Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

Предисловие

Последние данные, полученные в ходе реализации проекта «Геном человека», доказывают, что особенности нашей психики определяются отнюдь не генами. Наследуются физические характеристики, например рост, внешний вид и цвет глаз, но такие свойства, как психическая неполноценность, ум или застенчивость, слабо зависят от участков ДНК, которые дети получают от родителей, или вообще не связаны с генами.

Доказано, что мы становимся похожими на наших родителей и бабушек и дедушек благодаря воспитанию: от поколения к поколению перенимаются манера пререкаться, юмор, ехидные замечания, способы приготовления вкусных блюд, склонность к рукоприкладству или объятиям, вспыльчивость.

Вы такие, какие есть, потому что были связаны с матерью и отцом особым образом, хорошим и плохим. Когда у вас появляются дети, вы либо стараетесь делать абсолютно то же самое или что-то похожее, либо стремитесь поступать наоборот. Самое важное – как о вас заботились в детстве, особенно в раннем. А на это, в свою очередь, повлияло то, как заботились о ваших родителях, дедах и прадедах. Доказано, что у девяти из десятерых детей, с которыми дурно обращались, с возрастом развиваются психические заболевания. 70 % детей, страдавших от плохого обращения, плохо обращаются со своими детьми.

Значительная часть воспитания – позитивный процесс, предполагающий любовь и чуткость, обучение навыкам, близость. Но почти во всех семьях бывает так, что воспитание причиняет вред. Мы не обязаны повторять свое прошлое.

Политики играют на нашем желании улучшить свое материальное положение, чтобы обеспечить более сытую жизнь детям. Если бы мы только знали, что, когда мы достигаем базового уровня материальной безопасности, гораздо важнее передавать по наследству любовь, а не имущество, капитал или акции…

Введение

Мне удалось блестяще освоить только один навык: управлять футбольным мячом. Увы, я никогда не был хорошим футболистом по той простой причине, что это командный вид спорта. Правда, однажды мне удалось забить гол, обойдя десяток игроков, но когда мы тренировались, болельщики обычно скандировали: «Эгоист Джеймс никогда не забивает».

Когда моему сыну было два года, он довольно хорошо бил по мячу, а примерно с пяти лет вел мяч, совсем как я. Позже я наблюдал, как мой семилетний мальчик обходит с мячом всю команду соперника и забивает гол.

Любопытно, что сын никак не мог научиться владению мячом у меня. В девять лет его очень интересовало, откуда у него этот навык. Пытаясь найти подтверждение своим догадкам, он записал на мой iPhone следующую беседу:

Сын: Оливер Джеймс, правда ли, что в детстве ты водил мяч точно так же, как я?

Я: Да, очень похоже.

Сын: Хорошо. Правда ли, что ты инвалид и я никогда не видел, как ты играешь?

Я: Правда.

Сын: И правда ли, что я никогда не видел фотографии или видео, где ты играешь в футбол?

Я: Совершенно верно.

Сын: Значит, ты признаешь, что я веду мяч точно как ты, однако я никогда-никогда-никогда не видел, как ты это делаешь? То есть это у меня в генах?

Я: Нет.

Сын: Как так?

Я: Э-э-э…

Сын: Это все, что нам нужно.

(Читатели могут послушать это интервью на сайте www.selfishcapitalist.com/ и посмотреть видеоролик, где мой сын ведет мяч. Интервью было записано во время поездки в машине, и поэтому оно прерывается указаниями GPS-навигатора. Сын назвал этот файл «Оливер Джеймс неправ».)

В течение 27 лет я страдаю рассеянным склерозом, и за последние 15 лет моя походка ухудшилась. Я не мог играть в футбол задолго до рождения моего десятилетнего сына, и у нас не осталось записей или фотографий, где я гоняю мяч в детстве. Ни жена, ни я не учили ребенка этому умению – казалось, мальчик с ним родился.

Как и мой сын, вы, возможно, подумали, что дело в каком-то футбольном генетическом коде, который малыш унаследовал. Но, как ни странно, крайне маловероятно, что этот навык передался ему генетически, хотя половина генов у нас одинакова. В ходе последних исследований не удалось найти генетических кодов, которые значительно влияют на передачу психических свойств от родителя ребенку (владение мячом по большей части связано с психикой). Как оказалось, ни конкретные гены, ни группы генов, ни большое количество вариантов генов не играют существенной роли, когда речь идет об интеллекте, личностных качествах или психическом здоровье.

Догадываюсь, что большинство читателей с недоверием отнесутся к последнему утверждению, но это факт, а не мое толкование. Специалисты пришли к единодушному выводу: исследования вариантов генов позволяют объяснить в лучшем случае лишь крошечную часть (1–5 %) нашей психической индивидуальности^{1}. Они даже придумали соответствующий термин: «утерянная наследуемость»^{2}. Поскольку ученые, опираясь на данные изучения однояйцовых близнецов, считали, что все наши особенности можно объяснить с помощью генов, они выдвинули идею, будто эти потерявшиеся гены надо просто найти.

А вот как я это интерпретирую. Обычно, когда результаты сотен практических исследований противоречат теории, от нее отказываются. Я считаю, что никакие гены, влияющие на нашу психику, не пропущены; проект «Геном человека» несомненно доказал, что большинства из них просто не существует. Проведено достаточно много исследований, чтобы мы могли сделать такой вывод. Думаю, можно с уверенностью сказать, что гены едва обусловливают наше сходство с родителями или наше отличие от братьев и сестер.

Если говорить о психических заболеваниях, к 2011 г. в рамках проекта «Геном человека» ученые осуществили 115 исследований^{3}, и результаты нескольких десятков из них были опубликованы. Гены искали везде, где только можно, и те, кто верил в гены, начинают понимать, что они ошибались^{4}. Сегодня мало кто из ученых убежден, что удастся найти коды ДНК, напрямую определяющие то, какие мы есть, – правда открытым остается вопрос, оказывают ли они косвенное влияние.

Я раскрываю эту проблему в главе 3 и полагаю, что изложенных в ней фактов для основной массы читателей будет достаточно. Тем же, кто хочет поглубже погрузиться в тему, советую немедленно открыть приложение 1, где представлена моя опубликованная научная работа. Если вы считали, что результаты исследований однояйцовых близнецов свидетельствуют о важности генов, обдумайте эту мысль еще раз: в приложении 2 объясняется, почему выводы, сделанные на основе этих исследований, можно опровергнуть. Тем, кто был введен в заблуждение широко разрекламированным американским исследованием однояйцовых близнецов, якобы выросших порознь^{5}, рекомендую прочитать приложение 3: исследование оказалось липовым, раскрученным малосведущими журналистами и телевизионными продюсерами. Хотя черты характера нельзя объяснить генами, физические качества все-таки могут быть переданы родителями детям. Очень вероятно, что мозг многих детей, у которых позже выявляют аутизм, при рождении не был развит как надо и что некоторые дети появляются на свет с аутизмом^{6}. Но это не означает, что виноваты гены. Большую или решающую роль может играть то, что происходило в утробе, – имеются доказательства, что в некоторых случаях такое возможно^{7}. Это соответствует данным, что треть детей рождаются «сложными». Ученые уже давно пришли к заключению, что «сложности» в основном связаны не с генами, а с беременностью и родами.

Что же касается умения моего сына вести мяч, я практически не сомневаюсь, что оно передалось от меня через физический, биологический механизм. Согласно одной из теорий, когда я овладел техникой ведения мяча, мой организм начал вырабатывать химические вещества, включающие или выключающие определенные гены^{8}. Мой сын мог унаследовать скорее этот набор химических веществ, чем какие-то конкретные гены, в процессе, известном как эпигенетика, хотя это только мои предположения.

Весьма вероятно, что причина нашей индивидуальности кроется не в генах и что почти наверняка существуют другие, еще не найденные ее физические причины. Имеется множество убедительных доказательств, что наше воспитание огромным образом влияет на то, какими мы вырастаем. Мой сын играет в футбол намного лучше меня. Мальчику не исполнилось и восьми, когда его заметили в футбольном клубе Саутгемптона, и он тренировался там два года. Ему дважды предлагали попробовать поступить в их академию, и сейчас сын недалек от того, чтобы стать членом одной из лучших в стране команд футболистов в возрасте до девяти лет. А все потому, что сын приспосабливается лучше, чем я. Когда он был маленьким, из эгоизма не хотел передавать мяч другим, однако в отличие от меня, немного повзрослев, он понял необходимость сотрудничать с членами своей команды. У меня есть все причины полагать, что его замечательные личные качества и психическое здоровье – результат отзывчивости моей жены и того, что ребенок чувствовал, как мы любим его. Паренек мог пережить, когда другие забивали гол с его подачи и им доставалась вся слава: он понимал, что в другой раз те могут сделать пас ему и тогда в лучах славы будет купаться не кто иной, как он сам.

Я же был сердитым, вечно огрызающимся ребенком, потому что в детстве от меня часто отмахивались и не реагировали на мои потребности. Даже когда я повзрослел, мне мешал характер, хотя меня убеждали сотрудничать с другими игроками команды и я очень старался пересилить себя. Оглядываясь назад, я бы сказал, что в том, как я вел мяч, проявлялись агрессия и стремление ощутить собственную власть (буквально над мячом) – черты, которые моя мать любила и поощряла и которые она, собственно, и воспитала во мне, ведь я стал сердитым и беспомощным мальчишкой из-за ее раздражительной и иногда вспыльчивой манеры (поймите меня правильно, в другие моменты она была любящей и занимала мою сторону). Если я действительно передал это умение своему сыну путем эпигенетики, главная причина не в генах, а в том, как меня растила мать.

Также стоит отметить, что, когда моя дочь была очень маленькой, она вела мяч не хуже своего брата. Почти не сомневаюсь, что, если бы она жила в обществе, где у девочек ценится это умение, и если бы мы, родители (в первую очередь я), ценили его так же высоко, как мастерство нашего сына, она стала бы выдающейся футболисткой. Таким образом, возможно, оба наших ребенка родились с физически (но не генетически) унаследованным потенциалом выдающихся футболистов, но его реализация полностью зависела от того, как мы на него реагировали (особенно я со своими мечтами, чтобы мой сын стал футболистом, которым не стал я сам) и что ценится в нашем обществе. Как вы увидите из последующих историй, это абсолютно типичный пример того, каким образом родители влияют на будущее их детей. То есть если ребенок имеет какое-то врожденное умение, пусть и не наследуемое генетически, критическим фактором является реакция на него родителей.

Ричард Докинз изображает нас простыми «машинами» для передачи генов в ходе размножения. Что же касается психологических особенностей, проект «Геном человека» доказывает, что Докинз заблуждается. Правда в том, что хорошее и плохое в нас – во многом результат полученного уникального воспитания. Это отличная новость. Если мы воспитаем детей правильно, результат будет положительным.

Существует множество доказательств того, что плохое обращение с детьми – основная причина нарушений психики. Даже Всемирная организация здравоохранения признает, что именно с этим фактором связано 29 % случаев психических заболеваний в мире^{9}, и почти наверняка эти цифры занижены.

Одно из исследований показало, что 90 % детей, с которыми плохо обращались, к 18 годам страдали психическим расстройством^{10}. Задумайтесь: девять из десятерых детей, испытавших грубость и жестокость со стороны родителей, приобрели психическое заболевание. То есть почти все дети, с которыми плохо обращались, стали больными взрослыми. Тому существует множество других доказательств. Чем хуже с вами обращаются в детстве и чем больше вы от этого страдаете, тем выше вероятность будущих проблем с психикой.

Одновременно имеются убедительные доказательства, что у детей, не знавших грубости и жестокости, очень редко развиваются болезни психики^{11}. Любовь и отзывчивость родителей в раннем возрасте дают мальчикам и девочкам эмоциональное здоровье, помогающее пережить невзгоды позже^{12}. Как бы к человеку ни относились родители, с любовью или без, воспитание оказывает воздействие на каждое поколение.

Идея, что влияние генов настолько незначительно, а воспитания – столь велико, кажется невероятной. Но если у вас есть ребенок и вы перестанете думать, что «таким уж он уродился», вы сможете сделать очень много, чтобы изменить траекторию его жизни и впоследствии жизни ваших внуков. Если говорить на самом обыденном уровне, то ребенок может повысить успеваемость, просто поверив, что его способности не запрограммированы раз и навсегда, и это же самое относится к мнению родителей или учителей о ребенке (см. приложение 4). Перестаньте искать в генах черты характера, это научная фантастика. Мы никогда не сможем лечить заболевания психики и корректировать психические особенности с помощью генной терапии. Психические заболевания передаются в семьях из-за воспитания, а не из-за генов. Если разорвать порочный круг, следующее поколение будет здоровым.

Если вы думаете, что ваши проблемы или раздражающие вас свойства – это работа генов, вы почувствуете себя уверенней, узнав, что гены здесь ни при чем. Мозг гораздо пластичнее, чем считалось раньше, даже взрослый человек может измениться, хотя это и трудно. Исследования показывают, что когда люди, у которых обнаружено психическое заболевание, считают его наследственным, они хуже поддаются лечению. Если их родственники или врачи считают так же, прогноз становится еще более пессимистичным (см. приложение 4).

Покойная Пола Йейтс, телеведущая и бывшая жена Боба Гелдофа, с которой я работал в 1980-х, – пример того, насколько вредна может быть вера в генетическое происхождение расстройств психики. Пола рассказала мне, что не пьет, потому что ее отец страдал психическим заболеванием и она боится, что тоже может заболеть, так как расстройство у нее в генах. Психическая болезнь и злоупотребление алкоголем и наркотиками действительно настигло ее в последние годы жизни. Но это не имеет никакого отношения к ДНК ее отца, так как выяснилось, что Джесс Йейтс, человек, вырастивший ее, не являлся ее биологическим отцом (им был телеведущий Хьюи Грин). В действительности ее уязвимость коренилась в воспитании, полученном в детстве. Поскольку Пола верила, что причина ее трудностей в генах, ей было сложнее преодолеть их.

Все мы находимся в тисках невероятно сильного, связывающего одно поколение с другим, процесса, который определяет то, как мы живем. Лишь осознав его, мы можем начать контролировать свою жизнь и измениться. Эта мысль иллюстрируется в главе 6, где я рассказываю историю о том, как в четырех поколениях одного семейства матери обвиняли своих дочерей в плохом поведении, не осознавая, что способствовали ему своим воспитанием. Благодаря терапии последняя из матерей смогла прервать этот цикл и освободить от него свою дочь.

Если у вас необъяснимо несносный ребенок, а может, сумасшедший или невменяемый партнер, ваше желание объяснить его поведение медицинским диагнозом, а еще лучше, избавиться от проблемы с помощью таблетки, вполне понятно. Психиатры и фармацевтические компании знают об этом и бессовестно эксплуатируют желание получить четкое и простое решение. Целых 40 % веб-сайтов, посвященных психическим заболеваниям, тем или иным образом поддерживаются фармацевтическими компаниями^{13}; огромные ресурсы и усилия тратятся на то, чтобы продать генетическое объяснение заболевания и лекарство от него.

Я не говорю, что гены не играют в роли в том, какие мы как вид. С помощью генов можно объяснить, почему мы не рождаемся с шеей, как у жирафа, или ластами, как у пингвинов. Кроме физических характеристик, они передают наши основополагающие психические черты, такие как умение говорить, чувство юмора и способность поставить себя на место другого. Проект «Геном человека», кажется, доказал: степень, в которой мы обладаем этими и другими психическими свойствами, не зависит от вариантов конкретных генов, что имеет смысл и с точки зрения эволюции.

Как будет сказано в главе 5, все мы родились в уникальный момент отношений между родителями и это повлияло на их чувства к нам. Момент рождения определяет наше место в семье. Наш пол имеет конкретное значение для обоих родителей. Скорее всего, у них разные ожидания относительно каждого из нас. Ради собственного благополучия мы должны от рождения быть более гибкими, чтобы приспособиться к требованиям, зависящим от нашего места в семье, и к ожиданиям мамы и папы. Если ребенок родился глупым, а родители хотели умного, если ребенок оказался экстравертом, а мать с отцом ждали тихого, это уменьшает шансы мальчика или девочки завоевать любовь старших. Гораздо лучше, если ребенок может легко адаптироваться.

Но хватит обобщений. Нет смысла тратить время. Мы можем перейти сразу к причинам, по которым дети похожи на родителей, – но прежде я коротко расскажу, откуда я черпал информацию и еще о некоторых полезных источниках.

Значительная часть этой книги посвящена не личностным характеристикам или способностям, а факторам, вызывающим психические заболевания, – и даже содержащийся в последней главе анализ причин исключительных способностей показывает, что плохое обращение часто играет важную роль. Однако я настроен оптимистично. Поэтому в конце каждой главы можно найти раздел, озаглавленный «Что делать? Три совета». Это не жизнерадостные упражнения из позитивной психологии: «Эй, ты можешь разобраться со своими проблемами, если будешь вдумчиво тренироваться и ежедневно съедать большую порцию свеклы на завтрак». Скорее я даю практические советы, в основе которых лежат научно доказанные факты.

В книге много примеров. Некоторые из них я взял из истории болезни моих клиентов (с разрешения последних); некоторые – из электронной почты и последующих разговоров по телефону или по Skype с людьми, обратившимися ко мне и также позволившими мне использовать их случай для иллюстрации сказанного в книге. Если не указано иначе, описывая эти реальные истории, я изменил важные подробности, чтобы сохранить анонимность их героев.

Я рассказываю и об известных людях. Так, глава 2 посвящена Поле Йейтс и ее дочери Пичес Гелдоф; в главах 5 и 7 я обращаюсь к примерам других звезд. Как и в моей предыдущей книге, вся подобная информация получена из надежных источников, таких как собственные рассказы знаменитостей о своей жизни, и в некоторых случаях я опираюсь на личный опыт работы с ними или интервью, которые я брал у них для газет или телевидения. Используя метод психобиографии, я следую традиции Зигмунда Фрейда и Литтона Стрейчи и надеюсь, что судьбы известных людей, которые, возможно, стали в той или иной степени близки читателям благодаря СМИ или своим творческим или научным достижениям, сделают мою книгу более убедительной и увлекательной.

Глава 1
Что делает детей похожими на родителей

У людей выживание отдельной особи дольше, чем у других видов, зависит от родителей^{14}. В то время как большинство млекопитающих становятся физически независимыми через несколько недель или месяцев после рождения, людям требуется пять лет. Поэтому мы с первого дня жизни настраиваемся на тех, кто заботится о нас, в надежде привлечь их любовь и материальные ресурсы. Мы можем умереть, эмоционально и буквально, если не сделаем этого.

Выглядит как неблагоприятный фактор, и это только один из аспектов отношений между родителями и ребенком. Я называю нормальную тенденцию привлекать ресурсы родителей «детским стокгольмским синдромом».

Понятие «стокгольмский синдром» было впервые введено, когда выяснилось, что заложники, захваченные в одном из банков столицы Швеции, начали сочувствовать своим мучителям и переняли многие из их взглядов. Это рациональная стратегия выживания в сложившейся ситуации. Преступники с меньшей долей вероятности пойдут на убийство, если привяжутся к своим жертвам и начнут им сочувствовать, видя в заложниках себе подобных. Один из наиболее известных примеров – случай Патти Херст, наследницы американского медиамагната, которая присоединилась к террористической группировке, похитившей ее^{15}. Поддерживая их, ей удалось выжить. Патти не хитрила, а действительно идентифицировала себя с террористами, как дети отождествляют себя с родителями.

Поскольку маленькие дети находятся в полной власти мам и пап, с их стороны разумно делать все возможное, чтобы снискать расположение старших. Подобно заложникам, они перенимают взгляды своих «захватчиков», потому что, хотя мы и предпочитаем не думать об этом, дети на самом деле рискуют умереть по вине родителей.

Большинство матерей и отцов стремятся сделать все для своих детей и поэтому готовы забыть о своих интересах или, по крайней мере, разрываются между попытками удовлетворить нужды ребенка и собственные потребности^{16}. Но маленькие дети – невероятная обуза. Абсолютная зависимость младенцев, когда они не могут перемещаться, есть и успокаиваться самостоятельно, вызывает у родителей мощное чувство вины и постоянное ощущение своей необходимости. Временами большинству матерей (почти всегда в первые месяцы жизни о ребенке заботится прежде всего мать) становится невыносимо^{17}. Учитывая стресс, в котором они живут, неудивительно, что половина женщин, имеющих детей в возрасте младше одного года, сообщают, что серьезно представляли себе, как убивают собственных чад (на самом деле, вероятно, почти у всех родителей хотя бы на мгновение возникала эта мысль). Большинство матерей круглосуточная потребность в них настолько изматывает, что иногда они думают: «Один из нас должен умереть, так не может продолжаться».

Любой, кто заботился о маленьком ребенке, знает, насколько это тяжело физически и эмоционально из-за нехватки сна, ощущения полной зависимости и чувства, что вы ничего не успеваете и превратились в дикаря. В нашем разрозненном мире, где многие матери изолированы от внешней среды большую часть дня и не чувствуют себя частью какого-либо сообщества, естественно, что многие женщины впадают в депрессию и приходят в ярость^{18}, испытывая смесь отчаяния и раздражительности, которая периодически взрывается и трансформируется в тоску или срыв или, в крайних случаях, психическое расстройство. Странно ли, что в Англии и Уэльсе матери еженедельно убивают примерно двух детей и что больше всего рискуют быть убитыми малыши в возрасте до года?^{19}

Как бы странно и мрачно это ни звучало, но основная причина того, что дети становятся похожими на родителей, – сочетание полной зависимости маленьких детей и связанной с ней угрозы эмоциональному выживанию родителей, иногда заставляющей мам и пап идти на убийство. Дети должны найти способ привлечь родительские ресурсы и снискать их расположение, иначе они могут умереть^{20}. Самый простой способ добиться одобрения матерей и отцов – это копировать их.

Обучение, подражание и идентификация

Обучение

Родители явно и скрыто учат детей вести себя «правильно»^{21}. В самом начале жизни дети вообще ни на что не способны без родителей. Как только они чуть-чуть подрастают, им говорят, как и когда есть, идти в туалет, играть и реагировать на взрослых. Когда они становятся старше, родители активно поощряют одни виды деятельности и препятствуют другим. Узнав, что нравится родителям, а что нет, мальчики и девочки соответствующим образом приспосабливаются. Например, когда я не кричу, чтобы дети оставили меня в покое и дали поработать над книгой, я стимулирую их к играм и творчеству. Впоследствии, стараясь добиться одобрения родителей, они придают большое значение этим занятиям (надеюсь, еще и потому, что им нравится играть и творить). Аналогично мы с женой можем демонстрировать свою амбициозность и тем самым воспитывать это качество в детях детей. Я поощряю и контролирую тренировки сына в беге на короткие дистанции, потому что он хочет быть в футболе лучше других (да, и потому, что этого хочу я). Явный урок здесь – «Обойди других мальчишек!» Соотношение формирующихся у детей положительных и отрицательных качеств – прямое последствие обучения таким вещам, как здоровые привычки, упорядоченное мышление и оптимистичный взгляд на жизнь, или их противоположностям.

Подражание

Кроме того что детей активно учат, мальчики и девочки сами тщательно изучают, как ведут себя родители, и с раннего возраста досконально копируют их поведение^{22}. Когда нашей дочери было около шести месяцев, она видела, как я по утрам занимаюсь йогой и во время этих занятий часто вдыхаю и выдыхаю носом, довольно шумно. К нашему удивлению и веселью она имитировала этот шмыгающий звук. Взрослея, дети перенимают мельчайшие детали поведения и слова-паразиты. В диалоге между мной и сыном в начале этой книги сын спрашивает «Как так?» – такой вопрос иногда задаю я. Они повторяют и более сложные модели поведения, от пунктуальности до агрессии и пассивности.

Хотя я и учу своих детей быть веселыми и креативными, я также подаю им и не очень хороший пример. Скажем, как водитель я небрежно отношусь к правилам: не пристегиваюсь, превышаю скорость и даже говорю по телефону за рулем. В этом я повторяю своего отца: у меня перед глазами до сих пор стоит сцена: мне семь лет, и наша машина сломалась на лондонской частной дороге, по которой мы незаконно срезали путь до школы. Подобные копируемые привычки передаются из поколения в поколение. Увы, боюсь, когда мои дети сядут за руль, они будут копировать мое поведение на дороге. Интересно отметить, что, видя мои нарушения, они могут поступать с точностью до наоборот и стараться изо всех сил придерживаться правил, возможно, внутренне поддерживая диаметрально противоположное отношение моей жены, исключительно законопослушного водителя. Как мы увидим, динамика семьи – взаимоотношения между всеми ее членами – оказывает огромное влияние на выбор модели для подражания.

Почти у всех родителей имеется разрыв между тем, чему они учат, и тем, какой пример подают: «Делай, как я говорю, а не как я делаю». Например, большинство родителей говорят детям, что врать нехорошо, однако, если звонит человек, с кем мы не хотим разговаривать, и трубку снимает сын или дочь, мы машем руками, чтобы ребенок сказал, будто нас нет дома. Наблюдая за нами, дети узнают, что у правил бывают исключения, что мы не всегда говорим то, что думаем, и наши утверждения не всегда однозначны.

Когда ребенка воспитывают двое родителей, у них неизбежно не совпадают взгляды на некоторые вопросы, скажем, на то, что значит здоровое питание, сколько времени следует позволять проводить у телевизора и, в случае нашей семьи, как относиться к правилам дорожного движения. Родители подают разный пример, и дети просеивают информацию и выбирают ту, что привлечет родительские ресурсы. Когда дети точно копируют поведение мам и пап, часто считается, что оно у них в генах, но это не так. Мой сын не унаследовал ген, заставляющий его говорить «Как так?» Они пристально следят за манерой речи, характером и поведением взрослых в семье. Как прилежные ученики они копируют их пугающе тонко. Я лучше всего вижу свои недостатки, когда смотрю на своих детей.

Идентификация

Если подражание является простым копированием, то идентификация – это когда ребенок поступает подобно одному из родителей, чтобы почувствовать себя «таким же, как папа или мама»^{23}. Ребенок присваивает характер матери или отца и считает его своим.

Идентификация – следствие любви или страха^{24}. Если причиной служит любовь, ребенок старается быть похожим на родителя, чтобы тот был доволен, или не хочет расстраивать его тем, что не похож на него. Когда моему сыну было восемь лет, он спросил меня о моей книге, посвященной офисным интригам. В конце концов он начал пытаться использовать высказанные в этой книге идеи в своей школьной жизни. Его заинтересовала тактика заискивания, и он опробовал ее на одном из учителей. Он похвалил галстук преподавателя, что того явно порадовало (хотя я предупредил сына, чтобы он не слишком усердствовал, так как лесть, если ее заметят, может иметь серьезный нежелательный эффект). Сын идентифицировал себя с интересами любимого отца, используя их в собственной жизни и делая своими. Поскольку я всячески демонстрирую ему свою любовь, он любит меня и хочет быть похожим на человека, которого любит.

Рискуя утонуть в отеческой любви, я могу сказать то же самое об отношениях со своим отцом. Я был его единственным сыном, третьим из четверых детей. Папе всегда было легче общаться с мужчинами, и просто потому, что я родился мальчиком, на меня обрушилась масса любви – а также множество несбывшихся надежд, что кроме преимуществ принесло и некоторые сложности. Он относился ко мне совсем не так, как к моим сестрам.

Я рос озлобленным хулиганом, потому что моя мать выбивалась из сил, заботясь о четверых ребятишках младше пяти лет. Мать шлепала меня (иногда давала подзатыльники), когда теряла терпение и бывала очень раздражительной и подавленной, хотя я также помню ее очень нежной и всегда знал, что она любит меня. Когда я немного подрос, отец делал все возможное, чтобы между нами возникли близкие отношения. Он с большим сочувствием относился к моему нежеланию мириться с адом школьного образования, как, впрочем, и мать. Они единодушно ненавидели традиционное образование, разрушавшее в детях творческое начало. Учитывая, насколько формализована британская школа, я склонен согласиться, что ее основная цель – дать родителям возможность работать.

В общем, отец испытывал сложные чувства к школьному образованию. Он был эрудированным человеком, тянущимся к знаниям. И что самое важное, он хотел, чтобы его неосуществленную мечту – учебу в элитной частной школе – претворил в жизнь я, его сын. Папа в известной мере превратился в сноба и пренебрежительно относился к среде, в которой он воспитывался и учился (школу святого Киприана, где отец получил начальное образование, описал в своих мемуарах «О радости детства» Джордж Оруэлл, учившийся там же на пять лет раньше моего отца; писатель изобразил заведение, где процветают унижение, снобизм и уныние).

Его отец, один из пятерых сыновей владельца двух бакалейных лавок в Нортгемптоне, был исключительно успешным врачом и стоматологом^{25}, но тираном, помнящим о своем скромном происхождении. Двое братьев моего отца и он сам также стали врачами. Все трое, окончив уважаемые, но никак не элитные школы, учились в элитном колледже Магдалены Кембриджского университета. Там у отца сложилось впечатление, будто самую веселую жизнь в духе Берти Вустера, с вечеринками и пьянками, вели студенты – выпускники элитных частных школ. Их времяпрепровождение резко контрастировало с трудным существованием усердно учившегося студента-медика. Дед сделал вывод, что, если у него будет сын, тот должен учиться в элитной частной школе и в том же колледже Кембриджа, потому что тогда и его отпрыск, и он сам (через сына – родители тоже идентифицируют себя со своими детьми) будет принадлежать к элите и вести веселую жизнь.

К сожалению, невнятные установки на ученье, полученные мною от родителей, вывели меня на ухабистый путь. Во время длинной череды академических неудач отец всячески поддерживал и утешал меня, несмотря на все признаки моей тупости.

С самого начала учеба не задалась. Я до сих пор вижу себя четырехлетним в углу детской площадки во время перемены в свой первый день в школе. Тогда я напал на двух мальчиков старше себя, и они в ответ схватили меня за волосы и оттаскали. Родители разрешили мне еще год посидеть дома.

До восьми лет я посещал школы, где на меня сильно не давили, но затем я был отправлен в школу с крайне строгими правилами. Шел 1961 год, и директор регулярно бил меня битой для английской лапты за плохое поведение и отсутствие старания. Я не учился, и мое имя всегда находилось в конце списка (каждую неделю составлялся рейтинг успеваемости учеников, и последние три позиции обычно занимали – в разной последовательности – Арендт, Карпентер, Джеймс). Когда мне было десять с половиной, директор вызвал родителей и заявил им, что я «умственно отсталый» и должен уйти из школы, потому что мне требует особое обучение (много лет спустя, ха-ха, моя мать испытала большое удовлетворение, когда, сидя на званом ужине рядом с директором школы, ответила на его вопрос: «Что стало с Оливером?»). Меня отправили в школу-интернат в Кент, где я продолжал хулиганить и увиливать от учебы, а затем завалил вступительные экзамены в одну из элитных частных школ.

Однако мне крупно повезло: отец договорился, что мне дадут второй шанс, и записал меня на курсы подготовки к экзаменам для тупиц. Папа сочувствовал мне, но предупредил, что это моя последняя надежда. Поскольку для него было так важно, чтобы я поступил, это стало важным и для меня. Занятия проходили в лагере. Ежедневно в течение десяти недель (в том числе и по воскресеньям) уроки начинались в 7:00 – еще до завтрака мы писали контрольную работу по французскому и латыни. Утром по субботам мы полностью сдавали вступительный экзамен, и о нашем прогрессе или его отсутствии безжалостно объявлялось на общем собрании. Я по-прежнему хулиганил, и в качестве наказания меня отправляли бегать. За эти десять недель я, должно быть, набегал сотни миль, но побили меня только один раз (за то, что кидался камнями в уток на пруду). К концу обучения я удвоил количество баллов и сдал экзамен вполне прилично. Но, увы, поступив в элитную школу, я взялся за старое и в конце первого семестра завалил внутренний экзамен, и меня не допустили к дальнейшей учебе.

У меня хранятся письма, написанные в ту пору отцом, – он писал мне в школу не реже двух или трех раз в неделю, мягко уговаривая и советуя стараться и вести себя хорошо. Вскоре после экзаменов уровня О (теперь они называются экзамены на аттестат зрелости) и еще до того, как стали известны результаты, отец повел меня в паб. Он не делал мне внушений и разговаривал тепло и мягко, но сообщил о трех вариантах дальнейших действий, которые, когда я оглядываюсь назад, кажутся любопытными. Я мог бросить школу прямо сейчас и пойти работать на железную дорогу в Суиндоне (я так и не узнал, почему папа считал, что именно в этом городе требуется много железнодорожных рабочих), мог стать биржевым брокером в Сити или остаться в школе и поступить в Кембридж.

Я полностью доверял отцу и поверил, что других вариантов у меня нет. Идея работы на железной работы казалась мне довольно интересной, однако я не хотел постоянно заниматься физическим трудом. В нашей семье работа в финансовой сфере приравнивалась к службе в СС, а биржевой брокер был равнозначен охраннику в концлагере, поэтому этот вариант я не рассматривал. Так что оставалось только поступление в Кембридж. Я настолько сильно идентифицировал себя с отцом, что мне в голову не пришло спросить о возможности учиться в менее серьезном университете. Папа предупредил меня, что мне придется очень много работать, чтобы стать студентом Кембриджа, поскольку в лучшем случае я мог набрать совсем невысокий средний балл на экзамене O-уровня (я набрал всего семь, что очень мало). Тем не менее я выбрал этот план и вкалывал два года, лишь ненадолго давая себе передышку с помощью марихуаны под звуки Pink Floyd.

Читатель может догадаться, что мои результаты экзамена уровня А, дающего право на поступление в колледж, были не слишком высокими (как я всегда говорю своим детям, в те времена экзамены были настоящими, а не таким надувательством, как сегодня). К счастью, мне разрешили сдавать экзамены в Кембридж. В конце концов я разобрался, как нужно отвечать на вопросы, чтобы сдать экзамен достаточно хорошо, и меня приняли в колледж, где учился отец.

Однако интересно заметить, что, оказавшись в университете, я не воплотил мечту отца и не стал Берти Вустером. Шел 1973 год, и такой образ жизни не был принят (хотя всего через десять лет, в эпоху Маргарет Тэтчер и прекрасного телесериала по роману Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед», он снова войдет в моду). Но еще хуже, что, к огорчению отца, я изо всех сил противился тому, чтобы быть «мальчиком из приличной школы». Я начал отождествлять себя с другим родителем, с матерью.

Мама родилась в состоятельной семье, но, поскольку ее воспитанием занималась в основном неграмотная нянька из Тасмании, она твердо верила в «порядочность рабочего класса». Поэтому я провел время между школой и университетом, занимаясь строительством летнего детского клуба в жилом массиве на краю Манчестера (точнее, в Хеттерсли, где за пять лет до этого произошли печально известные «убийства на болотах»). Учась в элитном колледже Кембриджа, я отказался хлестать портвейн и палить из ружья по ночам вместе с однокашниками, увлекавшимися охотой, стрельбой и рыбалкой (в колледже даже имелась собственная стая гончих). Вместо этого я отрастил волосы и проводил много времени за чтением и разглагольствованиями. Отношения с отцом так полностью и не восстановились – ведь я предал его нереализованные амбиции, хотя мы и разделяли почтение к учености, образцом которой он служил для меня.

Смысл такого долгого отступления в том, что мой отец никогда не сдавался, пытаясь вырастить из меня приличного человека, и я положительно реагировал на его мольбы стать серьезнее, потому что мы любили друг друга. Любовь может быть основой для идентификации. Сам факт того, что я излагаю эти мысли в своей книге, является тому доказательством: мой отец был психоаналитиком, так же как и мать (которая также значительно повлияла на мой образ мыслей), он убедительно защищал роль воспитания в том, какими мы становимся. Я не унаследовал на генетическом уровне свой давний интерес к вопросу, что важнее: природа или воспитание, я идентифицировал себя с интересами родителей. Но отождествление возникает не только на почве любви. Очень часто оно случается из страха. Ребенок идентифицирует себя с родителем, чтобы избежать неприятного опыта – критики, наказания или в худшем случае рукоприкладства. Такая идентификация себя с агрессором – способ умиротворить его. Ребенок как бы говорит: «Не обижай меня, я тот, кем ты хочешь, чтобы я был, я – это ты». Вероятность, что агрессор нападет, снижается.

Плохое обращение

Наряду с тремя вышеупомянутыми факторами (обучение, подражание и идентификация) плохое обращение представляет собой самую существенную причину, по которой дети становятся похожими на родителей, ибо оно порождает отчаянное и навязчивое стремление повторять прошлое^{26}.

Воздействие обучения и склонность к подражанию можно сознательно выявить в себе, став взрослыми, и выбрать альтернативы. Избавиться от идентификации сложно, так как это часть нас самих. Но влияние плохого обращения преодолеть труднее всего.

Говоря попросту, плохое обращение вызывает у ребенка такой же стресс, что испытывает родитель. Если у меня депрессия, я могу способствовать депрессии у моего ребенка. Если родитель расстраивает вас конкретным образом, это вызывает у вас аналогичный стресс, иногда его точную копию. Содержание депрессивных мыслей может быть идентичным^{27}. Если родитель огорчен своим весом или недостатком ума, он может посеять такие же мысли в голове у ребенка с помощью одной из форм принудительного обучения – «Ты толстый, ты глупый». Родитель может передавать эти мысли сыну или дочери поступками, например, если, доказывая, что ребенок недостаточно умен, он станет унижать его перед другими. «Я в порядке, – говорит себе после этого родитель, – а ты нет».

Плохое обращение – это эмоциональное насилие (когда ребенок оказывается в положении жертвы, подвергается жестокому обращению или видит, что родители предпочитают ему других детей в семье), отсутствие эмоциональной поддержки или физической заботы и физическое или сексуальное насилие. Если с нами плохо обращаются, это вызывает у нас сильный стресс, который трансформируется в способ восприятия мира. Он упрямо остается частью нашего существа, ведь ребенок справляется со стрессом, воспроизводя его в отношениях с другими людьми, включая братьев и сестер, ровесников, а позже – в любви, работе и дружбе.

Девочке постоянно указывали на ее якобы отрицательные качества. Отец регулярно унижал ее, демонстрируя, насколько он умнее. Мать критиковала за лишний вес, хотя сама способствовала ему, поощряя дочь к перееданию. В результате у девушки сложилось отрицательное мнение и о себе, и она все время ожидала, что ее будут считать толстой и глупой. И в детстве, и во взрослой жизни она привлекала людей, которые продолжали плохо обращаться с ней, называя толстой и считая никчемной. Такие отношения не приносили ей удовлетворения, но были знакомыми и удобными, а альтернативы – нет. Однако втайне она надеялась, что, может быть, на этот раз с новым человеком все будет по-другому.

Как показывают исследования, подобное эмоциональное насилие выступает в качестве наиболее разрушительного вида плохого обращения^{28}. Если я стану твердить своим детям, что они глупые, уродливые или отвратительные, это будет разрушительно действовать на их психику. Если я начну оказывать предпочтение кому-то из двух детей, нахваливать одного и ругать другого, я нанесу второму глубокую рану, залечить которую будет нелегко. Хотя это и тяжело признавать, но так или иначе все родители иногда ненарочно плохо обращаются с детьми и большинство из них даже не отдает себе в этом отчета. Плохое обращение можно обнаружить в любых отношениях, в том числе в рабочем коллективе и среди друзей. Но оно особенно пагубно, когда практикуется регулярно и прежде всего родителями по отношению к детям из-за детского стокгольмского синдрома и дисбаланса сил^{29}.

Я называю проецирование нежелательных отрицательных мыслей на других людей механизмом «Я в порядке, ты – нет». Если я сержусь или подавлен, то могу пытаться избавиться от этих эмоций, вызывая их у других. Мы ежедневно используем друг друга в качестве мусорного ведра для нежелательных эмоций^{30}.

Если такое воздействие происходит нечасто или мягко и быстро, оно не наносит долгосрочного вреда. Поэтому если у вас на работе плохое настроение, вы можете послать электронное письмо находящемуся в состоянии стресса сотруднику, требуя документ, которые он давно должен был вам прислать. Вы думаете, что просто выполняете свою работу; но, выбирая именно этот момент, чтобы надавить на него, вы бессознательно создаете раздражитель, который, как вы понимаете в глубине души, увеличит его уровень стресса, уменьшив ваш собственный, если вы перебросите свое напряжение на коллегу. На подсознательном уровне вы знаете, что, прочтя ваше сообщение, он чертыхнется и ему станет еще тяжелее из-за дополнительной проблемы. Вы чувствуете себя немного лучше, нажимая кнопку «Отправить», зная, что после того как сослуживец откроет ваше письмо, у него участится пульс, повысится кровяное давление и исказится лицо. Ваше же тело немного расслабится, и настроение немного и ненадолго улучшится.

Во всех семьях каждый так иногда поступает по отношению к другим. Например, мне скучно, и вместо того чтобы писать эту книгу, я посылаю жене SMS, спрашивая, не забыла ли она договориться о техосмотре ее машины, тем самым вызывая у нее раздражение. Это часть семейной жизни, которую с юмором обыгрывают в телесериале «Современная семья». В основном подобная «тактика» безвредна и способна лишь ненадолго испортить настроение, но такое поведение родителей по отношению к детям оказывает гораздо более серьезное влияние из-за соотношения сил.

Если я вижу, что мой ребенок устал, у него был трудный день и он до сих пор не сделал домашнюю работу, можно либо мягко сообщить ему о необходимости сесть за уроки, либо только усилить стресс. Я могу применить метод «Я в порядке, а ты – нет», а могу удержаться от того, чтобы вывалить на него свой мусор. Если я предложу позаниматься, когда дети только уселись смотреть долгожданную новую серию «Симпсонов», моя просьба расстроит их. Если я спешу или устал после трудного рабочего дня, я могу бессознательно выбрать самый неподходящий момент, потому что я родитель и обладаю возможностью навязать детям свое плохое настроение, выключив телевизор и заставив их делать уроки. Они не могут ответить мне тем же, хотя их яростные крики и будут сердить меня. Родителям легче использовать детей в качестве мусорного ведра для отрицательных эмоций.

Вроде бы мелочь, но если такие ситуации станут частым явлением в семье, дети научатся предвидеть подобные сбросы токсичных отходов на свои головы. При регулярном повторении они способны обернуться формой эмоционального насилия. Если я буду воспроизводить модель «выключите телевизор» во время разных занятий, дети будут жить в невольном страхе перед моим плохим настроением. Я также могу использовать еду, чтобы вызывать у них негативное эмоциональное состояние – «Пап, ты же знаешь, что я не люблю слишком много соуса на пасте». Я могу вести машину слишком быстро, и детей будет тошнить или им будет страшно, могу с опозданием забирать их из школы, таскать за собой по полю для игры в гольф, когда они охотнее остались бы дома, придумать десятки домашних правил, чтобы потихоньку мучить их. Это превращается в домашний терроризм^{31}, и теперь стоит мне использовать специальное слово или жест, как дети понимают, что сейчас произойдет что-то неприятное. Они начинают ходить на цыпочках, искать признаки приближающейся грозы, живя в страхе.

Такое поведение отца или матери обычно следствие того, что он или она испытывали аналогичное отношение к себе со стороны своих родителей^{32}. Один из моих клиентов был жертвой плохого обращения в семье. Благодаря нашей совместной работе он не стал так же вести себя с собственными детьми. Однако иногда его детский опыт проявляется во взрослых отношениях. Он сдал комнату женщине, которая напоминает ему его мать. Обнаружилось, что жилица приводит его в ярость. Главная проблема с его матерью заключалась в том, что та всегда была права. Мой клиент постоянно чувствовал, что его квартирантка поступает неправильно: не присматривает за его детьми, хотя обещала, заходит в ту часть дома, где ей не разрешалось бывать, и т. п. Он начал сердить женщину, выбирая слова и моменты, когда она могла больше всего расстроиться, как делала его мать. Поскольку мы смогли проанализировать, на какие «кнопки» нажимала квартирантка, он смог спокойно решать проблемы по мере их поступления. Вместо того чтобы огорчать ее, он начал обсуждать с ней практические вопросы так, чтобы она не обиделась. Иначе он продолжал бы вести себя с ней так же, как мать действовала по отношению к нему самому, и заставлял бы съемщицу испытывать стресс, от которого он страдал в детстве.

По сути, клиент идентифицировал себя с квартиранткой, как будто та была им в детстве; он переживал ситуации, в которых его мучила мать, сам становясь мучителем. Выступая в роли своей матери, он мог избежать неприятного чувства, что он ребенок, которого мучают. Подобным образом мы часто воспроизводим прошлые мучения в надежде на лучший результат. Мы либо сами становимся мучителями, либо находим мучительные ситуации или людей, которые мучают нас. Однако это не помогает.

Превратившись в часть нашего внутреннего эмоционального состояния, крайние проявления работы механизма «Я в порядке, ты – нет» становятся невидимыми. Они так же хорошо вам знакомы, как раковина на вашей кухне, и поэтому их вообще не замечаешь. Но другие более явные виды плохого обращения – физическое и сексуальное насилие – легче запоминаются и выявляются.

Психотерапевты часто становятся свидетелями того, как их клиенты пытаются точно следовать моделям плохого обращения, жертвами которого они были в прошлом, постоянно используя их в отношениях, в том числе с психотерапевтом. Таким образом, переживая роль мучителя или жертвы, клиент надеется на лучший результат. Он загнан в ловушку своей травмы, воспроизводя которую он хочет переломить сложившуюся тенденцию. Основная задача хорошего психотерапевта – помочь клиентам понять истинные корни такого поведения и приобрести другой опыт в ходе лечения. Поскольку плохое обращение было привычно для них, как воздух или свет в комнате, и они воспринимали его как должное, им трудно увидеть, что с ними на самом деле происходило. Почти всегда мне приходится помогать своим подопечным «поверить в невозможное»: что родители действительно дурно обращались с ними и это и вправду было больно. Как запуганные заложники, они крайне неохотно признают, что мама и папа не любили их или были жестоки. Предлагая клиентам тепло и поддержку, психотерапевты могут дать им другой опыт, который позволит по-другому строить отношения с близкими, друзьями и коллегами.

Взрослея, дети, подвергавшиеся плохому обращению, часто становятся такими же, как их мучители. Наиболее очевидно это проявляется в случаях физического или сексуального насилия: значительная часть людей, совершающих насилие обоих видов, сами были жертвами^{33}. Из-за детского стокгольмского синдрома все мы часто защищаем родителей и неохотно критикуем их. В нас по-прежнему живет ребенок, который боится того, что может случиться, если противостоять взрослым. Дети, подвергшиеся насилию, как это ни удивительно, изо всех сил отстаивают доброе имя своих родителей. Я бессчетное количество раз слышал фразу «У меня было счастливое детство» от клиентов, пострадавших от жестокости своих родителей.

Один из наиболее ярких примеров, которые приходят мне в голову, – дочь Фреда Уэста, серийного убийцы и насильника. В телевизионной передаче она убежденно защищала своего отца и его репутацию, несмотря на то что знала о его бесчисленных ужасных преступлениях, одно из которых он совершил против нее.

Современный взгляд на психические заболевания предполагает, что основной их причиной является плохое обращение, а не гены. Хороший пример такого подхода – травмогенная модель^{34}, разработанная клиническим психологом Джоном Ридом. Он считает психические заболевания не болезнью, а скорее формой стресса, аналогичной посттравматическому стрессовому расстройству (ПТСР). Вкратце, ПТСР имеет следующие симптомы: навязчивые мысли и воспоминания, которые врываются в разум и не поддаются контролю, иногда включая галлюцинации; стремление избегать близких отношений или сложных вопросов; негативные чувства и мысли, которые появляются из ниоткуда; внезапное возбуждение, гиперактивность, повышенная чувствительность. Часто люди, страдающие ПТСР, пытаются заглушить свои страдания наркотиками или алкоголем. Подобные симптомы характерны для многих психических «заболеваний».

Согласно последним данным, конкретная форма плохого обращения не обязательно ведет к конкретному нарушению психики^{35}. У всех детей, с которыми дурно обращаются, смесь беспокойства, депрессии, перепадов настроения и бредовых идей. Повзрослев, они оказываются более подвержены стрессу, чем те, с кем обращались не так плохо. Конкретная форма плохого обращения, например, когда ребенка называли уродливым или как-то игнорировали, может определять содержание стресса. Но идея, что существуют изолированные, отдельные категории психических заболеваний, не пересекающиеся с другими, была отвергнута.

Новая модель называется травмогенной, потому что почти всегда эмоциональный стресс во взрослом состоянии предполагает перенос в настоящее прошлого травматического опыта. Родители приучили жертву жить в ожидании угрозы. Мелочь, которая другим может показаться безобидной, вызывает реакцию, со стороны выглядящую неадекватной и несоразмерной.

У жертвы изнасилования вдруг вспыхивают в памяти подробности нападения, и ей кажется, что она снова в спальне или глухом переулке и преступник набрасывается на нее. Активировать воспоминания могут мельчайшие детали – имя или звук, ассоциируемый с травмой. Для пострадавших вспышки прошлого неотличимы от действительности, трагические события снова происходят, когда включается «видеоклип» былого потрясения. Для людей, снова переживающих травму, она так же реальна, как отражающие реальность сны.

Подобные «видеоролики» совсем не то, что звуковые или зрительные галлюцинации. Сейчас уже ясно, что многие обусловленные психозами галлюцинации являются версиями воспоминаний^{36} – человек слышит голос из детства, говорящий ему, что он плохой, видит своего мучителя в другом конце комнаты. Но со временем случившееся может переосмысляться и представляться по-другому. Так, опыт крайней беспомощности может вести к галлюцинациям, в которых человек предстает необычайно могущественным, таким, каким быть безопаснее, вроде Иисуса Христа. В этом истинная причина бредовых идей: она не механическая и возникла не в результате повреждения мозга поврежденными генами, на чем более века настаивали психиатры.

Если ребенка совратил собственный родитель, это становится частью его нормального опыта, и когда с возрастом мальчики или девочки понимают, что это ненормально, им приходится подавлять свои воспоминания. Некоторые аспекты, возможно, были детям приятны, может быть, они испытывали что-то вроде эротического возбуждения. Также возможно, что насилие было единственной ситуацией, когда ребенок ощущал любовь к себе. В этом случае встроить в свою взрослую жизнь этот страшный секрет, в отношении которого испытываешь смешанные чувства, еще труднее. Воспоминания и секреты могут начать трансформироваться в галлюцинации или бред, их содержание зависит от изначальной травмы. Врач-терапевт или генетик отбросит идеи пациента как бессмысленный бред и сочтет их результатом нарушения работы мозга. На самом деле содержание бреда имеет большой смысл.

По большей части подобный опыт был болезненным и вел к стрессу. Самые тяжелые случаи, такие как изнасилование, или менее страшные, когда на ребенка орали или его били, отпечатались в сознании и врываются в настоящее. Корень всех психических заболеваний – это прошлое, переживаемое в настоящем в форме либо реальных воспоминаний, которые путают с настоящим, либо искаженных.

Это все крайние случаи, но со всеми нами без исключения иногда в той или иной форме плохо обращались. Важно то, что и плохое обращение, и любовь, которые мы испытали, отличались от плохого обращения и любви, выпавших на долю наших братьев или сестер, поэтому у каждого из нас свои, уникальные заскоки…

Теперь обобщим сказанное. Похожими на родителей нас делают следующие факторы.

• Детский стокгольмский синдром: заложник-ребенок делает все возможное (копирует поведение матери или отца), чтобы сблизиться с «захватчиком» – родителем и добиться его любви. Цель достигается путем обучения, подражания и идентификации.

• Плохое обращение или, наоборот, любовь и забота: родитель, пребывающий в состоянии депрессии, может депрессивно воздействовать на ребенка, а любящий родитель делает так, что ребенок чувствует, что любим.

• «Я в порядке, ты – нет» – бессознательное желание родителя почувствовать себя лучше, сделав плохо своему ребенку. В результате дети чувствуют то же, что и родители.

• Стремление человека, с которым плохо обращались в детстве, повторить свое прошлое в надежде на другой результат. Жертва дурного обращения может создавать похожие или почти идентичные отношения и ситуации или провоцирует других обращаться с ними так же, как это делали его родители.

Читателю может показаться слишком мрачным мое краткое описание того, как дети обретают сходство с родителями. Важно подчеркнуть, что положительные качества передаются с помощью тех же механизмов. Из-за детского стокгольмского синдрома мы поддаемся обучению положительным качествам, подражаем им и отождествляем себя с ними. Как я уже говорил, мне передались положительные свойства моего отца, хотя отрицательные последствия его воспитания тоже были налицо. Благодаря механизму «Я в порядке, ты – тоже» детей в семье могут всячески поддерживать и они будут процветать в атмосфере любви, одобрения и поощрения усилий по проецированию поведения родителей. Мамы и папы хвалят детей за их красоту, доброту, талант и т. д. Мы изо всех сил стараемся защитить своих чад и сделать их лучше. Эти положительные эмоции, все до одной, останутся с ними на всю жизнь, так же как последствия плохого обращения и другие отрицательные эмоции^{37}.

Более того, часть наших взрослых достижений может быть последствием плохого обращения, когда отчаяние и страх дали выход творчеству и интуиции. Так появились на свет едкие стихи Джона Леннона, автопортреты Ван Гога, «На маяк» Вирджинии Вульф. Если вы поймете, что повседневные трудности дома или на работе отчасти вызваны тем, что вы принимаете других людей за своих родителей, которые плохо обращались с вами, то сможете освободиться от чувства, что вас преследуют. Начальник может казаться вам тираном, а затем вы поймете, что путали его со своим отцом. С этим можно справиться с помощью как положительных, так и отрицательных эмоций, полученных от родителей. Возможно, один из родителей терроризировал вас, а другой умел хорошо слушать и иногда дурачился вместе с вами. Солнечный свет, исходящий от отцов и матерей, может осветить путь в темноте проблем.

Идеи, представленные в этой главе, требуют некоторого осмысления. В следующей главе будут подробно показано, как проявляются механизмы, с помощью которых мы становимся похожими на своих родителей.

Что делать? Три совета

1. Определите, что общего между вами и вашими родителями.

Вот простой метод выявления сходства между вами и вашими родителями.

Выделите пять положительных и отрицательных свойств своей матери. Из-за детского стокгольмского синдрома часто бывает трудно найти у родителей отрицательные черты, поэтому, возможно, вам придется копнуть глубже. Запишите их, прежде чем читать дальше.

Теперь запишите пять положительных и отрицательных качеств своего отца. Опять-таки сделайте это прямо сейчас, не тяните. И наконец добавьте в этот список пять собственных положительных и отрицательных свойств. Не читайте дальше, пока не сделаете этого!

Теперь возьмите десять качеств каждого из ваших родителей и проведите от них стрелки к тем же самым своим характеристикам. Как правило, вы найдете много общего между собой и своими мамой и папой.

Почему вам передались именно эти, а не другие качества? Как вы увидите в главе 5, отчасти причина заключается в роли, которая была присвоена вам или которую вы сами выбрали себе в семье. Большое значение здесь также имеют обучение, подражание, идентификация и плохое обращение и любовь.

С помощью информации, содержащейся в этой главе, вы сможете найти некоторые ответы на вопросы. Однако для большинства это будет не так просто. Возможно, у вас не настолько серьезные проблемы, чтобы обращаться к психотерапевту, но помощь специалиста – лучшая возможность решить свои проблемы.

2. Поверьте в невозможное: найдите психотерапевта, который поможет разобраться, что происходило в вашем детстве, и покажет другие варианты развития событий.

Детский стокгольмский синдром ужасно мешает большинству из нас поверить в невозможную правду, осознать, что родители действительно плохо обращались с нами и действительно любили нас. Почти всем нам нужна психотерапия, в большинстве случаев кратковременная и простая. Всего за 16 сеансов когнитивно-аналитической терапии вы сможете совсем по-другому посмотреть на свои беспокоящие вас качества. Существует множество других видов краткой психотерапии, которая поможет исследовать влияние вашего прошлого и в ходе которой психотерапевт снабдит вас другим опытом, а также даст практические советы или научит методам, помогающим изменить образ мышления. Несомненно, йога и медитация дают возможность получить ежедневную дозу спокойствия. Известные мне виды психотерапии, как правило весьма эффективные, включают трансактный анализ, трансперсональную психологию и процесс Хоффмана (особенно действенный при депрессии). Существует множество вариантов лечения, и я не буду притворяться, что прекрасно разбираюсь во всех. Главное – хорошие отношения с психотерапевтом и готовность найти корни проблемы в детстве. На самом глубоком уровне, как говорилось в этой главе и как будет показано на примерах в остальной части книги, отношения с психотерапевтом могут обеспечить вам получение опыта, иного, чем тот, что был приобретен в детские годы, и заменить плохого интернализированного родителя хорошим, поскольку психотерапевт во многом выполняет родительские функции. Изменение чувств посредством мыслей – с опорой на такие методы, как диаграммы или визуализация себя с другим поведением, – не так существенно для того, чтобы добиться перемен.

Совершенно необходимо сделать подобную психотерапию бесплатной в рамках национальной системы здравоохранения. Почти четверть британцев страдают психическими заболеваниями, в основном тревожностью или депрессией, в каждый конкретный момент времени^{38}. Это обходится нашей экономике в огромную сумму (приблизительно ?105 млрд в год), не говоря уже о личных страданиях. Главным средством лечения этих недугов долгое время оставались таблетки. Просто трагедия, что для первой попытки внедрения разговорной терапии в общенациональном масштабе выбрали не тот тип: когнитивно-поведенческую психотерапию (КПТ).

Согласно теории КПТ, мысли контролируют чувства. Измените образ мыслей – другими станут чувства. За 6–16 сеансов КПТ обещает избавить вас от депрессии или тревожности и сделать «здоровым» человеком^{39}. Человека научат больше не называть себя толстым или уродливым, даже если он такой и есть. Если он без причины нервничает, думает, что может произойти что-то ужасное или что он сам выставит себя посмешищем, КПТ научит его думать наоборот.

Схема внедрения КПТ на уровне всей страны, под названием «Улучшенный доступ к психотерапии», была разработана в 2009 году экономистом Ричардом Лайардом и Дэвидом Кларком, клиническим психологом из Оксфордского университета. Они продали ее новому лейбористскому правительству как способ помочь по крайней мере половине страдающих тревожностью или депрессией.

На первый взгляд это была многообещающая программа: КПТ помогла «выздороветь» около 40 % пациентов, прошедших лечение^{40}. Но при более пристальном рассмотрении обнаруживается менее радужная картина. КПТ – сплошная реклама. Она предлагает дешевое решение на скорую руку.

В своей книге «Процветание» (Thrive)^{41} Лайард и Кларк не упоминают результаты обширных долгосрочных исследований^{42}, выявивших, что два года спустя состояние людей, лечившихся от депрессии и тревожности с помощью КПТ, бывает не лучше, чем у тех, кто не лечился совсем. Две трети пациентов, прошедших курс КПТ от депрессии, которые, по-видимому, «выздоровели», снова впали в депрессию или обратились за дополнительной помощью в течение следующих двух лет. Когда лечение завершается, среднестатистический пациент по-прежнему пребывает в депрессии (около 30 % не заканчивают курс). Дело в том, что, если депрессию или тревожность не лечить, они сами по себе то проходят, то наступают вновь. Через два года психическое состояние людей, прошедших курс КПТ, не отличалось от состояния тех, кто не лечился.

Работая психотерапевтом, я редко встречаю клиентов, которые не пробовали бы КПТ, и она им не помогла. Проблема в том, что этот тип терапии не предполагает попыток понять причины депрессии или тревожности. Хорошая терапия, такая как психодинамическая, успешно лечит причины и приводит к устойчивому выздоровлению^{43}. Наиболее значимые исследования доказательств^{44}, например проведенное американским психологом Джонатаном Шедлером, показывают, что терапии, в ходе которых исследуется детство и значительное внимание уделяется отношениям с психотерапевтом, действительно эффективны в долгосрочном плане. Если бы программа «Улучшенный доступ к психотерапии» опиралась на научно доказанные методы, она использовала бы упомянутые мной виды.

Учитывая силу доказательств того, что причиной психических заболеваний часто становится плохое обращение, странно, что от психотерапевтов, практикующих КПТ, требуется отвлекать пациентов от детских воспоминаний. Теория КПТ игнорирует причины, заставляя психотерапевтов концентрироваться только на том, как мысли вызывают симптомы.

Зная, что Ричард Лайард действовал из лучших побуждений и что он экономист, а не психолог, я могу простить его. Но Дэвид Кларк – профессор психологии Оксфордского университета. Он всячески подчеркивает, что КПТ является научно обоснованным способом лечения с доказанной эффективностью, однако не признает, что факты свидетельствуют о неэффективности метода в долгосрочном плане (два года и более). Когда в переписке по электронной почте я попросил его и Лайарда представить убедительные доказательства, они не сделали этого, несмотря на то что могли воспользоваться для этого ресурсами двух факультетов крупнейшего университета. Нет основания считать КПТ панацеей или более научно обоснованным методом, чем другие. Методом, эффективность которого в долгосрочном плане доказана, является психодинамика.

Некоторые виды тревожности, такие как паника и, возможно, обсессивно-компульсивное расстройство, иногда излечиваются надолго с помощью КПТ, но в большинстве случаев, когда глянец стирается, стресс возвращается. Однако благодаря Кларку и Лайарду КПТ является практически единственным видом психотерапевтического лечения, которое возможно получить в учреждениях государственной системы здравоохранения или в рамках частного медицинского страхования.

Конечно, нельзя полностью винить в этом только их двоих – КПТ нравится политикам и Национальному институту здравоохранения и совершенства медицинской помощи Великобритании, потому что это быстрый и, следовательно, дешевый метод. Терапии, которые действительно имеют устойчивый положительный эффект, как, например, психодинамическая, обходятся дороже, потому что требуют большего количества сеансов.

У КПТ есть свои преимущества, и этот метод послужил сигналом к пробуждению для некоторых других видов психотерапии. Она дает стимул к занятиям спортом, медитацией и йогой, которые, как доказано, улучшают самочувствие.

Профессор Кларк – высококвалифицированный врач, и я знаю людей, утверждающих, что КПТ снизила уровень их депрессии. Но все они проходили ее в течение многих лет, и если им что-то и помогло, так это отношения с психотерапевтом, а не изменение мышления. Вот что показали исследования^{45}: позитивный эффект КПТ обусловлен хорошими отношениями между психотерапевтом и пациентом. Но КПТ, которую можно получить в рамках Национальной системы здравоохранения, является краткосрочной по определению и не способствует развитию эмоциональной привязанности к психотерапевту.

Для большинства людей КПТ – практически единственный доступный вариант. Вместо нее нам срочно требуются – для всех – другие виды терапии, которые лечат кроющиеся в детстве причины депрессии и тревожности (и всех других психических заболеваний) посредством установления хороших отношений с психотерапевтом и исследования детских переживаний.

3. Превратите «Я в порядке, ты – нет» в «Я в порядке, ты – тоже».

Все мы иногда пользуемся механизмом «Я в порядке, ты – нет», чтобы справиться с нежелательными эмоциями при общении с членами семьи, друзьями и коллегами. Понятно, что всем нам приходится терпеть, когда так делают окружающие. Без помощи близких людей или психотерапевта обычно очень трудно поймать себя на этом. Можно выполнить простое упражнение и проверить, не критикуете ли вы своих друзей и членов семьи или не настаиваете ли на том, что ваше мнение по обсуждаемому вопросу является единственным правильным. Но лучше понаблюдайте за собой в этот момент и пристально присмотритесь к тому, что происходит. Вашему ребенку действительно необходимо сегодня ужинать за столом? Действительно ли ваш партнер холоден с вами, или это вам только кажется? Ваш лицемерный коллега действительно так неискренен, как вы полагаете?

Когда вы задумаетесь о том, что происходило у вас в детстве в аналогичной ситуации, можете обнаружить удивительные совпадения. Возможно, ваши родители требовали, чтобы вы ели только за столом или, наоборот, не придавали этому значения, то же касается холодности и лицемерия. Конечно, вполне возможно, что вы правы, а они – нет. Но часто все не так просто.

Аналогично, когда механизм «Я в порядке, ты – нет» применяется по отношению к вам, трудно не утонуть в водовороте мыслей о том, кто неправ. Могу сказать, что люди определенных типов гораздо чаще пользуются этим защитным маневром, чем другие. Как я говорил в своей книге «Искусство офисных интриг», те, в ком сочетаются психопатия, нарциссизм и макиавеллизм, особенно часто прибегают к механизму «Я в порядке, ты – нет». Если вам кажется, что вы обнаружили такого человека в своем окружении, то применение ими этого инструмента служит тому дополнительным доказательством.

Если в отношении вас применили механизм «Я в порядке, ты – нет», вы можете избавиться от неприятных ощущений с помощью простого метода. Представьте себе качества, которые приписал вам этот человек, – «глупый», «ленивый», «лицемерный» – и затем мысленно заверните их в бумажное полотенце и выбросьте в воображаемое мусорное ведро. Или представьте их в виде картинки, а затем заставьте ее медленно раствориться и насладитесь чувством, что избавились от проблемы. Интересно отметить, что подобные методы используются в КПТ для лечения психических заболеваний, хотя они гораздо лучше подходят, когда нужно временно облегчить страдания.

Для родителей в конце главы 4 я описываю метод «обстрел любовью», о котором шла речь в моей одноименной книге «Обстрел любовью» (Love Bombing). Он очень эффективно помогает отказаться от использования механизма «Я в порядке, ты – нет», хотя его основное назначение состоит не в этом.

Если у вас есть родственник, страдающий старческим слабоумием, многим помог метод, описанный в моей книге «Довольная деменция» (Contented Dementia). Два золотых правила общения с людьми, страдающими старческим слабоумием: «Не задавайте вопросов» и «Никогда не спорьте». Если вы попробуете придерживаться этих правил в течение пяти минут в отношениях с любыми людьми, доставляющими вам неприятности, вы почувствуете большую разницу. Возможно, вам удастся остановиться прежде, чем вы запустите «Я в порядке, ты – нет».

Глава 2
История Пичес Гелдоф

17 сентября 2000 г. 41-летнюю Полу Йейтс нашли мертвой в своем доме, она умерла в результате передозировки героина. Ее трехлетняя дочь Тайгер Лили была дома одна, когда было найдено тело.

Четырнадцать лет спустя, в ночь с 6 на 7 апреля 2014 г., 25-летняя Пичес Гелдоф, вторая дочь Полы и Боба Гелдофа (создателя международного благотворительного музыкального фестиваля Live Aid), также умерла в своем доме от передозировки героина. 11-месячный сын Пичес был дома один, когда нашли ее тело.

Трагедия становится более страшной оттого, что произошла в семье одного из величайших гуманистов мира. Он потерял мать в возрасте пяти лет, а затем ему пришлось пережить ужасный конец любимой жены и обожаемой дочери.

Хоронили Пичес в той же церкви, где она выходила замуж и где проходила церемония бракосочетания и отпевание ее матери.

И у Полы, и у Пичес это был не первый случай передозировки. Ни одна, ни другая не пытались покончить с собой, однако обе приняли смертельную дозу героина, находясь дома наедине с маленьким ребенком. Обе женщины были добрыми, умными и любили своих детей. То, что они не смогли противиться желанию принять героин, несмотря даже на присутствие маленького ребенка в соседней комнате, указывает на совершенно невероятный уровень тревоги и смятения.

Незадолго до смерти Пичес говорила, что Пола «живет внутри нее», потому что «мы так похожи». Пичес действительно очень сильно напоминала свою мать. Должны быть какие-то физические или психологические механизмы, объясняющие это. Учитывая, что дело не в генах, возможно, речь идет о других физических процессах, как в случае умения вести мяч у меня и моего сына. Но, несомненно, особые отношения, связывавшие Полу и Пичес, – не такие, как между Полой и другими дочерьми, – сыграли важную роль. Эта история объясняет, каким образом от родителей детям передаются психические черты и почему они становятся семейными.

И Пола, и Пичес работали журналистками и телеведущими. Обе были остроумными и эффектными. Они часто привлекали внимание таблоидов, и их личная жизнь широко освещалась в СМИ.

В быту они отличались нервозностью, эмоциональной неустойчивостью и зацикленностью на себе. Они хотели быть более уравновешенными и приятными в общении, однако надолго их намерений не хватало. Перед публикой они представали в образе куклы Барби – выглядели подчеркнуто женственными в своих розовых нарядах, но это была лишь маска. Обе были расчетливыми и могли манипулировать другими как в личной, так и в профессиональной жизни. Обе наполняли жизнь театральными эффектами, острыми ощущениями и мелодрамой, однако мечтали быть более здравомыслящими, спокойными и стабильными. Они могли быть любящими и стремились дарить и получать нежность.

И та и другая начали принимать сильные наркотики в раннем подростковом возрасте. В 12 лет, учась в школе в Малаге, Пола два года регулярно курила героин с парнем, который был гораздо старше. Пичес пристрастилась к наркотикам, в частности к героину, примерно в том же возрасте. Алкоголь в больших количествах или регулярно они не употребляли, если не считать короткого периода в конце жизни Полы.

Неприятности на почве секса начались у Полы очень рано. В больнице в возрасте девяти лет она пострадала от сексуальных домогательств со стороны ночной сестры. С 12 лет ей позволяли спать в одной кровати с мальчиками старше ее и мужчинами, хотя она и сохранила девственность до 15 лет. Неясно, когда Пичес начала вести сексуальную жизнь, но, похоже, что, как и ее мать, она часто меняла партнеров, будучи взрослой.

Обе любили сочинять о своей жизни сказки, в которые сами наполовину верили. Они страстно мечтали об идеальном браке и хотели быть идеальными матерями – и снабжали СМИ соответствующими небылицами. Пола была не очень хорошей мамой, она плохо обращалась со своими детьми и часто изменяла мужу. Она писала, что надеялась дать детям не такое детство, какое было у нее самой, но не смогла. За два года своего материнства Пичес гораздо лучше удовлетворяла потребности своих детей, чем Пола, но вскоре ужасно устала и начала отправлять их на выходные к родителям мужа, чтобы отдохнуть. Незадолго до смерти она, очевидно, отчаянно пыталась не повторять прошлое.

Так случилось, что я много знаю об их сложной жизни из первых и из вторых рук. Мой близкий друг продюсировал музыкальное шоу The Tube. Он часто брал меня с собой на съемки в студию Tyne Tees Television и в 1985 г. познакомил с Полой, одной из ведущих программы. В следующем году я в течение шести месяцев работал с ней над сериалом «Секс с Полой» и бывал у нее дома в Челси, где она жила с Бобом Гелдофом.

У нас установились деловые отношения, но у меня часто бывала возможность наблюдать за Полой во время съемок и мы несколько раз проводили время вместе в свободное от работы время. Я знаю нескольких человек, которые поддерживали близкие отношения с Полой до конца ее дней, а также тех, кто был свидетелем жизни Пичес, в том числе в ее детстве. Эти люди подробно рассказывали мне о том, какими людьми были Пола и Пичес.

Также имеются открытые источники информации, в первую очередь автобиография Полы, опубликованная в 1995 г. Пичес рассказывала о своей жизни в газетах и журналах.

Я никогда не встречался и не общался с кем-либо из дочерей Полы, но благодаря всей имеющейся информации можно составить картину, объясняющую, почему Пичес стала похожа на мать гораздо больше, чем две ее родные сестры и одна сводная.

Некоторым читателям может показаться неприличным, что я пишу о Пичес всего через два года после ее смерти. Это горькая и печальная история. Однако я уверен, что то, что я хочу рассказать, – правда и она поможет тем, кто продолжает жить, хотя наверняка расстроит их. Обе женщины были публичными фигурами, стремящимися привлечь к себе внимание. Анализ похожих сторон их жизни и методов, с помощью которых Пола невольно воспитала подобные качества в своей дочери, послужит ценным уроком. Многие читатели хорошо знают из СМИ истории Полы и Пичес, и им кажется, что они знакомы с этими женщинами. Такая эмоциональная связь должна породить естественный интерес к судьбам моих героинь. А рассказ об их несложившейся жизни, возможно, поможет уменьшить число подобных трагедий в будущем.

Детство

Пичес родилась в 1989 г. и была второй из трех дочерей Полы и Боба Гелдофа. Ее старшая сестра Фифи родилась на шесть лет раньше; Пикси была на полтора года младше.

После рождения Пичес Пола отдала ее на попечение няни Аниты Дебни, которая жила в подвале их дома. Пола не хотела нарушать заведенный порядок, беспокоясь за Фифи. Только когда девочке исполнилось два года, мать попыталась взять заботу о ней на себя, но попытка оказалась неудачной. Пичес плакала каждую ночь, и ее невозможно было успокоить перед сном. Всего через месяц малышку вернули няне, которая, по сути, стала ей полноценной матерью, и эту роль Дебни продолжала исполнять все раннее детство Пичес.

Сразу после расставания с няней вся кожа Пичес покрылась экземой. Опираясь на результаты исследования этой психосоматической реакции^{46}, можно предположить, что девочка была очень привязана к няне и не чувствовала себя в безопасности в ее отсутствие. Долгая разлука с человеком, который в основном заботится о ребенке, может сильно травмировать последнего^{47}. У повзрослевшей Пичес экзема появлялась снова, когда девушка испытывала стресс после расставания с молодыми людьми.

Пичес выросла в женщину, ужасно боящуюся быть отвергнутой. Она не чувствовала себя в безопасности в отношениях с мужчинами. Ей было трудно расставаться с близкими даже ненадолго, даже просто прощаться.

Пола обращалась с Пичес совсем не так, как с ее сестрами. Мать, чувствуя, что дочь отвергает ее, была гораздо более раздражительной с Пичес и часто ее расстраивала. Пола хотела, чтобы Пичес любила ее, но если девочка падала или была чем-то огорчена, она шла за утешением к няне. Когда ей была нужна медицинская помощь, в больницу или к врачу ее везла Дебни. Пола сама не знала материнской заботы и, возможно, завидовала близким отношениям Пичес и Дебни.

Тем не менее Пичес отчаянно хотела чувствовать любовь Полы и с раннего возраста отождествляла себя с матерью, восхищаясь ее умом, как чувствительный заложник идентифицирует себя с «захватчиком». Она была сообразительным ребенком и быстро поняла, что нужно делать. Еще в раннем детстве она осознала, что, чтобы заслужить одобрение матери, нужно говорить Поле то, что та хочет слышать. Это хороший пример того, как формируется сообразительность. Пичес не была умнее других от рождения: роль, которую она играла в семье, заставляла ее использовать ум как мостик на пути к Поле.

Она также пыталась установить связь с Полой, выставляя себя напоказ. К тому времени как Пичес пошла в школу, другие родители считали ее последовательницей матери. Она, как и Пола, любила все чрезмерно женственное, вроде розовой кровати с балдахином, окруженной фонариками.

Пола часто ужасно сердилась на Пичес из-за ее привязанности к няне. Но хуже всего Пичес стало после того, как Пола влюбилась в Майкла Хатченса, солиста известной группы INXS. В 1995 г., когда Пичес еще не исполнилось и шести, Пола разошлась с Гелдофом и стала жить с Хатченсом.

После этого дети два года жили то с одним из родителей, то с другим, и только Дебни постоянно была с ними. В этот период они постоянно переезжали из дома в дом, из одной страны в другую. Пола, Майкл и Боб много времени проводили в поездках, и дети сопровождали их.

В июле 1996 г. у Полы и Хатченса родилась дочь, Тайгер Лили. Ужасное самоубийство Майкла годом позже в Сиднее стало шоком и, понятно, вывело Полу из равновесия. Живя с Хатченсом, она часто принимала сильные наркотики, когда дети были под ее присмотром. В 1997 г. суд принял решение о совместной опеке родителей над детьми, которые тем не менее должны были жить в основном с Полой, что оказалась катастрофой для восьмилетней Пичес. Дебни имела право видеться с детьми раз в шесть недель, то есть Пичес вынуждена была расставаться со своей названой матерью на долгое время. Гелдоф мог видеться с детьми каждые две недели. В этот момент Фифи уже училась в школе-пансионе, но ее младшим сестрам приходилось проводить большую часть времени с неуравновешенной матерью-наркоманкой.

Теперь, когда Дебни не было рядом, в доме появилась новая няня, но она уходила домой ровно в шесть вечера, после чего дети оставались на попечении Полы. Она придиралась к Пичес, и Дебни больше не могла утешить и защитить ее. Иногда Пола пыталась завоевать расположение Пичес, но, когда та не реагировала, рявкала на нее и становилась злобной. Пола возмущалась, когда Пичес умоляла позволить ей жить с Гелдофом. Сначала девочка жаловалась на плохое обращение социальным работникам и просила, чтобы ее не заставляли жить с Полой. Узнав, что ее слова передают матери через адвоката, она научилась скрывать правду, чтобы избежать истерик Полы.

До развода родителей Пичес не знала, что ее мать пьет и принимает наркотики. В результате решения суда ей пришлось часто наблюдать это в возрасте всего восьми лет. Пола начала переливать алкоголь в банки из-под Coca-Cola или прятать маленькие бутылочки в сумке. Пичес пугало и сводило с ума, что мать врет ей. Пола шла в туалет и выходила оттуда явно в другом психическом состоянии. Пичес знала, что мать принимала вещества, меняющие настроение. Она также знала, что Пола знала, что дочь знала, что мать принимала их, однако отрицала это, что создавало между родителем и ребенком ситуацию глубокой растерянности и стресса, нанося эмоциональный вред.

Когда Пичес спорила с Полой, последняя становилась невероятно агрессивной. Однажды пьяная разъяренная Пола на ходу вытолкнула Пичес из такси за то, что дочь осмелилась не согласиться с ней. После этого случая Пичес несколько раз говорила, что хочет умереть; мрачное настроение девочки отражено в ее письмах этого периода.

Воскресные вечера в конце выходных, проведенных с Гелдофом или Дебни вдали от Полы, были полны отчаяния. Пичес умоляла не отправлять ее обратно. Девочка не только подвергалась эмоциональному насилию, мать просто не заботилась о ней. Она плохо кормила ребенка и не покупала то, что нужно для школы. Пичес часто оставалась одна, а когда ей исполнилось восемь лет, они с Пикси часто бродили вокруг Кингс-роуд, недалеко от их дома в Челси.

Детский стокгольмский синдром в данном случае проявлялся в том, что Пичес чувствовала, что должна взять на себя ответственность, когда Пола по крайней мере трижды пыталась покончить с собой. В первый раз она нашла обмякшее тело Полы после передозировки и выбежала на улицу, крича прохожим, что ее мать умирает. В другой раз Пола вскарабкалась на оконный карниз и хотела прыгнуть вниз. Пичес отговорила ее, но мать бросилась с лестницы, к счастью, получив лишь незначительные повреждения. В третий раз Пичес поняла, что Пола приняла повышенную дозу, хотя та отрицала это. Это был травмирующий опыт, ужасный для девочки ее возраста. Пикси или не участвовала, или наблюдала со стороны.

После самоубийства Хатченса Пола начала принимать все больше наркотиков. Ее жизнь стала еще более беспорядочной, мужчины намного моложе ее менялись один за другим. В 1998 г. суд наконец передал опеку над детьми Гелдофу. Однако Пичес и Пикси по-прежнему каждую вторую неделю находились у Полы, женщины, чья жизнь рушилась на глазах.

Ее смерть в 2000 г. вызвала у Пичес смешанные чувства. Поскольку Пола в течение пяти лет представляла эмоциональную и физическую угрозу, девочка испытала огромное облегчение, так как больше не должна была проводить с матерью время. В то же время это стало ужасным шоком, и у нее появилось подавляемое чувство незаменимой утраты.

В соответствии с тем, как работает механизм передачи травмы от поколения к поколению, с самой Полой плохо обращались в детстве. Джесс Йейтс, ее отец, страдал резкими перепадами настроения, из-за чего находиться рядом с ним иногда бывало страшно. Пола утверждала, что ее мать не заботилась о ней и не пыталась удовлетворить ее потребности.

И Пола, и Пичес много раз публично заявляли о своем желании избегать плохого обращения с детьми, от которого страдали сами. Пола писала: «Я думаю о собственном детстве и хочу, чтобы у них все было по-другому». Зная Полу, думаю, что она не могла осуществить свое желание из-за отсутствия осмысления собственного опыта. Однако она была достаточно умна, чтобы понимать, что плохое обращение в детстве повлияло на нее. Но она не смогла использовать это знание, чтобы изменить траекторию своих отношений с детьми с помощью глубокого самоанализа, которому помогает осмысление. Не знаю, к какому типу психотерапии она обращалась, но лечение не помогло. Женщина не смогла поверить в невероятное о своем детстве, она просто что-то знала о нем. Знать умом и чувствовать – не одно и то же.

Стабильные, эмоционально теплые отношения с психотерапевтом дали бы ей другой опыт, иную платформу для строительства новых моделей поведения. Похоже, ни одному из ее психотерапевтов не удалось добиться этого; возможно, Пола не была способна на такого рода привязанность. В течение коротких периодов времени она проходила лечение в психиатрических клиниках и наркологических центрах, но в подобных заведениях редко предлагают терапию, помогающую устранить причины. Авторитетные лица вроде психиатров вынуждают уязвимых пациентов и наркоманов поверить в то, что они больны неизлечимым, генетически передаваемым заболеванием, которое можно контролировать только с помощью лекарств или когнитивных уловок. Существуют убедительные доказательства^{48}, что пациенты врачей, считающих, будто «болезнь» неизлечима, реже выздоравливают, чем подопечные медиков, не верящих в подобные сказки (см. приложение 4). Хотя в случае наркотической зависимости^{49} понимание того, что невозможно контролировать свою навязчивую тягу, может быть полезным в краткосрочном плане (усилия должны быть сосредоточены на том, чтобы не воспроизводить зависимое поведение), только осознание истинных причин, кроющихся в детстве, может привести к глубоким изменениям или даже полному выздоровлению^{50}. Пола лечилась у многих частных врачей, однако никто из них не смог добраться до того, что лежало в основе ее проблем. Поле не хватало осмысления причин, поэтому она так и не научилась поворачивать руль, чтобы не дать машине врезаться в стену, или, как пел Джон Леннон, она не заметила, как переключился сигнал светофора. Чтобы замечать красный свет в своей жизни и останавливаться, нужно понимать прошлое, присутствующее в настоящем.

В случае Полы наследием плохого обращения с ней в детстве стало жестокое эмоциональное насилие над Пичес. Это наследие заявило о себе в жизни Пичес очень похожим образом.

Подростковые и взрослые годы

К 12-летнему возрасту Пичес насмотрелась на свою сексуализированную мать и переняла некоторые ее черты, манеру одеваться и подавать себя. Пола всегда преподносила себя дочерям как образец для подражания, и Пичес очень сильно идентифицировала себя с ней. Эмоциональное насилие в раннем возрасте в сочетании с очень плохим обращением в возрасте с восьми до одиннадцати лет повысили риск стать неуравновешенным взрослым – эмоциональное насилие является самым сильным прогностическим фактором серьезного психического заболевания^{51}.

Только благодаря чувству безопасности, исходившему от Аниты Дебни, Пичес не пострадала еще больше. Очень плохое обращение любого вида в детстве весьма распространено среди людей с расстройством личности^{52}, которым страдали и Пола, и Пичес. Таким людям свойственны зацикленность на себе, нарциссизм, напыщенность, тревожность и склонность к фантастическим идеям. Они могут быть блистательными: почувствовав беспомощность, унижение и никчемность в юном возрасте, они решают обрести контроль и уважение других, начинают стремиться к успеху и добиваться его. Как мы подробнее поговорим в главе 7, «талант» не является врожденным. Часто он бывает результатом невзгод, хотя иногда вырастает и из любви и авторитета родителей, когда учеба и достижения приносят радость. Один из троих человек, добившихся выдающихся успехов, потерял кого-либо из родителей в возрасте до 15 лет^{53}. Такое случилось и с Бобом Гелдофом.

В начале карьеры Пичес тоже подавала большие надежды. Когда ей было 14 (и до 17 лет), национальные газеты писали о ней как о голосе своего поколения; она вела колонку в The Daily Telegraph и публиковала статьи в The Guardian. Снималась в нескольких телевизионных программах и работала моделью, став лицом модного бренда. Подобно многим знаменитостям с расстройством личности^{54}, она наслаждалась вниманием публики, чувствуя себя особенной. Как и в случае Полы, ее сексуальная жизнь стала постоянной темой таблоидов, и она появлялась на людях, приняв наркотики. Употребление алкоголя и наркотиков является распространенной формой борьбы со стрессом среди людей, переживших эмоциональное насилие^{55}. Героин особенно нравился Пичес, она говорила своим близким, что он «помогает избавиться от боли», перенося ее в «воздушное, теплое место».

В 17 лет Пичес уехала в США и исчезла, и Гелдоф понял, что дочь в опасности и может разрушить себя так же, как ее мать. Он предпринял «оперативные меры» и поместил Пичес в реабилитационную клинику для наркоманов, но безрезультатно. Сбежав оттуда, Пичес некоторое время хаотично принимала наркотики, вела беспорядочную сексуальную жизнь и в конце концов в 18 лет вышла замуж за Макса Драмми, музыканта, игравшего инди-рок. Их отношения никогда не были стабильными. Пичес стала еще больше пить и употреблять больше наркотиков во время романа с режиссером Элайем Ротом, который был на 17 лет старше ее. После внематочной беременности она поняла, как хочет быть матерью. Но она полагала, что этого не произойдет, отчасти потому, что врачи предупредили ее, что она вряд ли сможет снова зачать. Роман закончился, когда она вернулась к наркотикам и бессмысленным отношениям.

Как и Пола в последние несколько лет, Пичес просто не думала, что с ней станет, и добивалась сексуальной агрессии от мужчин. К этому времени она приняла столько наркотиков и поменяла стольких партнеров, что почувствовала себя неуязвимой, считая, что ей все нипочем. Однако вернувшись в Англию в 20 с небольшим лет, она изменилась, хотя и всего на год. Она познакомилась с рок-музыкантом Томом Коэном, вышла за него замуж и была преданной матерью их двух сыновей.

Учитывая, что ей обещали бесплодие, беременность стала для нее большим сюрпризом и освежила отношения с Коэном, которые начали ослабевать, так как он был нежным, любящим мужчиной и ей было некомфортно с ним. После рождения сына, начался единственный спокойный период ее взрослой жизни. Она принимала метадон, постепенно снижая дозировку, чтобы избавиться от зависимости от героина. Вероятно, она умерла от передозировки потому, что организм отвык от героина, и наркотик, которые она приняла в ту роковую ночь, был очень чистым. Она говорила друзьям, что не верит, что в Англии можно нелегально купить наркотики, достаточно сильные, чтобы убить ее.

К моменту смерти отношения Пичес с Коэном начали портиться. Как и ее мать, Пичес никогда не удавалось долго сохранять в себе интерес к одному мужчине. Кажется вполне вероятным, что, если бы она осталась жива, ее мальчики столкнулись бы с такой же неспокойной обстановкой, в какой росла их мать по вине бабушки, причем ситуация усугублялась бы употреблением наркотиков и неспособностью Пичес поддерживать стабильные отношения.

Смерть: по стопам матери

Хотя ни Пола, ни Пичес не убивали себя преднамеренно, смерть обеих стала результатом действия сильных саморазрушающих импульсов. Повторные случаи передозировки не обязательно являются попытками самоубийства, но указывают на сознательное безразличие к собственной жизни^{56}. Но поскольку они похожи на самоубийство и повторяются из поколения в поколение, ничего удивительного, что одна из дочерей Полы умерла так же, как мать.

Исследование населения Швеции за последние 30 лет показало, что самоубийства в три раза чаще встречаются среди детей покончивших с собой родителей^{57}. Мы знаем, что это происходит не из-за генов, потому что количество самоубийств среди детей, потерявших родителей в результате несчастных случаев или болезней, не повышалось. Самоубийство родителя сеет стремление повторить его, суицид оказывается заразным. Мы знаем об этом по самоубийствам среди врачей, полицейских и фермеров^{58}. Когда один представитель какой-либо профессии кончает с собой, это повышает вероятность суицида среди его коллег. «Зараза» также распространяется в школах и университетах: самоубийство одного ученика или студента может повлечь за собой новые случаи в данном учебном заведении^{59}. Когда знаменитости или персонажи телевизионных сериалов накладывают на себя руки, уязвимые люди подвергаются риску^{60}. Поклонники того же пола и возраста чаще сводят счеты с жизнью в следующие несколько месяцев^{61}, что говорит об идентификации.

Если говорить о Поле, то она пыталась имитировать смерть Хатченса. Несколько независимых свидетелей говорили о том, что после его смерти она думала о самоубийстве. Под воздействием дозы сильных наркотиков он повесился на дверной ручке. Несколько месяцев спустя зашедший в гости друг обнаружил Полу без сознания висевшей на дверной ручке, что иллюстрирует, насколько точно «заразившиеся» пытаются воспроизвести смерть близкого человека, и объясняет, что произошло с Пичес.

Исследования показывают, что если самоубийство совершила мать, а не отец, вероятность самоубийства у ребенка повышается вдвое, но чаще у дочери, чем у сына^{62}. У дочери матери-самоубийцы вероятность суицида в два раза выше, чем у ее брата^{63}. У сыновей риск также возрастает в случае самоубийства матери, а не отца, но не настолько. Этот факт убедительно доказывает, что дочери идентифицируют себя с самоубийством матери сильнее, чем сыновья.

Кроме того, женщины, подвергшиеся сексуальному насилию, в 13 раз чаще кончают с собой^{64}. Сексуальное насилие (пережитое и Полой) чаще приводит к смерти именно от наркотиков^{65}. Инъекции наркотиков увеличивают опасность передозировки. И Пола, и Пичес чаще кололи, чем курили наркотики, еще больше рискуя (хотя в ночь своей смерти Пола курила наркотик). Можно увидеть, что сам факт смерти Полы от передозировки создал риск для Пичес умереть так же.

Но само по себе это еще не объясняет, почему Пичес закончила свою жизнь так же, как ее мать, а ее сестры, которые росли в такой же обстановке, – нет. Кроме того что Пола обращалась с ней хуже, чем с другими детьми, и Пичес видела три ее попытки самоубийства, пожалуй, самая важная разница заключается в том, что она не смогла как следует оплакать Полу. В 2012 г. Пичес рассказывала журналисту: «Я помню день, когда умерла мама, и мне до сих пор тяжело говорить об этом. Я отгородилась от этих мыслей. Я пошла в школу на следующий день, потому что отец всегда учил нас "быть спокойными и делать свое дело". Поэтому мы все пошли в школу и пытались делать вид, что ничего не произошло. Но это произошло. Я не горевала. Я не плакала на ее похоронах. Я ничего не могла выразить, я как будто онемела. Я толком не начала горевать, пока мне не исполнилось 16».

Увы, те, кто забывает прошлое, обречены воспроизводить его. Что касается Пичес, она была крайне уязвима и испытывала очень противоречивые чувства к матери. В возрасте с восьми до одиннадцати она все больше боялась, что мама покончит с собой. Кажется вероятным, что смерть в результате саморазрушения выступала в качестве образца для подражания и привела к идентификации дочери с разрушающей себя матерью-наркоманкой. Возможно, Пичес надеялась воссоединиться с матерью через смерть.

Пичес начала оплакивать ее только в 16 и в этом возрасте стала очень похожа на Полу, принимая множество наркотиков и ведя беспорядочную жизнь в Америке. Только вернувшись к своей названой матери, Аните Дебни, она смогла не быть как Пола. В течение первого года отношений с Томом Коэном и после рождения первенца она наконец перестала походить на мать. Отказавшись от героина и даря любовь сыну, она поняла, что в жизни есть более важные вещи, чем быть на виду, и больше не искала публичности и не выставляла себя напоказ, как Пола.

Проблема, по-видимому, заключалась в том, что идентификация была слишком сильной. С ней обращались настолько плохо, что желание повторить прошлое в надежде на другой результат пересилило. Отождествление и плохое обращение подкрепляли друг друга. Пичес говорила близким, что ей недостаточно мужа, точно так же, как Пола говорила о Гелдофе. Она не находила себе места и нуждалась в стимуляции, в конце концов вернувшись к героину, как и ее мать.

Никто не знает, о чем она размышляла ночью 6 апреля 2014 г. Пичес не оставила письма, никому ничего не сказала, возможно, не отдавая себя отчета в том, что может произойти. Она вернулась домой с вечеринки и находилась дома одна с младшим сыном. О чем она думала, принимая героин в такой ситуации, учитывая, что сделала ее мать? На каком-то уровне, надо признать, она чувствовала себя очень похожей на Полу и действительно походила на нее. Если употреблять героин, выполняя обязанности матери, было допустимым, это было допустимо для Полы, жившей в ней.

В одном из последних интервью, которое она дала незадолго до смерти, Пичес рассказала, что отождествляет себя с матерью^{66}. Она говорила, что чувствует, будто Пола «все время живет внутри меня, потому что мы так похожи». Быть может, часть Полы, «живущей внутри», включала в себя и смерть при таких же обстоятельствах – смерть от передозировки в присутствии в доме маленького ребенка была частью личности Полы. Умерев подобным образом более или менее сознательно, возможно, Пичес надеялась воссоединиться с матерью.

Почему Пичес была похожа на мать больше, чем ее сестры

Может показаться странным, что Пичес походила на мать в гораздо большей степени, чем ее сестры, притом что именно с ней Пола обращалась особенно плохо. Логика подсказывает, что, если с вами случилось что-то ужасное, вы будете избегать этого в себе и других. На самом деле как раз из-за того, что ее выделяли и третировали сильнее, чем остальных детей, сходство с матерью оказалось самым значительным. Здесь сработали два основных механизма: детский стокгольмский синдром и идентификация в результате плохого обращения. Когда дети находятся под влиянием ненормального поведения родителей, оно становится частью их самих, как, впрочем, и в противоположных случаях: видя спокойствие и эмоциональное здоровье родителей, мальчики или девочки часто перенимают эти свойства.

Пикси также наблюдала ненормальную жизнь Полы, но ей не пришлось нести на себе всю тяжесть домашней ситуации. Кроме того, Пичес больше, чем другим девочкам в семье, доставалось от матери. Именно Пичес, как и многие дети, пыталась не давать матери пить и покончить с собой. Именно Пичес, а не Пикси, была вытолкнута из движущегося такси. А Фифи вообще училась в школе-пансионе в самый сложный период. Повзрослев, Фифи, как говорят, начала страдать депрессиями – ее ответ на детскую травму отличался от реакции Пичес, выражавшейся в безрассудстве и безалаберности^{67}.

Тот факт, что судьба дочерей Полы сложилась по-разному, типичен, так как дети в одной семье выступают в различных ролях и степень воздействия на них положительных и отрицательных качеств родителей не одинакова. Я считаю, что, если бы Фифи или Пикси поменялись местами с Пичес, они могли бы стать такими же, как она, и, возможно, умерли бы так же. Пичес отличалась от них из-за характера и степени плохого обращения с ней.

Аналогично тому, как гены не обусловливают сходство психики родителей и детей, они не влияют на то, что дети в одной семье неодинаковы. Как сказано в следующей главе, это доказывают результаты исследований в рамках проекта «Геном человека».

Что делать? Три совета

1. Взгляните по-новому на свое прошлое. Осмысление помогает превратить последствия плохого обращения в эмоциональное здоровье – но чем хуже было обращение, тем тяжелее осознать его.

Жизнь Полы стала кошмаром вскоре после разрыва с Гелдофом. Хотя у нее случались романы и раньше, катастрофические отношения с Хатченсом можно считать причиной ее смерти. Однако не следует забывать о масштабе ее проблем и отсутствии прогресса в их понимании. Она мало чему научилась на собственном опыте, и то же самое можно сказать о Пичес. Обе испили смертельный коктейль такого детского опыта, какой почти всегда приводит к трагедии.

Имеются достаточные доказательства того, что преждевременная смерть известных личностей связана со степенью и видом плохого обращения с ними в детстве^{68}. В целом рок– и поп-звезды умирают раньше, чем обычные люди. В ходе одного исследования ученые изучили судьбу 1210 музыкантов, которые выпускали наиболее популярные в Америке и Европе альбомы с 1950-х гг. и оставались на вершине славы не менее пяти лет: 9 % из них умерли преждевременно^{69}.

Главным открытием стало то, что негативный детский опыт (НДО, включающий в себя развод родителей или такие виды плохого обращения, как безразличие или эмоциональное насилие) является основной причиной преждевременной смерти, прежде всего потому, что он ведет к усиленному употреблению алкоголя и наркотиков. Среди звезд, умерших от алкоголя и наркотиков, было в два раза больше людей, имевших в прошлом как минимум один НДО, чем среди тех, кто умер по другим причинам. Примерно треть умерших в результате употребления алкоголя и наркотиков не столкнулась ни с одним НДО, в то время как у 80 % таких случаев было два или более.

Это согласуется с данными исследования обычного населения. Четыре и более НДО повышают вероятность злоупотребления алкоголем в семь раз и суицида – в двенадцать^{70}. Несколько НДО также обусловливают расстройства личности вроде нарциссизма, который, в свою очередь, как было доказано, больше распространен среди стремящихся к славе и известных людей^{71}.

Проблема людей, подобных Пичес и Поле, и других звезд, умерших от передозировки, в том, что степень и характер плохого обращения с ними в детстве мешает им осмыслить свой опыт. Если у вас было тяжелое, нерадостное детство, вы будете помнить его гораздо хуже^{72}, ведь мы предпочитаем не помнить ужасных вещей. Нужно осознавать, что вы будете упорно стремиться к повторению травматического опыта в надежде, что на этот раз результат будет лучше. Вероятно, понадобится несколько лет работы с психотерапевтом, который сможет показать вам другой опыт безопасного детства. Одна из самых больших проблем, вероятно, боязнь такой зависимости (потому что зависеть от родителей было страшно) и защитное убеждение человека в том, что он особенный, не такой, как все, и нормальные правила не применимы к нему (так он защищается, чтобы не чувствовать себя никчемным, невидимым и бессильным). Нужно преодолеть это чувство и найти психотерапевта, способного стать вам мамой с папой, которых у вас никогда не было.

Натали, моей пациентке, было 26 лет, когда ее мать погибла в автомобильной аварии. Ее отец обезумел от горя, и Натали пришлось переехать в его дом и присматривать за папой, чтобы он не покончил с собой. Однажды она вернулась с работы и обнаружила, что отец застрелился.

Каким бы безоблачным ни было детство, по понятным причинам все дети испытывают сильнейший стресс, если их родители совершают самоубийство^{73}. Плохое обращение и негативный опыт повышают риск необратимого расстройства^{74}. В детстве Натали домогался собственный дядя, а в 11 лет ее изнасиловали, что похоже на историю Полы. Теперь Натали была замужем, но, как и Пола, в молодости вела беспорядочную сексуальную жизнь, и у нее по-прежнему периодически случались лесбийские связи, хотя и с согласия ее понимающего мужа. Одним из следствий пережитого сексуального насилия стала ее склонность к садомазохизму. Даже без учета попыток свести счеты с жизнью у этой женщины имелось достаточно проблем.

Ее мать, работавшая преподавателем, была холодной и лицемерной женщиной, но с отцом, тоже занимавшимся преподаванием, Натали связывали близкие дружеские отношения. Он отличался эмоциональной теплотой и богатым воображением. Натали не могла смириться с его потерей. Он оставил ей предсмертную записку, где просил прощения за то, что подвел дочь, отправляясь вслед за женой.

Натали очень сердилась на него за то, что он ушел из жизни, и за то, что сделал это по своей воле. Снова и снова в своих галлюцинациях она возвращалась к ужасному эпизоду, который ей пришлось пережить из-за него. Женщина не могла спать, лишь впадая в забытье на два-три часа за ночь. В попытках уменьшить тревожность и обрести чувство контроля она придумала ритуалы, которыми сопровождала уборку дома. По той же причине она иногда резала себя. Она продолжала работать медсестрой, но на работе ей поставили условие, что она должна посещать психиатра (тот применял КПТ, и, отзываясь о враче, она называла его идиотом).

Натали, медсестра по профессии, имела множество талантов: писала стихи, сочиняла песни и исполняла их под гитару, удивительно хорошо рисовала и увлекалась Винсентом Ван Гогом, как известно, покончившим с собой. Благодаря бессоннице Натали могла читать, смотреть фильмы и телевизионные программы и поэтому великолепно знала поп-культуру. Она дружила с несколькими знаменитостями из сферы искусства и могла бы достичь не меньших успехов. Она не страдала нарциссизмом, не стремилась добиться славы и богатства, чтобы чувствовать собственную исключительность. Как ее герой, Ван Гог, не признанный при жизни, она хотела быть тайным сокровищем.

Она пересматривала фильмы о Гарри Поттере и перечитывала книги о нем. Поскольку Поттер был сиротой, она сильно идентифицировала себя с ним и находила утешение в выдуманном Джоан Роулинг волшебном средстве, позволяющем видеть своих любимых родителей (движущиеся фотографии). Ее также подбадривал тот факт, что Поттер ощущал, будто мама и папа смотрят на него и умерли, чтобы он мог жить.

Период перед первой годовщиной смерти ее отца был сложным. Натали чувствовала в себе желание покончить с собой, отчасти чтобы воссоединиться с папой, отчасти чтобы наказать его. Редкое самоубийство обходится без злых заявлений вроде: «Теперь вы увидите, до чего довели меня. Теперь вы будете знать, что я чувствую», – что является одной из разновидностей механизма «Я в порядке, ты – нет». Отец поставил перед дочерью задачу справиться с потерей лучше, чем смог он сам.

У Натали возникла сильная привязанность ко мне. Я изо всех сил старался признать, насколько моя пациентка умна, так как она была значительно остроумнее меня и гораздо лучше разбиралась во многих вопросах, связанных с культурой. Для нее психотерапия была возможна, только если она не думала о ней как о психотерапии, Натали надо было чувствовать, что между нами скорее дружеские, чем профессиональные отношения. Нам удалось установить такие отношения. По мере того как приближалась годовщина смерти ее отца, мы ежедневно говорили по телефону, если не встречались во время сеанса. В итоге она смогла пережить годовщину (всегда болезненный период во время траура) и найти в себе уверенность и стойкость, чтобы продолжать жить. Мужу было сложно жить с ней, в том числе и из-за ее бессонницы, и в конце концов они расстались (у них не было детей). Ее поддерживала любовь отца, полученная в детстве, глубокая связь между ними. Перенеся ее на меня, она могла продолжать жить.

Сегодня ни в коем случае нельзя сказать, что Натали «излечилась» от своей травмы, у нее до сих пор присутствует несколько симптомов посттравматического стрессового расстройства. Но она нашла, на что ей опереться, чтобы продолжать жить, – в первую очередь на свою деятельность в отделении экстренной медицинской помощи, которой она отдавала всю душу и умения. Работая с людьми, пострадавшими в авариях, как ее мать, и находящимися в тревожном состоянии в результате несчастных случаев, как ее отец и впоследствии она сама, она могла контролировать случившееся с ней. Она стала понимать, что, пытаясь минимизировать ущерб, повторяла свою травму в надежде на другой результат. Узнав с помощью психотерапии, какие события детства сделали ее особенно уязвимой, Натали смогла перейти в родильное отделение, работа в котором легче эмоционально. Желание воспроизводить свою травму уменьшилось благодаря тому, что она чувствовала заботу с моей стороны. В конце концов Натали смогла вести сравнительно здоровую эмоциональную жизнь, ухаживая за новорожденными.

Вероятно, Пичес тоже страдала посттравматическим стрессовым расстройством. Если бы у нее сформировались достаточно прочные отношения с психотерапевтом, возможно, она осталась бы в живых.

Конечно, это очень серьезные случаи. Но большинство из нас иногда принимает «лекарство для утешения» в виде никотина, алкоголя или слишком большого количества еды, чтобы почувствовать себя лучше^{75}. Мы можем отвлечься от стресса множеством способов, «горя» на работе или с головой уходя в хобби. Чтобы избавиться от этих нежелательных привычек, нужно действовать так же, как и в самых серьезных случаях: мы можем спастись от разрушающего нас поведения, только осмыслив его корни, уходящие в детство. Книги практических советов и когнитивные трюки могут принести временное облегчение, однако рано или поздно лежащая в основе проблема снова всплывет. Бесполезно рубить головы дракону, надо разобраться с причинами.

2. Избавьтесь от вредной идентификации с родителями.

Кончина Пичес стала результатом ее сильного самоотождествления с Полой. Это нелегко признать и преодолеть.

Если вы вернетесь к совету № 1 из главы 1, вы вспомните, что там вам нужно было найти сходства со своими родителями. Обдумайте еще раз общие с ними отрицательные качества.

Спросите себя, каким образом эти свойства стали вашими: вы им научились, приобрели их путем подражания или они результат идентификации? Мой отец любил повторять: «Правила созданы для того, чтобы их нарушать», – он меня учил. Я осознаю это, но мне пришлось усвоить, что, хотя в данном утверждении, возможно, и есть определенная мудрость, но им следует пользоваться с большой осторожностью. Здесь у меня есть выбор.

У моей матери была привычка ругаться, и я подражал ей. Сколько я себя помню, когда она была расстроена, то произносила «б…ь». По мере того как раздражение росло, она повторяла это слово, и если проблема не решалась, ругань усиливалась до «что за х…ня, б…ь!». Об этом я тоже знаю и слежу за своей речью.

Все гораздо сложнее с идентификацией. С помощью терапии я понял, что родители сделали меня нахалом с помощью обучения («Правила созданы для того, чтобы их нарушать») и подражания (рискованной манере вождения отца). Став плохим парнем, я идентифицировал себя с тем человеком, каким они меня воспринимали. С большим облегчением я осознал, что как взрослый я необязательно плохой, что мне не нужно ходить целый день с чувством, будто я плохой, и опасаться, что кто-то докажет это (думаю, что здесь мне помог процесс Хоффмана^[1]).

Как писал Р. Д. Лейнг, «мы носим вуаль, которая закрывает нас от самих себя»^{76}. Самое трудное – понять, что Оливер, обдумывающий вопрос, действительно ли он плох, заражает сам себя таким восприятием. Только поднявшись над уровнем родитель – ребенок, мы можем понять с отстраненной позиции взрослого, что отождествляли себя с тем, какими сделали нас родители, или с одним из их качеств.

Скорее всего, вы сможете сделать это с помощью третьей стороны – друга, партнера или, если нужно, хорошего психотерапевта. Пример жизни Пичес учит всех нас, что мы просто не можем позволить себе жить без осмысления своей жизни. Немногим из нас грозит ее печальная судьба, но никто не свободен от негативной идентификации, которая вредит нашим отношениям и мешает работе и отдыху. Мы просто обязаны освободиться от нее.

3. Минимизируйте детский стокгольмский синдром у своих детей.

Пола поставила Пичес в положение, в котором та испытывала сильную потребность защищать свою мать и бессознательно повторять ее ошибки. Родителям следует изо всех сил стараться не поступать так по отношению к своим детям.

Конечно, детский стокгольмский синдром возникает у детей практически автоматически. Во многом он хорош для обеих сторон. Одна из радостей материнства или отцовства – безусловное восхищение и любовь, которые мы получаем от детей и которая заставляет нас быть добрыми к ним. Ребенку детский стокгольмский синдром позволяет находиться в безопасности и испытывать чувство родства.

Но мы должны помнить, что мы – взрослые, и не пользоваться уязвимостью наших детей. Когда нас охватывает грусть или ярость, мы должны стараться изо всех сил, чтобы ребенку не пришлось справляться с нашими эмоциями. Мы должны присматривать за ними, а не наоборот. Я знаю, что сказать легче, чем сделать. Родитель не может полностью скрывать свой стресс, когда дела идут плохо. Все мы теряем терпение. Но мы можем объяснить детям, что они не должны чувствовать ответственность за наши эмоции.

Задача родителей обеспечить своим детям такое детство, которого Пола хотела для своих дочерей. Нужно делать все возможное, чтобы в «плену» нашим «заложникам» ничего не угрожало, и окружить их любовью. Независимость наших детей рождается из удовлетворения их потребности в зависимости и из таких сокровищ, как творчество и радость.

Глава 3
Дело не в генах

Уайат и Джонас Мейнс – однояйцовые (генетически идентичные) близнецы. Они выглядят совершенно одинаково, но у них есть одно принципиальное психическое различие: Уайат хочет быть девочкой.

Когда он был маленьким, ему нравились розовые балетные пачки, бусины и русалки. На свой четвертый день рождения он попросил торт с Барби. На Хеллоуин он хотел быть принцессой.

А вот Джонас хотел быть Баззом Лайтером из «Истории игрушек». Джонас обожал Человека-паука, пиратов и сабли, он и не думал о том, чтобы стать девочкой, он был типичным мальчишкой.

В раннем подростковом возрасте Уайат поменял имя на Николь. Он проходил заместительную гормональную терапию, чтобы предотвратить развитие мужских вторичных половых признаков – волосяного покрова на лице и т. д. Теперь Николь надеется сделать операцию по удалению пениса. Он чувствует себя девочкой в теле мальчика.

Что бы ни вызывало желание Уайата быть девочкой, причиной не могут быть гены. Его ДНК имеет точно такую же последовательность, что и у второго близнеца. Если бы трансгендерность Уайата объяснялась генетическими факторами, она была бы и у Джонаса, аналогично тому, как цвет глаз и форма лица у братьев оказались одинаковы.

Это просто одна из историй, которая сама по себе ничего не доказывает. Люди выбирают ту информацию, которая соответствует их мнению в споре о том, что первично, природа или воспитание. Только научные доказательства могут разрешить этот спор. Большинство из нас, вероятно, думает, что изменит свое мнение перед лицом убедительных доказательств, основанных на правильно проведенных исследованиях.

На следующих нескольких страницах я обобщу, насколько смогу точно, все то, что проект «Геном человека», в рамках которого был составлен список всех наших генов, выявил касательно роли наследственности в формировании различий в нашей психике. Факты, которые я перечислю, признаются учеными практически всех направлений. Я постараюсь быть кратким и изъясняться как можно проще. Те, кого заинтересуют подробности, могут почитать приложение 1, в котором содержится моя научная работа, одобренная коллегами. Желающие ознакомиться с дополнительными сведениями, могут обратиться к моей научной монографии на данную тему под названием «Все дело в среде, дурачок!». Не забывайте, что все, с чем вы сейчас познакомитесь, является мнением научного сообщества, а не моим личным.

Ученые о результатах проекта «Геном человека»

В 2000 г. мировые СМИ возвестили об итогах первых исследований, проведенных в рамках проекта «Геном человека» (далее ПГЧ). Сообщалось, что человек имеет около 35 000 генов. С тех пор выяснилось, что на самом деле их 23 000, всего на несколько тысяч больше, чем у дрозофилы фруктовой. Ученые ожидали обнаружить как минимум 100 000.

Еще тогда Крейг Вентер, один из двух ведущих исследователей, работавших над ПГЧ, говорил, что, поскольку у нас так мало генов, их будет недостаточно, чтобы объяснить, почему мы различаемся на психическом уровне. Он предположил, что этого количества достаточно, только чтобы обеспечить основной набор признаков человека – человеческие, а не, например, обезьяньи или коровьи нос, глаза, конечности и т. д. Он утверждал, что небольшое количество генов, обнаруженных ПГЧ, доказывает, что в том, что касается нашей психики, «чудесное разнообразие человеческих особей не прописано в их генетическом коде. Критична среда»^{77}.

Предвидение Вентера оказался зловеще точным, но в то время коллеги не разделяли его точки зрения. Они начали искать гены ума, психических заболеваний и характера, которые, как предсказывалось десятилетиями, будут найдены с помощью методов, использованных ПГЧ.

Всего через четыре года почти все ученые согласились, что индивидуальных генов, отвечающих за психические качества, не существуют. Некоторые специфические генетические отклонения от нормы действительно случаются, и приводят они к нескольким редким расстройствам, вызывающих хорею Хантингтона или синдром Дауна, однако ко всеобщему удовлетворению было установлено, что генов, вызывающих различие обычных психических характеристик, таких как интеллект или склонность к депрессии, не существует^{78}.

В течение очень короткого периода времени ученые отказались от предположения, что будут найдены гены депрессии, интеллекта или гомосексуализма, как будто никогда его и не высказывали. Широкой общественности СМИ так и не сообщили правду. Однако молекулярные генетики – ученые, изучающие гены, – нисколько не расстроились и с такой же непоколебимой уверенностью, с какой говорили об отдельных генах, теперь заявляют, что за психические свойства ответственны десятки, даже сотни или тысячи вариантов генов (или ДНК-кода). Это был просто вопрос разработки более быстрых методов построения последовательности генов при исследовании очень больших групп людей. В проект вложили крупные суммы денег, и на сегодняшний день на ПГЧ потрачено около $8 млрд. Было изучено множество потенциальных участков ДНК в огромных выборках.

К концу 2000-х, после ложных надежд, постепенно начали вырисовываться несколько отличий в ДНК, которые уверенно ассоциировались с определенными качествами. Они относились преимущественно к редким психическим заболеваниям вроде шизофрении. Однако была проблема, которая начала серьезно волновать исследователей.

Дело было в том, что варианты в ДНК не объясняли практически ничего. Когда их влияние складывалось, величина наследуемости – роль, которую играют гены, вызывая ту или иную черту характера, – была столь малой, что едва заслуживала упоминания: менее 5 %. Оказалось, нет ни одного исследования, в котором были бы обнаружены варианты ДНК, доказывающие наследуемость каких-либо психических качеств, за исключением, возможно, аутизма. Это может показаться невероятным, но с фактами не поспоришь. В 2010 г. кто-то из ведущих молекулярных генетиков писал: «Крайне маловероятно, что в обозримом будущем будет выявлено большинство генов, отвечающих за какие-либо сложные качества (уровень IQ, шизофрению или депрессию)^{79}.

Вместо того чтобы сделать вывод, что гены просто практически ничего не объясняют, ученые назвали отсутствие результатов «утерянной наследуемостью» или «нехваткой данных о ДНК». Они опирались на то, что было обнаружено ранее в ходе изучения однояйцовых близнецов. До начала работы ПГЧ результаты исследования однояйцовых близнецов (а также усыновленных детей) составляли научную базу для предположений о том, что гены играют значительную роль в формировании характера. У близнецов показатель наследуемости некоторых качеств, таких как интеллект, глубокая депрессия и шизофрения, составлял 50 % или больше^{80}. Поскольку эти оценки считались верными, ученые назвали зияющую пропасть между данными, полученными в ходе реализации ПГЧ, и результатами исследований близнецов, «утерянной наследуемостью»^{81}.

Однако вскоре некоторые ученые начали сомневаться, что наследуемость где-то «прячется», и предположили, что ее просто не было, что ПГЧ доказал отрицаемую прежде важность роли воспитания и что из исследований близнецов были сделаны неверные выводы. Именно это подразумевалось в редакционной статье «Все дело в среде, дурачок!», опубликованной в 2010 г. в одном из ведущих научных журналов^{82}.

Однако возвратимся в сегодняшний день. Сейчас растет число ученых, подозревающих, что наследование психологических качеств – явление, скорее не существующее, чем скрытое, так как исследователи, работающие над ПГЧ, продолжают находить минимальную наследуемость. Приведу один пример. В 2014 г. были изучены гены 150 000 человек, 36 989 из которых имели диагноз «шизофрения»^{83}. Это большая выборка. Исследование выявило 108 участков генов, где последовательность ДНК у людей, страдающих шизофренией, отличалась от последовательности у здоровых людей. В совокупности эти отличия в последовательности ДНК объясняли наследуемость в жалких 3,4 % случаев: в 96,6 % шизофрения не была вызвана генами, если верить данному исследованию.

Что касается глубокой депрессии, то не было обнаружено вообще ничего^{84}. Исследование геномов людей, пребывающих в состоянии депрессии, и участников контрольной группы не обнаружило различных вариантов.

То, о чем я говорю, бесспорно: большинство генетиков считает, что существует огромная проблема утерянной наследуемости. Я мог бы процитировать сотни научных работ, в которых говорится, что ПГЧ лишь в минимальной степени подтвердил факт наследуемости психологических качеств^{85}. Однако чтобы не утомлять вас, процитирую лишь высказывание ведущего психогенетика профессора Роберта Пломина из его интервью газете The Guardian за февраль 2014 г.^{86}.

Пломин – один из наиболее выдающихся ученых в данной области. Я брал у него интервью, снимая документальные фильмы, и несколько раз подолгу беседовал на тему того, что первично, природа или воспитание. Я могу поручиться за его любовь к науке и правде. Когда его спросили об имеющихся на сегодня доказательствах существования генов, объясняющих психологические черты, он сказал: «Я ищу эти гены 15 лет и ничего не нашел». Пломин – самый авторитетный специалист в области генетики в Великобритании. Повторю: «Я ищу эти гены 15 лет и ничего не нашел» (выделено мной).

Кроме генов

Если то, что вы только что прочитали, правда, как вышло, что об этом не рассказывали СМИ? Рассмотрим, например, сообщение об упомянутом выше исследовании шизофрении.

В программе Today на BBC Radio 4 было объявлено о «небывалом прорыве»^{87}. На самом деле исследование доказало, что в 96,6 % случаев разница между шизофрениками и здоровыми людьми не вызвана генами. Если считать это исследование «небывалым прорывом», то лишь потому, что оно доказало почти полное отсутствие (всего 3,4 %) генетических причин шизофрении, то есть дало результаты, противоположные указанным в передаче ВВС.

Это типичный случай объясняет, почему вы не знаете правды. Несколько раз в результате исследований обнаруживалось небольшое число различий ДНК между одной и другой группами. Однако в сообщениях СМИ никогда не упоминается, что варианты ДНК никак не объясняют, почему люди обладают той или иной чертой характера. На моем веб-сайте есть показательная запись.

В 2010 г. я участвовал в программе Today на BBC Radio 4, в которой сообщалось о якобы убедительных доказательствах того, что синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) вызван генами^{88}, хотя на самом деле было доказано совершенно обратное – что как минимум 85 % случаев СДВГ не являются генетически обусловленными. С тех пор удалось доказать, что всего 1–3 % случаев СДВГ можно объяснить вариантами генов^{89}. Возможно, вы также слышали в 2013 г. программу Feedback на BBC Radio 4, в которой я указал, что Today допустила нечто подобное в еще одном из своих сообщений^{90}. Это уже серийное преступление.

Конечно, если вы интересуетесь генетикой и обладаете пытливым умом, это не конец истории. Возможно, вы думаете: «Ну хорошо, они пока не нашли эти гены, но это не значит, что не найдут никогда, просто нужно продолжать искать».

Вполне вероятно, что вы правы. Но могу сказать, что разговаривал со многими молекулярными генетиками и в неофициальном порядке они легко признавали, что обнаружение этих генетических вариантов крайне маловероятно. Причина очень проста: их уже искали везде, где только можно найти. Одни ученые говорили, что из-за сложных статистических факторов тысячи крошечных вариантов никогда не будут выявлены, другие – что их просто не существует.

Широкий круг читателей вряд ли заинтересуют подробности об участках, где продолжаются поиски (см. приложение 1), но позвольте привести один короткий пример. До недавнего времени считалось, что большинство наших генов не более чем «мусор», потому что казалось, что они не имеют никакого назначения. На них не обращали внимания и считали, что когда-то они играли определенную роль, но затем в процессе эволюции были вытеснены, но все еще оставались частью нашего генома.

Столкнувшись с открытиями ПГЧ и перспективой обнаружить, что гены не способны объяснить, почему мы такие, какие есть, некоторые ученые теперь пытаются от отчаяния пересмотреть отброшенные гены и классифицировать их как все-таки важные^{91}. Опять-таки, говоря неофициально, мало кто из ученых верит, что «мусор» окажется хоть сколько-то существенным. И вот почему: чтобы гены могли оказывать прямое влияние на наш характер, они должны кодировать белки, что делает всего 2 % генов; мусорные гены этого не делают.

Возможно, некоторые читатели слышали и о других теориях, например, об эпигенетике или взаимодействии генов и среды – если они хотят узнать больше, я дал ссылки на научные доказательства в приложении 1. На первый взгляд, здравая мысль о том, что в нас понемногу и от природы, и от воспитания, не укладывается в общую картину (см. примеры в главе 6, касающиеся «трудных» детей).

Большинство читателей считает доказанной важность генов, так как слышали об одном-единственном исследовании однояйцовых близнецов, предположительно выросших порознь. Об этой работе снимали документальные фильмы, писали в газетах и книгах (см. приложение 3). Исследование, проводившееся в Миннесоте, возглавлял Томас Бушар. Из него мы узнали истории однояйцовых близнецов, которые не встречались с рождения. Несмотря на то что их вырастили разные небиологические родители, они имели удивительное сходство, которое, как кажется, можно объяснить только идентичными генами, поскольку близнецы выросли порознь.

Один из наиболее известных случаев – близнецы Джим. Оба женились на девушках по имени Линда, развелись и женились на девушках по имени Бетти. Оба назвали своих первенцев Джеймс Аллан, у обоих в детстве была собака по кличке Той. Так бы и продолжалось, если бы это исследование и его результаты не были опровергнуты результатами ПГЧ. Кроме того, надежность исследования близнецов давно вызывала сомнения (см. приложение 3).

Пожалуй, самым важным является то, что на самом деле близнецов не разлучали сразу после рождения. Многие из них общались друг с другом. В среднем время контакта до начала исследования составляло более двух лет, а в одно случае даже 23 года. Отсюда возможно, что воспитание, особенно в раннем детстве, могло сделать их более похожими.

Другая серьезная проблема в том, что все охваченные исследованием близнецы сами вызвались участвовать в нем, а некоторые прилично заработали на предполагаемых сходствах, продав свои истории СМИ. Они получили известность и деньги, рассказывая о собаках с одинаковой кличкой и т. д. Некоторые признались, что лгали о своем сходстве. Одна пара близнецов придумала, что оба они хотели стать оперными певцами. Кроме того, исследователи отказались предоставить данные для независимого рассмотрения. Если ПГЧ докажет, что ДНК в данном случае неважно, это исследование будет забраковано как полностью сфальсифицированное.

Другие читатели, возможно, слышали о сотнях исследований выросших вместе близнецов. Данные, полученные проектом «Геном человека», неопровержимо доказывают, что в этих случаях ничего нет о наследуемости. Все очень просто: большее сходство однояйцовых близнецов по сравнению с разнояйцовыми, вероятно, вызвано более похожим воспитанием, а не идентичными генами. Близнецы выглядят одинаково и с ними обращаются одинаково – в отличие от того как обращаются с разнояйцовыми близнецами, которых родители, учителя и другие контактирующие с ними люди могут легко различать (см. приложение 2). Сходное воспитание путают с наследственностью.

Исследования ясно показывают, что однояйцовых близнецов воспитывают гораздо более схожим образом, чем разнояйцовых. Было неоспоримо доказано, что шизофрения как минимум частично вызвана плохим обращением в детстве^{92}. При изучении однояйцовых и разнояйцовых близнецов выясняется, что в паре однояйцовых близнецов гораздо чаще оба подвергаются сексуальному или эмоциональному насилию, которое ведет к шизофрении^{93}. Если мы рассмотрим случаи, когда близнецы страдают шизофренией, окажется, что оба однояйцовых близнеца подвергались эмоциональному насилию почти в два раза чаще, чем разнояйцовые. Опираясь на результаты исследований ПГЧ, можно с уверенностью сказать, что это связано с их большим внешним сходством, а не одинаковым, обусловленным генами характером, провоцирующим эмоциональное насилие (трудно поверить, что дети вообще способны на это). Еще один красноречивый факт: когда сексуальному насилию подвергся один из однояйцовых близнецов, у него повышается вероятность проблем во взрослом состоянии^{94}. Практически то же самое было доказано в отношении СДВГ. Он гораздо чаще встречается у близнецов, страдающих от недостатка родительского внимания^{95}.

Лично меня очень занимает вопрос, что нужно, чтобы генетики согласились с тем, что наследуемость не «утеряна», а в основном или полностью отсутствует. Приведу простую аналогию. Представьте, что вы пришли домой с работы и не можете найти свой мобильный телефон. Вы совершенно уверены, что он был у вас, когда вы выходили из офиса. Оглядев кухню и похлопав по карманам, вы снимаете трубку городского телефона и набираете свой номер. Ничего не происходит, ни звука. Черт, должно быть, батарея разрядилась, хотя вы готовы поклясться, что телефон был заряжен. Вы проверяете сумку, пальто и машину. Телефона нет. Остальные члены семьи тоже заняты поисками. Дети, которые иногда берут телефон, чтобы поиграть в Minecraft или «Столкновение кланов», говорят, что не брали его, но им не верят и велят поискать аппарат в детской. Отчаяние нарастает, телефон ищут везде, за подушками дивана, в шкафу с бельем, даже в унитазе. Что нужно, чтобы вы поверили, что вероятность истинности вашей гипотезы является нулевой, что телефона не было у вас, когда вы вернулись домой, то есть скорее всего вы оставили его в офисе?

Именно на этой стадии находятся охотники за генами. Они достигли точки, когда вынуждены выдвигать невероятные теории, которые до запуска ПГЧ вызвали бы смех ученых и не были бы восприняты всерьез (именно такой оказалась бы реакция, предположи кто-то, что «мусорные» гены не являются «мусором»). Как если бы человек, тщетно ищущий свой телефон дома, вместо того чтобы отказаться от убеждения, будто он принес его с работы, сказал: «Я никогда не верил в привидения, но знаете, надо быть открытым новым идеям. Теоретически вполне возможно, что какое-нибудь привидение позаимствовало мой телефон, чтобы позвонить, и скоро вернет его».

Некоторые ученые до сих пор считают, что, если у них будет шанс исследовать еще больше людей с помощью более современных приборов, появятся данные, которые устранят расхождения с результатами исследований близнецов. Но уважаемые издания наконец начинают признавать, что такая возможность или является весьма отдаленной или, как бы велики ни были выборки и какими бы передовыми ни являлись технологии, ученые уже нашли все, что можно было найти^{96}. Очень похоже, что результаты исследований близнецов придется признать ошибочными (см. приложения 2 и 3) и исследовать другие пути.

Однако это не мешает некоторым людям по-прежнему верить. В том числе и некоторые ученые, о чем свидетельствует заключительная фраза газетного интервью с Робертом Пломином. Под конец его спросили, что он подумает, если гены, которые он ищет, так и не будут найдены. Он ответил: «Я все равно буду считать, что [генетическая] наследуемость – это правда». Это вера, а не наука.

Через несколько лет технологии позволят изучить каждую часть генома каждого человека (то есть провести полногеномное секвенирование). Тогда станет возможным изучить огромное количество людей и сравнить три миллиарда пар оснований, имеющихся у каждого человека в генах. Как только результаты этих исследований опубликуют, думаю, тем, кто верит в гены, будет некуда деваться. Я уже предложил свой взгляд на то, как на самом деле черты характера передаются от родителя к ребенку – в основном с помощью воспитания. Но тут возникает другой вопрос. Если дело не в генах, то почему разные дети, растущие в одной семье, отличаются друг от друга или похожи? Мой ответ вы найдете в следующих двух главах.

Что делать? Три совета

1. Вспомните, какие из своих качеств вы считаете унаследованными, и подумайте о них еще раз.

У каждого есть своя теория о том, почему мы такие, какие есть. Как вы думаете, какая ваша психическая особенность в основном или полностью досталась вам от родителей? Может быть, это неспособность разгадывать кроссворды или что-то более значительное, вроде навязчивых склонностей? Теперь на секунду забудьте о своих соображениях относительно того, что первично, природа или воспитание, и подумайте вот о чем: если вы просто поверите, что ваша черта не является врожденной, вам будет легче изменить ее.

Я не говорю, что меняться легко. Ваша вера в то, что ваша черта характера является врожденной, сама по себе является убеждением, которое нелегко изменить (это качество было свойственно только одному или обоим вашим родителям?). А пока давайте считать, что если мы будем верить, будто какое-либо наше качество является врожденным, скорее оно в нас и останется.

2. Поймите: перемены станут возможными, если вы поверите, что ваши качества не предопределены генами.

Обнаружение того факта, что гены не играют почти никакой роли в формировании нашего характера, удивительно и полезно прежде всего потому, что, просто приняв это утверждение за истину, мы сможем многое изменить в себе. Доказательств этому множество, некоторые из них приведены в приложении 4. Открытия в этой области позволяют сделать следующие выводы.

• Не надо приписывать своему ребенку качества «чертенка». Решив, что у ребенка от рождения сложный характер, вы повышаете риск, что он станет авторитарным и даже жестоким. Усугубление грубости ведет к более частым депрессиям у родителей, так как они чувствуют себя беспомощными перед лицом упрямого «демона». Родители не сочувствуют ребенку, считая, что он нарочно плохо себя ведет – не спит, не ест и не слушается.

• И наоборот, считая своего ребенка гибким, вы можете способствовать его изменению к лучшему. Проводились исследования, которые доказывают, что когда ребенку говорят, что он может улучшить свои результаты по математике, он скорее добьется хороших оценок. Особенно следует отметить, что чем сильнее ребенок изначально верил, что у него никогда ничего не будет получаться, тем значительнее улучшались его результаты, когда ему говорили, что он способен добиться успеха.

• Если вы считаете, что у вас или у кого-то другого врожденное психическое заболевание, вы повышаете вероятность того, что оно окажется неизлечимым. Это относится не только к самим больным, но и к их родителям и врачам. Если не считать заболевание генетически предопределенным, возможность изменить ситуацию к лучшему усиливается.

В целом вы видите, как многого можно достичь, просто отказавшись от идеи генетического наследования. Однако не будем отвлекаться…

3. Помните о границах возможного.

Когда-то у меня была знакомая, пристрастившаяся к героину. Эту умную и привлекательную женщину любили все, кто ее знал. Она умерла от передозировки, не дожив до 30 лет.

Оглядываясь назад, становится ясно, что она всегда умудрялась скрывать тайную часть себя. Она была способна на настоящую близость, но испытывала непреодолимое желание предавать веру и любовь, которую ей демонстрировали. Корни этого желания лежали в ее детстве. Важной частью ее жизненного сценария являлось то, что она могла чувствовать себя в безопасности и ощущать настоящей, только если притворялась, что доверяет другим, какими бы надежными ни были окружавшие ее люди. Разрушительное притворство убило ее, так как она скрывала, что принимает наркотики. Самоубийство стало местью ее родителям и брату-насильнику. Но в процессе она предала тех, кто действительно любил ее.

Как мы увидим из следующих глав, раннее детство глубоко влияет на физическое содержание нашего мозга, основные химические вещества и характер мозговых импульсов. Иногда достаточно просто поверить, что то или иное свойство характера не закреплено у вас в генах, – и его можно будет изменить. Но во многих других случаях этого недостаточно.

Психотерапия, любовь партнера и всевозможный положительный опыт может помочь нам перемениться, но бывают случаи, когда ничего изменить невозможно. Одного бывшего героинового наркомана годы терапии во многих отношениях вылечили, но, несмотря на это, сегодня он по-прежнему может спать всего три-четыре часа за ночь. Может быть, из-за сексуального насилия, пережитого им в детстве, определенные важные части его мозга недоразвиты, и это невозможно изменить^{97}.

Это был пример крайне тяжелого случая, но даже у тех из нас, кто сталкивается с самыми обычными проблемами, наверняка найдутся черты, с которыми следует смириться, потому что мы никогда не сможем избавиться от них. У меня зависимость от никотина. Я перепробовал все, что можно, чтобы избавиться от нее, но ничего не помогает. Мои родители много курили все мое детство, в том числе мать курила во время беременности. Возможно, мой организм сформировался так, что не может обходиться без никотина. Я смирился с этим и плачу за эту особенность, пользуясь заменителями сигарет, например жвачкой, которую жую в данный момент.

Интересно отметить, что одна из моих сестер страдает рассеянным склерозом и на нее никотин действует успокаивающе, в то время как две другие мои сестры не курят. Так получилось, что меня и мою курящую сестру мать не кормила грудью, а двух других сестер кормила. Как именно это связано с рассеянным склерозом и никотиновой зависимостью, пока неизвестно. Возможно, здесь имеется какой-то физический механизм (хотя логичнее было бы предположить, что кормление грудью курильщицей повышает, а не снижает риск, что ее дети станут никотинозависимыми), или, может быть, мы были меньше привязаны к матери в раннем детстве, потому что она не кормила нас грудью, и стали более требовательными: люди, с которыми плохо обращались в детстве, в три раза чаще становятся курильщиками, чем те, с которыми обращались хорошо^{98}.

Какой бы ни была причина, это не конец света, я могу жить с этой привычкой. Узнав себя достаточно хорошо, чтобы понять, что в нас невозможно изменить, мы может отдавать больше энергии тому, что изменить можно.

Глава 4
Плохое обращение и любовь (Почему дети в одной семье такие разные, часть 1)

Недавно я получил по электронной почте письмо:

«Я пишу о моей пятилетней дочери. К сожалению, я почти перестала обнимать ее, и обнимаю в основном ее трехлетнего брата. Я понимаю, что веду себя по отношению к ним по-разному, и ясно вижу, как это влияет на них: сын вполне уверен в себе, а она всего боится.

Одно из моих «преступлений» – я допускала, чтобы она плакала в кроватке, когда ей было около шести месяцев, в течение трех недель (я знаю!). Чтобы ходить на работу, я отдала ее в ясли в 11 месяцев и оставляла там на три дня в неделю в течение четырех месяцев. Крошке было плохо в яслях, она похудела, и в конце концов я забрала ее оттуда и взяла двух нянь. День с ней проводила одна няня, потом два дня – другая, они заботились о девочке, пока ей не исполнилось три года.

В раннем детстве у нее случались сильные истерики, с которыми я, пожалуй, могла бы справляться лучше. Добавьте сюда переезд и рождение в семье второго ребенка, когда дочке было два с половиной (сын родился недоношенным и требовал массу внимания).

Смысл моего вопроса в том, что я беспокоюсь за дочь. Она милая девочка, хорошо учится, но опасается многих вещей, отказывается пробовать новую еду; все еще просит одного из нас укладывать ее спать и ужасно боится находиться одной в комнате ночью из-за темноты; до сих пор сосет палец, чтобы уснуть, и в течение дня, если устала или испытывает стресс. Я также заметила, что, общаясь с ровесниками, она всем всегда уступает и ей не хватает уверенности в себе. Может, я делаю из мухи слона, но когда я сравниваю ее с сыном, у меня сердце разрывается (я понимаю, что сравнивать нехорошо…)».

В этой истории нет ничего необычного, налицо правило, а не исключение. В одной и той же семье детей обижают и любят по-разному – просто подумайте о себе и своих братьях или сестрах или о собственных детях. Забота о пятилетней дочери была хаотичной и непостоянной, в то время как сын всегда был окружен любовью, и о нем заботились все время одни и те же люди. В пять лет дочь чувствовала себя незащищенной, всего боялась и во всем соглашалась с ровесниками, а сын был вполне уверен в себе: в некотором роде ситуация простая, как вход и выход, причина и следствие.

В раннем возрасте забота и любовь так же полезны, как безразличие – вредно^{99}, и каждый из родителей обращается со своими детьми на свой лад^{100}. В целом многие черты характера действительно передаются из поколения в поколение, но не так часто, как можно подумать^{101}.

Отношение к детям может быть настолько разным, что часто они бывают непохожими, как чужие люди. Если один из детей экстраверт, другой с вероятностью 85 % не будет таковым. Если один страдает психическим заболеванием – депрессией или неврозом, другой ребенок с вероятностью 90 % окажется психически здоров. Если вы очень умны, велика вероятность, что ваши братья или сестры – нет. Самое важное здесь следующее: будут ли люди одинаковыми, в большей степени зависит от воспитания, чем от принадлежности к одной семье. Дети, пострадавшие от сексуального насилия, из разных семей, больше похожи друг на друга, чем на своих братьев или сестер, не подвергшихся насилию. Дети-любимчики, не связанные родственными узами, больше похожи друг на друга, чем на своих братьев и сестер, которых любили меньше. Если один из однояйцовых близнецов подвергся сексуальному насилию или травле, а другой нет, он скорее будет похож на другую жертву, чем на свою генетическую копию.

Если дети в одной семье похожи, ответить на вопрос «Почему?» гораздо проще, чем в случае, когда они различаются. Во всех семьях воспитание в некоторой степени похоже^{102}. Семейная культура отражается на детях. Например, оба моих родителей работали психоаналитиками. Читатели могут представить себе, какие жаркие споры велись у нас за столом, причем главным предметом был вопрос, что первично, природа или воспитание. Повзрослев, мы все четверо проходили тот или иной курс психотерапии и сами стали психотерапевтами. Три мои сестры и я унаследовали интерес к этим вопросам в результате воспитания. Гены не имеют никакого отношения к тому факту, что, собираясь вместе, мы по-прежнему ведем споры о роли генов в наших характерах. То же самое относится ко многим семьям инженеров или юристов, где обсуждаются вопросы, связанные с техникой или правом.

То, что влияние генов на формировании одинаковой психологии у детей в одной семье мало или вообще отсутствует, довольно очевидно. Исследования близнецов предполагали, что похожесть детей почти полностью обусловлена генами, однако ПГЧ опроверг эту точку зрения: при исследовании близнецов генетическую наследуемость просто перепутали с одинаковым воспитанием (см. приложения 1 и 2 – однояйцовых близнецов воспитывают похоже, поэтому они больше похожи). Если вы выросли в консервативной семье или семье с левыми политическими взглядами, нетрудно догадаться, что у вас будут похожие взгляды^{103}. Вы не станете утверждать, что благодаря генам дети из семей среднего класса читают больше, чем дети из семей с низким доходом, и получают более высокие баллы в тестах на интеллект^{104}. Все дети подвержены влиянию родителей.

Люди часто говорят: «Мы родились в одной семье, нас одинаково воспитывали, но посмотрите, какие мы разные, – должно быть, дело в генах?» Многим людям гораздо тяжелее воспринимать различия между детьми в одной семье как негенетические. На самом деле вас воспитывали не одинаково. У вас были одни и те же родители, однако у каждого ребенка установились с ними разные отношения. Вот факторы, объясняющие, почему дети, выросшие в одной семье, различаются между собой:

• багаж, который родители переносят из собственного детства на конкретного ребенка;

• состояние отношений между партнерами (где имеется два родителя) на момент рождения ребенка и их влияние на конкретного ребенка;

• форма и содержание плохого обращения или любви к конкретному ребенку;

• степень фаворитизма в отношении конкретного ребенка;

• степень, в которой на конкретного ребенка навешивают ярлыки, – обычно такое происходит, когда родители используют ребенка в качестве мусорного ведра для нежелательных чувств («Я в порядке, ты – нет»).

• каким по счету в семье родился этот конкретный ребенок;

• пол конкретного ребенка;

• что дает соперничество между детьми (оно всегда присутствует) конкретному ребенку.

Редко бывает, что есть только одна из этих причин, в основном все они так или иначе имеются и вызывают различия между детьми. Форма и содержание плохого обращения и любви – тема этой главы. Я уделю особенное внимание тому, как забота в первые годы жизни воздействует на будущее психическое здоровье человека. В следующей главе мы рассмотрим, как влияет на ребенка его роль в семейной истории – порядок рождения детей, пол, фаворитизм, ярлыки и соперничество между детьми.

Разные плохое обращение и любовь – разные дети

Вот история, рассказанная другой матерью о своих двух детях, прежде всего о ее непростом сыне и о том, как воспитание обусловило его проблемы. Я использую этот текст для подкрепления своих доказательств.

«Наша семья находится в тупике: злые родители, злой сын (пяти лет) и его двухлетняя сестра, которая тоже скоро станет злой, хотя у нее все не так плохо. Я часто прячусь и плачу от стыда, злости и ненависти к себе, задаваясь вопросом: „Как мы докатились до этого?“

Мой пятилетний сын – прекрасный, смешной, умный, жизнерадостный мальчик с ясной головой и склонностью кричать так громко, что я слышу его на полпути от школы к дому! Обычно он прекрасно ведет себя в школе, он очень способный и обаятельный. Особенно хорошо он успевает по математике. Он храбрый, когда хочет этого. Недавно он один танцевал под музыку, которую помогал сочинять, перед 250 учениками и их учителями. Мы с его отцом тайком наблюдали за нашим чудесным сыном со слезами на глазах, вцепившись друг в друга. Он уверенно выступал перед публикой, хотя и был смущен.

Почему мы прятались? Потому что, если бы он увидел нас или, точнее, меня, он бы расплакался, отказался выступать или устроил истерику. Столкнувшись с какими-то сложностями, он бунтует и корчит мне рожи, ворчит на меня, пронзительно кричит «нет» и «это нечестно». Иногда я справляюсь с ситуацией, но мне становится все труднее. Я огрызаюсь в ответ, глупо комментирую происходящее и сама веду себя как ребенок. Кроме того, на этой неделе я заметила, что плохо влияю на него, так как в присутствии сына таким же образом веду себя с мужем, изливая на него злобу. Это бесконечный кошмар.

Беременность проходила тяжело, малыш родился недоношенным, его здоровье было под угрозой. Храбрый, чудесный мальчик. Я пережила ужасные дни.

Я страдала, как потом выяснилось, сильной послеродовой депрессией, проявившейся буквально через двое суток после родов. Сестры неонатального отделения требовали, чтобы я кормила грудью, и набрасывались и на мужа тоже. Я была как в тюрьме. Эти месяцы показались мне адом. Медицинский работник, заходивший к нам, не оказывал реальной поддержки и даже заявил, что это не наш ребенок, а «общий». Я обращалась к врачу, и мне прописали лекарства, но я не принимала их, так как чувствовала, что не контролирую себя. Я два года боролась с послеродовой депрессией без помощи лекарств, но моя семья страдала. У мужа железные нервы, однако и он начал терять терпение. С сыном у меня были неблизкие отношения, только почти через два года я наконец смогла выразить ему свою любовь. Я горжусь тем, что выжила, я была настроена решительно, старалась контролировать ситуацию и повторяла себе, что «не дам себя сломить».

Наш сын не может перестать бурно реагировать. Иногда его страх бывает неадекватен, однажды он стал пронзительно кричать, отказываясь прыгать в бассейн вместе с одноклассниками, хотя раньше он прыгал… пока я не сказала, что он может не плавать, если не хочет, никаких проблем. Догадываетесь, что было дальше? Он тут же прыгнул. Миг озарения, я не понимала этого, пока не прочитала вашу книгу [ «Обстрел любовью», упоминается в конце этой главы, в ней я предлагаю иногда позволять ребенку переживать особые моменты полного контроля и ощущать сильную любовь со стороны родителя. – О. Дж.].

Сейчас у него каникулы, и это неделя ада. Я изо всех сил старалась быть спокойной, но сегодня вечером мое терпение иссякло. В конце концов я сказала им обоим, какие они отвратительные и попросила заткнуться, до смерти напугав детей. Я превращаюсь в ужасную мать и ненавижу себя за это, а мой сын становится ребенком, реагирующим на такую мать. Я знаю из «Обстрела любовью», что нужно позволить жизни идти своим чередом, и я буду стараться изо всех сил. Я так хочу этого. Но со всеми их гадкими поступками, стеклянными шариками, «лестницами неминуемой судьбы»^[2], наклейками и прочим хламом, мне остается только думать, как справиться с двумя детьми, чьи вопли сводят меня с ума. Я все время внутренне плачу и хочу вырваться на свободу, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие…

…В сентябре наш сын будет во втором классе одним из самых младших, и его ужасные истерики с криками должны прекратиться. Ради него самого».

За много лет я получил несколько сотен подобных писем. Этот случай был особенно серьезным: как я впоследствии узнал, мать страдала послеродовым психозом с полной утерей связи с реальностью. Но и так родители очень часто теряют терпение с детьми, становятся похожими на них и устраивают истерики. Далее на примере этого пятилетнего мальчика я проанализирую, как плохое обращение делает нас уникальными. Мать я буду называть Джил, а ее сына – Джордж.

Настоящие причины психических заболеваний

Травмогенная модель психических заболеваний или ее версии все в большей степени признаются специалистами^{105}. Согласно этой модели излишек химических веществ, вырабатывающийся в результате стресса, вызванного плохим обращением в детстве, – а не уязвимость, переданная с генами, – создает повышенную чувствительность к угрозе. Мозг ребенка приспосабливается к ожиданию неприятностей или болезненного опыта. Если он подготовлен подобным образом, то во взрослом состоянии ему будет достаточно небольшой неприятности, чтобы скатиться к психическому заболеванию, вплоть до психоза (полной утере связи с реальностью, распаду личности).

Когда такие уязвимые люди теряют работу, когда их бросают или они влезают в долги, у них повышается вероятность появления бреда, зрительных или слуховых галлюцинаций или параноидальных идей, например, что их преследуют незнакомые люди^{106}. В более легких случаях мужу кажется, что жена изменяет, а работнику – что начальник несправедлив, хотя это и не так. У всех нас иногда возникают слегка параноидальные идеи или неправильные представления о намерениях других людей^{107}, корни таких явлений кроются в плохом обращении в детстве^{108}.

Гормон кортизол играет ключевую роль в наших бурных реакциях^{109}. Другие гормоны также важны, однако я подробно расскажу именно о нем. Кортизол вырабатывается, чтобы активировать реакцию мозга «бей или беги» при столкновении с опасностью. Если мы часто оказываемся в стрессовых ситуациях, мы можем застрять в режиме «дерись или беги»: даже когда угрозы нет, мозг ожидает ее. В основном причиной тому служит высокий уровень кортизола, который с годами не только сокращает продолжительность жизни, но и превращает нас в невнятную развалину – тревожную, подавленную, раздражительную, неспособную сосредотачиваться и склонную к борьбе с авралом по всем направлениям. Сердце колотится, ладони вспотели, зрачки расширены. Чтобы вызвать у нас бурную реакцию, достаточно малейшего стимула, который обычно не вызывает стресса.

В некоторых случаях жизнь в режиме «бей или беги» приводит к тому, что система отключается и уровень кортизола становится ненормально низким. Человек настолько привыкает к чувству угрозы, что, появись у него в гостиной трехголовый фиолетовый марсианин, он просто скажет: «Привет, чувак. Как дела?» А иногда такие люди превращаются в психопатов, холодных, безжалостных и отчужденных, нечувствительных к нормальному риску.

Большое количество данных доказывает, что базовый уровень кортизола закладывается в детстве и иногда последствия длятся всю жизнь^{110}. Когда угроза миновала, человек возвращается к предустановленному показателю. Нечуткое, хаотичное воспитание или насилие закрепляется электрохимическим образом в виде ненормально высокого или низкого базового уровня кортизола.

Несмотря на доказательства влияния воспитания на формирование уровня кортизола, научные работы упорно начинаются с заявления, что психические заболевания в значительной степени передаются генетически. У детей все чаще диагностируют синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) и расстройства аутического спектра (РАС). СДВГ влечет за собой трудности с концентрацией внимания, когда мысли перескакивают с одного предмета на другой, и слишком активное поведение. РАС – неспособность строить отношения с другими или понимать, что у них тоже есть свои эмоции и намерения, – часто сопровождаются ритуализированным поведением и навязчивыми импульсивными желаниями. СДВГ и РАС – близкие родственники: люди с одним расстройством имеют по крайней мере половину симптомов другого^{111}. Это бросает тень сомнения на то, что эти «болезни» существуют как отдельные нозологические единицы, каковыми их считают. Те же симптомы можно найти в антисоциальном поведении, поскольку шумных людей (СДВГ) или не обращающих внимание на других (РАС) неизбежно расценивают как невоспитанных.

Научные работы, посвященные данным болезням, как правило, начинаются с заявлений об их «в большой степени генетическом» происхождении, при этом авторы ссылаются на точно такие же исследования^{112}. И это несмотря на то, что более надежные данные, полученные проектом «Геном человека», свидетельствуют, что всего 1–3 % случаев СДВГ можно объяснить генами^{113} – иначе говоря, ПГЧ доказывает, что 97–99 % факторов не связаны с генетикой. Далее я подробнее остановлюсь на СДВГ и РАС и продемонстрирую, что имеют значение забота о детях и внутриутробный опыт, а не гены.

Вместо того чтобы вешать сомнительные психиатрические ярлыки на Джорджа (пятилетнего мальчика из предыдущего примера), можно взглянуть на него как на ребенка, страдающего эмоциональной дисрегуляцией, вызванной ранним опытом. У малыша лихорадочная неспособность контролировать себя, поэтому эмоции переполняют его и он теряет способность управлять ими с помощью мыслей. Это нормально для детей, пока они учатся находить «кнопку паузы» – часть своего разума, которая может брать ответственность, отключать, расслаблять, делать выбор. Джордж, несмотря на хорошее поведение в школе, дома часто не может найти эту кнопку. Если измерить его уровень кортизола, он будет или слишком высоким, или слишком низким. Хотя мальчику пять лет, его развитие в некоторых отношениях остановилось, и он ведет себя, как если бы был намного младше. Без восстановительного воспитания, которое изменит эмоциональные настройки, он может стать взрослым с остановившимся развитием – человеком, ведущим себя по-детски в неприятных ситуациях, легко раздражающимся, впадающим в ярость, сосредоточенным на себе. Проблема Джорджа коренится в том, что происходило еще до его рождения.

Роль внутриутробного опыта

Наш электрохимический термостат частично настраивается еще до рождения. За несколькими группами детей наблюдали в течение нескольких лет начиная с пренатального периода. У матерей, испытывавших стресс или тревогу во время последних трех месяцев беременности, дети в возрасте от семи до десяти лет значительно чаще страдают СДВГ, поведенческими расстройствами (например, истериками) или тревожностью^{114}. Все это является признаками разрегулированного (слишком высокого или низкого) уровня кортизола. Влияние внутриутробного стресса сохраняется, даже если учитывать другие известные причины нарушений в поведении ребенка, возникшие уже после рождения (депрессия матери, плохой детский сад и отсутствие гармонии в браке).

Пожалуй, наиболее показательным будет сравнение двух детей в одной семье: если мать испытывала стресс во время одной беременности, но была спокойна во время другой, повышается вероятность синдрома дефицита внимания и гиперактивности у того ребенка, которого мать носила во время стресса^{115}. Становится все очевиднее, что СДВГ не передается генами и что значительной причиной является влияние внутриутробного развития. СДВГ – это в первую очередь способ выразить тревогу. Такой ярлык навешивают на очень подвижного человека, которому быстро все становится скучным, – человека с разрегулированным уровнем кортизола.

Внутриутробные проблемы также являются причиной и других расстройств. Когда беременные женщины испытывают тревогу или у них депрессия либо они употребляют алкоголь или табак, даже с учетом других важных факторов, их 11–12-летние дети гораздо чаще страдают личностными расстройствами^{116} – сосредоточены на себе, не умеют выстраивать отношения, склонны к резким перепадам настроения и не следуют общепринятым правилам поведения.

Другие внутриутробные факторы также оказывают значительное влияние на то, какими мы вырастаем. Например, вес при рождении^{117}. Исследование близнецов обнаружило, что каждый недостающий при рождении килограмм повышает вероятность СДВГ. Несмотря на идентичные гены, вес при рождении играет важную роль. То же самое относится к разнояйцовым близнецам.

Даже серьезные проблемы вроде РАС, по-видимому, могу быть связаны с внутриутробным опытом. Определенное воздействие может оказывать повышенный уровень гормона серотонина во время беременности. Возможно, большое количество прописываемых беременным женщинам антидепрессантов, которые повышают уровень серотонина^{118}, способствует росту аутизма^{119}.

Еще одним возможным фактором являются роды. Результаты 13 исследований^{120} в совокупности свидетельствуют о росте вероятности развития РАС на четверть у детей, родившихся путем кесарева сечения. Поскольку подобные операции получили распространение в последние годы в некоторых развитых странах, возможно, с этим связано увеличение числа детей, страдающих РАС.

Интересно отметить, что каковы бы ни были причины РАС, существует неопровержимое доказательство того, что подобный диагноз – не генетический приговор. Одно из исследований выявило 34 человека в младшем и старшем подростковом возрасте^{121}, у которых не нашли симптомов аутизма, несмотря на то что это расстройство было выявлено у них в возрасте младше пяти лет. Исследователи тщательно проверили, не являлся ли ошибочным изначальный диагноз. Поскольку дети полностью выздоровели, проблема не могла быть вызвана генами. Если родители сразу получают необходимую информацию, долгосрочные симптомы значительно ослабевают^{122}: правильное воспитание снижает выраженность симптомов, даже если не устраняет их полностью.

Проблемы Джорджа усугубились из-за того, что он родился на пять недель раньше срока с очень маленьким весом. Преждевременные роды могут вести к ряду проблем у новорожденных, что повышает риск последующего психического заболевания^{123}. У сильно недоношенных детей в 2,5–4 раза чаще возникает СДВГ по сравнению с родившимися в срок^{124}. У недоношенных детей выше вероятность развития тревожности и депрессии, чаще в молодости.

Кроме того, матери труднее настроиться на сложного ребенка^{125}. Особенно это касается таких женщин, как Джил с ее тяжелой послеродовой депрессией.

Особая важность первых лет жизни

Отзывчивость и реакцию на сигналы ребенка давно принято считать основой эмоционального здоровья^{126}, основным условием формирования надежных привязанностей, способности нормально функционировать в обществе, быть веселым, счастливым и довольным человеком. Джон Боулби, возможно, один из ведущих психологов второй половины XX в., однажды заметил, что любовь важна для развития ребенка так же, как витамины. Другой важный мыслитель того же периода, Дональд Винникотт, писал: «Ребенок не существует сам по себе», – имея в виду, что дети ощущают, кто они такие, только через отношения.

Боулби и Винникотт, высказавшие свои соображения еще в 1950-х гг., оказались правы. Многочисленные исследования доказывают, что именно отсутствие отзывчивости в раннем детстве, а не гены, – основная причин подверженности серьезным психическим заболеваниям^{127}. Обзор 23 лучших исследований показывает, что плохое обращение с грудными детьми повышает вероятность развития психических заболеваний в дальнейшем^{128}.

Первые свидетельства относятся к наблюдениям Рене Шпица в 1940-х гг.^{129}. По его наблюдениям, дети, в раннем возрасте разлученные с родителями и помещенные в приюты, выросли замкнутыми и неспособными на нормальные отношения. Действительно, вероятность смерти младенцев была гораздо выше в домах ребенка, где отсутствовала персонализированная забота.

Жизненно важную роль отзывчивого отношения иллюстрируют 39 задокументированных историй детей, либо выращенных животными, либо не получивших от людей ничего, кроме пищи^{130}. У них отсутствовала речь и социальные навыки. С тех пор было определенно доказано, что дети, выросшие в детских домах, больше рискуют заболеть психическим расстройством^{131}. У них гораздо выше (в пять-шесть раз) риск развития РАС и СДВГ^{132}.

Примерно половина мальчиков и треть девочек, выросших в детских домах, становятся взрослыми с расстройствами личности и обычно бывают сосредоточены на себе, страдают манией величия, перепадами настроения и имеют нестабильные отношения. Они чаще ведут беспорядочную сексуальную и социальную жизнь. Отсутствие индивидуальной заботы ведет их к «неразборчивой дружелюбности»^{133}. Они тянутся к любому, кто будет добр с ними, и хотят со всеми дружить. Когда девочки, выросшие в детском доме, достигают половой зрелости, они пользуются ею, чтобы привлечь внимание мужчин в надежде получить за секс любовь или, если не получится, деньги – гораздо большее количество детей, находящихся под опекой местных органов, начинают заниматься проституцией.

Ребенок, получающий в детском доме более тщательный индивидуальный уход, более осмотрителен в выборе друзей. Он более разборчив в знакомствах, если до помещения в детский дом не сталкивался с плохим обращением. Детей, лишенных заботы, неразборчивая дружелюбность может привести к тому, что они начнут ощущать приязнь к людям психопатического склада или окажутся неспособны отличать их – и сами превратятся в холодных, расчетливых и бездушных, поскольку доверять нельзя никому, ведь никто не удовлетворит их потребности. Психопатия уходит корнями в плохое обращение, не в гены^{134}.

40 % британских заключенных провели детство в детских домах^{135}. Почти все они попали в детские дома из-за плохого обращения с ними родителей. 80 % заключенных страдают как минимум одним психическим заболеванием^{136}, большинство – более чем одним, во многих случаях антисоциальными расстройствами личности (сходными с психопатией). Неудивительно, что между преступностью, психическими заболеваниями и плохим обращением в детстве существуют прочные связи.

Конечно, не все расстройства личности (разновидностью которых является психопатия) вызваны неблагоприятными факторами внутриутробного развития и раннего детства, но именно они – а не гены – делают людей уязвимыми^{137}. Последующее плохое обращение также играет важную роль, а сексуальное и физическое насилие предвещает заболевание^{138}. Интересно отметить, что, когда один из однояйцовых близнецов подвергается сексуальному насилию, а другой нет, у жертвы насилия с гораздо большей вероятностью во взрослом состоянии возникнут проблемы, в том числе расстройства личности^{139}. Это является убедительным доказательством того, что сексуальное насилие – прямая причина расстройств личности, а гены – нет, поскольку однояйцовые близнецы, с которыми обращались по-разному, отличаются друг от друга, когда становятся взрослыми.

Кроме того, расстройства личности могут быть часто обусловлены социальными факторами. Цифры сильно отличаются в разных странах^{140}: например, в Америке более чем в 50 раз чаще, чем в Японии, встречается импульсивное расстройство^{141}. Индивидуалистическая американская культура способствует развитию психопатии и нарциссизма, а культура в азиатских странах – препятствует^{142}. То есть значение имеет не только детский опыт, но и то, как общество, в котором вы живете, относится к потенциальным проблемам.

Как забота, полученная в детстве, влияет на уровень кортизола

Более поздний опыт существенен, но то, как заботятся о ребенке в раннем детстве, принципиально важно, так как в это время мозг быстро увеличивается в размере и в нем растет количество нейронных связей. Забота в этом возрасте глубоко влияет на размер мозга, особенности выработки химических веществ и генерацию электрических волн. В соответствии с травмогенной моделью психических заболеваний данные доказывают, что, когда ребенок испытывает стресс из-за того, что на его потребности не реагируют^{143}, высокий уровень кортизола мешает росту мозга и также вызывает ненормальный характер мозговых волн. Проблемы продолжаются во взрослой жизни.

В возрасте 15 месяцев, если о ребенке не заботились должным образом^{144}, он может почувствовать себя незащищенным, что сопровождается уменьшением активности в левой лобной доле мозга. К середине детства у мальчиков и девочек, находившихся в детских домах в течение долгого времени, основные части мозга не достигают нужного размера^{145}. В результате дети испытывают трудности при общении с людьми, в частности, не могут устанавливать с ними зрительный контакт^{146}.

Это ненормальное развитие мозга сохраняется и в дальнейшем. Если ребенок не ощущает себя в безопасности в полтора года^{147}, характер мозговых волн может оказаться ненормальным и 20 лет спустя, что уменьшает способность обрабатывать положительный опыт. Также доказано, что чувство незащищенности в 18 месяцев влияет на размер основных частей мозга в 22 года^{148}. Как показывают исследования, недостаток заботы в возрасте до двух лет позволяет прогнозировать разобщенность^{149} (чувство эмоционального отсутствия, смущения) и расстройство личности^{150}. Когда мать сразу после рождения ребенка спрашивают, желанный ли он, и те отвечают отрицательно, ребенок скорее станет неуверенным в себе взрослым и будет страдать от различных серьезных проблем, включая шизофрению^{151}.

Как выяснилось, многие аспекты отношения матери к сыну или дочери неблагоприятно влияют на активность выработки кортизола у ребенка. Например, скорость, с которой уровень кортизола приходит у младенца в норму после купания, зависит от того, насколько чутко мать реагировала на его сигналы во время этого несколько напряженного повседневного мероприятия^{152}. На уровень кортизола у детей может отрицательно повлиять тот факт, что их оставили среди незнакомых сверстников^{153}. В ходе исследования полуторагодовалых детей^{154} уровень кортизола повышался вдвое в течение первой недели пребывания малышей в яслях по сравнению с уровнем, наблюдавшимся до тех пор, пока ребенок не начал посещать учреждение. Показатель пришел в норму только через три месяца. Это только одно из десяти исследований^{155}, обнаруживших разрегулированный уровень кортизола у посещающих ясли детей младше трех лет. До трех лет мы нуждаемся в чуткой заботе одного и того же взрослого, который не отвлекается на многих других ребятишек^{156}.

У детей, наблюдающих негармоничные отношения родителей, чаще возникают признаки так называемой «экстернализации»^{157} – визг и крики, драки, непослушание и проступки. Сила стресса и его проявление у ребенка^{158}, как доказано, связаны с функционированием системы выработки кортизола. Различные уровни стресса – результат того, как о ребенке заботились в раннем детстве. В ходе исследования с участием 1100 матерей и их младенцев^{159} измерялась чувствительность матери к потребностям ребенка в возрасте семи, 15 и 24 месяцев. В каждом возрасте для детей создавали короткую стрессовую ситуацию. В семь месяцев им давали поиграть игрушкой в течение 30 секунд. Затем экспериментатор клал игрушку в прозрачный контейнер так, чтобы бедный малыш не мог до нее дотянуться. Подобные эксперименты проводились в 15 и 24 месяца. До и после эксперимента у детей брали образец слюны, чтобы измерить уровень кортизола. Таким образом определяли, насколько сильный стресс испытывал ребенок и как быстро он успокаивался. Кроме того, оценивалось количество физической жестокости родителей по отношению друг к другу за предыдущие 12 месяцев и другие факторы (депрессия у матери или отца), которые могли повлиять на ребенка. Если дети становились свидетелями таких сцен насилия, это не влияло на ребенка ни в семь, ни в 15 месяцев, но воздействовало на него в два года. Ребенок начинал реагировать более активно по мере накопления наблюдений за насилием: чем больше он видел подобных эпизодов в каждый период, тем сильнее подскакивал уровень кортизола в два года, и тем больше времени требовалось мальчику или девочке, чтобы успокоиться.

Но наиболее интересным открытием стало то, как важна чувствительность матери к семимесячному ребенку. Дети, чьи матери были внимательны к ним семимесячным и которые наблюдали насилие, по-прежнему сохраняли спокойствие во время эксперимента в два года. Заботливое отношение означало, что уровень кортизола этих детей был таким же, как у детей, не наблюдавших насилия между родителями. Отзывчивость матери по отношению к ребенку в возрасте 15 месяцев и двух лет не давала такого же защитного эффекта. Если в семь месяцев ребенок испытывал недостаток внимания, то даже в случае, когда он не был обделен им в дальнейшем, но видел жестокое поведение родителей друг к другу, уровень кортизола резко повышался во время эксперимента.

Мать Джорджа рассказывала, как они с мужем попали в «бесконечный кошмар». Джордж уже родился с разрегулированным уровнем кортизола, пережил преждевременные роды и психотическую депрессию матери в первые два года своей жизни. Учитывая весь этот опыт, а также разногласия между родителями, свидетелем которых он был, его маме и папе было достаточно немного повысить голос друг на друга, чтобы истерики мальчика усиливались. Именно это и предполагает травмогенная модель психических заболеваний: предыдущий опыт сделал ребенка гиперчувствительным.

Поскольку наш мозг продолжает развиваться, чем раньше вы сталкиваетесь с плохим обращением, тем сильнее ущерб^{160}. При исследовании 800 детей^{161} было установлено, что плохое обращение в возрасте до трех лет оказывает более серьезное негативное влияние, чем в возрасте от трех до пяти лет, которое в свою очередь наносило больший ущерб, чем в возрасте от пяти до девяти. Если бы с Джорджем плохо обращались только с того момента, как ему исполнилось пять лет и родители ссорились начиная с этого же времени, скорее всего, он был бы гораздо более спокойным. Имея более спокойное базовое состояние, он был бы лучше подготовлен к плохому обращению. Таким образом, жизнестойкость возникает из любви или уверенности, которую мы чувствовали в течение длительного периода.

Несхожее плохое обращение делает из нас разных взрослых

Со всеми нами в некоторой степени плохо обращались, ни одному взрослому не удастся всегда идеально удовлетворять все потребности младенца или никогда не повышать голос на ребенка постарше, будучи в плохом настроении. Степень плохого обращения и его конкретная форма глубоко влияют на наш характер, возможности и эмоциональное здоровье. Плохое обращение принимает разные формы в разном возрасте и становится причиной наших уникальных особенностей. Точно так же положительный опыт, который мы получаем благодаря обоим родителям, будет разниться в разном возрасте детей. Отец может очень много времени проводить с дочерью, пока она совсем маленькая, но станет уделять ей меньше внимания, кода она подрастет, возможно, из-за несовпадения интересов. То же самое может происходить между матерью и сыном.

Убедительно доказано, что, если родители обучают детей какому-то конкретному навыку^{162}, например игре на музыкальном инструменте или иностранному языку, характер детских мозговых волн заметно меняется. В этом нет ничего удивительного. Мы с сыном проводим много времени, отрабатывая футбольные приемы у нас в саду. Было бы странно, если бы это каким-либо образом не отразилось на характере его мозговых волн и размере соответствующих частей мозга. Поскольку с дочерью я в футбол не играл, вероятно, мозг брата и сестры отличается, но отражает их разные навыки (дочь занимается танцами и рисованием).

Аналогично отрицательный опыт по-разному влияет на то, какими вырастают наши дети. Проводилось множество исследований однояйцовых близнецов, которые показывают, что их различия можно объяснить неодинаковым отношением к ним^{163}. СДВГ чаще бывает у того из близнецов, на которого родители обращают меньше внимания^{164}.

Исследования приемных детей особенно показательны с точки зрения долгосрочного ущерба, вызванного плохим обращением в раннем детстве. За большой группой детей, попавших в детские дома в результате смерти родителей или плохого обращения и впоследствии усыновленных^{165}, наблюдали до подросткового возраста и дальше. У них были выявлены такие общие проблемы, как агрессия, неразборчивая дружелюбность (поиск любви у незнакомых людей) и неуверенность в отношениях. У детей в детском доме в пять-шесть раз чаще диагностируют симптомы аутизма^{166}. Для них также характерен пониженный интеллект и плохая успеваемость в школе. Пребывание в детском доме и предшествовавшее ему плохое обращение пагубно воздействуют на развитие детского мозга и уровень кортизола.

На долгосрочный результат частично влияет вид и количество ущерба, нанесенного ребенку до того, как его забрали у родителей. Чем дольше ребенок пробыл в детском доме, тем хуже результат. Атмосфера в детском доме тоже имеет значение: чем меньше индивидуального внимания, тем больше вреда. Чем позже ребенка усыновили и чем хуже с ним обращались в приемной семье, тем больше ущерб. Доказано, что продолжительное пребывание в детском доме^{167} напрямую влияет на рост мозга и уровень кортизола^{168}.

Исследования небрежения в домашних условиях в раннем возрасте дают те же результаты. Если у матери депрессия^{169}, то чем дольше она пребывает в этом состоянии и чем глубже депрессия, тем больше ущерб. Депрессивное состояние мешает матери чутко реагировать на потребности сына или дочери, и, как доказано, это повышает риск неуверенности и депрессии у ребенка и может привести к нарушениям развития мозга^{170}. Чем младше ребенок на момент начала депрессии, тем больше долгосрочный ущерб^{171}.

Мать Джорджа оправилась от психотической депрессии только к его двум годам. Несмотря на то что депрессия прошла, отсутствие чуткости со стороны матери продолжает играть важную роль в проблемах пятилетнего ребенка.

Многочисленные исследования показывают, что чем хуже было обращение с ребенком, тем тяжелее последствия^{172}. Значение имеет, как часто ребенок сталкивался с плохим обращением и насколько плохим оно было. В случае сексуального насилия^{173}, чем чаще оно повторяется, чем глубже проникновение и чем ближе родство с насильником, тем больше вреда. То же самое относится к эмоциональному и физическому насилию.

Когда я работал в психиатрической больнице, у меня был пациент, который жил в постоянном страхе, часто не мог спать и по ночам бродил в смятении по коридорам. В семье он был вторым из четверых детей. Оказалось, что его отец пережил жестокое насилие, терроризировал близких, у него случались непредсказуемые приступы гнева. К счастью для моего пациента, отец никогда не бил его, и, кроме того, мальчик долгое время проживал в доме своей тетки. Двух его сестер отец тоже никогда не трогал, их защищали близкие отношения с матерью, но его старшему брату не повезло. Отец часто бил его и отвешивал удары без предупреждения.

Несмотря на очень высокую тревожность, моему пациенту можно было помочь освободиться от своего отца, к которому он испытывал сильное сочувствие (детский стокгольмский синдром), а также злость. С помощью психотерапии он смог понять, что ненормальное поведение папы было последствием насилия, и почувствовал большое облегчение, так как всегда считал себя виноватым в стрессовом состоянии отца.

Его сестры вышли замуж за мягких, любящих мужчин и, хотя и были довольно нервными, смогли устроить себе жизнь, в которой ощущали себя относительно безопасно. Его старший брат пострадал больше всех, так как вынес на своих плечах всю тяжесть отцовского стресса: чем хуже обращение и чем чаще от него страдаешь, тем хуже результат. Он стал человеком с параноидальными чертами характера и жил один. Временами он отправлялся в паб, напивался и устраивал драки с незнакомыми людьми по дороге домой.

Чаще всего преступления против личности в центре города начинаются с вопроса «На что ты смотришь?»^{174}. В большинстве случаев человек, к которому обращаются, ни на что не смотрит и никого не хочет обидеть. Но тот, кто задает этот вопрос, расторможен алкоголем, его психические связи ослабли, в невинном взгляде ему мерещится угроза. Он напуган и нападает: часто насилие совершается из иллюзорной необходимости самозащиты (не правда ли, напоминает международные конфликты?).

По такому сценарию обычно действовал старший брат, пока однажды вечером, особенно подавленный и пьяный, не забил человека ногами насмерть. Свидетели слышали, как он называл его именем своего отца: мысленно он бил мучителя из своего детства. Тем не менее психиатры признали его вменяемым, он предстал перед судом и был приговорен к пожизненному лишению свободы. Он стал одним из 80 % заключенных, имеющих как минимум одно психическое заболевание^{175} (старый спор о преступниках давно закончен: сумасшедший не значит плохой; это в некотором роде противоречит знаменитой и оскорбительной фразе Маргарет Тэтчер по поводу преступной психологии: «Виноват преступник, и только преступник»).

Если бы мой пациент был старшим ребенком в семье, не сомневаюсь, что жертвой насилия стал бы он. Однако он страдал сильным тревожным расстройством, а также идентифицировал себя с травмой отца. Это пример разного влияния различных степеней и видов плохого обращения.

Комбинации видов плохого обращения причиняют более сильный вред^{176}, чем один вид, но где присутствует один, там обычно есть и другие. Физическое насилие часто сочетается с эмоциональным и сексуальным насилием или небрежным отношением. В вышеописанном случае выяснилось, что мать страдала послеродовой депрессией в течение года после рождения старшего брата. Она пришла в себя к моменту рождения моего пациента. Вероятно, его старший брат стал более уязвим для насилия со стороны отца из-за депрессии матери.

В целом, когда взрослых просят взглянуть на свое детство, масштаб плохого обращения, которое они вспоминают, позволяет с высокой долей уверенности предположить, насколько они больны психически. Во время всестороннего исследования негативного детского опыта (НДО) 17 000 американцев из среднего класса оценивали себя в восьми категориях плохого обращения в детстве, включая сексуальное, физическое и эмоциональное насилие^{177}. Общая оценка негативного детского опыта соответствовала количеству категорий плохого обращения, с которыми участник, по его мнению, сталкивался.

Треть респондентов (скорее всего, это число было завышенным, так как значительная часть взрослых подавляет в себе память о плохом обращении отчасти из-за детского стокгольмского синдрома, отчасти из-за болезненности воспоминаний) набрали 0 баллов – по их словам, с ними обращались хорошо. Остальные две трети столкнулись как минимум с одним видом НДО. Из всей выборки каждый шестой испытал более четырех разновидностей НДО.

80 % тех, кто страдал депрессиями, познали в детстве как минимум одну разновидность НДО. Чем чаще люди получают негативный детский опыт, тем больше вероятность различных психических заболеваний. То же самое относится к галлюцинациям и расщеплению личности (дистанцированию от себя и других) и вредным привычкам, таким как курение, злоупотребление алкоголем, ожирение, употребление наркотиков и неразборчивые половые связи. Более половины причин попыток самоубийств приписывают НДО. Человек, столкнувшийся с пятью и более видами НДО^{178}, в 193 раза чаще становится психически больным (распад личности), чем человек, не познавший НДО.

Каковы перспективы Джорджа по сравнению с его сестрой, с которой с рождения обращались лучше? Джил героически сражалась, чтобы начать заботиться о нем по-другому и компенсировать ущерб, нанесенный мальчику в раннем возрасте. В своей книге «Обстрел любовью» я поведал о многих матерях, изменивших поведение своих детей, в том числе 12-летних (см. совет 3 ниже). Я также привел в пример случай, когда ребенку поставили диагноз «аутизм», но его симптомы значительно уменьшились благодаря методу «обстрел любовью». Изменить эмоциональные настройки возможно, но это непросто. С тех пор как я получил первое письмо от Джил, она применяет «обстрел любовью» и, к моей радости, в основном справилась с истериками Джорджа. Но перспективы мальчиков вроде Джорджа не слишком радужны, если их мамы не стали обращаться с ними по-другому.

Десятки исследований показывают^{179}, что дети страдающих депрессиями матерей имеют другой характер мозговых волн по сравнению с детьми, у чьих матерей нет депрессии. И это неудивительно, ведь если ваш отец или мать постоянно раздражены и не проявляют чуткости, как часто бывает во время депрессии, это отразится на характере мозговых волн ребенка. Воздействие плохого обращения на мозговые волны сохраняется и впоследствии. Взрослые, получившие травмы в детстве, имеют сниженную активность^{180} в частях мозга, отвечающих за мышление и способность совершать действия. Из-за травмы ребенок как бы замораживается, становясь эмоционально холодным взрослым.

Травмированные в детстве взрослые могут быть высокоэффективными родителями, партнерами или профессионалами, однако у них может быть и другая сторона: такие люди иногда становятся беспомощными и требовательными, чувствуют себя глупыми и неэффективными, им приходится спрашивать других, что им делать, и даже пытаться стать похожими на других людей. В такие моменты они ощущают себя парализованными, зомби. Подобное происходит потому, что у них есть первичный повторяющийся опыт травмы, когда их игнорировали, не любили, нападали на них и т. д. Это лишь одно из многих открытий, предполагающих, что мозг приспосабливается к плохому обращению.

В ходе множества исследований были выявлены ненормальные уменьшения^{181} или увеличения размера основных частей мозга у людей, в детстве столкнувшихся с насилием и пренебрежительным отношением. По сравнению с людьми, не пережившими плохого обращения, их мозг на 5–16 % меньше по объему в этих частях. Основная причина связана с кортизолом. Химические вещества, вырабатывающиеся при стрессе, ведут к потере нейронов^{182} (клеток, из которых состоит мозг) или их недостаточному росту. Удивительно, что это не означает, что мозг одинаково работает во всех контекстах.

Интересно то, что Джордж хорошо учился и прилежно вел себя в школе. Мозг вырабатывает различные вещества в зависимости от того, с кем мы находимся и в каком социальном контексте. Когда ребенок живет с матерью или отцом, которые плохо обращаются с ним, он привыкает бояться плохого обращения. Без родителей ребенок может быть совершенно другим – вспомним Джорджа, прекрасно выступившего перед всей школой. В школе он также прекрасно овладел некоторыми навыками и мог эффективно контролировать свои эмоции. Возможно, это связано с тем, что достижения в математике и других предметах помогали ему почувствовать себя хорошо. То, что в школе он был другим человеком, несомненно, доказывает, что его мозг не имеет органических поражений. Деструктивная модель поведения активизировалась только в семье. Он ревновал к сестре, боялся матери, и его тревожила дисгармония между родителями. Как мы увидим из главы 7, выдающиеся достижения часто бывают реакцией на плохое обращение в детстве.

История Джорджа и миллионов ему подобных подвергает сомнению медицинскую модель развития психических заболеваний. Он не родился с генетически унаследованным нарушением мозговой деятельности. На его мозг повлияло раннее детство и последующее обращение, в результате которого он не мог регулировать свои эмоции, находясь в семье, так как в нем бушевал кортизол. В школе его электрохимические процессы шли по-другому: мальчик был послушным и дисциплинированным учеником и талантливым артистом. Если бы его мозг был генетически неправильно запрограммирован, это проявлялось бы во всех контекстах.

Если говорить очень просто, разный опыт, полученный в раннем детстве Джорджем и его сестрой, приведет к тому, что у них будет разный мозг. Поскольку мать стала лучше заботиться о Джордже (с момента ее первого письма), аномальное развитие его мозга в значительной степени корректируется, так как мать начала действовать, пока его мозг еще молод и пластичен. Джордж может обрести эмоциональное здоровье и, возможно, стать как его сестра. Однако вероятно, что он будет отличаться от нее из-за раннего опыта. Например, он может оказаться умнее. Также возможно, что, когда он вырастет и сам обзаведется детьми, он не будет терпеливым родителем. В главе 6 приводятся хорошие примеры того, как вредные методы воспитания передаются из поколения в поколение.

Более широкий взгляд на плохое обращение с детьми

Теперь, когда я представил вам доказательства того, что плохое обращение обусловливает различия между детьми в одной семье, будет интересно поразмышлять о том, что общество тоже в значительной степени воздействует на роль воспитания и его последствия.

Неоспоримый факт, что общество и культура оказывают огромное влияние на наше психическое здоровье^{183}. Количество случаев психических заболеваний значительно отличается в разных странах. По данным Всемирной организации здравоохранения, в англоговорящих странах психические заболевания выявляются вдвое чаще (23 %), чем в континентальной Европе (11,5 %)^{184}. Отчасти это связано с уровнем неравенства в разных странах, отчасти является результатом тяги к индивидуализму. Депрессия гораздо меньше распространена в коллективистских азиатских культурах^{185}, где сильнее родственные и общинные связи и меньше индивидуализма.

Все эти «факторы большой картины» также влияют на то, удовлетворяются ли потребности детей. Несмотря на один из самых высоких уровней жизни, в Америке, как следует из исследований, самый большой процент психических заболеваний (26 % населения за последние 12 месяцев)^{186}. Некоторые объясняют это склонностью американцев к самокопанию в духе Вуди Аллена, однако одна из причин – ужасающая неспособность удовлетворить потребности слишком большого числа маленьких детей. Вторая причина в культуре, и третья – в неравенстве. Как уже отмечалось, американец более чем в 50 раз чаще бывает импульсивным и агрессивным, чем японец^{187}. В Японии потребности маленьких детей считаются самыми главными; в Америке – нет. Но японская культура является коллективистской, в ней большое значение придается сдержанности и вниманию к семье и коллегам. Разница между самыми высокооплачиваемыми и самыми низкооплачиваемыми работниками в Японии гораздо меньше, чем в Америке.

Социальная структура и история общества оказывают мощное влияние на интерпретацию «плохого обращения» в детстве. По данным Всемирной организации здравоохранения, в целом плохое обращение вызывает эмоциональный стресс в любом обществе^{188}. Но толкование понятия «плохое обращение» значительно отличается в зависимости от культуры.

Если вы живете в обществе, где родители открыто и часто бьют всех детей, побои могут и не рассматриваться как плохое обращение. То, что считается насилием в одних условиях, в других будет считаться «воспитанием дисциплины». Во многих странах и на протяжении большей части истории человечества детей вынуждали, часто кулаками, слушаться приказаний родителей. В развивающихся странах, когда только дети подрастают, они должны работать или трудиться по хозяйству. Подробный рассказ об истории детства^{189} открывается фразой: «История детства – это кошмар, от которого мы только пробуждаемся».

Много лет назад, в 1978 г., я провел три месяца, изучая отношения между матерями и младенцами в эквадорских джунглях. По сравнению с американскими парами мать – дитя^{190}, эти матери не отличались отзывчивостью. Они часто оставляли младенцев под присмотром старших сестер, которые или игнорировали малышей, или относились к ним как к игрушкам. Матери особо не общались с детьми, так как добывали пищу. В этом обществе мужчины практически не занимаются сыновьями и дочерьми, обычно они кочуют вверх-вниз по реке и имеют несколько детей от разных женщин в разных деревнях. Если бы тамошние матери слишком сильно привязывались к маленьким детям, потеря ребенка вызывала бы у них слишком сильный стресс: один из четырех детей умирает в возрасте до пяти лет (обычно от инфекций – в отсутствие антибиотиков смертность среди маленьких детей заоблачная).

Как я отметил, в целом большинство взрослых в деревне относятся к детям тепло, но не ожидают от них того, что ждут от детей в развитых странах. Образование минимальное, карьеризм или индивидуализм, к которым мы привыкли в развитом мире, здесь отсутствуют. От детей ожидают, что они станут такими же, как их родители, будут жить очень простой сельской жизнью, ловить рыбу и выращивать пищевые растения.

Эти люди живут так 400 лет. На них не давит необходимость «преуспеть», и у взрослых жителей деревни, где я работал, не наблюдалось признаков психических заболеваний. Доказано, что психические заболевания гораздо меньше распространены в традиционных сельских общинах, если пищи достаточно и не происходит вооруженных конфликтов вроде войн между племенами или гражданской войны. В ходе фундаментального исследования шизофрении^{191} ученые обнаружили, что частота заболевания в таких общинах намного ниже, чем в развитых странах, а вероятность и скорость полного выздоровления гораздо выше. Отсутствие внимания и заботы в раннем детстве, побои со стороны родителей, низкий уровень образования, авторитарные родители, часто отсутствующие отцы – такое детство в развитой стране грозило бы многими проблемами…

Дело в том, что в эквадорских деревнях людям не нужно быть индивидуальностью. Детство без индивидуальной и чуткой заботы не проблема, если вам не надо постоянно пытаться понять, кто вы такой и чего хотите добиться, и доказывать что-то с помощью результатов экзаменов, резюме и приятных манер на собеседовании. В коллективистских обществах ваша сущность определяется полом, местом в семье и отношениями вашей семьи с другими^{192}. Вы просто делаете то, что все всегда делали, здесь нет поисков своего «я» или попыток стать не такими, как ваши родители.

Результаты исследования в Нигерии иллюстрируют, как сила коллективизма смягчает последствия плохого обращения^{193}. В Нигерии психическими заболеваниями страдают в шесть раз реже, чем в Америке^{194}, хотя исследование выявило тот же масштаб плохого обращения. Эти данные означают, что нельзя все свести к простой формуле: «Плохое обращение в раннем детстве всегда вызывает расстройства психики» – если американцы и нигерийцы сталкиваются с аналогичным уровнем плохого обращения, количество психических заболеваний тоже должно быть аналогичным, а не отличаться в шесть раз. Авторы указывают на существенные различия в общественном устройстве, которыми можно объяснить этот феномен. Число разводов в Нигерии гораздо ниже. Есть убедительные доказательства того, что плохое обращение дает гораздо более сильный эффект в сочетании с отсутствием гармонии между родителями. В результате одного крупного американского исследования^{195} было установлено, что пострадавшие от насилия дети, чьи родители развелись, в целых десять раз чаще заболевают психическими расстройствами, когда вырастают, чем дети, в жизни которых не было ни насилия, ни развода. Но самое интересное, что насилие без развода всего лишь удваивает риск.

Нужно отметить, что в Нигерии, согласно результатам исследования, даже в случае развода риск развития психических заболеваний не возрастает, возможно, потому, что в этой стране люди живут большими семьями, объединяющими много родственников, и всегда есть кому позаботиться о ребенке^{196}. Если в нигерийской семье плохо обращаются с ребенком, если он чувствует, что им пренебрегают, его не любят или он подвергается насилию, гораздо больше возможностей найти утешение у близких, например у старших братьев или сестер (в семьях обычно много детей), тетей и дядей или бабушек и дедушек. В разрозненных маленьких семьях стран развитого мира отсутствие ежедневного контакта с родственниками означает неминуемость плохого обращения, так как рядом нет людей, кроме родителей, которые могли бы позаботиться о детях.

В отличие от чисто индивидуалистских обществ, в странах, где хорошо развита система образования и люди более склонны к индивидуализму, определенная доля коллективизма может в значительной степени компенсировать негативное воздействие плохого обращения – индивидуализм и коллективизм могут сосуществовать, как во многих азиатских странах.

Дафни, с которой я беседовал в Сингапуре, – трудолюбивая, успешная студентка-медик – выросла в католической семье в сельской общине в Малайзии. Ее отец был моряком и отсутствовал по десять месяцев в году всю ее жизнь. Когда он бывал дома, строго следил за дисциплиной, но дочь не обижалась на него. Мать была любящей женщиной, но много работала, пока Дафни была маленькой, и о девочке заботились разные люди. Ей очень хотелось угодить строгому отцу, и она хорошо училась в школе. Хотя она и росла в обществе со строгими нравами, где к сексуальной активности относились с неодобрением, Дафни считала себя хозяйкой собственной жизни, и ей удавалось удовлетворять сексуальное желание в подростковом возрасте и не быть пойманной. Она была благодарна судьбе и довольна, что смогла поступить в медицинскую школу и избежать тягот трудовой жизни ее родителей. Она также очень стремилась к успеху, чтобы представлять свою семью и быть «девушкой с обложки» для всех своих близких – двоюродные братья и сестры, тетушки и дядюшки гордились родственницей, ее достижения повышали их статус.

Дафни была очень преданна своим родителям, хотя и видела их недостатки – интересный случай отсутствия ошибочного положительного мнения, вызываемого детским стокгольмским синдромом. Она любила мать и отца так же безусловно, как они всегда любили ее.

Девушка, выросшая в британской семье, на ее месте изводила бы себя, размышляя о том, как отец подавлял ее, а мать насаждала религиозные догмы. Но Дафни не делала этого, хотя она с трудом позволяла другим эмоциональную близость, была застенчива и необщительна. В некотором смысле она никому по-настоящему не доверяла и жила достаточно изолированно. Но Дафни продолжала втайне наслаждаться активной сексуальной жизнью, успешно отделяя ее от той Дафни, которую хотели в ней видеть родители. Она чувствовала их безграничную любовь и получала ее, и хотя ей непросто давалось установление стабильных отношений с мужчинами, она процветала. Как Джордж и его успешное, послушное «я» в школе, у Дафни были разные «я» для разных ситуаций, в которых мозг работал по-разному.

Брат Дафни в детстве подвергся сексуальному насилию. Он по-прежнему жил в Малайзии. Она волновалась за него, потому что он был неспособен на дружбу или сексуальные отношения. Он жил в выдуманном мире и мог выполнять только неквалифицированную работу. Поскольку он жил в малайзийской деревне, на него не навесили ярлыка психа и не лечили лекарствами, которые психиатры обычно назначают при шизофрении. Эта история согласуется с данными Всемирной организации здравоохранения^{197}, обнаружившей, что плохое обращение в детстве служит причиной почти трети случаев психических заболеваний в обществе.

О том же самом свидетельствует и нигерийское исследование: плохое обращение в целом ведет к увеличению числа больных психическими расстройствами. По-видимому, можно сделать вывод о том, что в любой стране, чем больше невзгод пережил человек в детстве, тем выше у него вероятность нарушения психики. Однако культура смягчает это воздействие. В нашем обществе, пораженном аффлюэнцей^{198}, люди, придающие слишком большое значение деньгам, имуществу, внешнему виду и славе, подвергаются более высокому риску столкнуться с распространенными эмоциональными проблемами, такими как депрессия и тревожность. Почти все мы заражены вирусом аффлюэнцы, однако заболеем ли мы, зависит от того, насколько любовь родителей зависела от наших успехов и насколько сильно они пропитали нас консьюмеристскими ценностями: плохое обращение в детстве делает нас более уязвимыми для сомнительных культурных явлений.

Тот факт, что жизнь Дафни и ее брата сложилась по-разному, также говорит о том, что воспитание по-разному влияет на детей в семьях по всему миру. Дафни была первым ребенком в семье, и именно с ней были связаны честолюбивые надежды ее родителей. Аналогично, простая и критически важная разница между Джорджем и его сестрой заключается в том, что он первенец. В следующей главе мы поговорим о том, как наша роль в семейной истории становится причиной различий между нами и нашими братьями и сестрами.

Что делать? Три совета

1. Избегайте стресса во время беременности, особенно в последние три месяца.

Легче сказать, чем сделать, я знаю. Последние три месяца – самое тяжелое время, особенно если у вас сложная работа. Тем не менее, зная, что стресс во время беременности может привести к проблемам, и особенно помня, что, возможно, часть того, что приписывалось генам, на самом деле зависит от беременности, стоит постараться сделать передышку, особенно ближе к родам. Расслабьтесь, ваше отношение к материнству крайне важно.

В своей книге «Как не испортить все в первые три года»^{199} я рассказываю о психологии разных типов матерей в преддверии рождения ребенка и в первые годы его жизни. Как показывает практика, матери делятся на три основные группы. Каким образом надо бороться со стрессом во время беременности, зависит от того, к какой из следующих групп вы относитесь.

Деловая (примерно четверть матерей)

Такая мать считает, что ребенок должен приспособиться к ней и потребностям семьи. Она любит своего малыша ничуть не меньше, чем представительницы других групп, но считает, что «мать лучше знает». Ребенок – создание, не понимающее взрослый мир, с множеством потребностей, которые требуют регулирования, чтобы быть предсказуемыми. Если ребенка плохо контролировать, он быстро может стать избалованным, эгоистичным и капризным. Деловая мать считает своим долгом помочь ребенку научиться управлять своими буйными страстями и процессами в организме. Так она проявляет материнскую любовь. Поэтому для нее важно как можно раньше приучить сына или дочь к режиму питания и самостоятельному сну. Она рада, когда другие вызываются побыть с ребенком, и считает, что режим помогает в этом. После рождения ребенка она старается как можно быстрее вернуться к «нормальной» жизни, которую вела до беременности. Скорее всего, она выйдет на работу с полной занятостью.

Если говорить о способах снижения стресса, возможно, ей будет спокойнее всего работать как можно дольше до родов. Торчать дома – не в ее духе, от этого у нее может развиться стресс, так как женщины этого типа реже чувствуют связь с плодом и считают, что он отнимает у них энергию. Она предпочитает быть занятой, ей нравится преодолевать трудности на работе, нравится ее профессиональное «я», и она рада работать до последнего.

Натуральная (примерно четверть матерей)

Для нее ребенок на первом месте. У матери этого типа ребенок ночью спит в одной кровати с ней, она кормит его по требованию (когда ребенок сам дает понять, что голоден, ему не навязывают расписание) и считает, что только она может удовлетворить потребности ребенка. Она наслаждается материнством и с радостью откладывает собственную жизнь как минимум на три года. Она обожает быть вместе с малышом. Реже представительниц других групп выходит на работу и редко работает на полную ставку.

Она, скорее всего, испытывает сильные чувства к плоду, замечает, что он иногда пинается, когда она расстроена, уверена, что он слышит, когда она поет ему успокаивающие песни, и т. д. Она по максимуму использует декретный отпуск до рождения ребенка и бросает работу после. Чтобы не испытывать стресс, во время беременности ей лучше предвкушать появление малыша и ждать больших перемен в жизни.

Универсальная (половина матерей)

Универсальная мать сочетает в себе черты натуральной и деловой матери в зависимости от ситуации. Она понимает потребности ребенка, и для нее они очень важны, но при этом она не теряет из виду и собственные. Она может взять ребенка к себе в постель, если он заболел, однако стремится приучить его спать самостоятельно. Она может попытаться кормить по расписанию, но откажется от затеи, если не будет получаться. Больше всего она хочет сделать так, чтобы и она, и ребенок были в выигрыше, чтобы были удовлетворены потребности обоих. Многие из них работают на неполную ставку, некоторые остаются дома или выходят на полный рабочий день, если того требует материальное положение семьи.

Универсальная мать то сосредоточена на плоде, то занята другими вещами. В принципе ей нравится идея максимально использовать декретный отпуск до родов, чтобы она могла подготовиться и отдохнуть. Но если финансовая ситуация не позволяет, то она с не меньшим удовольствием будет работать почти до самых родов. Она выбирает путь наименьшего сопротивления, поступая так, как будет лучше в конкретной ситуации.

2. Настройтесь на ребенка, наслаждайтесь миром малыша – или, если не выходит, может быть, это получится у вашего партнера?

Как показывают факты, приведенные в этой главе, грудные дети нуждаются в чуткой любви, а дети постарше – во взрослых, которые будут направлять их во время игр. Детям младше трех лет не нужны друзья из числа сверстников, в полтора года они не играют вместе, а просто берут друг у друга игрушки восемь раз за час^{200} (и четыре раза за час в возрасте 2,5 лет). Им нужна забота чуткого взрослого, который хорошо их знает. К сожалению, во всем развитом мире (включая Скандинавские страны) о маленьких детях заботятся в основном женщины. Но многие мужчины прекрасно бы справились с грудными детьми и с удовольствием проводили бы время с детьми постарше, если бы попробовали. Кроме того, мужчинам и женщинам часто больше нравится какой-то определенный детский возраст. Мне нравится играть и фантазировать с детьми примерно с двух лет, и я знаю мужчин, которые предпочитают возиться с грудными детьми. То же самое у женщин. Если бы только у нас была система, достаточно гибкая, чтобы позволять родителям находиться с детьми в том возрасте, который больше им подходит.

Но, увы; поэтому, учитывая, что о малыше будет заботиться в основном женщина, ей нужно обеспечить максимальную поддержку, особенно в первые шесть месяцев. Изоляция – большой риск. Сегодня бабушки и дедушки часто или живут слишком далеко, или предпочитают путешествовать. Женщинам, не чувствующим связи со своим ребенком, нужна поддержка психотерапевта, который сможет помочь ей настроиться на ребенка. Но и такого специалиста часто не оказывается рядом. Остается надеяться на поддержку и подсказки других матерей и друзей.

3. Практикуйте «обстрел любовью».

Если с самого начала что-то пошло не так или даже если все хорошо, вы можете воспользоваться разработанным мною методом «обстрел любовью»^{201}, чтобы изменить эмоциональные настройки детей в возрасте от трех лет до их полового созревания. «Обстрел любовью» – это фактически период времени, который вы проводите наедине с ребенком, предлагая ему свою безграничную любовь и позволяя ему полностью контролировать ситуацию. Этот метод позволяет решить самые разнообразные проблемы, серьезные и не очень, от открытой, даже ожесточенной агрессии до застенчивости, проблем со сном или плохой успеваемости в школе. Он пойдет на пользу всем детям. В этом году в начале списка новогодних подарков моего десятилетнего сына значилось «время с папой» – целый день, в течение которого я буду делать все, чего бы паренек ни захотел.

Это не то же самое, что просто проводить время со своим ребенком. Когда вы устраиваете «обстрел любовью», то создаете особую эмоциональную зону, полностью отличающуюся от вашей обычной жизни, с новыми правилами.

Сначала вы объясняете сыну или дочери, что скоро вы вдвоем проведете время вместе и вам будет очень весело. Ребенок должен решить, что он хочет делать и когда, в разумных границах. Вы преподносите это как большое событие: уже скоро – как здорово! Затем ребенок составляет список. Неважно, если главное место в списке занимает просмотр мультфильма «Губка Боб – Квадратные штаны»: главное, чтобы ребенок сделал свой выбор.

В течение этого дня вы стараетесь, как только можете, создать у ребенка чувство, будто он может получить все, чего ни захочет, – очень необычное ощущение того, что он главный, ему потакают и «обстреливают любовью».

Кто-то может подумать: «Вы сошли с ума? Мой ребенок и так тиран. Если я буду вознаграждать его подобным образом, то станет только хуже!» Ваше беспокойство понятно. Кажется, что «обстрел любовью» противоречит здравому смыслу, подсказывающему, что надо больше, а не меньше контролировать ребенка, если тот не слушается, и строже реагировать на нежелательное поведение.

Но суть «обстрела любовью» в том, что вы вступаете в зону, отдельную от обычной жизни. За пределами этой зоны вы продолжаете пытаться установить границы, последовательно и твердо. В результате применения «обстрела любовью» вы станете тратить намного меньше времени на установление ограничений, придирки и ворчание – «Не делай этого», «Я сказала, убери это», «Оставь брата в покое», в которые то и дело пускаются все родители. Этот метод подойдет практически любому ребенку, даже счастливому и довольному.

Прежде всего вам надо решить, сколько времени вы будете проводить в зоне «обстрела любовью» и как часто станете туда отправляться. Одни родители отправляют остальных членов семьи на выходные к родственникам или друзьям и остаются дома вдвоем с ребенком. Другие просто проводят день вне дома или вырываются из него на несколько часов.

Миранда, мать страдавшего депрессией Тима, могла позволить себе уехать и провести две ночи в недорогом мотеле. Они уезжали в пятницу вечером и в субботу отправлялись в близлежащий город. Ходили по магазинам, посещали аквариум, но большую часть времени просто бродили.

Миранда вспоминает, что в этот день «Тим чувствовал себя особенным, метод явно работал. Я понимаю, что не все могут позволить себе гостиницу и поход по магазинам. Но когда речь шла о деньгах, Тим тратил их, к моему удивлению, очень разумно». Дети, которые чувствуют, что их любят, меньше одержимы потреблением.

После спокойной субботы и вечера в гостинице с едой из KFC за просмотром музыкального шоу талантов в воскресенье они снова гуляли в свое удовольствие, делали покупки, а по дороге домой – зашли в зоопарк.

Тим не только был главным в это время, но и старался выразить свою любовь. Миранда вспоминает: «Тим прижимался ко мне и говорил, как любит меня (я всегда отвечала тем же). Мне было интересно ни за что не отвечать. Обычно я беру инициативу на себя. Здесь же решения принимал Тим: что мы будем дальше делать, что есть и смотреть по телевизору».

В инструкции к «обстрелу любовью» я советую предложить ребенку дать название этим периодам, скажем, «особенный день» или «день с мамой» (или папой). Помнить о приятно проведенном времени часто помогает какой-нибудь предмет, например камушек с пляжа или игрушечный мишка. Сувенир и название особенного дня служат напоминанием о нем, и по возвращении я прошу родителей постараться выделить вечером полчаса, чтобы ненадолго воссоздать зону «обстрела любовью», скажем, просто посмотреть телевизор вместе.

У Миранды есть еще двое детей, и по разным причинам выделять Тиму полчаса каждый вечер оказалось сложно. Вместо этого, рассказывает Миранда, «я нахожу несколько минут в течение дня и недавно начала обнимать и покачивать его, как маленького, приговаривая: "Ты мой малыш, я люблю тебя"». Вы можете изменять метод в соответствии со своей ситуацией и проблемами, которые решаете.

Эффект выходных с «обстрелом любовью» проявился быстро и заметно. Спустя пять недель Миранда написала мне, что «в целом сын чувствует себя лучше. У него еще случаются истерики, но с тех выходных я не слышала, чтобы он говорил, что ненавидит себя – ни разу, представляете?» А полтора года спустя она сообщила, что «все стало гораздо лучше благодаря "обстрелу любовью" и последующим изменениям в наших отношениях».

Я получал очень похожие сообщения об устойчивом успехе в течение одного-двух лет после применения метода «обстрел любовью» от родителей, которые стремятся помочь детям, страдающим ожесточенной агрессией, самыми разнообразными видами тревожности, СДВГ, бессонницей, перфекционизмом и даже аутизмом.

Во многих случаях, подозреваю, у детей стабилизировался уровень кортизола. Если его уровень слишком высок, у мальчика или девочки могут развиться маниакальные или агрессивные черты или тревожность. Если уровень слишком низкий, ребенок может быть вялым или мрачным. Даже короткий период, когда он ощущает любовь и сам контролирует ситуацию, исправляет положение.

«Обстрел любовью» не обязательно должен продолжаться целых два выходных дня. Трехлетний Сэм гораздо чувствительнее своего младшего брата, он расстраивается по малейшему поводу. Иногда он устраивает истерики и впадает в бешенство. Он очень нервничает, когда его матери, Эммы, нет рядом. Она говорит, что «дома сын постоянно хочет знать, где я». Если она на втором этаже, а он на первом, то он будет кричать и спрашивать, где мама.

Из практических соображений Эмма запланировала провести с ним вдвоем две субботы подряд, а не два дня с ночевкой. Первую субботу назвали «пиратским днем», потому что они отправились в тематический парк. Ему очень понравилось быть главным и чувствовать любовь матери. Эмма всю время повторяла, что любит его. Сначала она старалась смотреть на часы и говорить ему это каждые 15 минут. Но потом привыкла, и слова произносились сами собой.

С того дня им стало легче часто выражать свою любовь. Она считает, что теперь они «гораздо лучше общаются». Она также говорит: «Это был веселый, отличный день, который напомнил, как нам может быть хорошо вместе, вернул нас на этот путь. По-настоящему прекрасный день». Благодаря «обстрелу любовью» нередко корректируются эмоциональные настройки не только ребенка, но и родителя по отношению к ребенку. Многие родители рассказывают, что впервые за месяцы или годы вспомнили, как любят своих детей.

Во вторую субботу они остались дома, и Сэм устроил жуткую истерику. Во время «обстрела любовью» такое случается очень часто: ребенок проверяет, по-настоящему ли мать или отец любит его и будет ли любить, если он станет вести себя ужасно. Эмма пережила эту истерику, и они стали гораздо ближе.

Позже она писала, что «у сына не было сильных истерик с последнего "обстрела любовью", случившегося четыре недели назад». Более того, он перестал бояться, когда не знал, где в доме находится мать.

Сколько бы ни было ребенку лет на самом деле, в зоне «обстрела любовью» полезно думать, что ему полтора года. Родители рассказывают, что в эти чудесные периоды дети действительно ненадолго начинают вести себя и говорить как маленькие. Именно к этому вы и должны стремиться – дать им шанс вернуться в более раннее детство, но на этот раз почувствовать себя очень, очень хорошо: в полной безопасности, любимыми и главными.

Многие родители проявили большую изобретательность, меняя метод в соответствии со своими обстоятельствами или проблемами. Четырехлетний Джефф устраивал ужасные истерики, иногда направленные против своей двухлетней сестры. Его мать, Кэрол, стала устраивать два-три раза в неделю «время Джеффа»: мальчик руководил играми, а его сестра должна была принимать в них участие. Главной игрой был бег по комнате наперегонки, причем мама должна была бегать с дочкой на руках. Однако большую часть времени они играли в игры, которые требовали фантазии. В одной из них воображаемые младенцы то и дело превращались в рыбок. Но чаще игра развивалась согласно сценарию, иногда похожему на сон. Особенно Джеффу нравились катастрофы, например тонущие корабли, а мать и сестренка выступали в различных вспомогательных ролях.

Воздействие этой версии «обстрела любовью» оказалось потрясающим. Как рассказывала Кэрол, «сразу после того как мы начали играть, истерики прекратились. Больше не было случаев, которые стоило бы упомянуть. Прошло уже три месяца».

Как бы вы ни применяли «обстрел любовью», хуже не будет. Что плохого в том, чтобы с удовольствием проводить время со своим ребенком? А если это меняет их и ваши взаимоотношения, тем лучше, худшее, что может случиться, – вы вернетесь из зоны «обстрела любовью», чудесно проведя время.

Глава 5
Ваша роль в семье (Почему дети в одной семье такие разные, часть 2)

Количество любви, времени и денег, которые дети могут получить от родителей, не бесконечно и зависит от различных факторов^{202}. Создатели знаменитой группы Spice Girls сделали блестящий маркетинговый ход, придумав каждой из девушек образ и прозвище – Sporty (спортсменка), Baby (малышка), Posh (модница) и т. д. Такое распределение ролей совершенно необходимо детям, занятым борьбой за родительские ресурсы, и они отчасти сами берут на себя какую-либо роль, отчасти занимают навязанные им ниши.

Как дети ведут политику и чем именно стремятся управлять, в значительной степени зависит от роли, отведенной им в семейной «драме». В семье мы действуем как актеры в пьесе^{203}. Как говорил о семье Р. Д. Лейнг^{204}, «мы исполняем роли в пьесе, которую никогда не читали и не видели, сюжет которой не знаем, о существовании которой можем только догадываться, но чье начало и конец не можем даже вообразить себе». Кому из детей достанется какая роль, зависит от ряда факторов.

Родители находятся на разных стадиях жизни, когда у них появляются дети. Отношения между супругами или партнерами меняются. Первенец оказывает решающее влияние, особенно на мать^{205}, которая вместо того, чтобы работать, начинает заниматься ребенком, хотя некоторые сохраняют частичную занятость. Отец же может или ощущать, что ребенок вытесняет его, или радоваться прибавлению в семействе, или испытывать огромное давление (ведь он теперь главный добытчик), или чувствовать, что исполнилось его предназначение.

Когда появляется на свет второй ребенок, первый уже успел изменить семью. Возможно, родители стали хуже ладить из-за возникших трудностей, а может быть, первенец сблизил их. Возможно, у них повысилось благосостояние или, наоборот, нехватка средств стала камнем преткновения. Возможно, они переехали на новое место и один из них (или оба) расстроен. Эмоциональное удовлетворение и заботы каждого из родителей могут значительно измениться десятками способов со времени рождения первенца.

По мере того как семья растет, ресурсы родителей сокращаются^{206}. Младшим детям уделяют меньше внимания^{207}, чем старшим. Матери тройняшек меньше реагируют на каждого из младенцев^{208}, чем матери близнецов, получающих меньше, чем дети, рождающиеся по одному, что обусловливает более низкие оценки в тестах на уровень умственного развития^{209}. Энергия и время родителей ограниченны.

Вдобавок ко всему каждый из родителей обрушивает на каждого из детей багаж из собственного детства. Если кто-то из них сам был старшим ребенком, то рождение второго или третьего, возможно, вызовет у них воспоминания о том, как их вытеснили собственные младшие братья или сестры, и они будут больше сочувствовать собственным старшим детям. Если они были младшими, возможно, они постараются сделать все, чтобы младший ребенок не испытывал такой же несправедливости, какую ощущали они. Если рождается мальчик, а у отца был брат, обижавший его, или если рождается девочка, а у матери была сестра красивее ее… варианты отношений между братьями и сестрами весьма многочисленны, и большое значение имеет, как родители интерпретируют рождение нового ребенка.

Пол ребенка также влияет на его роль в семье в зависимости от того, как родители переосмысливают собственное детство. Возможно, мать надеялась, что родится мальчик, а на свет появилась девочка, а может, мальчика ждал отец. Возможно, у матери была властная мама, и теперь сама она намерена дать дочери больше свободы. Возможно, отцу кажется, что его родители не были достаточно строгими, и он не хочет делать ту же ошибку. Возможно, к одному из родителей относились с жестокостью или небрежением, и он повторяет сценарий с одним из детей, проявляя по отношению к нему такую же жестокость.

То, как изменилось эмоциональное состояние каждого из родителей, и то, какими стали их взаимоотношения ко времени рождения следующего ребенка, в сочетании с фактами их биографии, которыми мама и папа нагружают каждого из детей, всякий раз создает уникальную психологическую среду. Некоторых качеств будут требовать от всех детей оба родителя – пунктуальности, приличного поведения за столом или хороших оценок на экзаменах, – однако следует отметить, что по большей части ребенок получает индивидуальное воспитание^{210}. Они создают в семье собственную нишу в результате принципиально другого отношения к ним.

Кроме различающихся плохого обращения и любви, о которых шла речь выше, несходство детей в одной семье также связано с их ролями: тем, как родители реагировали на очередность рождения ребенка и его пол, ревностью между детьми, фаворитизмом и навешиванием ярлыков. Все эти факторы взаимодействуют друг с другом, редко решающую роль играет какой-то один^{211}. Мы рассмотрим их по отдельности, но они будут неизбежно пересекаться.

Порядок рождения

Проведено свыше 2000 исследований^{212}, в которых анализировалось, какое место ребенок занимает в семье в зависимости от порядка его рождения. Согласуясь с тем фактом, что дети конкурируют за родительские инвестиции, создавая собственные ниши, результаты этих исследований показывают: первенцы^{213} следуют путем наименьшего сопротивления и обычно приспосабливаются к мыслям и чувствам родителей, стараются оправдать их ожидания, послушно разделяя желания и ценности мам и пап. Они часто становятся более добросовестными, ответственными, амбициозными и организованными взрослыми по сравнению с детьми, рожденными позже. Первенцев значительно больше среди лидеров, таких как премьер-министры и президенты. Они чаще бывают консервативными, придерживаются традиционных взглядов и поддерживают общепринятую мораль. Например, если они делают перерыв между школой и университетом, то редко тратят этот год на приключения и путешествия, а скорее займутся чем-то полезным, например, будут работать с детьми из малоимущих семей или пойдут на стажировку. Они делают более успешную карьеру, добившись более высоких результатов в школе^{214}, а родители ведут за столом разговоры, ориентируясь скорее на их уровень, чем на уровень младших детей. У первенца в семье с четырьмя детьми в среднем приблизительно на 10 % чаще^{215} ежедневно проверяют домашнее задание, чем у младшего. Первенцев больше беспокоит их статус, они более эмоциональны, медленнее успокаиваются, если расстроены. Они более злопамятны и склонны к гневу, для них мучительна потеря внимания в результате рождения младших детей. Им, как правило, не нравится рисковать, в частности заниматься опасными видами спорта, они предпочитают плавание, теннис, гольф и другие неконтактные виды.

Младшие дети обычно меньше идентифицируют себя с родителями. Для них могут оставаться незанятые ниши, особенно если их пол отличается от пола первенца. Например, нашим первенцем была девочка. Она быстро сообразила, что мне нравится смотреть игры футбольного клуба Chelsea, и я брал ее с собой пару раз на матчи. Сын родился на три года позже. Футбол стал меньше интересовать дочь, у нее появлялось все больше «женских» интересов, и сыну удалось перехватить эту нишу, играя в футбол и болея за Chelsea. Дочь была вполне довольна такой ситуацией, поскольку ее увлекали другие виды деятельности – рисование и чтение, на которые сын не претендовал. Если бы сын родился девочкой, не исключена другая ситуация, и дочь, возможно, по-прежнему демонстрировала бы интерес к Chelsea. Она могла бы остаться в этой нише, параллельно приобретя «женские» интересы или став девчонкой-сорванцом.

Младшие дети больше склонны к получению разностороннего опыта, хотя бывают вынуждены подчиняться старшим братьям или сестрам^{216} из-за того, что те лучше развиты физически или умственно. В результате младшие дети могут сочувствовать обездоленным и быть сторонниками уравнительной политики. Чем больше у них старших братьев и сестер, тем менее вероятно, что они будут подчиняться авторитетам и уступать, то есть они станут бунтарями в семье. Такие дети менее уверенны в себе, более бескорыстны и умеют сопереживать. Они менее добросовестны, меньше склонны сердиться и мстить, более общительны и приятны в общении – им приходится учиться быть привлекательными и уживаться с более сильными братьями и сестрами. Они выбирают рискованные и контактные виды спорта чаще, чем первенцы: предпочитают регби, футбол, бокс и парашютный спорт. В течение года между школой и университетом они могут отправиться в джунгли, горы или пустыню, не выходя на связь ни по электронной почте, ни по Skype и заставляя родителей месяцами волноваться.

Порядок рождения тесно взаимосвязан с багажом, привнесенным родителями из собственного детства. Однажды мне написал по электронной почте один человек, с которым мы впоследствии несколько раз разговаривали. Он был младшим из двух сыновей. Его родители, сами не получившие высшего образования, поощряли старшего сына к усердному учению, и тот стал первым ребенком с дипломом университета за всю историю обеих семей. Младшего сына, с которым я общался, держали поближе к его тревожной, неуверенной в себе матери. Женщина постоянно требовала внимания сына, как поступала с нею ее мать. Когда он был подростком, она сопровождала его на занятия в театральную студию, и в конце концов между сыном и матерью сформировалась сильнейшая зависимость друг от друга. Только после 30 лет ему удалось освободиться от нее и начать сексуальные отношения с женщинами.

Поскольку у него не было высшего образования, он работал по той же профессии, что и его родители, мало получал и имел низкий социальный статус. Он был ничуть не менее умным, чем его брат, на которого родители возложили все свои надежды, и не достиг таких же успехов в карьере только потому, что родился вторым. Его использовали в качестве опоры для неуверенной в себе матери. Если бы можно было поменять их местами при рождении, подозреваю, они с абсолютной точностью заняли бы место друг друга только благодаря порядку рождения.

Основная причина, по которой первенцы отличаются от младших детей^{217}, состоит в том, что они пользуются безраздельным вниманием матери как минимум в течение девяти месяцев, а обычно и дольше. Здесь возможны значительные отклонения, но часто это означает больше отзывчивости и любви в раннем возрасте. Это может пойти им на пользу, но также зависит от того, что будет происходить дальше.

Один первенец рассказывал мне в письме о своем детстве. Он три года был объектом обожания родителей. Затем родилась его сестра, и мальчик испытал огромный дефицит внимания к себе. Но это было только начало. И потом каждый год в течении четырех лет рождались еще дети. К моменту, когда ему исполнилось восемь, у него было пятеро братьев и сестер. Вот, что он писал: «У меня был отличный старт, однако все эти братья и сестры превратили меня в любителя командовать с ужасным характером – я устраивал жуткие истерики, потому что мама больше не обращала на меня особого внимания. Как только смог, я начал зарабатывать деньги и пользовался ими, чтобы манипулировать своими братьями и сестрами. Например, у всех нас были обязанности, например, пылесосить или мыть посуду. Я платил братьям и сестрам, чтобы они выполняли мою работу за меня». Во взрослой жизни он стал крупным чиновником, руководящим тысячами людей, что приписывает своему опыту управления младшими братьями и сестрами.

Еще одна причина, по которой первенцы отличаются от младших детей, в том, что родители обычно более строги к ним^{218}. На примере первенца родители надеются показать младшим, что случится, если они будут плохо себя вести. С первым ребенком родители только начинают приобретать опыт и могут тревожиться о необходимости контролировать питание, сон и другие аспекты жизни сына или дочери. Чтобы справиться, они могут проявлять строгость, например кормить, укладывать спать и будить малыша строго по расписанию. Впоследствии они следят за ребенком более пристально. Например, родители двоих детей^{219} тратят в среднем на полчаса больше на то, чтобы побыть вдвоем с первенцем. Неудивительно, что оценки первенцев в тестах на интеллект и на экзаменах выше^{220}, ведь их умственному развитию уделяют больше внимания.

Если количество детей в семье растет, у родителей остается все меньше времени и энергии. Результатом может стать пренебрежение потребностями ребенка или предоставление ему большей свободы. Родители меньше беспокоятся и меньше стремятся вмешиваться, понимая, что не произойдет ничего страшного, если сын или дочь без присмотра поиграет в песке на пляже или в саду. Кроме того, с младшими детьми они связывают меньше надежд^{221}, обычно полагаясь на старших. Хорошим примером тому служит история сэра Винса Кейбла^{222}, члена партии либеральных демократов, старшего ребенка в семье. Его история также наглядно демонстрирует, как динамика семьи может формировать политические взгляды.

Кейбл прославился в 2007 г., когда в течение двух месяцев исполнял обязанности руководителя своей партии. Этот период совпал с крахом банка Northern Rock. Выступая со страстными призывами национализировать банк, Кейбл приобрел много сторонников. Его язвительная фраза, обращенная к Гордону Брауну, занимавшему тогда пост премьер-министра, что тот «был Сталиным, а стал мистером Бином», попала в точку. Впоследствии в качестве министра коалиционного правительства до 2015 г. время от времени Кейбл защищал экономические идеи левого крыла и снова обрушивался на банки, «слишком большие, чтобы развалиться».

Самое удивительное в Кейбле – то, что он никогда вообще не придерживался традиционных левых взглядов (приверженцы которых отстаивают европейский уровень государственных расходов и выступают против влияния нерегулируемого рынка на электорат, а также против большого разрыва между средней зарплатой и зарплатой руководителей высшего звена), о чем он совершенно ясно говорит в автобиографии 2008 г. В своей книге под сбивающим с толку названием «Свободный радикал» (Free Radical) он признает^{223}, что занял левую позицию, чтобы подлизаться к избирателям. Из его автобиографии становится ясным, что он является убежденным сторонником нерегулируемого рынка, основ современного консерватизма и нового лейборизма Тони Блэра. Кроме того, он неизменно чувствует себя некомфортно среди и лейбористов, и консерваторов, пытаясь занять умеренную позицию между этими двумя партиями (хотя между ними имеется лишь тончайший зазор). Корни этих политических убеждений явно следует искать в его роли первенца в семье.

Будучи тори, он представляет своего отца; будучи либералом – мать. Возможно, коалиция с консерваторами, сторонниками нерегулируемого рынка, была психологически комфортной позицией, поскольку он поддерживал их экономическую политику.

Кейбл родился в Йорке в 1943 г. и был старшим из двух сыновей (его брат появился на свет только через 10 лет). Его родители, Лен и Эдит Кейбл, мучились ненадежностью своего социального положения – довольно распространенное явление в том поколении. Лен работал в цехе кондитерской фабрики Rowntree в Йорке, но, прилежно учась вечерами, в конце концов получил университетский диплом и стал преподавателем в техническом колледже.

Лен являлся во всех отношениях крайне авторитарной личностью – до такой степени, что студенты колледжа прозвали его Гитлером. Кейбл описывает его как «неонациста», доминирующего агрессора, готового уничтожить любого, кто не сможет противостоять ему. Что касается политических взглядов, Лен был расистом, сторонником колониальной системы и ярым противником социализма.

Свои нереализованные амбиции Лен переложил на первенца. Если говорить с точки зрения детского стокгольмского синдрома, террорист, державший Кейбла в заложниках, был «неонацистом», поэтому мальчику не оставалось ничего, кроме как усердно работать и стараться угодить отцу. Кейбла тщательно воспитывали так, чтобы он стремился к успехам в учебе, и итоге инвестиции окупились: Кейбл окончил Кембриджский университет, получив степень, о которой мечтал его отец. Стремление угодить другим стало важной чертой личности Кейбла. Однако отношения с матерью и его место в отношениях между родителями обусловили более сложный результат, Кейбл не стал просто копией отца.

После рождения младшего сына Эдит страдала тяжелой послеродовой депрессией. Ее на год поместили в психиатрическую клинику, и ребенка пришлось отдать на воспитание в другую семью. После возвращения она стала другой, «ущербной» и «униженной». Лена это раздражало, и он стал крайне агрессивным по отношению к жене. Кейбл не помнит эпизодов физического насилия, однако их помнит его брат.

Несмотря на то что детские годы плохо сохранились в памяти Кейбла, он не забыл один важный случай, повлиявший на его политические взгляды. Однажды в 1959 г., когда ему было 16 лет, его мать разрыдалась и призналась, что в тот день проголосовала за либералов на всеобщих выборах. С того дня они сформировали тайную либеральную ячейку в доме Кейблов.

Хотя некоторым публичным выступлениям Кейбла свойственна страстность, он считает, что что-то в его детстве «прижгло» его эмоции. Очевидно, он все же был свидетелем множества родительских конфликтов – он знает, что мама и папа ссорились, но не помнит подобных сцен между ними. Он считает, что закрылся от этих событий и создал для себя сильную психологическую защиту, не желая знать, что происходит.

Положение старшего ребенка определенно означало, что он был свидетелем расстройства здоровья матери и последующего превращения брака в крайне негармоничный союз. Но учитывая степень тирании отца, Кейбл должен был возненавидеть его задолго до того, как мать впала в депрессию. Он не рассказывает о конкретных проявлениях любви матери до депрессии, вероятно, женщина находилась в этом состоянии задолго до рождения младшего сына.

Поскольку детство Кейбла было по большей части безрадостным, он рассказывает о нем с большой долей цинизма. Он занимался спортом и иногда добивался успехов – но не ради собственного удовольствия, а лишь потому, что спорт помогал стать популярным и вписаться в коллектив. По воскресеньям он ходил в баптистскую церковь, прихожанами которой являлись его родители, не пившие и не курившие. Там он цитировал Библию перед другими прихожанами, чтобы произвести на них впечатление своей религиозностью. Во время воскресного визита к бабушке, который он называет кульминацией «недельного цикла скуки», его не должно было быть слышно, только видно. Его наряжали в лучшую воскресную одежду и ругали за малейший признак плохого поведения.

Запертый в такой жизни, оставаясь, по сути, единственным ребенком, он находил удовольствие в вымышленном мире. Он воображал себя охотником за крупной дичью, стреляя по котам и собакам из пневматического ружья. Затем он превратился в героя Второй мировой войны, выслеживающего шпионов, – однажды у него даже случились неприятности с полицией, когда он стал стрелять по окнам соседей. Это еще один интересный пример того, что у большинства из нас существует много «я». Хороший мальчик Винс имеет другой набор мозговых волн и химических веществ, чем вымышленный герой, – так же как Джордж (из предыдущей главы) был одной личностью в школе и другой – дома, или подобно прилежной студентке Дафни, мозг которой химически отличался от мозга сексуально активной Дафни. Но Кейбл крайне редко совершал проступки. Большую часть своего детства он старался угодить отцу и учителям.

Его «я» было разделено: на первом плане почти всегда находился неэмоциональный Кейбл, стремящийся всем угодить, а внутри был спрятан бунтарь, ненавидящий отца, вместе с выдуманным охотником, убивающим опасных (неонацистских) животных.

Душа Кейбла как политика дробилась на две части:

1. Консерватор = Лен = Гитлер = в заложниках у тирана.

2. Либерал = Эдит = бунт против Консерватора и все, что он означает = Двойной агент, предающий отеческий дом.

Теперь становится понятной его странная политическая позиция. Из страха перед отцом Кейбл оставался верен некоторым принципам консерваторов, самый заметный из которых – нерегулируемая рыночная экономика. Также он поддерживал некоторые начинания либералов, выступая в роли шпиона вместе со своей матерью и из ненависти к отцу. То есть в профессиональной политической карьере он продолжал играть роль, которую играл в семейной политике. Его брат сделал успешную карьеру в бизнесе. Думаю, можно с уверенностью предположить, что если бы братья родились в другом порядке, то Кейбл был бы сейчас бизнесменом, а его брат – известным политиком. Вот насколько важно положение в семье для определения причины индивидуальных различий. Его брату тоже доставалось от родителя, однако отец в значительно меньшей степени связывал свои неосуществленные надежды с младшим сыном.

Теперь вы можете видеть, насколько сильно порядок рождения влияет на роль, которую вы играете в семейной «драме». Но не менее очевидно, что есть и другие факторы, такие как пол.

Пол

Как вы думаете, родители обращались бы с вами по-другому, будь вы другого пола? Конечно.

Родители по-разному реагируют на мальчиков и девочек с самого их рождения^{224}. В качестве простого эксперимента можно одеть младенца-мальчика в розовое, а девочку – в голубое и понаблюдать за реакцией незнакомых людей. На кроху в розовом прольется поток «женских» прилагательных, вроде «сладкая», «хорошенькая» и т. д., а младенец в голубом получит более «мужские» комплименты, например «храбрый» и «озорной». Отцы смелее играют со своими маленькими сыновьями, подбрасывая их вверх, и нежнее обращаются с дочерями. Как только родители узнают пол будущего ребенка, начинает работать механизм проецирования.

Как я рассказывал в главе 1, я был единственным сыном в семье и отец относился ко мне совсем не так, как к остальным детям – трем моим сестрам. Он постоянно говорил мне, что я «очень умный» и могу достичь в учебе таких больших успехов, каких от меня не ожидают ни учителя, ни мать (он не говорил ничего подобного в адрес моих сестер). В конце концов его желание стало для меня приказом.

Проецирование представлений матери на дочь может иметь не менее предвзятый характер. У одной моей пациентки до рождения дочери уже было трое сыновей. Никто из них не блистал в школе, и она довольно спокойно относилась к их успеваемости. Совсем другая история с ее дочерью. Моя пациентка была единственной дочерью в семье, и ее отец-сексист всегда говорил, что задача женщины – быть хорошей женой и матерью. Она училась в университете, но мало чего достигла в профессиональном плане, а потом вышла замуж и бросила работу. Она была страстной феминисткой и хотела, чтобы у ее дочери жизнь сложилась по-другому. С самого раннего возраста дочки она пристально следила за ее успехами в учебе, читала ей, играла с ней в развивающие игры, занималась. Неудивительно, что девочка прекрасно училась и была звездой класса. Однако за ее успехи пришлось заплатить высокую цену. В 15 лет у нее развился крайний перфекционизм, сопровождавшийся булимией и причинением себе физического вреда (нанесением порезов). В этом случае нет ничего необычного, в нашем обществе наиболее психически нездоровая группа^{225} – 15-летние девушки из высших социальных слоев, самые успешные в учебе. По данным на 2006 г., 44 % девушек находились в депрессии или страдали тревожным расстройством. В период между 2009 и 2014 гг. количество 13-летних девочек, страдающих депрессией, выросло с 13 до 20 %.

Ни моя пациентка, ни ее дочь не могли понять, откуда взялась эта озабоченность результатами учебы. Я часто сталкиваюсь с подобной мистификацией, когда сами девушки говорят, что не испытывают давления со стороны родителей. Однако, когда мы начали разбираться подробнее, выяснилось, что мать не давала дочери возможности просто играть, быть ребенком. Мы смогли определить, как зарождалась проблема, потому что отец несколько раз снимал своих жену и крошку-дочь на видео. Благодаря видеороликам мы увидели, что мать не реагировала на попытки малышки инициировать взаимодействие с помощью улыбки или зрительного контакта и вместо этого или игнорировала девочку, или неласково отвечала ей, или отходила от нее, или требовала, чтобы та поела, когда было очевидно, чего хотел ребенок.

Когда моей пациентке удалось справиться с шоком, она быстро смогла связать воспитание дочери со своими собственными детскими попытками сделать так, чтобы отец воспринимал ее всерьез, и жаждой успеха. Она изменила отношения с дочкой, и та вскоре избавилась от булимии и перестала резать себя. Перфекционизм до какой-то степени сохранялся, но сошел на нет за три года, в течение которых я работал с ее матерью. Сегодня в семье больше нет такой проблемы.

Несмотря на некоторый прогресс, достигнутый феминизмом, по-прежнему можно встретить множество пережитков сексизма, проявляющегося в обращении с дочерями. В состоятельных семьях по-прежнему часто сыновья получают львиную долю наследства, чтобы сохранить неделимыми поместья. В некоторых азиатских странах традиционно женщинам запрещено наследовать власть. В одном семейном бизнесе отец заявил своей очень способной, окончившей университет дочери, что он не позволит ей завладеть всем после его смерти, потому что женщины «слишком эмоциональны». Ее брата готовили к тому, чтобы он стал преемником отца, так же как когда-то готовили отца. То же самое происходит в некоторых состоятельных британских семьях.

Несмотря на десятилетия существования феминистского движения, в нашем обществе сформировался весьма устойчивый набор ожиданий, возникающих у родителей, когда они узнают пол будущего ребенка. Конечно, родители могут рассуждать о равенстве, но в реальности поведение мам и пап часто различается. Нам еще далеко до истинного психологического равенства, которое можно встретить в Скандинавских странах.

Фаворитизм

Две трети детей утверждают, что их родители^{226} явно оказывают предпочтение одному из их братьев или сестер. Среди причин могут быть такие простые, как внешность ребенка. Красота^{227} влияет на реакцию отцов и матерей, а также других людей. Но чаще фаворитизм связан с историей семьи^{228}: родители оказывают ребенку предпочтение из-за его пола и порядка рождения.

Опять приходит на ум мой собственный пример. Как многие любимчики, я вспоминаю отца с нежностью. Но за особое отношение часто приходится платить. Во взрослом возрасте некоторые начинают обижаться. Например, Памела, 35-летняя американка. Она сначала написала мне электронное письмо, затем мы проводили сеансы по Skype и пять раз встречались лично, когда она приезжала в Англию. У нее был смешанный опыт фаворитизма.

Памела – младшая из четырех дочерей в обеспеченной калифорнийской семье. Обо всех девочках в раннем возрасте заботились в основном афроамериканские няни. Тем не менее на них в разной степени оказывала давление их мать Джорджина, хрупкая женщина со сложным характером и депрессией.

Памела также страдала легкой депрессией, от которой удалось излечиться, но у ее троих сестер были более серьезные проблемы, от сексуальной зависимости до психического заболевания. Памела избежала таких серьезных расстройств, так как была любимицей отца.

С пяти лет он звал ее играть с куклами к себе в кабинет, пока занимался бумажной работой. Когда он отправлялся покататься в двуколке, брал ее с собой. Он обнимал ее, дарил подарки, хвалил за успехи в учебе и называл своей «маленькой принцессой». В его отношении к ней никогда не было ничего сексуального, однако он использовал ее как эмоциональную опору и относился как к продолжению себя. Когда Памела повзрослела, ему было тяжело смириться с тем, что ей нужна независимость. Ему не нравился ни один из ее молодых людей, она не должна была делать ничего, что помешало бы ей уделять все внимание отцу.

Такой фаворитизм вызывал ревность у ее матери. Когда Памеле было восемь лет, она услышала, как мать ругала отца за отношение к дочери и в конце концов закричала: «Почему бы тебе не жениться на проклятой девчонке?» Памела чувствовала себя бессильной: она не была виновата, что была отцовской любимицей. Когда она стала чуть старше, отец иногда сидел в двуколке и рассказывал ей больше, чем нужно, о трудностях в отношениях с ее матерью. И снова она чувствовала себя в ловушке, потому что ничего не могла сделать, чтобы изменить их неудовлетворительную сексуальную жизнь и брак. Она была в шоке, узнав, что у отца бывают любовницы, однако не могла помешать ему говорить о них или плохо отзываться о своей матери.

Оказалось, что причина ее легкой депрессии – в том, что она понимала, что не в состоянии помочь ни отцу, ни матери, которым она очень сочувствовала. Нам удалось понять, что у ее матери были все симптомы посттравматического стрессового расстройства. С ней очень плохо обращались в детстве, и, вероятно, она подверглась сексуальному насилию. В результате женщина постоянно пребывала в страхе и переживала свои прошлые травмы. Она часто смотрела куда-то вдаль, не замечая никого из близких. Она могла потерять самообладание в любой момент без видимой причины, начать запугивать дочерей, хотя никогда не била их. Такой внутренний терроризм постоянно держал всю семью в напряжении. Джорджина настаивала на строгом этикете за столом, и если кто-то из девочек осмеливался заговорить вне очереди, ел не теми приборами или пользовался ими неправильно, на них обрушивалась злобная тирада. Памела научилась пользоваться ножом или ложкой как зеркалом, чтобы увидеть выражение лица матери и понять, в каком та настроении. Смотреть открыто было опасно: если мать перехватывала взгляд, она могла посчитать это бунтом или критикой («На что ты смотришь?»). Однажды в кино мать взорвалась, когда дочь неправильно произнесла имя одного из актеров, игравших в фильме, – шуму, по словам Памелы, было как от взрыва на складе боеприпасов. Любая мелочь могла послужить причиной подобных извержений.

Девочки мало общались с матерью, они ходили в детский сад, а дома о них заботились няни. Но даже в детстве Памела чувствовала, что с ее матерью что-то не так. Она жалела ее, обижалась и испытала большое облегчение, когда во время терапии поняла, что проблемы ее матери объясняются посттравматическим стрессовым расстройством. Однако Памеле оказалось трудно простить жестокое отношение матери к ее няне. Джорджина рявкала на нее и обращалась «как с собакой, давала ей команды и требовала моментального их выполнения».

Будучи любимицей, Памела считала, что должна защищать няню, однако понимала, что не может ничего сделать, и опять чувствовала свою беспомощность.

Сочетание «избранности» и беспомощности вылилось в любовь к рисованию. Отец восторгался ее работами, и Памела поступила в колледж искусств и стала развивать свое мастерство. Она стала художником по декорациям; работа в нью-йоркских театрах приносила удовольствие, но девушка чувствовала, что основную ответственность за успех спектакля несут актеры и режиссер.

Ее отец, уже в возрасте, продолжал относиться к дочери как к опоре. Во время нашей работы она решила выйти замуж за мужчину, с которым встречалась. Это решение было встречено отцом с ужасом, он возражал, используя сильные и иррациональные доводы. Ее жених был театральным режиссером, и отец считал, что его интересовали только деньги Памелы. В конце концов девушка решила полностью прекратить общаться с отцом.

По иронии, у нее хватило на это сил именно потому, что она была его любимицей. Это придало ей достаточно уверенности, чтобы освободиться от него. Она пережила тиранию матери и смогла отправиться в самостоятельное плавание, освободившись от паразитирующего отца. Ее больше не отравляло чувство беспомощности, легкая депрессия прошла, и Памела смогла оставить родителей в прошлом, их трудности больше не были ее проблемой.

Во время наших сеансов выяснилось, что у нее с папой никогда не было душевной близости. Ее эгоистичный отец просто пользовался ею, когда ему было удобно. Она не смогла припомнить ни одного случая, когда бы он посочувствовал ей или утешил. Если она была уязвима или нуждалась в поддержке, он не проявлял к ней интереса. В такие моменты – и в детстве, и во взрослой жизни – она шла к своей няне.

Эта история показывает, что у фаворитизма есть обратная сторона. Например, он стимулирует соперничество между детьми.

Фаворитизм и соперничество между детьми

Люсьен Фрейд, знаменитый художник^{229} и внук Зигмунда Фрейда, был любимым средним сыном. Известно о его глубоко враждебных отношениях с обоими братьями, младшим Клементом (радиоведущим, ресторатором и членом парламента) и старшим Стивеном. В автобиографии Клемент писал, что когда мама заходила в детскую, «она кивала Стивену и мне и садилась рядом с Люсьеном, чтобы пошептаться. У них были свои секреты». Однако Люсьену все это не нравилось. Он рассказывал своему биографу Джорди Грейгу, что ее внимание давило на него, и как только он достаточно повзрослел, отдалился от матери.

В детстве Стивен и Люсьен иногда объединялись против Клемента и вели себя довольно жестоко. Они росли в Берлине накануне Второй мировой войны. Как-то раз они уговорили брата подойти к солдату-нацисту и спросить его, видел ли он когда-нибудь обезьяну. Когда Клемент вернулся и сообщил, что не видел, они дали ему зеркальце. Подобные жестокие «шутки», по-видимому, были типичны для субкультуры мальчишек.

Так случилось, что моя мать Лидия (урожденная Джакобс) училась в школе Dartington Hall, куда отправили всех троих братьев почти сразу после прибытия в качестве беженцев из нацистской Германии в 1933 г. Мама резко отзывалась о Люсьене. Он был помешан на лошадях (как и она в том возрасте), иногда даже спал в конюшне. Мать рассказывала, каким необщительным и неприятным Фрейд казался ей; по ее словам, он пытался убить ее лошадь, накормив сырым ячменем.

Взрослыми Стивен и Клемент поддерживали отношения. Однако Люсьен надолго разочаровался в Стивене из-за конфликта по поводу долга. Он постоянно язвительно говорил о Клементе, утверждая, что всегда презирал его. Называл его лжецом и добавлял: «Он умер. Всегда был мертвым на самом деле». Они не разговаривали последние 40 лет жизни.

Главной причиной проблем между братьями было то, что Стивен и Клемент утверждали, будто Люсьен родился вне брака и не был биологическим сыном их отца, Эрнста. Даже в возрасте 87 лет Люсьен по-прежнему возмущался этими оскорбительными намеками в адрес родительницы и его самого. Учитывая особый интерес матери к среднему сыну, понятно, что братья могли верить в это, также возможно, что они говорили правду, хотя внешне Люсьен походил на Фрейдов. Конечно, не исключено, что братья просто «шутили» в свойственной им манере.

Трое мальчишек стали очень разными взрослыми. Стивен, по-видимому, не был амбициозен и довольствовался своим странным магазином, в котором продавались в основном дверные ручки. Люсьен стал, возможно, величайшим портретистом XX в.; Клемент – известным ресторатором, комедийным актером и политиком (говорят, что Люсьен отказался от рыцарского звания потому, что Клемент принял его). Кроме того, что двое из них стали знаменитыми и что все трое были страстными игроками, между ними, кажется, нет других сходств. Фаворитизм привел к соперничеству и вражде между братьями на всю жизнь.

Еще один интересный пример фаворитизма и сопряженного с ним соперничества между детьми можно найти в детстве журналиста Джанет Стрит-Портер^{230}. Она много лет работала телеведущей, затем продюсером. Я знаю ее довольно хорошо с 1980-х гг. Джанет всегда любила соперничество и временами была просто агрессивна. Она была очень интересным собеседником и обаятельной женщиной, но в качестве начальника вела себя как тиран, требуя моментального выполнения указаний. Она постоянно плела интриги на работе, часто успешно. На первых же страницах автобиографии она жалуется, что становится похожей на свою мать. «Почему я превращаюсь в нее?» – спрашивает она. К концу картина не становится понятнее ни для Джанет, ни для читателя. На самом деле, похоже, что она превратилась скорее в своего отца, чем в мать, благодаря комбинации таких факторов, как фаворитизм, пол, порядок рождения и сильное соперничество со своей младшей сестрой.

Ее отец Стэн отличался грубостью и подчинил себе все семейство. Мать, Черри, жила в страхе перед мужем, боялась физического насилия. В ней развилась угодливость и пассивность – качества, которые уж никак нельзя приписать Джанет. Стэн, домашний диктатор, никогда не упускал возможности заставить других чувствовать себя ничтожеством. Он настаивал на выполнении в доме придуманных им правил и стремился к абсолютному контролю. Когда люди становились ненужными ему, он отбрасывал их.

Во многих отношениях Джанет тоже была такой, когда я знал ее. Одна из причин ее сходства с отцом в том, что она была старшим ребенком. Ее единственная сестра Пэт родилась через два года. Между родителями разгорелась война, которая повторялась и между сестрами. Кроме того, Джанет была любимицей отца и принимала его сторону в битвах между супругами.

Ее отец не любил сближаться с другими людьми и не имел близких друзей, так что он брал с собой Джанет на матчи с участием своего любимого футбольного клуба Fulham и на гонки на мотоциклах. Стэн хотел сыновей и относился к Джанет как к сыну, поэтому у нее появились классические мальчишеские интересы. Как-то раз ей подарили на Рождество куклу, и девочка оторвала ей руки и ноги. Когда куклу починили, Джанет снова испортила ее. После этого ей дарили наборы конструктора Meccano, о которых она мечтала.

Хотя стремление к доминированию Джанет явно переняла у отца, ее безудержное желание быть лучше других и склонность интригам – результат напряженного соперничества с сестрой. У Джанет всегда была плоская грудь, и она завидовала женственным формам Пэт. Джанет писала: «Я ненавидела ее». Милая и веселая Пэт всем нравилась, в то время как Джанет в 13 лет была непопулярной «угрюмой коровой». В детстве они едва выносили друг друга.

Пэт тоже была умной, однако отец относился к Джанет так, как будто только у нее «были мозги». Она пишет, что «страстно хотела побеждать во всем – от игры в карты до диктантов, работ по математике и английской лапты». Однажды она выиграла приз, написав в школе «душераздирающую» историю о несчастном ослике из приморского городка. Однако нет ни малейших признаков того, что, возможно, она сама чувствовала себя как это замученное животное. Возможно, она справлялась со страданиями, измываясь над сестрой, повторяя поведение отца в отношении матери.

Живя в одной комнате с Пэт, Джанет провела посередине комнаты черту и предупредила сестру, что «тебе конец, если ты переступишь через нее». Пэт была до того напугана, что привязывала ногу к кровати, чтобы, встав ночью, случайно не нарушить границу. Джанет приводила в ужас Пэт, буравя ее взглядом. «Я хотела проучить сучку за то, что она отрастила сиськи раньше, чем я».

Старшая сестра настолько завидовала младшей, что дважды пыталась убить ее. Однажды, дождавшись, когда Пэт подойдет к краю лестницы, Джанет изо всех сил толкнула ее вниз. К счастью, та отделалась ссадиной на голове. Несмотря на то что отец выпорол ее, Джанет повторила попытку две недели спустя. Она подозревает, что Пэт предвидела это и просто скатилась по лестнице, а внизу обернулась и поняла руку в знак победы. После этого случая, пишет Джанет, «я пребывала в полном отчаянье. Мне нужно было сбежать из этой тюрьмы, но я не знала как».

В историях Люсьена Фрейда и Джанет Стрит-Портер поразительно то, что фаворитизм и соперничество привели к значительным различиям между братьями и сестрами. В этих историях показаны крайности, однако они иллюстрируют норму. Все родители неизбежно предпочитают некоторые черты характера детей другим. До некоторой степени характер передается между родственниками одного пола, то есть больше похожи между собой будут матери и дочери, отцы и сыновья. Родители обычно говорят, что стараются относиться ко всем детям одинаково, и это может им удаваться в практических и материальных аспектах, например во сколько укладывать спать, сколько денег давать на карманные расходы и т. д. Но на эмоциональном уровне это не поддается контролю. Мать, которой не нравится, какую жизнь ведет одна из ее дочерей, неизбежно будет испытывать более теплые чувства к другой, живущей жизнью, похожей на ее собственную. Наша личность отчасти определяется нашими предпочтениями, и родителям не избежать предпочтений в отношении детей. В детстве закладывается, что нам нравится, а что нет, – это часть детства. Женщина может находиться на восьмом месяце беременности и не хотеть ребенка – это часть жизни. И мы подходим к навешиванию ярлыков и роли в семье.

Навешивание ярлыков

Значительное число детей рождаются нежеланными, и часто это оказывает на них вредное воздействие. В одном исследовании измерялось негативное отношение матерей к своим младенцам^{231} в течение первых месяцев их жизни. Затем детей протестировали 40 лет спустя. Дети женщин, испытывавших по отношению к новорожденным отрицательные эмоции, в 18 раз чаще не имели прочных привязанностей (что означает, что у них почти в два раза выше вероятность развития психических заболеваний^{232}), чем дети, чьи матери радовались их рождению много лет назад.

В ходе весьма любопытного исследования, проводившегося в Чехословакии^{233}, было исследовано 220 детей, которые родились после того, как их матерям дважды отказали в аборте. Матери нежеланных реже кормили их грудью, чем желанных, а в возрасте девяти лет дети имели значительную более низкую успеваемость в школе, были менее прилежными учениками по сравнению с одноклассниками, более склонными к раздражительности и оборонительному поведению. В 15 лет успеваемость нежеланных детей по-прежнему была хуже, по словам учителей, они были менее добросовестными и послушными. Когда их спрашивали об отношении к ним мамы, они говорили, что та не проявляет особого интереса. Мать или пренебрегала ребенком, или постоянно вмешивалась в его дела и слишком контролировала его. Эти данные согласуются с результатами последующих крупных исследований^{234}, с помощью которых было установлено, что взрослые, чьи матери не хотели их рождения во время беременности, в три раза чаще страдают серьезными психическими заболеваниями вроде шизофрении.

Исследование пяти – семилетних детей^{235} в 172 семьях помогло понять некоторые из причин вредного дифференцированного обращения. Большинство детей заявляли, что оба родителя обращались с ними и их братьями или сестрами по-разному, в то время как лишь небольшая часть родителей признавалась в этом (сюрприз: родители не хотят признавать, что у них есть любимчики). Если ребенок говорил об особом к нему отношении, его родители редко сообщали то же самое. Это означает, что родители предпочитают (понятное дело) считать себя справедливыми, но похоже, что детям виднее.

Между матерями и отцами наблюдались значительные различия. Уровень эмоционального «дискомфорта» (в форме апатии, потери аппетита и способности наслаждаться жизнью, мыслей о самоубийстве, длительного ощущения грусти и отчаяния) позволял прогнозировать несхожее обращение с детьми. То же относилось к гневу. Ни одна из этих эмоций не вела к дифференцированному обращению со стороны отцов, что вполне ожидаемо подчеркивает важность роли матери. В большинстве семей матери заняты заботой о детях (время, проводимое с детьми, а также активное взаимодействие с ними) больше, чем отцы. На плечи матери ложится больше задач, связанных с воспитанием (например, отвести в школу и забрать оттуда сына или дочь, записать к врачу). Одно только количество связанных с ребенком дел делает более вероятным наличие тенденции относиться к детям по-разному. Добавьте сюда дискомфорт или гнев, и вам будет легко понять, почему дифференцированное обращение со стороны матери оказывает более сильное влияние.

В ходе исследования также было установлено, что навешивание ярлыков чаще встречается в домах, где царит хаос (шум, отсутствие режима и порядка). Под влиянием стресса тенденции к дифференцированному обращению труднее контролировать и они усиливаются. В целом матери-одиночки чаще относятся к детям по-разному, чем в полных семьях, такое отношение усиливается при высоком уровне гнева. Одинокие матери обычно испытывают очень сильный стресс, не в последнюю очередь из-за нехватки времени и денег.

Когда были учтены все оценивавшиеся факторы, с их помощью удалось объяснить 17 % случаев дифференцированного воспитания. Но в данном исследовании не изучалась роль личной истории родителей. Вероятно, ее значимость очень высока: как мы увидим в следующей главе, существуют убедительные доказательства того, что черты характера передаются из поколения в поколение с помощью воспитания, а не генов. В семьях разыгрываются пьесы, и в роли сценариста в них выступает собственное детство родителей, на которое в свою очередь серьезно повлияло детство их родителей, и т. д.

Сознательно не хотеть ребенка – это крайность. Чаще родители просто недолюбливают или презирают некоторые черты характера конкретного ребенка, связанные с его полом, порядком рождения или, возможно, с тем, что он напоминает им о чувстве обиды, которое они носят в себе с детства. Ярким пример ребенка, ставшего жертвой навешивания ярлыков, – Пенни Лич, автор популярных книг о воспитании.

В 2003 г. я брал интервью у Лич для газетной статьи. Она рассказала, что была средней из трех сестер и отец больше любил старшую дочь. «Мы никогда не ладили. Он был предан моей старшей сестре до своего последнего дня. Для него она олицетворяла все самое прекрасное в девушке и женщине – и я тоже обожаю ее и считаю ее великолепной. Пожалуй, будь я мальчиком, он бы больше интересовался мной, но одной дочери ему было более чем достаточно, хотя спустя несколько лет он поладил с третьей».

Родители Лич развелись, когда ей было 12 лет, и пару лет она жила то с матерью, то с отцом и заботилась о сестре, которая была на семь лет младше. Младшая сестра «была по сути моим первым ребенком. Нас отправляли на поезде к папе, к которому мы обе не хотели ехать. Он никогда не был хорошим отцом, и там не было никого, кто заменил бы мать. В пять лет с этим трудно справляться. Если не можешь сделать так, чтобы твоя собственная мать была рядом, стать матерью кому-то другому – хорошая альтернатива. Я до сих пор злюсь за маму, хотя на самом деле это просто моя злость, прямая проекция». Иначе говоря, она чувствовала, что отец не любит ее, и справлялась с этим, заботясь о своей сестре, когда они жили у него (что можно охарактеризовать как «Я не в порядке, ты – да»).

Нелюбовь отца, возможно, усилила желание Лич помочь мамам и папам взглянуть на вещи глазами ребенка. Он был авторитарным родителем и считал, что взрослый всегда прав, в то время как ее мать гораздо лучше понимала детей. «Не позволяй ей спорить с тобой», – орал отец, имея в виду Пенни. «Как ей учиться, если нельзя спорить?» – отвечала мать.

Она вспоминает, что «мама была светом в моей жизни, очень-очень особенным человеком. Нельзя сказать, что она все разрешала, скорее была очень преданной, заинтересованной, умной, теплой». Вероятно, в своих книгах Лич занимает в спорах родителей сторону своей учитывавшей интересы детей матери.

Огонь негодования по-прежнему ярко горит. Когда ее спросили, что она думает о совете Джины Форд матерям грудных детей будить младенцев днем каждые два-три часа для кормления, чтобы обеспечить себе спокойный ночной сон, она ответила: «Если бы человека будили так в иракской тюрьме, мы бы назвали это пыткой. Хорошо заботиться о грудном ребенке значит реагировать на его потребности. Если вы не даете ребенку возможности почувствовать, что он голоден, попросить еды и испытать удовлетворение, насытившись, это не хорошая забота».

Нелюбовь со стороны отца, связанная с положением Пенни в семье и ее полом, повлияла на ее последующую теорию воспитания детей и подогрело страсть, с которой писательница следует ей. То же относится и к Джине Форд, бывшей акушерке и автору влиятельной книги «Довольный малыш», у которой я брал интервью для этой же серии статей.

Кто-то считает Форд сатаной, а кто-то спасителем современных матерей, но редко кого она оставляет равнодушным. В противовес тому, что говорят о ней критики, Джина подчеркивает, что суть ее подхода совершенно не в том, чтобы оставлять детей голодными или плачущими, все ее правила связаны с тем, чтобы потребности малыша удовлетворялись в первую очередь. В своих книгах она старается убедить в необходимости правил и режима в жизни как родителей, так и детей. Я попытался найти корни ее идей во время многочасовых бесед по телефону.

Она родилась 54 года назад на ферме на юго-востоке Шотландии и была единственным ребенком матери-одиночки. Ее судьба показывает, как может повлиять на человека тот факт, что он был единственным ребенком, насколько это может быть мучительным. Обычно мамы и папы вкладывают в старшего ребенка свои самые сильные убеждения, свои лучшие и худшие качества, но рождение последующих детей ослабляет родительское влияние. Если же вы единственный ребенок, мощь влияния родителей еще более растет. Это крайнее проявление роли, которую играет порядок рождения.

Отец Джины ушел из семьи вскоре после ее рождения, и мать с дочерью были так бедны, что даже жизнь рабочих казалась им роскошной. К счастью, на ферме сформировалась небольшая община, поэтому девочка не зависела полностью от матери, поблизости жили и другие родственники. Форд вспоминает, что была окружена любовью, и считает прошлую жизнь на ферме довольно спокойной. Однако у матери дела шли плохо. После родов ее с депрессией положили на два или три месяца в больницу, и в первый год жизни Джины мама долго отсутствовала. Форд с грустью вспоминает, что депрессия преследовала мать всю оставшуюся жизнь и та постоянно принимала транквилизаторы.

Хотя в своих книгах Форд призывает родителей приучать детей спать отдельно, сама она спала вместе с матерью до 11 лет. Затем мать снова вышла замуж, и у Джины появилась собственная кровать – факт, который сильно огорчил девочку. Форд напрямую связывает свою бессонницу – отличное качество для акушерки – с тем, что делила постель с матерью: она так и не научилась нормально спать одна. Не надо быть Зигмундом Фрейдом, чтобы связать этот опыт с призывами класть детей в отдельную кроватку, чтобы помочь им спокойно спать и установить четкие «границы». Убеждая нас в этом, она, возможно, старается обеспечить нашим детям сон, которого была лишена сама, и сделать так, чтобы у них не было нарушений сна во взрослом возрасте.

Несомненно, она страстно идентифицирует себя со «своими» малышами. Она любит их, они интригуют ее. Ей трудно понять, как кто-то может считать их скучными. Но еще сильнее она отождествляет себя с их матерями – возможно, здесь прослеживаются проблемы ее матери.

Многие исследования показывают, что дети матерей, находящихся в депрессии^{236} часто становятся сверхчувствительными к потребностям других. Обеспокоенные унылым лицом и мрачным настроением матери, они постоянно пытаются понять, что произошло, и сделать так, чтобы мать почувствовала себя лучше. Если Форд испытывала подобные чувства к матери в детстве, становятся понятными ее невероятная забота о психическом здоровье матерей и желание писать книги, которые защитят их. Она могла бы стать социальным работником или психотерапевтом, но так случилось, что книги стали ее способом выразить сочувствие.

Ее ответ на обвинения в том, что ее работы поощряют матерей к тому, чтобы оставлять детей плакать в кроватке, пока те не заснут, дает основания полагать, что ее больше волнует состояние родителей, чем ребенка. Она утверждает, что, если ребенок немножко поплачет несколько вечеров, это не нанесет ему непоправимого вреда. Она считает, что большое количество разводов – результат того, как развиваются события, когда детский плач и усталость доводят родителей до отчаяния и у них нет возможности проводить время вместе.

Когда я рассказал Джине, что ее книги, возможно, являются бессознательной попыткой дать своей матери советы, которые предотвратили бы ее депрессию (и уход отца вскоре после рождения дочери), она согласилась. Однако она считает, что ее забота о матерях также отражает потребность в любви и уединении. Она хотела бы иметь рядом человека вроде Джины Форд, который бы поддерживал ее так же, как она поддерживает матерей, работая акушеркой. Но главное – она помогает матерям приобрести опыт, которого не было у ее собственной мамы. Она заботится о матерях и жалеет, что никто не позаботился о ее матери, когда она, Джина, была маленькой.

Сильная идентификация с трудностями своей «слишком снисходительной» матери, возможно, подогревает напористый тон Джины, которым она пытается убедить современных матерей последовать ее советам, способным, как она считает, уберечь их от срыва. Она уверена, что мы должны контролировать свою жизнь и что ее методы помогут матерям.

В этом состоит ее принципиальное отличие от позиции экспертов вроде Лич, ставящих на первое место потребности ребенка. Они считают неправильным удовлетворять потребности матери в контроле и порядке ценой психического здоровья ребенка. Форд спорит с этой позицией и утверждает, что ее советы – действенное средством в борьбе с хаосом материнства. Ей кажется, что матери хотят, чтобы им сказали, что делать.

Кроме того, интересно отметить, что, если бы Джина не была единственным ребенком и родилась второй, крайне маловероятно, чтобы она стала писать свои книги. Но из-за положения в семье она много страдала.

Кто бы ни был прав в споре о том, чьи потребности должны быть главными, ребенка или родителей, истории Лич и Форд наглядно показывают, в чем причина различий детей в одной семье. С обеими женщинами в некоторой степени плохо обращались, и конкретные проявления такого обращения привели к очень разным взглядам на материнство. Именно различия в видах плохого обращения создают предпосылки для того, что будет происходить, когда ребенок достаточно подрастет, чтобы участвовать в семейной «драме». Дифференцированное плохое обращение является фактором, который в первую очередь обусловливает различия между детьми, влияя на роль ребенка и особенно напрямую вызывая эмоциональный стресс.

В историях успешных людей, описанных в этой главе, особенно интересно то, что их честолюбивые стремления явно коренятся в историях их семей. Идея, что некоторые дети рождаются талантливыми, – выдумка. И мечты, и их успешное осуществление – результат воспитания, как мы увидим из главы 7.

Из прочитанного вы можете увидеть, почему дети приобретают свойства характера их родителей. Обращаясь с детьми тем или иным образом, обучая их разным вещам, подавая им пример, игнорируя их запросы или любя их, мамы и папы наделяют детей качествами, которые в некоторых случаях живут в семьях много поколений. Из этого можно сделать замечательный вывод, совершенно противоречащий современным представлениям о психической эволюции человека. Черты характера передаются из поколения в поколение не с помощью генов, а посредством воспитания.

Что делать? Три совета

1. Выясните свою роль в семейной «драме».

Попробуйте записать, какие роли, по вашему мнению, вы играете – способный или неспособный к математике, лучший или худший в спорте, любимый или нелюбимый и т. д. В дополнение к этому будет интересно спросить братьев и сестер и по возможности родителей о том, какой они видят вашу роль. Не делайте из этого события. Просто скажите: «Я тут размышлял, каким я был ребенком, как на меня смотрели в семье. Как вам кажется, какой была моя роль – умный, глупый, поздний или ранний, ленивый или сознательный?»

Также будет полезно определить роли ваших братьев и сестер. Расспросите их, какие роли, на их взгляд, играли они.

Выяснив это, можете вместе повеселиться. В следующий раз, когда соберется вся семья, приложите все усилия, чтобы вести себя противоположно той роли, которую всегда играли в семье. Например, если вы все собрались на Рождество в доме родителей и вас всегда считали разговорчивым и любителем поспорить, постарайтесь вести себя тихо и никому не противоречить. Если вас считают ленивым, вызовитесь помыть посуду. Удивительно, насколько родственники будут продолжать приписывать вам привычную роль, даже несмотря на изменившееся поведение. Когда мы возвращаемся в семью, мы часто становимся такими, какими были в детстве.

Доминирующий и агрессивный руководитель может стать молчаливым и уступчивым человеком в присутствии родителей и братьев и сестер. Если вы попробуете специально вести себя не так, как ожидает семья, не удивляйтесь, если они попытаются вернуть ваше обычное поведение.

В качестве упражнения в терапевтических целях может быть полезным действовать вопреки стереотипу. Например, если вы застенчивы или экстраверт, то можете получить новый опыт, почувствовав, каково быть своей противоположностью. Начните исследовать, каково быть другим человеком, а не таким, каким вас видела семья, – и тогда может родиться новый вы.

2. Подумайте, как порядок вашего рождения, пол и т. п. влияют на вашу роль в семье.

Определив свою роль, проанализируйте, как вы ее получили. Возможно, вы всегда отличались относительной неамбициозностью и сдержанностью. Возможно, вы младший в семье, а старшие братья или сестры были пугающе напористыми. Если вы осмеливались противостоять умному, спортивному или привлекательному брату или сестре в той области, где они имели успех, они быстро сбивали вас с ног. Чтобы справиться с таким положением дел, вы расслабились и отказались от соперничества.

Все может быть вот так просто, но обычно еще и родители определяют для вас роль, часто исходя из собственной истории. Возможно, один из них играл ту же роль в семье и затем возложил ее на вас. Если вы были самым младшим ребенком в семье, привлечь к себе внимание было сложно, поэтому вы подстраивались под них, играя свою роль.

Опять же, если вы самый младший, возможно, вами пренебрегали по вполне житейским причинам: родители были так заняты, отвозя старших на дополнительные занятия по математике, уроки балета или тренировки по футболу, что вам первые пять лет приходилось таскаться с ними, вечно в хвосте, эмоционально игнорируемыми.

Также возможно, что вам уделяли недостаточно внимания, потому что у родителей кончились части себя, которыми можно было бы наградить вас. Например, и папа, и мама хотели, чтобы один из их детей достиг успехов в учебе, и эту нишу занял старший. В большой семье, где вы четвертый или пятый ребенок, для вас не останется нереализованных амбиций.

Анализ того, как порядок рождения, пол, соперничество между детьми, фаворитизм и навешивание ярлыков сказались на вас, может оказаться очень полезным. Самостоятельно решить проблемы, возникшие в раннем детстве и описанные в последней главе, может оказаться нелегко, потому что их сложно вспомнить, а вот такие вещи, как роль в семье, вы вспомнить в состоянии; кроме того, вам поможет информация, полученная от родственников. Собирая по кусочкам свою историю, вы можете освободиться от живучих стереотипов.

Не стоит забывать, что значительная часть происходящего может быть результатом событий, случившихся несколько поколений назад, как мы увидим из следующей главы. Вы можете сделать удивительное открытие, поняв, что качество, которое вам в себе не нравится (лень, тяжелый характер, трудоголизм), – это роль, которую семья передает вам так же непреклонно, как передается королевский трон.

3. Помните о плюсах родительских нереализованных амбиций.

Большая часть этой книги посвящена отрицательным последствиям переноса родителями собственных желаний на детей, однако для нас невероятно важно, что родители являются для нас объектом идентификации.

Я никогда не забываю свою первую пациентку, которую направили ко мне, когда я обучался профессии детского клинического психолога. Это была 12-летняя девочка, воспитывавшаяся в детском доме с раннего детства.

Ее лицо было пустым, лишенным эмоций. Ни разу за все наши сеансы она не выказала ни малейшего интереса к чему-либо. Несомненно, частично это было связано с моей неопытностью, возможно, она просто думала, что я очередной из множества бесполезных, надоедливых специалистов, которым она не намеревалась изливать душу. Но из того немного, что она все-таки рассказала, я понял, что к ней всю жизнь относились с пренебрежением и ни один взрослый не выражал постоянно удовольствие от ее существования или радость от ее достижений, больших и маленьких.

Так было с самого рождения. Изречение Дональда Винникотта «Ребенок не существует сам по себе» – правда. Он имел в виду, что, если кто-то не будет обеспечивать позитивного и чуткого зеркального отображения ребенка, у него не появится чувства собственного «я». Только через чуткость к нему малыш почувствует, что «это мой рот, в который льется молоко, это мой животик, который наполняется пищей». У моей пациентки не было такого опыта.

Ее пример также подтверждает справедливость утверждения Джона Боулби, что любовь важна для здоровья ребенка так же, как витамины. Без любви ребенок может умереть. В экзистенциальном смысле моя пациентка давно умерла.

По мере того как из младенцев мы превращаемся в детей немного постарше, нам нужно, чтобы родители выражали удовольствие от нашего выбора и последующих действий, но, более того, нам нужно, чтобы на нас возлагали надежды. Мы можем отвергать родительские надежды, скорректировать их или принимать, но без надежд родителей на то, кем мы станем, нам будет трудно.

Глава 6
Почему черты характера передаются от одного члена семьи другому

Я живо помню, как однажды встретил у друга за ужином нейропсихиатра (врач, который исцеляет «психические заболевания», рассматривая их как любые другие болезни). Мой новый знакомый оказался одним из руководителей ведущей британской клиники, занимающейся лечением нарушений работы мозга. «Поскольку шизофрения встречается в семьях в нескольких поколениях, она должна носить генетический характер», – провозглашал он с абсолютной уверенностью. Увы, боюсь, по-прежнему слишком многие психиатры имеют аналогичную точку зрения. Врач был озадачен, когда я возразил, что шизофрения может передаваться вследствие того, как родители воспитывают своих детей, и что подобное воспитание повторяется из поколения в поколение и дело не в генах. Понадобилось несколько минут, прежде чем он понял, о чем я говорю. Когда до него наконец дошло, он признал, что эта идея не приходила ему в голову и его учителя никогда не высказывали подобного предположения. Во время обучения будущих врачей знакомят с биогенетическим обоснованием психических заболеваний и, как показывают исследования, в итоге они не знают обширных доказательств того, что причины следует искать в среде^{237}. Вы перестанете удивляться, уяснив, какие рычаги влияния имеют медики и фармацевтические компании на подобные исследования. В случае шизофрении биологическим причинам или лекарственной терапии посвящено в 45 раз больше исследований, чем факторам, связанным со средой и обращением^{238}, даже несмотря на то что сейчас уже не вызывает сомнений, что основной ее причиной является плохое обращение. Более того, фармацевтические компании тесно сотрудничают с медиками и используют финансовое влияние для продвижения биохимического обоснования. Публику систематически дезинформируют^{239}, а 40 % веб-сайтов, посвященных вопросам психического здоровья, финансируются фармацевтическими компаниями. Психические заболевания трактуются как любые другие, но неизлечимые – такие, которыми можно только управлять (с помощью лекарств и временно меняя образ мыслей), поскольку они пожизненный приговор.

В чем мы полностью сошлись с тем нейропсихиатром – это в том, что большинство психических свойств, таких как застенчивость, высокий интеллект и психические заболевания, действительно передаются в семьях. Хотя это случается не так часто, как принято считать (о чем я говорил в начале главы 4), члены одной семьи гораздо больше похожи между собой, чем чужие люди. Ближайшие родственники человека, подверженного депрессии, страдают ею в три раза чаще, чем люди, у которых нет таких родственников^{240}. Вероятность тревожных расстройств в зависимости от вида повышается в четыре – шесть раз^{241}. Умственные способности часто передаются в семьях^{242}, личностные качества – реже^{243}. Но тот факт, что черта является семейной, ничего не говорит нам о причине: она может переходить от родителя к ребенку как из-за воспитания, так и благодаря генам.

Шизофрения может передаваться в семьях^{244} так же, как и одна из ее основных причин, сексуальное насилие^{245}. Если у вашей матери шизофрения, вероятность того, что вы тоже будете страдать этой болезнью, повышается в девять раз по сравнению с людьми, у которых нет матери-шизофренички^{246} (интересно, что если у вас отец-шизофреник, вероятность, что она разовьется и у вас, вдвое ниже^{247} – матери больше заняты воспитанием). Обзор результатов 59 исследований^{248} показывает, что 47 % женщин, у которых диагностировано психическое заболевание, пережили сексуальное насилие. Также доказывается, что симптомы проявляются с большей вероятностью в случае инцеста, чем в случае насилия со стороны человека, не принадлежащего непосредственно к семье. Повторные кровосмесительные изнасилования наносят наибольший вред. Если нет никаких сомнений, что сексуальное насилие является важной причиной шизофрении, не приходится сомневаться и в том, что подобное поведение повторяется в семьях: брат человека, осужденного за преступление на сексуальной почве, в пять раз чаще совершает такое же преступление, чем брат человека, не совершавшего его^{249}.

Но шизофрению вызывает не только сексуальное насилие. Обзоры доказательств показывают, что все виды плохого обращения встречаются в два-три раза чаще в детстве шизофреников^{250}. Интересно, что самым мощным прогнозирующим фактором является эмоциональное, а не сексуальное насилие: чрезмерно контролирующие родители, назойливость, враждебность, виктимизация.

Было продемонстрировано, что плохое обращение воздействует в зависимости от степени его тяжести и с высокой вероятностью является причиной заболевания^{251} – чем хуже обращение, тем больше риск. Людям, пережившим три различных вида плохого обращения, в 18 раз чаще ставят диагноз «шизофрения», чем тем, с кем обращались хорошо^{252}, и в 193 раза чаще^{253}, если они пережили пять или более видов. Чем серьезнее конкретный случай плохого обращения, тем выше опасность: дети в 48 раз чаще становятся психически больными взрослыми, если они столкнулись с жестоким насилием, и в два раза чаще – в случае умеренного насилия^{254}.

Имеются аналогичные доказательства, что плохое обращение в детстве вызывает у взрослых другие тяжелые психические заболевания, такие как биполярное расстройство (резкие перепады настроения)^{255} и личностное расстройство (лихорадочные эмоции, нарциссизм)^{256}. Случаи плохого обращения происходили в жизни людей с депрессией и тревожным расстройством гораздо чаще^{257}, чем у тех, у кого не было подобных проблем.

Гены не объясняют и того, почему в семьях передается высокий уровень интеллекта. Несмотря на громкие заявления^{258} в связи с публикацией результатов исследований близнецов, якобы подтвердивших критическую роль генов, не было обнаружено генов, которые оказывают значительное влияние на интеллект. Сообщение британских СМИ в 2013 г. о том, что генами можно объяснить результаты экзаменов, которые школьники сдают в 16 лет, – просто неправда. Доказательства были взяты из дискредитированных исследований близнецов (см. приложение 2), а не из работ, посвященных изучению генов.

Более века евгенисты^{259} утверждали, что у людей с невысоким доходом более низкий уровень интеллекта, так как они унаследовали гены, из-за которых их предки скатились на дно общества. Поскольку мы знаем, что генов, отвечающих за способности, не существует^{260}, систематические данные о том, что люди, выросшие в бедных семьях, имеют более низкий IQ, носят причинный характер: в семьях с низким доходом меньше книг^{261}, дети получают меньше стимулов для развития когнитивных навыков, которые необходимы для хороших результатов в тестах на IQ и экзаменах; когда дети из малообеспеченных семей получают дополнительную помощь в развитии таких навыков, это дает положительный эффект^{262}. Причина низкого IQ, обусловливающего низкие доходы, не гены, а воспитание.

Недостаточно внимания уделяется доказательствам того, что когда детей, родившихся в семьях с низким доходом, усыновляют маленькими^{263} семьи из среднего класса, их IQ бывает в среднем на 18 баллов выше, чем у их биологических родителей. Тяжело исправить эмоциональный ущерб, нанесенный в раннем детстве, но вполне возможно стимулировать интеллектуальное развитие. Как продемонстрировало одно из исследований, дети, которые родились у женщин, употреблявших героин^{264}, и которых усыновили сразу или почти сразу после рождения семьи из среднего класса, имеют гораздо более высокие умственные способности, типичные для представителей среднего класса, по сравнению с мальчиками и девочками, оставшимися со своими матерями – героиновыми наркоманками. Этого частично связано с тем, что дети, живущие с героинозависимыми матерями не способны сосредоточиваться. Половина из них, вероятно, будет иметь синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), вызванный дефицитом материнского внимания и химическими веществами, проникающими в утробу. Матери, принимающей героин, тяжело удовлетворять потребности своего ребенка.

Личностные качества в некоторой степени передаются в семьях, но, если верить результатам исследований, проведенных в рамках проекта «Геном человека», причина кроется не в генах. Вокруг миннесотского исследования выросших порознь близнецов, в котором ложно заявлялось о широкой наследуемости личностных качеств (см. приложение 3), была поднята невероятная шумиха. Но почти никто не слышал о гораздо более убедительном исследовании, проведенном в Колорадо^{265}. Ученые изучили 469 детей, усыновленных в среднем в течение 29 дней после рождения, которые в отличие от участников миннесотского исследования едва ли могли испытать влияние биологических родителей. Личности биологических родителей на момент рождения детей тщательно оценили. Когда в возрасте от 9 до 16 лет проводили оценку личности детей, не наблюдалось значительной корреляции между биологическими родителями и их детьми. Личностные качества не наследовались.

Если психические заболевания, интеллект и личностные свойства действительно передаются из поколения в поколение и если причина заключается не в генах, становится критическим механизм передачи, описанный в главах 1, 4 и 5. Весьма вероятно, что физические механизмы также существуют, но пока не обнаружены, как в случае с умением вести мяч у моего сына, – однако ясно, что в значительной мере черты характера и навыки передаются через обучение, подражание и идентификацию, плохое обращение и любовь, а также роли в семье.

Как черты характера передаются в семьях

В начале XX в. одна мать считает свою новорожденную дочь некрасивой. Чтобы скрыть ее некрасивость от взоров гостей – и собственного – она часто прикрывает ее лицо накидкой. Мать, выросшая в скромной семье и вышедшая замуж за представителя верхних слоев среднего класса, боится социального унижения. Позже она говорит своей «некрасивой» дочери, что та не найдет себе мужа, и жалуется в дневнике: «Что я сделала не так, что моя дочка не имеет успеха в обществе и не располагает к себе?» Десятки лет спустя в старости дочь напишет о себе: «Грустная правда в том, что, признаюсь, я жила и продолжаю жить в мире воображения, я не выношу реальность». На реальный мир набросили накидку.

Предполагаемая некрасивость младенца (девочка родилась недоношенной, с маленьким весом) является проекцией чувства неполноценности и социальной непривлекательности самой матери. Это тот случай, когда ребенку приписывают нежелательные ощущения родителя, перенося на внешность ребенка собственную социальную непривлекательность («Я в порядке, ты – нет»).

В 1940-х дочь сама становится матерью. В свою очередь она пишет, что одна из ее дочек «была невозможна. Она кричала и орала, пока не получала того, чего хотела. Она шумела и не контролировала себя с рождения и до подросткового возраста». Женщина пишет об этой девочке так, как будто та мучила и тиранила ее. Мать считает, что проблема в девочке.

В 1970-х у «невозможной» дочери рождается собственная дочь. Позже женщина напишет, что дочка ненасытна, постоянно кричала в младенческом возрасте и была «очень трудным» ребенком и подростком. Как и ее предшественницы по материнской линии, мать считает, что причина сложного характера в самой девочке и не связана с тем, как она обращалась с ней.

В 2013 г. эта «девочка» написала мне по электронной почте письмо о своей семилетней дочери. Та ужасно капризна, не переносит попыток матери следить за ее нарядами, питанием, своевременным посещением школы (если ребенок вообще ходит в школу). Ежедневные приступы гнева похожи на детские истерики, во время которых девочка царапает и бьет мать. Дочь тиранит маму, говорит ей, где встать, нападает на нее с заднего сиденья автомобиля, отказываясь идти в школу пешком.

Четыре матери одна за другой страдали от собственных дочерей, трое из которых были маленькими тиранами. История повторялась из поколения в поколение по материнской линии. С помощью какого механизма она передавалась?

До того как появились результаты проекта «Геном человека», у нас были бы основания предполагать, что каждая из дочерей рождалась с генетическим кодом, отвечающим за предрасположенность к трудному характеру. Согласно этой теории, последовательность ДНК служила бы причиной образования химических веществ, влияющих на характер, и, независимого от того как обращались с девочками, они были бы трудными. Люди с определенной последовательностью ДНК страдают редкими и признанными генетическими заболеваниями вроде хореи Хантингтона или синдрома Дауна, и то же самое относилось бы к трудному характеру. Это предсказывало подавляющее большинство генетиков, но данная модель была полностью дискредитирована, и сегодня едва ли найдутся ее сторонники. Практически никто из ученых больше не верит, что существуют особые гены, отвечающие за интеллект, личностные качества или, как в нашем случае, поведенческие проблемы детей.

Однако по-прежнему есть те, кто верит в схему «понемногу того и другого», сочетание генов и воспитания. Дочери могли унаследовать гены, которые делают их склонными к плохому поведению, но только в сочетании с плохим воспитанием. Генетически уязвимым детям пойдет на пользу чуткое и заботливое воспитание. Согласно этому представлению, ни гены, ни плохое воспитание сами по себе не служат причиной плохого поведения, необходимо наличие обоих факторов.

Существует ген, связанный с гормоном серотонином (который играет некоторую роль как в агрессии, так и в депрессии). В некоторых обзорах доказательств высказывается предположение, что определенные варианты этих генов^{266} увеличивают либо вред, причиненный плохим обращением родителей, либо преимущества, получаемые при хорошем обращении^{267}. Однако им противоречат многие другие работы^{268}, ссылающиеся на исследования, в ходе которых не было получено аналогичных данных. Даже когда обнаруживается влияние гена, оно несравнимо с огромным влиянием плохого обращения как такового. Это же относится и к другим «генам-кандидатам»^{269}, которые якобы создают предрасположенность к агрессии в сочетании с плохим обращением: их устойчивого воздействия при повторных исследованиях не выявили.

Насколько не вызывает сомнений тот факт, что варианты генов не являются причиной плохого поведения, настолько же очевидна важность воспитания. Проводилось множество исследований^{270}, в рамках которых ученые наблюдали за детьми с первых лет до взросления и которые показали, что поведенческие проблемы, такие как непослушание и агрессия, уходят корнями в воспитание в детстве. В первую очередь это доказывает, что отсутствие отзывчивости в раннем возрасте делает детей менее уверенными в себе и мешает им контролировать свои эмоции, обусловливая бурные реакции. У таких детей больше страхов, и они чаще пытаются справиться с угрозой с помощью гневной реакции. Отсутствие родительского тепла, враждебность и раздражение в любом возрасте делает ребенка более склонным к агрессии. Исследования доказывают, что трудные дети чаще имеют родителей, которые пытались применять к ним «силовые» методы. Вместо того чтобы сохранять спокойствие и использовать мягкое убеждение, они пытаются заставить детей слушаться.

Их постоянные придирки^{271}, капание на мозги – «Перестань», «Я сказал, перестань», «Я СКАЗАЛ, ПЕРЕСТАНЬ» – переходят в крик. Далее может наступить кульминация в форме физического насилия, которое, как доказано, напрямую вызывает агрессию в детстве и насилие во взрослом состоянии независимо от генов^{272}. Такое воспитание может чаще быть непоследовательным, когда за одно и то же могут то наказать, то похвалить.

Короче говоря, существуют неопровержимые доказательства, что агрессивные дети с деструктивными склонностями получили эти качества в результате непреднамеренного воспитания. Смысл в том, что родители полностью теряют контроль, краснеют от злости и становятся эмоционально несдержанными, как ребенок, которого они пытаются воспитывать. С большинством из нас, если не со всеми, иногда случается подобное, однако у некоторых родителей такое поведение входит в обыкновение и повторяется все чаще. Придирки начинают засорять почти любой разговор с ребенком, который так привыкает к ним, что ни родитель, ни ребенок не могут остановиться. Дети приучены к ним, поэтому бывает достаточно одного слова или взгляда, чтобы вызвать приступ враждебности. Проблема заключается в том, что родителю все тяжелее оставаться взрослым: спокойным и рациональным, способным вести себя бесстрастно.

Мамы и папы ведут себя так, потому что – сюрприз! – у них самих были родители, неспособные к «авторитетному», взрослому воспитанию^{273}. Столкнувшись с нормальным избытком чувств и самовыражением маленького ребенка, они начинают реагировать с агрессией, потому что сами пережили истерики и приступы гнева родителей (у которых было то же самое, и так из поколения в поколение). Отчасти это простое подражание, отчасти – идентификация и отчасти – травма вследствие плохого обращения, когда родители кричали на них и регулярно теряли самоконтроль.

Приступы гнева повторяются из поколения в поколение, как показал вышеупомянутый пример матерей и дочерей, записывавших свои переживания. Все они считали своих дочерей трудными и думали, что проблема в девочках, не понимая, откуда взялись эти сложности. Три последние матери считали своих дочерей тиранами. С матерями плохо обращались в детстве, и теперь им казалось, что дочери плохо обращаются с ними. И правда, дочери действительно были трудными. Но матери не могли понять, что сами провоцировали их на агрессию, придираясь, срываясь и наказывая физически. Сделав из дочки собственное подобие в детстве, каждая женщина продолжала плохо обращаться с ребенком – точно так же, как плохо обращались в детстве с нею самой.

Последняя мать (моя пациентка, которую я назову здесь Эми), когда я впервые спросил, какое у нее было детство, ответила: «Ужасное», – и разрыдалась. Ее мама не могла настроиться на маленькую дочку, как это случалось и в предыдущие поколения. Эми же была сложным младенцем, она много плакала и казалась матери ненасытной. Это факт определил последующий ход событий.

Мать Эми была «злой», «не терпящей возражений», она била Эми с раннего возраста. Когда девочка занималась игрой на скрипке, мать могла ударить ее смычком только за то, что ребенок не соглашался с ее мнением. В магазине мать могла поднять руку на дочь, когда та хотела купить брюки, а не платье, стыдя Эми при посторонних.

Еще хуже, чем насилие, было то, что присутствие «взрывной» матери вынуждало Эми «ходить на цыпочках». Однажды мать устроила истерику и каталась по полу, как ребенок, потому что дочь не собрала чемодан. Помешанная на контроле мать устраивала ссоры из-за таких вещей, как порядок, выбор еды и т. п. Выбор музыки был особым поводом для раздражения, так как мать считала приемлемой только классику и высмеивала и запрещала Эми слушать ABBA.

В субботу утром мать обычно выходила на середину спальни, швыряла в кучу одежду и другие вещи и требовала разобрать ее. Она сама создавала кавардак и затем ругала дочь за неаккуратность. Беспорядок в ее собственной голове часто превращался в проблему для Эми.

Поведение матери Эми является формой так называемого домашнего терроризма^{274}. Свойственное агрессивным супругам или родителям, оно означает использование любого случая как средства внушения страха жертве с помощью ярости и угроз физического насилия. Домашний терроризм передавался из поколения в поколение от первой матери, а возможно, и от ее предков.

Мать Эми бывала жестокой, высмеивая ее при других. Расстроив девочку, она говорила: «Смотрите, Эми пустила слезу», – намекая, что та плачет, чтобы вызвать жалость к себе и манипулировать другими, выдавая искреннюю обиду за притворство. Неплохая спортсменка в юности и перфекционистка, мать во всем требовала от Эми высоких результатов. Это был один из многих способов лишить ребенка самостоятельности: мать не уважала дочь как отдельную, независимую личность, имеющую право на собственное мнение.

Эми может припомнить лишь один случай за всю жизнь, когда мать признала свое излишне агрессивное поведение, и то неявно (сделав подарок) и не высказав сожаления. Она никогда не говорила, что неправа, и видела мир только черно-белым, без оттенков.

Эми она изображала ущербным ребенком, с которым что-то не так. Бывало, Эми, с ужасом ожидая, что ее объявят психически больной и отправят в больницу, сидела на лестнице и слушала, как ее мать обсуждает с отцом, в чем же дело. Тот терпеливо внимал жене (мужа она тоже терроризировала и вынуждала пособничать своему тоталитарному режиму). Достигшую подросткового возраста Эми особенно обидело, что, прочитав книгу Лайонел Шрайвер «Цена нелюбви», мать решила, что Эми тоже ненормальный, несущий угрозу окружающим ребенок, как мальчик, описанный в этом романе. Тогда между матерью и дочерью произошла крупная ссора. На самом деле угрозу представляла мать, а не Эми.

Даже сегодня, когда они обе взрослые, если Эми напоминает матери о прошлом, это вызывает яростную, детскую реакцию. Таким образом, Эми находится в безвыходном положении. С одной стороны, она предаст себя, если согласится с матерью, утверждавшей, будто дочь была тревожным, проблемным ребенком, хотя совершенно очевидно, что проблемной была мать Эми. С другой стороны, если она не согласится, то рискует вызвать взрыв враждебности. Все детство Эми представляло собой сплошную безвыходную ситуацию.

Дневники всех четырех матерей содержат похожие истории и демонстрируют, как насилие («Я в порядке, ты – нет») передается из поколения в поколение, часто точно воспроизводя плохое обращение. Однако благодаря нашей работе моя пациентка смогла прервать семейную традицию эмоционального насилия. Ей было крайне сложно «поверить в невозможное»: что ее мать действительно плохо обращалась с ней, что на самом деле это не ее вина и что у нее нет никаких врожденных дефектов, которыми можно было бы оправдать такое обращение. Постепенно Эми смогла в течение длительных периодов не верить тому, что говорила о ней мать. Время от времени она начинала беспокоиться, что я сочту ее сумасшедшей или плохой и вызову людей в белых халатах. Я посоветовал ей посмотреть сериал «Клан Сопрано», в котором сыну, Тони, очень трудно поверить, что его мать была готова почти на все, чтобы добиться собственных целей за его счет.

От других подобных историй случай Эми отличало то, что она пришла ко мне, зная, что у нее было несчастливое детство. Обычно благодаря детскому стокгольмскому синдрому мы бываем преданы родителям, плохо обращающимся с нами. Но все-таки Эми не сразу смогла поверить, что она жертва дурного обращения. Со временем у нее возникло чувство защищенности, как она говорила, «теплый свет», так как появился опыт общения со мной, отличающийся от того, который был с матерью.

Важно, что в результате нашей работы у Эми в основном прекратились приступы гнева по отношению к ее дочери. Она начала применять метод «обстрел любовью» (см. совет 3 в главе 4) к своей дочери, и у той прекратились ежедневные истерики.

В течение следующего года количество и сила приступов гнева у ее дочери снизились. Бывали периоды, когда вспышки возобновлялись, и казалось, что ничего не изменилось, однако они всегда отступали. Ее дочь сильно переменилась в очень важных аспектах жизни: она начала получать удовольствие от общения со сверстниками и хорошо учиться в школе. Шансы велики, что когда эта девочка сама станет матерью, если у нее будет дочь, она передаст ей более позитивный набор качеств с помощью мягкого воспитания. Существует огромное количество данных, доказывающих, что модели позитивного и негативного воспитания переходят из поколения в поколение. Вопреки убеждениям нейропсихиатра, с которого началась эта глава, черты характера от родителей детям передаются воспитанием, а не генами.

Воспитание как средство межпоколенческой передачи свойств характера

По крайней мере, десять исследований^{275} доказали, что плохое поведение детей – например, приступы гнева – передается из поколения в поколение путем воспитания. Например, в семье Эми механизмом передачи служило грубое и жестокое воспитание, а не гены. В этих исследованиях ученые рассматривали воспитание группы мальчиков и девочек и затем пытались определить, привело ли оно к плохому поведению детей в следующем поколении. Одно из исследований продемонстрировало, что дети, чьи матери были по отношению к ним злыми и агрессивными^{276}, стали такими же родителями. Если такая модель воспитания не применялась, ее не было и в следующем поколении.

Передача других черт характера между поколениями путем воспитания была выявлена в исследованиях, доказывающих, что сходство детей и родителей не имеет никакого отношения к генам.

Если человек пострадал от рук нацистов во время Второй мировой войны, это не связано с генами. Травма до сих пор очевидна у потомков выживших в холокосте два поколения спустя. С помощью метода передачи травма разыгрывается в модели воспитания. Полвека спустя дети выживших узников и их дети до сих пор страдают эмоциональной неустойчивостью, связанной с травмой своих предков^{277}. У значительной части узников развилось посттравматическое стрессовое расстройство, и это неизбежно сказалось на том, как они воспитывали своих детей, допуская эмоциональное насилие и пренебрежение^{278}. Это, в свою очередь, влияет на то, как ребенок воспитывает своих детей, когда вырастает.

То же самое относится к ветеранам боевых действий и их детям^{279}. Если говорить более конкретно, посттравматическое стрессовое расстройство у родителей ведет к высокому уровню стресса у детей. Отсутствие у родителей такого расстройства означает, что стресс у детей гораздо менее вероятен.

Дочь женщины, выжившей в концлагере, связалась со мной, чтобы рассказать, как на нее повлияло прошлое матери. У той имелась большая коллекция книг и видео о холокосте, которые она показывала своим пятерым детям со слишком раннего возраста. Мать страдала посттравматическим стрессовым расстройством и была склонна к ужасным приступам бешенства. Она ходила во сне и, бывало, будила детей ночью, разговаривая с ним так, словно она по-прежнему находилась в концлагере, иногда воображала себя в числе надсмотрщиков и угрожала им. Один из сыновей был любимчиком отца и вырос спокойным и эмоционально здоровым, однако остальные дети в дальнейшей жизни страдали нервными срывами.

Стресс также может передаваться из поколения в поколение, если родители эмоционально неустойчивы (боятся быть отвергнутыми или брошенными, находятся в смятении или у них «отключены» чувства). Некоторые мамы и папы имеют так называемую «непроясненную» модель привязанности: если спросить их о детстве, у них есть только фрагменты воспоминаний, травмы и потери, которые эти люди не могут как следует прочувствовать или проанализировать, но просто знают, что те есть. 80 % детей с подобными родителями имеют «дезорганизующую» модель привязанности, и им сложно справляться с отношениями^{280}. Иногда они чувствуют себя отвергнутыми, иногда покинутыми, часто кажутся потерянными, а их мысли блуждают где-то в другом месте. На основе дезорганизующей привязанности в детстве часто формируется непроясненная взрослая модель, которая в свою очередь ведет к тому, что 80 % их детей имеют дезорганизующую привязанность^{281}.

Факт, что родители воспроизводят полученное воспитание в обращении с детьми, был также доказан исследованиями животных. Например, по тому, как заботятся в раннем возрасте об обезьяне, можно точно сказать, какой она будет взрослой, включая ее химию мозга^{282}. Макаки-резус, разлученные с матерями при рождении и воспитываемые до 6-месячного возраста с ровесниками, легче пугаются незнакомцев и незнакомых ситуаций, чем те, кого воспитали матери. Они оказываются в самом низу обезьяньей иерархии, в то время как более уверенные в себе, выращенные матерями обезьяны находятся на ее вершине. Менее серьезные отклонения в воспитании в раннем возрасте также имеют большое значение. Если группу маленьких обезьян иногда ненадолго разлучать с матерями в течение первых 14 недель их жизни, они будут чувствовать себя так же неуверенно, как молодые обезьяны, выращенные полностью без матерей. Тестирование в возрасте четырех лет показывает, что химические вещества, вырабатываемые их мозгом, истощены. Особенно модели воспитания передаются от матери к дочери. Когда выросшие среди ровесников обезьяны женского пола сами становились матерями, они относились к своим детям гораздо более пренебрежительно или жестоко, чем те, кого вырастили матери, повторяя цикл плохого обращения.

Конкретное количество заботы, полученное в раннем возрасте, прогнозирует, какой матерью станет впоследствии обезьяна. Длительность контакта с матерью позволяет точно предвидеть, сколько она уделит внимания своей собственной дочери. То же самое было обнаружено во время исследований крыс: чем больше мать вылизывают в младенчестве, тем больше она вылизывает собственного детеныша.

Похожесть поведения матерей в поколениях одной семьи можно было бы принять за генетически наследуемую, но было доказано обратное. Длительность контакта с конкретной обезьяной-дочерью сравнивали со средней длительностью заботы матери обо всех ее дочерях. Последующее поведение дочери, ставшей матерью, отражает именно ее опыт, а не средний для всех сестер. Последующую модель воспитания определяет уникальный опыт, а не склонность, генетически унаследованная от матери.

Согласно другой теории, генетически трудный ребенок может сделать мать незаботливой. Этой теории противоречит исследование так называемых высокореактивных обезьяньих детенышей – таких, о которых очень трудно заботиться, потому что они бурно реагируют на малейший звук или движение, вероятно, из-за сложностей во время беременности или родов. Малышей передали на воспитание или особенно заботливым или среднестатистическим матерям. Молодые обезьяны, родившиеся высокореактивными и воспитанные очень заботливыми матерями, оказались лучше социально приспособлены, чем нормальные обезьяньи детеныши, воспитанные среднестатистическими матерями. Иначе говоря, заботливое воспитание оказывало такое сильное влияние, что могло превратить трудного ребенка в прекрасного взрослого. Более того, когда поколение детенышей, принимавших участие в исследовании, вырастало и у них самих появлялось потомство, их стиль воспитания, особенно заботливый или среднестатистический, точно повторял воспитание, полученное ими самими. И это не зависело от того, были они в детстве высокореактивными или нет. Многое, хотя и не все из данных, полученных для обезьян, распространяется и на людей.

Это простая, но важная мысль: младенцы и дети младшего возраста нуждаются в постоянной любви и заботе, чтобы вырасти уверенными и психически здоровыми людьми и самим стать заботливыми родителями. Об этом более подробно говорилось в главе 4, но приведем здесь один из сотен примеров: исследование более 1700 детей, с которыми плохо обращались, продемонстрировало критичную роль воспитания^{283}. Осмотр в младенческом возрасте показал, что 85 % детей из выборки имели неврологические нарушения и высокий риск поведенческих проблем и дефектов речи, – этих детей выбрали специально, потому что предполагалось, что их будет трудно воспитывать. Повторный анализ в 18 месяцев и три года показал, что чем лучше стало их воспитание, тем больше была вероятность, что ребенок справился с первоначальными нарушениями.

Не менее 20 лет говорилось о том, что темперамент ребенка определяет получаемую им заботу, а не наоборот. Это исследование смогло наглядно продемонстрировать, что результат зависит от того, как среда реагировала на детей. Спокойная мать может почти всегда успокоить буйного ребенка. Ничего удивительного, если учесть, как бессильны дети, однако миф о том, что виноваты гены и их не изменить, до сих пор широко распространен. Его блестяще развенчала голландская исследовательница Димфна Ван ден Бом^{284}. Как учительница, работавшая с трудными детьми, она пришла к убеждению, что основной причиной проблем является врожденная трудность характера.

Чтобы проверить свою идею, она отобрала 100 младенцев, чьи начавшие проявляться личностные качества говорили о возможном риске эмоциональной неустойчивости. Сразу после рождения определили, что их легко раздражить и расстроить, но что с ними тяжелее справляться, чем с улыбчивыми, благодушными малышами. Будь раздражительность генетической чертой, она должна была бы год спустя перейти в неуверенность, независимо от воспитания. Когда же детям исполнилось от шести до девяти месяцев, 50 матерям объяснили, как стать более отзывчивыми и чувствительными по отношению к их трудным детям. До этого женщины расстраивались из-за поведения их малышей и начинали игнорировать его. Ван ден Бом давала советы для каждого индивидуального случая и учила, как успокоить ребенка, заинтересовать его игрой и установить с ним отношения.

Тем временем остальным 50 матерям и их раздражительным младенцам не оказали никакой помощи. Когда в возрасте одного года оценили уровень эмоциональной устойчивости двух групп, контраст был разительным. В группе женщин, с которыми никто не работал, 72 % детей были эмоционально неустойчивыми, в то время как в группе, получившей советы, таковыми оказались всего 32 % детей. Единственным отличием были консультации, это означает, что матери могут изменить даже самых трудных детей.

Более свежие исследования привели к таким же результатам. В целом дети, рожденные с низким весом^{285}, чаще бывают невнимательными и гиперактивными в школьном возрасте. Однояйцовые близнецы редко рождаются с одинаковым весом. Каждые 450 г разницы в весе при рождении^{286} значительно повышают вероятность развития в более позднем возрасте синдрома дефицита внимания и гиперактивности у близнеца с дефицитом веса, что является убедительным доказательством того, что именно низкий вес, а не гены, ведет к СДВГ. Но если мать тепло относится к ребенку и поддерживает его, вероятноcть СДВГ уменьшается. Результаты другого исследования демонстрируют, что дети, чьи матери употребляли во время беременности много алкоголя^{287}, имеют более высокий риск низкого IQ, однако этот эффект сглаживается, если мать проявляет эмоциональную чувствительность и стимулирует умственное развитие ребенка.

Главное, данные свидетельствуют, что матери обычно заботятся о своих детях так же, как заботились о них самих^{288}. Исследование 180 матерей^{289} показало, что 70 % тех, с кем плохо обращались в детстве, сами дурно обращались со своими детьми или не проявляли заботы по отношению к ним. Как следствие, 90 % юношей и девушек, подвергшихся плохому обращению в детстве, в возрасте 19 лет имели симптомы как минимум одного психического заболевания. В отличие от них всего один из молодых людей, чьи матери в прошлом заботились о них хорошо, имел аналогичные симптомы. 30 % матерей, с которым плохо обращались в детстве, не перенесли плохое обращение на своих детей. Почему некоторым удается разорвать порочный круг?

Мы, люди, говорим на сложном языке, позволяющем пользоваться понятиями, формирующими наше самосознание. Благодаря этой способности мы можем намеренно контролировать себя и свое окружение гораздо лучше, чем обезьяны. Становясь родителями, мы можем решить заботиться о своих детях не так, как заботились о нас. В целом люди обычно повторяют навязанную им модель воспитания, однако часть решает воспитывать своих детей наоборот или создать собственную модель, которая не является ни повторением, ни противоположностью.

Всем нам трудно разрушить родительские модели. Миа Фэрроу, актриса и бывшая жена Вуди Аллена, родилась пятой из восьмерых детей и в возрасте 19 лет с сожалением говорила о размере своей семьи: «Ребенку нужно больше любви и нежности, чем можно получить в большой семье». В 25 лет у нее родились первые дети (близнецы) и через некоторое время на свет появился сын. Она могла обеспечить им жизнь в семье среднего размера, которой не было у нее самой. Однако за год она усыновила двух вьетнамских малышей. В течение следующих 12 лет она родила еще одного и усыновила еще шестерых. Двенадцать детей называли ее мамой. Теперь она говорила: «Преимущества большой семьи огромны. Я хочу воссоздать атмосферу своего детства». То ли она изменила мнение, то ли в какой-то момент позабыла, каково это – быть потерянным в большой семье, и навязала данный опыт дюжине детей.

Конечно, между поколениями передается не только плохое обращение и отрицательные результаты воспитания. Любовь, мудрые наставления, сочувствие и поддержка переходят от родителей к детям в неменьшей степени. Существуют убедительные доказательства, что родители, выросшие в чуткости и заботе, и сами становятся чуткими родителями. В ходе нескольких исследований велись наблюдения за тем, какое воспитание получали дети в младшем возрасте и какими родителями они сами стали^{290}. Результаты показали, что чуткость и заботливость передаются детям от пап и мам в неменьшей мере, чем склонность к плохому обращению. Особенно красноречивым оказалось исследование^{291}, в ходе которого ученые наблюдали за 200 детьми в возрасте от трех лет и затем, когда те повзрослели, снимали на камеру их взаимодействие с дочерьми и сыновьями. Родители, которых воспитывали с теплом, чувствительностью и поощрением в начале или середине детства или в подростковом возрасте, чаще всего таким же образом воспитывали своих детей. Аналогичные исследования продемонстрировали, что позитивное отцовское воспитание вело к такой же модели воспитания у их сыновей, когда последние сами становились отцами.

Ни у кого не было идеального детства; когда мы сами становимся родителями, над всеми нами реют демоны и ангелы, преследуя нас, сражаясь друг с другом и побеждая в зависимости от их силы. Результаты исследований ясно показывают^{292}, что ангелы побеждают там, где родитель подсознательно опирается на значительный положительный опыт. Некоторые мамы и папы, пережившие плохое обращение, могут стать особенно любящими родителями, компенсируя собственные перенесенные страдания. Даря своему ребенку любовь, которой были обделены в детстве, они идентифицируют себя с сыном или дочкой и исцеляют свои раны.

Данные исследований матерей^{293}, которые могли столкнуться с трудностями в проявлении чувствительности и тепла, показывают, что 30 % из них все же смогли хорошо обращаться со своими маленькими детьми. По сравнению с теми, кому это не удалось, они чаще росли рядом со взрослым, который эмоционально поддерживал их и хорошо с ними обращался. Кроме того, они чаще проходили длительный курс психотерапии. Помогали и отношения с любящим партнером. Эти факторы – другой заботливый взрослый в детстве, терапия или любящий партнер^{294} – также уменьшают вероятность плохого обращения с детьми тех родителей, которых любили в детстве. Особенно сильное влияние оказывают любящие партнеры^{295}. Заботливый партнер повышает способность мужчины или женщины контролировать свои эмоции, когда дети плохо себя ведут, предлагая позитивную альтернативную модель. Они позволяют взглянуть на ситуацию глазами детей, помогая стать более терпеливыми и понимающими, не расстраиваться и не сердиться.

Эта глава должна показать, что есть все основания полагать, что именно воспитание обусловливает передачу черт характера из поколения в поколение. В следующей главе мы рассмотрим, как родительские проекции – а не гены – служат основой достижений. Мы также увидим, что способ, которым родители передают их, определяет, будет ли ребенок несчастным или эмоционально здоровым.

Что делать? Три совета

1. Выявите модели воспитания, передающиеся из поколения в поколение в вашей семье.

Работая на телевидении, я предложил идею сериала. Вместо программы BBC «Кто ты такой?» (Who Do You Think You Are), в которой специалисты по генеалогии разыскивают предков знаменитостей, я предложил передачу «Почему я такой?». Истории о том, терпел ли муки ваш прапрадедушка во время англо-бурской войны или чуть не умер во время Великого голода в Ирландии – здесь знаменитость может всплакнуть, – являются не чем иным, как передачей психологических качеств.

Один из способов понять семейные модели – написать, как жили ваши мать и отец, когда им было по 10 лет. Как о них заботились? Какие невзгоды пришлись на их долю? Это подтолкнет вас к тому, чтобы попытаться представить, какими были их родители и как заботились о них. Это поможет вам перестать обвинять своих маму и папу и начать их жалеть.

Составляя рассказы о своих родителях, обращайтесь ко всем возможным источникам. Родственники, которые знали их в детстве, – кладезь информации. Письма, которые они писали своим родителям, или другие письменные материалы вроде мемуаров, проясняющих их прошлое, тоже бесценны. Фотографии вместе с другими членами семьи способны о многом сказать – будь то хмурый взгляд в фотоаппарат или фальшивая улыбка со стиснутыми зубами.

Конечно, самыми надежными свидетелями могут быть сами ваши родители, если они живы. Но здесь редко бывает просто. По разным причинам родители рассказывают небылицы о своем детстве. Одни проявляют крайнюю сдержанность, другие сыплют ненужными подробностями, третьи приукрашивают прошлое из-за не оставляющего их страха перед правдой, вызванного детским стокгольмским синдромом. Часто они бывают честнее и точнее в разговоре с друзьями, чем с детьми. Поэтому, возможно, без помощи ближайших друзей ваших родителей вам не обойтись.

Личная археология может оказаться увлекательным занятием, но ее цель – помочь вам выявить негативные модели, от которых необходимо избавиться, чтобы суметь вырваться из порочного круга. Александр Во, сын писателя Оберона Во и внук знаменитого Ивлина Во, представляет собой особенно трогательный пример человека, которому это удалось. В книге на эту тему^{296} Александр показывает, как в течение нескольких поколений разыгрывалась модель жестокости отца к сыну. В весьма эмоциональном документальном фильме^{297} он явно демонстрирует, что нарушил этот цикл, с теплом и юмором общаясь со своим сыном. Фильм начинается словами «Чтобы понять, как мужчина ведет себя в роли отца, полезно узнать, как с ним обращались в роли сына». Рассматривая своих предков по мужской линии, он объясняет собственному сыну, как стал таким, какой есть.

Пожалуй, вы можете сделать что-то подобное, если обнаружите в семейной истории передаваемое по наследству плохое обращение.

2. Лелейте ангелов своего детства.

Позитивная психология помогает думать о хорошем; она называет черное белым, пусть даже правда и негативна. Она выполняет функцию своеобразного терапевтического пластыря. Ее более глубокая задача состоит в том, чтобы найти корни всего хорошего, что передалось вам по наследству.

Если говорить обо мне, у моей матери была няня-тасманийка. Пока мать не вышла замуж в 30 с небольшим лет, няня жила с ней. Я помню, как мы навещали ее в доме престарелых, как горевала моя мать, когда старушка умерла, – в отличие от того, как мама чувствовала себя, когда умерли ее родители. Ее отец покончил с собой, когда дочери было 14. Я спрашивал маму, насколько сильно ее это расстроило, и она отвечала: «Я по-настоящему не знала отца. Я училась в школе-пансионе, они приехали и рассказали мне, что это случилось. Не помню, чтобы я сильно печалилась». Именно няня дала моей матери возможность (несмотря на все) заботиться о нас с любовью. Отец моего отца был очень старательным человеком и передал ему это качество.

Конечно, не все, что в нас есть хорошего, досталось нам от предков, часть мы получили с любовью, мудростью и радостью, которую ежедневно дарили нам наши родители, иногда скорее вопреки, чем благодаря прошлому. Мои родители высоко ценили способность радоваться, и, испытывая радость, они порывали со своим прошлым. Но в значительной степени нас наполняет все хорошее, что было у наших предков.

3. Родитель – взрослый – ребенок: измените модель, передающуюся из поколения в поколение.

Согласно методу трансакционного анализа^{298}, разработанному Эриком Берном, в любой момент времени мы можем находиться в одном из трех основных состояний:

1. Родитель. Вы копируете своих родителей.

2. Взрослый. Вы можете без эмоций объективно взглянуть на ситуацию.

3. Ребенок. Вы чувствуете себя так же, как чувствовали в детстве, переживая то же самое, хотя теперь вы взрослый.

Судя по моему опыту, люди моментально осваивают эту модель и начинают применять ее. Находиться в состоянии Родителя или Ребенка не есть «неправильно», если при этом вами управляют ангелы и вы ведете себя мягко. Но большинство из нас согласится с тем, что, когда все идет не так, целесообразнее «включить» режим Взрослого. Он особенно полезен, когда вы пытаетесь установить со своими детьми не такие отношения, какие были у ваших предков. Например, все родители сталкиваются с ситуацией, когда дети вызывающе или упрямо отказываются делать то, что мы считаем необходимым для их собственного блага. Мы можем впасть в отчаяние и затем гнев и начать яростно спорить, а можем стать пассивными и как будто парализованными. Мы переходим или в режим Ребенка и устраиваем истерику, или в режим Родителя, принуждающего или разрешающего. С позиции Взрослого мы можем оценить эмоциональное состояние девочки или мальчика, сохранять спокойствие и, пожалуй, увидеть, можно ли помочь ребенку начать действовать в собственных интересах и добиваться той самой цели, которую мы полагаем самой подходящей для него. Если ребенок сам решит делать домашнее задание, ходить на горшок или спать в собственной кроватке, это наиболее желаемый результат.

В любой момент дня вы можете спросить себя, в каком режиме находитесь. Например, прямо сейчас в каком вы режиме? Все это может показаться вам ужасно скучным, возможно, ваш Взрослый не купится на то, о чем я пишу. А может быть, в этом есть какой-то смысл. Или, возможно, мои слова вызывают у вас сильную эмоциональную реакцию, если вы находитесь в режиме Ребенка или Родителя.

Для Эми, женщины, о чьей семье говорилось в этой главе, обращение к себе Взрослой оказалось очень полезным во время и после «обстрела любовью», когда она работала над тем, чтобы изменить отношения с дочерью и избежать повторения модели «Я в порядке, ты – нет». Эми стала останавливать себя, прежде чем сорваться или начать придираться, и решала переходить в режим Взрослого.

Чтобы отвоевать судьбу у неизбежности, понадобится вся жизнь. В серии романов «История Патрика Мелроуза»^{299} Эдвард Сент-Обин особенно тщательно исследует данный вопрос. Мелроуз пережил сексуальное насилие со стороны своего отца и испытывал пренебрежительное отношение матери. В романах рассказывается о его детстве и о том, какие оно имело для него последствия, включая зависимость от героина, жестокость по отношению к другим (особенно к женщинам) и ужасное отчаяние и смятение. Но в них также буквально по пунктам перечислено, как по капле извлечь из хаоса собственную волю. Постепенно состояние главного героя романа стабилизируется. К концу он находит в себе силы сделать настоящий выбор, используя режим Взрослого. Отчасти в этом ему помогает глубокое понимание того, что его травма передавалась из поколения в поколение. Он узнает об ужасах, которые пережили его родители, и использует эти знания, чтобы не повторить прошлое, особенно в роли отца. Эти книги ни в коем случае не следует воспринимать как руководство к действию, однако серия романов о Мелроузе представляет прекрасную модель того, как прошлое можно сделать настоящим. Все в наших руках, не в генах, мы можем передать нашим детям что-то другое, лучшее.

Как я говорил в предисловии, политики играют на нашем желании улучшить материальное положение, чтобы обеспечить более сытую жизнь нашим детям. Если бы мы только знали, что, достигнув базового уровня материальной безопасности, гораздо важнее передавать по наследству любовь, а не имущество, капитал или акции.

Глава 7
Истинное происхождение человеческих способностей и таланта

Большинство родителей радуются, если их ребенок добился отличных результатов в какой-либо области, но ошибочно считают его способности врожденными. Никто не появляется на свет со способностями. Талант или его отсутствие – результат сочетания воспитания в раннем возрасте и нашей роли в семье, на которые сильно влияет передача психологических качеств между поколениями. Не бывает врожденного ума или глупости, находчивости, исключительной способности к абстрактному мышлению или стремления к успеху. ДНК людей, добившихся выдающихся результатов, ничем значительно не отличается от ДНК обычного человека.

Ища причину в генах или мозге ребенка, мы смещаем фокус с семьи, в которой он родился, и общества, в котором сформировалась эта семья. Тот факт, что примерно четверть британских детей^{300} оканчивают школу, имея в аттестате о среднем образовании менее пяти наиболее высоких оценок, никак не связан с генами, зато он связан с высокой долей детей, выросших в семьях с низким доходом. Сегодня ясно, что IQ – показатель привилегированного положения, а не врожденных умственных способностей^{301}: к пяти годам среднестатистический ребенок из высших социальных слоев получает от родителей в пять с половиной раз больше положительной обратной связи, чем ребенок из рабочего класса^{302}. Девочкам и мальчикам из семей с низким доходом меньше читают, с ними меньше занимаются математикой, и родители не так настойчиво требуют от них успехов в учебе – и это еще до того, как они идут в государственные школы, в которых к ребятам предъявляют гораздо более низкие требования, чем в частных, где обучается 7 % детей. Более высокие результаты в области образования^{303} в Скандинавских странах по сравнению с Британией можно объяснить гораздо меньшим числом семей с низким доходом – скажем, всего 6 % в Дании^{304}. В 1979 г., когда к власти пришла Маргарет Тэтчер, доля детей из семей с низким доходом^{305} составляла 19 % и выросла во время ее правления до 31 % в 1981 г. Увы, приблизительно на таком уровне она и осталась. Не бывает «одаренных» детей. Вокруг якобы одаренных детей сложилась такая же индустрия, как вокруг якобы родившихся с наследственной умственной отсталостью. Специалисты ошибочно полагают, что существуют когнитивные способности, полностью отделенные от личности и внутренней мотивации ребенка. На самом деле способности проистекают из более или менее бессознательных мотивов, возникающих в результате уникального воспитания.

Чрезвычайно высокий IQ не гарантирует последующих выдающихся успехов. Много десятилетий назад американский психолог Льюис Терман^{306} выявил 1500 человек с «исключительно высоким» IQ 150 и более баллов (это очень высокий уровень: средний балл составляет 100), за успехами которых следили до 80 лет. Среди них не было гениальных артистов или лауреатов Нобелевской премии. Хотя они и достигли больше, чем средний американец, их достижения не превышали средние для их социального класса. Самое удивительно то, что 5 % членов группы Термана, чей IQ превышал 180 баллов, достигли в карьере едва ли больше, чем те, чей IQ составил 150 баллов.

В этой главе я уделю внимание людям, добившимся выдающихся успехов, потому что их истории делают очевидными силы, определяющие уровень возможностей у нас всех. Те же принципы применяются и к низким результатам. Результаты исследований способностей – как и всех других свойств характера, о которых шла речь в этой книге, – показывают, до какой степени основные причины, по которым мы похожи на своих родителей или отличаемся от них, зависят от воспитания, а не от генов.

Путь к славе и эмоциональное здоровье

Множеством различных исследований было доказано, что наличие способностей коррелирует с количеством соответствующей практики. Это относится как к низким, так и к высоким показателям, как к моим невысоким достижениям в гольфе, так и к блистательным успехам Тайгера Вудса. Чтобы добиться выдающегося мастерства в самых разнообразных областях, включая шахматы, гольф и игру на скрипке, требуется 10 000 часов практики^{307}. Классический пример: лучшие скрипачи (солисты) достигают своего уровня после 10 000 часов репетиций, хорошие (играющие в оркестре) – после 8000, и учителя музыки – после 4000. Ученые, которые проводили это исследование, не выявили ни одного просто хорошего скрипача или учителя музыки, практиковавшегося 10 000 часов; столько времени уделяли занятиям солисты. Все виртуозы своего дела без исключения добились замечательных результатов благодаря многочасовым занятиям, а не врожденному таланту^{308}. Вундеркиндов часто переоценивают. Большинство «юных дарований» в какой-то момент перестают демонстрировать чудеса одаренности, а большая часть людей, достигших выдающихся успехов, не были вундеркиндами. «Чудо-дети» привлекают внимание публики и прессы, однако они не те, кем изображают их СМИ, – странный врожденный феномен. Представление о таланте как о способности, зафиксированной в мозге при рождении, было полностью дискредитировано.

К совершенству ведет практика, но не любая. Важно, чтобы человек постоянно стремился к безукоризненности (известна как «продуманная подготовка»^{309}). Для этого ему нужно выявить недостатки и исправить их, постоянно стремясь к улучшению показателей. Как выяснилось, при этом оказывается воздействие как на размер различных частей мозга, так и на их морфологию. В ходе одного известного исследования лондонских таксистов обнаружилось, что у них увеличена часть мозга, отвечающая за ориентирование по карте, благодаря многочасовому заучиванию названий улиц^{310}. Другие исследования показали, что в нейронах выдающихся скрипачей содержится больше миелина, повышающего скорость передачи нервных сигналов^{311}. Причина в практике, а не в генах.

Самая эффективная практика – занятия в одиночку, часами напролет: Дэвид Бекхэм в десять лет отрабатывал удар со штрафного с подкрутом еще долго после того, как другие игроки уходили домой, сестры Уильямс лупили по мячику все свои каникулы (с 8 утра до 3 дня, каждый день), когда их ровесники уходили посмотреть телевизор или поплавать. Меня радует хороший удар в гольфе, но если я запорю удар, это не очень меня расстроит, в то время как выдающийся игрок стремится к совершенству каждый раз. Особенно это заметно на крупных соревнованиях по гольфу или теннису. Даже находясь среди лучших в своем виде спорта, игроки критикуют себя за неудачные подачи или удары.

Популярные авторы, которые пишут о людях, добившихся исключительных результатов, отмечают, что их герои с самого детства развивали свои навыки, однако, похоже, эти писатели не понимают истинного значения детских занятий. Они просто развлекают нас рассказами о раннем начале, которые доказывают количество и качество практики. Однако из виду упускаются три самых главных вопроса:

1. Почему одни люди набирают 10 000 часов практики, а другие – нет?

2. Если говорить о тех, кто все-таки набирает 10 000 часов, в чем разница между победителями и всеми остальными?

3. Из набравших 10 000 часов и добившихся выдающихся успехов почему некоторые совершенно счастливы, а некоторые – эмоционально нездоровы?

Последний пункт, возможно, будет наиболее интересен читателям, поскольку может касаться их родительского или собственного опыта. Ответ на все эти вопросы – в нюансах раннего воспитания, о которых шла речь в главе 2 (обучение, подражание, идентификация) и плохом обращении и любви. Специалисты, изучающие данную проблему, в основном игнорируют все кроме обучения. Однако если они отвечают на эти мои вопросы, то сводят разницу к тому, в какой степени великие мастера и искусники считают свой дар врожденным или приобретенным. Как отмечается в совете 2 главы 1 и приложении 4, не вызывает сомнений тот факт, что если вы верите в генетический характер своих способностей, то тем самым ограничиваете их. Объясняя детям, студентам, учителям или родителям, что способности не закреплены генетически, можно значительно повысить их результаты^{312}. Но это не отвечает на мои вопросы.

Рассмотрим прилежание Вольфганга Амадея Моцарта^{313}, на которое ссылаются авторы множества популярных книг, посвященных теме достижений. К этому примеру обращаются, чтобы проиллюстрировать, как одно только количество занятий ведет к совершенству, но на самом деле история музыканта раскрывает гораздо больше. Моцарт начал сочинять музыку в пять лет, выступать перед знатью – в шесть. Его отец – доминирующая личность, известный композитор и исполнитель – начал обучать сына с трех лет. Тот факт, что отец использовал Вольфганга, а не его сестру, как средство осуществления собственных амбиций, не обсуждается, как и его деспотизм и настойчивость. Как и талант его сестры.

Девочку звали Наннерль, ее тоже учили музыке, и она стала выдающейся для своего возраста пианисткой и скрипачкой. Но роль в семье и общественные нравы (о равенстве возможностей для женщин речи тогда не шло) играли решающую роль. Наннерль была старшим ребенком и служила подопытным кроликом, ее навыки не довели до уровня мастерства Вольфганга. К возрасту шести лет он набрал 3500 часов практики. То, что гением стал Вольфганг, а не его сестра, – вопрос исключительно пола. Его отцу, подогреваемому фанатичной религиозностью, нужен был мальчик, с которым бы он идентифицировал себя и из которого сделал бы гения. Но вместо того что исследовать эту сторону вопроса, авторы, обсуждая данный случай, указывают, что с помощью метода Судзуки можно получить таких же вундеркиндов и что количество и качество занятий приведет к такому же уровню мастерства. Семейная политика, когда мальчикам отдавалось предпочтение по сравнению с девочками, просто игнорируется.

Не менее красноречив и известен пример семьи Полгар^{314}. Он интересен отчасти потому, что иллюстрирует важность роли воспитания в достижении выдающихся результатов. Но авторы, говорящие о его значимости, не упоминают, что он дает некоторое представление о том, почему одни люди, добившиеся успеха, испытывают стресс, а другие являются эмоционально здоровыми, – о чем я говорю в третьем вопросе, приведенном выше.

Ласло Полгар был венгерским педагогом-психологом и в 1960-е гг. написал несколько научных работ на тему эффективности практики в целях совершенствования навыков. Как это часто бывало за «железным занавесом», он заводил друзей в других странах с помощью переписки и однажды познакомился с украинкой по имени Клара. Он страстно рассказывал ей о своей вере в то, что талант можно воспитать, и женщина влюбилась в него и его аргументы. Они договорились, что, когда у них будут дети, они сделают их шахматными гроссмейстерами. Шахматы были выбраны потому, что в них существует неопровержимая, объективная система измерения достижений.

Полгар работал преподавателем математики, и, несомненно, это помогло в реализации его плана. Но он не обладал особым талантом, поэтому нельзя предположить, будто отец передал гены исключительного распознавания комбинаций своим детям (тем более что такого гена не существует). Игра в шахматы была хобби Полгара, а жена вообще не умела играть. Изучив литературу по обучению игре в шахматы, он подготовился к проведению своего необычного эксперимента.

К счастью или к несчастью, Клара родила трех дочерей. В то время считалось, что женский мозг менее приспособлен для действий, необходимых для высококлассной игры в шахматы. Если бы Полгар смог воспитать женщину-гроссмейстера, это было бы еще более впечатляюще.

Но самое интересное в этой истории то, как Полгар обучал своих дочерей. Начиная со старшей дочери, Сьюзан, отец старался сделать так, чтобы она относилась к шахматам как к веселой игре, и разыгрывал увлекательные истории драматических побед и поражений. К тому времени как девочке исполнилось пять, она обожала играть и проводила за шахматами сотни часов. Сьюзан сенсационно выиграла все партии в местном чемпионате среди детей всех возрастов. Тем временем ее младшие сестры заинтересовались игрой, и Ласло позволял им играть фигурами как игрушками, не обучая игре до пяти лет. В недавнем интервью все они^{315} говорили, что играли в шахматы с удовольствием, это не было тяжкой обязанностью. Вместо «Монополии», мяча или бассейна в семье Полгар любили шахматы.

И конечно, в 1991 г. старшая дочь получила звание гроссмейстера. Вторая дочь не достигла того же статуса, однако в одном из турниров она одержала десять легких побед над мужчинами-гроссмейстерами – пятый среди лучших результатов за всю историю шахмат. Ее младшая сестра стала гроссмейстером в 15 лет, самым юным гроссмейстером в истории (среди обоих полов). Она величайшая шахматистка.

Широко известно, что Полгар заявлял о своем намерении вырастить гроссмейстеров из своих детей еще до их рождения. Ни у него самого, ни у его жены не было каких-то особых шахматных способностей. Очень трудно опровергнуть такое доказательство решающей роли воспитания (а не генов) в достижении столь выдающихся успехов. Но кроме того, эта история интересна тем, как воспитать не только успешных, но и эмоционально здоровых людей – потому что есть множество таких, кто добился успеха, но страдает от стресса.

Полгар понимал, что важно не принуждать дочерей к тренировкам: маленьким детям надо получать удовольствие от увлекательной игры, с помощью которой у них разовьется решительность и воображение. Впоследствии все его дочери стали удовлетворенными жизнью, сбалансированными людьми, а не помешались на успехе. Не нужно быть матерью-тигрицей, чтобы вырастить успешного человека.

Термин «мать-тигрица»^{316} привлек международное внимание в 2011 г. после выхода книги Эми Чуа. По ее мнению, строгий подход к обучению, принятый в Китае, эффективнее более мягкого американского обучения. Эми Чуа на удивление откровенно рассказывает, как унижала собственных дочерей и агрессивно вела себя с ними. Одну из них она называла «дрянь», как называл ее собственный отец (черта, передающаяся из поколения в поколение). Чуа также рассказывает случай, когда она заставила младшую дочь выучить очень трудную фортепьянную пьесу: она «оттащила кукольный дом Лулу в машину и сказала, что будет отдавать его по частям в Армию спасения, если дочь не выучит „Маленького белого ослика“ к следующему дню. Когда Лулу сказала: „Ты вроде собиралась в Армию спасения, что же ты до сих пор здесь?“, я стала угрожать, что она не будет ни обедать, ни ужинать, не получит подарков на Рождество и Хануку и не будет праздновать день рождения два, три, четыре года. Когда девочка продолжала играть неправильно, я сказала, что она нарочно доводит себя до состоянии бессилия, потому что тайно боится, что не сможет выучить. Я сказала, чтобы она перестала лениться, трусить, быть эгоисткой и ничтожеством». Мать и дочь продолжали заниматься, когда пора было ужинать, и Чуа не отпускала девочку ни попить, ни в туалет. В конце концов дочь выучила пьесу, и мать сказала, чтобы она «радовалась» и надеялась, что сможет ее повторить.

Подобное принуждение может привести к чудесным результатам, однако оно вредит эмоциональному здоровью. Эта история резко отличается от того, что происходило в семье Полгар, историю которой, однако, необходимо дополнить.

Когда старшей дочери присвоили звание гроссмейстера, голландский миллиардер предложил деньги семье Полгар, чтобы они усыновили трех мальчиков, рожденных в одной из развивающихся стран, и доказали, что эксперимент можно повторить. Полгару понравилась идея, но его жена отвергла ее. Спокойную, мягкую женщину не интересовали деньги или слава, она считала, что они уже все доказали, и у нее уже не было энергии на другие опыты.

Она обеспечила своим дочерям безмятежное младенчество и надежную заботу в раннем детстве, что сослужило им хорошую службу во время сложных соревнований высшей лиги. Она бы ни за что не стала принуждать их к чему-либо. В то время как ее муж проводил воспитательный эксперимент, полностью понимая потребности маленьких детей в детских радостях, она давала им любовь и отзывчивость, которые являются основанием эмоционального здоровья.

Семья Полгар – приятное исключение из правила. которое большинство авторов популярных книг или не знают или игнорируют: таланты в основном рождаются в результате невзгод. Лучше всего это доказывается тем фактом, что во всех областях, в которых проводились исследования, один из трех человек, добившихся исключительных успехов, потерял одного из родителей в возрасте до 14 лет^{317}. Это относится к американским президентам, британским премьер-министрам и предпринимателям и т. п. Треть из 600 человек, которым посвящены самые большие статьи в Британской и Американской энциклопедиях, потеряли родителей в юном возрасте. В сочетании с определенным типом воспитания некоторые дети стремятся отвоевать свою судьбу у предназначения и самостоятельно управлять собственной жизнью. Некоторые становятся диктаторами, не доверяющими никому и убивающими всех возможных соперников, другие – великими учеными или музыкантами.

Существует множество доказательств, что люди, добившиеся высоких результатов в разных областях, чаще страдают психическими заболеваниями^{318}. Среди генеральных директоров американских компаний в четыре раза больше психопатов, чем среди обычных людей^{319}. У их британских коллег такое расстройство личности, как нарциссизм, наблюдается чаще^{320}, чем у пациентов психиатрических клиник. В ходе исследования в области зрелищных искусств^{321}, ученые сравнивали творческих и нетворческих людей. Выяснилось, что среди комиков значительно чаще встречаются четыре свойства характера, особенно интровертивная ангедония (форма депрессии: неспособность испытывать удовольствие, в том числе от интимной близости). Исследователи указывают на сходство между людьми, старающимися быть смешными, и образом мыслей людей с шизофренией или биполярным расстройством. В обоих случаях налицо нестандартное мышление и требуется огромная скорость восстановления изначальных связей. Среди актеров также значительно чаще встречаются три из четырех свойств характера, но не интровертивная ангедония. И среди комиков, и среди прочих артистов гораздо чаще встречались эти черты, чем у людей других профессий.

Клише «плачущий клоун» оказывается правдой в отношении комиков. В конце 1980-х я брал интервью у молодых комедиантов, которые снимались в двух телевизионных сериалах (некоторые из этих интервью можно посмотреть у меня на сайте http://www.selfishcapitalist.com/index.php/tv/) и многие из которых впоследствии стали мировыми знаменитостями. Меня удивило, сколько стресса они пережили в детстве. Отец Робби Колтрейна колотил его до того дня, пока сын не смог дать ему сдачи. Отец Стивена Фрая жестоко преуменьшал его интеллект и личность. У Руби Уэкс была мать, так сильно страдавшая истерией и обсессивно-компульсивным расстройством, что Уэкс чуть не сошла с ума. Джули Уолтерс в пять лет нашла своего отца мертвым в кресле. Были и другие, и только Бену Элтону нечего было рассказать.

В исследовании артистов важно то, что оно демонстрирует связь между конкретной патологией и конкретной профессией: депрессией и комедией. Однако в анализе результатов полностью отсутствует их более широкое значение: то, какие мы есть, точно отражает, как о нас заботились в детстве.

Мы знаем, что истории, которые сочиняют дети^{322}, говорят о том, как о них заботятся. Истории, сочиненные мальчиками и девочками, пережившими физическое насилие, отличаются от историй^{323}, которые придумывают дети, подвергшиеся сексуальному насилию, или те, кого игнорировали. Эти сказки отражают реальные события детства. Детский опыт переходит у взрослого в симптомы расстройств: проводилось множество исследований^{324}, связывающих конкретные детские невзгоды с конкретными взрослыми нарушениями психики. Так, сексуальное насилие обусловливает слуховые галлюцинации^{325}, в то время как хаотичная забота и эмоциональное пренебрежение вызывают развитие паранойи.

Короче говоря, ясно, что плохое обращение в детстве не только основная причина психических заболеваний, но и многих выдающихся достижений. Хотя и встречаются приятные исключения вроде семьи Полгар, обычно достижения – способ выразить тяжелые детские переживания. Яркий пример – судьба Тайгера Вудса, которому я в основном и посвящу оставшуюся часть данной главы. Красноречивая история Вудса не только демонстрирует, как плохое обращение выливается в достижения, но и прекрасно иллюстрирует, как передаются из поколения в поколение семейные черты, в данном случае стремление к исключительным успехам. На этом примере я подробно расскажу, почему так многие из тех, кто добился выдающихся результатов, ужасно несчастны. Заодно я расскажу, как работает самоконтроль у обычных и особенных людей.

Взлет и падение Тайгера Вудса

В 2009 г. стало известно^{326}, что Тайгер Вудс встречался с несколькими женщинами и имел сексуальные контакты с десятками женщин. Новость шокировала всех, кто слышал о его безупречной репутации. Он был вынужден сделать несколько публичных заявлений с признанием своей вины, и стало очевидно, что у этого человека много лет были серьезные проблемы. И все они связаны с его воспитанием.

Родители

Отец Тайгера, Эрл, родился в 1932 г., в разгар Великой депрессии, и был младшим из шестерых детей. К моменту рождения Эрла его отцу, Майлзу, уже исполнилось 60 и у него было пятеро детей от предыдущей жены. Он с трудом зарабатывал на жизнь, работая каменотесом, и как глава семьи отличался грубостью, неуступчивостью и склонностью к наказаниям.

Мать Эрла, Мод, была на 20 лет моложе Майлза. Она считала, что образование совершенно необходимо для будущего детей. Майлз пообещал перед свадьбой, что уделит пристальное внимание учебе. Мать всегда говорила детям, что они не хуже других, но должны стараться сильнее, чтобы преодолеть предубеждение против их цвета кожи. От младших Вудсов требовалось не только показывать блестящие результаты в школе, но и выполнять работу по дому. Эрл убирал в курятнике, кормил птиц, а когда приходило время, резал их.

С раннего возраста Эрл интересовался бейсболом. Майлз разглядел в своем сыне потенциал и устроил его работать носильщиком инвентаря в Kansas City Monarchs, местную команду Негритянской лиги. Он ясно дал понять Эрлу, зачем сделал это: «Ты должен играть за Monarchs, когда вырастешь».

Когда Эрлу было 11, отец умер и мальчик стал главой семьи, но через два года внезапно умерла и мать. Эрл был уже вполне самодостаточен и лишь стиснул зубы, но, к счастью, его тетя смогла переехать к нему и помогать. Двойная утрата усилила решимость Эрла добиться успеха. Если бы он родился в то время, когда чернокожие имели больше возможностей пробиться наверх, вероятно, Эрл пополнил бы ряды самых известных людей, рано лишившихся родителей. В любом случае, хотя он и достиг многого сам, его сын должен был стать проводником успеха, стремление к которому передавалось из поколения в поколение.

Позже Эрл искажал истину, говоря о собственной истории и истории своего сына. Тем не менее он кое-чего добился в жизни. Он был первым и единственным афроамериканским игроком бейсбольной лиги Конференции «Большой семерки» и успешно играл, несмотря на грубые расистские насмешки из толпы. В 19 лет ему предложили профессиональный контракт в команде Kansas City Monarchs. Помня о наказе матери получить образование, юноша отказался. Выдающаяся спортивная карьера осталась несбыточной мечтой, которую должен был осуществить Тайгер.

Окончив университет, Эрл женился и ушел в армию. В следующие десять лет он служил по всему миру, в том числе несколько раз побывал во Вьетнаме. У него родилось трое детей, но, как военный, он был вынужден часто отсутствовать дома в первые годы семейной жизни. Отношения с первой женой не сложились.

Эрл продолжал делать карьеру и в 35 лет вступил в Силы специального назначения Армии США, легендарное подразделение «зеленых беретов» наподобие британской Особой воздушной службы. В 1968 г. он служил в Таиланде, достигнув невиданных по тем временам для афроамериканца карьерных высот: он отвечал за досуг 100 000 солдат. Благодаря работе он познакомился со своей второй женой, будущей матерью Тайгера.

Култиде было 24 года, когда Эрл Вудс впервые увидел ее, войдя в офис, где она работала. Привлекательная, миниатюрная, но уверенная в себе, она происходила из состоятельной и уважаемой тайской семьи – ее отец был архитектором и владел оловянным рудником. Култиде была свойственна категоричность и независимое мышление, ее настойчивость иногда переходила в агрессию. Девушка, занимавшая подобное положение, могла бы выйти замуж за представителя правящей верхушки, но она была достаточно своенравна, чтобы выйти замуж за иностранца, причем чернокожего. Родители ее развелись, когда ей было пять лет, и до десяти она училась в школе-пансионе. К тому времени как она окончила школу, у ее мамы и папы появились новые семьи. Ни новый муж матери, ни новая жена отца не приняли ее. Култида жила то в одном доме, то в другом, одинокий несчастный ребенок был вынужден полагаться на собственные ресурсы. Она нашла утешение в буддизме.

У отвергнутой семьей девушки не было убедительных причин оставаться в Таиланде, влюбившись в Эрла. Эрл был сражен, они уехали в Америку и поженились спустя несколько месяцев после знакомства в 1969 г.

Воспитание гения гольфа

Эрл не хотел еще детей, но Култида настояла. После рождения Тайгера в 1975 г. ей сказали, что она больше не сможет родить. Весь груз родительских ожиданий лег на плечи единственного ребенка.

Эрлу необходимо было поднять себя в собственных глазах, чтобы преодолеть детские переживания. Он относился к себе безжалостно, зло, прагматично, одновременно раздувая и рекламируя свои личностные качества, освобождаясь от неуверенности. Его не устроило бы ничего кроме самых больших побед для своего сына. Он чувствовал, что упустил детей от первого брака. Теперь, в 43, он был намерен выложиться как отец.

Для Култиды Тайгер был единственным ребенком. Жесткая и такая же прагматичная, как Эрл, пострадавшая от несчастного детства, она не менее прямо давала понять сыну, что он должен добиться успеха. Женщина возлагала на Тайгера такие же надежды, какие мать Эрла возлагала на своего сына: прежде чем делать карьеру в спорте, он должен получить хорошее образование. Ни та, ни другая не считала нужным растить сыновей в любви и радости, успех значил больше.

Родители Тайгера не демонстрировали ему свою любовь, обнимать ребенка было не принято, и отношение к мальчику зависело от его успехов, что оказало мощное воздействие. Альтруистическое представление о том, что у ребенка развивается собственное «я», определяющее, каким он станет, отсутствовало, как и родительская любовь, обусловливающая дальнейшее эмоциональное здоровье.

Эрл решил, что его роль в жизни сына – взращивать в нем особый талант, задолго до того, как у мальчика появилась возможность проявить его. О Тайгере он говорил как об «избранном». Иногда высказывания Эрла звучали так, будто он был Иосифом, Култида – Марией, а Тайгер – младенцем Иисусом. Точнее, себя Эрл считал скорее богом, чем Иосифом. Эрл говорил, что с самого рождения Тайгера ощущал в сыне что-то особенное, благодаря чему он сам в конце концов станет «величайшим человеком на земле». Это свидетельствует о невероятном нарциссизме Эрла и иллюзии всемогущества. Отец пытался справиться с собственной болью и унижением, проецируя на ребенка ряд исключительных качеств, которые могли помочь ему избавиться от страданий, однако ни один младенец не может вести себя так, чтобы можно было предсказать его «великое будущее».

Когда «избранный» приехал домой из роддома, родители сели и обсудили, как будут растить его. Они договорились, что пожертвуют своими интересами ради сына, будут жить для него. Никаких нянь – с ребенком постоянно должен быть кто-то из родителей. Одинокий, страдающий нарциссизмом Эрл надеялся, что сын станет его лучшим другом. Култида хотела амбициозного ребенка с хорошими манерами и с умениями, позволяющими добиться успеха. Ее важная роль в развитии воли к победе у Тайгера терялись за становящимися все более напыщенными заявлениями Эрла. Но повзрослев, Тайгер говорил, что привычкой стремиться к победе он обязан матери, а не отцу.

Говорят, что в девять месяцев Тайгер сидел в детском стульчике и смотрел, как папа загоняет в стаканчик мячи для гольфа. Как утверждал Эрл, сын наблюдал за ним с большим интересом. Когда Эрл вложил мини-клюшку в руку мальчика накануне его первого дня рождения, тот замахнулся ею, подражая отцу. Его удивительный взмах клюшкой в два с половиной года можно и сегодня наблюдать на YouTube^{327}, поскольку Тайгер участвовал в шоу Майка Дугласа на американском телевидении. Пользуясь опытом, приобретенным в армии на должности офицера – специалиста по связям с общественностью, Эрл организовал первое из многих появлений сына в СМИ. Он начал учить Тайгера общаться с прессой, когда тот был еще совсем маленьким. Эрл объяснял, что отвечать на вопрос надо не вдаваясь в подробности. Бывало, отец спрашивал Тайгера, сколько ему лет, и если тот отвечал: «Три, в декабре будет четыре», – Эрл говорил: «Я не об этом спрашивал». Во взрослой жизни Тайгер будет известен своей сдержанностью в общении с журналистами и станет мастером туманных фраз, произносимых без каких-либо эмоций.

В возрасте трех лет Тайгер прошел девять лунок местного поля для гольфа, сделав 48 ударов (для читателей, не интересующихся гольфом, поясню, что это базовый уровень взрослого игрока). Повторяю, это было в три года. Любой, кто когда-либо играл в гольф и представляет себе трехлетнего ребенка, поймет, что с физической и психологической точки зрения это практически невозможно. Ребенок замахивался настолько плавно и четко, что выглядел профессионалом. В четыре года о нем написали заметку в журнале о гольфе, в пять лет Тайгер появился в передаче канала АВС That's Incredible («Это невероятно»)^{328}. Кульминация была близка. Он проводил большую часть дня, гоняя мячи для гольфа по дому, не только по гаражу. Он значительно продвинулся на пути к своим 10 000 часов практики.

Кто-то может предположить, что его стремление к гольфу было естественным следствием генетически унаследованного сверхчеловеческого умения. Можно с уверенностью сказать, что это неправда. Скорее Тайгер реагировал на решимость отца сделать из него величайшего гольфиста мира. Эта история напоминает Ласло Полгара и его дочерей, но в данном случае движущей силой служили деньги и слава, а не научный интерес, а в качестве средств использовалось запугивание, а не игры. Навык Тайгера был результатом упорной и тщательно рассчитанной подготовки, а не генов, об этом говорит тот факт, что его родители не были выдающимися гольфистами.

Как-то в семь лет, когда Тайгер осваивал патт, он отвлекся от тренировки и обратил внимание на отца, звеневшего мелочью в кармане. Мальчик попросил папу вести себя потише. Когда он снова был готов к удару, Эрл громко кашлянул – и продолжал отвлекать сына каждый раз, когда тот собирался сделать удар, приучая его не обращать внимания ни на что во время игры. Позже Эрл объяснял, что «хотел, чтобы мальчик был закаленным. Я знаю, что это раздражало его… плюс всегда было забавно задать ему трепку». Последние слова сопровождались ухмылкой: в режиме тренировок Эрла присутствовали элементы садизма, полностью отсутствовавшие в доме Полгаров.

И отец, и сын всегда утверждали, что тренировки проходили в атмосфере любви, полнились весельем и помогали им сдружиться. В этих словах есть доля правды, однако основным мотивом Эрла было вырастить гольфиста мирового уровня, который станет богатым и знаменитым и сделает Эрла богатым и знаменитым – главная забота нарцисса.

У Тайгера не было выбора. Об этом говорит, например, шестимесячный период «особой подготовки», который устроил Эрл, когда сыну исполнилось 11. Эрл признавал, что использовал тогда «грубые методы допроса, применяемые к военнопленным, психологическое унижение – снова и снова». Опираясь на опыт подготовки в подразделении «зеленых беретов» и собственное строгое воспитание, а также на многочисленные случаи расовой дискриминации, он высказывал сыну претензии, насмехался, отпускал жестокие замечания. Были и поощрения, но в целом это больше напоминало промывание мозгов и издевательство с большой долей запугивания. Позже сам Тайгер говорил, что чувствовал себя «расстроенным» и «жалким». Эти чувства, вероятно, являются лишь вершиной айсберга, так как из-за детского стокгольмского синдрома Тайгер всегда защищал отца и неохотно говорил о своих детских переживаниях.

Позже Эрл заявлял, что Тайгер сам просил устраивать ему «учебный лагерь новобранцев» и наслаждался дисциплиной. Гольфист придерживается той же версии, но признает, что плакал от обиды. Отец утверждает, что никогда не давал сыну почувствовать, что его любовь зависит от побед, но именно так оно и было. Эрл мастерски манипулировал общественным мнением: у него хватило ума понять, что за воспитание его будут критиковать, и поэтому он нанес удар первым, упредив возможные обвинения. Гольф был единственным, чем хотел заниматься Тайгер, и Эрл предъявлял это в качестве доказательства того, что желание играть исходило от сына. Но по-настоящему Тайгер хотел только добиться одобрения и любви отца.

Позже, когда Тайгер сердился на себя за неудавшийся патт, Эрл утверждал, что в этот момент стремился помочь сыну понять, что это не конец света. Но только он забывал упомянуть, с какой яростью реагировал и какие отвратительные психологические игры устраивал, когда в детстве Тайгер допускал ошибки. Если Тайгер не добивался ожидаемых результатов, его отец мог быть очень неприятным.

Родители детей-перфекционистов и очень успешных мальчиков и девочек часто подчеркивают, что их сыновья и дочери оказывают давление сами на себя. Такое действительно встречается даже среди пятилетних: ребенок может изо всех сил стараться больше заниматься, совершенствоваться и т. д. Но эти мамы и папы упускают из виду тонкие способы, которыми детей вынудили добиваться совершенства, часто с самого рождения, сделав достижения единственной возможностью добиться искренней улыбки или любящих объятий от матери или отца. Когда ребенок становится старше и стремится быть безупречным, родители могут говорить себе и другим: «Хоть бы он не старался так сильно, но ему так хочется». Возможно, они не понимают своей роли в таком поведении.

Хотя в недостоверных газетных статьях и пишут о том, что перфекционизм передается с генами, доказано, что его причиной служит чрезмерная родительская опека^{329}. Неумеренный контроль со стороны родителей, обычно отражающий их собственный перфекционизм, создает нестерпимый стресс у ребенка, который вынужден соответствовать слишком высоким стандартам. Подобное воспитание ведет к нарушениям пищевого поведения^{330} и многим другим проблемам, в том числе тревожности и депрессии^{331}, чувству одиночества^{332}, компульсивности^{333}, самозванству^{334}, суицидальным наклонностям^{335} и разрегулированному уровню кортизола^{336}. Любовь и теплое отношение могут сгладить влияние повышенного контроля в зависимости от семейной и национальной культуры. В одном исследовании сравнивали британские и итальянские семьи^{337}. Итальянские матери значительно больше контролировали своих детей, но относились к ним теплее. Это компенсировало вред от чрезмерного контроля, и дети рисковали стать тревожными не больше, чем дети, чьи родители контролировали их не столь сильно. Отсутствие тепла со стороны Култиды могло стать основной причиной дальнейших проблем Тайгера.

Важно провести грань между адаптивным и дезадаптивным перфекционизмом^{338}. В адаптивной форме хорошо то лучшее, на что вы способны. Так происходило в семье девочек Полгар, но не у Вудсов. В дезадаптивной форме вы не можете простить себе ошибки (феномен был выявлен в результате тестирования спортсменов^{339}). Именно это испытывал и демонстрировал своим поведением и видом Тайгер на поле для гольфа, а вот с сестрами Полгар такого не случалось.

В детстве от Тайгера требовали перфекционизма. Будь то уроки, помощь по дому или уважение к старшим, принуждение служило наказанием за несоответствие высоким стандартам. Тайгера постоянно шлепали, что сегодня посчитали бы физическим насилием. Как и мать Эрла, Култида считала, что, кто жалеет розги, тот портит ребенка. Тайгер боялся маму. Ему следовало быть хорошим, вежливым мальчиком с хорошими манерами и аккуратно одетым – в противном случае он мог столкнуться с физическим проявлением гнева, с ним будут холодны, его не будут хвалить.

Частью установленного матерью режима была ежевечерняя буддийская медитация, в которой Тайгеру надлежало принимать участие. Процедура могла помочь ему успокоиться после трудного дня, однако тоже была навязана – ребенок не мог отказаться от нее. Об этом можно судить по тому факту, что Тайгер перестал медитировать, став независимым взрослым. Култида верила, что может достичь просветления с помощью буддизма, однако ее сын всегда сомневался, что ему это удастся. Култида настаивала на перфекционизме так же упорно, как ее муж. Как я уже говорил, Тайгер считал, что исключительное стремление к соперничеству ему привила мать, а не Эрл.

Когда Эрл сопровождал Тайгера в подростковом возрасте на поле во время турнирных игр, он иногда утешал Тайгера, когда тот ошибался. Култида была менее снисходительной. Весьма агрессивная молодая женщина, она любила спорить и, по-видимому, соперничать. Когда временами она сопровождала сына на соревнования, на ее сморщенном от напряжения лице отражалась предельная сосредоточенность – и недовольство в случае, если Тайгер терпел неудачу. Она крайне редко улыбалась – в отличие от Эрла, которому нравилось внимание и который играл на публику.

На гребне успеха

Эрл подготовил журналистов к тому, чтобы они сообщали о юном одаренном гольфисте, который регулярно ставил рекорды. Тайгер впервые победил отца в 11 лет со счетом 71 (количество ударов, которое действительно хороший игрок совершает, пройдя все 18 лунок поля). С 13 лет он шесть раз (из них четыре раза подряд) выигрывал юношеский чемпионат мира. В 15 лет он победил на юношеском чемпионате США среди любителей, самым младшим за всю его историю (ограничение по возрасту – 18 лет), и по итогам голосования стал Юниором года. С подачи Эрла он повторял бессмысленную, ставшую его фирменной фразу: «Я хочу быть Майклом Джорданом гольфа».

В 18 лет он стал самым молодым победителем чемпионата Америки среди любителей (лучшим взрослым игроком-любителем страны). Это была яркая и многообещающая победа. На старте он отставал от лидера на шесть ударов, но в итоге опередил на два.

Поступив в Стэнфордский университет, Тайгер сделал первый шаг на пути к тому, чтобы стать для себя бренд-менеджером. Он изучал экономику, потому что хотел «управлять людьми, которые управляют моими деньгами». К этому времени ни у кого не было сомнений, что как профессиональный гольфист он заработает миллионы.

Прежде чем уйти в профессиональный спорт, он подписал рекламных контрактов на $60 млн. Эрл так описал надежды, которые возлагал на Тайгера и его карьеру: «Никто не в состоянии понять, как этот парень повлияет не только на гольф, но и на сам мир. Господь послал его с миссией, которая не ограничится игрой». Мессианский образ Тайгера граничил с бредом. Но идея о том, что Вудс станет «лицом с обложки», которое свяжет между собой расы, была нелепой и отчасти представляла собой рекламный трюк. Чтобы изменить укоренившиеся в Америке расовые предрассудки, потребовалось бы значительно больше, чем успех Тайгера. У самого Тайгера и не было такого мотива, он просто хотел угодить родителям.

Его первая крупная победа в 1997 г. на турнире Мастерс в Огасте принесла ему мировую славу. Прежде на этот консервативный элитный турнир приглашали всего четверых чернокожих игроков. Вудс одержал настолько убедительную и красивую победу, что казалось, в ней действительно есть что-то сверхъестественное. Он играл уверенно, стильно и виртуозно и на 12 ударов опередил спортсмена, занявшего второе место, став самым молодым победителем. «У нас получилось, пап», – шепнул он на ухо отцу, когда они обнялись. Это «у нас» показывает, в какой степени победа принадлежала отцу, живущему в нем. Точнее было бы сказать: «У тебя получилось, пап», – хотя тогда бы мы забыли о вкладе Култиды. Вероятно, подсознательно Эрл чувствовал именно это.

Фамилия Вудса мгновенно стала мировым брендом, таким же узнаваемым, как Пеле, принцесса Диана или Боуи. Это было кульминацией процесса формирования у Тайгера так называемого рыночного типа характера^{340}. Такие люди рассматривают себя как товар, чья ценность зависит от их успешности, возможности продажи и одобрения других. Они отличают себя и других по тому, чем владеют и чего достигли в глазах окружающих, но не по тому, что они собой представляют как личность. «Человека потребляющего» можно купить и продать, как машину, дом или корпорацию. За Вудса как за бренд боролись корпорации.

Как показывают исследования^{341}, люди с подобным характером кажутся самим себе обычными и постоянно с одержимостью и завистью сравнивают себя с другими, всегда хотят больше, склонны к гневу, тревожности и депрессии. Они стремятся сдерживать эмоции. Являясь товаром на «рынке личностей», они упорно работают над тем, чтобы продать себя в красивой «упаковке», произвести впечатление жизнерадостного, приличного, надежного и энергичного человека. У людей, которых любят за успехи, вроде Тайгера, гораздо чаще формируется рыночный тип характера.

Создатель этой концепции Эрих Фромм изображал Америку рыночным обществом^{342}. Чтобы потребление постоянно росло, потребители должны быть постоянно неудовлетворенны собой и своим имуществом. Работа должна занимать центральное место в их жизни, чтобы они могли оплачивать свое гипертрофированное желание потреблять и приобретать статус, соответствующий богатству. Людям, не имеющим глубоких чувств или убеждений, стандартизированные вкусы, навязанные рекламой, заменили глубокое понимание. Тайгер и Эрл погрязли в таком образе мыслей, и Тайгер стал одной из икон, с помощью которых реклама контролирует наши ценности.

Бренд «Тайгер» зародился (в прямом и переносном смысле) как продукт своего отца и так и рекламировался начиная с появления в шоу Майка Дугласа. Концепция чернокожего вундеркинда-гольфиста была тщательно разработана. Никакого обмана здесь не было: он действительно был гениальным гольфистом. Его родители создали высококачественный продукт, и ведущие мировые корпорации выстроились в очередь, чтобы ассоциироваться с Вудсом. Компании, производящие оборудование и одежду для гольфа, хотели использовать бренд Тайгера для своих товаров, чтобы потребители чувствовали, что, покупая их, становятся ближе к великому спортсмену. С помощью суеверий и магии, которой пользуется реклама, производители убеждали, что мастерство Тайгера может передаться людям, если они будут играть «его» клюшками и носить «его» одежду.

Корпорации, не производящие товары для гольфа, хотели использовать бренд для укрепления своих позиций, чтобы имидж молодого, красивого человека, добившегося феноменального успеха своими собственными силами, перешел и на них. Тот факт, что он был афроамериканцем с безупречной репутацией, вызывал бы доверие к ним и означал, что у них нет предрассудков. Его образ намекал бы на равные возможности для различных уязвимых групп населения, например женщин. Таким образом, Accenture, международная корпорация, занимающаяся консалтингом и управлением кадрами (эксплуатацией «человеческих ресурсов»), могла бы использовать бренд Тайгера, чтобы создать впечатление, будто она поддерживает талантливых людей независимо от расы, пола и вероисповедания.

Инвестиции окупились для обеих сторон. В течение следующих 12 лет Тайгер выиграл еще 13 крупных турниров. Его личное состояние составило $1 млрд. Он купил два дома во Флориде, два в Калифорнии, один в Дубае и поместье для жены в Швеции. Один из домов стоил $38 млн, другой – $23 млн, яхта обошлась ему в $22 млн. Его рекламный персонаж привел к впечатляющему профессиональному и материальному успеху. Но за фасадом и брендом по-прежнему существовал живой человек, траектория жизни которого была задана уникальным детством и историей семьи, посеявшими семена эмоционального краха и крушения карьеры.

Крах

Когда Тайгер одержал первую крупную победу в 1997 г., Эрлу было 65 лет и он уже перенес операцию по тройному шунтированию сердца. Он пристально следил за карьерой Тайгера и постоянно подталкивал его к новым достижениям. Всю свою взрослую жизнь он курил по две пачки сигарет в день – Тайгер ненавидел эту привычку – и питался нездоровой пищей, и в 2006 г. умер от рака и проблем с сердцем. Его смерть совершенно опустошила Тайгера, он не мог смириться с потерей. Выпущенный пресс-релиз и фразы, сказанные на автопилоте, вроде бы указывали на то, что он все-таки признал факт смерти отца. Он говорил, что потерял «лучшего друга и величайший образец для подражания». Но в душе Тайгер не мог справиться с его отсутствием. Отец «захватил» его так рано и так полно, что без Эрла не существовало и Тайгера.

Патологическая скорбь принимает две формы^{343}. Первая – когда человек отвергает случившееся, не оплакивает умершего и живет, будто ничего не произошло. Довольно часто такой человек испытывает сильную реакцию, доходящую до срыва, обычно в годовщину смерти. Вторая форма (случай Тайгера): человек продолжает думать, что умерший жив. Во время турниров часто видели, как Тайгер в состоянии стресса что-то шепчет отцу. Умом он понимал, что того больше нет, но на другом уровне по-прежнему чувствовал, что папа рядом. Эрл всегда утверждал, что между ним и Тайгером существует телепатическая связь, и теперь Тайгер говорил, что по-прежнему слышит голос отца. Эрл настолько доминировал над сыном через манипулятивные приемы и запугивание, что Тайгер, казалось, был одержим его духом, словно отец продолжал жить в Тайгере, бог на земле в теле своего сына. Как Эрл рано лишился отца и, вероятно, не оплакал его нормальным образом, так и Тайгер не мог справиться со смертью отца.

Близкие Тайгера рассказывали, что он испытывал сильный стресс даже спустя два года после утраты и не мог смириться с нею. Он стал раздражительным, начали проявляться признаки компульсивного поведения. Он говорил, что всегда брал пример с отца. Все его эмоции выплеснулись наружу в форме безудержных и беспорядочных половых связей.

Сексуальная жизнь Тайгера складывалась непросто. В раннем подростковом возрасте он был помешан исключительно на гольфе, был невзрачным, непопулярным, и на него не обращали внимание. Однако к 16 годам Тайгер стал восходящей звездой гольфа, хотя большинство его ровесников не знали об этом, и как человек с рыночным типом характера он решил преобразиться. Очки с толстыми стеклами он заменил на контактные линзы, подстригся и купил модную одежду. Привлекательный юноша ростом 185 см, застенчивый, тихий и сдержанный, говорящий вежливо и мягко, начал нравиться некоторым девушкам, но они видели в нем только друга. Тайгер сообразил, что ему нужна престижная подружка, чтобы просигнализировать о своей привлекательности и чтобы другие девушки в свою очередь тоже заинтересовались им. Для этого он пригласил на свидание девушку-чирлидера Дину, первую из череды длинноногих блондинок. Идея завладеть таким трофеем казалось ему важнее, чем интимная связь. Они встречались до тех пор, пока Тайгер, поступив в 18 лет в Стэнфордский университет, не разорвал отношения по совету Эрла.

Вскоре Тайгер прославился на всю страну, что еще больше повысило его привлекательность. На этом этапе он вел себя как любой другой популярный студент: постоянно ходил на вечеринки, заводил подружку на одну ночь – в общем, веселился по полной. Застенчивость сменилась самодовольством и уверенностью, как у отца. Симпатичный и всегда спокойный молодой человек легко знакомился с девушками. Получив международное признание в 21 год, он стал менять женщин как перчатки, что часто случается с молодыми мужчинами, ставшими знаменитыми.

Важно отметить, что его «величайший образец для подражания» вел себя точно также. Эрл всю жизнь был бабником. Поначалу это расстраивало Тайгера. Его первая девушка рассказывала, что однажды он позвонил ей в слезах и рассказал об интрижке, которую завел отец. Но позже между отцом и сыном возникло негласное соглашение – неверность и неразборчивые сексуальные связи считались нормой. Эрл даже гордился сексуальными подвигами своего сына и извлекал выгоду из его известности: больше женщин хотело спать с отцом прославленного спортсмена.

Команда по связям с общественностью Тайгера скрывала от прессы его похождения. Однако рекламному персонажу для укрепления бренда требовались жена и дети. Тайгер чувствовал себя одиноким и неудовлетворенным. Воспользовавшись десятками длинноногих блондинок, он нуждался в ком-то, кто удовлетворит его эмоциональные потребности. К 2001 г., когда ему исполнилось 26 лет, он начал искать себе жену. Шведка Элин Нордегрен оказалась во многих отношениях подходящей кандидатурой.

Отец Элин был знаменитым журналистом, мать занималась политикой. По какой-то прихоти она бросила университет, где изучала психологию, и устроилась няней в семью гольфиста Джаспера Парневика. Она недолго работала моделью, но очень отличалась от Тайгера: согласно исследованиям^{344}, скандинавы меньше, чем американцы, заинтересованы в саморекламе. У Элин не было желания находиться на виду у публики. В тот момент, когда она познакомилась с Тайгером, она встречалась с молодым шведом, водителем автопогрузчика. Нордегрен не стремилась к демонстрации богатства и не любила браваду. Когда Тайгер впервые пригласил ее на свидание, она отказалась, чувствуя, что он не из тех, кто может ей понравиться.

Тайгер настаивал, подталкиваемый равнодушием девушки. Редкая американка отказалась бы переспать с ним, и он воспринимал холодность Элин как вызов. На пятый раз она наконец согласилась на свидание, надеясь, что на этом телефонные звонки закончатся. К тому времени она рассталась со своим молодым человеком, и на первом свидании была удивлена дружелюбностью и общительностью Тайгера. Они приятно пообщались, поужинали и сходили в кино – она ожидала, что он попытается произвести впечатление более дорогими развлечениями.

Как хороший маркетолог, Тайгер предложил потребителю то, что должно прийтись тому по вкусу. Однако Элин не окунулась с головой в отношения, поскольку была наслышана о его похождениях и знала, что он был одним из первых гольфистов, у которого появилась группа поклонниц. Сначала ей требовалось убедиться, что он не обманывает ее. Если выяснится, что обманывает, она уйдет.

Через несколько свиданий их различия постепенно перестали иметь значение. Ей нравилось проводить вечера дома, у нее были хорошие манеры, она была искренней и обаятельной, ее не волновали достижения, оцениваемые другими. За своим рекламным фасадом Тайгер был застенчив, часто груб и агрессивен (телекомпании и публика мирились с его непристойными восклицаниями после неудачного удара в ходе игры – в конце концов, он живой человек!) и намеревался стать главной фигурой в гольфе. Ей нравился его едкий юмор, а в ней тоже жила любовь к соревнованиям, раскрывавшаяся, когда они играли в видеоигры и настольный теннис.

Возможно, решающим фактором было то, что родители Элин развелись, когда ей было шесть лет, и она жила то с мамой, то с папой, как и мать Тайгера. Из-за этой незащищенности она не устояла перед романтизмом Тайгера, добивавшегося ее не дорогими подарками, а искренними маленькими знаками внимания и любви. Во многих отношениях она была похожа на его мать – порядочная женщина с ценностями, в детстве дестабилизированная разводом родителей и решившая покинуть родину и начать новую жизнь с успешным, впечатляющим американцем. Имеется множество доказательств того, что при выборе партнера нас привлекают^{345} качества, присущие родителю противоположного пола, поэтому нет ничего удивительного в том, что Тайгера привлекли в Элин некоторые аспекты характера и истории его матери.

Первое подобное исследование проводилось в 1980 г. на Гавайях^{346}, где много смешанных браков. В нем принимали участие тысяча мужчин и женщин, чьи родители принадлежали к разным расам. В двух третях случаев их первый брак был с партнером того же этнического происхождения, что и родитель противоположного пола, например, если у респондентки был чернокожий отец, в двух третях случаев она выходила замуж за чернокожего; то же самое касалось мальчиков и их матерей и жен.

Все участники этого хорошо продуманного исследования имели за плечами развод и вступили во второй брак. И снова в двух третях случаев их партнер принадлежал к той же этнической группе, что и родитель противоположного пола. Эти результаты убедительно доказывают, что внешний вид матери и отца влияет на то, с кем мы будем жить (и, пожалуй, также показывают, что мы не учимся на собственных ошибках).

Последующие исследования продемонстрировали, что мы чаще выбираем партнеров с цветом волос и глаз^{347} и с запахом родителя противоположного пола. То есть речь идет о таких очевидных вещах, как лицо родителя противоположного пола, и таких неявных качествах, как привычка к курению^{348}. Также имеет значение эмоциональная близость с родителем. В ходе одного исследования 49 женщин^{349} изобразили лица своих отцов с соблюдением точных пропорций (расстояние между глазами, размер носа и т. д.). Затем участницам показали фотографии 15 мужских лиц. Если у женщин были теплые отношения со своими отцами, они гораздо чаще выбирали изображения c аналогичными пропорциями. В особенно показательном исследовании^{350} принимали участие приемные дочери. Только если у них были близкие отношения с приемным отцом, они выходили замуж за человека, похожего на него. Это доказывает, что все дело в воспитании и гены здесь ни при чем.

Неясно, насколько скоро после пышной свадьбы Тайгер начал изменять Элин и заводить подружек на одну ночь, но в какой-то момент он вернулся к старым привычкам. Знакомые удивлялись, что Тайгер, который заявлял о своей сильной любви к Элин, флиртовал прямо у них на глазах. Похоже, он не чувствовал связи между человеком, недавно поклявшимся быть верным жене, пока смерть не разлучит их, и мужчиной, постоянно ищущим других женщин. Через год после свадьбы он говорил: «Мне нравится, что я становлюсь старше. Я хочу иметь отношения, в которых мы можем меняться к лучшему и становиться еще ближе». По-видимому, он не чувствовал, что реальность не вяжется с этими словами. Тайгер привык жить двойной жизнью с младенчества. Фасад, который он демонстрировал родителям, – образ фальшивого хорошего мальчика – существовал параллельно его внутреннему миру. Он видел, как непринужденно отец лжет матери. На более практичном уровне он не боялся, что его похождения станут известны общественности. Команду пиарщиков, причесывавших его имидж, поддерживали юристы; в любом случае все – корпорации, СМИ – сохраняли финансовую заинтересованность в его хорошей репутации.

До того как стать отцом, он говорил: «Лучше у меня совсем не будет детей, чем будет один». Это редкое публичное признание того, что его собственное детство было далеко от идеального, – складывается впечатление, будто Тайгер имеет в виду тот факт, что на него лег весь груз родительских ожиданий. Рождение первого из двух детей в 2006 г. не поставило точку в его похождениях – на них повлияла смерть отца. Сексуальные аппетиты Тайгера выросли до невероятных масштабов. Спортсмен начал снимать женщин в баре в десяти минутах ходьбы от дома и иногда спал с ними в супружеской постели. Его поведение становилось все более рискованным. Незадолго до рождения второго ребенка он говорил: «Мне повезло… Мне так нравится быть мужем и отцом. В этом моя суть». Однако он щеголял своей сексуальной распущенностью – сорвиголова в поисках очередной передряги. Катастрофа была неминуема. Вечером 27 ноября 2009 г. Тайгер разбил машину и началось его падение.

Гольфист выбежал из дома босиком и забрался в свой черный Cadillac. Газанув, он не справился с управлением и врезался в дерево. Врачи не выявили признаков повреждения головы, однако после аварии Тайгер находился в состоянии диссоциативной фуги. Он не реагировал на вопросы, его глаза закатились.

За неделю до этого в журнале National Enquirer вышла статья об одном из романов Вудса. Пиарщиков публикация не встревожила, так как к материалам Enquirer остальные СМИ обычно относятся как к сказкам. Однако история стала известна всему миру. Голосовое сообщение Тайгера официантке из Лос-Анджелеса быстро распространилось в интернете и попало в ведущие СМИ. Официантка предъявила доказательства их связи – 600 SMS-сообщений, и тут хлынул поток. Десятки женщин сообщали о своих отношениях с гольфистом. В течение удивительно короткого времени бренд Тайгера был разрушен. Он стал самым известным в мире эротоманом.

То, что многие знаменитые мужчины, не прочь пораспутничать, хорошо известно, и неудивительно. История много раз повторялась, например, с Майклом Дугласом или Расселом Брэндом. Некоторые считают, что звезды вступают в беспорядочные связи, потому что у них есть такая возможность. Даже откровенные уроды, когда к ним приходит известность, становятся привлекательными для гораздо большего числа женщин. Имеются доказательства, что женщины^{351}, которые спят с (богатыми) мужчинами, имеющими высокий статус, чаще испытывают оргазм. Несомненно, мужчины больше склонны заводить случайные связи, чем женщины. В ходе известного исследования^{352} молодые привлекательные мужчина и женщина ходили по кампусу и предлагали студентам противоположного пола прямо здесь и сейчас переспать с ними. Все женщины, которым был предложен такой план, отказались, в то время как довольно много мужчин согласились.

Слава повышает привлекательность, но часть людей, ставших звездами, имеют такие свойства характера, которые способствуют развитию у них склонности к беспорядочным связям. Данные свидетельствуют, что многие из них^{353} страдали нарциссизмом еще до того, как прославились. Нарциссы с большей вероятностью будут вести хаотичную половую жизнь^{354}. Вероятность возрастает еще и потому, что у людей-нарциссов, скорее всего, окажется много психопатических качеств (например, отсутствие сострадания и эгоизм), а психопаты больше склонны к неупорядоченным отношениям. То же относится и к макиавеллисту: «темная триада» нарциссизма, психопатии и макиавеллизма может вести как к выдающимся достижениям, так и к сексуальной распущенности^{355}. У Тайгера есть многие из этих черт.

Еще одна распространенная концепция касается аддиктивной личности. Импульсивность – одна из черт «темной триады», которая делает более вероятными множество случайных связей. Осознание себя аддиктивной личностью оказалось полезным для людей, страдающих многими формами навязчивой тяги, особенно алкоголиков и наркоманов. Программа «Двенадцать шагов» продвигает идею полного воздержания, помогая многим людям сделать первый шаг на пути отказа от своей зависимости^{356}, хотя некоторым бывает непросто^{357}. Программа косвенным образом поддерживает концепцию, что зависимости взаимозаменяемы и люди имеют генетическую предрасположенность к ним. На самом деле нет доказательств, что ДНК мужчин и женщин с какими-либо зависимостями отличается от ДНК людей без зависимостей и что в ней есть то, что повышает риск их развития, – эта идея не имеет научных оснований. В свою очередь имеются обширные данные, доказывающие, что плохое обращение в детстве несет больший риск^{358}. Если говорить о людях, добившихся значительных успехов, меньше известно еще одно явление – «истощения эго».

Плюсы и минусы самоограничения

Высокие достижения невозможны без исключительного самоконтроля. Он необходим ведущим спортсменам и особенно гольфистам. Они должны ежедневно часами тренироваться; им приходится управлять эмоциями, чтобы справиться с разочарованием, если удар не выходит таким, как хотелось. У каждого человека в результате самоконтроля реакции изменяются в соответствии с его внутренними стандартами, такими как идеалы, ценности и моральные принципы. Ежедневно люди пользуются им, чтобы не поддаваться «плохим» импульсам – желанию есть нездоровую пищу, обижать партнеров, играть вместо того, чтобы работать, вступать в неподобающие сексуальные отношения или совершать акты насилия и т. д. Если бы мы совершили подобные поступки, то, возможно, испытали бы кратковременное чувство удовольствия, но столкнулись бы с долгосрочными издержками нарушений правил поведения, такими как наказание или непопулярность.

Зигмунд Фрейд в известной работе «Недовольство культурой» указывал, что, когда истинные желания подавляются, они выражаются другими способами, которые могут показаться иррациональными или необъяснимыми. На простом уровне: мое решение не есть торт, принятое десять минут назад, может привести к раздражительному ответу на просьбу ребенка скачать новое приложение на телефон. Недавно подавив собственный импульс, я оказываюсь вдвойне раздражен идеей удовлетворять импульс кого-то другого, даже если это любимый сын или дочь. Сила моей реакции может быть неадекватной стимулу. Вытеснение подавленного желания может также привести к его усилению. Возможно, после нескольких дней отказа от торта, когда мне предложат кусочек на дне рождения кого-нибудь из друзей моих детей, я вдруг начну жадно поглощать десерт.

Более сотни экспериментов (большинство из которых проводилось в прошлом десятилетии^{359}) показывают, что после периода самоконтроля мы легче поддаемся искушению вести себя импульсивно, неконтролируемо: если мы были хорошими, то сильнее рискуем стать плохими. Это помогает понять, почему некоторые успешные, контролирующие себя люди склонны к беспорядочным связям. Этим же в той или иной мере объясняются странные случаи неприличного поведения судей или политиков в публичных местах, о которых мы читаем в прессе.

Если мы за счет самодисциплины заставляем себя делать то, чего не хочется, впоследствии другие части нашей личности берут контроль в свои руки и направляют нас по «плохому» пути. Наша способность подавлять себя и продолжать делать то, что мы должны, истощается, и растет риск уступить желанию краткосрочных удовольствий. В ходе одного из четырех оригинальных экспериментов^{360} студенты чувствовали соблазнительный запах шоколадного печенья и видели его, но вместо сладкого лакомства им давали редис. После этого им предлагали нерешаемую головоломку. Студенты, лишенные печенья, пытались решить ее меньше времени, чем тем, кому разрешили съесть печенье: подавление желания вело к снижению уровня упорства при решении головоломки. После проведения этих экспериментов^{361} была протестирована способность контролировать свои мысли, управлять своими эмоциями или преодолевать нежелательные импульсы (пить алкоголь, курить, есть вредную пищу). Самоконтроль вел к перееданию среди сидящих на диете, излишним тратам, агрессивной реакции на провокацию, отсутствию доброты в ответ на плохое поведение партнера, еще большей лжи и усилению расизма со стороны людей, склонных к нему. Когда люди в экспериментальных условиях выбирали воду вместо алкоголя^{362}, впоследствии им было труднее не напиться. Чем сильнее у человека была склонность к алкоголю, тем в большей степени он впоследствии терял контроль. Когда люди наводят глянец на собственную жизнь, это ведет к снижению самоконтроля^{363}. Также было доказано, что подобный эффект происходит и в случае сексуальных импульсов. Все эти доказательства согласуются с идеей, что, если Тайгер был вынужден контролировать себя в результате плохого обращения в детстве, возможно, он был более склонен к сексуальной невоздержанности.

Это объяснение кажется справедливым, но здравый смысл также подсказывает, что самоконтроль необходим для успеха в большинстве сфер жизни. Как показывают исследования, люди с хорошим самоконтролем добиваются более значительных успехов в учебе и карьере и здоровее психически^{364}. Низкий самоконтроль ассоциируется с противоположными результатами: относительными неудачами в учебе и работе, психическими заболеваниями. Возникает парадоксальная ситуация. Как людям, умеющим контролировать себя, стать более импульсивными, чтобы не допустить истощения эго, однако быть более успешными и здоровыми психически?

Согласно основной теории истощения эго самоконтроль – конечный ресурс: когда он заканчивается, мы перестаем контролировать себя. В ходе некоторых исследований выяснилось, что у человека снижается уровень глюкозы, если он вынужден контролировать себя^{365}. Когда в кровь вводили глюкозу, истощение эго прекращалось. Однако другие исследования не обнаружили такой простой химической связи, и это заставляет предположить, что процесс может оказаться сложнее, чем чисто физический^{366}. Вместо того чтобы рассматривать энергетическую модель воли буквально, многие авторы предлагают рассматривать ее фигурально.

Ричард Райан и его коллеги собрали значительное количество данных, свидетельствующих о том, что чувство автономии – самоопределение – совершенно необходимо для процветания человека. Они доказали, что способность к самоопределению зарождается в детстве и в среде, где оказывается возможным развиваться «внутренним» мотивам и целям, а не делать то, что понравится авторитетам вроде родителей, учителей и начальства (то, что называется «внешними» мотивами и целями). Используя данный подход, Райан пытался разрешить противоречия в модели истощения эго^{367}. К вопросу выбора была применена модель самоопределения^{368}. Авторы указали, что в предыдущих экспериментах, касавшихся истощения эго, испытуемые не имели возможности сделать выбор – их, скорее, заставляли отдать предпочтение одному из двух образов действия. Естественно, когда у участников исследования появлялся реальный выбор и им давали настоящую автономию, истощения эго не наблюдалось. Это, к примеру, касалось студентов, которых попросили написать работу на тему того, нужно ли преподавание психологии в средней школе. И те, кто был «за», и те, кто был «против», могли свободно высказать свое мнение. В отличие от них другой группе студентов сказали, какую позицию следует занять, и за потерей автономии последовало истощение эго. Этого не происходило, если у студентов был свободный выбор точки зрения.

Деятельность, направляемая извне – погоня за деньгами или подчинение авторитетным фигурам, требует больше самоконтроля и ведет к более сильному истощению эго, чем свободно выбранная. В первом из трех экспериментов^{369} одним студентам платили за то, чтобы они не смеялись во время смешного фильма, другим – просто за участие в эксперименте. Те, кому платили, чтобы они не смеялись, были более истощены. Во втором эксперименте участникам дали деньги за то, чтобы они описали идеальный день и употребляли как можно меньше слов-паразитов вроде «э-э-э…» (что требует самоконтроля). Одной группе сказали, что им заплатят, только если в их работе окажется менее 15 слов-паразитов, другой – что заплатят в любом случае, хотя и попросили стараться не использовать таких слов. Те, кто испытывали внешнее давление в форме угрозы не заплатить, оказались истощены сильнее. Их чувство автономности было понижено. Третий эксперимент отличался от второго только тем, что добавили еще одну группу, которую попросили просто описать идеальный день, не говоря о необходимости избегать слов-паразитов, то есть отсутствовал фактор внешнего давления. Понятно, что у них была самая низкая потеря автономии, что, в свою очередь, позволяло предположить самую низкую степень истощения эго. Заключение было таким: «Самоконтроль, определяемый внешними факторами, ведет к большему истощению, чем лично выбранный самоконтроль… По-видимому, даже небольшие изменения в чувстве автономии, связанном с деятельностью, может повлиять на уровень истощения задачей». Два последующих исследования подтвердили эти выводы^{370}.

Падение Тайгера как истощение эго

С помощью теории Райана можно частично объяснить компульсивное сексуальное поведение Тайгера. Хотя на поле для гольфа спортсмен казался человеком с удивительной способностью контролировать свою жизнь, он был очень несамостоятельным. Его феноменальная дисциплинированность с детства была вызвана страхом перед склонной к эмоциональному насилию матерью и запугивающим, применяющим психологические уловки отцом. Имея серьезно истощенное эго, он обратился к рискованному сексу – который стал еще рискованнее после смерти отца-тирана – для восстановления баланса. Я не хочу сказать, что другие факторы отсутствовали. Вудс был известен на весь мир, красив и очень богат, и мог увлечь множество женщин. Кроме того, он чувствовал, что опустошен своим рекламным персонажем, что одинок и нуждается в эмоциональной поддержке, – и использовал секс, чтобы заполнить эмоциональную пустоту. Но истощение эго тоже, вероятно, играло важную роль.

Новости о сексуальной невоздержанности Тайгера оказались почти катастрофическими для него как рекламного персонажа и для его бренда. Немного подумав, корпорации отреагировали. Производители оборудования для гольфа решили, что в их интересах сохранить рекламные контракты с Вудсом, а те, кто хотел приукрасить свою репутацию, отказались от него. Например, Accenture прекратила спонсировать спортсмена, довольно откровенно продемонстрировав стремление откреститься от отношений с ним. Зажав свой корпоративный нос большой прищепкой, чтобы уменьшить неприятный запах, они заявили, что «достижения Тайгера в гольфе были в рекламе Accenture мощной метафорой успеха в бизнесе». Однако, на их взгляд, «Вудс больше не являлся подходящим представителем» их компании. Они ханжески пожелали всего хорошего ему и его семье, имея в виду, что больше не хотят иметь с ним ничего общего и ему придется самому позаботиться о себе.

Делая публичное заявление, Тайгер сначала не хотел признавать, что много раз изменял жене. Однако пройдя лечение от сексуальной зависимости в клинике, он вышел из нее с новым брендом – кающегося грешника. Больше вариантов у него не было. Он (или его специалисты по связям с общественностью) сочинил убедительную, полную раскаяния речь: «Я думал, мне сойдет с рук все, что я делаю. Я думал, что раз столько трудился всю свою жизнь, то заслужил наслаждаться всеми соблазнами, окружающими меня. Я чувствовал, что имею на это право. Благодаря деньгам и славе мне не надо было далеко ходить… Я решил начать честную жизнь». Он разделился на части, живя множеством сексуальных жизней, которые не соединялись воедино. Когда он разбил машину, казалось, он близок к психическому расстройству, полной потере связей.

Его части являлись противоположностями с раннего детства: ему приходилось скрывать от родителей свои истинные желания (если он вообще понимал, чего хочет). Развившееся в таком раннем возрасте фальшивое «я» – «преждевременное развитие "я"», по определению моего отца^{371}, – мешало ему понять, что он на самом деле ему хочется. Отец использовал сына как средство удовлетворения собственного нарциссизма. Мать шлепала мальчика и сверкала глазами в случае неповиновения, а также требовала совершенства. Бедному Тайгеру приходилось получать удовольствие от того, что было ему доступно, и, как многие известные мужчины, он получал его от восхищающихся им податливых женщин (наркотики не вариант для профессиональных спортсменов). Для него было совершенно естественно жить двойной жизнью. Он действительно не ощущал противоречия, переключаясь между режимами «муж/отец» и «ловелас».

Однако Элин Нордегрен не смогла простить ему двойную жизнь. Она с самого начала понимала, что мужа не будет дома по девять месяцев в году из-за турниров, проходящих один за другим, но неверность Тайгера и тот факт, что он отдавал эмоциональные силы многочисленным подружкам – среди них были не только женщины на одну ночь, – переполнили чашу терпения. Ребенку разведенных родителей пришлось признать, что она повторяет их судьбу. Эрлу удавалось скрывать другую сторону своей жизни от Култиды, хотя она, возможно, и подозревала, что происходит, но у знаменитого «избранного» это не получилось.

После развода Элин получила около $100 млн. Так называемая корпорация Вудсов должна была смириться с потерей 10 % чистых активов как с ценой неверности. Продукт пострадал, лишившись спонсоров бренда, но деньги продолжали поступать от производителей оборудования для гольфа. Игра Тайгера осталась блестящей и позволила ему несколько раз победить в американских турнирах в последующие годы, но самую важную победу ему еще только предстоит одержать.

Еще до падения, когда Тайгеру исполнилось 33 года, на его счету было 14 побед в крупных турнирах и никто не сомневался, что он побьет рекорд Джека Никлауса, выигравшего 18 турниров. С 2008 г. Вудс не выиграл ни одного. Но теперь Тайгер казался другим человеком. Нарциссизм и ощущение всемогущества больше не бросались в глаза, если только иногда. Казалось, что внутренняя связь с Эрлом, всегда существовавшая между ними, изменилась. Публика видела, как он разговаривает с Эрлом, просит его совета, побуждая себя сделать что-то особенное. Но теперь «сын божий» был одинок. Без отца он потерял дополнительное измерение, почти божественное вмешательство, позволяющее ему играть безупречно, как это было во времена его первых побед, например, в 1997 г. на Мастерс.

Здоровые и патологические эмоции исключительно успешных людей

Доминирующим обоснованием развития психических заболеваний является генетическая предрасположенность. Согласно этой модели болезни психики невозможно вылечить, ими можно только управлять. Основные методы управления, предложенные Британской национальной системой здравоохранения, – лекарства и когнитивно-поведенческая психотерапия (КПТ). Как говорилось в совете 2 главы 1, КПТ явно побуждает клиентов не думать о детстве как источнике своих проблем. Медики и психологи, как правило, продолжают игнорировать убедительные доказательства того, что основная причина психических заболеваний – плохое обращение в детстве.

Идея, что психические заболевания передаются генетически и нуждаются в сдерживании с помощью лекарств и КПТ, распространяется в том числе через публичных персон. После ухода Тони Блэра с поста премьер-министра ряд ведущих политиков из его окружения заявили, что страдали депрессией. Его пресс-атташе Алистер Кэмпбелл открыто говорил о своей борьбе с депрессией и приеме антидепрессантов. Поддерживающий лейбористов комедийный актер Стивен Фрай снял на BBC два документальных фильма, посвященных биполярному расстройству и его генетическим причинам. Еще один комедийный актер, поддерживающий партию лейбористов, Рори Бремнер, рассказал на BBC Radio 4 о том, как страдает от взрослого синдрома дефицита внимания и гиперактивности.

СМИ постоянно снабжают нас историями, которые в конце концов служат интересам фармацевтических компаний и поборников модели управления психическими заболеваниями, включая врачей, применяющих КПТ. Этими байками вам хотят сказать, что нужно смириться. Пейте таблетки, проходите курс КПТ и держите нос выше.

Из историй известных личностей, которые поставляют СМИ, не было извлечено правильных уроков. Особенно удручают случаи английского крикетиста Маркуса Трескотика и звезды регби Джонни Уилкинсона.

Автобиография Трескотика^{372} печальна. Пережив глубокую депрессию, он, по-видимому, так и не понял ее истинных причин. Кажется, крикетист и не верит, что сможет справиться с ней. Зато он верит медицинскому объяснению депрессии, принимает антидепрессанты и проходит курс КПТ. Чтобы оправдать свои действия, он цитирует книгу, написанную неким психиатром: «Депрессия не является психологическим или эмоциональным состоянием, как не является и психическим заболеванием. Это не форма сумасшествия. Это физическое заболевание». Начав КПТ, он услышал от психотерапевта: «Вы обессилены. Организм говорит вам, что с него хватит. Ему нужен отдых… Почему так случилось? Изнурение, которым вы страдаете, привело к физической депрессии».

Спортсмен не осознает, что его автобиография очевидным образом подсказывает реальные причины депрессии. Родители Трескотика были фанатами крикета. В 1971 г., когда родился Маркус, в местной газете вышла статья «Будет в команде к 1991 году?», в которой упоминался недавно родившийся малыш. В публикации приводились слова отца новорожденного: «Я тайно надеялся, что родится мальчик, и сделаю все возможное, чтобы он стал крикетистом, когда вырастет». Его мать вспоминает, что он «ударял» крикетной битой в возрасте 11 месяцев. В два года мать подавала ему мячи в каждую свободную минуту, в четыре он лупил по мячу прямо в доме, разбивая окна, но родители не ругали его. В шесть лет паренек говорил друзьям, что станет крикетистом, когда вырастет. Но в 11 он уехал из дома на соревнования по крикету со своей командой и испытал серьезный приступ тревожности: он был «до смерти напуган». С тех пор Маркус всегда очень переживал, если ему приходилось уезжать от родителей или семьи.

Когда Трескотик рассказывал об этом своему психотерапевту – специалисту по КПТ, тот не попытался исследовать значение этих переживаний и их связь с последующей тревожностью, которой Маркус страдал, когда стал профессиональным крикетистом и ему приходилось уезжать от жены и семьи. Трудно представить себе более явный признак того, что у Трескотика развилось серьезное нарушение привязанности, корни которого следует искать в отношениях с родителями. Однако незаметно, чтобы его психотерапевт принял во внимание всю тяжесть груза ожиданий, который возложили на него родители.

В конце книги Трескотик цитирует множество писем людей, также страдающих депрессией. Он говорит, что испытал невероятное облегчение от того, что признался в своей депрессии и помог другим несчастным почувствовать, что они не одиноки. Но в конце он по-прежнему уверен, что у него физическая болезнь, которую невозможно излечить. Спортсмен не замечает, что даже спустя много времени после того, как прошло физическое изнурение, в котором его врач видел причину недуга, он все еще пребывает в депрессии. Грустно думать, что Маркусу можно было бы помочь с помощью терапии, исследовав его отношения с родителями в детстве и их амбиции, связанные с ним.

История Джонни Уилкинсона не менее печальна^{373}. В самом начале своей автобиографии он заявляет, что не знает точно, родился ли он перфекционистом или подсознательно решил стать им. В семь лет ему приходилось выскакивать из машины отца по дороге на матч по регби, потому что его тошнило от мысли, что игра пройдет плохо. В дни матчей просыпался рано с сильно бьющимся от страха сердцем. Он говорил родителям, что не в состоянии пойти на игру, просил их сказать тренеру, что не может играть. И так повторялось каждый матч. Но это еще не все, то же самое было и со школой. Каждое утро он со слезами шел к матери, отчаянно надеясь избежать неудачи: всего одна неверная буква в тесте на правописание вызывала у него панику.

Его отец тоже был регбистом, и маленький Джонни отчаянно пытался угодить ему, что – сюрприз – согласуется с изложенной выше концепцией причин перфекционизма. Как-то раз мальчик рассказывал на местной радиостанции о своей победе в соревновании и забыл упомянуть, что многим обязан отцу. Потом ребенок изводил себя еще несколько месяцев, забрасывая радиостанцию письмами с просьбой дать ему сказать об отце. Как и Трескотик, он чувствовал себя неуверенно вдали от дома. Он не мог спать, лежал в постели и думал: «Мне нужен папа».

Нездоровье Уилкинсона выразилось в навязчивых идеях и перфекционизме (и не меньше в поглощенности собой), и причины его проблем так же очевидны. По-видимому, ни один психотерапевт не обсудил с ним, как детство способствовало возникновению этих расстройств. В первой же фразе автобиографии спортсмена содержится ответ: его перфекционизм генетически не предопределен и не является его выбором. Джонни задает не те вопросы. Он упускает из виду, что должен был быть идеальным, чтобы исполнить свою роль в семейной драме согласно сценарию. Как и Трескотик, он остается в ловушке собственного непонимания. Он не надеется, что сможет понять истоки своего перфекционизма и изменить себя.

Выводы

В начале этой главы я упомянул три вопроса, которые обычно игнорируются:

1. Почему одни люди набирают 10 000 часов практики, а другие – нет?

2. Если говорить о тех, кто все-таки набирает 10 000 часов, в чем разница между победителями и всем остальными?

3. Из набравших 10 000 часов и добившихся выдающихся успехов почему некоторые совершенно счастливы, а некоторые – эмоционально нездоровы?

Ответы на эти вопросы подсказывают истории Тайгера и Полгар.

Ответ на первый вопрос: во всех известных случаях, когда люди набирали 10 000 часов практики, оказывается, что их мамы и папы сосредоточивали свои родительские усилия именно на них, а не на других детях. Помните Вольфганга Моцарта и его сестру?

Отвечая на второй вопрос, следует отметить уникальное сочетание семейных факторов, которое создало подходящую комбинацию умственных и физических качеств. Отец Тайгера был хитрым и лицемерным человеком, манипулировавшим сыном, а мать – безжалостным надзирателем. Им удалось заставить его считать, что быть лучшим из лучших – вопрос жизни или смерти. Выросшие в атмосфере принуждения или поощрения, победители появляются благодаря уникальной семейной динамике, позволяющей им справляться с высочайшим напряжением.

Что касается третьего вопроса, то, как мы видим, Уилкинсон и Трескотик добились выдающихся успехов, но плохо кончили. Ни тот ни другой не приводят достаточно подробностей, позволяющих понять, как воспитание довело их до такого несчастного состояния, однако научные факты, представленные в предыдущих главах, дают основания полагать, что могло произойти. Например, перфекционизм Уилкинсона очевидно является дезадаптивным: лучшее, на что вы способны, – недостаточно хорошо. Как доказывают результаты исследований, это происходит, когда любовь зависит от достижений. Крайняя тревожность регбиста, выраженная в навязчивых мыслях, похоже, результат того, что он чувствовал себя незащищенным в раннем детстве. Те же выводы можно сделать в отношении Трескотика. Ужас, который он испытывал, расставаясь с семьей, говорит о незащищенности вследствие воспитания в младенчестве и раннем детстве.

Семья Тайгера Вудса резко отличалась от семьи, где выросли сестры Полгар. Последние играли в шахматы ради собственного удовольствия, а также победы, и они всегда чувствовали безусловную любовь родителей. У Вудсов же царил тоталитарный режим, корни которого кроются в нереализованных амбициях Эрла.

Что нужно изменить в нашей системе, чтобы люди вроде Вудса, Уилкинсона и Трескотика могли получить необходимую помощь, не говоря уже о многих миллионах менее успешных людей, у которых было похожее детство? Мифы о генетическом характере таланта и психических заболеваний продолжают распространяться. Несчастным талантливым людям по-прежнему не будут помогать справляться с детскими причинами их проблем. Как всегда, будут публиковаться и рекламироваться книги о «матерях-тигрицах» и появляться на свет более или менее страдающие вундеркинды.

Есть предел, до которого общество может распространять лживые и вредные идеи. Так же как похороненная детская травма всегда находит способ проявиться, правда в конце концов пробьется к сознанию общества.

Что делать? Три совета

1. Отличайте хорошие амбиции от плохих, используя в качестве арбитра состояние эмоционального здоровья.

В последние годы большое внимание уделяется счастью как внутренней цели, но я в корне не согласен с такой позицией. Ощущение счастья – временное состояние, возникающее в основном от удовольствий вроде еды или секса. Погоня за счастьем – глупая затея, химера.

Более осмысленной и реалистичной выглядит концепция эмоционального здоровья, описанная в моей книге «Как улучшить эмоциональное здоровье» (How To Develop Emotional Health). В нее входит шесть факторов:

1. Жизнь в настоящем;

2. Подлинность;

3. Интуиция;

4. Подвижные, открытые отношения с другими;

5. Радость;

6. Живость.

Эмоциональное здоровье – ощущение, будто то, что происходит, происходит сейчас. Вы испытываете его непосредственно, немедленно, вместо того чтобы осознавать случившееся только после размышлений. Как говорят спортивные комментаторы, вы «в ударе».

Вы чувствуете себя настоящим, а не фальшивым. Вам комфортно в своем теле: вы не хотите быть кем-то другим и не смотрите сверху вниз на других потому, что они не такие, как вы. Вы знаете, о чем думаете и что чувствуете, даже если иногда всего лишь знаете, что ничего не знаете.

У вас есть собственный этический кодекс, позволяющий отличать хорошее от плохого. Вы стойко переносите превратности судьбы, ваши идеи реалистичны, а суждения разумны. Вы знаете, что вам нужно делать. Иногда вам удается предугадать собственную ошибку и избежать ее или заметить, что реагируете иррационально, и исправиться. В душе разливается спокойствие, вы можете делать выбор и меняться. Именно самоосмыслением мы отличаемся от животных.

Общаясь с людьми, вы можете определить, что они чувствуют и думают. Вы можете жить так, чтобы в отношениях между вами и другими людьми не было тирании. Вы живете, не подавляя других и не давая подавлять себя.

Вы адаптируетесь к различным ситуациям, сохраняя себя. В социальных или профессиональных ситуациях, требующих определенной доли фальши, вы можете «надеть лицо, необходимое для общения с конкретными людьми», не теряя представления о том, какой вы на самом деле. Ваше истинное «я» максимально близко к тому, что вы демонстрируете другим, насколько это возможно. Если необходимо солгать, вы лжете.

Ваша живость – приподнятое настроение в любой ситуации – заметна, но не чрезмерна и не отдает попытками «занять себя», чтобы отвлечься от плохих чувств. Вы спонтанны и всегда ищете приятный способ решить проблемы, сохраняя детскую способность радоваться и убеждение, что жизнь создана для удовольствий, а не испытаний. Вы не погрязли в капризах, стяжательстве, в интригах и манипуляциях.

Время от времени вас могут мучить депрессия, приступы гнева, фобии, всевозможные проблемы. Вы совершаете ошибки. Но благодаря эмоциональному здоровью вам хорошо жить в настоящем и находить ценность в своем существовании; что бы ни происходило, вам все нипочем.

Пообщавшись с вами, люди чувствуют, что им легче жить, они становятся оживленными и радостными. Им передается ваше эмоциональное благосостояние. Вы не святой, но многие считают, что вы вносите ценный вклад в общественную и профессиональную сферы.

Встречался ли вам подобный человек? Мне тоже нет. Никто из нас не бывает постоянно и полностью эмоционально здоровым. В большинстве случаев – только в некоторых отношениях, иногда. Редко кто эмоционально здоров во многих аспектах, большую часть времени, пожалуй, 5–10 % из нас. Эмоциональное здоровье – состояние, к которому мы можем более или менее приближаться, оно не абсолютно, как счастье.

Конечно, существует постоянное напряжение между стремлением к эмоциональному здоровью и тягой к сверкающим призам социального и карьерного успеха. В обществе, где мы живем, принято считать, будто материальные блага и внешняя красота приносят эмоциональное здоровье. Эти убеждения, на мой взгляд, далеки от того, как обстоят дела на самом деле.

Хотя вопрос и не исследовался, подозреваю, что больше эмоционально здоровых людей можно встретить среди тех, кто имеет сравнительно низкие по общепринятым меркам устремления. Трудно представить себе, что человек, десятилетиями работающий без выходных, будет эмоционально здоровым: необходимость думать о будущем, играть в игры, а не радоваться жизни, делает это маловероятным.

Лучший способ определить, хорошие ли у вас амбиции или плохие, – спросить себя, способствуют ли они эмоциональному здоровью. Задача нашей жизни, мотивы и цели, которые мы передаем своим детям через воспитание, заключаются в том, чтобы уравновесить стремление к эмоциональному здоровью и влечение к достижениям в общепринятом смысле. Лучшее решение этой загадки можно найти с помощью самоопределения. Если вы и ваши дети чувствуют, что делают что-либо, потому что это важно для них, а не для того, чтобы угодить другим, скорее всего, вы будете успешны и эмоционально здоровы.

2. Избегайте истощения эго, опираясь на собственное «я».

Истощение эго не происходит, когда вы чувствуете, что действуете по собственному усмотрению, а именно когда делаете то, что отвечает вашим желаниям, а не направлено на угождение другим. Конечно, на деле все не так просто, как на словах. Значительная часть собственного удовольствия состоит в том, чтобы сделать приятно другим.

Часть моего удовольствия от выходных или праздников – доставить удовольствие детям (не в последнюю очередь потому, что иначе моя жизнь превратится в ад). Если их порадует, что я отвезу их в гости к друзьям и заберу обратно, я тоже буду доволен, хотя для меня такая поездка – головная боль. Если я хочу, чтобы эта книга получилась хорошей, мне нужно в том числе писать так, чтобы она понравилась вам. Временами мне кажется скучным и утомительным реагировать на предложения редактора или агента, однако это необходимо.

Как определить, где проходит граница между собственным удовольствием и удовольствием других людей? Это зависит от того, как нас воспитывали. Чтобы сделать выбор, нам необходимо сильное чувство собственного «я», которое возникает, если в детстве наши потребности удовлетворялись – и если родители уважали нашу автономию, впоследствии, мы будем знать, что думаем и чувствуем. В то же время нам нужно, чтобы папы и мамы возлагали на нас надежды. Когда родители относятся к нам доброжелательно и не пытаются через нас осуществить свои мечты, они обеспечивают нас идентичностью.

Вдобавок мы постоянно разрываемся между тем, что нужно «мне» и «будущему мне», между краткосрочными и долгосрочными желаниями, требующими решить, стоит ли отсрочить вознаграждение сейчас, чтобы достичь долгосрочной цели потом. Если я не хочу толстеть в будущем, лучше мне не есть мороженого сейчас. Если мой ребенок хочет хорошо сдать экзамен, ему лучше отложить просмотр любимой телепередачи и сделать домашнее задание. Для этого требуется идентичность, понимание того, кем хочешь стать. Также необходим самоконтроль.

Как говорилось в главе 4, все дети должны научиться находить кнопку «пауза», и это умение зависит от воспитания. Когда один ребенок собирается схватить игрушку другого, или у него истерика, а режим саморегулирования еще не налажен, процесс требует поддержки со стороны чуткого взрослого. Но проблема самодисциплины не решается в возрасте трех лет. Когда мы вынуждены будем ходить на работу, ужинать с людьми, которые нам не очень нравятся и так далее, она снова встанет перед нами и мы почувствуем, как скрипят несмазанные шестеренки. Мы должны запомнить этот опыт и сделать его своим.

Когнитивно-поведенческая психотерапия предлагает делать выбор с помощью психологических уловок, например переосмысления ситуации. Просто сказав себе, что работать кассиром в супермаркете не так уж плохо и что у этой работы есть свои преимущества (вам платят зарплату, она не такая напряженная, как ваша предыдущая деятельность и т. д.), вы можете изменить свое настроение. Чепуха! Никакие уловки не заставят вас хотеть то, к чему у вас нет охоты. Что действительно нужно, чтобы с чувством удовлетворения делать то, чего не хочется, так это идентичность и стремление к эмоциональному здоровью. Мало что на свете действительно плохо. Если от нас не требуется называть черное белым (КПТ), если мы знаем, кто мы такие, мы можем найти удовольствие почти в любой ситуации. Когда вы эмоционально здоровы, идентичность и чувство собственного «я» могут оказаться сильнее всех неприятных ощущений, связанных со скучной работой или тягомотным ужином.

Если вы будете просто стараться жить в настоящем, налаживать двустороннюю коммуникацию, развивать в себе интуицию, радостный взгляд на мир, живость и искренность, вы сможете получать удовольствие почти от чего угодно. Тогда требовательность и жажда получить «что-то для себя» и «время для себя» исчезает.

3. Критически относитесь к тому, чего вы ожидаете от своих детей.

Среднестатистический родитель и не ждет, чтобы его ребенок добился таких же выдающихся успехов, какие описаны в этой главе. Однако изложенные здесь истории непосредственно касаются вас. Стремитесь ли вы вырастить счастливого ребенка, который будет удовлетворен работой в супермаркете, или вы похожи на Эрла и Култиду Вудс, механизмы передачи амбиций от родителей детям одни и те же – обучение, подражание и идентификация, а также плохое обращение и любовь.

Детям нужно, чтобы вы возлагали на них надежды, иначе им может не хватить идентичности. В семьях, принадлежащих к среднему классу, надежды обычно сводятся к тому, чтобы сыновья и дочери были достаточно хорошо воспитаны, самостоятельны, счастливы и «достаточно хорошо» сдавали экзамены.

На более глубоком уровне у нас имеются всевозможные неявные амбиции. Их корни следует искать в надеждах, которые возлагали на нас наши родители. Начать эти поиски следует с пола ребенка. По-прежнему можно встретить множество матерей, которым кажется, что из-за полученного воспитания они не воспользовались всеми преимуществами, которые дает феминизм. У них часто бывают очень успешные дочери. Они могут говорить сыновьям, что самое главное – быть счастливым и что оценки на экзаменах неважны, а дочерей учить совсем другому. Точно так же старомодный сексизм по-прежнему определяет ожидания отцов: дескать, в конце концов дочь выйдет замуж и родит детей, а сыну нужно будет кормить семью – так может думать отец, даже если не высказывает свои мысли.

Из поколения в поколение передается много хорошего. Возможно, вы преуспевающий юрист, бухгалтер или врач, как один или оба ваших родителя. Во многих подобных случаях люди добиваются успеха благодаря любви и живут жизнью, которой они довольны.

Иногда устремления являются результатом подражания. Возможно, ваши родители были заботливыми людьми, и их мудрые назидания и попытки помочь другим были для вас хорошим примером. В результате вам очень комфортно работать в сфере, связанной с заботой о людях. То же самое относится к другим ситуациям, например, когда родители занимаются бизнесом или коммерцией.

Опять-таки ваш выбор профессии может стать реакцией против родителей. Возможно, вы женщина, высококлассный специалист, чей отец был «неудачником», а мать – «всего лишь» домохозяйкой. И вам хотелось заниматься чем-то, приносящим приличный доход, и влиять на мир. Или же вы глубоко разочарованы отсутствием достижений. Возможно, это ответ на давление родителей – довольно многие из тех, кто был отличником в школе, окончив ее, перестают быть звездами: «первый в школе, последний в жизни».

Часто важную роль играет передача качеств из поколения в поколение, описанная в последней главе. Возможно, довольствоваться такими же достижениями, как у предков, – в традициях вашей семьи. Однако в эпоху, когда в школах и СМИ продвигаются идеи личного успеха, все больше людей хотят быть особенными. Самая распространенная амбиция среди мальчишек – быть футболистом премьер-лиги, а среди девочек – поп-звездой или моделью.

Каковы бы ни были нюансы, смысл в том, что родители должны стараться анализировать, откуда берутся надежды, которые они возлагают на своих детей. Разобравшись в этом вопросе, оказывайте давление, а сделайте так, чтобы, стремясь к цели, ребенок получал удовольствие. Если вы можете служить образцом эмоционального здоровья, дети будут брать с вас пример. И тогда обстоятельства, связанные с вашими амбициями, не будут иметь значения.

Заключение
Все дело в среде, дурачок!

Если проект «Геном человека» в действительности доказал, что гены не объясняют, почему дети похожи на родителей, как черты характера передаются в семьях и отчего дети в одной семье бывают не похожи друг на друга, то из этого можно сделать множество важных выводов. Я приведу пять основных:

1. Гены не причина того, что богатые богаты, а бедные бедны. Если это так, то, изменив наше общество, можно в основном искоренить бедность. Дети из бедных семей могут учиться в школе и делать карьеру не менее успешно, чем дети богатых родителей, если их будут правильно воспитывать и общество будет оказывать им поддержку.

2. Гены не причина того, что одни из нас добиваются выдающихся результатов, а другие – нет. Если это так, почти любой может быть талантлив. Нам нужна система образования, которая делает такое допущение и реализовывает его на практике, как в Финляндии^{374}.

3. Гены не причина психических заболеваний. В этой книге я предоставил массу доказательств того, что расстройства психики обусловлены сочетанием воспитания в раннем возрасте и типа общества. Если это так, измените метод воспитания и наше общество, и мы сможем в основном избавиться от психических заболеваний.

4. Гены не определяют нашу индивидуальную психику. Необходимо избавиться от самой мысли, что существует такая вещь, как «плохое семя». Если это так, то генетические исследования с целью выявления психологических свойств – пустая трата денег и их надо объявить мошенничеством. Приемных детей, которые стремятся понять, почему они такие, какие есть, и предполагают, будто унаследовали черты характера от отца и матери, следует отговаривать от поисков своих биологических родителей. Как и всем нам, им нужно задуматься о воспитании, полученном в семье, где они выросли. Гены не объясняют, почему черты характера передаются в семьях. Школам и университетам пора прекратить учить студентов тому, что гены играют центральную роль в передаче психологических качеств. Миф о том, что мы являемся механизмом воспроизведения наших генов, следует заменить фактом, что черты характера передаются посредством моделей воспитания.

5. Если гены настолько неважны, нам нужно пересмотреть, как мы растим своих детей и как относимся к эмоциональному стрессу взрослых. В настоящее время официальная психология призывает матерей давать младенцам плакать в кроватке, а когда мальчики и девочки немного подрастут и станут растерянными и сердитыми, начать записывать все их промахи или оставлять детей одних вариться в собственном соку в своей комнате. Во многих случаях мать, мечтающая расплатиться за ипотеку и сбежать от трудного ребенка, снова выходит на работу. Вопреки здравому смыслу малыша отдают в детский сад, где его проблемы усугубляются из-за отсутствия постоянного чувства безопасности, которое должно было бы исходить от взрослого, хорошо знающего и любящего ребенка. Как говорил Джон Леннон, «как только вы рождаетесь, они заставляют почувствовать вас маленьким, не даря вам ни минуты своего времени, вместо того чтобы подарить его целиком».

В семьях, принадлежащих к среднему классу, одержимость ранним развитием приводит к тому, что несчастные дети от трех до шести лет мучаются чтением и арифметикой, когда им следовало бы наслаждаться детством и играми. Средством от гиперактивности и плохого поведения мальчика или девочки служит риталин, а не родительское понимание, и отцы и матери не обращаются к психотерапевту, который мог бы помочь им заинтересоваться собственным ребенком и изменить его эмоциональные настройки. Все чаще детям, закрывшимся от внешнего мира и переставшим реагировать на него, диагностируют какое-либо из расстройств аутического спектра. Если ребенок имеет СДВГ или РАС, родителям говорят, что это биогенное заболевание, которым можно управлять только с помощью строгого режима и лекарств.

«Наверху есть еще место, говорят они вам, но сначала научитесь с улыбкой убивать», – пел Джон Леннон. После школы, которая учила их ставить галочки в окошках, вместо того чтобы прививать любовь к знаниям и способность ставить под сомнение существующее положение дел, в университете они лечатся от тоски с помощью алкоголя, запрещенных стимулирующих веществ, секса без любви и навязчивых идей о внешности, славе и потреблении. Они выходят на работу, уже имея склонность к депрессии и тревожности, и когда приходят к врачу-терапевту, им говорят, что они больны неизлечимой болезнью, требующей лечения антидепрессантами или когнитивно-поведенческой терапией, но ни то ни другое обычно не помогает.

Взамен мы должны дать родителям возможность быть со своими детьми и дарить сыновьям и дочерям любовь, в которой они нуждаются, а не режим, удобный отцам и матерям. Для семей, где оба родителя работают, нужна национальная служба нянь, а не национальная система детских садов, – политики, выступающие за детские сады, не водят туда собственных детей, а приглашают нянь. Почему низшие слои и средний класс должны отдавать детей в сады, а услугами нянь может пользоваться только правящая верхушка? (Государство могло бы обеспечить нянями всех – например, продать 1 % земель, принадлежащих министерству обороны.) Когда взрослые испытывают стресс, вместо КПТ и антидепрессантов (большинство из которых хотя и может уменьшить симптомы, имеет значительные побочные эффекты, прежде всего потерю сексуального влечения) им нужно назначать долговременную терапию, способную устранить детские причины и обеспечит новую эмоциональную базу для построения отношений. Государство вполне может себе позволить такие меры.

Увы, я не настолько оптимистичен, чтобы верить, будто все это будет немедленно реализовано. Десятилетия или даже столетия могут уйти на то, чтобы правящая верхушка признала, что полностью заблуждалась в отношении одного из основных своих принципов. Любому, кто надеется на быстрые изменения общепринятых представлений, стоит вспомнить судьбу жившего в XVI–XVII вв. Галилео Галилея, чья идея о том, что Земля вращается вокруг Солнца, едва не оказалась для него губительной. Тогда против правды выступала церковь; в наше время основное препятствие – СМИ, которые все чаще не хотят или не могут проверять достоверность фактов.

Возьмем случай психических заболеваний и генетики. За последние 20 лет научные и медицинские круги под влиянием фармацевтических компаний смогли убедить СМИ, что расстройства психики (а также интеллект и способность к высоким результатам) следует воспринимать, как генетическую предопределенность. Странная позиция, учитывая, что проект «Геном человека» буквально доказал противоположное.

28 февраля 2013 г. в программе Today на BBC ведущая Сара Монтагю сообщила о публикации нового исследования в медицинском журнале The Lancet^{375}. По ее словам, данная работа доказывает, что пять наиболее серьезных психических заболеваний «вызваны вариантами генов в четырех областях нашего генома». Том Филден, когда его попросили объяснить значение данного исследования, заявил: «Я думаю, это довольно важный момент для понимания психического здоровья в целом… всего несколько из одних и тех же или аналогичных вариантов генов или областей двух конкретных хромосом играют ключевую роль в пятерке самых серьезных психических расстройств».

Утверждение, будто это открытие – важный момент для понимания психического здоровья в целом, – чудовищное искажение значения данного исследования. В действительности исследование показало, что варианты генов не внесли почти никакой ясности, – Филден неправильно понял их функцию, заявив, что они играют «ключевую» роль. Наличие этих вариантов практически не смогло пролить свет на причины различий между психически больными и здоровыми людьми. Да, варианты были обнаружены у психически больных, но они едва могли объяснить происхождение какого-либо заболевания. Трудно не прийти к выводу, что Филден попросту бездумно повторял информацию из пресс-релизов. Я высказал свои возражения в комментариях к данной программе ВВС 6 марта. Но никто из программы Today не пожелал связаться со мной.

Тем временем, как и все последние десять лет, одна за другой продолжают выходить работы, демонстрирующие, что гены лишь в малой степени ответственны за развитие психических заболеваний, либо вообще не имеют к ним никакого отношения. Яркий пример такой работы^{376} – опубликованное в октябре 2013 г. исследование под названием «Согласно анализу ДНК гены не влияют на проблемы детского поведения». Я сообщил Today об этой публикации и попросил рассказать о ней и о том, что все проведенные в рамках ПГЧ исследования психических качеств человека – не только данная работа – показывают незначительное влияние или отсутствие влияния конкретных вариантов генов. Я получил ответ от Доминика Гроувса, заместителя редактора. Он писал: «Мы решили не использовать работу, которую вы отправили нам. Кроме того, я хотел бы повторить, что мы категорически отвергаем обвинения в неточности или предвзятости при освещении данного вопроса. Мы будем продолжать уделять внимание новым значительным открытиям и развитию событий в данной области». Больше никаких объяснений не последовало. Почему работу, которая доказывала, что гены не обусловливают аутизм, СДВГ и нарушения поведения, не сочли «новым значительным открытием»? Кроме того, Today еще несколько раз искажала информацию о генетических исследованиях, в частности, сообщив 29 мая 2014 г. о гене ожирения.

Однако я не отчаиваюсь. В конце концов медицинская и научная общественность будет вынуждена публично признать истинные открытия проекта «Геном человека». Когда это произойдет, научным корреспондентам ВВС придется согласиться.

А пока, если вы все еще читаете эти строки, полагаю, вы нашли что-то ценное в данной книге. Мои искренние пожелания вам можно представить в виде трех простых советов.

Во-первых, во что бы то ни стало выясните, как прошлое влияет на ваше настоящее. Взгляните не только на то, как воспитывали вас, но и внимательно присмотритесь к тому, как воспитывали ваших предков.

Во-вторых, используя эти знания, измените отношение к своим детям, будь они еще маленькими или даже взрослыми.

В-третьих, позвольте себе верить, что мы можем радикально изменить наше общество к лучшему, если изменим то, как воспитываем детей. Система, которая ставит выгоду немногих выше психического здоровья наших детей, не вечна.

Из всех соображений, высказанных в этой книге, одно мне кажется самым существенным. Жители большинства развитых стран одержимы тем, чтобы передать своим сыновьям и дочерям богатство, и (поскольку мы живем в эпоху предполагаемой меритократии) тем, чтобы дети – в основном благодаря давлению отцов и матерей – хорошо учились в школе и стали более успешными, чем их родители. Но когда мы достигаем базового уровня благосостояния, имеем крышу над головой и достаточно еды, важнее становятся цели, предлагаемые данной книгой: дать своим детям любовь и эмоциональное здоровье.

Приложение 1
Дело не в генах. Пришла ли пора признать нулевую гипотезу проекта «Геном человека»?

(Воспроизведено по изданию: ATTACHMENT: New Directions in Psychotherapy and Relational Psychoanalysis, Vol. 8, November 2014: pp. 281–296.)

Введение

Проект «Геном человека» (ПГЧ) строился на предположении, что генетические различия в большой степени объясняют, почему вероятность наличия какого-либо качества у одного человека будет выше, чем у другого. Эту гипотезу предстояло проверить путем сравнения групп. Например, согласно гипотезе ПГЧ, если 10 000 человек с серьезным депрессивным расстройством сравнить с 10 000 тех, кому не поставлен такой диагноз, то две группы будут отличаться друг от друга одним геном, группой генов или многочисленными крошечными генетическими вариациями, что сможет указать на значительное (обычно более 20 %) количество причин, по которым одна группа страдает депрессией, а другая – нет. Повторив эксперимент на других выборках, ПГЧ надеялся установить надежные генетические факторы таких качеств, как склонность к депрессии: конкретные отличия в генетическом материале, которые, как доказано, оказывают прямое сильное воздействие. Нулевая гипотеза ПГЧ заключается в том, что генетическими расхождениями нельзя объяснить, почему вероятность наличия какого-либо свойства у одного человека выше, чем у другого, – а если и можно, то в несущественной степени.

За пределами узкого круга молекулярных генетиков мало кому известно, что ПГЧ не смог выявить гены, группы или небольшие генетические вариации, которые объяснили бы больше чем ничтожную долю причин, по которым две группы отличаются в психологическом плане. Это относится к депрессии, шизофрении, тревожным расстройствам и любым другим психическим заболеваниям, – а также к умственным способностям и личностным качествам. Во всех случаях генами объяснялось лишь 1–5 % вариаций (Plomin & Simpson, 2013; Wray et al., 2014). Как сказал в 2014 г. один из ведущих специалистов в данной области Роберт Пломин в интервью Питеру Уилби (уважаемый бывший редактор газеты The Independent) для газеты The Guardian, «я ищу эти гены 15 лет и ничего не нашел» (Wilby, 2014).

Возможно, читателям будет сложно поверить, но здесь нет совершенно никакого противоречия. Это известный и часто упоминаемый в научной литературе факт: в том, что касается психических качеств всех видов, гены, выявленные ПГЧ, объясняют всего 1–5 % вариаций. Данное утверждение не интерпретация данных, с ним согласны практически все ученые в данной области (Wray et al., 2014).

Продолжаются споры о том, найдет ли ПГЧ в будущем генетические признаки, объясняющие больше различий между людьми. Но пока, попросту говоря, ПГЧ доказал, что гены практически не обусловливают наше психологическое несходство. Вопрос в том, в какой именно момент специалисты, играющие ключевую роль в ПГЧ, признают, что гипотеза является нулевой.

Главным эмпирическим доказательством, на котором строилась гипотеза ПГЧ, служили результаты исследования близнецов и, в меньшей степени, приемных детей. Исследования близнецов установили наследуемость на уровне 50 % и выше многих серьезных психических заболеваний, таких как шизофрения и биполярное расстройство (Kendler, 2001). Аналогичные данные были получены для оценок в тестах на интеллект (Deary, Johnson, & Houlihan, 2009).

Поскольку между результатами исследований близнецов и ПГЧ обнаружилась зияющая пропасть, эксперты не приняли нулевую гипотезу и объявили, что отсутствие значительных результатов говорит об утерянной наследуемости. Игнорируя множество причин усомниться в научной достоверности результатов исследований близнецов (James, 2005; Joseph, 2013), ученые продолжали получать гранты на изучение еще больших выборок с целью идентифицировать мнимое отсутствие. Когда многочисленные работы (а их было сотни) не выявили практически никаких генов, которые объяснили бы значительное количество расхождений в качествах, мало кто из специалистов рассматривал возможность того, что наследуемость не утеряна, а просто не существует, хотя несколько исключений было (например, Sonuga-Barke, 2010).

Благодаря ускорению и удешевлению методов исследования различий в генетическом материале ученые могут находить различия во все большем числе участков генов. Новейшие технологии позволяют искать их в миллионах различных участков генома каждого человека в многотысячных выборках. Более того, ученые начали объединять свои результаты для создания еще больших выборок. Несмотря на то что для некоторых заболеваний удалось обнаружить некоторые различия между группами в последовательности ДНК, ими можно объяснить лишь ничтожное количество вариаций. Недавно были изучены гены 150 000 человек, из которых 36 989 имели диагноз «шизофрения» (Schizophrenia Working Group of the Psychiatric Genomics Consortium, 2014). Это огромная выборка. В ходе исследования удалось выявить 108 участков генов, где последовательность ДНК людей, страдающих шизофренией, отличалась от последовательности ДНК здоровых людей. Однако в совокупности они смогли объяснить жалкие 3,4 % всех несоответствий. Следует сделать важную оговорку: исследование значительного числа участков генов, изученных в ходе данной работы, не проводилось повторно: снова и снова ученые намеревались найти новые участки, однако впоследствии их не удавалось обнаружить при повторном анализе.

Примечательно, что программа Today, выходящая на ВВС, объявила данное исследование «гигантским прорывом» (BBC Today programme, 2014). Видимо, имеется в виду обнаружение того факта, что 96,6 % различий между шизофрениками и психически здоровыми людьми не связаны с генетикой. Если данное исследование и можно считать гигантским прорывом, то только потому, что оно доказало: шизофрения почти полностью носит негенетический характер (прямо противоположный описанному в передаче ВВС).

В данной работе я хочу сначала кратко рассказать об открытиях, сделанных на сегодняшний день в рамках проекта «Геном человека» относительно психических заболеваний, затем – о работах, которые могут помочь установить роль генов в развитии психических заболеваний. Я коротко остановлюсь на том, как исследования близнецов выглядят в свете реализации ПГЧ, и предложу альтернативную интерпретацию их результатов. И в конце я приведу доказательства в поддержку нулевой гипотезы ПГЧ.

Проект «Геном человека» и психические заболевания

Всего через несколько лет после расшифровки генома человека ведущие специалисты в данной области утверждали, что единого гена, «отвечающего» за психические качества, не существует. В 2000 г, когда результаты исследований ПГЧ готовились к публикации, Робин Пломин предсказывал, что «в течение нескольких лет психология будет располагать множеством генов, ассоциирующихся с расстройствами поведения» (Plomin & Crabbe, 2000). Пломин во влиятельных научных работах и учебниках (Plomin, 1990) десятки лет предсказывал, что будут найдены гены или группы генов, ответственные за психические заболевания. Его коллега из Института психиатрии, Питер Макгаффин, не менее настойчиво предсказывал открытие генов шизофрении (например, Plomin, Owen, & Mcguffin, 1994).

К 2003 г. ввиду полного отсутствия результатов оба признали, что ошибались, ожидая, что будут найдены группы генов, «отвечающих» за какие-либо качества, и что на самом деле будет обнаружено множество маленьких вариаций, каждая из которых вносит свой маленький вклад. Только для очень редких расстройств будут найдены единичные, менделевские гены. В 2005 г. Пломин и его коллеги заявили, что «распространенные расстройства, выявляемые детскими психологами и психиатрами… вероятно, вызваны множественными генами, имеющими различную, но небольшую величину эффекта» (Harter et al., 2005).

Охота шла скорее за множеством мельчайших частей генов, чем за группами, ассоциируемыми с конкретными психическими заболеваниями. Исследователи считали, что небольшие эффекты каждого маленького отличия в совокупности должны дать наследуемость, аналогичную обнаруженной в ходе исследований близнецов. Метод их поиска назвали полногеномным поиском ассоциаций (Genome Wide Association, GWA) – эдакая не имеющая теоретической базы генетическая ловля наудачу. Вместо того чтобы начать с допущения, что конкретные гены-кандидаты смогут объяснить расхождения, исследователи начали искать любые различия в огромном количестве участков ДНК больших групп людей. В 2009 г. Роберт Пломин с оптимизмом высказывался о перспективах исследований GWA: «Концептуальные успехи… привели к революции в области молекулярных генетических исследований: полногеномным ассоциациям… Всего за год исследования GWA стали главной темой в литературе, посвященной поиску генов» (Plomin & Davis, 2009).

В двойной спирали ДНК каждого человека насчитывается три миллиарда пар оснований, 99 % которых одинаковы у всех людей. Разница в 1 % и является предметом исследований GWA. Особенный интерес представлял такой источник генетических различий, как однонуклеотидные полиморфизмы (SNP), ведущие к наследуемой мутации в одном нуклеотиде. Сначала исследования проводились на сотнях тысяч и впоследствии миллионах участков генов с целью найти SNP, коррелирующие с конкретными психическими заболеваниями.

Альтернативной целью ловли наудачу были вариации числа копий (CNV). CNV – это феномен дупликации, вставки или делеции отрезков пар оснований ДНК. CNV в основном не наследуются, а формируются независимо от генов, передаваемых родителями. В действительности у всех людей вокруг ДНК расположены CNV (даже могут отсутствовать целые гены), обычно без ощутимых последствий. CNV не могут быть основным средством идентификации генетического наследования психических заболеваний, но в них может располагаться генетический материал, отличающий больного от здорового.

По мере развития и удешевления исследований и объединения исследователями результатов становится возможным изучение все больших выборок, особенно в последние пять лет. Был обнаружен ряд SNP и CNV, ассоциируемых с многими психическими заболеваниями (Plomin & Simpson, 2013). Но по отдельности вариации отвечают лишь за крошечную часть наследуемости. При сложении их эффекта они по-прежнему объясняют очень мало. Подчеркну еще раз: все вместе полигенетичные результаты GWA, исследовавших SNP и CNV, по-прежнему объясняют не более 1–5 % различий психических качеств, несмотря на крупные инвестиции в большие выборки (Plomin & Simpson, 2013; Wray et al., 2014).

Психиатры с радостью обнаружили, что большинство SNP и CNV, связанных с шизофренией, также ассоциируются с биполярным расстройством. В дальнейшем выяснилось, что некоторые из кластеров SNP и CNV также встречаются у людей с аутизмом и синдромом дефицита внимания и гиперактивности. Интересно отметить, что с помощью GWA не было обнаружено генов, отвечающих за униполярную депрессию, несмотря на использование очень больших выборок (Major Depressive Disorder Working Group of the Psychiatric GWAs Consortium, 2013). Если оставить в стороне тот факт, что эти кластеры обеспечивают очень маленькие показатели наследуемости для любых из перечисленных психических заболеваний, даже если было доказано, что кластеры являются не более чем «шумом», обнаруженным при ловле наудачу, они, как указывалось, опровергают представление о психических заболеваниях как отдельных и биологически обусловленных, что лежит в основе Диагностического и статистического руководства по психическим заболеваниям. Если все люди, страдающие рядом наиболее серьезных психических заболеваний, имеют одни и те же генетические вариации, то как же быть с идеей отдельных диагнозов конкретных биологически обусловленных «заболеваний»?

Согласно недавним заявлениям ведущих психиатров, у людей, страдающих психическими заболеваниями, не существует уникальных генов. Например, Кеннет Кендлер, пожалуй наиболее уважаемый из психиатров, утверждает следующее: «Попытки обосновать однозначную модель шизофрении с помощью менделевской генетики провалились. Генетический риск шизофрении широко распространен в человеческой популяции, то есть все мы имеем некоторую степень риска» (Kendler, 2014). Если это правда, то трудно понять, почему конкретные гены у одного человека вызывают шизофрению, а у другого – нет.

Ученые продолжают доказывать, что необходимы еще большие выборки, чтобы идентифицировать сотни или тысячи мельчайших различий в последовательностях нуклеотидов, которые в конце концов выявят утерянную наследуемость. Поскольку довольно скоро полногеномное секвенирование станет возможным и доступным любому человеку, должна появиться возможность определенно установить, какие комбинации последовательностей с какими качествами ассоциируются и как влияют на них, если влияют. Ученые считают, что, когда технология станет достаточно дешевой, чтобы просканировать все три миллиарда нуклеотидных пар оснований, станет известна вся правда о генах. Сейчас они склонны считать, что будут найдены не кластеры генетических профилей для конкретных качеств, а профили для разнообразных взаимосвязанных психологических качеств – склонность к ряду психических заболеваний, пересекающаяся с рядом умственных способностей и личностных качеств. В этом дивном новом мире генетики продолжают мечтать о том дне, когда всем новорожденным подряд будут делать полногеномное сканирование, чтобы дать родителям рекомендации, в какой обстановке, физической и эмоциональной, следует растить ребенка (Plomin & Simpson, 2013, p. 1274).

А пока ПГЧ доказал крайне низкую вероятность развития такого сценария, так как оказался не в состоянии продемонстрировать значительную взаимосвязь (объяснив лишь 1–5 % вариаций) между моделями вариаций конкретных ДНК и какими-либо конкретными психическими качествами или в тех частях генома, которые наиболее вероятно могли это доказать, или любых других. Они уже искали в большинстве мест, где ожидалось обнаружить значительный эффект (2 % генома, который кодирует белки, вызывающие метаболизирование аминокислот). Сейчас они начинают поговаривать, что возможность найти значимые гены появится в лучшем случае в отдаленном будущем (Maughan & Sonuga-Barke, 2014), или хватаются за соломинку.

Единственный способ, с помощью которого ученым удалось получить существенные показатели наследуемости, – отказаться от идеи, что любые конкретные гены связаны с какими-либо конкретными результатами исследований. Полногеномный комплексный анализ качеств (Genome Wide Complex Trait Analysis, GCTA) был разработан, когда стало ясно, что значительный эффект не будет найден с помощью обычной модели, где конкретные варианты генов должны давать прямой эффект. GCTA ищет в группе людей среднее воздействие генов на какое-либо качество, не идентифицируя конкретные вариации ДНК, объясняющие его. Используя тщательно разработанные математические формулы, он сравнивает то, насколько отличаются вариации в одной полной выборке, с полной моделью в другой. Таким образом удалось получить значительные показатели наследуемости психических заболеваний (и других качеств, например, личностных, а также политических убеждений и экономического поведения), хотя они редко превосходят половину от обнаруженных в ходе исследований близнецов (Plomin & Simpson, 2013). Многие из этих исследований еще предстоит воспроизвести – то есть повторить с использованием того же метода, и уже потерпело неудачу крупное и показательное исследование психопатологий у детей (Trzaskowski, Dale, & Plomin, 2013). Также есть подозрения, что результаты не подтвердятся при проведении исследований в отношении других популяций.

Поскольку метод GCTA не демонстрирует, что конкретные генетические вариации достоверно вызывают различия, он не имеет практического применения и не подходит для проверки основной гипотезы ПГЧ. Подозрительным кажется тот факт, что наследуемость, определенная с помощью данного метода, вполовину ниже, чем показатели, полученные при исследованиях близнецов, хотя предпринимались попытки объяснить это (Plomin & Simpson, 2013). Интересно, что GCTA редко упоминается в вводных или дискуссионных разделах научных работ в поддержку точки зрения, что гены в существенной мере обусловливают психические заболевания. Возможно, это связано с тем, что в научных кругах известно, что исследования GCTA ведут по ложному следу.

Последняя область, на которую некоторые генетики возлагают надежды, – «темная материя», составляющая 98 % генома (Johnson et al., 2005). Всего 2 % ДНК составляет «кодирующую область» гена, часть, которая кодирует белки. До запуска ПГЧ считалось, что «мусорные ДНК» из темной материи не оказывают влияния на то, какие мы есть. С тех пор исследования, проводившиеся на мышах и других млекопитающих, показали, что темная материя может влиять на транскрипцию ДНК в РНК (Pennisi, 2012). Таким образом, она может влиять на то, как выражается ДНК, в том числе (теоретически) и в том, что касается подверженности психическим заболеваниям. Однако на сегодня это гипотеза, у которой нет убедительных доказательств.

Как можно увидеть из моего краткого обзора, открытия, сделанные в рамках ПГЧ, могут склонить по-настоящему независимого ученого к мысли согласиться с нулевой гипотезой: что генетические вариации играют незначительную роль или не играют никакой роли в объяснении индивидуальных различий в человеческой психологии. Если полногеномное секвенирование продолжит показывать всего 1–5 %, трудно представить, как ученые смогут избежать такого вывода. Однако остаются две области, на которые некоторые ученые по-прежнему возлагают надежды.

Взаимодействие генов и среды

Несмотря на то что GWA является основным методом поисков утерянной наследственности, также предпринимаются попытки выявить взаимодействие генов и среды, для чего были определены гены-кандидаты. Это ассоциируемые с конкретными качествами конкретные гены или их части, где генетические вариации предположительно создают уязвимость, проявления которой зависят от факторов среды. Самые многообещающие кандидаты продемонстрировали, что определенные вариации гена 5-HTT в сочетании с плохим обращением в детстве создают уязвимость для депрессии (Caspi et al., 2003). Люди с функциональным полиморфизмом промоторной области гена транспортера серотонина (5HTT) имеют одну или две короткие аллели, ассоциируемые с более низкой эффективностью транскрипции промотора, по сравнению с теми, кто имеет одну или две длинных аллели. В ходе исследования выяснилось, что имеющие одну или две копии короткой версии люди, которые столкнулись с плохим обращением в детстве или пережили тяжелые события, чаще подвержены депрессии. Отношения между наличием коротких аллелей и депрессией были линейными: одна короткая аллель повышала риск, две – повышали его еще больше, одна длинная аллель уменьшала риск, а две – снижали его еще больше. Самое удивительное, что люди с двумя длинными аллелями, подвергшиеся жестокому обращению в детстве, рисковали впасть в депрессию не больше, чем люди с двумя длинными аллелями, с которыми обращались хорошо: две длинные аллели означали, что степень плохого обращения не влияет на риск депрессии, так как для возникновения депрессии необходимо иметь одну или две короткие аллели. Одна короткая аллель в сочетании с жестоким обращением повышала риск вполовину, а две короткие аллели удваивали его. Эти драматические открытия вдохновили ученых на множество дальнейших исследований, некоторые из которых носили характер эпидемиологических.

На самом простом уровне можно теоретически предположить, что группа людей, страдающих депрессией, с большей вероятностью будет иметь больше (обусловливающих депрессию) коротких аллелей, чем не страдающие ею. Довольно быстро было доказано на больших выборках, что предположение неверно (Lasky-Su, 2005; Mendlewicz et al., 2004). В результате одного из международных исследований, в ходе которого сравнивалось присутствие коротких аллелей у представителей народов с высоким и низким уровнем распространением депрессии, выяснилось, что, наоборот, вероятность коротких аллелей выше у народов, сравнительно мало подверженных депрессии (Chiao & Blizinsky, 2009). Интересно отметить, что хотя короткие аллели не являлись прогнозирующим фактором депрессии, таковым являлась степень индивидуализма или коллективизма в обществе.

Однако можно возразить, что подобные эпидемиологические исследования не затрагивают напрямую взаимодействие генов и среды, предложенное Каспи и его коллегами (2003). Это исследование рассматривалось в обзоре четырнадцати лучших на сегодняшний день исследований. Обзор показал, что короткие аллели в сочетание со стрессом не повышают риск развития депрессии (Risch et al., 2009). Была предпринята попытка переоценить доказательства для нескольких вариантов взаимодействия генов и среды, не только транспортера серотонина 5-HTT (Belsky et al., 2009). Оказалось, что при наличии генетических вариаций люди могут как сильно расстраиваться из-за неприятностей, так и испытывать положительный эффект в результате поддержки. Такие выводы, утверждали исследователи, больше соответствуют имеющимся данным. Однако в 2011 г. был опубликован обзор 103 исследований взаимодействия генов и среды, проведенных в период с 2000-го по 2009 г. (Duncan & Keller, 2011). Он показывает, что всего 27 % попыток воспроизвести первоначальные результаты оказались удачными. Достоверность результатов нескольких проведенных с тех пор исследований взаимодействия генов и среды у многих вызвала сомнения (Manuck & McCafferty, 2014; Manufo et al., 2014), хотя споры все еще продолжаются (Rutter, 2014).

В целом аргументы в пользу теории взаимодействия генов и среды выглядят неубедительно, поскольку ученые в ходе множества работ не смогли получить данные, аналогичные первоначальным показателям. Более того, для большинства болезней, физических и психических, тестирование генов-кандидатов с помощью GWA не принесло значимых результатов (Siontis, Patsopoulos, & Ioannidis, 2010). В данном исследовании был проведен обзор 100 исследований GWA, который дал очень мало.

Последней областью, вызвавшей значительный интерес, является эпигенетика. Согласно данной теории благодаря опыту, полученному в среде, в организме вырабатываются химические вещества, которые или активируют или подавляют определенные гены. Есть доказательства, что эта модель химических веществ может передаваться следующему поколению, хотя большая часть доказательств была получена в результате экспериментов с нечеловекообразными млекопитающими (Roth, 2014).

Следует подчеркнуть, что эпигенетика не может решить проблемы утерянной наследуемости, а является механизмом, через который среда влияет на результаты путем активации или подавления генов. Собраны многочисленные доказательства того, что повышенный уровень метилирования основных генов имеется у взрослых, переживших в детстве насилие и страдающих психическими заболеваниями (Roth, 2014, p. 1281). Метил – группа химических веществ, дезактивирующих гены.

Вопреки некоторым заявлениям в адрес эпигенетики, она не доказывает теорию «и того и другого понемногу» – что психические заболевания обусловлены как генами, так и средой. В эпигенетических исследованиях причинным фактором служит в основном наличие плохого обращения в детстве или стресса во взрослом состоянии, а не генетические вариации. По сути, они отражают, как плохое обращение или стресс могут влиять на результаты, – механизм, не отличающийся от многочисленных доказательств того, что эти неблагоприятные факторы могут вызывать изменения в основных нейротрансмиттерах или гормонах. Например, на регуляцию кортизола значительно влияют переживания, ведущие к психиатрическим проблемам (например, обзор Hunter, Minnis, & Wilson, 2011).

В целом крайне маловероятно, что теории взаимодействия генов и среды смогут решить проблему утерянной наследуемости. Не было выявлено ни одного гена-кандидата, который в сочетании с плохим обращением в детстве или стрессом однозначно служил бы причиной психического заболевания. Эпигенетика – не та теория, которая способна объяснить утерянную наследуемость.

Результаты исследований близнецов и нулевая гипотеза ПГЧ

Молекулярные генетики продолжают считать, что с помощью полногеномного секвенирования ПГЧ может обнаружить значительное влияние генетических вариаций на психические заболевания. В течение всего нескольких лет мы узнаем, ошибаются они или нет. Однако учитывая результаты GWA, есть все основания сомневаться в их правоте.

Предположим, что значительного влияния не будет выявлено и все согласятся, что теория ПГЧ является нулевой. Как в этом случае мы будем интерпретировать данные о высокой наследуемости, полученные исследованиями близнецов?

Многочисленные исследования близнецов позволили прийти к выводу, что половина или даже больше важных свойств, таких как интеллект, глубокая депрессия, шизофрения и биполярное расстройство, являются наследуемыми (James, 2005; Plomin, 1990). Более низкий уровень наследуемости, 10–30 %, обнаружен для нетяжелой депрессии, тревожных расстройств и личностных качеств (James, 2005; Plomin, 1990). Результаты исследований близнецов лежат в основе убеждения, что гены служат главной причиной индивидуальных различий. На них же зиждется идея утерянной наследуемости (Plomin & Davis, 2009).

Если нулевая гипотеза ПГЧ будет признана, придется переосмыслить результаты исследований близнецов. Все ученые согласны, что прямые доказательства, обнаруженные благодаря исследованиям генома, гораздо надежнее, чем косвенные, полученные в результате исследований близнецов. В 2009 г. Роберт Пломин писал: «Будущее генетики принадлежит молекулярной генетике…» (Plomin & Davis, 2009). Если нулевая гипотеза ПГЧ будет принята, понадобится также признать, что наследуемость, выявленная исследованиями близнецов, маловероятна или, что более вероятно, просто неверна. Например, крайне подозрительными начинают казаться получившие широкое освещение результаты исследования выросших порознь близнецов, проводившегося Томасом Бушаром (Bouchard et al., 1990). Надежность методов Бушара была поставлена под сомнение (см. James, 2005, приложение 1). Ему и его коллегам следовало бы разрешить провести независимый анализ полученных данных, однако Бушар отказался (Wright, 1997) – неуместный отказ в свете истории обмана в этой области исследований (Macintosh, 1995).

Давние критики метода не удивились тому, что данное исследование близнецов привело к получению некорректной оценки наследуемости (James, 2005; Joseph, 2004, 2006). Они утверждают, что метод преувеличивает роль генов или что определить с его помощью наследуемость просто невозможно. Более того, при пристальном рассмотрении методики изучения близнецов может сформироваться альтернативный взгляд на результаты исследования, не имеющий отношения к наследуемости.

Метод исследования близнецов состоит в сравнении степени совпадения (одинаковости) какого-либо качества между выборками однояйцовых близнецов и разнояйцовых близнецов одного пола. В то время как однояйцовые близнецы имеют идентичные геномы, разнояйцовые – только половину общих расщепляющихся генов. Если однояйцовые близнецы похожи больше, чем разнояйцовые, различия могут быть вызваны различающейся степенью генетического совпадения. Однако здесь требуется сделать допущение, известное как предположение об одинаковой среде (EEA): родители, няни или другие значимые люди одинаково относились к однояйцовым и разнояйцовым близнецам. Если к однояйцовым близнецам относятся более схожим образом, то большие различия в качествах могут быть результатом влияния среды, а не генов. В случае отрицания EEA невозможно отделить влияние общей среды от влияния генов.

Как подробно изложил Джозеф (2013), с 1960-х гг. большинство ученых признают неправильность EEA: к однояйцовым близнецам относятся более одинаково, чем к разнояйцовым. Это неудивительно, учитывая, что первые выглядят одинаково, часто одинаково одеваются, стригутся и т. д. Однако исследователи близнецов утверждают, что отказ от EEA не делает метод непригодным по двум причинам (обсуждалось Joseph, 2004, 2006, 2013). Во-первых, из-за генетического сходства психологии однояйцовых близнецов родители и другие люди более одинаково воспринимают их – дело не только во внешней похожести. Например, дети, родившиеся с жизнерадостным или мрачным характером, могут вызывать позитивную или негативную реакцию. Считается, что психологическое соответствие, якобы генетически обусловленное, заставляет близнецов выбирать похожую среду и это, в свою очередь, повышает вероятность совпадения. Дети, родившиеся способными или неспособными к спорту, будут больше или меньше связаны со спортивной средой, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Во-вторых, полагают, что, хотя с однояйцовыми близнецами обращаются более схожим образом, это обращение не обязательно одинаково в том, что касается внешних факторов, связанных с конкретными изучаемыми качествами. Например, люди с диагнозом «шизофрения» в три раза чаще подвергались в детстве плохому обращению (Varese et al., 2012), но это не означает, что однояйцовые близнецы непременно подвергались ему в равной степени, поэтому гены все-таки могут быть основной причиной этой болезни.

Джозеф (2013) приводит убедительные аргументы против этой точки зрения.

Особенно показательное исследование продемонстрировало, что, когда однояйцовые близнецы страдают одинаковыми психозами, они, скорее всего, оказывались в детстве в неблагоприятной ситуации (Alemany et al., 2013). Если близнецы не похожи психологически, тот, который не попадал в тяжелые обстоятельства, с меньшей вероятностью имеет психотические симптомы. Исследование смогло показать, что неблагоприятный опыт напрямую вызывал психотические симптомы независимо от генов. Проводились и другие исследования, давшие сходные результаты. Например, Болл и коллеги (2008) обнаружили, что в случае запугивания в возрасте до пяти лет коэффициент корреляции равен 0,77 у однояйцовых мальчиков-близнецов и всего 0,41 у разнояйцовых; аналогичные результаты были получены и для девочек.

Это ни в коем случае не все доказательства, связанные с данным вопросом, имеются исследования в поддержку сторонников EEA, о которых не говорится в этой работе. Но если EEA неверно как допущение и если вспомогательные аргументы в его защиту тоже неверны, можно предположить, что значительная часть того, что прежде приписывали роли генов, в действительности связано с общей средой.

Причины различий в результатах исследований близнецов разделены на три группы факторов (Plomin, 1990): 1) общая среда, общий опыт в этой среде; 2) индивидуальный опыт, опыт, отличающийся у близнецов; 3) наследуемость, роль генов. С учетом этого разделения можно увидеть, что исследования близнецов демонстрируют очень незначительную роль общих факторов и гораздо более значительную – индивидуальных (Plomin & Daniels, 1987).

Однако метод разделения различий требует достоверности предположения об одинаковой среде или аргументов в его поддержку. Если они ошибочны, вполне возможно, что значительная часть того, что в настоящее время выделяется как наследуемость, в действительности связано с общей средой. Это подводит нас к удивительной альтернативной интерпретации результатов исследования близнецов: обнаруженная высокая «наследуемость» демонстрирует не роль генов, а сходство обращения, которое привело к сходству рассматриваемого качества. Аналогично низкая «наследуемость» предполагает значительный вклад индивидуальной среды. Я называю такой переосмысленный анализ THISE (Twin studies' 'heritability' is shared environment)^[3].

Учитывая нулевую гипотезу ПГЧ, анализ THISE позволяет сделать допущение: значительная часть того, что ранее в исследованиях близнецов считали наследуемостью, является общей средой. Несмотря на то что исследования близнецов невозможно использовать для идентификации возможной небольшой роли генов, а ПГЧ обнаружил всего 1–5 % наследуемости, разумно предположить, что подавляющее большинство случаев гипотетической наследуемости является общей средой.

К примеру, если взять шизофрению, то при исследованиях близнецов наследуемость часто составляет по меньшей мере 50 %. В интерпретации THISE будет показана более высокая вероятность неблагоприятных факторов среды в детстве, вызывающих «наследуемость», по сравнению с менее «наследуемыми» качествами вроде легкой депрессии. Среди людей, страдающих шизофренией, случаи плохого обращения отмечаются в три раза чаще, чем в контрольной группе (Varese et al., 2012). Как продемонстрировано в обзоре Варезе и его коллег (2012), из различных видов плохого обращения эмоциональное насилие является основной причиной. Анализ THISE предполагает, что в семьях, где растут близнецы и присутствует эмоциональное насилие, оно чаще бывает общим, чем другие виды плохого обращения, такие как эмоциональное пренебрежение, которое, согласно обзору, воздействует в меньшей степени. Эти данные соответствуют полученным Борновалвовой и коллегами (2013) данным, свидетельствующим, что эмоциональное насилие чаще бывает общим для однояйцовых (любого пола, r = 0,53), чем разнояйцовых близнецов (r = 0,36).

В случаях, когда исследования близнецов показывают сравнительно низкую «наследуемость» качества, анализ THISE предполагает незначительное совпадение влияния среды – и соответственно большой вклад среды индивидуальной. Случай причин привязанности особенно интересен в свете THISE, так как имеются достаточные доказательства того, что модели привязанности в детстве редко наследуются или не наследуются совсем, если интерпретировать исследования близнецов как средство измерения генетических факторов (см. предисловие in Fearon et al., 2014). Но в большей степени, чем наследуемость, анализ THISE указывает, что родители не относятся к детям одинаково, что является фактором среды, который, как известно, влияет на модель привязанности, а именно на доступность и отзывчивость (Bowlby, 1978). Иными словами, исследования близнецов могут доказать, что модели привязанности во многом являются результатом доступности в индивидуальной среде.

В недавнем докладе об исследовании близнецов высказывались предположения о сравнительной высокой наследуемости моделей привязанности в подростковом возрасте, около 40 % (Fearon et al., 2014). Анализ THISE этих результатов показывает, что факторы среды, влияющие на привязанность в подростковом возрасте, чаще являются общими для детей в одной семье по сравнению с детством. Фирон и коллеги (2014) представляют результаты своих исследований как доказательство наследуемости, однако нигде в своей работе они не упоминают маленький процент наследуемости, обнаруженный ПГЧ. Если признать нулевую гипотезу ПГЧ, анализ THISE кажется гораздо более вероятным – исследование Фирона и коллег (2014) выявило возможность (исследование необходимо повторить) того, что общая среда становится более значительной причиной модели привязанности в подростковом возрасте по сравнению с детством. Из анализа THISE можно сделать интересный, более общий вывод: общая среда играет более важную роль в причинах серьезных психических заболеваний, чем легких, которые, по-видимому бывают вызваны индивидуальной средой: исследования близнецов показывают гораздо более высокую наследуемость серьезных психических заболеваний по сравнению с легкими. Вероятно, неблагоприятные события, вызывающие серьезные расстройства психики, чаще бывают общими, чем те, что вызывают легкие психические заболевания.

Заключение

Какие доказательства молекулярные генетики сочтут достаточными, чтобы признать, что гипотеза ПГЧ является нулевой? Кажется весьма вероятным, что даже если полногеномное секвенирование даст результаты, аналогичные уже имеющимся результатам GWA и исследований SNP и CNV, попытки найти генетические альтернативы будут продолжаться.

В газетной статье, где Роберт Пломин признался, что ищет «эти гены уже 15 лет и ничего не нашел», Питер Уилби, бравший у него интервью, пишет, что на его вопрос: «Что, если гены, которые вы ищете, так и не будут найдены?» Пломин ответил: «Я все равно буду верить, что наследуемость существует» (Wilby, 2014).

Такой ответ Пломина свидетельствует, как тяжело будет убедить психогенетиков (которые проводят исследования близнецов) или молекулярных генетиков согласиться с тем, что гипотеза ПГЧ является нулевой. Роберта Пломина по праву считают честным человеком и крупнейшим ученым в данной области. Однако он заявляет, что по-прежнему будет верить, будто «наследуемость существует», даже если не будет найден генетический материал, которым можно объяснить значительную часть расхождений. Интересно будет узнать, что Пломин сочтет достаточным доказательством в противовес вероятности, чтобы признать нулевую гипотезу ПГЧ. Потому что пока невозможно доказать обратное, баланс вероятностей можно использовать для оценки вероятности нулевой гипотезы. Если полногеномное секвенирование в больших выборках не сможет выявить более значимые данные, чем GWA и другие методы, это, несомненно, станет точкой, в которой нулевую гипотезу необходимо будет рассмотреть со всей серьезностью, если этого не будет сделано раньше.

А пока газеты, сообщающие об изучении близнецов, продолжают игнорировать нулевую гипотезу ПГЧ, представляя публике исследования или обсуждая их. Аналогично в отчетах о результатах, полученных в рамках ПГЧ, продолжают напрямую утверждать, что рассматриваемые качества являются высоко наследуемыми, цитируя при этом результаты исследований близнецов. Подобную практику следует прекратить.

Студентов на всех этапах обучения продолжают учить, что психологические качества наследуются, практически или совсем не упоминая о недостатках исследований близнецов или нулевых открытиях ПГЧ. И, наконец, преподавателям средних и высших учебных заведений пора начать говорить о причинах, по которым можно усомниться в том, что психические качества являются наследственными.

Если полногеномное секвенирование даст нулевые результаты, как и предыдущие исследования ПГЧ, следующее поколение студентов нужно будет учить, что ПГЧ, вероятно, доказывает, что гены играют очень маленькую роль в несходстве психических качеств. В этом случае студентов также следует учить, что результаты исследований близнецов больше нельзя считать надежными и что принцип бритвы Оккама приведет нас к интерпретации THISE.

В более общем смысле, если будет признана нулевая гипотеза ПГЧ, из этого можно будет сделать важные выводы для родителей, общества и психотерапевтов. И не последний из них заключается в том, что ни к одной из психопатологий не следует относиться как к генетической предопределенности, от которой нет спасения. Тем из нас, кто применяет терапию на основе осознанных отношений привязанности, чтобы помочь людям, пережившим плохое обращение, это позволит еще в большей степени способствовать повышению эмоционального здоровья. Это также станет стимулом для психотерапевтов, которым известно, каких больших изменений можно добиться с помощью терапии.

Краткий глоссарий

Аллель: альтернативная форма гена, отличающаяся от других его версий, которая может ассоциироваться с конкретным поведенческим или другим фенотипичным признаком.

Вариации числа копий (CNV): феномен дупликации, вставки или делеции отрезков пар оснований ДНК. CNV в основном не наследуются, а формируются независимо от генов, передаваемых родителями. В действительности у всех людей вокруг ДНК расположены CNV (даже могут отсутствовать целые гены), обычно без ощутимых последствий. CNV не могут быть основным средством идентификации генетического наследования психических заболеваний, но в них может располагаться генетический материал, отличающий больного от здорового.

Ген: последовательность ДНК, кодирующая конкретные признаки.

Дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК): двуспиральная молекула, содержащая информацию.

Однонуклеотидный полиморфизм (SNP): полиморфизм имеет более одной аллели. У SNP мутация в одном нуклеотиде пары оснований.

Пара оснований: двойная спираль ДНК напоминает лестницу, каждая из ступеней которой является парой оснований, состоящих из различных связанных химических веществ.

Транскрипция: происходит в ядре клетки, когда ДНК синтезируется в РНК, которая дает команды конкретным изменениям в организме.

Приложение 2
Исследования близнецов: неблагонадежный метод

Исследования близнецов и приемных детей – это фундамент, на котором строится вся психогенетика. Учитывая нулевые результаты проекта «Геном человека», идея, будто гены в значительной степени обусловливают индивидуальные различия в человеческой психике, полностью базируется на результатах исследований близнецов и приемных детей.

При использовании метода исследования близнецов сравнивают степень совпадения (сходства) какого-либо психического качества между выборками однояйцовых близнецов и разнояйцовых близнецов одного пола. В то время как однояйцовые близнецы имеют идентичные геномы, разнояйцовые – только половину общих расщепляющихся генов. Если однояйцовые близнецы похожи больше, чем разнояйцовые, различия могут быть вызваны различающейся степенью генетического совпадения.

Подобные исследования имеют разнообразную историю. Споры, окружавшие обман психолога Сирила Берта (который, как было доказано, придумал результаты исследований близнецов), не прошли даром, и методы, использованные влиятельным исследователем шизофрении Францем Каллманом, до сих пор вызывают серьезные сомнения (Marshall, 1984). Но не откровенное мошенничество является главным аргументов против подобных исследований, а многочисленные вопросы, поднятые авторитетными учеными в связи с обоснованностью научных методов и используемых допущений.

Психогенетики или игнорируют, или лишь эпизодически упоминают проблемы, ставящиеся в литературе (например, см. Plomin, 1997, основной учебник, в котором такие вопросы едва упоминаются). Как писал Джей Джозеф (Joseph, 2015), если бы их рассматривали чаще, самоуверенные заявления об открытиях в области психогенетики были бы немного другими и об обоснованности и генерализуемости результатов исследований близнецов и приемных детей говорили бы с большей осторожностью.

Проблема 1. Предположение об одинаковой среде (Baumrind, 1993; Joseph, 1998, 2015)

Эта проблема является самой значительной. Оценивая наследуемость при сравнении выборок однояйцовых и разнояйцовых близнецов, психогенетики делают критическое допущение: среда, в которой росли два типа близнецов, не имеет систематических отличий и, таким образом, любые расхождения между двумя группами связаны с различиями не среды, (такими как воспитание, реакция ровесников или школьных учителей и т. д.), а исключительно зиготности.

Однако имеются достаточные и неопровержимые свидетельства того, что это предположение неверно и что к однояйцовым и разнояйцовым близнецам относятся не настолько одинаково (Joseph, 2015). Сейчас широко признано, что согласно доказательствам предположение об одинаковой среде неверно: в более схожей среде растут однояйцовые близнецы. Простым примером может служить их внешность. Многочисленные исследования демонстрируют, что на то, как мы реагируем на тех или иных людей, значительно влияет их физическая привлекательность. Привлекательных людей чаще считают приятными, и они чаще бывают успешными, чем непривлекательные (Etcoff, 1999). Поскольку однояйцовые близнецы выглядят совершенно одинаково, их привлекательность в одинаковой степени влияет на отношение к ним, в то время как на разнояйцовых близнецов, чья внешность не идентична, реагируют по-разному. Получается, что в свете результатов исследований ПГЧ более значительное совпадение психических свойств однояйцовых близнецов по сравнению с разнояйцовыми, весьма вероятно, связано с влиянием внешнего сходства на отношение к ним, а не с генетически наследуемыми различиями в психике.

Тот факт, что предположение об одинаковой среде может быть необоснованным, делает данные о наследуемости ненадежными. Это не сводит на нет результаты исследований близнецов в целом (это делают результаты исследований ПГЧ), но обусловливает неизвестную степень влияния на уровень совпадения, лежащий в основе метода исследования близнецов.

Проблема 2. Низкие показатели роли общей среды в исследованиях близнецов (Stoolmiller, 1999; Joseph, 2015)

Психогенетики подразделяют влияние среды на общее и индивидуальное. Общее влияние испытывают все дети в семье, а индивидуальное является уникальным для каждого ребенка. То есть когда родитель страдает депрессией и его соответствующее поведение в равной степени затрагивает всех детей – это общее влияние, а если депрессия направлена на одного из детей, а другие не ощущают ее, то речь идет об индивидуальном влиянии.

Психогенетики часто настаивают, что в целом исследования близнецов демонстрируют, что общая среда оказывает минимальное влияние. Это заявление более спорно, чем принято считать, по двум причинам. Во-первых, существует множество качественных исследований, которые не подтверждают это заявление, так как выявляют значительное общее влияние. Во-вторых, в многочисленных исследованиях влияния семьи и социально-экономического статуса на развитие и психопатологию было обнаружено общее влияние.

После того, как стали известны результаты проекта «Геном человека», я предложил альтернативную интерпретацию результатов исследований близнецов (James, 2014). Причины различий в результатах исследований близнецов разделены на три группы факторов (Plomin, 1990): 1) общая среда, общий опыт в этой среде; 2) индивидуальный опыт, опыт, отличающийся у близнецов; 3) наследуемость, роль генов. С учетом этого разделения можно увидеть, что исследования близнецов демонстрируют очень незначительную роль общих факторов и гораздо более значительную – индивидуальных (Plomin & Daniels, 1987).

Однако метод разделения различий требует достоверности предположения об одинаковой среде или аргументов в его поддержку. Если они ошибочны, вполне возможно, что значительная часть того, что в настоящее время выделяется как наследуемость, в действительности связано с общей средой. Это подводит нас к удивительной альтернативной интерпретации результатов исследования близнецов: обнаруженная высокая «наследуемость» демонстрирует не роль генов, а сходство обращения, которое привело к сходству рассматриваемого качества. Аналогично низкая «наследуемость» предполагает значительный вклад индивидуальной среды. Я называю такой переосмысленный анализ THISE (Twin studies' 'heritability' is shared environment).

Учитывая нулевую гипотезу ПГЧ, анализ THISE позволяет сделать допущение: значительная часть того, что ранее в исследованиях близнецов считали наследуемостью, является общей средой. Несмотря на то что исследования близнецов невозможно использовать для идентификации возможной небольшой роли генов, а ПГЧ обнаружил всего 1–5 % наследуемости, разумно предположить, что подавляющее большинство случаев гипотетической наследуемости является общей средой.

Проблема 3. Генерализуемость результатов исследований близнецов (Schacter, 1982; Hay, 1987)

Фундаментальный вопрос, связанный с исследованиями, основанными на сравнении выборок однояйцовых и разнояйцовых близнецов, состоит в том, правомерно ли распространять данные, полученные для группы людей с уникальным опытом и необычным генетическим происхождением (поскольку они являются близнецами), на другие популяции. Имеющиеся доказательства противоречивы. Например, исследования близнецов показывают, что родители вынуждены посвящать меньше времени каждому из детей и что у малышей могут наблюдаться задержки речевого развития и процесс «деидентификации», когда мамы и папы предпринимают ненормальные (по сравнению с тем, что бывает, когда дети рождаются по одному) попытки сделать близнецов разными. Эти и другие аналогичные результаты ставят под сомнение правомерность распространения данных о наследуемости, полученных благодаря исследованиям близнецов, на детей от одноплодной беременности, составляющих подавляющее большинство человечества.

Проблема 4. Математические ограничения при анализе данных о близнецах (Wahlstein, 1990, 1994)

В ходе психогенетического исследования данных о близнецах учитывается влияние общей и уникальной среды, а также аддитивного и неаддитивного эффектов. Эти ограничения вызывают нечувствительность к эффекту взаимодействия наследственности и среды.

Проблема 5. Влияние пренатальных факторов на однояйцовых близнецов (Devlin, 1997)

При повторном анализе 212 исследований близнецов Девлин продемонстрировал, что влиянием условий, сложившихся в материнской утробе, можно объяснить значительное количество совпадающих у близнецов признаков, которые в настоящее время считаются генетически обусловленными.

Проблема 6. Отсутствие оценки среды в психогенетических исследованиях (Baumrind, 1993)

Почти во всех исследованиях близнецов и приемных детей не делается попыток оценить возможное влияние факторов среды или же используются оценки, которые специалисты по среде считают неподходящими или неадекватными. Принято считать, что, если бы в исследованиях близнецов среду оценивали как следует, ее влияние было бы гораздо заметнее, чем заявляют сегодня генетики, что противоречило бы результатам сравнения уровня совпадения в группах людей с различной зиготностью и оценками среды.

Проблема 7. Необходимость критичного подхода к принципам исследования приемных детей (Stoolmiller, 1999)

Когда ищут приемную семью для близнецов, прилагают значительные усилия, чтобы найти родителей с таким же социально-экономическим статусом и расовой принадлежностью, как у биологических родителей, что известно как «селективное усыновление». И класс, и раса отца и матери оказывают точно установленное, устойчивое влияние на то, какими вырастают дети. Поскольку в исследованиях усыновленных детей тестируется сходство биологических родителей с их усыновленными детьми, некоторые из обнаруженных совпадений могли быть результатом селективного усыновления.

Также в исследованиях усыновленных детей вызывает беспокойство тот факт, что проводимые сравнения не продуманы с точки зрения среды. Генетики считают, что все сходства между биологическими родителями и усыновленными детьми вызваны генами, а различия – средой. Кроме того, они полагают, что похожесть приемных детей и их небиологических мам и пап объясняется средой. Но для множества качеств такие допущения нельзя сделать с уверенностью. Скажем, некоторые дети стремятся быть непохожими на своих небиологических родителей – эффект среды, который генетики не считают таковым.

Последняя и фундаментальная проблема заключается в том, что генетики не принимают в расчет хорошо известный факт, что усыновление само по себе оказывает глубокое влияние на психику. Дети, переданные на воспитание и усыновленные, вырастают разными, и усыновленные больше рискуют столкнуться с проблемами, чем те, кто воспитывался биологическими родителями.

Приложение 3
Существенные недостатки миннесотского исследования близнецов, выросших порознь

В 1979 г. профессор Томас Бушар и его коллеги через американские СМИ пригласили близнецов, разлученных в детстве, пройти тестирование. Близнецы, чьи кандидатуры были одобрены, в течение 50 часов отвечали на более чем 15 000 вопросов в Университете Миннеаполиса, штат Миннесота. Для ознакомления с критическим разбором данного исследования я рекомендую научную книгу Джея Джозефа «Проблема с близнецами» (The Trouble With Twins) (2015).

Миннесотское исследование оказало огромное влияние на популярные концепции воздействия генов на поведение, так как ему было посвящено множество статей, книг и телевизионных документальных фильмов. В большинстве случаев в них сообщалось об удивительном сходстве между близнецами, которые никогда раньше не встречались. Например, журналист Лоренс Райт (Wright, 1997, p. 45) рассказывал о двух участницах исследования Бушара – девушках-близнецах, разлученных после рождения, – что обе они любили холодный черный кофе, упали с лестницы в возрасте 15 лет и в результате имели слабые щиколотки, в 16 познакомились с будущими мужьями на местных танцах, были редкими хохотушками и т. д. Даже Бушар признает, что такое соответствие является чистой случайностью, однако это не помешало ученому и его коллегам бесконечно представлять эти совпадения в СМИ как доказательство генетического сходства.

Наибольшее беспокойство вызывает тот факт, что профессор Бушар не разрешил независимым экспертам изучить полученные им данные. Он заявил Лоренсу Райту (Wright, 1997, p. 60), что не хочет, чтобы необработанные данные, на которых строятся его научные работы, были обнародованы или проверены. Вместе с тем он предоставил доступ к данным некоторым из поддерживавших его коллег. Учитывая историю мошенничества в данной области исследований, его отказ выглядит особенно неуместно, и некоторые ученые отказываются признавать его результаты, пока он не разрешит их оценку. Подозрения в адрес Бушара усугубляются тем, что на проведение своего исследования он получил $1,3 млн от фонда Pioneer Fund of New York, связанного с евгеническим движением и спонсировавшего проекты в защиту расовой сегрегации (Wright, 1997, p. 50).

В опубликованных результатах есть несколько тревожащих и непонятных пробелов, а в научных отчетах группы Бушара отсутствует базовая, крайне важная информация. В идеальном для подобного исследования случае близнецы должны были быть разлучены при рождении и отданы на усыновление родителям со значительно различающимися стилями воспитания. Однако средний возраст, в котором были разлучены близнецы, не указан. Сколько времени они контактировали и в какой форме, подробно не указывается. Во многих случаях похоже, что близнецы долго говорили по телефону, прежде чем приехать к Бушару в Миннесоту, и могли убедить себя в своем сходстве. Единственная информация, предоставленная на этот счет, – что близнецы в среднем провели до исследования два года или вместе, или в контакте, причем эти сроки значительно варьируются. Одна пара близнецов, предположительно воспитанная порознь, знала друг друга в течение 23 лет (Joseph, 2015, p. 106).

Джозеф (2015) обобщил основные недостатки данного исследования следующим образом.

• Многие пары близнецов были разлучены не сразу после рождения, и многие воспитывались в одном доме в течение нескольких лет. Это крайне важно: большая часть общественности представляет себе, что близнецы были разлучены при рождении, но на самом деле это не так. Это исследование нельзя считать настоящей проверкой роли природы и воспитания.

• Большинство пар близнецов выросли в аналогичных социально-экономических и культурных условиях. Это означает, что разделить влияние воспитания и природы невозможно.

• Сходство между близнецами усилено негенетическими факторами, так как близнецы принадлежали к одной возрастной группе, одному полу и т. д. Это опять-таки мешает провести черту между воздействием природы и воспитания.

• Близнецы находятся в общей пренатальной (внутриутробной) среде, и у однояйцовых близнецов она больше похожа, чем у разнояйцовых. Некоторое сходство однояйцовых близнецов можно объяснить именно этим, а не идентичными генами.

• В исследованиях близнецов-добровольцев присутствовала тенденциозность, поскольку пары должны были знать о существовании друг друга, чтобы принять участие в работе. Это самое слабое место в структуре исследования. То есть весьма вероятно, что близнецы, вызвавшиеся участвовать в исследовании, стремились найти сходство друг с другом.

• Конкретная выборка однояйцовых близнецов была сформирована необъективно (туда отобрали более похожие пары), то есть она оказалась не репрезентативна для однояйцовых близнецов в целом.

• Сходная внешность и уровень привлекательности однояйцовых близнецов ведет к более сходному воспитанию родителями и отношению сверстников. Этот фактор совершенно не учитывается исследователями, хотя многократно было доказано, что он оказывает большое влияние.

• Иногда у близнецов имелись финансовые и другие стимулы предоставлять неправильную информацию о сроке разлуки и сходстве поведения, и их рассказы не всегда надежны. Некоторые из близнецов заработали на том, что на основе их историй сняли фильмы, другим заплатили телекомпании за появление в ток-шоу и документальных фильмах, где те рассказывали о своей «удивительной» похожести. Близнецы давали бессчетное количество интервью. Некоторые из них признали, что специально лгали о своем сходстве. Например, «хихикающие близнецы» сообщили, что они сказали исследователям, будто оба хотели стать оперными певцами, хотя это было неправдой (Joseph, 2015, p. 119).

• В основе статистических процедур, использованных в этом исследовании, лежало несколько сомнительных или неверных допущений.

• Зафиксировано, что еще до начала работы исследователи склонялись к тому, чтобы интерпретировать данные в пользу генов. Это означает, что доказательства роли среды игнорировались или замалчивались.

• Имелись проблемы с использованными результатами тестирования IQ и личностных качеств.

• В случаях, когда оценка и тестирование проводились одним и тем же человеком, существовала потенциальная возможность интерпретации результатов в пользу сходства участников. Короче говоря, экспериментаторы могли жульничать, поощряя близнецов преувеличивать сходства и преуменьшать различия.

Еще одна проблема – параметры, которые изучал Бушар. Он сосредоточился на тех, что с наибольшей вероятностью могли обеспечить поддержку генетической теории (уровень IQ), но уделил очень мало внимания огромному числу психических качеств, которые, если верить исследованиям выросших вместе близнецов, были мало наследуемыми или совсем не наследуемыми (выбор партнера, насилие или модели привязанности). Загадка, почему исследователи не попытались оценить психическое здоровье близнецов.

Бушар отказывается подробно обсуждать истории близнецов, якобы чтобы не нарушать конфиденциальность. Однако существует давняя традиция публикации полных отчетов, и никогда подобной проблемы не возникало (Farber, 1981). Несомненно, ученый мог бы с легкостью получить разрешения, если бы счел это необходимым.

Честно говоря, работа Бушара выглядит крайне подозрительно. Результаты исследований, проведенных в рамках проекта «Геном человека», доказывают, что данные, полученные Бушаром, – фальшивка, и полное обнародование данных покажет, какими методами она была сфабрикована.

Приложение 4
Опасности генетизма, преимущества веры в гибкость психологии

Не приписывайте своему ребенку качества «чертенка»

Решив, что характер вашего ребенка невозможно изменить, что он предопределен генами, вы, возможно, почувствуете, что не можете контролировать отношения с ним. Матери, считающие ребенка «трудным», больше рискуют начать плохо обращаться с ним.

Два исследования (Bugenthal, 1989, 2004) показывают, что родители с низким ощущением контроля над своими детьми чаще обвиняют их в нежелании взаимодействовать или в плохом поведении. Это ведет к еще большей суровости и повышает вероятность физического насилия, а также коррелирует с более частыми депрессиями у матерей. Вместо того чтобы чувствовать себя более сильными, чем сын или дочь, мамы и папы видят в себе жертв собственного чада, зависящих от его милости. Они считают, что едва могут что-либо сделать для предотвращения негативного сценария, а вот ребенок на это способен. Если какие-либо эксперты признают ребенка родившимся со сравнительно непростым темпераментом (капризный, раздражительный), насилие более вероятно со стороны родителей с низким уровнем воспринимаемого контроля (Bugenthal, 2004). Однако с помощью исследований удалось продемонстрировать, что отношение родителей к сыну или дочери не связано с тем, каким на самом деле является ребенок: степень воспринимаемого контроля измерялась еще до родов и не менялась в соответствии с результатами независимой оценки темперамента ребенка после его рождения. Существуют убедительные доказательства, что восприятие матерями своих младенцев прочно связано с собственным опытом, пережитым в раннем детстве (Grusec et al., 1995).

Другие источники, о которых речь пойдет ниже, указывают, что, если родители думают, будто дети упрямы и нарочно плохо себя ведут, это ведет к насилию и неблагоприятному исходу. Родители, имеющие подобную точку зрения, склонны считать, что причиной плохого характера детей служат гены. И наоборот, доказано (Himmelstein et al., 1991), что отцы и матери чаще приписывают положительные качества детей, например высокие результаты тестов, своему воспитанию, а не природе. В одном из исследований (Guzell et al., 2004) было продемонстрировано, что родители, имеющие низкий уровень воспринимаемого контроля, также склонны однозначно расценивать психологию своих сыновей и дочерей и полагать, будто изменить детский характер невозможно, так как, по их мнению, он предопределен генами. В группе 66 родителей годовалых детей женщины с низким уровнем воспринимаемого контроля чаще указывали детям, что делать, если считали их трудными. Они чаще подгоняли, направляли, сдерживали, спрашивали и исправляли мальчика или девочку во время игры, что отражало отношения, которые строятся вокруг взрослого, а не ребенка. Матери-командиры также были менее чувствительны к потребностям своих детей.

Такие же результаты дает еще одно исследование (Chavira et al., 2000) с участием 149 детей с задержками умственного развития в возрасте от 3 до 19 лет. Оно показало, что большинство матерей не считают проблематичное поведение своих детей их виной. Однако чем больше родители приписывали своим детям упрямство и своенравие, тем с большей вероятностью матери сообщали о гневе и разочаровании, а также агрессивной или резкой реакции.

Еще одно исследование (Kiang et al., 2004) 175 пар матерей и детей показывает, как такого рода предположения со стороны матери приводят к отсутствию у нее сочувствия 1–3-годовалым детям и к последующей неразвитости любопытства у малышей. В исследовании рассматривалось то, что женщины думали о материнстве еще до рождения сына или дочери, а также о темпераменте ребенка, когда тому исполнилось шесть месяцев. Затем измерялся уровень чувствительности матери к 12–15-месячному ребенку и уровень любознательности мальчика или девочки в возрасте 21–24 месяцев. Матери, заранее имевшие негативные представления (низкий уровень контроля, нереалистичные ожидания от материнства, ожидаемый уровень сочувствия ребенку и ожидаемое применение физического наказания), чаще сообщали о трудном характере своих шестимесячных детей. Эти женщины были менее чувствительны к своим детям в возрасте 12–15 месяцев, и их дети были менее любознательны в возрасте 21–24 месяцев. И, наоборот, у матерей, более чувствительных к своим детям в возрасте 12–15 месяцев, дети позже оказывались более любознательными.

И, наконец, последнее исследование (Maniadaki et al., 2005) 634 родителей показывает, что, если родители считали, что их дети нарочно плохо ведут себя, это повышало вероятность применения насилия. Родителям давали прочитать гипотетическую историю ребенка, демонстрирующего многие из симптомов синдрома дефицита внимания и гиперактивности. В половине случаев говорилось о мальчике, в половине – о девочке. Испытуемые, читавшие историю о мальчике, гораздо чаще указывали на проблему СДВГ, но, главное, они чаще считали, что ребенок нарочно вел себя плохо. В этом случае родители выступали за суровую реакцию: если ребенок считался своенравным, повышалась вероятность авторитарных методов воспитания.

Приведенные данные доказывают, что родителям не следует считать, будто характер их сына или дочери генетически предопределен и его нельзя изменить. Кроме того, результаты исследования говорят о необходимости отказаться от мысли, будто ваш ребенок нарочно или из упрямства стремится плохо себя вести (поскольку он обладает чертой характера, которую невозможно изменить), – ведь в этом случае вы скорее будет реагировать со злостью и досадой, думая, что мальчик или девочка пытается «завести» вас, и с большей вероятностью станете реагировать сурово, агрессивно и даже с применением насилия. Как свидетельствуют результаты многочисленных исследований (James, 2002), именно подобное воспитание (а не гены) делают детей агрессивными, враждебными, склонными к насилию и дефициту внимания.

Помогите ребенку поверить в способность его интеллекта измениться

Хотите верьте, хотите нет, но основным фактором, определяющим успехи ребенка в школе, является то, какими он видит свои умственные способности – данными ему раз и навсегда или подверженными изменениям. Было доказано, что всего четыре урока, посвященных формированию гибкого мышления, на тему «Я могу быть таким, каким хочу» (не путать с хваленой позитивной психологией) ведут к значительному улучшению успеваемости.

Исследование, проводившееся в 1990 г. (Henderson et al., 1990), продемонстрировало, что ученики средней школы, считавшие собственный интеллект гибким, получали значительно более высокие оценки, чем те, кто считал свои мыслительные способности неспособными изменяться. Результаты являются верными даже с поправкой на прогнозирующий фактор предыдущей успеваемости.

С использованием этих данных было проведено два исследования подростков и студентов (Good et al., 2003). Их учили думать, что их умственные способности – признак, не закрепленный в генах, а изменчивый. По сравнению с группами, не прошедшими подобное обучение, испытуемые стали получать значительно более высокие оценки независимо от предыдущих оценок в Тесте на проверку академических способностей.

Однако необходимо было подробнее изучить механизм: дети, считающие себя способными измениться, становятся оптимистичнее благодаря этому убеждению, или они с самого начала были умными и добросовестными? Подойдет ли этот метод для всех детей, даже для тупицы с последней парты? Смотрите два исследования, с помощью которых теоретический костяк обрастает плотью (Blackwell et al., 2007). В первом из них участвовали 373 ребенка в возрасте 13 лет, за их успехами следили в течение двух лет. Чтобы оценить их точку зрения на свои способности, их спрашивали, насколько они согласны или не согласны с заявлениями вроде «Ты обладаешь определенным уровнем интеллекта и ничего не можешь сделать, чтобы изменить его» или «Ты всегда можешь значительно изменить уровень своего интеллекта». Затем протестировали их мотивацию: отношение к учебе – например, «Я лучше всего выполняю задания, когда нужно напряженно думать», уверенность в том, что усилия приносят результаты («Если предмет плохо дается тебе, то, как ни старайся, не начнешь хорошо разбираться в нем»), – и реакцию на неудачу, беспомощную или позитивную.

У детей, решивших считать свои способности гибкими, в течение двух лет постоянно повышались оценки по математике. Они были более успешны, потому что им нравилось, когда их заставляли думать, удваивали усилия, если у них не получалось, и не чувствовали себя беспомощными. Но что здесь первично, настойчивость или уверенность в своей гибкости?

Во втором исследовании в течение года следили за успехами 91 тринадцатилетнего ребенка в основном с низкими оценками по математике и из семей с низким доходом. Половине испытуемых дали четыре урока на тему гибкости способностей, а других в течение четырех уроков учили чему-то другому. Как и прежде, у участников экспериментальной группы средний балл по математике вырос, а контрольная группа продолжала показывать плохие результаты. Наибольший прогресс в течение года продемонстрировали те дети, которые вначале считали свои способности зафиксированными, но научились считать их гибкими: восприятие своих качеств как данности плохо сказывается на результатах. Но главное, что стала ясна последовательность: измени убеждение – изменится мотивация, и это улучшит оценки.

Преподаватели могут сделать важные выводы: нужно посвятить четыре урока гибкости возможностей! Но, кроме того, важно, чтобы и вы, и родители ваших учеников также верили, что способности можно изменить. Исследования показывают, что если учителя считают способности детей фиксированными, их ожидания в отношении успеваемости того или иного ученика часто влияют на обращение с этим ребенком (Lee, 1996). Что касается родителей, одно из исследований наглядно демонстрирует, что матерям следуем избегать мысли о невозможности изменений детского интеллекта (Pomerantz et al., 2006). Если у женщины сложилось отрицательное мнение о способностях ребенка, год спустя тот, скорее всего, показывает плохие результаты. У родителей, которые считают способности дочери или сына постоянными, но связывают с детьми большие надежды, ребенок добивается успехов, но если ему это не удается, у него могут возникнуть большие проблемы.

Считать психическое заболевание генетическим – опасно

Если кто угодно – вы, ваш ребенок или специалист – будет считать причиной психического заболевания гены, это может только ухудшить ситуацию. Родители, придерживающиеся подобной точки зрения, проявляют меньшую готовность помочь в случае, когда ребенку ставят диагноз «шизофрения»; пациенты, считающие свое заболевание генетически обусловленным, хуже поддаются лечению; а специалисты, разделяющие это мнение, оказываются менее эффективными.

Основной фактор, который выявляют у родителей шизофреников, – уровень так называемого выражения эмоции (контроль, гнев, реакции обвинения). Родители с высоким уровнем выражения эмоции чаще объясняют проблемы своего ребенка болезнью (Read et al., 2013, p. 263). Поощряемые медиками, они начинают верить, что шизофрению следует рассматривать как чисто механический дефект, например как сломанную руку. Если проблему называют болезнью, повышается вероятность того, что ее объяснят биогенетическими причинами. Биогенетическая точка зрения, поддерживаемая родителями, ассоциируется с более негативным отношением и поведением. Пациент ведет себя хуже, у родителей складывается худшее мнение о его поведении, и они все с большим пессимизмом оценивают шансы на выздоровления (Read et al., 2013, p. 138–139).

Врачи с биогенетическими взглядами чаще считают пациента невменяемым и реже привлекают его к планированию лечения. Когда же специалисты или пациенты рассматривают причины заболевания как психосоциальные, и те и другие прилагают больше усилий к выздоровлению. Чем меньше пациент верит, что способен изменить ситуацию, тем выше у него риск развития алкоголизма и депрессии и тем пассивнее он относится к своему состоянию, полагаясь на экспертов.

К счастью, большая часть населения наиболее развитых стран, полагает, что серьезные психические заболевания вроде шизофрении вызывает «травма» или «насилие, пережитое в детстве» (Read et al., 2006). Однако фармацевтические компании и психиатры постоянно пытаются убедить общественность в генетической модели. Не следует недооценивать роль фармацевтических компаний в продвижении этих взглядов. Исследования эффективности психотропных препаратов показывают, что часть, спонсируемая фармацевтическими компаниями, выросла с 25 % в 1992 г. до 57 % в 2002-м (Kelly et al., 2006). Это вызывает тревогу, так как возникают подозрения о предвзятости: 78 % исследований, спонсируемых фармацевтическими компаниями, сообщают о положительных результатах, в то время как о таковых свидетельствуют лишь 48 % работ, не имеющих подобных спонсоров. Люди, живущие в традиционных обществах развивающихся стран, гораздо реже страдают шизофренией, а если и страдают, то чаще выздоравливают. Отчасти причина может заключаться в том, что в гораздо меньшем количестве семей на болезнь ребенка реагируют высокой выраженностью эмоций: всего в 8 % по сравнению с 54 % семей в развитых странах (Read et al., 2013, p. 255).

Еще один интересный факт: жители восточноазиатских стран гораздо реже, по сравнению с западными, считают личностную и эмоциональную предрасположенность не подверженной изменениям. В Восточной Азии характер чаще объясняют социальным контекстом, в том числе историей семьи. Также верно, что количество психических заболеваний в Восточной Азии значительно ниже, чем на Западе. Это объясняется множеством факторов (как обсуждалось в главе 3, James, 2007 и главе 1, James, 2008; см. также Chiao et al., 2009). Но возможно, что одна из причин – более слабая приверженность биогенетической теории.

Благодарности

Спасибо моему редактору Саманте Джексон за помощь в создании этой книги. Ее критика помогла мне понять, как выглядит эта книга в глазах читателя. Также благодарю Сусанну Эбботт, директора издательства Vermilion, за полезное и терпеливое участие в последних этапах редактирования.

Хочу выразить благодарность моим агентам: Имоджен Пелхэм – за поддержку и полезные советы по улучшению текста – и, как обычно, Джиллону Эйткену – за его доброту.

Особенно хочу поблагодарить Сюзанну Кокс-Джонсон за то, что она внимательно прочитала текст и направила меня в нужную сторону.

Я благодарен Полу и Аните Бамборо за то, что они щедро предоставили мне тихое место для работы, но особенно за споры о том, что первично, природа или воспитание, которые мы вели с ними годами и которые помогли мне увидеть проблему с обеих сторон.

Я очень благодарен Гаю Шепарду за значительную помощь в разъяснении требований закона относительно некоторых частей текста.

Спасибо множеству людей, давших мне разрешение анонимно рассказать их истории. Надеюсь, они чувствуют, что я воздал им должное.

Спасибо другим людям, с которыми я вел переписку по электронной почте и с которыми мы обсуждали вопросы генетицизма, особенно Джею Джозефу, Джонатану Лэтэму, Джону Риду и Роару Фоссу. Давайте надеяться, что недалеко то время, когда правда о результатах исследований проекта «Геном человека» станет общедоступной.

Спасибо Кейт Уайт, редактору ATTACHMENT: New Directions in Psychotherapy and Relational Psychoanalysis за разрешение воспроизвести мою научную работу в приложении 1.

Спасибо моим дочери Олив и сыну Луи за то, что они терпели неудобства и трудности из-за того, что мне пришлось посвящать так много времени написанию этой книги, а также мое эмоциональное отсутствие и сварливость, иногда возникавшую в связи с работой над ней. Также благодарю свою жену Клэр за то, что она терпела все это и не упускала случая оспорить мои допущения. Как всегда ее воображение и идеи очень помогли мне, так же как откровенность в отношении некоторых абзацев, вогнавших ее в сон.

Идбери, август 2015 г.

Сноски

1

Процесс Хоффмана – тренинг, позволяющий выявить свои жизненные сценарии, схемы поведения и выученные механизмы восприятия себя, других и мира вокруг. См. подробную информацию в интернете.

(обратно)

2

Метод воспитания из книги Н. Латта «Прежде чем ваш ребенок сведет вас с ума». – Прим. пер.

(обратно)

3

«Наследуемость», выявленная в исследованиях близнецов, – это общая среда. – Прим. пер.

(обратно)(обратно)

Комментарии

1

…исследования вариантов генов позволяют объяснить в лучшем случае лишь крошечную часть (1–5 %) нашей психической индивидуальности… – См. упоминания о признании этого факта для когнитивных возможностей, личности, поведения и психических расстройств на с. 208–209 Joseph, 2015.

(обратно)

2

(обратно)

3

…ученые осуществили 115 исследований… – Collins et al., 2013.

(обратно)

4

…те, кто верил в гены, начинают понимать, что они ошибались… – Например, Sonuga-Barke, 2014; Manufo et al., 2014.

(обратно)

5

…исследованием однояйцовых близнецов, якобы выросших порознь… – Segal, 1999.

(обратно)

6

…некоторые дети появляются на свет с аутизмом… – Johnson et al., 2015.

(обратно)

7

…имеются доказательства, что в некоторых случаях такое возможно… – Например, Hadjikhani, 2010.

(обратно)

8

…химические вещества, включающие или выключающие определенные гены… – Хороший рассказ об эпигенетике см. у Carey, 2011.

(обратно)

9

…с этим фактором связано 29 % случаев психических заболеваний в мире… – Kessler et al., 2010.

(обратно)

10

…одно из исследований показало, что 90 %… – с. 189, Sroufe et al., 2005.

(обратно)

11

…имеются убедительные доказательства, что у детей, не знавших грубости и жестокости, очень редко развиваются болезни психики… – Например, Sroufe et al., 2005.

(обратно)

12

Любовь и отзывчивость родителей в раннем возрасте дают мальчикам и девочкам эмоциональное здоровье… – Belsky et al., 2005; Lieberman et al., 2005; David et al., 2009; Hofferth et al., 2012.

(обратно)

13

Целых 40 % веб-сайтов… – Read et al., 2013.

(обратно)

14

У людей выживание отдельной особи дольше… – Bjorklund, 2007.

(обратно)

15

Один из наиболее известных примеров – случай Патти Херст… – Hearst, 1989.

(обратно)

16

…разрываются между попытками удовлетворить нужды ребенка и собственные потребности… – Trivers, 1974.

(обратно)

17

Временами большинству матерей… – «Mother and Baby Sleep Survey,» 2002.

(обратно)

18

…естественно, что многие женщины впадают в депрессию и приходят в ярость… – Fairbrother, 2008.

(обратно)

19

Странно ли, что в Англии и Уэльсе матери еженедельно убивают примерно двух детей… – Wolfe et al., 2014.

(обратно)

20

…и снискать их расположение, иначе они могут умереть… – Trivers, 1974.

(обратно)

21

Родители явно и скрыто учат детей вести себя «правильно»… – Grusec, 1992; Simpkins et al., 2015.

(обратно)

22

…мальчики и девочки сами тщательно изучают, как ведут себя родители, и с раннего возраста досконально копируют их поведение… – Bandura, 1976; Simpkins et al., 2015.

(обратно)

23

…идентификация – это когда ребенок поступает подобно одному из родителей… – Ryan et al., 1989.

(обратно)

24

Идентификация – следствие любви или страха… – Ryan et al., 2000, «Self-determination theory and the facilitation of intrinsic motivation, social development and well-being,» American Psychologist, no. 55, 68–78.

(обратно)

25

…исключительно успешным врачом и стоматологом… – См. http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/ articles/PMC2311865/?page=1 (проверено 20.05.2015).

(обратно)

26

…порождает отчаянное и навязчивое стремление повторять прошлое… – Levy, 2000.

(обратно)

27

Содержание депрессивных мыслей может быть идентичным… – Hadwin et al., 2005; Murray et al., 2008.

(обратно)

28

…подобное эмоциональное насилие выступает в качестве наиболее разрушительного вида плохого обращения… – Lanius et al., 2010; Varese et al., 2012.

(обратно)

29

Но оно особенно пагубно, когда практикуется регулярно и прежде всего родителями… – Goldstein, 1985.

(обратно)

30

Мы ежедневно используем друг друга в качестве мусорного ведра для нежелательных эмоций… – Laing et al., 1964; Greatrex, 2002; Seligman, 2006; Fontes, 2015.

(обратно)

31

Это превращается в домашний терроризм… – Johnson, 2008; Fontes, 2015.

(обратно)

32

Такое поведение отца или матери обычно следствие того, что он или она испытывали аналогичное отношение к себе со стороны своих родителей… – Quinton et al., 1984; Dowdney et al., 1985; Huesmann et al., 1984; Caspi et al., 1988; Chen et al., 2001; Thornberry et al., 2003; Capaldi et al., 2003; Conger et al., 2003; Smith, 2004; Neppi et al., 2009.

(обратно)

33

…значительная часть людей, совершающих насилие обоих видов, сами были жертвами… – Quinton et al., 1984; Dowdney et al., 1985; Huesmann et al., 1984; Caspi et al., 1988; Chen et al., 2001; Thornberry et al., 2003; Capaldi et al., 2003; Conger et al., 2003; Smith, 2004; Sroufe et al., 2005; Neppi et al., 2009; Read et al., 2013a.

(обратно)

34

Хороший пример такого подхода – травмогенная модель… – Read et al., 2014.

(обратно)

35

Согласно последним данным, конкретный вид плохого обращения не обязательно ведет к конкретному нарушению психики… – van Nierop, 2015.

(обратно)

36

Сейчас уже ясно, что многие обусловленные психозами галлюцинации являются версиями воспоминаний… – Bentall et al., 2012; Geekie, 2013.

(обратно)

37

Эти положительные эмоции, все до одной, останутся с ними на всю жизнь, так же как последствия плохого обращения и другие отрицательные эмоции… – Chen et al., 2001; Thornberry et al., 2003; Sroufe et al., 2005; Belsky et al., 2005; Lieberman et al., 2005; David et al., 2009; Hofferth et al., 2012.

(обратно)

38

Почти четверть британцев страдают психическими заболеваниями, в основном нервозностью или депрессией, в каждый конкретный момент времени… – Бюро национальной статистики Великобритании, 2007.

(обратно)

39

За 6–16 сеансов КПТ обещает избавить вас от депрессии или нервозности и сделать «здоровым» человеком… – Layard et al., 2014.

(обратно)

40

КПТ помогла «выздороветь» около 40 % пациентов, прошедших лечение… – Layard et al., 2014.

(обратно)

41

В своей книге «Процветание» (Thrive)… – Layard et al., 2014.

(обратно)

42

…результаты обширных долгосрочных исследований… – Westen et al., 2001; Westen et al., 2004; Westen et al., 2005; Durham et al., 2008; Shedler, 2010.

(обратно)

43

Хорошая терапия, такая как психодинамическая, лечит причины… – Leichsenring et al., 2008; Shedler, 2009.

(обратно)

44

Наиболее значимые исследования доказательств… – Leichsenring et al., 2008; Shedler, 2009.

(обратно)

45

Вот что показали исследования… – Shedler, 2009.

(обратно)

46

Опираясь на результаты исследования этой психосоматической реакции… – Kim et al., 2008.

(обратно)

47

Долгая разлука с человеком, который в основном заботится о ребенке… – Bowlby, 1975.

(обратно)

48

Существуют убедительные доказательства… – Read et al., 2013a.

(обратно)

49

Хотя в случае наркотической зависимости… – Kelly et al., 2009.

(обратно)

50

…только осознание истинных причин, кроющихся в детстве, может привести к глубоким изменениям… – Moos et al., 2006.

(обратно)

51

…эмоциональное насилие является самым сильным прогностическим фактором серьезного психического заболевания… – Varese et al., 2012.

(обратно)

52

…весьма распространено среди людей с расстройством личности… – Bradley et al., 2005; Lahti, 2009; Velikonja et al., 2015.

(обратно)

53

Один из трех человек, добившихся выдающихся успехов… – Eisenstadt, 1989.

(обратно)

54

Подобно многим знаменитостям с расстройством личности… – Young et al., 2006.

(обратно)

55

Употребление алкоголя и наркотиков является распространенной формой борьбы со стрессом… – Widom et al., 2006.

(обратно)

56

Повторные случаи передозировки не обязательно являются попытками самоубийства, но указывают на сознательное безразличие к собственной жизни… – Bohnert et al., 2012.

(обратно)

57

Исследование населения Швеции за последние 30 лет показало, что самоубийства в три раза чаще встречаются среди детей покончивших с собой родителей… – Wilcox et al., 2010.

(обратно)

58

Мы знаем об этом по самоубийствам среди врачей, полицейских и фермеров… – Coleman, 1987.

(обратно)

59

…самоубийство одного ученика или студента может повлечь за собой новые случаи в данном учебном заведении… – Poijula et al., 2001.

(обратно)

60

Когда знаменитости или персонажи телевизионных сериалов… – Sudak et al., 2005.

(обратно)

61

Поклонники того же пола и возраста… – Phillips, 1974; Hittner, 2005.

(обратно)

62

Исследования показывают, что если самоубийство совершила мать… – Geulayov et al., 2012.

(обратно)

63

У дочери матери-самоубийцы… – Таблица 2, Garssen et al., 2011.

(обратно)

64

Кроме того, женщины, подвергшиеся сексуальному насилию… – Springs et al., 1992.

(обратно)

65

Сексуальное насилие (пережитое и Полой)… – Hadland et al., 2012.

(обратно)

66

Пичес рассказала, что отождествляет себя с матерью… – Статья из журнала AGA была перепечатана газетой The Sunday Times 13 апреля 2014 г., http://www.thesundaytimes.co.uk/sto/ newsreview/article1399071.ece (проверено 02.07.15).

(обратно)

67

Повзрослев, Фифи, как говорят, начала страдать депрессиями… – The Independent Newspaper, 31 августа 2014 г., http://www.independent.co.uk/news/people/news/fifi-trixibelle-geldof-ihave-suffered-from-clinical-depression-since-the-age-of-11–9702133.html (проверено 02.07.2015).

(обратно)

68

Имеются достаточные доказательства того, что преждевременная смерть… – Felitti et al.; Dube et al., 2001.

(обратно)

69

В ходе одного исследования ученые изучили судьбу 1210 музыкантов… – Bellis et al., 2012.

(обратно)

70

Четыре и более НДО повышают вероятность злоупотребления алкоголем в семь раз… – Anda et al., 2006.

(обратно)

71

…который в свою очередь, как было доказано, больше распространен среди стремящихся к славе и известных людей… – О желающих прославиться см. Green et al., 2014; об известных см. Young et al., 2006.

(обратно)

72

Если у вас было тяжелое, нерадостное детство… – Hesse, 2008.

(обратно)

73

Каким бы безоблачным ни было детство… – Geulayov et al., 2012.

(обратно)

74

Плохое обращение и негативный опыт… – Melhem et al., 2008.

(обратно)

75

Но большинство из нас иногда принимает «лекарство для утешения»… – Cameron et al., 1985.

(обратно)

76

Как писал Р. Д. Лейнг… – Laing, 1971.

(обратно)

77

Он утверждал, что… – С. 1, The Observer Newspaper, London, 11 февраля 2001 г.

(обратно)

78

…к всеобщему удовлетворению было установлено, что генов… – Plomin et al., 2003.

(обратно)

79

В 2010 г. кто-то из ведущих молекулярных генетиков… – Haworth et al., 2010.

(обратно)

80

У близнецов показатель наследуемости некоторых качеств… составлял 50 % или больше… – Об интеллекте см. у Deary et al., 2009; о шизофрении и депрессии см. у Kendler, 2001.

(обратно)

81

…ученые назвали зияющую пропасть… – Manolio et al., 2009.

(обратно)

82

…в редакционной статье «Все дело в среде, дурачок!», опубликованной в 2010 г. – Sonuga-Barke, 2010.

(обратно)

83

В 2014 г. были изучены гены 150 000 человек… – Schizophrenia Working Group of the Psychiatric Genomics Consortium, 2014.

(обратно)

84

Что касается глубокой депрессии… – Major Depressive Disorder Working Group of the Psychiatric GWAs Consortium, 2013.

(обратно)

85

Я мог бы процитировать сотни научных работ… – См. на с. 208–209 Joseph, 2015 ссылки на недавние признания этого факта в отношении когнитивных способностей, личностных качеств и поведения, а также психических расстройств.

(обратно)

86

…профессора Роберта Пломина из его интервью газете The Guardian за февраль 2014 г. – WIlby P., «Psychologist on a mission to give every child a learning chip,» The Guardian Newspaper, 18 февраля, 2014, London, http://www.theguardian.com/education/2014/ feb/18/psychologist-robertplomin-says-genes-crucial-education (проверено 15.05.2015).

(обратно)

87

В программе Today BBC Radio 4 было объявлено… – BBC Today Programme, 22 июля 2014 г.

(обратно)

88

…я участвовал в программе Today на BBC Radio 4… – BBC Today Programme, 30 сентября 2010 г.

(обратно)

89

…всего 1–3 % случаев СДВГ можно объяснить вариантами генов… – Nigg, 2012.

(обратно)

90

…Feedback на BBC Radio 4… – BBC Feedback, 17 марта 2013 г.

(обратно)

91

…некоторые ученые теперь пытаются от отчаяния пересмотреть отброшенные гены и классифицировать их как все-таки важные… – Pennisi, 2012.

(обратно)

92

…шизофрения как минимум частично вызвана плохим обращением в детстве… – Varese et al., 2012.

(обратно)

93

(обратно)

94

…когда сексуальному насилию подвергся один из однояйцовых близнецов, у него повышается вероятность проблем во взрослом состоянии… – Kendler et al., 2000.

(обратно)

95

…у близнецов, страдающих от недостатка родительского внимания… – Ruttle et al., 2014.

(обратно)

96

Но уважаемые издания наконец начинают признавать… – Например, Sonuga-Barke, 2014; Manufo et al., 2014.

(обратно)

97

…определенные важные части его мозга недоразвиты, и это невозможно изменить… – van Rooij et al., 2015.

(обратно)

98

…люди, с которыми плохо обращались в детстве, в три раза чаще становятся курильщиками, чем те, с которыми обращались хорошо… – Felitti et al., 2007.

(обратно)

99

В раннем возрасте забота и любовь так же полезны, как безразличие – вредно… – Chen et al., 2001; Thornberry et al., 2003; Sroufe et al., 2005; Belsky et al., 2005; Lieberman et al., 2005; David et al., 2009; Hofferth et al., 2012.

(обратно)

100

…и каждый из родителей обращается со своими детьми на свой лад… – McGuire, 2003.

(обратно)

101

…но не так часто, как можно подумать… – Данное и последующие утверждения о различиях между детьми в одной семье в этом разделе подкрепляются следующими работами: Plomin et al., 2011a; Plomin et al., 2011b.

(обратно)

102

Во всех семьях воспитание в некоторой степени похоже… – Rose et al., 1990; Burt, 2009; Simpkins et al., 2015.

(обратно)

103

…нетрудно догадаться, что у вас будут похожие взгляды… – Jennings et al., 2009.

(обратно)

104

Вы не станете утверждать, что благодаря генам… – Conley et al., 2008.

(обратно)

105

Травмогенная модель психических заболеваний… – Read et al., 2014.

(обратно)

106

Когда такие уязвимые люди теряют работу… – Varese et al., 2011; Bentall et al., 2012; Longden et al., 2012.

(обратно)

107

У всех нас иногда возникают слегка параноидальные идеи… – Bentall et al., 1991.

(обратно)

108

…корни таких явлений кроются в плохом обращении в детстве… – Van Der Kolk, 2014.

(обратно)

109

Гормон кортизол играет ключевую роль в наших бурных реакциях… – Tarullo et al., 2006; Anderson et al., 2008.

(обратно)

110

Большое количество данных доказывает, что базовый уровень кортизола закладывается в детстве… – Hunter et al., 2011; Van Der Kolk, 2014.

(обратно)

111

…по крайней мере половину симптомов другого… – Rommelse et al., 2011; Johnson et al., 2015b.

(обратно)

112

Научные работы, посвященные данным болезням, как правило, начинаются с заявлений… – Например, Nikolas et al., 2015.

(обратно)

113

И это несмотря на то, что более надежные данные… – Nigg, 2012.

(обратно)

114

У матерей, испытывавших стресс или тревогу во время последних трех месяцев беременности… – Van Den Bergh et al., 2004; Rice et al., 2008; Glover et al., 2011; Korhonen et al., 2012; O'Connor et al., 2014.

(обратно)

115

Повышается вероятность СДВГ у того ребенка… – Grizenko et al., 2012.

(обратно)

116

Когда беременные матери испытывают тревогу или у них депрессия… – Winser et al., 2015; см. также Lahti et al., 2009.

(обратно)

117

Например, вес при рождении… – Petterson et al., 2015.

(обратно)

118

Возможно, большое количество прописываемых беременным женщинам антидепрессантов, которые повышают уровень серотонина… – Sarkar et al., 2008;

(обратно)

119

…способствует росту аутизма… – de Theije et al., 2011.

(обратно)

120

Результаты 13 исследований… – Curran et al., 2015.

(обратно)

121

Одно из исследований выявило 34 человека… – Fein et al., 2013.

(обратно)

122

Если родители сразу получают необходимую информацию… – Dawson, 2008.

(обратно)

123

Преждевременные роды могут вести к ряду проблем у новорожденных… – Siagal et al., 2008.

(обратно)

124

…у сильно недоношенных детей в 2,5–4 раза чаще возникает СДВГ… – Aylward, 2005; Delobel-Ayoub et al., 2006; Reijneveld et al., 2006.

(обратно)

125

…матери труднее настроиться на сложного ребенка… – Aagaard et al., 2008.

(обратно)

126

Отзывчивость и реакцию на сигналы ребенка давно принято считать основой эмоционального здоровья… – Lanius et al., 2010.

(обратно)

127

…отсутствие отзывчивости в раннем детстве… – Главы 4 и 5, James, 2005; Sroufe et al., 2005; Lanius et al., 2010.

(обратно)

128

Обзор 23 лучших исследований… – Weich et al., 2009; см. также McEwen, 2010; Font, SA et al., 2015, «Child maltreatment and children's development trajectories in early to middle childhood,» Child Development, no. 86, 536–556.

(обратно)

129

Рене Шпица в 1940-х гг. – Spitz, 1946.

(обратно)

130

…39 задокументированных историй детей… – Zingg, 1940.

(обратно)

131

С тех пор было определенно доказано… – С. 158–159, James, 2005; Esther et al., 2009; Rutter et al., 2010; Mccall et al., 2011.

(обратно)

132

У них гораздо выше (в пять-шесть раз) риск развития РАС и СДВГ… – Об аутизме см. Rutter et al., 1999; Levin et al., 2015; об СДВГ см. Zeanah et al., 2009.

(обратно)

133

…ведет их к «неразборчивой дружелюбности»… – Zeanah et al., 2015.

(обратно)

134

Психопатия уходит корнями в плохое обращение, не в гены… – Weiler et al., 1996; Gao et al., 2010.

(обратно)

135

…40 % британских заключенных провели детство в детских домах… – Singleton et al., 1998.

(обратно)

136

…80 % заключенных страдают как минимум одним психическим заболеванием… – Singleton et al., 1998.

(обратно)

137

…но именно они – а не гены – делают людей уязвимыми… – Bradley et al., 2005; Lahti et al., 2009; Velikonja et al., 2015.

(обратно)

138

…сексуальное и физическое насилие предвещает заболевание… – Read et al., 2003; Read et al., 2005; Varese et al., 2012.

(обратно)

139

Интересно отметить, что, когда один из однояйцовых близнецов подвергается сексуальному насилию… – Kendler et al., 2000.

(обратно)

140

Цифры сильно отличаются в разных странах… – Foster et al., 2003.

(обратно)

141

…в Америке более чем в 50 раз чаще, чем в Японии, встречается импульсивное расстройство… – Таблица 26.1, глава 26, Kessler et al., 2008.

(обратно)

142

Индивидуалистическая американская культура… – Foster et al., 2003.

(обратно)

143

…данные доказывают, что, когда ребенок испытывает стресс из-за того, что на его потребности не реагируют… – Teicher et al., 2003; Karl et al., 2006; Anda et al., 2006; McEwen, 2010; Lim et al., 2014; Teicher et al., 2014.

(обратно)

144

В возрасте 15 месяцев, если о ребенке не заботились должным образом… – Dawson et al., 2001.

(обратно)

145

…основные части мозга не достигают нужного размера… – Chugani et al., 2001.

(обратно)

146

В результате дети испытывают трудности при общении с людьми… – Tottenham et al., 2011.

(обратно)

147

Если ребенок не ощущает себя в безопасности в полтора года… – Moutsiana et al., 2014.

(обратно)

148

…доказано, что чувство незащищенности в 18 месяцев влияет на размер… – Moutsiana et al., 2015.

(обратно)

149

Как показывают исследования, недостаток заботы в возрасте до двух лет позволяет прогнозировать разобщенность… – Ogawa et al., 1997.

(обратно)

150

…и расстройства личности… – Quinton et al., 1988.

(обратно)

151

Когда мать сразу после рождения ребенка спрашивают, желанный ли он… – Matejcek et al., 1978; Matejcek et al., 1980; Myrhrman et al., 1996; McNeil et al., 2009; Broussard et al., 2010.

(обратно)

152

Например, скорость, с которой уровень кортизола приходит у младенца в норму… – Albers et al., 2007.

(обратно)

153

На уровень кортизола у детей может отрицательно повлиять тот факт, что их оставили среди незнакомых сверстников… – Приложение 3, James, 2010.

(обратно)

154

В ходе исследования полуторагодовалых детей… – Ahnert et al., 2004.

(обратно)

155

Это только одно из десяти исследований… – Обзор девяти исследований сделан в Vermeer et al., 2006; десятое – это Bernard et al., 2015.

(обратно)

156

…не отвлекается на многих других ребятишек… – Приложение 3, James, 2010.

(обратно)

157

У детей, наблюдающих негармоничные отношения родителей, чаще возникают признаки… – Amato, 2001.

(обратно)

158

Сила стресса и его проявление у ребенка… – Ruttle et al., 2014; Jaffee et al., 2015.

(обратно)

159

В ходе исследования с участием 1100 матерей… – Hibel et al., 2010.

(обратно)

160

…чем раньше вы сталкиваетесь с плохим обращением, тем сильнее ущерб… – Lansford et al., 2002; сноска к с. 156 на с. 335, James, 2005; English et al., 2005a; English et al., 2005b; Kaplow et al., 2005; Sternberg et al., 2006; Kaplow et al., 2007; Lansford et al., 2007; Kim et al., 2009; Alameda et al., 2015.

(обратно)

161

(обратно)

162

Убедительно доказано, что, если родители обучают детей какому-то конкретному навыку… – Moreno et al., 2015.

(обратно)

163

Проводилось множество исследований однояйцовых близнецов… – Fosse et al., 2015; Joseph, 2015.

(обратно)

164

СДВГ чаще бывает у того из близнецов… – Ruttle et al., 2014.

(обратно)

165

За большой группой детей, попавших в детские… – С. 158–159, James, 2005; Esther et al., 2009; Rutter et al., 2010; Mccall et al., 2011; Zeanah et al., 2015.

(обратно)

166

У детей в детском доме в пять-шесть раз… – Rutter et al., 2010; Levin et al., 2015.

(обратно)

167

Доказано, что продолжительное пребывание в детском доме… – Tottenham et al., 2010.

(обратно)

168

…и уровень кортизола… – Rutter et al., 2010; Mccall et al., 2011.

(обратно)

169

Если у матери депрессия… – Campbell et al., 1995; Teti et al., 1995; NICHD, 1999; Goodman et al., 2011.

(обратно)

170

…может привести к нарушениям развития мозга… – Lupien et al., 2011.

(обратно)

171

Чем младше ребенок на момент начала депрессии… – С. 472–473, Goodman et al., 1999.

(обратно)

172

Многочисленные исследования показывают, что чем хуже было обращение с ребенком, тем тяжелее последствия… – Shevlin et al., 2007; Felittii et al., 2010; Varese et al., 2012; Read, 2013a.

(обратно)

173

В случае сексуального насилия… – Например, Clemmons et al., 2007.

(обратно)

174

Чаще всего преступления против личности в центре… – Poyner, 1980.

(обратно)

175

Он стал одним из 80 % заключенных, имеющих как минимум одно психическое заболевание… – Singleton et al., 1998.

(обратно)

176

Комбинации видов плохого обращения причиняют более сильный вред… – Dong et al., 2004; English et al., 2005b; Clemmon et al., 2007; Finkelhor et al., 2007; Sullman et al., 2009; Kim et al., 2009.

(обратно)

177

Во время всестороннего исследования негативного детского опыта (НДО)… – Felitti et al., 2010.

(обратно)

178

Человек, столкнувшийся с пятью и более видами НДО… – Shevlin et al., 2007.

(обратно)

179

Десятки исследований показывают… – Dawson et al., 1999; Diego et al., 2010.

(обратно)

180

Взрослые, получившие травмы в детстве, имеют сниженную активность… – Hopper et al., 2007; Lanius et al., 2007.

(обратно)

181

В ходе множества исследований были выявлены ненормальные уменьшения… – Teicher et al., 2002; Teicher et al., 2006; Teicher et al., 2010; Bremner et al., 2010; McCrory et al., 2010.

(обратно)

182

Химические вещества, вырабатывающиеся при стрессе, ведут к потере нейронов… – De Bellis, 2001; De Bellis, 2010.

(обратно)

183

Неоспоримый факт, что общество и культура оказывают огромное влияние на наше психическое здоровье… – James, 2008.

(обратно)

184

…выявляются вдвое чаще (23 %), чем в континентальной Европе (11,5 %)… – James, 2008.

(обратно)

185

Депрессия гораздо меньше распространена в коллективистских азиатских культурах… – Chiao J. Y., 2009, «Culture-gene coevolution of individualism-collectivism and the serotonin transporter gene,» Proceedings of the Royal Society B, doi:10.1098/rspb.2009.1650.

(обратно)

186

…в Америке, как следует из исследований, самый большой процент психических заболеваний… – Kessler et al., 2008.

(обратно)

187

Как уже отмечалось, американец более чем в 50 раз чаще бывает импульсивным и агрессивным… – Таблица 26.1, глава 26, Kessler et al., 2008.

(обратно)

188

По данным Всемирной организации здравоохранения… – Kessler et al., 2010.

(обратно)

189

Подробный рассказ об истории детства… – De Mause L., 1974, The History of Childhood, London: Souvenir Press.

(обратно)

190

По сравнению с американскими парами мать – дитя… – James, 1979.

(обратно)

191

В ходе фундаментального исследования шизофрении… – Всемирная организация здравоохранения, 1979.

(обратно)

192

В коллективистских обществах ваша сущность определяется полом… – Sahlins, 2003; Konner, 2005.

(обратно)

193

Результаты исследования в Нигерии… – Oladeji et al… 2010.

(обратно)

194

В Нигерии психическими заболеваниями страдают в шесть раз реже, чем в Америке… – Kessler et al., 2008.

(обратно)

195

В результате одного крупного американского исследования… – Afifi et al., 2009.

(обратно)

196

…люди живут большими семьями, объединяющими много родственников, и всегда есть кому позаботиться о ребенке… – Konner, 2005.

(обратно)

197

Эта история согласуется с данными Всемирной организации здравоохранения… – Kessler et al., 2010.

(обратно)

198

В нашем обществе, пораженном аффлюэнцей… – James, 2008.

(обратно)

199

В своей книге «Как не испортить все в первые три года»… – James, 2010.

(обратно)

200

…в полтора года они не играют вместе, а просто берут друг у друга игрушки восемь раз за час… – Hay et al., 2000.

(обратно)

201

…разработанным мною методом «обстрел любовью»… – James, 2012.

(обратно)

202

Количество любви, времени и денег, которые дети могут получить от родителей, зависит от различных факторов… – Trivers, 1974; Daly M. et al., 1998, The Truth About Cinderella, London: Weidenfeld & Nicolson.

(обратно)

203

В семье мы действуем как актеры в пьесе… – Byng-Hall, J, 1985, «The family script: a useful bridge between theory and practice,» Journal of Family Therapy, no. 7, 301–305; Cornell, WF, 1988, «Life Script Theory: a critical review from a developmental perspective,» Transactional Analysis Journal, no. 18, 270–282.

(обратно)

204

Как говорил о семье Р. Д. Лейнг… – С. 78, Laing, RD, 1971, The Politics of the Family, London: Penguin.

(обратно)

205

Первенец оказывает решающее влияние, особенно на мать… – James, 2010.

(обратно)

206

По мере того как семья растет, ресурсы родителей сокращаются… – Lawson et al., 2009.

(обратно)

207

Младшим детям уделяют меньше внимания… – Lawson et al., 2009.

(обратно)

208

Матери тройняшек меньше реагируют на каждого из младенцев… – Feldman R. et al., 2004, «Parent-infant synchrony and the social-emotional development of triplets,» Developmental Psychology, no. 40, 1133–47.

(обратно)

209

…что обусловливает более низкие оценки в тестах на уровень умственного развития… – Feldman R. et al., 2005, «Does a triplet birth pose a special risk for instant development? Assessing cognitive development in relation to intrauterine growth and mother-infant interaction across the first 2 years,» Pediatrics, no. 115, 443–452.

(обратно)

210

…следует отметить, что по большей части ребенок получает индивидуальное воспитание… – Plomin et al., 1987; Plomin et al., 2011.

(обратно)

211

Все эти факторы взаимодействуют друг с другом, редко решающую роль играет какой-то один… – Atzaba-Poria N. et al., 2008, «Correlates of parental differential treatment: parental and contextual factors during middle childhood,» Child Development, no. 79, 217–232.

(обратно)

212

Проведено свыше 2000 исследований… – Beer J. M. et al., 2000, «The influence of rearing order on personality development within two adoption cohorts,» Journal of Personality, no. 68, 769–819.

(обратно)

213

…результаты этих исследований показывают: первенцы… – См. Sulloway F. J., 1996, Born To Rebel, London: для ссылок на все утверждения, касающиеся порядка рождения, в последующих абзацах, если не упомянуто конкретное исследование. См. также Sulloway F. J., «Birth order and sibling competition,» Dunbar R. et al., The Oxford Handbook of Evolutionary Psychology, Oxford: OUP; Healey M. D. et al., 2007, «Birth order, conscientiousness and openness to experience tests of the family-niche model of personality using a within-family methodology,» Evolution and Human Behavior, no. 28, 55–59.

(обратно)

214

Они делают более успешную карьеру, добившись более высоких результатов в школе… – Hotz, 2013.

(обратно)

215

У первенца в семье с четырьмя детьми в среднем приблизительно на 10 % чаще… – Hotz, 2013.

(обратно)

216

…хотя бывают вынуждены подчиняться старшим братьям или сестрам… – Healey et al., 2007.

(обратно)

217

Основная причина, по которой первенцы различаются… – Lawson D. R. et al., 2009, «Trade-offs in modern parenting: a longitudinal study of sibling competition for parental care,» Evolution and Human Behavior, no. 30, 170–183.

(обратно)

218

Еще одна причина, по которой первенцы отличаются от младших детей, в том, что родители обычно более строги к ним… – Hotz V. J., 2013, Strategic Paarenting, Birth Order and School Performance, Cambridge MA: NBER Working Paper Series no. 19542.

(обратно)

219

Например, родители двоих детей тратят в среднем… – Price J., 2008, «Parent-Child Quality Time: Does Birth Order Matter?» Journal of Human Resources, no. 43, 240–265.

(обратно)

220

Неудивительно, что оценки первенцев в тестах на интеллект и на экзаменах выше… – Hotz, 2013; Bu F., 2014, Sibling Configurations, Educational Aspiration and Attainment, London: Institute for Social and Economic Research.

(обратно)

221

Кроме того, с младшими детьми они связывают меньше надежд… – Bu, 2014.

(обратно)

222

Хорошим примером тому служит история сэра Винса Кейбла… – В качестве источника анализа я использовал автобиографию Кейбла: Cable V., 2010, Free Radical, London: Atlantic Books.

(обратно)

223

В своей книге под сбивающим с толку названием «Свободный радикал» (Free Radical) он признает… – К тому времени, как в 1970-х в Глазго Кейбл стал активистом, он пришел к выводу, что иметь два лица – необходимое зло. Он сделал себе имя, начав активную кампанию против плана Маргарет Тэтчер перестать обеспечивать бесплатным молоком школы (сага под названием «Тэтчер – похитительница молока»). Он довольно откровенно говорит о том, что поднял шум в целях продвижения своей карьеры, а не потому что страстно негодовал: «Невероятно, но эта кампания помогла мне утвердиться в качестве лидера левого крыла Глазго, и я воспользовался приобретенной популярностью. Я довольно неосмотрительно признался одному из своих коллег, что мне кажется нелепым продвигать идеи социализма в зале заседаний совета и в тот же день говорить о рыночной экономике в аудитории университета. На что тот без всякого сочувствия напомнил мне цитату из Джимми Макстона: „Если вы не можете ехать на двух лошадях сразу, вам нечего делать в этом цирке“. Я постарался воспользоваться этим советом» (с. 119, Cable, 2010).

Далее в книге Кейбл объясняет, что целенаправленно решил выдать себя за приверженца левых взглядов (сначала попробовав то же самое с правым крылом) после избрания Тони Блэра. Поняв, что ипотечные кредиты и кредитные карты начали играть все более важную роль в жизни избирателей, он начал писать газетные статьи, беседовать с финансовыми журналистами о рисках такой высокой задолженности населения и привлекать внимание к методам, широко используемым банками с Хай-стрит для повышения прибыли. Он с гордостью рассказывает о своем величайшем триумфе, когда Money Observer опубликовал статью «Одинокий герой противостоит крупным банкам». Он радовался, когда аналогичная статья вышла в Mail on Sunday.

После ухода в отставку Чарльза Кеннеди в октябре 2007 г. Кейбла назначили исполняющим обязанности лидера либеральных демократов. Крах Northern Rock случился месяцем раньше. Он посоветовался со своими ближайшими советниками, как максимально использовать двухмесячный период, прежде чем будет назначен новый лидер. Настал момент сделать судьбоносный пиар-ход, который изменит его карьеру. «Еще один случай представился благодаря растущему кризису в банковском секторе, прежде всего в банке Northern Rock… мы выступали за временную передачу банка в государственную собственность как за лучший способ защитить огромную долю государственных средств и гарантировать, что улучшение показателей ощутят налогоплательщики, а не кто-то вроде Ричарда Брэнсона» (с. 292, Cable, 2010).

Ободренный тем, как приняли его высказывания, Кейбл решил поддать газу, полностью осознавая, что его приверженцы будут ошибочно полагать, что он гораздо больше поддерживает левые взгляды, чем на самом деле. В последующих комментариях политик настаивал на том, что «налогоплательщики должны получить прибыль в обмен на спасение; акционеры не должны ожидать, что их вложения в акционерный капитал будут защищены; а менеджеров следует уволить. Банки должны быть национализированы. Мы с Мэтью Оукшоттом обсудили за и против полной национализации, я осмелился произнести слово "национализация" без смущения, и это стало предметом обсуждения в национальных новостях» (с. 329, Cable, 2010).

Кейбл совсем не был искренним борцом с банкирами и их жестокими методами, он просто воспользовался финансовым кризисом как возможностью сделать рекламу себе и своей партии. «Либеральным демократам редко идут навстречу [т. е. подробно освещают их деятельность в прессе], как полагается им по праву, поэтому нужно какое-то особенно запоминающееся высказывание, чтобы создать репутацию эффективного оппозиционера, как это делал Чарльз Кеннеди во время Иракской войны и старался сделать я в связи с финансовым кризисом» (с. 307, Cable, 2010).

(обратно)

224

Родители по-разному реагируют на мальчиков и девочек… – Hoyenga K. B. et al., 1993, Gender-Related Differences: Origins and Outcomes, London: Allyn; Eagly A. H. et al., 2004, The Psychology of Gender (2nd ed.), New York: Guilford Press.

(обратно)

225

В этом случае нет ничего необычного, в нашем обществе наиболее психически нездоровая группа… – Sweeting H. et al., 2009, «GHQ increases among Scottish 15 year olds 1987–2006,» Social Psychiatry and Psychiatric Epidemiology, no. 44, 579–586.

(обратно)

226

Две трети детей утверждают, что их родители… – Dunn J. et al., 1990, Separate Lives: Why Siblings Are So Different, New York: Basic Books.

(обратно)

227

Красота… – Etcoff N., 1999, The Survival of the Prettiest, London: Little Brown.

(обратно)

228

Но чаще фаворитизм связан с историей семьи… – Atzaba-Poria et al., 2008.

(обратно)

229

Люсьен Фрейд, знаменитый художник… – См. Greig G., 2015, Breakfast With Lucian, London: Atlantic.

(обратно)

230

…детстве журналиста Джанет Стрит-Портер… – Street-Porter J., 2005, Baggage: My Childhood, London: Headline.

(обратно)

231

В одном исследовании измерялось негативное отношение матерей к своим младенцам… – Broussard et al., 2010.

(обратно)

232

…что означает, что у них почти в два раза выше вероятность развития психических заболеваний… – Bakermans-Kranenburg M. J. et al., 2009, «The first 10,000 adult attachment interviews: distribution of adult attachment representations in clinical and non-clinical groups,» Attachment and Human Development, no. 11, 223–263.

(обратно)

233

В ходе весьма любопытного исследования, проводившегося в Чехословакии… – Matejcek et al., 1978; Matejcek et al., 1980.

(обратно)

234

Эти данные согласуются с результатами последующих крупных исследований… – Myrhrman et al., 1996; McNeil et al., 2009.

(обратно)

235

Исследование пяти – семилетних детей… – Atzaba-Poria et al., 2008.

(обратно)

236

Многие исследования показывают, что дети матерей, находящихся в депрессии… – Например, Cole P. M. et al., 1992, «Emotion displays in two-year-olds during mishaps,» Child Development, no. 63, 314–324; Zahn-Waxler C. et al., 1990, «Patterns of guilt in children of depressed and well mothers,» Developmental Psychology, no. 26, 51–59.

(обратно)

237

Во время обучения врачей знакомят с биогенетическим обоснованием психических заболеваний, и, как показывают исследования, в итоге они не знают обширных доказательств того, что причины следует искать в среде… – Read et al., 2013b.

(обратно)

238

В случае шизофрении биологическим причинам или лекарственной терапии посвящено в 45 раз больше исследований… – Read et al., 2008.

(обратно)

239

Публику систематически дезинформируют… – Read et al., 2013.

(обратно)

240

Ближайшие родственники человека, подверженного депрессии, страдают ею в три раза чаще, чем люди, у которых нет таких родственников… – Sullivan et al., 2000.

(обратно)

241

Вероятность тревожных расстройств в зависимости от вида… – Hetteman et al., 2001.

(обратно)

242

Умственные способности часто передаются в семьях… – Bjorklund et al., 2009; Brown et al., 2009.

(обратно)

243

…личностные качества – реже… – Plomin et al., 2011a.

(обратно)

244

Шизофрения может передаваться в семьях… – Mortenson et al., 1999.

(обратно)

245

…так же, как и одна из ее основных причин, сексуальное насилие… – Langstrom et al., 2015.

(обратно)

246

Если у вашей матери шизофрения… – Mortenson et al., 1999.

(обратно)

247

…интересно, что если у вас отец-шизофреник… – С. 99, Gottesman I. I., 1992, Schizophrenia Genesis – the Origins of Madness, New York: Freeman.

(обратно)

248

Обзор результатов 59 исследований… – Read et al., 2008.

(обратно)

249

…брат человека, осужденного за преступление на сексуальной почве… – Langstrom et al., 2015.

(обратно)

250

Обзоры доказательств показывают, что все виды плохого обращения встречаются в два-три раза чаще в детстве шизофреников… – Varese et al., 2012.

(обратно)

251

Было продемонстрировано, что плохое обращение воздействует в зависимости от степени его тяжести… – Kelleher et al., 2013.

(обратно)

252

Людям, пережившим… – Shevlin et al., 2008.

(обратно)

253

…и в 193 раза чаще… – Shevlin et al., 2008.

(обратно)

254

…дети в 48 раз чаще становятся психически больными взрослыми… – Janssen et al., 2004.

(обратно)

255

…таких как биполярное расстройство (резкие перепады настроения)… – Etain et al., 2008; Daruy Filho et al., 2011.

(обратно)

256

…и личностное расстройство (лихорадочные эмоции, нарциссизм)… – Bradley et al., 2005; Lahti et al., 2009; Steel et al., 2009; Velikonja et al., 2015.

(обратно)

257

Случаи плохого обращения происходили в жизни людей с депрессией и тревожным расстройством гораздо чаще… – Обзор доказательств, касающихся депрессии, см. в Nanni et al., 2012; тревожных расстройств – см. Kuo et al., 2011.

(обратно)

258

Несмотря на громкие заявления… – В Великобритании Роберт Пломин сообщил, что его исследование 11 000 близнецов доказало, что более половины результатов экзаменов на аттестат о среднем образовании обусловлено генами: http://www.theguardian.com/science/2013/dec/11/genetics-variationexam-results1 (проверено 27.06.15).

(обратно)

259

Более века евгенисты… – Galton, 1904.

(обратно)

260

Поскольку мы знаем, что генов, отвечающих за способности, не существует… – Большой обзор последних данных исследований на тему интеллекта показал, что «был достигнут лишь весьма незначительный прогресс в обнаружении генов, способствующих нормальной вариации» (интеллекта), с. 135, Nisbett et al., 2012; найденные гены, по-видимому, являются ложноположительным результатом: Chabris et al., 2012.

(обратно)

261

…в семьях с низким доходом меньше книг… – Hart et al., 2003.

(обратно)

262

…когда дети из малообеспеченных семей получают дополнительную помощь в развитии таких навыков, это дает положительный эффект… – С. 138, Nisbett et al., 2012.

(обратно)

263

Недостаточно внимания уделяется доказательствам того, что, когда детей, родившихся в семьях с низким доходом, усыновляют маленькими… – Van Ijzendoorn et al., 2005.

(обратно)

264

Как продемонстрировало одно из исследований, дети, которые родились у женщин, употреблявших героин… – Ornoy et al., 2001.

(обратно)

265

Но почти никто не слышал о гораздо более убедительном исследовании… – Plomin et al., 1998.

(обратно)

266

В некоторых обзорах доказательств высказывается предположение, что определенные варианты этих генов… – Belsky et al., 2009; Karg et al., 2011.

(обратно)

267

…либо преимущества, получаемые при хорошем обращении… – Van Ijzendoorn et al., 2015.

(обратно)

268

Однако им противоречат многие другие работы… – Munafo et al., 2009; Risch et al., 2009; Munafo et al., 2014.

(обратно)

269

Это же относится и к другим «генам-кандидатам»… – Vassos et al., 2014.

(обратно)

270

Проводилось множество исследований… – Maxfield et al., 1996; Farrington, 2005; Granic et al., 2006; Garber et al., 2007; Maikovich et al., 2008; Sheehan et al., 2008.

(обратно)

271

Их постоянные придирки… – Patterson, 1982.

(обратно)

272

…которое, как доказано, напрямую вызывает агрессию в детстве и насилие во взрослом состоянии независимо от генов… – Maxfield et al., 1996; Jaffee, 2004; Kaplow et al., 2007.

(обратно)

273

Мамы и папы ведут себя так, потому что… – Quinton et al., 1984; Dowdney et al., 1985; Huesmann et al., 1984; Caspi et al., 1988; Chen et al., 2001; Thornberry et al., 2003; Capaldi et al., 2003; Conger et al., 2003; Smith, 2004; Neppi et al., 2009.

(обратно)

274

Поведение матери Эми является формой так называемого домашнего терроризма… – Johnson, 2008.

(обратно)

275

По крайней мере десять исследований… – Quinton et al., 1984; Dowdney et al.,1985; Huesmann et al., 1984; Caspi et al., 1988; Chen et al., 2001; Thornberry et al., 2003; Capaldi et al., 2003; Conger et al., 2003; Smith, 2004; Neppi et al., 2009.

(обратно)

276

(обратно)

277

Полвека спустя дети выживших узников и их дети до сих пор страдают эмоциональной неустойчивостью, связанной с травмой своих предков… – Sagi et al., 2002.

(обратно)

278

У значительной части узников развилось посттравматическое стрессовое расстройство, и это неизбежно сказалось на том, как они воспитывали своих детей, допуская эмоциональное насилие и пренебрежение… – Yehuda et al., 2001.

(обратно)

279

То же самое относится к ветеранам боевых действий и их детям… – Dekel et al., 2008; Pearrow, 2009.

(обратно)

280

80 % детей с подобными родителями имеют «дезорганизующую» модель привязанности, и им сложно справляться с отношениями… – Lyons-Ruth et al., 2008; Hesse et al., 2003.

(обратно)

281

На основе дезорганизующей привязанности в детстве часто формируется непроясненная взрослая модель, которая в свою очередь ведет к тому, что 80 % их детей имеют дезорганизующую привязанность… – Liotti, 2004.

(обратно)

282

Например, по тому, как заботятся в раннем возрасте об обезьяне, можно точно сказать, какой она будет взрослой, включая ее химию мозга… – См. ссылки на исследования, приводимые здесь у Suomi, 2008.

(обратно)

283

…исследование более 1700 детей, с которыми плохо обращались… – Jaffee et al., 2007.

(обратно)

284

(обратно)

285

В целом дети, рожденные с низким весом… – Saigal et al., 2008.

(обратно)

286

Каждые 450 г разницы в весе при рождении… – Pettersson et al., 2015.

(обратно)

287

…дети, чьи матери употребляли во время беременности много алкоголя… – Saigal et al., 2008.

(обратно)

288

…данные показывают, что матери обычно заботятся о своих детях так же, как заботились о них самих… – Belsky et al., 2005; Neppi et al., 2009.

(обратно)

289

Исследование 180 матерей… – Sroufe et al., 2009.

(обратно)

290

В ходе нескольких исследований велись наблюдения за тем, какое воспитание получали дети в младшем возрасте… – Chen et al., 2001; Thornberry et al., 2003; Belsky et al., 2005; Lieberman et al., 2005; Campbell et al., 2007; Kerr et al., 2009; Neppi et al., 2009; Hofferth et al., 2012; Madden et al., 2015.

(обратно)

291

Особенно красноречивым оказалось исследование… – Belsky et al., 2005.

(обратно)

292

Результаты исследований ясно показывают… – Lieberman et al., 2005.

(обратно)

293

Данные исследований матерей… – Hunter et al., 1979; Crockenberg, 1987; Egeland et al., 1987; Caliso et al., 1992.

(обратно)

294

Эти факторы – другой заботливый взрослый в детстве, терапия или любящий партнер… – Belsky et al., 1990.

(обратно)

295

Особенно сильное влияние оказывают любящие партнеры… – Cohn et al., 1992; Das Eiden et al., 1995.

(обратно)

296

В книге на эту тему… – Waugh, 2005.

(обратно)

297

В весьма эмоциональном документальном фильме… – https://www.youtube.com/watch?v=iAITT_K1rpU.

(обратно)

298

Согласно методу трансакционного анализа… – Berne, 2001.

(обратно)

299

В серии романов «История Патрика Мелроуза»… – St Aubyn, 2012.

(обратно)

300

Тот факт, что примерно четверть британских детей… – Goodman et al., 2010.

(обратно)

301

IQ – показатель привилегированного положения, а не врожденных умственных способностей… – См. главу 2, Skenk, 2010.

(обратно)

302

…получает от родителей в пять с половиной раз больше положительной обратной связи… – Hart et al., 2003.

(обратно)

303

Более высокие результаты в области образования… – OECD, 2012.

(обратно)

304

…скажем, всего 6 % в Дании… – James, 2008.

(обратно)

305

…доля детей из семей с низким доходом… – James, 1995.

(обратно)

306

Много десятилетий назад американский психолог Льюис Терман… – Feldman, 1984.

(обратно)

307

…требуется 10 000 часов практики… – Ericsson, 1996; с. 202–204, Skenk, 2010.

(обратно)

308

Все виртуозы своего дела без исключения добились замечательных результатов благодаря многочасовым занятиям, а не врожденному таланту… – Ericsson et al., 2007.

(обратно)

309

…известно как «продуманная подготовка»… – Andersson et al., 1993.

(обратно)

310

…многочасовому заучиванию названий улиц… – Maguire et al., 2006.

(обратно)

311

…миелина, повышающего скорость передачи нервных сигналов… – Hill et al., 2009.

(обратно)

312

Объясняя детям, студентам, учителям или родителям… – Dweck, 2012.

(обратно)

313

Рассмотрим прилежание Вольфганга Амадея Моцарта… – Sadie, 2006.

(обратно)

314

…семьи Полгар… – Forbes, 1992; Polgar et al., 2005.

(обратно)

315

В недавнем интервью все они… – См. документальный фильм My Brilliant Brain, 2012, New York: National Geographic Channel, https://www.youtube.com/watch?v=2wzs33wvr9E (проверено 30.06.15).

(обратно)

316

Термин «мать-тигрица»… – Chua, 2011.

(обратно)

317

…один из трех человек, добившихся исключительных успехов, потерял одного из родителей в возрасте до 14 лет… – Eisenstadt et al., 1989.

(обратно)

318

Существует множество доказательств, что люди, добившиеся высоких результатов в разных областях, чаще страдают психическими заболеваниями… – Young et al., 2006; Jamison, 2011; Bellis et al., 2012; часть 1, James, 2013.

(обратно)

319

Среди генеральных директоров американских компаний… – Babiak et al., 2010.

(обратно)

320

У их британских коллег такое расстройство личности… – Board et al., 2005.

(обратно)

321

В ходе исследования в области зрелищных искусств… – Ando et al., 2014.

(обратно)

322

Мы знаем, что истории, которые сочиняют дети… – Murray et al., 2014.

(обратно)

323

Истории, сочиненные мальчиками и девочками, пережившими физическое насилие… – Waldinger et al., 2001.

(обратно)

324

…проводилось множество исследований… – Например, Sroufe et al., 2005; Ruttle et al., 2014; van Nierop et al., 2015.

(обратно)

325

Так, сексуальное насилие обусловливает слуховые галлюцинации… – Bentall et al., 2012.

(обратно)

326

В 2009 г. стало известно… – В том числе основным источником суждений о Тайгере Вудсе является Helling S., 2010, Tiger Woods: the real story, Philadelphia: De Capo.

(обратно)

327

…можно и сегодня наблюдать на YouTube… – См. https://www.youtube.com/watch?v=_wHkA_983_s (проверено 23.02.2017).

(обратно)

328

(обратно)

329

…доказано, что его причиной служит чрезмерная родительская опека… – Blatt, 1995; Kawamura et al., 2002; с. 67–69, James, 2005; Soenes et al., 2005; Soenens et al., 2006; Craddock et al., 2009.

(обратно)

330

…нарушениям пищевого поведения… – Franco-Paredas et al., 2005.

(обратно)

331

…тревожности и депрессии… – Stoeber et al., 2007; Harris et al., 2007.

(обратно)

332

…чувству одиночества… – Laurenti et al., 2008; Sherry et al., 2008.

(обратно)

333

…компульсивности… – Rheaume et al., 2000.

(обратно)

334

…самозванству… – Thompson et al., 2000; Ferrari et al., 2006.

(обратно)

335

…суицидальным наклонностям… – O'Connor, 2007.

(обратно)

336

…разрегулированному уровню кортизола… – Wirtz et al.

(обратно)

337

В одном исследовании сравнивали британские и итальянские семьи… – Raudino et al., 2013.

(обратно)

338

…адаптивным и дезадаптивным перфекционизмом… – Stoeber et al., 2006.

(обратно)

339

…феномен был выявлен в результате тестирования спортсменов… – Stoeber et al., 2007b.

(обратно)

340

Это было кульминацией процесса формирования у Тайгера так называемого рыночного типа характера… – С. 13–14, 65–67, James, 2007.

(обратно)

341

Как показывают исследования… – Saunders et al., 2000; Saunders, 2001.

(обратно)

342

…изображал Америку рыночным обществом… – Fromm, 1955.

(обратно)

343

Патологическая скорбь принимает две формы… – Bowlby, 1998.

(обратно)

344

…согласно исследованиям, скандинавы… – Thomsen et al., 2006.

(обратно)

345

Имеется множество доказательств того, что при выборе партнера нас привлекают… – С. 103, James, 2005.

(обратно)

346

Первое подобное исследование проводилось в 1980 г. на Гавайях… – Jedlicka, 1980.

(обратно)

347

Последующие исследования продемонстрировали, что мы чаще выбираем партнеров с цветом волос и глаз… – Little et al., 2003.

(обратно)

348

То есть речь идет о таких очевидных вещах, как лицо родителя противоположного пола, и таких неявных качествах, как привычка к курению… – О сходстве лиц см. Bereczkei et al., 2009; о курении: Kiado, 2011.

(обратно)

349

В ходе одного исследования 49 женщин… – Wiszewska et al., 2007.

(обратно)

350

В особенно показательном исследовании… – Bereczkei et al.

(обратно)

351

Имеются доказательства, что женщины… – Pollet et al., 2009.

(обратно)

352

В ходе известного исследования… – Clark et al., 1989.

(обратно)

353

Данные свидетельствуют, что многие из них… – Young et al., 2006.

(обратно)

354

Нарциссы с большей вероятностью будут вести беспорядочную половую жизнь… – Jonason et al., 2010a.

(обратно)

355

…«темная триада» нарциссизма, психопатии и макиавеллизма… – Jonason et al., 2010b.

(обратно)

356

Программа «Двенадцать шагов» продвигает… – Kelly et al., 2009.

(обратно)

357

…хотя некоторым бывает непросто… – Moos et al., 2006.

(обратно)

358

…плохое обращение в детстве несет больший риск… – Dube et al., 2003; Dube et al., 2006.

(обратно)

359

Более сотни экспериментов (большинство из которых проводилось в прошлом десятилетии… – Hagger et al., 2010.

(обратно)

360

В ходе одного из четырех оригинальных экспериментов… – Baumeister et al., 1998.

(обратно)

361

После проведения этих экспериментов… – Baumeister et al., 2007.

(обратно)

362

Когда люди в экспериментальных условиях выбирали воду вместо алкоголя… – Muraven et al., 2006.

(обратно)

363

Когда люди наводят глянец на собственную жизнь… – Fischer et al., 2007.

(обратно)

364

Как показывают исследования, люди с хорошим самоконтролем… – Tangney et al., 2004.

(обратно)

365

В ходе некоторых исследований выяснилось, что у человека… – Gailliot et al., 2007.

(обратно)

366

Однако другие исследования не обнаружили… – Bleedie et al., 2012; Kurzban, 2010.

(обратно)

367

Используя данный подход, Райан пытался разрешить… – Ryan et al., 2008.

(обратно)

368

…модель самоопределения… – Moller et all, 2006.

(обратно)

369

В первом из трех экспериментов… – Muraven M. J. et al., 2007, «Lack of autonomy and self-control: Performance contingent rewards lead to greater depletion,» Motivation and Emotion Journal, no. 31, 311–322.

(обратно)

370

Два последующих исследования подтвердили эти выводы… – Muraven et al., 2008a; Muraven, 2008b.

(обратно)

371

«преждевременное развитие "я"»… – James, 1960.

(обратно)

372

Автобиография Трескотика… – Trescothick, 2009.

(обратно)

373

История Джонни Уилкинсона не менее печальна… – Wilkinson, 2011.

(обратно)

374

Нам нужна система образования… – Sahlberg, 2007.

(обратно)

375

…медицинском журнале The Lancet… – Cross-Disorder Group of the Psychiatric Genomics Consortium, 2013.

(обратно)

376

Яркий пример такой работы… – Trzaskowski et al., 2013.

(обратно)(обратно)

Оглавление

Предисловие

Введение

Глава 1 Что делает детей похожими на родителей

  Обучение, подражание и идентификация

  Плохое обращение

  Что делать? Три совета

Глава 2 История Пичес Гелдоф

  Детство

  Подростковые и взрослые годы

  Смерть: по стопам матери

  Что делать? Три совета

Глава 3 Дело не в генах

  Ученые о результатах проекта «Геном человека»

  Кроме генов

  Что делать? Три совета

Глава 4 Плохое обращение и любовь (Почему дети в одной семье такие разные, часть 1)

  Разные плохое обращение и любовь – разные дети

  Настоящие причины психических заболеваний

  Роль внутриутробного опыта

  Особая важность первых лет жизни

  Как забота, полученная в детстве, влияет на уровень кортизола

  Несхожее плохое обращение делает из нас разных взрослых

  Более широкий взгляд на плохое обращение с детьми

  Что делать? Три совета

Глава 5 Ваша роль в семье (Почему дети в одной семье такие разные, часть 2)

  Порядок рождения

  Пол

  Фаворитизм

  Фаворитизм и соперничество между детьми

  Навешивание ярлыков

  Что делать? Три совета

Глава 6 Почему черты характера передаются от одного члена семьи другому

  Как черты характера передаются в семьях

  Воспитание как средство межпоколенческой передачи свойств характера

  Что делать? Три совета

Глава 7 Истинное происхождение человеческих способностей и таланта

  Путь к славе и эмоциональное здоровье

  Взлет и падение Тайгера Вудса

  Плюсы и минусы самоограничения

  Здоровые и патологические эмоции исключительно успешных людей

  Выводы

  Что делать? Три совета

Заключение Все дело в среде, дурачок!

Приложение 1 Дело не в генах. Пришла ли пора признать нулевую гипотезу проекта «Геном человека»?

  Введение

  Проект «Геном человека» и психические заболевания

  Взаимодействие генов и среды

  Результаты исследований близнецов и нулевая гипотеза ПГЧ

  Заключение

  Краткий глоссарий

Приложение 2 Исследования близнецов: неблагонадежный метод

  Проблема 1. Предположение об одинаковой среде (Baumrind, 1993; Joseph, 1998, 2015)

  Проблема 2. Низкие показатели роли общей среды в исследованиях близнецов (Stoolmiller, 1999; Joseph, 2015)

  Проблема 3. Генерализуемость результатов исследований близнецов (Schacter, 1982; Hay, 1987)

  Проблема 4. Математические ограничения при анализе данных о близнецах (Wahlstein, 1990, 1994)

  Проблема 5. Влияние пренатальных факторов на однояйцовых близнецов (Devlin, 1997)

  Проблема 6. Отсутствие оценки среды в психогенетических исследованиях (Baumrind, 1993)

  Проблема 7. Необходимость критичного подхода к принципам исследования приемных детей (Stoolmiller, 1999)

Приложение 3 Существенные недостатки миннесотского исследования близнецов, выросших порознь

Приложение 4 Опасности генетизма, преимущества веры в гибкость психологии

  Не приписывайте своему ребенку качества «чертенка»

  Помогите ребенку поверить в способность его интеллекта измениться

  Считать психическое заболевание генетическим – опасно

Благодарности

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно