Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

От автора

Многие годы я пыталась постичь феномен России — страны «народа-богоносца», о мистической роли которой в судьбах мира говорено столь много и столь многомерно, что иные пророчества и утверждения просто пугают своей то ли кощунственной правдивостью, то ли экзальтированным кликушеством. Свое видение будущего России излагали во всевозможных «дневниках писателей» мыслители и художники, не равнодушные к понятию мессианства... впрочем, среди этих церковных хоралов звучали подчас и голоса прагматиков, судивших о возможном державном экономическом прорыве с точки зрения допустимых и желательных аннексий и расширений сфер ментального влияния.

Именно историю России, не больше и не меньше, мы можем проследить, вчитываясь в попахивающие иногда мистическим бредом словеса монахов и философов-материалистов. Листая многотомные труды, я останавливалась на страницах, призванных отразить общественно-политическую, энергетическую ситуации в России времен, когда словеса эти были писаны, и одновременно — с невероятной точностью своего рода сканировать сегодняшнюю российскую ситуацию.

1. Предсказание, обнаруженное в древних греческих книгах лавры Саввы Освященного русским монахом Антонием САВАИТОМ

Последние времена еще не настали, и совершенно ошибочно считать, что мы у порога ПРИШЕСТВИЯ «антихриста», потому что еще предстоит один и ПОСЛЕДНИЙ расцвет Православия, на сей раз ВО ВСЕМ МИРЕ — во главе с РОССИЕЙ. Произойдет он После страшной войны, в которой погибнет не то ¹/₂, не то ²/_з человечества и которая будет остановлена ГОЛОСОМ С НЕБА. «И будет проповедано ЕВАНГЕЛИЕ во всем мире!» Ибо до сего времени проповедовалось не Христово Евангелие, а Евангелие, искаженное еретиками. Будет период всемирного благоденствия — НО НЕ НАДОЛГО. В России в это время будет ПРАВОСЛАВНЫЙ ЦАРЬ, которого ГОСПОДЬ явит русскому народу. И после этого мир опять развратится и не будет уже способен к исправлению, ТОГДА ПОПУСТИТ ГОСПОДЬ ВОЦАРЕНИЕ антихриста.

2. Мефодий ПАТАРСКИЙ (IV или VII в.), из трактата «Откровения»

Погублену же бывшу царству Перскому встанут абие сынове Измайловы и Агарене, писанием мышцу южную нарече их Даниил, и сопротиветсе царству греческому числом круга седморичного и седморично время, зане приближисе кончина и несть долготы летом ктому. В последний бо тисущницу сиречь в седмую искоренитсе Перское царство и потом изыдет семе Измаилево сущее в Етриве и исходеще соберутся в Гаваоне вкупе. <...> И будет пришествие их показание немилостивно. Предпо-идут же пред ними на землю язвы 4 пагуба, губительство, тле и запустение. Глаголет бо Бог к Израилю Моисеом: «Не зане любит те Господь

Бог, дает ти наследити землю сию, но за грехи живущих на ней». Сице и сыновом Измаилевом не зане любит их Господь Бог даст им силу одержати вса земле христианскуа, но за безаконие их и грехы. Точна бо тем скорбь не бысть ниже имат быти во всех род ex. Ибо облачахусе мужие в любодеивых жен и блудных ризы и яко жены сице украшах и стояху по друмовох и торгох градскых явственно, пременивше естественный образ в чрезьестественный, и якоже рече святый апостол такожде глаголе и жены тажде деют яже и мужие. Собираху бо се над единою женою отец вкупе и сын еще же и все сродство их, не ведоми бо беху блудницами. Темже премудрый апостол прежде времен многиих возопи, глаголюще: «сего ради пред аде их Бог в искушения безчестия, ибо жены их преложите женский свой образ в мужскый, такожде же и мужие свое естество в женское и раждегошеся в похотех своих друг на друга, мужие в мужех бестудства деюще и возмездие достойное прельсти их в себе восприемлюще. Сего ради убо Бог предаст их в руце варваром, от них же впадут в грех и осквернетсе жены их скверненными и наложат на них иго свое сынове Измаилиевы. <...>

По скорби же Измаилитстей гоними, оскорбляеми и не имеще надежду спасения или избавления из руку Измаилтен, проженут бо их и оскорбет хвалещесе о победах своих <...>, облачещеся и красещися якы жениси и похуливше рекут: «не имет избавления из руку нашею христиане».

Тогда внезапу въстанет на них Царь елинскы сиречь греческы с яростию великою. Пробуди бо се яко человек от вина, дерзостен сый, егоже вменеху человеци яко мертва суща и ничимже потребна. Той убо изыдет к ним от море Ефиопскаго и воздвигнет оружие на них в Етриве отечестве их и попленит жены и чада их <...> И будет иго Царя Греческаго на них седмь седмицею паче еже бе иго их на Грецех. <...> И будет ярость Царя Греческаго на отвергшихся Господа нашего Иисуса Христа и умиритсе земле и будет тишина на земли, якова же не бысть ни имат быти, понеже последняя есть година. И на конец века будет веселие на земли и веселетсе человеци с миром. И обновят грады и свободетсе священници от бед своих и почиют человецы во время оно от скорбей своих. Рече бо: «Егда рекут мир и утверждение, тогда нападет на них пагуба», якоже и Господь в евангелии глаголаше: • «Якоже беху человецы во дни Ноевы ядуще и пиюще, женешесе и посягающе, сице будет и в последний дне...

3. Монах-провидец АВЕЛЬ, 1796 г.

О судьбе же державы Российской было в молитве откровение мне о трех лютых игах: татарском, польском и грядущем еще — жидовском. Будет жид скорпионом бичевать землю русскую, грабить святыни ее, закрывать церкви Божии, казнить лучших людей русских. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от святого царя.

Но потом свершатся надежды русские. На Софии, в Царьграде, воссияет крест православный, дымом фимиама и молитв наполнится Святая Русь и процветет, аки крин небесный.

4. Феофан ПРОКОПОВИЧ

Разумети же подобает, что когда глаголют законоучители, что власть высочайшая, Величеством нарицаемая, не подлежит никей же другой власти, слово есть только о власти человеческой, Божией бо власти подлежит, и законам от Бога, яко на сердцах человеческих написанным, так и в десятисловии преданным повиноватися долженствует; законам же от человек, аще и добрым, яко к общей пользе служащим, не подлежит, что за преступление того Божию токмо, а не человечскому суду повинна.

5. Константин ПОБЕДОНОСЦЕВ

Как бы ни была громадна власть государственная, она утверждается не на ином чем, как на единстве духовного самосознания между народом и правительством, на вере народной; власть подкапывается с той минуты, как начинается раздвоение этого, на вере основанного, сознания. Народ в единении с государством много может понести тягостей, много может уступить и отдать государственной власти. Одного только государственная власть не вправе требовать, одного не отдадут — того, в чем каждая верующая душа в отдельности и все вместе полагают основание духовного бытия своего и связывают себя с вечностью. Есть такие глубины, до которых государственная власть не может и не должна касаться, чтобы не возмутить коренных источников верования в душе каждого.

6. Преподобный Серафим САРОВСКИЙ, 1825—1832 гг.

Будет некогда царь, который меня прославит, после чего будет великая смута на Руси, много крови потечет за то, что восстанут против этого царя и самодержавия, но Бог царя возвеличит...

До рождения антихриста произойдет великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее. Произойдет гибель множества верных отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей; осквернение церквей Господних; уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются. Но Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе.

Мне, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи русские так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что даже и важнейшему догмату Христовой Веры — Воскресению Христову и всеобщему воскресению веровать не будут, то посему Господу Богу угодно до времени меня, убогого Серафима, от сея преждевременной жизни взять и затем во утверждение догмата Воскресения воскресить, и воскрешение мое будет яко воскрешение седми отроков в пещере Охлонской во времена Феодосия Юнейшего. По воскрешении же моем я перейду из Сарова в Дивеево, где буду проповедовать всемирное покаяние.

Мне, убогому Серафиму, Господь открыл, что на земле Русской будут великие бедствия. Православная вера будет попрана, архиереи Церкви Божией и другие духовные лица отступят от чистоты Православия, и за это Господь тяжко их накажет. Я, убогий Серафим, три дня и три ночи молил Господа, чтобы он лучше меня лишил Царствия Небесного, а их помиловал. Но Господь ответил: «Не помилую их: ибо они учат учениям человеческим, и языком чтут Меня, а сердце их далеко отстоит от Меня»...

Всякое желание внести изменения в правила и учения Святой Церкви есть ересь... хула на Духа Святого, которая не простится вовек. По этому пути пойдут архиереи Русской земли и духовенство, и гнев Божий поразит их...

Но не до конца прогневается Господь и не попустит разрушиться до конца земле Русской, потому что в ней одной преимущественно сохраняется еще Православие и остатки благочестия христианского... У нас вера Православная, Церковь, не имеющая никакого порока. Ради сих добродетелей Россия всегда будет славна и врагам страшна и непреоборима, имущая веру и благочестие — сих врата адовы не одолеют.

Перед концом времен Россия сольется в одно великое море с прочими землями и племенами славянскими, она составит одно море или тот громадный вселенский океан народный, о коем Господь Бог издревле изрек устами всех святых: «Грозное и непобедимое Царство Всероссийское, всеславянское — Гога и Магога, пред которым в трепете все народы будут». И все это — все равно как дважды два четыре, и непременно, как Бог свят, издревле предрекший о нем и его грозном владычестве над землею. Соединенными силами России и других народов Константинополь и Иерусалим будут полонены. При разделе Турции она почти вся останется за Россией...

7. Николай ГОГОЛЬ

Без любви к Богу никому не спастись, а любви к Богу у вас нет. В монастыре ее не найдете; в монастырь идут одни, которых уже позвал туда сам Бог. Без воли Бога нельзя и полюбить Его. Да и как полюбить Того, Которого никто не видал? Какими молитвами и усильями вымолить у Него эту любовь? Смотрите, сколько есть теперь на свете добрых и прекрасных людей, которые добиваются жарко этой любви и слышат одну только черствость да холодную пустоту в душах. Трудно полюбить того, кого никто не видал. Один Христос пришел и возвестил нам тайну, что в любви к братьям получаем любовь к Богу. Стоит только полюбить их так, как приказал Христос, и сама собой выйдет в итоге любовь к Богу самому. Идите же в мир и приобретите прежде всего любовь к братьям.

Но как полюбить братьев, как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовершенны и так в них мало прекрасного! Как же сделать это? Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский. Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь есть сама Россия. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас теперь ведет Сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней любви и состраданья. А состраданье уже есть начало любви. Уже крики на бесчинства, неправды и взятки — не просто негодованье благородных на бесчестных, но вопль всей земли, послышавшей, что чужеземные враги вторгнулись в бесчисленном множестве, рассыпались по домам и наложили тяжелое ярмо на каждого человека; уже и те, которые приняли добровольно к себе в домы этих страшных врагов душевных, хотят от них освободиться сами и не знают, как это сделать, и все сливается в один потрясающий вопль, уже и бесчувственные подвигаются. Но прямой любви еще не слышно ни в ком, — ее нет также и у вас. Вы еще не любите Россию; вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всем дурном, что в ней ни делается, в вас все это производит одну только черствую досаду да уныние. Нет, это еще не любовь, далеко вам до любви, это разве только одно слишком еще отдаленное ее предвестие. Нет, если вы действительно полюбите Россию, у вас пропадет тогда сама собой та близорукая мысль, которая зародилась теперь у многих честных и даже весьма умных людей, то есть, будто в теперешнее время они уже ничего не смогут сделать для России и будто они ей уже не нужны совсем; напротив, тогда только во всей силе вы почувствуете, что любовь всемогуща и что с ней можно все сделать. Нет, если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей; не в губернаторы, но в капитан-исправники пойдете, — последнее место, какое ни отыщется в ней, возьмете, предпочитая одну крупицу деятельности на нем всей вашей нынешней бездейственной и праздной жизни. Нет, вы еще не любите Россию. А не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгореться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью к Богу, не спастись вам.

8. Петр ЧААДАЕВ

...У каждого народа бывает период бурного волнения, страстного беспокойства, деятельности необдуманной и бесцельной. В это время люди становятся скитальцами в мире, физически и духовно. Это — эпоха сильных ощущений, широких замыслов, великих страстей народных. Народы мечутся тогда возбужденно, без видимой причины, но не без пользы для грядущих поколений. Через такой период прошли все общества. Ему обязаны они самыми яркими своими воспоминаниями, героическим элементом своей истории, своей поэзией, всеми наиболее сильными и плодотворными своими идеями; это — необходимая основа всякого общества. Иначе в памяти народов не было бы ничего, чем бы они могли дорожить, что могли бы любить; они были бы привязаны лишь к праху земли, на которой живут. Этот увлекательный фазис в истории народов есть их юность, эпоха, в которую их способности развиваются всего сильнее и память о которой составляет радость и поучение их зрелого возраста. У нас ничего этого нет. Сначала дикое варварство, потом грубое невежество, затем свирепое и унизительное чужеземное владычество, дух которого позднее унаследовала наша национальная власть, — такова печальная история нашей юности. Этого периода бурной деятельности, кипучей игры духовных сил народных у нас не было совсем. Эпоха нашей социальной жизни, соответствующая этому возрасту, была заполнена тусклым и мрачным существованием, лишенным силы и энергии, которое ничто не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства. Ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его предании. Окиньте взглядом все прожитые нами века, все занимаемое нами пространство, — вы не найдете ни одного привлекательного воспоминания, ни одного почтенного памятника, который властно говорил бы вам о прошлом, который воссоздавал бы его перед вами живо и картинно. Мы живем одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя... Народы живут лишь могучими впечатлениями, которые оставляют в их душе прошедшие века, да общением с другими народами. Вот почему каждый отдельный человек проникнут сознанием своей связи со всем человечеством.

Наши воспоминания не идут дальше вчерашнего дня; мы, так сказать, чужды самим себе. Мы так странно движемся во времени, что с каждым нашим шагом вперед прошедший миг исчезает для нас безвозвратно (его будто бы съедают лангольеры). Это — естественный результат культуры, всецело основанной на заимствовании и подражании. У нас совершенно нет внутреннего развития, естественного прогресса; каждая новая идея бесследно вытесняет старые, потому что она не вытекает из них, а является к нам бог весть откуда... Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок. Наставление, которое мы призваны преподать, конечно, не будет потеряно; но кто может сказать, когда мы обретем себя среди человечества и сколько бед суждено нам испытать, прежде чем исполнится наше предназначение?

Иностранцы ставят нам в достоинство своего рода бесшабашную отвагу, встречаемую особенно в низших слоях народа; но, имея возможность наблюдать лишь отдельные проявления национального характера, они не в состоянии судить о целом. Они не видят, что то же самое начало, благодаря которому мы иногда бываем так отважны, делает нас всегда неспособными к углублению и настойчивости; они не видят, что этому равнодушию к житейским опасностям соответствует у нас такое же полное равнодушие к добру и злу, к истине и ко лжи и что именно это лишает нас всех могущественных стимулов, которые толкают людей по пути совершенствования; они не видят, что именно благодаря этой беспечной отваге даже высшие классы у нас, к прискорбию, не свободны от тех пороков, которые в других классах свойственны лишь низшим слоям общества; они не видят, наконец, что, если нам присущи кое-какие добродетели молодых и малоразвитых народов, мы не обладаем зато ни одним из достоинств, отличающих народы зрелые и высококультурные...

И вот я спрашиваю вас: где наши мудрецы, наши мыслители? Кто когда-нибудь мыслил за нас, кто теперь за нас мыслит? А ведь, стоя между двумя главными частями мира, Востоком и Западом, упираясь одним локтем в Китай, другим в Германию, мы должны были бы соединить в себе оба великих начала духовной природы: воображение и рассудок, и совмещать в нашей цивилизации историю всего земного шара. Но не такова роль, определенная нам провидением. Больше того: оно как бы совсем не было озабочено нашей судьбой. Исключив нас из своего благодетельного действия на человеческий разум, оно всецело предоставило нас самим себе, отказалось как бы то ни было вмешиваться в наши дела, не пожелало ничему нас научить. Исторический опыт для нас не существует; поколения и века протекли без пользы для нас. Глядя на нас, можно было бы сказать, что общий закон человечества отменен по отношению к нам. Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили... В нашей крови есть нечто, враждебное всякому истинному прогрессу. И в общем мы жили и продолжаем жить лишь для того, чтобы послужить каким-то важным уроком для отдаленных поколений, которые сумеют его понять...

9. Иван КИРЕЕВСКИЙ

В чем же заключалась особенность России сравнительно с другими народами мира православного и где таилась для нее опасность? И не развилась ли эта особенность в некоторое излишество, могущее уклонить ее умственное направление от прямого пути к назначенной ему цели?

Здесь, конечно, могут быть только гадательные предположения. Особенность России заключалась в самой полноте и чистоте того выражения, которое христианское учение получало в ней, — во всем объеме ее общественного и частного быта. В этом состояла главная сила ее образованности; но в этом же таилась и главная опасность для ее развития. Чистота выражения так сливалась с выражаемым духом, что человеку легко было смешать их значительность и наружную форму уважать наравне с ее внутренним смыслом. От этого смешения, конечно, ограждал его самый характер православного учения, преимущественно заботящегося о цельности духа. Однако же разум учения, принимаемого человеком, не совершенно уничтожает в нем общечеловеческую слабость. В человеке и в народе нравственная свобода воли не уничтожается никаким воспитанием и никакими постановлениями. В шестнадцатом веке, действительно, видим мы, что уважение к форме уже во многом преобладает над уважением духа. Может быть, начало этого неравновесия должно искать еще и прежде; но в шестнадцатом веке оно уже становится видимым. Уважение к преданию, которым стояла Россия, нечувствительно для нее самой перешло в уважение более наружных форм его, чем оживляющего духа. Оттуда произошла та односторонность в русской образованности, которой резким последствием был Иоанн Грозный и которая через век после была причиною расколов и потом своею ограниченностью должна была в некоторой части мыслящих людей произвести противоположную себе, другую односторонность: стремление к формам чужим и к чужому духу.

Но корень образованности России живет еще в ее народе, и, что важнее всего, он живет в его святой православной церкви. Потому на этом только основании, и ни на каком другом, должно быть воздвигнуто прочное здание просвещения России, созидаемое доныне из смешанных и большею частию чуждых материалов и потому имеющее нужду быть перестроенным из чистых собственных материалов. Построение же этого здания может совершиться тогда, когда тот класс народа нашего, который не исключительно занят добыванием материальных средств жизни и которому, следовательно, в общественном составе преимущественно предоставлено значение выработать мысленно общественное самосознание, — когда этот класс, до сих пор проникнутый западными понятиями, наконец полнее убедится в односторонности европейского просвещения; когда он живее почувствует потребность новых умственных начал; когда с разумною жаждою полной правды он обратится к чистым источникам древней православной веры своего народа и чутким сердцем будет прислушиваться к ясным еще отголоскам этой святой веры отечества в прежней родимой жизни России. Тогда, вырвавшись из-под гнета рассудочных систем европейского любомудрия, русский образованный человек в глубине особенного, не доступного для западных понятий, живого, цельного умозрения святых отцов церкви найдет самые полные ответы именно на те вопросы ума и сердца, которые всего более тревожат душу, обманутую последними результатами западного самосознания. А в прежней жизни отечества своего он найдет возможность понять развитие другой образованности.

10. Николай ДАНИЛЕВСКИЙ

Тысячу лет строиться, обливаясь потом и кровью, и составить государство в восемьдесят миллионов (из коих шестьдесят — одного роду и племени, чему, кроме Китая, мир не представлял и не представляет другого примера) для того, чтобы потчевать европейской цивилизацией пять или шесть миллионов кокандских, бухарских и хивинских оборванцев да, пожалуй, еще два-три миллиона монгольских кочевников, — ибо таков настоящий смысл громкой фразы о распространении цивилизации в глубь Азиатского материка. Вот то великое назначение, та всемирноисторическая роль, которая предстоит России как носительнице европейского просвещения. Нечего сказать: завидная роль — стоило из-за этого жить, царство строить, государственную тяготу нести, выносить крепостную долю, Петровскую реформу, бироновщину и прочие эксперименты. Уж лучше было бы в виде древлян и полян, вятичей и радимичей по степям и лесам скитаться, пользуясь племенною волею, пока милостью Божьей ноги носят. «Parturiunt montes, nascitur ridikulus mus». Поистине, горою, рождающей мышь, — каким-то громадным историческим плеоназмом, чем-то гигантски лишним является наша Россия в качестве носительницы европейской цивилизации...

При нашей уступке, что Россия если не прирожденная, то усыновленная Европа, мы приходим к тому заключению, что она — не только гигантски лишний, громадный исторический плеоназм, но даже положительное, весьма трудно преодолимое препятствие к развитию и распространению настоящей общечеловеческой, т. е. европейской, или германо-романской, цивилизации. Этого взгляда, собственно, и держится Европа относительно России. Этот взгляд, выраженный здесь только в несколько резкой форме, в сущности, очень распространен и между корифеями нашего общественного мнения и их просвещенными последователями. С такой точки зрения становится понятным (и не только понятным, а в некотором смысле законным и, пожалуй, благородным) сочувствие и стремление ко всему, что клонится к ослаблению русского начала по окраинам России, — к обособлению (даже насильственному) разных краев, в которых, кроме русского, существуют какие бы то ни было инородческие элементы, к покровительству, к усилению (даже искусственному) этих элементов и к доставлению им привилегированного положения в ущерб русскому. Если Русь, в смысле самобытного славянского государства, есть препятствие делу европеизма и гуманитарности и если нельзя, к сожалению, обратить ее в tabula rasa для скорейшего развития на ее месте истинной европейской культуры, pur sang, то что же остается делать, как не ослаблять то народное начало, которое дает силу и крепость этому общественному и политическому организму? Это жертва на священный алтарь Европы и человечества. Не эта ли возвышенная и благородная любовь к человечеству, чуждая всякого народного эгоизма и национальной узкости взгляда, возведена в идеал в маркизе Поза, этом идеальном создании Шиллера, перед которым мы с детства привыкли благоговеть? Будучи природным испанцем, ведь странствовал же благородный маркиз по Европе, отыскивая врагов своему отечеству, которое считал препятствием для свободы и благоденствия человечества, и даже Солимана уговаривал выслать турецкий флот против Испании. Такая аберрация, такое искажение естественного человеческого чувства на основании логического вывода, конечно, более извинительно в. немецком поэте конца прошедшего столетия, чем в ком-нибудь другом. Ведь он, родившись в каком-нибудь Вюртемберге, собственно говоря, не имел отечества и не приобрел его до тех пор, пока в лице Валленштейна не сознал, что это отечество — целая Германия. Но и такое отечество только постигалось мыслью, а не непосредственным чувством. Русскому такое состояние духа должно бы быть менее возможно, но и оно объясняется тем же, не находящим себе примирения, противоречием между народным чувством и идеей о возвышенности пожертвования низшим для высшего и, хотя в искаженном виде, выказывает черту чисто славянского бескорыстия, так сказать, порок славянской добродетели. Этим объясняется и то, что русский патриотизм проявляется только в критические минуты. Победа односторонней идеи над чувством бывает возможна только при спокойном состоянии духа, но, коль скоро что-либо приводит народное чувство в возбужденное состояние, логический вывод теряет перед ним всякую силу, и бывший гуманитарный прогрессист, поклонник Поза, становится на время настоящим патриотом. Такие вспышки патриотизма не могут, конечно, заменить сознательного, находящегося в мире с самим собою чувства народности, и понятным становится, что страны, присоединенные к России после Петра, не русеют, несмотря ни на желания правительства достигнуть этого, ни на бесконечно усилившиеся средства его действовать на народ, между тем как в старину все приобретения, без всякого насилия, которое не было ни в духе правительства, ни вообще в духе русского народа, быстро обращались в чисто русские области.

Столь же непримиримым с самим собою (более сочувственным, но зато гораздо менее логическим) представляется другой взгляд, получивший такое распространение в последнее время. Он признает бесконечное во всем превосходство европейского, перед русским и непоколебимо верует в единую спасительную европейскую цивилизацию; всякую мысль о возможности иной цивилизации считает даже нелепым мечтанием, а между тем, однако, отрекается от всех логических последствий такого взгляда; желает внешней силы и крепости без внутреннего содержания, которое ее оправдывало бы, — желает свища с крепкою скорлупою. Здесь, очевидно, народное чувство пересилило логический вывод, и потому-то этот взгляд более сочувствен. Народное чувство, конечно, не имеет нужды ни в каком логическом оправдании; оно, как всякое естественное человеческое чувство, само себя оправдывает и потому всегда сочувственно; но тем не менее жалка доля того народа, который принужден только им довольствоваться, который как бы принужден, если не говорить, так думать: я люблю свое отечество, но должен сознаться, что проку в нем никакого нет. Под таким внешним политическим патриотизмом кроется горькое сомнение в самом себе, кроется сознание жалкого банкротства. Он как бы говорит себе: я ничего не стою; в меня надобно вложить силу и вдунуть дух извне, с Запада; меня надобно притянуть к нему, насильно в него втиснуть — авось выйдет что-нибудь вылепленное по той форме, которая одна достойна человечества, которая исчерпывает все его содержание... Если в самом деле европеизм заключает в себе все живое, что только есть в человечестве, столь же всесторонен, как и оно, в сущности, тождествен с ним; если все, что не подходит под его формулу, — ложь и гниль, предназначенные на ничтожество и погибель, как все неразумное, то не надобно ли скорей покончить со всем, что держится на иной почве своими корнями? К чему заботиться о скорлупе, не заключающей в себе здорового ядра, — особенно ж к чему стараться о придании большей и большей твердости этой скорлупе? Крепкая внешность сохраняет внутреннее содержание; всякая твердая, плотная, компактная масса труднее подвергается внешнему влиянию, не пропускает животворных лучей света, теплоты и оплодотворяющей влажности. Если внешнее влияние благотворно, то не лучше ли, не сообразнее ли с целью широко открыть ему пути, расшатать связь, сплачивающую массу, дать простор действовать чуждым, посторонним элементам высшего порядка, вошедшим, по счастью, кое-где в состав этой массы? Не скорее ли проникнется через это и вся масса влиянием этих благодетельных элементов? Не скорее ли, в самом деле, проникнется европеизмом, очеловечится вся Русь, когда ее окраины примут европейский склад, благо в них есть уже европейские дрожжи, которые — только не мешайте им — скоро приведут эти окраины в благодетельное брожение. Это брожение не преминет передаться остальной массе и разложить все, что в ней есть варварского, азиатского, восточного; одно чисто западное останется. Конечно, все это произойдет в том только случае, когда в народных организмах возможны такие химические замещения, но в такой возможности ведь не сомневается просвещенный политический патриотизм.

11. Виссарион БЕЛИНСКИЙ

Коренные государственные постановления священны, потому что они суть основные идеи не какого-нибудь известного народа, но каждого народа, и еще потому, что они, перешедши в явления, ставши фактом, диалектически развивались в историческом движении, так что самые их изменения суть моменты их же собственной идеи. И потому коренные постановления не бывают законом, изреченным от человека, но являются, так сказать, довременно и только выговариваются и сознаются человеком. Сила векового предания и священная таинственность всего теряющегося в довременности имеют глубокое значение, и только одни освящают явления как свидетельство, что эти явления — непосредственное откровение, а не человеческие выдумки. Человеческие уставы могут быть полезны, а не священны; только непосредственно Богом явленное священно.

12. Алексей ЦАРЕВСКИЙ

Призванная Промыслом Божиим для хранения спасительной истины правого боговедения, подлинного, Православного христианства, Россия всем и обязана была Православному христианству. Оно сплотило политический организм России и упрочило ее могущество; оно всесторонне проникло собою жизнь народа русского и наложило свою неизгладимую печать на все проявления этой жизни, — можно сказать, Православие создало великое тело России и одухотворило его, стало поистине душою России. Православная Русь возникла, когда Запад стал на еретический путь. Славянорусское царство возникло среди в высшей степени знаменательных обстоятельств, в которых нельзя не усмотреть его особенного и высокого промыслительного предназначения. Неожиданно и как бы из ничего, т. е. из самых нестройных и слабых элементов, возникла сильная и великая Русь, как раз в то именно время, когда обитатели ее приняли Православное христианство; она возникла, далее, в ту именно историческую эпоху, когда западный христианский мир стал на путь еретических заблуждений, а восточный готов был окончательно пасть под владычеством ислама. Россия явилась, таким образом, как нарочито самим

Промыслом Божественным воздвигнутая обитель истинного богооткровенного вероучения, как новый кивот для хранения на земле истинного, Православного христианства. Так сказать, родившись на свет Божий прямо православною, «святою», Россия и начала юную жизнь свою под всеобъемлющею опекою Православия. Православие было связующим и объединяющим началом разобщенных славян. Самое политическое сложение России как единого и обособленного государственного организма произошло под несомненным и живейшим влиянием Православного христианства. Последнее послужило связующим и объединяющим началом, которое создало русское государство из хаоса, хотя и родственных, но разъединенных, диких и враждующих между собою племен. Подобно тому, как при начале христианства все крестившиеся во Христа — греки, римляне, готы, кельты и т. д. — слились в одном общем типе христианина, так и у нас все эти, теперь только по именам памятные, древляне, поляне, северяне, вятичи, кривичи, радимичи и т. д. объединились с принятием христианства в нераздельном едином типе православного русского человека. Есть сведения, что Владимир Святой, еще до принятия христианства, стремясь к объединению разобщенных славян русских, пытался связать их узлом веры и с этою целью, подражая политике древних римлян, собрал идолов, чтимых разными славяно-русскими племенами, в Киев, поставил их наряду с златоглавым Перуном. Но различное отношение племен к разным кумирам, а еще более того внутренняя пустота и безжизненность язычества не могли духовно сроднить и слить разъединенные члены, хотя бы и единого, но не одушевленного одним духовным началом племени. Только христианство имеет в этом отношении неоспоримое и недосягаемое преимущество пред всеми религиями: как высочайший из законов, властвующих над сердцем человеческим, закон любви, христианство обладает дивною силою объединять всех исповедников своих в единое тесное и неразрывное братство. В этом духовном объединении совершенно исчезает обычная человеческая рознь, порожденная разноплеменностью, так же, как в христианстве «нет иудея, нет эллина, нет ни раба, ни свободного, но все едино о Христе Иисусе».

Православному христианству суждено было лечь основным камнем в политическом созидании русского царства. Ставши общею религиею всех русских племен, сразу все их осенившее своим божественным светом, оно быстро и без всяких усилий стянуло всю землю русскую незримыми и нерасторжимыми духовными нитями. Бывшие дотоле иные, естественные связи, сами по себе слабые и непрочные, в Православном христианстве получили теперь свою крепость и освящение.

Православная церковь Христова изначала и всегда была и есть объединяющее начало и основная стихия русской народности; Православие легло краеугольным камнем великого здания России, и на нем зиждется наше национальное единство, цельность и самобытность. Столь тесного сближения и такого, так сказать, проникновенного взаимного сочетания веры и народности, как в России, не представляет еще ни один известный истории народ. Некоторую в этом отношении аналогию с русским народом, хранителем истинного боговедения в новое время, может составить разве только народ древнееврейский, хранитель истины богооткровенной в Ветхом завете. Начало Православного христианства, органически сочетавшись с началом русской национальности, стало могущественным рычагом обрусения всяких иноплеменников, стало именно душою

Русского государства, приобщившись которой, всякий инородец — и по душевному настроению своему, и по социальному строю жизни своей, и, наконец, даже по физическому типу своему — неуклонно и быстро превращается в русского православного человека.

Поражаясь этой беспримерною связью национальности и исповедания религиозного, известный исследователь России Jlepya Болье в книге своей «Государство царя и русские» совершенно справедливо приходит к заключению, что Русь больше всего сильна Православием, что последнее во всех разноплеменных обителях России освятило и укрепило любовь к общему для них русскому отечеству, что вообще «у русских невозможно отделять понятия церкви от понятия отечества».

Самодержавие положило конец междоусобным кровопролитиям и дало силу для борьбы с внешними врагами. «Собирание русской земли» получилось под опекою Православия.

Самодержавие — это идеальная государственная форма для России.

Здесь, в новом историческом центре своем, русская государственность отливается в форму всероссийского самодержавия. Вполне и всецело опираясь на дух Православной веры, эта идеальная форма государственная оказалась столь прочною и столь благодетельною для России, что благодаря только ей Россия смогла поразить татарщину, перенести польские войны, одолеть междуцарствие, — спасти среди всех невзгод самостоятельность и независимость свою, чтобы потом уже пышно и ярко расцвести с воцарением Романовых.

И во все время этого исторического процесса формирования и укрепления самодержавия на Руси церковь Православная, в лице ее представителей, стояла на страже, энергично и настойчиво возвышая авторитетный голос свой против всяких попыток так или иначе подорвать и нарушить единство русской земли. Сосредоточенная в одном лице митрополита, высшая власть церкви нашей уже этим самым воспитывала в народе мысль о единстве и гражданской высшей власти, как более согласном с духом и предписаниями Православной веры. Еще важнее было то, что высшая иерархическая власть, в лице митрополита, неразлучно следовала всюду за великокняжеским престолом — из Киева во Владимир, из Владимира в Москву, — и тем, естественно, обращала особенное благоговейное и исключительное внимание народа православного на великого князя, возвышая авторитет его над всеми удельными князьями. Наконец, пастыри церкви русской и в смольном городе, и в уделах, владея умом и совестью своих пасомых, своим энергичным непосредственным участием и вмешательством врачевали неисчислимые страдания юной России, порожденные удельною системою.

13. Константин АКСАКОВ

Мы, русские, переносим в жизнь свою западноевропейское направление, и это самое дает нам возможность, говоря о себе, говорить о европейском, человеческом вопросе. Приобщаясь к Западной Европе, наше общество, разумеется, разделяет все состояние европейского общества, все его болезни, с той только разницею, что они у нашего общества заемные и, следовательно, лишены даже цены и важности, какие имеет всякое самобытное явление, лишены исторического значения. Общественная деятельность наша лишена исторического значения. Общественная деятельность наша лишена, сверх того, борьбы подвигов мысли и науки, которых не лишена Европа. Свет и жизнь светская, с подражательным повторением чужих мыслей, — вот печальная картина нашей образованной общественной жизни.

14. Константин ЛЕОНТЬЕВ

Нация, когда-то сословная нация, которая росла и развивалась (то есть разнообразилась жизнью в возрастающем единстве власти), может, конечно, доживать свой государственный век в виде вовсе бессословной монархии; она, эта смешанная и уравненная нация, может даже свершить еще великие и громкие деяния в последний период своего отдельного существования. Прежнее долговременное сословное развитие, разумеется, оставляет еще на некоторое время множество таких следов, таких душевных навыков, преданий, вкусов и даже полезных предрассудков, что уничтожить все эти плоды сословности не могут сразу новые впечатления и бессословности; но если бессословность зашла уже слишком далеко, если привычки к ней уже вошли в кровь народа (а для этого гибельного баловства времени много не надо), если никакая реакция в пользу сословности уже не выносится, то самодержавный монархизм, как бы он силен с виду ни казался, не придаст один и сам по себе долговечной прочности государственному строю. Этот строй будет слишком подвижен и зыбок... Счастливо и не совсем дряхло еще то государство, где народные толпы еще могут терпеливо выносить неравноправность строя. Я даже готов сказать и наоборот: счастливо то государство, где народные толпы еще не смеют, где они не в силах уничтожить эту неравноправность, если бы и не желали терпеливо ее выносить.

Самой земной церкви, или, говоря прямее и точнее, самому спасению наибольшего числа христианских душ, по мнению духовных мыслителей, подобных епископу Феофану, нужен могучий царь, который в силах надолго задержать народные толпы на (неизбежном, впрочем) пути к безверию и разнородному своеверию. Чтобы этот царь, даже и непреднамеренно, положим, мог таким косвенным путем способствовать личному, загробному спасению многих душ, чтобы даже и в том случае, когда он, заботясь прямо лишь о силе земного христианского государства, мог этим самым косвенным действием увеличивать число избранных и для небесного царства (как говорит преосвященный Феофан), ему необходима опора неравноправного общественного строя. И потому всякий, кто служит этой неравноправности здраво, то есть в пределах возможного и доступного по обстоятельствам и духу времени, — тот, даже и не заботясь ничуть о спасении хотя бы моей или другой живой души христианской, а делая только свое как бы сухое и практическое дело, служит бессознательно, но глубоко и этому спасению...

Европеизм и либеральность сильно расшатали основы наши за истекший период уравнительных реформ. В умах наших до сих пор царит смута, в чувствах наших — усталость и растерянность. Воля наша слаба, идеалы слишком неясны. Ближайшее будущее Запада — загадочно и страшно... Народ наш пьян, лжив, нечестен и успел уже привыкнуть в течение 30 лет к ненужному своеволию и вредным претензиям. Сами мы в большинстве случаев некстати мягки и жалостливы и невпопад сухи и жестки. Мы не смеем ударить и выпороть мерзавца и даем легально и спокойно десяткам добрых и честных людей умирать в нужде и отчаянии. Из начальников наших слишком многие робки, легальноцеремонны и лишены горячих и ясных убеждений. Духовенство наше пробуждается от своего векового сна уж слишком нерешительно и медленно. Приверженцев истинно церковного, богобоязненного, прямого, догматического христианства еще слишком мало в среде нашего образованного общества; число их, правда, растет и растет... Но желательно видеть нечто больше. Писатели наши, за немногими исключениями, фарисействуют и лгут. Пишут одно, а думают и делают другое.

Но сила Божия и в немощах наших может проявиться!

И недостатки народа, и даже грубые пороки его могут пойти ему же косвенно впрок, служа к его исправлению, если только Господь от него не отступится скоро.

Чтобы русскому народу действительно пребыть надолго тем народом-богоносцем, от которого ждал так много наш пламенный народолюбец Достоевский, — он должен быть ограничен, привинчен, отечески и совестливо стеснен. Не надо лишать его тех внешних ограничений и уз, которые так долго утверждали и воспитывали в нем смирение и покорность. Эти качества составляли его душевную красу и делали его истинно великим и примерным народом. Чтобы продолжать быть и для нас самих с этой стороны примером, он должен быть сызнова и мудро стеснен в своей свободе; удержан свыше на скользком пути эгалитарного своеволия. При меньшей свободе, при меньших порывах к равенству прав будет больше серьезности, а при большей серьезности будет гораздо больше и того истинного достоинства в смирении, которое его так красит.

Иначе через какие-нибудь полвека, не более, он из народа-богоносца станет мало-помалу, и сам того не замечая, народом-богоборцем, и даже скорее всякого другого народа, быть может. Ибо действительно он способен доходить во всем до крайностей... Евреи были гораздо более нас, в свое время, избранным народом, ибо они тогда были одни во всем мире, веровавшие в Единого Бога, и однако они же распяли на кресте Христа, Сына Божия, когда Он сошел к ним на землю.

Без строгих и стройных ограничений, без нового и твердого расслоения общества, без всех возможных настойчивых и неустанных попыток к восстановлению расшатанного строя нашего — русское общество, и без того довольно эгалитарное по привычкам, помчится еще быстрее всякого другого по смертному пути всесмешения и — кто знает? — подобно евреям, не ожидавшим, что из недр их выйдет Учитель Новой Веры, — и мы, неожиданно, лет через 100 каких-нибудь, из наших государственных недр, сперва бессословных, а потом бесцерковных или уже слабоцерковных, — родим того самого антихриста, о котором говорит епископ Феофан вместе с другими духовными писателями. Не надо забывать, что антихрист должен быть еврей, что нигде нет такого множества евреев, как в России, и что до сих пор еще не замолкли у нас многие даже и русские голоса, желающие смешать с нами евреев посредством убийственной для нас равноправности...

15. Святитель Игнатий БРЯНЧАНИНОВ

Европейские народы всегда завидовали России и старались сделать ей зло. Естественно, что и на будущие века они будут следовать той же системе. Но велик Российский Бог. Молить должно великого Бога, чтоб

Он сохранил духовно-нравственную силу нашего народа — Православную веру... Судя по духу времени и по брожению умов, должно полагать, что здание Церкви, которое колеблется уже давно, поколеблется страшно и быстро. Некому остановить и противостоять...

Нынешнее отступление попущено Богом: не покусись остановить его немощною рукою твоею. Устранись, охранись от него сам: и этого с тебя достаточно. Ознакомься с духом времени, изучи его, чтобы по возможности избегнуть влияния его...

Постоянное благоговение перед судьбами Божиими необходимо для правильного духовного жительства. В это благоговение и покорность Богу должно приводить себя верою. Над судьбами мира и каждого человека неусыпно бдит Промысел Всемогущего Бога, — и все совершающееся совершается или по воле, или по попущению Божию...

Предопределений Промысла Божия о России никто не изменит. Святые Отгы Православной Церкви (например, святой Андрей Критский в толковании на Апокалипсис, глава 20) предсказывают России необыкновенное гражданское развитие и могущество... А бедствия наши должны быть более нравственные и духовные.

16. Старец Глинской пустыни иеромонах ПОРФИРИЙ

...Со временем падет вера в России. Блеск земной славы ослепит разум, слова истины будут в поношении, но за веру восстанут из народа неизвестные миру и восстановят попранное.

17. Преподобный Амвросий ОПТИНСКИИ

Если и в России ради презрения Заповедей Божиих и ради ослабления правил и постановлений Православной Церкви, и ради других причин оскудеет благочестие, тогда уже неминуемо должно последовать конечное исполнение того, что сказано в Апокалипсисе Иоанна Богослова.

18. Михаил БАКУНИН

Одной из величайших заслуг русского буржуазного утилитаризма было убийство религии государства, убийство русского патриотизма.

Патриотизм, как известно, — добродетель мира античного, рожденная среди римских республик, где в действительности никогда не было другой религии государства, другого предмета поклонения, кроме государства.

Что такое государство? Метафизики и гористы отвечают нам, что это общественная вещь; интересы, общее благо и право всех в противоположении разлагающему действию эгоистичных интересов и страстей каждого. Это справедливость и осуществление морали и добродетели на земле. Следовательно, для индивидов не может быть более высокого подвига и более великой обязанности, как жертвовать собой и, в случае нужды, умереть ради торжества, ради могущества государства.

Вот в немногих словах вся теология государства. Посмотрим теперь, не скрывает ли эта политическая теология, так же как и теология религиозная, под очень красивой и поэтической внешностью очень обыденную и грязную действительность. Проанализируем сперва самую идею государства, такую, какой нам ее представляют восхвалители. Это пожертвование естественной свободой и интересами каждого, как индивида, так и сравнительно мелких коллективных единиц — ассоциаций, коммун и провинций, — ради интересов и свободы всех, ради благоденствия великого целого. Но это все, это великое целое, что это такое в действительности? Это совокупность всех индивидов и всех более ограниченных человеческих коллективов, которые его составляют. Но раз для того, чтобы его составить, нужно пожертвовать всеми индивидуальными и местными интересами, то чем же является в действительности то целое, которое должно быть их представителем? Это не живое целое, предоставляющее каждому свободно дышать и становящееся тем более богатым, могучим и свободным, чем шире развертываются на его лоне свобода и благоденствие каждого; это не естественное человеческое общество, которое утверждает и увеличивает жизнь каждого посредством жизни всех; напротив того, это заклание как каждого индивида, так и всех местных ассоциаций, абстракция, убивающая живое общество, ограниченное или, лучше сказать, полное отрицание жизни и права всех частей, составляющих общее целое, во имя так называемого всеобщего блага. Это государство, это алтарь политической религии, на котором приносится в жертву естественное общество.

19. Федор ДОСТОЕВСКИЙ

Меня вдруг поразила на днях мысль, что Россия вовсе не великая держава. Тридцать лет тому назад мы учили в школе, что на свете, то есть в Европе, пять великих держав, в том числе и Россия. Тогда такой был счет. Теперь счет несколько изменился. Не знаю, кто-то еще год тому назад писал, что на свете теперь всего только две великие державы: Россия и Америка. Я по крайней мере не сомневался в сердце моем в величии России. И вдруг... Началось с того, что поразил меня самый простой расчет: чтоб России быть в чине великой державы, ей надо, во-первых, не 500, а 1000 миллионов бюджета, и еще не это одно, а только во-первых. Где же взять столько денег? Чем восполнить такой дефицит?

Именно дефицит, рассудите. Франция, например, уязвима только с одной своей западной границы, да и то с северной половины ее. Это крошечное пространство, а между тем она содержит почти столько же войска, как и мы. Посмотрите теперь на наши границы. Во-первых, они не русские, и чем далее, тем больше русский облик теряется. Во-вторых, их пространство, необъятность и слабость их. По меньшей мере, нам нужно ровно вдвое войска, чтоб быть равносильными с нашими соседями. Заметьте еще новый огромный исторический факт: никогда еще Россия не имела подле себя такого могущественного соседа, могущественного и образованного. Прежде были только Пруссия и Австрия, теперь дело переменилось. Страшный сосед живет с нами бок о бок. Говорят, исторический закон, что никогда еще во всю человеческую историю не случалось, чтобы два могучих народа, живя бок о бок друг с другом, не пожелали взаимно истребить один другого. Закон самосохранения, борьба за существование. Но тут главное не в одной только протяженности границы дело. Тут дело еще в науке. Ну что за держава, которая заказывает себе даже оружие и не может сама его сделать. Но и это еще бы ничего, а дело в том, что оружие почти с каждым десятком лет меняется. Изобретаются новые способы разрушения поминутно, и каждый западный народ в состоянии изобресть вдруг в этом роде нечто совсем неожиданное для своего соседа. Мы одни не можем изобресть ничего в этом роде, ибо у нас совсем нет науки. Лик мира меняется теперь беспрерывно, и нынче надо воевать уже умом, а не оружием. Можем ли мы это? Великая ли мы держава? Мы даже не можем наших окраин обрусить и тем предаем их во власть чужеземцам. Хуже, чем не можем, — не хотим, считая их недостойными серьезного внимания, и тем самым прямо признаемся и себе и миру, что недостойны наших великих завоеваний прежних времен...

20. Святитель Феофан ЗАТВОРНИК

Современное русское общество превратилось в умственную пустыню. Серьезное отношение к мысли исчезло, всякий живой источник вдохновения иссяк... Самые крайние выводы самых односторонних западных мыслителей смело выдаются за последнее слово просвещения...

Сколько знамений показал Господь над Россией, избавляя ее от врагов сильнейших и покоряя ей народы! И, однако ж, зло растет. Ужели мы не образумимся? Западом и наказывал и накажет нас Господь, а нам все в толк не берется. Завязли в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим, есть уши, но не слышим, и сердцем не разумеем... Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня.

Если не опомнимся, пошлет на нас Господь иноземных учителей, чтобы привели нас в чувство... Выходит, что и мы на пути революции. Это не пустые слова, но дело, утверждаемое голосом Церкви. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает.

Зло растет, зловерие и неверие поднимают голову, вера и Православие слабеют... Что ж, сидеть сложа руки? Нет! Молчащее пастырство — что за пастырство? Нужны жаркие книги, защитительные против всех злостей. Следует нарядить писак и обязать их писать... Надо свободу замыслов пресечь... Неверие объявить государственным преступлением. Материальные воззрения запретить под страхом смертной казни!

21. Епископ Михаил (ГРИБАНОВСКИЙ) ТАВРИЧЕСКИЙ

России предстоит воспользоваться своим, уготовленным Самим Богом, положением в истории воинствующей Церкви на земле.

22. Василий КЛЮЧЕВСКИЙ

Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; нигде в Европе, кажется, не найдется такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в Великороссии. Каждому народу от природы положено воспринимать из окружающего мира, как и из переживаемых судеб, и претворять в свой характер не всякие, а только известные впечатления, и отсюда происходит разнообразие цветов. Природа и судьба вели великоросса так, что приручили его выход на прямую дорогу окольными путями. Великоросс мыслит и действует, как ходит. Кажется, что можно придумать кривее и извилистие великорусского проселка? Точно змея проползла. А попробуйте пройти прямее: только проплутаете и выйдете на ту же извилистую тропу. Заброшенный между Европой и Азией, среди леса, среди степей, вдали от стран образованного мира, русский народ не нашел в доставшейся ему стране никакой культурной подготовки, ни преданий, ни даже никаких развалин и многие века должен был тратить большую часть своих усилий на два грубых дела: 1) на первичную разработку неподатливой страны, с бою уступавшей человеку свои дары, и 2) на изнурительную оборону от хищных степных соседей, отнимающих у него лучшие части его страны. Русская литература XIX века скудна самоценными идеями, лишена последовательности, хотя и не лишена талантов, появляющихся в ней в виде случайных, мимолетных мастеров. Зато жизнь русского народа останавливает на себе внимание массовым трудом, работой коллективного народного ума, безликого творчества, оставивших свои плоды в безымянных произведениях народной словесности. Условия жизни нередко складывались так своенравно, что крупные люди разменивались на мелкие дела, подобно князьям московским. В духовном запасе, каким располагала Древняя Русь, не было достаточно средств, чтобы развить наклонность к философскому мышлению. Но у нее нашлось довольно материала, над которым могли поработать чувство и воображение. Это была жизнь русских людей, которые по примеру восточных христианских подвижников посвящали себя борьбе с соблазнами мира.

У каждого народа своя судьба и свое назначение. Судьба народа слагается из совокупности внешних условий, среди которых ему приходится жить и действовать. Назначение народа выражается в том употреблении, какое народ делает из этих условий, какое он вырабатывает из них для своей жизни и деятельности. Наш народ был поставлен судьбой у восточных ворот Европы, на страже ломившейся в них кочевой хищной Азии. Целые века истощал он свои силы, сдерживая этот напор азиатов: одних отбивал, удобряя широкие донские и волжские степи своими и ихними костями, других через двери христианской церкви мирно вводил в европейское общество. Так мы очутились в арьергарде Европы, оберегали тыл европейской цивилизации. Но сторожевая служба везде неблагодарна и скоро забывается, особенно когда она исправна: чем бдительнее охрана, тем спокойнее спится охраняемым и тем менее расположены они ценить жертвы своего покоя. Обязанные во всем быть искренними искателями истины, мы всего менее можем обольщать самих себя, когда хотим измерить свой исторический рост, определить свою общественную зрелость. Сопоставляя психологию народов с жизнью отдельных людей, мы привыкли думать, что по мере усиления массовой, как и индивидуальной, деятельности и по мере расширения ее поприща в массах, как и в отдельных людях, поднимается сознание своей силы, а это сознание — источник чувства политической свободы.

Так случилось, что расширение государственной территории России, напрягав не в меру и истощая народные средства, только усиливало государственную власть, не поднимая народного самосознания, вталкивало в состав управления новые, более демократичные элементы и при этом обостряло неравенство и рознь общественного состава, осложняло народнохозяйственный труд новыми производствами, обогащая не народ, а казну и отдельных предпринимателей, и вместе с тем принижало политически трудящиеся классы. Все эти неправильности имеют один общий источник — неестественное отношение внешней политики государства к внутреннему росту народа: народные силы в своем развитии отстают от задач, становящихся перед государством вследствие его ускоренного внешнего роста, духовная работа народа не поспевает за материальной деятельностью государства. Государство пухнет, а народ хиреет.

23. Евгений ТРУБЕЦКОЙ

Почему русский патриотизм не выдержал испытания? Причина очевидна: есть соблазны и искушения, против которых недостаточно силы одного национального инстинкта. Чтобы бороться против них, нужно сознание безусловной ценности и безусловной обязанности. Можно жертвовать своим добром, желаниями, интересами и, наконец, жизнью только ради святыни, которую ценишь превыше всяких относительных благ, превыше самого существования отдельной личности. Поколебать в людях религиозную веру в святыню вообще и в святыню родины в частности — значит вынуть из патриотизма самую его сердцевину.

Раньше русский патриотизм не отделялся от религиозного самосознания русского народа, от веры православной: тогда одна земля была для русского человека — земля святая, освященная могилами отцов, а еще более — подвигами мучеников, святителей и преподобных. Одушевленное и согретое этой верой чувство любви к родине было несокрушаемой силой. А в наши дни массового безверия, отрицания и дерзновенного кощунства утрата родины — прямое последствие утраты святыни. Раз земля отцов стала ценностью относительной, что же удивляться в том, что люди предпочитают ей другие — тоже относительные — ценности: интересы пролетариата, интересы трудового крестьянства, а то и личные выгоды.

Враги и союзники наши едва ли отдают себе отчет в том опасном для жизни недуге, который подтачивает и их патриотизм. Пусть мне назовут хотя бы одну страну в мире, которая не была бы под угрозою всеобщей эпидемической заразы массового безверия. Если эта эпидемия не остановится в своем течении, если народы не соберутся вновь вокруг забытых алтарей, то рано или поздно для патриотизма всех стран пробьет тот грозный час великого, страшного испытания, который уже пробил в России: ибо что кроме религиозной веры может дать людям сознание единственного, незаменимого! А когда родина перестает быть для человека ценностью единственной, незаменимой, ее меняют на что-либо другое, более соответствующее интересу, вкусу, выгоде.

Пусть не обманывает нас та видимость патриотического подъема, которая еще наблюдается в тех или иных странах. Когда нет основной, религиозной скрепы, которая одна может сообщить народной жизни характер нерушимой целости, — самая чрезмерность патриотического воодушевления может иметь характер того подъема температуры, который обусловливается болезнью и предвещает смерть. Национализм безбожный неизбежно подпадает логике войны и тем готовит собственное свое крушение. Он хочет довести войну до конца, но война, доведенная до конца, и есть полное разложение всяких общественных связей — война всех против всех. Это — конец нации. Такой исход — естественное превращение и естественный конец чрезмерного шовинизма. Чем сильнее шовинистический подъем, тем могущественнее могут оказаться и революционная волна, им вызванная, и те искушения интернационала, против которых безверие бессильно.

24. Павел НОВГОРОДЦЕВ

Западноевропейская либеральная мысль, выкованная долгим опытом ответственной государственной работы, нашла в себе достаточно силы и широты, чтобы преодолеть социализм, чтобы отделить нравственные предпосылки социализма от ядовитых последствий его революционного утопизма и включить эти предпосылки в свое собственное представление о государственности и свободе. В России несоциалистическая мысль не могла достигнуть этой степени зрелости; она блуждала в потемках и смутно тянулась к социализму, не подозревая, что нравственная основа социализма — уважение к человеческой личности — есть начало либеральное, а не социалистическое, и что в учениях социализма эта основа не развивается, а затемняется.

Вместе с ядом социализма русская интеллигенция в полной мере приняла и отраву народничества. Под этой отравой я разумею свойственную народничеству веру в то, что народ всегда является готовым, зрелым и совершенным, что надо только разрушить старый государственный порядок, чтобы для народа сразу же оказалось возможным осуществить самые коренные реформы, самую грандиозную работу общественного сознания. Первым апостолом этой веры был Бакунин с его учением о созидательной силе разрушения. Не замечая анархических корней этой веры, русская интеллигентская мысль ставила своей основной политической задачей принципиальную борьбу с властью, разрушение существующего государственного порядка. Когда в результате этой борьбы старый строй падет, все совершится само собой. Двукратный опыт русской революции показал, что эта народническая вера была чистейшей анархической иллюзией, совершенно ложной теоретически и губительной практически.

...Пусть господствующее направление нашего просвещенного общества было объективно неизбежным несчастием русской жизни. Но если бы это было и так, мы должны со всей искренностью и прямотой выяснить не одни причины этого несчастия, но также и его последствия. Важно признать, что в смысле влияния на развитие русской государственности отщепенство русской интеллигенции от государства имело роковые последствия. И для русской общественной мысли нисколько не мейее важно выяснить эту сторону дела, столь важную для будущего, чем искать объяснений прошлого. Важно, чтобы утвердилось убеждение, что отщепенство от государства — этот духовный плод социалистических и анархических влияний — должно быть с корнем исторгнуто из общего сознания и что в этом необходимый залог возрождения России.

25. Святой праведный отец Иоанн КРОНШТАДТСКИЙ

Богоматерь спасала Россию много раз. Если Россия стояла до сих пор, то только благодаря Царице Небесной. А теперь какое тяжелое время мы переживаем! Теперь университеты наполнены евреями, поляками, а русским места нет! Как может помогать таким людям Царица Небесная? До чего мы дожили!

Интеллигенция наша — просто глупа. Несмысленные, поглупевшие люди! Россия, в лице интеллигенции и части народа, сделалась неверною Господу, забыла все Его благодеяния, отпала от него, сделалась хуже всякой иноплеменной, даже языческой народности. Вы забыли Бога и оставили Его, и Он оставил вас Своим отеческим промыслом и отдал вас в руки необузданного, дикого произвола. Христиане, которые не веруют в Бога, которые с евреями действуют заодно, которым все равно, какая вера: с евреями они евреи, с поляками они поляки, — те не христиане, и погибнут, если не раскаются...

Правители-пастыри, что вы сделали из своего стада? Взыщет Господь овец Своих от рук Ваших!.. Он преимущественно назирает за поведением архиереев и священников, за их деятельностью просветительною, священнодейственною, пастырскою... Нынешний страшный упадок веры и нравов весьма много зависит от холодности к своим паствам многих иерархов и вообще священнического чина.

Сколько теперь врагов у нашего Отечества! Наши враги, вы знаете, кто: евреи... Да прекратит наши бедствия Господь, по великой милости Своей! А вы, друзья, крепко стойте за Царя, чтите, любите его, любите святую Церковь и Отечество и помните, что Самодержавие — единственное условие благоденствия России; не будет Самодержавия — не будет России; заберут власть евреи, которые сильно ненавидят нас!

Но Всеблагое Провидение не оставит Россию в этом печальном и гибельном состоянии. Оно праведно наказует и ведет к возрождению. Судьбы Божие праведные совершаются над Россией. Ее куют беды и напасти. Не напрасно Тот, кто правит всеми народами, искусно, метко кладет на Свою наковальню подвергаемых Его сильному молоту. Крепись, Россия! Но и кайся, молись, плачь горькими слезами перед твоим небесным Отцом, Которого ты безмерно прогневала!.. Русский народ и другие населяющие Россию племена глубоко развращены, горнило искушений и бедствий для всех необходимо, и Господь, не хотящий никому погибнуть, всех пережигает в этом горниле.

Но не бойтесь и не страшитесь, братия, пусть крамольники-сатанисты на минуту утешатся своими адскими успехами: суд им от Бога не коснит и погибель их не дремлет (2 Петр. 2.3). Десница Господня найдет всех ненавидящих нас и отомстит за нас праведно. Не будем поэтому предаваться унынию, видя все ныне происходящее в мире...

Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях мучеников, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая — по старому образцу; крепкая своей верою во Христа Бога и во Святую Троицу! И будет по завету святого князя Владимира — как единая Церковь! Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие Престола Господня! Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский.

26. Преосвященный Димитрий, архиепископ ХЕРСОНСКИЙ

Откуда все, что есть лучшего в нашем отечестве, чем ныне более дорожим мы по справедливости, о чем принято размышлять нам, что отрадно и утешительно видеть вокруг себя? От веры православной, которую принес нам равноапостольный князь наш Владимир.

Мы не можем не радоваться необъятному почти величию земли отечественной. Кто первый виновник сего? Святая вера православная. Она соединила воедино разрозненные племена славянские, уничтожила племенные их отличия, поставившие преграду их общению и образовала один многочисленный, сильный и единодушный народ русский. Она из чуждых нам племен образовала не только братий наших по вере, но и сродных нам по народности, обучив их и языку, и обычаям русским. Кто соблюл и сохранил нашу народность в течение стольких веков, после стольких переворотов, посреди стольких врагов, посягавших на нее? Святая вера православная. Она очистила, освятила и укрепила в нас любовь к отечеству, сообщив ей высшее назначение и силу любви к вере и Церкви.

Мы с благоговением и утешением сердечным видим твердость самодержавия царства русского. Где основание сему? В вере православной. Она научает нас видеть в царях наших помазанников Божиих, избранных и превознесенных Богом, освящаемых наитием Святого Духа... Любим ли мы язык наш благозвучный и сильный, как грудь славянина, богатый и разнообразный, как обитаемая им страна? Его образовала нам святая вера православная. Сочувствуем ли просвещению отечества нашего? Истинное просвещение исходит от того «Света истинного, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин. 1,9). Она (вера) ознакомила нас посредством духовного образования и с возникшим на Западе новым просвещением европейским и научила и научает отличать в нем полезное от вредного, пшеницу от плевел, чтобы пользоваться первою, не повреждаясь последними.

27. Преподобный Варсонофий ОПТИНСКИЙ

Гонения и мучения первых христиан, возможно, повторятся... Ад разрушен, но не уничтожен, и придет время, когда он даст о себе знать. Это время — не за горами...

До страшных времен доживем мы, но благодать Божия покроет нас... Антихрист явно идет в мир, но этого в мире не признают. Весь мир находится под влиянием какой-то силы, которая овладевает умом, волей и всеми душевными качествами человека. Это сила посторонняя, злая сила. Источник ее — дьявол, а люди злые являются только орудием, посредством которого она действует. Это — предтечи антихриста.

В Церкви у нас нет теперь живых пророков, но знамения есть. Они и даны нам для познания времен. Ясно видны они людям, имеющим духовный разум. Но этого в мире не признают... Все идут против России, то есть против Церкви Христовой, ибо русский народ — Богоносец, в нем хранится истинная вера Христова.

28. Михаил КАТКОВ

Что имеет религиозное значение, то становится не только общественным, но для каждого из верующих своим, сердечным делом. Для народа, составляющего Православную Церковь, русский царь — предмет не просто почтения, на которое имеет право законная власть, но священного чувства в силу его значения в домостроительстве Церкви.

В государстве, как Россия, сохранившем непоколебимую, бесспорную и священную власть, лица, облеченные ее полномочиями менее, чем где-либо, вправе насиловать законную свободу и прибегать ко лжи и обману. Где же могут быть права и интересы государя, как не в его государстве?

Россия сильна именно тем, что народ ее не отделяет себя от своего государя. Не в том ли единственно заключается то священное значение, которое русский царь имеет для русского народа? Не в том ли душа и смысл всех проявлений народного чувства, обращенного к царскому престолу?

Все эти разнородные племена, все эти разнохарактерные области, лежащие по окраинам великого русского мира, составляют его живые части и чувствуют свое единство с ним в единстве государства, в единстве Верховной власти — в царе, в живом всеповершающем олицетворении этого единства. Россия сильна именно тем, что народ ее не отделяет себя от своего государя. Противоположность между нами и Западом в том состоит, что там все основано на договорных отношениях, а у нас — на вере.

29. Александр ЗАНДЕР

Бытие России настолько тесно связано с существованием ее Верховной Власти, что является невозможным разделить их, не нарушив единства в этом гармоничном целом: такая чисто органическая связь государства с его Верховной Властью является весьма характерной чертой истории нашего отечества, резко отличающегося в этом отношении от других европейских государств.

30. Василий КАТКОВ

Характерной особенностью души русского народа является религиозный отпечаток всего его миросозерцания. Эта черта подмечена в нашей жизни всеми внимательными ее наблюдателями, как русскими, так и иностранцами. Будучи земледельцем по преимуществу, русский народ поставлен самими условиями своего существования в такие отношения к природе, которые развивают его религиозную сознательность. Вечное присутствие днем и ночью широкого небесного свода, то звездного, то залитого солнцем, бесконечная равнина, то белеющая снегом, то покрытая зеленым ковром, жизнь среди постоянной смены умирающей и оживающей природы, чувство неизбежной зависимости от причин, лежащих за пределами человеческого предвидения и воли, традиции прошлого, свобода от поглощения многочисленными мелкими и пустыми впечатлениями городской жизни, глубокое сознание ничтожности нашего личного бытия на лоне грандиозной картины природы, всегда перед глазами, всегда близкой и всегда непонятной, — все это вместе наложило такую глубокую печать на душу народа-пахаря, которая роднит его скорее с кочевым обитателем киргизской степи, чем с промышленным населением Западной Европы.

Государь ограничен рамками Православной Церкви и ответственностью перед Богом. Этим, с одной стороны, опровергаются нелепые обвинения в «олимпийстве» Верховной Власти или в возможности ее столкновения с велениями религии и Христа; а с другой стороны, подчеркивается невозможность для самого Государя собственной волей изменить характер власти, освященной Православной Церковью: он не может вводить таких в ней, власти, изменений, которые бы шли наперекор верованиям народа.

Власть Государя связана у нас нравственными и религиозными воззрениями народа. Государь — это лучшая часть души всякого русского гражданина.

Конечная санкция и основа повиновения самодержавию, как первому и важнейшему институту государственной жизни, лежит в нравственной ценности его в качестве орудия и опоры нравственного роста общества: оно поддерживает этическую возможность жизни и улучшения условий существования народа. Верность царю и преданная служба самодержавию есть верность и преданная служба высшему нравственному идеалу общественной жизни. Это служба не двум господам, а служба единственному великому владыке: нравственному прогрессу страны.

Ничьи интересы не связаны так неразрывно с интересами всего народа, никто так недоступен подкупам, никто не имеет больше средств знать то, что нужно для управления государством, как Государь. Счастье народа — его счастье, горе страны — его горе. Его действия и распоряжения, при исключительном его положении, никаких других целей, кроме охраны народных интересов, иметь не могут. В благе страны, в счастье народа, в интересах государства и лежит разгадка того освящения автократического принципа всеобщим нравственным сознанием, о котором мы говорим здесь. Лояльность самодержавию есть лояльность высшим интересам своего народа. Но важно, чтобы эта лояльность была результатом рассудочности; важно, чтобы она жила в нашей груди как сознательный продукт рефлексии или как инстинкт бескорыстной и немудрствующей преданности «сеятеля и хранителя» русской земли.

В стране, созданной усилиями одного коренного населения, власть непременно приобретает национальный оттенок и управление руководится не общественным мнением присоединенных народов, а интересами и мнением основного населения. Этот национальный характер власти часто скрыт от наблюдателя, но он есть. Одни видят в ней нечто близкое и полезное, другие — нечто чуждое и вредное, насильственное. Одни охраняют государство, другие стараются разрушить его или, по крайне мере, изменить его устройство и характер к большей выгоде для себя и к ущербу коренного населения.

Исторические особенности нашей жизни, борющиеся интересы отдельных групп, племен и рас, ее населяющих, поглотили бы собою интересы России, если бы разум творцов ее не выработал из недр ее особого института, обязанного хранить «душу нации» и служить ей объединяющим знаменем. Этот институт и есть императорская власть русских вождей.

31. Тимофей ГРАНОВСКИЙ

Монархическое начало лежит в основании всех великих явлений русской истории; оно есть корень, из которого выросла наша государственная жизнь, наше политическое значение в Европе. Это начало должно быть достойным образом раскрыто и объяснено в наших учебных заведениях. Для достижения такой цели нет надобности прибегать к утайкам и лжи. Дело науки и преподавания показать, что русское самодержавие мало отличается от тех форм, в которые монархическая идея облеклась в других странах. Между тем как развитие западных народов совершалось во многих отношениях не только независимо от монархического начала, но даже наперекор ему, у нас самодержавие положило свою печать на все важные явления русской жизни: мы приняли христианство от Владимира, государственное единство — от Иоанна, образование — от Петра, политическое значение в Европе — от его преемников.

32. Борис ЧИЧЕРИН

Смело можно сказать, в нашем историческом прошлом не было ни одного великою события, не связанного прямо или косвенно с успехами самодержавия.

33. Сергей ШАРАПОВ

Русский народ всегда веровал, что совесть его царей всегда бодрствует, а сознание просвещено особым царственным воспитанием и учением. Кроме того, он знает, что у царя никаких личных или своекорыстных интересов нет. Вопрос может быть лишь в полной или неполной свободе царского решения, верном или неверном проявлении царской воли. Самодержавный государь есть живая личность, принадлежащая, согласно установленным формам наследования, к определенному роду, поставленному Божьим и народным соизволением во главе русского государства. Русский государь всегда сосредоточивает в себе всю полноту его прав. В лице государя всегда вся Россия. Она, раз приняв Христову веру по восточному учению, не может ему изменить, и он тоже. Она полновластна давать себе и отменять закон. Он это делает за нее. Она, как член остального человечества, объявляет и ведет войны, заключает мир, вступает в договоры, все эти функции принадлежат царю и никому, кроме него, как и распоряжения всеми ее силами и ее коллективным хозяйством. Из определения «Русский царь есть живое олицетворение России» вытекают все прерогативы и все ограничения царской власти, весь почет и все тяготы царского сана.

34. Алексей ПАРШИН

Самодержавие как тип государственного построения, при котором порядок в государстве устанавливается именем одного лица, при известном состоянии населения и исторических обстоятельствах является прямой необходимостью. Для жизни народа в массе нужны только действительные распоряжения, и если они хороши, то ему вовсе нет дела, каким путем они выработаны. В массе устанавливается просто политическое мышление, что монарх есть представитель всестороннего знания и полной, абсолютной справедливости (конечно, как народ понимает ее сам). Это могучая социальная государственная сила.

35. Александр РОМАНОВИЧ-СЛАВАТИНСКИЙ

Лояльность и пиетет к Государю очень сильны в инстинктах народных масс. В развитом, интеллигентном человеке эти стихийные инстинкты должны быть сознательны и поэтому еще сильнее. Любить своего Государя — любить свою родную землю; не жалеть ничего для своего Государя — ничего не жалеть для своей Родины. Это цивизм русского гражданина. Политическое бытие России, единство и преуспеяние русской земли совпадают с судьбами царской власти; вместе они появились, окрепли бедствовали и спасались от бед. В самые трудные времена, когда приходилось чуть ли не сызнова начинать политическое существование, великорусский народ прежде всего принимался за восстановление царской власти, обеспечивал ее себе и делил с царём радости и горе. По представлениям великорусского народа царь — воплощение государства.

Самодержавие собирает в единое целое раздробленную русскую землю, соединяет разбросанные племена в цельную и единую русскую нацию.

36. Анонимный автор Д. X.

Царь для русского человека есть представитель целого комплекса понятий, из которых само собою, так сказать, слагается «бытовое» православие. В границах этих всенародных понятий Царь полновластен; но его полновластие (единовластие) — самодержавие — ничего общего не имеет с абсолютизмом западно-кесарского пошиба. Царь есть «отрицание абсолютизма» именно потому, что он связан пределами народного понимания и мировоззрения, которое служит той рамой, в пределах коей власть может и должна почитать себя свободной. Для того, чтобы русский царь был действительно великим, надо, чтобы он полагал все свое величие в том, что он русский не по происхождению только, а по духу, и сознавал бы, что ахиллесова пята императорова состоит именно в том, в чем находят его величие, то есть в его отрешенности от народа — в его абсолютизме.

Западный идеал не может расцвесть на русской почве: он на деле смягчается незаметно для нас каким-то особым оттенком, который делает то, что западные народы продолжают видеть только царя в преемниках того, кто упорно стремился заменить это народное название другим, народу чуждым и непонятным. Со стороны многое виднее! Запад побаивается именно царя, а не императора; русского народа, а не российской империи; и это не со вчерашнего дня. Запад очень бы желал, чтобы Русское Царство поскорее «действительно» переродилось в Империю.

Самодержавие есть олицетворенная воля народа, следовательно, часть его духовного организма и потому сила служебная, зависящая, как в отдельном индивидууме воля, от совокупности всех психических сил единоличного индивидуума — в одном случае, собирательно органической единицы — в другом. Призвание его состоит в том, чтобы творить не «волю свою», а, выражая собой народ с его духовными требованиями и с его особенностями, вести народ по путям, «им самим излюбленным», и не «предначертывать ему измышленные» пути. Задача самодержца состоит в том, чтобы угадывать потребности народные, а не перекраивать их по своим, хотя бы и «гениальным» планам. Весь строй самодержавного правления должен быть основан на прислушивании к этим потребностям и к тому, как народ понимает сам средства удовлетворить их, конечно, зорко следя, чтобы на место народа не появлялось его «лжеподобия».

Самодержавие есть активное самосознание народа, концентрированное в одном лице и потому нормируемое его народной индивидуальностью; оно свободно постольку, поскольку воля свободна в живом индивидууме. О степени свободы воли в человеке вечно спорят разные школы философские; пускай спорят и истолкователи государственного права также о том, каковы границы свободы самодержавной воли в народно-государственной жизни; но это сопоставление выражает ясно мою мысль. Абсолютизм же есть, как явствует из его имени, власть безусловная, отрешенная от органической связи с какою бы то ни было народностью в частности. В индивидууме абсолютизм подходит к понятию о произволе, о воле, отрешенной от целости духа.

37. Павел СЕМЕНОВ

Русское неограниченное самодержавие есть исторически сложившаяся и созданная коренным русским населением форма единоличной Верховной Власти, которая в единении с Православной Церковью воплощает религиозно-нравственные идеалы и идеалы народа, будучи их носительницей и выразительницей. Русское самодержавие, основанное на непоколебимой вере русского народа в выразителя своих религиозно-нравственных и правовых идеалов — Царя, поставило его на такую исключительную недосягаемую ни для кого из его подданных высоту, что он находится вне всякого зла и пристрастия, вне интересов партий и влияний, могущих поколебать его в служении своему высокому назначению, поставило его выше всех властителей света как единственно действительно неподкупное, в широком смысле этого слова, лицо в мире.

Давая народу гарантии не только права, но и правды и справедливости, в пределах, недопустимых ни в одном конституционном или республиканском государстве, эта форма правления является наиболее приближающейся к христианскому идеалу, в противоположность чисто материалистическим западноевропейским формам, основанным на правовых договорных нормах, опирающихся исключительно на требования материального, условного, формального и всегда несовершенного права, и на условном признании деспотического изменчивого и подкупного большинства. Самодержавие тем и дорого, что оно, проведенное во всем строе управления, может быть в лучшем смысле правовым порядком, основанным не только на законе, но и на нравственных и христианских началах правды и справедливости. Насколько оно, в сущности, выше европейских форм, будучи национальным и христианским, дающим наибольшие гарантии правде и истинной справедливости, а не материалистическим, гарантирующим только формальное, условное право.

Человечество еще далеко не сказало своего последнего слова в деле государственного устройства. Русское самодержавие, существо коего основано на высоких религиозно-нравственных началах, благодаря тому необычайному, исключительному положению, в которое поставила наша история монарха как единоличного вершителя судеб всего государства, только и может создать ту несокрушимую преграду, о которую разбились бы волны надвигающихся с Запада социальных переворотов, и оградить шестую часть территории земного шара от того погрома, в котором могут погибнуть все государства Запада и созданная ими культура.

38. Николай ЧЕРНЯЕВ

Всем понятная, наиболее естественная и простая из форм правления, самодержавие представляет вместе с тем все выгоды сочетания силы, быстроты решений и нравственного обаяния. Верховная Власть, организованная путем сложных и искусственных комбинаций, никогда не может пользоваться таким обаянием и быть столь могущественной, как власть, сосредоточенная в руках одного человека. Этого не следует забывать, когда дело идет о громадном государстве, во всех концах которого должно одинаково чувствоваться решающее влияние Верховной Власти. Русский народ всегда видел в своих царях и императорах не только всемогущих властелинов, но и поборников всякой правды. Наши былины и пословицы доказывают это со всей ясностью, наши историки, несмотря на различие своих направлений, единодушно подтверждают то же самое. Русский царь есть неизменный и наследственный представитель нужд и потребностей своего народа, и до тех пор, пока страна и государь находятся в тесном и неразрывном единении, до тех пор, пока она безусловно доверяет ему, ей нет надобности искать иных представителей.

39. Петр СТОЛЫПИН

Верховная Власть является хранительницей идеи русского государства, она олицетворяет собой ее силу и цельность, и если быть России, то лишь при условии, что все ее сыны будут охранять, оберегать эту власть, сковавшую Россию и оберегающую ее от распада.

40. Владимир ПУРИШКЕВИЧ

Царь есть высшая правда, по нашему разумению, и воля его не может быть направлена на что иное, как только на благо народа.

Наследственная неограниченная монархия представляет целый ряд преимуществ и светлых сторон, благотворное влияние которых для культурного развития страны стоит вне всякого сомнения. Начать с того, что она сливает в одно целое интересы страны с интересами государя. Патриотизм есть долг и добродетель всякого гражданина, но эта добродетель часто бывает для него связана с одними жертвами. У самодержавного монарха она является, помимо всяких других оснований, неизбежным последствием прямого расчета. Для него вопрос о государственном благе и о величии государства есть вопрос о своей будущности и о будущности своих детей, ибо гибель государства равносильна падению государя и его династии, а процветание государства равносильно процветанию монарха и его потомков.

41. Иван АКСАКОВ

Для нравственного достоинства самой власти, для того, чтобы она не перешла в грубую вещественную силу, в немецкий абсолютизм или азиатский деспотизм, необходимо, чтобы граничила она с полнотой и свободой целого мира нравственной жизни, самостоятельно развивающейся, с полнотой и свободой духовного народного бытия в государстве. Если самодержавие — учреждение вполне народное, то отрешенное, отделенное от народности, оно уже перестает быть русским самодержавием, как понимает его народ, а становится не то немецким абсолютизмом или вообще абсолютизмом западноевропейских монархий былых времен, не то азиатским деспотизмом. Одним словом: вне национальной стихии это «русское государственное начало» необходимо должно переродиться в своего рода аномалию. Сам монарх лично может оставаться вполне верен истинному разуму своего великого призвания и сана, но тем не менее, если среда, его окружающая, та, через которую он действует, которая приводит в исполнение его повеления, которая его именем правит и непосредственно распоряжается страной, если эта среда сама будет проникнута духом отчуждения от русской народности, — русский государственный строй придет мало-помалу неминуемо в противоречие со своим основным национальным «государственным началом».

Русский народ, образуя русское государство, признал за последним, в лице царя, полную свободу правительственного действия, неограниченную свободу государственной власти, а сам, отказавшись от всяких властолюбивых притязаний, от всякого властительного вмешательства в область государства или верховного правительствования, свободно подчинил, в сфере внешнего формального действия и правительства, слепую волю свою как массы и разнообразие частных ошибочных волей в отдельных своих единицах единоличной воле одного им избранного (с его преемниками) человека вовсе не потому, что считал ее безошибочной и человека этого безгрешным, а потому, что эта форма, как бы ни были велики ее несовершенства, представляется ему величайшим залогом внутреннего мира. Для восполнения же недостаточности единоличной неограниченной власти в разумении нужд и потребностей народных он признает за землей, в своем идеале, полную свободу бытовой и духовной жизни, неограниченную свободу мнения или критики, то есть мысли и слова.

42. Епископ МИТРОФАН

Иноземные западные государства удивляются беззаветной преданности русского народа и не понимают ее источника. Для нас же самым решительным и прямым образом отвечает на это наша история. Этот живучий источник лежит в народном характере царской власти на Руси. Не путем захвата и насилия установлена у нас царская власть, а добровольным соглашением представителей всех чинов земли русской.

Представим себе всю необъятность русского царства, включившего в свой состав многие племена и народы, и проследим тот исторический путь, которым прошла Россия, прежде чем достигла настоящего могущества. Припомните, кто собрал воедино разрозненные удельные княжества и тем избавил Россию от татарского ига, кто спас Россию в дни лихолетья, кто защитил ее от двунадесяти языков в двенадцатом году прошлого столетия, да и возможно ли в кратком, беглом очерке исчислить все величайшие заботы крепкого стояния за русское дело венценосцев российских.

43. Лев ТИХОМИРОВ

...Среди правых иногда проявляется такая узкая идея русского интереса, такой национальный эгоизм, которые приличествуют разве какой-нибудь бискайской «национальности». Но это в высочайшей степени антирусская черта. Нет ни единого крупного деятеля русской мысли или государственности, который бы не свидетельствовал и в самом себе, и в своем слове о том, что русская национальность есть мировая национальность, никогда не замыкавшаяся в круге племенных интересов, но всегда несшая идеалы общечеловеческой жизни, всегда умевшая дать место в своем деле и в своей жизни множеству самых разнообразных

племен. Именно эта черта и делает русский народ великим мировым народом и, в частности, дает право русскому патриоту требовать гегемонии для своего племени. Мы же теперь слышим иной раз требование прав для русского племени не потому, что это нужно для всех других, для всего человечества, а просто потому, что для русского племени выгодно все забрать себе. Это настроение и точка зрения, против которых вопиют вся русская история, вся жизнь русского народа, все лучшие его мыслители и деятели.

Только во имя своей великой общечеловеческой миссии русский народ может требовать себе руководительства другими народами и тех материальных условий, которые для этого необходимы. Те требования, которые может и должен предъявить русский народ, налагают на него великие обязанности попечения и справедливости. Он не из тех опекунов, которые пользуются своими правами для того, чтобы обобрать отданных в зависимость от него. Люди, которые это не понимают и не чувствуют, думают и живут не по-русски. Это не мы им говорим, а целый сонм русских мыслителей, деятелей, вникавших в идею жизни своего народа.

Если мы любим Россию, если мы готовы при надобности стереть с ее дороги всякого врага и супостата с радикализмом Грозного, Петра Великого, Муравьева-Виленского и графа Евдокимова-Кавказского, то только потому, что велика для всего рода человеческого и необходима господствующая роль нашей нации. Не будь этого, мы бы не смели требовать для русских ни на волос чего-нибудь больше, чем для всякого другого народа. Если Россия откажется работать на пользу всеобщую, она теряет все свои права мировой нации.

...Нельзя не заметить поразительного сходства национальной узости иных наших патриотов с той еврейской национальной психологией, которую обличали пророки. В узких порывах патриотизма и у нас понятие о вере ныне смешивается с понятием о племени и русский народ представляется живущим верой только для самого себя, в эгоистической замкнутости. Но такое воззрение внушается не христианским, а еврейским духом... Русский народ имеет великие заслуги в христианском деле именно потому, что всегда признавал себя не собственником христианства, а слугой, сам ему служил, а не его заставлял служить себе...

44. Вячеслав ИВАНОВ

Столь волнительная для нас проблема Легиона принадлежит к непроницаемым тайнам Зла. Духовная привилегия человека, свидетельствующая о его Божественной природе, в том, что он может действительно постигать только истинно сущее, а не его извращенные отражения в стихии Зла. Сын Логоса, он обретает смысл только в том, что причастно Логосу. Как разъединение может стать принципом соединения, как ненависть может сплавить взаимоненавидящие элементы, — нам, к счастью, по существу непонятно. Но наличность Легиона, одновременно именующего себя «я» и «мы», все же дана, как феномен.

Рассудочно мыслима эта кооперация лишь при допущении, что она представляет собою механически организованное скопление атомов, возникших из распыления единой злой силы, — столь злой, что вследствие внутреннего раздора она утратила собственное единство и распылилась во множество, которое поневоле сцепляется, чтобы призрачно ожить в своих частях и придать целому, как гальванизованному трупу, подобие бытия. Но частицы, из коих собирается это мнимое целое, уже не живые монады, а мертвые души и крутящийся адский прах.

Так и человеческое общество, ставя своим образцом Легион, должно начать с истощения онтологического чувства личности, с ее духовного обезличения. Оно должно развивать путем крайнего расчленения й специализированного совершенствования функциональные энергии своих сочленов и медленно, методически убивать их субстанциальное самоутверждение.

Соборное всеединство во Христе, напротив, есть такое соединение, где соединяющиеся личности достигают совершенного раскрытия и определения своей единственной, неповторимой и самобытной сущности, своей целокупной творческой свободы. В каждой Слово приняло плоть и обитает со всеми, и во всех звучит разно. Но слово каждой находит отзвук во всех, и все — одно свободное согласие, ибо все — одно Слово.

Крепкую веру в осуществление этой христианской соборности на земле свято хранит русский народ; именно эта вера делает этот народ в глазах Достоевского «народом-Богоносцем».

45. Дмитрий МЕРЕЖКОВСКИЙ

Мироправитель тьмы века сего и есть грядущий на царство мещанин, Грядущий Хам.

У этого Хама в России — три лица.

Первое, настоящее, над нами, лицо самодержавия, мертвый позитивизм казенщины, китайская стена табели о рангах, отделяющая русский народ от русской интеллигенции и русской церкви.

Второе лицо, прошлое, рядом с нами, лицо православия, воздающее Кесарю Божье, той церкви, о которой Достоевский сказал, что она «в параличе». «Архиереи наши так взнузданы, что куда хошь поведи», — жаловался один русский архипастырь 18 века, и то же самое с еще большим правом могли бы сказать современные архипастыри. Духовное рабство — в самом источнике всякой свободы; духовное мещанство — в самом источнике всякого благородства. Мертвый позитивизм православной казенщины, служащий позитивизму казенщины самодержавной.

Третье лицо, будущее, над нами, лицо хамства, идущего снизу, — хулиганства, босячества, черной сотни — самое страшное из всех трех лиц.

Эти три начала духовного мещанства соединились против трех начал духовного благородства: против земли, народа — живой плоти, против церкви — живой души, против интеллигенции — живого духа России.

Для того, чтобы, в свою очередь, три начала духовного благородства и свободы могли соединиться против трех начал духовного рабства и хамства, нужна общая идея, которая соединила бы интеллигенцию, церковь и народ; а такую общую идею может дать только возрождение религиозное вместе с возрождением общественным. Ни религия без общественности, ни общественность без религии, а только религиозная общественность спасет Россию.

И прежде всего должно пробудиться религиозно-общественное сознание там, где уже есть сознательная общественность и бессознательная религиозность, — в русской интеллигенции, которая не только по имени, но и по существу своему должна сделаться интеллигенцией, то есть воплощенным разумом, сознанием России. Разум, доведенный до конца своего, приходит к идее о Боге. Интеллигенция, доведенная до конца своего, придет к религии.

И когда это свершится, тогда русская интеллигенция уже перестанет быть интеллигенцией, только интеллигенцией, человеческим, только человеческим разумом, — тогда она сделается Разумом Богочеловеческим, Логосом России как члена вселенского тела Христова, новой истинной Церкви Грядущего Господа, Церкви Св. Софии, Премудрости Божией, Церкви Троицы нераздельной и неслиянной — царства не только Отца и Сына, но Отца, Сына и Духа Св. Не против Христа, а со Христом — к свободе. Христос освободит мир, — и никто кроме Христа. Со Христом — против рабства, мещанства и хамства. Хама грядущего победит лишь Грядущий Христос.

46. Николай МИНСКИМ

Разве вы не видите на примере русского менталитета, что жизненная цель социалиста-рабочего и капиталиста-денди — одна и та же, что оба они поклоняются предметам потребления и увеличению числа потребляемых предметов? Только один стоит на нижней ступени лестницы, другой — на верхней. Рабочий стремится к увеличению минимума, капиталист — к увеличению максимума житейских удобств. Оба друг перед другом правы, и борьба между ними сводится лишь к состязанию в том, какую ступеньку раньше надо прочь — верхнюю или нижнюю. Если четвертое сословие одерживает на наших глазах победу за победой, то это происходит не от того, что на его стороне больше священных принципов, а потому, что рабочие прозаически организуют свои силы, собирают капиталы, ставят требования и силой поддерживают их. Справедливость выглядит при этом ни чем иным, как равновесием реальных сил. Поэтому я считаю консерватизм изменой справедливости. Но своими победами новая общественность не только не создает новой нравственности, но еще дальше завлекает нас в дебри предметообожания. Не могу я не видеть, что идеал социалистов есть тот же мещанский идеал общедоступного минимума. Они для себя правы, но придет ли от них новая правда? Мы, русская интеллигенция, совершили бы акт духовного самоубийства, если бы, забыв свое призвание и свой общечеловеческий идеал, приняли целиком учение европейской социал-демократии со всем его философским обоснованием и психологическим содержанием. Мы должны вечно иметь в сознании, что европейский социализм зачат в том же первородном грехе индивидуализма, как и европейское дворянство и мещанство. В основе всех притязаний и надежд европейского пролетариата лежит не общечеловеческая любовь, а то же вожделение свободы и комфорта, которое в свое время вдохновляло третье сословие и привело к теперешнему раздору. Притязания и надежды рабочих законнее и человечнее притязаний капиталистов, но они, будучи классовыми, не совпадают с интересами человечества...

47. Николай БЕРДЯЕВ

Все время войны я горячо стоял за войну до победного конца. И никакие жертвы не пугали меня. Но ныне я не могу не желать, чтобы скорее кончилась мировая война. Этого должно желать и с точки зрения судьбы

России, и с точки зрения судьбы всей Европы. Если война еще будет продолжаться, то Россия, переставшая быть субъектом и превратившаяся в объект, Россия, ставшая ареной столкновения народов, будет продолжать гнить, и гниение это слишком далеко зайдет к дню окончания войны. Темные разрушительные силы, убивающие нашу родину, все свои надежды основывают на том, что во всем мире произойдет страшный катаклизм и будут разрушены основы христианской культуры. Силы эти спекулируют на мировой войне, и не так уж ошибочны их ожидания. Всей Европе грозит внутренний взрыв и катастрофа, подобная нашей. Жизнь народов Европы будет отброшена к элементарному, ей грозит варваризация. И тогда кара придет из Азии. На пепелище старой христианской Европы, истощенной, потрясенной до самых оснований собственными варварскими хаотическими стихиями, пожелает занять господствующее положение иная, чужая нам раса, с иной верой, с чуждой нам цивилизацией. По сравнению с этой перспективой вся мировая война есть лишь семейная распря. Теперь уже в результате мировой войны выиграть, реально победить может лишь крайний Восток, Япония и Китай, раса, не истощившая себя, да еще крайний Запад, Америка. После ослабления и разложения Европы и России воцарится китаизм и американизм, две силы, которые могут найти точки сближения между собой. Тогда осуществится китайско-американское царство равенства, в котором невозможны уже будут никакие восхождения и подъемы.

Русский народ не выдержал великого испытания войны. Он потерял свою идею. Но испытания этого может не выдержать и вся Европа. И тогда может наступить конец Европы <...> в более страшном и исключительно отрицательном смысле слова. Я думал, что мировая война выведет европейские народы за пределы Европы, преодолеет замкнутость европейской культуры и будет способствовать объединению Запада и Востока. Я думал, что мир приближается путем страшных жертв и страданий к решению всемирно-исторической проблемы Востока и Запада и что России выпадет в этом решении центральная роль. Но я не думал, что Азия может окончательно возобладать над Европой, что сближение Востока и Запада будет победой крайнего Востока и что свет христианской Европы будет угасать. А это ныне угрожает нам. Русский народ не захотел выполнить своей миссии в мире, не нашел в себе сил для ее выполнения, совершил внутреннее предательство. Значит ли это, что идея России и миссия России, как я ее мыслю в этой книге, оказалась ложью? Нет, я продолжаю думать, что я верно понимал эту миссию. Идея России остается истинной и после того, как народ изменил своей идее, после того, как он низко пал. Россия, как Божья мысль, осталась великой, в ней есть неистребимое онтологическое ядро, но народ совершил предательство, соблазнился ложью. В опытах по психологии русского народа, собранных в этой книге, можно найти многое, объясняющее происшедшую в России катастрофу. Я чувствовал с первых дней войны, что и Россия и вся Европа вступают в великую неизвестность, в новое историческое измерение. Но я верил и надеялся, что в решении таинственных судеб человечества Великой России предстоит активная и творческая роль. Я знал, что в русском народе и в русской интеллигенции скрыты начала самоистребления. Но трудно было допустить, что действие этих начал так далеко зайдет. Вина лежит не на одних крайних революционно-социалистических течениях. Эти течения лишь закончили разложение русской армии и русского государства. Но начали это разложение более умеренные либеральные течения. Все мы к этому приложили руку. Нельзя было расшатывать исторические основы русского государства во время страшной мировой войны, нельзя было отравлять вооруженный народ подозрением, что власть изменяет ему и предает его. Это было безумие, подрывавшее возможность вести войну.

Теперь уже иная задача стоит перед нами, да и перед всем миром. Русская революция не есть феномен политический и социальный, это прежде всего феномен духовного и религиозного порядка. И нельзя излечить и возродить Россию одними политическими средствами. Необходимо обратиться к большей глубине. Русскому народу предстоит духовное перерождение. Но русский народ не должен оставаться в одиночестве, на которое обрекает его происшедшая катастрофа. Во всем мире, во всем христианском человечестве должно начаться объединение всех положительных духовных, христианских сил против сил антихристианских и разрушительных. Я верю, что раньше или позже в мире должен возникнуть «священный союз» всех творческих христианских сил, всех верных вечным святыням. Начнется же он с покаяния и с искупления грехов, за которые посланы нам страшные испытания. Виновны все лагери и все классы. Исключительное погружение Европы в социальные вопросы, решаемые злобой и ненавистью, есть падение человечества. Решение социальных вопросов, преодолевающее социальную неправду и бедность, предполагает духовное перерождение человечества. Целое столетие русская интеллигенция жила отрицанием и подрывала основы существования России. Теперь должна она обратиться к положительным началам, к абсолютным святыням, чтобы возродить Россию. Но это предполагает перевоспитание русского характера. Мы должны будем усвоить себе некоторые западные добродетели, оставаясь русскими. Мы должны почувствовать и в Западной Европе ту же вселенскую святыню, которой и мы сами были духовно живы, и искать единения с ней. Мир вступает в период длительного неблагополучия и велйких потрясений. Но великие ценности должны быть пронесены через все испытания. Для этого дух человеческий должен облечься в латы, должен быть рыцарски вооружен.

В статьях этих я жил вместе с войной и писал в живом трепетании события. И я сохраняю последовательность своих живых реакций. Но сейчас к мыслям моим о судьбе России примешивается много горького пессимизма и острой печали от разрыва с великим прошлым моей родины.

48. Преподобный Анатолий ОПТИНСКИИ

Ереси распространятся повсюду и прельстят многих. Враг рода человеческого будет действовать хитростью, чтобы, если возможно, склонить к ереси и избранных. Он не будет грубо отвергать догматы Святой Троицы, Божества Иисуса Христа и достоинства Богородицы, а незаметно станет искажать переданные Св. Отцами от Духа Святаго учения Церкви, и самый дух его и уставы, и эти ухищрения врага заметят только немногие, наиболее искусные в духовной жизни.

Еретики возьмут власть над Церковью, всюду будут ставить своих слуг, и благочестие будет в пренебрежении... Посему, сын мой, как увидишь нарушения Божественного чина в Церкви, отеческого предания и установленного Богом порядка, — знай, что еретики уже появились, хотя, может быть, и будут до времени скрывать свое нечестие или будут искажать Божественную веру незаметно, чтобы еще более успеть, прельщая и завлекая неопытных в сети.

Гонение будет не только на пастырей, но и на всех рабов Божиих, ибо бес, руководящий ересью, не терпит благочестия. Узнавай их, сих волков в овечьей шкуре, по их горделивому нраву и властолюбию...

Горе будет в те дни монахам, которые обязались имуществом и богатством и ради любви к покою готовы подчиниться еретикам... Не бойся же скорби, а бойся пагубной ереси, ибо она обнажает от благодати и разлучает с Христом...

Будет шторм. И русский корабль будет разбит. Но ведь и на щепках и обломках люди спасаются. И все же не все погибнут. Надо молиться, надо всем каяться и молиться горячо... Явлено будет великое чудо Божие... И все щепки и обломки, волею Божией и силой Его, соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль во всей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным.

49. Схииеромонах Аристоклий АФОНСКИЙ

Сейчас мы переживаем пред антихристово время. Начался суд Божий над живыми и не останется ни одной страны на земле, ни одного человека, которого это не коснется. Началось с России, а потом дальше...

А Россия будет спасена. Много страдания, много мучения. Надо много и много перестрадать и глубоко каяться всем. Только покаяние через страдание спасет Россию. Вся Россия сделается тюрьмой, и надо много умолять Господа о прощении. Каяться в грехах и бояться творить и малейшие грехи, а стараться творить добро, хотя бы самое малое. Ведь и крыло мухи имеет вес, а у Бога весы точные. И когда малейшее на чаше добра перевесит, тогда явит Бог милость Свою над Россией...

Но сперва Бог отнимет всех вождей, чтобы только на Него взирали русские люди. Все бросят Россию, откажутся от нее другие державы, предоставив ее себе самой. Это чтобы на помощь Господню уповали русские люди. Услышите, что в других странах начнутся беспорядки и подобное тому, что и в России (во время революции. — ред.), и о войнах услышите и будут войны — вот, уже время близко. Но не бойтесь ничего. Господь будет являть Свою чудесную милость.

Конец будет через Китай. Какой-то необычный взрыв будет, и явится чудо Божие. И будет жизнь совсем другая на земле, но не на очень долго. Крест Христов засияет над всем миром, потому что возвеличится наша Родина и будет, как маяк во тьме для всех.

50. Преподобный Нектарий ОПТИНСКИЙ

Россия воспрянет и будет материально не богата, но духом богата, и в Оптиной будет еще 7 светильников, 7 столпов. Если в России сохранится хоть немного верных православных, Бог ее помилует. А у нас такие праведники есть.

51. Николай СЕТНИЦКИЙ

...Если признать, что сама по себе даже национальная гордость есть нечто достойное (что с христианской точки зрения трудно и признать, и даже допустить), то и тогда право на подобную гордость необходимо добыть и обосновать. Беда некоторых авторов в том именно и заключается, что они даже мысли не допускают о необходимости такого обоснования. Для них само собой ясно и понятно, что дореволюционная и довоенная Россия была велика, чиста, свята, непорочна, а потому ни в какой революции не нуждалась: ни в большевистской, ни в народнической, ни в национальной.

...Задачу обоснования национальной гордости пытаются выполнить круги русской эмиграции, и оправдание ей они находят не в прошлом, а в настоящем и в будущем. Национальная гордость для них в самой революции. Зарубежная публицистика, представленная преимущественно авторами, называющими себя «пореволюционными», очень много и, пожалуй, безответственно говорит о «мессианстве» России. Если вдуматься в эти разговоры, то диву даешься, как можно так много судить о чем-либо, все время ходя вокруг да около: говоря о слове, но не рискуя высказаться о содержании его.

Конкретизация в вопросе о мессианстве — все, так как она оправдывает соответствующие утверждения. Без нее они останутся, в лучшем случае, риторикой, или, что бывает часто, просто словесной шелухой, прикрывающей порченный червоточиной пустой орех.

Вообще же, если можно говорить о мессианизме и называть какой-либо народ «Мессией», помазанником, то ведь это помазание не дается так себе, ни за что ни про что и ни для чего. Мессия, помазанник, получает харизму, благодать, пособляющую ему в выполнении какой-то задачи или служения. Вне такой конкретной задачи нельзя говорить о мессианстве, оно органически связано с делом и деятельностью. При этом такое дело не заключается только в осведомлении о чем-либо и хотя бы об этой самой задаче. От мессианского призвания к осуществлению чего-либо, к самостоятельному действию, мы отличаем посланничество, миссию, апостольство, центр тяжести которого лежит в ознакомлении, в передаче, в научении и внедрении чего-либо. Апостолат имеет и может иметь место только тогда, когда определенная задача уже поставлена. Постановка и осуществление ее — дело Мессии. Христос не вышел бы из ряда великих учителей нравственности, если бы не творил тех дел, которые завершились «делом дел», осуществленною им победой над смертью и тлением.

Задача и дело — такова основная черта помазанности и мессианства. Но задача и дело это не есть что-либо новое и еще будущее: они уже сполна даны в прошлом. Следует всегда помнить, что мессианство, по смыслу слова, всегда есть тоже христианство — речь идет лишь о языке, по словопроизводству греческому или еврейскому. Отсюда ясно, что говорить о каком-либо частном мессианстве (мессианизме), русском, польском и тому подобном, невозможно. Единственно, что еще допустимо при пользовании этим словом, это признать, что данный народ по обстоятельствам дела оказывается народом-Мессией в каком-то особом смысле этого слова, но это возможно только тогда, если допустить, что все остальные народы уже не христианские, уже отпали от христианства и не осуществляют его.

...Для морально чуткого, а тем более православного сознания утверждение мессианства, хотя бы русского, должно вызвать острый стыд, так как оно свидетельствует о совершенно непозволительной гордости. Глубочайшее смирение и полная перестройка всей душевной и умственной направленности необходимы для тех, кто позволяет себе подобные мысли, ведущие, в сущности, к «прелести» и соблазну.

52. Алексей РЕМИЗОВ

Бабушка наша костромская, Россия наша, это она прилегла на узкую скамеечку ночь ночевать, прямо на голые доски, на твердое старыми костями, бабушка наша, мать наша Россия. Бабушка наша костромская, Россия наша, и зачем тебя потревожили? Успокоилась ведь, и хорошо тебе было до солнца отдохнуть так, нет же, растолкали? И зачем эта глупая лавочница полезла со своим одеялом человека будить? Но, видно, услышал Бог молитву, внял жалобам, — заснула бабушка, тонко засвистела серой птицей. «Слава Богу, успокоилась». Ну и пусть отдохнет, измаялась — измучили ее, истревожили. А чуть свет подымется лавочница, возьмется добро свое складывать, хватится одеялишка, пойдет, вытащит из-под старухи подстилку эту мягкую: разбудит старуху, подымет на ноги: ни свет ни заря, изволь вставать. Ничего не поделаешь. А пока — бабушка костромская наша, мать наша, Россия!

53. Василий ЗЕНЬКОВСКИЙ

...Темы европейской философии исходят из христианского благовестил, но философская мысль на Западе, а отчасти и в России ищет разрешения их вне Церкви, вне христианства. Этих тем собственно три и все они характерны и неустранимы, все они трагичны. — Это есть прежде всего тема персонализма или личности (завещанная христианством в учении о воскресении или восстановлении целостной жизни человека), затем тема свободы (определяемая отвержением христианством всякого законничества) и, наконец, тема социальная (завещанная благовестием о Царствии Божием)...

...Не могут не чувствовать православные люди, что наши установки, наше понимание природы и человека не знают всех тех затруднений, которые в свое время на Западе побуждали мысль идти путем недоверия к Церкви. И даже более, — в озарениях веры мы находим богатейшие дополнения к «естественному свету разума». Вот почему для нас, русских, созревавших духовно в Православии, открыты иные подходы к центральным проблемам (которые у нас те же, что и на Западе). Внутренняя борьба, которую мы видели в развитии русской мысли за два века, как раз и состоит в том, что внутренним чутьем мы обращены к иным перспективам, чем те, которые открываются нам сквозь призму западной секулярной философии. Русская мысль, однако, осуждена самой историей на это глубочайшее раздвоение — отчасти мы носим ведь ныне Запад в самих себе, определяемся его духовными исканиями и попадаем неизбежно в его тупики, — но отчасти стоим мы и на другом пути, на том пути, который открыт нам нашим православным восприятием культуры и жизни, человека и природы. Мы как бы стоим на пороге (а, может быть, частично уже и переступили этот порог) философских построений, определяемых озарениями, дарованными нам Православием...

54. Михаил МЕНШИКОВ

С давних времен, и особенно с Петра Великого, Малороссия вносила свой вклад в национальную русскую культуру. Вклад этот был не всегда положительным, и мы, например, вовсе не благодарны за наплыв в 18 веке южнорусских латинизированных монахов вроде Феофана Прокоповича и фаворитов. Но в лице Гоголя Полтавская Украйна подарила Святой Руси большой национальный талант. Гоголь многое дал России, но Россия еще больше дала Гоголю, точнее говоря, дала все, ибо на просторечном наречии он не поднялся бы выше Котляревского или Шевченка. И помимо Гоголя Малороссия высылает к верхам общества много даровитых людей, однако если быть вполне справедливым, то нельзя не признать, что Великороссия за эти двести шестьдесят лет не нуждалась в культурной поддержке юга. Это совершенно естественно и говорится не для хвастовства (великороссов ведь вдвое больше, чем малороссов), а для того лишь, чтобы оправдать наиболее выгодную для всех великорусскую культуру как единую национальную. Она во многом уступает более древним европейским культурам, но в черте своей Империи не уступает никакой. Если сколько-нибудь допустимо говорить о русской цивилизации, то она в лице своих великих людей все же более великорусская цивилизация, нежели какая иная. Следует оговориться, что это цивилизация не замкнутая: она обильно питается всем — отечественным и всесветным, что ей посылает Бог, и в том числе дает самое широкое гостеприимство малорусским, белорусским и... к сожалению, даже еврейским талантам. Но ведь так поступает всякая великая цивилизация...

55. Архимандрит Константин (ЗАЙЦЕВ)

Восстановление Российской монархии не есть проблема политическая. Парадоксально может это звучать, но в настоящее время реальным политиком может быть только тот, кто способен проникать в мистическую сущность вещей и событий. Только духовное возрождение России может вернуть ее миру. Поскольку в прошлом мы стали бы искать уроков, светлых знамений, духовных руководителей для создания нашего будущего, наша мысль должна обращаться не к политическим вождям, как бы велики ни были в прошлом их заслуги <...> Не поможет нам и уход в древнюю Москву <.. > Есть только один вождь, способный нам вернуть Россию — тот, который положил ее начало, в облике Святой Руси утвердив Российское великодержавие: Владимир Святой! Россию надо «крестить». Только наново крещенная Русь может снова стать Православным Царством. Возможно ли это новое рождение духовное? В этом — вопрос бытия России, как Исторической Личности, которая известна нам из истории и которая кончила свою внешнюю, государственно-организованную жизнь с падением Трона ее Царей. Другого пути восстановления Исторической России нет. И это — проблема не только наша, русская. Это и проблема мировая, вселенская. Ибо от того или иного решения ее зависит и судьба мира, точнее говоря, зависит вопрос о возрасте мира и о близости наступления Восьмого Дня.

Россия неповторима. Природа ее неповторимости может быть уяснена только в лучах Церковной Истины, исторически раскрывавшейся. Судьба России, как Православного Царства, неразъединима от судьбы Православной Церкви Вселенской, а судьба Православной Церкви есть судьба мира. Нет сейчас Православного Царства, но есть Русская Православная Церковь, которая воплощает в себе преемство Исторической России. Она есть за рубежом, она есть и в России подъяремной. Ее судьба есть судьба России. Ее судьба есть и судьба мира! Возвращение к ней русского народа и в ней обретение утраченного исторического преемства бытия, в образе возвращенной к дальнейшей жизни Исторической России, есть единственная для церковно-православного сознания представимая форма возвращения мира к «нормальной» жизни. Как просто жить тем, кто это уяснил, и как точно обозначается их личный путь, православный путь! Это — путь личного спасения, это и путь служения России, это и путь служения миру. Будем помнить, что, как ни существенно открывать глаза миру на подлинное существо того, что происходит в мире, путь спасения основной не тут: никто не спасет России, если она сама не встанет на путь спасения. Как бы относительно далеко ни шло просветление сознания мира в отношении России — душа русского человека остается основным местом сражения между Христом и Велиаром, и победой в ней Христа или Велиара определится дальнейшая судьба мира.

Все меняется в жизни. Меняется и Россия на протяжении своего тысячелетнего бытия. Не может она не продолжать меняться и с продолжением своего бытия. Об этом спора нет. Но разве меняться значит — изменять себе? Сохранение своей исторической личности есть и непременное условие и непреложное задание всякого изменения, если оно не есть либо временная утрата личности (одержимость!), либо уже умирание и, наконец, — смерть! Выпадение из Истории не непременно должно происходить в форме завоевания со стороны: оно может быть результатом и внутренних процессов. Правда, история не знала еще такой внезапной, острой, всецелой, принципиальной, последовательной, идейной трансформации, как то мы видим на примере России и СССР, но зачатки такого явления, в формах резких и наглядных, Европа нам показывала — прежде всего на примере Франции после так называемой великой революции как бы в предостережение всему миру и нам в частности. То, что случилось с Россией, есть не историческое изменение, а есть или выпадение России из истории, завершающее, под воздействием тех же идей, которые ставили под вопрос бытие Франции, явленный там процесс, но уже в нашем отечестве, или временное помутнение исторического сознания, временная утрата личности, одержимость, временно лишь выводящая Россию из русла ее исторической жизни, сделав ее орудием одержащих ее «бесов». Западные «идеи» сумели сочетаться с внутренними анархическими процессами русского исторического корня и, поставив себе эти силы на службу, оказались в состоянии всецело овладеть Россией. Насилием беспримерным осуществляется вот уже четвертый десяток лет полная переплавка России с истреблением личного состава ее, служившего России Исторической, и с обречением оставшегося в наличности населения на насильственную переделку, задачей имеющую вырвать из души весь идейный состав прошлого, и в этом отношении убив всякую преемственность.

В свете духовно-просветленного сознания такая судьба России не может не быть воспринята, как кара Божия, ниспосланная за уклонение от выполнения промыслительной миссии России, составлявшей существо ее исторического бытия. И Киевская, и Московская, и Петербургская Россия были носительницами этого задания, достигшего высшего своего напряжения на Руси Московской, когда Русский народ ценою вольного отказа от гражданской свободы сумел сохранить свободу духовную, сделав, вместе с тем, весь закрепощенный свой быт хранилищем этой духовной свободы; Россия стала тогда неким подобием монастыря, в котором высшая свобода достигалась, как и в настоящем монастыре, в формах церковноосмысленного вольного послушания. Период духовного «раскрепощения» России, начатый еще до Петра, а при нем получивший такое демонстративное выражение и оформление, довел Россию в сложном и многозначительном процессе истории России Императорской до духовного обморока, использованного злой силой для завладения нашим Отечеством.

56. Отец Павел ФЛОРЕНСКИЙ

Род есть единый организм и имеет единый целостный образ. Он начинается во времени и кончается. У него есть свои расцветы и свои упадки. Каждое время его жизни ценно по-своему; однако род стремится к некоторому определенному, особенно полному выражению своей идеи, перед ним стоит заданная ему историческая задача, которую он призван решить. Эта задача должна быть окончательно выполнена особыми органами рода, можно сказать энтелехией рода, и породить их — ближайшая цель жизни всего рода. Это благоухающие цветы или вкусные плоды данного рода. Ими заканчивается какой-то цикл родовой жизни, они последние или какие-то предпоследние проявления рода. Будет ли от них потомство или нет — это вопрос уже не существенный, по крайней мере в жизни данного рода, ибо в лице этих своих цветов он уже выполнил свою задачу. Если потомство тут будет, то это может быть лишь развитием рода по инерции, и в ближайшем будущем, т. е. через три, четыре и т. д. поколения (а что значит три-четыре поколения в истории рода!), жизненной энергии рода суждено иссякнуть. В других случаях возможно, при притоке надлежащей крови, и рождение стойкого потомства. Но таковое чаще всего исходит от какой-либо из младших ветвей рода, с новой родовой идеей и новой исторической задачей. Но чем полнее и совершеннее выразился в известном представителе исторический смысл рода, тем менее оснований ждать дальнейшего роста родовой ветви, к которой он принадлежит.

Нет никакого сомнения, жизнь рода определяется своим законом роста и проходит определенные возрасты. Но нет сомнений также и в свободе, принадлежащей роду, — свободе, столь же превосходящей мощью своего творчества свободу отдельного представителя рода в среднем, как и полнота жизни рода в целом превосходит таковую же отдельных родичей в среднем. Кроме того, в какие-то сроки и в лице каких-то отдельных представителей рода это самоопределение его получает чрезвычайные возможности. Род стоит тогда у дверей собственной судьбы. Если вообще, в другие времена и в лице других его членов, ему предоставлена некоторая беспечность и от него не требуется четких решений и прозрения в жизнь и задачу целого, то наоборот, в такие времена и в лице таких своих членов он приобретает возможность подтянуться, духовно напрячься и на этих поворотах сделать выбор, сказать либо «да», либо «нет» высшему о нем решению. Так бывает и в жизни отдельного человека; но неизмеримо ответственнее эти узловые точки в жизни целого рода. И тут род волен сказать «нет» собственной идее и вырвать из себя источник жизни. Тогда после этого рокового «нет» себе самому роду уже незачем существовать, и он гибнет тем или иным способом.

Жизненная задача всякого — познать и форму своего рода, его задачу, закон его роста, критические точки, соотношение отдельных ветвей и их частные задачи, а на фоне всего этого — познать собственное свое место в роде и собственную свою задачу, не индивидуальную свою, поставленную себе, а свою — как члена рода, как органа высшего целого. Только при этом родовом самопознании возможно сознательное отношение к жизни своего народа и к истории человечества, но обычно не понимают этого и родовым самопознанием пренебрегают, почитая его в худшем случае — за предмет пустого тщеславия, а в лучшем — за законный исторически заработанный повод к гордости.

57. Сергей БУЛГАКОВ

Мы живем в эпоху обостренной экономической рефлексии, напряженного и утонченного экономического самосознания, когда вопросы экономического бытия властно заняли в мысли и чувстве одно из первых мест. Объяснения этому явлению нужно искать, разумеется, не в одном только обострении общего самосознания или саморефлексии, которое наше время вообще отличает, но и в событиях экономической жизни, в непомерном ускорении ее темпа и колоссальном развитии хозяйства. Капитализм с его железной поступью, с его неотразимой, покоряющей мощью, влекущей человечество куда-то вперед по неведомому и никогда еще не испытанному пути, не то к последнему торжеству, не то к гибельной бездне, — вот тот всемирно-исторический факт, которым мы невольно загипнотизированы, вот ошеломляющее впечатление, от которого мы не можем освободиться. Человек в хозяйстве побеждает и покоряет природу, но вместе с тем побеждается этой победой и все больше чувствует себя невольником хозяйства. Вырастают крылья, но и тяжелеют оковы. И это противоречие, разъедающее душу человека, заставляет его сосредоточеннее задуматься над вопросом о природе хозяйства. Прежние инстинкты и навыки утрачивают свою непосредственность, будят тревогу, порождают рефлексию, словом, развивается своеобразный экономический гамлетизм, и такими экономическими Гамлетами полна наша эпоха.

58. Василий РОЗАНОВ

Русские в странном обольщении утверждают, что они «и восточный, и западный народ», — соединяют «и Европу, и Азию в себе», не замечая вовсе того, что скорее они и не западный, и не восточный народ, ибо что же они принесли Азии и какую роль сыграли в Европе? На востоке они ободрали и споили бурят, черемисов, киргиз-кайсаков, ободрали Армению и Грузию, запретив даже слушать свою православную обедню по-грузински. В Европе явились как Герцен и Бакунин и «внесли социализм», которого «вот именно и не хватало Европе». Между Европой и Азией мы явились именно «межеумками», т. е. именно нигилистами, не понимая ни Европы, ни Азии. Только пьянство, муть и грязь внесли. Это действительно «внесли». Страхов говорил с печалью и отчасти с восхищением: «Европейцы, видя во множестве у себя русских туристов, поражаются талантливостью русских и утонченным их развратом». Вот это — так. Но принесли ли мы семью? Добрые начала нравов? Трудоспособность? Ни-ни-ни. Тогда как мы «и не восточный, и не западный народ», а просто ерунда, — ерунда с художеством, — евреи являются на самом деле не только первенствующим народом Азии, давшим уже не «кое-что», а весь свет Азии, весь смысл ее, но они гигантскими усилиями, неутомимой деятельностью становятся мало-помалу и первым народом Европы.

Посмотрите, встрепенитесь, опомнитесь: несмотря на побои, как они часто любят русских и жалеют их пороки, и никогда «по-гоголевски» не издеваются над ними. Над пороком нельзя смеяться, это — преступно, зверски. И своею, и нравственною, и культурною душою они никогда этого и не делают. Я за всю свою жизнь никогда не видел еврея, посмеявшегося над пьяным или ленивым русским. Это что-нибудь значит среди оглушительного хохота самих русских над своими пороками... Несмотря на побои (погромы), взгляд евреев на русских, на душу русскую, на самый даже несносный характер русских, — уважителен, серьезен. Я долго (многие годы) приписывал это тому, что «евреи хотят еще больше развратиться русским»: и в конце концов вижу, что это не так. На самом деле евреи уважительно, любяще и трогательно относятся к русским, даже со странным против европейцев предпочтением. И на это есть причина: среди «свинства» русских есть, правда, одно дорогое качество — интимность, задушевность. Евреи — то же. И вот этою чертою они ужасно связываются с русскими. Только русский есть пьяный задушевный человек, а еврей есть трезвый задушевный человек.

59. Борис ВЫШЕСЛАВЦЕВ

С точки зрения христианской философии подлинный критерий доброго творчества дается в словах Христа: «Без меня не можете ничего творить». Но к этому можно добавить еще и точное определение зла, которое содержится в Евангелии: зло есть ложь, убийство и тирания. Дьявол есть «отец лжи и человекоубийства от начала», и он же «дает власть над всеми царствами, поскольку она принадлежит ему», т. е. добывается через зло (Лк., 4, 6, 7). Нет никакого сомнения в том, что Апокалипсис рассматривает тоталитарную тиранию как высшее выражение и высшее напряжение зла, которому он противопоставляет высшее Божественное проявление добра. Но не следует думать, что такое определение зла существует только для одного христианского сознания: в отвращении ко лжи, убийству и тирании есть нечто общечеловеческое, нечто утверждаемое как безусловная правда, как очевидная «логика сердца». Безрелигиозный гуманизм эпохи Просвещения утверждает то же самое.

На протяжении истории сущность зла, начиная с убийства Авеля Каином, остается той же самой, но его форма изменяется и усовершенствуется, ибо существует не только прогресс в добре, но и прогресс во зле. Индустриальный век создает новую форму усовершенствованного зла: прежде всего ложь перестала быть индивидуальным пороком отдельных лжецов и обманщиков, — ложь социализирована и национализирована; для ее пропаганды созданы целые министерства и международные организации. Убийство тоже социализировано и сосредоточено в грандиозном инквизиционном аппарате, действующем в самых различных формах, недавно изобретенных, и далеко не только в формах явной смертной казни. Наконец, тирания тоже не является формой правления отдельных индивидуально способных или неспособных тиранов и вождей, свергаемых и избираемых, как это было до сих пор в истории. Тирания является тоталитарным государством, организованным таким образом, что оно ставит перед собой задачу всемирного тоталитаризма. При этих условиях новой форме зла должна быть противопоставлена новая форма добра.

Какая она будет, мы еще не знаем, но несомненно, что она будет обоснована на противоположных принципах: вместо лжи — правда, вместо человекоубийства и ненависти — любовь и братство, вместо тирании — организованная свобода. Следует, однако, признать, что организация новых форм добра, так сказать, запоздала. Неизвестно, могут ли старые формы демократии и парламентаризма противостоять натиску организованной тирании. Для этого нужно новое творчество путей свободной организации, нужно проведение хозяйственной демократии, которая дала бы всем то чувство свободы и автономии личности, которое дороже всякого удовлетворения материальных потребностей человека. Только тогда каждый будет способен и готов защищать против тоталитаризма собственную автономную личность, которая нашла полное признание во всеохватывающей народной автономии. Важно, чтобы «сыны века сего» не были во всех отношениях хитроумнее «сынов Царствия», по слову этой таинственной притчи.

Победит ли свобода и любовная соборность или вооруженная ненависть тоталитарной тирании — мы не знаем. Не знаем, осуществит ли коммунизм свою империалистическую миссию или, напротив, человечество откажется от тоталитарного рабства и сумеет организовать свободный порядок внутри народов и свободное соглашение между народами. Пушкин сказал: «Историк не астроном и Провидение не алгебра». Мы не можем предсказывать в истории и социологии с абсолютной точностью, но мы можем и должны выбирать. И выбрать мы должны решительно, сознавая, что от каждого нашего слова, от действия или бездействия или колебания зависит судьба человечества.

60. Петр СТРУВЕ

Для создания Великой России есть только один путь: направить все силы на ту область, которая действительно доступна реальному влиянию русской культуры. Эта область — весь бассейн Черного моря, то есть все европейские и азиатские страны, «выходящие» к Черному морю.

Здесь для нашего неоспоримого хозяйственного и экономического господства есть настоящий базис: люди, каменный уголь и железо. На этом реальном базисе — и только на нем — неустанною культурною работой, которая во всех направлениях должна быть поддержана государством, может быть создана мощная Великая Россия. Она должна явиться не выдумкой политиков и честолюбивых адмиралов, а созданием народного труда, свободного и в то же время дисциплинированного. В последнюю эпоху нашего дальневосточного «расширения» мы поддерживали экономическую жизнь Юга отчасти нашими восточными предприятиями. Отношение должно быть совершенно иное. Наш Юг должен излучать по всей России богатство и трудовую энергию. Из черноморского побережья мы должны экономически завоевать и наши собственные тихоокеанские владения.

Основой русской внешней политики должно быть, таким образом, экономическое господство России в бассейне Черного моря. Из такого господства само собой вытечет политическое и культурное преобладание России на всем так называемом Ближнем Востоке. Такое преобладание именно на почве экономического господства осуществимо совершенно мирным путем. Раз мы укрепимся экономически и культурно на этой естественной базе нашего могущества, нам не будут страшны никакие внешние осложнения, могущие возникать помимо нас. В этой области мы будем иметь великолепную защиту в союзе с Францией и в соглашении с Англией, которое в случае надобности может быть соответствующим образом расширено и углублено. С традициями, которые потеряли жизненные корни, необходимо рвать смело, не останавливаясь ни перед чем. Но традиции, которые держатся сильными, здоровыми корнями, следует поддерживать. К таким живым традициям относится вековое стремление русского племени и русского государства к Черному морю и омываемым им областям. Донецкий уголь, о котором Петр Великий сказал: «Сей минерал, если не нам, то нашим потомкам весьма будет полезен» — такой фундамент этому стремлению, который значит больше самых блестящих военных подвигов. Без всякого преувеличения можно сказать, что только на этом черном «минерале» можно основать Великую Россию.

61. Николай ЛОССКИЙ

К числу первичных основных свойств русского народа принадлежит могучая сила воли. Отсюда становится понятною страстность многих русских людей. Страсть есть сочетание сильного чувства и напряжения воли, направленных на любимую или ненавидимую ценность. Чем выше ценность, тем более сильные чувства и энергетическую активность вызывает она у людей, обладающих сильною волей. Отсюда понятна страстность русских людей, проявляемая в политической жизни, и еще большая страстность в жизни религиозной. Максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость суть порождения этой страстности. Познакомимся сначала с массовыми проявлениями русской страстности. В религиозной жизни ярким примером крайней страсти и фанатической нетерпимости служит история старообрядчества. Потрясающим проявлением религиозных страстей было самосожжение многих тысяч старообрядцев. Еще более страшным следствием фанатизма было в конце прошлого века самозакапывание в землю и, следовательно, крайне мучительная смерть. В политической жизни России массовые проявления страстности и могучей воли весьма многочисленны. Например, в Смутное время, когда Московскому государству угрожало подчинение Польше и Швеции, король Польский Сигизмунд осадил Смоленск. Жители Смоленска, опасаясь власти иноземцев и насаждения Польским королем католицизма, оказали неприятелю отчаянное сопротивление. Из 80000 жителей остались в живых только 8000; они «заперлись в соборной церкви Богородицы, зажгли порох в погребах и взлетели на воздух». Самоотверженность русских солдат во время войн общеизвестна. Во время перехода Суворова через ров, солдаты готовы были лечь в ров с тем, чтобы пушки были перевезены по их телам. Русское революционное движение изобилует примерами политической страстности и могучей силы воли. К недавнему прошлому принадлежат проявления этой силы у Б. Савинкова и его сподвижников, а также несгибаемая воля и крайний фанатизм Ленина вместе с руководимыми им большевиками, создавшими тоталитарное государство в такой чрезмерной форме, какой не было и, даст Бог, не будет больше на земле.

62. Протоиерей Борис МОЛЧАНОВ

Никакая сила человеческая не сможет противостать Антихристу. Сам Господь, придя на землю вторично во всей славе Своей, победит его. Тогда наступит Страшный Суд Христов и конец нашего мира. И «схвачен будет зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса перед ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые (будут) брошены в озеро огненное, горящее серою; а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его» (Откр. XIX, 20—21). Главное бедствие эпохи пред всемирным воцарением Антихриста будет заключаться в исключительной духовной слепоте людей. Духовный разум, т. е. тот разум, который только и может ясно видеть свет Истины, станет крайне редким явлением. Человечество, руководствующееся плотским, не только не узнает Антихриста, не увидит в нем коварного врага своего, но, напротив, признает его своим благодетелем. «Многие будут веровать в него, — сказал один блаженный инок, — и станут славить его как Бога крепкого. Имущие же Бога всегда в себе... увидят истину чистою верою и познают его. Всем бо имущим Боговидение Божие и разум — тогда разумно будет пришествие мучителя. Имущим же присно ум в вещах жития сего и любящим земная — непонятно сие будет: привязаны бо суть в вещах житейских. Аще и услышат слова (предупреждения об антихристе), то не имут веры, но паче омерзит им глаголяй сия». Постоянным предостережением для вас является слово Христово: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно» (Лук. XXI, 34)...

Другое бедствие эпохи Антихриста будет заключаться в том, что тогда уже станет невозможным никакое организованное сопротивление его власти. Тогда «не покусись остановить его немощною рукою твоею. Устранись, охранись от него сам; и этого с тебя достаточно» (Епископ Игнатий Брянчанинов). «Будь доволен тем, — говорит старец Исайя, — что предостаточно спасаться людям, желающим спастись». Поэтому нужно бороться с надвигающимся царством тьмы теперь, когда возможность борьбы еще не отнята от нас. Всякое же уклонение от борьбы теперь, всякий хотя бы самый незначительный компромисс со злом во имя сосуществования с ним, допущенный сегодня, только еще более увеличит трудность борьбы с ним завтра. Нужно «делать дела... доколе есть день, пока не настала ночь, когда никто не может делать» (Иоанн, IX, 4; XII, 35). Ночь есть то надвигающееся на нас сатанинское царство духовной тьмы, которое готовится охватить все человечество. Тогда жизйь верующих будет настолько тяжкой, что они, даже несмотря на свою греховность, даже забывая страх грядущего Суда, будут восклицать: «Ей, гряди, Господе Иисусе!»

63. Сергей АСКОЛЬДОВ

В историческом прошлом России имеются великие грехи и беззакония, и среди них крупнейшими являются, быть может, преследования старообрядцев. Но принципиального гонения на христианство в ней не было вплоть до 1918 года. И это гонение не случайно связано с социальной революцией. Внутренний пафос того и другого движения по существу один. И нельзя поверить, — этому положительно противоречит множество фактов, — чтобы социальная революция производилась только для блага народа, чтобы это было только гуманитарное движение, выразившееся в искаженных формах. Нет, в этом есть своеобразный вовсе не утилитарный и не этический, а именно религиозный пафос, но только пафос с обратным знаком по отношению к христианству.

Христианство есть религия Царства Небесного, социализм же есть религия царства земного. И в конце концов весь глубочайший смысл этого своеобразного религиозного идеала вовсе не в том, чтобы люди в этом земном царстве были счастливы, свободны и сыты. Все это приманки и внешние движущие стимулы, тяготеющие поистине к одной цели — к богоборчеству.

Но антихристово движение в России все же приняло, несомненно, еще сравнительно невинную личину злого зверя. Эта личина имеет и свою специальную персонификацию в третьем герое русской революции, Ленине. Не надо, однако, быть пророком, чтобы предсказать и его крушение. Слишком очевидно, что человечество не подошло еще к последним граням и тяжело больная Россия выздоровеет, хотя бы и приблизив своей болезнью и себя, и все человечество к настоящей смерти. Снова восстановятся нарушенные нормы жизни, снова окрепнут добрые начала жизни, но окрепнет с ними и зло и, наученное неудачами, попытается по-новому овладеть всечеловеческим сознанием. И опять не надо быть пророком, чтобы понять, что соблазн антихристова движения подойдет к человечеству не в обличье злого волка, а именно в обличье человека, одушевленного благороднейшими идеалами и умеющего проводить их в жизнь в заманчивых и этически безупречных формах. Но существо его останется то же самое — создание общественных форм на почве подчинения человеку, как богу. Конечно, здесь предметом поклонения будет не столько индивидуальный человек, а человечество как родовое начало. Индивидуальное лицо антихриста лишь воплотит и олицетворит в себе все вожделения забывшего и отвергнувшего Бога человечества, как бы вручившего ему все свои родовые полномочия и форму власти.

Мы имели до сих пор в виду религиозный смысл русской революции с отрицательной стороны. Резюмируя его итог, мы можем сказать, что смысл этот заключается прежде всего в обнаружении, а с тем и в обличении перед всечеловеческим сознанием трех видов зла, заключающихся в нарушении каждым из основных трех начал русской души своей нормальной функции в связи с остальными. Так, первым злом, хотя и скрытым в формах старого дореволюционного режима и, однако, бывшим доминирующим моментом революции, явилась обособленность святого начала от человеческого — злоупотребление дарованной ему в виде особого таланта свободой от требований гуманистической этики и общественности. В этом случае религиозное начало причудливо сплелось с греховным и недостойным и в преломлении своем в низинах человеческого сознания отразилось загадочной фигурой достаточно «моложавого старца», чуть не святого и в то же время слишком прельщенного плотью, — простеца и в то же время хитреца и лукавца. Второе зло обнаружилось в изолированном выступлении гуманистического начала в качестве самодовлеющей инстанции с негодными средствами адвокатской риторики, приведшем к победе зверя и над святым, и над человеком. Третье зло — злоба природного зверя, натравленного и на святое, и на человеческое во имя будущего царства зверя апокалиптического. Во всех этих падениях виновными являются все классы и слои русского общества, выразители всех его основных стремлений и направлений, поскольку все в той или иной мере были соучастниками, хотя бы только духовными, творившихся зла и неправды в области основных трех начал духовной природы русского народы. «Каждый за всех и во всем виноват» — вот формула, которую поистине каждому надлежит применить прежде всего к самому себе и «внутренне пережить при взгляде на все совершившееся в роковые дни внешнего и внутреннего позора нашей родины.

Но величайшее религиозное значение получает русская революция в тех бедствиях и ужасах, которые она с собою несет. Одних они приводят к религии после многих лет отпадения, других укрепляют в религии, научают религиозному подвигу. Много рассеяно по всей России религиозно терпящих порывы злого ветра и не знающих, откуда и почему налетевшие шквалы злобы разрушают жизнь их и их близких. Много и сознательно не принимающих в свою душу уже проясняющиеся начертания зверя. Много и протестующих и обличающих. Наконец, Россия уже насчитывает немалое количество настоящих религиозных мучеников за Христа и Церковь, принявших мученическую смерть от ярости неверия, от мести за какие-то чужие грехи прошлого. И во всем этом претерпении, в неприятии зла внутрь своей души, в посильном сопротивлении ему не созревают ли в народной душе одновременно с навыками зла и, однако уже как-то обособляясь от них, и другие святые навыки к той борьбе, которая должна разыграться в последние дни, в те дни, когда принять участие в антихристовом государстве будет уже непрощаемым грехом, окончательным переходом под знамя противника Христа? Так в соседстве с заглушающими плевелами созревают добрые колосья, пополняется число праведников, сгущаются все духовные качества, нужные для создания нового организма Царства Божия. Это созревание невидимое, неслышное, не творящее громких дел, но прочно созидательное для строящегося невидимого града Божия. Так строящийся град князя мира сего своим строительством с роковою неизбежностью, по закону антагонизма сил, выявляет и обособляет другой град, град Божий. И ныне Россия именно есть главная арена этих противоборствующих созиданий.

Мы, конечно, не можем сомневаться в том, что всходы зла будут заметнее и, во всяком случае, будут иметь все внешнее эмпирическое торжество. Преобладание зла в мире, определяемое словами: «весь мир во зле лежит», не ослабевает, а усиливается к концу истории, и прогресс добра заключается не в количестве, а именно в созревании новых качеств. И эта зрелость религиозных ценностей может дать некоторый плод и на фоне всеобщего увядания и скрытой готовности к смерти. Человечеству, может быть, предстоит пережить кратковременную счастливую осень жизни. Эта осень раскроет, быть может, где-нибудь в краткой и, однако же, явственной форме то целостное обнаружение христианского идеала общественности, которое, понятое как новое преодолевающее христианство религиозное откровение, и составляет для некоторых соблазн «третьего завета». Если это произойдет именно из тех посевов добра, которые произведены бедствиями, мученичествами и другими испытаниями и научениями русской революции, то в этом будет, конечно, ее важнейший положительный результат и наибольшее религиозное значение.

64. Петр ИВАНОВ

Эта удаль, это желание повоевать во что бы то ни стало, своего рода одержимость, во вторую половину двенадцатого века заполнила Русскую землю и внешне стала причиной ее гибели (внутренне, конечно, были другие, более глубокие причины — как мы говорили, порча в сердцевине народа Русской земли). И вот удаль, как эмблема язычества, победила святое братство. Самое показательное дело Мстислава Удалого — этого последнего князя, благочестивой отрасли Мономахова рода — было его поведение при Калке, в сражении с татарами. Удаль заставила его, не сказав другим князьям, броситься на татар, чтобы первому получить победный венок. Татары, уничтожив его отряд, обратились на главное войско, не выстроенное в боевой порядок. Когда в 1246 году по Киевской земле проезжал к татарам папский миссионер, он встречал по пути лишь бесчисленное множество человеческих костей и черепов, разбросанных по полям. В самом Киеве едва насчитывали при нем 200 домов, обыватели которых терпели страшное угнетение. Русская земля как бы умерла. Одни были убиты, иные рассеялись. Жители восточных областей княжеств Русской земли уже давно начали свое переселение на север. Но они уходили все севернее и севернее — очевидно, не в состоянии ужиться с северянами, как их называет летописец. Другие жители Русской земли оказалось на крайнем славянском западе. Обыкновенно предполагается, что Русская земля не стремилась к единодержавию и потому не создала сильного государства. Московское же царство сумело стать крепким. Это неправда. Богом любимая Киевская Русь не имела соответствующего духа, чтобы насилием одного над другим собраться воедино. Первый князь, почувствовавший вкус к самодержавию, Андрей Боголюбский (эпитет, выдуманный Москвой), должен был перебраться на север, где он родился, — в Киеве с таким вкусом ему было бы не по себе. Оттуда он стал пытаться удовлетворять свою страсть к насилию, однако Русская земля не далась ему в руки. Знаменательно, что его поражение сопровождалось чудесами. Без единодержавия, оставаясь многоначальной, хотела жить в любви и потому быть крепкой Русская земля и при великой помощи Божией, как мы видели, достигла этого на некоторое время, но изнемогла. Русская земля была пророчеством еще и доселе не наступившей истинной жизни русской церкви. Разрушительные силы взяли перевес, ибо высокая жизнь как знамение и пророчество будущего не в состоянии быть длительной.

65. Святитель Феофан ПОЛТАВСКИЙ

Вы меня спрашиваете о ближайшем будущем и о грядущих последних временах. Я не говорю об этом от себя, но то, что мне было открыто старцами. Приход антихриста приближается и уже очень близок. Время, разделяющее нас от его пришествия, можно измерить годами, самое большое — десятилетиями. Но перед его приходом Россия должна возродиться, хотя и на короткий срок. И царь там будет избранный Самим Господом. И будет он человеком горячей веры, глубокого ума и железной воли. Это то, что о нем нам было открыто, мы будем ждать исполнения этого откровения. Судя по многим знамениям, оно приближается; разве что из-за грехов наших Господь отменит его и изменит Свое обещание.

В России будет восстановлена монархия, самодержавная власть. Господь предызбрал будущего царя. Это будет человек пламенной веры, гениального ума и железной воли. Он прежде всего наведет порядок в Церкви Православной, удалив всех неистинных, еретичествующих и теплохладных архиереев. И многие, очень многие, за малыми исключениями, почти все будут устранены, а новые, истинные, непоколебимые архиереи станут на их место... Произойдет то, чего никто не ожидает. Россия воскреснет из мертвых, и весь мир удивится.

Православие в ней возродится и восторжествует. Но того Православия, что прежде было, уже не будет. Самим Богом будет поставлен сильный царь на престоле.

66. Архиепископ Серафим (СОБОЛЕВ)

Царскую самодержавную власть мы должны стремиться воссоздать не только потому, что такое стремление будет истинным покаянием в нашем тяжком грехе уничтожения одного из исконных начал русской жизни и попустительства к сему уничтожению. Это стремление одновременно соответствует и истинной русской идеологии, которая есть не что иное, как православная вера и основанная на ней русская жизнь во всех ее областях, начиная с личной и кончая государственной, почему русское государство должно возглавляться царской .самодержавной властью. Идеология русского человека никогда не допустит, чтобы в основе государственной жизни была власть не Богопоставленная, то есть не основанная на православной вере власть конституционная или республиканская.

67. Семен ФРАНК

Религиозная сущность русского духа в его глубочайшем своеобразии совершенно чужда всякому субъективизму, всякому погружению в субъективную внутреннюю жизнь чувства, а, напротив, имеет органическую склонность к объективности, к онтологически-метафизическому пониманию жизни; благодаря этому она ведет к углублению философского мышления, побуждает стремиться к глубочайшей и конкретнейшей форме философского рассуждения, в которой оно проявляется как спекулятивномистическая теософия. Исходя из внешних соображений, можно было бы это главное содержание типично русского философского мышления определить как религиозную этику. В своей, так сказать, обнаженной форме суть русского духа проявляется в моральной проповеди Толстого, в толстовском отрицании всей культуры и всей жизни во имя господства морального «блага». Но в этой чисто рационалистической форме толстовство есть одновременно и выхолащивание, искажение русского религиозного духа. Ибо для русской религиозной этики характерно как раз то, что «благо» для нее проявляется не как моральная проповедь или нравственная заповедь, не как долженствование и норма, а как истина, как живая онтологическая сущность, которую человек должен постичь и отдать ей всего себя. Иными словами: религиозная этика есть одновременно религиозная онтология. С другой стороны, русскому сознанию совершенно чуждо индивидуалистически-моралистическое понимание этики: когда речь идет о русских поисках «блага», имеются в виду не ценности, приносящие личное спасение или исцеление, но принцип или порядок, т. е. в конечном счете религиознометафизический опорный пункт, или основа, на которой должна зиждиться вся человеческая жизнь, да и все космическое мироздание, и через которую человечество и мир спасаются и преображаются.

Русскому, духу присуще стремление к целостности, к всеохватывающей и конкретной тотальности, к последней и высшей ценности и основе;

благодаря такому стремлению русское мышление и духовная жизнь религиозны не только по своей внутренней сути (ибо можно утверждать, что таковым является всякое творчество), но религиозность перетекает и проникает также во все внешние сферы духовной жизни. Русский дух, так сказать, насквозь религиозен. Он, собственно, не знает ценностей помимо религиозных, стремится только к святости, к религиозному преображению. В этом, возможно, наибольшее различие между западноевропейским и русским духом. Русскому духу чужды и неизвестны дифференцированность и обособленность отдельных сфер и ценностей западной жизни — и не по причине его примитивности (как это часто полагают образованные на западный манер русские), а именно из-за того, что это противоречит его внутренней сути. Все относительное, что бы оно собой ни представляло — будь то мораль, наука, искусство, право, национальности и т. д., как таковое, не является для русского никакой ценностью. Оно обретает свою ценность лишь благодаря отношению к абсолютному, лишь как выражение и форма проявления абсолютного, абсолютной истины и абсолютного спасения. В этом состоит принципиальный радикализм русского духа, искажением и деформацией которого являются политический радикализм или максимализм, обусловленные тем, что дух уже оторван от своих истинных, т. е. религиозных, корней. С другой стороны, известный русский нигилизм, который является не только отдельной, исторически обусловленной формой русского мировоззрения, но и составляет длительное болезненное состояние русской духовной жизни, не что иное, как оборотная сторона, негативный полюс этого духовного радикализма. Русский дух не знает середины: либо все, либо ничего — вот его девиз. Либо русский обладает истинным «страхом Божиим», истинной религиозностью, просветленностью — и тогда он временами открывает истины удивительной глубины, чистоты и святости; либо он чистый нигилист, ничего не ценит, не верит больше ни во что, считает, что все дозволено, и в этом случае часто готов к ужасающим злодеяниям и гнусностям...

68. Иван СОЛОНЕВИЧ

Нация — это не просто сумма индивидов, а некое индивидуальное и вместе с тем надындивидуальное целое, которое проходит в этом мире свою неповторимую жизнь. Если каждый отдельный человек действует как «pater familias», то даже и чисто арифметическая сумма этих отцов будет действовать на основании того же принципа. Каждый человек, и мужчина, и женщина, инстинкту продолжения рода отдает безмерно больше сил, чем удовлетворению своей собственной сегодняшней потребности. Это есть биологический инстинкт, осмысливающий нашу жизнь. Это есть наша биологическая связь с бесконечностью — в такой же степени, как религия является духовной связью с той же бесконечностью. Нация, сверхиндивидуальное целое, составлена из людей, которые родятся еще через тысячу лет, действует как тот же добрый отец семейства. Он копит для потомства, отказывая самому себе. С этой точки зрения территориальное расширение России не объясняется ни пресловутыми равнинными пространствами, ни иловайскими печенегами, ни необходимостью защиты своих рубежей путем наступления. Были, конечно, и равнины: из приднепровских равнин наши предки бежали в суздальские леса. Была, конечно, и защита границ: мы не могли ограничиться только защитой против казанских, нагайских и крымских татар. Но наш выход к Тихому океану никак не может быть объяснен ни равнинами, ни рубежами, ни защитой. Он даже не поддается объяснению той земельной теснотой, которой вызваны колонизационные процессы у народов Западной Европы. Процесс территориального расширения России может быть объяснен только биологически. Думаю, что это — единственный путь, на котором мы можем отыскать твердые и бесспорные точки опоры. Мы считаем, что основной опорной точкой всякого национального и государственного бытия является семья. Всякая семья вырастает не из религиозных, не из политических и вообще не из «сознательных» соображений. Юноша и девушка, воркующие при луне, никак не задаются вопросами вечности: вечность говорит их самыми глубинными инстинктами. Эти будущие родители никак не задаются вопросами повышения уровня рождаемости в стране или поставки для армии будущих солдат. Они просто влюблены. И если оба они морально и физически здоровы, то все остальное идет уже автоматически — и вечность, и рождаемость, и армия.

69. Алексей КАРТАШЕВ

Ни одному из христианских европейских народов не свойственны соблазны такого самоотрицания, как русским. Если это и не тотальное отрицание, как у Чаадаева, то откровенное, при случае, подчеркивание нашей отсталости и слабости, как бы нашей качественной от природы второстепенности. Этот очень старомодный «европеизм» не изжит еще ни в наших уже сходящих со сцены поколениях, ни в нашей молодежи, вырастающей в эмигрантском отрыве от России. А там, в больной и исковерканной СССР, навинчивается противоположная крайность. Там и европеизм, и русизм отрицаются и перекрываются якобы новым и более совершенным синтезом так называемого экономического материализма.

Наше предчувствие нового возрождения и грядущего величия и государства, и церкви питается отечественной историей. Пора приникнуть к ней патриотически любящим сердцем и умом, умудренным трагическим опытом революции.

Ломоносов явлением своей личности и исповеданием своей уверенности, «что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать», вселил в нас уверенность, что мы станем тем, чем инстинктивно, по безошибочному чутью, мы хотим быть. А именно: мы хотим быть в первых, ведущих рядах строителей общечеловеческой культуры. Ибо другого, достойного первенства земному человечеству не дано.

И это не благодаря музейно хранимым реликвиям Мономахова венца и титула Третьего Рима, и не благодаря фанатической Аввакумовской преданности букве — все это были только благородные предчувствия, — а через достойный великой нации порыв — занять равноправное место на мировом фронте общечеловеческого просвещения.

Античное сознание завещало нам свое наследие еще в двух вариантах антитезы: 1) Эллины и варвары и 2) Израиль и язычники (гои). Христианско-европейское сознание слило это устаревшее раздвоение воедино: в единое и высшее, окончательное культурное объединение для народов всего мира. В их расовой, религиозной, национальной пестроте обитатели земного шара на необозримые по времени периоды остаются заключенными в разные оболочки своих, столь дорогих им, наследственных форм жизни. Но это не существенный и не решающий историософский момент. Хочет кто этого или не хочет, но объективный факт исчерпанности схемы глобальной истории земного человечества, как целого, налицо. Тут немыслимы никакие ревизии. Нам — христианам и европейцам — надо с признательностью за честь и избранничество принять этот факт, как святую волю Провидения и с молитвой и благоговением совершать наше земное шествие к конечным благим целям, ведомым лишь Творцу Одному.

Как бы жгуче ни обострялись, по временам и по метам, живые, исторически злободневные задачи, у нас ли, или у других народов вселенной, но мы, раз преодолевшие самодовлеемость национального партикуляризма, не можем и не должны растрачивать свои силы без остатка на эту, в принципе уже преодоленную нами, фазу культурного служения. Национальные формы культуры, как языки и вероисповедания, продолжают функционировать, но отменить и заменить уже выяснившиеся и открывшиеся передовому христианскому человечеству его качественно первенствующие и командные высоты его служения никто и ничто не в праве. В этой предельности служений есть неотменимый момент посвященности и права на предводительство. Лишь на этом пути совершается преодоление «плоти и крови» наций, с их зоологическими унизительными и неизбежными войнами. Лишь на этом пути открывается просвет и надежда — преодолеть и победить великий демонический обман безбожного интернационала. Лишь во вселенском христианском водительстве заложено обетование истинной свободы человека и — мира всему миру. И вот на этом пути — достойное, высшее, святое место служению России и Русской Церкви, а не под знаменем «ветхозаветных», ветшающих национализмов.

70. Георгий ФЕДОТОВ

Весь драматизм российской политической ситуации выражается в следующей формуле: политическая свобода в России может быть только привилегией дворянства и европеизированных слоев (интеллигенции). Народ в ней не нуждается, более того, ее боится, ибо видит в самодержавии лучшую защиту от притеснений господ. Освобождение крестьян, само по себе, не решало вопроса, ибо миллионы безграмотных, живущих в средневековом быте и сознании граждан не могли строить новую европеизированную Россию. Их политическая воля, будь она только выражена, привела бы к ликвидации Петербурга (школ, больниц, агрономии, фабрик и т. д.) и к возвращению в Москву; т. е. теперь уже к превращению России в колонию иностранцев. Сговор монархии с дворянством представлял единственную возможность ограниченной политической свободы. Французская революция, с ее политическим отражением 14 декабря 1825 года, делала этот сговор невозможным. Оставалось управлять Россией с помощью бюрократии, которая и становится новой силой, по идеям Сперанского, при Николае I. Со времени декабристов, отчасти еще в их поколении, освободительные идеи усваиваются и развиваются людьми, оттиснутыми или добровольно отошедшими от государственной деятельности. Это совершенно меняет их характер: из практических программ они становятся идеологиями...

Не одна система тоталитарного воспитания ответственна за создание антилиберального человека, хотя мы и знаем страшную мощь современного технического аппарата социальной перековки. Тут действовал и другой социально-демографический фактор. Русская революция была еще невиданной мясорубкой, сквозь которую были пропущены десятки миллионов людей. Громадное число жертв, как и во времена Французской революции, пало на долю народа. Но как ни слепо действовала подчас машина террора, она поражала, бесспорно, прежде всего элементы, представляющие, хотя бы только морально, сопротивление тоталитарному режиму: либералов, социалистов, людей твердых убеждений или критической мысли, просто независимых людей. Народная интеллигенция раскололась — одна влилась в ряды коммунистической партии, другая (эссеро-меньшевистская) истреблена. Но те в ее рядах, кто не желал погибнуть или покинуть Родину, должны были за годы неслыханных унижений убить в себе чувство свободы, саму потребность в ней: иначе жизнь была просто невыносимой. Они превратились в техников, живущих своим любимым делом, но уже вполне обездушенным. Писателю все равно о чем писать: его интересует художественное «как»; поэтому он может принять любой социальный заказ. Историк получает свои схемы готовыми из каких-то комитетов: ему остается трудолюбиво и компетентно вышивать узоры. В итоге не будет преувеличением сказать, что вся созданная за 200 лет империи свободолюбивая формация русской интеллигенции исчезла без остатка. И вот тогда-то под нею проступила московская тоталитарная целина.

Новый советский человек не столько вылеплен в марксистской школе, сколько вылез на свет Божий из Московского царства, слегка приобретя марксистский лоск.

71. Преподобный Лаврентий ЧЕРНИГОВСКИИ

Русские люди будут каяться в смертных грехах, что <.„> не защитили Помазанника Божия — царя, церкви православные и монастыри, сонм мучеников и исповедников святых и все русское святое. Презрели благочестие и возлюбили бесовское нечестие...

Когда появится малая свобода, будут открывать церкви, монастыри ремонтировать, тогда все лжеучения выйдут наружу. На Украине сильно ополчатся против Русской Церкви, ее единства и соборности. Эту еретическую группировку будет поддерживать безбожная власть. Киевский митрополит, который недостоин сего звания, сильно поколеблет Церковь Русскую, а сам уйдет в вечную погибель, как Иуда. Но все эти наветы лукавого в России исчезнут, а будет Единая Церковь Православная Российская...

Россия вместе со всеми славянскими народами и землями составит могучее Царство. Окормлять его будет царь православный — Божий Помазанник. В России исчезнут все расколы и ереси. Гонения на Церковь Православную не будет.

Господь Святую Русь помилует за то, что в ней было страшное и ужасное предантихристово время. Просиял великий полк исповедников и Мучеников... Все они умоляют Господа Бога Царя Сил, царя Царствующих, в Пресвятой Троице славимого Отца и Сына и Святаго Духа. Нужно твердо знать, что Россия — жребий Царицы Небесной и она о ней заботится и сугубо о ней ходатайствует. Весь сонм святых русских с Богородицею просят пощадить Россию.

В России будет процветание веры и прежнее ликование (только на малое время, ибо придет Страшный Судия судить живых и мертвых). Русского православного царя будет бояться даже сам антихрист. При антихристе будет Россия самое мощное царство в мире. А другие все страны, кроме России и славянских земель, будут под властью антихриста и испытают все ужасы и муки, написанные в Священном Писании.

Война третья Всемирная будет уже не для покаяния, а для истребления. Где она пройдет, там людей не будет. Будут такие сильные бомбы, что железо будет гореть, камни плавиться. Огонь и дым с пылью будет до неба. И земля сгорит. Будут драться, и останется два или три государства. Людей останется очень мало, и тогда начнут кричать: долой войну! Давай изберем одного! Поставить одного царя! Выберут царя, который будет рожден от блудной девы двенадцатого колена. И Антихрист сядет на престол в Иерусалиме.

72. Архиепископ Феофан, в миру Василий БЫСТРОВ

Вы спрашиваете меня о ближайшем будущем и о последних временах. Я не сам от себя говорю, а сообщаю откровение старцев. А они передавали мне следующее: пришествие антихриста приближается и оно очень близко. Время, отделяющее от него, надо считать годами и в крайнем случае несколькими десятилетиями. Но до пришествия антихриста Россия должна еще восстановиться, конечно, на короткое время. И в России должен быть Царь, предызбранный Самим Господом. Он будет человеком пламенной веры, великого ума и железной воли. Так о нем открыто. Будем ожидать исполнения открытого.

Судя по многим признакам, оно приближается, если только по грехам нашим Господь Бог не отменит и не изменит обещанного. По свидетельству Слова Божия и это бывает.

73. Федор СТЕПУН

Для всех же, кто ищет для России новых путей, созвучных глубочайшим запросам XX века, но не ведущих в тупики идеократий и диктатур, остается действительно только одно: возврат к первозданной идее русской культуры, к идее православного христианства. В ней легче, чем в какой-нибудь иной идее, могут быть внутренне примирены ищущие в наше время творческой встречи начала авторитарного иерархизма и демократического равенства. И не только потому, что христианство представляет собой живое и таинственное единство иерархии и равенства, но и потому, что, требуя послушания христианской идее, вожди народа будут требовать не только подчинения самим себе, но и тому, чему сами подчиняются: верованиям и убеждениям, которые веками творили историю России. Ценность этих размышлений косвенным образом доказывается и тем, что все борющиеся с большевиками правительства не только не отрицают христианства, но прикрываются им как щитом в борьбе за свои идеалы. В Австрии это совершенно очевидно. Муссолини почел за благо примириться с церковью. У национал-социализма очень сложные счеты с христианством, но, как бы сложны они ни были, 24-й параграф программы, утверждающий, что партия стоит на точке зрения положительного христианства, еще в силе. В силе остается потому и 293 страница «Моей борьбы», защищающая не только христианство, но и невозможность для христианства, желающего быть религией, а не безответственным миросозерцанием, отказаться от своего догматического содержания. Думаю, что сказывающееся во всем этом желание современных диктатур походить на христианские государства свидетельствует о правильности моей мысли, что в древности, традиционности и народности христианской идеи кроется нечто нужное для современного политического строительства, какая-то полезная правда. Имя этой правды, конечно, свобода. Сближая свое миросозерцание с христианством, современная диктатура как бы говорит народу: если я тебя и насилую, то я делаю это во имя той правды, которая издавна заложена в тебе самом.

Россия, которая после падения большевиков начнет духовно воскресать к новой жизни, будет в своей массе, вероятно, малочувствительна к свободе. Но для той ее творческой элиты, на которую мы только и можем рассчитывать, свобода будет бесспорно верховною ценностью. Поэтому мне и представляется не безнадежною попытка подлинно свободолюбивого начала новой эры. Страшно подумать, если в порядке какой-нибудь новой идеократической перелицовки на голову освобожденных русских граждан снова обрушится все то, что уже было: на торжественной авансцене долгожданного переворота флаги и медные трубы, марши и шпалеры, сиплые голоса ораторов и бурные аплодисменты, а по низу, у ног марширующих и за спинами витийствующих шепоты измен и провокаций, ведущие к виселицам и расстрелам. Какая безысходная тоска и угнетающая скука!

Соглашаюсь и допускаю: по трагической необходимости истории новая жизнь может начаться именно так страшно и безнадежно, но сознательно желать и готовить такую смену большевизма преступно и бессмысленно. Хотеть такой смены — значит хотеть увековечения духа большевизма в России.

Нет, серьезно задумывать новый облик России нельзя без веры в то, что после оглушительного агитационного крика, после нескончаемого потока бушующих, но мертвых слов для всех наиболее искренних, горячих, а потому, Бог даст, и наиболее сильных русских людей будет насущнейшей потребностью и величайшим счастьем перестать говорить об истине и начать в молчании, более руками, чем устами, заново творить ее образ.

74. Александр ЗИНОВЬЕВ

Россия никогда не была нацией в том смысле, что она сложилась не как результат размножения одного народа и ассимилирования им других народов, а как объединение (насильственное или добровольное) различных народов, не ассимилируемых друг в друге. Революция пресекла зародыши становления нации и расчистила дорогу имперскому началу. Москва явилась его идеальным олицетворением. Москва — не космополитическое объединение. Здесь национальную принадлежность чтут, хотя и лицемерно. Москва есть имперское объединение. Причем весьма своеобразное: основной народ этого объединения угнетаем здесь больше всех, ибо он здесь есть фундамент и косное тело его. Когда приходится слышать, будто в Советском Союзе русские угнетают другие нации, становится просто смешно.

Сравните жизненный уровень русского населения с другими, и вы сами увидите, что это — ложь. Другое дело — советские власти, опираясь на русское население и используя его, стремятся сделать жизнь в стране еще более однообразной. Но это вытекает из сути системы, а не из некоего русского национализма. Сейчас есть некоторая тенденция возродить русский национализм, создавая какие-то ограничения евреям и высылая их (в форме добровольной эмиграции). Но если даже в Москве не останется ни одного еврея, украинца, грузина, татарина и т. п., Москва от этого уже все равно не станет городом русским. Решающую роль тут играл стремительный поток жизни, захвативший всех. В Москве он проносился, как ураган. Обычно такие явления массовой психологии ускользают из поля внимания историков как несущественные и не оставляющие зримых следов. Но роль их огромна. Я вспоминаю, как в конце войны многие из нас были недовольны тем, что война кончилась. Мы хотели пройти через всю Европу до океана. Зачем? Мы тогда сами не знали, зачем. Просто мы были частицами того исторического урагана и несли его в себе. Мы чувствовали, что возвращение домой будет для нас падением в унылое болото провинциализма, которое уже отчетливо наметилось. Мы, конечно, не понимали того, что предвоенный и военный ураган тот был не взлетом, а падением. Все попытки послесталинского руководства сохранить если не стремительность жизни, то иллюзии таковой потерпели потом такой крах, ибо падать было уже некуда. Все возможности падения, воспринимавшегося как полет, были исчерпаны. Опьянение, владевшее людьми, прошло. Наступало похмелье. Но не протест. За это время выяснились многие преимущества жизни в болоте. Тем более уже выведен новый человек, пригодный к болотной жизни.

75. Александр СОЛЖЕНИЦЫН

Нет у нас сил на окраины, ни хозяйственных сил, ни духовных. Нет у нас сил на Империю! — и не надо, и свались она с наших плеч: она размозжает нас, и высасывает, и ускоряет нашу гибель. Я с тревогой вижу, что пробуждающееся русское национальное самосознание во многой доле своей никак не может освободиться от пространнодержавного мышления, от имперского дурмана, переняло от коммунистов никогда не существовавший дутый «советский патриотизм» и гордится той «великой советской державой», которая в эпоху чушки Ильича-второго только изглодала последнюю производительность наших десятилетий на бескрайние (и теперь вхолостую уничтожаемые) вооружения, опозорила нас, представила всей планете как лютого безмерного захватчика — когда наши колени уже дрожат, вот-вот мы свалимся от бессилия. Это вреднейшее искривление нашего сознания: «зато большая страна, с нами везде считаются», — это и есть, уже при нашем умирании, беззаветная поддержка коммунизма. Могла же Япония примириться, отказаться и от международной миссии, и от заманчивых политических авантюр — и сразу расцвела.

Надо теперь жестко выбрать: между Империей, губящей прежде всего нас самих, — и духовным и телесным спасением нашего же народа. Все знают: растет наша смертность, и превышает рождения, — мы так исчезнем с земли. Держать великую Империю — значит вымертвлять свой собственный народ. Зачем этот разноперстный сплав? — чтобы русским потерять свое неповторимое лицо? Не к широте Державы мы должны стремиться, а к ясности нашего духа в остатке ее. Отделением двенадцати республик — этой кажущейся жертвой — Россия, напротив, освободит сама себя для драгоценного внутреннего развития, наконец обратит внимание и прилежание на саму себя. Да в нынешнем смешении — какая надежда и на сохранение, развитие русской культуры? Все меньшая, все идет — в перемес и в перемол...

76. Архиепископ Серафим ЧИКАГСКИЙ и ДЕТРОЙТСКИЙ

Господь недавно во время моего богомолья в Палестину удостоил меня, грешного, познакомиться с некими новыми, доселе неизвестными пророчествами, которые бросают новый свет на судьбы России. Пророчества сии обнаружил случайно один ученый русский монах в старинных греческих рукописях, хранившихся в одном древнем греческом монастыре. Писались эти пророчества в Палестине за 150—200 лет до Крещения Руси.

Неизвестные Святые Отцы, современники св. Иоанна Дамаскина (VIII в.), в таких, приблизительно, словах запечатлели сии пророчества: «После того, как богоизбранный еврейский народ, предав на муки и позорную смерть своего Мессию и Искупителя, потерял свое избранничество, последнее перешло к эллинам, ставшим вторым богоизбранным народом.

Великие Восточные Отцы Церкви отточили христианские догматы и создали стройную систему христианского вероучения. В этом великая заслуга греческого народа. Однако построить гармоническую общественную и государственную жизнь на этом прочном христианском фундаменте у византийской государственности не хватает творческих сил и возможностей. Скипетр Православного Царства выпадает из слабеющих рук византийских императоров, не сумевших осуществить симфонию Церкви и государства.

Поэтому на смену одряхлевшему духовно избранному греческому народу Господь Промыслитель пошлет третий богоизбранный свой народ. Народ этот появится на Севере через сотню-другую лет, всем сердцем примет христианство, будет стараться жить по заповедям Христовым и искать, согласно указанию Христа Спасителя, прежде всего Царствия Божия и Правды Его. За эту ревность возлюбит сей народ Господь Бог и приложит ему все остальное — большие земельные просторы, богатство, государственное могущество и славу.

По немощи человеческой не раз будет впадать в большие грехи этот великий народ и за сие будет наказуем немалыми испытаниями. Лет через тысячу и этот богоизбранный народ поколеблется в вере и в стоянии за Правду Христову, возгордится своим земным могуществом и славою, перестанет пещись о взыскании Града грядущего и захочет рая не на небе, а на грешной земле.

Однако не весь тот народ пойдет по сему гибельному широкому пути, хотя и значительное его большинство, особенно ведущий его слой. И за это великое падение будет послано свыше на этот, презревший Божий путь, народ страшное огненное испытание. Реки крови прольются по его земле, брат будет убивать брата, голод не раз посетит эту землю и соберет свою страшную жатву, почти все храмы и другие святыни будут разрушены или осквернены, множество людей погибнет.

Часть этого народа, не желая мириться с беззаконием и неправдой, покинет родные пределы и рассеется, подобно еврейскому народу, по всему миру.

Все же не до конца прогневается Господь на Свой третий избранный народ. Кровь тысяч мучеников будет вопиять к небу о помиловании. В самом народе начнется протрезвление и возврат к Богу. Минет, наконец, определенный Правосудным Судией срок очищающего испытания, и вновь засияет ярким светом возрождения святое Православие в тех северных просторах.

Сей дивный свет Христов озарит оттуда и просветит все народы мира, чему поможет промыслительно посланная заранее в рассеяние часть этого народа, которая созиждет очаги Православия — храмы Божии — по всему миру.

Христианство тогда явит себя во всей своей небесной красоте и полноте. Большинство народов мира станет христианами. На некоторое время во всей подлунной воцарится благоденственное и мирное христианское житие...»

А потом? Потом, когда наступит исполнение времен, начнется уже во всем мире полный упадок веры и прочее предсказанное в Св. Писании, появится антихрист и наступит, наконец, кончина мира.

77. Архиепископ Аверкий, СИРАКУЗСКИЙ и ТРОИЦКИЙ(ТАУШЕВ)

Самая идея монархии, в возвращении к которой, как исторической форме государственного управления России, многие справедливо видят спасение, свята и дорога нам не сама по себе, а лишь постольку, поскольку она имеет опору для себя в нашей Православной Вере и Церкви, поскольку Царь наш — Царь Православный, как и поется в нашем старом государственном гимне; поскольку он не формально и официально' только, а и на самом деле является первым сыном и, вместе с тем, высоким Покровителем и Защитником Православной Веры и Церкви; поскольку он действительно Помазанник Божий... Призрак Православной России с Православным Царем во главе, однако, до сих пор страшит врага Божия и врага человеческого спасения — диавола, который боится, как бы она не воскресла вновь, и он продолжает всячески клеветать на нее, стремясь как можно больше очернить все ее прошлое, в расчете, что найдутся люди, которые поверят клевете и воспрепятствуют восстановлению ее.

78. Предсказание, сделанное в беседе одним из современных старцев, пожелавшим остаться безымянным, в сентябре 1990 года

Приблизились последние дни Запада, его богатства, его разврата. Внезапно постигнут его бедствия и пагуба. Богатство его неправедное, злое, угнетает весь мир, и разврат его как разврат нового и худшего Содома. Наука и техника его — безумие нового, второго Вавилона. Гордость его — гордость богоотступническая, сатанинская. Все дела его — на потребу антихриста. Им овладело «сборище сатанинское» (Ап. 2,9).

Гнев Божий огненный на Запад, на Вавилон его! А вы восклоните головы ваши и возрадуйтесь, страдальцы Божии и все добрые, смиренные, терпевшие зло в уповании на Бога! Возрадуйся, народ православный многострадальный, оплот Востока Божиего, страдавший по воле Божией за весь мир. Тебе, ради избранных в тебе, даст Бог силу на исполнение великого и конечного обетования Сына своего Единородного Возлюбленного о последней проповеди Евангелия Его в мире перед концом мира, во свидетельство всем народам!

Надменность и злорадство Запада о нынешних бедствиях России обратятся еще большим гневом Божиим на Запад. После «перестройки» в России начнется «перестройка» и на Западе, и там откроется невиданный раздор: междоусобица, голод, смута, падение властей, развал, анархия, моры, голод, людоедство — невиданные ужасы накопленного в душах зла и разврата. Господь даст им жать то, что сеяли много веков и чем угнетали и развращали весь мир. И поднимется на них все злодейство их.

Россия выдержала свое искушение, ибо имела в себе мученическую веру, милость Бога и избрание Его. А Запад этого не имеет и потому не выдержит...

Россия ждет Бога!

Русскому народу нужен только вождь, пастырь — Царь, избранный от Бога. И он пойдет с ним на любой подвиг! Только Помазанник Божий даст высшее и сильнейшее единение русскому народу!

79. Видение старца, пожелавшего остаться безымянным, рассказанное им епископу канадскому Виталию (УСТИНОВУ)

Старец в тонком сне видел Господа, Который сказал ему:

Вот, я возвеличу Православие в земле Русской и* оттуда оно воссияет на весь свет... Коммуна исчезнет и развеется, как прах от ветра. Она попущена для того, чтобы сделать в России один народ с одним сердцем и одной душой. Очистив его огнем, Я сделаю его Моим народом... Вот, Я простру десницу Свою и Православие из России воссияет на весь свет. Настанет такое время, когда дети там будут носить на плечах своих камни для постройки храмов. Рука Моя крепка и нет такой силы ни на небе, ни на земле, которая противостала бы ей.

80. Пророчество знаменитого старца Паисия Святогорца (ЭЗНЕПИДИСА), сделанное в начале 90-х годов

Помысел говорит мне, что произойдут многие события: русские займут Турцию, Турция же исчезнет с карты, потому что треть турок станет христианами, треть погибнет на войне и треть уйдет в Месопотамию.

Средний Восток станет ареной войн, в которых примут участие русские. Прольется много крови, китайцы перейдут реку Евфрат, имея двухсотмиллионную армию, и дойдут до Иерусалима. Характерной приметой, что эти события приближаются, будет разрушение мечети Омара, так как разрушение ее будет означать начало работ по воссозданию евреями храма Соломона, который был построен именно на том месте.

В Константинополе произойдет великая война между русскими и европейцами, и прольется много крови. Греция не будет играть в этой войне первенствующую роль, но ей отдадут Константинополь. Не потому, что русские будут благоговеть перед греками, но потому, что лучшего решения найти не удастся... Греческая армия не успеет подойти туда, как город будет ей отдан.

Евреи, поскольку будут иметь силу и помощь европейского руководства, обнаглеют и поведут себя с бесстыдством и гордостью, и постараются управлять Европой...

Они будут строить многие козни, но через гонение, которое последует, христианство всецело объединится. Однако объединится не так, как хотят те, кто различными махинациями устраивает всемирное «объединение церквей», желая иметь во главе одно религиозное руководство. Христиане объединятся, потому что при создавшемся положении произойдет отделение овец от козлов. Тогда осуществится на деле «едино стадо и един Пастырь»...

Не поддавайтесь панике. Трусы никому не нужны. Бог смотрит на расположение человека и помогает ему. Надо держаться с хладнокровием и работать мозгами. Что бы ни происходило, надо молиться, думать и действовать. Самое лучшее — это стараться всегда духовно противостоять трудной ситуации. Однако сегодня нет ни духовной отваги, которая рождается от святости и дерзновения к Богу, ни отваги естественной, которая нужна, чтобы не струсить при виде опасности...

Для того, чтобы сдержать большое зло, надо иметь многую святость. Духовный человек и зло затормозит, и людям поможет. В духовной жизни самый большой трус может стяжать многое мужество, если вверит себя Христу, Его божественной помощи. Он сможет пойти на передовую, сразиться с врагом и победить! Будем поэтому бояться одного лишь Бога, а не людей, какими бы злыми они ни были. Страх Божий любого труса сделает молодцом! Насколько человек соединяется с Богом, настолько он становится бесстрашным.

81. Пророчество старца монаха ИОСИФА, сделанное в 2001 году в греческом монастыре Ватопед

Господь долго терпел беззакония наши, как перед великим потопом, но теперь наступает предел долготерпению Божию — пришло время очищения. Переполнена чаша гнева Божия. Господь попустит страдания для уничтожения нечестивых и богоборцев — всех тех, кто сделал современные беспорядки, вылил грязь и заразил народ. Господь попустит, что они с ослепленными умами будут уничтожать друг друга. Много будет жертв и крови. Но верующим бояться не надо, хотя и для них будут скорбные дни, скорбей будет столько, сколько Господь попустит для очищения. Ужасаться этого не надо. Потом будет всплеск благочестия в России и во всем мире. Господь своих покроет. Люди вернутся к Богу.

Мы уже стоим на пороге этих событий. Сейчас все начинается, потом у богоборцев будет следующий этап, но они не сумеют осуществить свои планы, Господь не допустит. Старец сказал, что после всплеска благочестия будет близок конец земной истории.

Мы молимся, чтобы русский народ пришел в то свое нормальное состояние, которое было до разрушения, потому что мы имеем общие корни и переживаем за положение народа русского...

Такое ухудшение сейчас — общее состояние во всем мире. И это состояние есть именно тот предел, после которого уже начинается гнев Божий. Мы достигли этого предела. Господь только по милости Своей терпел, а теперь уже терпеть не будет, но по правде Своей станет наказывать, потому что пришло время.

Будут войны, и мы будем испытывать большие трудности. Сейчас власть во всем мире захватили евреи, и цель их — искоренить христианство. Гнев Божий будет таков, что все тайные враги Православия будут уничтожены. Специально для этого посылается гнев Божий, чтобы их уничтожить.

Испытания не должны нас ужасать, мы всегда должны иметь надежду на Бога. Ведь так же страдали тысячи, миллионы мучеников, так же страдали и новомученики, и поэтому мы должны быть готовы к этому и не ужасаться. Терпение, молитва и упование на Промысл Божий должны быть. Будем молиться за возрождение христианства после всего того, что нас ожидает, чтобы Господь действительно дал нам силы возродиться. Но этот вред пережить надо...

Испытания давно начались, и надо ждать большого взрыва. Но после этого уже будет возрождение...

Сейчас начало событий, тяжелых военных событий. Двигателем этого зла являются евреи. Их дьявол понуждает начать, чтобы уничтожить семя Православия в Греции и в России. Это для них главное препятствие к мировому господству. И они понудят турок все-таки прийти сюда в Грецию и начать свои действия. А Греция хотя и имеет правительство, но как такового на самом деле его как бы и нет, потому что оно не имеет силы. И турки придут сюда. Это будет момент, когда Россия тоже двинет свои силы, чтобы отбросить турок.

События будут развиваться так: когда Россия пойдет на помощь Греции, американцы и НАТО постараются воспрепятствовать этому, чтобы не было воссоединения, слияния двух православных народов Поднимут и еще силы — японцев и другие народы. На территории бывшей Византийской империи будет большое побоище. Только погибших будет около 600 миллионов человек. Во всем этом будет активно участвовать и Ватикан, чтобы воспрепятствовать воссоединению и возрастанию роли Православия. Но это обернется полным уничтожением ватиканского влияния, до самого основания. Так повернется Промысл Божий...

Будет попущение Божие, чтобы были уничтожены те, кто сеет соблазны: порнографию, наркоманию и т. п. И Господь так ослепит их умы, что они будут уничтожать друг друга с ненасытностью. Господь попустит это специально, чтобы провести большую чистку. Что касается того, кто управляет страной, он недолго будет, и то, что теперь творится, будет недолго, а потом сразу война. Но после этой большой чистки будет возрождение Православия не только в России, но и по всему миру, большой всплеск Православия.

Господь даст Свое благоволение, благодать так, как это было вначале, в первые века, когда люди с открытым сердцем шли к Господу. Это продлится три-четыре десятилетия, и потом быстро наступит диктатура антихриста. Вот такие ужасные события мы должны пережить, но пусть они нас не ужасают, потому что Господь Своих покроет. Да, действительно, мы переживаем трудности, голод и даже гонение и многое такое, но Господь Своих не оставит. И те, кто поставлен у власти, должны понуждать своих подданных больше быть с Господом, больше в молитве пребывать, и Господь Своих покроет. Но после большой чистки будет и большое возрождение...

82. Иеросхимонах Аристоклий АФОНСКИЙ

1. Бог отнимет всех вождей, чтобы только на Него взирали русские люди.

2. Все бросят Россию, откажутся от нее другие державы, предоставив ее себе самой — это чтобы на помощь Господню уповали русские люди.

3. Услышите, что в других странах начнутся беспорядки, подобные тому, что и в России, и о войне услышите и будут войны; но ждите, пока вот немцы не возьмутся за оружие, ибо они избраны Божиим орудием наказания России, — но и оружием избавления тоже.

Вот когда услышите, что немцы берутся за оружие, — вот уже время близко.

4. Крест Христов засияет над всеми мирами и возвеличится наша Родина и будет как маяк во тьме для всех.

83. Видение, явленное в 2001 году анонимному насельнику Святой горы Афон в день убиения царской семьи

Он увидел огромный-преогромный корабль, выброшенный на скалы в полутемный мрак. Он видит, что корабль называется «Россия». Корабль наклоняется и вот-вот должен рухнуть со скалы в море. На корабле тысячи и тысячи людей, которые находятся в панике. Они уже думают, что должен наступить конец их жизни, помощи ждать неоткуда. И вдруг на горизонте появляется фигура всадника, он мчится на коне прямо по морю. Чем ближе всадник, тем яснее видно, что это — наш Государь. Он, как всегда, одет просто — в солдатской фуражке, в солдатском мундире, но видны знаки отличия. Лицо его было светлым и добрым, а глаза говорили, что он любит весь мир и пострадал за этот мир, за Православную Русь. Яркий луч с неба освещает Государя, и в этот миг корабль плавно спускается на воду и ложится на свой курс. На корабле видно великое ликование спасенных людей, которое невозможно описать.

84. Иван ИЛЬИН

Нам не дано предвидеть грядущего хода событий. Мы не знаем, когда и в каком порядке будет прекращена коммунистическая революция в России. Но мы знаем и понимаем, в чем будет состоять основная задача русского национального спасения и строительства после революции; она будет состоять в выделении кверху лучших людей, — людей, преданных России, национально чувствующих, государственно мыслящих, волевых, идейно-творческих, несущих народу не месть и не распад, а дух освобождения, справедливости и сверхклассового единения. Если отбор этих новых русских людей удастся и совершится быстро, то Россия восстановится и возродится в течение нескольких лет; если же нет, — то Россия перейдет из революционных бедствий в долгий период послереволюционной деморализации, всяческого распада и международной зависимости.

Всякое государство организуется и строится своим ведущим слоем, живым отбором своих правящих сил. Всегда и всюду правит меньшинство: в самой полной и последовательной демократии — большинство не правит, а только выделяет свою «элиту» и дает ей общие, направляющие указания. И вот, судьбы государств определяются качеством ведущего слоя: успехи государства суть его успехи; политические неудачи и беды народа свидетельствуют о его неудовлетворительности или прямо о его несостоятельности, — может быть, о его безволии, безыдейности, близорукости, а может быть, о его порочности и продажности. Такова судьба всех народов: они расплачиваются унижениями и страданиями за недостатки своего ведущего слоя. Однако эти унижения и страдания являются не только тягостными последствиями совершенных ошибок или преступлений; они являются в то же время подготовкою будущего, школою для новой элиты; они длятся лишь до тех пор, пока эта новая национальная элита не окрепнет религиозно, нравственно и государственно. В этом смысл исторических провалов, подобных русской коммунистической революции: в страданиях рождается и закаляется новый дух, который в дальнейшем поведет страну.

Когда крушение коммунистического строя станет совершившимся фактом и настоящая Россия начнет возрождаться, — русский народ увидит себя без ведущего слоя. Конечно, место этого слоя будет временно занято усидевшими и преходящими людьми, но присутствие их не разрешит вопроса. Прежняя, дореволюционная элита распалась, погибла или переродилась; и то, что от нее сохранится, будет лишь скудным, хотя и драгоценным остатком былого национально-исторического достояния. А революционный отбор должен будет отчасти совсем отпасть ввиду своей несостоятельности и неисправимости, отчасти же измениться к лучшему как бы на ходу. То, в чем Россия будет нуждаться прежде всего и больше всего, — будет новый ведущий слой.

Эта новая элита, эта новая русская национальная интеллигенция, должна извлечь все необходимые уроки из всероссийского революционного крушения. Мало того, она должна осмыслить русское историческое прошлое и извлечь из него заложенный в нем «разум истории». А история учит нас многому. Прежде всего, ведущий слой не есть ни замкнутая «каста», ни наследственное или потомственное «сословие». По составу своему он есть нечто живое, подвижное, всегда пополняющееся новыми, способными людьми и всегда готовое освободить себя от неспособных^Л Это есть старое и здоровое русское воззрение. Его выдвинул еще Иоанн Грозный, осознавший необходимость нового отбора, но трагически исказивший и погубивший его в «опричнине». К этому воззрению вернулся Петр Великий, выдвинувший на первые и не первые места государства новых людей, начиная от Меншикова и Лефорта, Щафирова и Ягужинского, и кончая своими командированными за границу учениками. С тех пор эта традиция дала России Ломоносова и целые плеяды славных ученых, гениального скульптора Федота Шубина и длинный ряд славных художников из народа; ряд блестящих деятелей Екатерининской эпохи, Сперанского, Скобелева, Витте, Губонина, Савву Мамонтова, Третьякова, Лавра Корнилова и его сподвижников. Принадлежность к ведущему слою — начиная от министра и кончая мировым судьею, начиная от епископа и кончая офицером, начиная от профессора и кончая народным учителем — есть не привилегия, а несение трудной и ответственной обязанности. Это не есть ни «легкая и веселая жизнь», ни «почивание на лаврах». Темному необразованному человеку простительно думать, будто «настоящая» работа есть именно телесная и только телесная, а всякий душевно-духовный труд есть «притворство» и «тунеядство»; но человек духовного или интеллектуального труда не имеет права поддаваться этому воззрению. Вести свой народ есть не привилегия, а обязанность лучших людей страны. Эта обязанность требует от человека не только особых природных качеств, подготовки и образования, но и особого рода жизни в смысле досуга, жилища, питания и одежды. Это люди иной душевной и нервной организации, люди духовной сосредоточенности, люди иных потребностей и вкусов, иного жизненного напряжения и ритма. Мыслителю и артисту нужна тишина. Ученому и судье необходима библиотека. Чиновник должен быть обеспечен и независим от управляемых обывателей и т. д. Если это — «привилегия», то привилегия, вознаграждающая за высший труд и обязывающая к качественному служению. Этой «привилегии» нечего стыдиться; ее надо принимать с достоинством и ответственностью, не позволяя предрассудку и зависти вливать в душу свою отраву. Новый русский отбор должен строить Россию не произволом, а правом. Будут законы и правительственные распоряжения. Эти законы должны соблюдаться и исполняться самими чиновниками, ибо чиновник есть первый, кого закон связывает. Представление о том, что закон вяжет обывателя и разнуздывает произвол правителя, много раз осужденное в русских народных пословицах, но возрожденное советской революцией, должно отпасть навсегда. Закон связывает всех: и Государя, и министра, и полицейского, и судью, и рядового гражданина. От закона есть только одно «отступление»: по совести, в сторону справедливости, с принятием на себя всей ответственности. Формально-буквенное, педантически-мертвенное применение закона не есть законность, а карикатура на нее. «Крайняя законность» никогда не должна превращаться в «крайнюю несправедливость». Или по русским пословицам: «не всякий прут по закону гнут»; а «милость творить — с Богом говорить». Грядущей России нужен не произвол, не самодурство и не административная продажность, а правопорядок, утверждаемый живым и неподкупным правосознанием. Новая русская элита в деле правления должна блюсти и крепить авторитет государственной власти. Невозможно строить правопорядок без этого авторитета. Он пошатнулся еще при Императорском правительстве; он был расшатан и подорван при Временном правительстве; он был опять восстановлен, — правда в формах противоправных, свирепых и унизительных, — советской властью. Новый русский отбор призван укоренить авторитет государства на совсем иных, благородных и правовых, основаниях: на основе религиозного созерцания и уважения к духовной свободе; на основе братского правосознания и патриотического чувства; на основе достоинства власти, ее силы и всеобщего доверия к ней. Необходимо помнить, что этот авторитет есть всенародное, исторически накапливающееся достояние. Он слагается из поколения в поколение; он живет в душах не зримо, но определяюще; он призван служить орудием национального спасения. Революция сначала расшатала, а потом скомпрометировала его кровью, партийно-классовым режимом и тоталитарностью коммунистического строя. И вот, борьба за грядущую Россию окажется борьбой за новый авторитет новой национально-русской власти, ибо безавторитетная власть не оборонит и не возродит Россию. Все эти требования и условия будут, однако, несовершенны и неопределяющи, если не будет соблюдено последнее. Новый русский отбор должен быть одушевлен творческой национальной идеей. Безыдейная интеллигенция не нужна народу и государству и не может вести его... Да и куда она приведет его, сама блуждая в темноте и в неопределенности? Но прежние идеи русской интеллигенции были ошибочны и сгорели в огне революций и войн. Ни идея «народничества», ни идея «демократии», ни идея «социализма», ни идея «империализма», ни идея «тоталитарности» — ни одна из них не вдохновит новую русскую интеллигенцию и не поведет

Россию к добру. Нужна новая идея — религиозная по истоку и национальная по духовному смыслу. Только такая идея может возродить и воссоздать грядущую Россию.

85. Даниил АНДРЕЕВ

Подготовится система мероприятий, чрезвычайно сложных, беспримерных по своему научно-техническому размаху, имеющая в виду приспособление поверхности Марса и Венеры для обитания излишков человечества. Будут отправлены также несколько экспедиций на планеты других звездных систем, но на Землю эти экспедиции не возвратятся. Что же до Венеры и Марса, то довести этот свой замысел до конца властелин мира не успеет, и момент смены эонов на земном шаре застигнет поверхность соседних планет почти столь же необитаемой людьми, как и теперь.

Абсолютно свободный от страха, так же будет он свободен и от жажды любви — потребности, которая ему была еще знакома во времена предыдущей инкарнации. Сталину еще хотелось, чтобы его не только боялись, но и обожали. Антихристу будет нужно только одно: чтобы все без исключения были уверены в его превосходстве и проявляли абсолютное ему повиновение.

Всеобщее изобилие будет между тем возрастать, и регламентированный рабочий день сведется к ничтожному отрезку времени. Техническая интеллигенция, опираясь на которую Анти-Лoгoc делал свои первые шаги, получит привилегированное положение, и человечество вступит опять в период головокружительного технического прогресса, хотя представление о мироздании, методы исследований и формы техники будут весьма отличны от современных. От классического материализма еще к концу XX века не останется и следа, картина мира окажется неизмеримо сложнее, а спустя еще три столетия единственной идеологией, обязательной для всех, сделается та, которую создаст антихрист. При всей своей бездуховности материалистическая доктрина все-таки менее вредна, чем это демонизированное насквозь мировоззрение будущего. Она здоровее этически, и не случайно созданное и пропитанное ею народоустройство держит центробежный сексуальный инстинкт в строгой узде, временами даже доходя, как это было в начале Великой Революции в России, до своеобразного аскетизма. Квазирелигия, навязанная человечеству антихристом, будет отнюдь не лишена духовности в широком смысле этого слова. Борьба с духовностью нужна лишь на определенном этапе, чтобы расчистить место для разлива и всеобщего затопления умов и воль духовностью демонической, философские и религиозные формы которой ныне представить еще крайне трудно. Во всяком случае, если бездуховность сама по себе может быть повинна только в посмертном сбрасывании души в чистилища, в Скривнус, Ар и Дромн, то демоническая духовность будет затягивать душу в трансфизические воронки, гораздо более жуткие и глубокие. Одной из них будет слой, еще лишь подготавливаемый ныне, — Цембрур, где будет господствовать над демонизированными шельтами и астралами людей эгрегор всемирной противоцеркви антихриста. Другие воронки будут засасывать в миры магм и ядра, третьи — в Дуггур и в лунный ад, создаваемый Воглеа. Будет и такая воронка, через которую избранники зла будут в своем посмертии подниматься в темную высоту, в Дигм, обреченные на рабствование Гагтунру в течение необозримых тысячелетий...

86. Александр МУНТЯН

Россия является, во-первых, мандалой планеты, а во-вторых — мандалой мозга планеты.

Каждый объект Космоса можно описать через многие мандальные проявления в соответствии с древом мандал, т. е. с позиции различных принципов управления космическим объектом. Тайну планеты можно раскрыть через устройство двух мандал, в которых тайна России является ключом к тайне Мира. Россия занимает промежуточное положение между Востоком и Западом и является ключевой зоной в оккультном понимании, в особенности Европейская часть России. Тайна России лежит в оккультной области. Россия, в сущности, отражает устройство Вселенной и является зеркалом сотворчества с Иерархией и Богом. Судьбы Мира (судьбы наций и культур) обусловлены взаимодействием трех типов цивилизаций: Востока, Запада и России. Культуры Запада и Востока более векторизованы и структурированы. Россия должна заниматься синтезом этих культур, но главное — это хранение вертикали. При уходе в горизонталь России труднее удержать свою целостность. Мотив поведения в западной цивилизации идет от конкретного просчета ситуации. Это удобно и пригодно только для простых видов деятельности. Все-все просчитать невозможно, да и не нужно (все мы под Богом ходим). Запад в своем стремлении посчитать и систематизировать всех и вся готов идти до конца, до абсурда.

России полезно что-то перенять у Запада: компьютеры, просчет в бизнесе. Но функционировать по западному образцу, точно выверяя каждый шаг, у нас нельзя. Не получится. Во-первых, по причине другого восприятия мира и, во-вторых, по причине огромных территорий. И дело не столько в активности и личных качествах предпринимателей, сколько в географии. Не надо вмешиваться в менталитет России: у нас особые функции. Дополнительно Россия тяготеет к Востоку больше, чем к Западу — есть канализация (как территория, несущая общий иньский заряд, как этнос правой тропы; как подкорка, которая функционально теснее связана с левым полушарием; нагваль второе осознание по Кастанеде, а оно более высокое по уровню магичности, синтеза, второе внимание связано с восприятием Вселенной).

Дополнительно Прямой путь — освоение Космогенезиса (осмысление космических знаний). Но Россия сильно отклонилась от естественного пути — ушла в горизонталь. И поскольку мы не находимся в Истине — мы постоянно мечемся.

Каждый раз, вводя новое, мы полностью перечеркиваем, разрушаем предыдущий опыт «до основанья, а затем...» начинаем сызнова, а не берем лучшие накопления, синтезируя и соотнося с духовной вертикалью, тем самым проскакиваем Момент Истины, центральную линию Единого. Отсюда и извечные вопросы «что делать?» и «кто виноват?».

Россия берет на себя эволюционную ответственность и ведет эволюцию мира. Россия — жертва миру, больше живет для мира, чем для себя, пережигает грехи мира и свои грехи, которых накопилось немало. Жертвенность — ее основная черта. Россия выполняет функцию центральной уравновешивающей силы при выяснении реальных мировых противоречий. И благодаря этой функции она не может не болеть за весь мир. Поэтому русские страдают за весь мир, а воплощаются здесь по карме. Последнее воплощение на планете не в Индии, не в Гималаях, а в России, так как здесь идет проба на крепость духа. Если в России выжил, — поднимают выше. У России крестная миссия, а это высшая духовная миссия: себя распять, а другим помочь. Россию сравнивают в этом смысле с головой Иоанна Предтечи, с Христом. Поэтому говорят:

Умом Россию не понять Аршином общим не измерить,

У ней особенная стать —

В Россию можно только верить.

Действительно, только вера в Россию и обращение к высшим Иерархиям дают возможность как-то понять, что здесь происходит. У Волошина есть замечательные стихи о России, где говорится, что Россия смиряется больше всех в мире. Что Господь ни даст, со всем смиряются (революция ли, война ли). Распинают Россию во все времена, а она все терпит. Запад искушается огромными территориями России, которых Бог ему не дает. Но собирательство земель — крестная функция России. Она есть суть — ментальный синтез планеты. У нас много хорошего, но нужно знать наши достоинства, преимущества и недостатки. Мы зачастую не знаем своих преимуществ и не используем их.

Россия не должна утратить свой космогенетический паритет, не должна копировать ни Восток, ни Запад.

Задачей России в эпоху перехода является Великий Синтез. То есть осуществить синтез религий, укладов, экономических форм. Эволюция — это синтез. Энергия и сила России — гарант защиты космогенезиса народов Мира. Практический Космизм — естественная реальная философия природы. Что естественно, то красиво, близко к Истине. По этим законам построен мир и контролируется живым космосом и Иерархией Космических Строителей или Космическим Правительством. Человек красив, потому что отвечает естественным законам Вселенной. Искажения происходят в силу неочищенного кристалла сознания. Это результат наших кармических наработок.

Новая философия — Практический Космизм — должна строиться на добре, а не на зле. Путь России космогенетический. Из-за того, что Россия несет карму мира, мы никак не можем стать на свою законную функцию. Чтобы реализовать потенциал России, нужно разобраться с проблемами и начать созидать, творить, строить. Христос дал программу на две тысячи лет, но она не выполнена.

Миссия России — переосмысление новой программы развития на весь мир.

России нужно проснуться и осознать себя, тогда в будущем Россия будет лидировать среди других стран. Но пока в России строится худшая социальная модель времен поздней Атлантиды, когда столкнулись материальные маги с духовными магами, что привело к гибели цивилизации Атлантов.

Существует опасность, в силу ментального разночтения между «белыми» и «черными» магами, раскачать ментальную решетку Евро-Азии. Это может привести к ее либо частичному, либо полному затоплению.

И это не считая других бесчисленных бедствий России. Черные маги Атлантиды сегодня воплощены в России.

Ныне мы скорбим о судьбах России. Сможет ли Россия переплавить черных магов Атлантиды в психическом теле страны и трансформировать их души в плане освоения пути света? Вот в чем вопрос сегодняшнею дня России. Мы просим и взываем к помощи Высшего Разума.

87. Вадим КОЖИНОВ

«Черносотенцы», не ослепленные иллюзорной идеей прогресса, задолго до 1917 года ясно предвидели действительные плоды победы Революции, далеко превосходя в этом отношении каких-либо иных идеологов (так, член Главного совета Союза русского народа П. Ф. Булацель провидчески — хотя и тщетно — взывал в 1916 году к либералам: «Вы готовите могилу себе и миллионам ни в чем не повинных граждан»). Естественно предположить, что и непосредственно в 1917-м и последующих годах «черносотенцы» глубже и яснее, чем кто-либо, понимали происходящее, и потому их суждения имеют первостепенное значение.

Ныне постоянно цитируют пушкинские слова: «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный», — причем, они обычно толкуются как чисто отрицательная, даже уничтожающая характеристика. Но это не столь уж простые по смыслу слова. Они, между прочим, как-то перекликаются с приведенными Пушкиным удивительными словами самого Пугачева (их сообщил следователь, первым допросивший выданного своими сподвижниками атамана, — капитан-поручик Маврин): «Богу было угодно наказать Россию через мое окаянство». И в том, и в другом высказывании «русский бунт» — то есть своеволие — как-то связывается с волей Бога, который «привел» увидеть или «наказал», — и в целостном контексте пушкинского воссоздания пугачевщины это так и есть.

Кроме того, поставив определения «бессмысленный и беспощадный» после определяемого слова, Пушкин тем самым придал им особенную емкость и весомость; нас как бы побуждают вглядеться, вслушаться в эти определения и осознать их многозначность. «Бессмысленный» — это ведь означает и бесцельный, самоцельный и, значит, бескорыстный. А особенное ударение на завершающем слове «беспощадный» — разумеется, в связи с пушкинским воссозданием пугачевщины в целом — несет в себе смысл ничем не ограниченной беспощадности, естественно обращающейся и на самих бунтовщиков, и на их вожака, выданного в конце концов на расправу «своими». Это скорее Божья кара, чем собственно человеческая жестокость. Безудержный «русский бунт» вызывал и вызывает совершенно разные «оценки». Одни усматривают в нем проявление беспрецедентной свободы, извечно присущей (хотя и не всегда очевидной) России, другие, напротив, — выражение ее «рабской» природы: «бессмысленность» бунта свойственна, мол, заведомым рабам, которые даже и в восстании не способны добиваться удовлетворения конкретных практических интересов (как это делают, скажем, западноевропейские повстанцы) и бунтуют в сущности только ради самого бунта...

События, которые так или иначе захватывают народ в целом, с необходимостью несут в себе и зло, и добро, и ложь, и истину, и грех, и святость... Необходимо отдать себе ясный отчет в том, что и безоговорочные проклятья, и такие же восхваления «русского бунта» неразрывно связаны с заведомо примитивным и просто ложным восприятием самого «своеобразия» России и, с другЬй стороны, Запада: в первом случае Россию воспринимают как нечто безусловно «худшее» в сравнении с Западом, во втором — как столь же безусловно «лучшее». Но и то, и другое восприятие не имеет действительно серьезного смысла: спор о том, что «лучше» — Россия или Запад, — вполне подобен, скажем, спорам о том, где лучше жить — в лесной или степной местности, и даже кем лучше быть — женщиной или мужчиной...

88. Александр ДУГИН

Русский народ, безусловно, принадлежит к числу мессианских народов. И как у всякого мессианского народа, у него есть универсальное, всечеловеческое значение, которое конкурирует не просто с иными национальными идеями, но с типами других форм цивилизационного универсализма. Независимо от смут, переходных периодов и политических катаклизмов русский народ всегда сохранял свою мессианскую идентичность, а следовательно, всегда оставался политическим субъектом истории. После очередного государственного потрясения одна и та же древняя и могущественная русская сила создавала новые политические конструкции, облекая свой духовный порыв в Новые геополитические формы. Причем, как только государственные конструкции развивались до критической черты, за которой брезжила окончательная утрата связи политической формы с национальным содержанием, наступали кризисы и катастрофы, вслед за чем начиналось новое геополитическое и социальное строительство, облечение цивилизационной миссии русского народа в новые образы и политические конструкции.

И на нынешнем переходном периоде именно русский народ должен быть взят в качестве главного политического субъекта, от которого и следует откладывать шкалу геополитических и стратегических, а также социально-экономических интересов России. Русский народ и есть сегодня Россия, но не как ясно очерченное государство, а как геополитическая потенция, реальная и конкретная с одной стороны, но еще не определившая свою новую государственную структуру: ни ее идеологию, ни ее территориальные пределы, ни ее социально-политическое устройство.

Во-первых, русский народ (= Россия), без сомнения, ответствен за контроль над северо-восточными регионами Евразии. Этот русский «Drang nach Osten und Norden» составляет естественный геополитический процесс русской истории в последние века, который не прекращался ни при каких политических катаклизмах. Макиндер называл Россию «геополитической осью истории», и это совершенно справедливо, так как русский народ действительно традиционно тяготел к цивилизационному освоению всех тех внутриконтинентальных евразийских пространств, которые расположены в самом центре материковой массы. Отсюда можно заключить, что стратегические интересы русских неотделимы от просторов Северо-Восточной Евразии. В этом заключается фундаментальный принцип при определении реальных перспектив геополитики России (= русского народа).

Во-вторых, русский народ (= Россия) наделен особым типом религиозности и культуры, которые резко отличаются от католико-протестантского Запада и от той постхристианской цивилизации, которая там развилась.

В качестве культурной и геополитической антитезы России следует брать именно Запад как целое, а не просто одну из составляющих его стран. Современная западная цивилизация является универсалистски ориентированной: во всех ее отсеках существует особое культурное единство, основанное на специфическом решении главных философских и мировоззренческих проблем. Русский универсализм, фундамент русской цивилизации, радикально отличается от Запада во всех основных моментах. В некотором смысле, это две конкурирующие, взаимоисключающие друг друга модели, противоположные полюса. Следовательно, стратегические интересы русского народа должны быть ориентированы антизападно (что проистекает из императива сохранения русской цивилизационной идентичности), а в перспективе возможна и цивилизационная экспансия.

В-третьих, русский народ (= Россия) никогда не ставил своей целью создание моноэтнического, расово однородного государства. Миссия русских имела универсальный характер, и именно поэтому русский народ планомерно шел в истории к созданию Империи, границы которой постоянно расширялись, охватывая все больший и больший конгломерат народов, культур, религий, территорий, регионов. Считать планомерный и ярко выраженный «экспансионизм» русских исторической случайностью абсурдно. Этот «экспансионизм» составляет неотъемлемую часть исторического бытия русского народа и тесно сопряжен с качеством его цивилизационной миссии. Эта миссия несет в себе некий «общий знаменатель», который позволяет русским интегрировать в свою Империю самые различные культурные реальности. Однако «общий знаменатель» имеет свои особенности и применим только к тем народам, которые имеют определенную историческую специфику и культурное содержание, тогда как остальные народы (в частности, некоторые нации Запада) остаются глубоко чуждыми русскому универсализму (что исторически проявляется в неустойчивости и даже противоречивости русского политического влияния в Европе).

В-четвертых, русский народ (= Россия) исходит в своем бытии из еще более глобальной, «сотериологической» перспективы, которая в пределе имеет общепланетарное значение. Речь идет не о безграничном расширении «жизненного пространства» русских, но об утверждении особого «русского» типа мировоззрения, который акцентирован эсхатологически и претендует на последнее слово в земной истории. Это высшая сверхзадача нации как «богоносного народа».

Следовательно, теоретически нет на планете такого народа, такой культуры или такой территории, чья судьба и чей путь были бы безразличны русскому сознанию. Это проявляется в непоколебимой вере русских в финальное торжество Правды, Духа и Справедливости, причем не только в рамках русского государства, но и повсюду. Лишить русских этой эсхатологической веры равнозначно их духовному оскоплению. Русским есть дело до всего и до всех, и поэтому в последнем счете интересы русского народа не ограничиваются ни русским этносом, ни Русской Империей, ни даже всей Евразией. Этот «трансцендентный» аспект русской нации необходимо учитывать при разработке будущей геополитической стратегии.

В отличие от Рима (первого Рима), Москва, Россия имеют в своем имперском импульсе глубинный телеологический, эсхатологический смысл. Гегель развил интересную концепцию, что Абсолютная Идея в эсхатологической ситуации должна проявиться в окончательном, «осознанном» виде в форме прусского государства. Однако в планетарном масштабе Пруссия, и даже Германия, взятые отдельно, геополитически недостаточны для того, чтобы к этой концепции можно было бы относиться всерьез. Россия же, Третий Рим, и религиозно, и культурно, и пространственно, и стратегически прекрасно соответствует подобному телеологическому взгляду на сущность истории и явно стремится исполнить именно эту миссию.

Грядущая Империя не должна быть «региональной державой» или «государством-нацией». Это очевидно. Но следует особенно подчеркнуть, что такая Империя никогда на сможет стать продолжением, развитием региональной державы или государства-нации, так как подобный промежуточный этап нанесет непоправимый ущерб глубинной национальной имперской тенденции, вовлечет русский народ в лабиринт неразрешимых геополитических и социальных противоречий, а это, в свою очередь, сделает невозможным планомерное и последовательное, логичное имперостроительство.

Новая Империя должна строиться сразу именно как Империя, и в основание ее проекта должны уже сейчас быть заложены полноценные и развитые сугубо имперские принципы. Нельзя отнести это процесс к далекой перспективе, надеясь на благоприятные условия в будущем. Для создания великой Русской Империи таких условий не будет никогда, если уже сейчас народ и политические силы, стремящиеся выступать от его имени, не утвердят сознательно и ясно своей фундаментальной государственной и геополитической ориентации. Империя — не просто очень большое государство. Это нечто совсем иное. Это стратегический и геополитический блок, превосходящий параметры обычного государства, это Сверхгосударство. Практически никогда обычное государство не развивалось в Империю. Империи строились сразу как выражение особой цивилизационной воли, как сверхцель, как гигантский мироустроительный импульс. Поэтому уже сегодня следует определенно сказать: не Русское Государство, но Русская Империя. Не путь социально-политической эволюции, но путь геополитической Революции.

Геополитические и идеологические контуры Новой Империи русских должны определяться на основе преодоления тех моментов, которые привели к краху исторически предшествующих имперских форм. Следовательно, Новая Империя должна быть не материалистической, не атеистической, не экономико-центристской; иметь либо морские границы, либо дружественные блоки на прилегающих континентальных территориях; обладать гибкой и дифференцированной этнорелигиозной структурой внутреннего политико-административного устройства, т. е. учитывать локальные, этнические, религиозные, культурные, этические и т. д. особенности регионов, придав этим элементам юридический статус; сделать участие государства в управлении экономикой гибким и затрагивающим только стратегические сферы, резко сократить социальный цикл, добиться органического соучастия народа в вопросах распределения; наполнить религиозно-монархическую формулу истинно сакральным содержанием, утраченным под влиянием светского Запада на романовскую династию, осуществить православную «консервативную революцию», чтобы вернуться к истокам подлинного христианского мировоззрения; превратить термин «народность» из уваровской формулы в центральный аспект социальнополитического устройства, сделать Народ главной, основополагающей политической и правовой категорией, противопоставить органическую концепцию Народа количественным нормам либеральной и социалистической юриспруденции, разработать теорию «прав народа»; вместо славянофильской геополитики обратиться к евразийским проектам, отвергающим антигерманскую политику России на Западе и антияпонскую на Востоке, покончить с атлантистской линией, замаскированной под «русский национализм»; воспрепятствовать процессам приватизации и капитализации, а также биржевой игре и финансовым спекуляциям в Империи, ориентироваться на корпоративный, коллективный и государственный контроль народа над экономической реальностью, отбросить сомнительную химеру «национального капитализма»; вместо губернского принципа перейти к созданию этнорелигиозных областей с максимальной степенью культурной, языковой, экономической и юридической автономии, строго ограничив их в одном: в политическом, стратегическом, геополитическом и идеологическом суверенитете.

Строители Новой Империи должны активно противостоять «младоросским» тенденциям в русском национализме, стремящимся к закреплению за Россией статуса «государства-нации», а также со всеми ностальгическими политическими силами, содержащими в своих геополитических проектах апелляцию к тем элементам, которые уже приводили Империю к катастрофе.

89. Владимир ВИДЕМАН

Через Соборность русская философия пытается не только объяснить онтологическую сущность собственно русского национального характера и уклада, но и показать истинные религиозно-этические пропорции универсального порядка. Западные, а подчас и отечественные авторы нередко интерпретируют Соборность как некий безликий коллективизм (с той лишь разницей, что первые это делают, как правило, в негативном, а вторые — в позитивном ключе). Одним из наиболее болезненных вопросов современной российской государственности является вопрос национальный, точнее говоря — инородческий. Для большинства политиков очевидно, что земельный передел на либерально-рыночной основе приведет к захвату большей части лучших земель не просто нуворишами-спекулянтами, но в значительной мере представителями азиатских инородческих фамильных кланов, о степени финансовой влиятельности которых само за себя говорит хотя бы положение в Москве. Народ, говоря без обиняков, не допустит к до сих пор священной для него земле инородцев, а в случае чего не станет с этим мириться. Однако проблема эта может быть решена на основании консервативного земельного передела в самих инородческих окраинах. Здесь наше предложение состоит в том, чтобы инородческое население также обрело собственный, национальный эквивалент «римского поля» — т. е. священной почвы, которая должна находиться в неотчуждаемом владении инородческих религиозных объединений. Эта священная почва, плюс гарантированная инородцам доля в частновладельческом фонде (размеры которой прямо пропорциональны процентуальной доле инородческого населения на соответствующей административной территории), должны составить экзистенциальный базис нового консервативного порядка национальных окраин, ориентированного на соответствующие национальные традиции их населения. Инородческое земельное право должно основываться на автохтонных началах, не зависимых от имперской власти (но и не нарушающих ее политических интересов). Именно консервативная революция в национальных окраинах сможет привести к естественной репатриации большинства инородцев из чисто русских регионов в места своего исторического проживания.

Следует подчеркнуть, что такого рода реформы необходимы прежде всего для восстановления справедливых исторических пропорций во всем «многоярусном» российском землевладении в принципе. Лишь вновь укоренив народы России в их национальных почвенных традициях, лишь выдвинув фактор земли как основу основ нового имперского социального и политического консервативного строя, можно будет говорить о дальнейших путях цивилизованного развития российской государственности в целом.

Закономерно спросить, какие общественно-политические силы страны начнут формирование будущей консервативной элиты России, в задачи которой будет входить сплочение всего класса национального землевладельца в политическую имперскую Соборность? Безусловно, частью этой элиты должно стать духовенство. Кроме того, по логике имперского строительства, в эту элиту должно войти военное сословие, что предполагает непременное наделение его членов не только частной землей, но и государственными поместьями. В частности, в период становления поместного чиновного землевладения можно обратиться к опыту аракчеевских военно-земледельческих поселений. Здесь же следует сказать о гражданской чиновной корпорации, представители которой также составят часть консервативной элиты.

На базе фамильных традиций этих классов в России появится новый тип крупного частного землевладельца, а вместе с ним все гражданское общество обретет фундаментальную укорененность в национальном имперском традиционализме.

Разумеется, не следует забывать и об инородческой консервативной элите, которая возникнет в национальных окраинах. Центральной задачей имперской власти в национальной политике должна стать гарантия и охрана земельных прав этой элиты (в пределах ее родовых территорий). К примеру, чеченскую проблему можно было бы решить, вернув тейпам в частную собственность традиционно принадлежавшие им земли, а также право на внутритейповую юстицию. При этом член тейпа, естественно, не может одновременно являться имперским гражданином. Эта же логика действует и в отношении других народов, проживающих в пределах России.

Если говорить о собственно русской родовой элите, аристократии, то ее потомки, безусловно, должны получить свой частный земельный минимум, а также иметь право на льготную аренду государственных поместий. В случае осуществления в России консервативного земельного передела, консервативной революции, три ведущих фактора общественного производства — труд, капитал и земля — восстановят здесь свое продуктивное функциональное равновесие.

Тогда «русский потенциал» сможет повлечь за собой соответствующий «революционный» процесс в ряде других стран с традициями континентального почвенничества (прежде всего в Центральной Европе). Это в свою очередь может сместить центр тяжести в характере современного развития цивилизации с либерально-рыночного фактора (чреватого, как минимум, экологической катастрофой) в пользу консервативного, почвенного, экологически чистого. Это ни в коем случае не означает возвращения к доиндустриальным методам хозяйствования, это лишь освобождение от порочной логики избыточного производства и избыточного потребления, подрывающего не только основы всеобщего социального мира, но и самого экологического баланса планеты.

Консервативная революция — это наиболее естественное и перспективное преодоление кризиса современного мира в пользу нового имперского почвенного порядка, в идеале — нового Священного Союза.

90. Михаил НАЗАРОВ

Однако чудо как помощь Божия еще не исключается из нашей истории, если будет кому помогать. В Священном Писании сказано: «В руке Господа власть над землею, и человека потребного Он вовремя воздвигнет на ней» (Сир. 10:4). В этом и состоит смысл «подвига русскости перед лицом зреющей апостасии», который в наше время порою близок к подвигу юродства. Существование все это время в русской эмиграции, а теперь и в России пусть даже небольших групп, ставящих себе задачей — несмотря ни на что! — восстановление монархической государственности, это еще один пример существования в русском народе его неуничтожимого первообраза, который может исчезнуть лишь с физической гибелью самой страны. Только в этом случае можно будет сказать, что воссоздание российской православной монархии больше невозможно.

С падением российской монархии на земле не стало Удерживающего в виде православной государственной власти. Но Новомученики Российские на небесах во главе с Царской семьей не перестали быть Удерживающим для той, пусть сегодня и небольшой, части русского народа, которая держится за Них в своих молитвах. В их подвиге русскости как подвиге удержания Бог все еще продлевает время перед кончиной мира, оставляя нам шанс — путем продолжающихся страданий — осознать происшедшее, восстать против «тайны беззакония» и дать всему миру возможность последнего и наглядного выбора в виде русской власти Помазанника Божия.

91. Александр ПРОХАНОВ

Если, например, разбомбить Москву, но об этом никому не сообщить, то мир не узнает о ее исчезновении. Если уничтожить русский народ и русскую идею, уничтожить нашу великую культуру, от «Голубиной книги» и «Слова о полку Игореве» до «Тихого Дона» и никому не сообщить об этом, то мир никогда и не узнает... Вот таким образом исключили из информационного потока русскую культуру.

А почему наши патриотические политические лидеры так мало уделяют внимания русской культуре? Вот мое мнение. В нашей патриотической оппозиции сохранилось очень мало рафинированных политиков. Очень мало интеллектуалов. Очень мало кадровых политиков. Увы, в основном кадровые политики ушли из КПСС к либералам, к демократам, ушли в стан врага. Совершено было огромнейшее интеллектуальное предательство. Сегодня люди, возглавляющие политическую оппозицию, часто не обладают должной культурой, не понимают миссию культуры. Они не прошли многолетней выучки в партийных университетах, в Академии общественных наук. Это политики-самоучки, пришедшие в политику, движимые инстинктами самосохранения, чувством поруганной родины. Зюганов, Мельников, Губенко, глубоко и точно выступающие по вопросам культуры, не могут заполнить пробел. Для того, чтобы оппозиция приобрела свое духовное свечение, необходимы глубокие, наделенные мистическим даром творчества пассионарные художники, излучающие свет, определяющие наши дальнейшие духовные пути.

Насколько ограничен и невелик политический ресурс наших политиков, настолько поразительно необъятен ресурс наших духовидцев. Это и люди старой гвардии, которым Бог дал долголетие, именно для того и дал, чтобы продлилось их мессианство. Наши замечательные старики, которые не умирают, и на фоне всеобщего мора стареющих либералов это выглядит не случайным. Им еще есть что сказать. Они прошли войну, они восстанавливали державу, они творцы советского величия, и сейчас они несут нам отсвет этого столь необходимого нам в будущем величия. И Юрий Бондарев, и Михаил Алексеев, и Петр Проскурин, и Михаил Лобанов, и Сергей Семанов... Когорта наших патриархов в постоянной работе. Они пишут новые книги, они поддерживают наших политиков, они сами участвуют в политике. Каждый на своем месте создает свой духовный храм, и к нему стекаются прихожане. Их присутствие очень важно в нашей жизни. Второе, более позднее поколение национальных русских художников, они тоже в непрестанной напряженной духовной работе: Владимир Личутин, Валентин Распутин, Станислав Куняев, Владимир Крупин, покойный Дмитрий Балашов, Вадим Кожинов. А как блестяще работают Анатолий Афанасьев, Юрий Козлов и Александр Сегень! А сколько таких провидцев в провинции! В каждой провинции есть свое ядро национальных художников, и как много они делают. Все эти годы они создавали оплоты сопротивления развалу и разрухе. Виталий Маслов в Мурманске, Петр Краснов в Оренбурге, Валентин Курбатов во Пскове, Виктор Лихоносов в Краснодаре, Глеб Горбовский в Питере, Виктор Потанин в Сибири — целое созвездие по всей России. Важен сам факт их жизни. Они живут по заповедям русского искусства. Они — настоящие подвижники. Вся русская культура издревле до наших дней, до нынешних секунд живет с одной сверхзадачей. Эта сверхзадача и рождает великие произведения, перетекает из литературы в музыку, из музыки в живопись и скульптуру, замирает в больших жанрах и возрождается в песнях народных. Эта сверхзадача, это ее состояние — альтернатива грешному миру. Как Иисус Христос был альтернативой ветхому миру, погрязшему в грехах, так и вся русская культура — она чаяла, чает и будет чаять другого мира, другого, лучшего человечества. По существу, она чает грядущий русский Рай. Стремится к райской красоте. Все, что делал русский художник на протяжении тысячи лет, — он пел Рай. Не столько вспоминал об утерянном Рае, сколько утверждал новый, будущий Рай. Европейская культура — это песня об утерянном Рае. Плач об утерянном Рае и впадение в приближающуюся тьму. Самые великие из европейцев, впадая в окружающую их тьму, вспоминают былой Рай.

А русская культура — это постоянное ожидание Рая. Это выкликание Рая из грядущего. Русская духовная альтернатива, христианская альтернатива изначально противоречит либерализму, она несовместима с либерализмом. Она несовместима с той суперорганизацией, которая старается контролировать все человечество, которая не хочет видеть никакой альтернативы нынешнему западному развитию, которая старается подавить во всем мире, от Ирака до Югославии, любые точки сопротивления, любую духовную альтернативу, православную или мусульманскую, и потому эта нынешняя либеральная система, временно восторжествовавшая у нас в стране, видит опаснейшего врага в русском слове, в русской музыке, в русской архитектуре, в русских песнях. Она хочет уничтожить носителей этой, сопротивляющейся вторжению, культуры, ее певцов. Она боится носителей культуры даже больше, чем политиков. Политики наши, повторяю, часто необразованны. Они очень плохо ориентируются в глубинных духовных проблемах добра и зла. Бог и дьявол, красота и уродство, Рай и творимый на земле ад. А сегодняшние наши духовидцы, творцы культуры эту альтернативу несут в себе, они сами и есть альтернатива прагматичной мировой системе. Каждый из них несет в себе свой Рай.

Идет тихое бесшумное истребление этих носителей русской национальной культуры, идет выскабливание Рая из футурологического сознания народа. Мир готовят к антиутопии, к приходу антихриста. Но дело не заканчивается тихим истреблением этих ангелов культуры. Даже если, представим на минуту, удастся уничтожить всю русскую духовную элиту, Рай не уничтожить в душах простых людей. Русский народ пропитан этим ожиданием Рая. Русский народ призван в мир с такой задачей, у него ее никогда не отнять, никаким властям. Это народ, созданный Богом для другой жизни. Для постоянной альтернативы этому погибшему, падшему миру. Вся изощренная атака на русскую духовную культуру и на русский народ в целом — она связана с этой метафизикой борьбы зла и добра. Все, что сейчас уничтожает русскую культуру, блокирует ее, демонизирует ее, все эти мучители на каналах телевидения, во всех ведущих либеральных газетах, все их проекты распада, смены русского сознания, страшный дизайн смерти — это все адские козни... Этим я и объясняю ту страшную, пожалуй, в чем-то самую страшную, борьбу с русской культурой, которая ведется нынешним либеральным режимом.

Две культуры сосуществовали в советском обществе, назовем их очень условно — народно-патриотической культурой и либерально-западной культурой. Все всегда понимали, о чем идет речь в наших постоянных дискуссиях в тогда еще живой и интересной «Литературке», в «Новом мире» и «Молодой гвардии». Но тогда эти две культуры существовали вместе. Хотя они и враждовали, но на их стыке, как на стыке между соленой и пресной водой при впадении рек в океаны, возникали какие-то неожиданные кристаллические соединения, невиданные рыбы, перепады температур. Рождался планктон. Там, в этих стыках, проплывают подводные лодки, не замеченные радарами, меняется цвет моря, возникают коралловые острова. То же самое при перепаде наших культур. Большая общенациональная культура с тысячелетней традицией, которая в каждое новое время приобретает свои оттенки, и вторая, возникшая на отчуждении от национальной, на притяжении к иному, чужому, западному миру, всегда элитарная по отношению к народу. Но они были, может быть, и вынужденно, но вместе. Либеральная и тогда, в советские времена, занимала несвойственное ей по значимости место, претендуя и на массовые тиражи, и на общенациональные премии. Демонстративно отворачиваясь от народа, посмеиваясь над ним, она же требовала от этого народа и любви, и тиражей, и гонораров. При этом либеральная культура еще и постоянно воевала с национальной культурой, не могла жить без атмосферы вражды. Большая общенациональная культура гораздо в меньшей степени принимала во внимание существование либеральных течений. Она апеллировала к самосознанию народа, к крестьянству, занималась проблемой человека и Бога, человека и машины, эстетики и этики. Малая либеральная культура постоянно выгрызала из большого гиганта общенациональной культуры, такого травоядного спокойного гиганта, так вот, она выгрызала из него печень. К счастью, безуспешно. Она, эта малая культура, не чувствовала своей зависимости от общенациональной культуры. Поэтому ее же гигантскими усилиями эти две культуры после перестройки оказались разделенными. Одна, большая культура, была загнана в катакомбу. А эта малая культура заняла место большой культуры, стала доминировать на всем общенациональном поле культуры, при этом не беря на себя никаких обязательств перед народом и государством. Она наполнила кремлевские дворцы, стала рядом с властью.

То, что мы находимся в состоянии гонения, и означает, что мы находимся в состоянии альтернативы. Нам дали возможность проявить контрсилу. Дали возможность проявить свою русскую альтернативу. Я уверен, именно в сегодняшней гонимой русской культуре создаются важнейшие национальные ценности. Наша культура не боится взглянуть в лицо времени. Мы описываем живой трагический, кровоточащий процесс, новые типы людей, новые конфликты. Продолжается осмысление нашего национального прошлого. «Раскол» Владимира Личутина, «Государи московские» Дмитрия Балашова — эти знания нам нужны сегодня. Катакомбность нашей культуры — на самом деле, не катакомбность.

Мы опять поставлены лицом к лицу с нашим грядущим Раем. Враги наши решили, что загнали нас в подполье, в катакомбы, а мы находим светоносный выход. Наши мученики — на небе. Как старообрядцы, когда их сжигали, они на небе находились.

Так и мы в нашей борьбе — находимся на небе. Мы хорошо знаем наших подвижников. Они ходят в заплатанных штанах. Давно забыли про зарплату. Но они не желают продавать свои знания западным фирмам. Берегут их для народа. Они понимают свою великую сверхзадачу. Они поставлены охранять эти брошенные бастионы, откуда ушли армии. Они вытаскивают из огня сражений обгоревшие знамена и берегут их в своих укрывищах. Знамена красоты, религии, нравственности, духовности, народной мудрости. Они несут представления о русской природе, о русском человеке, о русской жизни, о русской смерти, о русской задаче, о русском Рае. Как во времена татарских нашествий, когда страна горела, посады пылали, монастыри собирали и копили русские силы, русские тайны и заповеди. Эта охранительная роль упоительна для художника.

Раньше вокруг этих ценностей, вокруг этих национальных святынь была целая паства, многочисленная братия. Многие кормились вокруг них. А сейчас висит в соборе икона Владимирской Богоматери, и ты один поставлен на стражу. Ты и хранишь, и молишься одновременно. Это хранение дает художнику такие творческие взрывы, о каких он раньше, в сытое время, и не помышлял. Просыпается художническое мессианство. Таких хранителей мы найдем в любой русской провинции.

Тот же Виталий Маслов на русском Севере. Тот же покойный Дмитрий Балашов в Великом Новгороде, тот же Борис Екимов на Дону, Иван

Евсеенко в Воронеже... По всей России можно составить карту таких горящих подвижнических хранительных огней.

Только в недрах русской культуры родились все крупномасштабные государственные проекты: и теория Третьего Рима, и никонианство, претендующее на вселенскость Православной Церкви с Новым Иерусалимом под Москвой. Именно в наших недрах окрепнет и теория русской Победы, которую мы обнародовали в нашей газете. Это не сиюминутный лозунг. К сожалению, наши политические товарищи решили, что это лишь тактический сиюминутный лозунг. А это то учение, которое объясняет, почему русский народ наполнен альтернативой миру, почему он наполнен мессианством. Это не мессианство мировых завоеваний Александра Македонского или Наполеона, это мессианство света и добра, мессианство русской справедливости.

Иная жизнь по законам Христа. Мир зла наносит нам поражения, низвергая каждый раз почти до земли. И каждый раз, обретая невиданные космические ресурсы, русский народ опять поднимается с земли и одерживает свою Победу. Мы — народ Победы. Так было в XVII веке, так было в XX веке. В этом огромная миссия нашей катакомбной культуры.

Сама по себе русская культура является элементом сопротивления. Она не дает распространяться энтропии. Она изначально существует как культура сопротивления. А при сопротивлении выделяется огромное количество самой разной энергии, благотворной для культуры. Энергия сопротивления определяет и поведение русских писателей. В 1917 году произошел страшный мировоззренческий конфликт. Так просто этот конфликт не может быть завершен. Даже когда в Кремль пришли оголтелые либералы и разрушители державы во главе с Ельциным, вокруг общего врага не удалось тесно сплотить все силы оппозиции. Было лишь хрупкое взаимодействие. Это онтологический разрыв. И пока живы носители красной идеологии, такие как Бушин, и носители белой идеологии, такие как Бородин, Михаил Назаров, этот конфликт на личностном уровне, а значит, и на онтологическом, будет сохраняться.

Но красное поколение уходит, и то белое — старомодно оппозиционное, монархо-православное — тоже уходит. Я думаю, следующее поколение все расставит на свои места — Федор Михайлович Достоевский является православным русским националистом. И он является откровенным социалистом, даже коммунистом в защите маленького человека. («Униженные и оскорбленные»). Сейчас весь русский народ унижен — и вся Россия, и каждый человек в частности. Защита униженного и оскорбленного — это чисто социалистическая задача. Что может быть сейчас насущнее — спасать умирающее население? А поскольку у народа, кроме задачи хорошо жить и рожать молодое здоровое поколение, есть всегда и духовное, мистическое, православное начало, то будет востребовано в культуре и оно. В следующем поколении, надеюсь, эти все образующие культуру идеи сольются. Он, этот новый художник, будет и красным в той мере, каким был Достоевский, он будет и белым в той степени, в какой Достоевский был хранителем государства и был наполнен христианским пафосом. Может быть, это будет коллективный национальный русский гений. Новая могучая кучка. Русская культура тогда и выйдет из своей катакомбы, израненная, оскверненная, изрезанная, с худыми ребрами и с горящими глазами. Она и создаст новую национальную идею. Новую культуру третьего тысячелетия!

92. Владимир БОНДАРЕНКО

Я вижу три лика русского литературного патриотизма.

Красный, завершенный, завораживающий своей самоотверженностью и величием замысла лик. Белый, монархический, национальноправославный, по сути, тоже завершенный, романтически-ностальгический лик.

И третий лик, не столь совершенный, иногда медузообразный, растекающийся во все стороны, поражающий своей эклектичностью, но живой и продолжающийся.

Год назад от нас ушла Татьяна Глушкова. Думаю, даже ее недоброжелатели почувствовали: в литературе русской будет чего-то не хватать. Татьяна Глушкова стала определенным символом красного лика. Таким же символом, как трагически погибший Борис Примеров с его чудной молитвой «Боже, Советскую власть нам верни...», как поздний Николай Тряпкин, воспевший красную державу, как единственно возможную для русского народа, как и ныне живущие Юрий Бондарев и Михаил Алексеев. Или даже неистовый Владимир Бушин... Эту законченность надо воспринимать сегодня прежде всего эстетически, и даже яростные крики Бушина — это отчаянные крики из уходящего великого времени. Плач при отпевании. Есть своя великая красота в гармонии завершенности сталинского ли большого стиля или же столь же законченного и завершенного, пронизанного великими идеями красного авангарда двадцатых годов. Для меня есть два абсолютных гения красного авангарда — это Павел Филонов в живописи и Велимир Хлебников в поэзии. Как бы ни присваивали их нынче себе буржуазные дельцы от искусства, имеющий уши да слышит, имеющий глаза да видит: оба этих русских гения национальны по духу и неисправимо красны по идеологии своей. Предтечи национал-большевизма.

Такая же великая завершенность видна и в белом лике русского патриотизма. От идеологии до эстетики, от правил игры до своих святынь, своих героев, своих мучеников. Они помнят свой «Лебединый стан», помнят расстрелянного Николая Гумилева. Но из гранита завершенности не переступить. Медный всадник или каменный гость только в поэмах гения способны на движение. Идеологически завершенные монументы не способны на диалог. И потому неизбежна непримиримость Игоря Шафаревича и Ильи Глазунова, Леонида Бородина и Александра Солженицына, непримиримость — к красному лику, ко всем его носителям. Так же неприемлемы были для Татьяны Глушковой и Петра Проскурина, Анатолия Иванова и Феликса Чуева любые оттенки белой идеи... Звучат два мощных русских национальных реквиема об ушедшей державе, и никто не хочет замечать их созвучий. А ведь они есть, и в героике, и в романтизации своих идей, и даже в одинаковых нормах нравственности. Одни потеряли Бога, но хранили его в душе, в подсознании, строя гигантскую советскую державу. Другие потеряли Державу, отдалились от нее, но в душе оставались такими же отчаянными государственниками. Кто и зачем свел на весь XX век их в непримиримом противостоянии? Какой бесовский замысел? Часто в поездках по центрам русской эмиграции, в Мюнхене и Франкфурте-на-Майне, в Джорданвилле и Монтерее, в Париже и Брюсселе встречаясь с ветеранами власовского движения, с поседевшими энтээсовцами, бойцами антибольшевизма, такими, как Олег Красовский, Глеб Рар, Григорий Климов, Николай Рутченко, Аркадий Столыпин, Абдурахман Авторханов, Николай Моршен, Петр Будзилович, я поражался сходству их консервативного сознания, их традиционализма в эстетике, в морали, в быту с подобным консервативным сознанием наших красных отцов. Да и третья, либерально-космополитическая эмиграция к ним отнеслась так же враждебно, как к каким-нибудь нашим Семену Бабаевскому и Ивану Шевцову. Впрочем, и они наших расхристанных шестидесятников критиковали в своих изданиях не хуже «Нашего современника». И как восторженно все они, эти русские власовцы, энтээсовцы и потомки белогвардейцев, принимали писателей русского национального направления в их поездке в начале девяностых годов по Америке! Казалось бы, вот оно, произошло, национальная Россия встретилась. Красные и белые державники соединились... Станислав Куняев и Виктор Лихоносов, Леонид Бородин и Павел Горелов, Светлана Селиванова и Эрнст Сафонов, Олег Михайлов — все, пожалуй, за исключением Куняева, вполне умеренные просвещенные патриоты, кто красного, кто белого толка. Иные даже с либеральной прокладочной, но прозванные в американской либеральной прессе грозно: «десант советских нацистов в Вашингтоне». Как радостно принимали их постаревшие белогвардейцы... Прошло года два — и русская национальная эмиграция отвернулась от нашего патриотического движения. Да и сама эта дружная команда писателей разошлась по разным патриотическим непримиримым группировкам.

А ведь совпадало практически все в их программах. Кроме отношения к красной идее у одних, к белой идее — у других. Не было, да и до сих пор нет понимания, что оба этих лика уже навсегда остались красивыми монументами трагической истории России. Еще живые наследники их идей так же до удивления схожи в нравственном максимализме, в жертвенном отношении к России, в следовании традициям великой русской культуры. И так же тотально непримиримы друг к другу.

Я, как законченный эстет, давно и искренне любуюсь классической завершенностью их ликов. Люблю классическую отточенность звука, цвета, жеста, поступка, деяния. Мне понятен недавний неизбежный выход высокоуважаемого Игоря Ростиславовича Шафаревича из редколлегии «Нашего современника», понятна максималистская непримиримость моего давнего друга Леонида Бородина к любым поползновениям в красноту, я вижу царственную гармонию у Ильи Глазунова... Я понимаю неизбежность ожесточенной публицистики Татьяны Глушковой и Сергея Кара-Мурзы, предугадываю воинственную реакцию Владимира Бушина, как языческие воины древности они не хотят покидать свои священные камни красного лика...

Но у русского патриотизма всегда был и есть третий лик — текучий лик приспособления не к власти, не к материальному бытию, а к своему меняющемуся народу. Как писал Юрий Кузнецов о России: «Ты меняла свои имена, / Но текучей души не меняла...» Живой человек, живой народ, живое государство с грязью и несовершенством. Только завершенность чиста и совершенна в своей красоте. Хотя и белый мрамор или красный гранит завершенных памятников завершенным идеям тоже требуют чистки время от времени. Что же говорить о живом, меняющемся лике патриотизма, искренне пытающегося помочь сегодня своему же народу. Я сразу решительно отбрасываю всех довольно многочисленных квазипатриотов, текучих за своей корыстью или за своим спонсором. Пытаюсь разобраться в целях и задачах текучего лика патриотизма.

Конечно, могли бы все как один умереть за белое дело в гражданскую войну. И не было бы ни России, ни русской культуры, ни «Белой гвардии», ни «Тихого Дона». В своей белой завершенности русский гений, живущий в эмиграции, Георгий Иванов был прав, когда советовал сбросить на красную Москву атомную бомбу. Или белая Россия, или никакая...

Спустя полвека, конечно, могли бы все как один умереть на баррикадах Дома Советов, оставив всякой заокеанской нечисти и восточным гигантам свою территорию и красивую красную легенду о себе. Как писала Татьяна Глушкова: «Так значит, эта раса не убита / И даром, что нещадно казнена?»...

Красный лик и белый лик — это уже святые той или иной Руси, и святые очень нужны будут России в будущем, а живые движители патриотизма через свой позор отступничества от былых идеалов ведут свой народ к новым идеалам, еще не завершенным и не законченным, увы, даже не проясненным, но нарабатываемым самой жизнью. Красный и белый лики — это статуи богов в греческом пантеоне. Им не нужны даже чужие пылинки. И потому для красной жрицы Татьяны Глушковой адепты белого движения виделись простыми разрушителями ее державы. В свою очередь, для Игоря Шафаревича и Леонида Бородина сама красная идея являлась главной причиной разрушения русского многовекового порядка, и нынешний развал державы был обусловлен неизбежностью коммунистического тупика и гнилостным разложением ее партийной элиты. Для них неприемлемо любое примирение, любой компромисс с красным ликом.

Но я вижу и ту и другую правду. Восхищаюсь их героизмом, но вижу, что и та и другая — правда прошлого, а сегодня Россию необходимо спасать, используя любые обломки любой идеи, все, что годится, как костыли для раненого бойца. И я присоединяюсь к текучей третьей правде. Третий лик перетекает из красного в белое, из белого в красное, а потом соединяет красное и белое еще с чем-то невиданным, технократическим, полублатным, варварским, временами он похож на уродливого орка из «Властелина колец». Третий лик течет вместе с самой жизнью.

Кто его носители? Это и отец Дмитрий Дудко, прошедший через позор отступничества и покаяния перед властями, отпавший от белого ради своих неприбранных прихожан. Это и прекрасный исторический писатель Дмитрий Балашов, вчера еще призывавший вешать всех большевиков, а потом ставший доверенным лицом Зюганова. Это и белый рыцарь, скульптор Вячеслав Клыков, сохраняющий верность памяти царям и вошедший в руководство левой НПСР Через свой позор отречения, хотя бы частичного, уже от красной идеи прошли и Станислав Куняев, и Василий Белов, и Александр Проханов.

Прошли увлечение и красным, и белым, и зеленым, и черным Владимир Личутин и Вадим Кожинов, Александр Зиновьев и Николай Бурляев, Татьяна Доронина и Георгий Свиридов. Они все не стали умирать за красную идею ни в августе 1991 года, ни в октябре 1993 года, придя к своей смене вех, ища варианты для выживания и спасения своего родного народа. Не вижу в их поведении никакой трусости. Разве назовешь трусом Александра Проханова, прошедшего через множество войн, а в какое многообразие форм и идеологических, и социальных бросился он вместе с нашей общей газетой «Завтра», стараясь приветить ростки живого народного русского сознания, где бы они ни произрастали? С точки зрения классической завершенности, приверженности одной идеи правы все его критики, права Татьяна Глушкова, прав Юрий Мухин, прав Владимир Бушин. Ну а если его идея — спасение государства, в какой бы форме ни произошло это спасение, тогда как быть? И кто знает, какая идея будет у нового русского государства? Кто знает, сохранится ли оно вообще? И не есть ли на сегодня это главная цель всех патриотов — сбережение народа и государства? Я понимаю, что некрасивые, неизящные шатания Станислава Куняева и его журнала «Наш современник» от одного приоритета к другому, от печатания Александра Солженицына до публикаций уничижительных статей Владимира Нилова, конечно же, не могли не вызвать одновременных нападок на него из красного и белого стана. Только отмахнется от многопудовых писаний Владимира Бушина, как получает удар по журналу справа. Но вот что поразительно: тираж журнала при этом самый большой из всех литературных журналов любой ориентации. И тот же неутомимый искатель истины Вадим Кожинов всегда оставался для Леонида Бородина чересчур красным, а для Татьяны Глушковой — неким белым «адвокатом измены». А если движители жизни, раздражающие своей пестротой поиска, изменяли белой ли, красной ли идее ради спасения сегодняшнего голого, босого, нищего, униженного русского человека и готовы меняться дальше, даже не зная, куда это движение, эта текучесть лика приведет? Одних она ведет прямо в камеру Лефортово, как Эдуарда Лимонова, других — в президентские круги, как его недавнего верного друга и соратника Александра Дугина. Кто из них прав?

Те же казаки были то разорителями России, то ее верными охранителями. Так было в любое время смуты, и когда определится верный и точный новый вектор развития России и русского народа, тогда отнюдь не по конъюнктурным соображениям, уверен, вся патриотическая элита соберется воедино, служа одной и той же единой и неделимой России. Впрочем, ее место может быть уже занято набежавшими маркитантами, но это уже другая тема. Рухнула классическая структура русского общества, и каков будет новый состав его клеток, до сих пор никто точно не знает. Мы в поиске. Россия — все, остальное — ничто.

93. Александр БАРКАШОВ

Русское Национальное Единство распространило 1 000000(миллион) газет с этой статьей, а также более 5 миллионов листовок со статьей «ИНН ведет к печати антихриста». О результатах этой акции РНЕ свидетельствуют многочисленные жалобы областных и краевых управлений Министерства по налогам и сборам. Как подтверждение приводится письмо Управления по налогам и сборам Ростовской области (хотя подобного рода писем и докладов было много).

Российская власть на протяжении последних 10 лет усиленно пытается интегрировать Россию в так называемое «мировое сообщество», а будущее «мирового сообщества» — это «новый мировой порядок». Одним из главных этапов является тотальный контроль над человечеством. То есть, за каждым индивидуумом. С этой целью как в промышленно развитых странах Запада, так и во многих других странах вводится персональный учет каждого человека. В некоторых странах Запада уже давно действуют пластиковые документы с так называемым «штрих-кодом», на котором нанесена вся необходимая информация о человеке. Каждый россиянин, бедный или богатый, хорошо знает, что такое «штрих-код». Потому, что он сейчас ставится на всех без исключения товарах. «Штрих-код» — это небольшая этикетка в виде череды линий разной толщины и длины. Компьютер, считывая эти линии, получает полную информацию о товаре: где произведен, кем произведен, из чего произведен и т.д. Внешне Ваш личный «штрих-код» будет таким же, как и на любом из товаров, то есть состоять из полос разной длины и ширины, и, конечно, будет носить совсем разную информацию, но на всех «штрих-кодах» существует одно общее — так называемые три «линии безопасности». Это три двойные линии (чуть длиннее всех остальных), каждая из которых составляет цифру «6». Как Вы сами уже догадались, три такие полосы в «штрих-коде», которые стоят соответственно в самом начале, самом конце и в середине любого «штрих-кода», составляют число шестьсот шестьдесят шесть. Истинно Православные Верующие давно знают, в чем тут дело, но нужно, чтобы об этом знали все, ибо каждый должен делать свой выбор сознательно! Добровольное принятие числа «666» или даже предпосылок к нему — есть принятие числа зверя — антихриста (именно словом «зверь» назван главный европейский компьютер, который содержит информацию о всех гражданах Европы, а в дальнейшем и о всех гражданах России). Отказ от принятия «числа зверя» и любых предпосылок к нему также должен быть сознательным, ибо наступает время Апокалипсиса. Об этом времени говорит Святой Иоанн Богослов: «...здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое, число это — шестьсот шестьдесят шесть». (Откровение Святого Иоанна Богослова, «Апокалипсис», 13). Вот Вам и безобидный «штрих-код» («ИНН», или что-то другое, что Вам предложат в этом смысле). Этот «штрих-код», «личный код», «код Вашего лицевого счета», присвоенный Вам по Вашему добровольному согласию, будет способствовать Вашей интеграции в «новый мировой порядок», для удобства Вашего же ограбления и сокращения нашего российского населения, но, кроме того, отдаст Вашу Душу во власть антихриста. Антихриста, который станет таким же будничным, как Ваша нищета и беспросветность будущего Ваших детей. Однако введение «ИНН» (или другой формы учета личности) — это только начало. В самом ближайшем будущем предполагается замена всех документов российских граждан на один — электронную карточку гражданина РФ, в основе которой, как Вы уже догадались, будет лежать «штрихкод» и, естественно, цифры 666. Правда, Вам это будет сулить некоторые удобства. Эта электронная карта заменит все Ваши документы: паспорт, загранпаспорт, медицинское страхование, водительские права, а в дальнейшем и наличные деньги. Странно то, что московскому правительству, которое является беспросветным должником, как внутренним, так и зарубежным инвесторам, на эту программу «добрые американцы» безвозмездно выделили 2 миллиарда долларов. Естественно, что очередной эксперимент проводится под руководством и контролем специалистов из США. Кстати, о США, для тех, кто еще не понял, о чем идет речь, будет очень интересно узнать, что в этой стране одним из главных разработчиков микрочипов (супер-микросхем) являлся доктор Пол Сандерс (город Феникс, штат Аризона, США). Немало поработав на поприще создания микрочипов и вовсе не будучи Православным человеком (в отличие от руководства Московской Патриархии), Пол Сандерс тем не менее догадался, каким делом он занимался. Пол Сандерс утверждает, что догадался он после того, как прочитал «Откровение» (Апокалипсис) Святого Иоанна Богослова. Когда ведущий ученый в области создания микрочипов понял, чем он занимается, то стал самым непримиримым противником «нового мирового порядка», «всемирного правительства», «тотального контроля» и регулирования жизнедеятельности людей. Для того, чтобы компенсировать вред, принесенный его

научной деятельностью, Пол Сандерс стал выступать с разоблачающими лекциями, публикациями в печати и интервью по телевидению. Преуспевающий ученый из США утверждает, что под видом «мировой интеграции» и «нового мирового порядка» человечеству приуготовляется власть антихриста. В этом смысле странно звучит заявление главы Московской Патриархии Алексия II (Ридигера), который на собрании Московского Духовенства сказал следующее: ...весь Мир «ИНН» уже принял, а мы от цивилизо

ванных стран в этом деле, к сожалению, пока отстаем» (газета «Завтра», 16.01.2001, № 3 [372]). Однако от Московского Патриарха вернемся в США к преуспевающему ученому Полу Сандерсу. Все его статьи и выступления представляют огромный интерес. Но в контексте сказанного нам особенно важны некоторые из них. Вот то, что в каждом своем выступлении утверждает Пол Сандерс: ...нам была поставлена цель создать микросхемы (мик

рочипы), которые помещались бы в сверхтонкую иглу... Мы решили этот вопрос: лоб и кисть, плечо правой руки человека имеют разную и сугубо индивидуальную разницу температур. Один микрочип устанавливается на лбу, а другой на правой руке. Каждое прикосновение правой руки ко лбу будет заряжать элемент питания, а также идентифицировать каждого индивидуума (человека) гораздо лучше, чем папиллярные линии на пальцах или радужная оболочка глаз. Нами были проведены длительные испытания. Вот уже три года, как семнадцать тысяч американских детей носят такие микрочипы под кожей» (интервью Пола Сандерса от 1994 года). Еще раз скажем слова Православного Святого: «Теперь, уже раньше чем Вы думаете!» Многие из Вас верят в Бога, иные тяготеют к Вере, другим пока безразлично, но все еще раз прочтите слова Иоанна Богослова, сказанные им в «Откровении» — «Апокалипсис». «...16. И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободными рабам положено будет начертание на правую руку их или на чело их. ...17. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать кроме того, кто имеет это начертание или имя зверя, или число имени его......18. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое, число это — шестьсот шестьдесят шесть (666)». (Откровение Святого Иоанна Богослова, «Апокалипсис», 13; 15—18). Высшая власть «мировой финансовой олигархии» — это «новый мировой порядок». Учитывая население Земли, количество геополитических, этносоциальных, экономических и иных противоречий, «новый мировой порядок» и «всемирное правительство» должны увенчаться религиозной властью — властью антихриста. Но многие Православные Русские Святые, прозревшие будущее, утверждали, что когда две трети Мира преклонятся власти антихриста, — Россия не преклонится и будет стоять в Вере Правой, и будет противостоять власти антихриста до Второго Пришествия Господа Нашего в Силе и Славе. В этом миссия Русского Народа и России.

94. ИОАНН, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский

Христианское мировоззрение давно подметило в череде исторических событий некую необъяснимую на первый взгляд странность. Походы и войны, мятежи и революции, смены династий и свержения престолов — эти внешне бессвязные и хаотические явления соединены между собой удивительным единством последствий. Их конечным результатом всегда является разгром национальной государственности и попрание христианских святынь. Неизбежно встает вопрос: почему? Что это — случайность или «объективная закономерность», столь любезная сердцу историков-материалистов? Особое звучание приобретают в этой связи многочисленные христианские пророчества, предсказывающие именно такой ход истории.

«Молим вас, братия, — обращался апостол Павел к народу церковному на заре христианской веры, — да не обольстит вас никто никак... Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не взят от среды удерживающий теперь» (2 Сол., 2,1; 7). В этом апостольском призыве — ключ к пониманию многих загадок нашей истории и наших сегодняшних недоумений.

...Стоило поднять «железный занавес», чтобы русский человек на собственном опыте убедился, каковы «блага цивилизации»: беспредельный цинизм и разнузданное бесстыдство хваленого «свободного мира» сегодня очевидны для любого наблюдателя, сохранившего хоть малую толику нравственной чуткости. На развалинах некогда христианских национальных государств с помощью бесчисленных международных банков, фондов, комитетов, совещаний и организаций лихорадочно возводится уродливая вавилонская башня «нового мирового порядка».

Ее строителям давно не давала покоя Россия. Длительное время именно русская держава являлась тем «удерживающим» (вспомним слова апостола Павла!), само существование которого не позволяло осуществиться «тайне беззакония». Крепкая вера Руси и ее мощная православная государственность служили гарантиями того, что разрушительные социальные и религиозные движения не могут достичь своих страшных целей. К позапрошлому веку, тем не менее, влияние тайных международных богоборческих сил достигло такой величины, что на повестку дня был поставлен вопрос об уничтожении России.

«Когда самодержавная Россия останется последней цитаделью христианства, мы спустим с цепи революционеров-нигилистов и безбожников и вызовем сокрушительную социальную катастрофу, которая покажет всему миру во всем его ужасе абсолютный атеизм как причину одичания и самого кровавого беспорядка... Тогда все бесчисленное множество разочарованных в христианстве, жаждущее в своей душе божественного идеала, примет просвещение через всемирную проповедь чистейшего люциферанского учения, к тому времени уже открытую и всенародную». Похоже, «то время» уже настало: волны откровенного или наспех замаскированного сатанизма заливают русскую землю, губя и калеча человеческие души. А мы — все спим?

Неужели ошибки прошлого ничему не учат? Документ, содержащий вышеприведенные страшные строки, подписан 15 августа 1871 года вождем международного масонства того времени. Обнародованный во Франции задолго до революции 1917 года, он был вскоре переведен на русский язык и опубликован в России, но... остался незамеченным. Уверенное в несокрушимой мощи российского государства, русское общество беспечно взирало на набиравший силу процесс «расцерковливания» народного сознания.

Напрасно Православная церковь взывала устами своих святых подвижников: «Западом и наказывал и накажет нас Господь, а нам в толк не берется. Завязли в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим; есть уши, но не слышим и сердцем не разумеем. Господи, помилуй нас!.. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся как помешанные, сами себя не помня...» Слова эти принадлежат русскому подвижнику Феофану, затворнику Вышенскому. Не горько ли, что и сегодня звучат они как нельзя более современно?..

Одним из самых вредных и поистине сатанинских лжеучений в истории человечества является масонство. Масонство есть тайная интернациональная мировая революционная организация борьбы с Богом, с Церковью, с национальной государственностью и особенно с государственностью христианскою... Под знаком масонской звезды работают все темные силы, разрушающие национальные христианские государства. Масонская рука принимала участие и в разрушении России... Разрушенное государство, над трупом которого вовсю пирует воронье «суверенных» князьков, растаскивая остатки по своим «уделам». Плохо, но это еще полбеды^Л Налицо также гонения на Церковь, принявшие скрытые, а потому более изощренные формы. Жутко глядеть, с каким упорством и остервенением пытаются лишить Церковь ее главной спасительной силы — Божественной Истины, содержащейся в церковных недрах во всей полноте и определенности. «Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть» (Мф., 24,6) — предупреждает нас Священное Писание. Это пророчество не о мировых войнах, как думают некоторые. В них участвовали многие народы и царства, здесь же говорится лишь о двух. Оно — о той последней страшной брани, которую поведет в последние времена Народ Божий — православные христиане, вписанные в Книгу Жизни и принадлежащие Царству Божию, против Народа Беззаконного — богоборцев и лжеучителей, предтеч антихристовых, участников и ревнителей «тайны беззакония», принадлежащих по духу своему царству тьмы и сатане — возглавителю этого царства.

95. Михаил СМОЛИН

Территория России сокращается, чахнут ее силы. А почему? Не потому ли, что по свержении Монархии и разрушении Российской империи мы стали инертны и сами готовы сузить размеры своего влияния в стране и мире? Пока были Государи, которые вдохновляли, а порою и просто заставляли нацию энергично бороться за свое существование, Империя росла и крепла, могла защищать свою Веру и братьев по крови. Не потому ли теперь Бог не дает нам сил, необходимых для широкого Возрождения Отечества, что не желает вливать драгоценное вино творчества и энергии в саморвущиеся мехи? Зачем давать дары тем, кто не ценит их и готов закопать в землю и имеющиеся уже таланты?

Только желающим много и со смыслом тратить могут даваться большие силы. Только тем, кто знает, на что их употребить, они нужны. От беспечных и не желающих нести тяготы, неизбежные при реализации большого дарования, таланты эти отнимаются и отдаются другим — более верным, жертвенным и рачительным. Необходимо быть готовым к большой отдаче сил, к жертвенности, которая одна только может способствовать получению нацией тех громадных сил, что необходимы для возвращения Имперской государственности и способности решать великие дела. Кому много дается, с того много и спрашивается; кто на многое готов, тому многое и суждено совершить.

Русские — прирожденные империалисты. Империя — традиция, хранящаяся в душах и сознании нации; всегда возможный для реализации один из самых больших талантов русского народа — талант к государственному строительству. Талант, по своей силе редчайший в мире, — талант подчинения всех одной объединяющей цели и возможности отказа от свойственного всем (в большей или меньшей степени) эгоизма во имя блага ближних; талант, воспитанный и окрепший за века активной церковной и государственной жизни.

96. Александр ИГНАТОВ

Вся история России представляет собой непрерывное чередование циклов поддержки глобализации и изоляционизма. Средняя продолжительность цикла поддержки составляет 50 лет. Первый из таких циклов стартовал в начале XVIII века с приходом к власти Петра Первого и закончился с его смертью. Второй начался в последней трети XVIII века (Екатерина Вторая) и закончился после победы России в войне 1812 года. Третий цикл ограничен периодом с 60-х годов XIX века до 1917 года. В настоящее время Россия переживает четвертый цикл поддержки глобализации, который формально начался в 1991 году. Первый цикл самоизоляции России предшествовал петровским реформам. Второй пришелся на послепетровский период XVIII века, а третий цикл совпал с «николаевской» реакцией XIX века. Четвертый период изоляционизма оказался самым продолжительным (1917—1991 годы). Общий вывод, который можно сделать по итогам анализа сегодняшнего состояния нашей страны, звучит следующим образом — Россия как историческая общность и государство объективно участвует в процессах глобализации, но субъективно не готова к этому, что не позволяет ей занять достойное место среди лидеров.

Наибольшую сложность для России всегда представлял информационно-коммуникационный аспект глобализации. Огромные неосвоенные территории вызвали к жизни проблему доведения управляющих команд в регионы в приемлемые сроки. Любая информация устаревает быстрее, чем успевает дойти до исполнителей. Препятствием на пути нашей страны в число лидеров глобализации следует считать и неконструктивную позицию Мирового правительства. Выдвинув теорию «золотого миллиарда», Мировое правительство искусственно ограничило число людей и стран, которые имеют право на участие в глобализационных процессах на лидирующих ролях. Россия, по мнению хасидско-парамасонской группы, не должна входить в число таких лидеров и рассматривается исключительно как источник сырьевых ресурсов для «Нового мирового порядка».

У России есть три варианта дальнейшего развития: если попытаться в очередной раз идти вне глобализационных процессов современности, то в ближайшие 25 лет наша страна перестанет существовать как государство, народ, культурная общность. Вместе с Россией прекратит существование и ее элита. Второе — если Россия будет просто следовать глобализационным процессам, то существует высокий риск оказаться в качестве сырьевого элемента «Нового мирового порядка». Третья возможность заключается в том, чтобы Россия стала одним из лидеров «Нового мирового порядка», обеспечив своему народу и своей элите достойное место в дальнейшей истории человечества. Как говорится, если нельзя бороться с движением, следует его возглавить. Россия может и должна стать первым государством, где будет реализована политика интеграции мировых религий. Следует как можно скорее в законодательном порядке ввести понятие «государственная религия», к которой должны быть отнесены православие и ислам. Все остальные религии должны получить статус «поддерживаемых государством». Особо важным является признание одинаковой значимости для России православия и ислама как религиозных систем, исповедуемых единой славяно-тюркской этнической общностью.

Данный шаг позволит на качественно новом уровне строить отношения с исламским миром — от получения инвестиционных ресурсов Исламского банка до прекращения поддержки чеченских бандформирований. Для задач в идеологической сфере целесообразно создать в России Министерство идеологии и пропаганды. Данное предложение не является попыткой возрождения Идеологического отдела ЦК КПСС или германского Министерства пропаганды, но определенный опыт работы подобных организаций может быть использован и при реализации стратегии «глобализационного лидерства». При решении следующих задач в области демографической политики следует четко понимать цель — достижение таких темпов прироста населения, чтобы Россия в XXI веке снова вышла на 3-е место в мире по численности населения после Китая и Индии. Трансформации подлежит и модель государственного управления. Вопросы экономической политики должны быть распределены между государством и сверхкорпорациями. При этом за государством остаются бюджетная и налоговая политика, направленная на финансирование государственных программ. Для того чтобы не допустить искажения в экономической политике сверхкорпораций, российское государство должно участвовать как в капитале, так и в органах управления сверхкорпораций (с управленческой долей от 30 до 60 %). Наиболее оптимальным вариантом внешнеполитической доктрины является следующая стратегия: Россия не входит ни в один из территориальных блоков в качестве участника, но является критическим фактором поддержки для лидера каждого блока. Политика России должна предусматривать ориентацию на тесное сотрудничество с Германией в Европе, Японией — в Тихоокеанской зоне и Ираном — в исламском мире. Без поддержки России лидерство этих стран в соответствующих блоках может быть поставлено под сомнение со стороны других участников. «Дальневосточный» аспект внешней политики России целесообразно пересмотреть в пользу Японии, с которой у нас нет экономических или этнических противоречий. Российская элита должна войти в Мировое правительство и его структуры в целях существенной корректировки целей и способов глобализации. Для реализации указанной задачи все средства хороши. Важной и деликатной является задача внедрения российских представителей в многочисленные тайные организации, составляющие невидимую основу власти Мирового правительства, — масонские и парамасонские ложи, «тайные» ордена и другие подобные образования. Россия должна иметь возможность влиять на решения, принимаемые тайными международными структурами власти. Реализация всех указанных мер позволит России уже в течение ближайших 10—15 лет войти в число лидеров «Нового мирового порядка» и тем самым комплексно обеспечить собственную национальную безопасность в XXI веке.

97. Ирина МЕДВЕДЕВА, Татьяна ШИШОВА

Россия превратится в скопище людей, оторванных от своих корней и потому ничего не имеющих против объединения всех государств в одно.

В чьих же интересах будет действовать всемирное государство? Для ответа на этот вопрос полезно представлять себе идеологов глобализации. Обозначим лишь некоторых. Большая часть глобалистских инициатив (внедрение ИНН, реформы образования и здравоохранения) реализуется у нас на деньги Всемирного (!) банка. Роберт Макнамара — бывший президент

Всемирного банка. До этого, во время войны во Вьетнаме, занимал пост министра обороны США и «прославился» применением напалма, сжигавшего целые деревни с мирным населением. Был одержим идеей уничтожения «лишней» части человечества. Входил в сатанинскую организацию «Трест Люцифера». Кстати, Маргарет Зангер, основательница Международной федерации планирования семьи, тоже была членом «Треста Люцифера». Жак Аттали, еще один бывший президент Всемирного банка, исповедует откровенно сатанинские взгляды, изложенные в его книгах: разрушение семьи, превращение человека в товар, современные формы каннибализма и т. п. В случае победы «глобализаторов» мы окажемся в мире, где добро и зло поменяются местами. Люди, сохраняющие приверженность традиционным ценностям, будут зачислены в маргиналы под разными этикетками: «преступники», «фундаменталисты», «фашисты», «изоляционисты» и т.д. Восторжествуют же сатанинские «ценности», предполагающие полную легализацию наркотиков, педофилии, гомосексуализма и других извращений, убийство старых и больных под вывеской эвтаназии, разгул жестокости, садизма, всех видов колдовства и проч. Так что в оболочке торжествующего прогресса по существу восторжествует регресс, возвращение к дремучему язычеству и чудовищное расчеловечивание. В последнее время отечественные «граждане мира» заметно активизировались. В Госдуме даже создана специальная межфракционная группа сторонников глобализации. Вскоре они пойдут на прорыв, и удастся ли им это, зависит от каждого из нас. Без согласия народа создать всемирное государство невозможно. Поэтому необходимо сопротивляться глобалистским реформам на всех уровнях. Сопротивляться, не веря тем, кто сулит России «достойное место в едином мировом пространстве». России там просто не будет.

98. Александр ПАНАРИН

Различие Запада и Востока имеет для человечества то же значение, что и различие левого и правого полушарий человеческого мозга. Неусыновленность России ни в одной из цивилизационных ниш делает ее существование рисковым, а историческую судьбу драматичной. Дело не только в эйфории, вызванной победой Запада в «холодной войне». Судя по всему, в ходе пятивековой эпопеи европейского модерна был существенно нарушен баланс между внутренней, духовной культурой и внешним, технологическим активизмом. Умопомрачительное технологическое могущество сегодня сочетается с крайним духовным убожеством «человека одного измерения». Без опоры на мощную духовную традицию иноцивилизационного типа вряд ли удастся переломить этот процесс. Грядущая «восточная» фаза исторического мегацикла открывает в этом отношении новые возможности. Предстоит реабилитировать, открыть и освоить богатейший опыт культур буддизма, конфуцианства, мусульманства, народов Африки, Латинской Америки. Свое место в этом альтернативном универсуме грядущего, несомненно, принадлежит и России. Циклы российской истории — то же чередование западно-восточных фаз, только, в отличие от цивилизаций Востока, это чередование является внутренней судьбой России, продуцируясь изнутри. Россия — центральное место планеты, не только в геополитическом смысле, но и в историософском. Здесь находятся стяжки не только мирового западно-восточного пространства, но и формационного времени.

Формационные сдвиги связаны с западно-восточной структурой человечества. Каждый формационный сдвиг — это смена доминанты: западной на восточную или восточной на западную. Каждое из «полушарий» человечества содержит и западные, и восточные импульсы, различаясь лишь соответствующими доминантами. Внутренняя цивилизационная преемственность определяется устойчивостью доминанты. В то же время единство мировой истории предопределяется тем, что в каждой из ее чередующихся фаз, восточной или западной, соответствующая доминанта захватывает и противоположную сторону — в ней резко усиливаются позиции адептов «чужого» принципа. В России же, как западно-восточной стране эпохи формационных переходов, население раскалывается на две практически равносильные части. Этим объясняется ожесточенность происходящих в ней реформационно-революционных процессов. Россия — восточная страна по своей структуре, в ней преобладает не индивидное, а соборное начало. Но в мотивационном отношении она приобщена к западному прометеизму, ее увлекают вселенские проекты фаустовской культуры. На Востоке ее воспринимают «полпредом» Запада, на Западе — носителем восточных начал. В то же время именно Россия в переломные эпохи драматических разрывов мирового пространства-времени берет на себя задачу сращивания разошедшихся мировых структур. В ней заложен механизм восстановления мировой истории.

99. Сергей ГЛАЗЬЕВ

В отличие от правительств всех развитых стран, активно занимающихся стимулированием инновационной и инвестиционной активности, российское правительство уже несколько лет следует архаичной и догматической политике самоустранения от выполнения функций развития экономики и стимулирования научно-технического прогресса. Результатом такой политики уже стало невиданное для мирного времени разрушение производственного и человеческого потенциала, катастрофический спад производства и снижение уровня жизни, глубокое разрушение накопленного научно-технического потенциала. Происходит быстрый регресс в уровне экономического и научно-технического развития страны, деградация экономической структуры. Экономика России втянута в ловушку неэквивалентного внешнеэкономического обмена, лишающую ее возможностей самостоятельного расширенного воспроизводства и устойчивого развития. Продолжение такой политики, являющейся разновидностью неоколониальной политики «Вашингтонского консенсуса», обрекает страну на колониальную зависимость, утрату основных источников современного экономического роста, потерю сколько-нибудь существенного влияния в мире. Бесперспективная политика тотальной либерализации экономики и самоустранения государства от обеспечения функции ее развития должна быть немедленно заменена целенаправленной политикой экономического роста, подразумевающей активные действия государства.

Государство должно, не подменяя предпринимательскую инициативу, создавать условия для роста инвестиционной активности и экономического подъема на основе широкого освоения новых перспективных технологий на началах рыночной самоорганизации и конкуренции, финансируя значительную часть расходов на общезначимые мероприятия — расходы на научные исследования, образование, здравоохранение, развитие информационной и транспортной инфраструктуры, стимулирование инновационной активности. На это должны быть настроены формируемые государством институты развития, бюджетная политика, целевые программы, закупки, льготные кредиты, гарантии, субсидии и другие инструменты государственной поддержки.

Необходимый атрибут современного государства — система индикативного планирования и долгосрочных государственных программ модернизации экономики с конкретными приоритетами структурной перестройки. Важной задачей государственной экономической политики является создание условий для выращивания конкурентоспособных в масштабах мирового рынка научно-производственных и финансово-промышленных объединений, способных стать локомотивами экономического роста на основе освоения ключевых технологий современного и нового технологических укладов. При осуществлении такой политики возникают реальные возможности выхода из депрессии и перехода к устойчивому экономическому росту и повышению уровня жизни, восстановлению положения России среди ведущих мировых держав.

100. Павел ТУЛАЕВ

С праисторических времен, с пращуров человеческих и наших предков правый путь считался путем истинным и прямым, путем лучших из мужей. Prabhus — на древнеиндийском языке означало «выдающийся», «превосходящий; «правъ» у древних славян — «прямой», «правильный», «невинный». Поэтому и говорилось всегда: иди правым путем. Правого Бог правит. Дело право — гляди прямо. За правое дело стой смело. И строилась вся жизнь — по правде, согласно правилам и правосудию. Не в этом ли слове-роднике и для нас сокрыто завещание? Не через него ли свидетельствуют об истине все правдолюбивые и все православные, все правоверные и все праведники? Не переворачивать все вверх дном, не перестраивать жизнь каждый раз заново, а бережно соблюдая и охраняя отеческую традицию, выправить то, что пошло вкривь и вкось, выпрямить и возродить Россию. И справить все по-Божески, с Царем в голове и на русском престоле. Да не с пустой казной, а с правой деньгой.

Так последуем же прямым путем! Посрамим диавольское лицемерие, многословную клевету и ложь! Защитим Правду, простую и ясную, как тресветлое солнце! Собор-храм — символ единства Земли и Неба, модель Вселенной. В соборе весь мир един, как есть. И каждый в соборе — единственный. Синонимы собора-символа: мир, космос, лад, святое место. Не войди в собор с ложью и злостью, войди с открытым сердцем и чистыми помыслами.

Собор — синтез ума, веры, поэзии и дела. Он — живой Музей, плод совместных усилий художников, зовущий все искусства к одухотворению жизни, к прекрасному преображению бытия, к сотворению бессмертия.

Соборность — важнейшая черта русской мысли. Питающаяся интуициями славянской мифологии, уходящей в индоевропейские глубины, вдохновленная греческим логосом, византийской мудростью и немецким умом, оплодотворенная влиянием культур многих народов, русская мысль не могла не стать глубокой, открытой, синтетической, деятельной и органичной — соборной.

Соборность — призвание России. В силу исторических судеб наша страна стала местом встречи Запада и Востока. Собирание земель вокруг Киева, Новгорода и Москвы — свидетельство объективного стремления свободных государств к союзу на основе идей глубоких и открытых в будущее. Ибо время пришло. Время собираться. Время собирать. Время Собора.

Оглавление

От автора

1. Предсказание, обнаруженное в древних греческих книгах лавры Саввы Освященного русским монахом Антонием САВАИТОМ

2. Мефодий ПАТАРСКИЙ (IV или VII в.), из трактата «Откровения»

3. Монах-провидец АВЕЛЬ, 1796 г.

4. Феофан ПРОКОПОВИЧ

5. Константин ПОБЕДОНОСЦЕВ

6. Преподобный Серафим САРОВСКИЙ, 1825—1832 гг.

7. Николай ГОГОЛЬ

8. Петр ЧААДАЕВ

9. Иван КИРЕЕВСКИЙ

10. Николай ДАНИЛЕВСКИЙ

11. Виссарион БЕЛИНСКИЙ

12. Алексей ЦАРЕВСКИЙ

13. Константин АКСАКОВ

14. Константин ЛЕОНТЬЕВ

15. Святитель Игнатий БРЯНЧАНИНОВ

16. Старец Глинской пустыни иеромонах ПОРФИРИЙ

17. Преподобный Амвросий ОПТИНСКИИ

18. Михаил БАКУНИН

19. Федор ДОСТОЕВСКИЙ

20. Святитель Феофан ЗАТВОРНИК

21. Епископ Михаил (ГРИБАНОВСКИЙ) ТАВРИЧЕСКИЙ

22. Василий КЛЮЧЕВСКИЙ

23. Евгений ТРУБЕЦКОЙ

24. Павел НОВГОРОДЦЕВ

25. Святой праведный отец Иоанн КРОНШТАДТСКИЙ

26. Преосвященный Димитрий, архиепископ ХЕРСОНСКИЙ

27. Преподобный Варсонофий ОПТИНСКИЙ

28. Михаил КАТКОВ

29. Александр ЗАНДЕР

30. Василий КАТКОВ

31. Тимофей ГРАНОВСКИЙ

32. Борис ЧИЧЕРИН

33. Сергей ШАРАПОВ

34. Алексей ПАРШИН

35. Александр РОМАНОВИЧ-СЛАВАТИНСКИЙ

36. Анонимный автор Д. X.

37. Павел СЕМЕНОВ

38. Николай ЧЕРНЯЕВ

39. Петр СТОЛЫПИН

40. Владимир ПУРИШКЕВИЧ

41. Иван АКСАКОВ

42. Епископ МИТРОФАН

43. Лев ТИХОМИРОВ

44. Вячеслав ИВАНОВ

45. Дмитрий МЕРЕЖКОВСКИЙ

46. Николай МИНСКИМ

47. Николай БЕРДЯЕВ

48. Преподобный Анатолий ОПТИНСКИИ

49. Схииеромонах Аристоклий АФОНСКИЙ

50. Преподобный Нектарий ОПТИНСКИЙ

51. Николай СЕТНИЦКИЙ

52. Алексей РЕМИЗОВ

53. Василий ЗЕНЬКОВСКИЙ

54. Михаил МЕНШИКОВ

55. Архимандрит Константин (ЗАЙЦЕВ)

56. Отец Павел ФЛОРЕНСКИЙ

57. Сергей БУЛГАКОВ

58. Василий РОЗАНОВ

59. Борис ВЫШЕСЛАВЦЕВ

60. Петр СТРУВЕ

61. Николай ЛОССКИЙ

62. Протоиерей Борис МОЛЧАНОВ

63. Сергей АСКОЛЬДОВ

64. Петр ИВАНОВ

65. Святитель Феофан ПОЛТАВСКИЙ

66. Архиепископ Серафим (СОБОЛЕВ)

67. Семен ФРАНК

68. Иван СОЛОНЕВИЧ

69. Алексей КАРТАШЕВ

70. Георгий ФЕДОТОВ

71. Преподобный Лаврентий ЧЕРНИГОВСКИИ

72. Архиепископ Феофан, в миру Василий БЫСТРОВ

73. Федор СТЕПУН

74. Александр ЗИНОВЬЕВ

75. Александр СОЛЖЕНИЦЫН

76. Архиепископ Серафим ЧИКАГСКИЙ и ДЕТРОЙТСКИЙ

77. Архиепископ Аверкий, СИРАКУЗСКИЙ и ТРОИЦКИЙ(ТАУШЕВ)

78. Предсказание, сделанное в беседе одним из современных старцев, пожелавшим остаться безымянным, в сентябре 1990 года

79. Видение старца, пожелавшего остаться безымянным, рассказанное им епископу канадскому Виталию (УСТИНОВУ)

80. Пророчество знаменитого старца Паисия Святогорца (ЭЗНЕПИДИСА), сделанное в начале 90-х годов

81. Пророчество старца монаха ИОСИФА, сделанное в 2001 году в греческом монастыре Ватопед

82. Иеросхимонах Аристоклий АФОНСКИЙ

83. Видение, явленное в 2001 году анонимному насельнику Святой горы Афон в день убиения царской семьи

84. Иван ИЛЬИН

85. Даниил АНДРЕЕВ

86. Александр МУНТЯН

87. Вадим КОЖИНОВ

88. Александр ДУГИН

89. Владимир ВИДЕМАН

90. Михаил НАЗАРОВ

91. Александр ПРОХАНОВ

92. Владимир БОНДАРЕНКО

93. Александр БАРКАШОВ

94. ИОАНН, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский

95. Михаил СМОЛИН

96. Александр ИГНАТОВ

97. Ирина МЕДВЕДЕВА, Татьяна ШИШОВА

98. Александр ПАНАРИН

99. Сергей ГЛАЗЬЕВ

100. Павел ТУЛАЕВ

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно