Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

К читателю

Поздравляю! У вас в руках четвертое, обновленное издание моей книги. Она по-прежнему пугающе актуальна, наполнена великой мудростью и пронизана искрометным юмором, поэтому меня совершенно не удивил ее успех в Финляндии и за ее пределами. Это, безусловно, лучшая книга из всех, что вы когда-либо читали. С ней скучные вечера превратятся в захватывающий спектакль, который перевернет ваши закостенелые представления о других культурах и о мире в целом.

У меня, как и у многих, завышенное представление о себе.

Когда в 16 лет я заявил дедушке, что достаточно хорошо знаю жизнь, он изменился в лице, и я получил хороший подзатыльник, который может дать только опытный торговец, коммунист и почетный председатель общества АА^[1] города Хельсинки: «Ты ничего не знаешь о жизни, мальчик». Опыт учит – или нет? Изменился ли я с годами? Правильно ли я общаюсь с родителями? Слушаю ли их? Видите, высокомерие свойственно всем.

Самое сложное – увидеть границы собственных возможностей, а тем более признать их. Непрошеные советы раздражают. Редко кто сумеет невозмутимо принять свои результаты тестов на креативность и интеллект. Получать обратную связь трудно и молодым, и старым.

Гордыня – результат неверной оценки ситуации. Как часто мы судим о других по внешнему виду и другим деталям? Как часто мы делаем выводы о человеке по его образованию, профессии или должности? Мимо кого мы проходим, не сочтя нужным поздороваться?

Человек побывал на Луне, разработал генетическую карту, но отношения между людьми не стали лучше по сравнению с теми далекими временами, когда мы охотились на мамонтов. Гордыня – самое бесполезное чувство. История показывает, что именно она порождает войны, катастрофы, ненависть и огромное количество крупных провалов, от которых страдают и обычные люди. Эта книга – попытка пролить свет на то, почему высокомерное поведение, унижающее других, настолько привычно в нашем обществе, и разобраться, можно ли с этим что-то сделать.

Ари Турунен,

Торенто,

17 ноября 2015 года

Еще в I веке римский инженер и политик Секст Юлий Фронтин утверждал, что все изобретения давно себя исчерпали и ничего нового человечество не придумает. Человек, обладающий такой твердой и непоколебимой верой, подобен древним финским скалам. Я уверен: если бы Фронтин дожил до наших дней, он все еще стоял бы на своем. Он насмехался бы над компьютерами и спутниковыми антеннами и, сидя в башне из слоновой кости, отмахивался бы от антибиотиков и отрицал их значение для медицины.

Сколько людей, подобно Фронтину, убеждены, что их прогнозы – истина в последней инстанции и надо всегда оставаться верным своему мнению? Некоторые до гробовой доски твердят, что только они знают, что значит хороший вкус, хорошее образование для детей и правильная политическая партия. Особенно приятно делиться своими мыслями с тем, кто моложе. Нас раздражает, когда подобным образом ведут себя другие, ведь только наша собственная упертость есть признак «твердости характера».

Можно и эту книгу назвать плодом гордыни. Кто я такой, чтобы задним умом судить о чужих пробах и ошибках? Гордыня – недуг, которым все мы время от времени страдаем. Древние эпосы, мифы и трагедии разных стран – она упоминается везде.

Третья песнь «Калевалы» – настоящий взрыв тестостерона, встреча двух альфа-самцов, доминанта и нового претендента на власть, она может и сегодня произойти где угодно – на семинаре или в очереди за хот-догами. Молодой Йовкахайнен испытал жгучую зависть к старому Вяйнямёйнену, услышав, что тот лучше всех поет песни и знает больше всех. Сколько родители ни предостерегали сына: не тягайся с лучшим – юноша сделал по-своему. Йовкахайнен был уверен, что он самый умный: «знания отца прекрасны, мудрость матери прекрасней, лучше всех своя наука».

Когда герои встречаются, Йовкахайнен даже не узнает Вяйнямёйнена – главный признак его гордыни. Юноша вызывает старика помериться мудростью. Когда Вяйнямёйнен спрашивает, что знает Йовкахайнен, и тот начинает перечислять, Вяйнямейнен только смеется, слыша, что юноша лично присутствовал при создании мира. Йовкахайнен сердится и вызывает злого старика на поединок. Вяйнямёйнен пытается избежать конфликта, но безрезультатно: Йовкахайнен угрожает превратить труса в свинью и загнать в угол хлева. Но всему есть предел. Вяйнямёйнен так разгневался на наглеца, что «колыхались воды, земли, горы медные дрожали, лопались от пенья скалы, надвое рвались утесы, камни трещины давали». Вяйнямёйнен песней загоняет юношу в болото, и тот слезно умоляет старика о пощаде, обещая отдать ему в жены сестру.

История о финском болоте повторяет мотив древних повествований, где за гордыню всегда наступает расплата. Мифы – это старинные притчи, предостерегающие от тщеславия, глупости, вранья и главное – от гордости и высокомерия.

В античных трагедиях мы встречаем тот же сюжет: Одиссей, вызвавший гнев морского бога Посейдона, и Эдип, опьяненный властью. Здоровая вера в себя очень легко превращается в нездоровое высокомерие. Успех ослепляет, люди оказываются во власти собственного эго, что часто ведет к катастрофе. Во времена Древней Греции считалось, что самое опасное для смертного – в поисках успеха оказаться во власти гибриса^[2], или гордыни, пытаться сравняться с богами, что означало бесстыдную самоуверенность и непонимание собственной роли в мире, где за порядком следят боги. Страдающий гибрисом думает, что он способен на все. Переполняющее его высокомерие заставляет смертного искаженно воспринимать мир и делать ошибочные предположения, что рано или поздно приводит к нему Немезиду – богиню возмездия.

Тема высокомерия очень интересовала и Шекспира, в основе его трагедий часто лежат страдания и крах – расплата за злоупотребление властью. Одна из самых известных пьес рассказывает о короле Шотландии, отобравшем трон у своего кузена. «Макбет» – трагедия о правителе, ослепленном властью. Макбет беззастенчиво злоупотребляет своими полномочиями и постепенно перестает доверять окружающим. Страх мести толкает его на новые преступления. В конце концов собственные вассалы лишают его короны.

Историк Барбара Такман выделяет четыре свойства, из-за которых случаются разводы, увольнения, войны и катастрофы. Первое – это тирания, частое явление на работе и за столом. Второе – неуемная жажда славы. Третье – крах, вечный спутник власти и неопытности, ярким примером которого является падение Рима. Четвертое – глупое упрямство, заставляющее поступать вразрез с собственными интересами. Возьмите браконьеров: зачем ловить тунца и треску, если они находятся на грани исчезновения? Зачем вырубать дождевые леса, если все знают, как это отразится на климате Земли?

В этой книге я обращаюсь к многочисленным историческим моментам, когда из-за нелепой случайности происходили глобальные перемены. Я ищу поворотные моменты, в которых гордость и высокомерие сыграли роковую роль, тем или иным образом изменив мир. Недооценка значимости ситуации, уверенность в собственном превосходстве, в культурном первенстве, монополистическая самодостаточность – все это может перевернуть историю. Напряжение постепенно доходит до предела, и в результате очередной высокомерный поступок или замечание вмиг разрушают устоявшийся порядок. Начинается революция, воздух очищается, и мораль снова занимает свое место – до следующего переломного момента.

Опьянение – это химический процесс со своей драматической структурой. Александр Македонский покорил Среднюю Азию и явно в этом переусердствовал. Еще в Египте царь провозгласил себя сыном бога Амона и пытался заставить боевых товарищей поклоняться себе как божеству.

Завоеватели, как правило, делают что взбредет им в голову, но у всего есть границы. Александр в беспамятстве спалил столицу Персии Персеполь и убил своего верного помощника Клита за то, что тот слишком восхвалял его отца Филиппа II. Александр стал раздражителен ко всякого рода сравнениям и критике.

Придворного историка Каллисфена постигла та же участь, что и Клита. Когда Александр попытался ввести в обиход проскинезу – персидский способ приветствия царя, его подданные подумали, что их предводитель окончательно лишился разума. Для македонских и греческих солдат глубокий поклон царю был абсолютно неприемлем: кланялись только богам. Каллисфен отказался приветствовать Александра таким образом и поплатился за это^[3].

Да, порой люди ставят себя на один уровень с богами и даже выше. Так, Джон Леннон в 1966 году, находясь на пике славы, провозгласил, что христианству скоро придет конец. «Оно исчезнет… Я прав, и вы увидите, что я прав», – заявил он. И закончил легендарной фразой: «Сегодня мы популярнее Иисуса Христа!» После этого американские радиостанции устроили песням The Beatles бойкот и даже организовали сожжение пластинок. Певцу угрожали смертью. Джон Леннон принес извинения, но это не остановило поток гневных писем. На концерте в Бостоне музыкантов были вынуждены охранять более 400 сотрудников полиции и охраны.

Леннон всегда был ироничен, однако его фраза о сверхбожественной популярности группы – наглядный пример того, как успех может привести к полной потере чувства меры, после чего легко невзначай наговорить лишнего. Успех кому угодно может вскружить голову. Даже издатель этой книги^[4] однажды после четырех кружек пива признался, что, заключив несколько очень удачных сделок, он утратил осторожность и допустил ряд промахов.

Для этого явления есть специальное название: болезнь побед. Термин возник во времена Второй мировой. Говорят, что японцы подхватили этот недуг после победы в японо-китайской войне, начавшейся в 1937 году. Опьяненные успехом, они в 1941 году напали на Перл-Харбор. После этого Япония в составе коалиции одерживала в Тихом океане и на Дальнем Востоке одну победу за другой. Новые победы расширили зону влияния Японии, что потребовало от страны заметных вложений. Болезнь достигла своей кульминации в битве за Мидуэй в 1942 году – Япония понесла серьезные потери.

Успех часто становится тяжелым моральным бременем, примером этого может служить развившаяся у Александра Македонского мания величия. Болезнь представляет собой преувеличенную веру пациента в собственное превосходство: он считает, что только великие люди понимают его гениальность. Для пациента любое новое знакомство по умолчанию обременительно. Возьмем Галилео Галилея: он совсем не был таким мучеником от науки, каким его рисует история. Ученый был нетерпим к глупости окружающих. Папа Римский рассердился на него, решив, что под простаком Симпличио, наивно рассуждающем о солнечной системе, Галилей подразумевает его самого. Симпличио задает инфантильные вопросы, а Галилей с отцовской снисходительностью на них отвечает.

Философ Людвиг Витгенштейн терпеть не мог дискутировать со своими венскими коллегами, так как считал их безвкусно одевающимся простонародьем. Витгенштейн раздражался и часто даже кричал, видя чужую глупость. Бертран Рассел, получивший в 1950 году Нобелевскую премию, сказал своей любовнице, что, общаясь с обычными людьми, он чувствует себя как бы говорящим на «языке младенцев». Американский физик Марри Гелл-Ман, предложивший классификацию элементарных частиц и открывший кварки, в 1969 году тоже получил Нобелевскую премию. В свойственной ему непринужденной манере он заявил: «Если я оказался более дальнозорким, то только потому, что был окружен пигмеями».

Говорят, что снобы всегда стесняются бедности родного гнезда. В британских университетах студентов «из простых» записывали как sine nobilitate – неблагородного происхождения. Когда к XIX веку влияние монархии ослабло, снобы, облачившись в клубные пиджаки, захотели подражать придворной жизни, отделяя себя от черни.

Высокомерие, как правило, свойственно тем, кому удалось выбиться на более высокий социальный уровень, это якорь, позволяющий закрепиться в новом положении. Вначале они забывают, что их личный успех – результат игры слепой Фортуны, затем забывают старых друзей и дом. Благодарность исчезает, как слезы на ветру, и начинается слепое копирование худших черт высшего сословия.

Первым признаком утраты адекватности из-за свалившегося успеха становятся безрассудные требования. Возьмем, например, самые немыслимые райдеры звезд. Эту традицию ввела американская хард-рок-группа Van Halen. Перегревшись в лучах славы, музыканты затребовали в гримерку M&M's, но с одним условием – без единого коричневого драже. В договоре группа также прописала, что и в зоне сцены не должно быть ни одной коричневой конфетки, иначе концерт будет отменен^[5].

Певец Барри Манилоу требовал, чтобы температура в его гостиничном номере была ровно 18?С.

Непременным условием великой примадонны Мэрайи Кэри являются котята и кролики в комнате, а также вода Evian, шампанское Cristal с трубочкой и личный помощник, который должен выполнять любые поручения, например выбрасывать в мусорку ее жевательную резинку. В гастролях по Китаю певицу сопровождал кортеж из четырех автомобилей, в которых лежало 60 чемоданов и 350 пар обуви. Однажды перед тем, как подписать свои альбомы для нового музыкального магазина, она отправила туда 20 ассистентов, чтобы те проверили, висит ли там туалетная бумага ее любимого розового цвета.

Для благополучия планеты райдеры звезд не опасны. Гораздо страшнее, когда успех кружит головы начальникам – их списки желаний выглядят абсурднее, чем у поп-див. Даже во времена затишья откуда-то берутся эгоистичные ребята, которые хотят решать глобальные вопросы за всех остальных. Им чудится, что некий бог приказывает им сделать что-то значительное. Так, в 1811 году Наполеон сказал: «Через пять лет я буду властелином мира».

Роберт Каплан считает, что камень преткновения людей, опьяненных властью, подобно Наполеону, – их безудержные амбиции, недостижимые цели, трудоголизм и комплекс карьериста. Последний выражается в чрезмерном выпячивании внешних признаков. Такой человек чувствует свое превосходство, высокомерен, склонен к чрезмерному контролю, вмешивается во всё вместо того, чтобы делегировать ответственность. Он зависим от благодарности, приписывает себе чужие заслуги и винит других за собственные ошибки. Он слишком сильно заботится о своем имидже и восхищается вещественными доказательствами успеха. Критика приводит его в ярость, он не способен сознаться в своих ошибках и слабостях.

Общение с подобными самовлюбленными личностями довольно утомительно. Им нужна постоянная лесть, молчание они могут истолковать как критику. Античный философ Филодем считал, что высокомерный человек вечно беспокоится о своем статусе и способностях. Он может вообразить себя выше остальных, если считает, что делает какую-то важную работу. Он убежден, что его способности принесут успех в будущем. Филодем считал предосудительным мерить других людей по себе. Высокомерный не желает работать в команде и спрашивать совета, поэтому ему часто приходится самому нести весь груз проектов и задач, которые далеко не всегда удается воплотить в жизнь.

Филодем продолжает рассуждать о гордыне: высокомерный бесконечно ценит собственное фиктивное благородство. Такой человек относится к другим согласно строгой иерархии и не учитывает нюансов, что вредит личным отношениям и разрушает структуру сообщества. В дружбе он не приемлет равноправия, редко ведет себя цивилизованно и рассудительно. Он отказывается признавать собственные слабости и просить прощения. Не умеет он и выражать благодарность, уверенный в том, что оказывает людям честь, принимая их. Высокомерный ни во что не ставит философов, считая, что они ничему новому его не могут научить. Филодем убежден, что удел такого человека – потеря разума, так как он берет на себя слишком большие риски, требующие нервных и денежных затрат.

Утрата адекватности, неблагодарность, ощущение собственного превосходства указывают на одно: личность трансформировалась под влиянием успеха. Помутнение разума можно определить при помощи нейрохимии.

Когда Александр Македонский и Наполеон пришли к власти, химия их мозга изменилась. Он наполнился нейромедиаторами – дофамином и серотонином. Сложный механизм головного мозга, в котором проходит разветвленная сеть передачи сигналов между рецепторами, заработал по-новому. Нейроны начали выделять нейромедиаторы, которые стимулировали появление новых нейронов, – таким образом импульсы распространились по всей нервной системе наших героев, и у них в голове все перевернулось.

Серотонин и дофамин влияют на наше душевное состояние, это свойство используется в антидепрессантах. Дофамин вызывает хорошее настроение и участвует в регуляции эмоций. Он непосредственно связан с поведенческими моделями поиска награды и поощрения. Низкий уровень серотонина и снижение функции серотониновых рецепторов могут вызывать мысли о самоубийстве. И наоборот, когда человека хвалят или выказывают ему уважение, уровень серотонина повышается.

Эволюционный психолог Роберт Райт заметил, что в крови вожака стаи шимпанзе больше серотонина, чем у других членов группы. При этом уровень серотонина у вожака поднимался каждый раз, когда стая принимала его превосходство. Райт исследовал, каким образом место, занимаемое в иерархии, влияет на уровень серотонина у человека. Он заметил, что у студентов, которые вели себя решительно и властно по отношению к другим, уровень серотонина был выше, чем у тех, кто этого не мог.

Вместе серотонин и дофамин могут служить предпосылкой самоуверенноcти. Когда в нервной системе много подобных веществ, комплексы и чувство страха ослабевают, снижается тревога и депрессия. Уверенность в собственных знаниях увеличивается, человек чувствует себя полным энергии, счастья и хорошего настроения.

Зависимость от серотонина и дофамина свойственна тем, кто хочет быть на виду или влиять на жизнь других. Такие люди представить не могут, как можно отказаться от власти. Для многих руководителей, которые попали в ловушку нейромедиаторов, трудно, выйдя на пенсию, вернуться к обычной жизни: потребность влиять на других настолько сильна, что они хотят по-прежнему сидеть в правлении компании или писать письма в газеты, если нет других вариантов. Если в крови у человека недостаточно нейромедиаторов, даже внуки не принесут радости.

Секреция этих гормонов повышает уровень удовлетворенности собой. Кажется, что все получается. Можно воспользоваться своей властью. Можно отомстить. Удачи толкают на риск, растет обманчивая вера в свои силы. Классический пример этого – бывшая Восточная Германия, правительство которой недооценило фрустрацию народа. Когда Эгон Кренц, председатель Государственного совета ГДР, 7 мая 1989 года в своем выступлении на телевидении не моргнув глазом заявил, что его социалистическая партия получила 98,85 % голосов при общей явке избирателей 98,77 %, терпение немцев лопнуло. То, что до 100 % не хватило столь ничтожной малости, было возмутительной высокомерной ложью. Это толкнуло немцев впервые потребовать проверки голосования. Протестующие встречались в церквях. Собрав подписи, они выяснили, что как минимум 10 % жителей голосовали против правящей партии, и еще 10 % не голосовали вообще. Раздражение переросло в народное движение, которое привело к падению Берлинской стены. Успех опьяняет, ставки растут, понимание реальности затуманивается. Возникает угроза ситуативного, моментального успеха.

В 1135 году умер король Англии Генрих I. Большая часть английских баронов поддержала в качестве наследницы престола его дочь Матильду, проживавшую в Нормандии, но внук Вильгельма Завоевателя Стефан Блуаский тоже решил побороться за трон. Матильда напала на Англию и захватила западные земли. Затем она прибыла в Лондон, где жители ждали ее с нетерпением. Матильда въехала с триумфом как завоевательница, облаченная в королевские регалии, потребовала, чтобы ее возвели на престол и чтобы высокопоставленные военные выразили ей преданность целованием стремени. Первое, что она сделала в свое правление, – изменила систему налогообложения, принятую отцом. В 1141 году, через каких-то несколько месяцев после триумфального прибытия в Лондон, Матильду изгнали, и власть перешла к Стефану Блуаскому.

Правление Матильды считается одним из самых коротких в истории. К сожалению, императрица возгордилась задолго до получения титула, в неправильном с психологической точки зрения порядке. Пожалуй, Матильде не помешал бы хороший имиджмейкер.

Из-за высокомерия Британия в XVII веке потеряла свое господство на мировом рынке. Купцы заключали невероятные сделки с 50 % прибыли. Британская Ост-Индская компания строила великолепные корабли, но, раздувшись от успеха, она стала замораживать строительство и постепенно погрязла в коррупции. Обучение морскому делу стало хуже, к морякам относились плохо, навигационный опыт обесценился. В то же самое время голландцы тоже занялись кораблестроением, причем делали это более эффективно и дешево. В XVII веке быстрые и маневренные «флейты» сделали голландских торговцев специями королями рынка.

Однако гордыня поразила и Голландскую Ост-Индскую компанию. В XVIII веке она в свою очередь стала неэффективной, коррумпированной, закостенелой. Ее европейские конкуренты заключали сделки с частными лицами и с предприятиями из стран Азии, а Голландская Ост-Индская компания считала новых предпринимателей пиратами. С благословения государства она ввела смертную казнь за ведение частного бизнеса. Затем ей пришлось закупить оружие, чтобы сдерживать растущие восстания, что заметно увеличило расходы. В конце концов в 1800 году она обанкротилась.

Иногда момент оказывается упущен, хотя продукт был безупречен. Так, производитель копировальных аппаратов компания Xerox с 1948 года практически безраздельно владела рынком. В 1969 году ее продажи составили более миллиарда долларов – она достигла мировых высот.

К тому моменту правление компании уже было ослеплено успехом. На собрании акционеров директора хвастались, что способны удовлетворить все информационные запросы клиентов. Позже, в 1971 году, правление решило конкурировать с IBM и приобрести компанию Scientific Data Systems, несмотря на предостережения, что эта сделка может привести к банкротству. Руководители Xerox угрохали на покупку почти миллиард долларов. Одновременно они открыли научно-исследовательский центр Пало-Альто. Пять лет спустя экономика компании обрушилась.

Пока Xerox оправлялся после неудачной сделки, его разработчики придумали первый персональный компьютер, мышь, сеть Ethernet, графический интерфейс – предшественник Windows, плоский экран и лазерный принтер. Другие компании типа Microsoft и Apple разбогатели на этих изобретениях, Xerox – нет.

Говорят, надо прислушиваться к слабым сигналам вселенной, но кто обладает таким тонким слухом, чтобы их распознать? И кто умеет вовремя менять свое мнение? Скромность и благодарность судьбе быстро забываются, уступая место уверенности, что успех – личная заслуга, поэтому окружающие должны выказывать такому человеку соответствующее почтение.

Угнетатели и угнетаемые

24 октября 2006 года эстонский круизный паром Silja Symphony шел из Хельсинки в Стокгольм. Шведский бармен как раз закрывал ресторан Atlantis. За столом бурно веселилась компания эстонцев. Один из них подошел к бармену и потребовал, чтобы бар не закрывали. Бармен не согласился, тогда клиент стал сам себе наливать алкоголь. Бармен попытался помешать. Эстонец сказал, что он финансовый директор корабельной компании, и, указав на группу хорошо одетых, но пьяных мужчин, заявил, что они владельцы парома. Бармен и тогда отказался их обслуживать. Эстонец ударил бармена, и у того разбились очки. Охранники прибыли на место в тот момент, когда владельцы парома, шатаясь, направились в другой ресторан – Bali. Закрытый бар все еще не давал им покоя. Хозяева заявили, что они владеют всем персоналом на корабле, служащие обязаны делать все, что они скажут. Боссы угрожали разорвать контракт с персоналом, обзывали работников прислугой и грозились продать «ржавое корыто» китайцам. Затем группа направилась в магазин Tax Free, который тоже оказался закрыт. Они разбудили и вытащили из каюты управляющего и потребовали открыть магазин. Пьяные мужчины рвали и метали, так как не нашли нужные сигареты. Коньяк за 800 евро выпили прямо из горла. На следующее утро владельцы парома пришли на завтрак со своим пивом. Один из директоров сунул в тостер рыбу, и тостер загорелся.

Когда эти события попали в прессу, финский директор эстонского пароходства пытался замять дело: он утверждал, что ничего особенного не произошло и директора были «выпивши, а что такого». Шведский профсоюз работников парома был в ярости и требовал извинений. Директор парома, наоборот, считал, что извиняться не за что.

В тот же вечер финский директор принес свои извинения. Эстонские директора отмалчивались.

Владельцы круизного парома повели себя так, как обычно ведут себя захватчики: проигравших, как показывает история, тычут лицом в грязь. Например, во времена Римской республики побежденных королей, закованных в цепи, и их семьи вывозили на торжественную прогулку за победившим генералом.

Исследования профессора Стэнфордского университета Роберта Саттона показывают, что, как только люди получают власть, они начинают больше говорить и брать себе все, что захочется. Их не заботит, что говорят или чего хотят другие, им все равно, как реагируют на их поведение менее влиятельные члены общества. Получив власть, некоторые начинают вести себя более грубо, стремятся использовать ситуацию и людей для удовлетворения собственных нужд. Ослепление властью не дает им увидеть, что они действуют безрассудно.

Саттон написал книгу о самых ненавистных личностях в организациях, он называет их «м*даками». «М*даки» делают обстановку на рабочем месте нездоровой. По мнению автора, никто не обязан терпеть плохое отношение. Обычно в издевательствах на рабочем месте оказываются задействованы начальники. Им больше платят, а они еще требуют постоянных почестей и лести.

В 2000 году было проведено исследование, посвященное условиям труда в странах ЕС^[6]. В рамках исследования были опрошены 21 500 работников, и 9 % ответили, что подвергались запугиваниям и давлению, как правило, со стороны руководителей и старших по должности. Еще два исследования 1997 и 2003 годов показали, что 90 % медсестер были вынуждены терпеть обиды и унизительные слова на работе. Притеснителями чаще всего выступали врачи.

Самым жестоким агрессором в этом смысле был Иоанн Безземельный. Сын английского короля Генриха II и Алиеноры Аквитанской, Иоанн взошел на трон в 1199 году, после смерти своего брата Ричарда Львиное Сердце. Иоанн оказался владыкой самого могущественного европейского государства того времени. Но разум его не выдержал испытания властью, и очень скоро он создал диктатуру. В 1204 году Иоанн потерял Нормандию, за что и был прозван Безземельным. С того момента он оставался в Англии, но своим самодурством довел страну до разрухи.

Иоанн унаследовал от отца все самое худшее. Он был папочкиным сынком, и братья его не уважали. Он так никогда и не повзрослел. Никто не мог ему указывать. В молодости он перебивал священников во время пасхальной мессы и требовал, чтобы те изъяснялись короче. Это возмущало народ. В 19 лет ему было велено вместе с союзниками завоевать Ирландию. Ирландский народ вышел приветствовать Иоанна, но он и его воины разразились смехом, глядя на ирландские костюмы и длинные бороды. Иоанн дергал местных правителей за бороды и всячески издевался над ними; их земли и замки он отдал англичанам. За неделю он восстановил против себя всю Ирландию.

Иоанн не доверял английским баронам и не скрывал этого. Он заменил местных управителей на жестоких и амбициозных шерифов из Нормандии, которые не считались с местными обычаями. Крестьяне кое-как смирились с королевскими налогами, но жестокое и высокомерное обращение новых шерифов вызывало в народе ненависть. Больше всего народ ненавидел Филиппа Марка, шерифа Ноттингемшира и смотрителя Шервудского леса. Его грубое самоуправство заставило многих крестьян бежать в леса. Так родились легенды о Робине Гуде.

Самой скверной чертой в характере Иоанна была подозрительность. Как многие властолюбивые люди, Иоанн думал, что все вокруг тоже рвутся к власти и потому недостойны доверия. В битвах он оскорблял своих самых близких товарищей и отказывался признать их достижения. К своим воинам он относился с невероятной жестокостью. Он сумел настроить против себя все свое окружение.

Уильям де Браоз, верный оруженосец Ричарда Львиное Сердце, вначале был фаворитом Иоанна. В нормандской битве он показал себя хорошим, верным воином. Он посадил в тюрьму племянника Иоанна Артура, которого король считал соперником. Но Уильям был слишком близок к ядру власти. Поговаривали, что он что-то знал о смерти Артура, и это вызывало возмущение среди народа – ходили слухи, что Иоанн убил своего племянника. В 1208 году Иоанн решил перейти в наступление. Популярный метод держать баронов под контролем – брать их детей в заложники. Когда люди короля пришли в замок Уильяма, его жена Матильда отказалась отдать ребенка «королю, который убил собственного племянника». За два года он разорил земли Уильяма, заморил Матильду и ее старшего сына голодом. Сам Уильям умер в изгнании во Франции в 1211 году. Официальной причиной немилости был назван некий долг Уильяма перед Иоанном. Джеффри Хиндли подсчитал, что с таким долгом Уильям мог бы расплатиться только к 1917 году!

Уильям был одним из самых влиятельных баронов Англии, но и он оказался беззащитен перед Иоанном. Иоанн доверял лишь тем, кто был от него полностью зависим.

В 1214 году Иоанн попытался отвоевать французские земли — безрезультатно. При этом он все еще не хотел трезво оценить ситуацию и продолжал собирать с народа непомерный военный налог. В какой-то момент чаша терпения баронов переполнилась, и Анг­лия восстала.

15 июня 1215 года в долине Раннимид на берегу реки Темзы состоялась встреча Иоанна Безземельного с восставшими баронами, в ходе которой он был вынужден подписать Великую хартию вольностей. Этот правовой документ из 63 статей фактически менял основные принципы политической власти. Хартия стала чем-то вроде основного закона, регулирующего права короля. В хартии объявлялось, что никто не имеет права насильно удерживать или изгонять из страны свободного человека, если это противоречит закону. Особо стоит отметить положение 40 о том, что никто не может подкупать служителей закона или препятствовать правосудию. Если король хотел увеличить доход казны, он должен был собрать совет из вассалов — отсюда берет начало английская конституционная система. Положения хартии были призваны препятствовать попыткам короля использовать свое положение в личных финансовых целях. К государственной экономике стали относиться разумнее. Очень скоро хартия стала символом борьбы против любых притеснений.

Этот древнейший документ о правах суверена и основных свободах личности появился, когда страна устала от бесконечной борьбы за власть. Иоанн не умел советоваться с опытными и зрелыми мужами, чьи цели отличались от его собственных. Бароны были сыты по горло его правлением, которое длилось 15 лет, знатные английские семьи хотели просто жить в мире со своим королем.

Благодаря сумасбродству Иоанна Безземельного в Англии началось движение, которое привело к возникновению парламента. Изначально слово «парламент» означало «речь», этим словом называли общение монахов в монастырях после вечерней трапезы. В 1239 году Матвей Парижский, монах-бенедиктинец из монастыря Сент-Олбанс, начал использовать термин для обозначения встреч прелатов, баронов и ярлов. В 1295 году был созван первый парламент, на котором присутствовали представители папства, рыцарских орденов, буржуазии и крестьянства.

Таким образом, парламент зародился как ответная реакция на чванливое самодурство правителей, его задачей было следить, чтобы они не злоупотреб­ляли властью. Вероятно, именно о таких правителях, как Иоанн Безземельный, думал Никколо Макиавелли, когда писал о том, как просто государь может потерять власть. Государь должен держаться подальше от имущества и жен своих подданных. Человек скорее простит смерть отца, чем потерю имущества, утверждал он^[7].

Но как объяснить странное поведение правителей типа Иоанна Безземельного?

Человек — стадное животное, мы привыкли к иерархии. Нам нужен лидер, который распределяет работу и предотвращает возникновение конфликтов внутри группы. Но вначале он должен завоевать власть. Даже в группе из трех человек может возникнуть борьба за лидерство. На более глобальном уровне большинство, не имеющее высокого статуса, редко подает голос. С высшими в иерархии они говорят вежливо и почтительно, а те на них не обращают никакого внимания. Статус человека зависит от того, насколько он был полезен. Слушают тех, кого считают нужными. Слишком разговорчивых представителей нижнего сословия наказывают, а тех, кто находится в правящей верхушке, наоборот, поощряют говорить больше. Если лидер слишком доминантен, более слабые могут организовать против него коалицию. Происходит государственный переворот, и образовывается новая группировка власти. Революция — всего лишь ответная реакция на чрезмерное давление и издевки. К сожалению, любые иерархии всегда создают условия для травли более слабых, что является высшей степенью гордыни. Агрессоры убеждены в том, что они лучше тех, над кем издеваются. Король может изгнать жену вассала, директор может уволить официантов и уборщиков своего ко­рабля. Если довести ситуацию до абсурда, можно сказать, что для возникновения чувства превосходства достаточно того, чтобы другой человек был просто удобно безобиден.

Чтобы лучше понять природу свойственной всем нам спеси, достаточно поехать на популярный среди европейцев морской курорт Таиланд и посмотреть, как там себя ведут некоторые туристы. На коралловых рифах Андаманского моря обитает калифорнийская тройнозубая акула, любимица публики. Акула охотится на рыб, ракообразных, моллюсков и червей, которых она при помощи губных хрящей высасывает со дна. Для людей она не опасна. Это важное замечание. Ее кроткий нрав у многих вызывает желание покрасоваться и помучить бедное животное. Для таких туристов издеваться над акулой — геройство. Эти ныряльщики-любители, стремящиеся потешить самолюбие за чужой счет, выступают агрессорами и на работе: им приятно издеваться над теми, кто не может за себя постоять.

В старших классах одной финской школы затравили девочку за то, что она была «слишком добрая и не пропускала уроки». Другие послушные и прилежные ученики тоже часто становились жертвами травли. В школьном сообществе, если ты не как все — например, слишком добрый, — тебя будут презирать. Кроме того, ребенок может стать жертвой травли, если у него имеется какой-то физический недостаток, например ему необходим слуховой аппарат.

К сожалению, слишком часто в ответ на травлю в школе только пожимают плечами, объясняя это нормальным взаимодействием детей друг с другом. Все проходили через это, в драке виноваты оба и тому подобное. Детей учат стоять за себя: вспомните, как родители, словно стая испуганных гиен, поддерживают детей на соревнованиях со скамьи стадиона! Результаты опроса исследовательского центра Ipsos о поведении взрослых на детских спортивных мероприятиях заставили многих покраснеть. Было опрошено 23 000 взрослых из 22 стран. Боле 35% родителей проявляли агрессию. Самые высокие показатели агрессивности были получены в США: 60% американцев сознались в припадках гнева в отношении других взрослых.

Вызывает беспокойство тенденция перехода травли в школе в травлю на рабочем месте. Норвежский психолог Дэн Олвеус проводил большое исследование об агрессорах и их жертвах. Он изучил досье более 130 000 школьников и пришел к выводу, что 7% норвежских детей являются агрессорами и 9% — жертвами. Результаты его исследования позволяют выявить будущих агрессоров. Как правило, это дети из семей, где родители эмоционально холодны или очень агрессивны или где детям позволяется вести себя агрессивно. Олвеус проследил, как сложились судьбы этих детей: 60% инициаторов травли были осуждены по крайней мере единожды до достижения 24 лет. Для сравнения скажем, что из детей, которые не выступали инициаторами травли, только 10% впоследствии имели судимость.

Финляндия тоже не может похвастаться низким уровнем травли. У финнов показатели моббинга в два раза выше, чем в других европейских странах. Согласно опубликованным в 2008 году статистическим данным, из 27 стран ЕС по количеству случаев травли на рабочем месте самые высокие места после Финляндии последовательно занимают Нидерланды, Ирландия, Бельгия и Франция. А вот в северных странах статистика гораздо лучше. В Швеции, например, инцидентов с травлей в четыре раза меньше, чем в Финляндии.

Джон Аркер, изучавший агрессию у молодых мужчин, утверждает, что в большинстве случаев она применяется для обретения статуса в ситуации, когда его невозможно получить мирным или законным путем. А что может быть быстрее и проще в среде подростков, чем издевательство над более слабым?

Но может быть, в нас и правда живет хищник, чье существование обусловлено комбинацией генов, охотник, подчиняющийся закону постоянного преследования и подавления других?

Наглядной иллюстрацией связи между жаждой власти и агрессией могут послужить данные статистики Римской и Османской империй. Согласно сведениям военного историка Азара Гата, почти 70% римских правителей были жестоко убиты. В Византии в 395–1452 годах этот показатель был ниже — 60%. Османская империя пыталась решить вопрос борьбы за власть более прагматично: избранный правитель лишал жизни или на худой конец зрения всех своих братьев. Это заставляло наследников престола яростнее бороться за выживание.

Психологи Мартин Дэйли и Марго Вильсон в исследовании 1983 года пришли к следующему выводу: третья часть всех убийств объясняется тем, что убийцы не уважали себя и стремились своими действиями вернуть себе авторитет в собственных глазах.

В истории много примеров, когда агрессивное поведение оправдывалось кодексом чести. Разные ценности в разные эпохи меняли наше понимание величия и того, что такое достоинство. Крестовый поход Людовика IX Святого в Египет тому пример. Брат Людовика Роберт I д'Артуа был дерзким, упрямым и амбициозным правителем. Он не захотел ждать войска брата во время осады города Эль-Мансура, а английского рыцаря Уильяма Солсбери, пытавшегося убедить его подождать подкрепления, обозвал трусом. В те времена это считалось тяжким оскорблением, которое не мог стерпеть ни один благородный рыцарь. Уильям вместе с другими крестоносцами присоединился к роковой осаде. Из-за болезненной заносчивости брата король Людовик потерял треть своей кавалерии. Седьмой крестовый поход закончился нападением египтян и взятием в плен короля Людовика. Только благодаря большому выкупу его удалось освободить.

У викингов почитали пожилых женщин, чего нельзя сказать о пожилых мужчинах. В исландской «Саге об Эгиле» герой умирает осмеянным стариком. Его главный грех в том, что он не умер молодым на поле битвы. Культура викингов строилась на праве сильного. Все недоразумения можно было решить поединком, и, если кровь не пролилась, считалось, что наутро все забудется. Викинги, видимо, больше боялись злых языков, чем жестокой смерти. Главное было оставить после себя сагу, воспевающую твое мужество.

Ревнивое превознесение собственного эго — причина жестокости и многих войн. Азар Гат в своем монументальном произведении «Война в человеческой цивилизации» (War in human civilization) рассматривает людей как существ, придающих очень большое значение чести и все время борющихся за уважение. В традиционном обществе даже небольшое оскорбление вызывало агрессию. Честь была социальным фактором, от которого зависел успех. Оберегая ее, ты получал больше возможностей выбирать себе среду общения.

Герцог Сюлли, глава французского правительства при короле Генрихе IV, рассказывает, что в XVII веке во Франции люди были настолько щепетильны в вопросах чести, что, по его подсчетам, за 12 лет 8000 дворян рассталось с жизнью на дуэлях. Железный канцлер Отто фон Бисмарк был всегда готов к драке, за время учебы в Гёттингенском университете он участвовал более чем в 20 поединках. Благодаря своему брутальному пониманию власти Бисмарк и стал первым человеком страны. Это он называл «реальной политикой».

Нельзя сказать, что современный мир цивилизованнее, чем во времена Бисмарка. Включите телевизор в любое время суток, и вы найдете передачу, в которой голосуют за отчисление кого-то или кто-то проигрывает в конкурсе по поеданию червей. Без соревнований — никуда. На человека, который не горит жаждой соперничества, смотрят косо, как будто он тряпка или больной.

Бесконечное соперничество

Одна из ошибочных предпосылок счастья гласит: «Чтобы быть счастливым, надо быть кем-то». Надо быть известным, уважаемым, а лучше сразу и тем и другим. Добиться этого можно при помощи влас­ти или успеха. Иногда достаточно выступить на телевизионном конкурсе.

Стивен Тайлер, исследовавший роль безрассудного эгоизма и себялюбия в истории человечества, считает, что войны и социальное расслоение — результат излишнего эгоцентризма.

В либеральном обществе люди сильно конкурируют — для них была создана рыночная экономика. Но так дело обстоит не везде. Например, аборигены Австралии и Папуа — Новой Гвинеи не знают сильных лидеров, так как их общество по природе демократично. Благодаря меньшему эгоцентризму они испытывают больше эмпатии к животному миру и уважают природу. Их игры основаны не на состязании.

Когда присланные проповедники попытались заинтересовать жителей Папуа — Новой Гвинеи футболом, они заметили, что победа не радует аборигенов — они играют до тех пор, пока счет не станет равным. Аборигенам была издревле чужда идея победы над другим^[8].

Эгоцентричная погоня за счастьем привела к тому, что наше общество стало слишком соревновательным. Из-за эгоцентризма мы теряем чувство общности и с головой уходим в омут индивидуализма. Мы вынуждены бороться за такие низменные вещи, как власть и успех. Мы учим себя, как достичь более высокой должности и заработать больше денег. Национальная и личная способность к конкуренции стала мантрой «нулевых». Мы внушаем детям, что мир — дарвиновская борьба за выживание, в которой тот, кто получил больше игрушек, и есть победитель.

При этом телевидение, бизнес-консультанты и коучи открыто пытаются внушить нам мысль о том, что мы участвуем в игре, в которой никогда не получим достаточно денег, уважения, побед, красоты и секса. При этом мы заслуживаем больше конфет, чем остальные.

Для обычного работяги такие речи звучат как сигнал с другой планеты. Все говорят о повышении производительности, а потом жалуются, что специалисты стали слишком дороги для экономики. Людей оценивают, им присуждают баллы, устанавливают странные стандарты. Пожарный тушит пожар, но ведь количество пожаров нельзя считать индикатором. Или можно? На все устраивают тендер, но тогда получается, что в Финляндии и ледоколы^[9] тоже должны приносить прибыль, а это не так.

По мнению Роберта Саттона, благодаря этой гонке у нас сегодня больше красоты, больше достижений в искусстве и спорте, медицине и фармацевтике, но в то же время постоянная неудовлетворенность и зашкаливающая конкуренция вредят душевному здоровью людей. Такая ситуация провоцирует высоко­мерие по отношению к тем, кого мы считаем менее «достойными», и зависть к более богатым и успешным членам общества.

Хуже всего то, что правила бизнес-культуры усиливают основные инстинкты человеческой стаи: мы обезьяны, живем группой, конкурируем друг с другом и постоянно боремся за власть.

Яркий пример помутнения сознания, вызванного чрезмерной конкуренцией, — энергетическая компания Enron. Это одно из самых крупных банкротств в истории экономики. Причиной стала доведенная до абсурда конкуренция и слепая вера в собственное превосходство. Джефф Скиллинг, один из руководителей компании, был очень умным человеком, но ужасным руководителем. Он просто не понимал, как устроен человек. Скиллинг считал, что все действуют, руководствуясь исключительно логикой, хотя на самом деле никто так не поступает, включая его самого.

Он взял на работу умных и креативных теоретиков. Молодым выпускникам МВА дали возможность тратить миллионы на воплощение своих инновационных идей. Скиллинг верил, что жадность — лучший мотиватор. Тот, кто не стремится заработать больше, может уходить. Лояльность тоже покупалась деньгами. Скиллинг нанимал людей, которые умели цепляться за жизнь, людей с «крюками». Одним словом, если работник был талантлив в какой-то узкой сфере, все остальное не имело значения. В результате он получил эгоистов, способных всадить нож в спину ближнего, потому что именно они обладали нужными ему качествами. От сотрудников не требовалось умения находить общий язык друг с другом. Наоборот, внутреннее напряжение в коллективе создавало конкуренцию, которая, думал Скиллинг, ускорит возникновение новых идей. Его подчиненные оказались невероятно высокомерны, они с презрением относились к компании, которая платила им зарплату. При этом каждый сотрудник получил, по принципу Уолл-стрит, хорошую должность.

Скиллинг придумал систему, в которой работников оценивали по шкале от 1 до 5. Его самого не оценивали. Сотрудникам, получившим единицу, давали самый крупный бонус. Те, кто получал оценку «пять», могли готовиться к увольнению, если при следующем ранжировании не улучшат свои достижения. В отелях висели доски с фотографиями сотрудников и оценкой их коммуникативных навыков и умения работать в команде. Если работник получал пятерку за работу в команде, но при этом приносил компании прибыль, его оценивали единицей. В результате ведущую роль в получении высокой оценки играло умение спорить, обосновывать свою позицию и кричать громче всех. Иногда начальники намеренно саботировали кого-то, чтобы поддержать собственных кандидатов. Вся эта система съедала огромное количество времени и денег: оценочная сессия могла начаться в восемь утра, а закончиться в полночь.

Скиллинг думал, что увеличивает умственный, инновационный потенциал и самоотдачу, а на самом деле он увеличил степень жестокости, себялюбия и жадности. Никого уже не интересовали взаимо­отношения с клиентами, потому что за удовлетворение заказчиков бонусов не полагалось. Enron постепенно завое­вала репутацию компании, которая обворовывает своих собственных клиентов.

В организациях тратят невероятно много времени, придумывая, как эффективнее мотивировать сотрудников на достижение лучших результатов. Разрабатываются системы поощрения, работников оценивают, за достижения дают баллы и регулярно вносят в структуру компании что-то новое. Создаются карты и матрицы результатов, пирамиды, а точнее, «приз­мы» достижений. За пугающими формулировками теряются цели как таковые и возможность взглянуть на них под разными углами.

Разработанная в Гарвардском университете сбалансированная система показателей, или BSC, была слепо перенесена на Финляндию, в публичный сектор и в бизнес. Но эта «карта результатов» была изобретена в среде патологической конкуренции, нельзя ее взять и в неизменном виде начать использовать в другой культуре. В таких условиях этот метод может создать больше предпосылок для зависти, чем для развития. Проблема кроется в логике внутреннего ранжирования.

Оценку в карту результатов вносят так, чтобы достижения одних можно было сравнивать с достижениями других. Идея в том, чтобы внутренняя конкуренция в организации подстегивала сотрудников. Специалист, получивший высокий балл, имеет право на награду. Но, по мнению социолога Ричарда Сеннета, система вознаграждений в фирмах ведет лишь к внутренним конфликтам и интригам. Если работник придумал, как улучшить свои результаты, зачем ему рассказывать об этом другим, ведь тогда он рискует потерять лидирующую позицию. Если все одинаково преуспевают, все будут равны, не будет лучшего — не будет и оснований для дополнительных бонусов.

Карта результатов должна строиться на дифференцированной оценке. Все не могут и не должны получать хорошие результаты. Математическая модель этого не допускает. Кривая Гаусса, или нормальное распределение, механически делит людей на успешных и лузеров на университетских экзаменах и во многих компаниях, и слишком большое внимание к этой кривой не всегда идет на пользу делу. Кривая Гаусса способствует поощрению того, кто достиг лучших результатов, но это всегда происходит за счет кого-то еще.

Джек Уэлч, директор компании General Electric, превратил теорию нормального распределения в чудовищный инструмент управления. Согласно этой теории, хорошие работники составляют 10%, средние — 80% и плохие — 10%. Каждый год в General Electric увольняли десятую часть сотрудников, за что Уэлч получил прозвище Нейтронный Джек — по аналогии с нейтронной бомбой. Руководители компании заботились о домах, но не о людях. Уэлч в своей биографии объяснял такую жесткую систему ранжирования тем, что люди к этому привыкли: им постоянно, начиная со школьной скамьи, ставят оценки.

Многие крупные компании, особенно в Америке, последовали модели General Electric. Правда, оказалось, что механические увольнения, опирающиеся на кривую Гаусса, подрывают креативность сотрудников компании. Самые пугающие результаты показало применение теории нормального распределения в рабочих группах. Американский журнал Vanity Fair опубликовал критическую статью о корпоративной культуре компании Microsoft: выяснилось, что теория распределения нанесла огромный ущерб инновативности производства. Действительно, если команда из десяти ведущих работников дает хороший результат, то почему не оставить двух, а остальных не уволить? Кривая Гаусса беспощадна. Сотрудники Microsoft стали избегать работы в команде с ведущими специалистами — это увеличивало риск увольнения.

Роберт Саттон особенно критически относится к организациям, которые постоянно ранжируют людей. Системы оценки и поощрение неофициальной иерархии выносят на поверхность наши худшие пороки. Альфа-самцы и альфа-самки превращаются в эгоистов, не уважающих никого вокруг, работники нижнего уровня отходят в сторону и выполняют работу вполсилы. Многие компании поддерживают такую культуру, повышая зарплату «звездам» и относясь к другим как к представителям низшего класса.

Если все время подчеркивать превосходство одних над другими в стремлении получить быструю прибыль, работа команды может обернуться в бессмысленную конкуренцию. При слишком высоких темпах работы в корпорации доверие среди коллег зачастую быстро теряется. По мнению Саттона, это, к сожалению, приводит к тому, что друзья становятся врагами. Из-за внутренней конкуренции работники стараются поскорее избавиться от сложных задач. Борьба за поощрения, страх быть уволенным ведут к тому, что люди перестают помогать и обучать друг друга, не хотят делиться знаниями. В результате внутренняя конкуренция превращает работу в скучную рутину, даже если изначальная цель начальства состояла в том, чтобы поддержать креативность. Организации, которые запрещают непосредственную внутреннюю конкуренцию, не просто мудрее — они достигают лучших результатов. Компании, где не надо бояться увольнения, привлекают таланты. В них сотрудники более свободно делятся своими идеями, они стараются сделать все для того, чтобы их не оскорбляли и уважали. Мнение Роберта Саттона подтверждают статистические данные. Компания Novations Group провела опрос среди 200 работников, отвечающих за подбор кадров в компаниях с количеством сотрудников более 2500, где систематически проводилась оценка персонала. Ознакомившись с материалами опроса, Саттон и Джефф Пфефер из Стэнфордского университета доказали, что обязательная оценка снижает производительность, в команде возникают неравноправные отношения, скептическое, отрицательное отношение к обязанностям, снижается уровень взаимодействия, растет недоверие к руководству.

Какая бы яркая ни была звезда, она не может сиять вечно. Соревнование, победа — это хорошо, только если люди помогают коллегам и относятся к ним с уважением. Если продвигаешься вверх по карь­ерной лестнице, ступая по головам, результатом, как правило, становится личная трагедия.

Финский нейробиолог Кити Мюллер считает, что дух конкуренции чрезвычайно разрушителен для человеческой психики, особенно если к нему добавляется юношеская неопытность и высокомерие. Среди ее пациентов встречались случаи, когда люди теряли работоспособность в возрасте до 40 лет. Позади у них был стремительный взлет по карьерной лестнице. Рабочему выгоранию предшествует маниакальная фаза, когда ночной сон карьериста сокращается до нескольких часов, на выходных он тоже вкалывает. Зачастую выгоранию подвержены работники, у которых не было опыта неудач: они не осознают границы своих возможностей в достижении результата. Молодость и малый опыт работы только укрепляют веру амбициозного сотрудника в свои способности. Потом таким молодым карьеристам очень трудно вернуться к рутинной работе, так как там их ждут гораздо менее важные задачи.

Мюллер подчеркивает важность эмпатии и самопознания. Понимая себя и свое состояние, я могу поставить себя на место другого, понять, что он чувствует.

Во многих организациях постоянное внутреннее соперничество считается нормальным и даже приветствуется.

Oracle, компания Ларри Эллисона, во многом похожа на своего руководителя: она умная и любит соперничать с другими. Фирма продает системы управления базами данных, которые используются в программном обеспечении авиакомпаний, страховых компаний и библиотек. Но ему, занимающему шестое место в списке самых богатых людей в мире, все мало. В 1997 году Эллисон признался, что поставил себе цель отобрать у Microsoft титул самой крупной в мире компании по программному обеспечению. По его словам, именно за это ему платят зарплату и, если он недостаточно агрессивен в достижении цели, от него лучше избавиться.

Директора американских компьютерных корпораций-гигантов легендарно известны своим азартом. Владельцы конкурирующих компаний продолжают состязаться и за пределами офиса. В течение нескольких лет Ларри Эллисон боролся за звание обладателя самой длинной яхты с Полом Алленом, соучредителем компании Microsoft. Яхта Raising Sun по первоначальному проекту имела 120 метров в длину, но, узнав, что Octopus Аллена на 8 метров длиннее, Эллисон изменил проект и построил 138-метровую яхту. Его «игрушка» теперь не вмещается ни в один мировой порт, не говоря уже о популярных среди джетсеттеров маринах. Из-за своего гибриса Эллисон вынужден довольствоваться стоянками в промышленных портах между танкерами и баржами.

В других случаях речь может идти о менее масштабных вещах: например, кто поймает рыбу крупнее или кто первым придет к финишу на лыжне. Рыбалка и лыжные гонки президента Финляндии Урхо Кекконена в 1960-х прославились своеобразием этикета. Считалось неприличным поймать рыбу больше, чем финский президент, или пройти на лыжах быстрее, чем он. Джон Симон рассказывает занимательный эпизод встречи двух альфа-самцов. Пекка Херлин, директор компании Kone, одного из крупнейших в мире производителей лифтов, лишь раз участвовал в лыжных гонках с президентом, в 1963 году. Оба одинаково любили понежиться в лучах славы, но для Херлина гонка оказалась чуть ли не агонией. Кекконен требовал, чтобы его никто не обгонял на лыжне, он должен был первым уйти со старта и первым финишировать. Херлину это надоело, он обогнал президента и впереди всех гордо проследовал к избушке. Таким образом он добился того, что его больше никогда не приглашали на президентскую лыжню.

Встреча двух альфа-самцов в мире животных непременно заканчивается дракой. Люди не лучше. Поражение противника, как правило, ведет к разбуханию эго победителя до неимоверных размеров.

В разных странах рядом с дворцами правитель­ства и центральными площадями можно увидеть один и тот же памятник: суровый господин в плаще или в мундире на коне и с мечом в руке. Иногда во время революций памятник уничтожают и заменяют другим. Но неизменно одно: это памятник великим деятелям, которых уважает народ.

В китайском городе Сиань стоит гигантский памятник первому китайскому императору Цинь Шихуанди. Он сжег все книги империи и заживо похоронил 460 ученых мужей за то, что они не смогли посоветовать ему, как обрести бессмертие^[10]. Когда сын императора вступился за ученых, сказав, что они пытались выполнить приказ, император изгнал его на север. Цинь Шихуанди требовал, чтобы его почитали, как почитают богов. Император возводил себе башни, где мог общаться с духами. Он построил мавзолей площадью 52 квад­ратных километра, символизирующий Вселенную, вблизи города Сиань. Для сопровождения императора в загробный мир в нем были захоронены статуи 7000 солдат, так называемая «терракотовая армия», которая сегодня является одной из известнейших достопримечательностей Китая. На реализацию этого проекта император бросил 700 000 человек.

Мао Цзэдун восхищался правлением Цинь Шихуанди. В Пекине на площади Тяньаньмэнь стоит огромный портрет Мао. Он еще в молодости отличался довольно радикальными идеями. Во время учебы в педагогическом училище в провинции Хунань в 1917 году Мао утверждал, что жители Китая по натуре вялые, недалекие и довольствуются рабской долей. Он считал, что вся литература династий Тан и Сун должна быть сожжена. Мао писал, что заповеди «Не убивай» и «Не лжесвидетельствуй» совершенно не связаны с понятием совести. Это чистый расчет для своего же блага. Мао считал, что затяжной мир для человека вреден, поэтому надо создавать волны восстаний. В своей речи 1958 года он заявил, что смерть — это совсем не плохо и что половину всех китайцев можно было бы принести в жертву идее и государству.

Чингисхан считается в Монголии национальным героем. Недалеко от Улан-Батора ему поставили сорока­метровый памятник.

Чингисхан был настоящий мясник, он погубил 30–40 миллионов человек, создавая свою империю, которая в результате протянулась от Вьетнама до самой Польши. Ему приписывают такое высказывание: «Самое большое счастье для меня — захватить земли врага, оттеснить его, отобрать его собственность, увидеть слезы на глазах у его семьи, ехать на его лошадях и овладеть его женой и дочерью».

Тамерлану, собравшему 28 башен из черепов 70 000 убитых жителей города Исфахана, поставили прекрасный памятник в Ташкенте. Во вторую годовщину независимости, в 1993 году, на торжественном открытии памятника в центре города президент Узбекистана Ислам Каримов заявил, что Тамерлан был героем и слугой отечества.

Центр города Шербург украшает огромный памятник Наполеону. Подобные памятники императору (6 миллионов жизней) стоят по всей Франции: в Руане, в Ла-Рош-сюр-Йон, Лафрее и в других небольших городах. Наполеон в свое время уверял министра иностранных дел Австрии Клеменса фон Меттерниха, что он легко может пожертвовать миллионом французских солдат ради победы.

Гордо скачет на коне бельгийский король Леопольд II (10 миллионов жизней) на бульваре Регента в Брюсселе. Он бредил навязчивой идеей иметь собственную колонию и в результате получил Конго — страну, которая была в 76 раз больше Бельгии. То, что произошло в «свободном государстве» Конго, — бесчеловечный геноцид и нарушение прав человека: за 40 лет население страны уменьшилось с 20 до 10 миллионов. Отчеты о жестокой эксплуатации местного населения и повсеместном нарушении прав человека, включая рабство, членовредительство, насилие и убийства, привели к тому, что в начале XX века Леопольда II привлекли к международной ответственности.

Сталина (30 миллионов жизней) несколько лет назад провозгласили одним из великих русских героев. Сталин строил свою власть на терроре, переселял малые народы, отправлял политзаключенных на обязательные работы и основал ГУЛАГ — систему исправительно-трудовых лагерей. «Отец народов» говорил, что смерть одного человека — трагедия, а смерть миллионов — лишь статистика^[11].

Кровожадные правители все еще вызывают восхищение у потомков — их памятники регулярно очищают от птичьего помета. Только по поводу Гитлера, «Карпатского гения» Николае Чаушеску и Саддама Хусейна все на удивление единодушны. Хусейна описывали как параноика с мессианскими амбициями, лишенного совести и наделенного неудержимой агрессией. Можно, конечно, поразмышлять над тем, насколько это описание подходит и другим. Памятники ставят не за то, что человек отличался добротой, а за то, что он был достаточно значим как в хороших, так и в плохих свершениях.

Все имели опыт общения с властолюбивым человеком. Он мог быть приятным в общении, целеустремленным и харизматичным. А мог быть и дес­потом. Обо всем у него есть категоричное мнение, и он не любит слушать другие точки зрения. Он часто хочет все контролировать и не дает пространства другим.

Властолюбивый руководитель жаждет почитания, так как в сегодняшнем мире это ценится. Каждый раз, когда на должность заступает новый директор, он кипит желанием «развивать» и «реформировать». Говорят, что новому управленцу дается сто дней на совершение необходимых маневров. Некоторые консалтинговые компании уделяют этим дням особое внимание, ведь это время, когда все возможно. Они давят на полный газ, и будь что будет. Затем начинается реструктуризация компании, быстро меняется правление или совет директоров — новый начальник создает под себя новый двор.

Когда достижения растут, к человеку приходит понимание, что ему все дозволено и что он лучше всех и во всем. Такому директору и километровой булавки для шляпы мало. Он уже болен мегало­манией и манией величия.

Людовику XIV недостаточно было построить невероятно претенциозный Версальский дворец на 6000 человек, он также решил за граждан, что такое хороший вкус. Во времена Людовика выбирался специальный чиновник, l?gislateur du go?t, законодатель мод, который определял, что и как надо воспевать. А Петр I решал, как его подданным надо одеваться: восточные наряды запретил, а мужчин обязал брить бороду.

Египетские пирамиды ни в какое сравнение не идут с масштабным строительством в СССР. В 1930-х советские инженеры начали разработку проекта, как повернуть сибирские реки так, чтобы хлопковые поля на юге страны получали достаточно влаги. Этот проект назвали проектом века. Планировалось развернуть течение рек посредством ядерного взрыва. От этого плана отказались лишь в 1986 году, и за это время хлопок успел-таки высушить Аральское море в 1960-х, когда Советский Союз развернул впадавшие в него реки так, чтобы они орошали поля. В результате береговая линия отступила на 60 километров. Сегодня озеро обмелело в четыре раза по сравнению со своими естественными размерами.

Иногда решения бывают невероятно импульсивны. Так, Мао Цзэдун однажды решил навсегда избавиться от всех китайских воробьев, чтобы защитить поля: несмотря на предостережения ученых, воробьев продолжали уничтожать, а урожай истреб­ляли паразиты, наступил голод. В результате Китаю пришлось закупить у СССР сотни тысяч воробьев.

Мао пытался уничтожить всю древнюю китайскую культуру. Во время культурной революции было разрушено свыше 4000 исторических зданий Пекина. В 1976 году Мао умер, и было официально объявлено, что через год культурная революция закончится. Сегодня в Китае ее называют «десятилетней катастрофой». После Мао правители Китая больше не строили вокруг себя культа личности. Дэн Сяопин даже потребовал, чтобы ему не ставили памятника.

Джаред Даймонд отмечает сходство между потерпевшими крах малыми сообществами и мегало­манами-правителями огромных империй. Развитие сельского хозяйства и увеличение численности населения ведут к бурному экономическому росту, усиливая манию величия царей. Правители майя возводили храмы один краше другого, чтобы победить друг друга в соревновании, подобно президентам нынешних американских компаний. Даже на острове Пасхи поставили памятники. И майя, и правители острова Пасхи не обращали внимания на реальные жертвы, которое несло общество. Места индейских храмов захвачены дождевыми лесами, а превратившийся в пустыню остров Пасхи теперь практически безлюден. Лишь пирамиды да памятники напоминают восхищенным туристам о былом величии этих культур.

У всего есть предел, даже на личном уровне. Испанский король Филипп III заживо сгорел рядом с камином, так как его подданные не успели вовремя найти служащего, на которого официально была возложена обязанность двигать королевское кресло^[12].

Тугоухость

Один из самых известных в мире генералов генералом не был. Джордж Армстронг Кастер добыл себе звание генерал-майора войск добровольцев и стал одеваться в бархатную униформу, вышитую золотом. Он обожал публичность. Он считал себя блестящим солдатом, поэтому многие приказы не выполнял и игнорировал советы специалистов, не говоря уже о подчиненных. Кастера считали наглым выскочкой, который использует людей и требует от солдат невозможного. Большая часть его собственных подчиненных его ненавидела.

В 1868 году Кастер атаковал селение мирных индейцев-шайеннов и убил 103 человека, из которых половину составляли женщины и дети. За это индейцы дали ему прозвище Женоубийца. Кастер был не рассудительным, а скорее инстинктивным воякой, которым руководила ненависть к индейцам. В 1876 году он готовился напасть на людей Сидящего Быка и Неис­тового Коня при Литтл-Бигхорне. Перед началом операции Кастеру ясно дали понять, что не стоит действовать в одиночку. Его попросили подождать подкрепления, но Кастер решил атаковать. Он ожидал легкой победы. В результате генерал и все его солдаты были убиты.

Одно из худших проявлений гордыни состоит в том, что человек просто не слушает остальных. В 1789 году французский король Людовик XVI, несмотря на все предостережения и собственные обещания, назначил консервативное правительство, которому не понравились права третьего сословия, то есть буржуазии и крестьян. Он также отстранил министра финансов Жака Неккера, одного из немногих, кто ратовал за сохранение продуктовых резервов. Когда народ услышал об отставке Неккера, началась Великая французская революция.

Эгоцентричный человек считает, что ему никто не нужен и он не нуждается ни в чьей помощи. Он начинает с того, что уверенно вдавливает педаль газа в пол. На бешеной скорости эгоцентрик не успевает слушать советы более опытных работников. Наполеон Бонапарт — один из ярких примеров эгоцентричного правителя. Во время учебы в кадетской школе в Бриен-ле-Шато он заметил, что лучше других успевает в математике. Бонапарт без труда рассчитывал расстояние между пунктами, скорость марша, количество животных и запасов провизии, разбирался в важности транспорта во время боя и количественных факторах погибших и раненых. Он легко делал подсчеты в уме, легко отдавал приказы. Будущий император также блестяще читал карты: по ним он мог визуально представить себе реальные места сражений. В отличие от других офицеров, Наполеон сразу понимал, каково расстояние от одного места битвы до другого.

Тут все ясно. Бонапарт был военным гением и поэтому считал, что не нуждается ни в чьей помощи. Он страдал нарциссическим расстройством психики, а работать под началом эгоцентричного и честолюбивого руководителя невыносимо.

Бетховен обожал Наполеона и Третью симфонию посвятил ему. Когда Наполеон узурпировал трон, Бетховен пришел в ярость: его кумир оказался обычным тираном.

Наполеон не желал делегировать ответственность, в свое окружение он брал только тех солдат, которые безоговорочно выполняли его приказы. А те вместо того, чтобы думать своей головой, делали все, чтобы угодить императору. В этом и заключалась слабость, которая привела империю к падению. В результате в окружении Наполеона остались только вояки. Генералы и маршалы должны были управлять не только войсками на удалении, но и землями, и вотчинами. Солдаты заседали в посольствах и, как умели, разбирались с кризисами.

Среди приближенных Бонапарта не было людей, умеющих решать проблемы. Все подчинялись слишком своевольному императору, и его это устраивало. Наполеон не давал подданным свободно развернуться.

Император был несгибаем в своих стремлениях. Когда Франция стала терять позиции на карте Европы, ему предложили с честью отступить и сохранить земли. Он отказался дважды: в первый раз в 1792 году, а потом в 1799-м. В конце концов армия отреклась от Наполеона, и в 1814 году ему дали маленькое королевство на острове Эльба. В 1815 году он сбежал с Эльбы и снова собрал армию, возглавив свою последнюю битву при Ватерлоо. В очередной раз великий полководец не послушал совета офицеров и недо­оценил противника, генерала Веллингтона. Тот же, наоборот, серьезно отнесся к Наполеону и победил.

Когда в 1799 году Наполеон Бонапарт пришел к власти, Франция была самой сильной европейской державой. Когда в 1815 году императора сослали на остров Святой Елены, страна уже растеряла свое могущество. Семнадцать лет войны унесли миллионы жизней. Французская экономика оказалась банкротом, страна потеряла часть своих колоний.

Наполеону удалось сплотить народ, но он оказался человеком, который не уважает другие мнения, особенно если они не совпадают с его собственным. За ту же прямоту взглядов осуждали знаменитого военного Чан Кайши, который приложил руку к падению китайской императорской династии.

В январе 1927 года он возглавил военный поход под знаменами консервативной партии Гоминьдан и захватил Шанхай и Нанкин. Через пару лет его вой­ска взяли Пекин. Чан Кайши стал победоносным правителем Китайской Республики. Его армия в два раза превосходила силами армию коммунистов, и его поддерживали американцы. Но этого ему было мало.

Чан Кайши потерял доверие китайского народа по очень простой и банальной причине: его абсолютно не интересовали крестьяне. По мнению историка Гарри Гелбера, правительство Чан Кайши потерпело поражение на всех возможных фронтах. Увеличилось налогообложение и взяточничество. Высшее руководство очень отдалилось от крестьянства. Чиновники и военные относились к простому народу высокомерно и безучастно. Они совсем не по-братски обращались с местными правителями, не слушали их. Коммунисты с легкостью привлекли крестьян на свою сторону разговорами о реформе. В результате Чан Кайши вынужден был уступить власть коммунистам и Мао Цзэдуну, а сам бежал на остров Тайвань.

Сегодня в любой организации подчеркивают важность совместной работы и умение работать в коллективе. Каким бы гением ты ни был, ты далеко не уйдешь, если не научишься прислушиваться к мнению других. На этом споткнулся и Лев Троцкий.

В руководстве СССР Троцкий почти во всем был верным соратником Ленина. Он организовал Октябрьскую революцию и отвечал за Красную армию во время гражданской войны. Он прославился как прекрасный оратор и писатель. Но на самом деле у него были огромные проблемы с товарищами по борьбе. Троцкий не хотел работать в команде и был довольно высокомерен. Он не любил бумажную работу, поэтому вдобавок был плохим администратором. Видный, но всех раздражающий Троцкий не сумел заручиться поддержкой внутри своей организации.

«Немудрено, если военная работа создала мне немало врагов. Я не оглядывался по сторонам, отталкивал локтем тех, которые мешали военным успехам, или в спешке наступал на мозоли зевакам и не успевал извиняться»^[13], — писал он позже.

Хитрый Сталин действовал за кулисами. Он рано понял, что Ленин выстроил эффективный централизованный аппарат власти, который работал как часы. Сталин не стал высовываться и сосредоточился на создании сети единомышленников. Троцкий пытался противостоять сталинской власти и разрастающейся советской бюрократии, но проиграл.

Сталин одержал победу. Объединившись с Григорием Зиновьевым и Львом Каменевым, он избавился от Троцкого. Его выгнали из Коммунистической партии и заставили бежать в Мексику, где он впоследствии был убит. Троцкий — трагическая фигура, которую не спасла даже эмиграция. Нам никогда не узнать, каков был бы сегодня мир, если бы он относился к коллегам с б?льшим уважением и, вероятно, смог бы помешать приходу Сталина к власти.

Франция с 1963 по 1996 год проводила ядерные испытания на острове Муруроа в Полинезии. Равнодушие французского правительства к общественному недовольству настроило народ против властей. Причиной прекращения испытаний стало сильное давление общественности, которое переросло в движение за независимость Французской Полинезии.

10 июля 1985 года агенты французской разведки затопили траулер Rainbow Warrior в новозеландской бухте Окленд. Траулер шел к атоллу Муруроа, где Франция проводила подводные ядерные испытания. При взрыве погиб один член экипажа. Через 20 лет после происшествия французское правительство призналось, что приказ поступил от самого президента Франсуа Миттерана. Не поддающееся объяснению решение Миттерана привело к изоляции Франции, а также к подписанию договора Раротонга^[14], в котором помимо Австралии, Папуа — Новой Гвинеи и Новой Зеландии участвовали южные островные государства Тихого океана.

Пренебрежение общественным мнением стало роковым и для британского премьер-министра Тони Блэра. Дэвид Оуэн, бывший министр иностранных дел Великобритании, установил, что между властью и болезнями есть причинно-следственная связь. Изу­чив психические заболевания и инфаркты правителей, он обнаружил, что самая частая болезнь власть имущих — hubris syndrome, или синдром высокомерия. По мнению Оуэна, главный симптом этого недуга заключается в том, что человек ни под каким видом не меняет своих решений, так как это означало бы признать свою ошибку. Это очень опасно не только для диктаторов, но и для обычных руководителей.

В своей книге Оуэн посвящает большое количество страниц Джорджу Бушу и Тони Блэру. Сам Оуэн работал в правительстве и мог непосредственно наблюдать за тем, как британский премьер-министр принимает решения. Нападение на Ирак — показательный пример тугоухости и безразличия.

Оуэн считал, что Тони Блэру и Джорджу Бушу мешали три вещи: зашкаливающая самоуверенность, суетливость и отсутствие интереса к деталям. Они самоуверенно принимали единоличные решения, не слушая ничьих советов, особенно если советы эти расходились с их взглядами. Добавьте к этому энергичность, которая, по мнению Оуэна, на самом деле является результатом беспокойства, слабое понимание общей картины — и роковые последствия не заставят себя ждать. У Блэра было навязчивое желание ставить себя в центре всего, при этом он никак не помогал министерству внутренних дел в его работе.

Синдром высокомерияопасен тем, что приводит к усугублению именно тех проблем, которые человек пытался решить. И Блэр, и Буш сильно ошиблись, решив нанести удар по Ираку. США и Великобритания пытались убедить Совет Безопасности ООН, что, если бы специальная комиссия обнаружила у Саддама Хусейна оружие массового поражения, оно было бы «приведено в действие в течение 45 минут». Невзирая на массовое сопротивление, Блэр и Буш в марте 2003 года объединили усилия и напали на Ирак.

Министр иностранных дел Робин Кук был доверенным лицом Тони Блэра, но он не разделял политику в отношении Ирака и был вынужден покинуть политический пост. Клэр Шорт, министр по вопросам международного развития, ушла в отставку в марте 2003 года. Она была категорически против военных действий в Ираке, так как Совет Безопасности ООН не одобрил нападение и у Великобритании не было международной поддержки.

В Ирак были посланы 48 000 британских солдат, третья часть всей армии страны. Когда после нападения проверяющие не обнаружили признаков оружия массового поражения, правление Блэра обвинили в фальсификации данных. После провальной кампании в Ираке в мае 2006 года Блэром были довольны только 26% населения. В 2007 году он оставил пост.

Период президентства Джорджа Буша-младшего считается одним из самых неудачных в истории США. Буш тоже упустил свой момент. После теракта в 2001 году, когда рухнули башни-близнецы Всемирного торгового центра, Буш имел поддержку практически 90% населения. Даже авторитетная французская газета Le Monde на следующий день после тер­акта писала: «Мы все американцы». Все симпатизировали Америке.

Однако Буш и его правительство решили взять на себя роль мирового полицейского: они практически одновременно атаковали Ирак и Афганистан, позволив солдатам издеваться над пленными. «Война с терроризмом» не задалась, и Буш был отвергнут всем миром. Он переоценил силу своего авторитета. Согласно опросам газеты Foreign Policy, осенью 2009 года многие специалисты по внешней политике считали, что внешний мир стал для Америки опаснее — то есть война с терроризмом дала обратный эффект.

В такую же опасную ситуацию попала Россия в 2014 году. Кризис на Украине раздул тлеющий конфликт, до предела накалив отношения между двумя странами. Официальная позиция России была такова: виновных в украинском кризисе надо искать за пределами страны.

Никто не идеален, поэтому, кроме своего мнения, надо знать и мнение других. Человек, который всегда прав, вызывает больше подозрений, чем тот, кто признает свои ошибки. Итальянский писатель Джованни делла Каза в трактате «О нравах» 1558 года сокрушается, что человек всегда и во всем хочет быть прав. Все хотят одержать верх в споре, одинаково боясь проиграть как оружейный, так и словесный поединок. Поэтому делла Каза, как и авторы более поздних трактатов, учит использовать более мягкие, ненавязчивые выражения, если хочешь добиться цели.

Пол Натт из Университета штата Огайо изучил 20-летнюю историю 100 организаций, чтобы выяснить, почему их бизнес не удался. Каждый третий провал случался из-за того, что руководители были слишком сосредоточены на себе. Более 60% руководителей не рассматривали альтернативы своему мнению. Больше 80% проталкивали свое решение силой или уговорами, но не ценностью самой идеи.

Безразличие к мнению других неизбежно ведет к потерям. Больше всего раздражает, когда человек делает вид, что прислушивается к вам. Так, в некоторых компаниях спрашивают мнение сотрудников, когда решение уже давно принято. Пусть руководителям не нужна демократия, но то, что компания позиционирует себя как демократическая, хотя на самом деле таковой не является, — это отвратительно.

Ни Блэр, ни Буш до сегодняшнего дня не считают, что в Иракской кампании были допущены какие-либо ошибки. Кажется, что для глав государств признание своих ошибок является своего рода табу. В международной политике действуют те же законы, что в песочнице: всегда виноват другой.

Непогрешимые

В 1073 году папой римским избрали некого монаха по имени Гильдебранд, который взял себе имя Григорий VII. Зачем скромничать? Он коротко и ясно заявил о своих целях, и этот документ получил название Dictatus Papae, или «Диктат папы». В нем Гильдебранд, помимо прочего, утверждает, что только римский священник (или сам Гильдебранд) может называться вселенским, что все князья должны склоняться перед ним и целовать ему ноги и что его самого никто не вправе судить. Он также заявляет, что Римская католическая церковь никогда не совершала ошибок и вечно будет непогрешимой.

Мало кто готов признаться в своих ошибках, зато все с удовольствием обличают других. Людей, близких по духу Гильдебранду, много среди финских водителей.

В Финляндии водители сигналят, чтобы указать другим на их ошибки, а не чтобы предупредить об опасности. Мировоззрение финского водителя строится на принципе, что остальные всегда более неправы, чем я. Если кто-то слишком медленно трогается на светофоре, ему нет прощения. То же касается велосипедистов и поклонников скандинавской ходьбы, чей день пойдет насмарку, если у него на пути возникнет прохожий. Об этом сразу следует сообщить, причем в максимально резкой и агрессивной форме.

Стиль жизни, основанный исключительно на достижении результатов, «оптимальный», как говорят инженеры, называют серьезным, ведь в мире совершается столько ошибок, и это отнюдь не смешно. Чувство юмора несовместимо с гордыней, так как оно предполагает самоиронию.

Все ошибаются, даже естественный отбор основывается на адаптации, происходящей в результате ошибок. То есть не ошибаться — противоестественно, однако некоторые не хотят это признать.

Исследование консалтинговой компании Kraut­hammer об опыте общения с начальниками у жителей Европы, проведенное в 2009 году, показало, что основной недостаток европейских боссов — неспособность признавать свои ошибки. Четверо из пяти опрошенных хотели бы, чтобы начальники признавались в том, что сделали что-то не так. Начальники, признающие свои ошибки, составляют меньше половины всех европейских руководителей.

В годовых отчетах компаний повторяется тот же «этос» непогрешимости. Когда результат хороший — это заслуга компании. Когда результат плохой, винят экономическую систему и внешние факторы. Исследователь Мэтью Хэйвард замечает, что главный недостаток руководителей компаний — непомерная самоуверенность: они преувеличивают свои способности и преуменьшают слабости. Гуру маркетинга Эл Райс заявляет, что никогда не слышал, чтобы кто-то из руководителей признал свой промах. Ни разу.

В 1368 году к власти в Китае пришел господин по имени Чжу Юаньчжан. Основатель династии Мин дал себе новое имя — Хунъу, «Разлив Воинственности». Его безапелляционное и надменное правление заложило базу для отрицательного отношения династии Мин к остальному миру. Хунъу не терпел никакой критики. Если кто-то из советников позволял себе сделать императору замечание, закон предписывал ему смерть.

Император боялся восстаний и революций. Многие чиновники были приговорены к смерти — Хунъу подозревал их в том, что они записывали в мемуарах непочтительные каламбуры, вместо того чтобы превозносить императора. Определенные слова нельзя было даже произносить вслух, так как они относились к его предкам. Все должны были лебезить перед императором. В 1380 году Хунъу заподозрил своего премьер-министра в заговоре. Он не просто отрубил ему голову — он обезглавил всех членов его семьи и тех, у кого имелись какие-либо связи с министром. Результат — более 30 000 отрубленных голов.

Хунъу — страшный пример того, что бывает, когда от власти мутится рассудок. Из античных философов Филодем циничнее всех отзывался об отношении власть имущих к прямолинейности. Политики и другие публичные люди жаждут славы. Это делает их падкими на лесть и нетерпимыми к критике. По­этому многие известные люди считают, что любое несогласие вызвано нечистыми мотивами, ведь все завидуют им и ненавидят за их славу.

В Финляндии классический пример человека, вообще не воспринимавшего критику, — Кай-Эрик Реландер, бывший директор телекоммуникационного концерна Sonera, который в 1990-х был одним из ведущих на мировом рынке. Он, невзирая на предупреждения, спустил 4 миллиарда евро, а когда акции компании упали в цене, шведы тут же купили этот бриллиант финской короны теле­коммуникаций.

В 1992 году была создана одна из первых мобильных сетей Telecom Finland GSM, доступная обычным пользователям. На следующий год компания потеряла монополию на международные звонки, и началась гонка. Sonera стала выходить на международный рынок, скупать акции телеоператоров в Венгрии, Турции и странах Балтии. В второй половине 1990-х Sonera была очень прогрессивным мобильным оператором. Sonera по праву считала себя «создателем новой системы». Но потом что-то пошло не так. Руководство компании обещало, что Sonera станет ведущим мировым телеоператором с огромным количеством новых сервисов. В марте 2000 года цена акций компании поднялась до 422 миллиардов марок, что сравнимо только с акциями компании Pepsi.

Руководство Sonera потеряло чувство меры, предостережения совета директоров никто не слушал. Реландер делал очень рискованные инвестиции. Sonera погналась за лицензиями на мобильные телефоны нового поколения в Германии и Италии. Лицензии были вынесены на аукцион, и компания выложила за них уйму денег.

Рабочая атмосфера в компании стала напряженной из-за стиля руководства: Реландер не слушал никаких мнений, многие акционеры ушли из компании, рассказывается в книге «Как исчезли миллиарды Sonera» (Miten h?visiv?t Soneran miljardit), ставшей классикой. Ее автор жестко критикует компанию, и Реландер, естественно, возбудил риск против издателя. Сам автор книги скрывается под псевдонимом Пекка Пелотон (Пекка Бесстрашный), его настоящее имя до сих пор официально не установлено.

В качестве генерального директора компании Реландер проработал только шесть месяцев, с января по июнь 2001 года, после чего экономика компании рухнула. Инвестиции в UMTS^[15], составившие 4,3 миллиарда евро, были списаны в убытки. Покупка лицензий на мобильную сеть третьего поколения в Германии и Италии обернулась для Sonera нулем в балансе.

В марте 2002 года компании Telia и Sonera объявили о своем слиянии. Швеция получила в новом предприятии долю 45%, Финляндия — 19%. Многие считают, что Sonera отдали шведам чуть ли не даром. В 2000 году финская экономическая газета Taloussanomat называла Sonera звездой, второй после Nokia. На следующий год в том же рейтинге Sonera была самой непопулярной компанией. В 2005 году Реландера приговорили к условному сроку на шесть месяцев по делу о двух грубых нарушениях закона о конфиденциальности коммуникации.

Во время директорства Майкла Айснера в компании Disney многим талантливым сотрудникам пришлось уйти. Айснер безжалостно увольнял всех, кто пытался поставить под сомнение его действия.

Личность Айснера можно описать так: он умен, обаятелен, эффективен. Эти черты характера дали ему власть, но затуманили разум. Он ставил себя наравне с Уолтом Диснеем, но при этом не умел распределять обязанности и все время кого-то в чем-то подозревал. Его решения были импульсивны, он не уважал никакую иерархию, кроме собственной, позиция других людей была ему безразлична. Айснер стравил между собой всех директоров, поддерживал культуру, в которой шпионить и говорить за спиной считалось нормой. Он никого не хвалил. Хотя при Айснере все фильмы компании Disney имели успех, он не награждал свою команду. Если производство уменьшалось, он сокращал бонусы наполовину, что деморализировало талантливых кинематографистов.

Реландер и Айснер напоминают шекспировских персонажей — Макбета, короля Лира, Генриха IV, Ричарда II и Ричарда III. Герои пьес подчиняют своей воле всех и вся, даже саму истину.

Непереносимость критики или альтернативных мнений указывает на то, что само существование ошибки досадно и неприятно. Ошибки мешают, они напоминают нам, что мы всего лишь люди. И сколько бы мы ни повторяли расхожие истины о том, что «на ошибках учатся» и «человеку свойственно ошибаться», на практике западная культура и ее компании, восхваляющие умение и профессионализм, считают ошибки недопустимыми.

Опытный альпинист Джон Кракауэр в книге «В разреженном воздухе»^[16] рассказывает, как опасно скрывать свои слабости и недостатки в условиях чрезвычайной ситуации. Шерпы выторговывают крупные суммы за то, что будут нести вещи западных альпинистов на Гималайские горы. Автор считает, что культура шерпов имеет сильный привкус мачизма: мужчины с большой неохотой признаются в своих физических слабостях. Западные альпинисты, в свою очередь, не допускают возможности, что шерпы тоже могут страдать горной болезнью. Те, кто заболевают и открыто в этом признаются, попадают в черный список, и их больше не нанимают. Другими словами, наша культура, поддерживающая достижение результата без права на ошибку, наказывает за слабость. Это ведет к тому, что люди избегают честности и открытости.

Катастрофа шаттла Challenger произошла как раз из-за слишком критического настроя внутри NASA. Запуск произошел 28 января 1986 года, полет закончился взрывом шаттла и гибелью всего экипажа. Во время расследования установили, что через 58 секунд после запуска в правом твердотопливном ускорителе произошла утечка газа из-за ослабления кольцевого уплотнителя на стыке соединения с топ­ливным баком. Ускоритель врезался в основной топ­ливный бак, на 73-й секунде бак взорвался, и шаттл охватил огонь.

Инженеры знали о проблеме с кольцевым уплотнителем еще до рокового старта. Они заметили неполадки, но не имели ни времени, ни ресурсов провести тщательные испытания. Исследователи смотрели на косвенные симптомы. Они предполагали, что креп­ление может вызвать проблемы, но их доводы оказались неубедительны для более критичных коллег. Если бы сомневающиеся не смогли представить стопроцентных доказательств, им бы сделали жесткий выговор за то, что они без достаточных оснований отложили запуск и усомнились в более авторитетном мнении. Поэтому исследователи не решились открыто высказаться. Из-за гонки за освоение космоса и политического давления запуск шаттла все-таки был произведен, и это имело трагические последствия.

Групповое давление, как правило, очень сильно, и нужно иметь большую уверенность в себе и смелость, чтобы высказать мнение, идущее вразрез с уже принятым решением.

В начале 1960-х на рынки США поступил новый эффективный обезболивающий препарат. Лекарство уже продавалось в Европе и пользовалось успехом во многих странах. Компания Chemie Gr?nenthal стремилась выйти на большой американский рынок. Препарат применяли при головных болях и особенно как снотворное для беременных. Были выбраны местные дистрибьюторы, разработана рекламная кампания. Оставалось только дождаться официального разрешения от чиновников. Но молодая исследовательница из американского Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов Фрэнсис Олдхэм Келси не пошла им навстречу. Она считала, что лекарство нуждается в дополнительной проверке. Фармацевтическая компания стала давить на Келси, угрожая судом. Келси была непреклонна и отказалась идти на уступки.

В апреле 1961 года австралийский акушер Уильям Макбрайд заметил, что у троих подряд новорожденных детей наблюдается фокомелия — недоразвитость конечностей. Скоро он выяснил, что матери во время беременности употребляли лекарство талидомид компании Chemie Gr?nenthal. На талидомид начали поступать жалобы со всего мира. Выяснилось, что для беременных женщин препарат чрезвычайно опасен. Однако слова Макбрайда никто не принял всерьез. Компания Distillers отказалась снимать лекарство с продаж, пока не получит от Макбрайда письменного отчета. Реклама препарата продолжалась. 16 ноября 1961 года немецкий профессор Видукунд Ленц позвонил в компанию Chemie Gr?nenthal и предупредил об опасных свойствах талидомида. Прошло еще десять дней, прежде чем лекарство сняли с продажи.

В 1962 году в Европе родились тысячи детей, у которых были деформированы или вовсе отсутствовали части тела. Фрэнсис Келси благодаря своему упрямству спасла здоровье и жизнь тысяч американских детей, за что впоследствии получила награду.

Даже после этого скандала производители лекарства отказались признать свою вину, хотя могли бы возместить нанесенный ущерб. Циничная привычка отрицать свои ошибки живет до сих пор.

Обезболивающий препарат виокс был на рынке пять лет. За это время он вызвал 100 000 случаев сосудистых заболеваний и множество преждевременных смертей. Виокс сняли с производства только в 2004 году, и к тому времени еще 27 000 человек, по подсчетам американского фармацевтического департамента, умерло от инфаркта, вызванного употреб­лением лекарства.

Эффект противовоспалительных препаратов основан на ингибировании циклооксигеназы (ЦОГ). В сравнении с другим ингибитором ЦОГ-2, напроксином, рофекоксиб, входивший в состав виокса, вызывал в два раза больше инфарктов. Информацию об этом представил доктор Дэвид Грэхэм и его исследовательская группа на фармакоэпидемиологической конференции в Бордо. Производившая виокс компания Merck все отрицала. В марте 2000 года начальник исследовательского отдела Эдвард Скольник предупреждал коллег об опасности инфарктов, говоря, что результаты будут «позорные». Но руководство Merck официально заявило, что применение виокса не связано с сердечными заболеваниями. В августе того же года американское Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов опубликовало информацию о том, что применение виокса в три раза увеличило количество инфарктов. Представители фармкомпании письменно выразили свое категорическое несогласие с мнением управления.

В течение всего времени, что препарат был на рынке, компания Merck оказывала сильное давление на исследователей, чтобы те не писали критические отзывы. Вице-президент Луис Шервуд угрожал тем, что не даст им продвинуться в карьере. Против профессора каталонского фармакологического института Жуана-Рамона Лапорте было заведено дело, когда он в 2002 году опубликовал статью о вреде рофекоксиба. Жертвами Шервуда стали и профессор Стэнфордского университета Гуркипал Сингх и его коллега Джеймс Фрайс. Шервуд угрожал Сингху, что испортит ему карьеру и Стэнфорд прекратит финансирование его исследования.

Профессора кливлендской клиники Эрика Тополя уволили, когда гендиректор Merck написал на него жалобу в совет клиники.

В конце концов компании Merck пришлось признаться в своей ошибке. Лекарство убрали с рынка. В конце 2004 года акции компании упали в три раза и еще в течение трех лет держались на этом уровне.

Смельчаки вроде Келси и Сингха всегда играли важную роль в становлении прав человека, совершенствовании законодательства и моральных норм. И на них всегда давили, заставляя изменить свои взгляды.

От блюстителей правил требуют снять обвинения, против них выдвигают ответные иски, противника пытаются перетащить на свою сторону — такова типичная политика компаний. Когда тайский метеоролог Смит Дхармасаройя в 1998 году предупредил о надвигающемся цунами, он был уволен. Сам Дхармасаройя говорил, что его критиковали и обзывали сумасшедшим. Некоторые чиновники даже обвиняли метеоролога в том, что он пытался «потопить» местный туристический бизнес.

Марк Герштейн, специалист по психологии компаний, уверяет, что поборникам правды нередко суют палки в колеса. Их предостережения расцениваются как нелояльность к компании, а сотрудников, сообщивших о рисках, как правило, наказывают строже, чем тех, кто совершил ошибку. Согласно одному исследованию, 60% увольняют, а 20% переводят на другую работу.

Часто несчастные случаи приключаются с очень опытными людьми — теми, кто не раз проделывал подобное, а потому был уверен в себе, но упустил из вида какие-то важные детали.

На Гавайях красивые рифы, но туристы не знают, что глубина океана за ними — три километра. Волны не видны на поверхности, они приходят из глубины и уносят с собой неосторожных ныряльщиков. Чак Блэй изучал случаи гибели в море и заметил, что 75% погибших были туристами и 90% из них — мужчины в возрасте 40–50 лет, как раз те, у кого были опыт и сила — отсюда и неоправданная самоуверенность.

Многие альпинисты погибают в горах. Разумеется, это опасный вид спорта, но интересно, что трагедии случаются далеко не на самых сложных вершинах. Опыт притупляет чувствительность. Многие альпинисты взбирались и на более опасные вершины, бывали в Андах и Гималаях, но, оказавшись в непростой ситуации, стали «заложниками собственного опыта, не зная настоящей природы вещей», как говорит Лоуренс Гонсалес, автор книги «Остаться в живых». Б?льшую часть времени с нами не происходит ничего опасного, поэтому даже альпинисты расслаб­ляются, думая, что так будет и дальше. Когда ничего не происходит, мы теряем бдительность и нам кажется, что все получается само собой.

Лоуренс Гонсалес исследовал поведение людей, оказавшихся в смертельно опасной ситуации, и их личностные качества. Только те, кто спасся благодаря чуду, адекватно оценивают риск. Остальные склонны преуменьшать его. Это происходит из-за слишком большой самоуверенности, которая опирается как на наши способности, так и на веру в надежное снаряжение. Многие, имея в автомобиле антиблокировочную систему тормозов, считают, что она снижает опасность, и потому дерзко ведут себя на трассе. Жадный до удовольствий платит дважды. Когда установили радары на торговых кораблях, думали, что удастся предотвратить столкновения. А все вышло наоборот — капитаны стали вести корабли быстрее.

Гонсалес призывает следовать теории равновесия рисков. Согласно ей, люди всегда допускают определенный уровень риска. У каждого средний уровень свой, при этом допускается движение по шкале. Видя, что ситуация находится в зоне малого допустимого риска, мы готовы рискнуть. Если же ситуация находится высокого допустимого риска, наша готовность рисковать снижается. Общее правило таково: если что-то вызывает сомнения, не делай.

Когда Airbus представил новый Jumbo Jet, пресса ликовала. Потом начали всплывать многочисленные технические неполадки, и директору компании пришлось уйти в отставку. Но, несмотря на досадную задержку, руководство послушало инженеров. Ошибки были исправлены, и их открыто обсуждали. Airbus — показательный пример организации, которая не скрывала свои промахи в планировании. Jumbo Jet не рухнул на землю, а Airbus вышел из кризиса победителем, потому что не преуменьшал риски.

Недооценка противника

Что может быть опаснее, чем недооценка противника? Британцы потерпели много поражений в схватках с бурами, но командующие долго отказывались верить, что этот народ может по-настоящему сражаться. В 1879 году в рапорте генерала Коли буры описаны как «страшные трусы, которые не способны ни к какому военному взаимодействию». Войска Коли у Лаингс-Нека терпели одно поражение за другим, но это ничему его не научило. Генерал совершил ошибку, позволив своим солдатам буянить и насмехаться над бурами, которые прекрасно маскировались: в итоге те напали из засады и перестреляли британцев. Оставшиеся в живых в ужасе бежали. Так мальчишки и ополченцы прогнали более пяти сотен солдат.

Поражение Франции в битве при Дьенбьенфу в 1954 году — классический пример французской надменности. Обученные в Европе командующие свято верили в свое техническое превосходство. Французы называли вьетнамского командующего генерала Во Нгуен Зяпа дилетантом и «младшим командиром, который учился командовать полками». Генерал Анри Наварр считал ведение войны с Зяпом просто фарсом.

Наварр решил поставить укрепленную базу в деревне Дьенбьенфу, посчитав ее подходящим местом для начала боевых действий. Его помощник генерал Когни предупреждал, что долина станет для французских солдат «мясорубкой». Наварр проигнорировал предупреждение и потребовал, чтобы военные силы сосредоточились в Дьенбьенфу, рассчитывая, что они заставят Зяпа сдаться. Только он не учел, что французские войска будет легко отрезать от основных сил и поддержку они смогут получать только с воздуха. Вьетнамская партизанская армия мобилизовала все силы, чтобы организовать подвоз продуктов и боеприпасов, и победила. Зяпа стянул вокруг Дьенбьенфу 50-тысячное войско, которое было в четыре раза больше французского. Вьетнамцы держали осаду три месяца. Петля беспощадно сжималась вокруг французов. В результате профессиональные французские военные потерпели сокрушительное поражение от вьетнамского генерала. Взятие Дьенбьенфу положило конец войне в Индокитае.

Умение вьетнамских партизан защитить свою землю от профессиональной французской армии не произвело никакого впечатления на американцев. Хотя, считает историк Барбара Такман, это было одно из чудес мировой истории. Когда редактор телекомпании CBS Давид Шобурн попытался напомнить президенту Кеннеди о поражении французов, тот ответил: «Французы сражались за свою колонию, а это недостойная цель. Американцы же сражаются за свободу».

Недооценка противника на войне стоит людям жизни. В бизнесе она может стоить банкротства.

Директор британской медиакомпании EMI Алан Леви в 2002 году пошутил, что у него в Финляндии 49 артистов, хотя он не уверен, есть ли в Финляндии 49 способных к пению человек, — типичный высоко­мерный выпад, в котором собственное невежество преподносят под маской находчивости.

Артистам с периферии сложно пробиться в высший круг, не говоря уже о том, чтобы их воспринимали серьезно. Когда менеджер Брайан Эпштейн в начале 1960-х пытался продать звукозаписывающей компании Decca ливерпульскую группу The Beatles, лондонцы сочли ее безнадежно провинциальной, грубой и отвратительной.

В канун 1962 года The Beatles записали пробную пластинку для фирмы Decca, ради чего девять часов добирались из Ливерпуля в Лондон. Дик Роу должен был приехать, чтобы послушать выступление вживую, но шел дождь, он был не в духе. Выступление он не видел, и вместе с директором продаж Сиднеем Бичер-Стивенсом они решили ничего не говорить звукозаписывающей компании, потому что, как гласит ставшая классикой фраза, «падает спрос на гитарные группы». Они ничтоже сумняшеся сказали Эпштейну, что The Beatles не подошли, они-то в этом разбираются, и посоветовали продолжать свой маленький бизнес в Ливерпуле.

Вместо ливерпульской группы Дик Роу взял группу Brian Poole & The Tremeloes. В мае 1962 года Джордж Мартин из компании EMI подписал договор с The Beatles, открыв группе, продавшей за свою карьеру рекордное число пластинок, дорогу в большой мир.

Говорят, что Роу с горя подписал договор с первой гитарной группой, которая к ним придет. К счастью, этой группой оказалась The Rolling Stones — контакт Джорджа Харрисона.

Писатель Стивен Кинг в свое время обивал пороги 30 издательств. Одно издательство отвергло его роман «Кэрри», потому что его не интересовала «научная литература о мрачных утопиях. Такое просто не продается». В результате в 1974 году издательство Doubleday решило выпустить книгу. За год было распродано больше миллиона копий.

Джоан Роулинг отправляла рукопись романа «Гари Поттер и философский камень» девяти разным издательствам, и все отказывались, пока им не заинтересовалось только что открывшее детский отдел издательство Bloomsbury. Ирландская группа U2 предлагала свой демоальбом многим звукозаписывающим компаниям, пока не нашла Криса Блэквелла — директора Island Records, который по достоинству оценил своеобразие их музыки. Сам Блэквелл родился в Ирландии, вырос на Ямайке и уже прославился выпуском пластинок Боба Марли.

Для подобных историй успеха нужны маленькие компании без предрассудков, которые не бросаются механически навешивать на артиста ярлык, не успев даже познакомиться с содержанием.

Крупные издательские компании часто играют скорее роль стражей устоев, чем искателей талантов. Демозаписями и рукописями можно, конечно, запрудить Ганг и спасти Бангладеш от ежегодного наводнения, но, надо признать, профессиональный опыт часто мешает заметить новый тренд. Пресытившиеся, слишком уверенные в себе и своем опыте директора теряют чутье к новым изобретениям, идеям и возможностям.

Отрицание

Уверенность в себе, безусловно, вещь хорошая, если она имеет под собой правильную основу. Но у людей есть склонность преуменьшать то, что, по их мнению, не отвечает истине и прежде всего их собственному представлению.

Американский Университетский совет в 1970-х провел исследование, в котором миллиону учащихся предложили оценить себя по различным параметрам. 70% посчитали, что их способность руководить выше среднего, и только 2% поставили себе оценку ниже среднего. 60% оценили свою физическую форму выше среднего, и только 6% — ниже среднего. 60% решили, что они входят в группу передовых 10%, которые легко уживаются со всеми.

Высокие баллы, которые давали себе школьники и студенты, можно, конечно, списать на юношеский максимализм. Однако оказалось, что с возрастом вера в себя только растет: 94% профессоров считали себя преподавателями лучше среднего.

Психолог Леон Фестингер придумал термин когнитивный диссонанс, который объясняет, почему люди не принимают информацию, противоречащую их миро­восприятию. Мы целенаправленно фильтруем данные, потому что позитивная информация о наших достижениях и способностях приносит нам удовле­творение, а негативная — уныние. Мы часто имеем искаженное представление о своих достижениях. Один из способов защитить себя — это убить всех критиков вокруг.

Критики Тимо Вуори и Цюй Хуэй в 2001 году опуб­ликовали исследование, в котором разбирали причины, по которым Nokia в 2005–2010 годах потеряла позицию мирового лидера в производстве сотовых теле­фонов. Проведенный анализ показал, что лидирующая позиция компании привела к высокомерию руководства. Когда в 2007 году Apple вывела на рынок первый iPhone, Nokia не приняла его всерьез. Недо­оценил противника и конкурент Nokia — Ericsson. Руко­водство было уверено, что плоский телефон никто не купит. В конце 2007 года Nokia имела около 50% рынка, а Apple только 5%. Но iPhone принес своему разработчику прибыль, а новинки Nokia потеряли популярность среди покупателей. Интервью с сотрудниками Nokia показало, что руководство среднего звена компании боялось рассказать высшему начальству правду об iPhone. В результате у правления Nokia был слишком оптимистичный взгляд на технические возможности своей продукции, и долгая напряженная работа по подготовке новых моделей телефона прошла впустую. В 2013 году Microsoft купил мобильный бизнес компании Nokia.

Начальники, купающиеся в лучах внимания СМИ, особо чувствительны к критике. Итальянский премьер-министр Сильвио Берлускони пускает против прессы тяжелую артиллерию. Будь то итальянская или зарубежная газета, Берлускони судится со всеми. Ему недостаточно владеть каналом на итальянском телевидении, он хочет безусловной власти.

Президент Венесуэлы Уго Чавес вплоть до 2009 года каждое воскресенье лично в течение нескольких часов выступал по телевидению, рассказывая народу о врагах родины. В январе 2010 года правительство Чавеса закрыло шесть кабельных каналов за несоблюдение закона, согласно которому все телекомпании обязаны транслировать выступления президента и предвыборную кампанию правительства.

Берлускони и Чавес прекрасно понимали силу СМИ. Такой правитель, как говорит французский писатель и журналист Филипп Третьяк, словно гендиректор рекламной компании, у которой всего один клиент. Единственный бренд, который рекламируется, — он сам, и так до тех пор, пока его эго не раздуется и пузырь не лопнет.

«Звездные» начальники, о чьих достижениях пишут в газетах, особенно опасны, считает Мэтью Хэй­уорд, автор книги «Опасность эго» (Ego Check). Они верят во все, что о них говорят, и начинают считать себя непобедимыми. Они с головой погружаются в испытание собственных границ и границ компании. Доведенный до крайности азарт может даже толкнуть на преступление. Сильный когнитивный диссонанс не позволяет им изменить поведение, и они шаг за шагом становятся все самоувереннее и в конце концов лопаются.

Жан-Мари Месье, глава французского медиахолдинга Vivendi, принес фирме убытков на 12 миллиардов долларов. У него была огромная команда консультантов, которые постоянно предостерегали его от ошибок, но он никого не слушал. Месье верил в то, что о нем писали и говорили. Пресса сделала из него гения: он стал подписываться псевдонимом J6M, который расшифровывается как Jean-Marie Messier Moi-M?me-Ma?tre-du-Monde, или Жан-Мари Месье, Я, король мира.

До 1999 года совет директоров пытался помочь Месье, иногда удавалось даже отговорить его от подписания провальных сделок. Компания росла, дела шли. Когда Месье купил алкогольную компанию Seagram, ему уже вообще ни до кого не было дела. Он маниакально скупал компании по всему миру, полагаясь на то, что курс акций Vivendi будет расти и он расплатится с гигантскими долгами, которые после покупки Seagram составляли порядка 20 миллиардов долларов. Все видели, что компания на грани краха. В июне 2002 года акции Vivendi упали на 80%, и Месье пришлось оставить должность.

Неприятие фактов — проблема не только звездных начальников. В этом замечены и научные сообщества, чья задача, по крайней мере в теории, — непредвзято относиться к новым явлениям. История науки полна мучениками, которые раскачивали лодку своими слишком революционными идеями. Николай Коперник, Галилео Галилей и Чарльз Дарвин сумели найти доказательства и вытащить со свалки истории свои гениальные теории. Среди тех, кому повезло, и Джордано Бруно, утверждавший, что вне земного шара существуют другие миры, и Эдвард Дженнер, разработавший первую в мире вакцину, и Альфред Вегенер, создавший теорию дрейфа материков. Но это ничему нас не научило. В 1980-х к их числу прибавились Барри Маршалл и Робин Уоррен.

Маршалл и Уоррен впервые доказали, что многие заболевания желудочно-кишечного тракта, такие как воспаление слизистой оболочки, язва желудка или двенадцатиперстной кишки, вызываются бактерией Helicobacter pylori. Раньше причиной язвы считали стресс, острую пищу и злоупотребление алкоголем.

Открытие стало сенсацией. Если язву вызывают бактерии, ее можно вылечить, а значит, излечить несколько сотен миллионов человек! Но ученые не получили бурных оваций. Им не поверили. Во-первых, считалось, что бактерии не выживают в кислой среде желудка. Во-вторых, отягчающим обстоятельством было происхождение ученых. Робин Уоррен был специалистом по патологии в Королевском госпитале в Перте, а Барри Маршалл еще не имел докторской степени. Западная Австралия считалась сомнительным местом для научных исследований. Уоррен и Маршалл долгое время не могли опубликовать свое открытие ни в одном медицинском научном журнале.

В 1984 году терпение Маршалла лопнуло. Он решил провести смелый эксперимент и выпил стакан суспензии, в котором был миллиард бактерий Helicobacter pylori. Через несколько дней у него начались рези в животе и рвота. Гастроскопия выявила, что желудок ученого красный и воспален. Затем Маршалл принял антибиотик и выздоровел. Даже после этого эксперимента научное сообщество отказывалось верить в теорию Уоррена и Маршалла, и только в 1994 году было одобрено лечение язвы антибиотиками. В 2005 году Уоррен и Маршалл получили Нобелевскую премию в области медицины.

При изучении мозга были получены интересные результаты, объясняющие, почему безграничная вера человека в себя и приверженность картине мира, выстроенной на собственном опыте, такое типичное и частое явление. Оно локализовано в коре головного мозга, в задней части лобной доли.

Джейсон Митчелл и Мазарин Банаджи хотели узнать, насколько активны разные мозговые зоны, когда люди думают о вещах, которые им близки или чужды. В подтверждение своей теории исследователи проанализировали снимки магнитно-резонансной томографии мозга. При функциональной томографии (фМРТ) измеряется гемодинамическая реакция в разных отделах мозга. Чтобы локализовать изменения, создают магнитное поле, которое отличается в разных точках мозга. Гемодинамическая реакция изменяется, когда человек чем-то занят, например читает или смотрит фотографии.

Исследователи заметили, что в центре лобной доли есть две зоны — передняя и задняя, которые реагируют на раздражение. Участникам эксперимента показывали фотографии двух людей, давая им разные характеристики. Одного описывали как свободного художника, а другого как христианина-фанатика. Чем более чужд казался испытуемым человек, тем сильнее реагировала задняя часть мозговой коры. Передняя часть, наоборот, реагировала, если человек казался испытуемому близким по духу.

Передняя часть коры отвечает за наше отношение к тем, кто, как нам кажется, на нас похож. Данное открытие, считают ученые, поддерживает гипотезу, что мы делаем выводы о людях на основании собственных предпочтений. Приобретенные знания не всегда достоверны, но на них опираются, когда надо сформировать отношение к другому. Люди выборочно используют свой опыт, пытаясь выяснить, кем являются окружающие. Ученые считают, что этим объясняется зарождение стереотипов и предубеждений.

Ученый Кевин Данбар заметил, что центральная область мозга отвечает за знания. Мы с большим трудом признаем, что не правы. Если результат замера не совпадает с теорией, мы вначале виним способ измерения и только потом начинаем корректировать теорию.

В центре головного мозга находится дорсолатеральная префронтальная кора, у молодых людей она наименее развита. Эта кора работает, когда мы отказываемся от неприятных нам вещей, когда хотим избавиться от мыслей, которые не вписываются в наше представление о мире. Когда эта зона мозга повреждена, человеку приходится прикладывать большие усилия, чтобы сосредоточиться. Он больше не может отбрасывать несущественную информацию. Дело в том, что дорсолатеральная префронтальная кора все время цензурирует наши представления, пропуская информацию через призму предыдущего опыта. У молодых людей меньше опыта, и, может быть, поэтому они более открыты новому. Дети по природе своей не имеют предрассудков. Они перенимают их от родителей.

Получается, что опыт движет нами и в хорошем, и в плохом смысле. Однако самодовольное представление о собственной значимости в любом случае ведет к неправильным суждениям. Чрезмерная самоуверенность означает, что мы переоцениваем свои способности, то, кем являемся и что можем предсказать. Иногда мы сами не замечаем, как уверенность в себе превращается в высокомерие. Внешний вид, привычки, диалект могут быть истолкованы как глупость. Высокомерие, наверное, самое бесполезное из человеческих свойств, но многие ему поддаются, потому что это так легко. Высокомерие — это душевная лень, она работает по той же логике, что и расизм: не успев увидеть, мы уже принижаем другого.

В июне 2005 года министерство иностранных дел Финляндии пригласило на переговоры посла Италии Уго Габриэля де Мори, чтобы обсудить критическое высказывание итальянского премьер-министра Сильвио Берлускони о финской кухне. Финляндия и Италия долго боролись за право разместить у себя штаб-квартиру Европейского агентства по безопасности продуктов питания. В 2001 году Берлускони сказал, что Финляндия не заслуживает этого, так как финны даже не знают, что такое прошутто.Итальянская ветчина из вяленого свиного окорока — великолепный продукт, намного более вкусный, чем популярный в Финляндии немецкий рождественский окорок, накачанный соленой водой, однако местонахождение штаб-квартиры определяется не столько кулинарной культурой, сколько контролем качества производства продуктов питания.

Итальянцы были уверены, что решающим фактором должен стать не надзор за качеством продуктов и безопасностью, а национальная кухня, которая в Италии — дело святое. Европейский союз тратит половину своего бюджета, 50 миллиардов евро, на поддержку сельского хозяйства. Доля Италии составляет около 6 миллиардов. При этом страна отдает предпочтение потреблению собственных продуктов и национальной кулинарной культуре, часто в ущерб другим.Так, в Италии открыто проводятся кампании против иностранных продуктов питания. Муниципалитет города Лукка запретил открывать в зоне исторического центра магазины, торгующие иностранной этнической едой. Милан тоже последовал этому примеру.

Сильвио Берлускони, считающий себя Иисусом Христом от политики, добился своего: штаб-квартиру разместили в Парме. На открытии Берлускони продолжал издеваться над Финляндией: «Я был в Финляндии, и мне пришлось терпеть финскую еду, так что теперь я с полной компетентностью могу сравнивать. Сегодня президент Еврокомиссии будет пробовать наш кулателло вместо финской копченой оленины». Президенту Италии, по его словам, пришлось использовать весь свой шарм плейбоя, чтобы убедить президента Финляндии Тарью Халонен в том, что Парма лучше подходит для размещения штаб-квартиры агентства по безопасности продуктов питания.

Штаб-квартира в Парме мало чем могла помочь, когда весной 2008 года выяснилось, что после «мусорного» скандала в Неаполе сыр моцарелла оказался заражен диоксином. Летом 2008 года разразилась очередная буря: выяснилось, что Италия более двух лет поставляла в Европу испорченный сыр, в котором были обнаружены куски пластика и мышиный помет. По данным итальянской полиции, общий вес бракованного сыра составил 11 000 тонн.

Очевидно, что место, где будет осуществляться контроль за качеством продуктов питания, для италь­янцев было гораздо важнее, чем эффективность самого процесса. Они не могли принять, что это будет происходить «в тундре», как заявил мэр города Парма.

Картина мира пармского мэра напоминает средне­вековые карты, где внешняя граница пролегает по ледяной периферии, а обитатели — сплошь дикие варвары и морские чудища.

Крайнее географическое местоположение создает у некоторых слишком обобщенное представление, в котором африканский дикарь, играющий на барабанах в саванне, ничем не отличатся от финна, который живет в тундре и, упившись водкой, охотится на белого медведя. Именно представления об устройстве мира, которые люди не хотят проверять, становятся главным аргументом популистов. Комментарий пармского мэра основывался на древнем предположении, что культура является либо цивилизованной, либо варварской в зависимости от климатических условий. Некоторые, например, считают, что Парма вполне достойна быть пупом Земли. Если так думать, получается, что чем дальше от центра мира, тем хуже климатические условия, менее развита культура, менее вкусна еда и тем больше местные жители похожи на дикарей.

Самоуверенные суждения, основанные на личном опыте принятия солнечных ванн, не новы. Так, Аристотель считал Грецию лучшим местом в мире. По его мнению, жители северных широт духовны, но неумны и бесталанны. Азиаты, в свою очередь, слишком организованы и несвободны. Греки же, находясь между двумя климатическими поясами, одно­временно духовны и умны. Римлянин Витрувий считал свой город идеальным местом, так как он располагается между жарой и холодом. И чем дальше уходишь от центра, то есть от Средиземного моря (лат. Mare Mediterraneum — «море в центре Земли»), тем хуже становятся люди. Арабы, в свою очередь, делили мир на семь климатических поясов, от экватора до темного севера. За пределами этих поясов жизнь невозможна, а лучшие условия для жизни — на втором и третьем поясах, где располагаются — сюрприз, сюрприз! — арабские страны. Арабский географ аль-Масуди, живший в X веке, так изображал жителей Европы: «Теплого гумора нет у них, тела их велики, поведение грубо, понимание глупое и язык трудный. Чем дальше на север, тем люди становятся более глупыми и дикими».

Ибн Баттута, который в XIV веке объехал всю Азию, вел себя в точности как Берлускони: удивлялся и ругал местные обычаи, критиковал еду. Он писал, что в Китае его поразило язычество местных жителей. Везде он видел вызывающие жалость явления, поэтому, сокрушенный, был вынужден как можно больше времени проводить в помещении.

Недовольное брюзжание отдельных путешественников можно списать на усталость от дороги и проблемы с пищеварением, но, как ни странно, самые высокомерные замечания при этом делали те, кто даже не вставал со своего кресла.

В Риме разработали целую теологическую систему, чтобы выразить свое презрение к другим культурам. В 1095 году папа Урбан II издал буллу Terra Nullius — «Ничейная земля». Она давала европейским королям и принцам право «открывать» и присваивать себе нехристианские земли. В 1454 году папа Николай V расширил свои полномочия, издав буллу Romanus Pontifex, которая давала право объявлять войну всем некрещеным народам и захватывать их земли. Согласно этим указам, все нехристиане считались дикарями, нецивилизованными недолюдьми без права на землю. Христианским же правителям сам Бог дал право на войну, колонии и рабовладение.

Лишь в 1537 году папа Павел III в булле Sublimis Deus говорит, что нельзя к коренным жителям Америки относиться как к нерациональным животным и брать их в рабство.

Завышенное культурное самомнение проявляется в убеждении, что иностранцы могут много чему научиться у моей культуры, но не наоборот. Так, гренландские инуиты не сомневались, что европейцы приезжали перенимать у них добродетели и хорошие манеры, а вовсе не покорять их земли.

В 1664 году французский ученый Франсуа Шарпантье писал, что Франция не может оставаться в составе Европы, она должна распространить свою культуру на варварские народы. Особенно возмутительно выглядело культурное высокомерие Франции в отношении Индокитая, в частности Вьетнама. Французы называли свое колонизаторство la mission civilisatrice — «просветительская миссия». Бесцеремонный колониальный патронат Франции над Индо­китаем строился на максимальной эксплуатации ресурсов страны. Рис, уголь, резина, шелк, специи и минералы вывозили из страны, одновременно открыв во Вьетнаме прекрасный рынок для сбыта французских товаров. Вьетнам обеспечивал легкую и беззаботную жизнь для 45 000 французских госчиновников, из которых большинство были самой что ни на есть посредственностью. По результатам опроса 1910 года выяснилось, что только трое из них свободно изъяснялись на вьетнамском!

Колонизаторы давали вьетнамцам, принявшим католицизм, образование, чтобы насадить французскую школьную систему, они уничтожили традиционные деревенские школы. В результате из-за нехватки хороших учителей уровень грамотности резко упал по сравнению с доколониальным периодом.

Коллективный самообман привел к тому, что в процессе колонизации многие британские чиновники и офицеры были абсолютно уверены, что обеспечивают местным жителям защиту, благополучие и права, которых у них раньше не было.

С тех самых империалистических времен арабы и африканцы считают европейцев ворами и обманщиками. На Ближнем Востоке европейцы многократно нарушали свои обещания. Причина многих сегодняшних бед в том, что колонизаторы провели границы территорий, абсолютно не считаясь с многотысячелетней историей этих стран. Самый яркий пример — Ирак. В нем объединили три разных региона: Мосул (курды), Багдад (шииты) и Басру (сунниты). Курдам обещали независимость — не выполнили. Саудовской Аравии отдали часть кувейтского королевства, чтобы ограничить доступ иракцев к Персидскому заливу. Несмотря на все предостережения, Великобритания под руководством Уинстона Черчилля установила границы по-своему. Последствия очевидны: иракские конфликты с Кувейтом, суннитами, шиитами и курдами.

В 1880–1910 годах европейские альфа-самцы поделили между собой практически всю Африку. Всем известно, что решения по поводу Африки принимались в Европе. Колонизаторы дистанцировались от местного народа, который они считали более низким по расе, уму и моральным качествам. Европейские музеи наполнились колониальными сокровищами. Египетскими мумиями топили паровозы, тысячи мумий животных перемололи на удобрения.

Идею о превосходстве европейской цивилизации поддерживали и философы XVIII–XIX веков. Человеческими поступками управляет разум, и литература — вещественное доказательство этого. Таким образом, только те, кто мог письменно выразить свое владение искусством и наукой, считались людьми разумными. А например, у африканцев, которые не умели писать на европейских языках, согласно философам-просветителям, не могло быть ни истории, ни искусства, ни науки. Юм, Гегель, Кант, Вольтер, Конт, Маркс и Энгельс выказывали в своих произведениях неприкрытое презрение к другим народам. Только европейские культуры достойны изучения, потому что остальные — неразвиты, утверждал Конт. Только западные культуры цивилизованы, ибо так заведено природой, уверял Дэвид Юм, говоря: «У них нет ни талантливых мастеров, ни искусства, ни наук. Инфантильные черные не создали никакого значительного произведения искусства, науки или ремесла».

Один из самых уважаемых философов эпохи Просвещения Иммануил Кант никогда не выезжал из Кёнигсберга, зато бойко рассуждал о других культурах. Кант развивал расистские идеи Юма. В своем «Наблюдении над чувством прекрасного и возвышенного» он невозмутимо заявляет, что различия в цвете кожи непосредственно влияют на способности: «Этот малый, одним словом, был черен с ног до головы — явное доказательство того, что сказанное им было глупо».

По мнению Гегеля, китайцы и африканцы создали лишь гротескное бесформенное искусство. Они не способны к символическому мышлению. Западное искусство же, напротив, основано на более развитом абстрактном мышлении. Он считает, что в Африке нет ни памяти, ни истории, так как тамошние жители не умеют писать. Для Гегеля Африка «детская страна, которая, находясь за пределами дня самосознательной истории, облечена черным покровом ночи». Гегель был твердо уверен, что африканец не восприимчив ни к какому развитию и цивилизации.

Философы, чьи труды до сих пор штудируют в университетских лекториях, оказались невероятно заносчивы, хотя именно против такого высокомерия они вроде бы и боролись. Вместо этого они породили миф об уникальности собственной культуры.

В британских учебниках времен колонизации коренных жителей Африки и Австралии изображали как ленивых злых дикарей. Тропический сухой климат повлиял и на душевные качества, из-за чего некоторые даже увлеклись каннибализмом, говорилось в учебниках. В финских энциклопедиях 1910-х «негра» изображали веселым, но неусидчивым, так как он быстро терял терпение и был неспособен поддерживать свою культуру. Для этого ему нужны были европейские координаторы.

То же негативное отношение мы видим и в СМИ. Исследование Йохана Галтунга 1965 года о структуре норвежских новостей показало, что чем дальше от Норвегии произошло событие, тем негативнее окрашена новость. Жителей далеких стран всегда с готовностью изображали примитивными простаками.

Самодовольство великих философов, перво­открывателей и итальянского премьер-министра может происходить из довольно простого, известного многим с детства источника. Оно развилось из первого конкретного представления об окружающем мире. Действительно, легко представить, что земля плоская, а небо над ней — купол, по которому движутся звезды. Под небом находится наш дом, который, естественно, является центром видимого мира. Некоторые сохраняют такую модель мироустройства на всю жизнь.

Мифы о сотворении Земли в разных культурах удивительно похожи тем, что каждая культура воспевает сама себя: мир создается всегда в центре, то есть там, где живут представители данного народа. Так, Пекин находится на небесном меридиане прямо под Полярной звездой. Мекка расположена в центре мира. Дельфы в Древней Греции возникли там, где лежал omphalos, пуп Земли. Лондонцы с удовольствием считают свой город мировым центром. Еще до того, как нулевой меридиан провели через гринвичскую обсерваторию, он проходил через собор Святого Павла, который имел для англичан то же значение, что и черный камень Каабы в Мекке — святое место, расположенное в центре вселенной.

Человек есть мера всех вещей, писал Протагор еще 2500 лет назад. Поэтому только в собственной культуре все разумно и правильно. Когда предубеждения и самодовольство используют в образовательных целях, можно только догадываться, что это: душевная лень или целенаправленная пропаганда?

Мифы о собственном превосходстве

Как-то раз к президенту Клинтону пришла группа взволнованных британцев. Их возмутил снятый в США фильм о том, как американский солдат крадет у немцев машину под названием Enigma, при помощи которой нацисты шифровали переписку. Благодаря этому геройскому поступку удалось расшифровать секретный код, имевший решающее значение для победы в войне. На самом деле эту операцию провели британцы, но об этом в фильме не сказано ни слова, всю славу американцы приписали себе. Клинтон только пожал плечами и сказал, что фильмы — это просто выдумка.

Если вдуматься, фильмы, фальсифицирующие историю, наносят представлению людей о мире значительный вред, так как народ не читает книги. Люди смотрят кино, и, хотим мы того или нет, многие создают себе представление о событиях прошлого именно на основе фильмов. «Энигма» — прекрасное доказательство подобного культурного чванства.

Фильмы снимают с точки зрения собственного «пупа». Превознесение собственной культуры зашло так далеко, что большинство не готово к разочарованию, и эта позиция видна не только в кино. В штаб-квартире американской круизной компании Royal Caribbean нигде ни слова не сказано о том, кто производитель этих огромных красивых кораб­лей. Даже в видеопрезентации инженеры-проектировщики из Западной Финляндии представлены как персонал Royal Caribbean. На кораблях продаются открытки с описанием технических характеристик судна, но ни слова о верфи, не говоря уже о стране, где эти корабли построены. Зато говорится, кто и какой корабль крестил. Так, построенный в Финляндии Navigator of the Seas крестила звезда тенниса Штеффи Граф, но о рабочих верфи из города Турку публика знать не должна. Как ни парадоксально, на всех остальных продуктах на корабле указаны производители. Мы знаем, что сахар, который подается в ресторане, произведен на питтсбургском заводе и что Grey Goose — «лучшая водка» из Франции. Я дважды путешествовал на круизных лайнерах Royal Caribbean, и единственное упоминание о Финляндии обнаружил на нулевом этаже на плане судна, где мелким шрифтом набраны имена финских проектировщиков.

Американцам трудно принять то, чем они не «владеют». Из Космического центра Кеннеди в 1960 году были запущены на Луну гигантские ракеты «Сатурн-5». В довольно шовинистическом фильме об истории этого космического центра американцы представлены как единоличные завоеватели космоса. В тени оставлен немецкий инженер Вернер фон Браун, который вместе с коллегами разработал и построил ту самую ракету.

Однако и железная самоуверенность может дать трещину. Когда Советский Союз успешно запустил первый в мире спутник, американцы были в шоке. Они впервые засомневались в себе. Говоря словами журналиста Джеймса Шефтера, страна, основанная высокомерными и самоуверенными людьми, испугалась, что она уже не самая лучшая. В прессе ругали систему образования за то, что она не дает стране достаточное количество ученых и инженеров.

Русские тоже довольно неохотно признают заслуги других народов. Это правда, что они установили флаг на дне Северного Ледовитого океана — благодаря подводной лодке высшего класса «Мир», которая в 1987 году была построена в Финляндии на верфи Раума-Репола.

Один из самых дорогих для сердца каждого шведа мифов — история о миролюбивой северной стране всеобщего благоденствия. Только оставлен без внимания тот факт, что история этого благоденствия уходит корнями во времена Второй мировой войны. Шведы, чтобы избежать участия в боевых действиях, по сходной цене продавали немцам железную руду и таким образом, как иронично заметил шведский ученый Стефан Эйнхорн, продлили войну.

В конце 1990-х Финляндия благодаря большому объему производства мобильных телефонов и распространению интернет-связи стала позиционировать себя как информационное сообщество. В 1990-х в пылу информационного бума электронную рассылку одного крупного сотового оператора назвали Dig it Up, что звучит как неправильно написанное название композиции какой-нибудь рок-группы^[17]. Эспоо, второй по величине город Финляндии, гордился тем, что главный офис финского телегиганта Nokia располагался именно там. В связи с этим местную газету переименовали в Eemail. Накал на рынке информационных технологий спал, когда страны типа Южной Кореи начали проводить широкополосный интернет в каждый дом, о чем в Финляндии тогда говорили только как о проекте в кабинетах министров. Последним ударом для финского «информационного сообщества» стало начало 2009 года, когда ООН опубликовала исследование о том, как разные страны используют коммуникационные технологии для изучения общественного мнения. Финляндия разделила 45-е место с Гондурасом, Монголией и Филиппинами. За 10 лет Финляндия потеряла свою передовую позицию.

Национальные государства с удовольствием сочиняют о себе льстивые мифы, оспаривать которые считается нежелательным. Мусульманский ученый и мыслитель аль-Бируни в XIV веке с сарказмом описывал индусов: «Индусы думают, что не существует других стран, кроме их собственной, других народов, кроме них, таких королей, как у них, другой науки, кроме их». Аль-Бируни считал, что индусам следовало бы больше путешествовать и общаться с жителями других стран.

Замечания аль-Бируни актуальны и сегодня. Всегда найдутся популисты, уверенные, что в школьных учебниках надо сосредоточиться только на поддержании значимости родины. Подобная закрытость также дублируется административным делением. Так, столицы, как правило, располагаются в глубине страны, там безопасно и спокойно можно взращивать нацио­нальную идеологию. Вашингтон в США, Москва в России, Пекин в Китае, Нью-Дели в Индии, Париж во Франции, Рим в Италии, Бразилиа в Бразилии, Анкара в Турции и Мадрид в Испании.

Во всех этих странах, помимо столицы, есть более свободный и анархичный портовый город: Нью-Йорк, Санкт-Петербург, Гуанчжоу, Мумбаи, Марсель, Неаполь, Рио-де-Жанейро, Стамбул и Барселона. Портовые города вызывают у правителей недоверие. Роберт Хьюз, написавший историю Барселоны, считает, что портовые города всегда были слишком открыты иностранному влиянию, новым идеям и служили воротами во внешний мир. Поэтому при внуке Петра I столицей снова стала Москва, а Кемаль Ататюрк перенес столицу из Стамбула в Анкару. В Бразилии даже специально построили искусственную столицу в глубине материка.

Люди, как правило, ценят то, что знакомо, безопасно и, желательно, относится к их ближайшему окружению. Мы относимся к окружающему миру, исходя из собственного опыта. Именно благодаря опыту мы считаем какие-то вещи нормальными, разумными, хорошими. Чем дальше от нас страна, тем она экзотичнее и подозрительнее. Другие обычаи, культура, язык и еда сначала веселят, а потом напрягают и даже раздражают. В своей ракушке всегда проще. Чтобы понять чужую культуру, требуется прикладывать слишком много усилий. Поэтому на «Евровидении» соседние страны голосуют друг за друга, фильмы дублируют, а финские туристы, выезжая за рубеж, заказывают в ресторанах привычные фрикадельки с картофельным пюре.

Послы и исследователи отправлялись в экспеди­ции со своими, предопределенными представлениями о мире, и столкновение культур было неизбежно. Когда британцы и русские пытались начать торговлю с Китаем, им было трудно понять, что китайцы их тоже воспринимали как раздражающий фактор.

Политика коленопреклонения

Китайский историк Сюй Цзиюй в своей книге 1848 года писал, что западные культуры с удовольствием делят мир на части, которые они называют «части света». Это Европа, Африка, Америка и Азия. Сюй Цзиюй объяснял китайцам, что европейцы относят Китай к «Азии», совершенно справедливо напоминая читателям, что деление на части света абсолютно условно. Особенно в отношении огромной территории Евразии: тут деление на Европу и Азию является каким угодно, только не географическим. Он хотел наглядно показать западную политическую гео­графию, которая стала мировой. У европейцев, движущихся вдоль берега Китая, было огнестрельное оружие, к чему надо было отнестись всерьез, но совершенно неудивительно, что китайцам ни о чем не говорило деление континента на Европу и Азию.

При этом китайское определение положения своей страны в мире исключительно эгоцентрично. Иероглиф для слова Китай означает «центр». Китай — центральное государство, его окружает более низкий мир, заселенный варварами. Отношение китайцев к внешнему миру, считает финский писатель Пекка Нихтинен, объясняется тем, что в течение нескольких тысячелетий они не сталкивались ни с чем, что могло бы сравниться с их развитой цивилизацией. Гималайские горы и бесконечные степи в течение многих веков отделяли Китай от других крупных цивилизаций, таких как Индия и Персия.

Раскол Китайской империи, начавшийся во время правления династии Мин, принес много проблем. Китайцы избегали торговли с иностранцами. В 1480 году военное министерство уничтожило все документы адмирала Чжэн Хэ об экспедициях в Африку. Потом под страхом смертной казни император запретил строительство кораблей и выход в море. Это привело к тому, что в следующие несколько веков выросло количество морских пиратов, но правительство, сидящее в глубине материка, в Пекине, об этом не думало.

Иностранным первооткрывателям и купцам не удалось установить с китайцами доверительных отношений. Эти контакты скорее утвердили последних во мнении, что вокруг них живут одни варвары. Их можно понять, если представить себе голландских моряков, которые встречались в китайских портах. Отбросы общества, неотесанные авантюристы, после долгих морских путешествий они кишели паразитами и страшно воняли. На севере разбойничали русские.

В XVII веке русские искатели приключений заинтересовались Сибирью. Казаки совершали набеги на пограничные территории, грабили, насиловали и убивали. Захватнические вылазки велись в сторону реки Амур, где казаки основали Албазинский острог. В начале 1660 года русские захотели вести торговлю с китайцами. Китайцы ответили царю, что торговля начнется только при условии прекращения конфликтов на пограничных землях.

Царь отправил в Китай очень образованного и много где побывавшего ученого Николая Гавриловича Спафария. Ему было поручено завязать между Россией и Китаем дипломатические отношения. Но Спафарий был невероятно само­уверен и абсолютно незнаком с Китаем.

Милеску не посчитал нужным ехать в Пекин. Когда же он наконец понял, что поездка в столицу Поднебесной неизбежна, то проигнорировал китайский протокол.Прошло несколько недель, прежде чем его допустили к городским воротам, но он все еще не мог понять, что китайцы очень недовольны набегами казаков на свои земли. Спафарий счел это пустяком по сравнению с заключением большого торгового договора между Россией и Китаем. Именно это высокомерное отношение злило китайцев. Даже европейские иезуиты, гостившие в тот момент у императора, сказали об этом Спафарию, но он упрямо твердил, что торговый договор важнее. Ответ китайцев был однозначен: спокойствие на Амуре, возврат захваченных территорий и замена Спафария на другого представителя, который умеет себя вести.

Россия отправила в Китай нового посла. В пограничном городе Нерчинске провели первые в истории официальные переговоры с Китаем. В 1689 году было подписано соглашение. Амур отдали Китаю, пограничную линию официально отнесли назад, и потянулись торговые караваны.

Русские на примере Милеску научились вести себя с китайцами, а вот британцы, которые хотели иметь постоянного представителя в Поднебесной и разрешение торговать не только в Кантоне, но и в других портах, нет. В 1792 году лорд Джордж Макартни с тремя кораблями и экипажем в 700 человек отправился в путь. В сентябре корабли, нагруженные лучшими продуктами британской империи, прибыли в Китай. Переговоры с императором должны были вот-вот начаться. Но непреодолимым препятствием на этой встрече стал коутоу —обряд коленопреклонения и челобитья. Ритуал происходил перед императором и начинался с трехкратного коленопреклонения. После каждого коленопреклонения надо было отвесить три низких поклона, касаясь лбом земли.

Лорду Макартни объясняли, что ему придется совершить перед императором Цяньлун традиционный коутоу. Макартни смутил китайских переводчиков, сказав, что тогда ему пришлось бы делать коутоу и перед портретом своего правителя, Георга III. В конце концов остановились на том, что Макартни просто встанет на колено и поклонится.

Но поведение английского посла сильно разгневало императора. Подарки англичан китайский император расценил как дань от подданных, а не как торговые образцы. Это выяснилось из письма, которое император направил королю Великобритании Георгу. Император писал, что не может назвать ни один товар из Европы, в котором бы у них была нужда, по­этому торговля между странами попросту бесполезна.

Прагматичные голландцы постарались избежать ошибок Великобритании. Им пришлось преклонить колено даже перед рыбой, которую император отправил в качестве подарка. Говорят, за 36 дней, проведенных в Пекине, голландцы преклонили колена целых 30 раз. Если коутоу получался плохо, наказывали розгами. Поклоны европейцам никак не удавались. Когда один из дипломатов отвесил такой коу­тоу, что потерял парик, император Цяньлун чуть не умер от смеха.

В 1816 году из Великобритании в Китай была направлена новая делегация. В этот раз на встречу с императором прибыл лорд Армхерст. Но император Цзяцин в тот день был не в духе. И снова в приветственном протоколе возникли проблемы. Армхерст отказался совершать челобитье, но пообещал трижды преклонить колено. Император вышел из себя и за­явил, что Китай — владыка мира и невозможно, чтобы китайцы безропотно стерпели высокомерие других.

Отказ вести торговлю пришелся не по нраву империалистическим британцам. Они ответили на этот вызов безнравственностью: начали торговать опиумом. Британцы обошли вопрос моральной ответственности тем, что поставляли опиум обосновавшимся в Индии частным британским фирмам, а те везли и продавали его китайцам. Это была самая аморальная торговая политика за всю историю, в ней был задействован чуть ли не миллион человек. Китайский чай покупали на деньги от продажи наркотиков. Даже философ Джон Стюарт Милль, заседавший в правлении Ост-Индской компании, утверждал, воспевая свободу: «Продолжение свободной торговли опиумом полезно и китайскому народу, и потребляющим».

Когда в 1839 году китайцы уничтожили британские опиумные склады и выдворили англичан из страны, торговец опиумом Уильям Джардин предложил министру иностранных дел лорду Палмерстону начать войну. В 1841 году англичане захватили Гонконг, и китайцы были вынуждены вновь открыть страну для торговли опиумом. За это Джардину дали титул члена парламента, его фирма Jardine Matheson Holdings по сей день работает в Гонконге.

Несмотря на то, что эту войну называют опиумной и многие думают, что дело было в торговой выгоде британцев, на самом деле причины иные: британцам было трудно принять грубое отношение китайцев. Встреча двух государств, из которой могло выйти плодотворное сотрудничество, споткнулась о высоко­мерие с обеих сторон.

Презрительное отношение к остальному миру часто оказывается роковым для больших государств. Так случилось с Римской империй, Византией и империей Великих Моголов.

Презрение к соседу

Римская, Византийская и Могольская империи блистали невиданной роскошью, которую до сих пор можно увидеть, если взглянуть на римский Колизей, стамбульскую Айя-Софию, индийский Тадж-Махал. Они являются достопримечательностями мирового значения. Золотая эра закончилась в этих империях по одной простой причине: из-за презрения к соседу.

Невероятно, что в западных книгах по истории соседей Рима все еще называют варварами, хотя они уже тогда были германцами, кельтами, готами. Если варварство — это порабощение, унижение и беспардонная наглость, то римляне в этом превзошли всех своих соседей.

Валент, брат римского императора Валентиниана I, — трагикомический пример расистского само­довольства и неграмотности. В 364 году император назначил Валента, человека тщеславного и завистливого, правителем восточных земель Римской империи. Как многие высокомерные люди, он хотел всем доказать, что его хрупкий авторитет имеет под собой твердую основу. Валент был чрезвычайно жесток к соседям — готам.

Фритигерн, предводитель готов, попросил у него разрешения перейти Дунай в поисках лучшей земли. Он обещал жить мирно и даже отдать часть своих людей в римскую армию. Советники Валента сочли это предложение выгодным: готы зарекомендовали себя как примерные граждане. Валент согласился, и Фритигерн переместился на запад материковой части, обосновавшись в 25 километрах от Варны. Тут римляне стали плести интриги. Земля, на которую пришли готы, была неплодородная, скоро народ стал страдать от голода. Наместники Валента предлагали им есть собак, и за эту скудную пищу просили столько денег, что готам приходилось продавать детей в рабство.

Римляне приставили к готам строгих надсмотрщиков. Особенно жестоким был полководец Лупицин. Он зарабатывал деньги на готах, а потом внезапно приказал им уйти. Когда готы попросили два дня отсрочки, римляне отказались и подговорили местных жителей закидать их камнями. А после этого Лупицин напал на готов во время праздника, организованного в их же честь. Захватить вражеского вождя на празднике считалось у римлян нормальным способом вести войну. Фритигерну чудом удалось бежать.

Ясно, что для готов ситуация была патовая. С римлянами невозможно было вести переговоры, так как они оказались ненадежными партнерами. Значит, придется сражаться. Однако вместо разрозненных и охваченных паникой готов римляне столкнулись с организованной армией. Два готских племени, поселившихся на Дунае, тервинги и грейтунги, объ­единились. В историю они вошли как вестготы и остготы. В 377 году войска готов под предводительством Фритигерна напали на Маркианополь.

Валент собрал армию и повел войска на врага. Готы снова попытались уладить все переговорами, но римляне по-прежнему не считали готов достойными человеческого отношения. Согласно их идеологии, все другие народы должны были подчиняться римскому императору.

Высокомерие Валента хорошо видно на примере того, как он поступил с послами Фритигерна, отказавшись принять готского гонца с предложением о перемирии, так как тот был недостаточно «значимым». Римские войска продолжали наступать. Фритигерн снова послал гонца, и Валент вернул его, так как и он был недостаточно высокого звания.

Валент попросил помощи у своего племянника Грациана. Грациан ответил, что надо дождаться подкрепления. Валент совета не послушал, и в 378 году его солдаты выступили против готов в Адрианополе. В битве римляне потеряли 10 000 человек — две трети своего войска. Никто не знает, что случилось с самим Валентом.

Война длилась четыре года, римляне терпели одно поражение за другим, но все еще верили в свои силы. Готов, живущих на территории Римской империи, жестоко преследовали, часть до смерти затравили в амфи­театрах, часть забрали в римскую армию, а часть угнали в рабство. В результате войны готы получили наконец то, что им обещали с самого начала: свое государство и земли на юге Дуная.

До битвы при Адрианополе римская армия считалась непобедимой. Готы показали, что высокомерный Рим сдает позиции, и другие германские племена тоже начали совершать набеги. В результате в сентябре 476 года германский король Одоакр захватил Рим, что привело к падению Западной империи.

Вместе с западными землями были уничтожены самых страшные и жестокие в мировой истории машины смерти, которые оставили после себя велико­лепные архитектурные памятники. Удивительно, что именно амфитеатры, где казнили сотни тысяч нес­частных для увеселения публики, стали главным достижением империи. Историк Питер Хизер утверждает: Римская империя пала из-за того, что не сумела наладить отношения с германцами. Ее погубил собственный агрессивный империализм.

По мнению другого историка, Азара Гата, Рим задушила централизованная власть, которая не давала свободы местным или индивидуальным инициативам. Со временем увеличилось количество бюрократов, которые ставили себя выше других. У них не было достойных противников, которые могли бы сдерживать их власть, и они постоянно поднимали налоги, уходившие на содержание бюрократического механизма, самодовольное транжирство правителей и армию. Большая часть средств тратилась на армию, остальное на государственное строительство, на хлеб и зрелища. Все это способствовало падению империи. Аристократия сама виновата в том, что власть бюрократического аппарата росла. Аристократы купались в роскоши и не участвовали в делах государства. Разрастание бюрократии, повышение налогов, отсутствие возможности на что-то повлиять сделали крестьян пассивными. Если добавить к этому постоянную борьбу правителей за власть и, как следствие, гражданские войны, в которых опустошались поля, стране стало трудно защищаться от внешних врагов. Римские границы оказались открыты для нападений германских племен.

В преемнице Восточного Рима Византии тоже зрели семена падения. Одно из самых безумных миссионерских предприятий в истории — Четвертый крестовый поход, который начал папа Иннокентий III, человек с неуемной энергией и амбициями.

В XIII веке города Генуя и Венеция боролись за торговое господство в Средиземноморье. Венеция давала деньги на крестовые походы, придумав странный миф о возврате христианам Святой земли, на которой они никогда и не жили.

Византия полагала, что лучше решать вопросы не военным, а дипломатическим путем, что крестоносцы считали трусостью. Они не могли понять, почему Византия отправила послов в арабские страны и Турцию.

Целью Четвертого крестового похода было завоевание Египта. Венеция обещала взять на себя транспортные расходы, но, так как платежеспособных рыцарей оказалось мало, доставку войска к Святой земле организовать не удалось. Венеция предложила, чтобы рыцари добыли себе деньги на поход захватом христианского города Зара на далматинском побережье. Операция прошла успешно, деньги были найдены. В Заре рыцари встретились с византийским принцем Алексеем Ангелом, который планировал вернуть себе трон. Он обещал им крупное вознаграждение за помощь. Также принц дал слово, что константинопольская церковь перейдет под власть папы. Было решено, что рыцари нападут на Константинополь, а потом отправятся в Александрию, в Египет.

В 1203 году рыцари возвели Алексея IV на престол. Однако, когда пришло время платить по счетам, он не сдержал своего обещания. Рыцари прождали денег год. Они требовали и угрожали императору, на что получили гневный ответ. Алексей и его советники допустили непростительную глупость, отказавшись выполнять договор^[18].

В апреле 1204 года рыцари под предводительством венецианского дожа Энрико Дандоло решили совершить набег. У Энрико были свои причины для войны: когда-то в Константинополе он лишился глаза^[19].

Сегодня Айя-София — музей, он удивительно хорошо сохранился на протяжении более полутора тысячелетий. Храм выдержал и землетрясения, и захваты. Но самым страшным испытанием было, конечно, разграбление под предводительством Дандоло. Когда рыцари ворвались в город, они первым делом захватили храм. Золотой алтарь в соборе вырубили и унесли как военный трофей. Остальные сокровища погрузили на мулов и лошадей. Когда животные падали под непосильной ношей, крестоносцы их убивали.

Золотой ларец для реликвий, украденный у византийцев и находящийся сегодня в Лимбургском соборе, хранит память о пятидневном набеге на самый красивый христианский город Средневековья. Этот набег стал полным крахом как для папской власти, так и для Византийской империи. Марионеточное правительство, поставленное Дандоло в Константинополе, не оправдало надежд. Иннокентий думал, что связи Римской и Византийской церквей улучшатся и церкви объединятся. На самом деле западное правительство лишь ослабило Византию. Когда в 1261 году Византия вернула себе Константинополь, роли поменялись. Византия передала права на торговлю Генуе, и та получила полное господство в Средиземноморье. Греки не признали авторитет папы, и с тех пор церкви окончательно разделились. Византия больше не доверяла братьям по вере, она отвернулась от Запада и еще больше поддалась мусульманскому влиянию. Считалось, что лучше быть подданным Оттоманской империи, чем Запада. Ходила поговорка, что лучше турецкая чалма, чем папская тиара. Угроза от турок все время присутствовала, но многие византийцы не хотели просить помощи у Запада. В 1453 году оттоманские воины захватили Константинополь, Византийская империя пала, а город стал называться Стамбул.

Религиозные распри ослабили Византию и в конце концов решили ее судьбу. То же самое произошло в Индии. Утопающая в роскоши Северная Индия времен Аурангзеба, правителя Великой Могольской империи, своей неумеренностью напоминает Римскую империю.

Утро в старом Дели: мусульмане в белых шапочках собрались на молитву в мечети Джами-масджид. Из мечети открывается великолепный вид на мусульманский квартал и красную крепость Лал-Кила, построенную Шах-Джаханом в XVII веке. Он же построил Джами-масджид и Тадж-Махал, считающийся самым красивым зданием в Агре, да и во всем мире. Из Агры он перенес столицу Могольского государства в Дели, старый город мусульмане по-прежнему называют Шахджаханабад, город Шах-Джахана.

Могольские правители Индии не отличались особой скромностью. Джахангир значит «покоритель мира», Шах-Джахан — «король мира». Когда в 1658 году к власти пришел сын Шах-Джахана Аурангзеб, из-за его безрассудства начались внутренние распри. Первым делом он посадил в темницу своего брата Дара с семьей и на следующий год обезглавил. Дара поддерживал искусство и был религиозно гибок. Аурангзеб же был слеплен из другого теста. Рьяный мусульманин, он не тратил времени на союзников отца и индуистскую аристократию. Заступив на трон, Аурангзеб повелел, чтобы все местные аристократы стали подданными могольских амиров, то есть знати. При помощи тайной полиции он пытался задавить религиозные движения, считавшиеся неверными. Аурангзеб пытался насильно обратить шиитов и индуистов в свою веру. Он разрушал индийские храмы и строил на их месте мечети.

Правление Аурангзеба, во время которого жестоко притесняли индусов, оставило в истории свой след. Индусы пошли войной на моголов и в 1664 году основали государство Маратха, против которого Аурангзеб до конца своих дней вел изнурительную борьбу. Шиваджи, владыка Маратхи, использовал партизанскую тактику и постепенно присоединил к своему государству земли Могольской империи. Он до сих пор считается национальным героем в штате Махараштра. Гордый и упрямый характер Аурангзеба принес моголам только беды. Он разорял земли маратхских крестьян, недовольство народа росло. Когда Тарабай, вдова правителя маратхов, предложила перемирие, Аурангзеб отказался. В 1679 году он ввел налог на веру для немусульман. Крестьяне отказались платить, доходы в казну уменьшились, а набеги на окраинах участились.

В 1705 году Аурангзеб писал, умирая: «Я брошен и одинок, мой рок — страдание». Так окончил свой век величайший правитель Могольской империи.

В конце концов империя распалась из-за многочисленных распрей. Четырех наместников убили, одного взяли под домашний арест. В XVIII веке другие народы без труда завоевывали их земли. В результате маратхи свергли наместников Могольской дер­жавы.

Аурангзеб — довольно противоречивый персонаж в индийской истории. Его категоричное мнение по поводу индуистов, наверное, до сих пор является причиной конфликтов разных религиозных и политических групп Индии и Пакистана.

Империи, как правило, плохо заканчивают: они становятся алчными и считают свое величие безусловным, что всегда приводит к роковым последствиям.

Деревенский выговор как повод для насмешек

В сентябре 2005 года мир содрогнулся, узнав о поступке 40-летнего Кевина Тестера. Англичанин проводил отпуск на черноморском побережье Болгарии. Его отдых закончился весьма печально в одном караоке-баре. Услышав, как местная парочка поет по-английски, он впал в ярость. Кевин напал на певцов, стал бить ногами, потом набросился на остальных посетителей, обзывая их вульгарщиной. Причина? Местные неправильно произносили слова песни «We are the Champions» группы Queen. Борца за чистоту родного языка задержали на сутки.

Людей, которые плохо говорят на иностранном языке, часто считают недалекими. Так, индусы называют жителей западного берега реки Инд «млеччха». Это слово исторически означало иностранцев, неарийцев, которые были неспособны правильно говорить на санскрите. Другим словом, варвары. Их презирали, они были неприкасаемыми. В древнеиндийском эпосе «Махабхарата» иностранцы изображены как пещерные люди с кривыми лицами. Слово «варвар» идет из греческого — barbaros. Гомер говорил, что народы Малой Азии говорят по-варварски, имея в виду язык, которого греки не понимали (вар-вар). Ахиллес унизительно называл персов варварами, потому что те «говорят, как лошади».

Берберы из Северной Африки получили такое название от римлян, которые считали их варварами. Сами берберы себя так не называют. Римляне повсюду видели варваров: и на севере, и на востоке. Для них и германские племена, и готы, живущие в лесах и степях, — одно и то же: дикие кочевники, изъясняющиеся на непонятных диалектах.

Бывало, что иностранный язык вообще языком не считали. Тот же Колумб в октябре 1492 года записал в дневнике, что берет с собой в Испанию шесть индейцев, которые «кто знает, научатся ли говорить». Голландцы называли людей из племени кой-коин в Намибии и Южной Африке «готтентоты», от слова «икать», «заикаться». Интересно, что бы сказал на это самый известный представитель этого племени, 27 лет проведший в тюрьме, борец за права человека, получивший Нобелевскую премию мира бывший президент Южной Африки Нельсон Мандела?

В Европе, в отличие от Африки, мало стран, в которых больше одного официального языка. Финны умеют писать шведские фамилии, зато шведы так мало знают о Финляндии и финском языке, что это стало уже притчей во языцех. Шведам проблематично правильно написать финскую фамилию. Однажды шведская газета Dagens Nyheter исковеркала фамилию финского писателя, получившего литературную премию Северного совета и премию в области театра, чьи книги продавались тысячными тиражами в Швеции: вместо Кари Хотакайнен было написано Кари Хоткайнен. Еще один яркий случай языкового снобизма шведов имел место весной 2009 года, когда банк Nordea опубликовал свой листинг-проспект только на шведском и английском языках, притом что большинство акционеров банка — финны, говорящие на финском.

Представители крупных языковых территорий, как правило, высокомерны от природы. Писатель Ян Флеминг, создатель Джеймса Бонда, получил задание написать книгу «Потрясающие города» о своем путешествии вокруг света в начале 1960-х. Флеминг без долгих раздумий обругал все страны, в которых ему довелось побывать, но больше всего его вывел из себя Ливан. Почему? Объявления в аэропорту Бейрута были вначале на арабском. Флеминг решил, что это отличительная черта маленькой страны, которая хочет показать свое превосходство!

Осенью 2015 года на предварительных выборах республиканец Дональд Трамп вскипел, услышав, как другой кандидат, Джеб Буш, говорит с избирателями на испанском. Он должен подать пример и говорить с избирателями на английском, когда находится в США, язвительно заметил он в интервью консервативной газете Breitbart News. Таким образом, для Трампа владение всего одним языком — признак патриотизма. И это не первый раз, когда в США осуждают кандидата в президенты за владение иностранными языками. В 2004 году демократа Джона Керри порицали за знание французского! Сложно себе представить другую страну, в которой знание языков для политика показалось бы кому-то нежелательным.

Часто жители больших языковых ареалов раздражаются, если на их языке говорят с акцентом, но еще больше их злит, если на их родном языке не говорят совсем. При опросе 4500 работников гостиниц в разных странах самыми сложными туристами назвали французов (Expedia Best Tourist Index 2009). Их главным недостатком оказалось грубое общение и незнание иностранных языков.

Большие страны оберегают свой язык при помощи телевидения. Благодаря дубляжу большая часть населения европейских стран не владеет другими языками. Один немецкий приятель упорно уверял меня, что смотреть дублированный фильм — одно наслаждение. Не надо зацикливаться на понимании, не теряешь нюансы фильма, пялясь в субтитры. Поэтому-то Джон Уэйн на немецком говорит с сильным баварским акцентом. После войны в Италии, Испании и Германии дубляж стал чуть ли не законодательно закрепленным!

В Европе два государства постоянно борются за право использовать родной язык в любой ситуации. Британцы, без сомнения, многого достигли благодаря тому, что все остальные страны вынуждены использовать в торговле английский. Французам с этим трудно смириться.

На саммите стран ЕС 23 марта 2006 года президент ассоциации европейских работодателей UNICE француз Эрнест-Антуан Сельер начал выступать перед 25 коллегами. После первых слов французский президент перебил выступающего, спросив, почему он не говорит на родном языке. Сельер обращался к аудитории на английском. Он объяснил свой выбор тем, что английский — язык бизнеса. Этого Ширак не стерпел. В сопровождении двух министров он покинул зал. Позже Ширак сказал, что был глубоко шокирован, увидев француза, который изъясняется на чужом языке. Президент заявил, что Франция долго боролась за свой язык и добилась того, что на нем говорили во время Олимпийских игр, в ООН и ЕС. Ширак считал, что мир не должен говорить на одном только английском.

Ширак продолжил свою странную войну за французский язык. На заседании ООН он делал вид, что не понимает вопросы, заданные на английском, и требовал, чтобы британский премьер-министр ему переводил. Французский президент, который учился в США и на самом деле хорошо владеет английским, своим высокомерным поведением нанес большой вред отношениям между Францией и англо-американским миром.

Всем известна щепетильность французов в отношении языка. Во Франции придется платить штраф за использование английского в объявлениях на официальных каналах. Поэтому не стало сюрпризом, когда президент Николя Саркози сразу после вступ­ления в должность предложил перевести канал TF1 полностью на французский.

Менее известен тот факт, что французский язык утратил свои позиции на мировой арене из-за того же самого высокомерия.

Вечером 27 сентября 1066 года 450 кораблей подняли паруса, чтобы перевезти 8000 человек и 2000 коней из Нормандии в Англию. Уже наутро флотилия прибыла к английскому берегу. Нормандский герцог Вильгельм высадился в Англии и повел свои войска к Гастингсу. Там и решилась судьба страны.

Захватчиков встретил король Гарольд со своими войсками. Нормандцы разгромили англосаксов, король Гарольд был убит. В результате этой битвы Вильгельм Бастард превратился в Вильгельма Завоевателя, короля Англии, и благодаря ему английский стал важным языком. Отправляя детей учиться в Париж, нормандская знать скоро заметила, что парижане их считают деревенщиной. Нормандцы с их грубыми гортанными звуками становились в Париже объектом насмешек. Захватив Англию, нормандцы начали отдаляться от Франции и гордиться своим новым языком — английским.

Взаимопроникновение и взаимодействие французского и английского произошло очень быстро. Английский получил из нормандского французского более 10 000 новых слов, а Генрих IV, вступивший на трон только в 1399 году, был первым правителем Англии, чьим родным языком был английский.

С английским случилось то же, что произошло с санскритом. В Индии он сохранился как язык элиты, который учили из-за религиозных соображений и литературы. Это был язык настоящих снобов, право говорить на нем охраняли брахманы. Сегодня им владеют всего несколько тысяч человек.

Английский стал ломаным, смешанным языком со многими местными диалектами. Часто английские термины никто даже не пытается переводить. Абсолютно нормальным считается открывать вакансию «ки-эккаунт менеджера», или КАМа, который участвует в «тимбилдинге» и должен быть «бенчмарком» в своей области. В Скандинавских странах говорят на странной смеси английского и родного, владеешь этим языком — получишь работу руководителя.

Государственный язык меняется. Ими были вавилонский, персидский, греческий, арамейский, арабский и латынь. В мировой экономике уже трудно представить себе, как можно работать, владея только родным языком. По числу говорящих самый распространенный на сегодня язык — китайский, как бы горько это ни звучало для европейцев. Возможно, в будущем на место английского придет мандаринский китайский^[20] и центр мировой торговли наконец-то переместится в Китай.

Мультимиллионер Ричард Брэнсон отбирал кандидатов для телешоу The Rebel Billionare. Победитель конкурса становился директором его компании Virgin.

Воодушевленных кандидатов привозили в его усадьбу на такси. Водителем был переодетый хрома­ющий Брэнсон. По дороге он активно общался, а когда такси приезжало на место, скидывал маску. Миллионер сразу отсеял двух кандидатов за то, что они плохо вели себя с таксистом. Брэнсон считал, что презрительное отношение к обычным людям может оказаться губительным и для фирмы.

Подумайте, прошли бы вы этот тест? Как часто мы делим людей на успешных и лузеров на основании их поведения, увлечений, манеры одеваться, внешнего вида и места работы?

Ту же тактику с переодеванием использовала ресторанный критик из The New York TimesРут Рейчел. Она перевернула рейтинг ресторанов престижной газеты благодаря своему основательному подходу к работе и некоторой хитрости. Чтобы получить реальное представление об уровне обслуживания в ресторане, Рейчел посещала его дважды: в своем настоящем виде и переодевшись. Она являлась то в виде обычной домохозяйки, жительницы Среднего Запада, то робкой бабушкой, которая на последнюю пенсию хотела хоть раз в жизни пообедать в роскошной атмосфере. Разумеется, Рейчел замечала, что обслуживание отличалось, когда вместо известного критика в звездном ресторане появлялся обычный человек. В таком виде от нее требовали бронь столика, ее провожали за барную стойку, даже не предложив напитки. Рекомендации блюд были совсем иными, чем клиентам за соседним столом, винную карту тут же вырывали из рук, чтобы передать клиентам получше. Когда Рейчел приходила в тот же ресторан в своем настоящем облике внушающего трепет ресторанного критика, обслуживание было совсем другим. В мгновение ока появлялась на столе еда, из кухни несли удивительные деликатесы. Рейчел настолько пора­зила эта разница, что она написала книгу.

Брэнсон и Рейчел своим примером оживили известную сказку, показав, что история про гадкого утенка актуальна и в наши дни. Переодевшись, они заметили, что люди постоянно судят других по внешнему виду. Мы часто думаем, что можем дать оценку человеку на основании одного взгляда. Мы слишком ленивы, чтобы разобраться, кто перед нами, нам хватает и первого впечатления. Во время собеседования многие рекрутеры допускают оплошность, полагаясь на презентабельную внешность и упуская из вида плохое содержание. Так как 90% наших впечатлений мы получаем благодаря зрению, визуальные раздражители часто нами манипулируют.

Одни обращают внимание на одежду. Другие составляют свое мнение по тому, насколько человек образован или насколько богат его словарный запас. Или на какой машине он ездит.

На кафедре психологии Уэльского университета решили выяснить, как внешнее благосостояние влияет на сексуальную привлекательность. Группе из 21–40 женщин показали фотографии одного и того же мужчины в серебристом Bentley Continental и в побитом Ford Fiesta. Оказалось, что парень за рулем Bentley выглядит гораздо привлекательнее, чем водитель Ford. То же исследование показало, что для мужчин не важно, в какой машине сидит женщина — транспорт не влияет на ее привлекательность. По мнению психолога доктора Дунни, мужчины оценивают женщин по лицу и фигуре, женщины же склонны уделять больше внимания благосостоянию потенциального партнера.

Интересно, насколько решающее значение имеют те же факторы в других культурах? Американский психолог Д. Басс исследовал критерии выбора партнера в 37 разных культурах. Вывод горький, но предсказуемый: везде ценится здоровье и улыбчивость. Мужчины до потери пульса хвалятся своим состоянием, демонстрируют силу в поисках молодых и красивых представительниц противоположного пола. Женщины же ищут богатого и амбициозного партнера.

Чем обаятельнее человек, тем легче ему устроиться на работу, тем выше у него зарплата, утверждает социальный психолог Майкл Аргиль. Обаятельные американские красотки также получают более мягкие приговоры в суде. Нечестно? Что ж, внешний вид всегда играл решающую роль. К красивым людям во все времена относились лучше, чем к остальным.

В Средневековье презентабельности внешнего вида придавали огромное значение. Финский историк Ханнеле Клеметтиля объясняет это верой в то, что душа и тело представляют собой неделимое единство, поэтому внешние черты могут говорить о внутренних свойствах. Уродство явно указывало на низкую, злую и грешную натуру. Мужчина должен был быть в меру мускулист, но не слишком, так как наличие развитой мускулатуры говорит о тяжелом физическом труде и, следовательно, низком происхождении.

В средневековой Италии полный человек считался представителем господствующего класса, а худой — бедноты. Лишь в XIX веке стали восхищаться худобой. До Второй мировой войны загар считался признаком низкого социального происхождения. Только те, кто занимался физическим трудом, имели темный цвет кожи. Однако, когда законодательница мод Коко Шанель стала гордо щеголять золотистым загаром, остальные богачи быстро последовали ее примеру.

В Средние века стиль одежды был напрямую связан с сословием. Правила этикета поддерживали кастовое разделение. Пока сапожник знает свое место, божественной гармонии ничего не угрожает. В Венеции сенатор всегда носил черный костюм, куртизанка — желтое платье, еврей — звезду. В Древнем Китае только императору и высшим придворным сановникам дозволялось одеваться в шелка. В Европе эпохи барокко тебя не принимали в общество, если ты не на каблуках, не в парике и не пудришь лицо. Непростительно, если ты повел себя не так, как другие, высказал свое мнение недостаточно витиевато. Выражение «жить на широкую ногу» берет свое начало из Средневековья, когда только бароны имели право носить длинноносую обувь. Нос ботинка у простолюдина не мог быть длиннее 15 сантиметров.

У богатых людей до сих пор сохранился обычай демонстрировать свою принадлежность к высшей касте с помощью одежды. Обувь из змеиной кожи и лео­пардовые шкуры больше не носят не только потому, что их трудно достать, но и потому, что они будят подсознательный страх. Хищники из семейства кошачьих два миллиона лет охотятся на людей — цвет их шкуры не мог не оставить след в наших эстетических пристрастиях. А вот диктатор бывшего Заира Мобуту Сесе Секо, например, с удовольствием облачался в леопардовые костюмы.

Коммуникация между людьми становится все более визуальной. Быть видимым стало важнее, чем быть известным. Одна из отличительных черт западной культуры — потребность, чтобы тебя увидели, заметили. Часто именно это считают фактором успеха. Визуальность затуманивает нашу способность к анализу и легко делает из нас ведомых.

В Америке СМИ часто используют термин «селебрити», иными словами, «звезда экрана». В США уровень «звездности» даже научились измерять. Журнал Forbes регулярно публикует подборку из 1400 персон, которых оценивают по шкале от 0 до 10 баллов (так называемая star currency, или «звездная валюта»). Почти все люди в списке — либо актеры, либо певцы.

Телезвезд, как правило, представляют талантливыми во всем; они гораздо лучше, чем обычные люди. Актеры Голливуда от рождения «обладают» всеми талантами, которые нужны для роли, и быстро достигают уровня, который «изумляет» их учителей. Сценарист Джо Эстерхаз воспоминает, что многим актерам было мало просто играть роль. В столкновении двух эго сценарист, как правило, проигрывает. Так, в фильме «Кулак» было два сценариста, из которых только один по-настоящему участвовал в написании сценария. Когда фильм провалился в прокате, исполнитель главной роли Сильвестр Сталлоне просто умыл руки, сказав, что сценарий писал Джо Эстерхаз.

Красивейшие звезды, умеющие без запинки читать перед камерой написанные другими тексты, часто оказываются специалистами и в более сложных вопросах. Весной девушек-телеведущих можно увидеть с садовыми ножницами в руках на фото в газетах, хотя садоводство для них не более привычно, чем зимние шины для жителей арабских стран. Современная медиакультура создала представление об обычном как о чем-то запрещенном или смешном. Даже в программах о природе обязательно присутствует звездный гость, хотя главной темой должна была бы быть природа. Участие звезд во всех телепрограммах как самоцель говорит о том, что самой темы уже недостаточно, ее должен кто-то представлять, и лучше, если это будет человек публичный. В свете этого не­удивительно, что местная финская газета, рассказывая на первой полосе о Фестивале оперы в городе Савонлинна в 2009 году, как главную новость представила то, что на открытии не было ни одной звезды.

Преклонение перед телевизионной известностью привело к странному парадоксу. На выборах в ЕС в 2009 году опытный исследователь Финского института международных отношений Чарли Пастернак среди своих заслуг даже не стал упоминать, что «известен по телевизору» — настолько это было очевидно. Служение публичности зашло так далеко, что настоящий профессионализм является уже чуть ли не бременем. То же случилось с известным ведущим Дэвидом Аттенборо.

Компания BBC снимает лучшие документальные передачи о природе, во многом это заслуга именно Дэвида Аттенборо. Он обновил формат документальных передач, придал им форму. Так сериалы из десяти 50-минутных серий завоевали популярность во всем мире. Кроме США. Когда сериал «Жизнь на Земле», получивший мировое признание, предложили Штатам, возникла неожиданная проблема: сам Аттенборо и его английский язык. Ему сказали, что его британский английский сложен для американской публики и его будут дублировать на американский. Но и это еще не все. Кадры, где появляется Аттенборо, особенно тот известный момент, где он сидит на руках у гориллы, потребовали вырезать и заменить ведущего на актера — Роберта Редфорда, например. Как пишет Дэвид в своей автобиографии, его позабавила наивная уверенность американцев, что Аттенборо не обидится на их предложение. Конечно, он оскорбился! В результате сериал показал только американский некоммерческий канал PBS.

Для американского коммерческого телевидения Аттенборо был недостаточно красив. Он выглядел как обыватель. Финский исследователь Кале Хаатанен иронично заметил, что обычные люди в СМИ выглядят как деревенщина, провинциалы, гротескные персонажи, вызывающие у зрителя досаду. СМИ видят обычных людей как некий объект документального фильма о животных в естественных условиях обитания: в торговых центрах, где угодно, только не в центре города и не на позициях, требующих особых навыков. Благодаря формату реалити-шоу людям стало проще «подглядывать» за другими. Хаатанен считает, что теперь вместо зоопарка мы, не выходя из дома, наблюдаем, как пьяные идиоты соревнуются за внимание представителей противоположного пола. Понятие «обыватель» разоблачает нашу высокомерную природу. Директор, эксперт и писатель — не обыватели. Финн в шуршащем спортивном костюме, занимающийся скандинавской ходьбой, — голубая мечта любого выпускающего редактора, когда надо узнать мнение обычного человека по поводу конституции Европейского союза. Не дай бог, чтобы этот обыватель оказался профессором государственного университета или министром иностранных дел в неожиданном наряде, так как, согласно Хаатанену, удел обывателей на телевидении «мычать и заикаться».

По обеим сторонам улицы Виа Монтенаполеоне в Милане расположены бутики ведущих модных домов — от Луи Виттона до Армани. В кафе Cova заходят выпить чашечку эспрессо жены богачей из Саудовской Аравии. Официантки в Hugo Boss, я — в шортах. Я самый плохо одетый человек на улице. Мой образ достойно дополняет дородное тело, страдающее лишним весом, и раскрасневшееся от солнца лицо, которое украшает вишневого цвета нос. Для элегантных миланцев я олицетворяю варвара с северного склона Альпийских гор.

Служение внешнему виду на итальянском телевидении доведено до предела. Пышногрудые блондинки в сетчатых колготках берут интервью, ведут передачи и викторины, сообщают о погоде. Между коммерческими и некоммерческими каналами разницы нет: в кадр не допустят человека, который выглядит обычно, — исключение будет сделано разве что для комика.

Вероника Ларио Берлускони, жена итальянского премьер-министра Сильвио Берлускони, развелась с мужем в мае 2009 года после 19 лет брака, потому что ухаживание мужа за телеведущими стало уже, по ее мнению, извращением. Полураздетые красотки, прыгающие на канале медиамагната вместе с самим Берлускони, прославившимся как главный шовинист страны, к тому же весьма несдержанный на язык, — это было уже слишком. Уже в 2007 году Берлускони проболтался о своих отношениях с депутатом правой партии «Вперед, Италия» бывшей телезвездой Марой Карфанья, сказав, что немедленно женился бы на ней, «если бы уже не был женат». Во время выборов в парламент Совета Европы Берлускони выбрал кандидатами своей партии «Народ свободы» женщин, в чьих заслугах его жена публично усомнилась. По ее мнению, предлагать в кандидаты «бывших королев красоты, телезвезд и актрис» — значит потерять всякий стыд.

Писатель Тобиас Джонс, живущий в Италии, в книге «Темное сердце Италии» (The Dark Heart of Italy), убийственно честно описывает, как выходит, что в этой стране только красивые продвигаются по карьере. Девушек в бикини, работающих на телевидении, называют le veline. «Велины» — важный элемент передачи, в начале каждого шоу они исполняют 30-секундный танец. Их всегда двое: брюнетка и блондинка. С каждым годом находится все больше и больше желающих попасть на эту роль, так как избранным обещают хорошую работу на телевидении. Многие девушки получают работу не только на телевидении, но, например, попадают в парламент. Или выходят замуж за известного футболиста.

Бепп Северджини, автор колонки в итальянской газете Corriere della Sera, утверждает, что для итальянцев самое важное — чувство красоты и оно определяет все. Главный принцип — «ла белла фигура», то, как выглядит, а не то, чем является. Поэтому италь­янцы судят книгу по обложке, политика по улыбке, лампу по дизайну и человека по званию.

Люди с представительными внешними данными легко занимают высокое положение в обществе. Признание и власть, естественно, достаются и сильным. Так, в средневековом феодальном обществе и в Индии для солдат была создана особая каста, откуда потом вышло дворянство.

На правах сильного

В 2008 году Ливия вывела со счетов в швейцарских банках все деньги — порядка 7 миллиардов долларов. Одновременно страна прекратила продажу нефти в Швейцарию. В феврале 2010 года Муаммар Каддафи призвал братьев по вере запретить транзит швейцарских самолетов и кораблей, бойкотировать швейцарские продукты и начать против Швейцарии священную войну, джихад.

Причиной послужило отношение страны к сыну лидера Ганнибалу Каддафи. Дело в том, что в июле 2008 года Ганнибала с женой задержали в Швейцарии за жестокое обращение с двумя слугами. Ливийцев же шокировало не жестокое обращение с прислугой, а задержание виновника. Ливия потребовала от Швейцарии извинений. Эта реакция показала, что в некоторых странах у государственной элиты, оказывается, совсем другие права.

У Ганнибала Каддафи была темная репутация, как и у его тезки, карфагенского полководца, но по другим причинам. В 2001 году Каддафи с тело­хранителями набросился на полицейских в отеле Hilton: он бросил в них бутылку и выпустил струю пены из огнетушителя. Трое полицейских попали в больницу, а Ганнибал благодаря дипломатической неприкосновенности вышел сухим из воды. Три года спустя он проехался на скорости 140 километров в час по Елисейским Полям — по встречной полосе. Шесть телохранителей набросились на полицейского и ранили его.

Позже Ганнибала Каддафи снова задержали за жестокое обращение с сопровождавшей его женщиной. Она отказалась принять назойливые ухаживания, и Каддафи попытался выломать дверь в ее номер, угрожая охране отеля самозарядным пистолетом. Франция направила в Ливию официальную жалобу.

Опьяненные властью хулиганы, подобные Каддафи, регулярно появляются на страницах истории. В первобытных обществах не было ни привилегированного сословия, ни аристократии, ни богачей. Разумеется, у власти стояли здоровые и сильные, но не было никаких VIP-клубов. В первобытном обществе, в отличие от сегодняшнего, не приходилось тратить время на людей со сложным характером. Общества были маленькие, оружие применяли редко и главным образом на охоте. Пока хватало свободной земли, не было нужды в бесполезных драках. Если возникал конфликт на личной почве, всегда можно было перекочевать в другое место и основать свою общину.

Йохан Гоудсблом в книге «Огонь и цивилизация» (Fire and Civilization) утверждает, что только земледелие привело к разбиению на социальные классы, увеличив культурные различия между общинами и внутри них. У кого-то укрепилось положение, стало больше власти и собственности. С ростом населения структура общины становилась более сложной, возникали новые задачи, нужны были солдаты, земледельцы, купцы и попы.

Наглядный пример такого развития — кастовая система. Это позор Индии и Непала, о котором официально не говорят, хотя при этом представители высшей касты не скрывают своего превосходства. Я хорошо помню, как мы со спутниками подкалывали гида по Дели за мачизм, когда он упрямо доказывал преимущество договорных браков и естественность деления общества на социальные классы.

Кастовая система Индии возникла в результате деления людей на арийцев и неарийцев. В 1500 году до нашей эры Северную Индию захватил воинственный индоевропейский народ — арийцы, оттеснив на юг темнокожих дравидов. Арийцы совершенно не уважали местных жителей и вели себя как британцы с австралийскими аборигенами. Чтобы удержаться у власти, они создали систему каст.

Атхарваведа, одна из Вед, написанная в 1500–1000 годах до нашей эры, содержит молитвы и заклинания, а также определяет социальные классы. Индуизм учит, что большинство людей было создано из расчлененного тела бога Пуруши. По четырем частям его тела и люди разделяются на четыре касты, определяющие их социальные позиции.

Самая высокая — каста священнослужителей, или брахманов. Затем идут кшатрии — воины, вайшьи — земледельцы и шудры — они занимались физическим трудом. К шудрам относились также дравиды из Южной Индии и те арийцы, которые женились на местных. Ниже шудров были только далиты — «неприкасаемые», которые выполняли всю грязную работу, например чистку туалетов.

Атхарваведа четко обозначает статус брахманов: они могут напрямую общаться с богами и их лучше не злить. Даже короли не могут им противиться — все боятся проклятий и страданий в аду. Поэтому в ссоре брахмана с небрахманом первый всегда прав. Брахманы утверждали, что бог Сума дал им право первыми спать с любой женщиной, будь она замужем или нет. Атхарваведа благочестиво утверждает, что, если брахман взял женщину за руку, он стал ее мужем.

Кастовая система основывается на ритуальной чистоте. Какие-то профессии считались грязными, какие-то высокими. Так, например, врач не мог получить высокого статуса из-за того, что имел дело с разными кастами и нечистыми телесными жидкостями.

В те времена преступление считалось преступлением, только если этого требовал народ. Убийством считалось только убийство брахмана. Штраф выплачивался согласно касте: за убийство кшатрия — 1000 коров, вайшьи — 100, шудры или женщины — 10 коров.

В обществах, где у власти стоят военные, принято считать, что только сила дает право и что самых сильных защищают боги. Наглядный пример тому Древняя Ассирия.

В ассирийских военных эпосах царит жестокость и всепобеждающая сила, именно так ассирийцам удалось занять соседние земли. Боги со вкусом крови на губах воевали на их стороне, неудивительно, что ассирийцы считали войну служением богу. Захваченные народы, как правило, противились ассирийскому мироустройству, и за это их, естественно, обвиняли во всех грехах. На них возлагалась ответственность за разруху, которую принесла война. Война — божье наказание, ассирийцы лишь исполняли божью волю. Это безупречное суждение о божьей воле последовательно воплощали в жизнь чуть ли ни все ассирийские короли. Недолго продержалось ассирийское царство, но его теологическое обоснование войны против тех, кто не служит богу, сохранялось у всех народов и во все времена.

Вожди уверяли, что служат народу, толкуя волю богов и используя ритуалы, чтобы вызвать дождь и урожай. Поэтому они посвящали много времени строительству храмов, которые являлись центром официальной религии и визуальным подтверждением власти вождя. Общая вера помогает людям жить вместе, не испытывая открытой агрессии. Связи образуются и вне родственных отношений, мотивируя людей отдавать свою жизнь за других. Таким образом можно легко мобилизовать всю общину, например, на завоевание земли соседа.

Джефф Малган, исследовавший историю применения власти, считает войны нормальной формой взаимодействия между государствами. Мораль, как ее толкует правящий класс, становится общепринятой нормой и оправданием для сомнительных действий типа грабежа и убийств, иными словами, войны. Война — обычное дело, если у страны нет других возможностей добиться экономического роста. Так, в средневековой Испании считалось, что война — более быстрый, чем торговля, и более достойный способ разбогатеть.

Несмотря на то что военная пропаганда вызывает ненависть против целых народов, за ней, как правило, стоит небольшая группа элиты. По мнению Малгана, войны возникают из-за стремления этой элиты получить больше материальных благ. Чтобы победить в войне, правящая группа придумывает ненависть, основанную на любви — на желании защитить семью или родину.

Рыцарство зародилось в Европе во времена правления Карла Великого. Возникло оно благодаря простому изобретению — стремени. Дешево и просто.Стремя совершило настоящий переворот в военном деле. Пока наездник сидел в седле, сжимая коленями бока коня, он мог метать копье лишь при помощи силы рук. Теперь же вдобавок к седлу рыцарь мог опереться и на стремя, добавляя силу коня к собственной силе. Начались конные набеги: теперь рыцарей было не так просто выбить из седла.

Из военного сословия вышла самоуверенная, эгоистичная элита. Воины направляли оружие друг против друга и против крестьян, подчиняя всех своей власти. Владельцы замков, окруженные свитой, скакали по округе, бесчинствовали и заставляли жителей платить дань. Позже они стали начальниками полиции, получили право приговаривать к смерти и конфисковать имущество. Так зародился феодализм, а вместе с ним и военное дворянство.

Христианская империя столкнулась с противоречием: религия проповедовала мир, а на практике велись войны. Пришлось придумать для воинов новый свод христианских правил морали, чтобы оправдать проливаемую ими кровь. Развилась высокомерная субкультура конных рыцарей с детально прописанными ритуалами и красивой геральдикой, блиставшая своей маскулинностью и прикрывавшая агрессию духовными ценностями.

Романтический образ рыцарства был окончательно разрушен, когда папа Иннокентий III начал кровавые Крестовые походы в Пиренеи против считавшихся еретиками крещеных катар. Неоднозначные походы на Ближний Восток, где рыцари обогащались, совершая разбойничьи набеги, тоже не способствовали улучшению их репутации. В результате Первого крестового похода погибло более 70 000 жителей Иеру­салима.

Когда в 1337 году между Францией и Англией разгорелась Столетняя война, рыцари стали резко терять свои позиции, уступая место наемным солдатам. Вооружение рыцарей устарело, на смену ему пришел порох. Изменился и сам способ ведения войны. В 1346 году во время битвы при Креси английские лучники использовали длинные луки. Они стреляли из укрытий и отступали в леса, вызывая у французов дикую ярость. Им было стыдно потерпеть поражение от простых лучников. Идея о врожденном геройстве высшего сословия затрещала по швам.

Высокомерные рыцари окончательно потеряли свою репутацию в Швейцарии. Могущественный род Габсбургов пытался утвердить свою власть в швейцарской сельской общине, где крестьяне жили довольно независимо. 9 июля 1386 года габсбургские рыцари окружили деревню Земпах, размахивая перед крестьянами веревкой, на которой обещали повесить их предводителей.

Под началом австрийского герцога Леопольда III габсбургские рыцари смело сражались с превосходящей по численности армией крестьян из кантонов Ури, Швиц и Унтервальден. У крестьян было единственное оружие — алебарда. На двухметровом древке с одной стороны был острый металлический шип и крюк. С их помощью рыцарей скидывали с седла. С другой стороны имелось топорище, которым разрубали доспехи. Битва в Швейцарии показала рыцарскому сословию, застрявшему в Средневековье, что оно уже не является господином мира. За дерзость, наглость и бесчеловечность рыцарям отомстили сполна.

Рыцари уже не имели прежней власти, однако успели все-таки создать свою аристократию. Военное дворянство стало классом высокопарных снобов, которых заставили переехать в Версаль. Королевский двор в XVIII веке был самым коррумпированным местом в Европе. Напудренная, упрятанная в парики знать большую часть времени проводила в бесполезном позерстве и интригах. На крестьян она смотрела чуть ли не как на животных. Знать не платила налогов и занималась лишь тем, что исполняла капризы короля. Дворянство, вышедшее из рыцарства эпохи Карла Великого, стало духовным и экономическим бременем для общества.

Эгон Фридель говорит, что дворяне владели землями, званиями и женами. Маршал Мориц Саксонский безуспешно добивался расположения актрисы мадемуазель Шантиль, жены поэта Фаварта. В конце концов маршал выхлопотал для себя королевский указ, согласно которому актриса была обязана стать его любовницей.

Спустя 300 лет поведение начальников и прочих знатных хулиганов не стало лучше. Однако во Франции того времени ответная реакция на заносчивость правящего класса полностью изменила и будущее, и моральные устои общества.

Молодой Франсуа-Мари Аруэ однажды вступил в словесную перепалку с отпрыском известного рода Ги Огюстом де Роган-Шабо. Де Роган подшутил над творческим псевдонимом писателя. Аруэ ответил, что у него нет великого имени, но он достойно носит свое. Он намекнул на то, что знает цену своему имени, которое не было получено по наследству. Позже, на приеме у герцога Сюлли, поэта вызвали на крыльцо. Два негодяя избили его дубинками. А де Роган тем временем равнодушно наблюдал за происходящим из своей кареты.

Аруэ пытался добиться удовлетворения, вызвав дворянина на дуэль. Но в день дуэли де Роган не явился, вместо него пришли приставы. Они предложили Аруэ два варианта: тюрьма или изгнание. Он выбрал последнее и в марте 1726 года уехал в Англию. Там религиозная терпимость и политические свободы оказались гораздо более развиты, чем во Франции. Не случись этого, интеллектуальные пристрастия Аруэ, более известного как Вольтер, могли бы стать совсем иными. С той самой порки началась его борьба против фанатизма и нетерпимости.

«Человек рождается свободным, но между тем он везде в оковах» — так в 1762 году начинает свой трактат «Общественный договор» Жан-Жак Руссо. Руссо, Вольтер и другие философы эпохи Просвещения дали моральное обоснование французской и американской революций. Они подвергли сомнению образ правителей как избранников бога, созданный и тщательно поддерживаемый высшим сословием. Во многих странах под влиянием идей эпохи Просвещения знать потеряла свои особые права, и общество стало демократическим.

Индустриализация, реорганизация рабочей силы, рост населения привели к тому, что случаи рукоприкладства стали встречаться реже. Вилберт ван Вреен в своем исследовании об истории переговоров напоминает, что ради сохранения безопасности и повышения уровня жизни людям пришлось научиться договариваться. В производственной работе участие в переговорах было обязательным, конференции давали продвижение и развитие личной карьеры. Для успешной работы на заседании надо было владеть определенным языком, психологией и этикетом. В 1816 году французы Иеремия Бентам и Этьен Дюмон издали для членов парламента учебник, как вести законодательные собрания. Он стал ответом на злободневные проблемы: гнев, агрессивное поведение, эмоции и импульсивность. Чтобы не довести дело до гражданской войны, нужно было ввести должность председателя собрания и сформулировать новые правила переговоров. Бентам и Дюмон призывали нападать на слова противника, а не на него самого: не обвиняйте предыдущего оратора в дурных побуждениях, иначе он не сможет вас выслушать, возникнет вражда, которая, простираясь за пределы прений, вносит в политическую оппозицию всю горечь личной ненависти.

Рабство и подчинение себе другого тысячелетиями считалось естественным — что еще делать с побежденными воинами? Кто-то же должен выполнять работу, которую не хотят делать другие. Первые римские папы тоже держали рабов, в Англии XVIII века работорговцы были бургомистрами и даже членами парламента. Так, философ Джон Локк был акционером Royal African Company, которая занималась работорговлей. И о чем Джон Локк при этом так страстно писал? О свободе и равноправии. По его мнению, никто не имеет права лишать человека жизни или вредить его здоровью, свободе и собственности. Британский парламент отменил рабство лишь в 1807 году.

Со временем улучшилось и положение женщин. Новая Зеландия — первая в мире страна, позволившая женщинам голосовать в конце XIX века. США дали чернокожим полное право голоса лишь в 1965 году.

До 1960-х в США и в Южной Африке действовали строгие правила, которые определяли, кто черный, кто белый, за кого представители разных групп могут голосовать и где могут жить. Апартеид в Южной Африке зашел так далеко, что Кристиан Барнард, выполнивший первую в мире операцию по пересадке сердца, не мог официально сфотографироваться с талантливым врачом Гамильтоном Наки. Это выяснилось только в 2003 году — через 26 лет после операции. Если бы не сегрегация, Гамильтон Наки смог бы стать блестящим хирургом, заметил Барнард впоследствии.

В западных странах гордятся демократией, говоря, что она дает каждому право голоса. Однако американский социолог Чарльз Райт Миллс в своем громком исследовании об американской правящей элите в 1956 году заявил, что демократия — лишь красивые слова в зале заседаний. Военные, директора компаний и политики сплели такую искусную сеть, что простые граждане не могут противостоять их манипуляциям. Родители тех, кто сегодня у власти, были образованными людьми, профессионалами своего дела с Восточного побережья США. Они были протестантами и относились либо к пресвитерианской, либо к епископальной церкви, все получили образование в одном и том же храме просвещения — в университетах «Лиги плюща»^[21]. Эти люди проплачивали друг другу места в советах директоров. Летом и зимой они встречались на одних и тех же курортах. «Правильная» фамилия прокладывала им путь в ряды топ-менеджеров крупных компаний, хотя столько обычных людей обладали лучшими профессиональными навыками и не получали эту должность. Миллс подчеркивает, что на практике американская демократия не настолько безоблачна, как идея, в которую люди предпочитают верить.

Те же черты появляются в Европе, несмотря на революции, свободу, братство и равноправие. Когда на саммите ЕС встречаешь обходительного, но закостенелого французского чиновника, для которого символы власти и использование собственного языка само собой очевидны, понимаешь, что он явно получил образование в ЭНА — Национальной школе администрации.

Эту школу создали после Второй мировой войны, чтобы гарантировать равноправный отбор на высшие посты, а в результате получилась новая аристократия.

Национальная школа администрации — заведение, готовящее элитных административных политиков и дипломатов, 90% из которых состоят в советах директоров компаний и занимают высокие правительственные должности. ЭНА — путь и на высшие посты в ЕС. Каждый год в нее набирают 120 студентов и за 27 месяцев обучают их быть руководителями. Неудивительно, что располагается она в Страсбурге. Многие французы потеряли к ней доверие. Один из учеников даже как-то сказал, что окончившие ЭНА похожи на мандаринов в средневековом Китае. Это один из самых привилегированных клубов Европы, откуда, по мнению критиков, вышли все противники инноваций и изменений во Франции. «Энархов» часто винят в том, что они получают исключительное право на хорошие места в правительстве и политической жизни, не беспокоясь о том, чтобы быть эффективными. Президенты и премьер-министры Франции Валери Жис­кар д'Эстен, Жак Ширак, Ален Жюппе, Лионель Жоспен, Доминик Вильпен и почти половина всех французских министров — выпускники этой школы.

Нью-йоркские парковщики, как никто другой, знают: дай человеку повод и он сразу начинает вести себя как элита. Ученые из Колумбийского университета и Беркли выяснили, как оплачивают, а точнее, не оплачивают штрафы за парковку дипломаты ООН. С 1997 по 2000 год дипломаты проигнорировали более 150 000 штрафов за парковку на общую сумму 18 миллионов долларов. Первое место занимает Кувейт: 246 не оплаченных дипломатами штрафов в год. После Кувейта идет Египет (139 штрафов), Чад (124 штрафа) и Судан (119 штрафов).

Так как дипломаты в принципе обладают неприкосновенностью, некоторых это толкает на то, чтобы послать куда подальше довольно разумные требования закона.

Решение общественных вопросов подразумевает доверие. Но если контроля нет, то кого волнует мнение народа? Так, например, британские парламентарии ремонтировали свое жилье за счет казенных средств, а потом продавали с большой наценкой. В свое второе жилье они покупали мебель, газонокосилки и собачий корм — все на деньги налогоплательщиков. Председатель Лейбористской партии пытался выбить себе 8865 фунтов стерлингов за телевизор фирмы Bang & Olufsen, но министерство выплатило ему только 750 фунтов стерлингов. Весной 2009 года за телевизионные счета Джеки Смит, министра внутренних дел Великобритании, тоже заплатили простые британцы: ее муж признался в том, что смотрел платное порно.

Сегодня столько коррупционных скандалов, что это уже никого не удивляет. Получается, что власть сама себя коррумпирует. Можно ли это доказать научно? Исследователи Йорис Ламмерс и Адам Галински из университетов Тилбурга и Иллинойса провели эксперимент, задачей которого было проанализировать моральные ценности участников. Они попросили 61 студента описать свой опыт наличия либо отсутствия у них власти. Затем каждую группу разделили еще на две подгруппы. Первую попросили оценить по шкале от 1 до 9 (где 1 — совершенно недопустимо, а 9 — вполне допустимо), насколько приемлемо завышать транспортные расходы в отчете о командировке. Студенты из группы «власть имущие» оценили допустимость таких действий на 5,8, а студенты из противоположной группы — на 7,2.

Другую часть испытуемых попросили в отдельной комнате бросить два десятигранных кубика: сколько выпадет очков, столько они получали лотерейных билетов в награду за участие в эксперименте. Выпавшие числа (от 1 до 10 на каждом кубике) они должны были перемножить и сообщить о своем результате лаборанту. У студентов в позиции власти средний показатель получился 70, а у их оппонентов — только 59. Теоретическое среднее арифметическое — 50, это значит, что первая группа студентов обманывала лаборанта больше, чем вторая.

Затем исследователи задали вопросы, касающиеся морали — например, об оплате штрафов за превышение скорости и уплате налогов. Опять же первая группа оценивала превышение скорости другими хуже (6,3), чем если это совершают они (7,6). Эта же группа оценила подделку налоговых деклараций на 6,6 по шкале морали, но если это касалось их самих — на 7,6. Вторая группа оказалась намного критичнее к себе: подделка налоговых деклараций другими оценена на 7,7, а своя собственная — на 6,8!

Результаты показали, что человек, имея власть, судит поступки других жестче, чем свои собственные. Власть имущие считают, что, если они нарушают правила, им всегда найдется оправдание. Таким образом, они могут делать что угодно. Это важно для понимания того, почему люди на высоких позициях ведут себя небезупречно.

Шумиха, бахвальство, полная неспособность поставить себя на место другого человека, не говоря уже о том, чтобы усомниться в нравственности собственного поведения, — эти черты присущи душевнобольным. Но когда такой человек обладает властью, будь то правитель, сын знатного рода или голливудская примадонна, к ним относятся как к особому случаю. Влиятельным людям, заслужили они или нет, прощают такое поведение. Как будто мы продолжаем принимать негласный договор, в котором властный альфа-самец может относиться к другим как ему заблагорассудится.

Ганнибал Каддафи никогда не извинялся за свои поступки. То, что люди у власти никогда не просят прощения, непростительно. Никто не должен позволять себе подобного. Для социального неравенства и высокомерного поведения всегда найдутся оправдания, особенно когда они понятны народу.

Власть все время разлагается, а митинги и восстания, по мнению Малгана, держат ее в моральном тонусе. Когда молодые мусульмане Франции в 2005 году устраивали беспорядки, они не хотели смены власти, но их поступки заставили равнодушное правительство среагировать. Бунтовщики привлекли к себе больше внимания, чем когда-либо было получено на выборах.

Все достижения медицины бесполезны, пока есть бедность, вызванная войнами и запретами на торговлю, пишет американский психолог Гордон Олпорт, автор первопроходческого исследования о пред­убеждениях. В любой стране найдется группа людей, от которых с удовольствием бы отделались. Это люди, живущие по своим законам. Гораздо меньше усилий требуется во взаимодействии с человеком, у которого сходные с вашими представления о мире.

Одна из причин, почему встречи одноклассников часто бывают очень радостными, считает Олпорт, связана с тем, что мы встречаем людей с теми же, что и у нас, культурными воспоминаниями, общей образовательной историей. Мы выросли в одном курятнике. Когда мы встречаем незнакомца, то поначалу не понимаем, к какой категории его отнести. С помощью категорий мы решаем, принадлежит незнакомец к нашей группе или нет. Категории очень значимы в межличностных отношениях. Как правило, люди упрямо сопротивляются их изменению. Мы держимся за обобщения, потому что они до сих пор работали. Зачем их менять? Если мы довольны определенной маркой машины, зачем нам принимать тот факт, что у другой марки тоже хорошие характеристики? Это может нарушить привычный уклад. Поэтому мы принимаем новые доводы, только если они подтверждают наши старые категории.

Если у группы нет визуальных отличительных признаков, как, например, цвет кожи или пол, сформировать категории бывает сложно. Папа Иннокентий III очень расстраивался, что не мог отличить христиан от еретиков. Поэтому он приказал, чтобы еретики одевались иначе, чем христиане^[22].

Когда люди у власти начинают создавать категории, это, по мнению Малгана, может вызвать реакцию, которая перевернет общество. Благодаря сегрегации разные группы чернокожих и разные культуры узнали о себе и своих правах. Белые столкнулись с критической массой людей, которых объединял общий политический вопрос. Такое же движение было и в Индии, когда тысячи жителей обратились в христианство и буддизм. Далиты, «неприкасаемые», находящиеся вне каст, начали протестовать против самой кастовой системы. Приняв другую религию, далиты надеялись избавиться от расизма. Бхимрао Рамджи Амбедкар, создатель индийской конституции, сам далит, призывал всех членов низших каст перейти в буддизм.

К группам меньшинств всегда относились с наименьшим приятием. Как бы иронично это ни звучало, но нетерпимость никогда никому не приносила пользы, равно как и денег.

Изгнание талантливого меньшинства

Когда в 1847 году для освобожденных американских рабов в Африке основали государство Либерию, там очень быстро начала формироваться собственная элита. У освобожденных рабов было очень мало общего с местными жителями. В 1990-х это напряжение переросло в кровавую гражданскую войну.

Та же история случилась в соседней стране — Сьерра-Леоне. Ее столица Фритаун была названа так после того, как в 1787 году освобожденные рабы основали там колонию переселенцев. Они сформировали высший класс, который держался обособ­ленно от местных жителей. Этнические конфликты сотрясали страну на протяжении всего ее существования и в 1992 году вылились в одну из самых жестоких гражданских войн в мировой истории. Пример этих двух стран показывает, что даже освобожденные рабы не были способны признать, что человек рожден равноправным.

Талантливых людей часто ненавидят: они напоминают нам о наших многочисленных несовершенствах. Леонардо да Винчи был объектом ненависти современников, у Галилео Галилея было много недоброжелателей, и не только из-за того, что он осознавал свое превосходство над другими. Вольтер всю жизнь провел в изгнании, как и многие другие философы со времен Античности и до наших дней.

Людовика XIV считали великолепным правителем, его называли «король-солнце», отчасти из-за того, что он был непоколебимо уверен в себе и сделал себя центром мира. У Людовика был зверский аппетит и железное здоровье, которые позволяли ему выдерживать один пир за другим. Он обладал красивым телом и умел себя достойно преподнести. Людовик был великий и почитаемый король. Он превратил правила этикета в четко разработанную систему. Если кому-то выпадала честь держать ему свечку, этот человек сразу становился объектом зависти всего двора. Когда король с кем-то заговаривал, собеседник испытывал бесконечное счастье.

В реальной жизни Людовик истратил все человеческие и финансовые ресурсы Франции в многочисленных войнах, ускорил распад дворянства и монархии, что через 100 лет привело к Французской революции. Самым глупым и достойным осуждения поступком короля была отмена Нантского эдикта в 1685 году: тем самым он отменил политику религиозной терпимости, введенную его дедом.

Указ узаконил преследование и дискриминацию гугенотов, а они составляли 10% населения Франции. Работяги-гугеноты раздражали католиков: они не пировали 100 дней в году и потому процветали. Католики хотели закрыть все их магазины. Это было на руку Людовику — он уже обзавелся типичным для самодержца видением себя как вершителя божественной воли. Черни дали право глумиться, издеваться и разорять собственность гугенотов. Чиновники обещали дать убежище лишь тем, кто обратится в католичество.

Наконец, 18 октября 1685 года король объявил о прекращении гонений на гугенотов. К тому времени они все обратились в католичество, что в те времена считалось чудом. На самом деле изгнание гугенотов из страны только начиналось. Рабочие текстильной, бумажной промышленности (секретами этого мастерства долгое время владела только Франция) и другие ремесленники увезли свои знания за границу, в Британское и Германское княжества. Фридрих Вильгельм Бранденбургский пригласил гугенотов в Пруссию, и они сыграли огромную роль в развитии тамошней промышленности. В 1700 году 6000 перебравшихся в Берлин гугенотов составили третью часть населения города.

Банкиры и бизнесмены вывели свои средства из Франции. Книгоделы, кораблестроители, юристы и доктора бежали. Многие переехали в Женеву, которая благодаря гугенотам стала крупным культурным центром. За четыре года 9000 человек, служивших на флоте, 12 000 в армии и 600 офицеров уехали в Голландию и примкнули к войскам Вильгельма Оранского, врага Людовика, впоследствии ставшего королем Англии. Производство шелка в Туре и Лионе остановилось, Реймс и Руан потеряли половину своих рабочих.

Когда человека загоняют в угол, он, как правило, начинает что-то предпринимать, часто успешно. Евреи подвергались гонениям с раннего Средневековья. Им было запрещено владеть землей, они не могли быть членами гильдии, оставалось только заниматься мелкой торговлей. Они смогли обеспечить себя пропитанием благодаря банковскому делу, поскольку брали проценты не так, как христиане. В XIV веке литовский король Казимир III занялся развитием своей земли и пригласил евреев, бегущих от погромов в Западной Европе. В XV веке Литва стала самым большим государством Европы, простираясь от Балтийского до Черного моря. По некоторым подсчетам, из Испании бежало более 165 000 евреев. Часть из них ушла в Османскую империю. В результате этого Испания потеряла специалистов в области торговли, управления, а также определенных профессий, которые ей ох как пригодились бы, когда с открытием новых земель в страну хлынуло неслыханное богатство.

В конце XVII века в Эльзасе снова начались притеснения евреев. Им запрещали жениться, чтобы сдержать рождаемость. Жгли синагоги. Эльзасские евреи ответили на постоянные гонения самым правильным способом: они начали учиться, обучать других и открывать фирмы. В результате евреи стали умнее и богаче своих соседей.

Очередная утечка мозгов произошла в XIX веке. Теперь люди бежали в США. Узнав, что у евреев в новой стране будут равные права, Симон Мейер Гуггенхайм с семьей покинул Эльзас и направился в Нью-Йорк. Его семья основала корпорацию, которая продавала текстиль, одежду и пряности. Они распространили свой бизнес на Мексику, где все ненавидели протестантов, особенно американцев. Мексика, потерявшая экономическое благосостояние, потонула в жалости к себе и ненависти к чужим, но Даниэль Гуггенхайм удержался на плаву, так как умел слушать и был корректен. Его не считали «гринго», он не был протестантом. Его приглашали на ужины, он даже говорил с президентом Диасом. В 1890 году Гуггенхаймы получили разрешение мексиканского правительства на разработку рудников. Позже терпеливый Гуггенхайм привлек финансирование от Джона Моргана — продолжение этой истории известно всем. Сегодня Гуггенхаймы посвятили себя работе в области культуры, пример этого — музеи в разных странах, носящие имя Гуггенхайма.

Гуггенхаймы были типичными еврейскими переселенцами. Около 70% евреев, переселившихся в США после Второй мировой войны, владели какой-то профессией. Они были ювелирами, продавцами, портными, часовщиками и переплетчиками. Складские здания на Бродвее до сих пор напоминают о сильной текстильной индустрии, созданной евреями.

Но все-таки история нас ничему не научила. Когда Роберт Мугабе в 2001 году изгнал из Зимбабве всех белых фермеров, производство и продажа пшеницы упали на треть, половина земель была под паром и часть обрабатывали военные, подчиняющиеся ЗАНУ^[23], которые ничего не смыслили в сельском хозяйстве. Расизм еще никогда не поднимал экономический уровень жизни страны. Самодовольное чванство скорее вело к обрушению экономики. Пользу от этого, как правило, получают страны, принимающие беженцев. Наглядный пример — Пруссия, Голландия, Швейцария и США, экономически преуспевшие благодаря притоку иммигрантов. А Франция и Испания, наоборот, из-за своей нетерпимости потеряли лучших работников, уступив их другим.

Каждый месяц между Брюсселем и Страсбургом происходит перераспределение ролей. В нем участвует 700 парламентариев и еще больше их помощников. В 2005 году выяснилось, что Страсбург уже несколько лет брал за это с парламента большой взнос. Такие меры были вызваны тем, что парламент должен будет полностью переехать в Брюссель, пояснил мэр города.

Член Еврокомиссии Маргот Вальстрём считает ежемесячный переезд парламента колоссальной тратой денег — это целых 200 миллионов евро в год. Петицию подписала член парламента Сесилия Мальм­стрём, которая считает, что подобное бахвальство сделало из политического имиджа парламента посмешище. Сразу после отправки петиции де Вильпен, премьер-министр Франции на тот момент, отверг идею перенесения собраний в Брюссель.

Это решение разбудило в Страсбурге алчность — типичный пример того, как монополия власти ведет к высокомерию. При отсутствии конкуренции полученную должность начинают считать принадлежащей по праву рождению, что приводит к злоупотреб­лению властью.

Монополия морали

После утверждения в Европе христианства зародился новый социальный класс — духовенство. С ним произошло то же, что со всеми власть имущими. Они учили одному, а жили по-другому. Так, в XII веке французское духовенство обогащалось за счет крестьян. Даже папа Иннокентий III свидетельствовал, что Нарбонский архиепископ Беранже, к примеру, «не знал другого бога, чем деньги, и вместо сердца у него кошелек». Монахи аббатства Клюни жили как настоящие дворяне — в аббатстве было больше прислуги, чем монахов. Гостей встречали по-королевски. Богатство использовали «во славу божью», монахи считали, что процветающий монастырь — это и есть дом Бога на земле.

Священники вели себя грубо и равнодушно, некоторые даже имели любовниц. Это, разумеется, вызывало недовольство, ведь крестьяне считали, что служители Господа чище, чем обычные люди, они же помогают истолковать отношения между человеком и Богом.

Бахвальство священников злило народ. Уже никто не хотел терпеть социальный класс, живущий за счет других. Во всей Европе, особенно на юге Франции, стали зарождаться партизанские движения против высокомерных церковников.

Церковь ответила на это жестоким ударом. Вместо того чтобы выполоть из своих рядов посредственных священников, притворяющихся святыми, они придумали систему, которая не допускала никакой критики. Инквизиция стала инструментом определения невинности, любую критику толковали как ересь. Папа Григорий в 1075^[24] году даже посмел заявить, что священники и папа никогда не ошибаются и что церковь имеет непреложное право судить остальных.

Катарское движение уничтожили, но оно оставило неизгладимый след в душах жителей юга Франции. Однако сама католическая церковь не извлекла никаких уроков из этого.

Период наименьшей популярности Римского папства пришелся на 1470–1530 годы. Жесткая силовая политика и слабое правительство подорвали веру в духовенство, которому тоже не нравились протесты. Барбара Такман считает, что поведение священников вызвало чуть ли не самый значительный пере­ворот в истории западных стран после столетий вражды и кровопролитных войн.

Беспардонность священников дошла до своего предела уже в позднем Средневековье, когда церковно­служители начали взимать плату за грехи. Раньше наказания за грехи можно был избежать покаянием, например милостыней и паломничеством. Но католическая церковь придумала блестящую бизнес-идею: так как все грешны, список можно «укоротить» за деньги. Отпущение грехов (индульгенцию) продавали народу как легкий способ покаяния, чтобы сократить время в чистилище. В XVI веке продажа индульгенций стала полноценным бизнесом: в 1517 году папа Лев X издал указ продавать индульгенции для сбора средств на строительство собора Святого Петра.

Индульгенции можно было даже выиграть в лотерею. За грехи можно было заплатить и заранее в банковской комнате, аккредитованной церковью. За каждый грех была назначена своя цена: за содомию 18 дукатов, за кражу в церкви 9, за колдовство 6, за убийство родителей 4. Доминиканский монах по имени Тетцель особо отличился своей торговой жилкой. Его рекламный слоган звучал как шутка: «Как только монетка ко мне упадет, душа из чистилища в рай попадет». Эту идею Тетцель продвигал в XVI веке в Виттенберге, размахивая флагами, прогуливаясь с песнями и звоня в колокола.

Назойливая реклама тоже может повернуть ход истории. Эти слова услышал профессор местного университета Мартин Лютер, окончательно разозлился и прибил к церковным дверям известные тезисы. Это привело к реформации и расколу в христианстве.

Иберия: взлет и падение

Один из самых высокомерных договоров всех времен был заключен в испанском городе Тордесильяс. Когда Колумб открыл Америку, папа Александр VI издал буллу Inter caetera, которая давала Испании право завоевывать и все те земли, которые еще не были открыты. Эта булла привела к подписанию Торде­сильясского договора, заключенного между Испанией и Португалией 7 июня 1494 года. Две страны поделили между собой мир, находящийся за пределами Европы! В договоре определили демаркационную линию, проходящую от Северного полюса до Южного по меридиану 49° з. д. Испания получила земли на западе, Португалия — на востоке.

Португалия получила права на открытые земли в Африке и Азии, а также на восточную часть Бразилии. Таким образом, маленькая Португалия с благо­словения папы получила право требовать себе огромный Китай. Правда, китайцы об этом еще ничего не знали.

Португальцы прибыли в Гуанчжоу в 1516 году, этот город в португальском варианте получил название Кантон. Понятно, что португальцам не удалось забрать часть земли, выделенную им римским папой. Вместо этого им позволили арендовать маленький мыс, который они назвали в честь местного храма А-Ма Гао — Макао.

Португальцы были блестящими мореплавателями, но бездарными правителями. Их понимание других культур было очень ограниченно, а вели они себя и того хуже. Португальские купцы пытались вести торговлю с Африкой и Азией, но их товары не пользовались успехом, им совершенно не удалось заинтересовать местных жителей. Знания португальцев о других странах были очень примитивны: они думали, что индийский Кришна — это Христос, а храмы индуистов — церкви. Васко да Гама в землях, куда приезжал, вел себя неоправданно жестоко. Он приказывал своим солдатам грабить и убивать местных жителей за малейшую провокацию. Он приказал высечь двух проводников, взятых в Мозамбике. В Момбасе те, разумеется, при первой же возможности убежали. Новости о жестокости португальцев разлетелись по континенту, и никто не хотел с ними торговать. У берегов Индии да Гама брал заложников, убивал правителей и предлагал на продажу убогую ерунду. Высокомерие португальцев привело к тому, что торговцы плевались и проклинали Португалию, когда люди Васко да Гамы высаживались в городах Южной Индии.

И в Азии, и в арабских странах торговцы избегали португальских портов. Государство Аче на острове Суматра стало самым сильным конкурентом португальцев. Ачехам доверяли, туда приезжали многие купцы. Ачехи привозили в Венецию сколько угодно черного перца — в обход Португалии, разумеется. В XVI веке жители Молуккских островов пригласили к себе всех европейцев, так как знали, что они хороший противовес ненавистным португальцам. Плохая репутация и показная цель захватить мировой рынок специй закрыли португальцам все пути.

Филиппины были названы в честь испанского короля Филиппа II. Исторический парадокс состоит в том, что это независимое государство до сих пор носит имя худшего правителя в истории. Когда Филипп взошел на трон, ему досталась обширное и богатое государство, империя, обогатившаяся за счет украденного из Южной Америки золота и серебра. «Чиновники более заинтересованы в том, как выжать больше серебра, чем в справедливом правлении или достижении мира», — писал доминиканский монах Франсиско де ла Крус, побывавший в 1575 году в Перу. Инквизиция арестовала монаха, три года его допрашивала и в конце концов сожгла болтуна на костре^[25].

О характере Филиппа можно судить по его требованию, чтобы каждый, кто приходит к нему с речью, изъяснялся на коленях. У Филиппа была навязчивая идея об испанском величии. От золота и серебра он получил несметные доходы, но потратил их на войну. Филипп очень плохо вел экономику своего государства, плохо развивал производство. Его дед Ферди­нанд в 1503 году построил в Севилье правительственное агентство Каса-де-Контратасьон. Весь колониальный рынок совершал сделки через него. У агентства была монополия. В Кастилье не было заводов, поэтому товар для колоний надо было закупать у других европейских стран. Цены росли, и другие обогащались за счет Испании.

Серебро и золото увеличили потребительский потенциал страны. Богатые испанцы больше не изготавливали ничего из того, что пользовалось бы спросом. Повсюду была нехватка профессиональных рабочих. Из-за испанской гордости и чести колонии могли покупать иностранные товары, а у испанских купцов был слишком маленький выбор. Они сами закупали товар у иностранных производителей и клеили сверху испанское название. Гордая и богатая Испания была оттеснена в плане развития экономики, промышленности, оружейной техники, ремесла и торговли.

Торговцы обогащались за счет испанских колоний, не неся при этом никаких административных и военных рисков. Рост кораблестроения лишил Испанию лесов. Было вырублено столько деревьев, что возникла эрозия почвы, которая негативно повлияла на сельское хозяйство: сельскохозяйственные продукты приходилось привозить из других стран. Экономика Испании переживала худшие времена.

Во время правления Филиппа была сильна инквизиция. Этнические чистки стали обычным делом. Филиппа очень интересовало происхождение его подданных. Процветала цензура. Филипп запретил держать дома и читать книги, входившие в список запрещенной литературы, составленный католической церковью. Многие образованные испанцы бежали в Лондон и другие либеральные города. Однако и там Филипп продолжал их преследовать. Кого удавалось поймать, возвращали обратно в Испанию.

Последняя сумасшедшая мечта Филиппа окончательно лишила Испанию величия. В 1588 году он решил напасть на Англию. Представьте себе, насколько были высокомерны испанцы, чтобы армаду из 130 кораблей называть «Непобедимой». Филипп потерял 51 корабль, англичане ни одного. Тысячи испанцев погибли. Филипп правил еще 10 лет. После его смерти в 1598 году Испания окончательно потеряла позицию сильной державы.

Британская торговая монополия

Из-за войны с Францией британская казна опустела. В 1765 году был принят закон, облагающий колонии Северной Америки налогом.

Чарльз Тауншенд, канцлер британского казначейства, решил снизить налог на земли до 25% и таким образом помочь себе и друзьям. Так как государственная казна была пуста, король Генрих III продолжил трудолюбиво собирать налоги с американских колоний. В Ост-Индской компании лежали тонны чая, но не было покупателей. Предприимчивый Таун­шенд предложил чайный закон, который запрещал колониям покупать чай напрямую у производителя. Британцы экспортировали чай в колонии, за что получали налоговые льготы и бесстыдно наживались. Тогда торговец Джон Хэнкок объявил бойкот ввозимому чаю. Кораблям Ост-Индской компании был закрыт вход в порты Нового Света. Лишь одному кораблю в 1773 году удалось причалить в Бостоне. Но его груз далеко не ушел. Под крики и улюлюканье 150 человек сломали 342 чайных контейнера и высыпали содержимое в доки.

Генрих III и премьер-министр Норт оправили в Америку солдат. Британцы не собирались торговаться, они и не верили, что война вообще возможна. Генерал Грант уверял нижнюю палату, что колонии не решатся пойти против британских военных, у них же не было хорошей армии. Лорд Сэндвич со своей стороны убеждал представителей верхней палаты в том, что война невозможна, потому что жители колоний грубые, неотесанные трусы. Два года спустя Штаты уже воевали, была подписана декларация о независимости, британская армия сдалась ополченцам, британцы потеряли территорию США.

Чему это научило британцев? У Ост-Индской компании были сильные позиции в других колониях, особенно в Индии. С ее помощью британское правительство год за годом обогащалось. Хотя официально британцы поддерживали свободную торговлю, на огромный рынок Индии имела выход только Ост-Индская компания. Британские товары не удерживались на мировом рынке из-за немцев, но Индия всегда была открыта, составляя более четверти всего британского экспорта. Независимые княжества были присоединены к Великобритании. Индусы стали требовать демократических прав, но колониальному правительству не нравились критические настроения. В 1857 году напряжение переросло в кризис.

Причиной этого кризиса стало ужесточение политики британского правительства и невозможное высокомерие в отношении местных обычаев. В индийской армии было 200 000 солдат, индуистов и мусульман. Их называли сипаи. Сипаи долгое время терпели унижения со стороны британских офицеров, последней каплей стали слухи об использовании коровьего жира для смазки патронов. Для индуистов это было неслыханно. В сипайском восстании приняли участие и мусульмане: им сказали, что для смазки использовали свиной жир^[26]. Британцам так и не удалось развеять эти слухи. Ситуация вышла из-под контроля, когда британцы стали наказывать сипаев за отказ использовать патроны. Британцы потеряли 11 000 человек, мятеж удалось подавить только в 1858 году. Британцы говорят о восстании, но в Индии его считают первой войной за независимость.

В результате этих столкновений британскому правительству пришлось лишить Ост-Индскую компанию лицензии. Бунт поднял национальные чувства индусов. Представители разных этнических групп увидели себя «индийцами», у которых один общий враг. А британцы, отгородившись в клубах и горных имениях, никак не хотели делиться своей финансовой и политической властью.

В 1919 году упрямый генерал Реджинальд Дваер, сам того не желая, запустил процесс, который привел к полной независимости Индии. Панджабцы собрались в Амритсаре отпраздновать весенний праздник. Именно там находился Хармандир-Сахиб, или «Золотой храм», духовный и культурный центр сикхов. Дваер запретил народные собрания, но, похоже, он ничего не знал о местных религиозных обычаях. Он приказал солдатам стрелять по толпе, пока не кончатся патроны. Толпа состояла из мирных жителей, стрелять начали без предупреждения. Беспрерывный обстрел продолжался 10 минут. Около 1200 человек были тяжело ранены, 500 погибли. Дваер, судя по всему, гордился сделанным. Его убрали с должности, но так официально и не наказали. Даже в суде он заявил, что не видит в своих действиях ничего страшного. В Британии его прозвали спасителем панджабцев, и газета Morning Post (предшественник Daily Telegraph) собрала деньги для спасителя империи: он получил 26 000 фунтов и почетный меч.

Чаша терпения индусов переполнилась. Для умеренных националистов кровавая расправа стала поворотным моментом. Они вернули британцам знаки отличия, британцев перестали уважать. Лидер Партии конгресса Мотилал Неру потерял доверие к правительству, отказался от западной одежды и облачился в национальный костюм, примкнув к соратникам Ганди. После кровопролития в Амритсаре освободительное движение Индии поставило себе целью добиться для страны полной независимости. Но Дваер и тут не смолчал. Ганди, по его мнению, не был подходящим лидером, и Индии нельзя давать суверенитет, потому что «она этого не понимает». Когда Дваер умер в 1927 году, газета Morning Post озаглавила некролог так: «Человек, который спас Индию».

Когда у Махатмы Ганди спросили, что он думает про западную цивилизацию, он ответил, что как идея она могла бы быть хорошей. Ганди начал кампанию гражданского неповиновения и призывал бойкотировать британские товары. Когда вице-король Индии Линлитгоу в 1939 году объявил, что Индия участвует во Второй мировой войне, не гарантируя ей независимости, национальный конгресс снова призвал к неповиновению. В результате в 1947 году Индия получила независимость.

Ост-Индская компания была словно государство в государстве. Имея монополию, она гарантировала своим акционерам огромные богатства. Однако британская монополия разорила Америку и Индию, высосала их, не дав местным жителям взамен ничего. В истории западной экономики торговые компании ничем не гнушались: ни работорговлей, ни наркоторговлей. Шикарные штаб-квартиры этих компаний в Лиссабоне, Севилье, Париже, Лондоне и Амстердаме построены буквально на крови. Это государственные монополии, стоявшие у истоков огромного национального благосостояния, которым до сих пор наслаждаются многие европейцы.

Для американцев подобные монополии всегда были кошмаром. Благодаря Ост-Индской компании Америка объявила о своей независимости. С первого дня декларации американцы стремились максимально снизить государственный контроль над рынком. По иронии судьбы именно в США произошли самые сильные экономические кризисы в истории западной экономики. Мировой рынок ценных бумаг рухнул, так как из-за слабого контроля экономическая власть сосредоточилась в руках узкой группы людей. Самый показательный пример злоупотребления доминирующей позицией на рынке — компания Enron.

Enron

В 1990-х энергетическая компания Enron считалась одной из самых успешных и эффективных. Она декларировала такие корпоративные ценности, как «уважение», «честность», «коммуникабельность» и «безупречное качество». Высокомерие и беспощадность не свойственны компании, уверяло руководство. Однако оказалось, что за этими громкими заявлениями ничего не стоит.

С 1997 года Enron завысила свою прибыль на 586 миллионов долларов, скрывая убытки и переводя долги так, чтобы они не отражались в счетах. В сокрытии доходов участвовала и аудиторская компания Arthur Andersen, сотрудники которой уничтожили всю документацию незадолго до банкротства Enron.

У директоров компании неожиданно обнаружилось имущество, приобретенное в обход акционеров. При этом из-за банкротства 20 000 сотрудников компании потеряли привязанные к ней пенсионные сбережения.

Вначале Enron была эталоном успеха, ее достижения воспевали в каждом номере экономических газет. В 1997 году корпорация работала в 22 странах. За пять лет ее доля выросла в три раза. Enron имела долю на рынках газа и электроэнергии, в 1998 году она была крупнейшим поставщиком электроэнергии в Северной Америке. Директор Джеффри Скиллинг ратовал за освобождение энергетических рынков. На практике у компании была полная монополия.

В ноябре 1999 года Enron открыла обслуживание онлайн, с помощью которого можно было в реальном времени через интернет делать торговые предложения по покупке и продаже энергии, это было похоже на интернет-торги, но в отличие от биржевых торгов сервис контролировала одна компания — Enron. Каждый пользователь имел дело с ней, таким образом компания получала всю информацию о предложениях конкурентов, что давало возможность продавцам безопасно спекулировать ценами. Контроль над рынком заставил компанию поверить, что она может все.

У Джеффри Скиллинга была склонность все упрощать. Его привлекала логичная модель, а не воплощение ее в жизнь. Он не желал признать, что реальность не соответствует ни одной из теорий. Высокомерие Скиллинга росло, и постепенно он стал думать, что умнее его нет никого на свете.

О чем Скиллинг не беспокоился, так это о расходах. Скупость не рождает идеи. Все можно купить. Если кто-то решил начать бизнес в Европе, он шел туда же. Сотни консультантов принимали душ и спали в отелях класса люкс. Один из директоров оценил общие расходы компании в 1,8 миллиарда долларов в год.

То, что Enron не следует собственным моральным принципам, выяснилось, когда правительство штата Калифорния решило снять ограничения на торговлю электроэнергией, чтобы можно было свободно покупать и продавать энергоресурсы. Умники из Enron задались вопросом: что будет, если продавцы продадут энергию на завтра, но спланируют логистику так, что электричество нельзя будет доставить? Как это скажется на цене, учитывая, что Enron полностью контролирует Калифорнию?

Снятие ограничений принесло успех. Вначале цена на электричество упала. Затем производители энергии начали спекулировать на бирже, и цены поднялись. Enron убеждала всех, что свободная конкуренция снизит цену на электричество, но в случае с Калифорнией правление компании изменило своим принципам. Продавцы должны зарабатывать деньги, а не приносить пользу жителям штата. Ограничив поставки электричества, Enron взвинтила цену до небывалых высот. Компания продавала электричество из Невады через станцию, которая могла провести максимум 15 мегаватт за раз. Если заказ был на 2900 мегаватт, его было невозможно осуществить. Заказчик был вынужден в последний момент покупать электричество у других поставщиков, цены поднялись на 70%.

Когда началось расследование, директор компании Тим Белден в свою защиту сказал, что идея заключалась в том, чтобы найти лазейки, и что на самом деле он оказывал штату большую услугу: если кто-то поступал нечестно, виноват был контролер, который плохо следил! Enron обязали заплатить смехо­творный штраф в 25 000 долларов, который, разумеется, не остановил компанию. Enron стала выводить электричество из Калифорнии и продавать его назад по завышенной цене. Этот процесс получил название «отмывание энергии». В 2000 году в Калифорнии случилось невиданное потепление, она нуждалась в энергии — любой ценой. Цена на электроэнергию поднялась с 24 долларов до 750 за мега­ватт-час. В середине июня штат был вынужден впервые после Второй мировой войны отключить распределение электричества. Некоторые города остались без света на несколько часов. Когда электричество вернулось, его отключили у соседей. В Сан-Диего фирмы закрылись, а школы отправили детей по домам, так как не могли оплатить счета. Народ начал возмущаться. В конце лета Калифорния была в кризисе, а Enron тем временем получала сумасшедшую прибыль.

Несмотря на протесты администрации штата, кризис продолжался до января следующего года, когда снова отключили электричество. При острой нехватке электроэнергии Enron специально отключила электро­станции! Лифты остановились, светофоры погасли и произошло множество аварий, банкоматы не работали. Зато энергетические торги в январе 2001 года стали для Белдена самыми прибыльными в истории: он заработал 254 миллиона долларов. О его махинациях рассказали начальству, но нет, Белдена не уволили за энергетический кризис в Калифорнии. Наоборот, повысили и даже выдали бонус в 5 миллионов долларов. Кризис закончился только летом 2001 года, когда в дело вмешалась FERC — Федеральная комиссия по контролю над энергоресурсами.

Руководство Enron вело себя беспринципно до самого конца. Скиллинг твердил, что жители Калифорнии должны благодарить компанию за стремление сделать рынок свободным. Директора Enron смеялись над страданиями обычных людей. На конференции в Лас-Вегасе Скиллинг пошутил: «Какая разница между Калифорнией и "Титаником"? "Титаник" ушел на дно с включенными огнями».

После этого многие фирмы — клиенты Enron разорвали контракты, за что компания подала на них в суд. Во время судебных разбирательств всплыли все подробности мошенничества. Скиллинга приговорили к 24 годам тюрьмы.

Властители Вселенной

500 миллионов долларов — невероятная сумма. Если считать в стодолларовых купюрах, это стопка высотой 300 метров, которая достала бы до последнего этажа Эйфелевой башни.

500 миллионов долларов — это сумма, которую Ричард Фулд, директор инвестиционного банка Lehman Brothers, заработал в 1993–2007 годах. В 2008 году Фулд получил в рейтинге газеты Financial Times номинацию «вор» за то, что в 2006 году выплатил себе бонусы на сумму 40,5 миллиона, а годом ранее — 35 миллионов долларов.

Система бонусов в американских банках — типичный пример личной мегаломании, которая в конце концов привела страну к экономическому кризису. С такими премиями, когда отдельный директор получает 100 миллионов долларов, кого вообще волнует, будет ли фирма приносить прибыль чрез несколько лет? Lehman Brothers обанкротился, Ричард Фулд — нет.

В начале 2000-х группа исландских инвесторов ездила по миру и скупала фирмы. Кое-кто приехал и в Финляндию с целью приобрести крупные доли в страховых, телекоммуникационных предприятиях и даже в авиакомпании Finnair. Инвесторы хотели получить места в правлении компаний, что давало им дополнительную власть. Все удивлялись самоуверенности исландцев и тому, откуда у них столько денег.

Конец октября 2008 года, Рейкьявик: на парковках полно брошенных четырехколесных внедорожников и «мерсов». В модных салонах торговых центров — ни души. С неба падает мокрый снег. Премьер-мини­стр Исландии готовится ехать в Скандинавские страны просить денег. Общество протестует и требует отставки директоров банков и премьер-министра. Страна на грани банкротства. Исландская крона рухнула.

А ведь еще в начале 2008 года Дэвид Оддссон, директор исландского центробанка, уверял редактора газеты Monocle, что исландские банки надежны. У них хорошие и перспективные процентные ставки. Он советовал держать сбережения именно в исландских банках, потому что у них прекрасная стратегия: они расширялись за счет средств вкладчиков, а не за счет рынка. Это, заявлял Оддссон, гораздо разумнее, банки за это надо благодарить, а не наказывать.

Банкротство Исландии было вызвано манией величия исландских инвестиционных банкиров, стремившихся заполучить вклады, во много раз превышающие ВВП страны. Мечты молодых и динамичных банкиров о покорении мира, к сожалению, захлебнулись в их собственном бессилии, банкиры оставили после себя только долги.

Семена краха исландской, да и мировой экономики были собраны в Нью-Йорке. Цепную реакцию банкротств и падения курсов акций весной 2008 года запустил ужин, на котором встретились Ричард Фулд, директор инвестиционного банка Lehman Brothers, и министр финансов Генри Полсон.

У Lehman Brothers дела шли из рук вон плохо. Будучи одним из самых старых американских банков, он начал испытывать большие трудности из-за наступившего в начале года ипотечного кризиса. Lehman Brothers, как и многие другие инвестиционные банки, споткнулся на кредитных деривативах высокой степени риска.

ФРС (центробанк США) долгое время держал низкие процентные ставки по кредитам. С середины 1990-х американские банки продавали бедным слоям населения квартиры в кредит по очень высоким процентным ставкам, и у тех, соответственно, не было возможности выплатить кредит. Банки передали риски по вкладам инвестиционным банкам, а те делали на них деривативы (высокодоходные облигации), которые они продавали инвесторам по всему миру. В этих облигациях все строится на договоре, в котором стороны соглашаются о сделке, которая состоится в будущем, и ее цене. Для этих облигаций придумали интригующее название CDO — ценные бумаги, обеспеченные долгосрочными долговыми обязательствами; они получили хорошие оценки в кредитных рейтингах. Таким образом, ипотечными кредитами торговали так, будто цены на недвижимость будут расти вечно. Это толкнуло банки использовать финансовые рычаги, чтобы получить больше прибыли с акций.

Bear Stearns, Morgan Stanley и Lehman Brothers вложили в эти облигации свои сбережения с 30-кратным финансовым рычагом. Самым крупным одиночным страховщиком долговых обязательств была страховая компания AIG, она собрала дебетовый заем на 400 миллиардов долларов.

Ипотечные торги — лишь один из шокирующих примеров того, как компьютерные программы определяют ценность «товара», сделанного черт знает из чего. Покупка активов за счет банковских фондов подняла им цену, и это позволило выплатить сотрудникам хорошие бонусы. Для инвестиционных банков выплата гигантских бонусов была нормальной практикой. Один Bear Stearns за 2005–2007 годы выплатил сотрудникам бонусы на 11,3 миллиарда долларов, Lehman Brothers — на 21,6, а Merrill Lynch — на 45 миллионов. В стодолларовых купюрах это была бы гора высотой 4674 километра, что на 44 километра длиннее Чили.

Властители Вселенной, Masters of the universe — так писатель Том Вулф называл банкиров. В книге «Костры амбиций» он изображает банкира с Уолл-стрит, который возомнил себя властителем Вселенной, но, столкнувшись с трудностями, оказался бессильным ничтожеством. Ричард Фулд, директор банка Lehman Brothers, — типичный пример такого властителя. Его считали скандальным бизнесменом, который никогда не жалеет о сделанном. Когда Фулда предупреждали о рисках ипотечного кризиса, он не слушал. Он называл советчиков трусами, что повлекло за собой уход из Lehman Brothers многих ключевых сотрудников.

Летом 2007 года курс акций Lehman Brothers начал колебаться, так как вкладчики заметили, что банк активно финансирует ипотечные кредиты. Он был меньше, чем другие банки Уолл-стрит, клиенты опасались, что эти траты нездоровы.

Директор американского центробанка Полсон считал, что Фулд — игрок, потерявший связь с реальностью. Он был обеспокоен несоответствием у банка собственных и заемных средств и особенно тем, что Lehman на долговые деньги покупает дополнительные долговые инвестиции. За долги покупали долги, и все покрывали деньгами налогоплательщиков. Полсон советовал Фулду продать банк корейскому госбанку, который уже сделал предложение. Это вывело Фулда из себя. Ларри Макдональд, бывший сотрудник банка Lehman Brothers, написавший книгу о его крахе, верит, что вспышка ярости Фулда подписала ему приговор. Полсону поведение директора банка показалось не только высокомерным, но и неуважительным.

В июне 2008 года Lehman Brothers объявили, что их убытки за второй квартал составили 2,8 миллиарда долларов. За несколько месяцев до этого, в марте 2008 года, Фулд получил бонус в 22 миллиона долларов.

12 сентября 2008 года Полсон заявил, что банк не будут спасать за счет средств налогоплательщиков. Но руководство Lehman Brothers все еще думало, что Полсон блефует.

В воскресенье 14 сентября Lehman Brothers объявил о своем банкротстве. Рынки были уверены, что центро­банк не даст этому случиться. В понедельник рынки Азии и Европы затихли, а потом началась паника. За 36 часов с мировых рынков исчезли 600 миллиардов долларов. Кредитные каналы перекрыли. В США и Европе поговаривали, что через несколько дней могут рухнуть крупные банки, если центробанки их не поддержат.

Американский центробанк FED 16 сентября был вынужден сообщить, что даст страховой компании AIG 85 миллиардов долларов в обмен на 79,9% ее акций. А 18 сентября Bank of America купил банк Merill Lynch, Lloyds купил британский HBOS. Goldman Sachs и Morgan Stanley объявили, что они меняют статус и больше не являются инвестиционными, а становятся просто банками. Правительства Германии, Люксембурга и Бельгии 29 сентября сообщили, что вкладывают деньги в европейский банк Dexia, чтобы спасти его от банкротства. Германия заявила, что поддерживает финансовый холдинг Hypo Real Estate. Нидерланды национализировали банк Fortis. Исландия национализировала все свои банки. Наконец, 8 октября, чтобы спасти банковскую систему, правительство Великобритании выбросило на рынок 25 миллиардов фунтов стерлингов из денег налогоплательщиков.

Потрясает то, что во время кризиса директора банков по-прежнему упрямо держались за свои бонусы.

Merill Lynch, вошедший в состав Bank of America, в 2008 году выплатил 4 миллиарда бонусов, а через 15 дней объявил об убытке в 15 миллиардов! Джона Тейна, последнего директора Merill Lynch, во всем мире считают образцом алчности — накануне окончательного слияния банка с Bank of America он совершенно спокойно обставлял свой офис на сумму более миллиона долларов.

В 2008 году банк Goldman Sachs заработал 2,3 миллиарда долларов, получив от государства финансирование на 10 миллиардов. На 4,8 миллиарда он выплатил зарплаты. В 2007 году Morgan Stanley заработал 1,7 миллиарда, получил 10 миллиардов помощи и при этом выплатил бонусы директорам — 4,475 миллиарда.

Обвал экономки и мнение общественности никак не повлияли на выплату бонусов. В девяти американских банках, получивших государственную помощь, бонусы, выплаченные руководителям, превышали общую чистую прибыль банка. Это выяснил прокурор Эндрю Куомо. Несмотря на финансовую катастрофу 2008 года, не менее 4793 человек, работавших в финансовой сфере на Уолл-стрит, получили бонусы в размере одного миллиона долларов. «Когда у банков дела шли хорошо, работникам платили хорошо. Когда у банков дела шли хуже, работникам платили хорошо. А когда у банков дела пошли очень плохо, их спасли за счет налогоплательщиков, а работникам все еще платили хорошо», — подытожил Куомо.

По подсчетам газеты The New York Times, в 2008 году девять американских банков выплатили своим сотрудникам бонусов на 32,6 миллиарда долларов при убытках в 81 миллиард долларов. То, что банки, получая госпомощь, еще и выплачивали бонусы, президент Барак Обама назвал верхом безответственности и позором.

Последней соломинкой, переломившей спину верблюду, стала AIG. На убытки страховой компании выделили 170 миллиардов долларов из денег налого­плательщиков, что в три раз больше госбюджета Финляндии. Из этих денег AIG выплатила бонусы руководителям на 165 миллионов. В марте 2009 года терпение президента США и его палаты лопнуло. Компании дали понять, что, если она не вернет бонусы, ей начислят такой налог, что директора вообще останутся ни с чем. По всему миру вспыхнула волна возмущений по поводу бонусов. Ранее Германия выставила банкам жесткие условия для получения поддержки. В Великобритании и Франции в 2009 году издали закон, который обязывал банки выплачивать с бонусов налог 50%.

Директорам компаний, которых вдруг финансово ограничили, было очень трудно отказаться и от других своих преимуществ. Осенью 2008 года, когда директора трех крупнейших автозаводов США прибыли в конгресс просить деньги, всплыла история с частными самолетами. Дело в том, что до Вашингтона они домчались на личных джетах. Это вызвало большой шум, и в следующий раз они приехали на автомобилях, а реактивные джеты выставили на продажу. В январе 2009 года Citygroup, второй по величине американский банк, вынужден был отменить покупку реактивного самолета Falcon 7x на сумму 50 миллионов долларов. Заказ аннулировали по требованию высшего руководства, то есть по государственному приказу. Выяснилось, что Citygroup заказала самолет через несколько недель после того, как ее спасли от банкротства за счет средств тех же налогоплательщиков.

Свободное падение свободных рынков показало, что начальство не может уделять внимание только результатам, захвату рынков и конкуренции. Неспособность начальников понять ярость обычных людей показывает, насколько далека элита с ее высокими доходами от реальности и ценностей простого народа.

Британская журналистка Джиллиан Тетт утверждает, что мировой экономический кризис, вызванный Уолл-стрит в 2008 году, во многом случился из-за того, что маленькая группка элиты банкиров не считалась с внешним миром, отказывалась слушать других, живя в собственных иллюзиях.

Однако в современном обществе никто, кроме разве что заключенных, не может жить в изоляции. Во многих странах элита старается удержать власть не только накопительством, но и контролем над гос­подствующей идеологией, пытаясь управлять тем, что говорят и о чем не говорят. Замалчивание помогает сохранить структуру власти. Сотрудники больших банковских компаний не всегда знают, что делают. Тетт считает, что банкиры относятся к математическим моделям так, будто они безошибочно определяют будущее, забывая, что эти модели строятся на очень ограниченных данных. Подразделения одного банка борются между собой за ресурсы, и ни у кого нет глубокого и целостного представления о том, что на самом деле происходит. Самоизоляция — это самое страшное, считает Тетт. Банки долгое время жили в собственном идеальном мире, не взаимодействуя с обществом. Теперь миллионы обычных семей расплачиваются за чужие ошибки, их недовольство говорит о том, как плохо работает западное общество.

Корпоративная культура, для которой важна лишь кривая биржевого курса, добилась того, что сотрудники не доверяют директорам. PR-компания Edelman регулярно публикует барометр доверия (Edelman Trust Barometer). В 2014 году меньше половины ответивших (33 000 человек по всему миру) сказали, что доверяют высшему руководству, будь то гендиректор или органы государственного управления.

Еще более шокирующим оказалось исследование газеты Parade: в США 35% работников отказались бы от повышения зарплаты, лишь бы увидеть, как увольняют их непосредственное начальство. Летом 2009 года консалтинговая компания Redera исследовала ценности финских работников, и результаты показали все, что угодно, только не то, чего ожидали консультанты, разрабатывающие систему премирования. Выяснилось, что сотрудники больше всего хотят хороших человеческих отношений на работе, безопасности и устойчивости. Деньги оказались на последнем месте. 84% ответивших — больше, чем в предыдущие годы, — в свободное время хотят расслабиться и насладиться жизнью. Люди инвестируют в маленькие, приносящие удовольствие товары и услуги больше, чем раньше. Согласно исследованию, сейчас люди ищут работу, которая будет для них самих иметь глубокий смысл.

Das Auto

Доверие к международным кредитным рейтингам резко пошатнулось после того, как выяснилось, что банки с Уолл-стрит продавали некотирующиеся акции по рейтингу А. За 2006 год 83% этих кредитов потеряли свой статус А по рейтингам Moody. Ситуация усугубилась год спустя, когда 89% кредитов, имевших рейтинг baa3, присвоили самый низкий класс надежности, к которому они и относились с самого начали.

Когда заказчик платит за продукт высокую цену, он хочет получить качество. Гарантию качества обеспечивает репутация и (сегодня больше, чем раньше) разные сертификаты. Volkswagen Group стала известна во всем мире благодаря качеству и жесткому соблюдению стандартов.

Осенью 2015 года выяснилось, что крупнейший производитель дизельных автомобилей установил в свои машины программное обеспечение, которое могло обманывать систему проверки выхлопных газов. IT-разработчики хорошо знали свое дело: программа могла распознать, что идет лабораторное тестирование, когда в салоне сидит только один человек, по перепадам давления, когда не крутится руль, акселератор нажимается плавно, а скорость поддерживается слишком стабильно. Во время тестирования машинные датчики показывали гораздо меньший уровень выхлопных газов, чем на дороге. На дороге машина выбрасывала в воздух в 40 раз больше выхлопных газов или оксидов азота, которые вызывают смог и кислотные дожди. Эта программа устанавливалась в машины с 2009 года.

Осенью 2014 года руководитель концерна Мартин Винтеркорн в интервью газете Spiegelзаявил, что высокомерие и самодовольство — худшее, что может случиться с Volkswagen. А год спустя он уволился, так как концерн с презрением отнесся к нормативам выхлопных газов.

Сложно поверить, что один из ведущих производителей на рынке автопромышленности поставил под удар свою репутацию таким ужасным способом. В 2010-х Volkswagen был ведущим производителем авто­мобилей, все восхищались его технологиями и инновациями. Видимо, лидерство на рынке и огромные прибыли ослепили руководство. В 2011 году Винтернкорн объявил об открытии нового завода в Теннесси и заявил, что цель концерна — стать производителем номер один и утроить продажи в США. Добиться он этого решил, сделав ставку на экологичность и снизив потребление топлива путем производства дизельных моторов. В 2013 году концерн продал 2,44 миллиона дизельных автомобилей, оставив Peugeot с его 1,3 миллиона далеко позади.

В 2009 году Jetta Diesel Sedan Volkswagen стал самым «зеленым» автомобилем года. Год спустя ту же премию получил Audi A3 TDI Clean Diesel (обе премии аннулировали в 2015 году). В 2012 году Jetta Diesel Sedan Volkswagen был одним из финалистов, а Audi A3 TDI Clean Diesel стал финалистом в 2014 и 2015 годах. Volkswagen лаконично рекламировал себя во всем мире простым немецким словом: «Das Auto»^[27]. Благодаря массивной рекламной кампании Volkswagen вошел на американский рынок, на котором использование дизельных авто было в то момент очень ограничено и экологичность была одним из ключевых аспектов продвижения. В США концерн рекламировал двигатели TDI просто словами «Clean Diesel» — «чистый дизель».

Согласно газете Allgemeine Sonntags Zeitung, инженеры Volkswagen уже в 2011 году доложили руководству о неправильных показателях выхлопных газов. Но ничего не произошло, сообщил сотрудник концерна, который предпочел не называть своего имени.

Менеджеры и высшее руководство довольно долго оставались глухи к проблеме. Фирма не просто не придерживалась экологических нормативов: дело в том, что производство чистого дизельного мотора было слишком дорого. Соблюдение экологических стандартов увеличило бы и потребление топ­лива, а именно низкое потребление топлива было главным козырем компании.

Volkswagen эффективно применял лоббирование и смог вместе с другими производителями автомобилей повлиять на европейское законодательство, благодаря чему соблюдение норм выброса выхлопных газов в Европе меньше контролировалось, чем в США. Лоббисты автопромышленности активно выступали против применения новых тестов. По сведениям The New York Times, европейские производители даже заплатили, чтобы включить в законодательство термин «нормальные условия вождения». Когда американцы, еще до того, как разразился скандал, заметили огромную разницу в показателях выбросов между лабораторными испытаниями и на дороге, представители компании ответили, что у них неправильные результаты тестов, поставив под сомнение способ замера и полученные данные.

По словам Карла-Хайнца Флоренса, члена Европейского парламента, европейская автопромышленность имела слишком большое влияние. Другой немецкий член Европарламента и бывший председатель комиссии по окружающей среде — Маттиас Грооте уверял газету The New York Times, что многие политики уже давно представляли Еврокомиссии результаты тестов, которые лучше отвечали условиям на дороге. По мнению Грооте, комиссия ничего толком не ответила.

Лоббистам пришел конец, когда в сентябре 2015 года американское Агентство по охране окружающей среды (EPA) раскрыло обман. Программное обеспечение, фальсифицирующее показатели, было установлено на 11 миллионах дизельных автомобилей Volkswagen, Audi, Seat, Skoda, выпущенных в 2009–2014 годах. В начале 2016 года в одной лишь Европе из-за скандала Volkswagen был вынужден отозвать 8,5 миллионов автомобилей на доработку.

У этой истории может быть хороший исход: контроль за проведением испытаний и нормами выброса выхлопных газов будет более тщательным. Высокие экологические стандарты, о которых твердят в Евро­союзе, примут во внимание и при тестировании автомобилей.

В январе 1919 года США, Франция, Италия и Ве­лико­британия собрались в Париже на конференцию, чтобы обсудить вопросы послевоенного устройства мира и виновников Первой мировой войны. Усилиями чуть ли не ста дипломатов переговоры завершили к июню. Германии вручили для подписания договор, который в общем виде звучал как «подписывай или готовься к нападению». Статья 231 обязывала Германию полностью взять на себя ответственность за развязывание войны. Германия не могла участвовать в переговорах, и одностороннее решение о виновности было для немцев равносильно оскорблению чести и достоинства.

Согласно этой статье, Германия была обязана возместить странам-участникам все полученные в войне потери, список которых будет предоставлен позже. Победители довольно сильно расходились в целях. США и Великобритания хотели стабилизировать политическую ситуацию, однако победила твердая линия французского премьер-министра Клемансо. Он, подобно Бисмарку, в молодости был заядлым дуэлянтом и любил помериться силой. Клемансо, будучи оппозиционным политиком, был непримирим и умел усмирять своих противников, за что его прозвали «тигр». Он жаждал свергнуть Германию. Чтобы порадовать французов, Клемансо хотел нанести Германии не только физический, территориальный, но и психологический удар. Его очень интересовали богатые земли Эльзас-Лотарингия. Германия к тому времени потеряла 13% своей земли, но именно на этой территории добывалось 75% немецкой железной руды, 30% железа и 28% каменного угля. Чтобы гарантировать выплату компенсации, страны-участницы захватили земли на западном берегу Рейна, включая производственный центр в Рурской долине.

В январе 1921 года Германии присудили выплатить компенсацию в размере 226 миллиардов золотых марок. Позже ее снизили до 132 миллиардов, что все еще считалось астрономической суммой. К 1932 году Германия выплатила 53 миллиарда. Следуя логике, получается, что Германия могла полностью расплатиться с долгами только в 1988 году — если бы не началась Вторая мировая война.

Версальский договор был для немцев горькой пилюлей, скоро его стали называть «позорным миром».

Джон Мейнард Кейнс написал книгу об экономических последствиях мирного договора. Он утверждал, что Версальский договор был скорее мстительной попыткой Франции уничтожить Германию, чем следованием справедливым принципам сохранения мира. По мнению Кейнса, глупость политиков подготовила благоприятную почву для подъема нацистов. Версальский мирный договор стал главной темой Гитлера.

Врага нельзя унижать слишком сильно. Ответом на жестокость будет месть. В классическом трактате Сунь-цзы «Искусство войны» подчеркивается, что дикие животные, загнанные в угол, яростно сопротивляются. Так же и люди, если другого выхода нет, будут бороться до конца. Поэтому окруженному противнику надо дать возможность бежать, не останавливать врага, когда он идет домой.

По Аристотелю, главная задача человека — достичь в жизни счастья. Но ни богатство, ни слава счастья не приносят, достичь этого можно лишь разумным поведением, избегая невоздержанности. Однако на столе французского премьер-министра во время пере­говоров, скорее всего, не было книги Аристотеля.

Успех — это счастье

Уверенные в себе люди часто достигают вершин власти и успеха. Но если эта уверенность не имеет под собой почвы, она становится прекрасным фундаментом для высокомерия. Джефф Малган считает, что многие руководители падают со своего пьедестала из-за плохого характера: яростная самоуверенность превращается в расчетливую спесивость, мягкая теплота — в нерешительность, горячая риторика — в высокомерие. Малган говорит, что начальника, как правило, заменяют на такого же, каким он был 20 лет назад.

Гибрис по Аристотелю — это когда человек уходит от благословенной золотой середины и под властью собственного превосходства совершает ошибки. За гибрисом часто приходит немезис, божественное возмездие. Немезис символизирует справедливость. Его задача исправить вред, нанесенный высокомерной спесью и манией величия.

Китайцы были циничнее в определении возмездия. Традиционное китайское видение реальности состоит в том, что династии поднимаются и падают согласно регулярной модели. Всему есть свое место, как ночь — инь сменяет день — ян, так династии и правительства восходят и заходят подобно солнцу. Китайцы верят, что правитель получает мандат Неба, но не каждый способен его исполнить. Рано или поздно он предает доверие небес и начинает править несправедливо. За этим следует хаос, после которого Небо забирает у правителя мандат и передает его новой династии.

Мэтью Хэйуорд, изучающий катастрофические последствия высокомерия, призывает держать в узде свою самоуверенность. Чтобы быть уверенным в себе и при этом оставаться успешным, надо уметь контролировать источники ложной самооценки как дома, так и на работе. Только регулярно смотря на себя в зеркало, можно избежать высокомерия.

Дэвид Маркум и Стивен Смит написали книгу об эгоманьяках, они выделили четыре тревожных показателя того, что эго становится для человека угрозой, а не помощником.

Вначале мы начинаем себя постоянно сравнивать. Мы зациклены на этом, тратим много времени на то, чтобы быть лучше всех. Сравнение превращает коллег в соперников, а соперники — плохой вариант для совместной работы.

Второй признак — мы слишком защищаемся. Невозможно все сделать самому, лучшие изобретения рождаются из споров и сотрудничества. Но часто мы отстаиваем свои позиции так, будто защищаем себя лично вместо того, чтобы защищать идею. Мы не принимаем обратную связь, отказываемся извиняться: обсуждение становится искусственным и поверхностным.

Третий признак того, что наше эго раздулось, — упоение собственным превосходством. Не надо скрывать свои таланты, но вместо того, чтобы делать реальные вещи, мы тратим энергию на превознесение себя. Чем больше человек думает, что другие должны оценить его гениальность, тем меньше его слушают, пусть даже идея будет лучшей из лучших.

Четвертый и последний признак — это жажда одобрения. Групповые аплодисменты не дают хороших результатов. Позиция лидера больше подходит тем, кому для самооценки не нужен высокий пост. Если мы слишком чувствительны к чужому мнению, мы не сможем быть честны с собой.

Исследователь Джим Коллинз выяснил, почему одни компании достигают вершин, а другие нет. Он проанализировал сотни компаний и заметил, что две трети фирм, которые так и остались мелкими, спотыкались о гигантское эго руководителей — оно превращало фирму в посредственность. Компании, которые деградировали и потеряли позиции, наоборот, слишком долго зависели от успеха.

Когда фирма заявляет, что она хорошая, потому что делает определенные вещи, все в порядке. Если риторика меняется на напыщенность, начинаются проблемы. Когда директора утверждают, что они успешны, потому что успешно ведут дела, ситуация становится опасной. Коллинз считает, что причиной успеха, как правило, бывает удача или случай, и те, кто не придает значения случаю и, наоборот, превозносит свои достижения, заблуждаются. Обычно такие фирмы просто хотят расти и достигать большего — это и есть в их понимании «успех». Они часто выскакивают на рынок, который совершенно не знают, или растут слишком быстро, а потом на открытые вакансии не находят нужных людей и распадаются. При слабых результатах такие фирмы не ищут причину, предпочитая считать, что проблемы временны или цикличны, директора винят во всем внешние факторы.

Когда мы чего-то достигаем, кто из нас помнит о благодарности, особенно если успехом мы обязаны игре случая?

Китайский философ Лао-цзы в классическом труде «Дао Дэ Цзин» так описывает мудрого человека: он как вода — он не показывается, поэтому его везде видно. Он не определяет себя, поэтому выделяется. Он не хвастается тем, что собирается сделать, поэтому успешен. Он не гордится своей работой, поэтому постоянен. Он ни с кем не соревнуется, поэтому никто в мире не может с ним соперничать.

Успех основан на гуманизме

Сегодня успешного на международном рынке бизнесмена узнают не только по его умению считать и вести бизнес, но и по знанию языков, обычаев, культур, истории и по способности встать на место другого человека. Таких людей в эпоху Возрождения называли гуманистами. Если бы Леонардо да Винчи жил в наше время, его вряд ли бы пустили преподавать в технический колледж. Леонардо считал бы себя гуманистом.

Понятие гуманизма зародилось в Италии в эпоху Возрождения, оно олицетворяло то, на что человек мог получить ответы. Понятие virtu, или «одаренность», означало многостороннюю развитость. В те времена высоко ценилось, если человек разбирается в разных областях и открыт новым идеям. Гуманисты считали, что творения человека должны быть поистине великими, только тогда он заслужит настоящую благодарность. Это был идеал активной жизненной позиции, в отличие от средневекового идеала духовной жизни, который призывал чуть ли не уйти в монастырь.

Род Медичи, в котором было много банкиров, в XV веке стал самым богатым во Флоренции и в Европе. Банкир Джованни ди Биччи де Медичи считался человеком искренним, понимающим и гуманным. Он не терпел, чтобы им командовали, поддерживал римских пап и таким образом создал прочную основу для власти. Его сын Козимо Медичи уважал классическое образование и стремление человека понять мироустройство. Другими словами, он был настоящим гуманистом.

Козимо не хотел себе славы, что было редкостью для правителя. Он не хотел выставляться сам, а давал возможность другим талантливым гуманистам занять важные посты во Флоренции. Обычные люди его любили и доверяли ему. Разумеется, у Козимо Медичи были и враги. Влиятельный, но импульсивный и чванливый Ринальдо дельи Альбицци заставил городской совет изгнать Медичи. Однако он очень быстро потерял власть, так как без финансовой поддержки Медичи город пришел в упадок. Медичи попросили вернуться, а Альбицци изгнали. Так началась золотая эра Флоренции. Чтобы удержать власть в городе, у правителя должна была быть платная армия. Но не во Флоренции. Козимо все время находился за кулисами. Чтобы избежать завистливых сплетен, он платил больше всех налогов. Он не хотел иметь слишком большой контроль, не делал великих и утомительных инноваций, зато пристально следил за экономикой города. Он не любил показного величия, предпочитая дать амбициозным говорунам свободно питать свой нарциссизм. Но за кулисами Козимо продвигал в правление людей, лояльных роду Медичи.

Обычным гражданам нравилось, что Козимо впервые за историю Флоренции выдвигал на высокие посты талантливых людей, не глядя на их социальный статус. Он взял на работу греческих ученых и, по примеру Платона, открыл академию. Для библиотеки он доставал новейшие книги из Европы и с Ближнего Востока, и его библиотека скоро стала одной из самых богатых. Он, подобно отцу, выделял гигантские суммы на строительство и скульптуру, главный памятник того времени — великолепный кафедральный собор.

Козимо, его сын Пьеро и внук Лоренцо почитали искусство, и это было взаимно. Донателло хотел, чтобы его похоронили рядом с Козимо. Боттичелли запечатлел Лоренцо на одной из своих картин — в толпе.

Лоренцо Медичи был исключительным правителем: он писал, изучал Платона, играл на лире, рисовал архитектурные эскизы. Он был покровителем Микеланджело и Леонардо да Винчи, расширил фонд флорентийской библиотеки и увеличил финансирование университета. Будучи при смерти, он сказал ученому Пико делла Мирандоле, что, если бы не смерть, он бы помог тому составить картотеку книгохранилища.

Зародившееся в итальянском городе научное и интеллектуальное движение, культурное разнообразие впоследствии назвали rinascimento, что означало духовное возрождение человека, Ренессанс.

У Медичи была важная добродетель — сочувствие, эмпатия. Они поддерживали творческий талант и готовы были за это платить. Так возник Ренессанс. В ядре любого успешного бизнеса лежит способность поставить себя на место другого. Когда интеллектуальной и творческой деятельности дают достаточно ресурсов, ее результаты сохранятся на века — это вам подтвердит любой потеющий в очереди в музей гость города. Принятие и терпимость к чужому мнению рождают интересные проекты и приносят прибыль. Многие великие открытия родились на стыке разных наук.

Успех — в терпимости

Австрийский физик Эрвин Шрёдингер считал, что научная мысль зародилась в Ионии благодаря трем факторам: во-первых, эта земля не принадлежала никакому большому государству — они, как правило, ненавидят друг друга. Во-вторых, торговля способствовала обмену идеями и их практической реализации: навигации, движению, технологиям. А в-третьих, там не было духовенства. В Ионии, в отличие от Вавилона или Египта, отсутствовала привилегированная каста жрецов, которых интересовало лишь сохранение собственной власти. Греки радовались и соревновались в мудрости, каждый мог критиковать другого.

Китайская династия Сун считается одной из самых долго правящих и плодотворных. Войны не велись, пищи хватало, и население выросло. В то время было сделано много важных изобретений, таких как книгопечатание и бумажные деньги. Печатные книги были всем интересны, люди умели читать. Частная торговля обеспечивала народу благосостояние. Ханчжоу в 1200 году был, бесспорно, самым большим городом мира: два миллиона человек проживали на территории, которая была в 40 раз больше тогдашнего Лондона^[28].

Росту экономики способствовало и благосклонное отношение императоров к торговле с иностранными державами. Для развития торговли персидским и арабским купцам даже давали налоговые льготы, им разрешалось селиться в Китае. Китайцы считали, что, если иностранцы усваивают местные обычаи, проблем не будет. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Династия рухнула только под натиском Чингисхана.

Арабский был языком торговли и власти в VIII веке. Арабы контролировали рынок специй и шелка от Гибралтара до Шри-Ланки. Из Африки везли золото и слоновую кость, с севера — мех. Передовые для того времени науки математика и астрономия, а также литература и искусство сосредоточились в Дамаске и Багдаде.

Евреи вместе с арабами ездили торговать до самого Китая, и до сих пор в городе Кочин на Индийском побережье есть еврейский квартал, где находится мировой центр торговли специями.

Последователей несторианства, ответвления христианства, изгнали из Византии за ересь. Они поселились в Багдаде, где мусульмане их тепло приняли, так как христиан считали образованным народом. Несторианцы принесли с собой греческую и римскую науку, медицину, труды Аристотеля и Галена. Багдад стал центром образования и торговли. Туда за знаниями приезжали со всего Аббасидского хали­фата. В XI веке Багдад с населением почти один миллион жителей был одним из самых крупных городов мира.

Арабская культура переживала расцвет, так как сами арабы были терпимы к другим и ценили науку. В отличие от них христиане были нетерпимы даже к своим.

Пока в других городах Италии плели заговоры, изгоняли граждан и совершали тайные убийства, Венеция в течение пяти веков держалась от всего этого в стороне. На государственные посты назначались способные образованные мужи. От должности нельзя было отказаться или уйти. Людей на местах регулярно меняли, и любой служащий знал, как работают другие отделы. Венеция была торговым центром и относительно толерантной независимой единицей. Православные греки, протестанты, армяне, албанцы и евреи свободно исповедовали свою религию и жили согласно своим обычаям. За честным ведением торговли строго следили, весы и меры регулярно проверялись, власти вмешивались в случаях ложной рекламы и некачественной продукции. Все это сделало Венецию неким Сингапуром XVI века, богатым интернациональным островным государством.

Экономический подъем Голландии в XVII веке случился во многом благодаря атмосфере свободы и предпринимательства. Торговый город Амстердам жил своей жизнью вдалеке от разрываемой религиозными войнами и охотой на ведьм Европы. Голландские университеты типа Лейденского пользовались славой. Активно развивались типографии, многие голландцы умели читать и писать в то время, как в остальной Европе большинство было неграмотно. Голландская флотилия была в три раза больше, чем вся европейская вместе взятая.

Индийский падишах Акбар показал себя как очень терпимый правитель. Он снял с индуистов налог, который по Корану должны были платить язычники, сам овладел индийскими обычаями, отрастил волосы и носил тюрбан как раджпуты. Акбар был рожден в семье отца-суннита и матери-шиитки на мусульманской земле Индостана. Его интересовало образование и книги. Он полностью доверял своим просвещенным и терпимым учителям и советчикам. Акбар попытался и детей воспитать хорошими правителями. В наставление сыну Мураду он писал: «Не давай религиозным разногласиям влиять на политику, не будь жесток в мести, укрепляй совет, вызывающий доверие мужами, которые знают свою работу, принимай извинения, если тебя просят». Благодаря доверию, умению делегировать ответственность и превращать противников в союзников вместо того, чтобы делать из них слабых врагов, Акбар за время своего правления сумел сделать государство мирным и стабильным. Не зря его считали величайшим правителем моголов.

У всех выше перечисленных народов была своя золотая эра, которая закончилась из-за финансовых злоупотреблений правителей и ограниченности взглядов. Чем дольше общество, компания или культура оставались у власти, не становясь агрессивными моно­полистами, тем терпимее они были. Дать свободу мнениям, критике, меньшинствам и новым идеям — все это поддерживает жизнеспособность государства и предоставляет ему те самые конкурентные преимущества, которых жаждут политики.

Древнегреческий философ Киней однажды говорил с царем Пирром о войне. Киней спросил, какую пользу принесет Пирру победа над римлянами. Пирр ответил описанием просторов, богатства и значения Италии. Киней спросил о дальнейших планах царя. Тот ответил, что после этого они завоюют Сицилию и завладеют ее богатствами и людьми. Эти победы помогут ему захватить Карфаген и Северную Африку, дадут ему больше могущества, чтобы потом завоевать Македонию и Грецию. Тогда Киней спросил, что царь сделает потом. На что Пирр сказал: «Мы будем жить в мире и спокойствии, будем проводить время в пирах, веселье и дружеских беседах». Киней же ответил, что царь уже добился всего этого и ничто не мешает ему наслаждаться плодами вместо того, чтобы снова вести кровопролитную войну.

Успех благодаря знаниям

В XVII веке Голландия стала ведущей державой мирового рынка. Там был самый высокий уровень жизни в Европе. Основатели Голландской Ост-Индской компании были выходцами из разных стран, они сумели подойти к управлению творчески и созидательно. Сочетание разных типов мышления и профессиональных навыков стало толчком к успеху самой прибыльной компании того времени. Успех маленькой страны вначале удивил, а потом ужасно разозлил англичан, привыкших считать себя великой империей. Историк Рассел Шорто считает, что англичане не могли смириться с тем, что маленькая страна, залитая водой, смогла выстоять против испанцев, да еще создала эффективную экономику, став богаче, чем их островное государство. Они даже писали на голландцев злобные памфлеты. До сих пор в английском языке сохранились унизительные выражения: «голландская храбрость» — пить водку перед битвой, «по-голландски» — платить только за себя.

Крупным державам было трудно понять, что за успехом Голландии стояла обычная практичность: она принимала всех, кто умел вести торговлю и заниматься наукой, независимо от внешности и происхождения. Голландцы чуть ли ни первыми в мире сделали издание научных книг бизнесом.

Многим до сих пор доставляет горечь успех маленьких стран. Например, представленные в 2010-х достижения финской образовательной системы вызвали довольно кислую мину у остальных европейцев. Когда на одной конференции PISA (Международная программа по оценке образовательных достижений учащихся) зачитала результаты за 15 лет, отметив блестящий уровень финской начальной школы, делегат из Румынии в своем обращении к публике заметил: «Да, но кто захочет жить в Финляндии?» Шведский ученый Габриэль Хеллер Зальгрен на выступлении в Институте Катона в Вашингтоне заявил, что своими хорошими результатами Финляндия обязана культурному влиянию Швеции. Он сказал, что его интересует финская система образования, потому что Швеция «раньше владела Финляндией» — то есть до 1809 года. Он также заверил слушателей, что, когда он ездит в Финляндию, испытывает «чувство, как будто находится в Швеции 30–40 лет назад».

Финские успехи в рейтинге школьного образования ужасно раздражают итальянцев, ведь в Италии один житель читает в среднем по полкниги в год. Это злит и некоторых шведов, которые привыкли быть всегда впереди. Комментарий шведского исследователя весьма показателен. Это примерно как если бы британцы заявили, что Гарвардский университет получил первое место в Шанхайском рейтинге вузов 2015 года благодаря тому, что британцы «владели» Бостоном, ведь именно там Джон Гарвард в 1636 году основал университет.

Финляндия гордится своим результатом PISA, который основывается на хорошей образовательной базе финских учителей и их высокой мотивации. Но даже в современном финском научном сообществе забывают, что частные фирмы тоже держатся за счет одинакового для всех и бесплатного образования. Знания можно передавать бесплатно, и это только улучшает экономику страны.

В Финляндии бесплатное образование считается само собой разумеющимся, а такие вещи сложно ценить. Когда благодаря образованию получаешь хорошо оплачиваемую работу, забываешь, какую пользу принесли тебе уплаченные налоги. Мы начинаем ценить что-то только тогда, когда теряем. Искрящий генератор в развивающейся стране вернет нам ощущение реальности, мы тут же вспомним о преимуществах родных финских электрораспределителей — но только на мгновение. К сожалению, польза от бесплатного обучения заметна только спустя годы.

Демократия порождает неблагодарность и непослушание. Народ обзывает своих правителей диктаторами, если они недостаточно обходительны или не дают гражданам достаточных свобод. «Отец привыкает уподобляться ребенку и страшиться своих сыновей, а сын — значить больше отца… Учитель боится школьников и заискивает перед ними, а школьники ни во что не ставят своих учителей и наставников. Вообще молодые начинают подражать взрослым и состязаться с ними в рассуждениях и в делах, а старшие, приспособляясь к молодым и подражая им, то и дело острят и балагурят, чтобы не казаться неприятными и властными».

Текст звучит довольно современно, согласитесь, несмотря на то, что Платон написал его 2500 лет назад. Что бы он сказал сегодня о финской образовательной системе, где школьники и их родители хорошо осведомлены о своих правах и при этом не упускают ни единой возможности высказать критику и недовольство? Я бы ни за что не хотел оказаться на месте того чиновника, который, краснея, рассказывал очарованным иностранным делегатам про финскую школьную систему, где в качестве бонуса учителям повышают количество уроков без повышения зарплаты. Добавьте к этому СМИ, которые постоянно жалуются, что у учителей слишком длинные летние отпуска.

Возможно, многие жестокие правители остались у власти лишь благодаря тому, что учились у других. Чингисхан был беспощадным убийцей, зато всю жизнь был лоялен к тем, кто ему помогал. Своих соратников он производил в генералы и заботился об офицерах. Таким образом Чингисхан обеспечил себе непоколебимую верность своих войск.

Чингисхан никогда не забывал оказанную ему услугу. Он награждал верных и отважных независимо от их социального происхождения. Он умел делегировать ответственность и разделять власть. Он не дал ей ослепить себя и продолжал вести суровую кочевую жизнь, избегая роскоши. За время правления Чингисхана кочевники получили звание генералов, а враги — чиновников. Чингисхан не был расистом. Немонголам платили столько же, сколько монголам. У него на службе состояли персы, корейцы, грузины, иракцы, китайцы, индусы и даже европейцы. Он ценил талант — без предрассудков.

Неграмотный мясник Тимур Лянг, или Тамерлан, не был известным, но он ценил грамотных и ученых. Храбро завоевывая города, он не трогал писателей, артистов, ремесленников, архитекторов и ученых. В столицу Самарканд съезжались, добровольно или под принуждением, ремесленники и ученые люди со всей Азии. Известный арабский путешественник Ибн Халдун уважал его тягу к знаниям. Он встретил Тимура во время осады Дамаска в 1401 году. Ибн Халдун так сказал про Тимура: «Он умен. Молчит про то, о чем знает, и про то, чего пока не знает».

Тимур скромно называл себя амир — вождь, желая подчеркнуть уважение к степным народам. Он всегда был на передовой, так же как его солдаты, отдаваясь на милость случая.

Карл Великий тоже уважал ученых и умел пользоваться их знаниями. Он был любознателен и хотел участвовать во всех теологических и научных дискуссиях. Особо близкие отношения были у него с учителем Алкуином. Это был великий муж и великий мыслитель. Он не пресмыкался перед королем, и тот доверял его прямым советам.

Разумеется, были в истории правители намного лучше и гуманнее, чем Карл Великий и Чингисхан или Тамерлан, но у этих трех правителей есть одно общее: смирение. Они умели слушать других. Японская поговорка гласит: «Никогда не научишься, пока сам говоришь». Умение слушать не только повышает общую образованность, но и помогает приобрести друзей. На вершине славы надолго задерживаются лишь те, кто умеет слушать, или хотя бы делать вид. Они наклоняются к говорящему, их взгляд полон участия. Их обаяние в том, что они дают говорящему почувствовать себя важным. Венчурные инвесторы дают начинающим предпринимателям минуту на короткую «презентацию для лифта». За это время новичок должен суметь продать идею. Вкладчик может задавать заковыристые вопросы, и от ответа зависит, захочет ли он инвестировать в это предприятие или нет. У венчурных инвесторов аллергия на высокомерие. Если они замечают такую черту в начинающем предпринимателе, они могут сразу отказаться от инвестиций, ведь такой предприниматель не любит учиться новому.

Умение слушать называют секретным оружием успешного бизнеса. Хороший консультант терпелив. Насколько бы глупой, неразборчивой и просто бессмысленной ни была речь клиента, он держит на лице выражение эмпатии. Успех по-настоящему успешных людей в том, что они получают удовольствие от общения с любым человеком и готовы у него чему-то научиться. Задать вопрос порой бывает сложнее, чем отказаться от ответа. В этом разница между человеком-инноватором и человеком высокомерным.

Английский философ Фрэнсис Бэкон считал, что, чтобы освободиться от предрассудков, необходимо понять, что такое предрассудки. Они возникают из принятия желаемого за действительное под влиянием окружения, власти слова и слепого следования авторитетам. Выкорчевав из сознания все стереотипные мнения, мы обретем способность воспринять истинные знания, которые нам дает сама природа.

Из незнания собственных границ и искаженного восприятия своего превосходства возникает самодовольство. В Древнем Риме во время парадов победы за героем, которого чествовали, стоял раб, работа которого заключалась в том, чтобы шептать герою в ухо: «Помни, все мы смертны».

Мудрость — это признание ограниченности своих возможностей и критическая проверка всего, в том числе собственных взглядов. Это не значит, что надо терпеть презрение от других. Когда подруга писательницы Маргарет Митчелл узнала, что та написала книгу «в стол», она рассмеялась, сказав, что в жизни не слышала ничего глупее. Это стало последней каплей. Маргарет Митчелл достала рукопись из комода и оправила издателю. С тех пор было продано 30 миллионов экземпляров романа «Унесенные ветром». Митчелл ждал успех, потому что она среагировала на насмешку самым правильным образом — поверила в себя. Действительно, мир был бы намного лучше, если бы мы научились больше смеяться над собой, чем над остальными.

Древний философ Аристон Кеосский больше 2200 лет назад писал, что высокомерие можно побороть, постоянно напоминая себе о непредвиденности счастья. Удача изменчива, нам надо научиться смиряться тогда, когда у нас есть причины гордиться, и, наоборот, ободрять себя, когда чувствуем себя слабыми. Когда человек, находясь на заметном посту, относится к другим как к равным и ведет себя свободно, он кажется более великим. Ведь быть великим — значит быть открытым, человечным и понимающим.

Библиография

Allport, Gordon W. (1979): The Nature of Prejudice. Perseus, Cambridge.

Alnaes, Karsten (2004): Her??minen. Euroopan historia 1300-1600. Suom. Heikki Eskelinen. Otava, Helsinki.

Argyle, Michael (1994): The Psychology of Interpersonal Behaviour. Penguin, London.

Aristoteles (2005): Nikomakhoksen etiikka. Suom. Simo Knuuttila. Gaudeamus, Helsinki. (Аристотель. Никомахова этика. — М.: Эксмо-Пресс, 1997.)

Attenborough, David (2002): Life on Air. BBC, London.

Bagge, Sverre (1984): Syd?nkeskiaika. Otavan Suuri Maailmanhistoria 8. Suom. Heikki Eskelinen. Otava, Helsinki.

Barzun, Jacques (2000): From Dawn to Decadence. 1500 to the Present 500 years of WesternCultural Life. HarperCollins, London.

Bernstein, William (2008): A Splendid Exchange. How Trade Shaped the World. Atlantic Books, London.

Bryson, Bill (1990): Mother Tongue. The English Language. Penguin, London.

Buss, D. M. (1989): «Sex Differences in human mate preferences: evolutionary hypothesis tested in 37 cultures». Behavioural and Brain Sciences. Vol. 12, 1-39.

Clements, Jonathan (2005): The Vikings. Robinson, London.

Clements, Jonathan (2007): The First Emperor of China. Sutton, Gloucestershire.

Collins, Jim (2009): How the Mighty Fall. And Why Some Companies Never Give in. HarperCollins, New York. (Коллинз Дж. Как гибнут великие. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013.)

Connif, Richard (2004): The Natural History of the Rich. A Field Guide. Arrow Books, London.

Daly M. & M. Wilson (1983): Homicide. Aldine de Gryeter, New York.

Diamond, Jared (2006): Collapse. How Societies Choose to Fail or Survive. Penguin, London.

Eliade, Mircea (1992): Ikuisen paluun myytti. Kosmos ja historia. Loki, Helsinki. (Элиаде М. Космос и история. — М.: Прогресс, 1987.)

Eraly, Abraham (2004): Gem in the Lotus. The seeding of Indian Civilisation. Phoenix, London.

Eszterhas, Joe (2004): Hollywood Animal. Knopf, New York.

Everett, Anthony (2006): The First Emperor. Caesar Augustus and the Triumph of Rome. John Murray, London.

Ferguson, Nigell & Mel Thompson (2005): Huonosti k?ytt?ytyv?t filosofit. Suom. Mikko Mets?m?ki. Ajatus, Helsinki.

Fleming, Ian (1965): Syntiset kaupungit. Suom. Erkki Savolainen. Gummerus, Jyv?skyl?.

Fleming, Ian. Thrilling Cities: London: Jonathan Cape, 1963 [first edition].

Friedell, Egon (1995): Uuden ajan kulttuurihistoria I. Johdanto, renessanssi ja uskonpuhdistus. Suom. Erik Ahlman. WSOY, Helsinki.

Friedell, Egon (1995): Uuden ajan kulttuurihistoria II. Barokki ja rokokoo. Valistusaika javallankumous. WSOY, Helsinki.

Frisch, Hartvig (1963): Euroopan kulttuurihistoria III. WSOY, Helsinki.

Gascoigne, Bamber (2002): The Great Moghuls. India's Most Flamboyant Rulers. Robinson, London.

Gascoigne, Bamber (2003): The Dynasties of China. Robinson, London.

Gat, Azar (2008): War in Human Civilization. Oxford University Press, Oxford.

Gates, Henri Louis Jr. (1986): Race, Writing and Difference. The Chicago University Press, Chicago.

Gelber, Harry G. (2007): The Dragon and the Foreign Devils. China and the World, 1100 BC tothe Present. Bloomsbury, London.

Gerholm, T. R. & S. Magnusson (1983): Ajatus, aate ja yhteiskunta. WSOY, Helsinki.

Gerstein, Marc with Michael Ellsberg (2008): Flirting with Disaster. Union Square Press, New York.

Glacken, Clarence (1976): Traces on Rhodian Shore. Nature and Culture in Western Thoughtfrom Ancient Times to the End of the Eighteenth Century. University of California Press, Los Angeles.

Glover, Jonathan (1999): Ihmisyys. 1900-luvun moraalihistoria. Suom. Petri Stenman. Like, Helsinki.

Gonzales, Laurence (2003): Who Lives, Who Dies, and Why. True Stories of MiraculousEndurance and Sudden Death. W. W. Norton & Company, New York ja London. (Гонсалес Л. Остаться в живых: Психология поведения в экстремальных ситуациях. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2014.)

Goudsblom, Johan (1992): Fire and Civilization. Penguin, London.

Haatanen, Kalle (2005): Pitk?veteisyyden filosofiaa. Atena, Jyv?skyl?.

Hayward, Matthew (2007): Ego Check. Why Executive Hubris is Wrecking Companies andCareers and How to Avoid the Trap. Kaplan, Chicago.

Heath, Chip & Heath, Dan (2008): Made to Stick. Why Some Ideas Survive and Others Die. Random House, New York.

Heather, Peter (2006): The Fall of the Roman Empire. Pan Books, London.

Herrin, Judith (2008): Byzantium. The Surprising Life of a Medieval Empire. Penguin, London.

Hibbert, Christopher (1974): The Rise and Fall of the House of Medici. Penguin, London.

Hindley, Geoffrey (2008): A Brief History of the Magna Charta. The Story of the Origins ofLiberty. Constable & Robinson, London.

Hughes, Robert (1993): Barcelona. Vintage, New York. (Хьюз Р. Барселона. История города. — М.: Эксмо, Мидгард, 2008.)

Johnson, Paul (2003): Napoleon. Phoenix, London.

Jones, Tobias (2003): The Dark Heart of Italy. Faber & Faber, London.

Keay, John (2001): India. A History. HarperCollins, London.

Klemettil?, Hannele (2008): Keskiajan julmuus. Atena, Jyv?skyl?.

Krakaeur, Jon (1999): Into Thin Air: A Personal Account of the Mt. Everest Disaster. Anchor, New York.

Lammers, Joris, Adam D. Galinsky, Ernestine H. Gordijn, Sabine Otten (2010) «Illegitimacy Moderates the Effects of Power on Approach», Psychological Science, vol. 19, issue 6.

Landes, David. S (2006): Dynasties. Fortunes & Misfortunes of the World Great Businesses.Penguin, London.

Lindskog, ?se (2015): Ericssons kris och resan tillbaka. Ekerlids.

Machiavelli, Niccol? (1995): Ruhtinas. Suom. Aarre Huhtala. WSOY, Helsinki. (Макиавелли Н. Государь. — М.: Центр­полиграф, 2016.)

Man, John (2004): Genghis Khan. Life, Death and Resurrection. Bantam, London.

Man, John (2005): Attila the Hun. A Barbarian King and the Fall of Rome. Bantam, London.

Marcum, David & Steven Smith (2009): Egonomics. What makes ego our greatest asset (ormost expensive liability). Pocket Books, London.

Marozzi, Justin (2004): Tamerlane. Sword of Islam, Conqueror of the World. Harper Perennial, London.

McDonald, Larry & Patrick Robinson (2009): A Colossal Failure of Common Sense. TheIncredible Inside Story of the Collapse of Lehman Brothers. Ebury, Reading.

McLean, Bethany & Peter Elkind (2004): The Smartest Guys in the Room. Portfolio, London.

Meade, Marion (2003): Eleanor of Aquitane. Phoenix, London.

Means, Howard (2001): Money & Power. The History of Business. Wiley, New York.

Mills, C. Wright (1957): The Power Elite. Harper, New York.

Mitchell et al.: «Dissociable Medial Prefrontal Contributions to Judgements of Similar and Dissimilar Others». Publishing in Neuron 50, 2006.

Mulgan, Geoff (2007): Good and Bad Power. The Ideals and Betrayals of Government. Penguin, London.

M?ller, Kiti (2008): Aivokutinaa. Ty?terveyslaitos, Helsinki.

Nihtinen, Pekka (2004): Kiinalainen teekirja. Memfis Books, Helsinki.

Owen, David (2009): In Sickness and in Power. Illness in heads of government during the last100 years. Methuen, London.

Panouill?, Jean-Pierre (1999): Carcassonne. History and Architecture. Edilarge, Rennes.

Peloton, Pekka (2003): Miten h?visiv?t Soneran miljardit. Art House.

Platon (1999): Valtio. Teokset IV. Suom. Marja Itkonen-Kaila. Otava, Helsinki. (Платон. Государство. Собрание сочинений в 4-х т. — М.: Мысль, 1994. — Т. 3.)

Puistola, Juha-Antero & Janne Herrala (2006): Terrorismi Euroopassa. Terrorismi??rimm?isen? poliittisen, taloudellisen ja kulttuurisen turhautumisen ilmentym?n?. Tammi, Helsinki.

Rantonen, Eila (1994): «L?nsimaisen estetiikan rasismi». Teoksessa Me ja muut, toim. Marjo Kylm?nen. Vastapaino, Tampere.

Regan, Geoffrey (2004): P?in m?nty?. Kirja sotilaallisista tunaroinneista. Suom. Heikki Tiilikainen. Ajatus, Helsinki.

Reichl, Ruth (2005): Garlic and Sapphires. The Secret Life of a Critic in Disguise. Penguin,New York.

Salonen, Armas (1964): Pyh? maa ja Assur: Mooseksen j?lkeen. WSOY, Helsinki.

Sandford, Christopher (2007): McCartney. Arrow Books, London.

Schefter, James (1999): The Race. The Uncensored Story of How America Beat Russia to the Moon. Doubleday, New York.

Sennet, Richard (2008): The Craftsman. Yale University Press, New Haven & London.

Servergnini, Bebbe (2007): La Bella Figura. An Insider's Guide to the Italian Mind.Hodder & Stoughton, London.

Shorto, Russell (2013): Amsterdam. A History of the World's Most Liberal City. Little, Brown, London. (Шорто Р. Амстердам. — М.: АСТ, 2016.)

Stengel, Richard (2000): You're Too Kind. A Brief History of Flattery. Pocket Books, New Tork.

Strathern, Paul (2003): The Medici. Godfathers of the Renaissance. Pimlico, London.

Sun Tzu (1982): Sodank?ynnin taito. Suom. Heikki Karkkolainen. Love kirjat, Helsinki. (Сунь-цзы. Искусство войны. — М.: АСТ, 2011.)

Sutton, Robert I (2007): The No Asshole Rule. Building a Civilized Workplace and SurvivingOne That Isn't. Business Plus, New York. (Саттон Р. Не работайте с м*даками. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2015.)

Simon, John (2009): Koneen ruhtinas. Pekka Herlinin el?m?. Otava, Helsinki.

Stewart, James B. (2005): Disney War. Simon & Schuster, New York.

Tabori, Paul (1993): The Natural History of Stupidity. Barnes & Noble, New York.

Third European survey on working conditions. http://eurofound.europa. eu/sites/default/files/ef_files/pubdocs/2001/21/en/1/ef0121en.pdf

The Little Red Raiders Book (2007). Portico, London.

Thomson, Oliver (1995): A History of Sin. Barnes & Noble, New York.

Tett, Gillian (2009): Fool's Gold. How the Bold Dream of a Small Tribe at J. P. Morgan WasCorrupted by Wall Street Greed and Unleashed at Catastrophe. Free Press, New York.

Todorov, Tzvetan (1982): The Conquest of America. The Question of the Other. Harper & Row, New York.

Tr?tiack, Philippe (2008): Megalomania. Too Much Is Never Enough. Assouline, New York.

Tuan, Yi-Fu (1974): Topophilia. A Study of Environmental Perception, Attitudes, and Values.Prentice Hall, New Jersey.

Turunen, Ari (1997): The Politics of Displaying Geo. The Spatial Order of Ecumenical WorldMaps. Lisensiaatintutkielma. Helsingin yliopisto, Helsinki.

Tyler, Steven (2005): The Fall. O-books, Winchester.

Tuchman, Barbara W. (1984): The March of Folly. From Troy to Vietnam. Abacus, London.

Tangney, J., Fischer, K. W. (1995), Self-conscious Emotions: The Psychology of Shame, Guilt,Embarrassment, and Pride. Guilford, New York.

Tsouna, Voula (2007): The Ethics of Philodemus. Oxford University Press, Oxford.

van Wree, Wilbert (1999): Meetings, Manners and Civilization. The Development of ModernMeeting Behaviour. Leicester University Press, London.

Vuori, Timo O. ja Quy N. Huy (2015): «Distributed Attention and Shared Emotions in the Innovation Process: How Nokia Lost the Smartphone Battle». Administrative Science Quarterly,SAGE.

Watson, Peter (2005): Ideas. A History from Fire to Freud. Phoenix, London.

Wilson, Derek (2006): Charlemagne. Barbarian & Emperor. Pimlico, London.

Winston, Robert (2002): The Human Instinct. How our primeval impulses shape our modernlives. Bantam, London.

Wright, Jonathan (2006): Ambassadors. From Ancient Greece to the Nation State. HarperPress, London.

Сноски

1

«Анонимные алкоголики». – Здесь и далее прим. пер.

(обратно)

2

Гибрис, хюбрис (др.-греч. ????? – дерзость) – высокомерие, гордыня, спесь.

(обратно)

3

Неуступчивость Каллисфена навлекла на него немилость царя. Историк был закован в цепи и умер в неволе. – Прим. ред.

(обратно)

4

Речь идет о финском издании. – Прим. ред.

(обратно)

5

На самом деле группа использовала требование предоставить драже M&M's без конфеток коричневого цвета в середине описания райдера для того, чтобы проверить, читал ли исполнитель контракт. Van Halen предъявляли особые требования к прочности сцены, которые было необходимо выполнить для безопасности зрителей и самих членов группы. Если конфеток не было в раздевалке или там были коричневые, то управляющий группы мог сразу сказать, внимательно ли организаторы отнеслись к требованиям и нужно ли идти проверять сцену на соответствие условиям контракта. – Прим. ред.

(обратно)

6

Third European Survey on Working Conditions.

(обратно)

7

Макиавелли Н. Государь — М.: Планета, 1990. — Глава XVII. О жестокости и милосердии, и том, что лучше: внушать любовь или страх. — Здесь и далее прим. пер.

(обратно)

8

Издательству не удалось найти подтверждения этим данным, однако из уважения к позиции автора текст оставлен без изменений. — Прим. ред.

(обратно)

9

Имеется в виду, что многие государственные проекты, вроде содержания ледоколов в Финляндии, скорее убыточны.

(обратно)

10

Указ не распространялся на чиновников в аппарате империи, а также на книги по земледелию и садоводству, медицине, фармакологии и гадательным практикам. — Прим. ред.

(обратно)

11

Выражение нередко приписывают Сталину, но точное авторство цитаты не известно. — Прим. ред.

(обратно)

12

Авторская трактовка событий. — Прим. ред.

(обратно)

13

Троцкий Л. Д. Моя жизнь. — М.: ПрозаиК, 2014. — Глава XXXVI.

(обратно)

14

Договор о безъядерной зоне в южной части Тихого океана.

(обратно)

15

Универсальная мобильная телекоммуникационная система.

(обратно)

16

Кракауэр Дж. В разреженном воздухе: Хроника экспедиции на Эверест 1996 года, написанная тем, кто выжил. — М.: ООО Издательский дом «София», 2004.

(обратно)

17

Автор имеет в виду песню группы Kiss «Lick it up».

(обратно)

18

Алексей IV и не мог сдержать свое слово: суммы, обещанной рыцарям, в стране просто не было. — Прим. ред.

(обратно)

19

Это лишь одна из версий потери дожем зрения. — Прим. ред.

(обратно)

20

Севернокитайский, крупнейший из группы китайских языков. — Прим ред.

(обратно)

21

The Ivy League — ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США.

(обратно)

22

Еретикам предписывалось носить на одежде два желтых креста. — Прим. ред.

(обратно)

23

Зимбабвийский африканский национальный союз — правящая политическая партия Зимбабве, главой которой является президент Роберт Мугабе.

(обратно)

24

В булле Dictatus Papae. — Прим. ред.

(обратно)

25

Такова авторская трактовка. Согласно общепринятой версии, де ла Крус был сожжен за еретические высказывания о вере. — Прим. ред.

(обратно)

26

Согласно общепринятой версии, поводом к восстанию стала новая винтовка с капсюльным замком. Оболочку патрона при заряжании надлежало скусывать, а она якобы пропитывалась смесью говяжьего и свиного жира. — Прим. ред.

(обратно)

27

Автомобиль.

(обратно)

28

По современным оценкам, население Ханчжоу в то время составляло от 255 000 до 1 000 000 человек. — Прим. ред.

(обратно)

Оглавление

К читателю

Угнетатели и угнетаемые

Бесконечное соперничество

Тугоухость

Непогрешимые

Недооценка противника

Отрицание

Мифы о собственном превосходстве

Политика коленопреклонения

Презрение к соседу

Деревенский выговор как повод для насмешек

На правах сильного

Изгнание талантливого меньшинства

Монополия морали

Иберия: взлет и падение

Британская торговая монополия

Enron

Властители Вселенной

Das Auto

Успех — это счастье

Успех основан на гуманизме

Успех — в терпимости

Успех благодаря знаниям

Библиография

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно