспечения конечного успеха ничто не упущено, мы должны оставить исход на волю Провидения и спокойно сосредоточиться на решениях высшего порядка.

Что бы ни случилось, главнокомандующий обязан твердо и неуклонно придерживаться одного правила: он должен быть одинаково велик как в победах, так и в поражениях, потому что в войне удача и неудача сменяют друг друга, как приливы и отливы.

2

Когда ваша собственная армия сильна и привыкла к службе, а армия противника слаба и состоит из новобранцев или из отрядов, расслабленных длительным бездействием, тогда вам следует напрячь все силы, чтобы вызвать его на бой.

Если, наоборот, у противника имеется преимущество в войсках, решающего боя следует избегать и вы должны довольствоваться тем, чтобы препятствовать его продвижению, выгодно разбив лагерь и построив необходимые укрепления. Когда армии почти равны, желательно не избегать битвы, но сражаться с выгодой для себя. Для этой цели надо позаботиться о том, чтобы разбивать лагерь всегда на глазах у противника, двигаться туда, куда движется он, и занимать высоты и выгодные территории, лежащие на линии его марша. При этом следует захватить все здания и дороги, примыкающие к его лагерю, и выгодно укрепиться в местах, через которые он должен пройти. Ведь всегда что-нибудь выигрываешь, если заставляешь его терять время, расстраиваешь его планы или замедляешь его продвижение. Если, однако, ваша армия во всем уступает армии противника и у вас нет возможности успешно маневрировать, тогда от проведения кампании следует отказаться, а войска отвести в крепость.

3

Первой заботой главнокомандующего в момент битвы должна быть безопасность флангов его армии. Правда, для этой цели можно найти естественные позиции, но эти позиции, сами по себе постоянные и неподвижные, выгодны полководцу, который готов ждать неприятельского удара, а не тому, кто идет в наступление.

Следовательно, полководец может полагаться только на правильную диспозицию своих войск, помогающую ему отразить любую попытку неприятеля атаковать его армию с фронта, с флангов или с тыла.

Если один фланг армии выходит к реке или непроходимому ущелью, всю кавалерию следует сосредоточить на одном крыле, чтобы легче окружить противника, воспользовавшись своим численным превосходством.

Если фланги противника защищены лесами, легкая кавалерия или пехота должны атаковать его с фланга или с тыла в самый разгар битвы. Если это осуществимо, атаковать следует и его обозы, чтобы усилить замешательство.

Если вы хотите разгромить левое крыло противника своим правым или правое крыло своим левым крылом, крыло, которым вы атакуете, должно быть усилено элитой вашей армии. В тот же самый момент от действий другого крыла следует отказаться, а атакующее крыло должно быть быстро брошено вперед, чтобы разбить противника. Если природа местности позволяет, приближаться надо скрытно и атаковать прежде, чем противник насторожится. Если замешательство и беспорядочное движение выдают страх противника, его нужно атаковать немедленно, не позволив ему опомниться. Теперь следует привести в действие кавалерию и маневрировать так, чтобы отрезать его артиллерию и обозы.

4

Порядок марша должен быть всегда подчинен порядку битвы, определенному заранее. Марш армии всегда хорошо регулируется, когда им управляют с некоторого расстояния и на его подготовку не пожалели времени. Фронт колонны может быть уменьшен или увеличен в зависимости от природы местности, а артиллерия всегда должна передвигаться по основной дороге.

Если требуется форсировать реку, артиллерию следует расположить на берегу, противоположном цели форсирования.

Когда река образует изгиб или угол, а возле места форсирования имеются броды, считайте, что вам повезло! Пока идет строительство моста, пехота должна прикрывать саперов, обстреливая противоположный берег; но как только мост закончен, пора бросать в бой корпуса пехоты, кавалерии и полевые орудия. Пехоте будет разумно укрепиться перед мостом, чтобы защищать его, если враг рискнет атаковать. Причем это надо сделать на том берегу реки, откуда может появиться враг.

Авангард армии всегда должен иметь надежного проводника и корпус «пионеров»^[55]. Проводник указывает верный путь, а корпус «пионеров» исправляет плохие дороги для прохождения армии. Если армия совершает марш частями, командир каждой части должен в письменном виде получить приказ на достижение места, где всем предстоит собраться. Такое место должно быть достаточно удалено от врага, чтобы не дать ему захватить его до подхода ваших частей. Название следует до самого конца держать в секрете.

По мере приближения армии к врагу она должна перестроиться в том порядке, в каком намерена сражаться. Если есть чего опасаться, необходимо принять меры предосторожности пропорционально степени опасности. Когда предстоит пройти дефиле, отдельные отряды должны остановиться на защищенных позициях, пока вся армия не закончит прохождение дефиле.

Чтобы скрыть передвижение армии, необходимо идти ночью через леса и долины, самыми отдаленными от населенных пунктов дорогами. Вести огонь не позволяется, а для еще большего благоприятствования плану отдельные отряды должны двигаться согласно устным приказам. Когда целью марша является захват позиции или оказание помощи осажденному городу (крепости и т. д.), авангард должен идти на расстоянии ружейного выстрела от основных сил, потому что тогда вы готовы к внезапной атаке и сможете вынести все на своем пути.

Когда марш совершается с целью преодоления укрепления, охраняемого врагом, желательно нанести ложный удар в одном месте и предпринять настоящую атаку в другом.

Иногда успех достигается, когда делаешь вид, будто возвращаешься на первоначальный путь, а потом внезапным контрмаршем захватываешь укрепление прежде, чем его успевает занять противник. Некоторые полководцы достигали своей цели, маневрируя, чтобы ввести противника в заблуждение, а подразделение, скрытое возвышенностями, обманным ходом заставало его врасплох. Пока противник наблюдает за продвижением основных сил, ваша часть получает возможность укрепиться на новой позиции.

5

Армия регулирует свой способ расположения лагерем в соответствии с большей или меньшей степенью осторожности, которой требуют обстоятельства. В дружественной стране войска разделены для лучшего расквартирования и снабжения. Но перед лицом неприятеля армия всегда располагается лагерем с целью битвы. Потому чрезвычайно важно, чтобы лагерь отчасти состоял из естественных препятствий, таких, например, как река, гряда холмов или гор, ущелье. Необходимо также позаботиться, чтобы лагерем не командовали и чтобы не было препятствий свободному общению между различными корпусами, чтобы в случае необходимости они могли прийти на помощь друг другу.

Когда армия занимает постоянный лагерь, необходимо предусмотреть хорошее снабжение провиантом и снаряжением или, по крайней мере, позаботиться, чтобы они были легко доступны. Чтобы это обеспечить, линия сообщения должна быть хорошо укреплена, а в вашем тылу ни в коем случае не должно быть неприятельских крепостей.

Когда армию требуется разместить на зимние квартиры, ее безопасность, прежде всего, обеспечивается укреплением лагеря (с этой целью для зимних лагерей следует выбирать места вблизи от крупных торговых городов или рек, позволяющих легко наладить пути сообщения). В ином случае их нужно размещать по соседству друг с другом, чтобы отдельные части и соединения почти всегда были вместе и могли прийти на помощь друг другу.

Зимний лагерь армии должен быть защищен небольшими крытыми сооружениями по всем линиям подхода к нему и отрядами кавалерии, наблюдающими за передвижениями противника.

6

Если есть основания надеяться на победу, если армия рискует потерпеть поражение без борьбы, если нужно освободить осажденных товарищей, если нужно не позволить врагу подойти к вашим укреплениям – в этих случаях всегда нужно вызывать противника на битву. Битвы также полезны, когда представляется благоприятный случай получить некоторое преимущество путем захвата незащищенной территории или укреплений, нападения на противника, когда он совершил ошибку, или когда некоторое недопонимание между полководцами противника благоприятствует операции.

Если противник отказывается от битвы, его можно принудить к ней путем осады важного пункта или неожиданного нападения, а когда противник не может легко отступить и только симулирует отступление, предпринять быстрый контрмарш и энергичную атаку, вынуждая его к ответным действиям.

Существуют обстоятельства, при которых битвы следует избегать, например, когда утраты в результате поражения превышают завоевания в результате возможной победы; когда противник значительно превосходит вас численностью, а вы ожидаете подкрепления; когда противник занимает более выгодную позицию; и наконец, когда он способствует собственному поражению из-за какого-нибудь недостатка своей позиции или из-за ошибок и разногласий его полководцев.

Чтобы выиграть битву, каждый род войск должен быть выгодно расположен, а центр боевого порядка и его фланги должны эффективно взаимодействовать. Крылья должны быть защищены естественными препятствиями там, где они имеются. Если же таких препятствий нет, необходимо провести военно-инженерные работы.

Отдельные соединения и части должны иметь надежную возможность поддержки друг друга, и следует позаботиться о том, чтобы одно разбитое крыло не расстроило весь остальной боевой порядок. Прежде всего, интервалы между различными формированиями должны быть достаточно малы, чтобы не допустить проникновения врага в ваши тылы, потому что в этом случае вы будете вынуждены ввести в действие свои резервы, и есть риск окончательного разгрома.

Иногда победа достигается ложной атакой в самый разгар битвы или даже лишением ваших солдат всякой надежды на отступление созданием такой ситуации, когда им ничего не остается, как победить или умереть. В начале битвы, если позволяет местность, надо идти вперед навстречу врагу, чтобы вселить в солдат отвагу. Но если у вас хорошая позиция и выгодное расположение артиллерии, тогда спокойно ожидайте наступления врага, всегда помня, что сражаться надо решительно, своевременно оказывать помощь тому, кто в этом нуждается, и никогда без крайней необходимости не вводить в бой свои резервы. В месте дислокации резерва нужно отвести место, где разбитый корпус может отдохнуть и привести себя в порядок.

Самую сильную атаку следует предпринимать ближе к вечеру, ибо независимо от исхода битвы ночь разъединит сражающихся раньше, чем ваши войска выбьются из сил. Вам представится благоприятная возможность отступить, если этого потребует результат битвы.

Во время боевых действий главнокомандующий должен занимать место, откуда он может по возможности наблюдать за всей своей армией. Он должен быть немедленно информирован обо всем, что происходит в различных дивизиях, и быть готов действовать свежими силами там, где враг слабеет, а также укреплять свои формирования там, где они начинают слабеть, чтобы сделать успех более полным. Когда враг разбит, командующий должен тотчас же начать его преследовать, не дав ему времени собраться с силами; с другой стороны, если он сам разбит или отчаялся победить, он должен своевременно отступить в любом возможном порядке.

7

От полководца требуется большой талант, чтобы соединить формирования, готовые к боевым действиям, с формированиями, к таким действиям не готовыми; например, свежие части и соединения с войсками, уже измотанными в боях, отважных и дисциплинированных людей с новобранцами. Он также должен всегда быть готов соединиться своими основными силами со слабыми или разобщенными корпусами, преследовать противника и напасть на него прежде, чем тот успеет оглядеться и выбрать позицию.

8

Позиция считается хорошей, если позволяет выгодно использовать все рода войск. Если вы имеете превосходство в численности кавалерии, для позиции следует найти открытую местность. Если вы имеете превосходство в пехоте, для позиции нужно найти замкнутое, закрытое пространство. Если у вас нет численного превосходства, позицию выбирают в замкнутых и узких местах; если же превосходство существует – на просторном и обширном поле. Со значительно превосходящей противника армией можно позволить себе предпринять трудный марш, чтобы занять выбранную позицию и закрепиться на ней.

9

Чтобы получить любое возможное преимущество от ложной демонстративной атаки, мы должны, прежде всего, сделать так, чтобы на местность, где ее предстоит осуществлять, легко было проникнуть. Демонстративная атака должна быть проведена энергично и в тех местах, где она, по расчетам, нанесет больший ущерб противнику.

10

Чтобы успешно вести войну, нужно придерживаться следующих правил.

Иметь численное и моральное превосходство над противником; сражаться так, чтобы сеять страх в его стране; разделить свою армию на столько корпусов, сколько нужно, чтобы без риска одновременно преследовать несколько целей; хорошо обращаться со сдающимися в плен, быть беспощадным к сопротивляющимся. Обезопасить тылы и закрепиться на какой-нибудь позиции, которая будет служить вам центральной базой для поддержки ваших будущих передвижений. Овладеть крупными реками и важными стратегическими укреплениями, установить линии сообщения. Овладеть вражескими крепостями путем осады и захватить в ходе боевых действий как можно больше территории. Тщетно ожидать, что завоевания осуществятся без боев, хотя, когда победа одержана, они будут лучшим образом закреплены сочетанием твердости и терпимости.

VIII. Неблагоприятные позиции

Главнокомандующий должен часто задавать себе следующие вопросы: что я должен делать, если неприятельская армия сейчас появится с фронта, справа или слева?

Если ему трудно ответить на эти вопросы, его позиция плоха, и это надо исправлять.

В кампании 1758 года позиция прусской армии при Хохкирхе, контролируемая неприятельскими батареями, захватившими все высоты, была совершенно неполноценной. Тем не менее Фридрих II, видевший, что его тылу угрожает корпус Лаудона, шесть дней демонстративно оставался в своем лагере, не стремясь исправить положение. Может показаться, что он не догадывался об опасности, потому что маршал Даун, предприняв ночную атаку, застал пруссаков врасплох и полностью их окружил.

Фридриху II, однако, удалось отступить по всем правилам, но все же потеряв 10 тысяч человек, много генералов и офицеров и почти всю артиллерию.

Если бы маршал Даун действовал более решительно, король Пруссии никогда бы не восстановил свои силы. В этом случае на стороне Фридриха II были и везение, и недостаток решительности у его врага.

Мориц Саксонский замечает, что при наличии таланта можно в благоприятный момент и плохую позицию обратить в хорошую. Ничто не удивляет противника так, как этот маневр. Ведь он рассчитывал на нечто. Все его меры были основаны на этом, а в момент атаки это от него ускользнуло! «Я должен повторить, – говорит маршал, – ничто так не приводит противника в замешательство, как это, и не заставляет совершить так много ошибок, ведь если он не изменит свои диспозиции, его разобьют, а если он их изменит на глазах у противника, он также погиб».

Мне, однако, кажется, что полководец, который связывает успех битвы с этим принципом, скорее проиграет ее, нежели выиграет, потому что, если ему приходится иметь дело с умелым противником и осторожным тактиком, последний найдет время извлечь выгоду из предыдущей диспозиции прежде, чем первый сумеет исправить положение.

IX. Сила армии

Сила армии, как и сила в механике, измеряется умножением массы на скорость; быстрый марш увеличивает моральный дух армии и увеличивает шансы на победу.

Скорость, говорит Монтекукколи, важна для скрытности движений армии, потому что она не оставляет времени раскрыть намерения своего командира. Поэтому внезапно напасть на противника, застать его врасплох и заставить услышать гром прежде, чем он увидит молнию, является преимуществом. Но если слишком большая спешка изматывает ваши отряды, а промедление, с другой стороны, лишает вас благоприятного момента, вы должны взвесить все «за» и «против» и выбрать золотую середину. Маршал Виллар^[56]замечает, что в войне все зависит от способности обмануть противника, а достигнув этой цели, никогда не давать ему времени прийти в себя. Виллар совместил практику с правилами. Его дерзкие и стремительные марши почти всегда увенчивались успехом. Фридрих II считал, что все войны должны быть короткими и быстрыми; ведь затяжная война незаметно расшатывает дисциплину, ослабляет государство и истощает его ресурсы.

X. Неполноценная армия

Когда армия уступает по численности, кавалерии и артиллерии, важно избегать простых действий. Недостаточную численность следует восполнять стремительностью передвижений – недостаток артиллерии – маневрированием ею на поле боя – а недостаток кавалерии – выбором позиций. В таких обстоятельствах большую роль играет моральный дух солдата.

Кампания 1814 года во Франции была искусно проведена согласно этим принципам. Наполеон, с армией меньшей по численности, деморализованной сокрушительными поражениями в России и при Лейпциге и еще больше присутствием врага на французской территории, умудрился тем не менее компенсировать неравенство сил стремительностью и согласованностью действий. Благодаря успешным операциям при Шампобере, Монмирае, Шато-Тьерри и Вомане он уже начал восстанавливать моральный дух армии. Многочисленные новобранцы уже приобрели твердость, пример которой им показывали старые полки, когда захват Парижа (русскими и союзниками, 19 (31) марта 1814 г.) и революционные потрясения, которые он вызвал, вынудили Наполеона сложить оружие.

Но это являлось результатом скорее силы обстоятельств, нежели какой-либо острой необходимости, потому что Наполеон, перебросив свою армию на противоположный берег Луары, легко мог соединиться с армиями, стоящими в Альпах или Пиренеях, и появиться на поле боя во главе сотни тысяч человек. С такой силой шансы оказались бы на его стороне, особенно если бы армии союзников были вынуждены переместиться в глубь французской территории, оставив у себя в тылу свои опорные пункты в Италии и Северной Франции (это только затянуло бы агонию наполеоновской армии. В начале 1814 г. во Францию через Рейн вошли 453 тыс. солдат союзников, у Наполеона здесь было 163 тыс.; со стороны Пиренеев наступали англичане, в Северной Италии – австрийцы и изменивший Мюрат. – Ред.).

XI. Линии сообщения

Действовать на линиях, значительно удаленных друг от друга, и без надежных линий коммуникаций – совершать ошибку, которая всегда влечет за собой другую.

Отдельная войсковая колонна сохраняет свой порядок только в первый день. Ее операции на следующий день зависят от действий основных сил. Таким образом, колонна или теряет время, ожидая приказов, или действует без них на свой страх и риск. Поэтому нужно взять за правило установить на марше такое расстояние между колоннами, чтобы помешать противнику безнаказанно пройти между ними. Когда по каким-либо причинам от этого принципа приходится отступить, отдельные корпуса должны быть независимыми в своих операциях. Они должны уверенно, не ожидая новых приказов, двигаться к пункту, где намечено их соединение, но все их предшествующие шаги должны быть согласованы, чтобы их не атаковали поодиночке.

Австрийская армия под командованием фельдмаршала Альвинци^[57] была разделена на два корпуса, предназначенных для самостоятельных действий, пока они не соединятся под Мантуей.

Первым из этих корпусов, состоящим из 45 тысяч человек (28 тыс. – Ред.), командовал Альвинци. Он должен был выйти через Монте-Бальдо^[58] на позиции, занятые французской армией на Адидже^[59]. Второй корпус под командованием генерала Проверы должен был действовать в низовьях Адидже и начать блокаду Мантуи. Наполеон, информированный о действиях противника, но не полностью понявший его замысел, ограничился тем, что сосредоточил свои силы и приказал своим войскам приготовиться к маневру. Тем временем главнокомандующий французской армией удовлетворился свежей информацией, что австрийский корпус, вышедший к Монте-Бальдо, соединился со своей кавалерией и артиллерией и, форсировав Адидже в Дольче, движется по большой дороге к плато Риволи^[60].

Наполеон тотчас же сообразил, что, захватив плато, он сможет помешать соединению австрийских войск и перехватить инициативу. Он незамедлительно поднял свои войска и в 2 часа утра занял эту важную позицию. Когда он захватил плато, предназначенное австрийцами для соединения своих войск, успех стал сопутствовать ему во всем. Он отразил все атаки. В 2 часа дня битва в Риволи была уже выиграна. Австрийцы потеряли 14 тысяч человек, в т. ч. 10 тысяч пленными. Когда Наполеон узнал, что генерал Провера форсировал Адидже и направляется на Мантую, он приказал своим генералам преследовать отступающего Альвинци и стал во главе дивизии с целью расстроить планы Проверы.

Стремительный марш удался Наполеону: он взял инициативу в свои руки и не дал гарнизону Мантуи соединиться с силами армии, пришедшей на помощь. Французский корпус, предназначенный для блокады Мантуи, стремившийся отличиться в глазах победителя при Риволи, заставил гарнизон покинуть крепость, а дивизия Виктора^[61], забыв об изнурительном марше, атаковала отступающего Проверу с фронта. В этот момент со стороны Сен-Жоржа ему ударили во фланг, а корпус Ожеро^[62], преследовавший австрийского генерала, атаковал его с тыла. Провера, окруженный со всех сторон, капитулировал. В результате этих двух сражений австрийцы потеряли 3 тысячи убитыми и ранеными, 22 тысячи пленными, 22 знамени и 46 пушек.

XII. Операционные линии

Армия должна иметь только одну операционную линию. Ее надо заботливо сохранять и не отступать от нее до последнего.

Линия сообщения, говорит Монтекукколи, должна быть надежной и заслуживающей доверия, ибо любая армия, связанная с отдаленной базой и не заботящаяся о том, чтобы держать эту линию абсолютно доступной, движется к пропасти, что подтверждает множество примеров. Если дорога, по которой должны поступать провизия, снаряжение и подкрепления, плохо защищена, если магазины, склады боеприпасов и пункты снабжения не установлены в удобных местах, армия не может начинать военные действия, поскольку подвержена самым серьезным опасностям.

XIII. Дистанция между корпусами

Разрешенная дистанция между корпусами армии, находящейся на марше, должна зависеть от места, обстоятельств и цели.

Когда армия передвигается на достаточном удалении от противника, колонны на дороге могут быть расположены так, чтобы не затруднять проезд артиллерии и обозов. Но когда она готовится действовать, различные корпуса должны быть перестроены в колонны, находящиеся близко друг от друга, чтобы сражаться. Полководцы должны позаботиться о том, чтобы головные части колонн, которым предстоит совместная атака, не отставали друг от друга, а, приближаясь к полю боя, сохраняли относительные интервалы, необходимые для развертывания.

Фридрих II говорит, что марши, предшествующие битве, требуют величайшей осторожности. Поэтому он рекомендует полководцам быть особенно внимательными в последовательной разведке местности, чтобы при случае уже иметь позиции, благоприятные для атаки. При отступлении, по мнению многих полководцев, армия, если она еще достаточно сильна, чтобы возобновить наступление, должна сосредоточить свои силы и идти тесными колоннами. При таком порядке, когда представится удобный случай, легко сформировать боевой порядок или для сдерживания неприятеля, или для нападения на него, если он не в состоянии принять бой.

Таково было отступление Моро после перехода Адды^[63] австрийско-русской армией. (В трехдневном (15– 17 (26—28) апреля) сражении на р. Адда Суворов нанес Моро серьезное поражение. Моро из 28 тыс. потерял 2,5 тыс. убитыми и ранеными и 5 тыс. пленными, союзники (12 тыс. русских и 36,5 тыс. австрийцев) – 2,5 тыс. убитыми и ранеными. – Ред.) Французский полководец, прикрывая отвод войск из Милана, занял позицию между По и Танаро^[64].

Его лагерь располагался в Алессандрии и Валенце, двух главных крепостях. Через него проходили дороги в Турин и Савойю, по которым он мог отступить в случае, если бы не соединился с корпусом Макдональда^[65], которому было приказано покинуть Неаполитанское королевство и поспешить в Тоскану.

Вынужденный покинуть свою позицию вследствие восстания в Пьемонте и Тоскане (не поэтому, а из-за угрозы окружения, организуемого Суворовым. – Ред.), Моро отступил к Асти^[66], где узнал, что его связь с Генуей по реке Танаро только что отрезана захватом Чевы. После нескольких безуспешных попыток вновь захватить это место он понял, что для собственной безопасности должен уходить через горы к Генуе.

Макдональд же, чей единственный шанс на успех зависел от сосредоточения его армии, пренебрег этой предосторожностью и был разбит в трехдневном сражении на реке Треббия^[67].

Медлительностью своего марша он сделал бесполезными все усилия Моро по соединению двух армий в долине По, а его отступление после блестящих, но бесплодных усилий на Треббии погубило также другие диспозиции, которым Моро пришел на помощь. В конце концов, бездействие фельдмаршала Суворова (после двухсуточного марша в 85 км и трехдневного боя. Вряд ли другие, кроме русских, войска того времени были способны на это. У французов Макдональда такого марша вначале не было, и он смог отступить. – Ред.) позволило французскому полководцу с остатками армии соединиться с армией Моро в Генуе. Потом Моро сосредоточил все свои силы на Апеннинах и был вынужден оборонять важные позиции в Лигурии, пока не представится шанс возобновить наступление.

Когда после решающей битвы армия потеряла всю свою артиллерию и снаряжение и, следовательно, уже не в состоянии возобновить наступление или даже остановить преследование противника, правильнее разделить остатки армии на несколько корпусов и приказать им идти различными отдаленными дорогами и укрываться в крепости (крепостях). Это единственный путь к безопасности, потому что противник, не знающий точного направления движения поверженной армии, не знает, какой корпус в первую очередь преследовать. Кроме того, движение небольших сил скрыть легче, чем движение крупных сил, что также идет на пользу отступающей армии.

XIV. Война в горах

В горах всегда можно найти множество позиций, которые сильны сами по себе и которые опасно атаковать. Особенность горной войны заключается в том, чтобы захватить позиции на флангах или в тылу противника, оставив ему лишь одну возможность – покинуть свою укрепленную линию обороны без борьбы, занять другую в тылу или спуститься с нее, чтобы атаковать вас. В горной войне наступающий всегда находится в невыгодном положении. Даже на открытом поле огромный секрет наступательной войны состоит в оборонительных боях и в принуждении противника к атаке.

Во время кампании 1793 года в Приморских Альпах французская армия под командованием генерала Брюне сделала все, что в ее силах, чтобы овладеть позициями противника атакой с фронта. Но эти бесплодные усилия лишь удесятерили мужество пьемонтцев, уничтоживших элиту гренадеров республиканской армии. Маневры, которыми Наполеон вынудил противника без борьбы уйти с этих же позиций в 1796 году, лишь доказывают истинность этих принципов, а также то, насколько успех в войне зависит от гения полководца и от мужества солдата.

XV. Предприимчивость и отвага

Полководец, начинающий битву, прежде всего, должен думать о славе и чести его оружия. Безопасность и сохранение его людей стоит лишь на втором месте; но смелость и мужество, являющиеся результатом первого, служат залогом того, что второе обязательно будет обеспечено. При отступлении, кроме чести армии, потери часто равнозначны двум битвам. Поэтому никогда не нужно отчаиваться, когда за честь своих знамен погибают мужественные люди. Именно этим жертвам мы обязаны заслуженной победой.

В 1645 году, когда французская армия под командованием принца Конде направлялась для осады Нердлингена, стало известно, что граф Мерси, командовавший баварцами, прознал о его намерении и укрепился на сильной позиции, которая защищала одновременно и Нердлинген, и Донауверт.

Тем не менее, несмотря на благоприятную позицию противника, Конде приказал атаковать. Битва была ужасной. Вся пехота в центре и справа после ожесточенного боя была разгромлена и подавлена, несмотря на помощь резерва кавалерии, которая была обращена в бегство. Битва была проиграна. Конде в отчаянии, не имея больше ни центра, ни правого фланга, которые могли бы сражаться, приказал сместиться влево, где до сих пор действовал Тюренн. Стойкость левого фланга оживила боевой дух войск. Они прорвали правое крыло противника, и Тюренн, повернув свои войска, атаковал его центр. Ночь также благоприятствовала смелости Конде. Целый корпус баварцев, сочтя себя отрезанным, сложил оружие, и упорство французского генерала в этой борьбе за победу было вознаграждено захватом поля боя, а также огромным числом пленных и почти всей неприятельской артиллерией. Баварская армия отступила, и на следующий день Нердлинген капитулировал.

XVI. Наступление по всему фронту

Это проверенный принцип войны: никогда не делай того, чего от тебя хочет противник, только лишь потому, что он этого хочет. Поэтому избегай поля боя, которое враг предварительно изучил и разведал, и будь вдвойне осторожен, когда он успел укрепиться и окопаться! Из этого принципа следует только одно: никогда не атакуй с фронта позиции, которые можно захватить обходным путем.

Пренебрегая этим принципом, маршал Виллеруа, взяв на себя командование итальянской армией во время кампании 1701 года, с непростительной самонадеянностью атаковал принца Евгения Савойского на его укрепленной позиции у Кьяри на реке Ольо. Французские генералы, среди которых был и Катина^[68], считали эту позицию совершенно неприступной, но Виллеруа настаивал, и результатом этой в общем-то незначительной битвы стала потеря элиты французской армии. Если бы не усилия Катина, потери были бы еще больше.

Пренебрегая этим же принципом, принц Конде в кампании 1644 года провел неудачную атаку на укрепленную позицию баварской армии. Граф Мерси, который командовал последней, умело провел свою кавалерию по равнине, обосновавшись во Фрайбурге^[69], а его пехота тем временем заняла гору. После многочисленных бесплодных попыток выбить противника принц Конде начал угрожать перерезать его линии коммуникаций. Поняв это, Мерси тотчас же свернул свой лагерь и отступил за Черные Горы^[70].

XVII. Укрепления

В войне маршей и маневров, если вы хотите избежать битвы с превосходящей армией, необходимо каждую ночь укрепляться и занимать хорошую оборонительную позицию. Естественных позиций, которые обычно встречаются, недостаточно для того, чтобы защитить армию против превосходящих сил, не прибегая к военно-инженерному искусству.

Кампания французской и испанской армий под командованием герцога Бервика^[71] против Португалии в 1706 году хорошо иллюстрирует эту тему. Обе армии обошли почти всю Испанию. Они начали кампанию близ Бадахоса, а пройдя Кастилию, закончили ее в Валенсии и Мурсии^[72]. Герцог Бервик разбивал лагерь 85 раз, и, хотя кампания прошла без генерального сражения, он захватил примерно 10 тысяч пленных. Маршал Тюренн также провел блестящий маневр против фельдмаршала Монтекукколи в 1675 году.

Когда имперская армия приготовилась форсировать Рейн в Страсбурге, Тюренн напряг все свои силы и, перебросив наплавной мост через реку возле деревни Альтенгейм (Альтенхайм), в 3 лье ниже Страсбурга, форсировал реку, захватил маленький городок Фельштетт и встал неподалеку от него лагерем. Эта позиция включала мост Страсбурга, и этим маневром Тюренн лишил противника доступа к этому городу.

В ответ на это Монтекукколи привел в движение всю свою армию, угрожая мосту в Альтенхайме, по которому французы получали провизию из Верхнего Эльзаса.

Как только Тюренн разгадал замысел неприятеля, он со всеми своими силами совершил быстрый бросок на селение Альтенхайм. Промежуточная позиция между двумя мостами, которую он сумел сохранить, давала ему возможность прийти на помощь любому мосту в случае нападения противника. Монтекукколи, поняв, что отвоевать мосты будет трудно, решил форсировать Рейн близ Страсбурга и с этой целью вернулся на позицию в Оффенбурге. Маршал Тюренн, следивший за передвижениями австрийской армии, вернул свою армию обратно в Фельштетт.

Тем не менее эти передвижения противника убедили французского полководца в опасности распылять силы на оборону двух мостов, и он сосредоточил основные силы у моста близ Страсбурга, чтобы уменьшить площадь обороняемой территории.

Монтекукколи, получив в магистрате документ на право пользования мостом, переместил свою позицию в Шерцене, но Тюренн снова расстроил его планы, заняв позицию в Фрайштетте, почти напротив Шерцена, захватил острова на Рейне и тотчас же перегородил русло реки эстакадами. Подвоз продовольствия армии Монтекукколи через Страсбург был прерван.

Итак, во время всей кампании Тюренн успешно вырывал у противника инициативу и вынуждал его следовать за его движениями. В результате успешного стремительного марша он также отрезал Монтекукколи от города Оффенбурга, откуда тот получал провизию и снаряжение, и несомненно, помешал бы австрийскому генералу соединиться с корпусом Капрара, если бы пушечный выстрел не оборвал жизнь этого великого человека (во время рекогносцировки Тюренн был убит пушечным ядром в результате единственного орудийного выстрела. Узнав о его смерти, Монтекукколи сказал: «Сошел со сцены мира человек, делавший честь человечеству». – Ред.).

XVIII. Использование нерешительности врага

Заурядный полководец, занимающий плохую позицию и застигнутый врасплох превосходящими силами, ищет безопасности в отступлении; но великий полководец компенсирует все эти недостатки своим мужеством и смело идет в атаку. Таким образом, он приводит в замешательство своего противника; и если последний действует нерешительно, искусный полководец, извлекающий выгоду из его нерешительности, может даже надеяться на победу или, по крайней мере, потратить весь день на маневры, а ночью укрепиться или найти лучшую позицию. Этим решительным поведением он поддерживает честь своего оружия, а это главное для любого военного.

В 1653 году маршал Тюренн был застигнут врасплох принцем Конде и поставлен в положение, в котором его армия оказалась в совершенно невыгодном положении. Немедленное отступление дало ему возможность укрыться за Соммой, которую он форсировал всего в пол-лье от Перона; но, боясь влияния этого попятного движения на моральный дух армии, Тюренн уравновесил все недостатки своим мужеством и с меньшими силами смело двинулся навстречу врагу. Пройдя лье, он нашел выгодную позицию, где осуществил все приготовления к битве. Было 3 часа дня, но измученные испанцы (Конде тогда воевал на стороне испанцев. – Ред.) не решились атаковать его, а так как ночью Тюренн укрепил свою позицию, противник не рискнул дать генеральное сражение и свернул лагерь.

XIX. Переход от обороны к наступлению

Переход от обороны к наступлению является одной из самых деликатных операций на войне.

Изучая первую кампанию Наполеона Бонапарта в Италии (1796—1797), мы узнаем, как гений и смелость влияют на переход армии от обороны к наступлению. Армия союзников под командованием генерала Болье обладала всеми достоинствами, делавшими ее устрашающей. Ее силы насчитывали 80 тысяч (у Болье было 30 тыс. – группа генерала Аржанто (14 тыс.) и группа генерала Себотендорфа (16 тыс.). Кроме того, здесь была сардинская армия генерала Колли (22 тыс.). Итого 52 тыс. – Ред.) человек. Французская армия, напротив, едва насчитывала 30 тысяч (38 тыс. – Ред.) человек. Некоторое время у французов не было ни куска мяса и даже хлеб поставлялся нерегулярно.

Пехота была плохо одета, кавалерия скудно оснащена лошадьми, все тягловые лошади пали от голода, поэтому пушки обслуживались мулами. Чтобы исправить ситуацию, требовались большие расходы, а состояние финансов было таково, что правительство смогло потратить лишь 2 тысячи луидоров на начало кампании. Французская армия не могла существовать в таком состоянии. Было необходимо продвигаться вперед или отступать. Понимая, как выгодно застать неприятеля врасплох какими-либо обманными мерами в самом начале кампании, Наполеон подготовился к этому, оживив моральный дух своей армии.

В энергичном обращении к солдатам он напомнил, что, если они останутся в обороне, их ждет бесславная смерть, что от Франции им ожидать нечего, а победа сулит им все, что угодно. «На плодородных равнинах Италии вас ждет изобилие! – сказал он. – Неужели вам, солдаты, недостает решимости и мужества?»

Извлекая выгоду из энтузиазма, который он вселил в свою армию, Наполеон сосредоточил все силы, чтобы напасть на различные корпуса неприятеля. Битвы при Монтенотте^[73], Миллезимо и Мондови^[74] наполнили уверенностью солдат, и без того высоко ценящих своего полководца, и армия, всего несколько дней назад зажатая между голыми скалами и голодавшая, уже видела себя завоевательницей Италии. Через месяц после начала кампании Наполеон завершил войну с сардинским королем (Сардинской династии принадлежал Пьемонт. – Ред.) и завоевал Милан. Богатые квартиры быстро сгладили из памяти французского солдата воспоминание о нищете и усталости, сопутствовавших стремительному маршу, а управление ресурсами захваченной страны реорганизовало материальное снабжение французской армии и создало средства, необходимые для достижения будущего успеха.

XX. Изменение операционной линии

Возьмите себе за принцип, что от операционной линии отступать нельзя; но самым искусным маневром войны является ее изменение, когда этого требуют обстоятельства. Армия, искусно меняющая направление наступления, обманывает противника, который не знает, где находятся его тылы и какие у него имеются уязвимые места.

Фридрих II иногда менял свою операционную линию в разгар кампании, но он мог это делать потому, что все время маневрировал в центре Германии, богатой страны, способной обеспечить его армию всем необходимым в том случае, если прервется сообщение с Пруссией.

Маршал Тюренн в кампании 1746 года сдал свою линию сообщения союзникам. Но, как и Фридрих II, он на этот раз вел войну в центре Германии и, обрушиваясь всеми силами за Рейн, он из предосторожности заложил склады, ставшие позже его опорными пунктами.

Серией маневров, отмеченных отвагой и гением, он впоследствии вынудил имперскую (австрийскую) армию покинуть свои магазины и отступить в Австрию на зимние квартиры.

Мне кажется, этим примерам нужно следовать, когда мы в полной мере оценили возможности своего противника, и прежде всего, когда нет ни малейших опасений, что в стране, куда переместился театр военных действий, поднимется восстание.

XXI. Конвоируемые марши

Когда армия отягощена обозами со снаряжением, больными и ранеными, ни одна дорога к складам не может быть слишком короткой.

Особенно важно соблюдать этот принцип в гористых, лесистых и болотистых местностях, потому что в ущельях движение колонн войск и транспортных средств зачастую затруднено. Умелыми действиями противник сумеет легко разогнать боевое охранение, разбить одну из колонн или даже успешно атаковать всю армию, когда она вынуждена, в силу особенностей местности, идти расширенной колонной.

XXII. Расположение лагерем на позиции

Искусство разбивать лагерь на позиции равносильно искусству создания оборонительной линии с целью битвы на этой позиции. Поэтому очень важно выбрать выгодную позицию для размещения артиллерии. Это, по возможности, должна быть такая территория, которую никто не контролирует, которую нельзя обогнуть и которая позволяет пушкам простреливать всю прилегающую территорию.

Фридрих II заметил: для того чтобы быть уверенным, что ваш лагерь удачно расположен, вы должны увидеть, осмелится ли противник, сделав первый шаг, продвинуться дальше, или, сделав один шаг назад, он обратится в бегство.

В оборонительной войне все лагери должны быть укреплены с фронта и с флангов позиции, которую они занимают, а тыл следует оставить совершенно открытым. Если вам грозит отступление с занятой позиции, следует в глубоком тылу заранее подготовить запасную. Тогда вы можете, воспользовавшись беспорядком в рядах противника, попытаться напасть на его артиллерию или обозы.

XXIII. Позиция окружена

Если занимаемой вами позиции грозит окружение войсками противника, немедленно соберите все свои силы и угрожайте началом наступления. Этим маневром вы помешаете ему разделить ваши фланги и беспокоить их в случае, если вы сочтете необходимым отступить.

Этот маневр практиковал генерал Дезэ в Радштадте^[75]. Недостаток численности он компенсировал отвагой и весь день удерживался на позиции, несмотря на яростные атаки эрцгерцога Карла. Ночью он отступил в строгом порядке и занял новые позиции.

В соответствии с этими же принципами в этой же кампании генерал Моро дал сражение в Биберахе^[76], чтобы обеспечить себе отступление к Шварцвальду. Два дня спустя он сражался в Шлингене^[77] с той же целью. Занимая хорошую оборонительную позицию, он угрожал эрцгерцогу Карлу внезапным возвратом к наступлению, тогда как его артиллерия и обозы форсировали Рейн по мосту в Гунингене, а потом в полном порядке со своими войсками отступил и сам.

Здесь, однако, я бы заметил, что исполнение подобных наступательных операций всегда следует откладывать до вечера, чтобы вы не были скомпрометированы слишком ранним началом боя, который не можете долго и успешно поддерживать.

Ночью неуверенность врага всегда будет благоприятствовать вашему отступлению, если оно будет необходимым; но с целью более эффективной маскировки операции, по всем линиям движения должны быть зажжены огни. Это введет противника в заблуждение и помешает ему обнаружить движение вспять, потому что в отступлении идти на шаг впереди противника является большим преимуществом.

XXIV. Расквартирование

Никогда не теряйте из виду этот принцип: вы должны расположить ваши квартиры в наиболее отдаленном и очень хорошо защищенном от противника месте, где он меньше всего ожидает встречи с вами. В таком случае у вас будет время собрать свои силы до того, как он успеет напасть на вас.

Пренебрегая этим принципом, маршал Тюренн проиграл бой при Мариентале в кампании 1645 года. Если бы вместо соединения своих дивизий в Эрбстхаузене он собрал свои войска в Бад-Мергентхайме за рекой Таубер, его армия объединилась бы значительно скорее, а граф Мерси, вместо того чтобы столкнуться в бою лишь с 3 тысячами человек (о чем он был хорошо информирован), имел бы против себя всю французскую армию.

Кто-то опрометчиво спросил виконта Тюренна, как он проиграл бой при Мариентале. «По собственной вине, – ответил маршал и добавил: – Но когда человек не совершил ни одной ошибки на войне, он может очень скоро их совершить».

XXV. Фланговые атаки

Когда две армии построены в боевом порядке и одна должна перейти по мосту, в то время как другая стоит окружностью, закрывая выход, все преимущества на стороне последней. Полководец этой армии должен нанести решающий удар во фланг противника. Тогда победа в его руках.

Такова была позиция французской армии в знаменитой битве при Лейпциге, которой столь фатально для Наполеона в основном закончилась кампания 1813 года (была еще битва при Ханауам-Майн с баварской армией. – Ред.).

Мне кажется, что в ситуации, подобной той, в которой оказалась французская армия до сражения за Лейпциг, полководец не должен был рассчитывать на счастливый случай при наступлении, а наоборот, подготовиться к обеспечению отступления. Для этого он должен был немедленно хорошо укрепиться, что позволило бы ему при меньших силах отразить атаку противника, а в это время благополучно переправить через реку собственное снаряжение. Как только войска достигли противоположного берега, им следовало бы занять позиции, чтобы защитить проход арьергарда, а последний должен быть защищен предмостным укреплением, как только армия разобьет лагерь. Во время революционных войн слишком мало внимания уделялось укреплениям, и поэтому крупные силы после поражения часто бывали хаотично рассеяны, а судьбы народов решались исходом большой битвы.

XXVI. Корпус без связи

Заставлять корпуса, не имеющие связей друг с другом, действовать отдельно от главных сил с налаженными линиями связи противоречит правильным принципам ведения войны.

Пренебрегая этим принципом, австрийцы проиграли битву при Гогенлиндене^[78]. Имперская армия под командованием эрцгерцога Иоанна была разделена на четыре колонны, которым предстояло пройти через большой лес прежде, чем соединиться на равнине, где они должны были атаковать французов. Но эти корпуса, не имея связи друг с другом, оказались вынужденными по отдельности вступать в бой с противником, который из предосторожности распределил свои силы по лесу, с которым был давно знаком.

Таким образом, австрийская армия, шедшая четырьмя колоннами через густой лес со всей артиллерией и обозами, была атакована с фронта, а затем во фланг, и лишь под покровом ночи эрцгерцог Иоанн смог собрать свои рассеянные и потрепанные дивизии. Трофеи, добытые в тот день французской армией, были огромны.

Битва при Гогенлиндене (Хоэнлиндене) решила судьбу кампании 1800 года, и блестящий, вполне заслуженный успех поставил Моро в ранг первых полководцев века.

XXVII. Соединение отступающих колонн

Когда армия выбита с передовой позиции, отступающие колонны всегда должны собираться в тылу, чтобы помешать вторжению противника. Величайшее несчастье, которое может случиться, – это когда колонны атакованы по частям до их соединения.

Одно из величайших преимуществ сбора ваших колонн в месте, очень удаленном от поля боя или от ранее занимаемой позиции, заключается в том, что противник не знает, где вас искать.

Если он разделит свои силы, чтобы преследовать вас, то подвергнет свои войска опасности быть разбитыми по частям, особенно если вы успели соединить свои отряды, напрягли все силы и быстро прошли между его колоннами, отделив их друг от друга.

Именно таким маневром в кампании 1799 года в Италии генерал Мелас победил в битве при Дженоле (ок. 50 км к югу от Турина. – Ред.), французы потеряли около 9 тысяч, в т. ч. 4 тысячи пленными.

Генерал Шампионе командовал французской армией и пытался прервать сообщение австрийцев с Турином, используя для этого войска, которые маневрировали отдельными отрядами, чтобы легче прорваться в тыл австрийцев. Мелас, предугадавший этот план, совершил марш-бросок назад, убедив противника в том, что он окончательно отступает, хотя настоящей целью этого шага было заманить в «мешок» части французской армии. В результате этого маневра, в котором австрийский полководец проявил отвагу, решительность и coup d'oeil^[79], он овладел всем Пьемонтом.

Также из-за пренебрежения этим принципом генерал Болье, командовавший в кампании 1796 года австро-сардинской армией, проиграл битву при Миллезимо вслед за битвой при Монтеротте.

С целью овладеть большими дорогами на Турин и Милан он решил собрать как можно больше войск в Миллезимо. Но Наполеон, зная, какими преимуществами обладают войска, воодушевленные недавним успехом, атаковал его прежде, чем он сумел собрать свои дивизии, и серией искусных маневров успешно разъединил неприятельские армии. Они отступили в величайшем беспорядке: одна миланской, другая туринской дорогой.

XXVIII. Разделение сил ночью

Накануне битвы не следует разъединять никакие силы, потому что за ночь положение может измениться или из-за отступления противника, или из-за прибытия крупного подкрепления, которое позволит ему возобновить наступление и противодействовать вашему предыдущему боевому порядку.

В 1706 году Самбр-Маасская^[80] армия под командованием генерала Журдана^[81] осуществила отступление, ставшее особенно трудным из-за потери линии сообщения. Однако, увидев силы эрцгерцога Карла рассеянными, Журдан, чтобы отступить к Франкфурту, решил открыть себе путь на Вюрцбург^[82], где в тот момент стояли только две дивизии австрийской армии. Этот шаг сопровождался бы успехом, если бы французский генерал, веря, что ему придется сражаться только с этими двумя дивизиями, не совершил ошибку и не отделился от корпуса Лефевра^[83], который оставил в Швайнфурте^[84] прикрывать единственную прямую линию сообщения с основным районом опорных пунктов.

Эта ошибка, совершенная в самом начале, замедлила марш французского генерала и обеспечила победу эрцгерцогу, быстро сосредоточившему свои силы.

Прибытие во время битвы двух дивизий Края^[85] и Ватерслебена позволило ему выставить 50 тысяч человек против французской армии, едва насчитывающей 30 тысяч солдат. Эта последняя была впоследствии разбита и вынуждена продолжать отступление через гористую местность в верховьях реки Фульда, где пересеченность усугублялась отвратительными дорогами.

Дивизия Лефевра, численностью до 14 тысяч человек, по всей вероятности, смогла бы повернуть ход событий в пользу Журдана, если бы тот не счел две австрийские дивизии непреодолимым препятствием походу на Вюрцбург.

XXIX. Борьба с максимальной силой

Когда вы решили дать сражение, соберите все свои силы. Не упускайте ничего. Исход битвы иногда решает один батальон.

Я думаю, здесь уместно заметить, что перед битвой следует приготовить какое-нибудь укрепление в тылу, там, где резерв для соединения различных частей и соединений. Ибо обстоятельства могут сложиться так, что эти формирования не успеют соединиться до начала боевых действий, и тогда в случае отступления они могут подвергнуться атаке противника. Желательно также держать противника в неведении относительно этих укреплений, чтобы использовать их с большим эффектом. Своевременное укрепление, говорил Фридрих II, является гарантией успеха битвы, так как противник всегда будет считать его сильнее, чем оно есть в действительности, что вызовет с его стороны излишнюю осторожность.

XXX. Фланговые марши

Нет ничего более опрометчивого и противоречащего принципу, чем совершать фланговый марш на глазах у вражеской армии, стоящей на позициях, особенно когда эти позиции расположены на высотах, у подножия которых вы вынуждены совершить марш.

Из-за пренебрежения этим принципом Фридрих II (34 тыс.) был разбит при Колине австрийцами К. Дауна (54 тыс.) во время кампании 1757 года. Несмотря на чудеса доблести (возможно, когда атаковали, но не когда в панике бежали с поля боя. – Ред.), пруссаки потеряли 15 (14. – Ред.) тысяч человек и 45 орудий, тогда как потери австрийцев не превышали 5 тысяч человек (от полного разгрома прусскую армию спасла конница, сумевшая задержать австрийцев. – Ред.). Последствия этой битвы стали еще более плачевными, поскольку король Пруссии был вынужден снять осаду Праги и покинуть Богемию (Чехию).

Именно из-за флангового марша перед лицом прусской армии французы позорно проиграли битву при Росбахе^[86].

Этот необдуманный шаг тем более достоин осуждения, что принц де Субиз, командовавший французской армией, зашел в своей неосторожности настолько далеко, что осуществлял свой маневр без авангардов и обеспечения флангов на глазах у противника. В результате армия де Субиза, насчитывавшая 50 тысяч (43 тыс. – Ред.) человек, была разбита пруссаками (22 тыс.). Французы потеряли 7 тысяч человек (в основном пленными), 27 знамен (22. – Ред.) и много пушек (67 орудий. – Ред.).

У пруссаков были выведены из строя только 300 человек (500. – Ред.).

Таким образом, забыв этот принцип, согласно которому фланговый марш никогда не должен совершаться перед лицом врага на линии фронта, Фридрих II потерял свою армию при Колине, а Субиз при Росбахе потерял и армию, и честь.

XXXI. Никогда не надеяться на случай

Когда вы решили рискнуть и дать сражение, более тщательно оцените все возможные шансы на успех, особенно если вам придется иметь дело с противником, превосходящим вас по таланту, потому что, если Вы будете разбиты, даже при наличии магазинов и коммуникаций, горе побежденному!

Войну надо вести, говорит маршал Сакс (Мориц Саксонский), ничего не оставляя случаю, и в этом состоит особый талант полководца. Но когда мы рискнули начать битву, мы должны знать, как извлечь выгоду от победы, а не просто довольствоваться тем, что захватили поле боя.

Австрийской армии пришлось покинуть Италию на следующий день после того, как она почти победила при Маренго, именно из-за того, что она не потрудилась закрепить первый успех.

Фельдмаршал Мелас, будучи раненым, к 15 часам дня посчитал, что французы разбиты, предоставил командовать своей наступающей армией начальнику штаба Цаху и уехал в Алессандрию. Генерал Цах, убежденный, как и его фельдмаршал, что французская армия разгромлена и представляет собой толпу деморализованных солдат, приготовился пройти победоносным маршем.

Около 16 часов генерал Дезе со второй дивизией своего корпуса (6 тыс.) подоспел на помощь Наполеону. Наполеон мгновение колебался, как действовать, но все решило стремление войск контрнаступать. Наполеон стремительно проскакал вдоль фронта своих дивизий и обратился к солдатам: «Мы сегодня слишком далеко отступили; вы же знаете, я всегда ночую на поле боя!»

Армия единогласно пообещала ему победить. Наполеон возобновил наступление. Австрийский авангард был опрокинут свежей дивизией Дезе (при этом сам Дезе погиб). К вечеру австрийцы потерпели поражение, потеряв из 40 тысяч 12 тысяч (в т. ч. 4 тыс. пленных во главе с генералом Цахом) и 30 орудий. Французы из 28 тысяч потеряли 7 тысяч.

Маршала Дауна настигла почти такая же судьба, что и генерала Меласа, в битве при Торгау^[87] в 1760 году.

Позиция австрийской армии (53 тыс.) была превосходной. Слева ее прикрывал город Торгау, справа высоты Зюптиц, а с фронта большое водное пространство.

Фридрих II (44 тыс.) предложил осуществить обход справа, чтобы атаковать противника с тыла. С этой целью он разделил свою армию на два корпуса. Один, под командованием Цитена^[88], получил приказ атаковать с фронта, следуя по краю воды; другой, под его непосредственным командованием, зашел справа от австрийцев. Но фельдмаршал Даун, получив информацию о передвижениях противника, развернул свой фронт и сумел отразить атаки Фридриха II, которого вынудил отступить. Оба корпуса прусской армии действовали без связи друг с другом. Цитен, услышав, что огонь идет на убыль, сделал вывод, что его король потерпел поражение, и повернул войска налево, чтобы помочь ему. Однако, столкнувшись с двумя батальонами противника, прусский генерал овладел их укреплениями и возобновил наступление. Энергичной атакой он овладел высотами Зюптиц, а вскоре и всем полем боя. Уже после заката до короля Пруссии дошла эта радостная новость. Он поспешно вернулся, ночью навел порядок в своей дезорганизованной армии и на следующий день занял Торгау.

Маршал Даун принимал поздравления с победой, когда узнал, что пруссаки возобновили наступление. Он немедленно приказал отступить, и на рассвете австрийцы форсировали Эльбу, потеряв около 9 тысяч убитыми и ранеными, 7 тысяч пленных (всего 15,9 тыс.) и 49 орудий. (Пруссаки потеряли 3,9 тыс. убитыми, 9,2 тыс. ранеными, ок. 3 тыс. пленными, 700 дезертировавшими – всего 16,7 тыс., а также восемь орудий.)

После битвы при Маренго генерал Мелас, имея укрепленные пункты и магазины, был вынужден оставить все.

Фельдмаршал Макк^[89] капитулировал после сражения при Ульме^[90], хоть и находился в собственной стране.

Пруссаки, несмотря на свои склады и запасы, были вынуждены сложить оружие после битвы при Йене-Ауэрштедте (1806), а французы после битвы при Ватерлоо (1815).

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что несчастья, являющиеся результатом поражения в битве, заключаются не столько в уничтожении людей и военного и иного имущества, сколько в упадке морального духа, который наступает после поражения. Мужество и уверенность победителей возрастают в той же пропорции, в какой они уменьшаются у побежденных. Каковы бы ни были запасы армии, отступление непременно обернется разгромом, если главнокомандующему не удастся, сочетая смелость с мастерством и твердостью, сохранить моральный дух своей армии.

XXXII. Формирование авангарда

Задача авангарда состоит не в наступлении или отступлении, а в маневрировании. Авангард должен состоять из легкой кавалерии, поддержанной резервом тяжелой кавалерии, и батальонами пехоты, поддержанными артиллерией. Авангард составляется из отборных отрядов и генералов; офицеров и солдат следует отбирать по способностям и знаниям. Войска, которым недостает подготовки, затрудняют положение авангарда.

Фридрих II считал, что авангард должен состоять из формирований всех родов войск. Командир авангарда обязан уметь выбирать путь на местности и позаботиться о том, чтобы многочисленные патрули (разъезды) быстро информировали его обо всем происходящем в войсках противника.

На войне дело авангарда не столько сражаться, сколько наблюдать за противником, а также прикрывать главные силы армии. Во время преследования авангард должен активно нападать и отрезать обозы и разрозненные формирования отступающей армии противника. С этой целью он должен быть усилен легкой кавалерией армии в максимально возможной степени.

XXXIII. Прохождение узким строем

Против всех обычаев войны позволять паркам или батареям артиллерии входить в ущелье (дефиле), если вы не владеете выходом из него. В случае отступления орудия затруднят вам отход и будут потеряны. Их следует оставить на позиции под достаточной охраной, пока вы не станете хозяином таких узких мест.

Ничто так не затрудняет передвижение армии, как количество обозов. В кампании 1796 года Наполеон бросил свои обозы под стенами Мантуи, заклепав пушки и уничтожив телеги. Этой жертвой он облегчил быстрое маневрирование своей сравнительно небольшой армии и добился инициативы, а также общего преимущества над более многочисленными, но разрозненными силами Вурмзера.

В 1799 году, во время своего отступления в Италии, генерал Моро, вынужденный маневрировать в горах (после того как был наголову разбит Суворовым на р. Адда 15—17 (26—28) апреля 1799 г. – Ред.), чтобы не потерять мобильность армии, предпочел расстаться со своим артиллерийским резервом, который он отправил во Францию через Фенестрельское ущелье.

Есть примеры, которым мы должны следовать, потому что, если быстротой марша или легкостью сосредоточения на решающих позициях победа достигнута, материальная часть армии вскоре восстановится. Если же мы разбиты и вынуждены отступить, нам будет легче уничтожить, чем спасти наше снаряжение. Тогда мы сможем поздравить себя с тем, что вовремя уничтожили его, дабы оно не пополнило неприятельские трофеи.

XXXIV. Интервал между корпусами

Следует взять за правило никогда не оставлять между корпусами таких расстояний, образующихся в ходе битвы, в которые может вклиниться противник, если, конечно, вы не хотите заманить его в ловушку.

В кампании 1757 года принц Лотарингский^[91], защищавший с австрийской армией (61 тыс.) Прагу, заметил угрожающее движение на левом фланге прусской армии (67 тыс.), стремящейся обойти австрийцев справа. Он тотчас же приказал изменить фронт, переместив пехоту с этого крыла так, чтобы образовать прямой угол с остальной линией. Но поскольку этот маневр был исполнен на глазах противника, он не мог пройти без некоторого беспорядка. Головные части колонн, идя слишком быстро, заставили тылы растянуться, и, когда линия повернула направо, появился бросающийся в глаза интервал. Фридрих II, заметив эту ошибку, поспешил использовать ее с выгодой для себя. Он направил свой центральный корпус под командованием герцога Беверна в эту щель и этим маневром решил исход битвы.

Принц Лотарингский отступил в Прагу, разбитый и преследуемый, потеряв 14,5 тысячи человек (в т. ч. 1,8 тыс. убитыми, 8,3 тыс. ранеными, 4,35 тыс. пленными и 60 орудий. Пруссаки потеряли 14,3 тыс., в т. ч. 3,5 тыс. убитыми, 9 тыс. ранеными, 1,5 тыс. пленными, 250 человек дезертировало. – Ред.).

Следует заметить, что разделять корпуса большими интервалами на линии фронта никогда не следует, если силы, по крайней мере, не равны и у вас нет возможности охватить противника с одного или другого фланга. Ведь только тогда вы можете надеяться разделить армию в центре и полностью изолировать крылья. Если у вас меньшая численность армии, вы рискуете быть остановленным резервами и даже уже разбитыми крыльями противника, который может развернуться на ваших флангах и окружить вас.

Именно подобным маневром герцог Бервик победил в битве при Альмансе в 1707 году в Испании.

Англо-португальская армия под командованием лорда Галлоуэя осадила Вильену. Маршал Бервик, командовавший французской и испанской армиями, покинул свой лагерь в Монтеалегредель-Кастильо^[92] и двинулся на помощь осажденному городу. При его приближении английский генерал, готовый сражаться, пошел ему навстречу по долине Альманса. В исходе этой встречи долго сомневались. Когда первая линия под командованием герцога Пополи была прорвана, шевалье Асфельдт, командовавший второй, растянул свои силы на большие интервалы, и, когда англичане, преследовавшие отступавшую первую линию, добрались до этих резервов, он воспользовался их усталостью и беспорядком, атаковал с фланга и разбил наголову.

Маршал Бервик, оценив успех этого маневра, оставил открытым свой фронт и развернул свои войска на неприятельские фланги. Пока резерв выдерживал атаку с фронта, он бросил в тыл противника кавалерию и одержал полную победу.

Лорд Галлоуэй с трудом собрал остатки своей армии и укрылся с ними в Тортосе^[93].

XXXV. Взаимная оборонительная разбивка лагеря

Лагеря одной армии должны всегда располагаться так, чтобы защищать друг друга.

В битве при Дрездене в кампании 1813 года позиции союзников, хотя и выгодно расположенные на высотах левого берега Эльбы, имели большой изъян, поскольку их пересекал глубокий Плауэнский овраг, отделявший левое крыло от центра и правого крыла. Это не ускользнуло от проницательного ока Наполеона. Он (после боя 14 (26) августа) решил перейти в контрнаступление (хотя имел 176 тыс. против 227 тыс. у союзников) и 15 (27) августа нанес удар по слабому левому крылу (австрийцы), сбросив их в овраг. Одновременно Наполеон атаковал центр и правый фланг. Стрельбе препятствовал холодный ливень, поэтому войска сражались в основном холодным оружием. Союзники отступили, потеряв за два дня боев около 20 тысяч, потери Наполеона – 10 тысяч.

XXXVI. Форсирование реки

Когда неприятельская армия прикрывается рекой, на которой она удерживает несколько предмостных укреплений, не атакуйте с фронта. Это разделит ваши силы, и вы рискуете быть отброшенным. Приближайтесь к реке эшелоном колонн так, чтобы первая колонна была единственной, которую может атаковать противник, не разворачиваясь к вам своим флангом. Тем временем дайте своим легким отрядам собраться на берегу, определитесь с местом переправы и быстро наводите на этом месте свой мост. Следите, чтобы место переправы всегда было на удалении от головного эшелона, чтобы ввести противника в заблуждение.

Если ваша позиция находится в населенном пункте, расположенном на берегу реки, противоположном тому, который занимает враг, то здесь удобнее наладить переправу через реку, потому что в городе легче замаскировать строительство моста и скрыть обозы и артиллерию, чем в открытом поле. Большим преимуществом является также форсирование реки напротив селения, занятого небольшими силами противника, потому что, как только авангард достигает противоположного берега, он легко занимает слабо защищенное селение, закрепляется в нем и, возведя оборонительные сооружения, быстро превращает его в предмостное укрепление. После такой подготовки остальная армия может свободно переправляться через реку.

XXXVII. Форсирование реки

С того самого момента, как вы становитесь хозяином позиции, господствующей над противоположным берегом, у вас, прежде всего, появляется возможность разместить на ней крупные силы артиллерии, если эта позиция достаточно просторна. Это преимущество вашей позиции становится слабее, если ширина реки более 300 туазов (или 600 ярдов), ибо отрядам противника, защищающим берег, легче укрыться, встретить огнем и уничтожить ваши войска, переправляющиеся через реку по мосту. Батареи противника, находящиеся на расстоянии 200 туазов от места переправы, способны произвести самый сокрушительный эффект, хотя они могут быть расположены на расстоянии более 500 туазов от ваших батарей. Таким образом, при переправе через широкую реку преимущество в артиллерии будет исключительно на стороне противника. По этой же причине переправа неосуществима, если вам не удалось застигнуть противника врасплох или если вы не защищены островом или естественным изгибом реки, чтобы подвергнуть укрепления противника перекрестному огню. Остров или изгиб реки образуют естественное предмостное укрепление и дают вашей наступающей армии преимущество в артиллерии.

Если ширина реки меньше 60 туазов (или 120 ярдов) и у вас имеется позиция на противоположном берегу, отряды возводят мосты у изгиба реки под защитой вашей артиллерии и, как бы ни был мал изгиб, враг не может предотвратить наведение моста. В таких случаях самые искусные полководцы, обнаружив замысел своего противника, бросали свою армию к месту переправы и обычно довольствовались тем, что препятствовали переходу по мосту, обогнув полукругом его конец на расстоянии 3 или 4 сотен туазов от огня с противоположного берега.

Фридрих II замечает, что форсирование крупных рек на глазах у противника является одной из самых деликатных операций на войне. Успех в этих случаях зависит от скрытности проведения операции, быстроты маневрирования и пунктуального исполнения приказов каждой дивизией. Чтобы преодолеть такое препятствие на глазах у противника и без его ведома, необходим не только удачный замысел предыдущих диспозиций, но и их неукоснительное исполнение.

Когда ширина реки меньше 60 туазов (или 120 ярдов) и у вас имеется позиция на противоположном берегу, отряды, брошенные через реку, извлекают такие преимущества из защиты вашей артиллерии, что, как бы ни был мал плацдарм, враг не может предотвратить возведение моста…

В кампании 1705 года принц Евгений Савойский, желая прийти на помощь герцогу Савойскому (герцог Савойи Виктор Амедей II сначала был союзником Франции, а в 1703 г. переметнулся на сторону ее врагов (Австрии, Англии и др.), за что в 1713 г. получил некоторые земли в Северной Италии, Сицилию (в 1720 г. обменял на Сардинию) и титул короля – будущая Сардинская династия, правившая в Пьемонте и к концу 1870 г. объединившая Италию. – Ред.), искал благоприятное место, где он мог бы форсировать Адду под защитой французской армии под командованием герцога Вандома.

Выбрав благоприятный момент, принц Евгений выставил батарею из 20 пушек на позиции, контролирующей весь противоположный берег, и защитил свою пехоту укрепленными параллельными позициями, сооруженными на склоне.

Работы по наведению моста были в самом разгаре, когда со всей своей армией появился герцог Вандом. Сначала он, похоже, собирался помешать строительству, но, изучив позицию принца Евгения, счел это невыполнимым.

Поэтому он разместил свою армию вне досягаемости батарей принца, образовав своего рода «лук», края которого упирались в реку Адда, как бы служившую ему тетивой. Затем он построил защитные укрепления и засеки и начал атаковать неприятельские колонны там, где они сходили с моста, громя их по частям.

Евгений, произведя рекогносцировку позиции французов, счел переправу невозможной. Поэтому он убрал мост и ночью разбил лагерь.

Именно подобным маневром в кампании 1809 года эрцгерцог Карл, спасая от разгрома свою армию, перевел ее на левый берег Дуная и вынудил французов занять остров Лобау^[94]. Позиция эрцгерцога Карла была концентрической. Она угрожала Асперну справа, Эслингу^[95] с центра и Грос-Энцендорфу справа.

Его армия, обеими крыльями упираясь в Дунай, огибала Эслинг полукругом. Наполеон (которому удалось переправить 70 тыс. и 144 орудия) атаковал и прорвал центр австрийской армии (105 тыс. и 244 орудия). В прорыв была брошена конница, но она была остановлена резервами. К этому времени мосты через Дунай, в тылу Наполеона, были сожжены брандерами эрцгерцога, и некоторые корпуса Наполеона со своими парками артиллерии остались на правом берегу. Это, а также выгодная позиция австрийцев заставили Наполеона отступить на остров Лобау (не разочарование, а разгром – Наполеон потерял 37 тыс. убитыми и ранеными, австрийцы 20 тыс. Только нерешительность австрийцев и запоздалый подход резервного австрийского корпуса спасли Наполеона от полного разгрома. – Ред.), где он уже построил линию полевых укреплений, давших ему хорошо подготовленный лагерь со всеми вытекающими преимуществами.

XXXVIII. Оборона перехода реки

Врагу, оснащенному понтонами, трудно помешать форсировать реку. Когда армия защищает переправу с целью выдержать натиск противника, в тот момент, как только полководец убедится в своей неспособности помешать переправе вражеских войск, он должен принять все меры, чтобы раньше врага занять промежуточную позицию между рекой и укрепленными позициями, которые он хочет защитить.

Здесь можно заметить, что такая промежуточная позиция должна быть разведана или, скорее, заранее хорошо укреплена, так как противник не сможет предпринять наступления против осажденного корпуса, пока не разобьет наблюдающую армию, выдвинутую на промежуточную позицию. А эта последняя, под прикрытием своего лагеря, всегда может подождать благоприятного случая, чтобы атаковать его с фланга или с тыла.

Кроме того, армия, находящаяся в укрепленном лагере, имеет преимущество над противником, потому что ее силы сосредоточены на относительно небольшом пространстве. Неприятельская же армия вынуждена действовать отдельными частями, если хочет сохранить свой мост и следить за действиями армии наблюдения, чтобы иметь возможность атаковать осажденный корпус и при этом не подвергнуться атаке с тыла и потерять мост.

XXXIX. Предмостные укрепления

В кампании 1645 года Тюренн был атакован со своей армией под Филипсбургом^[96] значительно превосходящими силами противника. Там не было моста через Рейн, но он использовал в своих интересах территорию между рекой и местом, где расположил свой лагерь. Пусть его пример послужит уроком военным инженерам: надо строить не только крепости, но и предмостные укрепления. Между ними и рекой всегда следует оставлять свободное пространство, где можно сформировать и объединить армию, не будучи обязанным делать это в лагере, тем самым ставя под угрозу его безопасность. Армия, отступавшая к Майнцу перед преследующей армией, подвергалась риску, поскольку для того, чтобы перейти мост, ей требовалось более дня. Между местом, выбранным Тюренном, и Рейном было оставлено расстояние в 200 туазов. Такой принцип постройки предмостных укреплений перед крупными реками должен соблюдаться неукоснительно, иначе они не будут достаточно эффективно защищать переправу отступающей армии. Предмостные укрепления, как утверждается в наших школах, приносят пользу только на небольших реках, форсирование которых происходит сравнительно быстро.

Маршал Сакс (Мориц Саксонский), в кампании 1741 года, перейдя реку Молдау (Влтава. – Ред.) силами отдельного корпуса, насчитывавшего 14 тысяч человек, который собирался ворваться в Прагу, оставил на этой реке тысячу человек пехоты, приказав им укрепиться на высотах прямо напротив предмостного укрепления.

Этой предосторожностью маршал обеспечил себе отступление, а также возможность снова упорядоченно перейти мост, собрав свои дивизии между укрепленной высотой и предмостным укреплением.

Неужели эти примеры были не известны современным полководцам или они склонны считать подобные предосторожности излишними?

XL. Крепости

Крепости одинаково полезны как в наступательной, так и в оборонительной войне. Правда, сами по себе они не остановят армию, но окажутся эффективным средством задержки, замешательства, ослабления и раздражения победоносной армии.

В результате блестящего успеха союзных армий в кампании 1814 года у многих военных сложилось ложное представление о ценности крепостей.

Огромные силы союзников, форсировавшие Рейн (453 тыс., в т. ч. 153 тыс. русских; Наполеон мог им здесь противопоставить лишь 163 тыс. – Ред.), имели возможность выделить крупные формирования, чтобы блокировать укрепления, воздвигнутые на границе Франции, сохранив в то же время существенное численное превосходство союзной армии, наступавшей на французскую столицу. Таким образом эта армия была в состоянии действовать, не опасаясь угроз при возможном отступлении.

Но ни в один период военной истории армии Европы еще не действовали так согласованно, и никогда до сих пор не было такого единодушия в достижении единой цели. В кампании 1814 года линия крепостей, окружающих Францию, была неприступной (что не повлияло на конечный исход кампании), но из этого случая не следует делать вывод, что любая граница, охраняемая многочисленными крепостями, может безнаказанно нарушаться. Имея у себя в тылу подобные сооружения, дальнейшие битвы можно вести, либо осадив их, либо, по крайней мере, окружив достаточными силами.

XLI. Обеспечение успеха осады

Есть только два способа обеспечить успех осады. Во-первых, начать с разгрома неприятельской армии, защищающей крепость, изгнать ее с позиций близ крепости и отбросить ее остатки за какое-нибудь большое естественное препятствие, например горный хребет или крупную реку. Выполнив эту задачу, армия наблюдения должна отойти за естественное препятствие, пока не будут вырыты траншеи и крепость не будет взята.

Но если желательно взять крепость на глазах у армии противника, пытающейся ее деблокировать, не затевая, однако, боя, тогда надо начинать с подготовки материальной части и снаряжения для осады, а также с амуниции и провизии для войск на весь предполагаемый период длительности осады, строительства контрвала-ционной и циркумвалационной линий, используя окружающие высоты, леса, болота и топи.

Не имея возможностей поддерживать сообщение с вашими складами, необходимо лишь сдерживать деблокирующую армию. Для этой цели должна быть сформирована армия наблюдения, дело которой никогда не упускать из виду армию противника и которая, эффективно преграждая все пути к крепости, должна быть всегда готова напасть на фланги или тыл освобождающей армии, если та попытается подойти к крепости тайком.

Следует заметить, что всегда разумно, если часть осаждающей армии будет готова дать сражение приближающейся армии противника, используя выгоды контрвалационной линии.

Следуя этому же основному принципу, нужно запомнить: когда крепость должна быть осаждена на глазах неприятельской армии, осаду необходимо начинать с циркумвалационных линий.

Если осаждающая армия достаточно велика по численности (например, ее численность превышает численность осажденного гарнизона в четыре раза), чтобы справиться с деблокирующей армией, она может отходить к месту сражения в течение целого дня. Но если, как было сказано выше, после подготовки к осаде она может быть меньше, то ей следует расположиться вблизи от защитных линий, чтобы в случае необходимости отступить за них или в случае атаки получить поддержку от войск, укрытых за защитными линиями.

Если осаждающий корпус и армия наблюдения равны по численности и если они объединены в единую силу, осаждающая армия должна полностью оставаться внутри или возле своих линий и вести осаду с все большей активностью.

Когда мы предпринимаем осаду, говорит Монтекукколи, мы не должны стремиться расположиться напротив самой слабой части крепости. Нам нужно выбрать место, наиболее удобное для развертывания лагеря и исполнения наших задач. Этот принцип хорошо усвоил герцог Бервик.

Посланный в 1706 году на осаду Ниццы, он решил атаковать со стороны форта Монтальбан, не послушав совета Вобана^[97] и даже приказов короля. Имея в своем распоряжении очень небольшую армию, он начал укреплять свой лагерь. Он построил редуты на высотах, охватывающих пространство между реками Вар и Пайон, прикрывающими его фланги. Этим способом он защитил себя от внезапного нападения. Герцогу Савойскому, имевшему возможность внезапно выйти от перевала Тенда, было выгодно быстрее начать сражение с противником, пока тот не занял позиции.

Когда маршал Сакс (Мориц Саксонский) осаждал Брюссель всего с 21 тысячей человек против гарнизона численностью в 12 тысяч, ему пришло известие о том, что принц Вальдек собирает силы, чтобы прийти на помощь осажденному Брюсселю. Не имея достаточных сил для формирования армии наблюдения, маршал произвел рекогносцировку предполагаемого поля боя на небольшой речке Волюв и привел свои войска в необходимый боевой порядок, чтобы быстро двинуться туда в случае приближения врага. Таким образом, он подготовился к встрече с противником, не прекращая осады.

XLII. Циркумвалационная линия

Тенкьер говорит, что никогда не следует ждать противника за циркумвалационными линиями, что нужно идти вперед и атаковать его. Он ошибается. В войне нет правил без исключения; и было бы очень опасно запретить принцип ожидания противника внутри циркумвалационных линий.

Во время осады Монса^[98] в 1691 году принц Оранский собрал армию и повел ее на Нотр-Дам-де-Халле^[99], делая вид, будто идет выручать эту церковь. Людовик XIV, лично командовавший осадой Монса, созвал военный совет, чтобы решить вопрос о действиях своей армии, если принц Оранский подойдет к Монсу. Маршал Люксембург полагал, что армию следует сосредоточить внутри циркумвалационных линий, и это мнение победило.

Маршал руководствовался следующим правилом: если осаждающая армия недостаточно сильна, чтобы защищаться по всей циркумвалационной линии, она должна покинуть ее и двинуться на противника. Но если она достаточно сильна, чтобы построить вокруг осажденного города две защитные линии, то выгоднее воспользоваться хорошими укреплениями, особенно если при этом не прерывается осада.

В 1658 году маршал Тюренн осаждал Дюнкерк^[100]. Он уже рыл траншеи, когда появилась испанская армия под командованием принца дона Хуана, Конде и д'Окенкура и заняла позицию в лье от защитных линий Тюренна. Тюренн имел численное превосходство и решил оставить укрепления. Были у него и другие преимущества. У противника не было артиллерии, а его превосходство в кавалерии оказалось бесполезным из-за неблагоприятной местности. Поэтому Тюренну было важно разбить испанскую армию до того, как она успеет укрепиться и подвезти артиллерию. Победа, одержанная французами, доказала правильность всех комбинаций маршала Тюренна.

Когда маршал Бервик осаждал Филипсбург в 1733 году, у него были причины опасаться, что принц Савойский со всеми имперскими силами нападет на него до окончания осады. Поэтому маршал, расположив часть своих войск для осады, сформировал из оставшейся части наблюдательный корпус, послав его против принца Евгения на случай, если тот решит атаковать его на своих линиях или попытается совершить диверсию на Мозель^[101] или Верхний Рейн. Когда принц Евгений появился перед осаждающей армией, некоторые генералы полагали, что лучше не ждать противника внутри защитных линий, а двигаться вперед и атаковать его. Но маршал Бервик, который согласился с герцогом Люксембургом, что армию, способную полностью занять хорошие укрепления, нельзя взять силой, настоял на том, чтобы остаться внутри своих укрепленных линий.

Результат показал, что такого же мнения придерживался и принц Евгений, не осмелившийся атаковать укрепления, хотя обязательно сделал бы это, будь у него хоть какие-то шансы на успех.

XLIII. Полевая фортификация

Те, кто не признает циркумвалационные линии и всю помощь науки и техники, добровольно лишают себя поддержки, которая никогда не бывает губительной, почти всегда полезной и зачастую необходимой. В то же время надо признать, что принципы полевой фортификации требуют совершенствования.

Эта важная ветвь военного искусства не претерпела никакого прогресса со времен древности. Сегодня она даже хуже развита, чем 2 тысячи лет назад. Военных инженеров надо поощрять за совершенствование этой ветви военного искусства.

Если численность ваших войск меньше, чем у противника, говорит маршал Сакс (Мориц Саксонский), укрепления вам не помогут, потому что противник все свои силы направит на наиболее уязвимые места. Если ваши силы равны, в них также нет необходимости. Если вы обладаете численным превосходством, укрепления вам не нужны. Тогда зачем же их строить? Несмотря на это мнение о бесполезности укреплений, Мориц Саксонский часто к ним прибегал.

В 1797 году генералы Провера и Гогенцоллерн, подойдя к Мантуе (где засел генерал Вурмзер) с целью снять осаду, были остановлены контрвалационными линиями. Этого незначительного препятствия оказалось достаточно, чтобы Наполеон успел прибыть из Риволи и разрушить все их планы. Именно из-за пренебрежения укреплениями французы были вынуждены снять осаду в предыдущей кампании.

XLIV. Защита от неожиданности

Если обстоятельства не позволяют оставить достаточный гарнизон для обороны укрепленного города, в котором размещены госпитали и магазины, нужно использовать все возможные средства, чтобы, по крайней мере, оградить цитадель^[102] от внезапного нападения.

Несколько батальонов, рассеянных по городу, не внушают страха, но, замкнутые в узком пространстве цитадели, они производят устрашающее впечатление. По этой причине, мне кажется, подобная предосторожность всегда необходима не только в крепостях, но везде, где размещены госпитали или склады. Тем, где нет цитадели, должен быть определен какой-нибудь квартал города как наиболее благоприятный для обороны и укреплен так, чтобы он мог оказать самое сильное сопротивление натиску врага.

XLV. Оборона крепости

Укрепленная цитадель может лишь на некоторое время защитить гарнизон и остановить противника. Когда это время истечет и оборонительные сооружения будут уничтожены, гарнизон будет вынужден сложить оружие. Все цивилизованные нации договорились по этому вопросу, и никаких споров не возникало, за исключением разногласия по поводу более или менее интенсивной обороны, которую должен предпринять комендант перед капитуляцией. Однако существуют полководцы, в том числе и маршал Виллар, которые полагают, что комендант никогда не должен сдаваться, а в крайнем случае он должен взорвать все, что возможно, и под покровом ночи прорваться сквозь осаждающую армию. Там, где он не может взорвать укрепления, он всегда может отступить со своим гарнизоном и спасти людей.

Офицеры, которые приняли эту линию поведения, зачастую спасали три четверти своего гарнизона.

В 1705 году французы, которых осаждал в Хагенау^[103]Тюнген, оказались неспособными выдерживать осаду. Пери, комендант, уже прославившийся ожесточенной обороной, получив предложение капитулировать на условиях сдачи в плен, принял решение прорваться сквозь осаждающие войска вместе со всем гарнизоном.

Он вел долгие переговоры с противником, вводя его в заблуждение и выведывая настроение его офицеров. Желая более эффективно скрыть свои намерения, он созвал военный совет и заявил о своей решимости умереть или прорваться. Воодушевив людей личным примером, он вооружил весь гарнизон и, оставив для прикрытия только нескольких снайперов, отдал приказ выступать. Под покровом ночи он со всем гарнизоном вышел из Хагенау. Отчаянная операция увенчалась успехом, и Пери без потерь добрался до Саверна.

Двумя яркими примерами из более поздних времен служит оборона Массена^[104] в Генуе и Палафокса^[105] в Сарагосе^[106] в декабре 1808 – феврале 1809 года.

Первый, находясь в тяжелейшем положении в части продовольствия, сохранил оружие и продолжал сражаться, нанося существенный ущерб противнику, отклоняя все предложения о капитуляции. И лишь под угрозой гибели от голода он потребовал для себя и своих войск почетных условий капитуляции, которые были приняты из уважения к его мужеству.

Второй сдался только после того, как похоронил почти весь свой гарнизон (в ходе осады и штурма погибло 50 тыс. испанцев) под развалинами города, который он защищал дом за домом, пока угроза голодной смерти уцелевших не оставила ему альтернативы капитуляции. Это осада, равно почетная как для французов, как и для испанцев, одна из самых знаменитых в истории войн. (Она не сравнима с 20-месячной осадой Смоленска в 1609—1611 гг. К концу осады из 80 тыс. населения города в живых осталась только десятая часть, а из гарнизона в 5,4 тыс. – 200 человек. В ночь на 3 (13) июня 1611 г. польская армия в ходе пятого штурма ворвалась в город. Последние защитники (кроме нескольких раненых, попавших в плен) взорвали себя, а также ок. 3 тыс. жителей города, в городском соборе. Потрясенный польский король Сигизмунд не пошел к Москве на помощь засевшему в Кремле польскому отряду, а пленных отпустил. Все это спасло тогда Россию – некоторые уцелевшие защитники дошли и до Нижнего Новгорода, где их рассказ привел к известным последствиям – 2-е ополчение (Минина и Пожарского) двинулось на Москву и освободило ее от оккупантов и изменников. – Ред.) В ходе ее Палафокс проявил невиданное мужество и стойкость.

Вся истинная сила черпается в душе, и по этой причине, выбирая коменданта, нужно руководствоваться не столько его гением, сколько личным характером. Его главными качествами должны быть мужество, стойкость и верность воинскому долгу и присяге. Прежде всего, комендант должен уметь не только вселять мужество в гарнизон, но и зажигать духом сопротивления все население. Когда этого не происходит, обороне не поможет величайшее искусство коменданта, и гарнизон вынужден будет капитулировать, выдержав первую или, в крайнем случае, вторую атаку.

XLVI. Почетная капитуляция

Ключи от крепости вполне стоят отступления гарнизона, когда решено сдаться только на этих условиях. Согласно этому принципу, всегда разумнее предоставить гарнизону, который отважно сопротивлялся, почетную капитуляцию, чем предпринимать рискованный штурм.

Маршал Виллар справедливо заметил, что коменданту непростительно сдаваться на том основании, что он хочет сохранить королевские войска. Каждый гарнизон, проявляющий мужество, избежит плена. Ведь любой полководец, как бы он ни был уверен в том, что возьмет крепость приступом, предпочтет предоставить почетные условия капитуляции, а не рисковать потерей тысяч человек, принуждая осажденных сдаться.

XLVII. Взаимная поддержка всех родов войск

Пехота, кавалерия и артиллерия ничто одна без других. Они всегда должны быть так расположены в укреплениях, чтобы в случае внезапного нападения прийти на помощь друг другу.

Полководец, говорит Фридрих II, должен все свое внимание уделять спокойствию своих лагерей, чтобы солдат был избавлен от тревоги и мог спокойно отдохнуть. Поэтому следует позаботиться о том, чтобы лагеря создавались на предварительно разведанной местности, чтобы военачальники всегда оставались со своими дивизиями или бригадами и чтобы все неукоснительно выполняли свой служебный долг.

Маршал Сакс (Мориц Саксонский) полагает, что армия не должна покидать свои лагеря, не подождав, пока противник выбьется из сил после марша, а когда того одолеет усталость, нападать на него с отдохнувшими войсками.

Я, однако, считаю, что безоговорочно доверять высшему командованию опасно, потому что во многих случаях все преимущество заключается в инициативе, особенно когда противник вынужден растянуть свои лагеря из-за скудости снабжения, и его можно атаковать прежде, чем он успеет сосредоточить свои силы.

XLVIII. Пехотное формирование

Пехота всегда должна строиться в линии по две шеренги, потому что длина мушкета (ружья) допускает эффективный огонь только при таком построении. Третья шеренга не только сомнительна, но и зачастую опасна для передних двух. Построив пехоту в две линии, за каждой четвертой шеренгой необходимо располагать резерв. В тылу каждого фланга, в 25 шагах от его шеренг, также должен быть поставлен резерв.

Я придерживаюсь того мнения, что, при необходимости перестроения линий пехоты в каре, две шеренги пехотинцев слишком мало для сопротивления натиску кавалерии. Какой бы бесполезной ни казалась третья шеренга для стрельбы, необходимо тем не менее заменять погибших и раненых в первой шеренге, иначе вы будете вынуждены смыкать строй, что может открыть интервалы для прорыва кавалерии. Если будет выгодным держать за укреплениями две шеренги пехоты, третья шеренга должна находиться в резерве и бросаться на подмогу, когда первая шеренга выбьется из сил. Я говорю об этом, потому что читал превосходную статью, предлагающую двухшереножный строй для пехоты как лучший. Автор аргументирует свое мнение разнообразными правдоподобными доводами, но, как мне кажется, все они недостаточны для ответа на все возражения, которые могут возникнуть по этому вопросу.

XLIX. Защита кавалерии

Практика смешивания небольших подразделений пехоты и кавалерии плоха и сопровождается многими неудобствами. Кавалерия, скованная в своих движениях, становится пассивной. Ее энергия уничтожена. При этом ставится под угрозу и пехота, ибо при первом движении кавалерии она остается без поддержки. Самый лучший способ защитить кавалерию – это прикрыть ее фланг.

Такого же мнения придерживался Мориц Саксонский. Одной слабости боевого порядка, говорит он, достаточно, чтобы устрашить взводы пехоты, потому что они обязательно погибают, если разбита кавалерия.

Кавалерия, которая также зависит от поддержки пехоты, приходит в замешательство в тот момент, когда резкий бросок вперед удаляет ее от такой поддержки. Маршал Тюренн и полководцы его времени иногда использовали этот боевой порядок; но это, по-моему, не оправдывает современного автора, рекомендующего его в эссе под названием «Considerations sur l'Art de la Guerre»^[107]. Фактически этот боевой порядок уже давно забыт, и теперь, когда появилась легкая артиллерия, мне кажется почти нелепым предлагать его.

L. Кавалерийская атака

Атаки кавалерии одинаково полезны в начале, в середине и в конце битвы. Их по возможности всегда следует предпринимать на флангах пехоты, особенно когда последняя действует в центре.

Эрцгерцог Карл, говоря о кавалерии, рекомендует применять ее на решающем участке, когда настает момент для ее использования, то есть когда она может атаковать с уверенностью в успехе. Поскольку быстрота передвижения позволяет кавалерии действовать по всей линии боевого порядка в один день, полководец, который ею командует, должен как можно дольше держать ее сосредоточенной и стараться не разделять на много мелких формирований. Когда природные особенности местности позволяют использовать кавалерию на всех участках линии боевого порядка, желательно построить ее в колонну за пехотой на такой позиции, откуда ее легко можно было бы направить туда, куда требуется. Если кавалерия должна прикрыть позицию, ее следует поместить в тылу, чтобы она могла на полной скорости встретить неприятельские силы, атаковавшие эту позицию. Если она должна прикрыть фланг пехоты, ее по той же причине следует поместить прямо за ним. Так как цель кавалерии чисто наступательная, надо взять за правило размещать ее на таком расстоянии от места столкновения, чтобы она успела развить предельную скорость. Что касается кавалерийского резерва, то его следует использовать только в конце битвы, или для того, чтобы сделать победу более значительной, или для того, чтобы прикрыть отступление. Наполеон замечает, что в битве при Ватерлоо гвардейская кавалерия, оставленная в резерве, была введена в действие слишком поздно в нарушение его приказов. Он жалуется, что был лишен пяти часов использования этого резерва, который так часто обеспечивал ему победу.

LI. Преследование кавалерии

Дело кавалерии довести победу до конца и помешать поверженному врагу собраться с силами.

Как победителю, так и побежденному крайне важно иметь кавалерийский резерв. Одному – для того, чтобы извлечь из победы выгоду, другому – чтобы прикрыть отступление. Самые решительные битвы теряют половину своей ценности для победителя, если недостаток кавалерии мешает ему закрепить успех и лишить противника возможности собраться с силами.

При преследовании отступающей армии, если вы обладаете достаточным резервом кавалерии, ее основные силы должны быть брошены на фланги побежденного противника, чтобы отрезать ему пути отступления.

LII. Конная артиллерия

Артиллерия более необходима кавалерии, нежели пехоте, потому что кавалерия не может защититься огнем, а вооружена только саблями (палашами, шашками и т. д.). Чтобы исправить этот недостаток, прибегли к конной артиллерии. С тех пор кавалерия никогда не остается без пушек, ни при атаке, ни на позиции.

Конная артиллерия – это изобретение Фридриха II. Австрия, не теряя времени, внедрила ее в свою армию, хотя далеко не в достаточной степени. Только в 1792 году этот род войск был принят во Франции и быстро доведен до своего нынешнего совершенства.

Заслуги этого рода войск во время революционных войн были огромны. Можно сказать, что конная артиллерия до известной степени изменила тактику, потому что мобильность позволяет конной артиллерии быстро появляться во всех местах, где в ней возникла необходимость. Наполеон заметил в своих мемуарах, что батарея, ведущая по противнику фланговый огонь, сама по себе способна решить исход битвы. К этому можно добавить, что, кроме преимуществ, которые дает кавалерии конная артиллерия в защите флангов, она открывает своим сокрушительным огнем путь успешному наступлению. Поэтому желательно, чтобы эти два рода войск никогда не удалялись друг от друга, а всегда были готовы действовать в тех местах, где необходимо применить артиллерийские орудия. В этих случаях кавалерия маскирует передвижение артиллерии, защищает ее закрепление на позиции и охраняет ее от атак противника, пока та не готова к стрельбе.

LIII. Пополнение боеприпасов и снаряжения

Во время марша или на позиции большая часть артиллерии должна находиться вместе с дивизиями пехоты и кавалерии. Остаток должен быть в резерве. Каждое орудие должно иметь по 300 снарядов, не считая тех, что заложены в передках^[108]. Это почти полный боекомплект для двух битв.

Чем сильнее пехота, тем важнее поддерживать ее артиллерией с целью ее сохранения.

Существенно, чтобы батареи, приданные дивизиям, шли впереди, ибо это оказывает сильное влияние на моральный дух солдата. Он всегда уверенно идет в атаку, когда видит фланги колонны, прикрытые пушками.

Артиллерийский резерв следует придерживать для решающего момента, а затем использовать в полную силу, потому что противник вряд ли осмелится напасть на него в такой момент.

Вряд ли можно найти хоть один пример, когда батарея из 60 пушек выдержала бы атаку пехоты или кавалерии, разве что в тех случаях, когда ее поддерживают другие рода войск или она может легко сменить занимаемую позицию.

LIV. Артиллерийская позиция

Артиллерию всегда следует размещать на самых выгодных позициях и, насколько это возможно, перед линией кавалерии и пехоты, не ставя под угрозу безопасность пушек.

Полевые батареи должны контролировать всю окружающую территорию. Их ни в коем случае нельзя маскировать справа и слева, чтобы не ограничивать обзор по всем направлениям.

В качестве примера можно привести батарею из 18 орудий, защищавшую центр позиции русской армии в битве под Москвой (Бородино) (батарея на Курганной высоте – т. н. «батарея Раевского». – Ред.) 26 августа (7 сентября) 1812 года.

Ее круговая позиция на высоте, контролирующая поле во всех направлениях, настолько усилила эффект, что одного ее огня было достаточно для того, чтобы яростная атака французов справа на значительное время оказалась парализованной. Хоть и дважды разбитый, левый фланг русской армии сомкнулся с этой батареей как опорным пунктом и дважды снова контратаками занимал прежнюю позицию. После нескольких атак, выполненных с редкой отвагой, батарея была, наконец, взята французами, но при этом они потеряли элиту своей армии, в том числе дивизионных генералов Огюста Коленкура (брата известного дипломата) и Монбреня. Ее захват предопределил отход левого фланга русских.

Я мог бы также обратиться к другому примеру – кампании 1809 года, вспомнив ужасный эффект, который произвели сто пушек гвардии, которые генерал Лористон^[109] бросил против правого крыла австрийской армии в битве при Ваграме^[110].

LV. Снабжение на марше

Генерал никогда не должен расселять свою армию по квартирам, когда у него есть возможность собрать запасы фуража и провизии и таким образом обеспечить потребности солдата на поле боя.

Огромное преимущество пребывания армии в лагере заключается в том, что там легче поднять ее боевой дух и поддерживать дисциплину. На квартирах солдат забывается в отдыхе. Кончается это тем, что он находит удовольствие в праздности и боится вернуться на поле боя. В лагере происходит нечто совершенно противоположное. Там чувство скуки и строгая дисциплина заставляют солдата надеяться, что начало кампании нарушит монотонность службы и разнообразит ее всеми превратностями войны. Кроме того, армия в лагере гораздо больше защищена от внезапного нападения, чем на квартирах, недостаток которых обычно состоит в том, что они слишком удалены друг от друга. Когда армия вынуждена поселиться на квартирах, маркиз де Фенкьер рекомендует все же разбить лагерь – перед позициями, где войска могли бы часто собираться – иногда внезапно, иногда чтобы продемонстрировать свою бдительность, или же с единственной целью собрать вместе различные корпуса.

LVI. Патриотизм – эффективная помощь в обучении

Хороший полководец, хорошо организованная система, хорошая боевая и физическая подготовка и строгая дисциплина плюс эффективный офицерский состав – всегда залог наличия хорошего войска, независимо от цели, за которую это войско сражается.

Любовь к отечеству, дух энтузиазма и чувство национальной гордости должно воспитываться в каждом молодом солдате.

Это замечание кажется менее применимым к офицерам, чем к солдатам, поскольку война не есть состояние, естественное для человека. Те, кто поддерживают ее цели, должны руководствоваться каким-нибудь сильным стимулом. От полководца требуются большой энтузиазм и преданность, чтобы заставить армию вершить великие дела на войне, в которой она совершенно не заинтересована. Это достаточно ярко доказано апатией вспомогательных отрядов, если только их не вдохновляет поведение их командиров.

LVII. Организация

Когда нация лишена государственной и военной системы, организовать армию очень трудно.

Это неопровержимая истина, и более касается армии, предназначенной действовать в современной войне, где приказ, точность и стремительность действий есть основные составляющие успеха.

LVIII. Первое условие для солдата

Главное качество солдата есть умение переносить усталость и лишения. Мужество стоит на втором месте. Трудности, бедность и нужда являются лучшей школой для солдата.

Доблесть присуща молодому солдату так же, как и ветерану, но у первого она более недолговечна. Только привычкой к службе и после нескольких кампаний солдат приобретает мужество, которое помогает ему безропотно переносить усталость и лишения войны. К этому времени он приобретает опыт удовлетворять все свои потребности. Он довольствуется тем, что может добыть, потому что знает: успеха можно добиться только силой и стойкостью. Наполеон может с полным правом сказать, что нищета и нужда служили солдату лучшей школой. Ничто не может сравниться с полной нищетой армии в Альпах, когда он принял командование на себя, и также ничто не может сравниться с блестящим успехом, которого он добился с этой армией в своей первой итальянской кампании. Войска, бывшие всего несколько месяцев тому назад батальонами оборванцев и покидавшие армию из-за отсутствия пропитания, стали победителями при Монтенотте, Лоди, Кастильоне, Бассано, Арколе^[111] и Риволи.

LIX. Экипировка солдата

Есть пять предметов, которые всегда должны быть у солдата: кремневое ружье, снаряжение, ранец, провизия (по меньшей мере на четыре дня) и шанцевый инструмент. Ранец может быть сколь угодно маленьким, но солдат должен всегда иметь его при себе.

По счастью, Наполеон понимал, как важно снабдить каждого солдата шанцевым инструментом. Его авторитет является лучшим ответом на насмешки, которым подверглись те, кто это предложил. Топор причинит пехотинцу не больше неудобств, чем сабля, которую он носит у себя на боку, а пользы принесет гораздо больше. Когда ротам выдают топоры, солдаты быстро их теряют, и нередко случается, когда надо разбить лагерь, солдату нечем срубить дерево для сооружения хижин. Если топор становится предметом снаряжения каждого солдата, тот обязан всегда иметь его при себе; и когда требуется укрепиться в деревне или соорудить хижину в лагере, командир корпуса быстро оценит все достоинства нововведения.

Когда, наконец, топор будет повсеместно одобрен, мы, вероятно, поймем желательность применения киркомотыг и лопат в отдельных ротах, а также выгоду от строительства более частых укреплений. Особенно во время отступлений, если армия нашла хорошую позицию, очень важно укрепиться на ней, ибо хорошо укрепленный лагерь не только позволяет собрать отступающие войска, но заставит противника задуматься об исходе нападения на него. Это не только поддержит моральный дух солдата отступающей армии, но и позволит главнокомандующему возобновить наступление и извлечь выгоду из первого ложного шага противника. Можно вспомнить, как Фридрих II в кампании 1761 года, окруженный русской и австрийской армиями, чьи объединенные силы вчетверо (в два с половиной раза. – Ред.) превосходили его собственные, спас свою армию, укрепившись в лагере в Бунцельвице (в конце концов Фридриха II спасла от неминуемого разгрома смерть русской императрицы Елизаветы Петровны – за день до того, как Фридрих II 26 декабря 1761 г. сразу после взятия русскими Кольберга приказал начать переговоры о мире и собрался отрекаться от престола. Но взошедший на русский престол голштинский принц Петр III вернул Фридриху все завоеванное русской армией. – Ред.).

LX. Разные цвета солдатских мундиров

Чтобы привлечь солдата под армейские знамена, должны быть использованы все средства. В первую очередь нужно оказывать уважение ветеранам. Жалованье ветерана должно увеличиваться в соответствии со сроком службы. Верх несправедливости – не давать ветерану никаких преимуществ перед новобранцем.

Некоторые современные авторы рекомендуют ограничить срок службы, чтобы призывать всю молодежь страны под ружье. Таким способом они намерены в случае необходимости произвести массовый призыв подготовленных и способных отразить любое вторжение врага солдат. Но какой бы выгодной ни казалась на первый взгляд такая военная система, я полагаю, она найдет много возражений.

Во-первых, солдат, уставший от строгой дисциплины в гарнизоне, не очень охотно снова поступит на службу после увольнения. Отслужив положенный срок, он будет считать себя исполнившим свой гражданский долг. Вернувшись к обыденной жизни, он, вероятно, женится и займется либо торговлей, либо ремеслом. Постепенно его боевой дух угаснет, и вскоре он забудет все навыки военного дела. Напротив, солдат, который служит долго, привязывается к своему полку, как к новой семье. Он подчиняется суровой дисциплине, привыкает к всевозможным лишениям и, в конце концов, находит свое положение приятным. Мало найдется офицеров, которые не обнаружили бы разницу между старым и молодым солдатами в их способности переносить усталость долгих кампаний, проявления стойкого мужества в атаке или легкости, с которой они восстанавливаются после поражения. Монтекукколи замечает, что для того, чтобы дисциплинировать армию, требуется время; еще больше его потребуется, чтобы привить ей военные навыки, и во сто крат больше, чтобы превратить ее в армию ветеранов. Поэтому он рекомендует уделять большое внимание старым солдатам, хорошо обеспечивать их и следить за их моральным и физическим здоровьем. Мне также кажется, что недостаточно увеличивать жалованье солдата в соответствии со сроком службы, но важно также наделять его привилегиями, побуждающими его состариться под ружьем, а самое главное – сделать это с честью.

LXI. Речи на поле боя

Речи во время битвы не придают солдатам мужества. Ветераны вряд ли слушают их, а новобранцы забывают их при первом же выстреле. Речи и выступления бывают уместны, пожалуй, только во время кампаний. Они рассеивают невыгодные впечатления, сообщают правильные сведения о ситуации, поддерживают боевой дух в лагере, а нередко дают пищу для веселых обсуждений на биваке. Все письменные приказы должны служить именно этим целям.

Обращение главнокомандующего к войскам, выраженное в энергичной форме, производит огромный эффект на моральный дух солдат.

В 1703 году при атаке Хорнбека маршал Виллар, увидев, что его войска потеряли боевой дух, принял командование на себя и воскликнул: «Чего же вы еще ждете, если я, маршал Франции, сам веду вас в атаку?»

Эти несколько слов подняли боевой дух войск; офицеры и солдаты бросились на городские укрепления, и город был взят почти без потерь.

«Мы сегодня достаточно далеко отступили; вы знаете, я всегда ночую на поле боя!» – воскликнул Наполеон, пролетая на коне вдоль колонн своих войск во время возобновления наступления при Маренго. Этих нескольких слов оказалось достаточно, чтобы армия забыла об усталости после тяжелого дня.

LXII. Расположение биваком

Палатки неблагоприятно сказываются на здоровье. Солдату лучше быть в биваке, потому что он спит ногами к огню, который быстро высушивает землю, на которой он лежит. Несколько досок и охапка соломы защитят его от ветра.

С другой стороны, палатки необходимы для высших офицеров, которые должны писать документы и сверяться с картами. Поэтому им должны быть выданы палатки с предписанием никогда не ночевать в них. Палатки всегда являются предметом наблюдения для вражеского штаба. По их количеству он может судить о численности ваших сил и территории, которую вы занимаете, тогда как армия, располагающаяся биваком в две или три линии, различима издалека только из-за дыма, сливающегося с облаками. Сосчитать число костров невозможно.

Признанное преимущество расположения биваком является еще одной причиной для выдачи солдату шанцевого инструмента, потому что с помощью топора и лопаты он без труда может сделать себе жилье. Я видел шалаши, сделанные из ветвей деревьев и покрытые дерном, где солдат даже в ненастье превосходно укрывался от холода и дождя.

LXIII. Сведения от военнопленных

Ко всем сведениям, получаемым от пленных, следует относиться осторожно и давать им верную оценку. Солдат редко видит что-либо за пределами своей роты; офицер же может дать немного больше информации о позиции и передвижении дивизии, к которой относится его полк. Поэтому генералу ни в коем случае не следует полагаться на информацию, полученную от пленных, если она не согласуется с донесениями своего авангарда в части позиции противника и т. п.

Монтекукколи мудро замечает, что пленных следует допрашивать порознь, чтобы из их ответов сделать вывод, насколько они обманывают вас. Информация, требуемая от пленных офицеров, должна касаться сил и ресурсов противника, а иногда местоположения позиций. Фридрих II рекомендует угрожать пленным немедленной смертью, если они будут стараться обмануть вас ложными данными.

LXIV. Единоличное командование

Ничто не может быть важнее в войне, чем единоначалие. По этой причине, когда война ведется против одной армии, и у вас должна быть только одна армия, действующая по единому плану под началом одного полководца.

Успех, говорит эрцгерцог Карл, достигается только одновременными действиями, направленными на выполнение поставленной задачи, отличающимися постоянством и решимостью. Редко случается так, что несколько людей, желающих достичь одной и той же цели, полностью согласовывают свои действия. Если над ними не довлеет воля одного человека, не может идти речи о согласованности операций и они не достигнут поставленной цели. Бесполезно подтверждать этот принцип примерами. Их в истории множество.

Принц Евгений Савойский и Мальборо никогда бы не были столь успешны в своих кампаниях, если бы дух интриг и расхождение во мнениях постоянно не дезорганизовывали противостоящие им армии.

LXV. Военные советы

Во все времена долгие дискуссии и военные советы имеют одни и те же последствия. Они всегда заканчиваются принятием худшего решения, коим во время войны всегда является самое робкое или, если хотите, самое осторожное. Истинная мудрость полководца заключается в решительности и мужестве.

Принц Евгений обычно говорил, что военные советы следует собирать только тогда, когда вам нужен предлог для того, чтобы ничего не предпринимать. Такого же мнения придерживался и маршал Виллар. Главнокомандующий в трудной ситуации должен избегать собирать военный совет и ограничиться индивидуальными консультациями со своими самыми опытными генералами, чтобы получить их компетентное мнение по данной ситуации, а потом принять собственное решение.

Правда, при этом он становится единственным ответственным за свое решение, но приобретает уверенность, что его действия, продиктованные собственным убеждением, не подвергнутся разглашению, и секрет операции сохранится в тайне, чего обычно не бывает, если она обсуждается на военном совете.

LXVI. Здравый смысл полководца

На войне о некоторых мероприятиях может судить один полководец. От него одного зависит победа над трудностями в силу его более высокого таланта и решительности.

Подчиненный ему офицер, каковы бы ни были природа и размах его действий, всегда будет оправдан за неукоснительное исполнение данных ему приказов. Это не относится к главнокомандующему, от которого зависит безопасность армии и успех кампании. Легко понять, что он, занятый беспрерывным процессом наблюдения и размышления, постепенно приобретет твердое суждение, позволяющее ему видеть ситуацию яснее и шире, чем видят ее нижестоящие генералы.

Маршал Виллар в своих кампаниях почти всегда поступал вопреки советам своих генералов и почти всегда одерживал победу. Этот пример доказывает, что военачальник, уверенный в своем полководческом таланте, должен слушаться собственного гения, если хочет добиться успеха.

LXVII. Победа или смерть!

Уполномочивать генералов и прочих офицеров складывать оружие в силу специфической капитуляции при любых других обстоятельствах, кроме тех, когда они составляют гарнизон крепости, дает опасную свободу. Открыть такую дверь трусости, слабости и даже неверно направленной храбрости – значит погубить боевой дух народа. Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайной решимости. Чем упорнее сопротивление армии, тем больше шансы на помощь или на успех.

Сколько, казалось бы, невозможного совершили люди, отважившиеся на смертельный риск!

В кампании 1759 года Фридрих II направил генерала Финка^[112] с 18 тысячами человек на Максен^[113] с целью отрезать австрийскую армию от ущелий Богемии. Окруженный вдвое превосходящими силами, Финк капитулировал после искусных действий, и 14 тысяч человек сложили оружие. Этот поступок был еще более постыдным потому, что ему на помощь сквозь ряды противника прорвался генерал Винч, командовавший кавалерией. Вся вина за капитуляцию, следовательно, ложится на Финка, которого впоследствии трибунал приговорил к увольнению со службы и двум годам тюремного заключения.

В итальянской кампании 1796 года австрийский генерал Провера капитулировал с 2 тысячами людей в замке Коссария. Впоследствии, в бою при Ла-Фаворита (январь 1797 г.) этот генерал капитулировал с корпусом из 6 тысяч человек. Я вряд ли смею обращаться к позорному поражению генерала Макка и капитуляции при Ульме в 1805 году, где 30 тысяч австрийцев сложили оружие. Во время революционных войн столько генералов ценой неимоверных усилий прорывались сквозь ряды противника при поддержке всего нескольких батальонов!

LXVIII. Постыдная капитуляция

Если офицерам позволено капитулировать в открытом поле и складывать оружие на условиях, благоприятных для договаривающихся сторон, но противоречащих интересам армии вообще, такая армия не может обеспечить безопасность ни монарха, ни народа, ни военачальника. Отступать перед опасностью, обрекая своих товарищей на еще большие опасности, есть верх трусости. Такое поведение должно наказываться смертью. Из всех генералов, офицеров и солдат, которые капитулируют в битве, чтобы спасти свою жизнь, надо расстреливать каждого десятого.

Тот, кто отдает приказ о капитуляции, и тот, кто его выполняет, одинаковые предатели и заслуживают смертной казни.

Солдаты, которым почти всегда неизвестны намерения их командира, не могут нести ответственность за его поведение. Если он приказывает им сложить оружие, они должны это сделать; иначе они нарушат дисциплину, которая в армии превыше всего. Поэтому мне кажется, что в данных обстоятельствах виноваты одни командиры и только они заслуживают наказания за трусость. Мы не знаем ни одного случая, когда бы солдаты не исполняли своего долга в самых безнадежных ситуациях, если ими командовали смелые и решительные офицеры.

LXIX. Почетная капитуляция

На войне есть только одна благородная причина стать военнопленным. Это быть взятым в плен израненным, потерявшим сознание и не могущим в силу этого использовать оружие. В таком случае не может быть никаких условий, честь этого не допускает. Мы подчиняемся неумолимой необходимости.

Сдаться в плен всегда есть время. Следовательно, это всегда должно быть отложено до последнего. И здесь я позволю себе привести пример редкой стойкости в обороне, поведанный мне очевидцем. Капитан гренадеров Дюбрениль из 37-го пехотного полка, посланный со своей ротой на задание, был остановлен большой группой казаков, окруживших его со всех сторон. Дюбрениль построил свои небольшие силы в каре, рискнул прорваться к опушке леса (находящегося на расстоянии двух ружейных выстрелов от того места, где он был атакован) и добрался до него с небольшими потерями. Но как только гренадеры увидели это убежище, они бросились врассыпную, оставив своего капитана и нескольких храбрецов, полных решимости не покидать его на милость врага. Тем временем беглецы, собравшиеся в глубоком лесу, устыдившись своего поступка, решили спасти капитана от плена или унести его тело, если он погибнет. С этой целью они снова собрались на опушке и, прорвавшись с помощью штыков сквозь конницу, добрались до своего капитана, который, несмотря на шестнадцать ран, еще оборонялся. Они немедленно окружили его и заняли лес с малыми потерями. Подобные примеры нередки в революционных войнах, и хотелось бы, чтобы кто-нибудь из современников тех событий в назидание потомкам собрал их и опубликовал. Такие воспоминания показали бы молодым солдатам, как много можно сделать на войне с помощью энергии и решительности.

LXX. Поведение полководца в побежденной стране

Положение военачальника в побежденной стране сопряжено с большими трудностями. Если он суров, то раздражает людей и наживает себе врагов. Если он мягок, то способствует возникновению злоупотреблений и притеснений, сопровождающих каждую войну. Победоносный военачальник должен чувствовать, когда следует применить строгость, справедливость или мягкость, знать, спровоцирует ли он мятеж или предотвратит его.

У римлян полководцам разрешалось командовать армией только после приобретения опыта государственной службы. Поэтому предыдущим опытом управления в своей стране они готовились управлять побежденными провинциями со всей сдержанностью, которой требует вновь обретенная власть, поддержанная деспотичной силой.

В современных военных учреждениях полководцы, обученные только стратегии и тактике, вынуждены доверять гражданское управление побежденными провинциями подчиненным им лицам, которые, не служа в армии, допускают все злоупотребления и притеснения, вызванные оккупацией, делая ее еще более невыносимой для населения.

Мне кажется, это замечание заслуживает особого внимания; когда досуг офицеров в мирное время будет направлен на изучение дипломатии и государи будут посылать их с различными посольствами в иностранные дворы, они приобретут там знание законов и системы управления тех стран, с которыми им, возможно, в будущем придется воевать. Они также научатся различать те особенности, на которых должны быть основаны все договоры и которые имеют своей целью выгодное завершение кампании. Заводя новые знакомства, они с помощью полученной информации достигнут некоторых позитивных результатов, так как в их руках будут все пружины действия и военная техника. Мы видели, как принц Евгений Савойский и маршал Виллар одинаково успешно исполняли обязанности полководцев и вели дипломатические переговоры.

Когда армия, занимающая побежденную провинцию, соблюдает строгую дисциплину, редко возникают народные восстания, если, конечно, они не спровоцированы (а это случается очень часто) вымогательствами тех самых подчиненных лиц из гражданской администрации.

Следовательно, главнокомандующий должен уделять особое внимание беспристрастному взиманию контрибуций, вызванных потребностями армии, а самое главное, чтобы эти контрибуции действительно шли на снабжение армии, а не на обогащение сборщиков, как это обычно случается.

LXXI. Предатели

Ничто не может оправдать полководца, который, пользуясь служебным положением, передает иностранным государствам сведения о состоянии границ и укреплениях городов своей страны. Это преступление, осуждаемое по всем принципам религии, морали и чести.

Еще более преступны честолюбцы, подчиняющиеся лишь своим страстям, которые настраивают уроженцев одной страны друг против друга (под ложным предлогом общественного блага). Ведь как бы ни были деспотичны правительство и его учреждения, они всегда предпочтительнее гражданской войны и той анархии, которую она непременно создает в оправдание своих преступлений.

Быть верным государю и уважать установленное правление – первые принципы, которыми должен руководствоваться солдат и человек чести.

LXXII. Подчинение вопреки собственному мнению

Главнокомандующий не имеет права приписывать свои ошибки монарху или министру, когда эти двое находятся далеко от театра военных действий и, следовательно, или плохо информированы, или совсем не информированы о положении вещей.

Из этого следует, что любой военачальник виноват, если он безропотно выполняет план, который считает ошибочным. Его долг представить свои доводы, настаивать на изменении плана и скорее подать в отставку, чем позволить себе стать инструментом разгрома своей армии. Любой главнокомандующий заслуживает осуждения, если он ведет битву в соответствии с приказами сверху, точно зная, что проиграет ее.

В этом последнем случае полководец должен отказаться подчиняться; слепое повиновение может быть только тогда, когда команда отдается военачальником, присутствующим на поле боя во время военных действий. Владея ситуацией, военачальник способен дать необходимые объяснения человеку, исполняющему его приказ.

Но предположим, главнокомандующий получил приказ своего государя, в котором ему предписывается сражаться, а затем сдаться противнику и позволить себя разгромить. Должен ли он подчиниться?Нет!Если полководец сам осознает полезность подобного приказа, он должен его выполнить, в иных случаях он обязан отказаться подчиниться.

В кампании 1697 года принц Евгений Савойский заставил перехватить курьера, принесшего ему приказ императора, запрещающий рисковать в битве, к которой все было готово и которая, как предвидел принц, окажется решающей. Принц Евгений Савойский счел, что исполнил свой долг, одержав победу при Зенте^[114], в которой турки потеряли примерно 30 тысяч убитыми и 4 тысячи пленными, не выполнив при этом приказа своего государя. Тем не менее, как бы ни были велики преимущества, которые давала эта победа императорской армии, по прибытии в Вену Евгений был разжалован.

В 1793 году генерал Гош^[115], получив приказ двигаться на Трир с армией, измотанной постоянными переходами по сложной гористой местности, отказался подчиниться. Он заметил, и не без основания, что, пытаясь захватить незначительную крепость, мы подвергаем армию неизбежной гибели. Поэтому он приказал своим войскам вернуться на зимние квартиры и предпочел сохранение своей армии, от которой зависел успех кампании, собственной безопасности. Его вызвали в Париж и бросили в тюрьму, которую он покинул только после падения и казни Робеспьера.

Я не смею решать, стоит ли знакомить читателя с подобными примерами, но мне кажется крайне желательным, чтобы такой новый и такой незначительный вопрос обсуждался людьми, способными оценить его значение.

LXXIII. Выражение своего мнения

Первым качеством главнокомандующего является хорошая голова, то есть голова, которая получает верные впечатления и все оценивает адекватно. Такой главнокомандующий не должен приходить в восторг от хороших новостей или впадать в депрессию от плохих.

Впечатления, которые он получает в течение дня, или поочередно, или одновременно, должны занимать в его голове то место, которого они заслуживают, потому что сила рассуждений и правильность выводов зависят от верного сравнения и взвешивания различных впечатлений.

У некоторых от малейшего пустяка разыгрывается воображение, и к каждому, самому банальному событию они проявляют повышенный интерес. Какими бы знаниями, талантом, храбростью и прочими хорошими качествами ни обладали такие люди, природа не создала их для командования войсками и проведения крупных военных операций.

Первым качеством главнокомандующего, говорит Монтекукколи, является доскональное знание военного искусства. Это не интуиция, а результат опыта. Человек не рождается командиром. Он должен им стать. Не волноваться, всегда сохранять хладнокровие; быть четким в своих командах; никогда не менять выражения лица; отдавать приказы в разгар битвы с таким же самообладанием, как и в самые спокойные моменты. Вот доказательства доблести полководца.

Подбодрить робких, увеличить число отважных, оживить разваливающийся порядок войск в битве, собрать разбитых, поднять в атаку тех, кому дали отпор, находить ресурсы в трудностях и стремиться к успеху даже среди разгрома, всегда быть готовым посвятить себя благу государства – вот качества действительно выдающегося генерала.

К этому перечислению можно добавить умение распознавать природные качества человека и максимально использовать их. «Я всегда обращал особое внимание, – говорил маршал Виллар, – на изучение молодых генералов. В одном я вижу храбрость, которая поможет ему вести колонну в атаку. Другой, от природы осторожный, но не лишенный мужества, больше подходит для обороны». Только применение таких личных качеств в определенных целях обеспечивает успех на войне.

LXXIV. Начальник штаба

Досконально знать местность, обладать способностью искусно произвести рекогносцировку, контролировать быструю передачу приказов, давать распоряжения о самых сложных действиях четко, но немногословно и просто – вот основные качества, которые должны отличать офицера, выбранного для управления штабом.

Раньше обязанности начальника штаба ограничивались необходимыми приготовлениями к осуществлению плана кампании и операций, принятых главнокомандующим. В битве он лишь направлял движение войск и наблюдал за его исполнением. Но в более поздних войнах офицерам штаба нередко доверялось командование атакующей колонной или крупными подразделениями, когда главнокомандующий боялся раскрыть секрет своего замысла, передавая приказы или распоряжения. Это нововведение дало большие преимущества, хотя и встретило сопротивление. Таким образом, штаб получил возможность претворить теорию на практике, а офицеры приобрели уважение солдат и младших офицеров, мнение которых о штабных работниках обычно было не слишком высоким. Генералы, занимавшие тяжелую должность начальника штаба во время революционных войн, почти всегда выходили за рамки своих прямых обязанностей. Маршал Бертье^[116], так замечательно выполнявший эти функции при Наполеоне, прославился всеми основными качествами полководца. Он обладал спокойствием и одновременно незаурядным мужеством, превосходным здравым смыслом и богатым опытом. Он служил в армии в течение полувека, воевал во всех четырех частях света, начал и завершил 32 кампании. В юности под наблюдением отца, военного инженера, он приобрел умение набрасывать планы и в точности их завершать, а также предварительные качества, необходимые для офицера штаба. Принятый принцем де Ламбеком в его драгунский полк, он научился искусно управлять лошадью и саблей – навыки, так необходимые для солдата. Поступив впоследствии на службу в штаб графа Рошамбо, он провел свою первую кампанию в Америке, где вскоре отличился доблестью, активностью и талантами. Достигнув, наконец, высшей должности в штабе, сформированном маршалом де Сегюром, он посетил лагеря короля Пруссии и исполнял обязанности начальника штаба армии под командованием барона де Безенваля.

В течение 19 лет, сопровождавшихся 16 кампаниями, жизнь маршала Бертье была тесно связана с историей Наполеоновских войн, мельчайшими событиями которых он управлял как в кабинете, так и на поле боя. Чуждый политических интриг, он работал с неиссякаемой энергией; быстро и проницательно определял общие цели и давал приказы, необходимые для их достижения, рассудительно, ясно и кратко. Сдержанный, непроницаемый, скромный, он был справедлив, точен и даже строг во всем, что касалось службы; но сам всегда подавал пример бдительности и рвения, умел поддержать дисциплину, а также завоевать уважение всех своих подчиненных, независимо от их чинов.

LXXV. Командующий артиллерией

Командующий артиллерией должен хорошо понимать общие принципы каждой ветви военной службы, поскольку призван поставлять оружие и снаряжение различным корпусам, составляющим ее. Сообщение с офицерами артиллерии на аванпостах должно держать его в курсе всех передвижений армии, от чего зависит диспозиция и управление огромным парком артиллерии.

Хоть я и признаю правильность поручения поставок оружия и снаряжения для армии военным службам, мне кажется невероятным, чтобы те же правила не распространялись на провизию и фураж. Сейчас же практикуется поручение этих функций специальным гражданским управлениям.

Гражданские учреждения, связанные с армией, почти всегда формируются в начале войны и состоят из людей, мало привычных к военной дисциплине и потому часто пренебрегающих ею. Эти люди не пользуются уважением военных, потому что часто служат только ради собственного обогащения. Они преследуют в службе только личные интересы и, будучи гражданскими лицами, не могут разделить военную славу армии, хотя некоторая доля успеха зависит и от их усердия. Беспорядки и растраты, присущие этим учреждениям, безусловно, прекратились бы, если бы они были вверены военным, которым, в награду за их труды, было бы позволено разделить успех со своими боевыми товарищами.

LXXVI. Требования к начальнику аванпоста

Досконально разведать всевозможные ущелья и броды. Найти надежных проводников. Расспросить священника и почтмейстера. Быстро установить взаимоотношения с местными жителями. Засылать шпионов. Перехватывать служебные и частные письма. Переводить и анализировать их содержание. Словом, быть готовым ответить на любой вопрос главнокомандующего – вот качества, отличающие хорошего командира аванпоста.

Прежде, когда добычу фуража поручали небольшим подразделениям, которыми руководили молодые офицеры, последние, благодаря вынужденному общению с местными жителями и хорошему знанию местности, становились хорошими офицерами аванпостов. Теперь же снабжение армии фуражом и продовольствием производится с помощью регулярных контрибуций, и, пожалуй, только в партизанской войне можно приобрести необходимый опыт, позволяющий успешно действовать в подобных ситуациях.

Командир партизан до некоторой степени независим от армии. Он не получает от нее ни платы, ни провизии, а нередко и помощи и во время всей кампании может рассчитывать только на собственные ресурсы.

Командир партизанского отряда, поставленный в подобные обстоятельства, должен обладать ловкостью, мужеством и осторожной смелостью, если хочет собирать добычу для снабжения своего небольшого отряда. Всегда измученный, всегда окруженный опасностями, которые он должен предвидеть и преодолеть, командир партизан за короткое время набирается такого военного опыта, который редко приобретает строевой офицер, всегда находящийся под руководством высшего командования, направляющего все его действия. Талант и гений партизана развиваются и поддерживаются опорой на собственные ресурсы.

LXXVII. Главные принципы знаменитых полководцев

Главнокомандующие должны руководствоваться собственным опытом или своим гением. Тактикой, эволюцией, обязанностями и знаниями военного инженера или офицера артиллерии можно овладеть, изучив многочисленные трактаты, но наука стратегии постигается только опытом, а также изучением кампаний всех великих полководцев.

Густав II Адольф, Тюренн и Фридрих II, а также Александр Великий (Македонский), Ганнибал и Цезарь, все они действовали по одним и тем же принципам. Вот эти принципы: держать войска объединенными, не оставлять без охраны ни одного слабого участка, стремительно захватывать важные объекты.

Эти принципы ведут к победе и, внушая ужас перед вашим оружием, быстро обеспечат подчинение и верность.

Великий полководец, говорит эрцгерцог Карл, может сформироваться лишь в результате длительного опыта и интенсивного обучения, но иногда и этого бывает недостаточно. Черпая информацию из различных источников, по достоинству оценив открытия своих предшественников и взяв в качестве образца для подражания великие военные подвиги, которыми изобилует военная история, он может стать великим полководцем.

LXXVIII. Изучение знаменитых кампаний

Изучайте снова и снова кампании Александра Великого, Ганнибала, Цезаря, Густава II Адольфа, Тюренна, Евгения Савойского и Фридриха II. Следуйте их примеру. Это единственный способ стать великим полководцем и познать тайны военного искусства. Ваш гений просветится и усовершенствуется этим изучением, и вы научитесь отвергать все правила, чуждые принципам этих великих полководцев.

Я создал этот сборник именно для того, чтобы облегчить эту цель. Прочитав и поразмыслив об истории современной войны, я осмелился привести примеры того, как можно успешно применить в процессе этого изучения принципы великого полководца. Пусть же моя цель будет достигнута!

Примечания

1

В ссылках на эту работу разные авторы называют ее то «Моими мечтами», то «Моими мечтаниями». (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. пер.)

(обратно)

2

«Поля Фландрии» (англ.).

(обратно)

3

«Военный инженер» (англ.).

(обратно)

4

Морицу было присвоено звание прапорщика.

(обратно)

5

Мальплаке – селение в Бельгии, у которого 11 сентября 1709 г. во время Войны за испанское наследство произошло сражение между французской армией маршала К.Л. Виллара (90 тыс.) и англо-австро-голландскими войсками принца Евгения Савойского и герцога Дж. Мальборо (117 тыс.). Считается, что союзники одержали победу, т. к. французы отступили, после чего французская крепость Монс в октябре 1709 г. пала. Однако в битве французы потеряли 14 тыс. убитыми и ранеными, а союзники 25—30 тыс. Блестящий полководец и редкой храбрости воин, маршал Виллар, тяжело раненный в этой битве, писал своему королю Людовику XIV: «Если Бог даст нам еще одно такое поражение, противники Вашего Величества будут уничтожены». (Примеч. ред.)

(обратно)

6

Евгений Савойский (нем. Prinz Eugen von Savoyen, фр. Prince de Savoie – Carignan; 18 октября 1663 г. – 21 апреля 1736 г.) – австрийский фельдмаршал и генералиссимус. Сын одной из племянниц кардинала Мазарини. Эмигрировал из Франции в Австрию, где уже в 30 лет (1693) стал фельдмаршалом. Людовик XIV звал его обратно во Францию, но принц отказался. О себе Евгений говорил так: «Как итальянец – я умею отмщать за оскорбления, как немец – я откровенен, а как француз – люблю своего государя императора». Участвовал более чем в 50 боях, дал 18 крупных сражений, проиграв только одно (Виллару при Денене в 1712 г.). Восемь раз был ранен. Австрийцы под командованием принца приобрели славу лучших войск в Европе. (Примеч. ред.)

(обратно)

7

Турне (Tournai, фламанд. Doornik) – город бельгийской провинции Эно (Геннегау), на р. Эско (Шельде), прежде крепость. Turris Nerviorum или Tornacum римлян, в V в. резиденция меровингских королей.

(обратно)

8

Баснословно богатая саксонская наследница Виктория фон Лебен.

(обратно)

9

Здесь начинаются расхождения с иными источниками. Мориц Саксонский перешел во французскую армию в 1724 г. и был назначен командиром немецкого наемного полка. Имеются свидетельства, что эту должность ему купил у короля Франции его отец-король. За большие успехи в деле обучения этого полка ему было присвоено звание бригадного генерала. Будучи не только талантливым военачальником, Мориц Саксонский отличался и дипломатическими успехами. Он пользовался вниманием многих дам, в том числе и любовницы короля Людовика XV маркизы де Помпадур. Завоевать благосклонность монарха ему не составило труда, и он получил очередной чин генерал-лейтенанта.

(обратно)

10

«Кавалеры, смерть и веселье».

(обратно)

11

«Дитя изменчивой судьбы».

(обратно)

12

За эту операцию Сакс был удостоен звания маршала Франции.

(обратно)

13

Гент – город во Фландрии, в Бельгии. Столица провинции Восточная Фландрия.

(обратно)

14

Маастрихт – город на юго-востоке Нидерландов, столица провинции Лимбург.

(обратно)

15

Фонтенуа (Fontenoy) – селение в Бельгии (провинция Зап. Фландрия), близ которого 11 мая 1745 г. во время Войны за австрийское наследство произошло сражение между французской армией и англо-голландско-ганноверскими войсками.

(обратно)

16

Деттинген (Dettingen) – селение в баварской провинции Нижн. Франкония, на Майне. Здесь 27 июня 1743 г. англичане и имперцы одержали победу над французами.

(обратно)

17

Забава, развлечение, игрушка (фр.). Так называл Мориц Саксонский свое изобретение – нарезное ружье типа карабина, заряжающееся с казенной части, но снизу, для чего следовало перевернуть ствол. Образец хранится в Музее оружия в Тауэре (Лондон).

(обратно)

18

Август Сильный, также Фридрих Август I Саксонский и Август II Польский (нем. August II der Starke; польск. August II Mocny («Мощный») (12 мая 1670, Дрезден – 1 февраля 1733, Варшава) – курфюрст Саксонии и король Польши, отец Морица Саксонского и еще сотен детей.

(обратно)

19

«Необыкновенный маршал».

(обратно)

20

«Великие полководцы, как они есть».

(обратно)

21

«Маршал Саксонский – военный пророк».

(обратно)

22

«Кампании маршала Саксонского» (фр.).

(обратно)

23

«Мориц Саксонский, маршал Франции» (фр.).

(обратно)

24

Кальцинато (Calcinato) – местечко в Ломбардии, где французские войска под начальством герцога Вандома одержали победу над австрийской армией. Праздничная церемония состоялась в Париже 29 и 30 апреля 1706 г., а не 25 апреля, как пишет А.А. Матвеев (Dangeau, t. 11, р. 88).

(обратно)

25

Вегеций Флавий Ренат (лат. Publius Flavius Vegetius Renatus) (конец IV – начало V в.) – римский военный историк и теоретик. В 390—410 гг. создал трактат «О военном деле» – первый дошедший до настоящего времени систематический труд о военном искусстве Рима, составленный на основе римских источников. В нем содержится обзор военного искусства Рима и предложения Вегеция по организации армии. В труде излагаются система боевой подготовки, организация, вооружение, боевые порядки и тактические приемы, а также правила ведения войны, обороны и осады крепостей и морского боя. Трактат был широко распространен и в Средние века.

(обратно)

26

Видимо, здесь имеется в виду также штабной и обслуживающий персонал. Боевой же состав центурии, состоящей из десяти рот по 17 человек, имеет численность 170 человек.

(обратно)

27

Имеется в виду татуировка.

(обратно)

28

Честь мундира (фр.).

(обратно)

29

Грациан (лат. Flavius Gratianus, род. в 359 г. в Сирмии, умер 25 августа 383 г. в Лугдунуме) – римский император (на Западе империи) с 375 г., сын императора Валентиниана I, до 367 г. его соправитель, погиб в результате переворота.

(обратно)

30

Франш—Конте (фр. Franche-Comte) – небольшой регион и историческая область на востоке Франции. Занимает 3% территории страны и включает четыре департамента – Ду, Сонна Верхняя, Юра и Бельфор.

(обратно)

31

Фашины – связки прутьев, употребляемые при штурмах (заполнение рвов) и саперных работах (возведение оборонительных сооружений, облицовка откосов и т. п.).

(обратно)

32

Мехелен (Малин) (флам. Mechelen, фр. Malines) – город в Бельгии, на р. Диль (Дейле). Собор Синт-Ромбаутскерк (XIII– XVI вв.), известный своим колокольным («малиновым») звоном.

(обратно)

33

Алст (флам. Aalst, фр. Alost) – город в Бельгии, в провинции Восточная Фландрия.

(обратно)

34

Дуэ (Douai) – город на севере Франции, на р. Скарп и канале Сансе, в департаменте Hop.

(обратно)

35

Гент – старинный фламандский город в излучине рек Лейе и Шельда. Название города произошло от кельтского слова Gandа, что означает «слияние».

(обратно)

36

Лисандр (ум. в 395 г. до н. э.) – спартанский полководец. Назначенный командовать спартанским флотом в 407 г. до н. э., в конце Пелопоннесской войны, Лисандр нанес афинянам поражение при мысе Нотий (407 г. до н. э.) и окончательно лишил их флота при Эгоспотамах (405 г. до н. э.). После войны Лисандр проводил жесткую политику, при его поддержке к власти в Афинах пришел режим «тридцати тиранов», олигархическое правление было установлено и во многих других городах Греции. Дружба Лисандра с Киром Младшим, претендовавшим на персидский трон (его поход описан в «Анабасисе» Ксенофонта), вовлекла Спарту в войну с Персией. В самой Спарте интриги Лисандра, пытавшегося захватить верховную власть, в конечном счете привели к его падению. Коллегия эфоров отстранила его от командования, а в 395 г. до н. э. Лисандр погиб в бою с фиванцами в Беотии.

(обратно)

37

Шельда, или Эско, – река во Франции, Бельгии и Нидерландах. Длина 430 км, площадь бассейна 35,5 тыс. км².

(обратно)

38

Циркумвалационная линия – от лат. circumvallo – обношу валом, блокирую (circum – вокруг, vallum – вал). Замкнутая линия укреплений вокруг осажденной крепости. Сооружалась осаждавшими войсками для отражения нападения извне вражеских войск, которые шли на помощь осажденным. (Примеч. ред.)

(обратно)

39

Контрвалационная линия – замкнутая линия укреплений или сплошной вал, сооруженный осаждающей армией вокруг осажденного города (и т. д.), чтобы не допустить прорыва осажденных войск. (Примеч. ред.)

(обратно)

40

Амьен – город на севере Франции, на р. Сомма. Население 136 тыс. жителей. Главный город исторической области и современного региона Пикардия. Административный центр департамента Сомма.

(обратно)

41

Алезия (Alesia) – древний галльский город-крепость (в районе современного Дижона, Франция), который в 52 г. до н. э. был осажден Юлием Цезарем при подавлении общего восстания галлов.

(обратно)

42

Стадий – мера длины в Древнем мире, в частности, в Вавилоне, Древней Греции и Древнем Риме. Птолемеевский и римский стадий был равен 185 м, греческий стадий в Олимпии – 192 м и т. д. (Примеч. ред.)

(обратно)

43

Алларт, барон Людвиг Николай фон – генерал-аншеф, сподвижник Петра I, по происхождению саксонец. Талантливый военный инженер, руководивший возведением фортификационных сооружений под Нарвой. Принимал участие в Полтавской битве в качестве командира пехотного полка. За отвагу и мужество был награжден «рындер-бантом» Св. апостола Андрея. Умер в 1728 г.

(обратно)

44

Борисфен – древнегреческое название р. Днепр. Иногда Борисфеном называли и греческую колонию Ольвия на правом берегу Бугского лимана, недалеко от Днепровского лимана и устья Днепра. (Примеч. ред.)

(обратно)

45

Автор имеет в виду римского консула Тита Манлия, который приказал казнить собственного сына за нарушение воинской дисциплины, выразившееся в том, что Манлий-младший принял вызов латина Гемина на поединок и для этого вышел из строя, что было категорически запрещено в римской армии.

(обратно)

46

Рамильи (Ramillies) – деревня в Нидерландах; 28 мая 1706 г. здесь произошло сражение между союзной армией (англичане, голландцы, немцы, датчане), предводимой герцогом Мальборо, и франко-баварскими войсками под начальством маршала Виллеруа.

(обратно)

47

Томас «Стоунуолл» («Каменная Стена») Джэксон (1824– 1863) – самый знаменитый и, помимо Ли, самый популярный и любимый генерал Юга, виргинец про происхождению, нанес несколько поражений северянам в ходе Гражданской войны в США 1861—1865 гг. 2 мая 1863 г. в ходе сражения при Чанселорвилле был по ошибке ранен своим же дозором, лишился руки, а 10 мая умер от пневмонии. (Примеч. ред.)

(обратно)

48

Уайт (англ. White) Джордж Стюарт (1835 —1912) – британский военачальник, фельдмаршал (1903), крупный военный деятель в Англо-бурской войне.

(обратно)

49

Наталь – британская колония в Южной Африке, где происходили многие из важнейших боев Англо-бурской войны.

(обратно)

50

Саймонс Пенн – командующий колониальными войсками. Руководил подготовкой к войне до прибытия в Южную Африку генерала Джорджа Уайта. Погиб в бою под Данди.

(обратно)

51

Данди – населенный пункт в Натале, расположенный на возвышенности.

(обратно)

52

Фри—Стейт – Оранжевое Свободное Государство, одно из двух государственных образований буров, вместе с другим, Трансваалем, сражавшееся с англичанами в Англо-бурской войне. (Примеч. ред.)

(обратно)

53

Лорд Китченер (1850—1916) – граф, фельдмаршал Британской империи. Руководил (1895—1898) подавлением восстания махдистов в Судане, был главнокомандующим британскими войсками в Англо-бурской войне. В 1914—1916 гг. военный министр. Погиб в подорвавшемся на мине, установленной немецкой подлодкой, крейсере, который следовал в Россию. (Примеч. ред.)

(обратно)

54

Монтекукколи Раймунд, герцог Мельфи (1609—1680) – австрийский фельдмаршал, военный теоретик. В «Записках» или «Главных правилах военной науки…», вышедших в русском переводе в 1760 г., систематизировал и анализировал военно-теоретические взгляды своего времени.

(обратно)

55

От фр. pionnier – первопроходец, зачинатель (воен.), наименование личного состава подразделений, частей и соединений инженерных войск (в частности, в русской армии в XVIII—XIX вв. и даже в ряде современных армий). (Примеч. ред.)

(обратно)

56

Виллар (Villars) Клод Луи Гектор (8 мая 1653 г., Мулен – 17 июня 1734 г., Турин (Италия) – выдающийся французский полководец, маршал (1702), маршал-генерал (1733), герцог (1705).

(обратно)

57

Альвинци (Alvinczy), барон Иосиф фон Барберек (1735– 1810) – австрийский фельдмаршал. Участвовал под начальством Лаудона в походе против турок (1790). В 1790 г. командовал войсками, посланными в Бельгию для подавления вспыхнувшего там восстания, в 1792—1793 гг. командовал дивизией и отличился в сражении при Неервиндене. Посланный в помощь герцогу Йоркскому, он был 7 сентября 1793 г. при Ондскоте (Гандсхооте) разбит. Отличился при Шарлеруа. В 1795 г. был назначен главнокомандующим Верхнерейнской армией, а вскоре – членом гофкригсрата. Неудачи австрийского оружия снова привели его на театр военных действий. Собрав в Тироле разбитое войско Болье и ландштурм, он принял командование над армией, посланной на деблокаду запертого в Мантуе Вурмзера. После нескольких удачных сражений был разбит генералом Наполеоном Бонапартом в сражениях при Арколе и Риволи. Император отозвал его из Италии и назначил командующим войсками в Венгрии. В 1808 г. получил титул фельдмаршала и поместье в Банате.

(обратно)

58

Монте—Бальдо (Monte-Baldo) – горный хребет в Ломбардии, параллельный восточному берегу озера Гарда, между ним и р. Адидже; высшая точка – 2218 м.

(обратно)

59

Адидже – река в Северной Италии.

(обратно)

60

Риволи (итал. Rivoli) – город в Италии вблизи Турина. Население около 50 тыс. человек. Риволи известен своим Музеем современного искусства (Castello di Rivoli) и произошедшей здесь в 1797 г. битвой французских войск Наполеона с австрийской армией под командованием фельдмаршала И. Альвинци. В честь этой победы названа улица Риволи в центре Парижа.

(обратно)

61

Виктор (Виктор-Перрен) Клод (1764—1841) – один из маршалов Наполеона.

(обратно)

62

Ожеро (Augereau) Пьер Франсуа Шарль (1757—1816) – маршал Франции (1804). В 17 лет вступил в королевскую французскую армию, затем служил в армиях Пруссии, Саксонии, Неаполя. В 1792 г. вступил в батальон волонтеров революционной армии. Отличился при подавлении народного восстания в Вандее. Успешно воевал под началом Наполеона в итальянском походе 1796—1797 гг. В 1797 г. руководил подавлением мятежа роялистов в Париже. В 1801—1803 гг. командовал армией в Голландии, воевал в кампаниях Наполеона 1805, 1806, 1807 гг. В 1809—1810 гг. – в Испании. В 1812 г. – во главе войск в Берлине. Участвовал в Лейпцигском сражении 1813 г. В 1814 г. в армии в Лионе, затем перешел на сторону Людовика XVIII. (Примеч. ред.)

(обратно)

63

Адда (итал. Adda, Addua) – река на севере Италии, левый приток р. По.

(обратно)

64

Танаро – река, правый приток р. По. (Примеч. ред.)

(обратно)

65

Макдональд Этьен-Жак-Жозеф-Александр (1765—1840) – маршал Франции.

(обратно)

66

Асти (итал. Asti) – город в итальянской области Пьемонт, административный центр одноименной провинции.

(обратно)

67

Треббия – правый приток р. По, течет с Апеннин по гористой и холмистой (кроме последних километров) местности. Здесь 6—8 (17—19) июня 1799 г. произошло встречное сражение между союзными войсками А.В. Суворова и армией Макдональда. Ломая план французов по охвату с двух направлений союзной армии, Суворов оставил у Алессандрии заслон (4,5 тыс.) против Моро (у которого осталось 14 тыс.), двинулся против наступавшего Макдональда. За 48 часов 22 тыс. солдат Суворова прошли 85 км и с ходу вступили в бой с авангардами французов. В последующем сражении у Суворова было 30 тыс., у Макдональда 33—35 тыс. Макдональд был разгромлен, потеряв 16 тыс. (почти половину армии). Потери Суворова – 6 тыс. Одновременно начал отступать и Моро, пытавшийся действовать от Генуи. (Примеч. ред.)

(обратно)

68

Катина Николя (фр. Nicolas Catinat) (1637—1712) – французский маршал.

(обратно)

69

Фрайбург—им—Брайсгау – город на юго-западе Баден-Вюртемберга (Германия). (Примеч. ред.)

(обратно)

70

Имеется в виду Шварцвальд.

(обратно)

71

Герцог Бервик (Berwick) Джеймс Фитцджеймс (1670– 1734) – незаконный сын английского короля Якова II, французский полководец, маршал Франции (1706). Убит при осаде Филипсбурга.

(обратно)

72

Мурсия – город в Испании.

(обратно)

73

Монтенотте (Каиро-Монтенотте) – населенный пункт в Северной Италии в Лигурии. 12 апреля 1796 г. у Монтенотте состоялось сражение между армиями генерала Бонапарта и австрийского командующего Аржанто.

(обратно)

74

Мондови– город в Италии, Пьемонт. 22 апреля 1796 г. Наполеон Бонапарт одержал здесь победу над австрийцами.

(обратно)

75

Радштадт (нем. Radstadt) – город в Австрии, на р. Энс.

(обратно)

76

Биберах – городок на р. Кинциг в Баден-Вюртемберге, Германия. 2 октября 1796 г. и 9 мая 1800 г. французы одержали здесь победы над австрийцами.

(обратно)

77

Шлинген – населенный пункт в Германии, Баден-Вюр-темберг.

(обратно)

78

Гогенлинден, точнее, Хоэнлинден (Hohenlinden) – селение в Баварии, к востоку от Мюнхена, между рр. Инн и Изар; 3 декабря 1800 г. французы (56 тыс.) под начальством Моро одержали здесь победу над австрийской Дунайской армией (60 тыс.) эрцгерцога Иоанна. Австрийцы потеряли ок. 14 тыс., в т. ч. 9 тыс. пленными и почти всю артиллерию (87 орудий), французы – 2,5 тыс. человек. (Примеч. ред.)

(обратно)

79

Проницательность (фр).

(обратно)

80

Самбра (Sambre) – река во Франции и Бельгии, левый приток Мааса.

(обратно)

81

Журдан Жан Батист (Jourdan) (1762—1833) в 1779—1783 гг. воевал во французских войсках в Америке за независимость США; в 1793 г. произведен в дивизионные генералы; командовал корпусом, армией, в 1794 г. одержал победу над принцем Кобургским при Флёрюсе. При действиях против эрцгерцога Карла в 1796 г. потерпел неудачу. Совет пятисот по предложению Журдана принял закон о воинской повинности. В 1799 г., командуя Дунайской армией, был разбит эрцгерцогом Карлом при Острахе и Штоккахе (к северу от Боденского озера). Маршал (с 1804 г.). В 1804—1805 гг. командовал Итальянской армией. В 1806—1809 и 1812—1813 гг. военный советник и начштаба испанского короля Жозефа Бонапарта, после реставрации Бурбонов командовал военным округом, стал пэром, а с 1830 г. был директором Дома инвалидов. (Примеч. ред.)

(обратно)

82

Вюрцбург (нем. Wurzburg) – город Южной Германии (Баварии).

(обратно)

83

Лефевр (Lefebvre) Франсуа Жозеф (1755—1820) – маршал Франции (1804). В 1773 г. поступил солдатом в королевскую гвардию, в 1789 г. стал лейтенантом. В 1793 г. стал бригадным, в 1794 г. – дивизионным генералом. Отличился при Флёрюсе (1794). В 1797 г. командовал правым крылом Самбр-Маасской армии. В 1799 г. успешно руководил авангардом Дунайской армии. Под Штоккахом в 1793 г. с 8 тыс. отразил наступление 30 тыс. австрийцев. Способствовал (командуя гарнизоном Парижа) захвату власти Наполеоном. Воевал в 1806—1804 гг. с Пруссией, руководил осадой и взятием Данцига. В 1808 г. в Испании 4-й корпус Лефевра совместно с войсками Виктора разбил испанцев при Дуранто и Эспиносе. В 1809 г. воевал с Австрией. В походе на Россию в 1812 г. командовал старой гвардией. После реставрации Бурбонов получил звание пэра. Затем в 1814 г. поддержал Наполеона, был лишен званий и титулов. В 1816 г. снова был возведен в маршалы, а в 1819 г. – в пэры. (Примеч. ред.)

(обратно)

84

Швайнфурт (нем. Schweinfurt) – город в Германии (Бавария) на р. Майн. (Примеч. ред.)

(обратно)

85

Край Пауль (Paul Freiherr Kray von Krajova und Topola) (5 февраля 1735 г., Кежмарок – 19 января 1804 г., Пешт) – австрийский полководец. Вступил в австрийскую армию в 19 лет. В 1784 г. отличился, подавив восстание в Трансильвании. В 1788—1790 гг. успешно воевал против Турции. В 1790 г. произведен в генерал-майоры. В 1796 г. при Вецларе разбил французов под предводительством Клебера; в 1797 г. проиграл битвы при Гиссене и Франкфурте-на-Майне; в 1799 г. воевал в Италии, где разбил французов под предводительством Шерера при Вероне, Леньяго и Маньяно. Позже взял Мантую. 4 (15) августа 1799 г. вместе с Суворовым (под общим командованием великого русского полководца) разбил французов при Нови. В Германии, где Край в 1800 г. стал командующим после эрцгерцога Карла, он воевал неудачно.

(обратно)

86

5 ноября 1757 г., близ Галле.

(обратно)

87

Торгау – город в Саксонии, на р. Эльба. В 1760 г. Фридрих II одержал здесь победу (весьма сомнительную) над австрийцами Дауна. (Примеч. ред.)

(обратно)

88

Цитен Ганс Иоахим фон (1699—1786) – прусский генерал.

(обратно)

89

Макк (Mack) Карл (1752—1828) – австрийский фельдмаршал (1796).

(обратно)

90

Ульм – город в Германии, Баден-Вюртемберг (на границе с Баварией), на р. Дунай, примерно в 90 км к юго-востоку от Штутгарта и 140 км к северо-западу от Мюнхена. Здесь 7—20 октября 1805 г. произошло сражение, в результате которого австрийцы потеряли 50 тыс., а французы 6 тыс. человек.

(обратно)

91

Принц Лотарингский и Барский Карл Александр (1712, Люневиль, Франция – 1780, Тервурен, Бельгия) – австрийский генерал-фельдмаршал, Великий магистр Тевтонского ордена (1761—1780), губернатор и генерал-капитан (наместник) Нидерландов, главнокомандующий австрийскими войсками в начальный период Семилетней войны.

(обратно)

92

В 50 км юго-восточнее Альбасете (Кастилияла-Манча, Испания).

(обратно)

93

Тортоса – город в Испании (Каталония).

(обратно)

94

Лобау (Lobau) – остров на Дунае, ниже Вены; сюда отступили остатки французской армии, разбитой австрийцами при Асперне 21—22 мая 1809 г.

(обратно)

95

Эслинг – селение на левом берегу Дуная, недалеко от Асперна. (Примеч. ред.)

(обратно)

96

Филипсбург – город в Германии, на правом берегу р. Рейн, Баден-Вюртемберг, между городами Карлсруэ и Мангейм.

(обратно)

97

Вобан (Vouban) Себастьен (1633—1707) – знаменитый французский маршал, военный инженер и писатель времен Людовика XIV, построил 33 новых крепости, модернизировал до 300 старых, руководил 53 осадами, с 1699 г. член Французской академии, с 1703 г. маршал. Вобан первым ввел при осаде способ постепенной атаки («атака Вобана») путем устройства параллелей (земляных подступов) с постепенным приближением их к крепостным стенам; усовершенствовал ведение саперных и минно-подрывных работ, а также систему укреплений и школу фортификации. (Примеч. ред.)

(обратно)

98

Монс (Берген) – древний город в Бельгии, на канале Самбра—Шельда. Впервые упоминается в I в. до н. э. как лагерь легионов Цезаря. Центр провинции Эно (Геннегау). (Примеч. ред.)

(обратно)

99

Нотр—Дам—де—Халле – древняя базилика «Черной Богоматери», расположенная в городе Халле (Бельгия). Это практически пригород Брюсселя.

(обратно)

100

Дюнкерк (Dunkerque) – город и порт на севере Франции, на берегу Северного моря, в департаменте Нор.

(обратно)

101

Мозель (нем. Mosel, фр. Moselle, люксемб. Musel) – река во Франции, Люксембурге и Германии, левый приток Рейна. Протяженность – 545 км. Впадает в Рейн около Кобленца, образуя так называемый Немецкий Угол (нем. Deutsches Eck).

(обратно)

102

Речь идет о внутригородской крепости, присущей многим старинным городам, например Старый город в Таллине, Кремли в Пскове, Новгороде, Нижнем Новгороде, Москве и т. д.

(обратно)

103

Хагенау (Hagenau) – ныне Агно, город в Эльзасе, в 28 км к северу от Страсбура (Страсбурга), на р. Модер.

(обратно)

104

Массена Андре (фр. Massena Andre, титулы: герцог де Риволи, князь Эслингенский) (1758—1817) – военачальник французских республиканских войн, а затем империи Наполеона I, маршал Франции (1804).

(обратно)

105

Палафокс, Палафокс-и-Мельци (Palafox у Melzy) Жозе (28 октября 1775 г., Сарагоса – 15 февраля 1847 г., Париж) – герцог Сарагосский (1836), фельдмаршал (1837).

(обратно)

106

Сарагоса (исп. Zaragoza) – город на северо-востоке Испании, административный центр провинции Сарагоса и исторической (а также автономной) области Арагон. (Примеч. ред.)

(обратно)

107

«Размышления об искусстве войны» (фр ), автор Ронье Ле Барон. Книга числится в каталоге утраченных ценностей из кабинета Александра I в Екатерининском дворце Петергофа. (Примеч. ред.)

(обратно)

108

Передок орудийный – двухколесная повозка, использовавшаяся для опоры хоботовой части станин отдельных артиллерийских орудий с колесным лафетом при их движении в походе. (Примеч. ред.)

(обратно)

109

Лористон (Lauriston) Жак Александр Бернар (1768– 12 июня 1828 г.) – с 1800 г. в течение ряда лет – адъютант Наполеона. В 1811 г. был послом в Петербурге, своей политикой содействовал углублению русско-французских противоречий. В октябре 1812 г., перед отступлением из Москвы, передал Кутузову предложения начать переговоры о мире (отвергнутые). В 1813 г. при Лейпциге взят в плен. В дальнейшем стал сторонником Бурбонов. В 1821—1824 гг. – министр. Маршал Франции (1823).

(обратно)

110

Ваграм (Wagram) – селение под Веной, на левом берегу Дуная. 5—6 июля 1809 г. здесь произошло сражение между армией Наполеона (170 тыс. и 584 орудия) и австрийской армией эрцгерцога Карла (110 тыс. и 452 орудия). Австрийцы храбро бились, но были вынуждены отступить, сохранив боеспособность (потеряв 32 тыс.). Наполеон потерял 27 тыс. (Примеч. ред.)

(обратно)

111

Арколе – селение в Северной Италии, на левом берегу р. Альиона, близ впадения ее в р. Адидже. Здесь в трехдневном бою 15—17 ноября 1796 г. армия Наполеона (18—20 тыс.) отбросила австрийцев Альвинци (20—24 тыс.) (потери 4,5 тыс. у французов и 7 тыс. у австрийцев). (Примеч. ред.)

(обратно)

112

Финк Фридрих II Август фон (1718—1766) – прусский генерал, получивший печальную известность своей капитуляцией при Максене.

(обратно)

113

Максен (нем. Maxen) – местечко в Саксонии, прославившееся благодаря состоявшемуся здесь 20 ноября 1759 г. сражению Семилетней войны между прусскими и австрийскими войсками.

(обратно)

114

Зента – небольшой город на правом берегу р. Тиса, современная Сента на севере Сербии (Воеводина). 11 сентября 1697 г. около Зенты произошло сражение между вторгнувшейся в Венгрию турецкой армией (80 тыс.), предводимой самим султаном Мустафой II, и имперскими войсками под начальством принца Евгения Савойского (50 тыс.). Турки были разгромлены: до 20 тыс. их (в том числе великий визирь и до 50 пашей) полегли на поле битвы, до 10 тыс. утонуло в Тисе, остальные рассеялись, и только 13 сентября султан, бежавший в Темешвар, мог начать собирать там остатки своей армии. Австрийцы потеряли 1,5 тыс. убитыми и ранеными. (Примеч. ред.)

(обратно)

115

Гош Луи Лазар (1768—1797) – французский военачальник эпохи Великой французской революции. В 16 лет завербовался рядовым в королевскую армию. В 1789 г. перешел на сторону революции, брал Бастилию, стал офицером. За умелую оборону Дюнкерка (1793) от англичан и австрийцев произведен в бригадные генералы. В том же году отбросил австрийцев за Рейн. В 1794—1795 гг. руководил зверским подавлением народного («контрреволюционного») восстания в Бретани и Вандее, разгромил в 1795 г. четырехтысячный десант роялистов на полуострове Киберон. В 1797 г. одержал победы над австрийцами при Нёйвиде и Альтенкирхене, командуя Самбро-Маасской армией. Внезапно умер. (Примеч. ред.)

(обратно)

116

Бертье Луи Александр (фр. Louis Alexandre Berthier) (1753– 1815) – маршал (1804) и вице-коннетабль (1807) наполеоновской Франции, владетельный принц Невшательский, герцог Валанженский (1805), князь Ваграмский (1809). Участник Войны за независимость в Северной Америке (1775—1783). В 1799, 1801—1807 гг. – военный министр, в 1807—1814 гг. – начальник штаба Наполеона I. Разработал основы штабной службы, использованные во многих европейских армиях. После отречения Наполеона в 1814 г. перешел на службу к Людовику XVIII. В период Ста дней, с приближением Наполеона к Парижу, уехал в Бамберг (Бавария), где покончил жизнь самоубийством. (Примеч. ред.)

(обратно)

Оглавление

Мориц Саксонский. Теория военного искусства

  К читателю

  Введение

    Марс и дамы

    Потеря трона

    Его патронесса Помпадур

    Восхождение звезды славы

    Крепкий старый кавалерист

    Разделаться с «британским лобстером»

    Рождение легенды

    Поворот хода битвы

    Награды и несбывшиеся мечты

    Впереди своего времени

    Ноги против оружия

    Его идеальный полководец

    Наблюдения из области морали

  Предисловие

    Незнание принципов

    Поражение после победы

    Знание подробностей жизненно необходимо

  I. Набор войск

    Аргумент в пользу призыва

  II. Экипировка войск

    Шлемы лучше, чем шляпы

    Сапоги лучше, чем башмаки

  III. Питание войск

    Сухари лучше, чем хлеб

    Уксус для здоровья

  IV. Выплата жалованья войскам

    Вдохновение в надежде и бедности

  V. Строевая подготовка

  VI. Подготовка войск к боевым действиям

    Марш под музыку

    Римляне маршировали быстро

    Зло от несовершенного боевого порядка

    Неэффективный ружейный огонь

    Победная тактика турок

    Недостатки больших батальонов

  VII. Формирование легиона

    Ветераны и лошади

  VIII. Артиллерия. Ручное огнестрельное оружие

    Опознавательные знаки

    Предпочтение отдается оружию, заряжаемому с казенной части

    Гренадеры пользуются спросом

    Штыки и палаши

  IX. Пехота. Формирование

    Пики и мушкеты

    Как осложнить положение противника

    Огонь легковооруженных частей

    Соперничество между легионами

  X. Кавалерия вообще

    Идеальные кавалеристы и лошади

    Кавалерийские доспехи

    Защита для кавалеристов

    Битвы выигрывает дисциплина

  XI. Оружие и снаряжение кавалерии

  XII. Организация кавалерии

    Расхолаживающие остановки

    Быстрое наступление

    Формирования кавалерии

    Необходимость небольших подразделений

  XIII. Комбинированные операции

    Смешение кавалерии и пехоты

  XIV. Армия в колонне

    Большие интервалы нарушают боевой порядок

  XV. Использование ручного огнестрельного оружия

  XVI. Знамена или штандарты

  XVII. Артиллерия и транспорт

    Эффективность небольших пушек

  XVIII. Воинская дисциплина

    Телесные наказания должны быть мягкими

    Похвала немецким методам

    Дисциплина с помощью телесных наказаний

    XIX. Оборона населенных пунктов

    Основание городов

    Гражданское население создает проблемы

  XX. Война вообще

    Содержание армии

    Сбор еды и денег

    Мягкие методы преобладают

  XXI. Как строить форты

    Землекопные работы

  XXII. Война в горах

    Операции на пересеченной местности

  XXIII. Форсирование рек. Осады

    Требуются быстрые действия

    Перерыв на обед обходится дорого

    Паническое бегство лошадей

  XXIV. Различные ситуации

  XXV. Оборонительные линии и укрепления

    Необходимы мобильные резервы

    Нежелательные боевые порядки

  XXVI. Замечания Полибия

    Почему побеждали римляне

    Непобедимые легионы

    Владение копьями

    Сравнивая искусство и тактику

    Отразить противника

    Римский боевой порядок лучше

  XXVII. Атака на укрепления

  XXVIII. Преимущества редутов

    Петр объясняет свой план

    Построение редутов

    Настоятельно требуется мгновенная атака

    Время и благоприятный случай

  XXIX. Шпионы и проводники

  XXX. Знаки, на которые надо обращать внимание

    Атака на противника на марше

  XXXI. Командующий

    Что должен знать полководец

    Неумелые командиры

    Дороги к поражению

  XXXII. Слово против генерального сражения

Уильям Кейрнс Военные принципы Наполеона

  Введение

  Предисловие

  I. Границы

  II. План кампании

  III. Фланги

  IV. Соединение сил

  V. Войну следует вести силами, пропорциональными трудностям, которые нужно преодолеть

  VI. Опасности отступления

  VII. Благоприятные позиции

    1

    2

    3

    4

    5

    6

    7

    8

    9

    10

  VIII. Неблагоприятные позиции

  IX. Сила армии

  X. Неполноценная армия

  XI. Линии сообщения

  XII. Операционные линии

  XIII. Дистанция между корпусами

  XIV. Война в горах

  XV. Предприимчивость и отвага

  XVI. Наступление по всему фронту

  XVII. Укрепления

  XVIII. Использование нерешительности врага

  XIX. Переход от обороны к наступлению

  XX. Изменение операционной линии

  XXI. Конвоируемые марши

  XXII. Расположение лагерем на позиции

  XXIII. Позиция окружена

  XXIV. Расквартирование

  XXV. Фланговые атаки

  XXVI. Корпус без связи

  XXVII. Соединение отступающих колонн

  XXVIII. Разделение сил ночью

  XXIX. Борьба с максимальной силой

  XXX. Фланговые марши

  XXXI. Никогда не надеяться на случай

  XXXII. Формирование авангарда

  XXXIII. Прохождение узким строем

  XXXIV. Интервал между корпусами

  XXXV. Взаимная оборонительная разбивка лагеря

  XXXVI. Форсирование реки

  XXXVII. Форсирование реки

  XXXVIII. Оборона перехода реки

  XXXIX. Предмостные укрепления

  XL. Крепости

  XLI. Обеспечение успеха осады

  XLII. Циркумвалационная линия

  XLIII. Полевая фортификация

  XLIV. Защита от неожиданности

  XLV. Оборона крепости

  XLVI. Почетная капитуляция

  XLVII. Взаимная поддержка всех родов войск

  XLVIII. Пехотное формирование

  XLIX. Защита кавалерии

  L. Кавалерийская атака

  LI. Преследование кавалерии

  LII. Конная артиллерия

  LIII. Пополнение боеприпасов и снаряжения

  LIV. Артиллерийская позиция

  LV. Снабжение на марше

  LVI. Патриотизм – эффективная помощь в обучении

  LVII. Организация

  LVIII. Первое условие для солдата

  LIX. Экипировка солдата

  LX. Разные цвета солдатских мундиров

  LXI. Речи на поле боя

  LXII. Расположение биваком

  LXIII. Сведения от военнопленных

  LXIV. Единоличное командование

  LXV. Военные советы

  LXVI. Здравый смысл полководца

  LXVII. Победа или смерть!

  LXVIII. Постыдная капитуляция

  LXIX. Почетная капитуляция

  LXX. Поведение полководца в побежденной стране

  LXXI. Предатели

  LXXII. Подчинение вопреки собственному мнению

  LXXIII. Выражение своего мнения

  LXXIV. Начальник штаба

  LXXV. Командующий артиллерией

  LXXVI. Требования к начальнику аванпоста

  LXXVII. Главные принципы знаменитых полководцев

  LXXVIII. Изучение знаменитых кампаний

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно