Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла,
Консультации специалистов:
Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика


Предисловие: Искусство Жить

Человек рождается, чтобы достичь жизни, и все в его руках. Он может упустить жизнь. Он может продолжать дышать, он может продолжать есть, он может продолжать стареть, он может продолжать двигаться к могиле – но это не жизнь, это постепенная смерть. От колыбели до могилы… постепенная смерть в семьдесят лет длиной. И поскольку миллионы людей вокруг умирают этой постепенной, медленной смертью, ты тоже начинаешь им подражать. Дети учатся этому от всех окружающих – а мы окружены мертвыми.

Поэтому первое, что нужно понять, это что я подразумеваю под «жизнью». Она не должна быть просто старением, она должна быть взрослением. А это две разные вещи.

К старению способно любое животное. Взросление – прерогатива человеческих существ. Лишь немногие предъявляют на нее права.

Взросление означает: двигаться с каждым мгновением глубже и глубже в принцип жизни; все более отдаляться от смерти – не приближаться. Чем глубже ты идешь в жизнь, тем более понимаешь бессмертие внутри себя. Ты отдаляешься от смерти; приходит мгновение, когда ты видишь, что смерть – не что иное как переодевание, переезд в другой дом, смена формы – ничто не умирает, ничто не может умереть.

Смерть – величайшая из всех существующих иллюзий.

Чтобы понять взросление, наблюдай дерево. По мере того как дерево растет вверх, его корни растут все глубже вниз. Есть равновесие – чем выше поднимается дерево, тем глубже опускаются корни. Не бывает дерева в пятьдесят футов высотой и с небольшими корнями; они не смогут поддержать такое гигантское дерево.

В жизни взросление означает, что ты растешь все глубже вовнутрь самого себя – именно там твои корни.

Для меня это первый принцип медитации. Все остальное вторично. И детство – самое лучшее время. Становясь старше, ты подходишь ближе к смерти, и идти в медитацию становится труднее и труднее.

Медитация означает: идти в свое бессмертие, идти в свою вечность, идти в свою божественность. И ребенок – самый квалифицированный человек, потому что он не обременен знанием, не обременен религией, не обременен образованием, не обременен всевозможным мусором. Он невинен.

Но, к несчастью, его невинность загрязняется невежеством. Невежество и невинность имеют некоторое сходство, но это не одно и то же. Невежество это состояние незнания, как и невинность – но есть и огромная разница, которой до сих пор все человечество не замечало. Невинность не знает, но и не хочет знать. Она совершенно удовлетворена, наполнена.

У маленького ребенка нет амбиций, нет желаний. Он так поглощен настоящим мгновением – парящая птица привлекает его взгляд так тотально; просто бабочка, ее красивые краски – и он очарован; радуга в небе… и он не может себе представить, что может быть что-нибудь важнее, богаче этой радуги. Небо, полное звезд, бесконечных звезд…

Невинность богата, полна, чиста.

Невежество бедно; это нищий – оно хочет того или другого, хочет быть знающим, хочет быть респектабельным, хочет быть состоятельным, хочет быть облеченным властью. Невежество движется по пути желания. Невинность это состояние отсутствия желаний. Но поскольку оба они лишены знания, мы путали их природу. Мы принимали как данность, что это одно и то же.

Первый шаг в искусстве жить – понять различие между невежеством и невинностью. Невинность следует поддерживать, защищать – потому что ребенок принес с собой величайшее сокровище, сокровище, которого святые добиваются тяжкими усилиями. Святые говорят, что снова стали детьми, что родились вновь. В Индии настоящий брамин, настоящий знающий, называет себя двиджем, дваждырожденным. Почему дваждырожденным? Что случается с первым рождением? Какая необходимость во втором? И что будет достигнуто вторым рождением?

Во втором рождении он достигает того же, что было доступно и в первом, но что общество, родители, окружающие его люди разрушили, раздавили. Каждого ребенка набивают знанием. Его простоту нужно каким-то образом удалить, потому что простота не поможет ему в этом соревнующемся мире. В простоте он будет казаться миру простаком; его невинность будут эксплуатировать, как только возможно. Боясь общества, боясь мира, который мы сами создали, мы пытаемся сделать каждого ребенка как можно более хитрым, коварным, знающим – чтобы он оказался в категории тех, кто у власти, не в категории угнетенных и бессильных.

И как только ребенок начинает расти в неправильном направлении, в этом направлении он и продолжает двигаться – вся его жизнь движется в этом направлении.

Когда ты понимаешь, что упускал жизнь, первый принцип – вернуться к невинности. Отбрось знание, забудь свои священные писания, забудь религии, теологии, философии. Родись вновь, стань невинным – и это в твоих руках. Очисти ум от всего, что тобою не познано, от всего, что заимствованно, от всего, что исходит от традиции, условностей. Все то, что было дано тебе другими, – родителями, учителями, университетами, – просто избавься от этого. Снова будь простым, снова будь ребенком. И это чудо возможно в медитации.

Медитация это просто странный хирургический метод, который отсекает тебя от всего, что не твое, и сохраняет только твое подлинное существо. Она сжигает все остальное и оставляет тебя обнаженным перед солнцем и ветром. Ты словно первый человек, который спустился на землю – который ничего не знает, который должен открыть все заново, который должен быть искателем, которому предстоит пуститься в паломничество.

Второй принцип: паломничество. Жизнь должна быть поиском – не желанием, но поиском; не амбицией стать тем или другим, президентом или премьер-министром, но поиском, попыткой найти: «Кто я?»

Очень странно, что люди, которые не знают, кто они, пытаются кем-то стать. Они даже не знают, кто они в это самое мгновение! Они не образованны в отношении своего существа – но у них есть цель становления.

Становление – это болезнь души.

Бытие – это ты.

И открыть свое бытие, существо – начало жизни. Тогда каждое мгновение – новое открытие, каждое мгновение приносит новую радость. Новая тайна открывает двери, новая любовь начинает расти в тебе, новое сострадание, которого ты никогда не чувствовал раньше, новая чувствительность к красоте, к добру. Ты становишься так чувствителен, что малейшая травинка имеет для тебя величайшую важность. Чувствительность делает для тебя ясным, что эта мельчайшая травинка так же важна для существования, что и величайшая звезда; без этой травинки существование было бы меньше, чем оно есть. Эта маленькая травинка уникальна, незаменима и обладает собственной индивидуальностью.

И эта чувствительность создаст для тебя новые дружбы – дружбы с деревьями, с птицами, с животными, с горами, с реками, с океанами, со звездами. Жизнь становится богаче, когда течет любовь, когда растет способность к дружбе.

В жизни Святого Франциска есть прекрасный случай. Он умирал; часто он путешествовал на осле из одного места в другое и делился своими опытами. Все его ученики собрались, чтобы услышать его последние слова. Последние слова человека всегда важнее всего, что он произнес за всю жизнь, потому что они содержат весь опыт его жизни.

Но то что ученики услышали… они не могли поверить.

Святой Франциск не обратился к ученикам; он обратился к ослу. Он сказал:

– Брат, я перед тобой в безмерном долгу. Ты возил меня из одного места в другое и никогда не жаловался, никогда не ворчал. Все, что я хочу сделать прежде чем покинуть этот мир, это попросить у тебя прощения: я не был с тобой человечным.

Это были последние слова Святого Франциска. Огромная чувствительность… сказать ослу:

– Брат осел…

… попросить прощения.

Когда ты становишься более чувствительным, жизнь становится больше. Из маленького пруда она превращается в океан. Она не ограничена тобой, твоей женой и детьми – совершенно не ограничена. Все существование становится твоей семьей, и пока все существование не станет твоей семьей, ты не узнал, что такое жизнь – потому что ни один человек не остров, все мы соединены.

Мы – безграничный континент, соединенный миллионами связей.

И если наши сердца не полны любви к целому, в той же пропорции урезывается наша жизнь.

Медитация принесет тебе чувствительность, великое чувство принадлежности к миру. Это наш мир – звезды наши, мы здесь не иностранцы. Мы по своей природе принадлежим существованию. Мы его часть, мы его сердце.

Во-вторых, медитация принесет тебе великое молчание – потому что весь мусор знания уйдет. Мысли это тоже часть знания.… безмерное молчание, и ты удивлен: это молчание – единственная возможная музыка.

Вся музыка это усилие привести это молчание к какому-то выражению. Мудрецы Востока подчеркивали, что все великие искусства – музыка, поэзия, танец, живопись, скульптура, – родились из медитации. Все это усилия каким-то образом принести непознаваемое в мир известного для тех, кто не готов к паломничеству – просто подарки тем, кто не готов отправиться в это паломничество. Может быть, песня разбудит желание пойти на поиски источника, может быть, статуя.

В следующий раз, когда ты войдешь в храм Гаутамы Будды, наблюдай его статую. Потому что статуя создана таким образом, в такой пропорции, что наблюдая ее, ты впадешь в молчание. Это статуя медитации; она не имеет никакого отношения к Гаутаме Будде.

Именно поэтому все великие статуи выглядят как живые – Махавира, Гаутама Будда, Неминатха, Адинатха… Двадцать четыре тиртханкары джайнов… в одном храме ты найдешь двадцать четыре статуи похожие, одинаковые. В детстве я спрашивал отца:

– Объясни мне, пожалуйста, почему эти двадцать четыре человека одинаковы?

Один и тот же размер, тот же нос, то же лицо, то же тело… И он говорил:

– Не знаю. Я всегда сам недоумевал, почему они никак не различаются. Это почти неслыханно – в мире нет даже двух одинаковых людей, что сказать о двадцати четырех?

Но когда расцвела моя медитация, я нашел ответ – не услышал от кого-то другого, – что эти статуи не имеют ничего общего с людьми. Эти статуи относятся к тому, что происходит внутри этих двадцати четырех людей, а происходит в точности одно и то же. Мы не беспокоимся о наружном; мы настаивали, что внимание следует уделить внутреннему. Наружное неважно. Кто-то молод, кто-то стар, кто-то черный, кто-то белый, кто-то мужчина, кто-то женщина – это неважно; важно то, что внутри – океан молчания. В этом океаническом состоянии тело принимает определенную позу.

Ты замечал это сам, но не был бдителен. Когда ты в гневе, ты не замечал? – твое тело принимает определенную позу. В гневе ты не можешь держать руки открытыми; в гневе – кулак… В гневе ты не можешь улыбаться – или можешь? В определенной эмоции тело принимает определенную позу.

Эти небольшие вещи внутри глубоко связаны.

И эти статуи сделаны таким образом, что если ты просто сидишь в молчании и наблюдаешь, а затем закрываешь глаза, негатив, теневое изображение входит в твое тело, и ты начинаешь чувствовать нечто такое, чего никогда не чувствовал раньше. Эти статуи и храмы построены не для поклонения; они построены для переживания опыта. Это научные лаборатории – они не имеют ничего общего с религией! Веками применялась определенная тайная наука, чтобы будущие поколения могли войти в контакт с опытами предыдущих поколений. Не через книги, не через слова, но в чем-то более глубоком – в молчании, в медитации, в покое.

Вместе с молчанием растет твоя способность к дружбе, растет твоя любовь; твоя жизнь становится танцем из мгновения в мгновение, радостью, празднованием.

Ты никогда не задумывался, почему во всем мире – в каждой культуре, в каждом обществе – в году есть несколько дней для празднования? Все эти праздники только компенсируют – потому что общества отняли у твоей жизни все празднование, и если тебе ничего не дать взамен, твоя жизнь может стать опасной для культуры.

Каждой культуре пришлось дать тебе какую-то компенсацию, чтобы ты не чувствовал себя потерянным в страдании, в печали. Но эти компенсации ложны.

Салюты и фейерверки не могут позволить тебе радоваться. Они только для детей – для тебя это только головная боль. Но во внутреннем мире могут продолжаться огни, песни, радости.

Всегда помни, что общество выдает тебе компенсацию, когда чувствует, что то, что было подавлено, может взорваться в опасную ситуацию, если это не компенсировать. Общество находит какие-то способы позволить тебе высвободить подавленное – но это не истинное празднование и не может быть истинным празднованием.

Истинное празднование должно приходить из твоей жизни, в твоей жизни.

И истинное празднование не может соответствовать календарю – первого ноября вы празднуете… Странно, весь год вы были несчастны, а первого ноября внезапно выходите из несчастья и танцуете? Либо несчастье было ложным, либо ложно первое ноября; оба не могут быть истинными. И как только первое ноября кончается, ты снова возвращаешься в черную дыру, каждый – в свое несчастье, каждый – в свою тревогу.

Жизнь должна быть постоянным празднованием, праздником огней, который длится круглый год. Лишь тогда ты можешь вырасти, расцвести.

Трансформируй небольшие вещи в празднование.

Например, в Японии есть чайная церемония. В каждом дзэнском монастыре и в каждом доме, который может это себе позволить, есть небольшой храм для питья чая. Чай – больше не обычная, обыденная вещь; это трансформировали в празднование. Храм для питья чая сделан определенным образом – в красивом саду с красивым прудом; в пруду плавают лебеди, всюду цветут цветы. Когда приходят гости, они должны оставить обувь снаружи; это храм. В храме нельзя разговаривать; вам придется оставить свои мысли и речи снаружи, вместе с туфлями. Вы садитесь в медитативную позу, и хозяйка, женщина, которая готовит для вас чай, – ее движения так грациозны, как будто она танцует, приготавливая чай, расставляя перед вами чашки и блюдца, словно вы боги. С таким уважением… она кланяется, и вы принимаете поклон с таким же уважением.

Чай готовится в специальном самоваре, который издает прекрасные звуки, собственную музыку. И в церемонию входит, что каждый должен слушать музыку чая. И все молча слушают… снаружи в саду поют птицы, и самовар… чай создает свою песню. Вокруг покой…

Когда чай готов, и его наливают во все чашки, ты не должен его пить так, как везде обычно пьют люди. Сначала ты должен вдохнуть аромат чая. Ты смакуешь чай, словно он приходит из запредельного, медленно – спешить некуда. Кто-то, может быть, начнет играть на флейте или на ситаре. Обычная вещь – просто чай – а его сделали прекрасным религиозным праздником. Каждый выходит обновленным, свежим, чувствуя себя моложе, сочнее.

И то же, что и с чаем, можно делать со всем – с одеждой, с пищей. Люди живут почти во сне; иначе в каждой ткани, в каждой одежде есть собственная красота, собственное ощущение. Если ты чувствителен, одежда не только для того, чтобы закрыть тело; тогда это нечто выражающее твою индивидуальность, нечто выражающее твой вкус, твою культуру, твое существо. Все должно выражать тебя; на всем должна быть твоя подпись. Тогда жизнь становится постоянным празднованием.

Даже если ты болен и лежишь в постели, ты сделаешь эти мгновения лежания в постели мгновениями красоты и радости, мгновениями расслабления и медитации, мгновениями музыки и поэзии. Тогда не нужно быть грустным, потому что ты болен. Ты должен радоваться, что все ходят на работу, а ты лежишь в постели как король и отдыхаешь – кто-то готовит тебе чай, самовар поет песню, друзья предлагают прийти и поиграть для тебя на флейте…

Эти вещи важнее любого лекарства. Когда ты болен, позови врача. Но еще важнее, позови тех, кого ты любишь, потому что нет лекарства важнее любви. Позови тех, кто может окружить тебя красотой, музыкой, поэзией, потому что ничто так не лечит как праздничное настроение. Лекарства это самая низкая форма лечения – но, кажется, мы забыли все, и нам приходится полагаться на лекарства и быть подавленными и грустными, – как будто ты упускаешь великую радость, не ходя на работу! В офисе ты был несчастным – лишь один день дома, и ты и там цепляешься за несчастье – ты его не отпускаешь.

Сделай все творческим, сделай лучшее из худшего – вот что я называю искусством жить. И если человек прожил всю жизнь, наполнив каждое ее мгновение и каждую ее фазу красотой, любовью, радостью, естественно, его смерть будет высочайшей вершиной усилия всей жизни. Последние штрихи… его смерть не будет уродливой, как это обычно случается с каждым.

Если смерть уродлива, это значит, что вся твоя жизнь была пустой растратой. Смерть должна быть мирным принятием, любящим вхождением в неизвестное, радостным прощанием с друзьями, со старым миром. В ней не должно быть никакой трагедии.

Один дзэнский мастер, Лин-Чи, умирал. Тысячи учеников собрались, чтобы услышать его последнюю проповедь, но Лин-Чи просто лежал – радостный, улыбающийся, не говоря ни слова.

Видя, что он вот-вот умрет, и все же не говорит ни слова, кто-то напомнил Лин-Чи – старый друг, мастер по собственному праву… Он не был учеником Лин-Чи; вот почему он мог ему сказать:

– Лин-Чи, разве ты забыл, что должен сказать последние слова? Я всегда говорил, что у тебя плохо с памятью. Ты умираешь… ты что, забыл?

И Лин-Чи сказал:

– Слушайте.

На крыше бегали, шуршали две белки. И он сказал:

– Как красиво, – и умер.

На мгновение, когда он сказал: «Слушайте», воцарилось абсолютное молчание. Все подумали, что он скажет что-то грандиозное, но только две белки дрались, шуршали, бегали по крыше… Он улыбнулся и умер. Но он дал последнее послание: не делайте из вещей маленькие и большие, тривиальные и важные. Важно все. И в это мгновение смерть Лин-Чи так же важна, как и эти две белки, бегающие по крыше, нет никакой разницы. В существовании все равнозначно. Это было всей его философией, всем учением его жизни – что ничто не велико и ничто не мало; от тебя зависит, что ты с этим сделаешь.

Начни с медитации, и все это начнет в тебе расти – молчание, безмятежность, блаженство, чувствительность. И что бы ни пришло в медитации, попытайся внести это в свою жизнь. Делись этим, потому что все, чем ты делишься, растет быстрее. И когда ты достигнешь точки смерти, ты узнаешь, что смерти нет. Ты можешь попрощаться, но не нужно никаких слез печали – может быть, слезы радости, но не печали.

Но тебе придется начать с невинности.

Поэтому прежде всего выброси весь тот мусор, который ты носишь, – а каждый носит столько мусора! Интересно, зачем? Просто потому, что люди тебе говорили, что это великие идеи, принципы… Ты не был разумным с самим собой. Будь разумным с самим собой.

Жизнь очень проста, это просто радостный танец. И вся земля может быть полна радости и танца, но есть люди, которые все вложили в то, чтобы никто не наслаждался жизнью, чтобы никто не улыбался, чтобы никто не смеялся; что жизнь это грех, что это наказание. Как ты можешь наслаждаться жизнью, когда весь климат таков, что тебе постоянно говорят, что это наказание? – что ты страдаешь, потому что делал неправильные вещи, что это своего рода тюрьма, в которую тебя бросили страдать?

Я говорю тебе, что жизнь это не тюрьма, не наказание. Это награда, и она дается лишь тем, кто ее заработал, кто ее заслуживает. Наслаждаться – твое право; грехом было бы не наслаждаться. Против существования будет, если ты не украшаешь его, если ты оставляешь его таким же, как нашел. Нет, оставь его немного более счастливым, немного более красивым, немного более благоухающим.

Определения

От Невежества к Невинности

Зрелость означает то же самое, что и невинность, с одним лишь отличием: это невинность, на которую вновь предъявлены права, невинность, завоеванная вновь. Каждый ребенок рождается невинным, но каждое общество развращает его. Каждое общество до сих пор оказывало очень тлетворное воздействие на каждого ребенка. Все культуры основываются на том, чтобы эксплуатировать невинность ребенка, эксплуатировать ребенка, сделать его рабом, обусловить его для собственных целей, для собственных предназначений – политических, социальных, идеологических. Все их усилие было до сих пор в том, как обратить ребенка в рабство для какой-либо цели. Цели эти определяются интересами круговой поруки. Священники и политики состояли в глубоком заговоре, работали вместе.

В то мгновение, когда ребенок начинает становиться частью вашего общества, он начинает терять нечто безмерно ценное; он начинает терять связь с Богом. Он становится более и более подвешенным в голове, он совершенно забывает о сердце – а сердце это мост, ведущий к существу. Без сердца ты не можешь достичь существа; это невозможно. Из головы нет прямого пути в существо; тебе придется пройти через сердце – а все общества были разрушительны по отношению к сердцу. Они против любви, они против чувств; они осуждают их как сентиментальность. Они осуждали всех влюбленных всех веков по той простой причине, что любовь не принадлежит голове, она принадлежит сердцу. Человек, который способен к любви, рано или поздно обнаружит свое существо – а как только человек обнаруживает существо, он свободен от всех структур, от всех образцов. Он свободен от всех оков. Он – чистая свобода.

Каждый ребенок рождается невинным, но каждого ребенка общество делает знающим. Для этого существуют школы, колледжи, университеты; вся их функция в том, чтобы разрушить тебя, развратить тебя.

Зрелость означает, что ты вновь обретаешь невинность, вновь предъявляешь права на свой рай, вновь становишься ребенком. Конечно, есть разница – обычный ребенок обречен на то, чтобы быть развращенным, но когда ты вновь обретаешь детство, то становишься неуязвимым для развращения. Никто не может тебя развратить, ты становишься достаточно разумным – теперь ты знаешь, что с тобой сделало общество, ты бдителен и осознан и не позволишь этому случиться снова.

Зрелость – это второе рождение, духовное рождение. Ты рождаешься заново, ты снова ребенок. Свежими глазами ты начинаешь смотреть на существование. С любовью в сердце ты подходишь к жизни. С молчанием и невинностью ты проникаешь в самое свое глубочайшее ядро. Ты больше не одна голова. Теперь ты используешь голову, но только как слугу. Сначала ты становишься сердцем, затем ты трансцендируешь даже сердце…

Выйти за пределы мыслей и чувств и стать чистой есть-ностью – вот что такое зрелость. Зрелость это предельное цветение медитации.

Иисус говорит: «Пока вы не родитесь заново, вы не войдете в мое Царство Божье». Он прав, вы должны родиться заново.

Однажды Иисус стоял на рыночной площади, и кто-то спросил его:

– Кто достоин войти в твое Царство Божье?

Он оглянулся вокруг. Рядом стоял раввин, и наверное, раввин немного выдвинулся вперед, думая, он покажет на него – но он не был избран. Рядом стоял самый добродетельный человек в городе – моралист, пуританин. Он тоже сделал движение вперед, надеясь, что будет избран, но и он не был избран. Иисус оглянулся вокруг – и увидел маленького ребенка, который не ожидал, что будет избран, который не двинулся с места ни на дюйм. У него не было ни тени мысли об этом; не было и речи о том, чтобы выбрали его. Он просто наслаждался всей этой сценой – толпа, и Иисус говорит, и он слушает. Иисус позвал этого ребенка, взял его на руки и сказал толпе:

– Те, кто как этот маленький ребенок, – только они достойны войти в мое Царство Божье.

Но помните, он сказал: «Только те, кто как этот маленький ребенок…» Он не сказал: «Маленькие дети». Различие огромно. Он не сказал: «Этот маленький ребенок войдет в мое Царство Божье», потому что каждый ребенок обречен на развращение, обречен на то, чтобы заблудиться. Каждого Адама и каждую Еву ожидает изгнание из Эдемского сада; они должны заблудиться. Это единственный способ заново обрести настоящее детство: сначала ты должен его потерять. Это очень странно, но именно такова жизнь. Это очень парадоксально, но жизнь есть парадокс. Чтобы познать настоящую красоту детства, сначала ты должен его потерять; иначе ты никогда не узнаешь ее.

Рыба никогда не знает, где океан – пока ты не вытащишь рыбу из океана и не бросишь ее на песок, на палящее солнце; тогда она знает, где океан. Теперь она жаждет океана и изо всех сил старается вернуться, снова прыгнуть в океан. Это та же самая рыба, и все же не та же. Это тот же самый океан, и все же не тот же, потому что рыба выучила новый урок. Теперь она осознает, теперь она знает: «Это океан, это моя жизнь. Без него меня больше нет – я его часть».

Каждый ребенок должен утратить невинность и обрести ее вновь. Утрата ее составляет только половину процесса – многие ее потеряли, но очень немногие обрели вновь. Это печально, очень печально. Каждый ее теряет, но лишь изредка Будда, Заратустра, Кришна, Иисус обретают ее вновь. Иисус это не кто иной, как Адам, вновь возвращающийся домой. Магдалина это не кто иная, как Ева, вновь возвращающаяся домой. Они вышли из моря и увидели страдание, и увидели глупость. Они увидели, что быть вне океана не блаженно. В то мгновение, когда ты осознаешь, что быть частью любого общества, любой религии, любой культуры значит оставаться несчастным, оставаться заключенным – в тот самый день ты начнешь отбрасывать свои цепи. Приближается зрелость; ты вновь обретаешь невинность.

Зрелость И Старение

Есть великая разница между зрелостью и старением, безграничная разница, но люди всегда их путают. Люди думают, что состариться значит стать зрелым – старение относится к телу. Каждый становится старше, каждый стареет, но не каждый становится зрелым. Зрелость это внутренний рост.

В старении ты ничего не делаешь; старение это нечто случающееся физически. Каждый рождается ребенком, а когда проходит какое-то время, стареет. Зрелость это нечто, что ты привносишь в свою жизнь – и она исходит из осознанности. Когда человек стареет с полной осознанностью, он становится зрелым. Старение плюс осознанность, переживание опыта плюс осознанность есть зрелость.

Ты можешь пережить одну и ту же вещь двумя путями. Ты можешь просто переживать словно находишься под гипнозом, бессознательно, не внимательно к тому, что происходит; это случилось, но тебя в этом не было. Этого не случилось в твоем присутствии; ты отсутствовал. Ты просто прошел мимо; это не высекло в тебе никакой искры внимания. Это не оставило в тебе никакого следа; ты ничему из этого не научился. Может быть, это стало частью памяти, потому что в каком-то смысле ты присутствовал, но так и не стало частью твоей мудрости. Ты не вырос в это и не вырос из этого. Тогда ты стареешь.

Но если ты вносишь в опыт качество осознанности, тот же самый опыт становится зрелостью.

Есть два способа жить: жить в глубоком сне – тогда ты стареешь, в каждое мгновение умираешь, вот и все. Вся твоя жизнь состоит из долгой, медленной смерти. Но если ты вносишь в свои опыты осознанность – что бы ты ни делал, что бы с тобой ни случилось, ты бдителен, наблюдателен, внимателен; ты смакуешь этот опыт со всех возможных сторон, пытаешься понять его смысл, пытаешься проникнуть в саму глубину того, что с тобой случилось, стараешься прожить это интенсивно и тотально – тогда это не просто поверхностное явление. Глубоко внутри тебя что-то изменилось вместе с этим. Ты стал более бдительным. Если этот опыт ошибочен, ты никогда не совершишь этой ошибки снова.

Зрелый человек никогда не совершает снова ту же самую ошибку. Но просто старый человек продолжает совершать раз за разом одни и те же ошибки. Он живет, словно двигаясь по кругу, и никогда ничему не учится. Ты в гневе сегодня, был в гневе вчера и позавчера и будешь в гневе завтра и послезавтра. Снова и снова ты злишься, снова и снова раскаиваешься, снова и снова принимаешь глубокое решение, что не сделаешь этого снова. Но это решение ничего не меняет – как только тебя беспокоят, тебя охватывает ярость, ты одержим; совершена та же ошибка. Ты стареешь.

Если ты проживаешь опыт гнева тотально, никогда снова ты не будешь гневен. Одного опыта будет достаточно, чтобы научиться тому, что это неразумно, абсурдно, просто глупо – дело не в том, что это грех; это просто глупо. Ты причиняешь вред себе и другим, и ради чего? Игра не стоит свеч. Тогда ты становишься зрелым. Завтра ситуация повторится, но гнев не повторится. И человек, достигший зрелости, не решил, что больше не будет злиться, нет – это признак человека, который не становится зрелым. Человек зрелости никогда не решает на будущее; о нем позаботится сама зрелость. Ты живешь сегодня – сама эта жизнь определит, каким будет завтра; завтра произойдет из него.

Если гнев был болезненным, ядовитым, если из-за него ты страдал в аду, какой смысл решать, присягать, идти в храм и объявлять: «Я даю обет, что никогда больше не почувствую гнева»? Это так по-детски, в этом нет никакого смысла! Если ты узнал, что гнев ядовит – кончено! Этот путь закрыт, эта дверь для тебя больше не существует. Эта ситуация повторится завтра, но ты не будешь одержим ситуацией. Ты чему-то научился – это понимание. Может быть, ты даже рассмеешься, может быть, ты будешь наслаждаться тем, как люди ведут себя так глупо. Твое понимание растет в каждом опыте.

Ты можешь прожить жизнь так, словно ты под гипнозом – именно так живет девяносто девять процентов людей – или прожить ее с интенсивностью, осознанностью. Если ты живешь с осознанностью, ты становишься зрелым; иначе ты просто стареешь. А стареть не значит становиться мудрым. Если ты был дураком, когда был молод, а теперь состарился, ты будешь просто старым дураком, вот и все. Просто старея, ты не становишься мудрым. Может быть, ты станешь даже глупее, потому что приобретешь механические, роботоподобные привычки.

Жизнь можно прожить двумя способами. Живя бессознательно, ты просто умираешь; живя сознательно, ты достигаешь больше и больше жизни. Приходит смерть – но она никогда не приходит к зрелому человеку, она приходит только к человеку, который становился старше и старел. Зрелый человек никогда не умирает, потому что учится даже в смерти. Даже смерть будет опытом, проживаемым интенсивно, наблюдаемым, позволенным.

Зрелый человек никогда не умирает. Фактически, смерть борется со скалой зрелости и разбивается об нее, совершает самоубийство. Смерть умирает, но никогда не зрелый человек. Вот послание всех пробужденных: ты бессмертен. Они узнали это, они прожили свою смерть. Они наблюдали, они нашли, что она может окружить тебя, но ты остаешься отстраненным, ты остаешься далеко от нее. Смерть происходит рядом с тобой, но никогда не происходит с тобой.

Бессмертно твое существо, блаженно твое существо, божественно твое существо, но эти опыты ты не можешь втиснуть в ум и память. Ты должен пройти через жизнь и достичь их. В ней много страдания, много боли. И из-за боли и страдания люди хотят жить глупо – это нужно понять: почему так много людей настаивают на том, чтобы жить под гипнозом; почему Будды и Христы продолжают говорить людям проснуться, и никто не слушает? Наверное, есть какое-то глубокое увлечение гипнозом, какое-то глубокое капиталовложение. Что это за капиталовложение?

Этот механизм нужно понять; иначе ты будешь меня слушать и никогда не станешь осознанным. Ты будешь меня слушать и сделаешь это частью своего знания: «Да, этот человек говорит быть осознанным, хорошо быть осознанным, а те, кто осознан, становятся зрелыми…» Но ты сам этого не достигнешь, это останется просто знанием. Ты можешь сообщить это знание другим, но это никому не поможет.

Почему? Не задавался ли ты когда-нибудь этим вопросом? Почему ты не достигаешь осознанности? Если она ведет к бесконечному блаженству, к достижению сатчитананды, к абсолютной истине – тогда почему не стать осознанным? Почему ты упорствуешь в том, чтобы продолжать спать? Есть какое-то капиталовложение – и вот это капиталовложение: становясь осознанным, ты осознаешь страдание. Становясь осознанным, ты начинаешь осознавать боль, и эта боль так сильна, что тебе хочется принять транквилизатор и уснуть.

Эта сонность в жизни действует как защита от боли. Но в этом беда – если ты сонный в отношении боли, ты будешь сонным и в отношении удовольствия. Представь себе, словно это две грани: на одной написано «боль», на другой – «удовольствие». Тебе хочется закрыть грань, на которой написана боль и открыть грань, на которой написано удовольствие. Но таковы условия игры – если ты закрываешь грань боли, немедленно закрывается и грань удовольствия, потому что за ними обеими стоит лишь одна грань, на которой написано «осознанность». Либо обе остаются открытыми, либо обе закрыты, потому что это два лица одного и того же явления, два аспекта.

И в этом все противоречие ума: ум хочет быть более и более счастливым – счастье возможно, если ты осознан. И в то же время ум хочет быть менее и менее подверженным боли – но меньше и меньше боли возможно, только если ты неосознан. Теперь ты стоишь перед дилеммой. Если ты не хочешь боли, немедленно из твоей жизни исчезает и удовольствие, исчезает счастье. Если ты хочешь счастья, ты открываешь эту грань – и немедленно начинает течь боль. Если ты осознан, тебе придется осознавать и то, и другое. Жизнь есть боль и удовольствие. Жизнь есть счастье и несчастье. Жизнь есть день и ночь, жизнь и смерть. Тебе придется осознавать и то, и другое.

Так помни это. Если ты боишься боли, ты будешь оставаться под гипнозом; ты будешь стареть, стариться и умирать. Ты упустил возможность. Если хочешь быть осознанным, тебе придется осознавать и боль, и удовольствие; это не отдельные явления. И человек, который осознает, становится очень счастливым, но также способным и к глубокому страданию, к которому неспособен ты.

Это случилось… дзэнский мастер умирал, и его старший ученик – который был сам по себе известным человеком, даже более известным, чем сам мастер… фактически, мастер стал известным из-за этого ученика. Этот старший ученик заплакал; сидя на ступенях храма, он заплакал, и покатились слезы. Собрались тысячи людей; они не могли поверить, потому что ты никогда не видишь пробужденного плачущим, рыдающим, со слезами, катящимися по лицу. Они сказали:

– Мы не можем поверить – что происходит? Ты плачешь, а ведь ты сам говорил, что глубочайший центр никогда не умирает, что смерти не существует. Мы слышали, как ты говорил миллионы раз, что смерти не существует – так почему ты плачешь? Твой мастер все еще жив в его существе.

Ученик открыл глаза и сказал:

– Не беспокойте меня. Позвольте мне плакать и рыдать. Я плачу не о мастере и не о его существе, я плачу о его теле. Его тело тоже было прекрасно. Никогда больше не будет такого тела.

И тогда кто-то попытался его убедить, что это создаст ему плохую славу:

– Собралось столько людей, и они подумают, что ты не просветленный.

Ученик сказал:

– Пусть думают что хотят. С тех пор, как я стал просветленным, я стал бесконечно блаженным, но я стал также и бесконечно чувствителен к боли и страданию.

Кажется, так и должно быть. Если ты ударишь Будду, Будда будет страдать больше, чем пострадал бы ты, если бы кто-нибудь ударил тебя – потому что он стал таким бесконечно чувствительным. Его чувствительность очень деликатна, он точно как лепесток розы. Твой камень ударит его очень глубоко, это доставит ему глубокое страдание. Конечно, он будет осознавать его, конечно, он будет отрешен от него. Конечно, он будет трансцендентален к нему, он будет знать, что это происходит, и не будет частью этого, он будет подобным облаку явлением, окружающим это – но это происходит.

Ты не можешь быть чувствительным к боли, ты так крепко спишь. Ты движешься как пьяный – пьяный падает на улице, ударяясь головой об асфальт – и ничего не происходит. Если бы он осознавал, ему было бы больно.

Будда бесконечно страдает и бесконечно наслаждается. Всегда помни, каждый раз, когда ты достигаешь высокой вершины, одновременно это создает и глубокую долину. Если ты хочешь достичь небес, твое корни должны проникнуть в самый ад. Из-за того, что ты боишься боли, ты не можешь стать осознанным – и тогда ты не можешь ничему научиться.

Это все равно что если бы ты, боясь врагов, закрыл все двери в доме. Теперь даже друг не может войти, даже влюбленный остается снаружи. Влюбленный продолжает стучать в дверь, но ты боишься: может быть, это враг. Так и ты закрыт – именно так я вижу вас всех: боящиеся врагов, вы не позволяете войти другу. Вы превратили друга во врага – теперь никто не может войти, вы так боитесь.

Открой дверь. Когда свежий воздух входит в дом, очень возможно, войдет и опасность. Когда входит друг, может войти и враг, потому что день и ночь входят вместе, боль и удовольствие входят вместе, жизнь и смерть входят вместе. Не бойся боли, иначе ты будешь жить под наркозом. Хирург вводит наркоз, прежде чем начать тебя оперировать, потому что будет так больно, что ты не сможешь этого вытерпеть. Твое сознание должно быть притуплено, затуманено, и тогда он может разрезать все твое тело, и это не причинит тебе страданий.

Из страха боли ты вынудил себя жить в притупленном сознании, притупленным существованием, почти не живым – это страх. Ты должен отбросить этот страх; ты должен встретить боль лицом к лицу, ты должен пройти через страдание, и лишь тогда откроется возможность того, что войдет друг.

И когда ты знаешь то и другое, немедленно ты становишься третьим. Когда ты знаешь то и другое – боль и удовольствие, день и ночь – внезапно ты становишься трансцендентальным.

Зрелость есть осознанность. Старение это просто трата себя впустую.

Самое фундаментальное, что нужно помнить: жизнь диалектична. Она существует в двойственности; это ритм между противоположностями. Ты не можешь вечно быть счастливым, иначе счастье утратит всякий смысл. Ты не можешь вечно быть в гармонии, иначе ты перестанешь осознавать гармонию. За гармонией снова и снова должен следовать диссонанс, за счастьем должно следовать несчастье. Даже у удовольствия есть своя боль, и у каждой боли есть свое собственное удовольствие.

Пока человек не понимает этой двойственности существования, он без необходимости остается в страдании.

Прими целое со всеми его агониями и экстазами. Не жажди невозможного; не желай, чтобы был только экстаз и не было агонии. Экстаз не может существовать один, ему нужен контраст. Агония становится черным фоном, на котором экстаз яснее и громче, точно как в темноте ночи ярче звезды. Чем темнее ночь, тем ярче звезды. Днем они исчезают, просто становятся невидимыми; их не видно, потому что нет контраста.

Подумай о жизни без смерти; она была бы нестерпимой болью, невыносимым существованием. Без смерти было бы невозможно жить – смерть определяет жизнь, придает ей некую интенсивность. Поскольку жизнь ускользает, каждое мгновение становится драгоценным. Если жизнь вечна, какая разница? Можно ждать вечно – кто тогда будет жить здесь и сейчас? Поскольку завтра – смерть, это вынуждает тебя жить здесь и сейчас. Ты должен нырнуть в настоящее мгновение, войти в его предельную глубину, потому что кто знает, наступит ли следующее.

Видя этот ритм, человек спокоен, расслаблен и с тем, и с другим. Когда приходит несчастье, он приветствует его, когда приходит счастье, он приветствует его, зная, что они – партнеры в одной и той же игре. Это нечто такое, что нужно постоянно помнить. Если это становится в тебе постоянным напоминанием, твоя жизнь приобретает совершенно новый аромат – аромат свободы, аромат нецепляния, аромат непривязанности. Что бы ни пришло, ты остаешься тихим, молчаливым, принимающим.

И человек, который способен быть тихим, молчаливым, принимающим в боли, разочаровании и страдании, трансформирует само качество страдания. Для него страдание становится сокровищем; даже боль придает ему остроты. Для него даже в темноте есть своя красота, глубина, бесконечность. Для него даже смерть это не конец, но только начало чего-то неизвестного.

Зрелость Духа

Качества зрелой личности очень странны. Во-первых, такой человек – не личность. Он больше не «я» – у него есть присутствие, но он не личность.

Во-вторых, он более как ребенок, простой и невинный. Именно поэтому я говорю, что качества зрелого человека очень странны – потому что зрелость дает ощущение того, что он опытен, что ему много лет, что он стар – физически он может быть старым, но духовно он – невинный ребенок. Его зрелость это не просто опыт, собранный из жизни, – тогда он не был бы как ребенок, тогда он не был бы присутствием – он был бы опытным человеком, знающим, но не зрелым.

Зрелость не имеет ничего общего с жизненным опытом. Она имеет нечто общее с внутренним путешествием, с опытом внутреннего.

Чем глубже человек движется в себя, тем более зрелым он становится. Достигнув самого центра своего существа, он совершенно зрел. Но к этому мгновению человек исчезает, остается лишь присутствие. «Я» исчезает, остается лишь молчание. Знание исчезает, остается лишь невинность.

Для меня зрелость это второе имя реализации: ты пришел к осуществлению своего потенциала; он претворен в действительность. Семя прошло долгое путешествие и расцвело.

У зрелости есть аромат. Она придает индивидуальности безмерную красоту. Она придает разум, острейший возможный разум. Она делает его не более чем любовью. Его действие – любовь, его бездействие – любовь; его жизнь – любовь, его смерть – любовь. Он – просто цветок любви.

Западные определения зрелости просто инфантильны. Запад подразумевает под зрелостью, что ты больше не невинен, что ты созрел, приобретя жизненный опыт, – что тебя нелегко обмануть, что тебя нельзя эксплуатировать, что у тебя внутри есть нечто подобное твердой скале, защита, безопасность. Это определение очень обычное, мирское. Да, в мире ты найдешь зрелых людей такого типа. Но я вижу зрелость совершенно другой, диаметрально противоположной этому определению. Зрелость не делает тебя скалой; она делает тебя таким уязвимым, таким мягким, таким простым…

Я помню… Вор вошел в хижину мистика. Это было в ночь полнолуния, и он вошел по ошибке; иначе что можно найти в доме мистика? Вор искал, но был поражен тем, что ничего не было – внезапно он увидел человека, подходящего к нему со свечой в руке. Этот человек сказал:

– Что ты ищешь в темноте? Почему ты меня не разбудил? Я спал прямо у двери, и я мог бы показать тебе весь дом.

И он выглядел таким простым и невинным, как будто не мог понять, что кто-то может быть вором.

Перед лицом такой простоты и невинности вор сказал:

– Может быть, ты не знаешь: я вор.

– Это неважно, – сказал мистик, – каждый должен кем-то быть. Суть в том, что я жил в этом доме тридцать лет, и так ничего и не смог найти, так давай поищем вместе! И если мы что-то найдем, давай войдем в долю. Я ничего не нашел в этом доме – он совершенно пустой.

Вору стало немного не по себе – кажется, этот человек какой-то странный! Либо он сумасшедший, либо… кто знает, что это за человек? Ему захотелось сбежать, и кроме того, он принес вещи из других домов и оставил их снаружи.

У мистика было только одно одеяло – это было все – ночь была холодной, и он сказал вору:

– Не уходи с пустыми руками – не оскорбляй меня, иначе я никогда не смогу себе простить, что бедный человек пришел в мой дом ночью, и ему пришлось уйти с пустыми руками. Возьми это одеяло. Это придется кстати – снаружи очень холодно. Я внутри дома; здесь теплее.

Он укутал вора в одеяло. Вор начал терять голову! Он сказал:

– Что ты делаешь? Я вор!

– Это неважно. В этом мире каждый должен кем-то быть, что-то делать. Может быть, ты воруешь, но это неважно – профессия есть профессия. Просто делай это хорошо, со всеми моими благословениями. Делай это совершенно; иначе ты попадешь в беду.

– Ты странный, – сказал вор. – Ты голый, у тебя ничего нет…

– Не волнуйся, – сказал мистик, – потому что я иду с тобой! Только одеяло удерживало меня в этом доме; больше в нем ничего нет – а одеяло я отдал тебе. Я иду с тобой – мы будем жить вместе! Кажется, у тебя есть много всего; это хорошо для нашего партнерства. Я отдал тебе все мое, ты дашь мне немного твоего – это будет правильно.

Вор не мог поверить своим ушам. Ему просто хотело бежать из этого места и от этого человека. Он сказал:

– Нет, я не могу взять тебя с собой. У меня есть жена, дети. У меня есть соседи, и что они скажут, если я приведу в дом голого человека?

– Правильно, – сказал мистик. – Я не поставлю тебя в такую неловкую ситуацию. Ты можешь идти, я останусь в доме.

И когда вор уходил, мистик закричал:

– Эй! Вернись!

И вор никогда не слышал такого сильного голоса; он вонзился в него как нож. Ему пришлось вернуться. Мистик сказал:

– Научись быть немного более любезным. Я дал тебе одеяло, а ты даже не поблагодарил меня. Поэтому, во-первых, поблагодари меня – это очень тебе поможет. Во-вторых, уходя, ты открыл дверь, когда вошел – закрой ее! Разве ты не видишь, что ночь холодная, разве ты не видишь, что я отдал тебе одеяло и остался голым? С тем, что ты вор, нет никаких проблем, но в том, что касается манер, я трудный человек. Я не могу потерпеть такого поведения. Скажи спасибо!

Вору пришлось сказать:

– Спасибо, господин, – и он закрыл дверь и убежал. Он не мог поверить в то, что произошло! Он не мог уснуть всю ночь. Снова и снова он вспоминал… он никогда не слышал такого сильного голоса, обладающего такой властью. У этого человека ничего не было!

На следующий день он навел справки и узнал, что этот человек был великим мастером. Вор поступил нехорошо – было абсолютно уродливо вламываться к этому бедному человеку, у которого ничего не было. Но он был великим мастером. Вор сказал:

– Это я и сам понял – он очень странный человек. За всю свою жизнь я сталкивался со всякими людьми, от самых бедных до самых богатых, но никогда… даже при воспоминании о нем меня пробирает дрожь. Когда он позвал меня вернуться, я не мог убежать. Я был абсолютно свободен, я мог бы схватить вещи и убежать, но не смог. Что-то в его голосе притянуло меня обратно.

Через несколько месяцев этот вор попался, и судья сказал ему:

– Можешь ли ты назвать человека в этих окрестностях, который бы поручился за тебя?

– Да, – сказал вор, – один человек меня знает, – и он назвал мастера.

– Этого достаточно – позовите этого мастера. Его поручительство стоит показаний десяти тысяч человек. Что бы он ни сказал, этого будет достаточно, чтобы составить о тебе суждение.

Судья спросил мастера:

– Знаешь ли ты этого человека?

– Знаю ли я его? Мы с ним партнеры! Он мой друг, он даже однажды пришел ко мне среди ночи. Было холодно, и я отдал ему одеяло. Он пользуется им, как вы видите. Это одеяло известно всей стране; каждый знает, что оно мое.

– Он твой друг? И он ворует?

– Никогда! – сказал мастер. – Он не может воровать. Он такой джентльмен, что когда я дал ему одеяло, он сказал: «Спасибо, господин». А выходя из дома, он тихо закрыл за собой дверь. Он очень вежливый, милый человек.

Судья сказал:

– Если ты так говоришь, показания свидетелей, которые утверждают, что он вор, недействительны. Он освобожден.

И мистик вышел, и вор последовал за ним.

– Что ты делаешь? – спросил мистик. – Почему ты идешь за мной?

– Теперь я никогда тебя не оставлю, – ответил тот. – Ты назвал меня другом, ты назвал меня своим партнером. Никто никогда не оказывал мне такого уважения. Ты первый человек, который сказал, что я джентльмен, милый человек. Я собираюсь сесть у твоих ног и научиться быть таким, как ты. Откуда ты получил эту зрелость, эту власть, эту силу… эту способность видеть вещи совершенно по-другому?

– Знаешь ли ты, как мне было плохо в ту ночь? – сказал мистик. – Ты ушел, – мне было так холодно без одеяла, что было невозможно спать. Я сидел у окна и смотрел на луну, и я написал стихотворение: «Если бы я был достаточно богат, чтобы отдать эту совершенную луну тому бедняге, который пришел искать в доме бедняка… Я отдал бы ему луну, если бы был достаточно богат, но я сам беден». Я покажу тебе это стихотворение, пойдем со мной.

Той ночью я плакал о том, что ворам следует научиться некоторым вещам. По крайней мере, они должны присылать извещение за день или два, чтобы я успел что-то приготовить, чтобы им не приходилось уходить с пустыми руками. И хорошо, что ты вспомнил обо мне в суде, эти люди опасны, они могли бы поступить с тобой плохо. Я предложил тебе еще в ту ночь пойти с тобой и быть партнерами, но ты отказался. Теперь ты хочешь пойти со мной! Нет проблем, пойдем; я поделюсь с тобой всем, что у меня есть. Но это не материальное, это нечто невидимое.

– Я чувствую это – это нечто невидимое. Но ты спас мне жизнь, и теперь моя жизнь – твоя. Делай с ней что хочешь, я просто тратил ее впустую. Видя тебя, посмотрев тебе в глаза, я понял одно – что ты можешь меня трансформировать. С той самой ночи я влюблен.

Для меня зрелость это духовное явление.

Зрелость духа означает: коснуться своего внутреннего неба. Как только ты утверждаешься в своем внутреннем небе, ты нашел дом, и великая зрелость возникает в твоих действиях, в твоем поведении. Тогда, что бы ты ни делал, в этом есть изящество. Тогда, что бы ты ни делал, это само по себе стихотворение. Ты живешь как поэзия, твоя походка становится танцем, твое молчание становится музыкой.

Под зрелостью подразумевается, что ты пришел домой. Ты больше не ребенок, который должен расти, – ты вырос. Ты коснулся вершины своего потенциала. Впервые в каком-то странном смысле тебя нет – и ты есть. Тебя нет в твоих старых представлениях, фантазиях, в твоих старых восприятиях себя, – все это ушло. Теперь в тебе возникает нечто новое, абсолютно новое и девственное, что трансформирует всю твою жизнь в радость. Ты стал чужим в этом несчастном мире, ты больше не создаешь страданий для себя или кого-то другого. Ты живешь свою жизнь в тотальной свободе, не обращая ни малейшего внимания на то, что скажут другие.

Люди, которые всегда думают о других и мнениях других, незрелы. Они зависимы от мнений других. Они ничего не могут сделать подлинно, честно, они не могут сказать, что хотят сказать – они говорят то, что хотят слышать другие. Ваши политики говорят те вещи, которые вы хотите слышать. Они обещают вам то, чего вы хотите. Они прекрасно знают, что не смогут исполнить своих обещаний; это и не входит в их намерения. Но если бы они точно и правдиво описали ситуацию, и разъяснили, что многое из того, что вы просите, невозможно, что этого нельзя сделать, их выгнали бы из власти. Ты не выберешь политика, который честен.

Это очень странный мир. Это почти сумасшедший дом. Если в этом сумасшедшем доме ты становишься бдительным и осознаешь свое существо, ты блажен.

Семилетние Циклы Жизни

В жизни есть внутренний образец, и хорошо его понять. Каждые семь лет, говорят психологи, тело и ум претерпевают кризис и меняются. Каждые семь лет все клетки тела меняются, полностью обновляются. Фактически, если ты живешь семьдесят лет, среднюю продолжительность жизни, твое тело умирает семь раз. Каждый седьмой год все меняется – точно как меняются времена года. За семьдесят лет цикл завершается. Круг, линия, движущаяся от рождения к смерти, замыкается. В ней было десять подразделений.

Фактически, жизнь человека не следует делить на детство, молодость, старость – это не очень научно, потому что каждые семь лет начинается новый возраст, предпринимается новый шаг.

В первые семь лет центр тяжести ребенка находится в нем самом, как будто он является центром всего мира. Вся семья движется вокруг него. Любая его потребность немедленно удовлетворяется, в противном случае он впадает в ярость, гнев, бешенство. Он живет как император, настоящий император… мать, отец – все они слуги, и вся семья существует только для него. И конечно, он думает, что так и со всем остальным миром. Луна восходит для него, солнце встает для него, времена года меняются ради него. Семь лет ребенок остается абсолютно эгоистичным, центрированным в себе. Если спросить психологов, они скажут, что семь лет ребенок остается мастурбативным, удовлетворенным самим собой. Ему ничего не нужно, никто не нужен. Он чувствует себя законченным.

Через семь лет – прорыв. Ребенок больше не центрирован в себе; он становится в буквальном смысле эксцентричным. Слово «эксцентричный» означает – «вышедший из центра». Он движется к другим. Другой становится важным явлением – друзья, компании… Теперь он не настолько погружен в самого себя; его интересует другой, больший мир. Он входит в приключение узнавания, кто такой «другой». Начинается исследование.

После седьмого года ребенок становится великим спрашивающим. Он подвергает сомнению все. Он становится великим скептиком – из-за своего исследования. Он задает миллионы вопросов. Он до смерти надоедает родителям, он становится головной болью. Его интересует другой, и все на свете попадает в спектр его интереса. Почему деревья зеленые? Почему Бог создал мир? Почему это так? Он начинает становиться все более и более философом – исследование, скептицизм, – он настаивает на том, чтобы вникнуть во все.

Он убивает бабочку, чтобы посмотреть, что у нее внутри, он разрушает игрушку, чтобы увидеть, как она устроена, разбивает часы, чтобы посмотреть, что в них тикает и стучит – что происходит внутри? Его начинает интересовать другой – но другой остается того же пола. Его не интересуют девочки. Если других мальчишек интересуют девочки, он считает их нытиками. Девочек не интересуют мальчики. Если какая-то девочка интересуется мальчиками и играет с ними, ее считают «пацанкой», не нормальной, не средней; что-то не так. Эту вторую стадию психоаналитики и психологи называют гомосексуальной.

После четырнадцати лет открывается третья дверь. Его больше не интересуют мальчики, девочек больше не интересуют девочки. Они вежливы, но не заинтересованы. Именно поэтому любая дружба, случающаяся между семью и четырнадцатью годами, глубже всего – потому что ум гомосексуален, и никогда больше не случится такой дружбы. Такие друзья остаются друзьями навечно, это такие глубокие узы. Ты подружишься с другими людьми, но это останется только знакомством, не таким глубоким явлением, которое случилось между семью и четырнадцатью годами.

Но после четырнадцати лет мальчик не интересуется мальчиками. Если все идет нормально, если он нигде не застрял, он заинтересуется девочками. Теперь он становится гетеросексуальным – он заинтересован не просто в других, но в другом – потому что когда мальчика интересуют мальчики, другой мальчик может быть «другим», но все же это точно такой же мальчик, не совсем другой. Но когда мальчика начинают интересовать девочки – теперь его действительно интересует противоположный, настоящий другой. Когда девочку начинают интересовать мальчики, входит мир.

Четырнадцать лет – это революционный возраст. Секс становится зрелым, человек начинает думать в терминах секса, сексуальные фантазии выходят на первый план в снах. Мальчик становится великим донжуаном, начинает ухаживать. Возникает поэзия, романтика. Он входит в мир.

К двадцати одному году – если все идет нормально, и общество не принуждает ребенка к чему-то неестественному – к двадцати одному году ребенка начинают более интересовать амбиции, чем любовь. Он хочет роллс-ройс, большой дворец. Он хочет быть успешным, Рокфеллером, премьер-министром. Выходят на первый план амбиции, и вся его забота в том, как преуспеть, как победить в соревновании, как победить в борьбе.

Теперь он входит не только в мир природы, но и в мир человечества, на рыночную площадь. Теперь он входит в мир безумия. Теперь на передний план выходит рыночная площадь. Все его существо стремится к рынку – деньги, престиж, власть.

Если все идет правильно – как не бывает никогда, потому что я говорю об абсолютно естественном развитии, – к возрасту двадцати восьми лет человек никаким образом не пытается войти в жизнь приключений. С двадцати одного до двадцати восьми лет он живет приключениями; к двадцати восьми годам он становится более бдительным к тому, что желания невозможно удовлетворить. В нем больше понимания того, что многие желания невыполнимы. Если ты дурак, ты будешь за ними гнаться, но люди, которые разумны, в двадцать восемь лет входят в другую дверь. Их начинает интересовать более безопасность и комфорт, чем приключения и амбиции. Они начинают устраиваться. Двадцать восемь лет это конец хиппования.

В двадцать восемь лет хиппи становится домовладельцем, революционер перестает быть революционером; они начинают склоняться к оседлой жизни, ищут комфорта, стремятся иметь небольшой счет в банке. Они хотят небольшой, но устроенный дом, уютное место жизни, безопасность, чтобы, по крайней мере, это у них всегда было, – небольшой счет в банке. В районе двадцати восьми лет люди начинают обращаться в страховые компании. Они начинают устраиваться. Теперь бродяга больше не бродяга. Он покупает дом, начинает в нем жить, становится цивилизованным. Слово цивилизация происходит от корня сивис – гражданин. Теперь он становится частью города, страны, установленного порядка. Он больше не бродяга, не скиталец. Теперь он не поедет в Катманду или в Гоа. Он никуда не поедет – кончено, путешествий с него достаточно; теперь он хочет осесть и немного отдохнуть.

К тридцати пяти годам жизненная энергия достигает критической точки. Круг наполовину завершен, и энергия начинает идти на спад. Теперь человека интересуют только безопасность и комфорт, он становится тори, ортодоксом. Его не просто более не интересует революция; он становится антиреволюционным. Теперь он против любых перемен, он – конформист. Он против всех революций; он хочет сохранить статус-кво, потому что он устроился, и если что-то изменится, все расстроится. Теперь он выступает против хиппи, против бунтарей; теперь он хочет по-настоящему стать частью установленного порядка.

И это естественно – если все идет правильно, человек не останется хиппи навсегда. Это было фазой, через которую хорошо пройти, но в которой плохо застрять. Это значило бы, что ты застрял в определенной фазе. Хорошо быть гомосексуальным между семью и четырнадцатью годами, но если человек остается гомосексуальным всю жизнь, это значит, что он не вырос, он не взрослый. Нужно прийти в связь с женщиной, это часть жизни. Противоположный пол становится важным, потому что только тогда ты сможешь узнать гармонию противоположностей, конфликт, страдание и экстаз – одновременно агонию и экстаз. Это обучение, необходимое обучение.

К тридцати пяти годам человек становится частью традиционного мира. Он начинает верить в традицию, в прошлое, в Веды, в Коран, в Библию. Он абсолютно против перемен, потому что любая перемена означает, что его собственная жизнь будет потревожена; теперь ему есть что терять. Ты не можешь быть за революцию – ты хочешь защитить… Человек уважает закон, суды и правительство. Он больше не анархист; он всецело за правительство, правила, инструкции, дисциплину.

К сорока двум годам взрываются всевозможные физические и умственные болезни, потому что теперь жизнь идет на спад. Энергия движется к смерти. Как и в начале – твои энергии увеличивались, и ты становился все более живым, энергичным, сильным, – теперь происходит противоположное, и с каждым днем ты слабеешь. Но теперь продолжаются твои привычки. Ты ел достаточно до тридцати пяти лет; если теперь ты будешь продолжать эту привычку, то начнешь набирать вес. Теперь столько еды не нужно. Это было необходимо раньше, но теперь это ненужно, потому что жизнь движется к смерти, ей не нужно такого количества пищи. Если ты продолжаешь наполнять живот как и раньше, случатся всевозможные болезни: высокое кровяное давление, сердечные приступы, бессонница, язва желудка – все это происходит в районе сорока двух лет; сорок один год это одна из самых опасных точек. Волосы начинают выпадать, седеть. Жизнь превращается в смерть.

В возрасте сорока двух лет впервые становится важной религия. Может быть, раньше ты время от времени валял дурака с религией, но теперь впервые религия становится важной – потому что религия глубоко связана со смертью. Теперь приближается смерть, и впервые возникает желание религии.

Карл Густав Юнг написал, что всю жизнь он наблюдал, что люди, приходившие к нему в возрасте сорока лет, всегда нуждались в религии. Если они сходили с ума, страдали неврозом или психозом, им нельзя было помочь, если они не становились глубоко укорененными в религии. Им нужна религия; их основная потребность – религия. И если общество нерелигиозно, и тебя никогда не учили религии, величайшая трудность случается, когда тебе около сорока двух лет – потому что общество не дает тебе никакого дальнейшего пространства, никакой двери, никакого измерения.

Общество было хорошо, когда тебе было четырнадцать лет, потому что общество дает достаточно секса – все общество сексуально; кажется, секс это единственный товар, скрытый в любом товаре. Если ты хочешь продать десятитонный грузовик, даже в этом случае тебе придется использовать голую женщину. Или зубную пасту – то же самое. Грузовик или зубная паста, неважно: где-то на заднем фоне все равно улыбается голая женщина. На самом деле, продается эта женщина. Продается не грузовик, не зубная паста, продается женщина. И поскольку женщина, улыбающаяся женщина продается вместе с зубной пастой, тебе приходится купить и пасту. Везде продается секс.

Таким образом это общество, нерелигиозное общество, хорошо для молодых людей. Но они не останутся молодыми вечно. Когда им исполняется сорок два года, общество оставляет их в вакууме. Теперь они не знают, что делать. Они становятся невротичными, потому что не знают, не умеют, их никогда не учили смотреть в лицо смерти. Общество подготовило их для жизни, но никто не учил их, как подготовиться к смерти. Для смерти нужно столько же образования, что и для жизни.

Если бы мне позволили поступить по-своему, я разделил бы университеты на две части: одна для молодых людей, другая для старых. Молодые люди приходили бы, чтобы научиться искусству жизни – сексу, амбициям, борьбе. Тогда, когда они стали бы старше и достигли точки сорока двух лет, они снова приходили бы, чтобы учиться смерти, Богу, медитации – потому что теперь старые университеты не смогут им помочь. Им нужно новое образование, новая дисциплина, чтобы они могли укорениться в новой фазе, случающейся с ними.

Общество оставляет их в промежутке; именно поэтому на Западе так много умственных болезней. На Востоке их не так много. Почему? – потому что Восток дает некоторое образование в религии. Оно не исчезло полностью; как бы оно ни было фальшиво, ложно, оно все еще есть, оно существует прямо перед носом. Пусть больше не на рыночной площади, не в гуще жизни, пусть в стороне – но храм есть. Пусть на обочине, но он все еще есть. Тебе нужно пройти несколько шагов, и ты можешь в него войти, он есть.

На Западе религия больше не является частью жизни. В возрасте около сорока двух лет западный человек переживает психологические проблемы. Случаются тысячи видов неврозов и язв желудка. Язва желудка – это след амбиций. Амбициозный человек обречен на язву желудка: амбиции кусают, едят тебя. Язва желудка это не что иное как поедание самого себя. Ты так напряжен, что начинаешь есть слизистую оболочку собственного желудка. Ты так напряжен, твой желудок так напряжен, что он никогда не расслабляется. Когда напряжен ум, напряжен и желудок.

Язва – это след амбиций. Если у тебя язва, это показывает, что ты очень успешный человек. Если у тебя нет язвы, ты бедный человек; твоя жизнь была неудачей, ты неудачник. Если у тебя случается первый сердечный приступ в сорок два года, ты добился великого успеха. Наверное, ты, по крайней мере, в кабинете министров, или богатый индустриалист, или известный актер; чем иначе объяснить сердечный приступ? Сердечный приступ – это определение успеха.

У всех успешных людей случаются сердечные приступы, это неизбежно. Вся их система так обременена токсичными элементами: амбициями, желанием, будущим, завтра, которого никогда не бывает. Ты жил в снах, и теперь твоя система больше не может этого терпеть. И ты остаешься таким напряженным будущим, что это напряжение становится самим твоим стилем жизни. Теперь это глубоко укоренившаяся привычка.

В сорок два года снова происходит прорыв. Человек начинает думать о религии, о другом мире. Кажется, жизни с него довольно, и времени остается не так много – как теперь тебе достичь Бога, нирваны, просветления? Отсюда вся теория реинкарнации: «Не бойся. Ты будешь рождаться снова и снова, и колесо жизни будет продолжать вращаться. Не бойся: времени достаточно, остается достаточно вечности – ты можешь достичь».

Именно поэтому в Индии родились три религии – джайнизм, буддизм и индуизм, – которые не соглашаются ни в чем, кроме реинкарнации. Такие противоречащие друг другу теории, не соглашающиеся даже об основных положениях Бога, о сущности «я»… но все три соглашаются в том, что касается реинкарнации – наверное, в этом что-то есть. Всем им нужно время, потому что чтобы достичь брахмана – индуисты называют это брахманом, – понадобится много времени. Это такая великая амбиция, а интерес возникает только в возрасте сорока двух лет. Остается всего двадцать восемь лет.

И это только начало интереса. Фактически, в возрасте сорока двух лет ты снова становишься ребенком в мире религии, а остается всего двадцать восемь лет. Кажется, этого времени слишком мало, недостаточно, чтобы достичь таких великих высот – индуисты называют это брахманом. Джайны называют это мокшей, абсолютной свободой от всех прошлых карм. Но тысячи и миллионы жизней случились в прошлом, как тебе с этим справиться за двадцать восемь лет? Как тебе отменить все это прошлое? Прошлое так безгранично, хорошие и плохие кармы – как тебе полностью очиститься от грехов за эти двадцать восемь лет? Это кажется несправедливым! Бог требует слишком многого; это невозможно. Если тебе дается только двадцать восемь лет, ты почувствуешь себя разочарованным. И буддисты, которые не верят ни в Бога, ни в душу – даже они верят в реинкарнацию. Нирвана, последняя пустота, полная пустота… если ты столько жизней остаешься наполненным таким количеством мусора, как тебе освободиться от этого бремени за двадцать восемь лет? Это непосильно; это кажется невозможной задачей. И все они согласились в одном: нужно больше будущего, больше времени.

Каковы бы ни были твои амбиции, они требуют времени. А для меня религиозный человек это тот, кому не нужно времени. Он освобожден здесь и сейчас, он достигает брахмана здесь и сейчас, он освобожден, просветлен здесь и сейчас. Религиозному человеку вообще не нужно времени, потому что религия происходит в безвременном мгновении. Она происходит сейчас, она всегда происходит сейчас; она никогда не случалась никак иначе. Она никогда не случалась по-другому.

В возрасте сорока двух лет возникает первый порыв, неопределенный, неясный, спутанный. Ты даже не осознаешь, что происходит, но начинаешь смотреть на храм с интересом. Иногда по пути, как бы невзначай, ты заходишь в церковь. Иногда – когда у тебя есть время, и ты ничего не делаешь – ты начинаешь заглядывать в Библию, которая всегда собирала пыль на полке. Туманно, не очень ясно, точно как маленький ребенок, движимый невнятным сексуальным импульсом начинает играть со своим половым органом, не зная, что делает. Туманный позыв… Иногда человек сидит один, молча, и внезапно чувствует покой, не зная, что он делает. Иногда он повторяет определенную мантру, услышанную в детстве. Это обычно делала моя старая бабушка: начинала повторять мантру, когда чувствовала себя напряженной. Человек начинает искать гуру, кого-то, кто послужил бы ему проводником. Он принимает посвящение, начинает учить мантру, иногда повторяет ее, снова забывает на несколько дней, снова повторяет… туманный поиск, нащупывание.

К сорока девяти годам поиск становится яснее; семь лет требуется на то, чтобы поиск стал ясным. Теперь возникает решительность. Тебя больше не интересуют другие, и если все пошло правильно – и я должен повторить снова, что правильно никогда не бывает, – в возрасте сорока двух лет мужчину перестают интересовать женщины. Женщину перестают интересовать мужчины – менопауза, сорок девятый год. Мужчине не хочется быть сексуальным. Все это кажется немного детским, немного незрелым.

Но общество может заставить… На Востоке люди были против секса и подавляли секс. Когда мальчику четырнадцать лет, они подавляют его секс и хотят продолжать верить, что мальчик еще ребенок, что он не думает о девочках. Может быть, другие мальчики – их всегда можно найти в округе – но никогда не ваш мальчик; он невинен как ребенок, как ангел. И он выглядит очень невинным, но это не так – он фантазирует. Девочка вошла в его сознание, должна войти, это естественно – и он должен это скрывать. Он начинает мастурбировать, и он должен это скрывать. У него происходят поллюции, и он должен это скрывать.

На Востоке мальчик в четырнадцать лет становится виноватым. Происходит что-то неправильное – и только с ним, потому что он не знает, что все остальные делают то же самое. От него столько ожидают – он должен оставаться ангелом, девственным, не думать о девочках, даже не видеть о них снов. Но они его начинают интересовать – общество подавляет его.

На Западе это подавление исчезло, но пришло другое – и это нужно понять, потому что у меня такое чувство, что общество никогда не может быть не подавляющим. Если оно отбрасывает одно подавление, немедленно начинается другое. Теперь на Западе подавление происходит в возрасте около сорока двух лет: людей принуждают оставаться в сексе, потому что все учение говорит: «Что ты делаешь? – мужчина может оставаться сексуально дееспособным до девяноста лет!» Это говорят великие авторитеты. И если ты способен, но не заинтересован, ты начинаешь чувствовать себя виноватым. В возрасте сорока девяти лет мужчина начинает чувствовать себя виноватым в том, что он не занимается любовью столько, сколько должен.

И есть учителя, которые продолжают учить: «Это ерунда. Ты можешь заниматься любовью, ты можешь заниматься любовью до девяноста лет. Продолжай заниматься любовью». И они говорят, что если ты не занимаешься любовью, то теряешь потенцию; если ты продолжаешь, органы продолжают действовать. Если ты остановишься, они перестанут действовать, а как только прекратится секс, твоя жизненная энергия кончится, и ты скоро умрешь. Если муж останавливается, на него нападет жена: «Что ты делаешь?» Если останавливается жена, на нее нападает муж: «Это против психологии, это может создать какое-то извращение».

На Востоке мы сделали одну глупость, и на Западе в древние времена делали то же самое. Против религии было, если четырнадцатилетний ребенок был сексуально зрелым – что происходит естественно. Ребенок ничего не может сделать, это за пределами его контроля. Что он может сделать? Как ему быть? Все учения о безбрачии в возрасте четырнадцати лет глупы, вы подавляете этого человека. Но все старые авторитеты, традиции, гуру, старые психологи и религиозные люди – все они против секса. Ребенок был подавлен, возникло чувство вины. Естественное не позволено.

Теперь происходит противоположное, с другой стороны. В возрасте сорока девяти лет психологи принуждают людей продолжать заниматься любовью; иначе ты потеряешь жизнь. В возрасте сорока девяти лет… как в четырнадцать лет секс возникает, в сорок девять лет он естественно убывает. Так должно быть, потому что каждый цикл должен быть завершен.

Именно поэтому в Индии решили, что в пятьдесят лет человек должен начать становиться ванпрастхом, начать обращаться глазами в сторону леса, а спиной – к рыночной площади. Ванпрастх – красивое слово; оно обозначает человека, который начинает смотреть в сторону Гималаев, в сторону леса. Теперь он поворачивается спиной к жизни, амбициям, желаниям и всему остальному – кончено. Он начинает двигаться к одиночеству, к тому, чтобы быть самим собой.

До этого жизнь была слишком напряженной, и он не мог быть один; нужно было выполнять обязанности, растить детей. Теперь они стали взрослыми. Они женились – к тому времени, как тебе сорок девять лет, дети женятся, устраивают свою жизнь. Они больше не хиппи, они, наверное, приближаются к двадцати восьми годам. Они устроят свою жизнь – ты можешь перестать устраиваться. Теперь ты можешь уйти из дома, стать бездомным. В возрасте сорока девяти лет человек должен начать смотреть в сторону леса, двигаться вовнутрь, становиться интровертным, становиться все более медитативным и молитвенным.

В пятьдесят шесть лет снова происходит перемена, революция. Теперь недостаточно смотреть на Гималаи; человек должен отправиться в путешествие, тронуться в путь. Жизнь заканчивается, смерть подходит ближе. В сорок девять лет человек теряет интерес к сексу. В пятьдесят шесть лет он должен потерять интерес к другим, к обществу, к социальным формальностям, к клубу. В пятьдесят шесть лет он должен устраниться из всех Ротари и Львов; теперь это выглядит глупо, инфантильно. Ходить в Ротари-клуб или Клуб Львов и смотреть на всех этих людей, наряженных в галстуки, – это кажется незрелым, инфантильным. Что они делают? Львы – само название глупо. Для маленького ребенка это хорошо – теперь для детей есть клубы «Львят», а для женщин – клубы «Львиц». Для львят это совершенно нормально, но для львов и львиц?.. Это показывает, что эти умы посредственны.

В пятьдесят шесть лет человек должен быть таким зрелым, чтобы высвободиться из всех социальных хитросплетений. Кончено! Человек жил достаточно, достаточно многому научился; теперь он благодарит каждого и уходит из этого. Пятьдесят шесть лет это время, в которое человек должен естественным образом стать санньясином. Он должен принять санньясу, отречься, это естественно – как только ты входишь, ты должен отречься. У жизни должен быть вход и должен быть выход; иначе она тебя задушит. Если ты входишь и не можешь выйти, это тебя душит, удерживает в агонии. Есть выход, и это санньяса – ты выходишь из общества. В пятьдесят шесть лет тебя не интересуют даже другие.

К шестидесяти трем годам ты снова становишься как ребенок, которого интересует только он сам. Это и есть медитация – двигаться вовнутрь, как будто все остальное отпало, и только ты существуешь. Снова ты становишься ребенком – конечно, очень обогащенным жизнью, очень зрелым, понимающим, с великим разумом. Теперь ты снова становишься невинным. Ты начинаешь двигаться вовнутрь. Осталось только семь лет, ты должен подготовиться к смерти. Ты должен быть готов умереть.

А что такое готовность умереть? Умереть в готовности значит умереть празднично. Умереть счастливо, радостно, умереть с энтузиазмом, приветствуя это, значит быть готовым. Бог дал тебе возможность учиться, быть, и ты научился. Теперь тебе хочется отдохнуть. Теперь тебе хочется прийти домой. Это было просто временным пребыванием. Ты бродил в незнакомой стране, жил с незнакомыми людьми, любил незнакомцев и многому научился. Теперь пришло время: принц должен вернуться в свое королевство.

Шестьдесят три года это возраст, в котором человек становится совершенно погруженным в себя. Вся энергия движется вовнутрь и снова вовнутрь, обращается вовнутрь. Ты становишься кругом энергии, никуда не идущей. Все более молчаливый, все более становясь самим собой, оставаясь совершенно независимым от всего, что тебя окружает. Энергия мало-помалу убывает.

К семидесяти годам ты готов. И если ты следовал естественному ритму, как раз перед смертью – за девять месяцев до смерти – ты осознаешь, что смерть приближается. Как ребенок должен пройти девять месяцев в утробе матери, полностью, неизменно повторяется тот же цикл. К тому времени как придет смерть, за девять месяцев ты это осознаешь. Теперь ты снова входишь в утробу. Эта утроба больше не в матери, эта утроба – внутри тебя.

Индийцы называют глубочайший внутренний алтарь гарбхой, утробой, маткой. Это название очень символично, очень преднамеренно; в эту утробу человек должен войти. В этой последней фазе – девять месяцев – человек входит в себя, его собственное тело становится утробой. Он движется во внутренний алтарь, где всегда горело его пламя, где всегда был свет, где находится его храм, где всегда жил бог. Но это естественный процесс.

Для этого естественного процесса не нужно будущего. Ты должен жить естественно в этом мгновении. Следующее мгновение придет само. Точно как ребенок растет и становится молодым человеком – не нужно это планировать, он просто становится; это естественно, это происходит. Как река течет и становится океаном – таким же образом – ты течешь и приходишь к цели, к океану. Но человек должен оставаться естественным, текучим и быть в мгновении. Как только ты начинаешь думать о будущем, амбициях и желаниях, ты упускаешь это мгновение. А это мгновение, если оно упущено, создаст извращение, и чего-то всегда будет недоставать; останется зазор.

Если ребенок не прожил детство хорошо, это непрожитое детство войдет в молодость – потому что куда оно денется? Оно должно быть прожито. Когда ребенок в четыре года танцует, прыгает и бегает за бабочками, это красиво. Но если молодой человек двадцати лет бегает за бабочками, он сумасшедший – тогда его нужно положить в больницу, он умопомешанный. С ним все было в порядке в четыре года; это было просто естественно, это было нормально. Это было правильно – если ребенок не бегает за бабочками, что-то не в порядке, его нужно отвести к психоаналитику. Тогда это было нормально – но теперь, когда ему двадцать лет, а он бегает за бабочками, можно предположить, что что-то не в порядке, что он не вырос. Тело выросло, но ум отстает. Наверное, он все еще где-то в детстве – ему не позволили прожить его полностью. Если он полностью проживает детство, то становится молодым человеком, красивым, свежим, незагрязненным детством. Он сбросит детство, как змея сбрасывает кожу. Он выйдет из него свежим. У него будет разум молодого человека, он не будет выглядеть умственно отсталым.

Проживи молодость полностью. Не слушайся древних авторитетов, просто убери их с дороги. Не слушай их – потому что они убили молодость, они подавляли молодость. Они против секса, а если какое-то общество против секса, секс распространится на всю твою жизнь, станет ядовитым. Живи его! Наслаждайся им!

Между четырнадцатью и двадцатью одним годом мальчик находится в самой вершине сексуальности. Фактически, он достигает пика сексуальности в возрасте семнадцати или восемнадцати лет. Никогда больше у него не будет такой силы, и если эти мгновения упущены, он никогда не достигнет такого прекрасного оргазма, какого мог бы достичь в семнадцать или восемнадцать лет.

Я в постоянном затруднении, потому что общество принуждает вас оставаться девственными почти до двадцати одного года – это значит, что величайшая возможность достичь секса, научиться сексу, войти в секс упускается. К тому времени, как ты достигаешь двадцати одного, двадцати двух лет, ты уже стар в том, что касается секса. Ты был на вершине, когда тебе было семнадцать лет – такой сильный, такой мощный, что оргазм проник бы в самые твои клетки. Все тело было бы орошено вечным блаженством. И когда я говорю, что секс может стать самадхи, сверхсознанием, я говорю это не людям, которым семьдесят лет, помните! Я говорю это людям, которым семнадцать лет. О моей книге «От секса к сверхсознанию»… старики приходят ко мне и говорят: «Мы прочитали твою книгу, но мы никогда не достигаем ничего подобного». Как вы можете? Вы упустили время, и его не возместить. Я за это не ответствен; ответственно ваше общество, и вы его послушали.

Если между четырнадцатью и двадцатью одним годом ребенку позволить свободный секс, абсолютно свободный секс, он никогда не будет заботиться о сексе. Он будет совершенно свободен. Он не будет смотреть журналы «Плэйбой» и «Плэйгерл». Он не будет прятать уродливые, грязные фотографии в шкафу или в Библии. Он не будет сворачивать с дороги, чтобы бросать камнями в женщин, он не станет щипать их за зад. Эти вещи уродливы, просто уродливы – но вы продолжаете их терпеть, потому что не чувствуете, что происходит, почему каждый невротичен.

Как только ты находишь повод потереться о тело женщины, ты никогда его не упускаешь – какое уродство! Тереться о тело? – что-то в тебе осталось неисполненным. А когда старик смотрит похотливыми глазами, с этим ничто не сравнится; нет ничего уродливее старика с похотливыми глазами. Теперь его глаза должны быть невинными, теперь он должен был бы с этим покончить. Дело не в том, что секс это что-то уродливое, помни – я не говорю, что секс уродлив. Секс красив в свое время, в свой сезон, и секс уродлив вне сезона, не ко времени. В девяностолетнем человеке секс это болезнь. Именно поэтому люди говорят «грязный старик». Это действительно грязно.

Молодой человек красив, сексуален. Он проявляет здоровье, жизнь. А сексуальный старик проявляет непрожитую жизнь, пустую жизнь, незрелую. Он упустил возможность и теперь он ничего не может сделать, но продолжает думать, играть с сексом в уме, фантазировать.

Помни, между четырнадцатью и двадцатью одним годом правильное общество позволило бы абсолютную свободу в сексе. И тогда общество автоматически стало бы менее сексуальным; за пределами определенного возраста секса не было бы. Болезни нет – проживи секс, когда мгновение правильно, и забудь о нем, когда мгновение ушло. Но это ты можешь сделать, только если это прожил; иначе ты не сможешь забыть и не сможешь простить. Ты будешь цепляться, это станет внутренней раной.

Не слушайся авторитетов Востока, что бы они ни говорили. Слушай природу – когда природа говорит, что время любить, люби. Когда природа говорит, что время отречься, отрекись. И не слушайся глупых психоаналитиков Запада. Какими бы ни были рафинированными их инструменты – мастерсы, джонсоны и другие – и сколько бы влагалищ они ни изучали и ни осматривали, они не знают жизни.

Фактически, я подозреваю, что все эти мастерсы, джонсоны и кинснэи – вуайеристы. Они сами сексуально больны; иначе какое бы им было дело до всех этих влагалищ и инструментов для наблюдения, что происходит у женщины внутри, когда она занимается любовью? Какая разница? Какая чепуха! Но когда все извращено, происходят такие вещи. Теперь мастерсы и джонсоны стали экспертами, последними авторитетами. Если у тебя какие-то сексуальные проблемы, они – последний авторитет, к которому можно прибегнуть. И я подозреваю, что они упустили свою молодость, они не прожили правильно своей сексуальной жизни. Где-то чего-то недостает, и они это компенсируют подобными трюками.

А когда нечто облачено в одежды науки, ты можешь сделать что угодно. Теперь они сделали фальшивые электрические пенисы, и эти электрические пенисы пульсируют в настоящих влагалищах, и они пытаются установить, что происходит внутри, клиторальный оргазм или влагалищный, и какие текут гормоны, и сколько времени женщина может заниматься любовью. Они говорят, что до самого конца – женщина может заниматься любовью даже на смертном одре.

Фактически, они говорят, что после менопаузы женщина может заниматься любовью лучше чем когда-либо – это значит, после сорока девяти лет. Почему они это говорят? – потому что, они говорят, до сорока девяти лет женщина всегда боится забеременеть. Даже если она принимает таблетки, никакая таблетка не дает стопроцентной гарантии; всегда есть этот страх. К сорока девяти годам, когда приходит менопауза, и менструация прекращается, этого страха нет; женщина совершенно свободна. Если их учение распространится, женщины станут вампирами, и старые женщины начнут гоняться за мужчинами, потому что теперь они ничего не боятся, и авторитеты это санкционируют. Фактически, они говорят, что это лучшее время, чтобы наслаждаться – без всякой ответственности.

И относительно мужчин они говорят то же самое. Они сталкивались с мужчинами – теперь они говорят, что среднестатистического мужчины не бывает – они сталкивались с мужчиной, который в шестьдесят лет может заниматься любовью пять раз в день. Этот человек кажется уродом. У него что-то не в порядке с телом, с гормонами. В шестьдесят лет! Он не естествен, потому что, насколько я вижу – и это я говорю из опыта многих жизней, я их помню, – к сорока девяти годам естественного мужчину перестают интересовать женщины; интерес пропадает. Как секс приходит, так и уходит.

Все, что приходит, должно уйти. Все, что возникает, должно пасть. Каждая волна, которая поднимается, должна исчезнуть, должно прийти время ей уйти. Но если мужчина в шестьдесят лет пять раз в день занимается любовью – что-то не в порядке. Что-то очень, очень не в порядке; его тело действует неправильно. Это другой конец импотенции, другая крайность. Когда мальчик пятнадцати лет не чувствует никакого секса, когда у молодого человека восемнадцати лет нет сексуального желания, что-то не в порядке – его нужно лечить. Когда мужчине шестидесяти лет нужно пять раз в день заниматься любовью, что-то не в порядке. Его тело пришло в расстройство; оно не функционирует правильно, естественно.

Если ты живешь в мгновении тотально, не нужно беспокоиться о будущем. Правильно прожитое детство приводит тебя к правильной, зрелой молодости – текучей, здоровой, живой, к дикому океану энергии. Правильно прожитая молодость приводит тебя к очень укорененной, спокойной и тихой жизни. Тихая и спокойная жизнь приводит тебя к религиозному исследованию: что такое жизнь? Выживания недостаточно, человек должен проникнуть в тайну. Тихая и спокойная жизнь приводит тебя к медитативным мгновениям. Медитация приводит тебя к отречению от всего, что теперь бесполезно, что стало мусором, отбросами. Вся жизнь становится мусором; остается лишь одно, всегда и вечно ценное – и это твоя осознанность.

К тому времени как тебе исполняется семьдесят лет, ты готов умереть – если ты прожил все правильно, в нужный момент, никогда не откладывая на будущее, никогда не мечтая о будущем, ты жил тотально в этом мгновении, каким бы оно ни было – за девять месяцев до смерти ты ее осознаешь. Ты достиг такой осознанности, ты можешь видеть, что приходит смерть.

Многие святые объявляли о своей смерти заранее, но я не встречал ни единого случая, когда о смерти объявляли раньше чем за девять месяцев. Точно за девять месяцев человек осознанности, не прикованный к прошлому… потому что человек, который никогда не думает о будущем, не будет думать и о прошлом. Они вместе; прошлое и будущее вместе, соединены воедино. Когда ты думаешь о будущем, это не что иное как проекция прошлого; когда ты думаешь о прошлом, это не что иное как попытка планировать будущее – они вместе. Настоящее вне их обоих – человек, который живет в этом мгновении сейчас и здесь, не прикован ни к прошлому, ни к будущему; он остается необремененным. Он не должен нести никакого груза, он движется без тяжести. Гравитация на него не воздействует. Фактически, он не ходит, он летает. У него есть крылья. Прежде чем умереть, за девять месяцев, он осознает, что приходит смерть.

И он будет наслаждаться и праздновать, и он скажет людям:

– Мой корабль приходит, и я останусь на этом берегу лишь ненадолго. Вскоре я отправлюсь домой. Эта жизнь была красивым, странным опытом. Я любил, учился, многое прожил, я обогащен. Я пришел сюда без ничего, а ухожу с большим опытом, с большой зрелостью.

Он будет благодарен всему, что случилось – плохому и хорошему, правильному и неправильному, потому что он учился из всего. Не только из правильного, но и из неправильного – он учился у святых, с которыми сталкивался, учился и у грешников, да, и у них. Все они помогли. Люди, которые грабили его, помогли, люди, которые помогали ему, помогли. Помогли люди, которые были ему друзьями, помогли люди, которые были ему врагами – все помогло. Зима и лето, довольство и голод, помогло все. Человек может быть благодарным всему.

Когда человек благодарен всему и готов умереть, празднуя эту данную ему возможность, смерть становится красивой. Тогда смерть не враг, но величайший из друзей, потому что это кульминация жизни. Это высочайший пик, которого достигает жизнь. Это не конец жизни, это ее кульминация. Она кажется концом, потому что ты никогда не знал жизни – для того, кто узнал жизнь, она кажется самой кульминацией, самой вершиной, высочайшей вершиной.

Смерть это кульминация, осуществление. Жизнь не кончается ею; фактически, в ней жизнь расцветает – это цветок. Но чтобы узнать красоту смерти, человек должен быть к ней готов, человек должен научиться этому искусству.

Симптомы

Незнакомец В Гостиной

Пожилая женщина говорит, что заметила перемену в своем поведении, которую находит тревожащей: «Иногда я осознаю великий гнев, для которого нет причины. Он проходит очень быстро, но я не замечала его раньше. Может быть, он был всегда?..»


Нет, но в определенном возрасте происходит перемена полярности. Это очень тонкий процесс.

У каждого мужчины в бессознательном есть женщина, а у каждой женщины – мужчина. Сознательно ты женщина, и ты используешь женские способности – и чем более ты их используешь, тем более они исчерпываются. Но неиспользованное бессознательное остается очень молодым и свежим. Если женская часть тебя использовалась слишком много, мало-помалу она слабеет, и приходит момент, когда она так слаба, что бессознательная мужская часть становится сильнее женской.

Поначалу женская часть была сильнее – вот почему ты была женщиной. Например, ты была на семьдесят процентов женщиной, на тридцать мужчиной – тридцать процентов были подавлены, оттеснены в бессознательное семьюдесятью процентами женщины. Сознательное использование женщины делает эту сознательную часть слабее и слабее. Приходит момент, когда она падает ниже тридцати процентов – и тогда внезапно колесо поворачивается, и сильнейшая часть выходит на поверхность. Она становится очень сильной, и ты удивлена, потому что никогда раньше о ней не знала. И то же самое происходит с мужчинами – мужчины с возрастом становятся женственными.

Где-то в районе сорока девяти лет, в возрасте менопаузы, равновесие женщины начинает меняться. Как только месячные прекращаются, равновесие начинает меняться. Рано или поздно она находит, что входит очень новое существо… странное. Она озадачена, сбита с толку, потому что она не знает, как жить с этим незнакомцем. Этот незнакомец всегда был – но всегда был в подвале. Он никогда не был членом семьи; он никогда не поднимался вверх. Теперь внезапно он выходит из подвала – и мало того, сидит в гостиной и пытается всем заправлять! И он так силен.

Поэтому единственное, что можно сделать, это принять его, наблюдать его. Просто стань более и более осознающей это, и эта осознанность принесет совершенно новый подход. Ты узнаешь, что ты ни мужчина, ни женщина. Женщина была просто ролью – за которой теперь следует другая роль; отвергаемая часть тебя вышла на поверхность. Завоеванная часть теперь стала завоевателем. Но ты ни то, ни другое – именно поэтому возможна вся эта игра.

Если ты действительно была совершенной женщиной, эта мужская энергия не могла овладеть тобой. Ты была ни женщиной, ни мужчиной – однажды женская часть тебя была сильнее; она сыграла свою роль. Теперь роль пытается играть другая часть. Все старые женщины становятся более мужественными – именно поэтому свекрови так опасны! Происходит естественная вещь, с этим ничего нельзя сделать. Ты должна только осознавать. Ты должна наблюдать, стоять в стороне и видеть всю эту игру. Тогда третья сущность, ни то, ни другое, становится явной. Ты – просто свидетельствующее «я», свидетельствующая душа.

Мужественность в теле, женственность в теле – ум следует теням, отражениям. Глубже в твоем ядре, в самом центре существа ты ни то, ни другое – ни мужчина, ни женщина. Теперь нужно понять этот факт – как только это понято, ты можешь посмеяться над всем этим. И как только это понято, вся власть гнева, жесткости исчезает. Ты не будешь снова женщиной, но не будешь и мужчиной. Ты станешь совершенно другой.

И именно это есть человек на самом деле. Именно это религия называет трансценденцией, превосхождением – и человек это единственное животное, которое способно превзойти себя. В этом его красота – что он может превзойти мужчину, женщину, ту или иную роль, хорошее, плохое, моральное, аморальное. Он может превзойти все и прийти в точку, в которой он лишь чистое сознание, лишь наблюдатель на холме. Не беспокойся об этом – просто наблюдай это. Просто будь счастлива!

Менопауза – Не Просто «Женские Дела»

Сорокавосьмилетний мужчина говорит, что у него есть сексуальный блок, который он переживает как нежелание говорить, чего он действительно хочет, когда он с женщиной. Он также заметил, что его сексуальность, кажется, убывает.


Пришло время, мм? Где-то в районе сорока девяти лет наступает менопауза и у мужчин, не только у женщин. Эта мужская менопауза очень тонка, но она есть – теперь это говорят даже научные исследования. В тантре это было известным фактом многие века… потому что в своей основе химия мужчины и женщины не может быть разной. Она разная, но не может быть настолько разной.

Когда женщина становится сексуально зрелой в возрасте около двенадцати, тринадцати, четырнадцати лет, – мужчина достигает сексуальной зрелости в то же время. Тогда было бы очень несправедливо, если бы у женщины была менопауза около сорока девяти лет, а у мужчины не было; это просто доказывало бы, что Бог тоже мужской шовинист! Это несправедливо и к тому же невозможно.

У мужской менопаузы есть отличие – именно поэтому ее до сих пор не установили – но в эти последние несколько лет проводилось множество исследований, и ученые почувствовали, что есть и мужская менопауза. И точно как у женщины бывают месячные, бывают они и у мужчины. Три или четыре дня женщина находится в депрессивном, негативном состоянии – и она знает, что приближаются месячные, что возникает эта депрессия, негативность и все остальное, и внутри она становится очень темной, мрачной.

Выброс мужчины не так заметен, но определенная энергия высвобождается каждый месяц – на три или четыре дня мужчина становится жертвой депрессии, негативности. Если ты будешь несколько месяцев вести дневник, то сможешь увидеть, что через каждые двадцать восемь дней ты приходишь в негативное состояние, и тебе это станет ясно. Около сорока девяти лет это происходит; приближается менопауза – не о чем беспокоиться, это естественно. Сексуальная энергия идет на убыль – но с убыванием сексуальной энергии может начать расти духовная. Если человек предпринимает правильный шаг, убывающая энергия сексуальности может стать увеличивающейся энергией духовности – потому что именно та же самая энергия может двигаться вверх. И когда сексуальный интерес уменьшается, есть великая возможность восхождения энергий.

Поэтому не воспринимай это негативно – это может оказаться великим благословением; просто прими это. И нет необходимости над этим работать; просто прими это. Пусть это будет так, и не думай в терминах «блоков» – это было бы ошибкой. Если молодой человек двадцати или двадцати пяти лет чувствует упадок сексуальной энергии, есть блок, и что-то нужно сделать. Если человек после сорока девяти лет не чувствует сексуального упадка, тогда что-то не в порядке. Что-то нужно сделать – это значит, что он не движется вверх, он застрял.

И на Западе это стало проблемой, потому что на Западе секс считается единственной формой жизни. Поэтому в тот момент, когда у мужчины начинается сексуальный спад, он почти что чувствует, что умирает. На Востоке мы чувствуем себя очень счастливыми, безмерно счастливыми, когда сексуальная энергия идет на спад, потому что это безумие и этот кошмар кончается.

Не о чем беспокоиться – нет никакого блока. Через год все устоится, и ты придешь к высшему плану: ты сможешь увидеть жизнь в другом свете и в другом цвете. Мужчины не будут как мужчины, а женщины – как женщины. В мире будут скорее человеческие существа, чем мужчины и женщины… и это будет совершенно другой мир – мир человеческих существ. Фактически, смотреть на женщину как на женщину, а на мужчину как на мужчину неправильно – но секс создает это разделение. Когда секс больше не является разделяющей силой, ты видишь человеческие существа.

Грязный Старик

Именно из-за долгой, долгой истории подавления в обществе существует «грязный старик». Именно из-за ваших святых, священников, пуритан существует «грязный старик».

Если бы людям давали прожить сексуальную жизнь радостно, к возрасту около сорока двух лет – помните, я говорю, сорока двух лет, не восьмидесяти четырех – как раз когда им около сорока двух лет, секс начинал бы терять свою хватку. Как секс возникает и становится очень сильным к четырнадцати годам, точно таким же образом к сорока двум годам он начинает исчезать. Это естественное течение. А когда секс исчезает, у старика остается любовь, остается сострадание – совершенно другого рода. В его любви нет похоти, нет желания; он ничего от нее не хочет. В его любви есть чистота, невинность; его любовь – это радость.

Секс дает тебе удовольствие. Секс дает удовольствие, только если ты идешь в секс; тогда удовольствие становится конечным результатом. Если секс становится неважным – не подавленным, но поскольку ты пережил его так глубоко, в нем больше нет ценности… Ты его узнал, и знание всегда приносит свободу. Ты узнал его тотально, и поскольку ты его узнал, тайна разоблачена, и больше нечего исследовать. В этом знании вся энергия, сексуальная энергия, трансформируется в любовь, в сострадание. Человек отдает из радости. Тогда старик это самый красивый человек в мире, чистейший человек в мире.

Ни в одном языке нет выражения «чистый старик». Я никогда его не слышал. Но это выражение, «грязный старик», существует почти во всех языках. Причина в том, что тело становится старым, усталым, тело хочет избавиться от сексуальности – но ум из-за подавленных желаний все еще жаждет. Если тело к этому не способно, а ум продолжает гнаться, требуя чего-то такого, на что не способно тело, старик действительно в беде. Его глаза сексуальны, похотливы; его тело мертво и тупо. Но ум продолжает его подстрекать. Он начинает выглядеть грязно, его лицо становится грязным; в нем появляется что-то уродливое.

Это напоминает мне об истории человека, который случайно услышал, как его жена обсуждает со своей сестрой его частые деловые командировки. Сестра настаивала, что жена должна беспокоиться о том, что ее муж остается без присмотра во всех этих шикарных гостиницах, окруженный столькими привлекательными незамужними деловыми женщинами.

– Мне, беспокоиться? – сказала жена. – Нет, он никогда мне не изменит. Он слишком преданный муж, слишком порядочный… слишком старый.

Тело рано или поздно становится старым; оно неизбежно стареет. Но если ты не прожил своих желаний, они будут толпиться вокруг тебя, они обязательно создадут в тебе что-то уродливое. Старик становится либо самым красивым человеком в мире, потому что достигает той же невинности, что и невинность ребенка, или даже гораздо более глубокой невинности… становится мудрецом. Но если желания по-прежнему есть, текущие как подводное течение, он оказывается в замешательстве.

Очень старый человек был арестован за сексуальные домогательства к молодой женщине. Видя такого старика, – восьмидесяти четырех лет, – судья изменил формулировку обвинения с «изнасилования» в «угрозу неисправным оружием».

Если ты стареешь, помни, что старость – это кульминация жизни. Помни, что старость может быть самым красивым опытом – потому что ребенок все еще надеется на будущее, живет в будущем, имеет великие желания сделать это, сделать то. Каждый ребенок думает, что будет кем-то особенным – Александром Великим, Иосифом Сталиным, Мао Цзедуном – он живет в желаниях и в будущем. Молодой человек слишком одержим своими инстинктами; в нем взрываются все инстинкты. Есть секс – современные исследования говорят, что мужчина думает о сексе, по крайней мере, раз в три минуты. Женщинам немного легче, они думают о сексе раз в шесть минут. Это огромная разница – в два раза; может быть, в этом причина многих конфликтов между мужьями и женами!

Каждые три минуты секс вспыхивает в уме – молодой человек одержим такими великими природными силами, что он не может быть свободным. Он полон амбиций, время бежит быстро, он должен что-то сделать, кем-то стать. Нужно осуществить все эти желания, надежды и фантазии детства; он в великой гонке, спешке.

Старик знает, что эти детские желания – действительно детские. Старик знает, что все эти дни молодости и замешательства миновали. Старик находится в таком состоянии, словно прошла буря, и воцарилось молчание – и это молчание может быть безмерно красиво, глубоко, богато. Если старик действительно зрел, что бывает очень редко, он будет красивым. Но люди растут только в возрасте, не взрослеют. В этом проблема.

Вырасти, стань более зрелым, стань более бдительным и осознанным. И старость это последняя возможность: прежде чем придет смерть, подготовься. А как человек готовится к смерти? Становясь более медитативным.

Если какие-то желания все еще рыщут в уме, а тело состарилось и не способно осуществить эти желания, не беспокойся. Медитируй на эти желания, наблюдай, осознавай. Если ты просто остаешься осознанным, наблюдающим и бдительным, эти желания и содержащаяся в них энергия могут претерпеть мутацию. Но прежде чем придет смерть, освободись от всех желаний.

Когда я говорю освободиться от желаний, я просто имею в виду, освободись от всех объектов желания. Тогда остается чистое стремление – это чистое стремление божественно, это чистое стремление есть Бог. Тогда есть чистое творчество без объекта, без адреса, без направления, без точки назначения – просто чистая энергия, водоем энергии, никуда не движущийся. Вот что такое природа будды.

Горечь

Мы чувствуем горечь, потому что мы не такие, какими должны были быть. Каждый чувствует себя плохо, потому что каждый чувствует, что это не то, чем должна была быть жизнь; если это все, значит, она ничего не стоит. Должно быть что-то большее, и пока это что-то не найдено, человек не может отбросить горечь. Из этой горечи приходит гнев, ревность, насилие, ненависть – всевозможные негативные состояния. Человек постоянно жалуется, но настоящая жалоба где-то в другом месте, глубоко внутри. Это жалоба на существование: «Что я здесь делаю? Зачем я здесь? – ничего не происходит. Зачем принуждать меня быть живым, если ничего не происходит?» Время проходит, а жизнь остается без всякого блаженства. Это создает горечь.

Не случайно старики становятся полными огромной горечи. Очень трудно жить со стариками, даже если они – твои собственные родители. Это очень трудно по той простой причине, что вся их жизнь пошла насмарку, и они чувствуют горечь. Они придираются ко всему, чтобы выплеснуть свою негативность; они начинают катарсировать и чудить по малейшему поводу. Они не могут стерпеть, что дети счастливы, танцуют, поют, кричат от радости – они не могут этого стерпеть. Им обидно, потому что они упустили свою жизнь. И фактически, когда они говорят: «Не беспокойте нас», они просто говорят: «Не смейте быть такими радостными!» Они против молодых людей, и что бы молодые люди ни делали, старые считают это неправильным.

Фактически, они просто чувствуют горечь по отношению ко всему тому, что называется жизнью, и продолжают находить для нее поводы. Очень редко можно найти старика, который не полон горечи – это значит, что он жил действительно блаженно, он действительно взрослый. Такие старики обладают огромной красотой, которой не может быть у молодых людей. У них есть определенная зрелость, спелость; они созрели. Они много видели и пережили столько, что безмерно благодарны Богу.

Но очень трудно найти такого старика, потому что это значит, что этот человек – будда, христос. Только пробужденный человек не будет полным горечи в старости – потому что приближается смерть, жизнь прошла, чему ему теперь радоваться? Он просто злится.

Вы слышали о злых молодых людях, но ни один молодой человек никогда не может быть настолько злым, как старики. Никто не говорит о злых стариках, но мой собственный опыт – я наблюдал и молодых, и старых людей – показывает, что никто не зол так, как старики.

Горечь – это состояние невежества. Ты должен выйти за его пределы, ты должен научиться осознанности, которая станет мостом, чтобы привести тебя в запредельное. И этот переход в запредельное революционен. В то мгновение, когда ты выходишь за пределы всех своих жалоб, всех «нет», возникает безмерное «да» – просто да, да, да – и возникает великий аромат. Та же самая энергия, которая становилась горечью, становится ароматом.

Зрелые Отношения

Зависимость, Независимость, Взаимозависимость

У любви есть три измерения. Одно – это измерение зависимости; оно случается с большинством людей. Муж зависит от жены, жена зависит от мужа; они эксплуатируют друг друга, подчиняют себе друг друга, принижают друг друга до товара. В девяноста девяти процентах случаев в мире происходит именно это. Именно поэтому любовь, которая может открывать двери рая, открывает лишь двери ада.

Вторая возможность – это любовь между двумя независимыми людьми. Это тоже изредка происходит. Но и это приносит страдание, потому что продолжается постоянный конфликт. Невозможна никакая сонастроенность; оба так независимы, что никто не готов пойти на компромисс, подстроиться под другого.

С поэтами, художниками, мыслителями, учеными, со всеми теми, кто живет в своего рода независимости, по крайней мере, в своих умах, невозможно жить; они слишком эксцентричные люди. Они дают другому свободу, но их свобода кажется скорее безразличием, чем свободой, и выглядит так, словно им все равно, словно для них это не имеет значения. Они предоставляют друг другу жить в своем пространстве. Отношения кажутся только поверхностными; они боятся идти глубже друг в друга, потому что они более привязаны к своей свободе, чем к любви и не хотят идти на компромисс.

И третья возможность – взаимозависимость. Это случается очень редко, но, когда это случается, это рай на земле. Два человека, ни зависимые, ни независимые, но в безмерной синхронности, будто бы дыша вместе, одна душа в двух телах – когда случается это, происходит любовь. Называйте любовью только это. Первые два типа на самом деле не любят, они просто принимают меры – социальные, психологические, биологические меры. Третье – это нечто духовное.

Нуждаться И Давать, Любить И Иметь

Любовь разделить на два вида решил К. С. Льюис: «любовь-потребность» и «любовь-подарок». Абрахам Маслоу тоже делит любовь на два вида. Первый он называет «любовь-недостаточность», вторую – «любовь-бытие». Это разделение значительно, и его нужно понять.

«Любовь-потребность» или «любовь-недостаточность» зависит от другого; это незрелая любовь. Фактически, это не истинная любовь – это потребность. Ты используешь другого, ты используешь другого как средство. Ты эксплуатируешь, манипулируешь, подчиняешь его себе. Но другой принижен, другой почти уничтожен. И точно то же самое делает другой. Он пытается манипулировать тобой, доминировать, владеть, использовать тебя. Использовать человеческое существо – очень не-любяще. Поэтому это только кажется похожим на любовь; это фальшивая монета. Но именно это происходит с почти девяноста девятью процентами людей, потому что первый урок любви, который ты получаешь, это твое детство.

Ребенок рождается; он зависит от матери. Его любовь к матери это «любовь-недостаточность» – он нуждается в матери, он не может выжить без матери. Он любит мать, потому что мать это его жизнь. Фактически, это на самом деле не любовь – он будет любить любую женщину, которая будет его защищать, которая поможет ему выжить, которая удовлетворит его потребность. Мать это своего рода пища, которую он ест. Он получает от матери не только молоко, но и любовь – и это тоже потребность. Миллионы людей остаются детьми всю жизнь; они никогда не вырастают. Они растут в возрасте, но никогда не взрослеют в уме; их психология остается инфантильной, незрелой. Они всегда нуждаются в любви, всегда жаждут ее, как пищи.

Человек становится зрелым в то мгновение, когда начинает любить вместо того, чтобы нуждаться. Он начинает переполняться, делиться; он начинает отдавать. Ударение совершенно другое. В первом ударение на том, как получить побольше. Во втором ударение на том, как отдать, как отдать побольше и как отдать безусловно. Это рост, к тебе приближается зрелость. Зрелый человек отдает. Только зрелый человек может отдавать, потому что только у зрелого человека это есть. Тогда любовь независима. Тогда ты можешь быть любящим, независимо от того, любит ли тебя другой. Тогда любовь это не отношение, это состояние.

Что происходит, когда цветок расцветает в чаще леса, где нет никого, чтобы им восхищаться, где никто не проходит мимо и не говорит, какой он красивый, никто не видит его красоты, его радости – не с кем поделиться, – что происходит с цветком? Он умирает? Он страдает? Он впадает в панику? Совершает самоубийство? Он продолжает цвести, просто продолжает цвести. Не имеет значения, проходит кто-то мимо или нет; это неважно. Он продолжает отдавать свой аромат ветрам. Он продолжает предлагать свою радость Богу, целому. Если я один, то и тогда я буду таким же любящим, каким был с тобой. Это не ты создаешь мою любовь. Если бы ты создавал мою любовь, тогда, естественно, когда не стало тебя, не стало бы и моей любви. Ты не извлекаешь из меня любовь, я изливаю ее на тебя – это любовь-подарок, любовь-бытие.

И я совершенно согласен с К. С. Льюисом и Абрахамом Маслоу. Первое, что они называют любовью, это не любовь, это потребность. Как потребность может быть любовью? Любовь – это роскошь. Это изобилие. Это значит иметь столько жизни, что ты не знаешь, что с ней делать, и ты делишься. Это значит иметь так много песен в сердце, что ты должен их спеть – слушает кто-то или нет, это неважно. Если никто не слушает, то и тогда ты будешь петь свою песню, танцевать свой танец. Другой может получить его, может упустить – но что касается тебя, ты течешь; это переполнение.

Реки текут не ради тебя; они текут, есть ты или нет. Они текут не ради твоей жажды; они текут не ради твоих жаждущих полей; они просто текут. Ты можешь утолить жажду, можешь упустить – это зависит от тебя. Река на самом деле текла не для тебя, река просто текла. Случайно ты можешь получить воду для своего поля, случайно ты можешь получить воду для своих потребностей.

Когда ты зависишь от другого, это всегда приносит страдание. В то мгновение, когда ты зависишь, ты начинаешь чувствовать себя несчастным, потому что зависимость создает рабство. Тогда ты начинаешь тонкими путями мстить, потому что человек, от которого тебе приходится зависеть, приобретает над тобой власть. Никому не нравится, когда кто-то имеет над ним власть, никому не нравится быть зависимым, потому что зависимость убивает свободу. И любовь не может цвести в зависимости – любовь это цветок свободы; ему нужно пространство, ему нужно абсолютное пространство. Другой не должен в него вмешиваться. Он очень деликатен.

Когда ты зависишь от другого, другой, конечно, будет подчинять тебя себе, а ты попытаешься подчинить его. Это борьба, которая продолжается между так называемыми любовниками. Они – интимные враги, постоянно борющиеся. Мужья и жены – что они делают? Любовь очень редка; борьба это правило, любовь – исключение. И как только могут они пытаются подчинить друг друга – даже в любви они пытаются подчинить друг друга. Если муж просит жену, она отказывается, не хочет. Она очень скупа: она отдает с большой неохотой, она хочет, чтобы ты вилял вокруг нее хвостом. И также с мужем. Когда жена нуждается, она просит его, но муж говорит, что устал. В конторе было слишком много работы, он работал слишком много, и ему нужно уснуть.

Это способы манипуляции, попытки заставить другого голодать, сделать его более и более голодным, чтобы он стал более и более зависимым. Естественно, женщины в этом более дипломатичны, потому что мужчина уже имеет власть. Ему не нужно находить тонких и коварных путей к власти, он уже имеет власть. Он управляет деньгами – это его власть. Он сильнее мышечно. Веками он обуславливал ум женщины, что он сильнее, а она слабее.

Мужчина всегда пытался найти женщину, которая во всех смыслах меньше его. Мужчина не хочет жениться на женщине, которая образованнее его, потому что на карту поставлена власть. Он не хочет жениться на женщине, которая выше его, потому что кажется, что высокая женщина его превосходит. Он не хочет жениться на женщине, которая слишком интеллектуальна, потому что она спорит, а аргументы могут разрушить власть. Мужчина не хочет женщину, которая очень знаменита, потому что тогда он становится вторичным. Веками мужчина просил женщину, которая моложе его. Почему жена не может быть старше? Но старшая женщина опытнее – это разрушает власть.

Поэтому мужчина всегда искал женщину, которая меньше – именно поэтому женщины потеряли рост. Нет другой причины, по которой они должны быть ниже мужчин, совершенно никакой причины; они потеряли рост, потому что всегда выбирали маленьких женщин. Мало-помалу это вошло в их умы так глубоко, что они потеряли рост. Они потеряли разум, потому что разумные женщины были не нужны; разумная женщина была уродом. Ты удивишься, узнав, что только в этом веке их рост снова стал увеличиваться. Даже кости стали увеличиваться, скелет стал увеличиваться. Только за последние пятьдесят лет… особенно в Америке. И их мозги тоже растут и становятся больше, чем были раньше, череп становится больше.

Идея свободы для женщин разрушила какую-то глубокую обусловленность. У мужчины уже было столько власти, что ему не нужно было быть очень хитрым, не нужно было быть очень косвенным. У женщин не было власти. Когда у тебя нет власти, ты должен быть более дипломатичным – это заменитель. Единственным способом почувствовать власть было то, что они были нужны, что мужчина постоянно нуждался в них. Это не любовь, это сделка, и они постоянно торгуются о цене. Это постоянная борьба.

К. С. Льюис и Абрахам Маслоу разделили любовь на два типа. Я не делю на два типа. Я говорю, что первый род любви это только название, фальшивая монета; она не истинна. Только второй род любви – это любовь.

Любовь случается только когда ты зрел. Ты становишься способным любить только когда ты взрослый. Когда ты знаешь, что любовь это не потребность, но переполнение – любовь-бытие или любовь-подарок – тогда ты можешь отдавать без всяких условий.

Первый вид любви, так называемая любовь, исходит из глубокой потребности человека в другом, тогда как «любовь-подарок» или «любовь-бытие» изливаются от одного зрелого человека к другому из изобилия. Человек наполнен ею. У тебя она есть, и она начинает двигаться вокруг тебя, точно как когда ты включаешь лампу, лучи начинают распространяться в темноте. Любовь – это побочное следствие существа. Когда ты есть, тебя окружает аура любви. Когда тебя нет, вокруг тебя нет этой ауры. А когда вокруг тебя нет этой ауры, ты просишь другого дать тебе любовь. Позволь мне повторить: когда у тебя нет любви, ты просишь другого дать ее тебе; ты нищий. А другой просит тебя дать любовь ему или ей. Двое нищих, протягивающих друг другу руки, каждый из которых надеется, что это есть у другого… Естественно, оба они в конце концов чувствуют себя побежденными, обманутыми.

Ты можешь спросить любых мужа и жену, можешь спросить любых любовников – оба они чувствуют себя обманутыми. То, что это есть у другого, было твоей проекцией – если у тебя неправильная проекция, при чем тут другой? Твоя проекция была разрушена; другой не оказался соответствующим твоей проекции, вот и все. Но другой и не обязан соответствовать твоим ожиданиям.

И ты обманул другого… это чувствует другой, потому что он надеялся, что любовь потечет от тебя. Вы оба надеялись, что любовь потечет от другого, и оба были пусты – как может случиться любовь? Самое большее, вы можете быть несчастными вместе. Раньше вы были несчастными поодиночке, по отдельности; теперь вы можете быть несчастными вместе. И помни, когда два человека несчастны вместе, это не просто сложение, это умножение.

Один ты чувствовал себя разочарованным, теперь вы чувствуете себя разочарованными вместе. Одно в этом хорошо: в этом ты можешь переложить ответственность на другого – другой делает тебя несчастным; это очко в твою пользу. Ты можешь расслабиться. «Со мной все в порядке, но другой… Что делать с такой женой – гадкой, пилящей? Человек обречен быть несчастным. Что делать с таким мужем? – уродливым, скрягой». Теперь ты можешь переложить ответственность на другого; ты нашел козла отпущения. Но страдание сохраняется, страдание умножается многократно.

Это парадокс: у тех, кто влюблен, нет никакой любви, именно поэтому они влюбляются. И поскольку у них нет никакой любви, они не могут давать. И еще одно – незрелый человек всегда влюбляется в другого незрелого человека, потому что только они могут понять язык друг друга. Зрелый человек любит зрелого человека. Незрелый человек любит незрелого человека.

Ты можешь продолжать менять мужа или жену тысячу и один раз, но ты снова найдешь женщину того же типа, и повторится прежнее страдание – в разных формах, но повторяется одно и то же страдание, повторяется почти в точности. Ты можешь сменить жену, но ты не изменился – кто теперь выберет новую жену? Выберешь ты. Выбор снова придет из твоей незрелости. Ты снова выберешь женщину такого же типа.

Основная проблема любви в том, чтобы сначала стать зрелым. Тогда ты найдешь зрелого партнера; тогда незрелые люди совершенно не будут тебя привлекать. Происходит именно так. Если тебе двадцать пять лет, ты не влюбляешься в двухмесячного ребенка. Точно так же, если ты зрелый человек психологически, духовно, ты не влюбишься в ребенка. Этого не бывает. Этого не может быть, ты видишь, что это бессмысленно.

Фактически, зрелый человек не падает в любовь, он поднимается в любви. Слово «падать» неправильно. Только незрелые люди падают; они спотыкаются и падают в любовь. Кое-как им удавалось стоять прямо. Теперь они не могут больше стоять – они находят женщину, и их больше нет, они находят мужчину, и их больше нет. Они всегда были готовы упасть на землю и стелиться. У них нет никакого хребта, позвоночника; у них нет достаточной цельности, чтобы выстоять в одиночку.

У зрелого человека достаточно цельности, чтобы быть одному. И когда зрелый человек дает любовь, он дает ее без всяких присоединенных к ней тайных нитей – он просто дает. Когда зрелый человек дает любовь, он чувствует благодарность за то, что ты ее принял, не наоборот. Он не ожидает, что ты будешь благодарен за это – нет, совсем нет, ему даже не нужна твоя благодарность. Он благодарит тебя за то, что ты принял его любовь. И когда два зрелых человека любят друг друга, происходит один из величайших парадоксов жизни, одно из самых красивых явлений: они вместе, но в то же время безмерно одиноки. Они до такой степени вместе, что почти одно целое, но их единство не разрушает индивидуальности – фактически, оно ее увеличивает, они становятся более индивидуальными. Два зрелых человека в любви помогают друг другу стать свободнее. Нет никакой политики, никакой дипломатии, никаких попыток подчинить себе другого.

Как ты можешь пытаться подчинить человека, которого любишь? Только подумай об этом – подчинение это род ненависти, гнева, враждебности. Как можно даже думать о том, чтобы подчинить себе человека, которого ты любишь? Ты хотел бы видеть этого человека совершенно свободным, независимым; ты хотел бы дать ему больше индивидуальности. Именно поэтому я называю это великим парадоксом: они вместе настолько, что почти слились в одно, но все же в этом единстве остаются индивидуальностями. Их индивидуальности не смешиваются – они усиливаются. Другой обогатил их в том, что касается свободы.

Незрелые люди в любви разрушают свободу другого, создают оковы, создают тюрьму. Зрелые люди в любви помогают друг другу быть свободными; они помогают друг другу разрушить все виды оков. И когда любовь течет в такой свободе, в ней есть такая красота. Когда любовь течет в зависимости, она уродлива.

Помни, свобода – это ценность высшая, чем любовь. Именно поэтому в Индии предельное мы назвали мокшей; мокша значит свобода. Свобода – это ценность высшая, чем любовь. Поэтому если любовь разрушает свободу, она этого не стоит. Любовь должна быть отброшена, свобода должна быть спасена – свобода это высшая ценность. И без свободы ты никогда не можешь быть счастливым, это невозможно. Свобода это свойственное по природе желание каждого мужчины, каждой женщины – полная свобода, абсолютная свобода. Поэтому все, что становится на пути этой свободы – человек начинает ненавидеть это.

Не ненавидишь ли ты мужчину, которого любишь? Не ненавидишь ли ты женщину, которую любишь? Ненавидишь! Это необходимое зло, тебе приходится его терпеть. Поскольку ты не можешь быть один, ты должен суметь быть с кем-то, и тебе придется подстроиться под требования другого. Тебе придется терпеть, тебе придется выносить их.

Любовь, чтобы быть действительно любовью, должна быть любовью-бытием, любовью-подарком. Любовь-подарок означает состояние любви – когда ты прибыл домой, когда ты узнал, кто ты такой, тогда любовь возникает в твоем существе. Тогда этот аромат распространяется, и ты можешь дать его другим. Как ты можешь дать что-то, чего у тебя нет? Основное условие к тому, чтобы дать, это чтобы у тебя это было.

Любовь И Брак

Я предлагаю, чтобы свадьба происходила после медового месяца, никогда не раньше. Только если все пойдет хорошо, – лишь тогда должна происходить свадьба.

Медовый месяц после свадьбы очень опасен. Насколько я знаю, девяносто девять процентов браков кончаются к тому времени, как истекает медовый месяц. Но если ты попался, у тебя уже нет пути к бегству. Тогда все общество – закон, суд, все против тебя, если ты оставишь жену, или жена оставит тебя. Тогда вся мораль, религия, священник, все против тебя.

Фактически, общество должно создавать все возможные препятствия к браку и никаких препятствий к разводу. Общество не должно позволять людям жениться так легко. Суд должен создать препятствия – сначала проживи с этой женщиной, по крайней мере, два года, тогда суд позволит вам пожениться. Прямо сейчас они делают прямо противоположное. Если ты хочешь жениться, никто не спрашивает, готов ли ты, или это только прихоть, просто потому, что тебе нравится нос этой женщины. Какая глупость! Человек не может жить с одним красивым носом. Через два дня нос будет забыт – кто смотрит на нос своей жены? Жена никогда не кажется красивой, муж никогда не кажется красивым; как только они знакомы, красота исчезает.

Двум людям нужно позволить жить вместе достаточно долго, чтобы они узнали друг друга, познакомились друг с другом. Прежде этого, если они хотят пожениться, им не должны этого разрешать. Тогда разводы исчезнут из мира. Разводы существуют только потому, что браки неправильны и вынужденны. Разводы существуют потому, что браки заключаются в романтическом настроении.

Романтическое настроение хорошо, если ты поэт – а поэты не создали себе славы хороших мужей и жен. Фактически, поэты почти всегда холостяки, они валяют дурака и никогда не ловятся, и поэтому их романтика остается в живых. Они продолжают писать поэзию, красивую поэзию… Человек не должен жениться на мужчине или женщине в поэтическом настроении. Пусть придет прозаическое настроение, тогда принимай решение. Потому что ежедневная жизнь скорее похожа на прозу, чем на поэзию.

Человек должен стать достаточно зрелым. Зрелость означает, что человек больше не романтичный дурак. Он понимает жизнь, понимает ответственность жизни, понимает проблемы того, чтобы быть вместе с кем-то другим. Он принимает все эти трудности и решает жить с этим человеком. Он не надеется на то, что это будет только раем, розами. Он не надеется на чепуху; он знает, что реальность трудна, груба. Есть розы, но редко и далеко друг от друга; есть множество шипов.

Когда ты становишься бдительным ко всем этим проблемам, и все же решаешь, что стоит рискнуть и быть с кем-то вместо того чтобы быть одному, тогда женись. Тогда брак никогда не будет убивать любовь, потому что эта любовь реалистична. Брак убивает только романтическую любовь. Романтическая любовь это то, что люди называют щенячьей любовью. Человек не должен на нее полагаться. Он не должен думать, что это питание. Может быть, это будет как мороженое – иногда ты можешь его есть, но не завись от него. Жизнь должна быть более реалистичной, более прозаической.

Сам по себе брак никогда ничего не разрушает. Брак только выводит на поверхность то, что в тебе уже есть – выводит наружу. Если внутри тебя скрыта любовь, брак выведет ее наружу. Если любовь была только притворством, только взяткой, рано или поздно она исчезнет. Тогда на поверхность выходит твоя реальность, твоя уродливая личность. Брак это просто возможность, чтобы все, что было у тебя внутри, вышло наружу.

Любовь не разрушается браком. Любовь разрушается людьми, которые не умеют любить. Любовь разрушается, потому что, прежде всего, ее и не было, ты жил во сне. Реальность разрушает этот сон. Иначе любовь – это нечто вечное, часть вечности. Если ты растешь, если ты знаешь это искусство и принимаешь реалии любовной жизни, тогда она продолжает расти с каждым днем. Брак становится безмерной возможностью расти в любви.

Ничто не может разрушить любовь. Если она есть, она продолжает расти. Но у меня такое чувство, что в большинстве случаев, прежде всего, ее нет. Ты неправильно понял себя, было что-то другое – может быть, был секс, может быть, было сексуальное влечение. Но оно будет разрушено, потому что как только ты позанимался любовью с женщиной, сексуальное влечение исчезает. Сексуальное влечение есть только к неизвестному – как только ты испытываешь вкус тела женщины или мужчины, сексуальное влечение исчезает. Если твоя любовь была только сексуальным влечением, она обречена на то, чтобы исчезнуть.

Поэтому никогда не принимай за любовь что-то другое. Если любовь действительно любовь… Что я имею в виду, когда говорю «действительно любовь»? Я имею в виду, что просто в присутствии другого внезапно ты чувствуешь себя счастливым; просто оттого, что вы вместе, ты чувствуешь экстаз; само присутствие другого удовлетворяет что-то глубоко в твоем сердце… что-то начинает петь у тебя в сердце, ты попадаешь в гармонию. Само присутствие другого помогает тебе быть более собранным; ты становишься более индивидуальным, более центрированным, более уравновешенным. Тогда это любовь.

Любовь это не страсть, любовь это не эмоция. Любовь это очень глубокое понимание того, что кто-то завершает тебя. Кто-то делает тебя замкнутым кругом. Присутствие другого увеличивает твое присутствие. Любовь дает тебе свободу быть собой; это не чувство собственности.

Поэтому наблюдай – никогда не считай секс любовью, иначе ты будешь обманут. Будь бдителен, и когда ты начнешь чувствовать с кем-то, что самого его присутствия, чистого присутствия – ничего больше, ничего больше не нужно; ты ничего не просишь, лишь присутствие, лишь то, что другой есть, – достаточно, чтобы сделать тебя счастливым… Что-то в тебе расцветает, распускается тысяча и один лотос, и тогда ты любишь. И тогда ты можешь пройти через все трудности, которые создает реальность. Многие боли, многие тревоги – и ты сможешь пройти через них, и твоя любовь будет цвести больше и больше, потому что все эти ситуации станут вызовами. И твоя любовь, преодолевая их, будет становиться более и более сильной.

Любовь это вечность. Если она есть, тогда она продолжает расти и расти. Любовь знает начало, но никогда не знает конца.

Родитель И Ребенок

Если родители медитативны, если ребенок рождается не только в биологическом половом акте, но и в глубокой медитативной любви… Медитативная любовь – это значит расплавиться в существе друг друга, не только в теле. Это значит отложить в сторону ваши эго, религии, идеологии – стать простым и невинным. Если ребенок будет зачат в этом необусловленном состоянии родителей, есть не только возможность, но и уверенность, что ребенок вообще не будет обусловлен.

Есть некоторые вещи, которые вы должны понять, – я не могу представить никаких доказательств, они за пределами доказательств. Доказательством может стать только твой собственный опыт.

Например, биологический организм способен трансцендировать себя. Он трансцендирует себя в определенные мгновения. Есть мгновения, наиболее лелеемые человеческим умом, потому что в эти мгновения ты знал свободу, расширенное сознание, полное молчание и покой; любовь без следующей за нею составной части, ненависти. Это мгновение мы называем оргазмом. Биология дает тебе оргазм; это самый ценный подарок биологии. Ты можешь использовать эти мгновения свободы, растворения, исчезновения для медитации. Нет лучшего пространства, чтобы прыгнуть в медитацию, чем оргазм. Два любовника, чувствующие себя одной душой в двух телах… все остановилось на мгновение, остановилось даже время. Нет никаких мыслей, ум остановился. Ты просто в своей есть-ности. Это небольшие пространства, из которых ты можешь выйти за пределы биологии.

Вот все, что ты должен знать: именно это и есть медитация – безвременье, отсутствие эго, молчание, блаженство, всепроникающая радость, ошеломляющий экстаз.

Это происходит биологически между двумя людьми. Как только ты это знаешь, это может случиться с тобой и в одиночестве, ты только должен выполнить эти условия. В моем собственном понимании, человек узнал о медитации из сексуального оргазма, потому что в жизни нет другого мгновения, которое подходило бы ближе к медитативности.

Но все религии против секса. Они за медитацию, но против ее начала, против основного опыта, приводящего к медитации. Поэтому они создали бедное человечество – бедное не только материально, но и духовно. Они настолько обусловили ваши умы против секса, что вы входите в него только под биологическим давлением. Но из-за этого давления ты не можешь пережить оргазмической свободы, внезапно открывающейся бесконечности – вечности в мгновении, глубины, бездонной глубины этого опыта.

Поскольку человек был лишен оргазмического блаженства, он потерял способность узнать, что такое медитация. А именно этого и хотят все религии, чтобы ты никогда не стал медитативным – говори об этом, читай об этом, проводи исследования, слушай лекции… И все это создаст в тебе больше и больше разочарования, потому что ты поймешь все о медитации интеллектуально, но у тебя не будет для этого никакой экзистенциальной основы – ни капли опыта, который мог бы доказать, что если есть капля, где-то должен быть и океан.

Капля – это экзистенциальное доказательство океана. Биология гораздо сострадательнее к вам, чем все ваши церкви, синагоги, храмы и мечети. Хотя биология и слепа, она не так слепа как ваш Моисей, Кришна, Иисус, Мухаммед. Биология – это ваша природа, не что иное как сострадание к вам. Она дала вам все возможное, что может потребоваться, чтобы идти выше, чтобы достичь сверхприродного состояния.

Всю жизнь я боролся с идиотами. Они не могут мне ответить, опровергнуть мой аргумент, который прост: вы говорите о медитации, но вам придется представить какое-то экзистенциальное доказательство в человеческой жизни; иначе люди поймут только слова. Вам придется дать им что-то такое, что заставит их осознавать, что это возможно – любовь без всякого чувства вины, без всякой спешки, без всякой мысли, что они делают что-то неправильное – вы делаете самую лучшую и правильную вещь в мире.

Странно видеть, что люди могут убивать без всякого чувства вины – не одного человека, но миллионы, – но не могут без чувства вины создать ребенка. Все религии были ни чем иным как бедствием.

Занимайтесь любовью, только когда вы готовы быть в медитативном пространстве. Вы должны обращаться с этим пространством как со священным. Создание жизни… что может быть священнее? Делайте это так красиво, так эстетично, так радостно, как это только возможно. Не должно быть никакой спешки. И если любовники встречаются в такой атмосфере снаружи, в таком молчаливом пространстве внутри, они привлекут душу, которая будет высочайшей из возможных.

Вы рождаете ребенка, соответствующего вашему состоянию любви. Если все родители разочарованы, они должны подумать об этом: такого ребенка они заслужили. Родители никогда не создали возможности, чтобы в утробу вошла более высокая и развитая душа – потому что мужской сперматозоид и женская яйцеклетка могут только создать возможность, чтобы вошла душа. Они создают возможность тела, чтобы какая-то душа была воплощена в нем. Но вы привлечете только такого человека, какого сделает возможным ваша сексуальная деятельность.

Если мир полон идиотов и посредственных людей, вы за это ответственны – я имею в виду, ответственны родители. Они никогда не думают о том, что их дети случайны. Не может быть величайшего преступления, чем создать жизнь случайно.

Подготовьтесь к этому. Самое существенное это понять оргазмическое мгновение: без мыслей, без времени, без ума, просто чистая осознанность. В этой чистой осознанности вы можете привлечь Гаутаму Будду. То, как вы занимаетесь любовью… странно, как это ни привлекает больше Адольфов Гитлеров, Муссолини, Сталиных, Надир-шахов, Тамерланов, Чингиз-ханов. Вы привлекаете только посредственных людей. Вы не привлекаете и низших, потому что, чтобы привлечь низших, ваша любовь должна быть почти изнасилованием. Чтобы привлечь высших, ваша любовь должна быть медитацией.

Жизнь ребенка начинается с мгновения, когда душа входит в матку. Если она входит в медитативном пространстве, возможно родить ребенка, не обусловив его. Фактически, ребенок, который рождается из медитации, не может быть обусловлен; он взбунтуется против этого. Только посредственные люди могут быть обусловлены.

И пара, способная быть медитативной, занимаясь любовью, – необыкновенная пара. Они будут уважать ребенка. Ребенок – гость из неизвестного, и ты должен уважать гостя. Родители, которые не уважают своих детей, обязательно разрушат их жизни. Ваше уважение, ваша любовь, ваша благодарность: «Ты выбрал нас родителями», получит в ответ еще более глубокое уважение, еще большую благодарность, еще большую любовь.

А если ты любишь человека, ты не можешь обусловить его. Если ты любишь человека, ты дашь ему свободу, ты дашь ему защиту. Если ты любишь человека, ты не захочешь, чтобы он был просто копией тебя, ты захочешь, чтобы он был уникальной индивидуальностью. И чтобы сделать его уникальным, ты создашь все условия, все вызовы, чтобы спровоцировать его потенциал.

Ты не обременишь его знанием, потому что тебе захочется, чтобы он узнал истину сам. Любая заимствованная истина есть ложь. Пока она не пережита тобой самим, это никогда не истина.

Ты поможешь ребенку пережить больше и больше опытов. Ты не будешь ему лгать, что есть Бог – это ложь, потому что ты никогда не видел Бога. Тебе это сказали твои родители, а ты, в свою очередь, повторяешь своим детям. Твои родители обусловили тебя, и что такое твоя жизнь? – долгое страдание от колыбели до могилы. Хочешь ли ты, чтобы жизнь твоего ребенка тоже была только несчастьем, полным страдания, тревоги, отчаяния?

В Святой Библии есть только одно утверждение, которое я не оспариваю. Вот это утверждение: «Бог может простить что угодно, кроме отчаяния». Кто бы это ни написал, должно быть, он был человеком великого понимания. Бог не может простить только одного, и это отчаяние. Но каждый живет в отчаянии – Бог или не Бог, отчаяние реально. Это саморазрушение. Если ты любишь своего ребенка, ты поможешь ему радоваться, смеяться, наслаждаться, танцевать. Но делается прямо противоположное.

В моем доме, в моем детстве было так, что когда приходил какой-то гость, от меня избавлялись, посылая меня куда-то. И когда заходил разговор о том, чтобы куда-то меня послать, – что я должен сходить к врачу, потому что у меня много дней простуда – я говорил:

– Ничего не выйдет. Я знаю свою простуду, я знаю врача; я сам выберу время, чтобы к нему сходить. По крайней мере, сейчас я не могу – простуда это или рак, не имеет значения.

– Но почему? – говорили они.

– Я прекрасно знаю, кто придет в дом, и знаю, чего вы боитесь.

И, естественно, они боялись, потому что я заставлял их смущаться. Может быть, в гости придет важный человек, а я что-нибудь сделаю и испорчу их отношения.

Однажды за едой я внезапно начал смеяться. Вся семья знала, что сейчас что-то произойдет, потому что в доме был гость. Гость был в шоке. Он сказал:

– Почему ты смеешься?

– Для смеха не нужно причины, – сказал я. – Фактически, это я должен вас спросить: «Почему вы все сидите с унылыми лицами?» В смехе есть внутренняя ценность; в унылых лицах нет никакой внутренней ценности. И как только ты пришел, даже в моей семье все стали печальными, серьезными. Я не понимаю, в чем твоя проблема. Ты всегда создаешь такую атмосферу везде, куда бы ни пришел?

Я мог внезапно начать танцевать. Беседа между моими родителями и гостем прерывалась, потому что я танцевал между ними. Они говорили:

– Ты можешь выйти и поиграть.

– Я лучше знаю, где мне танцевать, – говорил я. – Если вы хотите выйти, можете выйти и продолжать свою глупую беседу – которая ничего не значит! – снаружи. Говорить о погоде и времени года… вы все это знаете, даже я знаю. Какой смысл?

В вежливой беседе люди никогда не обсуждают предметов, которые противоречивы, потому что это может создать какое-то противоборство. Единственный непротиворечивый предмет – погода… Естественно, здесь нет никакого противоречия. Если холодно, то холодно; если жарко, то жарко.

– А я танцую здесь только для того, чтобы заставить вас осознать, что вы впустую тратите время. Присоединяйтесь к моему танцу!

Ребенок, который не обусловлен, во многом смущает родителей. Но если они любят, они будут готовы на все. Даже если это приносит смущение, это не повредит. Их ребенок вырастает в уникальное существо. Они помогут ему остаться свободным, остаться открытым, остаться доступным неизвестному будущему.

Они помогут ему быть ищущим, неверующим. Они не сделают его христианином, или евреем, или индуистом, или мусульманином, потому что все эти религии причинили столько вреда – более чем достаточно. Пришло время всем религиям исчезнуть с этой планеты. Необусловленные дети могут сделать такое чудо, потому что завтра они будут молодыми людьми, зрелыми, и не будут ни христианами, ни индуистами, ни мусульманами. Они будут просто искателями; поиски будут их религией. Вот мое определение санньясина: ищущий, исследующий, вопрошающий в своей религии. Верования останавливают весь этот поиск.

Делись с ребенком всеми своими переживаниями. Позволь ему осознать, что он был зачат в очень любящее, оргазмическое мгновение, что любовь – это великий подарок существования. И вы должны сделать любовь центральной точкой своей жизни, потому что только в любви вы можете выйти из слепой природы в мир сверхприроды, где не существует слепоты, где ты становишься видящим.

Да, возможно родить необусловленного и свободного ребенка, но невозможно только через биологию. Это возможно, если вы достаточно храбры, чтобы сделать любовь своим храмом, местом медитации. Тогда вы привлечете душу, у которой уже есть потенциал уникальности. И тогда вы дадите ей все возможности свободы, даже если это пойдет против вас. Эта свобода вашего ребенка более ценна, потому что ваш ребенок – это будущее человечества.

Ваши дни миновали – какая разница, если будущее обратится против вас? Что вы выиграли от прошлого? Вы пусты, вы нищие. Хотите ли вы, чтобы и ваши дети были пустыми и нищими? Именно это пытается сделать каждый родитель – воспроизвести копии, копии под копирку. И помни, существование принимает только оригиналы. Копии под копирку существованием не принимаются.

Пусть у вашего ребенка будет оригинальное лицо.

Оно, может быть, вызовет в вас страх, но это ваши проблемы. Не пытайтесь ни в чем ограничить ребенка. И ребенок, которому дана свобода – даже пойти против собственных родителей, – будет уважать вас вечно, останется благодарным навечно. Прямо сейчас происходит прямо противоположное: каждый ребенок полон гнева, ненависти к родителям, потому что то, что они с ним сделали, непростительно.

Так, давая свободу, позволяя ребенку быть самим собой, что бы это ни значило, принимая его в его естественном «я», куда бы это ни вело, вы создаете ребенка, который будет любить и уважать вас. Вы были не только обычными отцами и матерями; вы были дающими жизнь, свободу, уникальность. Он будет вечно нести в сердце эту красивую память, и его благодарность к вам станет абсолютной гарантией, что то, что сделали для него, он сделает для будущих поколений.

Если бы каждое поколение проявляло к детям любовь и уважение и давало им свободу расти, вся эта чепуха о противостоянии поколений исчезла бы. Если вы уважаете своих детей, если вы друзья своим детям, невозможно никакого противостояния поколений.

Всегда хорошо прийти к пониманию с родителями. Это одна из самых основных вещей. Гурджиев говорил: «Если у тебя нет хорошего контакта с родителями, ты упустил свою жизнь». Потому что нечто очень глубоко укорененное… Если между тобой и твоими родителями продолжается какой-то гнев, ты никогда не будешь чувствовать себя спокойно. Где бы ты ни был, ты будешь чувствовать себя немного виноватым. Ты никогда не сможешь забыть и простить это. Родители – это не только социальные отношения. Из них ты приходишь – ты их часть, ветвь их дерева. Ты все еще укоренен в них.

Когда родители умирают, что-то очень глубоко укорененное умирает у тебя внутри. Когда родители умирают, впервые ты чувствуешь себя одиноким, вырванным с корнем. Поэтому пока они живы, нужно сделать все что можно, чтобы возникло понимание, чтобы ты мог общаться с ними, а они могли общаться с тобой. Тогда все установится, и все счета будут закрыты. И когда они покинут мир – однажды они его покинут, – ты не будешь чувствовать себя виноватым, не будешь раскаиваться; ты будешь знать, что все разрешено. Они были довольны тобой; ты был доволен ими.

Любовные отношения начинаются с родителей и оканчиваются ими. Происходит полный круг. Если где-то круг нарушен, все твое существо остается беспокойным. Человек чувствует себя безмерно счастливым, если может общаться с родителями. Это самая трудная вещь на свете, потому что промежуток так велик. Родители никогда не понимают, что ты вырос, и никогда не общаются с тобой непосредственно. Они просто приказывают: «Делай то», «Не делай этого». Они никогда не принимают во внимание твою свободу и твой дух, твое существо… никакого уважения. Они принимают как должное, – что ты их послушаешься.

Ребенка это раздражает с самого начала, потому что каждый раз, когда родитель говорит: «Делай то», «Не делай этого»… – он чувствует, что его свобода ущемлена. Его подавляют. Он сопротивляется, возмущается, и это сопротивление продолжается как рана. Промежуток становится больше и больше. Его нужно восполнить. Если ты можешь восстановить отношения с матерью, внезапно ты почувствуешь, что восстановлена вся земля. Ты более укоренен в земле. Если ты можешь восстановить отношения с отцом, ты станешь как дома в небе. Они символичны, они представляют землю и небо. А человек подобен дереву, которому нужны и земля, и небо.

Любовь Плюс Осознанность Равняется Существо

Любовь необходима для духовного роста. И более того, любовь действует как зеркало. Очень трудно узнать себя, если ты не видел своего лица в глазах кого-то, кто тебя любит. Точно как ты смотришь в зеркало, чтобы увидеть свое физическое лицо, ты должен посмотреть в зеркало любви, чтобы увидеть свое духовное лицо. Любовь это духовное зеркало. Она питает тебя, интегрирует тебя, она подготавливает тебя к внутреннему путешествию, напоминает тебе твое оригинальное лицо.

В мгновения глубокой любви случаются проблески оригинального лица, хотя эти проблески и приходят как отражения. Точно как в ночь полнолуния ты видишь луну, отраженную в озере, в молчаливом озере, так и любовь действует как озеро. Луна отражается в озере в начале поиска настоящей луны. Если ты никогда не видел луну, отраженную в озере, может быть, ты никогда не начнешь искать настоящую луну. Снова и снова ты будешь приходить к озеру в поисках луны, потому что поначалу ты будешь думать, что именно там и есть луна, где-то глубоко, на дне озера. Ты будешь нырять снова и снова и возвращаться с пустыми руками, но не найдешь там луны.

Тогда однажды, может быть, тебя осенит, что эта луна – только отражение. Это великое прозрение – ты можешь посмотреть вверх. Если это отражение, где же тогда луна? Если это отражение, тебе придется посмотреть в противоположном направлении. Отражение здесь, глубоко в озере – настоящая луна должна быть где-то над озером. Впервые ты смотришь вверх, и путешествие началось.

Любовь дает тебе проблески медитации, отражение луны в озере – хотя это и отражение, не реальность. Поэтому любовь никогда не может тебя удовлетворить. Фактически, любовь только сделает тебя более и более неудовлетворенным, ненаполненным. Любовь заставит тебя более и более осознавать то, что возможно, но не доставит товаров. Она будет разочаровывать тебя – и только в глубоком разочаровании лежит возможность обращения вовнутрь, к твоему собственному существу. Только влюбленные знают радость медитации. Те, кто никогда не любил и никогда не был разочарован в любви, те, кто никогда не нырял в озеро любви в поисках луны и никогда не разочаровывался, никогда не посмотрят вверх, на настоящую луну в небе. Они никогда не осознают ее.

Человек, который любит, обязательно рано или поздно станет религиозным. Но человек, который не любит – политик, например, который не может любить никакого человека, который любит только власть, – он никогда не станет религиозным. Или человек, который одержим деньгами – который любит только деньги, который знает только одну любовь, любовь к деньгам, – он никогда не станет религиозным. Для него это будет очень трудно по многим причинам. Деньгами можно владеть; ты можешь иметь деньги и владеть ими. Легко владеть деньгами, но можно ли владеть живым человеком? Живой человек будет всеми возможными способами сопротивляться, бороться до последнего. Никто не хочет потерять свою свободу.

Любовь не настолько ценна, как свобода. Любовь – это великая ценность, но она не выше свободы. Поэтому человеку хочется быть любимым, но он не хочет быть заключенным любовью в тюрьму. Поэтому рано или поздно ты разочаруешься. Ты пытаешься владеть, и чем больше ты пытаешься владеть, тем невозможнее становится любовь, потому что тем более другой начинает отдаляться от тебя. Чем меньше ты владеешь, тем ближе чувствуешь себя к другому. Если ты вообще не владеешь, если между влюбленными течет свобода, это великая любовь.

Во-первых, попытка владеть человеком обречена на поражение. И в таком разочаровании ты не будешь отброшен к самому себе. Во-вторых, если ты научился не владеть человеком, если ты научился, что свобода – это ценность высшая, чем любовь, гораздо высшая, тогда рано или поздно ты увидишь, что эта свобода приведет тебя к самому себе, свобода станет твоей осознанностью, медитацией.

Свобода – это другой аспект медитации. Начни либо со свободы, и ты придешь к осознанности, либо с осознанности, и ты станешь свободным. Они идут вместе. Любовь это своего рода тонкое рабство – они идут вместе – но это существенный опыт, очень существенный для зрелости.

Есть прекрасное определение становления настоящим через любовь в красивой книге Маргарет Вилльямс «Бархатный Кролик».

– Что значит быть настоящим? – спрашивает однажды кролик. – Связано ли это со всем этим тарахтеньем внутри и торчащей снаружи ручкой?

– Настоящее не в том, как тебя собрали, – сказал Кожаный Конь. – Это то, что с тобой случается. Когда ребенок тебя долго любит, не просто играет, но по-настоящему любит, ты становишься настоящим.

– А это больно? – спросил Кролик.

– Иногда, – ответил Кожаный Конь, потому что всегда говорил правду. – Но когда ты настоящий, ты не возражаешь, если иногда больно.

– Происходит ли это сразу, как когда тебя заводят, – спросил кролик, – или кусочек за кусочком?

– Это происходит не сразу, – сказал Кожаный Конь. – Ты становишься. На это нужно много времени. Именно поэтому это нечасто случается с ребятами, которые легко ломаются, у которых острые углы или которые требуют слишком бережного обращения. Обычно к тому времени как ты становишься настоящим, большинство твоего меха от тебя отлюблено, глаза выпали, суставы болтаются, и лапы держатся на соплях. Но такие вещи совсем не имеют значения, потому что как только ты настоящий, ты не можешь быть уродливым, кроме как для людей, которые ничего не понимают… Как только ты настоящий, ты не можешь снова стать игрушечным. Это длится всегда-всегда.

Любовь делает тебя настоящим; в противном случае ты остаешься только фантазией, сном, в котором нет ничего вещественного. Любовь придает тебе вещественность, любовь придает тебе целостность, любовь делает тебя центрированным. Это только половина путешествия; другую половину нужно завершить в медитации, в осознанности. Но любовь готовит тебя к другой половине. Любовь – первая половина, осознанность – последняя. Между ними двумя ты достигаешь Бога. Между любовью и осознанностью, между двумя этими берегами течет река существа.

Не избегай любви. Пройди через нее со всеми ее болями. Да, она ранит, но если ты любишь, это не имеет значения. Фактически, все эти раны придают тебе сил. Иногда она ранит действительно больно, ужасно, но все эти раны необходимы, чтобы спровоцировать тебя, бросить вызов, сделать менее сонным. Все эти опасные ситуации нужны, чтобы сделать тебя бдительным. Любовь готовит почву; в почве любви может прорасти семя медитации – и только в почве любви.

Поэтому те, кто бежит от мира из страха, никогда не достигнут медитации. Они могут сидеть в гималайских пещерах многие жизни, но они не достигнут медитации. Это невозможно – они ее не заслужили. Сначала ее нужно заработать в мире; сначала они должны подготовить почву. И только любовь готовит почву.

Поэтому я настаиваю, чтобы ты не отрекался от мира. Будь в нем, прими его вызов, прими его опасности, его раны, его боли. Пройди через них. Не избегай их, не пытайся срезать углы, потому что коротких путей не бывает. Это борьба, это тяжко, это подъем в гору, но именно так человек достигает вершины.

И радость будет больше, гораздо больше, чем если тебя завезет на вершину вертолет, потому что тогда ты достиг бы вершины невыросшим; ты не смог бы наслаждаться ею. Просто представь себе разницу… Ты изо всех сил пытаешься достичь Эвереста. Это так опасно – гибель возможна на каждом шагу, очень возможно, что ты никогда не доберешься до вершины; это смертельно опасно. Смерть поджидает тебя на каждом шагу, столько ловушек, столько возможностей потерпеть поражение вместо того, чтобы добиться успеха. У тебя только один шанс из ста добраться до вершины. Но чем ближе ты подходишь к вершине, тем выше в тебе поднимается радость. Твой дух парит высоко. Ты это заработал, это не бесплатно. И чем больше ты заплатил, тем более будешь наслаждаться. Тогда представь себе – тебя мог завезти на вершину вертолет. Ты стоишь на вершине как дурак и выглядишь глупо – что ты здесь делаешь? Через пять минут все будет кончено, ты скажешь:

– Я все увидел! Здесь ничего нет!

Путешествие создает цель. Цель не сидит где-то в конце путешествия, путешествие создает ее на каждом шагу. Путешествие есть цель. Путешествие и цель не отдельны, это не две вещи. Цель и средство – это не две разные вещи. Цель простирается на весь путь; все средства содержат в себе цели.

Поэтому никогда не упускай возможности жить, быть живым, быть ответственным, быть преданным, быть вовлеченным. Не будь трусом. Смотри этому в лицо, встреться с этим. И тогда мало-помалу нечто у тебя внутри начнет кристаллизоваться.

Да, на это требуется время. Кожаный Конь прав: «Обычно к тому времени как ты становишься настоящим, большинство твоего меха от тебя отлюблено, глаза выпали, суставы болтаются и лапы держатся на соплях. Но такие вещи совсем не имеют значения, потому что как только ты настоящий, ты не можешь быть уродливым, кроме как для людей, которые ничего не понимают… Как только ты настоящий, ты не можешь снова стать игрушечным. Это длится всегда-всегда». Это навечно.

Но человек должен это заработать. Позвольте мне повторить: в жизни ты ничего не можешь получить бесплатно. А если и получишь, это будет бесполезно. Тебе придется заплатить, и чем больше ты заплатишь, тем больше из этого извлечешь. Если ты можешь рискнуть всей своей жизнью в любви, велико будет твое достижение. Любовь снова отбросит тебя к самому себе; она даст тебе новые отражения медитации. Первые проблески медитации случаются в любви. И тогда в тебе возникает великое желание достичь этих проблесков, не только проблесков, но и состояний, чтобы ты мог жить в этих состояниях вечно и вечно. Любовь дает тебе вкус медитации.

Любящий оргазмический опыт – это первый опыт самадхи, экстаза. Он сделает тебя более жаждущим. Теперь ты узнаешь, что возможно, и теперь ты не будешь удовлетворен будничным. Священное проникло в тебя, священное достигло твоего сердца. Бог коснулся твоего сердца, ты почувствовал это прикосновение. Теперь ты хотел бы жить в этом мгновении всегда, ты хотел бы, чтобы это мгновение стало всей твоей жизнью. Оно становится – и пока этого не случится, человек остается неудовлетворенным.

Любовь с одной стороны дает тебе великую радость, с другой стороны – жажду сделать эту радость вечной.

Стоя На Распутье

Когда Вечность Проникает Во Время

Время это то, в чем мы живем, – оно горизонтально. Оно движется из А в Б, из Г в Д; это линия. Вечность вертикальна. Она не идет от А до Б и от Б до В. Она движется из А в большее А и в еще большее А. Она движется вверх. Редко мгновение, когда вечность проникает во время, потому что это происходит только когда медитация достигает урожая, зрелости, когда ты касаешься глубочайшего внутреннего ядра.

Тогда внезапно ты осознаешь, что стоишь на распутье. Одна линия идет горизонтально – другими словами, посредственно, обычно, бессмысленно, и в конце концов приводит к смерти. Горизонтальная линия постоянно движется по направлению к кладбищу.

Я рассказал вам историю, значительную во многих смыслах:

Великому королю во сне привиделась тень, и он испугался даже во сне. Он спросил тень:

– Что ты хочешь?

– Я пришла не просить, – сказал тень. – Я пришла тебе сообщить, что этим вечером, в нужном месте, когда будет садиться солнце, ты вздохнешь в последний раз. Обычно я не прихожу предупреждать людей, но ты великий император; это просто дань уважения.

Император так испугался, что проснулся весь в поту и не мог сообразить, что делать. Все, что он смог придумать, это собрать всех мудрых людей, астрологов, пророков и найти смысл этого сна. Анализ снов не начался с Зигмунда Фрейда – это неправда, он был начат тысячу лет назад этим императором!

Посреди ночи все пророки столицы, все мудрецы, все те, кто каким-то образом был сведущ в делах будущего – толкователи снов – были созваны, и им рассказали эту историю. История была очень проста, но они принесли свои писания и стали спорить друг с другом: «Это не может быть смыслом», «Смысл может быть только таким».

Они потратили время впустую, и начался восход солнца. У короля был старый слуга, с которым он обращался как с отцом – потому что его отец умер очень рано. Сын был слишком молод, и отец приставил опекать его этого слугу и сказал ему:

– Позаботься о том, чтобы он стал моим преемником и не лишился трона.

И слуге это удалось, и теперь он был очень стар. Но с ним не обращались как со слугой, он был уважаем почти как отец. Он подошел к императору и сказал:

– Я хочу сказать тебе две вещи. Ты всегда слушал меня. Я не пророк и не астролог и не знаю, что за чепуха здесь происходит, какие писания зачитываются. Одно определенно – как только взойдет солнце, до заката останется совсем недолго. А эти люди, эти так называемые знающие люди так и не пришли ни к какому заключению за многие века. Только один день… они будут ссориться, спорить, разрушать аргументы друг друга, но ты не можешь надеяться, что они придут к консенсусу, к заключению.

Пусть продолжают свою дискуссию. Вот мое предложение: у тебя есть самая быстрая в мире лошадь, – это было во времена лошадей, – возьми эту лошадь и беги из этого дворца как можно скорее. Одно определенно: ты не должен быть здесь; ты должен быть как можно дальше отсюда.

Это логично, рационально, хотя и очень просто. Император предоставил великим провидцам и мудрецам спорить дальше – они и не заметили, что он ушел. И конечно, у него была лучшая лошадь в империи. Он очень гордился этой лошадью, потому что не было никакой другой лошади такой силы. И между императором и его конем была такая глубокая любовь, такое созвучие, такая синхронность. Император сказал лошади:

– Кажется, приближается моя смерть. Эта тень была не кем иным как смертью. Ты должен как можно скорее увезти меня из этого дворца.

И конь кивнул головой. Он выполнил обещание. К вечеру, когда садилось солнце, они были в сотнях миль от дворца. Император инкогнито вошел в другое королевство. Он был очень счастлив. Он сошел на землю и стал привязывать коня к дереву – потому что оба они ничего не ели. И он сказал коню:

– Спасибо, мой друг. Теперь я позабочусь о еде для нас обоих. Мы так далеко, бояться нечего. Но ты доказал, что все рассказы о тебе верны. Ты мчался как облако.

И как только он привязал коня, появилась черная тень и сказала императору:

– Я боялась, что ты не успеешь, но у тебя потрясающий конь. Я тоже благодарю его – вот это место и время. Я беспокоилась – ты был так далеко, как бы мне удалось тебя забрать? Конь выполнил свое предназначение.

Это странная история, но она показывает, что куда бы ты ни двигался горизонтально, и с какой бы скоростью ты ни двигался, в конце концов ты окажешься на кладбище. Странно, что в каждый момент наши могилы становятся ближе и ближе – даже если ты не пошевелишься, могила приблизится к тебе. Горизонтальная линия времени есть, другими словами, смертность человека.

Но если ты можешь достичь центра своего существа, молчания своего глубочайшего ядра, ты сможешь увидеть две дороги: одну вертикальную и одну горизонтальную.

Ты удивишься, узнав, что христианский крест – совершенно не христианский. Это древний восточный арийский символ – свастика. Именно поэтому Адольф Гитлер, который считал себя потомком чистейшей арийской крови, выбрал символом свастику. Свастика – не что иное как пересечение двух дорог. В Индии бизнесмены, сами не зная почему, в начале года начинают новую книгу со свастики. Христианский крест это просто часть свастики. Но он тоже представляет то же самое: вертикальное, горизонтальное. Руки Христа горизонтальны; его голова и его существо указывают в другом направлении.

В мгновение медитации ты внезапно видишь, что движешься в двух направлениях – либо в горизонтальном, либо в вертикальном. Вертикальное состоит из молчаний, блаженств, экстазов; горизонтальное состоит из рук, работы, мира.

Как только человек познал себя как распутье дорог, он не может не быть заинтересованным, заинтригованным вертикальным. Горизонтальное он знает, но вертикальное открывает дверь в вечность, где не существует смерти, где человек просто становится более и более частью космического целого – в котором он теряет все границы, даже оковы своего тела.

Гаутама Будда говорил:

– Рождение есть боль, жизнь есть боль, смерть есть боль.

Вот что он говорит: двигаться по горизонтальной линии значит быть постоянно несчастным, оставаться в боли. Твоя жизнь не может быть жизнью танца, радости – и если больше ничего нет, единственный выход – самоубийство. Это решение современно, к нему пришла западная философия экзистенциализма: – философия Жан-Поля Сартра, Ясперса, Хайдеггера, Кьеркегора и других – жизнь бессмысленна. И в горизонтальном плане она действительно бессмысленна, потому что это просто агония, боль, болезни, слабость и старость. И ты заключен в маленькое тело, тогда как твое сознание безгранично как сама вселенная.

Как только обнаружена вертикаль, человек начинает двигаться по вертикали. Вертикальная линия не значит, что ты отрекаешься от мира, но, несомненно, значит, что ты не от мира, что мир стал эфемерным, утратил важность. Это не значит, что ты должен отречься от мира и бежать в горы и монастыри. Это просто значит, что ты начинаешь – оставаясь там, где ты есть – жить внутренней жизнью, которая не была возможной раньше.

Раньше ты был экстравертом; теперь ты стал интровертом. Что касается тела, ты можешь легко с ним справиться, если есть память о том, что ты – не тело. Но тело можно использовать множеством путей, чтобы помочь тебе двигаться в вертикальном направлении. Проникновение в вертикальное, лишь луч света, попадающий во тьму твоей горизонтальной жизни, – начало просветления.

Ты будешь выглядеть так же, но не будешь таким же. Для тех, у кого есть ясность видения, ты не будешь выглядеть как прежде – и по крайней мере, для себя самого ты никогда не будешь выглядеть как прежде и никогда не сможешь быть таким как прежде. Ты будешь в мире, но мира не будет в тебе. Амбиции, желания, зависть начнут исчезать. Не нужно никакого усилия, чтобы их отбросить, лишь движение в вертикальном направлении, и они начинают исчезать – потому что они не могут существовать в вертикальном. Они могут существовать лишь во тьме горизонтального, где каждый соревнуется, где каждый полон похоти, воли к власти, великого желания подчинить себе других, стать кем-то особенным.

В вертикальном все эти глупости просто исчезают. Ты становишься таким легким, почти невесомым, точно как цветок лотоса – который находится в воде, но которого не касается вода. Ты остаешься в мире, но мир больше не оказывает на тебя влияния. Напротив, ты начинаешь влиять на мир – не сознательным усилием, но самим своим существом, своим присутствием, своей грацией, своей красотой. По мере того как она растет у тебя внутри, она начинает распространяться и вокруг тебя.

Она коснется людей, у которых открыто сердце, и испугает людей, живущих с закрытым сердцем – все окна, все двери закрыты. Они не придут в контакт с таким человеком. Чтобы убедить себя, почему они не приходят в контакт с таким человеком, они найдут тысячу и один предлог, тысячу и одну ложь. Но основе всего лежит тот факт, что они боятся быть разоблаченными.

Человек, движущийся вертикально, становится почти что зеркалом. Если ты подходишь к нему близко, ты видишь свое настоящее лицо – ты видишь свое уродство, ты видишь свою постоянную амбициозность, ты видишь свою чашу для подаяния.

Может быть, вам поможет еще одна история.

Однажды ранним утром один человек, нищий с чашей для подаяния, вошел в сад короля. Король каждое утро выходил гулять в сад; иначе с ним было невозможно встретиться – особенно нищему, потому что ему помешала бы бюрократия. И он выбрал время, когда не было никакой бюрократии, и король, один, в молчании, вышел в сад, чтобы испить от красоты и живости, которые изливала природа. Нищий подошел к нему.

Король сказал:

– Сейчас не время… Я никого не принимаю.

– Я нищий. У тебя очень сложная бюрократия, и нищему невозможно тебя увидеть. Я настаиваю, чтобы ты дал мне аудиенцию.

Король обдумывал, как избавиться от него. Он сказал:

– Что ты хочешь? Только скажи, и ты получишь это. Не тревожь мое утреннее молчание.

– Подумай дважды, прежде чем предложить мне что-то.

– Кажется, ты странный человек, – сказал король. – Прежде всего, ты без разрешения вошел в сад, настаивая на том, чтобы получить аудиенцию с королем. И теперь я говорю, что если ты чего-то хочешь, только скажи. Не тревожь мой мир, не тревожь мое молчание.

Нищий рассмеялся. Он сказал:

– Мир, который может быть потревожен, это не мир. И молчание, которое потревожено, это только сон, не реальность.

Теперь король посмотрел на нищего. Он говорил нечто безмерной важности. Король подумал:

– Он не кажется обычным нищим, это определенно.

И нищий сказал снова:

– Я хочу, чтобы ты это обдумал, потому что все, что я хочу, это чтобы ты наполнил мою чашу для подаяния чем угодно, и я уйду. Но она должна быть полной.

Король рассмеялся. Он сказал:

– Ты сумасшедший. Ты думаешь, что я не могу наполнить чашу для подаяния?

Он позвал казначея и сказал ему:

– Наполни эту чашу бриллиантами, драгоценными камнями.

Казначей не понимал, что происходит. Никто не наполняет чашу нищего бриллиантами. И нищий напомнил казначею:

– Помни, пока чаша не полна, я не двинусь с места.

Нищий бросил королю вызов.

И далее следует очень странная история… Бриллианты сыпались в нищенскую чашу, но едва оказавшись в ней, тотчас же исчезали. Король был в очень смущенном состоянии. Но он сказал:

– Что бы ни случилось, даже если моя сокровищница иссякнет, я не могу допустить, чтобы меня победил нищий. Я побеждал великих императоров.

И вся сокровищница иссякла! По столице прошел слух, и тысячи людей собрались посмотреть, что происходит. Они никогда не видели короля таким дрожащим, в состоянии нервного срыва.

В конце концов в сокровищнице ничего не осталось, и чаша была так же пуста, что и раньше, и король упал к ногам нищего и сказал:

– Тебе придется меня простить, я не понял. Я никогда не думал об этих вещах. Я сделал, что мог, но теперь… Мне больше нечего тебе предложить. Я пойму, что ты меня простил, если ты расскажешь мне секрет этой чаши для подаяния. Это странная чаша – ее наполнили бы и несколько бриллиантов, но она вобрала в себя всю мою сокровищницу.

Нищий рассмеялся и сказал:

– Не беспокойся. Это не чаша для подаяния. Я нашел человеческий череп и из него сделал эту чашу. Он не забыл своих старых привычек. Заглядывал ли ты в свою собственную чашу для подаяния, в свою собственную голову? Дай ей что угодно, и она попросит больше и больше, еще и еще. Она знает только один язык: «Еще». Она всегда пуста, всегда остается нищей.

На горизонтальном плане людей существует только нищий, потому что все они гонятся за большим и большим, и это большее не может быть исполнено – не потому, что ты не можешь занять позицию, которую хочешь занять, но потому, что в то мгновение, когда ты ее получаешь, ты хочешь высшую позицию. На мгновение, может быть, возникает вспышка счастья, но в следующее мгновение возобновляется прежнее отчаяние и стремление к большему. Ты не можешь исполнить идею большего. Она по своей природе неосуществима. И это горизонтальная линия, линия «больше, больше и больше».

Что такое вертикальная линия? Это линия «меньше, меньше и меньше», до точки полной пустоты, до точки бытия никем. Только надпись – даже не на песке, но на воде; ты ее еще не сделал, а она уже исчезла. Человек вертикальной линии – подлинный санньясин, который безмерно счастлив быть никем, безмерно счастлив со своей внутренней пустотой, потому что лишь пустота может быть чистой – который абсолютно удовлетворен своей наготой, потому что лишь ничто может быть сонастроено с вселенной.

Как только случается эта сонастроенность с вселенной, тебя больше нет, в определенном смысле – в старом смысле, тебя больше нет. Но впервые ты – вся вселенная. Даже дальние звезды у тебя внутри, и твое ничто может их содержать. Цветы, и солнце, и луна… и вся музыка существования. Ты больше не эго, твое «я» исчезло. Но это не значит, что исчез ты. Напротив, в то мгновение, когда исчезло «я», ты появился.

Это такой великий экстаз – быть без чувства «я», без чувства какого-либо эго, не прося ничего больше. Что еще ты можешь попросить? У тебя есть ничто – в этом ничто ты стал, ничего не завоевывая, всей вселенной. Тогда пение птиц это не только пение снаружи тебя. Кажется, что они снаружи, потому что тело создает преграду.

В вертикальном ты становишься все более сознанием и все менее телом. Все отождествление с телом исчезает. В ничто эти птицы будут внутри тебя; эти цветы, эти деревья, это прекрасное утро будет внутри тебя. Фактически, тогда нет никакого «снаружи». Все стало твоим видением. И у тебя не может быть жизни богаче, чем если все стало твоим «внутри». Когда солнце и луна, и звезды, и вся бесконечность времени и пространства – у тебя внутри… что еще ты хочешь?

В этом в точности значение просветления: стать настолько несуществующим как эго, чтобы все океаническое существование стало частью тебя.

Кабир, великий индийский мистик… Он был необразован, но написал безмерно значительные вещи. Одно из своих высказываний он поправил, прежде чем умереть. В молодости он написал красивые слова. «Точно как капля соскальзывает с листа лотоса на солнце ранним утром, сияя, как жемчужина, в океан…» Он сказал: «То же самое случилось со мной».

Вот его слова: «Я искал, мой друг. Вместо того чтобы найти себя, я потерялся в космосе. Капля росы исчезла в океане». Перед смертью, закрывая глаза, он попросил своего сына, Камала:

– Пожалуйста, измени мои слова.

Камал сказал:

– Я всегда подозревал, что в этих словах что-то не так.

И он показал написанное им самим, где он уже это исправил. Исправление – прежде чем сам Кабир это узнал – было уже внесено. Именно поэтому Кабир назвал его Камалом – «Ты чудо». Камал значит чудо. И этот человек был чудом. Он изменил строку Кабира именно так, как тому хотелось: «Мой друг, я исследовал и искал себя. Вместо того чтобы найти себя, я нашел весь мир, всю вселенную. Не капля исчезла в океане, но весь океан исчез в капле».

А когда океан исчезает в капле, капля просто теряет свои границы, вот и все.

В вертикальном ты становишься меньше, меньше и меньше. Однажды тебя вообще нет.

У дзэнского мастера Ринзая была очень абсурдная, но красивая привычка. Каждое утро он просыпался, и прежде чем открыть глаза, говорил:

– Ринзай, ты все еще здесь?

Ученики спрашивали:

– Что это за ерунда?

Он говорил:

– Я жду мгновения, когда получу ответ: «Нет. Существование есть, но Ринзая нет». Это высочайшая вершина, которой может достичь человеческое сознание. Это предельное благословение. И пока человек не достигнет этой вершины, он будет продолжать бродить темными дорогами, слепой, страдающий, несчастный. Он может собрать много знания, он может стать великим ученым, но это не поможет. Только одна вещь, очень простая вещь, является квинтэссенцией всего религиозного опыта – и это медитация.

Иди вовнутрь. Трудно будет выбраться из толпы твоих мыслей, но ты – не мысль. Ты можешь выбраться из этой толпы, ты можешь создать расстояние между собой и мыслями. И по мере того как это расстояние становится больше, мысли начнут опадать, как опадают с дерева мертвые листья – потому что именно ты и твоя отождествленность с мыслями дает им питание. Когда ты не даешь им питания, мысли не могут существовать. Видел ли ты где-нибудь мысль, стоящую саму по себе?

Просто попытайся быть безразличным – слово Гаутамы Будды: упекша. Просто будь безразличным ко всему уму, и возникнет расстояние – и тогда придет точка, где все питание мыслей прекратится. Они просто исчезают; они – мыльные пузыри. И в то мгновение, когда все мысли исчезают, ты оказываешься в той же самой ситуации, спрашивая себя: «Ринзай, ты все еще здесь?» И ты будешь ждать мгновения, той великой, редкой возможности, когда ответом будет: «Нет. Кто этот парень Ринзай?»

Это молчание есть медитация – и это не талант. Не каждый может быть Пикассо, Рабиндранатом, Микеланджело – это таланты. Но каждый может быть просветленным, потому что это не талант, это твоя свойственная природа, которой ты не осознаешь. И ты ее никогда не осознаешь, если будешь продолжать оставаться окруженным мыслями. Осознание твоей предельной реальности возникает лишь когда нет ничего, чтобы ему помешать, когда тебя окружает ничто.

Вертикальное редко. Может быть, это самая редкая вещь в существовании, потому что она ведет тебя в путешествие вечности и бессмертия. Цветы, которые цветут на этих путях, непостижимы для ума, и опыты, которые случаются, необъяснимы. Но очень странным образом человек сам становится их выражением. Его глаза показывают глубину его сердца, его жесты показывают грацию вертикального движения. Вся его жизнь светится, пульсирует и создает поле энергии.

Те, кто предубежден, кто уже определен и убежден… Мне их жаль. Но те, кто открыт, непредубежден, кто еще не пришел к заключениям – они немедленно почувствуют пульсацию, свечение. И определенная синхронизация может случиться между сердцем человека вертикального и сердцем человека, который еще не вертикален… В то мгновение, когда случается эта синхронизация, в это самое мгновение ты начинаешь тоже двигаться вертикально.

Эти слова нужны лишь для того, чтобы объяснить необъяснимое словами.

Законы Старения

Каждый стареет. С того самого дня как родился, ты начал и стареть – каждое мгновение, каждый день. Детство течет, молодость течет – только старость никогда не уходит, потому что обрывается! Это уникальное качество старости – она приносит предельный отдых. Но если вы хотите несколько законов для среднего возраста… Что касается меня, я никогда не был ребенком, никогда не был молодым, никогда не был старым и никогда не умру. Я знаю в себе только одно, что абсолютно неизменно и вечно. Но только ради вас…

Есть много законов среднего возраста, потому что во всем мире люди стареют. И множество мыслителей думало о том, что такое старость.

Первый закон, закон Де Невера; он, очевидно, о старости, и этот закон может быть первым и последним: «Никогда не рассуждай о том, что можно узнать наверняка».

Ты прекрасно знаешь, что стареешь; не рассуждай об этом, это только сделает тебя более несчастным.

Этот закон прекрасен – «никогда не рассуждай о том, что можно узнать наверняка». Фактически, кроме смерти, ни в чем нельзя быть уверенным в жизни; обо всем можно рассуждать, кроме смерти. А старость – это просто дверь в смерть.

«Средний возраст это когда эмоции начинают превращаться в симптомы».

«Ты узнаешь, что стареешь, когда девушка говорит нет, и ты чувствуешь облегчение».

«Старость – это когда ты начинаешь выключать свет скорее по экономическим, чем романтическим причинам».

«Старость – это период жизни, когда твоя идея о том, чтобы вырваться вперед, тебя не обгоняет».

«Старость – это когда ты можешь сделать столько же, что и раньше, но предпочитаешь не делать».

Старость – это таинственный опыт, но все эти законы были открыты западным умом. Я никогда не находил в литературе Востока ничего подобного о старости. Напротив, старость безмерно восхваляется. Если твоя жизнь просто двигалась по горизонтальной линии, если тебе только много лет, но если твоя жизнь, твое сознание, двигалось вертикально, вверх, тогда ты достигаешь красоты и славы старости. Старость на Востоке была синонимична мудрости.

Вот два пути: один горизонтален, от детства и молодости – к старости и смерти; другой вертикален, от детства к молодости и старости – и к бессмертию. Разница в качестве этих двух измерений безмерна, неисчислима. Человек, который просто становится молодым, потом старым, а потом умирает, остается отождествленным с телом. Он не узнал ничего о существе, потому что существо никогда не рождается и никогда не умирает; оно есть всегда, оно было всегда, оно будет всегда. Это целая вечность.

В вертикальной линии ребенок становится юношей, но в вертикальной линии молодость будет другой, нежели чем в горизонтальной. Детство невинно, но это точка, из которой открываются два разных направления. Молодость в горизонтальной линии это не что иное как чувственность, сексуальность и всевозможная глупость. Молодость в вертикальной линии это поиски истины, поиски жизни – жажда познать себя.

В горизонтальной линии старость это просто дрожь, боящаяся смерти; она не может думать ни о чем, кроме кладбища, и тьма продолжает становиться гуще и гуще. Она не может представить себя ничем, кроме скелета. В вертикальной линии старость – это празднование; она настолько же красива, как красив был человек всегда.

Молодость немного глупа – так и должно быть, она неопытна. Но старость прошла через все опыты – хорошие и плохие, правильные и неправильные – и пришла в состояние, в котором на нее больше не оказывает воздействия ничто, исходящее из тела или ума. Она приветствуется! Старость в вертикальной линии распахивает двери, чтобы принять предельного гостя. Это не конец, это начало настоящей жизни, подлинного существа.

Поэтому я постоянно подчеркиваю разницу между старением и взрослением. Очень немногим людям посчастливилось вырасти. Остальное человечество только старится – и естественно, оно движется к смерти. Только в вертикальной линии смерти не существует; это путь к бессмертию, к божественности. И естественно, когда человек становится старым в этом измерении, в нем есть грация и красота, сострадание и любовь.

Это было замечено снова и снова… В буддистских писаниях упоминается, что по мере того как Будда становился старше, он становился красивее. Это я называю настоящим чудом – не хождение по воде; это может попытаться сделать любой пьяница. Не превращение воды в вино, что может сделать любой преступник. Вот настоящее чудо: Будда стал красивее, чем был в молодости; он стал невиннее, чем был в детстве – это рост.

Если ты не движешься по вертикальной линии, ты упускаешь возможность жизни. Двигаясь по вертикальной линии, с каждым днем ты подходишь ближе к жизни, не удаляешься от нее. Тогда твое рождение это не начало смерти, твое рождение – начало вечной жизни. Просто две разные линии, но такая разница…

Запад никогда не думал об этом; вертикальная линия никогда не упоминалась, потому что люди не воспитывались в духовной атмосфере, в которой настоящие сокровища – у тебя внутри. Если они и думают о Боге, то думают о нем снаружи. Гаутама Будда мог отрицать Бога – я отрицаю Бога – нет абсолютно никакого Бога по той простой причине, что мы хотим, чтобы ты обратился вовнутрь. Если существует Бог или что-то в этом роде, это должно быть у тебя внутри. Его можно найти в твоей собственной вечности, в твоем собственном экстазе.

Думать о себе только как о телесно-умственной структуре – самая опасная идея из случившихся с людьми. Она разрушает всю их грацию, всю их красоту, и они постоянно дрожат и боятся смерти, пытаясь как можно более отдалить старость. На Западе если сказать старой женщине: «Ты выглядишь такой молодой», хотя она прекрасно знает, что больше не молода, она будет часами стоять перед зеркалом, проверяя, не осталось ли где-нибудь какой-нибудь молодости. Но она не будет этого отрицать, она будет очень довольна. На Востоке никто не говорит старой женщине: «Ты выглядишь так молодо» – напротив, старость уважаема и любима, и если сказать кому-то, что он выглядит моложе своих лет, это будет своего рода оскорблением.

Это напоминает мне об одном случае… Я жил в одной семье, которая была очень заинтересована одним хиромантом, читающим судьбу по руке. Они меня любили, и я приезжал к ним, по крайней мере, три раза в год на три или четыре дня. Как только я к ним приехал, не спрашивая меня, они договорились с этим хиромантом, чтобы он посмотрел мои руки и сказал что-нибудь обо мне. Когда я об этом узнал, все было уже решено; хиромант сидел в гостиной. Я сказал:

– Ладно, будем наслаждаться и этим!

Я показал ему свою руку; он подумал над ней и сказал:

– Тебе, должно быть, по крайней мере восемьдесят лет.

Конечно, одна из дочерей закричала:

– Это глупость. Что это за чтение?..

В то время мне было не больше тридцати пяти – даже слепой мог бы понять разницу между тридцатью пятью и восемьюдесятью годами. Она очень рассердилась и сказала мне:

– Я больше не имею дела с этим парнем. Что он может знать?

– Ты не понимаешь, – сказал я. – Ты мыслишь на западный лад – у тебя западное образование. Ты получила образование на Западе и не можешь понять, что он говорит.

– А что он говорит? Все так ясно, что и понимать нечего; он просто показал свою глупость. Молодой человек тридцати пяти лет – а он говорит, что тебе восемьдесят?

Я рассказал ей историю о Ральфе Валдо Эмерсоне… Кто-то спросил Эмерсона:

– Сколько тебе лет?

– Около трехсот шестидесяти, – ответил Эмерсон.

Этот человек не мог поверить своим ушам… а он считал Эмерсона правдивым человеком! Что случилось – он что, оговорился? Или пошутил?

Чтобы все прояснить, он сказал:

– Я не расслышал. Просто скажи, сколько тебе лет?

– Ты слышал, – сказал Эмерсон, – триста шестьдесят.

– Не могу поверить. Ты выглядишь не старше шестидесяти.

– Ты в некотором смысле прав, – сказал Эмерсон, – вертикально мне триста шестьдесят лет, горизонтально – шестьдесят.

Может быть, он был первым западным человеком, который использовал выражение вертикальное и горизонтальное. Эмерсона безмерно интересовал Восток, и у него были некоторые проблески, которые подвели его ближе к пророкам Упанишад. Он сказал:

– Фактически я прожил шестьдесят лет; ты прав. Но в эти шестьдесят лет я прожил столько, сколько ты сможешь прожить за триста шестьдесят лет. Я прожил в шесть раз больше.

Вертикальная линия считает не годы, она считает твои опыты. В вертикальной линии все сокровища существования – не только бессмертие, не только чувство божественности, но и первый опыт любви без ненависти, первый опыт сострадания, первый опыт медитации – первый опыт колоссального взрыва просветления.

Не случайно на Западе слово «просветление» не имеет того же смысла, что на Востоке. Говорят, что после темных веков пришел век просветления. К таким людям, как Бертран Рассел, Жан-Поль Сартр и Карл Ясперс, обращаются как к просветленным гениям. Они не понимают, что неправильно используют это слово, вываливают его в грязи. Ни Бертран Рассел, ни Жан-Поль Сартр – не просветленные.

Просветление не случается в горизонтальной линии. Даже в старости Жан-Поль Сартр по-прежнему бегал за молодыми девушками. Бертран Рассел столько раз менял жен – и в горизонтальной линии он жил так долго, почти что век. Но даже в старости его интересы были такими же глупыми, что и в молодости.

На Востоке слово «просветление» не имеет ничего общего ни с гениями, ни с интеллектом, но относится к обнаружению твоего реального, подлинного существа. Это обнаружение Бога внутри себя.

Поэтому не нужно беспокоиться об этих законах. Все эти законы находятся на горизонтальной линии. Есть растущий опыт становления более и более духовным и менее и менее физическим, более и более медитативным и менее и менее умственным, более и более божественным и менее и менее принадлежащим этому тривиальному материальному миру, в который мы так погружены.

В вертикальной линии постепенно ты чувствуешь, что желания исчезают, сексуальность исчезает, амбиции исчезают, воля к власти исчезает… твое рабство во всех его аспектах исчезает – религиозное, политическое, национальное. Ты становишься все более индивидуальностью. И по мере того как твоя индивидуальность становится ясной и сияющей, все человечество становится в твоих глазах одним – ты не можешь дискриминировать.

Это великие опыты вертикальной линии; в горизонтальной линии происходит только упадок. В горизонтальной линии старик живет в прошлом. Он думает о том прекрасном минувшем, о тех арабских ночах, когда он был молодым. Он думает о тех прекрасных временах, когда не было ответственности, и он ребенком бегал за бабочками. Фактически, всю жизнь он пробегал за бабочками – даже в старости.

Вот что происходит в горизонтальной линии – с возрастом ты становишься более и более одержимым желаниями, потому что теперь ты знаешь, что впереди только смерть. Поэтому ты хочешь наслаждаться как это только возможно, хотя наслаждение становится трудным, потому что физически ты потерял энергию. Поэтому старый человек в горизонтальной линии становится церебрально сексуальным; он постоянно думает о сексе. Старику больше не о чем думать – о чем еще думать? Он воображает прекрасных женщин.

Старик постоянно думает о прошлом – это психология. Ребенок думает о будущем, потому что у него нет прошлого; нет речи о том, чтобы думать о прошлом – у него нет вчера. Он думает о временах, которые настанут, обо всей долгой жизни впереди. Семьдесят лет предоставляют ему пространство… Он хочет стать большим побыстрее, чтобы делать все те вещи, которые делают большие люди.

У старика нет будущего – будущее означает смерть, он не хочет даже говорить о будущем. Будущее вызывает в нем дрожь, будущее означает могилу – он говорит о прошлом.

То же самое справедливо о странах. Например, такая страна как Индия никогда не думает о будущем. Это означает, что она состарилась; это симптоматично. Индия думает о прошлом. Она продолжает разыгрывать представления о Раме и Сите, веками – одна и та же история… каждая деревня ставит это представление. Она постоянно думает о Будде, Махавире и Адинатхе, о Ригведе и Упанишадах. Все прошло. Теперь эта страна просто ожидает смерти; будущего нет.

Согласно индийскому представлению – и это представление старой ментальности, стариковского ума, – лучшая эпоха была миллионы лет назад; она называлась сатюга, эпоха истины. После этого человек начал падать. Вы видите психологическую параллель; есть четыре эпохи: детство, молодость, средний возраст, старость. Соответственно этим четырем состояниям Индия спроецировала четыре эпохи на саму жизнь. Первая эпоха была невинной как ребенок – очень уравновешенной. Они приводят пример, что у нее было четыре ноги, как четыре ножки у стола, полное равновесие. И тогда начался упадок…

В Индии идеи эволюции никогда не существовало, но напротив, существовала противоположная идея. Такого слова даже нет на Западе – может быть, вы не слышали этого слова – но в Индии люди думали об инволюции, не об эволюции: «Мы сжимаемся, мы падаем». Во второй эпохе падения одна ножка была утрачена; стол стал треногим. Все еще он уравновешен, но не так, как на четырех ножках. В третьей эпохе он теряет еще одну ножку; теперь он стоит только на двух, абсолютно неуравновешенный. А сейчас четвертая эпоха: даже двух ног нет; вы стоите на одной ноге – сколько вы простоите?

Первая стадия назвалась сатьюга, эпоха истины. Вторая названа просто по числу; трета – потому что осталось только три ноги. Третья стадия называется двапар. Два – санскритское слово; пройдя через много языков, оно превратилось в «два». И четвертую эпоху назвали калиюгой, эпохой тьмы.

Мы живем в эпоху тьмы – это ум старого человека: впереди только тьма и больше ничего. Ребенок думает о будущем, золотом будущем; старик думает о золотом прошлом. Но это происходит только по горизонтальной линии. По вертикальной линии прошлое – золотое, настоящее – золотое, будущее – золотое; жизнь – это великое празднование.

Поэтому вместо того чтобы беспокоиться о законах старости, подумай о том, по какой линии движется твой поезд. Есть еще время пересесть в другой поезд; всегда есть время переменить поезд, потому что в каждый момент доступна развилка. Ты можешь переместиться, совершить сдвиг из горизонтального в вертикальное; важно только это.

Переходы

От Нет К ДА

Сознание приносит свободу. Свобода не подразумевает только свободу поступать правильно; если бы это было смыслом свободы, что это была бы за свобода? Если ты свободен только поступать правильно, тогда ты вообще не свободен. Свобода подразумевает обе возможности – поступать правильно, поступать неправильно. Свобода подразумевает право сказать да или нет.

И это нечто тонкое, что нужно понять: сказать «нет» кажется большей свободой, чем сказать «да». И я не философствую, это простой факт, который ты можешь в себе заметить. Каждый раз, когда ты говоришь «нет», ты чувствуешь себя более свободным. Каждый раз, когда ты говоришь «да», ты не чувствуешь себя свободным, потому что «да» означает, что ты подчинился, «да» означает, что ты сдался – где свобода? «Нет» значит, что ты упрям, что ты отстранен; «нет» значит, что ты утвердил себя, «нет» значит, что ты готов бороться. «Нет» определяет тебя четче, чем «да». «Да» туманно, похоже на облако. «Нет» очень твердо и вещественно, похоже на скалу.

Именно поэтому психологи говорят, что между семью и четырнадцатью годами каждый ребенок начинает учиться больше и больше говорить «нет». Говоря «нет», он психологически выбирается из утробы матери. Даже когда в этом нет необходимости, он скажет «нет». На карту поставлено многое; он должен научиться больше и больше говорить «нет». К тому времени как ему исполняется четырнадцать лет, и он достигает сексуальной зрелости, он говорит окончательное «нет» матери – он влюбляется в женщину. Это окончательное «нет» матери; он поворачивается к матери спиной. Он говорит:

– Я больше не с тобой, я выбрал женщину. Я стал индивидуальностью, независимой по своему собственному праву. Я хочу жить свою жизнь, я хочу делать свое дело.

И если родитель настаивает: «Стриги волосы», он отпустит длинные волосы. Если родитель настаивает: «Носи длинные волосы», он пострижется. Просто наблюдай… когда хиппи станут родителями, они увидят – их дети будут коротко стричься, потому что они должны научиться говорить «нет».

Если родители настаивают: «Чистота угодна Богу», дети начнут жить в как можно большей грязи. Они будут грязными, они не будут мыться; они не будут стирать одежду и пользоваться мылом. И они найдут обоснования, что мыло опасно для кожи, неестественно, что ни одно животное не пользуется мылом. Они найдут как можно больше рационализаций, но глубоко внутри все эти рационализации – только прикрытия. Настоящая причина в том, что они хотят сказать «нет». И конечно, если ты хочешь сказать «нет», ты найдешь причины.

Таким образом, «нет» дает чувство свободы; кроме того, оно дает тебе ощущение собственного разума. Чтобы сказать «да», не нужно разума. Когда ты говоришь «да», никто не спрашивает, почему. Если ты уже сказал «да», кого волнует, почему? Не нужно никакого обоснования и спора, ты уже сказал «да». Когда ты говоришь «нет», обязательно спросят, почему. Это обостряет твой разум, это дает тебе определение, стиль, свободу.

Наблюдай психологию «нет». Человеческому существу так трудно быть в гармонии, и это из-за его сознания. Сознание дает свободу, свобода дает способность сказать «нет», и есть больше возможностей говорить «нет», чем сказать «да».

Без «да» нет гармонии; «да» – это гармония. Но требуется время, чтобы вырасти, созреть, прийти к такой зрелости, чтобы ты мог сказать «да» и остаться свободным, чтобы ты мог сказать «да» и все же остаться уникальным, чтобы ты мог сказать «да» и все же не стать рабом.

Свобода, которую приносит «нет», это очень детская свобода. Она хороша для семилетних и четырнадцатилетних. Но если человек остается пойманным в этом, и вся его жизнь превращается в большое «нет», значит, он перестал расти.

И предельный рост заключается в том, чтобы говорить «да» с такой же радостью, с какой ребенок говорит «нет». Это второе детство. Человек, который может сказать «да» с великой свободой и радостью, без колебания, без всяких тайных нитей, без условий – чистая и простая радость, чистое и простое «да» – этот человек становится святым. Этот человек снова живет в гармонии, и его гармония – совершенно другого измерения, нежели чем гармония деревьев, животных и птиц. Они живут в гармонии, потому что не могут сказать «нет», а святой живет в гармонии, потому что не говорит «нет». Между ними – между птицами и буддами – находятся человеческие существа, невзрослые, незрелые, инфантильные, в чем-то застрявшие, все еще пытающиеся говорить «нет», чтобы получить какое-то чувство свободы.

Я не говорю не учиться говорить «нет». Я говорю научиться говорить «нет» в нужное время, но не застревать в нем. Мало-помалу увидь, что есть более высокая свобода в том, чтобы говорить «да» – более высокая гармония.

Интеграция И Центрирование

Интеграция уже есть в глубочайшем ядре твоего существа. В самом центре ты интегрирован, иначе ты вообще не мог бы существовать. Как ты можешь существовать без центра? Телега движется, потому что у вращающихся колес есть неподвижный центр – колеса вращаются вокруг оси. Если телега движется, значит, ось есть. Ты можешь знать об этом, можешь не знать.

Ты жив, ты дышишь, ты сознателен; жизнь движется, поэтому в колесе жизни должна быть ось. Ты можешь о ней не знать, но она есть. Без нее ты не можешь быть.

Первое и самое фундаментальное: суть не в становлении. Ты есть. Ты должен просто пойти и увидеть это. Это открытие, не достижение. Ты носил это в себе все время. Но ты стал настолько привязанным к периферии, что повернулся спиной к центру. Ты стал слишком идущим наружу, ты не можешь смотреть вовнутрь.

Создай небольшое внутреннее прозрение, инсайт. Слово «инсайт» красиво – оно значит повернуть зрение вовнутрь, видеть вовнутрь. Глаза открыты наружу, руки вытянуты наружу, ноги движутся прочь от тебя. Сиди молча, расслабь периферию, закрой глаза и просто иди вовнутрь… и без усилия. Просто расслабься – как будто человек тонет и ничего не может сделать. Мы продолжаем что-то делать, даже когда тонем.

Если ты можешь просто позволить этому случиться, это выйдет на поверхность. Ты увидишь, что из облаков восходит центр.

Есть два режима жизни: режим действия – ты что-то делаешь; и режим восприятия – ты просто принимаешь. Режим действия обращен наружу. Если ты хочешь больше денег, ты не можешь просто сидеть. Деньги таким образом не появятся. Ты должен за них бороться, соревноваться и использовать все возможные приемы и средства – легальные, нелегальные, правильные, неправильные. Деньги не придут к тебе оттого, что ты просто сидишь. Если ты хочешь больше власти, если ты хочешь быть политиком, тебе придется что-то предпринять. Это не придет само собой.

Есть режим действия – направленный наружу режим. И есть и режим бездействия: ты ничего не делаешь, но просто позволяешь случиться. Мы забыли этот язык. Этот забытый язык нужно изучить вновь.

Интеграцию не нужно вносить – она уже есть. Мы разучились на нее смотреть, мы разучились ее понимать. Больше и больше перемещайся из режима действия в более воспринимающий, пассивный режим.

Я не говорю покинуть мир действия – потому что это снова сделает тебя однобоким. Ты уже однобок. У тебя в жизни есть только один режим, и это действие, делание. Есть люди, которые помыслить не могут о том, чтобы сидеть в молчании; это невозможно. Они не могут себе позволить ни мгновения расслабления. Их интересует только действие. Если что-то делается, они заинтересованы. Если это просто закат, какой смысл на него смотреть?

Ты заинтересован только в действии, если что-то происходит. Это стало слишком навязчивым, фиксированным. Это нужно слегка расслабить: на несколько мгновений, на несколько часов, иногда даже на несколько дней нужно двигаться в совершенно другой режим жизни, просто сидя и позволяя вещам случаться. Когда ты смотришь на закат, от тебя не требуется ничего делать. Ты просто смотришь. Когда ты смотришь на цветок, что ты должен делать? Ты просто смотришь.

Фактически, не нужно даже усилия смотреть на цветок. В этом нет усилия. Твои глаза открыты, цветок есть… приходит мгновение глубокого сопричастия, когда то-на-что-смотрят и смотрящий исчезают. Тогда есть красота, тогда есть благословение. Тогда внезапно ты не наблюдатель, а цветок не наблюдаемое – потому что чтобы наблюдать, должно быть по-прежнему какое-то действие. Теперь ты есть, цветок есть, и каким-то образом вы пересекаетесь границами. Цветок входит в тебя, ты входишь в цветок, и происходит внезапное откровение. Назови его красотой, назови его истиной, назови его Богом.

Эти редкие мгновения нужно позволять чаще и чаще. Я не могу сказать, что их нужно насаждать, не могу сказать, что ты должен тренироваться, чтобы достичь этих мгновений, не могу сказать, что ты должен что-то делать – потому что снова это будет значить использовать тот же язык режима действия, и это будет в сути неверно истолковано. Нет, я могу просто сказать: позволь эти мгновения больше и больше.

Иногда просто ничего не делай. Расслабься на лужайке и смотри в небо. Иногда закрой глаза и смотри в свой внутренний мир – мысли движутся, плывут; желания возникают, уходят. Смотри цветной сон мира, который продолжается внутри тебя. Просто смотри. Не говори: «Я хочу остановить эти мысли» – снова ты переместился в режим действия. Не говори: «Я медитирую – уйдите! Все мысли, уйдите от меня» – потому что если ты начнешь это говорить, тем самым ты начнешь что-то делать. Как будто тебя нет…

Вот одна из самых древних медитаций, которая все еще используется в некоторых монастырях Тибета. Эта медитация основана на той истине, которую я говорю тебе. Они учат, что иногда ты просто исчезаешь. Сидя в саду, ты просто чувствуешь, что исчезаешь. Просто увидь, как выглядит мир, когда ты его покинул, как будто тебя в нем нет, когда ты абсолютно прозрачен. Просто попытайся на одну-единственную секунду не быть.

У себя дома будь как будто тебя нет.

Просто подумай, однажды тебя не будет. Однажды ты уйдешь, умрешь; радио будет продолжаться, жена будет по-прежнему готовить завтрак, дети будут по-прежнему собираться в школу. Подумай: сегодня ты ушел, тебя нет. Будь привидением. Просто сидя в кресле, ты просто исчезаешь, ты просто думаешь: «Я больше не реальность; меня нет». И просто увидь, как дом продолжается. Это будет безмерным покоем и молчанием. Все будет продолжаться как есть. Без тебя все будет продолжаться как есть. Ничего не будет не хватать. Тогда какой смысл всегда оставаться занятым, что-то делать, быть одержимым действием? Какой смысл? Тебя не станет, и все, что ты сделал, исчезнет – как будто ты написал свое имя на песке, и приходит ветер, и надпись исчезает… и все кончено. Будь как будто ты никогда не существовал.

Это действительно красивая медитация. Ты можешь попробовать ее много раз за двадцать четыре часа. Хватит и половины секунды; на половину секунды, просто прекратись… тебя нет… и мир продолжается. Когда ты более и более бдителен к тому факту, что без тебя мир прекрасно продолжается, ты сможешь научиться другой части своего существа, которой пренебрегал многие, многие жизни – и это воспринимающий режим. Ты просто позволяешь, становишься дверью. Вещи продолжают случаться – без тебя.

Именно это имеет в виду Будда, когда говорит: стань бревном, плывущим по реке. Плыви по течению как бревно, куда бы ни нес тебя поток; не прилагай никаких усилий. Весь буддистский подход относится к воспринимающему режиму. Именно поэтому ты видишь Будду сидящим под деревом. На всех изображениях он сидит, сидит и ничего не делает. Он просто сидит, он ничего не делает.

Нет таких изображений Иисуса. Он все еще продолжает жить в режиме действия. Вот где христианство упустило глубочайшую возможность: христианство стало активным. Христианский миссионер продолжает служить бедным, идет в больницу, делает то или другое, и все его усилия направлены на то, чтобы делать что-то хорошее. Да, очень хорошо – но он остается в режиме действия, а Бог познается только в воспринимающем режиме. Поэтому христианский миссионер будет хорошим человеком, очень хорошим человеком, но не будет в восточном смысле святым.

Теперь даже на Востоке человеку, который продолжает что-то делать, поклоняются как махатме – потому что Восток беден, болен. Есть тысячи прокаженных, слепых, необразованных; им нужно образование, им нужны лекарства, им нужно служение, им нужна тысяча и одна вещь. Внезапно активный человек становится важным – поэтому Ганди Махатма, и Мать Тереза из Калькутты становятся очень важными. Но никто не смотрит на то, действительно ли они достигли воспринимающего режима.

Теперь, если придет Будда, никто не будет отдавать ему дань уважения, потому что он не захочет открывать школу или больницу. Он снова будет сидеть под деревом бодхи, просто сидеть в молчании. И не думай, что ничто им не создается – великие вибрации создаются его существом, но они очень тонки. Он трансформирует весь мир, сидя под деревом бодхи, но чтобы смотреть на эти вибрации, ты должен быть тонко настроен, и тебе придется расти. Узнать Будду значит быть уже на пути. Узнать Мать Терезу очень легко, в этом ничего нет. Каждый может увидеть, что она делает хорошую работу.

Делать хорошую работу одно, но быть хорошим – совершенно другое. Я не говорю не делать хороших работ. Я говорю: пусть хорошие работы исходят из хорошего тебя.

Сначала достигни воспринимающего режима, сначала достигни пассивного, сначала достигни не-активного. И когда твое внутреннее существо расцветет цветами, и ты придешь к познанию интеграции внутри – которая всегда есть, центр всегда есть, – когда ты узнаешь этот центр, внезапно смерть для тебя исчезает. Внезапно все тревоги исчезают, потому что теперь ты больше не тело, ты больше не ум.

Тогда возникает сострадание, возникает любовь, возникает молитва. Ты становишься излиянием, благословением для мира. Теперь никто не может сказать, что случится с таким человеком – пойдет ли он и станет революционером, как Иисус, и прогонит менял из храма, или пойдет ли он служить бедным, или просто будет продолжать сидеть под деревом бодхи, распространяя свой аромат, или станет ли он Мирой и будет танцевать и петь славу Богу. Никто не знает, это непредсказуемо.

Все мое усилие здесь в том, чтобы заставить тебя осознать, что ничего не нужно, ничего больше не нужно. У тебя все уже есть; все уже существует внутри тебя. Но ты должен создать подходы, двери, пути, чтобы это открыть. Ты должен это выкопать; клад уже здесь.

Я хотел бы дать тебе технику. Это очень простая техника, но поначалу она кажется очень трудной. Если ты попытаешься, то найдешь ее очень простой. Если ты не попробуешь, но будешь просто думать о ней, она будет очень трудной. Вот эта техника: делай только то, чем ты наслаждаешься. Если ты не наслаждаешься, не делай этого. Попытайся – потому что наслаждение приходит только из центра. Если ты делаешь что-то и наслаждаешься этим, ты начинаешь воссоединяться с центром. Делая что-то, чем ты не наслаждаешься, ты отсоединяешься от центра. Радость возникает из центра, ниоткуда больше. Так пусть это будет критерием, и будь в этом фанатиком.

Ты идешь по дороге; внезапно ты осознаешь, что не наслаждаешься этой прогулкой. Остановись. Кончено – этого не нужно делать.

Я делал это в университетские времена, и люди думали, что я сумасшедший. Внезапно я останавливался и оставался на том же месте полчаса, час, пока снова не начинал наслаждаться прогулкой. Мои профессора так боялись, что когда наступали экзамены, то сажали меня в машину и привозили в университет. Они оставляли меня у дверей и ждали: добрался я до своей парты или нет. Если я принимал душ и осознавал, что не наслаждаюсь этим, я останавливался. Какой в этом смысл? Если я ел и внезапно осознавал, что не наслаждаюсь, я прекращал есть.

В высшей школе я поступил в класс математики. В первый день я вошел, и учитель представлял предмет. Посреди лекции я встал и попытался выйти. Он сказал:

– Куда ты? Если ты меня не спросишь, я не пущу тебя обратно.

– Я и не собираюсь возвращаться, – сказал я, – не волнуйтесь. Именно поэтому я не спрашиваю. Кончено – я не наслаждаюсь этим! Я найду какой-то другой предмет, которым буду наслаждаться, потому что если я не могу наслаждаться, я не буду этого делать. Это пытка, это насилие.

И мало-помалу это стало ключом. Я внезапно осознал, что когда ты чем-то наслаждаешься, ты центрирован. Наслаждение – это ключ к центрированности. Когда ты чем-то не наслаждаешься, ты не в центре. Тогда не заставляй себя; нет необходимости. Если люди подумают, что ты сумасшедший, пусть думают. Через несколько дней ты по своему опыту убедишься, что упускал себя. Ты делал тысячу и одну вещь, которой никогда не наслаждался, и все еще продолжаешь делать эти вещи, потому что тебя так учили. Ты просто выполняешь свои обязанности.

Люди разрушили такую прекрасную вещь как любовь. Ты приходишь домой и целуешь свою жену, потому что так надо, это нужно сделать. Такая прекрасная вещь как поцелуй, подобная цветку, разрушена. Мало-помалу, не наслаждаясь этим, ты продолжаешь целовать свою жену; ты забываешь, какая радость – целовать другое человеческое существо. Ты пожимаешь руку каждому, с кем встречаешься – холодно, без всякого смысла, без всякого послания, без всякого текущего тепла. Просто мертвые руки пожимают друг друга и здороваются. Постепенно ты начинаешь учиться этому мертвому жесту, этому холодному жесту. Ты становишься замороженным, становишься кусочком льда. И теперь ты говоришь: «Как войти в центр?»

Центр доступен, когда ты теплый, когда ты текучий, тающий, в любви, в радости, в танце, в наслаждении. Это зависит от тебя. Просто продолжай делать только то, что ты действительно любишь и чем наслаждаешься. Если ты не наслаждаешься, прекрати это. Найди что-то другое, чем ты будешь наслаждаться. Обязательно должно быть что-то, чем ты будешь наслаждаться. Я никогда не встречал человека, который не может наслаждаться ничем. Есть люди, которые не наслаждаются одним или другим, но жизнь безгранична. Не оставайся прикованным; стань дрейфующим. Пусть будет больше и больше течения энергии. Пусть энергия течет, пусть встречает другие энергии, окружающие тебя. Вскоре ты сможешь увидеть, что проблема была не в том, как стать интегрированным, проблема была в том, что ты разучился течь. В текущей энергии внезапно ты интегрирован. Это происходит иногда и случайно, но причина та же.

Иногда ты влюбляешься в мужчину или женщину и внезапно чувствуешь себя интегрированным, внезапно чувствуешь, что впервые стал единым. Твои глаза горят, твое лицо сияет, и интеллект более не притуплен. Что-то начинает ярко гореть в твоем существе; возникает песня, и в твоей походке теперь есть качество танца. Ты – совершенно другое существо.

Но это редкие мгновения – потому что мы не узнали секрет. Вот этот секрет: пусть будет что-то, чем ты начал наслаждаться. Вот и весь секрет. Художник может быть голоден, но продолжать рисовать, и все же ты видишь на его лице такую удовлетворенность. Поэт может быть беден, но когда он поет свою песню, он богатейший человек в мире. Никто не богаче его. В чем его секрет? Секрет в том, что он наслаждается этим мгновением. Когда ты чем-то наслаждаешься, ты сонастроен с самим собой и сонастроен с вселенной – потому что твой центр это центр всего.

Поэтому пусть это небольшое прозрение будет твоим климатом: делай только то, чем наслаждаешься, иначе – прекрати. Ты читаешь газету и на середине внезапно осознаешь, что не наслаждаешься этим: тогда нет необходимости продолжать. Зачем тогда ты читаешь? Остановись сейчас же. Если ты с кем-то говоришь и посреди разговора чувствуешь, что не наслаждаешься, даже на середине предложения, остановись сейчас же. Ты не наслаждаешься, ты не обязан продолжать. Поначалу это будет выглядеть немного странно. Но не думай, что это какая-то проблема. Ты можешь это практиковать.

За несколько дней произойдет несколько контактов с центром, и тогда ты поймешь, что я имею в виду, когда снова и снова повторяю, что то, чего ты ищешь, уже в тебе. Это не в будущем. Это не имеет ничего общего с будущим. Это уже здесь и сейчас, это уже так.

Когда Рождение И Смерть Становятся Одним

Древнее дерево у моего дома танцевало на ветру, и старые листья падали с такой грацией и красотой. Не только дерево танцевало с дождем и ветром, но танцевали и старые листья; было празднование.

Кроме человека во всем существовании никто не страдает от старости; фактически, существование ничего не знает о старости. Оно знает плодоношение; оно знает созревание. Оно знает, что есть время танцевать, жить так интенсивно и тотально, как это только возможно, и есть время отдыхать.

Эти старые листья на миндальном дереве у моего дома не умирают; они просто идут отдохнуть, слиться и сплавиться с той же самой землей, из которой возникли. Нет ни печали, ни скорби, но безмерный покой, когда они падают отдыхать в вечность. Может быть однажды, в другое время, они вернутся снова, в какой-то другой форме, на каком-то другом дереве. Снова они будут танцевать; снова они будут петь; они будут наслаждаться мгновением.

Существование знает только кругообразную перемену от рождения к смерти, от смерти к рождению, и это вечный процесс. Каждое рождение подразумевает смерть, и каждая смерть подразумевает рождение. Каждому рождению предшествует смерть, и за каждой смертью следует рождение. Поэтому существование не боится. Нет страха нигде, кроме как в уме человека.

Человек кажется единственным больным видом во всем космосе. Где эта болезнь? Должно быть наоборот… человек должен наслаждаться больше, любить больше, жить больше в каждое мгновение. Детство ли это, молодость или старость, рождение ли это или смерть, это совершенно неважно. Ты трансцендентален ко всем этим небольшим эпизодам.

Тысячи рождений случились с тобой и тысячи смертей. И те, кто может видеть ясно, могут понять еще более глубоко, как будто это происходит каждое мгновение. Что-то в тебе умирает в каждое мгновение, и что-то рождается заново. Жизнь и смерть не отдельны, не отделены друг от друга семьюдесятью годами. Жизнь и смерть точно как два крыла птицы, случающиеся одновременно. Ни жизнь не может существовать без смерти, ни смерть без жизни. Очевидно, они не противоположны; очевидно, они комплементарны. Они нужны друг другу для существования, они взаимозависимы. Они – части одного космического целого.

Но поскольку человек так неосознан, так крепко спит, он не способен увидеть этот простой и очевидный факт. Лишь немного осознанности, немного, и ты можешь увидеть, что меняешься в каждое мгновение. И перемена означает, что что-то умирает – что-то рождается. Тогда рождение и смерть становятся одним; тогда детство с его невинностью становится одним со старостью и ее невинностью.

Есть разница, но в то же время нет противоречия. Невинность ребенка на самом деле бедна, почти синонимична невежеству. Старик, зрелый в годах, который прошел через все опыты темноты и света, любви и ненависти, радости и боли, который приобретал зрелость в жизни в разных ситуациях, пришел к точке, где он больше не участвует ни в каком опыте. Приходит боль… он наблюдает. Приходит счастье, и он наблюдает. Он стал наблюдателем на холме. Все проходит в темных долинах, но он остается на освещенной солнцем вершине горы, просто наблюдая в полном молчании.

Невинность старости богата. Она богата опытом; она богата неудачами, успехами; она богата правильными и неправильными действиями; всеми неудачами, всеми успехами; она богата многомерно. Ее невинность не может быть равнозначна невежеству. Ее невинность может быть равнозначной только мудрости.

Оба невинны, ребенок и старик. Но у их невинностей есть качественная разница. Ребенок невинен, потому что он еще не вошел в темную ночь души; старик невинен – он вышел из туннеля. Один входит в туннель, другой выходит из туннеля. Один будет много страдать; другой уже страдал достаточно. Одному не избежать предстоящего ему ада; другой оставил этот ад позади.

Знает он об этом или нет, в сердце каждого человеческого существа есть дрожь: ты состаришься, и за старостью – наводнение, за старостью – смерть. И многие века тебя заставляли так бояться смерти, что сама эта идея глубоко укоренилась в твоем бессознательном; она проникла глубоко к тебе в кровь, в кости, в мозг костей. Само слово пугает тебя – не потому, что ты знаешь, что такое смерть, но только из-за тысяч лет обусловленности, что смерть это конец жизни, ты боишься.

Я хочу, чтобы ты абсолютно осознавал, что смерть это не конец. В существовании ничто не начинается и ничто не кончается. Просто оглянись вокруг… ни вечер – не конец, ни утро – не начало. Утро это движение к вечеру, а вечер это движение к утру. Все просто движется в разные формы.

Нет начала и нет конца.

Почему с человеком должно быть по-другому? – человек не исключение. Этой идеей о том, чтобы быть исключительным, более особенным, чем другие животные, деревья и птицы, человек создал свой собственный ад, свою паранойю. Идея о нашей исключительности создала расщелину между тобой и существованием. Эта расщелина создает все твои страхи и все твое страдание, вызывает в тебе ненужную боль и тоску. Все ваши так называемые лидеры, религиозные, политические или социальные, подчеркивали эту расщелину; они ее расширили. Не было ни единого усилия перебросить мост через эту расщелину, привести человека обратно на землю, привести человека обратно к животным, птицам и деревьям и объявить его абсолютное единство с существованием.

Это истина твоего существа – как только она понята, ты больше не беспокоишься ни о старости, ни о смерти, потому что, оглядываясь вокруг, ты можешь быть абсолютно уверенным, что ничто никогда не начинается, все было всегда; ничто никогда не кончается, все будет всегда.

Но идея о старости наполняет тебя великой тревогой. Она означает, что теперь дни твоей жизни, любви, радости подошли к концу, теперь от тебя остается только название. Ты будешь не наслаждаться, но только тащиться к могиле. Очевидно, ты не можешь наслаждаться идеей, что ты – только бремя для существования, стоящее в очереди, которая каждое мгновение движется к кладбищу. Одним из величайших поражений всех культур и цивилизаций мира было то, что они не смогли обеспечить осмысленной жизнью, творческим существованием своих стариков; что они не смогли обеспечить тонкую красоту и грацию, и не только старости, но и самой смерти.

И проблема становится более сложной, потому что чем более ты боишься смерти, тем более ты боишься и жизни. С каждым прожитым мгновением смерть подходит ближе… Человек, который боится смерти, не может влюбиться в жизнь, потому что именно эта жизнь в конце концов подводит его к дверям смерти. Как ты можешь любить жизнь? Именно по этой причине все религии мира говорили отречься от жизни: отрекись от жизни, потому что это единственный способ отречься от смерти. Если ты не живешь жизнь, если ты уже окончил работу жизни, любви, танца, песни, тогда, естественно, тебе не нужно бояться и смерти; ты уже умер.

Мы называли этих мертвых людей святыми; мы стали поклоняться им. Мы поклонялись им, потому что мы знаем, что хотим быть как они, хотя нам и не хватает храбрости. По крайней мере, мы можем поклоняться, чтобы показать свои намерения: «Если бы нам хватило храбрости или если мы однажды наберемся храбрости, мы хотим быть как вы: совершенно мертвыми». Святой не может умереть, потому что уже умер. Он отрекся от всех удовольствий, от всех радостей; отрекся от всего, что предлагает жизнь. Он вернул билет существованию, говоря: «Я больше не часть этого представления». Он закрыл глаза.

Однажды случилось так, что один так называемый святой пришел ко мне. Я отвел его в сад – там было много прекрасных далий, и я показал ему эти прекрасные цветы на утреннем солнце. Он посмотрел на меня очень странно, немного раздраженный, рассерженный, и не смог устоять перед искушением осудить меня, говоря: «Я думал, ты религиозный человек… а ты все еще наслаждаешься красотой цветов». В одном он прав, – что если ты наслаждаешься красотой цветов, ты не можешь удержаться от того, чтобы не наслаждаться красотой человеческих существ. Ты не можешь удержаться от того, чтобы не наслаждаться красотой женщин; ты не можешь удержаться от того, чтобы не наслаждаться красотой музыки или танца. Если ты заинтересован красотой цветов, ты показываешь, что все еще заинтересован жизнью, что ты не можешь отречься от любви. Если ты осознаешь красоту, как тебе избежать любви?

Красота провоцирует любовь; любовь включает в себя красоту.

Я сказал:

– В одном ты прав, но в другом ошибаешься. Кто тебе сказал, что я религиозный человек? Я еще не умер! – основное требование для того, чтобы быть религиозным – быть мертвым. Если ты жив, ты можешь быть только лицемером, ты не можешь быть действительно религиозным.

Когда ты видишь птицу на крыле, невозможно не наслаждаться ее свободой. А когда ты видишь закат, со всеми его красками по всему горизонту – даже если ты закроешь глаза, само усилие закрыть глаза покажет интерес. Ты ошеломлен его красотой.

Жизнь это другое название для любви, а любовь это не что иное как чувство красоты.

Я сказал этому так называемому святому:

– Я могу отречься от религии, но не могу отречься от жизни, потому что жизнь мне была дана самим существованием. А религия создана человеком, произведена священниками и политиками – выработана, чтобы лишить человека радости, лишить человека его достоинства, лишить человека самой его человечности.

Я не религиозный человек в этом смысле. У меня совершенно другое определение религиозного человека. Для меня религиозный человек это тот, кто всецело жив, интенсивно жив, кто горит любовью, осознает безмерную красоту вокруг, у кого достаточно храбрости, чтобы наслаждаться каждым мгновением жизни и смерти одновременно. Только человек, настолько способный наслаждаться жизнью и смертью… только его песня продолжается. Неважно, жизнь происходит или смерть, его песня не потревожена, его танец не колеблется.

Только такая влюбленная в приключения душа, только такой паломник существования религиозен. Но под именем религии человеку давались бедные заменители, фальшивые, ложные, бессмысленные, только игрушки для игр. Поклоняясь статуям, распевая придуманные человеком мантры, отдавая дань тем, кто был трусом и эскапистом, кто не мог прожить жизнь, потому что боялся смерти, и называя их святыми, религия отвлекла человека от истинной и подлинной религиозности.

Тебе не нужно беспокоиться о старости. И это даже красиво, если молодые люди считают тебя древним. Это значит, что ты достиг настоящей трансценденции, ты прожил все, теперь наступила твоя зрелость. Ты ни от чего не отрекся, но просто прошел через каждый опыт. Ты стал таким опытным, что теперь не нужно повторять этих опытов снова и снова. Это трансценденция.

Вы должны радоваться, и мне хотелось бы, чтобы весь мир понимал эту радость, которая принадлежит нам по праву от рождения, – радость принятия с благодарностью старости и окончательного поглощения старости смертью. Если вы в этом не изящны, если не можете над этим посмеяться – если не можете исчезнуть в вечном, оставив за собою смех – вы не жили правильно. Вами помыкали и вас направляли неправильные люди. Может быть, это были ваши пророки, ваши мессии, ваши спасители; может быть, это были ваши инкарнации богов, но все они были преступниками в том смысле, что они лишили вас жизни и наполнили ваши сердца страхом.

Мое усилие здесь в том, чтобы наполнить твое сердце смехом. Каждый фибр твоего существа должен любить танцевать в любой ситуации, день это или ночь, хорошо тебе или плохо. Безотносительно к ситуации, должно продолжаться подводное течение веселья. Для меня это подлинная религиозность.

Несколько сутр для вас:

«Древний человек это тот, кто надевает очки в постели, чтобы лучше разглядеть девушек, которые ему снятся».

«Древний человек это тот, кто заигрывает на вечеринках с молодыми девушками, чтобы жена отвела его домой».

«Красота старости в том, что так как ты слишком стар, чтобы подавать плохой пример, ты можешь начать давать добрые советы».

«Женщины любят простые вещи в жизни – например, старых мужчин». Как только женщины начинают тебя любить, это значит, с тобой все кончено! Теперь они больше тебя не боятся, ты совершенно приемлем.

«Внутри каждого пожилого человека есть молодой, недоумевающий о том, что случилось».

Выпади Из Игры

Ты становишься зрелым только когда начинается медитация; иначе ты остаешься инфантильным. Твои игрушки могут меняться – маленькие дети играют маленькими игрушками, а большие дети, великовозрастные дети, пожилые дети играют большими игрушками – но качественной разницы нет.

Ты можешь увидеть… иногда это делает твой ребенок. Он становится на стол, когда ты сидишь рядом на стуле и говорит: «Смотри, папа, я больше тебя». Он стоит выше, на столе, и говорит: «Смотри, я больше тебя», и ты смеешься над ним. Но что ты делаешь? Когда ты получаешь больше денег, просто посмотри, как ты ходишь. Ты говоришь всем соседям: «Смотрите! Я больше вас». Или когда ты становишься президентом, премьер-министром, смотри, как ты ходишь, с какой напыщенностью, с каким эго. Ты говоришь каждому: «Я победил вас всех. Я сижу на самом большом стуле». Это те же самые игры! С детства до старости ты продолжаешь играть в одни и те же игры. Ты можешь играть в Монополию или в настоящую монополию на бирже – это ничего не меняет, это та же самая игра, играемая в большем масштабе.

Как только ты понимаешь, что корень твоей инфантильности – идущий наружу ум… Маленькие дети мечтают добираться до луны, и величайшие ученые пытаются добраться до луны – они ее достигли. Большой разницы нет.

Стремясь наружу, может быть, ты достигнешь и других звезд, но останешься инфантильным. Даже если ты достигнешь Луны, что ты будешь там делать? Ты будешь прежним! С тем же мусором в голове, со всем тем святым навозом, что ты носил в своем сердце, ты будешь стоять на луне. Ничего не изменится! Ты можешь быть бедным человеком, можешь быть очень богатым; ты можешь быть абсолютно безвестным, можешь быть знаменитым на весь мир – это совершенно ничего не меняет. Пока ум не повернется и не начнет двигаться вовнутрь, пока ум не перейдет в совершенно другое измерение и не станет медитацией…

Медитация – это ум, обращающийся к своему источнику.

Медитация делает тебя зрелым; медитация делает тебя действительно взрослым. Расти в возрасте не значит действительно расти, потому что я вижу людей, которым восемьдесят лет, но которые по-прежнему играют в игры, уродливые игры политики – даже в возрасте восьмидесяти двух, восьмидесяти трех, восьмидесяти четырех лет! Сон кажется таким глубоким. Когда они проснутся? Когда они подумают о внутреннем мире?

И смерть отнимет все, что ты собрал, – твою власть, твои деньги, твой престиж. Ничего не останется, даже следа. Вся твоя жизнь обнулится. Смерть придет и разрушит все, что ты сделал; смерть придет и докажет, что все твои дворцы были не чем иным как карточными домиками.

Зрелость означает: знать в себе то, что бессмертно, знать в себе нечто, что трансцендирует смерть – это медитация. Ум знает мир, медитация знает Бога. Ум – это способ понять объект, медитация это способ понять субъект. Ум беспокоится о содержимом, медитация о содержащем – сознании. Ум становится одержимым облаками, медитация ищет неба. Облака приходят и уходят: небо остается, сохраняется.

Ищи внутреннего неба. И если ты его нашел, тогда ты никогда не умрешь. Тело умрет, ум умрет, но ты никогда не умрешь. И знать это – значит знать жизнь. То что ты называешь жизнью – не настоящая жизнь, потому что она умрет. Только медитирующий знает, что такое жизнь, потому что он достиг самого источника вечности.

Головоломки

Оправданное Убийство

Мне пятьдесят лет, но я не чувствую себя действительно зрелым и взрослым. Что со мной не так?


Может быть, ты еще никого не убил. Это обязательно – если хочешь стать зрелым, ты должен стать очень искусным убийцей. Пока ты не убьешь несколько человек, ты никогда не станешь зрелым. Ты должен убить своих родителей, ты должен убить своих учителей, ты должен убить своих лидеров. Все они толпятся у тебя внутри и они не позволяют тебе стать взрослым человеком – они заставляют тебя оставаться ребенком. Они делают тебя зависимым; они не дают тебе независимости.

Случилось так, что монах отпрашивался у Будды – он уходил прочь, чтобы распространять послание Будды. Он пришел коснуться его ног, и Будда благословил его и сказал другим ученикам:

– Видите этого блаженного монаха? Он убил свою мать, он убил своего отца, он убил своих родственников, он убил своего короля.

Люди были очень удивлены, не могли поверить своим ушам – «Что говорит Будда?»

Один ученик набрался храбрости и спросил:

– Господин, что ты имеешь в виду? Хочешь ли ты сказать, что в убийстве есть какая-то добродетель? Ты называешь его блаженным?

Будда рассмеялся и сказал:

– Кроме того, он убил даже самого себя – он совершил самоубийство.

Тогда Будда спел песню, говорит гатха, в которой объясняется, что он имел в виду.

Каждого воспитывают как ребенка. Это твой первый выход в мир; так тебя обучали годами – оставаться ребенком. Все было упорядочено, и ты должен был подчиняться. Ты стал очень зависимым – ты всегда ищешь фигуру отца, всегда ищешь власти, которые сказали бы тебе, что делать, чего не делать.

Зрелость означает понимание, чтобы решать за себя, понимание, чтобы быть решительным самому. Стоять на своих ногах – вот что такое зрелость. Но это редко случается, потому что родители портят почти каждого ребенка, в большей или меньшей мере. И тогда… школа, колледж, университет – все они готовы тебя испортить. Очень редко кто-то становится зрелым.

Общество недовольно зрелыми людьми. Зрелые люди опасны, потому что зрелый человек живет согласно своему существу. Он продолжает делать свое дело – он не беспокоится о том, что скажут люди, каково их мнение. Он не жаждет респектабельности, престижа; он не заботится о почете. Он живет свою жизнь – и живет любой ценой. Он готов пожертвовать всем, но никогда не готов пожертвовать своей свободой. Общество боится таких людей; общество хочет, чтобы все оставались детьми. Каждый должен оставаться в возрасте от семи до четырнадцати лет – и люди там и остаются.

Во время Первой Мировой войны психологи впервые осознали странное явление. Впервые в армии было проведено широкомасштабное исследование умственного возраста людей. И было сделано странное открытие: люди в армии оказались в среднем возрасте двенадцати лет. Телу может быть пятьдесят, но ум остается младше четырнадцати лет.

До четырнадцати лет тебя подавляют – потому что после четырнадцати подавление становится трудным. Если ребенка не подавили до того, как ему исполнилось четырнадцать лет, подавить его не будет никакой возможности – потому что как только он становится сексуальным существом, он становится сильным. До четырнадцати лет он слаб, мягок, женствен. До четырнадцати лет ты можешь вложить ему в ум что угодно – он внушаем, его можно загипнотизировать. Ты можешь говорить ему что угодно, и он будет слушать, он поверит.

После четырнадцати лет возникает логика, возникает сомнение. После четырнадцати лет возникает сексуальность; с сексуальностью он становится независимым. Теперь он сам способен быть отцом, теперь она сама способна быть матерью. Природа, биология делает человека независимым от родителей в возрасте четырнадцати лет. Это было известно задолго до того, как в мир вошли психологи. Священники установили это гораздо раньше – тысячи лет они наблюдали и узнали: если хочешь подавить ребенка, если хочешь сделать ребенка зависимым, сделай это как можно раньше – чем раньше, тем лучше. Если это можно сделать до семи лет, успех более гарантирован. Если это нельзя сделать до четырнадцати лет, тогда это вообще невозможно.

Именно поэтому всех возможных людей интересуют дети и их образование. Все религии этим интересуются, они говорят, что дети должны получать религиозное образование. Почему? Прежде чем они станут независимыми, их умы должны быть обусловлены.

Поэтому величайшая работа для человека, который действительно хочет быть свободным, который действительно хочет быть сознательным, который действительно хочет выйти из-под гипноза – который хочет, чтобы у него не было ограничений никакого рода, который хочет течь в тотальном существовании – ему нужно отбросить многие вещи изнутри. И когда я говорю, или когда Будда говорит, что ты должен убить отца и мать, это не значит, что ты должен пойти и фактически убить отца и мать – но отца и мать, которых ты носишь внутри, идею.

Наблюдай, смотри, и ты это найдешь. Ты продолжаешь что-то делать, и внезапно раздается голос матери: «Не делай этого!» Ты можешь наблюдать и услышать голос, настоящий голос – запись у тебя внутри. Ты собираешься съесть слишком много мороженого – наблюдай. Внезапно приходит мгновение, когда мать говорит изнутри: «Не ешь слишком много – достаточно. Остановись!» И в это время ты начинаешь чувствовать себя виноватым.

Если ты собираешься заниматься любовью с женщиной или с мужчиной, внезапно все учителя выстраиваются в очередь и говорят:

– Ты собираешься совершить преступление, ты собираешься совершить грех. Остерегайся! Это ловушка. Беги, пока не поздно.

Даже когда ты занимаешься любовью со своей женой, твои отец и мать, твои учителя стоят между вами и разрушают это.

Очень редко можно найти мужчину или женщину, которые действительно идут тотально в любовь – ты не можешь, потому что много лет тебя учили, что любовь это что-то неправильное. Как ты можешь внезапно это отбросить? Пока ты не станешь способным убить все эти голоса… понадобится великая храбрость. Ты должен быть готов отбросить все родительские голоса, отбросить все авторитеты, готов идти в неизвестное без всякой карты, один… рискнуть.

Случилось так, что один человек, Александр Эллиот, учился под руководством дзэнского мастера. Месяцами он делал медитации, дзадзэн, и входил в глубочайшие воды своего существа. Однажды ночью ему приснился сон, очень странный сон. Люди дзэн знают этот сон – но для Эллиота он был странным; он был с Запада, он был шокирован. Он пересказывает этот сон…

«Недавно мне приснился сон, что появился Бодхидхарма. Он был как плывущая груда – круглый, призрачный, с выпученными глазами и выдающимися бровями».

Как и я, Бодхидхарма опасный человек. И люди дзэн нарисовали его лицо – с большой любовью – очень опасным. Он не был таким – ни в действительности, ни физически. Физически он был самым красивым из людей – но если посмотреть на изображение Бодхидхармы, можно испугаться! Если посмотреть в глаза Бодхидхарме, он выглядит как убийца, он собирается тебя убить. Но это все, что делает мастер. Даже в этом сне Александр Эллиот очень испугался и задрожал.

«Ухмылялся он или гримасничал? – этого было не разглядеть за его щетинистыми бакенбардами. – «Кажется, ты взрослый человек, – прошептал он в бороду, – а все же так никого и не убил. Как же так?».

Во сне Бодхидхарма спрашивает:

– Ты никого не убил, а кажешься взрослым. Как же так?

Эллиот был так потрясен, когда проснулся, что был весь в поту, задыхался. «Что имеет в виду этот странный человек – „Как же это, что ты так никого и не убил?“».

Именно это я имею в виду, когда говорю, что если ты чувствуешь, что еще не взрослый человек, это просто показывает, что ты еще никого не убил. Пятьдесят лет это уже слишком поздно – теперь не трать больше времени. Убей немедленно все впечатления у себя внутри. Вымой изнутри все старые записи, расправь ум.

Начни жить жизнь с этого мгновения, как будто ты ничего не знаешь, как будто тебя никто ничему не учил – свежий, чистый, с самых азов, – и ты увидишь, что очень скоро придет зрелость. А без зрелости жизнь ничего не стоит, потому что все, что красиво, случается только со зрелым умом, все, что есть великого, случается только в зрелом уме. Быть взрослым – благословение. Но люди просто старятся, никогда не становясь взрослыми. В возрасте они продолжают расти, но в сознании только сжимаются. Их сознание остается в зачаточном состоянии; оно еще не вышло из утробы, еще не родилось. Родилось только твое тело – ты еще не родился.

Возьми жизнь в свои руки – это твоя жизнь. Ты живешь не для того, чтобы исполнять ожидания других. Не живи жизнь своей матери, не живи жизнь своего отца, живи свою жизнь.

Живи Без Подхода

В один день ты подчеркиваешь, что нужно быть зрелым, в следующий – говоришь: будь как ребенок. Если я устанавливаю зрелый подход, то чувствую, что мой ребенок подавлен и лишен выражения. Еслия позволяю ребенку танцевать и петь, тогда появляется детский подход. Что делать?


Быть зрелым – не значит установить зрелый подход. Фактически, установление зрелого подхода будет одним из величайших препятствий к тому, чтобы стать зрелым. «Установление» означает нечто навязанное, установление означает нечто насажденное, практикуемое. Это не возникает из тебя. Это маска, нарисованное лицо; это не твое настоящее существо. Именно это делает каждый. Именно поэтому в мире люди только кажутся зрелыми – они незрелы, они совершенно незрелы – глубоко внутри они установили подходы и остались инфантильными. Их зрелость – лишь на глубину кожи, даже меньше.

Оцарапай немного любого человека, и ты найдешь, что в нем возникает инфантильность. И не только так называемые обычные люди – оцарапай своих святых, и ты увидишь, что возникает незрелость, оцарапай своих политиков и лидеров. Пойди и посмотри в любой парламент мира, и ты нигде больше не найдешь такого собрания незрелых и инфантильных людей.

Человек обманывает себя и других. Если ты «устанавливаешь», ты будешь ложным, фальшивым. Я не говорю тебе ничего устанавливать. Будь! Установление это препятствие к бытию. А единственный способ быть – это начать с самого начала. Поскольку родители тебе не позволили расти, ты застрял где-то в детстве. Умственный возраст так называемых нормальных людей не более двенадцати или тринадцати лет – даже не четырнадцать! И тебе может быть семьдесят или восемьдесят, но твой умственный возраст останется где-то до того времени, как ты стал сексуально зрелым. В то мгновение, когда человек становится сексуально зрелым, в тринадцать или четырнадцать лет, он запечатан навсегда. Тогда он продолжает становиться более и более фальшивым. Одна фальшивость должна быть защищена другой, одна ложь должна быть защищена другой ложью, и тогда этому нет конца. Ты становишься просто грудой мусора – именно это и есть личность. Личность нужно отбросить, лишь тогда возникает индивидуальность. Это не значит одно и то же. Личность это только показуха; это выставка, не реальность.

Индивидуальность – это твоя реальность, это не показной фасад. Человек может копать в тебя как хочет глубоко, и он найдет тот же вкус. Говорят, Будда сказал:

– Ты можешь попробовать меня где угодно, и найдешь тот же вкус, как если попробовать океан где угодно, и он всегда будет соленым.

Индивидуальность – целая, органичная. Личность шизофренична: центр ее это одно, а периферия – что-то другое, и они никогда не встречаются. Они никогда не только не встречаются, не только диаметрально противоположны друг другу, но и находятся в постоянной борьбе.

Поэтому первое, что нужно понять: никогда не устанавливай зрелого подхода. Будь либо зрелым, либо незрелым. Если ты незрел, будь незрелым – оставаясь незрелым, ты позволишь рост. Тогда позволь незрелость; не будь фальшивым, не будь в этом неискренним. Если ты инфантилен, будь инфантильным – ну и что? Будь инфантильным. Прими это, иди с этим. Не создавай разделения в своем существе, иначе ты создашь безумие в самой основе. Просто будь самим собой.

Нет ничего плохого в том, чтобы быть инфантильным. Поскольку тебя учили, что плохо быть инфантильным, ты начинаешь устанавливать подходы. С самого детства ты пытался быть зрелым, но как ребенок может быть зрелым? Ребенок есть ребенок; он должен быть инфантильным.

Но это не разрешается, и маленькие дети становятся дипломатами – они начинают притворяться, вести себя фальшиво, становятся лжецами с самого начала, и эта ложь продолжает расти. Потом однажды ты начинаешь искать истину; тогда ты должен читать священные писания, и в писаниях нет совершенно никакой истины. Истина содержится в твоем существе, вот настоящее писание. Веды, Коран, Библия – все они в твоем сознании! Ты носишь в себе все, что тебе нужно; это дар Бога. Каждый рождается с истиной в своем существе – жизнь есть истина. Но ты начал учиться лжи.

Отбрось всю ложь. Будь храбрым – и конечно, ты почувствуешь, что у тебя внутри возникает огромный страх, потому что когда ты отбрасываешь свою личность, твоя инфантильность, которая никогда не была позволена, выйдет на поверхность. И тебе станет страшно: «Что? Я буду инфантильным в этой точке? Когда все знают, что я профессор – или доктор, или инженер, – что я Ph. D., кандидат наук, и я буду инфантильным?» Возникает страх – страх общественного мнения, страх о том, что подумают люди.

Тот же самый страх разрушил тебя с самого начала. Тот же самый страх был ядом: «Что подумает мать? Что подумает отец? Что подумают люди, учителя и общество?» Маленький ребенок начинает становиться коварным – он не показывает своего сердца. Он знает, что это не будет принято окружающими, поэтому он создает лицо, камуфляж. Он покажет то, что люди хотят видеть. Это дипломатия, это политика – это яд!

Каждый политичен. Ты улыбаешься, потому что улыбка окупается, ты плачешь, потому что от тебя ожидают, что ты будешь плакать. Ты говоришь определенные вещи, потому что это все упрощает. Ты говоришь своей жене: «Я тебя люблю», потому что это заставляет ее умолкнуть. Ты говоришь своему мужу: «Я умру без тебя, ты для меня единственный человек в мире, ты моя жизнь» – потому что он ожидает, что ты это скажешь, не потому, что ты это чувствуешь. Если ты это чувствуешь, тогда в этом есть красота; это настоящая роза. Если ты просто притворяешься, массируешь мужское эго, ублажаешь его, потому что тебе нужно осуществить посредством его какие-то цели, тогда это искусственный цветок, пластмассовый цветок.

И ты обременен таким количеством пластмассы – это проблема. Мир не проблема. Так называемые религиозные люди продолжают говорить: «Отрекись от мира». Я говорю тебе, что мир – совершенно не проблема. Отрекись от фальшивого – вот в чем проблема. Отрекись от искусственного – вот в чем проблема. Не нужно отрекаться от семьи, но отрекись от фальшивой семьи, которую ты создал здесь.

Будь истинным, подлинным. Иногда будет очень больно быть истинным и подлинным; это не дешево. Быть неистинным и неподлинным дешево, удобно, комфортабельно. Это трюк, стратегия, чтобы защитить себя; это доспехи. Но тогда ты упустишь истину, которую уже носишь в своей душе. Тогда ты никогда не узнаешь, что такое Бог, потому что Бог может быть познан только внутри тебя. Сначала внутри, потом снаружи; сначала вовнутрь, потом вовне – потому что это самое близкое к тебе, само твое существо. Если ты упустишь Бога там, как ты можешь увидеть Бога в Кришне, Христе, Будде? Все это чепуха. Ты не можешь видеть Бога в Христе, если не видишь его в себе. А как ты можешь видеть Бога в себе, если постоянно окружаешь себя ложью? Ложь так велика, что ты почти забыл путь к своему существу. Ты потерялся в джунглях лжи.

Фридрих Ницше сказал, что человек не может жить без лжи; и в отношении девяноста девяти процентов людей он прав. Почему человек не может жить без лжи? – потому что ложь функционирует как буфер, поглощающий шок. Ложь функционирует как смазка; ты не сталкиваешься с людьми. Ты улыбаешься, и другие улыбаются – это смазка. Может быть, внутри ты чувствуешь гнев, может быть, ты полон ярости, но ты продолжаешь говорить жене: «Я тебя люблю». Выразить ярость значит попасть в беду.

Но помни, пока ты не сможешь выражать ярость, ты никогда не научишься выражать любовь. Человек, который не может злиться, не может и быть любящим, потому что он должен так подавлять гнев, что становится неспособным выражать что-либо другое – потому что все вещи соединены вместе внутри твоего существа, смешаны друг с другом. Это одна и та же энергия. Если ты подавляешь гнев, тебе придется подавлять и любовь. Если ты выражаешь любовь, ты удивишься – вместе с ней возникает гнев. Либо подави все, либо все придется выразить. Ты должен понять эту арифметику своего органического единства. Будь либо выражающим, либо подавляющим. Выбор не в том, что ты можешь подавить гнев и выразить любовь; тогда твоя любовь будет фальшивой, потому что в ней не будет никакого жара, в ней не будет качества тепла. Это будет только манерность, тусклое явление, и ты всегда будешь бояться двигаться в нее глубоко.

Люди только притворяются, что любят, потому что от них ожидают, чтобы они любили. Они любят детей, они любят жену или мужа, супругу, своих друзей, потому что определенные вещи от них ожидаются. Они выполняют эти вещи, как будто это их долг. В этом нет празднования. Ты приходишь домой и треплешь ребенка по голове, потому что от тебя это ожидается, это то, что нужно сделать, но в этом нет радости – это холодно, это мертво. И ребенок никогда не сможет тебя простить, потому что холодное прикосновение уродливо. И ребенок чувствует смущение, ты чувствуешь смущение.

Ты занимаешься любовью со своей женщиной, но никогда не заходишь слишком далеко. Это может действительно привести тебя высоко, привести тебя к предельному блаженству, ты можешь раствориться в этом. Но если ты никогда не позволяешь гнева, если ты никогда не растворялся в гневе, как ты можешь позволить любви растворить себя? И много раз случалось – ты удивишься, – что любовник убивал свою женщину, потому что он позволял любовь, и внезапно приходил гнев. Хорошо известен тот факт, что часто любовник просто убивает женщину, душит ее – и он не убийца, ответственно общество. Он просто дерзнул слишком далеко зайти, пошел в любовь слишком глубоко. Когда ты идешь глубоко, ты становишься диким, потому что твоя цивилизованность – только на поверхности. Тогда возникает гнев, тогда возникает все, что скрыто в тебе, и ты почти безумен.

Чтобы избежать этого безумия, ты занимаешься любовью очень поверхностно. Это никогда не великое явление. Да, люди правы, когда говорят, что это точно как чихание: это расслабляет напряжение, это освобождает тебя от определенной энергии, которая становится тяжелой. Но это не настоящая картина любви. Любовь должна быть экстазом – не как чиханье, не как выброс, но как реализация, освобождение. Пока ты не знаешь любовь как освобождение, экстаз, самадхи, ты не знал любви. Но это возможно, только если ты не ложный, если ты был подлинным во всем – если ты позволял гнев, если ты позволял смех, если ты позволял слезы, если ты позволял все. Если ты никогда не был предотвращающей силой, если ты никогда ничего не сдерживал, никогда ничего не контролировал – если ты жил бесконтрольной жизнью.

И помни, под бесконтрольностью я не подразумеваю жизнь распущенности. Бесконтрольная жизнь может быть полна великой дисциплины, но дисциплины, не навязанной снаружи. Это не принятая дисциплина. Эта дисциплина приходит из твоих глубоких внутренних опытов. Она приходит из встречи со всеми возможностями твоего существа. Она приходит в переживании всех его аспектов, она приходит в исследовании всех его измерений. Она приходит из понимания. Ты был в гневе и что-то в нем понял – это понимание приносит дисциплину. Это не контроль. Контроль уродлив, дисциплина красива.

Слово «дисциплина» буквально означает способность учиться, отсюда слово «ученик». Оно не значит контроль, оно значит способность учиться. Дисциплинированный человек – это тот, кто продолжает учиться из опытов жизни, кто идет во все, не боясь – кто рискует, кто исследует и ищет приключений, кто всегда готов идти в темную ночь неизвестного, кто не цепляется за известное, кто всегда готов совершать ошибки, кто всегда готов упасть в канаву, кто всегда готов к тому, что над ним посмеются другие. Только люди, которые достаточно храбры, чтобы их назвали дураками, способны жить, любить, знать и быть.

Зрелость приходит в больших и больших, более и более глубоких опытах жизни, не в избегании жизни. Избегая жизни, ты остаешься инфантильным.

Еще одно: когда я говорю, будь как ребенок, я не имею в виду быть инфантильным. Ребенок должен быть инфантильным; иначе он упустит этот великий опыт детства. Но молод ты или стар, инфантильность просто показывает, что ты не рос. Быть подобным ребенку – совершенно другое явление. Что это значит? Первое, ребенок всегда тотален – что бы ребенок ни делал, он поглощен этим, он никогда не раздроблен. Если он собирает ракушки на пляже, все остальное просто исчезает из его сознания, тогда все, что его заботит, это ракушки на пляже. Он поглощен этим, совершенно в этом потерялся. Это качество тотальности – одно из основ того, чтобы быть как ребенок. Эта концентрация, эта интенсивность, эта целостность.

И второе: ребенок невинен. Он действует из состояния не-знания. Он никогда не действует из знания, потому что у него нет никакого знания. Ты всегда действуешь из знания. Знание означает прошлое, знание означает старое и сказанное, знание означает то, что ты собрал. А каждая новая ситуация нова, и к ней не применимо никакое знание. Я не говорю об инженерии или технологии – там прошлое применимо, потому что машина есть машина. Но когда ты ведешь себя в человеческой атмосфере, когда ты общаешься с живыми существами, никакая ситуация не будет повторением никакой другой. Каждая ситуация уникальна. Если ты хочешь действовать правильно, тебе придется действовать из состояния невежества, как ребенок. Не привноси в это знания, забудь все знание. Отвечай на новое новым, не отвечай на новое старым. Если ты отвечаешь из старого, ты упустишь: не будет моста между тобой и тем, что происходит вокруг тебя. Ты всегда будешь опаздывать; ты всегда будешь упускать поезд.

Люди продолжают раз за разом видеть во сне уходящие поезда, на которые они опаздывают. Во сне человек бежит и бежит, и добегает до вокзала, и к тому времени, как он добегает, поезд уехал. Этот сон случается вновь и вновь с миллионами людей, это один из самых распространенных снов. Почему этот сон вновь и вновь случается с миллионами людей на земле? Они упускают жизнь. Они всегда опаздывают. Всегда есть промежуток. Они пытаются, но моста никогда нет. Они не могут общаться, они не могут ни во что вникнуть, что-то мешает. Что это? Мешает знание.

Я учу вас неведению. Когда я говорю, будь как ребенок, я имею в виду, всегда продолжай учиться, никогда не становись знающим. Знание – мертвое явление, познавание – живой процесс. И учащийся должен это помнить – он не может действовать с точки зрения знания.

Не наблюдал ли ты? – маленькие дети учатся так быстро. Если ребенок живет в многоязычной атмосфере, он научается всем языкам. Он знает язык, на котором говорит мать, на котором говорит отец, на котором говорят соседи – он может выучить три, четыре, пять языков очень легко, без всяких проблем. Как только ты выучил язык, становится очень трудным выучить другой, потому что теперь ты начинаешь действовать с точки зрения знания. Говорят, что старую собаку нельзя научить новым трюкам. Это правда. Но что делает собаку старой? – не физический возраст, потому что Сократ продолжает учиться до самого конца, даже когда умирает. Будда продолжает учиться до самого конца. Что делает собаку старой? – знание делает собаку старой.

Будда остается молодым, Кришна остается молодым. У нас нет ни единой статуи Будды или Кришны, изображающей их старыми. Дело не в том, что они никогда не состарились! Кришна дожил до восьмидесяти лет, он был очень стар, но что-то в нем осталось подобным ребенку, детским. Он продолжал действовать из состояния не-знания.

Поэтому, первое, я хочу сказать, что под тем, чтобы быть как ребенок, я подразумеваю тотальность. И второе: оставайся учащимся, действуй из состояния не-знания. Именно это и есть невинность: действовать из состояния не-знания – есть невинность.

И третье и последнее: у ребенка есть естественное качество доверия; иначе он не может выжить. Когда ребенок рождается, он доверяет матери, доверяет молоку, доверяет, что молоко будет его питать, доверяет, что все в порядке. Его доверие абсолютно, нет сомнения ни в чем. Он ничего не боится. Его доверие так велико, что мать даже боится – потому что ребенок может пойти и начать играть со змеей. Его доверие так велико, что ребенок может пойти и засунуть руку в огонь. Его доверие так велико – он не знает страха, он не знает сомнения. Это третье качество.

Если ты знаешь, что такое доверие, если ты снова можешь научиться путям доверия, лишь тогда ты знаешь, что такое божественность, лишь тогда ты осознаешь, что такое истина. Это должно быть понято.

Наука основывается на сомнении – именно поэтому все образование стало образованием сомнения. Наука полагается на сомнение, она не может расти без сомнения. Религозность основывается на доверии, она не может случиться без доверия. Это диаметрально противоположные направления.

Помни, если ты привнесешь доверие в научную работу, ты упустишь всю суть. Ты не сможешь ничего сделать, ты не сможешь ничего открыть. Сомнение здесь является методологией. У тебя есть сомнение, сомнение и только сомнение, ты должен продолжать сомневаться, пока не наткнешься на что-то, в чем нельзя сомневаться, нечто неопровержимое. Лишь тогда, в беспомощности, ты должен это принять – но все же с долей сомнения; завтра могут появиться новые факты, и все это придется отбросить. Поэтому только временно… Наука никогда не приходит ни к какой предельной истине, но лишь к временной, приблизительной истине. Только на время это принимается как истина, потому что, кто знает? – завтра исследователи найдут новые факты, новые данные. Таким образом, наука приходит только к гипотезам, временным, произвольным. То что открыл Ньютон, было выброшено в сор Альбертом Эйнштейном, а то что открыл он, отбросит кто-то еще. В науке сомнение является методологией. Доверия не нужно. Ты должен доверять только когда нет возможности сомневаться – и то только временно, на время, в своего рода беспомощности. Что ты можешь сделать? – потому что никакое дальнейшее сомнение невозможно. Ты посмотрел со всех сторон, и все сомнения растворились, и возникла некоторая уверенность.

Религия – это диаметрально противоположное измерение. Точно как в науке методом является сомнение, в религии методом является доверие. Что значит доверие? Это значит, что мы не отдельны от существования, что мы – его часть, что это наш дом. Что мы принадлежим ему, что оно принадлежит нам, что мы не бездомны, что вселенная – это мать. Мы можем быть детьми со вселенной точно как ребенок доверяет, что когда возникнет какая-нибудь потребность, мать придет и позаботится – когда он голоден, мать придет и накормит его, когда ему холодно, мать придет и обнимет его, согреет, даст тепло, любовь, заботу. Ребенок доверяет. Все что он должен сделать это закричать, когда ему что-нибудь нужно, заплакать, чтобы привлечь внимание матери, вот и все.

Религия говорит, что вселенная это наша мать и наш отец, отсюда эти выражения. Иисус называл Бога аббой, что гораздо лучше, чем отец. «Отец» – формальное слово, «абба» – неформальное. Если перевести слово «абба» буквально, это скорее «папа», чем отец. Но называть Бога папой кажется немного абсурдным; церковь не позволит этого. Церковь скажет, что это неправильно. Но Иисус называл его аббой, папой.

Фактически, молитва должна быть неформальной. «Отец» кажется таким далеким. Неудивительно, что называя Бога «Отцом», мы отставили его далеко от себя, поместили где-то далеко, в небесах. Папа гораздо ближе – ты можешь его коснуться, он почти осязаем; ты можешь с ним поговорить. С Богом-Отцом, сидящим где-то высоко в небесах… ты можешь продолжать кричать, и все же нет уверенности, что это когда-нибудь достигнет его.

Религия – это подход к существованию, подобный подходу ребенка: мир становится матерью или отцом. Ты не против природы, ты не борешься с природой. Борьбы нет, есть великое сотрудничество. Борьба кажется глупой и абсурдной.

Сомнение не работает в религиозном опыте, точно как доверие не работает в научном исследовании. Наука означает исследование внешнего, религия означает исследование внутреннего. Наука – это религия вещей, религия – наука существа. Точно как ты не видишь цветок ухом – как бы ни было чувствительно ухо, как бы ни было музыкально, ты не сможешь этим ухом увидеть цветок. Ухо может улавливать только звуки, у него есть свои ограничения. Если ты хочешь увидеть цвет, свет, форму, тебе придется посмотреть глазами. Глаза так красивы, но у них есть ограничения – ты не можешь видеть глазами музыку. Величайшая музыка не сможет проникнуть в тебя через глаза. Глаза глухи, тебе придется слушать ушами.

Сомнение – это дверь к вещам. Доверие – это дверь к существу. Только в доверии познается божественность.

И помни, ты можешь совершить ошибку двумя способами. Так называемые религиозные люди боролись с наукой, церковь постоянно боролась с наукой. Это была глупая борьба, потому что церковь хотела, чтобы наука основывалась на доверии. А теперь наука мстит – теперь наука хочет, чтобы религия тоже основывалась на сомнении, скептицизме, логике. Человек так глуп, что продолжает повторять раз за разом одни и те же ошибки. Церковь в средние века была глупа; теперь люди, которые считают себя учеными, снова повторяют ту же самую ошибку.

Человек понимания скажет, что у сомнения есть собственный мир. Ты можешь использовать сомнение как метод, но у него есть ограничения. Так и у доверия есть собственный мир, но есть и ограничения. Нет необходимости использовать доверие, чтобы узнать о вещах, и нет необходимости использовать сомнение во внутреннем; тогда ты создашь путаницу. Если бы доверие использовалось в научном исследовании, наука бы вообще не родилась. Именно поэтому наука на Востоке осталась очень примитивной.

Я встречал индийских ученых – в Индии даже ученый, который получил все возможное западное образование, который, может быть, получил награды или даже стал Нобелевским лауреатом, остается где-то глубоко внутри ненаучным, суеверным. Он продолжает пытаться каким-то образом – известным или неизвестным ему, осознавая это или нет – навязать доверие внешнему миру. И очень, очень религиозные люди Запада остаются где-то глубоко внутри сомневающимися. Запад исследовал возможности сомнения, а Восток исследовал возможности доверия.

Вы должны использовать то и другое. И я называю человеком понимания того, кто использует то и другое. Работая в научной лаборатории, он использует сомнение, скептицизм, логику; молясь в храме, медитируя, он использует доверие. И он свободен – он не связан ни доверием, ни сомнением.

Не будь прикованным к глазам или к ушам, иначе ты останешься бедным. У тебя есть и то, и другое! – поэтому когда хочешь видеть, используй глаза, когда хочешь слышать, используй уши. Не случайно, слушая музыку, люди закрывают глаза. Если ты знаешь, как слушать музыку, ты закроешь глаза, потому что глаза больше не нужны.

Так и с доверием и сомнением. Доверие это качество ребенка. Эти три качества: качество тотальности, качество неведения вопреки знанию и качество доверия – вот в чем смысл.

Инфантильность это своего рода сентиментальное эмоциональное состояние. Оно тебе не нужно. Каждому ребенку нужно позволить быть инфантильным, и каждому взрослому нужно позволить быть взрослым, но взрослый может также иметь качества ребенка. Инфантильности не нужно, этого качества припадков гнева не нужно, этой сентиментальности не нужно – но зрелость может прекрасно справиться с качествами человека, подобного ребенку. Между ними нет противоречия. Фактически, ты можешь стать более зрелым, если будешь как ребенок.

Но если твоя инфантильность осталась неосуществленной, тебе придется ее позволить. Пусть она придет, и пусть она будет осуществлена – чем раньше, тем лучше, иначе она будет цепляться за тебя до самого конца. Позволь ей выразиться, и пусть она уйдет.

Как только она позволена, она проведет некоторое время и уйдет, оставив тебя очень осуществленным. Лучше идти в нее прямо сейчас, чем откладывать – потому что чем больше ты откладываешь, тем труднее это станет – и тогда ты найдешь, что возникает подобное ребенку качество. Инфантильность исчезнет. Она придет на время, потом уйдет, и твой ребенок будет свежим и молодым. И когда будет достигнут этот ребенок, ты начнешь расти. Тогда ты можешь стать зрелым. Ты не можешь стать зрелым со всей той ложью, которой окружил себя. Ты можешь стать зрелым только став истинным, только став правдивым.

От Секса К Чувственности

Действительно ли возможноотбросить секс, пройдя через него? Кажется, мое тело и ум никогдане перестанут его просить.


Почему ты так спешишь его отбросить? Если ты так спешишь его отбросить, то ты никогда не сможешь этого сделать. Сама спешка, само желание отбросить его не позволят тебе понять его тотально. Как ты можешь понять что-то, если уже решил, что это неправильно, что это нужно отбросить? Ты уже осудил, даже не выслушав! Дай шанс своей сексуальности.

Я слышал, что Муллу Насреддина сделали Мировым Судьей. Первое дело пришло в суд, и он выслушал одну из сторон. Тогда он сказал:

– Теперь слушайте мое суждение.

Судебный служащий был озадачен, потому что он еще не выслушал противоположную сторону.

Он склонился к Насреддину и сказал:

– Что ты делаешь, господин? Суждение? – ты еще не выслушал другую сторону!

– Что значит другую сторону? – сказал Мулла. – Ты что, хочешь меня запутать? Сейчас все ясно! А если я послушаю другую сторону, то приду в замешательство. Тогда вынести суждение будет очень трудно.

Но будет ли это суждением? Ты совершенно не выслушал другую сторону. Ты слушал многие века так называемых святых – они очень убедительны. Вся их сексуальная энергия превратилась в красноречие, направленное против секса, – ты их слушал. Ты никогда не позволял высказаться своей собственной сексуальности. Нет, это будет неправильно, ты предубежден. Почему? Кто знает? Может быть, это не то, что должно быть отброшено. Тогда?.. Кто знает? Может быть, это как раз то, что нужно продолжать. Оставайся открытым. Я не говорю ничего, кроме того, чтобы ты оставался открытым. Глубоко медитируй. Пока ты занимаешься любовью, пусть медитативность проникнет в акт твоей любви. Наблюдай! И забудь все предрассудки, в которых тебя воспитали – вся эта обусловленность против секса сделает тебя более сексуальным, и тогда ты будешь думать, что твоя проблема в сексуальности. Проблема не в самой сексуальной энергии. Проблема в анти-сексуальном уме, который создает извращение.

Все религии были источниками извращений. Когда я говорю «религии», я не имею в виду Будду, я не имею в виду Махавиру, я не имею в виду Кришну, я не имею в виду Христа или Мухаммеда; я имею в виду последователей. Они были источником – великим источником. А что произошло на самом деле? Они наблюдали Будду и видели, что секс исчез, и они постановили, что секс должен исчезнуть. Ты можешь стать Буддой, только когда исчезает секс – они возвели это в правило. А это просто ставит вещи в неправильный порядок. Секс исчезает, потому что Будда пришел к своему внутреннему источнику, не наоборот. Было не так, что он отбросил секс и стал Буддой – он стал Буддой, и поэтому секс исчез. Но снаружи люди наблюдали за Буддой и увидели, что секс исчез – поэтому отбрось секс, если хочешь стать Буддой. Будду не интересуют деньги, поэтому они подумали: «Перестань интересоваться деньгами, если хочешь стать Буддой».

Но все это неверные подходы! Они не касаются причины, но ошибочно принимают следствия за причину. Причина содержится внутри природы будды. Он стал пробужденным к своему внутреннему существу. Когда человек пробуждается к своему внутреннему существу, он так блажен, что кто будет заботиться о сексе? Кто будет выпрашивать у другого небольшие мгновения удовольствия? Кто будет просить подаяния? Если ты император, и у тебя есть все сокровища, бесконечные сокровища внутри тебя самого, ты не пойдешь просить женщину, ты не пойдешь просить мужчину дать тебе несколько мгновений удовольствия. И ты знаешь, что она просит милостыню, и ты просишь милостыню – двое нищих, стоящих друг перед другом с протянутыми чашами: «Ты дашь мне несколько мгновений удовольствия, я дам тебе несколько мгновений удовольствия». А оба нищие! Как могут нищие давать?

Но я не говорю, что в этом что-то плохо или неправильно. Пока природа будды с тобой еще не случилась, все эти вещи будут продолжаться – все в порядке. Сейчас не суди – суждение неправильно. Просто стань более наблюдательным, более принимающим, более расслабленным в своих энергиях. Иначе ты будешь в беде. Христианские святые были в беде веками.

Я слышал о Иерониме, очень известном христианском святом. Он был до такой степени против тела, что каждый день стегал тело хлыстом. Кровь текла из его тела, и тысячи людей приходили смотреть это великое подвижничество. Все они были больны: Иероним был мазохистом, а люди, собравшиеся смотреть на это великое явление, – садистами. Они хотят мучить людей, полны великого желания мучить – но не могут, а этот человек все делает сам; они очень счастливы, наблюдая это. Все они патологичны.

Иероним называл тело «подлым телом» и «мешком испражнений». В его пещере его мучили видения прекрасных девушек. Он разрешал брак, но очень неохотно – потому что это единственный способ производить девственников. Причина была в том, чтобы производить девственников – самых совершенных существ на земле. Поэтому секс это необходимое зло, вот почему он разрешал брак; иначе это грех.

Другой человек, Климент Александрийский, написал: «Каждая женщина должна быть ошеломлена от стыда при мысли, что она женщина – потому что она являет собою дверь в ад».

Меня всегда удивляли эти люди. Если женщина – это дверь в ад, тогда ни одна женщина не может попасть в ад – сама дверь не может войти. Мужчина может войти в ад через женщину, ладно – но как насчет женщины? Наверное, они все в раю, – естественно! А мужчины? Если женщина – это дверь в ад, то кто же тогда мужчина? – потому что все эти писания были написаны мужчинами, и все эти святые были мужчины.

Фактически, женщины никогда не были такими невротичными; именно поэтому мы не слышим о стольких святых женщинах. Они были более нормальными, они были более земными. Они не были такими глупыми, какими оказались мужчины. Они были более грациозными и округлыми в своем существе, более центрированными. Поэтому ты не слышишь о таких женщинах, как этот Климент Александрийский – нельзя найти параллельную женщину. Ни одна женщина никогда не говорила, что мужчина – это дверь в ад.

И нельзя сказать, что среди женщин никогда не было мистиков. Нет, была Мира, была Рабия, была Лалла в Кашмире – но они никогда не говорили ничего подобного. Наоборот, Мира сказала, что любовь – это дверь к Богу.

А другой святой, Ориген, кастрировал себя – убийцы, суицидальные люди! Все это подавление создало великую патологию в христианском мире. Одна монахиня, Матильда из Магдебурга, почувствовала, как рука Бога ласкает ей грудь. Зачем Богу об этом заботиться? Но если ты избегаешь мужчин, то начнешь создавать фантазии. Тогда ты должна будешь вложить слишком много в свои фантазии. Кристина Эбнер, другая монахиня, считала себя беременной ребенком от Иисуса. Были монахини, которым снилось совокупление с Девой Марией. И из-за великого подавления монастыри и соборы стали любимым местом посещения так называемых злых духов. Эти демоны принимали формы либо суккуби, красивых девушек, которые прыгали в постели будущих святых, или инкуби, привлекательных молодых мужчин, которые тревожили сон или медитацию монахинь. Такая патология возникла в христианстве, что людям стали сниться всевозможные вещи. И многие монахини сознавались в суде, что дьявол приходил к ним ночью и занимался с ними любовью. Они даже описывали физиологию дьявола, какой у него половой орган – раздвоенный, чтобы он входил в оба отверстия.

Патология, больные люди, невротичные! И эти монахини сознавались в судах, что после того как ты занимаешься любовью с дьяволом, ни один мужчина никогда не может тебя удовлетворить – он величайший любовник, он дает такие оргазмы! Такая ерунда случалась не только в христианстве, но и во всем мире. Но христианство достигло в этом высочайшей вершины.

Пожалуйста, не будь против секса; иначе ты будешь падать в ловушку секса больше и больше. Если ты хочешь от него избавиться, ты никогда от него не избавишься. Да, есть точка трансценденции, в которой секс исчезает – но не потому, что ты против него. Он исчезает, только когда ты находишь лучшие благословения, возникающие внутри твоего существа, никогда не раньше. Сначала должно быть найдено высшее, тогда низшее исчезает само собой.

Пусть это будет фундаментальным правилом твоей жизни: Никогда не будь против низшего, ищи высшего, и в то мгновение, когда тебя осенит высшее, внезапно ты увидишь, что интерес к низшему исчез.

Ты спрашиваешь: «Действительно ли возможно отбросить секс, идя в него?»

Я этого не говорю. Я говорю, что если ты через него пройдешь, то сможешь его понять. Понимание приносит свободу, понимание освобождает.

Я не против секса, поэтому не торопись так его отбросить. Если ты хочешь его отбросить, как ты можешь его понять? А если ты его не понимаешь, он никогда не исчезнет! А когда он исчезает, то не так, будто секс отрезан от твоего существа – ты не становишься совершенно несексуальным существом. Когда секс исчезает, фактически, ты становишься более чувственным, чем когда-либо раньше, потому что вся эта энергия поглощена твоим существом.

Будда более чувствен, чем ты. Когда он вдыхает запах, он вдыхает интенсивнее тебя. Когда он касается, он касается тотальнее, чем это делаешь ты. Когда он смотрит на цветы, он видит цветы более красивыми, чем можешь увидеть ты – потому что вся его сексуальная энергия распространилась по всем органам чувств. Она больше не локализована в гениталиях, она распространилась по всему телу. Поэтому Будда так красив – грация, неземная грация – откуда она берется? Это секс – трансформированный, трансфигурированный. Это та же самая грязь, которую ты клеймил и осуждал и которая стала цветком лотоса.

Поэтому никогда не будь против секса; он станет твоим цветком лотоса. А когда секс действительно трансфигурирован, тогда ты понимаешь, какой это великий подарок Бога. Это вся твоя жизнь, это вся твоя энергия. На низших планах, на высших планах – это единственная энергия, которая у тебя есть. Поэтому не носи никакого противоречия, иначе ты станешь подавляющим. Человек, который подавляет, не может понимать. Человек, который не может понимать, никогда не трансфигурирует, никогда не трансформирует.

Путешествие Без Конца

Твое сознание гораздо больше всей вселенной. Оно бесконечно бесконечно. Ты не можешь прийти к точке, где ты мог бы сказать: «Достаточно». Есть всегда больше и больше. Есть всегда возможность расти. И рост, зрелость – это такой красивый опыт, что кто захочет его прекратить?

Мы остановились во всех смыслах. Даже великий ученый Альберт Эйнштейн использовал всего пятнадцать процентов своего разума. Что сказать об обычных людях? – они никогда не используют более пяти процентов.

Только подумай, если бы Эйнштейн мог использовать сто процентов своего разума, он дал бы миру невообразимые богатства.

И если бы каждый использовал сознание на сто процентов, кто захотел бы попасть в рай и жить со всеми этими мертвыми святыми, дурачками, мазохистами, единственная квалификация которых – самоистязание? – это просто психологическая болезнь.

Если каждый использует сто процентов своего разума, мы можем создать здесь рай. Не нужно никуда идти. Мы можем дать человеку такую долгую жизнь, какую он только пожелает, такую здоровую, как он только пожелает. Мы можем создать такое богатство, что оно станет почти как воздух – никто не станет накапливать его.

Использовать разум тотально – это начало зрелости.

Осознанность это только методология. Сначала осознай, сколько разума ты используешь, и используешь ли ты его вообще? Верование, вера не разумны. Это принятие решения вопреки разуму. Осознанность это методология наблюдения, сколько разума ты используешь. И просто наблюдая, ты увидишь, что используешь немного. Многими путями осознанность сделает тебя бдительным. Ты можешь ее использовать.

Осознанность принесет тебе сто процентов разума, сделает тебя почти божественным. И осознанность на этом не остановится. Осознанность поможет тебе использовать разум полностью.

Разум это дорога, идущая наружу, соединяющая тебя с миром, с объектами. Разум даст больше науки, больше технологии. Фактически, человеку больше не нужно было бы работать, если бы мы могли использовать весь наш разум. Машины могут делать почти все. И тебе не нужно нести, согласно Иисусу, свой крест на плечах. Это глупо.

Машины могут делать почти все, и ты впервые освобождаешься от рабства; иначе ты чувствуешь себя свободным только на словах. Но ты должен зарабатывать на хлеб, ты должен заработать какие-то деньги, чтобы создать приют, дом; нужны деньги на лекарства, нужны деньги на другие вещи.

Поэтому кажется, что ты независим, но это не так. Старого рабства больше нет; теперь ты не скован, но есть невидимые цепи – твои дети, твои старые родители, больная жена, работа.

Человек еще не свободен. Он работает восемь часов, все еще носит папки домой. Он работает дома поздно ночью, работает по воскресеньям. Все еще папки продолжают расти у него на столе, и кажется, этому нет конца. Зайди в любую контору и посмотри на этих людей, посмотри на их столы. Видишь ли ты, что они свободны? Только подумай о себе: действительно ли ты свободен?

Есть только одна возможность – сверхтехнология, которая будет делать всю работу, и человек будет совершенно свободен, чтобы быть творческим. Ты можешь играть на гитаре, петь песни. Ты можешь рисовать, создавать скульптуры. Ты можешь делать тысячи вещей, которые украсят Землю. Ты можешь создавать прекрасные сады, пруды.

Многое нужно сделать, чтобы эта Земля была красивой. Если есть Бог, даже он, может быть, позавидует и решит, что неправильно было изгонять Адама и Еву из рая; у этих людей получается гораздо лучше. И это будет неудивительно – если есть Бог, однажды он постучится в двери и скажет: «Можно войти?»

Осознанность высвободит твой разум, сделает тебя зрелым. И тогда зрелость продолжает расти.

Обычно ты просто становишься старше, но не растешь. Стареть это одно, взрослеть – совершенно другое. Все животные стареют: ни одно животное, кроме человека, не может взрослеть. Стареть просто значит приближаться к смерти – не очень большое достижение. Взрослеть значит приближаться к тому, чтобы осознать бессмертное, вечное, у которого нет ни начала, ни конца. Весь страх исчезает. Вся паранойя исчезает. Вы не смертны.

Старея, вы смертны. Взрослея, вы бессмертны. Ты знаешь, что сменишь много домов. Ты сменишь множество форм, но каждая форма будет лучше прошлой, потому что ты растешь, становишься более зрелым. Ты заслуживаешь лучших форм, лучших тел. И, в конце концов, приходит момент, когда тебе не нужно никакого тела. Ты можешь оставаться просто чистым сознанием, распространенным по всему существованию. Это не потеря, это приобретение.

Капля, соскальзывающая с листа лотоса в океан… Ты можешь подумать, что бедная капля потерялась, утратила свою тождественность. Но посмотри с другого измерения: капля стала океаном. Она ничего не потеряла, она стала безграничной. Она стала океанической.

Осознанность это метод, который сначала будит твой разум, затем существо, затем помогает тебе стать зрелым, дает осознание бессмертия, и, в конце концов, приводит тебя к целому.

Становление зрелым – продолжающийся без конца процесс. Не будет никакой точки, даже запятой… это продолжается и продолжается. Вселенная бесконечна. И есть возможность того, чтобы ты стал зрелым. Ты можешь быть таким гигантским… Твое сознание не ограничено телом. Оно может распространиться на все существование, и все звезды могут быть у тебя внутри. И нет такого места, где ты нашел бы табличку с надписью: «Здесь кончается вселенная». Это просто невозможно. Она никогда не начинается; она никогда не кончается.

И ты – ее часть. Ты был всегда и всегда будешь. Только формы меняются, но формы не имеют значения. Значение имеет содержание. Поэтому помни, что, особенно в Америке, контейнер имеет больше значения, чем содержимое. Кто заботится о содержимом? Контейнер должен быть прекрасным.

Помни, контейнер – это не ты. Ты – содержимое. Формы меняются, но существо остается прежним. И оно продолжает расти, становиться зрелым, продолжает становиться богаче.

Ты спрашиваешь: «Каково отношение между осознанностью и зрелостью?»

Осознанность – это метод; становление зрелым – результат. Стань более и более осознанным, и ты получишь больше зрелости; поэтому я учу осознанности и не говорю о зрелости. Это случится, если ты осознан.

Есть три шага осознанности.

Первый, осознай тело – когда ходишь, рубишь дрова или носишь воду из колодца. Будь бдителен, наблюдателен, осознан, сознателен. Не продолжай делать вещи как зомби, как сомнамбула, как лунатик.

Когда ты осознаешь тело и его действия, двигайся глубже – к уму и его деятельности, мыслям, воображениям, проекциям. Когда ты глубоко осознаешь ум, ты будешь удивлен.

Когда ты осознаешь телесные процессы, ты тоже будешь удивлен. Я могу двигать рукой механически; я могу двигать рукой с полной осознанностью. Когда я двигаю ею с полной осознанностью, есть грация, есть красота.

Я могу говорить без осознанности. Есть ораторы… я не знаю никакого ораторского искусства; я никогда не учился искусству говорить, потому что для меня это выглядит глупо. Если тебе есть что сказать, этого достаточно. Но я говорю с полной осознанностью, каждое слово, каждую фразу… Я не профессиональный оратор.

Но когда ты осознаешь говорение, оно начинает становиться искусством. Оно приобретает нюансы поэзии и музыки. Это неизбежно случится, если ты говоришь с осознанностью. Тогда в каждом жесте, в каждом слове есть собственная красота. Есть грация.

Когда ты осознаешь ум, тебя ждет еще большая неожиданность. Чем более ты осознаешь, тем меньше мыслей становится на дороге. Если у тебя сто процентов мыслей, осознанности нет. Если у тебя один процент осознанности, мыслей девяносто девять процентов – в точной пропорции. Если у тебя девяносто девять процентов осознанности, есть только один процент мыслей, потому что это та же самая энергия.

Когда ты становишься более осознанным, не остается энергии, доступной для мыслей; они вымирают. Когда ты осознан на сто процентов, ум становится абсолютно молчаливым. Время двигаться еще глубже.

Третий шаг: осознай чувства, настроения, эмоции. Другими словами, сначала – тело и его действие, потом – ум и его деятельность; и третье – сердце и его функции.

Кода ты движешься в сердце и вносишь осознанность и в него – снова неожиданность. Все, что хорошо, растет, а все, что плохо, начинает исчезать. Любовь растет, ненависть исчезает. Сострадание растет, гнев исчезает. Щедрость растет, жадность исчезает.

Когда твоя осознанность сердца полна, последняя неожиданность и величайшая: ты не совершаешь никакого шага. Сам по себе происходит квантовый скачок. Из сердца ты внезапно оказываешься в существе, в самом центре.

Тогда ты осознаешь только осознанность, сознаешь только сознание. Тогда больше нечего осознавать, не о чем быть сознательным. И это предельная чистота. Именно это я называю просветлением.

И это твое право от рождения! Если ты упускаешь, ответствен только ты. Ты не можешь переложить ответственность ни на кого другого.

И это так просто и естественно, что ты должен только начать.

Труден только первый шаг. Все путешествие просто. Есть поговорка, что первый шаг это почти все путешествие.

* * *

Для получения более подробной информации посетите сайт www.OSHO.com

Это комплексный многоязычный сайт, где вы сможете найти книги Ошо, беседы с Ошо в аудио– и видеоформате, библиотеку архивных текстов Ошо на английском языке и на хинди, а также обширную информацию об Ошо-Центре медитации и отдыха.

Веб-сайты:

http://OSHO.com/resort

http://OSHO.com/allaboutOSHO

http://OSHO.com/shop

http://www.youtube.com/OSHO

http://www.oshobytes.blogspot.com

http://www.Twitter.com/OSHOtimes

http://www.facebook.com/pages/

OSHO.International

http://www.flickr.com/photos/oshointernational


Связаться с «OSHO International Foundation» можно по следующим адресам:

www.osho.com/oshointernational, oshointernational@oshointernational.com

Об авторе

Книги Ошо не поддаются классификации. Его многочисленные беседы охватывают все темы – от поиска человеком смысла жизни до самых насущных социальных и политических проблем современного общества. Ошо не писал книг – его книги представляют собой аудио– и видеозаписи импровизированных устных обращений к слушателям со всего мира. Он говорил: «Помните: все, что я говорю, не только для вас… Я также беседую и с будущими поколениями».

Лондонская газета «Sunday Times» назвала Ошо одним из «тысячи создателей двадцатого века», а американский писатель Том Роббинс охарактеризовал его как «самого опасного человека со времен Иисуса Христа». Газета «Sunday Mid-Day» (Индия) включила Ошо – наряду с Ганди, Неру и Буддой – в десятку людей, изменивших судьбу Индии.

Сам Ошо о своей работе сказал, что он помогает создавать условия для рождения человека нового типа. Он часто называл этого нового человека «Зорба-Будда», который способен наслаждаться как земными радостями, подобно греку Зорбе, так и тихой безмятежностью, как Гаутама Будда.

Все беседы и медитации Ошо проникнуты мировоззрением, включающим в себя как вечную мудрость всех времен и народов прошлого, так и высший потенциал науки и технологии настоящего и будущего.

Ошо также известен своим революционным вкладом в науку внутренней трансформации. Его подход к медитации учитывает ускоренный темп современной жизни. Уникальные «Активные медитации» Ошо призваны, прежде всего, освободить тело и разум от стресса, чтобы затем было легче перенести в повседневную жизнь состояние покоя и свободного от мысли расслабления.

Существуют два автобиографических произведения автора:

«Автобиография духовно неправильного мистика» и «Проблески золотого детства».

Ошо-Центр медитации и отдыха osho® meditation resort

Расположение. Расположенный в ста километрах к юго-востоку от Мумбаи в процветающем городе Пуна, Индия, Ошо-Центр медитации и отдыха является прекрасным местом для того, чтобы провести здесь отпуск. Центр протянулся более чем на сорок акров по живописной местности, являющейся жилым районом. Прекрасные сады и леса раскинулись на территории Центра.

Уникальность. Ежегодно Центр принимает тысячи посетителей из более чем ста стран. Единственный в своем роде, Центр предоставляет возможность получить уникальный личный опыт нового образа жизни – жизни в большей осознанности, радости и творчестве. Центр предлагает большой выбор часовых и годовых программ. Ничегонеделанье и отдых являются одной из них!

Все программы базируются на идее Ошо о «Зорбе-Будде» – качественно новом человеке, который способен как творчески участвовать в повседневной жизни, так и расслабляться в тишине и медитации.

Медитации. Полное ежедневное расписание для каждого посетителя Центра включает в себя разные методы медитации – как активные, так и пассивные, как традиционные, так и революционные, в том числе «Активные Медитации» Ошо. Медитации проводятся в Аудиториуме Ошо – самом крупном зале для медитаций в мире.

Мульти-институт. Индивидуальные занятия, курсы и семинары охватывают все: от творчества и искусства до холистических методов лечения, трансформации личности, проблем взаимоотношений, проживания важных жизненных этапов, духовного консультирования, эзотерических наук и дзен-подхода к спорту и отдыху.

«Basho Spa». Роскошный спа-салон «Basho», окруженный тропическими деревьями, предлагает отдых в бассейне под открытым небом. Просторные джакузи, сауны, тренажерный зал, теннисные корты – все это усиливает впечатление от потрясающе красивой обстановки салона, оформленного в уникальном стиле.

Кухня. Разнообразные кафе и рестораны на территории Центра предлагают вкусные вегетарианские блюда западной, азиатской и индийской кухни – большинство овощей выращены органическим способом на собственной ферме коммуны. Хлеб и торты пекут в собственной пекарне Центра.

Ночная жизнь. На территории Центра проводится много различных мероприятий – вам будет из чего выбрать. Танцы всегда находятся у посетителей в приоритете! Среди других популярных мероприятий – медитации под звездами в полнолуние, различные шоу, музыкальные представления и медитативные вечера. Либо вы можете приятно провести время, общаясь с отдыхающими в кафе «Plaza», или прогуливаться по садам, наслаждаясь сказочными видами.

Удобства. Вы можете приобрести все необходимые вещи и средства гигиены в «Галерее». Здесь вы также сможете купить разные товары, относящиеся к учению Ошо – их ассортимент очень велик. Кроме того, на территории «Галереи» находятся банки, туристические агентства, интернет-кафе. Для тех, кто любит шопинг, Пуна предлагает большой выбор товаров, начиная с традиционных этнических индийских вещей и заканчивая продукцией знаменитых брендов.

Проживание. Вы можете выбрать проживание в элегантных номерах Пансиона Ошо или остановиться на более долгий срок в Гостиной Ошо (эту возможность предоставляет программа пакета услуг на территории Центра). Либо вам будут предложены такие варианты, как комнаты в отелях или посуточная аренда квартир.

www.osho.com/meditationresort


Оглавление

  • Предисловие: Искусство Жить
  • Определения
  •   От Невежества к Невинности
  •   Зрелость И Старение
  •   Зрелость Духа
  • Семилетние Циклы Жизни
  • Симптомы
  •   Незнакомец В Гостиной
  •   Менопауза – Не Просто «Женские Дела»
  •   Грязный Старик
  •   Горечь
  • Зрелые Отношения
  •   Зависимость, Независимость, Взаимозависимость
  •   Нуждаться И Давать, Любить И Иметь
  •   Любовь И Брак
  •   Родитель И Ребенок
  •   Любовь Плюс Осознанность Равняется Существо
  • Стоя На Распутье
  •   Когда Вечность Проникает Во Время
  •   Законы Старения
  • Переходы
  •   От Нет К ДА
  •   Интеграция И Центрирование
  •   Когда Рождение И Смерть Становятся Одним
  •   Выпади Из Игры
  • Головоломки
  •   Оправданное Убийство
  •   Живи Без Подхода
  •   От Секса К Чувственности
  •   Путешествие Без Конца
  • Об авторе
  •   Ошо-Центр медитации и отдыха osho® meditation resort

  • Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

    Copyright © читать книги бесплатно