Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла,
Консультации специалистов:
Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика


Предисловие

В 1962 г. Томас Кун, один из самых влиятельных философов XX столетия, опубликовал свою выдающуюся книгу «Структура научных революций». На основании 15 лет глубокого изучения истории науки он смог показать, что развитие знаний о Вселенной в различных научных дисциплинах вовсе не представляет собой постепенный процесс накопления данных и формулирования все более точных теорий, как обычно считалось. Вместо этого оно носит явно циклический характер с определенными стадиями и характерной динамикой, которые возможно понимать и даже предсказывать. Центральной идеей теории Куна, которая дает такую возможность, стало понятие парадигмы.

Парадигму можно определить как собрание убеждений, ценностей и методов, разделяемых членами сообщества в тот или иной исторический период. Парадигма направляет мышление и исследовательскую деятельность ученых до тех пор, пока новые наблюдения не подвергают серьезному сомнению ее основные допущения. Это ведет к кризису и появлению предложений радикально новых способов рассмотрения и интерпретации феноменов, которые не способна объяснять старая парадигма. В конце концов одна из этих альтернатив удовлетворяет необходимым требованиям, чтобы стать новой парадигмой, которая затем господствует в научном мышлении в следующий период истории науки.

Самыми знаменитыми примерами смены парадигм были замена геоцентрической системы Птолемея гелиоцентрической системой Коперника, Галилея и Кеплера, ниспровержение теории флогистона Бехера в химии Лавуазье и Дальтоном и концептуальный переворот в физике в первые три десятилетия XX в., который подорвал гегемонию физики Ньютона и породил теорию относительности и квантовую физику. Смены парадигм, как правило, оказываются совершенно неожиданными для преобладающего научного сообщества, так как его члены бывают склонны ошибочно принимать господствующую парадигму за полное и точное описание действительности. Так, в 1900 г., незадолго до появления квантово-релятивистской физики, лорд Кельвин заявлял: «Теперь в физике больше нечего открывать. Остаются лишь все более и более точные измерения».

За последние пять десятилетий различные направления современных исследований сознания выявили широкий спектр «аномальных» явлений – переживаний и наблюдений, которые подвергли сомнению некоторые из общепринятых утверждений современной психиатрии, психологии и психотерапии, касающихся природы и размерностей человеческой психики, происхождения эмоциональных и психосоматических расстройств и эффективных терапевтических механизмов. Многие из этих наблюдений настолько радикальны, что ставят под сомнение основные метафизические допущения материалистической науки, касающиеся природы реальности и человеческих существ, а также взаимоотношения между сознанием и материей.

Самыми важными источниками этих революционных наблюдений, подрывающих существующую парадигму, были психоделические исследования, юнгианская психология, новые эмпирические методы психотерапии, полевая антропология, танатология и различные экспериментальные методы изменения состояния сознания наподобие сенсорной депривации и биологической обратной связи. Мое собственное знание этих «аномальных явлений» и глубокий интерес к ним происходят от интенсивного и разностороннего исследования неординарных состояний сознания, которое более чем полвека было моей профессией, призванием и увлечением.

В течение большей части этого времени я занимался терапией с использованием психоделических веществ, сначала в Чехословакии, в Институте психиатрических исследований в Праге, а затем в США, в Мэрилендском психиатрическом исследовательском центре в Балтиморе, где я участвовал в последней американской программе психоделических исследований. Начиная с 1975 г. я и моя жена Кристина работали с холотропным дыханием – мощным методом терапии и самоисследования, совместно разработанным нами в институте

Эсален. Кроме того, в течение многих лет мы оказывали поддержку многим людям, переживающим спонтанные эпизоды неординарных состояний сознания – психодуховные кризисы или «духовные экстремальные ситуации», как называем их мы с Кристиной.

Общая особенность этих трех ситуаций состоит в том, что они связаны с необычными состояниями сознания или, точнее, с их важной разновидностью, которую я называю холотропной. Это составное слово буквально означает «ориентированный на целостность» или «движущийся в направлении целостности» (от греч. holos – целый и trepein – движущийся к или по направлению к чему-либо). Этот термин подразумевает, что в нашем обыденном состоянии сознания мы отождествляемся лишь с небольшой частью того, кто мы на самом деле. Лучшим способом объяснения значения «холотропного» может служить указание на проводимое в индуизме различие между намарупа (именем и формой, с которыми мы отождествляемся в своем повседневном существовании) и Атманом-Брахманом (нашей глубочайшей идентичностью, соизмеримой с космическим творческим началом). В холотропных состояниях сознания мы превосходим узкие границы телесного эго и возвращаем себе свою полную идентичность.

Холотропные переживания играют важную роль в шаманских кризисах инициации, в целительских церемониях и ритуалах перехода в туземных культурах и в различных видах систематической духовной практики – йоге, буддийской или даосской медитации, техниках суфизма и каббалы, в христианской Иисусовой молитве (исихазме). Кроме того, их описывали в литературе, касающейся античных мистерий смерти и возрождения, которые проводились в честь разных богов в Средиземноморье и других регионах мира. В повседневной жизни холотропные переживания могут случаться в ситуациях близости к смерти или спонтанно, без какой бы то ни было явной причины. Их также могут вызывать психоделические вещества и мощные формы эмпирической терапии, разработанные во второй половине XX в.

В психоделической терапии холотропные состояния вызываются введением в организм психотропных веществ наподобие ЛСД, псилоцибина, мескалина и производных триптамина или амфетамина. В технике холотропного дыхания изменение состояния сознания происходит под действием сочетания более быстрого дыхания, особой музыки и освобождающей энергию работы с телом. В духовных кризисах холотропные состояния случаются спонтанно, посреди повседневной жизни, и их причина обычно неизвестна. При условии правильного понимания и поддержки холотропные состояния обладают необычайным эвристическим, целительным, преобразующим и даже эволюционным потенциалом.

В дополнение к своим собственным исследованиям я более поверхностно занимался многими дисциплинами, имеющими более или менее непосредственное отношение к холотропным состояниям сознания. Я посвящал много времени обмену информацией с антропологами и принимал участие в священных ритуалах туземных культур в различных частях мира, в том числе с использованием психоделических растений наподобие пейотля, аяхуаски, магических грибов и кава-кава. Кроме того, я тесно соприкасался с представителями различных духовных дисциплин, включая випассану, дзен и буддизм Ваджраяны, сиддха-йогу, тантру, а также с членами христианского ордена бенедиктинцев.

Еще одной областью, которой я посвятил много внимания, была танатология – молодая дисциплина, занимающаяся изучением околосмертных переживаний, а также психологических и духовных аспектов смерти и умирания. В конце 1960-х – начале 1970-х гг. я принимал участие в крупном исследовательском проекте, направленном на изучение действия психоделической терапии на людей, умиравших от рака. Следует также добавить, что мне посчастливилось быть лично знакомым и общаться с некоторыми из великих физиков и парапсихологов нашего времени, пионеров экспериментальных исследований сознания, и терапевтов, которые разрабатывали и использовали мощные формы эмпирической терапии, вызывающие холотропные состояния сознания.

Мое изучение холотропных переживаний выявило широкий спектр «аномальных явлений», возникавших у моих клиентов, участников практических семинаров, практикантов и у меня самого, и убедило меня, что они представляют собой серьезный вызов мировоззрению, формулируемому западной монистической материалистической наукой. Я верю, что строгое и беспристрастное изучение данных этих исследований привело бы к революции во многих научных дисциплинах, которая по своей природе и масштабу была бы сравнима с концептуальным переворотом, вызванным в научном мышлении квантово-релятивистской физикой, и в известном смысле была бы ее логическим завершением.

Как бывало в течение всех предыдущих периодов «ненормальной науки», как Томас Кун называл времена концептуальных кризисов, сопровождающих научные революции, данные современных исследований сознания встретили упорное сопротивление ортодоксальных научных кругов, породили множество споров и привели к поляризации научного сообщества. В то время как его более смелые и непредубежденные представители проявили огромный интерес к новым направлениям исследований – зачастую в частном порядке или на практических семинарах и в других полупрофессиональных контекстах – ортодоксальное руководство в области образования и медицины продолжает считать монистическое материалистическое мировоззрение окончательным описанием реальности.

Принимая во внимание эту ситуацию, для меня стало большой неожиданностью, когда летом 2007 г. я получил письмо от Вацлава Гавела – бывшего президента Чехословакии и позднее Республики Чехии, в котором сообщалось, что мне присуждена престижная премия Фонда Вацлава и Дагмар Гавел «Перспектива 97» в Праге. Я был очень тронут оказанной мне высокой честью не только по профессиональным, но и по очень личным причинам. В течение многих лет я глубоко восхищался президентом Гавелом как философом, художником, борцом за свободу, государственным деятелем с вдохновляющим духовным предвидением и человеком, наделенным необычайными моральными качествами и смелостью.

В отличие от обычных политиков Вацлав Гавел не ставил своей целью достижение политической власти и не стремился стать президентом Чехословакии. Он принял высший пост в стране по требованию чешского народа, который любил его и восхищался им как символом сопротивления угнетению и тирании. На церемонии его инаугурации в Пражском замке присутствовали сотни тысяч человек. В последующие пять-шесть лет президент Гавел пользовался поддержкой более чем 80 процентов граждан. Он содействовал социальным реформам и примирению в обществе, отменил смертную казнь, освободил всех политических заключенных и закрыл государственные предприятия, занимавшиеся производством оружия. Вскоре после избрания президентом он пригласил Его Святейшество Далай-ламу прибыть в Чехословакию с официальным государственным визитом, став первым руководителем страны, направившим подобное приглашение находившемуся в изгнании лидеру народа Тибета. В годы своего президентства Вацлав Гавел делился своим духовным видением с миром, выступая с лекциями в различных научных организациях и на политических форумах во многих странах мира.

В соответствии с программой деятельность Фонда «Перспектива 97», основанного Вацлавом Гавелом совместно с женой Дагмар, направлена на «поддержку проектов, которые носят новаторский или даже фантастический характер, содержат принципиально новые подходы, пытаются ломать условности и укрепляют направления науки и культуры, в настоящее время не встречающие поддержки или понимания большинства людей, но способные своими последствиями оказывать вдохновляющее или иное значимое влияние на будущее».

Раз в год, в день рождения Вацлава Гавела (5 октября), Фонд присуждает специальную премию людям, чья работа – по мнению членов его совета – удовлетворяет перечисленным выше критериям. В числе прошлых лауреатов были исследователь мозга Карл Прибрам, философ и писатель Умберто Эко, бывший министр труда США Роберт Рейх, ученый и философ Зденек Нойбауэр, социолог Зигмунт Бауман, психолог Филипп Дж. Зимбардо и специалист по компьютерам из МИТ Джозеф Вейценбаум. Естественно, для меня было крайне почетно присоединиться к перечню этих замечательных людей и получить признание моей работы, которое выражала премия.

Мы с Кристиной отправились в Прагу в сопровождении нашего сына и невестки, чтобы участвовать в церемонии награждения и вернуться в Калифорнию с чудесными воспоминаниями. Церемония проходила в прекрасно обновленной и преображенной Гавелами бывшей церкви Св. Лаврентия, ныне известной как Духовный центр «Перекресток». Премия «Перспектива 97» состояла из богато украшенного диплома и впечатляющего произведения искусства – копии в натуральную величину посоха св. Адальберта, принявшего мученическую смерть епископа Праги X столетия и святого покровителя Богемии. Важной частью визита была возможность посвятить некоторое время очень частному общению с Гавелами.

Всем лауреатам премии «Перспектива 97» предлагается по случаю награждения подготовить публикацию, лучше всего отражающую их работу. Данная книга – «Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы» – была написана специально для этого случая и впервые опубликована в Праге на чешском языке Фондом Гавелов. Статьи, из которых она состоит, отбирались таким образом, чтобы отражать основные области моих научных интересов и достигнутые в них результаты в различные периоды моей профессиональной карьеры – психоделические исследования, трансперсональную психологию, альтернативные подходы к психозам, холотропное дыхание, различные направления новой парадигмы в науке и политическое значение исследований сознания. Я надеюсь, что эта книга – благодаря широкому спектру тем, которые она охватывает, – послужит полезным руководством для специалистов и непрофессионалов, которых интересуют исследования сознания, самоисследование, духовный поиск и происходящая в настоящее время в западной науке смена парадигмы в отношении понимания психики, человеческой природы и природы реальности. Кроме того, она, возможно, откроет тем, кто еще не знаком с трансперсональным видением, богатую литературу, охватывающую различные направления этого волнующего этапа научного, философского и духовного поиска знания. За последние несколько десятилетий я познакомился со многими людьми, у которых результатами открытия надличностной перспективы стали перенос внимания во внутренний мир, глубокое личностное преобразование, реализация собственных возможностей и новый смысл в жизни.

Станислав Троф, Милл Вэлли,

Калифорния, январь 2009 г.

Четвертая сила Абрахама Маслоу
Краткая история трансперсональной психологии

В середине XX столетия в американской психологии безраздельно господствовали две основные школы: бихевиоризм и фрейдизм. Однако день ото дня росло недовольство этими направлениями как двумя единственно верными подходами к человеческой психике, что и привело к развитию психологии гуманистической. Главным и самым последовательным представителем этой новой области стал известный американский психолог Абрахам Маслоу. Им был произведен доскональный критический разбор пределов и бихевиоризма, и психоанализа, или, как он их назвал, «первой и второй сил» в психологической науке, и внутри психологии были выработаны основы для нового видения (Maslow, 1969).

Главное возражение Маслоу бихевиоризму состояло в том, что исследование животных вроде голубей или крыс способно разъяснять только те грани человеческой жизнедеятельности, которые у нас с этими животными являются общими. И следовательно, все это не имеет никакого отношения к пониманию более высоких, истинно человеческих свойств, уникальных для жизни именно человека, вроде любви, самосознания, свободы воли и личной свободы, нравственности, искусства, философии, веры, науки. Это также в значительной степени бессмысленно и по отношению к некоторым отрицательным именно человеческим качествам вроде жадности, жажды власти, жестокости и склонности к «злостной враждебности». Он также критиковал неучитывание бихевиористами сознания и самонаблюдения и их исключительную сосредоточенность на изучении поведения.


Абрахам Маслоу


В отличие от этого главным предметом изучения гуманистической психологии, «третьей силы» Маслоу, были дела человеческие, и это учение уделяло достойное внимание сознанию и всматриванию в себя как важным дополнениям к объективистскому подходу в исследованиях. Исключительный упор бихевиористов на предопределенность окружающей средой, на раздражение и отклик, на поощрение и наказание сменился вниманием к внутреннему побуждению и устремленности людей к обретению чувства осуществленное™ себя как человека и полному выражению их человеческих способностей.

В своей критике психоанализа Маслоу показывал, что Фрейд и его последователи делали свои заключения насчет человеческой души, отталкиваясь прежде всего от исследований в области психопатологии, и не мог мириться с их биологическим редукционизмом и склонностью объяснять все психологические процессы на языке основных инстинктов. По сравнению с ними гуманистическая психология обращала свое внимание на людей здоровых, а также на людей, показывающих необычные способности в различных областях («прирастающая верхушка популяции» Маслоу), на развитие человека и его возможностей и на все более высокие функции психики. Она также подчеркивала, что психология должна быть восприимчивой к потребностям жизни людей и служить важнейшим интересам и целям человеческого сообщества.

Через несколько лет после того как Абрахам Маслоу и Энтони Сьютич основали Ассоциацию гуманистической психологии (АГП) и свой журнал, новое движение стало чрезвычайно популярным среди тех, кто профессионально занимается в Америке душевным здоровьем людей и даже среди широкой публики. Многомерное видение гуманистической психологии и ее сосредоточенность на всем человеке обеспечило широкие возможности для развития богатой палитры новых действенных терапевтических подходов, которые необычайно расширили наши способности справляться с эмоциональными, психосоматическими, межличностными и общественно-психологическими проблемами.

Одной из важнейших примет этих новых терапевтических подходов был решительный отказ от исключительно устных стратегий традиционной психотерапии, переключивший внимание с выражения эмоций и исследования личностной истории и с бессознательных побуждений на чувства и мыслительные процессы пациентов здесь и теперь. Другой важной чертой этой терапевтической революции было то, что стало уделяться внимание связи души и тела и был преодолен запрет на прикосновение, дотоле в психотерапии господствовавший. Именно тогда неотъемлемой частью новых стратегий лечения стали различные виды работы с телом. Среди показательных примеров гуманистических терапий можно упомянуть гештальт-терапию Фрица Пёрлза, биоэнергетику Александра Лоуэна и иные неорайхианские подходы, групповые встречи и психологические марафоны.

Однако несмотря на популярность гуманистической психологии, сами ее основатели Маслоу и Сьютич были недовольны той понятийной оснасткой, которую они создали вначале. Все глубже и глубже они осознавали, что не учитывали чрезвычайно важную составляющую – духовное измерение человеческой психики (Sutich, 1976). Возрождение внимания к восточной духовной философии, к различным мистическим традициям, к медитации, к древней и народной мудрости, так же как и все ширившееся распространение психоделического экспериментирования в течение бурных 1960-х гг., абсолютно ясно показало, что всеобъемлющая и действительная для всех культур психология должна была впитать в себя сведения из таких областей, как мистические состояния, космическое сознание, психоделические переживания, явления транса, творческого, религиозного, художественного и научного вдохновения.

В 1967 г. небольшая рабочая группа в составе Абрахама Маслоу, Энтони Сьютича, Станислава Грофа, Джеймса Фейдимана, Майлза Вича и Сони Маргулис собралась в Менло-Парке (Калифорния) с целью создания новой психологии, которая будет учитывать всю полноту человеческих переживаний, включая и различные необычные состояния сознания. В ходе этих бесед Маслоу и Сьютич откликнулись на предложение Грофа назвать новое направление «трансперсональной психологией». Это новое понятие сменило их собственное первоначальное название «надчеловеческой» или «выходящей за пределы человеческих дел». Вскоре после этого они создали «Ассоциацию трансперсональной психологии» (АТП) и «Журнал трансперсональной психологии». Несколько лет спустя, в 1975 г., Роберт Фрейджер основал в Пало-Альто (Калифорния) Институт трансперсональной психологии, который более трех десятилетий оставался на острие образования, исследования и терапии в области трансперсональной психологии.

Трансперсональная психология, или «четвертая сила», взялась за работу с самыми главными ложными представлениями в господствующей психиатрии и психологии – представлениями относительно веры и духовности. Она также откликалась на важнейшие сведения современных исследований сознания и некоторых иных областей, которым в существующей научной парадигме не находилось никаких правдоподобных объяснений. Майкл Харнер, американский антрополог с безупречной академической репутацией, который в ходе своей полевой работы в джунглях Амазонки также прошел поразительное шаманское посвящение, в предисловии к своей книге «Путь шамана» очень кратко подытожил недостатки академической психологии (Harner, 1980). Он заявил, что в индустриальной цивилизации понимание души очень сильно искажено двумя путями: оно этноцентрично и когницентрично (лучше, наверное, было бы сказать прагмацентрично).

Оно этноцентрично в том смысле, что разрабатывалось и утверждалось западными учеными-материалистами, которые полагали, что их собственное видение является наивысшим по отношению к видению любого из иных человеческих сообществ во все времена. По их мнению, материя первична, а жизнь, сознание и разум – ее более или менее случайные побочные продукты. А духовность в любом виде и на любом уровне разработанности выражает лишь неведение насчет фактов науки либо же суеверие, детское легковерие, самообман и первобытное магическое мышление. Непосредственные духовные переживания, включающие в себя общественное бессознательное или архетипические образы и миры, рассматриваются в качестве патологических порождений мозга. Современное конформистское господствующее большинство психиатров истолковывает провидческие переживания основателей основных религий, святых и пророков как проявления тяжелых умственных нарушений, хотя для отстаивания подобного положения им не хватает подлинных, по-настоящему медицинских объяснений и лабораторных данных. В своем презрительном отмахивании от ритуальной и духовной жизни они не проводят различий между первобытными народными верованиями, буквалистскими фундаменталистскими толкованиями священных писаний и изысканнейшими мистическими традициями и восточной духовной философией, основывающимися на столетиях целенаправленного самосозерцательного исследования души.

Психиатрическая литература насчитывает бесчисленное количество книг и статей, которые рассказывают о том, каким был бы самый подходящий клинический диагноз для многих из величайших образцов истории духа. Святого Антония назвали шизофреником, св. Иоанна Креста звали «наследственным выродком», от святой Терезы Авильской отмахнулись как от больной тяжелым истерическим психозом, а мистические переживания Мухаммеда были приписаны его эпилепсии. Много других образцов веры и духа вроде Будды, Иисуса, Рамакришны и Шри Раманы Махарши рассматривались как страдающие психозом из-за их провидческих переживаний и «галлюцинаций». Точно так же некоторые традиционно подготовленные антропологи вели споры, надо ли шаманов диагностировать как шизофреников, ходячих психотиков, эпилептиков или же истериков. А именитый психоаналитик Франц Александер, известный как один из основателей психосоматической медицины, даже написал статью, в которой буддийская медитация описывалась на языке психопатологии и именовалась «искусственной кататонией» (Alexander, 1931).

И если западная психология и психиатрия описывают обрядовую и духовную жизнь древних и первобытных культур языком патологии, то опасные крайности индустриальной цивилизации, действительно поставившей под угрозу жизнь на планете, превратились в настолько неотъемлемые части нашей жизни, что редко привлекают какое-то особое внимание врачей и исследователей, и уж конечно не получают патологических ярлыков. Мы являемся свидетелями каждодневного проявления основополагающей ненасытной алчности и злостной враждебности: разграбления невозобновляемых ресурсов и превращения их в индустриальные отходы, предельно опасного для выживания загрязнения естественной природной среды ядерными осадками, ядовитыми химикатами и гигантскими нефтяными пятнами, злоупотребления научными открытиями в физике, химии и биологии ради развития оружия массового поражения, вторжений в другие страны, приводящих к истреблению мирных жителей и геноциду, и построения планов военных операций, которые уничтожат миллионы людей.

Главные проектировщики и поборники столь пагубных стратегий и сценариев апокалипсиса не только ходят на свободе, но и богаты, известны, занимают влиятельное положение в обществе и пользуются различными почестями. Лишнее подтверждение тому: люди, у которых случаются мистические состояния, могущие привести к преображению их жизни, случаи психодуховной смерти и возрождения или переживания событий прошлой жизни, заканчивают помещением в психбольницу с клеймящим диагнозом и подавляющим психофармакологическим лечением. Это как раз то, что Майкл Харнер называл этноцентрической предубежденностью в оценке того, что является нормальным, а что – патологическим.

Согласно Майклу Харнеру, западная психиатрия и психология выказывают также сильнейшую когницентрическую предубежденность. Под этим он имеет в виду, что эти дисциплины разработали свои теории на основе опытов и наблюдений над обычными состояниями сознания и последовательно не признавали либо извращали свидетельства о необычных состояниях сознания вроде открытий психоделической терапии, действенных психотерапий переживания, работы с людьми, находящимися в состоянии психодуховных обострений, а также связанных с исследованиями медитации, с полевыми антропологическими изысканиями или танатологией. Данные из этих областей исследования, разрушающие господствующую парадигму, либо упорно не замечались, либо обесценивались и искажались из-за их основополагающей несовместимости с нею.

В предыдущем отрывке я употребил понятие «необычные состояния сознания». И прежде чем продолжить наш разговор, стоило бы, кажется, разъяснить его смысл. Понятие необычных состояний сознания употребляется главным образом теми исследователями, что изучают эти состояния и признают их значимость. Психиатры из господствующего большинства предпочитают понятие измененных состояний, которое отражает их веру в то, что только повседневное состояние сознания является нормальным и что все без исключения отклонения от этого представляют собой патологические искажения правильного восприятия действительности и не обладают никакой благотворной силой. Однако даже понятие необычных состояний слишком широко для нашего изложения. Ибо трансперсональная психология занимается тем примечательным подразделением этих состояний, которое несет в себе эвристические, целительные, преобразовательные и даже эволюционные возможности. Оно включает в себя переживания шаманов и их пациентов, переживания посвящаемых при первобытных обрядах прохода и в древних мистериях смерти и возрождения, тех, кто занимается духовными упражнениями, и мистиков всех веков, а также людей, находящихся в состоянии психодуховного кризиса (Grof and Grof, 1989, 2001).

Еще на ранней стадии своего исследования я с превеликим удивлением обнаружил, что в господствующей психиатрии для этого важного подразделения необычных состояний нет никакого названия, и она просто отмахивается от них как «состояний измененных». И поскольку у меня было сильное ощущение, что они все-таки заслуживают какого-то отличия от остальных и должны выделяться в отдельную категорию, я придумал для них название «холотропные» (Гроф, 1992). Это сложное слово буквально означает «обращенный к цельности» или «движущийся по направлению к целостности» (от греч. holos – целый, весь, и trepein – обращенный к чему-либо или в направлении чего-либо). Это понятие намекает на то, что в нашем повседневном состоянии сознания мы отождествляемся только с малой долей того, чем мы на самом деле являемся. В состояниях же холотропных мы можем превосходить узкие границы телесного «я» и выходить на богатейшую палитру трансперсональных (надличностных) переживаний, которые помогают нам возрождать нашу истинную идентичность. В иной связи я уже описывал основные особенности холотропных состояний и чем они отличаются от состояний сознания, которые заслуживают того, чтобы именоваться измененными (Grof, 2000). В нижеследующем изложении для большей ясности я буду пользоваться понятием «холотропный».

Трансперсональная психология сделала существенный шаг вперед по направлению к изменению этноцентрических и когницен-трических пристрастий господствующей психиатрии и психологии, в особенности по части признания подлинности природы трансперсональных переживаний и их значимости. В свете современных исследований сознания наличествующее высокомерное отбрасывание и патологизация духовности, характерные для монистического материализма, уже кажутся несостоятельными. Ибо в холотропных состояниях духовные измерения действительности могут переживаться непосредственно точно таким же образом и столь же убедительно, как и наше повседневное переживание материального мира, если не более. Тщательное изучение трансперсональных переживаний показывает, что их невозможно истолковывать в качестве порождений патологических процессов, происходящих в мозге, они являются действительными онтологически.

Чтобы отличать трансперсональные переживания от воображаемых порождений индивидуальной фантазии, психологи-юнгианцы обращаются к этой области как к имагиналъной. Французский ученый, философ и мистик Анри Корбен, который первый употребил понятие mundus imaginalis, был вдохновлен в этом отношении своим исследованием мусульманской мистической литературы (Corbin, 2000). Мусульманские теософы называют воображаемый мир, в котором все сущее в мире чувственном имеет свое подобие, ‘алам а мит-халь’, или «восьмым климатом», отличая его от «семи климатов», областей традиционной мусульманской географии. Воображаемый мир обладает своей протяженностью и размерностями, образами и цветами, но они недоступны для наших чувств, как были бы доступны, если бы были свойствами предметов вещественных. Однако царство это во всех смыслах целиком и полностью онтологически действительно и поддается такому же согласованному подтверждению другими людьми, как и материально воспринимаемый мир.

Духовные переживания проявляются в двух разных видах. Первый из них, переживание immanent divine, имманентного божественного, характеризуется тонко, но глубоко преображенным восприятием повседневной действительности. Человек, обладающий этим видом духовного опыта, видит людей, животных, растения и неодушевленные предметы в окружающем мире как сияющие проявления единого поля вселенской творящей энергии. Он обладает непосредственным восприятием нематериальной природы мира физического и понимает, что границы между предметами призрачны и нереальны. Этот вид переживания действительности обладает явно сверхчувственной природой и соответствует спинозовскому deus sive natura, или природе как Богу Если привести в пример сравнение с телевидением, этот опыт может приравниваться к такому положению, когда картинка черно-белая внезапно превращается в картинку в ярких, живых цветах. Когда происходит подобное, большая часть прежнего восприятия мира остается на месте, но в корне преобразуется дополнением нового измерения.

Второй вид духовного переживания, transcendent divine, божественного превосходящего, включает в себя проявление архетипических существ и сфер действительности, которые обычно являются скрытыми от непосредственного наблюдения, то есть недоступными восприятию в обыденном состоянии сознания. При этом виде духовного переживания всецело новые элементы, кажется, «раскрываются» или «развертываются» (позаимствуем эти словечки у Дэвида Бома) из другого уровня или порядка действительности. Если же вновь обратиться к сравнению с телевидением, то это походило бы на поразительное для нас открытие, что там существуют еще каналы, кроме того, что мы прежде смотрели, полагая, что у нашего телевизора только один канал.

Главный и решающий по значимости вопрос, конечно же, вопрос об онтологической природе вышеописанных духовных переживаний. Должны ли они истолковываться и отклоняться как бессмысленная фантасмагория, порождаемая поразившим мозг патологическим процессом, обнаруженным и идентифицированным современной наукой, или они все-таки и в самом деле отражают объективно существующие измерения действительности, которые недоступны в обычном состоянии сознания. Тщательное систематическое исследование трансперсональных переживаний показывает, что они онтологически действительны и содержат в себе сведения о важных, обыкновенно скрытых измерениях существования, которые могут поддаваться согласованному подтверждению (Grof, 1998, 2000). В определенном смысле восприятие мира в холотропных состояниях более правильно, нежели наше повседневное восприятие.

Квантовая физика показала, что материя, по сути, пуста и что все границы во Вселенной являются призрачными. Сегодня мы знаем: все, что является нам как дискретные статические объекты, на самом деле оказывается уплотнениями внутри подвижного объединяющего поля энергии. Такое открытие вступает в прямое противоречие с расхожим восприятием мира и напоминает индийское представление о майе, метафизическом начале, способном порождать достоверное подобие материального мира. А объективная природа исторических и архетипических областей общественного бессознательного была наглядно показана К. Г. Юнгом и его последователями задолго до того, как психоделические исследования и новые терапии переживания накопили свидетельства, это подтверждающие и не оставляющие места ни для какого разумного сомнения. Кроме того, стало возможным шаг за шагом описывать процедуры и надлежащие обстоятельства, которые облегчали доступ к этим переживаниям. Они включали в себя процедуры нефармакологические вроде занятий медитацией, музыки, танцев, дыхательных упражнений и иные приемы, которые не могут рассматриваться как патологические факторы даже при самом неуемном воображении.

Исследование холотропных состояний подтверждало юнговскую догадку, что переживания, берущие начало в более глубоких слоях психики (в моем обозначении «перинатальные» и «трансперсональные» переживания), обладают неким свойством, которое он (вслед за Рудольфом Отто) называл нуминозностъю (Jung, 1964). Понятие numinous (сверхчувственное) относительно нейтрально и потому более предпочтительно по сравнению с другими сходными наименованиями вроде религиозного, мистического, магического, священного или божественного, которые часто употребляются не в точных значениях и легко могут вводить в заблуждение. Чувство нуминозности основывается на непосредственном ощущении того, что мы встречаемся с областью, которая относится к более высокому строю действительности, священному и в корне отличному от материального мира.

Дабы не допускать недоразумения и путаницы, которые в прошлом ставили под сомнение множество подобных рассуждений, очень важно проводить четкое различение между духовностью и религией. Духовность основывается на непосредственных переживаниях необычных граней и измерений действительности. Для нее не нужно какого-то особого места или официальным образом назначенного человека, опосредующего соприкосновение с божественным. Мистикам не нужны ни церкви, ни храмы. Среда, где они переживают священные грани действительности, включая их собственную божественность, – их тела и природа. И вместо исполняющих официальные обязанности священников мистикам потребна лишь поддержка сочувствующего круга взыскующих сотоварищей или руководство учителя, который всего лишь чуть дальше продвинулся в своем внутреннем странствии, нежели они сами.

Духовность предполагает особого рода отношения между человеком и миром и является, в сущности, личным и частным делом. В сравнении с нею организованная религия подразумевает институциализированную коллективную деятельность, которая происходит в определенном месте, храме или церкви, и предполагает некое сословие официально назначаемых служителей, которые не обязательно обладают опытом личных переживаний духовных явлений. Как только религия становится организованной, она зачастую полностью утрачивает какую-либо связь со своим духовным источником и превращается в светское учреждение, своекорыстно использующее духовные нужды людей, вовсе их не удовлетворяя.

Организованные религии стремятся создавать иерархические системы, сосредоточенные на погоне за властью, руководством, политическим влиянием, деньгами, собственностью и иными светскими вещами. В таких обстоятельствах религиозному священноначалию, как правило, не нравятся непосредственные духовные переживания, случающиеся у ее членов, ибо они питают свободу, за ними невозможно проводить эффективный надзор, и оно всячески им препятствует. Когда дело обстоит таким образом, подлинная духовная жизнь продолжается только в мистических ответвлениях, в монашеских орденах и экстатических школах упомянутых религий. А коль уж ясно, что фундаментализм и религиозные догмы несовместимы с научным мировоззрением, будь оно декартово-ньютоновским или основанным на новой парадигме, нет никаких причин, почему нам нельзя всерьез взяться за изучение природы и смысла трансперсональных переживаний. Как говорил в своей книге «Общительный Бог» Кен Уилбер (Wilber, 1983), между подлинной наукой и подлинной религией не может быть противоречия. И если кажется, что такое противоречие есть, то весьма вероятно, что мы имеем дело с «фальшивой наукой» и «фальшивой религией», где у той и другой стороны имеется серьезное недопонимание позиции иной стороны и, весьма вероятно, ложные или сфабрикованные представления о своей собственной дисциплине.

Трансперсональная психология, родившаяся в конце 1960-х гг., была чувствительной по отношению к культуре и питала к ритуальным и духовным традициям древних и первобытных культур то уважение, коего они, исходя из полученных данных современного исследования сознания, заслуживали. Это также относилось к широкой палитре «аномальных явлений», наблюдений, взламывающих привычную парадигму, которые академическая наука не была способна ни пояснять, ни истолковывать. Так что, несмотря на то что эта новая область вполне была всесторонне и полностью обоснованной внутри себя, она представляла собой настолько радикальный отход от академического мышления профессиональных кругов, что ее никак невозможно было примирить с традиционной психологией и психиатрией или с декартово-ньютоновской парадигмой западной науки.

Вследствие этого трансперсональная психология оказалась чрезвычайно уязвимой для обвинений в «иррациональности», «ненаучности» и даже «чокнутости», в особенности со стороны тех ученых, которые совершенно не ведали о том громадном корпусе наблюдений и данных, на которых основывалось новое направление. Этим критикам было также неведомо то обстоятельство, что многие из зачинателей этого революционного движения были дипломированными специалистами с безупречной академической репутацией. Среди зачинателей трансперсональной психологии было много видных психологов, таких как Джеймс Фейдимен, Джин Хьюстон, Джек Корнфилд, Стенли Криппнер, Ральф Метцнер, Арнольд Минделл, Джон Перри, Кеннет Ринг, Френсис Воон, Ричард Тарнас, Чарльз Тарт, Роджер Уолш, и антропологов, таких как Энджелис Эрриен, Майкл и Сандра Харнер и других. Эти люди создавали и принимали трансперсональное видение человеческой психики не потому, что были невежественны насчет основополагающих положений традиционной науки, а потому, что понимали: старые понятийные схемы совершенно не подходят для передачи их переживаний и наблюдений и неспособны их объяснить.

За первые два десятилетия существования трансперсональной психологии неопределенный статус этой неоперившейся дисциплины среди «естественных наук» поменялся весьма существенно. Ведь вследствие появления новых революционных представлений и открытий в различных областях науки философия традиционной западной науки, ее основные положения и ее декартово-ньютоновская парадигма подвергались все более серьезным испытаниям и расшатывались. Подобно многим другим теоретикам в области трансперсональной психологии, я с превеликим любопытством следил за этим движением и описал его в первой части своей книги «За пределами мозга» как попытку заполнить разрыв между выводами из моих собственных исследований и устоявшимся научным мировоззрением (Grof, 1985).

Приток таких поразительных новых сведений развернулся, начавшись с глубокого философского осмысления выводов квантовой физики, навсегда изменивших наше понимание физической действительности. Изумительное сходство между видением мира современной физикой и мировидением восточной духовной философии, предвещавшееся уже в трудах Альберта Эйнштейна, Нильса Бора, Вернера Гейзенберга, Эрвина Шрёдингера и других, нашло полное выражение в поразительной, потрясающей основы книге Фритьофа Капры, в его «Дао физики» (Сарга, 1975). Открывающее новые горизонты видение Фритьофа Капры в последующие годы было дополнено и усовершенствовано работами Фреда Алана Вольфа, Ника Герберта, Амита Госвами и многих других (Wolf, 1981; Herbert, 1979; Goswami, 1995). Особенно примечательным в этом отношении был вклад Дэвида Бома, прежнего соратника Альберта Эйнштейна и автора серьезных и влиятельных монографий по квантовой физике и теории относительности. Его понятие эксплицитного и имплицитного порядка и его теория целостного движения, развивающие значимость голографического мышления в науке, снискали большую популярность в трансперсональной психологии (Bohm, 1980), так же как и голографическая модель мозга Карла Прибрама (Pribram, 1971).

То же самое верно и для теории морфического резонанса и морфогенетических полей биолога Руперта Шелдрейка, наглядно показывающей значимость нефизических полей для понимания видов, генетики и наследственности, последовательности, направленности и хода приспосабливания. Дополнительным поразительным вкладом были также изумительный синтез кибернетики, информатики и теории систем, логики, психологии и других дисциплин Грегори Бейтсона (Bateson, 1979), исследование диссипативных структур и порядка из хаоса Ильи Пригожина (Prigogine, 1980; Prigogine and Stengers, 1984), самой теории хаоса (Glieck, 1988), аытропыый принцип в астрофизике (Barrow and Tipler, 1986) и многие другие.

Однако уже на раннем этапе развития у нас было нечто большее, чем просто мозаичный набор из не связанных между собой угловых камней этого нового видения действительности. В связи с этим надо упомянуть по крайней мере две основные интеллектуальные попытки включения трансперсональной психологии во всеобъемлющее новое видение мира. Первым из этих изысканий была работа Кена Уилбера. В целом ряде книг, начиная со «Спектра сознания» (Wilber, 1977), Уилбер добился в высшей степени созидательного синтеза сведений, заимствованных из самых разных областей и дисциплин, начиная с психологии, антропологии, социологии, мифологии и сравнительного религиоведения, через лингвистику, философию и историю вплоть до космологии, квантовой физики, биологии, теории эволюции и теории систем. Его знание литературы было воистину энциклопедическим, его аналитический ум – систематичным и острым, а его способность ясно излагать сложные представления – просто замечательной. Внушительный размах, всеохватная природа и интеллектуальная строгость работы Уилбера способствовали тому, что она превратилась в широко принимаемую и очень влиятельную теорию трансперсональной психологии.

Однако не стоило бы слишком надеяться, что междисциплинарная работа такого размаха и глубины может быть совершенной и безупречной во всех отношениях и частностях. Так что труды Уилбера вызывали не только радостные возгласы восторженного одобрения, но также и серьезную критику с разных сторон. Споры по поводу противоречивых и спорных сторон его теории часто бывали страстными и жаркими. Это происходило частично из-за зачастую агрессивного полемического стиля Уилбера, который допускает решительно сформулированные личные нападки и не способствует плодотворному диалогу. Некоторые из таких споров были собраны в томе, называемом «Кен Уилбер в диалоге» (Rothberg and Kelly, 1998), и других многочисленных статьях, в том числе и на интернет-сайтах.

Многие из подобных выводов насчет работы Кена Уилбера касаются иных областей и дисциплин, нежели трансперсональная психология, и обсуждение их превысило бы задачи и возможности этой работы. Однако за эти годы Кен и я обменивались идеями относительно самых разных сторон трансперсональной психологии, включая как взаимные комплименты, так и критические комментарии по поводу наших соответствующих теорий. К сходствам и различиям между психологией спектра Кена и моими собственными наблюдениями и теоретическими построениями впервые я обратился в своей книге «За пределами мозга» (Grof, 1985). Позже я вернулся к этой теме в своей работе в сборнике, называемом «Кен Уилбер в диалоге» (Rothberg and Kelly, 1998), и в моей книге «Психология будущего» (Grof, 2000).

В своей попытке критически оценить теории Уилбера я подходил к этой задаче с точки зрения лечащего врача, основывающейся прежде всего на данных современных исследований сознания, моих собственных или позаимствованных у других. По моему мнению, основное затруднение работ Кена Уилбера по поводу трансперсональной психологии состоит в том, что у него нет никакого врачебного опыта и исходные источники его сведений обеспечивались глубокой начитанностью и переживаниями из личного духовного опыта. Кроме того, он заимствовал большинство своих клинических данных из школ, использующих устные методы психотерапии и понятийные схемы, ограничивающиеся послеродовой биографией. Он не обращал пристального внимания на клинические свидетельства, собранные терапией переживания в течение нескольких прошедших десятилетий с помощью психоделических веществ или же без них.

Для столь важной и влиятельной теории, какой стала работа Кена Уилбера, недостаточно объединять материал из множества разных древних и современных источников в некую всеобъемлющую философскую систему, выказывающую внутреннее логическое единство. Ибо логическая согласованность, конечно же, ценное предварительное условие, но жизнеспособная теория должна иметь некое дополнительное качество, так же, если не более, значимое. Среди ученых общепринято, что некая система предпосылок представляет собой приемлемую теорию, если, и только если, ее выводы согласуются с наблюдаемыми фактами (Frank, 1957). Я попытался определить области, в которых размышления Уилбера входили в противоречие с наблюдаемыми фактами и влекли за собой логическую непоследовательность (Rothberg and Kelly, 1998).

Одним из таких несоответствий было невключение в его картину сознания и его схему развития предродовой и околородовой областей. Другим было некритическое принятие фрейдистского и послефрейдистского убеждения о послеродовом истоке эмоциональных и психосоматических расстройств и отказ признать их более глубокие околородовые и трансперсональные корни. Дополнительными областями разногласий стали уилберовское строго линейное изложение природы духовного развития, неспособность видеть парадоксальную природу отношений «до и после» и низведение проблемы смерти (Танатоса) в психологии к переходу с одной оси развития на другую.

Вопросом, вызвавшим между нами значительные разногласия, стало настаивание Кена Уилбера на том, что раскрытие к духовности происходит исключительно на уровне кентавра, на той стадии уилберовского душевно-духовного развития, что определяется полным воссоединением ума и тела. При своем основополагающем согласии с Майклом Уошберном, я также отмечал, что духовное раскрытие часто принимает вид спирали, сочетающей нисхождение и восхождение, а не строго линейную последовательность (Washburn, 1988). Особенно часто такое раскрытие включает душевно-духовную смерть и возрождение, когда решающее взаимодействие между личностным и трансперсональным основывается на околородовом уровне. Это может подтверждаться не только клиническими наблюдениями, но также и исследованием жизней мистиков, таких как св. Тереза Авильская, св. Иоанн Креста и других, на многих из которых в своих книгах ссылается Уилбер. Особенно сомнительным и не внушающим доверия выглядит предложение Уилбера, чтобы мы ставили пациентам диагнозы на языке эмоциональных, нравственных, интеллектуальных, экзистенциальных, философских и духовных расстройств, которые они выказывали бы согласно его схеме, и назначали им по нескольку различных врачей, в этих областях специализирующихся (Wilber, 2000). Подобная рекомендация могла бы произвести впечатление на обывателя как некий изощренный способ разрешения его психологических проблем, но она наивна и невыполнима с точки зрения любого опытного клинического врача.

Вышеупомянутые затруднения, касающиеся некоторых отдельных сторон теории Уилбера, можно легко поправить, и они не ставят под сомнение полноценность и применимость его общей схемы как попытки набросать всестороннее понимание природы действительности. За последние годы Кен Уилбер сам несколько отдалился от трансперсональной психологии в пользу своего собственного видения, которое он называет интегральной психологией. Однако при более тщательном рассмотрении то, что он именует интегральной психологией, выходит далеко за рамки того, что мы традиционно понимаем под названием «психология», и включает области, относящиеся к другим дисциплинам. Но каким бы широким и всеохватным ни было наше видение действительности, на деле мы должны сводить его к тем сторонам, которые оказываются уместными для решения задач, с которыми мы сталкиваемся. Однако с вышеупомянутыми необходимыми исправлениями и дополнениями интегральный подход Уилбера будет и в будущем представлять широкий и полезный фон для развития трансперсональной психологии, а не для ее замены; и он будет также служить важным связующим звеном с господствующей наукой.

Второй пробной попыткой включить трансперсональную психологию в новое всеобъемлющее видение мира была работа Эрвина Ласло, всемирно известного создателя теории систем, ученого-междисциплинарника и философа венгерского происхождения, в настоящее время проживающего в Италии. Многогранная личность с широчайшей палитрой занятий и талантов, напоминающая о великих титанах Ренессанса, Ласло в свои юные годы достиг всемирной известности как вундеркинд и концертирующий пианист. Несколько лет спустя он обратился к науке и философии, начав свой поиск понимания человеческой природы и природы действительности, ставший делом его жизни. Тогда как Уилбер лишь набросал то, на что должна быть похожа всеохватная теория всего, Ласло на самом деле ее создал (Laszlo, 1993, 1995, 2004; Laszlo and Abraham, 2004).

В своем интеллектуальном перевороте и в целом ряде книг Ласло исследовал широкую область наук, включающую астрофизику, квантовую физику и теорию относительности, биологию и психологию. Он показал длинный ряд явлений, парадоксальных наблюдений и парадигматических затруднений, для которых подобные науки не дают никаких объяснений. И тогда он перепроверил попытки различных зачинателей новой научной парадигмы для того, чтобы найти решения для этих понятийных затруднений. Это исследование включало бомовскую теорию целостного движения, голографическую модель мозга Прибрама, теорию морфогенетических полей Шелдрейка, концепцию диссипативных структур Пригожина и другие. Он рассматривал достижения этих теорий, а также проблемы, которые они были не в состоянии решить.

Затем Ласло, привлекая передовые достижения естественных наук и математики, предложил решение современных парадоксов западной науки, превосходящее пределы отдельных дисциплин. Он добился этого через выдвижение своей «гипотезы связности», краеугольным камнем которой является существование того, что он называет «пси-полем» (Laszlo, 1993, 1995; Laszlo and Abraham, 2004). Он описывает его как некое доквантовое поле, содержащее голографическую запись всех событий, которые случились в феноменальном мире. В свою всеобъемлющую теорию Ласло совершенно открыто включает и трансперсональную психологию, и духовную философию, что показывает его статья о юнговской психологии и моих собственных исследованиях сознания (Laszlo, 1996) и его последняя книга «Наука и поле акаши: Интегральная теория всего» (Laszlo, 2004).

Очень отрадно было замечать, как все новые революционные достижения в науке, совершенно не совмещающиеся с декартово-ньютоновским мышлением XVII столетия и монистическим материализмом, оказывались прекрасно сочетающимися с трансперсональной психологией. В итоге таких прорывных понятийных достижений во многих науках можно все больше и больше надеяться, что трансперсональная психология в будущем будет приниматься академическими кругами и станет неотъемлемой частью в корне нового научного мировидения. И поскольку развитие науки продолжает сбрасывать с себя чары устаревшего материалистического мировоззрения XVII в., перед нами вырисовываются общие очертания возникающего совершенно нового всеобъемлющего понимания самих себя, природы и мира, в котором мы живем. Эта новая парадигма будет в состоянии примирить науку с основанной на переживании неконфессиональной, универсальной и всеобъемлющей по сути духовностью и привести к синтезу современной науки с древней мудростью.

Психология будущего
Уроки современных исследований сознания

Задачей этой работы является подведение итогов моих переживаний и наблюдений о природе человеческой души в состоянии здоровья или болезни, которые я накопил в течение более чем пятидесятилетних исследований необычных состояний сознания. И на этот раз я сосредоточусь на тех открытиях, которые представляют собой серьезное теоретическое испытание для академической психологии и психиатрии и наводят на мысль о пересмотре нашего нынешнего понимания сознания и души человека, что необходимо для того, чтобы оно согласовывалось с новыми сведениями, осознавало и объясняло их.

Холотропные состояния сознания

Мое главное и основное стремление заключается в том, чтобы сосредоточиться на тех переживаниях, которые обладают целительными, преобразующими и развивающими возможностями и которые представляют собой полезный источник данных о человеческой душе и природе действительности. Я также буду уделять особое внимание тем граням таких переживаний, которые открывают существование духовных размерностей жизни. В связи с этим понятие «необычные состояния сознания» является слишком общим, так как включает длинный ряд состояний, которые с этой точки зрения не интересны или не относятся к делу.

Сознание может глубоко изменяться под воздействием самых разнообразных патологических процессов: мозговых травм, поражений химическими отравляющими веществами или инфекциями, нарушениями мозгового кровообращения или злокачественными процессами в мозге. Подобные случаи, конечно, могут приводить к глубоким изменениям в умственной деятельности, которые могли бы способствовать тому, чтобы отнести их к категории «необычных состояний сознания». Однако такие повреждения, служащие причиной «обыкновенного бреда» или «органических психозов» – состояний, безусловно, важных с клинической точки зрения, никак не относятся к нашему изложению. Ведь люди, страдающие от подобных поражений, как правило, теряют способность ориентироваться в пространстве и во времени, не осознают, кто они. Кроме того, их умственные способности значительно ослаблены. А также, как правило, у них наблюдаются нарушения интеллектуальных отправлений и полная последующая амнезия случающихся у них переживаний.

Поэтому мне бы хотелось сосредоточить наше изложение на одной большой и важной подгруппе необычных состояний сознания, для которых у современной психиатрии даже не имеется определенного термина. И поскольку я настоятельно ощущаю, что они заслуживают того, чтобы их отличали от остальных и помещали в отдельную категорию, я придумал для них название холотропные (Grof, 1992). Это сложное слово буквально означает «обращенный к цельности» или «движущийся по направлению цельности» (от греч. holos – целое и trepein – движущийся к чему или в направлении чего-либо). Полный же смысл этого названия и оправданность его употребления станут очевидными в этой работе позднее. Но оно предполагает, что в своем повседневном состоянии сознания мы раздроблены и отождествляем себя только с одним очень маленьким кусочком того, чем мы в действительности являемся.

Холотропные состояния характеризуются особым видоизменением сознания, связанным с волнующими изменениями восприятия во всех чувственных областях, и глубокими, часто необычными, эмоциями и глубокими переменами в мыслительных процессах. Они обычно также сопровождаются разнообразными и напряженными психосоматическими проявлениями и нешаблонными способами поведения. Сознание меняется качественно, причем очень глубоко и основательно, но оно почти не ослабляется, как при бредовых состояниях. Мы переживаем захваченность другими измерениями существования, которая может быть очень глубокой и даже всепоглощающей. Однако в то же самое время мы, как правило, продолжаем полностью ориентироваться в повседневной действительности и не теряем соприкосновения с нею. Одновременно мы проживаем две совсем разные действительности, «заступая каждой ногой в разные миры». Известный швейцарский психиатр Юджин Блёйлер придумал для этого состояния название «двойная бухгалтерия» (doppelte Buchfuehrung).

Очень важной и определяющей чертой холотропных состояний являются необычайные перемены в чувственном восприятии. Наше зрительное восприятие внешнего мира обычно значительно и необыкновенно преобразуется, и когда мы закрываем глаза, нас переполняют образы, черпаемые из нашей личной истории или нашего личного и общественного бессознательного. У нас могут быть видения, рисующие разнообразные виды природы, космоса или мифологических царств. Это может сопровождаться широким набором переживаний, вовлекающих и другие чувства: различными звуками, телесными ощущениями, запахами и вкусами.

Эмоции, связанные с холотропными состояниями, охватывают очень широкий спектр, простирающийся далеко за пределы нашего повседневного опыта. Они колеблются от чувств восторженного вознесения, неземного блаженства и «покоя, превосходящего все постигаемое», до бездонного ужаса, смертельного страха, полной безысходности, снедающей вины и других видов невообразимых эмоциональных страданий, подобных описаниям мучений, изображаемых в мировых религиях.

Содержание холотропных состояний часто оказывается духовным или мистическим. Мы можем последовательно переживать психологическую смерть и возрождение и богатую палитру трансперсональных явлений, таких как чувства единства с другими людьми, природой, Вселенной и Богом. Мы можем обнаружить и то, что кажется памятью из других воплощений, встретиться с яркими архетипическими образами, общаться с бесплотными существами и посещать бесчисленные мифические страны. Холотропные переживания такого рода являются основным источником существования космологических, мифологических, философских и религиозных систем, описывающих духовную природу мира и жизни. Они представляют собой ключ к пониманию обрядовой и духовной жизни человечества, начиная с шаманизма и священнодействий туземных племен и заканчивая мировыми религиями.

Особенно интересным качеством холотропных состояний является их воздействие на процессы мышления. Рассудок не ослабевает, но работает иным образом, разительно отличающимся от его повседневного способа действия. Хотя мы, быть может, далеко не всегда способны полностью полагаться на наш здравый рассудок в обыкновенных житейских вещах – тут мы буквально переполнены замечательными сведениями о множестве предметов. У нас могут появиться глубокие психологические прозрения относительно нашего прошлого, наших бессознательных движений, эмоциональных затруднений и межличностных проблем. Мы переживаем необыкновенные откровения относительно различных сторон природы и космоса, которые значительно превосходят наш общеобразовательный и интеллектуальный запас. Однако, и это гораздо важнее, самые любопытные озарения, обретаемые в холотропных состояниях, вращаются вокруг вопросов философских, метафизических и духовных.

Холотропные состояния сознания и человеческая история

Древние и исконные культуры тратили много времени и сил на развитие мощных техник изменения сознания, которые могут вызвать холотропные состояния. Они различными путями сочетают пение, дыхание, барабанный бой, ритмичные пляски, ограничения в пище, уединение от общества и сенсорное голодание, сильную физическую боль и другие средства. Эти культуры использовали их в шаманских камланиях, церемониях исцеления и в ритуалах перехода – мощнейших обрядах, проводящихся во время перемен в биологической и социальной жизни, вроде обрезания, полового созревания, свадьбы или рождения ребенка. Многие культуры использовали в этих целях психоделические растения. Самые известные из них – разные виды конопли, мексиканский кактус пейот, псилоцибиновые грибы, африканский кустарник ибога и растения амазонских джунглей Banlsterlopsis caapi и Psychotria viridis, активные составляющие яге или аяхуаски.

Дополнительными важными способами вызывания холотропных состояний являются различные виды продуманных духовных занятий, включающих медитацию, сосредоточение, дыхание и физические упражнения, которые используются в различных системах йоги, випассане или дзен-буддизме, тибетской Ваджраяне, даосизме, христианской мистике, суфизме или каббале. Другие приемы использовались в древних таинствах смерти и возрождения вроде египетских храмовых посвящений Изиды и Осириса, греческих вакханалий, обрядов, связанных с Аттисом и Адонисом, и элевсинских мистерий. Особенности приемов, применявшихся в этих тайных обрядах, большей частью так и остались неизвестными, хотя, вероятно, психоделические снадобья играли в них значительную роль (Wasson, Hofmann and Ruck, 1978).

Среди современных средств вызывания холотропных состояний сознания имеются психоделические вещества в чистом виде, выделенные из растений или синтезированные в лабораториях, а также мощные виды психотерапии переживания, такие как гипноз, неорайхианские подходы, первичная терапия и ребёфинг. Мы с моей женой Кристиной разработали метод холотропного дыхания, который может обеспечить доступ к глубоким холотропным состояниям очень простыми средствами – осознанным дыханием, вызывающей воспоминания музыкой и направленной работой с телом. Для изменения сознания существуют также очень эффективные лабораторные методы.

Один из них – сенсорная депривация, которая заключается в значительном сокращении количества значащих чувственных раздражений. В ее крайней форме человек полностью лишается чувственных ощущений благодаря полному погружению в темный и звуконепроницаемый резервуар, заполненный водой телесной температуры. Другой хорошо известный лабораторный метод изменения сознания – биологическая обратная связь, когда человек электронными сигналами обратной связи вводится в холотропные состояния сознания, характеризуемые преобладанием определенных частот мозговых волн. Можно также упомянуть здесь методы подавления сна и сновидения или же ясного сновидения.

Важно подчеркнуть, что случаи холотропных состояний разной продолжительности могут также происходить и сами собой, безо всякой объяснимой причины и часто против желания людей. А так как современная психиатрия не проводит различия между мистическими или духовными состояниями и психическими болезнями, люди, переживающие эти состояния, часто оказываются заклейменными как психотики, помещаются в госпитали и подвергаются обычному подавляющему психофармакологическому лечению. Мы с моей женой Кристиной относимся к этим состояниям как душевно-духовным кризисам или «духовным обострениям». Мы полагаем, что если с ними обходиться должным образом и поддерживать, то они могут приводить к эмоциональному и психосоматическому исцелению, положительному преображению личности и развитию сознания (Grof and Grof 1989, 1990).

Хотя у меня был глубокий интерес ко всем подразделениям вышеупомянутых холотропных состояний, наибольшую работу я проделал в области психоделической терапии, холотропного дыхания и духовных обострений. И эта работа также основывается главным образом на моих сведениях из этих трех областей, в которых у меня самый богатый личный опыт. Однако общие выводы будут действительны для всех обстоятельств, включающих холотропные состояния.

Холотропные состояния в истории психиатрии

Стоит упомянуть, что история глубинной психологии и психотерапии была глубоко связана с исследованием холотропных состояний – с экспериментами Франца Месмера с «животным магнетизмом», с гипнотическими сеансами с истерическими пациентами, проводимыми в Париже Жаном-Мартэном Шарко, с исследованиями гипнотических состояний, проведенными Ипполитом Бернхаймом и Амбруазом Огюстом Льебо в Нанси. Ранние работы Зигмунда Фрейда были вдохновлены его работой с пациенткой (госпожой Анной О.), которая переживала непроизвольно возникающие необычные состояния сознания. Первоначально Фрейд для получения доступа к бессознательному своих пациентов также использовал гипноз, затем коренным образом изменил свои подходы.

Теперь, обращаясь назад, можно сказать, что перенос акцента с прямого переживания на свободные ассоциации, с настоящей травмы на Эдиповы фантазии и с сознательного оживления в памяти бессознательного материала и освобождающей эмоциональной разрядки на анализ действия сил переноса был неудачен; ибо это ограничило и толкнуло в неправильном направлении на последующие пять десятилетий всю западную психотерапию (Ross, 1989). Хотя словесная терапия и может быть весьма полезной путем привития навыков межличностного общения и исправления взаимоотношений и общения между людьми (т. е. в парной и семейной терапии), она оказывается неэффективной при работе с эмоциональными и биоэнергетическими блокировками и макротравмами, такими как травма рождения.

И как следствие подобного развития, психотерапия в первой половине XX в. стала практически синонимичной говорению: расспросам лицом к лицу, свободным ассоциациям на кушетке и бихевиористскому дикондишинингу В то же время холотропные состояния, первоначально рассматриваемые в качестве эффективного терапевтического средства, стали ассоциироваться скорее с патологией, нежели с исцелением. Такое положение начало меняться в 1950-е гг., с приходом психоделической терапии и с новыми открытиями в психологии и психотерапии. Группа американских психологов во главе с Абрахамом Маслоу, неудовлетворенных бихевиоризмом и фрейдистским психоанализом, положила начало революционному направлению – гуманистической психологии. За очень короткое время это направление стало очень популярным и создало новую среду для широкого выбора новых видов психологического лечения.

Если традиционные виды психотерапии использовали главным образом словесные средства и рассудочный анализ, эти новые так называемые переживательные терапии делали упор на непосредственное переживание и выражение эмоций и в качестве неотъемлемой части лечения использовали различные виды работы с телом. Видимо, самым известным из новых подходов является гештальт-терапия Фрица Пёрлза (Perls, 1976). Однако, несмотря на сделанный упор на эмоциональное переживание, большая часть этих видов терапии все еще в высокой степени полагалась на словесное общение и нуждалась в том, чтобы пациент находился в обычном состоянии сознания. Самыми же радикальными нововведениями в области терапии оказались подходы, воздействовавшие настолько мощно, что меняли сознание пациентов коренным образом, такие как психоделическая терапия, холотропное дыхание, первичная терапия, ребёфинг и другие.

Терапевтическое использование холотропных состояний – в западной психотерапии новое достижение. Но парадокс: это также старейший способ исцеления, который можно возвести к началу человеческой истории. Терапии, использующие холотропные состояния, представляют собой повторное открытие и современное перетолкование тех стихий и начал, о которых документально свидетельствуют историки и антропологи, изучающие священные таинства смерти и возрождения, обряды прохода, древние и туземные виды духовного целительства и в особенности разнообразные шаманские приемы. Ведь шаманство – самая древняя духовная система и врачебное искусство человечества; и корни его уходят далеко назад в эпоху палеолита.

Среди прекрасных образов первобытных животных, нарисованных и высеченных на стенах больших пещер в Южной Франции и Северной Испании, таких как Ласко, Фон де Том, Три Брата, Нио, Альтамира и других, есть изображения, сочетающие в себе черты животных и человека, вполне вероятно, представляющие древних шаманов. В некоторых из этих пещер исследователи обнаружили отпечатки ног, говорящие о том, что их насельники исполняли танцы, похожие на те, что и сегодня исполняются в некоторых туземных культурах для вызывания холотропных состояний. Шаманизм не только древен, но и универсален: его можно обнаружить в Южной и Северной Америке, в Европе, Африке, Азии, Австралии и Полинезии.

То, что столь много самых разных культур на протяжении человеческой истории считали шаманские приемы полезными и уместными, говорит о том, что они обращались к «первичному уму» – основной и исконной грани человеческой души, которая превосходит ограничения расы, культуры и времени. Все культуры, за исключением западной индустриальной цивилизации, с большим уважением относились к холотропным состояниям и на разработку различных способов их побуждения тратили много времени и сил. Они использовали их, чтобы связаться со своими богами, с другими измерениями действительности и с силами природы, а также для исцеления, для развития сверхчувственного восприятия и для художественного вдохновения. Для доиндустриальных культур исцеление всегда включало холотропные состояния сознания – либо больного или целителя, либо обоих сразу. Во многих случаях большая группа или даже все племя вместе входят в необычное состояние сознания, как, например, в случае бушменов кунг в африканской пустыне Калахари.

Западная психиатрия и психология рассматривают холотропные состояния (за исключением тех снов, которые не являются повторяющимися или страшными) не в качестве возможных источников исцеления или ценных сведений о человеческой психике, а только лишь в качестве явлений патологических. Традиционная психиатрия склонна без разбора наклеивать патологические ярлыки и применять подавляющие лекарства всякий раз, когда эти состояния происходят сами собой. Майкл Харнер (1980), антрополог с достойной академической репутацией и завидным положением, который прошел шаманское посвящение в ходе своих полевых исследований в амазонских джунглях и занимающийся шаманством, считает, что западная психиатрия серьезно искажена по крайней мере двумя примечательными способами.

Она – этноцентрична, что означает, что она считает свое собственное представление о человеческой душе и действительности единственно правильным и стоящим выше всех остальных. Она также когницентрична (более точным словом было бы прагмацентрична), а значит, учитывает только переживания и наблюдения в обычном состоянии сознания. Отсутствие у психиатрии интереса к холотропным состояниям и пренебрежение по отношению к ним вылились в подходы, безразличные к культуре, и в склонность объявлять патологическими все виды деятельности, которые нельзя понять в собственном узком контексте. А это относится к ритуальной и духовной жизни древних и доиндустриальных культур и ко всей духовной истории человечества.

Последствия современных исследований сознания для психиатрии

Если б мы подвергли тщательному научному изучению случаи и данные, связанные с холотропными состояниями, это привело бы к коренному пересмотру наших представлений о сознании, человеческой душе и природе действительности. Совершающаяся в нашем мышлении революция по своей широте и глубине напоминает понятийную катастрофу, с которой в первые три десятилетия XX столетия столкнулись физики, когда им пришлось переходить от ньютоновой физики к квантовой. В каком-то смысле новые озарения относительно психики из области исследования сознания представляют собой логическое завершение революции, которая уже произошла в нашем понимании материи. И перемены, которые должны произойти в нашем мышлении по поводу психиатрии, психологии, психотерапии и даже самой природы действительности, подпадают под несколько больших категорий.

1. Новое понимание и картография человеческой психики.

2. Природа и архитектоника эмоциональных и психосоматических нарушений.

3. Терапевтические механизмы и процесс исцеления.

4. Стратегия психотерапии и изучения себя.

5. Роль духовности в человеческой жизни.

6. Природа действительности.

1. Новое понимание и картография человеческой психики

Явления, с которыми сталкиваются при исследовании холотропных состояний, невозможно объяснять в контексте традиционной модели психики, ограниченной послеродовой биографией и фрейдистским индивидуальным бессознательным. Измерения человеческой души бесконечно шире, чем то, что описывается в академических психологических и психиатрических руководствах. В попытках объяснить переживания и наблюдения в холотропных состояниях я предложил свою картографию, или модель, психики, которая в дополнение к обычному биографическому уровню содержит две надбиографические области: перинатальную область, связанную с травмой биологического рождения, и трансперсональную область, которая является источником таких явлений, как происходящее в переживании отождествление себя с другими людьми или с животными, видения архетипических и мифологических существ и царств, наследственных, расовых и кармических переживаний и отождествление с вселенским разумом и сверхкосмической пустотой. Это переживания, которые на протяжении веков описывались в религиозной, мистической и оккультной литературе различных стран мира.

Послеродовая биография и индивидуальное бессознательное

Биографический уровень психики долгих разговоров не требует, так как он хорошо нам знаком по традиционной психологии и психотерапии; на самом деле это то, о чем занимается вся традиционная психология. Однако между исследованием этой области посредством словесной психотерапии и посредством подходов, использующих холотропные состояния, есть несколько важных различий. Прежде всего эмоционально значимые события не просто вспоминаются или воссоздаются косвенно из сновидений, оговорок или из искажений переноса – переживаются сами исходные эмоции, физические ощущения и даже особенности чувственного восприятия возраста происходящей регрессии.

Это означает, что во время переживания какого-то значимого травмирующего события, которое произошло в детстве или в младенчестве, человек действительно имеет телесный образ, наивное восприятие мира, чувства и ощущения, соответствующие возрасту, в котором он был в это время. Подлинность такой регрессии подтверждается тем обстоятельством, что складки и морщины на его лице временно исчезают, придавая ему детское выражение, а его позы, жесты становятся детскими, и их нервные рефлексы такими, какие характерны для детей (например, сосательный рефлекс и рефлекс Бабинского).

Второе отличие работы над биографическим материалом в холотропных состояниях по сравнению со словесной психотерапией заключается в том, что кроме столкновения с обычными психическими травмами, известными из учебников по психологии, людям часто приходится сызнова переживать и включать в свое сознание травмы, которые по своей природе прежде всего травмы физические. Многим людям приходилось переживать происшествия, связанные с утоплением, хирургическими операциями, несчастными случаями и детскими болезнями, в особенности с теми, что связаны с удушьем, таким как при дифтерии или коклюше или в случае попадания в дыхательные пути инородного предмета.

Все это проявляется совершенно само собой, безо всякого программирования. И когда это выходит на поверхность, люди осознают, что эти физические травмы сыграли важную роль в психогенезисе их эмоциональных и психосоматических проблем, таких как астма, мигрени, различные психосоматические боли, фобии, садомазохистские наклонности или депрессии и склонность к самоубийству. Восстановление в памяти травматических воспоминаний и сживание с ними может также иметь далеко идущие терапевтические последствия. Это находится в остром противоречии с установками академической психиатрии и психологии, которые не признают непосредственного психотравматического влияния физических травм.

Иным новым знанием по поводу связанного с воспоминаниями биографического уровня психики, появившимся в ходе моих исследований, было открытие, что эмоционально значимые воспоминания откладываются в бессознательном не как мозаика отдельных отпечатков, но в виде сложных функциональных комплексов. Я дал им название СКО, сокращение от «система конденсированного опыта».

СКО состоит из эмоционально нагруженных воспоминаний разных периодов нашей жизни, которые напоминают друг друга по общему для них качеству чувства или физического ощущения. Каждая СКО имеет основную тему, которая проходит сквозь все ее слои и представляет их общий знаменатель. А слои индивидуальной психики содержат в себе видоизменения этой основной темы, которые имели место в разные периоды жизни человека.

Природа основной темы от одной СКО к другой значительно меняется. Слои отдельной СКО могут, например, содержать в себе все основные воспоминания об унизительных, оскорбительных и позорящих переживаниях, которые нанесли ущерб нашей самооценке. В другой же СКО общим знаменателем может быть страх, пережитый в разных возмутительных и пугающих обстоятельствах, или же ощущения клаустрофобии и удушья, вызываемые состоянием угнетения и ограничения. Иным общим мотивом является отторжение или эмоциональное отключение, нарушающее способность доверять мужчинам, женщинам или же людям вообще. Положения, которые породили в нас глубокое чувство вины или несостоятельности, события, которые привели к убеждению, что сексуальные отношения являются опасными и омерзительными, встречи с беспорядочной агрессией и повальным насилием также могут быть добавлены к вышеприведенному списку в качестве характерных примеров. Особенно важными являются СКО, содержащие воспоминания о встречах с обстоятельствами, угрожающими жизни, здоровью и целостности тела.

Все вышеизложенное может создать впечатление, что СКО всегда содержат болезненные и травматические воспоминания. Однако именно интенсивность переживания и его эмоциональная существенность, а не его отталкивающая природа определяют, будет ли это воспоминание включено в СКО. В дополнение к неблагоприятным комплексам существуют также и комплексы, которые охватывают воспоминания о чрезвычайно приятных и даже восторженных мгновениях. Общее представление о движущей силе СКО возникло в процессе лечения пациентов, страдающих от тяжелых видов психопатологии, где очень важную роль играла работа с травмирующими сторонами жизни. Палитра отрицательных СКО также намного богаче и гораздо более пестра, нежели положительных, похоже, что невзгоды в нашей жизни могут принимать множество разных образов, тогда как счастье зависит от выполнения лишь нескольких основных условий. Однако общий ход изложения требует подчеркнуть, что движущие силы СКО не ограничиваются комплексами травмирующих воспоминаний.

Когда прежде, на ранних стадиях моих ЛСД-исследований, я описывал СКО, я думал, что они управляют взаимодействием сил на биографическом уровне бессознательного. Ибо в то время мое представление о психологии основывалось на поверхностной модели психики, ограниченной биографией, что я унаследовал от своих учителей. К тому же на начальной стадии сеансов психоделической терапии, особенно когда применяются низкие дозировки, часто господствует именно биографический материал. Но по мере того как мои знания о холотропных состояниях становились все более богатыми и обширными, становилось ясно, что корни СКО проникают гораздо глубже. Каждая из совокупностей СКО, по-видимому, накладывается на какую-то отдельную сторону травмы рождения и укореняется в ней.

Как мы увидим после, при объяснении перинатального уровня бессознательного, переживание биологического рождения настолько сложно и насыщено чувствами и телесными ощущениями, что в нем в виде прообраза содержатся первичные темы всех поддающихся выявлению СКО. К тому же типичная СКО проникает даже гораздо дальше и самые глубокие свои корни имеет в различных видах трансперсональных явлений, таких как переживания прошлой жизни, юнговские архетипы, сознательное отождествление с разными животными и в некоторых других. В настоящее время я рассматриваю СКО как общие организующие начала человеческой психики. Сходства и различия между понятиями СКО и понятиями юнговских комплексов были изложены в ином месте (Grof, 1975, 2000).

СКО играют важную роль в нашей психической жизни. Ведь они могут влиять и на то, как мы воспринимаем самих себя, других людей и мир, на то, как мы чувствуем себя среди них. Они являются движущими силами, лежащими позади нашей эмоциональной и психосоматической симптоматики, наших трудностей в отношениях с другими людьми и неразумного поведения. Существует определенное взаимодействие движущих сил между СКО и внешним миром. Внешние события нашей жизни особым образом могут приводить в действие соответствующие СКО, и, наоборот, действующие СКО вынуждают нас воспринимать мир и вести себя таким образом, чтобы в нашей нынешней жизни мы воспроизводили их сердцевинные темы. Этот механизм может отчетливо просматриваться в практической работе с переживаниями. Ибо в холотропных состояниях содержание переживания, восприятие окружающего и поведение пациента в общих чертах определяются СКО, которая господствует во время сеанса, а конкретнее, тем слоем этой системы, который в данный момент проявляется в сознании.

Все характерные черты СКО могут быть продемонстрированы на примере из врачебной практики. Для этого я выбрал случай Петера, 37-летнего преподавателя, который периодически помещался в больницу в наше отделение в Праге, где безуспешно лечился, пока мы не начали применять методы психоделической терапии.

Ко времени, как мы начали проводить с ним сеансы ЛСД-психотерапии, Петер едва ли мог вести нормальную жизнь. Он почти непрестанно был одержим мыслью отыскать мужчину с определенными физическими чертами, и чтобы тот обязательно был одет в черное. Он хотел подружиться с таким человеком и поведать ему о своем жгучем желании быть запертым в темном подвале и подвергнуться разнообразным жестоким физическим и духовным мучениям. Он надеялся найти мужчину, готового поучаствовать в его плане. Будучи не в состоянии сосредоточиться на чем-то еще, он бессмысленно шатался по городу, посещая городские парки, туалеты, пивные и железнодорожные вокзалы ради того, чтобы разыскать «нужного человека».

Несколько раз ему удавалось уговорить или подкупить мужчин, соответствовавших его требованиям, пообещать или сделать то, что он просил. Обладая особым даром отыскивать личностей с садистическими наклонностями, он дважды едва не был убит и несколько раз сильно избит, а однажды у него отняли все его деньги. Во всех случаях, когда ему предоставлялась возможность пережить то, чего он так жаждал, он оказывался чрезвычайно испуганным и в тот момент начинал испытывать сильнейшее отвращение к истязаниям. В дополнение к этой главной проблеме Петер страдал суицидальными депрессиями, импотенцией и нерегулярными эпилептическими припадками.

Воссоздавая его историю, я обнаружил, что его главные затруднения начались во время принудительных работ в Германии в годы Второй мировой войны. Нацисты обратились к этому виду рабского труда, используя людей с оккупированных территорий на тяжелых опасных работах как на Totaleinsetzung. В то время два офицера СС под дулом пистолета неоднократно принуждали Петера участвовать в их гомосексуальных занятиях. Когда же война окончилась, Петер осознал, что эти опыты создали в нем сильную предрасположенность к гомосексуальным совокуплениям в пассивной роли. Это постепенно переросло в фетишизм черной мужской одежды и наконец в вышеописанную сложную навязчивую идею.

Пятнадцать последовательных сеансов выявили любопытную и важную СКО, лежащую в основе его проблемы. В ее более поверхностных слоях содержались самые недавние травмирующие переживания Петером встреч с его партнерами-садистами. Один из сообщников, которого ему удалось завлечь, запер его в подвале без пищи и воды и истязал бичеванием и удушением в соответствии с его желанием. Другой же мужчина ударил Петера по голове, связал его веревкой и оставил лежать в лесу, похитив все его деньги.

Самое же драматичное приключение Петера произошло с мужчиной, который обещал взять его в свой лесной домик, где был точно такой подвал, как хотел Петер. Когда они ехали в поезде к тому дачному домику, Петер поразился странному огромному рюкзаку его спутника. И когда тот отлучился из купе в туалет, Петер встал на сиденье и проверил подозрительный багаж. И тут он нашел полный набор орудий убийства, включая ружье, большой мясницкий нож, остро заточенный топор и хирургическую пилу, применяемую при ампутациях. В панике он выпрыгнул из движущегося поезда и получил серьезные ушибы. Составляющие приведенных здесь происшествий образовывали поверхностные слои наиболее значимой СКО Петера.

Более глубокий слой той же системы содержал воспоминания Петера о Третьем рейхе. В сеансах, где проявлялась эта часть комплекса СКО, он вновь переживал в подробностях опыты с гомосексуалистами-офицерами СС, вкупе со всеми сопутствующими сложными чувствами. Вдобавок он воспроизводил в памяти несколько других травмирующих воспоминаний поры Второй мировой войны, связанных с общей гнетущей атмосферой того времени. У него были видения помпезных нацистских военных парадов и митингов, знамен со свастикой, зловещих гербов с гигантским орлом, картин из концентрационных лагерей и многое другое.

Затем шли слои, относящиеся к детству Петера, особенно те, что включали наказания его родителями. Его отец-алкоголик, напившись, часто буянил и садистски избивал его широким кожаным ремнем. Излюбленным методом наказания его матери было надолго запирать его без еды в темном подвале. Петер вспоминал, что все его детство мать ходила в черной одежде, и он никак не мог припомнить, что когда-нибудь она носила что-то еще. И в этом месте он осознал, что одним из корней его навязчивой идеи оказалось пристрастие к такому страданию, которое сочетало бы элементы наказания, которому его подвергали оба родителя.

Однако это еще не все. Когда мы продолжили сеансы и процесс пошел глубже, Петер столкнулся с травмой собственного рождения во всей ее биологической жестокости. Эта ситуация содержала все элементы, ожидаемые им от садистского обращения, которое он столь безуспешно пытался получить: темное замкнутое пространство, стесненность и ограничение движений тела, подверженность чрезвычайным физическим и эмоциональным мучениям. Воспроизведение в памяти травмы рождения в конце концов разрешило его тяжелую симптоматику, да так, что он снова смог жить обычной жизнью. Вышеупомянутая СКО также имела некоторые связи и с элементами трансперсональной природы.

Хотя приведенный выше пример более драматичен, нежели большинство других, он довольно хорошо высвечивает основные особенности других совокупностей СКО. В работе с переживанием СКО ведут себя как функциональные единства. В то время как личность захвачена переживаниями и телесными ощущениями, характерными для какой-то определенной совокупности, содержание индивидуальных слоев этой совокупности проявляется в сознании последовательно и определяет особую природу переживания.

Перед тем как продолжить изложение новой расширенной картографии человеческой психики, видимо, стоит упомянуть об одном очень значимом и необычном свойстве холотропных состояний, которое играло важную роль в картографировании бессознательного, а также оказалось неоценимым подспорьем для психотерапии. Холотропные состояния имеют свойство привлекать нечто наподобие «внутреннего радара», который как бы сам собой выносит в сознание из бессознательного то содержание, которое имеет самую сильную эмоциональную нагрузку, является психодинамически уместным по времени и легче всего доступным для переработки в данное время. Это дает большое преимущество по сравнению со словесной психотерапией, при которой пациент приносит с собой длинный шлейф различного рода сведений и где терапевту приходится решать, что же является значимым, а что не имеет отношения к болезни, где у пациента возникают преграды и т. д. и т. п.

А поскольку среди различных школ не существует никакого общего согласия по поводу этих основополагающих теоретических выводов, такие суждения всегда будут отражать личную склонность врача, так же как и особые представления его школы. Холотропные состояния уберегают врача от столь трудных решений и по большей части устраняют субъективизм и профессиональную идиосинкразию словесных направлений. Этот «внутренний радар» часто удивляет врача, самостоятельно обнаруживая эмоционально нагруженные воспоминания о физических травмах и вынося их на поверхность для обработки и воссоединения в сознании. Этот само собой совершающийся отбор существенных тем столь же непринужденно переводит процесс на околородовые и трансперсональные уровни психики, в сверхбиологические области, не распознаваемые и не признаваемые в академической психиатрии и психологии. Явления, берущие начало в этих глубоких закоулках души, были хорошо известны древним и доиндустриальным культурам всех веков и очень ими почитались. В западном же мире, исходя из глубоких заблуждений, их стали относить на счет патологии неизвестного происхождения и рассматривали как бессмысленные и причудливые порождения нарушений работы мозга.

Перинатальный уровень бессознательного состояния

Область психики, что лежит сразу же над (или же под) областью биографической памяти, имеет теснейшие связи с началом жизни и ее концом, с рождением и смертью. Многие люди отождествляют переживания, берущие начало на этом уровне, с повторным проживанием их биологической родовой травмы. И это отразилось в названии, перинатальный, которое я предложил для этого уровня психики. Это греко-латинское сложное слово состоит из приставки peri-, означающей «около» или «вокруг», и корня natalis, «связанный с деторождением». Обычно это слово употребляется в медицине при описании различных биологических процессов, происходящих незадолго до родов, в ходе или сразу же после рождения. Так, акушеры говорят, например, о родовом кровотечении, родовой инфекции или родовом повреждении головного мозга как перинатальных, или околородовых. Но поскольку традиционная медицина отрицает, что ребенок может сознательно переживать рождение, и утверждает, что это событие не запечатлевается в памяти, никто и никогда не слышал о перинатальных переживаниях. Употребление понятия «перинатальный» в связи с сознанием отражает мои собственные открытия и полностью ново (Grof, 1975).

Академическая психиатрия вообще отрицает возможность психотравматического действия биологического рождения, даже если травма настолько серьезна, что это вызывает необратимое повреждение мозговых клеток. Это обычно приписывается тому обстоятельству, что кора головного мозга новорожденного не миелизирована, то есть его нейроны не полностью защищены оболочками жирового вещества, называемого миелином. Предположение, что ребенок ничего не испытывает в течение всех часов этого чрезвычайно болезненного и напряженного события и что протекание рождения не оставляет в мозге никакого следа, весьма удивительно, ибо известно, что способность памятования существует во многих более низких формах жизни, у которых вообще нет коры головного мозга. Однако это особенно поразительно с учетом того, какое множество расхожих теорий приписывают громадную значимость всем тонкостям ухода за младенцем и раннему воздействию друг на друга матери и ребенка, включая пеленание. Столь вопиющее логическое противоречие, возникающее при строгом научном размышлении, невероятно и, должно быть, является результатом глубокого эмоционального подавления, которому подвергается память о рождении.

Люди, доходящие в своих внутренних изысканиях до перинатального уровня, начинают испытывать необычайно сильные чувства и телесные ощущения, зачастую превосходящие все, что считается возможным для человека. Как я прежде упоминал, эти переживания представляют собой весьма странную смесь и сочетание двух решающих сторон человеческой жизни – рождения и смерти. Они включают в себя ощущение тяжелого, опасного для жизни заточения и отчаянной и решительной борьбы за то, чтобы освободиться и остаться в живых. Теснейшая связь рождения и смерти на перинатальном уровне отражает то обстоятельство, что рождение является потенциально опасным для жизни событием. И на самом деле в ходе него и ребенок, и мать могут потерять свои жизни, а дети могут рождаться совершенно синие от удушья и даже мертвыми, и их требуется возвращать к жизни.

Как указывает название, важнейшим ядром перинатальных переживаний является повторное проживание различных особенностей хода биологического рождения. Они часто включают в себя подробности фотографической точности и встречаются даже у людей, у которых нет никаких умственных представлений о своем рождении. Воспроизведение изначальных событий рождения может быть очень убедительным. Через прямое переживание мы можем, например, обнаружить, что рождались ягодицами вперед, что при родовспоможении использовались щипцы или что мы родились с обмотанной вокруг шеи пуповиной. Мы можем ощущать беспокойство, биологическое неистовство, физическую боль и удушье, связанные с этим потрясающим событием, и даже в точности распознавать тот вид анестезии, что использовался при нашем рождении.

Это часто сопровождается различными телесными проявлениями, которые внешний наблюдатель может отметить. Положение и движения тела, рук и ног, так же как вращения головы, ее наклоны и повороты могут в точности воспроизводить механические стороны данного вида родов даже у людей, у которых нет о них и элементарных представлений. Синяки, припухлости и иные сосудистые изменения могут неожиданно появляться на коже в тех местах, где налагались щипцы или на голову давила стенка родовых каналов, либо где сжимала горло пуповина. Точность этих подробностей может подтверждаться, если наличествуют хорошие записи о рождении или надежные личные свидетели.

Спектр околородовых переживаний не ограничивается элементами, которые могут быть выведены из биологических и психологических событий, вовлеченных в деторождение. Ибо перинатальная область психики также представляет собой важные врата и к общественному бессознательному в юнговском смысле. Отождествление с ребенком, стойко выдерживающим испытание прохождения через родовой канал, очевидно, обеспечивает доступ к переживаниям, вовлекающим других людей из иных времен и культур, разных животных и даже мифические образы. Как будто бы через соединение с плодом, борющимся за рождение, достигается сокровеннейшая, почти мистическая связь с другими чувствующими существами, находящимися в сходном трудном положении.

Переживание столкновения с рождением и смертью, видимо, само собой ведет к духовной открытости и раскрыванию мистических измерений души и всей жизни. И, кажется, нет разницы, происходит ли это символически, как на психоделических и холотропных сеансах и в ходе непроизвольных психодуховных, или же в действительных жизненных обстоятельствах, например у рожающих женщин или в обстоятельствах околосмертных переживаний (Ring, 1982). Особая символика этих переживаний идет из общественного бессознательного, а отнюдь не из индивидуальных хранилищ памяти. Так что она может обращаться к любой сущей в мире духовной традиции, совершенно вне зависимости от культурной и религиозной подготовки и умственных представлений человека.

Перинатальные переживания предстают в виде четырех отличных друг от друга образчиков переживаний, характеризующихся особыми чувствами, физическими ощущениями и символической образностью. Каждый из них тесно связан с одною из четырех последовательных стадий биологических родов. На каждой из этих стадий ребенок проходит через некую особую и показательную совокупность переживаний. В свою очередь эти переживания образуют отчетливые матрицы, или духовно-психические схемы, чье содержание проявляется в холотропных состояниях сознания и которые, как мы обнаруживаем, выражаются в личной и общественной психопатологии, в религии, искусстве, философии, политике и других областях нашей жизни. Об этих четырех функциональных комплексах глубинного бессознательного, связанных с травмой рождения, мы можем говорить как о базовых перинатальных матрицах, или БПМ.

Каждая перинатальная матрица имеет свои определенные биологические, психологические, архетипические и духовные стороны. В дополнение к наличию их собственного особого содержания, БПМ также работают как организующие начала для переживаний с других уровней бессознательного. Они обладают особыми связями с причастными к этому послеродовыми воспоминаниями, устроенными в СКО, и с первообразами Великой богини матери, Ужасной богини матери, ада и небес, так же как с расовыми, коллективными и кармическими воспоминаниями и с филогенетическими переживаниями.

БПМ-1 (изначальное единство с матерью)

Об этой матрице можно говорить как об «околоплодной вселенной», ибо она связана с внутриматочным существованием до начала родов. Плод не обладает сознанием границ и способностью различать внутреннее и внешнее. Это отражается на природе переживаний, связанных с воспроизведением памяти о дородовом состоянии. В моменты ничем не нарушаемого эмбрионального существования у людей могут возникать ощущения пространств, не имеющие границ и пределов. Они могут отождествляться с галактиками, межзвездным пространством или со всей Вселенной. Родственное переживание – это плавание в море, отождествление себя с различными водными животными, такими как рыбы, дельфины или киты, и даже превращение в сам океан. По-видимому, это связано с тем обстоятельством, что по сути эмбрион – существо водное. Возможны также архетипические видения Матери-природы – природы безопасной, прекрасной и безусловно питающей, как добрая матка. Оно также включает видения плодоносящих садов, тучнеющих нив, террас полей в Андах или не загрязненных островов Полинезии. Мифологические образы из общественного бессознательного, часто возникающие в связи с этим, рисуют различные небесные сферы или виды рая.

У людей, воспроизводящих в памяти эпизоды внутриматочных нарушений или переживания «плохой матки», возникает ощущение смутной и зловещей угрозы и зачастую чувство, что их травят. Они могут видеть образы, рисующие загрязненные воды и ядовитые свалки, отражающие то обстоятельство, что многие пренатальные нарушения вызываются изменениями в теле беременной матери, связанными с отравлением. Последовательности такого рода могут увязываться с видениями пугающих демонических существ. Те же, кто вновь переживает еще более насильственные вмешательства в пренатальное существование вроде неизбежного выкидыша или попытки прерывания беременности, обычно переживают какой-то вид вселенской угрозы или кровавые апокалиптические видения конца света. Это вновь отражает тесные взаимосвязи между событиями в чьей-либо биологической истории и юнговскими архетипами.

Нижеприведенный отчет о психоделическом сеансе с высокой дозировкой может расцениваться как типичный пример переживания БПМ-1, временами выходящего и в трансперсональные области.


Все, что я переживал, было сильным чувством недомогания, напоминавшим грипп. Я не мог поверить, что высокая доза ЛСД, которая в мои предыдущие сеансы производила столь яркие психологические перемены, вплоть до того, что временами я боялся, что ставкой будет мое здоровье или сама жизнь, могла вызвать столь малую ответную реакцию. Я решил закрыть глаза и тщательно пронаблюдать, что происходит. И в этот момент переживание, казалось, начало углубляться, и я осознал: то, что при открытых глазах было взрослым, страдающим от вирусной болезни, теперь превратилось в правдоподобное состояние зародыша, страдающего от какого-то чужеродного токсического поражения во время внутриутробного существования.

Я очень сильно уменьшился в размере, и моя голова стала значительно больше, чем остальное мое тело и конечности. Я плавал в жидкой среде, и какие-то вредные химические вещества прокладывали себе путь в мое тело через пупочную область. Используя какие-то неведомые органы чувств, я опознал эти влияния как пагубные и враждебные моему организму. Пока это происходило, я чувствовал, что эти ядовитые «нападения» были как-то связаны с состоянием и деятельностью материнского организма. Время от времени я мог различать влияния, появлявшиеся из-за приема алкоголя, неподходящей пищи или курения, и другие, которые я воспринимал как химические опосредования чувств моей матери – чувства беспокойства, страха и противоречивые эмоций по поводу беременности и даже сексуального возбуждения.

Когда же ощущения тошноты и несварения исчезли, я стал переживать все усиливающееся состояние восторга. Это сопровождалось просветлением и расцвечиванием моего зрительного пространства. Как будто множество слоев толстой грязной паутины чудесным образом были сорваны и распущены, или как будто бы какое-то плохое теле– или киноизображение было внезапно настроено невидимым небесным киномехаником. Вид открылся, и невероятное количество света и энергии нахлынуло на меня и тончайшими потоками стало струиться сквозь все мое существо.

На одном уровне я все еще оставался зародышем, переживавшим предельное совершенство и блаженство доброй матки, и мог также переключиться на переживание новорожденного, слившегося с питающей и дающей жизнь грудью моей матери. А на другом уровне я созерцал зрелище космического пространства с бессчетными бьющимися и трепещущими галактиками, и в то же самое время я мог стать и быть с ним тождественным. Эти лучистые и захватывающие дух виды космоса перемежались с переживаниями равнопрекрасного микрокосма, от танца атомов и молекул до начала жизни и биохимического мира отдельных клеток. Впервые я переживал Вселенную как то, что она есть на самом деле, – неизъяснимое таинство, божественная игра действительности. Все в этом мире являлось живым и сознательным.

Некоторое время я раскачивался от состояния бедствующего больного зародыша к блаженному и безмятежному внутриутробному существованию. Временами пагубные влияния принимали вид коварных демонов или злых тварей из мира волшебных сказок. Во время ничем не нарушаемых моментов зародышевого существования я переживал чувства основополагающего тождества и единства с миром – это было Дао, Внешнее, что Внутри, «Таттвамаси» – «То ты еси» упанишад. Я утратил свое чувство особи, мое я растворилось – я стал всем бытием.

Иногда это переживание становилось бесплотным и неуловимым, временами сопровождалось многими прекрасными видениями: архетипическим образом рая, неисчерпаемым рогом изобилия, золотым веком или девственной природой. Я становился дельфином, плавающим в океане, рыбкой, резвящейся в кристально чистой воде, бабочкой, порхающей на горных лугах, чайкой, парящей над морем. Я был океаном, животными, растениями, облаками – иногда всем этим в одно и то же время.

Позже, в послеполуденные и вечерние часы, ничего конкретного не произошло. Большую часть этого времени я провел, ощущая себя наедине с природой и Вселенной, купаясь в золотом свете, яркость которого постепенно уменьшалась.

БПМ-2 (космическое поглощение и безысходность, или ад)

Люди, вновь переживающие начало биологического рождения, как правило, чувствуют, что их засасывает в гигантский водоворот или заглатывает какой-то мифический зверь. Они также могут переживать, что поглощается целиком весь мир или космос. Это сочетается с образами пожирающих архетипических чудовищ, таких как левиафаны, драконы, гигантские змеи, тарантулы или спруты. Ощущение ошеломляющей жизненной угрозы приводит к сильной тревоге и недоверию ко всему, граничащему с паранойей. Другая переживаемая разновидность включает тему схождения в глубины подземного мира, в царство мертвых, или ад. Это общий мотив мифологических повествований о странствиях героя, как их красноречиво описывал Джозеф Кемпбелл (Campbell, 1956).

Полностью развернувшаяся первая стадия биологического рождения определяется тем, что маточные схватки периодически сдавливают плод, а шейка матки еще не раскрыта. Каждая схватка вызывает сдавливание маточных артерий, и плоду угрожает нехватка кислорода. Воспроизведение в памяти этой стадии рождения – одно из самых худших переживаний, которые могут быть у человека. Он чувствует себя зажатым в кошмаре чудовищной клаустрофобии, обреченным на мучительные эмоциональные и физические страдания, и его охватывает чувство крайней беспомощности и безнадежности. Ощущения одиночества, вины, нелепости жизни и экзистенциального отчаяния обретают метафизический размах. Находящийся в столь затруднительном положении человек часто убежден, что такое положение никогда не закончится и что никакого выхода нет.

Воспроизведение в памяти этой стадии рождения, как правило, сопровождается образами людей, животных и даже мифических существ, пребывающих в подобных состояниях страдания и безнадежности. Мы переживаем отождествление себя с узниками в казематах, с обитателями концлагерей или приютов для умалишенных и чувствуем страдания животных, попавших в капкан. Мы переживаем нестерпимые мучения грешников в аду, крестные муки Христа или Сизифа, вкатывающего свой камень на гору в глубочайшей преисподней Гадеса. Совершенно естественно, что тот, кто сталкивается с подобной стороной психики, чувствует величайшее нежелание снова с этим столкнуться. Нисхождение глубже в это переживание кажется ему обречением на вечное проклятие. Однако это состояние тьмы и бездны отчаяния известно нам из духовной литературы как «Темная ночь души», как стадия духовного открытия, которое может оказывать колоссальное очищающее и освобождающее воздействие.

Наиболее характерные черты БПМ-2 могут быть проиллюстрированы в следующем отчете

Атмосфера казалась все более и более зловещей и чреватой скрытой опасностью. Казалось, вся комната начала поворачиваться, и я почувствовал, как падаю в самую середину пугающего водоворота. Мне тут же пришлось вспомнить о бросающем в дрожь описании подобного случая в «Погружении в Гольфстрим» Эдгара Аллана По. Мне чудилось, что вещи в комнате, кружась, летают вокруг меня, и в моем уме всплыл другой литературный образ – торнадо из романа «Волшебник из страны Оз» Фрэнка Бома, вырвавшего Доротею из ее однообразной жизни в Канзасе и бросившего ее в странствие, странное и полное приключений. Мое переживание чем-то напоминало вход в кроличью нору из повести-сказки «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла, и я с величайшим трепетом ожидал, что мир вот-вот окажется по другую сторону зеркала. Казалось, вся Вселенная надо мною захлопывается, и я ничего не могу поделать, чтобы остановить это апокалиптическое поглощение.

Я все глубже и глубже погружался в лабиринт своего бессознательного и ощущал приступ страха, переходящего в панику. Все вокруг становилось темным, гнетущим, ужасающим. Это было, как если бы вся тяжесть мира мало-помалу наваливалась на меня, и невероятное водяное давление угрожало расколоть мой череп, а тело сжать в крошечный твердый мячик. Стремительная вереница воспоминаний из прошлого низвергалась через мой мозг, показывая крайнюю тщетность и бессмысленность моей жизни и существования вообще. Мы рождаемся голыми, напуганными, в муках, и такими же мы покинем этот мир. Экзистенциалист был прав! Все непостоянно, жизнь не что иное, как ожидание Годо! Суета сует, все суета!

Стеснение, что я чувствовал, перерастало в боль, а боль – в мучения. Мука, доходящая до точки, когда каждая клетка моего тела ощущает, что ее высверливает бормашина дьявольского дантиста. Видения адских картин и чертей, истязающих свои жертвы, внезапно навели меня на догадку: я же в аду. И я подумал: Данте, «Божественная комедия», «Оставь надежду, всяк сюда входящий!». Казалось: из этого адского состояния никакого исхода нет; я проклят навеки без малейшей надежды на искупление.

БПМ-3 (борьба смерти и возрождения)

Многие стороны этого яркого и многоцветного переживания могут быть поняты через его связанность со второй стадией биологических родов – проталкиванием плода через родовой канал уже после раскрытия шейки матки и нисхождения головы в малый таз. Помимо этих составляющих, легко понимаемых как естественные следствия из самого состояния родов, такие приступы титанических борений, включающих в себя сильнейшие сдавливания и противоборство сил либо картины кровавого насилия и пыток, есть еще и другие, требующие особого объяснения. В частности, сюда относится воображение, рисующее образы сексуальных сношений, сатанинского шабаша и столкновение с огнем; все эти мотивы, как правило, связаны именно с этой матрицей.

Представляется, что в человеческом организме есть некий механизм, который преобразует непомерное страдание, в особенности когда оно связано с асфиксией, в странную форму сексуального возбуждения. Это объясняет, почему огромное количество разнообразных сексуальных переживаний и видений часто случается в связи с вспоминанием рождения. Мы можем ощущать сочетание сексуального возбуждения с болью, агрессией или боязнью, проходить сквозь череду различных садомазохистских переживаний, насилия и надругательств в половой сфере или же видеть различные порнографические образы. То обстоятельство, что на заключительных стадиях рождения плод может сталкиваться с различными видами биологических выделений: кровью, слизью, мочой и даже калом, – кажется ответственным за то, что эти вещества также выходят на сцену в веренице смерти и возрождения.

Другая категория мотивов, связанных с БПМ-3, включает типичные элементы из общественного подсознания, особенно связанные с героическими числами и божеством, представляющим смерть и возрождение. На этой стадии у многих людей возникают видения Иисуса, его страданий и скорби, крестного пути и распятия, или они даже на самом деле испытывают полное отождествление с его страданиями. Другие же соединяются с такими мифологическими темами и образами, как египетская божественная пара Изида и Осирис, греческие боги Дионис, Аттис и Адонис, шумерская богиня Инанна и ее нисхождение в Нижний мир, ацтекский бог Кецалькоатль или герои-близнецы майя из эпоса Пополь-Вух.

Частое появление мотивов, связанных с различными сатанинскими ритуалами и шабашем ведьм, кажется, связано с тем, что переживание этой стадии родов включает в себя то же странное сочетание эмоций, ощущений и веществ, которое характеризует архетипические картины черной мессы и Вальпургиевой ночи: сексуальное возбуждение, агрессия, боль, жертва и связь с обычно отвратительными биологическими веществами, – все это увязывается с каким-то особым ощущением святости или нуминозности.

Как раз перед переживанием рождения (или возрождения) люди часто сталкиваются с темой огня. Это в чем-то загадочный символ. Его связь с биологическим рождением не является столь же прямой и очевидной, как у многих иных символических составляющих. Мы можем переживать огонь либо в его обыкновенном виде, либо в виде самых разнообразных архетипических очищающих огней. В этой стадии у человека может появиться ощущение, что он или его тело в огне, могут появиться видения горящих городов и лесов или отождествление с жертвой при жертвоприношении. В архетипической версии горение, по-видимому, имеет свойство полного очищения. Оно в корне уничтожает все, что испорчено, и подготавливает человека к духовному возрождению.

Многие из символических тем, связанных с БПМ-3, описаны в следующем отчете

Хотя я на самом деле родовых путей никогда четко не видел, своей головой и всем телом их сокрушительное сдавливание я ощущал и каждой клеточкой своего тела осознавал, что я вовлечен в процесс рождения. Напряжение достигло такой силы, выдержать каковую для человека мне не представлялись возможным. Лбом, висками и затылком я ощущал неослабное давление, как будто был схвачен в стальные челюсти тисков. И все напряжение в моем теле по своему характеру было жестким и механическим. Я представлял, что пробираюсь через чудовищную мясорубку или исполинский пресс, полный валиков и зубцов. И на мгновение в моем сознании всплыл образ Чарли Чаплина, превратившегося в «Новых временах» в жертву мира технологии.

Казалось, невероятная масса энергии протекает сквозь все мое тело, скапливаясь и высвобождаясь во взрывоподобных разрядах. Я испытывал поразительную смесь ощущений: удушье, испуг, беспомощность, но также ярость и странное сексуальное возбуждение. Другой важной стороной моего состояния было чувство крайнего замешательства. В то же время, как я ощущал себя ребенком, вовлеченным в жестокую борьбу за выживание, и понимал: то, что вот-вот случится, станет моим рождением, я также переживал себя и в качестве моей рожающей матери. Рассудком я сознавал, что, как мужчина, я никогда не смогу родить, и все же чувствовал, что каким-то образом пересекаю эту преграду и невозможное становится действительностью.

Не было никаких сомнений, что я связываюсь с чем-то первоначальным – древним женским архетипом, архетипом матери-роженицы. Мой телесный образ включал огромный беременный живот и женские гениталии, вместе со всеми тонкостями биологических ощущений. Я чувствовал разочарование, что оказался не способен предаться этому стихийному течению, родить и родиться, прорваться и дать выйти ребенку. Невероятный запас убийственной агрессии поднялся из подземелья моей души. Как будто нарывающее зло внезапно проколол скальпель космического хирурга. И вместо меня уже возникал оборотень или берсерк, доктор Джекилл превращался в мистера Хайда. Множество образов убийц и жертв сменялись как одно лицо, в точности так же, как раньше я не мог различить рождающегося ребенка и родящую мать.

Я был безжалостным тираном, диктатором, подвергающим подданных невообразимым жестокостям, но также и революционером, ведущим разъяренную толпу на свержение тирана. Я превратился в хладнокровно убивающего бандита и в полицейского, убивающего от имени закона. В один момент я переживал ужасы нацистских концлагерей. Когда же я открыл глаза, то увидел себя офицером СС. И у меня было глубокое чувство, что он – нацист и я – еврей были одним человеком. Я ощущал в себе и Гитлера, и Сталина, и чувствовал полную ответственность за все зверства человеческой истории. Я ясно видел, что проблема человечества не в существовании жестоких диктаторов, но в том «скрытом убийце», которого, коли заглянуть в наши души поглубже, все мы лелеем внутри.

Затем природа переживания переменилась и достигла мифологического размаха. Вместо зла истории человеческой теперь я ощущал что-то ведьминское и присутствие стихий демонических. Зубы мои превратились в длинные клыки, напоённые таинственным ядом, и зловещим вампиром я летел сквозь ночь на развернутых крыльях летучей мыши. Но вскоре все превратилось в дикие, одуряющие картины шабаша ведьм. В этом странном, чувственном обряде, казалось, все обычно подавленные и загнанные внутрь побуждения вырвались наружу и находили свое полное выражение. И я ощущал, что участвую в тайной церемонии жертвоприношения во славу «божества тьмы».

По мере того как из моего переживания начало исчезать демоническое, я все еще ощущал себя потрясающе эротичным и бросался в бесконечную череду самых фантастических оргий и сексуальных фантазий, и в них я играл все роли. Но при всех этих переживаниях я в то же время продолжал оставаться ребенком, барахтающимся в родовых путях, и рождающей его матерью. Стало совершенно ясно, что секс, рождение и смерть глубоко связаны, а эти исполинские силы обладают какими-то важными общими звеньями с проталкиванием сквозь родовые пути. Я боролся и бился в совершенно разных лицах против разных врагов. Но иногда мне хотелось знать, будет ли этим жутким напастям конец.

Затем в мое переживание вторглась новая стихия. Все мое тело покрылось плотской грязью, липкой и склизкой. Я не мог сказать, моча это или кровь, околоплодные воды, слизь или вагинальные выделения. Те же вещества, казалось, были у меня во рту и даже в легких. Я рыгал, давился, гримасничал, отхаркивался, пытаясь удалить это из тела и с кожи. И в тот момент на меня снизошло откровение: мне не нужно бороться. Движение приобрело собственный ритм, и все, что мне оставалось делать, это поддаться ему. И тогда мне вспомнилось множество случаев из моей жизни, когда я ощущал потребность биться и бороться, а оглядываясь назад, чувствовал, что это было совершенно необязательно. Как будто я был запрограммирован своим рождением видеть жизнь намного более сложной и опасной, чем она есть на самом деле. Мне кажется, что это переживание смогло открыть мне на это глаза и сделать мою жизнь гораздо более легкой и веселой, нежели прежде.

БПМ-4 (переживание смерти и возрождения)

Эта матрица связана с третьей стадией родоразрешения, с окончательным выталкиванием плода из родовых путей и перерезанием пуповины. Здесь плод завершает предшествующий трудный процесс проталкивания через родовые пути и достигает взрывоподобного освобождения, когда он является на свет. Переживание этой стадии родов может сопровождаться подробными и правдивыми воспоминаниями, такими как переживание анестезии, накладывания щипцов, и ощущениями, связанными с разнообразными манипуляциями акушеров или послеродовыми вмешательствами.

Чтобы понять, почему воспроизведение в памяти биологического рождения переживается как смерть и возрождение, нужно представить себе, что происходящее в этом процессе включает в себя нечто большее, нежели повторное проигрывание первоначального события. Из-за того, что ребенок в процессе рождения полностью ограничен и не имеет никакой возможности выразить свои чрезвычайно сильные чувства и отреагировать на физические ощущения, память об этом событии остается психологически неусвоенной и непроработанной. То, как в позднейшей жизни мы переживаем себя и мир, сильно заражено напоминанием о той уязвимости, беспомощности и слабости, которые мы переживали при рождении. В каком-то смысле мы были рождены анатомически, но эмоционально в это не были вовлечены. «Умирание» и мучения во время борьбы за рождение отражают настоящую боль и действительную угрозу жизни в ходе биологического рождения. Тем не менее смерть эго, которая предшествует возрождению, связана с уничтожением наших старых представлений о том, кто мы есть, и о том, на что похож мир, которые были перекованы травматическим отпечатком рождения.

По мере того как мы прочищаем эти старые программы, допуская их проявиться в сознании, они изживают себя и в каком-то смысле умирают. Каким бы пугающим ни было это, на самом деле все оказывается весьма целительным и даже преображающим. Однако парадоксальным образом, в то время как лишь один маленький шажок отделяет нас от переживания полного освобождения, у нас возникает чувство всеохватного беспокойства и надвигающейся невероятных масштабов катастрофы. Мы чувствуем, что как будто теряется как раз все то, что мы есть; и в то же время мы понятия не имеем о том, что там, с другой стороны, и даже есть ли там вообще что-нибудь. Такой страх заставляет многих людей сопротивляться процессу на данной стадии; и как следствие, они могут психологически застрять на этом в переживании труднопреодолимом участке.

Когда же человек преодолевает метафизический страх, связанный с этим важным узловым моментом, и позволяет всему идти так, как оно происходит, он переживает на всех уровнях свое полное исчезновение. Это включает ощущение физического распада, эмоциональной катастрофы, умственного и философского краха, крайнего нравственного падения и даже духовной проклятости. Во время этого переживания все привязанности, все, что является важным и значимым в нашей жизни, кажется безжалостно разбитым. Непосредственно сразу за этим переживанием полного уничтожения – ударом о «дно мира» – нас наполняют видения света, сверхъестественного сияния красоты неописуемой, обычно воспринимающегося как сверхчувственное и божественное.

Едва пережив то, что казалось подобным переживанию полного апокалиптического крушения, как на мгновение позже являются изумительные видения божественного света, лучезарных небесных существ, райских пейзажей, великолепной игры всех цветов радуги и самых затейливых узоров. Здесь мы чувствуем, что нам даровано искупление, мы спасены, и наше положение и наша божественная природа полностью восстановлены. Нас охватывает волна положительных эмоций по отношению к себе, к другим людям, к природе, ко всему сущему вообще. Этот вид исцеляющего и изменяющего жизнь переживания происходит тогда, когда рождение было не слишком изматывающим и не осложнено глубокой анестезией. В последнем случае человеку требуется психологическая работа над этими специфическими травмирующими проблемами.

Нижеприведенный отчет о переживании смерти и возрождения описывает типичную картину, характерную для БПМ-4

Тем не менее худшее было еще впереди. Внезапно я, казалось, потерял все свои связи с действительностью, как будто какой-то воображаемый коврик выдернули у меня из-под ног. Все рушилось, и я почувствовал, что весь мой мир разлетается на кусочки. Как будто проткнули чудовищный метафизический пузырь моего существования – исполинский надутый шарик нелепого самообмана лопнул и обнажил всю лживость моей жизни. Все, во что я когда-то верил, все, что я делал или чего добивался, все, что, казалось, придавало моей жизни смысл, вдруг оказалось до крайности поддельным. Это были жалкие, совершенно несостоятельные костыли, на которые я опирался, пытаясь поправить невыносимую действительность существующего. Теперь они были унесены и развеяны подобно легким пушистым семенам одуванчика, обнажив пугающую бездну элементарной истины – бессмысленный хаос экзистенциальной Пустоты.

В следующее мгновение, я оказался пред ужасающим исполинским ликом черной богини – я догадался, что это индийская богиня Кали. Неодолимая сила толкала мое лицо в ее зияющую вагину, заполненную, казалось, менструальной кровью или омерзительным последом. Я чувствовал, что от меня требуется безусловно сдаться силам жизни и женскому началу, представленному богиней. И мне ничего не оставалось, как только целовать и облизывать ее кровоточащую вульву в нижайшей покорности и в безмерном унижении. В это мгновение, ставшее концом и последним пределом всякого ощущения мужского превосходства и мачизма, которое я еще лелеял в себе, я воссоединился с памятью о моменте своего биологического рождения. И моя голова появилась из родовых путей с устами, плотно приникшими к кровоточащей вагине моей матери.

Охваченный неописуемым ужасом, я заметил исполинскую фигуру божества, возвышающуюся надо мной в угрожающей позе. Каким-то чутьем я понял, что это был Бхайрава, индусский бог Шива в своем разрушительном обличье. И я почувствовал громоподобный удар его громадной ноги, которая меня раздавила, вдребезги раскрошив и размазав меня повсюду, как никчемную какашку, так что я ощутил себя исподней мира. И как только я пережил полное уничтожение, явился божественный свет сверхъестественной яркости и неописуемой красоты, его золотые лучи распускались в тысячи изысканных переливчатых узоров. И из этого сияющего золотого света появился облик Великой богини-матери, которая, казалось, воплощала любовь и защиту всех эонов. Раскрыв руки, она простерла их ко мне, окутав меня всем своим существом. Я слился с невероятными силами ее действительности, чувствуя себя очищаемым, исцеляемым и лелеемым. Что-то, казавшееся божественным нектаром и амброзией, какая-то архетипическая квинтэссенция молока и меда лилась сквозь меня в невероятном изобилии.

Затем образ богини начал постепенно исчезать, поглощенный еще более ярким светом. Он был отвлеченным, но все же наделенным определенными личными характеристиками и излучающим беспредельный ум. Мне стало ясно, что то, что я переживал, было слиянием с Мировой Самостью, или Брахманом, и поглощением, как я читал об этом в книгах по индийской философии. Минут через десять переживание стало успокаиваться, однако оно превосходило любые представления о времени и ощущалось подобием вечности.

Поток исцеляющей и питающей энергии, видения золотистых отблесков с переливающимися узорами длились всю ночь. И проистекающее из них чувство благополучия пребывало во мне еще много дней. Память об этом переживании годами оставалась живой и яркой и глубоко изменила всю мою жизненную философию.

Трансперсональная область психики

Вторая важная область, которую непременно следовало бы добавить к той картографии человеческой психики, что предлагает нам господствующая конформистская психиатрия, когда мы приступаем к работе с холотропными состояниями, сегодня известна под именем трансперсональной, что буквально означает «простирающаяся за личное» или «превосходящая персональное». Переживания, которые берут начало на этом уровне, влекут за собой превосхождение обычных границ индивидуального (нашего тела и нашего «я») и обыкновенных ограничений трехмерного пространства и линейного времени, к которым сводится наше восприятие мира при обычном состоянии сознания. Трансперсональные переживания лучше всего могут определяться через сравнение с нашим повседневным опытом самих себя и мира, как нам надлежит переживать себя самих и окружающую обстановку, чтобы производить впечатление «нормальных» в соответствии со стандартами нашей культуры и традиционной психиатрии.

В обычном или нормальном состоянии сознания мы переживаем себя как ньютоновы объекты, существующие в границах нашей кожи. Американский писатель и философ Алан Уотс говорил о таком переживании себя как об отождествлении с «эго в кожаной обертке». Наше восприятие окружающего ограничивается физиологическими пределами наших органов чувств и физическими характеристиками среды. Например, мы не способны видеть предметы, от которых нас отделяет толстая стена, корабли за горизонтом или обратную сторону Луны. Если мы находимся в Праге, то нам не расслышать, что о нас говорят наши друзья в Сан-Франциско. Не почувствовать нам и мягкость каракуля, пока наша кожа не придет в непосредственное соприкосновение с ним. Вдобавок ярко, всеми нашими чувствами мы можем переживать только те события, что происходят в настоящий момент. Мы можем вспоминать прошлые и предвосхищать будущие события или воображать их, и тем не менее – все это переживания, совершенно отличные от прямого и непосредственного переживания настоящего момента. Но в трансперсональных состояниях сознания ни одно из приведенных выше ограничений не является безусловным и любое из них вполне может преодолеваться.

Трансперсональные переживания можно подразделить на три большие категории. Первая из них предполагает прежде всего превосхождение обычных пространственных и временных барьеров или ограничений «эго в кожаной обертке». Сюда относятся переживания слияния с другой личностью в состоянии, которое можно было бы назвать «двуединством», к принятию в себя самобытности другой личности или к отождествлению с сознанием целой группы людей (такой, как все матери мира, все население Индии или все узники концлагерей), или даже переживание такого расширения сознания, что, кажется, способно объять все человечество.

Таким же образом мы можем превзойти пределы человеческого опыта и отождествляться с сознанием различных животных и растений или даже с неким видом сознания, которое, по всей видимости, должно соотноситься с неорганическими объектами и процессами. В самых же крайних случаях можно пережить и сознание биосферы, всей нашей планеты или всей материальной Вселенной. Нелепые и невероятные, как могло бы показаться какому-нибудь западнику, подверженному монистическому материализму и ньютоново-картезианской парадигме, эти переживания предполагают, что все то, что мы переживаем в повседневном состоянии сознания только как предмет, в холотропном состоянии сознания обладает соответствующей субъективной представленностью. Так, как будто у всего во Вселенной имелись бы свои объективная и субъективная стороны – а ведь именно так все это и описывается в великих духовных философиях Востока. Индуисты, например, все существующее видят как проявление Брахмы, а даосы мыслят Вселенную как преображение Дао.

Вторая категория трансперсональных переживаний характеризуется прежде всего преодолением скорее временных, нежели пространственных границ – превосхождением линейного времени. Мы уже говорили о возможности достоверного воспроизведения значимых воспоминаний детства и о повторном проживании травмы рождения. Эта историческая регрессия может идти и дальше и вызывать достоверные зародышевые и эмбриональные воспоминания из разных периодов внутриутробной жизни. Ничем из ряда вон выходящим не является и переживаемое на уровне клеточного сознания полное отождествление себя со спермой и яйцеклеткой в момент зачатия. Но и на этом процесс восстановления в памяти о нашем создании не останавливается; в холотропных состояниях могут возникать переживания, относящиеся к жизни наших человеческих и животных предков, или же такие, что, по всей видимости, идут из расового и общественного бессознательного, как оно описывается у К.Г. Юнга. Весьма часто переживания, которые, как представляется, происходили в других культурах и в иные исторические периоды, сочетаются с ощущением личного воспоминания (дежа вю); люди говорят о воскрешении воспоминаний из прошлых жизней, или предыдущих воплощений.

Описываемое до сих пор содержание трансперсональных переживаний состоит из различных явлений, существующих в пространстве и времени. Они включают элементы нашей повседневной, знакомой действительности – других людей, животных, растения, вещества и прошлые события. В этих переживаниях удивительно не их содержание, а то обстоятельство, что мы являемся свидетелями чего-то либо полностью отождествляемся с чем-то, что обычно недоступно нашим органам чувств. Мы знаем, что в мире существуют беременные самки китов, но нам несвойственна способность доподлинно пережить то, что мы и есть такая самка. Мы с готовностью признаем, что когда-то произошла Французская революция, но нам несвойственна способность наяву переживать то, что мы в ней участвуем и, раненные, лежим на парижских баррикадах. Мы знаем, что в мире везде, где мы отсутствуем, происходит множество вещей, но обычно считается невозможным переживать что-либо, происходящее вдали от нас, или далекие исторические периоды (конечно, без посредства спутника или телевидения). Нас может поразить также и то, что мы обнаруживаем, что наше сознание сообщается с низшими животными, растениями и даже с неорганическими объектами и процессами.

Третья категория трансперсональных переживаний представляется еще более странной; здесь, кажется, наше сознание может простираться до сфер и измерений, которые западная индустриальная культура не рассматривает как «реальные». К ним относятся многочисленные встречи или даже отождествления с богами и демонами различных культур и другими архетипическими образами, посещения удивительных мифологических стран и общение с бесплотными и сверхчеловеческими сущностями, с духами-хранителями, с внеземными существами или обитателями параллельных миров. Дополнительными примерами этой категории оказываются видения и интуитивное понимание мировых символов, таких как крест, нильский крест или анкх, свастика, пентакль, шестиконечная звезда или знак инь-ян.

На своих самых дальних горизонтах наше индивидуальное сознание может отождествиться с космическим сознанием, или Мировым Умом, известным под множеством разных имен: Брахмана, Будды, Космического Христа, Кетер, Аллаха, Дао, великого духа и многими иными. Пределом всех переживаний оказывается отождествление со Сверхкосмической и Метакосмической пустотой – непостижимой и изначальной бессодержательностью и небытием, осознающей себя и являющейся исконной колыбелью всего сущего. У нее нет конкретного содержания, но она содержит в себе все в зачаточном и непроявленном виде.

Трансперсональные переживания имеют множество странных характеристик, вдребезги разбивающих самые основополагающие метафизические предпосылки материалистического мировоззрения и ньютоново-картезианской парадигмы. Те исследователи, которые изучали или лично переживали эти захватывающие феномены, понимают, что попытки конформистской науки отбросить их как бесполезные игры человеческой фантазии или воображения или как галлюцинации (непредсказуемые продукты патологических процессов в мозге) наивны и неполноценны. Любое непредвзятое изучение трансперсональной области психики непременно приходит к выводу, что подобные явления представляют собой решительный вызов не только для психиатрии и психологии, но и в целом для всей западной науки.

Хотя трансперсональные переживания происходят в ходе глубокого индивидуального самоисследования, невозможно толковать их просто как внутрипсихические явления в общепринятом смысле. С одной стороны, они появляются в той же среде переживаний, что и переживания биографические или околородовые, и, таким образом, являются исходящими изнутри индивидуальной психики. Но, с другой стороны, они почему-то прямо, без посредства наших органов чувств, подключаются к источникам информации, которые, несомненно, располагаются далеко за пределами того, что, как общепризнано, данному индивиду доступно. Где-то на околородовом уровне психики, по всей видимости, происходит странное переключение: то, что до того времени было глубинным внутри-психическим зондированием, становится переживанием мира в его полноте сверхчувственным образом. Некоторые люди сравнивали это с «переживательной лентой Мёбиуса», так как никоим образом нельзя говорить о том, что снаружи, а что внутри.

Эти наблюдения показывают, что мы можем получать сведения о Вселенной двумя в корне различающимися путями: помимо общепринятого способа обучения посредством чувственного восприятия и анализирования и синтезирования данных мы можем также открывать разные грани мира через прямое отождествление с ними в холотропном состоянии сознания. Таким образом, каждый из нас оказывается микрокосмом, голографически содержащим информацию о макрокосме. В мистических традициях это выражалось такими изречениями, как «что вверху, то и внизу» или «что снаружи, то и внутри».

Отчеты людей, переживавших эпизоды эмбрионального существования, момент зачатия и элементы сознания клетки, ткани и органа, наполнены медицински точными знаниями, связанными с анатомической, психологической и биохимической сторонами этого процесса. Подобным же образом наследственные, расовые и общественные воспоминания и переживания прошлых жизней часто предоставляют очень характерные подробности об архитектуре, нарядах, оружии, видах искусств, общественном устройстве, религиозных и обрядовых действиях в соответствующих культурах и исторических периодах и даже о конкретных исторических событиях.

Люди, испытавшие филогенетические переживания или отождествление с существующими видами жизни, не только считают этот опыт необыкновенно достоверным и убедительным, но нередко во время таких переживаний получают необыкновенные озарения относительно психологии, этологии и особых повадок животных или особенностей их размножения. В некоторых случаях это сопровождается архаическими мышечными иннервациями, не характерными для людей, и даже такими сложными видами поведения, как исполнение брачных танцев представителей какого-либо особого вида животных.

Те неразрешимые трудности, на которые вышеописанные наблюдения обрекают и философию, и науку, уже сами по себе весьма внушительные, еще более усиливаются тем обстоятельством, что трансперсональные переживания, столь достоверно отражающие материальный мир, часто являются без какого-либо промежутка в том же потоке и тесно взаимосвязанными с иными переживаниями, содержащими такие элементы, которые западный индустриальный мир реальными отнюдь не считает. Сюда относятся, к примеру, переживания с богами и демонами различных культур, а также показывающие такие мифические миры, как небеса и райские земли, царства из легенд и волшебных сказок.

Например, у нас может быть переживание небес Шивы, рая ацтекского бога дождя Тлалока, подземного мира шумеров или одного из буддийских горячих адов. Мы также можем общаться с Иисусом, испытать полностью сокрушающую нас встречу с индийской богиней Кали или отождествляться с танцующим Шивой. Но даже такие эпизоды могут сообщать новые достоверные сведения о религиозном символизме и мифических мотивах, которые прежде не были известны человеку, с которым они случились. Такого рода наблюдения подтверждают представление К.Г. Юнга о том, что помимо фрейдовского индивидуального бессознательного мы также можем получать доступ к общественному бессознательному, содержащему в себе культурное наследие всего человечества.

Весьма нелегкая задача – передать в нескольких предложениях заключения и выводы, сформулированные на основе ежедневных наблюдений, собранных в ходе более чем пятидесятилетних исследований холотропных состояний сознания, и сделать эти утверждения заслуживающими доверия. И совершенно нереалистично ожидать, что эти несколько высказываний были бы в состоянии опровергнуть культурно глубоко укоренившееся мировоззрение тех читателей, кто не знаком с трансперсональным измерением и кто не может увязать то, что я говорю, с их собственными личными переживаниями. Хотя у меня самого было много переживаний холотропных состояний и возможность непосредственно наблюдать их у тысяч других людей, на то, чтобы полностью оправиться от потрясения, вызванного этими открытиями, у меня ушли годы.

Принимая во внимание ограниченный объем этой книги, я не могу приводить здесь во всех подробностях отчеты о конкретных случаях, которые могли бы пролить свет на природу трансперсональных переживаний и знаний, которые делают доступными эти переживания. И тех читателей, которые хотели бы в дальнейшем более подробно изучить эту область, мне приходится отослать к своим книгам «Путешествие в поисках себя» и «Психология будущего» (Grof, 1978, 2000), в которых я подробно излагаю различные виды трансперсональных переживаний и привожу много наглядных примеров того, каким образом они передают новую необычную информацию о различных гранях Вселенной. В тех же книгах также описывается метод холотропного дыхания, открывающий доступ к перинатальным и трансперсональным областям для всякого, кому необходимо подтверждение вышеупомянутых наблюдений на личном опыте (см. информацию на нашем веб-сайте holotopic.com). Сходную информацию, специально направленную на освещение психоделических сеансов, можно почерпнуть в моей книжке «ЛСД психотерапия», которая теперь уже несколько лет доступна в новом издании (Grof, 1994).

Само существование и природа трансперсональных переживаний разрушают некоторые из самых основных положений механистической науки. Они предполагают такие на первый взгляд нелепые представления, как относительная и произвольная природа всех физических границ, нелокальные связи во Вселенной, передача сообщений неведомыми средствами и путями, память без материальной подкладки, нелинейность времени или сознание, связанное со всеми живыми организмами и даже с неорганической материей. Многие трансперсональные переживания включают в себя события из микрокосма и макрокосма – сфер, обычно недоступных невооруженным органам чувств человека, или времен, предшествующих происхождению Солнечной системы, образованию планеты Земля, появлению живых организмов, развитию нервной системы и возникновению человека разумного.

Исследование холотропных состояний обнажает замечательную парадоксальность человеческого естества. Оно отчетливо показывает, что каким-то таинственным, необъяснимым способом каждый из нас несет в себе сведения обо всем мире, обо всем сущем, обладает возможным доступом ко всем его частям и в некотором смысле является сразу всей вязью мирового целого в той же степени, в какой он представляет собой лишь его микроскопическую часть, некое отдельное и незначительное биологическое существо. Новая картография отражает это обстоятельство и изображает индивидуальную человеческую психику как соразмерную в своем существе со всем миром и со всею полнотой жизни. И насколько бы нелепой и неприемлемой ни показалась эта мысль для ученого, вышколенного в соответствии с традиционной наукой, и для нашего здравого смысла, все же, быть может, было бы гораздо легче примирить ее с теми новыми революционными разработками в разных научных дисциплинах, о которых обычно говорят как о новой или возникающей парадигме.

Я твердо держусь того мнения, что обрисованная здесь расширенная картография имеет важнейшее значение для всякого серьезного подхода к таким явлениям, как шаманизм, обряды перехода, мистицизм, религия, мифология, парапсихология, околосмертные переживания и психоделические состояния. Эта новая модель психики – предмет не только академического интереса. Как будет ясно из следующих глав этой работы, она влечет за собой глубокие и революционные последствия для понимания эмоциональных и психосоматических нарушений и предоставляет новые революционные возможности для излечения.

2. Природа и архитектоника эмоциональных и психосоматических нарушений

Традиционная психиатрия использует медицинскую модель болезни и само понятие болезни не только для нарушений явно органической природы, но также и для расстройств эмоциональных и психосоматических, для которых никакой биологической причины не находится. Определением «психическая болезнь» психиатры пользуются весьма и весьма свободно и пытаются приписывать различным эмоциональным расстройствам особые диагностические категории, которые соотносятся с категориями соматической медицины. И, как правило, время начала проявления симптомов рассматривается как начало «заболевания», а сила проявления симптомов используется как мера для определения серьезности происходящего патологического процесса. Ослабление же проявления симптомов принимают за «клиническое выздоровление», а их усиление за «ухудшение клинического состояния».

Данные же, полученные при исследовании холотропных состояний, наводят на мысль, что само мышление на языке болезни, диагноза и аллопатической терапии совершенно не подходит для большинства психиатрических расстройств, которые по природе являются явно неорганическими, включая некоторые из тех состояний, на которые обычно навешивают ярлык психозов. Мы все переживали превратности и испытания внутриутробного развития, рождения, младенчества и детства. У всех из нас в нашем бессознательном это оставило травматические отпечатки, хотя они, конечно же, различаются по их напряженности, размаху и доступности этих воспоминаний для перепроживания в сознании. Каждый человек также несет в себе целый набор разнообразных более или менее сокрытых эмоциональных и биоэнергетических блокировок, которые являются помехой для его полноценной телесной и психической жизни.

Проявление эмоциональных и психосоматических симптомов является началом процесса выздоровления, посредством чего организм пытается освободиться от этих травматических отпечатков и упростить свою жизнедеятельность. Единственный путь, через который это может произойти, – это появление травматического материала в сознании и его полное переживание и эмоциональное и телесно-двигательное выражение. Если перепроживаемая травма соотносится своими размерами с такими событиями, как трудные затяжные роды, длившиеся много часов и серьезно угрожавшие биологическому выживанию, выражения чувств и телесные проявления могут оказаться чрезвычайно драматическими. В этих условиях гораздо проще сделать выводы, что такие проявления являются следствием экзотической и неизвестной патологии, нежели понять, что они представляют собой процесс потенциально благотворный. Так что должным образом понятые и поддержанные даже необычайно тяжелые симптомы могут способствовать выздоровлению, духовному раскрытию, преображению личности и развитию сознания.

Таким образом, появление симптомов представляет собой не столько проблему, сколько возможность для исцеления; такое понимание – это основа для большинства психотерапий переживания. Симптомы проявляются в области, где система защиты слабее всего, давая возможность для начала процесса исцеления. Согласно моему опыту, это верно не только для неврозов и психосоматических расстройств, но также и для многих состояний, на которые традиционно навешивают ярлык функциональных психозов. В связи с этим любопытно отметить, что китайский иероглиф для слова «кризис» состоит из двух более простых иероглифов, причем у одного значение «опасность», а у другого «возможность». Представление о том, что симптомы – это не проявления болезни, но выражение процесса исцеления, и их необходимо поддерживать, – основное положение терапевтической системы, называемой гомеопатией (Vithoulkas, 1990). В традиционной психотерапии эмоциональные и психосоматические симптомы, которые имеют не органическое, а психическое происхождение, рассматриваются как последствия биографических травм, полученных уже после рождения, особенно тех, что случились в младенчестве или детстве. Терапевтическая проработка с использованием холотропных состояний показывает, что в дополнение у них имеются более глубокие корни на перинатальном и трансперсональном уровнях. Таким образом, к примеру, тот, кто страдает от психогенной астмы, может обнаружить, что биографический материал, лежащий в основе этого нарушения, состоит из воспоминаний об асфиксии во время несчастного случая, связанного с утоплением в детстве, и при перенесенной в грудном возрасте дифтерии. На более глубоком уровне та же самая проблема также связывается с протискиванием через родовые пути, но ее самые глубокие корни могут быть связаны с переживанием случая из прошлой жизни того, кто был задушен или повешен. И для разрешения этого симптома необходима проработка всех слоев бессознательных проблем, с которыми он сообщается. Новые открытия по поводу этой многоуровневой динамической структуры основных видов эмоциональных и психосоматических нарушений в иных местах уже излагались мною подробно (Grof, 1985, 2000).

3. Терапевтические механизмы и процесс исцеления

Таким образом, работа с холотропными состояниями показала, что эмоциональные и психосоматические проблемы намного сложнее того, как они видятся обычно, и что их корни проникают в психику гораздо глубже. Однако она же выявила существование более глубоких и более эффективных терапевтических механизмов. Ведь традиционные школы психотерапии признают только те терапевтические механизмы, которые связаны с послеродовым биографическим материалом и индивидуальным бессознательным, к примеру, снятие психологического подавления и воспоминание о событиях младенчества и детства или воссоздание на основе свободных ассоциаций через сновидения и невропатические симптомы, эмоциональное и интеллектуальное проникновение в чью-либо историю жизни и, наконец, анализ переноса.

Новые же данные показывают, что эти подходы не в состоянии распознать и оценить необычайный исцеляющий потенциал более глубоких действующих сил психики. Так, например, воспоминание о рождении и переживание смерти эго и духовно-психического возрождения может оказывать далеко идущее терапевтическое воздействие на широкую палитру эмоциональных нарушений. Действенные терапевтические механизмы также связаны с различными видами трансперсональных явлений, таких как переживания прошлой жизни, столкновение с архетипическими образами и мотивами и отождествление с разными животными. Особой значимостью в этом отношении обладает восторженное чувство единства с другими людьми, с природой, Вселенной и Богом. Если таким чувствам предоставить течь своим чередом и должным образом воссоединяться с ними, то они явят собой исцеляющий механизм необычайной силы.

Эти данные показывают, что понятийная основа психотерапии должна быть расширена до пределов картографии бессознательного. Однажды Фрейд, чтобы описать человеческую психику, использовал метафору айсберга. Но то, что тогда вообще представляли под психикой, было лишь самой верхушкой айсберга над водной поверхностью. А скрытая под водой масса этого айсберга соответствовала бессознательным областям, которые обнаружил психоанализ. В свете же открытий современных исследований сознания мы можем переиначить это сравнение и сказать, что все то, что насчет человеческой психики открыл фрейдовский психоанализ, представляет собой в лучшем случае видимую часть айсберга, в то время как огромные области бессознательного в ответ на усилия так и не открылись Фрейду и даже для него оставались скрытыми. Мифолог Джозеф Кемпбелл с его язвительным ирландским юмором определил это очень точно: «Фрейд пытался поймать рыбу, сидя на спине у кита».

4. Стратегия психотерапии и изучения себя

Бичом современной психотерапии является поразительное отсутствие согласия ее различных школ насчет самых основополагающих вопросов жизнедеятельности человеческой психики и ее главных движущих сил, насчет причины, природы и развития симптомов, насчет стратегии и техники психотерапии. Это относится не только к школам, основанным на полностью взаиморазличающихся философских предпосылках вроде бихевиоризма, психоанализа и экзистенциальной терапии, но также и к различным ветвям глубинной психологии, которая исторически развивалась из того же источника; из первоначальной работы Зигмунда Фрейда – адлеровская, ранкианская, юнговская, кляйнианская, райхианская и лакановская школы, а также эгопсихология и многие другие.

Мир современной психотерапии напоминает собой большой забитый рынок, на котором трудно ориентироваться. Каждая из множества школ одному и тому же эмоциональному и психосоматическому нарушению дает разные объяснения и использует разную терапевтическую технику. Каждый из этих подходов выказывает себя в качестве научного метода понимать и лечить эти проблемы. Трудно даже вообразить подобную степень разногласий в какой-либо из наук естественных. А в психологии мы как-то научились сживаться с подобным положением и, как правило, даже не подвергаем это сомнению и не считаем его странным.

Нет никаких убедительных статистических исследований, показывающих, что один вид психотерапии превосходит другие. Различия, существующие внутри школ, кажется, даже больше, нежели между ними. Да и вообще, психотерапия настолько же хороша, насколько хорош врач; хорошим врачам во всех школах удается получать лучшие результаты, а плохим врачам – худшие, вне зависимости от их принадлежности. Так что совершенно ясно, что результаты психотерапии имеют весьма малое отношение к теоретическим представлениям особой школы и к тому, что врачи думают насчет того, что они делают: по поводу содержания и времени толкований, об анализе переноса, стратегическом использовании молчания и так далее.

Кажется, что факторы, которые в психотерапии играют решающую роль, весьма отличаются от тех, которые обычно обсуждаются на страницах профессиональных книг. Их также очень трудно описать в научных понятиях, чему служат примером такие определения как «качество человеческих взаимоотношений между врачом и пациентом» или же «чувство пациента, что он впервые в жизни был безоговорочно принят и понят другим человеком». В связи с этим мы как начинающие профессионалы потому выбираем одну определенную школу психотерапии, к примеру фрейдовскую, райхианскую, юнговскую или салливановскую, что были вовлечены в нее исключительно по личным причинам. Это исключительно субъективный выбор, отражающий структуру нашей собственной личности и имеющий весьма малое отношение к объективной ценности и научной точности того или иного отдельного подхода.

Работа с холотропными состояниями наводит на мысль о весьма любопытной альтернативе: если эксперты не могут прийти к соглашению, почему бы им не довериться собственному исцеляющему разуму, собственному внутреннему целителю. Такой подход вначале предлагался К.Г. Юнгом. Он осознавал то, что невозможно добиться интеллектуального понимания того, как работает психика, почему развиваются симптомы, и разработать на основе этого некую технологию, которая позволит выправлять психологическую жизнедеятельность других людей. Согласно Юнгу, душа не является продуктом мозга; она – мировое начало (апгта tnundi)> которое пронизывает все сущее, и наша индивидуальная психика – часть этой космической матрицы.

Рассудок – только одно частное отправление психики, дающее нам возможность ориентироваться в житейских обстоятельствах и справляться с повседневными делами; он не способен постигать психику и руководить ею. Юнг видел задачу врача в том, чтобы помочь установить динамическое взаимодействие между сознательным эго пациента и самостью, некой более высокой стороной его личности; и это взаимодействие принимает вид диалектического обмена, использующего язык символов. И тогда исцеление идет из общественного бессознательного и руководится внутренней разумностью, великая мудрость которой превосходит всякое знание любого отдельно взятого врача или терапевтической школы. В этом суть того, что Юнг называл процессом индивидуации.

Терапевтическая работа с холотропными состояниями, как то показывают примеры из лечения психоделиками или холотропным дыханием, в общем-то подкрепляет юнговское понимание терапевтического процесса. Однако она намного более действенна, чем те терапевтические методы, что были доступны Юнгу, вроде разбора сновидений и метода деятельного воображения. Холотропные состояния имеют свойство приводить в действие потенциал самоизлечения души и тела и запускать начало процесса преображения, руководимого глубинной внутренней разумностью. В этом процессе бессознательный материал с сильной эмоциональной нагруженностью и значимостью сам собой проявляется в сознании и становится доступным для полного переживания и воссоединения.

И тогда задача врача – предложить метод для возбуждения холотропного состояния сознания (например, психоделическое вещество, ускоренное дыхание или музыка, навевающая воспоминания), создавать безопасное окружение, а также безоговорочно и с полным доверием поддерживать самодвижное протекание процесса. Это доверие должно распространяться и на те ситуации, в которых врач умом не в состоянии понять, что происходит. Исцеление и разрешение могут часто происходить такими путями, которые превышают наше рациональное понимание. Таким образом, в этом виде терапии врач отнюдь не деятель, не посредник в качестве средства, способствующего процессу исцеления, но сочувствующий помощник и соратник. Эта установка находится в полном согласии с изначальным значением греческого слова therapeutes, которое означает сидельца или помощника при процессе исцеления.

5. Роль духовности в человеческой жизни

Традиционная психология и психиатрия находятся во власти материалистической философии и не признают духовность ни в каком ее виде. С точки зрения западной науки единственную действительность представляет собой мир материальный, а духовная вера в любом виде рассматривается как отражение недостатка образования, как первобытное суеверие, магическое мышление или возврат к образчикам детского поведения. И в таком случае прямые переживания действительностей духовных низводятся до мира грубой психопатологии, до разряда серьезных психических расстройств. Западная психиатрия не делает никакого различия между мистическим переживанием и переживанием психотическим и рассматривает оба в качестве проявлений психического заболевания. В своем отторжении религии она не отличает первобытные народные верования или фундаменталистски буквальные толкования священных писаний от утонченных мистических традиций и духовных философий Востока, основанных на многих столетиях систематического самосозерцательного исследования души. Любого рода духовность она превращает в патологию и вместе с ней всю духовную историю человечества.

Данные исследований холотропных состояний подтверждают одну важнейшую догадку К.Г. Юнга. По Юнгу переживания, берущие свое начало на более глубоких уровнях психики (в моей терминологии «околородовые» и «трансперсональные» переживания), обладают неким свойством, которое он называл (вслед за Рудольфом Отто) нуминозностью. Они связаны с ощущением того, что человек сталкивается со сферой священной, святой и коренным образом отличающейся от повседневной жизни, со сферой, относящейся к высшему порядку действительности. Понятие «нуминозное» относительно нейтрально и потому предпочтительнее других подобных именований, таких как религиозное, мистическое, магическое, святое или священное, которые часто употребляются неточно и легко сбивают с толку.

Дабы предотвратить недопонимание и путаницу, которые в прошлом компрометировали обсуждения многих подобных тем, решительно необходимо провести ясное различение между духовностью и религией. Ибо духовность основана на непосредственном переживании иных измерений действительности. Для нее не требуется особого места или особого лица, выступающего посредником в связях с божественным, хотя мистики могут, конечно же, пользоваться духовным руководством и прибегать к сообществу сотоварищей, как и они, посвятивших себя поискам. Духовность заключает в себе особое отношение человека и мира, и потому, в сущности, это личное и частное дело. У истоков всех больших религий были духовидческие (перинатальные и/или трансперсональные) переживания их основателей, пророков, святых и даже обыкновенных последователей. Все основные духовные священные писания: Веды, буддийский Палийский канон, Библия, Коран, Книга мормона и многие другие – основываются на откровениях в холотропных состояниях сознания.

По сравнению с этим организованная религия представляет собой институционализированную групповую деятельность, происходящую в предназначенных для этого местах (в храмах или церквях) и включающую в себя сословие назначаемых служителей. В идеале религии должны обеспечивать своим последователям доступ к непосредственным духовным переживаниям и поддерживать их. Однако часто случается, что, когда религия становится организованной, рано или поздно она полностью утрачивает связь со своими духовными истоками и превращается в светское учреждение, использующее в своих интересах духовные потребности человека, вовсе их не удовлетворяя. Вместо этого она создает некую иерархическую систему, сосредоточенную на погоне за властью, руководящим влиянием, политическим преобладанием, деньгами и иными благами. При подобных обстоятельствах религиозные иерархи стремятся воспрепятствовать появлению у их паствы непосредственных духовных переживаний и подавляют их из-за того, что они способствуют развитию независимости и ими невозможно по-настоящему руководить. И в таком случае настоящая духовная жизнь продолжается в мистических ответвлениях да монашеских орденах.

С научной точки зрения главный вопрос – это вопрос об онтологическом статусе трансперсональных переживаний. В то время как господствующая психиатрия и психология рассматривают их в качестве патологических признаков, трансперсональная психология считает их sui generis, важными явлениями, обладающими большой эвристической и терапевтической ценностью и заслуживающими серьезного изучения. Хотя большая часть из того, что содержится в господствующих религиях и в их богословии, безусловно, находится в серьезном противоречии с наукой, это совершенно не так в отношении духовности, основанной на прямых трансперсональных переживаниях. Открытия современных исследований сознания выказывают необычайно примечательное совпадение со многими революционными разработками в западной науке, о которой обычно говорят как о возникающей новой парадигме. Как заметил Кен Уилбер, между подлинной наукой и подлинной религией не может быть противоречия. И если, кажется, подобное противоречие имеется, то весьма вероятно, что мы имеем дело с «поддельной наукой» и «фальшивой религией», где у той или иной стороны имеется какое-то серьезное недопонимание положений другой и очень возможно ложное или подложное представление о своей собственной дисциплине (Wilber, 1982).

6. Природа действительности

Как мы видели, данные исследований холотропных состояний для современной психиатрии и психологии представляют собой серьезное испытание и требуют коренного пересмотра нашего мышления в этих сферах. Однако многие из них имеют столь основополагающую природу, что превосходят узкие рамки этих дисциплин и ставят под вопрос самые основные метафизические положения западной науки и ее декартово-ньютоновской парадигмы. Они серьезно подрывают веру в то, что сознание – продукт нейрофизиологических процессов в головном мозге и тем самым эпифеномен материи; они настоятельно внушают мысль, что это – первичное свойство всего сущего.

Размеры этой работы не дают мне возможности предложить полное всестороннее изложение столь важного предмета и пояснить это примерами из врачебной практики. Я делал это уже в своих книгах «За пределами мозга: рождение, смерть и трансценденция в психотерапии» (Grof, 1985) и «Космическая игра: исследования рубежей человеческого сознания» (Grof, 1998) и, таким образом, могу отослать заинтересованных читателей к этим изданиям. Я упомяну здесь, в частности, ряд поразительных данных танатологии, относительно молодой науки, изучающей смерть и умирание; и большинство читателей, вероятно, уже знакомо с этими открытиями, разрушающими существующую парадигму.

Ведь теперь доподлинно установлено и не подлежит никакому обоснованному сомнению, что сознание людей, переживающих клиническую смерть или вовлеченных обстоятельствами на грань смерти, может отделяться от их тел и способно воспринимать окружающее без посредства чувств. Оно может с потолка наблюдать процедуры возвращения к жизни, проводимые с телом в операционной, с птичьего полета обозревать место, где произошел несчастный случай, или воспринимать события, происходящие в смежных комнатах или в местах, находящихся на разном удалении (Moody, 1975; Ring, 1982; Sabom, 1982). Это бывает даже у людей, которые являются врожденно слепыми по причинам органического характера. Когда их сознание оставляет их тела, они не только в состоянии видеть, но и то, что они видят в это время, позднее может быть подтверждено людьми с ненарушенным зрением. Ринг и Купер, проведшие обширные исследования таких людей, называют подобные переживания «отражающими действительные события» и говорят о способности развоплощенного сознания видеть окружающее как бы «умным зрением» (Ring and Cooper, 1999).

Когда мы сталкиваемся со столь вызывающими данными современных исследований сознания, у нас только две возможности для выбора. Первая – полностью отвергнуть эти новые данные просто потому, что они несовместимы с традиционной научной системой верований. Это включает в себя самонадеянное исходное убеждение, что мы уже знаем, на что похожа Вселенная, и с уверенностью можем говорить, что возможно, а что невозможно. С такого рода подходом не может возникнуть никаких больших неожиданностей, но там также вряд ли возможно хоть какое-то действительное продвижение. В подобных обстоятельствах всякий, кто предлагает данные, вызывающие решительное изменение, обвиняется в том, что он плохой ученый, мошенник или попросту сумасшедший.

Такой подход характеризует псевдонауку или научный фундаментализм и имеет очень мало общего с подлинной наукой. Исторических примеров такого подхода множество: люди, которые отказывались взглянуть в телескоп Галилео Галилея, потому что «знали», что на Луне не может быть кратеров; те, кто боролся против атомистической теории химии и защищал понятие несуществующего царственного вещества, именуемого флогистоном; те, кто называл психом Эйнштейна, когда тот предложил свою специальную теорию относительности, и множество других.

Второй ответ на эти вызывающие новые данные характерен для истинной науки. Это – волнение от появления случаев, не укладывающихся в рамки нормы, и возбуждение по отношению к ним сильного исследовательского интереса в сочетании со здоровым критическим скептицизмом. Самое большое научное продвижение всегда происходило в тех случаях, когда ведущая парадигма была неспособна объяснить какие-либо значительные открытия и ее соответствие им подвергалось серьезному сомнению. Ведь в истории науки парадигмы приходят, в течение какого-то времени господствуют в какой-либо области, а потом заменяются новыми (Kuhn, 1962). Если бы вместо сомнения, отвержения и высмеивания новых данных исследований сознания мы приняли бы их вызов и провели наше собственное расследование, подвергли бы их тщательнейшему разбору, мы бы могли продвинуть психиатрию и психологию на новый уровень.

Трудно себе представить, что западные академические круги продолжат бесконечно игнорировать, цензурировать и извращать все экстраординарные свидетельства, которые были собраны в прошлом при исследовании различных видов холотропных состояний сознания. Рано или поздно им придется столкнуться с вызовом этих новых открытий и признать их далеко идущие теоретические и практические последствия. Я твердо верю, что в не слишком далеком будущем старое материалистическое мировоззрение будет заменено новым всесторонним видением действительности, которое воссоединит в себе и современную науку, и духовность, а также западный прагматизм и древнюю мудрость. Я не сомневаюсь, что оно будет иметь в своем составе как важнейшую составляющую новое революционное понимание сознания, человеческой природы и природы действительности, которое возникло в результате исследования холотропных состояний.

Холотропное дыхание
Новые перспективы в психотерапии и исследовании себя

Холотропное дыхание – основанный на переживании подход в самоисследовании и психотерапии, который я вместе с моей женой Кристиной разработал в институте Эсален в Биг Суре (Калифорния) в середине 1970-х гг. Этот подход способен вызывать глубокие холотропные состояния сознания посредством сочетания самых простых приемов: ускоренного дыхания, вызывающей воспоминания музыки и техники работы с телом, которая помогает высвобождать остаточные биоэнергетические и эмоциональные заторы. Обыкновенно сеансы проводятся в группах; участники работают в парах и меняются ролями дышащих и «сиделок».

Весь процесс контролируется обученными помощниками, которые помогают участвующим всякий раз, когда необходимо особое вмешательство. После сеансов дыхания участники выражают свои переживания в рисовании мандал и делятся рассказами о своих внутренних путешествиях в маленьких группах. Если необходимо поспособствовать завершению и воссоединению с переживанием во время дыхания, то используются также последующие опросы и разные дополнительные методы.

В своей теории и практике холотропное дыхание сочетает и объединяет в себе различные элементы современных исследований сознания, глубинной психологии, трансперсональной психологии, восточной духовной философии и народных методов исцеления. Это значительно разнится с традиционными видами психотерапии, которые прежде всего пользуются словесными методами вроде психоанализа и произошедших от него разных иных школ глубинной психологии. Оно имеет много общих свойств с основанными на переживании методами гуманистической психологии вроде практики гештальт-терапии и неорайхианских подходов, которые делают упор на непосредственном выражении чувств и на работе с телом. Однако уникальная особенность холотропного дыхания заключается в том, что оно использует терапевтический потенциал холотропных состояний сознания.

Необычайная исцеляющая сила холотропных состояний, которую древние и народные культуры использовали в течение многих столетий или даже тысячелетий в делах ритуальных, духовных или лечебных, была подтверждена современными исследованиями сознания, проведенными во второй половине XX столетия. Это исследование также показало, что явления, происходящие во время этих состояний и связанные с ними, представляют собой решающий вызов для всех нынешних принципиальных основ, которые использует академическая психиатрия и психология в качестве своих основных метафизических положений. Так что работа с холотропным дыханием требует нового понимания сознания и человеческой психики как в здоровом, так и в больном состоянии. Основные начала этой новой психологии были изложены в другом месте (Grof, 2001, 2007).

Основные составляющие холотропного дыхания

Для того чтобы вызвать глубокие холотропные состояния сознания, холотропное дыхание сочетает в себе очень простые средства: учащенное дыхание, навевающую воспоминания музыку и расслабляющую работу с телом; оно использует замечательную исцеляющую и преображающую силу этих состояний. Этот метод обеспечивает доступ к биографическим, перинатальным и трансперсональным областям бессознательного и тем самым к самым глубоким духовно-психическим корням эмоциональных и психосоматических нарушений. Оно также дает возможность использовать механизмы исцеления и преображения личности, которые работают на этих уровнях психики. При холотропном дыхании процесс самопостижения и излечения идет сам по себе и ни от чего не зависит; им руководит внутренняя исцеляющая разумность, а не следование каким-либо инструкциям и руководящим принципам отдельной психотерапевтической школы.

Большинство недавних революционных открытий относительно сознания и человеческой души, на которых холотропное дыхание основывается, ново только для современной психиатрии и психологии. Ведь как неотъемлемые части ритуальной и духовной жизни многих древних и народных культур и их методов исцеления они имеют длинную историю. Таким образом, основные принципы холотропного дыхания представляют собой лишь повторное открытие, подтверждение и современное переложение древней мудрости и процедур, некоторые из которых восходят к самому началу человеческой истории. И как мы увидим, то же самое верно и для основных составляющих, используемых в практике холотропного дыхания: дыхания, инструментальной музыки и пения, работы с телом, рисования мандалы или других видов художественного выражения. В течение тысячелетий они использовались в обрядах исцеления и в ритуалах всех доиндустриальных человеческих сообществ.

Исцеляющая сила дыхания

В древних и доиндустриальных культурах дыхание играло очень важную роль в космологии, мифологии и философии и выступало как важное орудие в обрядовой и духовной практике. Различные методы дыхания использовались с незапамятных времен в религиозных целях и ради исцеления. Издревле в сущности каждая значительная духовно-психическая система, стремящаяся постичь природу человека, рассматривала дыхание как решающую связь между природой, человеческим телом, душой и духом. Это ясно отражают слова, которыми дыхание обозначается во многих языках. В древнеиндийской литературе слово «прана» означает не только физическое дыхание и воздух, но также священную сущность жизни. Точно так же в традиционной китайской медицине слово «ци» относится как к космической сущности и энергии жизни, так и просто к природному воздуху, который мы вдыхаем через легкие. В Японии ему соответствует слово «ки». В японской духовной практике и в воинских искусствах ки играет чрезвычайно важную роль. В Древней Греции слово рпеита означало и воздух или дыхание, и дух или жизненную сущность. Греки также полагали, что дыхание тесно связано с душой. Слово jrhn употреблялось и для обозначения диафрагмы, самой широкой мышцы, участвующей в дыхании, и для обозначения ума (как это видно по слову шизофрения – «расщепленный ум»).

В древнееврейской традиции такое же слово – руах обозначало и дыхание, и творящий дух, ибо они считались тождественными.

Нижеприведенные слова из «Книги бытия» указывают на тесную связь между Богом, дыханием и жизнью: «И создал Господь Бог человека {по-древнееврейски Адама} из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою». В латыни для обозначения и духа, и дыхания также употреблялось одно слово – spiritus. А в славянских языках слова «дух» и «дыхание» имеют один и тот же лингвистический корень.

В народной гавайской традиции и медицине (канака маоли ла-паау) слово ха означает божественный дух, ветер, воздух и дыхание. Оно содержится в известном гавайском словечке алоха, выражении, которое используется в самых разных обстоятельствах. Обычно оно переводится как присутствие (ало) Божественного дыхания (ха). Его противоположность, хаолеу означает буквально бездыханный или безжизненный и является названием, которым природные гавайцы именовали белокожих чужестранцев начиная с прибытия пользующегося позорной славой британского морского капитана Джеймса Кука в 1778 г. И кахуны, «хранители тайного знания», использовали дыхательные упражнения для того, чтобы породить духовную энергию (мана).

Было известно на протяжении веков, что на сознание можно повлиять методами, включающими в себя дыхание. Приемы, которые использовались с этой целью различными древними культурами и теми, что еще не подавлены современным Западом, охватывают широкий диапазон методов от решительного прекращения дыхания до тонких и изысканных упражнений различных духовных традиций. Так, первоначальный способ крещения, практиковавшийся ессеями, включал погружение посвящаемого под воду на продолжительное время, что выливалось в мощное переживание смерти и возрождения. В некоторых традициях новообращаемые наполовину удушались дымом, сдавливанием горла или сонной артерии.

Глубокие перемены в сознании могли вызываться как гипервентиляцией и продолжительной задержкой дыхания – этими крайностями в ритме дыхания, – так и их поочередным использованием. Необычайно утонченные и развитые методики подобного рода можно найти в древнеиндийской науке дыхания – пранаяме. Вильям Уолкер Аткинсон – американский писатель, весьма влиятельный в духовной и философской жизни на рубеже столетий (1890-1900-е гг.), под псевдонимом Йог Рамачарака написал всеобъемлющий труд об индийской науке дыхания (Ramacharaka, 1903).

Особые техники, включающие напряженное дыхание или удерживание дыхания, также являются частью различных упражнений в кундалини-йоге, сиддха-йоге, тибетской Ваджраяне, бирманских буддийских и даосских способах медитации, практике суфиев и во многих других. Косвенно на глубину и ритм дыхания сильно влияют такие преисполненные искусства обряды, как балийское обезьянье пение, или кетжак, горловая музыка эскимосов-инуитов, тибетское и монгольское многоголосое пение, пение киртанов, бхаджанов или же пение суфиев.

Более тонкие техники, которые делают в связи с дыханием акцент скорее на особом осознавании, чем на изменениях движения дыхания, занимают важное место в буддизме. Анаапаанасати – основной вид медитации, которому наставлял Будда; означает буквально «внимание к дыханию» (от палийского анаапаана – вдох и выдох и сати – обращение внимания). Наставление Будды анаапаане основывалось на его опыте использования ее как средства достижения собственного просветления. Он подчеркнул важность того, чтобы быть не просто внимательным к собственному дыханию, но использовать дыхание, чтобы осознавать все свое тело и все свое переживание. Согласно Анаапаанасати Сутте (сутре), занятие этим видом медитации ведет к удалению всех загрязнений (килеса). Будда учил, что постоянное занятие анаапаанасати приведет к окончательному освобождению (нирване или ниббане).

Анаапаанасати осуществлен в связи с практикой випассана (пристальной медитацией) и медитацией дзен {шикантаза, буквально «просто сидение»). Сущность анаапаанасати как ведущей медита-ционной практики в буддизме, особенно в школе Тхеравады, это просто пассивное наблюдение естественного ненамеренного процесса дыхания. Это резко отличается от связанных с йогой практик пранаямы, которые используют методы дыхания, нацеленные на строгий контроль над дыханием. Однако анаапаанасати не единственный вид буддийской дыхательной медитации. В духовных буддийских практиках, используемых в Тибете, Монголии и Японии, контроль над дыханием играет важную роль. Развитие особого внимания к дыханию является также существенной частью некоторых даосских и христианских методов.

В материалистической науке дыхание утратило свой священный смысл и оказалось оторванным от его связи с душой и духом. Западная медицина свела дыхание к некой одной важной физиологической функции. А все физиологические и психологические проявления, сопутствующие различным изменениям в дыхании, были объявлены патологией. И психосоматическая реакция на учащение дыхания, так называемый синдром гипер^вентиляции, рассматривается скорее как состояние патологическое, нежели как то, чем оно в действительности является, – процессом, обладающим огромными целительными возможностями. Когда же гипервентиляция происходит непроизвольно, она, как правило, подавляется назначением успокоительных, внутривенными инъекциями кальция и наложением на лицо бумажного пакета, чтобы увеличить содержание углекислого газа и подавить кислородное отравление, вызываемое учащенным дыханием.

За последние несколько десятилетий западные терапевты вновь открыли целительные возможности дыхания и развили методики, их использующие. Мы сами испробовали различные использующие дыхание подходы во время наших месячных семинаров института Эсален в Биг Суре (Калифорния). Они заключали в себе как дыхательные упражнения древних духовных традиций, проводимые под руководством индийских и тибетских учителей, так и методы, разработанные западными терапевтами. Каждый из этих подходов выделял нечто особенное и использовал дыхание по-своему. В наших же собственных поисках действенного метода, который использовал бы целительные возможности дыхания, мы старались упростить его применение, насколько это было возможно.

Мы пришли к выводу, что достаточно просто дышать чаще и более сильно, нежели обычно, с полным сосредоточением на внутренних движениях. Вместо того чтобы придавать значение какой-то особой технике дыхания, именно в этой сфере мы придерживаемся общей стратегии холотропной работы – доверять внутренней мудрости тела и следовать внутренним путеводным нитям. При холотропном дыхании мы побуждаем людей начинать сеанс с дыхания учащенного и несколько более глубокого, связывающего вдох и выдох в непрерывном круге дыхания. Оказавшись внутри действия, они найдут собственный ритм и способ дыхания.

Нам неоднократно доводилось подтверждать наблюдения Вильгельма Райха, что виды психологического сопротивления и защиты связаны с ограниченным дыханием (Reich, 1949, 1961). Дыхание является самостоятельной функцией, но может также подвергаться и воздействию воли. Умышленное увеличение скорости дыхания, как правило, распускает психологические защиты и ведет к высвобождению и проявлению бессознательного и сверхсознательного содержания. Но пока кто-либо сам не стал свидетелем этого процесса или не пережил его лично, ему трудно поверить в силу и действенность названного метода лишь на основе теории.

Исцеляющие возможности музыки

При холотропном дыхании изменяющее ум действие дыхания сочетается с пробуждающей музыкой. Подобно дыханию, музыка и другие виды звуковой техники на протяжении тысячелетий использовались как мощнейшие средства в делах обрядовых и духовных. С незапамятных времен монотонный барабанный бой, бряцание, пение, инструментальная музыка и другие виды звуковых техник в разных частях света были главным орудием шаманов. Многие доиндустриальные культуры совершенно независимо друг от друга разработали барабанные ритмы, которые в условиях лабораторных экспериментов производили очень заметное воздействие на электрическую активность мозга (Goldman, 1952; Jilek, 1974; Neher, 1961, 1962). Архивы антропологов, изучающих первобытные культуры, содержат неисчислимые примеры преобразующих методик необычайной силы, сочетающих музыку, пение и танцы.

Во многих культурах звуковая техника во время проведения сложнейших церемоний использовались именно для целей врачевания. Целительные обряды навахо, проводимые подготовленными певцами, по своей поразительной сложности сравнимы с партитурами вагнеровских опер. Экстатические танцы бушменов кунг из африканской пустыни Калахари обладают необычайной целительной силой, что было засвидетельствовано многими антропологическими исследованиями и кинофильмами (Lee and DeVore, 1976; Katz, 1976). Целительные возможности обрядов синкретических религий Карибского бассейна и Южной Америки, таких как кубинская сантерия и бразильская умбанда, признаются многими профессиональными психиатрами этих стран, хотя они и получили традиционное западное образование. Замечательные примеры эмоционального и психосоматического исцеления происходят и на собраниях христианских групп, использующих музыку, пение и танцы, таких как Укротители Змея или Народ Святого Духа, возрожденцы или члены церкви пятидесятников.

Некоторые великие духовные традиции разработали звуковые техники, которые вызывают не только общее состояние транса, но и обладают более специфическим воздействием на сознание. Так, индийские техники устанавливают конкретную связь между звуками особых частот и чакрами индивида. Посредством надлежащего применения подобного знания становится возможным влиять на состояние сознания предсказуемым и желаемым образом. Древняя индийская традиция, называемая нада-йогой, или путь к единению через звучание, известна тем, что поддерживает, улучшает и восстанавливает эмоциональное, психосоматическое и физическое здоровье и благополучие.

Примерами необычайных вокальных исполнений, используемых в ритуальных и духовных целях, а также для исцеления служат многоголосое пение монахов тибетского Гьёцо и монгольских и тувинских шаманов, индийские бхаджаны и киртаны, песнопения сантодайме, используемые при обрядах с айяуаской, горловое пение эскимосов-инуитов или священные песнопения (зикр) различных суфийских орденов. И это только несколько примеров широкого применения музыки и пения во врачебных, обрядовых и духовных целях.

Мы систематически использовали музыку в программе психоделической терапии Мэрилендского центра психиатрических исследований в Балтиморе и многое узнали о ее необычайных возможностях для психотерапии. Тщательно подобранная музыка, по всей видимости, обладает особым значением в холотропных состояниях сознания, где выполняет несколько важных задач. Она приводит в движение чувства, связанные с вытесненными воспоминаниями, выводит их на поверхность и облегчает выражение. Она помогает открыть дверь в бессознательное, усиливает и углубляет ход излечения и предоставляет содержательную среду для переживания. Непрерывный музыкальный поток создает бегущую волну, помогающую субъекту продвигаться сквозь трудные переживания и тупики, преодолевать психологические защиты, отдаться ей и позволить всему идти своим чередом. На сеансах холотропного дыхания, которые обычно проводятся в группах, музыка играет еще и дополнительную роль, заглушая создаваемые участниками посторонние шумы и вплетая их в поток меняющегося образа ощущений.

Чтобы использовать музыку в качестве катализатора для работы по глубинному самопостижению и переживанию, необходимо научиться новому способу музыку слушать – такому, который нашей культуре чужд. На Западе мы часто используем музыку как звуковой фон, который почти не несет эмоциональной нагрузки. В качестве типичных примеров можно назвать проигрывание популярной музыки на приемах или надоедающей музыки (музона) в магазинах и на рабочих площадках. Для более искушенных слушателей характерен совершенно иной подход – дисциплинированное и внимательное прослушивание музыки в концертных залах. Характерный для рок-концертов динамичный и стихийный способ использования музыки гораздо ближе к ее использованию в холотропной терапии. Тем не менее все внимание участников таких событий обычно направлено вовне, и переживанию недостает одной важной составляющей, которая столь существенна в холотропной терапии и самопостижении, – длительного направленного вглядывания внутрь себя.

При холотропной терапии важно полностью отдаться музыкальному потоку, позволить музыке резонировать во всем теле и откликаться на нее стихийно и непроизвольно. Это включает такие проявления, которые были бы немыслимы в концертном зале, где даже плач или кашель рассматриваются как нарушение покоя и могут вызывать возмущение и раздражение. А при холотропной работе каждому индивиду нужно давать полный выход всему, что бы ни вызывала музыка, будь то громкие крики или смех, детский лепет, звериный рев, шаманское пение или разговоры на чужих языках. Важно также не подавлять физические порывы, такие как странное гримасничанье, чувственные движения тазом, сильная дрожь или судороги всего тела. Естественно, у этого правила есть исключения, ибо разрушительное поведение, направленное на самого себя, других или на физическое окружение, недопустимо.

Мы также подталкиваем участников прекращать всякую рассудочную деятельность, такую как попытки угадывать, кто написал эту музыку или из какой культуры она происходит. Другие способы уклониться от чувственного воздействия музыки заключаются в том, что привлекается профессиональная оценка – суждение об уровне игры оркестра, догадки о том, на каких инструментах играют музыканты, критическая оценка технического качества звукозаписи или музыкального оснащения комнаты. Но если нам удастся избежать подобных ловушек, музыка станет поистине мощным орудием вызывания и поддержки холотропных состояний сознания.


Путешествие в Мать-страх и сквозь нее

Рисунки из сеанса холотропного дыхания, в котором художница – как ребенок и также как сопровождающий более взрослый и мудрый человек – переживала свое рождение, от вхождения в пасть Матери-дракона (вверху) через полную открытую встречу со страхом, а затем через уничтожение головы Дракона, дающее возможность безопасного прохода (Ян Ваната)


Поэтому у такой музыки должно быть высокое техническое качество и достаточная громкость для того, чтобы вести переживание. А сочетание музыки с учащенным дыханием обладает удивительной силой, раскрывающей ум и расширяющей сознание.

Что же касается выбора особой музыки, то мы лишь обозначим здесь общие правила и дадим несколько советов на основании нашего опыта. По прошествии некоторого времени терапевт или терапевтическая группа вырабатывают свой список излюбленных музыкальных произведений для разных стадий сеанса. Главное правило: по чувствам они должны соответствовать фазе, напряженности и содержанию переживаний участников, но не пытаться программировать их. Это соответствует общей философии холотропной терапии, в частности, ее глубокому доверию к мудрости внутреннего целителя, к общественному бессознательному, к независимости и произвольности хода исцеления.

И вообще, важно использовать музыку, которая была бы мощной, призывной и ведущей к благоприятным переживаниям. Мы стараемся избегать выбора резкой, диссонирующей и вызывающей тревогу музыки. Предпочтение должно отдаваться музыке высокого художественного уровня, не очень известной и не слишком содержательной. Следует избегать использования песен и других вокальных произведений на языках, известных участникам, которые могли бы своим словесным содержанием привнести какое-то конкретное сообщение или внушить особую тему. Когда применяются вокальные композиции, то они непременно должны звучать на иностранных языках, чтобы человеческий голос воспринимался как иной музыкальный инструмент. По той же причине предпочтительно избегать произведений, которые вызывали бы особые умозрительные ассоциации и могли бы запрограммировать содержание сеанса, таких как свадебные марши Вагнера или Мендельсона-Бартольди и увертюры к опере Бизе «Кармен» или к «Аиде» Верди.

Как правило, сеанс начинается с побуждающей музыки, динамичной, плавной, эмоционально приподнятой и ободряющей. По мере продолжения сеанса музыка постепенно нарастает по напряженности и доходит до очень сильных мест, в идеале взятых из обрядов или духовных традиций разных народных культур. Несмотря на то что многие из таких исполнений могут оказаться также и эстетически приятными, все же главной целью тех групп людей, что их создавали, было отнюдь не увеселение, а вызывание холотропных переживаний. Примером здесь может служить танец кружащихся дервишей, сопровождаемый прекрасной музыкой и распевами. Это предназначено не для восхищения, но для приведения людей к переживанию Бога.

Приблизительно через полчаса или час после начала сеанса холотропного дыхания, когда переживание обычно достигает вершины, мы даем то, что называем «музыкой прорыва». Для этого момента выбирается музыка религиозная – мессы, оратории, реквиемы и другие мощные оркестровые произведения, за исключением звуковых дорожек из художественных фильмов. Во второй половине сеанса напряженность музыки постепенно ослабевает, и мы вводим нежную, эмоционально волнующую «душевную музыку». Наконец, в завершение сеанса музыка становится успокаивающей, плавной, неритмичной и задумчивой.

Большинство практикующих холотропное дыхание собирают музыкальные записи и стремятся создать собственные излюбленные ряды для пяти последовательных фаз сеанса: 1) вступительная музыка, 2) музыка, вызывающая транс, 3) музыка прорыва, 4) душевная музыка и 5) созерцательная музыка. Некоторые из них используют предварительно записанные музыкальные программы на весь сеанс, что освобождает помощников для работы с группой, но делает невозможным гибкое согласование подбора музыки с энергией группы.

Использование высвобождающей телесной работы

Ответы тела на холотропное дыхание значительно различаются у разных людей. В большинстве случаев учащенное дыхание привносит прежде всего более или менее яркие психосоматические проявления. Руководства по физиологии дыхания говорят о подобной реакции как о «синдроме гипервентиляции» и описывают его как стереотипный образец физиологических реакций, которые заключаются главным образом в появлении напряжения в руках и ногах («карпопедальные спазмы»). Но к настоящему времени мы провели сеансы холотропного дыхания более чем с 30 тысячами людей и обнаружили, что устоявшееся понимание воздействия учащенного дыхания неправильно.

Существует множество индивидов, у которых учащенное дыхание, продолжающееся несколько часов, приводит не к классическому синдрому гипервентиляции, но к постепенному расслаблению, сильным сексуальным ощущениям и даже мистическим переживаниям. У других же развиваются напряжения в различных частях тела, но признаки карпопедальных спазмов так и не появляются. Более того, и у тех, кто ощущает подобные напряжения, продолжающееся усиленное дыхание ведет не к дальнейшему увеличению напряжений, но способствует все большему их самоограничению. Ведь, как правило, за критической верхней точкой следует глубокое расслабление. Образ подобной последовательности имеет некоторое сходство с половым оргазмом.

При повторных холотропных сеансах эта последовательность нарастающих напряжений и последующего их разрешения склонна переходить с одной части тела на другую в порядке, у разных лиц необычайно различающемся. Общее количество мускульных напряжений и сила эмоций с возрастанием числа проведенных сеансов постепенно убывает, и в ходе сеанса происходит так, что учащенное дыхание, растянутое на продолжительный отрезок времени, вызывает химические изменения в организме таким образом, что запруженные физические и эмоциональные энергии, связанные с различными травматическими воспоминаниями, высвобождаются и становятся пригодными для внешней разрядки и обработки. Что дает возможность вытесненному прежде содержанию этих воспоминаний возникать в сознании и воссоединяться с ним. Именно поэтому происходящее является целительным событием, которое следует поощрять и поддерживать, а не патологическим процессом, который должен всячески подавляться, как это обычно происходит в обычной медицине.

Физические проявления, которые во время дыхания развиваются в разных частях тела, – это не просто физиологические реакции на учащенное дыхание. Они выказывают сложную психосоматическую структуру, а по отношению к вовлеченным в них индивидам обладают обычно и особым психологическим смыслом. Иногда они представляют какую-то усиленную разновидность напряжений и болей, известных индивиду из повседневной жизни либо как хронические недуги, либо как симптомы, которые возникают в периоды эмоционального или физического напряжения, усталости, недосыпания, болезненного истощения или употребления алкоголя или марихуаны. В других же случаях они могут распознаваться как возобновление старых скрытых симптомов, от которых в младенчестве, в детстве, в подростковом возрасте либо в иное время своей жизни страдал человек.

Напряжения, которые мы носим в своем теле, могут высвобождаться двумя путями. Первый из них включает катарсис и абреакцию – разрядку сдерживаемых физических энергий через дрожь, судороги, выразительные сокращения мышц, кашель и рвоту. И катарсис, и абреакция, как правило, также включают в себя высвобождение запруженных эмоций через плач, крики или другие виды голосового выражения. Все эти механизмы хорошо известны традиционной психиатрии со времен опубликования Зигмундом Фрейдом и Йозефом Брёйером исследования по истерии (Freud and Breuer, 1936). Различные приемы предоставления выхода подавленным эмоциям использовались в традиционной психиатрии при лечении травматических эмоциональных неврозов, и абреакция также является неотъемлемой частью новых психотерапий переживания, таких как неорайхианская работа, гештальтистская практика и первичная терапия.

Второй механизм, который может содействовать высвобождению эмоциональных и физических напряжений, играет важную роль в холотропном дыхании, ребёфинге и других видах терапии, использующей дыхательные техники. Он представляет собой новое открытие в психиатрии и психотерапии и, по-видимому, является во многом более действенным и интересным, нежели абреакция. Здесь глубинные напряжения выходят на поверхность в виде перемежающихся мышечных сокращений различной длительности («тетании»). Посредством длительного поддержания этих мышечных напряжений организм расходует огромное количество прежде сдерживаемой энергии и, используя их, упрощает ее действие. А глубокое расслабление, как правило, следующее за временным усилением старых напряжений или проявлением ранее скрытых, свидетельствует о целительной природе подобного события.

Эти два механизма имеют свои параллели в физиологии спорта, где хорошо известно, что можно выполнять работу и тренировать мускулы двумя способами: путем упражнений изотонических и изометрических. Как видно из их названий, во время изотонических упражнений напряжение мускулатуры остается постоянным, тогда как их продолжительность колеблется. При изометрических упражнениях напряжение мускулов изменяется, но их продолжительность все время остается одной и той же. Хороший пример изотонических занятий – бокс, тогда как поднятие тяжестей или отжимание явно изометричны. Оба эти механизма при высвобождении и разрешении мышечных напряжений необычайно действенны. Так, несмотря на поверхностные различия, между ними много общего, и в холотропном дыхании они очень хорошо дополняют друг друга.

Во многих случаях тяжелые эмоциональные и физические ощущения, которые проникают из бессознательного во время холотропных сеансов, разрешаются сами собой, и в конце концов дышащие оказываются в глубоко расслабленном созерцательном состоянии. В этом случае в каком-то внешнем воздействии никакой необходимости не возникает, и дышащие пребывают в подобном состоянии, пока не вернутся к обычному состоянию сознания. После краткой проверки у помощников они переходят в комнату художеств рисовать мандалу.

Если же дыхание само по себе не приводит к благоприятному завершению и остается остаточное напряжение или неразрешенные эмоции, помощники предлагают участникам особый вид телесной работы, которая поможет им добиться более благоприятного завершения сеанса. Общая стратегия этой работы заключается в том, чтобы попросить дышащего сосредоточить свое внимание на том месте, в котором возникли затруднения, и сделать что-либо для того, чтобы усилить существующие физические ощущения. И в этом случае помощники помогают усилить такие ощущения через еще большее соответствующее внешнее воздействие.

Пока внимание дышащего сосредоточено на энергетически нагруженной зоне, в которой чувствуется недомогание, его воодушевляют на то, чтобы он нашел какой-либо непроизвольный отклик на подобное состояние. Этот отклик не должен отражать сознательное решение дышащего, но должен полностью предопределяться только бессознательным движением. Зачастую он принимает образ неожиданный и даже поразительный: рык какого-то особого животного, говорение на чужом языке, в том числе на незнакомом иностранном, шаманское пение из какой-либо определенной культуры, тарабарщина или детский лепет.

Не менее часты совершенно неожиданные физические реакции, такие как сильные содрогания, дрожь, кашель и рвота, так же как и различные движения, характерные для животных: лазание, летание, копание, ползание и другие. Существенно важно, чтобы помощники поощряли и поддерживали то, что проявляется само собой, а не применяли какие-либо приемы, предлагающиеся той или иной терапевтической школой. Работа эта должна продолжаться до тех пор, пока и помощник, и пациент не сойдутся на том, что сеанс завершился удачно. Дышащий должен закончить сеанс в спокойном и расслабленном состоянии.

Подпитывающая и поддерживающая работа с телом

В холотропном дыхании мы также пользуемся совсем иным видом физического воздействия, который предназначен для того, чтобы обеспечить поддержку на глубинном дословесном уровне. Основан он на наблюдении, что существуют два совершенно разных вида травм, которые требуют диаметрально противоположных подходов. О первом из них можно говорить как о травме деянием. Возникает она из-за внешнего воздействия, оказывающего вредоносное воздействие на все последующее развитие индивида. К подобному воздействию можно отнести такие наносящие ущерб действия, как физическое или сексуальное насилие, угрожающие жизни происшествия, уничтожающая критика или высмеивание. Такие травмы представляют собой в бессознательном чужеродные элементы, которые впоследствии могут быть вынесены в сознание и исчезнуть, разрядившись энергетически.

Второй вид травмы – травма недеянием, коренным образом отличается от первого, хотя в общепринятой психиатрии подобному различию значения не придается. На самом деле она задействует противоположный механизм – недостаток благоприятных переживаний, которые необходимы для здорового эмоционального развития. Ведь и у младенца, и у ребенка более старшего возраста есть важнейшие первичные потребности, которые заключаются в удовлетворении инстинктов и в чувстве безопасности и которые педиатры и детские психиатры называют анаклитическими (от греч. ana – пере, klino – наклоняю, anaklinein – «наклоняться над чем-либо»). Сюда входят потребности в ласке, в удобстве и в том, чтобы с младенцем играли, держали его на руках, чтобы на нем было сосредоточено внимание взрослых. И когда эти потребности не удовлетворяются, на будущее человека это оказывает серьезное воздействие.

У многих людей в прошлом было лишение чувственных взаимоотношений, заброшенность и невнимание в младенчестве и в детстве, что вылилось в серьезное неудовлетворение анаклитических потребностей. И у этого вида травмы есть только один путь исцеления – предоставить какое-то исправляющее переживание в холотропном состоянии сознания в виде поддерживающего телесного соприкосновения. Но для того чтобы подобный подход оказался действенным, индивид должен вернуться далеко назад, на младенческую стадию развития, иначе исправляющее воздействие не достигнет того уровня в развитии, на котором травма произошла. В зависимости от обстоятельств и предварительного соглашения такая телесная поддержка может различаться от простого держания за руку или прикосновения ко лбу до полного телесного соприкосновения.

Использование подпитывающего телесного соприкосновения – очень действенный способ исцеления ранних эмоциональных травм. Тем не менее при нем требуется строгое следование этическим правилам. Перед сеансом мы должны объяснить пациентам обоснование этого метода и заручиться их одобрением на его использование. Ни при каких обстоятельствах этот подход не может быть применен на практике без предварительного согласия, недопустимо и любое давление ради того, чтобы добиться подобного разрешения. Ибо для многих людей, переживших сексуальное насилие, телесное соприкосновение – вопрос очень чувствительный и острый. Ведь очень часто именно те, кто нуждается в исцеляющем соприкосновении больше всего, испытывают наибольшее к нему отвращение. Иногда может пройти много времени, прежде чем у человека появится достаточное доверие по отношению к помощникам и к группе и он окажется способен принять этот метод и получить от него пользу.

Поддерживающее телесное соприкосновение должно использоваться исключительно ради удовлетворения потребностей дышащих, а не нужд сиделок или помощников. Под этим я подразумеваю не только сексуальные потребности либо потребность в близости, что, конечно, чаще всего приходит на ум. Не менее насущной может быть сильная потребность сиделки быть необходимым, любимым, ценимым или потребность неосуществленного материнства и другие, не столь крайние виды эмоциональных желаний и нужд. Мне вспоминается случай, произошедший на одном из наших семинаров в институте Эсален в Биг Суре (Калифорния) который мог бы послужить хорошим примером.

В начале нашего пятидневного семинара одна из участниц, женщина, пережившая менопаузу, поведала группе о том, как сильно она хотела иметь детей и как страдала из-за того, что этого не произошло. Посреди холотропного сеанса, в котором она была сиделкой у молодого мужчины, она внезапно притянула верхнюю часть туловища напарника к себе на колени и начала его качать и убаюкивать.

Но время, в которое это случилось, было весьма неподходящим, ибо, как открылось позже, во время совместной беседы участников, в то время ее напарник находился посреди переживания прошлой жизни, в котором он ощущал себя могучим воином-викингом, участвующим в военном походе. Он с большим чувством юмора описал, как вначале он пробовал переживать ее укачивание как движение ладьи на океане; однако когда к этому добавился убаюкивающий лепет, это лишило возможности продолжать и возвратило его к действительности.

Распознать, когда же дышащий возвращается на ранние стадии младенчества, обычно очень легко. При настоящей глубокой возрастной регрессии морщины на его лице начинают исчезать, и индивид на самом деле может выглядеть и вести себя, как младенец. Это выражается в разнообразных позах и жестах, характерных для младенцев, а также в повышенном слюноотделении и сосательных движениях. В иных случаях уместность применения телесного соприкосновения с очевидностью вытекает из хода переживания, к примеру, когда дышащий, только что завершив повторное проживание биологического рождения, выглядит покинутым и одиноким. Но материнские потребности женщины с эсаленского семинара были настолько сильны, что они полностью возобладали, сделав ее неспособной объективно оценивать положение и действовать соответствующим образом.

Использование подпитывающего соприкосновения тел в холотропных состояниях для излечения травм, вызванных заброшенностью, отверженностью и лишением эмоционального взаимодействия было развито двумя лондонскими психоаналитиками Полин Маккририк и Джойсом Мартином; они использовали этот метод со своими пациентами с применением ЛСД под названием терапия слияния. Во время сеансов их клиенты проводили по несколько часов в глубокой возрастной регрессии, лежа на кушетке укрытые одеялом, в то время как Джойс или Полин лежали с ними рядом, держа их в тесных объятиях, как делала бы хорошая мать, чтобы утешить своего ребенка (Martin, 1965; Martin, 1966).

Их революционный подход решительно разделил сообщество ЛСД-терапевтов на две противоборствующие половины. Некоторые из врачей поняли, что это очень мощный и логичный способ излечивать «травмы недеянием», эмоциональные затруднения, вызванные лишением эмоционального общения и недостатком материнской ласки. Другие же были напуганы этой радикальной «аналитической терапией», они боялись, что столь тесное телесное соприкосновение между врачом и пациентом в необычном состоянии сознания принесет необратимый вред от отношений переноса и контрпереноса.

На Второй международной конференции по использованию ЛСД в психотерапии, проведенной в мае 1965 г. в Амитивилле, на Лонг-Айленде, Джойс и Полин показали свой захватывающий фильм об использовании метода слияния в психоделической терапии. При последующем горячем обсуждении большинство вопросов вертелось вокруг проблемы переноса и контрпереноса. Полин же дала очень интересное и убедительное объяснение, почему такой подход в этом отношении вызывает гораздо меньше затруднений, нежели ортодоксальный фрейдистский подход. Она отметила, что большинство пациентов, приезжающих на лечение, испытывали в своем младенчестве и детстве недостаток любви от своих родителей. Холодное же отношение фрейдистского аналитика склонно будить полученные эмоциональные раны и вызывает со стороны пациентов отчаянные попытки добиться того внимания и удовлетворения, в котором им отказывали (Martin, 1965).

В отличие от этого, согласно Полин, терапия слияния обеспечивала некое исправляющее переживание, удовлетворяя старые анаклитические стремления. Излечивая свои эмоциональные раны, пациенты начинали осознавать, что врач не является подходящим сексуальным объектом, и становились в состоянии находить соответствующих партнеров вне терапевтических отношений. Полин объясняла, что нечто подобное имеется в обстоятельствах на ранней стадии развития объектных отношений. Люди, получающие должную материнскую заботу в младенчестве и детстве, в состоянии эмоционально отделиться от своих матерей и вступить в зрелые отношения. В отличие от этого те, кто испытывал эмоциональную нехватку, остаются с патологической привязанностью и проводят жизнь в жажде и поиске удовлетворения первоначальных детских потребностей. Мы иногда использовали терапию слияния в программе психоделических исследования в Мэрилендском центре психиатрических исследований, в частности в работе с умирающими больными раком (Grof, 2006 b). В середине 1970-х, когда мы разработали холотропное дыхание, анаклитическая поддержка стала неотъемлемой частью наших семинаров и обучения.

Перед тем как завершить раздел о телесной работе, мне бы хотелось обратиться к одному вопросу, который часто задается в ходе холотропных семинаров или лекций о работе с переживанием: «Почему же перепроживание травмирующих воспоминаний оказывается терапевтическим, а не наоборот, не является повторной травматизацией?» Лучший ответ можно найти в статье ирландского психиатра Айвора Брауна «Непережитое переживание» (Browne, 1990). Он высказал мнение, что мы имеем здесь дело не с точной переигровкой или повторением изначального травмирующего события, но с первым полным опытом должной эмоциональной и физической реакции на него. Это означает, что в то время, когда происходят травмирующие события, они в организме записываются, но сознательно полностью не переживаются, не прорабатываются и не включаются в жизнь.

Кроме того, человек, который лицом к лицу встречается с прежде подавляемым травмирующим воспоминанием, уже не беспомощный и зависимый в жизни ребенок или младенец, он попадает в прежнее положение уже взрослым. Таким образом, холотропное состояние, вызываемое в мощных основанных на переживаниях видах психотерапии, позволяет человеку присутствовать и действовать одновременно в двух различных системах пространственно-временных координат. Полная возрастная регрессия позволяет пережить все эмоции и физические ощущения первичного травмирующего положения с точки зрения ребенка и в то же самое время проанализировать и оценить воспоминание в обстоятельствах врачевания с точки зрения зрелого взрослого человека. Также любопытно отметить, что дышащие, вновь переживающие различные травмирующие воспоминания, которые для внешнего наблюдателя переживают непомерное количество боли и невероятно страдают, на самом деле имеют чисто субъективное чувство очищения своих тел от боли и испытывают облегчение, а не эмоциональное и физическое страдание.

Рисование мандалы: выражающая сила искусства

«Мандала» – санскритское слово, буквально означающее круг или завершенность. В самом общем смысле это понятие может использоваться для обозначения любого рисунка, изображающего сложную геометрическую симметрию вроде паутины, расположения лепестков цветка или соцветия, морской раковины (например, песочного доллара), изображения в калейдоскопе, витража в окне готического собора или лабиринта на его полу Мандала – зрительное построение, которое легко уловить взглядом, так как она соответствует структуре органа визуального восприятия. Ведь сам зрачок глаза – простой образчик мандалы.

В ритуальной и духовной практике название «мандала» прилагается к изображениям, которые могут быть рисованными, крашеными, вылеплены или исполнены в виде танца. В тантрических ответвлениях индуизма, буддизма, ваджраяны и джайнизма это слово применяется по отношению к сложной космограмме, составленной из элементарных геометрических образов (точек, линий, треугольников, квадратов и кругов), цветов лотоса и сложных архетипических образов и видов. Они используются как важные подсобные средства для медитации, которые помогают практикам сосредоточивать внимание внутри и ведут их к определенным состояниям сознания.

Хотя использование мандал было особенно утонченным и изощренным в тантрических ответвлениях индуизма, буддизма и джайнизма, искусство рисования мандалы как часть духовной практики можно встретить во многих других культурах. Примерами особенно красивых мандал являются ньерики, рисунки из пряжи индейцев уичолей из Центральной Мексики, изображающие видения, вызванные обрядовым приемом в пищу пейота. Сложные картины из песка, используемые при исцелении и других обрядах народом навахо, и картины на коре австралийских аборигенов также включают множество сложнейших образов мандалы.

Использование мандал в духовной и религиозной практике различных культур и в алхимии привлекло внимание швейцарского психиатра К. Г. Юнга, который заметил, что подобные образы появлялись в рисунках его пациентов на определенной стадии их психодуховного развития. По его мнению, мандала – это «психологическое выражение полноты самости». По его словам: «Строгий узор, навязываемый такого рода круговым образом, уравновешивает беспорядок и сумятицу психического состояния как раз посредством создания срединной точки, с которой все соотносится» (Jung, 1959 b).

Наше собственное использование рисования мандалы было вдохновлено работой Джоан Келлог, которая была членом группы в Мэрилендском центре психиатрических исследований в Балтиморе (Мэриленд), проводившим психоделическое лечение. Когда она работала как арт-терапевт в психиатрических больницах в Вайкофе и Патерсоне (Нью-Джерси), Джоан раздавала сотням пациентов по кусочку бумаги с начертанием круга и рисовальные принадлежности и просила, чтобы они рисовали все, что ни придет им на ум. Ей удалось найти существенные взаимосвязи между их психологическими проблемами и клиническим диагнозом и определенными свойствами их рисунков вроде подбора цветов, предпочтения острым или округлым очертаниям, использования концентрических кругов, деления мандалы на отсеки и соблюдения или несоблюдения границы круга.

В Мэрилендском психиатрическом исследовательском центре Джоан сравнивала мандалы, которые люди, получавшие переживания, рисовали до и после их психоделических сеансов, отыскивая существенные взаимосвязи между основными особенностями мандал, содержанием психоделических переживаний и исходом лечения. Мы поняли, что ее подход чрезвычайно полезен в нашей работе с холотропным дыханием. Сама Джоан рассматривала рисование мандалы в качестве психологического теста и описала в нескольких статьях ключи для истолкования их различных особенностей (Kellogg, 1977, 1978). В нашей работе мы не толкуем мандалы, а используем их в совместных группах просто в качестве источника сведений о переживаниях дышащих. Мы опишем работу с мандалами в нижележащем разделе книги.

Интересной альтернативой рисованию мандалы является метод «коллажа души», разработанный Синой Б. Фрост (Frost, 2001). Многие участники холотропных семинаров, обучения и лечения, испытывают психологические затруднения, когда они сталкиваются с задачей что-либо нарисовать или изобразить. Как мы ранее упоминали, это обычно коренится в каких-то травмирующих переживаниях, которые у них были, когда они были детьми, насчет их преподавателей или сверстников на уроках рисования или вообще в их низкой самооценке, которая заставляет их сомневаться относительно их способностей и парализует работу. «Коллаж души» помогает этим людям преодолевать их эмоциональные запруды и противодействие; это творческое дело, которое доступно всякому, так как здесь задействованы уже существующие картинки или фотографии.

Вместо принадлежностей для рисования и красок участники получают богатую выборку иллюстрированных журналов, каталогов, календарей, поздравительных и почтовых открыток. Они могут приносить также свои личные фотографии из семейного альбома или изображения людей, животных и пейзажей, которые выбрали сами. Используя ножницы, они выкраивают картинки или их кусочки, которые им кажутся походящими для изображения их переживания; соединяют их воедино и склеивают на предварительно отрезанных кусках матовой бумаги. Если они участвуют в продолжающихся группах, то в конце концов получают целый набор карт, который имеет для них глубокий личный смысл. Они могут брать эти карты в дома друзей, на сеансы индивидуальной терапии или в группы поддержки или использовать их как художественное оформление своего дома.

Ход холотропных сеансов

Природа и протекание холотропных сеансов значительно отличаются у разных людей, а также от сеанса к сеансу у одного и того же лица. Некоторые люди остаются спокойными и почти полностью неподвижными. У них могут происходить очень глубокие переживания, и все же у наблюдателя может складываться впечатление, что ничего подобного не происходит и что они просто спят. Другие же проявляют выразительную двигательную активность. Они испытывают сильную дрожь и совершают сложные извивающиеся движения, крутятся и вертятся, принимают положение плода в утробе матери, ведут себя, как младенцы, борющиеся в родовом канале, или же выглядят и ведут себя как новорожденные. Также вполне обычны ползающие, плавательные, копательные или карабкающиеся движения.

Иногда движения и жесты могут быть необычайно утонченными, сложными, совершенно особыми и узнаваемыми. Они могут уподобляться странным движениям животных, изображать повадки змей, птиц или хищных кошачьих и сопровождаться соответствующими звуками. Иногда пациенты непроизвольно выполняют различные йогические позы и жесты (асаны и мудры), с которыми умом они не были знакомы. Временами непроизвольные движения и звуки напоминают обрядовые или театральные представления из разных культур: шаманские камлания, яванские танцы, балийское обезьянье пение, японский театр кабуки либо разговоры на разных языках, напоминающие явление Пятидесятницы.

Качество эмоций, наблюдающихся во время холотропных сеансов, обладает очень широкой палитрой. С одной стороны, можно встретиться с чувствами необычайного благополучия, глубокого покоя, безмятежности, отрешенности, блаженства, космического единения или исступленного восторга. С другой же – с приступами неописуемого ужаса, всепоглощающей вины, убийственной враждебности, с ощущением вечного проклятия. Сила этих необычайных чувств может превосходить все, что можно пережить или даже представить себе в повседневном состоянии сознания. Эти крайние эмоциональные состояния обычно связаны с переживаниями, которые по природе своей являются околородовыми или трансперсональными.

В средней части палитры переживаний, наблюдаемых на сеансах холотропного дыхания, представлены более обычные качества эмоций, которые ближе к тому, что мы знаем из нашего повседневного существования, – приступы страха, тревоги, тоски, безнадежности, чувства неудачи, униженности, стыда, вины или отвращения. Они, как правило, связаны с биографическими воспоминаниями, и их источником являются травматические переживания младенчества, детства и последующих периодов жизни. Их благоприятной противоположностью являются чувства счастья, эмоциональной наполненности, радости, сексуального удовлетворения и общего возрастания жизненных сил.

Как ранее уже упоминалось, в некоторых случаях учащенное дыхание не вызывает никаких физических напряжений или тяжелых эмоций, а непосредственно ведет к все возрастающему расслаблению, ощущению расширения и благополучия и к световым видениям. Дышащий может ощущать, что его переполняют чувства любви и переживания мистической связи с другими людьми, с природой, Вселенной и Богом. Но чаще эти благоприятные эмоциональные состояния возникают в конце холотропных сеансов, после того как уже схлынули бурные, требующие напряжения сил части переживания.

Удивительно, как много людей в нашей культуре либо из-за твердолобой протестантской этики, либо по иным причинам испытывают огромные трудности в принятии экстатических переживаний, и то только в том случае, если эти переживания следуют за страданиями или тяжким трудом. Зачастую они отзываются на них сильным чувством вины или ощущением того, что они обретают их незаслуженно. Очень распространена также, особенно среди умственно здоровых людей, получивших профессию, манера отвечать на благоприятные переживания недоверием и подозрительностью, пряча или прикрывая их каким-либо крайне болезненным и неприятным содержанием. В этих обстоятельствах особенно важно уверить дышащих, что благоприятные переживания обладают необычайной целительной силой, и вдохновить их на то, чтобы они принимали их без всяких подозрений на то, что милость эта незаслуженная.

Обычное следствие сеанса холотропного дыхания – глубокое эмоциональное освобождение и физическое расслабление. После успешного, хорошо воспринятого сеанса многие люди говорят, что чувствуют себя более раскрепощенными, чем когда-либо в жизни. Таким образом, продолжительное ускоренное дыхание представляет собой чрезвычайно мощный и действенный метод уменьшения напряжения, ведущий к эмоциональному и психосоматическому исцелению. Другим частым следствием подобной работы является установление связи с измерениями сверхчувственного, присутствующими в собственной психике и в сущем вообще. Это также часто встречается в ритуальных и духовных практиках многих эпох и культур.

Целительные возможности дыхания особенно выделяются в кундалини-йоге. В ней случаи учащенного дыхания используются в течение медитативной практики (бхастрика) или происходят непроизвольно как часть эмоциональных и физических проявлений, известных как крийя. Это согласуется с моей собственной точкой зрения, что подобные происходящие с пациентами непроизвольные случаи, о которых говорится как о синдроме гипервенгпиляции, являются попытками самоисцеления. Они должны поощряться и поддерживаться, а не просто подавляться, как повсеместно в лечебной практике заведено.

Сеансы холотропного дыхания различаются по длительности от человека к человеку, а у одного и того же человека и от сеанса к сеансу. Для наилучшего приятия переживания существенно, чтобы помощники и сиделки оставались при дышащем, пока он испытывает необычные переживания. На заключительной стадии сеанса соответствующая телесная работа может значительно облегчить эмоциональное и физическое расслабление. Тесное общение с природой также может оказать необычайно успокаивающее и закрепляющее воздействие и способствовать приятию сеанса. Особенно действенным в связи с этим может оказаться пребывание в воде, например в теплой ванне, либо плавание в бассейне, озере или океане.

Рисование мандалы и группы сопереживания

Когда сеанс завершается и дышащий возвращается в обычное состояние сознания, сиделка сопровождает его в комнату мандалы. В этой комнате есть различные принадлежности для рисования – пастель, акварель, фломастеры и большие альбомы для рисования. На листах этих альбомов карандашом нарисованы круги размером с суповую тарелку. Дышащих просят сесть, задуматься над собственным переживанием и, используя эти средства, найти способ выразить то, что происходило с ними во время сеанса.

По рисованию мандалы нет никаких особых руководящих указаний. Некоторые люди просто воспроизводят сочетания цветов, другие же создают геометрические мандалы, образные рисунки или картинки. Последние могут изображать видение, случившееся во время сеанса, либо описание путешествия в нескольких отдельных образах. Иногда дышащий решает запечатлеть один сеанс в нескольких мандалах, отражающих отдельные стороны или стадии сеанса. В более редких случаях у дышащего не возникает никакого представления относительно того, что он собирается нарисовать, и он создает какое-нибудь непроизвольное изображение.

Мы встречались со случаями, когда мандала не воспроизводила непосредственно предшествующий сеанс, а предвосхищала сеанс последующий. Это согласуется с представлением К.Г. Юнга о том, что творения психики нельзя полностью объяснить из предшествующих исторических событий. Во многих случаях они обращены не только к прошлому, но и к будущему. Так что некоторые мандалы отражают то движение в психике, которое Юнг называл процессом индивидуации, и раскрывают его предстоящую стадию. Возможной альтернативой рисованию мандалы может быть лепка из глины. Мы ввели этот метод, когда стали работать с группой слепых, которые не могли рисовать мандалу. Любопытно отметить, что и некоторые другие участники предпочитают прибегать именно к этому средству, когда оно доступно, или сочетать рисование мандалы с лепкой трехмерного образа.

В тот же день некоторое время спустя дышащие приносят свои мандалы на сеанс сопереживания, в ходе которого они рассказывают о своих переживаниях. Стратегия помощников, руководящих группой, в то время, когда пациенты делятся переживаниями, состоит в том, чтобы вдохновить их на максимальную открытость и честность в изложении переживания. Готовность участников открыть содержание своих сеансов, включая различные интимные подробности, приводит к сплоченности и развитию доверия в группе. Это побуждает других делиться переживаниями с не меньшей честностью, что углубляет, усиливает и ускоряет ход излечения.

В противоположность обыкновению большинства терапевтических школ помощники воздерживаются от того, чтобы толковать переживания участников. Причина этого – отсутствие согласия у существующих школ относительно деятельности психики, ее главных побудительных сил, а также причины и значения симптомов. В подобных обстоятельствах любые объяснения оказываются спорными и произвольными. Другая причина для воздержания от истолкований состоит в том, что психологические содержания, как правило, определяются множеством причин и связаны по смыслу с несколькими уровнями психики. Выдвижение какого-либо предположительно определяющего объяснения или толкования несет в себе опасность замораживания происходящего и создания препятствий на пути постепенного излечения.

Более производительный путь состоит в задавании вопросов, что помогает выявить сведения дополнительные, с точки зрения самого пациента, который как переживающий является наилучшим экспертом относительно того, с чем связаны его собственные переживания. Когда мы терпеливы и противимся искушению поделиться собственными впечатлениями, участники сеансов часто находят собственные объяснения, лучше отражающие их переживания. В этом случае было бы очень полезно поделиться нашими собственными наблюдениями из прошлых сеансов, касающимися схожих переживаний, или подчеркнуть связи с переживаниями других членов группы. Когда же переживания имеют архетипическое содержание, использование юнговского метода распространения – выделения параллелей между отдельным переживанием и сходными мифологическими мотивами из разных культур – либо обращение к хорошему словарю символов могло бы оказаться очень полезным.

Завершение и использование дополнительных приемов

В дни после напряженных сеансов, на которых происходил значительный эмоциональный прорыв или раскрытие, должное приятие его может быть облегчено применением широкого набора дополнительных подходов. Среди них могут быть беседы о сеансе с опытным помощником, запись содержания переживания или рисование дополнительных мандал, медитация и подвижная медитация вроде хатха-йоги, тайцзы или цигуна. Хорошая телесная работа с тем человеком, который считает приемлемым эмоциональное выражение, бег трусцой, плавание и другие виды физических упражнений или выразительные танцы, была бы очень полезна, если холотропное переживание высвободило излишек прежде сдерживаемой физической энергии. Сеанс юнгианской игры в песочнице Доры Кальф (Kalffand Kalff, 2004), гештальт-терапии Фрица Пёрлса (Perls, 1973), психодрама Джейкоба Морено (Moreno, 1948) или десенсибилизация движения глаз и повторная проработка (ЭМДР) Франкина Шапиро (Shapiro, 2001) могли бы стать хорошим подспорьем для прояснения интуитивных озарений в холотропном переживании и для понимания его содержания.

Терапевтические возможности холотропного дыхания

Кристина и я разрабатывали и применяли холотропное дыхание вне профессиональных рамок – на наших месячных или более коротких семинарах в институте Эсален, на различных семинарах по дыханию во многих странах мира и на наших учебных занятиях для помощников. У меня не было возможности проверять терапевтическую действенность этого метода так, как я это делал в прошлом, когда занимался психоделической терапией. Ведь психоделические исследования в Мэрилендском центре психиатрических исследований включали в себя плановые клинические обследования с психологическим тестированием и целенаправленно проводящимся профессиональным диспансерным наблюдением.

Тем не менее терапевтические последствия холотропного дыхания являются зачастую столь яркими и содержательно связанными с конкретными переживаниями, происходящими во время сеансов, что у меня не возникает никакого сомнения в том, что холотропное дыхание – вполне жизнеспособный способ лечения и самопостижения. На протяжении многих лет мы сталкивались с тем, что участники семинаров и курсов переподготовки становились способными справиться с депрессией, длившейся до этого несколько лет, преодолеть различные фобии, освободиться от всепоглощающих иррациональных чувств и коренным образом улучшить и самооценку, и доверие к себе. Мы также оказывались свидетелями множества случаев исчезновения сильнейших психосоматических болей, включая мигрени, и долговременного и резкого улучшения при заболеваниях психогенной астмой или даже ее полного излечения. Во многих случаях участники семинаров или курсов переподготовки, сравнивая подобные улучшения, происходящие всего лишь за несколько холотропных сеансов, говорят о том, что те превосходят результаты многих лет словесной терапии.

Когда мы рассказываем о высокой оценке действенности мощных видов психотерапии переживания, таких как работа с психоделиками или с холотропным дыханием, то важно выделить некоторые основополагающие различия, существующие между этими подходами и видами словесной терапии. Словесная психотерапия часто растягивается на много лет, и большие примечательные прорывы в ней являются скорее редчайшими исключениями, нежели обыденными событиями. И когда перемены в симптоматике все-таки случаются, то происходят они в долговременном промежутке, так что становится трудным доказать их причинную связь и с конкретными событиями в ходе лечения, и даже с терапевтическим процессом вообще. По сравнению с этим в психоделическом или холотропном сеансе сильные перемены происходят в течение нескольких часов и неопровержимо связаны с конкретным переживанием.

Перемены, наблюдающиеся при холотропной терапии, не ограничиваются только теми состояниями, что традиционно рассматриваются как эмоциональные или психосоматические. Во многих случаях холотропные сеансы приводят к поразительному улучшению и при тех физических недугах, которые в руководствах по медицине описываются как органические заболевания. Среди них – избавление от хронических инфекционных заболеваний (синуситов, фарингитов, бронхитов и циститов) после биоэнергетического распруживания нормального кровообращения в соответствующих местах. А укрепление костей у женщины, страдающей остеопорозом, произошедшее в ходе холотропного семинара, и по сей день остается необъяснимым.

Мы также сталкивались с восстановлением полного периферийного кровообращения у 12 людей, страдающих болезнью Рейно – нарушением, заключающимся в холодности рук и ног, сопровождающейся дистрофическими изменениями кожи. В нескольких случаях холотропное дыхание привело к поразительному улучшению артритов. Во всех этих случаях решающей причиной, приводящей к исцелению, по всей видимости, являлось высвобождение избыточной биоэнергии, закупоренной в пораженных частях тела, за которым следовало расширение сосудов. Самым удивительным наблюдением такого рода было впечатляющее исчезновение запущенных симптомов артрита Такаясу – болезни с неизвестной этиологией, характеризующейся нарастающей закупоркой артерий в верхней части тела. Это состояние обычно рассматривается как прогрессирующее, не поддающееся лечению и неизбежно приводящее к летальному исходу.

В нескольких случаях терапевтические возможности холотропного дыхания подтверждаются клиническими исследованиями, проводящимися теми практикующими врачами, кто прошел подготовку у нас и независимо от нас использовал эти методы в своей работе. Большое число клинических исследований также проводилось в России психиатрами и психологами, которые не участвовали в нашем обучении помощников. Некоторые из исследований обеих групп перечисляются в библиографии.

Во многих случаях у нас была также благоприятная возможность получать неофициальные отклики от разных людей и спустя много лет после произошедшего улучшения или исчезновения их эмоциональных, психосоматических или физических симптомов на холотропных сеансах во время наших семинаров или курсов переподготовки. Это показало нам, что улучшения, достигнутые во время холотропных сеансов, зачастую долговременны. И я надеюсь, что действенность столь интересного и многообещающего метода лечения и самопостижения в будущем будет подтверждена хорошо спланированными обширными клиническими исследованиями.

Физиологические механизмы, задействованные в холотропном дыхании

Ввиду мощного воздействия холотропного дыхания на сознание было бы интересно рассмотреть те физиологические и биохимические механизмы, которые могли бы в этом участвовать. Многие люди полагают, что, начиная чаще дышать, мы просто доставляем больше кислорода к телу и головному мозгу На самом же деле положение оказывается гораздо более сложным. Правда, учащенное дыхание приносит больше воздуха, а стало быть, и кислорода в легкие, а также выводит углекислый газ (СО), вызывая в некоторых частях тела сужение сосудов.

И поскольку СО2 – это оксид, то уменьшение его содержания в крови повышает щелочную реакцию крови (так называемый рН), а в щелочной среде тканям переносится относительно меньшее количество кислорода. Это запускает гомеостатические механизмы, которые действуют в противоположном направлении, – почки выделяют мочу с большим содержанием щелочи, чтобы уравновесить подобные изменения. Головной мозг – также одно из мест в теле, склонное откликаться на учащенное дыхание сужением сосудов. Поскольку степень изменения содержания газа зависит не только от частоты дыхания, но и от его глубины, положение оказывается достаточно запутанным, потому не так-то легко в том или ином отдельном случае дать оценку состоянию в целом без проведения многосторонних особых лабораторных исследований.

Тем не менее если мы примем во внимание все вышеперечисленные физиологические механизмы, то состояние людей во время холотропного дыхания окажется очень похожим на состояние людей, находящихся в высокогорье, где кислорода меньше и уровень СО2 понижен за счет учащенного дыхания. Кора головного мозга, с эволюционной точки зрения являющаяся самой молодой частью мозга, в целом более чувствительна к разнообразным влияниям (таким как алкоголь или недостаток кислорода), чем более старые части мозга. Таким образом, подобное положение вызывает торможение функций коры головного мозга и усиливает действие более древних частей мозга, делая более доступными движения бессознательного.

Интересно, что многие люди и даже целые народы, проживавшие на больших высотах, были известны своей высокой духовностью. Вспомним в связи с этим гималайских йогов, тибетских буддистов на высочайшем тибетском плато, инков в перуанских Андах. Есть искушение приписать это тому обстоятельству, что в атмосфере с пониженным содержанием кислорода для них оказывались легкодоступными трансперсональные переживания. Однако продолжительное пребывание на больших высотах ведет к физиологической адаптации, например к повышенному вырабатыванию красных кровяных телец, поэтому обостренное состояние во время холотропного дыхания непосредственно не может быть приравнено к продолжительному пребыванию в высокогорье.

В любом случае от описания физиологических изменений в головном мозге до необычайно богатого набора явлений, вызываемых холотропным дыханием, таких как достигаемое в переживании достоверное отождествление себя с животными, архетипические видения или воспоминания прошлой жизни, расстояние слишком большое. Подобное положение похоже на трудности, возникающие в вопросе о психологических воздействиях ЛСД. И то обстоятельство, что оба эти подхода могут вызывать трансперсональные переживания, в которых доступ к новым достоверным сведениям о Вселенной осуществляется сверхчувственными средствами, показывает, что такие переживания не хранятся в головном мозге.

Олдос Хаксли, пережив опыт холотропных состояний, пришел к заключению, что невозможно, чтобы наш мозг мог быть источником столь богатого и необыкновенного множества явлений, которые он пережил. И он выдвинул предположение, что, более вероятно, по действию мозг больше похож на преобразующую заслонку, защищающую нас от неизмеримо более широкого набора космических сигналов. Такие понятия, как «память без материальной основы» (von Foerster, 1965), «морфогенетические поля» Шелдрейка (Sheldrake, 1981) и понятие «пси-поля» Ласло (Laszlo, 1993), служат существенной поддержкой догадке Хаксли, делая ее все более правдоподобной.

В заключение мне хотелось бы сравнить психотерапию, использующую холотропные состояния сознания вообще и холотропное дыхание в частности, со словесными терапиями. Словесные подходы психотерапии пытаются добраться до корней эмоциональных и психосоматических затруднений косвенно, помогая пациентам вспомнить соответствующие забытые и вытесненные события своей жизни или восстановить их косвенно через разбор сновидений, симптомов или через искажения терапевтических отношений (через перенос).

Большинство словесных психотерапий также используют образ психики, ограниченный послеродовой биографией и фрейдовским индивидуальным подсознательным. Также они используют приемы, которые не могут достигнуть околородовых и трансперсональных областей психики и тем самым более глубоких корней тех нарушений, что они пытаются излечить. Ограничения словесных терапий в особенности очевидны по отношению к воспоминаниям о травмирующих событиях, которые имеют сильную физическую составляющую вроде трудных родов, случаев притопления, ран или болезней. Такого рода травмы не могут прорабатываться и разрешаться посредством говорения о них; их надо пережить вновь, а связанные с ними чувства и запертые телесные энергии полностью выразить вовне.

Другие преимущества холотропного дыхания имеют экономическую природу; они связаны с соотношением между числом участников в группах дышащих и числом помощников. Было подсчитано, что классический психоаналитик был способен попользовать за всю свою жизнь около 80 пациентов. Несмотря на все перемены, произошедшие в психотерапии со времен Фрейда, соотношение между числом пациентов, нуждающихся в лечении, и числом профессиональных врачей, необходимых для этой задачи, остается весьма печальным.

По сравнению с этим холотропное дыхание использует исцеляющие возможности членов группы, которые чередуются в ролях дышащих и «сиделок». Чтобы быть хорошей сиделкой, участникам не нужно никакого специального обучения. Обычная группа нуждается в одном подготовленном помощнике на восемь-десять человек участников группы. Хотя можно было бы возразить, что традиционная групповая психотерапия имеет такое же или даже лучшее соотношение врач – пациенты, важно принять во внимание, что в дыхательных группах у каждого участника свое личное переживание, сосредоточенное на его собственных затруднениях. Сиделки также неоднократно рассказывали, каким глубоким переживанием было для них помогать другим и сколько они узнали из этого.

Мы заметили, что значительное число людей, посетивших сеансы холотропного дыхания, склонны становиться заинтересованными участниками процесса и решают записаться в обучение на помощников. Число людей от различных стран мира, которые участвовали в нашем обучении и стали аттестованными помощниками, недавно превысило тысячу. Эта сила «ценной реакции» – очень благоприятный знак для будущего холотропного дыхания.

Кроме того, много людей, которые прошли словесную психотерапию до того, как они пришли на холотропное дыхание, часто благоприятно оценивают результаты небольшого числа сеансов дыхания по сравнению с тем, чего они достигли за годы словесной терапии. Я надеюсь, что в ближайшем будущем эти впечатления будут подтверждены хорошо разработанными, проверяемыми клиническими исследованиями.

Понимание и лечение психодуховных кризисов

Одним из самых важных последствий исследования холотропных состояний является осознание того, что многие из болезненных проявлений, которым по сложившемуся обыкновению ставится диагноз психотических и которые безо всякого разбору лечатся посредством супрессивной медикаментозной терапии, в действительности являются периодами тяжелых затруднений на пути коренного личностного изменения и духовного раскрытия. Ведь такие психодуховные кризисы, если их правильно понимать и поддерживать, приводят к эмоциональному и психосоматическому исцелению, к удивительным психологическим переменам и развитию сознания (Grof and Grof, 1989, 1990).

Случаи подобного свойства можно найти в сказаниях о жизни шаманов, основателей мировых религий, знаменитых духовных учителей, йогов, мистиков и святых. И вся мировая мистическая литература описывает эти кризисы как важные вехи на духовном пути и подтверждает их исцеляющие и преображающие возможности. Но конформистское большинство психиатров из-за своих суженных мировоззренческих рамок неспособно разглядеть различие между психодуховными кризисами или даже вовсе ничем не отягощенными мистическими состояниями и серьезными душевными заболеваниями.

Академическая психиатрия, будучи разделом медицины, питает сильное пристрастие к биологическим толкованиям и пользуется образом психики, ограниченным послеродовой биографией и фрейдовским индивидуальным бессознательным. Это серьезнейшие препятствия для понимания природы и содержания мистических состояний и для способности отличать их от проявлений душевных заболеваний.

Понятие «духовное обострение» (психодуховный кризис), которым мы с моей женой Кристиной окрестили эти состояния, намекает на их благотворные возможности. Ведь по-английски подобная игра слов отражает сходство между словами emergency (некое внезапно возникшее острое состояние) и emergence (выход на поверхность или проявление). Она указывает и на затруднение, и на возможность выйти на более высокий уровень душевной жизни и духовного знания. В связи с этим мы часто упоминали, что китайский иероглиф, означающий кризис, наглядно представляет основную идею духовного обострения. Эта идеограмма состоит из двух образов, первый из которых обозначает опасность, а другой – благоприятную возможность.

Среди благих последствий, которые могут вытекать из психодуховных кризисов, если им оказывать разумную поддержку и позволить следовать естественным чередом, можно упомянуть и улучшение психосоматического здоровья, и возросшее жизнелюбие, и более стоящую жизненную стратегию, и расширившийся взгляд на мир, включающий духовное измерение. А при успешном завершении и приятии вовнутрь себя подобных событий происходит существенное уменьшение враждебности, возрастание расовой, политической или религиозной терпимости, расширение экологического сознания и глубокие изменения в иерархии жизненных ценностей и предпочтений. Не будет преувеличением сказать, что успешное завершение и приятие в себя таких психодуховных кризисов может выводить человека на более высокий уровень эволюции сознания.

В последние десятилетия мы замечаем, насколько быстро возрастает интерес к вещам духовным, что подчас ведет к широкому экспериментированию с древними, туземными или современными «технологиями священного», с такими расширяющими сознание приемами, которые могут способствовать духовному раскрытию. Среди них и разнообразные шаманские приемы, и восточные методы медитации, и психоделические вещества, и мощные психотерапии переживания, и лабораторные методики, развитые экспериментальной психиатрией. Согласно общественным опросам, число американцев, у которых когда-либо бывали духовные переживания, за вторую половину XX в. значительно возросло и продолжает расти. И, по всей видимости, это сопровождалось параллельным возрастанием числа случаев духовных обострений.

Кажется, что все большее число людей осознает, что подлинная духовность, основанная на глубоком личном переживании, – необычайно важное измерение жизни. Из-за разрастания мирового кризиса, вызванного материалистической направленностью западной технологической цивилизации, становится очевидным, что мы слишком высокой ценой расплачиваемся за то, что отвергали духовное начало. Ведь из своей жизни мы изгнали силу, которая питает, укрепляет, придает смысл человеческому существованию.

На индивидуальном уровне расплатой за подобную утрату духовности стал такой способ жизни, который делает выхолощенной, отчужденной, бесплодной саму жизнь и приводит к возрастанию числа эмоциональных и психосоматических заболеваний. И на уровне общественном отсутствие духовных ценностей ведет к таким стратегиям существования, которые угрожают сохранению жизни на нашей планете, таким как хищническое опустошение невозобновляемых ресурсов, загрязнение естественной среды, нарушение экологического равновесия и использование силы в качестве главного средства разрешения международных затруднений.

Поэтому в интересах каждого из нас отыскивать пути возвращения духовного начала в нашу личную и общественную жизнь. Что должно будет включать не только теоретическое признание духовности как жизненно важной грани существования, но также поощрение и общественное одобрение тех видов деятельности, которые способствуют раскрытию через переживание доступа к духовным измерениям действительности. Важной частью этой работы должно стать развитие таких необходимых способов поддержки людям, испытывающим кризис духовного раскрытия, которые способствовали бы осуществлению благоприятных возможностей этих состояний.

В 1980 г. Кристина основала Сеть неотложной духовной помощи (СНДП) – организацию, призванную соединять людей, испытывающих психодуховные кризисы, и тех профессионалов, кто способен и готов оказывать помощь, основываясь на новом понимании этих состояний. И сегодня ответвления СНДП существуют уже во многих странах мира.

Причины, вызывающие духовные обострения

Во многих случаях можно определить стечение обстоятельств, которое вызывает наступление психодуховного кризиса. Прежде всего это причины физического свойства, такие как болезнь, несчастный случай или хирургическая операция. В иных же случаях непосредственным побудителем может послужить крайнее физическое напряжение или продолжительная бессонница. У женщин это может быть деторождение, выкидыш или аборт. Также мы не раз бывали свидетелями случаев, когда наступление подобного состояния совпадало с необычайно сильным сексуальным переживанием.

В иных случаях психодуховные кризисы начинались вскоре после травмирующего эмоционального переживания. Этим переживанием мог оказаться разрыв какой-то важной связи, такой как смерть ребенка или другого родственника, развод либо окончание любовного романа. Подобным же образом цепь жизненных неудач, потеря работы или собственности может непосредственно предварять наступление духовного обострения. У некоторых особенно предрасположенных к этому людей «последней каплей» может оказаться переживание, вызванное психоделическими веществами или сеансом переживательной терапии.

Однако одним из самых важных катализаторов духовного обострения, по-видимому, выступает глубокое погружение в различные виды медитации и духовного делания. И этому не следует удивляться, ведь такие методы и были предназначены для того, чтобы способствовать духовным переживаниям. Мы неоднократно сталкивались с людьми, у которых долгие периоды холотропных состояний вызывались практикой буддийской медитации дзен или випассаны, йогой, суфийскими обрядами, монашеским созерцанием или христианской молитвой.

Огромное многообразие причин, вызывающих духовные обострения, со всей очевидностью свидетельствует о том, что гораздо большую роль, нежели внешние раздражители, играет сама готовность человека к внутреннему преображению. Ибо когда мы ищем общепринятый и окончательный путь к вышеописанным состояниям или же их общий знаменатель, мы обнаруживаем, что все они включают в себя коренной сдвиг равновесия между бессознательными и сознательными воздействиями. И ослабление психических защитных механизмов или, наоборот, возрастание энергетического напряжения бессознательных движущих сил делает возможным проникновение в сознание бессознательного или сверхсознательного содержания.

Хорошо известно, что психологические защиты могут ослабляться разнообразными физическими недугами, такими как физические травмы, истощение, лишение сна или отравление. Психологические травмы могут приводить в движение бессознательное особенно тогда, когда включают в себя составляющие, которые напоминают о полученных прежде травмах и являются частью какой-нибудь значимой СКО. Ведь, по всей видимости, огромные возможности родов в качестве побудителя духовно-психического кризиса отражают то обстоятельство, что деторождение сочетает в себе биологическое ослабление организма с особым оживлением собственных околородовых воспоминаний матери.

Неудачи и разочарования в профессиональной и личной жизни могут подточить и развеять направленные вовне устремления и замыслы человека, что затрудняет использование занятий внешними делами как способов бежать от эмоциональных невзгод и приводит к психологическому отдалению и разворачиванию всего внимания на внутренний мир. Вследствие этого в сознание может проникать бессознательное содержание, вторгаясь в повседневный опыт индивида или даже полностью его попирая.

Диагностика духовных обострений

Если мы и придаем особое значение необходимости признать существование психодуховных кризисов, то это вовсе не означает огульного отвержения теорий и практики традиционной психиатрии. Ведь не все состояния, которым обычно ставят диагноз психотических, являются кризисами психодуховного преображения или обладают исцеляющими возможностями. Ибо случаи необычных состояний сознания покрывают очень широкий спектр от исключительно духовных переживаний до состояний по своей природе явно биологических и требующих медицинского вмешательства. Ведь наряду с тем, что современные психиатры везде и всюду склонны патологизировать мистические состояния, существует также и противоположное заблуждение романтизации и возвеличивания психотических состояний или, что еще хуже, оставление без внимания серьезных медицинских нарушений.

Многие люди, профессионально занимающиеся душевным здоровьем, однажды встретившиеся с понятием духовного обострения, хотят знать, каковы же точные критерии, по которым можно было бы поставить «дифференциальный диагноз» между такого рода («духовным обострением») и психозом. К несчастью, провести такое различение в соответствии с теми критериями, что сегодня используются в соматической медицине, невозможно в принципе. В отличие от заболеваний, с которыми имеет дело соматическая медицина, те психотические состояния, каковые не имеют ярко выраженной органической природы, то есть так называемые функциональные психозы или эндогенные психозы, не определяются медицинскими методами. Обычно используемые лабораторные исследования крови, мочи, кала и спинномозговой жидкости, так же как и электроэнцефалограмма, рентген и другие подобные методы в этом отношении не дают никаких полезных ключей. Ведь на самом-то деле встает иной, очень серьезный вопрос: следует ли их вообще называть заболеваниями?

Функциональные психозы, конечно же, не являются заболеваниями в том же смысле, как диабет, брюшной тиф или злокачественное малокровие. Они не поддаются никаким клиническим или лабораторным методам обследования, которые могли бы подтвердить диагноз и оправдать исходное предположение о том, что у них имеется какая-то биологическая причина. Диагностика подобных состояний целиком и полностью основывается на наблюдениях таких необычных переживаний и видов поведения, для которых у современной психиатрии отсутствует надлежащее объяснение. И бессмысленное прилагательное «эндогенный» (буквально «изнутри происходящий»), употребляющееся для обозначения этих состояний, равносильно признанию подобного неведения. Поэтому в настоящее время нет никакого основания говорить о таких состояниях как об «умственных заболеваниях» и притворяться, что вызываемые ими переживания – это плод какого-то происходящего в головном мозге патологического процесса, который грядущие исследования когда-нибудь все-таки откроют.

Но если мы хоть немного поразмышляем над этим, то поймем, что маловероятно, чтобы какой-нибудь патологический процесс, поражающий головной мозг, сам по себе мог бы породить ту необычайно богатую палитру переживаний, наблюдаемую в состояниях, которым в настоящее время ставят диагноз психотических.

И насколько вероятно, что происходящий в мозге аномальный процесс может порождать такие переживания, как череда психодуховной смерти и возрождения, насыщенная культурными подробностями, либо подлинное отождествление с Христом, страдающим на кресте, или с танцующим Шивой, либо с человеком, переживающим смерть на парижских баррикадах во времена Французской революции, или же странные видения похищения инопланетянами?

Даже когда подобные переживания проявляются в обстоятельствах, где биологические изменения тщательно определяются, как в случае назначения точных дозировок химически чистого ЛСД-25, природа и источник содержания этих переживаний все равно остаются глубокой тайной. Ведь разброс возможных реакций на ЛСД необычайно широк и включает в себя перепроживание биографических событий, переживания психодуховной смерти и возрождения, приступы мистического восторга, чувства единения с Вселенной, ощущение единства с Богом и воспоминания из прошлых жизней, так же как параноидальные состояния, случаи маний, апокалиптические видения либо просто исключительно психосоматические реакции и много-много других. Одна и та же дозировка, назначенная разным людям или одному и тому же человеку, но в разное время, вызывает совершенно разные переживания.

Химические изменения в организме явственно выступают в качестве катализаторов переживания, но сами по себе неспособны влиять ни на их замысловатую образность, ни вызывать ярчайшие философские и духовные озарения, не говоря уже об обеспечении доступа к совершенно новым достоверным сведениям о разнообразных сторонах жизни Вселенной. Назначение ЛСД и других подобных ему веществ может объяснить проникновение глубинного бессознательного содержания в сознание, но не может объяснить ни его природы, ни его содержания. Понимание феноменологии психоделических состояний требует подхода гораздо более проницательного, нежели простая отсылка к происходящим в теле аномальным биохимическим и биологическим процессам. Это требует подхода гораздо более всестороннего, который должен включать в себя и трансперсональную психологию, и мифологию, и философию, и сравнительное изучение религий. И это как нельзя верно в отношении духовно-психических кризисов.

Переживания, которые составляют духовные обострения, явно не представляют собой искусственные продукты отклоняющихся патофизиологических процессов в мозге, но проявляют более глубокие слои психики. Вполне естественно, чтобы быть способными видеть это таким образом, нам необходимо превзойти узкое понимание психики, предлагающееся психиатрией конформистского большинства, и прибегнуть к намного более широкой понятийной схеме. Примерами подобных расширенных образов психики являются описанная ранее в моих книгах и статьях картография (Grof, 1975, 2000, 2007 а), спектральная психология Кена Уилбера (Wilber, 1977), психосинтез Роберто Ассаджиоли (Assagioli, 1976) и представление К.Г. Юнга о психике как тождественной мировой душе (anirna tnundi), которая включает историческое и архетипическое общественное бессознательное (Jung, 1959). Такое широкое и всестороннее понимание психики также свойственно восточным философским и мистическим мировым традициям.

Поскольку функциональные психозы определяются не медицинским, а психологическим способом, поставить строгий дифференциальный диагноз между психодуховным кризисом («духовным обострением») и психозом тем же путем, как это делается в медицинской практике в отношении различных видов энцефалита, опухоли мозга или слабоумия, оказывается невозможно. Может быть, принимая во внимание подобное обстоятельство, каких-либо диагностических заключений и вовсе делать нельзя? Тогда каким же образом нам надобно подходить к подобному вопросу и что вместо ясного и недвусмысленного дифференциального диагноза между духовным обострением и душевным заболеванием мы можем предложить?

Достаточно надежный альтернативный подход заключается в установлении критериев, по которым было бы можно определить, какой человек, переживающий напряженное непроизвольное холотропное состояние сознания, подходит для той или иной терапевтической стратегии, которая бы подкрепляла и поддерживала происходящее. И, наоборот, стоило бы попытаться определить, при каких обстоятельствах использование альтернативного подхода оказалось бы неуместным, и нынешняя общераспространенная практика психофармакологического подавления симптомов оставалась бы предпочтительней.

Необходимой предпосылкой для подобной оценки явилось бы подробное медицинское обследование, которое отсеяло бы состояния, имеющие органическую природу и требующие биологического лечения. Но если бы это было сделано, то следующим важным признаком стала бы феноменология исследуемого холотропного состояния сознания. Ведь духовные обострения включают в себя сочетание как раз тех самых биографических, околородовых и трансперсональных переживаний, которые были нами описаны ранее в иной связи, при объяснении расширенной картографии психики (Grof, 1975,2000,2007 а). Такого рода переживания могут вызываться в любой наугад выбранной группе «нормальных» людей не только психоделическими веществами, но также и такими простыми средствами, как медитация, шаманское камлание, учащенное дыхание, музыка, навевающая воспоминания, работа с телом, и иными многообразными нелекарственными средствами.

Те из нас, кто работает с холотропным дыханием, видят такие переживания ежедневно на семинарах и сеансах и имеют благоприятную возможность оценить их целительные и преображающие силы. Учитывая подобное обстоятельство, похожие переживания в случаях, когда они непредумышленно происходят посреди повседневной жизни, необычайно трудно приписывать какой-то экзотической, но все еще неизвестной патологии. Поэтому в высшей степени необходимо подходить к этим переживаниям точно таким же образом, как к ним относятся во время холотропных сеансов, то есть воодушевлять людей отдаваться ходу событий и поддерживать возникновение и полное выражение того бессознательного содержания, которое становится доступным.

Другим важным показателем является отношение самой личности к этому событию и ее переживательный стиль. В большинстве случаев людей, имеющих холотропные переживания, невероятно воодушевляет уже само осознание того, что все происходящее с ними является каким-то внутренним событием, и им, открывшимся для работы с переживанием, становится интересно испытать его. Но людям, у которых подобная простейшая прозорливость отсутствует, которые используют по большей части механизм проекции или страдают манией преследования, трансперсональные стратегии не подходят. Ибо способность создавать хорошие рабочие взаимоотношения с необходимым количеством доверительности является совершенно необходимой предпосылкой для психотерапевтической работы с людьми, находящимися в состоянии духовного кризиса.

Также очень важно обращать внимание на то, как пациенты рассказывают о своих переживаниях. Ибо зачастую сам по себе стиль сообщения различает подающих надежды кандидатов от неподходящих или тех, по поводу которых остаются сомнения. Очень хорошим предопределяющим показателем может оказаться то, насколько складно и логично описывает человек свои переживания, невзирая на то, каким бы чрезвычайным и странным ни казалось их содержание. В некотором роде это должно походить на выслушивание рассказа лица, которое только что прошло через психоделический сеанс и рассудительно описывает все, что несведущему человеку может показаться странными и нелепыми переживаниями.

Разновидности духовных обострений

С трудностью дифференциальной диагностики духовно-психических кризисов тесно связан вопрос об их классификации. Ведь вообще, насколько возможно различать и устанавливать среди них определенные типы или категории так, как это пытаются делать в «Диагностическом и статистическом руководстве по душевным болезням» (DSM IV-revised) и его предтечах, которыми пользовались традиционные психиатры? Но перед тем как обратиться к этому вопросу, необходимо подчеркнуть, что попытки классифицировать психиатрические заболевания, за исключением тех, которые явно выказывают свое органическое происхождение, были в общем-то безуспешными.

Существует общее расхождение относительно диагностических категорий как между отдельными психиатрами, так и между психиатрическими сообществами разных стран. И хотя DSM пересматривалось и менялось множество раз, лечащие врачи жалуются, что у них постоянно возникают трудности в согласовании симптомов, наблюдающихся у их пациентов, с официальными диагностическими категориями. Духовные обострения также не составляют исключения, и даже наоборот, распределение людей, находящихся в состоянии духовно-психического кризиса, по заранее определенным диагностическим разрядам особенно сомнительно из-за того, что феноменология таких состояний необычайно богата и может проявляться на самых разных уровнях психики.

Симптомы духовно-психических кризисов представляют собой проявление и выражение в телесном виде глубинных движущих сил человеческой психики. Ведь психика человека – это многомерное и многоуровневое образование, не имеющее никаких внутренних подразделений или границ. И элементы, происходящие из послеродовой биографии и фрейдовского индивидуального бессознательного, составляют с движущими силами околородового уровня и трансперсональной сферы некую непрерывность. И потому мы никоим образом не можем уповать на то, что когда-нибудь в конце концов выявим ясно очерченные и четко разграниченные типы духовных обострений.

И все-таки наша работа с людьми, находящимися в состоянии психодуховного кризиса, обмен мнениями с коллегами, проводящими ту же работу, и изучение связанной с этим литературы убедили нас, что можно и даже полезно выделять несколько основных видов психодуховных кризисов, которые обладают достаточно яркими признаками, для отличения их от других. Вполне естественно, что у них нет четко определенных границ, и на деле мы будем рассматривать их как в значительной степени друг друга перекрывающие. Но для начала я просто представлю список самых важных разновидностей духовно-психических кризисов, как мы с Кристиной их определили, и коротко расскажу о каждом из них.

1. Шаманская болезнь.

2. Пробуждение кундалини.

3. Случаи сознания, соединяющего с божественным («вершинные переживания» Маслоу).

4. Психологическое обновление через возвращение к средоточию (Джон Перри).

5. Кризис психического раскрытия.

6. Переживания прошлых жизней.

7. Общение с духами-водителями и «возникновение связующей нити».

8. Околосмертные переживания (ОСП).

9. Близкие встречи с НЛО и переживания похищений инопланетянами.

10. Состояния одержимости.

11. Алкоголизм и пристрастие к наркотикам.

1. Шаманская болезнь

Деятельность многих шаманов – мужчин и женщин, которые в различных культурах выступают как знахари или врачеватели, начинается с некого непроизвольно появляющегося волнующего духовидческого состояния, которое антропологи прозывают «шаманской

болезнью». В подобных случаях обыкновенно будущие шаманы психологически и даже физически уходят из своего повседневного окружения и испытывают мощнейшие холотропные переживания. Как правило, они совершают путешествие в нижний мир, царство мертвых, где переживают нападения демонов и подвергаются ужасным испытаниям и мукам.

Это болезненное посвящение достигает своей наивысшей точки в переживаниях смерти и расчленения, за которыми следует возрождение и восхождение или волшебный полет на небеса. Оно может включать превращение в птиц, таких как орел, сокол, буревестник или кондор, и взлет в царствие вселенского солнца. У новопосвящаемого шамана также может быть переживание, что эти птицы уносят его в царство солнц. В некоторых культурах тема волшебного полета заменяется рассказом о подъеме в небесные царства по мировому древу, по радуге, по столбу с множеством зарубок или по лестнице, сотворенной из стрел.

В ходе этих трудных духовидческих странствий новопосвящаемые шаманы входят в глубокое соприкосновение с силами природы и животными как в их естественном виде, так и в архетипических ипостасях: «животных духов» или «животных сил». Если такие духовидческие странствия завершаются успешно, они оказываются глубоко исцеляющими. Ведь в ходе их сами новообращенные шаманы зачастую освобождаются от эмоциональных, психосоматических и даже физических заболеваний. Как раз по этой причине о шаманах подчас говорят как о «раненых целителях».

Во многих случаях эти невольные посвященные в таком переживании достигают глубокого проникновения в энергетические и метафизические причины болезней и учатся исцелять не только самих себя, но и других людей. После успешного завершения посвятительного кризиса человек становится шаманом и возвращается к своему народу как полноправный и почитаемый член сообщества. И он принимает на себя роль жреца, духовидца и целителя в одном лице.

На наших семинарах и в подготовке профессионалов современные американцы, европейцы, австралийцы и жители Азии на сеансах холотропного дыхания часто переживали события, которые несли в себе признаки близкого сходства с шаманской болезнью. Помимо физических и эмоциональных мучений, смерти и возрождения подобные состояния включают в себя переживания близости

с животными, растениями и стихийными силами природы. Люди, переживавшие такие кризисы, также часто выказывали возникающие сами собой стремления к проведению обрядов, которые напоминали те, что в различных культурах проводились шаманами. При определенных обстоятельствах душевно здоровые люди, имеющие образование и профессию, с которыми происходили подобные случаи, были способны использовать в собственной работе уроки, почерпнутые из их путешествий, и создавать современные виды шаманских процедур.

Отношение представителей коренных культур к шаманской болезни часто объяснялось отсутствием у сородичей шамана зачаточных психиатрических знаний и вытекающим из этого стремлением приписывать каждое переживание и поведение, которого эти люди не понимали, сверхъестественным силам. Однако ничто не находится столь далеко от истины, как подобное заявление. Ибо представители шаманских культур, которые признают шаманов и оказывают им достойное уважение, не испытывают ни малейших затруднений в отличении их от сумасшедших или больных.

Ведь чтобы считаться шаманом, человек должен успешно совершить преобразующее странствие и принять в себя все события и испытания холотропных состояний сознания. И уж по крайней мере он должен выполнять все те же обязанности, что и другие члены племени. Поэтому способ, с каким в этих обществах подходят к шаманской болезни и обращаются с нею, – чрезвычайно полезный и наглядный образец отношения к психодуховным кризисам вообще.

2. Пробуждение кундалини

Проявления этого вида психодуховных кризисов напоминают те описания пробуждения кундалини, или змеиной силы, которые встречаются в индийской литературе (Woodroff, 1974; Mookerjee and Khanna, 1977; Mookerjee, 1982). Согласно последователям йоги кундалини – это порождающая космическая энергия, по природе женская, которой мир обязан своим творением. В спящем виде она пребывает в основании позвоночника человека в его тонком или энергетическом теле, которое является полем, пронизывающим, наполняющим, а также окружающим тело физическое. Эта скрытая энергия может быть пробуждена медитацией, особыми упражнениями, воздействием совершенного духовного учителя (гуру) или иными неведомыми причинами.

Пробужденная кундалини, называемая шакти, поднимается по нади, токам или проводам тонкого тела, три главные нади поднимаются вдоль вертикальной оси человеческого тела и называются ида, сушумна и пингала. Когда кундалини поднимается, она вычищает все травматические отпечатки и распускает узлы психической энергии, называемые чакрами, расположенные в точках, где пересекаются ида и пингала. Такое движение, хоть и высоко ценимое и считающееся благотворным в йогической традиции, не лишено опасности и требует опытного водительства гуру, чья кундалини полностью пробуждена и уже приобрела устойчивость. Самыми волнующими знаками пробуждения кундалини являются физические и психологические проявления, называемые крийя.

Крийя включают в себя сильные ощущения энергии и тепла, струящихся вверх по позвоночнику, которые могут сопровождаться напряженной дрожью, судорогами и корчами. Мощнейшие волны, казалось бы, ничем не возбуждаемых чувств, таких как тревога, страх, печаль, радость и исступленный восторг, могут всплывать на поверхность и на время заполонять психику. Это может сопровождаться видениями сияющего света или разнообразных архетипических существ и множеством внутренне воспринимаемых звуков.

У многих вовлеченных в это событие людей происходят также и мощные переживания, которые, по-видимому, являются воспоминаниями из прошлых жизней. Дополняют картину виды непроизвольного и зачастую неуправляемого поведения: говорение на неизвестных языках, пение неведомых песен или священных призываний (мантр), принятие йогических поз (асан) и жестов (мудр) или произнесение и исполнение множества различных свойственных животным звуков и телодвижений.

К.Г. Юнг и его сотрудники посвятили этому явлению ряд особых семинаров (Jung, 1996), причем взгляды Юнга на кундалини оказались за всю его работу, наверное, его самым примечательным заблуждением. Он сделал вывод, что пробуждение кундалини является явлением, присущим исключительно Востоку, и предсказал, что потребуется по крайней мере тысяча лет, перед тем как эта энергия сможет прийти в движение на Западе как плод развития глубинной психологии. Но за последние десятилетия несомненные признаки пробуждения кундалини наблюдались у тысяч представителей Запада. И заслуга в привлечении внимания к этому явлению принадлежит калифорнийскому психиатру и офтальмологу Ли Саннелле, в одиночку изучившему около тысячи таких случаев и подытожившему свои открытия в книге «Переживание кундалини: психоз или превосхождение» (Sannella, 1987).

3. Случаи сознания, соединяющего с божественным («вершинные переживания» Маслоу)

Американский психолог Абрахам Маслоу обследовал много сотен людей, у которых происходили мистические переживания единения с божественным, и придумал для них название «вершинные переживания» (Maslow, 1964). По отношению к западной психиатрии он высказывал очень резкие критические замечания за ее склонность смешивать такие мистические состояния с душевными заболеваниями. По его представлениям, эти состояния следует рассматривать не как явления ненормальные, а, скорее, как сверхнормальные. Ведь они, коли им не препятствовать и позволить идти своим чередом, ведут зачастую к улучшению качества жизни, к «исполнению себя» или «постижению себя», то есть к способности более полно выразить свои творческие возможности и прожить более стоящую и плодотворную жизнь.

Психиатр и исследователь сознания Уолтер Панке выработал список основных определяющих черт типичного вершинного переживания, основывающийся на работе А. Маслоу и У.Т. Стейс. Для описания этих состояний ума он использовал следующие критерии (Pahnke and Richards, 1966):

Единение (внутреннее и внешнее).

Сильное благодатное чувство.

Превосхождение времени и пространства.

Ощущение святости (чудесности).

Парадоксальная природа.

Объективность и действительность озарений.

Невыразимость.

Как показывает это перечисление, когда с нами случается такое вершинное переживание, у нас возникает чувство преодоления обычного разделения ума и тела и ощущение, что мы достигли состояния полноты и целостности. Мы также превосходим обычное различение между субъектом и объектом и переживаем исступленное единение с человечеством, природой, Вселенной и Богом. Все это связывается с сильным чувством радости, блаженства, отрешенности и внутреннего покоя. В такого рода мистическом переживании у нас возникает ощущение, что обыденную действительность, где у пространства три измерения, а время однолинейно, мы оставили. Мы вырываемся в метафизическое царство превосходящего, к которому уже больше неприложимы подобные категории. В этом состоянии бесконечность и вечность становятся действительностью переживания. И чудесные свойства этого состояния не имеют ничего общего с религиозными верованиями, что прежде были у человека, ибо они выражают непосредственное постижение божественной природы действительности.


Благоприятные последствия.

Hepетушированная фотография, снятая на «Поляроид» в то время, когда Кундалини Кристины была очень активной. Ее чакры выглядят светящимися


Обычно описания вершинных переживаний полны парадоксов. Сами переживания описываются «бессодержательными, и все же всесодержащими», ибо, не имея в себе никакого конкретного содержания, содержат все в виде возможности. У нас возникает ощущение, что одновременно мы все и ничто. И потому, что исчезла наша личная самобытность и наше ограниченное эго, мы чувствуем, что распространились настолько, что наше бытие охватывает всю Вселенную. И точно так же все образы мы можем воспринять пустыми, а пустоту – как обремененную образами. Мы способны достичь состояния, когда видим, что мир в одно и то же мгновение и существует, и не существует.

Вершинное переживание может передавать то, что, по всей видимости, является изначальной мудростью и таким постижением вопросов вселенской значимости, которое Упанишады описывают как «познание Того, знание чего дает знание всего». И узнанное нами в миг подобного переживания невыразимо, ибо словами неописуемо. Поскольку кажется, что сама природа и строй нашего языка не подходят для этой цели. И все же такое переживание производит глубочайшее воздействие на весь порядок наших ценностей и стратегию нашего существования.

Благодаря в общем-то благодатной природе и благоприятным возможностям вершинных переживаний они являются таким разрядом духовных обострений, по поводу которого возникает наименьшее количество затруднений, ибо подобные переживания по своей природе являются преходящими и ограничивающими сами себя. Потому нет вообще никакой причины, почему у них должны быть неблагоприятные последствия. И все же и из-за ложных представлений психиатрического сообщества относительно вопросов духовности множество людей, переживших такие состояния, в конце концов оказываются в лечебницах, заклеймляются патологическими ярлыками и усмиряются средствами психофармакологической обработки.

4. Психологическое обновление через возвращение к средоточию (Джон Перри)

Другой важный тип трансперсональных кризисов был описан калифорнийским психиатром и психоаналитиком юнгианского направления Джоном Уэйром Перри, назвавшим его «процессом восстановления» (Perry, 1974, 1976, 1998). Из-за глубины и напряженности этого вида духовно-психического кризиса ему, скорее всего, непременно будет поставлен диагноз серьезного психического заболевания, ибо переживания людей, вовлеченных в процесс восстановления, настолько странны, сумасбродны и далеки от обыденной действительности, что кажется очевидным, будто работу их мозга обязательно должен был нарушить какой-то серьезный патологический процесс.

Вовлеченные в кризис такого рода люди воспринимают собственную душу как поле исполинской битвы, где происходит сражение сил добра и зла, света и тьмы. Их поглощает тема смерти: ритуальных убийств, жертвоприношений, мученичества и загробной жизни. Вопрос противоположностей завораживает их, особенно противоположностей, связанных с различием полов. Они переживают себя средоточием невероятных событий, имеющих вселенское значение и для грядущего мира важных необычайно. А их духовидческие состояния влекут их все дальше и дальше вспять, сквозь собственную историю и сквозь всю историю человечества – к сотворению мира, к исконному идеальному райскому состоянию. И, кажется, в этом движении взыскуют они исключительно совершенства, ибо пытаются выправить не так произошедшие в прошлом события.

После какого-то времени смятения и замешательства переживания становятся все более и более приятными и начинают постепенно продвигаться к собственному разрешению. И высшей своей точки движение подчас достигает в переживании cieroVgarnoV, или «священной свадьбы», в которой человек возносится до выдающегося и даже божественного положения и переживает единение с не менее достойным супругом. Этим показывается, что мужская и женская стороны личности достигают своего нового равновесия. Священное единение также может переживаться и как объединение с отображением архетипического образа или же переноситься на идеализированную личность из собственной жизни, которая в таком случае оказывается кармической супругой или душой-напарницей.

В это время могут случаться переживания, несущие в себе то, что юнгианской психологией истолковывается в качестве символов, представляющих Самость, сверхличностное средоточие, которое отражает наше глубочайшее и настоящее естество и соотносится, но все-таки не является тождественным во всей полноте, с индуистским пониманием Атмана-Брахмана. В духовидческих состояниях она появляется в виде источника света неземной красоты, светящихся сфер, драгоценных камней, жемчугов, сияющих самоцветов и иных сходных символических образов. Примеры же подобного продвижения от тягостных и болезненных переживаний к открытию собственной божественности можно найти в книгах Джона Перри (Perry, 1953, 1974, 1976) или в нашей книге, посвященной духовным обострениям, «Неистовый поиск себя» (Grof and Grof, 1990).

На этой стадии продвижения подобные восхитительные переживания истолковываются как личное обожение, обрядоподобное вознесение к славе, которое поднимает переживание самого себя на высочайший уровень, возможный для человека, или же до положения превыше всяких уделов человеческих: величайшего вождя, спасителя мира и даже вселенского владыки. Зачастую это соединяется с глубочайшим чувством духовного возрождения, приходящим на смену прежней поглощенности смертью. И в мгновение подобного исполнения и воссоединения у нас обычно возникают видения идеального будущего: нового мира, где царят любовь и праведность, где все невзгоды и всякое зло преодолены окончательно. А по мере того как стихает сила этого движения, человек начинает осознавать, что само поразительное событие стало психологическим преображением, которое ограничивалось его внутренним миром и даже не включало в себя внешней действительности.

Согласно Джону Перри, процесс восстановления подталкивает человека к тому, что Юнг называл «индивидуацией», – к полному осуществлению и выражению собственных глубинных возможностей. Одна сторона исследований Перри заслуживает особого упоминания, так как предъявляет нам, вероятно, самое убедительное свидетельство, опровергающее упрощенческое биологическое понимание психозов. Ибо ему удалось показать, что переживания, которые вовлечены в процесс восстановления, в точности совпадают с основными темами тех царских зрелищных действ, которые в дни празднования нового года разыгрывались во многих древних культурах.

Эти обрядовые действа, восславлявшие наступление нового года, исполнялись во времена, что сам Перри называл «ветхим веком воплощенного мифа». В истории этих культур то были века, когда, как считалось, правили воплощенные боги, а не обычные люди. Примерами таких царей-богов являются египетские фараоны, перуанские инки, древнееврейские и хеттские цари, китайские или японские императоры (Perry, 1991).

Благоприятные возможности самого восстанавливающего процесса и его глубокая связь с архетипической символикой, а также с особыми периодами человеческой истории представляют собой совершенно неопровержимые доводы против теории, что эти переживания являются хаотическими патологическими продуктами воспаленных мозгов. Они явно тесно связаны с развитием сознания на личном и общественном уровнях.

5. Кризис психического раскрытия

Вполне обычно, что во время разного рода психодуховных обострений необычайно возрастают и способности к интуитивному постижению, и частота проявления экстрасенсорных или паранормальных явлений. Однако в некоторых случаях наплыв необычных сведений, истоки которых совершенно непонятны, как то бывает в случаях астральной проекции, предвидения, телепатии или ясновидения, оказывается столь внезапным, всепоглощающим, настолько сбивает с толку, заполоняя всю картину мира, что сам по себе составляет главное затруднение.

Переживания выхода из тела – среди наиболее волнующих проявлений психического раскрытия. Ведь бывает так, что прямо посреди обыденной жизни и часто безо всякой видимой причины чье-то сознание может отделиться от тела и стать свидетелем того, что происходит неподалеку или в самых разных удаленных местах. Причем оказывается, что приобретенные во время таких приступов сверхчувственного восприятия сведения зачастую соответствуют происходящим там событиям. А в предсмертных состояниях переживания подобного выхода из тела происходят с необычайной частотой, причем достоверность подобного «дальновидения» подтверждалась в ходе целенаправленных исследований (Ring, 1982, 1985; Ring and Valarino, 1999).

Люди, переживающие напряженное психическое раскрытие, способны настолько тесно соприкасаться с внутренними движениями других людей, что могут проявлять просто изумительные способности к телепатии. Свою острую проницательность и невероятно точное проникновение в мысли других людей они без обиняков выражают в словах по разным поводам и часто как раз говорят о том, что люди тщательно скрывают. Людей это невероятно пугает и настолько сильно раздражает и отталкивает, что подобное обстоятельство становится главнейшим доводом, из-за которого и принимается необязательное решение отправить этих людей в лечебницу и применить к ним карательные меры в рамках, которые отведены психиатрии. Таким же образом и правильное сверхчувственное предвидение грядущих событий, и ясновидение, особенно такое, которое раз за разом происходит при стечении каких-то сложных обстоятельств, причиняет серьезнейшее беспокойство как лицам, находящимся в кризисе, так и тем, кто их окружает, поскольку сильно подрывает сложившееся у них представление о действительности.

При переживаниях, которые можно было бы назвать «медиумическими», утрачивается ощущение собственной личности, а взамен возникает отождествление с другим лицом, что может включать в себя присвоение телесного образа другой личности, ее поз, жестов, выражений лица, чувств и даже движения мыслей. Настоящие шаманы, экстрасенсы и духовные целители могут управлять подобными переживаниями и плодотворно их использовать. В отличие от лиц, находящихся в состоянии духовного обострения, принимать самобытность других они способны по собственной воле, а после того, как все задачи лечебного сеанса окажутся выполненными, вновь возвращают себе собственную отдельную самотождественность. Но во время кризисов психического раскрытия внезапная, непредсказуемая и неуправляемая утрата кем-либо своей обычной личной тождественности может показаться чрезвычайно пугающей.

В состоянии духовного кризиса люди часто переживают поразительные совпадения, которые связывают мир действительностей внутренних, таких как сновидения или духовидческие состояния, с происшествиями в обыденной жизни. Подобное явление впервые было осознано и описано К.Г. Юнгом, присвоившим ему имя синхроничности и рассмотревшим его в своей отдельной работе (Jung, 1960). Причем изучение синхроничных событий помогло Юнгу осознать, что архетипы не являются началами, связанными исключительно с внутрипсихической областью. Ему стало ясно, что они обладают свойством, которое он назвал «психоидным» и которое подразумевает, что правят они не только психикой, но также событиями в мире действительности, мыслимой как общая. В других своих работах я также освещал этот захватывающий предмет (Grof, 1988, 2006).

Любой исследователь, изучавший юнговские синхроничности, обнаруживает, что они, безо всякого сомнения, представляют собой подлинные явления и их невозможно не принимать во внимание или отвергать как случайные совпадения. Их также нельзя огульно отбрасывать и как патологическое искажение действительности – как искаженное восприятие бессмысленных связей, в которых на самом деле ничего не содержится. Но для современной психиатрии общая распространенная практика, когда малейший намек на какие-то значимые совпадения автоматически влечет за собой диагноз: «мания соотнесения».

Но в случае настоящих синхроничностей любые достаточно широко мыслящие свидетели, имеющие доступ ко всем относящимся к этому сведениям, непременно подтвердят, что те совпадения, что имели место, выходят далеко за пределы любой разумно допустимой статистической вероятности. Такие необычайные синхронные совпадения сопровождают многие виды духовных обострений, а в кризисных состояниях психического раскрытия они особенно распространены.

6. Переживания прошлых жизней

Среди самых впечатляющих и красочных трансперсональных переживаний, случающихся в холотропных состояниях, есть такие, что проявляются как воспоминания из предыдущих воплощений. Они представляются как то, что происходило в иные исторические времена, а зачастую и в других странах, и связываются обычно с необычайно сильными чувствами и физическими ощущениями. Часто с множеством подробностей они изображают людей, обстановку и обстоятельства того времени. Их самой замечательной стороной является убедительнейшее ощущение вспоминания и повторного переживания чего-то уже виденного (дежа вю) и уже пережитого (дежа векю) в какое-то время в прошлом. Ясно, что именно этот вид переживания в Азии и во многих других частях света пробудил веру в перевоплощение и в закон кармы.

Изобильные и безошибочные сведения, предоставляемые подобными «воспоминаниями о прошлых жизнях», так же как и их целительные возможности, призывают нас отнестись к ним серьезно. Ведь когда в сознании полностью появляется содержание какого-нибудь кармического переживания, оно неожиданно может давать объяснения многим непостижимым сторонам чьей-либо повседневной жизни. Странные затруднения во

взаимоотношениях с некоторыми людьми, безосновательные страхи, причудливые особенности нрава или увлечения, так же как и непонятная в иных случаях эмоциональная и психосоматическая симптоматика внезапно оказываются наполненными смыслом как кармические остатки, перенесенные из предыдущей жизни. Ведь, как правило, подобные трудности сразу же исчезают, как только данный кармический отпечаток осознанно изживается и полностью принимается в переживании.

Переживания прошлых жизней могут осложнять жизнь различными способами. Прежде чем их содержание откроется само и полностью возникнет в сознании, в повседневной жизни человека могут обуревать странные чувства, физические ощущения или видения, а ему не удается понять, откуда они исходят и что они значат. Вполне естественно, что подобные переживания, возникающие вне связи с какими-либо событиями, кажутся непонятными и беспричинными. Иного рода осложнения происходят, когда какое-нибудь особенно сильное кармическое переживание начинает проникать в сознание прямо посреди наших ежедневных занятий и мешать нормальному исполнению обязанностей.

Человек также может чувствовать, что вынужден претворять в жизнь какие-то части кармического отпечатка, пока тот не будет полностью пережит, понят и завершен. Например, внезапно может показаться, что определенное лицо, с которым мы связаны в нашей теперешней жизни, играло важную роль в нашем предыдущем воплощении, память о котором проникает в сознание. И когда такое происходит, человек ищет эмоционального соприкосновения с личностью, которая, как теперь представляется, являлась «душою-напарницей» из его кармического прошлого, или, наоборот, стремится к столкновению и открытому противостоянию с противником из его другой жизни. Подобного рода действия могут вести к пренеприятным осложнениям, так как обычно у оправдывающих их кармических отпечатков нет никаких оснований в собственных переживаниях человека, чтобы ему удавалось понять такое свое поведение.

Даже если кому-то и удается избежать опасности такого бестолкового разыгрывания в жизни этих воспоминаний, все равно напасти не прекращаются. Ведь уже после того, как память прошлой жизни полностью проявилась в сознании, а ее содержание и неявный смысл во всей полноте раскрылись переживающему, его ожидает еще одно испытание. Он должен примирить подобное переживание с традиционными верованиями и ценностями индустриальной цивилизации. Ведь отрицание возможности перевоплощения представляет собой редкий случай полного единодушия христианской церкви и материалистической науки. Поэтому в западной культуре признание памяти прошлой жизни и воссоединение с ней на уровне рассудка является задачей одинаково трудной как для атеиста, так и для лица традиционного вероисповедания.

Приобщение переживаний прошлых жизней к строю собственных представлений может оказаться гораздо более легким делом для того, кто не испытывает сильной приверженности к христианству или материалистическому мировоззрению. Ибо эти переживания обычно настолько убедительны, что человек просто принимает их и даже может чувствовать себя взволнованным и вдохновленным этим новым открытием. Однако фанатичные христиане и те фанатики, у которых существует сильное упование на рациональность и традиционную научную точку зрения, в случае если они столкнутся с убедительными личными переживаниями, которые опровергают их систему верований, могут быть низвергнуты в состояние продолжительного замешательства.

7. Общение с духами-водителями и «возникновение связующей нити»

Иногда в холотропном переживании можно натолкнуться на какое-то существо, которое, кажется, выказывает заинтересованность в установлении с вами личных взаимоотношений и берет на себя роль вашего учителя, проводника, защитника или просто подручного источника разных сведений. Обычно такие существа воспринимаются как некие бесплотные человеческие или сверхчеловеческие сущности либо божества, существующие на более высоких планах сознания и наделенные неизмеримой мудростью. Иногда они принимают вид человека, в иных случаях являются как сияющие источники света или просто позволяют ощущать их присутствие. Их известия обычно принимаются в виде непосредственной передачи мысли или иными сверхчувственными путями. В каких-то случаях сообщение может происходить и в виде словесных указаний.

В этом ряду особенно интересно явление возникновения связующей нити, которое в последние годы привлекло большое внимание общественности и средств массовой информации. Лицо, у которого «возникла связующая нить», передает другим сообщения, получаемые из некоего источника, который, представляется, существует вне его сознания. Происходит это либо путем прорицаний в состоянии транса, либо через использование автоматического письма, либо посредством записи телепатически получаемых мыслей. Подобная передача посредством возникшей связующей нити сыграла важную роль в истории человечества. Ведь среди переданных по этому проводнику духовных учений много писаний, оказавших громадное воздействие на культуру, таких как древнеиндийские Веды, Коран и Книга Мормона. Замечательным примером современного переданного посредством такой связи послания является книга «Путь чудес», записанная психологом Хелен Шукман (Anonymous, 1975; Grof, 2006).

Переживания связующей и направляющей нити могут ввергать человека в тяжелый психологический и духовный кризис. Вовлеченный человек может истолковывать это переживание как указание на начинающееся помешательство. Это особенно вероятно, если возникшая связь заключается в слышании голосов – хорошо известном симптоме параноидной шизофрении. Ценность же передаваемого содержания разнится от бестолковой и сомнительной болтовни до сведений необычайной важности. В некоторых случаях такая возникшая передающая нить может доставлять точные сведения о предметах, к которым получатель не обращался никогда. Это обстоятельство может показаться особенно убедительным доказательством участия действительностей сверхъестественных и способно вызвать серьезное мировоззренческое замешательство у светского атеиста или ученого с материалистическим взглядом на мир. Читатели, интересующиеся этим явлением, могут найти множество ценных сведений в особых исследованиях Артура Гастингса и Иона Климо (Гастингс, 1991; Klimo, 1998).

Духи-водители обычно воспринимаются как развитые духовные существа на высоком уровне развития сознания, наделенные высшим разумом и чрезвычайной нравственной чистотой. Это может привести к опасному раздуванию собственного эго у того, у кого такая связь возникла, поскольку он может ощутить себя избранным к особому предназначению и рассматривать ее как свидетельство его собственного превосходства.

8. Околосмертные переживания (ОСП)

В мифологии, фольклоре и духовной литературе по всему миру в большом количестве встречаются рассказы, связанные со смертью и умиранием. А описаниям и разъяснениям посмертного странствия души посвящались особые священные тексты, такие как тибетская книга «Освобождение через слушание на переходе» (Бардо Тхёдрол), египетская «Восхождение к свету» (Перт ем хру), ацтекский «Кодекс Борджиа», «Книга смерти майя» и их европейский двойник «Искусство умирания» (Ars moriendi) (Grof, 1994, 2006 b).

В прошлом такая эсхатологическая мифология не принималась в расчет западными учеными, как плод воображения и принятие желаемого за действительное, свойственное первобытным народам, которые будто бы были не в состоянии встретиться лицом к лицу с непостоянством бытия и собственной смертностью. Но подобное положение резко изменилось после выхода в свет получившей всемирную известность книги Раймонда Муди «Жизнь после жизни», предоставившей научное подтверждение подобным рассказам и показавшей, что встреча со смертью для сознания может стать удивительным приключением. Книга Муди основывается на рассказах 150 человек, переживших тесное соприкосновение со смертью или находившихся в явственно установленном состоянии клинической смерти, но вернувшихся к сознанию и доживших до того, чтобы поведать о собственных переживаниях (Moody, 1975).

Муди сообщает, что люди, у которых были околосмертные переживания (ОСП), часто оказывались свидетелями того, как вся их жизнь проносилась перед ними в красочном, невероятно сжатом виде за какую-то долю секунды по обычному времени. А сознание часто отделялось от тела и свободно парило над окружающей обстановкой, с любопытством и отрешенным удивлением наблюдая за происходящим, либо отправлялось в места весьма удаленные. Многие люди описывали проход через темный туннель или воронку к божественному свету, прекрасному и сверхъестественно лучезарному.

Но свет этот не был по своей природе физическим, а имел отчетливые личные свойства. То было Световое Бытие, бесконечно сияющая, всепоглощающая любовь, всепрощение и приятие. В личном общении, зачастую воспринимавшемся как предстояние перед Богом, эти люди получали наставления о жизни и вселенских законах и имели счастливую возможность по этим новым образцам оценить свое прошлое. И тогда они принимали решение вернуться к обычной действительности и прожить свои жизни по-новому, согласно с теми началами, которые они усвоили. Со времени опубликования открытия Муди неоднократно подтверждались другими исследователями (Ring, 1982; Ring, 1985; Sabom, 1982; Greyson and Flynn, 1984).

Большинство оставшихся в живых вышли из околосмертных переживаний глубоко изменившимися. У них появилось вселенское, всеохватное духовное видение действительности, новый строй ценностей и в корне отличная стратегия жизни. Они ощущали глубочайшую признательность за то, что живут, испытывали чувство родства со всеми живыми существами и обеспокоенность за будущее человечества и планеты. Однако то, что встреча со смертью обладает столь великими благоприятными возможностями, отнюдь не означает, что подобное преображение происходит всегда так легко.

Околосмертные переживания очень часто приводят к психодуховным обострениям. Ведь мощное ОСП может в корне подорвать мировоззрение вовлеченных людей, поскольку резко и безо всякого предварения выбрасывает их в корне отличную действительность. Так, автомобильная авария на оживленной дороге или сердечный приступ во время оздоровительной пробежки могут всего за несколько мгновений ввергнуть кого-то в удивительное духовидческое приключение, которое разносит в прах их обычную действительность. Поэтому после ОСП люди могут нуждаться в особых советах и поддержке, чтобы оказаться способными принять эти необычайные переживания в свою повседневную жизнь.

К сожалению, подход персонала в большинстве медицинских учреждений к оставшимся в живых после ОСП во многом оставляет желать лучшего, несмотря на то что за прошедшие несколько десятилетий этому явлению было уделено большое внимание как в профессиональной литературе, так и в средствах массовой информации. Немногие оставшиеся в живых после ОСП получают советы специалистов, хотя большинство из них весьма в этом нуждается. Также все еще не обязательно включать сообщения пациентов с ОСП в медицинские документы, хотя известно, что эти переживания могут оказывать глубокое воздействие на их эмоциональное и психосоматическое состояние. Всестороннее обсуждение вопросов, связанных с ОСП, можно найти в моей книге «Последнее путешествие: сознание и тайна смерти» (Grof, 2006 b).

9. Близкие встречи с НЛО и переживания похищений инопланетянами

Переживания встреч с внеземными летательными аппаратами и похищений инопланетными существами могут подчас вызывать серьезные эмоциональные и интеллектуальные расстройства, у которых много общего с психодуховными обострениями. Это обстоятельство требует объяснения, поскольку большинство людей смотрят на НЛО с четырех исключающих друг друга точек зрения: как на подлинное посещение Земли инопланетным космическим кораблем, как на надувательство, как на ложное восприятие или истолкование естественных событий и устройств земного происхождения и как на психотические галлюцинации. Олвин Лоусон, используя данные моей работы врача, даже попытался истолковать переживания похищений на НЛО как неверные переистолкования травмы рождения (Lawson, 1984).

Описания наблюдений НЛО, как правило, говорят об источниках света, которые обладают необычными, сверхъестественными свойствами. Эти источники света похожи на те, что упоминаются во многих сообщениях о духовидческих состояниях. К.Г. Юнг, посвятивший особое исследование изучению вопроса о «летающих тарелках», предполагал, что эти явления, скорее всего, могут быть архетипическими видениями, имеющими истоки в общественном бессознательном человечества, нежели психотическими галлюцинациями или посещениями представителями иных цивилизаций с далеких планет (Jung, 1964). Такое предположение он высказал после подробного изучения сказаний о летающих колесах, которые возникали на протяжении всей истории человечества, и отчетов о разных подобных явлениях, время от времени вызывавших кризисы и массовую панику.

Также отмечалось, что у внеземных существ, участвующих в подобных встречах, были значительные соответствия в мире мифологии и религии, то есть в тех устроениях, которые уходят своими корнями в общественное бессознательное. Инопланетные летательные аппараты и космические полеты, описываемые теми, кто был, как они заявляют, похищен или приглашен покататься, также имеют свои соответствия в духовной литературе, такие как колесница ведийского бога Индры или описанная в Библии огненная колесница Иезекииля. А сказочные страны и города, посещавшиеся во время подобных путешествий, напоминают духовидческие переживания рая, небесных царств и городов света.

Похищенные часто рассказывают, что инопланетяне помещали их в особую лабораторию, подвергали болезненным обследованиям и проводили опасные опыты, используя разные диковинные инструменты. Они заключались в зондировании полостей тела, изучении половых органов и взятии образцов спермы и яйцеклетки. Часто рассказывается о генетических экспериментах в целях получения смешанного потомства. Причем вмешательства эти весьма болезненны и временами напоминают пытки. Это сближает переживания похищаемых с посвятительными кризисами шаманов и с испытаниями новообращаемых в туземных обрядах перехода, таких как обрезание и подрезание пениса.

Существует и дополнительная причина, почему НЛО-переживания могут приводить к духовному кризису. Она сходна с трудностями, о которых мы говорили ранее в связи с духами-водителями и возникновением связующей нити. Ибо инопланетные визитеры обычно рассматриваются как представители цивилизаций, несравнимо более развитых, чем наши, причем не только технологически, но интеллектуально, нравственно и духовно. И потому подобные соприкосновения исполнены подчас сильнейшего мистического звучания и связаны с озарениями в отношении Вселенной. А их участникам чрезвычайно легко истолковать особое внимание к ним как указание на их собственную исключительность.

Похищенные могут чувствовать, что привлекли к себе интерес высших существ из более развитых цивилизаций, потому что сами они в некотором роде люди избранные, исключительные и потому в особенности подходят для особой цели. Но в юнгианской психологии о состоянии, в котором человек притязает на то, что его собственная личность избрана в жертву архетипическим миром, говорится как о «раздувании эго». По этим причинам переживания «близких встреч» могут вести к серьезным трансперсональным кризисам.

Люди, прошедшие через странный мир НЛО-переживаний и похищений инопланетянами, нуждаются в профессиональной помощи тех, кто обладает общим знанием психологии архетипов, а также знаком с особыми отличительными свойствами феномена НЛО. Такие опытные исследователи, как гарвардский психиатр Джон Мэк, предоставили многочисленные свидетельства в пользу того, что переживания похищений инопланетянами оказываются явлениями sui generis, представляющими собой серьезное мировоззренческое испытание для западной психиатрии и материалистической науки вообще. Однако одна сторона явлений НЛО оказывается особенно озадачивающей: временами они несут в себе определенные психо-идные черты. Это означает, что они синхронически связаны с событиями в мире материальном. И становится совершенно ясно, что наивно и бездоказательно видеть в них проявления душевного заболевания или огульно отбрасывать их как неверные восприятия и неправильные истолкования обычных явлений (Mack, 1994,1999).

За годы работы я встречался со многими людьми, у которых происходили сильнейшие переживания похищений инопланетянами во время психоделических сеансов, сеансов холотропного дыхания и духовных обострений. За редким исключением, подобные случаи были необычайно мощными и убедительными. На основании собственных наблюдений я могу подтвердить мнение многих серьезных исследователей НЛО, что такие переживания представляют собой замечательные и подлинные явления и заслуживают внимательного изучения. Позиция же конформистского большинства психиатров, рассматривающих их как плоды неизвестного патологического процесса в мозге, явно выглядит упрощающей и в высшей степени неправдоподобной.

Но одинаково невероятно и то, что мы имеем дело с настоящими посещениями внеземных существ. Ведь внеземные цивилизации, которые были бы способны послать космические корабли на нашу планету, должны были бы обладать такими техническими средствами, каковые мы не можем даже вообразить. У нас уже накопилось достаточно сведений о планетах Солнечной системы, чтобы ясно представлять себе, что они вряд ли могут быть отправными точками подобных посещений. А расстояние до ближайших небесных тел вне Солнечной системы насчитывает много световых лет.

Общение на таких расстояниях потребовало бы скоростей, приближающихся к скорости света или превосходящих ее, или же прохода между измерениями через гиперпространство. Вполне вероятно, что цивилизация, способная на такие достижения, будет иметь в своем распоряжении технологию, которая сделала бы для нас невозможным различать галлюцинации и действительность. И пока нам не будут доступны более надежные сведения, наиболее подходящим, по всей видимости, представляется взгляд на НЛО-переживания как на проявления архетипических составляющих из общественного бессознательного.

10. Состояния одержимости

При этом виде трансперсонального кризиса у людей возникают отчетливые ощущения, что их душа и тело захвачены и управляются какой-то злой сущностью или силой, обладающей личностными свойствами. Они воспринимают ее как вторжение в их собственную личность извне, враждебное и раздражающее. Это может появляться как какая-то бесплотная сущность, бесовское существо или как сознание злого человека, вселившееся в них посредством черной магии и колдовских чар.

У таких состояний существует множество различных видов и степеней. В некоторых случаях истинная природа подобного расстройства остается скрытой. Затруднения же проявляются в виде серьезной психопатологии, такой как антиобщественное или даже преступное поведение, депрессия со склонностью к самоубийству, враждебность вплоть до убийства или саморазрушающее поведение, неразборчивые или извращенные сексуальные позывы и проявления, либо как чрезмерное потребление алкоголя и наркотиков. И подчас до тех пор, пока такая личность не начнет проходить терапию переживаний, эту «одержимость» и будут определять как состояние, лежащее в основе всех этих бед.

Во время сеанса переживания лицо человека, подверженного подобной одержимости, может корчиться, превращаться в «личину зла», а глаза принимать дикое выражение. Руки и тело странно извиваются, а голос меняется и обретает такие качества, будто исходит из потустороннего мира. И когда подобному состоянию позволяется развиваться далее, то сеанс обретает разительное сходство с обрядом изгнания нечистой силы в католической церкви или с обрядами изгнания бесов в различных туземных культурах.

Разрешение же подчас происходит после ряда впечатляющих приступов удушья, непреодолимых приступов рвоты, хохота, бесноватых движений тела или даже временной потери сознания. Но такого рода последовательность событий неожиданно может оказываться исцеляющей и преображающей и завершаться подчас глубоким духовным обращением вовлеченного в нее лица. Подробное описание самого впечатляющего случая такого рода из тех,

что я наблюдал за время всей моей профессиональной деятельности, можно найти в моем изложении случая Флоры (Grof, 2006 а).

В других случаях одержимый человек осознает присутствие «злой сущности» в своем теле и тратит множество усилий в попытках бороться с нею и сдерживать ее влияние. В крайнем виде состояния одержимости загадочная сила может проявляться сама собой и захватывать прямо посреди повседневной жизни. Такое положение напоминает другое, описанное прежде по поводу сеансов терапии переживания, но здесь человеку недостает той поддержки и защиты, которая ему предоставляется во время лечения. В подобных обстоятельствах он чувствует себя чрезвычайно напуганным и безнадежно одиноким. Родственники, друзья, а подчас даже и врачи стремятся отстраниться от «одержимого» человека и откликаются на его страдания причудливой смесью метафизического страха и нравственного отторжения. Часто они навешивают на этого человека ярлык злодея и отказываются от дальнейшего соприкосновения с ним.

Очевидно, что это состояние принадлежит к разряду «духовных обострений», несмотря на то что вовлекает неблагоприятные силы и связано со многими предосудительными видами поведения. Ведь демонический архетип по самой своей природе трансперсонален, так как представляет собой отрицательное зеркальное отображение божественного. Зачастую он представляется как «феномен входа во врата», сопоставимый с ужасающими стражами, стоящими по бокам дверей буддийских храмов, ведущих к сиятельным образам Будды. Встреча с таким существом часто непосредственно предшествует глубокому духовному переживанию. И с помощью того, кто не боится его жуткой природы и способен поддержать его полное проявление в сознании, эта сила может рассеяться и произойдет замечательное исцеление.

11. Алкоголизм и пристрастие к наркотикам как случаи психодуховных обострений

Есть великий смысл в описании привязанности к алкоголю и наркотикам как вида трансперсонального кризиса («духовного обострения»), несмотря на то что по внешним проявлениям она отличается от обычных видов психодуховных обострений. В случае подобной привязанности, как и при состояниях одержимости, духовное измерение сильно затемнено разрушительной и саморазрушающей природой расстройства. Если при других видах духовных обострений люди сталкиваются с трудностями из-за неспособности совладать с мистическими переживаниями, в случае пристрастия к алкоголю и наркотикам источником недуга является сильная духовная жажда и то обстоятельство, что соприкосновение с мистическим измерением все еще не состоялось.

Существует вполне достаточное количество свидетельств, говорящих о том, что за пристрастием к алкоголю и наркотикам скрывается неосознаваемая жажда превосхождения и целостности (Grof, 1987). Ибо многие излечившиеся люди рассказывают о своих непрестанных поисках какого-то неведомого недостающего начала или измерения в их жизни и поясняют, что в их погоне за снадобьями, кушаньями, любовными связями, имуществом или властью как раз и выражается неослабное, но тщетное усилие утолить подобную жажду (Grof, 1993).

Ключ к пониманию пристрастия, по-видимому, кроется в неком поверхностном сходстве между мистическими состояниями и состоянием опьянения, вызываемым алкоголем или тяжелыми наркотиками. В обоих состояниях общим является ощущение размывания личностных границ, исчезновение беспокоящих эмоций и приподнятости над мирскими треволнениями. И хотя у опьянения алкоголем или наркотиками нет многих важнейших определяющих свойств мистического состояния, таких как отрешенность, чудесность, обилие философских озарений, но и тех частичных совпадений в переживании оказывается достаточно для искушения наркоманов и алкоголиков.

Уильям Джеймс осознавал эту связь и в «Многообразии религиозного опыта» писал по этому поводу: «Влияние алкоголя на род человеческий, без сомнения, объясняется его свойством возбуждать мистические способности человеческого естества, обычно придавленные к земле холодными фактами и критической рассудочностью часа трезвых занятий. Трезвость умаляет, проявляет беспристрастие и запрещает, хмель расширяет, объединяет и разрешает» (James, 1961). Он также понимал скрытое значение этого обстоятельства для излечения, что очень кратко выразил в своем знаменитом заявлении: «Лучшее лечение для дипсомании (устаревшее обозначение алкоголизма) – религиомания».

Проявившаяся в связи с этим непредубежденная проницательность К.Г. Юнга сыграла определяющую роль в развитии мировой сети программ «Двенадцать шагов». Ведь мало известно, что Юнг сыграл очень важную роль в истории товарищества «Анонимных Алкоголиков» (АА). Но упоминания об этой малоизвестной стороне деятельности Юнга можно найти в письме Билла Вильсона, соучредителя АА, написанном Юнгу в 1961 г. (Wilson and Yung, 1963).

У Юнга был пациент, Роланд X., который пришел к нему, уже испробовав все средства лечения от алкоголизма. Но и после временного улучшения во время годичного лечения у Юнга он снова взялся за старое. Юнг сказал ему, что случай его безнадежен, и намекнул, что у него осталась только одна возможность – присоединиться к какой-нибудь религиозной общине и уповать на глубокое духовное переживание. Рональд X. вошел в Оксфордскую группу – евангелическое движение, делавшее упор на личном спасении, исповедании грехов и служении.

Там он испытал религиозное обращение, которое освободило его от алкогольной зависимости. Затем он вернулся в Нью-Йорк и сделался очень деятельным участником тамошней Оксфордской группы. Он даже оказался способен помочь другу Билла Вильсона, Эдвину Т., который в свою очередь помог Биллу Вильсону во время его личного кризиса. А у Билла Вильсона в собственном мощном духовном переживании было видение раскинувшегося по всему миру наподобие цепи товарищества помогающих друг другу алкоголиков.

Спустя годы Вильсон написал Юнгу письмо, в котором обратил внимание на важную роль, каковую тот сыграл в истории АА. Отвечая, Юнг писал о своем пациенте: «Его тяга к алкоголю была равноценна, на каком-то более низком уровне, духовному томлению нашего существа по той полноте, которую на языке Средневековья называли единением с Богом». Юнг подчеркивал также, что на латинском языке слово spiritus имеет два значения: «дух» и «алкоголь». И тогда же в кратком изречении он выразил свое убеждение в том, что только глубокое духовное переживание может спасти людей от разрушительного действия алкоголя. Он предложил, что рецепт излечения от алкоголизма заключается в изречении «Spiritus contra spiritum», с тех пор прозорливость Джеймса и Юнга была подтверждена опытом программы «Двенадцати шагов» и клиническими исследованиями с психоделиками (Grof, 1980).

Лечение психодуховных обострений

Психотерапевтическая стратегия для людей, претерпевающих духовные кризисы, основывается на ясном понимании того, что эти состояния являются не проявлениями какого-то неведомого патологического процесса, а следствием некоего движения, которое само собой происходит в душе, вовлекает глубинные силы бессознательного, а также обладает исцеляющими и преображающими возможностями. Постижение и надлежащее лечение духовных обострений требует какого-то более широкого представления о психике, включающего околородовые и трансперсональные измерения. Этот новый образ довольно подробно описывался в иных местах (Grof, 1975, 2001, 2007 а).

Природа и степень необходимой лечебной поддержки зависит от напряженности происходящего духовно-психического события. При мягких видах духовных обострений лицо, претерпевающее духовный кризис, обычно может жить повседневной жизнью и справляться с холотропными переживаниями, по мере того как они возникают в сознании. И все, что в таком случае ему необходимо, – возможность обсудить их протекание с каким-нибудь трансперсонально ориентированным терапевтом, который обеспечил бы созидательную обратную связь, помог бы пациенту включить эти переживания в повседневную жизнь и предложил бы литературу, содержащую об этом полезные сведения.

Однако при более сильных подвижках могут потребоваться постоянные сеансы терапии переживания, где мы используем учащенное дыхание, музыку и телесную работу для облегчения появления бессознательного содержания в сознании и полного выражения эмоций и запруженных телесных энергий. Общая стратегия этого подхода тождественна той, что применяется на сеансах холотропного дыхания (Grof, 2001, 2007 b). Допуская полное выражение бессознательного содержания на сеансах, особо предназначенных для этой цели и расписанных по времени, мы уменьшаем возможность того, что это выйдет на поверхность и помешает жизни пациента во время между сеансами.

И когда переживания становятся очень напряженными, все, что нам следует делать в работе с пациентами, это подсказать им закрыть глаза, отдаться происходящему, наблюдать, что происходит, и находить выражение для появляющихся эмоций и телесных ощущений. А если мы сталкиваемся с сильным психологическим противодействием, то в этом случае можем использовать раскрепощающую работу с телом, как это делается на завершающих этапах в сеансах холотропного дыхания. Само же холотропное дыхание как таковое назначается только в тех случаях, когда естественно развертывающееся движение заходит в тупик. Терапевтическая работа с этим разрядом пациентов должна проводиться в учреждении с круглосуточным пребыванием, где наблюдение возможно 24 часа в сутки.

Эти напряженные сеансы переживаний могут дополняться гештальтистскими методами Фрица Пёрлса (Perls, 1973), юнгианской игрой в песочнице Доры Кальф (Kalff, 2004), десенсибилизацией движения глаз и повторной проработкой Франсин Шапиро (EMDR) (Шапиро, 2001) или телесной работой с психологически опытным врачом. В таких обстоятельствах также могут оказаться чрезвычайно полезными многообразные дополнительные приемы. Среди них можно упомянуть составление диаграмм, рисование мандал, выразительные танцы, пробежки трусцой, плавание или иные виды спорта. Если пациент способен сосредоточиться на чтении, то трансперсонально направляющие книги, в особенности те, что обращают внимание на вопросы, связанные с психодуховными кризисами, или на какую-то отдельную сторону внутренних переживаний пациента, могут стать необычайно полезными.

Особые сложности связаны с людьми, чьи переживания настолько сильны и волнующи, что не могут лечиться амбулаторно. Но никаких обслуживающих учреждений, которые осуществляли бы присмотр за пациентами 24 часа в сутки без привлечения общепринятого подавляющего психофармакологического вмешательства, практически нет. Несколько экспериментальных учреждений подобного рода, существовавших в прошлом в Калифорнии, таких как Диабазис в Сан-Франциско и Хризалис в Сан-Диего, открытые Джоном Перри, или Рокет Ренч в Гейзервилле, созданный Барбарой Финдайзен, просуществовали недолгий срок. Главной причиной этого было то обстоятельство, что страховые компании отказались оплачивать альтернативную терапию, которая не была одобрена официально. Поэтому решение вопроса о подобных альтернативных центрах – необходимая предпосылка для действенного лечения напряженных духовных обострений в будущем.

В некоторых местах помощники пытаются преодолеть подобный изъян, создавая группы подготовленных помощников, которые бы посменно дежурили в домах пациентов все то время, пока приступ длится. Ибо руководство напряженными и резко выраженными видами духовных обострений требует некоторых чрезвычайных мер независимо от того, происходят ли они в особом учреждении или в частном доме. Ведь подобные затянувшиеся приступы могут продолжаться дни или даже недели и быть связанными с огромной физической активностью, сильными эмоциями, потерей аппетита и бессонницей.

Они несут в себе опасность обезвоживания, недостатка витаминов и минеральных веществ и полного телесного истощения. Недостаток пищи ведет к понижению содержания сахара в крови, что, как известно, ослабляет психологическую защиту и привносит из бессознательного дополнительное содержание. Это может привести к порочному кругу, что надолго затянет острое состояние. Чай с медом, бананы или иные виды продуктов питания, содержащих глюкозу, могут оказаться хорошим подспорьем для приглушения развивающегося обострения.

Человек, находящийся в состоянии сильного психодуховного кризиса, обычно столь глубоко погружен в собственные переживания, что забывает о пище, питье и простейшей гигиене. Именно поэтому заботу об определении и удовлетворении основных потребностей пациента надо брать на себя помощникам. А так как уход за людьми, претерпевающими наиболее резкие виды духовных обострений, дело необычайно хлопотное, то продолжительность смен у помощников должна быть разумной, чтобы они могли сохранить также и собственное телесное и душевное здоровье. Поэтому для того, чтобы в таких обстоятельствах обеспечить полный и всесторонний уход, необходимо строго выдерживать расписание и тщательно записывать сведения о приеме пациентом пищи, напитков и витаминов.

Лишение сна вызывает те же последствия, что и голодание, оно ослабляет защитные механизмы и облегчает приток бессознательного содержания в сознание. Это также может привести к порочному кругу, который необходимо разорвать. В этом случае может оказаться необходимым дать пациенту слабое успокоительное или снотворное. Здесь применение лекарства не рассматривается как лечение, как в случае традиционных психиатрических учреждений.

Оно дается с единственной целью сохранить сон пациента. Назначение слабых успокоительных или снотворных разрывает порочный круг и предоставляет пациенту необходимый отдых для восстановления сил, чтобы на следующий день продолжать ход раскрытия.

На более поздних ступенях духовного обострения, когда напряжение понижается, человек больше не требует постоянного присмотра. Он постепенно возвращается к повседневным занятиям и снова берет на себя ответственность за уход за собой. Общая длительность пребывания под защитой помощников зависит от скорости успокоения и приятия происходящего. Если необходимо, можно составить расписание дополнительных сеансов переживания и посоветовать использовать отдельные вышеописанные дополнительные и второстепенные приемы. А постоянные разговоры переживаний и озарений, происходивших за время события, могут оказать большую помощь для его приятия.

Лечение алкоголизма и наркомании представляет некоторые особые затруднения и должно излагаться отдельно от других духовных обострений. В частности, особые меры требуются именно по отношению к физиологической зависимости и постепенно развивающейся природе самого расстройства. Перед тем, как иметь дело с психологическими затруднениями, лежащими в основе подобного пристрастия, настоятельно требуется разорвать химическую цепочку, которая делает необходимым постоянное употребление снадобий. Поэтому человек должен пройти через ступень выведения отравляющих веществ из организма в особом учреждении с постоянным пребыванием.

Когда же это проделано, то внимание должно быть перенесено на психодуховные корни недуга. Как мы уже убедились, и алкоголизм, и пристрастие к наркотикам представляют собой ложно направленные поиски превосхождения. По этой причине, чтобы оказаться успешной, программа излечения должна обращать особое внимание на духовное измерение этого недуга как на неотъемлемую часть. Исторически в деле подавления алкогольной и наркотической зависимости наиболее успешными оказались программы Анонимных Алкоголиков (АА) и Анонимных Наркоманов (АН) – товариществ, предлагающих всесторонний подход, основанный на двенадцати-шаговой философии, изложенной Биллом Вильсоном.

Следуя этой программе, алкоголики и наркоманы шаг за шагом осознают, что они потеряли руководство своими жизнями и стали беспомощными, и соглашаются с этим. Им предлагается сдаться и позволить более высокой силе определять их состояние. Некое болезненное обозрение собственной жизни дает перечень неверных поступков, что обеспечивает основу для оплачивания долга всем людям, кому они своим пристрастием причинили вред. Тех же из них, кто наконец-то пришел к трезвости и полностью восстановился, впоследствии просят нести весть об этом другим алкоголикам и наркоманам и помочь им преодолеть их пагубную привычку.

Эти программы «Двенадцати шагов» неоценимы в деле обеспечения поддержки и водительства для алкоголиков и наркоманов как в начале лечения, так и на протяжении последующих лет воздержания и восстановления. Но поскольку основное внимание этого собрания очерков уделяется целительным возможностям холотропных состояний, то теперь мы рассмотрим, могут ли эти состояния быть полезными при лечении алкоголизма и наркомании и в чем именно. Этот вопрос тесно связан с «Шагом седьмым», который делает упор на необходимости «улучшить путем молитвы и размышления наше осознанное соприкосновение с Богом, как бы мы ни понимали Бога». И поскольку холотропные состояния могут облегчить доступ к мистическим переживаниям, ясно, что под этот раздел они подходят.

На протяжении многих лет я приобрел большой опыт в использовании холотропных состояний при лечении алкоголиков и наркоманов, а также в работе с выздоравливающими людьми, которые пользовались этими состояниями, чтобы улучшить качество своей воздержности. Я участвовал в работе группы Мэрилендского центра психиатрических исследований в Балтиморе, проводившей широкое и проработанное исследование действия психоделической терапии на алкоголиков и наркозависимых (Grof, 1980). У меня также была счастливая возможность наблюдать воздействие последовательных сеансов холотропного дыхания на многих выздоравливающих людей и в связи с проведением наших семинаров. Но прежде я поделюсь собственными наблюдениями и опытом моей работы, а затем расскажу о вопросах, возникающих применительно к более широким условиям развития движения «Двенадцати шагов».

Согласно моему опыту, холотропное дыхание или психоделическая терапия вряд ли могут помочь алкоголикам и наркоманам во время постоянного употребления ими этих веществ. Даже глубокие и многозначительные переживания, по-видимому, не в силах разорвать задействованную химическую цепочку. Терапевтическая работа с холотропными состояниями должна предприниматься только после того, как алкоголики и наркоманы подверглись процедурам очищения организма, преодолели симптомы ломки и достигли определенного уровня воздержности. Только тогда они могут извлечь пользу из холотропных переживаний и проделать какую-то глубинную работу над психологическими трудностями, лежащими в основе их пристрастия. На этой ступени холотропные состояния могут стать необычайно полезными для того, чтобы помочь им встретиться лицом к лицу с травматическими воспоминаниями, проработать связанные с ними тяжелые чувства и достичь чрезвычайно полезных прозрений в психологические корни своего недуга.

Холотропные переживания могут также содействовать событию психодуховной смерти и возрождения, которое известно как «добраться до донышка» и представляет собой решающую поворотную точку в жизни многих алкоголиков и наркоманов. Причем переживание смерти эго происходит здесь в защищенной обстановке, где нет опасных физических, психологических, межличностных и общественных опасностей, которые непременно возникли бы, если бы оно происходило само собой в естественном окружении пациента. И, наконец, холотропные состояния могут способствовать достижению глубоких духовных переживаний, того состояния, которого жаждут и алкоголики, и наркоманы, и, таким образом, сделать менее вероятным то, что они вновь станут искать в алкоголе или наркотиках его жалкие заменители.

Программы психоделической терапии для алкоголиков и наркоманов, проводившиеся Мэрилендским центром психиатрических исследований, оказались чрезвычайно успешными, несмотря на то что правила ограничивали число психоделических сеансов лишь тремя. Во время последующего шестимесячного врачебного наблюдения более половины хронических алкоголиков и больше трети закоренелых наркоманов, участвующих в этих программах, еще сохраняли воздержание и независимой группой экспертов рассматривались как «в сущности, реабилитированные» (Pahnke et al, 1970; Savage and McCabe, 1971; Grof, 1980). Выздоравливающие люди на наших сеансах и семинарах почти без исключения рассматривают холотропное дыхание как путь улучшения качества их воздержности и споспешествования их психодуховному росту.

Несмотря на очевидность благотворных последствий, использование холотропных состояний для излечения людей встречает сильное противодействие среди некоторых консервативных членов движения «Двенадцати шагов». Эти люди заявляют, что алкоголики и наркоманы, находящиеся в поисках любого вида «высокого», переживают «рецидив». Они высказывают подобное суждение не только по поводу тех холотропных состояний, что вызываются применением психоделических веществ, но переносят его и на другие виды психотерапии переживания и даже на медитацию – подход, явственно упоминающийся в описании «Одиннадцатого шага».

Похоже, что подобная крайняя установка уходит своими корнями в историю Анонимных Алкоголиков. Незадолго до второго международного съезда АА Билл Вильсон, соучредитель АА, после двадцати лет воздержания открыл психоделик ЛСД. В первый раз он принял его в 1956 г. и продолжал экспериментировать с ним в кружке друзей и знакомых, включая священнослужителей и психиатров. Он стал страстным его поклонником и полагал, что это вещество обладает способностью удалять преграды, которые удерживают нас от прямого переживания Бога. Правление АА было потрясено его предложением ввести сеансы ЛСД в программу Анонимных Алкоголиков. Оно вызвало большой переполох в движении и в конечном счете было отклонено.

Мы столкнулись здесь с двумя взаимоисключающими точками зрения на взаимоотношения между холотропными состояниями и пристрастием к алкоголю и наркотикам. Одна из них рассматривает любую попытку отхода от обычного состояния сознания как неприемлемую для лиц, страдающих зависимостью, и определяет ее как рецидив. Противоположная точка зрения основывается на мысли, что поиски духовного переживания являются закономерной и естественной склонностью человека и что стремление к превосхождению – самая мощная движущая сила души (Weil, 1972). В таком случае пристрастие к алкоголю и наркотикам является ложно направленным и искаженным видом такого стремления, а самым действенным лекарством от подобного пристрастия оказывается способствование доступу к подлинному духовному переживанию.

Какой из этих двух подходов будет принят профессионалами и сообществом излечившихся, решит будущее. По моему мнению, самым многообещающим направлением развития в лечении алкоголизма и наркомании было бы сочетание программы «Двенадцати шагов», самой действенной стратегии лечения алкоголизма и наркотической зависимости, с трансперсональной психологией, которая могла бы предоставить прочное теоретическое обоснование для духовно приземленной терапии. И ответственное использование холотропной терапии вполне закономерно явилось бы неотъемлемой частью подобного всестороннего лечения.

В 1980-е гг. я и моя жена подготовили проведение двух съездов Международной трансперсональной ассоциации (МТА) в Юджине, штат Орегон, и в Атланте, штат Джорджия, которые наглядно показали осуществимость и полезность соединения программы «Двенадцати шагов» и трансперсональной психологии. Практические и теоретические доводы в пользу подобного слияния излагались в нескольких печатных работах (Grof, 1987; Grof, 1993; Sparks, 1993).

Понятие «духовное обострение» является новым и в будущем, несомненно, будет дополняться и уточняться. Тем не менее мы уже неоднократно убеждались, что даже в своем теперешнем виде, такое, как оно определено Кристиной и мною, оно стало большим подспорьем для многих людей, претерпевающих кризисы преображения. Мы видели, что, когда к этим состояниям относятся с должным вниманием, а люди, в них находящиеся, получают надлежащую поддержку, эти состояния могут приводить к удивительному исцелению, глубокому благотворному преображению и к выходу на более высокий уровень жизни в повседневном существовании. Зачастую это и происходит, несмотря на то что сегодня условия для врачевания психодуховных кризисов далеки от совершенства.

В будущем же успех этих стараний мог бы значительно возрасти, если бы люди, способные оказывать помощь тем, кто претерпевает духовные обострения, смогли получить в свое распоряжение сеть центров, работающих круглосуточно и предназначенных для тех, чьи переживания столь напряженны, что не могут излечиваться на амбулаторной основе. В настоящее время отсутствие подобных учреждений и недостаток поддержки всех нешаблонных подходов со стороны страховых компаний – самые серьезные препятствия для действенного применения новых терапевтических стратегий.

Корни людского насилия и алчности
Взгляд на духовность и психику

Исследование холотропных состояний сознания накопило огромное множество наблюдений, круто преобразивших понимание человеческой психики в здоровье и в болезни. Значимость многих из этих открытий выходит за рамки индивидуальной психологии, и кажется, что открытия эти дают глубокое понимание размаха нынешнего глобального кризиса, на который до сих пор внимания старались не обращать, и предлагают стратегии, которые можно было бы использовать для его уменьшения. В этой работе я пытаюсь определить новые взгляды, уделяя особое внимание двум стихийным силам, которые с незапамятных времен и до сегодняшних дней правили человеческой историей: склонности к необузданному насилию и к ненасытной алчности. Из-за разработки оружия массового поражения, неослабного роста населения, всевозрастающего разграбления природных ресурсов и увеличения промышленного загрязнения эти две кары божьи угрожают ныне выживанию человеческого рода и других видов жизни на нашей планете.

Насилие и алчность в истории человечества

Количество и степень зверств, совершавшихся на протяжении веков в различных странах мира, многие из которых творились еще и во имя Бога, поистине трудно вообразить и определить. Миллионы солдат и простых людей во все времена убивали друг друга в войнах и революциях или при злодеяниях иного рода. Александр Македонский во время своего небывалого похода разрушил державу персов и завоевал все страны от Македонии до Индии. Светские и религиозные притязания от расширения Римской империи до распространения ислама и крестовых походов находили свое воплощение единственно в безжалостном применении меча и огня. На аренах Древнего Рима в жертву было принесено бессчетное количество христиан, дабы популярным зрелищем ублажать массы.

Сотни и сотни тысяч невинных жертв были замучены, казнены или сожжены заживо на аутодафе (актах веры) средневековой инквизиции. В Центральной Америке не павших во время битвы воинов побеждаемых ацтеками племен забивали на жертвенных алтарях. Но жестокостям ацтеков не сравниться с кровавыми авантюрами испанских конкистадоров. Монгольские орды Чингисхана и полчища Тамерлана проносились по Азии, грабя, убивая, сжигая города и деревни. Но колониальные захваты Великобритании и других европейских стран, а также войны Наполеона намного превосходят эти образцы насилия и ненасытной алчности.

В том же стиле все продолжалось и в XX столетии в нисколько не ослабленном виде. Потери Первой мировой войны оценивались в десять миллионов солдат и двадцать миллионов мирных граждан. Еще несколько миллионов умерло от вызванных войной эпидемий и голода. Во Второй мировой войне потери были примерно в два раза больше. XX век стал свидетелем захватнической политики нацистской Германии и ужасов холокоста, сталинского безответственного господства над Восточной Европой и «Архипелага Гулаг», гражданского террора в коммунистическом Китае. К этому можно добавить жертв южноамериканских диктатур, зверства и геноцид, устроенные китайцами в Тибете, и жестокости южноафриканского апартеида. Войны в Корее и во Вьетнаме, на Ближнем Востоке, резня в Югославии и Руанде – еще несколько примеров бессмысленной кровавой бойни, очевидцами которой мы были на протяжении последних 100 лет.

Людская алчность также нашла новые, менее ожесточенные виды своего выражения в философии и стратегии капиталистической экономики, придающей главное значение росту валового национального продукта, в «неограниченном росте», в безжалостном расхищении невозобновимых естественных ресурсов, в престижном потреблении и «запланированном устаревании товаров». Более того, многое в этой опустошительной экономической политике, имеющей катастрофические экологические последствия, направлено на производство вооружений все возрастающей разрушительной силы.


Алчность

Персонификация ненасытной алчности, движущей силы человеческой жизни и истории, из сеанса холотропного дыхания (Анне Хёйвик)


Экономический кризис как низвержение в Малъстрём


Военное вмешательство в Ливане, изображенное как вхождение в загробный мир


Сценарии конца света, угрожающие жизни на нашей планете

В прошлом насилие и алчность имели трагические последствия для людей, вовлеченных в междоусобные столкновения, и лишь для членов их семей непосредственно. Однако они не угрожали эволюции человеческого рода как целого и, разумеется, не представляли опасности для экосистемы планеты и ее биосферы. Даже после самых разрушительных войн природа была способна исправить все последствия и в течение нескольких десятилетий полностью восстановиться. Но за XX столетие это положение коренным образом переменилось. Ускоренный технологический прогресс, экспоненциальный рост производства, огромный прирост населения и, главное, открытие ядерной энергии с прежним равновесием покончили навсегда.

В этом столетии на протяжении одного десятилетия, или даже одного года, мы становимся свидетелями более важных научных и технологических прорывов, чем те, что люди прежних исторических эпох переживали за целое столетие. Тем не менее столь впечатляющие интеллектуальные успехи поставили современное человечество на грань глобальной катастрофы, потому что не сопровождались сопоставимым ростом его эмоциональной и нравственной зрелости. У нас есть сомнительное преимущество оказаться первым в естественной истории видом, достигшим способности уничтожить самого себя и разрушить все течение жизни на нашей планете.

Интеллектуальная история человечества – история невероятных побед. Нам удалось проникнуть в тайны ядерной энергии, послать космические корабли на Луну и ко всем планетам Солнечной системы, научиться передавать звук и цветные изображения вокруг земного шара, взломать код ДНК и начать опыты с клонированием и генной инженерией. В то же самое время эти высокие технологии используются для удовлетворения первобытных эмоций и инстинктивных побуждений, каковые не очень-то отличаются от тех, что правили поведением людей в каменном веке.

Невообразимые количества денежных средств были потрачены в безумии гонки вооружений, хотя использование даже малой доли существующего арсенала ядерных вооружений разрушило бы всю жизнь на Земле. Десятки миллионов людей были убиты в двух мировых войнах и в бесчисленных иных яростных столкновениях, происходивших по причинам идеологическим, этническим, религиозным или экономическим. Сотни тысяч были зверски замучены тайной полицией различных тоталитарных режимов. Ненасытная алчность толкает людей на лихорадочную погоню за прибылью и обретением личного имущества вне всяких разумных пределов. Эта стратегия привела к положению, когда помимо призрака ядерной войны человечеству угрожают несколько менее зрелищных, но коварных и более предсказуемых сценариев конца света.

Среди них: промышленное загрязнение почвы, воды и воздуха, угроза со стороны ядерных отходов и катастроф, разрушение озонового слоя, парниковый эффект в атмосфере и глобальное потепление, возможное истощение запасов кислорода на планете из-за беспощадного уничтожения лесов и отравления океанского планктона и опасность токсичных добавок в пище и напитках. К этому можно добавить какое-то число последствий, по природе менее апокалиптических, но не менее разрушительных, таких как исчезновение биологических видов, происходящее с астрономической скоростью, бездомность и голод значительной доли мирового населения, распад семьи и изживание отцовства и материнства, исчезновение духовных ценностей, отсутствие надежды и благоприятных видов на будущее, утрата существенной связи с природой и всеобщее отчуждение. И как следствие вышеупомянутых причин, человечество ныне живет в хронических муках на самом краю ядерной и экологической катастрофы, пока обладание сказочной технологией не приблизит к нему мир научной фантастики.

Современная наука разработала действенные средства, которые могли бы решить большинство насущных проблем сегодняшнего мира: побороть большинство болезней, искоренить голод и нищету, уменьшить количество промышленных отходов и заменить губительное ископаемое топливо возобновляемыми источниками чистой энергии. Ведь трудности, стоящие на пути, по природе своей не экологические или технологические, их глубинные истоки лежат внутри человеческой личности. Как раз из-за них невообразимые средства были выброшены на нелепую гонку вооружений, борьбу за власть и погоню за «неограниченным ростом». Они также препятствуют более приемлемому распределению благ между людьми и государствами, так же как и переориентации с забот исключительно экономических и политических на экологические приоритеты, которые для сохранения жизни на нашей планете являются решающими.

Духовно-психические корни глобального кризиса

Дипломатические переговоры, административные и законодательные меры, экономические и общественные санкции, военные вторжения и другие подобные усилия достигают чрезвычайно малого успеха, ибо дело в том, что они подчас порождают гораздо больше затруднений, нежели решают. Становится все более и более ясно, что они обречены на провал. Стратегии, призванные облегчить этот кризис, коренятся в том самом мировоззрении, которое впервые его и породило. При самом тщательном рассмотрении нынешний глобальный кризис в своей основе является кризисом духовно-психическим, ибо он отражает уровень эволюции сознания человеческого рода. Именно поэтому трудно представить, чтобы он мог быть разрешен без коренного внутреннего преображения человечества в широком масштабе и его восхождения на более высокий уровень эмоциональной зрелости и духовного осознавания.

Задача вдохновления человечества совершенно другими ценностями и целями может казаться слишком оторванной от жизни и утопичной для того, чтобы вселять какую-то действительную надежду. Если принять в расчет первостепенную роль насилия и алчности в человеческой истории, то возможность превращения современного человечества в вид людей, способных на мирное сосуществование со своими собратьями, невзирая на расу, цвет кожи, религиозные и политические убеждения, не говоря уже о других видах, разумеется, выглядит не слишком правдоподобной. Мы сталкиваемся с необходимостью прививать человечеству глубокие нравственные ценности, чувствительность к нуждам других, принятие добровольной простоты и отчетливое сознание экологических императивов. И на первый взгляд подобная задача кажется слишком трудно вообразимой даже для научно-фантастического кино.

Однако несмотря на то что положение очень серьезное и даже критическое, оно не столь безнадежно, как кажется. После более чем 40 лет напряженного исследования холотропных состояний сознания я пришел к выводу, что теоретические представления и практические подходы, выработанные трансперсональной психологией – дисциплиной, которая пытается воссоединить духовность с новой парадигмой, возникающей в западной науке, могли бы помочь облегчить кризис, с которым мы все столкнулись. Данные этих исследований наводят на мысль, что коренное духовно-психическое преображение человечества не только возможно, но и уже происходит. Вопрос только в том, может ли оно быть достаточно быстрым и всеохватным, чтобы обратить вспять нынешнюю направленность на самоуничтожение современного человечества.

Три яда согласно тибетскому буддизму

Давайте посмотрим на теоретические обобщения озарений, произошедших при исследованиях холотропных состояний сознания, и их полезные следствия для обычной жизни. Может ли новое знание использоваться таким образом, чтобы сделать нашу жизнь более плодотворной и более стоящей? Как может последовательное самопостижение, привлекающее холотропные состояния, улучшить наше эмоциональное и физическое благополучие и послужить причиной благоприятного преображения личности, благотворных перемен в ее видении мира и в ее системе ценностей? И более определенно, каким образом подобная стратегия может внести вклад в смягчение глобального кризиса и сохранение жизни на нашей планете?

Духовные учителя всех веков, кажется, были единодушны в том, что преследование материальных целей само по себе не может принести нам ни удовлетворения, ни счастья, ни внутреннего спокойствия. Быстрое усиление глобального кризиса, нравственное разложение и растущее недовольство, сопровождающее рост материального изобилия в индустриальных обществах, подтверждает эту старую истину. В мистической литературе, кажется, существует общее единодушие насчет того, что единственное лекарство от недуга существования, поразившего человечество, – обратиться вовнутрь, искать ответы в собственной душе и подвергнуться глубокому психодуховному преображению. Нетрудно догадаться, что важной предпосылкой для успешного существования является разумность вообще – способность учиться и запоминать, думать и размышлять, должным образом откликаться на материальное окружение. Недавние же исследования особо подчеркивают значение «чувственной разумности» – способности правильно откликаться на окружающих нас людей и хорошо ладить с людьми в межличностных взаимоотношениях (Goleman, 1996). Данные наблюдений над холотропными состояниями сознания подтверждают основное положение вечной философии, что качество нашей жизни в конечном счете зависит от того, что можно было бы назвать «духовной разумностью».

Духовная разумность – это способность вести свою жизнь таким образом, чтобы она отражала глубокое философское и метафизическое понимание действительности и самих себя. Это, конечно же, затрагивает вопрос о природе психодуховного преображения, которое необходимо, чтобы достичь такого вида разумности, о направленности изменений, которые мы должны претерпеть, и о средствах, которые могли бы способствовать подобному развитию. Очень ясный и подробный ответ на эти вопросы можно найти в различных школах буддизма Махаяны.

В качестве основы для нашего изложения мы можем воспользоваться здесь знаменитым тибетским рисунком на ткани (тханка), изображающим круговорот жизни, смерти и перевоплощения. На нем нарисовано Колесо жизни, которое держит в своих объятиях устрашающий Владыка смерти. Колесо разделено на шесть частей, представляющих различные локи, или миры, в которых мы можем переродиться. Небесная сфера богов (девалока) показывается как подвергающаяся притязаниям со стороны сферы (асурлоки) завистливых духов войны. Область голодных духов (преталока) населена жалкими созданиями, представляющими ненасытную алчность. У них огромные животы и неимоверные потребности, а рот размером с игольное ушко. Остальные части колеса изображают мир людей (маналока), царство диких животных {тиръалока) и ад (наракалока). Внутри колеса два концентрических круга. На внешнем изображены восходящий и нисходящий пути, по которым странствуют души. Во внутреннем круге нарисованы свинья, змея и петух.

Животные в середине колеса представляют «три яда», или три силы, которые в соответствии с буддийскими учениями бесконечно продлевают круговорот рождения и смерти и отвечают за все страдания нашей жизни. Свинья знаменует неведение относительно природы действительности и нашего собственного естества, змей воплощает злобу и враждебность, а петух изображает желание и вожделение, ведущее к привязанности. Качество нашей жизни и наша способность справиться с испытаниями, которые несет в себе жизнь, в решающей степени зависят от того, насколько мы способны устранить или преобразовать силы, вращающие мир чувствующих существ. А теперь давайте поглядим с этой точки зрения на ход целенаправленного самопостижения, вовлекающего холотропные состояния сознания.

Практические знания и превосходящая мудрость

Самой очевидной выгодой, которую мы можем получить от углубленной работы с переживанием, является доступ к необычайным знаниям о самих себе и о других людях, о природе и Вселенной. В холотропных состояниях мы достигаем глубокого понимания бессознательных движущих сил своей души. Мы обнаруживаем, каким образом на наше восприятие самих себя и мира влияют забытые или вытесненные воспоминания поры младенчества или детства, память рождения или дородового существования. Кроме того, в трансперсональных переживаниях мы отождествляемся с другими людьми, различными животными, растениями и стихиями неорганического мира. Переживания такого рода представляют собой чрезвычайно богатый источник уникальных озарений и догадок о мире, в котором мы живем, и могут коренным образом изменить наше видение мира.

За последние годы многие авторы обращали внимание на то, что важной причиной разрастания глобального кризиса стали ньютоново-картезианская парадигма и монистический материализм, которые на протяжении последних трех сотен лет господствовали в западной науке. Такой образ мысли включает в себя резкое раздвоение между умом и природой и рисует Вселенную как гигантскую сверхмашину, полностью предопределенную и управляемую законами механики. Образ космоса как механической системы привел к ошибочному представлению, что его можно по-настоящему постичь только путем его расчленения на части и изучения всех этих частей. Это явилось серьезным препятствием для видения вопросов с точки зрения их сложных взаимодействия и целостности.

Кроме того, посредством возведения материи до положения самого важного начала Вселенной западная наука низвела жизнь, сознание и разум к положению ее случайных побочных продуктов. При этом условии люди оказываются не чем иным, как просто высокоразвитыми животными. Что привело к признанию противоборства, борьбы за существование и дарвиновского «выживания самого приспособленного» в качестве главенствующих начал человеческого сообщества. Вдобавок описание природы как бессознательной дало оправдание для ее безжалостной эксплуатации людьми, в соответствии с программой, необычайно велеречиво изложенной Френсисом Бэконом (Bacon, 1870).

Психоанализ нарисовал пессимистический образ людей как созданий, чьими первичными побуждающими силами являются звериные инстинкты. По Фрейду, если бы мы не боялись общественных последствий и не сдерживались бы «сверх-я» (усвоенными родительскими запретами и предписаниями), мы бы безо всякого разбору убивали и грабили, совершали инцест и предавались бы разнузданным беспорядочным сексуальным отношениям (Freud, 1961). Этот образ человеческой природы низводит такие понятия, как товарищество, взаимопомощь, взаимоуважение и мирное сотрудничество до разряда временных стратегий, которыми, пока выгодно, пользуются, а потом отбрасывают, или до наивных утопических фантазий. Нетрудно заметить, что именно такие представления и связанная с ними система ценностей и способствовали созданию кризиса, перед лицом которого мы все теперь стоим.

Озарения в холотропных состояниях сознания дали убедительное подкрепление для в корне отличного понимания мира, природы и людей. Путем переживаний они подтвердили понятия, выработанные основоположниками теории информации и теории систем, показавшими, что наша планета и вся Вселенная являют собой единую и взаимосвязанную сеть, неотъемлемой частичкой которой является каждый из нас (Bateson, 1979; Сарга, 1996). В холотропных состояниях мы можем обрести глубоко переживаемое знание о разных сторонах материальной действительности, их взаимозависимости и о лежащем в основе кажущейся разделенности мира единстве. Однако неведение, на тибетских тханках знаменуемое свиньей, не является отсутствием или недостатком знаний в обычном смысле. Оно означает не просто неправильные сведения о различных сторонах материального мира, а неведение намного более глубокого и коренного свойства.

Вид неведения, который подразумевается здесь (авидъя), – это коренное непонимание и заблуждение относительно природы действительности и нашего собственного естества. Единственным лекарством от такого рода неведения является высшая мудрость (праджняпарамита). С этой точки зрения существенно важно то, что внутренняя работа с холотропными состояниями предлагает нечто гораздо большее, чем просто увеличение, углубление или исправление наших знаний о материальной Вселенной. Это еще и единственный путь обретения глубоких знаний по вопросам относительно превосходящего.

В свете подобных свидетельств сознание не является продуктом физиологических процессов в головном мозге, но первичным свойством сущего. Глубочайшее естество человечества не звериное, а божественное. Вселенная пропитана творящим разумом, а сознание неотъемлемо вплетено в ее ткань. Наше отождествление с отдельным телесным я – простое наваждение, а наше настоящее тождество – вся полнота жизни. Такое понимание обеспечивает естественную основу для благоговения перед жизнью, сотрудничества и взаимопомощи, для заботы о человечестве и планете как целом, а также для глубокого экологического сознания.

Анатомия человеческой деструктивности

Давайте посмотрим тем же самым взглядом и на второй «яд» – предрасположенность человека к враждебности. Современное исследование враждебного поведения началось в середине прошлого столетия с эпохальных открытий Чарльза Дарвина в области эволюции (Darwin, 1952). Попытки объяснить человеческую враждебность его происхождением от животных породили такие теоретические представления, как образ «голой обезьяны» Десмонда Морриса (Morris, 1967), понятия «территориального императива» Роберта Ардрея (Ardrey, 1961), «триединого мозга» Пола Маклина (MacLean, 1973) и социологические объяснения Ричарда Доукинса, истолковывающие враждебность языком генетических стратегий «себялюбивых генов» (Dawkins, 1976). Более изящные модели поведения, разработанные первопроходцами этологии, такими как Конрад Лоренц, Николаас Тинберген и другими, дополняли механистический упор на значимость инстинктов изучением ритуалистических и мотивационных составляющих (Lorenz, 1963; Tinbergen, 1965).

Любые теории, утверждающие, что человеческая склонность к насилию просто отражает наше животное происхождение, недостоверны и неубедительны. За редкими исключениями, такими как случающиеся время от времени буйные набеги шимпанзе на представителей своего собственного вида (Wrangham and Peterson, 1996), животные не охотятся на представителей своего вида. Они проявляют враждебность, когда они голодны, защищают свою территорию или соперничают за право оставить потомство. Природа и размах человеческого насилия – «пагубной враждебности» Эриха Фромма – не имеет своего подобия в животном царстве (Fromm, 1973). Понимание того, что человеческая враждебность не может по-настоящему объясняться как плод филогенетической эволюции, привело к образованию психодинамических и психосоциальных теорий, которые считают, что значительная доля человеческой враждебности – явления благоприобретенные. Это направление зародилось в конце 1930-х гг., и начало ему было положено работой Долларда и Миллера (Bollard et al, 1939).

Биографические истоки насилия

Психодинамические теории пытаются объяснить особенную, присущую лишь человеку враждебность как отклик на разочарование, дурное обращение и недостаток любви в младенческом и детском возрасте. Однако объяснения такого рода терпят полнейшую неудачу при истолковании таких крайних видов индивидуального насилия, как серийные убийства, совершенные Бостонским Душителем, или Джеффри Дагмером, либо множественное убийство всех без разбору вроде переходящего бешенства амока. Нынешние психодинамические и психосоциальные теории еще менее убедительны, когда пытаются объяснить зверские действия, совершаемые целыми группами, наподобие убийц Шэрон Тейт, или злодеяния, происходящие во время тюремных бунтов. И они полностью несостоятельны, когда пытаются объяснять такие массовые общественные явления, захватывающие целые государства, как нацизм, коммунизм, кровавые войны, революции, геноцид и концентрационные лагеря.

В последние несколько десятилетий психоделическим исследованиям и глубинной психотерапии переживаний удалось пролить намного больше света на загадку человеческой враждебности. Эта работа обнаружила, что корни этой таинственной и опасной стороны человеческой природы залегают намного глубже и являются более внушительными, чем могла бы вообразить себе традиционная психология. Однако эта работа открыла также и чрезвычайно действенные подходы, которые дают возможность обезвреживать и преобразовывать эти неистовые стихии человеческой личности. Кроме того, эти наблюдения показывают, что пагубная враждебность не отражает истинного естества человека. Она связана с областью бессознательных движущих сил, которые отделяют нас от нашей более глубокой самобытности. Когда мы достигаем внеличностных областей, лежащих за этой перегородкой, мы постигаем, что наша истинная природа является божественной, а не звериной.

Околородовые корни насилия

Нет никакого сомнения, что «пагубная враждебность» связана с травмами и разочарованиями в младенческом и детском возрасте. Тем не менее современные исследования сознания открыли важные дополнительные корни насилия в тех глубоких закоулках психики, которые лежат за послеродовой биографией и связаны с травмой биологического рождения. Чрезвычайные обстоятельства, несущие угрозу жизни, боль и удушье, переживаемые в течение многих часов во время биологических родов, порождают невероятное количество тревоги и убийственной враждебности, которая остается скопившейся в организме. Как мы видели ранее, повторное проживание рождения в различных видах психотерапии переживания включает в себя не только конкретное перепроигрывание первоначальных чувств и ощущений, но также, как правило, связывается с разнообразными переживаниями из общественного бессознательного, изображающими картины невообразимого буйства. Среди них часто встречаются очень впечатляющие вереницы картин, показывающих войны, революции, расовые бунты, концентрационные лагеря, тоталитаризм и геноцид.

Непроизвольное появление подобной образности во время повторного проживания рождения часто связано с убедительным глубоким видением околородовых источников этих крайних видов человеческого насилия. Разумеется, войны и революции – явления чрезвычайно сложные, которые имеют историческое, экономическое, политическое, религиозное и иные измерения. Наше намерение заключается не в том, чтобы предложить какое-то упрощенческое объяснение, заменяющее все остальные, но предложить новые дополнительные понимания психологических и духовных измерений этих видов общественной психопатологии, которые в предыдущих теориях не учитывались или получали лишь поверхностное толкование.

Образы насильственных общественно-политических событий, сопровождающие повторное проживание биологического рождения, склонны появляться в совершенно определенной связи с базовыми перинатальными матрицами (БПМ), как я называю сложные образцы переживаний, связанные с последовательными стадиями протекания рождения. Пока мы проживаем эпизоды непотревоженного внутриутробного существования (БПМ-1), мы, как правило, переживаем образы человеческих сообществ с совершенным общественным строем, культур, живущих в полном ладу с природой, или утопических обществ будущего, в котором все основные противоположности уже разрешены. Нарушения внутриутробного существования, такие как отравляющая матка, угроза выкидыша или попытки аборта, сопровождаются образами человеческих сообществ, живущих в промышленных зонах, где природа загрязнена и отравлена, или в обществах с лицемерным и коварным общественным устройством и всепроникающей паранойей.

Возвратные переживания, относящиеся к первой клинической стадии рождения (БПМ-2), во время которой матка периодически сокращается, а шейка матки еще не раскрыта, представляют собой картину в точности противоположную. Они изображают угнетающие и жестокие тоталитарные общества с закрытыми границами, приносящие в жертву свое население и «удушающие» личную свободу, такие как царская или коммунистическая Россия, гитлеровский Третий рейх, восточноевропейские союзники Советов, южноамериканские диктатуры и африканский апартеид, или рисуют подробные образы обитателей нацистских концентрационных лагерей и сталинского «Архипелага Гулаг». И когда мы переживаем эти картины ада для живых, то отождествляем себя исключительно с жертвами и проникаемся глубоким сочувствием к угнетенным и обездоленным.

Переживания, сопровождающие перепроживание второй клинической стадии родов (БПМ-3), когда шейка матки расширяется и продолжающиеся сокращения проталкивают плод по узкому проходу родовых путей, показывают яркое блистание картин неистовства: кровавых войн и революций, резни людей или забоя скота, изувечивания, сексуального насилия или убийств. Зачастую эти сцены содержат демонические составляющие и отвратительные копрофильные темы. Дополнительным сопровождением БПМ-3 являются частые видения горящих городов, запускаемых ракет и взрывов ядерных бомб. Здесь мы уже не ограничиваемся ролью жертв, но участвуем во всех трех ролях: жертвы, насильника и эмоционально вовлеченного наблюдателя.

События, определяющие третью клиническую стадию родов (БПМ-4), время действительного рождения и отделения от матери, как правило, связаны с образами победы в войнах и революциях, освобождения заключенных и успеха таких общих усилий, как патриотические или националистические движения. В этот миг мы также можем переживать видения победного ликования и парадов либо удивительно быстрого послевоенного восстановления.

В 1975 г. я описал эти наблюдения, связывающие общественно-политические перевороты со стадиями биологического рождения, в «Областях человеческого бессознательного» (Grof, 1975). Вскоре после этой публикации я получил письмо от Ллойда де Моза, нью-йоркского журналиста и психоаналитика. Де Моз является одним из основателей психоистории – дисциплины, которая прилагает открытия глубинной психологии к истории и политической науке. Психоисторики изучают такие вопросы, как взаимосвязь между историей детства политических лидеров, их системой ценностей и ходом принятия решений или влияние обычаев воспитания детей на природу революций в отдельные исторические периоды. Ллойд де Моз очень интересовался моими открытиями, касающимися травмы рождения и ее возможных политических последствий, из-за того, что они давали независимое подтверждение его собственным исследованиям.

В течение некоторого времени де Моз занимался изучением психологических особенностей периодов, предшествующих войнам и революциям. Ему было любопытно, как военным вождям удавалось мобилизовывать массы мирных граждан и практически за одну ночь превращать их в машины для убийства. Его подход к этому вопросу был весьма незаурядным и творческим. В дополнение к изучению традиционных исторических источников он черпал данные большой психологической значимости из карикатур, шуток, сновидений, личных зарисовок, оговорок, побочных пояснений выступающих и даже мазни или каракулей на полях черновиков политических документов. К тому времени как он связался со мной, он изучил таким образом 17 исторических состояний, предшествующих началу войн и революционных переворотов, охватывающих многие столетия начиная с античности и до самого последнего времени (de Маше, 1975).

Он был поражен тому необычайному обилию речевых оборотов, метафор и образов, связанных с биологическим рождением, которое обнаружил в этом материале. Военные вожди и политики всех эпох описывали критическое положение или объявляли войну, пользуясь, как правило, словами, которые в не меньшей степени приложимы к страданию, связанному с рождением. Они обвиняют врага в том, что тот душит и притесняет их народ, выдавливает последнее дыхание из его легких или сжимает его и не дает ему достаточного жизненного пространства (гитлеровское «лебенсраум»).

Не менее часто встречаются упоминания темных пещер, туннелей, путаных лабиринтов, опасных пропастей, куда можно попасть, и угрозы поглощения зыбучими песками или ужасным водоворотом. Точно так же предлагаемое решение кризиса приходит в виде околородовых образов. Вождь обещает спасти свой народ из зловещего лабиринта, повести к свету на другом конце туннеля и создать положение, когда опасный захватчик и угнетатель будет побежден и каждый снова сможет дышать свободно.

Исторические примеры Ллойда де Моза в то время включали такие знаменитые личности, как Александр Македонский, Наполеон, Сэмюел Адаме, кайзер Вильгельм II, Гитлер, Хрущев и Кеннеди. Сэмюел Адаме, говоря об американской революции, ссылался на то, что «дитя независимости бьется сейчас за рождение». В 1914 г. кайзер Вильгельм утверждал, что «монархия схвачена за горло и поставлена перед выбором: позволить задушить себя или на последнем дыхании предпринять отчаянное усилие и защитить себя от нападения».

Во время Карибского кризиса с ракетами Хрущев писал Кеннеди, призывая, чтобы две страны не «столкнулись, как слепые кроты, которые дерутся насмерть в туннеле». Еще более ясным было шифрованное послание, использованное японским послом Курусу, когда он звонил в Токио, чтобы дать знак, что переговоры с Рузвельтом прерваны и что все готово для того, чтобы предпринять бомбардировку Пёрл-Харбора. Он извещал, что «предстоит рождение ребенка», и спросил, как шли дела в Японии: «Кажется, ребенок может родиться?» Ему ответили: «Да, кажется, ребенок родится скоро». Интересно, что американская разведка подслушивала и разгадала смысл шифровки «война как рождение». Самые последние примеры можно найти в видеозаписи Усамы бен Ладена, где тот угрожает превратить Соединенные Штаты в «удушливый ад», и в речи американского госсекретаря Кондолизы Райе, которая описывала острый кризис в Ираке как «родовые схватки Нового Ближнего Востока».

Особенно страшным было использование языка родов в связи со взрывом атомной бомбы в Хиросиме. Самолету дали имя матери пилота, «Энола Гей», атомная бомба несла на себе надпись «Малыш», и условным сообщением, посланным в Вашингтон в качестве известия об успешном взрыве, были слова: «Дитя родилось». Не будет слишком неестественным видеть образ новорожденного также и в названии бомбы, брошенной на Нагасаки: «Толстяк». Со времени нашей переписки Ллойд де Моз собрал гораздо больше исторических примеров и усовершенствовал свои положения о том, что память о травме рождения играет важную роль как источник побуждений к насильственной общественной деятельности.


Политическая карикатура, отождествляющая ядерную бомбу с животом беременной женщины


Связь между ядерной войной и рождением настолько существенна, что мне бы хотелось рассмотреть ее более тщательно, используя сведения из восхитительной статьи Кэрол Кон, озаглавленной «Пол и смерть в рациональном мире интеллектуалов от обороны» (Cohn, 1987). Интеллектуалы от обороны (ИО) – это гражданские лица, которые входят и выходят из правительства, иногда занимают посты как административные чиновники или консультанты, часто преподают в университетах или работают в «мозговых центрах». Они создают теоретическую основу, которая вдохновляет и узаконивает обычную ядерную стратегическую практику Соединенных Штатов: то, как умело вести гонку вооружений, как предотвращать использование ядерного оружия, как вести боевые действия в ядерной войне в случае, если устрашение не действует, и как объяснять, почему же небезопасно жить без ядерного оружия.

Кэрол Кон присутствовала на двухнедельном семинаре по вопросам ядерного вооружения, ядерной стратегической доктрины и контроля над вооружениями. Она была настолько захвачена тем, что там происходило, что провела весь следующий год, погрузившись в почти целиком мужской мир интеллектуалов от обороны (за исключением секретарш, конечно). Она собрала чрезвычайно любопытные сведения, подтверждающие наличие у ядерной войны околородового измерения. Согласно ее собственной терминологии, эти данные подтверждали значение темы «мужского рождения» и «мужского творения» как важных психических сил, лежащих в основе психологии ядерной войны. И чтобы наглядно пояснить свою точку зрения, она воспользовалась следующими историческими примерами.

В 1942 г. Эрнст Лоренс послал телеграмму чикагской группе физиков, занимавшихся созданием атомной бомбы, которая гласила: «Поздравляю новых родителей. Едва могу дождаться повидать новорожденного». В Лос-Аламосе об атомной бомбе говорили как об «оппенгеймеровом чаде». В статье «Лос-Аламос из-под земли» Ричард Фейнман писал, что когда он был во временном отпуске по случаю смерти своей жены, то получил телеграмму, в которой было написано: «Дитя ожидается на то-то и то-то число».

В лабораториях Лоренс Ливермор о водородной бомбе говорили как о «дитяти Теллера», хотя те, кто хотел умалить вклад Эдварда Теллера, утверждали, что он был не отцом бомбы, а ее матерью. По их заявлениям, настоящим отцом был Станислав Улам, который дал все важнейшие идеи и «зачал ее», после чего Теллер ее только «вынашивал». Понятия, связанные с материнством, также обычно употреблялись для обеспечения «вскармливания» – создания ракет.

Генерал Гроув послал торжествующее шифрованное телеграфное сообщение военному секретарю Генри Стимсону на Потсдамскую конференцию, докладывая об успешности первого ядерного испытания: «Доктор пришел просто в огромнейший восторг и уверен, что малыш такой же здоровяк, как и его большой братец. Свет в его глазах различали отсюда до Хайхолда (загородного дома Стимсона), а его крики я мог слышать отсюда и до самой своей фермы». Стимсон в свою очередь сообщил об этом Черчиллю, послав ему записку, где было написано: «Дети рождены удовлетворительно».

Уильям Л. Лоренс был очевидцем испытания первой атомной бомбы и писал: «Большой грохот раздался через сотни секунд после великой вспышки – первый крик новорожденного мира». Ликующая телеграмма Эдварда Теллера в Лос-Аламос, извещающая об успешном испытании водородной бомбы «Майк» на атолле Эниветок Маршалловых островов, гласила: «Это мальчик». Об «Эноле Гей», «Малыше» – именовании бомбы, сброшенной на Хиросиму, и о «дитя родилось», о «Толстяке» – названии бомбы, брошенной на Нагасаки, уже упоминалось ранее. Согласно Кэрол Кон, «ученые-мужчины дают рождение потомству, осуществляя верховное господство над женской Природой».

В своей статье Кэрол Кон также упоминала об изобилии явно сексуального строя значений в языке интеллектуалов от обороны. Природа этих вещей, связывающих секс с враждебностью, господством и копрофилией, выказывает глубокое сходство с образностью, имеющей место в обстоятельствах переживания рождения (БПМ-3). Кон использовала следующие примеры: зависимость Америки от ядерного оружия объяснялась как неопровержимая: «…иначе вы получите гораздо больше удовольствия на свою задницу». Вот объяснение одного профессора, почему же ракеты MX должны помещаться в стартовые шахты новейших ракет «Минитмен», вместо того чтобы заменять более старые и менее точные: «Вы же не собираетесь взять самую прекрасную ракету, которая у вас есть, и засунуть ее в вонючую дыру». А однажды выражалось серьезное беспокойство: «Мы должны крепить наши ракеты, для того чтобы у русских они были чуть менее стоячими, чем у нас». Один консультант в Совете государственной безопасности говорил о «расходе 70 или 80 процентов нашего мегатоннажа на одну оргазмичную вамп».

Лекции были переполнены такими понятиями, как вертикально стоящие пусковые установки, норма тяговооруженности, мягкое всаживание, глубокое проникновение и сравнительные преимущества пролонгированных, нежели порывистых атак. Другим примером было популярное и широко распространенное обыкновение посетителей атомных подводных лодок похлопывать и поглаживать ракеты, в котором Кэрол Кон видела выражение фаллического превосходства, а также гомоэротических наклонностей. Ясно, что ввиду наличия подобного материала слова феминистских критиков ядерной политики о воплощении «зависти к ракете» и о «фаллопочитании» кажутся вполне уместными.

Еще одно подтверждение стержневой роли околородовой области бессознательного в психологии войны можно найти в замечательной книге Сэма Кина «Лица врага» (Keen, 1988). Кин собрал воедино и объединил в замечательное собрание военные плакаты, пропагандистские ролики и карикатуры из различных стран и исторических эпох. Он наглядно показал, что способ, каким описывается и изображается враг во время войны или революции, представляет собой некий шаблон, который выказывает лишь ничтожные видоизменения и имеет очень мало общего с настоящими отличительными особенностями упоминаемой страны и ее жителей. Все эти вещи также, как правило, пренебрегают разнообразием и разнородностью населения каждой отдельной страны и делают вопиющий обобщающий вывод: «Что немцы, американцы, япошки, русские и прочие – все одно!»

Кину удалось разнести эти образы по нескольким архетипическим разрядам в соответствии с преобладающими в них основными признаками, а именно: чужак, захватчик, достойный противник, безликий, враг Бога, варвар, прожора, преступник, мучитель, насильник, смерть. Согласно Кину, предъявляемые образы врага, по существу, являются проекциями вытесненных и неосознаваемых теневых сторон нашего собственного бессознательного. Хотя мы, конечно же, встретим в человеческой истории и случаи справедливых войн, но те, кто начинает военные действия, как правило, замещают внешние цели стихиями своей собственной психики, с которыми, собственно говоря, следовало бы столкнуться в личном самопостижении.

Теоретическая схема Сэма Кина как-то по-особому не привлекает околородовую область бессознательного. Однако изучение его изобразительного материала обнаруживает преобладание образности, знаменующей БПМ-2 и БПМ-3. Враг, как правило, изображается в виде опасного спрута, злого дракона, многоголовой гидры, исполинского ядовитого паука или засасывающего Левиафана. Другие часто используемые образы – злобные хищные кошки или птицы, чудовищные акулы и зловещие змеи, в особенности гадюки и удавы. Картины, изображающие удушение или сдавливание, зловещие водовороты и зыбучие пески, также изобилуют в рисунках во время войн, революций и политических кризисов. Сопоставление рисунков из холотропных состояний сознания, которые изображают околородовые переживания, с историческими изобразительными документами, собранными Ллойдом де Мозом и Сэмом Кином, дает очень веские доказательства в пользу околородовых корней человеческого насилия.

В соответствии с новыми глубокими постижениями, которые нам сообща предоставляют и данные исследований сознания, и психоистория, все мы несем в своем глубоком бессознательном мощные силы и чувства, связанные с травмой рождения, которую мы недостаточно преодолели и усвоили. Для некоторых из нас эта сторона нашей психики может оставаться полностью бессознательной до тех пор, пока мы сами не отправимся в какое-нибудь глубокое самопостижение либо с использованием психоделиков, либо при помощи таких мощных психотерапевтических приемов переживания, как холотропное дыхание или ребёфинг. У других же людей в той или иной степени может быть осознавание чувств или физических ощущений, накопленных на околородовом уровне бессознательного.

Задействование же этого содержания может приводить к серьезной индивидуальной психопатологии, включая беспричинное насилие. Ллойд де Моз предполагает, что по неизвестным причинам осознавание околородовых составляющих может увеличиваться одновременно у большого числа людей. Это создает обстановку всеобщего напряжения, тревоги и опасения. Вождем же оказывается человек, который находится под более сильным влиянием родовых энергий, чем обычный человек. У него также есть способность не признавать своими эти невыносимые чувства (Тень, в понятиях Юнга) и переносить их на внешние обстоятельства. Всеобщая неудовлетворенность и раздражение относятся на счет врага, и военное вторжение предлагается как решение. Необыкновенная книга Ричарда Тарнаса «Космос и душа: заря нового видения мира» добавила еще одно измерение к положениям де Моза. В своем тщательно проведенном исследовании Тарнас смог показать, что на протяжении истории времена войн и революций соотносились с определенными астрологическими транзитами (Tarnas, 2006), и выдвинул соображение об участии в этих явлениях архетипичных сил.

Война и революция предоставляют благоприятную возможность преодолеть психологические защиты, которые в обыденной жизни сдерживают опасные околородовые силы. Фрейдовское сверх-я – психическая сила, которая предъявляет требования сдержанного и воспитанного поведения, замещается «военным сверх-я». Мы получаем заслуги и награды за убийство, за разрушение всего без разбору и грабеж – то есть за то самое поведение, каковое в мирное время считалось бы неприемлемым и привело нас в тюрьму или хуже. Точно так же и сексуальное насилие во время войны было всеобщим повсеместно терпимым обыкновением. По правде сказать, очень часто военные вожди обещали своим воинам неограниченный доступ к женщинам завоеванной страны, чтобы побудить их к сражениям.

Когда же война разражается, разрушительные и саморазрушительные околородовые побуждения свободно разыгрываются в жизни. Темы, с которыми мы обычно сталкиваемся на определенной стадии в ходе внутреннего постижения и преображения (БПМ-2 и 3), отныне становятся частью повседневной жизни либо прямо, либо в виде теленовостей. Различные безвыходные положения, садомазохистские оргии, сексуальное насилие, зверское и бесноватое поведение, высвобождение огромных взрывных сил и копрология, которая относится к разряду обычной околородовой образности, – все это разыгрывается в войнах и революциях с необычайной силой и яркостью.

Если вы являетесь очевидцем картин разрушения или разыгрываете вовне насильственные бессознательные побуждения, независимо от того, происходит ли это на уровне личности или общества, в войнах и революциях, то это все равно не ведет ни к исцелению, ни к преображению, как это было бы в случае внутренней встречи с этими стихиями в терапевтической обстановке. Поскольку это переживание не порождается нашим собственным бессознательным и у него нет свойства глубокого всматривания в себя, оно не приводит к глубинному пониманию. Здесь все состояние полностью выносится вовне, и связь с глубинными движущими силами психики отсутствует. И, конечно же, и в помине нет речи ни о каком намерении исцелиться, а тем более о каких-то побуждениях к изменению и преображению. Поэтому и цель лежащего в основе подобных насильственных событий родового воображения, которое представляет собой их глубочайшую движущую силу, не достигается, даже если война или революция приходят к успешному завершению. Самая блистательная внешняя победа не приносит того, чего ожидали и на что надеялись: внутреннего ощущения эмоционального освобождения и психодуховного возрождения.


В холотропных состояниях гигантский осьминог символизирует сокращающуюся и сдавливающую матку. Это также популярный образ политических плакатов и карикатур. Здесь он изображает Слободана Милошевича


После первоначальных пьянящих ощущений радости победы приходит сначала трезвое пробуждение, а затем горькое разочарование.

Для всего этого обычно не требуется много времени, и полное подобие старого гнетущего строя начинает возникать на развалинах мертвой мечты, ибо в глубоком бессознательном каждого из участников продолжают действовать те же самые бессознательные силы. Кажется, что в человеческой истории это случается снова и снова, какими бы ни были связанные с этим события, будь то Французская революция, большевистская ли революция в России, коммунистическая революция в Китае или любые другие насильственные перевороты, связанные с великими надеждами и ожиданиями.

Поскольку я провел много лет, занимаясь работой с глубинными переживаниями в Праге в те времена, когда в Чехословакии был марксистский режим, мне удалось собрать кое-какие любопытные данные относительно психических движущих сил коммунизма. Вопросы, связанные с коммунистической идеологией, как правило, возникали при лечении моих пациентов в то время, когда они боролись с околородовыми энергиями и чувствами. И вскоре стало очевидным, что страсть, которую революционеры испытывают по отношению к своим угнетателям и их власти, получает мощное подкрепление от их бунта против внутренней тюрьмы своей околородовой памяти. И, наоборот, потребность принуждать других и господствовать над ними является внешним замещением необходимости преодолеть страх быть подавленным своим собственным бессознательным. Так что смертная схватка угнетателя и революционера есть овнешненный слепок с состояния, переживаемого в родовых путях.

Коммунистическое видение содержит одну составляющую психологической истины, которая делает его привлекательным для большого числа людей. Основополагающее представление о том, что революционное, по природе насильственное переживание необходимо, чтобы положить конец страданию и угнетению и установить состояние большего согласия, правильно, когда оно понимается как действие внутреннего преображения. Однако оно превращается в опасное заблуждение, когда переносится на внешний мир в виде политической идеологии насильственных революций. Его ложность заключена и в том, что то самое, что на более глубоком уровне по существу является архетипическим образом духовной смерти и возрождения, принимает вид атеистической и антидуховной программы. Как это ни парадоксально, коммунизм имеет много общих черт с организованной религией и использует к своей выгоде духовные потребности людей при полной неспособности их удовлетворять и при целенаправленном подавлении всякого подлинного духовного поиска. Соответствие коммунизма с организованной религией доходит до того, что Сталин на вершине своей власти был объявлен непогрешимым.


Автопортрет швейцарского фантастического реалиста Хансруеди Гигера, отражающий его осознание того влияния, которое оказывала на его искусство память о биологическом рождении (Сразрешения Х.Р. Гигера, www.hrgiger.com)


Коммунистические революции были необычайно успешными в их разрушительной фазе, но вместо обещанного братства и согласия их победы порождали режимы, при которых подавление, жестокость и несправедливость правили безраздельно. Сегодня, когда экономически подорванный и политически развращенный Советский Союз обрушился и коммунистический мир развалился, всем здраво рассуждающим людям очевидно, что этот гигантский исторический эксперимент, проведенный ценой миллионов человеческих жизней и невообразимого человеческого страдания, был колоссальным провалом. И если вышеупомянутые наблюдения являются верными, то никакие внешние вмешательства не имеют возможности создать лучший мир, если они не связаны с глубоким преображением человеческого сознания.

Данные современных исследований сознания также проливают кое-какой значительный свет на психологию концентрационных лагерей. На протяжении многих лет профессор Бастианс из Лейдена в Голландии проводил ЛСД-терапию с людьми, страдающими от «синдрома концлагеря», состояния, которое развивается у бывших узников этих лагерей много лет спустя после заключения. Бастианс также работал с бывшими надзирателями по вопросам, связанным с трудностями переживания глубокой вины. Художественное описание этой работы можно найти в книге «Шивитти», написанной бывшим заключенным Ка-Цетником 135633, который проходил ряд лечебных сеансов с Бастиансом (Ka-Tzetnik 135633, 1989).

Сам Бастианс написал статью, описывающую его работу, озаглавленную «Человек в концлагере и концлагерь в человеке». Здесь он указывал, однако, не разъясняя этого, что концлагерь является проекцией некоей области, которая существует в человеческом бессознательном: «Перед тем как человек оказался в концлагере, концлагерь уже был в человеке» (Bastians, 1955). Изучение холотропных состояний сознания дает возможность отождествить область психики, о которой говорил Бастианс. Более тщательное изучение общих и особых условий в нацистских концлагерях открывает, что они являются дьявольским и натуралистическим разыгрыванием кошмарной атмосферы, характеризующей повторное проживание биологического рождения.

Заборы из колючей проволоки, изгороди под высоким напряжением, смотровые вышки с пулеметами, минные поля и своры натасканных собак создавали адский и почти архетипический образ до крайности безнадежного и гнетущего состояния безвыходности, которая столь обычна для первой клинической стадии рождения (БПМ-2). В то же самое время все составляющие жестокости, зверства, копрофилии и полового насилия над мужчинами и женщинами, включая изнасилование и садистские извращения, принадлежат феноменологии второй стадии рождения (БПМ-3), знакомой людям, вновь пережившим свое рождение. В концлагере сексуальное насилие существовало на беспорядочном межличностном уровне, так же как и в обстановке «кукольных домов», учреждений, обеспечивавших «развлечение» для офицеров. Единственным способом избежать этого ада была смерть: от пули, от голода, от болезни или удушения в газовых камерах. Книги Ка-Цетника 135633 «Кукольный дом» и «Восход над адом» (Ka-Tzetnik, 1955 and 1977) дают ошеломляющее описание жизни в концентрационных лагерях.

Кажется, что зверство эсэсовцев в особенности было сосредоточено на беременных женщинах и маленьких детях, что дает еще большее подкрепление околородовому предположению. Самым сильным отрывком из книги Теренса де Прэ «Выживший» является, несомненно, описание вагонетки, полной детей, вываливаемых в огонь, за которым следует картина, в которой беременных женщин избивают прикладами и прутами, раздирают собаками, волочат за волосы, пинают в живот, а потом бросают в крематорий, пока они еще живы (des Pres, 1976).

Околородовая природа иррациональных влечений, проявляющаяся в лагерях, также очевидна в копрофильном поведении надзирателей. Бросать миски для еды в отхожие места и заставлять заключенных доставать их обратно, принуждать узников мочиться в рот друг другу – занятия, которые помимо своего скотства несли в себе опасность эпидемий. Будь концлагеря просто учреждениями, обеспечивающими изоляцию политических врагов и дешевый рабский труд, поддержание правил гигиены было бы первейшей заботой организаторов, как это бывает в случае любого сооружения, вмещающего большое число людей. Однако только в Бухенвальде за один месяц вследствие подобных извращенных обыкновений 27 узников утонули в фекалиях.

Сила, глубина и убедительная естественность всех переживаний общественного насилия, связывающихся с событием рождения, наводят на мысль, что они не придумываются каким-то частным образом на основе таких источников, как приключенческие книги, кино или телепередачи, но берут свое начало в общественном бессознательном. Когда наше самопостижение в переживании доходит до памяти о травме рождения, мы вступаем в связь с огромным запасом болезненных воспоминаний рода человеческого и получаем доступ к переживаниям других людей, которые когда-то были в подобных тяжких обстоятельствах. Нетрудно представить себе, что околородовой уровень нашего бессознательного, который столь сокровенным образом «знает» историю людского насилия, на самом деле отчасти ответствен за войны, революции и другие похожие на них жестокие дела.

Сама сила и качество околородовых переживаний делают изображения различных злодеяний человеческой истории удивительно правдивыми. Кристофер Баше, после того как тщательно исследовал различные стороны этого явления, сделал одно интересное заключение. Он пришел к мысли, что воспоминания насилия, совершаемого в истории человечества на протяжении веков, заражают общественное бессознательное тем же самым путем, каким травма нашего младенчества или детства загрязняет наше личное бессознательное. Согласно Баше, вполне может быть, что, когда мы начинаем переживать эти воспоминания общественного свойства, наше внутреннее продвижение выходит за рамки личной терапии, и мы начинаем соучаствовать в исцелении поля видового сознания (Bache, 1999).

Роль травмы рождения как источника насилия и склонностей к саморазрушению была подтверждена клиническими исследованиями. Например, по всей видимости, существует важная зависимость между трудным рождением и преступностью (Litt, 1974; Kandel and Mednick, 1991; Raine, Brennan and Mednick, 1995). Таким же образом враждебность, направленная вовнутрь, а в особенности склонность к самоубийству, вероятно, психогенетически связана с трудным рождением (Appelby, 1998). Скандинавский исследователь Бертиль Якобсен обнаружил строгое соотношение между этим видом саморазрушительного поведения и ходом рождения. Самоубийства, связанные с удушением, соотносились с удушьем при рождении, насильственные самоубийства – с механической травмой рождения, наркомания, ведущая к самоубийству, – с опиатами или барбитуратами, назначавшимися при родах (Jacobsen et al, 1987).

Обстоятельства рождения играют важную роль в создании предрасположенности к насилию и саморазрушительным наклонностям или, наоборот, к нежному и любящему поведению и к здоровым межличностным взаимоотношениям. Французский акушер Мишель Оден показал, каким образом в подобном запечатлевании участвуют гормоны, задействованные в ходе рождения, вскармливания и материнской заботы. Так, катехоламины (адреналин и норадреналин) играли важную роль в эволюции как пособники инстинкта нападения и защиты матери в то время, когда рождение происходило в незащищенном естественном окружении. Окситоцин, пролактин и эндорфины, как известно, вызывали материнское поведение у животных и способствовали развитию зависимости и привязанности. Но обстановка занятости, шума и суматохи во многих родильных домах вызывает тревогу и, безо всякой необходимости включая адреналиновую систему, запечатлевает картину мира, который грозит опасностью и требует враждебных ответных действий. Это служит препятствием для выделения гормонов, которые служат пособниками благоприятного межличностного запечатления. Именно поэтому так важно обеспечить спокойное, безопасное рождение в обстановке своего дома (Odent, 1995).

Трансперсональные источники насилия

Приведенные выше данные показывают, что мировоззренческая основа, ограниченная послеродовой биографией и фрейдовским бессознательным, не дает настоящего объяснения крайних видов человеческой враждебности ни на частном, ни на общественном уровне. Однако, по всей видимости, корни человеческого насилия идут намного глубже, нежели околородовой уровень психики. Исследования сознания открыли значимые дополнительные источники враждебности в трансперсональной области, такие как архетипические прообразы демонов и свирепых божеств, сложные разрушительные мифологические темы и воспоминания об эмоциональных обидах и физических мучениях из прошлых жизней.

К.Г. Юнг полагал, что архетипы общественного бессознательного оказывают мощное воздействие не только на поведение людей, но также и на события человеческой истории. С его точки зрения, целые нации или культурные объединения могут разыгрывать в своем поведении значимые мифологические темы. И в десятилетие, предшествующее началу Второй мировой войны, в снах своих пациентов из Германии Юнг находил многие составляющие нордического мифа о Рагнарёке, или «сумерках богов». На основе подобных наблюдений он сделал вывод, что этот архетип возникает в общественной психике немецкого народа и что это приведет к большой катастрофе, которая в конечном счете обернется самоуничтожением. Джеймс Хиллман в своей блестящей книге «Ужасная любовь к войне» собрал убедительные свидетельства, что война представляет собой грозную архетипическую силу, которая обладает непреоборимой властью над людьми и государствами (Hillman, 1994).

Во многих случаях лидеры государств для достижения своих политических целей намеренно используют не только околородовые, но и архетипические образы и духовную символику. От крестоносцев Средневековья требовалось принести свои жизни в жертву за Иисуса Христа в войне, которая возвратит Святую Землю из-под владычества магометан. Адольф Гитлер использовал в своих интересах мифологические темы о превосходстве нордической расы и тысячелетней империи, как и древние ведийские символы свастики и солнечного орла. Аятолла Хомейни и Саддам Хусейн возбуждали воображение своих мусульманских приверженцев ссылками на джихаду священную войну против неверных. Американский президент Рональд Рейган именовал Советский Союз «Империей зла», а Джордж У. Буш прибегает в своих политических речах к упоминаниям об «Оси зла» и Армагеддоне.


Кэрол Кон описывает в своей статье не только околородовую, но также и духовную символику, связанную с языком ядерного оружия и ядерной доктрины. Авторы стратегической доктрины обращаются к членам своего сообщества как к «ядерному священству». Первое ядерное испытание было названо «Тринити» – Троица, едино-сущность Отца, Сына и Святого Духа, мужских сил творения. Со своей феминистской точки зрения Кон видит в этом попытку ученых-мужчин притязать на присвоение себе высшей силы творения (Cohn, 1987). Ученые, которые работали над атомной бомбой и были очевидцами ее испытания, описывают это следующим образом: «Это было, как будто мы стояли при первом дне творения». А Роберт Оппенгеймер вспомнил о словах из Бхагавадгиты, сказанных Кришной Арджуне: «Я стал смертью, разбивателем миров».

Биографические причины, предопределяющие ненасытную алчность

Все это подводит нас к третьему яду тибетского буддизма, мощной психодуховной силе, сочетающей в себе качества вожделения, желания и ненасытной алчности. Вместе с «пагубной враждебностью» эти качества безусловно ответственны за некоторые из самых черных страниц человеческой истории. Западные психологи связывают разные стороны этой силы с различными сторонами сексуального влечения, описанными Зигмундом Фрейдом. Психоаналитическое толкование ненасытной человеческой потребности чего-то добиваться, чем-то обладать или становиться чем-то большим, чем сейчас, приписывает эту психическую силу сублимации более низких инстинктов.

По Фрейду: «То, что выглядит как… неустанное побуждение к дальнейшему совершенствованию, может быть легко понято как результат подавления инстинктов, на котором основывается все самое драгоценное в человеческой цивилизации. Подавленный инстинкт никогда не перестает стремиться к полному удовлетворению, каковое состояло бы в повторении первоначального переживания удовлетворения. Никаких замещающих или реактивных образований и никакой сублимации не хватит для того, чтобы удалить сохраняющееся вытесненное напряжение инстинктов» (Freud, 1955).

В более конкретной плоскости Фрейд рассматривал алчность как явление, связанное с нарушениями, возникающими в период кормления грудью. Согласно его представлениям, постоянная неудовлетворенность или перекармливание во время оральной фазы развития сексуального влечения могут усиливать первоначальную детскую потребность поглощать предметы до такой степени, что во взрослом возрасте в сублимированном виде это переносится на самые разные иные предметы и обстоятельства. Когда же влечение к приобретению сосредоточивается на деньгах, психоанализ приписывает его задержке на анальной стадии развития сексуального влечения. А ненасытная сексуальная потребность считается результатом задержки на фаллической стадии. И затем многие другие неослабные человеческие стремления истолковываются в переводе на язык сублимации подобных фаллических инстинктивных побуждений. Но современные исследования сознания обнаружили, что подобные толкования являются поверхностными и неточными, и открыли важные дополнительные истоки приобретательства и алчности на околородовом и трансперсональном уровнях бессознательного.

Околородовые источники ненасытной алчности

В ходе биографически направленной психотерапии многие люди открывают, что их жизнь была ненастоящей в отношении каких-то отдельных сторон межличностных взаимоотношений. Например, треволнения, связанные с властью родителей, могут приводить к особым видам затруднений в отношениях с представителями власти, повторяющиеся виды нарушений в половых взаимоотношениях могут возводиться к родителям как образцу для подражания в половом поведении, трудности в отношениях с братьями и сестрами – окрашивать и нарушать будущие отношения со сверстниками и так далее и тому подобное.

Когда же по ходу самоисследования в переживании мы достигаем околородового уровня, то, как правило, обнаруживаем, что наша жизнь вплоть до этой поры, в сущности, была неподлинна во всей своей полноте, а не только в некоторых отдельных ее частях. К своему удивлению и изумлению, мы выясняем, что в целом вся наша жизненная стратегия была направлена в ложную сторону, а потому не могла приносить подлинного удовлетворения. Причиной этого служило то обстоятельство, что руководил ею прежде всего страх смерти и бессознательные силы, связанные с биологическим рождением, которые не были соответствующим образом переработаны и приняты. Другими словами, во время биологического рождения мы завершили его ход анатомически, но не эмоционально.

Когда поле нашего сознания подвергается сильному воздействию со стороны заложенной в его глубине памяти о борьбе в родовых путях, это приводит к чувству стеснения, недомогания и неудовлетворенности настоящим положением. Это недовольство может направляться на самые разнообразные вещи: на неудовлетворительную физическую внешность, на недостаточные возможности и материальные средства, на низкое общественное положение, на недостаточное количество власти, влияния и славы и на многие другие. Подобно ребенку, зажатому в родовых путях, мы чувствуем сильнейшую потребность пробиться к какому-то лучшему положению, лежащему где-то в будущем.

Какими бы ни были в действительности наши нынешние обстоятельства, мы не находим в них удовлетворения. Наше воображение все время творит образы будущих обстоятельств, которые кажутся более удовлетворительными, чем настоящее. Кажется, что, пока мы не достигнем их, наша жизнь будет только подготовкой к лучшему будущему, но еще не «настоящим делом». Это приводит к жизни по образцу, который люди, участвующие в самопостижении через переживание, описывают как существование в виде «бегущей дорожки» или «крысиных бегов». А экзистенциалисты говорят о «самопроектировании» в будущее. Подобная стратегия – основное заблуждение человеческой жизни. По сути это стратегия неудачника, так как она никогда не приносит удовлетворения, которого от нее ожидают, вне зависимости от того, достигнем мы или нет целей, которые ставили перед собой.

Если цель не достигается, то сохраняющаяся неудовлетворенность приписывается тому обстоятельству, что нам не удалось предпринять надлежащих исправляющих мер. Когда же мы преуспели в достижении цели наших устремлений, то, как правило, это не оказывает большого влияния на наши основные жизненные ощущения. И тогда сохраняющаяся неудовлетворенность относится либо на счет того, что выбор самой цели был неправильным, либо на счет того, что она была все-таки недостаточно достойной наших притязаний. И как следствие – либо замещение прежней цели другой, либо разрастание честолюбивых замыслов того же самого рода. Нам никогда не может быть достаточно того, чего мы в действительности не хотим и в чем не нуждаемся.

В любом случае причина неудачи не определяется правильно, как неизбежное следствие изначально неверной жизненной стратегии, которая в принципе не способна принести удовлетворения. Этот ложный образец, прилагаемый с самым широким размахом, ответствен за безрассудное иррациональное преследование самых разных великих целей, которые ведут к гораздо большему страданию и еще большим невзгодам в мире. Он может разыгрываться на любом уровне власти и достатка, но все же никогда не приносить истинного удовлетворения. Единственная стратегия, которая может значительно уменьшить подобное иррациональное влечение, – это полное проживание в сознании и приятие травмы рождения в ходе целенаправленного внутреннего самопостижения.

Трансперсональные причины ненасытной алчности

Современные исследования сознания и психотерапия переживания обнаружили, что самый глубокий источник нашей неудовлетворенности и стремления к совершенству лежит даже дальше околородовой области. Та неудовлетворимая тяга, которой влечется человеческая жизнь, в своей последней сути трансперсональна. По словам Данте Алигьери: «Желание совершенства – это такое желание, которое делает любое удовольствие всегда неполным, ибо нет в этой жизни радости или удовольствия столь великого, чтобы оно могло утолить жажду нашей души» (Dante, 1990).


В самом общем смысле глубочайшие трансперсональные корни ненасытной алчности лучше всего могли бы быть поняты в переложении на язык понятий книги Кена Уилбера «Проект Атман» (Wilber, 1980). Наше истинное естество божественно: Бог, Вселенский Христос, Аллах, Будда, Брахман, Дао – и хотя ход творения отделяет и отчуждает нас от нашего истока, осознание этого обстоятельства никогда не утрачивается полностью. Глубочайшая побуждающая сила в душе на всех уровнях развития сознания заключена в возможности возвратиться к переживанию нашей божественности. Однако сдерживающие условия последующих ступеней развития стоят на пути этого переживания.

Действительное превосхождение требует смерти отделенного «я», умирающего в качестве замкнутого субъекта. Из-за страха уничтожения и из-за цепляния за «я» человеку приходится довольствоваться заменителями или заместителями Атмана, которые оказываются особыми для каждой ступени. Для плода и новорожденного это значит удовлетворение, переживаемое в хорошей матке или у хорошей груди. Для младенца это удовлетворение особых физиологических потребностей, свойственных его возрасту. Для взрослого ряд возможных воплощений-проектов Атмана гораздо шире: они включают помимо еды и пола также деньги, славу, власть, внешность, знания и многое другое.

Благодаря нашему глубинному ощущению, что наша истинная самобытность – это полнота вселенского творения и само творящее начало, заменители любой степени и размера (воплощения-проекты Атмана) всегда останутся неудовлетворяющими. Лишь переживание своей божественности в холотропном состоянии сознания может когда-либо удовлетворить наши глубочайшие нужды. Так что последнее решение для ненасытной алчности – во внутреннем мире, а не в мирских устремлениях любого вида и размаха. Персидский мистик и поэт Руми выразил это невероятно четко:

«Все надежды, желания, любови и привязанности, которые люди принимают за различные вещи – за отцов, матерей, друзей, небеса, землю, дворцы, науки, деяния, еду и питье, – святому ведомы как алкания Бога, а все эти вещи – просто завесы. Когда же люди покинут этот мир и узрят Царя без этих завес, они узнают, что все завесы и покровы, которые ныне составляют предмет их желаний, на самом деле были той, одной-единственной, Вещью» (Hines, 1996).

Технологии священного и выживание человечества

Открытие того, что корни людского насилия и ненасытной алчности проникают намного глубже, чем могла даже подозревать академическая психиатрия, и что их запасы в психике поистине громадны, могло бы само по себе оказаться невероятно обескураживающим. Однако оно уравновешивается волнующим открытием новых терапевтических механизмов и преображающих возможностей, что становятся доступными в холотропных состояниях сознания на околородовом и трансперсональном уровнях психики.

На протяжении многих лет я был свидетелем глубокого эмоционального и психосоматического исцеления, а также коренного преображения личности у многих людей, которые были вовлечены в серьезные и целенаправленные внутренние поиски. Некоторые из них занимались медитацией и вершили размеренное духовное делание, другие участвовали в руководимых психоделических сеансах или в различных видах терапии переживания и самопостижения. Я был также очевидцем глубоких благоприятных изменений во многих людях, которые получили надлежащую помощь во время непроизвольных случаев психодуховных кризисов.

Как только содержание околородового уровня бессознательного появляется в сознании и принимается, люди претерпевают коренные изменения личности. Уровень враждебности, как правило, значительно уменьшается, и они становятся более спокойными, уютными для самих себя и терпимыми к другим. Переживание духовно-психической смерти и возрождения и связи сознания с благоприятными послеродовыми или дородовыми воспоминаниями уменьшает иррациональные влечения и притязания. Это вызывает перенос внимания с прошлого и будущего на настоящее мгновение и увеличивает способность наслаждаться простыми житейскими радостями, такими как повседневные дела, еда, любовь, природа и музыка. Другим важным следствием этого является появление у них духовности вселенского и мистического свойства, необычайно достоверной и убедительной, поскольку она основывается на глубоком личном переживании.

Ход духовного раскрытия и преображения, как правило, идет еще далее вглубь вследствие трансперсональных переживаний, таких как отождествление с другими людьми, целыми людскими сообществами, с животными, растениями и даже с неорганическими веществами и процессами в природе. Другие переживания обеспечивают доступ сознания к событиям, происходящим в других странах, культурах и исторических эпохах, и даже к мифологическим царствам и архетипическим существам общественного бессознательного. Переживания вселенского единства и своей собственной божественности ведут к возрастающему отождествлению со всем сотворенным миром и приносят чувство благоговения, любви, сострадания и внутреннего покоя.

То, что начиналось как психологическое прощупывание бессознательной психики, само собой превратилось в философские поиски смысла жизни и странствие, полное духовных открытий. Люди, установившие связь с трансперсональной областью своей психики, склонны развивать в себе новую высокую оценку существующего и благоговение перед всей жизнью. Одним из самых поразительных последствий различных видов трансперсональных переживаний является непроизвольное появление и развитие глубокого беспокойства за человека и экологию и потребности быть вовлеченным в служение какой-то всеобщей цели. И основывается это на почти клеточном осознании того, что все границы во Вселенной случайны и что каждый из нас тождествен со всей тканью сущего.

Внезапно становится ясно, что с природой мы не можем сотворить ничего, одновременно не творя этого с самими собой. А различия между людьми кажутся скорее вызывающими живое любопытство и обогащающими, нежели несущими угрозу, будь они связаны с полом, расой, цветом кожи, языком, политическими убеждениями или религиозными верованиями. Очевидно, что преображение такого рода увеличило бы наши возможности выживания, если б оно происходило с достаточно широким размахом.

Уроки холотропных состояний сознания для психологии выживания

Некоторые из озарений людей, переживающих холотропные состояния сознания, непосредственно имеют дело с нынешним глобальным кризисом и его взаимосвязью с эволюцией сознания. Они свидетельствуют, что в современном мире мы воплотили в действительность многие из существенно важных тем, возникающих в ходе рождения, с которыми сталкивается и внутренне примиряется человек, вовлеченный в глубокое личное преображение. И те же составляющие, с которыми мы могли бы столкнуться во время психодуховной смерти и возрождения в наших духовидческих переживаниях, приходят к нам сегодня в виде вечерних новостей. И это в особенности верно в отношении явлений, определяющих БПМ-3.

Мы, конечно, видим чудовищное высвобождение тяги к враждебности во многих войнах и революционных переворотах в мире, в росте преступности, терроризма и расовых бунтов. Не менее волнующим и поразительным является снятие запретов и освобождение сексуального влечения, имеющее и здоровые, и дурные последствия. Сексуальные переживания и различные виды сексуального поведения обретают воплощение прежде невиданное, проявляясь в сексуальной раскрепощенности подростков, гомосексуальной свободе, всеобщей неразборчивости, открытых браках, высоком уровне разводов, откровенно эротических книгах, играх и кинофильмах, садомазохистских экспериментах и во многом другом.

Демоническая стихия в современном мире также становится все более и более явной. Это подтверждают возрождение сатанинских культов и ведьмовства, популярность книг и фильмов ужасов на оккультные темы и преступления с сатанинскими побуждениями. Действия нацистов, коммунистов и террористов, включая и террористов-смертников, выливающиеся в смерти тысяч невинных граждан, конечно же, необходимо отнести к разряду сатанинского поведения. Копрофильное измерение с очевидностью проявляется в поступательно возрастающем промышленном загрязнении, накоплении во всем мире отходов и в быстром ухудшении гигиенических условий жизни в больших городах. Более отвлеченным видом того же самого движения является все возрастающая продажность и вырождение в политических и экономических кругах.

Многие из людей, с которыми мы работали, видели человечество стоящим на решающем перепутье перед выбором: либо всеобщее уничтожение, либо беспримерный по своим размерам эволюционный скачок в сознании. Теренс Маккенна выразил это очень кратко: «Так или иначе, история глупой обезьяны закончилась» (МсКеппа, 1992). Кажется, мы все вместе вовлечены в движение, что по своей направленности соответствует той психодуховной смерти и возрождению, которую внутренне пережило столь много людей в холотропных состояниях сознания. И если мы будем продолжать разыгрывать вовне сомнительные разрушительные и саморазрушительные стремления, берущие начало в глубине бессознательного, то, несомненно, истребим и себя, и, возможно, жизнь на нашей планете. Однако если мы достаточно много преуспеем в деле обращения этого движения вовнутрь нас самих, то оно может вылиться в беспримерное эволюционное продвижение. Какой бы утопичной ни показалась бы нам возможность такого развития, оно может оказаться нашей единственной настоящей надеждой на будущее.

Давайте теперь посмотрим, как понятия, которые появились при исследованиях сознания, в трансперсональной психологии и в новой парадигме науки, могли бы быть применены в мире. Хотя революционные достижения во многих отраслях науки заложили основу для нового научного мировоззрения, эти новые представления все еще составляют разрозненную мозаику, нежели завершенное и всестороннее мировидение. Много работы еще нужно сделать также в отношении накопления данных, создания новых теорий и достижения творческого синтеза. Да и существующие сведения должны достичь намного более широких кругов, прежде чем от них можно будет ожидать какого-то значительного влияния на положение в мире.

Но даже коренного интеллектуального сдвига к новой парадигме в широком масштабе будет недостаточно, чтобы смягчить глобальный кризис и повернуть вспять то разрушительное движение, в которое мы вовлечены. Мир требует глубокого чувственного и духовного преображения человечества. Используя существующие свидетельства, можно предложить некоторые стратегии, которые могли бы способствовать такому ходу дела и поддержали его. Попытки изменить человечество должны будут начинаться с предохранительных психологических мер, предпринимаемых в раннем возрасте. Данные дородовой и послеродовой психологии указывают, что многого можно было бы достичь путем изменения условий беременности, родов и послеродового ухода. Что должно будет включать улучшение эмоциональной подготовки матери во время беременности, осуществление естественного деторождения, создание для рождения духовно и психологически осведомленного окружения и поощрение чувственно обогащающего соприкосновения между матерью и ребенком во время после родов.

Многое было написано о важности воспитания ребенка, так же как и о разрушительных эмоциональных последствиях травмирующих условий во время младенчества и детства. Конечно же, это область, где необходимо непрерывное образование и руководство. Тем не менее, для того чтобы быть способными применять теоретически уже известные правила, родителям самим нужно достичь достаточной эмоциональной устойчивости и зрелости. Ведь хорошо известно, что эмоциональные недуги передаются из поколения в поколение подобно проклятию, и это не отличается от всем известного вопроса о курице и яйце.

Различные виды гуманистической и трансперсональной психологии выработали действенные приемы самопостижения, исцеления и преображения личности через переживание. Некоторые из них идут от традиций западной терапии, другие же представляют собой современную переделку древних и народных духовных приемов. Помимо эмоционального исцеления эти подходы обладают возможностью возвратить подлинную, основанную на переживании духовность в западную культуру и исправить отчуждение современного человечества. Существуют подходы с очень удобным соотношением количества профессиональных помощников и практикующих и такие, которыми можно заниматься в условиях групп самопомощи. Целенаправленная работа с ними может вернуть в промышленную цивилизацию духовные ценности и способствовать преображению человечества, что необычайно важно для выживания нас как вида. Дабы преуспеть в этом, было бы необходимо подключить к этому средства массовой информации и распространять сведения об этих возможностях, чтобы лично заинтересовывать достаточное количество людей в их осуществлении.

По всей видимости, мы вовлечены в захватывающую гонку на время, которой во всей истории человечества не найдется ничего равного. И ставка в ней никак не меньше, чем будущее жизни на нашей планете. И если мы будем продолжать осуществлять старые стратегии, которые по своим последствиям со всей очевидностью являются разрушительными и саморазрушительными, вряд ли человеческий вид сохранится на этой земле. Однако если достаточно большое число людей испытает событие глубокого внутреннего преображения, то мы сможем достичь такого уровня эволюции сознания, когда станем достойными славного имени, которое дали своему виду: Homo sapiens sapiens.

Психоделические исследования
Прошлое, настоящее и будущее

Использование психоделических веществ можно обнаружить в самом начале истории человечества. С незапамятных времен вещества растительного происхождения, содержащие мощные расширяющие сознание составляющие, употреблялись в самых разных частях света в обрядах и духовных поисках для того, чтобы вызвать необычные состояния сознания, и, в частности, один их важный подвид, который я зову «холотропными» (Grof, 2000). Эти растения играли важную роль в практике шаманов, народных обрядах исцеления, при обрядах прохода, мистериях смерти и возрождения и разных иных духовных традициях. Древние и народные культуры, использующие психоделические вещества, очень высоко их ценили и считали священными, «плотью богов» (Schultes, Hofmann and Raetsch, 2001).

Сообщества людей, у которых имелись такие психоделические растения, использовали для своего блага их энтеогенетическое действие (энтеогенетический буквально означает «пробуждающий божественное внутри») и сделали их основными средствами своей обрядовой и духовной жизни. Снадобья, приготовляемые из этих растений, помогали этим людям соприкасаться в переживании с архетипическими измерениями действительности: с божествами, мифологическими царствами, животными силами, а также с чудесными силами и гранями естества. Другой важной областью, где состояния, вызываемые психоделиками, играли важную роль, была диагностика и лечение различных болезней. Антропологическая литература также содержит много сообщений, указывающих, что первобытные культуры использовали психоделики для повышения способностей к созерцанию и сверхчувственному восприятию для разнообразных гаданий, так же как и для практических целей вроде нахождения потерявшихся людей и предметов, получения сведений о людях в удаленных местах и для понимания уловок дичи, на которую эти люди охотились. Кроме того, психоделические переживания служили важными источниками вдохновения, подсказывающими темы для обрядов, рисунков, изваяний и песен.


Стен Гроф с Альбертом Хофманном во время одного из своих посещений дома Хофманна в Берге, в Швейцарии


В истории китайской медицины сообщения о психоделических веществах можно найти около 3000 лет назад. Легендарное божественное снадобье, упоминаемое в древнеперсидской Авесте как хаома, а в индийских Ведах как сома, использовалось племенами индоиранцев тысячелетия назад. Мистические состояния сознания, вызываемые сомой, были, вероятно, основным источником ведийской и индуистской религии. Снадобья из различных сортов конопли выкуривались и принимались вовнутрь под разными именованиями (гашиш, чарас, бханг, ганджа, киф, марихуана) в странах Азии, Африки, Ближнего Востока и Карибского моря для восстановления сил, для удовольствия и в ходе религиозных обрядов. Они же представляли собой важные предметы поклонения столь разных сообществ, как индийские брахманы, некоторые суфийские ордена, древние скифы и ямайские растафариане.

Церемониальное употребление различных психоделических веществ имеет долгую историю и в Центральной Америке. Сильнодействующие вызывающие изменение умственной деятельности вещества, получаемые из растений, были хорошо известны в некоторых доиспанских индейских культурах – у ацтеков, майя и ольмеков. Самые известные среди этих растений: мексиканский кактус пейот (Anhalonium Lewinii), священный гриб теунанакатлъ (Psilocybe mexicana) и ололиукви – семена различных сортов пурпурного вьюнка (Rivea corymbosd). Эти вещества употребляются как священные вплоть до сего дня некоторыми индейскими племенами Мексики (хуичолями, масатеками, кора и другими), так же как и последователями Туземной американской церкви.

Знаменитая южноамериканская яхе, или айяхуаска, – это отвар из тропической лианы (Banister lop sis caapi) в сочетании с другими растительными добавками. Амазонская область и Карибские острова также знамениты многообразием психоделических средств, вдыхаемых через нос (Virola callophylla, Piptadenia peregrina). Туземные племена Африки принимают снадобья из коры кустарника ибога (Tabernanthe ibogd), использовали в малых дозах в качестве возбуждающих средств при охоте на львов и долгих гонках на каноэ, а в больших дозах – при обрядах посвящения. Приведенный выше список представляет только малую долю психоделических веществ, которые использовались на протяжении многих столетий в различных странах мира. Влияние переживаний, с которыми люди сталкивались в этих состояниях, на духовную и культурную жизнь доиндустриальных обществ было огромно.

Долгая история ритуального использования психоделических растений находится в резкой противоположности с относительно короткой историей научных усилий определить их воздействующие на психику алкалоиды, выделить их в чистом виде и изучить их воздействия. Первым психоделическим веществом, которое было синтезировано в химически чистом виде и систематически исследовано в лабораторных условиях, был мескалин, активный алкалоид кактуса мескаля. Клинические эксперименты, проводимые с этим веществом в первые три десятилетия XX столетия, сосредоточивались на феноменологии мескалиновых переживаний и его любопытных воздействиях на художественное восприятие и творческое выражение (Vondracek, 1935; Nevole, 1947, 1949). Удивительно, но они не открыли его терапевтических, эвристических и энтеогенетических возможностей этого вещества. Курт Берингер, создатель влиятельной книги Der Meskalinrausch («Мескалиновое опьянение»), изданной в 1927 г., сделал вывод, что мескалин вызывает токсический психоз (Beringer, 1927).

После этих пробных клинических экспериментов с мескалином в этой очень интересной загадочной области было проделано очень мало исследований вплоть до 1942 г., до эпохального нечаянного опьянения Альберта Хофманна и случайного открытия психоделических свойств ЛСД-25, или диэтиламида лизергиновой кислоты. После опубликования первого клинического отчета об ЛСД Уолтером А. Столлом в конце 1940-х гг. (Stoll, 1947) это новое полусинтетическое производное спорыньи, действующее в невероятно малых количествах микрограммов, или гамма (миллионных долей грамма), на самом деле стало в мире науки мгновенной сенсацией.

Открытие мощного воздействия на психику крошечных дозировок ЛСД положило начало тому, что назвали «золотым веком психофармакологии». За относительно короткое время объединенные усилия биохимиков, фармакологов, нейрофизиологов, психиатров и психологов заложили основы новой научной дисциплины, которую можно обозначить как «фармакология сознания». Активные вещества из нескольких сохранившихся психоделических растений были точно химически определены и выделены в химически чистом виде. После открытия психоделических воздействий ЛСД-25 Альберт Хофманн определил основные действующие начала мексиканских волшебных грибов (Psilocybe tnexicana), псилоцибин и псилоцин, и ололиуки или пурпурного вьюнка (Ipomoea violacea), которым оказался моноэтиламид лизергиновой кислоты (ЛАЭ-32), тесно связанный с ЛСД-25.

Список подручных психоделических веществ в дальнейшем обогатился воздействующими на психику производными триптамина (ДМТ (диметилтриптамин), ДЭТ (диэтилтриптамин) и ДПТ (дипропилтриптамин)), синтезированными и изученными группой будапештских химиков, возглавляемых Стефаном Шарой. Активное начало из африканского кустарника Tabernanthe iboga, ибогаин, и чистый алкалоид из главного составляющего айяуаски Baniste-riopsis caapi, известный под названиями гармалин, ягеин и телепатин, были уже выделены и химически определены в двадцатом столетии. В 1950-х гг. исследователям был доступен широкий выбор психоделических алкалоидов в чистом виде. Теперь можно было изучить их свойства в лаборатории и исследовать феноменологию их клинических действий и их терапевтические возможности. На очереди была революция, вызванная нечаянным открытием ЛСД Альбертом Хофманном.

В течение этой удивительной эпохи ЛСД оставался центром внимания исследователей. Никогда прежде ни одно отдельное вещество не обещало столь многого в столь разных областях исследований. Для психофармакологов и нейрофизиологов открытие ЛСД означало начало исследовательского золотого века, которое могло бы решить множество загадок относительно нейрорецепторов, синаптических передатчиков, химических противоборств и запутанных биохимических взаимодействий, лежащих в основе процессов мозга.

Психиатры, работающие с переживанием, рассматривали ЛСД как уникальное средство для создания лабораторной модели естественно случающегося функционального или эндогенного психоза. Они надеялись, что «экспериментальный психоз», вызываемый крохотными дозировками этого вещества, мог обеспечить беспримерное проникновение в природу этих таинственных нарушений и открыть новые направления для их лечения. Внезапно стало понятно, что мозг или другие части тела могли при некоторых обстоятельствах производить маленькие количества вещества с действиями, подобными ЛСД. Это означало, что нарушения, подобные шизофрении, оказывались не умственными заболеваниями, но метаболическими отклонениями, которым можно было бы противодействовать через определенное химическое вмешательство. Обещания таких исследований были никак не меньше, чем исполнение мечты биологически направленных клиницистов о Святом Граале психиатрии – лекарстве для шизофрении из пробирки.

ЛСД также вызвал в высшей степени положительные отзывы как необычайно действенное разрушающее условности средство для обучения, которое позволило бы лечащим психиатрам, психологам, студентам-медикам и медсестрам проводить несколько часов в мире, подобном миру их пациентов, и вследствие этого лучше их понимать, обрести способность с большей пользой с ними общаться и, как надеялись, с большим успехом их лечить. Тысячи людей, занимавшихся душевным здоровьем как ремеслом, использовали эту уникальную возможность в своих интересах. Эти эксперименты принесли неожиданные и удивительные плоды. Они не только обеспечили глубокое проникновение в мир психиатрических пациентов, но также в корне преобразили понимание природы и измерений человеческой души и сознания.

Множество специалистов, вовлеченных в эти эксперименты, обнаружили, что теперешний образ психики, ограничивающий психику послеродовой биографией и фрейдовским индивидуальным бессознательным, был поверхностным и неполноценным. Моя собственная новая картина психики, появившаяся вследствие подобных исследований, добавила к этому образу еще две большие внебиографические области: околородовой уровень, тесно связанный с памятью о биологическом рождении, и трансперсональный уровень, включающий в себя исторические и архетипические области общественного бессознательного, как его видел К.Г. Юнг (Grof, 1975; Jung, 1959). Первые эксперименты с ЛСД также показали, что источники эмоциональных и психосоматических нарушений не ограничивались травматическими воспоминаниями младенчества и детства, как считали традиционные психиатры, но что их корни проникали в психику намного глубже, в околородовые и трансперсональные области (Grof, 2000). Это удивительное открытие сопровождалось обнаружением новых мощных терапевтических механизмов, действующих на глубоких уровнях психики.

Используя ЛСД как катализатор, оказалось возможным расширить поле применения психотерапевтических средств на те категории пациентов, которые прежде трудно поддавались такому лечению: на сексуальных извращенцев, алкоголиков, наркоманов и преступников-рецидивистов (Grof, 2001). Особенно ценными и многообещающими были первые попытки использовать ЛСД-психотерапию при работе с пациентами, находящимися на последних стадиях рака. Исследования, проведенные с этими людьми, показали, что ЛСД был способен облегчать сильную боль, часто даже у тех пациентов, которые не поддавались лечению наркотиками.

У значительной доли этих пациентов можно также было ослабить или даже устранить тяжелые эмоциональные и психосоматические симптомы вроде депрессии, общего напряжения и бессонницы, облегчить страх смерти, поднять качество их жизни в течение оставшихся дней и преобразовать переживание смерти в благоприятную сторону (Cohen, 1965; Kast and Collins, 1966; Grof, 2006).

Для историков и критиков искусства эксперименты с ЛСД дали необыкновенные новые проникновения в психологию и психопатологию искусства, в особенности в рисунки и изваяния различных народных, так называемых первобытных культур и психиатрических пациентов, так же как и разных современных движений в искусстве вроде абстракционизма, импрессионизма, кубизма, сюрреализма и фантастического реализма (Roubicek, 1961). Для профессиональных живописцев, которые участвовали в ЛСД-исследованиях, психоделический сеанс часто знаменовал коренную перемену в их художественной выразительности. Их воображение становилось много богаче, их цвета ярче, а их стиль намного свободнее. Зачастую они становились способными на более глубокое проникновение в бессознательную психику и могли подключаться к архетипическим источникам своего вдохновения. Иногда же люди, никогда прежде не рисовавшие, оказывались способными создавать необычайные художественные произведения.

Экспериментирование с ЛСД принесло также замечательные открытия, которые были весьма любопытны для духовных учителей и ученых, занимающихся сравнительным религиоведением. Мистические переживания, часто наблюдавшиеся на ЛСД-сеансах, предлагали в корне новое понимание самых разнообразных явлений в духовной области, включая шаманство, обряды прохода, древние таинства смерти и возрождения, восточных верований и философий и мировых мистических традиций (Forte, 1997; Roberts, 2001; Grof, 1998).

То, что ЛСД и другие психоделические вещества были способны вызвать самые разнообразные духовные переживания, стало предметом горячих научных споров. Они вращались вокруг занимательнейшего вопроса о природе и значимости этого «мгновенного» или «химического» мистицизма (Grof, 1998). Как показал Уолтер Панк в своем известном эксперименте «на Страстную пятницу», мистические переживания, вызываемые психоделиками, не отличаются от переживаний, описываемых в мистической литературе (Pahnke, 1963). Это открытие, которое недавно было подтверждено тщательнейшими исследованиями ученых Университета Джона Хопкинса (Griffith et al., 2006), имело важные теоретические и правовые последствия.

Психоделические исследования, привлекающие ЛСД, псилоцибин, мескалин и производные триптамина, казалось, продвигались вполне успешно, чтобы удовлетворить весе вышеупомянутые обещания и ожидания, когда им внезапно помешало неконтролируемое массовое экспериментирование молодого поколения в США и других западных странах. В позорном Гарвардском деле профессора психологии Тимоти Лири и Ричард Олперт лишились своих академических должностей и должны были оставить преподавание после их напугавшего всех соблазнения возможностями ЛСД. Последовавшие репрессивные меры административного, юридического и политического свойства возымели весьма небольшое действие на использование ЛСД и других психоделиков на улицах, но решительно покончили с законными клиническими исследованиями. Однако в то время как трудные вопросы, связанные с подобным развитием событий, раздулись до невообразимых размеров жадными до сенсации журналистами, возможные опасности не были единственной причиной, почему ЛСД и другие психоделики были отвергнуты господствующей евро-американской культурой. Важной составляющей, которая внесла свой вклад, было также отношение технологических обществ к холотропным состояниям сознания.

Как я ранее уже упоминал, все древние и доиндустриальные общества высоко ценили эти состояния, вызывались ли они психоделическими растениями или некоторыми из многих мощных ненаркотических «технологий священного»: голоданием, лишением сна, отрешением от общества или чувств, плясками, пением, музыкой, барабанным боем или физической болью. Члены этих общественных групп имели возможность неоднократно переживать холотропные состояния сознания за всю их жизнь по самым разным священным поводам. По сравнению с этим в индустриальной цивилизации холотропные состояния объявлены патологией, а средства, которые могут способствовать их возникновению, были отвергнуты или даже поставлены вне закона, и к тому же были разработаны действенные средства для подавления этих состояний, когда те случаются непроизвольно. Из-за вытекающего из этого простодушия и невежества относительно холотропных состояний западная культура была не готова к принятию и усвоению необычайных изменяющих ум свойств и мощи ЛСД и других психоделиков.

Внезапное проявление дионисийской стихии из глубин бессознательного и с высот сверхсознательного также угрожало евро-американскому обществу. Кроме того, внеразумная и сверхразумная природа психоделических переживаний была опасным испытанием для самих основ материалистического мировоззрения западной науки. Существование и природу этих переживаний нельзя было объяснить внутри господствующих теорий, что всерьез подрывало метафизические предпосылки относительно первичности материи по отношению к сознанию, на которых зиждется западная культура. Это также угрожало ведущему мифу индустриального мира, показывая, что истинная осуществленность приходит не от достижения материальных целей, но из глубокого мистического переживания.

Для психоделического опыта была не готова не только культура в целом, не готово было также сообщество занимающихся вспомоществованием специалистов. Для большинства психиатров и психологов психотерапия означала упорядоченные разговоры лицом к лицу или свободное ассоциирование на кушетке. Сильные чувства и яркие телесные проявления на психоделических сеансах казались им слишком близкими к тому, что обычно связывалось с психопатологией. Им было трудно вообразить, что подобные состояния могли быть исцеляющими и преображающими. В итоге они не верили сообщениям о необычайной мощи психоделической психотерапии, исходящим от тех сослуживцев, у которых было достаточно мужества, чтобы воспользоваться случаем и провести психоделическую терапию, или от их пациентов.

Положение еще более усложнялось тем, что многие из явлений, происходящих на психоделических сеансах, не могли быть поняты в рамках теорий, господствующих в академическом мышлении. Возможность перепроживания рождения или состояний из жизни плода, получения точных сведений о мировой истории и мифологии из общественного бессознательного, переживания архетипических миров и кармических воспоминаний или восприятие отдаленных событий в состоянии выхода из тела была просто слишком фантастической, чтобы быть правдоподобной для среднего специалиста. И все же те из нас, кто имел возможность работать с ЛСД и хотел в корне поменять наше теоретическое понимание психики и практическую стратегию терапии, были способны увидеть и оценить огромные возможности психоделиков и как терапевтических средств, и как веществ необычайной познавательной ценности.

В одной из своих ранних книг я предположил, что возможная ценность ЛСД и других психоделиков для психиатрии и психологии была сопоставима по значимости с тем, какой значимостью обладает микроскоп для биологии и медицины или телескоп для астрономии. Мои позднейшие опыты с психоделиками только подтверждали это первоначальное впечатление. Эти вещества действуют как ненаправленные усилители, которые увеличивают нагруженность (энергетическую заряженность), связанную с глубокими бессознательными содержаниями психики, и делают их доступными для сознательной обработки. Это особенное свойство психоделиков позволяет изучить психологически затаенные склонности, в глубине правящие нашими переживаниями и поступками, которое нельзя даже сравнить любым иным методом и средством, доступным современной господствующей психиатрии и психологии. Кроме того, оно предоставляет особые возможности для излечения эмоциональных и психосоматических нарушений, для положительного преображения личности и развития сознания.

Естественно, что столь мощные средства таят в себе большую опасность, нежели средства более скромные и гораздо менее действенные, принятые и используемые в настоящее время господствующей психиатрией, такие как словесная психотерапия или лечение успокоительными. Клиническое исследование показало, что эти опасности могут быть сведены на нет при соответствующем использовании и тщательном слежении за подбором лекарств и обстановкой. Безопасность психоделической терапии, проводимой в обстановке лечебного учреждения, была доказана исследованием Сидни Коэна, основывающимся на сведениях, почерпнутых более чем из 25 000 психоделических сеансов. Согласно Коэну, ЛСД-терапия оказалась намного более безопасной, чем множество других процедур, которые по заведенному порядку время от времени использовались при психиатрическом лечении, вроде электрошоковой терапии, терапии инсулиновой комой и психохирургии (Cohen, 1960). Однако законодатели, отвечающие за массовое безнадзорное употребление психоделиков, получали сведения о них не из научных работ, но из баек падких на сенсации журналистов. Правовые и административные меры против психоделиков не покончили с экспериментированием с ними среди народа, но они почти прекратили законное научное изучение этих веществ.

Тем из нас, кто имел исключительную возможность исследовать и испытывать необыкновенную силу психоделиков, это казалось трагической потерей для психиатрии, психологии и психотерапии. Мы чувствовали, что это неудачное стечение обстоятельств погубило то, что в истории этих наук, вероятно, было единственной самой главной возможностью. Если бы можно было избежать ненужной массовой истерии и продолжать ответственное исследование психоделиков, они, несомненно, в корне преобразили бы теорию и практику психиатрии. Я полагаю, что открытия, сделанные во время этих исследований, обладают возможностью породить революцию в понимании человеческой психики и сознания, сопоставимую с тем понятийным прорывом, который пережили современные физики за первые три десятилетия относительно их теорий, касающихся материи. Это новое знание могло бы стать неотъемлемой частью всеобъемлющей новой научной парадигмы XXI столетия.

В настоящее время, когда уже более чем три десятилетия прошло с тех пор, как на деле были прекращены официальные исследования с психоделиками, я могу попытаться оценить прошедшую историю этих веществ и попытаться взглянуть в их будущее. После того как за прошедшие 50 лет я лично провел более чем четыре тысячи психоделических сеансов, у меня сложилось благоговейное и уважительное отношение к этим веществам и их огромным как положительным, так и отрицательным возможностям. Они являются мощнейшими орудиями и подобно любому орудию могут использоваться либо умело, либо неумело или разрушительно. Итог в высшей степени будет зависеть от их подбора и обстановки.

Вопрос, является ли ЛСД необыкновенным лекарством или дьявольским наркотиком, имеет не больше смысла, нежели вопрос о положительных или отрицательных возможностях ножа. Естественно, что от хирурга, основывающего свое суждение на оценке успешно проведенной операции, и от главы полицейского участка, расследующего убийства, совершенные при помощи ножей в глухих переулках Нью-Йорка, мы получим очень разные отзывы. Домохозяйка рассматривает нож прежде всего как полезное орудие на кухне, а художник станет использовать его для вырезания деревянных изваяний. Так же мало смысла судить о полезности и опасности ножа, наблюдая играющих с ним детей, не имеющих необходимой сноровки и навыков. Точно так же и образ ЛСД изменился бы, сосредоточься мы на итогах ответственного врачебного или духовного употребления, либо на простодушном и небрежном массовом экспериментировании над собой молодого поколения, или же на преднамеренно разрушительных экспериментах военных кругов или тайной полиции.

Пока мы ясно не поймем, что на последствия назначения психоделиков решающим образом влияют подбор и обстановка, нет никакой надежды на разумные решения в отношении политики касательно психоделических средств. Я твердо верю, что психоделики могут использоваться таким способом, что благоприятные последствия намного перевесят опасности. Об этом в достаточной степени свидетельствуют тысячелетия безопасного обрядового и духовного использования психоделиков поколениями шаманов, отдельными целителями и всеми исконными культурами. Однако западная индустриальная цивилизация пока настолько злоупотребляла почти всеми своими открытиями, что нет большой надежды, что психоделики могут быть исключением, если мы, как сообщество, не поднимемся на более высокий уровень сознания и эмоциональной зрелости.

Вернутся или нет психоделики в психиатрию и станут ли снова частью терапевтического оснащения врача – сложный вопрос, и ответ на него будет, вероятно, определяться не только итогами научных исследований, но также и разнообразными политическими, правовыми, экономическими и массово-психологическими причинами. Однако я полагаю, что в настоящее время западное общество намного лучше оснащено для принятия и освоения психоделиков, чем это было в 1950-х гг. В то время, когда психиатры и психологи начали экспериментировать с ЛСД, психотерапия ограничивалась устными беседами между врачом и пациентами. Сильные чувства и оживленное поведение расценивали как «притворство» и рассматривали как нарушение основных терапевтических правил. Психоделические сеансы оказались по другую сторону спектра, вызывая яркие чувства, психомоторное возбуждение и сильные изменения в восприятии. И потому они казались более похожими на состояния, которые психиатры рассматривали как патологические и во что бы то ни стало пытались их подавить, вместо того чтобы допустить возможность их излечения. Это отражалось и в названиях «галлюциногены», «делириогены», «психотомиметики» и «экспериментальные психозы», которые первоначально употреблялись по отношению к психоделикам и состояниям, ими вызываемым. В любом случае психоделические сеансы напоминали больше картины из фильмов антропологов об обрядах исцеления первобытных культур и других туземных церемоний, нежели те, что ожидают увидеть в кабинетах психиатра или психотерапевта.


Изображения часовой башни в исследовательском институте, где у автора было одно из его первых переживаний действия ЛСД. Первая картинка показывает башню, как она воспринимается в обычном состоянии сознания. Остальные картинки изображают иллюзорные оптические преобразования того же объекта на заключительной стадии сеанса.


Кроме того, многие из переживаний и наблюдений на психоделических сеансах, казалось, бросали опасный вызов образу человеческой психики и Вселенной, выработанному декартово-ньютоновой наукой и считавшемуся достоверным и окончательным описанием «объективной действительности». Люди на психоделических сеансах сообщали об отождествлении в переживании с другими людьми, животными и различными гранями природы, при котором им становились доступны новые сведения о тех областях, о которых они перед тем не имели никакого разумного представления. То же самое по-настоящему происходило и при проникновении в переживаниях в жизни своих человеческих и животных предков, так же как при этнических, общественных и кармических воспоминаниях.

Иногда эти новые сведения приходили из переживаний, включающих в себя перепроживание биологического рождения и воспоминаний жизни до родов, встречи с архетипическими существами и посещения мифологических царств различных культур мира. При переживаниях выхода из тела переживающие люди были способны свидетельствовать и точно описывать отдаленные события, происходящие в местах, находящихся вне доступа их органов чувств. Внутри традиционной материалистической науки ни один из этих случаев не рассматривался как возможный, и все же на психоделических сеансах они наблюдались весьма часто. Это естественно вызывало глубокое понятийное возмущение и беспорядок в умах традиционно обученных переживающих. В этих обстоятельствах многие специалисты чурались этой области, дабы сохранить свое представительное научное мировоззрение и профессиональную репутацию и оградить свой здравый смысл и здравомыслие.

Прошедшие три десятилетия принесли много революционных перемен, которые глубоко повлияли на умонастроения в мире психотерапии. Гуманистическая и трансперсональная психология разработала мощные приемы, основанные на переживании, которые усиливают глубокий возврат назад, непосредственное выражение сильных чувств, а также работу с телом, ведущую к высвобождению телесных энергий. Среди этих новых подходов в самоисследовании – занятия гештальт-терапией, биоэнергетика и другие неорайхианские приемы, первичная терапия, ребёфинг и холотропное дыхание. Внутренние переживания и внешние проявления, так же как терапевтические стратегии, в этих терапиях имеют большое сходство с тем, что наблюдалось на психоделических сеансах. Эти безлекарственные терапевтические стратегии включают в себя не только сходную палитру переживаний, но также и сопоставимые испытания для представлений. В итоге для врачей, занимающихся этими направлениями, введение психоделиков представляло бы следующий логический шаг, нежели драматическую перемену в их практике.

Кроме того, декартово-ньютоново мышление в науке, которое в 1960-х гг. пользовалось большим влиянием и популярностью, постепенно было подорвано множеством удивительных свершений в самых разных науках. Это происходит с таким размахом, что все большее число ученых ощущает острую необходимость в каком-то совершенно другом видении мира, в новой научной парадигме. Бросающиеся в глаза примеры таких достижений: философское значение открытий квантово-релятивистской физики (Сарга, 1975; Goswami, 1995), теория целостного движения Дэвида Бома (Bohm, 1980), голографическая теория мозга Карла Прибрама (Pribram, 1971), теория диссипативных структур Ильи Пригожина (Prigogine, 1980), теория морфогенетических полей Руперта Шелдрэйка (Sheldrake, 1981), блестящий синтез Грегори Бейтсона теории систем и теории информации, кибернетики, антропологии и психологии (Bateson, 1979) и особенно понятие «пси-поля» Эрвина Ласло (поля акаши), его гипотеза о связности и его «всецелая теория всего» (Laszlo, 1993, 2004). Отрадно видеть, что все эти новые разработки, которые находятся в непримиримом противоречии с традиционной наукой, кажется, вполне совместимы с открытиями психоделических исследований и трансперсональной психологией. Этот список был бы не полон без упоминания замечательной попытки Кена Уилбера создать всеобъемлющий синтез самых разных отраслей науки и вечной философии (Wilber, 2000).

Еще более обнадеживающим, чем эти перемены в общем научном умонастроении, является то обстоятельство, что в некоторых случаях исследователям более молодого поколения в Соединенных Штатах, Швейцарии и других странах за последние годы удалось получить официальное разрешение на начало программ психоделической терапии с привлечением ЛСД, псилоцибина, диметилтриптамина (ДМТ), метилендиоксиметамфетамина (МДМА) и кетамина. Я надеюсь, что это является началом возрождения интереса к психоделическим исследованиям, которое в конце концов вернет эти необыкновенные средства в руки ответственных врачей.

Предисловие Станислава Грофа к книге о жизни и работах Альберта Хофманна

Для меня необычайные честь и удовольствие писать предисловие для книги, прославляющей жизнь и работу Альберта Хофманна, блестящего исследователя и ученого в лучшем смысле слова, которого я считаю своим духовным учителем. Вряд ли можно описать словами ту глубокую благодарность, которую я испытываю к нему за все, что привнесли его открытия в мою личную и профессиональную жизнь, а также в жизни бесчисленных других людей, использовавших синтезированные им вещества ответственно и с уважением, которого заслуживают эти замечательные инструменты. Я впервые услышал имя Альберта Хофманна в 1954 г., когда, будучи студентом-медиком, работал добровольцем на кафедре психиатрии медицинского факультета Университета Чарльза в Праге. У моего наставника, доцента Иржи Рубичека, были хорошие рабочие взаимоотношения с фармацевтической лабораторией «Сандоз» в Базеле, и он регулярно получал от этой фирмы бесплатные образцы новых продуктов, поступавших на рынок. В качестве части этого сотрудничества однажды он получил партию диэтиламида лизергиновой кислоты, или ЛСД-25, – нового экспериментального вещества с беспрецедентным психоактивным действием. Посылку сопровождало письмо с описанием истории открытия ЛСД – случайной интоксикации Хофманна во время синтеза этого вещества, его последующего эксперимента на себе и предварительного исследования Вернера Штолля с группой нормальных добровольцев и психиатрических пациентов.

Статья Вернера Штолля «ЛСД – фантастическое производное спорыньи» (LSD, ein Phantasticum aus der Muttercorngruppe, Stoll, 1947) сразу же стала сенсацией в научном мире. Его предварительное исследование показывало, что крайне малые дозы этого нового вещества (порядка миллионных долей грамма – микрограммов, или гамма) были способны вызывать у экспериментальных испытуемых состояние, во многих отношениях напоминавшее естественно встречающиеся психозы; Штолль также упоминал в своей статье, что ЛСД может иметь интересный терапевтический потенциал. Теперь фирма «Сандоз» посылала образцы нового вещества психиатрическим исследовательским институтам, университетским кафедрам и отдельным терапевтам и спрашивала, заинтересованы ли они в экспериментировании с ЛСД и выяснении того, может ли это вещество правомерно применяться в психиатрии и психологии. В письме содержались два предположения относительно возможного применения ЛСД: в качестве агента, вызывающего «экспериментальный психоз», который мог бы способствовать пониманию биохимических причин шизофрении, и как нетрадиционный терапевтический инструмент, дающий специалистам, занятым в сфере профилактики и лечения психических расстройств, возможность проводить несколько часов в состоянии, похожем на мир переживаний психотических пациентов.

Доцента Рубичека очень интересовали исследования с ЛСД, но его плотное расписание не позволяло ему проводить от шести до восьми часов на сеансах экспериментальных испытуемых. Он попросил меня и еще нескольких студентов быть для этих людей руководителями, наблюдать их и записывать их переживания. Это давало мне уникальную возможность присутствовать на психоделических сеансах многих добровольцев, в том числе психиатров, психологов и художников. Будучи очарован тем, что мне доводилось видеть и слышать, я жаждал сам принять участие в сеансе. К сожалению и к моему великому огорчению, деканат решил, что студентов не следует использовать в качестве экспериментальных испытуемых.

Я не мог дождаться того, чтобы лично испытать действие ЛСД, и сразу после завершения обучения вызвался добровольцем на сеанс. Доцента Рубичека интересовала электроэнцефалография и, более конкретно, процесс, именуемый «ведением» или «увлечением» мозговых волн. Он подвергал своих испытуемых действию мощного стробоскопического света и изучал влияние различных частот вспышек на мозговые волны в их подзатылочной коре. Ему хотелось знать, как на этот процесс повлиял бы прием ЛСД; таким образом, участие в этом исследовании было необходимым предварительным условием для прохождения ЛСД-сеанса под его руководством.


Станислав Гроф, Альберт Хофманн, Кристина Гроф и Анита Хофманн в саду Хофманна в Берге, Швейцария


Совместное действие ЛСД и стробоскопического света вызвало во мне переживание космического сознания невероятных масштабов (Grof, 2006). И хотя оно длилось лишь несколько часов – а его самая значительная часть лишь около десяти минут, – оно привело к глубокому личному преобразованию и духовному пробуждению и в профессиональном отношении направило меня по радикально иному пути, нежели тот, для которого меня обучали и готовили. Фактически я с великой решимостью следовал этим курсом вплоть до нынешнего дня. С той поры исследование необычных состояний сознания навсегда стало для меня страстным увлечением, призванием и профессией.

Теперь, более чем пятьдесят лет спустя, я смотрю на этот опыт как на инициацию, сходную с инициацией участников античных мистерий смерти и возрождения. Я не мог бы быть более согласным с Альбертом, который видел глубокое сходство между ЛСД и священным напитком кайкеон, использовавшимся в Элевсинских мистериях (Wasson, Hoffman, Ruck, 1978), и надеялся, что ответственное ритуальное использование ЛСД когда-нибудь станет частью западной цивилизации. Он полагал, что этот Новый Элевсис будет приносить современному человечеству такую же духовную и культурную пользу, как та, которую давал его древний предшественник античной Греции и соседним с ней странам.

После моего первого ЛСД-сеанса я глубоко увлекся психоделическими исследованиями и изучением всей литературы, имевшей отношение к необычным состояниям сознания. «Чудо-ребенок» Альберта Хофманна вызвал беспрецедентную волну научного энтузиазма и оптимизма и породил новую дисциплину – науку сознания. Никогда прежде в истории науки одно вещество не было столь многообещающим в таком широком круге областей. Для нейрофармакологов и нейрофизиологов открытие ЛСД означало начало золотого века исследований, которые потенциально могли вести к крупным прорывам в понимании нейрорецепторов, синаптических медиаторов, химических антагонизмов, роли серотонина в мозге и тонких биохимических взаимодействий, лежащих в основе церебральных процессов.

Специалисты в области экспериментальной психиатрии видели в ЛСД уникальное средство для создания лабораторной модели естественно встречающихся функциональных, или эндогенных, психозов. Они надеялись, что «экспериментальный психоз», вызываемый микроскопическими дозами этого вещества, может привести к беспримерным догадкам о природе этих загадочных расстройств и открыть новые направления их лечения. Внезапно становилось возможным думать, что мозг или другие части тела способны болеть психическими заболеваниями, при определенных обстоятельствах вырабатывать небольшие количества вещества, по своему действию сходного с ЛСД. Это означало, что такие расстройства, как шизофрения, могут быть не психическими заболеваниями, а обменными нарушениями, которые было бы возможно корректировать и нейтрализовать специфическим химическим вмешательством. Потенциал этого исследования был ни много ни мало как исполнением мечты биологически ориентированных психиатров, Святым Граалем психиатрии – средством из пробирки для лечения шизофрении.

Кроме того, прием ЛСД в высшей степени рекомендовался как замечательный нетрадиционный метод обучения, который давал клиническим психиатрам, психологам, студентам-медикам и медсестрам возможность проводить несколько часов в мире, похожем на мир их пациентов, и в результате быть способными лучше их понимать, общаться с ними более эффективно и достигать больших успехов в их лечении. Тысячи специалистов в области психического здоровья воспользовались этой уникальной возможностью. Эти эксперименты приносили неожиданные и поразительные результаты. Они не только позволяли глубоко заглянуть во внутренний мир психиатрических пациентов, но и революционизировали понимание природы и размерностей человеческой психики.

В результате своих экспериментов многие специалисты обнаруживали, что принятая в то время модель, ограничивавшая психику биографией после рождения и фрейдовским индивидуальным бессознательным, была поверхностной и неадекватной. Новая карта психики, возникавшая в результате этих исследований, добавляла к модели две большие трансперсональные области – перинатальный уровень, тесно связанный с памятью о биологическом рождении, и трансперсональный уровень, среди прочего включающий в себя историческую и архетипическую области коллективного бессознательного, как его представлял себе К.Г. Юнг. Первые эксперименты с ЛСД показывали, что корни эмоциональных и психосоматических расстройств не ограничиваются травматическими воспоминаниями из младенчества и детства, как полагали традиционные психиатры, но уходят гораздо глубже в психику, достигая перинатальной и трансперсональной областей.

Сообщения психотерапевтов, занимавшихся психоделической терапией, раскрывали уникальный потенциал ЛСД как мощного инструмента, который мог углублять и ускорять психотерапевтический процесс. Используя ЛСД как катализатор, психотерапия теперь могла быть полезной при работе с теми категориями пациентов, с которыми до этого было трудно устанавливать контакт, – с сексуальными извращенцами, алкоголиками, наркоманами и преступниками-рецидивистами. Особенно ценными и многообещающими были первые попытки использовать ЛСД-психотерапию в работе с больными на терминальных стадиях рака. У этой категории пациентов прием ЛСД мог облегчать непереносимую боль, нередко даже в тех случаях, когда применение наркотиков не давало результатов.

У многих из этих пациентов было также возможно облегчать и даже устранять тяжелые эмоциональные и психосоматические симптомы, включая депрессию, общую напряженность, бессонницу и страх смерти. Такое облегчение значимо повышало качество жизни пациентов в оставшиеся у них дни и положительно преобразовывало их опыт умирания.

Историкам искусства и художественным критикам эксперименты с ЛСД давали удивительное новое понимание психологии и психопатологии искусства, особенно различных новых течений вроде абстракционизма, кубизма, сюрреализма, фантастического реализма, а также картин и скульптур различных так называемых примитивных культур. Профессиональные художники, принимавшие участие в исследованиях ЛСД, нередко обнаруживали, что психоделические сеансы знаменовали радикальные изменения их художественного выражения. Воображение становилось гораздо богаче, цвета – ярче, а стиль – значительно свободнее. Нередко они также могли достигать глубоких тайников своей бессознательной психики и черпать вдохновение из архетипических источников. Порой даже люди, которые никогда раньше не занимались живописью, были способны создавать замечательные произведения искусства.

Кроме того, экспериментирование с ЛСД приводило к возникновению огромного интереса к духовным учителям и сравнительным исследованиям религий. Мистические переживания, часто наблюдавшиеся в ЛСД-сеансах, предлагали радикально новое понимание широкого разнообразия феноменов из мира религии, включая шаманизм, ритуалы перехода, античные мистерии смерти и возрождения, восточные духовные философии и мистические традиции всего мира. Тот факт, что ЛСД и другие психоделические вещества могли вызывать широкий спектр духовных переживаний, становился предметом горячих научных дискуссий, сосредоточивавшихся на увлекательной проблеме природы и ценности этого «мгновенного» или «химического мистицизма».

Казалось, исследования ЛСД были уже близки к исполнению всех этих обещаний и ожиданий, когда они были внезапно прерваны печально известным Гарвардским делом, в результате которого Тимоти Лири и Ричард Алперт лишились своих научных должностей, и последующим бесконтрольным массовым экспериментированием молодого поколения. Вдобавок проблемы, связанные с этим развитием событий, непропорционально раздувались охочими до сенсаций журналистами. Последовавшие репрессивные меры административного, юридического и политического характера очень мало повлияли на уличное употребление ЛСД, но радикально прекратили легальные клинические исследования.

Те из нас, кому представилась уникальная возможность иметь личное знакомство с психоделиками и использовать их в своей работе, видели, насколько многообещающими они были не только для психиатрии, психологии и психотерапии, но и для современного общества в целом. Мы были глубоко огорчены массовой истерией, охватившей не только широкие массы, но также клинические и научные круги. Она трагически компрометировала и криминализировала инструменты, обладающие замечательным терапевтическим потенциалом, которые при правильном понимании и использовании были способны противодействовать разрушительным и саморазрушительным тенденциям индустриальной цивилизации.

Было особенно огорчительно видеть реакцию Альберта Хофманна, отца ЛСД, и других психоделиков, следившего за превращением его удивительного «чудо-ребенка» в «трудного ребенка» (Hoffmann, 2005). Я имел великую честь и удовольствие лично знать Альберта и неоднократно встречаться с ним по разным поводам. С годами я стал восхищаться им и испытывать глубокую привязанность не только как к настоящему и выдающемуся ученому, но и как к замечательному человеку, излучавшему поразительную энергию, любознательность и любовь ко всем тварям. Мне бы хотелось коротко описать некоторые из наших встреч, которые произвели особенно глубокое впечатление.

Я впервые встретился с Альбертом в конце 1960-х гг., когда он посещал только что построенный Мэрилендский центр психиатрических исследований, где мы проводили широкие исследования психоделической терапии. Проведя какое-то время с членами нашего персонала, Альберт захотел посмотреть достопримечательности Вашингтона, и я вызвался быть его гидом. Мы посетили Капитолий, памятники Вашингтону и Линкольну, Отражающий бассейн и Мемориал Дж. Ф. Кеннеди на Арлингтонском кладбище. Был апрель, время национального праздника цветения вишни, и Альберт, страстный любитель природы, безмерно наслаждался красотой цветущих деревьев.

Прежде чем вернуться в Вашингтон, он захотел увидеть Белый дом. В то время пешеходам и автомобилям еще разрешалось находиться в непосредственной близости от Белого дома. Я подъехал к тротуару и остановил машину Альберт опустил окно, положил руки на его край и какое-то время смотрел на величественное здание, возвышающееся над украшенной цветами лужайкой. Потом он повернулся ко мне и сказал с почти детским выражением на лице: «Так это – знаменитый Белый дом, где важные люди вроде Ричарда Никсона и Спиро Агню принимают решения, которые изменяют будущее мира!»


Альберт Хофманн в период своего открытия ЛСД


Меня удивили замечание и скромность Альберта. Никсон, несомненно, не был одним из самых замечательных американских президентов, а Спиро Агню, вице-президент Никсона, был третьеразрядным политиком, который позднее был вынужден подать в отставку из-за обвинений в вымогательстве, уклонении от уплаты налогов, взяточничестве и сговоре. Я сказал Альберту: «Осознаете ли вы, какое влияние вы оказали на мир по сравнению со Спиро Агню?» В своей скромности Альберт явно не отдавал себе отчета в том, как его открытия повлияли на жизни миллионов людей.

В 1988 г. моей жене Кристине и мне представилась возможность пригласить Альберта быть главным докладчиком на X Международной трансперсональной конференции в Санта-Роуз, в Калифорнии, проходившей под названием «Трансперсональное видение: прошлое, настоящее и будущее». Вряд ли есть какая-то часть света, где бывал Альберт, где бы его ценили больше, чем в Калифорнии. Очень многие калифорнийцы экспериментировали с ЛСД и другими психоделиками в качестве части своего духовного путешествия и чувствовали глубокую благодарность за то, что это принесло в их жизни. Участники конференции восторженно приветствовали Альберта, и на протяжении всей этой встречи его статус был сравним со статусом рок-звезды.

Еще одна из моих памятных встреч с Альбертом произошла в поздние годы его жизни, когда я проводил расширенный обучающий семинар для практиков холотропного дыхания под названием «Фантастическое искусство». Он проходил в музее Г.Р. Гигера в Грюйере, и мы пригласили Альберта прийти и провести день с нашей группой в качестве почетного гостя. После обеда Ганс Руди Гигер – выдающийся художник, скульптор и дизайнер интерьеров, работавший в стиле фантастического реализма, который в 1980 г. получил премию «Оскар» за образы внеземных существ и фантастическую среду, которые он создал для фильма «Чужой», – устроил нам экскурсию по своему замечательному музею. Нам всем было интересно видеть, как Альберт, обладавший тонким эстетическим вкусом, будет реагировать на масштабные «биомеханоидные» полотна Ганса Руди, изобиловавшие подчеркнуто реалистическими изображениями биологического рождения, откровенными сексуальными образами и мрачными сатанинскими и скатологическими мотивами (Giger, 1977). Реакция Альберта была безоговорочной – он восхищался не только художественным гением Ганса Руди, но и необыкновенной силой и подлинностью, с которой его искусство изображало темные уголки человеческой психики, раскрывающиеся в наших внутренних путешествиях в глубины бессознательного.


Прощание Альберта и Стена после семинара в Грюйере (см. текст)


После экскурсии по музею наша группа собралась за круглым столом, чтобы прослушать и обсудить лекцию Альберта. Одним из самых поразительных аспектов его личности была страстная любовь к природе. Ребенком Альберт пережил мощный мистический опыт во время прогулки по лугу, и он больше всего любил проводить время в природной обстановке, в том числе в своем красивом саду. В профессиональной жизни его основным интересом была химия растений и животных. Он провел важное исследование химического строения хитина – главного компонента клеточных стенок грибов и экзоскелетов беспозвоночных, в частности, ракообразных (крабов, лобстеров и креветок), а также насекомых, за которое в 1930 г. получил докторскую степень. Позднее он изучал средиземноморское лекарственное растение сквилл (Scilla glycosides) и выяснял химическую структуру его общего ядра в качестве части программы по очистке и синтезу активных компонентов растений для их использования в фармацевтических целях. И, конечно, он приобрел всемирную известность за свое исследование спорыньи и производных лизергиновой кислоты, которое привело к открытию ЛСД, и за химическую идентификацию активных алкалоидов грибов псилоциба (теонакатлъ) и семян ипомеи «Утренняя краса» (ололиуки).

То, как Альберт говорил об ЛСД, напоминало верования туземных культур, где психоделические растения считались обладающими определенными характеристиками сознательных существ. Он поделился с нами своим убеждением, что его открытие психоделических эффектов ЛСД-25 не было случайностью или даже «везением», как он обычно называл его в своих публичных лекциях. В 1938 г., когда он впервые синтезировал ЛСД, ему было трудно согласиться с выводом фармацевтического отдела фирмы «Сандоз», что у этого вещества не было никаких свойств, заслуживающих дальнейшего исследования. Продолжая синтезировать другие производные лизергиновой кислоты, он не мог выкинуть из головы ЛСД-25; у него было сильное ощущение, что фармакологи, должно быть, что-то проглядели, когда испытывали это вещество.

К апрелю 1943 г. это чувство стало таким непреодолимым, что он решил синтезировать еще один образец ЛСД-25. Это было весьма необычно – как правило, экспериментальные вещества определенно исключались из программы исследований, если оказывалось, что они не представляют фармакологического интереса. Работая над этим синтезом, Альберт пережил необычное состояние сознания («случайную интоксикацию»), что побудило его к его знаменитому эксперименту на себе с 250 мкг ЛСД (Hofmann, 2005). Его твердое убеждение, что в ЛСД есть нечто особенное, в конце концов достигшее кульминации в побуждении синтезировать еще один образец для более глубокого изучения, трудно объяснить рационально. Описывая эту последовательность событий, Альберт говорил: «Я не открывал ЛСД; ЛСД нашел и позвал меня».

Выступление Альберта перед нашей группой в Грюере превратилось в страстный апофеоз красоты и тайны природы и творения в целом. Он говорил об удивительной химии, дающей начало пигментам, которые ответственны за великолепную окраску цветов и крыльев бабочек. Он считал сложность химических формул, ответственных за цвета в природе, безошибочным доказательством того, что Вселенная имела генеральный план и создавалась высшим космическим разумом. Изучая эту замечательную алхимию природы, он мог чувствовать мысли и руку Творца. По его мнению, те, кто верит, что атомы способны делать подобные вещи сами по себе, не знают, о чем они говорят.

Кроме того, Альберт подробно говорил о том, как он благодарен за то, что он живет и сопричастен чуду сознания. Он подчеркивал необходимость принимать творение во всей его полноте – включая его теневую сторону, – поскольку без полярной противоположности Вселенная, в которой мы живем, не могла бы быть создана. Когда он ушел, мы все чувствовали, что только что присутствовали на даршане с духовным учителем. Было ясно, что Альберт принадлежит к группе великих ученых – подобных Альберту Эйнштейну и Исааку Ньютону, – кого скрупулезное занятие их научной дисциплиной привело к осознанию божественного порядка, лежащего в основе мира материи и природных явлений.

Через несколько месяцев после событий в Грюере я вернулся в Швейцарию, чтобы праздновать столетний юбилей Альберта. Утреннее празднование в Музее естественной истории в Базеле было очень официальным событием, на котором присутствовали многие люди из психоделического мира, публичные фигуры и друзья Альберта. Президент Швейцарской конфедерации Мориц Лёй-енбергер написал специальное письмо по этому случаю; в нем он называл Альберта «великой фигурой в исследовании человеческого сознания». Вечером я вместе с двумя моими друзьями и коллегами, Соней и Джураджем Стик, был приглашен на совершенно другое празднование дня рождения Альберта, проходившее в старом отеле в Берге – небольшом городке на швейцарско-французской границе, где жили Хофманны. Дети подносили Альберту цветы, читали стихи и пели песни. На этой трогательной церемонии мы не слышали ни одного упоминания об ЛСД; мы не были уверены, знали ли вообще жители Берга о том, что Альберт дал миру. Они просто праздновали день рождения замечательного соседа, достигшего весьма почтенного возраста в 100 лет.

Последний раз мне представилась возможность провести некоторое время с Альбертом двумя годами позднее во время Всемирного психоделического форума в Базеле. Его имя было в списке докладчиков, но он чувствовал себя слишком слабым, чтобы прийти и выступить с лекцией. Ганс Руди и Кармен Гигер, их помощник Стефан Стуки и я получили приглашение посетить Альберта в его доме в Берге. Хотя ум Альберта по-прежнему был совершенно ясным, его физическое состояние быстро ухудшалось. Мы провели с Альбертом несколько драгоценных часов, возвращаясь к старым воспоминаниям и слушая, как он делился с нами своими самыми недавними философскими и метафизическими идеями. Я был очень тронут, услышав, что он ежедневно читает отрывки из моей книги «Величайшее путешествие: сознание и тайна смерти» (Grof, 2006), которую он держал на своем прикроватном столике. Наблюдая красивый закат из окна гостиной, мы все совершенно ясно осознавали, что это были наша последняя встреча и конец целой эпохи. Учитывая долгую и плодотворную жизнь Альберта, мы испытывали очень смешанные чувства – глубокую грусть от предвидения его приближающейся смерти, равно как и восхищение его достойно проведенной полной и счастливой жизнью. Четыре недели спустя Альфред мирно скончался от сердечного приступа.

Какими бы жесткими и иррациональными ни были административные и юридические меры против частного и профессионального использования ЛСД, Альберт никогда не терял веры в его терапевтический и духовный потенциал и надеялся, что научные свидетельства со временем восторжествуют над массовой истерией. Он продолжал верить, что когда-нибудь эти ценные инструменты снова будут использоваться с огромной пользой для человеческого общества. Благодаря своей необычайной энергии и своему долголетию наряду с решительностью и упорством Рика Доблина и Междисциплинарной ассоциации психоделических исследований Альберт был способен в конце жизни увидеть замечательное всемирное возрождение научного интереса к психоделическим веществам, включавшее в себя возобновление психотерапевтических исследований с помощью ЛСД.

В США к психоделическим исследованиям вернулись несколько крупных университетов – Гарвардский университет, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA), Университет Джона Хопкинса, Нью-Йоркский университет, Калифорнийский университет в Сан-Франциско (UCSF), Чикагский университет и Университет Аризоны в Туксоне. В Чарльстоне (Южная Каролина) д-р Майкл Митохофер и его жена Анни сообщили о положительных результатах использования энтеогена МДМА (экстази) для лечения посттравматического расстройства (PTSD) (Mithoefer et. al., 2010). Их работа могла бы иметь важные следствия для разрешения трудной проблемы эмоциональных расстройств у ветеранов войн. В настоящее время важные психоделические исследования проводятся в Швейцарии, Германии, Испании, Великобритании, Нидерландах, Израиле, Бразилии, Перу и многих других странах мира. XVII Международная трансперсональная конференция, которая проходила в июне 2010 г. в Москве, включала в себя специальную программу, знакомившую участников с новым поколением психоделических исследований.

Хотя возрождение психоделических исследований очень радует, большинство новых работ повторяют, с использованием более строгой научной методологии, исследования, которые уже проводились в прошлом, в том числе эксперимент Страстной Пятницы Вальтера Панке, показавший энтеогенное действие псилоцибина (Pahnke, 1963), психоделическую терапию с онкологическими больными (Grof, 2006) и использование психоделиков для лечения невротиков и алкоголиков (Pahnke et.al, 1970). Среди достойных внимания исключений следует упомянуть использование новых методов формирования изображения в фундаментальном исследовании действия психоделиков на мозг, а также новаторскую и значительную работу с людьми, страдающими от посттравматических расстройств (PTSD) (Mithoefer et. al, 2010).

Многообещающие результаты в этой последней категории имеют наибольшие шансы вдохновить клиницистов во всем мире и сделать этот вид терапии общепринятым. Проблемы американских солдат, возвращавшихся с войн в Корее, Вьетнаме, в Персидском заливе, в Афганистане и Ираке, были поистине огромными: бессонница, ужасающие кошмары, депрессия, высокий уровень самоубийств и вспышки насилия. Традиционные методы лечения оказались крайне неэффективными для этих стойких расстройств. В равной степени гигантской – хотя и меньше освещавшейся в литературе – проблема PTSD была также для советской и российской армий.

Хочется надеяться, что если терапевтические эффекты ЛСД и других психоделиков выдержат проверку этих новых исследований, дальнейшие работы продвинутся в новые волнующие области, где нет научных данных, зато имеется множество несистематических свидетельств. Одну из самых многообещающих областей изучения представляет способность психоделиков стимулировать творчество. В 1960-х гг. Уиллис Харман, Роберт Мак-Ким, Роберт Моуджер, Джемс Федимен и Майрон Столярофф проводили предварительное исследование влияния психоделиков на творческий процесс. Они давали ЛСД-25 и мескалин группе высокоталантливых людей и изучали действие этих веществ на вдохновение и решение проблем (Harman et al., 1966). В своей книге «Высшая креативность: освобождение бессознательного для революционных прозрений» Уиллис Харман и Ховард Рейнголд приводят множество примеров научных и художественных достижений, которым способствовали необычные состояния сознания (Harman and Rheingold, 1984). Программа, предлагающая контролируемые психоделические сеансы видным ученым, сталкивающимся с тупиком в своей работе над важными проектами, а также выдающимся художникам, могла бы значительно способствовать научному прогрессу и содействовать уникальному обогащению нашей культурной жизни.


ЛСД уже помог ряду открытий, которые впоследствии были отмечены высшими научными наградами. В 1993 г. молекулярный биолог и специалист по химии ДНК Кэри Мюллис получил Нобелевскую премию за разработку полимеразной цепной реакции (PCR) – центрального метода в биохимии и молекулярной биологии, позволяющего увеличивать специфические последовательности ДНК. Во время симпозиума в Базеле в честь столетнего юбилея Альберта Хофманна сам Альберт поведал, что Кэри Мюллис приписывал свое достижение прозрениям, полученным под влиянием ЛСД. Френсис Крик, основоположник современной генетики, находился под влиянием ЛСД, когда открыл двухспиральную структуру ДНК. Он рассказывал коллеге, что часто использует малые дозы ЛСД для стимуляции мыслительных способностей. Он говорил, что именно ЛСД помог ему разгадать структуру ДНК – за это открытие он получил Нобелевскую премию.

В своей популярной книге «Что говорила соня: как контркультура шестидесятых формировала промышленность персональных компьютеров» Джон Маркофф описал историю персонального компьютера (Markoff, 2005). Он показал прямую взаимосвязь между использованием психоделиков в американской контркультуре 1950-х и 1960-х гг. и развитием компьютерной промышленности. Стив Джобе говорил, что прием ЛСД был в числе «двух или трех самых важных вещей, которые он сделал в своей жизни». Он замечал, что сотрудники его компании, не разделявшие его контркультурных корней, не могли полностью понимать его мысли. Дуглас Энгельбарт, который изобрел компьютерную мышь, тоже экспериментировал с психоделическими препаратами. Кевин Херберт, в молодости работавший для компании «Циско Системз», однажды сказал: «Когда я нахожусь под действием ЛСД и слышу что-то, представляющее собой чистый ритм, это переносит меня в другой мир и в другое состояние мозга, где я перестал мыслить и начал знать». Марк Песке, один из изобретателей языка кодирования виртуальной реальности VRML, соглашался, что существует определенная взаимосвязь между химическим расширением ума и достижениями в компьютерной технологии: «Для любых мужчины и женщины люди, стоявшие за виртуальной реальностью, были наркоманами».

Так «чудо-ребенок» Альберта Хофманна помогал другим ученым решать сложные проблемы и даже получать высшую научную награду – Нобелевскую премию. Те ученые, которые не были ослеплены яростными культурными разногласиями вокруг ЛСД-25, не сомневались в том, что сам Альберт Хофманн заслуживал Нобелевской премии за свои блестящие и важные открытия. К сожалению, печальная ирония – если не грубая ошибка – в истории науки состоит в том, что единственную Нобелевскую премию, имевшую отношение к психиатрии, получил в 1949 г. португальский невролог Антонио Эдгар Мониц за разработку префронтальной лоботомии – радикального калечащего хирургического вмешательства, имеющего сомнительную ценность и серьезные побочные эффекты. Эта процедура применялась, особенно в период с начала 1940-х до середины 1950-х гг., для коррекции широкого спектра состояний – психоза, невроза навязчивых состояний, депрессии, преступных наклонностей и агрессивного поведения. Самым печально известным примером использования лоботомии был случай Розмари Кеннеди – сестры Джона, Роберта и Эдварда Кеннеди, – которой она была проведена после того, как ее отец пожаловался врачам на проявившийся у умеренно отстающей в развитии девочки «смущающий новый интерес к мальчикам». В течение десятилетия психиатры отказались от этой процедуры даже в ее значительно смягченной форме (префронтальной лоботомии).

Вследствие неудачных исторических событий во второй половине XX в. господствующие научные круги не распознали и не признали важности выдающихся и влиятельных открытий Альберта. И вместо почестей и похвал от своего работодателя за свои замечательные достижения его осуждали, поскольку разногласия, связанные с его открытиями, запятнали репутацию фармацевтической компании «Сандоз».

В человеческой истории было много великих людей – первооткрывателей и новаторов разных эпох, – которые не были оценены своими современниками, как широкими массами, так и научными авторитетами того времени. Вот яркий пример: гелиоцентрическая система Николая Коперника получила общее признание только спустя 100 лет после его эпохального открытия. Я твердо верю, что будущие поколения будут считать Альберта Хофманна одним из самых влиятельных ученых XX в., новатором-провидцем, чьи открытия помогли наметить новый путь не только для психиатрии, психологии и нейронауки, но и для эволюции человеческого вида.

Холотропные исследования и архетиповая астрология
Описание двух случаев

Психоделические вещества в целом и в частности ЛСД могут глубоко влиять на работу человеческой психики. Их действие может быть как исключительно полезным, так и разрушительным, в зависимости от того, какой человек их принимает, в какой компании и в какой обстановке. По этой причине с самого начала экспериментов с психоделиками исследователи пытаются найти способы предсказать, как могут эти вещества повлиять на человека, который их принимает.

Попытка обнаружить метод прогнозирования реакции на психоделики и их терапевтические последствия была одной из целей большого клинического исследования, которое проводила наша исследовательская группа в Мэрилендском центре психиатрических исследований. Для этой цели мы использовали набор стандартных психологических тестов, в том числе миннесотскую многоаспектную анкету личности (ММАЛ), шостромовскую анкету личностной ориентации (АЛО), чернильный тест Роршаха (ЧТР), нашу собственную анкету психоделических переживаний (АПП) и другие. Это исследование подтвердило мои ранние догадки, к которым я пришел во время работы в Институте психиатрических исследований в Праге (Чехословакия) а также выводы, сделанные на основе изучения специальной литературы: результаты тестов, разработанных и широко используемых западными психологами, для этой цели совершенно бесполезны.

По иронии судьбы, когда после многолетних безуспешных усилий я наконец нашел средство, дающее возможность делать такие прогнозы, оно оказалось еще более противоречивым, чем сами психоделики. Этим средством стала астрология – дисциплина, которую я сам, даже после многолетнего изучения трансперсональных явлений, бесцеремонно отвергал как некую смехотворную псевдонауку. Я также понял, что астрология может стать бесценным инструментом при работе с другими формами холотропных состояний сознания, например с состояниями, которые наступают при воздействии мощных методов переживательной психотерапии (первичная терапия, ребёфинг и холотропное дыхание) или возникают спонтанно во время духовных обострений (психодуховных кризисов).

Коренное изменение моего отношения к астрологии стало результатом сотрудничества с психологом и философом Ричардом Тарнасом, который уже много лет является моим близким другом и коллегой. Самая главная его книга по истории западного мировоззрения, «Страсть западного ума», используется как учебник во многих университетах США и других стран. К тому же Рик – блестящий астролог-исследователь, сочетающий безупречную эрудицию и глубокое знание холотропных состояний сознания, предмета своей докторской диссертации. И еще Рик привносит в свою работу необычайную широту познаний в области человеческой истории и культуры.

В течение многих лет мы вместе исследовали астрологические корреляты мистических переживаний, психодуховных кризисов, психических проявлений, психоделических состояний и сеансов холотропного дыхания. Эта работа показала, что астрология, особенно исследование транзитов планет, может предсказывать как архетипическое содержание холотропных состояний сознания, так и временную их привязку к тому или иному моменту. Наше систематическое исследование соотношений между природой и содержанием холотропных состояний и транзитов планет убедило меня, что самая многообещающая стратегия психиатрии будущего – это сочетание глубокой переживательной терапии с трансперсональной психологией и транзитной астрологией.

Я осознаю, что это очень смелое утверждение, особенно учитывая тот факт, что многие передовые ученые считают астрологию – как считал и я – принципиально несовместимой с научным мировоззрением. Чтобы как следует обосновать использование астрологии с философской и научной позиции, потребовалось бы гораздо больше места, чем позволяет это приложение. Всем, кто заинтересовался этим вопросом, советую обратиться к трудам Ричарда Тарнаса, который к тому же гораздо лучше меня подготовлен для этой задачи (Tarnas, 1991, 1995, в печати). В данном контексте я лишь кратко покажу, как менялся статус астрологии на протяжении истории, и приведу факты в поддержку этой древней дисциплины, вытекающие из современных исследований сознания.

Астрология – это древнее искусство и наука, и зародилась она, возможно, уже в III тысячелетии до н. э. в Месопотамии, откуда распространилась в Индию и Грецию. Она была основана на учении о вселенском соответствии. Ее основной принцип, выраженный фразой «что вверху, то и внизу», – это предположение, что микрокосм человеческой психики отражает макрокосм, а также что земные события служат отражением событий космических. В Греции в эллинистическую эпоху астрологи усовершенствовали астрономические вычисления и с каждой планетой сопоставили то или иное мифическое божество, что стало отражением мифологической связи, уже установленной вавилонянами. Потом они стали использовать эту систему для предсказания событий – как в обществе, так и в жизни отдельных людей.

Понимание значений планет, их положений и геометрических аспектов, а также их конкретного влияния на дела людские – впервые все это оказалось объединено в целостную систему в астрологии Птолемея, который также был величайшим систематизатором древней астрономии. В последующие века поколения астрологов расширяли, пересматривали и совершенствовали систему Птолемея. В своей полностью развитой, «греческой» форме астрология почти 2000 лет оказывала влияние на религию, философию и науку языческой, а позже и христианской Европы. Современные астрологи, используя достижения астрономии, ставшие возможными с изобретением телескопа, впоследствии добавили к древней системе три внешние планеты – Уран, Нептун и Плутон, – которые не были известны в древности, а также изучили и описали архетипическое значение этих планет.

Как и многие другие эзотерические системы, астрология стала жертвой рационализма и материализма, которые вышли на сцену в эпоху научно-технической революции. Она была отвергнута не потому, что была доказана ложность ее предпосылок, а по причине ее несовместимости с основными метафизическими допущениями западной науки, попавшей под власть монистического материализма.

Если говорить более конкретно, то неприятие астрологии учеными-материалистами имеет под собой несколько важных причин.

Западные ученые изображают Вселенную как обезличенную и большей частью неодушевленную механическую систему, некую супермашину, которая создала саму себя и подчиняется естественным механическим законам. В этом контексте жизнь, сознание и разум выглядят более или менее случайными продуктами материи. Главное же предположение астрологии, что космос – творение высшего разума, основано на более глубоком, непостижимо сложном порядке и отражает высшую цель.

Астрологическая точка зрения точно отражает изначальный смысл греческого слова «космос», которое описывает мир как четко упорядоченную, стройную и последовательно взаимосвязанную систему, неотъемлемой частью которой является человечество. С этой точки зрения человеческая жизнь – не результат действия произвольных сил, управляемых капризным случаем: она движется по четкой траектории, которая созвучна движению небесных тел, а потому может быть интуитивно познана, хотя бы отчасти.

Астрологическое мышление предполагает существование архетипов – вневременных изначальных принципов, которые лежат в основе устройства материального мира, формируют его и одушевляют. Склонность истолковывать мир с позиции архетипических принципов впервые возникла в Древней Греции и стала одной из самых поразительных черт греческой философии и культуры. Эти архетипы можно рассматривать с нескольких разных точек зрения. В эпических произведениях Гомера они находят воплощение в мифологических персонажах, божествах, таких как Зевс, Посейдон, Гера, Афродита или Арес. В философии Платона они описаны как чистые метафизические принципы, трансцендентные Идеи и Формы. Они обладают собственным независимым бытием в мире, который обычные человеческие чувства воспринять неспособны. В наше время К.Г. Юнг привнес понятие архетипов в современную психологию, описав их в основном как психологические принципы (Jung, 1959).

Существование скрытых, незримых измерений реальности – идея, чуждая материалистической науке, если эти измерения нематериальны по своей природе и не могут быть обнаружены с помощью приборов, которые расширяют диапазон нашего восприятия: микроскопов, телескопов или датчиков, регистрирующих различные диапазоны электромагнитного излучения. К тому же психиатры, как теоретики, так и клиницисты, используют очень узкую понятийную структуру, ограниченную послеродовой биографией и фрейдовским индивидуальным бессознательным. Они утверждают, что восприятие архетипических существ и миров есть патологический продукт мозговой деятельности, который необходимо лечить транквилизаторами.

Еще одно большое препятствие, мешающее относиться к астрологии серьезно, – это детерминистский склад мышления, присущий всей западной науке. Критики астрологии обычно рассматривают Вселенную как цепочку причин и следствий и считают принцип причинности обязательным для всех процессов во Вселенной. Вполне естественно, что для них идея непосредственного физического влияния планет на человеческую психику и на весь мир неправдоподобна и абсурдна. Те, кто рассматривает причинность как единственный связующий принцип во Вселенной, склонны пренебрегать такими неудобными проблемами, как вопросы о происхождении Вселенной и о «причинах всех причин». К тому же в этой полемике они не учитывают открытий квантово-релятивистской физики.

В конечном счете первостепенное значение, которое астрология придает моменту рождения, не имеет никакого смысла для теоретической психологии и психиатрии, поскольку они не рассматривают биологическое рождение как психологически важное событие и не признают перинатальный уровень бессознательного. Их позиция основана на весьма спорном предположении, что мозг новорожденного якобы не способен регистрировать травмирующее воздействие рождения, поскольку к моменту рождения процесс миелинизации (формирования жировых миелиновых оболочек, покрывающих нейроны) в его мозге еще не завершен.

За несколько десятилетий систематического исследования холотропных состояний накоплен большой объем информации, которая сокрушает эти основные положения материалистической науки и представляет факты в поддержку астрологии. Эти наблюдения обнаруживают следующее:

1) существование надличностных переживаний, которые указывают на одушевленный космос, пронизанный сознанием и творческим космическим разумом;

2) возможность непосредственного восприятия духовных реальностей, в том числе архетипических персонажей, сюжетов и миров, а также эмпирической оценки достоверности этих переживаний;

3) существование синхронностей, представляющих собой важную и жизнеспособную альтернативу принципу причинности;

4) чрезвычайная психодинамическая важность переживания процесса рождения для психологического развития и жизни человека;

5) огромный потенциал астрологических транзитов для прогнозирования природы, временных характеристик и содержания холотропных состояний сознания.

1. Факты, подтверждающие одушевленность космоса

Исследование холотропных состояний сознания представило убедительные доказательства того, что надличностные переживания нельзя отбрасывать как бесполезные продукты больной психики. То, что такие состояния обеспечивают доступ к новой точной информации о различных аспектах бытия, не оставляет сомнения: эти явления, образно говоря, бросают вызов большинству основных положений материалистической науки. Эти состояния предлагают понимание Вселенной как единой сети происходящих в сознании событий – сети, которая пронизана высшим разумом и отражает некий высший порядок.

Кроме того, эти переживания эмпирически доказывают, что психика отдельного человека не имеет границ и, в сущности, соизмерима со всем его бытием. Таким образом, они подтверждают основной принцип многих эзотерических систем, включая астрологию, который гласит, что микрокосм служит отражением макрокосма. Это представление, которое с точки зрения механистической науки и аристотелевой логики казалось совершенно абсурдным, в последние десятилетия получило неожиданную поддержку со стороны еще одной области знания: развитие лазеров и оптической голографии показало принципиально новые возможности связи части и целого (Talbot, 1991).

2. Эмпирические факты в пользу существования архетипов

Холотропные состояния обеспечивают непосредственный эмпирический доступ к чудесным (нуминозным) измерениям бытия, в том числе и к архетипам. Это очень важно, потому что принцип архетипов составляет сущность астрологии. В XX в. К.Г. Юнг возродил древнюю идею архетипов и ввел их в современную глубинную психологию в виде психологических принципов, изначальных организующих структур психики (Jung, 1959).

Юнг и его последователи исследовали и очень подробно описали важную роль, которую архетипы играют в жизни отдельных людей, народов и природы. Во многих научных статьях и книгах, а также в популярных произведениях авторов, имеющих юнговскую ориентацию, утверждается, что наши личные качества и поведение отражают динамику мощных архетипических принципов (Hillman, 1975; Shinoda Bolen, 1984,1989) и что мы воплощаем эти характерные архетипические темы в своей повседневной жизни (Campbell, 1972).

Важная особенность архетипов – это то, что они не привязаны к человеческому мозгу, но, скорее, действуют из запредельных сфер и оказывают синхронное влияние как на психику отдельного человека, так и на происходящие в мире события. Союз научной астрологии и архетипической психологии, основанный на трудах К.Г. Юнга, обеспечивает невиданный прогресс обеих этих областей. Он привносит математическую точность астрономии в творческий и образный мир глубинной психологии, существенно обогащая возможности как теоретических гипотез, так и клинических прогнозов.

Психологи-теоретики и психиатры и поныне считают идею Юнга об архетипах ни на чем не основанной и умозрительной и отказываются принимать ее всерьез. Однако современные исследования сознания подтверждают несомненное существование архетипов, указывая, что эти архетипы можно непосредственно пережить в холотропных состояниях сознания. В других своих трудах я приводил различные истории, иллюстрирующие то, как трансперсональные переживания, связанные с архетипами, могут давать новую информацию о мифологических реальностях культур, о которых переживший их человек раньше не знал, а также открывают новые терапевтические возможности (Grof, 1985, 1988).

3. Открытие синхронности

Склонность мыслить с позиции причинности – вот одно из главных оснований того, почему астрологию так неистово отвергают. Я вспоминаю одну из бесед о трансперсональной психологии с Карлом Саганом, во время которой он между прочим выпалил: «Астрология – полнейшая чушь: ведь я, стоя здесь, влияю на тебя куда больше, чем Плутон». Совершенно ясно, что он рассматривал эту тему сквозь призму таких понятий, как массы, расстояния, силы тяготения и другие физические величины. Но такой подход совершенно упускает из виду главное. Критики астрологии, в том числе и Карл Саган, не понимают, что астрологи используют сложную парадигму, которая утверждает существование синхронной связи между планетами, человеческой психикой и внешними событиями. Чтобы постичь астрологию, нужно мыслить с позиции синхронности.

Ричард Тарнас и я совместно излагали наши открытия, касающиеся связи между психикой и космосом, на многочисленных курсах для специалистов в Калифорнийском институте интегральных исследований (КИИИ), а также на учебных семинарах по трансперсональной психологии и в выступлениях для широкой публики. Первое, что мы всегда старались прояснить перед каждым обсуждением данного материала, – это то, что, говоря о взаимосвязи переживаний и событий с движением и аспектами планет, мы никоим образом не имеем в виду причинное влияние небесных тел на человеческую психику или на события в материальном мире.

Более правильное понимание астрологии можно проиллюстрировать на одном простом примере. Когда я смотрю на свои часы, показывающие точное время, и вижу, что на них семь, я могу сделать вывод, что все точные часы в этом же часовом поясе тоже будут показывать семь часов. Далее я могу с достаточной уверенностью предположить, что, включив телевизор, смогу увидеть новости, которые передают в семь часов, или что в ресторане, где я заказал ужин на семь часов, к моему приходу будет накрыт стол.

Это, разумеется, не означает, что мои часы оказывают непосредственное влияние на все другие часы, вызывают показ новостей по телевизору или влияют на сознание обслуживающего персонала ресторана. Просто все эти события синхронны по отношению к астрономическому времени – скрытому измерению, которое действует «за кулисами» и не может восприниматься непосредственно.

Точно так же понимание, лежащее в основе астрологии, предполагает, что во вселенском порядке вещей движение планет и геометрические аспекты, которые они образуют друг с другом, соотносятся со скрытыми архетипическими движущими силами, которые определяют события во внешнем мире. Поскольку планеты видимы, их можно использовать для того, чтобы предположить, что происходит в мире архетипов или, используя вышеописанный пример, что показывают «часы» в этом архетипическом мире. Угловое соотношение расположения планет в то или иное время и расположения планет в нашем натальном гороскопе (транзиты) указывает на то, как данная ситуация может проявиться в нашей личной жизни.

Принцип синхронности как существенная альтернатива линейной причинно-следственной связи был впервые подробно описан К.Г. Юнгом. Согласно Юнгу, синхронность не причинно-следственный связующий принцип, который относится к важным совпадениям событий, разделенных во времени и пространстве (Jung, 1960). Юнга, который вообще интересовался странными совпадениями, главным образом интересовали те совпадения, в которых различные внешние события имели осмысленную связь с внутренними переживаниями, например со снами, фантазиями и видениями.

Именно эти совпадения, самые разнообразные и необычные, Юнг назвал синхронностью. Он определял такую синхронность как «одновременное наступление того или иного психического состояния и одного или нескольких внешних событий, проявляющихся как осмысленные параллели субъективному состоянию, имевшему место в тот момент» (Jung, 1960). Синхронности могут принимать множество различных форм: одни связывают людей и события, разделенные расстоянием, другие – временем.

Из-за глубоко укоренившегося в современном мире убеждения, что основным законом природы является причинность, Юнг долгие годы не решался публиковать свои наблюдения тех событий, которые не вписывались в эту схему. Он откладывал издание своей книги, написанной на эту тему, до тех пор, пока вместе с другими учеными не собрал буквально сотни убедительных примеров синхронности и не смог с полной уверенностью сказать, что собирается изложить вполне обоснованные факты. Кроме того, для него было важно, что его принцип синхронности получил поддержку со стороны двух первооткрывателей современной физики: Альберта Эйнштейна и Вольфганга Паули. С точки зрения нашего исследования интересен тот факт, что в своем революционном очерке «Синхронность: некаузальный связующий принцип» (Jung, 1960) Юнг отводит особое место астрологии.

В работе с холотропными состояниями случаи поразительной синхронности настолько обычны, что не остается никаких сомнений, что она является важной альтернативой причинности как связующего принципа. В медитативных практиках, терапии с применением психоделиков, холотропном дыхании и спонтанных психодуховных кризисах содержимое, возникающее из подсознания, часто вступает в сложное творческое взаимодействие с различными сторонами общепринятой реальности. Это бросает вызов самым основным нашим предположениям о реальности и полностью стирает то четкое различие, которое мы делаем между внутренним миром и внешним.

Типичным примером служит явление удивительных синхронностей в жизни людей, занимающихся переживанием и сознательным воссозданием воспоминаний о биологическом рождении. Когда в процессе внутреннего исследования эти люди близко подступают к переживанию смерти эго, но не проходят его до конца, они в повседневной жизни часто сталкиваются с поразительным скоплением опасных ситуаций, травм и несчастных случаев. Важно подчеркнуть, что здесь я имею в виду события, которые вызваны другими людьми или внешними обстоятельствами, а не являются следствием саморазрушительных наклонностей самих пострадавших.

Когда эти люди переживают в своих глубинных процессах смерть эго и психодуховное рождение, такие ситуации имеют тенденцию раскрываться так же магически, как они развились. По-видимому, на этой стадии личного преображения человеку приходится иметь дело с темой разрушения и потери, но у него есть выбор: пережить это как внутренний процесс или как событие реальной жизни. Это как раз то, что астрологи наблюдают в отношении влияния тяжелых планетарных транзитов.

Столь же удивительные синхронности бывают связаны с различными видами надличностных переживаний. Синхронные события часто сопровождают переживание опыта прошлой жизни, а также очень часто возникают во время внутренней встречи с архетипическими персонажами и мотивами. Например, когда человек переживает интенсивный внутренний процесс, связанный с темами Анимуса,

Анимы, Мудрого Старца либо Великой или Пожирающей Матери, в их повседневной жизни часто появляются люди, воплощающие в себе черты этих персонажей.

Аналогичным образом, когда у человека возникает сильное шаманское переживание, в котором участвует дух-проводник в облике животного, то это животное может неожиданно и по-разному появляться в жизни этого человека, причем с частотой, не укладывающейся в рамки разумной вероятности. Кроме того, многим людям, бескорыстно участвовавшим в проектах, которые вдохновлялись трансперсональными сферами психики, доводилось переживать необычные синхронности, удивительно облегчавшие их работу.

4. Психологическое значение рождения

Работа с холотропными состояниями позволила исправить поразительное заблуждение психиатров-теоретиков, которые полагали, что биологическое рождение может отразиться на душевном состоянии, эмоциональной жизни и поведении человека только в том случае, если оно вызвало необратимое повреждение клеток мозга. Мне много раз довелось наблюдать, что это критическое переживание оставляет сильный отпечаток душевных чувств и телесных ощущений, которые, взаимодействуя с событиями после рождения, определяют развитие различных душевных и психосоматических расстройств. К тому же общая картина нашего рождения часто отражается на том, как мы справляемся с превратностями судьбы и подходим к важным задачам и проектам. Есть также впечатляющие доказательства того, что в психике отдельных людей перинатальные матрицы могут играть важную роль, определяя участие этих людей в коллективных общественно-политических событиях и культурных движениях (de Маше, 1982; Grof, 1998).

Эти наблюдения становятся существенной поддержкой для астрологии, которая давно придавала большое значение моменту рождения как символическому предшественнику всей картины жизни. Они также связаны с еще одним основополагающим принципом астрологии, который точно определяет связь между глобальными событиями и тем, что происходит в жизни отдельных людей. Это предполагает, что важные движения и события, имевшие место в человеческой истории, связаны с расположением планет и их взаимоотношениями. Таким образом, степень и природа участия людей в коллективных событиях, а также конкретные случаи в их жизни являются отражениями их личных планетарных транзитов. Они в свою очередь выражают связь между мировыми транзитами и личными натальными картами. Мы вернемся к этой теме позднее, когда будем рассматривать основные принципы астрологии.

5. Связь между холотропными состояниями и планетарными транзитами

В то время как все вышеописанные наблюдения указывают на мировоззрение и теорию личности, которые в основе своей созвучны астрологии, за время исследования холотропных состояний также накопилось много удивительных фактов, которые вполне конкретно подтверждают важные предположения, лежащие в основе астрологии. Было открыто существование систематической связи между природой и содержанием холотропных состояний сознания и планетарными транзитами людей, переживающих эти состояния.

Первым на возможность существования некой необычной связи между астрологией и моим исследованием холотропных состояний указал Ричард Тарнас, который осознал, что в моем описании феноменологии четырех базовых перинатальных матриц (БПМ) – эмпирических схем, связанных с этапами биологического рождения, – наблюдается поразительное сходство с четырьмя архетипами, которые астрологи эмпирически соотнесли с четырьмя внешними планетами Солнечной системы. Мое описание БПМ было основано на клинических наблюдениях, сделанных совершенно независимо, когда я еще ничего не знал об астрологии.

Положительные стороны первой перинатальной матрицы (БПМ-1) – переживание эпизодов безмятежной внутриутробной жизни, а также сопутствующие ощущения растворения границ, океанического блаженства, космических чувств единения, выхода за пределы времени и пространства и осознания мистических измерений реальности – безошибочно отражают архетип, который астрологи связывают с Нептуном. То же самое справедливо и для отрицательной стороны БПМ-1, связанной с регрессивными переживаниями тревог, предшествующих рождению. Здесь растворение границ по своей природе является не мистическим, а психотическим: оно ведет к смятению, заблуждению, ощущению, что тебя травят химическими веществами, и параноидальному восприятию реальности. Эта матрица также имеет психодинамическую связь с алкогольной или наркотической интоксикацией и зависимостью. Все это качества, которые астрологи описывают как теневую сторону архетипа Нептуна.

Самые характерные особенности БПМ-2, связанной с «безвыходным» этапом рождения, когда матка сокращается, но ее шейка все еще остается закрытой, – это навязчивые мысли о старении и смерти, трудных испытаниях и тяжком труде, депрессии, гнете, нужде и голоде. Эта матрица также вызывает чувства неадекватности, неполноценности и вины. Она связана со скепсисом и глубоко пессимистическим взглядом на жизнь, с сокрушительным кризисом смысла, полной неспособностью радоваться, запутанностью в мире времени и материи и потерей всякой связи с божественным измерением реальности. В астрологии все эти качества приписываются отрицательной стороне архетипа Сатурна.

Особенно замечательно и удивительно точное астрологическое соответствие с эмпирическими сторонами, которое мы наблюдаем в БПМ-3, ибо эта матрица представляет собой необычное сочетание элементов, характерное для завершающего этапа биологического рождения. Сюда относится безжалостный натиск стихийных божественных сил, столкновение титанических энергий, дионисийский экстаз, рождение, секс, смерть-возрождение, уничтожение и скатология. Еще можно упомянуть переживания всей глубины жизни-и-смерти, а также мотивы извержения вулкана, очищающего пламени и подземного мира – геологические, урбанистические, криминальные, сексуальные, психологические или мифологические. С точки зрения астрологии все это качества архетипа Плутона.

И наконец, феноменология БПМ-4 – переживание выхода из родового канала – тесно связана с архетипом Урана. Как я покажу дальше, это единственная планета, архетипическое значение которой существенно отклоняется от природы ее мифологического тезки. На самом деле архетип, связанный с Ураном, точно отражает основные черты греческого мифологического героя Прометея (Тарнас, 1995). Для него характерны такие качества, как освобождение, свобода от прежних ограничений, неожиданное разрешение трудной ситуации, прорыв границ и выход за их пределы, просветляющие озарения, прометеевское прозрение и экстаз, неожиданный подъем на новый уровень осознанности и сознания.

Еще более поразительным, чем эти удивительные параллели между феноменологией перинатальных матриц и планетарными архетипами, является сделанное Тарнасом открытие: в холотропных состояниях эмпирическое столкновение с этими матрицами регулярно происходит в те периоды, когда у людей, переживающих эти состояния, бывают важные транзиты соответствующих планет. Теперь, спустя годы, мы можем подтвердить этот факт тысячами конкретных наблюдений. Об этих необычных связях я расскажу ниже и проиллюстрирую их историями конкретных людей.

Натальная и транзитная астрология также помогли глубже понять еще один важный принцип, вытекающий из моих психоделических исследований. Еще в самом их начале я заметил, что эмоционально важные воспоминания моих пациентов хранятся в подсознании не как мозаика из отдельных отпечатков, но в виде сложных динамических групп. Я назвал эти совокупности воспоминаний СКО, что является сокращением от «система конденсированного опыта». СКО состоит из воспоминаний, несущих сильный эмоциональный заряд и относящихся к различным периодам нашей жизни, причем общим для этих воспоминаний является качество эмоциональных или телесных ощущений.

У каждой СКО есть своя основная тема, которая пронизывает все ее уровни и выражает их общий знаменатель. Отдельные уровни в свою очередь содержат вариации этой основной темы, которые имели место в различные периоды жизни человека. По-видимому, все группы СКО накладываются на травму рождения и коренятся в ней, а также имеют динамическую связь с одной из перинатальных матриц или с одним из ее конкретных элементов. Однако типичная СКО простирается еще дальше, своими самыми глубокими корнями уходя в различные виды надличностных явлений, таких как переживания прошлых рождений или жизней предков, коллективных исторических эпизодов, сознательное отождествление с различными животными, юнговскими архетипами и многое другое.

Самым последним уточнением моего понимания динамики СКО стало удивительное открытие того факта, что природа важных СКО, их содержание в человеческой психике демонстрируют поразительное соотношение с основными планетарными аспектами его натальной астрологической карты. К тому же синхронизация биографических пластов СКО совпадает с периодами, когда эти натальные аспекты активизируются важными планетарными транзитами. Таким образом, эти открытия по-новому освещают динамические связи между биографическими, околородовыми и надличностными составляющими СКО, которые мне довелось неоднократно наблюдать в своей клинической работе.

Из-за этих удивительно точных соотношений астрология, особенно транзитная астрология, оказалась для исследований сознания тем самым долгожданным розеттским камнем, который дает ключ к пониманию природы и содержания настоящих, прошлых и будущих холотропных состояний, как спонтанных, так и искусственно вызванных. Открытие этих соотношений для прошлых переживаний представляет огромный теоретический интерес; они также дают возможность проникнуть взглядом в прошлое и согласовать с ним процесс исцеления и развития. Изучение текущих транзитов может дать важные принципы для психотерапевтической работы с людьми, переживающими духовные обострения и страдающими другими эмоциональными расстройствами. Возможность делать удивительно точные прогнозы, основанные на будущих транзитах, служит бесценным инструментом в планировании психоделических и холотропных сеансов.

Теперь, завершив общее вступление, я буду более конкретно исследовать астрологию как справочную систему для работы с холотропными состояниями. Полное и содержательное рассмотрение важности астрологии для исследования сознания, психиатрии и психологии выходит за пределы этого очерка. Однако эта тема так плодотворна и важна для работы с холотропными состояниями, что я дам по крайней мере краткое описание основных принципов астрологии и ее применения в этой области. Надеюсь, оно заинтересует тех читателей, которые не настолько знакомы с этой дисциплиной, чтобы искать более подробную информацию в богатой астрологической литературе. Чтобы найти убедительное подтверждение этому необычному средству, нужно познакомиться с астрологией лично – либо став клиентом опытного и сведущего астролога, либо, еще лучше, самому настолько освоить астрологию, чтобы научиться делать собственные наблюдения.

В приведенном ниже описании основных астрологических понятий я буду близко следовать неопубликованной статье Ричарда Тарнаса, которую он давал своим клиентам, чтобы подготовить их к лекциям по астрологии (Tarnas, 1987). Те, кто намерен серьезно заняться изучением этого предмета, найдут подробную информацию в книгах, написанных специалистами в этой области. Роберт Хэнд написал популярное руководство, помогающее понять планетарные транзиты (Hand, 1976). Книга Рейнольда Эбертина по планетарным влияниям является классикой, которую многие астрологи используют в качестве стандартного справочника (Ebertin, 1972).

У шедевра Ричарда Тарнаса «Страсть западного ума» (Tarnas, 1991), посвященного развитию европейской мысли, от философов – предшественников Сократа до самых последних времен, есть чрезвычайно точное, строго документированное продолжение, которое называется «Космос и психика: откровения нового мировоззрения, давшего этой книге астрологические корреляты» (Tarnas, в печати). Удачно иллюстрирует подход Тарнаса к архетипической прихологии и астрологии небольшая книга «Прометей Пробуждающий» (Tarnas, 1995), в которой автор исследует архетипическое значение планеты Уран и исторические события, совпавшие с расположением Урана в одну линию с другими планетами.

Основная справочная система, используемая астрологами, включает угловые отношения (аспекты) между Солнцем, Луной и восьмью остальными планетами в натальном гороскопе. Транзитная астрология изучает угловые отношения между натальными позициями этих же десяти небесных тел и позициями в то или иное время (транзиты). Кроме того, важную роль в астрологии играет расположение планет по отношению к системе координат, включающей в себя ось «асцендент – десцендент» и ось «зенит – надир».

Таким образом, мы говорим о весьма сложной системе понятий и связей. В контексте короткого очерка невозможно отдать должное этой захватывающей теме и раскрыть ее со всей полнотой. К тому же я полагаю, что многие читатели знакомы с астрологией лишь поверхностно, а некоторые не знакомы вообще. Поэтому придется отложить подробный рассказ о ней до следующей книги, посвященной именно этой теме, которую я надеюсь когда-нибудь написать вместе с Ричардом Тарнасом.

Натальная карта, или гороскоп, – это двумерное изображение ситуации в небе на момент рождения человека. Она представляет собой круг, разделенный горизонтальной и вертикальной осями на четыре квадранта. Периметр этого круга подразделяется на 360 градусов, образующих двенадцать 30-градусных сегментов, каждому из которых соответствует один из двенадцати знаков зодиака. Это общий «фон», на который в гороскопе показывают положения планет на момент рождения и угловые отношения между ними.

Планеты символизируют основные архетипические принципы, или силы, а их угловые отношения, или аспекты, отражают взаимодействие между этими архетипами. В астрологии рассматривается десять «планет», поскольку понятие «планета» используется также для Солнца и Луны (это согласуется с первоначальным значением греческого слова planetes, которое означает «странник», то есть небесное тело, которое имеет свою автономную траекторию и не следует общему движению небесной сферы). Как и планеты, астрологические знаки связаны с определенными архетипическими темами и качествами.

Четыре точки, в которых координаты пересекаются с периметром круга, имеют особое значение. Они называются асцендент, десцендент, зенит и надир. Планета, восходящая над горизонтом во время рождения, на карте будет находиться рядом с асцендентом; планета, стоящая прямо над головой, будет находиться в зените, а та, которая заходит за горизонт, будет отмечена на десценденте. Планета, находящаяся в самом низу карты, будет стоять «под ногами», в невидимой части неба. Если в момент рождения человека одна из планет располагается очень близко к этим четырем точкам, соответствующий архетип, скорее всего, будет оказывать на жизнь этого человека особенно сильное влияние.

Теперь кратко остановлюсь на качествах архетипов, связанных с отдельными планетами, и на их особых энергиях, причем начну с Солнца и Луны.

Солнце символизирует главный принцип жизненной энергии и личности человека, то есть самую суть его личности, или сознательного «я». Оно также управляет волей и склонностью выражать себя в качестве независимой личности. Архетипическая энергия Солнца по природе своей мужская, или янская, и Солнце склонно отражать тех персонажей-мужчин, которые играют важную роль в жизни человека. Архетипы любых планет, образующих важные аспекты с Солнцем, будут оказывать особенно сильное влияние на жизнь человека и его характер.

Луна, напротив, символизирует те наши элементы, которые лежат в основе сознательного «я» и скрыты от него, и отражает психосоматическую основу личности. Она тесно связана с теми сторонами личности, которые эмоционально и инстинктивно реагируют на раздражение, а также с теми сторонами психики, которые мы не осознаем. Этот архетип показывает связь с женским принципом, или инь, с узами между матерью и ребенком в раннем возрасте и с детством, с женскими персонажами, играющими важную роль в жизни человека, с его домом и наследием предков. Архетипы планет, образующих важные аспекты с Луной, склонны иметь в жизни человека особое значение: они будут проявляться в тех сферах его жизни, которые управляются Луной.

Архетип Меркурия символизирует интеллект, рассудок, или Логос. Он управляет умственной деятельностью, способностью воспринимать и учиться, формулировать и выражать идеи, а также пользоваться словами и языком. Кроме того, он связан со способностью передвигаться, переносить с места на место, устанавливать контакты с другими людьми, общаться с ними и обмениваться идеями. Главные аспекты между Меркурием и другими планетами отражают то, как человек получает и передает информацию, а также природу умственной деятельности и особенности воспитания. Мифологическое выражение этого архетипа – греческий бог Гермес (римский Меркурий), посланец богов.

Архетип Венеры связан прежде всего с принципом любви, или Эросом. Он находит свое выражение в иньском аспекте чувственности и сексуальности, в стремлении к романтической связи, партнерству и общественным отношениям, а также умении привлекать других и влечении к ним. Кроме того, Венера управляет эстетическим чувством и его выражением в художественной деятельности, а также поиском гармонии. Главные аспекты, соединяющие Венеру с другими планетами, показывают важную связь со способностью располагать к себе людей, самому испытывать расположение к ним, любить и быть любимым, связь с природой наших социальных взаимодействий, особенно с романтическими отношениями, а также с артистическими интересами, талантами, импульсами, способностью к самовыражению. Этот архетип находит свое мифологическое олицетворение в греческой Афродите (она же римская Венера), богине любви и красоты.

Архетип Марса символизирует принцип динамической энергии, инициирующий и движущий импульсы. Он связан с архетипом воина, с жизненной энергией и атлетической доблестью, а также с янской стороной сексуальности. В психике он правит честолюбием, самоуверенностью, духом соперничества, смелостью, гневом и яростью. Важные аспекты и транзиты, в которые входит Марс, часто совпадают с самоуверенным и агрессивным поведением, конфликтами и противостоянием, а также с предрасположенностью к импульсивному поведению и травмам. В мифологии Марс (римский Арес) – это бог войны.

Юпитер – это архетип, который связывают с ростом, расширением, успехом, счастьем и удачей. Он управляет склонностью к оптимизму, ощущением изобилия, стремлением к тому, что лучше или выше, щедростью и великодушием. Кроме того, он связан с открытостью ума, далеко идущими перспективами, высокими нравственными нормами и философскими идеалами, богатым интеллектом и широтой культурного кругозора. Благодаря этим качествам Юпитер часто называют Великим Благодетелем. Его обратная сторона – это чрезмерная снисходительность к себе, самолюбование, всяческие преувеличения и излишества. Юпитер (греческий Зевс) – высшее божество в римском пантеоне и глава олимпийских богов.

Планетарный архетип Сатурна во многом диаметрально противоположен Юпитеру. Сатурн, который часто называют Великим Злодеем, в своем отрицательном проявлении символизирует утеснение, ограничение, скудость, нехватку, подавление, гнет, вину и депрессию. В мифологии римское божество Сатурн часто отождествляли с греческим богом Кроносом, поэтому он связан с непостоянством, старением, смертью, концом всего, Отцом-Временем и Беспощадным Жнецом.

Однако у архетипа Сатурна есть и важная положительная функция – принцип, необходимый для того, чтобы наша повседневная жизнь не была оторвана от земли, потому что он управляет структурой, материальной реальностью всех вещей, порядком и линейной последовательностью событий. По отношению к процессу биологического рождения (и психодуховного процесса смерти-возрождения) он символизирует ту стадию, когда сокращающаяся матка периодически сжимает ребенка, но ее шейка все закрыта, и кажется, что выхода нет.

В личной жизни Сатурн олицетворяет надежность, выносливость, зрелость, ответственность и верность. Он также являет собой принцип, который заставляет нас сталкиваться с последствиями наших поступков в этой жизни, а также в прошлых воплощениях и представляет элемент суперэго, нравственных норм, совести и правосудия. Главные аспекты Сатурна указывают на решающие испытания, которые нам предстоит вынести, но также определяют ту работу, которую мы должны выполнить в этом мире, и предлагают важные возможности для роста. Транзиты, в которые входит Сатурн, обычно отмечают критические периоды развития в жизни человека и времена «тяжких трудов». Они приносят трудные личные испытания и невзгоды, но также выковывают прочные структуры и ведут к важным свершениям.

По сравнению со всеми вышеперечисленными планетами, включая Сатурн, архетип, связанный с планетой Уран, не демонстрирует большого сходства со своим греко-римским тезкой Ураном (Небо), который ненавидел своих детей и по просьбе Геи был оскоплен Кроносом. Как убедительно показал нам Ричард Тарнас (1995), свойства планетарного архетипа Урана можно лучше всего понять, если обратиться к такому мифологическому персонажу, как Прометей. Этот титан похитил огонь с небес, чтобы дать человечеству большую свободу.

Уран олицетворяет принцип неожиданного удивления, бунта против существующего положения вещей, революционной деятельности, освобождения, духовного пробуждения, а также эмоционального и интеллектуального прорыва. Кроме того, он управляет внезапным разрушением установленных структур, индивидуализмом и оригинальностью, революционным прозрением, творческим гением, изобретательством и техникой. По отношению к процессу биологического рождения Уран наиболее тесно связан с последней стадией рождения, на которой дискомфорт и давление достигают кульминации и завершаются бурным освобождением.

Теневая сторона архетипа Урана (Прометея) находит свое выражение в анархии, бесплодной эксцентричности и неразборчивых действиях, направленных против любых ограничений и законов. У людей со слабой психологической и духовной интуицией, которые пытаются противиться воздействию этого архетипа, он также может быть связан разрушительными переменами в жизни, когда человек выступает не страстным носителем перемены, а пассивной и беспомощной жертвой. Когда Уран образует важный аспект с какой-либо другой планетой, он стремится дать этому планетарному архетипу полную свободу выражения, зачастую самого неожиданного, необычного, удивительного и волнующего.

Архетип Нептуна связан с исчезновением границ – между «я» и другими, «я» и природой, «я» и Вселенной, между материальным миром и другими реальностями, между «я» и Богом. Это архетип мистического единства, космического сознания, а также мира воображения и духа. Однако исчезновение границ не обязательно означает выход за их пределы. Обратная сторона Нептуна связывает его с отрывом от земли, бегством от повседневной реальности в фантазии, с самообманом, иллюзиями, заблуждениями, психотическим искажением реальности и спутанностью сознания, свойственной алкоголикам и наркоманам.

Нептун находит свое выражение в запредельном блаженстве мистика, но еще и в божественной игре майи, которая держит нас в западне сансарного мира. Он может проявляться как в величайшей ясности мистического переживания, так и в спутанности сознания – следствии психоза. Он лежит в основе бескорыстия святых и йогинов, но может приводить к потере индивидуальности, влекущей за собой потерю ориентации и беспомощность.

Нептун – архетип идеалистических мечтаний и стремлений, телесного и психологического целительства, духовных поисков, повышенной интуиции, экстрасенсорного восприятия и творческого воображения. Когда какая-нибудь планета образует важный аспект с Нептуном, ее архетип склонен ослабевать, приобретать идеальные или духовные черты. Как и предполагает мифологическая природа Нептуна, римского бога водной стихии (греческий Посейдон), этот архетип тесно связан с водой, будь то околоплодная среда матки, жидкости, присутствующие в организме человека, реки, озера или океаны.

Плутон служит архетипом первозданной энергии стихий – динамического принципа, стоящего за сотворением космоса, вселенской жизненной силы, которая движет эволюцией в природе и человеческом обществе (кундалини Шакти), а также энергии разрушения (Пожирающая Богиня-Мать Кали). Он управляет основными биологическими процессами рождения, половой жизни и смерти, преображающим процессом психодуховной смерти и возрождения, а также инстинктивными силами тела и психики человека (фрейдовский Ид). Плутон отражает хтонические стихии, подземный мир как в буквальном, физическом смысле (метро, инфраструктура крупных городов), так и в метафорическом (районы красных фонарей, организованная преступность), психологическом (подсознание) или архетипическо-мифологическом смысле.

Что касается биологического рождения и его психодуховного аналога, процесса смерти-возрождения, то здесь Плутон управляет всем процессом рождения, но особенно соответствует стадии, на которой ребенок принудительно изгоняется из материнского чрева и пребывает в родовом канале, в борьбе не на жизнь, а на смерть. В это время высвобождаются мощные психические и инстинктивные энергии (относящиеся к либидо и агрессивности). С мифологической точки зрения Плутон (греческий Гадес) – греческий бог подземного мира. Когда Плутон образует аспекты с другой планетой, он склонен усиливать и активизировать архетип этой планеты до такой степени, что тот начинает оказывать важное влияние или даже становится в жизни человека некой понуждающей силой. Это может приводить к борьбе за власть, конфликтам и разрушительному поведению, но также и к глубокому преображению.

Помимо особых индивидуальных качеств архетипов, связанных с десятью планетами, астрологов также интересуют аспекты, то есть угловые отношения между планетами в натальной карте, а также углы, образуемые позициями проходящих планет в тот или иной период жизни человека, и позициями тех же планет в натальной карте (транзиты). В зависимости от природы этих угловых отношений планет аспекты и транзиты отражают гармоничное или напряженное взаимодействие между соответствующими архетипами.

Натальная карта показывает общую архетипическую конфигурацию, которая управляет нашей личностью и нашей жизнью в целом. Она указывает, где нам ожидать напряженных отношений и трений между входящими в нее архетипическими принципами или, наоборот, гармоничных отношений между ними. Однако натальный гороскоп остается тем же самым на протяжении всей жизни и сам по себе не дает нам никакой информации о тех изменениях, которые мы претерпеваем на различных этапах и в различные периоды жизни. Как мы знаем, качество нашего жизненного опыта сильно меняется из года в год, из месяца в месяц и даже изо дня в день. Астрология утверждает, что перемены, которые со временем происходят в архетипических сферах, управляющих нашей жизнью, соотносятся с движениями планет и, таким образом, могут быть предсказаны. Эти соотношения являются предметом отдельного направления астрологии, называемого транзитной астрологией.

Транзитная астрология предполагает, что конкретное раскрытие потенциала, запечатленного в натальной карте, управляется планетарными транзитами, то есть отношением между современными позициями планет в конкретное время и их позициями в натальном гороскопе. Эти отношения совершенно удивительны по своей сложности и динамической природе и могут быть использованы как четкая и строго определенная справочная система. В отличие от некоторых общепринятых методов, таких как традиционные психологические тесты, она явно соответствует меркурианской природе нашего повседневного опыта, а также богатству и разнообразию содержания холотропных состояний сознания.

Продолжительность транзитов зависит от орбит и скорости планет. Основанный на транзитах прогноз архетипического влияния на дела людские можно, таким образом, дать на периоды различной длительности, начиная от часов (Луна), дней (Солнце, Меркурий, Венера, Марс) и заканчивая месяцами и даже годами (внешние планеты). Именно транзиты внешних планет – Сатурна, Урана, Нептуна и Плутона – имеют наибольшее значение, поскольку отражают влияния, формирующие нашу жизнь и особенно динамику нашего психодуховного развития и эволюцию сознания.

Характер взаимодействия между двумя или несколькими планетарными архетипами отражается в угловых отношениях этих планет (измеряемых в градусах небесной долготы вдоль эклиптики). Обычно, чем точнее это отношение, тем глубже архетипическое взаимодействие. Характер этих отношений основан на принципах, которые сформулировал Пифагор в своей теории чисел и музыки. Самые важные аспекты получаются при делении 360 градусов на целые числа 1, 2, 3, 4 и 6 соответственно. Таким образом, характер этих аспектов определяется исходя из значений соответствующих цифр, выведенных Пифагором.

Конъюнкция (приблизительно 0 градусов) характеризуется мощным слиянием двух планетарных архетипов, включая как положительный их потенциал, так и отрицательный. Оппозиция и квадрат (180 и 90 градусов) выражают напряженное и зачастую конфликтное («жесткое») взаимодействие, тогда как трин и секстиль приносят гармоничное и плавное («мягкое») взаимодействие. Еще одна важная ситуация, которая объединяет архетипические влияния, – срединная точка: этот термин используется, когда планета расположена точно посередине между двумя другими.

Есть много других переменных величин, используемых в астрологической практике, например расположение планет в знаках зодиака и «дома», которые подразделяют гороскоп на двенадцать тридцатиградусных сегментов, имеющих определенное значение. Кроме того, можно использовать различные дополнительные методы предсказаний: прогрессии, направления солнечной дуги, возвращения Солнца и Луны, гармоники, астрокартографию и другие. Однако отдельно взятая система, которую я здесь вкратце описал, может обеспечить необычайно точные и конкретные прогнозы относительно различных сторон бытия. Как и юнговские архетипы, она может быть использована для более глубокого понимания людей – их личностей, шаблонов поведения и того, как разворачиваются события в их жизни, – а также культурных движений и развития исторических событий, затрагивающих множество людей.

Важно понимать, что астрологию можно использовать только для архетипических прогнозов, но никак не для предсказания тех или иных конкретных ситуаций. Она может описывать, какое из архетипических качеств или какой из вселенских принципов будет действовать в определенное время, указывать на природу этого взаимодействия и определять их влияние на натальную карту человека. Какими бы замечательными ни были эти предсказания, их общий диапазон оставляет достаточно места для того, чтобы космическая творческая способность смогла выразить этот архетипический потенциал в виде конкретных событий и поступков. Даже лучший астролог не сможет с определенностью «прочесть» в гороскопе, что именно в этот день нас уволят с работы или что мы потеряем деньги на бирже, встретим свою суженую, выиграем в лотерею или попадем в полицию.

Когда мы пользуемся астрологией в работе с холотропными состояниями, сложность толкований возрастает вместе с числом планетарных транзитов, имеющих место в одно и то же время, и количеством участвующих в них планет. Во многих случаях два или несколько важных транзитов могут действовать одновременно, и их энергии могут вступать в конфликт друг с другом. Исчерпывающее толкование требует от астролога опыта и умения оценивать конкретную ситуацию, а также рассматривать натальную карту и транзиты как единое поле и целостную структуру.

После этого общего введения мне бы хотелось проиллюстрировать эти замечательные взаимосвязи между природой и содержанием холотропных состояний и планетарных транзитов двумя короткими историями. Первый пример – это необычайно яркий эпизод из сеанса с применением большой дозы ЛСД, второй же отражает спонтанный психодуховный кризис.

Флора

Когда я работал в Мэрилендском центре психиатрических исследований, меня пригласили в Государственную больницу Спринг-Гроув на конференцию для персонала. Один из психиатров рассказал историю болезни Флоры, двадцативосьмилетней незамужней пациентки, которая к тому времени пробыла взаперти больше восьми месяцев. На ней испробовали все возможные виды лечения, в том числе транквилизаторы, антидепрессанты, психотерапию и трудотерапию, но безуспешно, и ее собирались перевести в палату хроников.

У Флоры было одно из самых запутанных и сложных сочетаний симптомов и проблем, которые мне приходилось встречать в своей психиатрической практике. Когда ей было шестнадцать лет, она входила в банду, которая совершила вооруженное ограбление и убила ночного охранника. Поскольку Флора вела машину, на которой преступники удирали, ей пришлось четыре года отсидеть в тюрьме. Потом ее условно освободили до завершения срока приговора. Последовали годы бурной жизни, в итоге девушка пристрастилась к разным наркотикам. Она стала алкоголичкой, кололась героином и часто принимала большие дозы психостимуляторов и барбитуратов. Ее тяжелая депрессия была связана с сильными суицидальными наклонностями: она часто ощущала непреодолимое желание направить машину к краю обрыва или прямо в лоб другому автомобилю.

Кроме того, Флора страдала от приступов истерической рвоты, которые легко возникали в ситуациях, вызывавших у нее эмоциональное возбуждение. Но больше всего ее мучила невралгия тройничного нерва, болезненная судорога лица, так что нейрохирург из центра Джона Хопкинса предложил ей сделать операцию на мозге, чтобы рассечь пораженные нервы. Флора была лесбиянкой и за всю жизнь не имела ни одной гетеросексуальной связи, что вызывало серьезные внутренние конфликты и чувство вины. Еще больше осложняло ее ситуацию то обстоятельство, что она находилась под следствием, поскольку серьезно ранила свою подружку и сожительницу, когда, находясь под действием героина, пыталась почистить пистолет.

В конце конференции в Спринг-Гроув лечащий психиатр спросил у доктора Чарльза Сэвиджа и у меня, не хотим ли мы назначить Флоре курс ЛСД-терапии. Нам было чрезвычайно трудно принять такое решение, особенно потому, что это было время общенародной истерии по поводу ЛСД. У Флоры было криминальное прошлое, она и раньше владела оружием и проявляла серьезные суицидальные наклонности. Мы хорошо осознавали, что, проведи мы при таких обстоятельствах сеанс лечения ЛСД, все неудачи свалили бы на наркотик и наше вмешательство, невзирая на историю болезни пациентки. С другой стороны, все предыдущие попытки оказались безуспешными, и Флоре грозила перспектива провести всю жизнь в палате для хроников. После некоторых размышлений мы решили рискнуть и взять ее в программу ЛСД-терапии, чувствуя, что этот риск оправдан ее отчаянной ситуацией.

Первые два сеанса с высокой дозой ЛСД, которые я провел с Флорой, не намного отличались от многих других сеансов, проведенных мною раньше. Девушке пришлось столкнуться с рядом ситуаций из ее бурного детства, и она неоднократно переживала эпизоды борьбы в родовом канале. Она смогла связать свои неистовые суицидальные наклонности и болезненные лицевые судороги с некоторыми аспектами родовой травмы и разрядить множество сильных эмоций и физическое напряжение. Несмотря на это, терапевтический эффект казался минимальным. На третьем сеансе ЛСД в течение первых двух часов не произошло ничего из ряда вон выходящего: переживания Флоры не отличались от тех, которые она испытала во время первых двух сеансов. Вдруг она стала жаловаться, что болезненные лицевые судороги становятся невыносимыми. На наших глазах искажавшие ее лицо спазмы невероятно усилились, и оно превратилось в застывшую маску, для которой больше всего подошло бы название «маска зла».

Девушка заговорила низким мужским голосом, и все в ней так изменилось, что я не мог усмотреть никакой связи между ее теперешней внешностью и прежним «я». Глаза выражали неописуемую злобу, руки судорожно сжались и стали походить на когтистые лапы. Энергия, завладевшая ее телом и голосом, приняла персонифицированную форму и предстала в обличье дьявола. «Он» обратился ко мне и велел, чтобы я отстал от Флоры и отказался от попыток ей помочь. Она принадлежала ему, и он обещал покарать любого, кто осмелится вторгнуться на его территорию. Далее последовал явный шантаж – череда зловещих описаний того, что ждет меня, моих коллег и всю программу, вздумай я не подчиниться. Трудно описать жуткую атмосферу, которая сопровождала эту сцену: в комнате почти ощущалось неуловимое присутствие чего-то враждебного. Шантаж усугублялся тем, что содержал конкретную информацию, к которой пациентка в своей повседневной жизни не может иметь доступа.

Хотя я на некоторых сеансах ЛСД-терапии и наблюдал подобные проявления, они не были столь реалистичными и убедительными. Я сам испытал сильный эмоциональный стресс, затрагивавший метафизические измерения. Мне было трудно сдерживать страх и стремление вступить в активную схватку с таинственной силой, которую я так живо ощущал. Я стремительно прокручивал в мыслях все возможности, пытаясь выбрать для этой ситуации наилучшую стратегию. В какой-то момент я поймал себя на том, что всерьез думаю о необходимости пополнить наш терапевтический арсенал распятием. Я обосновывал это тем, что мы явно имеем дело с проявлением юнговского архетипа, и в этих обстоятельствах крест мог бы сыграть роль особого архетипического средства.

Вскоре мне стало ясно, что мои эмоции, будь то страх или агрессия, делают это существо еще более реальным. На ум невольно приходили некоторые сцены из «Звездного пути», популярной американской научно-фантастической телепередачи, в которой действует некий пришелец, питающийся эмоциями. В конце концов я понял, что главное – оставаться спокойным и сосредоточенным. Я решил войти в состояние медитации и, держа скрюченную руку Флоры, постарался говорить с ней так, будто она та же, какой знал ее прежде. В то же время я старался зрительно представлять световой кокон, обволакивающий нас обоих, поскольку интуитивно чувствовал, что это самый лучший метод. Такая ситуация длилась больше двух часов, но если исходить из субъективного ощущения времени, эти два часа были самыми длинными из всех, которые мне довелось пережить, не считая моих собственных исследовательских сеансов.

Наконец руки Флоры разжались, а лицо приняло прежнее выражение. Эти изменения произошли так же резко, как возникло это особое состояние. Вскоре я обнаружил, что она не помнит ничего из того, что произошло за эти два часа. Позднее в своем отчете она описала первые часы сеанса и период, последовавший за «состоянием одержимости». Я очень сомневался, обсуждать ли с ней период амнезии, и решил, что не стоит. Мне казалось, что нет никаких оснований вводить в сознательный ум Флоры такую жуткую тему.

К моему великому удивлению, результатом этого сеанса стал удивительный прорыв. Флора утратила суицидальные наклонности, у нее развилось новое отношение к жизни. Она отказалась от алкоголя, героина и барбитуратов и стала с энтузиазмом посещать встречи небольшой религиозной группы в Кэтонсвилле. Лицевые судороги почти совсем прекратились: казалось, что лежавшая в их основе энергия исчерпала себя в «маске зла», сохранявшейся в течение двух часов. Иногда боли возвращались, но бывали совсем слабыми, так что она даже обходилась без лекарств.

Кроме того, Флора стала экспериментировать с гетеросексуальными связями и в конце концов вышла замуж. Правда, ее сексуальная адаптация оставляла желать лучшего: Флора была способна к половому акту, но находила его болезненным и не очень приятным. Брак продержался три месяца, после чего Флора вернулась к лесбийским отношениям, но на этот раз с меньшим чувством вины. Ее состояние настолько улучшилось, что ее приняли на работу в качестве водителя такси. И хотя в последующие годы у нее бывали взлеты и падения, она никогда не возвращалась в психиатрическую больницу, которая прежде могла бы стать для нее постоянным местом обитания.

Даже беглое знакомство с натальной картой Флоры и ее транзитами, которые пришлись на время сеанса, без учета точного времени рождения, раскрывает поразительное соответствие с природой и содержанием этого эпизода. Самая заметная часть ее натальной карты – стеллиум, образованный четырьмя планетами, расположенными в пределах одиннадцати градусов (Нептун, Меркурий, Солнце и Марс), где Нептун находится в шести с половиной градусах от Солнца.

Если архетип Солнца символизирует принцип человеческой личности и индивидуальности, Нептун стремится ослабить функции эго и стереть психологические границы: он делает их проницаемыми для притока элементов из надличностных измерений и коллективного бессознательного. Аспекты Солнце – Нептун характерны для мистиков и духовных учителей (таких, например, как Мехер Баба или К.Г. Юнг), но в более проблематичных случаях эти же аспекты можно обнаружить в людях со слабой структурой эго и потенциальной психологической уязвимостью к вторжению иных реальностей, личностей и влияний. Участие Марса в натальном стеллиуме Флоры придает этой связке отчетливо агрессивное качество, тогда как Меркурий привносит элемент разума и общения.

Сеанс с Флорой произошел в 1968 г. и совпал с конъюнкцией трех планет: Плутона, Урана и Юпитера, которая в 1968–1969 гг. произошла на всем мировом небосводе (один-единственный раз за все XX столетие). Это соединение четко проходило через ее натальный стеллиум описанных выше конъюнкций. Такое сочетание Юпитера, Урана и Плутона – одна из самых мощных, преображающих и потенциально освобождающих конфигураций, существующих в астрологии. Присутствие всех трех планет в сочетании с солнечным стеллиумом натальной карты Флоры, то есть с самой важной частью ее гороскопа, – это транзит, который выпадает раз в жизни и несет в себе огромную потенциальную возможность психологической перемены и освобождения.


Натальная карта Флоры


Таким образом, Флора переживала как сильный личный транзит конъюнкцию Плутона с Ураном, которая, являя собой коллективный мировой транзит, была связана с общей атмосферой поразительного культурного, социального, сексуального и духовного освобождения шестидесятых, а также с дионисийским духом того времени. Конъюнкция Урана и Плутона в 1968 и 1969 гг. совпала с повсеместным и успешным высвобождением стихийных раскрепощающих энергий. В частности, проходящий Юпитер в сочетании с ее Солнцем – это транзит, который имеет тенденцию вызывать события и переживания, приносящие большую удачу и развитие.

Конъюнкция проходящего Плутона с натальным Нептуном Флоры – сама по себе очень мощная комбинация. Она регулярно совпадает с яркими изменениями сознания, притоком информации из подсознания, важными мистическими переживаниями и духовными обострениями, происходящими в результате глубокого психодуховного преображения. Плутон усиливает действие любого планетарного архетипа, с которым образует важные угловые отношения, придавая ему потенциально разрушительную силу, которая в конечном итоге несет преображение. В случае Флоры это означало усиление освобождающего влияния Урана, а также усиление притока в сознание надличностных энергий и проницаемость личностных границ, что связано с Нептуном.

Такое освобождение демонического и через демоническое, как и волнующее освобождение «я», можно приписать к влиянию архетипа Плутона в сочетании с Ураном, проходящим через натальный солнечный стеллиум Флоры. Пример интереса к сатанинским энергиям, присущего теневой стороне шестидесятых, – убийства, совершенные Чарльзом Мэнсоном, и убийство Шерон Тэйт, которые произошли примерно в то же время, что и сеанс Флоры. В ее случае полное проявление демонической стороны архетипа Плутона (тесно связанного с БПМ-3) может объясняться необычайно выраженным ослаблением границ индивидуального эго в сочетании с травмирующим характером ее биографии.

Что же касается способности демонического существа использовать для шантажа информацию, которой сама Флора не располагала, то здесь интересно упомянуть, что конъюнкция Нептун – Меркурий часто присутствует у людей, обладающих необычным психическим даром, а также способностью добывать и передавать информацию за счет ясновидения, как, например, Рудольф Штайнер и современный американский медиум Энн Армстронг. Также представляется значимым и тот факт, что транзит Плутона к натальному Меркурию часто связывают с усилением речевого выражения, словесной агрессией и использованием непристойных слов, а также с доступом к секретной информации и с попытками шантажа.

Транзитный Нептун, образующий оппозицию с натальным Ураном Флоры, – это конфигурация, совпадающая с неожиданным духовным откровением. Такой коллективный транзит происходил во время Иисусова пастырства и начала христианства. Это особенно интересно, если учесть, что переживание Флоры повлекло за собой обращение к религии, которое привело ее в кэтонсвиллскую христианскую общину

Во время сеанса Флоре было 28 лет, и этот момент совпал с началом возвращения ее Сатурна, которое происходит у всех людей между 28 и 30 годами. Возвращение Сатурна бывает отмечено завершением целого жизненного цикла, которое характеризуется ощущением сжатия и тяжести, чрезвычайно важными событиями и переживаниями, имеющими большое значение для наступления зрелости, а иногда и встречей со смертью. За всем этим следует завершение, высвобождение и переход к другому жизненному циклу. В сочетании с мощными транзитами, которые описаны выше, возвращение Сатурна придает наступающим в итоге переменам большую структурную глубину и делает их более прочными.

В момент сеанса в гороскопе Флоры присутствовали некоторые дополнительные аспекты и транзиты, существенно связанные с ее биографией в целом и с содержанием сеанса в частности. Конъюнкцию Венера – Плутон часто соотносят с запретной сексуальностью и связанным с ней стыдом. Это также архетип тяги к темному, архетип любовника, принадлежащего к преступному миру, а в крайнем своем выражении – демонического любовника. В мифологии этот мотив находит выражение в истории о том, как Гадес похитил Персефону и забрал ее в свое подземное царство («она принадлежит мне»). Конъюнкция Венера – Уран в натальном гороскопе Флоры также является значимой, если учесть ее тягу к преступному миру.

В натальной карте Флоры есть и другой стеллиум – тройное соединение, включающее в себя Уран, Юпитер и Сатурн. Уран в сочетании с Юпитером образует архетип бунтовщика – представителя контркультуры. Конъюнкция Уран – Сатурн вызывает беспокойную депрессию, неистовые импульсы, которые способны привести к повреждению структуры (побуждение столкнуться с другой машиной или броситься с обрыва), а также склонность к несчастным случаям (выстрел в подругу). Ее натальное соединение Марс – Нептун характерно для сильной наркотической зависимости и восприимчивости к агрессивным вторжениям из подсознания. Есть и другие натальные аспекты и транзиты, которые имеют отношение к случаю Флоры, но и это краткое изложение самых основных аспектов может дать хорошее представление об основных влияниях.

Рассмотрев следующую историю болезни и ее астрологические связи, можно увидеть сходства и различия между этими двумя случаями. Эта история также показывает, что конкретные проявления тех же самых архетипов и их сочетаний не являются строго определенными. Астрологические архетипы могут находить разные выражения, оставаясь верными своей коренной природе. Если мы открыты для принципа, выраженного в индийском понятии лила и подразумевающего, что Вселенная – это игра Вселенского Разума, то многоплановость архетипов оставляет значительное место для творческих вариаций в пределах архетипических границ.

Карен

Карен, изящная молодая женщина лет тридцати, гибкая и светловолосая, лучилась мягкой, мечтательной красотой. Внешне она казалась довольно застенчивой и молчаливой, но на самом деле была очень умной и психически активной. У нее было трудное детство: когда Карен было три года, ее мать покончила с собой, и ее растил отец-алкоголик со своей второй женой. Она ушла из дома совсем юной девушкой, почти подростком, и время от времени то впадала в депрессию, то боролась с тягой к неудержимому обжорству.

Карен путешествовала, училась и обожала джазовый танец; она научилась так хорошо танцевать, что время от времени даже давала уроки танца. Еще она любила петь и достигла профессиональных высот в искусстве массажа. Карен поселилась в сельской местности, где и встретила Питера, ласкового и любящего, с которым стала жить. И хотя они не состояли в браке, у них была дочь Эрин, в которой они оба души не чаяли.

История Карен представляет самый драматический полюс спектра, который простирается между постепенным, мягким проявлением духовного обострения и духовным обострением, развивающимся в острейший кризис. И вместе с тем многое из того, что она пережила, может быть применимо к любому человеку, проходящему процесс преображения. Большинство из того, о чем мы сейчас расскажем, нам довелось наблюдать воочию.

Кризис Карен содержал в себе все элементы настоящего духовного обострения. Он длился три с половиной недели и нарушил обычную жизнь Карен, потребовав непрерывного круглосуточного внимания. После того как она пробыла в состоянии психодуховного кризиса несколько дней, ее друзья, которые знали о наших интересах в этой области, попросили нас подключиться к заботе о ней. Последние две с половиной недели критического состояния мы видели ее почти каждый день.

Как и во многих случаях духовных обострений, кризис начался стремительно и неожиданно, и переживания настолько захватили и ошеломили Карен, что она не могла заботиться о себе и о своей трехлетней дочери, которая оставалась с отцом. Ее друзья из городка, где она жила, решили, что не станут класть ее в больницу, а будут сами ухаживать за ней 24 часа в сутки.

Карен забрали из дома и поселили в отдельной комнате у друзей. Затем друзья организовали дежурство и круглые сутки находились при ней по двое, чередуясь каждые три-четыре часа. Перед входом в ее комнату лежал блокнот, в котором дежурные отмечали приход и уход и записывали свои впечатления о состоянии Карен: что она говорила, делала, что пила и ела, – чтобы следующая пара дежурных знала, какого поведения можно ожидать.

В один из первых дней кризиса Карен отметила, что ее зрение внезапно прояснилось и стало не таким «слабым и нечетким», как прежде. Она слышала женские голоса, говорящие ей, что она на пороге важных и благотворных переживаний. В течение многих дней Карен ощущала, как все тело пышет сильным жаром, видела огонь и пространства, пылающие красным, а иногда чувствовала, что ее пожирает пламя. Чтобы утолить нестерпимую жажду, которую вызывали эти огненные ощущения, она пила очень много воды.

Казалось, через эти переживания ее влекла какая-то мощная энергия, нося по многим уровням подсознания, а также воспоминаний, эмоций и других чувств и ощущений. Приобретя сходство с ребенком, она пережила такие события из прошлого, как самоубийство матери и последующее жестокое обращение мачехи. Один раз детские воспоминания о том, как ее пороли ремнем, быстро сменились другим переживанием: она ощутила страдания африканского негра, которого пороли на палубе набитого рабами корабля.

Карен претерпевала физические и душевные муки, которыми сопровождалось ее биологическое рождение, и не раз пережила роды, в результате которых на свет появилась ее дочь. Она многократно и многообразно пережила смерть, и то, как ее захватил процесс умирания, заставило сиделок опасаться возможной попытки самоубийства. Однако безопасная обстановка и бдительность ее друзей помогли избежать беды. Все дежурные не спускали с нее глаз ни на секунду и постоянно были с ней, убеждая удерживать переживания в себе, а не воплощать в действие.

Время от времени Карен ощущала связь с покойной матерью, а также с другом, который год назад погиб в автомобильной катастрофе. Она говорила, что скучает по ним и жаждет с ними воссоединиться. Порой она чувствовала, что наблюдает, как умирают другие люди или как умирает она сама.

Говоря, что можно пережить смерть символически и при этом остаться в живых, сиделки просили ее держать глаза закрытыми и убеждали полностью пережить процесс умирания и выразить сопровождающие его тяжелые чувства. Карен согласилась и вскоре перешла от напряженной схватки со смертью к другим переживаниям.

На пару дней ее захватили последовательные переживания, окрашенные элементами зла. Временами она видела себя древней колдуньей, участницей магических жертвенных обрядов, а иногда ощущала у себя внутри какое-то ужасное чудовище. Когда это дьявольское существо проявляло свои демонические энергии, девушка наполняла комнату злобными воплями и каталась по полу, строя злобные гримасы. Ее сиделки, понимая, что все эти выходки направлены не на них, оберегали ее, чтобы она не поранилась, и поощряли к полному и безопасному выражению этих импульсов.

Иногда ее переживания сосредоточивались вокруг сексуальности. Заново пережив некоторые травматические воспоминания из своего сексуального прошлого, Карен обнаружила у себя мощный источник энергии, расположенный в тазовой области. Прежнее отношение к сексуальности как к низменному инстинктивному импульсу сменилось глубоким духовным переживанием, в котором ей открылось то же прозрение, о котором говорят некоторые эзотерические традиции, в частности тантра: сексуальный импульс – это не просто биологическая тяга, но и божественная и духовная сила. Она чувствовала себя первой женщиной, которой было ниспослано такое осознание, и благоговела перед своей мистической ролью матери, дарующей жизнь.

В другой период Карен чувствовала единство с Землей и живущими на ней людьми и страх, что им грозит уничтожение. Она

предчувствовала, что планета и все ее население идут к гибели, и высказывала ясные и мудрые прозрения по поводу ситуации в мире. Она видела образы советских и американских вождей, держащих палец на «кнопке», и делала точные и зачастую полные юмора комментарии по поводу внешней политики.

В течение нескольких дней Карен напрямую подключалась к мощному потоку творческой энергии, выражая многие свои переживания в песнях. Наблюдать это было удивительно: как только та или иная внутренняя тема всплывала в ее сознании, она либо сочиняла на эту тему песню, либо извлекала ее из памяти, с упоением изливая то, что ощущала на этой стадии процесса.

Карен демонстрировала сверхъестественное восприятие и чрезвычайную чувствительность и была чутко настроена на происходящее вокруг. Она могла видеть людей «насквозь» и часто предугадывала их слова и действия. Один из дежурных говорил о Карен перед тем, как войти к ней, а войдя, был поражен тем, как точно она воспроизвела его беседу. Ставя окружающих в неловкое положение, она весьма откровенно высказывалась о любых межличностных играх, которые замечала, и мгновенно давала отпор любому, кто проявлял излишнюю властность или жесткость, отказываясь иметь с ним дело.

Недели через две некоторые тяжелые, мучительные состояния начали ослабевать, и у Карен стали возникать все более благодатные и светлые переживания; она все сильнее ощущала связь с божественным истоком. Карен видела у себя внутри священную драгоценность, сияющую жемчужину, чувствовала, что эта драгоценность символизирует ее доподлинную суть, и проводила много времени, нежно разговаривая с ней и лелея ее. Из некоего внутреннего источника Карен получала наставления о том, как любить себя и как заботиться о себе, и чувствовала, что душевные раны, которые она носила в душе и теле, исцелились. Она говорила, что теперь чувствует себя по-особому, что «заново родилась», пройдя через «второе рождение», и признавалась: «Я открываюсь жизни, любви, свету и самой себе».

По мере прохождения через свои переживания Карен все меньше и меньше замыкалась на своем внутреннем мире и начинала больше интересоваться дочерью и другими окружающими ее людьми. Она начала есть и спать более регулярно и все лучше могла справляться с некоторыми из повседневных дел. Она хотела довести свои переживания до конца и вернуться домой, ей стало ясно, что окружающие тоже готовы к завершению эпизода. Между Карен и ее помощниками было достигнуто соглашение о том, что она постарается возобновить свои повседневные дела, начнет сама обслуживать себя и свою дочь.

С тех пор нам удавалось несколько раз поговорить с Карен, и мы очень радовались, видя, что перемены к лучшему имеют устойчивый характер. Ее настроение улучшилось, и она остается более уверенной в себе и уживчивой. Благодаря тому что Карен стала больше доверять себе, она теперь может петь на публике.


Натальная карта Карен


Как и в случае Флоры, в гороскопе Карен преобладающее влияние оказывает мощный стеллиум из четырех планет (Венера, Меркурий, Марс и Плутон), сходящихся в узком диапазоне 8 градусов; Солнце и Уран тоже находятся в близкой конъюнкции, и все эти шесть планет расположены во Льве. Удивительно, что за долгие годы, предшествовавшие этому эпизоду, колоссальная энергия, присущая этому гороскопу, не была особенно заметной – так продолжалось вплоть до того момента, пока гороскоп Карен не привел в действие важные транзиты внешних планет, высвободив его необычный потенциал. Драматический и разрушительный характер этого освобождения объясняется очень важным транзитом, который бывает один раз в жизни, – транзитом Плутона, который в то время образовал квадрат с ее натальной конъюнкцией Солнце – Уран.

Восприимчивость Карен к массивному притоку глубинного подсознательного материала, характеризующая эпизод ее духовного обострения, была отчасти связана с квадратом между Солнцем и Нептуном в ее натальной карте. Подобно соединению Солнца и Нептуна в карте Флоры, у Карен квадрат

Солнца и Нептуна был отражен в очень «проницаемом» эго, уязвимом к вторжению материала из надличностных областей. И снова, как и в случае Флоры, проходящий Плутон, образующий квадрат с натальной конъюнкцией Солнце – Уран, активизировал у Карен эту натальную конфигурацию. Одновременно транзитный Уран высвобождал объединенные архетипические энергии конъюнкции стеллиума, образованной четырьмя планетами.

В октябре и ноябре 1986 г., как раз во время этого эпизода, транзит Плутона через конъюнкцию Солнце – Уран совпал с очень яркими переживаниями смерти и возрождения, дав толчок яркому и необычайно творческому самовыражению, а также множеству других возможностей для того, чтобы мощные и порой неистовые преображающие переживания стали неожиданно и поразительно освобождаться, переходя в сознательную осведомленность. Натальная архетипическая комбинация Меркурий – Венера – Марс обрела свободу и нашла свое выражение в потоке идей, безудержном словоизвержении, остроумных неологизмах, каламбурах, игре слов и совершенно новых песнях. Карен часто сопровождала свои песни и тирады весьма оригинальными жестами, гримасами и танцами.

Необычайно агрессивный заряд натальной конъюнкции Марс – Плутон выразился у Карен в переживаниях, рисовавших многочисленные сцены жестокого обращения, относящиеся к ее детству, младенчеству и прошлым жизням, а также в словесных оскорблениях, адресованных окружающим. Ее саркастический юмор был блестящим и острым, он безжалостно высмеивал слабости и пороки, которые эти люди пытались скрыть или даже не осознавали. Ее речь изобиловала непристойностями, имеющими скатологическую и сексуальную природу. Все эти проявления характеризует сочетание Плутона, Марса и Меркурия. Архетип Венеры обрел выражение в пении, танцах и эротических импульсах Карен.

В переживании Карен транзит Плутона через ее натальную карту выразился во всех элементах БПМ-3, вызвав такие проявления, как высвобождение мощных вулканических энергий, волны жара, ощущение отождествления с диким зверем, демонические проявления и сексуальные импульсы, которые охватывали широкий спектр – от непристойных жестов до пробуждения кундалини и тантрических переживаний. Ее комбинация Плутон – Венера – Марс – это архетипическая группа, характерная для сексуальной агрессии, которую Карен неоднократно проявляла.

Еще один важный астрологический фактор в ситуации Карен – это то, что ей тогда было 29 лет, и этот эпизод совпал по времени с возвращением ее Сатурна (транзитный Сатурн находился всего лишь в одном градусе от ее натального Сатурна). Как и в случае Флоры, это указывает на завершение целого жизненного цикла и начало нового. Такое завершение цикла часто включает в себя подведение итогов прошлого и встречу с его нерешенным материалом переживаний. Этот транзит также вызвал устойчивые перемены, обусловленные психологическим преображением.

Перед вами лишь два примера удивительной связи между холотропными переживаниями и планетарными транзитами, которую мы наблюдали у сотен людей, переживших разные формы холотропных состояний сознания. Я не питаю иллюзий, что эти иллюстрации, изъятые из контекста сложных астрологических карт и к тому же оторванные от живых холотропных переживаний, убедят тех читателей, которые еще не знакомы с астрологией. Современная европейская и американская цивилизация находится под сильным влиянием материалистической науки, поэтому, прежде чем удастся снять его заклятие и принять те коренные изменения, которые необходимо внести в понимание человеческой психики и природы реальности, чтобы усвоить эту новую информацию, потребуются многолетние исследования холотропных состояний и активное личное знакомство с ними.

Неудивительно, что этот процесс так труден и что он встречает такое сопротивление. Весь этот колоссальный объем многообещающих наблюдений, полученных на основе холотропных состояний и астрологии, невозможно ввести в обиход, слегка подлатав основную теоретическую базу и сделав кое-какие косметические поправки с помощью несущественных и надуманных гипотез. Для этого необходимо радикально, до основания, пересмотреть самые основные метафизические допущения и убеждения материалистической науки, заменив их новыми. Конкретные задачи психологии и психиатрии выходят далеко за пределы того, что мы обсуждали ранее: это создание гораздо более широкой модели психики, намного более сложной, многоуровневой структуры эмоциональных и психосоматических расстройств, теории внутреннего радара, это доказательство существования и терапевтическое использование внутреннего целительского разума и многое другое.

Поскольку переживания пациентов как в обычных, так и в холотропных состояниях показывают глубокую связь с энергиями архетипов транзитных планет в то или иное время, эти переживания подвержены постоянным изменениям. Я упоминал ранее о разочаровании тех теоретиков, которые пытаются установить жесткую систему классификации психиатрических диагнозов. Сейчас мы пользуемся данными официального четвертого переработанного издания «Диагностическое и статистическое руководство по душевным болезням» (DSM-IV), и клиницисты постоянно говорят, что разочарованы несоответствием между описаниями диагностических категорий и реальными клиническими картинами, которые они наблюдают у своих пациентов. С астрологической точки зрения такое непостоянство клинической картины отражает постоянно меняющиеся угловые отношения между планетами.

В разные исторические периоды две или несколько планет образуют в небе важные аспекты; они бывают особенно важными и продолжительными, если включают в себя внешние планеты от Юпитера до Плутона. Объединенное архетипическое поле, связанное с этими планетами, придает тому или иному периоду определенный эмпирический оттенок, определяя дух времени. Например, как я уже упоминал, весь период 1960–1972 гг. совпал с конъюнкцией, образованной Ураном и Плутоном, единственной за весь XX в. Это архетипическое сочетание точно соответствовало периоду напряженной психодуховной революции дионисийского толка, который был отмечен общественными переворотами, борьбой за гражданские права, триумфом науки и техники, радикальным новаторством в музыке и искусстве, сексуальной революцией, феминистским движением, студенческими волнениями и широко распространенной деятельностью и творчеством представителей контркультуры.

Всему этому в противовес на протяжении 1990-х гг. главное архетипическое влияние оказывала конъюнкция Уран – Нептун. То был период глубоких, но, как правило, ненасильственных духовных и общественных перемен, «бархатная революция», примерами которой можно назвать воссоединение Германии, освобождение западноевропейских стран и мирный распад Советского Союза, опасной сверхдержавы. В это время юнговская психология, нептуновская по своему характеру, обрела большое признание, и в список бестселлеров вошло множество книг, посвященных духовным вопросам. Трансперсональные темы проникли в кино. Мифология, переживания на пороге и после смерти, случаи похищения людей НЛО, телепатическая связь и виртуальная реальность привлекли огромное внимание как специалистов, так и широких масс.

В периоды, когда сочетания планет оказывают влияние на весь мир, это влияние приобретает личную окраску для тех людей, в чьих натальных картах они образуют важные транзиты с конкретными планетами. Тогда эти схождения выражаются в склонностях к определенным эмоциональным и психосоматическим расстройствам. В результате психиатры, работающие в тот или иной исторический период, видят явления, отличные от тех, которые наблюдают их коллеги из более ранних или поздних времен. Возможно, именно поэтому создание постоянного справочника DSM-IV на все времена кажется чрезвычайно проблематичным.

Но это еще не все. На ежегодных курсах, которые Ричард Тарнас и я проводим в Калифорнийском институте интегральных исследований (КИИИ) в Сан-Франциско, мы обсуждаем основные школы глубинной психологии и анализируем астрологические карты их основателей. Скоро станет очевидно, что эти новаторы не были способны объективно подходить к изучению психики своих пациентов и делать общие выводы, которые будут всегда оставаться верными. Они неизбежно втискивали недуги пациентов в свои субъективные схемы или рассматривали их через свою преломляющую призму, что было обусловлено влиянием их собственных аспектов и транзитов в момент наблюдения.

В качестве объекта изучения психиатрия не имеет никакого установленного набора явлений, кроме нарушений, обусловленных органическими причинами. Таким образом, результат любого исследования эмоциональных и психосоматических расстройств, не имеющих органической природы, определяется сложным взаимодействием ряда факторов, к которым относятся: астрологическая карта исследователя и его транзиты в период наблюдения, планетарные аспекты, влияющие на весь мир и определяющие дух времени определенного периода, натальные карты и транзиты пациентов, придающие их переживаниям ту или иную окраску.

Образ психиатрии как дисциплины, располагающей исчерпывающими описаниями навязчивых и непредсказуемых патологических состояний и арсеналом конкретных медикаментов и методов лечения, – это иллюзия. В этих обстоятельствах единственный жизнеспособный подход – это описание психиатрических расстройств с учетом отношений и средств, которые можно использовать, чтобы проанализировать ситуацию в любой конкретный момент и описать ее с позиции феноменологии переживаний пациента и ее связи с его натальной картой и планетарными транзитами. Точности ради необходимо также принимать во внимание глобальные планетарные аспекты, собственную карту исследователя и его транзиты.

Я убежден, что связи, открытые астрологией, являются настолько сложными, неоднозначными и творческими, что не оставляют сомнения в своем божественном происхождении. Они дают убедительные факты существования в основе творения некоего глубинного мудрого порядка и высшего космического разума, который его породил. Отсюда вытекает очень интересный вопрос: существует ли некое всеобъемлющее мировоззрение, способное дать приют астрологии и вобрать ее открытия? С течением времени и не без борьбы и тягот я пришел к заключению, что есть такое мировоззрение, способное вместить в себя и объяснить мои переживания и наблюдения, сделанные в результате исследования сознания, а также приветить астрологию. Однако оно диаметрально противоположно системе убеждений, господствующей в западной цивилизации.

Я описал это мировоззрение в своей книге «Космическая игра: исследование рубежей человеческого сознания» (Grof, 1998). Это видение реальности основано на переживаниях и прозрениях холотропных состояний и изображает Вселенную не как материальную систему, но как бесконечно сложную игру Абсолютного Сознания. Древние индуистские тексты изображают подобное видение космоса, называя события, происходящие в мире явлений, лилойу божественной игрой. В своих предыдущих публикациях я попытался показать, что это видение Вселенной становится все более совместимо с различными революционными достижениями в науке новой парадигмы (Grof, 1995, 1998).

Если космос – не супермашина, создавшая самоё себя, но творение высшего разума, то становится правдоподобным то, что астрология может быть одним из множества различных порядков, встроенных во вселенскую канву. Ее можно рассматривать не как некую непримиримую соперницу научного мировоззрения, а как важное дополнение к миру науки. Если открыть свой ум такой возможности, можно было бы использовать огромный потенциал, которым владеет астрология, как клиническое и исследовательское средство в психиатрии, психологии и психотерапии, а также во многих других дисциплинах.

«Видение 97»

Церемония присуждения премии Фонда Вацлава иДагмар Гавел д-ру Станиславу Грофу

Духовный центр «Перекресток», Прага, 5 октября 2007 г.

Речь президента Чехии Вацлава Гавела

Дамы и господа, дорогие друзья!

От имени нашего Фонда «Видение 97» я приветствую вас и благодарю вас за приход. С вашего разрешения, я бы хотел сказать несколько слов, или несколько фраз, касающихся трех тем. Первая тема – наш Фонд. Вторая тема – присуждаемая премия. Третья тема – лауреат. Наш Фонд участвует во многих вещах; у него есть образовательные, социальные и другие проекты. Например, одним из культурных проектов были реконструкция, поддержание и продолжающееся использование этого храма. Однако Фонд также старается – в духе своего названия – ориентироваться в направлении того, что в определенном смысле указывает в будущее, того, что, я бы сказал, является дальновидным, что выходит за горизонт сиюминутных привлекательных возможностей, но может быть понято и оценено лишь по прошествии какого-то времени. Того, что в определенном смысле носит провидческий и новаторский характер. И премия, которую наш Фонд присуждает каждый год в это время, полностью созвучна этой миссии.

Премия присуждается личностям, мыслителям, которые появлялись из парадигмы современной рациональной науки, но в каком-то смысле превосходили ее традиционные границы, обращая внимание на ранее неизвестные, непредвиденные, труднообъяснимые связи между феноменами, которые они сами наблюдали, обнаруживали и исследовали в области науки. Это премия, которая имеет своей целью оказывать поддержку тем, кто вышел за пределы собственной первоначальной профессии.


Вацлав Гавел, Станислав Гроф и Пол Гроф на презентации «Видение 97»


Это рискованное предприятие, поскольку у него обычно есть две группы противников. Возможно, не непосредственных противников, но две группы опасных людей. Одна группа состоит из упрямых научных традиционалистов, не способных представить себе, чтобы современная наука могла превосходить свои собственные границы и традиционные парадигмы; они заняты великой решительной борьбой против того, что ускользает от их понимания. Интересно, что их борьба, предпринимаемая во имя рациональности, часто достигает фантастических масштабов; у них бывает специфический фанатичный блеск в глазах.

Другая опасная группа, хотя и будучи, вероятно, меньшей, состоит из широкого спектра безумцев, сектантов и членов различных странных маргинальных групп, желающих прицепляться своими коготками к этому виду научного исследования, чтобы они могли проверять и обосновывать свои разнообразные, более или менее интересные, заблуждения.

И теперь, в заключение, несколько слов о сегодняшнем лауреате. Я всегда, всю свою жизнь думал, что коль скоро что-то произошло, это нельзя обратить вспять, что вся история космоса, нашей Солнечной системы, Земли и человечества каким-то образом записана. Что само бытие обладает какого-то рода памятью. Я не имел ни малейшего представления о том, где находится эта память, на чем она основывается и существует ли она на самом деле. Я ничего об этом не знал, но что-то продолжало говорить мне, что нечто в этом роде существует.

Понятно, что я, как и все другие, испытывающие сходное чувство, думал, что все течет в эту память бытия только в одном направлении. Но работа профессора Грофа вдруг показала мне, что кое-где кое-что способно возвращаться из этой памяти по особому пути обратно в наше время и место, в наше сознание. К нашему великому удивлению, мы все неожиданно переживаем или на мгновение видим что-то, происходившее много лет назад в отдаленных местах, что мы абсолютно не могли узнать ранее никакими обычными средствами. Однако часто бывает возможно подтвердить, что это действительно произошло.

Это отнюдь не единственное, что исследует и преподает профессор Гроф. Тем не менее лично для меня это, скажем, почти метафизическое измерение его предмета говорит со мной и продолжает меня увлекать. Я постоянно о нем думаю, будучи полностью убежден, что я – не безумец, который просто верит в иллюзию.

Благодарю вас!

Похвальное слово д-ра Милоша Войцеховски

Станислав Гроф – высокопрофессиональный и всемирно известный психиатр и философ, чья первая половина жизни формировалась в Праге, на факультете медицины Университета Чарльза, где он в 1956 г. получил диплом врача, на психиатрической практике в лечебницах в Космоноси и Бохнице, а также в значительной степени под влиянием творческой среды Пражского исследовательского института психиатрии. На его индивидуальность глубоко повлияли психоаналитическая подготовка и ряд личных переживаний под действием ЛСД в период с 1956 по 1967 г.

В возрасте 29 лет Гроф получил сертификат специалиста в области психиатрии, а в 34 года успешно защитил кандидатскую (Ph.D.) диссертацию под названием «Использование ЛСД в клинической практике». Вплоть до своего отъезда на стажировку в США он активно занимался психотерапевтически ориентированной лекционной деятельностью и вместе с д-ром Миланом Хаузнером представлял свои новые взгляды на психоделическое лечение многочисленных психических расстройств, не поддававшихся имевшимся в то время методам лечения.

В 1960-х гг. Чехословакия была одним из главных центров исследования психоделических веществ. Облегчение международных связей открывало путь для представления существенных и нередко революционных открытий вскрываемых механизмов человеческого бессознательного на всемирных профессиональных встречах. Такова вкратце профессиональная карьера Грофа в нашей стране.

Американская пора Грофа во второй половине его жизни отмечена почти молниеносным ростом его карьеры в области научного исследования новых способов раскрытия сферы человеческого бессознательного. В течение нескольких лет Гроф руководил последним финансировавшимся правительством исследовательским проектом по терапевтическому использованию психоделиков в Мэрилендском центре психиатрических исследований в Кейтонсвилле (Мэриленд) и был доцентом психиатрии в Университете Джона Хопкинса в Балтиморе. Позднее он приехал в институт Эсален в Калифорнии и стал важным членом междисциплинарной команды ведущих интеллектуалов США, создававших основы новой дисциплины – трансперсональной психологии. В 1974 г. он стал сооснователем и первым президентом Международной трансперсональной ассоциации (ITA).

Как и в Чехословакии, правовые условия для использования психоделических препаратов в США значительно ужесточались, и вследствие этого Станислав Гроф и его жена Кристина старались найти другие, нефармакологические подходы к исследованию человеческого бессознательного. Они нашли их в модификации древних практик Востока и создали нефармакологический метод самоисследования и терапии, который они назвали «холотропным дыханием». Станислав Гроф обобщал опыт своих собственных переживаний и переживаний многих сотен клиентов – здоровых добровольцев, специалистов, соматически больных пациентов и пациентов с психическими расстройствами – в более чем 4000 психоделических путешествий в бессознательное в сотнях журнальных статей и публиковал его в многочисленных монографиях, восемь из которых были переведены на чешский язык.

Начиная с 1991 г. наши специалисты, а также широкая публика имели несколько возможностей познакомиться с теорией и практикой трансперсональной психологии Грофа на многочисленных встречах в Праге, из которых конференция ITA 1992 г. была официальным научным и общественным возвращением его идей в его родную Прагу. Жизнь любого человека ограничивается двумя вехами: рождением и смертью. Мы по большей части ничего не помним из нескольких первых лет после рождения и не желаем даже думать о последней фазе нашей жизни. Используя психоделики, Гроф смог дойти до самых корней онтогенетического развития человеческих жизней, равно как и до сложностей психологии умирания.

Когда Зигмунд Фрейд более чем 100 лет назад слегка приоткрыл законы развития детской сексуальности и указал на ее важность для будущего психического здоровья человека, культурный мир был шокирован, и большинство нейропсихиатров того времени подвергали сомнению выводы Фрейда. Позднее, когда два венских психоаналитика (Вильгельм Райх и Отто Ранк) предположили, что на будущую психическую жизнь человека могут оказывать травмирующее воздействие самые ранние переживания плода при его движении по родовому каналу, даже сам Зигмунд Фрейд был шокирован, сурово осудил своих коллег и даже изгнал одного из них из психоаналитической ассоциации. Работы Грофа подтвердили не только идеи и наблюдения Фрейда, но также идеи Райха и Ранка.

Он соединил эти концепции травматических переживаний плода, проходящего последовательные стадии рождения, с символически переживаемым состоянием смерти и возрождения, и показал, что они играют важную роль в генезисе многочисленных психиатрических заболеваний взрослых людей. Эти постулаты Грофа даже сегодня подвергают сомнению не только ортодоксальные психоаналитики, но и нейрофизиологи, которые утверждают, что в не полностью миелинизированном мозге плода нет матриц для постоянного хранения в памяти ранних восприятий. Однако Гроф идет еще дальше: в ходе продолжающейся психоделической терапии он встречался с другими необычными переживаниями своих клиентов, выходившими за границы понимания человеческой психики и имевшими важный терапевтический потенциал при их проработке.

В интерпретации этих трансперсональных переживаний Гроф ищет поддержки в различных областях: в учении Юнга об архетипах и коллективном бессознательном, в мистическом опыте восточных религий, в концепции космического сознания современных астрофизиков, в трансах и церемониалах, в ритуалах афро-азиатских народов и в эпизодах религиозного, художественного и научного вдохновения. Он предполагает, что духовность, будучи включена в современные научные парадигмы, будет играть важную роль в философиях XXI в. Он сформулировал новую философскую гипотезу холотропных (расширенных) состояний сознания.

Однако предлагаемая Грофом концепция трансперсональной психологии сталкивается с критикой и непониманием со стороны существующих в настоящее время психиатрии, психологии, антропологии и других наук, а также со сдержанным отношением и даже неприятием скептически настроенных ученых-естественников и представителей современных церквей. В некоторые постулаты, сформулированные Грофом на основании его исследований, трудно поверить, если мы сами не пережили необычные состояния сознания, вызванные психоделическими препаратами. Следует принимать во внимание, что, согласно концепции Грофа, психоделики представляют собой фармакологические катализаторы для высвобождения психических процессов, которые до сих пор оставались скрытыми и не могут изучаться в нормальных состояниях сознания. Эти вещества помогают психиатру точно так же, как телескоп помогает астроному или микроскоп помогает ученому-естественнику. Научная конференция по случаю столетия со дня рождения

Альберта Хофманна, открывшего ЛСД и псилоцибин, которая проходила в январе 2006 г. в Базеле, снова показала нам, что шестидесятилетняя история клинического использования психоделиков содержит в себе до сих пор нереализованный важный потенциал лечения. Это вещество, будучи использовано ответственным врачом и исследователем, подобным Грофу, открывает новые возможности экспериментальной психиатрии, психологии и психотерапии и может уменьшать риски опасного и бесконтрольного злоупотребления, которое мы сегодня можем видеть во всем мире.

Ответное слово д-ра Станислава Грофа

Дорогая госпожа Гавел, дорогой президент Гавел, дамы и господа!


Для меня огромное удовольствие вернуться в Прагу, где я родился, провел детство, вырос и получил свое основное образование. Еще большим источником удовольствия, чем мой приезд в этот город, который я так люблю, стали исключительные обстоятельства, которые на этот раз привели меня в Прагу. Я хочу от всей души поблагодарить президента Гавела, госпожу Гавел и коллегию консультантов Фонда Вацлава и Дагмар Гавел за присуждение мне престижной премии «Видение 97» за мою работу в области исследований сознания и человеческой психики. Это для меня огромная честь, а также великая неожиданность после 50 лет борьбы с «публичной неизвестностью» в науке, так ясно описанной профессором Вопенкой в его ответном слове, после того как он сам получил в 2004 г. премию «Видение 97».

Важной причиной, почему премия «Видение 97» так много для меня значит, являются глубокое восхищение и уважение, которые я испытываю к президенту Гавелу как художнику, философу, государственному деятелю, обладающему широким духовным видением, и человеку замечательных личных качеств. Это восхищение разделяют мои американские друзья, которые неоднократно высказывали мне свое желание иметь в сегодняшней трудной ситуации президента с интеллектуальными, моральными и духовными качествами Вацлава Гавела. И во время моих поездок в разные страны я нередко имел возможность обнаруживать, что сходные чувства разделяют многие люди по всему миру. Я не могу представить себе другую оценку моей работы, которая была бы лично для меня более значимой. Сегодняшняя церемония выпадает на день рождения президента Гавела, и мне бы хотелось использовать эту возможность, чтобы поздравить его с этой важной годовщиной и пожелать ему много счастья, внутреннего покоя, личного удовлетворения и хорошего здоровья в грядущие годы.


Станислав Гроф, выступающий с ответной речью на презентации Видение 97


Кажется, это моя судьба – или, если хотите, карма – заниматься исследованием областей, вызывающих бурные разногласия в науке и обществе. Моя нетрадиционная профессиональная карьера начиналась здесь, в Праге, более 50 лет тому назад, когда я, как начинающий психиатр, вызвался участвовать в сеансе с ЛСД-25, диэтиламидом лизергиновой кислоты. Мой наставник, доцент Рубичек, получил это интереснейшее экспериментальное вещество от швейцарской фармацевтической компании «Сандоз». Невероятно мощные психоделические эффекты этого алкалоида спорыньи обнаружил д-р Альберт Хофманн, который случайно подвергся его действию во время работы над его синтезом.

Исследовательский проект доцента Рубичека требовал сочетания фармакологического действия ЛСД с мощным стробоскопическим светом, мигающим с разными частотами. Это сочетание вызвало у меня мощный мистический опыт, который радикально изменил мою профессиональную и личную жизнь. Он оказал на меня такое глубокое воздействие, что исследование эвристического, терапевтического, преобразующего потенциала необычных состояний сознания стало моей профессией, призванием и личным увлечением на всю оставшуюся жизнь. В течение примерно половины этого периода мой интерес сосредоточивался на клиническом изучении психоделических веществ, сперва в Психиатрическом исследовательском институте в Праге – Бохнице, а позднее в Мэрилендском центре психиатрических исследований в Балтиморе, где я в течение нескольких лет руководил последней уцелевшей официальной программой исследования психоделиков в Соединенных Штатах. Во второй половине этого периода мы с моей женой Кристиной совместно разрабатывали метод холотропного дыхания, которое вызывает глубокие измененные состояния сознания с помощью очень простых средств: ускоренного дыхания, музыки, навевающей воспоминания, и определенного вида работы с телом. В течение многих лет мы также работали с большим числом людей, испытывавших спонтанные эпизоды необычных состояний сознания – психодуховные кризисы, или «духовные аварии», как мы их называем.

Исследование необычных состояний сознания (или их важной подгруппы, для которой я ввел название «холотропные») было для меня источником бесчисленных неожиданностей и концептуальных потрясений, требующих радикальных изменений в понимании сознания, человеческой психики и природы реальности. После многих лет ежедневных столкновений с «аномальными явлениями», которые не могла объяснить современная наука и существование которых противоречило ее фундаментальным допущениям, я пришел к выводу, что тщательное изучение холотропных состояний и связанных с ними разнообразных явлений вроде статистически крайне маловероятных значимых совпадений («синхроничностей» Юнга) показывает неизбежность радикального пересмотра мышления в психологии или психиатрии.

Концептуальные изменения, требующиеся в этих дисциплинах, по своей природе, глубине и масштабу были бы сопоставимы с революцией, которую переживали физики в первые три десятилетия XX в., когда им приходилось переходить от механики Ньютона к теориям относительности и позднее к квантовой физике. В определенном смысле можно даже сказать, что эта концептуальная революция была бы логическим завершением радикальных изменений, которые начинались в физике много лет назад.

Изменения в понимании сознания и человеческой психики в здоровье и болезни, естественно следующие из изучения холотропных состояний, подразделяются на несколько категорий. Эти исследования показали необходимость расширения традиционной модели психики, ограниченной биографией после рождения и фрейдовским индивидуальным бессознательным, путем добавления к ней двух обширных областей – перинатальной (имеющей тесную связь с памятью о биологическом рождении) и трансперсональной (опосредующей отождествление с другими людьми, животными и растительным царством, с человеческими и животными предками, а также переживания исторического и архетипического коллективного бессознательного, как его описывал К. Г. Юнг). Традиционная психиатрия видит начала «психогенных» расстройств – тех, что не имеют никаких видимых биологических причин, – в младенчестве и детстве. Работа с холотропными состояниями ясно показывает, что эти расстройства имеют добавочные глубокие корни в перинатальной и трансперсональной сферах бессознательного. Само по себе это открытие могло бы казаться очень пессимистическим, но его перевешивает открытие новых эффективных терапевтических механизмов, действующих на этих глубоких уровнях бессознательного.

Цель традиционных направлений психотерапии состоит в достижении интеллектуального понимания того, как функционирует человеческая психика, каковы ее основные побуждающие силы, почему развиваются симптомы и что означают эти симптомы. Затем это понимание образует основу для разработки методов, которые психотерапевты используют для лечения своих клиентов. Серьезную проблему, связанную с этой стратегией, представляет поразительное отсутствие согласия среди психологов и психиатров в отношении самых фундаментальных теоретических вопросов и, как следствие этого, поразительное число соперничающих школ психотерапии. Работа с холотропными состояниями предлагает удивительную радикальную альтернативу – мобилизацию внутреннего целительного разума самих клиентов, который, как мы теперь знаем, способен управлять процессом исцеления и преобразования.

В материалистической науке нет места никакой форме духовности, и она считает духовность по существу несовместимой с научным мировоззрением. Она воспринимает любую форму духовности показателем недостатка образования, суеверия, легковерия, примитивного магического мышления или серьезного психопатологического состояния. Современные исследования сознания показывают, что духовность представляет собой естественную и правомерную размерность человеческой психики и всеобщего порядка вещей. Однако важно подчеркивать, что это утверждение относится к непосредственной подлинной духовности, основывающейся на личном опыте, а не к идеологии и догмам организованных религий.

Новые наблюдения показывают, что сознание – это не эпифеномен материи, продукт сложных нейрофизиологических процессов в мозге, а фундаментальный первичный атрибут бытия, как его описывают великие духовные философии Востока. Как предполагал швейцарский психиатр К.Г. Юнг, психика не замкнута в человеческом черепе и мозге, а пронизывает все бытие (как анима мунди). Индивидуальная человеческая психика составляет неотъемлемую часть этой космической матрицы и при определенных обстоятельствах может эмпирически отождествляться с ее различными аспектами.

Это новое понимание человеческой психики имеет важные социополитические следствия. Медицинская антропология показала, что разительные физические различия между разными человеческими группами исчезают, когда научное исследование homo sapiens проникает через тонкие слои эпидермиса; основные анатомические, физиологические и биохимические характеристики являются общими для всего человечества. Современные исследования сознания дополняют эти наблюдения сходными открытиями, относящимися к человеческой психике. На уровне биографии после рождения имеются значительные индивидуальные и культурные различия; условия жизни радикально различаются от человека к человеку, от семьи к семье и от культуры к культуре. Однако эти различия начинают исчезать, как только эмпирическое самоисследование в холотропных состояниях сознания достигает перинатального уровня. Все члены человеческого вида имеют общий опыт дородовой жизни и рождения; различия в этой области являются межиндивидуальными, а не специфичными для разных расовых групп. А когда процесс глубокого эмпирического исследования достигает трансперсонального уровня, все различия исчезают.

Наши наблюдения показали, что люди из всех человеческих групп, с которыми мы с Кристиной работали в разных частях мира – в Европе, Индии, Японии, на Тайване, в Северной, Центральной и Южной Америке, в Австралии и Полинезии, – в своих холотропных переживаниях имели доступ ко всему коллективному бессознательному, описанному К.Г. Юнгом, – как к его исторической, так и к архетипической областям – независимо от своей расовой, национальной и культурной подоплеки. Эти переживания нередко преодолевали даже тендерные различия – многие кармические, родовые и расовые переживания содержали убедительное отождествление с представителями противоположного пола. В равной степени частыми были отождествления с представителями разных животных видов. Такого рода наблюдения дают убедительные свидетельства чего-то, что традиционная материалистическая наука сочла бы невозможным и совершенно абсурдным – что вся история человечества и жизни на этой планете навсегда записываются в нематериальном поле, к которому каждый из нас в определенных обстоятельствах имеет эмпирический доступ. Венгерско-итальянский системный теоретик Эрвин Ласло смел научно определить подобное поле и дал ему название «пси-поле». В более недавнее время он переименовал его в «поле акаши», недвусмысленно связав его с духовными традициями.

Перинатальные и трансперсональные переживания имеют глубокие психологические следствия. Когда материал перинатального уровня бессознательного всплывает в сознании и адекватно прорабатывается и интегрируется, это приводит к радикальному изменению личности. Человек испытывает значительное уменьшение агрессивных тенденций и становится более терпимым и сочувственным к другим. Опыт психодуховной смерти и возрождения и сознательная связь с положительными постнатальными и перинатальными воспоминаниями уменьшает иррациональные амбиции и побуждения и повышает жизненную энергию и joie de vivre – способность наслаждаться жизнью и получать удовольствие от таких простых вещей, как повседневная деятельность, еда, занятие любовью, природа и музыка.

Процесс духовного раскрытия и преобразования, как правило, еще более углубляется в результате трансперсональных переживаний. Ощущение единства с Вселенной и ее творческим началом ведет к отождествлению со всеми чувствующими существами и приносит чувство благоговения, удивления, любви, сострадания и внутреннего покоя. Духовность, которая становится результатом этого процесса, носит универсальный, всеобъемлющий характер, превосходя все организованные религии; она напоминает отношение к космосу, обнаруживаемое у мистиков всех эпох. Она является в высшей степени подлинной и убедительной, поскольку основывается на личном опыте. Поэтому она способна успешно соперничать с догмами организованных религий и материалистическим монизмом мировоззрения западной науки.

Люди, которые эмпирически связаны с трансперсональными измерениями, имеют тенденцию высоко ценить существование и чувствовать глубокое уважение ко всему творению. Одно из самых замечательных последствий различных форм трансперсонального опыта состоит в спонтанном возникновении и развитии подлинно гуманистических и экологических интересов и потребности участвовать в деятельности, направленной на мирное сосуществование и благополучие человечества. Это основывается на почти клеточном понимании того, что любые границы в космосе носят относительный и произвольный характер и что каждый из нас в конечном счете идентичен и соизмерим со всей тканью бытия. В результате этих переживаний у людей обычно развиваются чувства того, что они прежде всего граждане планеты и члены человеческой семьи и лишь во вторую очередь принадлежат к той или иной стране или конкретной расовой, социальной, идеологической, политической или религиозной группе. Представляется очевидным, что такого рода преобразование, если бы оно происходило в достаточно широком масштабе, могло бы значительно повысить наши шансы на выживание.

Кажется, что мы участвуем в драматической гонке со временем, у которой нет параллелей в человеческой истории. На карту поставлено ни много ни мало – будущее человечества и судьба жизни на нашей планете. Если мы продолжим использовать старые стратегии, вызвавшие текущий глобальный кризис, которые носят разрушительный и саморазрушительный характер, это может привести к уничтожению современной цивилизации и, возможно, даже человеческого вида. Однако если достаточное число людей будут подвергаться процессу внутреннего психодуховного преобразования и достигать более высокого уровня осознания, то в будущем мы можем достичь ситуации, когда будем заслуживать имени, которое мы так гордо дали нашему виду: Ноте sapiens sapiens.

В заключение я бы хотел выразить свою глубокую благодарность Кристине – моей жене, лучшему другу и товарищу по работе – за все, что она за долгие годы делала для исследования, которое сегодня получило такую необычайно высокую оценку.


Дагмар Гавлова (жена Вацлава Гавела), Вацлав Гавел, Станислав Гроф и Кристина Гроф на презентации «Видение 97»


История Международной трансперсональной ассоциации (МТА)

Начиная со своего возникновения в конце 1960-х гг., Ассоциация трансперсональной психологии (АТП) проводила регулярные ежегодные конференции в Азиломаре, в Калифорнии. Но поскольку интерес к движению рос и распространялся за пределы области вокруг залива Сан-Франциско и даже за границы Соединенных Штатов, нерегулярные международные съезды трансперсональной психологии организовывались и проходили в разных частях света. Первые два проходили в Бифросте, в Исландии, третий на Инари, в Финляндии, а четвертый в Белу-Оризонти, в Бразилии. Ко времени бразильской встречи эти конференции стали уже настолько популярными и собирающими настолько много посетителей, что было решено придать им официальный статус, создав учреждение, организующее их проведение, Международную трансперсональную ассоциацию (МТА). Создана МТА была Станиславом Грофом, ставшим ее президентом-основателем, к которому затем присоединились Майкл Мёрфи и Ричард Прайс, те, что в начале 1960-х гг. организовали Исаленский институт в Биг Суре, в Калифорнии, первый центр изучения возможностей человека.

По сравнению с Ассоциацией трансперсональной психологии МТА стала явственно международной и междисциплинарной организацией. К этому времени трансперсональная направленность начала ощущаться во многих отраслях науки и других областей человеческой деятельности. Так, программа конференций МТА включала не только психологов, психиатров и психотерапевтов, но также физиков, биологов, физических антропологов, исследователей мифологии, философов, математиков, художников, духовных учителей, воспитателей, политических деятелей, экономистов и многих-многих других. МТА проводила свои конференции в Бостоне, штат Массачусетс; в Мельбурне, в Австралии; Бомбее, в Индии; в Давосе, в Швейцарии; в Киото, в Японии; в Санта-Розе, в Калифорнии; в Юджине, в штате Орегон; в Праге, в Чехословакии; в Килларнее, в Ирландии; в Санта-Кларе, в Калифорнии; в Манаусе, в Бразилии, и в Палм-Спрингс, в Калифорнии, США. Следующий список также показывает, что среди присутствовавших было много выдающихся представителей научной, культурной и политической жизни.


Основание МТА

Основание Международной Трансперсональной Ассоциации на трансперсональной конференции в 1977 г. в Белу-Оризонти, в Бразилии, организованной Пьером Вейлем и Лео Матосом, где было принято решение основать Международную Трансперсональную Ассоциацию. Участники единогласно высказались за основание новой ассоциации и предложили Стену и Кристине взять на себя задачу руководства ею


Кристина и Стен Гроф, Мерилин Гершензон и Джерри Ямполъский с Матерью Терезой на конференции МТА в Бомбее в феврале 1982 г.


ПСИХОЛОГИЯ И ПСИХИАТРИЯ: Френсис Воон, Роджер Уолш, Сандра Харнер, Джун Сингер, Джон Перри, Джеймс Фейдиман, Артур Хастингс, Р. Д. Лейнг, Вирджиния Сатир, Дора Калфф, Элизабет Кюблер-Росс, Мэри-Луиза фон Франц, Джин Шинода Болен, Клаудио Нараньхо, Кен Пеллетье, Ральф Метцнер, Энджелис Эрриен, Кристофер Бэйш, Пол Гроф, Станислав Гроф, Кристина Гроф, Чарльз Тарт, Стивен Ларсен, Робин Ларсен, Кеннет Ринг, Артур Хастингс, Джудит Корнелл, Ричард Тарнас, Джин Хьюстон, Стив Эйзенштат, Арнольд Минделл, Эми Минделл, Роджер Вулджер, Джилда Моура, Раймонд Муди, Джон Брадшоу, Пьер Вайль, Мерион Вудман, Массимо Роселли, Энн Армстронг, Пауло Ржезинский, Линда Леонард, Джейн Мидделтон-Моз, Рокелл Лернер, Чарльз Витфилд, Джон Мэк, Роберт Джей Лифтон, Роберт Макдермотт, Стенли Криппнер, Эндрю Вайль, Сеймур Бурштайн, Дин Шапиро, Чарлин Спретнак, Мэрилин Шлиц, Инго Ярсец, Геркулес Джаки, Джон Биб, Дженни Вейд, Майкл Митхофер, Чарльз Гроб, Ричард Енсен, Владимир Майков, Донна Драйер, Деннис Слаттерай, Рик Страссман, Филипп Бандейра де Мело, Майкл Гроссо, Дэвид Юлансей, Дон Хуан Нуньес дель Прадо, Роберто Баруцци и другие.


ДРУГИЕ НАУКИ: Дэвид Бом, Карл Прибрам, Фритьоф Капра, Руперт Шелдрейк, Фред Алан Волф, Эрвин Ласло, Элизабет Кюблер-Росс, Виллис Харман, Альберт Хофманн, Орландо Вилас-Боас, Василий Налимов, Илья Пригожий, Ли Санелла, Игорь Чарковский, Элмер и Элис Грин, Майкл Харнер, Питер Рассел, Ричард Кац, Рассел Тарг, Артур Юнг, Джин Ахтерберг, Дуейн Элджин, Иван Гавел, Зденек Нейбауер, Карл Саймонтон, Фредерик Лебойе, Питер Шварц, Бернард Литае, Брайен Маккаскер, Теренс Маккенна, Брайен Свим, Амит Госвами, Луис Аугусто де Кейрос, Мишель Оден, Рейчел Наоми Римен и другие.


ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ: Мать Тереза, Его Святейшество Далай-лама, Свами Муктананда, брат Дэвид Стейндл-Раст, Пир Вилайят Хан, шейх Мазафар и дервиши Халвети-Джерахи, Согьял Ринпоче, Рам Дасс, Чунлян Аль Хуан, Метью Фокс, Джек Корнфилд, Вес Нискер, Нишитани Роши, Гопи Кришна, Томас Баньякья, Дон Мануэль Кеспи, Эндрю Харвей, Лорен Артрес, Алекс Полари де Альверга, Хьюстон Смит, Сесил Виллиамс, Шери Хосе Кимбо, Брук Медисин Игл, Залман Шахтер, Олотунджи Бабатунде, Шломо Карлбах и другие.


ХУДОЖЕСТВЕННАЯ И КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ: Джон Клиз, Алар-мель Вали, Пол Хорн, Микки Харт, Стивен Халперн, Дэвид Дарлинг, Рендалл Брамблетт, Майкл Веттер, Габриелла Рот, Нина Вайз, Джири Стивин, Патрисия Эллсберг, Алекс Грей, Сильвия Наккаш, Лорин Холландер, Тара Таппер, Нина Саймоне, Джон Войт, Джай Уттал, Джеффри Гордон, Рассел Уолдер, Вишну Таттва Дас, Барбара Фрамм, Сьюзен Гриффин, Роберт Блай, Роберт Шварц, Глория Стейнем, Изабель Альенде, Джил Перс, Джорджия Келли, Стив Роуч, Расти Швейкарт, «Оркестр Райзес Кабоклас», группа «Map Азул Капоейра», «Лост енд Ласт» и другие.


Стен и Кристина Гроф приветствуют Его Святейшество Далай-ламу на конференции МТА в Давосе в 1983 г.


ПОЛИТИКА: Каран Сингх, Джерри Браун, Джон Васконкелос, Джим Гаррисон, Бурнум Бурнум, Шулак Шиваракша. Чешский президент Вацлав Гавел, при содействии которого проводилась конференция МТА 1992 г. в Праге, не смог обратиться с приветственной речью к участникам встречи из-за срочного заседания чехословацкого парламента.


Стен беседует с Рам Дассом на конференции МТА в Палм-Спрингс в 2004 г.


Нынешний глобальный кризис и будущее человечества
Трансперсональное видение

На выходные 26 и 27 января 2005 г. Станислава Грофа пригласили в «мозговой центр» в Институт Томалес Бей на станцию Пойнт Рейес (Калифорния). Встреча была устроена сотрудниками Томалес Бей и писателями Джонатаном Роу и Питером Берном; помимо Станислава Грофа участниками были еще критики кино и художественной литературы Джим Боннет, Гин Хайнс, Джон Корти и Корнелия Даррант, Сьюзен Стронг от «Проекта Метафора» и Джейсон Салфи из Института Ёрф Айленд.

Обсуждался вопрос: «Что является неявным и безусловным повествованием, действом или мифом, который структурирует общественное пространство сегодня, и необходимы ли какие-то новые повествования для его устранения?» Задача группы состояла в том, чтобы очертить то видение для США, которое было бы в силах вдохновлять американский народ и успешно соперничать с видением «американской мечты», которое, по всей видимости, уже не работает, и с опасным видением «позабытости» (при Вознесении Иисусовом), которое в настоящее время преобладает в мышлении десятков миллионов американцев. Нижеследующее предложение такого видения Грофом основывается на его наблюдениях при исследовании сознания.

Мы решили включить доклад доктора Грофа на этой встрече, несмотря на то что в нем содержатся отрывки, которые проговаривались в иной связи в различных статьях нашего сборника, потому что он подытоживает значение своих пятидесятилетних исследований сознания и человеческой психики для понимания психодуховных корней нынешнего глобального кризиса и предлагает некоторые практические подходы, которые могли бы помочь облегчить его протекание.

Нынешний глобальный кризис

Мне кажется, что одним из самых главных человеческих переживаний из тех, что в подлинном смысле являются всеобщими и объединяющими или, точнее, могли бы объединять все человечество, является переживание превосхождения в самом широком смысле слова.

Вацлав Гавел, Президент Чешской Республики

Человечество в целом в виде финансовых средств, технологических изобретений, силы рабочих и работниц обладает огромными ресурсами. Современная наука разработала мощные средства, которые могли бы решить большинство насущных проблем в сегодняшнем мире: справиться с большинством болезней, устранить голод и бедность, уменьшить количество промышленных отходов и заменить губительное ископаемое топливо возобновимыми источниками чистой энергии. Но препятствия, которые стоят на этом пути, имеют природу не экономическую или технологическую – их самые глубокие истоки лежат в человеческой индивидуальности.

Из-за них в нелепой гонке вооружений, в борьбе за власть и в погоне за «неограниченным ростом» впустую были потрачены невообразимые ресурсы. Они также мешают более приемлемому распределению богатства среди людей и народов, так же как смене озабоченности чисто экономическими и политическими выгодами на заботу прежде всего об экологии, что является решающим для сохранения жизни на нашей планете.

Дипломатические переговоры, административные и законодательные меры, экономические и общественные санкции, военные вмешательства и иные подобные усилия не имели большого успеха; на самом деле они зачастую создавали еще больше трудностей, нежели решали. Становится все более и более ясно, почему они были обречены на провал. Во-первых, те стратегии, что пытались было облегчать этот кризис, коренились в той же идеологии, которая и создавала его. В конечном счете нынешний глобальный кризис – в своей основе кризис психодуховный, и он отражает уровень развития сознания человеческого рода. Поэтому трудно представить, чтобы он мог бы быть разрешен без коренного внутреннего преображения человечества в большом масштабе и его перехода на более высокий уровень эмоциональной зрелости и духовного сознания.

Задача наделения человечества совершенно иной совокупностью ценностей и целей может казаться слишком оторванной от жизни и утопической, чтобы вселять какую-то весомую надежду. Если учитывать, что в истории человечества роль насилия и алчности была преобладающей, то возможность преображения современного человечества в вид особей, способных к мирному сосуществованию с их сотоварищами, мужчинами и женщинами, независимо от расы, цвета кожи, религиозных или политических убеждений, не говоря уж о других видах, конечно же, не кажется вполне вероятной. Мы сталкиваемся с необходимостью постепенно внушать человечеству глубокие этические ценности, чувствительность к нуждам других, принятие добровольной простоты и острого осознания экологических непреложностей. На первый взгляд подобная задача кажется слишком фантастической даже для научно-фантастического кино.

Однако каким бы угрожающим и переломным ни было положение, оно не столь безнадежно, как представляется. После более чем полувековых напряженных исследований холотропных состояний сознания я пришел к выводу, что теоретические понятия и практические подходы, разработанные трансперсональной психологией, дисциплиной, которая пытается соединить духовность с новой возникающей в западной науке парадигмой, могли бы содействовать частичному снятию кризиса, перед которым мы все стоим. Ее данные говорят о том, что коренное психодуховное преображение человечества не только возможно, но и уже происходит. Вопрос только в том, может ли оно быть достаточно быстрым и всеохватным, чтобы полностью обратить вспять нынешнюю самоубийственную направленность современного человечества.

Старая мировоззренческая парадигма, миф и видение, лежащее в основе глобального кризиса

Старое видение, влекшее за собой западную технологическую цивилизацию, получало мощную поддержку и оправдание со стороны науки, основанной на декартово-ньютоновой парадигме и монистическом материализме. Это видение мира основывается на метафизическом предположении, что Вселенная является механической системой, строго детерминированной, и в которой первична материя. Жизнь, сознание и разум рассматриваются как более или менее случайные побочные продукты материи, по сути счастливые случайности, которые произошли на незначительном участке огромной Вселенной после миллиардов лет развития косной и неактивной неорганической материи.

В старой парадигме Вселенная и природа не имеют никакого руководящего или творящего плана. Все невероятно сложные образы, открываемые различными науками от астрономии до биологии и квантовой физики, приписывались бессмысленной игре материальных частиц. Частицам неорганической материи просто случилось породить органические соединения, а последним в свою очередь получилось организоваться в клетки. Вся дарвиновская эволюция от одноклеточных организмов до человека рассматривается как руководящаяся случайными генетическими мутациями и естественным отбором. Согласно такому видению мира основной механизм развития в природе – это выживание наиболее приспособленных и искусность в этой борьбе эгоистичного гена. Оно, кажется, объясняет и оправдывает преследование собственной выгоды в соревновании с другими и за счет других во всем: от личной жизни до общественных экономических, политических и военных целей.

Еще больше оно укрепилось находками глубинной психологии, зачинателями которой были Зигмунд Фрейд и его последователи, которые заявляли, что все наше поведение в конечном счете управляется основными инстинктами. С этой точки зрения чувство любви не что иное, как отложенный отклик на нашу врожденную враждебность или внеполовой интерес в наших родителях, нравственное поведение основывается на боязни наказания, эстетический интерес – психологическая защита против мощных анальных побуждений и так далее. Без общественных ограничений, карательных учреждений и супер-эго, созданных родительскими и судебными запретами, мы бы предавались неразборчивым и беспорядочным сексуальным сношениям, убийствам и воровству (Фрейд. «Недовольство культурой»). Религиозные верования и любого рода духовные устремления, по сути, приписывались суеверию, внушаемости, первобытному волшебному мышлению, предпосылкам заболевания, одержимо-навязчивому поведению, вытекающему из подавления анальных побуждений, и неразрешенным комплексам Эдипа или

Электры или последствию серьезной психопатологии (Фрейд. «Тотем и табу. Будущее одной иллюзии»).

Наше нынешнее научное мировоззрение обеспечивает нам неявную или явную опору для нашей нравственности и жизненной стратегии. В западном капиталистическом обществе был превознесен и возведен в добродетель личный успех за счет других. Кажется, совершенно естественным создать лучшее будущее для своего круга или сообщества за счет других (например, за счет расхищения невозобновимых источников ископаемого топлива и превращения их в источники загрязнения при стремлении к сохранению нашего уровня жизни, когда мы смотрим на убийство невинных граждан в других странах как на «побочный ущерб» при погоне за обеспечением нашей собственной безопасности и т. д). Мы неспособны увидеть и оценить решающую значимость сотрудничества, совместных действий и мирного сосуществования для выживания на планете. Нам также промывают мозги, заставляя верить, что наше благосостояние находится в прямой зависимости и решительным образом обусловливается наличием материальных средств: личным доходом и имуществом, ростом валового национального продукта и так далее.

Есть дополнительные особые трудности, связанные с нынешним политическим положением в Соединенных Штатах, в стране, которая из-за своей огромной экономической и политической мощи выступает в глобальном кризисе ключевым игроком. Демократические идеалы пестуются и защищаются прежде всего американскими либералами. Ведущая философия этой группы – это гуманизм, который, как правило, увязывается с атеизмом, потому что религиозные верования любого рода кажутся этой группе наивными и находящимися в противоречии с разумом и научным мировоззрением. Таким образом, это видение никак не сообщается с духовным голодом и потребностями. История показывает, что они важные и мощные силы, свойственные человеческой природе, более мощные, нежели секс, рассматривавшийся Фрейдом как первичная побудительная сила психики (Эндрю Вейл: естественный ум). Общественным озабоченностям либералов, их филантропическим усилиям, экологическому сознанию и антивоенным протестам в их нынешнем виде недостает более глубокого идеологического основания и духовной основы. И потому от них можно легко отмахнуться как от знаков слабости, чуждой капиталистическому мировосприятию.

Это, кажется, объясняет широкую привлекательность групп фундаменталистов и неоконов, которые представляют свои идеи закутанными в религиозную терминологию. Такие группы многими способами нарушают основные принципы демократии, но обращаются к духовным потребностям своих последователей. Эти последователи склонны пропускать это мимо ушей, и вожди кормят их бестолковыми религиозными догмами и опасной бредовой ерундой, которые лишь эксплуатируют их духовные потребности, на самом деле никак не удовлетворяя. И даже в столь искаженном виде намеки и отсылки к божественному оказываются чрезвычайно действенными и могут пересилить и попрать демократические идеалы и основополагающую человеческую порядочность.

Религия, которая должна объединять (religare – связывать снова вместе), становится в мире стихией разъединяющей, отделяя не только одно верование от другого («мы – христиане, вы – язычники», «мы – мусульмане, вы – неверные», «мы – евреи, вы – гои»), но также и одну часть религии от другой («мы – католики, вы – протестанты», «мы – шииты, а вы – сунниты»), что хорошо известно из истории. В последние годы этот раскол принял также чисто американский в своей основе вид деления населения, включая и сообщество христиан, на два несовместимых лагеря («мы – избранные, кто переживет "вознесение"; мы воссоединимся с Иисусом, вы же будете позабыты»).

Убеждения, которые ведут этих христианских фундаменталистов, основываются на неверном толковании библейского описания Армагеддона и Апокалипсиса. Их верования настолько нелепы и фантастичны, что дали бы достаточно оснований для постановки диагноза «психоз», если бы они излагались отдельным психиатрическим пациентом. К сожалению, в современных Соединенных Штатах они господствуют в мышлении десятков миллионов людей и проложили свои пути в высшие эшелоны власти. Опасные склонения в глобальной обстановке вроде разрушения окружающей среды, промышленного загрязнения, политических кризисов и возрастания насилия на самом деле приветствуются этим сообществом, потому что это знаки приближающегося Армагеддона и знаменуют неминуемость «вознесения», которое воссоединит их с Иисусом (см. жуткие сообщения в Интернете со ссылками на «показатель вознесения»). Больше чем несчастье, когда это безумие ведет к политическим решениям на самом высоком уровне и имеет в своем распоряжении огромную американскую военную мощь. То и дело случающиеся неуклюжие и весьма неуместные упоминания нашего главнокомандующего о войне на Ближнем Востоке как о «крестовом походе» подпитывают столь же ложную идеологию «джихада», лелеемую мусульманскими фундаменталистами, и делают мировое положение чрезвычайно шатким.

То, что мы должны противопоставить этой опасной религиозной пропаганде, которая преуспела в обмане и ослеплении столь многих американцев, это новый направляющий миф, увлекательное новое видение, которое бы основывалось на всем лучшем из науки и одновременно было бы подкреплено духовно, которое бы обращалось и к разумным и духовным сторонам человеческой природы. Мы нуждаемся в видении, которое являлось бы поистине демократичным (но не путаной демократией с агрессивным экспортом ценностей и товаров западного капиталистического общества), а видении, которое обеспечивало бы подлинное удовлетворение духовных нужд человека. Мне кажется уместным включить сюда отрывок из Стэнфордской лекции чешского президента Вацлава Гавела, чтобы прояснить это место:

«Я внутренне убежден, что ответ лежит в том, что я уже пытался предложить, – в том духовном измерении, которое соединяет все культуры и на самом деле все человечество. Если демократия существует не только чтобы выживать, но успешно расширяться и разрешать эти противоречия культур, тогда она, по моему мнению, должна сызнова открыть и восстановить свое собственное надмирное происхождение… Планетарная демократия все еще не существует, но наша глобальная цивилизация уже готовит для нее место: это та самая Земля, которую мы населяем, связанная с небесами над нами. Только в таком окружении может быть заново воссоздана взаимность и общность человеческого рода с почтением и благодарностью тому, что превосходит каждого из нас и всех нас вместе. Власть мирового демократического строя просто не может строиться на чем-то еще, кроме вновь оживляемой власти мира».

В следующем сообщении я попытаюсь обрисовать подобное видение на основе своих наблюдений, сделанных за годы исследования холотропных состояний сознания. Это не некое мысленное построение или плод умозаключений, а некое мировидение и стратегия жизни, которые сами собой возникают у людей, которые в ходе освобождения от отпечатков, заложенных в них травмой рождения и их предыдущей жизнью, имели глубокие трансперсональные переживания. Глубинная работа с переживанием такого рода порождает то, что мы можем назвать «духовной разумностью».

Нетрудно понять, что важной предпосылкой для успешного существования является разумность вообще – способность учиться и запоминать, думать и размышлять, должным образом откликаться на материальное окружение. Недавние же исследования особо выделяют значимость «чувственной разумности» – способности правильно откликаться на окружающих нас людей и хорошо ладить с людьми в межличностных взаимоотношениях (Goleman, 1996). Данные наблюдений над холотропными состояниями сознания подтверждают основное положение вечной философии, что качество нашей жизни в конечном счете зависит от того, что можно было бы назвать «духовной разумностью». Духовная разумность – это способность вести свою жизнь таким образом, чтобы она отражала глубокое философское и метафизическое понимание действительности и самих себя. Буддийские писания говорят о такого рода духовной мудрости как о «праджняпарамите». В отличие от догматов организованных церквей духовная разумность, обретаемая в ходе самопостижения в переживании, обладает силой преодолеть и отменить научное мировоззрение материалистической науки. В то же самое время она не менее действенна как средство, которое может противодействовать бесполезным догмам организованных религий.

Открытия современных исследований сознания и трансперсональной психологии

Открытия психоделической терапии, холотропного дыхания и работы с людьми, испытывающими духовные обострения, показали, что склонность людей к насилию и алчности имеет намного более глубокие корни, чем предполагают нынешние биологические теории (голой обезьяны, эгоистичного гена, триединого мозга) и психологические теории (психоанализ, эго-психология и связанные с ними школы). Глубокие побудительные силы, лежащие в основе этих опасных свойств человеческой природы, имеют свой исток на околородовых и трансперсональных уровнях психики, в областях, которые господствующая психология не признает (Grof, 2000). Открытие, что корни людского насилия и ненасытной алчности проникают намного глубже, нежели когда-либо подозревала академическая психиатрия, и что их запасы в душе поистине огромны, могло само по себе быть весьма обескураживающим. Однако это уравновешивается замечательным открытием новых терапевтических механизмов и возможностей для преображения, которые становятся доступными в холотропных состояниях на околородовых и трансперсональных уровнях психики.

На протяжении многих лет я был свидетелем глубокого эмоционального и психосоматического исцеления, а также коренного преображения личности у многих людей, которые были вовлечены в серьезные и целенаправленные внутренние поиски. Некоторые из них занимались медитацией и вершили размеренное духовное делание, другие участвовали в руководимых психоделических сеансах или в различных видах психотерапии переживания и самопостижения или в шаманских обрядах. Я был также очевидцем глубоких благоприятных изменений во многих людях, которые получили надлежащую помощь во время непроизвольных случаев психодуховных кризисов («духовных обострений»).

Как только содержание околородового уровня бессознательного появляется в сознании и принимается, люди претерпевают коренные изменения личности. Они переживают значительное снижение враждебности и становятся более спокойными, уютными для самих себя и терпимыми к другим. Переживание психодуховной смерти и возрождения и связи сознания с благоприятными послеродовыми или дородовыми воспоминаниями уменьшает иррациональные влечения и притязания. Это вызывает перенос внимания с прошлого и будущего на настоящее мгновение и увеличивает способность наслаждаться простыми житейскими радостями, такими как повседневные дела, еда, любовь, природа и музыка. Другим важным следствием этого является появление у них духовности вселенского и мистического свойства, которая в отличие от догм господствующих религий оказывается необычайно достоверной и убедительной, поскольку основывается на глубоком личном переживании.

Ход духовного раскрытия и преображения, как правило, идет еще далее вглубь вследствие трансперсональных переживаний, таких как отождествление с другими людьми, целыми людскими сообществами, с животными, растениями и даже с неорганическими веществами и процессами в природе. Другие переживания обеспечивают доступ сознания к событиям, происходящим в других странах, культурах и исторических эпохах, и даже к мифологическим царствам и архетипическим существам общественного бессознательного. Переживания вселенского единства и своей собственной божественности ведут к возрастающему отождествлению со всем сотворенным миром и приносят чувство благоговения, любви, сострадания и внутреннего покоя.

То, что начиналось как психологическое прощупывание бессознательной психики, проводимое в целях исцеления, само собой превратилось в философские поиски смысла жизни и странствие, полное духовных открытий. Люди, установившие связь с трансперсональной областью своей психики, склонны развивать в себе новую высокую оценку существующего и благоговение перед всею жизнью. Одним из самых поразительных последствий различных видов трансперсональных переживаний является непроизвольное появление и развитие глубокого беспокойства за человека и экологию и потребности быть вовлеченным в служение какой-то общей цели. И основывается это на почти клеточном осознании того, что все границы во Вселенной случайны и что каждый из нас тождествен со всею тканью сущего.

Внезапно становится ясно, что с природой мы не можем сотворить ничего, одновременно не творя этого с самими собой. А различия между людьми кажутся скорее вызывающими живое любопытство и обогащающими, нежели несущими угрозу, будь они связаны с полом, расой, цветом кожи, языком, политическими убеждениями или религиозными верованиями. После такого преображения эти люди, подобно многим американским астронавтам, кто видел землю из космоса (см. документальный фильм Микки Лемла «Обратная сторона Луны»), открыли в себе глубинное ощущение того, что являются гражданами планеты, а не гражданами какой-то отдельной страны или членами особой расовой, социальной, идеологической, политической или религиозной группы. Очевидно, что преображение такого рода увеличило бы наши возможности выживания, если бы оно происходило с достаточно широким размахом.

Новое видение действительности и новый миф, по которому жить

Образ Вселенной в целом, лежащий в основе нового видения, опирается на философские значения квантово-релятивистской физики и на антропный принцип. Оно рассматривает сознание как основополагающую сторону существования, равную материи или, возможно, ее превосходящую, нежели как побочный продукт, некое осложнение материи. Оно видит Вселенную как творение высшего созидающего разума и проникнутое им (anima mundl). Вместо ньютоновой сверхмашины, состоящей из отдельных строительных блоков (элементарных частиц и предметов), оно рисует Вселенную как единое поле, как органическое целое, в котором все осмысленно и взаимосвязано.

Новая биология признает, что эволюция видов руководствовалась созидательной разумностью и что совместные действия и сотрудничество между видами были по меньшей мере столь же важным руководящим началом, как и дарвиновское выживание наиболее приспособленного. Биосферу и ее насельников нельзя понять, когда мы рассматриваем только вещества, из которых они состоят, не объясняя, откуда исходят порядок, образы, смысловые отношения и эстетические стороны тварного мира. Понятия, подобные понятию морфического резонанса и морфогенетических полей Шелдрейка, являются решающими для понимания назначения ДНК и генетического кода, так же как и связей между сознанием, памятью и мозгом (см. «Новую науку Жизни» Шелдрейка). Голографическое мышление, впервые разработанное Дэвидом Бомом и Карлом Прибрамом, пролило новый свет на отношения между частью и целым (см. «Целостность и подразумеваемый порядок» Бома и «Языки мозга» Прибрама). Эрвин Ласло дал блестящую модель взаимосвязанной Вселенной в его представлении о «пси-поле», или поле акаши (см. книги Ласло «Творящий космос», «Гипотеза связности» и «Наука и поле акаши»).

Современные исследования сознания и трансперсональная психология показали болезненную ограниченность и неправильные представления фрейдовского психоанализа в понимании человеческой души в здоровье и в болезни. Это предполагает срочную необходимость коренного пересмотра самых основополагающих предпосылок господствующей психологии и психиатрии в следующих областях.

Природа человеческой психики и размерности сознания

Традиционная академическая психиатрия и психология используют образ, который ограничивается биологией, послеродовой биографией и фрейдовским индивидуальным бессознательным. Но для того, чтобы объяснять все явления, случающиеся в холотропных состояниях, нам следует решительно пересмотреть наше понимание размерностей человеческой психики. Помимо послеродового биографического уровня новая расширенная картография психики включает две дополнительные области: околородовую (связанную с травмой рождения) и трансперсональную (включающую родовые, расовые, общественные и филогенетические памятования, кармические переживания и взаимодействие архетипических составляющих).

Природа и архитектоника эмоциональных и психосоматических нарушений

Чтобы объяснять различные нарушения, которые не имеют органической основы («психогенную психопатологию»), традиционная психиатрия пользуется образцом, который ограничивается послеродовыми биографическими травмами в младенчестве, детстве и в последующей жизни. Новое же понимание предполагает, что корни таких нарушений проникают намного глубже и объемлют множество составляющих с околородового уровня (травма рождения) и из трансперсональных областей (как они ранее определялись).

Действенные механизмы излечения

Традиционной психотерапии известны лишь те терапевтические механизмы, что работают на уровне биографических составляющих, вроде припоминания забытых событий, снятия подавления, восстановления прошлого посредством свободных ассоциаций, снов и невротических симптомов, перепроживание травмирующих воспоминаний и анализа переноса. Холотропные исследования показывают множество иных значимых механизмов исцеления и преображения личности, которые становятся доступными, когда наше сознание достигает околородовых и трансперсональных уровней.

Стратегия психотерапии и самопостижения

Цель традиционных психотерапий состоит в том, чтобы обрести рассудочное понимание того, как работает психика, почему развиваются симптомы и что они означают. Затем такое понимание становится основанием для выработки приемов, которые могут использоваться врачами для лечения их пациентов. Но большой трудностью, связанной с подобной стратегией, оказывается поразительное отсутствие согласия среди психологов и психиатров по поводу самых основополагающих теоретических вопросов, выливающееся в невероятно большое количество соперничающих психотерапевтических школ. Работа же с холотропными состояниями показывает нам в корне иную поразительную картину: привлечение глубинной внутренней разумности пациентов, которая руководит ходом исцеления и преображения.

Роль духовности в человеческой жизни

Западная материалистическая наука не предоставляет места ни для какого вида духовности и на самом деле считает ее несовместимой с научным мировоззрением. Любой вид духовности она принимает за выражение недостатка образования, суеверности, волшебного первобытного мышления или за серьезную психопатологию. Современные исследования сознания бросают решительный вызов этим ложным представлениям и показывают, что духовность является естественным и правомерным измерением человеческой души и общего мирового строя вещей. Однако в данном месте важно подчеркнуть, что такое утверждение относится к подлинной духовности, основывающейся на непосредственном личном переживании, а не к идеологиям и догмам организованных религий.

Природа действительности: душа, космос и сознание

Излагавшиеся до сих пор необходимые изменения взглядов были связаны с теорией и практикой психиатрии, психологии и психотерапии. Однако работа с холотропными состояниями несет в себе и испытания много более глубокой природы. Многие из переживаний и наблюдений, которые случаются в ходе такой работы, настолько необычайны, что просто не могут быть поняты внутри монистически материалистического подхода к действительности. Их воздействие на представления заходит настолько далеко, что это подрывает самые основные метафизические предпосылки западной науки, в особенности те, что касаются природы сознания и его связи с материей.

Новое видение мира и основная стратегия жизни, которые сами собой возникают в ходе глубинного постижения, таковы.

1. На уровне личности

Наши глубочайшие нужды имеют природу духовную, ибо материальные средства сами по себе не могут принести нам исполненность и счастье, даже если мы достигли удовлетворения основных биологических потребностей (еды, безопасности, крова, секса). В ходе биографически направленной психотерапии многие люди открывают, что касательно каких-то отдельных сторон межличностных взаимоотношений их жизнь была ненастоящей. К примеру, треволнения, связанные с властью родителей, могут приводить к особым видам затруднений в отношениях с представителями власти, повторяющиеся виды нарушений в половых взаимоотношениях могут возводиться к родителям как образцу для подражания в половом поведении, трудности в отношениях с братьями и сестрами – окрашивать и искажать будущие отношения со сверстниками, и так далее и тому подобное.

Когда же по ходу самоисследования в переживании мы достигаем околородового уровня, то, как правило, обнаруживаем, что наша жизнь вплоть до этого времени, в сущности, была неподлинна во всей своей полноте, а не только в каких-то отдельных ее частях. К своему удивлению и изумлению, мы выясняем, что в целом вся наша жизненная стратегия была направлена в ложную сторону, а потому не могла приносить подлинного удовлетворения. Причиной этого служило то обстоятельство, что прежде всего руководили ею страх смерти и бессознательные силы, связанные с биологическим рождением, которые не были переработаны и приняты соответствующим образом. Другими словами, во время биологического рождения мы завершили его ход анатомически, но не эмоционально.

Когда поле нашего сознания подвергается сильному воздействию со стороны заложенной в его глубине памяти о борьбе в родовых путях, это приводит к чувству стеснения, недомогания и неудовлетворенности настоящим положением. Это недовольство может направляться на самые разнообразные вещи: на неудовлетворительную физическую внешность, на недостаточные возможности и материальные средства, на низкое общественное положение, на недостаточное количество власти, влияния и славы и на многие другие. Подобно ребенку, зажатому в родовых путях, мы чувствуем сильнейшую потребность пробиться к какому-то лучшему положению, лежащему где-то в будущем.

Какими бы ни были в действительности наши нынешние обстоятельства, мы не находим в них удовлетворения. Наше воображение все время творит образы будущих обстоятельств, которые кажутся более удовлетворительными, чем настоящее. Кажется, что, пока мы не достигнем их, наша жизнь будет только подготовкой к лучшему будущему, но еще не «настоящим делом». Это приводит к жизни по образцу, который люди, участвующие в самопостижении через переживание, описывают как существование в виде «бегущей дорожки» или «крысиных бегов». А экзистенциалисты говорят о «самопроектировании» в будущее – постоянном воображении себя в каких-то более удовлетворяющих обстоятельствах в будущем и попытках создавать их. Подобная стратегия – основное заблуждение человеческой жизни. По сути это стратегия неудачника, так как она никогда не приносит удовлетворения, которого ждут от нее. С этой точки зрения не важно, принесет или нет она свои плоды в материальном мире. По словам Джозефа Кемпбелла, она означает «забраться на верхушку лестницы и понять, что она была приставлена не к той стенке».

Если цель не достигается, то сохраняющаяся неудовлетворенность приписывается тому обстоятельству, что нам не удалось предпринять надлежащих исправляющих мер. Когда же мы преуспели в достижении цели наших устремлений, то, как правило, это не оказывает большого влияния на наши основные жизненные ощущения. И тогда сохраняющаяся неудовлетворенность относится либо на счет того, что выбор самой цели был неправильным, либо на счет того, что она была недостаточно достойной наших притязаний. И как следствие – либо замещение прежней цели другой, либо разрастание честолюбивых замыслов того же самого рода.

В любом случае причина неудачи не определяется правильно, как неизбежное следствие изначально неверной жизненной стратегии, которая в принципе не способна принести удовлетворения. Этот ложный образец, прилагаемый с самым широким размахом, ответствен за безрассудное иррациональное преследование самых разных великих целей, которые ведут к гораздо большему страданию и еще большим невзгодам в мире. Он может разыгрываться на любом уровне власти и достатка, но все же никогда не приносить истинного удовлетворения. Единственная стратегия, которая может значительно уменьшить подобное иррациональное влечение, – это полное проживание в сознании и приятие травмы рождения в ходе целенаправленного внутреннего самопостижения и установление связи с трансперсональным уровнем психики.

Современные исследования сознания и психотерапия переживания обнаружили, что самый глубокий источник нашей неудовлетворенности и стремления к совершенству лежит даже дальше околородовой области. Та неудовлетворимая тяга, которой влечется человеческая жизнь, в своей последней сути трансперсональна. По словам Данте Алигьери: «Желание совершенства – это такое желание, которое делает любое удовольствие всегда неполным, ибо нет в этой жизни радости или удовольствия столь великого, чтобы оно могло утолить жажду нашей души» (Dante, 1990).

В самом общем смысле глубочайшие трансперсональные корни ненасытной алчности лучше всего могли бы быть поняты в переложении на язык понятий книги Кена Уилбера «Проект Атман» (Wilber, 1980). Наше истинное естество божественно: Бог, Вселенский Христос, Аллах, Будда, Брахман, Дао, Великий дух, и хотя ход творения отделяет и отчуждает нас от нашего истока, сознание этого обстоятельства никогда полностью не пропадает. Глубочайшая побуждающая сила в душе на всех уровнях развития сознания заключена в возможности возвратиться к переживанию нашей божественности. Однако сдерживающие условия последующих ступеней развития мешают пережить полное освобождение в Боге и как Бога.

Действительное превосхождение требует смерти отделенного «я», умирающего в качестве замкнутого субъекта. Из-за страха уничтожения и из-за цепляния за «я» человеку приходится довольствоваться заменителями или заместителями Атмана, которые оказываются особыми для каждой ступени. Для плода и новорожденного это значит удовлетворение, переживаемое в хорошей матке или у хорошей груди. Для младенца это удовлетворение особых физиологических потребностей, свойственных его возрасту. Для взрослого ряд возможных воплощений-проектов Атмана гораздо шире: они включают помимо еды и пола также деньги, славу, власть, внешность, знания и многое другое.

Благодаря нашему глубинному ощущению, что наша истинная самобытность – это полнота вселенского творения и само творящее начало, заменители любой степени и размера (воплощения-проекты

Атмана) всегда останутся неудовлетворяющими. Лишь переживание своей божественности в холотропном состоянии сознания может когда-либо удовлетворить наши глубочайшие нужды. Так что последнее решение для ненасытной алчности – во внутреннем мире, а не в мирских устремлениях любого вида и размаха. Персидский мистик и поэт Руми выразил это невероятно четко:

«Все надежды, желания, любови и привязанности, которые люди принимают за различные вещи – за отцов, матерей, друзей, небеса, землю, дворцы, науки, деяния, еду и питье, – святому ведомы как алкания Бога, а все эти вещи – просто завесы. Когда же люди покинут этот мир и узрят Царя без этих завес, они узнают, что все завесы и покровы, которые ныне составляют предмет их желаний, на самом деле были той, одной-единственной, Вещью» (Hines, 1996).

2. На уровне общественном

Как биологические организмы, мы помещены в природную среду и в решающей степени зависим от чистого воздуха, чистой воды и почвы. Нашим высочайшим и непреложнейшим правилом должна быть защита этих источников жизни, необходимых для здоровья и выживания. Нельзя допустить, чтобы никакие другие заботы вроде экономической прибыли, государственных, идеологических, религиозных побуждений могли пересилить и попрать заботу о здоровье и выживании человека и вида. Как напомнил нам Бакминстер Фуллер, мы – «космический корабль Земля» с ограниченными ресурсами. Это требует того, чтобы мы обратились к возобновимым источникам энергии, которые будут доступны всегда и не будут загрязнять нашу среду (солнечная энергия, энергия нуля). Нельзя допускать производства материалов, которые не поддавались бы разложению микроорганизмами, не предусмотрев их повторного использования или уничтожения. Всевозрастающее химическое загрязнение воды, воздуха и почвы, накопление радиоактивных осадков и плавающей пластмассы в океане, покрывающей область размером со штат Техас, должно стать серьезным предупреждением. Наше единство с природой, так же и как со всеми окружающими людьми, требует, чтобы мы превзошли расовые, половые, национальные, культурные, политические и религиозные границы и разделения и создали планетарную цивилизацию. Насилие как приемлемое средство разрешения противоречий должно быть устранено.

У нас должно быть мировое уложение, которое рассматривало бы защиту окружающей среды и человеческой жизни как высочайшее повеление. Наша главная забота в международной политике должна быть устремлена на совместные действия, сотрудничество и на заведение друзей, а не на борьбу с врагами (и, конечно же, не на создание врагов). Соединенным Штатам с их невероятными ресурсами научных технологий и экономических средств следует стать ведущей силой в развитии альтернативных источников энергии. Такая цель достойна совместных усилий лучших умов в науке, сопоставимых с Манхэттенским проектом. Развитие альтернативных возобновляемых источников энергии также явилось бы долгосрочным радикальным решением серьезных политических проблем. Преуспеяние в этом сделало бы нас независимыми от ближневосточной нефти и таким образом устранило бы опасную экономическую зависимость от арабского мира. Это, вероятно, стало бы самым действенным способом справиться с терроризмом мусульман-фундаменталистов и опасностью джихада.

Было бы возможно развить программы, которые помогли бы американской экономике и в то же самое время помогали бы слаборазвитым странам, создавали бы друзей и порождали уважительное отношение в мире. Это могло включать такие проекты, как помощь в развитии инфраструктуры в Индии, в орошении различных частей Африки и в устранении в мире голода и болезней. Подъем жизненного уровня в слаборазвитых странах также оказался бы самым действенным способом справиться с общественным недовольством и опасностью коммунизма.

Уроки холотропных состояний сознания для психологии выживания

Некоторые из озарений людей, переживающих холотропные состояния сознания, непосредственно имеют дело с нынешним глобальным кризисом и его взаимосвязью с эволюцией сознания. Они свидетельствуют, что в современном мире мы воплотили в действительность многие из существенно важных тем, возникающих в ходе рождения, с которыми сталкивается и внутренне примиряется человек, вовлеченный в глубокое личное преображение. И те же составляющие, с которыми мы могли бы столкнуться во время психодуховной смерти и возрождения в наших духовидческих переживаниях, приходят к нам сегодня в виде вечерних новостей. И это в особенности верно в отношении явлений, которые определяют то, что я называю третьей базовой перинатальной матрицей (БПМ-3) (Graf, 2000).

Мы, конечно, видим чудовищное высвобождение тяги к враждебности во многих войнах и революционных переворотах в мире, в росте преступности, терроризма и расовых бунтов. Не менее волнующим и поразительным является снятие запретов и освобождение сексуального влечения, имеющее и здоровые, и дурные последствия. Сексуальные переживания и различные виды сексуального поведения обретают воплощение прежде невиданное, проявляясь в сексуальной раскрепощенности подростков, добрачных сексуальных отношениях, гомосексуальной свободе, всеобщей неразборчивости, общих и открытых браках, высоком уровне разводов, откровенно эротических книгах, играх и кинофильмах, садомазохистских экспериментах и во многом другом.

Демоническая стихия в современном мире также становится все более и более явной. Это подтверждают возрождение сатанинских культов и ведьмовства, популярность книг и фильмов ужасов на оккультные темы и преступления с сатанинскими побуждениями. Действия нацистов, коммунистов и террористов, включая и террористов-смертников, выливающиеся в смерти тысяч невинных граждан, конечно же, необходимо отнести к разряду сатанинского поведения. Копрофильное измерение с очевидностью проявляется в поступательно возрастающем промышленном загрязнении, накоплении во всем мире отходов и в быстром ухудшении гигиенических условий жизни в больших городах. Более отвлеченным видом того же самого движения является всевозрастающая продажность и вырождение политических, военных, экономических и религиозных учреждений, включая американское президентство.

Многие из людей, с которыми мы работали, видели человечество стоящим на решающем перепутье перед выбором: либо всеобщее уничтожение, либо беспримерный по своим размерам и природе эволюционный скачок в сознании. Теренс Маккенна выразил это очень кратко: «Так или иначе, история глупой обезьяны закончилась» (МсКеппа, 1992). Мы либо испытаем коренное преображение своего вида, либо не сможем выжить. Кажется, мы все вместе вовлечены в движение, что по своей направленности соответствует той психодуховной смерти и возрождению, которую внутренне пережило столь много людей в холотропных состояниях сознания. И если мы будем продолжать разыгрывать вовне сомнительные разрушительные и саморазрушительные стремления, берущие начало в глубине бессознательного, то, несомненно, истребим себя и нанесем ущерб жизни на этой планете. Однако если мы в достаточно большом объеме преуспеем в деле обращения этого движения вовнутрь нас самих, то оно может вылиться в беспримерное эволюционное продвижение, которое может увлечь нас гораздо дальше от приматов, от нашего нынешнего состояния. Какой бы утопичной ни показалась бы нам возможность такого развития, оно может оказаться нашей единственной настоящей надеждой на будущее.

Давайте теперь посмотрим, как понятия, которые появились при исследованиях сознания, в трансперсональной психологии и в новой парадигме науки, могли бы быть применены в мире. Хотя прошлые достижения во многих отраслях науки были весьма впечатляющими, эти новые представления все еще являют собой разрозненную мозаику, нежели завершенное и всестороннее мировидение. Много работы еще нужно сделать также в отношении накопления данных, создания новых теорий и достижения творческого синтеза. Да и существующие сведения должны достичь намного более широких кругов, прежде чем от них можно будет ожидать какого-то значительного влияния на положение в мире.

Но даже коренного интеллектуального сдвига к новой парадигме в широком масштабе будет недостаточно, чтобы смягчить глобальный кризис и повернуть вспять то разрушительное движение, в которое мы вовлечены. Мир требует глубокого чувственного и духовного преображения человечества. Используя существующие свидетельства, можно предложить некоторые стратегии, которые могли бы способствовать такому ходу дела и поддержали бы его. Попытки изменить человечество должны будут начинаться с предохранительных психологических мер, предпринимаемых в раннем возрасте. Данные дородовой и послеродовой психологии указывают, что многого можно было бы достичь путем изменения условий беременности, родов и послеродового ухода. Что должно будет включать улучшение эмоциональной подготовки матери во время беременности, осуществление естественного деторождения, создание для рождения духовно и психологически осведомленного окружения и поощрение чувственно обогащающего соприкосновения между матерью и ребенком после родов.

Многое было написано о важности воспитания ребенка, так же как и о разрушительных эмоциональных последствиях травмирующих условий во время младенчества и детства. Конечно же, это область, где необходимо непрерывное образование и руководство. Тем не менее, для того чтобы быть способными применять теоретически уже известные правила, родителям самим нужно достичь достаточной эмоциональной устойчивости и зрелости. Ведь хорошо известно, что эмоциональные недуги передаются из поколения в поколение подобно проклятию. И тут мы сталкиваемся с очень сложным вопросом о курице и яйце.

Различные виды гуманистической и трансперсональной психологии выработали действенные приемы самопостижения, исцеления и преображения личности через переживание. Некоторые из них идут от традиций западной терапии, другие же представляют собой современную переделку древних и народных духовных приемов. Существуют подходы с очень удобным соотношением количества профессиональных помощников и пациентов и такие, которыми можно заниматься в условиях групп самопомощи. Целенаправленная работа с ними может вести к духовному раскрытию, к продвижению в том направлении, в движении по которому мы крайне нуждаемся для выживания нас как вида. Существенно важно распространять сведения об этих возможностях, чтобы у нас было достаточное количество людей, которые лично стремятся к их осуществлению. Важной частью этих усилий было бы создание сети, обеспечивающей психологическую помощь и поддержку людям, испытывающим непроизвольное психодуховное преображение при духовном обострении. В настоящее время многие из этих людей диагностически неверно определяются как страдающие психозом, и преображение, несущее в себе возможность исцеления и развития, останавливается путем медикаментозного подавления успокоительными (Grof and Grof, 1989, 1991).

Описанное выше всеобъемлющее видение может смотреться как мозаика, состоящая из множества кусочков, каждый из которых является итогом исследования в какой-то отдельной науке. Так что дальнейшее усовершенствование и развитие разных ее частей требует междисциплинарного сотрудничества и взаимосвязи между теоретическими представлениями и их приложением к жизни, осуществляемым с помощью различных средств массовой информации. По всей видимости, мы вовлечены в захватывающую гонку на время,

которой во всей истории человечества не найдется ничего равного. И ставка в ней никак не меньше, чем будущее жизни на нашей планете. И если мы будем продолжать осуществлять старые стратегии, которые по своим последствиям со всей очевидностью являются крайне саморазрушительными, род человеческий вряд ли выживет. Однако если достаточно большое число людей испытает событие глубокого внутреннего преображения, то мы сможем достичь такого уровня эволюции сознания, когда станем достойными славного имени, которое дали своему виду: Homo sapiens sapiens.

2012 год и судьба человека
Конец света или эволюция сознания?

Благодаря тому что публикация книги Хосе Аргуэллеса «Фактор майя. Путь за пределами технологии» (Jose Arguelles «The Mayan Factor: Path Beyond Technology», 1987) привлекла внимание массового читателя к древним пророчествам, связанным с концом календаря майя, который начался 11 августа 3114 г. до Р.Х. и закончится 21 декабря 2012 г. после Р.Х., эта дата стала центром внимания многих статей, книг, темой различных конференций и готовящегося к выходу в свет фильма «2012 год». Аналогичные пророчества об окончании Великого Цикла можно найти во многих других культурах и различных религиях. В это верят индейцы племен хопи (Hopi), навахо (Navajo), чероки (Cherokee), апачи (Apache), ирокезов (Iroqious), древние египтяне, люди, изучающие Каббалу, ессеи, старейшины племени Куэро (Qero) в Перу, племя догонов, живущих в районе пустыни Сахара, и австралийские аборигены.

За несколькими исключениями пророчество индейцев майя о конце космического цикла Пятого мира интерпретировалось как физическое уничтожение человечества и материального мира, что-то аналогичное интерпретации (или, точнее сказать, ложной интерпретации) термина «апокалипсис» христианскими фундаменталистами, особенно миллионами христиан из Америки, которые верят, что в этот момент они переживут экстаз и воссоединятся с Иисусом Христом. Люди, которые так считают, не знают того факта, что первоначальное и буквальное значение термина «апокалипсис» (греч. Apokalypsis) означает вовсе не разрушение, а «приподнимание вуали» или «спадание покрова», «открытие». Это слово означало раскрытие некоторых секретов, открытие истины, которая неведома большей части человечества за исключением некоторых привилегированных людей. Источником неправильной интерпретации этого термина, возможно, послужило выражение apokalypsis eschaton, что в буквальном переводе означает «снятие покрова в конце зона, или эры».

Целью данной конференции является изучение того, насколько возможна радикально другая, более оптимистичная, интерпретация пророчества племени майя. Может быть, настанет конец того мира, каким мы всегда его знали, мира, где царит необузданная жестокость и не знающая насыщения жадность, где у людей такая иерархия ценностей, при которой интересы эго ставятся на первое место, где повсюду можно видеть коррумпированные учреждения и структуры, а также неразрешимые конфликты между официальными религиями. Вполне возможно, что индейцы племени майя предсказывали вовсе не физическое разрушение материального мира, а внутреннюю трансформацию людей в масштабах всего человечества, смерть и возрождение мира в этом смысле слова. Для того чтобы внимательно изучить то, что связано с этой идеей, нам требуется ответить на два вопроса. Вопрос первый: как могли древние индейцы племени майя, которые жили две тысячи лет тому назад, предсказать, с какой ситуацией столкнется лицом к лицу человечество в XXI в.? Вопрос второй: есть ли какие-либо признаки того, что современное общество, и в особенности наша индустриально развитая цивилизация, находятся на грани некой психической и духовной трансформации? В этом докладе я постараюсь ответить на оба этих вопроса.

Пророчество индейцев племени майя о дне зимнего солнцестояния 2012 г. основано на важных астрономических фактах. Более чем две тысячи лет назад древние индейцы племени майя разработали космогоническую теорию, сделав ряд важных открытий. Поскольку они являлись блестящими наблюдателями за всем, что происходит на небе, они обнаружили, что положение Солнца во время зимнего солнцестояния медленно изменяется и Солнце все более и более приближается к оси нашей Галактики. Это движение вызвано явлением так называемой прецессии – смещением оси Земли, вокруг которой она вращается. Индейцы племени майя пришли к выводу о том, что в священный момент, когда Солнце совместится с осью Галактики, произойдут глобальные изменения нашего мира. Такое совмещение является событием, происходящим лишь один раз в 25 920 лет, – то время, которое требуется, чтобы равноденствие прошло через все 12 зодиакальных знаков. К. Г. Юнг использовал в своей книге «Эон» и в других своих трудах термин «платонический месяц», понимая под этим период времени, необходимый для того, чтобы точка весеннего равноденствия прошла через одно созвездие зодиака (что составляет приблизительно 2160 лет), и термин «платонический год», понимая под этим завершение всего зодиакального цикла.

Астрономы, которые жили в период, предшествующий периоду классической культуры индейцев племени майя, т. е. в так называемый период культуры Изапа, составили календарь долгого летоисчисления, состоящий из 13 периодов времени, бактунов, и концом этого календаря является момент слияния Солнца с осью нашей Галактики – декабрь 2012 г. после Рождества Христова. Культурное наследие древних индейцев племени майя включает в себя каменные монументы, которые передают с помощью знаков и образов информацию, связанную с пророчеством об этом священном моменте. Вышеперечисленные факторы вполне объясняют, почему в списке докладчиков на этой конференции значатся такие имена, как Джон Мейджор Дженкинс (John Major Jenkins), который провел 20 лет, изучая археологические записи и пытаясь понять их первоначальный смысл (Jenkins 1998, 2002); или Роберт Ситлер (Robert Sitler), который провел большой период времени среди современных индейцев племени майя и может поделиться с нами своими важными инсайтами, касающимися их культуры (Sitler, 2006). И также очевидно, что известный астролог и историк Ричард Тарнас (Richard Tarnas) сможет внести очень важный вклад в наше обсуждение, связанное с главной темой этой конференции (Tarnas, 2006).

Моей собственной областью интересов в течение последних 50 лет было исследование необычных состояний сознания и, в частности, таких состояний, для описания которых я ввел термин «холотропные». Это слово состоит из двух слов, которые буквально означают «направленные к целостности» или «движущиеся к целостности». (Этот термин образован от греческих слов holos – целое и trepein – двигаться по направлению к чему-либо, двигаться в сторону чего-либо.) Это – такие состояния, которые переживают шаманы-неофиты во время своего обряда посвящения и которые они позже вызывают у своих клиентов. В древних и первобытных культурах эти же состояния использовались во время обрядов посвящения и во время церемоний исцеления. И те же самые состояния пытались описать мистики всех времен; и их же вызывали во время древних мистерий, основной темой которых были смерть и возрождение. Обряды, вызывающие эти состояния, являются частью всех основных религий мира: индуизма, буддизма, даосизма, ислама, иудаизма и христианства (Grof, 2000, 2006).

То, почему и каким образом опыт и наблюдения, полученные во время исследования холотропных состояний, могут помочь нам увидеть в новом свете проблему пророчества индейцев племени майя, является менее очевидным и требует некоторых объяснений.

Главное соображение, которое есть у меня в связи с этим, это то, что мощные обряды, ведущие к расширению сознания («священные технологии»), играли существенную и крайне важную роль в культуре индейцев племени майя. У нас есть веские доказательства, связанные с изображениями на каменных стелах, скульптурами и керамическими изделиями индейцев племени майя, что они использовали для этого мексиканский кактус пейот (Lophophora wil-liamsii), магические грибы (Psilocybe Mexicana coerulensiens, называемые индейцами Xibalba okox или teonanacatl) и кожные выделения жабы Bufo marinus. Дополнительными растительными материалами, которые использовались в районе Мексики до испанских завоеваний, были семена растения «утренняя слава» (Ipomoea violacea), называемого исконными жителями этого места ololiuqui, растение Salvia divinatorum, известное под именем «божественный шалфей», дикий табак (Nicotiana rustika), а также балч (богатый ферментами напиток, изготовленный из дерева Lonchocarpus longistylus и меда).

Мощной и характерной именно для индейцев племени майя техникой, вызывающей изменение состояния сознания, было сильное кровопускание, которое производилось с помощью скальпелей, изготовленных из хребта ската, кремня или обсидиана. При этом наносились раны на язык, ушные раковины и гениталии (Scheie and Miller, 1986; Grof, 1994). Ритуальное кровопускание давало возможность пережить такой опыт, который, как правило, не является доступным для людей до тех пор, пока не наступит их биологическая смерть. Индейцы племени майя использовали символ Змея Видения для описания опыта, вызванного кровопусканием и шоком. Этот символ описывал контакт между миром повседневности, в котором жили люди, и миром богов и священных предков, населяющих сверхъестественные миры и появляющихся в видениях. Скальпель воспринимался как священный предмет, наделенный колоссальной силой, он персонифицировался как Пронзающий Бог.

Благодаря крайней важности «священных технологий» в культуре индейцев племени майя вполне уместно предположить, что опыт, вызванный ими, мог послужить источником вдохновения для пророчества, касающегося 2012 г., и сыграл главную роль в том, что оно прозвучало. Поэтому может быть уместно посмотреть на это пророчество через призму современных исследований в области сознания.

Во время холотропных состояний сознания возможно получить глубокие откровения относительно чертежа, по которому высший разум сотворил Вселенную, и это откровения таких огромных масштабов, которые выходят далеко за пределы нашего повседневного воображения. Люди, переживающие психоделические состояния, включая меня самого, часто говорят о том, что у них были глубокие, внезапно озаряющие их прозрения относительно творческой динамики космоса. В частности, пионер изучения измененных состояний сознания Терренс МакКенна (Terrence McKenna) писал в своем предисловии к книге Джона Мейджора Дженкинса «Космогонические теории индейцев племени майя и их предсказания относительно 2012 года» (John Major Jenkins «Maya Cosmogenesis 2012»), что у него тоже были откровения относительно 2012 г. во время своих сессий с применением грибов.

Люди, у которых наблюдались космические видения, возникающие у них подобно вспышке молнии, внезапно понимали, что то, что происходит в материальном мире, формируется архетипическими принципами, существами и событиями, находящимися в таких измерениях реальности, которые являются недоступными для нашего повседневного сознания. Они также видели, что этот архетипический мир пребывает в динамике, которая находится в постоянной корреляции с динамикой движения планет, с отношениями, возникающими между ними благодаря их взаимному расположению и их положению на небе по отношению к неподвижным звездам. Это привело нас к абсолютно новому пониманию астрологии, ее происхождения и ее крайней важности. Людям, пережившим подобные состояния, стало ясно, что источником возникновения астрологии послужили видения, в которых была информация о том, как работает космос и как он влияет на нашу планету, а вовсе не скучные выводы, сделанные на основе наблюдений за корреляциями между событиями в мире и движениями небесных тел.

Ричард Тарнас в течение более 30 лет собирал факты, свидетельствующие о наличии систематических корреляций между архетипическим миром, динамикой небесных светил и психологическими и историческими процессами на Земле. Эти факты были многочисленными, убедительными и впечатляющими. Он опубликовал их в своей ошеломляющей и разрушающей существующие парадигмы книге «Космос и психика» (Tarnas, 2006). Астрологические исследования Рика основываются в основном на корреляциях между движениями планет, но существуют еще и астрологические системы, в которых огромное внимание уделяется фиксированным в одном положении звездам; а опыт, полученный во время холотропных состояний, может обеспечить нас в равной степени ошеломляющими инсайтами на этот счет.

Важным аспектом опыта, полученного во время холотропных состояний, является то, что в этих состояниях трансцендируется суженное восприятие времени, при котором оно ощущается нами как линейное, что делает возможным видеть события, происходящие во Вселенной в космическом масштабе. При всей своей грандиозности такие временные шкалы, как календарь майя или великий платонический год, являются очень скромными по своему масштабу по сравнению с другими формами летоисчислений, полученными в результате опыта таких видений, например, по сравнению с существующим в тантре летоисчислением, где возраст нашей Вселенной измеряется периодами в миллиарды лет (цифра, являющаяся аналогичной оценкам современных ученых, создающих космогонические теории); или же с периодами времени, существующими в индуизме (как в религии, так и в мифологии), которые называются кальпами или Днем Брахмана и с помощью которых тоже описываются такие же по своей длительности события. Видения древних пророков – индейцев племени майя, полученные с помощью «священных технологий», таким образом, вполне могут касаться событий, которые должны были произойти много веков спустя.

Пророчество индейцев племени майя относительно совмещения Солнца с осью Галактики не ограничивается одними лишь астрономическими наблюдениями и астрологическими предсказаниями; оно тесно связано с мифологией, с тем, что К.Г. Юнг называл архетипической сферой коллективного бессознательного. Например, пророки племени майя говорили о декабрьском солнцестоянии как о «Космическом Отце», а о Млечном Пути как о «Космической Матери». Они видели центр нашей Галактики, где современные ученые-астрономы обнаружили существование гигантской «черной дыры» как ее порождающую и поглощающую утробу Время, когда Солнце в момент зимнего солнцестояния совмещается с осью Галактики, было, таким образом, моментом космического священного брака между женским началом и мужским началом.

В 2012 г. Солнце достигнет края космического облака пыли, известного как Великая темная трещина (The Great Dark Rift), которое расположено на Млечном Пути и кажется разделяющим его на две части. Индейцы племени майя назвали его Xibalba Be (дорогой в Нижний мир) и воспринимали его как место рождения и смерти и место смерти и возрождения. Для них оно было родовым каналом Космической Матери – творца, где наше Солнце в момент декабрьского солнцестояния заново родится в 2012 г. Это также является местом смерти, поскольку это – дверь, ведущая в Нижний мир, страну, где обитают умершие и те, кто еще не рожден. Эти ассоциации явно не являлись продуктами обычной повседневной фантазии и игры воображения индейцев племени майя, связанными с проекциями того, что с ними происходит, на ночное небо, но являлись результатами глубокого и полученного в непосредственно пережитом опыте понимания взаимосвязей между архетипическим миром и процессами, происходящими с небесными светилами.

Пророчества индейцев племени майя также имеют важную связь с существующей в мифологии историей о близнецах-героях, Хунахпу (Hunahpu) и Шбаланке (Xbalanque), которые получили предложение от богов смерти посетить Нижний мир, Шибальбу, и поиграть с ними в мяч. Эти боги провели их через множество испытаний, и братья преодолели все преграды на своем пути и в конце этой истории умерли, чтобы возродиться вновь как Солнце и Луна (или, в соответствии с некоторыми версиями этого мифа, как Солнце и Венера). Особенно важной с точки зрения рассматриваемого нами пророчества частью этой истории является сцена битвы этих братьев-близнецов с демоном-птицей, Вукубом-Какуишем (Vucub-Caquix), или Семь Макао (Seven Macaw). Этот демон был тщеславным, эгоистичным правителем-самодуром, который притворялся, что он является одновременно и Солнцем, и Луной сумеречного мира, существующего в промежуток между прошлым и настоящим творениями. Нам кажется, что он является символом архетипа нашего эго, которое стало доминирующим в конце этого цикла. Семь Макао, возможно, имеет архетипическую параллель с «Чудовищем», правителем Конца Времен, или Антихристом в Новом Завете.

Хунахпу и Шбаланке побеждают этого демона и лишают его зубов (инструмента, с помощью которого совершаются жестокие действия), а также богатства и могущества. Тем самым они облегчают воскрешение своего отца, Единого Хунахпу (One Hunahpu), справедливого правителя, который является символом лишенного эго божественного сознания, являющегося целостным. Тот, кто владеет таким сознанием, заботится обо всех существах и принимает свои решения, основываясь на интересах будущих поколений – или, как говорят американские индейцы, с учетом того, как это повлияет на последующие семь поколений.

Исследование холотропных состояний с помощью психоделической терапии, холотропного дыхания, а также работа с отдельными людьми, у которых наблюдаются состояния, требующие оказания неотложной помощи и связанные с неспособностью интегрировать духовный опыт в сознание (spiritual emergencies), внесло существенный вклад в понимание мифологии. Мифы обычно считаются продуктами человеческой фантазии и игры воображения, которые мало отличаются от произведений современных писателей и драматургов. Тем не менее работы К. Г. Юнга и Джозефа Кемпбелла стали основой для радикально нового понимания мифологии.

Согласно воззрениям этих двух оригинальных мыслителей, мифы не являются художественными произведениями, в которых есть истории о приключениях выдуманных персонажей, живущих в несуществующих странах и, таким образом, являющихся продуктами фантазии отдельных людей. Напротив, мифы являются порождениями коллективного бессознательного человечества и проявлениями исконных организующих принципов психики и космоса, которые Юнг назвал архетипами (Jung, 1976).

Архетипы проявляют себя в индивидуальной психике, отражаясь в ее глубинных процессах, но они не возникают в человеческом мозге и не являются его продуктами. Они являются чем-то таким, что возникает за пределами индивидуальной человеческой психики и является формирующими ее принципами. Во время холотропных состояний архетипический мир может стать достоянием непосредственно пережитого опыта и становится таким же подлинным и реальным для человека, как и материальный мир, или чем-то еще более подлинным и реальным. Чтобы сделать различие между трансперсональным опытом, связанным с архетипическим материалом, и продуктами индивидуальной фантазии, юнгианцы вводят термин «имажинальный материал» (imaginal).

Французский философ и мистик Анри Корбин (Henri Corbin), который сначала использовал термин mundus Imaginalis для описания подобных явлений, черпал свое вдохновение, когда писал свои труды, изучая труды исламских мистиков (Corbin, 2000). Исламские богословы называют имажинальный мир, где все, существующее в доступном для нашего восприятия мире, имеет свой аналог, «восьмым климатом», alam a mithal, чтобы отличать его от «семи климатов», традиционных с точки зрения географии ислама зон. Имажинальный мир обладает протяженностью и измерениями, формами и цветом, но не является доступным для нашего восприятия, как характеристики физических объектов. Тем не менее эта сфера является в той же мере полностью реальной во всех отношениях с онтологической точки зрения и доступной для подтверждения другими людьми, при которой возможен консенсус, что и материальный мир, воспринимаемый нашими органами чувств.

Архетипы являются существующими вне времени сущностями, руководящими принципами космоса, которые также могут проявлять себя в качестве мифических персонификаций или в качестве конкретных божеств, которым поклоняются представители различных культур. Мифологические фигуры индейцев племени майя: Хунахпу, Шбаланке, птица-демон Семь Макао, Кецалькоатль (Quet-zalcoatl) или Кукулькан (Kukulkan) и др., подобно мифологическим фигурам, существующим в других культурах, являются, таким образом, реальными с онтологической точки зрения и могут непосредственно восприниматься людьми во время опыта холотропных состояний сознания. По словам Джона Мейджора Дженкинса, такие ученые, как Джорджио де Сантиллана (Giorgio de Santillana) и Герта фон Дехенд (Herta von Dechend), внесли существенный вклад в наше понимание архетипов, описывая еще одно их важное измерение, имеющее отношение к пророчеству индейцев племени майя. В своей книге «Мельница Гамлета» («Hamlet's Mill») они писали о глубоких взаимосвязях между мифами и астрономическими процессами (de Santillana and Dechend, 1969).

В 1948 г., после многих лет систематического изучения мифологий, существующих в различных культурах мира, Джозеф Кемпбелл опубликовал свою революционную книгу «Тысячеликий герой» («The Hero with a Thousand Faces»), которая на протяжении последующих десятилетий оказывала глубокое влияние на научные исследования и взгляды, существующие в этой области (Campbell, 1968). Проанализировав широкий спектр мифов, существующих в разных частях света, Кемпбелл пришел к выводу, что все они содержат в себе разновидности единой универсальной архетипической формулы, которую он назвал мономифом. Это была история о герое, который был либо мужчиной, либо женщиной. В какой-то момент этот герой покидает свой родной дом и после фантастических приключений и их кульминации в виде смерти и возрождения возвращается назад, став божественным существом. История о близнецах-героях в культуре индейцев племени майя является классическим примером путешествия героя, о котором писал Кемпбелл. Все это принадлежит к широкому кругу явлений архетипического плана, которые мы можем непосредственно видеть во время холотропных состояний.

Я надеюсь, что все, что было сказано выше, является адекватным ответом на первый из заданных мною вопросов: «Как могли древние индейцы племени майя обнаружить что-то, что будет с человечеством в XXI в., две тысячи лет назад?» Тема путешествия героя, о котором писал Джозеф Кемпбелл, подводит нас к ответу на второй вопрос: «Если пророчество индейцев племени майя не имеет отношения к концу света и физическому уничтожению человечества, а вместо этого имелась в виду глубокая коллективная трансформация на психическом и духовном уровне, являющаяся смертью в одном качестве и возрождением в другом качестве и сравнимая с тем, что Кемпбелл описывал как индивидуальный процесс героя, то тогда существуют ли какие-то признаки того, что такая внутренняя трансформация является возможной и фактически этот процесс уже идет?»

Мой подход к поиску ответа на этот вопрос основан не только на наблюдениях за процессами, которые были у тысяч людей, находящихся в холотропных состояниях сознания во время психоделической терапии, сеансов холотропного дыхания и спонтанно возникших кризисов на психическом и духовном уровне (которые я называю «случаями, когда требуется неотложная помощь в интеграции духовного опыта в сознании»), но и на наблюдениях за своими собственными процессами, которые были в моем богатом опыте подобных состояний. Мне хотелось бы начать свой ответ на этот вопрос с рассказа о том, что я переживал во время одного из своих собственных психоделических сеансов. Во время этого опыта у меня были моменты глубокого понимания архетипа апокалипсиса. (Эта тема относительно редко звучит во время переживания холотропных состояний, и такой опыт имеет прямое отношение к теме данной конференции.)

Спустя 50 минут после начала сеанса я начал испытывать сильные ощущения, связанные с активацией процессов во всей нижней части моего тела. Вся область моего таза вибрировала, поскольку колоссальное количество энергии высвобождалось, и это вызывало у меня состояние экстаза. В какой-то момент этот поток энергии увлек меня в крутящуюся космическую воронку, в которой происходило одновременно созидание и разрушение.

В центре этого чудовищного урагана первобытных сил находились четыре гигантские фигуры, совершающие то, что казалось мне вселенским космическим танцем с саблями. У них были ярко выраженные монголоидные черты лица, выступающие вперед скулы, продолговатые глаза и гладковыбритые головы, украшенные длинными волосами, оставленными в одном из мест на голове и завязанными в «хвост». Кружась в сумасшедшем ужасном танце, они размахивали каким-то огромным оружием, походившим на косы или ятаганы в форме буквы «Г»; и все эти четыре фигуры, соединенные вместе, образовывали быстро вращающуюся свастику.

Я интуитивно почувствовал, что эта монументальная архетипическая сцена была связана с началом процесса творения и одновременно с последней стадией на духовном пути. В космогоническом процессе (процессе движения от мира первобытного единства к мирам, в которых царит разнообразие) лезвия ятаганов соответствовали той вселенской силе, которая раскалывает и разрубает на отдельные части единое поле космического сознания и единую творческую энергию, и образуются бесчисленные отдельные индивидуальные единицы. Если же речь идет о духовном пути, то они символизируют такую стадию развития, когда сознание идущего по этому пути человека преодолевает разграничения и дуализм (когда мир оказывается разделенным на противоположности) и достигает состояния изначального недифференцированного единства.

Направление, в котором течет этот процесс, казалось, зависело от того, движутся ли лезвия по часовой стрелке. Когда этот архетипический мотив проецируется на наш материальный мир, то это соответствует либо процессу роста и развития (когда оплодотворенное яйцо или прорастающее семя превращается в организм), либо процессу разрушения созданных форм (когда происходят войны, природные катастрофы или процессы увядания).

Затем эта картина превратилась в целую невообразимую панораму сцен разрушения. В этих видениях чередовались сцены стихийных бедствий, таких как извержения вулканов, землетрясения, падающие метеориты, лесные пожары, наводнения и надвигающиеся огромные волны прилива, и сцены, когда горели города, рушились целые огромные небоскребы; когда была массовая гибель людей и все ужасы войны. И этой волной тотального уничтожения руководили четыре архетипических образа всадников, олицетворяющих конец света. Я понял, что это – те самые четыре всадника, о которых говорится в Апокалипсисе: мор, война, голод и смерть. Вибрации в области моего таза продолжались и стали теперь синхронными с движениями спины скачущей лошади, и я присоединился к этому танцу, став одной из этих фигур или, возможно, всеми этими четырьмя фигурами сразу, и забыл о том, кто я, выйдя за рамки своей идентичности.

Внезапно произошла смена обстановки, и моему взору предстала пещера, описанная Платоном в одном из его произведений, которое называется «Республика». В этой своей работе Платон пишет о группе людей, которые живут всю свою жизнь в пещере, прикованные к стене цепями так, что они могут видеть только голую стену перед собой. Они наблюдают за тенями, которые отбрасывает на эту стену все, что движется снаружи перед входом в эту пещеру. Согласно взглядам Платона, эти тени – самое большее, что пленники могут узнать о реальности. Они принимают их за реальность. Мудрый философ подобен тому из этих пленников, кто освободился от этой иллюзии и пришел к пониманию того, что тени на стене являются не настоящими объектами, а чем-то иллюзорным; и он может воспринимать истинную форму реальности, а не одни лишь тени, которые видят остальные пленники. После этой сцены у меня возникло глубокое и прочное убеждение, что тот материальный мир, который мы видим в нашей повседневной жизни, соткан вовсе не из «вещества», а создан Космическим Сознанием с помощью бесконечно сложных и многоплановых, подобных звукам музыкальных инструментов в оркестре, моментов опыта, который мы непосредственно переживаем. Это – божественная игра, которую в индуизме называют словом «лила», порождение космической иллюзии, или майи.

Последней главной сценой на этом сеансе была возникшая перед моим взором великолепная и искусно украшенная сцена театра, на которой проходил парад космических актеров. Благодаря своей сложной игре и взаимодействию друг с другом они творили иллюзию феноменального мира. Этими актерами были вселенские принципы – многоплановые персонажи, у каждого из которых было множество ликов, граней, уровней и измерений, а также множество значений и смыслов. Когда я наблюдал за ними, они продолжали менять свои формы так, что одна из них проникала в другую и перетекала в нее, словно это были голографические изображения. Каждая из них, казалось, представляла собой одновременно и сущность функции этого вселенского принципа, и все конкретные проявления этого элемента в материальном мире. Среди этих вселенских актеров были Майя, таинственный принцип, в результате действия которого порождается иллюзия в космическом масштабе; Анима, являющаяся воплощением вечного Женского начала во Вселенной; персонификация Мужского начала – образ, похожий на Марса, воплощающий агрессию и войну; Возлюбленные, символизирующие все драмы в сексуальных отношениях и все романы на протяжении всех веков; имперская фигура Правителя; образ Отшельника, ушедшего от мира; образ Трюкача (Трикстера) и многие другие. Когда они проходили по этой сцене мимо меня, они глядели в мою сторону и совершали поклон, как если бы они ожидали от меня аплодисментов и других знаков одобрения их великолепного исполнения своей роли в божественной игре Вселенной.

Этот опыт привел меня к глубокому пониманию значения архетипического мотива апокалипсиса. Внезапно мне показалось, что глубоко неверно смотреть на это понятие как на относящееся исключительно к физическому разрушению мира. Разумеется, возможно, что тема апокалипсиса может когда-нибудь в будущем найти свое реальное проявление в материальном мире в виде какого-либо исторического события, что является потенциальной возможностью любого из архетипов. Существует множество примеров ситуаций, когда архетипические мотивы и энергии прорывались сквозь границу, которая обычно отделяет архетипическую сферу от материального мира, формируя человеческую историю. Гигантский астероид, который убил динозавров 65 миллионов лет тому назад, войны всех времен, распятие Христа, шабаш ведьм в Средние века и Танец Смерти, нацистские концентрационные лагеря и Хиросима являются лишь несколькими примерами. Но главное значение архетипа апокалипсиса заключается в том, что он является важной вехой на духовном пути, и именно это и является его главной функцией. Он возникает в сознании ищущего человека в тот миг, когда он осознает иллюзорную природу материального мира. По мере того как Вселенная открывает перед ним свою истинную сущность, которая является достоянием виртуальной реальности и проявляет себя как космическая игра сознания, материальный мир разрушается в психике такого человека и никогда не будет таким, каким был прежде. Вполне вероятно, что именно этот смысл пророки из племени майя вкладывали в слова «конец мира» (или «конец света»).

Наблюдения за явлениями, изучаемыми в ходе современных научных исследований сознания и имеющими самое прямое отношение к позитивной интерпретации пророчества индейцев племени майя, свидетельствуют о том, что в холотропных состояниях сознания значительно чаще, чем опыт апокалипсиса, встречается еще один феномен – непосредственно переживаемый опыт психической и духовной смерти и возрождения. Этот опыт играет крайне важную роль в различных ритуалах и является постоянной темой на протяжении всей истории человечества. Мы можем видеть это в шаманизме, в ритуалах инициации, в древних мистериях, где центральной темой была тема смерти и возрождения, а также во многих религиях мира (можно вспомнить в связи с этим о христианском понятии «воскресения» и о понятии dvija в индуизме). Процесс смерти и возрождения является архетипом с множеством валентностей, но в процессе самопознания и психотерапии эта тема тесно связана с повторным переживанием всего того, что человек помнит о своем биологическом рождении, и с интеграцией этого опыта в сознании.

Психическая и духовная смерть и возрождение являются наиболее часто встречающимися темами в терапевтической работе с использованием холотропных состояний. Когда в процессе глубокого самопознания, связанного с открытиями на уровне непосредственно переживаемого опыта, человек находится в состоянии регрессии и оказывается во все более и более раннем возрасте, двигаясь в своих воспоминаниях от детства к младенчеству, а от младенчества еще дальше, в еще более далекое прошлое, то в его сознание попадают воспоминания, связанные непосредственно с моментом физического рождения, и мы встречаемся с эмоциями и физическими ощущениями, обладающими крайней интенсивностью, часто превосходящей что-либо, что мы ранее считали возможным для человека. В этот момент переживаемый людьми опыт становится странной смесью тем рождения и смерти. В частности, люди испытывают ощущение, словно они находятся в чудовищном, угрожающем жизни плену и пребывают в состоянии отчаянной и решительной борьбы за то, чтобы освободиться и выжить.

Благодаря тесной связи между содержаниями этой сферы бессознательного и событиями, относящимися к моменту биологического рождения, я выбрал для данных содержаний термин «перинатальные». Это – сложное слово, состоящее из двух слов, греческого и латинского, где приставка peri означает «около» или «вокруг», а корень natalis означает «относящийся к рождению ребенка». Это слово часто используется в медицине, чтобы описывать различные биологические процессы, происходящие непосредственно перед родами, а также во время родов и сразу же после них. Акушеры, например, говорят о перинатальном кровотечении, перинатальной инфекции или о перинатальном повреждении мозга. Тем не менее, поскольку традиционная медицина отрицает тот факт, что ребенок может иметь сознательный опыт, связанный с появлением на свет, и утверждает, что это событие не запечатлевается в памяти людей, никто никогда не говорит о перинатальном опыте. Использование термина «перинатальный» в отношении содержаний сознания является абсолютно новым и связано с обнаруженными мною фактами (Grof, 1975).

Перинатальная область нашего бессознательного содержит воспоминания о том, что испытывал плод во время последовательных стадий родового процесса, включая воспоминания обо всех эмоциях и физических ощущениях, связанных с этим опытом. Эти воспоминания образуют четыре отчетливо различающихся кластера (четыре группы), и каждый из этих кластеров связан с одной из стадий родового процесса. Я придумал для них термин – «базовые перинатальные матрицы». Базовая перинатальная матрица № 1 состоит из воспоминаний о перинатальном состоянии непосредственно перед наступлением родов. Базовая перинатальная матрица № 2 связана с наступлением родов и той стадией родов, когда матка сокращается, а шейка матки еще не раскрылась. Базовая перинатальная матрица № 3 отражает борьбу за появление на свет после того, как шейка матки раскрывается. И, наконец, базовая перинатальная матрица № 4 содержит воспоминания о появлении на свет, о выходе в мир, о самом рождении.

Содержание этих матриц не ограничивается воспоминаниями плода; каждое из этих воспоминаний является также дверью, ведущей в колоссальную область психики, находящуюся за пределами нашего сознания, – в то, что мы сейчас называем трансперсональной сферой. Эта область включает в себя воспоминания о нашем опыте, когда мы были другими формами жизни, память о наших предках, расовую, коллективную, психологическую и кармическую память, а также материал коллективного бессознательного – исторический и архетипический материал, состоящий из содержаний, связанных с опытом, аналогичным по своему качеству. Появление этого материала в сознании и составляет процесс психической и духовной смерти и возрождения, что ведет к глубокой внутренней трансформации.

Некоторые из инсайтов, которые были у людей, переживающих опыт холотропных состояний сознания, непосредственно связаны с современным глобальным кризисом и его отношениями с эволюцией сознания. Эти инсайты свидетельствуют о том, что мы экстериоризировали и вынесли вовне, в наш современный мир, многие сущностные темы, связанные с процессом смерти и возрождения, с которыми человек, идущий по пути глубокой личностной трансформации, должен встретиться лицом к лицу и примириться на внутреннем плане. Те же самые элементы, с которыми мы бы встретились в процессе психологической смерти и возрождения во время опыта визуализации, являются сегодня содержанием наших вечерних новостей. Это особенно справедливо в отношении феноменов, которые относятся к тому, что я называю третьей базовой перинатальной матрицей (Grof, 2000).

Как я уже упоминал ранее, эта матрица связана с той стадией родов, когда шейка матки раскрылась и плод переживает опыт чудовищного заталкивания в родовой канал и движения по нему. Эта стадия связана с появлением в сознании теневых сторон человеческой личности – убийственной жестокости и чудовищных по своей силе или девиантных сексуальных влечений, скатологических элементов и даже того, что человеческое воображение связывает с чем-то сатанинским. Легко увидеть проявления этих аспектов процесса смерти и возрождения в сегодняшнем неспокойном мире.

Мы, разумеется, видим чудовищное проявление агрессивного импульса во множестве войн и революций в мире, в росте преступности, терроризма и расовых конфликтов. В равной степени драматическим и потрясающим до глубины души является процесс ослабевания сексуальных запретов и высвобождения сексуальных импульсов, что имеет как здоровый, так и проблематичный характер проявления. Сексуальный опыт и сексуальное поведение начинают принимать невиданные прежде формы, что проявляется в сексуальной свободе среди подростков, повсеместном распространении секса до брака, в повальном промискуитете, во всевозрастающем количестве общих и открытых браков, в свободе гомосексуализма, в высоком уровне разводов, в большом количестве книг, пьес и кинофильмов с открытым сексуальным содержанием, в садомазохистских экспериментах и других подобных вещах.

Демонический элемент также все больше проявляется в современном мире. Мы наблюдаем ренессанс сатанистских культов и колдовства, популярность книг и фильмов ужасов на оккультные темы, а также увеличение числа преступлений, совершенных с сатанистской мотивацией. Терроризм фундаменталистских фанатиков и других религиозных групп также достигает сатанинского масштаба. Скатологическая тема звучит в очень проявленном виде, когда мы наблюдаем за все большим и большим уровнем загрязнения окружающей среды промышленными отходами и мусором на всей планете, а также за стремительно ухудшающимися гигиеническими условиями в больших городах. Та же самая тенденция принимает более абстрактную форму, проявляясь в коррупции и в деградации политических, военных, экономических и религиозных организаций, включая президентскую систему Америки.

Древние индейцы племени майя проявляли свой глубокий интерес к смерти и к процессу смерти и возрождения. Они видели, как этот процесс происходит в природе каждый день, глядя на закат и рассвет, и каждый год, глядя на то, как во время декабрьского солнцестояния Солнце «возрождается» вновь и его свет начинает струиться в мир все больше и больше. Наивысшим пиком в этом цикле «возрождений» Солнца являлся для них момент, когда во время декабрьского солнцестояния Солнце совместится с центром нашей Галактики – момент, который индейцы племени майя считали hieros gamos – Священным Браком между Космической Матерью и Космическим Отцом, о чем упоминалось выше. Это событие, происходящее лишь один раз в 26 000 лет, являлось для индейцев племени майя возрождением космического масштаба, началом нового цикла в развитии Вселенной (Jenkins, 1989). Большое количество ритуалов и искусств племени майя было посвящено процессу умирания и смерти, начиная от попадания души в Нижний мир, который назывался Шибальба (Xibalba), и кончая финальным возрождением и апофеозом. Мифология и искусство погребения племени майя описывали смерть как путешествие, во время которого душе бросаются различные вызовы, являющиеся вполне известными, и о наиболее важных стадиях этого путешествия нам говорят изображения на стенах, гробах, а также на гончарных изделиях, нефритах и других предметах, которые сопровождали умершего во время его великого перехода.

К большому сожалению, не сохранилось никаких конкретных эсхатологических текстов, подобных Египетской или Тибетской книгам мертвых, относящихся к классическому майянскому периоду, поскольку значительная часть литературы майя была утрачена. Лишь несколько старинных рукописей, написанных на «бумаге», сделанной из коры дерева и сложенной, подобно гармошке, уцелели, несмотря на жаркий и влажный климат Центральной Америки и опустошительные действия испанских завоевателей. Тем не менее в 1970-х гг. ученые, занимающиеся майя, Лин Крокер (Lin Croker) и Майкл Коу (Michael Сое) смогли выделить особую группу погребальных сосудов, раскрашенных в стиле старинных рукописей майя и, возможно, выполненных теми же самыми художниками. Кардиохирург и археолог Франсис Робиксек (Fransis Robicsek) сумел собрать достаточно доказательств, подтверждающих его теорию о том, что если расставить в определенной последовательности вазы с подобными изображениями (вазы из серии «керамических рукописей»), то фактически перед нами будет нечто, подобное Книге мертвых майя. (Robicsek, 1981).

Наблюдения, сделанные во время исследования холотропных состояний сознания, проливают новый свет на человеческую склонность к чудовищной жестокости и неутолимой жадности – две силы, которые правили человеческой историей с незапамятных времен и которые ставят под угрозу жизнь на нашей планете. В ходе этого исследования было обнаружено, что эти «яды», как их называют в тибетской Ваджраяне (Tibetan Vajrayana), происходят из чего-то намного более глубокого, чем то, о чем говорится в современных биологических и психологических теориях. В биологии есть такие понятия, как голая обезьяна, триединый мозг, ген эгоизма, а психоанализ и связанные с ним школы делают упор на базисных инстинктах как на тех принципах, которые управляют психикой.

Однако эти опасные черты в человеке порождены движущими силами, которые берут свое начало в перинатальных и трансперсональных пластах психики – в тех сферах, существование которых все еще не вполне признается официальной психологией (Grof, 2000). Когда было обнаружено, что корни человеческой жестокости и неутолимой жадности уходят значительно глубже, чем когда-либо предполагала официальная наука; и что резервуары, заполняемые этими тенденциями в нашей психике, являются воистину колоссальными, то одно лишь это могло бы выбить у нас почву из-под ног. Тем не менее все это уравновешивается другим волнующим открытием – открытием огромного потенциала трансформации и новых терапевтических механизмов, становящихся доступными в холотропных состояниях сознания, когда нашему взору открываются перинатальные и трансперсональные пласты нашей психики.

В течение многих лет мы наблюдали за процессом исцеления людей. Он был очень глубоким и был связан с решением как эмоциональных, так и психосоматических проблем, а также с радикальными изменениями личности. Это происходило со многими людьми, глубоко вовлеченными в серьезную и систематическую внутреннюю работу, во время которой они имели возможность изучать себя и получать ответы на важные для себя вопросы на уровне непосредственно пережитого опыта. Некоторые из этих людей присутствовали на психоделических сеансах в качестве супервизоров, другие принимали участие в семинарах по холотропному дыханию, в тренингах или же в различных других видах психотерапии и познания себя через непосредственно переживаемый опыт. Аналогичные изменения часто происходят среди людей, активно и регулярно занимающихся шаманской практикой, медитацией или другими видами духовных практик. Мы также являлись свидетелями глубоких позитивных изменений у многих людей, которые получили грамотную и квалифицированную поддержку во время спонтанно возникшего у них психического и духовного кризиса, при котором им было сложно интегрировать духовный опыт в сознание.

Специалист в области танатологии Кен Ринг (Ken Ring) называл эту группу трансформирующего опыта «опытом класса омега», куда также входил околосмертный опыт, а также опыт воздействия со стороны сил, воспринимаемых как внешние и чужеродные (Ring, 1984).

По мере того как содержание перинатального уровня бессознательного попадает в сферу сознания и интегрируется, люди, которые переживают такой опыт, претерпевают радикальные личностные изменения. У них наблюдается значительное снижение уровня агрессии, и они испытывают значительно больше покоя и мира, им комфортно с самими собой, и они терпимее относятся к другим людям. Опыт психической и духовной смерти и возрождения и установления связи с позитивными постнатальными и перинатальными воспоминаниями на уровне сознания снижает иррациональные влечения и амбиции. Фокус внимания человека сдвигается с прошлого и будущего на настоящий момент, что приводит к повышению жизненной силы, интереса и радости жизни (joi de vivre) – способности наслаждаться жизнью и получать удовлетворение от простых вещей, которые происходят каждый день: от вкушаемой еды, секса, пребывания на природе или музыки. Другим важным результатом этого процесса является возникновение такой духовности, которая имеет вселенскую или мистическую природу и которая в отличие от догм официальных религий является подлинной и глубоко трогающей, поскольку она основана на глубоком и непосредственно пережитом личном опыте.

Процесс духовного роста и трансформации обычно продолжает еще больше углубляться в результате все большего и большего трансперсонального опыта, непосредственно переживаемого человеком: опыта идентификации с другими людьми, с целыми группами людей, животными, растениями и даже неорганическими материалами и природными явлениями. В ряде других случаев подобный опыт дает возможность получить сознательный доступ к информации о событиях, происходящих в других странах, культурах и в другие исторические периоды, и даже к событиям в мифологической сфере и архетипам коллективного бессознательного. Непосредственно переживаемый опыт единства со всем мирозданием и своей собственной божественности приводит к все большему отождествлению себя со всем творением и к чувству изумления, любви, сопереживания и внутреннего мира и покоя.

То, что было вначале процессом психологического исследования бессознательных областей нашей психики, проводившимся с терапевтическими целями и ради личностного роста, автоматически становится поиском ответа на важнейшие вопросы философии, такие как вопрос о смысле жизни, а также путем, ведущим к совершению духовных открытий. Люди, которые установили сознательную связь с трансперсональной сферой своей психики, имеют тенденцию развивать в себе все большее чувство ценности своего существования и почтение ко всему живому Одним из наиболее бросающихся в глаза последствий различных форм трансперсонального опыта является спонтанное возникновение и развитие глубокого гуманизма и заботы о судьбе людей и о чистоте окружающей среды (об экологии).

Различия между людьми перестают восприниматься как источник угрозы и кажутся, скорее, интересными и обогащающими, независимо от того, связаны ли они с полом, расой, цветом кожи, языком, политическими убеждениями или религиозными верованиями. Идя по пути подобной трансформации, эти люди развивают в себе глубокое чувство того, что они – граждане всей нашей планеты, а не просто конкретного государства; не просто члены какой-то особой расовой, социальной, идеологической, политической или религиозной группы. Они испытывают потребность быть вовлеченными в процесс служения людям или же участвовать в работе ради достижения некой общей для всех цели. Эти изменения похожи на изменения, происходившие со многими американскими космонавтами, которые смогли увидеть Землю из космоса (см. документальный фильм Микки Лемля «Обратная сторона Луны» – Mickey Lemle, «The Other Side of the Moon»).

Становится очевидным, что нашими приоритетами как биологических существ должны быть чистота воздуха, воды и земли. Никакие другие соображения, такие как экономическая прибыль, военные притязания, достижения научного и технического прогресса, идеологические и религиозные взгляды, не должны служить приоритетом по сравнению с этой жизненно важной целью. Мы не можем совершать вандализма по отношению к своей естественной среде обитания и уничтожать другие виды, живущие на Земле, не причиняя одновременно вреда себе самим. Осознание этого факта основано на знании о том, что все границы во Вселенной являются условными и что каждый из нас является по своей сути идентичным со всем остальным узором Вселенной, – знании буквально на клеточном уровне.

Принимая в расчет тот факт, что все в природе имеет свои циклы и основано на принципах гомеостаза, оптимальных ценностей и устойчивости, чудовищная жажда беспредельного экономического роста, характерная для нашей цивилизации, эксплуатация невосполняемых природных ресурсов и увеличивающийся в геометрической прогрессии и принимающий катастрофические размеры рост уровня загрязнения окружающей среды промышленными отходами, вредными для жизни, кажутся опасным безумием. С точки зрения биологии избыточное количество кальция, витаминов и даже воды в организме ничуть не лучше, чем недостаток этих веществ, и безумие употреблять их в огромных количествах, а ничем не ограниченный рост является главной характеристикой раковых заболеваний.

Совершенно ясно, что трансформация сознания, связанная с психической и духовной смертью и возрождением, увеличила бы наши шансы выжить, если бы она произошла с людьми в достаточно большом масштабе. Великий немецкий писатель и философ Иоганн Вольфганг Гёте осознавал важность опыта психической и духовной смерти и возрождения для того, чтобы иметь высокое качество жизни и ощущение принадлежности к человеческому роду, о чем он писал: «И до тех пор, пока ты не переживешь на своем опыте, что означают слова "Умри и стань!", ты будешь только подобным тени гостем на темной земле».

По словам Грегга Брагдена (Gregg Bragden), о потенциальной важности 2012 г. говорят некоторые научные наблюдения (Bragden, 2007). Астрофизики пишут о том, что мы сейчас находимся в начале нового цикла магнитных бурь (пятен на Солнце), пик которых будет приходиться на 2012 г. и интенсивность которых будет на 30–50 % больше, чем во время предыдущих подобных циклов. Хотя магнитные бури, вызванные процессами, связанными с солнечной активностью, являются цикличными, они никогда не происходили за последние 26 000 лет в момент совмещения Солнца с осью нашей Галактики и именно тогда, когда население Земли и развитие технологий являются такими, какими мы их видим сегодня. Поэтому мы никогда не можем быть уверенными в том, какое влияние окажет этот феномен на наше будущее.

Ученые также согласны с тем, что магнитное поле Земли в последнее время очень быстро ослабевает, и существуют показатели того, что мы находимся на ранней стадии смены магнитных полюсов Земли, что может произойти в 2012 г. Исторический анализ показывает, что периоды, когда магнитное поле Земли ослабевает, соответствуют большей степени принятия людьми новых идей и большим переменам. Смена магнитных полюсов является редким явлением в истории цивилизаций, но частым явлением в истории Земли; по крайней мере 14 из них произошли за последние 4,5 миллиона лет (и одна из них совпала с тем, что внезапно вымерли мамонты). Тем не менее ни одна из них не происходила тогда, когда на нашей планете было более 6 миллиардов жителей, огромное количество которых очень сильно зависит от современных технологий и современных средств связи: телевидения, радио, компьютеров и спутников.

Мы можем теперь вернуться к теме нашей конференции и к теме данного доклада: пророчество индейцев племени майя относительно 2012 г. Независимо от того, было ли это предсказано древними ясновидящими из племени майя или нет, мы явно вовлечены в драматическую гонку, где ставится вопрос: «Кто быстрее?» Ставка – не что иное, как будущее всего человечества и жизнь на нашей планете. Многие из людей, с которыми мы работали, осознают, что человечество находится в критической точке или на распутье: либо оно пойдет по пути, ведущему к всеобщему уничтожению, либо оно пойдет по пути, ведущему к эволюционному скачку в развитии сознания, который будет беспрецедентным по своей природе и по своим масштабам. Терренс МакКенна сформулировал это очень лаконично: «История о глупой обезьяне заканчивается в любом случае, либо одним способом, либо другим» (МсКеппа,1992). Мы либо претерпим радикальную трансформацию на уровне всего вида, либо мы можем просто не выжить.

Чем закончится кризис, с которым мы столкнулись лицом к лицу, мы пока еще не знаем наверняка: нас может ждать и то и другое. Это порождает у людей и пессимистические, и оптимистические взгляды. И те и другие могут подкрепляться имеющимися фактами и данными. Если существующие в настоящий момент стратегии поведения, явно являющиеся крайне разрушительными и саморазрушительными с точки зрения своих последствий, не изменятся, то вероятность того, что современная цивилизация сможет продолжать существовать, является крайне малой. Тем не менее если значительное число людей окажется в процессе глубокой внутренней трансформации, то человечество может выйти на такой уровень эволюции сознания, при котором мы сможем с полным правом носить то вызывающее у нас чувство гордости имя, которым мы наделили свой вид: Homo sapiens; и тогда мы сможем жить в новом мире, очень мало напоминающем прежний.

Революция сознания
История международных трансперсональных конференций

Вступительное слово на открытии XVII Международной трансперсональной конференции в Москве,

23–27 июня 2010 г.

Мне кажется, что один из самых основных человеческих опытов, который носит подлинно всеобщий характер и объединяет – или, точнее, мог бы объединять – все человечество, это опыт превосхождения в самом широком смысле этого слова.

Вацлав Гавел, президент Чешской Республики

Дорогие друзья!

Я хочу присоединиться к Володе Майкову и приветствовать всех вас на этой замечательной встрече, XVII Международной трансперсональной конференции. Я буду читать свою лекцию по-английски, но прежде чем я начну, мне бы хотелось сказать несколько фраз на русском, родном языке наших хозяев, чтобы выразить свою благодарность и высокую оценку.


Дамы и господа, дорогие друзья!

Прежде чем я начну свой доклад на английском языке, я хотел бы сказать несколько фраз по-русски, на родном языке наших хозяев, и выразить свою признательность и благодарность. Во-первых, я хотел бы поблагодарить Володю Майкова и его сотрудников (или его «команду», как он их называет) за всю работу, время, энергию и любовь, которые были нужны для организации этой великолепной конференции. Моя жена Кристина и я организовали ряд предыдущих международных трансперсональных конференций и можем себе представить масштабность этой задачи. Большое спасибо вам всем.

Я также хотел бы особенно поблагодарить Володю за все, что он сделал на протяжении многих лет для внедрения и распространения трансперсональной перспективы в России и других странах Восточной Европы – в том, что касается издания многих русских книг и превосходных переводов зарубежных книг, сотрудничества в телепрограммах и фильмах, организации семинаров и руководства тренингом холотропного дыхания.

И не последним в ряду я бы хотел поблагодарить Володю за его приглашение, которое дало мне возможность приехать в Россию и поделиться с вами опытом и замечаниями более чем 50 лет исследования необыкновенных состояний сознания. Это не первый мой визит в Россию. Я был здесь несколько раз в прошлом, и у меня есть много теплых воспоминаний об этих поездках и ряд замечательных друзей. Это необычайное удовольствие для меня – вернуться. Еще раз большое спасибо за все!

Поблагодарив наших российских друзей, я теперь вернусь к английскому. Для меня весьма удивительно смотреть на программу этой конференции и видеть список выступающих. И я полагаю, что говорю также от имени моей жены Кристины, которая была со мной при основании Международной трансперсональной ассоциации (МТА) и участвовала вместе со мной в организации многих трансперсональных конференций в прошлом. Примерно год назад Володя Майков попросил меня использовать тесные дружеские связи с пионерами трансперсонального движения, которые мы с Кристиной устанавливали на 30 наших месячных практических семинарах в институте Эсален и на различных международных конференциях, которые мы на протяжении многих лет организовывали в различных частях света, и от его имени пригласить этих людей в Москву. Это оказалось очень грустной задачей, поскольку многие из них уже умерли, а другие не могли приехать из-за преклонного возраста или проблем со здоровьем. Фактически какое-то время казалось, что прежняя МТА закончилась и традиция ее конференций не будет продолжаться.

Поэтому меня очень волнует и ободряет присутствие столь большого числа представителей молодого поколения, которые будут нести и развивать трансперсональное видение в различных странах мира. Особое спасибо Дэвиду Лукоффу, Харрису Фридману и Гленну Хартелиусу, помогавшим возрождению МТА; без них и Володи Майкова эта конференция бы не случилась. Лично меня особенно трогает тот факт, что эта конференция включает в себя новое поколение психоделических исследователей. Благодаря решительности и стойкости Рика Доблина и созданной им Междисциплинарной ассоциации психоделических исследований (MAPS) мы сейчас переживаем замечательное возрождение интереса к психоделическим исследованиям во всем мире.

В Соединенных Штатах к психоделическим исследованиям вернулись несколько крупных университетов – Гарвардский университет, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA), Университет Джона Хопкинса, Университет штата Нью-Йорк, Калифорнийский университет в Сан-Франциско (UCSF), Чикагский университет и Университет Аризоны. Д-р Майкл Митохофер и его жена Анни сообщили о положительных результатах использования МДМА для лечения посттравматического расстройства (PTSD). Их работа могла бы иметь важные следствия для разрешения трудной проблемы эмоциональных расстройств у ветеранов войны. Важные психоделические исследования сейчас проводятся в Швейцарии, Германии, Испании, Великобритании, Нидерландах, Израиле, Бразилии, Перу и многих других странах мира.

Конференция МТА, на которой мы присутствуем, – это XVII Международная трансперсональная конференция. В качестве части ее открытия мне бы хотелось провести вас назад по дороге памяти, чтобы поместить в исторический контекст то, что мы будем переживать в следующие дни. Ассоциация трансперсональной психологии была основана в 1969 г. Абрахамом Маслоу и Тони Сьютичем, и в последующие годы она проводила регулярные конференции в Асиломаре, в Калифорнии. На этих конференциях иногда бывали участники из других стран. Двое из них, Гейр и Ингрид Уильямсон, предложили организовать международную трансперсональную конференцию в 1972 г. в Бифросте, в Исландии.

На этой встрече было 72 участника, в том числе Джозеф Кемпбелл и его жена Джин Эрдман-Кемпбелл, Хьюстон Смит, Уолтер Хьюстон Кларк, физик Ник Хирберт и исландский мифолог Эйнар Паллсон. Гейр и Ингрид также организовали вторую международную трансперсональную встречу в 1973 г., снова в Исландии. Третья встреча состоялась тремя годами позже в Инари, в финской Лапландии, вблизи от советской границы. Лекции проходили в гимнастическом зале школьного здания, в котором проходила конференция; было время каникул, и классные комнаты были преобразованы в жилые помещения. Состав участников был весьма широким – от мексиканского психоделического терапевта Сальвадора Роке до принца Датского Питера, старого друга Его Святейшества Далай-ламы; он провел 20 лет в Тибете и показывал нам лично отснятый им замечательный киноматериал о четырех тибетских оракулах, или кутен – важных фигурах в тибетской религии, политике, предсказании и целительстве.

Первые три конференции проходили в период белых ночей в областях, расположенных за Полярным кругом. Хорошо известно, что у людей, живущих на этих территориях Крайнего Севера, поразительно часто встречаются психические феномены. Мы встречались с множеством людей, обладавших способностями предвидения, телепатии и ясновидения, и с другими, которые имели репутацию целителей или были успешными лозоискателями. На этих конференциях царила совершенно удивительная атмосфера; многие участники переживали спонтанные необычные состояния сознания и опыты сверхчувственного восприятия.

Четвертую конференцию организовали Пьер Вейл, французский психолог, живущий в Бразилии, и Лео Матос, бразильский психолог, живущий в Дании; она проходила в 1977 г. в Белу-Оризонти в Бразилии. Участники этой встречи знакомились с удивительной духовной жизнью в Бразилии, в том числе с движением спиритов и синкретическими ритуалами умбанда. На заключительном пленарном заседании конференции было высказано предложение сделать традицию международных трансперсональных конференций официальной и создать международную ассоциацию трансперсональной психологии, которая стала бы проводником для будущих международных встреч. Предложение создать такую организацию было с энтузиазмом принято всеми присутствовавшими. Когда встал вопрос о президенте этой организации, кто-то назвал мое имя, и все дружно подняли руки. Вопреки собственному здравому смыслу – поскольку я всегда испытывал сильную неприязнь к административной деятельности – я принял предложение.

Для основания организации в Калифорнии требовалось три человека. Мои друзья Майкл Мёрфи и Дик Прайс, сооснователи института Эсален, согласились поставить две оставшиеся подписи на учредительных документах. К тому времени уже было очевидно, что трансперсональное движение стало не только международным, но и междисциплинарным. Если бы новая организация получила название Международной ассоциации трансперсональной психологии, это также предполагало бы иерархическое превосходство над Ассоциацией трансперсональной психологии (АТЩ что не казалось подходящим. После обсуждения с Артуром Хастингсом я решил использовать для новой организации название «Международная трансперсональная ассоциация» (МТА).

Моей первой задачей в качестве презизидента-основателя МТА была организация в 1979 г., совместно с Кристиной и с помощью Элиаса и Изы Амадор, следующей международной конференции в Денвере (Массачусетс). Мы выбрали тему «Природа реальности» и решили предпринять попытку собрать всех главных представителей области и сделать это «официальным выходом в свет» трансперсонального движения. В числе докладчиков были Грегори Бэйтсон, Френсис Воон, Роджер Уолш, Майкл и Сандра Харнер, Джим Фейдимен, Артур Хастингс, Рам Дасс, Ральф Метцнер, Кен Ринг, Энджелес Эрриен и многие другие пионеры исследований сознания.

На этой конференции нам с Кристиной представилась великая честь впервые познакомить публику с замечательным творением Алекса Грея – его «Священными зеркалами». Мы также использовали этот случай, чтобы впервые представить нашу концепцию «духовной чрезвычайной ситуации» (духовного кризиса). Специальным и неожиданным гостем этой конференции был Свами Муктананда – глава традиции сиддха-йоги. Мы сделали это заседание открытым для публики, и на нем присутствовало более 2000 человек, включая Джерри Брауна, который в то время был кандидатом в президенты США.

Элф и Мюриел Фут – двое австралийцев, которые участвовали в нашем практическом семинаре в Эсалене, предложили помощь в организации следующей конференции МТА. Поскольку трансперсональная психология была совершенно неизвестна в Австралии, конференция отчаянно нуждалась в рекламе. В 1979 г. мы специально отправились в Австралию, чтобы провести серию практических семинаров и лекций, а также радио– и телевизионных интервью. Ко времени начала конференции у нас было свыше 400 участников. Встреча, которая проходила в 1980 г. на острове Филиппа недалеко от Мельбурна, собрала людей со всей Австралии, интересовавшихся трансперсональными вопросами, но не знавших этого термина. Кроме того, МТА сумела установить связь с коренной традицией принимающей страны; одним из программных докладчиков был вождь и активист австралийских аборигенов Барнам Барнам. Успеху конференции в огромной степени способствовала природа; остров Филиппа является заповедником медведей коала и имеет гигантскую колонию пингвинов. Наблюдение пингвинов, возвращающихся на закате, чтобы кормить своих птенцов, было самым настоящим трансперсональным опытом. Эта встреча положила начало трансперсональному движению в Австралии.

По предложению Свами Муктананды следующая конференция МТА проходила в 1982 г. в Бомбее (Мумбае) в Индии. Мы получали неоценимую помощь от Фонда сиддха-йоги и ашрама Ганеш-пури, в том числе от Мерилин Хершензон, которая стала организатором и местным координатором конференции. Была выбрана тема «Древняя мудрость и современная наука»; мы намеревались собрать вместе духовных учителей и представителей новой парадигмы в науке и показать сближение их мировоззрений. Это была совершенно особая встреча, несмотря на то что мы лишились двух знаменитых докладчиков – Его Святейшества Далай-ламы, который обещал участвовать, но сильно заболел по пути из Дхарамсалы и был вынужден остаться в больнице в Нью-Дели (Дилли), и Карманы, который предлагал завершить конференцию проведением церемонии Черной короны, но умер за несколько месяцев до начала конференции.

Наука новой парадигмы была представлена такими пионерами, как Карл Прибрам, Фритьоф Капра, Руперт Шелдрейк и Элмер и Эллис Грин; духовный элемент представляли Свами Муктананда, Мать Тереза, д-р Каран Сингх, рабби Залман Шахтер, зороастрийский первосвященник Дастур Миночер Хомджи, тантрийский ученый Аджит Мукерджи и другие. Культурная программа включала в себя выступления восходящей звезды индийского классического танца Алармел Вали, музыканта Поля Хорна и мастера тайцзы Ал Хуанга, а также вечер иудейского мистицизма с Шломо Карлебахом и Залманом Шахтером и суфийский зикр, который проводили Шейх Музаффер и дервиши Халвети Джеррахи. В этой конференции участвовали более 700 человек. После ее завершения Баба Муктананда пригласил всех гостей посетить его ашрам в Ганешпури и насладиться традиционным индийским празднеством (бандара).

В конце бомбейской конференции я передал пост президента МТА юнгианскому психологу Сесилу Барни, который, при административной помощи Рашны Имхасли, организовал в 1983 г. следующую конференцию в Давосе, в Швейцарии. Встреча была очень успешной; на этот раз Его Святейшество Далай-лама смог приехать, а в числе других специальных гостей были д-р. Каран Сингх, акушер Фредерик Лебойер, Элизабет Кюблер-Росс, Гопи Кришна и Мария-Луиза фон Франц.

После успеха давосской конференции Сесил Барни стал слегка претенциозным. В ходе подготовки конференции 1985 г. под названием «Духовность и технологическое общество», которая проходила в Киото, он сумел привлечь в организационный комитет основателя и почетного президента фирмы «Сони» и основателя «Киосера», самой быстрорастущей компании в Японии. Ободренный этим альянсом, он решил арендовать для конференции Киотский центр международных конференций; стоимость аренды составляла $11 000 в день. Это основывалось на том, что он ожидал получить 1500 платных участников. Он не отдавал себе отчета в том, что должен был знакомить публику не только с трансперсональной психологией (в то время неизвестной в Японии), но и с концепцией конференции, где японцам нужно было брать недельный отпуск и посещать заседания, не связанные с их профессией. В конференции приняли участие 700 человек, что при тех обстоятельствах в действительности было весьма впечатляющим и замечательным, но означало финансовую катастрофу. Конференция потеряла свыше $50 000 и вызвала банкротство МТА. Вскоре после этого Сесил Барни неожиданно умер от инфаркта в Аспене (Колорадо).

Кристина и я получали много писем и звонков от людей, которые посещали наши трансперсональные конференции в прошлом и были очень расстроены сложившейся ситуацией. Им очень недоставало возможности встречаться в международном масштабе, и они просили нас найти способ продолжать традицию. Кое-какие случайные обстоятельства помогли нам возродить МТА. Издательство «Хелдреф Пабликейшн», выпускавшее журнал «Ре-Вижн», редактором которого я в то время был, предложило нам значительный заем в качестве начальной инвестиции для следующей конференции. Благодаря их поддержке МТА возродилась, на этот раз со штаб-квартирой в Вашингтоне, и я снова занял пост ее президента. Стараясь избежать киотского фиаско, мы с Кристиной решили проводить конференцию в Санта-Роуз, недалеко от области залива Сан-Франциско, где жили многие пионеры трансперсонального движения, которые таким образом могли участвовать, не подвергая конференцию никаким существенным транспортным расходам.

Темой этой конференции 1988 г. было «Трансперсональное видение: прошлое, настоящее и будущее». Координатором был Джон Маккензи, ему помогали наши новые друзья Тэв и Керри Спаркс. Здесь мы впервые предлагали в качестве предконференционного практического семинара опыт холотропного дыхания; в семинаре участвовали 360 человек, самая большая группа, которую мы когда-либо вели. Эта конференция была огромным финансовым успехом. В числе ее особенно ярких черт было участие Альберта Хофманна, открывшего ЛСД, и вечер с Микки Хартом из «Благодарных мертвецов». Мы также смогли пригласить в качестве почетных гостей Василия и Жанну Налимовых. МТА присудила специальную премию Доре Калфф, автору терапевтического метода игры с песком, за ее вклад в трансперсональную область.

Следующие две конференции МТА вдохновлял наш интерес к алкоголизму и наркомании по личным причинам; одна из них проходила в 1990 г. на западном побережье США в Юджине (Орегон), а вторая – в 1991 г. на восточном побережье в Атланте (Джорджия). Обе они имели одно и то же название – «Мистический поиск, привязанность и зависимость» и были вдохновлены идеей Кристины собрать людей, работающих в области зависимостей, которые признают жизненно важную роль духовности в развитии и лечении алкоголизма и других зависимостей, а также пионеров трансперсональной психологии, разрабатывающих научно приемлемую теоретическую основу для духовности.

После этих конференций я во второй раз передал пост президента МТА, на этот раз психологу Патрисии Деметриос-Эллерд. Патрисия организовала двенадцатую трансперсональную конференцию в 1994 г. в Санта-Клер, в Калифорнии, на тему «Дух в действии: пробуждение к священному в повседневной жизни», привносившую трансперсональную перспективу в политику, бизнес, экономику, экологию, феминизм и медицину. В числе специальных гостей с важными связующими функциями были Джерри Браун, бывший кандидат в президенты США и губернатор Калифорнии, Джим Гаррисон, позднее ставший президентом Фонда Горбачева, а также писательница Изабель Алленде и феминистка Глория Стейнам. Премия МТА была присуждена Рам Дассу.

Тринадцатая встреча, проходившая в 1995 г. в Килларни, в Ирландии, была в какой-то степени продолжением конференции в Санта-Клер: она сосредоточивалась на применении трансперсональной психологии к неотложным проблемам в мире. Темой этой конференции была «Духовность, экология и природная мудрость»; координатором программы конференции был Ральф Метцнер, проявлявший глубокий интерес к экологии и движению за мир. На этой конференции премия МТА была присуждена Арне Несу, шведскому защитнику природы и основателю глубинной экологии.

После преждевременной смерти Патрисии я, по требованию наших калифорнийских друзей, во второй раз вернулся на пост президента МТА. Поскольку одной из главных целей МТА было улучшение отношений между государствами и поиски мирного разрешения конфликтов, нас очень расстраивало, что в наших встречах не могли участвовать жители Восточной Европы. Мы предприняли попытку организовать конференцию в России в период перестройки и гласности, но не достигли успеха. Когда «бархатная революция» радикально изменила политическую ситуацию в Чехословакии, Кристина предложила провести четырнадцатую трансперсональную конференцию в Праге.

Конференция 1992 г. под названием «Наука, духовность и глобальный кризис», которая представляла собой первую трансперсональную встречу Востока и Запада, была невероятно успешной. Поскольку целью конференции было равное представительство участников с Запада и с Востока, нам пришлось прекратить регистрацию западных участников за месяц до начала конференции. В итоге концертный зал имени Сметаны, вмещавший 1600 человек, был полон, и у нас не было мест для нескольких сотен чехов, хотевших присутствовать. Участники конференции собрались из 36 разных стран, а в предконференционном семинаре по холотропному дыханию участвовали 350 человек.

Эта конференция проходила под покровительством президента Чехии Вацлава Гавела – политика, глубоко интересовавшегося трансперсональной перспективой. К нашему великому разочарованию, президент Гавел не смог лично приветствовать участников и выступить с вступительным словом, так как должен был присутствовать на чрезвычайном заседании парламента, посвященном приближающемуся распаду Чехословакии на два отдельных государства. Изюминкой конференции был вечер с Бабатунде Олатунджи, нигерийским музыкантом, выступавшим в сопровождении десяти африканских танцоров и барабанщиков. После своего представления эта группа вышла на улицы Праги и продолжала петь, танцевать и бить в барабаны. К ним присоединялись сотни прохожих и горожан, выманенных из своих домов этим удивительным зрелищем. Этот дионисийский праздник продолжался на Староместской площади до рассвета. Для жителей Чехии, лишь недавно освободившейся из тисков тиранического коммунистического режима, который не позволял никакого свободного выражения, это было невероятным событием. Для меня эта конференция имела особое значение, поскольку дала мне возможность принести трансперсональную психологию на мою родину, где я начинал свою профессиональную карьеру и проводил свои первые исследования.

Темой пятнадцатой трансперсональной конференции были «Технологии священного: древние, туземные и современные». Она сосредоточивалась на целительном, преобразующем и эволюционном потенциале необычных состояний сознания. Помимо представителей трансперсонального движения в ней участвовали шаманы из Перу, Эквадора, Бразилии и Венесуэлы, приверженцы Санто Дайме, члены Юнион де Веджетал и другие. Изюминкой конференции был концерт в знаменитом Доме оперы Манауса, построенном посреди амазонских джунглей. В концерте в числе прочих выступали Чун-глиаг Аль Хуанг, Джай Уттал и Джеф Гордон. Несмотря на неудобства путешествия и климат, в конференции участвовали 900 человек.

Шестнадцатая трансперсональная конференция, последняя, которую организовали мы с Кристиной, имела название «Мифическое воображение и современное общество: возрождение очарования мира». Конференция была приурочена к столетию со дня рождения мифолога Джозефа Кемпбелла и посвящена исследованию важности мифологии и архетипической психологии для человеческого общества. Координатором на месте был Роберт Дачманн; в числе специальных гостей были англо-американский актер Джон Клиз, пианистка Лорин Холландер и индийские классические танцоры Вишну Таттва Дас и Барбара Фрамм. Кроме того, эта конференция дала возможность Рику Тарнасу представить свою новаторскую работу, связывающую архетипическую психологию и астрологию. В то время острый политический кризис, разразившийся после 11 сентября, неблагоприятно повлиял на международные перевозки. Число участников сократилось примерно до половины того, что мы привыкли видеть на международных трансперсональных конференциях.

Здесь мы присутствуем на XVII Международной трансперсональной конференции, в контексте, позволяющем примирять Восток и Запад, Север и Юг. Мы встречаемся во время глобального кризиса беспрецедентных масштабов, угрожающего выживанию homo sapiens и многих других видов. На протяжении столетий разнузданное насилие и ненасытная алчность – два опасных порока человеческой природы – порождали бесчисленные кровопролитные войны и революции и создавали безмерные страдания. В ходе человеческой истории роли различных наций и их взаимоотношений постоянно меняются весьма прихотливым образом. Например, во время Второй мировой войны Германия, Япония и Италия, «Силы Оси» были врагами США, в то время как Советский Союз был важным союзником. После войны политический ландшафт разительно менялся. Япония и Италия становились для американцев дружественными странами, а Советский Союз – главным врагом, которого называли «Империей зла». Ситуация с Германией была более сложной; Западная Германия теперь была союзником Соединенных Штатов, а Восточная Германия стала членом враждебного лагеря.

В XX в. многие европейские страны переживали ужасы нацизма и фашистской оккупации, а другие – жестокий коммунистический режим, навязанный им Советским Союзом. В новые времена главным вызовом для Великобритании и Франции была Германия, и они поддерживали хорошие отношения друг с другом. Однако несколько столетий назад они были заклятыми врагами. В какой-то момент истории главной проблемой для Англии была Испания, а для России – Франция, Испания вела войну с Голландией, врагом России была Швеция и так далее.

На поверхности союзы и противостояния приходят и уходят, но память глубоких ран и проистекающие из нее предубеждения продолжают существовать в коллективном бессознательном народов на протяжении веков и окрашивают их теперешние позиции и отношения. Неразрешенные и непрощенные обиды и травмы продолжают порождать новое насилие. В прошлом насилие и алчность имели трагические последствия для людей, участвовавших в войнах и революциях, и для их семей. Однако они не угрожали эволюции человеческого вида и, безусловно, не представляли опасности для экосистемы и биосферы планеты. Даже после самых ожесточенных войн природа была способна компенсировать все последствия и полностью восстанавливаться в течение нескольких десятилетий. В XX в. эта ситуация радикально изменилась. Быстрый технологический прогресс, экспоненциальный рост промышленного производства, гигантское увеличение численности населения и особенно появление оружия массового уничтожения навсегда изменили уравнения, определяющие будущее человечества.

Дипломатические переговоры, административные и правовые меры, экономические и общественные санкции, военные вмешательства и другие сходные усилия имели очень небольшой успех; на самом деле они часто создавали больше проблем, чем решали. Становится все более ясно, почему они были обречены на провал. Стратегии, используемые для ослабления этого кризиса, основываются на той же идеологии, которая его создавала. Это очень лаконично сформулировал Альберт Эйнштейн: «Мы не можем решать проблемы в мире, используя тот же способ мышления, какой мы использовали, когда их создавали» («Die Probleme die es in der Welt gibt, sind nicht mit der gleichen Denkweise zu losen, die sie erzeugt hat»). В конечном счете текущий глобальный кризис – это психодуховный кризис; он отражает уровень эволюции сознания человеческого вида. Поэтому трудно представить, что его можно было бы разрешить без радикального внутреннего преобразования человечества в большом масштабе и его подъема на более высокий уровень эмоциональной зрелости и духовного осознания.

Задача внушения человечеству полностью другой системы ценностей и целей может казаться слишком нереальной и утопичной, чтобы предлагать какую-либо реальную надежду. Учитывая первостепенную роль насилия и алчности в человеческой истории, возможность преобразования современного человечества в сообщество индивидов, способных к мирному сосуществованию со своими собратьями по виду, мужчинами и женщинами, независимо от расы, цвета кожи и религиозных и политических убеждений, не говоря уже о других видах, кажется не слишком правдоподобной. Мы стоим перед необходимостью прививать человечеству глубокие этические ценности, чувствительность к нуждам других, принятие добровольного самоограничения и острое осознание экологических императивов. На первый взгляд подобная задача выглядит слишком фантастичной даже для научно-фантастического фильма.

Однако, хотя и будучи серьезной и критической, ситуация может не быть такой безнадежной, какой она кажется. После более чем50 лет изучения необычных состояний сознания я пришел к выводу, что теоретические концепции и практические подходы, разрабатываемые трансперсональной психологией – дисциплиной, которая пытается объединять духовность с новой парадигмой, возникающей в западной науке, – могли бы помочь смягчению кризиса, перед которым мы все стоим. Эти наблюдения предполагают, что радикальное психодуховное преобразование человечества не только возможно, но уже происходит. Вопрос лишь в том, может ли оно быть достаточно быстрым и широким, чтобы обратить вспять саморазрушительную тенденцию современного человечества.

Систематическая духовная практика и ответственная внутренняя работа с использованием необычных состояний сознания не только облегчает эмоциональные и психосоматические расстройства и делает жизнь занимающихся ею людей более комфортной и удовлетворяющей. Происходящие в результате нее изменения мировоззрения, иерархии ценностей и жизненной стратегии, которые становятся следствием проработки биографического, перинатального и трансперсонального материала, имеют важные последствия, выходящие за пределы личной пользы для людей, занимающихся интенсивной внутренней работой. Это преобразование включает в себя значительное снижение агрессивности и развитие расовой, тендерной, культурной и идеологической терпимости, сочувствия, экологической чувствительности и чувства планетарного гражданства.

Многие из людей, с которыми мы работали, считали, что человечество стоит на решающем перекрестке дорог, ведущих либо к коллективному уничтожению, либо к эволюционному скачку в сознании беспрецедентных масштабов. Теренс Маккена выразил это очень лаконично: «История глупой обезьяны так или иначе закончилась» – если мы не подвергнемся глубокому психодуховному преобразованию, то наш вид может не выжить. Представляется, что все мы коллективно участвуем в процессе, подобном процессу психологической смерти и возрождения, который множество людей внутренне пережили в необычных состояниях сознания. Если мы будем продолжать воплощать проблематичные разрушительные и саморазрушительные тенденции, происходящие из глубин бессознательного, то, скорее всего, уничтожим самих себя и, возможно, жизнь на этой планете. Однако если мы сумеем в достаточно больших масштабах интернализировать этот процесс, результатом может стать беспрецедентный эволюционный прогресс, которые приведет нас на уровень, где бы мы заслуживали названия, которое мы так гордо дали нашему виду, – homo sapiens sapiens.

Эпилог

Мне бы хотелось завершить свое вводное слово, рассказав об опыте глубокого исцеления и преобразования, который произошел много лет назад в группе людей, с которыми я разделял необычное состояние сознания. Этот поразительный эпизод дал мне некоторую надежду на лучшее будущее для всех нас, несмотря на мрачную общую ситуацию. Хотя он случился более 40 лет тому назад, я по-прежнему бываю растроган до слез всякий раз, когда думаю или говорю о нем. Это событие показало мне глубину проблем, стоящих перед нами в нашем мире, где на протяжении многих веков ненависть передавалась от поколения к поколению. Однако оно также дало мне надежду и веру в возможность снятия этого проклятия и разрушения барьеров, отделяющих нас друг от друга.

В конце 1960-х и начале 1970-х гг. я участвовал в финансируемой правительством исследовательской программе в Мэрилендском центре психиатрических исследований в Балтиморе, изучая потенциальные возможности психоделической терапии. Одним из наших проектов в этом центре была программа обучения для специалистов в области психического здоровья. Она давала возможность психиатрам, психологам, социальным работникам и священнослужителям, занимающимся пасторским консультированием, проходить до трех сеансов с высокими дозами ЛСД для образовательных целей. Одним из участников этой программы был Кеннет Годфри, психиатр из Госпиталя ветеранов в Топеке (Канзас). Кен сам был одним из пионеров психоделических исследований, проводя сеансы со своими клиентами, но в его программе не было условий для его собственных сеансов. Я был его руководителем в трех психоделических сеансах, которые он проходил в нашем институте, и в процессе этого мы стали очень близкими друзьями. Кен и его жена оба были коренными американцами и имели очень глубокую связь с духовной традицией своего народа и со старейшинами своего племени.

Еще будучи в Чехословакии, я читал об Аборигенной американской церкви, синкретической религии, соединяющей в себе христианские и индейские элементы и использующей в качестве причастия мексиканский психоделический кактус пейот. Меня очень заинтересовало самому пережить церемонию пейота, что дало бы мне возможность сравнить терапевтическое применение психоделиков с их использованием в терапевтическом контексте. После своего приезда в США я искал такую возможность, но безуспешно. Во время нашего заключительного обсуждения после третьего ЛСД-сеанса Кена у меня мелькнула мысль, что он может иметь какие-то связи с Аборигенной американской церковью и помочь мне найти группу, которая позволила бы мне участвовать в их церемонии пей-ота. Кен обещал мне рассмотреть этот вопрос с Джоном Митчеллом, известным «вождем пути», или руководителем священных церемоний, племени потаватоми, который был его близким другом. Через несколько дней Кен позвонил мне, чтобы сообщить кое-какие хорошие новости. Джон Митчелл не только приглашал меня в качестве гостя на свою церемонию пейота, но и предлагал взять с собой еще несколько человек из нашего персонала.

В следующий уик-енд мы впятером летели из Балтимора в Топеку. В группу входили наш музыкальный терапевт Хелен Бонни, ее сестра, психоделический терапевт Боб Лейи, профессор религии Уолтер Хьюстон Кларк и я. Мы взяли напрокат машину в аэропорту Топеки и поехали оттуда в глубь канзасской прерии. Там в безлюдном месте стояли несколько вигвамов, место проведения священной церемонии. Солнце садилось, и ритуал должен был вот-вот начаться. Но прежде чем мы могли присоединиться к церемонии, нас должны были принять другие участники, которые все были коренными американцами. Мы должны были пройти через трудный процесс, напоминавший драматический сеанс групповой терапии.

Присутствующие горячо и взволнованно говорили о мучительной истории покорения Америки белыми захватчиками – о геноциде американских индейцев, изнасилованиях их женщин, экспроприации их земли, бессмысленном массовом убийстве буйволов и многих других зверствах. После пары часов драматичного общения эмоции постепенно улеглись, и индейцы, один за другим, принимали нас в свою церемонию. В конце концов остался только один человек, который продолжал яростно протестовать против нашего присутствия, – высокий хмурый мужчина. Его ненависть к белым людям была безмерной.

Потребовались долгое время и масса уговоров его соплеменников, которые были огорчены возможной дальнейшей задержкой церемонии, прежде чем он в конце концов неохотно согласился, что мы можем присоединиться к группе. Наконец все было улажено, по крайней мере на поверхности, и все мы собрались в большом вигваме. Был зажжен огонь, и началась священная церемония. Мы глотали бутоны пейота и передавали по кругу жезл и барабан. Согласно обычаю коренных американцев, тот, у кого находился жезл, мог петь песню или высказываться; был также вариант передавать его дальше.

Хмурый мужчина, который так не хотел нас принимать, сидел прямо напротив меня, прислонившись к центральному столбу вигвама. Он излучал гнев и враждебность, и всем было очевидно, что он сердится. В то время как все другие участники искренне отдавались церемонии, он оставался бесстрастным и равнодушным. Всякий раз, когда жезл и барабан совершали круг и приходили к нему, он очень сердито передавал их дальше. Под влиянием пейота мое восприятие окружающего крайне обострилось. Этот мужчина становился больным местом в моем мире, и я обнаруживал, что мне все болезненнее на него смотреть. Казалось, его ненависть исходила из его глаз подобно ярким лазерным лучам, которые уничтожали меня и наполняли весь вигвам. Он умудрялся сохранять свою упрямую позицию на протяжении всей церемонии.

Наступало утро, и незадолго до восхода мы передавали жезл и барабан в последний раз. Это была возможность для каждого сказать несколько заключительных слов о своем опыте и впечатлениях от прошедшей ночи. Речь Уолтера Хьюстона Кларка была исключительно длинной и очень эмоциональной. Он выражал свою глубокую благодарность за великодушие наших индейских друзей, которые разделили с нами свою прекрасную церемонию. Уолтер особенно подчеркивал тот факт, что они приняли нас, несмотря на все, что мы с ними делали, – оккупировали и крали их землю, убивали их народ, насиловали их женщин и истребляли буйволов. В какой-то момент своей речи он упомянул обо мне – не помню, в каком контексте: «Стен, который так далеко от своей родины, своей родной Чехословакии».

Как только Уолтер произнес слово «Чехословакия», мужчина, который всю ночь возмущался нашим присутствием, вдруг стал странно взволнованным. Он встал, пересек вигвам и растянулся передо мной на земле. Он спрятал свою голову у меня на коленях, громко плача и всхлипывая. Спустя примерно двадцать минут он успокоился, вернулся на свое место и смог говорить. Он объяснял, что вечером, перед церемонией, он воспринимал всех нас как «бледнолицых» и, таким образом, автоматически врагов коренных американцев. Услышав замечание Уолтера, он осознал, что, будучи родом из Чехословакии, я не имею никакого отношения к трагедии его народа. Определенно, чехи не пользовались дурной славой как захватчики Дикого Запада. Таким образом, он неоправданно ненавидел меня во время священной церемонии.

Мужчина казался глубоко огорченным и несчастным. После его первых слов последовало долгое молчание, во время которого на его лице отражалась напряженная внутренняя борьба. Было ясно, что последует что-то еще. Наконец он смог поделиться с нами окончанием своей истории. Во время Второй мировой войны он был призван в американские военно-воздушные силы и за несколько дней до окончания войны лично участвовал в совершенно необоснованном и ненужном воздушном налете на чешский город Пльзень, известный своим знаменитым на весь мир пивом и автомобильным заводом «Шкода». Не только его ненависть ко мне была неоправданной – на самом деле наши роли сменились на противоположные: он был преступником, а я был жертвой. Он вторгался в мою страну и убивал мой народ. Это было больше, чем он мог вынести. Он вернулся ко мне и, обнимая меня, просил у меня прощения.

После того как я заверил его, что у меня нет к нему никаких враждебных чувств, случилось нечто замечательное. Он подошел к моим балтиморским друзьям, которые все были американцами, извинился за свое поведение до и во время церемонии, обнял их и попросил у них прощения. Он сказал, что этот эпизод научил его тому, что для мира не будет никакой надежды, если мы все будем продолжать нести в себе ненависть за деяния наших предков. И он осознал, что было неправильно делать обобщенные суждения о расовых, национальных и культурных группах. Нам следует судить о людях по тому, кем они являются, а не как о членах группы, к которой они принадлежат.

Его речь была достойным продолжением знаменитого письма, приписываемого вождю Сиэтлу, в котором он обращается к европейским колонизаторам. Оно заканчивалось такими словами:

«Вы не мои враги, вы мои братья и сестры. Вы ничего не делали мне или моему народу. Все это происходило давным-давно в жизни наших предков. И в то время я мог бы действительно быть на другой стороне. Мы все – дети Великого Духа, мы все принадлежим Матери Земле. Наша планета в большой беде, и если мы будем продолжать нести в себе старые обиды и не работать совместно, то все мы умрем».

К этому времени большинство людей в группе были в слезах. Мы все испытывали чувство глубокой взаимосвязи и принадлежности к человеческой семье. Пока солнце медленно поднималось в небе, мы участвовали в церемониальном завтраке. Мы ели пищу, которая всю ночь находилась в центре вигвама и была освящена ритуалом. Затем мы все обменялись долгими объятиями, неохотно распрощались и направились обратно домой. Мы все несли с собой память об этом бесценном уроке разрешения межрасового и межнационального конфликта, которая, несомненно, будет жить в наших умах до конца наших жизней. Лично у меня эта удивительная синхроничность, пережитая в необычном состоянии сознания, возбуждает чувства надежды, что когда-нибудь в будущем сходное исцеление, возможно, будет происходить в мире в большом масштабе.

Большое спасибо за ваше внимание.

Литература

Alexander R 1931. «Buddhist Training As Artificial Catatonia». Psychoanalyt. Rev.18:129.

Anonymous. 1975. A Course in Miracles. New York, NY: Foundation for Inner Peace.

Appleby L. 1998. «Violent Suicide and Obstetric Complications». British Medical Journal 14: 1333–1334.

Ardrey R. 1961. African Genesis. New York, NY: Atheneum.

Assagioli R. 1976. Psychosynthesis. New York, NY: Penguin Books.

Assagioli R. 1977. «Self-Realization and Psychological Disturbances». Synthesis 3–4. Also in: Grof S. and Grof C. (eds) 1989. Spiritual Emergency: When Personal Transformation Becomes a Crisis. Los Angeles, CA: J. P. Tarcher.

Bache, C. 2000. Dark Night, Early Dawn: Steps to a Deep Ecology of Mind. Albany, NY: State University of New York (SUNY) Press.

Bacon F. 1870. De Dignitate and The Great Restauration, Vol. 4, The Collected Works of Francis

Bacon, eds. J. Spedding, L. Ellis, and D.D. Heath. London: Longmans Green.

Barrow J. D. and Tipler F. J. 1986. The Anthropic Cosmological Principle. Oxford: Clarendon Press.

Bastiaans J. 1955. Man in the Concentration Camp and the Concentration Camp in Man. Unpublished manuscript. Leyden, Holland.

Bateson G. 1972. Steps to An Ecology of Mind. San Francisco, CA: Chandler Publications.

Bateson G. 1979. Mind and Nature: A Necessary Unity. New York, NY: E. P. Dutton.

Beringer K. 1927. Der Meskalinrausch (Mescaline Intoxication). Berlin: Springer.

Bohm D. 1980. Wholeness and the Implicate Order. London: Routledge & Kegan Paul.

Browne I. 1990. «Psychological Trauma, or Unexperienced Experience». Re-Vision Journal 12(4):21–34.

Campbell J. 1956. The Hero with a Thousand Faces. New York, NY: Meridian Books.

Capra F. 1975. The Tao of Physics. Berkeley, CA: Shambhala Publications.

Capra F. 1996. The Web of Life. New York: Anchor Books.

Cohen S. 1960. «Lysergic Acid Diethylamide: Side Effects and Complications».

Journal of Nervous and Mental Diseases 130:30. Cohen S. 1965. «LSD and the Anguish of Dying». Harper's Magazine 231:69–77. Cohn C. 1987. «Sex and Death in the Rational World of the Defense Intellectuals».

Journal of Women in Culture and Society 12:687–718. Corbin H. 2000. «Mundus Imaginalis, Or the Imaginary and the Imaginal». In:

Working With Images (B. Sells, ed.). Woodstock, CT: Spring Publications. Dante A. 1990. II Convivio, III. VI. 3. (R. H. Lansing, transl). New York, NY:

Garland. Darwin C. 1952. The Origin of Species and the Descent of Man. Chicago, IL:

Great Books of the Western World. Encyclopaedia Britannica. (Original work

published 1859.) Dawkins R. 1976. The Selfish Gene. New York, NY: Oxford University Press, des

Pres, T. 1976. The Survivor: An Anatomy of Life in the Death Camps. New

York, NY: Oxford University Press. Dollard J. et al. 1939. Frustration and Aggression. New Haven, CN: Yale University

Press. Foerster H. von. 1965. Memory without a Record. In: The Anatomy of Memory

(D.P.Kimble, ed.). Palo Alto: Science and Behavior Books. Forte R. (ed) 1997. Entheogens and the Future of Religion. San Francisco, С A:

Council on Spiritual Practices. Frank P. 1957. Philosophy of Science: The Link Between Science and Philosophy.

Westport, CT: Greenwood Press. Freud S. and Breuer J. 1936. Studies in Hysteria. New York, NY: Penguin Books. Freud S. 1955. Beyond the Pleasure Principle. In: The Standard Edition of the

Complete Works of Sigmund Freud, Vol. 18. (J. Strachey, ed.). London: The

Hogarth Press & The Institute of Psychoanalysis. Fromm E. 1973. The Anatomy of Human Destructiveness. New York, NY: Holt,

Rinehart & Winson. Frost S. B. 2001. SoulCollage. Santa Cruz, CA: Hanford Mead. Giger H. R. 1977. Necronomicon. Basel: Sphinx Verlag.

Gleick J. 1988. Chaos: Making A New Science. New York, NY: Penguin Books. Goldman D. 1952. «The Effect of Rhythmic Auditory Stimulation on the Human

Electroencephalogram». EEG and Clinical Neurophysiology 4: 370. Goleman D. 1996. Emotional Intelligence. New York, NY: Bantam Books. Goswami A. 1995. The Self-Aware Universe: How Consciousness Creates the

Material World. Los Angeles, CA: J. P. Tarcher. Greyson B. and Flynn, C. P. (eds.). 1984. The Near-Death Experience: Problems,

Prospects, Perspectives. Springfield, IL: Charles C. Thomas. Griffiths R. R., Richards W. A., McCann U. and Jesse R. 2006. «Psilocybin can

Occasion Mystical Experiences Having Substantial and Sustained Personal

Meaning and Spiritual Significance». Psychopharmacology 187:3, 268–283. Grof C. and Grof S. 1990. The Stormy Search for the Self: A Guide to Personal

Growth Through Transformational Crisis. Los Angeles, С A: J. P. Tarcher.

Grof С. 1993. The Thirst For Wholeness: Attachment, Addiction, and the Spiritual

Path. San Francisco, CA: Harper. Grof S. 1975. Realms of the Human Unconscious: Observations from LSD

Research. New York, NY: Viking Press. (Republished in 2009 as LSD:

Doorway to the Numinous, see Grof S. 2009). Grof S. 1980. LSD Psychotherapy. Pomona, CA: Hunter House. (New editions:

1994 and 2001, Sarasota, Fl.: MAPS Publications). Grof S. 1985. Beyond the Brain: Birth, Death, and Transcendence in

Psychotherapy. Albany, NY: State University New York (SUNY) Press. Grof S. 1987. «Spirituality, Addiction, and Western Science». Re-Vision Journal

10:5-18. Grof S. 1988. The Adventure of Self-Discovery. Albany, NY: State University

of New York (SUNY) Press. Grof S. and Grof C. 1989. Spiritual Emergency: When Personal Transformation

Becomes a Crisis. Los Angeles, CA: J. P. Tarcher. Grof S. 1992. The Holotropic Mind. San Francisco, CA: Harper. Grof S. 1994. Books of the Dead. London: Thames and Hudson. Grof S. 1996. «Ken Wilber's Spectrum Psychology: Observations from Clinical

Consciousness Research» In: Rothberg, D, and Kelly, S. (eds). 1998. Ken

Wilber in Dialogue: Conversations with Leading Transpersonal Thinkers.

Wheaton, IL: Iheosophical Publishing House. Grof S. 1998. The Cosmic Game: Explorations of the Frontiers of Human

Consciousness. Albany, NY: State University of New York (SUNY) Press. Grof S. 2000: Psychology of the Future: Lessons from Modern Consciousness

Research. Albany, NY: State University of New York (SUNY) Press. Grof S. 2001. LSD Psychotherapy. Sarasota, FL: MAPS Publications. Grof S. 2006 a. When the Impossible Happens: Adventures in Non-Ordinary

Realities. Louisville, CO: Sounds True. Grof S. 2006 b. The Ultimate Journey: Consciousness and the Mystery of Death.

Sarasota, FL: MAPS. Grof S. 2007. «Psychology of the Future: Lessons from Modern Consciousness

Research.» In: Nove perspektivy v psychiatrii, psychologii, a psychoterapii.

Bfeclav: Moravia Press. Grof S. 2009. LSD: Doorway to the Numinous: The Groundbreaking Psychedelic

Research into Realms of the Human Unconscious. Rochester, VT: Inner

Traditions. Grof S. and Grof C. 2010. Holotropic Breathwork – A New Approach to Self-Exploration and Therapy. Albany, NY: State University of New York (SUNY)

Press. Hagenbach D. and Wertmueller L. 2011. Albert Hofmann und sein LSD: Ein

bewegtes Leben und eine bedeutende Entdeckung (Albert Hofmann and his

LSD: An Exciting Life and An Important Discovery). Baden, Germany: AT-

Verlag. Harman W. W. et al. 1966. «Psychedelic Agents in Creative Problem-Solving:

A Pilot Study». Psychological Reports 19(1):211–212. Harman W. W. and Rheingold H. 1984. Higher Creativity: Liberating the

Unconscious for Breakthrough Insights. Los Angeles, CA: J. P.Tarcher.

Harner M. 1980. The Way of the Shaman: A Guide to Power and Healing. New

York, NY: Harper & Row. Hastings, A. 1991. With the Tongues of Men and Angels: A Study of Channeling.

New York, NY: Holt, Rinehart, and Winston. Heisenberg, W. 1971. Physics and Beyond: Encounters and Conversations. New

York, NY: Harper & Row. Herbert N. 1979. Mind Science: A Physics of Consciousness Primer. Boulder Creek,

CA: C–Life Institute. Hillman J. 2004. A Terrible Love of War. New York, NY: The Penguin Press. Hines B. 1996. God's Whisper, Creation's Thunder: Echoes of Ultimate Reality in

the New Physics. Threshold Books. Hofmann A. 2005. LSD: My Problem Child. Sarasota, FL: MAPS Publications. Huxley A. 1959. The Doors of Perception and Heaven and Hell. Harmondsworth,

Middlesex, Great Britain: Penguin Books. Jacobson B. et al. 1987. «Perinatal Origin of Adult Self-Destructive Behavior». Acta psychiat. Scand. 76:364–371. James W. 1961. The Varieties of Religious Experience. New York, NY: Collier. Jilek W. J. 1974. Salish Indian Mental Health and Culture Change: Psychohygienic and Therapeutic Aspects of the Guardian Spirit Ceremonial. Toronto and

Montreal: Holt, Rinehart and Winston of Canada. Jilek W. 1982. «Altered States of Consciousness in North American Indian

Ceremonials». Ethos 10:326–343. Jung С G. 1957. «Wotan». In: Collected Works, Vol. 10, Bollingen Series XX.

Princeton, NJ: Princeton University Press. Jung C. G. 1959. Mandala Symbolism. Translated by R.F.C. Hull. Bollingen Series.

Princeton, NJ: Princeton University Press. Jung C. G. 1960. Synchronicity: An Acausal Connecting Principle. In: Collected

Works, Vol. 8, Bollingen Series XX. Princeton, NJ: Princeton University Press. Jung C. G. 1964 a. Flying Saucers: A Modern Myth of Things Seen in the Skies.

In: Collected Works, Vol. 10, Bollingen Series XX. Princeton, NJ: Princeton

University Press. Jung C. G.: 1964 b. Psychology of Religion: East and West. In: Collected Works,

Vol. 10, Bollingen Series XX. Princeton, NJ: Princeton University Press. Jung C. G. 1981. The Archetypes and the Collective Unconscious. In: Collected

Works, Vol. 9.1, Bollingen Series XX, 2nd Edition. Princeton, NJ: Princeton

University Press. Jung C. G. 1999. The Psychology of Kundalini Yoga: Notes of the Seminar Given in

1932. Princeton, NJ: Princeton University Press. Kalff D. and KalffM. 2004. Sandplay: A Psychotherapeutic Approach to the

Psyche. Cloverdale, С A: Temenos Press. Ka-Tzetnik 135633. 1955. The House of Dolls. New York, NY: Pyramid Books. Ka-Tzetnik 135633. 1977. Sunrise Over Hell. London: W.A. Allen. Ka-Tzetnik 135633. 1989. Shivitti: A Vision. San Francisco, CA: Harper & Row. Kandel E. and Mednick S. A. 1991. «Perinatal Complications Predict Violent

Offending». Criminology 29 (3): 519–529.

Kast E. С. and Collins V. J. 1966. «LSD and the Dying Patient». Chicago Med.

School Quarterly 26:80. Katz R. 1976. «The Painful Ecstasy of Healing». Psychology Today, December. Keen S. 1988. Faces of the Enemy: Reflections of the Hostile Imagination. San

Francisco, CA: Harper. Kellogg J. 1977. «The Use of the Mandala in Psychological Evaluation and

Treatment». Amer. Journal of Art Therapy 16:123. Kellogg J. 1978. Mandala: The Path of Beauty. Baltimore: Mandala Assessment and

Research Institute. Klimo J. 1998. Channeling: Investigations on Receiving Information from

Paranormal Sources. Berkeley, CA: North Atlantic Books. Kuhn T. 1962. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago, IL: University of

Chicago Press. Laszlo E, 1993. The Creative Cosmos: A Unified Science of Matter, Life and Mind.

Edinburgh, Scotland: Floris Books. Laszlo E. 1996. Subtle Connections: Psi, Grof, Jung, and the Quantum Vacuum.

The International Society for the Systems Sciences and The Club of Budapest. Laszlo E., Grof S. and Russell P. 2003. The Consciousness Revolution:

A Transatlantic Dialogue. London and Las Vegas, NV: Elf Rock Productions. Laszlo E. and Abraham R. H. 2004. The Connectivity Hypothesis: Foundations of

An Integral Science of Quantum, Cosmos, Life, and Consciousness. Albany,

NY: State University of New York (SUNY) Press. Laszlo E. 2004. Science and the Akashic Field: An Integral Theory of Everything.

Rochester, VT: Inner Traditions. Lawson A. 1984. «Perinatal Imagery In UFO Abduction Reports». Journal of

Psychohistory 12:211. Lee R. B. and DeVore I. (eds) 1976. Kalahari Hunter-Gatherers: Studies of the

Kung San and Their Neighbors. Cambridge, MA: Harvard University Press. Litt S. 1974. «A Study Of Perinatal Complications As A Factor In Criminal

Behavior». Criminology 12 (1), 125–126. Lorenz K. 1963. On Aggression. New York, NY: Harcourt, Brace and World. Mack J. 1994. Abductions: Human Encounters with Aliens. New York, NY:

Charles Scribner Sons. Mack J. 1999. Passport to the Cosmos: Human Transformation and Alien

Encounters. New York, NY: Crown Publishers. MacLean P. 1973. «A Triune Concept of the Brain and Behavior. Lecture I. Man's

Reptilian and Limbic Inheritance; Lecture II. Man's Limbic System and the

Psychoses; Lecture III. New Trends in Man's Evolution». In: The Hincks

Memorial Lectures (T. Boag and D. Campbell, eds.). Toronto, Canada:

University of Toronto Press. MarkofT J. 2005. What the Dormouse Said: How the Sixties Counterculture

Shaped the Personal Computer Industry. New York, NY: Viking Press,

Penguin Group (USA) Inc. Martin, J. 1965. LSD Analysis. Lecture and film presented at the Second

International Conference on the Use of LSD in Psychotherapy held at

South Oaks Hospital, May 8-12, Amityville, New York. Paper published

in: H. A. Abramson (ed,) The Use of LSD in Psychotherapy and Alcoholism.

Indianapolis, IN: Bobbs-Merrill. Pp. 223–238. Mause L. de. 1975. «The Independence of Psychohistory». In: The New

Psychohistory. New York, NY: The Psychohistory Press. McCririck, P. 1966. «The Importance of Fusion in Therapy and Maturation».

Unpublished paper. McKenna T. 1992. Food of the Gods: The Search for the Original Tree of

Knowledge. New York, NY: Bantam Books. Maslow A. 1964. Religions, Values, and Peak Experiences. Cleveland, OH: Ohio

State University. Maslow A. 1969. «The Farther Reaches of Human Nature.» Journal of

Transpersonal Psychology 1: 1–9. Mithoefer M. C. et al. 2010. «The Safety and Efficacy of ±3,4-methylenedioxy-

methamphetamine – Assisted Psychotherapy in Subjects with Chronic

Treatment – Resistant Posttraumatic Stress Disorder: The First Randomized

Controlled Pilot Study». Journal of Psychopharmacology 25(4):439–452. Moody R.A. 1975. Life After Life. New York, NY: Bantam. Mookerjee A. and Khanna M. 1977. The Tantric Way. London: Thames and

Hudson. Mookerjee, A. 1982. Kundalini: Arousal of Inner Energy. London: Thames and

Hudson. Moreno J. L. 1948. «Psychodrama and Group Psychotherapy». Annals of the New

York Academy of Sciences 49 (6):902–903. Morris D. 1967. The Naked Ape. New York, NY: McGraw-Hill. Neher A. 1961. «Auditory Driving Observed with Scalp Electrodes in Normal

Subjects». Electroencephalography and Clinical Neurophysiology 13:449–451. Neher A. 1962. «A Physiological Explanation of Unusual Behavior Involving

Drums». Human Biology 14:151–160. Nevole S. 1947. О ctyf rozmernem videni: Studie z fysiopathologie smyslu

prostoroveho, se zvlastnim zfetelem к experimentalni otrave mezkalinem

(Apropos of Four-Dimesional Vision: Study of Physiopathology of the Spatial

Sense with Special Regard to Experimental Intoxication with Mescaline.)

Prague: Lekafske knihkupectvi a nakladatelstvi. Nevole S. 1949. О smyslovych ilusich а о jejich formalni genese (Apropos

of Sensory Illusions and Their Formal Genesis). Prague: Zdravotnicke

nakladatelstvi Spolku lekaf u a vedeckych pracovniku J.E.Purkyne. Odent M. 1995. «Prevention of Violence or Genesis of Love? Which Perspective?»

Presentation at the Fourteenth International Transpersonal Conference in

Santa Clara, California. Pahnke W. N. 1963. «Drugs and Mysticism: An Analysis of the Relationship

Between Psychedelic Drugs and the Mystical Consciousness». Ph. D.

Dissertation, Harvard University. Pahnke W. N. and Richards W. E. 1966. «Implications of LSD and Experimental

Mysticism». Journal of Religion and Health 5:175.

Pahnke W. N., Kurland A. A. Unger S., Grof S. 1970. «The Experimental Use

of Psychedelic (LSD) Psychotherapy». Journal of the American Medical

Association (JAMA) 212:856. Perls F. 1976. The Gestalt Approach and Eye-Witness to Therapy. New York, NY:

Bantam books. Perry J. W. 1953. The Self in the Psychotic Process. Dallas, TX: Spring Publications. Perry J. W. 1974. The Far Side of Madness. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall. Perry J. W. 1976. Roots of Renewal in Myth and Madness. San Francisco, CA:

Jossey-Bass Publications. Perry J. W. 1991. Lord of the Four Quarters: The Mythology of Kingship. New

York, NY: Holt, Rinehart, and Winston. Perry J. W. 1998. Trials of the Visionary Mind: Spiritual Emergency and the

Renewal Process. Albany, NY: State University of New York (SUNY) Press. Pribram K. 1971. Languages of the Brain. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall. Prigogine I. 1980. From Being to Becoming: Time and Complexity in the Physical

Sciences. San Francisco, CA: W. H. Freeman. Prigogine I. and Stengers I. 1984. Order out of Chaos: Man's Dialogue with Nature.

New York, NY: Bantam Books. Raine A., Brennan P., Mednick S. A. 1995. «Birth Complications Combined with

Early Maternal Rejection at Age 1 Year Predispose to Violent Crime at Age

18 Years». Obstetrical & Gynecological Survey 50 (ll):775–776. Ramacharaka (William Walker Atkinson). 1903. The Science of Breath. London:

Fowler and Company, Ltd. Reich W. 1949. Character Analysis. New York, NY: Noonday Press. Reich W. 1961. The Function of the Orgasm: Sex-Economic Problems of Biological

Energy. New York, NY: Farrar, Strauss, and Giroux. Ring K. 1982. Life at Death: A Scientific Investigation of the Near-Death

Experience. New York, NY: Quill. Ring K. 1985. Heading Toward Omega: In Search of the Meaning of the Near-Death Experience. New York, NY: Quill. Ring K. and Valarino E. E. 1998. Lessons from the Light: What We Can Learn

from the Near-Death Experience. New York, NY: Plenum Press. Ring K. and Cooper S. 1999. Mindsight: Near-Death and Out-of-Body Experiences

in the Blind. Palo Alto, CA: William James Center for Consciousness Studies. Roberts Т. B. (ed.) 2001. Psychoactive Sacramentals: Essays on Entheogens and

Religion. San Francisco, CA: Council on Spiritual Practices. Ross C. A. 1989. Multiple Personality Disorder: Diagnosis, Clinical Features, and

Treatment. New York, NY: Wiley. Rothberg D. and Kelly S. (eds) 1998. Ken Wilber in Dialogue: Conversations with

Leading Transpersonal Thinkers. Wheaton, IL: Theosophical Publishing

House. Roubicek, J. 1961. Experimentalni psychozy (Experimental Psychoses). Prague:

Statni zdravotnicke nakladatelstvi. Sabom M. 1982. Recollections of Death: A Medical Investigation. New York, NY:

Harper and Row. Sannella L. 1987. The Kundalini Experience: Psychosis or Transcendence? Lower

Lake, CA: Integral Publishing.

Savage С. and McCabe L. 1971. «Psychedelic (LSD) Therapy of Drug Addiction».

In: С. C. Brown and C. Savage, eds. The Drug Abuse Controversy. Baltimore,

MD: Friends Medical Science Research Center. Schroedinger, E. 1967. What Is Life? and Mind and Matter. Cambridge, MA:

Cambridge University Press. Schultes R. E., Hofmann A. and Ratsch C. 2001. Plants of the Gods: Their Sacred,

Healing and Hallucinogenic Powers. Rochester, VT: Healing Arts Press. Shapiro F. 2001. Eye Movement Desensitization and Reprocessing: Basic Principles,

Protocols and Procedures. New York, NY: Guilford Press. Sheldrake R. 1981. A New Science of Life: The Hypothesis of Formative Causation.

Los Angeles CA: J. P. Tarcher. Sparks Tav. 1993. The Wide Open Door: The Twelve Steps, Spiritual Tradition, and

the New Psychology. Center City, MN: Hazelden Educational Materials. Stoll W. A. 1947. «LSD, ein Phantastikum aus der Mutterkorngruppe». (LSD, An

Amazing Wonder from the Ergot Group). Schweiz.Arch. Neurol. Psychiat.

60:279. Sutich A. 1976. The Founding of Humanistic and Transpersonal Psychology: A

personal account. Doctoral dissertation, Humanistic Psychology Institute,

San Francisco, CA. Sutich A. 1976. «The Emergence of the Transpersonal Orientation: A personal account». Journal of Transpersonal Psychology 8: 5-19. Talbot M. 1991.

The Holographic Universe. San Francisco, CA: Harper Collins. Tarnas R. 2006. Cosmos and Psyche: Intimations of A New World View. New York, NY: Viking Press.

Tinbergen N. 1965. Animal Behavior. New York, NY: Time-Life.

Vithoulkas G. 1980. The Science of Homeopathy. New York, NY: Grove Press.

Vondracek V. 1935. Farmakologie duse (Pharmacology of the Soul). Prague: Lekafske knihkupectvi a nakladatelstvi.

Washburn M. 1988. The Ego and the Dynamic Ground. Albany, NY: State University of New York (SUNY) Press.

Wasson G., Hofmann A. and Ruck C.A.P. 1978. The Road to Eleusis: Unveiling the Secret of the Mysteries. New York, NY: Harcourt, Brace, and Jovanovitch.

Weil A. 1972. The Natural Mind: An Investigation of Drugs and the Higher Consciousness. Boston MA: Houghton Mifflin Company.

Wilber K. 1977. The Spectrum of Consciousness. Wheaton, IL: Theosophical Publishing House.

Wilber K. 1980. The Atman Project: A Transpersonal View of Human Development. Wheaton IL: Theosophical Publishing House.

Wilber K. 1983. A Sociable God: Brief Introduction to a Transcendental Sociology. New York, NY: McGraw-Hill.

Wilber K. 1995. Sex, Ecology, and Spirituality: The Spirit of Evolution. Boston, MA.: Shambhala Publications.

Wilber K. 2000 a. A Theory of Everything: An Integral Vision for Business, Politics, Science and Spirituality. Berkeley, С A: Shambhala Publications.

Wilber K. 2000 b. Integral psychology: Consciousness, Spirit, Psychology, Therapy, Boston: Shambhala (also part of volume IV of Collected Works).

Wilson W. and Jung C. G. 1963. Mystical Quest, Attachment, and Addiction. Letters republished in: Grof S. (ed.): Special edition of the Re – Vision Journal 10 (2) 1987. Wolf, RA. 1981. Taking the Quantum Leap. San Francisco, CA: Harper & Row.

Woodroffe, Sir John (Arthur Avalon) 1974. Serpent Power: The Secrets of Tantric and Shaktic Yoga. New York, NY: Dover Publications.

Wrangham R. and Peterson D. 1996. Apes and the Origins of Human Violence. Boston, MA: Houghton Mifflin. 

Иллюстрации


Путешествие в Космос и обратно

Нижняя картинка выражает удивление художницы перед порядком, гармонией, цельностью и завершенностью Вселенной. Верхняя картинка отражает чувства крайнего холода, заставляющего ее покидать этот космический рубеж и возвращаться. Отождествление с пятиугольником помогало ей в обосновании и интеграции сеанса холотропного дыхания (Катя Солани)



Шаманское посвящение, часть 4

Последняя из четырех мандал из сеанса холотропного дыхания.

Полностью интегрированная и преобразованная, путешественница располагается в центре картины. Ее окружают тьма, три талисмана, Праматери, Змея и шаманская реальность в форме алмаза. Опыт носит сложный, но упорядоченный характер (Ян Ванната)


Психодуховная смерть и возрождение из сеанса холотропного дыхания. Рисунок изображает лебедя – могущественную птицу-духа, которая играет важную роль в сибирском шаманизме


Безмятежная внутриутробная жизнь (БПМ 1)

Сплетение и взаимосвязанность пальцев рук и ног представляет опыт образа тела плода, который отличается от образа тела взрослого человека


Сердце шамана пронзает клык моржа, а его дух путешествует к волку, к луне, к солнцу и к другому шаману

Мандала из сеанса холотропного дыхания (Таи Хазард)


Амниотическая вселенная

Картина изображает блаженный эпизод внутриутробной жизни (БПМ 1) в сеансе с высокой дозой ЛСД. Регрессия к внутриутробной жизни опосредует доступ к опыту единства с космосом. Форма галактики, напоминающая женскую грудь («Млечный Путь»), предполагает одновременную эмпирическую связь с памятью о «хорошей груди»


Внутриутробное блаженство.

Опыт хорошей матки в ЛСД-сеансе с одновременным отождествлением с архетипом Божественного Ребенка


Низвержение в Мальстрём

Картина, изображающая начало родов, переживаемое в сеансе с большой дозой ЛСД как поглощение гигантским водоворотом. Маленькая лодка со скелетом предполагает приближающуюся встречу со смертью


Враждебная матка

Картина из ЛСД-сеанса, изображающая опыт матки, активно атакующей плод. Агрессивные иммунологические силы принимают форму архетипических животных (Робин Мейнард-Доббс)


Первобытный крик

Мощное высвобождение глубоких эмоций в сеансе холотропного дыхания, в ходе которого художница переживает перерождение (Анне Хёйвик)


Картина из сеанса с высокой дозой ЛСД, в котором маточные сокращения представлены как нападения гигантских хищных птиц


Психодуховная смерть и возрождение

Переживание из сеанса холотропного дыхания, в котором видение хвоста павлина (подобное знаменитому радужному хвосту в алхимическом процессе) выступает в качестве символа преобразования и метаморфозы (Анне Хёйвик)


Радужные небеса

Заключительная стадия психодуховного процесса смерти и возрождения из психоделического сеанса. Тело новорожденного все еще находится в родовом канале, пожираемое пламенем, но его голова выходит в радужные небеса Великой Богини-Матери


Дьявольская мать

Травматическое воспоминание детства художницы в сеансе холотропного дыхания, отражающее нетерпимость ее матери к проявлениям сильных эмоций. Дьявольская мать трясет и пугает младенца, чтобы заставить его перестать плакать. Она как бы говорит: «Если будешь плакать – умрешь» (Ян Ванната)


Видение преображенного существа света внутри тела Женщины-Христа из сеанса холотропного дыхания (Анне Хёйвик)


Всеобщее сердце

Маленькое индивидуальное сердце возвращается к большому Всеобщему сердцу; из сеанса холотропного дыхания (Анне Хёйвик)


Мать-кундалини

Отождествление в сеансе холотропного дыхания с маленьким ребенком, лежащим в заплечной сумке на спине женщины в огненном одеянии, завернутой в звездную мантию. Художница писала:

«Я была и матерью, и ребенком. Я глубоко любила эту Великую Мать, я любила свою мать, я любила каждую тварь, каждое чувствующее существо»



Запертая агрессия (вверху) и Ярость (внизу)

Подавленный гнев пытается найти высвобождение и выражение и затем переживается в отождествлении с архетипическим хищником-кошкой в сеансе холотропного дыхания (Албрехт Map)


Поглощение

Начало процесса психодуховной смерти и возрождения, переживаемое в сеансе холотропного дыхания как поглощение гротескной архетипической фигурой. Череп представляет угрозу смерти, а корневая система и змея – плацентарную систему кровообращения (Пег Холмс)


Распятие

Видение распятия на заключительной стадии процесса рождения в сеансе холотропного дыхания. Художница говорила: «Переживание ясно показывало мне, как много уровней реальности могут быть сплетены воедино, и то, что за всем этим стоит Бог или Великий дух (Анне Хёйвик)


Смерть и возрождение

Смерть и возрождение, за которыми последовало переживание hieros gamos – священного союза – Женского и Мужского в сеансе холотропного дыхания


Освобождение

Переживание психодуховной смерти и возрождения в сеансе холотропного дыхания. Старая структура личность распалась и из нее выходит новая самость, связанная с духовной сферой. Мотив расчленения часто встречается в опыте посвящения начинающих шаманов (Джерайн Мосс)


Путешествие

Преодоление страха тьмы и неизвестности и следование за проводником все глубже и глубже в загробный мир в сеансе холотропного дыхания (Таи Хазард)


Во чреве Матери-земли

Пребывая глубоко во чреве земли и слушая волка, рассказывающего истории. Мандала из сеанса холотропного дыхания


Сахасрара

Змеиная энергия, поднимающаяся от самой физической корневой чакры (муладхары) к самой неземной макушечной чакре (сахасраре) и дающая начало космическому опыту в сеансе холотропного дыхания (Ян Ваннатта)


Движение в воздухе

Переживание после крупного прорыва в сеансе холотропного дыхания – «ощущение себя ребенком в руках Великой Матери Пустоты, в полной безопасности и любимой за то, кто я есть, и движение с вместе с ней через воздушное пространство в вечность» (Анне Хёйвик)


Единство с океаном и заходящим солнцем в Биг Суре

Переживание в конце сеанса холотропного дыхания


От рождения к рождению и к рождению

Мандала из сеанса холотропного дыхания, включающая в себя связанные перинатальные, биографические и трансперсональные элементы


Картина из ЛСД-сеанса, изображающая опыт психодуховного возрождения – выход в огне из влагалища Великой Богини-Матери и ощущение поддержки лелеющих космических рук. В то время, как верхняя часть картины представляет БПМ 4, нижняя частьзвездное небо и лелеющие руки – представляет БПМ 1, когда матка означала питание и безопасность


Шива Натарадж – Владыка Космического Танца

Изображение видения в сеансе холотропного дыхания во время месячного семинара в Эсалене


Великая Богиня-Мать

Персонификация божественной женской энергии – источника всего творения, – изображающая опыт в ходе сеанса холотропного дыхания во время месячного семинара в Эсалене


Видение Богини Кундалини в пространстве огня


Змеиная энергия и Женщина-Белая Буйволица

Посреди хаоса в форме поднимающейся Змеиной Энергии и облаков неистовых кружащихся цветов появляется Женщина-Белая Буйволица. Она приходит учить художницу направлять эту энергию и превращать ее в собственную силу, дающую ей возможность проходить через врата измерений в место света, покоя и знания себя (Ян Ваннатта)


Запертая в Плохой Матке

Переживание себя запертой и зажатой в черной, тесной матке Матери Дракона. «Никакого выхода нет, единственный выход – умереть»


Танка тибетского буддизма, изображающая Колесо Жизни


Картина перинатального переживания в ходе ЛСД-сеанса, изображающая половые органы рожающей женщины как сочетание тюрьмы, камеры пыток и гигантского пресса


Переживание удушения осьминогом в матке из ЛСД-сеанса


Око Мудрости

Переживание в конце сеанса холотропного дыхания.

Художница говорила: «Целостность восстановлена. Жизненная сила (Кундалини/чи) удовлетворена и пребывает в покое над „Оком Мудрости". Небеса и Земля, а также Мужское и Женское уравновешены» (Анне Хёйвик)


Через страдание к Черному Солнцу

Картина из ЛСД-сеанса, на которой Черное Солнце символизирует сокровенную суть человеческого существа – Божественную Самость. Вертикальные красные полосы символизируют страдание, которое должен выносить человек, чтобы устанавливать связь со своей истинной природой



Оглавление

  • Предисловие
  • Четвертая сила Абрахама Маслоу Краткая история трансперсональной психологии
  • Психология будущего Уроки современных исследований сознания
  •   Холотропные состояния сознания
  •   Холотропные состояния сознания и человеческая история
  •   Холотропные состояния в истории психиатрии
  •   Последствия современных исследований сознания для психиатрии
  •     1. Новое понимание и картография человеческой психики
  •     2. Природа и архитектоника эмоциональных и психосоматических нарушений
  •     3. Терапевтические механизмы и процесс исцеления
  •     4. Стратегия психотерапии и изучения себя
  •     5. Роль духовности в человеческой жизни
  •     6. Природа действительности
  • Холотропное дыхание Новые перспективы в психотерапии и исследовании себя
  •   Основные составляющие холотропного дыхания
  •   Исцеляющая сила дыхания
  •   Исцеляющие возможности музыки
  •   Использование высвобождающей телесной работы
  •   Подпитывающая и поддерживающая работа с телом
  •   Рисование мандалы: выражающая сила искусства
  •   Ход холотропных сеансов
  •   Рисование мандалы и группы сопереживания
  •   Завершение и использование дополнительных приемов
  •   Терапевтические возможности холотропного дыхания
  •   Физиологические механизмы, задействованные в холотропном дыхании
  • Понимание и лечение психодуховных кризисов
  •   Причины, вызывающие духовные обострения
  •   Диагностика духовных обострений
  •   Разновидности духовных обострений
  •     1. Шаманская болезнь
  •     2. Пробуждение кундалини
  •     3. Случаи сознания, соединяющего с божественным («вершинные переживания» Маслоу)
  •     4. Психологическое обновление через возвращение к средоточию (Джон Перри)
  •     5. Кризис психического раскрытия
  •     6. Переживания прошлых жизней
  •     7. Общение с духами-водителями и «возникновение связующей нити»
  •     8. Околосмертные переживания (ОСП)
  •     9. Близкие встречи с НЛО и переживания похищений инопланетянами
  •     10. Состояния одержимости
  •     11. Алкоголизм и пристрастие к наркотикам как случаи психодуховных обострений
  •   Лечение психодуховных обострений
  • Корни людского насилия и алчности Взгляд на духовность и психику
  •   Насилие и алчность в истории человечества
  •   Сценарии конца света, угрожающие жизни на нашей планете
  •   Духовно-психические корни глобального кризиса
  •   Три яда согласно тибетскому буддизму
  •   Практические знания и превосходящая мудрость
  •   Анатомия человеческой деструктивности
  •   Биографические истоки насилия
  •   Околородовые корни насилия
  •   Трансперсональные источники насилия
  •   Биографические причины, предопределяющие ненасытную алчность
  •   Околородовые источники ненасытной алчности
  •   Трансперсональные причины ненасытной алчности
  •   Технологии священного и выживание человечества
  •   Уроки холотропных состояний сознания для психологии выживания
  • Психоделические исследования Прошлое, настоящее и будущее
  • Предисловие Станислава Грофа к книге о жизни и работах Альберта Хофманна
  • Холотропные исследования и архетиповая астрология Описание двух случаев
  •   Флора
  •   Карен
  • «Видение 97»
  •   Речь президента Чехии Вацлава Гавела
  •   Похвальное слово д-ра Милоша Войцеховски
  •   Ответное слово д-ра Станислава Грофа
  • История Международной трансперсональной ассоциации (МТА)
  • Нынешний глобальный кризис и будущее человечества Трансперсональное видение
  •   Нынешний глобальный кризис
  •   Старая мировоззренческая парадигма, миф и видение, лежащее в основе глобального кризиса
  •   Открытия современных исследований сознания и трансперсональной психологии
  •   Новое видение действительности и новый миф, по которому жить
  •     1. На уровне личности
  •     2. На уровне общественном
  •   Уроки холотропных состояний сознания для психологии выживания
  • 2012 год и судьба человека Конец света или эволюция сознания?
  • Революция сознания История международных трансперсональных конференций
  • Эпилог
  • Литература
  • Иллюстрации

  • Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

    Copyright © читать книги бесплатно