Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

Предисловие

Эта книга, написанная как исследование по прикладной Культурно-исторической (КИ) психологии, в сущности, является одной из частей Науки думать. Весь первый раздел взят из «Введения в Науку думать» и составляет теоретическую основу исследования.

Во второй части помещены материалы большого семинара по науке думать, проводившегося в Академии самопознания в январе 2008 года. Семинар назывался «Женитьба дурака» и работал на материале Любжи.

Любжой на Руси называлось в старину любовные заговоры и само искусство любви. Как в прямом, телесном смысле, так и в смысле любви. Причем, как между молодыми, так и в семье.

Непосредственно семинар «Женитьба дурака» был посвящен тому, что начинается после того, когда заканчивается сказка и прозвучали слова: и с тех пор они жили долго и счастливо…

Как сражаться за свою любовь, как завоевывать, преодолевая множество препятствий, сказка рассказывает подробно и со вкусом. И мы отыграли летом 2007 года семинар, посвященный Битве за любовь. В нем участвовало 300 человек. Мы победили в той Битве, и свадьба состоялась.

Но теперь молодые хотят знать: что надо делать после свадьбы, чтобы жить в счастье и долго. И они обращаются к своим родителям: научите.

Могут ли родители научить детей любви и счастью? Знает ли современный русский человек, как этого достигать и что надо для этого делать? Или же они знают лишь то, как жили их собственные родители, и это далеко не то, что желанно?!

Исследование, проведенное в ключе кулыурно-исторической психологии, показывает, что мы, можно сказать, не имеем культуры семейной жизни. Точнее, та культура, что есть у нас, не знает, как жить в любви и счастье. И это настолько всеобщая беда, что научить нас некому.

Женясь, русский мужик ощущает себя дураком, и семейная жизнь у него, чаще всего, складывается дурацки. Причем, для этого противника совершенно не важно, насколько ты силен, умен, богат или какой важный пост занимаешь, он сломает жизнь любому.

В сущности, женитьба — это магическое действие неимоверной силы. Не случайно русский народ считал, что в жизни человека существуют только три настоящих события: родился, женился, умер…

Женитьба — это событие такой силы, что может поменяться судьба. Поэтому к нему нельзя подходить дурацки. Его надо хорошенько продумать. Зачем и нужна Наука думать.

Но думать — это решать задачи. Для этого надо понять, что ты хочешь, что для этого имеешь и каким путем идти или каким способом достигать.

Перед этим семинаром, на котором присутствовало более 200 участников, мы дали задание письменно описать свои ожидания от женитьбы, чтобы знать к чему стремимся, и почему бываем разочарованы. Затем описали исходные условия задачи, то есть то, что имеем для ее решения. А потом сличили ожидаемое с тем, что имеем в жизни.

И обнаружили, что в нас есть нечто, что мешает нам получать в итоге своих действий именно то, что задумано. И когда мы спрашивали участников, почему же они, зная, как надо делать, делали так, что жизнь ухудшалась, ответ был простым: потому что дурак!

Это значит, что в женитьбе, кроме меня участвует и мой дурак, который всё портит. Он же портит и последующую семейную жизнь.

Как кажется, дурак в данном случае — некая условность, имя для некоторых моих проявлений. Но ведь в тот миг, когда он проявляется, сторонний наблюдатель видит дураком меня, а не мою черту. Причем видит всецело, так что дурак даже обладает моим телом.

Следовательно, я вполне могу считать, что часть жизни с моей любимой живу не я, а мой дурак. Он приходит, когда я ухожу, и портит все, что я создал!

Вот его мы и попытались выделить в чистом виде, а выделив, — прожить и отыграть осознанно, чтобы можно было разделиться со своим дураком, и избавиться от него. В этом была суть эксперимента.

Но чтобы дурак стал виден, исследованию были предпосланы главы, знакомящие с понятием о дураке вообще. Они же предваряют и книгу. Чтобы понять исследование дурака, стоит начать с этих глав, описывающих само состояние, в котором я дурак.

Часть I. ПРОСТО ДУРАК

Дурак — это так привычно и так непочетно, нелестно, что мы стараемся даже не смотреть в его сторону. Дурака понимают даже дети, только они, по глупости своей великой, даже не стесняются так и называть друг друга, что взрослому человеку не к лицу, то есть неприлично. Все-таки обозвать человека дураком — обидеть или, как говорится, нанести обиду. Поэтому взрослые стараются сдерживаться, а потому отводят себе глаза от этого понятия.

Причем, как обычные люди, так и ученые исследователи. Ученые, особенно психологи, как это ни удивительно, тоже люди приличные, и потому неприличные темы не исследуют. Дурака, как и брань, исследовали только языковеды, да редкие философы, вроде князя Трубецкого. Поэтому дурак как понятие психоло-гическое на сегодняшний день, насколько я знаю, не исследован настолько, что даже не является этим самым психологическим понятием.

При этом весь русский народ, а на своих языках и всё человечество, управляют поведением друг друга именно при помощи этого рычага. Но то ведь бытовое управление, не научное… а значит, его как бы и нет! Как нет любых народных объяснений душевных явлений. Между тем, дураков полно, и даже в научном сообществе… простите, если я что-то выдал!

И искушение назвать кого-нибудь дураком, а всех остальных дураками, так велико, что ученые не в силах ему сопротивляться. В итоге рождаются страннейшие словосочетания, вроде ученых дураков, что явно относится к людям науки. Или разумных дураков, как называли в восемнадцатом столетии последних русских скоморохов во времена Кирши Данилова, чей сборник былин вы, возможно, читали.

Как видите, эти странные обороты весьма отличаются от привычного, бытового понимания дурака, которое отразилось в русском лубке девятнадцатого века: Трое нас в тобою шальных, блажных дураков!

Все-таки дурак — это что-то сниженное по сравнению с нами, обычными умными людьми. И поэтому в именах — ученые или разумные дураки — есть какая-то странность, которая заставляет задуматься. И если этому искушению поддаться и не встряхивать головой, чтобы избавиться от наваждения, то можно найти подсказки.

В качестве одной из таких подсказок скажу: словарь «Человек в производных именах русской народной речи» Алексеенко и Литвинниковой приводит шесть с половиной десятков слов, производных от слова дурак и означающих то же самое. О словах, которые означают того же дурака, но звучат иначе, вроде «пня», «дубины» или «дуба», я и не говорю. Их, наверное, не счесть. Это может означать лишь одно: понятие, скрывающееся за словом дурак чрезвычайно важно для нас с вами.

А поскольку дурак — это противоположность ума и разума, значит, оно не менее важно и для Науки думать.

Глава 1. Магические истоки

Я не буду сейчас углубляться в понятие о дураке постепенно, а сразу начну с главного, с магической древности, которая скрывается за дураком. И чтобы показать это, воспользуюсь уже проделанной до меня исследовательской работой русского писателя Александра Синявского.

В советское время он был затравлен коммунистами в Советском Союзе, как диссидент, то есть инакомыслящий, эмигрировал и работал за рубежом. В 1978-79 годах им был отчитан в Сорбонне курс лекций, посвященных русской культуре. Одна из ее частей называлась «Иван-дурак. Очерк русской народной веры».

Работа эта начинается с мифологической древности, а завершается простыми зарисовками лагерных встреч автора с людьми веры, с разного рода сектантами, которых травила власть, вычищая сознание советского народа. Но меня сейчас интересует только то, что относится к понятию дурака. Я не во всем согласен с Синявским, но пока просто перескажу ход его мыслей, потому что в целом он позволяет взломать защиту бытового научного мышления и взглянуть в неведомую часть самого себя.

Синявский начинает с того, что дурак — это любимейший герой русской народной сказки. И это странно, ведь дурак — это последний и хуцший человек, как народ мог сделать его своим героем? Почему именно дураку сказка отдает первенство, победы и весь свой мир в награду?

«Дурак занимает самую нижнюю ступень на социальной и, вообще, на оценочно-человеческой лестнице. Недаром само слово «дурак» это ругательство — и весьма оскорбительное, и весьма распространенное. Никому не хочется быть дураком».^[1]

Уже в этих коротких строчках немало вопросов для психолога. Почему нам не хочется быть дураком? С какого возраста мы обретаем это желание — нежелание? Почему? И как оно нам прививается? На эти вопросы каждый человек самопознания вполне может ответить сам, просто вспоминая собственное детство.

Следующие вопросы сложней, и на них без исследования не ответить. Почему ругательство «дурак» оскорбительно? И что такое оскорбительно? И почему именно это ругательство столь распространенно? А по распространению оно, безусловно, самое используемое. В каких случаях мы его используем? Когда хотим оскорбить? Или же когда хотим показать нечто, связанное с разумом, что можно назвать его отсутствием или неразумностью? А если это так, то оскорбительно ли это слово вообще? Или же при его произнесении мы делаем нечто совсем иное?

И это не все вопросы. К примеру, остается не заданным вопрос: а как вышло, что социальная лестница вырастает из дурака? И почему социальная лестница совпала с оценочно-человеческой? То есть с тем образцом, по которому мы судим, насколько человек — человек, на-сколько он очеловечился. Почему определение человеч-ности идет относительно дурака?

Ну, и заключительный вопрос: как сказка сделала именно дурака своим героем, учитывая все предыдущие вопросы? Она, что, — расставляла какие-то оценки, учила жить, подсказывала, как занять достойное место в обществе? А слова: сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок, — не просто пустой речевой оборот для украшения слога?

Чтобы понять все это, Синявский дает описание сказочного дурака: он лентяй, часто пьяница, обязательно грязнуля. «Но, конечно, главное свойство дурака — это то, что он дурак и всё делает по-дурацки. Говоря иными словами, совершает всё невпопад и не как все люди, вопреки здравому смыслу и элементарному пониманию практической жизни» (Т.ж.с.35).

И опять вопросы, они же — подсказки. Делать всё по-дурацки — это невпопад и вопреки здравому смыслу и пониманию бытовой жизни, то есть того мира, в котором живешь. А что такое впопад? Впопад с чем или с кем? С людьми? То есть делать впопад — это делать как все люди? Значит, дурак всё делает не по-людски? А как это по-людски? Если дурак рожден человеком, то может ли он хоть что-то делать не как человек? А если может, то с какого мига начинается человечность?

А если о человечности можно говорить как о чем-то, что дано не обязательно, что не гарантируется лишь обретением человеческого тела, и что может однажды включаться, то, значит, и все люди не всегда люди? И лишь с какого-то мига становятся ими. Миг же этот определяется снаружи оценкой остальных людей. А изнутри? Очевидно, каким-то решением вести себя так, как от тебя ожидают.

А как ожидают? Похоже, в соответствии со здравым смыслом. А что это такое? Ведь это явно не разум, иначе так бы и было сказано. Нельзя сразу сказать, что такое здравый смысл, но очевидно, что это тоже какой-то выбор, потому что раз есть смысл здравый, значит, могут быть и иные. К примеру, научный смысл, логический смысл, философский…

И что такое понимание практической жизни? Нет, не в бытовом смысле, а с той точки зрения, которая звучит в понятии дурака. Ведь дурака проверяют именно этой странной «практической жизнью». Что это за орудие проверки нашей разумности. И насколько оно совпадает со здравым смыслом? Можно ли так сказать, что «практическая жизнь» — это условно вещественная ловушка для дураков, а здравый смысл — знания о том, как её проходить?

Вот послали дурака на базар закупить нужные вещи. По дороге, заметив, что лошади тяжело, дурак решает облегчить ее жизнь: ведь у нее четыре ноги и у купленного им стола тоже четыре ноги. Пусть стол сам бежит следом. Затем он скормил купленную кашу крикливым воронам, чтобы они не голосили, как голодные дети. Одел придорожные пеньки в горшки и корчаги, чтобы ребятам без шапок не мерзнуть.

«В результате Иван возвращается домой с пустыми руками. Его, конечно, в очередной раз бьют, ругают и называют дураком. Бесспорно, Дурак приносит вред семье, а иногда и всему обществу» (Т.ж.с.36).

Дурака бьют и ругают, в том числе дураком. Почему? Почему дурака надо бить?

Не думаю, что хоть кто-то задумывался об этом, тем более не сомневаюсь, что ни один из психологов не ставил такой вопрос. Просто потому, что тут и вопроса-то нет, — все так очевидно, что можно запретить и осудить телесные наказания, но только не понять и не задуматься. Тут у тех, кто мог и должен быть это изучать совсем нет разума и думать им нечем.

И все же: почему дурака бьют? Ответ, потому что он приносит вред, кстати, такой же очевидный, совсем не ответ. К тому же, мы не знаем и не понимаем, что такое вред. Но и это не главное, это лишь оправдание избиения. Но почему избиение? Почему не какое-то иное действие? Кстати, а какое еще? Отправить в школу? Лишить премии? Выставить на общественное порицание?

А разве это другие действия? Ведь это то же самое избиение, как и ругань и обзывания дураком. Что такое ругательства? Это же брань. А брань — это битва, бой. Вот и бьют, ругаясь, то есть бранясь. И если мы задумаемся о том, что такое вред, то лишение премии — это совершенное зеркальное подобие того вреда, что причинил дурак. Но что он причинил?

Он ухудшил наше выживание. Это и есть вред.

А избиение? Разве избиение, особенно сильное, не ставят тебя на грань смерти? И тем самым, разве дураку не объясняют, что такое дурак, через понятие выживания?

Но тогда, говоря, что я дурак, мне говорят, что я на краю смерти или, по крайней мере, движусь к ней.

Значит, дурак — это пограничник, который живет на грани смерти. По крайней мере, гораздо ближе к ней, чем все остальные — умные люди. Следовательно: умно избегать смерти и глупо играть с ней и не убегать от нее.

Это огромные образы, это мифология и философия…

И вот Синявский приходит к выводу: «…дурацкое поведение оказывается необходимым условием счастья — условием пришествия божественных и магических сил» (Т.ж.).

Да, действительно, дурак в сказке всегда оказывается в средоточии волшебных действий, вокруг него закручиваются чуцеса. И ведь это соответствует многим философским и религиозным воззрениям на недеяние или упование на волю божию.

«Здесь (как ни странно звучит это слово) философия Дурака кое в чем пересекается с утверждениями некоторых величайших мудрецов древности, («я знаю только то, что я ничего не знаю» — Сократ; «умные — не учены, ученые — не умны» — Лao-цзы), а также с мистической практикой разного религиозного толка. Суть этих воззрений заключается в отказе от деятельности контролирующего рассудка, мешающей постижению высшей истины. Эта истина (или реальность) является и открывается человеку сама в тот счастливый момент, когда сознание как бы отключено и душа пребывает в особом состоянии — восприимчивой пассивности.

Разумеется, сказочный Дурак — не мудрец, не мистик и не философ. Он ни о чем не рассуждает, а если и рассуждает, то крайне глупо. Но, можно заметить, он тоже находится в этом состоянии восприимчивой пассивности. То есть — в ожидании, когда истина придет и объявится сама собою, без усилий, без напряжения с его стороны, вопреки несовершенному человеческому рассудку.

Отсюда, кстати, народные и просто общеупотребительные разговорные обороты — вроде «везет дуракам», «дуракам счастье», «Бог дураков любит», — которыми широко пользуется и русская сказка» (Т.ж.39).

Я бы добавил к этому: да, дурак сказки не мудрец и не философ. Он даже не мистик. Он не ставит себе целью жить в недеянии и позволении. Он живет таким образом, можно сказать, случайно. Это народ, помня о том, что за такой жизнью есть путь и сила, выбирает из множества случайных жизней те, о которых стоит рассказывать. А рассказывать стоит лишь о тех, в которых такая жизнь увенчалась успехом. А если такого совпадения и не было, о нем стоит мечтать.

И народ мечтал, а значит, чуял, что за здравомысленной жизнью есть сила, но и за жизнью дурацкой тоже. Причем, за жизнью здравомысленной есть сила выживания. Если живешь здраво, то обязательно будешь иметь свою синичку в руках, то есть свой кусочек силы размером с краюшку хлебца с маслицом. А вот жизнь в недеяниии трудней, но и сорвать можно много, ох, много! Дураков не просто Бог любит — их царствие небесное, как нищих духом!..

«В основе этих алогичных представлений, однако, действует определенная логика. Почему «Бог дураков любит»? Во-первых, потому, что Дураку уже никто и ничто не может помочь. И сам себе он уже не в силах помочь. Остается одна надежда: на Божью помощь. Во-вторых, Дурак к этой помощи исполнен необыкновенного доверия. Дурак не доверяет — ни разуму, ни органам чувств, ни жизненному опыту, ни наставлениям старших. Зато Дурак, как никто другой, доверяет Высшей силе. Он ей — открыт» (Т.ж.).

Прекрасное рассуждение, за исклю-чением одной неточности: дурак не доверяет разуму. Это не так. Вспомним еще раз сказку:

«Едет домой, а лошаденка была такая, знать, неудалая, везет — не везет! «А что, — думает себе Иванушка, — ведь у лошади четыре ноги, и у стола тож четыре; так стол-то и сам добежит». Взял стол и выставил на дорогу».

Нельзя сказать даже, что Дурак не доверяет здравому смыслу — он вполне ему мог бы доверять, просто он его не воспри-нимает, не впускает в свое сознание. Как и жизненный опыт других людей. Но разуму он доверяет, и вполне разумен: ведь это явный пример работы дурацкого разума. Просто Синявский, увлекшись красивым сказочным образом дурака, не дал себе труда дать определение разуму. Дурак чрезвычайно разумен и даже рассудителен! Вот только разум его неполноценен.

Эта неполноценность если не ключ к магическим силам, то уж точно дверь в те состояния, в которых силу можно раскрыть в себе или добыть в мире. Насколько народ запомнил их, конечно. И это как-то связано с разумом, лишенным знаний. Синявский говорит об этом на примере забредшей в шестнадцатом веке на Русь рыцарской повести о Бове Королевиче, которая была превращена русским мужиком в народную сказку:

«В итоге Бова-Королевич превратился в русского сказочного героя. Притом — не в дурака, а в храброго богатыря. И вдруг у этого Бовы-Королевича — чисто текстуально — устанавливается связь с Иваном-дураком. В русском варианте «Повести о Бове-Королевиче» говорится: «И пошел Бова куды очи несут, и Бове Господь путь правит».

Всего две фразы — скрестились. Стоит герою не знать (окончательно не знать — куда идти), как вмешивается Господь, и начинает направлять и указывать ему правильную дорогу» (Т.ж.с.40).

Тут Синявский не прав: дорога как раз не правильная. Она божья! И достигается она тогда, когда человек теряет знания о том, как жить…

«В широком смысле слова, всякий, любой герой волшебной сказки это где-то, в принципе, Дурак. Хотя таким словом он далеко не всегда именуется и может быть нормальным человеком и даже каким-нибудь прекрасным и умным царевичем. Но слово «дурак» незримо стоит за ним. Потому что никакой царевич, никакой королевич в волшебной сказке сам по себе, как человек, ничего собою не представляет и ничего не стоит. И благодаря этому отсутствию собственных способностей (т. е. благодаря пассивному или, назовем это условно, «дурацкому» состоянию) он и выигрывает с помощью магической силы.

Высшая мудрость или магическая сила к Дураку всегда приходят извне, со стороны. Приходят только потому, что он — Дурак и не может ни на что другое рассчитывать. Потому он и не хочет ничего делать» (Т.ж.с.40–41).

Даже если все не так просто, бесспорно то, что сказка рождалась тогда, когда мир жил не социальным устроением, а силой магии. Сказка древнее всей прочей литературы, и посвящена она силе, красоте, волшебству.

И среди всего этого восседает на троне тот, кто правил тем миром. Имя ему Дурак…

А потом пришли иные времена, и мы стали умнее, но при этом все сражаемся и сражаемся с дураком в себе и окружающих, все пытаемся доказать, что мы не дети и не внуки своего великого предка-прародителя…

Почему?

Глава 2. Дурак по словарям

Надеюсь, мне удалось показать, что дурак — это очень важно для психологии и философии, ибо именно в борьбе с ним они и рождались. Однако борьба эта давно завершилась чьей-то полной и безоговорочной победой: ни в одном из философских или психологических словарей понятие «дурак» не встречается. Это само собой понятно, но я все же не удержался и проверил всё, что мне было доступно: дурака среди философов и психологов нет! Его изгнали за ненаучностью.

И кто же победил? Наука дурака, поскольку отказалась его видеть и даже смотреть в его сторону? Или дурак науку, раз он незримо постоянно пребывает в ее рядах? Как говорил когда-то Христос: когда двое вас соберется, незримо буду присутствовать среди вас третьим…

Я вижу, что дурак — это очень значимо и важно. На осознание этой важности дурака для обучающегося думать меня хватает. Но не хватает на то, чтобы понимать, что же такое дурак. Вы сами видели — у меня одни вопросы! Поэтому пойду последовательно по всем доступным мне источникам знания о дураке и постараюсь разыскать всё, что люди о нем думали. Начну с самых доступных толковых словарей.

Словарь Скворцова слова «дурак» не знает. Наверное, потому, что он словарь «правильной русской речи» — этакое приличное оправдание ущербности.

Словарь Ожегова и Шведовой, в отличие от всяческих словарных деликатесов, прост и честен. И хоть в нем и не все определения глубоки, но они всегда отражают современный уровень научных знаний. Дурак в нем представлен полно — от дуры и до дурноты.

«Дурак. 1. Глупый человек, глупец. 2. В старину: придворный или домашний шут».

Определение еще то, можно сказать, совсем не определение, хотя любому русскому понятно. Впрочем, любому русскому понятно и выражение: дурак дураком! Надо смотреть, что такое глупый.

«Глупый. 1. С ограниченными умственными способностями, несообразительный, бестолковый. 2. Не обнаруживающий ума, лишенный разумной содержательности, целесообразности. Задать глупый вопрос».

Хорошее определение: с ограниченными умственными способностями. Создающее ощущение понятности. А как понять, что умственные способности ограничены? С кем или с чем надо сравнивать, ведь они должны быть ограничены относительно того объема, который дан. Иначе говоря, чтобы сказать, что у кого-то способности ограничены, надо видеть, что они есть, и что они больше того, что он использует.

Есть искушение посчитать, что умственные способности дурака просто меньше, чем у других, но тогда так и надо было сказать: глупец имеет меньший объем умственных способностей, чем другие люди. Но скажи так, и появится возможность для вопроса: а с какими людьми идет сравнение? И как понять, что у них не ограниченные возможности?

В общем, это предмет исследования не языковеда, а психолога. Но на бытовом уровне мы все имеем тот образец, по которому судим: полными умственными способностями обладает человек, или же они у него ограничены. Причем, образец этот и сам не слишком умен. В сущности, он — бытовая посредственность, потому что всегда готов признать, что кто-то обладает больши-ми, чем он сам, способностями, а кто-то и выдающимися. В этом отношении язык наш щедр, и сразу видит как дурака, так и умницу.

Чему же равен эталон ума, используемый для определения ограниченности умственных способностей?

Как кажется, в каждом сообществе он разный и зависит от исходных требований сообщества к своим членам. К примеру, в каком-то научном центре он будет выше, и тот человек, который там покажет несколько ограниченные умственные способности по сравнению с остальными исследователями, будет выглядеть вполне умным, скажем, в средней школе преподавателем.

На самом деле, это не так. Отбор в подобные места устроен так, что именно эти способности, по которым идет оценка, хоть и могут быть ниже, чем у остальных, но никогда не станут поводом, чтобы посчитать человека дураком. А при этом, самый одаренный из исследователей, как только он попытается пошутить с девочками-лаборантами, мгновенно заполучит дурака, и его выдающиеся умственные способности ему не помогут.

Образец, по которому нас меряют, чтобы определить умственные способности на дурацком экзамене, является собственностью не тех сообществ, которые заняты умственной деятельностью. Он принадлежит женщинам и прячется в таком любопытном образовании, которое мазыки называли Бабьей болонью.

Бабья болонь — это слой нашего сознания, который условно можно назвать мешком с исходными знаниями, которые нужно иметь, чтобы стать человеком. Эти знания мы обретаем в самом раннем детстве, как раз тогда, когда нами занимаются только женщины. Отсюда и такое название. И именно с их помощью мы делаем выбор стать людьми.

Выбор этот делается тогда, когда мы решаем, что будем соблюдать договоры. Происходит это скачком и на весьма странном материале: мы вдруг понимаем, что испражняться под себя нехорошо, поскольку портит жизнь заботящимся о нас женщинам. Им это неприятно. И вот я только что был маленьким божком, который ничего не соображал, не имел ни разума, ни умственных способностей, но на которого никто и не сердился за то, что он пачкает простыни. И вдруг я уже маленький засранец!

И всё только потому, что сам решил проситься на горшочек, и не выдержал или забыл о своем решении. Решение, которое, в сущности, есть договор с другими людьми, который не столько нужен, чтобы не пачкаться, сколько затем, чтобы показать другим людям, что со мной можно договариваться. А значит, что я тоже человек!

Одна из отличительных черт дурака в русской сказке — засранность. Тот же Синявский это подметил:

«К тому же он — грязнуля. Не желает умываться, причесываться и вечно сморкается. Или, что еще некрасивее, размазывает сопли по лицу. В одной сказке… говорится, что прекрасная царевна соглашается выйти за Дурака замуж: «…Делать нечего: «Значит, доля моя такая», — сказала она, и пошли венчаться. За свадебным столом Иван сидел дурак дураком, одних платков царевна измарала три штуки, утиравши ему нос» (Синявский, с.35).

Станьте как дети, сказал Христос. Ибо их есть царствие небесное… Кстати, и волшебные кони, которым предназначено быть магическими помощниками героя сказки, вроде духов-помощников шамана, тоже частенько стоят в заросшей навозом конюшне, покрытые броней из засохшего дерьма. И чтобы они раскрыли свои чудесные способности, их надо суметь сначала рассмотреть, а потом очистить…

Я не оставляю работу со словарями, но должен сделать одно отступление, которое поможет понять эту грань дурака.

Отступление. Юродство и скоморошество

Одним из слоев нашего сознания, запол-ненным вполне определенным культурным содержанием, являются понятия о юродстве. В них воплотилась часть наших представлений о том, что такое дурак. И часть немаловажная. Для рассказа о нем я воспользуюсь прекрасным исследованием историка С.А. Иванова.

Юродство, как таковое, возникает в рамках христианства и является одним из его отличий от своих источников — иудаизма и греческой философии. В каком-то смысле юродивый заменил в христианстве ветхозаветного пророка, но лишь в каком-то. По большому счету эти явления различны принципиально — пророк входит в особое состояние, которое можно назвать трансом, в котором полностью теряет свой разум и даже свое я и вещает то, что вкладывает в него бог, юродивый всегда остается собой и действует от себя и собственных понятий о благочестии.

Связь с греческой культурой у этого явления прочнее и глубже, что даже роднит его со скоморошеством или культурой шутовства, уходящей корнями в самую седую древность человечества. Поэтому даже само имя для юродствующих — дурак — было заимствовано евреями из греческого.

«Со временем эллинистические представления проникли в еврейскую среду; прежде всего это произошло в космопо-литических городах Средиземноморья и началось с текстов, создававшихся раввинами, но по-гречески. «Лучше пусть меня называют глупым (мпсьт) во все дни мои, но да не будет ни часа, чтоб я показался нечестивым в глазах Божиих»» (Иванов, с.26).

Но греки попытались осмыслить те понятия, что легли в основу юродства задолго до его возникновения в недрах христианства. Поэтому исследователи юродства ссылаются на жизнь Сократа:

«Воплощением греческой идеи о том, что истинная мудрость может скрываться под маской глупости, был Сократ. Платон говорит о нем, что он всю свою жизнь морочит людей притворным самоуничижением. Если послушать Сократа, то на первых порах его речи кажутся смешными и кажется, что говорит он всегда одними и теми же словами одно и то же, и поэтому всякий неопытный и недалекий человек готов поднять его речи на смех. Но если раскрыть га и заглянуть внутрь, то сначала видишь, что только они и содержательны, а потом, что речи эти божественны».

Хотя сам Сократ и не был признан Христианством, — однако парадигма как таковая уже задана: истинная мудрость скрыта от глаз, и глупцам она кажется глупостью» (Т.ж.с.26-7).

В этом образе действительно скрыта суть юродства и, если вдуматься, скоморошества, которое скрывается за именем «разумные дураки». После Сократа подобное отношение к жизни стало культурным явлением и перешло в киническую философию. Император Юлиан писал об этом:

«Я не имею в виду, что мы должны быть бесстыжими перед людьми и делать то, чего делать не положено. Но все, от чего мы воздерживаемся, и все, что мы делаем, давайте… делать или не делать не потому, что толпе это кажется красивым или безобразным, а потому, что это запрещено разумом и нашим богом, то есть рассудком… Толпа же пусть следует общему мнению… это лучше, чем если бы она была вовсе бесстыжей» (Т.ж. с.28).

Толпа же, следуя общему мнению, называет тех, кто ему не следует, дураками…

Так было с первыми христианами. Они воспринимались явными глупцами, поскольку отказывались от тех благ, за которые сражались все умные люди. Поэтому христиане вначале объяснялись:

«…Игнатий Антиохийский в Послании к Эфесянам оперирует специальным христианским понятием глупости: «Почему не все мы стали разумны, хотя и познали Бога? Почему мы умираем в глупости?»

Речь, разумеется, шла не о «практическом разуме»: ясно, что земной практицизм, хоть и признавался неизбежным атрибутом человеческой натуры, выглядел верхом глупости для всякого христианина. Псевдо-Афанасий Александрийский писал:

Люди называют умными тех, кто умеет… покупать и продавать, вести дела и отнимать у ближнего, притеснять и лихоимствовать, делать из из которого вырастает и скоморошество. Европа в Средневековье знала ежегодные праздники дураков, которые уходили корнями в древнюю мистериальную обрядность. И на Руси скоморохи, смеша людей, напоминали им о том времени, когда смех был частью древних обрядов, запрещенных христианством.

Юродство и скоморошество враждебны и вражда их смертельна. Но с точки зрения глупости — это явления одного рода. И юродивый и скоморох — не дураки. Они разумны под личиной глупости, а значит, лишь используют глупость для того, чтобы воздействовать на людей. Что означает, что глупость как состояние дурака — действенна. Но почему?

Глава 3. Всех дураков сплошь…

Как вы помните, словарь Ожегова и Шведовой дал дураку чрезвычайно простое и краткое определение:

«Дурак.1. Глупый человек, глупец. 2. В старину: придворный или домашний шут».

При этом глупость, как основное свойство или состояние дурака, тоже не вызвало трудностей для толкователей:

«Глупый. 1. С ограниченными умственными способностями, несообразительный, бестолковый».

Что поразительно, все остальные наши словари либо вовсе обошлись без дурака, либо были предельно просты и немногословны, так что упрощенное определение словаря Ожегова и Шведовой вполне отражает общее согласие наших языковедов на этот предмет. Судя по словарям Евгеньевой и Ушакова, все они исходили из определений Даля, и при этом прямо на глазах забывали и без того небогатое понимание дурака.

Словарь Евгеньевой:

«Дурак. 1. разг. Глупый, тупой человек. 2. В старину придворный или домашний шут».

Остальное — либо примеры, либо нечто иное, вроде дурака карточной игры.

Словарь Ушакова:

«Дурак. 1. Глупый человек (разг). //Бранное слово. 2. Придворный или домашний шут в 18 в. (истор)».

Небогато…

Остается надеяться на Даля и на те самые примеры из русского языка, которые приводятся языковедами.

Что ж, позволю себе как можно полнее пересказать то, что собрал о дураке Даль.

«Дурак м., Дура, ж. глупый человек, тупица, тупой, непонятливый, безрассудный // Малоумный, безумный, юродивый. // Шут, промышляющий дурью, шутовством.

Стоит дурак, на нем колпак, ни шит, ни бран, ни вязан, а весь поярчатый? Сморчок. Матушка рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеница — по выбору…»

На этом стоит прерваться. В отношении определения — это и всё, что собрали за несколько веков наши языковеды. Но примеры, которые хранит русский язык, можно сказать, противоречат понятиям языковедов. Ну, а если не противоречат, то расширяют их так, что почти отменяют.

Однако сначала об определениях Даля. В них явно видны культурно-исторические слои. При этом, шут и юродивый, как я это постарался показать в предыдущем отступлении, вовсе не являются дураками, хотя их так и зовут. Они не больше дураки, чем тот, кто проиграл в «Дурака».

Дурак в игре оказывается способом, каким проигравший должен расплатиться с победителями, или, что точнее, за проигрыш. Значит, позволить обозвать себя дураком — чего-то стоит. Более того, воспринимается как ценность или вид денег. Этим можно расплачиваться. Следовательно, речь идет о ценностях. Ценность и в том, чтобы считаться недураком, и в том, чтобы позволить себя им назвать и тем что-то дать называющим. К примеру, доставить им какое-то такое удовольствие, которое окупает их усилия, их труд или их возню с тобой.

Точно так же и шут или лицедей, промышляющий дурью и шутовством, вроде заполонивших нашу эстраду юмористов, — это человек чрезвычайно разумный, сумевший из дури сделать товар, а из искусства с ней обращаться — промысел. Во времена Даля промышленниками уже стали называть предпринимателей, создававших предприятия. Но до того времени, еще в начале девятнадцатого и уж тем более в восемнадцатом, когда скоморохов называли разумными дураками, промышленником звался охотник, ведший какой-то промысел. То есть добывающий пропитание добычей зверя или рыбы. Это значит, что народ сравнивал шутовство с охотой. Охотой за чем или кем?

Это один слой понятий, который лишь позволяет понять, что такое дурак, но ни в коей мере не дает ему определения.

Определение скрывается где-то в первых частях статьи Даля. Можно ли считать определением дурака: тупицу, тупого человека?

Лично у меня, как у психолога-прикладника, в этом большие сомнения. Дело в том, что тупица всегда себе на уме. То есть, если мы начинаем исследовать его поведение, вовсе не дурак, а лишь хитрец, изображающий дурака, чтобы достичь каких-то своих целей. Мы, конечно, можем применить это слово к дураку, когда хотим его обозвать пообиднее. Но это далеко не одно и то же, хотя, чаще всего, тупица и вправду не умен там, под слоем своей хитроватости. Но это и есть действительный дурак в нем, а вот тупость — это какой-то защитный слой поверх либо дурака, либо скрытого ума.

Кстати, тупицы всегда внутренне уверены, что они далеко не дураки и незаметно посмеиваются над теми, кого провели. Или приговаривают: ничего, ничего, мы еще поглядим, кто из нас дураком окажется! В каком-то смысле, цель тупости — сделать дураками окружающих.

Итак, если мое языковое чутье и опыт мне не отказывают, понятие «дурак» можно применить лишь к тем, кто «глупый человек, непонятливый, безрассудный // Малоумный, безумный».

При этом, безумный в современном значении тоже не может относиться к дураку — человека совсем без ума, конечно, можно обозвать дураком. Но это так же оправданно, как обозвать этим словом сморчок. Обозвать можно, но мы понимаем, что сморчок не дурак. Он гриб. Вот и безумный — не дурак, он безумный.

Но Даль использует это слово в старом значении, которое применялось не в психиатрии, а в быту, как использует его, к примеру, протопоп Аввакум, говоря о безумных людях. Тут безумные — потерявшие лишь человеческий ум в том значении, в каком ты делаешь неверный выбор как жить. Это безумие сродни юродству. Юродивый тоже показывает людям, что они безумны, если избрали жить мирскими ценностями, а не тем, что вечно.

В сущности, такое безумие выбора означает отказ от одного мира в пользу другого. И тем самым — отказ развивать разум для того мира, в котором, к примеру, будет жить душа, но зато этот выбор позволяет развивать разум для лучшего выживания в этом мире. С чьей-то точки зрения такой разум есть безумие, как отсутствие истинного ума. И значит, речь идет не о глупости, а об истинности существования.

Это одно понятие безумия.

Однако народное понятие применялось к так называемым деревенским дурачкам. То есть к людям, которые не выбирали жить в ином мире, а просто не обладали достаточным разумом, чтобы жить наравне с другими людьми. И тут Даль не совсем точен. К ним не применялось слово «дурак». Народ звал их сочувственно «дурачками», и жалел. Если слово «безумие» использовано Далем именно в этом смысле, то оно неуместно и не является определяющим для понятия «дурак».

Дурак где-то выше по своим умственным способностям, чем безумный или дурачок, он, к тому же, может и должен быть наказан за свою глупость, потому что вполне может нести ответственность за свои поступки. И это с очевидностью видно в приведенной Далем чудесной поговорке:

Матушка рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеница — по выбору.

О ком здесь речь?

Отнюдь не о дураках. А обо всех крестьянах, то есть почти обо всем русском народе, который посмеивается здесь не над своей глупостью, а над своей дурацкой умностью. За этой поговоркой чувствуется печаль от того, что русский человек всё умничает и умничает, да так и остается в дураках. И есть ему приходится, несмотря на всю его безмерную умность, что похуже. И так из году в год… а он все никак ничему не учится, и не умнеет. И всегда в дураках…

Глава 4. Дураку счастье

Продолжу с примерами живого русского языка, собранными Далем. Как вы заметили, они дают немало подсказок для понимания дурака. Последняя приведенная мною поговорка явно имела отношение к выживанию:

Матушка рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеница — по выбору.

Выживание звучит и в других поговорках о дураке: «У богатого мужика уроди Бог сына дурака! Прокормит».

Дурак отчетливо на грани жизни и смерти, как это видно и в сказке из сборника Афанасьева, приводившейся Синявским. Но это и так очевидно. Любопытнее то, что я уже отмечал в предыдущей главе: битва за выживание делает всех ее участников приобщенными к дураку. Она сама по себе есть какая-то ловушка для человеков, но ловушка не выживания, а ловушка дурака, а значит, и разума. Будто выживание — это именно такой предмет, который независимо ни от чего включает не только разум, но и состояние дурака. В точности, как игра в «Дурака»: начал играть в эту игру — ты уже дурак! Даже если и не глуп…

«Чужой сын дурак — смех; а свой дурак — смерть (стыд)! У людей дураки — либо какъ (лишь бы какъ загляденье какъ!), а наши дураки — вона какъ Старые дураки глупее молодых».

Старые дураки глупее молодых — это важно и значимо. Они не глупее, просто это недопустимо. Дурак должен быть состоянием молодости, а лучше детства. Если бы дурак был случайным состоянием, такая поговорка не родилась бы. Но дурак состояние неизбежное, поскольку является состоянием разума. Ребенок просто не может знать того, что человек начинает знать с возрастом. Поэтому он дурак или дурачок по определению, так сказать. Исходно. Новорожденного дурака в себе полагается изживать.

С возрастом, с обретением знаний о жизни и разума, дурак должен уходить. И если он не уходит, то кажется, что прибывает. От старости ожидается мудрость. Вот почему так страшно видеть глупеющих стариков. Их поглупение противоречит ожиданиям, а тем убивает надежду и покой. Ведь их вид свидетельствует, что наше знание устройства мира, весь наш Образ мира — неверны! Но так можно дойти до мысли, что мы зря прожили жизнь, и жить надо было иначе!.. Это больно.

«От старых дураков молодым житья нет. Жили старые дураки, поживут и молодые. Молоды-то дураки разумны какъ, а стары дураки глупы какъ».

Поначалу кажется, что эти поговори — продолжение предыдущей, но очевидно, что в них смысл постепенно обращается на противоположный: начиная с того, что старики по глупости могут мешать молодым жить, народная мысль уходит в войну детей с отцами. Молодежь не хочет жить мудростью стариков и думает, что проживет умнее. Однако жизнь приводит их всё к тому же: они оказываются в дураках либо перед следующим поколением, которое, конечно же, окажется умней и не совершит тех же ошибок, либо перед самой жизнью. И застанут себя к старости у очередного разбитого корыта.

Народ раз за разом определяет свое состояние, как дурацкое. Он будто тычется по тупикам безмерно огромного лабиринта и каждый раз обнаруживает себя в дураках. И похоже, что это свойство самой ловушки по имени народная жизнь…

«На дурака вся надежа, а дурак-то и поумнел! Нашел дурака! Поди, поищи другого дурака! Дался тебе дурак! И дурак своей шкуры не продаст. Ищи дурака окромя (опричъ) меня».

Вся народная жизнь — ловушка, а Иван-дурак наших сказок — это один огромный дурак по имени русский народ. И выход из этой ловушки, видимо, лишь один — обрести однажды разум, поумнеть. Поговорки показывают, как медленно поворачивается махина дурацкого разума в этом направлении: хитрецы и проходимцы постоянно обращаются к русскому мужику в расчете, что он дурак и попадется. Но дурак-то поумнел, и на приманки не попадается. Так рождается русский разум: суметь отказаться от любого сомнительного с его дурацких понятий предложения.

В итоге мы сидим в развале, потому что отказываться от того, что может улучшить нашу жизнь, мы уже научились. А вот делать подобные предложения сами — еще нет. Попросту говоря, высшая мудрость русского мужика — не делать ничего, чтобы не оказаться в дураках. И он прекрасно знает: во что бы его ни затащили, в дураках окажется именно он. Он и не делает. Отчего страна приходит в упадок и нищает, зато мужик предельно горд своим умом и способностью послать кого угодно. Ведь дальше той тюрьмы, в которой он сам себя держит, все равно не пошлют. Просто некуда…

«На всех угождать, самому в дураках сидеть. Бог дает, и дурак берет. Дураку закон не писан. Дураку воля, что умному доля: сам себя губит! Дураку счастье, умному Бог даст! Нет его».

Дальше фронта не пошлют, глубже нужника не засунут. Синявский верно писал, что дурацкое состояние — предельное. За ним — только Бог. Либо смерть, добавлю я. И дурак по всем законам должен умереть, а дураки вымереть. Но они живут и их не становится меньше. Как это возможно? Не иначе, как Бог дураков кормит. И единственное, что делает это состояние неуютным — это людская насмешка.

Люди, как заведенные когда-то очень давно, наверное, в Начале Начал, рвутся из состояния дурака в состояние умности или разумности. И это битва, огромней и страшней которой нет и не бывало. Битва Разума с Дураком, в которой Дурак осмеян, а Разум постоянно проигрывает.

Дурак, поскольку он остается жив, имеет какую-то поддержку, ему Бог дает, либо Счастье помогает. А вот умному то же самое приходится добывать своим трудом. И ни на кого не надеяться. Если ты решил достичь чего-то своим разумом, ни счастье, ни Бог тебе больше не помощники! Нет их!

Кто же такой Бог? И кто такой Разум, если нам дано иметь либо того, либо другого? И никогда вместе…

Глава 5. Друг дурак

В действительной жизни дурак сопоставим со злыми духами. В каком-то смысле он даже страшней черта.

«От черта крестом, от медведя пестом, а от дурака ничем».

Дурак не внешний враг, он всегда в тылу, он всегда и уже внутри той защиты, которую я могу держать. Он, можно сказать, свой, почему лучше умный враг, чем друг дурак. Я беззащитен перед дураком, он обязательно сумеет проникнуть туда, куда ни один враг не заберется. Против меня не надо разрабатывать диверсии, мои собственные дураки сами всё уничтожат, надо только немножко подождать…

Но о чем речь? О том ли, что глупость проявится в ком-то из своих, или же страшно то, что дурак живет прямо во мне. И в них, когда они оказываются этими вредоносными дураками, так же срабатывает внутренняя мина — их собственная способность превращаться в дураков?

Если Разум сопоставим с Богом, если Разум, вступая в свои права, вытесняет из нашего сознания Бога, значит, и Дурак сопоставим с Богом. Ведь он в силах вытеснять Разум! И это согласуется с тем, что он сильнее черта.

Да и сказки рассказывают, как дураки приручают чертей, которых боятся все умные люди, и заставляют их на себя работать. Правда, народная сказка в этом случае лукавит. Простецом и дураком оказывается в сказке как раз черт, а Дурак — ба-альшим хитрецом и немалым разумником. Но это искажение образов, похожее на то, как искажаются образы на расписных прялках или в обратной перспективе икон. Дурацкое деяние слишком просто, чтобы его можно было с очевидностью показать в сказке, и вот создается сюжет, в котором очевидно, что дурак победил. Но сюжет этот ради целей образного воздействия передает происходящее в обратной перспективе.

В жизни же дурак либо так и будет действовать дурацки, и тем и победит черта, либо же он совсем не дурак, а хитрец, который лишь для людей прикидывается дураком. Но этот случай меня не интересует, мне нужно понять именно дурака, чтобы в его зеркале рассмотреть разум и его способность думать. Может ли дурак быть сильнее черта?

Мы не знаем, что такое черт. Мы знаем лишь то, как его описывают христианские сочинения и всяческие «былички» — народные мифологические рассказы. Но если верить главному источнику сведений о чертях — христианским сочинениям — главная задача черта — соблазнять и испытывать праведность святых. Попросту, сбивать христианина с избранного пути на какой-то иной. Наверное, на путь лукавого, хотя, если вдуматься — на путь, которым и жили люди до появления христианского пути. Попросту говоря, на путь естественности от избранного человеком пути неестественности, ибо христианство — путь неестественный, путь не естества, а духа. Потому и война с христианством была названа естествознанием.

Как можно искушать человека, сбивая с пути? Только если он избрал и принял иные ценности, по сравнению с прежними, естественными. Следовательно, через обращение к его мышлению или разуму.

Можно ли, в таком случае, соблазнить дурака, у которого нет разума? И можно ли считать, что дурак избрал какой-то путь, даже если его научили креститься на церковь? Медведя тоже можно многому научить. И можно ли победить соблазном того, кто не избирал и среды, доступной соблазнению не имеет?

В собрании пословиц и поговорок Иллюстрова есть такая:

«Дураку и черт с дороги уступая».

Это, в свою очередь, ставит вопросы о природе тех самых чертей, которыми так много пугали наш народ. Кто эти духи? Казалось бы, это духи плотские, духи естества, принципиально отличающиеся от ангелов господних. Однако это не может быть так, уже исходя из самой Библии. Духи эти все одной природы, просто избравшие разные пути.

И даже соблазняя человека к плотской жизни, сами эти духи обращаются к его разуму, а значит, к душе. Следовательно, среда их обитания и есть наше сознание, ибо, если бы они не были с ним родственной природы, они не смогли оказывать на нее никакого воздействия. Это в том случае, если они не воплощены. Но даже если они воплощены, подобно нам, они должны обладать очень сходным устройством с человеком, и главное в этом то, что они должны обладать разумом. И лишь поэтому могут быть дураками, как это и показывает сказка.

Никогда не задумывался, что черти могут быть не только хитрыми и лукавыми, но и просто дураками… или умней и глупей. Потому что в семье не без урода. Но ведь народ постоянно это показывает в своих сказках.

Но это к слову.

Важнее то, что дурак русской сказки постоянно бьется с чертями и мужиками. Мир сказки разделен на несколько условно враждебных лагерей, посреди которых дурак. Он в межмирье, и с ним ничего не могут поделать ни те, ни другие.

Как это отражается в моем сознании? Ведь это мой дурак ведет все те сказочные битвы прямо сейчас! Потому что, даже когда мой друг дурак испортит что-то, в дураках всё-таки я, потому что с кем поведешься, от того и наберешься. Кто я, если мои друзья — дураки? Не дурак ли? И не я ли сам виноват в том, что они натворили, раз не только позволил им, а вообще подпустил к делу?!

Именно поэтому дурак и неискореним: я не могу убивать других, убивать в том смысле, каким изгнание из своего общества является условной смертью, поскольку я сам не меньший дурак, раз связался с ними. И значит; я не могу избавиться от дураков вокруг, пока не поумнею сам. Поэтому каждая глупость, которую я как-то позволил совершить — это глупость, которую я допустил, не продумав все возможные последствия собственных действий. И убивать надо не других, а дурака в себе.

Попросту — учиться думать лучше и лучше.

Любое столкновение с дураком — это толчок к самопознанию и самосовершенствованию. А они, судя по обилию глупости вокруг, почти недостижимы. Поэтому остается только плакать и смеяться!

«Дураку всё смех на ум».

Почему дурак связан со смехом?

Глава 6. Смешно дураку

Пока я не хочу делать исследование явления, которое мы называем смехом. Мне будет достаточно привести примеры того, что дурак с ним естественно связан. Да это и так очевидно, поскольку над дураком все смеются. Но если это так, то смех связан и с разумом. Поэтому собрать примеры того, как смеются над дураком разумные люди, и как смеется неразумный дурак — это создать начальное описание исследуемого явления.

У Даля в Словаре:

«Дураку все смех на ум».

В его же собрании пословиц:

«Чужой дурак — смех, а свой дурак — стыд.

Где умному горе, там глупому веселье.

Дураку, что глупо, то и потешно».

С детства помню:

Смешно дураку, что седелко на боку.

Седелко — это часть упряжи, его одевают лошади на холку, чтобы она не сбивалась. Сбил холку — лошадь не работник. Беда! А дураку смешно…

Дурак определенно связан со смехом. Но не только.

У Даля в Словаре есть поговорка, которая к тому же показывает, что смех дурака так же определенно связан и со слезами. Так что можно предположить, что и дурак связан с плачем:

«Из дурака и плач смехом прет».

Эту же тему он развивает в сборнике пословиц:

«Дурацкий смех — не смех, а плач.

Где умному горе, там глупому веселье».

Кроме того, дурак, а через него и разум, определенно стоят в каком-то отношении со стыдом. В сборнике Ивана Михайловича Снегирева «Русские народные пословицы и притчи», изданном в 1848 году, то есть раньше работ Даля, приведена поговорка, которая говорит определенно:

«Дурак стыда не знает».

Даль, как вы помните, в «Пословицах» связывает это со стыдом:

«Чужой дурак — смех, а свой дурак — стыд».

Отсюда ясно видно, что стыдно, когда тебе осмеивают, хотя бы через твоего родственника. Его глупость становится и твоим недостатком. Каким-то образом она делает тебя уязвимым для стыда. Каким?

Выставляя на позор. Когда мы говорим: какой позор! — мы неосознанно уверены, что говорим: какой стыд! Отсюда и устойчивое словосочетание: стыд и позор! Но позор — это всего лишь возможность видеть, зрить, обозревать. Выставить на позор, значит, выставить на обозрение.

И от этого становится стыдно!..

Почему?

Невольно вспоминается, что у слова «стыд» есть родство со словом «студ», то есть остывание, холод. Выставить на позор, значит, выставить на стыд, стуц, холод, мороз, лишить тепла. Почему? Потому что люди словно бы кутаются в одежду из множества защит, которые должны скрыть их от людских глаз. И там, внутри этого клубка из грязных тряпок — тепло и уютно.

Мазыки называли такие защитные обертки — лопотью. Лопоть — это, собственно, одежда, тряпье, в переводе с офеньского языка. Но для мазыков она была и частью сознания, призванной защитить меня от человеческих глаз.

Почему взгляд человека, который рассмотрел меня под слоем из лжи и хитрости, выстуживает? Почему мне становится стыдно под таким взглядом?

Иллюстров приводит странную поговорку из собрания П. Кулиша:

«Как рожены, так и заморожены».^[2]

Он относит ее к дуракам, ставя вслед за поговоркой: «Дураков не орут, не сеют, — они сами родятся». В такой последовательности она, конечно, не вызывает сомнения и звучит даже как-то современно: отморозки! Но стоит только её взять отдельно, да ещё соотнести с той поговоркой, что матушка рожь кормит всех дураков сплошь, то есть приложить ко всем дуракам сразу, как становится очевидно: мы все заморожены от рожденья.

И об этом кричит весь народный любовный фольклор, кричат все зазнобы, застудившие девичье сердечко, все огни страсти, ради которых девка готова потерять стыд, вся битва с залеткой, чтобы он не обнимал привсенародно, не целовал прихороводно… то есть не выставлял на позор. Но в разговор о любви я сейчас уходить не хочу. Пока и дурака будет лишку. Как говорилось в старину: дурак узел завяжет, умный не развяжет.

Дурак каким-то образом постоянно не только сам живет на грани жизни и смерти, он ещё и ухудшает выживание близких. Выстудить их дом, даже если этот дом — всего лишь внутренние защиты от людских взглядов — это определенно ухудшит наше выживание.

Но еще важнее, что это ухудшение выживания умных людей.

Умные люди должны прятать от других то, что дурак выставляет напоказ. Почему? Похоже, именно потому, что этим человеческий разум отличается от нечеловеческого. Скажем, от звериного. Или же этим отличается не разум, а культура? То есть воспитание, приличия, а значит, мышление?

И дурак, в таком случае, вовсе не так уж далек от разумной основы, даже более того, он в разуме, но в самом начальном, в самой основе, которая позволяет выживать в природе, но не в человеческом обществе?

Это тем более подтверждается связью дурака с речью. Дурак, как и разум, узнается по речи, в отличие от животных, которые немотны. Но разум, ум — нус, вяч, логос — это именно речь. Чем отлична речь дурака от нашей с вами речи?

Глава 7. Дурацкие речи

Дурак определенно связан со смехом, стыдом, бранью и речью. Соответственно, с ними должен быть связан и разум. Иногда, как в случае со смехом и стыдом, связь эта непростая, хотя остается в рамках главной задачи разума — обеспечивать мое выживание. Но выживание не просто на Земле, а в человеческом обществе, где главной опасностью для жизни становится не природа, а природа человеческая, то есть сами люди.

Что касается речи, то связь с нею разума очевидна и давно исследована. Но как связан с речью дурак? Попробую просто привести основные поговорки, которые поминают дурацкие речи.

В советское время — в 1957 году — В.П.Аникин без ссылок на источники приводит чрезвычайно выразительную поговорку, прямо отвечающую на мой вопрос:

«Осла знать по ушам, медведя — по когтям, а дурака — по речам».^[3]

При этом, прямо отвечающая на вопрос поговорка, не отвечает ни на что. С одной стороны, это очевидность — дурака всегда распознаешь по его дурацким речам. Но что такого в его речах?

В 1915 году Иллюстров приводит не менее яркое объяснение:

«У мудрых уста в сердце, а у дураков сердце в устах» (Иллюстров, с. 123).

Можно ли посчитать, что речь идет о том, что дурак выбалтывает всё, что у него на душе? Что-то вроде: что у трезвого на уме, то у пьяного (или дурака) на языке. Или же здесь следы представлений о том, что разум находится не в мозге, а в сердце?

Пожалуй, более ясной является поговорка из того же сборника Иллюстрова:

«Умному недостает ушей, а глупому (или «у глупого») и один язык слишком» (Т. ж).

Её поясняет следующая за ней:

«Умный любит учиться, а дурак — учить».

Да и еще одна, чуть ниже, пожалуй, тоже:

«Покаумный думает, глупыйуже делает».

А делает он так, что всем вокруг худо, почему и говорят: услужливый дурак опаснее врага.

О том, что дурак необучаем, и что он сам лучше всех всё знает, говорит поговорка из сборника Г.М. Гольдгард-Ландау 1888 года. Обычно эта поговорка звучит в сокращенном виде: хоть кол на голове теши. Но полностью она звучалатак:

«Дураку на голове хоть кол теши, а он всё своё несет».^[4]

«Несет» этой поговорки явно связано с речью, как и «нести околесицу». Речь в этой поговорке идет не просто о том, что дурак необучаем и что его нельзя переделать, а о том, что он выслушивает то, что ему говорят, и будто бы не вмещает его в себя, как переполненная чаша. Он сам полон знаниями, которые ему носить в себе трудно. И он их постоянно выплескивает из себя, речами.

Но мы знаем, что знания у дурака — дурацкие. По нашим понятиям, и не знания вовсе. Однако имеет ли мнение других людей значение для дурака? Иначе говоря, если мы не считаем знания дурака знаниями, то перестают ли они от этого ими быть? Если поглядеть со стороны дурака, то он определенно так не считает. Его знания для него — полноценнейшие знания, и он щедро делится ими с другими людьми. Так ли это?

Не совсем. Тут мы вступаем в область психологии, и философские понятия перестают работать. Объясню. Формально, то есть так, как любит сейчас рассуждать философия, знанием является то, что человек считает знанием: и дурак знает, что Христов день праздник.

Философы могут самому знанию давать очень разные определения, но по своей сути любые знания являются лишь образами нашего сознания. Когда мы глядим на них так, то отчетливо видим: подобные образы есть и у обезьян, и у собак. Но мы не считаем их знаниями. Хотя бы потому, что животных их знаниями не считают, не осознают.

И люди довольно часто не осознают, что то, что есть в их сознании, является знанием. Вот, к примеру, я отмахнулся от комара, моя собака щелкнула зубами, чтобы его поймать, а кошка зацепила его лапой. Знания ли это? Причем тут знания!? — рвется естественный ответ. Однако, если рядом будет сторонний наблюдатель, он вполне может сказать про мое отмахивание, что я знаю, как отгонять комаров. И действительно, при желании, я мог бы написать об этом ученый трактат, тем самым превратив свое внутреннее знание в знание записанное и оформленное.

Про кошку же, сказать, что она знает, как ловить, или про собаку, что она знает, как щелкать зубами, сказать трудно. Это можно сделать, но через усилие. Потому что какое же это знание! Самое большее — рефлекс!..

Знания — по своей природе лишь образы. Образы миров, существ, вещей или действий. Они есть у всех живых существ, но эти существа, обладая знаниями, не знают, что это знания. Знает это только человек, и только потому, что может давать вещам и явлениям имена, к примеру, имя Знание. Следовательно, в широком смысле, дурак определенно обладает знаниями, потому что у него есть образы. Хуже того, он обладает знаниями и в узком смысле, то есть осознает имеющиеся у него образы как знания.

И еще хуже: он даже знает, как эти знания использовать! А как можно использовать знания?

Как кажется, по назначению, то есть по значению, которое скрыто в каждом отдельном образе. Ничего подобного.

То, что скрыто в самих образах, мы исполняем, не осознавая их как знания — просто щелкаем зубами и машем лапками. Когда же мы осознаем, что некие образы являются знаниями, мы используем их не по назначению образов, а по назначению знаний вообще. А что надо делать со знаниями? Их надо собирать, хранить и передавать другим.

Вот дурак и передает, то есть учит.

Можно ли сказать, что он сам при этом не хранит или не собирает знания? И этого не скажешь. Дурак, определенно, и собирает и хранит всю возможную чушь, при этом отчетливо осознавая, что это знания, и что ими он сможет осчастливить какого-нибудь доброхота, особо жадного до учения.

Что же не так?

Пожалуй, только то, что дурак собирает и хранит не те знания, что у умных людей считаются действительными знаниями. Он не знает не знаний, он не знает, что в этом мире является ценным, как товар по имени знания. Но это ему и не важно. Потому что за этими простыми действи-ями, которые совершают как дураки, так и умные люди, скрываются психологические устройства, заставляющие нас вести себя определенным образом.

И если человек разумный может обучать других с разными целями, среди которых, конечно, есть и личные, вроде похвальбы или игры в великолепие, но главное, что ему нужно обучить, а обучить для дела, которое должно быть сделано. То дурак, похоже, занят именно получением удовольствия от того, что учит. Удовольствие это подобно излюбленному дураком красному колпаку. Оно тешит честолюбие дурака. Об этом кричат многие из поговорок.

Но есть и то, что важнее честолюбия и бахвальтва — это прямо связано с речью: поучение других позволяет выпускать из себя то, что переполняет сознание. А значит, причиняет тонкую душевную боль, которую невыносимо таскать в себе. Её надо выпустить, выговорив, то есть, прозвучав. И дурак не просто болтает или поучает. Он просто звучит.

Звучит своей болью.

Но почему тогда про него говорят:«Дурак, кто говорит не так»!.^[5]

Ведь русский народ всегда был чрезвычайно отзывчив на чужую, особенно душевную боль. И нет лучшего средства проверить это, как спев русскому человеку душевную песню, в которой звучит боль. Почему за боль дурака, как записывает Даль, можно сказать, бьют: «У дурака дурацкая и речь»!

Ответ, который будет действительно точным, наверное, вызовет разочарование: потому что дурак звучит не просто болью души, а болью, которая и есть дурак.

Иначе — он звучит тем состоянием разума, которое узнается снаружи как дурацкое, а внутри — есть боль сознания.

Что я хочу этим сказать. Пожалуй, то, что разумный человек волен в том, что делает и в том, что говорит. Он тоже может сказать глупость, и будет за это осужден и наказан, что справедливо. Но дурак не волен не звучать так, как болит. Он потому и необучаем, что боль его невыносима, и всё, что он хочет, — избавиться от нее. А для этого надо звучать, то есть мелко дрожать всем телом, начиная с языка и голосовых связок.

Более всего это похоже на то, как ведет себя животное, в которое впился хищник или большой паразит. Оно занято только тем, чтобы вырваться из этой хватки, и оно кричит. Вот это и делает дурак. Потому ему и не до учебы.

Это — если смотреть на задачу психологически.

К сожалению, люди смотрят на нее по бытовому, а с бытовой точки зрения дураки чаще всего весьма довольны и собой и своей жизнью. И даже не подозревают, что им больно. Как не подозревает этого проглотивший несколько стаканов водки пьяница. Или объятый любовной страстью любовник. Но слово страсть происходит от страдания. Почему и страдания Христовы назывались страстями.

Человек, которому больно, вовсе не обязательно осознает свою боль. Мы же не осознаем как боль необходимость носить одежду и обувь? А вот младенец осознает, и дети осознают и весьма мучаются, когда их заставляют одеваться. Мы привыкаем и у нас, как говорит наука, снижается болевая чувствительность. Привычка свыше нам дана, замена счастию она…

Я не чувствую боли от плохих условий жизни, от подлого общения с себе подобными, от содержания собственного сознания. Я привык, потому что для выживания в жестком мире нужно иметь жесткую броню. А вот душа привыкнуть не может… и она плачет от боли. Этот плач у нас зовется дурацкими речами.

И поскольку мы глядим и видим при этом счастливое тупое лицо обладателя этих речей, то невольно делаем вывод, что он вполне осознанно избрал не развивать свой разум, так сказать, на зло хорошим людям.

Тогда хорошие люди принимаются лечить больного. И лечат его просто и доходчиво, так чтобы боль от их учебы превысила его внутреннюю боль. Только в этом случае у дурака появляется возможность услышать то, что снаружи.

Глава 8. Дурака учить

«Дурака учить, что мертвого лечить» (Снегирев, 457). Дурак болеет, потому что его сознание болит, но его невозможно вылечить от этой болезни, ему нельзя помочь. Думаю, как раз потому, что боль его так велика, что пораженные ею участки сознания просто омертвели. Их как бы нет совсем!

Но эти участки у остальных людей заняты разумом. Разум же как раз отличается способностью обучаться просто потому, что для обеспечения выживания в меняющихся условиях надо быстро приспосабливаться, то есть познавать новое и учитывать в своих действиях. Дурак необучаем. Как кажется, по своей доброй, то есть злой воле. Иначе, чего бы он был таким радостным, и так бойко лез поучать других: дурак дурака учит, и оба не смыслят? (там же).

Но в действительности, вероятнее то, что он и не может обучаться, и даже не осознает этого — у него просто нет такой возможности. Видимо потому, что необходимые для этого части разума отсутствуют. Но разум — это лишь определенный набор образов, значит, поражена сама ткань, из которой эти образы создаются — пара или сознание. Она больна и омертвела в той части, которая и предназначалась для развития разума, либо эта часть исходно была пере-крыта, так что разум и не мог развиваться.

Чем могла быть перекрыта часть сознания?

Вопрос не простой. Если пара из которой душа с помощью осознавания творит образы, превращая переработанную часть пары в сознание, — это равномерная и единообразная по своим качествам среда, то перекрыть ее, чтобы какой-то участок не использовался, можно только пространственно. Как бы вырезав островок. Но тогда появляется вопрос о том, почему именно этот островок предназначался для развития разума? И кем он был выбран?

Я бывал вне тела, это могло бы подтолкнуть к мистике. Но мое пребывание в том теле, которое выходит из физического, в сущности, в душе или призраке, нисколько не убедило меня в том, что при этом мир устроен не естественно. Пока мои ощущения от тех состояний говорят лишь об одном: мы всего лишь упустили в своих научных исследованиях часть природы, искусственно ослепили себя на этот глаз. Но и в этой части, даже если есть Бог, все устроено так, чтобы обходиться без вмешательства сверхъестественных сил. Таков мой опыт.

Если участок сознания выделяется под развитие разума, он должен выделяться естественно, и тогда, либо это любая часть свободного сознания, либо сознание неоднородно. Как можно перекрыть участок сознания, если оно однородно?

Тут я вынужден подключить свой опыт прикладного психолога. Перекрыть такой участок, который еще не обрел свойств и отличий, заранее невозможно. Пара постоянно творится душой и заполняется образами. Сделать какой-то участок недоступным можно, как можно искусственно ослепить себя и перестать воспринимать часть окружающей действительности, но только после того, как этот участок родился и обрел качества, то есть заполнился образами.

Вот эти качества и можно себе запретить видеть в собственном сознании. Но для этого то, что видит, должно продолжать их видеть, но при этом узнавать как нежелательное. Это можно сделать с собой искусственно, как делают люди веры, к примеру, научной. А можно сделать болью, которая будет отворачивать меня от каких-то образов. Как учат детей уму разуму через зад, то есть поркой. Как создают условные рефлексы у животных, к примеру, подключая к куску пищи электрический ток. После таких упражнений, собака воротит от желанного куска морду, будто вы хотите ее обидеть. Она его просто не видит! И не уговаривайте.

Это всё означает, что дурак, части сознания которого перекрыты болью, прекрасно видит то, о чем ему говорят люди, но не хочет туда смотреть. Он дурак, условно говоря, по выбору. И вполне мог бы измениться, если бы у него хватило сил поставить перед собой такую задачу. Но вот задачу-то он ставить и не хочет. Потому что, для ее решения, придется идти в боль, придется сражаться и, главное, менять себя. А зачем? Ведь дуракам легче. Их бог и так кормит.

Дурак довольно быстро приспосабливается к той нише, которую выделяет ему подобным общество, и принимается ловко паразитировать за счет других. Это страшная ловушка, потому что достаточно один раз принять себя опущенным — а ниша — это всегда местечко внизу — как дальше жизнь становится на удивление проста.

И главное — в ней не надо больше думать. То есть становится не нужен разум!

Но почему «не думать» оказывается такой ценностью для дураков? Почему думать не хочется, ведь думать — это приятно, это наслаждение? К тому же, мы и не можем не думать, мы все равно думаем постоянно, даже если не замечаем этого! Разум просто не может останавливаться.

Тогда что значит «не думать» выражений вроде: главное — там не надо больше думать? Похоже, речь идет не о думании вообще, а о целенаправленном думании, соответствующем тем требованиям, которые предъявляются к человеческому разуму. Но целенаправленность предполагает направление. Похоже, эта цель лежит как раз за той болью, которой наполнено сознание дураков. Чтобы думать так, как требуют, надо каждый раз ходить через поле боли.

Когда же ты позволяешь себе «не думать», разум течет по плотностям сознания свободно, а значит, обтекает болезненные участки и уходит в те пространства сознания, которые для тебя блаженны, вот только не ценны для людей. Это как раз те места, где хранятся знания, которым дураки учат друг друга, но знания эти «не смыслят», то есть не наполнены смыслом, имеющим ценность для человеческого бытия.

Но при этом, очевидно, что думать приятно и дураку. И он вовсе не отказывается думать, он отказывается думать так, как требуется, чтобы считаться умным. Он, попросту, отказывается думать в той части образа мира, которая принадлежит умным людям. Именно эта часть его сознания и перекрыта.

Если причина глупости в этом, то она излечима. Достаточно понять, куда ты не хочешь ходить в своем сознании и задаться вопросом: почему? — как появится возможность найти причины, которые растут из боли, как из корней. И тогда можно очистить сознание и от этой боли и от причин. Всё излечимо.

Но это только в том случае, если сознание как среда равномерно и единородно.

Однако есть подозрение, что сознание среда гораздо более сложная, чем достаточно для рождения разума. Она сама в своей природе содержит возможность не только для рождения, но и для развития, возможно, бесконечного. Это видно по нашей способности творить обобщенные и обобщающие понятия. Понятия — тоже образы. Однако образы отличаются по качеству. Каким-то образом одни из них в состоянии давать представление о множестве других и даже управлять подобными множествами.

Это невозможно в однородной среде.

Поэтому мазыки предполагали, что обобщающие понятия рождаются из сознания иной плотности, более тонкого и легкого. Поэтому они существуют как бы в слое пары, который плавает поверх нашего обычного сознания. Благодаря этому, образы обобщающих понятий и оказываются как бы над теми обычными образами, которые способны объять.

Развитие сознания и, соответственно, разума идет не вширь. Главное — уметь раскрывать в себе способность переходить во все более тонкие его слои, где нет лишней суеты и толкотни образов, благодаря чему воздух там прозрачней, а мир проще. Оттуда и видна действительность истинного мира.

Вот если перекрыта сама способность переходить в более тонкие слои сознания, то есть творить обобщенные и обобщающие понятия, тогда можно оказаться дураком заранее. И это, похоже, неизлечимо.

Однако народ знал средство, которым лечил дураков и, похоже, во многих случаях оно было действенным.

Глава 9. Дурака лечить

Какое же лечение применяет народ к дураку? Даль отвечает просто:

«Ум да умец, а третий дубец», — и поясняет: «(то есть поучить да посечь, так поумнеет)».

Средство это как у народа, так и у детей, считается естественным и единственно возможным ответом на дурь. Противоестественная естественная наука принесла с собой нравственность, которая отказала человеку в духе, душе и духовности, заменив их телом. Естественно, после этого тело стало священно, и бить его считается хуже, чем плевать в душу. Поэтому мы воспринимаем эту народную мудрость с ужасом. Однако сами и детей бьем тайком и в детстве дрались, и боевым искусствам учимся.

Отказ от телесных наказаний противоестественен, если мы, конечно, не хотим, чтобы человечество оглупело и из него ушел разум. Впрочем, о человечестве судить не буду, но с русским народом именно это и произошло с приходом демократии и естественнонаучных ценностей. Как говорил Мережковский — пришло царство грядущего Хама. Просто потому, что хам распоясался, а узды для него больше нет, а что есть, то законом запрещено. Отсюда — потеря не только чести, но и разума целого народа.

Народ относился к этому иначе. Битье дурака считалось важным, нужным, а может быть, и священным деянием, если мы хотим, чтобы наш мир стоял:

«Дурака бьют, а умной не суйся» (Снегирев, 452). Это середина девятнадцатого века. Даль в ту же пору приводит еще целый ряд народных мыслей об этом: «Дурь-то из тебя повыколотят. Я тебе дам ума. Благодарим покорно за ум (говорят после наказанья).

Ума дадут (побьют), не воз навьют (или: не весь вобьют, то есть сразу не поумнеет).

Жаль кулака, а ударить дурака. Бей дурака, не жалей кулака».

Конец девятнадцатого, собрание Гольдгардт-Ландау:

«Дурак не боится креста, а боится песта»(396).

Начало двадцатого, Иллюстров:

«Хоть жаль кулака, а надо бить дурака.

Умному намек, глупому — дубина».

Что же это за средство, которое способно переучивать даже дураков? Чем битье хорошо. Чем оно плохо, я не исследую, поскольку об этом написано достаточно в одном коротком слове: нельзя! Нельзя, наверное, потому что, битье унижает человеческое достоинство. Придумать такое, отняв у людей души, мог только дьявольский ум.

Итак, почему дурака нужно бить?

Простейший ответ: потому что слов он не слышит, сам думать не умеет, и никак иначе до него не достучаться. Что значит, достучаться? В данном случае — заставить изменить поведение. Речь даже не о том, чтобы сделать дурака умнее. Это как бы и не моя забота. Мне достаточно того, что он не будет мешать жить лично мне.

И это существенно, потому что, избивая дурака, мой разум решает самую сущностную свою задачу: он обеспечивает мне выживание, которое ухудшает дурак. Получается, что я, по сути, вовсе не занят обучением дурака, когда его бью, наоборот: я его изгоняю из своего мира. Лучший способ был бы убить. Но дурак не чужой, не враг, я не имею такого права. Поэтому всё, что я могу, это создать для него такие условия, чтобы он ушел сам. И я их ему и создаю. Однажды ему надоест, он махнет рукой и пойдет мучить других людей, оставив меня в покое.

Но куда и откуда он уйдет?

Из моего мира в иной.

В какой иной мир, меня, собственно, не занимает. Мне нужно лишь, чтобы в моем мире не было дурака. А там, хоть он сквозь землю провалится.

А если он не захочет?

Тогда я его либо забью насмерть, либо он однажды все-таки поменяется.

Как?

Вот и очевидно: приняв, наконец-то, мой мир, наш мир, мир, в котором живут люди. И это подтверждает, что дурак — это не тот, кто не может думать, а тот, у кого образ мира искажен, а он не хочет его исправлять в соответствии с действительностью. Он предпочитает мне навязывать свои условия сосуществования, в которых ему живется легче, чем мне. Просто потому, что он снижает к себе требования.

Следовательно, колотушки применимы не ко всем дуракам, а лишь к тем, кто хочет жить криво, за счет других. И мы все знаем, что дураков бьют, а дурачков жалеют. То есть бьют тех, в ком все-таки присутствует искра выбора, а вот тех, кто действительно лишен от природы возможности быть умнее, бить бесполезно, а потому не только бессмысленно, но и жестоко.

Избиение дурака не ощущается народом жестокостью. Скорее наоборот, терпеть его измывательства над собой может только тот, кому пострадать, помучаться охота. Остальные относятся к дураку, как к маленькому гаденышу.

Ребенок, пока не обрел смысл, может делать самые недопустимые вещи — он гадится, он наводит беспорядок, он не дает спать и вообще жить спокойно. Но его никто не наказывает, наоборот, его любят, как маленького божка. Но только он принял решение стать человеком, только он показал, что с ним можно договариваться, как к нему начинают предъявляться требования. И теперь, если он продолжает гадиться, его считают не богом, а маленьким гаденышем. И не потому, что его выделения так уж противны родителям, а потому, что он делает это назло, чтобы лишить их покоя и хорошей жизни.

Дурак делает то же самое, но во взрослом возрасте. Он как бы задержался в детстве, но после той черты, до которой он ещё приобщен к божественности. Он уже в состоянии гаденыша, который вредит. Потому его и бьют.

Гаденыша тоже бьют — его шлепают, не сильно, но, как говорится, чтобы понял. Почему? А потому, что он других способов объяснить не понимает — слов ещё не знает. Вот и дурак не понимает других способов, хотя знает слова.

Как лечить дурака помимо его желания, я не знаю. Но я точно знаю, что дурак не хочет понимать тех, кто его учит, потому что он не живет в их мире. Их мир ему не просто не ведом, он не интересен, и помеха в той битве, которую ведет он сам в собственном мире.

Битва, по-русски, — это брань. И дурак — это бранное слово, то есть слово брани, слово битвы, боя, сражения.

Что же за битву мы прозреваем через дурака и его приключения?

Заключение дурака

Битва, которую ведет дурак, как бы странно это ни прозвучало, — это битва разума. Разум вырастает из дурака, как из корня. Это видно уже из того, что мы все вырастаем вместе с нашим умищем из детей, которые неразумны.

Конечно, эту битву можно кратко и ярко назвать Битвой Разума с Дураком. Но это было бы и верно, и неверно, потому что именно Разум и оказывается чаще всего дураком. Мышление не ошибается, оно же действует по лучшим образцам. Не ошибается и тот, кто не думает или не делает. Ошибается именно Разум, поскольку он главный деятель. И ошибается всегда и с неизбежностью. Без ошибок нельзя учиться, потому что пока ты не признаешь себя в чем-то несовершенным, тебе некуда двигаться и нечего совершенствовать.

Но об этом дальше. Пока мне достаточно, если я смог показать, что разум не понять без дурака. Это дополнительные друг к другу состояния. Однако разум не понять и до тех пор, пока не станешь таким же бесстыжим, как дурак. Просто потому, что стыд застит нам глаза.

Стыдливый исследователь — это исследователь, который не ходит туда, где хранятся ответы, если это неприлично.

Дурак бесстыж, как ни странно, но искатель себя тоже.

Поэтому следующий раздел я посвящу брани, как ни неприлично это звучит. Впрочем, первое бранное слово — это дурак.

Часть II. ПРИКЛАДНАЯ РАБОТА. СВЯТОЧНЫЕ ИГРЫ И СЕМИНАР

Упражнение, которое придется сделать, чтобы обрести счастье, просто и непросто одновременно. Нужно извлечь своего дурака и отпустить его погулять. Как раз по тем местам, где он всё портит и разрушает.

Нет ничего проще, чем быть дураком. Мы это постоянно делаем, и каждый знает, каково это — оказаться дураком. Можно сказать, что мы прекрасно знаем вкус собственного дурака и умеем разрушать свое счастье с его помощью.

Но как сделать это намеренно? Как извлечь из себя дурака, да еще и отпустить погулять? Вот это задача! На ней сломает зубы не один прикладной психолог!

Чтобы это получилось, надо понять несколько очень простых вещей.

Во-первых, в этом упражнении нет ничего мистического или эзотерического. Это не игры в задуховных суфийских или даосских дуро-муцрецов. Это прикладная КИ-психология, а значит, простая и точная наука. И если вы не будете напрягаться и выдумывать что-то заумное, у вас всё получится.

Во-вторых, не надо забывать, что эта работа идет в ключе самопознания. И значит, вам не надо играть дурака для других, а надо просто рассмотреть в себе то, что действительно есть и мешает жить.

В-третьих, если идти не туда, не знаю, куда, и не за тем, не знаю, зачем, а через психологию, то окажется, что весь ваш дурак хранится в памяти. Проще говоря, вы просто помните все случаи, когда вели себя глупо, и они вам до сих пор мешают жить, потому что вы из-за них переживаете.

Сами эти переживания — немалая помеха, съедающая изрядную часть вашего разума. Но еще важней то, что за ними причины вашего дурака, попросту, образы, скрытые в сознании и оказывающие воздействие на ваше поведение как раз тогда, когда надо быть разумным.

Это и есть тот зверь, на которого мы будем охотиться.

Глава 1. Постановка задачи

Задача, которую мы ставим перед собой в этом семинаре, предельно проста, хотя и почти невыполнима: мы хотим научиться жить счастливо после женитьбы, сохраняя любовь и полноту чувств.

Ведь стало почти общим местом, что любовь уходит по мере того, как идет время. А это значит, что вы становитесь неинтересны друг другу, а семья превращается либо в ловушку для души, либо в ночлежку, где можно поесть и посмотреть телевизор. И мы бежим прочь из дома, ища счастья и любви на стороне.

Итак, в самом общем виде наша задача — быть счастливым со своим избранником. Но это настолько общо, что из задачи превращается в пожелание, вроде свадебного тоста: будьте счастливы. Или какого-нибудь пособия, вроде «Тысяча советов, как быть счастливой в браке». Даже сохраняя это в качестве конечной цели, прикладной психолог должен работать с тем, что доступно для непосредственной работы. А счастье стоит оставить в качестве мечты, которая будет маячить где-то впереди, может быть, даже недостижимая, но зато позволяющая отрезвлять себя, когда вы заиграетесь, и начнете решать не ту задачу.

Если мы подходим к делу как прикладные психологи, то мы должны поставить перед собой именно те задачи, которые точно можем решить. Причем, просто и наверняка. Значит, мы должны исходить из тех средств, которыми владеем. А чем мы владеем?

Мы способны познавать себя, то есть искать причины того или иного поведения в самом себе. Мы также умеем очищать свое сознание, то есть убирать имеющиеся в нас помехи для достижения тех целей, которые перед собой ставим. К тому же мы можем думать и создавать условия, в которых нам легче выявлять помехи и обучаться тому, как вести себя правильно.

Вот это мы и сделаем задачей этого семинара по Любже.

Мы начнем с того, что еще не есть желанная нам любовь, и останемся в рамках Науки думать. И с помощью этого искусства, попробуем обернуться и поглядеть на себя. И если обнаружим, что у нас уже есть сложности со счастьем в семье, или же мы их опасаемся, то значит, нам есть что убирать.

Если это так, то нам надо всего лишь описать условия, в которых мы оказались. Затем, удерживая в памяти, что наша конечная цель — жить счастливо в своей теперешней или будущей семье — мы приступим к поиску и выявлению помех счастью. Выявив их, мы постараемся их устранить. Но на этом не завершим, потому что свято место пусто не бывает, и вместо устраненного из сознания куска обязательно надо вложить что-то новое, и лучше, разумное, потому что иначе его заполнит какая-нибудь новая помеха.

Итак: описание условий в которых я нахожусь сегодня, выявление помех счастью, очищение и самосовершенствование.

Глава 2. Описание условий задачи

Чтобы мы могли решить задачу, которую поставили перед собой, нам придется подробно и тщательно описать условия этой задачи. Условия психологических задач — это условия жизни. Причем, моей жизни, если я хочу решить задачу. Поэтому нам придется искренне рассказать самим себе о том, что же не так в нашей жизни в отношении семейного счастья. Если этого не сделать, то вся прикладная психология окажется лишь игрой.

Условия задачи, о которых идет речь, — это описание того, что не ладно лично в вашем понятии о семейном счастье. А если вам кажется, что в вашем понятии все хорошо, тогда надо описать как мир сопротивляется ему и мешает вам жить так умно, как вы это придумали.

Конечно, кто-то может сказать, что у него все хорошо и в понятиях и в жизни. Это вполне возможно. Но тогда вам не нужна прикладная психология. Она для тех, кто найдет, что исправлять в себе или в своем окружении. Если у вас всё хорошо, или вы скрываете от себя, что не все ладно, вам не нужна ни помощь, ни психология. Эти упражнения для тех, кто уже понял, что помощь ему, хоть у него и самого ума палата, всё-таки нужна.

Если вы хотите настоящую помощь, работать тоже надо по-настоящему. Поэтому при описании условий задачи, надо действительно постараться найти то, что несовершенно в вас или в вашей половинке, или что мешает вам жить счастливо. Если вы это сделаете, вся дальнейшая работа пойдет именно с этим, как с задачей, которую надо решить и можно решить. Если вы скроете свою настоящую боль, вы обманете не только себя, но и свой разум — и он будет решать именно ту задачу, которую вы ему и опишите.

Это тоже можно, но уж очень непроизводительная будет трата сил. В общем, как вы отнесетесь к этому исследованию, столько вы и получите в его конце.

Поскольку наше КИ (культурно-историческая) — психологическое исследование проводилось с живыми людьми в виде психологической игры «Женитьба дурака», то людям рассылались задания и они их выполняли. Ниже приводится текст первого задания, которое надо было сделать до приезда в Академию самопознания (Заповедник народного быта).

А вслед за ним помещена часть ответов и переписка по ним, которую вел ведущий этого семинара Иван Скоморох.

«Женитьба дурака

Всем, кто приезжает в Заповедник на Святки, даю задание для подготовки к семинару. Темой семинара будет то, чем заканчиваются сказки: и с тех пор они жили долго и счастливо. То есть, как жить счастливо после свадьбы, как сделать счастливым своего избранника.

У нас на летнем Празднике была молодая пара, которых мы счастливо оженили. Теперь, когда прошел медовый месяц и страстный угар, они хотят знать: как выстроить жизнь так, чтобы не превратиться в скота и стерву. И это вопрос не просто жизненный, но и всеобщий.

Он важен как для тех, кто уже давно женат, так и для тех, кто только мечтает жить со своим избранником.

Поэтому мы будем не только играть, но и спокойно и вдумчиво исследовать, как достичь счастья в семье.

Исследовать будем не просто КИ-психологически, но и так, чтобы обучиться с этим работать. Будем разрабатывать методику прикладной психологической работы с семейным счастьем.

Поэтому вы все постараетесь письменно ответить на один исходный вопрос.

Вот ты собрался жениться, женился или давно живешь семьей. А что ты ожидал, как ты представлял себе семейное счастье? Что-то же вы все видите как желанное, а в жизни оно оказывается невозможным. Почему? Не потому ли, что в ваши рассуждения вкралась ошибка.

КИ-психолог не может изменить жизнь, но он может привести тебя в соответствие ей.

С вас письменные отчеты, которые позволят нам обрисовать условия задачи.

Скоморох»

Приложение 1. Исследовательские отчеты

Далее прилагаются в качестве образца несколько отчетов, которые прислали участники семинара в ответ на задание ведущего. Тема исследования оказалась настолько животрепещущей, что за первые же два дня было прислано более сотни отчетов. Поэтому мы вынуждены были отказаться от их полной публикации, и привели в качестве примера лишь три переписки между исследователями и ведущим. Они вначале Приложения.

Далее идут только ответы водящего.

Водящий, в основном, задает вопросы по присланным отчетам, но пока не пытается что-то обобщать или объяснять. Задача этой подготовительной стадии исследования — собрать достаточно полное описание условий, в которых решается психологическая задача. Это понятие — полные условия психологической задачи — следует объяснить.

С точки зрения писателя или следователя, полнотой описания считалось бы подробность той картины жизни, которую создал бы исследователь. Но исследование в прикладной психологии — это не роман или история болезни. Это попытка решить ту задачу, в которую ты попал как в жизненную ловушку. Просто описать свою жизнь недостаточно для решения подобных задач.

Психолог должен работать глубже, поэтому широта и подробность описания имеют весьма относительное значение. Главное — это суметь через описание своей жизни обратиться в себя и дойти до вопросов и удивления. Это тем важнее, чем искренней желание исследователя изменить свою жизнь. Описывать её подробно, значит, зарисовывать ту поверхность, по которой бегут бесчисленные волны. Этим можно заниматься бесконечно.

Но если мы хотим действительно меняться, надо убирать источник волнения. А он — в глубине.

Поэтому задача водящего — выхватывать такие куски из описаний исследователей, которые те сами просмотрели из-за их привычности и обыденности, но в которых есть одна важная и общая черта: человек об этом никогда не задумывался. Именно такие сами собой разумеющиеся участки нашего сознания и скрывают причины наших бед. Просто потому, что те куски, о которых мы задумываемся, нами пересматриваются и как-то меняются по жизни. Искать надо там, куда вы никогда не заглядывали.

Водящий своими вопросами заставляет исследователей вглядеться в подобные очевидности и начать поиск в этом направлении. Конечно, направление это, хоть и ведет к какой-то помехе в жизни человека, но не является причиной всех его бед. Подобных направлений может быть много. Поэтому важно работать не только с ответами лично тебе, но и со всеми ответами. Там обязательно есть подсказки, поскольку мы выросли в единой культуре и помехи нашему счастью, в общем-то, схожи.

Поэтому водящий выбирает лишь по одной зацепке на письмо, оставляя другие возможные подсказки без внимания. Если они — помехи культуры, то они обязательно всплывут в письмах других исследователей.

В целом же из подобных писем складывается картина не личной жизни, а культурно-исторических помех семейному счастью людей, живущих в России. Помехи счастью ими не исчерпываются, потому что у каждого могут быть исключительно личные сбои сознания. Но они тоже становятся виднее, если обрисовать в общем само понятие о семейном счастье. Глядя на других, начинаешь понимать, что нечто в тебе совсем не похоже на типичные сложности. Отсюда уже можно сделать вывод, что это лично твоя болезнь.

Надо еще учитывать, что вопросы, которые ставит водящий, обусловлены общей задачей семинара — выявить не все помехи, а те, которые можно исправить, обучившись думать. То есть такие странности в поведении исследователей, про которые можно сказать: испортил свое счастье, потому что сам дурак!

Сим Семейное счастье (ССС)

Ответ на задание от Любоны

Вот ты собрался жениться, женился или давно живешь семьей. А что ты ожидал, как ты представлял себе семейное счастье? Что-то же вы все видите как желанное, а в жизни оно оказывается невозможным. Почему? Не потому ли, что в ваши рассужде-ния вкралась ошибка.

Как я представляла себе семейное счастье?

Я сходу попыталась ответить на этот вопрос и стала валить в самокате, что есть. И обалдела.

Я представляла семейное счастье как жизнь в любви, причем образ, который я вижу за этими словами — это покой. Все должно быть тихо и спокойно. И это и есть счастье.

Вылезает еще что-то совсем уж чужое: чтоб не пил, не курил, чтобы слушался меня… Что если любит должна все делать для меня, атк как я скажу та как я хочу…

Странно. Я пишу и обалдеваю. Я своим разумом здесь и сейчас понимаю — я так не хочу, мне не нравится этот образ и в то же время—он у меня в сознании соответствует семейному счастью.

Что еще.

Он должен быть бережным, обходительным, он должен заботиться обо мне, так, чтобы мне не нужно было думать о выживании, он и есть тот, кто должен думать о нашей семье.

И вообще, он должен все делать для меня, и тогда наша семейная жизнь будет счастьем.

Я тоже буду заботиться о нем, буду делать так как… А как? Как я вижу, как понимаю, чтобы сделать ему приятное, чтобы он всегда понимал, что я его люблю. А как это? И здесь у меня вспоминаются какие-то девочковые мечты, пионерский лагерь, я тогда и понимала как я буду жить, что такое семейное счастье.

При всем том, что я описала, есть еще слой — что я не хотела стать обывателем, внутренне боролось с этим, не хотела, чтобы у меня было как у всех.

Я мечтала, чтобы мы с ним были друзьями, делали бы одно дело, работали бы вместе, вообще, всегда были бы вместе. И главное, чтобы были друзьями, чтобы понимали друг друга с полуслова, чтобы он помогал мне, а я ему.

Любопытно, я смотрю в то, что описала и вижу — я какая-то дробная.

В своих мечтах, я никогда не продумывала хозяйства, то есть я не думала о том, как жить будем — это не существует, есть только любовь… И она не от мира сего. Но образы у меня есть, и они от мамы, от того, что было вокруг меня. Они от того, как взрослые вокруг оценивали семейное счастье: хорошо живут, не ругаются, он ее не бьет, дом полная чаша, он для нее все делает. Вот это точный признак счастья — он для нее все делает.

О чем я еще мечтала, когда мечтала о семейном счастье? О том, что я буду счастлива.

Мама будет мной гордиться, что у меня все хорошо, подруги будут завидовать… Странно, но зависть и восхищение подруг тоже каким-то образом входит в понятие семейного счастья.

Много всего наверчено.

Все тянет в разные стороны, и при этом я умудряюсь жить в соответствии с этими образами! Словно жизнь моя протекает сразу в нескольких мирах.

Есть о чем подумать.

ССС. Любона

Я тоже буду заботиться о нем, буду делать так как… А как? Как я вижу, как понимаю, чтобы сделать ему приятное, чтобы он всегда понимал, что я его люблю.

Прекрасный отзыв и очень верное КИ-психологическое исследование: видны слой за слоем уложенные образцы поведения, взятые из нашей бытовой культуры. Чтобы добраться до души или любви, их надо назвать и осознать. А затем зацепиться за что-то, что явно растет из боли.

Например, за те слова, что я привел: чтобы он всегда понимал, что я его люблю.

Даже когда я ему изменяю и гуляю на стороне, он все равно должен понимать то, что ему, болвану, полагается понимать: что я его люблю!

Попросту говоря, мужик должен спать. И когда баба ведет речь о покое в семье, она имеет в виду именно это: мужик должен спокойно спать, пока она будет делать свои делишки. Потому что мужик нужен, чтобы мама мною гордилась…

Культура!

Не плохая и не хорошая. Какая есть. И баба эта не плохая, и не хорошая. Просто баба. Плохой она станет тогда, когда поймет, что так убивает любовь, но не захочет ради какой-то там любви потерять счастье…

Потому что счастье — это часть тех общественных благ, которые ты урвал у общества. А мужик — это и есть тот кусок мамонта, который тебе, хищнице, достался после удачной охоты всем племенем…

Скоморох

ССС. На ответ Ско Рустаму^[6]

От Любоны

Поясню: вы встречаетесь и влюбляетесь. Ваша любовь — не ваше деяние, она дана сверху. Значит, от вас и не зависит, как ее сохранить? Сама пришла, сама уйдет. Или же мы что-то можем сделать, чтобы любовь жила и даже расцветала. Ведь вы же все знаете, что иногда с годами любовь усиливается.

Прочитала и задумалась, а как у меня?

У меня неспокойная жизнь, и она очень не неизменная: и я, и мой избранник меняемся, причем так, что под час с удивлением смотрим друг на друга, словно знакомимся заново.

У нас идут битвы, когда заглядываешь в себя, и то он, то я — проходим полными дураками. Иногда так, что отчаяние накатывает, а потом — бах, и новая вспышка, вдруг я смотрю на него уже немного изменившегося и смотрю другими глазами, и понимаю — а ведь я его люблю!

Видел, что буду очень счастлив, жена будет любить мет, дети будут радоваться и жить счастливо.

А что ты будешь делать, если однажды заметишь, что твоя любимая стала чуточку грустной, потому что любовь уходит? И это сделал ты, даже не поняв, как. Как ты будешь (им восстанавливать любовь, которая истощилась?

Поясню: вы встречаетесь и влюбляетесь. Ваша любовь — не ваше деяние, она дана сверху. Значит, от вас и не зависит; как ее сохранить? Сама пришла, сама уйдет. Или же мы что-то можем сделать, чтобы любовь жила и даже расцветала. Ведь вы же все знаете, что иногда с годами любовь усиливается.

Ско

Что-то не так, Илюша, что-то не так… А как оно не заладилось?

Ско

Люблю всей душой.

И я чувствую как внутри меня иногда что-то начинает пылать, а иногда разливается теплом и ровным светом. Но этот огонь у меня пока не горит ровно. Он то притупляется, то разгорается с неимоверной силой, потом опять притупляется, потом опять разгорается… И я всему этому как бы не очень пока хозяйка.

Я и не заглядывала в эту часть себя. Более того, мне казалось, то, как есть у нас сейчас — хорошо. Мы не заболачиваемся, мы вместе, у нас есть общее дело, мы ищем и мы любим друг друга и это и есть настоящее счастье… Да, я ощущаю себя счастливой, иногда, очень счастли-вой…

А сейчас я задумалась. Может быть даже лучше?! Любовь может просто жить и расцветать, и это очень красивое и огненное состояние. И что для этого нужно?

Умом я уже слышу ответ: «очищение», но я хочу пройти глубже в своем понимании.

Я вижу Его, вижу каким-то иным оком, и я могу помогать ему пройти туца, хотя бы до того него, которого я вижу. Причем, я вижу его всегда, даже, когда он совсем нехорош. В эти времена мне очень больно, но я не перестаю его любить, вот в чем странность. Я бранюсь, мы ссоримся, но я бьюсь за свою любовь.

И ведь и он меня видит. Даже больше. Я отчетливо ощущаю его своим учителем, к которому я пришла в этой жизни.

И здесь вопрос, он любит меня, с той кучей несовершенств, которые у меня есть? Я знаю, что он любит меня, и он что-то во мне видит.

Я пытаюсь высказать ту мысль, которая бурлит во мне сейчас.

Мы любим друг друга и постоянно друг друга видим, и при этом закрыты друг от друга слоями всякой фигни, но вот что странно — любовь с какой-то легкостью пронзает эти слои. Они для нее словно не существуют.

Как же так получается, что она притупляется? Я ищу ответ, и не нахожу иного — я начинаю верить тому, что он такой, каким себя показывает. И я так делаю почему-то.

Почему?

Я понимаю, у меня есть образы узнавания, есть как бы ответные части, которыми я знаю как вести себя с ним, но почему?! Почему мне с ним все еще нужно себя вести?

Есть слои культуры, в которых записано знание как надо жить в семье, как жить с мужем, но есть ведь что-то еще.

Блин. Я не могу этого выразить.

Но ощущение такое, что я на грани какого-то шага, стоит только сделать один шаг и что-то важное изменится.

Немного страшно. Почему? Ведь я же иду туда, где любовь.

У меня такое ощущение, что какие-то из сложностей в моей жизни связаны с тем, что я очень берегу любовь. Я боюсь ее отпустить, боюсь, что она иссушиться или прогорит и я, даже как-то искусственно сдерживаю себя.

Странно и интересно.

Очень интересно.

Похоже, любовь — это что-то такое, что нельзя удержать — как воду. В ней надо плыть и постоянно меняться.

Всё. Пока всё.

Мне нужно подумать.

ССС. Любона

Почему тебе всё ещё надо себя с ним как-то вести? Потому что ты хитришь, а без

хитрости его не обвести. Ты — змея.

И в этом есть нечто чрезвычайно важное — твоя сила жизни.

Ско

ССС. От Любоны

Почему тебе все еще надо себя с ним как-то вести? Потому что ты хитришь, а без хитрости его не обвести. Ты — змея.

И в этом есть нечто чрезвычайно важное — твоя сила жизни.

Получила ответ и приплыла.

Все понятно и не понятно ничего.

Нутром чую, докопалась до чего-то очень важного.

Я — змея, и в этом моя сила жизни. Пока не понятно как так.

Я хитрю, потому что без хитрости мне его не обвести — а вот это отзывается.

Точно.

Даже в душе что-то щемить начинает, словно если я это отпущу, я умру. Мне действительно надо хитрить. Я под час ловлю себя на этом, торможу, но ловлю уже тогда, когда оно вырывается чуть ли не само.

И это не западки.

Просто нужно хитрить.

Первый слой — культурный. Мама, причем, я не помню, чтобы она говорила об этом прямо, но это как-то было, что не надо всего рассказывать, что вообще умная женщина — хитрая, и нужно быть хитрее, если буцешь прямой—то, останешься без мужа, и счастливой не буцешь. Именно так, что не будешь счастливой, что прямолинейных не любят, и вообще, женщины должны быть хитрыми… И во мне вообще есть знание о том, что надо хитрить, блин, у меня возмущение на себя идет — его нужно обманывать, иначе он уйдет. Только дура может быть прямолинейной. И в пример мне приводили девчонок из класса, что вот, они настоящие девчоки, а я нет. Я очень простая и счастья не будет.

ССС. Любона

Хитрость — это вообще как некая сущность женщины.

Я помню, что протестовала, билась, а при этом все равно впитала в себя. Его надо как-то обвить, как-то приласкаться, и вообще надо быть настоящей женщиной.

Это какое-то искусство женское, которому обучают с малолетства.

Я описываю, а у меня прямо болит все изнутри, просто ломит.

Я рассматриваю свою змеистость, и пытаюсь её сбросить, и у меня ощущение словно я становлюсь голой, корежит аж все.

И еще, как ни странно, в моем сознании звучат слова: счастья не будет. Вот так — хитрить, извиваться, надо постоянно, иначе счастья не будет.

Он просто не захочет со мной жить…

Э… Кто он? Речь точно идет не о моем избраннике, это вообще все не про него. Это во мне звучит болонь.

Это я увидела.

Но телесные ощущения держат, и пока меня кореджет.

Хотя я чую, что без хитрости будет легче, и даже, наверное, счастливее. Пишу, а внутри голос — а кто его знает…

Вот ведь не думала, что моя хитрость так завязана с счастьем, и ведь как железно сидит, словно это мое естество.

Но ведь это не так. Я под этим слоем ощущаю себя другой.

Даже не просто ощущаю, я помню в детстве себя

другой. Значит все, что сверху — это наносное и не мое. Но я так стремилась быть женщиной, я боялась быть не счастливой, потому что у меня был пример перед глазами, и я училась и научилась.

Я больше не хочу быть змеей. Но почему это моя сила жизни? Я чего-то не понимаю.

Скоморох, помоги!

ССС. Любона

Хитрость — это вообще как некая сущность женщины.

У мужиков сила, у женщин нет силы, поэтому они должны брать хитростью.

Но почему змеистость — женская суть? Потому что бабы приходят с большим запасом жизненной силы. Поэтому они выживают не хуже мужиков в более слабых телах, и живут дольше. И вообще подламывают мужиков и заставляют плясать под свою дудку. Это все сила.

Та самая, которой нет у баб…

Женское воплощение — это воплощение силовое. Обретая слабое тело, женщина ставит себе задачей понять, что такое сила. Мужикам это не нужно, потому что сила — принадлежность их тел. Поэтому о ней не надо думать. Они и не думают, и не изучают. А в итоге теряют…

Муцрость змеи — это искусство управления силой. И всё равно чьей. Лишь бы оказалась в пределах досягаемости.

Скоморох

ССС. На ответ Судице

От Любоны

Это означает очень важную вещь: многие из вас, видя, что не хотите жить, как жили ваши родители, в действительности видели, что у них нет семьи. Конечно, вы этого не понимали, потому что люди называли их сожительство семьей. Но вдумайтесь: если браки творятся на небесах, то все ли семьи — семьи?

Но почему семья должна давать именно это? Только потому, что тебе этого хочется? Так и иди прямо к этой мечте. Зачем делать семимильный крюк в семью?

Это возможно в семье, но зачем для этого семья?

И что такое вообще семья?! Я оказывается не понимаю. Как же я могу понимать, что такое семейное счастье, если я не понимаю одного из понятий, которые его составляют.

Но что же такое семья. У меня есть некий образ: люди должны жить вместе, должны быть мама, папа и ребенок, у них — общее хозяйство, так положено…

Есть семьи хорошие и плохие, благополучные и не очень, есть неполные семьи… Это все общественные знания.

Но ведь я никогда не мечтала о такой семье, и при этом я мечтала о семье. Я мечтала о нем, о том, чтобы быть с ним, и он был бы со мной, чтобы у нас была семья, чтобы мы помогали друг другу, понимали друг друга. Чтобы мы были родными.

Родными — для меня очень важно.

Но что же такое семья? И зачем мне семья?

Первый очевидный ответ — так учили, но это не все. Есть еще что-то, какое-то родство душ.

Да просто я и не хочу больше жить ни с кем другим, просто я нашла то, что искала.

Я чую, я близка к ответу.

Я точно знаю, что такое семья, мне кажется, я даже вижу, браки, которые заключаются на небесах. И то, что со мной в этом воплощении — именно такой случай. Я помню, я даже спрашивала себя, за что же мне такое, что же прошла в предыдущих жизнях, что заслужила такой подарок?

И при этом в моей семье не все так как мне бы хотелось. Он бывает не таким, я бываю не такой… но об этом — отдельно. Что же такое семья?

Я это как-то знаю. Это когда мы избрали жить вместе, и я вижу его и помогаю ему, а он видит меня и помогает мне. Мы любим друг друга. Мы вместе и мы устремлены к общей целее. У нас есть что-то такое, что объединяет нас, словно сращивая друг с другом. Я готова помогать ему, а он ждет меня, пока я созрею и возьму свои уроки.

Мне часто кажется, что он себя словно притормаживает, словно он задержался здесь ради меня, ему, конечно, это тоже нужно, наверное, я ему для этого и нужна, но все равно, он задержался здесь ради меня, сам бы он готов был рвануть дальше. А он ждет и ждет меня.

И я ему нужна. Там потом, мы должны пойти куда-то, где мы не сможем в одиночку.

Он не может двигаться дальше без меня. Блин. Он ждет, а я медленная. И… сейчас вспоминаю, когда мы ссоримся, выясняем отношения — мы заняты не тем, мы в это время забываем себя, и вообще, все как-то не так. Мы очень нужны друг другу. Хотя может быть, мне только кажется так сейчас. Я не знаю.

В семье мы единимся и телами и душами. Телам надо помогать, и надо как-то выживать в этом мире, но главное в семье — какое-то единение душ и общее их устремление.

Пока я вижу так.

ССС. Любона

Что такое вообще семья?! Я оказывается не понимаю. Как же я могу понимать, что такое семейное счастье, если я не понимаю одного из понятий, которые его составляют.

Но что же такое семья?

Вот начались настоящие вопросы.

Лишь содрав с себя слои лопоти, как это называли мазыки, попросту — культуры, ты вдруг осознаешь, что все эти знания о том, как жить, не давали знаний. Они были лишь заплатками над неведомым.

И лишь содрав эти заплаты с собственного тела, так что вылетели куски болезненной плоти и брызнула живая кровь, ты вдруг понимаешь, что под знаниями культуры есть только вопросы. Но эти вопросы настоящие!

На них еще надо найти ответы, но они, по крайней мере, уже возможны, раз появились вопросы. Настоящие вопросы — это большие подсказки. Я покажу это, я дам подсказку в виде вопроса:

А нужна ли нам семья хоть зачем-то ещё, кроме выживания в этом злом мире?

Ско

ССС. Ответ на задание

От Го

А что ты ожидал, как ты представлял себе семейное счастье?

Чего я ждала? Я ждала, что мы будем друг для друга самыми близкими друзьями, что я смогу ему все рассказывать, делиться всем, что у меня на душе. Что он буцет меня любить больше всех. Что мы будем много гулять или просто сидеть дома и делать что-то вместе, разговаривать. Что мы будем во всем помогать друг другу, что у нас буцут общие дела.

Я ждала, что у нас буцет наш дом, в который мы сможем приглашать друзей в гости. Что там будет уютно и можно будет отдохнуть.

Я ждала, что у нас буцут маленькие семейные праздники, только для нас вдвоем.

Что у нас будут дети и мы будем с ними играть. Это скорее моя детская мечта, чтобы родители со мной играли.

Только сейчас поняла, что понятие «семейное счастье» я набирала всю жизнь—с детских лет, как должны со мной обращаться родители, а значит и какой я должна быть мамой в будущем.

И еще для меня семейное счастье несбыточное, о похожем писала Живатрушка, я даже не хотела выходить замуж, потому что было ощущение, что мне все известно и что там «замужем» нет ничего нового, один быт и склоки. А при этом все равно есть мечта о душевной близости, о том, кому я доверить все и чтобы он стал для меня единственным, и у нас была своя жизнь, какая-то глубокая. Еще у меня есть мечта о внутренней тишине в доме и это тоже связано с семейным счастьем. Чтобы тишина была не показной, а внутренней, приходишь домой, а там тихо и можно подумать и просто побыть рядом с тем, кого любишь, без суеты и гонки.

ССС.Го

Чего я ждала? Я ждала, что мы будем друг для друга самыми близкими друзьями, что я смогу ему все рассказывать, делиться всем, чтоу меня на душе. Что он будет меня любить больше всех. Что мы будем много гулять или просто сидеть дома и делать что-то вместе, разговаривать. Что мы будем во всем помогать друг другу, что у нас будут общие дела.

Я ждала, что у нас будет наш дом, в который мы сможем приглашать друзей в гости. Что там будет уютно и можно будет отдохнуть.

Я ждала, что у нас будут маленькие семейные праздники, только для нас вдвоем.

Что у нас будут дети и мы будем с ними играть. Это скорее моя детская мечта, чтобы родители со мной играли.

Только сейчас поняла, что понятие «семейное счастье» я набирала всю жизнь — с детских лет, как должны со мной обращаться родители, а значит и какой я должна быть мамой в будущем.

Приглядитесь. Это — что угодно, но только не описание семьи. У многих из вас просто перепутан предмет, но вы этого не понимаете. Просто вчитайтесь и вглядитесь.

Это, конечно, мечта. Но не о семье, а о том, что семья даст вам и вашей душе.

Но почему семья должна давать именно это? Только потому, что тебе этого хочется? Так и иди прямо к этой мечте. Зачем делать семимильный крюк в семью?

Эта семья не могла получиться. Иначе говоря, эта задача решалась не теми средствами и не в том месте.

Ско

ССС. От Го

Приглядитесь. Это — что угодно, но только не описание семьи. У многих из вас просто перепутан предмет, но вы этого не понимаете. Просто вчитайтесь и вглядитесь.

Это, конечно, мечта. Но не о семье, а о том, что семья даст вам и вашей душе.

Но почему семья должна давать именно это? Только потому, что тебе этого хочется? Так и иди прямо к этой мечте. Зачем делать семимильный крюк в семью?

Эта семья не могла получиться. Иначе говоря, эта задача решалась не теми средствами и не в том месте.

Это точно не описание семьи. Я и не понимаю по-настоящему, зачем нужна семья. Есть готовый ответ: ради того, чтобы рожать детей. Но сейчас можно родить и вырастить ребенка самой и прокормить его самой.

Действительно, зачем делать этот крюк? Сейчас мне нужно другое. Я действительно иду окольным путем. Когда я пойму и захочу создать семью, тогда и нужно будет ее создавать.

У меня в голове какие-то обрывки мыслей, я же знаю, что это «правильно» — хотеть создать семью, но для меня, что такое семья — не понятно. Непонятно, что же в ней хорошего. При этом любовь для меня — это большая ценность, а семья — нечто неопределенное.

Похоже, я чаще всего видела совместное проживание — сожительство, но не семью, в каком-то широком смысле, не то, что творится на Небесах.

Моя семья не могла состояться, просто потому что я решала другую задачу под видом семьи? Я сейчас смотрю и мне кажется, что мой избранник делал тоже самое. У нас не было общей задачи «создать семью», казалось, что все само получится, после того, как мы начнем жить вместе. А на самом деле каждый решал свою собственную задачу и не было совместного дела. А все таки семья — это что-то совместное.

ССС.Го

Это точно не описание семьи. Я и не понимаю по-настоящему, зачем нужна семья. Есть готовый ответ: ради того, чтобы рожать детей. Но сейчас можно родить и вырастить ребенка самой и прокормить его самой.

Действительно, зачем делать этот крюк?

Вот это вопрос, так вопрос! А действительно, зачем вам семья? Детей вполне можно поднять и без мужа, если ты современная деловая женщина.

Может быть, затем, чтобы быть счастливыми?

Тогда, что это за счастье? Случайно не то ли, о котором говорили бабушки и тетушки?

Ско

ССС. от Го на ответ Непокорной

Что-то в этом есть выходящее за рамки телесных отношений, поскольку тела не могут так слиться. Тогда что? Мы что-то вспоминаем из совсем других существований? Или же мы предчувствуем некое свое развитие, которое однажды должно состояться, напргшер, в душах?

Я не могу внятно передать то, что я чувствую, но очень хочется откликнуться.

Я точно что-то вспоминаю, но для меня это совсем не связано с семьей. Найти свою половинку, слиться воедино, стать одним целым — вроде бы это все немного затасканные словосочетания, но они все отражают что-то, какую-то цельность. Для меня найти свою половинку — значит обрести цельность, перестать ощущать пустоту в душе, одиночество. И мне кажется, что эта цельность для души очень желанна. Найти и вернуть все свои кусочки, разбросанные по многим мирам и стать цельной.

Сразу вспоминаются мифы о сотворении мира. И еще сказки про то, что души разлетелись на кусочки, и ищут свои потерянные части.

ССС. Го

Я точно что-то вспоминаю, но для меня это совсем не связано с семьей. Найти свою половинку, слиться воедино, стать одним целым — вроде бы это все немного затасканные словосочетания, но они все отражают что-то, какую-то цельность. Для меня найти свою половинку — значит обрести цельность, перестать ощущать пустоту в душе, одиночество.

Вот и становится очевидно: вы ищете не семейного счастья, а просто счастья. Счастье Для вас связано с любовью.

Но мы говорим о счастье в семье…

Или же нам не так уж важно, в семье или просто вдвоем с любимым?

На этот вопрос надо ответить, потому что до какой-то поры почти все довольны самой любовью, а потом вдруг появляется потребность завести семью. И после этого, когда мечта о семье сбылась, ее оказывается мало. И хочется, чтобы в семье еще и любовь была… в общем, рай!

Так любовь? Семья? Или любовь и счастье в семье?

Что же вы в действительности хотите?

Ско

Сим Семейное счастье. Судица

<…>

Вот ты собрался жениться, женшся или давно живешь семьей. А что ты ожидал, как ты представлял себе семейное счастье? <…>

Как я представляла семейное счастье?

Первое, что вспоминаю, это то, что мои представления о семейном счастье звучали примерно так: у меня будет не так, как у родителей. Я не буду жить так, как они. Я считала, что они врут, когда говорят, что любят друг друга, а сами могут ругаться до рукоприкладства. И для меня самым важным стало то, чтобы в той семье, которую построю я было взаимопонимание. Но это явно больная часть.

Что еще в моем образе семейного счастья? Некая идиллия — мы с мужем понимаем друг друга, никогда не ругаемся, все можем выяснить и обо всем можем договориться, а еще, он очень внимателен, дарит подарки, весь такой интеллигентный, умный. Дома — все красиво.

Да, образ у меня от жизни далеко.

Сейчас понимаю, что я пыталась думать о том, какую бы семью я хотела, как бы я хотела жить, но делала это какими-то кусками. А именно — у меня самым больным в сознании было то, что родители ругались, и я не хотела этого в своей семье, об этом я и думала, когда создавала свою семью, а больше ничего толком и не продумывала.

А самое главное в моем образе семейного счастья нет живого человека. Все я и для меня, а заботы о том, чего хочет он нет совсем. И даже на уровне заботы о себе нет мысли о том, мужчина с какими жизненными устремлениями мне нужен. Всякий ли кто будет меня понимать — подойдет мне? Да и вообще, похоже в моем образе мужчина слегка мертвый — ему почти ничего не надо, он только заботиться обо мне.

И вот интересно, семейное счастье настолько идеалистично в моем образе, что в нем быт как будто устроился сам собой.

Смотрю сейчас, что о том, какое семейное счастье я хочу, я думала примерно в 15 лет. Откуда же там взяться быту? Это возраст сулопника, в котором еще есть полный холодильник, и в котором обеспечение происходит за счет родителей, и мыслей о том, чтобы продумать быт — не возникает.

ССС. Судица

А самое главное в моем образе семейного счастья нет живого человека. Все я и для меня, а заботы о том, чего хочет он нет совсем. И даже на уровне заботы о себе нет мысли о том, мужчина с какими жизненными устремлениями мне нужен. Всякий ли кто будет меня понимать — подойдет мне? Да и вообще, похоже в моем образе мужчина слегка мертвый — ему почти ничего не надо, он только заботиться обо мне.

Да, что называется, типично! Многие девочки вовсе не хотят иметь семью, они лишь хотят сбежать из дома и найти того, кто будет о них заботиться.

Любовь и семья, как понятия и как состояние, еще только могут прийти к ним. А могут и не прийти.

Это означает очень важную вещь: многие из вас, видя, что не хотите жить, как жили ваши родители, в действительности видели, что у них нет семьи. Конечно, вы этого не понимали, потому что люди называли их сожительство семьей. Но вдумайтесь: если браки творятся на небесах, то все ли семьи — семьи?

Ско

На ответ Скомороха Илюше. От Судицы

Илюша описывал, что у него не заладилось в двух семьях после того, как он налаживал материальное благополучие.

И после вопроса Скомороха на это его письмо я задумалась, а что же было началом конца созданной мною семьи?

У меня таким началом был миг, когда я сдалась, когда я решила, что мы разговариваем на разных языках, мы не понимаем друг друга, я ничего не могу сделать, чтобы что-то изменить.

Илюша в отклике писал о том, что у него семьи разлаживались после того, как было достигнуто семейное благополучие, у меня же наоборот.

И как ни странно, мне кажется, что как раз одним из проявлений того, что мы не понимали друг друга, и было то, что он не обеспечивал семью.

Причем, интересно, что раньше я считала, что деньги не имеют значения. Но теперь вижу, что имеют. Они как лакмус проявляют, насколько человек действительно взял на себя ответственность за себя и своих близких.

ССС. Судица

И как ни странно, мне кажется, что как раз одним из проявлений того, что мы не понимали друг друга, и было то, что он не обеспечивал семью.

Причем, интересно, что раньше я считала, что деньги не имеют значения. Но теперь вижу, что имеют. Они как лакмус проявляют, насколько человек действительно взял на себя ответственность за себя и своих близких.

Из-за денег, из-за обеспечения разваливается большинство семей. И всё равно множество девочек и мальчиков считают, что деньги не главное! Правда, они редко могут сказать, что главное. И даже не очень понимают, в чем не главное деньги.

Если бы они говорили законченными предложениями, как учили их в школе, то родилось бы, скорей всего: деньги не главное в любви. И было бы верно.

Но верно ли это по отношению к семье?

А если не верно, если жизнеобеспечение очень важно для семьи, то вот вопрос: ради чего вообще создаются семьи? Не ради ли выживания?

Тогда причем тут любовь?

Ско

На ответ Скомороха Опоздалу^[7]. От Судицы

<… > Интересно, что когда я читаю строки Скомороха о том, что все начинают бегать по дому, шуметь и драться — они отзываются на душе радостью. В этом есть то, что греет душу.

При этом ведь в семьях бывают такие драки, которые приносят только боль.

В том шуме и драке, которые описывает Скоморох явно есть Любовь.

И я знаю, что я безошибочно узнаю всегда, когда меня бьют любя, а когда — в ненависти.

И ещё что вспоминаю, — это то, что даже хочется драки. Но такой — с любовью. Именно про такую драку наверное говорят в народе — бьет, значит любит.

ССС. Судица

В том шуме и драке, которые описывает Скоморох явно есть Любовь.

И я знаю, что я безошибочно узнаю всегда, когда меня бьют любя, а когда — в ненависти.

И еще что вспоминаю, — это то, что даже хочется драки. Но такой — с любовью.

Да, мы сразу же узнаем, когда нас бьют с любовью. Так же и дети не в силах обижаться на мать за то, что она их отлупила. На отца обижаться проще, на мать — трудно. Ей почему-то больше прощается. Почему? Вот и с домашними драками. Если вы любите друг друга, драка дома — это большая радость для всех. Но, как говорится, не пробуйте это сами! Это только для тех, кто умеет.

Ско

На ответ Скомороха Живатрушке. От Судицы

<…> Что-то меня цепляет в словах, что мы знаем что-то о счастье, что может знать только душа, а делаем из этого счастливую семью. Само вот это словосочетание «счастливая семья» в моем сознании уже имеет окраску общественного мнения и почти нарицательно. У меня в сознании как-то прочно связано, что оценку тому, счастлива семья или нет — дает общество. А я сама для себя знаю, что таких счастливых семей не бывает.

ССС. Судица

Что-то меня цепляет в словах, что мы знаем что-то о счастье, что может знать только душа, а делаем из этого счастливую семью. Само вот это словосочетание «счастливая семья» в моем сознании уже имеет окраску общественного мнения и почти нарицательно.

Так может, семья — это вообще не наше, не принадлежит человеку? Может быть, это действительно лишь «ячейка общества»? И создана строго как учит марксизм — по экономическим соображениям, в первую очередь, чтобы закрепить права наследования на собственность за своими детьми?

Ско

На ответ Скомороха Кассандре. От Судицы

<…> А зачем вам быть на равных в ссорах? Зачем вообще ссоры как понятие семейной жизни? Почему не договор и помехи в его исполнении? И зачем мириться? Чтобы как в детстве? <…>

Никогда так не видела, и даже никогда не задумывалась о том, что же такое ссоры. А ведь в них действительно есть битва за какое-то непонятное равенство. И кто-то обязательно меньше прав. И это просто так есть в том, как учили жить. Всегда кто-то прав, кто-то виноват.

И нигде просто — есть договора, и есть помехи в их исполнении. И это ведь предельно просто — договориться о чем-то изначально и тогда всегда есть к чему вернуться, с чем сравнить. И в этом ведь как раз и есть действительное равенство — если договорились, то оба были равны и соглашались на договор.

А если договор нарушен, то какая ссора? Ведь дальше просто — или дальше уже не по пути, или была ошибка, которая увела в сторону.

И есть еще один из расхожих образов, которые засел у меня в сознании, да и частенько упоминаются в литературе, как образ семейного счастья — это бурные ссоры и потом не менее бурные примирения. И якобы это улучшает семейные отношения в некоторых семьях. Почему-то меня этот образ очень держит. Почему-то образ бурного примирения откликается в душе. Потому что мне самой кажется, что если счастье, то оно не может быть спокойным, как болото. Оно должно быть яростным, огненным. Но сейчас вижу, что при этом образ все время ссорящихся и бурно мирящихся супругов лишь как-то напоминает огонь, но это не одно и то же. Вот похоже теперь я разглядела, что в ссорах действительно отражается предательство. В ссорах всегда остается след в душе, там всегда присутствует кусочек ненависти. Я не могу пока точнее передать, но ощущаю, что в ссорах действительно есть предательство.

ССС.Судица

И есть еще один из расхожих образов, которые засел у меня в сознании, да и частенько упоминаются в литературе, как образ семейного счастья — это бурные ссоры и потом не менее бурные примирения. И якобы это улучшает семейные отношения в некоторых семьях. Почему-то меня этот образ очень держит. Почему-то образ бурного примирения откликается в душе. Потому что мне самой кажется, что если счастье, то оно не может быть спокойным, как болото. Оно должно быть яростным, огненным.

Ты хочешь яростности и огненности в отношениях со своим любимым? Зачем же для этого ссоры? Просто будь яростной и огненной, яростность — не принадлежность ссоры не её качество.

Это качество тебя. Раздели понятия.

Ско

На Скоморох Любоне о хитрости. От Судицы

<…>

Читаю о женской хитрости и очень отзывается. Я чувствую этот слой хитрости в себе. И если рассматривать прямо с детства, то прямо с ранних лет помнится, что женщина должна быть хитрой. И даже то, что потом, когда мечтала об избраннике, хотела чтобы хитрости в отношениях не было, то это не могло получится без очищения от этого культурного слоя хитрости в себе.

Рассмотрю-ка я это поподробнее. Вспоминается хитрость мамы и бабушек, разных тетушек. Это один слой — он состоит у меня в основном из правил выживания в семье. Как вести себя с мужем, чтобы его обработать, чтобы несмотря на его мнение — добиться своего.

Есть еще один слой хитрости — он тоже связан с победой над мужиком, но он состоит из обмена опыта с подружками о том, как завоевать парня, как подчинить его себе, чтобы он никуда от меня не делся.

Интересно, что при всем том, что я всегда хотела жить по-другому, жить со своим любимым с открытой душой, все эти образы хитрости есть в моем сознании, и оглядывая свою жизнь вижу, что я их все — таки применяла. И предавала себя же, свои решения, свою мечту о том, как я хочу жить.

И ощущаю, что все время происходил какой-то переход, в какой-то миг, я переставала идти к воплощению своей мечты и начинала жить по бабскому знанию о жизни с мужиком. Ощущение, что это скафандр на душе.

Мечтала о счастье, а жить начинала так как знаю. И вот это знание сейчас ощущаю большой ловушкой.

Так как же жить счастливо?

Женское воплощение — это воплощение силовое.

Обретая слабое тело, женщина ставит себе задачей понять, что такое сила.

И ведь, наверное, можно как-то по другому понять, что такое сила, если задача в этом?

Я думаю, что раз воплотилась женщиной, то точно это неспроста, и в этом есть для меня задача. Сейчас после того, что уже увиделось в этом Симе, хочется понять, как же быть женщиной, но по другому. Как стать счастливой?

ССС. Судица

Мечтала о счастье, а жить начинала так как знаю. И вот это знание сейчас ощущаю большой ловушкой.

Женская хитрость — страшная ловушка, потому что она — огромный соблазн. Ведь улучить мужика хитростью намного проще, чем любовью. Это легкий путь, а потому соблазнительный.

Плохо только, что легкие пути чаще, _у всего ведут вниз… то есть в ад. И все хитрые девочки однажды создают его для себя… А потом удивляются, почему все мужики скоты, а мир так несправедлив! Ведь ты же мечтала о том, чтобы любить кого-то всей душой!

И ведь и вправду мечтала. Вот только мужик оказался слаб, и позволил тебе скатиться в хитрость. А достань у него силы, и ты была бы богиней! Как жаль, что мужики не умеют бить своих баб!

Ско

ССС. Толстой

Я с завистью смотрел на своих женившихся товарищей, у которых, хоть и в той же общаге, но все же был уют — у каждого из них, как у семейных, была отдельная комната. Более-менее уютная, во всяком случае, чистая. Когда они возвра-щались домой, их ждала OfC&MCtf а не опосты-левшие и чужие соседи по комнате. О них заботились—кормили, обстирывали. И было как-то видно, что им хорошо со своими женами. Вот такого счастья мне тогда и хотелось — домашнего уюта, жены, которая ждет дома и встречает с радостью и ужином, и возможности посидеть в ком-пании друзей с женой, как и все.

Сама жена меня не очень интересовала — что ей нужно, о чем она мечтает, чего ждет — меня не касалось. Я считал, что если уж согласится выйти за меня, то значит я — это все, что ей нужно для счастья. По сути, я искал не жену и заменитель мамы. Она просто должна была, как мама, делать мне хорошо — любить меня, заботиться обо мне, и не требовать ничего взамен.

Это просто классика мужского отношения. Тут и добавлять нечего. Это просто надо знать.

Ско

ССС. Темный

Что я вижу как желанное семейное счастье. Первое, что идет, это то, что я люблю свою жену, детей, а они любят меня. И тут же, всплывает образ, как должна любить меня моя жена. Она должна ждать меня дома, когда я буду возвращаться домой, заботиться обо мне, о доме. Я вижу следующие образы: моя избранница, когда встречает меня — весела, приветлива и заботлива, она готова все сделать для меня. И еще, она должна слушаться меня! А, за всем этим я вижу тишину в доме. В доме должен быть покой и лад. Вот это а! Пишу эти строки и вижу свою бабушку, и еще слова: в семье должен быть покой, лад и согласие.

Да, большая часть мужиков любит так, как учили их бабушки…

Любовь бабушек и оказывается в нашей культуре настоящей мужской любовью!

А вы, девочки, не можете понять, что не так в вашем счастье! А в нем как раз все так, то есть именно так, как вы скоро будете учить своих внуков. Просто ваши мужики сегодня воплощают тот идеал, к которому вы придете завтра.

Скоморох

ССС. Потворе

Всегда хочется быть с ним — это одна из основных составляющих моего счастья. Вспоминаются образы из какой-то передачи, которую я смотрела в детстве — где молодожены делают все вместе—убирают дом, ходят в гости, что-то делают в саду. У меня точно в образе Счастья — когда мы все делаем вместе.

Вот мужики и бегут в пивнушку от такого счастья, когда их заставляют жить теми бабьими интересами, которые в силах придумать их любимая. Особенно важно для этого заставлять мужика почаще выколачивать ковры по выходным, чтобы у него совсем не было свободного времени.

Ско

ССС. Живатрушка

О семейном счастье я думала, что в этой жизни его не бывает. Глядя на маму, и другие семьи, которые меня окружали, я нигде не видела семейное счастье. Но если я не видела семейное счастье в жизни, то это значит я смотрела на разные семьи, с чем-то сравнивала, с каким-то образом, которыйу меня был и говорила, что это не это. Это не семейное счастье. Значит я знала и знаю, что такое семейное счастье и счастливая семья. Интересно.

И правда, очень любопытно.

Мы что-то знаем о счастье такое, что может знать только душа. Но делаем из этого счастливую семью. Может потому, они и разваливаются, что цель должна быть выше и дальше, как полагается Мечте.

Ско

ССС. Кассандра

Когда после ссоры обязательно миришься и так до следующего раза:)

И ведь это кажется просто мечтой — возможность обязательно помириться после ссоры. Даже не возникает вопроса: а разве можно без ссор?

Ссора кажется обязательной частью жизни, потому что в ней скрыта справедливость: если мы ссоримся, значит, мы на равных, но кто-то меньше прав.

А зачем вам быть на равных в ссорах? Зачем вообще ссоры как понятие семейной жизни? Почему не договор и помехи в его исполнении? И зачем мириться? Чтобы как в детстве?

Но если вы не на равных, а один требует исполнения договора, а второй ошибся или отошел от него, то как это может быть ссорой?

Только в том случае, если есть предательство, которой ты вынужден принять, смириться и как-то с этим жить. Вы избрали жить в предательстве? Тогда о каком счастье может быть речь? Об ограниченном и немножко ущербном?

Ско

ССС. Невесть

Что хочу от семьи (от брака). Я холост.

Взаимодействия

Доверия

Взаимопомощи

Устроенного быта

Взаимопонимания

Прекрасное оглавление книги о том, как не сложилась еще одна жизнь. Теперь бы расписать каждую главу. К примеру, что такое устроенный быт. И спросить у своей избранницы: ты так же видишь, какой быт должен быть в нашей семье? Или такой быт даст счастье только моей маме?

Ско

ССС. Ответь

Ответить на вопрос как я представляю себе свое семейное счастье? Это чтобы в доме не было ругани.

Подраночек ты мой! Откуда у тебя такая дичь? У этого явно есть больная история. И ведь как не много надо нашим русским девочкам, чтобы они были счастливы со своими балдафонами…

Ско

ССС. Пескарь

Т.е. семья это такой надежный тыл, где можно набраться сил и зализать раны перед тем, как снова кинуться в бой.

И поэтому, это должно быть место, где меня понимают всегда. Понимают независимо от того, плох я или хорош.

Вот здесь, пожалуй, уже сбой. С какой стати другой человек должен принимать меня любым? А ведь внутри так и звучит, что должен…

Похоже, тут несложно начать для прикладника: звучит действительно несколько диковато. Но если так и звучит, то кто звучит? Откуда это звучание в твоем сознании?

Ско

ССС. Непокорная

Попробую яснее понять, а что для меня значит семейное счастье? Наверное всё просто. Семейное счастье это — когда моя семья не разрушается.

Семья — это некий союз, который счастлив тогда, когда он вечен? Что это за союз? Почему так важно найти того, кто захочет жить с тобой вечно, то есть, в сущности, слиться с тобой и стать единым существом?

Что-то в этом есть выходящее за рамки телесных отношений, поскольку тела не могут так слиться. Тогда что? Мы что-то вспоминаем из совсем других существований? Или же мы предчувствуем некое свое развитие, которое однажды должно состояться, например, в душах?

Ско

ССС. Коло

Как я представлял семейное счастье? Когда я женился в первый раз, я думал о том, что с милой рай и в шалаше.

В шалаше или нет, но ты искал рая? И любимая — это часть того мира…

Ско

ССС. Кафандра

Я представляла семейное счастье как вечную влюбленность друг в друга.

Это возможно в семье, но зачем для этого семья?

Ско

ССС. Скуке

Что для меня семейное счастье?

Первое, что у меня вышло — это то, что у нас должна быть интересная, насыщенная событиями жизнь. Мы вместе путешествуем, ходим в гости, принимаем гостей, ходим на концерты, в театр, в клубы.

Скука, похоже, ты зацепила свою Скуму, а она связана с тем, чтобы найти помощника для познания мира. Точнее ищи сама.

Скоморох

ССС. Лёва

Я всегда мечтала о том, что муж для меня будет человеком, с которым мне будет интересно, который мне никогда не наскучит, с ним всегда будет, о чем поговорить. А значит, он непременно будет личностью творческой, все время что-то ищущей, меняющейся. Самое тоскливое — когда знаешь все мысли другого наперед.

Лёва, ты, как и Скука, нуждаетесь не в муже и не в семейном счастье. А в друге, который муж лишь по случаю.

Это ваша скума, в которой нужен помощник. Но это выходит за предмет этого исследования.

Ско

ССС. Зако

Так вот, свою семейную жизнь представляла как в раю: оба будем зарабатывать, и все, что не хватает, купим или сделаем своими руками. Сделать своими руками — это обязательная часть моего рая, потому что только мы знаем, как нам надо. Я буду делать женские дела, а муж мужские, вместе или порознь. Но лучше вместе, т. е., пока я вяжу одежду или шью шторы, муж что-то мастерит для хозяйства. И я всё это видела душой, представляла что любые дела буду делать увлеченно, легко, потому что это все через любовь.

А ведь ты описываешь, как вьешь гнездышко. И у тебя и вопроса нет о том, хочет ли твой любимый тоже вить его.

Тебе, да и большинству женщин, это желание кажется настолько естественным, что вы невольно считаете, что оно — просто общечеловеческий признак. Но это лишь женское желание. Да и то не всех и не во всех возрастах…

Бабье счастье — вить гнездо — очень часто вызывает у мужиков отвращение. И они презирают баб за это. А бабы даже не понимают, почему мужика, который ее любил, вдруг потянуло прочь из дома…

Видишь ли, в гнездышке часто воздух становится спертым… и мужской дух тоже.

Эту часть бабьей культуры стоит рассмотреть и отторгнуть от себя, в смысле, разотождествить с собой, со своей действительной природой. Гнездо — хорошо, но ты не станок для витья гнезд.

Ско

ССС. Бабася

Первое что приходит — я совсем не задумывалась о том, как будем жить вместе. Правда точно знала как не хочу жить: как мама с папой. Когда жизнь превращается в сплошную какую-то суету и битвы друг с другом. И оба никакие. Я с удивлением узнала недавно, перечитывая старые письма мамы и папы, что они любили друг друга. Имама восхищалась когда-то папой. А папа мамой. Куда всё это делось?

Вот и началось настоящее культурно-историческое исследование семьи и брака. Из этого ответа вы отчетливо видите, что многие девочки не выходят замуж, чтобы жить семьей со своим любимым, а просто сбегают из того мира, в котором их душе невыносимо. Куда угодно, точнее, куда общество позволяет.

А потом плачут, не понимая, как здесь оказались. Как это и описывает Бабася в своем письме.

Этот слой культуры, как и тот слой, что описали Скука с Лёвой, надо отделить от предмета нашего исследования. Это иное. Это можно и нужно изучать, но сейчас мы решаем другую задачу.

Ско

ССС. Буза

А еще, я сейчас пишу и понимаю, начинаю видеть еще одну часть, которую я от себя скрываю — счастье, когда любимый человекможет помочь в деле моем, подсказать, сделать что-то.

А еще, счастье когда вместе что-то мы придумываем и воплощаем. И еще счастье, когда счастье, когда меня понимают, и то, что те вопросы, которые важны для меня — не откладываются на обдумывание в долгий ящик, а решаем мы вместе.

Оказывается, любимый может быть нужен не только для того, чтобы им вить свое гнездышко? Оказывается, даже женская душа может хотеть парить за пределами всех гнезд, но тогда ей нужен помощник и друг?

Так может, семья — это не клетка, в которой можно запереть своего избранника до полного увядания его сил. Может, это и правда гнездо, в котором он согласен подождать, пока ты вылупишься из своего яйца, чтобы лететь вместе с ним?

Ско

ССС. Щеня

Единственное, что я вижу, что семейное счастье — это хрупко, и это необходимо беречь. Как будто это такая штука, которую нужно беречь.

Настоящая любовь, как и настоящее семейное счастье, обладают изрядным запасом прочности. Просто потому, что любящие способны понимать друг друга. И они понимают, что оба несовершенны и могут ошибаться. Поэтому они просто не пропускают друг другу ошибок и прямо задают вопросы о том, намеренно ли другой причинил тебе боль, или это была просто глупость.

И если это глупость, то меняются, очищают сознание, учатся и совершенствуются.

И после этого оба рады совместной победе.

Семейное счастье истощается не тогда, когда мы делаем ошибки, на них оно укрепляется, а тогда, когда кто-то из вас начал истощать его по умыслу.

Ско

ССС. Бабася

Вроде хочется любви и мира в семье. И даже представляю как это: не драться, не ссориться, жить душа в душу. Но точно слоями культуры видится. Так я видела жили соседи. И всегда говорили и хвалили семьи, где любили друг друга. А как любили друг друга? Мирно жили. Не ссорились, не дрались. Говорили друг другу хорошие слова.

Но сейчас это видится слоем в сознании. И чужим, враньём. И ссоры — знание такого семейного несчастья. И мирная семейная жизнь — знание того, что такое счастливая семья. В Мазоху!

И «мирная жизнь» сейчас видится даже большим притворством, враньём. А за этим то, что лгут друг другу и ненавидят, сдерживаются.

Драться и ссориться. А ведь это совсем не принято. Но Душе ближе. И я вспоминаю: когда начинаю не терпеть, а драться с мужем, он прямо оживает весь. И радуется. Вот странно. Тоже драться начинает.

Именно так. Если есть любовь, какая разница, хорошие вы друг другу слова говорите или деретесь! Драка в любви — это не то же самое, про что в народе говорят: он ее бьет. Это любовь в драке!

Тихая жизнь приличных, интеллигентных людей — это не синоним любви и счастья. Задумайтесь.

Ско

ССС. Сим семейное счастье. Опоздал

Все понимают друг друга. Все заботятся друг о друге. В доме нет ссор. Всё чинно. Никто не шумит, не бегает. Не орёт:). Никаких разборок.

Читаю, что написал, и понимаю, что это у меня перед глазами то представление о счастье, которое я принял от родственников, старших, как они жили. Блин. Ко мне совсем это не относится.

Верно, Опоздал. Это явно слои культуры.

Мне, к примеру, очень даже нравится жутко ссориться с той, которая рядом со мной. Я прямо так ей и говорю при любой возможности, что терпеть ее не могу и что она ужасно противная. После этого все начинают бегать по дому, шуметь и страшно драться! А уж крику!..

Скоморох

ССС. Москит

Как я представлял себе семейное счастье, что я ожидал? Счастье — это когда мы живем вмёсте, любим и помогаем друг другу. Моя возлюбленная понимает меня. Она ждет меня дома, и я всегда знаю, что мне есть куда возвращаться. Занимается домашним хозяйством, вместе с тем она художник, пишет писанки, раскрашивает досточки древней росписью, ткет за станом, прядет… Когда я прихожу, дома всегда уютно и чисто и тепло. Большой дом в котором смеются и играют дети… Моя жена — мой помощник в моей большой битве, она верит в меня, любит, и хочет сделать так, чтобы я однажды победил по-настоящему. А когда я возвращаюсь с Победой — она гордится мной! Но даже когда я приползаю раненый, она помогает мне излечиться, понять, в чем были мои ошибки, так чтобы я излечился и снова победил! А когда ей плохо, и одолевает вдруг внутренний враг, я спасаю ее. И для нее это то же большая битва и учеба. Мы не сдерживаемся и не накапливаем друг на друга ненависть. Вот это счастье!

Сейчас я понимаю, что это далеко не всегда так… Но в чем же дело, почему, что не так то?

Прекрасное описание! Просто молодец.

И верный вопрос в завершение. Теперь на него надо ответить. Но это нельзя сделать так же в общем, потому что «не так» — разных видов. Разбираться надо с каждым в отдельности.

Ско

Глава 3. Очищение

Мы собрали довольно полное Описание условий нашей задачи. Его ценность в том, что, во-первых, оно относится к каждому из участников исследования, то есть вызывает живой отклик и переживания и уже в силу этого побуждает действовать. Во-вторых, то, что в нем отчетливо просматриваются несколько слоев. А это значит, что оно позволяет упростить себя.

Слои, которые мы успели заметить при описании того, что мы хотим и что имеем вместо этого, явно различаются понятийно.

Самый большой из них определенно относится к культуре, в которой мы все воспитаны. Следовательно, это, хоть и личное для каждого из нас, в действительности общее для всех. И это не имеет отношения к разуму. Следовательно, не имеет отношения и к дураку, если вы вдумаетесь.

Это поразительная вещь: если ты точно пройдешь по требованиям культуры, то ты не можешь сделать ничего такого, за что тебя обзовут дураком. Но при этом ты будешь совершенно бездумен!

Культура предполагает не думание, а знание правильных способов поведения. В сознании человека она хранится в той его части, которая называется мышлением. И состоит из образцов поведения, которые когда-то были лучшими находками разума, но именно поэтому были навсегда закреплены как то, что надо делать, но нельзя изменять. Поэтому здесь и не требуется думать, разум для культуры остался в прошлом, она — его плоды и следы.

Дурак живет где-то в ином месте.

Но точно и не в том слое, в котором ты ощущаешь себя чуточку сумасшедшим. То есть человеком, который делает безумные или странные поступки, которые сам объяснить не может. Как ни странно, но дикость поведения, вызывающая удивление у самого человека, тоже не имеет отношения к дураку. Самое большее, тебе могут задать осторожный вопрос: ты, что, дурак?!

Но в этом вопросе звучит сомнение. И не только потому, что тебя не хотят зря обижать, поскольку сомневаются. А потому, что не узнают дурака, не видят его признаков в том, как ты странно поступил.

Как это ни поразительно, но мы прекрасно знаем, когда перед нами дурак. Мы его узнаем и распознаем даже при попытках спрятаться.

Странности же так и узнаются как нечто, в чем человек не так уж виноват, поскольку и сам от них страдает. Он не волен не поступать таким образом, потому что нечто заставляет его. Но сам он не такой.

Это нечто — чужеродные вкрапления в наше сознание. Как они появляются и как их убирать — тема другого учебного курса, называвшегося у мазыков Кресением. Поэтому мы его сейчас не обсуждаем. Важно лишь то, что и здесь нет ни разума, ни дурака.

А значит, нет возможности для работы над собой.

Это не совсем так. Конечно, и с мышлением и с сумасшествиями можно и нужно работать. Но это не предмет Науки думать. От сумасшествий надо просто очищаться, убирать их из своего сознания. И ты, безусловно, станешь после этого разумней. Но не потому, что уже имеющийся у тебя разум станет работать лучше, а потому, что он станет работать чаще. То есть и в тех случаях, в которых раньше его выключали сумасшествия.

Точно так же можно работать и с культурой, то есть с мышлением.

Ему можно стать хозяином, то есть исполнять предписания культуры разумно, а не как «социальный автомат» или «общественное животное» с его инстинктами. Дело в том, что образцы мышления имеют свойство захватывать управление нашим сознанием, когда включаются, будто компьютерные программы. И пока такая «программа» не исполнится, выйти из нее почти невозможно, по крайней мере, болезненно. Обычаи должны исполняться без нарушений, это знает всякий.

Но обычаи можно исполнять и разумно, не подчиняясь им, а принимая как необходимость. Для этого образцы всего лишь надо перевести в состояние образов. Образы подчиняются разуму, образцы защищены от его вмешательства. Человек, исполняющий обычай или обряд в разуме, остается гибок, и может даже исправить положение, если кто-то забудет правильную последовательность действий. Он же способен думать и творить. Поэтому перевести культуру в разум может быть и полезно…

Хотя человечество считало, что большей части его членов обычаи надо вколачивать в сознание так сильно и больно, чтобы у них не было выбора, как себя вести. Иначе они опасны и разрушительны. Вероятно, в этом тоже есть сермяжная правда. Однако мы ведем речь о тех, кто избрал самопознание. Значит, нам придется понять в себе всё. В том числе и то, как живет и действует культура.

Однако сейчас мы изучаем ту часть себя, которая разумна. А в силу этого — не очень разумна или совсем мало разумна. То есть своего дурака.

Не найдя дурака, мы не в силах будем хоть как-то обучить свой разум и стать умнее. Нам не от чего будет отталкиваться. Дурак — это та основа разума, ниже которой его уже нет, и обучать просто нечего. К тому же основа эта хороша тем, что она проста и в ней легче рассмотреть устройство и работу разума. Следовательно, легче его изучить и легче научиться его совершенствовать.

Поэтому нашей целью в работе над собранным Описанием условий будет выделение из общей кучи, которым оно пока является, того слоя, с которым мы будем работать. То есть тех помех семейному счастью, которые порождены нашими попытками создать его разумно.

Если разумные попытки сделать что-то не повели к желанному, значит, наш разум не слишком хорош, попросту говоря, он немножко дурак.

Вот эту часть Описания мы и должны будем выделить. Для чего просто надо отбросить остальные слои нашего сознания, связанные с семейным счастьем. Попросту, очистить сознание от лишнего.

Все участники семинара владеют очищением сознания — кресением — в той или иной мере. К тому же, на наших семинарах всегда работает достаточное количество профессионалов, готовых помочь другим. Поэтому, что касается сумасшествий, в начале семинара надо просто вычистить как можно больше подобных помех. Для этого всем участникам даются лишние сутки, во время которых буцут вестись святочные игры.

Святочные игры — это способ, как прикладной психолог может погрузить русского человека в его собственную культурную среды. Поэтому они вытащат наружу все культурные представления, которые живут в нашем сознании даже подспудно, так что мы не подозреваем о них. Вытащат и сделают предметом рассмотрения и осмысления. И переведут из состояния скрытых содержаний сознания в понятия.

После этих игр, которые все посвящены Женитьбе дурака, участники исследования обретут способность легко различать в своем сознании то, что относится к культуре. В том числе и относящееся к женитьбе, любви и семейному счастью.

Это и есть задача игр — не освободить от культуры, а познакомить с нею как с внутренним содержанием нашего сознания. И тем самым научить узнавать в себе те проявления культуры, которые раньше считал просто собой. В этом суть культурно-исторического пути в самопознании.

Как только вы научитесь узнавать в собственном поведении культуру — то есть обычные для воспитавшего тебя общества способы поведения — вы свободны от них. Точнее, свободен ваш разум. Он может использовать то, что раньше его выключало, как образы для собственных построений. То есть, попросту говоря, теперь он сможет думать с помощью тех образов культуры, которые раньше думали вместо него.

Это не так уж хорошо, потому что теперь у меня появляется возможность стать дураком там, где я был всегда умен и правилен!

Но для избравшего самопознание через самосовершенствование это уже счастье!

Что касается сумасшествий, то суток работы над очищением от них во время культурологических игр должно быть достаточно для того, чтобы научиться узнавать свои странности точно так же, как и проявления культуры. Если вы хотя бы несколько раз сумели очистить свое сознание от инородных вкраплений, вы поняли, что с ними можно работать. И очищая, и просто не поддаваясь их управлению.

Для этого сумасшествия нужно научиться узнавать. Как и проявления обычного поведения. А если узнали, у вас всегда есть возможность применить к ним прием, который мазыки называли Убрать в скрындяк.

Скрындяк — это сундук на фене. По сути же — это искусственно созданный вами Гвор, то есть пространство сознания вроде пузыря. Если вы налетаете на странность в себе и узнали, что это чужеродное, вы всегда можете на время выключить ее, закрыв в особом пузыре сознания. Для этого достаточно принять твердое решение: этим займусь тогда, когда буцет время, а пока в скрындяк!

И ощутить, как закрываете свою странность где-то в глубине своего сознания, не позволяя вырываться наружу. После этого она действительно не будет вам мешать. Только не забудьте при первой же возможности вернуться и вычистить его кресением. Иначе эта мина буцет жить в вашем сознании, как живут до сих пор мины войны. Только разрядить ее буцет все сложнее..

Итак, пока мы разделили свое Описание на три слоя: сумасшествия, культура и разум. Все они имеют отношение к тому, как вы строите свое семейное счастье и как его теряете. Очищаемся от лишних слоев, и собираем все свое внимание только на одном, а именно на том, где вы пытались что-то делать сами, разумно. Естественно, мы охотимся не на удачные попытки, а на то, что мешает нашему счастью. Поэтому дальше нашим спутником и проводником по этим адским кругам будет русский Гораций — сказочный Дурак.

Кто-то должен будет принять на себя его роль. Для этого нужно очень устать от постоянных неудач и накопить большое желание однажды победить в этой жизни.

Первая беседа Скомороха на святочном семинаре «Женитьба дурака»

Так вот, битва за любовь, как и битва за счастье, — это битва дураков. И если ты не готов выглядеть дураком, ты либо тихо сбежишь, то есть предашь, либо сломаешься и будешь подкаблучным животным всю жизнь. И вот здесь, когда идет битва за любовь, за дружбу, за дело, делать выбор в сторону «выглядеть хорошо» — значит предать.

<…> раз за разом понимание, что надо бы выйти из колеи и снова затягивание туда, — это на самом деле механизм чародейства. То есть устройство сознания, которое сопротивляется изменениям. И если мир окончательно не разрушен, сознание постарается его восстановить.

Вспоминайте свои домашние ссоры и склоки, особенно когда либо мужик уходил, или ты ее терял. Вроде всё-всё уже обсудили, и вдруг раз — опять то же самое! Это сопротивление сознания. Чему? Если вы вдумаетесь, смерти. Ведь разрушить образец — это убить его. Он не хочет погибать, у него есть инерция жизни, как у смерти какого-то ворота. И для того, чтобы действительно сменить поведение или состояние сознания, надо идти до конца. Надо быть готовым идти на смерть. Смерть условную, например, не общаться с каким-то человеком. Это, в сущности, изгнать его из своего мира. Изгнать из мира — это убить. Вспоминайте — перейти в мир иной, умереть. Даже когда мы всего лишь отказываемся с кем-то разговаривать, или начинаем на улице переходить на улице на другую сторону, это полное изгнание его из свого мира, это вы убили.

С явлениями сознания иначе нельзя. Вы ведь убили не живое тело, не просто человека целиком, а явно то, что было в этом человеке содержанием его сознания. Вы что-то в нем не приняли. Если вы так сделали, значит, до этого у вас с ним были другие отношения. Для того, чтобы так убить человека, его надо знать предварительно, правильно? Вы его знали одним, вдруг в нем проявилось что-то, что вы полностью не принимаете, и вы отказались с ним общаться. Нельзя отказаться общаться с незнакомым человеком, его можно просто обойти. У вас к нему нет чувств, у вас к нему нет отношения. Вы можете не любить вообще всех незнакомых, но определенно к кому-то этого нет.

Значит, этот человек был одним, и вдруг из него вылезло что-то другое, и вы это не приняли. Значит, до этого, вы этого человека принимали. И вы его телесно не убили. И после этого вы убивали то, что вылезло, а оно вылезло из его сознания, какая-то часть его личности. И это значит, это есть явление сознания, его вы и убивали в своем мире. Если бы человек вот это убрал и просто пришел к вам и искренне покаялся и осудил это в себе, вы бы этого человека скорее всего простили. Вы собственно этого и ждете, когда наказываете его. Мы убиваем куски сознания, они сопротивляются, они хотят жить.

Как это устроено, поговорим однажды на семинарах по прикладной психологии. Сейчас нам важно увидеть, что для того, чтобы избавиться от чего-то, что вы считаете своей культурой, особенно в битве за семейное счастье, надо идти до конца. Битва она и есть битва. В битве погибают, в битве убивают. Битва за любовь — это долгая битва, это настоящая битва. Что-то придется убивать либо в себе, либо в своем любимом. И если в данном случае вы знаете, что это в нем, надо идти на всё.

Вы прекрасно понимаете, что до этого человек был один, и вдруг вылезло что-то из него, что-то для вас незнакомое, чужое и для вас неприемлемое. Это одержание. Пускай какой-то личностной чертой, какая вам разница! Но это действительно одержание. Может это просто так сознание у него устроено. Важно одно — он уже не существует, вместо него уже вот это. Как в фантастических фильмах, когда паразиты впрыскивают свой желудочный сок или яд в темечко жертвы, и после этого в нем же и выводятся.

Это человек, которого вы любили, и который гибнет у вас на глазах. Как это определить, что тут правы вы, а не он? Договор. Когда вы договаривались о чем-то, вы договаривались вместе и по взаимному согласию. Вот есть договор. Ты требуешь его соблюдения, а он вдруг не помнит, для него этого договора больше не существует.

<…>

Второе. Для того, чтобы с этим справиться, у вас есть только один выбор — перейти в разум. Нет, конечно, вы можете остаться в сумасшествии, или в культуре. Но в итоге полный развал мира, вплоть до того, что всё разбито вдребезги. Культура дает ощущение самодовольства, что ты делаешь всё правильно, ты безошибочен, не дает любви. И счастлив ты будешь не со своим избранником, а с общественным мнением, которое не может тебя уесть. Ощущение счастья будет, только не от семьи, а от того, что тебя уесть нельзя. Условно говоря, ты будешь счастлив не с ним и не с ней, а с ними, с теми, кто возле подъезда тебя обсуждает. Вот она была права, а он, гад, ее бросил с детьми. Если вас устраивает такое счастье, идите по культуре. Но если вы хотите счастья с ним или с ней, давайте думать. Думать может только разум. Единственный способ найти счастье — выйти в разум. Или вернуться в него, если вы там были.

И тогда третье, что рам нужно понять, — вам не избежать оказаться дураком. Суметь объяснить, что это не такой уж дурацкий путь, как это удается мне сейчас вам, скорее всего не удастся. Это вы готовы слушать и понимать тех, кто рядом с вами. Вокруг вас скорее всего не примут, то что вы вот так себя повели — скандалили и били посуду, — это разумно. Да им плевать — разумно или неразумно, вы были уязвимы в этот миг, за это вас можно скушать. Всё! Поиск, который ведется в мышлении, — это съедобно — несъедобно. Ты стал съедобным!

Сначала опасен-неопасен, потом съедобен-несъедобен. Если ты ведешь себя глупо, ты съедобен. И дальше полезен-неполезен, то есть тобой можно попользоваться. То есть ты за то, что натворил, будешь платить. Теперь каждый раз можете подойти и сказать: вот так-то нельзя по отношению к женщине. И ты любо сядешь в тюрьму, потому что сейчас эту бабушку обидишь, либо начнешь извиняться и носить ее сумки всегда. Общество хитрое, оно выстроило себя так, чтобы выживать лучше. Но у вас выбор: внутрь или наружу. Либо вы ищите счастье со своим избранником, либо вы ищите счастья с людьми вокруг. Если вы хотите жить спокойно, так чтобы окружающие вас не трогали, наплюйте на любовь. Соответственно весь семинар дальше для тех, кто хочет прожить в любви и получить счастье в семье, а не в общежитии. Если это принимается, пойдем дальше.

В сущности, что я сейчас делаю? Я разгребаю ту кучу, которую на вас навалил. <…> судя по откликам, которые я видел, вы почувствовали, что культура — вещь не простая, жестокая и страшная по-своему, не менее чем сумасшествие. Культура — это бездумье. И оправдать её можно только тем, что по ту сторону культуры или обычая был зверь. Культура необходима для того, чтобы обуздать зверя. Но если ты его уже обуздал и живешь по эту сторону, пора от обычной жизни переходить к человеческой. Увидьте эту лестницу:

— зверь

— человек как все

— обычный человек

— и человек разумный.

Человек обычая — это первобытный человек. Он уже не зверь, но еще не хомо сапиенс, не человек разумный. Когда-то надо переходить к разуму. Хотя бы потому, что это заложено в твоей природе.

Переходить к разуму не просто, да Юношка?

Вы собрали достаточный объем материала, из которого мы можем делать учебу. Накопили опыт, который надо осознать, и который позволит нам двигаться дальше. Двигаться дальше мы будем с нашим женихом. У меня на него досье, всё подчеркнуто вопросами. «Дело» называется, пыточное. Я не понял, у него друзья есть, он, что сам думать должен. <…>

Для того, чтобы они увидели, как ты очищаешься Ообращается к жениху — ред.), они должны увидеть как ты у них на глазах загрязнишься, (смех)

— Как это сделать?

Тебе надо вытащить некоторые образы. Умный друг, встань. Вот одно из его загрязнений. Ты из себя выведешь и будешь такой же чистый. Или вот рога, встаньте, — это тоже твое загрязнение. Еще были? Евгений Иванович, где? Он, наверное, по делам ушел. Еще одна часть тебя ушла по делам. Это называется, не все дома. На тебе палку. Мы еще одну часть твоего разума нашли.

— О-о-о!!! (идет Балдафон — ред.)

Вот у тебя Умный друг, а это друг — Балдафон. Он знает, что такое семейное счастье. Твой советник. У него всё хорошо с семейным счастьем. А что, у тебя нехорошо с семейным счастьем? Расскажи от лица Юношки? Говори всем.

Балдафон: — Потерял я семейное счастье.

— А как ты его потерял?

— Стал маленьким обиженным ребенком и убежал из дома…

— К любови…. к тестю. Вместо жены он проводил ночь на Новый год со своим тестем… Любимым тестем.

Вдумайтесь, что такое новогодняя ночь? Что говорит культура? Как проведешь новогоднюю ночь, так и пройдет весь год. То есть, если ты на Новый год осознанно делаешь что-то, ты так всем заявляешь, что так хочешь провести весь год. Культура так говорит. Мы понимаем, что это условно. Но заявление такое есть в культуре? И это понимается как некий код в культуре, как наука говорит? Культурный код.

Вот ты такой и есть культурный котяра, который котовал новогоднюю ночь, а потом еще неделю при вокзале бомжевал. И с кем ты заявил проведешь этот год?

— Получается сам по себе.

— А мы поняли, что с любимым тестем. А что молодая жена? Ты новую найдешь? Правильно, Юношка?!

Самое интересное, что, не читал ли я в этом досье, что надо наказать свою любимую любовью, в том смысле, что отказать ей в любви, а она потом поймет, как плохо без этого. Звучит так:

«Я описал один слой своих мечт о счастье и понял, что это всё настолько неземное, что воплотиться этому на земле было просто невозможно изначально.

Нет не совсем так. Был у меня образ совместного дела, но он тоже не состоялся. Почему?

У меня звучит так: во-первых, потому что она меня не слушала, но говорила, что я говорил ей как-то с добавкой. Я сейчас понимаю, что она в эти мгновения не чувствовала моей любви. Значит, я ее закрывал, прятал. Зачем? Звучит — я ее наказывал, чтобы она поняла разницу миров, в котором я ее люблю и в котором не люблю. Выбор жить в моей любви и значит, прекратила делать то, что я не принимаю в ней» (Скоморох бьет Юношку палкой по спине, все смеются — ред.).

— Дурак! Похоже, это ты. Давай из этого возраста вспоминай… Дурак! Объясни нам, это молодой Юношка. Как ты хотел с ней разобраться? Вместо ого, чтобы любить её всю новогоднюю ночь, ты добивался её любви. Добиваться любви всё-таки приятнее, чем любить. Похоже, да?

— А я потом утром приду, с подарком.

— Где подарок?

— Не заехал, Саныч!

— А куда не заехал-то? У тестя остался подарок-то. Дурак! Дурак!

Юношке: Ты в этот Новый год дарил?

— Дарил.

— Одной или всем?

— Одной.

— Многоженец! А почему остальным не дарил? Мог бы подарить, все-таки мать твоих детей!.. Вот тебе из молодости прилетает. А вот Умный друг достойно встретил Новый год. Весь год жил не так, как заявил. Как это можно — весь год жил вот так, а Новый год пригласил свою девчонку, и к родителям съездил, и подарки подарил, и с ней провел весь год и приехал уважаемым человеком. Умный друг после этого зовется.

— Ну что делать-то будем, Балдафонище?

— Прощения просить.

— Что же не просим-то?

(Балдафон идет просить прощения — ред.)

— Что, на ушко будешь? Бросил всенародно, а объясняться будешь на ушко? Фиг знает, что у них там происходит, давайте зачтем на троечку… Давай Юношка… То есть ты решил на этот год вернуться к прежней жене?

— Нет, не решил.

— Итак, господа. Удалось ли мне создать наглядный образ, что у Юношки с семейным счастьем не всё благополучно?

— Да.

— Юношка, а тебе предлагаю заключить договор на учебу. Не попробуем ли мы пройти все твои сложности на глазах у людей, сопровождаемые твоими двумя крыльями, в которых воплощены твои самые умные черты и самые глупые черты — с твоим Умным другом и с твоим Глупым другом? Так, продолжая Святки, сквозь весь семинар. Методично разбирая каждое твое высказывание на предмет того: разумно-неразумно, есть ли там ошибка и помеха счастью. И если находим любую помеху, то либо убираем её как сумасшествие, либо освобождаемся как от культурной колеи, либо ищем дурака и учим его думать.

— Да, я очень хочу.

— Ну, ладно. Балдафонище, будешь его юной ипостасью.

Давайте мы попробуем в качестве примера самое начало [письма Юношки] — один кусочек из рассуждений нашего жениха. Зачем? Чтобы вы попробовали эту работу сами. Вы можете потом разбиться на семьи и отыграть сами, потому что семинар должен быть прикладным и не зрелищем, а работой над собой. И чтобы вы могли начать работу, я сейчас покажу, как она будет идти весь семинар. <…> Мы будем с вами спокойно, скучно, нудно разбирать с серьезными академическими лицами помеху за помехой счастью и любви. Разбирать будем так, как вы сможете потом сами. Поэтому не будет никаких искрометных воздействий, сцен. Будет то, с чем вы точно справитесь.

Вы уже писали свои представления о том, что такое семейное счастье, и как вы его теряете. Это письмо от Плацдарма точно такое, как и у вас. И вы если не писали, всегда сможете написать. И напишите еще не раз. <…> Как мы будем работать? А вот так — берете писанку и начинаете ее читать, вслух. Либо сам читаешь, либо даешь почитать кому-то другому. И этот прием вы должны применять поочередно, читая сам и давая другому вслух. В действительности, чтение вслух для людей заставит вас почувствовать, что что-то не так. Причем любой человек, читая это, может не заметить, что там что-то такое важное для разрушения вашего счастья уже встретилось. Ну, он вас не знает. А когда вы будете читать вслух то, что написали, вы обязательно голосом выдадите те места, где вы соврали. Вы можете врать, где вас не видно, но на людях это очень трудно.

Итак (обращается кЮношке — ред.), вот твоя семья. Сейчас ты своим продолжением будешь читать, и вы увидите, как по-разному работают наши голоса.

Скоморох:

«Я был женат несколько раз… Начну описания с последней женитьбы…Это как костер, который разжигают между двумя бревнами—Зажигаешь каждое бревно по отдельности, а оно не горит, а сдвигаешь их вместе, и они загораются… А потом еще долго-долго горят, поддерживая огонь друг друга. Я мечтал, что в этом огне любви сгорят все наши личные помехи. Сгорят, так как они будут проявляться, но ради любви мы будем их выкрещивать… И я чувствовал, что обрету в этой любви себя самого, и возможность воплощать свои большие цели».

Будьте добры, еще раз. Дедушка:

«Я был женат несколько раз»

Скоморох: Сколько же раз ты был женат?

— Три.

— Э-э… А почему они не знают об этом? {показывает на перую и последнюю жену Юношки, которые сидят в зале — ред.). Почему об этом не знает Маманя, которая первая жена? Это важно. Теперь мы понимаем, что здесь что-то не так. И правильный вопрос Умного друга. И почему Маманя не знает, что до нее была нулевая?

— До нее не было нулевой.

— А кто там была? В промежутке? А почему мы никто об этом не знаем? Две жены сидят, а где третья?

— Ее здесь нету.

— Это тайная информация, её выдать нельзя.

— Когда я был в Новосибирске…

— Мы забыли, что в Новосибирске была третья жена. Сколько ты там прожил? Два или три года?

Маманя: Ты говорил, что это не жена.

— А-а…, ты говорил, что это не жена, а сам считал женой.

Маманя: Ты обижался, когда я говорила что жена.

— Итак, ты жил с женщиной, но не дал ей возможности считать ее женой. И не дал возможности той женщине, с которой расстался, быть свободной. Ты эту придерживал немножечко по-прежнему твоей мамкой и не хотел расстаться полностью. В итоге ты не полностью расстался с той и не полностью был с этой. Так?

— Да.

— А потом говоришь, что у тебя не было счастья. Ты просто полностью не отдался, и не отдал себя, не подарил это счастье. Эта тема достаточна, чтобы подумать об этом. Ну-ка, девочки, скажите, это чувство, что он не всецело с тобой, имеет значение для счастья? Причем, он может не изменять, и всю жизнь с тобой прожить. Я не говорю о случаях, когда кто-то есть на стороне. Мы сейчас изучаем, как вам быть в вашей семье. И если вы несчастливы в вашей семье и семью не можете бросить, потому что там дети <…>.

Вам надо быть счастливым там, где ваша любовь, а это уже брак не по расчету, конечно, но по нужде. Мы не разбираем эти случаи. Мы разбираем, когда ты решил жить с этой женщиной, а ты с этим мужчиной. Когда вы избрали быть с ними. Могут быть случайные встречи, тела слабые, плюс у вас в сознании много всего, что может затащить вас в сторону, всякое бывает в жизни. И это тоже не имеет отношения к нашему случаю.

Вопрос: ты избрал быть с этой женщиной? Ты избрала быть с этим мужчиной или нет? Мы говорим только об этих случаях, когда вы избрали быть с этим человеком. Вы избрали, вдруг появляется что-то, что не позволяет вам отдать себя полностью. И дать ощущение этому человеку, что и жизнь полна. Этот случай частый, даже если он не у всех, он частный. Назовем его — придерживание, вы придерживаете кусочек себя, кусочек любви. А теперь поймите — это типично для него, он буцет недодавать немножко любви для того, чтобы она его полюбила. Придержать кусочек любви для того, чтобы использовать как палку. Палку, которая погоняет.

Это мы и разбираем. В любви, поскольку всегда есть сила, вы видите палку-погонялку, которой можно погонять своего избранника. Торговля. Любовь превращается из любви в нечто иное. В сущности, в торговлю. Случай важный? Мы нашли его в первом предложении вашей писанки.

<…> Пока тебе достаточно? Разбирайся. На самом деле здесь колоссальный кусок — на Анну Каренину точно хватит: как недодавать частичку себя, чтобы ею торговать и получать то, что нужно.

Глава 4. Святки (культурологические игры)

Научиться видеть культуру в себе вовсе не просто. Как и воздух. Она — среда нашего обитания, она повсюду, поэтому разум выключает способность ее воспринимать, как помеху для решения жизненных задач. Суть этого действия проста: если все время видеть культуру, не хватит сил и сознания для остального. Простой, защитный механизм, так сказать…

Поэтому, готовясь к прикладной работе по культурно-исторической психологии, мы вынуждены воссоздавать условия, в которых наша культура вызывается к жизни в виде ярких и отчетливых образов, управляющих нашим поведением. Самыми яркими примерами подобных управляющих поведением образов являются обычаи и обряды.

Вся народная жизнь состояла из них. И имя ей — обычная жизнь. Жить обычно, значит, как все, так что невозможно выделить и распознать что-то особенное: не о чем рассказать. А что рассказывать? — обычная жизнь. Родился, женился, помер.

Такой ответ понятен и принимается: обычная жизнь, чего о ней рассказывать?! Но понятен и принимается он только потому, что говорящий предполагает, что спрашивающий сам живет так же. И хорошо знает то, о чем спрашивает. Настолько хорошо, что рассказывать ему скучно — у него самого то же самое.

Поэтому рассказывать надо о событиях исключительных, выбивающихся из колеи обычной жизни. Вот они буцут любопытны, остального просто нет, настолько оно не видно говорящему. И это такая же очевидность, как русский язык, на котором говорят все. Это отчетливо звучит в возмущенном восклицании: я же тебе русским языком говорю! Особенно, когда оно обращено к иностранцу.

Обычай — это поле очевидностей. Очевидное — не видимо, хотя и составляет весь быт, то есть заполняет собой все видение. Но его надо невидеть, чтобы рассмотреть то, что подкрадывается к тебе сквозь него. Поэтому очень важно научиться не видеть очевидности.

И мы не видим обычай и культуру. Мы слепы на этот глаз. Хотя, приезжая в другие страны, с крайним удивлением рассматриваем то, как странно они делают самые обычное вещи. Вот там быт виден для нас. И значит, он существует. Чужую культуру мы можем изучать.

Свое же не храним, и потому вымираем как русские и становимся современными людьми без корней и истории, вроде американцев.

Задача культурологических игр, вроде святок — сделать обычное странным, а потому видимым снаружи и осознаваемым внутри. Это позволит понять себя.

При этом вовсе не обязательно, что соответствие будет прямым, хотя вы будете поражены тем, насколько прямолинейно уложены в нас образцы, взятые от других людей. Но еще важнее научиться видеть соответствия тонкие, скрытые. Соответствия на уровне обобщающих понятий и законов.

И главное из них для психолога — это наглядное понимание, что в культуре отразилось устройство нашего сознания. Именно устройство!

Очевидно, что наше сознание хранит образы, взятые из культуры своего народа. Не менее очевидно, что мы передаем эти образы дальше, обучая или воспитывая других людей, и так они путешествуют из сознания в сознание. Этим образы отторгают наши личные сознания от нас, превращая его в общечеловеческое хранилище культуры.

Сознания очень личностям, но поскольку мы не можем не воспринимать в них новые образы из других сознаний, как и можем не передавать их дальше, в следующие сощнания, сознания наши объединяются и служат всеобщим или мировым хранилищем образов. И это хранилище оказывается совсем не принадлежащим каким-то личностям. Оно существует независимо от нас и по своим законам.

Мы же оказываемся лишь биологическими придатками к нему, вроде коней, тянущих соки из земли, чтобы питать это земное сознание. И мы не вольны не обслуживать его, разве что покончим с жизнью. Но смерть отдельных личностей не имеет никакого значения для существования этого Хранилища. Чтобы его не стало, надо умереть всем…

Это данность, её надо принять. И принять как некий закон, вроде законов земного существования. Образы кочуют по нашим сознаниям. Но это не главное. Кажется, что общество заполняет мое сознание своим содержанием. Это очевидно, но это тоже не главное. Главное то, что общество живет не по законам земли, и не по законам общественного существования, а в соответствии с устройством сознания!

Сознание устроено так, что может и должно творить, хранить и передавать образы. И общество творит, хранит и передает образы. Сознание может загрязняться образами. И общество загрязняется ими. Сознание может поражаться образами и захватываться ими. И общество поражается зрелищами и захватывается идеями. Сознание может болеть от образов, и общество болеет то фашизмом, то коммунизмом, то массовой культурой американского пошиба…

И самое главное для психолога: сознание может очищаться от болезненных образов, условно, выжигая их из себя. И общество, особенно древнее, постоянно жило в очищении себя от образов, которые засоряют сознание его членов.

Все традиционные культуры, в том числе и русская, строились вокруг многочисленных образов очищения. Очищали себя, очищали свой мир, очищали общество. Но в действительности, это все было очищением сознания. Просто способность сознания очищаться была замечена. И так пролилась в мир образами. Конечно, она пролилась лишь в сознание. Но этого было достаточно, чтобы все общества древности принялись жить этими образами, тем самым повторяя устройство сознания.

Святочные игры русского народа целиком и полностью являются воплощением способности сознания к самоочищению. В них нет ничего, кроме очищения сознания, как его понимал наш народ, конечно. Это очищение как общего Хранилища, то есть Мирового сознания, так и всех отдельных сознаний, входящих в него.

Мы постараемся отыграть Святки так, чтобы их психологическая сторона стала очевидна и узнавалась нами с первого взгляда. Для этого надо искренне, я бы даже сказал, беспредельно отдаться игре. Но после нее необходимо сесть и вдумчиво пересмотреть все, что было на предмет осознавания образов культуры, которые живут в вас.

Для того, чтобы осознавание закрепилось, всем исследователям придется написать отчеты о том, что они осознали во время игр. Желательно, чтобы эти отчеты имели отношение к предмету исследования — к Науке думать о том, как обрести счастье в семье.

И старайтесь не писать в одном отчете сразу все: один образ — один отчет.

Приложение 2. Святки. Описание игры

В этом приложении мы помещаем часть откликов на святочные игры их участников. А также отзывы ведущего. Задача, как и в прошлом приложении, осмыслить то, что удалось увидеть и ощутить. И сделать из этого, в общем-то, беспорядочного материала, определенным образом выстроенный предмет исследования.

Предметом же в данном случае были те содержания нашего сознания, которые мы привыкли называть культурой. На самом деле, в сознании, конечно, нет никакой культуры. И как психологи мы должны осознавать, что используем это имя лишь как знак, указующий на какую-то действительность сознания.

Действительно же эта такова, что в сознании есть только образы, которые отличаются друг от друга по определенным качества.

Одни из них просты. Это образы разума. Другие состоят из множества простых образов. Это понятия разума. Третьи могут содержать в себе чужие образы. Это то, что мы сейчас называем сумасшествиями, а мазыки называли западками. Четвертые увязаны в цепи разной длины. Эти мазыки называли образцами мышления.

Последние составляют то, что сейчас зовется культурой, а в старину звали обычаем.

Осмысление материала наблюдений над культурологической игрой должно научить нас легко и точно различать образцы культуры от всех прочих видов образов. Переписка, приведенная ниже показывает один из шажков на пути к осмыслению.

Исследовательские отчеты

Святки в Заповеднике. Кулыура во мне

От Потворы

Описываю случай, где я увидела проявление культуры.

Мы пришли на поляну, где должны зажигать святочный костер, в котором сжигают «лучины» — поленья с каждого «двора», личины, и куда бросают черепки старой посуцы, чтобы отпустить старье и нечистоту, проявившуюся на Святках.

На эту поляну должно было прийти войско нечистой силы, сразиться с нашими любошниками в стенке и после победы наших, мы зажигаем костер. Так было задумано.

Ряженое «войско» задержалось, и Любона мне стала говорить, что люди замерзли, находясь уже долгое время на улице.

Я стала думать, что делать. С одной стороны я понимала, что надо как-то людей отогревать, и лучше зажечь костер, но меня просто ломало, представив, что мы зажжем костер без наших ряженых, и, если он прогорит, то нам надо будет складывать новый костер, чтобы сжечь личины войска «нечистых».

И я выбираю немного потерпеть, нежели нарушить последовательность обряда.

Мне кажется в этом проявляется две культуры — одна — терпилы, иначе я бы стала думать, советоваться, устраивать, чтобы народ был согрет. С другой — ещё какая-то культура, где важна последовательность обряда-дождаться всех, чтобы спалить одним огнем все личины и «лучи

ны». И нарушить эту последовательность — страшно. Чем? Пока не вижу.

Для меня был большой урок в том, что на подобных нашим праздникам, которые проходят на улице, на поляне надо было разжечь пару костров — для обогрева. И тогда мы бы могли обрядовый использовать тогда, когда нам надо. И не надо было бы сокращать наше действо из-за

Святки. Темный

Проявление культуры во мне я заметил, уже после праздника, когда сел писать отклик. Первое, что вспомнилось, это то, как я попался на то, что последовательность действий (шагов) в празднике должна быть соблюдена и есть люди, которые ее знают и хранят и их надо слушать. Как это во мне сработало.

Во время праздника было холодно, мы были уже на костровой поляне, в далеке показались темные силы, они гили на праздник. Я подумал, всем прохладно, надо бы запалить костер, согреться. Я подошел к Ярго и сказал, запали костер, холодно. Ярго сказал, рано, еще не подошли темный силы, костер надо жечь позже. ШЯ понял, что нарушаю порядок действий праздника, а этого нельзя делать!. Я не думал! В этот миг, я перестал думать, за меня уже работала машинка культуры.

Это классика. Это то, ради чего вы шли на это исследование.

Культура не дает думать, пока ты в культуре, ты обязан соблюдать обычаи, то есть образцы поведения. В разуме же у тебя нет образцов, а есть образы. Образы короче и гибче, и ты можешь исправить то, что происходит. Культура же — это глубокая колея, чтобы ехать, не ошибаясь.

Ско

Святки. Изъян

Когда мы играли спектакль, я увидел, что Юношка стоит не там. То есть он стоит именно там, где стоит. И мы играем там, где играем. У меня внутри несколько раз появляются мысли. Что не там стоим. Часть ребят не видят, что происходит. Надо отойти, перейти.

А в действие эти мысли не переходят. Почему? Первое—неудобно всё ломать, что могут обидеться, если я начну их переставлять. Что если настаивать на своем видении, то это остановить то, что идет. Вот здесь у меня очевидность, и по-моему, культурная.

Совершенно верно: именно так культура и работает. Ее как бы и нет. Она не видна, она вся принадлежит тебе. И все же тебе неудобно что-то нарушать, будто ты погружен в трубу из тончайшей пленки, по которой тебя перегоняют из одной ёмкости в другую…

Ско

Святки. Умный друг

Там где друзья говорят: «А какую ты решаешь задачу, а в ответ тишина, и дикое упорство изобразить дурака.

Дурак, оказывается, может быть защитой… для дурака! Или для сумасшедшего. Но сумасшедший ли тот, кто может ИЗОБРАЖАТЬ дурака?

Ско

Святки. Метена

Святки — это праздник, а на празднике себя нужно вести себя по-особому. Обязательно нужно побыть со всеми на празднике, словно нужно отдать дань приличия. И я это знаю, что мимо праздника не пройдёшь, обязательно затянет так, что потеряешь счёт времени.

Здесь две части, которые надо осмыслить. Первая — всеобщая: на празднике нужно вести себя!

Вторая — сумасшествие Метены: почему тебя затягивают праздники?

Ско

Святки. Метеля

Вообще «атмосфера» терпения чувствовалась на этих праздниках сильно. Взрослые тоже терпели. Только они уже умели перетерпеть то, что требовалось. Умели создать нужный вид, где надо покивать, а когда совсем невмоготу — перекинуться шутками втихаря.

Их терпение вознаграждалось в конце праздника тем, что все взрослые дружно напивались.

Культура — вовсе не такое уж легкое состояние сознания. За нее надо платить. И она сжимает сознание, делает его узким. Почему и требуется напиваться — винный дух — сивух — расширяет сознание. Слово сивух родственно сивону, и означает дух, не имеющий собственной воли.

Ско

Святки. Медведка

Мы на празднике.

Первое, что вспоминается, что когда мы начали петь со скоморохами, к нам подходили другие люди и хотелось, чтобы они тоже пели. Это, по-моему, мое знание, что все должны петь. Раз мы договорили, что праздник. Так что же они молчат?

Это праведное возмущение позволяет одним людям погонять других. Так культура и делает себя правящей силой человеческого общества. Причем, довольно жестокой силой, потому что тех, на кого накопилось возмущение, затравливают как чужих и вредных.

Ско

Святки. Медведка 2

У меня есть образы праздников, в которых кто-то написал сценарий, кто-то уже всё придумал, и от меня ничего не зависит. Я в этом образе терпила. Так точно не хочется.

Получается, что когда я попадаю в такой образ, то я не думаю. И просто по колее делаю то, что я знаю Но точно в этом не вольна. Не хозяйка. Я понимаю сейчас, что это снова слои культуры, и когда я в них, я не живу.

Как научиться видеть, что попал в такой слой? Или не попадать в него?

Этим мы и занимаемся на семинаре.

В сущности, решение просто: для начала надо научиться узнавать и осознавать, когда ты попадаешь в образец. Затем убрать из образцов корни, которые могут расти из сумасшествий. А после этого стать хозяином самому себе, то есть перейти в разум и следить, чтобы не покидать его никогда. Даже тогда, когда ощущаешь себя полнейшим дураком.

Ощущение себя дураком — вернейший признак того, что ты в разуме.

Правда, быть в разуме вначале больновато…

Ско

Святки. Александр М.

.. если просто начинаю танцевать и петь, я думаю, как я выгляжу, как обо мне подумают.

Если я стою как бы в стороне, то чувствую себя так же…

Странно, в том и другом случае чувствую себя одинаково, но в первом есть какая-то победа.

Дорогу осилит идущий. Если мы хотим научиться чему-то, нам не избежать ошибок, не избежать выглядеть смешно и даже дураком… Но иного пути нет. Впрочем, можно постоять в стороне от собственного счастья.

Ско

Святки. Антонина

А когда надела маску-личину, во мне зашевелилось что-то дикое, сродни духам природы. Я на удивление защищено чувствовала себя в маске. Особенно, когда из-за реки показалось вражеское войско.

Смешанное чувство охватило меня! С одной стороны, мы тут с «хорошими» селянами веселимся, а с другой я самолично рисовала страшную рожу на стяге «врагов». Да и муж мой был в том отряде. И вот, я понимаю, что всё это праздничное действо, и в то же время думаю, «хорошо, что в маске».

Но по-настоящему сильно ошарашило то, что я-то ЗА ВРАГОВ! Ведь где муж, там и я… И тут я зависла… Гляжу куда-то, не пойму куда. Минуту — другую будто выпала из этого мира, но не по сумасшествию, а потому что будто все чувства миллионов тысяч жен вдруг стали мне ведомы, всё, что может чувствовать женщина, когда муж в бою, да еще и вроде как «за плохих». А «плохих»-то НЕТ! Враги есть на празднике, чтобы «хорошие» могли победить. Это нужно обряду, утверждению света, и хочется сказать, света божественного. Но под ним, в нём все одинаковые. Я криками поддерживала мужа и его сбранов, я вдруг весело шагнула за понятие «добра», потому что глупо бояться проявлять самое простое, что у меня есть — мою любовь.

Все культурологические игры нужны, чтобы разбудить подобные воспоминания души. Это состояние нельзя упустить, Антонина. За ним слишком много такого, к чему все равно необходимо однажды вернуться.

Ско

Святки. Шизотерик

Когда надел маску, сразу разделилось два мира. Мира вовне, куда смотрят мои глаза через прорезанные в бересте глазницы. И мир «внутри». Собственно я сам спрятанный за маской. Маска дает защиту. Она прячет. И это дает возможность быть любым, проявляться как угодно. И вот выпускаешь наружу то, что обычно подавляешь. Или проявиться так, как обычно не решаешься.

И еще почему-то яснее стало видно несовершенство мира «снаружи» — в его частностях, в конкретных людях. И проявиться захотелось так, чтобы эти несовершенства конкретных людей проявились. Одного захотелось искобенить(?), другого напугать.

Мы носим маски и в жизни. Маска дает защиту.

Но маска заставляет и подгонять мир под себя. Если одеть иную маску, она потребует создать новый мир. Отсюда желание воздействовать на окружающий.

Но от защищенности, которую дает личина, возвращается способность не принимать людей ложными. В обычном состоянии у нас не хватает сил и на защиту, о том, чтобы еще и за других бороться, и речи нет.

Ско

Святки. Кафандра

Я знала как будто, что так нельзя, это неприлично, это вообще глупость — гордиться своей любовью, показывать на всех, что ты бьешься за свою любимую, это «сказки, детский сад и вообще неприлично».

Я поняла так, что это и есть слой современной культуры во мне. Неприлично показывать свои чувства, неприлично гордиться своей любовью.

Да, неприлично. Любовь надо прятать. Любопытно, это имеет отношение к тому, что любовь пропадает из наших жизней? А заодно и к потере счастья в семьях?

Ско

Святки. Щеня

Для меня проявление культуры — это одежда.

Что на праздник обязательно нужно одеться красиво и ярко. Это я видела и с детства, когда меня одевали на различные праздники в садике, и сейчас как одеваются другие. Но меня на праздник потянуло одеть юбку, пояс широкий, красный платок.

Наша культура семейного счастья потому так низка, что никому в действительности не было дела до ее исследования и изучения. Тем более, у нас отсутствует обучение тому, что есть культура.

Ско

Святки. Железяка

Как я увидела в себе проявления культуры на празднике?

Нужно было скоморохам за выступление давать конфеты. Ауменя их не было, какПотвора предупредила, что нужно взять конфет! И я из-за этого переживала, что я же знала, не позаботилась. Начинаю корить себя и тут же выставляю защиту какую-то от внешних людей. Защиту, чтобы ко мне не приставали с вопросами «А где твои конфеты», либо придумываю, что делать, если скоморох приходит за конфетами. В общем, здесь проявление, что сказали, а я не сделала. Должно быть стыдно перед всеми и общим делом.

Очень хороший пример того, как мы путаем культуру с сумасшествием. Внешне кажется, что это проявление определенной культуры. Но если вглядеться в ту болезненность, с которой это проявление вынуждало Железяку себе следовать, то станет очевидно, что внесено это культурное понятие в ее сознание было силой и с болью.

Иными словами, в основе вроде бы обычного поведения лежит сумасшествие.

Надо очищаться.

Ско

Святки. Бука

Мне не удавалось постоянно удерживать задачу, поставленную Скоморохом — узнавать проявление культуры и сумасшествия. Я возвращался к этому вспышками. Я вдруг замечал, что мое тело двигается каким-то определенным образом. Например, шевелится под музыку. Мое сумасшествие при этом говорило: не шевелись, будь незаметным. Я убирал сумасшествие в скрындяк и отпускал тело двигаться.

Очень точное описание взаимодействия культуры и сумасшествия. Можно сказать. Классика прикладной психологии.

Ско

Святки. Брюс

Еще увидел, что семейной жизни специально не учился, и никто специально меня не учил. Бывало, конечно, что мама говорила: «Никогда не делай как папа». Или друзья хвастались, какие у них растакие жены, или, наоборот, подруги говорили, с какими дураками приходится жить. Я это как-то примерял к себе естественно, что-то выбирал для себя, как я хочу жить. А что-то отвергал.

То, что мы называем культурой, и что ощущаем чем-то высоким и гордым, в действительности вот таково. Не думаю, что есть народы, где она намного выше, но наша культура семейного счастья вся умещается в эти короткие строки.

Ско

Святки. Бабага

Когда утром пришел Юношка-Плацдарм. У меня всё сначала возмутилось: как так? Нельзя молодому в дом к невесте! Это проявление культуры во мне.

Я это увидела, сказал себе — стоп, дай я подумаю. После этого вспомнила, что у нас был договор обучать разум, чтоб в семье был лад. Я стала думать. Если сейчас просто отправить Юношку, выгнать, он может, невольно обидевшись на меня, перенести обиду на Медянку. И эта обида может сработать в дальнейшем. Что делать?

Я придумала вот что. Просто вышла к нему и спросила, чего он хочет?

Выглядит разумно и заботливо.

Но если вспомнить, что по условиям игры жениха надо не подпускать к невесте, и не подпускать как можно свирепее, чтобы у него расшевелились и его культура и сумасшествия, то ты сломала задачу, которую ставил разум.

Разумно ли это?

Похоже, разумно, раз ты думала, но ты нашла своего дурака. То есть место, где твой разум не слишком хорош. Скажем, узок.

И это прекрасно, потому что может стать началом самосовершенствования. Теперь тебе ясно над чем работать.

Ско

Святки. Метеля

А не хотелось идти на праздник потому, что тело не успело отдохнуть, и хотелось бы в это утро поспать подольше и просто отлежаться.

Но — «труба зовёт» — что ж, праздник, надо праздновать со всеми!

Сейчас пишу эти строки, и мне становится немного «дико», уж очень это напоминает мне обязательные праздники эпохи «совка». Возможно дело только во мне, я устал и немного приболел, и смотрел на всё через свою усталость и узнавания.

Это не труба, это как раз культура или обычай зовет! Обычай вещь очень властная, он правит нами. Привычка, если вспомнить Пушкина, свыше нам дана — замена счастию она.

Вы хотели семейного счастья? Получите обычную семью и наслаждайтесь ею.

Ско

Святки. Изъян

Опишу, что меня потрясает. Я вспоминаю праздник. А на нем чувствую, что делаю какие-то очень правильные действия: я громко говорю, я говорю в толпу. За этим словом у меня образы праздников на площадях. (Смотрю откуда. И вижу. Что для меня идеал праздника с детства это военные парады, когда после приветствовал маршал Советского Союза, замирала вся Красная площадь).

Странное несоответствие я провожу народный праздник, а внутри него добиваюсь, чтобы все замерли после моих слов.

Именно так. Пока ты в культуре, ты просто воплощаешь какие-то образцы. Думать не надо, но становится страшно…

Ско

Глава 5. Уроки игры

Мы не первый раз участвовали в Святках. Но впервые мы попытались играть их, осознавая присутствие культуры в себе. Это было непросто, и даже несколько напугало, потому что, как выяснилось, культура обладает силой, способной заставить меня потерять себя.

Это видно в откликах. Не только само осознавание культуры дается с трудом. Для этого надо делать усилие и возвращать себя к задаче. Но и хуже: когда надо принять разумное решение что-то поменять в происходящем, это оказывается невозможным.

Многие участники писали о том, что в какой-то миг понимали, что действуют неверно, даже знали, как бы надо было изменить происходящее, но не смогли, даже не нашли сил приступить к изменениям, потому что что-то не давало им вырваться из происходящего.

Ощущение внутри обычного действия похоже на пребывание в тонкой, почти неосязаемой пленке или трубе, по которой ты движешься к тому концу, который предначертан обычаем. Это похоже на чары или на сон, от которого не удается проснуться. Ты пытаешься, но силы кончаются, и ты снова теряешь осознавание и ведешь себя как машина, запрограммированная лишь на определенные действия.

Когда семейному счастью мешают сумасшествия или странности, это очевидно, а значит, не так опасно. Достаточно владеть очищением сознания — тем же мазыкским кресением — и вы уберете помехи из своей жизни. Но вот с культурой бороться почти невозможно. К тому же не принято. Женщина, которая ведет себя по обычаю, теряет либо мужа, либо его любовь, но на всю жизнь остается уверенной, что была права. Как будто она ожидала, что он должен был любить не ее, а ее культуру, то есть содержания ее сознания. Почему не кишечника?

Уроком в этой части исследования должен стать качественный скачок в самопознании: я могу быть любим. Но это не относится безоговорочно и к содержанию моего сознания. Содержание надо оговаривать.

Почему вывод оказался именно таким? Да потому что большая часть семей разрушается из-за того, что он или она не хотят жить моими интересами, не хотят меня понимать. А что во мне понимать?

Нельзя понимать Я или дух. Даже душу понимать нельзя, хотя мы вполне можем сказать, что кто-то не понимает мою душу. Но душа, как и Я и Дух по природе своей недоступна разуму, поскольку порождает его. А, значит, недоступна и пониманию разума. Душа, но не ее проявления!

Душа приходит сюда несовершенной, с задачей убрать из себя что-то и обрести совершенство. Для этого она избирает и создает условия для работы над собой. Избирает как культуру, в которой воплотится, а создает как семью, а иногда предприятие. Все эти условия так или иначе связаны с ее несовершенствами и способны на них воздействовать. А несовершенство души на них отзывается.

Суть же этой связи в том, чтобы сделать это несовершенство моей души очевидным для меня, и довести меня до ощущения невыносимости жизни с этой болезнью души. Ради излечения от нее я и выстраиваю свой быт и ищу помощников. Поэтому тот, кто меня полюбит должен понимать и принимать, что я не случайно имею те содержания сознания, которые накопил за жизнь. Это моя культура, но это орудия и средства очищения моей души. Они необходимы, и они очень точны. Поэтому хороши.

Поэтому я их люблю, и любящий меня должен это оценить, восхититься тем, как я красиво решаю свою задачу, и помочь мне в ней. А не отбирать у меня свою любовь…

Вторая беседа Скомороха на святочном семинаре

Я сейчас излагаю вам одно из глубочайших правил КИ-прикладной психологии. Почему разрушается семейное счастье? Потому что тот, в кого вы влюбились, оказывается не тем, и вы не согласны принять это в нем. Правда? Он предал вас и вашу любовь. Вы любили одного, а он другой. Причем не просто, что он другой, а ты ошибся, а он вдруг изменился и перестал быть тем, в кого ты влюбился, назло тебе. И еще в этом упорствует, сколько ты не показываешь.

<…> Женщины обычно могут ждать дольше, мужик бросает быстрее, потому что у него терпения меньше, ему надо бежать.

Ребята, это опять ошибка понятий. Вы влюблялись в кого? В кого-то, кого рассмотрели в этом сложном конгломерате по имени человек. Вы встретились, глянули в глаза, и там что-то такое сверкнуло, как света луч. И вы узнали, вот он, или она. И с этого мига вы так очарованны этим состоянием, что не хотите увидеть, что на самом деле человек сложнее, что он не такой, что это тебе был знак — что он такой, настоящий.

Вы-то в какое-то время, когда очень хотите встретить своего избранника, когда узнали его, стараетесь удержать в этом состоянии, когда глядите на него в этом очарованном состоянии, видя того, настоящего. И он какое-то время в том же состоянии пытается это удержать. Но он не такой сразу. Он такой, какой есть. Хорошо, он даже почти такой, как вы его узнали, но он движется по жизни, и движется к своим большим целям. Каким?

Вспоминайте, основная задача души, приходящей сюда, отнюдь не успехи в этом мире. Её задача собственная, душевная, которую мы почти не распознаем, как воздух не видим, настолько она естественна. Это задача, которую мазыки называли скумой, всегда связана с чем-то в самой душе. Поймите, душа не из этого мира, и ничто, что есть в этом мире, душе не нужно. Ей настолько это не нужно, мы с помощью языков этого мира не можем назвать или описать то, что нужно душе. В этом мире нет ничего, что может назвать вещи мира души. Этот мир о тех вещах ничего не знает.

Единственно действительно точное определение буцет таким — что душе нужно что-то свое, душевное. Мы это можем условно назвать совершенством. Потому что предполагаем, что душа по сравнению с нами несовершенна или совершенна. Вот когда мы говорим своей любимой «душа моя», мы предполагаем, что это что-то из того мира, о котором писал Платон — нечто идеальное. Значит, мы можем дать условное имя тому, зачем пришла душа, — убрать некое свое несовершенство. Если она совершенна, то она бы и проявлялась совершенно. Она бы проявлялась как у святых — совершенством. Но мы видим, что по жизни мы какие-то не такие, странненькие. Значит, можно предположить, что что-то в наших душах тоже несовершенно. И делаем из этого вывод, что душа может эти несовершенства убирать. И замечаем, что вот человек был одним, потом изменился и с годами стал душевнее. Ну, или озверелее… Но предполагаем, что работа над собой, долгая жизнь или опыт жизни должны приводить к душевности. А то и к святости. Предполагаем или видим это иногда.

И поэтому суцим о душе, что она шла ради того, чтобы выявить в себе что-то такое, что стоило бы убрать, но что невозможно убрать прямым решением или прямым созерцанием. Для того, чтобы убрать, надо сначала выявить, выпахтав в самом себе. Как? Почувствовав это как боль, как то, что надо удалить, условно говоря, механически. Это нельзя решением разума сделать, потому что у души нет разума. Душа создает разум для решения жизненных задач. Но разум не может душу понять. Он как бы до мира души существует. Он создан для воплощенного мира.

Значит, то, как душа выявляет несовершенства, делается как-то иначе, неразумно, не умом. Вспоминайте, что мы относим к душевным проявлением? Чувства. Значит, надо это почувствовать, как бы механически ощутить. Для тела это ощущения были бы, а для души, условно говоря, то же самое, но на другом уровне, это чувства. Она должна почувствовать, что вот это, что в ней есть, она еще не осознает себя как молодая неопытная душа, есть несовершенство. Почему? Потому что оно мешает. Как оно мешает? Взаимодействовать с другими душами.

Ты идешь к другой душе и вдруг чувствуешь, у тебя есть то, что из тебя торчит. Оказывается, торчит не часть тебя, о которой всё время думали, а это оказьюается острый осколок, который остался от прошлой битвы, когда тебя выплавили в твоем тигеле или неверной печи, и которым ты задеваешь и режешь всё время близких тебе. И режешь не по телам — душа тела не задевает. Режешь по душам. И вот именно обратная связь, которую дают другие души, то есть другие люди, и показывают душе, дают почувствовать, что вот это в ней болезненно для них.

И как ни странно, палка всегда о двух концах, — и для нее тоже, потому что душа хочет слиться с другими душами. Это мы чувствуем. Но когда это ей не удается, ей больно. И ты тоже чувствуешь, когда ты хочешь проявить любовь, а тебя в ответ ударили, тебе больно. Да? Значит, этот осколок, что из тебя торчит, дает боль и тебе. Но поскольку ты с ним родился, ты считаешь, что это естественное твое состояние.

Вообще предполагалось, что души должны жить в блаженстве и должны обрести его в аду. Э… оговорился, конечно, в раю. Это я потому так оговорился, чтобы вы увидели, что наши устремления жить по душе чаще всего ведут к тому, что мы создаем миры душ, которые в действительности Ады. Потому что мы стараемся воплотить таким, как проявляется душа, а она наружу чаще всего проявляется в виде несовершенства. Мы, считая, что это наши души, это и воплощаем. В том числе и в семье. Вот эти куски своей души, которые являются чужеродными осколками. От какой-то прежней великой битвы богов, от которой души тоже рождались, может, участвовали. Мы хотим рая, а творим ады, как тот вечный дух, что хочет зла, и вечно делает добро. Мы всё время делаем что-то наоборот, обратное, как нам кажется, своей природе, потому что мы её не понимаем и не знаем себя.

Так вот, воплощая эти осколки в жизнь, воплощая эти чужеродные куски адских миров, которые при великом взрыве начала вонзились в наши души, мы воплощаем культуру. Мы ведем себя в соответствии с тем, как предписывает это устройство души. А как оно предписывает? С одной стороны, оно из нас торчит и требует проявиться. С другой стороны, оно делает больно, и значит, заставляет нас обтекать себя. И это проявляется всегда. Значит, это можно запомнить, и составить правила, как не причинять друг другу боль, несмотря на то, что в нас есть эти болезненные, инородные вкрапления. Вот эти правила не причинять друг другу боль и воплощаются в культуру.

В итоге культура оказывается действительно ценным инструментом того, как ужиться в обществе. Культура — слово иностранное, мы понимаем, что по-русски это называлось иначе — это обычай. Но живя по обычаю, обычной жизнью, мы в действительности всячески играем в возможности причинять боль тем, кто рядом. Если ты идешь по правилам поведения, то людям рядом уже жить легче, и это уже как минимум здорово, правда? Но это не ты, и не любовь.

И в итоге, если ты влезаешь в эту колею, по имени культура, как в некий шланг такой, как в трубу, то ты можешь себя вести так, как она предписывает. И вырваться очень трудно. И вы помните по описаниям, которые вами же делались, что вы не могли вырваться из этого. Вроде бы люди замерзли, погода оказалась холоднее, чем рассчитывали, надо бы разжечь костер раньше, а то люди замерзнут и заболеют, и главная задача-семинар, не будет решена. Но сказано в Святках — костер зажигать, когда придут темные силы. Подбегает Всеголов «давай зажжем костер», Ярго жестко отвечает — «нет, темные силы придут, будем зажигать».

Точно так же Потвора видит, что что-то не так идет с ее спектаклем. Что-то не так, люди мерзнут. Но она не может выйти из колеи, она не может сократить это, она может только быстрее… Труба — как она есть, так сквозь нее пройти и надо. Она не может выйти из нее, что-то держит, какая-то пленка, и она не может себя повести иначе.

Более того, кто-то стоит в стороне, не будет участвовать, но время от времени начинает приплясывать. Его спрашивают — ты чего? Да ничего, я тут пляшу… А удержаться нельзя, чтобы не показать людям — я вообще с вами, я всё правильно понимаю, я только стою в стороне.

Много такого, увидьте, и ещё попишите о невозможности сопротивляться культуре. Пописать надо именно об этом, находя куски своего поведения, где ты видишь, что не хочешь этого делать, и мог бы не делать, но «да ладно, так и быть сделаешь». Вот это «да ладно» происходит как некий посыл, или позыв. Как что-то вами правит. Это что-то прозрачное, почти невидимое, вроде наката, но заставляет делать. Да, действительно это пленка сознания, и как она не тонка, она влечет душу и управляет ей. Иначе говоря, если мы осознаем вот это управление, мы подходим прямо к основам прикладной психологии, то есть к прикладной работе. Начинаем понимать управление культуры на таком уровне, которое недоступно теоретикам. Мы начинаем его видеть, чувствовать и можем оказать воздействие.

Я время от времени показывал эти работы с движением души. Мы знаем, когда душа распахивается. Вот смотрите, Дремучая очень хочет быть преподавателем, но ни за что не пойдет. А мы ей говорим: «Дремучая, да как же без тебя?!» {Дремучая идет — ред.)

<…> Источник любого движения — душа, отнюдь не только тела. Тело — источник только перемещения.

Если мы с вами нащупываем видение того, как идет воздействие культуры <…> вы начинаете прямо видеть то, что управляет поведением человека, и это непосредственно истекает из души. Это и есть действительная психология. <…>

Поэтому пописать внимательно и созерцательно — а как же так? Вот ты не хотел участвовать в празднике, а тебя подбрасывало. Хорошо, тебя удержало. Именно в этот миг стоит рассмотреть, ты же от чего-то себя удерживал. Удерживал от какого-то воздействия. Само это удержание — очень ценная вещь, потому что это грань, на которой видно, как на изломе, как оно происходит — воздействие культуры. Как происходит воздействие того, что в психологическом смысле является содержанием культуры.

Культура — только слово, обозначающее нечто. Что оно означает? Некие образы сознания. Образы определенного вида, которые, в сущности, вы должны бы называть мышлением, образцы. Но это сами.

Если мы начинаем видеть само воздействие культуры, то мы понимаем, что у этого воздействия, и у того, что воздействует, есть некое устройство. Как его можно рассмотреть? Опять по проявлениям. А какие проявления? Вот ты был одним человеком, допустим тем, в кого влюбился твой избранник. Но начинается праздник, и вдруг ты чувствуешь, что тебя захватило и ты уже в этом празднике.

Девочка какая-то писала в откликах, что хотелось всех расшевелить, все стоят, неправильно пляшут, надо бы их растолкать. А с какой стати она развеселилась? Почему до этого она не топталась? До этого она была в одном состоянии сознания, включился праздник и должно быть другое состояние сознания, там, возможно, и есть то, что стоит вычистить, то есть чужое, знание, как правильно себя на празднике вести. Это не важно. Не важно, что лежит в основе культурного образца. Твое решение, твое воспитание, или кусочек сумасшествия <…>

Важно одно — вдруг это вошло, и ты знаешь как себя вести. И самое главное — будешь так себя вести пока либо не завершится это действо, либо ты сломаешь его и не уйдешь. Почему? Потому что просто силы кончились, ты истощился. Или тебя обидели, и тем самым, условно говоря, как летящему в безвоздушном пространстве, предмету, ударом сбоку позволили хоть на что-то опереться и изменить направление полета. <…> Такая физика, физическая механика душ, как кажется. На самом деле не душ, а культур. Душа только путешествует на этом маленьком астероиде, как маленький принц на своей планетке. И ты, то есть Я, то, что ты называешь Я, там же путешествует.

Нам важно одно, на празднике вы заметили либо на себе, либо на окружающих, если эта труба. Эта колея втянула в себя, из нее можно выйти, только пройдя насквозь. Либо должна быть внешняя сила. Внешнюю силу пока не разбираем, хотя это принципиально важно. Важно одно — ты должен пройти насквозь.

Почему мы не разбираем внешнюю силу? Да, таким способом можно помочь человеку выпутаться из этого раньше, раньше срока, как из тюрьмы. Но если ты не досидел, тебя снова поймают и посадят за побег. Кто? Ну, ясно, кто тебя туда посадил. Ты будешь выходить замуж, как писал Дедушка, многократно.

Значит, выйти оттуда посередине — не есть решение. Можно ускорить это, пройти раньше, можно за одну жизнь прожить несколько. Но это потом. Это сложно. Для этого надо над собой поработать. Обычное сознание знает один способ — пройти насквозь. И только пройдя насквозь, ты освобождаешься. Поэтому в основе всех культурных обычаев лежит простое устройство. Где-то есть цель, к которой надо выстроить путь и наполнить его средствами достижения этой цели, орудиями, как ступенями лестницу. Цель эта — и есть несовершенство души, ради которого ты пришел. В это воплощение.

Всё, что внутри — это путь. Если ты сбегаешь раньше времени, цель недостигнута, ты всё равно туда попадешь еще и еще. Так оно же не пройдено. Ты не пришел. Ты всё равно к этой цели полезешь. Ну, хорошо, сбоку выстроишь себе личный свой дополнительный туннель. Будет немножко сложнее — его же рыть придется. И многие из вас бьются в семейных отношениях в поисках каких-нибудь нетрадиционных ориентаций. И что? Всё равно пройдешь то же самое.

Самое любопытное, когда двое голубых решают родить себе ребенка. И ведь семьи создаются, вы помните, часто с ребенком. Где-то они его находят потом. И это можно понять, потому что один из них не дожил воплощение женское. Делают операции, но родить все равно не может. Берут из приютов или где-то покупают детей. Увидьте, это тот самый тоннель, который был прерван раньше времени. Женское воплощение не дойдено, воплотился уже мужчиной. А туннель — вот он, здесь. Только прикоснулся — чпок и всосал, и побежал с мужскими признаками женским путем. Нет, надо себя принять в конце концов. Пришел женщиной — пройди до конца женщиной. Пришел мужиком — пройди до конца мужиком. Ты зачем-то это сделал. Ты решил мужиком прийти. Короче, расслабьтесь, получите свое наслаждение от самих себя.

И вот теперь увидьте главное — семейное счастье разрушается естественно между теми, кто это сделал технически или по расчету, а не между теми, кто по любви сошелся. Вспоминайте, мы сейчас говорим только о тех семьях, которые по любви создавались, и это может быть для нас даже та семья, которую ты сделал с любовницей или с любовником, имея даже официальную семью.

Мы не говорим даже об официальных семьях, мы говорим о тех семьях, в которых ты хочешь быть счастлив. Нам всё равно — официальная семья или нет, расписаны вы или не расписаны. Это может быть двое любовников. Мы не решаем с вами государственную задачу — как сделать правильные, хорошие ячейки общества. <…> Мы решаем психологическую задачу — мы устраиваем то место, где хочет быть твоя душа.

Так вот только для этих узких условий дальше работает задача. Ты хочешь быть с этим человеком — ты с ним по любви. Более того, похоже, и он тоже. И у вас почему-то не приходит счастье. Увидьте эту задачу. Почему? Чаще всего вы встретились, ты понял — вот душа, ради которой ты пришел. Что-то сверкнуло, что-то светануло, и это свет души, который ты узнал. И вдруг что-то нарушилось. Что? Либо ты ошибся, но это вряд ли — души не ошибаются. Помните, первое впечатление — правильное. Эта формула, естественно, не верная, если мы будем говорить обо всем. Допустим, если ты по первому впечатлению пытаешься судить о платежеспособности клиента.

Но когда это касается узнавания душ, это верно. И это как мудрость народная, как наблюдение, рождалось именно по отношению к встрече двух душ. Вот когда две души, знавшие друг друга встречаются, всё правильно, они узнали друг друга. И это верно — та душа есть. А потом может прийти ощущение, что за черт, это не тот человек! Так это не относится к душе, это к тому, каким он стал человеком. Это к его воплощению, к внешним слоям. Они закрывают, и ты уже не узнаешь, но помнишь — я же узнал, это тот человек. Вот эту потерю родного человека мы и должны рассматривать сейчас. Как она происходит?

Может показаться, что в нем проснулись сумасшествия. Давайте честно — вы всегда узнаете сумасшествия, и всегда знаете, что он не прав. Кстати, и он, в общем-то, знает, если уж не совсем сумасшедший, что он не прав, и приходит извиняться. Ну, нагромил, накрушил, но всегда же у каждого из вас есть чувство: что же такое наделал? — Опять сорвалась. Здесь всё понятно. Если вы это узнаете, как то, что портит вам жизнь, как странность и неуправляемость самим собой, на кресении вычистить — это чужое. Это тоже не стоит рассматривать. <…>

Но вот дальше вступает в свои права культура. Ты же узнал этого человека! и вдруг он иной. Он не тот. Почему? Как? Суть проста — он же пришел зачем-то. Он же пришел ради какой-то битвы. Ради того, чтобы ты с ним встретился. И что вы друг другу поможете, же договорился. <…>

Некоторые несовершенства настолько сложны, что ты один не можешь. Нужен помощник, ты с ним договариваешься, ты с ним встречаешься, ты его узнал. Хорошо. Он приходит за тем же. Он тебя узнал, и он знает, что пришел ради того, чтобы помочь тебе в твоей битве. Потом он на тебя глядит и видит — оп-па, а где это? Чего это вместо него бабец какой-то по кухне бегает; только о детях чирикает? Пойду искать свою принцессу на сторону. Погоди, ты же пришел ради того, что сейчас и происходит! Эта дура, обабившаяся курица, вошла, встретив тебя, в то состояние, в которое шла — в то, над чем собиралась работать. Измененное состояние сознания, называется культура. И пока она насквозь этот шланг не проползет; она не может измениться.

Вспоминайте, у женщин это очень заметно, когда они рожают детей, у мужиков свои сложности, армия, к примеру — поменялся, и всё. Или допустим, надо тебе построить бизнес, в котором придется работать с бандитами, и ты себя перестраиваешь на это. Или с банкирами какими-нибудь, где надо быть своим, и ты начинаешь меняться и подстраиваться под них. Твоя женщина тебе кричит — ты стал не тот, ты изменился, ты ради денег вон теперь какой, ты предал любовь ради денег. А у него испытание, ему надо пройти этот шланг насквозь. Ему надо проползти по этой трубе, и он не может вырваться. Так ты зачем к нему шла? Чтобы он был таким, каким ты его знала, или затем, чтобы, как договорились, помочь ему убрать свое несовершенство. Вы его видите только с одного края трубы, с того, где вы его узнали.

Погодите, смотрите сразу на ту сторону, когда он выползет… Там, там, там он тебе подарит то, ради чего вы шли. Ты уже знал, что там в конце будет некое совершенство души и новый уровень любви. Надо идти вместе, надо идти насквозь, надо проходить эти колеи культуры. Это ловушки. Но это ловушки, которые не выстроены, а заложены в душу, как инородные осколки прошлых битв.

Единственное, что мы можем, это принять это, принять в своем любимом. Если вы примите, то понять, что это есть как раз чужое — испытание, но это именно то испытание, ради которого ты его любишь, потому что он пошел на такое. Кстати, все души однажды идут на все испытания, которые знает культура. Надо рожать, надо делать семью, чтобы научиться любви, чтобы научиться заботиться. Надо идти в миры, которые тебе неприятны, чтобы оттуда извлекать жизненную силу, чтобы научиться извлекать силу жизни, и чтобы научиться этой силой щедро делиться с ближними своими. Мы глядим на это внешне и видим — деньги, власть, вещи. Заглядывайте за это, и вы увидите, ради чего они нужны. Тогда вы увидите, чем живет душа, которой плевать на эти деньги, вещи и прочее. Потому что помните, весь он из себя крутой, весь зажравшийся, но мечта одна у него — сбежать от этой стервы, которая рядом с ним, в баньку со старым лесничим или егерем, и там хорошенько выпив водочки, поговорить по душам с деревенским мужиком. По душам. Душевно провести вечерок. Без давления, без скулежа, без скандалов, которые его держат в том мире. Девочек, может, каких взять, которым ничего от тебя не надо, поэтому отношения легкие. Значит, поиск не девочек, а легкости отношений.

А от чего они тяжелые? Потому что бабы превращаются в стерв, а мужики в скотов, и начинают друг друга наказывать за то, ради чего и собрались вместе. Недостаточная широта видения, а отсюда и неразумность поведения. Единственное, что мы можем делать, это, приняв это, думать о способах, как проходить это испытание быстрее и легче, — искать разумные способы, как проходить то же самое.

Юношка, не было ли у нас такого, что нам продемонстрировал яркий пример сложности с семейным счастьем. Не выйдешь ли ты ко мне со своими друзьями-советниками. Залезай, Юношка на свой трон. Друзья, залезайте сюда. Советовать будете. Это его крылья, ангелы за плечом.

Итак, общетеоретически вы что-то увидели. Что такое общетеоретически? Созерцание. Теория созерцания. Наука присвоила этому слову какое-то задуховное значение, некого большого письменного знания о том, что как надо делать науку. Нет, теория — это всего лишь созерцание в переводе с греческого, и когда мы говорим о том, что это теоретическая часть, то эта часть, в которой мы видим предмет своего исследования, созерцаем его. А от него надо переходить к прикладной работе. <…>

Итак (обращается к Юношке — ред.), не было ли такого, что ты, написав такую обходительную фразу, что был женат неоднократно, в действительности всего лишь поиграл с нами в игрушки того, что надо скрыть свои отношения с женщинами? Ты скрывал, что у тебя была вторая жена, и ты не говорил об этом и первой и третьей. Ты не хотел их ранить?

— Да.

Означает это одно: что с первой ты до конца не расстался и до сих пор рубишь этот хвост по кускам, и поддерживаешь ее на неком крючке, чтобы она всё время была при тебе. Девчонки, у вас такие же ощущения?

Медянка: — У меня есть такое ощущение.

Скоморох: Да. Кивает; что ты и эту держишь, и ту не отпускаешь. Дедушка, так ты прохвост?

— Не видел, что не отпускаю. Вчера увидел.

— Скажи, почему, когда эта (Медянка, третья жена — ред.) ушла на обсуждение ко мне, ты с прежней затянул в работу? Вы создали вчера семью? В его семье снова была прежняя жена.

— Я специально позвал её.

— Да, Юношка, почему специально? Давай по-русски! Иначе мы не поймем тебя! Замени слово «специально» на русское слово! Он стекает, потому удобно сказать, чтобы не поняли.

— Я это делал с умыслом. Намеренно.

— С каким умыслом ты это делал? Какой умысел у тебя был по отношению к этой девчонке?

— Чтобы когда я начну врать, она это показала.

— Все женщины смеются. Ей это буцет приятно, да? То есть тебе так буцет удобно? Помните: опасно-не опасно, съедобно-не съедобно, полезно-неполезно. Она уже перешла из разряда опасных и полезных в съедобные. Ты ей просто пользуешься, правда. Ее надо не отпускать, потому что всегда есть возможность попользоваться. Это одна часть. Это мы обрисовываем картину, как вы живете. Но нам надо выйти на прикладную работу. Это идет всего лишь созерцание. Мы видим, как это происходит.

Вчера мы еще вышли на то, что ты не додаешь любви и наказываешь любовью, придерживая любовь. А как это проявляется в данном случае? Например, ты ей подарок на новый год подарил?

— Нет.

— А что же ты ею пользуешься? Кстати, она точно также делает постоянно. Гадина! <…> Скажи нам, гадина, как ты в нем это поддерживала и воспитывала сыночка? Тебе же выгодно, чтобы отношения были всегда мутными и неопределенными? Или я забыл ощущения в собственном кулаке, которым правил тебя неоднократно?

— Я помощь всегда предлагала, чтобы он знал, что всегда могу помочь.

— Самое главное, ты знала, что он попадется. Примет и обратится. А теперь увидьте. С ней он был ради вот этой слабости. Это труба, сквозь которую он пока не пройдет, он не освободится от этой слабинки, которая выражена в том, что он будет использовать тех, кого приручил. И она будет с ним до тех пор, пока вот это несовершенство души не будет пройдено.

— Даже слово «спасти».

— Конечно, спасти, Маманя же! Маманя! Жертвенная ты моя, гадина! Что, Юношка? Умные друзья, может, посоветуете что?

— Разбираться надо! Принять надо этот путь.

— Не стесняйтесь, что бы вы ни ляпнули, у него это есть, потому что это есть в культуре. Как мысль у него это всё равно есть!

— Я вижу это как несовершенство…

— И будешь избавляться? От какого? Будем резать змею… Одна змея — Маманька. Другая — Медянка!

— Я вижу, что использую своих ближних…

— Не хорошо… А кого тогда использовать?

— Использование меня не устраивает…

Умный друг: Может, договариваться будешь?

— Договариваться буду. После того, как уберу свое несовершенство.

— О-о……!

— Буду договариваться, чтобы помогла мне убрать мое несовершенство.

— С какой?

— С той, с которой…

— Он прав, они договорились ещё до воплощения. Он должен договориться с Маманей. Но почему тайком-то бегаешь от неё? Скажи ей, понял, так это я вот в какой кишке. Извини. Пока сам себя не выкакаю, я не чист. Я выкакаю. Ты меня потом помоешь. Чего с ней договариваться? Она и так не вольна не делать этого. Она в ловушке. Она не вольна не откликаться и не клевать тебя, гада, своим крепким клювом.

— А я это знаю и использую.

— Еще бы. Более того, ты не волен, как на Святках, с ней не проходить как-то. Он не волен… Можно считать его дураком, можно увидеть, что он в большой кишке и беде одновременно.

Ладно, здесь пока ничего нельзя сделать, потому что у них не назрело осознавание, и мы не готовы найти решение разума. Для этого надо в этом побыть. Я для этого и заставлял друзей чего-то свое болтать, чтобы всё, что есть в культуре, выскочило наружу и легло в описание этого явления. Так же как мы с вами, в общем-то, бестолково описывали сначала, что такое семейное счастье, потом что такое Святки. Это не важно, что вам кажется, что вы бестолковый отклик написали. Это вам так кажется, что писать-то нечего, пустое. Нет, это только кажется, это первые слои, потом вторые, как чешуйки. Потом третьи, и потом вдруг появляется глубина. Тут главное одно — идти туда. Плевать на то, что ты выглядишь дураком.

Я вам говорил, что я тоже ощущаю, что я выгляжу дураком. Только разница между мной и вами в том, что вам неуютно в дураке, а мне приятно, потому что я знаю, что теперь я могу совершенствоваться. Дураком быть? Что ж, надо быть дураком, приятно быть дураком, научитесь быть дураком приятно.

Да, они оба выглядят дураками сейчас. Оба втроем. Шальных блажных дураков. Но это потому, что они не в состоянии описать эту задачу. Тем более, решить её. Решить её нельзя, не описав её полноценно, и не поняв.

Поэтому это прерываем, а ваша задача — попробовать это описывать. Само несовершенство разглядели — это использование друг друга. Но ведь вы затем и вместе, чтобы приносить друг другу пользу. Как двойственны все явления сознания. Так зачем вы собрались вместе, как не использовать друг друга? Вопрос не в том: использовать — не использовать, вопрос в том, КАК использовать? Почувствуйте это.

Да. Правильно оии используют друг друга. Они затем и были вместе. Вот КАК они это делают, и сколько боли они причиняют тем, кто рядом! Вот вопрос в чем. Значит; вопрос не том, использовать — не использовать, договор надо выполнять, и кишку проползать насквозь. Но делаешь ты это жестоко.

Поэтому мы переходим к следующему уроку — ты явно не додаешь любовь, придерживая ее.

— У меня звучит, в какое-то время отрубаю.

— Давай, опиши нам это явление. И потом с ним поработаем как прикладники.

— Я сначала узнавал души женские и стремился к ним всей душой, сразу ожидая, что наступит эта любовь, которую я увидел в глазах. В какое-то мгновение я вижу, что она не такая как я ее увидел, а я добиваюсь, чтоб она была такая.

— Какая такая?

— Которую я увидел при встрече.

— Это важно. Вам кажется, что ты ее увидел при встрече, потом добиваешься, чтобы она такая же была. Первое — эту реку остановить нельзя, она меняется. Но главное — увидел ли ты ее? Ты ее ли увидел, или глянул, сказал: вот эта подойдет для моих вивисекций и я из нее сделаю ту, что я придумал.

— То, что придумал, точно.

— То есть ты забиваешь их в тот образ, который бы подошел.

— Да. Не просто подошел, тот, который я вижу. Который должен быть мне подходящим.

— Короче, ты занят не ею, а изготовлением из нее удобной игрушки? И бьешь ради этого? А не соглашаются и пищат во всю глотку.

— Да…

— Вот что интересно, ты ведь человек интеллигентный, ты по лицу не бьешь руками, правда? То есть ты просто так женщину не ударишь, ты ведь ещё офицер из той, советской армии. Ты женщину по лицу не ударишь, ты ее будешь бить иначе?

— Закрывая, по душе.

- <…> Ты их бил ради того, чтобы они стали какими-то. И в итоге что получал? Ты один, брошен, запущен, без любви, женщин, денег, дома, работы, друзей. И у тебя единственное что есть — твой Центр прикладной психологии, в котором ты единственная фигура, которой надо бы научиться. Если ты не возражаешь, я буду сейчас прикладывать обеих твоих жен. Уходи…

(Мамане): Женщина, проходите, присаживайтесь! Правильно, ли я понимаю, что этот гад придерживал всю жизнь свою любовь?

— Да.

— И с вами тоже? (обращается к Медянке)

— Да.

— Это плохо, правда, девочки? Ду-уры, вы даже не понимаете, когда придерживают любовь… (игра, смех). Что ты гладишь эту руку? Когда он придерживает любовь, ты это сразу узнаешь, правда? Значит, он что-то придерживает. Что?

— Я не знаю.

— Если я придерживаю любовь, то что я придерживаю?

— Кулаки… (смех)

— Что я придерживаю, когда я придерживаю любовь, гадина?

— Душу.

— Душу? Что я придерживаю, когда я придерживаю любовь?

— Любовь!

— Чего ты лыбишься? Я бил тебя кулаками, женщина?.. Ты понимаешь, что придерживать любовь, это очень важно в семейных отношениях? Хочешь, проверим?

— Я уверена, но проверь.

(играют — ред.)

Конечно, мы отыграли это святочно, балагурили, как там на празднике. Это гротеск. Но пример показательный? Любовь придерживают почти все. Значит, это общее правило, это работает. Так, ребята, используйте! Вы же прикладники. Раз это работает у всех, значит, это закон. Это какой-то закон воздействия на души. Надо его просто понять, осознать и использовать разумно. Для чего? Для тех задач, которые вы решаете. Любовь надо придерживать не затем, чтобы бить. А затем чтобы БИТЬ, и бить насмерть!

— Иди сюда (Медянке — ред.). Прикладной психолог. Садись. Мне кажется, что Юношка тебя недостаточно бьет.

— Физически.

— Почему тебе кажется, что это только в отношении тебя работает? Скажи ему, что ты его терпеть не можешь, гадюка.

— Терпеть не могу!

— Поди и просто побей! Гада, гада! Мужика надо бить так, как это доставит удовольствие мужику. Это тонкое искусство. Бей его по могучей груди, всеми кулаками, Дай я покажу! Ты такой гад, гад, гад (Скоморох бьет Юношку по груди, все хохочут — ред.) Медянка, иди сюда. Получается, ты для него не женщина. Не имеешь женских проявлений. Я надеюсь, всем понятно прикладное задание? Научиться бить своих любимых. Иди и бей, женщина! А я пошел.

Там же короста. Там же пробить надо. А вы один раз скажите и тут же уйдете. Ребята, он в этой ловушке, кишке надолго. Вот и стучите по этому панцирю. Он как во сне, оттуда вырваться трудно.

Глава 6. Прикладная работа с культурой

Наша культура определенно мешает семейному счастью, не меньше сумасшествий. Однако работа с культурой должна быть принципиально иной. Если сумасшествия убираются с помощью очищения, то культура требует понимания и осознования.

Да, культура может убить любую любовь, потому что превращает человека в подобие тупой, бездушной машины. Но это длится до тех пор, пока ты не выбрался из трубы, которой является культурное явление. Трубы или прохода к той цели, которая ждет тебя в конце этого испытания. Цель же эта — совершенство души.

Чтобы не потерять своего любимого, который увяз в образцах поведения, надо расширить свое видение так, чтобы охватить его всего целиком. Попросту, надо никогда не забывать своей любви и, глядя на него сейчас, помнить и того, которого любишь. Тогда становится возможным разглядеть, что он как бы в искусственном сне, по крайней мере, в измененном состоянии сознания, в которое сам себя погрузил, будто проводит над собой эксперимент. Долгий — на годы — и часто мучительный.

Мы действительно вполне осознанно погружаем себя в такие состояния и даже осознаем это и готовимся. Особенно ярко это бывает видно по женщинам, которые собрались рожать, по парням идущим в армию, по людям, которые готовятся к тюрьме.

Но и во всех других случаях, когда нам надо переходить в иной мир, а значит в иное сообщество, мы вполне осознанно готовимся принять в себя новое содержание сознания, а для этого подготавливаем сознание, меняя его состояние. И все участники наших святочных игр проделали это с собой перед играми. А до этого, когда ехали в Академию на семинар.

В чем суть этого изменения состояния сознания. В том, что для новой жизни нужны будут новые образы поведения. Для них потребуется место в сознании. Значит, это место надо высвободить, отодвинув «на задний план» то, что его заполняло. А потом удерживать пустым, вложив в это силу.

Отодвинув что-то в сознании можно, лишив его значимости. Значит, не просто усилием, а пересмотром ценностей. Но ценность вещей определяется для нас целями, потому что мы ценим в этом вещественном мире лишь то, что может быть орудиями для души. Следовательно, чтобы убрать одни орудия, надо всего лишь осознать, что ты какое-то время будешь заниматься иной целью, для которой нужны другие средства. Тогда все произойдет само собой.

Убрав из какого-то пространства сознания его содержание, это пространство надо закрыть пленкой, сделав из него гвор, то есть пузырь. Тогда у него появится граница или кожа, и она не впустит внутрь ничего лишнего.

К сожалению, и не выпустит: не выпустит тебя, пока цель не будет достигнута. К счастью, если это не сумасшествие, все орудия достижения новой цели, складываются в ступени пути, в лестницу. А значит, однажды обязательно будут преодолены, если только какое-нибудь сумасшествие не заставит вас завязнуть на одном из шагов.

Такое случается нередко, и человек раз за разом повторяет одну и ту же ошибку, пока не истощит терпение всех своих близких, и не разрушит всю свою жизнь. Но чаще мы все-таки прорываемся сквозь свои испытания и проходим новые миры насквозь. Это описано в сказках про всяких очарованных людей, начиная от простых быличек про обращенных в собак, и кончая спящими принцессами.

Однажды мы проходим свои испытания насквозь. И проходим их как миры с особыми культурами, которые, с психологической точки зрения, оказываются содержаниями нашего сознания. Чтобы пройти определенное испытание, мы должны воссоздать соответствующий ему мир и его культуру. И мы делаем это, собирая нужные образы в своем сознании.

Мы носим в себе свои миры, свои тюрьмы и ады… в которых очищаем душу.

Если вы любите человека, вы должны разделить его и его культуру. И понять, что он — это не культура. Но культура — это то, что позволяет его понять. Ведь он собрал ее ради того, чтобы стать совершенней. Это главная битва его жизни, он ради этого пришел.

И если ты его любишь, ты должен его помочь именно в этом, и должен оценить великолепие того орудия, которое он создал для победы в своем испытании. Оценить, увидеть и помочь.

Для этого ты должен оставаться вне его гвора, являясь для него хранителем памяти о себе настоящем, якорем осознавания. Ведь он там, внутри этой колеи или трубы — словно спит. И ему очень трудно не забывать себя, не забывать, что это он сам себя туда погрузил. Но не ради жизни в этой культурной среде, а ради того, что ждет в конце пути.

А в конце ждут душа, которая станет чище и совершеннее. Та самая, которую ты любишь. И именно ее новая способность любить и будет тебе наградой за то, что ты не предал своего избранника, пока он был чудовищем.

Третья беседа Скомороха на святочном семинаре

<…> И вот мы пришли к важнейшей задаче прикладной психологии семейного счастья. Почти никто не может сказать своей любимой и своему любимому, что любит его. Женщинам это легче, они лживы. Им приходится учиться хитрости с детства. И они придумывают с детства как говорить, что я тебя люблю так, чтобы это прозвучало, но ни к чему не обязывало. Мужикам труднее, они чувствуют, они простоваты, что если просто ляпнут, то в них услышится фальшь. Но есть прием. Бабам не поможет — ваше орудие слишком утонченно, чтобы вы приняли это. Мужикам буцет легче.

Итак, ты у меня высовывался, чтобы поговорить за любовь. Любов! Любов! Ты давно говорил своей подруге, что ты ее любишь?

— Недавно. Еще в городе.

— Для тебя это было просто, или пришлось что-то преодолевать?

— Пришлось что-то преодолевать.

— Что, как по-вашему? Вон сидят Бука с Щеней, вот уж где сложности, которые преодолевать в обилии… Что приходится преодолевать? Вот Щеню спрашиваю. То, что этот гад успел многократно нарушить то, что ты от него ожидала, что он обещал, хотя ни слова не сказал, правда?

Он же обещал что-то? Он даже не догадывается до сих пор. Тупой! Простое выражение, как у лошади! Ведь ей достаточно на тебя поглядеть и понять, что ты пообещал быть таким-то. Ведь если ты перед зеркалом вот так встал, ты уже пообещал. Она это знает; не важно, что ты не сказал. Ты плохой, если ты не смог этого понять и догадаться. Вот сейчас она не может к тебе повернуться и сказать «я тебя люблю, свет очей моих». Почему? А вот, где ты её обманул, мешает.

И так в каждом из вас. Вы любите того, кого увидели в миг, когда душа распознала, но сверх этого, что наложилось, испортило образ. И вы, поскольку не разотождествляете, не разделяете, то основу, которую любите, и то, что сверху, и считаете, что это всё один и тот же человек, оставаясь внутренне искренними, не можете признаться, что любите вот это двойное чудовище. Двойственный он — в нем есть и то, что любишь, и то, что не любишь. И в ней точно также. Да? Сказать бы искренне «люблю», но у тебя тут же выскакивает, «но ты же, гадина, вот то сделала, вот так наврала, и здесь так сподличала». Ну, девочки, давайте честно — сподличать — это обязательно в жизни, просто проверить, примет ли он, дурак такую? Если примет, значит и правда, любит.

Но вы не можете сказать искренне, что любите это, пока вы искренне видите, что оно не такое, какое вы любите. Оно двойное. Для того, чтобы признаться в любви искренне, надо глянуть в тот миг, когда ты ее встретил и понял, что это она. Это не важно, это может быть через 10 лет после знакомства. Глянуть в тот миг, когда она прорвется сквозь ловушки и станет тем же, чистым, только более совершенным. Увидеть, что поверх этого есть слои болезни, которые ты точно не любишь.

Спокойно, Щеня, гляди ему в глаза и скажи то, что я тебе скажу, и увидь тот миг, когда впервые увидела, что он стоит того, тот миг, когда он станет тем, о котором ты мечтала, а посредине вся эта грязь, Бука называется, и прямо так ему откровенно в глаза и скажи: «Я тебя ненавижу» про всё это, что является Букой. «Я тебя терпеть не могу! Я эту гадость всю ненавижу! Потому что я тебя люблю» И видь того… Во, срубили…

Теперь мужику. Скажи «Я тебя терпеть не могу» и видь то, что лежит вторым слоем. Если она считает это собой, значит, тебя, правильно сказать «Я тебя терпеть не могу. Потому что я тебя, дуру люблю!..»

Просто разделите — вы любите не ту, которая по жизни проходит рядом с вами, потому что по жизни она проходит сквозь множественные слои, которые берет в себя как культуру, и поэтому для человека, не обладающего культурой самоосознавания, или культурой созерцания, кажется, что это и есть он или она. Но он или она — это та душа, которую ты распознала, которую ты действительно любила, любишь и будешь любить. Может быть, даже вечно. Всё остальное — вполне позволено ненавидеть, и об этом позволено говорить. Вы же не можете говорить, потому что считаете, что вы ему, любимому, скажите, что вы терпеть не можете, ненавидите и убили бы просто. Но вы, говоря о том, что терпеть не могу всяких Медянок, Медянки — это вообще змеи, вы ей говорите, что вы с ней вместе будете сражаться за то, чтобы она однажды сбросила шкуру, и вышла той, которую я тоже терпеть не могу! Потому что шкуру она буцет тоже сбрасывать многократно, понял некоторые? Ой, извини, Дедушка!

Он искренний человек, именно поэтому врет всю жизнь. Потому, что женщины — истинные бойцы. Они бьются за свою любовь дольше, чем мужики. Они не хотят терять то, что увидели однажды. И даже то, что народная мудрость называла «перебеситься», они готовы врать и даже придумывать, как сказать, что они его любят. Но при этом не забывают всё время спросить: «Скажи, ты меня любишь?» и так они проверяют, как звучит эта душа, которая рядом, как она близка к освобождению.

Не надо говорить женщине, что ты ее любишь, если чувствуешь, что что-то сопротивляется. Говори, как оно есть. Искренности будет достаточно, чтобы она вдруг расцвела.

Юношка искренний человек, поэтому он не может сказать, что он их любит, ни одной из своих избранниц. Ни одной не смог. И поэтому он придумал, как врать. Он крутится и не может это сказать. Когда пытается, он изображает из себя ловеласа или Казанову. Обвислый Казанова. Скажи, что ты терпеть не можешь то, что в ней является этой Медянкой.

— Ненавижу!

Искренне прозвучало. Ты знаешь, я тоже эту Медянку ненавижу. Я ее уже убивал, и еще поубиваю. Вот мы с Юношкой честно говорим!

<…> использование — это такая хитрая штука, которая является сутью разума. Найти полезно или неполезно. Весь этот семинар, ты знаешь, это новогодний подарок тебе. Центр прикладной психологии — я тебя использую, я всё это время использую Медянку! Вам трудно принять, что кто-то прямо открыто может заявить, что он использует кого-то другого, потому что нас воспитали в такой нравственности, даже скорее в морали, этакая оценка хорошести и плохости, нехорошести, где это слово звучит так, что его неприлично говорить. Так вы разделите понятия пользы, использования. Взаимной пользы, того, что вы понимаете под этим как использование без оплаты. Польза должна быть взаимной. Суть разума. Разум начинает с того, что встречаясь с внешним миром, смотрит «опасно — не опасно», если не опасно, то «съедобно — не съедобно», если «не съедобно», то «полезно — не полезно».

Я гляжу на Медянку, и понимаю — полезно. Раз полезно, надо использовать. Раз надо использовать эту лошадь, то за ней нужен уход, и вообще любить свою Буренку надо! И главное, они очень охотно готовы все так использоваться, чтобы видеть взаимную пользу. Посмотрите по себе — вы все охотно готовы работать там, где видите отчетливо взаимную пользу, заботу о себе и любовь. Так, в сущности, это и есть смысл семьи, вдумайтесь! Смысл семьи — это взаимная польза. При заботе и любви. И уход!

А ты, насколько я вижу, стараешься не зарабатывать лишних денег <…>, чтобы не делать подарков. Чтобы поделиться было нечем, «потому что с меня и взять нечего, потому что я нищий».

Тебя нельзя использовать, Медянку — можно. А тебя нельзя — ты гордый, независимый и недоступный для человеческого использования. Ты не от мира сего.

— Я чувствую в словах так и звучит…

Тебя нельзя использовать, ты не даешь состояться одной из составных частей разума, и в итоге, Дедушка, ты всегда дурак.

Поймите, если вы исключите понятие пользы и использования из своей жизни, вы выключили разум. Так же, как если вы начнете долго голодать. Если кто пробовал или встречались с теми, кто голодает постоянно. В то время, когда они голодают, они не слышат ничего — они просто фанатики. Не обращали внимание? Попробуйте пообщаться сами с собой, когда поголодали неделю. Голодать можно только на идее. Когда у тебя есть идея в голове, и она держит тебя, то эта идея всецельно тебя захватывает твой разум. Другие образы просто не вмещаются. Разум выключен. Там ты идешь строго в образце, иначе ты не выдержишь. <…>

Помните, опасно-неопасно съедобно-несъедобно. Выключаешь «съедобно», разум выключился, ребята. Механика!

— Я точно бьюсь против использования.

И против того, чтобы быть полезным, и чтобы ее использовать, и быть полезным не хочешь! В итоге дела нету, и тебя тоже нет. А она очень хотела быть тебе полезной.

Любая жена очень хочет быть полезной мужу, хотя бы потому что после этого он как бы должен (смех), согласны? Девочки, ведь это очень важно, чтобы он позволил быть тебе полезной. Если он позволил, он уже открылся тебе. Попробуйте-ка бросить после этого.

А понятие «бросить» очень важно не потому, что это бабское понятие, а потому что, в том мире, когда это рождалось, женщина начинала рожать как только созревала, с 12–14 лет.

<…>

Это она с парнями может подраться, пока не родила. Только она забеременела, болезненное состояние, слабость, потом ребенок, роды болезненные, потом с этим малышом несколько лет ты не можешь в драку вступить, потому что он потеряется или погибнет, а тут следующий. И вы знаете, сила у вас бешеная! На вас Россия в войну выстояла! Понятно?

Но только ты рожать начала, и тебе нужно быть уверенной, когда будет плохо и страшно, он рядом. И поэтому бросить не в этом состоянии, когда вы свободны, а в том, которое придет, когда он бросит, оставит тебя одну с этой горькой ягодой. Сладку ягоду ели вместе…

Вот где слабость, и эта слабость не женская черта, а закон природы. Она слаба, потому что не может позволить погибнуть детенышу. И кем бы она ни была — женщиной, кобылой, ланью, тигрицей, она слаба. Тигрица уводит, уходит рожать куда-нибудь далеко, прячется и уводит детей, потому что придет тот же самый папа и сожрет. Это у львов всё иначе. Лев — царь природы, зверей именно потому, что он более всего подобен человеку, царю природы, он позволяет своей женщине быть спокойной, потому что он здесь рядом. Он растит детей. Он ленивый, сытый, он использует своих львиц только так — они же охотятся, они его любят и несут к нему. Вот странно.

У волков то же самое. Волк ближе всего к человеку — волк, члов. Оборачивание шло прежде всего волков и псов. Но волки тоже позволяют своим женщинам быть спокойными, потому что уходят вместе развлекаться, например, на охоту. Ну, куда еще волкам развлекаться? А в это время какой-нибудь дядька пасет щенков. А они его, гады, мучают. Хорошо, если найдется пенек повыше. Чтобы туца запрыгнуть и там сделать вид, что их вообще не существует. Это очень человеческая черта. Они в этом очень близки к человеку — надо заботиться о детеныше, иначе он погибнет. Почему у человека он слишком долго вырастает; слишком долго взрослеет, потому что у него задача — не тело раскрыть. Близкие к нам по физиологии обезьяны за полгода доходят до взрослого состояния. А мы за 20 лет, раньше за 14, сейчас за 28, а то, Юношка, и за 53.

Женщина, когда говорит об использовании, думает об этой слабости, о слабости на 20–30 лет, да Маманя? Он же болван-болваном даже в 30?

Мы глядим на использование и понимаем. Помните, на прошлом занятии он признавался, что отказывается использовать. Я оставил задание на проработку. Вот мы пришли — так использовать или не использовать своего любимого? И я показываю, если вы хотите научиться строить свои семейные счастья думая, вам не избежать основных понятий разума: съедобно-несъедобно, полезно-неполезно. Я уж не говорю про опасно — не опасно. Это самое начало разума. Разум возникает прямо на коже души. Любовь — это свойство души. Если вы хотите, чтобы любовь была, вы должны быть опасным со своей избранницей. Она всё время должна чувствовать, что жить с тобой, это как жить рядом с вулканом. И ведь это всем это нравится. А вам разве не нравится, когда вы опасны? Ну-ка, выдвинули челюсть вперед, строго сдвинули брови. Посмотрите сами на себя — противные же с виду, конечно.

<…> Быть опасным можно только, если ты действительно опасен. <…> Опасным надо быть на самом деле, тогда у нее включился разум. Потому что что-то мне не нравится в ее ЦЭПе. Что-то там не так… И мы очень мило улыбаемся… Всё, видели — она насторожилась. А знаешь, что мне не нравится? Это насчет того, что кормят ли там Юношку?

— Почти нет.

Хорошо, давай так. «Почти» уберем, на фиг нам этот нахлебник? Или тебе хочется, чтобы у нас в ЦЭПе было опасно.

— Нет.

Кто не работает, тот не ест. Нечего кормить его и привечать там. Лучше съешь Маманю и выгоню с той квартиры. Опасно? Он заболеет там Маманей?

— Не, не так.

Давай вот о чем подумаем — как нам теперь выйти на Центр профориентации в Ярославле и Питере. Полезно?

— Полезно.

И я провел вас по шагам разума. И теперь только одно осталось — следующее. Что включает разум в работу, разум уже включился, но он не работает.

Так вот, Медянка, задача — как нам войти в те места, где психологи ведут работу по семейной терапии?

— Так, я уже вижу несколько шагов.

Мы говорим слово «задача», и разум уже заработал. А теперь вернулись — у нас задача не эта, условная, как пример, а семейное счастье. Ты должен включить свой разум и должен включить разум ей. Как ни странно, счастье — вещь очень разумная. Знаете, почему? Я же это уже показал. Потому что счастье — это душевное состояние. Если вы вдумаетесь, это состояние души. Это всего лишь имя для чего-то, что достижимо в обществе, часть общественных благ, то есть ты часть общества. Этимология именно такова этого слова — «ты с частью», условно говоря, того мамонта, которого когда-то делили. И что тогда с тобой? Что ты чувствуешь?

Если мы из души на это посмотрим, а не из общества, то это блаженство. Душе свойственно пребывать в блаженстве или не пребывать в нем, терять его. В действительности, счастье — это тогда, когда твоя душа в блаженстве. Внешне это называется счастье. Внутри — это блаженство. Значит, если вы хотите, чтобы было семейное счастья, вам нужно достичь такого состояния, когда ваша душа дома блаженствует.

Как туда идти? По тем ступеням, по которым вы оттуда и убегали. Вот вы в мышлении, в сумасшествии, в мышлении, в разуме. Разум, видите? Задача — полезность, съедобность, то есть сытость, назовем так, опасность. Что выбивает из состояния блаженства? Голод? Не быстро. Отличие каких-то удобств? Не быстро. Опасность — мгновенно, сразу лишает. А!! Ты выскакиваешь из блаженства, хотя и не переходишь в страдания, ты переходишь в некое настороженное состояние, в котором ты решаешь, что делать. Правильно? Если дальше этот хищник набросится, будет боль, может смерть, блаженство потеряно. Поэтому прежде, чем ты потеряешь блаженство, вернее, прежде чем ты променяешь его на страдания, ты еще можешь решить некую задачу «как не потерять». Ты возвращаешь блаженство всегда.

Если нет опасности, но есть голод, ты постепенно тоже теряешь блаженство, приходит беспокойство, а потом боль, разрушение и смерть. Точно также, если нет уюта, ты теряешь блаженство. Не, с милым рай в шалаше, пока он не атташе, а милый. Увидьте это. Пока он действительно милый, да где угодно! Но он перестал любить, и ты начинаешь болезненно чувствовать отсутствие уюта и бытовых мелочей.

Причем в средние века тебя начинает доставать то, что ваш деревянный нужник, подвешенный над вторым этажом, поскольку у вас трехэтажное здание в узком городском ущелье, начинает течь через края. А куда ходили, по-вашему, в узких городских улочках в средние века? В нужники. А где эти нужники, если ты живешь на втором, на третьем этаже? Двух-трехэтажная была Европа. Тут же, на третьем этаже. А куда оно падает? Вы думаете в канализацию? А понятие золотарь не помните? То есть разъезжавший по городу на бочках говновоз вычерпывает это. Откуда? Вот оттуда. А если это потекло к тебе в комнаты с третьего этажа не вода в этот раз, а просто жидкое дерьмо, блаженство потеряно? Это другое нарушение уюта, чем сейчас.

А когда ты жил в пещере, там было другое. Допустим, что в эту пещеру слишком часто забредают кабаны, а твой дурак, муж, ничего не может сделать с этим. Вот у соседей все эти кабаны давно завяли бы, а тебе просто спать нельзя, они всех детей затоптали. Да какая разница, это внешнее.

А через пару сотен лет мы вообще не будем понимать, как можно было жить в таких диких условиях, как мы с вами.

Важно одно, при этом женщина решает всё те же задачи, и мужчина находится всё в тех же состояниях сознания. Суть одна во все времена и все эпохи. Внешние проявления разные.

Да, бытовой уют, полезно-неполезно, тоже лишит блаженства. Ты явно (обращается к Юношке — ред.) из всего этого не учел и не принял к исполнению все три условия разума. Ты не был опасным, ты был только гнусным и нудным. Ты не заботился о сытости и благополучии, для чего отказывался сам от еды и прочего. И у вас никогда не было уюта. Ты даже не принимал помощь ни от одной из них, как сделать уютным дом. Да фиг тебя заставишь делать дом уютным.

Маманя мне когда-то говорила, что когда пришла перестройка, негде было работать, а на руках двое почти двадцатилетних оболтусов, тех которые растут и жрут много. Она ему как-то сказала, когда есть вообще ничего не было, в холодильнике пусто было, может, ты устроишься на какую-нибудь работу? (А он в НИИ работал, представляете? Сколько тогда в НИИ зарабатывали, когда по нескольку месяцев зарплату вообще не платили?) «Вот когда будет совсем плохо, вот тогда и устроюсь». И мать с двумя щенками на руках просто не поняла, что ответить. А что значит, «совсем плохо», кому совсем плохо? И она поняла, не им. Ему. Вот когда ЕМУ станет совсем плохо, вот тогда он устроится на работу! Я правильно, Маманя, передаю? Ему плевать на детей было! Ты жердила, встань! Вот это чудище прокормить! Да оно еще без брюха. Значит сквозь него, как сквозь трубу!

И полезно-неполезно! Тебе вот эта женщина предлагала, давай сделаем твою квартиру, чтобы не было классики перебургских квартир, когда к стенке прикасаться нельзя, потому что из под 17 эпох краски выгнившая штукатурка, ты надавил, она посыпалась. Причем, может посыпаться прямо на унитаз, который от такого веса лопнет?

— Предлагала.

Она не говорила, почему тебе предлагала? Что она хочет быть тебе полезной. А ты ответил что? Тогда я буду тебе должен. Она ответила: Да! Ты будешь должен, и тогда у нас наконец-то появится семья! (смех) Мы будем нужны друг ругу. Пока ты не должен ничего своей женщине, ты абсолютно независим, что ты и делал. В итоге у тебя нет семьи, и она не чувствует спокойной себя в отношении тебя. Мы только что это обсуждали. Что девочкам важно хоть что-то делать для своего избранника и быть полезной. Это так важно быть полезной! Тогда он с тобой, он раскрылся! Вот фиг, тебе! и она никогда не будет с тобой!

И у тебя (обращается к Медянке — ред.) не будет самого главного — уверенности в завтрашнем дне. Ей, которой по природе, пусть не в данном случае, но в принципе женщине, которой по природе надо быть уверенной в том, что она подымет этих щеночков, когда будет слабой, потому что есть сильный мужчина, сильный самец, который сделает всё именно тогда, когда ей плохо. Пусть он сейчас гуляет, шляется, она потерпит, но когда ей будет плохо, он придет и сделает всё. Вот ей, которой это нужно, ты сказал — «Вот! Ты не будешь спокойна рядом со мной, потому что на меня положиться нельзя!»

— А я всегда считал наоборот, на меня можно положиться. Во-вторых, я всегда прихожу, когда нужно.

Медянка: — Как это?

Скоморох:…и жертвую собой. Давай хотя бы так сделаем, Слава. Поймем, что ты совсем не знаешь женской природы. При этом ты еще не знаешь мужчин и мужской природы и не знаешь, что такое разум.

— Всё не по разуму. Это я точно увидел, что всё против разума. Я как будто настаивал, по каждому пункту, по каждой части работы разума. И быть не опасным, точно не могу сказать. Со съедобностью, я, по крайней мере, не обеспечивал, и прикрывал это чем-то другим. Не позволял ей кормить себя. По настоящему.

Скоморох: Я же не обеспечиваю. Поэтому и есть не буду…

— Если это сейчас про Медянку, то это не так.

Медянка: Так.

— Так, Слава. Это уже я говорю, как прикладной психолог, понимая, что если у тебя не включена эта часть разума, то это так. Это не может быть иначе. Как тебе это сказать. Ты мог поесть в гостях у кого угодно, но это не так для женщины. Это они все отлично чувствуют, когда ешь так, а когда не так. Когда ты в ответ говоришь «всё было очень вкусно!» И она говорит: «Ну ладно. Мой номер телефона у тебя есть». Понимая, что он не придет, но оставляя хоть возможность.

Я скажу тебе и им всем страшную вещь. Я думаю, это вырубит сейчас ползала. А вторые ползала не вырубит, потому что они постараются не понять. Тем страшнее это доедет однажды.

Ты сделал всё, чтобы она была свободна и независима, чтобы она была спокойна на счет завтрашнего дня, что с тобой не будет сложностей. Как-то так это у тебя получалось.

— Такая часть точно есть.

Ты как бы заботился о ней, что если с тобой что случится, она не почувствовала потери. Правда? Ты почти не был в том доме. В той семье. Как бы зная, что ты можешь погибнуть, можешь не обеспечить в поиске. Ты исчезаешь, а ее это не разрушит, правильно?

— Да.

Я не могу это научно объяснить. Я скажу, как я вижу и живу. Кто будет согласен, тот подтвердит. Я по себе знаю одно: если ты подаришь своей девочке год-другой полного бабьего счастья и оставишь ее с кучей детей и уйдешь на войну и погибнешь, она даже гулять не будет. Потому что этого ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Она не почувствует потери, она не почувствует ничего того, чего ты боялся, она подымет детей. Она подымет их, и она будет жить одна, вдовствовать, потому что однажды она получила всё.

— Я как раз этого и не делал.

Именно этого ты и не делал. Именно это и есть задача всего этого урока.

Четвертая беседа Скомороха на святочном семинаре

Мы с вами бегло проскочили по теме сумасшествие. Более или менее поговорили о культуре. И вышли к тем помехам семейному счастью, которые связаны с неумением думать. Или с плохим умением думать. Или просто с отсутствием разума в тех частях мира, которые связаны с семейным счастьем. Мы, наконец, вышли на те поля, где властвует дурак. Надо это увидеть, понять и перейти к той науке, которая позволяет самому разумно выстраивать свое семейное счастье. Я постоянно повторяю все слова полностью, чтобы вы ощущали, что мы сузили предмет до того, который нам под силу и не должны разбрасываться. Это не вообще Наука думать, не забывайте исходную задачу: семейное счастье, любжа, но через Науку думать. Мы работаем с узким предметом.

Итак, теперь нам надо на этих полях научиться, казалось бы, думать. Но что такое думать в этом случае? Разум у нас есть, это определенно, можете пощупать у соседа. Разум вроде как есть, а счастья разумно выстроить не можем. Значит, либо он не совершенен, либо в него вкралась ошибка, либо если мы помним теорию, по которому разум — устройство образов сознания. У нас просто не хватает образов. У нас их там нет. То есть не хватает куска разума. Разум в общем есть, а вот для любви нету. И надо иметь особый разум для любви. В сущности, это означает, иметь определенные образы и иметь некое устройство этих образов. Придать этим образам то устройство, которое позволит им самим работать, скажем так, вместо тебя. Ты будешь в это время любить, а разум будет в это время думать, как тебе это сделать лучше.

Разум — это машина, он делает свои дела, как и рассудок. Рассудок рассуждает, разум разумеет. Если он есть, он будет делать, если его нет, он не будет делать. Если он выстроен правильно, если он выстроен неверно, он всегда будет делать так, как он выстроен. Всё. Значит, прежде чем думать о счастье, надо бы понять, чем ты имеешь думать. Опять, повторение общего подхода — сначала сделать описание того, что есть. А что там есть? Там есть куски, где ты разумно нашел что-то такое, что позволяет тебе если не всегда испытывать счастье в семье, то иногда его находить. Или же иногда с помощью этого сглаживать хотя бы острые углы в семье. Хорошие находки мы не рассматриваем, они уже и так есть, можете поделиться в плане обмена «передовым опытом». Но семинар посвящен тому, как научиться думать об этом. Значит, нам надо идти не туда, где ты хорош, а туда, где ты плох. Будем идти от обратного. Будем убирать плохое, останется только хорошее. А то иначе весь толк выйдет, останется только бестолочь.

Значит, нам надо описать не весь свой разум, связанный с семейным счастьем, нам надо описать своего дурака. И не всюду, а именно в семейных отношениях. Как описать дурака? Его надо увидеть. Самое сложное — увидеть в себе дурака да еще признать. <…>

Нам надо описать дурака. Есть только два способа: первый — начать что-то делать, дурак появится почти мгновенно.

Второй — неизвестно, менее болезненно или нет — это вспомнить, как ты был дураком. А что еще вы хотите? Придумайте что-нибудь. Либо вы уже очень хорошо побывали в дураках, и вам не надо ничего делать, вам достаточно вспоминать, либо прямо сейчас — берем и начинаем. И оно посыпалось. И там, и тут.

Чтобы вспоминать, можно использовать ворошение. Мы, правда, вспоминать это не любим. Мы так хорошо загладили, что у нас тишь да гладь, да божья благодать. Что ржешь (Всеголову)? Иди сюда. А ты женщина, иди туда. Ты теперь ее поведешь через опасность, ты теперь ученый! Опасность — это ты. Надо вести мимо тебя. Сядь сюда. Начинаем действовать. Главная опасность — это ты для нее, понимаешь? Задача — как мимо тебя, а не мимо кресел и подставок проводить. Давай, начинай создавать семейное счастье, действуй!

— Учусь.

— Чему?

— Создавать семейное счастье.

Потвора: С кем? (смех).

— Похоже, надо защищать.

— Если я натыкаюсь…

— Ничего не бойся, я с тобой. Друзья, встаньте у него за спиной, если что, сразу вяжите его мокрыми простынями. Ну, давай, рассказывай. Слушаешь друзей?

— Я думаю сам, но слушаю друзей. Я не разумен. Шкаф начал делать, а полочки не вставил.

Дурак ей полочки не вставил! У вас нет вопроса: дурак ей строит семейное счастье, а она сидит со мной? Не вопроса, почему он это базарит там? (смех). Ты видел это глазами, что твоя баба счастлива с другим, и ты удовлетворился тем, что базаришь, сидя на том стуле, и что она не рядом с тобой?

— Светланка!

— Что значит, Светланка? Что ты ее бьешь? Кто дурак здесь был?

— Я.

— Давай рассказывай про своего дурака.

— А я пытаюсь доказать, что я не дурак.

— Ты сейчас исследуй, по-настоящему пройди по этому дураку. Не Дедушку на это же выставлять, сколько можно?

— Саныч, я даже не вижу этого, что ей хорошо.

— Ты главное не видишь. Ты не заявил — что у тебя права собственности на нее. Понимаешь, как это важно! Он должен это заявить! Ты, конечно, буцешь как коза, смотреть на сторону. Но только до тех пор, пока он это не заявил. Помните, как Дедушка, который старательно не заявляет своим женщинам, что он готов пользоваться тем, что они делают. И тем самым показывая, что они ему не нужны. А ведь женщине так важно понять, что она нужна. И эти слова «ты мне нужна» без всяких слов о любви снесут любого.

Не, он знал, что делал. Даже поесть не нужна. Я без тебя поем. И поэтому после того, как заявлено право собственности, зачем ему провоцировать какую-то ревность? Он заявил — она часть его. Всё. Хвост бывает очень вреднючим, поэтому его всегда хочется высунуть из норы и дать собакам, чтобы они его покусали. Но, если помните, заканчивается это общей гибелью. Ты лишаешь ее того самого бабьего счастья. Это одна из составных частей, чувствовать, что нужна, и тогда всё спокойно. Тогда можно крутить сколько хочешь. Вот им всем фигу! Есть у меня хозяин.

Ты не заявил свои права на нее, я присваиваю ее какой-то частью. И ты тупо как баран на это смотришь. Хочется сказать, ты чего, бычара? Дурак? Мы нашли? Всё, спасибо, садитесь. Только начни действовать, и дурак вылезет. Где-нибудь да ошибешься. И это уже хорош — ты увидел, ты понял.

Дальше — слезы видели? До слез обидно! Значит, каждый раз, когда вы были дураком, это присутствовало. Могло присутствовать. А по жизни знаете, да каждый раз было обидно. Значит, ты можешь попробовать действовать и обязательно окажешься дураком в том или другом деле, в той или иной части своих поступков.

А можешь начать вспоминать. И эта боль от обиды там живет, потому что такие вещи мы храним в переживаниях. Эта боль не уходит до тех пор, пока ты не решишь задачу и не исправишь. И ты переживаешь эту боль заново, что значит, проживаешь ее еше раз и еще раз. Именно затем, чтобы проживать ее, она и хранится. Потому что пока она хранится, она является движителем, заставляющим тебя решать эту задачу снова. Эта боль дает силу для совершенствования разума. Значит, переживания при всей их болезненности чрезвычайно полезны. А свойство сознания хранить переживания вечно, условно вечно, то решение задачи — это благословение, которое мы с вами имеем. Вы там все болеете, и болеете от дурака, то есть от того несовершенства, которое не дало вам победить в какой-то жизненной битве. Пусть крошечной. Как сейчас.

Была битва? Дурака били. Дурака всегда бьют.

И значит, вы должны применять оба приема — ворошить, вспоминать, разглядывать, что там было и решать. Решать заново. Пока не решите. А решив, пробовать это применять, оказываться дураком заново, потому что, скорее всего совершенство еще не будет достигнуто. Опять накапливать боль, опять переживать, решать и выносить снова в действие. А другого пути-то нет. Потому что жизнь заставит то же самое делать. В сущности, мы это всего лишь ускоряем. Только так не думая об этом, пряча, вы будете это делать много жизней. А здесь можете разобраться за одну.

Как работать с переживаниями, с ворошением? Во-первых, уже рассказывалось неоднократно, во-вторых, сейчас после моей работы прочитаете об этом главу, потом проворошите своего дурака. Не забывайте, предмет сужен — дурак только в отношении семейного счастья. Только эти переживания вытаскивайте, иначе вас утащит, и вы будете не работники. Сейчас всё отсекаем — с родителями, с детьми, сейчас только — любжа, только с любимым. На этом примере научитесь. Всё остальное также будет решаться.

Если примеры видны, давайте закончим.

Давайте попробуем вытащить переживания с помощью ворошения. И это тоже не общая работа. Кто у меня ни разу не работал? Головотяжа, вылезай сюда. Ты такая у меня лошадка белая, пушистая, неведома. Я не знаю, как ты можешь работать. И я осознанно вызываю человека, в котором я не уверен, и он сам в себе не уверен, по личным знакомствам, чтобы показать, что психология — наука точная. Если вы правильно делаете тот прием, о котором договорились, то прием работает обязательно. И если он у вас впоследствии не будет работать, значит, вы что-то делаете неверно. Надо остановиться, вернуться, снова перечитать теорию и попробовать еще раз.

Теория ворошения очень проста. Надо понимать, что где-то там, в тебе есть то, что ты хочешь убрать. Если этого нет, то и нечего туда лезть. Скажи, ты как-то ощущаешь, что что-то неладно с семейным счастьем?

— Да.

— Тогда нам есть с чем работать.

Увидьте, как во всем самосовершенствовании надо иметь некое несовершенство, надо признать, что есть что-то, что надо улучшать. Значит, ты в чем-то плох. Исходно мы нашли главное, что что-то не всё ладно… Что-то можно подправить.

Ворошение — хитрая вещь. Этакая самонаводящаяся ракета. Вот если ты экстрасенс или ты практический психолог, ты про человека чего-то знаешь, чего ему надо исправить, куда-то пролезаешь, глубоко, куда бы сам он не добрался. И в сущности, насилуешь его. Ворошение работает по поверхности и само нащупает то, что нужно найти. Это поразительная вещь. Оно не будет вытаскивать что-то из глубины, то, с чем ты не справишься. Оно всегда вытащит самую поверхностную вещь и значит ту, с которой проще всего сладить. И надо всего лишь отпустить самокат и начать говорить от гамухи или помехи в жизни, которую ты хочешь найти. Просто произносить.

Но ведь вы понимаете, что произносить — это звучать. Звучать тем образом, который ты хочешь найти. Этот образ естественно связан с другими образами, которые он за собой потащит, если по-настоящему оживет. И он потащит именно те связи, которые лежат ближе всего к поверхности. Но при этом помните, что вы защитились от переживаний тем, что отодвигали их в глубь сознания, потому что они болезненны. Их лучше не видеть, их лучше спрятать, правильно? Поэтому есть защитный слой. Вы начинаете называть то, что хотите вытащить, как джина запечатанного, и первое время может не пойти. Не расстраивайтесь. Нужно позволить себе спокойно безболезненно бормотать это слово. Одного этого бормотания, как ни странно, хватит, и этот джин вылезет однажды.

Поэтому давай вспомним задачу, которую мы хотим решить. Тебе надо вспомнить дуру, которая испортила себе жизнь. Дуру в семейном счастье. Не надо ничего лишнего говорить, не надо напрягаться. Ничего вообще лишнего делать не надо при этой работе. Надо только осознать, что мы будем говорить коротко одно слово или два, которые легко говорятся, легко спрыгивают с языка. Нельзя говорить «я бы хотела найти экзестенциальную ошибку своего бытия после того, как…» надо просто: «я дура». Но при этом осознавать, что ты имеешь в виду тот узкий предмет в семейном счастье. И ты говоришь не для них, естественно, а для себя — я дура, я дура, понимая, что ищешь дуру, которая счастье испортила. Не напрягайся. Закрой глаза, никого нету. Сесть надо расслабленно, можно немножко покачиваясь. И для себя тихонечко говорить. Произноси…

— Я дура, я дура….

— Вот, ты поморщилась, значит, захотелось сказать что-то другое, значит что-то начало всплывать. Как только вы почувствовали, что «я дура, эх, и дура же я!», то надо изменить то, что вы говорите. Потому что там было «эх, и дура же я!», правда, да? И продолжаешь. Что ж я там такого сделала? Вспомнила?

— Да. Я там сказала…

— И сказала болезненно, потому что за это и получила. Мы будем решать эту задачу при всех или ты не хочешь ее выносить?

— Будем.

— Скажи, как это было сделано дурой, и как бы можно было решить эту задачу в разуме.

— Я посмотрела как-то, мне понравился незнакомый, и там я как охнула, развернулась…

— А в ответ что получила?

— Там женщины посмотрели…

И ты поняла, что так нельзя, потому что подружки подумают, что ты шлюха, готова бросаться на любого мужика, и вот так ты завлекаешь. С тех пор поняла, что завлекать нельзя, тебя накажут. А теперь вопрос — как надо было сделать? При всех показать, что ты заинтересована этим мужчиной, понравился. Очень правильное действие, детское. Ан нет, в обществе нельзя, потому что будут бить. Давай дальше вытаскивай переживание. Потому что раз за разом вспоминала этот случай и раз за разом думала, а как бы сделать, потому что там уже куча способов. Как бы надо сделать? Например, дождаться. Когда эти не видят, или подождать, когда он выйдет, выйти следом и ахнуть там. Значит, надо что-то другое — подойти спросить, где городская библиотека.

— Как-то сделать так, чтобы заметил.

— Ты не сделала, значит, знаешь, что это глупо. Ты так и не нашла решения. У нас есть учебно-наглядное пособие. Есть Кузнец, Умный друг. Иди туда.

Вот ты увидела его, ахнула. Звук не выпускает, потому что это привлечет подружек. Значит, это было неразумной частью. Давай будем умнее, кричать не будем. Давай делать тонко, как все остальные умные женщины… Значит, достаточно на него правильно поглядеть. А он, дурак, смотрит в пространство. Какой же дурак!. Что теперь делать, чтобы он тебя увидел?

Первая задача — привлечь внимание. Но вспомни — опасно-неопасно. И это любое движение на периферии зрения. Сделай любое движение, поправь резко волосы.

Оп-па! Шорох! Шорох в стороне. Взгляд непроизвольно двинется. Всё, достаточно, чтобы он тебя видел боковым зрениям. Теперь надо сделать так, чтобы они это не поняли, а еще лучше — чтобы позавидовали, как ты это умеешь делать. Правильно? Гадины! Неужели тебе не хватит одного взгляда? Тебе было достаточно одного моего взгляда, чтобы ты выползла и стала мне помогать. Да, я верю, ради того, что он предлагает, я сделаю всё, чтобы он не был дураком. Я поползу. Чтобы он не остался дурак с невыполненным делом. Значит, взгляда достаточно? Вдумайтесь, девочки. Он всё поймет. Другое дело — сработает или не сработает. Главное — дать весть. И посмотреть — дальше надо его обработать или он сделает всё сам.

И вот теперь начинается вопрос: ты хочешь обольстить или ты хочешь дать весть? На него будешь смотреть, обольщая. Обольсти его. Почему? Потому что весть надо давать тому, кто настоящий. А он сам обольститель и защищен от обольщения, а вот от настоящего нет. Видишь, он погрустнел. Поэтому обольсти! Нельзя сделать так, чтобы он понял, что ты шлюха, надо сделать так, чтобы он понял, что это шутка… Игра в обольщение. Этому тоже надо учиться. Но вы точно знаете, как надо подать весть, чтобы он понял. Этому учить не надо. Этому невозможно учить. Хватит с тебя? Иди отсюда, обольститель.

Да. Мы попробовали и не довели до совершенства. Значит, заново надо переживать, заново исследовать и оттачивать. И путь только такой — еще раз пробовать. Это шутка: «О, какой мужчина!» и пошла. И девочки поняли — она играет, но она со всеми играет, не то, что она попалась. Хорошо, когда мы их ловим, а сами, девочки, остаемся неуязвимыми. А теперь пускай за нами побегает. За мной, но представительницей нас. И только тогда, когда ты поймешь, что это он, надо его спрятать от всех. А остальными отводить глаза. И все поймут, она отводит глаза, у нее там есть, но она его прячет. Вот это неуязвимо, правильно? Что я вас учу? Вы и сами лучше меня знаете. Пример достаточно понятный?

Но с ворошениями работается примерно так. Ворошение — это просто. В ворошении не надо делать усилие. Надо просто начать называть имя того, что ты хочешь найти и он, оно всплывет из глубин твоего сознания, как из омута. Дальше с переживанием, которое всплыло надо работать, надо его заново прожить, то есть вспомнить. Увидеть, что кроме самой боли, которая в нем есть и того, из-за чего она пришла, есть еще множество способов решения этой задачи, которую ты в переживаниях и накручивал. Многократно переживая заново, то есть, живя и живя этот же самый случай раз за разом. Вот их все надо вытащить и посмотреть, пробовал ли ты их в жизни. А если не пробовал, то значит поищите глубже, вы найдете, что сами оценили и эти способы как дурацкие. Ну и тут не сработает, но сработает с дополнительным эффектом, который нежелателен. И вы их уже отмели, и надо искать дальше. И искать надо, идя из того, что есть, из условий задачи.

Смотрите, почему ей было больно? Потому что она не учла в то время подружек. А потом, когда способы прорабатывала, она вроде учитывала. Но сложнее, чем надо. А ведь подружки почему оказались здесь? Потому что она привлекла их просто. Так решать надо было, не обходя всё это, а прямо поставив задачу внутри — а как сделать то же самое, не привлекая злобного внимания соперниц? И тогда задача решалась бы проще. Значит, эту задачу, которую вы не смогли решить, надо разбить на частные задачи. И решать уже по отдельности, пока не доведете до совершенства. Почему? А потому что у вас из-за этого может не одна жизнь буцет испорчена.

Кажется, какая мелочь — всего лишь неправильно привлекла внимание того, кто понравился. А вы вспомните, сколько раз эта мелочь работала — что у парней, что у девчонок. Это не мелочь! Из-за этого вы можете даже того, с кем договорились встретиться в этой жизни, пропустить. Ошибиться и накопить боли. То есть вы можете мимо скумы пролететь. И будете воплощаться. Воплощаться ради того, чтобы научиться эту мелочь делать.

И не сдаваться! Учитесь подавать свой знак, пока вас не услышат. Чтобы вас это понять, вспомните, как это делают насекомые, птицы. Самая красивая часть жизни у них состоит в том, чтобы подать о себе весть. Подать знак своей любви.

Глава 7. Поиск дурака

Итак, культуру нельзя ни отменить, ни вылечить. Ее надо принять. Для этого надо понять, что твой избранник собрал ее для достижения определенного душевного совершенства. Поэтому бессмысленно воевать с его культурой — она лишь средство. Если хочешь вернуть того, кого любишь, надо помочь ему пройти избранный им путь как можно легче и быстрее.

Как это сделать, кратко не скажешь. Да и не на все подобные вопросы есть ответы. Поэтому, единственный ответ, подходящий ко всем случаям, — это надо думать. Глядеть, стараться понять и искать решения, думать.

Так что наша дорожка лежит туда, где прячется дурак.

Дурак — это я, не умеющий думать или думающий плохо, глупо. Но пытающийся хоть что-то сделать там, где у меня еще нет знаний и опыта Дети часто видятся нами маленькими дураками именно из-за этого. И мы хотим поделиться с ними нашим опытом, то есть знаниями, вместо того, чтобы научить думать.

Можно и так. Человечество живет и процветает. Но кто-то же должен попробовать и другой путь. Кто-то должен проверить, не лучше ли будет, если мы освоим искусство думать и станем разумными…

Если мы выберем этот путь, начало будет болезненным. Нам придется переворошить все свое нижнее белье, и вытащить на свет все те случаи, когда мы были дураками. Нельзя совершенствовать то, чего нет — поэтому начать придется с признания в себе дурака.

Следовательно, следующая наша задача — научиться находить в себе следы дурака.

Способов два: действовать и вспоминать. Первый прост и понятен: надо быть искренним, когда пытаешься решать свой быт. Тогда, как только окажешься не слишком разумен, у тебя самого выскочит непроизвольная оценка: ну, я и дурак!

И не только выскочит, она всегда выскакивала, когда вы оказывались дураком. Даже если вы ее очень скрывали и она хранилась в глубинах сознания в виде переживаний, потому что быть дураком больно, и мы помногу раз заново решаем те задачи, где были плохи.

Хранятся переживания вечно, как и все образы, хранятся и хранят боль. Поэтому их всегда можно разыскать, то есть вспомнить.

Чтобы второй способ стал проще и действенней, существует прием, который мазыки называли ворошением. В сущности, это один из приемов припоминания, анамнезиса, говоря платоническим языком.

Нужно закрыть глаза, сесть или лечь удобно, начать раскачиваться и повторять, не останавливаясь:

— Я дурак, я дурак, я дурак…

— Я дура, я дура, я дура…

Никому не нравится говорить такое про себя. Поэтому мы отодвигаем подобные мысли от себя, прикладывая усилие. Это усилие накапливается, так что пробиться сквозь него к содержанию этих слов не просто. Поэтому довольно долго они буцут пустыми и бессодержательными. Разве что вы в переживании прямо сейчас.

Но в какой-то миг пленка защитного гвора лопнет, и ваша речь изменится. Вместо: я дурак, — выскочит что-то вроде: какой же я был дурак! Или: О, как я много была дурой. Или: дурой быть больно! Я не хочу, не хочу быть ею.

Если это не пойдет само, помогите себе, и начните проговаривать подобные очевидные мысли. И очень скоро из: какой же я был дурак, — родится: какой же я был дурак, когда…

И пойдет болезненное воспоминание. Это и есть то переживание, которое было нашей целью.

Пока мы не собираемся с ними работать. Нам надо лишь выявить в себе скрытые пространства дурака и сделать их перечень, чтобы знать, с чем мы будем иметь дело.

В общем, мы сделаем общее описание сузившейся задачи. Но не забывайте, что это задача о том, как научиться думать о семейном счастье.

Приложение 3. Осмысление ворошения

По итогам ворошения тоже надо дать письменные отклики. Ворошение — действенный прием. Но он плох тем, что может слишком быстро переносить из одного состояния сознания в другое. Из-за этого многие находки забываются или проходят неосознанными.

Поэтому надо заставить себя стать медленным и созерцательным, что лучше всего удается, когда вы прорабатываете свои исследования письменно. И с откликами, показывающими, где стоит задаться вопросом. Благодаря такой работе вы извлекаете предельный взяток из ворошения.

Опыт показывает, что разница в том, какие уроки ты извлек из работы над собой, просто пройдя ее углубленно, и пройдя с последующей письменной проработкой, разительна. Можно сказать, что ворошение, пройденное как погружение, без извлечения уроков после, дает на выходе лишь одно осознавание, то есть осознавание лишь одной помехи. Еще две-три смутно помнятся, но не ощущаются после настолько живыми, чтобы уделять им время.

В этом проявляются какие-то законы внимания.

Ворошение же с последующей письменной проработкой позволяет вытащить целый слой сознания. При ворошении без проработки вы будете заниматься им долго, раз за разом погружаясь ради следующей находки.

С проработкой же в следующий раз вы дочистите этот слой. А на третий уже уйдете в следующий. Поэтому письменные отчеты или самоотчеты, если вы делаете ворошение сами, обязательны. Их лучше всего назвать Дневниками Самопознания.

Дневники Самопознания

Ворошение (В.). Любона

Думаю, это есть почти у каждой. Это пример нашей подростковой культуры, которая так воспитывала девочку еще с древности:

Я сидела и говорила: «я дура, ну я и дура, какая же я дура» и передо мной пошли образы подростковые, моих отношений с мальчишками. Вспомнилось, как смеялись надо мной, а потом даже травили девчонки, когда я что-то не то ляпнула, когда они решили, что мне нравиться какой-то мальчик.

Мне было 14, и мне было жутко стыдно, что он узнает, девчонки это видели. Смеялись надомной—и это превратилось в жуткую травлю. Какая же я там была дура, что сказала им, и какая же я была дура в том, как проходила после, и до чего же я была дура, что такжутко стеснялась, и испытывала такой дикий стыд, от того, что кто-то про меня скажет жених и невеста, начнут дразнить… Свои отношения с тем, кто нравится надо скрывать, и если люди узнают, что я кого-то люблю — это стыдно…

Ско

В. Любона

Все, кажется, ухватила.

Я делаю как мама, как меня научила мама и другие женщины.

Я похоже я ввалилась в слой культуры.

Ничего определенного, просто боль и тоска, ощущение, что дура, тяжесть на душе и при этом необходимость двигаться по этой колее.

Все так живут, так и надо жить… Ноя-то дура.

Весь слой дурака наполнен болью. И самая страшная — вот эта неопределенная боль, тоска, которой заполнена память обо всей юности. Ее даже трудно привязать к чему-то, что позволило бы убрать… Юность — страшное время дураков.

Ско

В. Темный

А это классика мужского поведения. И тоже пример культуры любви, в которой мы взращены:

Прошло ворошение и у меня такое ощущение после него, что во время ворошения мы прошли несколько слоев сознания, когда были дураками, когда я был дураком.

Сначала, в первое время, когда звучали слова «я дурак», у меня не всплывало никаких образов, даже наоборот, я ощущал некую защиту, в себе отгораживающую эти слова от меня. Как будто меня окружает пленка и слова «я дурак» звучат снаружи этой пленки и не проходят внутрь. Но, это продолжалось недолго, у меня вскоре вырвалось «Какой же я был дурак, тогда!» и промелькнул образ из юношества с выпускного вечера в школе, где я не смог подружится с понравившейся мне девчонкой из соседнего класса. Там на вечере я побоялся сблизиться с этой девчонкой, у меня мелькали мысли, как на меня посмотрят наши ребята, друзья, ведь она же из соседнего класса.

Ско

В. Юношка

Ну, я дурак, всю жизнь старался не быть хозяином своей любимой, чтобы давать ей свободу, чтобы она могла делать все, что хочет, не искривляя свои желания тем, что хочу я.

Мне казалось, что если я буду хозяином, то это будет плохо для нее, так как она будет как-то подавлять свою охоту и подчиняться моей. Ну дурак.

Кажется, ты думал не о том, как стать хозяином той, которая страстно желает этого, а как стать деспотом, который порабощает ее…

У тебя все то, что может быть знаком любви, обретает обратный смысл…

Ско

В. Маманя

Сначала слова «Я дура» шли как-то без внутреннего отклика. Я стала искать, и сразу зацепило сильно «дура, сама испортила себе всю жизнь». Они всплыли из памяти, они очень болезненны были раньше, я жила с ними долго, сейчас довольно быстро их отговорила.

Следующее, что зацепило, это «Дура, что все терплю». Тому меня был очень сильный сбой, потому что я всегда так чувствовала, что все эти проблемы ерунда по сравнению с любовью. Всегда видела как-то сквозь них, закрывая на них глаза. В итоге — потеря.

Еще, когда говорили «Какая была дура!», у меня прозвучало: я и сейчас дура! От этого стало смешно, как вспышка. Глаза открыла, посмеялась и продолжила ворошить дальше.

Привожу это описание, как пример точного движения по слоям сознания. Именно так и уложено его содержание. И если выполнять ворошение спокойно, оно само будет перетаскивать по этим слоям с механической неизбежностью.

Ско

В. Натали

Началось ворошение. Вроде сначала простые слова: я дура, какая я дура. Как бы даже внешние. Но потом как будто я в них погрузилась, но какая я дура! В самом деле, я дура. Ведь больно из-за этого. Но чего больно-то? Так вот вглядывалась, точнее слова стали воспоминания вытаскивать. Ну, дура. Там было больно. Но сейчас стало проще, отпустило. Дура. Но там и прятать это неохота, и не надо. Мне то теперь это ясно. Чего тут уж спрячешь. Теперь с этим надо что-то делать.

И это точно выполненное упражнение, позволяющее познакомиться с собой и с тем, как уложены в нашем сознании не только его содержания, но и защиты.

Ско

В. Русачиха

Начала говорить: дура, дура, и почти сразу стала видеть примеры, когда, пытаясь создать или спасти семейное счастье, я проходша полной дурой. Сначала шел слой сожалений и переживаний, потом я стала понимать, а, похоже, я действительно в этом месте дура.

Все очень верно. Пока у человека нет культуры самосовершенствования, переживания кажутся просто болью, с которой ничего нельзя сделать. Но стоит только один раз разглядеть, что в них ты просто дура, то появляется надежда. Ведь вся наша жизнь — пример вполне удачной борьбы с дураком.

Ско

В. Дайма

Я точно знаю, что дура, что не получается у меня любить, я даже сказать об этом не могу, так как рвется из души! У меня просто это все булькает внутри, все переполняет, и наружу только могу мотать головой, либо льются слезы. А как сделать моего любимого счастливым, если я сама не могу справиться с тем, что меня переполняет?

И опять вопрос культуры самосовершенствования, вопрос простой учебы, которой нас лишили, потому что никто не подумал, что счастью и разуму надо учить..

А надо и можно. И если не учат, будем учиться сами. Это как спасение утопающих!

Ско

В. Потвора

Почему же я, видя его неразумность, не остановила сама его, а воспользовалась его ошибкой, чтобы использовать полученное право и показать, что я лучше его. Блин, блин, блин. Я — полная дура — вместо того, чтобы помочь любимому одержать победу, прикрыть его в Кресении, я не преминула и тут уязвить его. Ну, совсем дура. Ну, доуязвляюсь, додаказываю, что я умнее его буду, и потом я жду, что мы будем счастливы?! У меня все внутри возмущается и болит — дура, дура, дура. Как же ему сквозь мою гадину и стерву рассмотреть меня — ту, которая тогда болела за него, помогала ему увидеть своего зверя и освобождаться от него.

Мы ведем множественные битвы одновременно и постоянно пытаемся прихватить что-то попутно. В итоге не решается ни одна из задач.

Работая над семейным счастьем, стоит осознанно сделать выбор: пока решают только эту задачу, не отвлекаясь на другие, которые тоже важны. Решу эту, займусь остальным.

Предмет надо сужать, иначе мы утонем в болоте, которым является наше сознание.

Ско

В. Бабася

Взорвало после работы.

Именно это и является задачей ворошения. Доведите себя до такого состояния. Иначе вы обманите себя и сохраните мины, которые будут взрываться не после работы, когда вы к ним готовы, а в ходе войны за семейное несчастье, внезапно и коварно.

Ско

В. Метеля

Ощущение, что по моему сознанию прошлись корягой или бороной, взад-вперёд, взад-вперёд и так раз за разом.

И эта «коряга» с сучками из фраз по типу: «ну, какой же я дурак!» каждый раз цепляла в моём сознании какое-то болезненное воспоминание и выволакивала его на свет. Так, что я мог вспомнить, осознать, снова почувствовать боль от своего дурака в прошлом, которого я постарался забыть и похоронить в глубине памяти.

Это переживание по-настоящему болело, но я мог сейчас с ним справиться, потому что видел его как бы немного со стороны, как зритель, сидящий в кинозале. А не вваливался в него полностью. Думаю, это потому, что я чётко понимал сейчас задачу — проворошить себя «на предмет» дурака и очиститься…

Очень важно при ворошении осознать, что теперь это уже не те переживания, что причиняли вам раньше одну только боль. Теперь это лишь материал для исследования разума, и их боль — стрелка компаса, указывающая направление движения.

Ско

В. Липовка

Во время ворошения дурака сначала, когда я называла себя дурой было стдыдно и неприятно. Вспоминать себя дурой не хотелось. Постепенно я как будто стала открывать глаза внутри себя и оглядываться вокруг в этом неуютном и неудобном состоянии. Появшась мысль, что дурак это не так уж и плохо, потому что рядом разум, и я успокоилась, стала наблюдать за этим сотстоянием. И в какие то моменты сквозь неуют я увидела — что через это состояние у меня есть шанс увидеть себя настоящей, лучше понять чего я хочу на самом деле и уже осознанно добиваться того, что хочу.

Все очень точно описано. Именно так и происходит в ворошении — сначала все как в быту, а потом ты переходишь в некое пространство, где обычные оценки больше не имеют значения. Это мир самопознания.

Ско

В. Бабася

Сначала просто повторяла «дура, дура»…

Потом стало протаивать словно и пошли слёзы Стали всплывать случаи, когда я сама своими руками рушила своё счастье, проходя дурой. И тут же видела: многие случаи я чистила уже. И тогда я видела что виноваты обстоятельства и никогда я не видела, что там дурой была я сама.

Если вы будете убирать не ту причину, несчастья сохранятся, жизнь останется прежней.

Ско

В. Ярго

Во время ворошения, сначала у меня мелькали какие-то случаи. И вроде бы все разные, но как-то похожие. Когда я сел писать, понял, что их объединяет. Обиды, мои обиды. Я обижался на свою любимую, вместо того, чтобы любить. И как-то это накрепко связано, любовь и обида. Какой дурак!

Сколько недодал и не дополучил. Ведь молчал. Я мог бы возмущаться, ругаться и в этом в тысячу раз больше любви.

Слова «Битва за любовь» — это не слова… За любовь надо сражаться.

Ско

В. Медведка

В школе японравилась какому-то мальчику, я на самом деле тоже была не против его внимания. Он за мной ухаживал. Это было в колхозе, я работала в столовой и он помогал мне разливать чай. С одной стороны мне было приятно его внимание. А с другой я всё время думала, как на нас смотрят другие, что они думают. Хорош ли этот мальчик в их глазах…

И ещё я как будто не верша, что могу кому-то понравится. Оттого, что он вот так открыто за мной ухаживал, мне казалось что он какой-то дурак.

Откуда мы знаем, что какой-то способ поведения — дурак? Из культуры, конечно.

Культура же наша, обычай, в котором мы живем, исходно учит: умный — это хитрый. Нельзя прямо идти к тому, что ты хочешь, надо ходить сквозь общество кривыми путями…

Правда, тем, кто не поддается и ходит прямо, почему-то легче жить.

Ско

Ворошение. Секта

Я хочу найти свою Дуру, которая все время портит мою жизнь и разрушает любовь. Какая я дура, что все время пытаюсь доказать, что я могу обойтись без него, что могу справиться сама. Какая я дура, как я вообще могла такое говорить: что могу обойтись и без него, могу справиться одна. Я еще удивляюсь, что он до сих пор не обиделся и не ушел.

Если доказать любимому, что можешь обойтись без него, то докажешь, что он не нужен… действительно, как же надо любить, чтобы не уйти?!

Ско

В. Медведка

Я в школе влюбилась в мальчика. Он предложил делать с ним уроки и потом мы много разговаривали и мне так понравилось то, о чём он говорил. Мне показалось тогда что мы с ним просто родные души. И я влюбилась. А через день, когда я позвонила чтобы договориться снова заниматься, он сказал мне, что чувствует, что меня завлёк и что не хочет чтобы я как-то к нему привязывалась, что лучше прервать наши отношения. Я почувствовала себя такой дурой! Мне было больно от того, что и как он сказал. Я поняла, что открылась и дала ему возможность сделать мне больно.

И тогда я решила, что нужно скрывать свои чувства от человека, который нравится, пока я точно не буду уверена, что сама нравлюсь ему. И вообще что нужно как-то себя отслеживать с чувствах и не давать им захватывать меня. Всё время себя придерживать.

И с тех пор уж ни один мужчина не мог похвастаться тем, что она была с ним душевна и уж тем более — любила…

Ско

В. Лада

Я увидела, что в своей семейной жизни не смогла наладить душевных отношений. И считала виноватым в этом только мужа. Я видела и не любила его недостатки (то есть содержание его сознания), а за ними не вижела его души и его искренних чувств ко мне.

Мне почему-то было выгодно (как сейчас я это вижу) считать его виноватым. Теперь я поняла, что выбрала его в качестве жертвы, которой доставалось за веемой детские обиды, за недостаток внимания, ласки и любви.

Действительно умно: он дурак, а ты одна… и без любви и ласки…

Ско

В. Дорога

Очень быстро от начала ворошения я увидела, в чем я была дура. Я рядом с любимым человеком скрывала себя, не говорша о своих чувствах, не говорила, как он нужен мне. Мне казалось, что раз он не любит меня, то я и не должна говорить ему о своей любви, не должна тревожить. Мне казалось, что такя облегчаю ему жизнь, как в стихах «Я не хочу тревожить Вас ничем». Я не знаю, а получилось ли бы что-то у меня, если бы я говорила. Не знаю, а смогла ли бы я достучаться. Но я хотя бы попробовала бы.

Верно!

Возможно, и этот путь был бы ошибкой. Но тогда хотя бы можно было искать и сражаться.

Ско

В. Машина

Я всегда чувствовала, что я в семейной жизни совсем не дура. Мне казалось, я была готова к ней, когда выходила замуж. Уж точно знала, что и как — готовилась ведь с девчонок! Сколько было всяких разговоров, фильмов, книг! И на свадьбе я себя дурой не чувствовала, наоборот, думала — вот какая я умная, даже замуж вышла по любви!

И чем дальше по жизни, тем как-то странно стало получаться, что что-то не получается—хотела одно, а получала другое.

Когда он был молодой, он писал стихи, а я их не понимала, думала, ерунда какая-то, надо думать о жилье, работе, детях. При чем тут стихи? Может, они были не очень складные, но до сих пор от них осталось ощущение, что это крик души, который я начинаю слышать только сейчас. Дура… Где я была раньше?

Как меняются наши оценки с возрастом и приходом мудрости! Что есть дура, что не есть дура? Если судить из культуры — это совсем не относится к разуму… Тем более, к душе.

Ско

В. Всеголов

Я сейчас обалдеваю, почти все случаи, когда любимая мной восхищалась, я сам радовался. А когда она мне с возмущением кричала то, что я где-то дурак, я упирался и доказывал — я не дурак.

Да. Яне дурак! Ив этом месте, если она отступала, я оказывался дураком. Я там до сих пор дурак.

Сладку ягоду будем вместе, горьку ягодку — ты одна! В общем, не кричите мне: пожар! Пожар! Подготовьте меня бережно, а то я не буду себя спасать!

Ско

В. Суслик

Очень удивительное понимание: в отношениях с любимой женщиной я вообще не думаю, а действую очень глупо, прямолинейно и так, как будто поставил перед собой задачу, вернее несколько задач.

Первое — разрушить на корню все отношения с любимыми людьми, не просто разрушить. А камня на камне не оставить.

Второе — сделать так, чтобы меня не любили и считали полным дураком.

Третье — Нагадить так, чтобы растоптать свою любимую женщину, причем и в своих глазах, и в глазах окружающих людей.

Самопознание — страшная штука. Мы целую жизнь накапливаем ошибки, вместо того, чтобы использовать их для самосовершенствования сразу. А когда наконец оборачиваемся к самим себе, ошибок горы и кажется, что их всех не исправить, а всех этих дел никогда не переделать.

Очень похоже на авгиевы конюшни…

Ваш выбор. Вполне можно себя пожалеть.

Ско

В. Улыбка

Дурак я, когда считаю, что во всем прав. В любых своих проявлениях могу найти причину и показать разумность этого шага, при этом моя половинка всегда злиться и пытается меня призвать к тому, чтобы я осознал, что не прав.

А я делаю вид, что прекрасно понимаю, для чего и зачем я делал этот шаг. В результате моя любимая все время себя чувствует дурой. Сейчас понимаю, что это я дурак. Вместо того чтобы создавать семейное счастье и использовать ту помощь, которая хочет принести моя любимая, я отказывался и показывал ей, что она не права.

Вместо того, чтобы жить в счастье и наслаждаться своей девочкой, ты ее побеждал…

А она ведь боец! Ей это, как норовистой лошади шпоры!

Ско

В. Бабец

Удивительно после ворошения, да и вовремя него, я смотрю на семейную жизнь и вижу, что везде я дура, почти во всем, а если не дура, то точно в образце культуры или не в себе или в сумасшествии. Я почти не думаю, живу как в коконе и не выхожу наружу.

А дура я во многом, почти во всем.

Не расстраивайся. В таком положении почти все, и все потому, что в России нет культуры самосовершенствования и счастья.

Обидно, трудно, но делать нечего: надо идти. И однажды мы пройдем этот путь целиком, устранив все помехи. Или будем жить несчастливыми долгую жизнь.

Вот всю ее и можно потратить на то, чтобы жить в любви. Все равно ведь уже попалась и живешь.

Ско

В. Потаня

Мне стало легче после этой работы, хотя половину самой работы я просто проревела, все всплывали и всплывали образы — где и в чем я дура, один за одним. А потом как пузырь какой-то прорвался и в душе потеплело. Я же люблю его, и я же хочу быть с ним счастливой и я буду этому учиться, я уже начала.

Именно так, Потанюшка: подумаешь, была дурой! А кто ей не был?! Разве что твой дурак!

Главное — избрать дойти, долететь, доползти до счастья и начать эту битву. Дорогу осилит только идущий.

Ско

В. Зитца

Вообще не вижу вокруг ни одного достойного мужика. Сразу вижу его несовершенство и не хочу никаких отношений.

А виноград зеленый! И я его не люблю!

Если отказаться от повторения ошибок, то, наверное, не буцешь и дураком…

Или же попробовать хоть раз в жизни принять себя дурой, и исправить кусочек разума, сделав его совершенней? Может быть, это принесет наслаждение?

Ско

В. Вилена

Когда ворошили дурака, я смотрела в свой последний случай, когда я прошла полной дурой. В этом случае много боли и стыда. Стыдно, что все увидели, какая я дура. Что умные вон как себя ведут. Что они всё знают, а я уже такая взрослая, и мне вообще стыдно быть такой дурой.

Теперь все знают, что я дура. И будут смотреть на меня как на дуру.

Мы понемножку движемся к пониманию сути или устройства своей беды.

Как видите, больно почему-то не от ударов или болезней, а от того, что другие люди видели или будут знать, что ты дура…

Что причиняет боль? Взгляды? Знания? Или же за этим скрываются какие-то удары?

Ско

В. Брюс

Ничего конкретного я на этот раз не вспоминал.

Только иногда, когда я повторял: «я дурак, какой я дурак», здорово увлажнялись глаза. Наверное, самой большой помехой в работе было неудобное положение. Сейчас внимательно припомнив всё, вижу, что с какими-то переживаниями я всё-таки соприкасался. А, посмотрев еще внимательнее, понимаю, в чем сложность. Слова (ну какой же я дурак» будят во мне переживания, которые я пережил в пьяном состоянии. И они с трудом вспоминаются.

Да, подобная помеха может перекрыть воспоминания. И самое неприятное, что она лежит пробкой над другими переживаниями, и не позволяет пройти к ним, поскольку была очень болезненной.

Брюс, надо просто продолжить одному. Лечь в тишине, закрыть глаза, сжаться и продолжать говорить то, от чего увлажняются глаза. Или пройти это как западок.

Ско

В. Кабан

Сразу всплыл случай, когда я начинаю доказывать своей любимой, что ее действия не ведут к любви, и она меня «неправильно» любит. Вместо простого вопроса «что с тобой?», я умудрялся объяснить ей что она ошиблась, и сделала мне больно.

Мы постоянно под видом одних задач решаем другие.

Выберите, что вам важней и идите к цели прямо, потому что иначе вы будете идти к ней долго и больно, да так и не придете.

Ско

В. Прилетка

В свое время я рассталась с бывшим мужем. Рассталась потому что считала, что он меня не любил. Я только сейчас поняла — какая я была дура. Я прошла место любви. Я только сейчас поняла — он действительно любит меня. Очень любит. А делала все, чтобы этого не замечать.

После того, как ворошение подвело к этому осознаванию, надо идти дальше и искать причину странного своего поведения. Почему и зачем ты это делала?

Ско

В. Бантик

Удивительно, во время ворошения я поняла — я вообще не думала в отношениях с мужчинами. Не могла вспомнить такого. Бывало всегда примерно так — повстречала мужчину, который как-то откликался в душе, значит — влюбилась, значит, надо выйти замуж за него. А замуж вроде не хочется, хоть и непонятно почему. А тогда — что с ним делать, с мужчиной-то, если не замуж — то надо от него избавиться как-то, к тому же это «как-то» всегда было одинаково — расстаться врагами, по-другому я не умела…

Да, Бантик, картина маслом… Урок, конечно, надо из всего извлекать. Но сначала каждый описанный тобою шаг к несчастью, надо исследовать, начав с вопроса: почему так? И откуда это во мне?

Ско

В. Мерой

Когда начал говорить я дурак, было трудно сначала. Как будто я сам об пузырь, как об панцирь хлоп хлоп. Сопротивление принять себя дураком, так больно и неприятно. Я чувствовал что даже в сон проваливаюсь только бы не смотреть туда. Потом стали проскакивать образы прямо случаи, когдая дома поступал как дурак, и в большей части это были обиды. Либо я обижался, либо я обижал.

Пока нет навыка, ворошение может идти трудно. Как и кресение. Не расстраивайтесь. Просто учитесь и пробуйте. Однажды вы будете наслаждаться от красоты и действенности этого орудия.

Ско

В. Гол

Дурак! Я нужен-то ей был зачем? Детей рожать. А вместо этого тут и слова не подобрать, я сам всё разрушил. А как это просто было! А как я сам хотел этого!

Зачем я променял свое счастье на фиглярство это дурацкое. Оказывается, что выглядеть для меня важнее, чем быть.

Дурак в себе найден. Теперь просто надо исправить это место в разуме. Но это просто — не просто, потому что потребует поменять свой образ жизни…

Так что этот крошечный кусочек дурака — большая ловушка…

Ско

В. Лёва

Какая же я дура! Зачем я вообще стала с ним жить, зачем я вышла за него? Я просто дура! Я же видела всё с самого начала. Он же никогда обо мне не заботился. Ему наплевать.

А вот этот вопрос не для восклицаний, а для ответа. Просто найти, зачем, и, вероятно, окажется, что тогда считала себя совсем не дурой. Дура же появилась лишь относительно совсем иной жизненной цели, связанной с душой.

Но и он, возможно, ответил тебе всего лишь взаимностью, и тем не менее, долго ждал рядом, когда ты пройдешь свою трубу насквозь. А сам все еще проходит…

Смотри шире.

Ско

В. Алена

Очень хороший пример того, как детский разум, решает задачу заранее, а потом взрослый человек использует это «хорошее решение» и оказывается в дураках. Это именно то, что можно исправить в себе, улучшить, просто поменяв образы действия.

Мое желание быть любимой им мне казалось невозможным. Почему я сразу решила, что это невозможно. Откуда это у меня? Детский сад, школа, я такая какая есть, не хочу быть такой, каких любят мальчишки. А каких любят? Своих. А что такое свои? С которыми легко. Что легко? Обо всем поговорить, посидеть во дворе, так не хочу сидеть во дворе, болтать ни о чем, скучно. Значит, мне неинтересно было с ними.

А потом я выстроила барьер, который меня отделил от тех, с кем было бы интересно, какая-то стена образовалась. Даже если бы захотела бы поговорить, не смогла.

Идет мысль, как я здорово это высказываю. Если увидит кто другой, сразу поразится. А значит, во мне есть, что любить и ценить. Только раскрыть я это не умела. Потому что с мальчишками душевно не общалась. Неумела. И с ним даже не подумала поговорить открыть ему свою душу, себя стать поближе. Сразу всё решила, что ничего не выйдет и закрыла.

Ско

В. Бука

Я нашел Щенин обруч для волос, и перебросил ей. Обруч остался валяться, и вскоре его нашли скоморохи. И тут же стали использовать — Пиф надел на себя. Щеня успела предложить — выкупить. Я увидел согласие со стороны скоморохов, и тут же достал денежку. Денежку отдали Потворе, но скоморохи не отдали обруч. Им была нужна хрустящая бумажка, а я дал шуршащую. Предложил способ — дать две шуршащих, стоят они одну хрустящую? У скоморохов разошлись мнения… Я прекратил торг, и стал ждать возможности договориться. И отбивался от Щени, которая все говорила «дай монетку».

Стал биться со Щеней…

Дальше что было — не важно. Тут уже я вижу урок для себя.

Мне в самом начале нужно было спрятать Щеню под свою защиту. Ну просто словами: ты мне доверяешь? Тогда дай мне решить эту задачу, просто верь в меня. Я же сам как-то спрятался за нее и позволял решать…

Как мне это нравится. Это классика прикладной игротехники. И это третий способ, как выявить в себе дурака, который я забыл назвать.

Можно попробовать что-то делать, можно вспомнить, как делал и оказывался дураком. А можно поиграть так, чтобы вызывать нужные состояния. Скоморохи просто взяли и нащупали у Буки слабину. И он попался. Скоморохи честно заработали свои деньги! За психологическую помощь надо платить!

Скоморох

В. Скука.

Меня затянула эта работа по ворошению еще на работе с Головотяжей. Я увидела, как это просто — войти в свои переживания, я прочувствовала это. И я начала уже что-то видеть, какие-то свои случаи уже тогда. Кроме того, во мне отозвалось, то что разворошилось у Головотяжи.

А когда я начала делать работу сама, то сначала я поварилась в своих переживаниях, освоилась, не уточняя их, а потом начало вылезать уже что-то определенное. Мне стало стыдно и обидно, и я увидела случай и разобрала его. И почти ничего стыдного там не было. (это почти я еще доразбираю позже). Но главное для меня, что увидела, что вот это чувство, что я ТАКАЯ дура! и что это ТАК стыдно! теперь для меня знак того, что сейчас можно вырваться из этого своего переживания и попробывать разумно решить, а что можно сделать.

Да, Скука. Ты подвела красивый итог этому шагу в нашей работе. Именно так и надо взять ворошение: это просто хорошее оруцие. Но работать оно будет у того, кто захочет, чтобы оно работало.

Ско

Глава 8. Описание дурацких задач

Далее мы совершенно уходим с полей культуры и сумасшествия. Мы будем работать только с разумом. А разум живет решением задач. Задачность — это единственное из двух состояний, доступных разуму. Второе — это сон разума.

Когда мы думаем, мы решаем задачи. Правда, эти задачи разума не похожи на то, что называли этим именем в школе. Это не те игрушки, которые предлагает математика или физика И решаются они не в знаках, а в образах.

Задачи разума — это всегда задачи выживания. Но выживать или жить можно только в мире. Поэтому задачи разума всегда относятся к выживанию в мире, а решаются в образе мира.

И решаются они предельно наглядно, то есть в представлениях. Думая, мы представляем себя или другого человека в тех условиях, в которых надо чего-то достичь. Для этого нужно видеть эти условия как можно точнее, что и есть образ мира задачи. Также нужно иметь образ себя, которым ты будешь действовать как оловянным солдатиком или деревянной куколкой. Мазыки называли этот образ Олыданкой или Олыданком. И нужно иметь образы действия, с помощью которых ты будешь водить образ себя по образу мира.

А также нужна способность представлять себе возможные последствия — воображение. С его помощью ты исследуешь, к чему поведут действия твоего образа, и отбрасываешь те, которые не дадут победы.

Поиграв таким образом с представлениями, мы выбираем наиболее подходящий способ поведения, и используем его в жизни уже не с игрушечным телом, а с настоящим. И либо выигрываем, либо понимаем, что придуманное не слишком умно. Попросту говоря, обнаруживаем себя дураком.

Потом мы долго переживаем боль от дурака, и заново переигрываем произошедшее в воображении еще и еще. Но это не важно.

Для науки думать важен лишь тот сложный образ происшествия, который у нас есть. Именно он привел нас к беде. Но в нем же скрыты подсказки и путь к совершенствованию разума.

Как вы поняли, думание состоит из пяти частей:

1. Образ мира

2. Образ себя (или другого)

3. Образ действия (точнее, все возможные в этом случае образы действия)

4. Воображение (перебирающее все возможные ответы на ваши действия)

5. И, конечно же — образ того, о чем вы мечтали. И относительно чего вы впоследствии судите, удалось ли решить задачу, сравнивая его с действительностью.

Ошибка может вкрасться только где-то в этих образах. Следовательно, только в них и может скрываться несовершенство вашего разума.

Значит, чтобы научиться достигать семейного счастья, вам надо исследовать эти пять частей думания, или пять шагов к несчастью. Каждый из них заслуживает отдельного исследования и тщательного изучения. Всё-таки наша жизнь целиком зависит именно от них.

Из пятой беседы Скомороха на святочном семинаре:

Письменное задание, для себя лично — поработайте с образом мечты, когда ты делал так, что мечта не могла состояться, но при этом достигал желанного для себя, но при этом не говорил никому. Когда говорил об одном, а хотел другого. Вспоминайте, что Дедушка делал. Он заявляет одну мечту, и всех нас убеждает рьяно, что и себя убедил, что он действительно хотел сделать предприя-тие. А мы понимаем, оно не состоялось, потому что сбылась его мечта. И мечта была даже не сделать ее (Медянку) послушной. Да какие проблемы сделать ее послушной?

Значит, он не добивался того, чтобы она его слушала Он привел к тому, к чему хотел привести — к воплощению своей мечты. Но не признался в этом. И вот это главный урок. Ребята, хотите научиться совершенствованию разума? Так будьте вы искренни. Вы действительно скажите, что вы хотели, когда у вас не получилось счастье. И вы увидите: счастье было мелочью по сравнению с той задачей, что вы решали.

<…> Право обидеться — это право перейти в следующий мир, покинув этот. Будьте искренни, иначе ни самопознания, ни самосовершенствования не будет!

Впрочем, как хотите…Лишь бы ваши мечты сбывались. И было всё так, как вам нравится. Это всего лишь выбор. Это ваши заботы, быть ли вам счастливыми. Но пока вы врете, вы будете решать не ту задачу. И не теми средствами. И не жалуйтесь, что у вас не получается. Наоборот, радуйтесь своей дееспособности, что у вас получается — вы еще раз сумели разрушить свое счастье.

Беседы с семинара «Женитьбы дурака. Повторение и закрепление»

Первая беседа Скомороха

Это продолжение большого летнего семинара, который назывался «Битва за любовь», это продолжение Святочного семинара, который в рамках битвы за любовь изучал, как женятся дураки и назывался «Женитьба дурака».

Семинар посвящен тому, как надо жить, когда сказка завершилась. Сказка, помните, очень подробно рассказывает, как дураку жениться. А о том, что потом, говорит кратко — жили долго и счастливо. И все знают «долго и счастливо» — уже четвертый раз замуж выхожу, и никак не пойму, где это долго и счастливо?! И где тот дурак, который должен сделать меня счастливой?

Тот семинар, который был на Святках, был, в общем, посвящен этой теме, а этот семинар, больше у нас мужской. Условно говоря, как ухаживать за своей избранницей, как ухаживать, чтобы заранее подготовиться, чтобы сделать ее счастливой.

Итак, задача. В принципе задача, которую вы в любом случае будете решать. Как говорили в старину «ни хитру, ни горазду, ни птицею горазду, суда божьего не минуть». И вот этот суд божий и называется семейное счастье. Причем, это скучная тема-то. <…> Никому не интересно делать эту ячейку общества. Так ведь делаете. И не раз делаете, и еще раз делаете. И еще пытаетесь. И опять что-то не так.

Значит, хотите вы это исследовать как психологи, как прикладники, или не хотите, исследовать вы это будете. И это не самое плохое. Гораздо хуже, что вы будете это исследовать в этой жизни и много-много последующих, пока не решите задачу. Однажды от этого надо освободиться. Можно не решать, можно сделать вид, что этой проблемы нету. Тоже выбор. Можно принять ее. Стоит хотя бы раз повернуться к ней лицом и заняться — чем раньше, тем лучше. Раньше сядешь, раньше выйдешь.

Итак, вроде как семейное счастье. Но для нас с вами это часть того, что мы назвали «битва за любовь». Мы провели не только семинар, но еще несколько сетевых семинаров. И, я надеюсь, уже очевидно, что основная беда в том, что вы не обладаете культурой самоосознавания, вы очень доверчиво относитесь к самим себе. Вы считаете, что раз вы хорошие люди, то всё, что из вас выходит, не дерьмо. Увы! Выходит хорошее. Ребята, если вам кажется, что раз вы так думаете, то так оно и есть, это значит, что вы еще не начали исследовать сами себя.

<…> Психология — точная наука, это самая точная наука? Потому что все науки математики, физики, логики, наконец, работают с тем материалом, который является предметом психологии — они работают с образами. Чтобы там они не изучали, они всего лишь заняты символической перестановкой образов. Но ни одна их этих наук не занимается природой своих символов. Только психология изучает природу образов, а значит, и устройство человеческого сознания. <…> при этом вдруг оказывается, что нам очень сложно с вами жить, потому что уложены эти образы так непросто, что вы хотите сказать одно, а говорите другое. При этом уверены, что сказали то, что и хотели.

В симе, вы помните, говорите в ответ на вопрос «Можно ли оказаться дураком, если ты идешь строго по предписаниям культуры?»: Вообще нет, а так по жизни всё время дурак, когда по культуре иду. И когда вы это отвечали кратко, это выглядело, как желание вставить палку в колесо. А когда начинаете расписывать, вдруг видите — врете, врете, постоянно врете… <…>

Вы пришли в какую-то культуру, и если вы проходите по ней до конца, всё это общество, которому принадлежит эта культура, или по-русски обычай, ощущает вас правильным человеком, и ощущает вас умным человеком. Но вы приходите туда, оставаясь в другой культуре. И из другой культуры ощущаете либо этих людей дураками, либо пытаясь туда занырнуть, осознаете себя со стороны дураком, и вам неловко, что вы такой, весь в костюме с галстуком, «как дурак себя чувствовал».

Нет, ребята, не достаточна культура самоосознавания. Там, внутри одной культуры, всё выстрое-но строго по законам того, как убежать от дурака. Там невозможно, немыслимо быть дураком. Просто потому что в основе культуры лежит такое понятие как «образцы поведения». Образцы поведения — это всегда лучшие образцы из тех, что найдены человечеством для решения определенных задач. Но искало их не просто человечество, а челове-ческий разум, когда задача впервые появлялась. Она была новой. И когда ее впервые решали люди, они оказывались дураками. Но потом кто-то нашел решение, а кто-то нашел еще лучшее решение, и оно закрепилось, став образцом. И это решение было найдено разумом. И это решение, которое выросло из борьбы с дураком, когда-то в самом начале. И значит, оно предельно разумно. И если это лучшее решение человечества, и ты идешь им, ты идешь от дурака к умному. Принципиально нельзя внутри культуры стать дураком. Ты делаешь всё по культуре. Про тебя все говорят «вот умная баба», «это умный мужик», и добавляют «вот только судьба не задалась, что-то счастья нет, а ведь вроде всё правильно делала». Чтобы выйти на это «судьба не задалась», сначала надо пройти в точном рассуждении от начала этой самой судьбы до того места, с которого она не задалась, видя, что ты не врешь и остаешься внутри одной культуры, и значит, внутри одного строгого рассуждения. Где образы, из которых и состоит наша культура, или содержание нашего сознания, все одной природы.

Если вы выстраиваете нить, или последовательность одной природы, вы можете увидеть, где в них вмешиваются посторонние силы. Если же вы постоянно, как хитрый козлик, успеваете скакнуть в соседнюю нить, а потом еще через нить перескочить каждый раз, когда вам неудобно в том мундире, то вам самим потом надо распутывать свои собственные скачки. А вы же хитрые! Вы же немало напетляете! И эти петли не дают понять, где же было утеряно счастье, обещанное в сказке. Для того, чтобы найти потерю, надо быть просто точным и строгим в своих рассуждениях. Психо-логия потому и точная наука, что она должна работать с простым и точным рассуждением.

Мы с вами обозначим задачу. <…>

Задача для нас с вами не может состоять в том, чтобы взять и подарить всем счастье. Она не может быть и в том, чтобы найти универсальное решение. У нас с вами учебный семинар и задача простая — научиться строить свое счастье. И то, конечно, ограниченно, в рамках того, что мы можем. И хотя бы насколько возможно — поучиться учиться. И учиться можно только там, где ты есть, и где ты разумен, даже если дурак. Поэтому наш исходный семинар и назывался «Женитьба дурака», что значит поиски своих разумных решений в том, как выстраивать свое счастье.

Почему вообще возможна такая тема, такой предмет исследования? Потому что старая культура разрушена. И получить сейчас счастье, живя по-старому, не получается. Пришло время, когда пора задуматься. Ее разрушали больше века, то есть сначала разрушала советская власть, как прежнюю культуру, а потом советская власть сама разрушалась, а после неё, начиная с 90-х годов, а может и раньше, так называемая масс-медиа culture, или поп-культура, выстраивает нам образцы американ-ского типа. То есть, в сущности, мы с вами хотим в семейном счастье жить как американские звезды. Нет, не как американцы. А как американские звезды. Вот американцы хотят жить как американцы, у них, между прочим, квакерская культура, пуританского такого типа. Там очень жесткая семейная культура, и их звезды для них — это чудовища и извращенцы. Все они там либо сектанты, либо неправильно ориентированы. А мы почему-то мечтаем жить не как американцы, а как их звезды, которых нам выставили как рекламку.

Это не важно, важно то, что слои того, как разрушались старые представления о том, как надо быть счастливым.

Можем ли мы сказать, что до революции, до разрушения прежнего образа, всё было хорошо? Тоже наверное, нельзя. Иначе откуда эти печальные песни о том, «что отдадут тебя замуж, во чужую семью, во чужу деревню, семью не согласну». Там положение женщины было жутким. Иногда положение мужика было жутким.

Представляете, выдают 18 летнюю деваху за 12-летнего пацана. Ему до того, чтобы до нее дорасти нужно минимум 5–6 лет. Ну дитя! Она у него сопли вытирает, кормит его. Там династический брак, крестьянский условно. И она начинает сожительствовать с отцом. Как их называли снохач. Жизнь уже вся нехорошо идет, уже всё плохо. Проблема снохачества была страшной до революции, болезненной очень. Так что и тогда, наверное, идеала не было, но это и не важно. Важно, что эта задача не была решена и той культурой, которая создала сказку. Не случайно же на этом обрывается.

Хотя мы знаем с вами несколько сказок, в которых парень находит себе Василису Премудрую. Василиса — это греческое имя, производное от базилевс, то есть правящий, правитель, властитель. Условно говоря, мы можем перевести это словосочетание как «правящая мудрость», то есть женщина, достигшая мудрости, потому имеющая возможность править. Елена прекрасная шла как образ от той самой Елены, из-за которой началась Троянская война. Елена Прекрасная наших сказок — это всегда она по имени. Василиса Премудрая — это образ греческой принцессы, византийской, той, которая должна править государством. Находит, спасает как-то, то ли лягушкой, которая стреляет, то ли змеей, которая горит на камне. Придет какой-нибудь Андрей-стрелок, видит камень, на нем змея, а вокруг костер, и она ему кричит:

— Спаси меня!

— Как я тебя спасу?

— Протяни палку или ружье.

Он протягивает ружье, она по ружью на шею к нему и в кольцо. Он в страхе. Она ему:

— Отнеси меня домой, сделай то, что нужно, ты не пожалеешь.

Он уносит. Делает. Она, в конце концов, спрыгивает с шеи, превращается в прекрасную девицу, выходит за него замуж. И дальше она его учит, как ему стать царем. И он делает много таких подвигов, в которых открывается не только правящая мудрость. Там явно и способности раскрываются, волшебные способности, магические. И они счастливы. И это сказка рассказывающая о том, что было после брака. Таких сказок мало, но они есть. В основном мы понимаем, что сказка тоже не нашла решения, чтобы жили долго и счастливо. И всё-таки что-то мы можем найти.

Если сказка не нашла таких решений, это значит, что их в принципе не было в культуре. А если и были, то редкие места, где действительно задумывались о том, что же такое эта мудрость. Мы с вами можем вглядеться в сказку, получится, что мы не поняли. Значит, придется вглядеться в себя и подумать, и поискать решение. Ошибемся — сверимся со сказкой. Но у нас всегда есть возможность поглядеть, ошибемся ли мы, — это поглядеть на то, что происходит рядом. Если рядом становится лучше, то мы ошибаемся, но мы на верном пути, и мы можем всегда по этому, что рядом, себя оценить.

Вопрос, имею ли право я читать подобные лекции, не показав то, что рядом? Это пусть свидетельствуют те, кто здесь живут. Мне кажется, что я имею такое право. Мне нравится то, что со мной рядом. Так что я не буду давать просто теорию. Я буду давать вам то, что не только понято, но и прожито.

Итак, мы вынуждены будем поискать то место, начиная с которого можно почувствовать себя дураком, потому что твои решения не самые умные. Мы должны пробиться туда, где начинается разум. Там мы можем учиться и учить его. Все остальные поля, такие как сумасшествие, культура, мы вынуждены будем понять, научиться распознавать, либо вычищать, либо отбрасывать, проходя мимо и не зацепляясь за них. <…>

Как только мы окажемся в этом пространстве, где вы готовы говорить именно о разуме, мы сделаем простое упражнение, для желающих работать искренне. Для тех, кому уже наплевать, как они выглядят перед людьми, а важно, наконец, хоть раз в жизни, попробовать, а что же такое счастье. И мы возьмем ту парочку, в которой мужчина пытается заранее, до того, как они оказались вместе, понять, что же это такое женщина, которая показалась ему подходящей и как ее сделать счастливой? Пусть ненадолго, всего на год, на два, но чтоб она насытилась простым бабьим счастьем, бабьим в лучшем смысле. Не бабским. Хоть раз в жизни, хоть раз за воплощение, как глоток чистого воздуха, живительного.

Может быть, они быстро расстанутся, какая нам разница. Важно одно, пока вы вместе, как вы ощущаете себя.

<…> Мне важно одно — это семинар для тех, кто избрал быть вдвоем. То есть вы можете потом гулять, вы можете потом быть с кем угодно. Мы с вами исследуем, как быть счастливыми с тем, с кем ты встретился, пусть год, пусть месяц, пусть один вечер. Вот этот наш доброволец попробует, у вас на глазах исследует. Он естественно как-то умеет. И любой из нас умеет исследовать того, с кем мы хотим быть, мы же все друг друга долго изучаем, едите с ним соль. Водите его в рестораны, делаете разные подарки, долго врете, что вам нравится, и долго скрываете, что вам действительно не нравится э-э-э… наверное затем, чтобы сделать его счастливым, когда объявите, что все его подарки были дерьмом. Потому что вы хотели другого…

Это здорово начать со лжи и надеяться потом, что придет счастье. Потому что если ему сейчас поддакивать и покивать, то он вот и поймет, какая ты хорошая…

Увидьте, почти все встречи, начиная с той, когда вы почувствовали, что это он, начинаются с того, что вы его крепко обманываете и потом удивляетесь, почему же семья не состоялась. Причем это в мужскую и женскую сторону одинаково. Мы с вами будем совершать ошибки, а как же их не совершать? Нужна определенная смелость… Смелости мы добавим… Чего-чего, а этого добавим. Тут же найдутся друзья. И умные друзья и друзья-дураки, которые тут же пообщаются с его ребрами. А ребра между прочим, место, с которого начинается учеба разума, там записывается на каждое ребро своя задача, типа того, здесь Ева, здесь Света, Таня…

Надеюсь, что в этот раз мои помощники героя будут чуточку продвинутее, чем те два дурака. Ой, два умных друга, которые были, потому что они были очень сдержанными. Они редко-редко рисковали открыть рот, что-то такое брякнуть. Если уж вы друзья дурака. То вы должны быть либо уж совсем умными. И говорить умные вещи, либо уж совсем дураки и что-то так ляпать и ляпать, ляпать и ляпать.

Задача друзей такая: они должны показать, как в нас с вами устроена культура. Что такое культура? Это образы. В сознании больше ничего нету, всё те же образы, но какого-то другого качества, чем те которыми обычно живем, как кажется. В сущности то, что мы называем латинским словом культура. Это образец, то есть образы закрепленные жестко. А в действительности образцы мышления. Но не разума, а мышления. То есть те образы, которые в разуме были созданы, получили оценку правильных, закреплены и переведены в обязательное пользование, то есть мышление. То, что делает нас людьми. С «мы» сливает, с людьми сливает.

И вот этот слой сознания у нас с вами, живущих в одной культуре, почти одинаков. И значит, сидит человек и мычит, не может сказать что-то.

Почему чаще всего не может сказать? У него слишком много что есть сказать. И он не может выбрать. Надо чтобы друзья начали по этому поводу лепить то, что у них по этому поводу рождается. У него там это точно есть. Всё, что ни выскажут, у него всё есть. И у вас тоже. Почему отзовется? Слышали, отозвалось. Всё равно как. Засмеялись, умно покивали, осудили за то, что как грубо сказано, значит, это есть. Это есть! И когда вы это от них увидите, вы поймете. Вот сидит человек и готовится сделать счастливой какую-то девушку, а в нем, как в двенадцатиголовом змее, выскакивают одновременно умные друзья, дураки, папы, мамы, бабушки дедушки, и все успевают что-то сказать. А она сидит и думает, что же он такой дурак, почему он меня просто не поцелует? А в это время весь этот театр вокруг выдает, выдает, выдает всё, что у него за его долгую жизнь накопилось. А он занят простым делом — он отлавливает это, отстреливает и прячет. Почему? Ну, позволишь сказать дураку, всё испортишь. Позволишь умному — она обалдеет, всё испортишь. Скажут мама, папа, и она уже напугана. И это бесконечно. Там еще учительница обязательно. Хорошо одна, чаще ее много. Так и друзей за жизнь-то сколько было. А книжек сколько перечитано. Вдруг выскакивает из тебя Александр Дюма или Бальзак и произносит что-нибудь пошлое. <…> И девочки знают такое состояние, когда он тебя провожает первый-второй раз, чего-нибудь такое залепит, ты не знаешь чего ему сказать. И только «ладно, ладно, он волнуется». Э-э…

Сейчас у нас мужской семинар, поэтому я не говорю про женщин. У них всё не так, у них всё хорошо. Всё беленькое, пушистое, в цветочках и керамике. Поэтому она просто ждет правильных действий. Она их заранее знает и очень не любит, когда ты насвистываешь… песенки.

Мне очень важно, чтобы те профессионалы, которые хотят это освоить, прошли этот театр, театр Петрушки, встали за нашим умным другом, и, не стесняясь, за него высказывали все возможные мысли. И невозможные тоже. А за девушку я сам скажу. Ей ничего делать не надо. Ей достаточно сидеть и изображать полное непонимание.

Вторая беседа. Знаки внимания

Итак, спокойно начинаем от того что, уже всеми принято. А для того, чтобы понять что всеми принято, давайте-ка обсудим. Понятно ли вам, что знаки внимания, это понятие культурное? В одной культуре принято девушке дарить цветы, а в другой лучше всего подарить двенадцатиперстную кишку убитого тобою скунса. Это понятно? Или вы хихикаете, потому что не приняли бы такого подарка? Это вы, девочки, в этой культуре не приняли такого подарка, а в той не приняли бы; нафига тебе эта трава?! Вот с кишкой понятно что сделать, ее можно изящно намотать на шею и тогда по запаху скунса тебя найдет твой любимый. Я шучу, я не знаю, есть ли такой обычай, но вы допускаете, да, что может быть. <…>

Знаки внимания — явления культурные. Внимание внекультурно, это понятно? Внимание, это просто способность, некая данность. И значит, знаки внимания, это способ как использовать эту данность нашего устройства. Это тоже понятно? Как работают знаки внимания?

<…> А что, не кажется ли вам, что знаком внимания выстилается дорожка к ловушке, которую ты ей построил? Да вы удивитесь — знаки внимания, это способ как заманить тебя в ловушку! Стоп. Но при этом мы с вами прошли, что знаки не есть внимание. А где тогда внимание? Значит оно там в ловушке? И обещается наградой за все твои труды. Увидьте-ка, так значит, женщина двигается по тем знакам внимания, которые ты перед ней выкладываешь как ракушечки цветные по песочку, да? К ловушке, в которой она надеется обнаружить внимание? <…> Нет, там кажется, она хочет мужчину найти, еще что-то. Остановитесь. Будем точны по рассуждению. Если это знаки внимания, то женщина находится на внимание? И в итоге она, конечно, там найдет мужчину, но мужчина только носитель качества. Она там в итоге рассчитывает найти там внимание. <…>

Значит, она надеется найти там внимание. Опа, это значит, что они знают, что такое внимание.

Погодите, а что вы там хотите обнаружить в этой ловушке? Что такое это внимание, которое вы хотите найти? Вот увидьте, это очевидно так просто, так понятно, что вы не можете высказать. […] Что-то она там найдет. Любопытно, и что она с этим будет делать? Ведь не одна не задумывалась: вот найду внимание, что я буду с ним делать. А? Нашла вроде внимание и испугалась…

А я же показал, там же схлопнется большая пасть как у крокодила. Помните, волоклюйки у пасти крокодила бегают и чистят? А она же схлопнется. Не, на это женщина согласна, пусть-ка он меня поймает и схапает, схавает. Ему же хуже. Нет, ну я же сидел явно в заготовке, я же выстраивал, потом хап ее и, кажется, попался, да? Слушайте, я ее поймал. Как странно, я же поймал, почему она так радуется этому?!

У меня есть подозрение, что она поймала меня. Я ей выстраивал ловушку и вел ее туда, выстраивая по знакам внимания, а она меня поймала. Я не понимаю. Кто-нибудь понимает?

Но ведь все женщины знают; что если вот так будет, то она мало того, что не дура, она еще и счастлива. Как долго? — это второй вопрос, но она явно счастлива, когда это схлопнулось. Вот беда.

Дальше мы с вами действительно можем уйти в рассуждение о природе внимания и мы отвлечемся от своей сваей задачи. Увидьте, у нас более простая задача, чем уходить в метафизику внимания. У нас задача гораздо проще. У нас задача — научиться создавать свое счастье. Поэтому нам сейчас пока достаточно, что как ни странно эта ловушка, которую выстраиваю ей я, выстраивается ею мне. Она позволяет мне делать ей знаки внимания и заманивать ее. Э-э, последовательно заманивая меня к тому, чтобы я ей оказывал знаки внимания. Она меня заставляет оказывать знаки внимания. Правильно, парни? Ты, что, сам ей эти знаки внимания оказываешь? Нет; ты знаешь — так нужно. Без них она не пойдет на сближение.

И получается, что по большому счету, женская мудрость исходно знает, что хотя бы надо обеспечить в этом сближении минимальный уровень внимания к себе. Если этого не будет, то вообще лучше туда не ходить. Иначе говоря, его надо заставить быть таким, какой подходит. Для чего? Для чего он должен быть таким?..

По большому счету в действительности все не так. Это не я раскладывал эту ловушку. Это меня как сноп льна молотили и трепали, заставляя стать из того, каким я являюсь, таким, в кого она придумала, каким я должен быть. Вопрос: для чего? Какая это чуть не телесная, по крайней мере, естественная или утробная даже мудрость женская заставляет это проделывать с мужиком. Иначе жизнь будет просто совсем невозможной…

Для чего нужно меня заставить последовательно проделать достаточное количество шагов в сторону внимания? <…> Да конечно, для того, чтобы хоть какое-то счастье было возможно. И вот вопрос. Что такое счастье? Что такое это семейное счастье?

Если мы вдумаемся, само положение женщины, само ее естество непроизвольно требует учитывать две вещи: во-первых ей обязательно будет больно и неоднократно, очень возможно, что всегда, так или иначе, она будет проходить сквозь боль; во-вторых она потом останется с ребенком на руках. Хочешь ты или не хочешь — мы не на равных, когда мы встречаемся.

Это мужикам кажется, особенно с учетом современных средств всяких противозачаточных и лечебных: а что такое? Сошлись, разошлись. Ну да, оно ведь, правда, так. Наука позволила жить дальше. Но там, в женщине, живет культура. Культура даже не тысячелетий, культура даже не десятков тысяч лет. Биологическое понимание тоге что ты все равно в итоге, несмотря на все противозачаточные средства, однажды останешься с ребенком, или еще хуже, не останешься с ним. Ведь доиграешься до того, что и ребенка не будет… И так боль и так боль еще страшнее может быть. Правильно? И это несчастье, и так несчастье…

В сущности, заставляя оказать знаки внимания, женщина бьется за счастье, потому что ребенок — это биологическая неизбежность, а счастье — это возможность, которая может и не быть. А хотелось бы. И значит, оказывание знаков внимания, если мы вдумаемся, у мужиков мера вынужденная. И большинство парней помнят, что если им приходилось влюбляться, то они думали только о ней, иначе говоря, там внимание не надо было подогревать знаками, ты и так только о ней думаешь.

При этом это никак не значило, что она будет счастлива От этой болванской влюбленности женщинам только хуже. Значит; если ты так влюблен, учиться надо, потому что тогда, в качестве подарка, ты даришь только себя, а ты такой подаруночек, лучше бы и не надо.

Вообще-то сделать женщину счастливой это и наука и искусство.

Искусство завоевать девочку — это не то искусство, которое ведет к церкви потом. Всё казалось на уровне скорополительных телесных встреч. Плотские встречи и всё. И они плотские и плотские казались. Значит, просто заманить женщину в ловушку маловато. И поэтому, если мы, это я к мужикам, хотим сделать ту, которую ты, наконец, распознал как желанную, счастливой, надо проделать над собой философское упражнение.

Не используя слово всуе, действительно так: надо увидеть, или научиться видеть эту женщину книгой, которой написана дорога к счастью. Надо научиться ее читать. Читать женщину как книгу можно разными способами: можно по слогам, а можно, освоив искусство скорочтения. Это книга из не простых, это книга философская. Почему? Потому что женщина ближе нас с вами, парни, к естеству, как ребенок. Ребенок начинает осваивать мир не с простейших агуканий, а со сложнейших философских понятий, такие как плотности этого мира. Он только имена им дает: угол стола, ножка стула. А в действительности он изучает философские основы мира прямо лбом, локтями и коленями, больно, но глубоко.

Вот и бабы, в силу того, что они всегда рядом с болью и воротами в этот мир для новых душ, они очень философичны. Ты этого не понимаешь, это им не важно, потому что они не те, кто философы, они не те, кто любит мудрость, они просто эта мудрость. Это дело мужчин быть философами, это дело мужчин — любить мудрость, а им не надо любить мудрость, они ее терпеть не могут. Они любят мужиков, просто хороших, правильных. У них записано как им быть счастливыми, в виде, если говорить современным языком, культурных кодов.

Что такое культурные коды? Это та самая попросту говоря, культура, которая предписывает как эта женщина может быть счастливой. <…> Вся культура описывает как обойти боль и прийти к блаженству. Только описывает не в виде предписаний: иди налево — коня потеряешь, а направо — будешь иметь двенадцать человек детей. Она это описывает в виде заметок о том, как правильно себя вести. Там не сказано, что так ты обтечешь боль. Но если ты психолог, ты встанешь и увидишь боль, которая уже разведана человечеством.

Какая эта боль? Ну, например такая, что соседки у подъезда у него скажут: «у, шлюха пошла». Правда это было бы неприятно? Ты же даже помнишь — эти гадинь что-то подобное болтали, а потом ты несколько раз не удержалась и болтанула такое. Про кого-то, осудила, девчонок каких-то. Сама себя потом осудила за это, одернула, куда я лезу. Но ведь непроизвольно с кем-то поддакнула. Было такое? Бывало. И это невольно, да и все остальные также делали, кто постарше. Знают, что не то делают, знают, что предают сами ту молодость, когда ненавидели этих баб у подъездов, но проходили через осуждение этих бабок и проходили через то, что сами умудрялись осудить. Почему? Потому что до этой козы иначе не достучишься, кроме как врезав правильно, а врезать правильно это врезать больно. А как больно врезать? То знает народ, он давно изведал, как самым болезненным образом врезать девчонке. Всё записано, всё давно-давно исследовано, как ей сделать больно.

Важно сейчас одно как урок. Мы все знаем, как сделать больно ближнему своему, без проблем, когда нужно ткнем во что угодно […] Женщина знает боль и все время живет с болью, все время живет в ожидании боли, и поэтому когда ты вьешь себе гнездо, очень хочется, чтобы хотя бы там тебя понимали, и не было боли. Вот зачем выстраивается ловушка для мужика, в которой женщина позволяет себя заманить. Мужика надо обколотить заранее, чтобы хотя бы дома было место, где буцет не так больно как всегда. Большей частью мужики не хотят об этом знать и не понимают, ей больно и будет больно. Они предпочитают разговаривать на равных: а чё такого? Я ж знаю, что ты хочешь! Че ты ломаешься?!

Да, елки-палки, ну с той стороны не мужик и ты тоже знаешь, чего она ломается. Она не ломается, да, она хочет. Это кнопка боли, которая гонит нас к продолжению рода и, конечно, туда встроена. Она не ломается, она думает о последствиях. Непроизвольно, может быть не разумом, а культурой женской, которая заложена: Куца?! Не лезь! Тебе расплачиваться. Горьку ягоду будешь есть одна…

Она думает в этот миг, она думает, пусть мышлением, пусть культурой, и значит, когда ты выстраиваешь для своей избранницы ловушку из знаков внимания, она готовит из тебя блюдо, приемлемое для хоть какого-то потребления. В сущности, она строит счастье. И вообще, как ни странно, бабы ничем другим не заняты, кроме строительства счастья. Вот только они его понимают не так как мы, и мы вообще часто не понимаем, что мы будем счастливы, попав к ним в руки. Ну, что вы хотите девочки, мужики вообще болваны. Они вообще не понимают, как ты его осчастливишь. Им все время кажется, что это будет нарушение их прав, свободы, творческих замыслов… Надо как-то учитывать. Но об этом, как вам учитывать мужика, мы поговорим на следующем семинаре. Пока у нас все-таки мужской семинар.

А как же тебе понять свою избранницу? И давайте, еще раз, строго договоримся: мы говорим о тех случаях, когда ты увидел не просто женщину, которую хочешь соблазнить, а ту, с которой бы ты хотел жить и быть счастлив месяц, год, жизнь… Это ваш выбор, важно одно, ты бы хотел какое-то время жить с ней и сделать ее счастливой, мы говорим об этом случае. Знаки внимания для того, чтобы соблазнить девчонку — это совсем другое искусство, которое я не излагаю.

Мы решаем другую задачу и будем оставаться в рамках нее. Вы сейчас видите ту, с которой вы хотели жить, еще раз говорю, какой срок, ваш выбор. Но на это время к вам приходит простая мысль: если я собрался жить с женщиной хотя бы месяц, я вообще должен получить свое удовольствие? А вот на фига тебе женщина? Только для телесных утех или твое понятие о своем удовольствии включает что-то еще? Всегда что-то еще, потому что телесные утехи бывают и так: ты мужик взрослый, ты это уже прошел, все понятно. Например, женщина, которая должна доставить тебе удовольствие, восхищаться тобой должна? Тебе будет приятно жить в ее постоянном восхищении? Тогда надо найти, а чем женщины восхищаются в мужиках? Я могу подсказать один предмет.

Женщины восхищаются способностью мужчины сделать ее счастливой. Чем бы ты не был занят еще, если баба чует, что ты можешь сделать ее счастливой, ты навсегда предмет ее восхищения, и ты всегда получил свое удовольствие. Ты приходишь, а она восхищается. У нее больше нет для тебя других слов, кроме как свет очей моих.

Она живет тобой.

Если ты хочешь получить ее восхищение, ты должен уметь делать ее счастливой. Много ли для этого надо? С нашими девочками, с нашими неизбалованными девочками, просто пустяк — всего себя. Главное не врать. Прямо скажи: всего месяц, я дарю тебе месяц, но этот месяц я буду твой, через месяц я уйду в свободный поиск, я уйду в творчество, куда угодно, я условно говорю, но этот месяц я хочу отдать тебе.

Это я говорю для тех, кто говорит, что боится, что потеряет свободу. На самом деле, поймите, ничто не мешает расстаться никогда, ни когда вы несчастливы, ни когда вы счастливы. Просто поскольку мужики обычно люди совестливые, то им неловко расставаться с женщиной, которую он не сделал уже основательно несчастной, поэтому они заранее, сходясь с женщиной, начинают готовить себе уход и делают ее несчастной до того, как вообще счастье пришло, ну и в итоге, расставаться не трудно.

Ловкий прием вообще, умный способ, как самого себя обмануть. В итоге, ты понимаешь, что живешь с женщиной все время несчастной и самое страшное, что недостаточно несчастной, она дура умудряется как-то из этого извлечь лучик света, кусочек тепла такой вот, да, солнечный зайчик. И ты понимаешь, вот сейчас уйти, опять не дело и так всю жизнь, вы понимаете, так до смерти дурак живет с несчастной бабой. <…> Лучше ты с ней поживи месяц или год со счастливой и уйди, чем ты целую жизнь не уйдешь от несчастной бабы. На черта она тебе сдалась несчастная? Да уйди ты, ну поймет любая женщина: всё исчерпались отношения, расстались. Ну, поплачет обязательно, сделает все, что можно, будет сражаться за любовь отчаянно, это они умеют, умеют. Уж вот вцепиться, это они умеют, да у тебя кулак есть или нет? Показал ей кулак и сказал: «женщина, будет по-моему».

Почти все женщины делают так. Они же хитрые, если они видят кулак, они сразу же становятся лапушками. Что, нет? <…> После этого сам не захочешь уходить. Да нет, мы знаем все уже, что если по-настоящему надо уйти — уйдешь, и женщина уйдет, если надо. Всё остальное — случаи осеннего марафона.

<…> Есть много способов вызвать восхищение женщины, но только один действует во всех случаях — это умение делать ее счастливой. <…> Как этого достичь? Мы с вами изучаем культурно-историческую психологию, наверное, способов много, мы пойдем тем, который нам с вами известен мы пойдем по слоям культуры, шаг за шагом снимая помехи, все. Еще раз говорю, можно иначе. Может не получиться, может получиться блестяще, но здесь наверняка. Если не сдаешься, то этим способом, способом культурно-историческим — наверняка дольше, может быть больше труда, но наверняка.

<…>

Мы уже с вами понимаем, знак внимания не есть внимание, но он ведет туда, где ожидается внимание. Мы не знаем с вами, что такое внимание, мы не ставили себе задачи изучить это на этом семинаре. Черный ящик. Но мы знаем одно, что все женщины прекрасно знают, что если получить внимание, дальше все будет хорошо. Это каким-то естеством, это какой-то врожденной мудростью известно.

Я так от себя скажу: в действительности никакого внимания, как вы понимаете нет, есть вню имание.

В ню — это тоже самое, что нюх, внюх имание. Имать-бр&ть. Нюх, если мы берем этимологию слова, я недавно с удивлением ее обнаружил, потому что мне об этом говорили Мазыки, что вню — это другое название ума. Так вот у Бибихина, где-то в «Языке философии» я вдруг нашел этакую этимологическую штудию, этакое исследование этимологии слова нюс, греческое, с которого начиналось все и оно, оказывается, происходит от древнего эндоевропейского понятия нюх. Нюс, в отличие от логоса, который, условно говоря, ближе к рассудку — разум рассуждающий, нюс — это некий нюх, некое чутье, которым мы с вами обладаем до того, как обретаем разум. Это та часть разума, если говорить по-мазыкски, которая сохраняется после развоплощения, которую сохраняет душа между воплощениями. Вню имание, это в общем-то в разум, в ум имание, как кажется, но в тот разум, который творит миры. Тот разум души, который позволяет душе понимать этот мир, понимание — это по ню имание. Это родственные слова: внимание и понимание. Душа должна понимать что происходит, для этого у нее есть орган, который вбирает в себя то, что происходит.

В действительности и внимание, и понимание — это ворота к душе, это всего лишь двери души.

Женщина, когда она пытается заставить мужика быть внимательным к себе, всего лишь просит раскрыть душу для того, чтобы она могла впустить его в золотницу, в сердце или в матку своей души. Она хочет носить его как ребенка. Состояние внимания это удивительное состояние. Вам кажется, что она оказывает вам знаки внимания <…>

Это нельзя делать с девушкой, которую ты хочешь соблазнить, это можно делать только с женщиной, с которой ты хочешь жить. В отношении большинства женщин, которые здесь в зале, у меня отчетливое осознавание, что я хочу с ними жить долго и так, чтобы они были счастливы. И поскольку я не секс-машина и не половой гигант, значит, вы понимаете, что это исключает половую близость, ну никак не мешает счастью. И никак, значит, не мешает мне относиться с любовью. Можно относиться, как к сестре, а можно просто видеть женщину, любить ее и при этом не иметь на нее никаких телесных видов.

Мужики глядят на меня и думают, что я делаю то же, что делают они всегда, просто у меня почему-то чуть-чуть это иначе получается. Трудно допустить, что кто-то прямо рядом с тобой живет в другом мире. Иногда вам на самих себя удается почувствовать странность, но чаще ваш здравый смысл, стаскивает вас в то, что нет, нет, все то же самое, все понятно, здесь все понятно, здесь нету откровения, здесь нету чему учиться. Учиться где-то там, где будет сложно…

Учиться, в сущности надо прямо здесь, когда я ей руку протягиваю, а ее рука оказалась у меня. Когда она здесь оказалась эта рука! Для вас внимание связано со взглядом — если наблюдает глазами, значит, наверное, и внимание обращено туда…

Глаза важны, взгляд важен и мы все с вами знаем, что внимание как бы выходит из глаз, хотя на самом деле это совпадение, это связано только с необходимостью жить в теле. Внимание может и помимо глаз выходить. И как говорили мазыки, внимание выходит как жало. Мы как жалим вниманием и тут же прячем, и все знают, как вы прячете, и забегал, и забегал… И уходишь, и уходишь из под взоров, но внимание может быть открытым.

Просто внимание, вот просто внимание к этой женщине и ничего больше, наблюдайте: у нее лицо меняется? Они ищут этого и это не обязательно через глаза, глаза усиливают возможность понять, что это есть. Видно, что что-то происходит с человеком. А что видно? Душа открывается и находит свою половинку, где там мы, наверное, могли бы быть одним существом, которое однажды сорвалось и, падая, рассыпалось на множество искр. Это несущественно сейчас.

Важно одно — женщины сохранили эту память. Они чутьем понимают, как если ты берешь ножик или иголку и тыкаешь в тело, что если дальше иголка пойдет, то будет больно, а вот если ее убрать или от нее отодвинуться — будет хорошо. Также и с этим — если это делать вот так, то будет внимание, будет хорошо, а если не делать, то будет плохо. Это условное чутье, как способность чувствовать боль и способность стекать с боли в блаженство. И это значит, что для того, чтобы научиться читать женщину как книгу, не надо лезть ей в душу и знать ее тайные происки. Они все — гадины, они все коварные, они все зломышляют и строят тайные планы. Чего об этом знать? Все планы одинаковы, они в одной культуре росли, как и с тобой. Это просто надо подчистую косить одной простой мыслью, если конечно ты хочешь с этой женщиной жить: Ты с кем жить собираешься? Со мной или с подружкам, дура? А если со мной, всё, всех бросила и помни, мы с тобой вдвоем должны пройти это битву жизни и победить, а если только ты начнешь жить вместо меня с подружками, они тебя предадут, и с ними ты предашь меня и свое счастье. И в итоге ты будешь хорошая в их глазах, но однажды ты будешь сидеть у подъезда и говорить: «все мужики козлы». Или там в парилке, или в кафе, куда там уж вы ходите с подружками. Пойми, ты должна прилипиться к своему мужу и быть с ним, как существо единое, а подружки тогда придут те, которые понимают и будут это поддерживать. А не те, для которых, в отношении того, как увести мужика, святого нет, потому что: «извини подружка, но тут ничего не действует, он меня полюбил, все, дружба кончилась»…

Всё, если избрала себе мужчину, то только с ним. <…> Важно одно — вот пара и ты хочешь быть счастливой там, там и решаем, там, где ты хочешь быть счастливой. Так вот там никакие подружки не должны встать между тобой и мужчиной. Сказал твой мужик — живем так! Ему рассказать все, подружкам фигу, только то, что можно. И этот договор вполне можно заключить с женщиной. Она его, конечно же, нарушит, ну и сразу прямо в нюх этот самый, где у нее разум начинается. И много, много, потому что битва за любовь — битва в пути, это можно сказать большая-большая дорога, там много раз в нюх, если некоторые не понимают.

Это долго биться, это быстро не получится. На месяц женщину счастливой сделать проще, навсегда, конечно же, нет. Почему? Ну, потому что она обязательно соврет в самом начале и заложит основы своего счастья на лжи. Как она соврет? Ну, ты принесешь ей цветок, опять ей нужен не такой!.. Но для того, чтобы ты понял, как она тебе благодарна, она скажет: «ой, как я рада, спасибо». Гадина, соврала, вместо того, чтобы сказать: «слушай, я люблю другие». Ты принесешь в следующий раз цветок, она еще раз скажет и в третий раз скажет, потом у нее накопиться сдержанность и однажды она на тебя ее выпустит. Она соврет ради счастья и этим сходу уже разрушит счастье, потому что однажды вы дойдете до той черты, за которой эта ложь станет очевидной и не будет действовать.

На самом деле счастье возможно только там, где душа встречается с душой и значит, где двое живут душа в душу.

Там ложь-то невозможна! Поймите, ложь начинается за кожей души, там, где от души отделяется сознание, где появляются образы. А вот это требование внимания — это требование убрать образы, слиться душами. Если вы слились душами — ложь невозможна. Если вы слились душами, счастье может быть. Нет, что-то может помешать. Война — тебя убили, но она буцет навсегда напитана, она проживет, она, может, будет с кем-то, а может и всю жизнь останется одна. Лишь бы это было хотя бы краткий миг, чтобы нагреться этим, чтобы напитаться этим светом, этим теплом…

Ты можешь, ты мужик. Ты можешь понять, что можно построить жизнь без лжи. Баба не может понять, что можно построить жизнь без лжи. Для нее это слишком ценно. <…>

Знаки внимания. Прикладная работа

Скоморох: давайте попросту — сначала по тому, что очевидно. Я девушку орешками кормил? Конфетками угощал? Ягодки ей подсовывал.

Староста: Угощал. Подсовывал…

Скоморох: Это настолько, настолько обычно. Что даже пошло. Понимает? Что вы даже не можете себе этого позволить. Вы же хотите быть оригинальными.

Вообще дураки, по-моему. Жизнь — она обычна. Они не хотят как обычно.

Остановиться на этом и понять. Я делал что-то совсем простое. Я принес конфеты, я принес орешки, я принес ягодки. Мы ели разные орешки, мы исследовали, какие они бывают. Даже если она в принципе не ест эти конфеты… Девушки многие едят, но так… осторожно.

Все-таки же фигура ж портится. А вот для исследования — можно.

<…>

Еще раз говорю — простое. Начнем с простого. Вы должны просто изучить свою избранницу. У нас семинар, как вы помните, посвящен мужскому поведению в данном случае. Ну, девчонки понимают — все тоже самое должно быть и навстречу. Но в данном случае мы идем через мужика.

Просто изучить. Итак, рассказывайте, как мы изучаем нашу избранницу? Что мы применяем и что получили? Простое решение позволяет очень просто понять, что нравится, что не нравится.

Конфеты спрятала в карман, значит осторожничает. Правильно? Но при этом хочется, да? Значит, надо подать это так, чтобы она имела возможность съесть.

Простые решения. Вы увидьте. Вы отказываете себе в простых решениях. Вам надо быть сверх оригинальными, а за этим какая-то слабина и тощая кишка.

Из зала: Узнается. Я вот недавно дарил конфеты своей девчонке. Она их поставила на полке, и я долго не мог спросить, почему она их не ест. Потом уже через некоторое время, когда просто поговорили, она говорит: «А ты не знаешь, какие мне нравятся». По сути, я не играл. Не узнавал, какие ей конфеты нравятся. Через эту игру можно понять, увидеть.

Скоморох: да, да. Просто понять, просто узнать, просто спросить. Ну, или не просто, если у вас есть искусство. Какая разница? В сущности, просто спросить.

Совершенно определенно мы понимаем, в общем, какие примерно существуют предпочтения. Теперь надо узнать и, как говорится, в деталях, в частностях.

Судица: Скоморох, интересно, ты говоришь про простоту, про простые действия. Аж, до души, до боли какой-то пронзает, что не надо ничего сложного. То есть, ну, сделай просто. Обычная жизнь… со мной.

Скоморох: Нет, ну, за этим есть и тонкое. Например, она что-то сделала. Я говорю: «Молодец!». Так прикладываюсь и опускаю руку так, чтобы она почувствовала — я не буду оказывать знак сексуального внимания. Я отпущу эту руку так, чтобы она ушла. А у нее рука сама пойдет, потому что она знает, что если так мужик берет, значит что-то там успеет, пожать или еще что-то. Она дергает руку, потом чувствует — нет, не опасно, не опасно. Раз за разом.

И вот раз за разом это делаю и повторяю это, что да, молодец. Знак признания. И дальше спокойно кладу руку. И она привыкает к этому, начинает доверять. «Нет, не буцет». Хотя мы давно вроде с ней знакомы. А тело по-другому себя чувствует. На уровне тела мы не общались. <…>

Сейчас впервые для него, чтобы он что-то увидел, я делаю множественные знаки внимания, которые он еще не успел рассмотреть, а я требую. В том числе, допустим, такие.

Ты его увидел, этот знак внимания?

Староста: Увидел, но вот так как ты показываешь…

Скоморох: Какой? Если ты говоришь, что увидел, где здесь знак внимания, когда ты это движение увидел?

Староста: Признание, что она тоже совершила какое-то действие.

Скоморох: Вот. Значит, знак внимания был не в том, что я сделал вот так. А в том, что она совершила какое-то действие. И я сказал «Мадам». Я не говорил этого словами: «Мадам! Вы вызываете мое уважение». Все остальное было только способом исполнить знак внимания. Внимание было в том, что она справилась.

Вспоминайте, там на камере должно быть.

Давай ищи. Вытащите все знаки внимания, которые были оказаны девчонке.

Ты хотел изучить, что такое культура через знаки внимания. И ты хотел ими выстроить дорожку от знаков внимания, к вниманию и к семейному счастью.

Давайте, вас много голов.

Вы прямо по порядку. Вы перечислите знаки внимания, которые давали каждый. Как полагалось в народной культуре надо ходить на беседы, на посиделки с орешками, с конфетками в кармане, с пряничками. Что еще? Дальше, следующий. Семечки, что еще звучит за пряничками? Ленты. Там дарили ленты.

Староста: Темный я, научи.

Скоморох: Ну это так, к слову. Потому что, какой смысл ей ленты дарить, она не сможет из них сделать украшение. Ей надо дарить что-то, что она сделает своим украшением. Неважно, и так давайте, вот простые знаки внимания. Все, описали? Вы еще даже простых знаков внимания не рассмотрели. Вот в рамках этого: орешки, конфетки, ягодки. Опишите знаки внимания, которые были сделаны через это простое.

Из зала: Ты ей предлагал выбор, сравнить то, что ты ей даешь

Скоморох: Я ее конфетами кормил?

Из зала: Да

Скоморох: А о сыне ее я подумал?

Из зала: Да

Скоморох: Я орешки ей давал? А в кармане у нее теперь есть орешки? Она домой придет она накормит? А я лапы пачкал об эту гадость? Она меня спасала, во, грязное все, сейчас об штаны. Вот ведь повезет же какому-то дураку. Ну почему всегда везет дуракам? То есть вы даже не успели рассмотреть все знаки внимания, которые ей оказывают.

Из зала: Ты зачаровываешь. Они были видны, но потом как то…

Скоморох: Но вы их не осознали, значит, не вывели на уровень знания. И значит, не можете использовать. Если вы заметите, прямо через это там шло сложное построение взаимоотношений. В обе стороны причем, заметьте. Если я ее хочу соблазнять, я оказываю в ту сторону, и они накапливаясь превращаются в то, за что надо платить. Нет я заставляю меня кормить, я заставляю следить за моей чистотой, заставляю просто обо мне заботиться. И она мне ничего не должна. Я ее кормил, она меня мыла. Еще хорошо она из усов крошки у меня не выбирала. И мы ни чего не должны, мы свободны. И она свободна, она расплатилась полностью. И чисто расплатилась, я ей позволил расплатиться чисто. Ну грязный же был. Что с этим делать? Вы же мужики. Это же нельзя, не допустимо же так. Вечно эти сладости все по рукам, если бы не было женщин, я бы вообще не знаю как бы я был. Я бы наверное их вытирал об Конфуция. Что я главное сказал этим? Правильно, она мне нужна. Теперь она мне всегда нужна, потому что я всегда не знаю, что с этим делать. Причем она с этим справляется ну просто великолепно. Как в третьем классе. Девочки должны быть чистюлями и аккуратисточками, а эти парни, мальчишки они всегда такие рваные, грязные, за ними следить надо. Кстати проверь у меня штаны не задом наперед, нет? Все правильно? Ну, я запросто могу рубашку надеть, вот куртку надеваю, вижу, что такое воротник снизу. Геныч (ребенок пяти лет) так одевается, что капюшон снизу: почему-то не удобно, мама?.. Хорошо, пошел гулять. Да за ним есть что смотреть. Это на простых [уровнях — ред. ], давайте сложные. Условно сложные, пошли дальше. Что делалось?

Голоса: Почему-то просится, что это было какое-то уважение к ней. В том, что она же знает все орешки, всё это дело. Ты ей рассказывал, предлагая действительно, игру.

Головы: То, что ты ей простейшие задания предлагал, с которыми она справлялась. И ты это признавал это в ней. Ей приятно это было. Получалось общение до победы.

Скоморох: Молодец, давай это расскажем точнее. Я не просто простейшие задания предлагал, я предлагал, то что лежит в самой культуре общения на беседе идет вот так. Орешки, конфетки. Точно так же оно идет в ресторане. Когда мы сейчас приглашаем девушку в кафе посидеть. Или в ресторанчик. Я ее кормил, я ее поил, я ее танцевать буду. Как не странно, мы начинаем с вами знакомство через, то, с чего начинали знакомство 40 тысяч лет назад, когда удавалось завалить мамонта. Через питание. Ленточки это одежда, и это тоже было 40 тысяч лет назад. Мы начинаем через что-то очень простое, что однозначно требуется в жизни. Все равно потребуется есть, потребуется одеться, потребуется забота о детях.

Крутись, не крутись — это будет, вам надо что-то оригинальное показать, что вы не такие как остальные токующие вокруг вас самцы, что у вас есть особое яркое перышко, или другая штука, которая болтается. А женщине никуда не деться от того, что бы кормить своего детеныша. Воспитывать, питать его. Никуда не деться, она все равно должна об этом думать. Она сама особенная. Каждая из них особенная, у каждой из них есть что-то такое, что есть только у нее, как и у тебя, что-то особенное. Но ей ни куца не деться от того, чтобы воспитать своего детеныша. Значит, это обязательная составная часть. Воспитание через питание. Значит, это будет в каждой семье, и в каждой женщине. И поэтому, это давно и многократно осмыслено культурой. Созданы лучшие образцы. Можно пускать пыль в глаза женщине, оригинальностью, то есть чем то, чего нет ни у кого кроме тебя, но только для того, что бы привлечь внимание. Только для того, что бы соблазнить.

Но если ты хочешь построить с ней счастье, то для женщины в любом случае это семья. Расписаны — не расписаны — это семья. Это то место, где будут рождаться дети, и где надо будет их воспитывать, даже если ты бросишь и уйдешь. <…> А это обязательная часть.

Так и надо начинать с обязательной части, потому что это позволит выстроить исту взаимоотношений. Это позволит заложить простейший и точный образ взаимоотношений в семье. Настолько точный, что это могут быть уже не взаимоотношения, а взаимодействия. Иначе говоря, взаимные действия по обеспечению выживания семьи, что для нее принципиально важно, потому что вон он — бегает ее щеночек, и никуда она от него не денется. Она может с тобой играть, но потом она спохватится и побежит среди ночи ловить такси: да, ребенок один.

Значит, изучать можно долго, всю жизнь друг друга. Но начинать строить счастье надо на точном договоре, на точном чистом договоре о взаимодействии душ. О том, чтоб жить душа в душу хотя бы один год. И дальше на это место, где души соприкоснулись, как два пузыря которые разогнали всё, что было между ними, как воду, разогнали лишнее сознание, и где эта пленка чистая, туда надо закладывать образ простейших взаимодействий, которые обязательно будут. Которые и нужно обеспечить заранее, чтобы можно было к этому добавить самого лучшего.

И я изучаю ее именно в ее простейших предпочтениях в этой части, где идет выживание и воспитание. И как я ее изучаю?

Староста: Предлагая сейчас вот еду. Ты разные виды предлагаешь и смотришь нравится — не нравится.

Скоморох: А, это ты заметил. А не заметил ли ты, что я уже проверил будет ли она меня кормить? Она уже кормила. Она охотно меня кормила. Заметили? Она уже вместе со мной думала о том, как это делать. Более того, я уже позволил ей изучить себя. Вот видали, как она с благодарность откликнулась на это. Она уже даже меня понимает.

Судица: Да, Скоморох. Я это не осознало в тот миг. А сейчас ты говоришь, и я понимаю. Все в этом месте я знаю, тебе вот так и так нравиться. Вот это я могу тебе дать. Точно.

Скоморох: Кроме этого, обратил ли ты внимание вместе со всеми своими головами, что я уже выстроил способ взаимоотношений в нашей, условно в нашей, семье? Вопрос: Как по твоему, эта женщина теперь знает, что со мной можно обо всем договориться?

Староста: Да.

Скоморох: Прямо в исту, в простейший образ все это заложено. Хорошо. Идем дальше?

Так ты скажи, что дальше? Хорошо, заметил ли ты, что я снял ее защиты? Все женщины прекрасно понимают, что знаки внимания это путь в кровать. И когда знаки внимания оказываются, надо быть готовыми, что он тобой попользуется. А, девочки? Вроде очень приятно, но надо быть настороже. <…>

Я обошел защиту. И каждый раз, когда [у нее] что-то получалось, я говорил. Здесь была защита, здесь мы с ней вели общее дело. Вокруг защиты, помимо всей защиты. Я ее каждый раз видел, когда у нее что-то получалось. Там у нас все правильно, там у нас все обрядово — ритуально. Чувствуете? Там все выстроено. А здесь идет другое общение, которому нет дела до этого, (прим. ред.: Скоморох каждый раз показывает на разные пространства около Судицы).

Это мы оба показываем, насколько мы не дураки в этом мире. И насколько мы сможем защитить нашу семью.

Увидь, я проверил, это женщина не дура.

Эта женщина будет сражаться вместе со мной за то, чтобы наш дом был нашей крепостью, или она свистушка, которая сейчас вспорхнет и полетит за первым, кто пальчиком поманит. У тебя какое ощущение от нее теперь? Когда мы так играли? Она показала, что она нет-нет, она прекрасно знает. Всю обрядовость ритуалов. И это она исполнит как надо. Она примет гостей. Она их накормит. Она их не обидит. Она и фиг им поддастся, потому что при этом она будет жить здесь за защитами, а это выставит им.

Староста: Да есть.

А теперь скажи: теперь у нее есть ощущение, что мы все сможем, у нас все получиться.

Судица: Да.

Скоморох: Что все? Нет у нас не получится в постель. У нас не получиться провести вечер. У нас получиться построить эту семью. Создать дом. Он был создан у вас на глазах. Это, как полагается, чтобы мир тебя не обидел. Она даже сейчас понимает через это, что нужно будет, штамп, паспорт там. С родителями посидеть. Посидим. Какие проблемы. С родителями. Слушай это хорошее дело. С родителями надо иногда сидеть. Обязательно надо посидеть. Какие вопросы. А после этого. И кажется этого ты не заметил. Мы пойдем жарить яйца. Ты никогда не жарила яйца? Женька. Это же мечта. У нас есть чем заняться после того, как мы сделаем все, что делают обычно.

Я ей дал надежду на то, что это будущее будет продолжаться. Последнее что я сделал, я добавлял надежду, что это буцет продолжаться. Вот был выстроен обрядовый способ или культурный способ взаимоотношений. Из него выстроена защита. Затем создано пространство, в котором идет наше общение. Душевное общение. Выстроено как наше понимание, как надо общаться с внешним миром, так и как мы будем внутри. Создан дом. Прямо здесь, в этой исте, создан дом. Еще может быть не семья, но дом. И внутри этого дома есть то ради чего нам стоит жить.

И при этом заметь. Я сделал простой фокус, однако. Я стащил ее внимание на знаки внимания. И проскочил прямо к душе. Это первое упражнение, которое вы должны научиться делать. Вот я описал исту. И теперь показываю упражнение, которое вы должны попробовать. Знаки внимания это очень важно. Правда, девушка? Вот как сейчас окажу знак внимания, то аж пожалеете. Понятно вам?

(Скоморох играет с залом — ред.)

Вот этим большим знаком внимания я сейчас снял общее внимание, которое шло на нее и спрятал ее, потому, что мне нужно, чтобы моя женщина была спрятана и защищена. Ты думаешь она это не оценила. <…> Все хорошо. Все спокойно. Там мужики дерутся, а она скрыта, а мы в это время, когда дерутся, с ней переглядываемся.

Пока хватит. Разбирайте. Пробуйте. Играйте. Потому что пока у вас не будет опыта хотя бы ошибок, я уж не говорю о положительном опыте, все равно по-настоящему не будет понято. Вы же видели, глядели глазами целой бригады крылатой. (обращается к «головам», стоящим за спиной Старосты — ред.). И не рассмотрели простейших знаков внимания. И того что делалось внутри знаков. Да мы и не все назвали из того что делалось.

Из третьей беседы Скомороха. Искусство любовной беседы

<…> это есть искусство любовной беседы.

<…> Основа ее проста: надо действительно открыться этой женщине душой, и заботиться о ней. Надо сделать так, чтобы она не оказалась уязвимой. Ну, тогда она твоя! В той мере, в какой только это возможно. Тогда она твоя душой, пусть не обязательно телом. Но тогда вы самое малое — друзья. Вот, исходя из этого понимания, поиграйте, выстройте очень прямой путь. Помните, вчера, с банщиками мы говорили, что ты хочешь зарабатывать с помощью прикладной психологией. Прямо опиши, как твой заказчик пойдет в банк, снимет со счета деньги, принесет их в сберкассу, и переведет на твой расчетный счет. А когда ты это увидел, то дальше всего лишь распиши, какие действия надо совершить к тому, чтобы он так сделал.

Так, то же самое здесь: а что ты хочешь? Что ты хочешь достичь в этой беседе? Прямо распиши их, потом отступи назад, распиши шаги, которые к этому поведут.

Это должна быть очень прямая беседа, для вас двоих. В сущности, если вы вдумаетесь о том, что такое эта любовная беседа, вы видите, что в ней нет ни одного слова. (К девчонке, которая ходит возле Скоморохаа) Я могу очень долго ходить кругами возле одной девочки, и так заходить, и так, и перья чистить, эполеты там, играть на медных трубах, но все это время для нас с ней буцет стоять, потому что будет только один взгляд, в котором мы находимся. Она просто будет видеть некое пространство, в котором только мы целый вечер, потому, что даже когда ты отворачиваешься, внимание остается там же, и значит, это одно пространство, в которое пытаются вторгнуться внешние помехи. И я их отбрасываю, отбрасываю, отбрасываю у нее на глазах.

В сущности, я писал об этом в «Улыбке Желтого Дракона».^[8] Когда время стоит, и когда даже пуля, выпавшая из ствола, все еще падает и падает, и падает. Девочки, с кем я работал, почув-ствовали? Через них почувствовали это? Время стоит в этот момент. Я тут вроде бы, не знаю, фигурные танцы на льду исполняю, там внутри — просто прямая линия движения навстречу друг другу. Мы увидели друг друга издалека, из-за далека многих-многих эонов, может быть, многих-многих воплощений. И идем навстречу, больше ничего. Там нет слов. Все слова — это не друг для друга, это для тех, кто мешает. Слова, в данном случае, становятся действиями. Слово есть дело, в данном случае. Слова — это способы, как отсечь головы тех змей, которые сплелись в клубок вокруг твоей избранницы, заставляют ее спать. Мне надо подойти и поцеловать ее, чтобы она проснулась, встала со своего смертного ложа. Меня туда не пускают, там вокруг разросся терновник шиповник. И просто трава оплетает ноги. Вот я и кручусь.

Любовная беседа — это молчание. А битва за любовь — это битва в пути. И это очень длинная дорога. Попробуйте, поиграйте с этим. Ничего страшного, ошибетесь, переиграете. Прямо сразу объясняйте: что, не то ляпнул? Примите как прием: что, не то ляпнул? Сейчас переделаю. Просто спокойно, не в шутку даже: сейчас я это переделаю, сейчас я попробую по-другому. Если с той стороны вас узнали, то вам помогут. Потому что она сама хочет, чтобы ты переделал. Чтобы ты сейчас из-за того, что сказал глупость, не хлопнул дверью и не ушел, потому что тебе неловко. Я правильно говорю, девчонки?

Прикладная работа. Семейное счастье

<…>

Любона: у него задача звучит: я просто хочу поговорить со своей девчонкой, чтобы она меня встречала, когда я прихожу с работы домой и кормила, и дальше звучит: всегда.

Скоморох: Кормила каждый раз, когда ты возвращаешься с работы, да? Всегда, это каждый раз, когда ты возвращаешься с работы?

<…> Естественно он не дурак, и понимает, что если она болеет, то это один случай, еще что-то. Но явно, если он говорит всегда, то там есть такое, что вообще-то она понимает, что надо мужика кормить и иногда это делает, как мама велела, а вообще она это не любит. А жена должна кормить мужа. Жена должна кормить мужа, и то есть это всегда. Естественно вы понимаете, что если больная, дела были какие-то, сам может приготовить. <…>

Нет, он говорит о другом. Он говорит о том, что она не приняла обязанности жены. Что она до сих пор за ним в ресторане. Она этого не понимает, она до сих пор у него в гостях. Он ее кормил, он ее поил, теперь он ее танцевать должен, а с ним она будет танцевать. Она позволит пригласить себя из-за соседнего стола.

Если бы вы раскрутили, вы бы вышли на то, что она в принципе живет в двух слоях сознания, в двух культурах. И его не устраивает, что она не его верная жена, а что она до сих пор еще шлюха. Просто с ним проживает на одной площади. Он не хочет, чтобы она была шлюха. Правильно? А это кусок культуры, а не ее желание быть шлюхой.

Вы пошли не тем путем, вы услышали странность v решили навязать решение. Надо было входить внутрь. Там был вход как раз в то, что ему мешает решить задачу. Самое страшное, что я не прав, а они правы. Потому что в твоем случае есть опасность, что ты начнешь это ковырять и единственным решением буцет расстаться, потому что она не захочет этого менять. Это счастье не возможно. Тогда ты просто исчерпал отношения с этой женщиной. И поэтому они правы. Лучше не трогать, все хорошо же жили. Ну, ничего, потерпишь, стерпится, слюбится. Сам научишься готовить. Зачем тебе жена? Тебе, что мало, женщин. В конце концов, она мать твоих детей.

<…> Я плохо знаю твою жену, но я хорошо знаю ее маму. Там не могла не заложится куча сложнейших культурных понятий. Это битва, для того, кто хочет сражаться. И это долгая битва. А ты не хочешь сражаться. Ты просто хочешь что бы тебя кормили, когда ты возвращаешься с работы, всегда…

Ты хочешь затеять битву за любовь, твоя жизнь сломается. Я тебя многократно предупреждаю. Не хочешь ли ты участвовать в чем-то более яростном, например, там программирование, и прочее, то чем ты зарабатываешь себе на жизнь. Ты так и не сдвинулся. <…>

Тебе проще, что бы тебя жена встречала вечером после работы и кормила обедом. Соответственно после этого еще и ужином? После работы очень приятно съесть обед и ужин. Сидя за телевизором, допустим в аське. Ты не разу сам не пошел на яростную жизнь. Что ты сейчас хочешь от нее, хочешь, чтоб она поменялась. Это женщина, в которой культурой уложено кормить мужика после работы. Найди узко приспособленный инструмент, для обслуживания тебя. Иначе ты начинаешь битву за любовь, и твоя жизнь сломается, придется жить яростно.

Женщина это не слабый противник, это противник в общем-то почти всегда побеждающий тебя. С ним можно выйти на ничью, но не победить. Ты посмотри на них. Не смотри растерянно, иначе ты уже проиграл. Хотя бы делай уверенный вид. А то они даже сражаться с тобой не будут. Они просто возьмут тебя за рога и отведут куда надо. Могут и не за рога, за что возьмут, за то и отведут, понял? Битва за любовь это страшная, яростная битва. Ты сейчас начнешь ее, и все рассыплется, не трогай. Ну, а обедать-то хочется, да? Учись готовить.

<…>

Теща это чудо, но это битва в пути. Это классическая битва в пути. Это не мига покоя. Ты хочешь еще и с мамой побиться? Но тебе никуда не деться. Если ты начнешь биться с дочерью, то мама там всегда будет третьей между вами.

Начни с легкого, начни с тещи. Если ты не в состоянии справиться с тещей, что ты лезешь переделывать дочку? Я тебя поражу простой мыслью: это битва. Ты должен начинать разборку всегда, только после того, как ты решишься по-настоящему ради любви. После того, как ты поймешь, что ты готов потерять покой, что ты готов жить яростно. Если ты не готов к этому, не начинай. Тихо нуди, она будет чаще готовить тебе обеды после работы. И слушай, иди на курсы, есть же курсы поваров, учись готовить себе обед. Приноси с собой готовый, что бы можно было просто разогреть, что бы ей было стыдно. Стань ядовитым, что очень помогает женщинам.

Выбор, выбор, выбор. Ты хочешь любви от нее, да? Ты хочешь, чтоб она тебя любила, правда? Ты знаешь, женщине для того, что бы любить, нужно иметь хоть что-то, что она может полюбить. Короче, предмет нужен.

Правда, некоторые женщины бывают с извращенным вкусом, любят овощи. Ты понимаешь, о чем я говорю, или мне еще круг сделать? Выбор, если ты сам, не хочешь гореть, этим чувством, то, что ты от нее требуешь? <…>

Ты готов на то, чтобы самому меняться? Тогда пойми, там явно мама, поймЬ, она не готовит тебе, потому что там либо культурное требование, либо сопротивление культурному требованию готовить мужику, когда он приходит с работы.

Мы сейчас рассматриваем исту этого дела. Время от времени у нее хватает сил, что бы преодолеть ту помеху, которая есть, значит надо войти и заниматься помехой, это значит надо заниматься своей девочкой. Бросить все, засучить рукава и ладно по локти, а то по плечи в это дерьмо, и чистить и чистить то, что там мешает, хватаешь одну кишку, хватаешь, она потащить за собой кучу метастаз. И их придется все вычищать. Там не малая работа дальше, это может на всю жизнь работа. Причем ты обязательно много раз вытащишь от туда маму, там бешеное количество расплодившихся мам.

Ты готов с тещей воевать? Ты готов сделать так, что бы сама дочь сказала маме: мама, вон там есть папа и две медведицы на одной кухне не будут, иди к папе и сделай его счастливым. Правда, ведь? И тебе сразу легче жить. Ну, что ты смотришь на меня, как будто у меня есть в кармане решение. Ты так ведь смотришь, как будто я что-то не досказал тебе. А ведь я несколько раз сказал тебе: решиться надо на эту битву. Решение принять и только после этого выстраивать исту. Сначала ты должен принять решение. <…>

Ты не принял решение сражаться. Так выбери, может быть тебе проще найти другую женщину или не трогать эту, что ничего… потому что если ее только тронуть, она скинется в то, что она научилась от мамы.

— Я понимаю, но…

Скоморох: Но? Просто озвучь свое «но». Э-э… но, на но. Чувствуешь? Я понимаю, но… Но, но там где-то у меня есть рассказ "Но, но…",^[9] прочитай. Прочитай, там про таких интеллигентов как ты.

<…> Нужно решение, а не решимость… Для каждой задачки которую она тебе поставит. Самое страшное, что она еще будет биться против тебя, и при этом кричать: не сдавайся, иначе я сама не справлюсь. Поставив всевозможные помехи на пути. Она будет стараться сохранить себя такой, какая она есть и при этом там от боли верезжит, что ее так околдовали. Прими решение сражаться или прими решение принять то, что есть.

Самое страшное в тебе, что ты всегда между решением, и в итоге не действуешь. У тебя только растет задница. Она настолько разрослась, что уже проросла в голову, и ты думаешь как полагается этому члену. Либо сражаться за нее, либо оставить в покое, либо найти другую женщину.

Счастье не всегда суждено с той женщиной, которая сейчас рядом с тобой, иногда надо и что-то предпринимать. Проверь ее. Просто поставь перед ней эти условия, если она их не принимает, она чужая. Она не та, она просто тобой пользуется, как куском пищи. И как трудно при этом отрываться, потому что она умудрилась объяснить все так здорово, что ты даже… знаешь только ты, а без тебя она погибнет. Причем она уже устроила себе всю жизнь там, правда? Она нашла работу, людей, все-все, а ты до сих пор знаешь что без тебя она погибнет. Она съездила тайком, обо всем договорилась, ну ты то знаешь о ком мы говорим. Она уже там тайком договорилась, ничего не сказав, она уже всю жизнь устроила. Ты до сих пор, дурак, страдаешь, ну как же она без него там? Страшно будет жить и как она погибнет. Ни фига бабы не гибнут, когда уходят от мужиков. Ты где-то видел валяющуюся на дорожке замерзших птичек которые бросили своих мужей… Вот так летела, летела и… Нет, они как-то очень не плохо, даже лучше, чем с этими болванами устраиваются в жизни, когда наконец-то, эта мука делать тебя счастливым свалилась с ее плеч. Они без тебя даже лучше выживают, понимаешь? Потому что тут надо изображать слабую и глуповатую, ну что бы ты хоть как то ощущал себя тем, который имеет быть право сверху. Опять растерянность. Прими решение сражаться за нее, иначе потому что ты так и просидишь вот этой кучкой. Я не знаю, как это сказать так, чтобы камера не покраснела. Ну что, попробуешь хотя бы? — Да.

Скоморох: Да, что ты попробуешь, дурак? Давай начнем с более простой задачи, давай, попробуем сражаться за себя. Дубина, зачем тебе сражаться за нее, зачем тебе ломать девчонку? Вместо того, что бы заняться счастьем. Вместо того, что бы сделать ее счастливой. Ну ты что будешь за нее сражаться, ты будешь ее менять, да? Сам ты будешь такой как всегда, а она должна измениться?

Ага. Здорово, правда? Бедная женщина, за что ей такое счастье? <„.> Если она тебя бросит, она будет хорошо жить, понял? Кстати, найдет себе хорошего мужика наконец-то, она просто мужика найдет. Вместо программиста, ты понимаешь? Ты понимаешь, куца ты вваливаешься? Не надо. Не иди к счастью. И так все хорошо, как — нибудь да доползете, дорастете на этой грядке до рассвета, а там глядишь уже и зима стучит в окно. То есть ты решил драться?

— Я решил меняться.

Скоморох: Ну и будешь ты меняться, а она тут причем? Иначе говоря, против нее ты готов сражаться, как ты заявил, а против себя меняться? То есть у вас все не справедливо. Ей в морду, а тебе по попке? Ты решил драться, или ты не решил драться?

<…>

Просто лег и спи, у тебя все получится, мой маленький, все получится, просто спи. Видели, у него на душе ядовитое облако поднималось, от которого тоска пошла. Это узнавание. Кто это был? Бабушка. И ты ждал сейчас от меня такого же, примерно, непроизвольно. Вместе с тем, чувствуете, слезы, пошли. Нет, нет — это крик, там болезнь, там ощущение отравленности, буквально, интоксикация в теле. Ты на всю жизнь наложенное заклятие, для него заклятие, значит как бы за тебя. Проклятье, когда против тебя, когда тебя пытались уничтожить. Все равно одно и тоже клятье. Запечатана дверь между мирами. Видите, почему он не шевелиться, а там вот это стоит: и гладит по головке.

— Когда я говорил, там действительно было такое, успокоиться, принять, согласиться и точно ни чего не делать.

Скоморох: Правильно. Однажды бабушка сделала так, чтоб ты знал, она придет и решит все твои сложности. Только она тебя любит, только она тебя спасет. Ну и не важно, важно одно, решимость, это очень простое действие, без ответов, без готовых ответов. И она начинается с того знаменитого удивления, о котором говорит еще Сократ. В начале философии лежит удивление. Ты даже не удивился, у тебя не колыхнулся дух — ни фига себе, так это так! Так я, чего, да я буду драться. У тебя не было вот этого. Ты просто сразу меня успокаивал, как заклятье, нет, решить задачу можно.

Спасибо, дружок, мне не нужно решать твою задачу. Поэтому не нужно от тебя успокоение, не применяй свою бабушку ко мне. <…> Не надо гладить меня бабушкой. Решимость, либо ты сражаешься, либо освобождаешься, либо взвешиваешь все холодно и очень сильно говоришь: я не буду это трогать. Иначе ты уедешь разбитым с этого семинара. И останешься болтаться этим цветком на дороге и дома. И ни чего не вынесешь, потому что занят сейчас этим переживанием. Прими решение, что ты не будешь ничего трогать, скажем, потому, что будешь изучать пока. Или прими решение, что надо сражаться, ты попробовал, что жизнь не правильно складывается. Надо сражаться и я буду сражаться, хотя еще не знаю как. Но я буду думать, буду искать и буду сражаться, прими решение. Тогда можно строить образ задачи. Хочешь, я еще раз поглажу тебя по головке? Запросто, слушай. Погладь его, просто гладь, я же не говорю ничего. Что ты заметался-то, так будет всегда, ты никуда от этого не денешься. Потому что эти руки тянуться у тебя изнутри. Ты таскаешь их в себе.

— Ты сейчас говоришь, а у меня внутри звучит, я не хочу менять.

Скоморох: Во-от. Так может, это не ты звучишь? Я же знаю тебя, ты гораздо мощнее того, на что ты живешь.

На что ты раскрутился в этой жизни. Я вижу ты постоянно гасишь себя, то что не хочешь менять. Это же тоже приемлемо, достаточно только это осознать. Мне как психологу, как прикладнику, работающему на тебя, совершенно все равно, какую задачу решать для тебя. Давай не будем менять. Да ты выскажи это, а я не буду менять. Наври, давай скажи, что ты не будешь менять.

— Я не буду это менять.

Скоморох: Я не буду и все. Давай еще. И правильно, давай еще.

— Я не буду это менять.

Скоморох: Давай еще, выпахтывай, вороши. Почему? Кто плачет? Возраст? Почему ты там решил, что не будешь ни чего менять? Там явно звучит и твое. Что это решение закрепило? Почему нельзя менять, почему не надо менять? Почему бесполезно менять? Если нет ответа, продолжай, что не буцешь менять.

— Больно там и все. Ничего не получиться.

Скоморох: У кого? У кого ни чего не получиться?

Кто там плачет?

— Я.

Скоморох: Ты? Где? Почему? В связи с чем?

— Я дрался с братом, он старше и просто сил не хватает. Пришла бабушка и сказала: все равно ничего не выйдет. Он старше, не надо с ним драться.

Скоморох: А теперь скажи нам плавно, за какую великую идею, ты сражался в тот раз?

— За справедливость.

Скоморох: Брат был не только сильнее, он был подл в отношении тебя? А они этого не видели? И сейчас она тоже? Не хочет быть справедлива? Ведь ты же стараешься, правда? Ты же все делаешь? А она не хочет даже просто накормить тебя обедом после работы? Сейчас это та же

битва? Это та же битва за справедливость, с ней?

— Да, та же.

Скоморох: А теперь скажи мне, кто это, которая старалась, все делала, все в дом тащила. А ей по справедливости даже не могут сделать, кто она? Кто сейчас в тебе квохчет и страдает? Кто сейчас хочет добиться справедливости, кто его добивался в твоей жизни?

— Мама.

Скоморох: Мама, ты че, мужик, ты чего мамину справедливость пытаешься достичь до сих пор? Погоди, ты мужик, у тебя свои понятия, в конце концов, пришел, дал по морде, чмокнул в нос, подарил цветок, бросил в постель, а после сказал: женщина, ты хочешь, что бы этот мужчина был мужчиной? Не кормленым?! Может быть, ты хочешь, что бы я потерял изрядную часть своего достоинства вместе с весом? Женщина, позвольте выразить вам свое неудовольствие. Можно сказать, что я вас почти не люблю спереди. Я еще как-то принимаю вас сзади, но на таком питании настоящий мужчина просто не может быть счастлив рядом с женщиной.

Ты увидел подсказку, ты увидел путь. Пройди его еще с начала, и выйди на эту задачу еще раз. Не лезь решать задачу, пока не подготовишь новые условия. Ты выйдешь на нее чуть-чуть другим и чуть-чуть сильнее. И значит, в принципе не верно решать сейчас задачу из прошлого возраста. Когда ты был маленьким целых десять минут назад. Прочисть это. Понятно? Вытащи мамину битву за справедливость, она бабья. Бабская даже битва. Тебе не к лицу вести бабскую битву за справедливость. И только когда ты все это поймешь, тогда еще раз выйди на задачу о том, как достичь счастья со своей милой. Могу дать только одну подсказку, вообще, обычно бабы бывают счастливы с мужиками. Иначе говоря, вообще-то для решения задачи надо иметь мужика. Хоть какого-нибудь мужичка, но иметь надо. Все? Если сам не понимаешь этого, позволь что бы это услышала твоя мама, которая бьется за справедливость, прямо в тебе. Это я к ней обращаюсь, мама, ну все таки мужичка-то надо иметь, для того, что бы быть счастливой по-бабьи. И она это тебе подскажет потом. Кстати, если хочешь, я тебе потом добавлю для бабушки. Бабушка это тоже поймет. Все пока?

Постановка задачи — не простая битва. Это почти такая же битва. Не проскакивайте по поверхности, потому что вы решили идти к истине. Там источник глубоко, это самая основа сознания, это почти на небесах, как и идея. И вам не быстро удастся сделать то, что у вас на глазах сделал Староста.

Почему Старосте удалось все это проделать быстро и легко, даже изящно? Староста, ты это сделал за каких-то пару вечеров. Если бы я не удерживал его сознания, да еще с помощью вашей силы, силы вашего виденья. Он бы это проделал примерно за пару жизней. И то бы не справился, хотя… Вы же видели с какой скоростью он продвигался когда ему удалось поговорить с девушкой. С этой скоростью можно долго двигаться к счастью, согласны? Мы раздвинули ему лопоть, и удерживали виденье на задаче, причем, ют эта бригада из умных голов, которая была сзади, которая казалось бы отвлекала, а на самом деле жестко, очень жестко, даже почти жестоко собирала его фокус. Только он хочет разбросаться, они называли, куца он хочет разбросаться. Он потом говорил, что это соответствовало тому, что он думал. А я еще насаждал самые пошлые, грубые мысли. Они выскакивали, он оставался без них, значит. С тем, что может принять решение.

Вы даже, наверное, не смогли оценить в действительности эту работу, что шла вместе с головами. Иначе как некий простенький прием. Там шла сложнейшая и скоростная работа по погружению в себя. Этакая интроспекция. Мы мгновенно выхватывали слои которые появлялись, в пространстве сознания, называли их и в итоге он не мог назвать, и зацепиться. Сваливался, сваливался все глубже и глубже, пока не оказался в самой глубине колодца, там в конце колодца оказывается виден свет. Это туннель на ту сторону земли, условно говоря. Или иначе говоря лестница ведущая вниз, которая идет вверх. Мы его протащили в самый низ, в самую глубь. Там открылось то, что за облаками. Именно по этому я был груб, как вам могло показаться, и называл самые пошлые возможные мысли.

Его, конечно, не было, но благодаря этим мыслям, которых не было и с ним в итоге и не стало, он проходил мягким, чистым и светлым. И смог решить. У вас такой возможности нет, если только вы не выстроите здесь сами, с прикладниками, психологами, которые не просто охотно буцут вам помогать играть, а которые еще понимают, как это надо делать и как спасти тебя. Владея кресением, целеустроением и ворошением, мы же применяли здесь множество приемов, вы можете потом разобрать, там же бесконечное количество приемов, в каждом случае делали. Так же как и в беседе с девушкой.

Здесь я заставлял его самого делать, а там мы вытаскивали на внешние носители памяти его культуры. Памяти его культуры, в носители памяти, они прямо выдергивая, и он понимал, это не его мысли. Это чужая мысль. И так все проваливался, как сквозь этажи в собственные мысли. Собственные мысли оказались прекрасны, и заметьте вы же сейчас очень по-разному относились к Русалу. Правда?

А сейчас вы понимаете, слушайте, какой красивый мужик, там, за облаками. Более того, сейчас вы понимаете, какая красивая девчонка ему досталась, наверное. И даже ее мама, мне уже нравится, правда? Гадина. Ну я ее терпеть не могу. Попалась бы в руки, даже не представляете, что бы я с ней сделал.

В общем сам.<…> Эта битва начинается прямо отсюда. С тебя. Без самопознания ты не пройдешь к счастью.

Заключение Женитьбы дурака

За эту большую и одновременно очень короткую работу мы сумели лишь подобраться к своему противнику. Главные битвы с дураком за наше счастье ещё впереди.

В сущности, задачей этого исследования было обретение одного простого осознавания: мы далеко не всегда кузнецы своего счастья. Чаще всего нас лишают счастья помимо нашей воли. Это кажется судьбой и даже роком. Но в действительности — лишь отсутствие определенной культуры самопознания и самосовершенствования.

Никакое самосовершенствования, однако, невозможно, пока мы не живем сами и не стали хозяевами собственной жизни. Для этого надо преодолеть страх жизни, вырваться из-под подушки, куда мы прячем голову, и оказаться перед лицом опасности и яростного мира, где придется сражаться и за жизнь, и за любовь, и за счастье…

Сражаться, как умеем. А если не умеем, то постоянно оказываться в дураках. Быть дураком больно. Но боль — это помощник, указывающий направление настоящей жизни…

Если однажды принять эту помощь, то можно обучить свой разум как думать о счастье в семье. Это не просто, но чуцеса случаются. Разве уже то, что мы, при почти полном отсутствии разума, тем не менее все еще живы и даже довольны собой, не чудо?..

Конечно, мы не могли ответить на все вопросы и решить все задачи, которые ставит перед нами мечта о семейном счастье. Эта работа будет продолжена и на следующих семинарах.

Примечания

1

Синявский А. Иван-Дурак. Очерк русской народной веры. — Париж, Синтаксис, 1991, с. 34.

(обратно)

2

Иллюстров И.И. Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках. 3-. Изд. — М.: 1915, с. 122

(обратно)

3

Аникин В.П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор. — М., 1957, с. 154

(обратно)

4

Гольдгардт-Ландау Г.М. Русские пословицы, поговорки, прибаутки и притчи в переводе на соответствующие им галлицизмы и германизмы. — Одесса, 1888, с. 50

(обратно)

5

Снегирев И.М. Русские народные пословицы и притчи. — М.: Индрик, 1999, с. 100

(обратно)

6

ССС. Рустам

(обратно)

7

Ответ Скомороха Опоздалу на стр. 106

(обратно)

8

И. Скоморох Четыре случая познания себя. — Иваново: Издательское товарищество «Роща Академии», 2007.

(обратно)

9

И. Скоморох Четыре случая познания себя. — Иваново: Издательское товарищество «Роща Академии», 2007.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Часть I. ПРОСТО ДУРАК

  Глава 1. Магические истоки

  Глава 2. Дурак по словарям

  Глава 3. Всех дураков сплошь…

  Глава 4. Дураку счастье

  Глава 5. Друг дурак

  Глава 6. Смешно дураку

  Глава 7. Дурацкие речи

  Глава 8. Дурака учить

  Глава 9. Дурака лечить

  Заключение дурака

Часть II. ПРИКЛАДНАЯ РАБОТА. СВЯТОЧНЫЕ ИГРЫ И СЕМИНАР

  Глава 1. Постановка задачи

  Глава 2. Описание условий задачи

  Приложение 1. Исследовательские отчеты

  Глава 3. Очищение

  Первая беседа Скомороха на святочном семинаре «Женитьба дурака»

  Приложение 2. Святки. Описание игры

  Глава 5. Уроки игры

  Вторая беседа Скомороха на святочном семинаре

  Глава 6. Прикладная работа с культурой

  Третья беседа Скомороха на святочном семинаре

  Четвертая беседа Скомороха на святочном семинаре

  Глава 7. Поиск дурака

  Приложение 3. Осмысление ворошения

  Глава 8. Описание дурацких задач

  Из пятой беседы Скомороха на святочном семинаре:

Беседы с семинара «Женитьбы дурака. Повторение и закрепление»

  Первая беседа Скомороха

  Вторая беседа. Знаки внимания

  Знаки внимания. Прикладная работа

  Из третьей беседы Скомороха. Искусство любовной беседы

  Прикладная работа. Семейное счастье

Заключение Женитьбы дурака

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно