Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

Елена Рерих Агни Йога

1929

Почитаемый Махатма, давший книги «Зов», «Озарение» и «Община», передал многие советы и знаки Агни Йоги. Эти практические указания собраны нами на пользу ищущих знания.

Санскрит и Сензар дают налет изложению и не всегда находят эквивалент в других языках. Но, тем не менее, значение выражений сохранено точно, и участники современной жизни будут со вниманием читать это мудрое Учение, идущее от опыта веков.

Предисловие

Йога, как высшая связь с космическими достижениями, существовала во все века. Каждое учение содержит свою йогу, применимую к ступени эволюции. Йоги не отрицают друг друга. Как ветви одного дерева, они расширяют тень и дают прохладу путнику, утомленному зноем. Полный новыми силами странник продолжит путь. Он не отнял ничего чужого, он не извратил устремления, он допустил явление благодати пространства, он дал свободу силам сужденным, он овладел своим единственным имуществом.

Не избегайте сил Йоги, но как свет относите их в сумерки не осознанного труда. Для будущего мы встаем от сна. Для будущего обновляем покровы. Для будущего питаемся. Для будущего устремляемся мыслью. Для будущего собираем силы.

Сперва применим советы к жизни, а затем произнесем название Йоги ближайших дней. Мы услышим шаги стихии огня, но будем уже готовы управлять волнами пламени. Потому мы приветствуем старшую Раджа Йогу и утверждаем будущую Агни Йогу.

* * *

4.001. Спросят: «Может ли время Майтрейи составить эпоху?» Скажите: «Если походы крестоносцев дали целую эпоху, то, конечно, эпоха Майтрейи в тысячу раз значительнее». Таким сознанием нужно проходить.

Нужно понять, что трудно получить помощь, не обновляя сознание.

4.002. Люди не понимают, что означает «Бог» и «Бодхисаттва». Как слепые спрашивают: «Какой бывает свет?» Но люди даже не имеют слов для описания качеств света, хотя видят свет ежедневно. Люди настолько боятся необычного, что смешали границы света с тьмою. Легче всего им представить, что дворец Бога находится на самой большой звезде. Иначе их Бог остается без местожительства. Явление несоизмеримости заставляет их умалять сущее.

Чую, как простые души могут понять участие Наше во всех делах. Явление Наше можно представить как состояние попечения о людях, желающих совершенствоваться. Утверждайте, как были спасены люди, которые думали об Общем Благе.

4.003. Часто удивляетесь, почему не даю ответа на вопрос? Надо знать, что часто стрелы мысли задевают объект ответа.

Представьте путника, по веревке идущего над пропастью. Будет ли мудро начать окликать его? Оклик может нарушить его равновесие. Потому надо меньше поминать имена без неотложной нужды. Умение пользоваться личными именами необходимо. Умение произнесения имени должно быть как удар молота в пространстве.

4.004. По поводу простых слов для простых людей нужно помнить, что простые люди нуждаются в малых дозах лекарств. Тот же закон сверху донизу. Потому простые люди являются лучшими распространителями.

4.005. Мерила Наши не имеют ничего общего с условными пониманиями. Чтобы проникнуть в Наши формулы, нужно отринуть материальные привязанности.

Расширение сосудов типично для роста сознания, и это должно быть техническим приемом охранено от давления солнца на солнечное сплетение.

Не забудем, как жрицы древности были защищены от солнца. Они носили нагрудник из металла лития, покрытого воском, таяние которого указывало на недопустимость температуры.

Кроме опускания рук в воду допускается опущение ног. Холодное купанье может вредить не меньше лучей солнца.

4.006. Я указываю на необычность, ибо человеческие глаза обычно посыпают все пылью. К чему живые картины на небесах, когда любой летчик может бороздить эфир хулой? Явления Новой Эры иные. Можно изучать пещерную жизнь, но метод нового построения должен быть иным.

Можно в ментале посещать разные планеты. Так намечается будущий этап, когда сознание не должно быть привязанным к одной планете. Если мы теперь переходим из одной части света в другую, то тот же принцип может быть междупланетным.

Учитель предлагает радоваться каждому завоеванию духа. Путь между планетами не сложнее, нежели осознание грани между телом и астралом; не сложнее, нежели осознание мысли и устремление к светилам. Только при устремлении к междупланетности можно рассчитывать на эволюцию человечества. После резки мяса придется подумать о духе.

Можно ожидать, как помогут тягостные процессы разрушению старого мира.

4.007. Уплотнение астрала само по себе незначительно в сравнении с сознательной работой ментала. Для задач планеты ментал не должен быть выводим из сокровенного состояния, но междупланетная деятельность соответствует высшему телу.

Явление новых лучей вводит в Наши планы прекрасные дополнения. Утверждение новых лучей позволит сохранять сознание в разнородных слоях. Раньше лишь некоторые слои атмосферы способствовали сохранению сознания. Но могли быть пресекающие течения газов. Новые лучи могут прободать эти препятствия, создавая как бы воздушные туннели и тем расширяя сознательную деятельность.

Над применением этих лучей сейчас работает Община. Для физического мозга лучи эти не имеют значения, даже могут быть опасны.

4.008. Можно указать, почему Учителя Знания страдали, уходя с Земли. Конечно, это страдание сознательное и добровольное. Как хозяин наполняет до краев чашу, так Учитель хочет запечатлеть последний знак Завета.

Отравление Будды избавило Его от обожествления. Страдания и воскресение, то есть разложение материи Христом, дали утонченный подвиг земного достижения. Но о разложении тела на атомы никто не знает, говорят о похищении тела учениками.

До клеветы старого мира нет дела, каждая подлинность подвига нужна для Космоса. Творчество подвига подобно каждому процессу творчества. Углубляя форму, даем вековой кристалл. Чутье совершенства подымает дух творческих проявлений. Христос, будучи реалистом, пожелал, чтобы феномену разложения предшествовал подвиг полного сознания.

Можно указать, как подвиг делится на два вида: подвиг надземный и подвиг земной. В случае надземного устремления можно видеть спокойный переход, как, например, Великого Платона.

Не будем взвешивать подвиги, ибо понимание эволюции лично и добровольно.

Утверждение сознания эволюции и турбильон событий дадут поворот космической спирали.

4.009. Всякий, кто мог наблюдать человеческие ауры, мог видеть живую игру световых излучений. На принципе этого космического потока основано построение разумного действия. Каждая мертвенность относится к продуктам тьмы. Где волны Света, где обмен живых искр, там Луч Наш.

Учение Мое может раскрыть волны испытуемой Акаши. Приветствуйте радость искр. Не изменчивость, но углубление задания. Являя Нашу волю, можете лишь приближаться. Мое желание – охранить красоту духа.

Каждое движение можно обратить в удачу для духа.

Качество испытывается на больших делах. Можно увеличить объем дела при росте сознания. Преданность есть корень древа. Горение есть ствол древа. Развитие сознания равняется листве и цветам. Потому не оставьте древа голым!

4.010. Только когда в одиночестве, когда не нуждающийся в вещах, когда не оплакивающий себя, когда не терпящий – тогда радуется дерзновенный.

Так начнем переводить Нашу древнюю Книгу Дерзания.

Когда ребенок играет с котенком, мать умиляется его смелости, не желая видеть, что котенок еще слеп. Когда юноша играет с душою сверстника, тогда соглядатаи изумляются его дерзновению, не замечая связанности бедной души. Когда муж громит собрание судей, свидетели восхищаются его мужеством, не замечая, что смелость угроз куплена звоном золота. Когда старец утешается насмешкою над смертью, друзья умиляются, не замечая, что ужас сложил гримасу насмешки.

Дерзновение обычно незамечаемо людьми, ибо в природе своей оно необычно. Необычность является судорогой для сердец.

Где же ты, превозмогший? Где же ты, обративший судорогу в прыжок к свету? Услышь, дерзновенный! В темноте ночи подойду благословить обувь твою и осыплю искрами света изголовье твое, ибо сон дерзновенного подобен затиханию лютни, когда все семь струн полны тайны; сон дерзновенного подобен затишью перед вихрем, перед которым недвижны даже тончайшие стебли.

Неужели лев потрясает рыком миры? Нет, это проснулось дерзновение и раскрылся царственный лотос духа. Братья, сойдемся в палате радости! Цветок раскрылся, великое колесо воздвиглось. Радость Наша сойдет на подземные миры и вознесется к надземным Братьям.

Лучшую песнь поем дерзновению.

4.011. Птичий свист прервал минуту отдыха. Почему напряглись птицы в ранний час? Они дерзнули, услышав хвалу дерзновению. Никто не сказал им, что их обыденный свист не увеличит их дерзновения. Оглушая обыденностью, тьма кричит. Тьма не выносит дерзновения света.

Когда напряжены весы Владыки, рано проснемся, чтоб взвесить, как проводили день прошлый. Отберем самое дерзновенное, чтоб эти зерна отягчили чашу. Огорчение старого мира прибавим, ибо тяжесть его нам полезна. Приложим насмешки невежества – каждая из них отяжелит чашу правды. Если найдем угрозы и покушения, не забудем приложить их к наполненной чаше. Что же заставляет колебаться весы? Чем же наполнена чаша обвинения? Какие жалкие серые лохмотья наполнили чашу суда? Как засохшие сорные листья прошлой зимы, громоздятся проклятия обыденности – сор прошлого дня.

Торжествуйте, дерзания, ибо самое крылатое осилило осуждение.

«Владыка, разреши предать огню лохмотья лживой обычности. Не ошибусь, поняв, что Тобою благословлена крылатая дерзновенность. В священном горниле скую крылья Алайи. Не знаю жалоб и ожесточения и всего, что заставило бы поникнуть мои новые крылья. Будет нова моя песнь!»

4.012. Хвала дерзновению проникла широко. Самые малые ученики обратились на путь исканий и пришли к Нам с разбором их устремлений. Каждый принес свои мечты: я разрушу все земные храмы, ибо Истина не нуждается в стенах; я орошу все пустыни; я открою все тюрьмы; я уничтожу все мечи; я проведу все пути; я утру все слезы; я обойду все земли; я напишу книгу человечества.

Но самый маленький обратился к зажигающимся звездам и сказал: «Здравствуйте, братья!», – и в этом дерзании привета ушло его «я».

Утвердиться в этом дерзании привета путь Вселенной.

4.013. Книга Фомы Кемпийского «Подражание Христу» давно оценена на Востоке, не только по содержанию, но и по значению названия. При средневековом идолопоклонстве Христу голос Фомы прозвучал протестом. Из-за стен католического монастыря раздался голос просветить лик Великого Учителя. В самом слове «подражание» заключена жизненная действенность. Формула «подражание Христу» является подвигом дерзания, свойственным духу сознательному, принимающему всю ответственность созидания. Именно сознательный ученик дерзает подойти к Учителю в подражании. Такой пример внес свет во тьму затхлости и создал за стеною затвора устремление к действенному дерзанию.

По согбенному сознанию Средневековья уместно было бы сказать «поклонение Христу», но восходящий дух дерзал призвать к подражанию. Каждый шаг благого дерзания должен сохраниться как веха шествия человечества.

Мы не обращаем внимания на некоторые монастыризмы содержания. Фоме не следовало влезать на костер, его задача была дать не запрещенную, но зовущую формулу.

Два вида истины: один требует подливки пламени костра, другой нуждается в безнаказанном распространении. Трудно сказать, который способ болезненнее автору. Иногда легче анестезировать последствие костра, нежели видеть искажение распространенного понимания. Так или иначе, благословенны дерзания, прободающие тьму.

Менее счастлив Христос в русской церкви. Хвала и поклонение удалили Его от народа. Осознайте смысл Великого Учителя!

4.014. В мире потеряно счастье, ибо счастье в духе. Отвернувшиеся от духа должны испытать несчастье, ибо иначе как же им вернуться? В этом смысл великих событий.

Поиски счастья через ложь и убийства! Можно радоваться, что искажения ускоряют эволюцию. Преступления дают огонь потухшему миру.

4.015. Империлом называется яд раздражения, призывающий опасность. Яд вполне конкретный, отлагающийся на стенках нервных каналов и таким путем распространяющийся по всему организму.

Если бы современная наука попыталась беспристрастно исследовать нервные каналы, принимая во внимание астральные токи, она бы натолкнулась на странное разложение астрального вещества при прохождении по нервным каналам – это и будет реакцией империла. Только покой может помочь нервной системе справиться с опасным неприятелем, который может вызывать самые различные раздражения и мучительные сокращения организма.

Страдающий от империла должен повторять: «Как все прекрасно!» И он будет прав, ибо эволюция протекает законно, иначе говоря, прекрасно. Чем выше нервная система, тем мучительнее отложение империла. Тот же яд при одном ингредиенте может способствовать при разложении материи.

4.016. Не много стоят люди, неспособные отличить ласточку от коршуна. Но что заслуживают те, кто, ощипывая орла, думают приготовить из него кривобокую утку! Берегитесь лицемеров, особенно своекорыстных умников, приготовляющих окрошку духа. Явление ненарушимости законов мира сверкает, как меч, потому некуда преклонить голову лицемеру. Так учитель, не дочитавший заветы Учения, подобен ослу под грузом зерна. Также рыбак, приготовивший корзины для непойманной рыбы, подобен лисе под курятником.

4.017. Смятение мира велико! Ущемление Учения действует как бумеранг, и бьет ущемляющего. Но воздух полон стрел.

Утрите пот неприятельских нападений. В час нападения хочу беседовать о вечных предметах. Будем радоваться, ибо приумножаются возможности. Я считаю, как каждое неприятельское сердце растит зерно пользы.

4.018. Астрохимия позволяет определить лучшие воздействия на определенные организмы. Астрология – не что иное, как формула астрохимии. Человек, вошедший в дом, наполненный никотином, унесет на себе ядовитые осадки. Так же точно человек, впервые непосредственно испытавший воздействие астрохимических лучей, будет всегда звучать особо сильно на одно сочетание. Можно легко установить, когда нужно приблизиться к желательному лицу.

Также пресловутые солнечные пятна усиливают химические воздействия. Люди твердят о смятении мира в период солнечных пятен. Даже слабое представление толкает к верным соображениям. Но если вспомним поражающие химические реакции, то не трудно понять насыщенность пространства самыми действительными составами окисей металлоидов. Можно ли легкомысленно отрицать эволюционную мощь материи, когда из Беспредельного Резервуара льются на наши головы лучи несказанного напряжения!

Особо чуткие организмы могут подтвердить, что в кульминационный период солнечных пятен лучи светила становятся для них невыносимы по своему качеству. Также во время падения крупных метеоров можно ощутить сотрясение нервной системы. До сих пор люди не могут осознать своего положения в гигантской лаборатории. Уже одно такое осознание вооружило бы человеческий организм и вместо тревожных наблюдений над дрожанием сейсмографа обратило бы поиски в Беспредельную Высь, такую же материальную, как пропитание завтрашнего дня, такую же величественную, как светил численность.

4.019. Из всех созидательных энергий самой высокой остается мысль. Что же будет кристаллом этой энергии? Кто-то думает, что точное знание будет венцом мысли, но вернее сказать, что увенчает мысль легенда. В легенде сложится смысл созидательной энергии и в сжатой формуле выразятся чаяния и достижения. Не верно думать, что легенда принадлежит призрачной древности. Непредубежденный ум отличит легенду, творимую во все дни Вселенной. Каждое народное достижение, каждый вождь, каждое открытие, каждое бедствие, каждый подвиг облекаются в крылатую легенду. Потому не будем презирать легенды истины, но посмотрим зорко и позаботимся о словах действительности. В легенде выражается воля народа, и мы не можем назвать ни одной лживой легенды. Духовное устремление мощного коллектива запечатлевает образ истинного значения, и оболочка символа означает мировой знак, как мировой язык, который неминуем в эволюции.

Правы искатели общего языка. Правы созидатели легенд мира. Трижды правы носители подвига.

4.020. Новое нужно понимать как неотложно полезное. Всякая неприменимая отвлеченность не имеет места. Мы устали от воздушных замков. Даже дальние миры должны быть введены в конкретность. Овладение куском льда или химизмом солнца должно войти в сознание так же, как значение малейших продуктов материи.

Приостановка осознания духа объясняется притуплением внимания к явлениям природы. Разучаясь наблюдать, человек теряет способность синтеза.

Разрушение денежных знаков освободит человечество от тисков, стесняющих зрение. Бывают моменты эволюции, когда мешают стены, сложенные для собирания условных знаков. Пришло время освобождения знания за личною ответственностью полезности.

Свободный ум имеет право искать новый узор из неожиданных сочетаний. Эти неожиданные нити доведут его до высших слоев материи. Глядя на робко ограниченную игру, можно советовать смешать знаки для лучших сочетаний.

Любуйтесь великой игрою Матери Мира!

4.021. Рассуждения об исторической клевете правильны. Клевета есть топливо костра подвига. Клевета неудобна лишь для общежитейских действий современности, но в исторических перспективах пламя клеветы самое разноцветное, и без клеветы благодарное человечество похоронило бы самые яркие явления.

Тактика Адверза предусматривает, чтобы колокола человеческие не молчали. Музыка сфер нуждается в аккомпанементе, но безумные завистники полагают, что их вой уплотняет атмосферу, чтобы симфонии вечности не достигали Земли. Но добрый хозяин найдет применение всем отбросам. Подобно, пусть факелы клеветы освещают путь неуклонного подвига.

Называя Наших послов шарлатанами, люди выдают им свое свидетельство о необычности. Ведь ласки низших животных бывают очень грубы. А грубость последышей уходящей расы превысила даже Средневековье! Не столько подлость, сколько грубость восприятий делает массу человечества непригодным материалом. Именно, грубость создает легкомыслие и за ним предательство.

Потому определим клевету как факелы дикарей, но в ночных переходах всякий огонь полезен.

4.022. Нет более несправедливого суждения, нежели на основании очевидного действия. Узнавая кажущееся следствие, люди теряют нить действительности. Учение, которое ведет к истокам действительности, люди обычно называют мечтами.

Жизнь не носит признаков зарождения, но являет разложение явное. Таким образом, можно погрузиться в разложение и легко миновать ценности зарождения. Процесс зарождения скрыт сознательно, иначе стихии уничтожили бы зерна возможности. Инертность есть основное свойство стихий, и для сообщения им эволюционной энергии нужен удар духа того состояния, которое может вместить мысль. Так мысль является корреспондентом стихий.

Когда говорится о необходимости усилить мыслительный аппарат, тем самым сказано о необузданном натиске стихий. Определенные периоды планетного существования подвержены натиску стихий. Можно им противопоставить лишь упорное устремление народов к обновлению жизни, и это насыщение мысли даст концентрацию Учения и, как разящий меч, разрубит клубы неосмысленного хаоса. Мысль противопоставляется стихиям, иначе равновесие настолько нарушается, что можно ожидать космических явлений. Год голода, засухи и болезней не будет ли следствием падения мысли? Мысли одного человека не могут противостать стихиям. Поворот сознания не может еще оформить сознательную мысль. Лишь осознательность и ответственность могут дать потенциал мысли. Иначе паруса в вихре урагана будут подобны напряжению бессознательности.

Наблюдаем большое напряжение как магнитных волн, так и химических лучей. Мысль человеческая изогнулась, как незакаленный клинок, и в глубине сознания шевелится хаос. Можно ли существовать? Идея Нашего Маяка начинает входить в умы, ибо понемногу ничего другого не остается среди клубов хаоса. Как тяжко чуткому духу! Как следим за волнами неслыханной тьмы! Сердце может вместить лишь определенное количество стихийного яда.

4.023. Что же нагнало яды к земной тверди? Явление раздражения стихий нарождает сильный ядовитый газ. Обычно этот газ легко всасывается в пространство, но химические лучи солнца гонят газовые волны в слои, близкие к планете, – получается опасное явление, но предупрежденные могут победить явление отравы. Раздражение и его дитя империл легко согласуются с ядом пространства, называемым аэроперилом. Законы во всем одинаковы.

Учитель носит иногда маску против газа. Конечно, действие яда неравномерно, но чуткие аппараты звучат. Холодное время значительно уменьшает действие газов.

4.024. Возможен случай, что кто-то не согласится принять пророчество, скажет: «Все могу принять, за исключением пророчеств». Отвечайте: «Забудем это слово». Для вас будут значительны указы Невидимого Правительства. Ваше современное сердце предпочитает современное наименование. Мы не цепляемся за названия, для Нас существеннее, чтоб вы испытали на себе последствия указа, чтоб мозг ваш запомнил, что существует Невидимое Международное Правительство. Слишком ненаучно звучит слово «пророчество» в ваших словарях, но рабья привычка поможет вам классифицировать определенное понятие указа, а лазейка конспиратора воспримет факт Невидимого Правительства. К тому же сопоставление факта с последствием поставит на место ваше уважение.

За буквой Мы не гонимся, но полезное действие доводим до конца. Пора заменить библейские термины четкими понятиями. Для Правительства немного стоит ладанка в кармане. Нужна преданность, испытанная сознательным действием. Вы думали опрокинуть Нас на терминологии, но вызвали к жизни указ, последствия которого просим вас обдумать. Явите осмотрительность в словах и мыслях.

Яркость дерзаний Мы ценим, но уловка ничтожности не имеет места у Правительства.

4.025. При каждом химическом опыте бывает счастливая реакция, после которой начинается разложение вещества, – это момент созидательной удачи. Потому из падения Рима не следует делать вывод о неудаче Нумы Помпилия. Просто вещество изжило свои электроны. Так же постоянно будет со всеми эволюционными действиями. Люди обычно не понимают момента удачи, им кажется, что строение должно подыматься без конца вне всяких строительных законов.

Неверно подумать, что прошлый опыт Моего Друга мог быть не удачен. Не следует принимать во внимание нескольких глупцов, встреченных по пути. Ступени нового сознания сложились прочно. Также и путь, наблюдаемый нами сейчас, пролег удачно. Также могла благодарить барабанщиков Блаватская, ибо знала значение барабанной шкуры. Там, где толпа видит шарлатанов, туда подойдите со вниманием. Помните, что Христос и Будда были почтены этим титулом.

4.026. Вы часто задаете вопрос: «Как совместить указанную радость с безрадостным прикасанием к людям?» Конечно, каждый Учитель радуется беспредельной красоте дальних миров и мучается скорченным тупоумием воплощенных двуногих. Разве можно дать им ключ дальних миров? После каменной тягости тупоумия они еще переживут ядовитую слизь сомнения и ужас самомнения. Тогда явится бревно по затылку, и, слетев с лестницы, улитки мечтают прилепиться хотя бы к низшей ступеньке. Можно бы склеить поучительную детскую игрушку из этих катаний духа человеческого. Право, улитки крепче держатся на своей ступени. К тому же улитки не ведут бессмысленных войн.

4.027. Бездомие есть необходимое свойство Учителя. Местопребывание имеет Учитель, но не местожительство. Учитель входит в жизнь, но не являет обывательства. Учитель украшает спор, но не удлиняет его. Сожалеет, но не оплакивает. Учитель защищает, но не машет руками.

Утверждает, но не являет смущения. Предупреждает, но не являет промедления. В случае необходимости разит, но не ранит. Благодарит, но не забывает. Оценивает побуждения, но не являет слабости. Бережно заботится, но не утруждает. Не страшится, но не безумствует. Так берегите Учителя, явленного на развитие духа. Нужно растить дух сознательно.

4.028. Хатха Йога не должна рассматриваться как самостоятельная. Рост духа обращает ее в Раджа Йогу. Нельзя назвать ни одного достигшего посредством Хатха Йоги. К тому же в мире темных пережитков достижения Хатха Йоги могут принести даже вред, своеобразно укрепляя астральное тело. Факиры могут приспособиться к миру темных пережитков и незаметно ослабить восхождение мышления. Даже недвижимый созерцатель может достичь больше, ибо мысль есть Раджа сущего. Красота рождается молнией мысли. Так, конечно, пламенеющий Бхакти зажжет мыслью новые миры, и ступень Жнана будет лишь улыбкою Раджа Бхакти. Потому Хатха и Жнана несамостоятельны.

Какой мудрец знания не будет владыкою любви?

4.029. Утверждайте, как свое строение, Учение Наше. Дыхание преобразований пусть наполнит все ваше существо. Смысл общины в едином помысле о развитии мира. Раздел низших материальных благ придет как следствие понимания высшего утверждения. Не важны мысли о низших материальных проявлениях. Также нужно отказаться от количества и устремиться лишь к качеству.

О благе качества и вреде сомнения нужно твердить не уставая.

4.030. Когда Наш сотрудник кончал длинный ответственный химический опыт, ребенок воскликнул: «Как хорошо играет он со стаканчиками!» Когда увидим человека, идущего в гору, разве поймем, что он спешит к Учителю? Когда увидим дровосека, разве поймем, которую ступень дома он будет укреплять? Когда встретим женщину, несущую воду, разве поймем, кого она напоит? Когда усмотрим запертую дверь, разве поймем, кто выйдет первый через нее? Когда услышим нежданный гром, разве поймем, где промчалась стрела?

Но люди знают, что нагнувшийся поднимет камень убийства. Знают, что садящийся на коня спешит с доносом. Знают, что призывающий утверждает ложь. Знают, что подающий руку горит предательством. Знают, что каждое движение направлено по их мышлению.

Бедные! Кто наградил вас проклятием самости? Где нашли предрассудок решения? На каком перекрестке вы услышали глашатаев клеветы? Самый привет кажется вам осуждением. Надеетесь, что горы выдержат устрашения клеветников и океаны не иссякнут от предательства.

Урей познания еще не скован!

4.031. Необходимо различать возмущение духа от раздражения. Огонь раздражения нужно делить на два вида. Когда раздражение имеет безличный космический характер, тогда яд его может быть унесен потоком праны. Но если самомнение или саможаление углубит раздражение, то осадок яда отложится на центрах. Тогда нет возможности удалить его, разве что изжить космическим мышлением.

Качество мышления надо осознать как целение. Качество признательности является также лучшим очищением организма. Нашедший зерно и понявший заботу Пославшего может устремить признательность в пространство. Велика целебная сила эманации благодарности.

Нужно все отвлеченное провести в действительность.

4.032. Международное Правительство никогда не отрицало своего существования. Оно не обнаруживало себя манифестами, но действиями, которые не упущены даже официальной историей. Можно назвать факты из французской и русской революций, а также из англо-русских и англо-индийских сношений, когда самостоятельная рука извне изменяла ход событий. Правительство не скрывало наличия послов своих в разных государствах. Конечно, эти люди, по достоинству Международного Правительства, никогда не прятались.

Наоборот, они держались на виду, посещали правительства и были замечены множеством людей. Литература охраняет их имена, приукрашенные фантазией современников.

Не тайные общества, которых так боятся правительства, но явные лица посылаемы указом Невидимого Международного Правительства. Каждая подложная деятельность противна международным задачам. Единение народов, оценка созидательного труда, а также восхождение сознания утверждаются Международным Правительством самыми неотложными мерами. И если проследить мероприятия Правительства, то никто не обвинит его в бездействии. Факт существования Правительства неоднократно проникал в сознание человечества под различными наименованиями.

Каждый народ оповещаем лишь один раз. Посольство бывает лишь один раз в столетие – это закон Архатов. Устремление явления Невидимого Правительства подлежит соотношению мировой эволюции, почему в основу заключений полагаются точные математические законы. Нет личного желания, но непреложность законов материи. Не «хочу», но «знаю». И потому решение при волнении потока все же неизменно.

Можно взойти на гору с севера или с юга, но само восхождение остается неизменным.

4.033. Феномены, участниками которых вы были, требовали спокойствия, но можно было заметить, что кроме спокойствия требовалась еще какая-то нагнетенность. Это условие составляло как бы нагнетение энергии по закону насоса. Потому правильнее сказать, что для явления феноменов нужно насыщенное спокойствие.

4.034. Именно устремление при росте сознания заключается в центр солнечного сплетения. Если бы стремление нарушило справедливые преграды, тогда неминуема так называемая огненная смерть. Неизощренное сознание переносит аффект устремления, но дальнейшее восхождение требует положить временно ценность в сохранный ларец.

Каждая мысль производит отложения на стенках каналов нервной системы. Чем совершеннее устремление, тем отложения фосфоричнее; тогда единственным достаточно защищенным местом для горючего материала будет солнечное сплетение, которое постепенно втягивает отложения служебных каналов. Иногда такое втягивание настолько бывает энергично, что вызывает звездообразное болевое ощущение. Тогда Руководитель должен применить охлаждающий луч, который способствует вытягиванию отложений от конечностей к центру. Все это – процесс расширения сознания. По ступеням трехлетий можно следить за изощрением восприятий. Ступень требует сохранения ларца для следующего счастливого расходования.

Будем охранять закон жизни, который ведет по лестнице красоты счастья.

4.035. Когда говорится о полезности кого-либо, не следует думать, что он назван устоем Учения. Нужно брать вещи в их действительности, ибо преувеличение одинаково по природе с преуменьшением. Не надо тащить силою на небо, в урочный час слепец прозревает. Полезно указать меру порядка жизни, чтоб низшие могли видеть целесообразность технических приспособлений, избегая лишнего сора, но не нужно насильно умывать. Проследите полезность каждого посланца и не возложите груз верблюда на осла.

4.036. Нужно каждое движение сознания устремлять к потоку эволюции, каждый шаг жизни считать неотъемлемым от совершенствования. Форма застывшая пригодна для повторения, но поток не повторяет ни одной волны. Сон или бодрствование, работа или отдых, движение или покой – одинаково все несет нас к завершению плана жизни. «Как оторванные листья», – скажут робкие. «Как зерна посева», – скажут разумные. «Как стрелы света», – скажут смелые.

Кого пугает шум потока, тот еще не родился в духе. Кто летит с волною, тот может мыслить о дальних мирах.

4.037. Отвечайте, когда видите способность воспринять ваш ответ. Часто вопрос не предполагает вашего ответа, тогда нужно найти созвучие, прежде чем направить мышление по новому пути. Напрасно думать, что ток, пресекающий мышление, менее опасен, нежели нож для артерии. Мы должны не перерезать чужое мышление, но вливать новую кровь жизни питанием нервной системы. Каждое ответное слово должно быть не гробовым гвоздем, но лучом врача. Отложенный ответ придет в виде совета.

4.038. Желающему приблизиться к сотрудничеству дайте явить понимание. Скажите врачу – можно проявить находчивость в применении мускуса, валериана и кедровой смолы. Можете явить наблюдательность, описывая жизнь протекающую. Можете явить стойкость в устремлении к Учителю без сомнения и без предрассудков.

На жизненных проявлениях только можно показать качество достижений, и Мы оценим каждую черту продвижения. Каждый час может принести новую неотъемлемую возможность. Явное преимущество может быть получено явным проявлением, – так законно слагаются достижения.

4.039. Напрасно думать, что здесь легко потерять что-либо, гораздо труднее найти. В понятии потери заключается нечто приобретенное. Все приобретенное будет тащиться за приобретателем. Подчас невозможно избавиться от вещественных и отвлеченных собственностей. Потому советуем принять собственность с полной за нее ответственностью. Отсюда проистекает высокое качество вещей и мышления. Волочить за собою лохмотья пережитков тяжко.

Как истребить язвы мысли малодушия и предательства? Лечить ауру нельзя кедровой смолой, нужно опалить язвы пламенем потрясения и найти мужество принять боль. Но как же возникнет мужество при малодушии? Ужас потрясает малодушие, но ужас для нас совершенно непригоден.

Запасающийся приобретением, думай о качестве!

4.040. О награде мечтает слепец; прозрев, он поразился бы самонаграждением. Преуспевая сознанием, человек движется, полный радости, и мысль о награде вернула бы его в рабство. Дело в том, что много рабов; именно они думают скрыть рабство духа под ледяной непроницаемостью и кажущимся отказом от того, чего не имеют. Каждый награждаемый есть раб. Эволюция может строиться лишь свободным сознанием без самомнения и самоунижения.

Молот духа – лучшее орудие для достижения.

4.041. Мосты, переходимые между ступенями расширения сознания, существуют вне текущих событий. Ошибочно ждать каких-то внешних созвездий, работа змея солнечного сплетения протекает самостоятельно. Только особая чувствительность к атмосферическим явлениям сопровождает внутреннюю работу. Уплотнение окружающей атмосферы осложняет работу нервной системы, потому спокойствие нужно как медицинское условие.

4.042. Нужно отличать три группы лекарств: жизнедатели, охранители и восстановители. Оставим Нашим врагам четвертую группу – разрушителей. Первое внимание обратим на жизнедателей, ибо они работают, прежде всего, на нервную систему. Нервные центры и выделения желез образуют будущее направление медицины. Через эти области человечество подойдет к обнаружению тончайшей энергии, которую для упрощения пока называем духом. Явление нахождения эманаций этой энергии будет ближайшим шагом развития культуры.

Металлизация культуры растений даст полезные выделения корней. Потому следует еще раз обратить внимание на растительный мир. Кстати, понаблюдайте питательность овощей и злаков – будут неожиданности.

Неразборчивость человеческого питания поразительна – говорю о качестве.

4.043. Ученик не должен быть одержимым, и Учитель – поработителем. Между тем, требуется осознание Иерархии и согласованность действий, совмещение свободной воли с признанием Учителя. Обычно смущаются слабые умы. Конечно, условия и ограничения противоречат свободе в ее вульгарном смысле. Но осознание целесообразности и культура составляют великое значение Учителя. Принять понятие Учителя будет прохождением первых врат эволюции. Не нужно в понятие Учителя вносить надземные предпосылки. Им будет тот, кто подаст лучший совет жизни. Эта жизненность охватит и знание, и творчество, и Беспредельность.

4.044. Не говори: «Не помню», но скажи: «Не сумел наблюсти». Не клевещи на память, но оглянись на неуменье наблюдать. Люди легче упадут с лестницы, нежели осмотрят ступени.

Не говори: «Не знаю», но скажи: «Еще не успел узнать». Ни возраст, ни состояние здоровья, ни условия жизни не оправдывают гробовое «не знаю». Задор жизни наполняет признание готовности узнать.

Не говори: «Я решил», но скажи: «Полагаю целесообразным». Целесообразность легко углубить, но менять решение недостойно.

Главное, не вызывай несчастья так настойчиво, как обычно делают люди.

4.045. Нужно решительно сказать людям, что Новый Мир вошел в жизнь. Не готовы люди принять участие в делах созидания. Ошибка думать, что завоевание отвечает задаче Нового Мира. Будет ли это завоевание земель или класса людей, оно будет принадлежать уходящему мышлению. В процессе эволюции возможно лишь думать о восхождении сознания на основе свободы возможностей.

Среди моментов развития человечества можно наблюдать явления эпох обогащения сознания. Не будем скрывать, что именно теперь перед человечеством открыта книга нахождений и света дерзаний. Эти зрелые плоды терний коллектива готовы открыть свои зерна. Можно ли рассечь эти плоды оружием, или потрясти устрашением или согбенным малодушием, или захватить предательским лукавством? Нет, только единение сознания и построения знания пошлют человечеству дар новой расы. К тому не космические явления, но ток мысли даст толчок.

Не упустим урочный срок, когда молнии мысли могут дать решение мира. Не просто предлагаем человечеству мыслить, но осознать астрохимический момент планеты, когда мысль напряжет атмосферу, как химический ингредиент.

Впрочем, пока не осмыслено значение мысленной эманации, до тех пор мысль будет скользить по лбам скептиков, а момент не ждет.

4.046. Можно по некоторым признакам различать народы восходящие и нисходящие. Народ, которому еще может предстоять восхождение, будет мечтать о герое, но дряхлому народу понятие героя будет обременительным и ненужным. Пусть этот народ еще залит золотом, пусть самомнительность пылает, но подвиг будет ему неприличен. Пыл явления дерзания покинул стены города рассудка.

Каждый помнит детей, ушедших из дома за счастьем, и сказки всех времен отдают счастье этим детям.

4.047. Люди часто не прочь помечтать о перемене основных функций организма. Принцип зачатия плода, или разложение материи, или невесомость тел, или произвольная материализация так же, как и другие физические нововведения, обсуждаются даже в клерикальных изложениях. Казалось бы, что кругозор возможностей должен расти с малолетства и, попадая в лабораторию точных изучений, должен крепнуть, но именно тут несовершенство расы ставит преграду. Смелый искатель, преданный точной науке, обращается в обывателя и начинает подражать дедовским обычаям.

Мы видели, как красное пламя восстания обращалось в чад очага. Мы считали знамена света, перешитые на ступени предрассудков. Мы убеждались, как чистые здания перекладывались под базар. Робкое невежество плело тенета и больше всего боялось оттолкнуться от мшистого берега тления костей.

Учение эволюции показывает, что робость человеческая возрастает перед сменою расы. Но срок приходит, и ненаучившиеся плавать должны будут наглотаться соленой воды.

Посмотрим прыжки дерзающих.

4.048. Очень спешно нужно приготовить путников к пониманию Учения. Самое простое претворение улучшения жизни поможет им следовать необычной дорогой. Полезность приведет к исканию красоты. Явная жизнь обнаружит запросы целесообразности. Простое изложение даст уверенность выполнимости. Как легче, как скорее, как полезнее, – так подойдут.

Дерзания несвязанного человека неотвлеченны. Смелость птицы, летящей за море, подает знак человечеству, хотя никто не считает ласточку героем.

Все-таки проветрите ваши склады и стены.

4.049. Спросят: «Кто дал вам право дерзать?» Скажите: «Дерзаем по праву эволюции». Право эволюции начертано пламенем в сердцах наших. Истину непреложности восхождения никто не отнимет. Перед толпами и в одиночестве одинаково мы знаем наше неотъемлемое право. Можем утверждать, что только слепой не видит направления эволюции. Когда же четко обозначена дверь знания, то не трудно устремиться из тьмы.

Дерзания! – разве можно понимать их как неслыханный подвиг? Разве дерзания не будут трапезой каждого дня и одеждой каждого помысла? Стены темницы разве не станут прозрачными? И разве не растворится печать тайного письма для дерзающего?

Советуя дерзания, Мы предлагаем путь легчайший. Сердце знает истину этого пути. Нельзя указать сейчас другой путь.

Явите дерзания!

Много пламени в мире, но пламя плавит основание Нового Мира. Кузнец, держи молот!

4.050. Когда же люди поймут значение мысли и слова? Все-таки для людей просыпать мешок малоценных зерен гораздо значительнее, нежели просыпать уничтожающие слова. Любой грызун подберет зерна, но даже Архат не уничтожит следствия мысли и слова. Отправляясь в плавание, берут лишь избранные вещи, но речь не хочет понять смысла и последствия. Мы не устрашаем, но дым за пазухой можем указать.

4.051. Правильно помнить, что работа с Нами имеет лишь одно направление соизмеримости и целесообразности. Предатель пути просто лишен этих качеств, и судьба его подобна котенку в море.

4.052. Слово «раскаяние» отсутствует в словаре Сензара. Оно заменено известным вам выражением «разумное сотрудничество». Обдумайте ипокритскую природу понятия раскаяния. Для народа легче всего явить существо раскаяния на медицинском примере. По испорченности мышления человек наносит рану своему собрату, но ни мысли, ни слова не залечат эту рану. Придется рядом упорных действий соединить порванную ткань. Для восстановления целесообразности придется проявить разумное сотрудничество. Последствие действия можно заживить лишь действием. Никакие словесные утверждения, никакие клятвы не имеют значения.

Кто же познал свое неразумие, пусть покроет его действительным разумием. Исчерпать неразумие можно разумным сотрудничеством.

Платное отпущение раскаявшегося грешника не есть ли самое тяжкое преступление? Денежный подкуп Божества не хуже ли первых форм фетишизма? Этот устрашающий вопрос надо освещать многосторонне, иначе белье человеческое останется очень грязно.

4.053. Также нужно возвращаться к змеиному яду сомнения. Два вида сомнения: одно – свивающее логово во тьме, неподвижное и колючее, другое – всегда ползающее, скользящее и вертящееся. Обычно первое принадлежит молодости, второе – старости. Основа не столько боязнь, сколько лживость натуры. Вспоминая свою бывшую лживость, люди приписывают происходящему свои свойства. Хотя человек не любит наблюдать себя, но судит всегда от себя.

Пробуйте пытаться уловить кончик сомнения. Не связывайте свой шаг этими пятнистыми путами. Истинно, легче носить змею на груди, нежели обвиться удавом сомнения.

4.054. Поскорее явите сознание Нового Мира. Покиньте воспоминания. Может ли возница устремляться, глядя назад?

4.055. Именно, делите мир не по северу и по югу, не по западу и востоку, но всюду различайте старый мир от Нового. Старый мир ютится во всех частях света, так же Новый Мир нарождается всюду вне границ и условий.

Старый и Новый Мир отличаются в сознании, но не во внешних признаках. Возраст и условия не имеют значения. Красные знамена часто подымаются руками старого мира, полными предрассудков. Часто в уединении бьется сердце, полное блистаний Нового Мира. Без снисхождений делит себя мир на наших глазах. При неумелости, но полное дерзаний растет новое сознание. Несмотря на опыт, поникает старая мысль. Нет сил, которые могли бы задержать океан Нового Мира. Мы сожалеем о бесполезной трате энергии отживающего сознания. Мы улыбаемся дерзаниям сознающих право расширять новые достижения. Каждая ошибка, совершенная для Нового Мира, превращается в цветок смелости. Каждое ухищрение бальзамирования старого мира остается островом ужаса.

Старый мир отвергал Матерь Мира, новый начинает ощущать Ее прекрасное покрывало.

4.056. Правильно рассуждение об опасности насильственных волн в низших слоях нашей атмосферы. Однобокое сознание может принести небывалую катастрофу. Столкнувшиеся лучевые и звуковые волны могут вызвать тяжкие мозговые явления.

Куда же направляться сознанию? Конечно, в реальную Беспредельность. Значит, пора от грубых слоев материи перейти к исследованию тончайшей энергии.

4.057. Вспомним легенду Грааля. Преданный Учению Титурель получил мощь Света. Преемник его пал во тьму и кровоточил неисцелимою раной. Для напоминания лучших времен останки Титуреля были выставлены на виду. Слова великого мертвеца твердились, тем не менее, чаша Истины потухла. Нужен был приход нового героя, чтобы взять из рук недостойного преемника Титуреля чашу Истины, и тогда засиял Огонь мира. Эта легенда достаточно известна на Западе, хотя первоначально она возникла на Востоке. Не напоминает ли вам она некоторое современное нам положение?

4.058. Можно явить память о героях, но каждый час приносит свое решение. Рушение части скал открывает новые золотые руды.

Не разрушайте чужой храм, если не можете немедленно воздвигнуть на месте том новую храмину. Место храма не должно оставаться пустым.

Для выражения качеств Бога человечество надумало множество имен. Каждое понятие продолжало нить знания. Нет ворот на Востоке, на которых бы не было начертано Имя Высшего Познаваемого. Поистине, не войти в область Востока без знания. Не забудем, что на камнях Восток писал свои утверждения.

4.059. Пространность Учения обратно пропорциональна степени сознания. Чем шире сознание, тем кратче формула. Для близких достаточно одного слова и одной буквы. Первый завет грому подобен, но последний творится в молчании.

4.060. Какая великая игра Матери Мира! Она подзывает детей от дальнего поля: «Спешите, дети, хочу научить вас. У Меня приготовлены для вас зоркие глаза и открытые уши. Присядьте на Мое покрывало, будем учиться летать!»

4.061. Правильно думаете о разнообразном воздействии человеческих излучений на окружающее. Убедительный пример можно видеть на воздействии человека на животных и на растения. Дайте в руки человека животное или растение и можете заметить разницу состояния объектов и типы уничтожения энергии жизни. Как вампир, высасывает всадник коня, или охотник собаку, или садовник растение. Ищите причину в излучении человека.

Наблюдайте и пишите историю болезни духа. Физическое очевидное таит корни в давних накоплениях. Советую относиться холодно к людям с больными излучениями. Лечение холодом скорее всего укрепит их. Не нужно холодотерапию понимать как жестокость; ведь Мы напоминаем чутко отворить дверь каждому стучащемуся.

4.062. Умейте знать, что в мир пережитков приносите лишь накопленное. Неумение таким и останется. Можно желать получить то, что научились желать. Почти невозможно обрести в Мире Тонком новый размер сознания, потому запасайтесь сознанием, чтобы не ходить в обветшавшей одежде.

4.063. Если заметите в Учении повторения, значит, можете найти новые подробности или подчеркнуть малопримененный в жизни указ.

Нужно помнить, что полезность применения праны может быть расширена на целый коллектив. Не только для себя можно применять прану, но можно посредством психической энергии передавать часть своего запаса другим.

В древности больное тело окружалось здоровыми для поддержания сил, но такой вампиризм не может быть указан. Совершенно другое значение имеет сознательная передача, добровольная и доброжелательная, не только одному лицу, но даже нескольким одновременно, если есть умение делить посылки пропорционально. Получается важный опыт, когда материальное благо передается психической энергией. Весомое вещество пересылается невесомой энергией; не внушение, но конкретная посылка.

4.064. Явления Наших Собратьев могут быть личными при затуманенных ликах. Если затуманено лицо, будьте уверены, что данное Лицо погружено в длительный опыт, требующий фиксации глаз. Если женская фигура имеет закрытое лицо, то явление относится к Матери Мира.

4.065. Если спросит вас совсем простой человек: «Какие задачи Учения?», скажите: «Чтоб тебе было хорошо жить». Не нужно его загромождать сложными соображениями. Пусть все его существо проникается сознанием, что все Учение заботится об улучшении его жизни. Понятие ответственности придет после. Первое – возвестите радость и улучшение жизни.

4.066. Можно ли открыть истину развития миров людям, когда даже пропитание не утверждено! Нужно избегать даже намека на отвлеченность.

4.067. Как пробудить преданность? Целесообразностью. Как улучшить качество? Явлением почтения мастерству. Как пробудить плодотворность? Желанием красоты.

4.068. Закажите ребенку описать, как ему представляется Новая Страна. Именно так можно проследить за проявлением невиданного. Создать толчок к реализации мечты есть лучшее задание для детей. После задайте описать обычный кусок гранита. Это будет для находчивости. Может быть, камень даст ему представление о твердынях дальних миров. Из обычного можно извлечь искры красоты.

4.069. Много раз вы услышите житейскую формулу: «Я отошел и затем приблизился». При этом умейте сказать: «Сколько возможностей утеряно ваших во время вашего танца!» Тому нет счета, сколько человечество теряет от личных прыжков. Удаляется самомнением и приближается самолюбием. Эта знаменитая внутренняя работа напоминает чад фитиля. Умение скрывать истинную причину марша взад и вперед может натереть пол, но пузыри на подошвах потребуют болезненного прокола.

Каждого отходящего спросите: «В чем обида?»

4.070. Следует отличать однобокое сознание от односторонней энергии. Иногда Учитель прилагает одностороннюю энергию, чтобы добиться движения духа в определенном направлении. Из этого не следует выводить представление, что сознание Учителя однобоко.

Умейте сокрыть сознание, когда нужно послать стремительную стрелу. Только недоучки пытаются разложить на окнах сухие веточки напыщенности. Чей дом наполнен знанием, тот не боится отрезать ломоть мысли.

Посев однородных зерен дает сильный урожай, но еще сильнее составы целебных зерен – послужат они взрывам духа.

4.071. Урусвати, чувствуя боль магнитной стрелы, приобщилась к течению волн дальней планеты. Правильно думать, что магнитные токи являются каналами между планетами. Изучение общения между мирами должно пойти по каналам магнитных волн, но, конечно, духовное сознание не должно быть забыто.

4.072. Наконец, научились ли вы радоваться препятствиям? Можем ли Мы быть уверены, что кажущееся препятствие удесятерит находчивость вашу? Можем ли Мы утвердить вас воинами побеждающими? Можем ли явить вам стрелу помощи, зная, что вы уловите ее на полете? Можем ли Мы произнести вместе с вами слово Нового Мира? Можем ли Мы понять, что ради красоты созидания сожжена одежда ветхости? Может ли Матерь Мира доверить дозору вашему ткань Света? Может ли Лев устремиться на помощь вам? Может ли Свет осветить вашу тропу? Победа стучится. Наконец, умеете ли вы обращать даваемое Учение на себя? Можем ли доверить вам знаки для ношения на себе? Можем ли устремить луч совершенствования? Можем ли поручиться о зоркости вашей? Можем ли Мы создать оплот самопонимания вашего? Можем ли Мы радоваться непреложности вашего пути? Может ли Матерь Мира назвать вас справедливыми? Может ли Лев стать стражем дома вашего? Может ли Свет пролиться на ступени новые? Отомкните двери ваши!!

4.073. Вы знаете, что на высоте 11 000 футов астральное тело приобретает особое качество. Также каждая высота имеет значение для каждого тела. Вы могли заметить, что на высоте 7 000 футов человек может уменьшить количество пищи, и эта потребность уменьшается постепенно и к 16 000 футов дает уже ощутительную разницу. После 9000 не советую употребление вина, кофе, перца и других пряностей. После 17 000 футов даже крепкий чай нежелателен. С уменьшением потребности еды уменьшается надобность сна, можно считать не более шести часов, а на 20 000 достаточно не более четырех. Таким образом, понятно, что на больших высотах можно почти не спать, и вопрос пищи приобретет иное исчисление.

Невозможно принимать указанный вам валериан с пряностями. Конечно, на высотах вредно оставить количество пищи, нужное для низин. Горы знаменательны как начало, выводящее из низших земных условий. На высотах можно ощущать выход из обычных требований земли. Конечно, если даже для астрала высота 11 000 футов имеет значение, то для земных тел каждая тысяча возносит в особенные условия. Было бы непоправимой ошибкой пытаться искусственно сводить горные условия к земным привычкам. Запомните и приложите.

4.074. Каждая оболочка есть исказитель действительности. Можно напрягать всю зоркость, чтоб достигнуть меньшей степени ложного представления. Каждая зримость, каждая рефлекторность, каждая мысль проливают свою мнимую окраску.

4.075. Мы готовы ко всякому духовному кровосмешению. Люди легко нагромождают элементы несоединимых стихий. Они сочетают отца-огонь с водою-дочерью и землю-матерь с воздухом-сыном. Если поколение будет испепелено, то им будет мало беды, они возложат ответственность на «Отца Небесного».

Невозможно привыкнуть к легкомыслию людских построений. Только духовное сознание подскажет, где несоединимые элементы. Люди не только по излучению, но и по основе стихий различаются. Основа остается незыблемой. Именно, по стихиям лучшие сочетания.

4.076. Поспешим, поспешим к понятию Учителя. Окружим его стеною преданности, и тем окружимся крепостью. После скитаний поймете: где удача – там Учитель; где поражение – там предательство. Там, где поражение, там мы ухитрились изогнуть, и сорвать, и истребить начертание целесообразности. В поражении мы отвратились от опытной стрелы помощи. Можем ли утверждать, что в час опасности мы произнесем Имя Учителя? Можем ли свидетельствовать об Имени Учителя? Можем ли найти высшую радость признательности Учителю? Или иногда помыслим, отчего Учение мало приспособлено к привычкам нашим? Отчего бездействие наше потревожено Учением? Отчего разбужено самооправдание сна?

Признательность и преданность в Общине Нашей цветут радостно. Если бы Наш провод принес известие, что сотрудник пожертвовал чем-то во имя Учения, это заставило бы Нас лишиться его сотрудничества. Наши сотрудники могут вмещать и давать.

Когда будете передавать Наше Учение, не кричите на площадях, но улыбнитесь приходящим. Пришедший осознает Учителя, но уловленный будет грызть цепи. Мы же ждем радости и принимаем лишь прекрасный цветок преданности. Поспешим осознать Учителя!

Утверждайте удачу, утверждайте радость, утверждайте понимание движения, оставьте мысли старого мира. Не устану твердить.

4.077. Знайте, что сочлены и сотрудники Международного Правительства должны повиноваться Указам. В последний раз обернемся на М., на историческое событие Ультиматума Нашего.

Эта вековая традиция предупреждения человечества производится с полным благожеланием, в этом основное условие, иначе роль посла не будет искренна и убедительна. Сен-Жермен говорил с Людовиком доброжелательно, так же М. обращался к Виктории. А Л.М. передал Наш Указ справедливо. Хвалю всех, кто поддержал Нашего посла однородными мыслями. Не отброшу явленного сотрудника за поддержание общих помыслов. При всех ошибках он сохранил дисциплину желания.

Если воину говорят: «Эта гора наша», – он принимает указ, иначе смысл Правительства пропадет.

Сен-Жермен заболел после своей миссии. Это случилось по причине недисциплинированного мышления одного сотрудника. Берегитесь пагубы недисциплинированного мышления. Мыслите лишь в новых формах. Задавайте себе задачи с конкретным решением вопросов жизни. Считайте день потерянным, когда не осмыслите Нового Мира.

Не затрудняйте дыхания космогонией, когда одолеваете высоты земли.

4.078. Невозможно было оторвать внимание от разложения клетки гранита; когда она достигает явления, сравнимого с клеткою беспозвоночных, – почти тот же пульс.

4.079. Кого можно назвать самым смелым? Пожалуй, крохотную бабочку, которая подвергается тем же атмосферным условиям, как и лев. Явления Учения наблюдайте над малыми, часто они выдерживают ураган озарения лучше великих явленных.

4.080. Если можно утверждать наличие мысли камня, то какая чистая радуга мысли наполняет пространство! Нужно привыкнуть к сознанию, что все сущее проникнуто мыслью. Явление неотвлеченное и весомое, конечно, остается в понятии энергии, но сохраняет потенциал сознания эволюции.

Чувствование растений недавно ограничивалось инстинктом, но исследования инстинкта относят его в область мысли, отсюда наблюдения и вниз и вверх. Обычна ошибка человекообразных, приписывающих себе исключительное право на мысль. На самых примитивных примерах можно показать, насколько мысль человечества разделена возрастом, положением и народностью. Именно среди людей можно иногда поражаться слабыми зачатками мысли. Зато безымянные пространственные мысли подымают дух.

Вы знаете, что видоизмененное радио может уловить пространственные мысли, и мысль, как вещество, может обоюдно питать и возрастать.

Задумайтесь над явлением мысли, осознайте распространение ее и радуйтесь лаборатории мысли, которая от клетки минерала до Беспредельности соединяет начала.

Магнитная волна, искра электричества и мысль – эти три встречают путника, стремящегося в Беспредельность.

4.081. Может ли мысль греметь? Теория эхо показывает, что мысль, так же как звук, в магнитных волнах будет расти, и слова «гром мысли» будут не гиперболой.

Именно, природу мысли надо исследовать. Например, могут ли известного характера и напряжения мысли влиять на жизнь растений? Как реагируют на разные мысли животные? Наконец, как чувствует себя среди мыслей сам господин человек? Как мысль влияет в химических соединениях? Не надо ли испытать мысль на лакмусовую бумагу? Не может ли мысль соревновать с сильным ядом или с музыкой? Вообще, надо обследовать мысль, как живой фактор сущего. Так можно будет перекинуть мост от психотехники к динамике, и даже к астрохимии. Так следует осознать экономику пространства.

4.082. Можно ли довериться слепому рулевому? Можно ли думать, что лохмотья старого мышления могут пригодиться для Нового Мира? Нужно понять, что дар Нового Мира будет принесен к открытым вратам. Новый Мир, действительно, хочет дать прекрасное одеяние, но приди, человек, прими ткань труда Матери Мира!

4.083. Постепенно разбрасывайте зерна Учения. Пусть неощутимо оно напитывает существо. Проповедь отошла, осталась жизнь. Одухотворяйте сознание собрата незаметными прикосновениями, приносимыми ему, как пища каждого дня. Откройте гнев его и погасите целесообразностью. Утвердите его в радости явления вмещения. Опасайтесь явить ему чудеса, откройте ему соизмеримость, уходящую в Беспредельность. Уничтожьте праздник, чтоб дать вечный праздник.

«Явление Моего праздника будет твоим. Путь Мой будет твоим достижением. Щедрость Моя будет твоим достоянием. Ты не заметишь ее, но изумишься преображению своему. Мне не нужно благодарности, но признательность будет пищей твоей, ибо огонь признательности превышает пламя других возношений».

«Учитель, вижу и помню неизгладимо».

Явленная череда Учителей сияет жемчугом междупланетным. Прибавь свою жемчужину!

4.084. Считаю, можно читать Наши книги каждому. Не вижу, кто из идущих к Нам убоится. Произведите разные испытания страха. Достаньте страшные маски и улыбнитесь, когда задрожит сердце. Где же уверенность в Учителе? Где же познание сил? Можно отличать Наших по первому зову. Как олень, устремится Наш. Не знаю чудовищной личины, могущей отклонить его.

Не будем брать примера с великанов и героев, напомню маленького индуса, познавшего Учителя. Мы спросили его: «Неужели солнце потемнеет для тебя, если увидишь его без Учителя?» Мальчик улыбнулся: «Солнце останется солнцем, но при Учителе мне будут светить двенадцать солнц». Солнце мудрости Индии будет светить, ибо на берегу реки сидит мальчик, знающий Учителя.

Есть проводники электричества, также есть объединители познания. Если варвар посягнет на Учителя, скажите ему, как человечество назвало разрушителей книгохранилищ.

Клевета в космическом отношении ничтожна, но может осложнять материальную сторону. В Нашем Огне клевета превращается в целебный цветок!

4.085. Могут ли Наши люди иметь около себя близких? Конечно, могут. Эти близкие углубят чувство ответственности, заботливости и находчивости.

4.086. Может Урусвати не утомляться вещами; можно понять, что наклон вреден напряженному солнечному сплетению. Поистине, лучше ехать верхом, нежели стирать и наклоняться. Тихо, тихо, чтобы ни капли энергии не расходовать, когда змий солнечный напряжен.

Нужно знать, что состояние открытых центров приносит качество погашения окружающего несовершенства. Не только развитие чувствительности, но принесение своих сил для улучшения окружающего. Так можно заметить, что уявление сил как бы поглощается пространством. Эта степень открытия центров называется «Лампада пустыни». После она заменяется степенью «Пустынного Льва».

4.087. Следует различать преданность безусловную от преданности условной. Чаще всего люди проявляют преданность безусловную при получении, но каждая отдача сопровождается всякими условиями. Вмещают получения, но ставят преграды в осознании, подозревая отдачу кусочка плесени. Между тем, надо запомнить, что степень преданности есть степень получения. Вера должна равняться точному знанию. Каждая условность веры дает условность последствий. Но никто не пожелает быть назван условным учеником. Такое название вызывает обиду. Точно так же реагирует закон на каждую условность. Но закон не обижается, он соизмеряет. Будьте уверены в соизмеримости преданности.

Устремление будет открытием дверей, но пусть вместят безграничную преданность Учителю.

4.088. Космогония должна вызывать величественные мысли. Если Бог несознательного народа сидит на краю ничтожного шарика, то высокий дух взирает в Беспредельность, украшаясь радостью познания без границ. Не унижайте Беспредельность!

4.089. Явление гармонии излучений лежит не только в однотонности. Так фиолетовая аура не чужда зеленой, или розовая может оттенять синюю. В этих дополнениях заключаются токи особых напряжений. Даже желательно комбинировать цвета как залог будущей радуги. Конечно, вибрации лучистых цветов настолько многотонны, что невозможно передать их по бедной гамме Земли. Так же, как нельзя уложить симфонию сфер в гамму звуков Земли.

Лиловый ваш и фиолетовый не имеют ничего общего с Нашим небесным пурпуром.

4.090. Простое утверждение знания даст выход противоречиям. Невозможно мыслить без уважения знания. Учитель предлагает положить знание в основу утверждения сознания. Укажите, насколько знание может проложить путь к единому Учению. Неужели человечество не может понять, что знание идет из одного Источника? Потому деление на знание и невежество будет делением света и тьмы. Мы легко Тору заменяем гимнами Вед и заветы Будды соединяем со словами Христа, ибо не видим отличия в Учениях одного Источника.

Чую трудность явления Моего без знаков Учения среди народа. Нужно разбросать среди малых зерна Учения. В срок эволюции зерна всходят быстрее.

Утверждение чистого действия будет знаменем Нашим.

4.091. Вмещение конечности Вселенной при осознании беспредельного пространственного принципа принадлежит к тем вопросам, которые ученик должен решить сам, ибо это называется «Сумма Суммарум». К осознанию этих пространственных понятий расставляются вехи, но формула должна быть произнесена самостоятельно. Формула соответствует степени «Пустынного Льва», она показывает вмещение отрыва от земли и земной собственности. Явление разделенных сфер нуждается в осознании этой формулы.

Насколько одна Беспредельность не представляет конкретных последствий, настолько конечность будет умаляющим понятием. Только соотношение этих антиподов составит правильное решение космогонической проблемы. Таким образом можно судить о вычислениях конечности, не умаляя величия Космоса.

Урусвати нашла правильное решение, которое делает дальнейшее суждение об образовании миров вполне конкретным. Ярко светит явление механики астральной.

4.092. Считайте часы больших явлений. Уже начинается слияние Вед с Трипитакою и с Каббалой, и заветы Учителей уносят невежество. Явите внимательное наблюдение над ростом знания в разных частях света. Утверждающие и отрицающие идут в одном направлении. Неповторенное время, как врата к сужденному. Мертвы, которым урочный час кажется обычным.

4.093. Не слушайте учителя, взимающего за учение деньги. Учение не может быть куплено или взято угрозами. Истинно, каждый может получить доступ к Учению, доказав преданность действием. Менее всего слово, больше всего действие приводят в Общину Знания. Если ребенок устремился к Общине, разве ему не найдется работа в Общине? Также каждый, принявший всем сознанием уложения Общины, разве найдет дверь запертой? Можно ли припомнить пример, когда чистое сознание осталось бы без ответа?

Ясно сказаны положения Общины Знания, никакое лукавство не затемнит их. Путник, заплати долг, иди без устали.

Сила притяжения основана на первичной энергии. Это сущность энергии.

Желтый цвет излучения обычно действует на Земле и среди многих людей. Зеленый являет достижение синтезом философии и творчества действия извне. Синий является цветом Водителя, насыщенного устремлением к эволюции. Фиолетовый – цвет Акаши, ведущий к дальним мирам и духовным построениям. Розовый, легко достигающий обобщения жизни через знание, может гореть ослепительно. Голубой – уявление начальных устремлений. Но качества цвета так многочисленны, что не хватит книги описать их.

Способность к дальним полетам есть достоинство и прерогатива женского начала, как можно видеть из Образа Матери Мира.

4.094. Кто-то не поймет вмещения равенства с Иерархией. Равенство заключается в потенциале духа, и Иерархия – в незаменимости опытных накоплений. Потому справедливо сказать, что комплекс знаний будет вратами к Иерархии. Обратите внимание на выражение «комплекс», ибо одна специальность не может составить содержание Иерарха.

Мысля о знании, осознайте Учителя. Истинно, почитание Учителя есть панацея даже от физических болезней. Труднее при условии открытых центров, когда каждое дыхание ветхого мира несет заразу и только дуновение истинной эволюции приносит оздоровление. Потому не застилайтесь ветхим миром и привлекайте малых к радости Нового Мира.

Во всем радостная, суровая целесообразность.

4.095. К великому Познавшему пришел ученик, желавший чудес: «После чуда уверую». Учитель печально улыбнулся и показал ему великое чудо. Ученик воскликнул: «Теперь я согласен под Твоей рукой пройти ступени Учения!» Но Учитель показал ему на дверь и сказал: «Теперь ты Мне больше не нужен».

4.096. Удивляюсь на ветхий мир. Явление солнечных пятен принесет неожиданную разноголосицу. Мир ветхий машет последним крылом; открытые центры возмущаются. Для каждого состояния центров нужна как бы эпидерма, которая нарастает болезненно.

Чистый воздух трудно вмещает азот жизни.

Урусвати не должна удивляться действию кундалини и оплечий, называемых крыльями подвига. Приближение к Нашей Области, конечно, окрыляет центры, но нужно сурово сдерживать пламенный дух. Перед нами не задача феномена, но внесение подвига жизни. Призовите осторожность. Ступайте бережно, пользуясь всеми средствами, полученными от Меня.

4.097. Укажите, насколько все препараты опия не свойственны на пути к Учению. Бессонная трезвость скорее приблизит к Нам.

4.098. Чистую молитву произносите в действии преданности. Умейте понять утверждение Учения в каждом дне. Успейте не потерять ни дня, ни часа. Умейте представить себя создателем целого мира действий. Умейте приложить силы к каждому проявлению. Умейте внести Учение в каждую мысль. Умейте расположить силы, как в боевом поле. Умейте почувствовать признательность, как связь радости с красотою. Достойно кончайте, ибо конец есть огонь достижения.

Главное предательство – знать Учение и не применять его. Хула на Учение хуже смерти духа, ибо тем самым человек исключает себя из сотрудничества и обрекает себя на Сатурн.

4.099. Укажу мощь обострить на лезвии меча Моего. Явление Учителя может озарить людей, если путь будет мощен знанием. Ящер силен, и колючи его кольца.

Католический мир выйдет на бой, ибо вы выводите Христа из темницы. Вместо золота возлагаете на главу Владыки радугу света.

4.100. Рок, который ведет к Нам, должен коваться ежечасно. Унижение явления соизмеримости подобно удавленнику. Кто отложил достижение, тот подобен утопленнику.

4.101. Присутствую при опыте перенесения силы человеческой на расстояние. Можно позвать любой предмет, можно передвинуть засов двери, прилагая энергию мысли к соответственной энергии предмета. Сам по себе опыт давно известен, но устанавливая общую ко операцию, следует помнить, что мыслящая энергия соединит все слои сущего. Не молотом соединим, но пронзаем мыслью даже составные предметы.

«Мудрость во всем», – помнит индус. «Сотрудничество во всем», – прибавит век Майтрейи. Не по приказу, не по гармонии, но молнией мысли соединяются сотрудники.

Явление кооперации различных слоев материи характерно для Нового Мира. Каждая эпоха имеет свой призыв. Сила мысли будет зовущим началом Нового Мира.

Пробуйте наблюдать жизнь так называемых неодушевленных предметов. Замечайте ваше воздействие на них. Не всегда смешон человек, говорящий с вещами. Окутывание мыслью служит созданием как бы целой атмосферы. Также роящийся столб мыслей проникает пространства дальних миров. Думайте о мысли как о реальном факторе жизни. Отсюда проистекает суровый контроль над потоком мысли.

4.102. Учитывайте каждое приближение к Нам. Делайтесь незаменимыми. Среди ночи покройтесь Именем Нашим. Среди дня застегните панцирь преданности.

4.103. Взаимоотношения Учителя и ученика.

Учитель дает указания в пределах дозволенного. Он возводит ученика, очищая его от ветхих привычек. Он предостерегает его от всяких видов предательства, суеверия и лицемерия. Он накладывает испытания видимые и тайные. Учитель открывает врата следующей ступени словами: «Радуйся, брат». Он же закрывает словами: «Прощай, прохожий».

Ученик избирает себе Учителя. Он почитает Его наравне с высшими существами. Он верит Ему и приносит Ему лучшие мысли. Он охраняет Имя Учителя и начертает Его на мече слова своего. Он являет прилежание труда и подвижность подвига. Он встречает испытания как свет утра и устремляет надежду на затвор следующих врат.

Друзья, если хотите приблизиться к Нам, изберите Учителя на Земле и передайте Ему руководство. Он скажет ко времени, когда ключ готов повернуться во вратах. Все имейте Учителя на Земле.

Урусвати слышит лишь под Нашим контролем.

4.104. Утвердитесь на мысли о желании Моем дать вам лучший путь. Считайте, как нужно помогать Моему желанию.

Пусть ничто ветхое не заслонит вашего стремления. Помните, что один оступившийся конь нарушает весь караван; потому скажите: «Иди крепче, иначе твоя судьба на копье».

Не скройте, как на весах колеблется приближение к Нам.

Скажем молитву Шамбале:

«Ты, Позвавший меня на путь труда, прими умение и желание мое. Прими труд мой, Владыка, ибо видишь меня среди дня и ночи. Яви, Владыка, руку Твою, ибо тьма велика. Иду за Тобою!»

Можете идти, как на гору радости. Завидны размеры борьбы за обновление сознания человечества. Учитель радуется решимости.

4.105. Ученики бывают четырех родов: одни следуют указаниям Учителя и восходят законно, другие за спиною Учителя превышают указания и тем часто вредят себе. Третьи пользуются отсутствием Учителя для пустой болтовни и тем разрушают путь свой. Четвертые за углом осуждают Учителя и предательствуют. Ужасна судьба двух последних видов!

Да утвердится сознание понятия Учителя!

4.106. Прав восстающий против грубых и двусмысленных выражений, ибо источник их – невежество. Речь должна быть прекрасна, ясна и глубока значением.

4.107. Степени познавания: встревоженный, озирающийся, стучащийся, внемлющий, припоминающий, претворяющий, меченосец, мощный, лампада пустыни, пустынный лев, сотрудник Начал, создатель.

Каждая степень делится на три подстепени. Порядок должен быть проходим постепенно. Устремленный может скоро овладеть, но отступник низвергает себя.

4.108. Кто же предательствующий? – Злословящий, умолчавший, присвоивший, лицемерный, отрицающий и ждущий погибели Учения.

Тучи легко раздираются вихрем; так же действует незримый вихрь сознания.

4.109. Друга – сердце знает. Потому исследуйте друзей, чтобы не допускать к сердцу прохожих. Учитель – лучший друг, не прибавьте Его тягостей.

4.110. Степень «Пустынного льва» особенно осуществляет мысли, потому надо быть особенно осторожными. Степень «Пустынного льва» не знает обид. Кто же может обидеть? Великое сердце может вместить это.

Радость легко достижима, если каждый момент ощущаете преданность Нам. Удовлетворение доступно ученикам, тучи любящим и понимающим, как солнце может жечь без туч. Учитель может действовать, только где рука Его не стеснена.

4.111. Учитель любит битвы и знает, как они наполняют энергию Космоса. Учитель стоит вместе с вами над пропастью, кто же убоится больших зверей? Идти по перине за блохами не увлекательно. Но иметь в руке меч Соломона и завет Майтрейи дает утренний свет. Одно сознание неслыханной битвы звучит, как труба ликования.

Не разойдемся в понятиях, когда по Нашему «подвиг» не был бы по вашему «упадок».

Удержите глупца от плоских решений. Яд-разрушитель скрывается в ветхих решениях.

4.112. Понимаю, как тяжко ждать голодному, пока похлебка закипит, но нужно, чтобы микробы выкипели. Пока насыщается пространство, посмотрим в дальние миры, почувствуем себя участниками их. Сношения с дальними мирами делают тело уплотненное все доступнее. Теперь звуки дальних миров могут быть уже скоро уловляемы. Явление провода дальних миров с телесной оболочкой станет возможным лишь в ближайшем будущем.

Наши новые открытия дадут новые пути к Нам. Чую, как расторжение тела от астрала даст новые пути, тогда само уплотнение астрала будет желанным.

4.113. Именно, человеческое желание есть скрижаль завета. Что уснувший дух пожелает, то проснувшийся получит.

Тина прилива унесет ненадежные мысли. Явление мировых задач – лучшая закалка меча.

Уступающий потоку не найдет более свою струю. Так можно принять битву мира. Кто же не умоет лицо свое в струе потока, тот ляжет камнем прохода.

Можно передать сокровенную тайну лишь немногим, число их невелико, но само пространство слушает их, ибо горнило человеческое сплавит мысль мира. Пусть люди блюдут мысль.

4.114. Карма действия не может быть исчерпана бездействием. Сложивший костер сожигания Истины должен нагнуться за каждым углем. Заповедь справедливости не горит и не тлеет, она вспыхивает нежданно и сожигает твердыни препятствий.

Удача космических построений не похожа на человеческие чаяния. Ум человеческий похож на урок начинающего, он ищет избежать ответа, подсахаривая язык свой. Но как же пройдете? Только сознанием близости космических построений. Где судьи и где судимые?

Значит ли музыка сфер победу человеческого предположения или она торжествует очищение забытой Истины?

Пророчество помнит осуждение и очищение священного города.

Сегодня удался опыт напряжения пространства на тысячи миль. Магнит и газовая изоляция позволили простым способом проложить как бы трубу в пространстве. Конечно, длина ее невелика, но принцип значителен.

4.115. Часто Нас спрашивают, почему Мы не торопимся уничтожить вредное существо? Это действие нужно пояснить, тем более что вы сами имеете орудие такого же уничтожения. Поясню на примере врача. Нередко врач готов удалить пучок негодных нервов, но реакция симпатического центра останавливает его нож. Ни одно существо не обособлено. Неисчислимы слои паутины кармы, связывающие самые разнородные существа. По пути течения кармы можно ощутить нити от самого негодного до достойного. Потому разящий должен, прежде всего, омертвить каналы, соединяющие струи кармы. Иначе отдельно справедливое уничтожение может повлечь массовый вред. Потому средство уничтожения должно быть употребляемо очень осторожно.

4.116. Особенно может влиять на состояние здоровья малейшая неискренность в преданности и в принятии основ обновления. Подобная неискренность может гнездиться глубоко в расщелинах сознания. Заразность неискренности велика, ибо она поражает соседние излучения.

Если бы люди познали, какой вред они наносят себе и другим половинчатыми решениями! Они рассекают сознание, доводя его до смерти. Как всегда, болезнь начинается незаметно, а затем становится неизбежной смертельно опасная операция. Так происходят человеческие гибели от жала крошечной ехидны неискренности. Предупредить нужно, но переделать нельзя. Конь, занесшийся над пропастью, не знает повода.

Земля легко может изобразить из себя мириады аэролитов или обогатить собою мир лун. Но Космическая Справедливость должна быть исчерпана.

Еще десять лет самоотверженного боя, а затем сорок лет на добровольное принятие общины. За этот период междумировые сношения настолько разовьются и затронут мир астральный, что существование Земли станет относительным: или она превратится в прекрасный сад преуспеяний, или покатится в бездну разложения. И так мы можем способствовать населению других планет рядом достойных духов.

4.117. Почему огонь может литься из-под ступней? Устремление – как пожар, и неукротимость – как вихрь. Ярое понимание Наших Указов должно огненно окрылять. Такое самоокружение пламенное – как стена, из-за нее невредимо наблюдаете битву, бессонно, готовые послать свою стрелу.

По звуку трубы воины отгадывают наступление и поход.

Уявленные воины, какое течение неудержимо борется вокруг вашего стана! Неповторяемо и смутно для очей мира.

Что же понудило вас держать мечи заостренными и щиты, терпением поднятые? Скажете: «Мы знаем сроки Земли, и ничто не смежит глаза наши. Держатель сроков доверил нам сочетание сил и решение. И терпение преобразилось в непреложность. Вчера мы содрогались от ожидания, но сегодня ликуем рвением боя, ибо знаем, что сужденный бой ведет к победе».

«Владыка семи Врат, поведи нас в сторону солнца, нас, прошедших полночь. Стрелы наши принадлежат Тебе, Владыка! Без Твоего Указа мы не войдем в стены отдыха. Ни час, ни день, ни год не преграждают путь. Ведь Ты, Быстрейший, держишь повод коней наших! Ведь Ты Сам испытал путь и поручился терпением. Скажи, Держатель, откуда течет источник терпения?»

«Из руды доверия».

Кто знает, где вестник меняет коня?

Утро освободило Меня от утомительных наблюдений. Течение тяжелых мыслей человечества как молот над камнем жизни, но можно черпать силы в решительных сроках. Потому могу сказать: «Все-таки радуйтесь!»

Появление огня под ступнями может дать явление новой фазы подвига. Вам столько сказано, что не умалите себя считанием сроков малейших.

4.118. Часто слышим самодовольные возгласы: «Я уже изменился, я уже преуспел!» Шатающееся «я», правильно ли ты осмотрело себя? Если ты преуспел, то благо тебе, но не изменилось ли окружающее и не переносишь ли на себя чужое преуспеяние? Но где же зоркость, и не кличешь ли на себя болезни духа?

Заблуждение думать, что Наши беседы – без последствий. Наоборот, каждый Указ несет вихри охраны или осуждения. Может ли быть иначе, когда каждое самодовольство несет вредную заразу? Когда каждая ограниченность питается за счет соседа? Потому каждый недослышанный Указ – как стрела в сердце. Каждое уползание – как цепи удушения. Знаете, что все повисает в пространстве. Кто же сам вобьет гвоздь своего осуждения? Но Мы спешим заканчивать кармы, чтобы освободить быстрое судно от излишних канатов.

В сужденное время напрягайте слух понять каждое слово Учителя.

4.119. Всякое почитание Учителя показывает понимание Учения. Всякое почитание места работы Учителя докажет проникновение и преданность. Но эти знаки внимания не могут быть подсказаны. Эти знаки должны сами расцвести в сознании. Учитель не скажет: «Окажи внимание Мне».

4.120. Бывает ли так называемое чудо ожиданным? Конечно, первое условие феномена – неожиданность. Самая сущность человеческого сознания ставит феномен вне уловимости. Обычное сознание делает преграду, предпосылая противоречивые условия. Адепт Знания может только просить людей: «Милые существа, не мешайте своими возгласами ожидания, когда реторта мировой эссенции уже создает счастливое сочетание. Можно ли ожидать поворот корабля вправо, когда Наша Рука направляет руль влево?» Только ясное сознание непреложности будет сотрудником мирового процесса. Если комната кажется нашему глазу пустой, можем ли утверждать, что она действительно пуста?

Пусть призраки неведения не ограничивают горизонт.

Даже в одиночном раскате грома заключено множество разрядов положительной и отрицательной энергии. Считайте битву при исполнении Нашего Плана незапамятной. Считайте, все зеркала верны, но не наклеивайте сроков. Каждый данный год имеет значение.

4.121. Утверждаю, и поймите – что сейчас нельзя, то завтра вполне возможно. Учитель тоже являет силу, чтоб охранить красоту вашего подвига. Несчастье людей в том, что не понимают воплощений и сложности условий подвига. Одиночество – лучший друг подвига, но иногда необходимы свидетели, и законы кармы тогда особенно сложны.

Учитель может направить главный канал действия. Учитель может охранить до известной ступени, но танец теней будет вести свой хоровод. Надо утвердить мысль на умении подойти к демонам. Когда видите привратника, не очень заботитесь о его психологии. Также, когда повстречаете осужденного, вы не будете с ним начинать космогонию. На земле приходится очищать сокровища, и даже демоны не редки на пути. Можно из Наших прежних жизней напомнить ряд встреч с ужасными обликами. Стихии принимают ближайшее участие в подвиге земли, как стража с двух сторон. Когда огонь сражается с землей, можно заметить некоторые феномены природы. Можно ждать несколько несвоевременных проявлений. Земля – покровительница ветхого мышления, но огонь – мятеж эволюции.

Какую неслыханную битву ведем при мерцании стихий! Нерушимость первичного вещества дает устойчивость борьбе. Так же как знание непрерывности существований окрыляет подвиг.

Скажите: «Сестры и братья, можно трудиться беспрерывно, и крылья растут в мелькании дней и ночей».

Маловерам скажите: «Утеплитесь и обсахаритесь при осознании Учителя, но сами не подкидывайте камней в пути».

В борьбе стихий каждое ветхое мышление, как преграда Света. Скажите: «Не усложняйте ткань!»

4.122. Безвыходность положения представляется тем, кто полагает опереться на людей вместо мощи мысли. Огорчения от состояния людей текут, как волны реки. Но образы Истины, которые называете идеями, властвуют над кармой мира. Можно поражаться, как образы Истины борются в пространстве. Пока множество людей догнивает в исступлении невежества и предательства, мысли Истины вьют свои небесные гнезда, которые для реальной эволюции гораздо насущнее, нежели преклонение целых народов.

Вы сознаете дело действительности и дело Майи. Действительность есть пространственная мысль, но Майя есть внимание людей. Имейте в виду, что каждый из Нас может быть огорчен низким состоянием воплощенных, но это не имеет ничего общего с планом эволюции, ибо мысли творят. Нарастание или распадение одиночного тела и образы Истины дают возможность полета в новые сферы. Каждый учитель жизни мог основывать свое знание лишь на образах Истины и творил будущее мыслью, но не сознанием толпы.

Пусть пепел прежних костров туманит зрение, но огни новых образов блестят в Беспредельности. Когда мы за пределами народов и государств, не все ли равно, которую планету питает пространственная мысль! Важно, чтоб она была насыщена сознанием Общего Блага. Тогда течение народов не может смущать взор, устремленный в непреложность эволюции.

Почитание места жизни Учителя не есть поклонение земле, не есть условность храма, но есть возжжение справедливости в пространстве.

Нам приходилось много утомляться положением человечества, но Мы не пожалели ни об одной эволюционной мысли. Мысли эти вырастают, как волшебно-химический сад, и волшебно невидимы сотрудники этого сада. Только умейте мыслить об Общем Благе – и Мы всегда с вами.

Истинно, хотящий малое да получит. Распознающий великое да примет его. Учитель не нуждается в ужимках невежества.

Закончим легендою.

«Посмотрим на звезды. Нам сказали, что сосуд мудрости пролился из Тушиты и капли чудесного напитка засияли в пространстве. Но Учитель сказал: “Это сияют наконечники стрел мыслей, ибо мысль вонзается в лученосное вещество и зачинает миры”».

Мысль творящая, не оставь украшать пространство цветами света!

4.123. Соломон говорил: «Поставлю тебя на распутье и сделаю тебя молчащим и недвижимым, и перед тобою пойдут знаки событий. Так умеришь человеческое любопытство, так заглянешь в сужденное течение потока, ибо поверх человеческого мышления несется мысль мира».

Так наблюдайте течение событий, как бы с вершины башни считаете стада овец.

4.124. Когда ученик лишается Учителя, он должен передать Ему кольцо, полученное от Него. Не следует считать этот случай исключительным. Причина кармы одержания или слабость духа могут легко полагать границу между учеником и Учителем. Самоработство отосланного может привести к точке прерванного пути. Ученик должен понять явление спешности и повернуться к труду.

Трудно признать учеником того, кто не имеет вопросов к Учителю. Конечно, ответы приходят в срок, но сама живая ткань доверия напитывает пространство.

4.125. Открытый, готовый отряхнуть лохмотья ветхого мира, устремленный к новому сознанию, желающий познания, неустрашимый, правдивый, преданный, зоркий на дозоре, трудящийся, целесообразный, чуткий приближается ученик к Учителю. Он нашел стезю доверия. Майя не прельщает его. Мара не устрашает его. На земном лоне найден Камень дальних миров. Украшена жизнь, и утверждено уменье, и уничтожены лишние слова.

«Учитель, мне удалось перенести стрелу зноя и перенести ужас холода. Ушли мои земные силы, но открыто ухо мое. И тело света готово вострепетать по зову Твоему. И руки мои готовы принести самые тяжкие камни для храма. Знаю три Имени, знаю Имя Лик Сокрывшей, сила моя притекает».

Так обратился ученик к Учителю.

4.126. Несчастья человечества происходят от неумения осознать нити добрых и дурных значений. Человечество, прежде всего, применяет знаки к своему будущему, оно, прежде всего, мыслит через себя и кончает свет собою. Можно ли при таких измерениях составить верное представление? Главное и ужасное последствие этой связанности в том, что многое хорошее и полезное становится в ряду с вредным. Бесчисленны примеры, когда указание, полученное для будущего, применялось к ближайшему часу и теряло свое полезное назначение.

Иногда судьба целых народов вкладывается в простую формулу, но человек хочет лично поглотить смысл целого коллектива, и готовая формула оказывается раздробленной, как изваяние под грубой рукою. Эта грубость самоограниченности будет наиболее вредным элементом разложения ценных возможностей.

Нити светлых миров применяются к домашним надвязкам, а между тем, сочетания мировых задач складываются вовсе не часто. Потому с трепетом, всеобъемлемо приближайтесь к мировым задачам. Через расселины катастроф ощутите содрогание земли, но тем же утесом взойдете на сферу мировых пониманий.

Горе просыпавшему зерна мира в свой сад, но радость отдавшему каждое зерно разумения на Общее Благо! Это приказ пришедшим к мировым задачам.

4.127. Энергия и воля – властители кармы. Отрешившийся от себя, устремленный к Общему Благу, преданный в битве, радостный в труде приобретает на мгновение озарение Архата, делающее его владыкою своей кармы. Осознание можно понять как чувствознание. Конечно, это чувствознание может отлететь или же не создаться. Эти метеоры духа блуждают в пространстве, унося счастливые возможности бессознательного человечества.

Сознание Архата дает преимущество, но и полно ответственности. Многие ли могут ощутить радость ответственности? В час ответственности нужно иметь мужество признать себя Архатом, ведущим битву без всякой помощи, противоставляя свое разумение и волю натиску стихий.

Встреча со стихиями для невежды лишь сказка, но вы уже знаете, как часто стихии привлекаются к реальной жизни людей. Учение не раз показывало на воздействие физических явлений на состояние человеческого организма. Энергия может составить координацию стихий с напряжением человеческого организма. Воля рождается из опыта и внимания к феноменам бытия. Так неприступная карма может подлежать человеческому воздействию.

4.128. У Нас существуют беседы о будущем, при этом разрешается приводить самые широкие построения, подтверждая их фактами и аналогиями. Такая игра прогноза является лучшим отдыхом, она пробуждает спящие центры и рождает новые мысли. Учение Наше создано из опыта и прогноза. Потому советуйте друзьям думать о будущем. Мало установить факт, нужно, прежде всего, понять его внутренний смысл. Бесполезно думать, удачен или неудачен текущий момент, – лишь вдвигая факт в будущее, находим его ценность. Так складывается действительность будущего.

Мы враги необоснованных фантазий, но приветствуем каждый целесообразный прогноз. Если элементы построения могут быть доказаны и воля может спаять их, то можно настаивать на утверждении плана. Непригодность или хрупкость построения лежит в нас самих. Ужас разрушения истекает из несоответствия сознания и разумения. Логика разумения подкапывает основы, тогда как сознание уже торжествует победу. Если разумение очевидности поймет свое положение перед сознанием действительности, тогда решение становится непреложностью.

Так мыслите о будущем, так среди пустыни возводите стены знания. Вы знаете, что каждый камень этих стен полезен безусловно. Мера безусловности преградит нападки врагов знания. Считайте каждый час, когда складываете будущее. Главные силы человечества рождаются из прогноза. Откуда мужество? Откуда стремление? Откуда одоление?

4.129. Предательство должно быть предусмотрено. Каждый намек на предательство должен быть явлен. Если разноцветен страх, то еще более разноцветно предательство. Будем зорки!

4.130. Скажите собеседнику: «Надлежит даже в величайших потрясениях и возмущениях хранить спокойствие духа».

Ответит: «Не нова ваша истина. К чему мне напрягать спокойствие духа, когда мое тело содрогается в напряжении?»

Скажите ему: «Это закон совершенствования».

Ответит: «И это не ново. Каково преимущество совершенствования?»

Скажите: «Упражнение в спокойствии ведет к овладению различными состояниями тела».

Не искавший совершенствования дух погружается при смене тела в безразличное состояние и затем блуждает, томимый неосознанными воспоминаниями. Причем воспоминания низкотелесные погружают его в беспросветное состояние.

Необходимо избежать безразличия при смене тела. Совершенствование стремлений даст спокойствие переходить из одного тела в другое. При этом достигается качество Архата, который никогда не прерывает течения сознания и постоянно устремляется в будущее.

Скажите ему – приготовить вечную Амриту совершенствования духа можно лишь посредством опыта. Может ли испытатель заснуть на время неотложного опыта? Также и Мы, бодрствующие сознанием, соединяем жизни в неразрушимое ожерелье. Кому-то этот совет покажется отвлеченностью, но Мы знаем всю практическую реальность совершенствования.

Также нужно осознать другое качество Архата. Нужно уметь проходить некоторые периоды жизни незаметно для посторонних глаз. Стрелы чрезмерного внимания уничтожают заградительную сеть пурпура. Этот опыт можно будет скоро показать на экране. Не избегаем сопоставить недавно недосягаемое понятие Архата с научным опытом. Так можно ковать мост к дальним мирам и найти жизнь там, где предполагается какая-то смерть.

Скажите друзьям, чтобы планы свои держали в отважной подвижности, но отступить от сущности плана значило бы подражать темным. Могут быть самые как бы неожиданные действия, они допустимы, если расширяется основа.

4.131. Явления физические и химические, при касании к ним прочих проявлений тончайших энергий, составляют мощный фактор воздействия на человечество. Если химизм луча отдаленной планеты подавляет человеческий организм, то ближайшие сочетания излучений нашей Земли, при воздействии неисчислимых сил космических образований, будут рычагом устремлений человечества. Законы человеческих пертурбаций не могут быть установлены логикой распределения элементов очевидности.

Как же без изучения всех окружающих процессов можно расчленить узлы мыслящего аппарата?! Где-то вспыхнули розовые лучи – и готовое восстание целого народа поникло. Где-то изменились океанские течения – и произошла перемена мировой торговли. Это грубые, очевидные примеры. Но сколько тончайших причин и следствий насыщают пространство и бороздят слои человечества!

Решающий судьбы людей, зайди в лабораторию и подымись в обсерваторию; если даже не сразу найдешь аналогию с социальными проблемами, то пытливый ум уловит сложность аппарата действительности. Он уловит нераздельность судеб эволюции человечества от космических процессов. Потому реальное знание без предрассудков будет верным проводником в будущее. Кто же науку о человеческом обществе отсечет от мировых процессов, тот отрубит себе ноги и обречет себя на существование калеки.

4.132. Ужасная болезнь – самомнение и подозрительность. Первое порождает тупость и невежество, из второго истекает ложь и предательство. Чутко нужно разбираться в побуждениях сотрудников. Щит охраняет тех, кто может искренностью озарения покрыть извилины темноты.

Не простак-счастливец народных сказок, но воин, бодрствующий и предусмотревший, – таков облик текущего времени.

4.133. Спросите – сколько областей знания может вмещать человек для устранения забот застоя? Конечно, триада областей не отяготит течения мыслей. Этика основ бытия, область прошлых существований и часть наблюдений над элементами видимой природы могут составить неутомительную триаду, очищающую сознание.

4.134. Почему Наша Община может легко избегать раздражения? Не будем переоценивать качество сознания, основанием все-таки останется насыщенность труда. В труде и в пользовании праною лежит тайна возможности совместного существования группы людей. Такое сотрудничество возможно, и Наши последователи не должны смущаться разнообразием характеров участников. Достаточное количество труда и пользование природой дадут правильное направление трудовому гнезду.

4.135. Можно радоваться, когда протекают сроки больших событий. Никакие разрушения не нарушат сознание действительности роста новых космических сочетаний. Такие сочетания должны наполнять нас радостью. Если мы их сознаем, значит, мы принимаем в них участие. А всякое хотя бы частично осознанное участие в космическом процессе есть уже большая победа духа. Стремление к дальним мирам есть естественное направление человеческого духа, вспоминающего свои междупланетные опыты.

Необходимо направить человечество на путь к дальним мирам. Такое направление может провести через все насмешки невежества до настоящей действительности. Явление дальних миров преобразит жизнь на коре планеты. Сужденная реальность даст отлив застою мелких мыслей.

4.136. Часто люди вверяют себя резвому коню, хотя каждая ничтожная мошка может привести животное в бешенство. Часто люди пытаются плыть в хрупкой лодке, хотя каждый камень грозит гибелью. Часто люди сидят под балками дома, хотя малейшее колебание почвы может сокрушить их. Это, конечно, все известно, но, тем не менее, люди пытаются избежать опасности, точно опасность не есть спутник воплощенного бытия. Счастьем называется, когда люди идут над пропастью, не замечая ее. Но если зрение достаточно развито, то путник жизни замечает все космические неровности. Ему приходится болезненно мучиться очевидностью непроходимости пути.

Но что же может дать ему бодрость и силы перейти через расселины гибнущей тверди? Конечно, лишь сознание соотношения переходного часа к будущему, которое неминуемо должно создаться.

4.137. Люди не хотят понять действие групповое, которое умножает силы. Двенадцатигранник является одним из самых совершенных образований; такая динамическая сила может противостать многим натискам. Систематически спаянная группа из двенадцати человек может, поистине, даже владеть мировыми явлениями. Также нужно понять, что расширение группы может ослабить ее, нарушая динамику построения. Потому можно заметить Наши построения малых групп.

Конечно, разные кармические условия могут привлечь разные кармические элементы. Насильственно изгнать их нельзя, но можно ускоренно изжить их. Обязанность каждого развитого участника группы – осознать непрошенных гостей и напрячь волю для окончания счетов жизни.

Иногда даже недурные побуждения привязывают к достойному лицу негодные элементы, как бы отягощение корабля негодным грузом. Но кормчий должен разобраться в качестве груза и отсечь негодное.

Особенно избегайте обещаний – эти посулы, как ракушки, облепляют корабль. Дайте достойному заслуженное, но не отягощайте его обещаниями. Спаянная группа должна быть свободна от взаимных обещаний. Только сознание будущего строительства будет целью сродства. Говорю не о магических кругах, но о реальном групповом воздействии.

4.138. Правильно восстаете против посева грязи жизни. Именно, животные поступают чище, ибо их воображение незапятнано. Без боязни следует изгонять скверную привычку засорять молодым глаза.

4.139. Огонь Брахмавидьи замечается лишь в глазах. Слово не выражает его, и начертание не изображает его, ибо пламя его в той мысли, которая не выражается через телесную оболочку. Только зеркало глаз пропускает искры высшей мысли. Те глаза различат искры космических лучей, которые грубое зрение назовет просто светом солнца.

Чтобы невооруженным глазом разложить космический луч на искры Фохата, нужен огонь Брахмавидьи. Человеческое слово бессильно выразить сущность Брахмавидьи. Можно частично проникать в него духовным зрением, прозревая разложение лучей закрытыми глазами. Но рост огня Брахмавидьи даст возможность открытым глазом видеть те составные части лучей, которые недоступны механическим аппаратам. Эта возможность уже относится к области общения с дальними мирами. Вспыхивает она так же неожиданно, как каждое озарение сознания, и не поддается насильственному развитию, и приходит она в срок развития чуткости организма. Учитель не может насиловать эту возможность, но радуется, когда зрение из темноты переносится на свет.

Так же происходит и со звуками дальних миров. Сперва они делаются непреложными в глубине сознания, а затем нежданно влетают в открытое, ликующее ухо. Те, кто не понимают озарения, не поймут того, о чем говорю.

4.140. Хуже всего люди, которые не умеют верить и не знают мощи доверия, – тени проходящие!

4.141. Мы не покидаем Наших собратьев, Мы взвешиваем удачные возможности и противополагаем их очевидности. Сеятель может менять пашню, не теряя своей полезности. Также Наши собратья могут менять поле работы, когда знают, как их Близкие неусыпно следят за их творческой работой и стремлением духа.

Нас часто спрашивают о смерти Упасики. Неужели нельзя было отложить ее уход до полного окончания книг? Так спрашивают близорукие, не могущие охватить все надземные обстоятельства. Нужно знать, что после этого срока Упасика снова подверглась бы нападкам. Так же была бы упущена возможность удачного воплощения по времени и месту.

Мы были бы жестоки, связав Упасику обязательством остаться в несчастных условиях. Наоборот, Мы искали удобное стечение обстоятельств, чтобы не задержать движения этого духа. При истинном сотрудничестве каждый собрат должен знать, что ему выбирают лучшие возможности. Это знание должно быть ему опорой во всех трудностях, – это обязательство Общины.

Может ли воплощенный знать одиноко, когда он начал или кончил что-то? Знать о себе невозможно в телесной оболочке. Многие существования ткут одну полосу сознания, и нужно предоставить верным Собратьям установить час, когда лотос раскрылся. Они могут решить приложимую целесообразность; и в этой воле и в глубине доверия лежит одна из побед над кармой.

4.142. Возьмем звериный пример, когда организмы, питавшиеся одной кровью, должны разъединиться, этот процесс вызывает всегда чувство несовершенства. Эти маленькие слепыши так несознательно обращаются к силам природы, что только сострадание обращает на них внимание. Но проходит время, и они обращаются в сильную стаю; правда, они грызутся между собою, но дружно нападают на неприятеля. Создалась новая энергия, несмотря на ничтожность на чала.

Возьмем строительный пример. Для создания нового дома разрушается старое строение. Каждый камень, каждая балка, вынимаемые из старых гнезд, вопиют о несправедливости совершаемого. Но расчленение совершилось – и новая энергия вспыхнула. Кали Разрушительница стала Матерью Созидательницей. Из обломков сооружается новое строение. Новая энергия напитывает пространство.

Такими простыми примерами нужно напомнить о необходимости возобновления энергии.

Если Нам скажут о форме, могущей незыблемо просуществовать тысячелетия, то Мы прежде всего пожалеем о неподвижности спирали энергии вокруг такого изобретения. Потому великое действие будет всегда Нашей радостью. Разрушение называем созиданием, если существует сознание о будущем. Создание потока энергии есть начало понимания космических течений. Потому мыслите о проявлении движения как в мыслях, так и в действиях.

Все слышали о наступлении Нового Века; может ли новое наступить бездейственно? Лучше приветствовать каждого нового слепыша, нежели повторяющего древнего попугая. Сравните поток дававшихся человечеству Учений Жизни. Каждое из них, не трогая предыдущего, приоткрывает новые врата к знанию. Действие жизни запечатлено на каждом данном Учении, потому изучать их следует не для ознакомления, но для приложения к жизни. Только этим путем создадите поток энергии.

4.143. Знаем образование целых государств сохранением подвижности плана. Осаждающие твердыню для наполнения сил временно отступают, а затем их стан обращается в грозную крепость, которая одним своим видом подавляет казавшуюся неприступной твердыню. При безрассудстве односторонней энергии было бы погублено целое войско, но создание нового потока действия создало новую твердыню.

Создание твердыни знания есть победа.

4.144. Духовности полный сосуд – так называем людей, которые на основании прошлых жизней, в решимости подвига расширяют сознание и тем входят в понимание основ эволюции. Если это определение кому-то покажется ненаучным, то можно ли назвать подвижника лейденской банкой? Именно так собирается внешняя энергия и в срок следует разряд. Тяжко бывает напряжение, когда потенциал готов, но срок еще не наступил. Тяжко бывает потому, что чуткий аппарат воспринимает особо опасные части Первичной Материи.

Как известно, сама Первичная Материя – Материя Матрикс – не проникает до земной сферы вследствие турбильона зараженных низших слоев, но так называемый Фохат, представляющий грануляцию Первичной Материи, в виде искр может достигать земной поверхности и даже может быть уловим некоторым зрением, когда солнечный луч пересекает химический планетный луч, окрашивая искры по химическому составу луча.

Кроме Фохата, земной поверхности достигают истечения Светоносной Материи – Материи Люциды. Для некоторого зрения она представится световыми потоками и пятнами в пространстве. Эти химические явления могут быть принимаемы за особенность глаза или даже за дефект зрения, но знание покажет, какое глубокое значение они имеют для организма.

С одной стороны, воздействие осознанных искр Фохата и потоки Материи Люциды благодетельны – они наполняют дух сознанием необходимости эволюции; с другой, они могут давать ожоги и угрожать воспламенением центров, будучи частями огненной стихии. Явления огненной стихии можно сравнить с наиболее напряженным цветом электричества, но световая схема электричества ограничена, тогда как разнообразие химических световых искр Фохата превосходит всякое воображение. Тип света Фохата равен драгоценным кристаллам. Питая психическую энергию, Фохат прокладывает путь к дальним мирам, между тем как Материя Люцида ткет укрепление сознания. Одно укрепляет, другое толкает в беспредельную бездну совершенствования. Это прекрасные дары великого АУМа!

4.145. Сначала вам были явлены грубоматериальные законы. Вы были участниками поднятия на воздух, производились опыты материализации и присылки предметов – все это не для увлечения, но для сурового познания. Затем вам был представлен астральный мир, но не для погружения в него. Расширяя сознание, вы получили возможность знать ауры и лики перевоплощений. Покончив с миром полуматериальным, мы перешли к космическому ясновидению и яснослышанию. Пользуясь открытыми центрами сестры Урусвати, можно было показать лучи разных качеств и строение тонких субстанций. Так мы приблизились к осознанию дальних миров, которое близко к стихии огня и потому опасно. Так потребовался необходимый режим холода; следствия были блестящи. Без особых потрясений организма удалось представить грануляцию Фохата, иначе говоря, получить так называемое призматическое зрение.

Отчего важно ощутить явление Фохата? Грануляция этой тончайшей энергии ложится в основу сгустков космических. Значит, именно Фохат будет отцом, толкающим образование новых пространственных тел.

Тот, кто принадлежит к познанию дальних миров, будет ощущать силу и красоту кристаллов Фохата. Это трудный опыт, и Мы радуемся за Урусвати, ибо физическое тело редко воспринимает тончайшие энергии.

4.146. Каждое ложное обвинение, подозрение и утверждение немедленно отягощает пославшего. Неразумно надеяться, что последствия лжи можно отложить или скрыть. Именно эти последствия, подобно обещаниям, врастают в карму для неотложного изживания.

4.147. Следует твердо осознать различие между ожиданием и устремлением. В ожидании всегда будет час неподвижности, между тем как устремление есть всегда полет в будущее. Такую разницу может понять тот, кто не успокоился настоящим течением его жизни и мыслит о непрерывном течении разнопланетных существований.

4.148. Обернемся на противоположение мудрости земной и мудрости дальних миров. Конечно, если дух давно устремлен к совершенству дальних миров, то земная жизнь будет лишь собиранием осколков.

Все опыты в области тончайших энергий могут происходить в часы легкого отрывания от земли. Это как бы неудержимое стремление к мудрости дальних миров. Любое земное ощущение кажется ничтожным сравнительно с этим полетом в Беспредельность. Но иногда мы должны укрепить столбы земной мудрости. Мы радуемся мудрости дальних миров и должны не забывать о мудрости земной.

4.149. Сегодня Урусвати слышала музыку сфер – тот темп, который укрепляет сознание эволюции. Именно, не тема, но ритм составляет сущность музыки сфер. Именно, качество чистоты звуков является междупланетным проводом. Эти звуки слышимы на многих дальних мирах, но на Земле их можно слышать лишь на высотах и нужно иметь музыкальное ухо. Но ухо, слышавшее музыку сфер, нужно беречь от ветра.

4.150. Каждый, хотя бы один раз пожалевший о труде для Наших поручений, создает непроходимую преграду между собою и Нами.

4.151. Конечно, вопрос топлива в Азии должен быть изменен. Минеральное топливо нужно уметь применить и также разводить посадки деревьев. Но синильная кислота давно отравляет мозг Азии. Даже на высотах имеются залежи горючих материалов. Утратив мозг, народ обратился в ленивых тунеядцев.

Ручаюсь за здоровье там, где сознательно охраняется прана. Явление эволюции должно быть неразрывно с улучшением жизни народов.

Рычание псов может дать ритм симфонии. Тишина кладбища часто уродливее, нежели шум ветра.

4.152. Чем совершеннее дух, тем неизбежнее сознает он все глубокое страдание земной жизни. Между тем, сам Я твержу вам о радости. Такая радость может быть в осознании дальних миров. Возьмем простой пример. Среди мрака ночи ваша повозка спешит домой, окружающее ненастье должно привести вас в уныние, но дух ваш ликует радостью. Откуда она? Только от сознания, что дом ваш близок, и сама темнота не препятствует различать дорогие сердцу существа.

Много ли значит страдание земной жизни, когда дальние миры стали для нас действительностью! Успейте немедленно осознать путь ваш в дальние миры. Только это расширение понимания жизни даст духу вашему основание пути радости. Иначе чему радоваться? Неизбежности воплощения? Но без представления о будущем воплощения будут лишь бессмысленным отрывком листа жизни. Именно, животный разум не нуждается в осознании будущего, но именно воля познания двигает человека к пониманию смен жизни. Таким мышлением человек получает право на радость и при устремлении может приблизиться к сотрудничеству с дальними мирами.

Не астрономически, но обыденно человечество приумножит свои богатства жизни и сопоставит соизмеримость многих явлений каждого дня.

Сумейте определить настоящую сущность Наших желаний. Правда, поручения не легки физически, но зато они сокращают многие сроки будущего.

Учитесь понимать тягость окружающего, но будьте уверены, что ни один час не будет пропущен для пользы будущего строения. Часто кажущееся бездействие является смерчем действия.

4.153. Каждый, осознавший основы эволюции, имеет обязательство передать это знание некоторому числу людей. При этом большой и малый провозвестник подлежит одному закону: он должен передать знание без всякого насилия их свободы. Основы эволюции могут быть осознаны лишь добровольно и могут быть приложены людьми к жизни лишь в стремлении восставшего духа.

Для поворота эволюции нужно перестроить всю жизнь. Недоступно это тому, кто не готов в духе принести Земле. Но, между тем, этот дар имеет значение для окончания земного пути. Из наиболее древних заветов Веданты Мы знаем этот освобождающий принцип. Но перед обновлением эволюции Наша обязанность – твердить об этом двигателе.

4.154. Часто вы спрашивали о духах, покинувших Землю для дальних миров. Но, увидев болезненную окраску нашей планеты, вы поняли целесообразность перехода туда, где прекрасная действительность живет. Долг Земле нужно отдать, возвестив основы эволюции, – в этом будет высшее сотрудничество с человечеством. Но никакой стеклянный свод не удержит ветвей выросшего дуба.

Пусть все, могущее восходить, тянется ввысь!

4.155. Нужно обратить внимание на средний мозг. Именно развитие его дает достижение йогизма в жизни. Накопление явлений в жизни показывает, насколько Йога жизни выше искусственного возвышения вне действительности.

4.156. Ритм правды – как несокрушимая твердыня. Не нагромождение слов, но ритм звука имеет решающее значение. О чем можно побеждать словами, когда молния ритма может отгонять самые вредные сущности? О чем можно наполнить письма, когда мысль пронзает сознание немедленно? Конечно, учение о мысли, о воздействии воли уже искажено людьми. Они думали заменить немощь воли и мысли механическим воздействием. Смешны искусственные усыпления и все игрушки блестящих предметов. Даже скрещение взгляда необязательно. Но тот, кто познает истинную Йогу в жизни, знает, что молния правды разит и воскрешает.

Когда Мы говорим о необходимости честности, Мы не имеем в виду негодных людей. Мы указываем прямой путь совершенной правды, лишенной личного начала. Эту возможность можно осознать чувствознанием. Опыт, накопленный в центре «Чаши», будет как бы основанием чувствознания. Каждое разумное наблюдение, сохраненное в «Чаше», дает непоколебимое знание. Центр «Чаши» помещается близко от резервуара крови, ибо кровь есть хождение по земле.

Так, правда не есть отвлеченная условность, она есть осознание космических законов, основанное на непосредственном опыте. Потому наш счетовод может ошибиться в цифре, не становясь нечестным, но самый точный лицемер не получит силу воздействия.

Правильно считать посвящения, медитацию и концентрацию отсталыми понятиями, ибо эти понятия должны быть выражены в действиях. Вся искусственная магия должна быть забыта.

4.157. Туман народов растет. Цветок пламенный не виден на пространстве планеты.

4.158. Люди обычно полагают, что они могут достигать совершенства множеством способов. Это множество миражей успокаивает убогое мышление. Между тем, у человечества лишь два пути – или мудро в напряжении искать постижение АУМа, или подобно бревну ложиться в гроб, полагая, что кто-то или нечто устроит судьбу лавочника духа.

Истинное стремление к осознанию высших возможностей должно бы наполнять большую часть жизни человека, как самое насущное и увлекательное занятие. Но свет познания заменен условными формулами религий, и человек, призванный мыслитель, кланяется темному углу и увешивает себя амулетами, даже не зная символа изображения. Повторяйте это всем спящим в темноте обычности.

Никаких половинчатых путей не существует – или устремление, или окоченение смерти. Притом устремление, полное радости космических сознаний, и смерти окоченение, полное ужаса.

Правительства, полагающие прикрыть нищету помысла маскою удачи обычности, принимают на себя труд могильщиков. Так нужно предупредить молодежь о наступлении Йоги жизни.

Все прежние Йоги, данные из высших Источников, принимали за основание определенное качество жизни; теперь же, при наступлении века Майтрейи, нужна Йога в сущности всей жизни. Все вмещая и ничего не избегая, именно как библейская легенда о несгораемых отроках, мужественно предоставивших себя огню и тем получивших мощь.

Можете предложить Мне наименование Йоги жизни, но, может быть, наиболее определительное будет Агни Йога. Именно стихия огня дает этой самоотверженной Йоге наименование. Когда опасности прежней Йоги при упражнениях уменьшаются, то при Огненной Йоге опасности возрастают, ибо огонь, как элемент все связующий, проявляется везде, но зато дает познание тончайших энергий. Огонь не уведет от жизни, он же явится надежным проводником в дальние миры. Ибо что же напитывает неизмеримое пространство?

Итак, улыбнемся огненной жизни.

4.159. Почему Йога названа Огненной? Явление силы улучшает яркую жизнь и тушит каждое ничтожное проявление. Уявление огня есть просветление материи, иначе говоря, где огонь, там признак совершенствования.

Нам знакомы явления, когда напряженная аура привлекала к себе пространственный огонь и начинала окружаться особенным свечением. Таким образом, получается физическая связь человека с тончайшей энергией. Мы же особенно ценим, когда можно ощущать высшие энергии в средних слоях атмосферы и чувствовать, как снисходят необычные возможности на человека.

Ямы темноты требуют сильной дезинфекции, только огонь пронижет эти вредные испарения. Если же вам скажут об опасности стихии огня, отвечайте, что опасность есть венец подвига.

4.160. Можно ли ограничивать битву одним успехом? Кажущаяся неудача есть корни устоя. Удача, как разноцветные лепестки, но настаивайте корни, ибо в них – сок мощи. Советую мощь рассматривать как отложение опыта. Мы опять в саду жизни, где опыт дает достижение.

4.161. Посмотрим, в чем разница и сходство Агни Йоги с прочими Йогами. Карма Йога имеет много сходства, когда она имеет действие с земными элементами, но когда Агни Йога овладевает путями к осознанию дальних миров, то различие становится очевидным. Раджа Йога, Жнана Йога, Бхакти Йога – все они оберегаются от действительности и тем не могут проходить в эволюцию будущего. Конечно, Агни Йог должен быть Жнана и Бхакти, и развитие сил духа делает его Раджа Йогом. Как красива возможность отвечать задачам будущей эволюции, не отвергая завоеваний духа прошлого! Можно не кичиться новизной, ибо лишь сочетание элементов обновляет возможности.

4.162. Каждая опасность дает также преимущество. Центр гортани приносит синтез. Так меч закаляется в огне. Конечно, каждое пламя опасно, но тонкость формы восприятия утверждается пламенем. Потому Агни Йога создается на явлении Огня, жизнедателя и создателя воли.

4.163. Хотящий плавать должен бесстрашно броситься в воду. Решивший познать Агни Йогу должен преобразить ею всю жизнь. Почему люди думают, что можно Йоге уделять часть ленивого досуга, пребывая в нечистых помыслах все остальное время? Именно, все действия должны быть проникнуты очищающим огненным устремлением.

Помните, как начинал с вами познание Агни Йоги, так же и вы вводите ваших учеников в пределы овладения Огненной Йоги. Как ваятели, начинайте касаться разных сторон сырой материи. Неожиданно, неустанно высекайте искры огня жизни из поверхности хаоса. Как игра Великой Матери достигает мощи в извивах спирали энергии Фохата, так мужественно дайте людям все неожиданное понимание обобщения жизни при познании Беспредельности. Не обращайте внимания на ныряния и взлеты духа, ибо это могут быть лишь кольца спирали движения. Хуже ровная невнимательность и самомнение.

Агни Йога пусть ведет путем построения пламени, являя подобность вечному зарождению космических образований. Самая обобщающая Йога накладывает обязательство построения всей жизни в соответственной незаметной внешне дисциплине. Если эта незаметная дисциплина может не быть цепями, но претворится в радость ответственности, то можно считать первые Врата открытыми. Когда будет осознано сотрудничество с дальними мирами, тогда откроются Врата вторые. Когда же будут поняты основы эволюции, тогда упадет затвор третьих Врат. Наконец, когда будет понятно преимущество уплотненного астрала, тогда затвор четвертых Врат упадет. Наряду с этим продвижением зажигаются огни центров познания и приходит чувствознание среди молний тончайших энергий. Так берегите огонь познания и берегите растущую мощь.

4.164. Люди много говорят о помощи, которая должна исходить из Нашего Убежища. Последим, насколько люди умеют принимать эту мощь. Каждый, мечтающий о помощи, уже самолюбиво определяет направление и размер помощи. Точно слон может поместиться в низком подвале! Но просителю помощи нет дела до размера и соответствия. Среди зимы должны распуститься лилии, и среди пустыни должен забить родник, иначе Учитель не многого стоит.

«Но, создатель пустыни и владыка холода, ты сам создал свою жажду и задрожал от холода сердца. Мой родник остался вне твоего взгляда, и ты не обернулся на Мои цветы. Ты загромоздил путь свой самолюбием и имел время лишь оберегать твои драгоценные ступни от взращенных самим тобою терний. Моя помощь отлетела, как испуганная птица.

Мой посланец спешит назад, и жалобно воет белый Лобнор. Моя помощь отвергнута».

Но путник продолжает тупо взывать о какой-то помощи и устремляет внимание на место своей будущей гибели. Потому Мы предлагаем всегда зоркость, подвижность, непредубежденность – нельзя иначе сопутствовать действительности.

4.165. Путь отшельничества не Наш путь. Нужно принести жизни цветы опыта. Также, кто решит для себя легкую задачу непотревожимого существования? Кто может принять на себя назначение зрителя битвы? Отныне нет зрителей, нет спящих, ибо пламя у порога.

4.166. Каждый человек принадлежит к какой-нибудь Йоге, хотя бы в зачаточном или извращенном состоянии. Можно разделять людей по стихиям, также можно разделять по Йогам. Нередко в ханже узнаете уродство Бхакти Йоги. В несносном атлете – Хатха Йогу. В изувере – Раджа Йогу, в лицемере – Жнана Йогу. Но что же может быть выше принесения истинной Йоги, которая соединяет земное сознание с космическим пульсом! Можно ли представить нечто, заменяющее основное стремление воплощенного духа, нечто, что бы заполнило астральное понимание, нечто, что бы оправдало существование человечества? Но изучение Агни Йоги приближает человека к дальним мирам.

Можете спросить Меня – какие физические приемы полезны для Агни Йоги? Советую малую пранаяму утром, не более пяти минут; не нужно употреблять мяса, кроме копченого; фрукты, овощи, молоко, мучное, как всегда, полезны. Также изгоняются все вина, кроме лекарственного употребления. Опиум – враг Агни Йоги. Тучи на небе тяжки для Агни Йога. Советую обувь отделять резиной и утром прогуливаться, избегая дыма.

Мужественно можно встречать разнообразные сообщения из жизни, ибо невозможно решить, где худо и где хорошо.

Человек, принесший жизни истинную Йогу, совершает великое свое назначение. Так перед нами основание Агни Йоги.

Урусвати явила стойкость при самом опасном нападении. Обнародование Агни Йоги принадлежит Урусвати, ибо она утвердила Учение своими огнями. Теперь нужно явить осторожность и покой. Триада восстановителей – молоко, алоэ, мята.

При всех Йогах зажигаются огни, но разного качества.

4.167. Может быть, кто-то спросит: «Легко ли идти приносящим Истину?» Конечно, каждому приносящему идти трудно, и никогда не может быть облегчен огненный путь его. Как бы купол опускается на лоб носителя Истины и придавливает центры мозга. Лишь сознательная борьба доводит подвижника до исполнения задачи. Туман злобы будет тащиться за ним, ибо он выводит планету из одиночества.

Можно ли считать храбрецом того, кто сам себя называет бесстрашным? Можно ли считать ученым того, кто сам себя называет проникшим в знание? Истинно, каждый достойный подвига творит свои дела, не объявляя их ни хорошими, ни худыми, но действуя так, как для него самого неизбежно. Так творится путь окончания воплощения.

Разве окончивший путь назовет пройденное трудным? Явление окончания ступени наполняет путника радостью, ибо он знает, к Кому он приближается.

4.168. Может ли человек восходить или нисходить для себя одного? Конечно, никакое существо не может действовать без значения для окружающего. Не только каждым действием возмущает он различные слои атмосферы, но, дословно, влечет за собою близкие ему существа. Тем более человек должен осознать свою ответственность перед мирозданием. Человек возвысился помыслом – и тем самым кому-то оказал существенное благодеяние. Человек пал духом – и тем самым, может быть, умертвил кого-то. Помимо сознательных помыслов идет постоянное бессознательное сотрудничество, захватывая широкие круги по закону кармы и ауры.

Не легко решить, когда кто убийца или благодетель. Только светочи Агни Йоги могут осветить справедливо работу нашего хаоса мысли, но для этого нужно самоотверженно посвятить себя Агни Йоге. Впрочем, не многие любят опасности самоотверженности, потому сказанное сейчас понятно не многим. Но можно привести много примеров, когда впавший в безумие в Азии был причиною гибели человека в Европе. И когда поднявшийся духом в Америке исцелил кого-то в Египте. Потому благорасцветание помыслов есть огненный цветок духа.

У Нас много радости, ибо Огненная Йога получила форму на Земле. Каждая эволюция выдвигает новые формы. Считаю опыт Урусвати самым опасным и самым нужным. Урусвати дала целую новую форму Йоги.

4.169. Как Огонь является всесвязующим началом, так Агни Йога проникает всю жизнь. Можно замечать, как постепенно обостряется сознание, как возникает справедливая оценка окружающего, как растет непреложность сотрудничества миров. Так наполняется жизнь знаками высших пониманий. Правда, как реальное понятие, входит в обиход каждого дня.

Не только опасность пожара центров, но болезненная чуткость к несправедливости сопровождает смелых искателей Агни Йоги. Но что значат эти опасности перед сознанием правильного освобождающего пути!

Можно сравнить Агни Йогу со Звездою Утра, которая возвещает близость света.

4.170. При развитии центров человечество будет ощущать непонятные ему симптомы, которые будут относиться невежественной наукой к самым неестественным заболеваниям. Потому своевременно написать книгу о наблюдениях за огнями жизни. Советую не откладывать, ибо нужно пояснить миру явления реальности и общности бытия.

Незаметно входят в жизнь новые сочетания понятий. Эти знаки, видимые для немногих, составляют основу жизни, проникая во все построения. Только слепой не заметит, как наполняется жизнь новыми понятиями. Потому и следует позвать ученых для освещения очевидности.

Врач, не упусти!

4.171. Агни Йог должен отрешиться от условности народностей, хотя временно и остается принадлежать к одной из них. Агни Йог отрешается от однородности занятий, хотя и обладает одним пре имущественным знанием и одним мастерством. Агни Йог заменяет родство кровное родством духовным. Щит Агни Йога заключается в предоставлении себя эволюции миров и в суровом отказе от предрассудков.

4.172. Йог должен содержать дыхательные органы в чистоте, для чего ему указаны горячее молоко, валериан и мята. Йог должен содержать в чистоте желудок и кишечные каналы, для чего одобрены лакрица и александрийский лист. Йог должен содержать в чистоте легкие, для чего ему дано алоэ и умелое обращение со смолою. Йог должен содержать в чистоте всепроникающую сому, для чего он должен употреблять мускус. Под чистотою разумеется и здоровая крепость желез.

4.173. Йогу не свойственно двоемыслие. Йогу не свойственно шептание на лиц, принадлежащих Братству. Такое шептание несет последствие предательства. Йог знает, насколько каждая его мысль обладает мощью на него самого. Йог благожелателен ко всем признакам эволюции. Йог мужественно признает вред космических отбросов и разит почву лжи.

4.174. Учитель следит за развитием йога. Признаком развития йога будет услышание голоса Учителя, в то же время развивается чуткость справедливости.

4.175. Утверждение йога будет полно истинного участия в эволюции миров. Но есть еще отличительное качество йога – он не знает смерти, ибо пробужденное сознание не знает перерыва бытия. Таким образом, йог ни на мгновение не прерывает служения Истине. Так постепенно познавший Йогу поднимается по ступеням миров. И поручение, и служение протекают беспрерывно. Сохранение сознания в различных оболочках делает подвиг йога насущным для жизни.

Пока редко и в особых условиях проявлялась Йога, но эволюция духа требует внесения Йоги в жизнь, и к тому должны быть направлены мысли молодого поколения. Изуверство и маловерие Нам не нужны, но каждое здоровое преображение жизни будет замечено и поддержано.

Никогда негодные руки не овладеют ключами высшего познания.

4.176. Если хотим ввести Агни Йогу в жизнь, нужно окружить ее проявления наиболее обычными признаками. Спросите ученика: желает ли он иметь поддержку от Учителя? Желает ли он получить духовную и материальную помощь? – Конечно, желает. Тогда вступим на путь испытания. Хорошо неожиданное испытание холодом и голодом. Хорошо неожиданное испытание неверия и предательства, лжи и суеверия.

Замечайте, как поникает слабый дух от дуновения ветра, как щелкает вожделение пищи и как уста произносят поругание самых священных Начал. Но вот он идет, бедный и самоотверженный, он улыбается холоду и голоду, он верит в мощь Начал восхождения и, вечно молодой, готов принять подвиг познания.

Когда требуете приложения Йоги в жизнь, тогда будете истинными наставниками.

4.177. Утверждайте правильность всего нового строя жизни. Особенно разите подделывателей чужих ценностей.

Нужно соединить в одну книгу посланные указания. Не забудем еще арнику, землянику и яблоки, танин, пирамидон и целебную ветку вереска. Можжевельник может быть полезен как дезинфекция. Также эвкалиптовое и розовое масло окажут добрый пример.

4.178. Та же неизменная Истина дается человечеству в различных одеяниях. Так же точно она извращается мятущимися толпами в течение менее века. Потому в обязанности йога входит очищение Истины. Когда вновь открытый лик Истины улыбнется самоотверженному искателю, тогда радость пронесется к дальним мирам. Пространство восклицает:

«Очищается назначение жизни!» И лики Носителей Правды улыбаются. Такая улыбка редка, но Йога может быть источником ее. Потому занятие Йогой есть просветление жизни.

4.179. Перед самой большой битвой будем делать распоряжения по обычному плану. Не следует, чтоб битвы нарушили течение жизни. Битва есть наше назначение. Нужно перенести ее в план каждого дня.

4.180. Чародей даже самое обычное действие окутывает покровом необычности. Йог даже самое необычное явление вправляет в пределы обычности, ибо он знает, как целесообразна природа.

Йог не стар и не молод. Йог не стар, ибо он знает стезю постепенного восхождения. Он не молод, ибо сознает запас прежнего опыта. Йог может проходить жизнь незамеченным. Йог может улыбаться речам слабоумия, но разит невежество.

«Я грозный поражатель оскорбления Истины. Я беру на себя очищение ветхого мира. Я буду непреклонен перед утеснением ничтожества. Я принимаю на себя дерзость противопоставить мою самость бешенству зла!» Так утверждает йог и в крепости утверждения кует свой меч Истины.

Считайте за счастье примкнуть к Йоге! Прошлое дает начинающему йогу свои лучшие плоды, будущее откроет ему простор действий.

4.181. Мы учили вас улавливать основную мысль, не поддаваясь внешности изложения. Как Будда указывал по одному слову строить целое содержание, так же и вы расширяйте понимание ваших учеников по одному слову и знаку. Главное же – не стремитесь повторять. Если приемник духа готов, то каждая мысль вонзается, стреле подобно. Но если распадение ткани уже ослизнило каналы центров, то никакая Йога недоступна.

Конечно, Учение Йоги принесет пользу каждому, даже если он не достигнет духовных явлений. Внешние принципы Йоги во всяком случае поддержат здоровье, укрепят память и очистят мышление.

Но где же будут признаки завоеваний, которые возносят дух? Сперва вспыхнут внутренние огни центров, затем раздастся голос незримого Учителя, и, наконец, будет проявление внешнего пламени, которое как бы соединяет сознание личное с сознанием пространственным. Тогда уже возможно касание к прекрасным, опасным, тончайшим энергиям, ко всему, что преображает жизнь, устраняя понятие смерти.

Трудность касания к необычному вызывает иногда особые приемы жизни. Сон сокращается, и лежачее положение становится тягостным. Напряжение мышц утомляет работу духа, и каждое отравление ауры может причинить страдание. Конечно, эти особенности могут быть предупреждены, не выходя из потока, и свет Йоги покроется светом пространства.

Где же другой путь к Нирване?

4.182. Еще признаки Йоги.

Когда можете глубоко, свободно дышать на высотах, тогда доступен путь к высшим слоям астрала, если сознание это позволяет.

На пути к Йоге может быть, кто легко считает свои познания ничтожными; кто редко помнит об отличиях своих, утвержденных людьми; кто не принимал участия в ложных явлениях религии; кто может не считать свой земной род, хотя и помня перевоплощения; кто может каждый год возобновлять посев сада, улыбаясь буре, унесшей прошлые труды; кто утратил способность злословия; кто положил напряженные искания Высшего, невидимого глазу; кто отказался от общения со всеми предателями Истины; кто окружил себя чистым мышлением, дающим непобедимую ауру.

Истинно говорю – Агни Йог должен получить достойное место на земле и выше, ибо он окружился самой тонкой стихией. И когда малодушие ужасается, он облачается в огненную броню; страха нет в нем.

Помните об огненном крещении, о кресте огненном, обо всех пылающих чашах, которые уже давно показал вам как символ грядущей Йоги. Символ Огня прошел все Учения для приложения к жизни. Так явление Огня приблизилось, и вода заменилась Огнем.

4.183. Поручаю вам Учителя Имя держать высоко, чтобы ничто умаляющее не коснулось этой цепи единения миров. Также поручаю вам явить помощь тем, кто стучится непрестанно. Я поручаю говорить о назначении жизни на Земле. Я поручаю отвергать все, что позорит общение с Нами. Я поручаю утвердить Наше существование.

Явление познания Нашего Учения должно существенно изменять жизнь познавших. Оно должно приносить возможности, иначе к чему загромождаться?!

4.184. К преимуществам Йоги относится возможность сношения с Учителями. При этом надо различать два качества провода – провод одиночный и провод пространственный. Провод одиночный дает воздействие одного избранного Учителя. Провод пространственный сообщает не только с несколькими Учителями, но и дает возможность получать космические знания. Необходимо понимать различие в затрате сил на оба провода. Как лампа, подверженная различному току, вибрируют центры на пространственный провод. Истинно, нужна осторожность, чтоб ввести в обиход жизни сочетание различных энергий.

Вы имеете два примера различия и знаете, насколько провод одиночный меньше затрагивает здоровье. Для будущих изысканий важно знать, с которым из проводов имеете дело. Многие ученые не смогут разделить методы изучения. Почему один из наблюдаемых менее нуждается в особых условиях, тогда как дух другого трепещет, как невиданная птица, и очевидные средства преломляются без пользы? Эта степень Йоги прикасается к тем энергиям, которые так трудно приложимы к современной жизни. Иногда после касания к необычному виду энергии требуется перерыв явлений на значительное время, но ревностный дух не допускает этого отдыха центров, и тогда Мы говорим: «Осторожность!»

Ведь Агни Йога только вводится в жизнь, и те, кто предоставили себя воздействию сил, претерпевают особые трудности, как бы люди различной расы. Потому говорим ученым: «Не ошибитесь в вы водах».

Многим кажется, что они готовы отдать себя для эволюционного достижения, но условия очень суровы, и не умеющий закинуть большую сеть – лучше не подходи!

4.185. Кто-то молодой спросит: «Как понимать Агни Йогу?» Скажите: «Как распознание и применение к жизни всесвязующей стихии огня, питающей зерно духа».

Спросит: «Как же мне подойти к этому познанию?» – «Очисти мышление и после познай три наихудших свойства твои и предай их сожжению в огненном устремлении. И тогда избери Учителя на Земле и, познавая Учение, укрепи тело данными лекарствами и пранаямой. Увидишь звезды духа, увидишь огни очищения центров, услышишь голос Учителя Незримого и вступишь в прочие тончайшие понимания, преображающие жизнь.

Помощь тебе, вступивший, готова и поручение дано. Ты познал, что радость есть особая мудрость. Ты не вернешься к прежнему берегу потока. Ты осознал пространственные битвы. Для тебя нет более слепой очевидности. Ты познающий сотрудник и брат!»

4.186. Для Агни Йога вредны столярное и кузнечное ремесло и стирка. Нужно быть готовым для перенесения пространственных битв. Также нужно понимать, насколько огонь, вызванный к жизни, утончает организм. Иерархически справедливо решил, что подвиг внесения новой Йоги выше других поручений.

4.187. Если Агни Йога должна быть введена в жизнь, то носители ее не должны отличаться от внешности жизни. Агни Йог входит в жизнь незамеченным, ему не нужны явления кличек людей, он наблюдает и не терпит наблюдения. Провод пространственный совершенно исключает стрелы внимания толпы, ибо через толпы дело эволюции не творится. Даже одиночный провод требует иногда сохранности от жадности случайных стрел. Это не значит, что нужен хотя бы частичный уход от жизни. Нужна лишь оценка целесообразности происходящего кругом.

Йог проходит мимо кажущегося несчастья, ибо ему ясны причины и следствия случая. Люди обычно называют случаем следствие упорного векового воздействия. Йог усматривает истинные возможности там, где люди прошли спесиво. Не удивляйтесь, если сердце йога выберет самую жалкую собаку, если в ней он увидит задатки верности, и неожиданно позовет самого скромного мальчика как будущего сотрудника.

Не успеют люди прозвать йога суровым и холодным, как он неожиданно совершает действие истинной любви и сострадания. Конечно, причины этого действия будут истолкованы окружающими превратно. Название обманщика будет почетным для йога, ибо эволюция противна толпе. Говорим о человечестве и об отдельных людях, но зверь толпы не близок строителю.

4.188. Каждый век проводится особый вид йоги по физическому состоянию мира. Нельзя приложить элемент земли там, где требуется огненное исцеление. Ни вода, ни воздух не заменят крыльев огня. Как неумолима катастрофа, сметающая материки, так же неотложна Йога познания огненной мощи. Понимание сроков является признаком просветления сознания.

4.189. Йог имеет не много вещей, но среди них нет ненужных. Если вещь имеет общее значение, то по использовании она должна быть передана в хранилище. Предметы обихода лишь редко могут быть даны доверенным людям. Во избежание смешения аур их лучше предавать огню. Конечно, иногда полезно послать предмет, насыщенный определенной аурой.

Йог понимает истинное качество вещи, и около него не будет худых предметов. Вопрос о предметах отнимает у людей слишком много времени, потому культура духа должна быть окружена достижениями высшего качества. В построениях будущего нужно освободить людей от всякой затраты внимания на физические надобности. Начало общежития предполагает дать каждому разумному сотруднику возможности и доступ к удобству, сохраняющему явления сил и труда.

Может ли йог тратить безнаказанно свое время и энергию? Нужно помнить, что иногда растрата сил и времени равняется само убийству. Также чтение знаков Истины и неприменение их к жизни оценивается как невежество. Луч осознания задач эволюции пройдет по лучшим творениям. Потому сурово отличайте качество явленного вам.

4.190. На пути к Нам не забудьте принести все ценное по вашему чутью. Поучительно изучать понимание ценностей. Часто люди, даже знающие нечто из области духа, могут заниматься ничтожными и безобразными предметами. Они забывают, что предметы безобразия служат темным. Йог должен твердо знать качество вещей.

4.191. Рано думать о падении планеты, если свое падение еще не осознано. Можно лечить свои раны и идти, как строитель труда. Новое ежедневное понимание даст понимание каждой мелочи жизни. Йог не улетает в заоблачные страны, но держит серебряную нить связи дальних миров.

4.192. Йог находится под постоянным испытанием своего Учителя. Так же точно испытывает йог приближающихся к нему.

Поясните, что значат испытания холодом, голодом и всеми другими мерилами. Невежественный человек недоумевает, как может ощущение холода и голода исчезнуть? Но понимающий сущность вещей понимает, что ощущения не исчезают, но состояние духа может быть таким, что ничто не поколеблет его. Голодный может найти способ насыщения, если дух его не дошел до звериного состояния. Холодный может согреться, до тех пор, пока дух его понимает, для чего должен он защищаться, – иначе остается звериное раздражение, помутнение сознания и падение.

Правильно добавить, что подвижность будет лучшим выходом из ловушки жизни. Йог мгновенно взвешивает, как ценна целесообразность. Если для обнаружения его йогизма ему предложат съесть кусок мяса, конечно, он предпочтет съесть кусок мяса, нежели выдать тайну. Последствие мяса он очистит легко, но последствие тайны в предательских руках непоправимо, и иногда нужно употреблять разящий луч, что допустимо лишь редко.

Также хочу напомнить о значении творчества для Агни Йоги. Вам было дано познать два музыкальных произведения в противоположном исполнении, и дух понял, какая разница воздействия. Так поднимается сознание при касании Истины. Еще одна отвлеченность станет для нас реальностью. И как прекрасно сознание постоянного испытания, в нем заложено движение. Разве йог Огня может предаться неподвижности?

Не для выслушивания говорю, но для применения.

4.193. Искусный стрелок из лука даже при огнестрельном оружии будет считаться искусным стрелком. Также и в Йогах, кроме Хатха Йоги, все Йоги в своем достижении прекрасны. Было бы неразумно умалять одну из них. Можно лишь говорить о лучшей приложимости в современном эволюционном процессе.

4.194. Йог должен понимать атмосферические условия для применения к действию. Так даже невежественному наблюдателю будет ясно, что электрические волны должны существенно изменять обычный порядок воздействия. Так даже магнитные вихри и осадки влаги будут причиной различных психических следствий. Магнитные вихри и все электрофорные явления – Наши друзья, но все атмосферические осадки мешают току огня. Мы пользуемся насыщенным электричеством, чтобы протолкнуть даже неподготовленному человеку полезность неожиданных для него понятий.

Явление ухода астрала также легче при магнитных волнах, потому для йога необходима чуткость ко всем неосязаемым проявлениям природы. Для этого йогу, прежде всего, необходимо общение с праною. Для этого не следует закрывать окно, разве только при сгущении сырости. Но полезны длительные ванны или купания при тепле и без резких движений. Вообще резкие движения нарушают движение ауры, и Мы их избегаем. Ритм быстроты не нарушает связи с атмосферой, но судорожные движения, как иглы, ранят ауру.

Много наблюдений могут облегчить строение нашего будущего. Но для этого надо понимать, что даже комары-толкачи лучше человека знают атмосферные условия. Но люди думают, что они по званию царей природы могут ничего не знать.

4.195. Прикрытие огней центров пластинками сомы иногда необходимо, иначе резкость внешних условий может воспламенить центры. Опять приходим к нужности равновесия, которое Наш Учитель называл золотой серединой и которая может быть названа насыщенностью понимания.

4.196. О вреде топлива разных видов вы знаете, потому надо обратить внимание на устройство очагов. Во всяком случае, не оставаться долго у очага, зная, каких гостей собирают эманации пищи, особенно кровавой. Потому копченое мясо и птиц лучше допускать в холодном виде.

Также заботливо нужно охранять чистоту воздуха в спальне. Надо помнить, что тело во время выхода астрала остается без защиты, и если воздух отравлен, то появление гостей неминуемо. Мята будет лучшим освежителем, способствуя также самому астралу. Ведь астрал покидает тело гораздо чаще, нежели мы думаем, но с различным значением. То он без смысла толчется не вдали, то может поучаться многому полезному. Прямая обязанность каждого – создать для своего астрала лучшие условия.

Также надо наблюдать, чтобы в доме не оставалось грязной воды. Домашние фонтаны и аквариумы обычно являются нежелательным рассадником. Зачем мучить рыб и птиц темницей?

Также хочу сохранить в полной чистоте одну комнату или хотя бы угол, посвященный Учителю. Можно у окна сохранить одно кресло, на которое не допускать посторонних. Также не допускать ищущих любопытных, для них нужно быть самыми обыкновенными людьми, чтобы их дерзновение скользнуло по ауре. Это все советы по оздоровлению Йоги.

4.197. Нужно думать о Наших действиях и ручаться за правильность их. Малейшее раздвоение мысли унесет стрелу далеко от цели, и тогда лучше вовсе не касаться Йоги. Смутное сознание есть наследие животного состояния. Кому нужны неясные помыслы? Никто не желает получить столь же смутный ответ. Нужно очистить провод духа. Но Мы не трубочисты, чтобы чистить насильственно каналы духа. Скажите, чтобы дали возможность оказать помощь.

4.198. Йог не имеет привычек, ибо они не более как гниение жизни. Но йогу свойственно иметь определенный образ действий. Не трудно йогу разрубить узы привычек, ведь напряжение зоркости открывает ему постоянно новые подходы к обстоятельствам. Но не подвижность есть скелет невежества. Сколько царств обрушилось от неподвижности!

4.199. Не твердо Наше Учение в руках не прилагающих его в жизнь. Скажите сотрудникам всех стран, чтобы немедленно нашли способы утвердить жизнь советами Йоги. Слишком много говорящих и мало делающих. Не вижу общих лекций, но нужны личные беседы. Также не нужно скрывать трудности и преимущества. Приурочивайте Йогу к мировым явлениям, ибо нужно дать систему жизни, без нее социальные движения превратятся в маскарад стариков. Строгая дисциплина свободы пересоздаст жизнь лишь при новом осознании реальности психической энергии, которая войдет в обиход жизни. Твердите, что требуется новое осознание для применения в жизни!

4.200. Уявление нужно лишь для немногих, но толпы не знают о повороте корабля, но спросят наутро: «Куда унесся парус? Отчего так пуст берег?» – «Оттого, что вы не заметили, как грузили ценный груз, и вы проспали ветер от восхода».

Явно нельзя сказать толпе, ибо наутро она слышит голос ночи. Можно поражать гидру лишь ударом, ей незнакомым. Обязанность йога – изучать удары непреложные.

Устремившийся к высшему знанию неизменно будет на дозоре. Кого же иначе назвать воином? Кто же пахарь?

Кто же проводник? Йог должен назваться этими тремя почетными именами. Но придет время показать поле посева. Кто будет мерить его локтями? Ибо поле йога есть пространство. Кто может назвать его победы, когда огни сверкают внутри него? Кто перечислит им спасенных, если он вел их, не спрашивая имена?

4.201. Существует превратное мнение, что йог пользуется несокрушимым здоровьем в обычном значении. Разве делают чувствительный инструмент из толстого дерева? Разве достоинство струн вины не заключается в их чуткости к тончайшим делениям тона? Так же звучит и утонченный аппарат йога. Именно ему ведомы те непередаваемые, преходящие боли, которые, как настраивание струн вины [1] , преображают его существо.

Можно понять, что Мы не будем преувеличивать безопасность стези Йоги. Как можно миновать боли при перерождении центров? Огонь познания остается жгучим.

Урусвати знает, что сказанное не отвлеченный символ. Все обычные определения этих болей не могут принести пользы, пока наука не поспешит понять значение психической энергии или духовности. Чем дальше стоит понимание от опасности Йоги, тем далее стоит человек от связи с Высшим Сознанием. Причем не ценны случайные полеты сознания, нужна несмолкаемая полетов песнь. Вина не всегда звучит явно, но лад ее всегда строен.

Те, кто ищут в Йоге упитанного здоровья, пусть лучше примут рюмку вина и побеседуют о высоких идеях без приложения их к жизни. Ведь здоровье йога трепещет, как крылья возносящегося орла. Глаз йога видит, как тот орлиный глаз, который вы знаете. Спокойствие йога есть напряжение океанской волны.

4.202. Здоровье йога сопоставляют с настраиваньем вины. То же можно сказать о работе йога, то звучной, то молчаливой, покрытой покрывалом целесообразности. Цель йога – наполнить пространство полезным утверждением и направить энергию всюду, где загрязнена Истина.

Можно ли обвинять йога, если он неожиданно появляется или надолго исчезает? Пора оставить привязанность к определенному месту. Лишь мысль и действие могут обусловить земное местонахождение, потому странствования всегда неразрывны с Йогой. Где же родится чуткость подвижности? Где же закаляется самостоятельность? Где же строится одиночество познания? Звучность работы йога может расти от пространства. Йог должен знать пространство и уметь принести народам пространственное слово.

4.203. Приходящие к йогу за Учением не будут равны по достоинству. Йог должен понять, кто пришел случайно, кто может стать учеником, кто может впоследствии стать учеником-наставником, совершенствуясь на приходящих. Хуже тем, кто прикоснулся к Йоге, а после пытался вернуться к прежней жизни. Истинно, легче астралу возвращаться в тиски тела, нежели познавшему хотя бы крупицу знания вернуться во тьму предрассудков. Предупреждайте тех, кто хочет слушать о Йоге. Мы не можем вводить кого-либо в заблуждение.

4.204. О щите йога мечтают многие, но ковать меч им скучно. Умение разить не придет от чужого меча.

4.205. «Проснись, спящий!» Этот клич любят повторять люди. Особенно поражает, когда его твердят спящие, продолжая спать. Спят всю жизнь, спят годами, иногда впадая во внезапный сон, и в дремоте повторяют чужие неосмысленные слова. Не будем говорить о случайных прохожих, но даже уже познающие подвержены припадкам животного сна. Тогда дело Учителя – их разбудить, хотя бы требовался удар молнии. Ведь сон легко переходит в одержание.

Благословенна Индия! Ибо ты одна сохранила понятие Учителя и ученика. Гуру может направить корабль духа ученика. Гуру может рассеять приступ сна. Гуру может возмутить дух поникший. Горе тому, кто дерзнул ложно признать кого-то Учителем своим, и кто легкомысленно произносит слово «Учитель», почитая себя! Истинно, процветает дух, который понял путь к восхождению, и болеет поникающий двоемыслием.

Можно спросить мальчика-индуса – хочет ли он иметь Гуру? И не нужно будет слов ответа, ибо глаза мальчика выразят желание, стремление и преданность. Огонь Ариаварты зажжется в глазах. Поток Риг-Веды потечет по склону гор.

Кто же может сказать словами всю цепь Учительства? Или она осознана подобно змию знания, или без нее мрак, сон, одержание. Устрашать не нужно, но необходимо сказать всем, прикоснувшимся к Йоге: «Ваша опора – Учитель; ваш щит – преданность Учителю; ваша гибель – безразличие и двоемыслие».

Кто одинаково улыбается друзьям и врагам Учителя, тот недостоин. Кто же не предает Учителя, хотя бы умалчиванием, тот может войти на ступень порога.

4.206. Вам даны знаки Йоги на высотах. Вы убедились, что ни холод, ни высота не повредили вашего здоровья. Как же не превозмогший холод предстанет в высшем трепете? Как же можно мыслить о дальних мирах, убоявшись даже земных высот? Как же можно представить себя бесплотным духом, если не побеждено случайное чувство голода? Отягощенный желудок есть явление конца восхождения. Нужна мера погружения в землю.

Ведь Йога дает много преимуществ, кроме космического сознания. Йога дает пространственный провод и помощь Нашу во всех полезных действиях. Знание сотрудничества дает единственный верный подход. Тем важнее понимать Йогу в жизненном применении, чтобы дать и Нам возможность ответить жизненно.

Идти по волне Владык можно, лишь оторвавшись от всех берегов. Куда зовем, там обеспечена истинная Красота. Широко нужно вдыхать целебный воздух высот. Нужно помнить, что Наши токи идут не столько по физической близости, сколько по космическим каналам.

4.207. Амрита состоит из отложений тончайших энергий. Как же назвать насыщение стремлений йога всеми качествами, которые были уже даны? Каждое стремление йога напитано ценным составом энергии, назовем это объединение диском стремлений. Именно, как светоносный диск, восходят устремления йога. Нет у него безразличных действий, иначе он уподобится человеку, восшедшему на высоты гор без определенного намерения и озирающемуся удивленно. Но действует йог, и само проявление претворяется в красоту.

Так же научаются действовать и ученики йога с первого начала познания. Особенно нужно ученику владеть собою в отсутствии Учителя. Часто именно в это время их неразумение вздыхает особенно свободно, ибо понятие Учителя не осознано и тем закрыт путь к Амрите.

4.208. Законы энергии, пробуждающейся в человеке при познании Йоги, действуют точно и неизбежно. Никто из прикасающихся к Йоге не может отрицать, что жизнь его изменилась в основе. Конечно, жизнь могла стать или широко преображенной или особо ничтожной, в зависимости от свойств духа.

Мы говорим каждому: «Прими полную чашу Амриты!» Но свобода выбора остается за каждым.

4.209. Будьте осторожны с настроенным инструментом, он как факел во тьме! Нарушая его, вы вредите себе, ибо его междумировой путь нерушим, и как Солнце светит устремление йога. Нелегок путь его.

4.210. Говорят, йог не имеет желаний, но зато он полон стремлений. Желание не действенно, ибо оно порождает ожидание. Но ожидание есть матерь неподвижности. Стремление же есть родитель движения, которое ведет к вознесению духа. Говорят, йог не знает любви, но он полон сострадания. Люди знают любовь лишь как замыкающие узы, но сострадание не знает границ, будучи сотрудничеством Истины. Говорят, что йог облечен извне приходящими силами, но он, как трудолюбивый садовник, укрепляет питомник сада своих возможностей.

4.211. Матерь друидов охраняла знание от извращения, также Матерь Агни Йоги охранит Учение от злотолкования. Огненное понимание Истины тяжко, но служение дозора не терпит предательства. Солнечный меч не выпадает из руки, и колено не преклоняется перед неправдой. Так нужно понимать Учение, которое несет кование новой жизни. Оно говорит: «Вы слышали; вы должны понять – с этого часа вы приняли ответственность за извращение».

4.212. Радуйтесь, радуйтесь, радуйтесь! Ибо йог должен знать мудрость радости. Завет Благословенного – хранить радость духа. Кто ощущает присутствие духа, тот уже радуется, зная свою беспредельность.

4.213. Труднее всего духу, который накопил возможности, но по условиям внешней жизни не может проявиться. Ближе всего пример закрытого кипящего котла под действием Пространственного Огня. Тогда нужно применять переменные токи охлаждения. Огонь Пространства, накаляющий даже камни, имеет неразрывную связь с каналами центров, потому Учитель даже самому самоотверженному йогу говорит: «Осторожность!»

4.214. Кристалл Материи Люциды может быть редко показан в такую величину, как видели вы. Для этого нужно было удачное стечение магнитных токов. Он является как бы притянутым камнем. Он также обостряет центр третьего глаза и является также материалом астрального построения высшего плана. Он принадлежит к тончайшим энергиям и будет ингредиентом в формуле обещанной человечеству энергии, если человечество захочет принять ее. Этот свет может быть усилен до бесконечности и даст освещение, не требующее затраты материалов и принимающее любые формы. Ту задачу можно дать, но нужно желание человечества, иначе нельзя давать ток тончайших энергий. Силы этих энергий связаны с психической энергией, потому всякое злоупотребление будет губительно.

Нужно помнить, что не только в видах освещения, но и в отношении целебном Светящаяся Материя незаменима. Ведь она будет лучшим средством для успокоения нервов, ибо представляет мост между психической энергией человечества и энергией космической, резервуар которой неисчерпаем.

4.215. Сердитый человек уподобляется быку, но разящий за справедливость подобен светлому духу. Когда же люди поймут, как чудесно уподобиться Высшим Существам! Но пока они даже мыслить об этом стыдятся.

4.216. Вот почему важно именно теперь обратить внимание на Агни Йогу. Каждое столетие психическая энергия повелительно пробуждается в человечестве, но обычно этот благой указ не бывает принят двуногими.

Возьмем пример. В начале прошлого столетия поднялась волна романтизма, но без понимания сущности его, иначе говоря, без героизма. Посредине столетия Земля была окутана отрицательным материализмом, но было упущено изучение истинных свойств материи. Конец столетия наполнился упадничеством, тогда как была суждена переоценка ценностей. Начало нынешнего столетия ознаменовалось знаками войны и народных потрясений, но психическая энергия направляла к завоеванию иных миров. Так извращались сужденные ценности свободною волей. В средине нашего столетия вспыхнут знаки различных неусвоенных энергий, и снова люди будут метаться в ложных направлениях. И потому своевременно дать зрячим знаки истинного пути. Пусть имеют время освоиться, помня о краткости срока.

4.217. Когда будете выбирать учеников, не спешите слишком. Дайте пришедшим три задачи, чтоб они могли проявиться, сами не подозревая того. Пусть одна задача будет утверждением Общего Блага, другая – защитой Имени Учителя, третья – проявлением самодеятельности.

Если кто во время задания начнет угрожать, отбросьте его. Если кто начнет шептать за углом, отбросьте его. Если кто впадет в тягость, отбросьте его. О предателях не говорю. На исполнении задания увидите приемы испытуемых. Во всем свобода воли, и сама планета во власти духа человеческого.

4.218. Когда Мы говорим о тончайших энергиях, нужно знать признаки их проявлений. Наименование «тончайшие» указывает, что качество воздействия их будет отличаться от обычных явлений. Наибольшая энергия наименее ощутима. Именно, сознание умеряет силу мировой энергии. Сознание пространства напитывает уместимое мозговое вещество. Нельзя показать этот процесс, он неизмерим. Так особо вращаемое колесо кажется недвижным, и только движение окружающей атмосферы показывает степень напряжения. Также и в процессах тончайших энергий проявление их будет наблюдаемо лишь на больших расстояниях. Как бесцветный цианистый калий незрим для внимания, так энергия сознания не может начинать поражающего действия, но следствия проявляются на окружающих пространственных волнах. Также лучистая материя ослепляет при начальных проявлениях, но тонкие вибрации ее почти неразличаемы.

Тот же закон поучителен в прочих процессах. Возьмем пример воздействия на людей. Произносится речь – и толпа побеждена. Но следующие воздействия как бы не ощущаются. Все-таки нельзя утверждать, что первое действие было самое убедительное. Весьма возможно, что переменилась степень сознания и громоносное заменено тишиною. Но уже сказано о мощи тишины. Так вполне понятно, но незримо образуются обстоятельства. Люди замечают их законченными, но йог предполагает весь тончайший процесс образований. Поговорка «все не случайно» для йога представляется радугой воздействия. Многоцветно наслаиваются образования, ценно помнить это. Как в химических, так и в психических достижениях заботимся избежать однообразия процесса. Каждое ожиданное однообразие отрубает множество возможностей. Кажущаяся неожиданность приносит новый узор при воздействии тончайших энергий. Какую пользу принесем эволюции, если не поймем разницу воздействий?

4.219. Как можно назвать Агни Йога? Конечно, апологетом Истины. Ощущение Истины природно йогу, как огню природен свет. Необъяснимо словами нарастание чуткости, но оно обостряет как пять чувств ощущаемых, так и семь чувств, свойственных астральному телу, которые лишь редко могут звучать в земной оболочке, как резонатор. Так нужно внимательно прислушиваться к чувствам Агни Йога, в них заложена Истина, как пламя света.

4.220. Агни Йога является не только очередным расширением возможностей человечества, но она должна привести к сочетанию космические энергии, к сроку достигающие нашей планеты. Это обстоятельство должно быть твердо осознано, иначе распространится как бы ряд заболеваний, и внешнее лечение их поведет к самым пагубным следствиям.

Как можно излечить от появления огней? Их можно лишь направить, как полезную психорабочую силу. Как можно лечить боли в спине, если они связаны с пробуждением кундалини? Знающий будет лишь приветствовать и способствовать натиранием мятой. Можно ли прекратить жжение третьего глаза, если он начал работать? Не раз умнее ли дать ему развиваться, защищая его от солнца? Уже давно собирали волосы на темени, чтобы охранить этот канал. Можно ли остановить движение солнечного сплетения, если оно начинает вращаться? Насилие над солнечным змеем может кончиться поражением мозга. Также опасно пресечение работы центра «Чаши». Конечно, отравление опиумом прекращает движение центров, но тогда еще проще отрубить голову.

Можно себе представить, какое смущение вызовут эти непонятные движения, если не подойти к ним путем психической энергии. Как ни странно, но изучение физических следов империла может толкнуть к пониманию отложений психической энергии. Следы империла можно наблюдать в любом нервном канале, но можно заметить, что вокруг грануляций яда собирается какое-то вещество, которое поглощает эту вредную ехидну. Отложения психической энергии будут найдены, ибо каждая энергия имеет физический кристалл.

Кто видел кристаллы Фохата и Светоносной Материи, тот знает, как видимы кристаллы даже тончайших энергий. Соединение физического плана энергий с невидимым насыщением пространства будет верным путем изучения. Пусть метафизика не дала осязаемых следствий. Алхимик успокоился в гробу, но химия даст ощутимую действительность, если найдет достойное понимание психической энергии и огня всесвязующего.

Считаю, нужно дать возможность, но свобода воли не должна быть нарушена. Кто хочет, тот поймет. Никогда не давайте всеисчерпывающую формулу, дайте некоторое место свободе воли.

4.221. Отложение империла было показано сегодня. Именно этот яд дает людям столько беспокойства. Не забывайте, что самое большое невежество не достойно капли империла. Ведь империл не является личным продуктом, но, испаряясь, напитывает пространство, за чистоту которого ответственны все.

4.222. Свободная воля служит предметом наибольших противоречий. Для одних она превращается в своеволие, для других – в безответственность, для третьих – в безумие самомнения. Только прошедший дисциплину духа может осознать, как сурова действительность свободы.

Упадок свободы можно назвать праздником невежества. Люди не могут примириться с Иерархией Знания и уважать суровость воли. Между тем, возможна ли Йога, где нет ответственности за волю? Каждый йог как бы мечет мечи над сердцем своим, – так ответственны его волевые действия. Последствия, вызванные волею йога, могут быть несказанно тяжелы, но он знает, почему он избрал их. Так можно представить йога воином без смены.

Кто уверен за волю свою, пусть войдет!

4.223. Когти вам не страшны, рычание вам не ужасно. Звери машут хвостами и готовы служить. Именно, путь Йоги превращает опасности в огненные цветы. Когда советую сохранять земные накопления, имею в виду лишь вооружение крепости духа. Расточение Нами осуждено. Каждое приобщение есть ступень свободы. Где же граница допустимого приобретения? Чувствознание и опыт Учителя дадут утверждение уявленного допустимого. Йог все может, йогу все не дозволено. Где же условия ограничения? Ответственность своим духовным достоянием – лишь это имущество достойно йога. Все остальное не более как оружие воина, которое после боя возвращается вое начальнику. Тут не может быть сомнения.

«Владыка, прими весь доспех мой, меч поражающий и щит защиты. Как мне тяжел шлем, который в бою был легче пера! Поножи стесняют шаг мой, и поручи, как кандалы на руках!»

Скажет военачальник: «Каждый бой имеет свое оружие. Непригодное оружие оставь, оно будет дано преемнику состояния духа твоего. Каждое оружие установлено для каждого боя. Меч уже короток для тебя, потому даю тебе копье света и стрелы дальнего полета».

Кто видел врага на длину меча, тот знает, как послать стрелу победы. Но многие воины не знают целесообразности оружия и потому попадают под удары врага. Попавший под удар врага по неосмотрительности не несет чести. Это правило боя нужно каждому йогу.

4.224. Освобожденное тонкое тело йога посещает различные планы бытия. Пространственные полеты и погружения в недра планеты одинаково доступны. Изучение катаклизмов планеты дает понятие о наслоениях жизни. Можно наблюдать, как животные, охваченные минеральной струей, окаменели. Можно двигаться подземными каналами, видя, насколько источены основания планеты. Так дух йога привыкает к состоянию древних тел, и ничто не кажется ему незыблемым, завершенным. Такое сознание необходимо для продвижения духа. Такое стремление к совершенству придет через осознание несовершенства.

4.225. Ошибочно думать, что восхождение сознания совершается сверхъестественными восхищениями. Как внизу, так и наверху – везде труд и опыт. Сознание питает рост тонкого тела. Нет того малейшего ощущения, которое не создавало бы ткань тонкому телу. Именно, это условие обычно упускается из виду людьми. Они думают, что можно покрыть большим поступком ряд мелких домашних действий. Но где большое, где малое? Потому действия йога всегда полны изысканной продуманности. Можно узнавать наблюдательность и тщательность в каждом движении йога. Нет в них предрассудков и чужого обычая. Он шагает, как лев, не сокрушая не стоящих внимания растений, но удар его поражает без колебания. Так нужно оценивать сущность каждого своего действия.

Не надо надеяться, что завтра можно посадить сад новый. Только немедленно, неотложно можно укрепить питомник сознания. Садовник изучает каждый новый корень, найденный в саду. Для йога каждая нить сознания будет нитью дальних миров.

4.226. Уподобляется йог в действиях своих каменотесу или златоковачу тончайших изделий. Именно ковачу подобен йог. Только ковач сплетает из тончайших прикосновений узор сочетаний. Также йог умеет постичь невидимые условия людских намерений. Он устремляется к обычно невидимому и научается постигать истинные причины совершающегося. Опыт зоркости принадлежит йогу.

Разве может йог совершенно покинуть жизнь? Он настолько близок совершенствованию, что даже не может пребывать долго в обычном междупланетном состоянии. Известный вам йог У. создал себе поэтому особое междупланетное пребывание. Оно стало полезным человечеству и легло в основу изысканий уплотнения тонкого тела. Привожу этот пример как доказательство, что везде нужен лично-сознательный труд.

Явление испорченности Тонкого Мира мешает человечеству непрерывно продолжать совершенствование. Но Тонкий Мир извращается земным миром, потому врачевание должно начаться отсюда. Потому изучение Йоги не есть личное совершенствование, но есть улучшение Тонкого Мира. Йог, сознательно меняя состояние тела, достигает напряжения работы духа. Он не только сокращает отдых между воплощениями, но немедленно направляет мысль на полезные действия. Так он объединяет разрозненные миры и утверждает познание сущего в непрерывном труде.

4.227. Каждое космическое достижение таит в себе опасность в случае небрежности. Если люди могут овладеть новыми энергиями, то для слабых духов увеличится опасность одержимости.

К вопросу одержимости следует отнестись научно. Два момента существования установлены. Первый – непрерывность жизни в различных состояниях, второй – влияние воли одного существа на другое. Так существа, находясь в тонких телах разных степеней, могут направить мысль на земных воплощенных. Но осознанная, энергия может способствовать единению миров; но, соединяя высшее, она же открывает путь низшим. К тому же знаете, насколько низшие стремятся сблизиться с земными эманациями. Так нужно предупредить людей о стойкости воли, ибо одержимость есть одно из наиболее недопустимых состояний. И лишь вмешательство третьей воли, твердой и чистой, может нарушить это беззаконие, которое поражает людей вне возраста и положения.

Дело врача – присмотреться к больному и найти признаки чужой воли. Если врач сам достаточно очищен и не боится перенести на себя непрошеного гостя, он может применить воздействие воли. Но даже выход одержателя недостаточен для излечения. Около тысячи дней опасность повторения не истекает, больной должен пристально следить за мыслью своей. Нужно предупредить врачей.

Несчетно количество желающих внушить людям самые позорные мысли, но достаточно иметь силу и найти ритм приказа, чтобы спасти человека. Обязанность йога состоит в изгнании вредных воздействий.

4.228. Открытые центры дают эволюционный космический канал, медиумы же, как ладья без руля. Все человечество в совершенствовании должно двигаться по эволюционному каналу, но закрытые центры относят его далеко назад. Открытые центры есть лишь доказательство правильного направления, но медиумизм есть лишь опасность. Медиум есть лишь постоялый двор для развоплощенных лжецов.

4.229. Пользуясь магнетизмом высот и открытыми центрами сестры Урусвати, мы рассмотрели кристаллы Фохата и Светоносной Материи, отложения империла и эманации психической энергии. Подумайте, если эманация психической энергии видима простым глазом, значит, она уловима. Все уловимое может быть конденсировано, – значит, может быть собрана новая живая сила. Так мы приблизимся к овладению новыми энергиями, именно опытным лабораторным путем.

Люди посредством своих естественных эманаций могут отлагать запас новой жизнеспособности. То, что рассеивается в пространство, может быть применено непосредственно. Вот почему нужен горный город Знания. Вот почему нужно обратить внимание на развитие психической энергии.

Есть центры, питаемые кровью, другие – эманациями духа. Кундалини, оплечия, горловой центр и третий глаз питаются духом.

4.230. Нужно внимательно отнестись к случаям так называемой двойной жизни. В худшем случае она есть вид одержимости, в лучшем – она есть переживание прошлых воплощений. Иногда дух настолько прикасается к прежним воплощениям, что переживает их снова. Необходимо заботливо обращать внимание на это состояние, которое не входит в сознание текущего воплощения. Не нужно мучить вопросами, но и здесь йог может быть полезен. Он может приказать не прикасаться к прошлому. Вы заметили, что Мы лишь в случаях необходимости касаемся прошлых воплощений, чтобы не привлекать эманации прошлого из Акаши.

4.231. Никогда не следует зазывать людей на свой двор. Даже большие Учителя переполняли чашу обращения, опасаясь, что Учение останется непереданным. Между тем, каждое Учение является в срок, оно напитывает пространство и дает эманации, которые проходят неожиданными путями.

Видим, как многое широко оповещенное тонуло в первой волне смятения. Но удивительно наблюдать, как восходит невидимый посев. Сколько раз осмеянная книга была выброшена, чтоб достичь правильного внимания. Также сожжение сочинений способствовало их укреплению. Не гонения, но признания следует остерегаться. Нужно твердить это, ибо люди проникнуты вниманием к толпе и не понимают всю бесполезность случайного сборища.

Умение скупо, но мудро раздать слова Учения принадлежит йогу. Дать всем все – значит сделать само пространство несчастным. Пусть немногие, но твердые стволы образуют будущий лес, но мелкий кустарник поедает друг друга и является зарождением вредных существ. На каждом проявлении природы можете изучать пути роста высших организмов. Зарождение и воплощение мысли называем высшими организмами. Урывки мысли, конечно, ничто, но мысль непрерывная и точная может быть столбом Учения.

4.232. Кто может не отринуть полезное руководство? Тот, кто оставил мысли об удобствах жизни. Кому можно дать средства борьбы? Тому, кто не покинет поле битвы!

4.233. Не следует искать далеко то, что находится близко. Какой непоправимый вред принесли человечеству далекие поиски в магии! Вместо улучшения своего сознания поиски были ограничены чужими словами, даже без знания их значения и ритма.

Что другое так сопротивляется эволюции, как застывшие формулы магии? Мир астральный был больше всего отделен от воплощенного мира приемами магии. Конечно, одержимость часто есть следствие магических вызываний. Медиумизм живет рядом с магией.

Те магические формулы, которые обнародованы, есть результат лжи. В них опущено нечто, подлежавшее устной передаче. Разумеется, йог представляется противоположением магу. Маг стоит на застывших словах, йог постоянно вдыхает новое дыхание Космоса. Один стар от рождения, другой молод во всех изменениях. Один пытается нанести удар чужим словом, другой поражает мыслью свободною. Один защищается жалким острием, другой покрыт бронею своего взгляда.

Йога не имеет ничего общего с магией.

4.234. Вы видели, как ручей обращается в мощный поток, если он принимает в себя все водопады и все струи потоков, претворяя в свою волну. Также для йога нет знания худого и хорошего, он впитывает в себя всякое знание и находит полезность всему.

Нужно приучить себя к претворению всех знаний. Какую область можем считать ниже себя? Как можем хранить уверенность, если сами отталкиваем нужный материал?

4.235. Правильно замечено, что некоторые боли называем священными; через них восходит дух, и нет другого пути. Не знаем примера, когда сознание восходило без болей тела. Нужно понять, как бережно нужно относиться к каждому явлению, когда мы можем ожидать каждый час посылки высших энергий.

4.236 . Широко можно усвоить, как доверие укрепляет возможности. Какое доверие самое лучшее? Утверждающее без слов доверие самое лучшее. Какое сомнение самое худшее? Мимолетное сомнение самое худшее. Не гложущий змей сомнения страшен, одним подвигом может быть уничтожен змей, но множество малых червей требует долгого лекарства.

Так самое крепкое доверие не оскорбляется ни мыслью, ни словом. Лучше проглотить яд, нежели болеть сомнением. Не нуждается в броне осиянный доверием.

4.237. Дорога к Учителю одна – идти без оглядки. Появление мысли о неудаче есть уже поражение. Как орел над пропастью пролетает тот, кто знает направление своего полета. Знаете магнетизирование обстоятельств.

4.238. Не бывало, чтоб старая аура прежних воплощений не утомляла. Особенно, когда карма приводит не совсем приятных спутников. Но когда каждая встреча кончается, наступает облегчение, точно отдано чужое имущество. Не менее половины всех земных встреч происходит из прежних воплощений. Можно представить, как пробочные фигурки сцепляются под давлением высшей энергии электричества.

Широкое приложение кармы создает сложные сочетания, как бы двойное и тройное родство. Но лучше быть платящими, нежели получающими, ибо каждая плата кончает прошлое, между тем как получение может снова связать.

4.239. Надо привыкнуть, что ничто полезное не пропадает. Надо привыкнуть к сознанию о количестве опасностей окружающих. Надо привыкнуть к сознанию тягости знания. Будда заповедал сыну сохранять радость, ибо это есть труднейшее на Земле. Лучше сохранить всю тягость знания, нежели пребывать вне действительности.

4.240. Нужно пересмотреть все соображения о смерти. Если нет мысли о самоубийстве, если все было полно трудом, то разве нужен долгий век в одном теле? Полезнее разбивать время на несколько опытов. Экономия энергии есть основа мироздания. Последовать в новый дом, наполненный озоном, значит получить доступ к новым накоплениям.

Дело йога – разрушать почитание смерти. Можно дойти до такой ограниченности, что переезд в соседний город начнет казаться событием. После придется не переменять жилища, и представит трудности перемена одежды. Неподвижные люди более всего боятся смерти. Думать о ней не решаются и преходящий момент возводят в конечное состояние. Но даже на теле обновляется кожа, и мы не зовем гробовщиков хоронить спавшую шелуху. Почему же от микрокосмоса не провести сопоставления с макрокосмосом, помня все определения нерушимости духа, о которых говорит Бхагавад Гита.

4.241. Может ли йог чувствовать себя утомленным? Конечно, да, если даже он может болеть, но он будет знать, что новый запас энергии должен быть накоплен. Он будет знать, где энергия была перерасходована, и спокойно применит валериан и мускус.

Счастье знать, что наш аппарат нуждается в возобновлении энергии. Усталость от прошлого есть счастье для будущего. Новое накопление всегда опережает прошлое. Значит, усталость есть наш друг. Благодаря ей мудрый змий сменяет кожу, но змий не жалит во время обновления. Змий знает, что удача обновления зависит от покоя. Потому человек, имеющий причину устать, разумно предпишет себе отдых, вызвав к работе совершенно другие центры.

4.242. Трудно думать, как мало людей, исполненных желанием дать все, дать пространству, дать невидимым мирам, именно дать знание незнакомым людям. Эта отвлеченность от мира обычного дает новое мышление.

Не легко пространственное существование, оно создает стену для людей незрячих. Если дорога лежит вне улиц городов, то сердце может выдержать давление ядовитых веществ. Иначе неслыханно трудно уместить земное с вечным.

4.243. Вся действительность слагается законами пространства. Даже начало болезни и выздоровления неуловимо. Часто момент первоначала можно уловить лишь при непрерывном наблюдении, ибо каждое законное действие рождает множество сопутствующих последствий, законы которых лежат в области тончайших энергий.

4.244. «Сущим во гробе живот даровал» – это наиболее ясное признание перевоплощения и непрерывности жизни.

4.245. Почему Земля находится в состоянии заболевания? Потому что лучи планет не могут проникать через загрязненную ауру. Во что превратится человек, если прекратит общение с высшим сознанием и погрузится в низкое невежество? От Радж планеты до микрокосмоса закон один. Утеряв представление о великих мирах, люди отошли от сознания о совершенствовании. Миры стали для них безумною мечтою, и свое совершенствование стало ненужной и опасной забавой. Как рабы поденные, люди надеются лишь кончить путь.

Религии запугали человечество судом и лишили дерзаний. Человек, отдавшийся слепо государственной религии, подобен ослу, несущему неизвестный груз. Можно ли религию допускать как полицейское требование? Можно ли принимать на веру приговор неизвестных людей, получающих плату за общение с небом?

Значение йога в деле правительственной религии очень велико. Неустрашимый, испытующий, неутомимый йог должен помочь человечеству помнить о законе Единства. Как поражающий меч, сверкает мысль йога по пространству. Готовый изменять способы сообщения, готовый к подвигу, готовый к суждениям невежества, йог предлагает человечеству подумать о причинах существования воплощенных. От этой мысли изменится качество труда и познавания. Помыслив о возможностях, присущих людям, кто не сделается мужественным дерзателем? Разве не принадлежит венец победителя тому, кто научает человечество мужеству? Иначе головы людей, подобно свиньям, прильнут к отбросам земли.

4.246. Текущая раса имеет много извращенных особенностей. Современные люди во всем хотят убедиться лично. Казалось бы, это очень хорошо, но следствие бывает самое неожиданное. Убедившись, люди возвращаются без последствий к своим занятиям. Самое порази тельное не оставляет следа на обычной жизни. Можно удивляться, как люди, считающие себя учеными, проходят мимо самых полезных явлений. Для них все открытия моложе ста лет остаются оспоримыми гипотезами.

Откуда пришла неподвижность мышления нашей расы? Подобное умирание сопровождало конец каждой расы. Это старость, это конец, это нежелание приобщиться к эволюции. Потому постоянно советую обращаться к отдельным немногим людям, не считаясь с их жизненным положением.

Так же уродливо стоит вопрос о помощи и качестве труда. Людям нужна лишь самомнительная помощь; как уходящие, люди вообще не думают о качестве. Пусть хотя бы немногие не считают себя безответственными. Так через ответственность мы приблизимся к подвижности мышления.

У Нас ничто не повторяется. Наша готовность к выполнению Указов есть то малейшее, что может быть дано. Учитель знает, как Мы стремимся выполнить как можно лучше Его Указания. Знает и ценит. Самое большое – предоставить себя на работу. Обычно люди думают, что предоставили себя, но обычно немедленно начинают ставить свои условия.

В чем настоящая помощь Нашему делу? Конечно, в работе по устройству Наших учреждений, не думая, какие следствия ожидают их. Сами Мы направим судьбу строений. Не следует вносить хотя бы тень сомнения в Наши дела. Как и когда дадут ростки деревья посаженные, это будем знать даже не Мы, но Высшие.

Не только токи, но сами взаимодействия изменились, и надо опять привыкать к жизни среди мира. Этим достигается новое расширение Наших возможностей. Даже самая лучшая атмосфера при однообразии не дает того расширения, как смена разных поясов и разных воздействий.

4.247. Изменение наречий приветствуется Нами. Этою сменой избегается условность выражения и, главное, значения. Века наслаивают привычки и одеревенение мышления. Катаклизмы и перемены правления вносят неожиданные понятия и новые слова. Прежние выражения становятся неприемлемыми, и с ними отпадают ветхие обычаи. Особенно опасна не буква выражения, но понятие. Пример. Говорю: «Обстоятельства складываются удачно». Люди продолжают свое понимание и предпосылают: «Значит, обстоятельства хороши». Но понятие удачи гораздо шире, нежели хорошее или худое. Удача узора зависит не от однообразия красок, но от звучности противоположений.

Также людям трудно принять положение о несущественности добра и зла. Только противоположение дает то и другое. Осознание стремительного потока пространственных тел, неудержимого и вечно нового, помогло бы людям признать стремительный принцип жизни. Тем самым каждый момент жизни получил бы подвижность и обозначил бы звенья прошлого и неизбежность будущего.

Устремленный в будущее дух не станет отягощаться лохмотьями прошлого. Ему нужно выражение вновь встреченных понятий, он ломает преграды слов. Скорее можно простить неудавшуюся попытку, нежели заскорузлое, привычное приветствие деда. В движении мы расширяем границы понятий, навязанных условиями рождения. Линия телесного получения почти несоединима с наследием духа. Потому подвижность внешних форм будет облегчать стремления духа.

Завет всех Учителей о преходящем значении вещей направлял к движению. Не аскетизм, но разумное управление вещами указывалось.

4.248. Умение проникнуть в смысл слов лежит в восприятии внутренним центром, но не в построении речи. Предложите самое простое понятие на обсуждение тысячи людей и можете получить лишь одно соответственное толкование. Надо приучить себя к истинному пониманию речи. Йога поможет подойти к истинному понятию мысли. Понимание разных языков происходит от восприимчивости того же гортанного центра.

В школах полезно детям читать отрывки на незнакомых языках, замечая, как понимается чуждая речь. Рука легко принимает знакомые предметы. Сознание легко уловит когда-то близкие звуки. Сколько полезных наблюдений можно произвести с легкостью! Постоянно Йога учит этой радостной настороженности.

4.249. Можно вещи уважать, но нужно опасаться перепроизводства. Самое вредное мышление наступает среди ненужных вещей. Как тенета, протягиваются усталые мысли о применении и распределении вещей. Долгое мучение создает производство старого века. Обновление форм может дать неожиданный поток мыслей.

Если мы должны иметь дело с вещами, то нельзя относиться к ним безразлично. Качество и значение вещей в обиходе эволюции есть тема для размышления. Истинно, новый дом нуждается в новых годных вещах, но найти их почти невозможно. Значит, мышление человеческое должно направиться на поиски новых решений. Но для нового построения обстановки нужно осознать, куда жизнь обращается. Но разве можно думать о подобном обновлении жизни, пока люди думают, что нужно пройти жизнь, как животные, не зная прошлого и будущего?

Задайте вопрос о смысле жизни, и вы получите самые безнадежные ответы. Когда само пространство вопиет об энергии и решимости, тогда толпа перешивает старые кафтаны. Договоры довели человечество до настоящего бедствия, но, тем не менее, новые договоры могут писаться лишь на основании негодных текстов; новые одежды создаются из неприменимых пережитков.

Ужасно понять, как заградили себе путь жители Земли! Не молитва, но суровая работа нужна. И это нужно твердить. Сроки выдвигают самые ближайшие возможности. Неужели торгующие не замечают этого?

Йог приходит вовремя и указывает на доступность счастья. Йог может строить жизнь, ибо знает соизмеримость и ценность. Сама жизнь выдвигает насущность Йоги. Иначе как и чем определят люди верное направление устремления?

4.250. Все обстоятельства хороши, если действие срока неминуемо: пожар освещает путь; гром будит в час дозора; ливень смывает грязь пути; нет явлений противных; Наши лучи поворачивают путь и покрывают куполом безопасности. Когда предупреждаем о тесноте подземного хода, это делаем для знания. Только в случае пользы перемены пути посылаем запрещение и новый указ. Иногда полезнее обойти гору, нежели утомляться, оборевая отвесные утесы.

Нам нечего отрицать, ибо сущее неотрицаемо, но остается прикладывать. Тогда не может быть ни огорчения, ни отчаяния, но лишь подкрепление.

Мы знаем все травы, выросшие на Нашем лугу. Мы знаем все их свойства и потому не называем их сорными. Каждая вредна вне срока, каждая полезна, когда неминуема.

4.251. О чем же говорим? О качестве преданности и зоркости. Преданность неукротимая, всепобеждающая, созидающая, украшающая путь. Зоркость всепроникающая, всепонимающая, неустающая, укрепляющая устремление. Многие ли умеют усвоить преданность и зоркость? Куда придет преданный слепец? Можно ли сохранить глаз зоркому предателю? Так можно доверить все травы преданному. Можно показать все цветы зоркому.

Так урезано понятие преданности! Люди не медлят недовольством. У Нас не длинен список преданных. Цените каждое проявление преданности. Но мерило преданности лишь трудный час. И мерило зоркости лишь покров тумана. Щит Наш лишь понимание преданности. И любовь, и готовность, и заботливость люди ставят на место преданности. Но эти части преданности, как улыбка сочувствия. Сама же преданность сверкает, как воин, готовый к бою.

Часто говорите о преданности, одобряйте зоркость. Люди нуждаются в утверждении.

4.252. Каждую иллюзию можно дополнить до действительности. Потому надо смотреть на иллюзии, как на светящихся мух. Кто же захочет уничтожить нечто, приносящее свет?

Умейте поразить тьму лицемерия, но каждый лепесток искренности пусть живет.

4.253. Украшение будущего всеми цветами воодушевления – свет зари. Украшение прошлого, как венок могильный. Утверждающий мощь будущего – Наш воин, даже сила его умножится от сокровища будущего. Как час устремления подобен вихрю, так обращение назад подобно тлению. Позади все сожжено для Огненной Йоги.

4.254. Устремление людей мало соответствует свойствам психической энергии. Некоторые качества этой энергии утеряли признаки сознательности. Труднее всего человечество осознает беспредельность энергии и ее возможность самоотдельного действия. Мы легко ощущаем энергию в связи с телесными действиями, но самое чудесное мало сознаем. Самым чудесным можно считать, когда психическая энергия может действовать на большом расстоянии, как бы самостоятельно. Как снаряд, вылетевший из орудия, производит отдельное следствие, так наша энергия может производить воздействие совершенно отдельно и длительно. Конечно, длительность зависит от запаса энергии.

Можно послать энергию сознательно, но также могут быть ее бессознательные выделения, если она стремится в привычном направлении. Когда снаряд энергии направился далеко, тогда будет временно ощущаться исчерпанность энергии. Но знающий это свойство не будет смущаться, наоборот, он поддержит действие посылки своим сознанием.

Вы слышали легенду о вращающемся облаке над местом особого значения, – в основании лежит та же посылка энергии. Устремление энергии может быть настолько сильным, что может создать физические явления, ибо соединение энергии со стихиями дает самые необычные сочетания. Но во время действия самоотделенной энергии нужно быть готовым к некоторому утомлению, принимая его как естественное последствие опустошения сокровищницы.

Над не терпящими отложения обстоятельствами работает отделившаяся энергия. Новое созидание, конечно, привлекает ближайшие сознания. Как помощь несутся посылки, принося отвагу, бодрость, находчивость. И часто ни получивший, ни пославший не подозревают о происходящем. Делимость духа есть посылка энергии. Энергия действует в посылке, в то же время пославший как бы в отдыхе от утомления.

Сколько посылок несется в пространстве! Некоторые из них не составят ли основания новых планет?

4.255. Вы ставите светоч, и немедленно из тьмы устремляется к нему множество насекомых. Вы утверждаете психическую энергию и немедленно к ней прикладываете различные обстоятельства, малые и великие, далекие и близкие. Психическая энергия является настоящим магнитом. Многие будут удивлены узнать, что магнит металла и психическая энергия движимы одной энергией. Эта основная энергия сознания распространяется стихией огня во всем. Иногда она неуловима, но часто или космически устремлена, или собрана развитым сознанием, и тогда даже неглубокое наблюдение может установить явные следствия. Так можно соединить самые противоположные области к одному источнику.

Как не понять, что при обширном числе мировых энергий некоторые из них действуют на неожиданные центры, тем соединяя различные царства природы. Так камень приближается к человеческому сознанию.

Конечно, современная наука уклоняется объяснить сущность магнита. Волны сознания, как поток океана, начертывают в пространстве образы созидания. Мало наблюдаются магнитные токи в самых различных сущностях, но массовая мысль человечества уже знакома.

Как зараза от невидимой причины, разносятся одинаковые мысли; нечто их собирает, напрягает и усиливает. Те, кто помещали магнит над теменем для углубления сознания, знали остатки Великого Учения. Собирая магнитные волны из различных областей, они усиливали запас своей психической энергии. Можно действительно объединить несколько токов и получить обновление сознания. Для этого, прежде всего, нужно научиться допускать, – это первое условие для развития сознания.

4.256. Думающий о храмах себе не может творить будущее. Называющий себя путем мира приносит раздор и смущение.

Принявший название великого Учителя не может быть Учителем. Можно сказать: «Готов пройти всякий путь», но никто не называл свой путь великим.

Пробуждение сознания в народах возможно при токах энергии сознания, но самое трудное, чтобы сознание направилось по руслу эволюции. Для этого, прежде всего, нужно уничтожить условности пережитков.

Огорчился Хранитель Семи Врат. «Даю людям нескончаемый поток чудес, но они не распознают их. Даю новые звезды, но свет их не изменяет человеческое мышление. Погружаю в глубину вод целые страны, но молчит сознание человеческое. Возношу горы и Учения Истины, но даже головы людей не обращаются к зову. Посылаю войны и мор, но даже ужас не заставляет людей помыслить. Посылаю радость знания, но люди делают из священной трапезы похлебку. Нет у Меня знаков, чтобы отвратить человечество от гибели!»

Сказал Хранителю Высший: «Когда строитель закладывает здание, разве он повещает всех работающих на постройке? Меньшая часть знает о решенных размерах, только нескольким доверено назначение здания. Те, кто роет камни прежних оснований, не вместят даже одного основания нового. Не может этим огорчаться строитель, если в облике работающих нет знания о сущности его замысла. Он только может соответственно распределять работу».

Также и в сознании людей будем знать, что невмещающие и невнимающие могут исполнить лишь низшую работу. Пусть один понявший утвердится, как сто тысяч мудрецов. И знаки развернутся для него, как начертания.

4.257. Могут спросить – как понимать благотворность препятствий, если психическая энергия, как магнит, собирает все преимущества? Правда, когда большой корабль ускоряет ход, то сила противодействия волн увеличивается. Многие препятствия вызываются нашим стремлением. Тот же процесс привлекает к нам неожиданные части противоположной воли. Будут они очень сильны – тогда и наш удар развивается соответственно. Главное, чтоб встречные токи были сильны, ибо тогда происходит наше воспламенение.

Считайте воспламенение полезным и возгорание опасным. Называю воспламенением, когда сохраняется кристалл облика пламени центра; возгоранием, когда центр вспыхивает пожару подобно.

Когда говорят, что кто-то подавлен обстоятельствами, будьте уверены, что он шел без воспламенения и при столкновении его сознание смутилось. Иногда трудно распознать мгновение смущения, но оно отравляет все последующие действия. Но когда тверд ход, тогда благотворны противодействия. Они рождают молнию, и гром потрясает далекие горы. Из ничтожного родится ничтожность. Потому, отпуская в путь, заповедайте отвращение к ничтожному.

Будущее складывается молниями сознания, сила этих искр зависит от противодействия. Потому удача не есть плавание в домашней лоханке в заросшем пруду. Когда Мы говорим: «Плывите!» – значит, испытайте океан. Громады волн дадут вам радость. Испытание крепости не есть ли просто рост сил? Делаете невозможное, когда идете над пропастью. Но вы уже шли над пропастями и улыбались. Видите, что говорю не о мечтаниях, но о том, что уже применено и чему есть свидетели.

Отвага есть лишь знание пути, иначе каждый открывающий запертую дверь уже храбрец. Что ждет его за порогом? Но Агни Йог при этом улыбается.

4.258. Утвердим понятие рук человеческих. Почему настаиваем на необходимости действовать руками человеческими? Казалось, легче было бы прибавить к возможностям человечества несколько тонких энергий. Но опять сущность вопроса лежит в сознании. Покуда тонкие энергии не осознаны, они не будут полезны людям. Нужно понять, что не принятая в сознание энергия может быть даже разрушительна. Как необузданная стихия, может подавить все окружающее неосознанная энергия. Ведь осознание уже есть почти овладение и, во всяком случае, уже соизмерение. Пока человечество не начнет осознавать сущность энергии, необходимо настаивать на основании «руками человеческими».

Не отнимаем возможности, но даем выход из настоящего состояния. Привыкать пора к Необозримому, к ряду несказуемых энергий, близких к нам. Если соль находится на столе, это не значит, что мы уже ощутили вкус ее.

4.259. Много понятий нужно осветить со стороны Йоги. Можно ли пребывать без желаний? Ибо даже воплощается дух по желанию. Желания подобны искрам движения. Тогда что значит, когда йог освобождается от желаний? Будем брать точное значение слов. Йог освобождается не от возможности желаний, но от гнета желаний. Он чувствует себя свободным, ибо не порабощен желаньями. На пути целесообразности йог соизмеримо отставляет желания во имя более насущного. Эта легкость замены и составляет освобождение йога. Ничто не препятствует его движению.

Именно, неподвижное, мертворожденное желание является цепями заключения человечества. Не кто иной, как сами себя заковывают в неосвобожденные оковы. Или неосмотрительность, или чужая карма заносят заразу желаний, и человек, вместо движения, теряет всякую подвижность.

Посмотрите на стоящих у стены плача. Что заставило их пресечь путь? Какие силы отвратили их от созерцания и познавания мира? Самое малое, почти неразличимое желание отяготило их и закрыло им глаза. Как однообразен стал их мир! Как червь, высосало желание их энергию.

Желание – червь и цепи. Желание – искры и крылья. Освобожденный летит в познавании. Порабощенный рыдает в отчаянии.

4.260. Многие понятия в жизни не уничтожаемы, но должны быть возвращены к их истинному значению. Также и понятие одиночества. Нигде не сказано, что йог должен быть телесно одинок, но духом одиночество неизбежно. Отдавая себя, он кристаллизует свою индивидуальность! И чем больше он отдает, тем больше он не тронут.

Также должны пересмотреть соотношения звука и цвета. Степень развития психической энергии называется светоносной, когда в ней существо начинает излучать свет. Это световое звучание есть степень приближения к познанию дальних миров.

Замечайте зеленый цвет, он есть познание сущности. Так же неожиданно собирается из пространства наслоение и других сил. И явление излучений света – как мост к Пространственному Огню.

Отдающий – как пламя нерушим! Наполняющийся светом к свету стремится!

4.261. Героем не будет, кто дорожит жизнью. Героем не будет, кто бесплодно бросает жизнь. Герой несет бережно сосуд, готовый отдать его на созидание мира. Опять те же противоположения. Поймет их йог. Он поймет ценность воздержания и сочетает ее с ненасытностью. Герой, истинно, ненасытен в подвиге. Он голоден действиями и готов воздержаться каждый час. Он не отрывается от земли, действуя для духа. Неудержим и неотступен, не покинет начатого и не начнет себе принадлежащего.

Явим сознание, чтобы отличить свое довольство от прилежания Общему Благу. Тонка граница между угождением себе и трудом на развитие мира. Лишь большое сознание может различить внутреннее побуждение. Лишь большое сознание может не обращать внимания на толкающие суждения.

Логика отравила многие слова; решение истекает из обмена слов, но не из смысла. Учение может открыть глаза, когда его принимают в полноте смысла. По Учению проходят, как по плитам узорного пола. Во тьме не виден узор, нужен свет для распознавания. В темноте представляется узор несущественным, пригодным для танца легкомыслия. Наиболее священные символы могут попираться ногами незнания.

Не глаз, но сознание подскажет осмотрительность. Можем ли чем-либо затруднить работу Учителя? Как сияющая радуга, стала радость отказа для Учителя.

«Владыка, возьми достояние мое, если оно пригодно Тебе!»

4.262. Очень много говорят о препятствиях и очень мало пользуются ими. Понимание приложения препятствий дает радость работе. Но как только показывается препятствие, люди начинают думать о своих ощущениях, забывая, какое преимущество сложилось для них. Люди предпочитают, чтобы все делалось как обычно, старыми мерами. Но Мы предпочитаем неожиданные действия и такие же следствия. Люди счастливы, когда что-то сделалось как у самых обыкновенных людей, но Мы хотим больших успехов. Учите взвешивать истинный вред и пользу происходящего. Трудно посылать людям токи особой удачи, когда они избегают особых путей. Все мы знаем людей, окруженных довольством, но если бы они знали, чего лишило их довольство! Люди хотят исполнить все ходячие привычки, забывая, что привычки тела внедряют также привычки духа. Дух становится несильным и начинает опасаться смелых действий. Так люди становятся «как все», с теми же условными радостями и печалями.

Будем знать радость препятствиям и что приветствованное препятствие обращается в ускоренную удачу. Но удача эта будет как сеть, переполненная уловом. Так устремим взгляд наш на окружающее и поймем, от каких опасностей избавлены только преданностью Учителю. Но часто мы верим Учителю в больших делах и смущаемся в малых. Часто мы различаем большие препятствия и упускаем из кругозора множество малых. Но малый скорпион поражает не менее большого, если он не замечен.

Орлиный глаз нужен не гору распознать, но малую песчинку.

4.263. Счастье, что вы уже понимаете сущность битвы. Целые полчища вовлечены в бой и не знают, когда отдых и когда опасность. Мошки перед закатом толпятся, но где их цель? Даже не различить, где радость и где тревога. Та мировая битва поглощает все существа. Но не многие понимают значение происходящего. «Подождите завтра», – думают люди, но их завтра наступает лишь с полудня.

4.264. Благословенному приписывают следующее.

Однажды Он навестил правителя Раджагрихи. Правитель обратил внимание на чистоту своего приемного покоя. Но Благословенный сказал: «Покажи лучше чистоту опочивальни, умывальни и очага. Приемный покой осквернен многими недостойными, но там, где творится сознание твое, там пусть будет чисто».

И сказал Благословенный: «Нужно различать понимающих и соглашающихся. Понявший Учение не замедлит применить его в жизни. Согласившийся будет кивать головой и превозносить Учение, как замечательную мудрость, но не применит эту мудрость в жизни. Согласившихся много, но они, как сухой лес, бесплодны и без тени, только тление ожидает их. Понявших мало, но они, как губка, впитывают драгоценное знание и готовы драгоценной влагой омыть скверны мира. Понявший не может не применить Учение, ибо, понимая целесообразность, он получает его как исход жизни. Не теряйте много времени на согласившихся. Пусть сперва покажут применение первого зова».

Так приписывают Благословенному целесообразное отношение к приходящим.

Недостойно многократно опускать сосуд в пустой колодец. Пахарь не понесет зерна на голую скалу. Согласившийся легко примет выгоды, но первым препятствием устрашится. Потому испытывайте препятствиями.

4.265. Как тончайшая пряжа, прикасание тонких энергий, но носит тончайшие ткани тот, кто знает их ценность. Так различайте дух готовый и пылающий.

Не принявший дар духа сохнет. Через еще вечное невежество уничтожают себя темные.

4.266. Одиночество духа даст представление о дальнейших формах.

Дух тьмы мыслил: «Как еще крепче привязать человечество к земле? Пусть будут сохранены обычаи и привычки, ничто так не прикрепляет человечество к обычным обликам, но это средство годно лишь для множества. Гораздо опаснее одиночество, в нем просветляется сознание и созидаются новые построения. Нужно ограничить часы одиночества. Не следует людям оставаться одним. Снабжу их отражением, и пусть привыкают к своему облику». Слуги тьмы принесли людям зеркало.

4.267. Каждый приблизившийся к Нам представляет себе сущность перехода в другое состояние. Можно сравнить с человеком, научившимся путешествовать, тогда как неопытный боится переступить край корабля.

4.268. Как водопад, мчится жизнь, но немногие замечают это движение. Как могила жизнь для тех, кто стремится к покою. Что есть покой? Это понятие изобретено темными. Какую уявленную бережливость проявляют люди, когда говорят о покое! Покой понимают, как отдых. Отдых всегда связан с земной радостью, но эта радость безделья не Наша. Когда природа бездействует? Мы, как часть ее, подлежим тому же закону.

Можно не бегать все время, но нельзя представить затвор. На сравнении с жизнью любого растения можно дать пример непрестанной деятельности.

4.269. Совершенно верно вы заметили, что не возвращаемся к уже обсужденным предметам. Но если проследить Наши обсуждения, то можете заметить восходящую спираль, иначе быть не может. Если хотя бы один раз вы допустите меньшее суждение, оно даст излом спирали. То же будет, если вы перескочите в суждении на большое расстояние – опять произойдет перерыв. Между тем, все линии жизни не могут быть произвольно прерываемы, и это усматривается на каждом явлении. Вопрос лишь в том, может ли суждение восходить постоянно? Конечно, если условимся понимать покой как очищение мышления. Этим избежим главного врага.

4.270. Каждый имеет своего врага. По врагу узнаем значение лица, как тень зависит от высоты предмета. Не следует особенно заниматься врагами, и не следует относиться к ним пренебрежительно. Человек без тени не существует.

Акбар, названный Великим, очень бережно относился к врагам. Любимый советник вел список врагов. Акбар часто осведомлялся, не появилось ли в списке какое-либо достойное имя? «Когда увижу достойного человека, пошлю привет переодетому другу».

И еще говорил Акбар: «Счастлив, ибо мог прилагать в жизни священное Учение, мог дать довольство народу и был оттенен большими врагами». Так говорил Акбар, зная ценность врагам.

Ни одно Учение не было поднято друзьями. Если враг – тень, то клевета – трубный звук.

4.271. Сознание ассимилирует движение с принятыми формами, – это комбинация символов. Нужно оценить символ сознания. Конечно, символ лодки гораздо значительнее современного корабля, ибо лодка больше соответствует опасности стихий.

Даже в зерне дух подвергается воздействиям стихий, потому хорошо быть другом огня всесвязующего.

4.272. Учитель никогда не умаляет. Можно формулировать, когда сам факт произошел.

4.273. Разрешается смысл пониманий разных взаимоотношений Учителя и ученика. Именно, не похожи ступени приближения к Учению. Столько привлекательности на первых ступенях, и столько ответственности на последующих.

Замечено в астральном мире, что обладающие средним сознанием не стремятся в высоту. Среднее состояние избавляет их от мучений, но в то же время не накладывает обязательства самоотверженной работы. То же самое наблюдается в росте духа. Первые зовы и приятны и благостны, и состояние опекаемого дитяти неответственно, но сознание растет, и дух становится достоин особых поручений. Каждое поручение противоречит ветхому земному разуму и потому сопряжено с трудностями и опасностями.

Истинно, мало кто научается радоваться преодолению препятствий! И многие готовы даже пожалеть о прошлом среднем сознании. Указы становятся кратки, и работа зависит от самодеятельности. Друзья становятся редки, и препятствия громоздятся, как неприступные горы, между тем как завоевания как будто неощутимы; воздействия тончайших энергий неочевидны, преходящи; так называемые священные боли мучительны; разделение и посылки духа необъяснимы, но выше всего поднимается исполнение желания общей полезности. Расширяется духовное сотрудничество, не ограниченное пространством; как подражание дальним мирам, изменяется отношение к окружающему, и пространственная работа перестает быть пустым звуком; начертания поручений становятся радостью и как бы своею неотъемлемой работой. Иначе и быть не может. Конечно, эта радость не козлиные прыжки. Оценка окружающего делает лица строгими, но жизнь преображается, и с вышины наблюдаются кольца земного дракона. Неустрашимость, посланная еще в первом зове, приближает к новым волнам света.

4.274. Придворный историк Акбара однажды сказал правителю: «Среди правителей наблюдается неразрешимое явление. Одни владыки держались недоступно, вдали от народа, их свергали за ненужностью. Другие входили в жизнь каждого дня, к ним привыкали и свергали за обычностью».

Акбар улыбнулся: «Значит, правитель должен оставаться невидимым, входя и направляя все действия».

Так решил мудрый правитель и предуказал будущее.

Видимый невидимо!

4.275. Веданта правильно указывает, что дух остается неприкосновенным. Огненное зерно духа остается в стихийной цельности, ибо значение стихий неизменяемо, но эманации зерна изменяются в зависимости от роста сознания. Так можно понять, что зерно духа есть частица стихийного огня, а накопленная вокруг него энергия есть сознание. Значит, Веданта имела в виду зерно, а буддизм говорил о совершенствовании оболочек. Так вполне сочетаются подвижное с неподвижным.

Вполне понятно, что Будда, устремлявший человечество к эволюции, указывал на свойства подвижности, тогда как Веданта имела суждение об основе. Можете прибавить к пламени любой химический состав и тем изменить цвет и размер его, но стихийная сущность огня останется неизменною. Не вижу противоречий основ Веданты с буддизмом.

4.276. Правильно, что в Индии имеются представления о привхождении тонких энергий в жизнь. Нужно быть готовым к научному принятию явлений. Тьма понижает качество энергий в несчетное количество раз, но открытое сознание может воспринять часть энергий. Тучи тьмы преграждают лучи Солнца, но часть света и тепла достигает Земли. Все Учения не имеют противоречий. Путь обычных опытов непригоден.

4.277. Правильно сказано, что невидимые силы сильнее видимых. Так же правильно сознание, что близость Учителя неотъемлема.

Правильно чувство о пространственных токах, влияющих на всю жизнь. Неужели люди не замечают сгущения токов с года земного дракона? Хвост дракона, как магнит, но его надежды напрасны: ползая по земле, не получить спасительной энергии. Именно к этому году послан знак дракона. Нужно рук земных остерегаться. В течение десяти лет можно ожидать изысканных предательств.

Новая Эра начинается среди грома и молнии. Что же вызовет явление грозы? Необычайная тупость.

Как долго тянется это десятилетие, когда уже готово пришествие новых энергий!

4.278. Учитель находится в отношении ученика часто в тяжком положении. Ученик дает обещание следовать всем Указам Учителя, но как только получается Указ, то немедленно найдутся причины видоизменить его. Ту же трудность испытывает Учитель, когда его обвиняют в бездействии. Представьте положение стрелка, когда он напряжен для выстрела, а за спиною ему кричат – почему он не выстрелит?

Малые дети, если и не видят причины, то все-таки повинуются водящей руке. Но взрослые пытаются прибавить в готовую реакцию что-нибудь по своему настроению. Можно сравнить с погорельцами, которые бросают незаменимые рукописи, но зато спасают любимую постель.

Откуда идет презирание Указа? Все-таки от недоверия. Непостижимо, насколько легко принимаются дары Учителя и забываются лучшие Заветы его. Сколько обдуманных посылок отвергнуто и полезных действий разрушено вследствие легкомыслия! Одною рукой воздается почитание, другая же сыплет жемчуг в пропасть, забывая, что насыщение пространства личными посылками есть заражение пространства. Забывая, что избранный Руководитель по опыту своему не умалит ученика. Как же нужно ценить сотрудничество, крепкое доверием!

Когда сами сделаетесь учителями, настаивайте на немедленном исполнении указа. Не давайте частых указов, они делаются обычными, но если дело требует, дайте краткий указ. Пусть знают, что указ неотменяем. Проще нужно следовать, соединяя самодеятельность с сотрудничеством. Искажение указа подобно поезду, сошедшему с рельс. Лучше не принимать даров, нежели исказить волну.

4.279. Вы слышали легенду о нагревавшемся троне Индры. В основании ее лежит психофизическое явление. Явление особого напряжения психической атмосферы создает чисто физические рефлексы. Ярко противное действие нагнетает огненную энергию, и опять нужно искать равновесие.

4.280. Среди вражеских ударов Акбар был спрошен: «Откуда столько нападений?» Акбар отвечал: «Дайте и врагам минуту занятия».

4.281. Что значит «безумие в Боге»? Отчего пророки древности назывались безумцами? Именно, в виду костра чувствознания, отделявшего от них все остальное. Ценное качество, отделившее от обычного мышления.

4.282. Люди умеют принимать меры против грубых проявлений стихий, но ко времени приобщения новых энергий нужно будет утончить воздействие на них. Еще недавно от молнии люди прятались под дерево или бежали опрометью. Теперь же уже нашли действительные способы самоохранения. Конечно, так же будет и с тонкими энергиями. Но своевременно осознав их, можно избежать множества потерь.

Как можно устремить внимание на новые энергии? Чувствознание будет помощью острому зрению. Скоро люди будут отделяться по чувствознанию. Надо возможно внимательнее отличать людей с открытым сознанием. Не образование, не опытность, не дарование, но, именно, огонь чувствознания открывает прямой путь в Шамбалу. Именно, огонь чувствознания указывает на особенность новых знаков среди обычной жизни. Можно предвидеть, что учреждения будут особенно охранять жизнь таких чутких сотрудников. Как вехи прямого пути, станут такие сознания. Научные наблюдения будут направлены огнем чувствознания.

Не аскеты, не изуверы, не суеверы, но знающие Огненную Йогу не покинут руль жизни. Правда, жертва их будет велика. Постоянно они будут находиться на черте взрыва, тогда как могли бы спокойно продолжать свое существование. Но покой не свойство огня. Огонь постоянно что-то уничтожает, чтобы творить. Такие огненные устремления, как на плавильном пламени, испытывают ощущения.

Сейчас еще не совсем понятно, почему Мы так заботимся о встрече новых возможностей, но скоро люди будут искать применить неслыханные откровения, не имеющие решения в жизни. Тогда кто-то вспомнит о знаках Агни Йоги.

4.283. Когда вас назовут мечтателями, скажите: «Знаем только действие». Когда спросят – чем подтверждается Учение, отвечайте: «Только жизнью». Когда предложат защитить Заветы, скажите: «Нельзя ответить невежеству». Когда будут поносить Учителя, скажите: «Еще сегодня ночью помыслишь о непоправимой ошибке».

4.284. Значение важно, не форма. Самодеятельность важнее всего. Также краткость будет признаком преуспеяния. Когда живем на границе двух миров, тогда знаем выпуклость изображения. Когда посланец говорит весть, он знает больше сказанного.

4.285. Истинно, много времени тратят ищущие пути, но зато знающие путь могут прилагать силы для завоевания.

Мы желаем им идти с восхищением. Каждый шаг – Наша радость. Мы готовы дать силы не падать.

Нужно пережить трудные токи, даже бег корабля встречает препятствия стихий.

4.286. Успешны в жизни, кто особо правильно понимает сущность вещей и кто усвоил особое извращение вещей; различие лишь в следствиях. Понявшие сущность вещей не привязаны к ним, но извращавшие остаются рабами вещей. Если кто не успешен, тот не поместил себя на чашах весов, но пребывал в середине.

Где же мера понимания или извращения вещей? – Если оно изменяет условия жизни. Но если ничто не изменилось, то и действия мысли не было. Не могут преуспеть, кто медлит понять. Множество влачит слабость и неподвижность. Жизнь для них есть оковы, тогда как жизнь есть завоевание. Ручательство успеха – в движении.

4.287. Махаяна так же относится к Хинаяне, как буддизм к Веданте. Махаяна знает и указывает на сущность стихийного мира, но Хинаяна указывает на следствия и причины, минуя происходящие эманации, порожденные причинами. Учение высекает искры из хаоса стихий. Можно изучать эти облики, но так же верно сосредоточиться на причине и следствии. Если Будду назовем причиною, то Майтрейя – следствие.

4.288. Конечно, мираж не являет действительности, но сам он является действительностью. Потому правильно понимать реальность Майи, зная всю предательскую извращенность ее.

Знающие путь, найдите огонь дойти!

4.289. Благословенный говорил о трех Учителях: один получил божественные дары и ушел от земного труда; другой получил дары и отпустил нить понимания жизни; третий, получив дары, не покинул земли, умея связывать нить понимания. Польза его превышает прочих.

Знак жизни – крест.

4.290. Разве герои древности похожи на героев современности? Разве герои древности нуждались в запасе неистощимого энтузиазма? Их подвиги были кратки, и один взрыв огня мог напитать их энергию. Теперь же длительность подвига и совершенная истощенность сил земной атмосферы требуют непомерного напряжения энергии. Самый тяжкий удар, самый грозный призыв вспыхивает от одного взрыва, но длительность и повторность нуждаются в целом ряде токов.

Значение современного героя поддерживается сознанием, что ему неоткуда ждать сотрудничества. Когда он говорит: «Не могу покинуть поле битвы», он впитывает новые силы. Мы готовы дать поток, возобновляющий силы соответственно твердости решения не покидать битвы, но знаем, как трудно нести свет во тьме, ибо этот свет видим другим, но не несущему. Кроме того, спящие не выносят света.

Вообще наблюдайте, кто не нуждается в тьме для сна; огонь их духа уничтожает тьму. По отдельным привычкам узнаем бойцов. Когда же их зрение блуждает по тьме, содрогаясь от беспросветности, Мы говорим: «Вас слушает пространство».

Сеятель не считает брошенных зерен, ибо он сеятель, но не жнец. Кто же идет более радостно на работу? Сеятель, но не согбенный жнец. Правою рукою широко раскидывает зерна сеятель, ветер уносит многие зерна, но поет сеятель, ибо для него не пусто поле. Он уйдет, насытив пашню. Ему безразлично, какой жнец опустошит его посев и кто сумеет собрать новые зерна.

Посев поручается более доверенному работнику. Длинно поле, но опытная рука не устанет.

Когда великий Пл. покидал нас, последний указ его был: «Творите героев!»

4.291. Конечно, правильно сказать – если бы исчислить время, потраченное на злобу, то человечество содрогнется.

Конечно, известность в понимании людском смешна. Мы можем допустить ее, как обувь для удобства ходьбы.

4.292. Уявление внешних сил стоит на низших ступенях. Вы знаете, как подымаются на воздух, но если все человечество подымется на воздух бесцельно, какое безумие получится! Вы знаете, как предметы теряют и увеличивают вес, но в современном состоянии человечества это состояние неприменимо. Устремление к осознанию духа должно быть раньше укреплено.

Можно искать разрешения многих явлений в силе воли.

4.293. Особенно вредны пересекающиеся токи. Даже участвуя в жизни, мы предпочитаем стрелы с одной стороны, нежели разбросанные по всем направлениям. Можно легко понять подавленность настроения, когда над головой мчатся стрелы неизвестно откуда. Когда не избежать наполнения именем пространства, тогда особенно нужно беречь здоровье. Давление крови увеличивается, напряжение центров дает подавленность. Один враг любой силы лучше невнятных дотрагиваний. Учитель должен очень наблюдать за этими периодами, особенно когда огни уже напряжены. Но неизбежны эти взрывы жизни. Каждая утверждающая сознательная деятельность должна возбудить водоворот мысли. И если духовное развитие уже велико, то и рефлекс необузданных волн тяжек.

Конечно, люди с неразвитыми центрами легко не замечают полета стрел, но это не значит, что им можно позавидовать. Мы говорим о постоянной радости, но радость эта – особая мудрость.

4.294. Люди любят таинственность. Область изучения духа поставила бы их перед многими закрытыми дверьми. Почему люди избегают всего неизвестного для них? Ибо в школах им говорят: «Делайте, как все».

Устремляйте дух к неизвестному, такое устремление даст новые формы мысли.

4.295. Учение предполагает не только открытое сознание, но и желание утвердить в себе степени приложения. Невозможно думать, что отвлеченный условностями ум мог бы принять Учение. Явление неблизких людей минует применение пользы книги. Такие люди не нужны, даже если бы любопытствовали.

Спросят вас: «Как обращаться с этими рассыпанными зернами?» Они не могут даже допустить, что кроме их системы может быть еще другая. Учет дела делается одним способом, но мышление зависит даже от внешних условий жизни. Сравните мышление города с деревней, с путевым движением или при полете. Основание и метод будут совершенно различны.

Понять и приложить Учение Агни Йоги может тот, кто соприкасался с Учениями жизни и ощущает необходимость украсить и заново осмыслить свое существование. Тучи сомнений не подавляют ищущего выход – только бы выйти из лабиринта! Приказ необходимости наполняет находчивостью и не мешает суждению о непонятой системе. Когда же обратят внимание на необъяснимые боли, тогда даже связанное сознание вспомнит об Агни Йоге.

Главное, не стремиться лично увидеть принявших Учение. Пути нужды неожиданны. И не делайте Учение слишком легким. Легкость овладения дает пренебрежение. Можно терпеть незнание, но пренебрежение недопустимо. Не мешает некоторое искание.

4.296. Желание знания происходит от забытого знания в прошлом. Так же как воображение есть следствие прежних опытов.

4.297. Который час научит людей отличать великое от ничтожного? Час довольства превращает и извращает действительность. Час гнева изгибает клинок жизни. Час горя принижает. Час ежедневного труда отуманивает. Трудно неосвобожденному сознанию отличить вещи в темноте. Как ожидать, когда люди поймут мощь психической энергии? Как безумцы, играют они на границе взрыва и в заблуждении считают планету самым твердым телом.

Нужно понять, как люди стараются забыть о плачевных примерах. Уничтожение целых материков заботливо изъято из старых писаний. Также затемнены многие указания на события мировых судеб. «Мы не любим терзаться», – говорят блюстители человечества. Они готовы скрыть от самих себя свое разорение и поражение. Земные властители говорят: «У нас все спокойно». Покой бездействия обеспечивает им высокие седалища. Они обычно любуются солнечным закатом и спят во время восхода. Но Невидимое Правительство говорит: «Нелепо скрывать сущее!» Примеры бывшего научат осмотрительности.

Ищите энергию, которая изменит ваше существование, если будет сознательно призвана. Неужели не желаете вовремя вооружиться? Последний час может научить человечество. Мы не пророки в ярочных шкурах. Мы, как простые врачи, предупреждаем: пора делать прививку! Впрочем, есть такие храбрецы без рассудка, которые во время мора пируют. Кладбища не теряют своих прихожан.

Мы говорим ради тех, кто может жить.

4.298. Начиная дела, умейте радоваться началу. Обычные люди хотят видеть цветы и плоды, но испытатели радуются первому ростку, ибо это есть пробуждение жизни.

4.299. Если учитель скажет: «У меня десять тысяч учеников», спросите: «Неужели каждый имеет вход?» Численность отвергает успех. Огромность войска не бывала ручательством победы.

4.300. Утверждаю, что путь Агни Йоги есть свет на пути. Не имеет значения, как путники пользуются этим благом. Им предоставлен путь, познающие знаки огня придут.

Так хочу укрепить тех, кто осознал своевременность Учения Агни Йоги. Не нужно ждать часа, когда поток погонит толпы ищущих спасения, – это будет познание бича ужаса. Это не ценно, ибо нужно знать тех, кого ведет свободное сознание. Сражение могут принять, кто знает цель битвы. Рабы, покоренные насилием, не нужны. Считаю правильнее защитить истинное стремление, нежели искать осколки разбитого сосуда.

4.301. Если в кругу действия появляется ребенок, привлеченный особыми причинами, улыбнитесь ему и развейте его сознание, что эти действия – его дом. Дети иногда приходят по особому зову. Дайте им то, что приготовлено их прошлым. Фрукты наливаются соком, когда корни крепки.

4.302. Нужно знать некоторые предосторожности в Агни Йоге. После известной ступени можно замечать боли в спине, нельзя нагибаться, ибо, как ртуть в стекле градусника, подымается столб энергии. Потому прямое положение позвоночника указывается. Также маложелательны работы, требующие бокового напряжения. Например, рубка дерева. Пламя по строению вертикально. Так будет действовать каждый огонь. Уявление малых предосторожностей не будет выводить из жизни. Можно совсем незаметно ввести образ действий невредящий.

Только чувство красоты даст синтез.

Сила не столько в мускулах, сколько в сознании. Даже в обычной жизни нервы побеждают мускулы.

4.303. Руки врага всегда готовы уничтожить дела, Нами решенные. Уши врага напряжены услышать полезную ему клевету. Мало сказать: «Радуйтесь врагу», надо научить понять пути врага. Как неизвестное при задаче, стоит враг. Но это неизвестное равняется известным Нам данным. Значит, возможно решение каждого обнаруженного врага.

Считайте точно обстоятельства ваших действий. Умейте упомнить условия ваших чувствований, к ним снова вернемся.

Называем врагом каждое неизвестное. Его надо решить, завоевать и обратить в известное, короче говоря, познать. При познании нужно, прежде всего, следить за собою. Подходя к зверю, охотник рассчитывает каждое свое движение.

Вам будут твердить об ужасных оккультных тайнах, но вы будете подходить просто, твердые в себе. У Нас первым условием битвы считается знание своих обстоятельств. Неизвестное узнаем, приближаясь к нему. Нечего говорить о нем заранее, ведь даже границ его не знаем.

Утверждая во всем исследование, мы должны согласиться в способах познавания. Будем знать направление движения, но не будем мешать себе утверждением врага. Соединим предвидение с реальным движением. Каждая обнаруженная часть неизвестного будет завоеванием, без удивления, без трепета и даже без чрезмерного восторга. Ведь каждый час, даже самый недвижный, может приблизить нас к неизвестному. Великое Неизвестное можно представить как друга, но испытателю полезнее считать его врагом. Все признаки неизвестного более соответствуют признакам врага. Прежде всего, говорим о бесстрашии, но оно не нужно против друга. Подвиг завоевания также предполагает врага.

Если напутствую вас, как завоевателей, то этим предвижу битву. Великое Неизвестное, как враг, увлекает к победе.

4.304. Учение Знания не есть учебник с нумерованием листов. Учение есть указ жизни, приложенный к каждой потребности. Как молния вспыхивает, где накопляется достаточное количество электричества, так и указ спешит туда, где накопляется возможность.

При общем единстве Учение Жизни должно отвечать каждой индивидуальности. Учение дает решение задач каждого дня. Иногда кажется, что Учение возвращается к прежним предметам. Сравнив эти указы, видите, что они касаются совершенно разных проявлений жизни. Внешние признаки не имеют значения. Человек может побледнеть или покраснеть от различных причин.

Щедро предусмотрим наиболее выдающиеся условия жизни, но предоставим течению кармы подробности. Часто можно изменить главное течение, но подробности будут носить признак предуказанной кармы. Такие подробности не имеют решающего значения, хотя люди обычно запоминают именно их и судят по ним. Также нельзя ожидать от поручений и опытов однообразного применения и протекания. Очевидность опять-таки ничего не значит.

Указ предусматривает каждую возможность, ибо проявление очень разнообразно. Опасность в другом. Часто человек, овладев возможностью, теряет к ней заботливое отношение. Как обычность, вводит он цветок праздника в будни. Конечно, цветы всегда хороши, но лучше жизнь обращать в праздник духа, нежели посыпать цветы пылью будней.

Опять приходим к жизни, как к чаше чудесного лекарства. Выпить яд мира, чтоб возродиться со всею мощью! Этот символ идет от преданий древности. Мы видим его в Египте, в Греции; сам Шива напоминает о нем. Целый ряд Искупителей несет чашу яда, претворяя его в Амриту.

Когда говорим: «Будьте особенными и не лишайте себя чаши подвига», то указываем: «Не темните жизнь вашу и не вылейте чашу». Утверждаю, как много послано вам. Даже каждая часть, понятая и приложенная, даст новую жизнь. Так наблюдайте дождь возможностей и радуйтесь радуге.

4.305. Явлена лестница с изукрашенными ступенями. Но почему нижняя ступень полна узора, но выше украшения становятся проще, и на последней ступени не видно никаких начертаний? Сделан узор так сложно, что занята вся поверхность? Или не нужен узор на верхней ступени? Истинно, не вижу узора наверху. Так просто думайте.

4.306. Дыхание Матери Мира, Гиганты, держащие ношу, и Искупители, чашу приявшие, – эти три образа возникли около одного закона. Накопление психической энергии пространства создает взрывы частей планеты. Организмы, соответственные дыханию Великой Матери, созвучат на взрывы пространственных тел. Может ли быть такое потрясение преимуществом? Так же, как для исполнения изысканного творения, предпочитаются точно настроенные инструменты. Конечно, когда таких инструментов мало, на них, немногих, ложится давление токов. Лишне доказывать, что, тем не менее, лучше принять ношу мира, нежели быть непричастным жизни движениям.

Когда говорю об осторожности, тем самым подтверждаю неустрашимость, скрепленную выросшим сознанием. Но без мужества нельзя строить. Без созидания нельзя приблизиться к чаше. Лишь пламя над чашею освещает вышину свода. Потому для Нас Искупители не скрыты золотыми ризами.

4.307. Огненное Воинство потому часто называется, что Сатья Юга начинается со стихией огня. Тогда собираются те, кто преисполнены этой проникающей стихией. Движение и устремление огня лежит в принципе света. Ничто не опередит свет, ибо он поддержан струями вездесущего Огня. Утверждаю течение Огня, как самое чистое и стремительное. Все непроявленное пространство есть корабль Огня. Древний символ огненной стены говорит об Огне Пространства. На Востоке знают об Огненном Воинстве, которое подымется перед Новым Веком.

Катаклизмы происходят от несоответствия Пространственного Огня с пламенем отложений планеты. Те планетные газы, которые порождены ядом разложения, приводят в действие неукротимую энергию Камадуро, иначе говоря, плоть тела не сочетается с огнем. Светящаяся материя ищет примирить несошедшиеся начала, но то, что называется тьмою, парализует начало светлой материи, – тогда происходит катаклизм.

Пламенное Воинство живет, когда Огонь Пространства одерживает победу.

4.308. Каждый преступник опасается идти туда, где совершено преступление. Люди сознают, что поведение их в астральном мире не соответствует достоинству духа, потому грозен страх перед вратами астрала. Даже пытаются не допускать мысли о переходе, надеясь, что незнающие не ответственны. Между тем, при знании можно делать эти переходы не труднее подъема на ступень лестницы.

Древен символ прямого восхождения. Кроме накоплений сознания, что может способствовать этому восхождению? Тот же огонь. Эта стихия преображает путь. Огонь тел соединяется и питается Огнем Пространства. Явления психической энергии основаны на огне. Все феномены производятся огнем. И огонь освещает все входы.

Конечно, людям огненной стихии нелегко жить в теле. Но берите именно их в сотрудники, ибо в них нет предательства. Опасность у них не вызовет смятения. Долг понят ими, и явление стремления восходит, как пламя. Кому же ближе иметь лучи оплечий? Кому же ближе созидание, как не огню всепроникающему? Трудно людям усвоить признаки этой стихии. Земля, вода, воздух – эти очевидны, но как огонь проникает через воду, это покажется шуткою. Проникновение огня нужно понять, иначе не войти в Огненные Врата.

4.309. Среди всех проявлений ценим абсолютное состояние духа. Ошибки ничто, когда зерно огня крепнет. Действие – как развевающееся знамя воина; как корона, его решимость; как жемчужина, пламя его духа.

Пламенный дух, ты сожигаешь заблуждения и пронзаешь тьму. Через все ценим огонь духа.

4.310. Неразличимы границы роста сознания. Конечно, эти ступени определенно существуют, но линии их извилисты. Трудно судить общим определением. Особенно на низших ступенях суждение должно быть осторожно, чтобы не нанести вреда!

Как можно заставить всех обернуться в одном направлении? Но смотря в различные стороны, люди будут видеть различное, не являя вреда Общему Благу. Пусть смотрят в разные стороны. Пусть наблюдают все точки звездного пространства. Нужно, чтоб глаз научился наблюдать. Пусть пользуются всеми общими накоплениями, только соблюдая Общее Благо. Позволяйте пользоваться всеми источниками, и тому будет больше, кто больше вместит. Явление горения духа так многоразлично. Лишь по горению духа можно различать. Но пусть лучше ошибетесь, пусть преувеличите возможности блага, лишь бы не умалить.

Проходя по лугу, не срывайте цветы без нужды. Уходя, думайте, что даже самый неповоротливый сотрудник может дать свой камень постройке. Не нужно откидывать, пока не перейдена линия предательства. Судите по этому черному признаку.

4.311. Действия Наших сотрудников отличаются от прочих своим подвижным стремлением и всеобъемлемостью. Космическая жизнь состоит из действий притяжения и отталкивания, иначе говоря, из ритма взрывов и накоплений. Деятельность Наших сотрудников не оторвана от закона природы. Можно заметить, как она накопляет сознание и не страшится уничтожения взрывом.

Одно незнакомо Нам – это покой в бездействии. Наши сотрудники, как и Мы, щедро начало полагают. Посев Нам нужен, и Мы знаем, что зерна не могут пропасть, ибо неуничтожаемо сущее. Не много занимает Нас изменчивость формы, ибо зерно неизменно. Подобное неизменчивое зерно заложено в каждом существе. Даже отталкивающие действия не мешают помнить о равноподобии сущности, и это сознание делает Нас терпимыми. И Нам ясно, что разногласие обычно происходит лишь от несоответствия ритма. Конечно, эти несоответствия препятствуют объединению психической энергии целых групп. Между тем, именно групповая энергия может приблизить пользование лучами без уничтожения или сжигания сил. Вампиризм в значительной степени можно отнести к несоответствию ритма. Получается пожирание, но не сотрудничество. Потому чувствуйте, чьи волны вам не вредят, хотя бы их внешность являла вам чуждую народную душу.

Двое, сидящие за одним столом против друг друга, не могут быть противниками, если принадлежат одному Учителю. Вмещение или терпимость – одно и то же. Лишь предательство не может быть терпимо.

4.312. Нужно различать трудности от неумения. Трудности связаны с высоким путем, но неумение навязано явлением незоркости.

Нужно знать, что нет предела подвижности законов. Нужно говорить о средине законов, и вы знаете о границе возможностей. Передайте многим, что частые воплощения могут быть не под силу. Только неутомимые путники отваживаются на многие плавания. К тому учу уметь быть без дома в духе.

Так же, как тонкость Учения, и мудрость суждений не зависит от возраста.

4.313. Случай обычно уже заложен в сознании. И миры закладываются случаем, ибо творчество происходит от случая. Мы – хранители законов и почитатели случаев, ибо в случае заложено движение. Ошибочно внушать всем крайнюю возможность, иначе говоря, нельзя на каждое основание нагружать тяжкую крышу.

4.314. Нужно знать сроки разных слоев материи. Если одна точка материи уже изменена, это не значит, что к тому же сроку уже изменится вся группа тел. Иначе говоря, если Сатья Юга начнется на отдельной планете, она объединит целую группу тел через длительный период. Признаки начнутся на разных телах. Никогда не следует ограничивать мышление одной планетой.

4.315. Указала Матерь Мира: «Соберитесь ветры, соберитесь снега. Не являйтесь птицы, и не подходите звери!

Не утвердится нога человеческая на Моей Вершине. Не утвердится основа дерзания темного. Не удержится свет месяца, но луч солнца достигнет Вершины.

Сохрани, солнце, Вершину Мою, ибо где встану на страже? Никогда не взойдет зверь и не удержится сила человеческая!»

Сама Матерь Сущего с огненным щитом станет на страже.

Что блестит на Вершине? Чему вихри сложили венец сияющий?

Она, Великая Матерь, одна поднялась на Вершину. И никто не взойдет за Нею.

4.316. Явление дома на земле не умалит значения огня сердца. Поймите как пламя возношения создание земных домов.

Труды создания – как огни лампад. Сто восемь огней и столько же трудов. Тысяча огней, и столько же трудов. Тьмы огней, и столько же трудов.

И когда огни во тьму обращаются, значит, сгорел глаз человека.

4.317. На самой высокой горе сияет Матерь Мира. Она тьму поразить вышла. Почему упадают враги? И куда с отчаянием обращают глаза?

Она одела пламенный плат и окружилась стеною огня.

Она – наша крепость и устремление.

4.318. Не следует принимать во внимание лай собак. Можно иметь посох, и можно помнить, что даже одно направленное острие смутит самого злого пса. Не затрачивайте энергию на преждевременный удар, но устремите острие!

Труднее всего понимают люди насыщение пространства. Они признают насыщение воды, даже насыщение земли, они говорят о металлизации корней, но пространство для них не является живой материей. Потому людям враждебно пространство. Потому людям недоступна радость движения и ужасна стихия огня.

4.319. Куда направим мужество? Куда устремим волю? Куда обернемся? К тому же духу-огню. Найдем силы не утомиться, ибо идем и собираем слова знания.

Вспомним названных святых разных народов. Какими признаками отличены они? Может быть, лишь скромностью или повиновением местным властям, или молчанием, или поклонами? Но скудными явились бы они. Видим воинов, разбойников, порицателей царей, строителей и победителей толп. По духу огня признается восхождение. Закон, писанный людьми, не умертвит огня. Потому будем осмотрительны с приходящими. Как небесные осколки хранят алмазы, так приходящие издалека несут на себе непонятные людям знаки.

Мало надежд на множество, но камень дальней звезды приносит одинокую весть.

Притяжение умножает силы, и особый язык огня начертает знаки будущего. Опять будем осмотрительны, ибо невесом огонь духа.

4.320. Каждое время имеет свои методы. Ссылаться на старые прецеденты похоже на ношение сапог деда.

4.321. Заклинания и формулы, конечно, способствуют уловлению ритма. Но закон эволюции предусматривает прямой контакт сознания человеческого с космическим. Нужно, вместо ритма заклинаний, понять огненное зерно духа и молчаливо установить связь огня духа с Пространственным Огнем.

4.322. Кто познал знание для себя, тот не Наш строитель. Когда здания готовы рушиться, кто будет в спокойствии? Когда даже отдаленный катаклизм потрясает организмы, тогда все становятся каменщиками, закладывающими новые основания. Говорю к тому, что неотложная работа требует всех сил.

4.323. Как начать Агни Йогу? Прежде всего, следует осознать присутствие психической энергии, затем нужно осознать, что огонь составляет сущность духа. Конечно, полезно воздержание от мяса; овощи хороши, кроме нескольких, как спаржа, сельдерей и чеснок, которые представляют медикаменты.

Также нужно иметь предосторожность против огненной болезни. Первое средство против нее будет осознание и управление психической энергией. Но, как внешнее очищение, можно применить эссенцию мору или, как ее называют, балю. Когда вас спросят: «Дайте точные формулы», укажите на мору, как на первое средство для прибавления в воду омовения. Можно делать сильную эссенцию сока листьев и корней. Если первая формула будет применена мудро, можно дать следующую. Но то же растение может быть даваемо внутрь с препаратом молока. Но раньше исследуйте внешне.

Потом не чуждайтесь утверждать, что валериан может быть мощным хранителем среди пламени. Как можно проще думайте о психической энергии. Ведь тонкие энергии не проявляются громом. Они проникают далекие слои атмосферы, и потому признаки их особенно изысканны.

4.324. Должен советовать отменить страх за будущее. Когда входит человек, связанный страхом, он не создает атмосферу воздействия. Нужен человек, устремленный к победе.

4.325. Давая Агни Йогу, делаете дело неописуемой важности.

4.326. Каждое здание имеет стены внешние и невидимое основание. Нельзя без стен, но стены не будут стоять без основания. Два типа проявлений во всем: одно – стены, как символ Учителя, другое – основание, как явление Матери Мира; которое существеннее – подумайте!

4.327. Стены и столбы основания одинаково необходимы для здания. Если столб основания не виден издали, то и облик Матери Мира остается незримым. Стены принимают на себя порыв урагана. Наше Имя предано множествам, но Мы примем натиск враждебных течений.

Могут часто спрашивать вас: «В чем разница этих двух путей служения?» Скажите: «Нет различия, нет преимущества. Две священные реки наполняют океан». Также спросят: «Кто принадлежит каждому течению?» Конечно, знание духа устремляет к известному течению по лучу рождения.

Можно думать, какую устремленную жизнь дают лучи пространственных тел! Наши последователи очень чуют лучи, но нельзя бояться этой чувствительности. Люди вздрагивают от соседнего стука, как же развитый дух не отзовется на дальние землетрясения, когда даже деревянный столб гудит от проходящей энергии! Пора человечеству оценить все качества, явленные в теле.

Как будем бороться против волн пламени?!

4.328. Полезно говорить об Учителе, полезно говорить об Учении, полезно говорить о жизни. Мудро понимать спираль движения, ибо приложение энергии устремляет струю высоко, но закон тяготения осаждает уровень. Так слагаются ступени.

Говорите по сознанию собеседника. Нетерпимость есть несменная одежда.

4.329. Называется невритом болезнь, которая имеет отношение к огню. Также многое, относимое к ревматизму и нервному расстройству, должно быть отнесено к огню. Можно легко устранять эти боли установлением материи психической энергии. Когда эти отложения преграждают нервные каналы, тогда можно ждать всяких болезненных процессов. Как камни внутренних органов, такие кристаллы психической энергии могут вредить, если энергия не использована.

Особенно опасна битва кристаллов психической энергии с отложением империла. Часто болеют нервно-развитые организмы, потому так необходимо опытное исследование психической энергии. Можно принять легко то, что поддается физическим измерениям.

4.330. Замечайте признаки непонятных заболеваний. Замечайте, около которых центров обозначаются знаки и боли. Может быть, болят плечи или локти и колена. Может быть, около «чаши» появляются три знака или происходит в гортани горение. Каждый знак показывает на действие центра. Как открытая книга, написана личность человека. Над челом горит постоянный знак сущности. Можно читать его даже простым наблюдением, но люди привыкли к грубым воздействиям. Они ждут оглушительного грома и ослепительной молнии, но сами производят наиболее важные действия в тишине.

Как мощный магнитный ток наглядно ощутим лишь на некоторых телах, но воздействует всюду, так наиболее проникающие энергии невидимы. Но пока Мы просим обратить внимание на очевидные явления.

Можно прийти к ценным заключениям, сопоставляя характер людей с внешними болевыми ощущениями. Нужно знать, как центры влияют на окружающие органы. Почему приписывается чахотка простуде или худосочию, когда центры, лежащие вблизи легких, показывают особенность организма? Почему опухоли плечей и локтей принимают за ревматизм, когда центры оплечий показывают напряжение? Наша задача не насиловать готовыми формулами, но своевременно направить по пути течения мирового закона.

4.331. Как избирать сотрудников? Только по незаменимости. Правильно оценить человека, когда место его не может быть уничтожено.

Могу доверить Учение лишь Урусвати, без боязни, что оно будет искажено и умалено. Лишь долговековой опыт дает преданность с пониманием смысла. Могу поручить Ф. дела земные, ибо могу через него действовать.

Могу каждому дать все нужное, но жду развития опытности. Утверждайте дела жизненно, ибо истекает семилетие первого периода.

4.332. В чем заключается сострадание Бодхисаттв? Не насилуя волю, Они незримо и терпеливо направляют на благо каждую пригодную силу. Не трудно направляться по Указу Бодхисаттв, ибо каждая особенность духа Ими предусмотрена.

Тяжесть работы может быть ощущена, лишь когда силы распределены неправильно. Но когда сохранена соизмеримость Указа и выполнения, тогда даже сложная работа не может быть непосильна.

Самым вредным будет соображение, что все отдано и без наград. Можно нарушить самое блестящее следствие этим умалением. Не забудем, что можно идти, зная цель, но считать число камней, на которые ступала драгоценная нога, будет шагом гуся. Пусть мы думаем, что птицы летают без цели, но зато они не подсчитывают числа взмахов.

Ни один Учитель не считал свою работу конченой и заслуживающей награды. Это качество самоотверженности Бодхисаттв. Творчество в труде каждого взмаха руки неустающей, ибо глаз знает пространство до цели. Это будет трудом Бодхисаттв. Пример – огонь вездесущий, самоотверженный и неустанный в сущности своей.

4.333. Главное, должно говорить о понятии Учителя. Нужно дать цепь Учителей, из которых каждый будет учеником Высшего. Нужно привыкать к положению, что цельное Учение не содержит противоречий. Можно находить вехи дальних расстояний, но они будут знаками одного пути.

Если кто будет утверждать, что воплощения могут быть через три тысячи лет, он будет так же прав, как и утверждающий о сроке трех месяцев.

Счастье познания возможностей есть счастье будущего. Явления возможностей, не нарушая основы законов, приближают к совершенству.

Если во второй расе требовался далекий срок для воплощения, то в шестой расе приближение телесного и астрального состояния уменьшает необходимость далеких сроков.

Также нужно привыкать к смешению расовых типов. Не успеет доспеть третья раса, как семена шестой уже появятся в пространстве.

Кто следует Учению Огня, тот должен понимать допущение совершенствования материи. Миры тела и света значительно соединились. Это будет знаком преображения так называемой смерти. Именно, призрак смерти закрывает Врата Знания.

Полезно в школах учить о бессмертии. Религия, учащая о смерти, умрет, как умрут все, желающие умереть, ибо будущее состояние заключено в сознании нашем. Кто осознает потенциал Огня в невидимости его, тот понимает внешнюю видимость развоплощения.

4.334. На вопрос о зоне миров нужно указать, что миры могут принадлежать определенной системе или могут быть междусистемными телами.

Но положение Земли довольно печальное – Земля больна.

4.335. Не надо думать, что дело измеряется земными домами. Если постель Рамакришны сгорит, разве истина его слов умалится?

Уверен ли пастырь, которая овца принесет лучшую шерсть? Уверен ли садовник в числе плодов окопанных деревьев? Но забота пастыря о стаде, и любовь садовника о саде.

4.336. Никакое другое имя не принесет столько нападок, как Имя Майтрейи, ибо Оно связано с будущим. Но люди больше всего боятся и раздражаются о будущем.

Устремляясь к будущему, будьте готовы к битвам. Но не скрывайте устремления вашего, ибо огонь стремится кверху, и лишь степень стремления укрепляет Нашу связь.

Учение Агни Йоги должно внутренне преобразить вашу жизнь. Но внешне ни рога, ни хвост, ни крылья, ни надутая снисходительность, ни суеверие, ни злоба не будут вашими признаками.

Нужно не бояться расширять деятельность, ибо это лучшее средство соизмерения. Сидя под одним деревом, можно думать, что оно средина мира, но раскидывая сущность духа своего по всему миру, уподобляемся Огню всепроникающему.

4.337. Сознание есть мерило, и красота не терпит уродства. Ложь не покрываема. Спекуляция есть кухня лжи, но рост ценностей есть жизнь. Сознание есть судья побуждения. Часто люди получают кармические средства – это просто плата старых долгов. Так много разновидностей жизни, что сознание остается судьей. Потому развивайте сознание.

Если ограничимся мертвыми законами, то лучше переехать на кладбище.

Середина не вызовет Огня Пространства. Жертва одобрена сознанием, но как точен должен быть резец для начертания справедливости. И как тонка бывает изворотливость самооправдания.

4.338. Часы счастья – так называем ту степень развития сознания, когда, не удаляясь от жизни, Наши люди получают возможность присоединиться к Нам в Нашем месте. Но почему никто из этих избранных не воспользовался этой возможностью немедленно? Но если развитие сознания представляется вратами к Нам, то то же самое сознание указывает не покинуть Наши дела в час нужды. Самоотверженность растет из сознания, и защита Нашего дома светит, как камень спасения. Развитие сознания дает понимание соотношения законов жизни и уявляет помощь сознаниям сотрудников. Но Наша забота, чтобы Наши избранные даже телесно не слишком отдалялись от Наших гор.

Не следует понимать, что недостаток преданности удерживает Наших собратьев временно от Нашего места. Наоборот, именно преданность заставляет их отлагать удобство и свою радость.

Нужно помнить, что несказанно мало развитых сознаний, потому берегите каждое такое сознание, даже при многих недостатках. Соизмеримость недостатков с достоинством принадлежит восходящему сознанию.

Помните, дела Наши не всегда в нужде. Сеятель кончает горсть семян и отзывается на зов Хозяина: «Иду, Владыка!» – Калагия!

4.339. Люди любят явления не меньше слона и звук не тише грома. Но в тишине совершается воздействие тонких энергий.

4.340. Главное, научиться мыслить наедине и помнить ответственность мышления. Истинно, мысль разрушает лучшие стены. Сомнение, раздражение и саможаление могут быть сознательно удалены. Советую наблюдать за собою и помнить, что никто, кроме Учителя, не поможет. Советую считать Учителя как единственную крепость.

4.341. Когда указывается Новая Эра Огня, значит, нужно овладеть этой стихией. Иначе говоря, следует принять в осознание жизненность Огня. Но раньше, давно уже говорил вам о необходимости этого упражнения, о принятии в сознание мыслей ваших. Можно ли предполагать, что Учение применено к жизни, если даже мысли не получили нового направления? Там, где все осталось по-старому, там не ищите новых всходов. Где старое, там Новый Огонь будет палить, и жизнь не получит нового благословения.

Пусть не примут слов об Огне, как символ отвлеченный. Говорю об Огне истинно существующем. Уже не впервые планета испытывает воздействие этой стихии. На смене расы Огонь приближается, как струи очищения. Помнит человечество разрушение, причиненное соединением Пространственного Огня с его подземным отложением. Почему повторять разрушение Атлантиды, если можно привлечь благотворность стихии огня? Но чтобы подойти безбоязненно к Огню, нужно научиться мыслить о нем и принять его в сознание.

Когда будете отображать излучения человеческого тела, тогда особенно ясно распознаете уродливость двойственного существования, когда внешность умиляется, но мысль точит нож.

Нужно научиться принимать Учение просто и наполнять им жизнь. Огонь может быть великим благословением.

4.342. Разлагая материю, необходимо знать, что, кроме различных ингредиентов, всегда будут найдены два явления, не названные известными именами. Первым будет отложение психической энергии и вторым – субстанция Огня. Пока кристалл психической энергии не установлен, не может быть уловлена субстанция Огня. Так же как отложения психической энергии могут быть усмотрены через империл, так же субстанция Огня будет уловлена по напряжению психической энергии.

Пространственный Огонь может быть наблюдаем в редких случаях невооруженным глазом, когда он уплотняется около заградительной пурпуровой границы. Пространство как бы насыщается мелкими языками пламени, но для этой манифестации нужна крепкая аура, которая не пострадает от близости сгущенного пламени.

На древних изображениях можно видеть отложения Огня вокруг аур. Теперь же это физическое явление совершенно забыто. Вы знаете полную реальность сказанного, но ученые пусть не сетуют, если прежде нахождения Огня Мы предложим им найти кристалл империла. Тем более, что он ими почти уже найден. К тому же действовать с ядом раздражения гораздо легче, нежели искать высокую психическую энергию.

4.343. Явление Огня принадлежит к редким манифестациям, ибо подвижность огня является выше момента уловимости глазом. Лишь около ауры Огонь может иногда удержаться. Волны Огня имеют определенный ритм.

Вы уже привыкли к тому, что феномены манифестаций не зависят от очевидности внешних условий.

4.344. В миражах имеете ложь очевидности и правду действительности. Повторяю, видите действительность, но внешность относится к неожиданному вами месту. Этот пример относится ко многим феноменам. Люди видят не действительность, но настаивают на своем представлении.

Часто спросят – почему так редки проявления тонких энергий? Скажите: они беспрерывны, но глаз и ухо человека не хотят знать их. Когда же глаз уловит их, человек убедит себя, что ему показалось. Это формула несознательности.

Нужно в школах развивать способность наблюдать. Именно в школах нужно проверять наблюдательность, и молчание в темноте – лучшее средство.

Еще раз поймите, что приближаемся к переустройству материков. Майтрейя появляется на пороге Расы.

Вернее раскрывать основы Учения через проблемы науки. Учитель близок к проблемам науки и эволюции всего сущего.

4.345. Совсем не так легко научиться мыслить. Трудно развить напряжение мысли, но еще труднее достичь высокого качества помысла. Часто разумом человек твердит себе: «Буду мыслить чисто», но сущность его привыкла к эгоистическому мышлению. Тогда получается самая нежелательная форма мысли. Две птицы летят из разных гнезд и не могут слиться воедино.

Нужно упражнять мышление не разумом, но огнем духа, пока всякая двойственность не исчезнет. Мысль может иметь мощь, пока она совершенно монолитна, но всякая трещина не только лишает силы, но космически вредна, внося в пространство диссонанс.

Нужно дать известное время для овладения мыслью, но полезно твердить себе о единстве сущности мысли. Радуемся разнообразию мышления, но каждая мысль должна быть чиста, как алмаз.

4.346. Уже говорил о делимости духа. Не нужно удивляться, если развитый дух щедро проявляется, хотя бы на далеких расстояниях, куда его привлекает качество духовности присутствующих. Не нужно думать, что такая посылка духа будет всегда невидима. Мы раздаем монеты, не видя изображения на них, и даже не всегда знаем, кому посылаем их. Насколько щедрее дух наш, который подобно тончайшей энергии спешит к лучшему применению.

Потому будем развивать самоотверженную насыщенность духа.

4.347. Люди часто повторяют – «труд неустанный», но в духе боятся его. Нельзя указать, кто без расширения сознания может радоваться труду бесконечному. Только Наши люди поймут, как жизнь соединяется с трудом, получая из него силы преуспеяния. Можно понять, как Огонь неистощим, и так же неистощима энергия, получаемая от труда. Исполнение Агни Йоги начинается с часа осознания труда.

Тучи начинают гасить огонь, когда недостаточна сила энергии. Напряжение энергии не приходит от разума, не увеличивается внешним приказом, оно растет лишь изнутри. Но лишь свободное сознание может развивать труд, как праздник духа.

Также избегайте насилия над волею чужою. Как огни, пусть горят ваши зовы, наполняя пространство. Но рисунок следования по этим огням духа каждый сложит себе. Так же познается труд насыщения пространства. Невежда полагает силы пространства вне его царственной личности. Он надеется, что с телом разрушится вся его сущность, но кристалл невежества неразрушим, пока знание духа не разложит его мертвую ткань.

Прося о Йоге Огня, люди должны понять труд как воспламенитель. Уявление взаимодействия энергий питает огонь, и по каналам огня достигаются сферы высших миров.

Называем Агни Йогу наиболее приложимой к жизни, ибо жизнь основана на обмене энергий.

4.348. Можно понять, что мясо нежелательно для организма, после осознания полной вредности вводить в организм мертвую ткань. Можно лишь в пути допускать известное копченое мясо, но в общем Советую воздержание вам. Полезно иметь на столе яблоки. Сущность этих плодов полезна для дыхания до разложения.

4.349. Учитель не забудет принять каждый знак преданности. Преданность и готовность куют связь миров.

4.350. Явление жертвы можно понять как приобретение права на скорейший вход.

Обратите внимание, почему для физических явлений нужен глубокий вздох. Нет ли в этом соответствия с явлением перемещения энергии, о чем сегодня говорили? Среди физических явлений разве есть сверхъестественные?

4.351. Вы знаете Наше отношение к астральному миру. Вы знаете, насколько в процессе эволюции это состояние должно измениться. Но указывая на несовершенство астрального мира, мы не можем отвернуться от него, ибо ничто сущее не отвергаемо. Так нужно строить познавание не по личному устремлению, но по абсолютному значению. Люди могут не только знать об астральном мире, но могут приблизить его к границе видимости; так можно способствовать Нашему опыту уплотнения астрала.

Когда вы читаете об осязаемых явлениях астрального мира, до сих пор они кажутся необыкновенными. Но этим вы показываете несостоятельность мышления, отталкивая то, что неотъемлемо близко. Полезнее признать и установить точку зрения. Как можем бороться за улучшение условий жизни, если мы не будем наблюдать ее?

Вы устно передадите приходящим, как повлияет на жизнь уплотнение астрала, и также об опыте изменения местности и различных тел. Можно указать, что опыт на основании законов химии не может называться сверхъестественным. Но, конечно, сознание, засоренное веками, не может сразу опознать действительность. Потому, когда говорю о терпении, нужно это понимать как жизнь. Кто выгонит гостя под ливень? Но натиск стихий недолог, и нужно лишь использовать время как можно разумнее. Также нужно понять, что теперь пространственная мысль напряжена в сторону объединения сфер, и мысль человеческая бредет по этому пути расширения сознания.

4.352. Боязнь астральных явлений основана на других причинах, нежели на призраках, ибо нужно понять холод астрала, как химическую реакцию.

4.353. Если спросят о вознаграждении, скажите притчу.

«Один человек отдавал много золота на добрые дела, но ждал вознаграждения. Однажды Учитель его прислал ему камень с запиской: “Прими воздаяние, сокровище дальней звезды”.

Человек вознегодовал: “Вместо моего золота мне дан камень! Что мне до дальней звезды?” И бросил в огорчении камень в горный поток.

Но пришел Учитель, говоря: “Как ты нашел сокровище? В камне заключен был самый ценный алмаз, сверкающий больше всех драгоценностей мира”.

В отчаянии человек бросился к потоку и, следуя по течению, спускался все ниже и ниже. Но мелькание волн навсегда скрыло сокровище».

4.354. Отказавшись от страха, предрассудков и лицемерия, можно приобщиться к жизни незримой. Можно наблюдать, как ясновидение и яснослышание развиваются без трех врагов.

4.355. Желающий изучать Агни Йогу должен обратить внимание на пульсацию стихий, ибо этим законом объединяются разнородные элементы. Психофизический опыт, произведенный вчера, мог показать вам ритм энергии как пульс стихий – когда действие прерывалось молчанием, как Пралайя чередуется с Манвантарой. Конечно, было бы нелепо приписывать духам действие стихий во всех механических процессах, но, конечно, несомненна связь некоторых духов с моментами прилива энергии. Удивительно видеть, как развоплощенные духи могут уплотняться, пользуясь эктоплазмой пространства, и явленные тела могут получать тонкие свойства. Действительный мост для двух миров!

Считайте, что эктоплазма выделяется именно при помощи огненной стихии.

4.356. Не из любопытства исследуете ритм пульса стихий. Каждое знание приложимо. Можно полезно применить знание ритма к жизни. Уже давно замечено значение ритма, но ритм пульса стихий дает особые следствия.

4.357. Махаван и Чотаван являются наиболее характерными ритмами Огня. Располагая этими ритмами, можно легко приобщаться к стихии огня. Это не насильственное вызывание, но лишь вступление сознательное в сферу, значение которой вы полагаете существенным. Надо понимать ритмы, ибо чем другим вносим убедительность в действия? Даже полумертвый песок располагается особыми узорами при вибрации. Насколько больше подлежит ритму человек! Не колдовство, но знание даст человеку путь преображения. Путь неотложный, ибо так же призывалось человечество в дни кончины Атлантиды.

Но не нужно думать, что если сегодня прошло, то пройдет завтра. Каждый час может быть преображением Нового Мира.

Удумайте, как легче принять Учение в жизни вашей. Самые занятые люди могут каждый день уделить час на приближение к Учению. Не верим, что нет минуты для самого существенного, для чего и живем. Каждый день принимаем пищу и без нее считаем день несчастным. Но дух наш получает также питание мысли, и без нее день будет даже преступным.

Умножим нашу мысль и припомним основы Йоги, как хлеб и молоко. Не нужно насилия, ибо Учение может увлекать укрощением всего мешающего.

4.358. Правильно понимать кислород, как орла старых писаний. Фосфор, сернистый цинк и платина часто встречаются в старых соединениях.

4.359. Особенно трудно скоро летящую птицу заставить лететь медленно. Нет тяжелее жертвы, когда уже расширенное сознание приносит себя явленной действительности.

4.360. Когда люди осознают психическую энергию, утвердится Новая Эра.

4.361. Есть две логики. Логика внешнего мышления, которую пытаются утвердить школьными учебниками. Другая – логика ментального синтеза, которая черпает связь искры заключений пространственного мышления. Эти заключения кажутся человеку счастливой случайностью, хотя бы эта случайность уже зрела в пространстве целое столетие. Расширенное сознание дает лучшую возможность уловить узлы пространственной мысли.

Конечно, с точки зрения логики внешней, всегда найдутся пробелы в процессе ментальной логики. Как кольца спирали являют наблюдателю один поворот, скрывая внутреннее кольцо, так ментальная логика идет по границе ближайшего оборота, и внутренняя грань остается погруженной в струи пространственного коллектива. Потому так заботимся о расширении сознания, чтобы коснуться соединения с пространственным мышлением.

Нужно принимать это совершенно просто, как жизненное значение кислорода. Так же просто должно казаться представление о спиральном начале сущего и о созидательных взрывах. Так дыхание Космоса будет осознано, как восходящая спираль.

Чистое начало – назовем его кислородом – посредством Материи Люциды проникает из непроявленного пространства и, встречаясь с отбросами жизни, дает ряд взрывов. Конечно, нужно понимать, что без Пространственного Огня эти взрывы не получат ритма. Иначе говоря, Огонь является регулятором пульсаций Космоса.

Можно радоваться, если применяете ритмы, данные вам. Конечно, последовательность их довольно индивидуальна. Можно получать следствия в зависимости от текущего состояния организма. Следует принимать пространственные посылки в открытую «чашу». Это залог синтеза. Также нужно наблюдать внутренний ритм, ибо развитое сознание не остается без ритма.

Удачно сочетание двух додекаэдронов для ритма огня. Когда наберется энергия, покажу, ибо для приближения к Агни Йоге этот летучий ритм нужен.

4.362. Того, кто знает крупицу Истины, называют оккультистом. Кто же встает против основ знания, того зовут рационалистом. При таких предпосылках можно представить извращение мышления земного.

Худо, когда не осознано понятие Учителя, но еще хуже, когда при осознании на Учителя возлагается то, что должно быть совершено самими. Так можно сочетать почитание Учителя с приложением всей своей силы.

4.363. Охотно люди говорят о приливах и отливах, о световых и звуковых волнах, о магнетических токах, но психическая энергия остается забытой. Между тем, психические волны гораздо сильнее всех прочих пространственных нитей. Совершенно научно, как астрохимические лучи, действуют волны психической энергии. Замечаются полосы воздействия или противодействия на самых далеких расстояниях.

Не личная воля, не сознание астрального мира, но аккумуляция пространственных волн, как сознание Космоса, воздействует на все чувствительные приемники. Можно думать, какая мощь проносится над миром, если за нею рождаются легионы улыбок или ужасов.

Отчего мы измеряем давление атмосферы, но не пользуемся данными, слагающими настроения людей? Жизнь строится этими настроениями. Люди имеют достаточное количество чутких организмов, но, вместо разумного приложения, они окружают этих индивидуумов презрением или суеверием. Печальное невежество мешает применить к жизни эти энергии, которые сами стучатся в окно. Пора понять, откуда происходят коллективные стремления, откуда большинство почерпает упадок и расцвет.

У других рас обращалось внимание на воздействие психической энергии, но наша уходящая раса не хочет оставить благодетельное наследие преемникам.

4.364. Если по окончании семилетия скажу: «Все можно», будет ли это понято? Как противники, не устремятся ли против действительности?

Опасна мертвая буква. Но готово ли сознание, чтобы понять границы созидания?

4.365. Главное, не устрашайте Учением. Истинно, в каждую жизнь может быть внесена цветущая ветвь. Как свет утра должно быть Учение.

4.366. Почему ручательство Наше должно быть понято достаточно узко? Тем мудрее донести сокровище еще шире, нежели прикладывать его к обычной жизни. Искание широкого приложения Учения даст опыт руке. Но можно легко уничтожить готовое следствие, ибо голос издалека подобен шелесту тростника. Нельзя противиться, если свободная воля восстает. Можно сожалеть и еще раз шепнуть, но закон свободной воли – достоинство человека.

Когда говорю: «Не насилуйте», имею в виду именно закон свободной воли. Кто согнет ветвь, напряженную волею? И не будет ли обратный удар горше первого? Тем сумейте призывать людей, не разрушая воли.

Самоотверженность не может быть подсказана. Самоотверженность не может быть повелена. Когда дух, не щадя себя, болеет за других, он действует свободной волей. Даже намек неприличен там, где возносится жертва. Деление духа разве возможно, где принуждение?

Смотрите, как вспыхивает всегда готовое пламя! Разве боль отвратит, что уже послано волею чистого духа?

4.367. Ссориться даже собаки умеют, так не подражайте животным. Сознание обязывает к пониманию следствий ссоры. Как черные смерчи, подымаются слова неразумия. Опасно засорять пространство. Опасно навлекать обратный удар на себя и на близких.

Говорят, что обезьяна очень обидчива – что же нам из того? Пантера очень раздражительна – что же нам из того? Говорят, курица клокочет без причины. Говорят, коршун долго таит злобу – что же нам из того? Попугай твердит поношение – что же нам из того? Говорят, утка не владеет нервами – что же нам из того? Не уподобимся.

4.368. Не недовольство, не раздражение, но ощущение счастья нужно, ибо именно счастье – созидать дела Учителя.

4.369. В последний раз скажу о раздражении. Усмотрите ущерб не только личный, но и пространственный. Этот червь, прикрытый улыбкою и учтивостью, не перестанет точить ауру. Вред его подползает под все дела.

Ради созидания проникнитесь убеждением против раздражения. Когда оно кровавым комком закладывает уши, разве слышит тогда человек? Когда мутнеет глаз, разве видит тогда человек? Когда завеса опускается на сознание, где же тогда приобретение?

Но нужно, как сокровище, беречь огонь. Фосфор нервов выжигается, как светильня, и куда пригодна лампа без нее? Можно подливать масло озона, но без светильни нервы не засветят огонь.

Символ огня напоминает о самом священном веществе, которое так трудно накопляется, но уничтожается мгновенно. Как можно ожидать следствия от снимков излучений, если мы начнем погружать себя во тьму?

Без устали предупреждайте друзей.

4.370. Скажите Ориоле – золотой птичке: «Когда прилетишь к высокой башне, вспомни прошлое. Вспомни, как разрушала сокровища и как потом стремилась к созданиям духа, уже не находя пути к ним.

Но стремление не исчезает, а претворяется в жизнь. Имеешь сокровища духа. Кто же, многие ли могут иметь готовый путь перед собою?

Но не имеющий препятствий должен тем легче побеждать пространство. Крылья даются птицам лишь для полетов». Так запомните.

4.371. Изучая тонкие энергии, убеждаетесь, что не только главные группы явлений заслуживают ближайшего внимания, но и малые нити напряжения дают мощные следствия. Даже нужно дать первое место ощутимым отложениям и соединениям.

Недавно начали исследовать сому организма. Также недавно вспомнили пурпуровую заградительную сеть. Оба явления относятся к области Огня. Первое представляет следствие работы фосфора, второе дает мощь Огня, привлеченного из пространства здоровым излучением организма. Так нужно беречь огонь тела, чтобы следствие его было мощно. Наши лекарства направлены на эти огни. Не мускулы, но огненная волна нервов заслуживает внимания. Нужно восстанавливать и питать ее.

Растение, принесенное вами с гор, даст ряд полезных опытов. Напряженная энергия сока питает мощь огня. Но нужно изучать и другие способы его применения. Теплота, соединенная с эссенцией листьев, и масло коры дадут лучшее защитительное средство для сети заградительной.

Между двумя Началами Света и Тьмы заградительная сеть сияет, как кольчуга. Поистине, эта черта есть граница Света и Тьмы! С другой стороны подойдем к Золотой Середине Завета Будды.

Черта разделяет Начала, как молния, она исходит из единого принципа Первоначала. Как защита и как мост, огонь соединяет противоположное. Как должны люди ценить мощь соединения! Кто ею владеет, тот есть победитель Тьмы.

Следует врачам изучать значение сомы и заградительной сети.

4.372. Полезно осознать междупланетные битвы. Нельзя иначе назвать столкновения больной и здоровой атмосферы. Токи, которые упоминали вчера, конечно, защищают планету от ядовитых испарений. Сознание живых существ много способствует этим печальным явлениям. Нельзя представить себе опасность этих эманаций. Только управление Огнем Пространства может внести разряжение. Но нужно этот Огонь ввести в жизнь.

Мало наблюдать знаки Огня возле человеческого организма. Следует замечать, как влияет Огонь на сознание. Эти домашние опыты дадут технику, которая не вмещается в мертвую букву. Огонь приближается к жизни чаще, нежели думают.

4.373. Подвижность сознания есть качество Высшего Мира. Нужно понять, почему воплощения царские могут чередоваться с сапожниками без умаления. На Земле трудно вмещают подвижность внешних форм, ибо не представляют восхождения духа. Подвижность научает понимать предмет с разных сторон, и формула «руками и ногами человеческими» перестает быть отвлеченностью.

Так поймите и незыблемость общего плана. Так ищите и вы. Не упирайтесь в одно решение. Если враги закрывают один путь, тем самым они упускают другой.

4.374. Следующий за Учением лишается так милого людям бездействия. Но неследующий получает полный ливень кармы. Судите, кто избрал верный путь? При исполнении разве могут быть неудачи? Как счастье, приносит Учение утонченность сознания. Где же найти силу, равную следствиям Учения? Так бережно соблюдите Заветы Наши.

4.375. В чем же заключается успех йога? Не в привлечении толп, не в обращении множеств, но около дел йога начинает замечаться подражание сознательное и несознательное, вольное и невольное. Люди начинают делать то же самое. Даже враги, проклиная, следуют тем же путем.

Как особая атмосфера собирается вокруг действий йога. Это настоящий успех, когда не деньги, не множества, но невидимый огонь зажигает сердца человеческие. Но желая подражать, они входят в ту же атмосферу и выносят на себе капли той же творящей росы. Тот успех не приходит только извне, он творится сочетанием рук человеческих с пространственною мыслью. Но йог является первоканалом, первоприемником энергий пространства. Потому йог светит, как призывный огонь.

Он строит то, что должно быть выстроено. Он слагает камни предназначенные, и даже враги, содрогаясь, твердят принесенное слово. Йог не проповедует. Он редко выступает, но дела порученные растут особым цветом. Иные даже не признают расцвета этих дел, ибо назначение их не поглощать, но зажигать.

Куда полетит искра огня? Можно ли видеть все костры зажженные и всех путников, обогретых огнем Агни Йога?

Огонь светит успешно, ибо он сияет не для себя.

4.376. Как Мы считаем успех? Истинно, дела успешны, ибо по пятам следуют и друзья, и враги. Проследите список подражаний и скажите себе: «Все от нашего огня». Ошибки тонут в огнях следования. Можно смело плыть, когда направлены огни маяков; когда опасности являют узор Покрывала Матери Мира.

Матерь Мира не боится Великой Игры.

4.377. Истинно, как жемчужину храните Учение. Как радость дня и как заботу восхождения, подымайте книгу Завета. Вознесите Учение, как меч на страже. Может ли ползти небрежение вокруг Завета жизни? Чем иначе изменить жизнь нашу? Где найдем применение царству духа, которое живет в нас?

Сочтем дни, проведенные недостойно, и ужаснемся. Сочтем часы, не отданные Учению, и восплачем. Можно ли продать час Учения за мешок золота? Можно ли примириться с одеждою невежества, когда хитон красоты убран цветами Матери Мира? Как можем обычно провести день, когда по пути рассыпаны сокровища? Нужно привыкнуть к необычному явлению жизни.

Только к магниту притягиваются металлы. Так нужно питать магнит духа. Без питания не увидит дух, сколько дверей открыто.

По закону обмена веществ необходимо создать поток получения и отдачи. Нельзя думать, что прочтенное однажды – уже осталось в сознании. Не годен садовник, лишь однажды сад посетивший! Нужно понять знаки, но для этого следует сделать их своими. Своя книга близко лежит, и прекрасно понятие почитания, чем преображается жизнь.

Шлем пожелания заботы об Учении!

4.378. Додекаэдрон удалось показать, ибо не легко это. Будем отмечать все знаки Огня и психической энергии. Тем утвердим понимание сходства этих высших понятий. Как ощупью, будем находить проявление тонких энергий в обычной жизни.

Ужас в том, что лучшие проявления энергий не вызывают внимания. Можно припомнить, когда люди и видели, и слышали очень замечательное, но закопали среди отбросов. Какие преображения нужны для глаза человеческого?

Когда он видит и ощущает самозажженный и нежгучий огонь, он решает – электричество. Когда он слышит струну в воздухе и звон колокола без колокольни, он решает нечто смутное о звуковой волне. Когда он видит цветные звезды около себя, конечно, он собирается к окулисту. Когда он видит образования в пространстве, он думает о метеорной пыли. Когда он получает из пространства предметы, он только заподозревает соседа, дальше этого его воображение не работает. Но почти никогда он не обращает внимания на явления своего организма. Между тем, из этих маленьких наблюдений слагается великий опыт.

Заключение не должно быть подсказано приказом, но должно пройти каналы психической энергии. Будем присматриваться.

4.379. Оболочки и сома желез дают доступ огню, потому чувствительность желез – благо.

4.380. Истинно сказано, что первое явление приходит в громе и последнее – в молчании. Нельзя усвоить голос молчания без явления грома, настолько он труден и утомителен, больше грома. Но Сущее – в молчании, и после грома неминуемо приходим к тишине. Но где тьма для глаза, познавшего свет? И где молчание для духа, услышавшего рождение звука? Может ли Материя Матрикс не звучать и не сиять?

Уже достаточно известно, что открыть закрывшийся сосуд можно, или разбив его, или найдя тончайший ритм. Так и в прочих проявлениях материи настолько нужно привыкнуть не ждать явлений со слоновой поступью, но знать лет бабочки. К тому не легко приучиться, ибо жизнь наполнена ударами молота. Тонкие энергии не приняты в обиход. Чем дальше, тем грубее применяет человечество завоевания низших сил.

Психическая энергия есть качество духа, так же как воля есть качество психической энергии. Дух есть огонь. Огонь есть основа.

Где есть энергия, там применение ее зависит от опыта и состояния духа. Можно среди жизни очистить остроту понимания тонких энергий, ибо в них будущее.

4.381. Особенно трудно заметить нечто, не сопровождаемое обычными нервными реакциями. Это самообладание йога.

4.382. Поток жизни дает постоянное добавление энергии. Когда приемники открыты, ничто не может воспрепятствовать новым поступлениям.

Не возраст, не болезнь, но предрассудки пресекают нить счастья. Самораздражение есть дочь предрассудка. Невозможно отказаться от раздражения, не искоренив предрассудки. Пусть долгое стремление поможет справедливо смотреть на явления. Не отказ, но оценка жизни нужна.

Ручательство должно, как меч справедливости, отделить правильное отношение.

Следует перечитывать книги Учения, ибо каждый день укажет новое приложение.

4.383. В будущих достижениях особенно нужно обратить внимание на соотношение развития духа с состоянием тела. Телу трудно догонять дух, получаются приступы тоски, когда дух поднят на высоту.

Другое обстоятельство не менее значительно, почему уже просил по возможности удерживаться от произношения личных имен. Люди, обращаясь на расстоянии к одному лицу, причиняют ему тягость, если дух его достаточно чувствителен. Вы замечали, как йоги часто меняют места и избегают произносить имена. Это следствие знания, какое воздействие производят имена в пространстве, когда они посылаются с некоторым знанием Учения.

Нужно лишь в неотложных случаях устремлять волю к живым существам. Также нужно понять, что развитие духа отражается на теле; отягощая дух, вызываем реакцию тела. Здоровье не есть признак духовности. Нужно беречь восходящего духом, но люди меньше всего в этом соизмеряют. Они готовы нагружать его самыми мелочными желаниями, не признавая вреда легкомыслия.

4.384. Нужно учиться организации психической энергии. Видите, как несоответствие сил мешает следствиям. Если при этом проявить и нетерпение, то можно лишиться следствий.

Могу послать Луч лишь единству.

4.385. Благословенный указал ученикам на факира, бросавшего мяч с большим искусством. Каждый удар попадал в цель, и два мальчика спешили поднять и принести мяч. Благословенный сказал: «Этот человек достиг совершенства в отдаче мяча. Брошенный мяч ему немедленно приносится обратно. Так же бывает с каждой отдачей, если она совершенна. Потому учитесь жертвовать, ибо в жертве должно быть искусство».

Также Благословенный показал на молчавшего человека, сказав: «Кто может определить границу молчания? Правильное слово трудно находимо, но еще труднее красота молчания». Так научил Благословенный молчаливой жертве.

4.386. Психическая энергия нуждается в упражнении, и вы видите, насколько трудно применить ее.

Трудно словами определить, где и насколько ученик может пользоваться силами Учителя. Только утонченное понимание даст правильное соизмерение. Точно невозможно указать правила соотношения Учителя и ученика, но жизнь приводит нужные формулы, как идти одной дорогой.

4.387. Среди опытов с психической энергией имеются довольно доступные и полезные. Упражнять энергию на людях и животных сопряжено с опасностью, ибо не легко избежать обратного удара. Если же объект окажется малосильным, то вредно порабощать его. Но остается третья группа сущего. Особо поучительны для опыта растения. Конечно, этот опыт займет несколько месяцев, но для организации психической энергии он даст лучшее показание.

Возьмите несколько растений одного вида и приблизительно одного времени. Порода зависит от вкуса. Поместите их в одном помещении и наблюдайте лично за ними, не оказывая преимущества. После двух месяцев разделите растения на три группы и поставьте их в отдельные помещения.

К первой группе относитесь безучастно, ко второй посылайте лучшую волю и к третьей пошлите волю уничтожения. Конечно, производите посылки на близком расстоянии и пользуйтесь ритмом Махавана.

Очень полезно, чтобы посылки были нарастающими и убывающими по семи дней. Три раза в день достаточно – при закате, в полдень и утром. Утром можно полить растения, прибавляя в воду щепоть соды. При закате нужно полить с раствором валериана. Так можно продолжать, не только испытывая растения, но вменяя себе ритмические действия. Не следует брать для опыта ядовитые растения и семейства лилий и папоротников. Так можно усилить выделение психической энергии.

Конечно, можно потом указать любопытными следствиями воздействие психической энергии на воду и воздушные течения. Но для этого потребуется следующая степень напряжения. Так можно в обиходе, не уходя из жизни, производить многое полезное.

4.388. Камни не уступают растениям при опытах с психической энергией. Ритм заставляет песок располагаться разными узорами. Психическая энергия может произвести вибрации с тем же следствием. Старинная поговорка, что воля горами движет, зависит от вибрации.

4.389. Конечно, империл является главным разрушителем психической энергии. Но также должны быть не забыты три нарушителя: страх, сомнение и саможаление. Когда измерение психической энергии механически будет установлено, тогда поучительно будет видеть, как омрачители прерывают поток энергии. Ту цепь течения поддержат такие усилия, как самоотверженность и подвиг. Отвлеченные понятия станут свидетельством признания энергии жизненного начала, измеряемого и познаваемого.

Утверждаю, что огни, вызванные указанным ритмом, могут не только умножиться, но и сослужить полезную службу, как укрепление психической энергии. Огонь Пространства, как меч, поражает омрачителей.

4.390. Явление мощи энергии удачно, когда явлена соизмеримость напряжения. Обоснование психической энергии, как вещества уловимого, даст новое мышление во всей жизни.

4.391. Недавно прислал вам тибетскую монету, и положена она была на середину стола под книгу записей, чтобы легче найти ее. Но никто не поднял книгу. Наутро девушка положила монету на видное место, но до вечера никто не узнал ее, пока по новому указанию не взяли ее. Это часто бывает со следствиями кармы. Посылка бывает дана, но ее нужно взять. Но столько вещей перед глазом, что дар остается незамеченным.

Следствие кармы бывает двух родов: или оно связано лишь со сроком, или оно имеет тяготение к личности. Можно иногда срочную карму переносить на личную, но при обеих нужно не произносить осуждение Учителю. Как можно знать комплекс всех окружающих обстоятельств? Возьмем пример. Можно предвидеть картины будущего для кармы обоих родов, но если внешние обстоятельства берут на себя карму, то это не значит, что нечто, уже зарожденное в пространстве, растворится. Может оно приобретать новые формы, но не должно уничтожиться. Так и здесь психическая энергия, хорошо организованная, может помочь, удерживая срочную карму около личности.

4.392. Овладение огнями сопряжено со многими опасностями. Не легко явить себе огни, но осознав их, трудно преодолеть свойства всепроникающей стихии. Существо, осознавшее огни, становится звучащим на зов пламени, или пламеннозвучащим. Можно видеть пример в землетрясении, бывшем вчера. Сердце сестры Урусвати опасно содрогнулось, ибо землетрясение есть следствие Огня. Именно, все существо сотрясается от столкновения огня разного качества. Но явление огня настолько важно, как шаг эволюции, что советую проявлять особую осторожность во время овладения этой стихией. Ведь это представляет существенную часть опыта космических сношений.

Путь Огня есть путь достижения. Следует проводить этот процесс без спешности, без раздражения, при покое. Можно догадаться, что Мы поможем, чтобы внешние обстоятельства не беспокоили. Но не следует знаки удачи принимать за знаки ужаса. Человечество любит принимать вынос сора за разрушение и начало строения – за беспорядок. Потому будьте осмотрительны и действуйте без торопливости. Сроки Мы укажем.

4.393. Не может быть такого препятствия, которое не превозмогла бы воля человека. Говорю это не для утешения, не для ободрения, но как непреложность. Люди давно уже наостряют волю, но не понимают нужной степени сознания, которая дает воле полномочие действия, и можно сказать – все дозволено.

Кому же можно доверить все достояние? Лишь тому, кто не извратит и не злоупотребит. Тому, кто крепок сознанием. Тому, кто знает Учение. Как многие похваляются знанием Учения и не знают его! Им скучно перечесть знакомые слова.

Огневой вабой, как сокола из поднебесья, надо призвать остроту понимания. Вабили сокола, и он послушно спускался на руку. Так на огонь сознания сойдет истинное понимание.

Без огня во тьме не пройти. Подумаешь, какое неслыханное наставление! Но ведь не зажигаете огни. Но даже не осмотритесь, где он, источник огня! Не вы ли насмехаетесь над огонь нашедшими? Того не знаете, что огонь находят не для себя, но для человечества.

Но нашедшим огонь говорю: «Все дозволено!» Вы знаете, как идти над бездной. Опасность для вас – радость. Между словами Учения для вас вспыхивают огненные знаки и воплощают несказанное. Драгоценно, что огонь не отвлеченность, но доступен глазу. Огонь есть мера вседозволения. Огонь есть знак вседоверия.

4.394. Усердие есть нужное понятие. Также признание Иерархии есть редкое качество.

Туман человечества велик, и можно проталкивать мысли самыми неожиданными способами, потому легче складывать мозаику из отдельных кусков. Не нужно требовать законченной линии. Части ее создадутся под разными настроениями.

Нельзя принуждать, нельзя даже убеждать, можно лишь вкладывать, закрепляя известью чувства. Но чувство не всегда горит.

4.395. У всех людей свой дар. Можно из противопоставлений дать картину особой значительности.

4.396. На Западе много говорят о передаче мысли на расстояние, но совершенно не умеют применять это действие.

Например, для доказательства устанавливают две станции, которые должны работать одновременно, и считают мили расстояния, точно мощь мысли исчисляется милями! Самое главное при этом опыте упускается – именно, следствие мысли.

Вы знаете, что Мой ответ доходит разновременно, ибо много условий магнетических и явлений атмосферических влияют. Может ли иметь значение на следствие мысли разница нескольких минут? Между тем, при западной постановке опыт считался бы несостоявшимся.

Явление воздействия мысли совершенно не замечается Западом, который ищет лишь нумерацию фактов. Но научное исследование будет замечать законы распространения мысли в связи с комплексом физических условий.

Развитие мысли даст многие решения в зависимости от различных волн. Можно будет заметить как бы прыжки мысли, точно по волнам касается камень. Так мысль достигает неожиданных мест. Это распространение мысли накладывает ответственность на мыслителя.

Когда научимся радоваться широте ответственности, мы также оценим значение мысли и научимся изучать законы ее. Многие чувствительные аппараты дадут возможность фиксировать следствия мысли. Так еще одна ценность будет извлечена из хаоса.

4.397. Изучая передачу мысли, человечество обратит внимание на все сопровождающие явления, все благие и отрицательные. Последствия мысли раскинутся далеко за пределы воображения. Сперва люди поймут, насколько они вредят друг другу, похищая и отягощая чужие силы. Одним из значений отшельничества было сокрытие для сохранения психической энергии. Один из хороших сотрудников Наших объявил себя умершим, чтобы уйти из поля людского зрения. Он говорил облегченно: «Кажется, меня забыли». Тогда можно наблюдать, как летят мимо мысли, кроме безличных пространственных мыслей. Но безличные мысли обычно не содержат в себе вреда. Не говорю, что нужно отказаться от личных мыслей, но нужно осознать всю ответственность.

Как внешнее условие воспитания ответственности будет суровость жизни для детей. Также поможет сознание смен тел. Но условная государственность и религия жестоко мешают этой ответственности.

Без предрассудков, наблюдая окружающее, придете к заключению, что Наши методы отличаются от условных законов. Если нужно внести в жизнь обращение к огню, то это нельзя осуществить мерами условной государственности. Между тем, вы знаете, что замена обычного «сверхъестественным» не обезображивает жизни, но придает ей красоту и обширность.

4.398. Правильное соотношение между взрывами индивидуальности и непоколебимостью закона дает золотой путь, который мерцает в глубине каждого расширенного сознания. Сколько нужных наблюдений можно вести даже без утонченных аппаратов! Сравнение атмосферных условий с состоянием человечества разве не даст ключ для разумных соображений правителей? Разве магнитные бури не укажут различия общественных постановлений? Солнечные пятна, полнолуние, прохождение планетных тел и множество подобных мощных условий влияют на основные движения чутких организмов. Даже растения и животные реагируют на космические проявления. Неужели не заслуживает внимания человек, как распорядитель?

Даже воздействия землетрясений и метеоров неизучаемы. Наряду с исследованием содержания метеоров, не важно ли наблюсти следствия появлений метеоров на психическую энергию населения?

Усмотрите, как влияют подземные газы, которых гораздо больше, нежели предполагают. Но научная полиция обращает внимание лишь на самые грубые, очевидные происшествия, между тем, наиболее важные массовые воздействия отбрасываются.

Наблюдения за психической энергией человечества важнее, нежели измерения влажности или учтения зноя. Человеческая мощь заслуживает заботы.

4.399. Метод Нашего Учения обычно осуждается с двух сторон. Приверженцы старины не могут простить Нашего внимания к западной современной науке. Последователи Запада не могут простить почитания явлений древнейшей Мудрости.

Язык символов забыт Западом. Когда Запад слышит о небесном драконе, он улыбается. Но когда вспоминаем Serpent Solaris, тогда улыбка уменьшается. В особенности, когда этот солнечный змий превращается в змия солнечного сплетения. И небылица становится физиологическим фактом, ибо когда просыпается змий солнечного сплетения, тогда становятся доступны все четыре формы небес. Символика древнейшей Мудрости основана на сличении макрокосмоса с микрокосмосом. Потому в самых отвлеченных образах ищите человеческий организм с его возможностями.

Мы на Западе встречаем множество условных выражений, но это не отвращает Нас от их смысла. Нужно лишь изгнать предрассудок.

Часто Мы слышим жалобы на недействительность Нашего Учения. Обычно жалуются те, кто Учение не применяет. Разве поможет лекарство запечатанное? Кроме того, не многие могут похвалиться знанием Учения. Или они соображают его с ветхим своим мышлением, или читают урывками, не сочетая смысла. Нужно применять Учение прежде, нежели судить. Легкомыслие международно.

4.400. Почему ручательство об Учении обычно приходит застенчиво, стыдливо? Конечно потому, что проблемы существования не тревожат человечество. Вопросы жизни не входят в обиход. Явления необычности приходят, как ошибки природы. Формы законов скованы малодушием. Фетиш или отрицание по-прежнему стоят стражами человека. Учение Жизни находится или в условности биологии, или погашается ладаном храмов.

Нужно, наконец, обратить внимание на окружающее, и особенно теперь, когда можно наблюдать особенное напряжение космического процесса. Чуткие аппараты нашего организма работают так же напряженно. Напряженная атмосфера приглашает людей заботливо и искренне обратиться к силам космическим. Нечего насмехаться, когда вообще не знаете, о чем речь идет. Также можете смеяться над формулами высшей математики, если она не поможет вам готовить обед.

Мы не жалеем тратить время на эти трюизмы, ибо все пригодно, чтобы обратить человечество к психической энергии. Нелепо представить, что человека нужно уговаривать применить ему давно принадлежащую мощь. Ведь это психология дикаря, боящегося всего, что неизвестно его деду. Но, тем не менее, пространственная мысль действует!

4.401. Учение разлагается от бездушного повторения, также нужно понять и о качестве ритма. Конечно, в основе каждого кристалла лежит притяжение и пульсация. Но пульсация, иначе ритм, есть проявление живого начала, потому данный ритм может быть и живым, и мертвым. Живой ритм, одухотворенный явлением сознания, даст следствие сочетаний тонких энергий. Но ритм губ дает мертвый, нарушающий мудрую тишину стук, и потому принесет лишь вред.

Опасайтесь бездушных твержений! Поистине, они разлагают самые драгоценные камни духа. Если действие основано лишь на страхе или на корысти, то даже скелет может выстукивать более полезный ритм. Иначе войсковой барабанщик оказался бы успешным ритмистом.

Можно ли ожидать огней от стука хвоста собаки, ожидающей подачки? Помните это, когда занимаетесь тончайшими энергиями, когда помышляете прикоснуться и вызвать к жизни очевидности огня.

Когда назвал вам ритмы Пространственного Огня, конечно, полагал приложить духовное сознание и стремление без низших побуждений. Давно сказано о двух огнях – огонь творящий и огонь истребляющий. Если первый сияет, и греет, и возносит, то второй испепеляет и сжигает. Но Я обращал вас лишь к огню творящему. Вы видели на себе, как возможно приближение огня, и даже свет дня не мешал пространственным вестникам. И звезды начинали окружаться знаками. Нужно хранить эти огненные знаки и научиться собирать лучшие посылки сознания.

Не удар кулака, не угроза, но легкокрылое возношение ведет к Вратам. Опасайтесь будничного бездушия!

Сумрак полуночи дать может сияние светил. Явление солнца зависит от сияния духа.

4.402. И еще один враг угрожает Учению – недоверие. Оно пресекает самые нужные и близкие достижения. Удивительно, насколько люди не умеют обращаться со всем новым для них! Самоуважение настолько слабо и воображение настолько бедно, что люди обычно боятся даже допустить нечто вне их обихода. Вместо наблюдений легче отрицать. Будьте разрушены, все отрицающие! Без вашего скудного мышления Солнце засияет ярче и твердыня знания вознесется.

Как оскорбительно видеть малое, серое недоверие без признака дерзания! На почве отбросов гнездится недоверие. Мы всегда настаиваем на опытном познавании. Мы говорим, насколько медленно накопляются средства и следствия. Но Мы не допускаем, чтобы мыслящий человек отбрасывал возможности познавания. Сколько раз кто-то ставил познавание в зависимость от материальных наград! Маленькие дети до семи лет поступают так же.

Можно усматривать, как иногда человек, коснувшись Учения, завоевывает прекрасные возможности, но продолжает мечтать о нищенской награде.

Будем Учение держать, как великую радость бытия!

4.403. Главное, не говорите вновь приходящим, что Учение Агни Йоги легкое. Истинно, оно не легкое. Много в нем напряжения и опасности. Никого не следует совращать легкостью и сладостью. Медленно накопляется овладение огнями. Каждая преждевременная поспешность грозит пожаром. Самое высшее овладение будет низшим перед следующим.

Вы знаете, как трудно увидеть Фохат, какие многолетние накопления требуются для очевидности этой энергии. Но что скажет слабый дух, если он узнает, что за Фохатом находится Парафохат, который питается Панфохатом? Эти энергии могут наполнять радостью и любовью лишь сильное сознание.

Не много этих доверенных строителей, которые самоотверженно принимают пространственные мысли в чашу сердца. Они не страшатся опалиться в огнях дальних миров. Они не тяготятся нести тоску окружающего несовершенства. К ним приближаются многосияющие огни, и искры пространственного сознания ведут с ними беседу, безмолвно зажигая мысли и отвечая на вопросы. Не легка сень Благодати, но это вход в высший Чертог.

Во многих древних Учениях называется символ поручения строения. Надо понять его дословно. Около Агни Йога всегда найдете построения. Самая трудность созидания будет ступенью одоления несовершенства. Явления Света не легки, но зато Огонь Пространства освещает дальние миры.

Не приближайте малосильных, они не удержат сокровище. Лучше немногим доверить. Они примут решение правильного движения. Они полюбят трудное и не предадут.

4.404. На Западе появилось множество йогов, престидижитаторов, учителей, магнетизеров, оккультистов, которые вращаются около явлений воли. Прекрасно умножая свои монеты, они за сходную плату каждого учат, как улучшить материальные условия, как располагать к себе людей, как приобретать влияние в обществе, как вести дела, как диктовать множество приказов и как делать из жизни подкрашенный сад. Развивая волю, некоторые из этих учителей как бы следуют по правильному пути, но они не указывают цель этого странствования и тем служат лишь ухудшению безобразных условий жизни.

Сильная воля, работающая на усиление ветхих предрассудков, не есть ли истинный ужас? Сколько напряжения потрачено будет на этих неооккультистов, чтобы уничтожить вред их духовного разврата! Имитаторы Хатха Йоги еще будут наименьшими по вреду.

Учение, прежде всего, не продается – это древнейший закон. Учение дает цель совершенствования, иначе оно лишено будущего. Учение минует личные удобства, иначе оно будет себялюбием. Учение предусматривает украшение бытия, иначе оно потонет в безобразии. Учение всегда самоотверженно, ибо оно знает, что есть Общее Благо. Учение почитает знание, иначе оно есть тьма. Явление в жизни Учения происходит не среди выдуманных обрядов, но по основанию опыта. Считаю, Учение проходит путь вне шелухи пережитков.

Радость есть особая мудрость.

4.405. Чудес нужно избегать, ибо приложение психической энергии будет высшим проявлением очищенного рационализма.

4.406. Помыслите о том, что есть опасность? Так называемая опасность есть не что иное, как страх за текущее состояние наше. Если же знаем, что каждое состояние творится сознанием, которое неотъемлемо, то страха телесного быть не может. Опасность, о которой так принято предупреждать, растворится сознанием. Потому рост сознания есть самое существенное основание для движения вперед. Останутся вместо опасностей лишь препятствия, но они будут лишь средством развития энергии. Если гора будет совершенно гладкой, то не взойдете на вершину. Благословенны камни, разрывающие обувь нашу при восхождении! Так утвердитесь в отсутствии опасностей.

Каждая перемена в состоянии будет взрывом сознания, но из взрывов слагается космическая пульсация.

Сознание есть божественная энергия.

Бедно сознание, если оно не владеет преходящими состояниями. Щит Наш – в неуязвимости. Каждое пятно страха есть цель вражеской стреле. Но отмыв эти позорные пятна, станем нерушимы, как тела дальних миров.

Развитие Агни Йоги станет щитом мышления. Огонь всепроникающий, при осознании его, пречистую силу дает и наполняет источник обновления.

Огонь кундалини не терпит изгибов.

4.407. Не предавайтесь мыслям печали. Эти мысли – как ржавчина на мече победителя. Не может быть печали там, где близко горнило создания жизни. Прочтите Пураны мертвым языком, и книга Мудрости покажется кладбищем. Но где огонь, там не будет печали.

Наблюдать жизнь пространства есть ведение, есть приобщение себя к жизни Космоса. Не может жизнь человека оторваться от законов психической энергии. Тем нелепее заглушать сознание свое. Даже день трудно пробыть без воды, так же тяжко нашему сознанию пребывать без освещения дальними мирами. Как к пище, как к питью, можно привыкнуть к мышлению о великой жизни.

Учение, основанное на опыте, дает каждому мыслящему отраду применения. Не будем же умалять, что безмерно велико и близко в подвижности сознания. Не будем заключать в преднамеренные границы то, что исходит как дыхание Матери Мира. Скажем: «Как радостно служить обновлению без страха о ложном пути!» Начав от самого очевидного и осязаемого, следуя непреложным законам, приложим лучшую заботу об Учении Жизни.

Не пройдет ни дня, ни часа, чтоб не принять участия в приложении Учения. Сохраните Йогу как путь Света, зная, как щедры искры сияния!

Не оборвем связь, но продолжим. Как Солнце не устанет, так и Агни не угаснет!

4.408. Три мыши приблизились к отшельнику, привлеченные его недвижностью. Он сказал каждой из них:

«Ты поселилась в муке, хотя запасов ее хватит на весь род твой, но от того ты не стала добрее».

«Ты избрала местожительство в книгах и перегрызла немало их, но не стала образованнее».

«Ты поместилась среди священных предметов, но не стала возвышеннее».

«Право, мыши, вы можете стать людьми. Как люди, вы посрамляете данные сокровища».

Три льва пришли к отшельнику. Он сказал каждому:

«Ты только что умертвил путника, спешившего к семье».

«Ты похитил единственную овцу у слепой».

«Ты уничтожил коня у вестника важного».

«Можете, львы, стать людьми. Наденьте страшную гриву и начните войну. Не удивляйтесь, что люди окажутся более жестокими, нежели вы».

Три голубя прилетели к отшельнику. Он сказал каждому:

«Ты склевал чужое зерно и счел его своим».

«Ты вытащил целебное растение и почитаешься священной птицей».

«Ты прилепился к чужому храму и во имя суеверия заставил кормить себя».

«Право, голуби, пора вам стать людьми. Суеверие и ханжество славно прокормят вас».

4.409. Учитель устремляет вас не громить пороки, но сравнения с примерами низших существ могут помочь простым умам. Истинно, многие животные больше людей ощущают психическую энергию.

Люди гордятся рассудком, но почему этот рассудок не препятствует их мерзким действиям?

4.410. Главное, нужно захватить неожиданные круги. Не мудро ограничиваться одними хижинами, обходя дворцы. Узко будет засесть в палатах, забыв о хижинах. Не ограничивайте себя.

4.411. Каждый лист охраняет благоденствие человека. Зажгите огни беспредельного познания. Каждый камень готов охранить безопасность человека. Найдите разум устремляться мужественно.

4.412. Ценю каждое ваше хорошее настроение. Можно строить из добрых камней. Учитель рад, когда может дать новое обстоятельство. Лишь нужно помнить, что начало иногда походит на беспорядок. Люди так мало различают признаки счастья от несчастья, удачу от не удачи, радость от горя.

4.413. Учителя место в лучшем углу не есть суеверие. Это место за трапезой приглашенного. Он может войти каждую минуту, и покажут, что ждали Его. Этот постоянный знак ожидания и готовности – как зов в открытое окно. Среди построений и битв оставим время для мгновенной улыбки.

Учение растет спирально, как и все сущее. Благо тем, кто понял чередование спирального огня. Конец пламени изображался древними как плоская спираль. Эта стихия особенно ярко выражает начало движения. Можно ли утверждать, что занимаетесь Агни Йогой, если не познали хотя бы начало внутреннего огня?

Чистое устремление даст вспышки огня. Надо заметить эти начала и сопровождающие их условия. Для этого надо развивать настоящую наблюдательность. Нелегко получить наблюдательность. Условия, способствующие этим явлениям, очень индивидуальны: холод или жар, звук или тишина, свет или тьма. Даже такие антиподы являют одинаковые следствия.

Множество условий нужно наблюсти. Если бы лица, достигшие зажжения внутреннего огня, записывали все наблюдения, то они очень помогли бы многим новоначинающим. Общая работа требует, прежде всего, охраны индивидуальности. И когда все способы, кажется, найдены, именно тогда может быть близок простейший. Можно удивляться, какие неожиданные подробности иногда зажигают пламя. Одно условие неизменно – чуткость к потрясениям, а также несогнутое положение позвоночника. Впрочем, при хроническом искривлении может помогать мускус. Прием мускуса действует на фосфор, который восполняет нарушенное течение огня.

4.414. Учение Агни Йоги нуждается в постоянном горении. Иногда нужен отдых от проявлений, но внутреннее пламя неугасимо. Символ неугасимости указан во многих Учениях как степень познания. Нужно привыкнуть к явлению постоянного огня. Указание извне не будет истинным побудителем. Как костер, горит пламя наше, и недостойно мешать ему.

Множество малых подробностей и увлекательных опытов принесет зажигание огней. Учение может предусматривать направление, но не должно связывать мертвыми обрядами. Заметьте, самые значительные мистерии начинали падение, когда обряды делались сложными и мертвыми. Учение может жить так же свободно, как пламя пространства.

4.415. Изощряйте, изощряйте сотрудников! Самым опасным для работы человеческой будет застой. Нужно большое сознание, чтобы держать ритм действия. Когда наступает час действия, люди обычно предаются посторонним мыслям и в результате на тигра посылают воробьиную стрелу. Это не только нецелесообразность, но отослание внимания. Человек, лишивший себя внимания, не будет ли ниже животного?

Существо, духовно неподвижное, не будет Архатом. Учитель говорит вам иногда о надобности отдыха, но никогда не сказано, что отдых подобен духовной смерти. Не слышит и не видит тот, кто ограничил себя.

Нам говорят о неподвижных Архатах, но эта неподвижность лишь внешняя. Многие впадают в приятное настроение, когда находят причину неподвижности, ими оправданной. Но призыв действия им портит совершенно сознание. Можно ли таких людей допускать к стихии огня, которая по самой природе своей требует настороженности? Огонь – это скерцо и фуга. Анданте может относиться лишь к обгорелым углям. Конечно, разные волны пламени созвучат разным ритмам, но Агни Йог не будет лежебокой.

4.416. Каждое время выбирает соответственное Учение. К такому часу все прежние Учения получают совершенно извращенный облик. Само человечество пытается принять самые нелепые умаления почитания отцов. Но каждая фаза Учения не исключает предыдущей. На это обстоятельство обращается мало внимания, ибо служители каждого Учения строят свое благополучие на отрицании предыдущих Учений. Но легко доказать беспрерывность того, что люди называют религией. В этой непрерывности ощущается один поток той же энергии. Называя ее психической энергией, говорим о той же Софии мира эллинов или Сарасвати индусов. Святой Дух христиан являет признаки психической энергии так же, как созидающий Адонай Израиля и Митра, полный солнечной мощи. Конечно, никто не сомневается, что Огонь Зороастра есть Огонь Пространства, который вы изучаете.

Психическая энергия соединяет Огонь с Материей Матрикс, и Учение Агни Йоги не что иное, как выявление современного применения энергии, поток которой приближается вместе с Сатья Югой. Это не есть изощрение спящей возможности, но есть озарение во времени. Потому говорю: Учение не дается за деньги, оно не навязывается, оно знаменует Новую Эпоху. И непринятие или отрицание есть дело ваше, но оповещение неизбежно.

Можно понять эту Эпоху справедливо или уродливо, но приближение ее несомненно. Можно разрушить мгновенно слагаемое столетиями, но от безумия лишь безумие порождается. И не безумны ли те, кто пытаются просуществовать без ума, ибо какой ум не питается психической энергией? К чему искать источник в темноте бессознания, если легко зажечь неугасаемый огонь и приступить в полном сознании?

4.417. Учение об Искупителях имеет приложение во всем сущем. Истинно, как можно влиять и приближаться через терафимы, так же можно через сознание принимать на себя чужую карму. При малых опытах замечаете, как удавалось переносить на себя чужую боль, когда это касалось области нервов. Так же точно можно принимать на себя следствия чужой кармы. Можно, наконец, принять карму коллектива, – так название Искупителя не будет суеверием. Лишь требуется при этом понимание целесообразности принятия.

Карма представляет самое сложное явление. От случайности действия до основы побуждений – все многообразно и многоцветно. Надо твердо оценить, когда возможно и полезно вмешаться в чужую карму. Но можно представить, когда будет случай самоотверженного и полезного вмешательства в судьбу чужую. По огням можно судить о целесообразности вмешательства. Огни – лучшие показатели для решения, в них внутреннее сознание сочетается с пространственным, и ничто не дает подобной жизненности при понимании окружающих условий, как разноцветные вехи огней. Видите, как отвлеченные понятия Искупителей и Пространственного Огня становятся реальностью!

4.418. Учение не минует жизни. Учитель не приходит извне. Чтобы помочь разным свойствам духа сотрудников, Мы прилагаем разные меры. Нельзя применять одно лекарство от всех болезней. Хорошей явленной ценности не отбросим вследствие одного нароста.

4.419. Мы знаем о терафиме. Мы знаем, что терафим может быть астральным и материальным. Мир астральный выше материального, и терафим астральный выше материального. Иметь терафим астральный могут лишь очень развитые существа. Материальные терафимы могут служить каждому сознательному духу. Терафим есть как бы модель самого явления. Мореход по модели корабля судит легче о событии на судне. Глядя на изображение, люди как бы соприкасаются с отсутствующим. Даже самая убогая заклинательница требует, прежде всего, изображение или предмет близкий. Эти вещи направляют ее психическую энергию и помогают умножить воздействие, как маяк или придорожный знак.

При материальных терафимах нужно иметь для каждого случая особое изображение. Но астральный терафим имеет преимущество в том, что он один и принимает видимость по необходимости. Потому он является как бы путеводным знаком в связи с достижениями сознания. Терафим астральный есть кристалл психической энергии, как материальный есть продукт материального устремления. Главный акт совершается во время построения терафима, ибо именно тогда психическая энергия наиболее напряжена. Предпочитая астральный терафим, можно указать технику построения материального.

4.420. Материальный терафим делался или в виде скульптурного изображения, или в виде любого предмета, к которому присоединялось что-либо, принадлежащее лицу, подлежащему заклинанию. Часто терафим по смерти владельца полагался в гробницу, как в древнем Египте и в памятниках майев и погребениях этрусков. Или, если погребальный обряд требовал сожжения, терафим тоже следовал в огонь.

В храме Израиля находился терафим, общий всем случаям, но при каждом заклинании под терафим полагали нечто, принадлежащее заклинаемому. Так по разным странам разбросано множество терафимов, и каждый из них наслоил на себе многие психические посылки. По этим наслоениям психической энергии любопытно наблюдать живучесть этой энергии. Можно действительно видеть, как терафимы сохраняют силу тысячелетиями; как зерно живет, уявляя силу без конца.

Среди опытов с психической энергией очень важен опыт ее нерастворимости и неуничтожаемости. Терафим дает этому лучшее доказательство, если можно при этом применить ясновидение.

Можно для будущего принять опыт построения безвредного терафима, присоединив к нему приказ на долгий срок. Терафим понесет весть или определенному лицу, или тому, кто возьмет его на себя. При этом два условия должны быть соблюдены. Нужно знать, что терафим готовится долго, также и воздействие его бывает не мгновенно. Учение о терафимах и заклятых предметах идет из великой древности, когда атланты знали психическую энергию.

Как готовить терафим? Нужно найти помещение, где психическая энергия заклинателя достаточно наслоила пространство и осела на предметах. На определенном месте слагается изображение любого вида из воска, или глины, или извести. Установив изображение, следует покрывать его или серебряным ковчегом, или хрустальным, или стеклянным, или кожаным покрытием.

4.421. При заклинаниях, как знаете, произносились распевы, составленные из странных, порою лишенных смысла, слов. Но не смысл, но ритм имеет значение. Так музыка сфер состоит не из мелодий, но из ритма. Когда развитой дух знает звуки сфер, он поймет явление мощи ритма. Так при нагружении терафима имеет значение воля и ритм.

Безразлично, в каких словах производится поручение терафиму. Важны чередование наслоений, искренность непосредственной посылки и ритм, который может соответствовать Махавану. Только малое сознание нуждается в чужих приказах. Но развитое сознание может импровизировать слова, согласно потоку психической энергии.

Незачем связывать себя заученными словами, лучше проникаться ритмом, когда каждый мускул сливается в устремлении с нервами. Как неделимое целое, вибрирует человек, и сила приказа наслаивается наложением рук на терафим. Нужно наполниться однородным устремлением, творя терафим. Каждый день не меньше трех раз нужно нагружать терафим.

Чтобы лучше наслоить волю, не делайте поверхность терафима слишком полированной. Лучше покрыть тканью и можно применять курения смолистых веществ. Эвкалипт хорош.

4.422. Упрощать или усложнять? Даже ребенок выскажется за первое. Говоря о заклинании, можно идти путем усложнения, собирая все тончайшие оттенки значений цвета и звука, – путь будет стар и неподвижен. Техника накопления звука и цвета велика. Но когда изобретен самый сложный механизм, не будет ли создатель искать возможность упрощения? Так и в приложении психической энергии. Большинство совсем забыло о ней, меньшинство довело обращение с нею до холодного изуверства. Но Огонь, лежащий в основе психической энергии, не родственен холоду.

Агни Йога направляет человечество по простейшему пути. Один порыв Бхакти опережает медленного Жнана. Также зажжение огня направляет по правильному назначению. Огонь утончает центры и дает чуткость, которая знает, где направление. Как тончайшие сосуды отливаются огнем. В отливке лучших изображений уничтожается старая форма. Но эти образы будут выше, нежели по форме сохраняемой.

Потому напутствуем человечество, желая ему просто зажечь огни стремления и достижения. Эта панацея никого ничего не лишает и может быть изучаема и находима.

4.423. Какое соответствие между мускусом, физически накопленным, и фосфором духа? Мускус тоже будет отложением огня, только бессознательного. Но даже бессознательный кристалл огня заключает в себе сокровище.

Чистый Огонь Пространства, не будет ли он живой связью с высшими мирами? Этот простой вопрос не подымется ли в непредубежденном сознании? Если же терафим назовем отложением психической энергии, то и это древнее понятие станет удобопонимаемым. Так не будем бояться вынимать дары Пандоры, и, может быть, их значение окажется иным для просветленного путника.

Явление Света есть эмбрион Огня. Это зачатки формы, которые часто не получают развития.

4.424. Мерой успеха будет степень необходимости. Поверьте, не пройти над пропастью без необходимости. Чем явление необходимости неизбежнее, тем ступень преодоления ближе. Пусть восстанет самая грозная необходимость.

Мера понимания есть степень любви. Можно выучить строки дословно и все-таки остаться мертвецом, если не согреется знание любовью.

Истинно, когда научатся запечатлевать эманации чувств, то увидят, что именно любовь, прежде всего, привлекает Огонь Пространства. Кто сказал: «Любите друг друга», тот был истинным Йогом. Потому каждую вспышку любви и самопожертвования приветствуем. Как рычаг приводит в действие колеса, так любовь являет самую сильную реакцию. Сравнительно с сиянием любви самая сильная ненависть дает на отражении лишь гнусную запятую. Потому любовь есть истинная реальность и ценность.

Не отвлеченно говорю о любви, но как физиолог. Считаю, если необходимость есть двигатель, то любовь есть просветитель.

4.425. Откуда применение и действие огня кундалини? Из того же источника – огня любви. Явление экрана отражения сущности зовем источником правды. Как радостно видеть волны огня растущего – как волшебный сад!

Так люблю, когда огонь любви сияет и можно перейти любые препятствия!

4.426. Человечество часто без нужды перешивало свои одежды, то безмерно укорачивая, то волоча за собою целые хвосты. Рукава волочились по земле или исчезали совсем. То начало было широко, то конец был необъемлем. Точно руке было не все равно, в каком рукаве схватить соседа за горло. Переодевания не удались. Будем брать вещи так, как они есть. При этом запомним – не нарушать энтузиазм, откуда бы он ни шел. Не будем скрывать правду, но найдем место каждому восторгу. При великих мерах разве помешает каждый восторг? Всему найдется место. Строить над восторгом легче и прочнее. Как любовь, так и восторг возжигают огни. Соберем всех огнеродителей и запомним, как ценна каждая искра. Свет и тьма – не забудем ничего из Света!

Мы даем жизнедателей из растительного царства, но не отринем всего, что лежит в нас самих без внимания.

Учитель указывает подробности, которые не затрагивают карму, но ведут правильно.

4.427. Как не удались людям переодевания, так же мало удаются удобства жизни. Основное удобство требует улучшения условий и упрощения подробностей жизни. Но как раз наоборот – люди стремятся усложнить и устранить всякую возможность нарастания сознания. Без преувеличения, всякое нарастание сознания считается недопустимым. Рушатся семьи, рушатся государства, если сознание проявляется. Учение Жизни сиротливо теснится на задворках, тогда как на площадях гремит шествие смерти.

Пусть не думают, что Мы твердим отжившие метафоры. Даже самые ограниченные люди иногда опасаются призрака перепроизводства вещей. Конечно, если продолжать жизнь старыми методами, то перепроизводство продуктов должно наступить. Лишь целесообразное упрощение может вносить достоинство жизни и сберечь естественные богатства. Нельзя истреблять накопления космических усилий, легкомысленно надеясь на какую-то незаслуженную энергию!

К каждой новой энергии нужно приготовиться. Каждая матерь думает о будущем ребенке, нельзя же не думать об энергии, которая в нас самих! Нужно мыслить о неотъемлемой возможности.

4.428. Со времени Атлантиды и в обрядах друидов главный жрец совершал хождение против солнца, тогда как все прочие обходили круг по солнечному обращению. В этом заключался символ малого и великого познания. Малое познание увлекаемо обычными энергиями, но великое познание, предстоя течению космических сил, обычно рождает из хаоса новые энергии. Так мудро в солнечном культе обозначали степени человеческого восхождения.

Как знаете, это были не отвлеченные символы, но устои реального действия, ибо центры, вращаемые против солнца, дают особую огненную энергию.

4.429. Удивительно, как люди портят себе без всякого разума и смысла. Удивительно, насколько люди лишают себя сужденных возможностей. Удивительно, насколько люди уменьшают свои накопленные границы.

Мы говорим – лучше ошибайтесь в действии, нежели в бездействии. Дерзание в действии уже в самом себе содержит оправдание, нагнетая и тем умножая энергию. Разве огонь дыхания будет зажжен бездействием? Указывая на необходимость совместных с Нами действий, Мы вовлекаем вас в спираль особого нагнетения. Истинно, в этой спирали можно лишь восходить, ее нужно беречь, как двигатель самой драгоценной энергии. Зовем идти с Нами не из желания подавить или умалить, но из желания усилить или вознести полезными действиями.

Огонь, Огонь, сойди на тех, кто из пространства добывает струи твои! Для кого твердь небес минеральнее недр Земли.

Для кого воздух есть состояние камня и камень есть провод прозрачный.

Мои, идемте с Нами через волны Огня, пусть он не опалит вас и служит Благу!

4.430. Перед самыми значительными событиями люди особенно не допускают возможности грядущего. Можно написать любопытное историческое исследование о предвестниках и порогах событий. При этом можно проследить одинаковость мышления в связи с циклонами потрясений. Одинаково насмехаются слепые над указаниями зрячих. Одинаково перечисляют житейские мудрецы невозможность изменения существующего порядка, именно: все прочно и неизменно, каждый чуткий просто обманщик!

Укажите им, что благо не в мертвенности, и они станут врагами. Но ценно опознать подобных врагов.

4.431. Осознание Иерархии не есть формальная дисциплина, это есть разумное сотрудничество. Когда дух сознает, что он вступил в бесконечный ряд двигателей, он получает особое право на движение вперед. Как кормчий не должен повиноваться сотрудникам весел, так водители избранные должны идти за позвавшим Учителем. Нужно думать во всем о сбережении энергии.

Наши Водители поручили Нам сосуд для залития злобы, и Мы передаем поручение по ряду предстоящих, доверяя им дальнейшую передачу.

Соблюдение Иерархии есть облегчение движения в Беспредельность. Невозможно устранить законы материи. Как насос и фонтан действуют взаимно, так и порядок грани двух миров может осветиться Огнем вездесущим.

Ошибкой будет считать Мои слова поэтическими гимнами. Нужно принять их как зов Строителя, которому не важно быть самым высшим, но важно выполнить поручение Владык.

Урусвати видела так называемое Колесо Будды. Это есть сущность терафима дальних миров. Сущность его заключается в основе мира, которая может называться пестиком. На концах его заключаются сферы полярности соответственно двум основным законам. В центре находится колесо психической энергии. И круг вращения радуги будет явлением всех стадий Пространственного Огня. Это познание – ступень к овладению Огнем, и посредством представления себе этого начертания можно вызвать приближение Огня, превращая опасную сущность его в целебное качество. Круг заключает свастику.

Терафим дальних миров осуществился. Он требует долю энергии, но главное – осуществить терафим, чтобы он сжился с аурой. Это осуществление состоялось. Так теперь полезен краткий перерыв, можно дать фазу внутренней работы.

Урусвати – поборовшая границу двух миров.

4.432. Учитель знает, какой час лучше. Особое знание нужно, чтоб, не нарушая кармы, дать понять течение внешних токов. Указы должны, как стрелы, вокруг цели ложиться, не пронзая середину круга, которая составляет собственность человека. Туман может быть объяснен не незнанием, но заботливостью. Хотим, чтобы вы были успешны, но это возможно лишь при сотрудничестве.

4.433. Можно усилять действие насыщением пространства. Можно усилять посылками единоличной воли, но расширенное сознание будет усиливать эти посылки, соединяя их с сознанием Учителя. Качество расширенного сознания не будет никогда сожалеть о прошлом, ибо каждый момент его шире всего прошлого. Также такое сознание не сожалеет о пройденных местах, ибо каждое новое место, осененное сознанием, прекраснее прошлых. Так сознание нового прекрасного места в соединении со знанием Учителя есть залог созидания.

Может ли быть нечто прекраснее пути для основания оплота Учения Жизни? Звезда ведет. Так идите неуклонно.

4.434. Сказано во всех древних Учениях: «Не обрати спину свою к Учителю». Этот указ можно понять раболепно или почитаемо. Разумное почитание – как цветок света. Нельзя понудить к нему, лишь расширенное сознание даст опыт сохранения духовных ценностей. Как сказать слепому весь каменистый спуск? Как предупредить глухого зовом? Но опыт жизни покажет значение указа: «Не обрати спину свою к Учителю».

4.435. Удовольствие не в установке предметов, но в нахождении новых сочетаний. Чуткий глаз замечает удобство новых сочетаний, потому не ошибка, если заметивший получает воздаяние.

Явление Наших лучей сильно сдерживает народные массы. Но как ничтожно количество людей, сознающих необычность условий!

Поучительно наблюдать, как люди борются против всего им необычного. У Нас находятся замечательные записи, как люди истребляли все необычные знаки. Какое самоотверженное истребление! Между тем как знаки удуманные составляют спасение человечества.

Все последователи старых сочетаний даже внешне имеют однообразную сущность – они как песок пустыни!

4.436. Можно назвать много сотрудников, но нужно измерять запас преданности. Устремление к Нам соизмеряется ожиданием награды, но можно ли назначить награду, когда Наше дело само уже является наградою?

Напряжение сил есть рост их. Настороженность есть свет опыта. Преследование есть развитие энергии. Усмотрите, как складываются обстоятельства, чтоб в минуту крайней нужды появлялись новые необычные обстоятельства. Неопытность назовет их случаем, но знающие уловят спираль созидания.

Думаю, что усмотрение устава Нашего может помочь при каждом деле. Нет ничего, что бы не было освещено Учением Света. Устремление к Нам выражается в качестве каждого действия. Не нужно нуждаться в советах, когда они уже даны. Не нужно смущаться, где указ может быть понят просто. Так нужно понять то, что стало обычаем каждого дня. Пусть утвердится желание не разъединяться с Нами.

4.437. Каждое новое состояние тела подобно новому месту, где мы еще не нашли приложения.

Люди думают, что бывает время без опасностей; но даже спящие на поле могут получить метеор на голову. Следует понимать каждую опасность воплощенного существования.

4.438. Так называемый приказ воли есть посылка психической энергии, которая, будучи продуктом стихии огня, поражает через огненное окружение более слабые излучения. Значит, для усиления ауры нужно не только чистое сознание, но и приближение Пространственного Огня.

Голубь считался символом чистоты, змий – символом мудрости, и лев – символом огня бесстрашия. Именно, Пространственный Огонь наполняет человека явленным мужеством, без привязанности к переходному состоянию. Стихия огня самая устремленная; там, где она осознана, там радость не о прошлом. Кто понял всепроникаемость Огня, тот легко увидит, что мы сообщаемся огнем.

Учителя никогда не имели много учеников. Можно помнить ничтожные цифры шестнадцати, двенадцати и даже меньше. Это показывает, насколько трудно приближается и ассимилируется Огонь Пространства. Но зато для насыщения пространства Огонь незаменим. Тот, кто может уже мыслить о психической энергии, тот должен уже знать о Пространственном Огне. Было бы безумно предполагать, что стихия огня находится где-то вне нас и осознание ее может быть лениво отложено. Нет, огонь бушует вокруг нас. Можно его иметь другом или врагом.

Можно дать несколько указаний об опытах с явлением сжатия воздуха. Опыт с изменением местности основан на различных воздушных волнах. Они дают картину измененного пейзажа, покрытого волнами тумана. Можно совершенно устранить долину, закрыв ее как бы пропастью и утесами. На этом же было основано начало образования планет, когда огонь, как резец, высекал из сгущенного вихря. Можно представить создание новых тел как доступное достижение при познании Пространственного Огня.

4.439. Нетрудно в близком будущем установить выделение астрала, как обычные выделения. Можно легко привести в систему беспорядочные выделения астрала, которые происходят гораздо чаще, нежели принято думать.

Учение предусматривает пользование всеми наличными силами, почему же не замечать применения к жизни тонкого тела? Указание на тонкое тело очень древнее. Обычно деятельность его совершенно исключается из физической жизни, но выделение его все-таки происходит. Значит, дело только в сознании и в опыте. Конечно, как и в психических опытах, не следует спешить, где затронуты два естества. Многие тысячи лет люди разъединяли эти естества, потому соглашение их должно быть произведено целесообразно. В самой жизни должно быть принято положение, свойственное этим двум различным состояниям. Например, когда физическое тело остается недвижимым, нельзя его трогать и нарушать тишину. Когда взгляд уходит внутрь, нельзя подносить свет или менять температуру. Условия эти вовсе не трудны при взаимном соглашении. Сам же человек должен осознать, что он присоединяет тонкое тело к физическому обиходу. Терпеливо будет он наблюдать проявление астрального тела. Долгое время оно будет действовать независимо от интеллекта, но потом войдет в гармонию высшего сознания. Это не опыт, но привлечение сил, отогнанных интеллектом. Но и интеллект должен восходить на следующую ступень. Так просто можно обращаться к новым ступеням существования.

Конечно, наркотики и мясная пища не способствуют гармонизации физического тела с астралом. Конечно, излишне говорить, что насиловать нельзя, ибо все действия гармонизации должны протекать соизмеримо.

4.440. Нужно помнить, что миссионеры не могут оставаться. Явление новых идей скорее можно привить среди полудиких народов, нежели в Церкви, торгующей Христом.

Неминуемо религия обратится к Нашему Учению.

Учитель стремится соединить многие обстоятельства в одно течение. Совершенно различные обстоятельства дадут выпуклость картине. Потому удача и неудача – сестры.

Сроки накопления обстоятельств нужно переживать без смущения, жаления и раздражения, ибо много напряжения в пространстве, которое давит на ауры.

Главное препятствие в том, что люди обычно не только хотят следствий, но и сами назначают способы выполнения. Между тем, именно способы выявления должны быть индивидуальны. Самый легкий способ для одного будет самым трудным для другого. Но даже государственные аппараты основаны на одинаковости выполнения, и потому лучшие силы погибают. Нужно строго требовать следствия, но достижение их должно быть предоставлено выполнителю.

Можно заметить в истории человечества немногие и недолгие периоды, когда дела обретали счастливый исход. Можно быть уверенным, что именно тогда применялось индивидуальное выявление.

4.441. Можно видеть, насколько основной план неизменен. Когда нужно дать силам накопиться, не значит, что Мы отступили. Можно понять, что будем насколько возможно ускорять действия, только помогите настроением вашим. Вы понимаете, что дирижер не может дать симфонию из расстроенных инструментов. Кроме того, раздражение есть лишь уступка низшей материи. Будем делать лишь полезное, этим мы лишь ускорим некоторые события. Ведь по некоторым путям можно пройти лишь с Нами.

Явление двух морей представляется глазам опытных мореходов. Их глаз различает два течения: одно – украшающее поверхность, но не имеющее значения, другое – составляющее мощь и несущее спасение или гибель, хотя и незаметное на поверхности.

Трудно не заметить пену событий и улавливать основные течения. Легче упражнять себя на явлениях природы. Сколько энергии сохраняется, если минуем призраки поверхности! Учение Наше устремляет к познанию совершенных явлений природы, считая человека частью ее.

Могли уже наблюдать, что Наши Указания относятся к глубинам событий. Часто говорю о доверии не потому, что сомневаюсь в нем, но потому, что очевидность препятствует видеть внутренние течения. Каждый может припомнить, как он смешивал случайность с основами, составляя совершенно произвольные представления. То же можно сказать о стихии огня.

Кто-то недомыслящий полагает: «Деды жили без всякого огня и сошли на кладбище, как почтенные граждане. Какое мне дело до огня! Пусть о нем думает мой повар!»

Но мыслящий думает: «Откуда необъяснимые эпидемии, иссушающие легкие, гортань и сердце? Поверх всех причин есть еще нечто, не предусмотренное врачами. Не условия жизни, но нечто извне косит толпы». Этим путем внимательных наблюдений можно прийти к заключению без предрассудков.

Металл Морий привлекает Огонь из пространства и светит бесконечно. Также послал видение Огня, ибо кедровая смола дает комбинацию пламени из газов земли с Огнем Пространства. Кедровая смола есть как бы соединитель с Огнем Пространства, в этом ее очистительное качество.

4.442. Конечно, самое разумное – принимать пищу, когда тело нуждается. Также явление пищи дважды в день будет достаточным, но по условиям жизни это правило трудно приложимо, потому можно предложить желудку работу в определенные часы. Самое вредное – употребление пищи без определенных сроков и без нужды. Правильная жизнь не есть нечто стыдное, ибо нужно относиться бережно к аппарату, который созидался тысячелетиями.

Правильно полагать, что человек нуждается в очень малом количестве пищи, но качество ее должно быть достаточным. Не нужно иметь кислоты искусственных приготовлений. Разлагающееся масло опаснее даже сушеного сыра. Ручательство запишите, как можно легко не обременяться пищей.

4.443. Скажут вам о местностях, где много богов; скажут вам о местностях подземного огня, – приложите эти сведения.

Что значит «место богов»? Не значит ли это, что в этом месте особые условия для астрала? Там, где течения огня близки, там могут быть найдены явления проявлений астрала яркие, которые поражали воображение людей. Огонь подземный разве не имеет отношения к Огню Пространственному?

4.444. Уявление трудности – не есть ли это предпочтительнее, нежели мертвая тишина? Не есть ли вихрь следствие движения? Учение уничтожения трудности есть стремление к добру.

4.445. Упоминание астрала нужно отнести к будущим опытам уплотненного астрала. Среди земных условий психическая энергия приучается в сознании к принятию нового вида плоти. Эти изменения слагаются из незаметных усвоений, явленных немногими.

Уже указывал на опыт с астралом, который должен занять место в эволюции.

4.446. Чтобы усмотреть успех жизни в расширении сознания, нужно уже обладать испытанным духом. Люди так привыкли обосновывать жизнь на вещах земного назначения, что даже основы сущего невместимы, пока человек остается в обычных для него обстоятельствах. Значит, обстоятельства жизни должны быть складываемы необычно. Нет правила для этой необычности. Жизнь духа указывает обстоятельства жизни. В том несчастье семей, что жизнь духа не входит в их обиход. Можно лучшими измерениями украшать жизнь и поднимать течения духа. Но есть некоторый обиход, который обращается в берлогу дикого зверя.

Утратив мост к Миру Высшему, люди не только себе вредят, но и всему окружающему. И собаки их полны вредных привычек, и животные, и птицы, и растения их не пригодны для эволюции.

Нужно заметить человеку: «Посмотри, что творишь вокруг себя!» Мертвое или живое начало лежит на обстановке всей жизни.

4.447. Можно различать степени психической энергии не по силе, но по качеству. Говоря безотносительно, худшее свойство энергии будет у медиумов, ибо оно подвержено всем окружающим условиям, не только атмосферическим, и Учителя очень беспокоятся об этом свойстве.

Затем идет длинный ряд частичных проявлений психической энергии без духовного синтеза. Кто-то видит или слышит, но без слияния с Учением.

Конечно, самый нужный вид психической энергии для эволюции есть качество медиаторов. Обладая чувствительностью, они всегда сохраняют синтез Учения. Это качество синтеза, накопленное опытами веков, хранит их от темных влияний. Медиумами можно интересоваться, медиаторов нужно уважать и ценить.

4.448. В темноте йог помещает над теменем ученика сильный магнит или осколок тела дальних миров и спрашивает: «Что чувствуешь?» Обычно первый ответ отрицательный: «Не чувствую ничего». Йог говорит: «Неправда, не может быть такого состояния бодрствования, чтобы человек был бесчувственным». Ученик настаивает: «Ничего не чувствую». – «Неправда, только боишься высказать ощущаемое и видимое». После долгого молчания ученик говорит: «Может быть, что чувствую холод и как бы мелькание звезд».

Отчего люди говорят «как бы» и «может быть», если они видят и ощущают? Лишь в прямых утверждениях вырастает психическая энергия. Так можно повышать свою восприимчивость, ибо постоянно над нами магнитные токи и сияние указаний цветов пространства.

4.449. Напряжение вечного дозора, трепетание устремления спасительного утруждения требуют особого приспособления организма. У Нас ценится эта зоркость.

4.450. Можно рассматривать ряд воплощений как ряд отдельных жизней, но лучше смотреть на смену воплощений как на одну жизнь. Правда – жизнь одна, и с момента овладения человеческим сознанием жизнь не прекращается со всеми последствиями, и окружающие космические токи вызывают единообразные ощущения в разных фазах жизни. Это одно из самых связующих жизни обстоятельств, доказывающее одно природное начало. Промежутки воплощений можно называть сном или днем, – это зависит от точки зрения. В прошлом может быть это сон, в будущем может быть день. Это зависит от успеха эволюции.

Можно наблюдать, как через многие века наступает тождественное ощущение при подобной вибрации. Эти наблюдения полезны, чтобы понять неделимость жизни. Если бы люди могли скорее вместить неделимость жизни, они усвоили бы целесообразность и ответственность.

В древнейших заветах указаны день и ночь Брахмы – это, казалось бы, дает объяснение состояниям жизни, но после Атлантиды появилось неразумное понятие смерти, и земная жизнь заключилась в раковину предрассудка. Появилось отрицание вместо познавания. Между тем, день и ночь Брахмы начинаются между каждым биением пульса. Сперва промежутки пульса, затем промежутки телесного сна, а потом телесного и тонкого состояния – и так до пульса Манвантары.

Человек должен изменить свое сознание, введя себя в цепь неразрывных сознаний. Путь расширения сознания дает ступень осознания каждого шага жизни. Это же создает ту необычность, о которой Мы уже говорили. Такая необычность есть лишь правда!

4.451. Однажды французский вельможа сказал графу Сен-Жермену: «Не приложу ума понять всю чепуху, которая около вас происходит». Сен-Жермен ответил: «Не трудно понять мою чепуху, если ей уделите столько же внимания, как и своей; если прочтете мои представления с тем же вниманием, как и список придворных танцоров. Но беда в том, что порядок менуэта будет для вас значительнее, нежели целость Земли».

В этих словах заключается и беда нашего времени. Мы имеем несчетное время для всяких подлых занятий, но не находим часа для наиболее важного.

4.452. Не случайно говорю о сознании служения; именно это сознание уничтожает обычность атмосферы и дает согласие для выполнения задачи. Можно лечить нервы дисциплиною, но сознание служения есть лучшая дисциплина.

Огонь нуждается в приемах осмотрительности; это качество нужно развивать, и служение есть мера зоркости. Как лепестки цветка закрываются и поникают от грубого касания, так закрывается лотос охранения, когда неистовая угроза поражает пространство. Как заботливый работник зову сотрудников для несения сокровища.

4.453. Херувим изображался с крыльями, без прочих человеческих конечностей. Это могло быть символом нечеловеческой эволюции. Но Будда уже изображался в человеческом облике с лучами оплечий. К полной человеческой природе добавлено одоление стихии, и в этом подвиг. Но люди не могут оценить подвиг естеством человеческим. Если они получают представление о лучах оплечий, они немедленно начинают уничтожать смысл других конечностей. Получается карикатура херувима с безжизненными колбасами – полная оторванность от земли без всякого смысла.

Потому Нами принято сперва закалить на чередовании неожиданностей, затем уничтожить чувство личной собственности, затем дать поручение особой опасности, и после этих очищений принято обратить к земле, где среди кажущихся обычных условий происходит высшая необычность.

Можно представить качество крыльев, когда тело находится среди несовершенства окружающих. Крылья расцветают всеми сияниями от ударов людей.

Когда спросили райскую птицу, откуда ее блестящее оперение, она ответила: «Множество отравленных стрел скользило по мне, и сильнейший яд дал лучшую окраску».

Так будем благодарить стрелков!

4.454. Можно заметить много малых феноменов там, где астральный мир близок. Сперва Мы разрушили очарование астрального мира, чтобы Майя не угрожала; но лишь создался взгляд правильный, Мы снова уделили внимание астралу. Уже без отвращения и без очарования будем мы рассматривать тонкое тело во имя эволюции. Физическое тело поглотило астрал, как толстая кора поглощает эпидерму сока дерева. Тело развратило астрал, но если дать астралу возможность окрепнуть, он предъявит телу справедливые условия.

4.455. Как парус, наполненный бурею, так несется Наш корабль. Усмотреть можно, насколько каждое прошлое положение было проще настоящего. Это не значит, что настоящее тяжело и плохо, – это развитие действий. Когда засада ждет врага, передается приказ: «Не шумите». Так лишь незнающий только повышает голос, но воины блюдут тишину, ибо знают, что крик – их гибель.

Удостоверяю, насколько положение может быть блестящим, но тонкость чеканки вершит творение. Учитель радуется каждому движению по правильному направлению. Может ли сказанное касаться каждого шага? Только вехи могу поставить – таков закон.

4.456. Боль есть органический факт и не может быть уничтожена сама по себе. Конечно, можно заменить боль наркотиком или волевым приказом. Зато можно перевести боль на другое сознательное существо. Применялось издавна групповое восприятие боли, как, например, в Египте при болезни фараона, но не часто получался полный эффект, ибо требовалось не только согласие, но и стихийное объединение группы.

4.457. Можно заметить у детей странные быстрые взгляды, точно они видят нечто необъяснимое. Впрочем, иногда они говорят что-то о пожаре, о звездах и об огоньках. Конечно, воспитательницы считают это болезнью или глупостью, но именно на таких детей нужно обратить внимание. Как известно, дети младшего возраста легко видят астральные образы; кроме того, особенно чуткие видят пространственные огни. Подобные организмы следовало бы заботливо наблюдать с первых дней. Будьте уверены, что в них заложены возможности Агни Йоги, и если их поместить в чистую обстановку, они дадут пример возможностей. Главное, не засорить и не запугать их.

Так как Мы достаточно говорили о насущности Агни Йоги, то, конечно, не для зрителей нужно готовить чуткие организмы, но для жизни, как овладетелей сужденного пути.

Не трудны для матери эти наблюдения, нужно только знать, что и зачем наблюдаете. Не говорю о вредном потворстве без оценки. Наблюдение незаметно учитывает способности, оставляя как бы случайные знаки руководства. Можно заметить, как радостно открываются глаза ребенка, когда его движения и восклицания о сокровенном бережно поддержаны. Насмешка – самый вредный воспитатель. Чуткость есть степень культуры. Не готовить Агни Йогов, но лишь открыть им путь, – космическое явление не терпит насилия. Но где цветок огня готов распуститься, там не мешайте.

4.458. Изворотливость и находчивость – совершенно разные свойства. Изворотливость – защита, лукавство, окаменение. Находчивость – будущее, движение, преданность.

Никто не порицает за находчивость. Когда корабль стремится к назначению, не все ли равно, идет ли он правым или левым бортом? Когда он лавирует против ветра, никто не изумляется зигзагам сложного пути, ведь все-таки он преодолевает препятствия.

Явление изворотливости, наоборот, вызывает отвращение. Можно видеть, что изворотливость не имеет назначения, она лишь отстаивает настоящее, она – символ несуществующего.

Нужно оценить огонь находчивости. Если мы посмотрим, когда зажигается огонь, то много лучшего пламени будет сопровождать мужество и находчивость.

4.459. Утверждаю, что радость работы есть лучшее пламя духа. Явление радости сопровождается усилением работы центров. Много подвигов совершено явлением радости.

Явление радости есть огонь.

4.460. Урочный час нужно понять для самой основы совершаемого, ибо часто относят к подробностям и, не видя их, забывают об основе. И что же нам охранять – подробности или основу? Нужно по мнить, что подробности часто губили основу, ибо люди держатся лучше около призраков, нежели следуют основе мирового значения.

4.461. Подвиг, синтез и настороженная зоркость выражаются трехцветным пламенем. Подвиг – серебряное, синтез – зеленое и настороженность – желтое. Эта триада достигается упражнением сознания в различных условиях жизни. Можно указать на эту триаду, как на овладение условием самопожертвования.

Литий усиляет реакцию или стимул. Литий считался сыном Солнца. При обработке ртути легко можно узнать косвенные свойства лития. Ртуть и литий могут быть соединены. Литий, кроме «сына Солнца», назывался «Фениксом», из этого можно сделать несколько выводов.

4.462. «Чаша подвига» – называется часть одной древней мистерии. Сосуд четырехгранный наполнялся гранатовым соком. Внутренность сосуда была покрыта серебром и внешность – красной медью. Утверждение подвига сопровождалось возношением чаши. После сок выливался на четыре стороны, как готовность служить благу без ограничений.

4.463. Удовлетворение не живет в Нашем доме. Кто из Нас может быть удовлетворен? Сама стремительность мироздания вопиет против удовлетворенности. Неужели радость в завершении? Мы движимы радостью начала. Это не абстракция. Начало отвечает движению, и линия продолжения создается инерцией. Удар начала – Наш колокол. Если Мы отнимем от мира начинания Наши, значительная часть ткани мира исказится.

Кто может рок изменить? И где упор? Лишь на мысли. Не верят люди мысли достаточно. Воля людей застегнута на семь застежек. Человек говорит: «Я собрал всю мою волю». Между тем, в это время он и боялся, и сомневался, и ненавидел, и шатался. Так не действует воля. Она может послать стрелу, лишь когда все тяжести сняты. Называли это свойство бесстрастием, но это не верно, лучше определить как освобождение. Возьмем пример стрелка. Если он будет навязывать в разных местах стрелы предметы всякого веса, то полет стрелы не станет вернее. Если бы люди научились сравнивать свои внутренние действия с физическими явлениями, они значительно бы обогатили свое сознание.

4.464. Если собрать всю волю, то все-таки нельзя вызвать Огонь Пространства. Эти явления стихии не подчинены приказу, но вырастают из расширения сознания. Называем сознание Нашим садом, где растут плоды труда. Работа над расширением сознания происходит на двух планах. Каждый план не сливается с прочими явлениями жизни, как ход подземный не затрагивает растительность и как метеор не зависит от погоды. Люди трудно понимают эти наслоения двух планов. Требуется настороженность сознания, но мало кто владеет ею. Каждый феномен огня не только требует физических условий, но зависит от состояния сознания. Неожиданность феноменов не так трудно объяснить, стоит без предрассудков заглянуть в свое сознание и уловить бывшие физические условия. Можно будет заметить замыкание тока, которое даст явление.

Огни вспыхивают от ауры, насыщенной огнем, подобно трению фосфора о неровную поверхность.

Простуда связана с состоянием центров. Аполлоний Тианский постоянно остерегался простуды.

Приливы крови, как приливы океана, присоединяют явления к космическому Дыханию.

4.465. Урусвати видела расцвет третьего глаза. Нелегко увидеть сияние психической энергии. Мы пользуемся стеснением атмосферы, чтобы помочь уявить утверждение сознания. Существующее в глубине сознания нужно вызывать. Все ступени накопления нелегки. Нельзя насиловать рост завоевания психической энергии. Круг третьего глаза труден. Это единение с Пространственным Огнем недалеко от желез, которые наполнены проводами центров.

«Три огня», затем «Чаша подвига» и «Третий глаз» – это части мистерии Нашей. После нужен покой не менее четырех дней.

4.466. Советую наблюдать, при каких действиях и мыслях являются звезды, их окраску и величину. Эти указания – как благость миров. Пространственный Огонь как бы металлизируется, и жизнь наполняется сиянием праны действительности. Лишь остается следить за знаками без предубеждения и замечать, к которой мысли они относятся. Конечно, они довольно обычны для психоглаза, но не следует утопать в обычности.

Лишь для слабых ежедневная работа над Учением скучна. Искры Космоса неповторяемы. Можно дать целую главу наблюдений над звездами.

4.467. «И тростью смешал все начертания на песке» – в этом движении вся щедрость Учителя, все Его богатство, все забвение прошлого и стремление в будущее. Но люди, как сказал, из всего делают обычное; не только личное, не только государственное, даже духовное не может быть продолжено со всем энтузиазмом. Но ежедневная работа, освященная Именем Учителя, не будет обычною или томительною. Если же забудем, для чего трудимся, то скука покроет нас саваном разложения, и все шуты мира не вызовут улыбки.

Как напомнить о каждодневной работе Учителя, когда Его творчество разметается в пространство и вихри уносят начертания? Но с улыбкою смешивает знаки Учитель, ибо Он не утомится рассыпать искры подвига.

4.468. Многоцветные искры приобщают нас к пространственному сознанию. Но Огонь Космоса не может быть явлен в полной мере, иначе испепелится естество человеческое. Разве только кто посвятит себя Огню, в естестве проходя все ступени приближения к стихии.

Также и в изучении основ жизни можно дать разноцветные знаки основ, но все Учение не должно и не может быть изложено, ибо вся жизнь не вмещается в листы, и Учение не имеет в виду творить заводные статуи. Истинно, ни один Учитель не оставил законченного свода Учения. Подобная законченность противоречила бы Беспредельности и предполагала бы полную ограниченность последователей.

Мы можем указывать направление. Мы можем звать летать. Мы можем утвердить труд. Мы можем указывать свет, но пути и способы не должны быть рабством. Расширенное сознание укажет, где карма должна остаться невредимой. Невредимость кармы есть забота каждого сообщающего основы Учения. Набросить непомерную тяжесть непростительно. Миновать возможности недостойно.

Учитель направляет течение сознания. Пусть ученик не замечает касаний. Так каждый вступит в область Учения, как в жизнь, не отклонившись, но для этого надо перечитывать Учение в разных состояниях духа. Будет ошибкой уделять Учению лишь состояние покоя или возвышенности. Всепроникающий Огонь есть лучший символ Учения.

4.469. Через три столетия после ухода Благословенного Учение уже наполнилось религиозными спорами. Не прошло века, как христианство проявило крайнюю нетерпимость. Последнее возглашение Магомета началось с фанатизма. Религиозные споры уничтожили смысл Учения, потому теперь зовем к особой терпимости, отклоняя споры.

Спросят – как защищать Учение, не отвечая на нападки? Лучшей защитой будет развитие действия в сторону невраждебную. Можно разбить враждебные утверждения созиданием новых оплотов. Знаете, как Мы не избегаем врагов, но нельзя на них тратить силы.

С Нами в синих искрах все достижимо. Но совет даю не нарушать сияния лучей. Особый бывает час, когда требуется соединительная сила для одоления пропасти.

4.470. Все услышанное и увиденное посредством центра «колокола» заслуживает особого тонкого внимания. Слой высокой психической энергии связует с огнями пространства. Редко можно видеть эти огни в большой мере. Как небесный свод полон сияниями дальних миров, так сверкают огни над теменем. Утончается этим путем качество психической энергии. Мы должны радоваться каждому утончению психической энергии. Ведь здесь, в воплощении, мы кристаллизуем психическую энергию. Когда мы переходим в астрал, мы должны принести не только сознание о будущем, но и зажечь устремление кристаллом психической энергии, иначе переходящие погружают себя в сумерки пережитков. Потому ценно накопление психической энергии.

Явление чрезвычайной бури является результатом наружного воздействия на планету.

Нужно различать огонь из дальних миров и огонь из земной сферы. Оба потенциала одинаковы, но плотность огня земного гуще.

4.471. Именно, качество психической энергии значительно. Правильно предполагать, что потенциал психической энергии разлит даже в низших организмах. Он дает инстинкт, но не сознание. Он отвечает низшим слоям атмосферы и вращается в них. Он будет затрагивать центры низшей половины организма. Потому надо уметь управлять психической энергией, посылая ее на подвиг. Психическая энергия утончается образом мышления. Стремление ввысь есть лучшее задание для центра «колокола». Конечно, нельзя заставить себя мыслить вверх, это направление мышления становится естественным после долгого опыта. Значит, хотя именно психическая энергия возносит нас, но сознание, ею порождаемое, утончает качество энергии. Великий Змий опять укушает хвост, заключая круг.

Явление утончения энергии может быть отражаемо в излучениях. Умение зафиксировать излучения будет ознаменованием победы сознания.

4.472. Люди часто впадают в отчаяние, не видя никаких возможностей. Обычно они забывают одного из главных союзников – забывают течение событий. Мы не говорим, что следует бездейственно ждать неизвестное, но иногда возможности ожидаемые не являются. Но иногда они изжиты и вообще больше не существуют.

4.473. Так же, как мы подошли к природе астрального мира, установим наше отношение к розенкрейцерам, масонам и прочим организациям, где затронуто Общее Благо. Многие Махатмы принимали участие в них. Когда же мы вспомним о бескорыстных первоосновах этих организаций, мы не должны отрицать их. Когда дело касается искренних побуждений, тогда все работники Общего Блага должны быть вместе. Особенно, когда дух развит и сознание не дремлет.

Отчего будем слушать одни осуждения? Только на низших ступенях произносятся слова осуждения; затем они становятся неуместными, где зерно стремления упадает на «Чашу».

4.474. Культура бактерий полезна лишь для изучения их природы с целью уничтожения их. Именно, их нужно научиться уничтожать. Этот элемент вредит лучшим секрециям и может считаться врагом психической энергии. Как ржавчина останавливает колеса, так эти отбросы механических процессов затемняют чувствознание.

Врач заботится, где ему оказать помощь. Конечно везде, но качество помощи зависит от его сознания.

4.475. Учение может идти своим путем, не нуждаясь в принуждении. Можно указать, как свободно распространяется Учение, когда сроки приходят.

4.476. Явление мира астрального нередко входит в план физический. Как нелепо встречают существа физического плана каждое явление, не входящее в их законы! Так же будет ошеломлен каждый, вошедший в астральный мир без осознания его.

Красные звезды свидетельствуют о нарушении сил природы. Конечно, последствия могут быть самые разнообразные.

Литий нужно наблюдать в разных сочетаниях с ртутью. Из соединения ртути с литием можно получить вещество более полезное, нежели алюминий.

4.477. Люди совершенно разучились понимать и применять психическую энергию. Они забыли, что каждая энергия, приведенная в действие, порождает инерцию. Почти невозможно остановить эту инерцию; потому каждое проявление психической энергии продолжает свое воздействие по инерции, иногда даже продолжительно. Можно уже видоизменить мысль, но следствие прошлой посылки все-таки будет пронизывать пространство; в этом сила психической энергии, но и качество, заслуживающее особой заботливости. Можно лишь светлым сознанием управлять психической энергией, чтобы не засорять путь свой прошлыми посылками. Часто мысль случайная и несвойственная надолго мутит поверхность океана достижений. Человек уже давно забыл о мысли своей, но она продолжает лететь перед ним, освещая или затемняя путь. К сиянию луча припадают малые светочи, обогащая его. К сору присасываются темные, пыльные части, пресекая движение.

Когда говорим: «Летите светло» или «Не сорите», – предупреждаем о действии.

Все сказанное о психической энергии относится к каждому действию. Здесь нет ничего отвлеченного, ибо психическая энергия заложена во всей природе и особенно выражена в человеке. Как бы человек ни пытался забыть о ней, психическая энергия напомнит о себе, и дело просвещения – научить человечество обращаться с этим сокровищем.

Для развития энергии – именно психофизический ряд действий над собою, как терпение, вмещение, осознание Огня и напряжения пространства.

Если наступило время говорить о физических видимых отложениях психической энергии, значит, действительность вступила в очевидность, значит, люди должны неотложно стремиться к овладению психической энергией.

Огонь пространства и психическая энергия связаны между собою и представляют основание эволюции.

4.478. Бактерии разделяем на разрушителей прямых и косвенных. Сказанное вчера относится, прежде всего, к первой категории. При слиянии астрала с физическим телом, первые вредны.

4.479. Литий особенно нужен при отложениях психической энергии, ибо эти кристаллы могут быть хранимы в сущности лития. Также препарат лития может прикрывать нервные центры там, где психическая энергия отлагается. Жрицы носили пластинку из лития, покрытую воском, против центра «чаши». Эти пластинки будут панацеей человечеству. Уже давно говорил о литии.

4.480. Лития соли полезны не только от подагры, но и при всяких неправильных отложениях. Выщелачивание наносного сора расчищает путь для психической энергии. Существуют источники, содержащие эти энергии; можно предложить их для внутреннего потребления.

Можно усматривать, как определенные элементы входят в жизнь к нужным срокам.

4.481. Кто не боится пересмотреть основы Учения для утончения знания, тот уже прав. Кто не боится остаться непонятым, тот с Нами. Кто не боится соединить русла больших течений, тот Наш друг. Кто не боится увидать свет, тот от орлиного глаза. Кто не боится войти в огонь, тот огненного рождения. Кто не боится невидимого, тот может пронзить тьму. Кто не боится обойти мир, тот к дальним мирам обращен. Кто не боится знать заветы мудрости, тот будет с Нами.

Мы отказались – и приобрели. Мы отдали – и получили. Мы лишились – и освободились от увлечений. Познающий идет подобно пустынному льву. Кто отзовется на рыкание льва? Лишь лев, освобожденный от страха.

Где же узы? Где цепи? Познание дальних миров сложит венец достижения.

4.482. Правильно не загонять болезнь внутрь, – эту истину знает врач тела и должен знать врач духа. Как гниение закрытое поражает все тело, так неизжитое в духе не позволит расти сознанию.

Не мудро сказать: «Вырви скверну твою», но лучше сказать: «Пусть благо наполнит существо твое». Утро заменит ночь!

4.483. Нужно просто наблюдать за разными проявлениями психической энергии. Она может быть освободителем или поработителем – как направлена будет. Не нужно для направления ее особых формул, необходимо лишь искреннее устремление. Но эта искренность тоже нелегка, ибо под искренностью люди понимают совершенно различное. Они могут оправдать любое злодеяние искренностью, но где же будет самоотверженность, которая очищает действие? Зло соединено с лицемерием и личностью.

На берегах Беаса жило племя, подобное нубийцам, и среди них были большие заклинатели, но заклинатель привязывает себя к земле.

Не нужно заклинаний, лишь очищенное сознание пошлет психическую энергию в правильном направлении.

Лишь состояние физического тела позволяет владеть одной только гаммой цвета, звука и измерения. В астрале уже значительно умножаются возможности.

4.484. Самое низменное чувство есть чувство удовлетворения. Любое чувство может быть источником последствий, но удовлетворенность есть смерть. Не легко принять неудовлетворенность как благо, но можно приучить себя к этому бесконечному достижению.

Если представим себе самое высокое достижение, оно будет все-таки уродливо, сравнительно с совершенством. Наши труды, прежде всего, имеют в основе неудовлетворенность как источник исканий. Но самый трудный ответ для новопришедшего будет на вопрос: «Брат, можешь ли ты вместить вечную неудовлетворенность?»

4.485. Называют некоторых людей приносящими счастье или несчастье. Много примеров и доказательств приводят.

Допустим, что нечто подобное существует. Посмотрим с точки зрения психофизической. За пределами кармы есть нечто, привлекающее или отталкивающее. Рядом физических опытов можно установить, что соотношение стихийных элементов будет давать значение сочетанию привлечения или отталкивания. Чем цельнее будет представлена основная энергия, тем следствие будет положительнее, и если этой стихией будет огонь, то нужные элементы полетят, как мотыльки к свету. Значит, даже удача измеряется физическими условиями, и полезно познать свою сущность.

Где граница воздействия огня? Магнит и огонь не связаны ли? Что питает сущность магнита? До сих пор люди не имеют аппарата для измерения напряжения Огня Пространства! Но могут существовать металлы, которые дадут чувствительность на огненные волны. Многие реакции, которые до сего времени казались тончайшими, скоро поразят своей первобытностью. Конечно, люди, прежде всего, замечали очевидные элементы, но самую всепроникающую энергию не пытались еще конденсировать.

Предложите вашим друзьям подумать в этом направлении. Начало этому опыту положил первичный человек с двумя кусками дерева. Но энергия еще по-прежнему далеко не использована. Огонь, как свет, усиливает человеческую сущность.

Самое чудесное и чуткое закаляется в огне.

4.486. Люди не наблюдают воздействия металлов на психическую энергию, между тем, в древности в этом направлении проявлялась большая чуткость. Помимо магнита изучались некоторые сплавы из семи, восьми и девяти металлов. Как вы знаете, многие изображения изготовлялись из сплавов металлов, и давалось наставление касаться их руками, чтоб под видом обожествления получить благодатное следствие на психическую энергию. Теперь эти первобытные формы оставлены, но не заменены ничем разумным. Но астрохимизм признается, радиоактивность и магнетизм занимают внимание, но все это направлено лишь на тело, между тем, самое главное – психическая энергия – забыто.

Усмотрите, как действуют цветные стекла на психическое состояние, тем сильнее будут действовать металлы и их сочетания.

На психическую энергию придется обратить внимание.

4.487. Кто-то скажет: «Зачем заниматься Агни Йогой и психической энергией, когда у нас есть беспроволочное сообщение и все изобретения?» Но беспроволочное сообщение лишь передает мысли, тогда как психическая энергия не только немедленно передает, но человек также немедленно принимает их к исполнению. Не ошибемся, если скажем, что половина мира исполняет внушенные приказы и нет расстояния для психической энергии.

Опять кто-то скажет: «Но тогда психическая энергия является опасной для государств». Ответим – конечно, все непримененные энергии опасны, но они существуют, и приходит время сознательно приложить их к жизни. У всех есть запас психической энергии, но, неиспользованная, она обращается в безобразное отложение, называемое склерозом, когда можно дать ей самое мудрое применение.

Помните притчу о вопрошавшем? Явление предоставления ученика самому себе имеет усиливающее влияние на развитие психической энергии. Как растение растет лучше всего в атмосфере полного невмешательства, так и психическая энергия требует явления развития отчужденного.

Психическая энергия не зависит от металлов, она ближе к свету. Металлы являются проводником энергии. Металлы имеют влияние на психическую энергию, но не как очаги, но, скорее, как регуляторы и защита. Если хотите приблизить психическую энергию к металлоиду, нужно не забыть гелий, но свет есть лучший проводник. Свет, конечно, порождает область психической энергии.

4.488. Если вам дадут кусок ткани, годный на одну одежду, то из половины его не сделаете целое одеяние. Также если последуете половине совета, то и не получите полного следствия. Люди любят вынуть часть совета и затем жаловаться на неисполнение надежд.

Разумный совет есть лекарство, в котором нельзя изменить состав.

4.489. Известный Риши сидел в молчании, и лицо его выражало устремление. Его спросили: «Чем занят ум твой?» Риши отвечал: «Сейчас строю храм». – «Где же храм твой?» – «Он за двадцать переходов отсюда, и строители в большой нужде». – «Так даже в бездействии ты созидаешь?» Риши улыбнулся: «Неужели действие только в пальцах и ступнях?»

4.490. Очень ценно, если пространственная мысль может быть призвана к сотрудничеству. Если не только огонь сопутствует, но звезды участвуют в действиях. На одной ступени мы напрягаем нашу волю, на следующей мы входим в соприкосновение с пространственными огнями, и пространственная мысль служит как семафор и мегафон. В этом состоянии не нужно тратить много воли. Около нас находится неисчерпаемый запас энергии, и, допущенный, он служит нам.

Если искра зачеркивает в рукописи места, подлежащие изъятию, и подчеркивает синим светом заслуживающее одобрения, значит, мы получили мощного сотрудника. Это состояние нельзя вызвать насильно, только опыт приближает нас к пространственной мысли.

Таким путем после огня и пространственной мысли мы двигаемся к осознанию дальних миров. У Нас большая радость, когда кто-то выходит в океан пространства.

Свет, и звезды, и огненные искры! Конечно, они посылались Нами, но их сознательное действие и цвет уже принадлежат пространственной энергии. Конечно, нельзя все приписывать Нам или пространственной энергии, всегда будут комбинации, но если замечаю приближение энергии – радуюсь.

Что означает – лучи из круга третьего глаза, которые излучались вниз внутри? Они успокоили нервы позвоночника. Конечно, под живым серебром алхимики понимали психическую энергию, которую алхимия называла носительницей света в живом серебре.

«Бредисрура» означает черпание из пространственной мысли.

Психическая энергия отлагается пластинками при конденсации. Психическая энергия передается нервными каналами как по проводу.

4.491. Асбест, некоторые виды слюды, марганец, содовые отложения совершенно не использованы для жизни. Какие болезни можно лечить на содовых полях? Какие препараты дает асбест? Какие трансмутации представит слюда? О марганце говорил уже.

4.492. Агни Йога приходит ко времени. Кто же иначе скажет, что эпидемии инфлюэнцы должно лечить психической энергией? Кто же обратит внимание на новые виды душевных, мозговых и сонных заболеваний? Не проказа, не старая форма чумы, не холера страшны, к ним имеются предохранительные меры, но следует задуматься над новыми врагами, созданными современной жизнью. Нельзя к ним применять старые средства, но новый подход создастся расширением сознания.

Можно проследить, как в течение тысячи лет шли волны болезней. По этим таблицам можно составить любопытную таблицу человеческих уклонов, ибо болезни естественно показывают негатив нашего существования.

Надеюсь, что живые умы вовремя помыслят. Поздно строить насос, когда дом пылает.

4.493. Нужно глубоко осознать план будущего. Работа не кончается на сужденных уже делах, но продолжается бесконечно. Явление Бесконечности есть самое красивое устремление.

4.494. Рад, если понимаете, что препятствие есть возможность.

Неудача есть признание темными. Как мы должны хранить каждое свидетельство темных, лишь они полезны для роста дел! Как сор удобряет землю, так тьма гниет для цветов света. Если радужное окружение сохраняет, то тьма делает радугу очевидною.

4.495. Рак является бичом человечества и неминуемо должен возрастать. Главные меры против рака будут мерами профилактики. Кто не употребляет мясо, вино, табак и наркотики, кто держит в чистоте психическую энергию, кто иногда подвергается молочной диете, кто очищает желудок и принимает воду лития, – тот может не думать о раке.

При начале болезни применяема операция, но она будет бессмысленна, если человек после выздоровления вернется к прежней жизни. Конечно, ультразвук может разбивать опухоль, но какое значение это имеет, если причина отравления не устранена! Жизнь должна быть оздоровлена. Не мудро выдумывать лечение мертвецов! Но следует обратить внимание на качество жизни заболевающих.

Чем лечат рак? Конечно, психической энергией, ибо кристалл ее дает лучшее заживление. Можно добыть отложения этой энергии, которая является панацеей от всех болезней, начиная от проказы. Кристалл ее может быть в мускусе, но это кристалл бессознательной энергии. Конечно, есть кристалл мировой мощи – философский камень. Опять алхимики недалеки от истины. Но философский камень есть камень основания – как физическое отложение.

Литий лучше впрыскивать в опухоль.

Принято думать, что рак наследственен. Конечно, это должно быть понято, как отравленный организм порождает такой же. Нужно немедленно защищать детей, между ними уже немало особенных.

4.496. Очень чуткие аппараты понимают, когда струны напряжены, – в этом настоящее сотрудничество. Действительно, бывают моменты, когда щит мира раскаляется и никакая живительная субстанция не доходит. Утверждение психической энергии подскажет, когда бывает нужно переждать бурю. Явление умения не приходит внезапно, потому чуткие, умелые сотрудники будут всегда оценены.

У Нас такая радость, когда находится человек под названием «полная чаша», ведь ему можно доверить! Много примеров, когда, даже после многих знаков, позванные возвращались назад. Они впадали в ничтожество, заживо разлагались и отступали во тьму.

4.497. Усвойте, как полезно следовать Нашим советам и без огорчения, зная, что эманации бури напрягают центры. Но под зонтиком Дуккар переждем. У Учителя много дозоров.

4.498. Свет Абхидхармы представляет сочетание огня Высших Сфер с излучением сознания. Мы показали на примере, насколько охраняет свет Абхидхармы от отравленных излучений низших земных слоев. Темное пламя ядовитых газов отодвинуто светом Абхидхармы и обезврежено, но для этого нужно осознать Пространственный Огонь и эманации свои.

Явление молнии полезно, ибо разряд освобождает озон.

Истинно, для полезных следствий нужно осознание. Самая простая истина нуждается в повторении, иначе будет засыпана отбросами.

4.499. Каждое разумное действие – неуничтожаемое приобретение. Утверждение Учения есть непобедимый доспех. Познание есть овладение искрами Света. Пространство есть собрание тел. Время есть усмотрение лучей; как длительное обращается в незаметное, так невидим состав кислорода – родины мощи огня.

4.500. Вы могли заметить, что телепатическая передача забывается необычно быстро. Это происходит от сущности передачи, которая затрагивает особые центры, не свойственные обычному слышанию. Можно привыкнуть к утверждению в памяти этих сообщений, но техника их остается все-таки своеобразной. Также и посылка сообщений не будет зависеть от насильственного напряжения воли, но от ясности сознания при сочетании света Абхидхармы. Так явление передачи зависит от чистоты сознания и кислорода, привлеченного Огнем Пространства.

Следует наблюдать химическую различность человеческих эманаций. Но обычные опыты посылок мыслей никуда не годятся. Посылающий мысленно твердит: «Посылаю», и принимающий затемняет сознание мыслью: «Получаю».

При дальних сообщениях нужно приурочивать посылки к психическому состоянию получающего. Даже лучше употреблять обычные для него выражения, чтобы избежать утомительной реакции. Обратите внимание, насколько физические привычки влияют на психическую энергию.

4.501. В каком доме будет расти психическая энергия? Конечно, в доме, который устремлен в будущее. Это не просто и не легко. Люди слишком устремлены к настоящему. Когда говорится против воздаяния, то устремленный в настоящее не поймет даже жизненности этого завета. Но устремленный в будущее даже не будет рассуждать об условиях воздаяния, и каждое воздаяние будет для него лишь обувью для следующего пути. Тогда зажигаются путевые огни и растет психическая энергия. Ведь все развивается опытом. Опыт осмысливается погружением в будущее и противен бессмысленному прозябанию.

Высший опыт есть опыт над собою. В нем и центробежность, и центростремительность. Эти простые истины нужно твердить. Именно в положении духа своего за человечество заключается и жертва, и приобретение. Несоединенные противоположения не дадут круга, без круга не будет системы вращения. Каждая спираль сверху и снизу представится кругом. Но всякая сложность представления исчезнет, если мы устремимся в будущее.

Не нужно усложнять путь психической энергии! Она на чуткое ухо сама подскажет и когда сокращается сон, как ненужное; когда сокращается пища, как ненужное; когда сокращается питье, как ненужное. Ведь каждая энергия питает, и психическая в особенности.

Временное ослабление конечностей не должно смущать; отравленные токи Земли будут, прежде всего, действовать на конечности. Но естественный рост психической энергии может заменить пути тела и помочь найти равновесие между видимым и невидимым.

4.502. Можно предвидеть, как кто-то начнет психические опыты с растениями, но без результата. Можно представить, как он будет укорять Учение за неточные указания, но не подумает о состоянии собственной психической энергии.

Не нужно подозревать неточность указаний, когда говорю, что психическая энергия должна не только усиляться, но и утончаться. Она будет усиливаться под волнами Огня, когда аура начнет покрываться пурпуром от напряжения. Она начнет утончаться от настороженности, зоркости и утончения образа мышления. Как вы точнее назовете изысканное течение мысли, когда формулы будущего звучат в восторге?

Именно, множество людей проходит мимо этих формул и минует стигматы, выболенные устремлением духа. Именно стигматы являются лучшим сравнением чуткости. Не грубые, поражающие явления, но крылья космической мысли, как легчайшие прикасания, ложатся на темя и возбуждают устремление кундалини. Эти мысли могут мимолетно оставить невесомый след, но они заостряют центры, как иглы, собирающие электричество. Не будут ли наши центры подобны иглам хвои?

Кто вступил на путь утончения психической энергии, тот не скажет о неточности указаний.

4.503. Куда можно направить мышление? Куда можно устремить волю? К пространству, откуда приходит живительная энергия. К ней устремимся.

4.504. Полнолуние обычно благоприятствует телепатическим явлениям. Но есть обстоятельства, видоизменяющие это условие. Прежде всего, влияют известные фазы солнечных пятен. Вы могли заметить, что телепатические явления растут вместе с химизмом планетных лучей, но солнечные пятна оказывают влияние на самые различные стороны сущего. Холод, который может достигать губительных пределов, жар извержения и землетрясения будут также спутниками изменений солнечной ауры.

Нужно иметь в виду принцип, потому что холод может увеличиться и землетрясение усилиться. Так преходящее явление может стать конечным.

4.505. К одному должен привыкнуть изучающий Йогу – к неизбежному подозрению со стороны людей. Нельзя винить людей за их отношение. Если бы он был аскетом в общепризнанном смысле, с ним примирились бы легче. Если бы он имел вид мага, то из опасения его приняли бы. Но его сущность необъяснима простыми словами, а работа на эволюцию мира не входит ни в один из установленных уставов. Как люди примирятся с обновлением их жизни? Ведь они более всего этого опасаются.

По счастью, вступивший на путь Агни Йоги не терзается мыслью о подозрениях. Он трудится, предоставив всего себя на пользу эволюции. Он идет без сомнений, зная, что удовлетворение не есть его удел.

4.506. Кроме космических условий, на телепатические явления влияет волнение. Эта вполне понятная неуравновешенность личными и окружающими делами вторгается в нить сообщения. Также чрезмерное желание предвосхитить сообщение вносит содрогание в огненный провод. Но все-таки никакой физический аппарат не может сравниться с психической энергией. Волны физических аппаратов могут переполнить атмосферу в известных слоях, что без привлечения психической энергии может дать новое бедствие.

Неужели люди полагают, что физические волны не влияют на их природу? Невидимые и неслышимые волны влияют сильнее оглушительных взрывов. Но множество опасностей исчезнет, когда неисчерпаемый источник психической энергии будет осознан. Даже сам принцип осознания психической энергии не легок для человечества.

4.507. Убийство психической энергии есть преступление, равное невежеству. Также убийства, совершенные неорганизованной психической энергией, неисчислимы. Можно об этом подумать! Из того, что кто-то их не осознал, не следует, что их не существует.

4.508. Интеллект не есть мудрость. Чувствознание есть мудрость, интеллект есть рассудок. Мудрость решает, потому что давно уже это решение оплодотворилось. Интеллект есть преддверие мудрости, и когда он заострен, он сливается в сферу синтеза. Рассудок и ум специальный суть углы будущего дома. Человек, имеющий специальный ум, готовить может себе блестящее будущее, но он будет воплощаться, пока ум не потеряет специальность. Когда интеллект теряет специальность, он уже мудр. Каждая специальность предназначена для условий Земли.

Возьмем примеры. Рамакришна не был интеллектом, и Акбар и Соломон могли дать благоденствие мудрости, но интеллект был лишь шире обычного адвоката. Синтез духа открывает все сферы. Духовное напряжение накапливает пространственную психическую энергию. Духовное напряжение может вести в любые сферы астрала.

4.509. Вполне справедлив вопрос – как накопляется психическая энергия? Прежде всего, сознанием или самоотверженностью и подвигом. Во всех случаях психическая энергия остается неотъемлемой. Если она накоплена сознанием, она будет утончаться, но при других накоплениях возможны случаи, когда энергия соберется в эмбрион и будет ждать условия проявления. Во всех нахождениях психической энергии можно предполагать в прошлом какой-то светлый поступок инстинкта.

4.510. Сознание накопляется медленным опытом. Можно на простом опыте показать, как этот судья претворяет наши действия. У неявленного человека вызывают какие-то действия и наблюдают, как он их выполняет. Затем посылкою воли лишают его сознания и заставляют его произвести те же действия – сравнение будет поражающее.

4.511. Еще недавно мысль устремлялась к феноменам, так называемым проявлениям энергии. Но теперь можно думать об обновлении жизни и шагах в будущее. Нужно собрать все мужество, чтобы забыть о чудесном и перевести это понятие в реальность. Это трудно, но нужно побороть ограничение условных понятий. Также трудно не впасть в обычность, ибо движение в эволюции всегда необычно, ибо сочетание частей бытия будет непохоже на бывшее.

Можно ли построить жизнь среди ненавистничества конца Кали Юги? Но все задание будущего Сатья Юги должно выразиться уже теперь, среди вражды и уничтожения.

Скажем о врагах – удача врага будет его же гибелью. Явление его успеха не должно пугать вас.

Зверь получит страшный удар.

4.512. При каждом опыте можно заметить противодействие низшей материи. Путем очищения и извержения удается удалить вредящие низшие части. Человеческое бытие подвержено общим законам. Разве при каждом поступательном действии не возникает самое тупое сопротивление? Разве не приходится напряжением огня сокрушать непоследовательность и гнилость? Подобно лабораторному опыту, нужно отделить все мертвенные процессы.

Если хотите проверить, кто подвержен низшим воздействиям, предложите в собрании действие Общего Блага. Будьте уверены, что возражатели не являются освобожденными от мертвой материи. Люди легче, нежели почвенные отложения, дают о себе свидетельства. Потому, отбирая огненных, смотрите на испытания, которые они не замедлят представить.

Также при психической реакции явленный процесс нарастает. Так же человек углубляет начатое направление. Мало кто может скрыть свою сущность.

При развитии огня можно неошибочно судить о встреченных явлениях. Из давно указанного чувствознания брызжет огонь напряжения психической энергии. Что же скроется от него?

4.513. Когда Мы говорили о Международном Правительстве, многие пришли в смущение. Когда они узнают, что это Правительство Знания, поймут ли?

4.514. Трудно понять, где поступок отчаяния и где стремительное желание. Даже пламя подобно будет.

4.515. Как синий огонь может претворяться в пурпуровый? Напряжение психической энергии пошлет рубиновые стрелы, и рост их пронзит синеву сознания.

Состав крови изменяется при развитии огня.

4.516. Вот найдены Уру и Свати в космогонии. Повторены знаки наступающего Водолея и сочетание с Сатурном. Можно видеть еще раз, насколько космогония атлантов шла правильным путем. Не только осознавался химизм лучей, но и действенное сотрудничество Светил. Именно то, к чему после долгих блужданий снова приходит человечество. Но еще нужно осознать простую вещь, что населенность тел Космоса не значит формы Земли. Люди не могут мыслить себя в иных проявлениях, но какие радости должны возникнуть от сознания сотрудничества! Легко нужно приближаться к самым обобщающим условиям.

4.517. Изучая накопления психической энергии, можно заметить, что энергия действует наподобие пульса Космоса – приливы и отливы накопляют мощь. Не мудро ждать только приливов, иначе как построится накопление? Как тончайшая пряжа, создается ткань сотрудничества центров, объединенных огненной нитью. Как сложное сияние Вселенной, психическая энергия сияет огнями. Атма – можно назвать ее. Уру и Агни нужны, чтобы дать Свати сознание.

Кто-то спросит: «Если осознание психической энергии заведет на край Вселенной, нельзя ли обойти эту сложную энергию?» Нельзя, истинно нельзя обойти то, что само приближается к нам.

4.518. Люди много теряют, ожидая исполнения лишь своими путями. Как они будут мыслить о дальних мирах? Придется изменить многие списки и таблицы.

4.519. Вы замечаете, как иногда даже о важных обстоятельствах говорим кратко, едва упоминая. Это значит, что в настоящий час нельзя усложнять волны пространства. Это условие мало соблюдается и наносит непоправимый вред. Так будем уважать значение кристалла мысли.

4.520. В таинствах Египта было действие, называвшееся «Заострение Меча». Испытуемый помещался в глубокой темноте; к нему приближался Великий Иерофант и открывал ему некоторые из Тайн, и свет озарял Иерофанта; затем все снова погружалось во тьму.

Затем подходил жрец, называвшийся Искусителем. Из тьмы голос Искусителя вопрошал: «Брат, что видел и слышал?» Испытуемый отвечал: «Меня почтил присутствием Великий Иерофант». – «Брат, убежден ли ты, что был Сам Великий?» – «Мои глаза видели и уши слышали». – «Но образ мог быть обманчив, и голос может быть подложным».

Тогда испытуемый или испытывал смятение и был оставляем, или он исполнялся твердости и говорил: «Можно обмануть глаза и уши, но ничто не вовлечет в обман сердце. Вижу сердцем, слышу сердцем, ничто нечистое не коснется сердца, ибо заострен меч, мне доверенный».

Тогда снова приближался Великий Иерофант и показывал ему чашу, полную красного напитка, и говорил: «Прими и испей чашу свою, осуши ее, чтобы узреть тайну дна».

На дне было изображение распростертого человека, заключенного в круг змия, и надпись: «Ты сам, все отдавший и все принявший».

Так то же Учение во все времена, но тьма невежества заставляет забывать смысл его.

4.521. Наши поручения всегда опасны, ибо они направлены против самого мощного врага. Так, кроме правды, нет истины. Так только принять и донести чашу.

Можно находить среди древних предметов символы познавания.

Путник, нет ли боязни в тебе?

4.522. Мы видели, что психическая энергия имеет ближайшее отношение к огню, представляет неотъемлемое приобретение и имеет аккумулирующее свойство. Значит, эта энергия может быть накопляема на предметах, которые вызовут напряжение воли. Успешное накопление энергии может даже заставить предмет светиться или сообщать мысль внушенную. Вот научное объяснение священных предметов. Правильно будет найти в них отложение психической энергии, если только нелепые посылки не сотрут ценные накопления.

Люди с запасом психической энергии должны составлять сокровище государства. Не миллионами двуногих должна гордиться страна, но складом психической энергии. Ради одного запаса энергии можно пощадить тысячи неведающих.

Как магнит, каждое напряжение психической энергии привлекает к себе зародыши энергий, разлитые в недрах людей. Значит, каждый собственник сознательной энергии будет сам по себе общественным благом. Так заботливо отнесемся к каждому накоплению энергии.

4.523. Конечно, при развитии сознательной психической энергии можно предвидеть аппарат, накопляющий эту энергию, но человеческая энергия будет непременным проводником.

Скажем о явлении шара с поверхностью из асбеста на пластинке из лития. Пифии полагали левую руку на шар, держа правую ладонь кверху с полусогнутыми пальцами для накопления пространственной энергии.

Для опытов с психической энергией необходимо терпение и неуклонность наслоений. Вредно несоизмеримо посылать энергию, ибо стремительность может поражать поверхность спокойных наслоений.

Природа огня не поддается воле, она возрастает от чувствознания.

4.524. Старая пословица говорит: «Сатаны повод крепок» или «Узревший лик Сатаны не забудет его вовек». У старых людей сохранились понятия о неповоротливости человеческого сознания. У Нас главный совет – чтобы протолкнуть разумную подвижность.

Чистое, свободное, неустрашимое сознание – какое сокровище оно может дать человечеству! Но привычка, как оковы, держит неопытных.

Можно дать аппарат, собирающий психическую энергию, но кто будет проводником? И многие ли могут оценить применение энергии к жизни?

4.525. Скажем сегодня о труде. Сознательное развитие психической энергии являет насыщенность труда. Явить можно в короткое время результат действия многолетнего.

4.526. Правильно думать, насколько явленная человеком психическая энергия повысит достоинство человеческое. Одно устремление мысли в этом направлении является уже благом.

4.527. Придет к вам некто и скажет о желании подойти к Агни Йоге. Спросите его – что подвигло его на это решение? Скажет: «Ищу доказательств». Подумаете: «Не наш». Или скажет о бедственной судьбе. Подумаете: «Не наш». Или скажет о намерении победить врагов своих. Подумаете: «Не наш». Или скажет о стремлении к богатству. Подумаете: «Не наш». Или скажет о преимуществах земных. Подумаете: «Не наш». Или скажет о желании покоя. Подумаете: «Не наш».

Но вот некто скажет: «Хочу совершенствования». Спросите: «Какую мнишь награду?» Скажет: «Приближение к Учению».

Порадуйтесь о пришедшем, ибо дух его постучался правильно. Может он начать следить за собою. Может безболезненно отгонять неполезные придатки. Поймет он, что нужно не страдание, но освобождение. Поймет он, что нужно не явление чуда, но чувствознание. Поймет, что не ценно мозговое заучивание, но осознание и применение.

Просияв в первый день, он не поникнет назавтра. Пойдет он, как слон счастья, раздвигая кусты. Примет удачу, как улыбку солнца. Изгонит скорпиона страха. Примет дар, как светильник на пути. Поймет осознание и развитие огней как магнит привлекающий. И поймет, что огни растут, подобно растениям, неуловимо. Поймет, что огонь сжигает прошлое и озаряет будущее. И поймет, что значит подвиг!

4.528. Мы избегаем повторений, но иногда Мы вынуждены возвращаться к прежнему предмету. Обращайте внимание на эти повторения, значение их зависит от личных непониманий или от космических осложнений, требующих особого внимания. Так нужно твердить об отношении к психической энергии. Конечно, она не отъемлема, но можно ее привести в состояние сна, и тогда она будет самокристаллизоваться, но не будет действовать. Ту почву нужно снова будить плугом самоотверженного труда. Конечно, ни одно зерно ее не пропадет, но нужно разбудить эти наслоения, потому в Учении так осуждено неподвижное самомнение. Истинно, лучше гореть, нежели почивать.

4.529. Правда, о силе мысли говорят очень давно, но от этого сущность положения не изменилась. Никто не следит за своими мыслями, не желает наблюдать причину и следствие мысли. Между тем, какие замечательные опыты могли бы быть произведены неотложно среди жизни! Не нужно для них исключительных условий, только внимание и подвижность сознания. Например, вы испытываете телепатические сообщения; можно наблюдать, какие внешние и внутренние условия влияют на качество сообщений. Настроение бодрости или сонливости, раздражение или радость, усталость или устремленность, – всякое состояние действует сильно на качество и напряжение сообщения. Кроме того, личная природа участников налагает свои отпечатки. Разве не важно все это отметить внимательно?

Ведь замечено, что некоторые свойства участников отражаются даже физически. Некоторые можно превозмочь, но другие, часто кармические, непоправимы. Разве только особым напряжением воли, но воля творится мыслью.

Предлагаю отмечать все телепатические сообщения. Отмечать нужно по первому непосредственному ощущению без различных рассуждений.

4.530. Можно наблюдать, как влияют на сообщения посторонние устремления. Можно видеть, как иногда даже лучшие климатические условия затемняются дальними зовами. Например, нуждающийся в далекой стране волочит за собою хвост обращений и может вторгаться в сообщения.

Наблюдая обстоятельства, можно выяснить лучшие условия и привести к совершенству.

Почему сообщения стали более кратковременными, несмотря на лучшие внешние условия? Можно записать – Братство в особом волнении. Кроме того, между космическими явлениями всегда имеются промежутки, иначе произошел бы непоправимый вред.

Когда станут слышны звуки с дальних миров? Может быть, каждый день, ибо внутренний огонь готов, и соединение может произойти. Терафим дальних миров подготовляет новое состояние.

4.531. Все лучшие изобретения не дадут окончательного решения. Если простая молния, или магнитная волна, или землетрясение, или ураган могут нарушить их, не лучше ли обратить внимание на культуру мысли?

При организации психической энергии ничто не уничтожит следствий ее. Кроме того, волны мысли не переполнят пространство. Кроме того, энергия тончайшая не будет зависеть от низших слоев.

Как прекрасно наблюдать стремление мысли, причины зарождения ее, сочетания разновременности, соседство сознаний разного развития и вечное соискательство высших и низших сфер. Все это создает несравненное бытие.

Сферы психической энергии проникают все препятствия. Все физические и механические проявления не имеют цены сравнительно с тончайшей энергией, ибо все будущее зиждется на тончайших энергиях, на возвращении грубой материи в область света.

4.532. Мы избегаем всего, что касается механики мускулов. Ведь даже мускулы должны выражать посылки воли. Мы не любим механического письма, ибо оно всегда затрудняет восхождение сознания. Оно не дает совершенствования тонкой энергии. Отправным обстоятельством все-таки будет чувствознание. При развитии чувствознания не угрожает опасность, которая связана с механическими видами сообщений.

Так будем давать преимущество всему, что возвышает культуру мысли.

4.533. Способ автоматического письма несовершенен, получается постоянное раздвоение. Воздействие идет на центр над кистью руки, но сознание тоже привыкло владеть тем же центром – два канала будут бороться, и тонкость выражений не достигается.

Затронуты центры головы и «чаши»; но самое сужденное – чувствознание.

4.534. Вреднее всего так называемые невольные мысли. Каждая сознательная мысль уже содержит некоторую организованность, но хуже всего малые бродяги, которые без смысла засоряют пути.

Мысль людей, объединенных сознанием, имеет совершенно особое значение.

Объединенные мысли крепче кольца.

4.535. Попробуйте увидеть куски своей ауры по желанию. Это невозможно, ибо закон психической энергии, кроме желания, нуждается в подходящих условиях. Такие условия не возникают мгновенно, но их нужно накопить на почве высших воздействий. Но и к высшим воздействиям путь не легок, ибо они получают доступ в открытые врата. Всякое уклонение от общения с очагами тончайших энергий закрывает врата. К тому же нужно понять, в чем состоит плодотворное общение. Оно зависит не столько от напора устремления, но и от заботливого отношения к окружающим условиям.

Иногда переходное время молчания является лучшим накопителем. Сознание в степени чувствознания дает понять, какое действие отвечает необходимости.

Из составных частей развитых аур особенно трудно видеть насыщенный зеленый и благородный рубиновый. Два противоположения – изумруд и рубин. Первый есть синтез, и второй есть самоотверженность подвига. В туманных проявлениях оба могут встречаться, но чистыми можно видеть их редко, как редко бывают синтез и подвиг. Изумруд ближе к «чаше», рубин – к Глазу Брамы.

4.536. Нужно развивать психическую энергию планомерно и усердно. Развитие психической силы зависит от гармоничности сочетаний, также от состояния физического.

4.537. Пахтание и волчок – символы творящего спирального движения. Физическая недвижность не есть бессилие, и молчание не есть отсутствие голоса.

4.538. Когда все книги прочтены и слова изучены, тогда остается применить узнанное к жизни. Если еще книги прочтут и слова выслушают, то все же применение остается вне жизни и даже любые знаки не заставят изменить привычки. Но нужно найти путь к подвижности сознания. Сердце может почуять стыд недостойной траты времени.

Мы вовсе не желаем быть суровыми. Мы предпочитаем видеть радость достижения. Но привычка веков заставляет меч держать готовым, ибо страх все еще владеет людьми. Победа над страхом будет порогом нового сознания.

4.539. Следует изучать состояние нервных центров у детей. Известно, что эти центры развиваются чрезвычайно индивидуально и неравномерно. Можно найти детей с одним очень развитым центром, и тогда они могут произвести краткое действие, подобно взрослым.

Иногда некоторые центры проявляют болезненность к недоумению врачей, ибо врачи даже не допускают явление нервных центров у ребенка. Между тем, по этим болезненным знакам и необычным явлениям можно судить о существе тела и качестве духа. Сколько добра могли бы принести подобные наблюдения! Сколько возможностей было бы охранено! Так могло бы быть правильно начато накопление психической энергии.

Для старых духов, испытавших многие воплощения, будет довольно тягостно состояние после семи лет и особенно тяжко после четырнадцати. После четырнадцати лет психическая энергия пришла уже в действие. Дух уже оторвался от прежних существований, тягость нового, неизвестного пути подавляет, смутно волнуют накопленные ценности, сущность порывается обратно, где возможности сознания были велики.

Правильный надзор над нервными центрами детей нужен для будущего. Существовало негодное мнение, что дух не может овладеть новым телом и оттого происходят детские нелепости. Но дело обстоит наоборот. Когда центры не работают правильно, не происходит отложения психической энергии, и дух не имеет вещества для проявления.

Забота о нервных центрах детей может считаться заботой для будущей расы.

4.540. Люди, правда, прикоснулись ко многим энергиям, но в большинстве случаев в одном касании, познавая лишь одиночные свойства. Из этой ограниченности могут возникнуть многие опасности. Пример: всеобщая электрификация есть благо цивилизации, но так как люди подошли к энергии однобоко, то искусственное насыщение ею пространства может грозить опасностью. Можно получать разряды значительной силы в местах напряжения электричества. Если усилить причину, то возрастут и следствия, – так вместо сильного разряда можно иметь массовое уничтожение. Также можно вообразить переполнение пространства токами и самые неожиданные расстройства в жизни.

Конечно, вы уверены, что Мы не говорим против овладения и применения энергий, но Мы озабочены предупредить о своевременности иммунитета в отношении призыва новых энергий. Все Наши опыты указывают, что психическая энергия будет всегда готова трансмутировать удар прочих энергий в полезное явление. Мы видели, как психическая энергия заменяла прививки и уничтожала возможности заболеваний, так же она претворяет все воздействия энергий во благо.

Не смешивайте это утверждение с учением о воле, ибо воля есть лишь одно из проявлений психической энергии.

4.541. Слышали ли вы, чтобы йог был убит молнией? Нет, наоборот, слышали о «смертном глазе» йога. Не только волевой приказ, но объединение энергий дает силу этого феномена. Главное, иметь запас психической энергии, которая благодетельна.

4.542. Так называемое четвертое измерение есть свойство психической энергии. Свойства психической энергии дадут расширение всех пониманий.

Загипнотизированное сознание передает запас психической энергии в больное место. Можно то же состояние применять в разных случаях: лишая, опухоли и экземы. Но нужно, чтобы запас энергии психической в соме был значителен. Отложения психической энергии – в нервах, но эти кристаллы оживляют сому, которая иначе остается мертвой.

Подумайте, для чего нужны глубокие дыхания и почему с ними связаны некоторые огни. Глубокое дыхание затрагивает область «Чаши».

4.543. Можете встретить людей, совершенно отрицающих Учение. Не пытайтесь убеждать их. Наше Учение не зазывающее, но указующее и предупреждающее тех, уже готовых к совершенствованию. Многие будут выбирать себе одну любимую страницу. Они с нею и пребудут, но не с Учением. Некоторые сделают вид, что уважают Учение, и положат книгу под изголовье во время сна. Так же некоторые покажут любовь к Учению, но не поступятся ни единою привычкою. Но придут сужденные!

4.544. Древние имели пословицу: «Не выпусти тигра». Значение ее излишне пояснять. Но смысл ее имеет глубокое утверждение в жизни.

Итак, не выпустим тигра!

4.545. Почти можно быть уверенным, что явление Нового Века проникнет в простые души. Пусть лучшие сносят всю борьбу противоречий. Пусть они подадут меньшим формулу, как простейшую. Пусть они сохранят спокойствие, когда пламя взрыва уже блеснет.

Помните показанный символ, когда в ристалище забавы пытались вывести народ перед разрушением, но люди не только не уходили, но множества пытались войти.

Умножив Учение, просим не удивляться, если только немногие вникнут в неотложную необходимость. В несознательном мышлении есть одно поражающее свойство – чувствовать грядущее наоборот. Приближение чего-то ощущается, но извращенное сознание преломляет представление. Не стоит приводить примеры, когда люди радовались перед несчастьем и ликовали перед поражением.

Культура чувствознания требует заботливого устремления, потому лишь лучшие и простые сойдутся в легкости понимания. Но середина захлебывается в предубеждениях. Она видит призраки и не понимает, где действительность. Она самоодурманивается не столько наркотиками, сколько мышлением. Навязчивость идей, впитанная с детства среди условного обихода, убивает попытки разумного мышления.

Примеры нелепого поведения во время катастроф стали обычными, ибо направление мысли пошло по руслу нереальности.

4.546. Стихию огня ничто заменить не может. Также не имеет заместителя психическая энергия. Самая самодовлеющая, самая утонченная, самая восходящая энергия есть истинная дочь огня! Не случайно зовем к огненной победительнице. Каждый восторг уже отлагает крупицу сокровища. Каждое восхищение перед прекрасным собирает зерна света. Каждое любование природою создает луч победы. Уже давно сказал – через красоту имеете Свет. Неужели будем говорить лишь для наслаждения? Каждое Указание имеет неотложное значение. Так восхищение будет кратчайшим путем к накоплению психической энергии.

Не раз вас спросят: «Где рассадник прекрасного сада огненной энергии?» Скажете: «В радости о прекрасном». Но научитесь вмещать эту радость света. Научитесь радоваться каждому листку, проснувшемуся к жизни. Научитесь, как зазвучать центрами к зову радости. На учитесь понять, что такая радость не есть безделье, но жатва сокровища. Научитесь накоплять энергию радостью, ибо в чем же соединим нить дальних миров!

Не в огорчении, не в безумии, не в одурманивании, но в радости сознания будем счастливыми обладателями сокровища. Трудно из пустого колодца утолить жажду, но ключ горы готов дать прохладу каждому подошедшему. Радуйтесь!

4.547. Мысль, посланная в пространство, привлекает одинаковые мышления.

Как поступить, если широкие взгляды не достигают цели? Нужно их еще расширить. За пределами крайней вражды начинается поле дружбы, – эти границы местности нужно знать путнику.

Разве возможен подвиг без восхищения? Разве возможна самоотверженность без радости? Разве возможно мужество без восторга? Так укажите и напомните, как легче и ближе найти психическую энергию. Рука Моя посылает ловцам улов.

4.548. Можно радоваться, но в радости не уподобимся животным. В чем будет различие? Только в сознании. Животные не знают, зачем радуются, но мы знаем, чему радуемся. Таким сознанием мы соединяем причину и следствие. Тем созидаем мост совершенствования.

Можно пересмотреть всю цепь событий и оценить их последовательность. Тем мы будем также отличаться от животных, которые не связывают отдельные моменты. Учение о сравнении событий даст новый источник психической энергии. Если бы люди научились сопоставлять дни своей жизни по сознанию, они бы двинулись с места.

4.549. Кундалини – старый метод, но можно сочетать другие центры. Ведь кундалини один из семидесяти семи центров. Кундалини может быть первым, но если сознание развито, то «чаша» может больше соответствовать эволюции. Это важный вопрос наследственности центров.

Вы знаете, как эволюционируют болезни и органы. Также каждый центр соответствует эволюции. Конечно, сознание и организация психической энергии вызовет новое сочетание центров.

Мышление опирается на «Чашу». Манас захватывает «Чашу» и третий глаз. Левый блуждающий нерв соединен с центрами оплечий.

Правильно определить кундалини как отвлеченное начало. Когда условия жизни Земли были грубы, нужно было увлечь дух в высшие сферы. Предварительно первенствовал Глаз Брахмы, затем он сменился торжеством кундалини. Но достижения Самадхи не уберегли человечество от ужаса рабства и предательства.

Теперь время настаивает на синтезе действия. Чувствознание даст этот синтез земного существования. Сокровище чувствознания заключается в «Чаше», потому к двум первоисточникам следует добавить еще расцвет третьего центра. Пусть радуга кундалини увлекает вверх, но нужно на Земле построение земное. Нужно приложить к столбу основание, как почерк к мысли. «Чаша», давно замолкшая, снова оживет. По новому пути пойдет человечество. Трое Владык, три центра составят сотрудничество здесь.

Кто может осознать дополнение «Чаши» к кундалини, тот поймет, как отец поручает сыну земное царство. Кундалини – отец, зачинатель восхождения. «Чаша» – сын, отцом пробужденный. Кто знает начало отца, тот при смене рас познает сына. С Чашей подвига – действие. Так ничто не отставлено, но усилено. Пусть Глаз Брамы будет естественным дополнением этого состояния.

4.550. В чем будет заключаться утонченность и возвышенность мышления, обожженного на священном огне? Неужели в нагромождениях искусственной логики и в ужасающих силлогизмах? Конечно, мышление будет устремляться к оценке лучшего и прекрасного и к изысканию наибольшей полезности. Можно предвидеть, как накопление «Чаши» даст течение ясных мыслей, сопоставляя прошлое с будущим.

4.551. Однажды Благословенный Будда сказал ученикам: «Посидим в молчании и оставим глаза зрячими». По истечении времени Учитель спросил: «Сколько раз я изменил мое положение?» Кто-то заметил десять изменений, кто-то всего три, и кто-то утверждал, что Учитель оставался недвижим. Владыка Знания улыбнулся: «Я изменил положение и складки одежды семьдесят семь раз. Пока не на учимся различать действительность, не станем Архатами».

Прежде осознания психической энергии нужно научиться внимательности. Потому полезны неожиданные вопросы, также описания случившегося, и очень полезны ежедневные записи. Известно, что даже очень спящая внимательность пробуждается от таких упражнений. Невнимательный, ненаблюдательный не может следить за расцветом психической энергии. Совет наблюдать есть совет друга, ибо будущее требует внимания.

4.552. При слабости физической трудны и опыты психические. Явление усталости можно превозмочь кратким, но полным покоем.

Музей религий. Можно предвидеть соревнование религий представленных. Сколько экспедиций, раскопок и книг народится вокруг этой мысли! Отдел Шамбалы и Махатм пусть будет впервые показан. Даже все доисторические верования будут даны. Ассирия, Египет, майи, самые страшные маски Полинезии будут свидетельствовать о зарождении мысли. Туман мышления о религиях можно очистить взрывом. Христос, Будда и Майтрейя будут показаны в лучшем виде, и Матерь Мира будет как столб тысячелетий.

4.553. Заражается тело, лишь расположенное к болезни. Получает психическую энергию дух, готовый к принятию ее. Если бы люди осознали, что накопление психической энергии нужно не только для текущей жизни, но как постоянное и неотъемлемое приобретение и преимущество, такое сознание значительно стерло бы границы жизней. Разве сознание жизни не должно наряду с прошлым заботиться о будущем? Это прямая обязанность каждого ученого. Когда-то ученые пресекали жизнь, – не их ли дело теперь продолжить жизнь в Бесконечность?

Слова служителей храмов указывали жизнь будущего, но эти свидетельства стали совершенно беспочвенными. Прежние чудеса отжили, сознание привлекается действительностью. Чередование воплощений засвидетельствовано как древними, так и новейшими учениями. В вашей литературе сделались обычными упоминания воплощений и кармы. Тем не менее, эта действительность мало входит в сознание, иначе она преобразила бы всю жизнь. Но память людей отягощена странными соображениями. Они охотно заняты ненужными вещами, но для краеугольных понятий воображение людей не воспитано. Между тем, один час дельной беседы может навсегда изменить сущность ребенка.

Неумирающий человек – разве это не будет достойно будущего? Феникс, возрождающийся из пепла, заповедан издревле. Фениксу нужны крылья, но психическая энергия даст лучшие крылья радуги.

4.554. Многие тысячи лет тому назад было сказано: «Будет время, когда люди откроют сердца свои и вознесут чашу Высшему». Пришло это время, когда человечество близится к шестому совершенствованию и начнет пылать огонь над «Чашей». Сколько образов и предсказаний сложено в пространстве! О «Чаше», истинно, пора вспомнить. Как пылала смола в чашах древних, и жена возносила чашу, опираясь на меч подвига.

Истинно, как тончайший узор, многообразны проявления психической энергии. Не рассудок, но чувствознание «Чаши» может распознать их. Как матерь знает волнение дитяти, так огонь «чаши» освещает смятение токов. Можно предложить человечеству подумать, почему будущее развитие выдвигает значение «Чаши». Как к усовершенствованию техники нужно добавить утонченность мышления, так этому просветленному глазу станут доступны прекрасные облики. Ведь не только за себя, но за все множества сознаний ответственен человек.

4.555. Как нужно людям нагромождение условий, чтобы обратить внимание! На каждое каменное возвышение люди возлагают венок. Пусть идут любым путем, лишь бы вверх.

4.556. Даже самые отвлеченные понятия в приложении к Агни Йоге становятся ощутимыми и действительными. Искренность, так называемая честность, делается незаменимой. Попробуйте качество искренности при сообщениях дальних расстояний и затем наблюдайте разницу при внесении личного начала, нетерпения или раздражения, не говоря уже о преднамеренности. Эти свойства лишают ценности следствия. При этом происходит вред, часто непоправимый. Между тем, искренность, как очиститель, вносит кристальность, которая просветляет сознание, как газ дает пламя. Так можно содействовать успеху, прилагая так называемую честность.

4.557. Говорю о психической энергии, точно бы человечество ее уже приняло. Точно бы люди решили улучшить сознание свое. Но на самом деле Учение остается горной диковинкой. Люди согласны выслушать Учение в час досуга. Последователей Учения люди называют просто удачниками, не задумываясь, откуда происходит эта удача.

Кто-то говорит, что Учение слишком общо, кто-то находит Учение утомительным, но укромное Учение распространяется самыми неожиданными путями. Капли Учения сияют в словах незнакомых людей, в лабораториях ученых и в подвигах героев незабываемых. Не признавая друг друга, эти немыслимые сотрудники приносят ко времени осколки знания. Кто же похулит их?

Испытанный Учением улыбнется: «Неси, друг, больше. Твое поношение не более как корзина приношения». Для лучших плодов сплетают корзины из коры разных деревьев. Не все ли равно, будет ли кора горька или сладка? Будет ли кора желта, красна или бела? Даже в черных корзинах сохранялись полезные овощи. К чему насиловать сложенную природу? В час напряжения она даст плоды.

Но те, кто осознал психическую энергию и понял неотложность Учения, те поймут, насколько близко время снесения сокровищ. Явление окружающего хаоса для них есть толпа праздника. Мало у кого совсем пустые руки. Тем, кто несет, скажем: «Не разбейте!»

Где начало, к которому надо прилагать? Кто может ограничивать? Каждому зерну можно приложить почву. Зерно уже заключает психическую энергию. У древних было знание о добывании психической энергии в момент размягчения зерна. Вот пример, как размягчение дает начало движению. Каждый знающий Учение будет размягчителем и держателем мутовки Великого Пахтания. Так действие каждого дня есть великий терафим Беспредельности.

Суровость есть стройность. Мягкость есть создание. Даже в пустой корзине осмотрим, не скрыто ли в горькой коре зерно жизни?

4.558. Не только атланты, но и египтяне помнили энергию зерна. Ради этой энергии они полагали зерна в гробницы. Более разумное применение было уже забыто. Двигатель энергии мог приводить в движение большие корабли и разные машины.

Если прикосновение руки может двигать огромные предметы, то конденсированная энергия зерна может дать длительное напряжение. Даже находящиеся около зерна люди получают оздоровление.

Сила зерна при набухании зерна дает или образует могущественные отложения. Наибольшая сила в пшенице.

4.559. Когда люди говорят о смерти, часто высказываются верные соображения. Люди знают, что неожиданная смерть иногда доставляет осложнения. Люди знают, что постепенный выход астрала может облегчить многое, но главного соображения не говорят. Избегают подумать, что поверх всех условий будет качество психической энергии. Сознанием человек одолеет все препятствия. Когда выросло сознание, тогда всякое переходное состояние не имеет значения. Когда крепка связь с Высшим Миром, тогда все начинания делаются легкими. Но странно, что люди предпочитают толковать о подробностях, упуская главное.

4.560. Утверждаю – явление психической энергии может побороть все препятствия. Нет такой силы, которая могла бы преградить путь психической энергии.

4.561. Героям приписывали знание, как трава растет. Разве этим не требовали качества высшей наблюдательности?

4.562. Иногда человеческий организм сопротивляется возможностям, уже сужденным. Это так отвечает сказанию: перестали ждать вестника, когда вестник уже стоял у дверей.

4.563. Всякая самостоятельность поощряется. Но можно ли порицать, если иногда является желание сообщиться с Учителем, когда приходит время спросить совета и напитаться общею аурою? Всегда говорилось: «Сперва буря, потом гроза, потом молчание». Голосу молчания приписывалось это безмолвие. Но превыше этого голоса есть еще общение. Вы знаете, как передается голос Учителя, но можно в сознании объединиться, не прибегая к словам, мгновенно переносить сознание свое в сознание Учителя. Почти перестаете ощущать себя, только окружность «Чаши» полна чувствования. Такое слияние будет выше слов, ибо оно питает чувствознание. Конечно, такого состояния нелегко достичь, но при расширении сознания оно само приходит, если не мешать ему по незнанию. Такое сознание покрывает все виды общения.

Почему Учение должно быть впитано, как основа существования? Если кто начнет прикладывать Учение к самости, он будет производить надстройки, не заботясь об основании. Частичное устремление ведет к расколу и не принесет перерождения. Все гибельные следствия – от частичных устремлений; при них человек не может совершенствоваться и не может очистить чувство прекрасного. Но без этого качества невозможно слияние сознаний.

4.564. Вы знаете, как при напряжении некоторых центров наблюдается сокращение мускулов; и наоборот, сокращение мускулов может вызвать сильное ощущение в центрах. Если прийти к этому путем рассудка, может получиться Хатха Йога, но благородное чувство знание всегда направлено к восхождению.

4.565. Психическая энергия иногда называлась Терос. В герметических заветах можно найти выражение: «Воитель Терос поднял свой щит», – так указывалось на защитное значение психической энергии.

Слышали ли вы, чтобы йог был растерзан зверями? Не было такого случая, ибо против щита Тероса не дерзнет ни одно животное, в котором есть доля инстинкта. Дело лишь в том, чтобы вызвать Терос «Чаши» наружу, к конечностям. Каналы «Чаши» разветвляются до всех конечностей, и некоторые могут ощущать свет Чаши с напряжением пальцев ног или рук, или чуять свет «Колокола» при соответствии «Чаши». Все это не метафизика, но указание для применения в жизни. Защита нужна многим, почему же не пользоваться своим сокровищем?

Не трудно накоплять энергию Тероса, также не трудно вызывать ее наружу. Также не нужно терять сознание в решительный час, тогда недалеко до смертного глаза. Йог не убивает животное по своей воле, но злая воля разбивается о щит Тероса. Нужно понять, что не насильственная воля, но накопление «Чаши» дает и защиту, и воздействие.

4.566. Страх несовместим с подвигом. Опять нужно указать, что страх не есть осторожность.

4.567. Главное – накопление психической энергии, к тому направляется воздействие. Много насекомых летит на огонь – и белые и черные, ибо огонь есть психическая энергия. Нужно понять, насколько привлекается все психической энергией, потому нужно принять меры к правильному обращению с психической энергией.

4.568. Рост сознания сопровождается спазмами тоски, это действительно неизбежно. Несоответствие Беспредельности с земною действительностью не может не вызвать чувства справедливого сознания. Нет пути к Беспредельности без ощущения окружающего. Поверьте, чем больше сознание, тем больше тоска.

Кто же может чувствовать красоту Космоса? Кто хоть один раз слышал созвучие сфер, тот понимает несовершенство земное, вызванное состоянием человечества.

Нужно бороться с этими спазмами сознательно, понимая их неизбежность.

4.569. Самой лучшей защитой не только от болезней, но и от явлений вражеских всегда будет сознательное применение психической энергии. Развитие ее есть самая насущная задача человечества.

4.570. Одно – заслушать, другое – запомнить, третье – применить. Учение поможет дойти до третьей границы.

Также Учение поможет выйти из пределов земных призраков, поможет усвоить обычное как необычное. Когда эта простая истина проявится, то уже недалеко от подвига и очередного восхождения в надземные сферы. Можно сказать ищущим подвига: «Главное, отдайте себя!» Урочный час приблизится лишь подвигом. Когда радость подвига наполняет «чашу», тогда удача. Конечно, эта радость не имеет ничего общего с радостью теленка, прыжками сокрушающего цветы. Радость подвига знает все труды и опасности, она переходит мост лишь однажды и сиянием ослепляет врага.

Называли Терос воителем, – истинно, он не жнец и не пастырь. В существе своем Терос завоеватель и победитель, но радость подвига не делает его тираном. Четыре начертания, давно данные: 1) почитание Иерархии, 2) сознание Единения, 3) сознание Соизмеримости, 4) применение Канона «Господом твоим», – они дают основу разумия Теросу. Как он без них найдет, где путь Блага?!

4.571. Обращайте внимание на высокие места, подверженные ветрам от снежных вершин. На уровне 24 000 тысяч футов можно наблюдать особые отложения метеорной пыли. Силою ветра и под лучами солнца эта пыль осаждается на низших уступах, чем не только качество снега, но и свойство почвы изменяются. Особенно поучительно наблюдать местности, где почва и без того насыщена металлами. Металлизация изнутри и снаружи дает необычные магнетические сочетания. Не только психическая энергия, но и многие другие энергии получают на таких местах особое состояние. Нужно ценить места, где соединены так разнообразные условия. Наблюдения над качеством снега, почвы и растений не так трудны даже для обычных приборов.

Не только в состоянии снега, но и при таянии вод пыль дальних сфер дает нам учение о новых ингредиентах. Чтоб подходить к психической энергии также от Земли, нужно наблюдать, как отложения дальних сфер будут влиять на человеческий организм. Можно видеть, что эти влияния будут значительны и разновидны. Так будем внимательны к естеству природы.

4.572. Явление радости в труде тоже есть явление особой формы психической энергии. Труд радостный является успешным в несколько раз.

Можно знать, насколько Мне легче давать ток, когда радостное согласие упрощает путь.

4.573. Нервные удушья часто происходят от перегружения «Чаши» без сознательного пользования ею. Дети тем же могут недомогать, показывая, что прежний опыт был значителен. Конечно, заботливое попечение и спокойное занятие будут уравновешивать борьбу духа и тела. Также гортань, зубы и глаза могут напоминать о борьбе накоплений без выявления. Также следует обратить внимание на образование так называемой чахотки, которая также может быть вызываема центром «Чаши».

Давно указывалось на значение Манаса. Не может такое хранилище, как «Чаша», не иметь значения для окружающего. Могут быть облегчающие средства, но аммоний, ментол, эвкалипт и смола кедра будут лишь смягчать состояние, но средством панацеи будет воспитание психической энергии.

Видите, как тяжелы токи. Конечно, солнечные пятна не могут изменить химизм лучей. Мы очень охраняем Наших сотрудников от наносных влияний. Можно представить, как темные должны усиливаться под этими ядовитыми газами. Когда прошу быть осторожными, значит, идет волна ядовитых газов.

4.574. Люди собирались слушать Голос Учения. Часто они слышали о сокровище, им сужденном. Некоторые могли себе представить сокровище лишь как драгоценный металл. Кто-то даже сшил длинный кошель для своей доли. Но время шло, сокровище не обнаруживалось. Говорилось, что сокровище близко, но терпение было короче длинного кошеля. Люди поручили кому-то выслушать Учение, между тем как они пойдут на базар. Пошли, сожалея о потраченном времени. Кто упустил собрать долги; кто упустил женитьбу; кто забыл осудить обидчика; кто не успел нагнать выгоды; кто не поспел к дешевым ценам; кто утерял милость раджи. Словом, всем Учение причинило убыток. На базаре толкались обиженные, усмехались: «Где же оно, возвещенное сокровище? Облако нам было обещано, да и то без дождя».

Сказал Голос Учения единому оставшемуся: «Что же ты не боишься потерять базарное время? Все будет продано без тебя, и забудут имя твое при договорах. Кто сказал, что сокровище будет не облачным?» Ответил оставшийся: «Не уйду, ибо сокровище мне дороже жизни. Не может быть призрачным добро возвещенное».

Сказал Голос: «Не боишься ли, что умолкну?» – «Не можешь умолкнуть, ибо Ты возвещал Беспредельность». – «Не боишься ли предательства Моего?» – «Нет, мужество и свет – Твои заложники». – «Не боишься ли, что сокровище на Моем языке означает западня?» – «И без слов Пространство ручается о сокровище».

Голос сказал: «Мудро, ты неутомим. Там, где слышал Учение, там и Сокровище. Встань, не ходи далеко. Подними камень сидения. Прими облако Благодати и от Земли ее золото. Дослушавший получает. Мужественный неотъемлем. Собравший приобщает».

Лекарство от чахотки: смола, немного литиевой воды и валериан. Сперва алоэ, но если процесс затягивается, то лекарство.

Мы судим не по кажущимся проявлениям, но по ценности суммы.

4.575. Зерно сложилось вчера, цветок образуется завтра. Самые передовые умы не отказываются питаться хлебом вчерашних зерен. Нужно научиться сочетать знание прошлого со стремлением к будущему. Обычно люди лишают себя главных преимуществ, оставаясь связанными одним допущением.

Как можно преуспеть, если огонь горит, но глаз обращен в темноту? Огонь Тероса осветит все сокровища накоплений. Он же, как неугасимый Брахмавидья, защитит от увлечений Майи.

Как видите, говорю как древними притчами, так и словами современной лаборатории, чтоб вы полюбили и то и другое и расширяли ваше уважение и к зерну, и к плоду.

Нужно положить конец ограниченности.

4.576. Иногда замечаете различия в произношении Наших слов. Нужно сказать, что хотя совершенная правильность может быть достигнута, но в телеграмме больше обращают внимание на смысл.

4.577. Окружающие предметы поддаются влиянию Тероса. Можно чувствовать, как незримо доброжелательно будут относиться вещи, если их коснется чистое пламя.

4.578. При углублении и утончении мышления можно производить замечательные наблюдения над дальними сообщениями. Вы знаете, что сообщение входит в сознание как нечто обособленное, потому легко забываемое. Знаете, что ни гроза, ни ураган не препятствуют психической энергии. Можно наблюдать, какие сообщения затрагивают особые центры. Может быть, ураган особенно отзовется на «Чаше»; может быть, само качество сообщения имеет касание до отдельных центров? Словом, все разнообразие мышления и качества психической энергии даст новые пути для индивидуальности. Наблюдения при исключительных условиях местности, температуры и погоды дадут неисчерпаемый источник новых достижений.

4.579. Урусвати чувствовала вчера явление магнитной бури.

Можно помнить, что Наши враги усиленно пользуются каждым пространственным расстройством и пытаются внести самые нежелательные осложнения. Это сочетание физических и психических условий очень заслуживает внимания.

4.580. Правильно предполагать, что эволюция наступает в срок Космической реакции. Но из этого не следует, что люди не должны готовиться к ней. Каждое сознательное мышление мучительно ищет – где грядущее направление эволюции? Если это направление ощупано, то здравый рассудок стремится скорее приблизиться к верному пути. Потому Учение не вовлекает, но показывает путь. Не мистика, но, именно, умозаключение становится перед ищущими.

Говорим – пусть книга Учения идет путем обычного издания. Пусть без имени она исключает личную корысть. Через немного лет люди поймут, что опыт изучения слагал эти Заветы. Но те, кто нашли час времени для изучения книги, те будут входить в новые здания мира как званые гости. Так туман одичания будет сменяться утонченным пониманием.

Постоянно подчеркиваем понятие утонченности, оно связано с ростом духа. Вы видели медленность накоплений духа, также утонченность не может снизойти немедленно. Процесс приспособления каждой машины показывает, как медленно слагается совершенствование. Но осознав утонченность мышления, мы приказываем себе двигаться к эволюции, и тогда каждый день будет завоеванием.

Быстрота есть особый вид видений. Например, сегодня и секунда могла дать обмен мыслей.

4.581. Обычно думают, что последнее время стало нелепо сложно, но если мы сравним времена без предрассудков, мы увидим, что за последнее десятилетие многое упростилось, открывая путь эволюции.

4.582. О вращении центров Мы уже упоминали. Конечно, всякое поступательное движение будет вращательным. Так символ пахтания относится ко всему. Можно нагнетать отложения психической энергии через вращение центров.

Безразлично, которому центру индивидуальность даст преимущество; лучше, если это будет «Чаша» или «Колокол».

Можно внешне способствовать циркуляции психической энергии через натирание тела уявленной издревле эмульсией из семи растительных препаратов. Это та самая эмульсия, которая употреблялась йогами при оставлении тела на продолжительное время. Кроме того, эта эмульсия поддерживает питание на большой срок.

Вы уже знаете, что при приеме мускуса не требуется много пищи; также втирание эмульсии даст энергию, питающую на большой срок. Вы сообщите состав эмульсии тем, кто доказал преданность Учению, ибо к чему питать тело, которое отрицать пытается психическую энергию? Польза от эмульсии может быть на разные случаи, начиная с накожных болезней.

4.583. Если бы люди осознавали последовательность своих мыслей! Не будет преувеличением сказать, что даже величайшие преступления порождались самыми малейшими мыслями. Можно указать людям, насколько материальна мысль. Можно указать, как живет она.

Не говорю о йогах, но каждый, развивший психическую энергию, будет защищен ею. Народ боится затрагивать человека, обладающего особыми силами. Мудрость помнит, как действует обратный удар, толкнувшийся о броню Тероса. Также помнит мудрость, что некоторые люди оставляют на вещах свое воздействие. Это верно, ибо психическая энергия отлагается на всех вещах прикосновением. Так можно следить за силою мысли и эманациями психической энергии.

Животные, особенно собаки, чуют эманации психической энергии. Ведь не по запаху они находят дом и хозяина, но по чему-то более существенному.

Спросят – как же начать приближаться к психической энергии? Для начала будете помнить, что эта энергия существует.

4.584. Явление погоды сильно действует на тело утонченное.

Можно искать ближайшее отношение между магнитными вихрями и явлениями психической энергии. Правильно в Герметизме явление этих вихрей называли мыслью пространства.

4.585. Если кто желает обратиться к основам ведической медицины, тот поступает правильно. Несмотря на позднейшие добавления, сущность Вед остается полезной. Так, каждому пытливому наблюдателю сам метод последовательности остается новым по своему усмотрению свойств растительных отложений. Не грубое определение растений и прочих продуктов природы, но точное определение состояния и частей растения дает совершенно различные следствия. Также обращено внимание на условия космического химизма. От глубокой древности эти заключения могут составить радость новейшего наблюдателя.

4.586. Можно легко усиливать действия растительных веществ, усиливая металлизацию почвы. Таким же путем даже долго действующие лекарства приобретут мощное, скорое воздействие. Можно производить поучительные опыты над поколениями усиленных семян. При недолговечных растениях эти опыты не требуют многих лет. Даже третье поколение уже даст сильные изменения.

4.587. Учитель – та Сила, которая разит и также Свет дает. Матерь Мира – радость мира. Тара – лад мира. Зову вас радоваться приближению Нашей Эры.

Если скажу: «Все хорошо», – будет неправда. Если скажу: «Все худо», – будет неправда. Не лучше ли сказать: «Битва и победа»? Но как Мне научить радости битвы?

4.588. Зачем иногда нужно напряженное положение? Оно вызывает радиацию психической энергии.

4.589. Мудрый знает слово, знает письмена, знает мысль, знает молчание – так говорит старая пословица. Посмотрим на нее с точки зрения психической энергии. Действительно, нужно различать, когда слово, или письмо, или молчание нужно. Много можно пре успеть, направляя энергию полезно. Утонченное чувствознание определит, когда который способ незаменим.

4.590. Вы замечали, что физическое напряжение вызывает иногда проявление психической энергии. Это чисто механическое, материальное условие должно бы навести на мысль о материальности психической энергии. Эта материальность психической энергии может легко быть установлена физическим способом. Не трудно найти рефлексы физического напряжения. Не нужно ли искать по этим очевидным направлениям? Значит, духовные проявления вовсе не отвлеченны и могут быть измерены. Пусть они не очевидны для всех, но грубые действия могут попадать даже под глаза среднего человека. Люди часто проходят, не замечая даже крикливых красок. Если даже красный цвет будет иногда представляться зеленым, то такое же извращение встречаться будет и во всех областях.

Говорю не для того, чтобы повторять об утонченном чувствознании, об этом условии повторено достаточно. Обратите внимание на материальность духовности с другой стороны.

Все-таки остаются два мира – очевидный и действительный. Даже по значению этих понятий предпочтение будет отдано действительности, в этом все согласятся. Какое же совершенствование можно приобрести, осознав действительность! Эту действительность нужно выдвинуть и закрепить как совершенно реальное понятие, и тогда изменится окружающее неузнаваемо.

Люди говорят о многих правдах, – не нужно ли проникнуть оболочки и стремиться к Единой Истине? Действительность под самым точным наблюдением расширит сознание. Сознание есть тот самый волшебный ларец, куда соберутся потерянные сокровища.

Гермес говорил: «Зажгу огонь, уничтожу прошлое и будущее». Сохранение сознания дает свет. Вы знаете будущее, потому оно для вас как настоящее.

Аватар проходит сферы как молния, не погружаясь в них. Он в доспехе воли не касается земли, проходя по ней.

4.591. Рад, если понимаете весь вред ложной духовности. Часто не расширенное сознание, но болезненное извращение психической энергии становится заместителем. Где боязнь, где саможаление, где самомнение, где бездействие, где избегание самоотверженности, где несоизмеримость, где безответственность, разве там служение эволюции?

Надо твердо дать понять тем, кто избегает жатву труда, что их воздыхания меньше, нежели движения стебля травы. Также те, кто погружаются в астральный мир без сознания восхождения, должны знать, как ответственны они за загромождение пространства. Только сознание может вести и позволит распознать правильное направление. Также и те, кто считают служение эволюции жертвою, подлежащей вознаграждению, могут быть награждены металлом, но не расширением сознания.

Утверждайте, что утончение сознания есть тот магнит, который привлекает любые полезные энергии. Как сокровище неисчерпаемое, сознание поведет на высоты, где победа. Неужели достойно человека дать сознанию зарасти, подобно бурьяну?! Нужно помыслить, куда хотели бы направиться! Огонь сознания осветит путь!

Усмотрите явление работы, явленной Общиною. Говорю: «Радость!»

Гимны Матери Мира – как сокровенное Убежище, как камень святыни, как непроизносимое таинство. Так будем хранить Матерь!

4.592. Правильно полагать о неисчерпаемости психической энергии. Запас, разумно израсходованный, немедленно пополняется из сокровищницы Космоса. Так даже полезно выделять психическую энергию. Новый запас легче отделяет отложения и затем устремляется на мировую работу. Так можно обращать колесо закона в действие. Как легко призывать новую мощь из пространства! Потому говорю о вращении психической энергии.

4.593. Нужно оставить слово «я» лишь для особой ответственности и свидетельства. Слово «мы» – для всей жизни и сотрудничества. Затем будет слово «они», но ранее нужно принять слово «мы» и понять сотрудничество.

Сотрудникам лишь один принцип указан – осознать центр и всеми силами охранять его.

Энтузиазм без осуждения поможет Нам. Если же кто жалеет о приближении к Нам, он уже стер знаки накопления. Можно двигаться вперед, если отступление защищено.

4.594. Основная тайна Гермеса состояла в приближении мира астрального к земле. Можно наблюдать искры эти в учениях Герметизма, хотя они очень прикрыты. Теперь будем их иногда вспоминать.

Круговращение есть тоже один из видов раздражения психической энергии.

Опыт углубления сознания на поверхности камня. Кристалл психической энергии, приложенный к телу, вызывает внутреннюю психическую энергию, как магнит вызывает иглу из тела. Можно представить, какую мощь являют кристаллы психической энергии как медикаменты!

4.595. Вы уже знаете, что кристалл психической энергии обладает свойствами магнита. Из пространства он привлекает части электронов Тероса. Эманации грядущих волн окружают человека и окрашивают своим химизмом приближающиеся частицы энергии. Это химическое основание так называемых цветных звезд.

Планетные тела сияют разными светами, также научны будут искры психической энергии. Огни центров также сияют различно, в зависимости от химизма металлов тела.

4.596. Многие народы замечали последовательность значения цент ров. Непонятные названия часто отвечали самому действительному назначению. Когда слышите слово «Абрамрам», это будет напоминанием о центре «Чаши», где сосредоточено чувствознание, сужденное будущей эволюции. Когда слышите об огненных крыльях, это будет центр оплечий. Также «пять вершин сокровищ» будут центрами «Колокола», запястий и голеней. Когда чувствуется внезапная слабость под коленями или напряжение кистей, это будет обострение центра «колокола». Можно производить несчетное количество наблюдений, которые обнаружат неисчерпаемые качества организма, так постыдно заброшенные.

4.597. Некоторые народы имеют обычай призывать своих далеко отсутствующих через дымовое отверстие, очищенное огнем. Также вспомним древнюю длинную трубу египтян, которая действовала через огонь.

Считайте, что везде посылка мысли сочеталась с понятием огня. Действительно, для действия мысли на дальнее расстояние нужно вызвать пламя центров. Не насильственное напряжение воли, но сочетание огня даст посылке мысли мощь.

4.598. Полезно припоминать все сказания об огне, ибо они заключают в себе много правды. Рост понимания даст возможность различать, где основа действительности и ошибки плохой условности.

4.599. Конечно, одной из главных задач ближайшей эволюции будет перевести так называемое отвлеченное в область познаваемого. Изучение психической энергии даст совершенно новое отношение к окружающему. Совершенно различно и отвлеченно представлялись следствия эгоистических и альтруистических действий. Но посмотрим с точки зрения химизма различных центров. Противоположные мысли и действия будут опираться на различные центры. Отсюда соединение эманаций будет различно химически и световидимо. Следствия будут влиять на самого создателя и на окружающее. Так казалось бы наиболее отвлеченное делается весомым и измеряемым. Одним из простых опытов будет измерение веса человека при различных мыслях. Чувствительные весы и острота мыслей дадут четкое сравнение. Не наука затворников, но знание для улучшения всей жизни.

4.600. Как свет заливает тьму, как стихия стремится к мысли, так Учение входит в жизнь.

4.601. Ученые, говорящие о подсознании, о мозговых и нервных рефлексах, о животном магнетизме, о телепатии, говорят, конечно, об одном и том же – о психической энергии, но эти слова почему-то не произносятся. Урывки знания сами просятся в одно русло, но суеверие мешает обобщать факты. Чистая наука не боится переулков. Теперь обращают внимание на изучение секреций; может быть, этот путь наблюдений за выделением желез натолкнет на существование и других отложений. Ведь их секреции лишь недавно заслужили внимание, хотя древняя медицина давно указывала на значение выделений. Этот вопрос стыдливо обходился, хотя вся природа кричала о нем. Но неужели диалектический материализм есть лишь ограниченность? Развитие сознания приближает нас к осязанию целой мощной энергии. Неужели можно по-прежнему мыслить лишь половиною мозга, не заботясь о запертых сокровищах?

4.602. Закалка меча среди пламени под ударами молота будет лучшим образцом для укрепления психической энергии. Кто-то спросит, как перенести все беспокойства и волнения? Но покой есть вершина беспокойства. Нет покоя среди космических вращений. Слепой и глухой представляют себе кажущийся покой, но зрячий предпочтет проходить бури, лишь бы не ослепнуть. Нет покоя, как его понимают люди. Нельзя выйти из спирали строительного вращения. Нужно, как якорь, призвать Терос для включения в правильную цепь токов. Сильный дух танцует, когда меч закаляется.

4.603. Заметьте, что глубокий вздох сопровождает действие психической энергии. Разве это свойство не указывает на полную осязаемость этой энергии? Указывайте на всюду разбросанные признаки энергии. Можно из этих вех сложить путь.

4.604. Замечали, как астральные существа могли принимать любые формы и творить различные облики. Это достаточно удостоверено снимками. Какая же энергия помогает им в творчестве? Конечно, это психическая энергия, если она образована в воплощенном состоянии.

Изучая психическую энергию, можно нащупывать многие ее качества. Не столько страшные привидения, сколько реакция нашего организма важна в наблюдениях.

Древние говорили: «Гора Матери от земли до небес», тем указывая на единство сущего. Неужели в век культуры люди могут согласиться на уничтожении своем или на извращенных условностях религий? Когда наряду с механикой так властно заявляет о себе психомеханика, может ли существовать тупое отрицание? Люди встречаются во имя лучших задач. Где же эти задачи?

Невозможно не твердить, что внешние условия жизни есть отражение сознания. Казалось бы, эти слова уже выжжены на лбу, но нельзя не оговориться, что многие потрясения нужны человечеству.

4.605. Колеблется ум, но ликует сознание. Это не есть противоречие, но поверхность и сущность. Куда же обернуться? Даже ребенок скажет – к сущности. Даже ребенок стремится снять колючую кору, чтобы освежиться соком. Ничто не может препятствовать нам обновиться сознанием.

4.606. Некоторые нервные заболевания излечиваются переменою жительства. Можно смотреть на это условие как на прихоть, но можно найти и другие причины. Воздух так же минерален и магнетичен, как и вода. Мы применяем воды различного состава, почему же воздух не будет иметь воздействия на различные центры?

Много говорят о пране, но чистая прана недоступна на Земле, разве что на высотах, где мало кто дерзает оставаться. В низших слоях прана будет минерализована и получает воздействие противоположных магнитных волн. Конечно, изменение местожительства может натолкнуть на благоприятные сочетания праны и повлиять целебно на состояние нервов. К сожалению, пока воздух в общежитии разделяется лишь на чистый и нечистый. Конечно, каждая перемена воздуха имеет значение, ибо она влияет на различные группы нервов. Наш Брат, который был сапожником, иногда менял ремесло на садоводство. Это мудро, ведь семя, дающее росток, излучает особое напряжение психической энергии. Можно это запомнить. Утреннее солнце после символа ночной пралайи действует особо жизнеспособно, вызывая психическую энергию. Так же проснувшаяся жизнь семени, как утро, посылает свои молитвенные эманации. Будем заботливо замечать все благодетельные воздействия.

4.607. И если бы, вместо суда и прокурорства, люди применили психическую энергию, неизлечимая болезнь преступлений сделалась бы явлением обычных исследований. Нашим врачам нужно уследить и за этой степенью одержимости. Худо сочетание психической энергии с нашим обычным толкованием.

4.608. Каждое движение приобретает ритм; так энергия дает свой рисунок и кристалл. Последовательность ритма возбуждает нервное истечение.

4.609. Многие заболевания предотвращаются психической энергией. Можно слышать о том, что некоторые организмы расположены или не расположены к известным болезням. Но в чем заключается эта защита или слабость, никто не может сказать положительно. Между тем, наблюдения за психической энергией дали бы лучшие ответы.

4.610. Многие думают о мире всего мира, но попытайтесь произнести эти слова, и подвергнетесь самым дерзким и лицемерным нападениям. Люди даже боятся мира, ибо их сознание не вмещает эту благодать. Но те, кто накопил сознание, должны твердить об открытии врат мира.

4.611. Учение будет пророчеством в научном мире. Даже скептики решат, что судьба человечества не может зависеть от резания лягушек. Явление Наших советов не умножит явления носителей невежества. Примите просветление – помощника человечества. Не усмотрели закон Общего Блага имеющие аттестаты. Устремленные в Майю, явите понимание!

4.612. Один играет на двенадцати струнах; другой создает тот же лад на четырех; кто-то ограничивается двумя, создавая на них многозвучия. Не все ли равно, сколько струн нужно кому-то для благозвучия? Главное, чтоб оно состоялось. Не будем удивляться и судить разнообразие. Не найдем даже двух песчинок сходных. Наоборот, будем радоваться каждому необычному подходу.

Цветы выбирают себе подходящую почву. Даже камни слагаются родственно. Также и в областях Тероса будут сочетания родственных элементов при всем различии поверхностей. Утонченное на огне сознание распознает, где родственное основание, и не будет отвергать ценности, судя по поверхности. Многообразия бесчисленные можно выразить и на двух струнах. Но для этого нужно осознать, как несчетна природа своими свойствами и как все эти свойства выражены в человеке.

Такие соображения принимаются как символ, но не вводятся в жизнь. Между тем, знать Учение и не применять его будет знаком полного невежества. Кто сказал вам, что можно ходить по Учению, как муха по сахару, после погружаясь в навоз?! На горных тропах нельзя безрассудно поворачивать коней. Знание ведет лишь вперед!

4.613. Мир блистательный не должен быть забыт. Он явится звеном между дальними мирами. Он, как тонкое вещество, проникает пространство. Меняя измерения, он не знает ни далекого, ни близкого. Через развоплощенное сознание можно проникать по разложенным слоям. Сознание будет проводником, ибо сущность его едина.

Можно получить из мира тонких тел посредников. Конечно, и наше сознание должно привлекать утонченное сознание, и посредники должны быть состоятельными по вмещению задач мира. Недавно говорил, как беспристрастно должно относиться к миру астральному. Нужно чувствознанием понимать сотрудников; ведь это не руководители, но сотрудники, так сказать, столбы телеграфа. Со временем они уменьшатся и даже сделаются ненужными. Так все элементы и все состояния будут приобщены к единой работе.

Как же сказать торговцу яснее, что он может выйти за пределы счетоводной книги? И как указать, что здоровье и радость живут в сознании Беспредельности?

При утончении сознания можно сидеть с кем хотите. Главное – состояние сознания. Так можно не иметь врагов, ибо утонченное сознание даже врагу найдет сотрудничество. Это нужно запомнить. Дайте вредящему работу – нагрузите его, как осла негодного. Если спросят, которые камни были принесены врагами или друзьями, скажите: не считаем. Но берегите счетовода, он будет очень нужен там, где молчание должно быть прервано.

4.614. Часть Агни Йоги, данная теперь, обращает внимание на психическую энергию, на зарождение огней и на утончение сознания. Когда эти начала будут приняты, можно перейти к утончению мышления. Так не будем думать, что Учение кончается.

4.615. Почему Учение должно идти путем накопления? Разве нельзя дать его как ложку лекарства? Но желудок определенного объема, тогда как сознание не принадлежит к постоянным величинам. Поистине, могут быть двуногие почти без сознания. Могут быть лишившие себя сознания непомерными страстями. Могут быть сознания, затемненные кармой. Могут быть сознания, затемненные условностями века. Как цветы тепличные, сознания нуждаются в заботе, потому может чувствознание принять на себя основу сознания. Но утончение сознания медленно, как полировка кристалла. Не на самосуждении, но на качестве действия познается расширенное сознание.

Учение посылается как камни слагаемой башни. Если высыпать камни сразу, получится не башня, но груда.

4.616. Достигайте и побеждайте. Не для себя побеждаете, но победительное состояние ваше важно для Общего Блага.

4.617. Священный огонь духа открывает путь Учению. Но для ученика главное – желание возгорания явленных огней. Чашу желания утвердим, но наполнить чашу достижений ученик должен сам.

4.618. Если бы люди поняли, что посылка печали несет печаль, но посланная радость утверждает радость! Такое наполнение пространства понятно было даже первобытному человеку, когда он говорил: «Не прерву течения счастья». И переживем, и достигнем!

4.619. Сила магнита увеличивается от токов праны Беспредельности вихревым вращением спирали. Намагничиванием Наших мыслей можем посылать посылки, которые, неся мысль и образы, зажигают человеческое сознание. При войнах и революциях оружие верное.

4.620. Советую Учителя Имя держать как щит. Не символ, не мечта, но цепь сознаний дает ток непобедимости. Не знаем конца этой цепи. Не знаете ее начала – как змий протянулся от недр Земли в сферы недоступные.

Гора Матери Мира не знает вершины своей. Будем ли страшиться ее? Будем ли ужасаться недосягаемости? Или будем радоваться, что Амрита неистощима? Между понятиями измеримости как свет сияет Неисчислимость! Разве будем недовольны прохладой дальнего ветра, зачатого в Беспредельности? Среди бесплодия зноя не отвернемся от живительной струи.

4.621. Залог Учения – радость духа. Творчество целесообразно, когда в устремлении к явлению Красоты устремленный дух являет понимание Беспредельности. Считаю, пружина сознания утонченного утвердится явленным Учением.

4.622. Поручитесь всем достоянием. Поручитесь всем желанием. Поручитесь силою мысли. Так можно созидать новые сочетания.

Если вчера не достигли, значит, накопления были неверны. Нельзя повторять ошибки, ибо невозможно пройти там, где мост разрушен. Часто будут устранять самое незначительное, но главные причины сохранят во тьме. Огни пусть рассеивают тьму. Для того завещаем: «Зажгите огни!» Не смотрите на Учение, как на отвлеченность, повторите слово Мудрых!

4.623. Ученик, желающий стать Агни Йогом, должен чуять всю силу огня любви к Учителю. Ученик, желающий помочь слагать дела Учителя, должен хранить завет Учителя. Ученик, желающий хранить завет Учителя, должен как жемчуг хранить сказанное.

Скажу – претворяя гимны Матери Мира в жизнь, научитесь утверждать Начало в красоте Космоса!

4.624. Что же делать с теми, кто отступает от Учения? Оставьте их, не насилуйте их воли. Может быть, волны жизни опять принесут их к вашему берегу. Обычно всякое разделение болезненно, но строение сознания так различно, что препятствовать ему не мудро. Пусть стремится дух не насильно. Утеря ляжет на его ответственность.

4.625. Помните, как трудно Нам выпрямлять направление около больших действий, но будем понимать, что все вовлечено во вращение. Понимать, как тревога превращается в восторг, значит знать строение волны.

Достижение общими усилиями утверждает Наше желание. Широк План Наш; и мысль, и приложение руки, и преданность, и уявленный труд учтем. Иногда нужен клич победы, но сейчас идет битва и нужны воины на дозоре. Меч закаляется сейчас. Щит победы над вами.

Помните, помощь утверждается в действиях. Лучший доспех, лучший руль, лучший глаз – мощь действия!

Рука Моя не выпустит меч, Рука Моя не уронит копье! Рука Моя поднята в клятве.

Будьте на дозоре!

4.626. Как поток пробивает скалы, не заботясь о составе камней, так Агни Йог минует условности племен. На пути к высотам сознания ни границы, ни ограничения, ни запреты не существуют для зажегшего светильник сознания.

Израиль, ищущий путь, и майи, познавшие границу состояний, будут напоминать о хождении поисков. Потому, как огонь не знает границ, так сознание Агни Йога идет беспрепятственно.

Благословенный спросил ученика, раненного стрелою, перевязывавшего свою рану, – любит ли он свою рану? «Нет, Владыка», – отвечал ученик. «Так аскет должен заботиться о теле своем», – сказал Владыка.

Считали Благословенного нигилистом, еретиком. Но Запад не знает уявленного Облика Владыки. Явим Лик.

Многое сотворилось, но явление будущего как небо звездное необъятно!

Не говорю, что вы беседуете с одним просто, с другим дурно, – но с каждым по природе его. Сознание принимает по содержанию и по способу изложения. Так заботимся о качестве.

4.627. Часто мы знаем слово и не можем произнести его. В глубине вращается понятие и не выносится на поверхность. В это мгновение лучше всего ощущается глубина сознания. Не извилины мозга, но какое-то другое хранилище будет складывать запасы памяти; конечно, это – «чаша».

Можно напомнить наблюдения, когда «Чаша» была физически повреждена, тотчас прилив воспоминаний прекращался. Наоборот, при повреждении мозга мгновенно проносилась вся прошлая жизнь, как бы всплывая из глубин. Так при расширении сознания познается сотрудничество центров. Познается, что можно получить из каналов мозга и что почерпается из глубин «Чаши».

Несказуемые сокровища складываются в «Чаше». «Чаша» едина для воплощений. Свойства мозга будут подвержены наследственности телесной, но качества «Чаши» сложены самодеятельностью.

В чаше лежит крылатый ребенок, – так напоминала древняя мудрость о начале сознания.

4.628. Уже сказал, что исчезли тайны и чудеса. На их место должно утвердиться в сознании понятие психической энергии, чем двигаются силы, порождающие жизнь. Так запомним.

Неведомые медицине центры, называемые «obscure», являются двигателями, ответственными за наши мысли. Скоро эти рычаги найдут свое назначение и должную главу в книгах.

4.629. Мостовая пути складывается из малых камней. Нельзя нагромождать скалы для гладкой дороги. Когда изучаете путь мышления, вы видите множество мелких мыслей, которые устилают поверхность движения. Кто может уследить за малыми мыслями, тот уже может управлять большими решениями. Качество и последовательность малых мыслей наслаивают основу больших действий.

Говоря о психической энергии, мы, прежде всего, помним причины и следствия наших малых обиходных мыслей. Ведь эти черви ослабляют высшую энергию. Беспорядочная куча отбросов загрязнит любое строение. Наши враги – малые, докучливые мухи. Разве не подобны им разорванные нити бродячих образов? Когда указываем на образование психической энергии, то то же самое скажем о преобразовании малых мыслей. Но будем знать, что они могут быть явленными предтечами гигантов.

Пусть энергия нарастает без сора!

4.630. Действительность так туманна в понимании человечества, что сиротливо, поистине, человечество без утверждения Учения.

Сила неотъемлемая, сила отважная, сила существенная, сила духовная, сила льющая, сила неотвергаемая, сила Нашего луча, сила явленная Наших вершин! Чуйте в удушии вашем, отрицающие, что свет существует в духе! Запас ваш истощится преждевременно. Куда обернетесь, сморщенные, у преддверия смерти? Воистину говорю – не знаете духовных щитов и укрываетесь рваными лоскутьями майи!

4.631. Приветствуем всех, приходящих на пользу Учения, но радуемся тем, кто сделал Учение жизнью своею.

Поражающие Учение поражены будут. Но где вред и поражение? И где польза и приношение? Не знаете, где граница мировой мысли. Счастье приносящий, но где одеяние счастья? Какой свет зажигает радугу сияния? Но в «Чаше» отложены части познания.

Яростные нападки только укрепляют путь ваш.

4.632. Завет Наш не знает явления неустойчивости в Учении непреложном, когда завершения нет. Но огонь устремления – двигатель событий. Достижение прекрасно, когда ученик может сказать: «Учитель, я чашу труда испить хочу».

4.633. Слышанное вчера о видении над «Чашей» имеет научное значение. Насыщая пространство напряженной мыслью, облекаем части устремления определенным обликом. Так из стихийной материи рождаем желанный нами образ. Это образование пребывает около места зарождения, укрепляемое нашими мыслями. Глаза ребенка или утонченное сознание могут уловить это образование. Подобное наблюдение полезно при наблюдениях творчества мысли. Конечно, для успеха нужно охранить ауру места и неустанно наслаивать посылки. Час перед восходом и ритм напева помогают.

Также можно наблюдать рост волос, о котором слышали. Капилляры волос, как проводники сознания, поучительны. Также поры кожи дают несколько очень важных наблюдений.

4.634. Умудренное сознание понимает Мое желание помочь делам. Ручаюсь, как найдутся помощники, если только в самом ядре можно удержаться от раздражения и разложения. Явление Наших сил нужно наблюдать на действиях каждого дня. Точное уложение фактов покажет феноменальность событий. Посылаю вам Луч.

Скажите тем, кто находит испытания жестокими, что целесообразность их в том, что закал духа или прогрессирует, или регрессирует. Опыт происходит из накоплений прошлых воплощений, но дух желает пищи видимой яви. Но труд готов каждому желающему прогрессировать. Но нужно рассматривать дух как фабрику для этого опыта сознательного достижения. Нужно употребить часть знания «Чаши».

4.635. Можно спросить: если происходят вещи, вроде слышанного в тибетском монастыре, почему же на Западе не слышно о таких же проявлениях? Конечно, и на Западе того же порядка случаев много, но часто феноменальность действия не учитывается. Мышление Востока в некоторых направлениях тоньше, и потому так советую подмечать и оценивать факты. Суеверие Нами презирается, но кто-то должен оставить предубеждение.

4.636. Сравнивая огненные симптомы опытов Упасики и Урусвати, можно уже составить понятие о воздействии Пространственного Огня на открытые центры. Также, сравнивая радужные искры лучей воздействия Учителя, можно видеть цепь единения.

Так наблюдайте без ослабления.

Воздействие Наших лучей подобно факелам озаряющим: они действуют на сознание тогда, когда устремленный в высоту дух хочет врата Истины открыть. Но темноту сознания трудно осветить.

Примите, самодовольные, Наш совет – не уявлено навсегда трубить о своем довольстве. Вспомните теневую сторону и не отвергайте руку, указующую лучший рок!

4.637. Не говорю, что легко, не говорю, что невозможно, но указую путь, где земные блага оправданы и высшее не отвергнуто. Но, конечно, час не легок. Учение пойдет неожиданными путями, но можно радоваться.

4.638. Положение укрепляется противоположением. Свет являет тьму. Что же будет противоположением свету психической энергии? Конечно, абсолютная тьма. Эта эманация мертвенности пустоты и ничтожества будет тенью огня высшей энергии. Если знаем кристалл психической энергии, то знаем отложение тьмы. Высшее восхождение Тероса отзвучит низшему падению Тамаса.

4.639. Правильно заметили, что при дальних передачах нужен особый вид настороженности. Не пустота восприятия, но зоркость центров. Нужно различать между самоволием и утончением зоркости. Так будем постепенно отличать наши внутренние силы.

4.640. Скажу – можете стать участниками эволюции Космоса. Можете овладеть достоянием веков. Можете явить понимание Беспредельности. Можете участь планеты улучшить. Но дайте огням возгораться. Не тушите священный огонь духа. Не отриньте Руку!

У сияния Матери Мира очевидность нашего бытия – как песчинка, но накопление «Чаши» подобно сияющей горе.

4.641. Вы замечали вибрации предметов, к которым прикасались. Это одно из проявлений психической энергии – или вашей, или внешней. Также вы наблюдали, как личный элемент исчезал из обихода при росте психической энергии. Также должно напомнить, как стечение обстоятельств поручается психической энергии.

4.642. Одним из самых трудных условий Учения будет умение сказать в меру. Сказать так, чтобы дать правильное направление мысли, не вторгаясь в карму. Сказать все – значит надеть цепи. Но пробудить устремление и продолжить направление будет задачей Учения. Забота покровительства будет незримо следить за ростом сознания. Как рука во тьме ведет по извилинам улиц, так Учитель полагает Руку на плечо ученика. Не пустота, но настороженность соответствует руководительству. Указ наполняет пространство, но не ударяет по темени. Не для одиночной личности, но для общей эволюции дается Учение. Это луч солнца; благо тому, кто уподобится ловцу света!

4.643. Однажды спросили йога – как он психологирует пространство? Он ответил: «Эманация психической энергии подобна благоуханию цветов. Зачем напрягать то, что возносится к высшему АУМу? Тончайший эфир растворяет потоки психической энергии, и люди вдыхают его, – так происходит воздействие».

Четыре потока совершенства: уменье принять дар Учения; освободиться от личности; явить мужество, зная все опасности; принудить врагов работать на благо.

4.644. Даете себя на исследование разным врачам. Позволяете ножам тело резать. Позволяете физические опыты, но когда духовно заболеваете и сознание тускло, и не видите света грядущего, все же отрицаете ту мысль о щите возрождения. Сказал – щит ваш в осознании Наших явлений. Примите совет, лечите сознание! Жалуетесь на печень, но проверьте ваши мысли!

4.645. Спрашивают – как быть с каждодневной рутиною? Очень боятся ее, считают гибелью творчества, думают об унижении достоинства. Но скажем – признайте в каждодневной работе пранаяму, возвышающую сознание. Прана нисходит из высших сфер, но каждая работа рождает энергию, которая в сущности своей подобна пространственной энергии. Так знающий существо энергий может тачать сапоги, или бить ритм барабана, или собирать плоды. Во всем будет рождена высшая энергия, ибо она рождается из ритма Космоса. Только низкое сознание боится ритма труда и тем создает темницу свою. Трудно понимает человечество, что царь и сапожник вполне соизмеримы.

4.646. Множество слов произнесено об Учении Жизни, но мало из них приложено к действию. Мало цены в тех, кто повторяет Учение, не применяя его. Не будем говорить о непонимающих, но прикоснувшиеся ответственны за мысли и действия.

4.647. Вмещение Наших Заветов должно выражаться в неотлагаемости действий. Ученик не должен себя успокаивать злым исходом и добрым намерением. На весах являются, как тяжкие гири, легкомыслие, небрежение, умаление приказа.

Сам трижды ученик заглянет в зеркало и скажет: «Не вижу ошибок в действиях». – «Не устремляй взор твой в долину, но обратись к высотам Матери Мира и так беспредельно измеряй действия твои».

4.648. Когда вы уносите балю и рододендрон в долины, когда вы несете яблони в горы, разве вы ждете немедленных следствий? Также и при овладении психической энергией вы даете надлежащее время для преображения природы энергии. Можно прилагать любую насильственную напряженность без ожидаемых последствий. Часто люди ждут последствий в одном измерении, когда они образуются в совершенно другом. Потому знайте сроки роста энергии.

Конечно, можно углублять Учение Агни Йоги во всех направлениях. Это будет сделано по усвоении сказанного.

4.649. Откликнувшийся на зов Учения и зажженный всеми огнями преданности ученик – истинно, сотрудник Космических сил. Приумножив своими действиями силы Космоса, украсив своими мыслями пространственную мысль, не есть ли он созидатель? И мудрость веков не будет ли лучшим украшением?

Ширина Космоса Пространственного Огня даст лучший удел ищущему человечеству.

4.650. Даже ваши врачи утверждают, что при нервном подъеме сила удесятеряется, – тем самым они признают психическую энергию. Но они добавляют, что нервные подъемы кратковременны и влекут за собою упадок сил. Именно в этом Йога необходима, чтоб, увеличивая подъемы, избавить от падений. Падения обусловлены неосознанием и неприложением психической энергии. Как хромой, подпрыгивает невежда, но знающий бодро преодолевает самые недоступные высоты.

Порыв гнева может уничтожить ткань сознательного строения, но порыв гнева иногда подобен порыву ветра, который вместе с пылью наносит в окно струи свежего воздуха. Применим эти струи, ибо они не осознаны вражеским станом. Сотрудничество, явленное Нашим задачам, является смятением, когда едет Наш посол. Негодует враг, когда знает победу Нашу. Трубные гласы оповестят до явления грома Нашего посла.

Христос заповедал будущее. Будда утвердил общину. Я свидетельствую под Орионом и семью звездами: свершится Наше Веление!

Полная власть не есть поток приятных решений как для дающего, так и для получающих. Нужно быть уверенным в правильности направления действия, но природа его разнообразна. Как мужественный моряк спасает корабль, жертвуя грузом или обрубая мачты, так власть имущий ведет учеников к победе.

Можно ли избежать все тягостные токи? Конечно, лучше встретить их в бою, нежели кружиться, избегая. Но принятие боя исходит от Вождя. Радость боя знакома тому, кто знает причины его; тому, кто знает нужность победы.

Теперь знаете, как насыщено возможностями поле битвы, как миры видимый и невидимый соприкасаются и влияют обоюдно. Не магия, но хождение по водам. Не Указ, но необходимость. Как пройдете, если не верите? Чувствознание нуждается в задачах и решениях. Можно ли понять наслоение смятений, если не знаете, куда должны прийти? Листья опавшие питают сумрак почвы, но зерно дает миру взрыв энергии.

4.651. Можно испытывать внимательность простейшими средствами. Поставьте предмет в новое место, но если не заметят его, увеличивайте размер предмета и следите, какой слон, наконец, привлечет «зоркий» глаз. Вообще испытывайте и себя, и других. Испытывайте и против страха, и против раздражения, и против нерадивости, и во всех случаях, когда лакмусова бумажка может покраснеть от стыда. Не нужно сложных вызываний, но простая внимательность продвинет уже на много ступеней. Так нужно приступить к образованию «орлиного глаза».

Один йог прослыл шутником, ибо незаметно переставлял разные предметы в домах. И на вопрос: «Зачем?» – отвечал: «Слежу, не ослепли ли вы?»

Истинно, мало кто замечает окружающие изменения. Но первый признак орлиного глаза – замечать малейшие перемены, ибо от них зависит вибрация целого.

4.652. Много пользы приносят объединенные посылки, когда можно сохранить один тон, как в музыкальном ключе. Даже можно посредством камертона задавать одну руководящую ноту. Магнит, камертон, кольцо и многие обычные приспособления легко входят в обиход молодых йогов. Чистка наслоений пыли требует лопаты и метлы. Не нужно бояться обычных предметов – как внизу, так и наверху.

Мудро привыкать, что покоя нет и нет конца. Но одно осознание Нашего Братства и Иерархии уже направляет путника по кратчайшему пути к Беспредельности.

4.653. Чужда людям мысль о послушании Учителю. Как можно духу утерять, когда Учитель есть Маяк Ведущий? Как может ученик утерять свой огонь, когда Учитель являет всем огням возгорание? Как может Щит Учителя задержать, когда ученик устремляется огненно Учителем? Так живет в сознании человечества малое желание стремиться к занятию совместноведущему. Но человечество должно научиться самодействию и воплотить все утвержденные мысли Учителя. Так Космический Разум достигает эволюции. Так человечество должно научиться созидать высшим путем.

Истинно, подражание Учителю является вмещением Образа Учителя.

4.654. Как же подойти близко к Источнику? Как же утвердиться высшему пониманию? Только законом Иерархии. Рука Ведущая есть Рука Подымающая. Ведь Рука Указующая есть Рука, являющая путь к Высшему Закону.

Так создается великая ступень закона Иерархии, истинно!

Космическая цепь событий с нарастанием требует новых путей. Старые приемы для восхождения непригодны. Говорю: примите всею силою духа волну возрождения. Примите всею силою сознания идущее. Примите все заботы о вас. Примите всю мудрость, очищающую жизнь.

4.655. Как же понимают люди закон Иерархии? Как же исполняют в жизни все законы? Как же напрягают в себе лучшие устремления? Закон Иерархии, истинно, принимается за собственное право, забывая, что Иерарх есть звено Цепи и исполняющий Волю Высшего. Только так можно ответить высшему назначению. Только так можно выполнить Доверие и накопить «Чашу» огней.

Ручаюсь за успех, если только будет проявлено единение и принята Иерархия. Сколько причин разрушают следствия, но решимость дает облегчение.

Мир невидимый не нужно отгонять. Нужно требовать его сотрудничества.

4.656. Помните закон тяготения и противодействия. Стойкость проистекает из тяготения, и напряженность – из противодействия. Тяготение по линии Иерархии ко Мне, и противодействие от врага к прославлению. Так Учитель и враг суть камни краеугольные.

Укротитель зверей сперва являет ярость их, чтобы знаменовать укрощение. Не может произойти движение без напряжения, и потому каждое поступательное Учение нуждается во врагах и в Учителе. Нужно помнить о законе физическом, чтобы понять непреложность закона духа. Указую, чтобы понять значение Учителя и нужность врагов. Конечно, только Учитель доведет врага до безумия. Нужно явить меру зла, чтобы выйти обновленным из пламени злобы. Нельзя миновать узлы пути, но знайте, что никакое нагнетение не пройдет без пользы. Может быть, оно служит целым народам!

Если пустынник может одною мыслью сокрушать твердыню зла, то нагнетение, допущенное Высшими Силами, будет тараном против сил неприятельских.

4.657. Выполнением Воли Моей даешь Мне возможность исполнить волю твою. Где граница между волями, стремящимися к Свету? Можно запомнить, что Мы ведем доверившихся по пути испытанных магнитов. Можно поверить Кормчему, прошедшему океаны.

«Пройди мост и испытай себя! Но звезда Моя познала века». Пусть страх не коснется испытанного сердца.

4.658. Качество действия утверждается в устремлении. Когда слова претворяются в действие, то утверждается высшая энергия. Потому только в жизни можно проявить все высшие энергии. Не слова, но действия считаются утверждением высших энергий. Только когда проявлен потенциал духа в действии, утверждается высшее соответствие.

Так устремленное искание дает ключ к Беспредельности.

4.659. Потому Наш Завет так могуч, ибо слова входят чудесными утверждениями в жизнь. Потому Наше Слово так живет, ибо импульс творчества насыщен мощью Огня. Только когда применен Завет Наш в жизни, можно утвердить высшую ступень.

Почему же так действенно каждое ваше поручение? Потому, что оно несет в себе залог Нашего Сотрудничества. Так Мы утверждаем Иерархию на законе преемственности. Потому, когда Космический Закон осознается, устанавливается понимание Цепи Иерархии. Так лучший исполнитель уявится приближенным к Иерархии. Только явление исполнения Высшей Воли есть Иерархия Служения. Только так Мы утверждаем Закон Иерархии. Так Космическое Право входит в жизнь.

4.660. Чем же преображается дух? Творчеством импульса. Чем же восходит дух? Творчеством устремления. Как же не насытиться духу огнем, если только так можно приобщиться к Космическому Магниту? Ведь сознание Высшего Духа есть насыщенный огонь. Потому только осознание Высшей Воли может привести дух к назначению. Потому каждая сознательная мера даст красоту действия.

Творчество, примкнувшее к утвержденному огню, намагничивается сознательно исполнением Высшей Воли.

4.661. Потому каждая исполненная мысль является вкладом в огненном творчестве. Каждая исполненная мысль соединяется с Нашими действиями. Как бережно должны ученики определять качество своих мыслей – не утаился ли где червь самости или самомнения, или явление себялюбия? Честность признания есть явление, которое каждый дух должен в себе развить. Только так можно выполнить задание Плана Владык.

Явление цепи Иерархии строится исполнением Высшей Воли.

4.662. Конечно, мощь Иерархии самая жизненная, и строить можно только этим мостом. Так в основании каждого великого начинания заложена энергия, которая насыщена законом Иерархии. Только на законе ближайшей слитости можно созидать. Только на основе утверждения Начала Иерархии можно утвердить высшую возможность. Творческая Воля гласит, что объединенное сознание дает решение согласованности.

4.663. Кто же творит мощью духа? Носитель Огня, чуткий служитель эволюции, творец людей, отдающий все свои огни на рост человечества. Этим Светоносцам должно человечество уподобиться в своих поисках.

Как же творит на Земле Иерарх? Подымая все окружающее. Так чистым пламенем Иерарх возносит сферы.

4.664. Конечно, творческая мысль переродит мир. Царь мысли творит эволюцию. Так Мы можем продвинуть человеческое сознание. Мы творим мыслью.

Как должно человечество осознать значение мысли! Как Учение должно быть воспринято чуткими мыслями! Так каждая устремленная мысль может двинуть дух на подвиг. Потому Мы так высоко ставим оформление мысли. Каждая великая мысль сливается с Цепью Иерархии. Так строится эволюция.

4.665. В тонкости восприятия заключается понимание Учителя. В осознании, что Учитель насыщает дух ученика высшим пониманием, заключено все продвижение ученика. Творчество духа может только устремиться, когда мысль возносится. И цепь между Учителем и учеником состоит из духовных устремлений. Истинно, кто же поды мет дух ученика, если не его Учитель? Только высшее может продвинуть низшее. Без этого понимания не продвинуться. Так заключим тонкостью восприятия.

4.666. Иерархия законно утверждается во Вселенной. Когда Высшую Мощь Космический Магнит поставил поверх всего, то этот закон основан на космическом утверждении. Как же не применить Высшую Мощь, которая ведет планету? Ведь только Разум может направить Космический Магнит. Потому разлитый во всем Космический Разум напрягает все элементы. Различные по своему потенциалу энергии занимают свое назначение в Космосе, утверждая свое место в степени растущей мощи. Так потенциал энергии дает ей первенство или низшую ступень. Так в эволюции назначены степени духа человеческого, и Космический Магнит напрягает свойство духа в Беспредельность.

4.667. Ведь в Космосе центр устремления живет на принципе Иерархии. Космос действует притяжением к утвержденному мощному центру. Так зерно космическое является в каждом действии Иерархии качеством устремления, восходя явлением сознания главенствующего принципа. Творчество космическое собирает гармонические энергии. Этот принцип настолько непреложен, что он является качеством, которое называют необходимостью. Эта необходимость, конечно, утверждается принципом Иерархии. Вся Вселенная насыщена этим принципом. Этот дух, который насыщает все космические проявления на планете, конечно, утверждается Высшим Разумом. Потому человек, будучи частью Космоса, не может отделиться от этого принципа. Когда творчество космическое насыщается Раз умом, тогда каждое проявление Беспредельности утверждается тем же принципом.

4.668. Из всех принципов, ведущих к расширению сознания, принцип Иерархии самый мощный. Каждый явленный сдвиг творится принципом Иерархии. Куда может дух направиться без Руки Ведущей? Куда может глаз обернуться и сердце обратиться без Иерархии? Когда Дающая Рука Иерарха утверждает направление рока; когда Рука Иерарха устремляет лучший явленный срок и высшие энергии принимают самые приближенные обличия? Потому зерно духа насыщается Космическим Лучом Иерарха. Когда самый мощный принцип заключает в себе потенциал Огня, то утверждается, как наивысший принцип, чистый Огонь Духа Иерарха. Так будем помнить наших духовных Водителей. Так будем чтить закон Иерархии.

4.669. «Как же, Владыка, распространять Учение Твое? Как же, Владыка, найти тех, кому суждено приложить Слово Твое к исполнению?»

И сказал Владыка в напоминание:

«Искал отшельник, кому отдать Откровение. И вынес он список, и положил его на распутье. Пусть Высший Сам укажет, кому найти Указы Его.

И прошла девочка, и обернула хлеб в писания свитка. Но отшельник изготовил другой список и опять положил его на распутье.

И прошел купец и покрыл свиток цифрами дохода своего. Но отшельник не устал полагать следующий список, и так до скончания дел и дня своего.

Когда же Высший спросил его: «Как раздал ты Учение?», он ответил: «Не мне судить, которая птица совьет из начертаний лучшее гнездо».

Так не знаем, кто отдаст список на терзание, кто на забвение, а кто положит его под изголовье свое, чтобы утвердить на нем основание свое.

«Не думаю, что поступил неправо, отдавая труд тот на пользу неведомых мне».

И утвердил Владыка раздачу Учения без лица, без нетерпения, без раздражения и ожидания.

Так отдайте и вы, не судя, кому отдаете, не утверждая суда каждого дня.

Неси, птичка, Учение и на полете опусти его к очагу, где живут и знают получение в предведении.

Отнесите Учение на перепутье!

4.670. Дайте эти записи без имени, чтобы кто-то не кричал из темного угла о корыстном воздействии. Продолжим Агни Йогу, когда будут использованы предложенные Указания.

Много средств и предложений следует после овладения огнями.

Как Беспредельность, неограниченна стихия огня! Изучение свойств ее составит радость жизни.

Приложение качеств Огня соответствует подвигу!

Агни Йога окончена. Будут прибавления к следующей части, будут опыты и наблюдения над зачатием и ростом Огненного Цветка.

Приложите чистое устремление!

Дано в долине Брахмапутры, взявшей исток из озера Великих Нагов, хранящих Заветы Риг-Веды.

«Я положил основание Агни Йоги на четыре конца, как цветочный пестик.

Я утвердил Агни Йогу столбами ступней Моих, и в руки принял Камня Огонь.

Я дал огненный Камень той, которая по решению Нашему будет именоваться Матерью Агни Йоги, ибо она предоставила себя на испытание Пространственному Огню.

Струи этого Огня запечатлелись на Камне при великом полете перед ликом Солнца. Туман искр закрыл вершину Хранительницы Снегов, когда Камень совершил огненный путь с юга на север в Хранимую Долину».

Николай Рерих Держава Света

Держава света

«Ангел Благое Молчание». Кто не восхищался пламенною тайной в образе огневого Ангела? Кто не преклонялся перед всепроникающей вестью этого жданно-нежданного Гостя? Он безмолвен, как сердце постигшее. В нем хранима нетленная красота духа. Красота в вечности безмолвного и кроткого духа, – он и хранит и напутствует. «Ангел есть неосязаемое, огневидное, пламеносное», – говорит Зерцало. «Языка для слова и уха для слышания не требует; без голоса и слышания слова подает един другому разума своя»… «Мечтательное тело надевают ангелы для явления людям». В молчании было видение. Исполнились света предметы. И воссиял лик Великого Гостя. И замкнул Он уста, и скрестил руки, и струился светом каждый волос Его. И бездонно пристально сияли очи Его.

В бережности принес Пламенный весть обновленного, благословенного мира. Тайностью Он дал знак ко благу. В дерзании Он напомнил о Несказуемом. Без устали в часы дня и ночи будит Он сердце человеческое. Он сказывает приказ к победе духа и каждый поймет и примет его на языке своего сердца.

Кто же запечатлел Ангела Благое Молчание? – Образ Его писем поморских. Но не только от полученного моря тайна сия. В ней ясен и покрытый лик вестника Византии. В ней и тайна Креста. Запечатлен Ангел Молчания тою же рукою и мыслью, что сложила образ Софии – Премудрости Божией. Пламенны крылья устремленной Софии, пламенны же и крыла Ангела Благого Молчания. Огненны кони Илию возносящие. И пламенное крещение над апостолами. Все тот же огнь, Агни всеведения и возношения, который проникает все Сущее и перед которым слово не нужно. Рассекают пространство искры динамо. В напряжении расцветают они спиралями восхождения и сверкают, как древо, ветвями и листами Огня. Логос Мысли нагнетает прану и в трепете смущается человеческое естество перед блистанием языка молнии. Вспыхивает огнь Кундалини. Вращаются колеса Иезекииля, вращаются чакра Индии, грозен глаз Капилы… Где же предел сиянию, где размер мощи? Но невидим стал свет и звук потонул… Ничто не мерцает и сам аромат праны растворяется. Это высшее напряжение. Недоступно глазу и неслышно уху. Лишь сердце знает, что взывает молчание и переполнена чаша. Сперва молния и гром, и вихрь, и трепетание и лишь затем в молчании Глас Несказуемый. Благовествует Агни-Йога: первый завет грому подобен, но последний творится в молчании. Сперва Вестник Пламенный, а затем Сама Пречистая София – Премудрость…

Сказано: Благодать пугливая птица; стремительны крыла Софии – горе неусмотревшему, горе непостигшему, отогнавшему. Крыло, пламенное по Благодати, ставшее Явным, почему явится опять жестокому или робкому глазу. Но сколько огней, уже различимых даже неиспытанным оком. Об обителях света мечтает человечество. Мечтает в молчании, среди мрака, в дерзании признаваясь себе. Даже верит ночью, но днем не исповедует. Хотя и помнит закон: верую и исповедую. Сами отлично знают, что вера без утверждения лишь призрак. Лишь отвлеченность. Но ведь Благодать есть привлеченность и утвержденность. Иначе к чему все туманные воздыхания? К чему наука, если дух не дерзает на приложение? Никодим во нощи – лишь символ веры без последствий. Лишь искра без пламени и отепления.

Смердяще разложение. Невыносим холод невежества. Недопустим по вреду своему, по заражению накоплений, по разложению основ. Уже многожды испуганная Благодать – птица трепещет белыми крылами у запертых окон, но боимся всего нарушающего невежество наше и надеемся на затворы. Если даже глаз увидит – мы назовем случаем, если ухо подтвердит – мы скажем совпадение. Для нас даже Икс-лучи и радий просто нечто, а электричество есть просто фонарь для удобства. Если вам скажут, что мысль изменяет вес тела, и это не смутит механиков цивилизации. Необычно увеличивается неправильность кровообращения и губительное давление крови. Последняя форма инфлуэнцы, подобно легочной чуме, сжигает легкие. Пылает гортань. Свирепствует астма. Усиливается менингит и непонятные сердечные явления. Но для нас эти показатели пока лишь модные болезни, не заслужившие еще общего внимания. Мы слышим о переполнении пространства волнами радио, об отравлении газолином, об особенностях пресыщения электричеством. Но думать о будущем неприятно и судьба шара для гольфа равняется иногда судьбе шарика планеты. Мы боимся обратиться, подобно мудрой Хатшепсут, к тем, которые будут жить в грядущие годы, которые обратят сердца свои и будут взирать на будущее. Но если даже пугающее понятие «будущее» и будет произнесено, то обычно оно будет обставлено такими пережитками вчерашнего дня, что путь к нему сразу превратится в подземелья темницы. Между тем первое условие познания – не стеснять методом изучения. Не настаивать на условных методах. Познание складывается дерзанием, внутренними особыми накоплениями. Подходы к Единому Знанию так многоразличны. Описание этих зовов и вех жизни составило бы нужнейшую и ободряющую книгу. Не настаивать, не урезать, не угнетать указкою, но напоминать о свете, об огнях пространства, о высоких энергиях, о сужденных победах необходимо. Надо собрать все факты, еще не вошедшие в элементарные учебники. Надо нанизывать эти факты с полнейшей добросовестностью, не презирая и не высокомерничая. Также и без лицемерия, ибо за ним скрыт личный страх, иначе – невежество. Никогда нельзя знать, откуда придет полезное зерно или звено завершающее. Физик, биохимик, ботаник, врач или священник, или историк, или философ, или тибетский лама, или брамин-пандит, или раввин-каббалист, или конфуцианец, или старуха-знахарка, или, наконец, спутник, имя которого почему-то забыли спросить, – кто и как принесет? В каждой жизни так много замечательного, светлого, необычного. Только вспомнить. Среди напоминаний вспыхивают лучшие, временно затемненные звезды. Итак, опять, не покидая трудового дня, мы близимся не к запрещениям, но к возможностям, осветляющим жизнь. Именно, не наше дело настаивать, чтобы не перейти в насилие. Ибо насилием ничто не достигнуто. Но, твержу, следует напоминать о радостях возможных. Имена этих радостей духа трудно выразимы на языке плотского мира. Надежда покоя во все времена заставляла людей забывать великое, – заповедует Преподобный Исаак Сирин. Кто не знает, что и птицы приближаются к сети, имея в виду покой. Счастливы те, кто, осознав беспредельность, полюбили труды каждого дня. После святоотеческих заветов вспомним и последнюю книгу проф. Эддингтона «Звезды и Атомы». Говоря о неземных условиях прочих светил, профессор отмечает: «И было бы более правильно сказать, что причина данного явления в том, что оно земное и не относится к звездам». Ведь еще недавно люди пытались приписывать земные условия всем остальным мирам.

Нужна непредубежденность. Горение нужно. Огонь костра сзывает в пустыне путников. Так и зов напоминания стучится и доходит под всеми одеяниями до созревшего сердца. Путевые вехи разнообразны. Неожиданные зовы. Но ведь неустанная зоркость и заботливое внимание будут ключами к затворенным вратам. Невместны отрицания, где заповедано широкое вмещение, честность познания и почитание иерархии Блага. В жизнь науки начинает входить непредубежденность. С трудом, под усмешки, но уже в разных странах освобожденные от страха души устремляются к сужденным синтезам. Может быть, скоро будут возможны съезды этих работников созидания. Уже слагаются центры, где безбоязненно, неосужденно невежеством или завистью, можно обмениваться доверчивыми мыслями. Будем со всею заботливостью бережно собирать эти разносияющие цветы единого сада Культуры, помня: «Не бо врагам тайну повем, ни лобзание дам, яко Иуда». Без холода осуждения, без невежества отрицания откроем двери привета и светлого утверждения каждому зерну Истины.

Мы делаем из огненного восхищения возвышенных духов Hysteria Magna с повышенною температурою. Вишудха – центр гортани – лишь клубок истерический. Огни Святых Терезы, Клары, Радегунды; сердечная теплота Отцов Добротолюбия; Туммо Тибетских высоких лам; или хождение по огню в Индии – обряд, живущий и до сего времени; ведь Агни-Дику – престол Огня, тоже издревле помещался в Индии, где тысяча глав горы Маха Меру, – все это еще в пределах ненормальности повышения температуры. Даже разница веса картофеля до разложения и потеря в весе при сложении отдельных частей его не заставляет подумать об энергиях, которые пока что избегали изучать чистосердечно и добросовестно. Между тем каждый искренний химик сознается, что при любой реакции воздействует какое-то несказуемое условие, может быть, условие личности самого экспериментатора. Присутствие определенного лица воспрепятствовало смерти растений в лаборатории Sir Jagadis Bose. Но так как Sir Bose истинный ученый, то он сейчас же отметил это явление. Мало кто обращает внимание на воздействие природы человеческой на жизнь растений. Мало кто настолько утончен и зорок, чтобы принимать факт так, как он есть, а не так, как ему предписали суеверия, предрассудки, эгоизм и самомнение.

Светоносность (танджаси) Манаса та же действительность, как и светоносные излучения, возникающие особенно при напряжении мысли высокого качества. Художники христианского иконописания так же, как и буддийские мастера, изображали световые излучения с великим знанием. Вглядитесь и сопоставьте эти изображения, и вы найдете наглядное изложение кристаллизации света. Эту действительность ценности мысли, ценности света пора изучать и прилагать в жизни. Пора подумать, что, произнося великое понятие Благодать, мы не впадаем в отвлеченность, но осознаем реальность и благоценность действительности. Наступило время установления ценности находимых лучей и энергий. Предстояли долговременные сознательные опыты над воздействиями и последствиями радия, Х-лучей и всей той мощи, которая незримо напитывает и нагнетает атмосферу планеты. Вез отрицания, в упорном познании, нужно предпринять лабораторный опыт именно многолетних изучений. Там же будет исследоваться и психическая энергия, физиология духа, и мысль, и светоносность, и жизнедатели, и жизнехранители. Огромное целебное и творческое поле, и в самой длительности опытов отразится безбоязненность перед беспредельностью.

Огонь и свет; весь прогресс человечества приходит к этой вездесущей, всепроникающей стихии. Вызванная, она или будет осознана и законно приложена, или опалит неразумие несознательности. И в этом искании слово «Единство» зовет еще раз, и стираются условные наросты Запада и Востока, Севера и Юга, и всех пыльных недоразумений. То же умное делание, та же тонкая боль познающего сердца, то же восхищение духа. И, отбрасывая мелочи наростов, мы усиливаемся тем же Неделимым, Единым и вместе с апостолом повторяем: «Лучше пять слов сказать умом, нежели тьму слов языком». Не оставим действительные ценности в отвлеченности, но будем неотложно применять их без предрассудков. Перенос действительности в абстракцию есть одно из прискорбных преступлений против культуры. Еще до сих пор часто не чувствуют различия между цивилизацией и культурой и тем отсылают ценности последней в облачную недосягаемость. Сколько уже сужденного изгнано, засорено страхом и лицемерием… Но рано или поздно от страха нужно лечиться и освободить ту массу энергии, которую мы тратим на страх, раздражение, ложь и предательство. Скорей научимся запечатлевать фильмом наши излучения – мы увидим истинный паспорт духа. Говорит Агни-Йога: «Оглушая обыденностью, тьма кричит. Тьма не выносит дерзновение света».

Святая Тереза, Св. Франциск, Св. Жан де Ла Круа в экстазе поднимались к потолку келий. Но что ж, скажете, просто нарушение поляризации… к тому же теперь уже вообще неочевидное. Ну, а если и теперь есть свидетели левитаций и изменения веса? Пламенный сослужил Святому Сергию.

От пламенеющей чаши Сергий приобщался. В великом огне прозревались незримые истины. Возвышенное сознание озарилось пламенными языками. Во время молитвы Св. Франциска так сиял монастырь, что путники вставали, думая, не заря ли.

Сияние возгоралось над монастырем, когда молилась Св. Клара. Однажды свет сделался так блистателен, что окрестные крестьяне сбежались, подумав: не пожар ли.

Много преданий, а вот и нехитрый рассказ о Псково-Печорском монастыре:

«Наш монастырь особенный. Отойдите в темную ночь подальше от монастыря да оглянитесь вокруг. Кругом – мрак беспросветный, зги не видать, а над монастырем светло. Сам сколько раз видел.

– Может быть, это от огней монастырских?

– Вот и другие, кто не знает, так говорят. Какие в монастыре огни? Два фонаря керосиновых, да две лампады перед иконами. Вот и все освещение. В городе у нас электричество горит, да и то в темноте не узнаешь, в какой он стороне находится. Нет, это свет особенный».

Так же сбежались на пожар и в Гималаях и так же, вместо пламени уничтожения, нашли сияние духа.

Так же стояли горы, окаймленные синими листами огненного лотоса. Вспыхивал неопаляющий огонь. И пролетали молнии очищения. И не в предании, а теперь, когда знаки так нужны; когда познание опять начинает подходить к явлениям с благостною рукою и глазами открытыми; когда неотложно выступили многие знаки. И стали их замечать на разных материках различные люди. После всех оговорок, после всех извинений, люди стали сознаваться, что не по оплошности глаза, но подлинно видят они самые разнообразные огненные явления. Особое проявление электричества. А что есть электричество – того так и не сказали опять.

При землетрясении в Италии видели все небо в языках пламени. Над Англией видели огненный крест. Суеверие ли только? Или просто кто-то увидал то, что часто не замечали?

Попробуйте проверить внимательность людей и вы ужаснетесь, насколько мы не умеем изощрять нашу подвижность и зоркость. И сама мысль – этот действительный магнит и мощная стрела – не заострена и засорена в пренебрежении. Смейтесь, смейтесь, а все-таки не пытайтесь мыслить четко.

Впрочем, и бокс, и гольф, и крокет, и бейсбол вряд ли требуют силу мысли? Да и скачки, пожалуй, не для мышления. Можно придумать множество занятий, оправдывающих пренебрежение к мысли, но все-таки к творчеству мысленному обратиться придется и потому малые упражнения внимания не будут излишни. Положительно в школах надо устроить особые курсы обострения внимания и мысли. Ведь редко умеют диктовать два письма или писать двумя руками или вести два разговора. Часто совсем не умеют сохранить в представлении четкое изображение предмета и запомнить даже незатейливую обстановку. Для некоторых даже почти все иноземцы – на одно лицо. А ведь маленькая внимательность и четкость мысли дала бы огромные нахождения. Среди гигиены мышления заметим многое такое, что в мещанстве называют феноменами. И еще одна отвлеченность станет реальностью. И еще одна возможность заменит отчаяние отрицания.

Нам не уйти от века огня. И потому лучше оценить и овладеть этим сокровищем. Скепсис хорош в мере разумности, но как сомнение невежества он будет лишь разлагателем. Между тем весь мир сейчас особенно ярко разделился на разрушителей и созидателей. С кем будем?

Наслышаны мы о всяких световых излучениях, но все-таки презрительно слушаем об аурах человеческих и животных. Даже если фотографическая пластинка запечатлевает их, мы скорее намекнем на случайный дефект пластинки, нежели вспомним об общеизвестном издревле законе.

Когда мы вспоминаем о странных экспериментах Келли, мы скорее назовем его шарлатаном, но не подумаем об особом психическом свойстве его природы. Аппарат действовал в его руках, но отказывался действовать в руках других. Почему тогда каждая машина устает в одних руках быстрее, нежели в иных? Каждый опытный инженер замечал это. Почему усталость коня зависит от всадника? И рука сокращает жизнь букета цветов. Ходим вокруг психической энергии. Знаем, что подобно мощной старой Militia crucifera evangelica, собравшейся вокруг символа Креста, так же должны мы собираться вокруг понятия Культуры. Не умаляя, не унижая это великое ведущее начало, но служа ему во всеоружии беспредрассудочного познания.

И сложно и прекрасно наше время, когда в горниле сплавов сияют многоцветные звезды. Опытные старцы заповедуют о дивном в сердце делании. «Должно всегда вращать в пространстве сердца нашего Имя Господа, как молния вращается в пространстве пред тем, как быть дождю. Это хорошо знают имеющие духовную опытность во внутренней брани. Брань эту внутреннюю надлежит вести так-де, как ведут войну обыкновенную».

«Когда же солнцем правды рассеются страстные мечтания, тогда обыкновенно в сердце рождаются световидные и звездовидные помышления».

Или: «У того, кто установился в трезвении (сознании), чистое сердце соделывается мысленным небом со своим солнцем, луною и звездами, бывает вместилищем невместимого Бога по таинственному видению и восторжению ума.

Сядь или лучше встань в несветлом и безмолвном углу в молитвенном положении. Не распускай членов. Сведи ум из головы в сердце. Храни внимание и не принимай на ум никаких мыслей, ни худых, ни добрых. Имей спокойное терпение. Держи умеренное воздержание.

Чтобы успособить этот труд. Св. Отцы указали особое некое делание, назвав его художеством и даже художеством художеств. Естественное художество, как входить внутрь сердца путем дыхания, много способствующее к собранию мыслей.

Дыхание через легкие проводит воздух до сердца. Итак, сядь и, собрав ум свой, вводи его сим путем дыхания внутрь, понудь его вместе с сим вдыхаемым воздухом низойти в самое сердце и держи его там, не давая ему свободы выйти, как бы ему хотелось. Держа же его там, не оставляй его праздным, но дай ему священные слова. Попекись навыкнуть сему внутрь пребывание и блюди, чтобы ум твой нескоро выходил оттуда, ибо вначале он будет очень унывать. Зато, когда навыкнет, ему там будет весело и радостно пребывать, и он сам захочет остаться там. Если ты успеешь войти в сердце тем путем, который я тебе показал, и держись этого делания всегда; оно научит тебя тому, о чем ты и не думал.

Итак, потребно искать наставника, знающего дело. Деятельность – умносердечная молитва совершается так: сядь на стульце в одну пядь вышиною, низведи ум свой из головы в сердце и придержи его там и оттоле взывай умно-сердечно: Господи Иисусе Христе, помилуй мя! – Ведай и то, что все такие приспособительные положения тела предписываются и считаются нужными, пока не стяжется чистая и не парительная в сердце молитва. Когда же Благодатью Господа достигнешь сего, тогда, оставив многие и различные делания, пребудешь паче слова соединенным с единым Господом в чистой и не парительной молитве сердечной, не нуждаясь в тех приспособлениях. Не забудь при этом, что ты, когда по временам будет приходить тебе самоохотная чистая молитва, ни под каким видом не должен разорять ее своими молитвенными правилами… Оставь тогда правила свои и сколько сил есть простирайся прилепиться к Господу, и Он просветит сердце твое в делании духовном.

Даже в глубоком сне молитвенные благоухания будут восходить из сердца без труда: если и умолкнет она во сне, но внутрь тайно всегда священнодействоваться будет не прерываясь.

Ибо только сей посвященный меч, будучи непрестанно вращаем в упраздненном от всякого образа сердце, умеет обращать врагов вспять и посекать, опалять, как огонь солому».

Многотомно можно выписывать из Отцов Церкви и из заветов пустынножителей и подвижников правила их, ими выношенные и примененные в жизни. «Когда сподобится духовных дарований, тогда, непрестанно бывая воздействуем Благодатью, весь соделывается световидным и становится неотклоним от созерцания вещей духовных. Таковый не привязан ни к чему здешнему, но перешел от смерти в живот. Неизреченны и неизъяснимы блистания божественной красоты. Не может изобразить их слово, ни слух вместить. На блистание ли денницы укажешь, на светлость ли луны, на свет ли солнца – все это неуважительно в сравнении со славою оною и больше скудно перед лицом истинного света, чем глубочайшая ночь или мрачнейшая мгла перед чистейшим светом. Так может говорить познавший из опыта, что есть сокровенный сердца человек – свет, который во тьме светит и тьме его не объять».

Не отвлеченные символы, но реальное сознание отображал Макарий Египетский, когда писал: «Те, кто суть сыны света и сыны служения во Св. Духе, те от людей ничему не научатся, ибо они суть богонаученные. Ибо сама Благодать пишет в их сердцах законы Духа. Им не нужно достигать полноты убеждения в писаниях, написанных чернилами, но на скрижалях сердца божественная Благодать пишет законы Духа и небесные тайны. Сердце же начальствует над всеми органами тела. И если Благодать проникла в долины сердца, то она властвует над всеми членами тела и над всеми помышлениями». «Начало тайны врача – знание хода сердца» – заповедует египетский папирус. Тот, кто знает духовное сердце, тот знает и тонкую боль сердца физического, о чем так проникновенно говорит Добротолюбие. Знающий эту тонкую боль познал и огнь любви – не любви воздыхания, но любви действа и подвига. Той любви, которая издревле зовется богочеловеческою, вознося людское чувствование. «Какой мудрец знания не будет владыкою любви?» – заповедует Агни-Йога.

Тонкая боль, жар огня сердечного ведом потрудившимся в накоплениях опыта. Ведом тем, у кого труд осознанный вошел в молитву, а молитва претворилась в неумолчное биение сердца, в ритм жизни. Спросят ли вас, что есть ритм и почему важно назначение его? Значит, вопросивший не знает тонкую боль сердца и не знает пространства и не прислушался к гимну природы. Без собственного напряжения не познает он искр подвига, приближающих его сердце к мере созвучия с Бытием и Любовью. Центр Духа связан с центром организма. Связь эта, веками известная, ни научно, ни философски не разгадана, но вместе с тем совершенно очевидна. Чаша опыта. И этим путем мы опять подойдем к творчеству мыслью – к таинственному, но непреложному «Слово плоть бысть». Таким путем Логос воплощается и в телесное. Тайна эта явлена в каждом человеке, в каждом воплощенном духе. Бог вложил человеку вечность в сердце, – обитель духа нетленна, вечна через все воплощения. И познает она свет, ибо и сама является источником света. Тонкая боль есть шевеление тонкой энергии, а светоносность есть один из первых признаков действия энергий этих. Когда нагнетется свет этот, когда делается видим и нашему глазу, – этот момент всегда остается жданно-нежданным. Завещано держать светильники зажженными, но момент вестника несказуем. Так несказуема и тонкая боль, и завет, что радость есть особая мудрость. Можно вспомнить заветы «Бхагавадгиты» и Агни-Йоги и Каббалы и пророков Библии и огнь Зороастра.

Платоновское солнцеподобие относится к тем же несказуемым, но светоносным понятиям. Встречаются испытавшие, и для них не нужен словарь, но в движении едином, и даже в молчании они взаимно поймут язык всех словесных различий. Потому исповедуйте, испытывайте, ибо не знаете, где лучший час ваш и когда вспыхнет огнь над чашею накоплений. Качество мыслей будет вожатым, а ненасытная устремленность будет крылами света Софии. Ведь сиять, но не сгорать заповедано.

Звучание сердечного центра, подслушанное и Сократом, созвучит ритму блага. Очищение материи Спинозы озонируется теми же волнами света. Световой центр сердца может засиять всеозаряющим пламенем – карбункул легенд Грааля.

Агни-Йога говорит: «В основе всей Вселенной ищите сердце. Творчество сердца напрягается чакрою Чаши. Величайшая мощь лежит в магните сердца. Слово, не содержащее в себе утверждение сердца, – пусто. Жемчужина сердца – тончайшая напряженность. Архат, как пламя, несет в сердце все огни жизни».

Ориген утверждает: «Глазами сердца видим Бытие».

«Для чистых все чисто», – безбоязненно заповедует апостол Павел. Он знал чистоту и действенность сердца, когда оно ведает лишь благо и, как магнит, собирает вокруг себя лишь доброе. Магнитоподобность сердца упоминается часто, хотя научно также еще не познана. Между тем сокровища премудрости и ведения постигаются именно умом сердца, чашею любви и самоотверженного действия. Где сокровище ваше, там и сердце ваше. Светоносность сердца подобна флуоресценции моря, когда движение возжигает зримые бесчисленные световые образования. Так и дуновение творческой любви возжигает светочи сердца. «Да будет свет», – говорится Мыслью Великого.

Внутренний человек хочет только добра и в минуты сердечного сияния он необманно знает, где благо. Из сердечного сияния истекает лишь благо, и свет излучаемый может пресекать все изломы нарощенного невежества. Ибо грех, невежество – братья мрака. Жить в духе – значит сиять и благотворить, и постигать, жить в плоти – значит затемнять и осуждать, и невежествовать и удлинять путь. Но не следует забывать, что удлиняя наш путь, мы затрудняем и путь близких, потому всякий эгоизм, думание о себе, саможаление, гордыня, всякое невежество – есть престол тьмы. Во имя близких мы не должны нарушать ритм волн света. Полезны наблюдения над цветами. Сад света также нуждается в заботе и уходе, и струи чистых мыслей лучшее для него питание. Чем напряженнее свет, тем слабее тьма. Даже светоносное сердце прекрасного ангела могло избрать свободу омрачения вместо свободы служения и сияния. Потому нужно неотложное питание сада света, иначе пятнистые языки тигровых лилий пожрут лилии Благовещения, и предательская белладонна скроет фризии сияния вершин. Надо светиться, надо рождать и усилять свет сердца. Сосияния и созвучия света в свободе познания усиляются взаимно. Безмерна мощь объединенных благом мыслей. Уготован каждому свет, но можем закрыть его сосудом пустым. Сказано: «От падения лепестка розы миры содрогаются, и перо крыла птицы рождает громы на дальних мирах» – какая прекрасная, великая ответственность, и не обернем громы, рожденные легкомыслием, на бытие земли.

Из этой возводящей ответственности истекает светоносное стремление добросовестно, без разочарований, изучать все окружающее. Даже каждый виртуоз нуждается в ежедневных упражнениях. Повторено: «Если ты устал – начни еще. Если ты изнемог – начни еще и еще. И как щит любовь призови».

Теплота любви так же реальна, как тонкая боль сердца. Свет сияния мысли не только ощутим глазом, но и доступен фильме. Неотложно нужно несуеверное изучение, безбоязненное и неэгоистичное. Очевидность родственна плоти, но не духу. Истина – в действительности, но не в патологии очевидности.

Сердце – великий трансмутатор энергий – знает, где содрогание ужаса и где трепет восхищения. Дух отличает пятна ужаса и сияние восторга. Столько лучей и энергий улавливается вниманием ученых; это же внимание должно быть проявлено каждым человеком к ритму и свету, ведущим каждую жизнь. Зачем опалиться и обуглиться, если можно сиять в нетлении? «Бог есть огонь, согревающий сердца», – говорит преподобный Серафим.

«Он знает тайны сердца», – поет псалмопевец в созвучии восхищения. Когда говорим о прекрасном, о тайнах сердца, то прежде всего имеются в виду прекрасные, творящие мысли. Как самые нежные цветы, их нужно растить, нужно поливать непрестанно радостными струями Благодати. Нужно ежедневно учиться четко и благостно мыслить. Нужно научиться мечтам – этим высшим ростками мысли. Дерзнем! Не убоимся мечтать в высоте. С горы – виднее.

С гор – скрижали Завета.

С гор – герои и подвиг.

Мечта светоносна.

Пламенная мечта – порог Благодати.

Огнь и мысль. Пламенны крылья Софии – Премудрости Божией.

Гималаи. 1930 г.

Духовные сокровища

В собирании красот духа, если мы начнем вспоминать события последних лет, нас поразит одно укореняющееся обстоятельство, вызывающее особые соображения. За последние десятилетия мы проводили в далекий путь многих замечательных людей. При этом ценно было почувствовать, какие искренние сожаления об утрате их вызывались в сердцах самых разных людей, на разных материках. Словно бы уходило что-то родное, нужное, слагавшее восходящие основы жизненного строительства. У самых, казалось бы, непричастных людей сверкала слеза – эта чистая жемчужина неэгоистической вибрации. Помним, как провожали уход Льва Толстого, или Пастера, или Вагнера, или Менделеева, и многих таких же ценных творцов для улучшения и очищения человеческого сознания. Вспоминаем и другое ощущение, тоже не менее ценное, а именно: приветствие производившимся опытам и культурным достижениям. Не бездушная хроника отмечала и приветствовала новые завоевания человечества. Они возбуждали горячие оценки и неминуемые осуждения, сопровождавшие эти события вспышкой искр, в свою очередь творящих и возбуждающих внимание.

Так ли оно стоит сейчас? Хроника отмечает открытие, отводя несомненно большее место бирже и спорту. Появление крупных людей встречается недоверчивым сомнением, а уход их сопровождается официальным вставанием и искусственным молчанием, и никогда не знаешь качества мыслей во время этой минуты предписанного молчания.

Что же значит это? Может быть, это знак необыкновенного духовного богатства? Может быть, гиганты мысли, гиганты творчества стали так обычны, что уход их более не может занимать общественного внимания?

Так ли это? Не обозначает ли сказанное как раз обратное? Не значит ли оно пренебрежение к духовным ценностям?

Не значит ли оно увлечение материальными, телесными, преходящими понятиями, при которых, как пыльным облаком, застилается свет и отодвигаются во мглу ценности культуры? Нам не нужно взаимно убеждать друг друга об истинных причинах происходящего очевидного явления. Мы собрались во имя культуры и каждый из нас, конечно, остро чувствует необходимость истинного сплочения вокруг этого руководящего эволюцией понятия. Но если мы в той или иной мере чувствуем вышесказанное, то не есть ли наш долг выявить это и посильно каждому в своей сфере обратить внимание окружающего на небрежение духовными ценностями?

Сказано и повторено на всех скрижалях заветов, что сад духовный нуждается в том же ежедневном орошении, как и сад цветочный. Если мы все еще считаем физические цветы истинным украшением жизни нашей, то кольми паче мы обязаны вспомнить и уделять главенствующее место в окружающей жизни творческим ценностям духа. Будем же неусыпно на вечной страже благостно отмечать появление работников культуры и стремиться всячески облегчать этот трудный путь подвига.

Так же точно будем отмечать и находить место в жизни уходящим героям, помня, что имя их уже не является личным со всеми свойствами ограниченного эго, но оно является достоянием всемирной культуры и должно быть обережено и прочно взращено в наиболее благодатных условиях.

Этим мы будем лишь продолжать их самоотверженный труд и будем растить их творческие посевы, которые так часто, как мы видим, засоряются пылью непонимания и зарастают бурьяном невежества.

Духовных нахождений творческих откровений очень мало. Мы не можем объяснить развитием стандарта жизни небрежение к руководящим светильникам. Пусть на наших улицах уже горят электрические фонари, еще недавно бывшие редкостью. Но на нас надвинулось сокровище новых, еще неиспытанных энергий, и проявление их во всех областях связано с такими же самоотверженными жертвами и трудами, которые должны занимать общественное внимание, ибо в этом внимании мы как бы сотрудничаем с Творцом и в наших благих мысленных посылках мы усиляем возможности нахождения.

Итак, среди занятий наших культурных ассоциаций будем же отводить должное внимание к творениям и нахождениям во всех отраслях искусства и знания. Будем приносить наши искренние мысли в пре успеяние трудов, как вновь приходящих, так и уходящих носителей света. Пусть это будет не сомнительное пожимание плечами. Пусть это будут не холодные некрологи, но мы, как бы почетная стража, будем охранять ростки света. Освобожденные от предрассудков и суеверий, служа победой красоте и всеподымающему знанию, мы приложим во всех размерах и отраслях ревностную мысль утверждения блага, тем способствуя дальнейшим ветвям изучения и улучшения жизни.

Как драгоценно, что наши ассоциации находятся в различных странах. Тем легче всемирно следить за проявлениями творчества и опытов, тем легче взаимно обменяться и обогатить друг друга полезными и ободряющими сведениями, которые иначе, быть может, потонули бы в безбрежных потоках хроник мелкого шрифта. Никто не знает, к чему непременно нужно творцам истинного прогресса приходить изгнанными и уходить с земного плана осужденными!

Как уже повторено: заповедано не обуглиться, но сиять. Обугливающее злопыхание может быть легко контролируемо сознательными усилиями объединенных культурных ассоциаций, искренно направленных к созидательному творящему познанию.

Конечно, наша основная программа действия – обмениваться художественными выявлениями всех отраслей и научными проявлениями, взаимно знакомясь с духовными ценностями всех народов. И потому среди программы художественных и научных выявлений и обмена, которыми мы взаимно обогащаемся, не забудем и благородную работу собирания и установления культурных ценностей, которые так часто могли бы быть пренебрежены в отливах и приливах океана жизни.

Итак, друзья, введем в ближайшую программу нашу этот обмен о созидательных, познавательных подвигах. И будем помнить, что пренебрежение к культурным ценностям есть позорное преступление невежества. Поэтому неустанно и бесстрашно будем взаимно укреплять и освещать путь, приближающий нас к свету.

Гималаи.

1 января 1931 г.

Легенды

Профессор Варшавского Университета Зелинский в своих интересных исследованиях о древних мифах пришел к заключению, что герои этих мифов вовсе не легендарные фигуры, но реально существовавшие деятели. К тому же заключению пришли и многие другие авторы, таким образом опровергая материалистическую тенденцию прошлого столетия, которая пыталась изображать все героическое лишь какими-то отвлеченными мифами. Так, французский ученый Сенар пытался доказать, что Будда никогда не существовал, и не что иное, как солнечный миф, что было сейчас же опровергнуто археологическими находками. Такие же попытки были делаемы, чтобы доказать, что и Христос никогда не существовал, хотя мы имеем свидетельства, очень близкие к Его времени. Кроме того, в Сирии недавно была найдена плита с римскою надписью – эдикт против первых христиан, по времени чрезвычайно близкая к манифестации Христа. В этой борьбе между познающими и отрицающими так ясна граница, разделяющая всю мировую психологию. При этом чрезвычайно поучительно наблюдать, насколько все отрицатели со временем оказываются побежденными; те же, кто защищал героизм, истину, великую реальность, они находят оправдание в самой действительности.

Тот, кто истинно понимал героев и мифы и кто временно считался мечтателем, оказывался величайшим реалистом, тогда как скептик-отрицатель по справедливости занял место «мечтателя», поверившего или клевете, или извращенному источнику. Так медленно, но верно оборачивается колесо эволюции, неся с собою восстановление забытой правды.

Оглянемся и заметим, как быстро и как легко человечество забывает даже недавние события и деятелей. Еще недавно такие лица, как Парацельс или Томас Воган, отмечались в энциклопедиях как обманщики. Но затем некоторые люди, в которых была жива справедливость, дали себе труд ознакомиться с их произведениями и нашли, вместо оглашенных шарлатанов, глубоких ученых, открытия которых принесли человечеству много блага. Вспоминаю, как в детстве мы увлекались книгою Гастона Тиссандье «Мученики Науки». Те, которые погибли жертвами всесожжения, в пытках, на эшафоте, теперь признаны как великие ученые. Но лживый скептицизм продолжает свою подпольную работу и, вместо прежних мучеников, спешит изобрести других, чтобы затем они, в свою очередь, так же были почтены памятниками и народными торжествами.

За последние годы в общественных направлениях замечаются некоторые отдельные действия, которые дают надежду, что вредоносное отрицание как будто уже осознается и, таким образом, будем надеяться, займет заслуженный темный угол.

Люди начинают стремиться к жизнеописаниям. Но и в этом шептуны-скептики не хотят уступить. Пожимая плечами, они скажут вам: «Как вы можете быть уверены относительно истинных побуждений, родивших поступки, отображенные в биографии?» Или: «Как вы можете быть уверены, что не были случайностями те события, которые окрасили жизнеописания ваших героев?» Или: «Можете ли вы утверждать, что биограф был искренен и беспристрастен?»

Допустим, что эти замечания, до известной степени, могут иметь под собою почву. Отдадим некоторую окраску жизнеописания личности самого биографа. Но тем не менее архивы исторических документов доносят до нас все же многие несомненные жизненные вехи действительности. Еще в недавнем прошлом летописи считались как сомнительные документы, не заслуживавшие серьезного внимания. Но археологические и исторические находки и документы, современные летописям, показывают, что они заслуживают гораздо большего почтения, нежели еще недавно поверхностные умы полагали. Конечно, будем надеяться, что человечество теперь не будет терять целые века для верного освещения выдающихся явлений.

Отдавая должное летописям и жизнеописаниям, человечество научится и писать их. Было бы величайшей ошибкой думать, что понятие героев совместно лишь с прошлым. Синтез нашей Эры выкристаллизовывает своих героев. Позволительно надеяться, что костры, тюрьмы и казни более не будут непременными атрибутами этих великих душ!

Устанавливая, что боги древности были героями, запечатленными в памяти народа, мы укрепим себя в сознании, что и в наши дни индивидуальность и личность управляют рулем человечества. Утверждая существование таких индивидуальностей, мы научимся, по примеру предков, в благожелательном позитивном исследовании передать сущность их личности в последующие поколения. Не забудем, что в будущем эти жизнеописания войдут в народные школы как Светочи Прогресса. Потому научим молодежь не только читать биографии, но и уметь писать их или, вернее, различать – что из проявлений их современников войдет в историю.

Читая легенды, молодежь научится мечтать. Это великое качество, ибо оно наполняет сердце лучшими, мощными огнями. Этими огнями сердца молодежь познает, как различать, где истина. Истина не познается расчетами, лишь язык сердца знает, где живет великая Правда, которая, несмотря ни на что, ведет человечество к восхождению. Разве легенды не есть гирлянда лучших цветов? О малом, о незначительном и жалком человечество не слагает легенд. Часто даже в кажущихся отрицательных мифах заключено уважение к потенциалу внутренней мощи. Во всяком случае, каждая легенда содержит нечто необычное. Не ведет ли эта необычность дух человеческий поверх сумерек механического стандарта? Этим машинным стандартом эволюция не строится. Легенда, которая освобождает нас от подавляющих условий каждодневной рутины, обновляет наше мышление, позволяет погрузиться в новые глубины познавания, полные неисчерпаемого молодого задора.

Спросите великого математика, великого физика, великого физиолога, великого астронома, умеет ли он мечтать? Я не упоминаю художников, музыкантов, поэтов, ибо все существо их построено на способности мечтать. Великий ученый, если он действительно велик и не боится недоброжелательных свидетелей, конечно, доверит вам, как прекрасно он умеет возноситься мечтами. Как многие из его открытий в основе своей имеют не только расчет, но именно высокую жизненную мечту.

Да, легенды не отвлеченность, но сама реальность. Поистине, мечты не знаки безграмотности, но отличия утонченных душ. Потому всячески поощрим в молодежи нашей стремления к зовущим и творящим сказаниям, и вместе с молодежью, оставаясь молодыми, почтим мечту как ведущие и возносящие крылья нашего возрождения и усовершенствования.

Устремление, Иерархия, Беспредельность, Красота – только по этим вехам мы движемся несомненно вперед. Существо нашей деятельности мы должны приложить в жизни немедленно. Воздавая должное мечте, мы не сделаемся «мечтателями».

Пусть будет эта мечта Творца. В этой мечте не будет ни одурманивания, ни изменчивости, но будет непреложное Знание, собранное в глубинах нашего духа. И, прежде всего, будем помнить, что слово Культура может значить «КультУр» – Культ Света.

Гималаи.

Февраль, 1931 г.

Вехи культуры

Германскому Обществу имени Рериха в Берлине

Дорогие друзья!

Для меня было огромною радостью получить здесь среди белых вершин Гималаев ваш привет, избрание и приглашение.

В строках вашего обращения я прочел ту сердечность, которая поистине может согревать культурные начинания. Большая радость видеть, что сердца ваши горят при мысли о культуре и действительно мы должны собрать всю нашу твердость духа, чтобы защитить нахождения культуры, так сейчас пренебрегаемые среди водоворота механической жизни. Мы должны найти лучшие формы взаимных дружеских сношений и обмена творческими достижениями. И когда мы будем знать друг друга, в полном доверии установится и настоящая кооперация, которая осветлит жизнь, нарушенную всякими материальными кризисами. Но если мы знаем духовные ценности и сознаем возможные духовные полезные завоевания, то это уже большая ступень к взаимному пониманию. Охранить достоинство творческой личности, помочь росткам, рожденным в трудах, это есть одна из наших ближайших светлых миссий. Для меня всегда будет радостью получить от вас вести и послать вам и статью мою, и доброе слово, которое, я уверен, будет сердечно обсуждено.

Всегда Вагнер оставался моим любимым композитором и Шиллер и Гете занимали почетное место на моем столе, начиная со школьного времени. И я помню, что мои первые сюжеты со школьных лет были «Ундина» и «Лесной Царь». И Дюрер и Холбейн оставались всегда для меня как свидетельство мощных достижений духа. Те же великие традиции искусства мы должны всячески охранять и укоренять в современную жизнь. Иначе, откуда же придет благородство духа? Как же будет расти достоинство человечества? Откуда же снизойдет осознание широкого сотрудничества и взаимное доверие? Все из того же неисчерпаемого источника, светоносного, благословенного творчества. Жизнь преображается подвигами Культуры. Трудны они во времена узкого материализма, но тем не менее мы знаем, что лишь эти подвиги составляют двигательную силу человечества. Свет един, и поистине международны врата к нему и доступны они для всех искренних искателей света. Темнота допущена лишь на время сна. Но поистине не для сна человечество пытается совершенствовать себя уже миллионы лет.

Не трюизм мыслить и взывать о Культуре. Неограниченно в количестве мы должны вкладывать в чашу культуры все лучшие накопления наших сердец. Сказано, что мы сейчас приближаемся к эпохе огня. Какая это чудесная стихия, если мы можем осознать ее и применить благостно. Зажигая светочи духа, разве это не прекрасно сознавать, что и в других странах те же самые светочи сверкают. Это осознание сотрудничества укрепит и воздымет наши устремления. Увидим ли мы этих друзей физическим глазом или почувствуем их в духе сердца нашего, не знаем мы, что более ценно. Главное знать, что чаша Грааля, чаша Культуры неустанно наполняется и в сердечном сотрудничестве наши друзья слагают в нее их лучшие духовные ценности.

И во имя этих ценностей духа шлю вам с белых вершин мой искренний привет и прошу почувствовать, как рад буду встретиться лично, когда придет к этому время.

Гималаи.

Декабрь, 1930 г.

Зов о культуре

Обращение на учредительном собрании Комитета Общества Друзей Культуры. Париж, 5 июля 1930 года

Понятие Культура, по значению самого корня своего, устремляет к самоотверженному изучению, познанию и наслоению всех исканий, возвышающих сознание. Самое огрубелое сердце затруднится отринуть благородную красоту культуры, созданную безбоязненными подвигами духа. Можно расходиться в путях цивилизации, можно спорить о признаках прогресса, но невозможно не учуять понятие Культуры, сокровищницы всего возвышающего, путевого столба истинной эволюции. Каждый живущий и мыслящий понимает также и ответственность свою перед сложением светлого будущего.

В трепете исканий доходим до живого синтеза, чтобы сносить воедино разнообразные накопления и, после вражды невежества, опять оценить терпимость и соизмеримость, сложенную знанием.

Не казалось ли иногда, в буднях смятения и неустройства, что в мелочах подразделений, в серых нагромождениях исчез Свет Единый, ведущий, прощающий и обновляющий?

Но час особого смятения пены высекает гребень волны. Многоразлично начинают собираться сведения о том, что в самых неожиданных углах творятся полезные достижения. Издалека доносится зов, в котором бодро звучит светлое слово «Культура». И работники всех отраслей оборачиваются и улыбаются этому мирному и ответственному призыву. Все созидающее и трудящееся, умеряя голос неверия и осуждения, начинает приближаться взаимно, зная, что достоинство Культуры убережет от оскорбления; зная, что огонь духа, которым живо сердце, поможет достичь сознания ближнего и оправдает все самоотверженное и созидательное.

Безмерно надоело разрушение! По признаку созидания и Культуры начали собираться. В Нью-Йорке, в марте этого года, создалось Общество Друзей Культуры и немедленно к основе начали прирастать в разных странах отделы.

Без особых оповещений начали притекать драгоценные сведения о работе неоглашенной, созидательной, вдохновляющей. Сколько многостороннего опыта накопляется, сколько прилагается незаменимого труда, дающего мировые понимания.

Разнообразны подробности уставов и правил отдельных ветвей общества, примененные к основному занятию и устремлению группы, но от этого нисколько не потрясается основное, всесвязующее понятие.

«Если можем встречаться во имя ценности Культуры, ведь это уже огромное счастье, еще так недавно невозможное. Пусть в своеобразных выражениях, пусть в смятениях духа, но пусть бьется сердце человеческое во имя Культуры, в которой сольются все творческие нахождения. Мыслить по правильному направлению – значит уже двигаться по пути к победе».

Радостна была возможность ответить на обращение учредителей Общества Друзей Культуры 4 апреля так:

Друзья!

Как радостно соединить драгоценное понятие Друг с понятием Культуры. Среди всех, часто необоримых, сложностей современной жизни понятие Культуры высится, как несокрушимая Башня, как тот великий Мост, по которому мы достигнем берег прекрасный.

В разных частях света, в разных состояниях и в разных устремлениях мы находим то же зовущее, обобщающее понятие Культуры. Если нечто должно быть забыто – оно легко может быть забыто во имя Культуры. Если нечто должно быть созидаемо – оно легче всего может быть созидаемо во имя того же понятия света. Этот свет не отвлеченный, но свет реальности, как само Солнце согревает сердце человеческое и от прошедшего обращает нас лишь к будущему.

Изучая основы Культуры, мы видим, что немое ограниченное «нет» было лишь губительным, тогда как светлое, готовое к подвигу и созидательному труду «да» создало целые великие эпохи.

В новых открытиях современности много дано человечеству. Люди полетели, растворяя условные границы. Но с какою же вестью? Люди послали свой голос через безбрежные пространства, но каков этот зов? Мы имеем право совершенствовать Прекрасные открытия лишь во имя Культуры. Мы имеем право облегченно создавать лишь во имя великой будущей Культуры. И нет такого черствого человеческого сердца, которое бы не смягчилось перед понятием Культуры.

Рад принять Ваше избрание, ибо каждый должен принести свою каплю в чашу достижений светлого будущего.

Собирайтесь в культурно-трудовые организации в разных странах и разных частях света в крепком деловом общении. Протягивайте через все океаны и через все горы мужественную руку, знающую радость труда и сотрудничества. Еще раз укрепимся в сознании, что ограниченное «я» уступает перед мощным «мы», и эти «мы» во имя просветительного подвига, во имя оздоровления, укрепления и украшения жизни не остановятся перед просветленным трудом. Если праздник труда не в бездействии, то во время этого будущего праздника позволено будет подняться на гору и оттуда увидеть бесчисленные нити, действенно соединяющие человечество во имя прекрасного Строительства.

Поистине радостно сознание, что объединение именем Культуры из абстракции облеклось в дело и зовом своим напоминает и воодушевляет созидательный труд.

Сколько духовных единений! Сколько рассыпанных по всем материкам научных и художественных начинаний! Сколько рабочих мастерских и инженерных предприятий! Сколько соколиных спортивных ячеек будут объединены и укреплены.

Сколько кооперативных и финансовых дерзаний будут осмыслены тем же благородным созидательным зовом «Культура».

Сколько новых открытий, сколько побед над хаосом стихий, сколько неустанного творчества вспыхивает там, где растет бодрое достоинство Культуры.

Да живет живущее! Общество друзей культуры уже живет и укрепляется неожиданными далекими друзьями. И будет жить, и будет широко творить благо это общество, ибо сроки пришли.

Привет!

Обществу славянской культуры

В какой стране предпочтете жить? – Конечно, в стране Культуры.

Ваши лучшие помыслы чему вы принесете? – Культуре.

Чему вы посвятите ваши просвещенные труды? – Конечно, Культуре.

Чем вы обновите ваше сознание? – Победным светом Культуры.

Не потрясатели ли вы? – В постоянных трудах мы не имеем времени для потрясений. Мы строим. В положительном утверждении и познавании мы стремимся улучшить и украсить жизнь земную.

Так скажут светоносцы культуры на все вопросы со стороны и просто незнающих или в основе невежественных или завидующих о свете. Познающий священные устои культуры оценивает и великий единый Свет. Убеждается в Иерархии Блага, вне которой нет созидательного пути.

Служащий культуре перестает быть мечтателем, но делается воплотителем высочайшей и светлейшей мечты в жизни. Ибо что же может быть светлее и величественнее, как не служение и осознание светлых элементов, под сенью которых создались великие народы. Всячески нужно укрепить сознание, что мысли о культуре не отвлеченность, но созидательное утверждение. Понявший положительные красоты культуры не останется во сне, не останется бездеятельным вне созидания. Нет, этот познавший без промедления внесет свою лепту стройного сознательного труда. Работник культуры поймет истинное сотрудничество, ту живую доброжелательную кооперацию, которою даже малые дела растут. Расширивший свое сознание понятием Культуры поймет и сотрудников своих, ибо не подавлять, но мудро применять будет он сокровища человеческого опыта. И неустрашим будет познавший культуру, ибо взглянувши глазом верхним и добрым он увидит, что страх есть принадлежность тьмы. Вне суеверий и предрассудков служитель культуры понимает, что единственная радость мыслящего человека в непрестанном труде, в творении, ибо все сущее может быть творимо прекрасно. Познающий ценность культуры начинает ценить качество мысли и научается мудро применять эту величайшую творческую мощь. Из обихода светоносца культуры уходит осуждение, клеветнические пересуды и говорение о том, чего не знаешь. Какой это страшный бич невежественности – говорить о том, чего не знаешь. И как многие, казалось бы цивилизованные люди, грешат этим. Носитель культуры ясно почувствует всю разницу между основами духовной культурности и наносною материалистическою цивилизацией.

Оценивая светлые накопления народов, служитель культуры разберется в случайном переходящем и истинно живущем. Понимая великую ответственность Бытия человеческого, светоносец культуры вносит как в мысли свои, так и в деятельность высокое качество работы. Он разумно испытует чудесные силы природы, памятуя, что решительно все существующее может быть целебно приложено во Благо. Во имя этого Блага и Света вы найдете в себе тот драгоценный язык сердца, словарь которого гораздо полнее и прекраснее словарей нашего языка. Какую убедительность вносит с собою язык сердца и как перед его победными заветами распадаются самые мрачные врата лжи и невежественности. Действительно убеждаемся, что ложь глупа и недейственна, ибо в духе никакая ложь не скроется. Мудрость в явном, от которого ни в каком духовном и телесном состоянии мы не откажемся. И не солгать в державе культуры. Нельзя стоять на одной точке; можно лишь идти вперед или отступать. Но знамена истинной культуры не знают отступления. Не знают светоносцы разочарования, ибо магнит света велик.

Великие народы, во имя чье вы собирались, под знаком которых будете изучать их творческие наследия, в истории своих великих передвижений дают нам поучительные примеры. Встретимся и с героизмом, и с самоотречением и с мученичеством за свет и с благородными подвигами созидания. Эти открытия не отяготят изучающих, наоборот, они вдохновят их к такому же неустанному труду. Великие переселения народов не случайность. Не может быть случайностей в мировых постоянных явлениях. Этою особенностью закаляются наиболее живые силы народов. В соприкосновении с новыми соседями расширяется сознание и куются формы новых рас. Потому живая передвигаемость есть один из признаков мудрости.

В глубинах Азии – этой колыбели всех духовных и созидательных движений – в давние времена передвижение рассматривалось как завершение образования. Еще и теперь мы встречаем остатки преданий о том же просвещенном начале. В тех же далеких краях подарок книгою или священными предметами считается высшим признаком благородного духа. Великие переселенцы уносили с собою такие же замечательные заветы и по пути своем создавали великие стили искусства и жизни. Вспомним хотя бы об Аланских наследиях и о прекрасном романском стиле. Вспомним характер монастырей, как в славянских землях, так и азиатских окраин. Без удивления вспомним, что рукоятия мечей Гималайских нагорий и фибулы их находятся как на Кавказе, так и в южнорусских степях, и рассеяны по Европе. На фибулах, на нагрудных пряжках этих встречаем многие изображения, ставшие символами целых народностей. Пусть и на нашей нагрудной фибуле будет написано слово Культура. Теми же общепонятными зовущими знаками. И каждый светоносец культуры пусть помнит о всех светлых наследиях и о высокой ответственности за качество его творческой работы. Не будем думать о роскоши. Культура и Красота – в Знании. Не нужны чрезмерные богатства для того, чтобы обмениваться и взаимно укрепляться языком сердца.

Верю в несокрушимость общих созиданий наших. Во имя Света и Сердца, во имя Красоты и Знания, во имя живых устоев эволюции приветствую вас от белоснежных высот Гималаев.

Гималаи. 1931 г.

На пороге десятилетия

Совету Музея Рериха в Нью-Йорке

С радостью прочел я ваши последние доклады, из которых видно, что, несмотря на всеобщий финансовый кризис, наша деятельность не только не сокращена, но даже широко развивается. Во время неслыханного мирового кризиса мы должны сознательно приготовиться, как встретить его. Углубляясь в корни каждой нашей проблемы, я вспоминаю пионеров Америки с их крытыми повозками. Когда они начинали свою новую жизнь, они, вместо помощи или займов, могли ожидать лишь отравленную стрелу. Тем не менее своим постоянным трудом и расширением деятельности они создали ту блестящую цивилизацию, которую мы свидетельствуем. Работая по культуре в наши трудные дни, мы являемся теми же зачинателями и те же отравленные стрелы ожидают нас из-за угла. Но в наших руках тот же самый творческий труд и то же самое непоколебимое осознание правоты и необходимости нашей работы. Ни один, хотя бы слегка цивилизованный человек, не скажет, изучая нашу деятельность, что она не нужна или вредна. Из этого – одно заключение, а именно – что лишь усиливая и расширяя нашу работу, мы прейдем все отравленные стрелы и все материальные кризисы.

Конечно, мы должны соблюдать жизненную экономию во всех тех подробностях, которые не уменьшат основы и нравственную сторону наших работ. Вопросы цен и всех прочих домашних соображений должны быть решаемы истинно экономно. Как вы понимаете, мы не можем сокращать и умалять основы нашей культурной деятельности. Если мы станем карликами, тогда мы легко будем унесены потоком, который уже сломал мощные плотины. Мы не можем согласиться, что какие-либо отделы неотложной работы должны остаться без работников, – это будет значить, что мы замолчали и закрылись. Но мы должны создать такую деятельность всем работникам, что даже самое близорукое сердце должно поразиться этим творчеством и продуктивностью.

Каждый из наших отделов, следуя программе своей, должен создавать возможности для самосодержания. Конечно, предпринятые начинания для специальных фондов также необходимы. Среди этих начинаний особое место займут сотрудничества масс, вносящих посильные лепты. Не только в одном долларе, но и в четвертаке может быть выражено посильное сотрудничество. Работа творится для общей культуры, для масс и это дает нам право и обращаться к массам. Но мы не должны ни о чем просить, мы должны давать, чтобы это данное по своему внутреннему достоинству значительно превышало размер вносимой лепты.

Другое условие дает нам возможность широкой кооперации. Наши основные расчеты и бюджеты были абсолютно правильны по времени, когда они были сделаны. Не наша вина, что с этого времени общее финансовое положение совершенно изменилось. Как же мы можем противостоять этому потоку общего бедствия? Мы можем пересилить этот бедственный поток еще более мощным потоком труда, находчивости и творчества.

Если мы честно осмотрим факты нашей десятилетней деятельности, ничего не упуская из вида и не умаляя в легкомыслии, мы увидим неповторяемый размах деятельности, который отзвучал и пробудил симпатии более чем в двадцати странах.

Просматривая наши Ежегодники, в которых, по размеру их, далеко не все факты жизни отображены, мы увидим такую сумму деятельности, что даже враги наши не считают ее малою. Все странные легенды о каких-то сверхъестественных силах, изобретенные завистниками, показывают, как щедро они кредитуют нас. Одна из последних легенд утверждает, что мы даже чеканим нашу собственную монету. Да будут наши знаки культуры этими истинными банкнотами. Пусть наш честный лист фактов деятельности растет безгранично, так, что мы могли бы сказать даже самому жестокому притеснителю: «Стыдитесь, неужели вы дерзнете притеснять полезную и быстрорастущую культурную работу, плодами которой ваши же собственные дети облагодетельствованы?»

Я недавно написал вам о мученичествах творчества, науки, культуры; сейчас я не буду говорить о том же несомненном. Сейчас мне хочется подчеркнуть то, что может быть противопоставлено всем гасителям культуры. Истинно, мы можем представить им полный лист нашей положительной деятельности. Будем помнить, что в 1930 году мы понесли такие крупные финансовые потери, но все же победоносно преодолели трудности, так неожиданно вставшие перед всей нацией. Кто же не пострадал в этом году? Но не забудем все многие сотни собраний наших обществ во имя культуры. Вспомним множество концертов и лекций. Не забудем ценных выставок, в которых сотрудничали не только отдельные художники, но и правительства многих стран. Не забудем очевидный рост школы нашей. Вспомним книги нашего книгоиздательства, которые постепенно завоевывают широкое поле. Вспомним трудности при завершении здания нашего. Вспомним все новые иностранные наши общества и образование Европейского Центра в Париже. Вспомним, сколько полезного, ободряющего и строительного мы все же смогли предложить сочленам нашим. Не забудем, что четверть миллиона посетителей пришли к нам за это время. Не пройдем вниманием тысячи сочувствий, выраженных нашему Знамени Мира, которое уже развевается над некоторыми учреждениями. Вспомним новые издания, посвященные нашей Центрально-Азиатской экспедиции. Вспомним основание нашего Гималайского Института Научных Исследований, первый Ежегодник которого сообщает ряд ценных результатов. Вспомним лекции, прочтенные в Америке Ю. Рерихом, директором Гималайского Института. Вспомним посещение Южной Америки директором нашего издательства Францис Грант с культурными целями. Вспомним экспедиции д-ра Кельца, организованные Гималайским Институтом, которые доставили большой научный материал, который высоко оценен Американскими и иностранными музеями и университетами. Вспомним мою декларацию на собрании Французского Общества в Париже о новых сотрудничествах и возможностях. Поистине, каждый из названных фактов может быть развернут в целую книгу. Мы можем утверждать, что эта работа была полезна общей культуре и не будет забыта в истории Америки. Наше основное преимущество в том, что мы не должны ни преувеличивать, ни приукрашать что-либо. Мы можем лишь честно выявить факты, зная в существе нашем, что мы дали все наши возможности на общую пользу прогресса и культуры. И мы не новички более, ибо отмечаем уже десятилетие неустанного труда в Америке. А если вы к тому же приложите сорок лет моей культурной работы и опыта, то, положа руку на сердце, мы можем сказать, что приложили все усилия служить тому, что поистине необходимо культуре человечества.

Множества неизвестных друзей на разных континентах признают нашу деятельность. Часто мы получаем знаки внимания нашей работе оттуда, откуда мы менее всего могли бы ожидать их. Без преувеличения мы можем сказать, что эти незримые друзья наши рассеяны и в пустынях, и за горами, и за морями.

Нас называют энтузиастами. Не забуду, как утверждающе сказала наша Францис Грант на многолюдном собрании: «Да, мы энтузиасты, и ничто не сломит наш энтузиазм». Радостно было слышать эту непоколебимость, ибо только в несломимом порыве подвига можем мы отклонить все отравленные стрелы и продолжать постройку Державы, куда дух будущего человечества будет обращаться за обновлением и наполнением. Истинно, мы энтузиасты; этот энтузиазм основан не на слепом фанатизме, но на чистосердечии, на синтезе знания, укрепленном мудростью веков. Когда мы составляли суровый устав наших Учреждений, мы опять не преувеличивали, говоря, что мы все отдали на служение Культуре. Невежды по злобности своей могут подозревать, что мы что-то скрываем, но мы по справедливости можем гордиться красноречивою действительностью.

Так мы можем встретить новое десятилетие в полном сознании неустанного труда и полезных достижений, несмотря на все трудности. Мы вовсе не мечтатели и не идеалисты в обычном понимании, на оборот, обращаясь к достижениям, мы имеем право рассматривать себя как практических реалистов. Мы не любим туман и бесформенные облака и все, что соединено с туманностью. Мы любим Свет; мы любим осязательность не в смысле низшей материальности, но в значении духа. Мы нуждаемся в средствах для просветительных задач и мы знаем, куда должны быть направлены они для скорейших осязаемых достижений. Помню, помню, что произношу эти слова именно в момент величайшего материального кризиса, но я также знаю, что все кризисы исцеляются лишь духовными ценностями.

Культура есть культ Света, как я уже недавно писал вам. Во имя этого Света, мы имеем право призывать наших знаемых и незнаемых друзей к творческому труду, к славному сотрудничеству, в котором, как в мегафоне, умножаются силы человеческие.

Мы твердо знаем, что во Вселенной ничто не конечно, ибо всюду встречаемся с Великой Беспредельностью. Мы знаем Великую Иерархию Блага, и мы уверены в победе Света! Законы Света несокрушимы.

Гималаи. 1931 г.

Здоровье духа

Вашингтонскому Обществу имени Рериха

...

Многоцветущая милая, всеми любимая, ты, всецарица,

Слушай, блаженная Гигия, матерь для всех, приносящая счастье,

Благодаря лишь тебе прекращаются заболевания смертных.

Благодаря лишь тебе каждый дом процветает в веселии многом

И расцветают науки; царица, Космосом всем обладаешь,

Только тебя лишь одну ненавидит Аид – вечный душегубитель;

Благожеланнейшая, вечно юная, – отдохновение смертным.

Удалено от тебя все, что суетно и бесполезно для смертных,

Ибо единственно ты надо всем управляешь и всем обладаешь.

Но, о, богиня, сойди к посвященным, ты их покровитель бессмертный,

Ты задержи возникающие злодеяния тяжких болезней…

Так гласит при возжигании манны Орфический гимн богини здоровья Гигии. Поистине, божественно понимали древние здоровье. Светлая богиня Гигия является не начальником медицинского управления, но она дает здоровье во всем его понимании, то есть здоровье и тела и духа. Как драгоценно, что мы в обоюдном понимании можем говорить о здоровье духа, без которого здоровье тела будет лишь уродством.

Опять дух наш устремляется и к свету Аполлона, и к солнцеподобному Митре и огню-жизнедателю Зороастру. Не становимся ли мы язычниками, произнося эти понятия? Тот, кто мыслит о свете, неминуемо приходит к единому Свету. В какой бы обстановке мы ни увидели свет, наше сердце все-таки будет знать, что в свете мы найдем жизнедателя.

Ныне день свершения доказательства, проявления слова и пришествия утверждения.

Бог повелевает вам то, что для вас благотворно и заповедует вам то, что вас приблизит к Нему, Владыке всех Учений.

Не сказаны ли эти слова Евангелием, не произнесены ли они в Библии, или, может быть, это слова из книги достоверности Китаб-Эль-Иган? Слова эти направляют к тому же единому свету, для приближения к которому мы собираем наши лучшие испытания и накопления. И как мы назовем эту всесокровищницу самого лучшего, самого духу нашему драгоценного? Мы договоримся вполне честно и откровенно на понятии культуры. Не было ли в древности такой богини: Культура? Не было ли такого Ангела Культуры, служение которого было в открытии Врат прекрасных?

Не святотатственно сближать все, что относится к культуре с самыми высокими понятиями. Иногда падение духа человеческого доходило до таких пропастей, что всякая манифестация Высшего Духовного, Вдохновляющего уже считалась чем-то несовременным, стыдным, несоединимым с понятием современного серьезного человека. Сколько бессмысленных разрушений произошло из этого извращения основ! Мы знаем о Благодати, знаем о психической энергии, знаем о витаминах. Казалось бы, из этого апельсина и лимона, полного витамина, из этого зерна, начавшего бродить, основною субстанцией даже для самого ограниченного мышления уже открывается путь кверху. Именно кверху, ибо нет такого зерна, которое стало бы расти вниз. Даже каждая былинка, каждый листок знает, где свет и тепло, и тянется к нему. И войны, и землетрясения, и болезни, и ужасы смятения духа человеческого достаточно толкают человечество, чтобы поднять голову и искать высших путей. Пусть будут эти пути не в пещерах отшельников. Они могут быть вполне найдены и в жизни.

Башни духа могут быть созидаемы там же, где и высятся башни рукотворные. Если кто-нибудь еще раз будет шептать вам, что напоминание о Культуре излишне, что для Культуры уже сделано достаточно, – смело можете назвать этого шептателя невеждою. К тому же, вероятно, он вообще не будет в состоянии различить между Культурою и цивилизацией. А цивилизация будет для него лишь стандартом пошлости. И вы легко заметите, каким находчивым будет становиться этот шептатель, когда он окажется в милом ему смраде клеветы, пересудов и прочих язв пошлости.

Нет такой меры, которая была бы достаточной для заполнения нужд истинной культуры. Культура так же высока, как Беспредельность. И когда дух человеческий осознает эту Беспредельность, она обязывает его к непрестанному совершенствованию. Так, Беспредельность становится для нас действительностью. Не может никто спрятать голову, подобно страусу, от действительности. Значит, нельзя избегнуть ее и следует сделаться достойным ее сотрудником.

Постигающий значение культуры прежде всего вычеркивает из своего сердца всякое понятие страха, боязнь смерти, боязнь врагов. Если в сердце своем он твердо знает, что он непоколебимо идет к свету, то единственный враг его будет тьма. Но тьма рассеивается от внесения света. Значит, вдохновенное сердце, несущее свет, уже является победителем тьмы.

Культура покоится на красоте и знании. Растет она осознанием благословения Иерархии Света. Значит, к познаванию механическому нужно добавить огонь сердца. В этом будет уже первое отличие культуры от цивилизации.

Для восстановления языка сердца мы и собираемся. Мы сходимся, чтобы вне предрассудков и суеверий, обращаясь к первоисточникам, обмениваться и взаимно укрепляться знаками сердца. Не может человеческое существо, отражающее в себе все сияние Космоса, ограничить себя мерзостью, духовною нищетою, ложью ради тленности сегодняшнего дня. Ранее или позднее психическая энергия восстает мятежом, если ей не дано широкое русло прекрасного восхождения. История человечества дала достаточно примеров мятежа психической энергии. Этот опыт достаточен для того, чтобы напомнить человечеству, насколько оно должно сознательно обратиться к творческой мысли, к светлому строительству, понимая его не как далекую отвлеченность, но как неотложную насущную потребность.

Пусть будут эти качества насущности и неотложности нашим ближайшим стимулом. Ведь мы ответственны за будущее поколение! Как садовник ответственен за порученный ему сад, так же ответственно человечество за данную ему планету. Человечество не имеет права пятнать и темнить, и искривлять сияющее высшее творчество. Кто же из мыслящих дерзнет умалять и туманить высшую творческую мысль?

В наших собраниях мы не будем ссориться, предоставив это темным невеждам. Сказано: первым признаком отсутствия культуры является раздор. Не будем умалять друг друга, ибо из мысли о малом и родится малое. Будем чувствовать себя сердечными сотрудниками украшения жизни и углубления знания. Перед нами необъятное поле работ и каждому даны неограниченные возможности, ибо приближение к свету не ограничено. Уйдет из помыслов всякое соперничество, ибо в Беспредельности достаточно места. Кроме того, вмещение и терпимость являются одними из первых украшений культуры. Будем останавливать всякие зачатки подлых мыслей, ибо ими каждому трудящемуся и некогда заниматься. Собрания будут источником животворного обмена, вдохновения и укрепления, а не тяготою фальшивых безделушек. Обращаясь к первоисточникам, какими прекрасными образцами творчества мы можем вдохновлять друг друга! От Соборов Романского Средневековья до великих заветов Древнего Востока, памятников Египта, Китая, Индии, майя, Персии, Японии. Как это все безгранично и как оно благожелательно и реально! Не забудем и современное творчество, помня, что оно будет условием внешности будущих стилей жизни.

Пусть на наших собраниях дружественно встретятся ученый, и художник, и все строители жизни, ибо в основе своей они те же носители эволюции, те же посвященные мыслетворчеству. Пусть осенит наши собрания и сияние Мадонны и скоропомогающая Сторучица Богоматерь, и многоокая Дуккар, и многорукая Куанин, и Лакшми в своем созидательном Облике.

Мусульмане почитают Мариам – Матерь Христа. Библия дала нам высокотрогательные облики женского подвига. В самых древнейших местах Азии найдены культы Матери Мира. Под этим благостным знаком вспомним то, с чего мы начали сегодня. Вспомним, как вдохновенные эллины славословили Гигию, Все-Матерь. Каждый по-своему объединял здоровье тела с крепостью духа. Во имя этой несокрушимой крепости, во имя неиссякаемых снегов Гималаев, хранящих ценную пыль метеоров – вестников дальних миров, я верю, что вы найдете в себе всю неисчерпаемость бодрости, терпения и доброй воли, чтобы всемерно послужить великой Культуре.

Гималаи. 1931 г.

Благословенная иерархия

Привет Молодым Друзьям

«Здравствуйте, Господин Доктор Лукин!

Вы меня не знаете, но я Вас знаю, только не видел. Тетя говорила, что вы председатель Общества Друзей Музея имени Рериха. Я тоже его друг, он меня тоже не видел. Я, Сережа Витол, и мне семь с половиною лет. И я хочу, чтобы вы сделали общество для детей, только чтоб не болтать, а научиться, как хорошо жить и быть хорошим. Я хотел к вам прийти, но не могу, потому что еду в Литву. Я там живу. Я приеду в марте и приеду к вам, а там сообщу вам большую тайну.

Уважающий Вас Сережа Витол».

Так пишет молодой друг Сережа Витол президенту нашего Латвийского Общества, д-ру Лукину. При этом д-р Лукин со свойственной ему отзывчивостью и добротою замечает, что мы должны быть готовы ответить на такие запросы. Когда вспоминаю множество таких же заявлений от известных, а также неизвестных нам юных друзей, то истинно безотлагательно должны мы исполнять благородное устремление этих искателей улучшения жизни. Обратите особое внимание на слова Сережи Витола: не болтать, но лучше жить. Эта прекрасная формула, о которой мы, взрослые, всегда мечтаем и которая опять и опять растворяется в болтании, клевете и сплетнях.

Как это прекрасно, если наши молодые друзья выкажут твердое стремление к поискам, как лучше жить. Обратите внимание: наш друг говорит не о забаве, не о приятном времяпрепровождении, но об улучшении жизни. Он приходит к этому запросу необходимости улучшения жизни так просто. И в этой простоте есть та действенность, которая может оживить любую бесплодную пустыню. Не зная лично этого молодого друга, я чувствую, что он не удовлетворится играми и нашим опошленным понятием детского сада, в котором часто, вместо позитивного прогноза, внедряются зачатки предрассудков. Наш друг и те другие молодые друзья, которых мы знали, хотят настоящее общество для улучшения жизни. Он хочет серьезную работу, ибо, как уже мне приходилось говорить, младшие особенно бережно стараются выполнить порученную им работу старших. Даже в домохозяйстве младшие глубоко серьезно участвуют в доверенных им поручениях. Вспоминаем, как необыкновенно заботливо пятилетний Олаф накрывал стол, он даже становился на стул, чтобы сверху посмотреть, все ли на своем месте, а семилетний Володя с такою ревностью чистил ружье, ибо ему было доверено вычистить ружье не игрушечное, но самое настоящее; и как Аллен заботился о картинах и разговаривал с ними о самых серьезных вещах, а маленький Жером стремился в своем приготовительном классе ввести начало законной общественности. Можно приводить нескончаемое число примеров истинного и проникновенного сотрудничества молодых друзей. Я не забываю, что картина моя в Музее Канзас-Сити приобретена по подписке школьников и сама картина была выбрана их голосованием, а картина эта была «Владыка» – ожидание прихода Высшего Владыки. Не сказалось ли в этом внутреннее сознание юных друзей об Иерархии? К этому самому ценному понятию в строительстве, которое так часто впоследствии загрязняется и испаряется, в собрании юных друзей был предложен вопрос о проекте города будущего. Один участник собрания заявил, что в его городе не будет тюрем, другой сказал, что его город начнется с постройки госпиталя, третий заявил, что в середине города будет Храм, четвертый имел в виду сады на крышах, еще один проектировал особые крыши для опускания аэропланов. Никто из присутствовавших не думал о столь милых сердцу взрослых водевилях и забавах. При этом заметьте, что участвовавшие вовсе не были худосочными пессимистами, но были крепкими, жизнерадостными и веселыми. Но ни гольф, ни разбитие скул кулаками, ни опошленные пляжи не входили в молодые мечты.

Мне приходилось видеть множества детских рисунков. За малыми, очевидно, навеянными семейными обстоятельствами исключениями, я не помню ни одного карикатурного или пошлого сюжета. Помню, как маленькая Стефани изображает историю Жанны д\'Арк; помню какие-то фантастические города, цветы, животных. Помню о всевозможных коллекциях. Помню сочинения пяти– и шестилетних об экспедициях и о наблюдениях естественно-исторических, об открытии новых земель, звезд и нового солнца. Помню целые книги, составленные во время младших классов школ об орнитологии, о породах деревьев, о минералах. Помню целые художественные поучительные коллекции открытых писем. При этом – назидание для взрослых – не было ни одного пошлого сюжета, которые обильно издаются будто бы по требованию толпы. Вспомним театры, устраиваемые юными друзьями, со всеми приспособлениями, чтобы походить на серьезный театр. Помню, как один юный друг, созвав своих сверстников, предоставил им подаренных ему игрушечных солдат, а сам сидел с книгой, ответив на удивленный вопрос: пусть они занимаются, если их интересует, а я пока почитаю. При постройках примерных флотов далеко не всегда эти многопарусные суда направляются с целями войны, наоборот, часто они везут важные вести, открывают новые земли, перевозят какие-то полезные машины или защищают свой берег.

Когда вы погружаетесь в воспоминание о саморазвитии сознания юных друзей, вы находите нескончаемое множество глубоко радостных фактов и сопоставлений. Если бы искривленные сознания жизни не отемняли развитие этих сознаний, сколько бы истинных возможностей прогресса возникало и сколько бы пошлого и подлого исчезало бы из жизни.

Сколько раз взрослые своим легкомысленным и вздорным отношением к основам жизни, к религии навсегда отвращали справедливо устремленный инстинкт младшего поколения. Иногда при несправедливом обвинении детей матери идут якобы посоветоваться с Богом, и – о, ужас, – этот Бог дает несправедливое решение, или же на глазах у юных церковь превращается в клуб, думая, что молодые глаза не заметят этого. Но зорок молодой глаз, он запечатлевает многое, что впоследствии проходило бы незаметно. Ведь учение первых лет гораздо интенсивнее последующих. Милый Сережа Витол! У вас хорошая тетя, которая дала вам адрес д-ра Лукина!

Милый Сережа и все те, которые различно заявляли о своих сердечных серьезных намерениях, мы будем всячески помогать вашим обществам с целью, как жить лучше. Мы будем считать среди радостей наших, если друзья наши откроют самые светлые врата. Мы будем радоваться вместе с вами, если вы найдете радость творческого труда и осознаете мощь мысли.

Вы говорите о ваших тайнах, но тайна сердца вашего не разрушительна. Она созидательна и благостна. Вы хотите знать о хорошем и намереваетесь идти к этому по кратчайшему прямому пути. Это хорошее и дастся вам, если вы придете к нему, если вы в полной и светлой вере возьмете его. Эта вера, это непреложное знание поведет вас к хорошему, к тому прекрасному, которое завершается единым, всепобеждающим Светом. Получать сведения о ваших обществах, о стремлении к хорошему будет нашим радостным днем.

Так будем увеличивать запас радостей наших. Будем утверждаться в радости творческого труда, в радости сотрудничества, в радости познания, во всех тех радостях, которые приведут нас к великому познанию Культуры.

Гималаи. 1931 г.

Держава культуры

Декларация Комитету Французского Общества и русской секции

Друзья!

В прошлом году я имел радость приветствовать вас и вместе с вами усмотреть ряд счастливых знаков, под которыми протекала наша работа. Прошел год, и в полной справедливости мы можем сказать, что время это не ушло бесцельно. Многие добрые семена были посеяны в нашей совместной работе.

Следуя нашему основному принципу начинать все в малом зерне, мы можем видеть, как потенциальная энергия этого зерна от священного древа Культуры растет; растет даже быстрее, нежели можно было ожидать. В моей декларации в прошлом году я говорил вам: «Каждый Культурный работник может сказать: Мы строим Культуру». Он будет прав, ибо в чем же строительство Культуры, как не в самоотверженном, просвещенном, прекрасном труде? Пусть же будет еще одно отличие вашей культурной работы. Пусть в ней исчезнут все перегородки, условно созданные предрассудками и невежеством. Много усилий на поприще Культуры разрушилось и обезобразилось именно вследствие этих житейских условностей. Священный пламень Культуры не терпит невежественных ограничений. Заметим ли мы животворный светоч в хижине или будет он озарять палаты дворца, он будет нам одинаково ценен, ибо вспыхнул этот светоч от того же всевозносящего света. Пусть это условие ляжет краеугольным камнем наших строений и охранит нас от разодрания когтями невежества.

Кроме клича Культуры, мы имеем уже над собою и Знамя Мира, светлые заветы которого да не иссякнут в сердце человеческом. Мы хотим не только верить этому знамени, мы хотим нести его со всею действенностью просвещенного труда. Сколько прекрасных выявлений дает нам этот стяг Культуры! Каждый творец, каждый работник может нестесненно и непорабощенно найти приложение своему знанию и своим способностям. Мне уже приходилось говорить о Лиге Культуры, о всемирном дне Культуры. Не будет ли одною из наших самых прекрасных задач неотложно устремляться по этому направлению? Неотложно начать работать на этом необъятном поле, где нет стеснения, где не может быть человеконенавистничества и где мелочи злобы и зависти рассеются, как тьма перед светом. Прекрасна может быть задача нашего Комитета не только давать лекции, концерты, выставки во имя Культуры, но и посылать наших представителей, славных вестников добра и знания, по школам, просветительным обществам, по фабрикам, хижинам и тюрьмам, где бы они могли в прекрасных, просвещенных выражениях ознакомлять с высшими ценностями человечества. Поэты, художники, музыканты, ученые по поручению Комитета могут являться желанными гостями на многообразных трапезах духа человеческого. И как легко исполнимо это, даже если опять будет начато в потенциале зерна.

Среди начатого нами фонда Знамени Мира и народного просвещения должно быть одним из первых отчисление во имя этого просветительного и светло-созидательного движения. Говорю о необходимости отчислений из фонда, ибо было бы не просвещенно полагать, что сказанные носители Света имеют свои средства на выполнение этого благого назначения. Поистине, жестоко было бы опять требовать, чтобы кто-то, не имеющий своих средств, должен был тратить последнее на расходы по выявлениям Знания и Красоты. Скажем проще, – конечно, вестники наши должны быть оплачены и в этом нет ничего неприемлемого. Было бы трудно требовать платы от слушателей, ибо слово или звук Света не могут быть куплены. Но всемирный фонд, в который каждый принесет свою добровольную лепту, будет знаком того, что человечество уже созрело нести Знамя Культуры. К тому же мы знаем, что каждая светлая мысль растет в пространстве и существует, поистине существует, такое великое реальное понятие, как высшая справедливость. Значит, если мы устремим все силы духа нашего по этому благостному, творческому направлению, то и материальная оболочка дела, конечно, сложится, чему мы имеем неисчислимые примеры. Но одно необходимо для успеха, нужно послать единую стрелу полного, непоколебимого, несомненного устремления. Если мы неуспешны, значит, где-то дрогнуло сердце, значит, где-то кто-то попятился и не дотянул руку до ключа врат. И тогда нечего винить кого-то, нечего злобствовать, нужно винить самого себя за ничтожность, за безличие, за предательство самого светлого.

Но не нужно предполагать никакую возможность отступления. Мы должны идти так же твердо и дружно, как и начали. Положим в землю зерно нашего решенного желания. Сделайте теперь же, сейчас же, маленькие комитеты, которые составят программы наших зовов о Культуре. Каждый могущий сказать или проявить культурный жест пусть скажет, чем он готов поделиться. Пусть каждый назовет и друзей своих, которые, каждый в своей области, могли бы напомнить о величайших культурных ценностях человечества. Я уже чувствую эти часы взаимного понимания, когда читаются отрывки прекрасных классиков и лучшие современные достижения. Я уже слышу звуки великих торжеств прошлого и победоносного синтеза будущего. Все должно иметь какое-то начало. Прошу принять от меня 3000 франков – за счет фонда Знамени Мира, для гонорара трем лекторам, поэтам или артистам, которые начнут благовестие о том, что так неотложно нужно сердцу человеческому. Вы решите, где лучше выступить. Под нашей ли кровлей или в каком-то соответственном просветительном учреждении. Пусть два выступления принадлежат Франции и одно русской секции. Дружно решите, кому и когда более знаменательно выступить. Этим мы положим начало новой традиции о Культуре, когда Знание будет принесено не только для ознакомления, но для облагораживания сердца, для просветления и объединения духа человеческого.

Уже вышел первый номер Ежегодника, посвященного Знамени Мира. Пора думать и о втором. Не поэты ли, не литераторы ли, не художники ли ударят в этом втором ежегоднике в колокола священные? Ежегодник Знамени Мира, как и журнал, посвященный каталогизации сокровищ человечества, должен входить в ближайшую программу фонда Знамени Мира.

В прошлой моей декларации упоминалось и о будущем нашем доме, доме Культуры в Париже. Будем и эту мысль укреплять в пространстве, так же, как мы укрепляли в течение ряда лет учреждения в Америке, которые сейчас уже имеют отделы более чем в 17 странах. Главное, знать совершенно точно, во имя чего делается и созидается. Положив в основу Знамя Мира и Культуры, со всею красотою и знанием, заключенными в этом понятии, мы можем сердечно обнять друг друга и, посылая наших вестников Света, сказать: «Вы будете победителями!»

Закончу моей поэмой «Улыбка» (1921 года):

Вестник, мой вестник!

Ты стоишь и улыбаешься.

И не знаешь, что ты принес

мне. Ты принес мне дар

исцеленья. Каждая слеза моя

исцелит немощи Мира.

Но, Владыко, откуда мне

взять столько слез и которой

из немощей мира отдать

мне первый поток? Вестник,

мой вестник, ты стоишь и

улыбаешься. Нет ли у тебя

приказа лечить несчастье

улыбкой?

Кейланг. 1931 г.

Николай Рерих Пути благословения

Пути благословения

I

Как пчелы, собираем мы знание и укладываем нашу кладь в причудливые соты. По прошествии года, обремененные вещами, мы пересматриваем наши «сокровища». Но кто успел подсунуть нам столько ненужного? Когда успели мы так затруднить путь свой? Но среди случайного и подлежащего, как печной перегар, уничтожению, всегда высятся вехи, драгоценные нашему духу. Это они ведут человечество через все расы, через все круги достижений. Ступени к храму.

«Истинно, истинно! Красота есть Бог! Искусство есть Бог. Знание есть Бог. Вся слава, все великолепие, все величие есть Бог. Истинно, истинно!» – воскликнул индусский Святой, возвращаясь из состояния Самадхи. И придет новый путь красоты и мудрости. Лучшие сердца уже знают, что красота и мудрость не роскошь, не привилегия, но радость, сужденная всему миру на всех ступенях достижения. Лучшие люди уже понимают, что не твердить только они должны о путях красоты и мудрости, но действенно вносить их в свою и общественную повседневную жизнь. Они знают, что европейский костюм не является признаком культурного человека. Они знают, что в наши дни, во дни смертельной борьбы между механической цивилизацией и грядущей культурой духа, особенно трудны пути красоты и знания, особенно тягостны нападения черной пошлости.

Но они и не скрывают, что борьба тяжела и за ней уже растут крылья освобожденного Духа. Вы знаете, что лучшие красоты природы создались на месте бывших потрясений земли. Вы знаете восторг перед скалами, пропастями, живописными путями старой лавы. Изумляетесь кристаллам и морщинам каменных цветных наслоений. Бесконечную красоту дают конвульсии космоса.

Подумайте, сколько знамений явлено!

Залила кровью мир война. Засухи, ливни нарушали людское устройство. Ушли озера. Обрушилась вершина Монблана. Явил лик голод. Сколько условностей отживающей расы уже развалилось.

И среди развалин людских условностей уже возникает новая жизнь. И даже самые тупые начинают сознавать, что многое, зримое ими, не случайно. Новый мир идет!

Идет среди изумленных и потрясенных взоров. И в новом мире, в его новых храмах сложится новая жизнь, и в ней искусство и знание поддержат престол любви Божества.

Благословенные ведут нас этими путями. Среди чудовищных умственных нагромождений изжитой ветоши видны уже признаки синтеза.

Узнавая будущее значение красоты и мудрости, люди поймут и пути их возникновения.

Сейчас надо мыслить об искусстве. Надо ощутить и утвердить высший проводник Духа Утешителя. Смотрите, в конце прошлого столетия истерлись старые стили. Жизнь наполнилась мертвенными подделками. Творения красоты стояли одиноко.

Обстановка жилищ, вещи обихода, средний уровень картин и ваяния дошел до предела фальшивого безразличия, и тогда немедленно появилась реакция. Но насколько отвратительна была подделка, настолько уже оскорбительна была реакция.

Возненавидели старых. И ненависть породила злобную беспомощность. Брызгая ядовитой слюной разложения, бросились создавать новые теории.

Точно неумелые дрогисты, они распределили искры Божества по склянкам и наклеили этикетки. Итак, на смену спесивому безразличию жизнь наполнилась всякими post\' и ех\' ами. И снова раздробленность дошла до предела. И снова стражи истинного искусства, как Роден, Пюви, Ван-Гог, Гоген, Сезанн, остались одинокими, а вокруг них шла суматоха распятия красоты. Какой сюжет для старого Брейгеля или Босха. То они были порабощены сюжетом, то они искали лишь форму, то они искали лишь краски. Они самовольно и глупо разделили искусство на высшее, декоративное, прикладное, коммерческое. Они извратили понятие реальности. Они разрубили единое дерево. Они изогнули все, за что могли схватиться судорожные их руки. «Бедные они», – как сказал о них один большой художник.

Они забыли то, что звучит в каждом атоме звездного неба, перед чем их слепые теории кажутся жалкими заплатами. Они забыли о гармонии. Они не хотели знать, что близится время гармонизации центров. Они забыли, что таинственная прелесть искусства, его убедительность – кроются в путях его возникновения. Откуда придет, на том языке и говорить будет. В таинственных обобщающих путях искусства есть тот международный язык, который свяжет все человечество.

Это не общее место. Не трюизм. Это надо подчеркнуть и выявить всеми силами духа, ибо люди забыли совершенно простой путь света и творчества.

Язык людской, яркий и мощный в осуждении, стал дряблым и бледным при хвале и утверждении.

Но не примите сказанное за отрицание. Мы отрицаний не терпим. Ведь все «новаторы» пытались сломить пошлость. И тем даже не удачная попытка должна быть оправдана. Все борцы против пошлости – в одном стане. Конечно, чем шире форма – тем вместительнее она. Не обойти великий закон вмещения.

И руководители жизни творят неусыпно. И можно радоваться ужасающим пределам нашего хаоса. Так из-под пены бури снова возносится омытый, сверкающий утес; уже близится творчество созидания и обобщения. И мы знаем не предсказания. Мы уже видим светлые признаки. Одинокие люди, разделенные горами и океанами, начинают мыслить о соединении элементов, о творческой гармонии. И мысли единства пролетают над миром. Молодежь уже пишет на своем трудовом щите:

«Cor Ardens» recognizes art as the universal medium of expression and evidence of life. It realises the phenomenon that ideals in art manifest themselves simultaneously in all parts of the world and therefore acknowledges the creative impulse irrespective of heritage. Art should be created with honest mind and from genuine necessity. Cor Ardens is a concrete move to bring together, at least in spirit sympathetic isolated individuals.

We must walk the rising road of grandeur enthusiasm and achievement with all the power of our spirit.

Разве в этих словах не звучит победа духа? Разве хаос не открыл врата единения? Разве разъединенные физически души не начинают понимать друг друга на языке высшего благословения?

Друзья невидимые! Знаю вас. Знаю, как нечеловечески трудно вам превозмочь все условности жизни и не погасить ваш светоч. Знаю, как болезненно для вас идти под презрением тех, кто построил свою жизнь на темных понятиях денег. Знаю вас – одинокие – перед огнем, который кажется вам одиноким. Мои молодые друзья! Всегда молодые. Разве не видите, что около того же вашего огня сидят многие? И не одиноки сидящие у одного огня. И если рука ваша еще не ощутила пожатия, то дух ваш уже принял поцелуй брата.

Какие гигантские массы сдвинуты братскими усилиями. И каждое напряжение в направлении красоты и знания сияет сознанием, что единый луч духа ведет нас – тот луч, перед которым вспыхивает экстаз духа, а тело трепещет в предчувствии.

Не дрожи, не бейся так, бедное сердце! Еще раз, опять после долгого срока, ты научишься владеть мощью, которая так близка. Купель Красоты!

Велико значение искусства для будущей жизни! Новый мир идет!

«Оставьте все предрассудки – мыслите свободно», – так Благословенный сказал.

II

Я знаю тебя, гомункулус. Это ты подсунул нам в дороге столько ненужных вещей. Это ты советовал нам не доверять всему молодому и «неопытному». Это ты подставил внешние факты вместо фактов духа и сущности. Это ты позолотил рамы на картинах. Ты проник в советы и лиги и прикрыл стремление к совершенству обязанностью могильщиков. Ты очень трудишься. И в твоей незримой империи растет славное человеконенавистничество.

Но как бы мал ты ни был, уже рассмотрели тебя. И узнали твои привычки. Ты боишься талисмана любви. И любовь подсекает твои создания. Любовь творческого совершенства. Ты мечтаешь засыпать ее старыми вещами. Ты думаешь, что пламя любви потухнет? Но ты забыл таинственное качество пламени. Оно зажжет любое количество светочей и не уменьшится.

Где же тебе бороться! И если бы ты даже проник во все лиги наций, то ведь за нациями стоит человечество. И здесь трудолюбивый гомункулус не достигнет успеха. Ибо человечество все-таки, хотя и медленно, идет к гармонии.

Не кажется ли вам странным, друзья, что даже в наши дни, в дни наибольшей суматохи и страха, все-таки могут быть действенно выявляемы такие еще далекие понятия, как любовь, благо, совершенство, то есть все спутники гармонии? Гармонию часто не понимают. Смешивают с унисоном. Не понимают. Так же, как не понимали Нирвану. Но гармония не есть отвлеченное песнопение. Гармония, гармонизация центров есть выявление деятельности во всей ее мощи, во всей ее ясности и убедительности. Познавая, чего мы хотим, мы слагаем все наши центры в одно напряжение и даже преодолеваем все установления рока. Но дух-то наш знает лучше всего, где правда. И каждый наш поступок оценен духом воистину.

И вот этот дух также знает, что любовь и совершенство будут применены в жизни, в простоте и ясности творчества. Если простота выражения, ясность желания будут соответствовать неизмеримости величия Космоса – то это путь истинный.

И этот Космос, не тот недосягаемый Космос, перед которым только морщат лоб профессора, но тот великий и простой, входящий во всю нашу жизнь, творящий горы, зажигающий миры – звезды на всех неисчисленных планах.

Простота – непременное качество гармонии. Творчество будущего будет осенено простотой. Конечно, вы не смешаете простоту с примитивизмом, с нарочитостью.

Здесь разница так же велика, как между искусством и штампом. И часто в золотых рамах висит коммерческий штамп, а в плакате под вихрем и снегом треплется истинное искусство.

Но дух-то, хотя бы в молчании, знает, где штамп, где пошлость и где радость и творчество.

Молчаливо спрашивайте дух ваш, внося каждый предмет в дом ваш. Произнося заклинания против гомункулуса, обдумайте, зачем и как пришли вы к мысли приобщить к вашему очагу нового гостя.

Ведь эти молчаливые гости могут быть истинными друзьями, но могут стать и врагами вашего дома.

В осознании предметов лежит гармония их. И опять дух ваш знает врага и друга.

Знаем непреложные исцеления музыкой и красками. Вспомним мощь пения. Вспомним высокие подъемы в храмах, в музеях. Дом Божий! Дом Великой Тайны! И таинство Духа имеет подножием лишь красоту.

Конечно, вы любите искусство. И вы хотите о многом расспросить меня. Вы хотите знать, что лучше для гармонии дома: картины или стенопись. Лучше ли закрепить обстановку в неподвижности. Или жизненнее – идея Китая и Японии, где каждый день на стене комнаты помещается одна картина?

Наверно, вы хотите спросить, правильна ли идея наших современных выставок, где за обличием храма искусства притаился ларек торговца?

Учитель изгонял торгашей из храма. Учитель знал, конечно, что в нашей жизни без торгашей еще нельзя. Но Он их изгонял именно из храма.

Так и в деле искусства. Конечно, торговля должна остаться. Но она должна быть вынесена из храма. Пусть будет честный праздник; пусть будет честная лавка. Но лавка во храме и личина храма в лавке вносят внутренний разврат среди творящих и цинизм среди посещающих. Благоуханье храма скует жест даже отъявленного циника, и гомункулусу приходится бежать.

Правда, гомункулус, вам все-таки придется уйти из жизни. Бессчетные молодые сердца просят вас уйти.

Очистив принцип обмена искусства, возможно ввести его в дом. Внести как бы свечу, зажженную во храме. И мысль стенописи, и ценная смена впечатлений Востока – все найдет свое место. Ибо правда бесконечна. И каждый отдельный случай утверждения искусства устанавливается сознанием духа. Кондуктор думает, что люди лишь ездят. В представлении сапожника люди лишь ходят. В представлении современного человека люди только терзаются. В знании Благословенного люди должны радоваться.

Правда, именно сейчас, радость об искусстве звучит странно. Много говорят об искусстве и так мало вносят искусство в свою жизнь. И всегда находят превосходные отговорки и оправдания. Всегда виноваты самые убедительные обстоятельства. Все виновато, но лишь не виноват «цивилизованный человек», ходящий смотреть на бой быков или на уличную драку, обставленную правилами «бокса».

Здесь открыты и сердца, и кошельки.

Но расспросите этих людей, много ли они сделали для искусства? И много ли они внесли искусства в свою жизнь? Они будут удивлены, и окажется, что пещерный человек каменного века имеет все преимущества перед этими завоевателями земли. В наши дни и об этом приходится говорить. Как же не говорить, когда именно сейчас некоторые правительства пытаются обложить свободное искусство особыми налогами. И тем еще больше затруднить тернистый путь красоты. Здесь опять работа гомункулуса!

И в то же время лишь около десятой части населения вносит искусство в свою жизнь и что-то знает об искусстве. Двадцать процентов только говорят об искусстве и не применяют его. А семьдесят процентов вообще не знают или, лучше, не помнят уже, что такое искусство…

Но лучше, хотя бы механически, твердить: «благо, благо, благо», нежели, хотя бы с усмешкой, повторять: «зло, зло, зло». Этот относительный принцип уже усвоен многими. Так вот этим путем будем хотя бы один раз в неделю спрашивать себя, что мы за семь дней сделали для искусства?

Пусть и политики, и конгрессисты, и многие клерки и банкиры, и «деловые люди», и все гордые своей часто сизифовой работой, пусть тоже усвоят себе эту нетрудную привычку. Там, где нельзя идти путем радости сознания, там пусть протянется мостовая указанной дороги. Но усилия нужны. Иначе наши дни грозят особым бедствием для достижений искусства. Искусство должно цвести, и музыка духовного призыва должна звучать вне состояния биржи и вне заседаний Лиги Наций. И еще одно тоже «необщее место». Со стыдом вспомним о том, о чем поистине необходимо вспомнить, и признаемся. В воспитании ребенка все еще забыто развитие творчества. Сперва стараются внушить ребенку массу условных понятий. Сперва ему преподают полный курс страха. Затем ребенка ознакомят со всеми домашними ссорами. Потом ему покажут фильмы, где зло так изобретательно и блестяще, а добро так бездарно и тускло. Потом покажут детям все пошлые заголовки ежедневной прессы. Потом ребенка окунут в так называемый спорт, чтобы молодая голова привыкла ощущать удары по лицу и привыкла думать об ударах физических и о разбитых членах. Итак, сперва займут все время юноши, дадут ему наиболее пошлые и извращенные формулы. А потом он, засоренный и заржавленный, может начинать творить.

Это одно из самых глубоких преступлений.

К любой машине люди бережливее относятся, нежели к ребенку. Еще бы, за машину заплачены «всесильные» деньги. Ее нельзя запылить или залить грязью. А за детей деньги не платят. Но если машина портится от пыли и грязи, то как же разрушительно действует грязь духовная на нежный молодой аппарат. В смертельной тоске ищет света маленькая голова. Смертельно болезненно чувствует всю оскорбительность. Болеет, затихает и часто поникает навеки. И творческий аппарат замирает, и отпадают все провода. Мы часто восхищаемся неожиданностью детского рисунка или мелодией детской песни, или мудростью суждения детского. Там, где еще открыто, – там всегда прекрасно бывает. Но потом мы замечаем, как ребенок перестает петь, перестает рисовать, и суждения его уже напоминают так называемые нарочно для детей сделанные книги. Значит, зараза пошлости уже проникла, и все симптомы этой ужасной болезни уже появились. Появилась скука, появилась условная улыбка, появилось преклонение перед противным, наконец, появился страх одиночества. Значит, что-то близкое, руководящее, всегда присущее – отошло, отодвинулось.

Не изгоняйте детей из храма. Ведь самые трудные вещи всегда так просты.

Откройте в школах пути к творчеству, к великому искусству. Замените пошлость и уныние – радостью и прозрением. Развивайте инстинкт творчества с самых малых лет ребенка. Уберегите от гримасы жизни. И дайте ему счастливую, смелую жизнь, полную деятельности и светлых достижений.

Бичи человечества – пошлость, одиночество и тягость жизнью минуют молодую душу творящего.

Откройте пути благословения.

III

Как же вносить искусство в жизнь? Где же эти благословенные пути? Может быть, они недоступно трудны? Или требуют неисчислимых средств? Или только гиганты духа дерзают на эти пути?

Все уверения будут неубедительны. На эти сомнения можно ответить лишь страницей подлинной жизни.

Расскажу вам, друзья, о тех собирателях, которые сохраняли цветы искусства не для роста капитала, не для имени своего, а именно из любви, выросшей свободным сознанием.

Возьму четыре портрета моих друзей. Все они уже ушли от нас. Из них только один был богат средствами, а трое были богаты лишь своим светлым духом.

Богатый собиратель был московский коммерсант Третьяков. Ничто в семье не располагало его к искусству. Старый купеческий род скорее подозрительно смотрел на непонятное ему влечение. Но неожиданно молодого Третьякова потянуло к новому пути. И ощупью, руководясь личным чутьем, он начал собирать картины русской школы. Шел он одиноко, лишь иногда выслушивал совет знакомого художника. И не случайно начала складываться теперь знаменитая Третьяковская галерея в Москве. Подлинным чутьем любителя Третьяков понял, что правительство обычно пополняет свои музеи чаще всего официальными произведениями, минуя лучшие вещи художников. И этот казенный лик музея не может отразить течение школы нации. Так было всегда. Так, боюсь, еще будет.

Искусство всегда цвело личным, горячим порывом. Он поймет, и найдет, и сохранит, и даст всему народу. И вот купец Третьяков понял государственную задачу искусства. И нашел свежие художественные силы и облегчил путь их. И окружив чистым восторгом, сохранил их творения. Но свою радость он сделал народной радостью, и при жизни еще отдал городу Москве все свое замечательное собрание. И немалую задачу он себе поставил. Не просто собрал воедино массу ценных творений, а отразил в своем собрании всю русскую школу. Все новое, яркое, значительное было усмотрено Третьяковым. Этот молчаливый седой человек, в большой шубе, неутомимо посещал все выставки, и ничто не останавливало его, если он считал произведение значительным. К начинающему молодому художнику он поднимался по крутой лестнице в студию. Он был первым – при окончании картины. Он был первым – при открытии выставки. И за то он первый имел лучшие, характерные вещи.

Случилось так, что награда высших художественных учреждений считалась ничем сравнительно с приобретением Третьякова. И судьба начинающего работника решалась не Академией, но именно этим молчаливым искренним человеком. Когда не хватило стен дома, Третьяков построил еще здание рядом. Если это было нужно, то оно должно было быть сделано. И искусство не должно было терпеть ущерба.

Конечно, кто-то может сказать, что с большими средствами Третьякова было возможно собирательство в таком огромном масштабе. Он мог избирать лучшее и мог получить столько, чтобы представить у себя всю русскую школу. Правда, средства дали этот масштаб, но качество собирания, любовь к делу и живое творчество в самом выборе вещей и людей – все это шло не от количества средств, а от бездонного богатства духа.

Так один человек, сильный духом, сделал бесконечно важное государственное дело. И теперь, если бы правительство пожелало повторить Третьяковскую галерею, оно было бы бессильно, ибо порыв духа создал неповторяемую комбинацию красоты.

Это – пример идейного созидания в пределах государственных. Теперь другой духовный лик. Та же сила духовного устремления при всей полноте борьбы со средствами.

Известный поэт, и культурный деятель, и гофмейстер двора императора граф Голенищев-Кутузов. В этом случае традиции рода способствовали развитию устремлений к искусству. Были большие исторические познания; был особый глубокий поэтический дар.

Собрание состояло из картин старинных голландской, нидерландской и итальянской школы. Основное отличие собрания – не погоня за условным именем, но правда выявления чудных творений. Собиратель понимал, что имена Рембрандта, Рубенса, Вана Дейка являются именами чисто собирательными (коллективными). Что только низший тип коллекционера гонится в темноте за пустым для него звуком. Но лучшее знание искусства открывает нам бесчисленное количество художников, поглощенных так называемыми крупными именами. И задача культурного собирателя разобраться в этих забытых именах во имя правды. Если на признанной отличной картине Рембрандта найдется подпись Карела Фабрициуса, его ученика, – разве превосходная картина станет от этого хуже? Или мог ли Ван Дейк писать две тысячи портретов в год? Конечно, нет, но у него было до двухсот учеников. Я знаю, как огорчен был бы граф, узнав, что одна из его любимых картин, принадлежащая неизвестному нидерландцу Haselaer\'у, висит сейчас в Metropolitan Museum в Нью-Йорке под именем Иоахима Патинира.

Во имя правды граф Голенищев-Кутузов раскрывал истинные имена и насколько мог исправлял грехи своекорыстной человеческой истории. И какой любовью, интимностью дышало его изысканное собрание. При этом каждая картина была добыта с трудом, с лишением. Каждый новый член собрания возбуждал неодобрение многих родственников, жалевших трату денег. А средства были так скудны. Небольшого придворного жалованья не хватало на жизнь. И уходил отсюда этот собиратель, окруженный своими истинными друзьями – картинами. И завещал, чтобы его собрание разошлось и дало новую радость новым ищущим душам.

У всех вещей есть своя аура. Чуткий дух подбирает в окружающих предметах близкую ауру. Каким хорошим светом светилось собрание Голенищева-Кутузова.

Этот тип утонченного собирателя, который, работая и радуясь новой красоте и правде, посылает ее вновь служить облагорожению духа человеческого.

Теперь тип молодого собирателя. Собиратель по инстинкту еще со школьной скамьи. У мальчика, вместо свойственных возрасту радостей, растет стремление к художественным произведениям. Он с малых лет, не имея личных художественных способностей, отличается образованием и развитым вкусом. Его привлекает все прекрасное. Дух его стремится восходить. Он, наверно, когда-то был художником.

Какая радость была проводить время с молодым Слепцовым. Еще со скамьи Лицея он начал собирать картины. Не хаотичная, не случайная покупка это была. Он знал, что делать. И все деньги, данные юноше матерью на удовольствия, шли на благородное влечение. И если иногда был недостаток в деньгах, то энтузиазм общей задачи никогда не страдал от этого.

А общая задача была красива. Юноша полюбил определенных, очень тонко избранных художников и решил каждого из них представить во всех периодах деятельности. Сохранить и передать потомству полный лик творческой человеческой жизни. В будущем юноше грезилось: каждому художнику будет предоставлена отдельная комната, и вся обстановка комнаты будет отвечать характеру данного творчества. И мебель, и обработка стен, потолка, характер освещения и покрытия пола. Из этого можете заключить, какая тонкость восприятия была заложена в молодом духе и какая проникновенная любовь и забота окружала каждого представленного художника. В этих особых комнатах иногда должно было раздаваться избранное пение и музыка. Или должны были быть читаемы соответственные произведения. Словом, должна была быть осуществлена мечта о единстве искусства, о гармонии.

Радостно было слушать, как избиралось новое произведение для собрания. Какие тонкие и правдивые соображения высказывались, чтобы выделить и найти новую достойную черту в творчестве художника. И вы видели в употреблении искусства не прихоть, но реальную культурную потребность. И эта тонкость культуры заражала окружающих. И мысль, и разговор очищались светлым восхождением духа.

Слепцов мечтал передать свое собрание народу. Не заботясь об имени своем. Но слишком рано ушел он от нас. И ушел он необыкновенно. Он уехал верхом и не вернулся. Перешел неожиданно, среди природы, прислушиваясь к гармонии Космоса. Завидный переход – переход к новой прекрасной работе. Это тип чуткой души с заложенными ощущениями будущей гармонии и единства.

Теперь еще один трогательный тип собирателя.

Очень бедный армейский офицер, служащий в отдаленной провинции, рвется всей душой к искусству. Лишая себя во многом, полковник Крачковский, всегда деятельный, горящий энтузиазмом, всегда приветливый, стремится собрать коллекцию образцов русской живописи. Конечно, он не может собрать крупных вещей. Он собирает небольшие размерами картины, эскизы, этюды, рисунки. Но по внутренней ценности его собрание становится очень значительным. Он стремится к лучшим художникам: он понимает, что часто эскиз ценнее самой картины. Он стремится выявить лик художника в чертах наиболее типичных. Это не покупатель дешевых картин – это истинный собиратель. При этом сам он часто нуждается в десяти рублях, и для него величайший вопрос заплатить десятью рублями больше или меньше. И он просит художника отдать вещь и настойчиво убеждает уступить.

И слово его действовало, и ему отдавали эскизы. И он радовался светлой радостью ребенка, и писал восторженные письма о новом сокровище. Как любил он искусство и каким высоким значением окружал он понятие истинного творчества. В завещании он оставил все свое собрание в общественное пользование. Но мало того, он завещал продать все его скромное имущество, все его обиходные вещи и на вырученную сумму приобрести еще художественных предметов и приобщить их к собранию.

Это тип внешне незаметного, но глубоко значительного работника в пользу будущей культуры. Его пример останавливал внимание многих. И если бы вы читали его письма, писанные с поля сражений! Полковник Крачковский ушел от нас во время последней войны (Имеется в виду Первая мировая война. – Прим. ред.). Чистая душа!

Я мог бы показать еще много ликов, полных благородных исканий в разных областях искусства. Но и эти четыре лика уже устанавливают уровень культурных стремлений, так нужный человечеству.

Так бывает не в мечтаниях, но в жизни. Бывает искренне и действенно.

И улыбка радости сопровождает такие светлые задачи. До чего близки искания искусства достижениям духа.

Пора понять и запомнить и применить к жизни эти чудесные проводники.

И когда искусство войдет действенно и неудержимо, и просто во все духовные, общественные проявления, тогда оно будет внесено и во всю современную жизнь.

И по этим каналам приблизятся ко всякому человеческому сердцу истинные пути благословения.

IV

«Скажи, кто твои враги, и я скажу, кто ты есть».

Друзья, любите ли вы врагов ваших?

Умейте «гордиться» не только друзьями, но и врагами. Напрасно вы не любите врагов ваших. Вы должны их любить. Они такие старательные существа. Они так трудятся для вас. Они знают о вас больше, чем вы сами знаете. В старательстве своем они вам приписывают такие тонкие выдумки. В их представлении вы делаетесь и всемогущим и вездесущим. И часто враги помогают вам – вашим лучшим идеям. И удары врагов так часто дают новых, невидимых друзей ваших. Окончив свои «дела», осмелевшие враги сядут в советы и митинги и будут без вас решать о вас. Но творчество жизни обернет все их решения. Как Мими у Вагнера, милые враги не будут знать, что именно они говорят. Потом они придут с разъяснениями, но все-таки врагами останутся. Пока не почувствуют удара искры – стрелы. Тогда, обедневшие, они делаются и осторожными и зрячими. И бывает все, как должно быть… Враги часто сердятся. А кто гневается, тот уже бессилен и неопасен. Истощив крик свой, они стараются замолчать вас, но как приятна работа в молчании. И криком и молчанием они полезны вам. Ах, милые враги, если бы вы иногда посмотрели, какой малюсенький человечек натравливает вас. Даже самые грубые сердца были бы сконфужены таким руководителем и союзником. Я уже не говорю обо всем том, когда явные враги заставили вас осмотреться, проверить ваше знание и двинуться с новым упорством.

Да будут благословенны враги!

Но почему вы занимаетесь врагами? Разве мало вам всех друзей ваших? – спрашиваете вы. Конечно, я говорю не для себя и, может быть, не для вас. Но говорю я для младшего поколения. Оно часто не знает, как поступить с первыми врагами и вместо простого перехода через реку – нагромождает утесы, теряя драгоценное творческое время. А ведь каждую минуту кто-то может быть научен и обрадован. Обрадован не деньгами, но радостью познания новых далей. Ведь если б весь мир возрадовался хотя бы на одну минуту, то все иерихонские стены тьмы пали бы немедленно. Но до радости мира еще далеко. Часто мы так твердо заучили что-нибудь, что если бы это было вовсе не так на самом деле, мы все равно будем настаивать на своем; вместо третьего глаза отказываемся от двух обычных.

Попробуйте на лесной дороге, опередив спутника, незаметно скрыться в чащу и пропустить его вперед. Потом вы можете окликать его сзади, а он будет ускорять ход и будет слышать зов впереди. Ибо мозг его знает, что вы должны быть впереди.

Отчего люди не видят синюю лошадь или зеленое лицо? Потому что вопреки очевидности их связанный мозг знает то, чего нет на самом деле.

Сколько споров о жизни, о религии, о знании, о красоте породили связанные мозги. Связанные оковами школ-тюрем. Вот и ваши враги так многое знают непреложно, что они даже помогут будущей культуре. Помогут для себя неожиданно. Они ведь решили задавить вас своими «великолепными» материальными достижениями и вещами. Они водрузили стандарт свой оконченной жизни, оконченной расы. В гордости сознания законченности они обрезали все «ненужные» провода. Что значит «бедный дух» перед мощью складов, набитых хотя бы гнилой мануфактурой?

Враги уже готовы торжествовать и петь гимны своего отрицания. Но происходит «глупая» вещь. Кто-то не хочет взять их товары. Время портит их заготовки. А по видимости, они не могут даже рядом лежать с изделиями древних эпох. И из-за груды хлама победоносно и неоспоримо покажутся лишь творения Духа. Взглянем на музеи нашей планеты хотя бы через одну тысячу лет. Что именно найдут потомки от наших дней – они, которые уже будут давно знать и атомическую энергию и мощь гармонии? Книги, газеты, бумаги, ткани стали уже пылью. Цемент и железо уже давно превратились в труху. Все краски стали желтыми и серыми. Многие изваяния развалились. Остатки кладбищ стали местами убожества. И рядом с этим печальным ликом еще останутся монолиты древних эпох, уже не однажды знающие, что такое тысячелетие.

Много изделий врагов ваших унесет время. Правда, в битве очищения погибнут и некоторые друзья. Но те, которые поймут, что есть гармония, те сохранятся. Ибо они знают, что гармония заключается в соответствии всех частей и всех материалов. Кто знает, для чего творит он и что выражает, тот создает и соответствие материалов. Он поймет, как охранить книги – скрижали знания. Он поймет, что нелепо ставить цементное изваяние или писать картину заведомо плохими красками на гнилом холсте.

Мало-помалу люди поймут, что именно должно сохраниться и как именно сохранить это. Охранить – как след искры божественной энергии.

Но для того, чтобы знать, надо помыслить, надо создать моменты этого подъема, этого узнавания. Много людей в конце недели ходят в церковь. Много людей в конце недели вспоминают, сколько они должны заплатить по счетам. Но не много людей хотя бы один раз в неделю вспомнили, что за семь дней они внесли в область красоты и знания. И тщетно искусство стучится в эти запертые двери. Этот стук сердца беспокоит мозг не более стука ветра. И еще плотнее притворяют ставни и завешивают шелковыми тканями всякий доступ воздуха.

Любить искусство никто не обязан. Большинство разговоров об искусстве поддерживается не любовью, но лишь приличием. Но тем не менее искусство и знание идут.

Постепенно усиливаемый электрический ток дает возрастающий свет. Затем свет вспыхивает особенно ярко и для нас погасает, но аппарат работает еще усиленней. Это значит, что зрение наше уже не воспринимает вибраций такого напряжения, но незримый свет растет.

Или перед вашими глазами начинает двигаться цепь товарных вагонов и заслоняет чудный пейзаж, вагоны ускоряют свой бег. В промежутки между ними начинают мелькать очертания природы. Поезд понесся быстро, и вы начали видеть как бы сквозь него весь связный пейзаж. Препятствие физического тела исчезло.

Во тьме часто мы не видим растущий свет. Но зато если достремиться, то снова, сквозь нашу физическую оболочку, мы начнем видеть истинный мир в его истинном движении.

Так и сейчас часто мы не можем воспринять усиленных вибраций мировых движений. Но сквозь цепь товарных вагонов мы уже начинаем различать вершины гор, к которым рок нас движет. Мы вспомнили о современных условиях творчества. Вспомнили все Голгофы трудностей и подвиги достижений. Конечно, условия искусства и знания в современной жизни ненормальны. Конечно, мы должны знать это и ежечасно помнить об этом. Но если все движимо творческой любовью, чудом красоты и премудростью знания, то этот треугольник вы все же не опрокинете, ибо каждая сторона его выявляет две следующих.

И теперь, если мы знаем, что молодое поколение вспоминает о мощи устоев, то, конечно, оно перенесет это сознание через все трудности жизни. И произнося слова братство, любовь, гармония, мы произносим не смешные, неуместные слова, но говорим слова ближайшей практики жизни.

«Чудо творится среди жизни, среди действия, среди напряженной гармонии. Ночные видения претворяются не в сказку, но в явления счастливых общений с путями Благословенных. Окно, во тьму открытое, приносит ночные голоса, но зов любви принесет ответ Возлюбленного».

Новый мир идет.

Santa Fe, 1921.

Адамант

Мы много увидели и много узнали…

Кто разрешит задачу построения могучего водопада? А между тем в пене и накипи скрыт великий творческий рисунок. В волнах мирских потрясений часто стираются дела, но зато начинает властвовать сущность Сознания.

Со священным сознанием народов в наши дни особо повелительно прибавляется лозунг: искусство и знание. Об особом значении этих великих понятий для нашего и для будущего времени надо сказать именно сейчас. Тем – чьи глаза и уши еще не засорены мусором обихода. Чьи сердца еще не остановлены рычагом машины «механической цивилизации».

Искусство и знание. Красота и мудрость. О вечном и обновленном значении этих понятий говорить не надо. Еще вступая на жизненный путь, ребенок уже инстинктом понимает всю ценность украшения и познания. И лишь впоследствии под гримасой обезображенной жизни эта молитва духа затемняется, а в царстве пошлости она даже кажется или несвоевременной, или уже ненужной. Да, современность доходит даже до такой чудовищности.

Много раз мне приходилось стучаться в эти врата. Говорю:

«Среди ужасов, среди борьбы, среди столкновений народных масс сейчас более всего на очереди вопрос знания, вопрос искусства». Не удивляйтесь. Это не преувеличение, не общее место. Это решительное утверждение.

Вопрос относительности человеческих знаний всегда был больным вопросом. Но теперь, когда все человечество испытало последствие заградительной проволоки, когда в жизнь вошло столько знания – этот вопрос стал насущным. Люди привыкли не только думать, но и бесстыдно говорить о предметах, которые они явно не знают. Самые «почтенные» люди болезненно повторяют мнения, ни на чем не основанные. И такие суждения вносят в жизнь великий вред. Часто неизгладимый. Бесчисленны лживо знающие и почитающие себя.

Должны мы сознаться, что за последние годы европейская цивилизация сильно потрясена.

Конечно, то, чего еще не достигло теперь человечество – ему суждено. Трудом и самоотверженностью придется строить основы культуры. Ведь цивилизация еще не культура.

Знания, затворенные в хранилищах и заключенные в умах учителей, опять мало проникают в жизнь. Опять не рождают действенных подвигов созидания.

Жизнь наполнена еще скотскими велениями брюха. Мы приблизились к черте страшного заколдованного круга. Заклясть его темных хранителей, вырваться из него можно только талисманом истинного знания и красоты.

И пришло время этого исхода.

Сознаемся, что человечество сильно одичало. Нужды нет, что оно еще носит европейский костюм и по привычке произносит особенные слова. Но под костюмом – дикое побуждение, а смысл произносимых слов, часто великих, трогательных, объединяющих, уже затемнен. Пропадает руководящее знание. Люди незаметно привыкают к тем ноте.

Без ложного стыда, без ужимок дикарей – сознаемся в этом. Сознание есть уже ступень преуспевания.

Мало знания. Мало искусства. В жизни мало тех устоев, которые единственно могут привести к золотому веку единства. Чем больше мы знаем, тем яснее наше незнание. Но если вообще не знаем, то даже и ощущения незнания нет. И двигаться нечем. И двигаться некуда. Тогда уже неизбежно – кромешное царство пошлости.

Молодые поколения еще не приготовлены заглянуть смело, со светлой улыбкой в ослепительное лицо знания и красоты. Откуда же придет познание сущности вещей? Откуда придут мудрые взаимные отношения? Откуда придет единение? То единение, которое служит верным залогом наступательных, твердых движений. Только на почве истинной красоты, на почве подлинного знания установятся отношения между народами. И настоящим проводником будет международный язык знания и красоты искусства.

Только эти проводники могут установить глаз добрый, так необходимый для будущего созидания.

Путем вражды, грубости, поношения все равно никуда не прийти. Ничего не создать. Но сущность человека все же стремится к справедливому познанию.

Вот скажу не общее место, не пустое слово. Скажу убежденное устремление подвига: «Единственная опора жизни – искусство и знание. Именно в наши трудные дни, в наше тяжелое время будем твердо помнить об этих светлых двигателях. И в испытаниях и в боях будем исповедовать всеми силами духа».

Вы говорите: «Трудно нам. Где же думать о знании и красоте, когда жить нечем. Далеко нам до знания и до искусства. Нужно устроить раньше важные дела». Отвечаю: «Ваша правда, но и ваша ложь. Ведь знание и искусство не роскошь. Знание и искусство не безделье. Пора уже запомнить. Это молитва и подвиг духа. Неужели же, по-вашему, люди молятся лишь на переполненный желудок или с перепою? Или от беззаботного безделья? Нет, молятся в минуты наиболее трудные. Так и эта молитва духа наиболее нужна, когда все существо потрясено и нуждается в твердой опоре. Ищет мудрое решение. А где же опора тверже? А чем же дух зажжется светлее?»

Ведь не голод ощущаем. Не от холода сотрясаемся. Дрожим от колебания нашего духа, от недоверия.

Вспомним, как часто, трудясь, мы забывали о пище, не замечали ветра и холода и зноя. Устремленный дух окутывал нас непроницаемым покровом. – «Оружие не рассекает его. Огонь не палит его. Вода его не мочит. Ветер его не сушит. Ибо нельзя ни рассечь, ни высушить его: постоянный, всепроникающий, устойчивый, незыблемый, извечный он. Один почитает его за чудо; другой говорит о нем как о чуде; третий слышит о нем как о чуде, но и услышав, никто не знает его».

Великая мудрость всех веков и народов о чем говорит? О человеческом духе. Вдумайтесь в глубокие слова и в вашем житейском смысле. Вы не знаете границы мощи вашего духа. Вы не знаете сами, через какие непреоборимые препятствия возносит вас дух ваш, чтобы опустить на землю невредимыми и вечно обновленными. И когда вам трудно и тяжко и будто бы безысходно, не чувствуете ли вы, что кто-то помогающий уже мчится к вам на помощь? Но путь его долог, а малодушие наше быстро. Но ведь он идет и несет вам и «Меч мужества» и «Улыбку смелости». Говорили о семье, покончившей жизнь угаром от отчаяния. Ведь это нестерпимо малодушно. Ведь при будущей победе духа они, ушедшие самовольно и боязливо, будут терзаться, ибо не приложили труда своего к тому, к чему должны были. Не все ли равно, какой труд. Утопающий борется с волной всеми мерами. Но если силен дух его, то и сила духа его умножится безмерно.

Но чем же вызовете дух ваш? Чем вскроете то, что у многих засыпано обломками обихода? Твержу. Повторяю: красотой искусства, глубиной знания. В них, единственно в них, заключены всепобедные заклятия духа. И очищенный дух вам укажет, которое знание истинно, которое искусство подлинно. Верю, что вы сумеете призвать себе на помощь дух ваш. Он, ваш руководитель, покажет вам лучшие пути. Он поведет вас к радости и победе. Но и к победе он поведет вас… путем, ступени которого скованы лишь знанием и красотой…

Всему миру приходит трудное испытание. После средневековых испытаний огнем, водой и железом предстоит испытание восприятием культуры, но если сила духа возносила людей против огня и железа, то та же сила вознесет их на ступени знания и красоты. Но это испытание труднее древних искусств. Готовьтесь к подвигу, творимому в жизни ежедневно. А теперь отнеситесь бережно ко всему, что двигает культуру. С особой признательностью подойдите ко всему, что выявляет ступени красоты. Ведь сейчас все это особенно трудно. И с особой заботливостью и нежностью мы должны произносить имена, проводящие в жизнь то, чем мы гордимся по праву.

Много серьезных вопросов, но среди них вопрос культуры будет краеугольным.

Что может заменить культуру? Продовольствие, промышленность – тело и брюхо. Но стоит лишь временно устремиться к вопросам тела и брюха, как интеллект неизменно падает. Весь уровень народа понижается.

Во всей истории человечества ни продовольствие, ни промышленность не строили истинной культуры. И надлежит особенно бережно обойтись со всем, что еще может повысить уровень духа. Не мечтаю, но утверждаю.

При всех новых созиданиях, при новом строительстве линия просвещения и красоты должна быть лишь повышена, но не забыта ни на мгновение. Это не отвлеченное суждение – наоборот, ближайший распорядок.

Миру предстоит славное строительство. Подрастающее поколение вне всяких повседневных нужд должно готовиться к подвигу истинного, веселого труда.

Во внутреннем строительстве нашем неутомимо мы должны под благим знаком просвещения вносить красоту и знание в широкие народные массы, вносить твердо и деятельно, помня, что сейчас предстоит не идеология, не формулировка, но именно дело, творчество, сущность которого понятна и ясна без многословия.

Не слова, но дело. Мы должны помнить, что лик красоты и знания излечит народ от распущенности мысли, внушит ему основы достояния личного и общественного, откроет сущность труда и в лучшем понимании укажет народу путь высоких достижений духа. Но для этих простых основных усвоений народ должен подвижнически выявить взаимное благожелательство, единение и уважение к многообразным путям духовных поисков, к сотрудничеству.

Народ должен навсегда духовно оборониться от пошлости и дикости, должен из обломков и из самородков, с любовью найденных, слагать Кремль великой свободы, высокой красоты и глубокого знания.

Знаем, что эти пути красоты и знания особенно трудны сейчас. Знаем, что материальная сторона предательски овладела человечеством, но мы и не скрываем, что надо искать пути подвига.

И в Лондоне уже было утверждаемо: «Всячески надо стремиться возглашать и широко проводить в жизнь задачи подлинного искусства и знания». Помня, что искусство и знание лучший международный язык. Помня, что сила народная заключается в его духовной мощи, которая крепнет из источников живой воды. Помните народную мудрость – сказку: источник мертвой воды, то есть все, что для тела, связал, соединил члены разрубленного тела, но оживить тело можно было лишь из источника живой воды. Те священные источники должны быть открыты для исцеления мира. Нет зрителей – есть только работники.

Сейчас приходится говорить простыми, ясными словами, точно на площади; приходится твердить и повторять без устали. Сейчас жизнь наполнена старыми знаменами, изношенными, как стертые негодные лики монет. Сейчас жизнь наполнилась условными, бесчисленными наименованиями. Сейчас забыт «Человек». Просты и ясны слова человеческие, но еще проще и яснее общечеловеческий язык творчества со всей его таинственной убедительностью.

Молодежи предстоит подвиг истинного внесения в жизнь творчества и знания. Так, замкнутые книгохранилища, как обернутые к стене картины, так вне жизни стояли часто искусство и знание. Но поколение молодежи должно подойти действенно и жизненно. И труд, самый простой труд обихода, должен озариться исканиями и победами. Ведь пути искусства в их вековых наслоениях так углублены и бесчисленны, а истоки знания так бездонны. Какая веселая трудовая жизнь предстоит вам, начинающим работать.

Красота и мудрость. Именно молитва духа вознесет страны на ступени величия. И вы, молодежь, можете всеми мерами требовать открытия этого пути. Это ваше священное право. Но для осуществления этого права вы должны научиться открыть глаза и уши и отличать правду от лжи.

Не идеология, а действенное усилие необходимо. Железо ржавеет. Даже сталь разъедается и распадается, если ее не обновлять живительно. Так и мозг человеческий костенеет, если не дадите ему совершенствоваться неутомимо. А потому учитесь подойти к искусству и знанию. Эти пути, легкие потом, часто трудны вначале. Превозмогите! И вам, молодежи, предстоит одна из наиболее сказочных работ – возвысить основы культуры духа, заменить механическую цивилизацию – культурой духа; творить и создавать. Конечно, вы присутствуете при мировом процессе разрушения механической цивилизации и при созидании основания культуры духа. Среди народных движений первое место займет переоценка труда, венцом которого является широко понятое творчество и знание. Отсюда ясно, что в поколениях народа первое место займут искусство и наука. Кроме того, эти два двигателя являются тем совершенным международным языком, в котором так нуждается мятущееся человечество. Творчество – это чистая молитва духа. Искусство – сердце народа. Знание – мозг народа. Только сердцем и мудростью может объединиться и понять друг друга человечество. Новые правительства напишут на знаменах своих: «Молитва труда, искусство и знание» и поймут, что вносящий истинную государственность не может ни на минуту забыть о подвиге жизни. Иначе строителю нет путей и его ожидает разрушение.

Повторяю, твержу, как заклинание: «Вы, молодежь, имеете право всеми мерами требовать от правительства путей искусства и знания. Со спокойной совестью вы должны иметь возможность сказать, что даже в самые тяжкие минуты вы помнили о великих устоях – о красоте и мудрости. Вы не только помнили, но и по мере сил вносили в жизнь этот подвиг, который заменяет радость разрушения истинной радостью созидания. И в таком сознании – залог вашей будущей светлой жизни. Ведь вы знаете: вне искусства далека государственность. Вне искусства темна наука. Вы ведь знаете, что подвиг духа жизни творится не одними пустынниками и столпниками. Подвиг творится здесь, среди нас, во имя того, что считается самым священным, самым близким Великому Духу. И сознание подвига жизни раскроет вам путь нескончаемо прекрасный.

И вот теперь обращаюсь к вам со словами об искусстве и знании. Ведь вы рыцари народа – рыцари духа, не останетесь во граде мертвых. Не разрушением, а созиданием должно кончаться всякое слово. Знаем, что такое мощь созидательной мысли. И вот теперь перед ликом великих поисков мы должны сказать слова, идущие из источника самого лучшего: «Оставьте все предрассудки, мыслите свободно». А все помысленное во имя красоты и мудрости будет прекрасно.

И еще скажу вам: «Помните, сейчас пришло время «гармонизации» центров, это условие будет краеугольным в борьбе против «механической цивилизации», которую ошибочно иногда называли культурой. Забросанный мелочами обихода, варварски искореняемый дух уже восстает. И растут его крылья. И мы не одиноки в нашей борьбе». Мощный проводник Свами Вивекананда говорит о значении искусства: «Don\'t you see, I am, above all, a poet». «That man cannot be truly religious, who has not the faculty of feeling the beauty and grandeur of Art». «Non appreciation of art is cross ignorance».

Rabindranath Tagore кончает статью «What is Art» словами: «In art the person in us is sending its answer to the Supreme Person, who reveals Himself to us in a world of enless beauty across the lightless world of facts».

Друзья, сохраняйте вашу светлую, творческую волю. Нет иного пути.

И вы, друзья, в рассеянии сущие. Пусть и к вам просочится зов мой. Соединимся невидимыми проводами духа. Вас зову. К вам обращаюсь. Во имя красоты и знания, для борьбы и труда соединимся.

London, 1920.

Корни культуры

К десятилетию Института Объединенных Искусств Музея Рериха

Уже прошло десять лет, как мы положили основание Институту Объединенных Искусств. Как незаметно прошло это десятилетие, ибо когда много обстоятельств и происшествий, тогда время идет особенно быстро.

Как вчера, представляется, что мы с М. М. Лихтманом спешим снять помещение в Отеле Артистов в Нью-Йорке. Случайно по дороге задерживаемся и, благодаря этой случайности, при входе в подземную железную дорогу к нам бросается греческий художник с неожиданным возгласом: «Уже три месяца ищу вас – не нужна ли вам большая мастерская?» – «Конечно, нужна, где она?» – «В доме Греческой Церкви, на 54-й улице». – «Хорошо, завтра же пойдем осмотреть ее».

«Нет, невозможно, не могу больше держать ее. Если хотите видеть, идемте сейчас же».

И вот, вместо Отеля Артистов, мы сидим у отца Лазариса, Настоятеля Греческого Собора, который уверяет меня, что я духовное лицо. Тут же решаем снять помещение и под крестом Греческого Собора полагается начало давно задуманному Институту Объединенных Искусств. Мастерская большая, но всего одна комната.

Говорят нам: «Неужели вы можете мечтать иметь Институт Объединенных Искусств в одной студии?»

Отвечаю: «Каждое дерево должно расти. Если дело жизненно, оно разрастется, если ему суждено умереть, все равно умирать придется в одной комнате».

Итак, раздаются первые фортепианные этюды и реализуются мечты о живописных, вокальных и скульптурных классах. Скоро студию пришлось разделить на три помещения, и сама жизнь поддержала идею объединения.

Вот с нами такие опытные творческие руководители, как Джайлс, Сач, Мордкин, Лихтманы, Грант, Германова, Бистран, Андога, Вагенер, Апия…

Уже семьдесят сотрудников работают по разным отраслям и сотни учащихся наполняют классы и аудитории. Уже растет новое поколение преподавателей, и Кеттунен, Фрида Лазарис, Лида Капобиянка и другие наши ученики составляют уже вторую наступательную линию. Двенадцать лет тому назад, на основании долгого школьного опыта, я брал на себя смелость утверждать следующее:

«Искусство объединит человечество. Искусство едино и нераздельно. Искусство имеет много ветвей, но корень един. Искусство есть знамя грядущего синтеза. Искусство – для всех. Каждый чувствует истину красоты. Для всех должны быть открыты врата священного источника. Свет искусства озарит бесчисленные сердца новою любовью. Сперва бессознательно придет это чувство, но после оно очистит все человеческое сознание. И сколько молодых сердец ищут что-то истинное и прекрасное. Дайте же им это. Дайте искусство народу, кому оно принадлежит. Должны быть украшены не только музеи, театры, школы, библиотеки, здания станций и больницы, но и тюрьмы должны быть прекрасны. Тогда больше не будет тюрем…»

Помню, что тогда некоторые друзья улыбались между собою, перешептываясь: прекрасные мечты, но как отзовется на них жизнь?

Но главный наш принцип: допущение и доброжелательность. Мы и наши сотрудники не любим мертвого «нет» и пытаемся при каждой возможности сказать «да». Недаром все народы выражают утверждение открытым звуком, а для отрицания избрали немое, полузвериное «нет».

Какие же еще соображения подтвердил опыт последнего десятилетия?

Жизнь подтвердила, что всякое объединение полезно. Подтвердила, что практично (не убоимся и этого слова) иметь под одной крышей разные отрасли искусства, имея общую библиотеку, общую канцелярию, общее художественное выступление, общее руководство и ближайший обмен между отдельными отраслями. Жизненно дать возможность учащимся пробовать свои силы в разных отраслях, пока они не остановятся на окончательном избрании. Жизненно, чтобы происходило общение музыкантов, живописцев, декораторов. Жизненно оказать преподавателю полное доверие, предоставив ему выявить в жизни свои методы. Результаты покажут, прав ли он, ибо, как и во всей жизни, мы должны судить по следствиям. Жизненно дать возможность учащимся как можно скорее пробовать свои силы в жизни, уча их мужеству и охраняя от вульгарности. Жизненно, как делали Джайлс и Бистран, дать музыку во время живописных классов и давать лекции, своим художественным и философским содержанием подымающие и объединяющие дух всей художественно рабочей гильдии. Жизненно давать примеры из истории искусства, которая еще раз научит, насколько искусство являлось творящим мирным началом во всей государственной жизни. А главное – меньше отрицать, помня, что большинство отрицаний имеет в основе невежество.

Таким образом преподаватели обращаются в руководителей, передавая учащимся не только технику, но и жизненный опыт и делясь с ними ценными накоплениями, которые окажутся для подрастающих крепким щитом.

Сколько раз запутавшееся в проблемах человечество пыталось отрицать значение Учителя. В упадочной эпохе иногда точно бы удавалось потрясти это основное понятие духовной иерархии. Но недолго держалась эта темнота. С расцветом эпохи неминуемо опять кристаллизовалось великое учительство, и люди опять начинали чувствовать лестницу восхождения и благословенную руку Водящего. Малые умы не раз смущались, не будут ли они подавлены личностью Учителя. Те, кому мало чего терять, те особенно часто беспокоятся, не потерять бы. В этом отношении сейчас мы вступаем опять в очень значительную эпоху. Дух отрицания только что успел в некоторых слоях человечества возбудить протест против Учителя. Но, как и всегда бывает, отрицание может возвыситься лишь кратковременно, и творческие начала человечества опять выводят странников жизни на путь утверждения безбоязненного искания – на путь творчества и красоты. Люди опять вспомнили об Учителях. Конечно, эти Учителя не должны быть дедушкиным кабинетом, со всеми окаменелыми пережитками. Учитель Тот, Кто открывает, умудряет и ободряет. Тот, кто скажет: «Благословенны препятствия – ими мы растем». Тот, кто вспомнит прекрасные Голгофы знания и искусства, ибо в них творящий, созидающий подвиг. Тот, кто сможет напомнить, научить подвигу, тот не будет отвергнут сильными духами. Тот и сам осознает ценность иерархии знания и в постоянном движении своем создает восходящие исследования.

Сколько школ и полезных распространений знания может быть организовано при наших обществах. Всем им можно дать тот же совет: каждое древо может быть посажено лишь в малом отростке. Лишь в постепенности оно привыкнет и обоснует прочные корни. Потому, если где есть сердечное желание помочь распространению знания и красоты, пусть его выполняют безотлагательно. Пусть не стесняются малыми возможностями. Жизненность не в размере, но во внутренней субстанции зерна.

Гималаи. 1931 г.

Ценность прекрасного

«Искусство не разрушение. В искусстве таятся семена создания, а не разрушение. Это чувствовалось всегда, даже и в те времена, когда все было невежественно. Под звуки Орфеевой лиры строились города. Несмотря на неочищенное еще до сих пор понятие общества об искусстве, все, однако же, говорят: “Искусство есть примирение с жизнью”. Это правда. Истинное создание искусства имеет в себе что-то успокоивающее и примирительное».

«Искусство есть примирение с жизнью».

«Искусство есть водворение в душу стройности и порядка, а не смущения и расстройства».

Так, почти сто лет тому назад, переговариваются великие люди русской литературы Гоголь и Жуковский. Оба корреспондента отличались необыкновенно широкою оценкой искусства, и потому приведенные слова имеют неувядающее значение. Стоит только вспомнить, как оба эти великие писатели прекрасно высказывались в оценках разных областей искусства. Именно из ширины мысли, именно испытанный кругозор может давать заключения добрые, убедительные.

В сочинениях и в письмах этих писателей можно находить самые трогательные описания прекрасных творений, как древних, так и современных им. Всегда можно радоваться, когда в любой стране, в любом народе древность и современность испытываются с одинаковой бережностью. Тот, кто отнесся бы спесиво к прошлому, выказал бы себя лишь невеждой. Так же точно показал бы себя и тот, кто невнимательно отнесся бы к исканиям своего времени.

Действительно, невозможно наглухо запереться лишь в дедовском кабинете. Но с каким сожалением вы посмотрели бы на профана, который бы оскорбительно отозвался о любовных и внимательных собраниях, принесенных из прекрасных веков прошедших.

Именно в беспредельном искусстве можно производить лучшие наблюдения над состоянием человеческих сознаний. Изысканность сознания прежде всего отзвучит на той или иной области искусства. Даже и в других, казалось бы, удаленных от творчества, предметах широкое сознание уловит элемент подлинного творчества. Ведь, в конце концов, искусство беспредельно, и творчество, опознанное или тайное, законченное или незаконченное, проникает всюду.

Именно творчество обеспечивает и высокое качество каждой продукции. Сегодня в газетах смеются над тем обстоятельством, что в Пизе рухнул новый мост, а старый, построенный шесть веков тому назад, еще стоит невредимо. О такой же прочности старотурецких мостов, противостоявших даже новейшим снарядам, мне рассказывали недавно. В прошлом землетрясении в Индии и Неаполе новейшие постройки пострадали очень сильно, тогда как древние храмы удержались.

Можно приводить множество примеров торжества старого высокого качества в разнообразном старом творчестве. Мы вспоминаем, с какою легкостью сходят позднейшие краски со старинных, вновь записанных, картин. И не только в разновременности дело, но сущность в исчезновении качества многих производств. Не будем заглядывать, что сохранит будущее от современных произведений. Сейчас хочется еще раз отметить, что из древности мы получили много подтверждений тому, насколько прекрасно бывает сочетание качества и творчества. Что же худого в том, что качество позволило великому творчеству прожить долгие века? Мы благодарим старых мастеров за то, что их способы работы устояли так долго и принесли так многим людям радость и новое вдохновение. Когда же вы мыслите о путях охранения культурных ценностей, то вы встречаетесь особенно часто и близко с соображениями о качестве. Изучая старинные качества, нам легче думать и о современных строениях, которые устояли бы от многих превратностей.

14 января «Пекинская Хроника» сообщила, что комиссия о восстановлении старинных сокровищ в Пекине, которая была образована на прошлой неделе, сейчас планирует поправление всех художественных памятников в старинной столице. Понимаем, что комиссия предполагает настоящие реставрационные работы через два месяца, когда получатся средства. Средства обещаны министерством финансов и министерством железных дорог и должны поступать регулярно, начиная с текущего месяца.

Такому сведению надо от души порадоваться. Когда мы слышали недавно о готовности китайского правительства ратифицировать наш Пакт по сохранению культурных ценностей, мы так же порадовались. Китай, обладающий таким несметным множеством художественных сокровищ, конечно, будет одним из первых в действительном признании Пакта и в проведении его в жизнь у себя. Культура Китая сложила такие необыкновенно изысканные формы и пластические и философские, что, конечно, наследники таких сокровищ одни из первых должны примкнуть к государствам, уже ратифицировавшим наш Пакт. Совершенно правильно, что реставрационные средства пойдут из министерств финансов и путей сообщения. Ведь памятники древности во всем их очаровании будут лучшими устоями государств. Ради красоты их усилится движение на путях, ради них министр финансов найдет особо убедительные определения в своих заключениях. Ведь, без преувеличения, сокровища культуры являются оплотом народа. Все строительство, все просвещение, все духовное вдохновление, вся радость и спасение нарождаются на основах культурных ценностей! Сперва опознаем и сбережем культуру, а затем и сами банкноты страны станут привлекательными. По бесчисленным путям сообщения устремится творчество во всем его благородном разнообразии.

Также не будет преувеличением, если скажем, что язык искусства уже много раз в истории человечества являлся наиболее убедительным, привлекательным и объединяющим. Не только имена Аполлония, Рубенса и многих других запечатлены в государственных построениях, сказанных языком искусства. Сами предметы искусства много раз являлись лучшими посланниками, внося с собою мир и дружелюбие. Нам уже приходилось отмечать, как обмен художественными ценностями иногда избавлял от недоразумений и опережал словесные договоры. Если мир, по словам Платона, управляется идеями, то благородные зерна искусства всегда будут тем благостным посевом, который даст лучшую, добром поминаемую жатву. Потому-то не будет чем-то условно преднамеренным, когда будет утверждаться широкое значение искусства и подлинная ценность прекрасного. Итак, будем ценить, будем хранить все прекрасное с сердечною заботливостью.

Для упрочения нашего Пакта сохранения культурных сокровищ прежде всего пришлось ознакомиться и с историей возникновения Красного Креста. Основоположник этой благородной идеи, знаменитый швейцарский филантроп Дюнан и его самоотверженные друзья в течение 17 лет неустанно стучались в сердце человеческое, чтобы рассказать о неотложности такого гуманитарного учреждения. Многим следовало бы запомнить многострадальную историю Красного Креста. Так разрушаются эти великие ценности не только во время войн, но и во время всевозможных проявлений человеческого невежества. Одно охранение ценностей культуры пробудит многие заснувшие пути творчества, и целые государства опять вспомнят, в чем их непоколебимость и непобедимое достоинство и ценность.

Пекин. 16 января 1935 г.

Переселение искусства

В конце прошлого века мы устраивали передвижные выставки французского и американского Искусства, которые, кроме уже бывших всемирных выставок, были одними из пионеров современного переселения Искусства. Великие переселения народов, как в прошлом, так и в настоящем, имеют много аналогии. Сейчас, конечно, одним из первых вестников таких движений является, как и следовало ожидать, Искусство. Когда мы писали на гербе наших Учреждений о всенародном значении Художества, мы также имели в виду и взаимное понимание народов посредством языка Искусства.

За последние годы в этом отношении было сделано очень много. Всевозможные институты Искусств, Общества и Лиги, каждая в своих пределах, стараются способствовать обмену искусства и взаимному пониманию посредством лучшего всемирного языка – творчества.

Даже в самые удаленные страны проникают и передвижные выставки, и лекции, и концерты. За период после великой войны можно наблюдать поразительные мирные завоевания Искусством. Имена писателей, художников, артистов и музыкантов, как композиторов, так и исполнителей, так же как и сведения о движении науки, совершили огромный путь. При путешествиях можно с радостью убеждаться, насколько неожиданно широко раскинулись эти мирные вдохновляющие сведения даже в самых неожиданных уголках мира.

Когда-то спесивые политики и вожди государств, вероятно, даже не допускали и мысли, насколько могут быть действенны такие неутомимые вестники Культуры. Наверное, многие из таких политических деятелей искренно были бы удивлены, если бы узнали, какие способствующие мощные факторы неудержимо растут в мире. Действительно, как бы ни старались некоторые двуногие затемнять значение творчества как мирового двигателя, никакие механические мозговые вычисления не опрокинут достоверные данные о росте культурных сношений. При этом не забудем, что эти сношения в большинстве случаев происходят не от правительства, но от общественно-частной инициативы. Таким порядком сами народы участвуют в широчайшем мировом строительстве, упрочивая основу культуры. Должна быть очень подчеркнута эта общественно-частная инициатива. Она является светлым показателем того, как поверх всяких смущений и недоразумений мировая мудрость в неизреченных мерах строит свои пути достижения.

Во многих отраслях творчества: и в писаниях, и в изобразительных искусствах, и в театре, и в самоновейших фирмах – всюду сейчас замечается любопытнейшее обстоятельство. Переселение Искусства происходит не только в распространении или ознакомлении со своим Искусством, но и в желании работать в формах соседних Искусств. Можно наблюдать, как, например, в театральном деле Восток мечтает о западных формах, а Запад часто вдохновляется именно своеобразностью Востока. В театрах Китая и Японии подчас можно усмотреть какое-то подражание Холливуду. Между тем, сколько попыток в восточной сфере происходит среди парижских и американских выставок. Точно бы сам национализм обоюдно осуждается. При этом является большим вопросом, все ли видали удачный китайский или японский Холливуд и постоянно ли убедительны восточные экскурсии, олицетворенные западными руками? Среди множества таких попыток сравнительно немногие вполне убедительны.

Конечно, не будем считать всякие дешево-поверхностные постановки, которые совсем и не заняты вопросами внутренней убедительности и характерности. Даже и во многих лучших случаях, в которых налицо очень почтенные устремления, часто не хватает внутренней убедительности. А ведь это одно из самых основных условий во всех видах творчества. Всякая нарочитая подражательность не приводит к желательным результатам. И в этом смысле получается какая-то механизация или технократия в чисто внешних приемах.

Правда, часто вы замечаете, что автор старался ознакомиться с музейно-архивною частью. Наверное, он советовался с какими-то специалистами, но вы сейчас не можете распознать, когда именно автор полюбил сущность своего творения или же в нем преобладали какие-либо другие задания и желания. Заданная вдумчивость все же не создает убедительности, проистекшей из знания, выросшего из любви.

Сами авторы, вероятно, не всегда смогут дать даже себе отчет, когда именно их устремляло специальное задание, приказанное особыми современными условиями, или когда творчество сложилось из неудержимой песни сердца. В этом смысле произойдут также какие-то своеобразные деления цивилизации и культуры. Иначе говоря, условные современные задания будут как бы в пределах цивилизации, а убедительная песнь сердца, всепобеждающая и незабываемая, уже будет в области культуры.

Когда в разных странах встречаются такие условно-одолженные формы творчества, чаще всего приходится опасаться за правильность путей так желанного переселения Искусства.

Особенно теперь, когда многие народы сознательно открыли глаза и на свое прошлое и в то же время овладели новейшими достижениями, можно ожидать, что переселение Искусства опять найдет правильное русло в берегах истинных звучаний народов. Очарование этих истинно народных звучаний трудно понимаемо в дальних странах, различных и психологически, и климатически. Зачем же мы будем допускать какие бы то ни было подделки, когда возможно открытие истинно народных источников. Мы видим, что в Индии, Китае, Японии живет свое театральное искусство. К чему же ему Холливуд, который по-своему скажет слова творчества, которые присущи именно ему.

За последнее время повсеместно отметилось необыкновенное замечательное явление. В самых неожиданных странах проявились свои собственные артисты, творцы, исполнители. Мы-то этому нисколько не изумляемся, ибо всегда знали, что это так, и так и должно быть, но для многих это простое обстоятельство было целым откровением. Такие откровения лишь показывают неосведомленность многих и неоправданную спесивость, что будто бы многое кому-то не должно быть доступно. Такая ограниченность мышления – просто невежественность. Есть много прекрасных обстоятельств, которых люди не хотят допускать. В деле же обмена Искусством должна быть особенно приложена вся заботливая изысканность, вся истинная любовь, которая отеплит и даст творчеству убедительность.

Великие путники древности верили в свои переселения. Они не только были гонимы какими-то тяжкими условиями; они двигались в каких-то больших творческих решениях. Конечно, они любили эти передвижения, а лучшие из этих путников с величайшим вниманием впитывали в себя встреченные особенности и красоты. Мы убеждаемся в этом по наследию, оставленному ими. Также и переселение Искусства будет широко исполнять свою мировую объединительную задачу. На этих славных путях ТВОРЧЕСТВО останется истинным звучанием народов со всеми их неиссякаемыми ценностями. После великих путников оставались нетронутыми и те живописные горные хребты и безбрежные моря и реки, преодоленные ими. Также останутся неповрежденно убедительными источники красот народных, переданных творчеством в бережности и глубокой любви.

Пути общения Искусства и Науки, конечно, будут и удлиняться, и расширяться. В истории нашего времени это культурное завоевание будет не только отмечено, но и оценено с полным вниманием.

Время великих переселений и глубоких взаимопониманий! Пусть будет так!

Пекин.

4 января 1935 г.

Неизвестные

Наконец-то в Париже состоялась выставка, о которой не однажды уже приходилось говорить и писать. Уже давно казалось чрезвычайно ценным выявить так называемых неизвестных мастеров, ибо имена великих мастеров очень часто в общественном представлении являются понятиями коллективными.

Агентство «Гаваса» в июле сообщает: «Выставка шестидесяти картин, восхваляемых знатоками как шедевры, но носящих подписи неизвестных людей, организована в Париже под руководством Жоржа Хюисмана и провозглашается как самая замечательная из тридцати художественных выставок последнего Парижского сезона.

Выставка неизвестных мастеров привела на память старых знатоков искусства много эпизодов относительно ошибок, допущенных в суждениях о картинах даже лучшими собирателями.

Один из них рассказывает: Тридцать лет назад я возымел идею представить на жюри одной выставки один маленький римский ландшафт в светло-желтых и голубых тонах, а также рисунок пером, изображающий крестьянина в большой шляпе. Обе эти вещи были отвергнуты. И тем не менее пейзаж был – Коро, а рисунок не что иное, как Рембрандт.

С другой стороны, добавляет критик, картины неизвестных авторов были неоднократно приобретаемы художественными музеями. На недавней выставке старого итальянского искусства в Париже находился знаменитый “Сельский концерт”, ранее каталогированный выдающимися критиками как Тициан, а теперь рассматриваемый как шедевр Джорджоне.

Эти анекдоты, заключает автор, напоминают знаменитое изречение Тулуз-Лотрека: Картина должна быть прочувствована. Другими словами, картина должна быть ценима по достоинству, а не по подписи. Французский мастер добавил: Что же может значить, если портрет какого-либо Евангелиста окажется не Веласкесом, если по достоинству он может принадлежать его кисти».

Приведенные критиком факты еще раз напоминают нам многие истории из художественного мира, свидетелем которых пришлось быть. Мне уже приходилось упоминать, что в музее Метрополитен в Нью-Йорке находится приписанная Массейсу картина любопытнейшего, малоизвестного нидерландского мастера Хазелаера. Подпись его, виденная на картине еще мною и Семеновым-Тян-Шанским, видимо, снята предыдущим владельцем. Ведь на художественном рынке одно дело продавать какого-то Хазелаера и совсем другое иметь возможность повторять имя Массейса.

Также вспоминаю и письменное свидетельство одного большого авторитета о Рембрандте, между тем как с этой картины была только что снята подпись ученика Рембрандта, Яна Викторса. Вспоминается и пейзаж 18 века, под которым была оставлена подпись 17 века, принадлежавшая варварски уничтоженному оригиналу Блумарта. Можно приводить множество историй, которые красноречиво подскажут, что картина должна быть судима не по подписи, а по достоинству.

Собиратели различаются по двум типам. Одним из них прежде всего нужно лишь имя. Другим же более всего нужно художественное достоинство. Для собирателей первого типа и произошли бесчисленные подделки. Один антиквар, грубого, но пронырливого типа, говорил: «Подпись тридцать копеек стоит».

Сколько трагедий и драм произошло и происходит в художественном виде из-за условности суждений. Если возьмем любой обширный словарь художников, то вас прежде всего поразит множество совершенно неизвестных имен, не оставивших по себе почти никаких произведений. Тем не менее эти люди были учениками известных художников. Очень часто жили долго. Были призываемы к украшению храмов и общественных зданий, что показывает бывшее к ним доверие. Кроме того, имена их цитируются старыми историками искусства, имевшими основание давать им хорошие оценки. Действительно, по исключительно редким подписным их картинам (вроде помянутого Хазелаера) можно убеждаться, что эти не дошедшие до нас мастера были большими, прекрасными художниками и вполне заслуживали свою страницу в истории искусства.

Если сейчас у нас на глазах исчезает с картины подпись Хазелаера, то ведь подобные прискорбные эпизоды, конечно, происходили во всех временах. Рассказывали про одного известного собирателя, что он всегда имел при себе баночку со спиртом, причем при приобретении картины, в процессе торговли, на всякий случай стирал подпись, ибо без подписи картина, мол, малоценнее. Мало ли что происходило около художественных произведений. Мы сами видели, как некий реставратор привел отличную картину в кажущееся ужасное состояние, лишь бы под этим предлогом приобрести ее от дорожившего ею владельца.

В конце концов, можно бы написать целую поучительную историю жизни картин и других художественных произведений. Может быть, когда-то в театральных постановках вместо человеческой личности будет представлена жизнь картин. Так много и драматических, и печальных, и высокорадостных эпизодов запечатлеваются около творческих произведений.

Сколько раз нам приходилось слышать о спрятанных картинах, неизвестно кем и для кого. Помню, как эскиз Рубенса был заклеен в качестве толстого переплета книги. Прекрасный портрет Брюллова был вскрыт под ничего не стоящим пейзажем. Под так называемой картиною Давида нашлась подпись Карбоньера. Во всех странах, во все века происходила вольная и невольная перестановка имен и определений. Вместе с переоценками, возникающими в течение каждого столетия, появляются и новые условности. Вместо принципиальных переоценок происходят новые сокрытия и открытия.

Мне рассказывали об интереснейшей коллекции неизвестных французских художников сравнительно новейшего времени. Один марселец начал собирать картины, остававшиеся после рано умерших или оставивших навсегда искусство художников. Накопилась большая коллекция, в которой не знающий подлинных имен зритель мог бы при желании найти как бы и Дега, Моне, Мане, Рафаэля, Монара, Латура и других известных французских художников. Были в этой своеобразной коллекции и произведения очень оригинальные. Становилось ясным, что когда-то какой-нибудь предприниматель мог бы сделать из такого собрания очень знаменательную выставку. Ведь кроме рано погибших, не выявившихся художников, имелось немало и таких, которые сами про себя говорили, отставив искусство, – декураже. Еще большой вопрос, справедливо ли они сами себя поставили в разряд разочарованных. Иногда какая-нибудь вопиющая несправедливость могла приводить к такому незаслуженному решению.

Один мой друг, произнося слово «неизвестный», всегда прибавлял «неизвестный для меня». В этом смысле он был глубоко прав. Почем он мог знать, известен ли другим тот, кто для него, в данную минуту, в данном месте, почему-то неизвестен? Такое добавление следовало бы вообще принять к исполнению. Иначе часто люди воображают, что если они чего-то не знают или чего-то не признают, это значит, что и все вообще должны не знать то же самое. Кроме того, вопрос известности и неизвестности один из наиболее условных вообще. Столько при этом обстоятельстве накопляется всевозможных случайностей и вольных, и невольных. Сколько творцов получали так называемую известность когда-то после смерти. Ведь люди почему-то очень ценят в своих определениях именно условия смерти.

Выставки «неизвестных» мастеров еще раз напомнят об условности человеческих суждений и создадут еще одну справедливость в мире.

16 июля 1935 г .

Новая эра

Великие перемены произошли за последнее десятилетие. Много башен предрассудков и невежества рухнуло. Только слепые и глухие не чуют стука новых сил, вступающих в жизнь. И приход этих вестников так прост, как бывает просто все великое.

Три великих дара посланы человечеству. Познание Единого Духа вносит в бытие единство любви и религии. Познание чуда искусства открывает врата в царство Красоты. Познание космической энергии приносит идею о единой, всем доступной Мощи. И во имя озаренной Новой Эры мы должны молитвенно и действенно принять эти три благословенные дара.

Инквизиторы во имя Христа не верили утверждению Галилея о вращении земного шара. Галилей со скорбью писал, что «профессора» в Падуе отказались принять что-либо касающееся планет, луны и даже самого телескопа и что они ищут истину не в мире и не в природе, но лишь сравнивая тексты и стараясь освободить небо от планет по правилам логики и риторики. Соломон де Ко был посажен в сумасшедший дом за его уверенность в силе пара. Над Фултоном глумился даже его собственный брат.

Сам Гегель, основываясь на философских сравнениях, пытался доказать невозможность существования планет между Юпитером и Марсом. Но именно в тот же год Пиацци открыл первую из этих малых планет.

Конт отрицал возможность исследования химической природы светил. Но спустя пять лет спектральным анализом уже была установлена классификация небесных тел по их химическому содержанию.

Араго, Тьер, Прудон не могли предвидеть будущность железных дорог. Томас Юнг и Френель были публично осмеяны лордом Брумом за открытие световых волн.

Академия наук в Петербурге не хотела иметь в составе своем Менделеева.

В 1878 году Буиллио, член Института, присутствуя при демонстрации Демонселем фонографа Эдисона перед Французской Академией, объявил, что это фокус, а через полгода предупреждал Академию не верить «американскому шарлатану». Не так задолго до этого и существование самой Америки отрицалось.

Так было. Так бывает. Но так не будет на новых путях.

«Судите лишь по делам», «Судите лишь по следствиям». Будем по мнить эти простые слова теперь, во время действия, когда всякому пустословию нет места. В дни борьбы и исканий человечество устает от пустых рассуждений о всех условных формах современной жизни. Без творчества в жизни все суждения и придумывания бесполезны. Вы можете толковать о путях сообщения, об обмане, о промышленности, о денежных системах и о бесчисленных попутных предметах. Но куда же вы попадаете по всем этим «путям сообщения»? В итоге они приводят вас к новым средствам убийства и разрушения. Покуда не будет истинного понимания мира, все эти «пути сообщения» обречены на гибель. И все следствия трудов человеческих будут стираться с лица земли. Но понять истинное значение мира невозможно, пока человечество не постигнет различие между «механической цивилизацией» и грядущей культурой духа.

Даже приблизительное понимание основ истинной культуры совершенно преобразит жизнь и создаст необычайные условия для всех блестящих открытий, сужденных человечеству. Много будет достигнуто, если исследователи, смелые и радостные, будут знать, как подойти к истинной природе вещей без предрассудков, так свойственных и нашему «цивилизованному» состоянию. Жизнь полна предрассудков, приличных разве темному Средневековью. Тем не менее именно сейчас лучшее время для прихода истинного знания и красоты.

Вы можете предполагать, что выявление индивидуальности разных народов требует и различных форм. Но одно условие незыблемо навсегда: условия жизни не только должны быть цивилизованы, но и должны носить признаки культуры. И когда вы рассуждаете о будущем, всегда имейте в виду, что все новые условия должны быть именно культурны.

Но как перенести в жизнь это понимание культуры? Конечно, не на словах и заоблачных проектах. Только упорным, сознательным трудом, – практичным и озаренным, – вы достигнете жизненное следствие. Грядущая жатва всех забытых сил и возможностей расцветет лишь на почве сознательного стремления и неумолчной работы. Расцветет именно здесь, на земле, ибо сущность земного плана очень важна.

Творчеством и знанием эта реальность культуры займет главное место жизни. Великая Красота и Мудрость укрепят строительство этой новой «завоеванной» жизни. Именно теперь надо собрать все силы физические и духовные для сосредоточенной работы. И каждый работник не должен думать, что он незначителен, но именно каждому открыт путь высшего достижения.

Не Вавилонскую башню строит человечество. Оно хочет вместить, украсить и укрепить прекрасную жизнь, сужденную ему. И мысли, чистые как голуби, уже летают по всему миру.

С особым вниманием и радостью мы следим за молодежью. Их сердца бьются особо и ново. Ведь они будут строить новый мир, и, когда их можно хвалить, наши сердца наполняются надеждой. И мы слышим похвалы молодежи, ибо она трудится и укрепляет свой дух.

Открыв глаза красотой, вызывая молодые силы к широкому кругозору, народы решают свою судьбу. Среди настоящей трудной борьбы народы начинают разуметь, почему практично и выгодно выдвигать и охранять сокровища культуры. Они начинают понимать, что новое утверждение жизни будет воздвигнуто лишь по этим иероглифам мудрости. Ибо прошлое лишь окно к будущему. Через это окно придет светлая радость возможности принести друзьям новые, мирные находки Красоты.

Многие спрашивали меня в течение этого года, что за причина основания в Нью-Йорке Института Соединенных Искусств и международного художественного центра «Corona Mundi». Конечно, лицам посвященным основание этих учреждений не случайно. Оба учреждения отвечают нуждам времени. Меня просили дать девизы этих начинаний, и я избрал две цитаты из моих лекций. И твержу, что в дни международных недоразумений и острой борьбы оба учреждения жизненно практичны.

Смысл цитаты для Института Соединенных Искусств, что красота должна сойти с подмостков сцены и проникнуть во всю жизнь и должна зажечь молодые сердца священным огнем.

Для Международного Художественного Центра было указано, что реальная победительница в жизни – Красота. И единственная прочная ценность заключена в произведениях искусства, тогда как денежные знаки превращаются в хлам. Любовь, Красота и Действие!

Сидящие в сереньких норках думают, что эти утверждения слишком идеальны и сомневаются в практическом применении их среди нашей усложненной жизни. Но эти сомнения происходят от невежества, от забитости стеснением мелкой городской жизни. Но наш путь не с ними, ибо мы уже видели, как легко рушатся домики их серой посредственности. За нами жизнь вне предела наций, за нами опыт и дела.

Возьмите простые, здоровые души не из закоулков города, а из природы, из необъятного мира, где растут истинные возможности. От этих людей вы услышите иной ответ. Даже простые русские поселяне поняли растущую ценность предметов искусства, предпочитая их денежным знакам. Они же оценили значение песни и музыки.

И правда, если змеи могут быть очарованы музыкой, то как велико значение ее для души человеческой.

Без всякого преувеличения можно утверждать, что ни одно правительство не станет прочно, если оно не выразит действенное почитание всеобъемлющей красоте и высокому знанию.

И если пути сообщения понесут для обмена не пушки и яды, но красоту и светлое знание, то можно представить, как рука не поднимается уничтожить эти дары Света. Есть одно положение, когда Красота всегда побеждает, когда даже злые скептики и невежды умолкают и начинают сознавать, что перед ними стоит мощный двигатель.

Все возможности нижних путей уже были использованы. Мы имеем великолепные яды. Имеем разрушительные взрывы. Имеем губительные тепловые лучи. И ножи так заострены, что могут проникнуть в любое сердце. Какой торжественный апофеоз разрушения! Должно было пройти около двух тысяч лет «Эры любви и самопожертвования», чтобы достичь такого совершенства вражды. Чтобы узреть блестящие спектакли ипокритства и пошлости! И так полюбили заниматься «международным правом». Жаль этих профессоров международного права. Их положение не прочно. Обсуждать мир за столом, под которым лежит лучший динамит, не очень приятно. И невозможно помочь им, пока они не обратятся к правильным поискам мира.

Если кому-то захочется поспорить с нами о жизненном значении Красоты, мы с радостью приоткроем наши доводы.

На нашей стороне будут факты истории и все утверждения будут основаны лишь на действенных следствиях. Когда некоторые «старики духа» обвиняли меня в чрезмерном идеализме, я мог сказать: «Простите, именно я реалист, ибо основываюсь на знании и на фактах, основываюсь на синтезе знания и красоты, а вы беспочвенные идеалисты, ибо верите клочкам бумаги. За нами жизнь. За нами переоценка ценностей. За нами гимн труду, творящему и руками, и мозгом, и духом. А за вами пыль».

Говоря о творчестве, об искусстве, я не имею в виду лишь великих выразителей; не только о Вагнерах, о Шаляпиных, о Рембрандтах идет речь. Каждый искренний вклад подлинного устремления духа вносит убедительность и струю свежего воздуха.

Недавно в Институте Соединенных Искусств давал свой первый концерт маленький Магалов. И можно было видеть, как самые различные сердца объединились в глубоком внимании. Даже неприятели временно забыли свою вражду. И если принцип этого воздействия очевиден, то размеры его могут быть расширены в бесконечность. Сколько трудных социальных и национальных проблем может быть разрешено в мгновенье, ибо в действительности они и не существуют. И за возрождением Красоты вы можете различить Великий Лик Единой Религии, в простейшем виде явленной под крыльями Красоты.

Всегда верю, что наиболее идеальное является и наиболее практичным. И каждая организация, в которой приходилось принимать участие, являлась лишь лишним примером. Если кто-то будет указывать, что начинание слишком идеалистично и потому стоит вне жизни, скажите ему: «Ошибся, милый, это начинание не жизненно, потому что оно недостаточно высоко». Как в математике, когда вы имеете дело со странными фигурами, кажущимися далекими от жизни, но в применении их в действии они равняются магнетическим силам, отвечая жизни во всех ее атомах. И по этому пути вы восходите опять к простому утверждению: с высоких гор больше увидите. И при ясном взоре вы часто заметите, что кажущееся разрушение лишь часть созидания.

Среди детей у меня много друзей, и я горжусь, когда вижу на моих выставках этих маленьких посетителей. Правда, кто же может простейшим путем воспринять действенную силу искусства? Конечно, дети, женщины и люди из природы. При составлении новой международной армии Новой Эры не должны быть забыты именно дети и люди труда и природы и особенно женщины. Новая Эра должна иметь и новых воителей. И лучший знак этой армии – паспорт почетный и вечный – будет знак истинной культуры. Перед этим знаком откроются все пути сообщения. И как прост и прекрасен будет этот жизненный знак.

Как сказано, величайшими врагами Красоты являются пошлость, ипокритство, эгоизм и поверх всего невежество. И невежество не как отличие безграмотности, а как спутник прогнивших тупиков мысли. Конечно, невежество хотя и опасно, но в известной стадии может быть излечиваемо. И лучший совет для начала лечения – обратиться к первоисточникам. Стремление без предрассудков, основанное на изучении действительной жизни, откроет глаза заболевающим. И отдавая всего себя, можно получить истинно новый облик. Одна женщина, которая читает лекции и искренне стремится объяснить великое значение искусства, спрашивала, как назвать ее профессию?

Я предложил для нее ближайшее определение: «чистильщица окон». Это не была просто шутка. Можно смело утверждать, что каждое человеческое существо имеет открытый доступ в царство Красоты, если только пыль жизни и оконная грязь не затемняют это проникновение.

Вспоминаю также другой разговор с человеком официально церковного положения, который пришел говорить по этому же предмету. Во время трехчасовой беседы он отрицал все, что я сказал ему, а я покрыл все сказанное им. В конце я сказал: «Теперь оглянемся. В течение трех часов вы отрицали все услышанное от меня, а я нашел место всему сказанному вами. Будьте честны и скажите, чье положение лучше?» И можно было видеть, как он был озадачен, понимая, что он выявился лишь духом отрицательным. И сколько их, этих отрицающих, ходит по всем путям жизни, лишь мешая, лишь отрицая, лишь суетливо перебегая путь. Но если удастся им раскрыть глаза, то они будут поражены своим невежеством. Даже они увидят, как легко в нашей жизни каждого дня новый порядок, новое понимание может быть установлено жизненно и действенно.

Запомните твердо: «Не сны, но действия. Не мечты, но следствия». И откуда же придет эта всеобъемлющая энергия усвоить и вместить истинные, жизненные идеи? Друзья мои, вы найдете свои возможности в неисчерпаемой энергии воздуха, в блеске солнца. Из света рождается жизненосная улыбка бесстрашия.

Monhegan, 1922.

Виджая, Тагор!

К семидесятилетию Рабиндраната Тагора, 8 мая 1931 г.

Иногда кому-то может показаться, что вопросы культуры, занимая человеческое мышление с древнейших времен, уже представляют из себя твердыни. Будто бы уже целые города и страны восприняли культуру. Будто бы нашему времени можно самодовольно озираться назад на тех далеких-далеких, на тех бедных, не пользовавшихся телефоном и радио и даже не имевших кинематографа. Какое горделивое заблуждение! И как немногие понимают, что культура как таковая по-прежнему гнездится только на некоторых вершинах и что пути к этим замкам восхождения человеческого духа по-прежнему необыкновенно трудны и кто знает, может быть, даже еще труднее, нежели в некоторые бывшие эпохи.

Очень быстроходны наши корабли. Кто-то хотел построить корабль в 100 000 тонн. Очень поучительно было бы знать, какие мечтания у него были о качестве перевозимого груза. Не пушки ли и не опиум ли могли быть доходными статьями? Очень высоки дома наши. Кто-то строит дом в сто этажей – много превыше Вавилонской башни. Но часто во всем помещении нет места ни для письменного стола, ни для книжных шкафов. Очень обширны наши скотобойни. Благодаря необыкновенной технике, можно сразу убить сотни тысяч животных. А в то же время в скромности и почти в неизвестности пребывают изыскания ученых о растительных витаминах. При всей нашей якобы образованности не многие внутри согласятся, что апельсины или лимон может заменить кровавый бифштекс. Еще так недавно якобы ученые доктора посылали больных на бойню, чтобы они могли пить парную теплую кровь. Те же доктора советовали как наиболее целебное пожирать, уподобляясь животным, сырое кровавое мясо. Но даже в тех странах, где по условиям природы аборигенам приходится довольствоваться сырым мясом, они издревле поступают разумно, употребляя его или в сухом или в вяленом виде, или в крайнем случае допуская копченое мясо.

Наша механическая техника прилагала все усилия, чтобы сделать возможно большее количество роботов. Правда, даже роботы часто впадали в механическое безумие и потрясали движение мира. Кто-то изобрел механического приказчика в магазинах, а следующий изобретатель вложил в уста машины механическое «благодарю». А в ответ на механизацию родились армии безработных – это ли есть достижение культуры? Еще недавно мы ввозили в храм пушки для благословения. Между тем всякий разговор о мире и о религии становился в обществе чем-то неприличным и вообще стыдным. Если кто-нибудь рискнул бы вместо уродливого однобокого спорта, вместо клеветы и злословия заговорить о возвышающих принципах культуры, благовоспитанные люди, пожав плечами, шепнули бы про него: «Как он туп». А если бы кто-нибудь, входя в гостиную, рискнул сделать священный знак своей религии, то его просто сочли бы не только невоспитанным, но и ханжою. Вопросы духа, вопросы религии, вопросы культуры для успокоения невежественности отодвинуты в отвлеченность. Раз все возвышающее сделано отвлеченностью, значит, мы и не ответственны за это. В лучшем случае люди отговорятся рутинною каждодневною работою, которая будто бы мешает им обратиться к возвышающим основам духа. Так часто думают, забывая, что каждодневная работа является благодетельной Пранаямой. Она рождает энергию, она приближает нас к космическому ритму, она же способствует возжжению внутренних огней – этих благостных соединителей с пространственным великим Агни. Так часто мы изобретаем самооправдание. Мы очень изысканны в избежании ответственности, опять-таки забывая, что великая ответственность за состояние всей планеты там, где достигнуто человеческое достоинство. Но это ли достоинство, достоинство бытия, обязывает приложить все свои силы, чтобы найти соответственный ритм эволюции? Обязывает подумать о том, как бы не оказаться в космическом отбросе. Ведь это не отвлеченность, увы, это яркая действительность, как само бытие. И не сами ли мы свободно избираем или разложение или созидание, или отрицание или утверждение? Или творчество или мертвенность. Не указывает ли вся история человечества на высшую благодать творчества мысли – в чем бы оно ни выражалось, где бы оно ни протекало. Великие примеры истории являют нам необычайных творцов мысли, или выражавших ее в каком-либо материале, или широко возвещавших ее пространственным мегафоном. Если все едино, то не связано ли между собою и все сущее, как давно сказано в мудрых словах? Мы твердим священные гимны «Бхагавадгиты» о неразрушимости и всепобедности духа, но часто в песнопении мы утрачиваем сознание, что сказанная мудрость дана для немедленного приложения. Не требует ли повелительно культура немедленного приложения к жизни всего того прекрасного, что нами же изгнано в отвлеченность? Состояние планеты таково, что или будет найден верный подход к эволюции, или предстоит духовное одичание. Великий Агни или пребудет самой благодетельной силой и нагнетет самые чудесные энергии, или, не воспринятый духом нашим, испепелит в разрушении всю мишурную иллюзорность, в самомнении принятую нами за твердыни. Или мы поймем опять все величие и всю непреложную нужность иерархии блага, или в одичании мы изгоним всякое понятие Учителя, всякое благородное водительство Гуру.

Если замки культуры по-прежнему гнездятся только еще на высотах, претерпевая все трудности тернистого и каменистого пути, то как же мы должны быть признательны всем тем, кто приняли на себя тяготу водительства к Культуре. И как бережно должны мы не повреждать стены этих твердынь, созданных неустанным каждодневным трудом; как должны мы благословлять тех, кто зажигает и утверждает наш энтузиазм.

Когда думается о несломимой энергии, о благословенном энтузиазме, о чистой культуре, передо мною всегда встает столь близкий мне облик Рабиндраната Тагора. Велик должен быть потенциал этого духа, чтобы неустанно проводить в жизнь основы истинной культуры. Ведь песни Тагора – это вдохновенные зовы к культуре, его моление о великой культуре, его благословение ищущим пути восхождения. Синтезируя эту огромную деятельность – все идущую на ту же гору, проникающую в самые тесные переулки жизни, разве может кто-нибудь удержаться от чувства вдохновляющей радости? Так благословенна, так прекрасна сущность песнопения, зова и трудов Тагора.

Вот и Шантиникетан растет, как древо культуры. Мы не можем судить, как растет мощное древо. Почему у него ветви расположены в том, а не в ином порядке? В условии ветров мы нашли бы объяснения. Но важно для духа нашего сознание, что это древо растет. Или, переходя на язык замка, что его стены укрепляются. И мы знаем, что стены эти сложены во имя культуры и существовали они все это время единственно культурою. Разве не священно радостное ощущение глядеть на вечные снега Гималаев, насыщенные чудодейственною пылью метеоров дальних миров, и сознавать, что теперь среди нас живет Рабиндранат Тагор, что, семидесятилетний, неустанно возносит он прекрасное и без устали слагает вечные камни культуры, создавая из них твердыни радости духа человеческого? Это так нужно! Это так безотлагательно нужно! Без устали повторим о нужности твердынь культуры. Без устали воскликнем об этой истинной гордости нации и всего мира!

Твердыни культуры как магниты собирают все культурное. И как якоря удерживают корабли духа, мятущиеся в океане стихий.

Живет Тагор во славу культуры. Пусть стоит и Шантиникетан в назидание росту человеческого духа, как строение самого нужного, самого благородного, самого прекрасного.

Виджая, Тагор! Виджая, Шантиникетан!

Гималаи.

Май, 1931 г.

Струны земли

(Мысли в Сиккиме)

I

Два мира выражено в Гималаях. Один мир земли, полный здешних очарований. Глубокие овраги, затейливые холмы столпились до черты облаков. Курятся дымы селений и монастырей. По возвышениям пестрят знамена, субурганы или ступы. Всходы тропинок переплели крутые подъемы. Орлы спорят в полете с многоцветными змеями, пускаемыми из селений. В зарослях бамбука и папоротника спина тигра или леопарда может гореть богатым дополнительным тоном. На ветках прячутся малорослые медведи, и шествие бородатых обезьян часто сопровождает одинокого пилигрима. Разнообразный земной мир. Суровая лиственница рядом стоит с цветущим рододендроном. Все столпилось. И все это земное богатство уходит в синюю мглу гористой дали. Гряда облаков покрывает нахмуренную мглу. Странно, поражающе неожиданно после этой законченной картины увидать новое, надоблачное строение. Поверх сумрака, поверх волн облачных сияют яркие снега. Бесконечно богато возносятся вершины ослепляющие, труднодоступные. Два отдельных мира, разделенные мглою.

Помимо Эвереста, пятнадцать вершин гималайской цепи превосходят Монблан. Если от Великой Рангит (река) осмотреть все подступы до снеговой черты и все белые купола вершин, то нигде не запоминается такая открытая стена высот. В этом грандиозном размахе – особое зовущее впечатление и величие Гималаев. «Обитель снегов»!

В сторону восхода вершины сливаются в стену сплошную. Зубчатый бесконечный хребет священного ящера. Трудно догадаться, что именно там притаились снежные перевалы Джелап-Ла на Шигадзе и Лхасу. Туман особенно часто закрывает этот путь.

Навершия Буддийских знамен составлены из крестовидного копья, диска, полумесяца и лепестков лотоса. Не все ли эмблемы религий срослись на одном древке? В этих напоминаниях о символах элементов мира каждый найдет изображение, ему близкое.

На иконах и священных украшениях Тибета часто горит драгоценными камнями изображение рыбы – священный знак – так же, как на стенах римских катакомб. Сошлися в одном понимании «колесо жизни» Будды, круг «начал – тайну образующих» – христианской церкви и колеса Иезекииля. Многоокие Серафимы и бесчисленные глаза Светлого Духа Дуккар проникают в те же тайники души.

В культурах Зороастра изображается чаша с пламенем. Та же пламенеющая чаша отчеканена на древнееврейских серебряных шеклях времени Соломона и древнее. В индусских раскопках эпохи Чандрагупта Маурьи видим то же самое мощно стилизованное изображение. Святой Сергий Радонежский, трудясь над просвещением России, приобщался от пламенеющей чаши. На тибетских изображениях Бодхисатвы держат чашу, процветшую языками огня. Помним чашу жизни друидов. Горела чаша Святого Грааля. Не воображением, но именно делами сплетаются великие учения всех веков. Язык чистого огня.

Христос учил: «Вера без дел мертва». Будда указал три пути: долгий – путь знания; короче – путь веры; самый краткий – путь действия. Давид и Соломон славословят устремления труда. Веданта твердит о проявлении дел. Поистине в основании всех заветов положено действие. Творящий огнь Духа.

Разве чужды символы индусской Тримурти – Троицы? Разве Буддийское Древо Желаний, увешанное предметами всех желаний, не отвечает нашему понятию Рождественской елки? А все детали устройства алтарей храмов? А схимники и пещерники, затворившиеся в каменных гробах? А лампады и огни заклинаний? А венки и свечи добрых молений, посылаемые по течению Ганга? А Троицына березка? А мускус и ладан? А кованые, усыпанные каменьями ризы икон? И камни, брошенные в Будду его близким родственником, разве не сродни камням Святого Стефана? Право, не случайно запечатлена буддийская легенда на фресках пизанского Campo Santo. И глубокое значение имеет мусульманское предание, что Матерь Христа явилась матери Магомета перед рождением Пророка.

В Джидде – в этом преддверии Мекки – мусульмане особенно почитаемо берегут так называемую Могилу Евы. Тот же – Старого и Нового Завета Архангел – Гавриил на горе Хира указал Магомету начать проповедь. Тот же самый.

Могульские царицы носили почетный титул Мириам. Мириам, Мария, Матерь Мира. Уже давно древнейшие забытые храмы славословят ожидание новых эпох.

В древнем городе Киш недавно найден храм Матери Мира.

Сарнат и Гайя – места личных подвигов Будды – лежат в развалинах. Являются лишь местом паломничества. Так же, как Иерусалим остается лишь паломничеством ко Христу. «Ибо Сам Иисус свидетельствовал, что пророк не имеет чести в своем отечестве».

По преданию, Будда принял посвящение в присутствии богов. Место посвящения названо «святейшая ступа», но нигде не указано. Известны места подвигов Будды на Ганге. Известны места рождения и смерти Учителя – в Непале. По некоторым указаниям, посвящение совершилось еще севернее – за Гималаями, ибо на подвиг Будда пришел с севера.

Но где же и Христос был до тридцатилетия? Кто знает эти благие прибежища? Где эти Кориа Мориа? Можно ли их поведать?

Легендарная гора Меру по «Махабхарате» и такая же легендарная высота Шамбала в Буддийских учениях – обе лежали на север и служили высотами посвящений. И всюду подробно нельзя говорить о таких местах священного света.

Мудры сверхчеловеческие сношения. Сверху виднее. Вместо мелких ссор отрицания, история напоминает нам о поистине международных связях. Указывается исторический факт, как монгольский Богдохан был спасен от болезни явлением Святого Николая. Монгольские хутухты, чьи знание и духовность считаются очень высокими, указывают это. Все полно знаками. Лишь не просмотрите. Смотрите зорко и радостно. И подвижно.

На кисти руки тибетской женщины заметили странный синий знак. Присмотрелись. Оказалось, нататуирован синий равноконечный крест. Спросили, откуда такой знак? Получилось разъяснение, что знак нанесен тибетским врачом во время «очень опасного кашля» – по-видимому, воспаления легких. Под таким знаком обычно тибетские врачи впрыскивают лекарства. Этот знак был сделан личным врачом Далай-ламы во время трехлетнего пребывания в Дарджилинге.

По пророчеству ламы Тзаринпоче, и нынешняя попытка овладеть Эверестом окончится лишь потерями. Посмотрим, прав ли старый лама.

Лама изумился желанию чужеземцев непременно подняться на вершину Эвереста. «Зачем принимать столько трудов в земном теле? Не проще ли побывать там в духе?» Ламы легко выделяют астральное тело, которому, конечно, любая высота не является препятствием.

Из этого окна (речь идет о доме, в котором когда-то жил Далай-лама. – Прим. ред.) посылал верховный священник моления обеспокоенному китайцами Тибету. Три года перед стеной Гималаев. Бодрствовал. Спать Далай-лама не ложится. На отдых остается сидя, в молитвенном движении. Для освобожденного духа нет ни стены, ни войны.

Во времена старых Иезуитских Миссий в Лхасе была христианская часовня. Около трехсот лет тому назад. Великие ламы посещали ее.

Седобородый человек на берегу Ганга, сложив чашу рук, приносил все свое достояние восходящему солнцу. Женщина, быстро отсчитывая ритм, совершала на берегу утреннюю пранаяму. Вечером, может быть, она же послала по течению священной реки вереницу светочей, молясь за благо своих детей. И долго бродили по темной водной поверхности намоленные светляки женской души. Глядя на эти приношения духа, можно было даже забыть толстых браминов Золотого Храма. Вспоминалось иное. Вспоминалась молитвенная фигура Святого Сергия на картине, только что отплывшей из Парижа в Америку.

Гигантские ступы буддизма – погребальные памятники, обнесенные оградой – те же курганы всех веков и народов. Курганы Упсалы в Швеции, русские курганы Волхова на пути к Новгороду, степные курганы скифов, обнесенные камнями, говорят легенду тех же торжественных сожжений, которые описал искусный арабский гость Ибн-Фадлан. Всюду те же очищающие сожжения.

Много благовоний, розовой воды и пахучего сандалового дерева. Потому не тяжел дым сожжений тел в Бенаресе. И в Тибете сожжение тоже принято. Значит, опять писатели напутали, когда описывали исключительно «дикие» погребальные обычаи Тибета. Откуда это желание показать все чужое более диким? Черня других, сам белее не станешь.

Обратите внимание на нежные детские игры Востока. Послушайте сложный ритм пения и тихой музыки.

Лама жалуется на приезжих охотников. Пришли и убили много оленей. И теперь, когда лама идет в лес, к нему приходит очень мало оленей. А он любит, чтобы к нему приходили животные. Не «дикостью», но культурностью звучит эта жалоба. Напоминает старца Аврамия, который недавно пастушествовал за Уралом, и когда молился на Восток, то и все овцы в молчании обращались к тому же восходу. Пастырь!

В Буддийских монастырях был обычай запирать в библиотеку проигравшего в ученом споре. Поучись еще! Отличный обычай!

Китайский амбань (губернатор), человек злой и распутный, добивался навестить почитаемого святого игумена местного монастыря в Тибете. Настойчиво и властно потребовал свидания. Но когда вошел в приемную комнату, где был игумен, то на троне вместо святого увидел обличье уродливой свиньи. И бежал в ужасе. Распутный человек, ворвавшись силой, нашел облик, которого был достоин. Прекрасное напоминание всем насильникам. «В юже меру мерите – возмерится и вам».

Среднеазиатское предание говорит о таинственном священном подземном народе Агарти. Приближаясь ко входам в Его благое Царство, все живые существа умолкают и благоговейно прерывают путь. Вспомним русское предание о таинственной Чуди, ушедшей под землю от преследования злых сил. Священная легенда о подземном Граде Китеже ведет в тот же тайник.

Вся земля толкует о подземных городах, хранилищах, о храмах, ушедших под воду. И русский и нормандский крестьянин знает это одинаково твердо. Так же, как житель пустынь знает о сокровищах, иногда сверкающих из-под волн песков пустынь и снова – до времени – уходящих под землю. К одному костру сходятся помнящие о положенных сроках. Не о суеверии, но о знании говорим. О знании, выраженном в прекрасных символах. Зачем сочинять, когда истинного так много.

О подземных жилищах в области Лхасы и Кукунора говорят многие источники. Лама из Монголии вспоминает предание: когда строили основание монастыря Гендена, во времена Учителя Дзон-Капа (XIV век), то заметили, что через щели скалы подымаются струи курений. Пробили ход и нашли пещеру, где недвижимо сидел старец. Дзон-Капа вывел его из экстаза. Тот попросил чашку молока. Спросил, какая теперь религия на земле. И затем исчез. Также указывается, что Потала, дворец Далай-ламы, имеет скрытые помещения большой древности. Конечно, проверить это случайным путешественникам не удалось. По выражению лиц высоких лам ничего не поймете. Иным путем надо искать.

Если так много лежит под землей, то как же многое лежит под молчанием. Наивно утверждать по первому осторожному ответу. Опытный астролог уверяет, что он ничего не знает, так, что-то только слышал. Знающий пути ко многим древностям только что утверждал, что он и не слышал о них. Да и как же иначе? Не предать бы. Самое горшее – предательство. И так много предателей. Видим и настоящую преданность, а за ней и глубокую сохранность.

Соломон явил такую преданность делу строения храма, что, даже испустив дух, остался стоять на молитве, пока муравей не подточил его посох. Лишь бы не прервать, не повредить работе строения. Пример стойкости и преданности.

Осталось непонятым стремление Соломона к Единому Храму, приютившему все прочие проявления молений. Покинутый Фатехпур-Сикри – около Агры – полон знаками Единой веры, которую указал Акбар Великий, проповедуя Единого Бога. Среди дворцового двора еще стоит Храм объединенной религии. Легкомысленные писатели изумляются, отчего на стенах этого загадочного дома еще видны остатки столь разнородных изображений. Следы буддизма перемешаны с индусскими и христианскими фрагментами. Единый светоч уже был проявляем в жизни. «Премудр сердцем и могущ силою; кто восставал против Него и оставался в покое? Он Один распространяет небеса и ходит по высотам моря. Сотворил Ас, Кесиль и Хима (Медведицу, Орион и Плеяды) и тайники юга. Делает великое, неисследимое и чудное без числа», – восклицает Иов о Едином. Не к Тому ли ведут пророчества таинственных знаков Ватана и Сензара, получаемых Великими ламами? Спросили ламу: «Правда ли Праздник Духа приблизился?» Он посмотрел и сказал: «Таковы предсказания».

С 1924 года по тибетскому летосчислению начался новый век. Век – считается не в сто лет, а в шестьдесят.

Слушаете чтение «Бхагавадгиты» – песни Господней. Слушаете возгласы буддийских служителей. Слушаете пение Христова клира. И разве не встает перед вами Единый Лик, Единая воля к счастью и радости?

Не следует ли задуматься, отчего всюду – во всех Заветах – выявлено одно действенное начало? Отчего проявление феноменов всегда сопровождается одним и тем же, необъяснимым словами, но всегда ярким актом духа? Писания говорят: «Возмутился духом». И без этого чудесного «возмущения духа», без этого невидимого акта, никакие формулы не действительны.

Самые формулы часто поражают своей общечеловечностью. В них соединяются возгласы мистерий с молитвами самых неожиданных культов, разделенных целыми эпохами, целыми материками. Язык Матери Мира одинаков для всех колыбелей.

«Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя» или «Аллелу, Аллелу, Аллелу» – заклинание древних служений противу демонов. От халдеев, вавилонян, через израильтян дошло оно до христианства. Оно же известно у некоторых племен Индии.

Простой человек – проводник – вдруг оборачивается на пути и спрашивает: «Ведь должны люди наконец признать, что Бог Един и Служение Ему Едино? Ведь скоро придет Он, Кто соединит?» Так мыслит и допрашивает простой и бедный человек среди синеющих холмов Сиккима. Из-за ожиданий проводника слышится мощное признание Вивекананды: «Если бы я встретил на моем пути Христа, я бы омыл кровью сердца моего Его ноги». Откровенно утверждал мужественный Вивекананда; пытался идти близким путем языка сердца. Без отрицаний, лишь во всемогущем обобщении и благом понимании. Хочется, чтобы наши священнослужители так же мыслили о Будде, как просвещенные ламы говорят о Христе. Только в таком благостном понимании залог будущего строительства.

Главное – поменьше невежественных отрицаний.

Вивекананда спросил так называемых христиан: «Если вы так любите учение Христа, почему вы ни в чем ему не следуете?» Так говорил ученик Рамакришны, прошедшего сущность всех религий и научившегося на жизни «не отрицать».

«Буддизм – самая научная религия», – говорит индусский биолог Боше. Радостно видеть, как этот истинный ученый, нашедший путь к тайнам жизни растений, говорит о Веданте, «Махабхарате», о поэзии легенд Гималаев. Только настоящее значение может найти всему сущему достойное место. И под голос ученого, простой и понятный, серебристые звоны электрических аппаратов отбивают пульс жизни растений, открывая давно запечатанную страницу познания мира.

Мать Боше в свое время продала все свои драгоценности, чтобы дать сыну образование. Ученый, показывая свое «царство», говорит: «Вот здесь в роскошных условиях находятся дети богачей. Посмотрите, как стали они пухлы и дряблы. Им нужна хорошая буря, чтобы опять вернуть их к жизненным условиям». Зная пульс растительного мира, ученый здраво подходит ко всем проявлениям жизни. Очень ценит отзыв Тимирязева о его трудах. Одну из лучших книг своих Боше написал на высотах Пенджаба в Майавати – в монастыре Вивекананды.

Рано ушел Вивекананда. Боше и Тагор два лучших лица Индии.

Со стороны Бутана чаще всего наползают мохнатые сизые клубы тумана. Не только снеговой хребет, но и все предгорные ступени проваливаются в густую мглу. Трудно поверить скрытому сверканию. Не начать ли отрицать самое существование Гималаев? Раз их не видно – значит, их нет. Раз нам сейчас что-то невидимо – значит, оно и не существует. Так полагает убожество.

Горные пути сложны. Столько поворотов. Столько осыпей под копытами. Столько пересекающих потоков и ручьев с мертвящей сыростью из-под зелено-синей листвы. Поистине много змей под цветами. И язык шорохов в листве непонятен.

Рано зажигаются звезды. К востоку неугасно горит тройное светило Ориона. По всем учениям проходит это поражающее созвездие. В архивах старых обсерваторий, надо думать, можно найти многое о нем замечательное. Культ, окружающий некоторые созвездия, вроде Медведицы и Ориона, поражает своей распространенностью. Шаманская мудрость поклоняется им. Не случайно Иов перечисляет именно их как акт высшего достижения. Блестки разбросаны всюду. В последнем выпуске журнала Лондонского Азиатского Общества многозначительна неожиданная заметка. «Император Бабер в начале своих мемуаров говорит: “В окрестностях Баракоха находится мечеть, называемая Джавца Маджид. Истинное значение этого названия есть «Дом Ориона». Джавца есть имя Ориона”». С каким же древним культом слилась мечеть, указанная Бабером, теперь, вероятно, смытая песками великих пустынь. Неустанно притягивает Орион глаз человеческий. Опять говорят астрономические бюллетени о непонятных розовых лучах, вспыхнувших в этом созвездии. Созвездие Ориона включает знаки «Три Мага». В древних учениях значение Ориона приравнивалось значению Атласа, державшего ношу мира. Звезда Востока!

Только на Востоке ощущаете жизненный смысл астрологии в ее научном понимании. Обсерватории в Джайпуре и в Дели покоряют своей фантастической убедительностью.

Воздух чист. Маленькие лепши – сиккимские кули – несут на спине огромные камни в гору. К неведомому строению. Головы их так низко нагнулись, что не рассмотреть лица из-за платка и металлических колец и цепочек. Донесут ли? Можно ли перегружать четырехфутовое тело непомерной тягостью камня? Но вместо скрежета раздается смех из-под согнутой спины. Много смеха слышится в Сиккиме. Чем дальше к Тибету – тем говорливее. И поют чаще. И провожают шуткой. Воздух тут лучше.

Сардар называется начальник каравана. Плотно сидит в лиловом кафтане на белой горной лошадке. Много белых коней.

Далеки еще пещеры Канченджанги, где хранились сокровища.

В одной из пещер находится статуя Падма Самбхавы (Учитель Тибета), а за ней виднеется каменная дверь – никем никогда не открытая.

А они говорят: «Ничего сокрытого не осталось!»

Дух человеческий часто – как хвост собачий. Уж если свернулся калачиком – как его ни выпрямляй, а он скрутиться норовит.

Но ведомо также, как всецело преображается дух лишь одним прикосновением.

Отчего вы не пишете подробно о том, что знаете? Все будто жемчуг сыпете или вехи расставляете? По вехам сами весь путь пройдете. Сами – ногами человеческими. Жемчуг сами подберете себе по росту. Руками переберете жемчужины. Своими руками разовьете динамику. «Отдадите», излучите из своих пальцев. Иначе материя и дух опять не согласятся «в песне труда немолчного». Таким путем отделится пустое любопытство от истинного стремления. Один «современный мудрец» предлагал основать институт, где бы каждый пришедший с улицы мог немедленно удостовериться в феноменах. «Мудрец» забыл предложить этим уличным приходящим хоть руки вымыть для опыта. Душ очищения духа тоже был бы далеко не излишен. Есть пути, которые должны быть пройдены с чистыми руками и своею волею.

И если через оболочку вещей каждого дня вам удастся рассмотреть вершины космоса – какой новый, чудесный, неисчерпаемый аспект примет мир для освобожденного глаза. Древняя медицина утверждает, что смех очень полезен для очистки щитовидных желез. Как же должна быть полезна улыбка для мозга? И дрожащее заклятие страха превратится в смелый клич радости.

II

Разноцветная толпа фигур ада попирается мощными ногами Белых Духов. Красные и зеленые «хранители входов», многоруко, в страшном оскале зубов, грозят нарушителям. Взрывно кудрявятся золотые языки стихийного пламени. Мерцают тускло-цветные ауры сияний…

Почтительно и холодновато или писарски-научно рассматриваем тибетские и непальские знамена – картины в Британском Музее или Музее Гимэ в Париже или в Fields Museum в Чикаго. Совсем иначе подходите вы к тем же картинам на месте. И они говорят вам совсем иное. Каждое движение руки Будды полно живого значения для здешнего мира. Добрые и злые духи с их бесчисленными символами из орнамента преображаются в живущий эпос. Оправлены образы поражающей гармонией тонов. Лучше старинная работа, но и новые картины бывают отличны.

Предскажем этим изображениям большое будущее так же, как два дцать лет назад было указано грядущее значение русских икон.

Было оказано справедливое внимание китайскому и японскому искусству. Сложная литература кристаллизовала это тонкое художество. Но после изучения классического Египта, после японской зоркости, после романтического Китая и после узорчатости персидской и могульской миниатюры – теперь появился новый предмет изучения и любования. Подходит среднеазиатское и тибетское искусство. В пламенной фантастике, в величавости тонкой формы, в напряженной сложной гамме тонов – явлено совершенно особое яркое творчество. Своим спокойным выражением это искусство отвечает тайне колыбели человечества. Образует собою особый храм, к которому вовремя направлены вопросы и поиски.

Только бы постучаться в двери этой красоты без угроз, без оружия, без грабежа. С полной готовностью собрать жемчуг глубочайших анонимных достижений. И без внешне научного лицемерия. И без подкупного предательства.

Изучать жизнь соловья, прежде всего убив его, – не есть ли это варварство?

Четко запомнились некоторые вещи из находок Козлова, в Хара-Хото, в Монголии. Вспоминается чудесное изображение женской головы. Если такие люди жили в замолкших городах пустынь, то как далеки были эти места от дикости.

Мудро, мудро, что пустыни успели сохранить для человечества новые сокровища. И не только сокровища вещей…

Не только о мечах татарских надо вспоминать, представляя жизнь Средней Азии. Там шатер всех путников и искателей. Духовность Монголии и теперь считается очень высокой. Даже к Ханским Ставкам приглашались лучшие художники.

Помню, как бедствовал один молодой доктор, по службе посланный в Ургу в Монголию. Бедный, он не знал, как и что искать. Если бы молодежь знала, какие сокровища для нее уже приготовлены и лежат на краю дороги неподнятыми. Иногда только взять оста ется.

Пастушонок нашел три пуда золота в скифских вещах, ибо заинтересовался искоркой металла, блеснувшей в откосе смытого дождями холма. Сколько таких искр сверкает, но часто глаза полны лени.

Благословенный Майтрейя – Мессия всегда изображается в венце. В большом образе. В Ташилумпо (монастырь Таши-ламы) три года назад поставлено гигантское изображение Майтрейи – Спасителя Мира. Эту идею приносит новый наступающий век тибетского летосчисления.

Во время служения в храмах разносят дымящийся тибетский чай. Есть идея Грааля в этом наполнении сосудов перед Ликом Благословенным. Не оставьте сосуд пустым – это противно обычаю Востока. И потом эти гигантские трубы, как глас Архангелов с громом, с призывом к будущему. И согбенные спины в пурпурных плащах мыслят о будущем. И сто восемь огней огненным полем переливаются под ликом Спасителя Мира.

В особом помещении хранятся маски хранителей религии. Неужели страшные личины могут символизировать религию блага? Они не символы религии, но образы земных сил стихийных. И небо и земля.

Даже физический мир учения Тантры, опустившийся в современном понимании, должен быть очувствован возвышенно. Не мог Учитель Падма Самбхава явить лишь материальное учение.

Смотрю на старую картину из монастыря Далинга. Деяния Учителя Падма Самбхавы. Все его магические силы изображены в действии. Вот учитель в виде черноголового ламы с Соломоновой звездой на головном уборе поражает дракона. Вот учитель низводит дождь. Вот спасает утопающего. Пленяет мелких злобных духов. Безоружно покоряет зверей. И магическим кинжалом поражает тигра, предварительно накрыв ему голову священным треугольником. Вот учитель обезвреживает змей. Вот он заклинает бурный поток. И посылает дождь. Вот он бесстрашно беседует с гигантским горным духом. Вот учитель летит превыше всех гор. Вот из убежища пещеры он спешит на помощь миру. И, наконец, в кругу бедной семьи молится о счастливом плавании отсутствующего домохозяина. Как бы ни было теперь затемнено его учение, но жизненность его изображена достаточно.

Или другая старинная картина. Рай Падма Самбхавы. Учитель сидит в храме, окруженный праведными. Храм стоит на горе, отделенной от земного мира глубокой рекой. Через реку протянуты белые хатыки (шарфы), и по ним самоотверженные путники совершают пере ход ко храму. Опять ясная картина духовного восхождения. Конечно, толкователи засорили и это явление, как перегружены ложной догмой и все прочие религии.

Конечно, Учитель Дзон-Капа нам еще ближе. Он повысился за пределы магии. Он запретил монахам проявлять магические силы. Его учение – Желтые Ламы – представляется менее испорченным.

Под Новый год, четвертого февраля, после заката вспыхивают огни в монастырях по холмам. И звон гонгов, и дальние барабаны звучат… Утром – танцы.

Перед Новым годом уничтожают злых духов – заклинаниями, танцами. В оленьем танце – разрубается фигура злого духа и части его разбрасываются. И важно ходит по кругу Покровитель Религии, взмахивая мечом. И кружатся, размахивая крыльями широких рукавов, черноголовые ламы. И музыканты в желтых высоких шапках выступают, как Берендеи в Снегурочке. И орлы черкают по воздуху над узорными углами храма. И на уступах холма пестреют собравшиеся толпы.

И самые танцы в день Нового года со страшными символами злых духов и скелетов приобретают жизненное значение. И как далеко впечатление страшных масок на солнечном фоне Гималаев от давящей черноты углов музеев, где такие атрибуты часто составлены, пугая посетителей видом условного ада. Конечно, весь этот ад и создан для пугания слаборазвитых душ. Много фантазии положено на изощрение адских обличий.

В монастыре Красных Шапок впечатление не так светло. Там, где ближе Благословенный Майтрейя, там звучнее и светлее движения и мощные трубные гласы. В Красных Монастырях Падма Самбхавы символика более условно земная. Действо начинается простой «мистерией» суда над умершим. Приходит важный владыка ада со своими помощниками. Зверообразные служители влекут черную душу умершего злодея: взвешивают преступления. Чаша проступков перевешивает, и злодея тут же ввергают в кипящий котел. То же происходит с душой преступницы. Но вот ведут Святого – в одеянии ламы. Белый шарф украшает его. Конечно, суд милостив, и три вестника радости ведут вознесенного в рай.

Пятнадцать лет назад умер замечательный лама, пришедший из Монголии. Астрологически он установил ряд важных событий будущего. Видели его изображение. В типе русского схимника. Сильный лик. Непобедимо тверды скулы. Остро зорки глаза. Во время ухода этого сильного духа радуга играла над основанным им монастырем. У него были редкие книги.

Книги доставать трудно. Надо посылать доверенное лицо в далекий путь. Существуют замечательные книги. Есть книга одного Таши-ламы о посещении им священной Шамбалы. Имеются сборники символических притч. Имеется трактат о переселении душ. Не переведены.

Учения, принесенные из Шамбалы, попадаются и в трудах ученых Европы. На кладбище Дарджилинга погребен загадочный человек. Венгр родом. Живший в конце XVIII столетия. Пешком он прошел из Венгрии в Тибет и оставался много лет в неизвестных монастырях. В тридцатых годах прошлого века Цома де Керез скончался. В трудах своих он указывает учение из Шамбалы, установившее следующую за Буддой иерархию. Пришел этот ученый из Венгрии, – характерно. Загадочна его деятельность.

Еще искра о Шамбале. Известный Таши-лама часто впадал в экстаз во время бесед с учениками. Иногда же и вовсе физически исчезал, переносясь в святилище Шамбалы. Эти экстазы живо переносят во времена бесед Святого Иоанна (Делакруа) со Святой Терезой, когда оба блаженные собеседника, придя в восторг, поднимались к потолку комнаты.

Среди благих действий припоминаются и искры возмущения духа. Поноситель приблизился к Будде, но Благословенный так возмутился, что искра молнии поразила дерзкого. Конечно, Благословенный остановил обратный удар и вернул к жизни нечестивца. Но тот уже был так потрясен случившимся, что забыл все свои приготовленные нападения. Искры обратного удара.

Известен случай, когда Сенген-лама, перед казнью в Лхасе, указал, что он скоро снова воплотится на земле. И действительно, очень скоро в китайском Туркестане родился мальчик с тем же редким характерным недостатком на колене, каким отличался покойный лама. Теперь этому монгольскому князю уже более двадцати лет. У нас служит сын слуги покойного ламы, ездивший по поручению отца к молодому князю.

Кому ведома верховая езда по Кавказу или по каньонам Аризоны и Колорадо, тот знает, как взбираться по кручам холмов Сиккима. Только вместо красочной трагедии американских чудес вы имеете восходящий сад, взращенный таинственным подъемом религиозного духа. И сейчас по неведомым пещерам сидят отшельники и на струнах земли творят легенду жизни неба.

Кому ведомы подходы к старым монастырям и городищам Руси с их цветущими холмами и пряно пахучим бором – тот поймет, как чувствуются подходы к монастырям Сиккима. Всегда твержу: если хотите увидеть прекрасное место, спросите, которое место здесь самое древнее. Умели эти незапамятные люди выбирать самые лучшие места.

Каждый перевал увенчан красивым Мендангом с колесами жизни, с рельефами молитв и с нишами седалищ перед ликом зовущих далей. Здесь медитируют ламы и путники. Здесь развеваются знамена. Здесь каждый ездок приостановит коня.

С перевалов окунаетесь опять в уходящие холмы. Убегают ребра разноцветных бугров. Точно спины барсов, тигров и волков.

После холмов опять сказки леса. Зеленые лесовики и чудища загораживают путь. Спутались зеленые нити. Змеи переплели стволы. Притаились мшистые тигры и леопарды. Заколдованный мир.

Самые причудливые холмы и скалы образуют как бы Священную Чашу, – обширную долину. Посередине долины неприступно стоит опоясанная двумя реками гора Белый Камень, увенчанная монастырем Ташидинг, что значит «Долина, открытая небу». Древнее место. Попробуйте обыскать бесчисленные морщины и впадины всех скал. Попробуйте найти сокровища, собранные у монастыря. И чудесный камень исполнения всех желаний. И бессмертную амриту. И сто изображений Будды. И все священные, временно сокрытые книги. И все другое, указанное в древней рукописной книге «Путешествие по Сиккиму».

Очень трудны подступы к Ташидингу. Лишь недавно непроходимые тропы обратились в крутые пешеходные тропинки. Поистине, путь духа должен быть пройден ногами человеческими. Один переход через висячий бамбуковый мост нелегок. Гремит и мчится под ним горная река, неся святую воду с Канченджанги. И выше моста по отвесным склонам много раз остановитесь: дойду ли? Много дыхания надо набрать, чтобы одолеть вековую гору.

На верхнем склоне устроена почетная встреча от землевладельцев. Брага, сахарный тростник и танжерины под плетеным навесом, украшенным желтыми букетами. Дальше гремят барабаны и звенят серебряные гонги. Встреча от монастыря. На последнем уступе встречают рожочники и трубы. Среди рядов пестрой толпы идете к старому месту.

За воротами монастыря встречают ламы в пурпурных одеждах. Впереди их чудесный старик – настоятель монастыря. Точно тонкое резное изображение XV века. Так идете до раскинутых бирюзовых палаток. Среди веселых верениц огней приношений.

В первое полнолуние после Нового года (было 20 февраля) в Ташидинге годовой праздник. Происходит чудо наполнения чаши. С давних времен более восьми поколений заповедано это чудо. Из указанного места горной реки берется небольшой сосуд воды и вливается в старинную деревянную чашу. В присутствии свидетелей, представителей махараджи Сиккима, чашу закрывают плотно и запечатывают. Через год, в то же полнолуние, на восходе солнца чашу торжественно вскрывают и измеряют количество воды. Иногда вода уменьшается, но иногда и сильно увеличивается. В год великой войны вода в три раза увеличилась, что и означало войну. Нынче вода вдвое уменьшилась, что значит голод и беспорядки. Этот недобрый знак увеличился еще другим знамением. Двадцатого февраля было полное лунное затмение. Небывалый знак, недобрый.

Загудели трубы. Пронзительно завыли свистки. Народ в костюмах из «Снегурочки» устремился к большой священной ступе. Громкий хор пошел толпой вокруг. Многие распростерлись ниц на земле. Гулко загремели барабаны лам. Только что ясное лунное небо зачернело. Золотые огни приношений засверкали, как по черному бархату. Полное затмение! Демон похитил луну! Такого еще не бывало в день чуда Ташидинга.

Но был и один добрый знак. На восходе солнца Старший лама видел, как по вершинам гор загорелись гирлянды огоньков.

Когда луна была возвращена миру, вокруг главной ступы пошли танцы. Сущий русский хоровод. И песни. Тоже словно русские. Содержание духовное.

«В монастыре живет наш Господь Будда. Ему несем наше приношение». Так начинается одна песня. Или: «Велика священная книга, но я найду ей место у моего сердца». Или: «Вспоминаю я священный монастырь».

В белом кафтане подходит художник, делавший роспись местного храма. Сговорились. Пойдет с нами и будет писать Благословенного Майтрейю. Покажет технику местного живописания.

Красные, желтые, белые, лиловые кафтаны. Алые, зеленые, белые женские рукава. Остроконечные шапки с опушками. Говор. Молитвы. Две ночи хождения вокруг ступы.

Прикладываются к камню, на котором благословлял сие место Учитель Падма Самбхава. Обходят другой камень с отпечатком ступни Учителя и отпечатком копыт и звериных лап. И опять хоры вокруг ступы исполнения всех желаний.

Входя в храм, идете по правую руку до стены алтаря. В храмах желтой секты в середине алтарной стены – статуя Будды, или теперь даже Майтрейи Будды. В красной секте посередине Падма Самбхава, а Будда по правую руку. Иногда нижний храм посвящен Падма Самбхаве, а верхний Будде, такое размещение очень соответствует внут реннему смыслу учений. Будда – небо. Падма Самбхава – земля. По боковым местам изображения Авалокитешвары – духовный коллектив, многоглавый и многорукий, – как наша русская Сторучица Богоматерь, а также статуи «Держателей молний», основателей монастырей и шестнадцать Архатов, сидящих в резных пещерах. На алтаре – светильники и всякие приношения. Семь чаш с водой. Блюдце риса и кадильницы курений. Ковчег реликвий.

Стены покрыты росписью. Чаще всего одна стена – алтарная. При входе – изображения четырех хранителей частей света. В каждом храме найдется изображение семи сокровищ, предлагаемых человечеству. На белом коне – изображение чудесного камня.

В особом помещении хранятся священные книги. Общая мечта монастырей – увеличить число книг. Но книги дороги. Священный сборник – до тысячи рупий.

Особо трогательно служение тысячи огней под вечер перед чудом. Низкий храм с расписными колоннами и балясинами. Посередине длинный стол, уставленный огнями. Вдоль стен тоже вереница огней, и все это море огоньков ласково колышется и мерцает, и подернуто облачком курений сандала, дикой мяты и других благовоний, сжигаемых в кадильницах. Стройно, хорошо пели во время этого служения.

По всем тропинкам вьются караваны богомольцев. Высокие седла покрыты яркими тканями. Совсем дикие лошадки несут пузатую поклажу. Все толпится. Ищут места кочевки. Воздвигают новые знамена в память живых, но чаще умерших. Толпа собралась до двенадцати сотен. Но мирная, добрая толпа.

На ранней заре, задолго до восхода, когда снега на горах еще мутно-янтарны – лагерь уже шевелится. Ползет и ширится неясное гуденье. Ранние молитвы мешаются с ударами копыт коней и мулов.

Утром к нашим шатрам идет шествие. Сам Старший лама возглавляет несение даров. За ним, высоко поднятые, следуют подносы с рисом, с ребрами барана, с сахарным тростником, с брагой и плодами. Сам лама передает приношение в нашу походную кухню.

Посреди ступ раскинулись шатры богомольцев. Вот под зеленым навесом сидят ламы из Тибета. Женщины им переворачивают страницы длинных молитвенников. Под ручные барабаны и гонги ламы поют тантрическую песнь. Где же Стравинский, где же Завадский, чтобы изобразить мощный лад твердых призывов?

Недалеко группа из Непала бьет в такт ладонями и припевает. Посреди них женщина с застывшим лицом экстатически танцует танец Шарпа, полный тонких движений волхования. Иногда она трепещет руками, как птица, и издает какое-то птичье рокотанье. Очень замечательно.

Тут же странники из Бутана молятся под красным навесом. Перед чудом и раздачей целебной воды вокруг ступ идет священный ход. Спереди трубачи в высоких красных шапках. За ними ламы в тиарах. Следом длинный ряд священных книг.

На закате в палатке Старший лама тихо говорит о святынях Сиккима, о чудесах, слышанных и им самим виденных. То шум роя невидимых пчел, то пенье и небесная музыка, то явление образов священных. При нашем отъезде лама указал два добрых знака. По пути три полных бамбуковых водоноса и два дровосека с полными вязанками дров – навстречу.

III

Ташидинг принадлежит к приходу большого монастыря Пемайандзе в дне пути. Тоже на вершине, Пемайандзе стоит властно. Недавно перестроен, но сделано подновление с чутьем. И даже новейшая живопись доставляет радость своей тонкой замысловатой декорацией. И резьба наличников сказочна. И высокие пороги тяжелых дверей переносят в древние деревянные храмы России. И сановиты главные ламы. И торжественны пурпурные одежды. И красные тиары на головах полны достоинства. Но все-таки еще больше вспоминается восьмидесятилетний настоятель Ташидинга. И все-то он борется и заботится и старается улучшить строение свое. И хозяйственный глаз его везде проникает.

За воротами Пемайандзе стоят стражи трехсотлетних деревьев. Сказочный лес царя Берендея. А уличка домов лам, как берендейская слобода, раскрашена и оснащена крылечками цветными и лесенками.

Вот «Небесная Священная Гора» и на вершине ее блестит горное озерко. Там маленький храм, основанный на месте жития основателя Красной Секты в Сиккиме. Из Дубди основатель перешел на Святое Озеро, а оттуда в древний Санга Челлинг. Четыре древнейших монастыря Сиккима: Дубди, Санга Челлинг, Далинг и Роблинг. И значение названий отличное: «Место размышления», «Остров тайного учения», «Остров молнии», «Остров счастливого устремления».

Славный монастырь Санга Челлинг. Незабываем Далинг с бело-синим, словно фарфоровым, входом среди бамбуковой рощи. Там бережно у алтаря хранится запечатанный, невскрываемый ящик с реликвиями основателя храма. В Санга Челлинге нет реликвий, но зато там камень, освященный благословением основателя. Когда чиста жизнь монастыря, прочен и камень. Всякая грязь заставляет камень трескаться.

Вот они, мои милые новгородские и ярославские дверки. Вот она, прекрасная фресковая живопись. Вот они, цветные орнаменты, обвившие все наличники оконцев и дверей. Вот те же согбенные спины богомольцев, преданных вере. И огни прилежных приношений. И наши кули засвечают огонек. Истинная лепта вдовицы. А над ними властно возвышается «Держатель молний».

В Пемайандзе учитель Падма Самбхава не был, но в монастыре хранятся вещи, принадлежавшие основателю религии. Вещи запечатаны, но изредка показываются. Одеяние. Головные уборы. Четки. Колокольчики чудного звона. Два магических кинжала и небольшое чудесное изображение Будды.

И трубы громче в Пемайандзе. И драконы-охранители страшнее. И влияние монастыря больше. И развалины дворца махараджи вблизи. А первый махараджа был (по-библейски) избран на царство главой религии. Но фигуры Майтрейи нет в большом монастыре.

Некоторые одинокие храмы с единым огоньком, обвеянные персиковым, розовым цветом и усыпанные орхидеями и дикими пионами, еще ближе ведут по стопам простого постижения Учения.

Из леса выходит мужик, и голова его украшена белыми цветами. Где же это возможно? – В Сиккиме.

Бедны ли сиккимцы? Но там, где нет богатства, там нет и бедности. Просто живут люди. На холмах среди цветущих деревьев стоят мирные домики. Сквозь цветные ветки горят яркие звезды и сверкают снежные хребты. Люди носят овощи. Люди пасут скот. Люди приветливо улыбаются. Со сказочной музыкой ходят по крутым тропинкам в свадебных шествиях. Зная о перевоплощениях, спокойно сжигают прах тел. И поют. Заметьте: часто поют.

Правда, можно петь под навесом из разных цветов и растений. Орхидеи, как цветные глаза, прилепились ко стволам великанов. Розовые, пурпурные и желтые букеты заливают путь веселыми искрами. И не простые растения. Много среди них издревле лечебных.

Полная даров, ждет природа. Придите излечиться. Шарура, Парура, Оррура – три самых главных плода против простуды, кашля и лихорадки. Шарура – как желтая вишня. Парура – как зеленый каштан. Оррура – зелено-желтое яблочко. Все терпки и полны танина. Вот красная кора Аку Омбо против ран. Как гигантский сухой боб – Серги Пруба от лихорадки. Шута – сухой, горький корень от опухоли и от горла. Бассак – коричневый порошок от простуды. Красный стебель Цё поставляет маженту. Горькая на вкус Пурма – для курений. Варево из корней Берекуро – для женских болезней. Цветы Дангеро от желудка, так же как и цветы красного рододендрона. Лист Dysro – для дезинфекции ран. Мемшинг Пати – священное растение в Непале – им украшают голову на торжествах. Без конца полезных растений, ждущих лучшего применения и изучения.

Листы травы Ауа Дути размягчают камни, так же как и снежные лягушки в Гималаях. Потому, если видите на камне отпечаток копыта оленя или лапы зверя, значит, они или ели, или касались чудесной травы. Еще один поворот к легенде. Около Фалюта на путях к Канченджанге растет драгоценное растение черный аконит. Цветок его светится ночью. По этому свету и отыскивают это редкое растение. Легенда русского Жар-Цвета, волшебного цветка исполнения всех желаний, ведет не к предрассудку, а в тот же родник, где скрыто еще так многое.

Перед нашими воротами оказался странный дар. Ветки пихты, рододендрона и еще какого-то растения лежали, обращенные листьями к нашему дому, прикрытые плоским камнем. Это сунниум – заклятие. Человек, поднявший это приношение, получает на себя то, что положено. Или худое, или хорошее. Или болезнь, или горе. Или радость. Много дней лежал этот сунниум, и даже лошади как-то не касались его. Такое же заклятие видели мы в предместии Джайпура. Там посреди улицы в плоской корзине лежала печень барана, цветы и три серебряные рупии. Никто не дотронулся до них.

Эти заклятия очень древнего происхождения. Инвольтация черных магов всегда говорит о заклятых предметах.

Также всюду известны легенды о случайном посещении священных мест, причем болтливость вызывает немоту или даже смерть. Так, говорят, что один шикари (охотник) в Ассаме случайно дошел и видел тайны священного места, но пытался рассказать об этом и потому онемел.

По берегу моря шагает палка. Одна шагает. К верху ее привязан зажженный трут. Это колдуны Малабарского берега посылают заклятие: поджечь дом врага. Доктор Джонс из Калькутты пытался догнать такую палку, но она «ушла» быстрее его.

Легенда или случай около Монголии. Скончалась почитаемая мать, и сын хотел, чтобы высокий лама, обладающий высшими силами, совершил по ней службы. Но такого ламы не нашлось. Сын в момент смерти собрал дух умиравшей в сандаловый коробок и крепко обмотал это хранилище, а сам пригласил лучших лам из Тибета. Ламы сосредоточились над коробком. И вот один из них изменился в лице. Сперва покраснел. Затем посинел. И у всех на глазах коробок лопнул и разлетелся вдребезги. Этот лама мог освободить дух и потому мог совершить служения.

Много говорят. Трудно отличить магические приемы от символов.

Все знают. Обо всем слышали. Обо всем могут толковать и припоминать в сумерках. «Намиг» (небесные письма) – письма и священные книги, упадающие с неба. Кольца, меняющие цвет серебра или бирюзы, в знак предостережения или предвещения. Зи – камень-буса, посылаемая с неба поддержать здоровье. Нахождение предметов, после исчезающих. Все знают.

Женщина была очень набожна и мечтала получить изображение Будды. Работая утром в саду, среди цветов она увидела изображение и принесла в божницу, но скоро Будда исчез из божницы. Женщина нашла в саду крутящийся сверкающий камень. Положила его в сундук и забыла. Камень тогда исчез. Всякое небрежение вызывает уход посланного счастья.

Записывайте не то, что прочтут из книг, а то, что расскажут, ибо эти мысли живут.

В сумерках при загорающихся звездах в лиловом сиянии тумана звучит тихий рассказ ламы о «Владыке Мира», о Его мощи, о Его действии и мудрости, о Его воинстве, в котором каждый воин будет наделен какой-либо чудесной силой. О сроках.

Предание из старой тибетской книги. Под символическими именами названы там передвижения Далай-ламы и Таши-ламы, уже исполнившиеся. Описаны особые физические приметы Правителей, при которых страна подпадает под обезьян. Но затем оправится, и тогда придет Некто очень большой. Его прихода срок можно считать через двенадцать лет. Это выйдет 1936.

Когда пришло время Благословенному Будде покинуть эту землю, просили Его четыре владыки Дарма Пала оставить людям Его изображение. Благословенный дал согласие и указал лучшего художника. Но не смог художник снять точные промеры, ибо дрожала рука его, приближаясь к Благословенному. Тогда Будда сказал: «Я стану у воды. Ты сними промеры отражения». Смог художник это сделать, и таким путем произошли четыре изображения, отлитые из священного состава семи металлов. Два из них сейчас в Лхасе, а два пока сокрыты до времени.

Тибетский владыка женился на китайской и непальской принцессах, чтобы за ними привлечь в Тибет два священных изображения Будды.

Через тысячу двести лет после Будды Учитель Падма Самбхава приблизил к земным путям учение Благословенного. При рождении Падма Самбхавы все небо светилось и пастухи видели чудесные знаки. Восьмилетний Учитель показался миру в цветке Лотоса. Падма Самбхава не умер, но ушел, чтобы научить новые страны. Без его ухода миру грозила бы опасность.

В пещере Кандро Сампо, недалеко от Ташидинга, около горячих ключей жил сам Падма Самбхава. Некий гигант вздумал строить проход на Тибет и пытался проникнуть в Священную страну. Тогда поднялся Благой Учитель, возвысился ростом и поразил дерзкого попытчика. Так уничтожен был гигант. И теперь в пещере стоит изображение Падма Самбхавы, а за ним каменная дверь. Знают, что Учитель скрыл за дверью священные тайны для будущего, но сроки им еще не пришли.

Отчего так звучны большие трубы в буддийских храмах? Владыка Тибета решил призвать из Индии, из мест жизни Благословенного, ученого ламу, чтобы очистить основы учения. Чем же встретить гостя? Высокий лама, имев видение, дал рисунок новой трубы, чтобы гость был встречен неслыханным звуком. И встреча была чудной. Не роскошью золота, но ценностью звука.

Отчего так звучны гонги в храмах? Серебром звучат гонги и колокольчики на заре утра и вечера, когда высокие токи напряжены. Их звон напоминает прекрасную легенду о высоком ламе и Китайском Императоре. Чтобы испытать знание и ясновидение ламы, Император сделал для него сидение из священных книг и, накрыв их тканями, пригласил гостя сесть. Лама сотворил какие-то молитвы и сел. Император спросил: «Если вы все знаете, то как же вы сели на священные книги?» «Здесь нет священных книг», – ответил лама. И изумленный император вместо священных книг нашел пустую бумагу. И дал Император ламе дары и много колоколов ясного звона. Но лама велел бросить их в реку, сказав: «Я не могу донести все это. Если надо, то Бог донесет эти дары до моего монастыря». И река донесла колокола с хрустальным звоном, ясным, как волны реки.

Священны талисманы. Мать много раз просила сына привезти ей священное сокровище Будды. Но молодец забывал просьбу матери. Говорит она: «Вот умру перед тобой, если не принесешь теперь мне». Но побывал сынок в Лхасе и опять забыл материнскую просьбу. Уже за полдня езды от дома вспомнил, но где же найти в пустыне священные предметы? Нет ничего. Вот видит путник череп собачий. Решил, вынул зуб собаки и обернул желтым шелком. Везет к дому. Спрашивает старая: «Не забыл ли, сынок, мою последнюю просьбу?» Подает он ей зуб собачий в шелке и говорит: «Это зуб Будды». И кладет мать зуб в божницу и творит перед ним самые священные молитвы и обращает все свои помыслы к своей святыне. И сделалось чудо. Начал светиться зуб чистыми лучами. И произошли от него чудеса и многие священные предметы.

Человек двенадцать лет искал Майтрейю Будду. Нигде не нашел. Разгневался и отказался. Идет путем. Видит: странник конским волосом пилит железную палку. И твердит: «Если даже жизни моей не хватит, все-таки перепилю». Смутился человек: «Что значат мои двенадцать лет перед таким упорством, – вернусь я к моим исканиям». И тогда явился человеку Сам Майтрейя Будда и сказал: «Давно уже Я с тобой, но не замечаешь и гонишь, и плюешь на меня. Вот сделаем испытание. Пойди на базар. Я буду на плече твоем». Пошел человек, зная, что несет Бога, но шарахнулись от него люди. Разбежались. Носы заткнули и закрыли глаза. «Почему бежите вы, люди?» – «Что за ужас у тебя на плече. Вся в язвах смердящая собака». И опять не увидели люди Майтрейю Будду. И увидели, чего каждый достоин.

Лама сказал: «Три рода учения. Одно для посторонних. Другое – для своих. Третье – для посвященных, могущих вместить. Вот по неразумию они убивают животных. И пьют вино и едят мясо. И живут грязно. А разве Учение позволяет все это? Где красота – там религия. Где религия – там красота».

Чувствительны здесь люди. Ваши ощущения и намерения передаются здесь так легко. Потому знайте четко, что хотите. Иначе вместо Бога увидите собаку.

Главное не то, что захоронено в прошлом, что запылено в старинных книгах, переписанных и недописанных. При новом строительстве важно то, что еще сейчас вращается в жизни. Не по полкам библиотек, а по живому слову измеряется состояние духа.

Под Канченджангой притаились пещеры, где хранимы сокровища. В каменных гробах молятся пещерники, истязая себя во имя будущего. Но будущее уже овеяно солнцем. Уже не в тайных пещерах, но в солнечном свете почитание и ожидание Майтрейи Будды. Уже три года как Таши-лама в своем Ташилумпо торжественно и явно воздвиг великое изображение грядущего, идет незримая, напряженная работа.

Таши-лама через Сикким и Калькутту путями Китая проехал в Монголию. Никогда такого не бывало. Тайна. Впрочем, может быть, через Сикким проехал лишь отводный отряд, а сам лама двинулся на Монголию.

В священное утро на горах засветились вереницы огоньков. Тайна.

Сейчас волна внимания к Тибету. За стеной гор идут события. Но тибетская тайна велика. Сведения противоречивы. Куда исчез Таши-лама? Какие военные действия на границе Китая? Что делается на монгольской границе? Год событий.

Назвали Сикким страной молнии. Конечно, и молнии здесь бывают, но не проще ли назвать: «Страна небесных ступеней»? Лучшего преддверия к тайнам будущего трудно придумать. Неисследованная, малопроникаемая страна скал и цветов.

Как в сказке. Как на блюдечке за серебряным яблочком. Открываются холмы и ступени Гималаев. Сто монастырей Сиккима. Наверное, гораздо больше. Каждый из них увенчал вершину холма. Малый храмик в Чаконге. Большой субурган и монастырь в Ринченпонге. На следующей горе белеет Пемайандзе. Еще выше Санга Челлинг. Ташидинг мало виден. По другую сторону долины Далинг. Против него Роблинг. Ближе Намдзе. За сорок миль видны монастыри. Забываем, что здесь видится необычно далеко.

И опять перед нами стена на Тибет. И не хребет ящера, но белоснежный пояс раскинулся по вершинам стены. Пояс земли. Поставим стрелу на север. Там должны быть основания горы Меру.

Талмуд говорит, что голубь принес первую масличную ветвь Ною с горы Мория. И гора Мория и гора Меру – в Азии. Здесь начало всего. Здесь начало всех путников, всех искателей. Здесь же воздвигнуто первое изображение Благословенного Майтрейи-Мессии-Мунтазара (Мунтазар – «тот, чье появление ждали», Мессия, пришествия которого ожидают мусульмане. – Прим. ред.) . Трижды мощное М. Здесь, поверх всех споров, религии подняли оливковую ветвь нового Мира.

Подошел сам, потрогал – прикоснулся к шатру. Кто этот человек с длинной черной косой, с бирюзовой серьгой в ухе, в белом кафтане? Местный иконописец – лама Пема Дондуб.

«Можешь ли написать нам Благословенного Майтрейю, совершенно так, как в Ташилумпо?» Взялся, и вот сидит на коврике, в уголке белой галереи и различно цветно пишет полный символами лик. Приготовляет ткань для писания, покрывает ее левкасом (мел на клею) и выглаживает раковиной. Совершенно, как русские иконописцы. Так же растирает краски, так же греет их на жаровне, так же втыкает запасную кисть в черные густые волосы. И жена его, из Тибета, помогает ему готовить краски. Итак, в уголке белой галереи расцвечивается замысловатый образ. Все символы укрепляют Благословенного. И страшный, птицеподобный Гаруда, и Ганеши – слон счастья, и Чинтамани – Конь Белый, несущий на спине чудесный камень – сокровище Мира. Целый священный хоровод избранных образов. А на лик и благие руки кладется чистое золото. И так же, как наши иконописцы, поет лама-иконописатель молитвы во время работы. Молитвы усилились – значит, приступил к самому Лику. И еще диво, только возможное в этой стране. В глубоких сумерках, когда наливающийся месяц уже вступает в права, по дому разносятся серебряные звуки самодельной флейты. В темноте художник-лама на коврике переливчато играет перед Ликом Майтрейи-Мессии-Мунтазара. Струны земли.

Бкра-шис-лдинг.

Февраль, 1924

Николай Рерих Глаз добрый

Глаз добрый

Добрый глаз редок. Дурной глаз в каждом доме найдется.

Мне говорили, что Станиславский заставляет своих учеников:

– «Умейте в каждой вещи найти не худшее, но лучшее».

Чуткий художник видит, что огромное большинство из нас с наслаждением служит культу худшего, не умея подойти ко всему, что радость приносит.

С великим рвением мы готовы произносить хулу перед тем, что нам не любо. Какое долгое время мы готовы проводить около того, что нам показалось отвратительным.

Встреча с нелюбимым порождает яркие слова, блестящие сравнения. И быстры тогда наши речи, и сильны движения. И горят глаза наши.

Но зато как медленно-скучны бывают слова ласки и одобрения. Как страшимся мы найти и признать. Самый запас добрых слов становится бедным и обычным. И потухают глаза.

Удалось испытать одного любителя живописи. За ним ходил с часами и незаметно замечал время, проводимое им около картин. Оказалось, около, картин осужденных было проведено времени слишком вдвое больше, нежели около вещей ободренных.

Не было потребности смотреть на то, что, казалось, доставило радость; нужно было потратить время на осуждение.

– «Теперь знаю, чем вас удержать. – Надо окружить вас вещами ненавистными».

Мы, славяне, особенно повинны во многоглаголании худшего. В Европе уже приходят к замалчиванию худого, конечно, кроме личных выступлений.

Если что показалось плохим, – значит, оно не достойно обсуждения. Жизнь слишком красива, слишком велика, чтобы загрязнять себя зрелищем недостойным. Слишком много радостного, много заслуживающего отметки внимания. Но надо знать бодрость и радость.

Надо знать, что нашему «я» ничто не может вредить. Останавливаясь перед плохим, мы у себя отнимаем минуту радости. Удерживаем себя вместо шага вперед.

Учиться радости, учиться видеть лишь бодрое и красивое! Если мы загрязнили глаза и слова наши, то надо учиться их очистить. Строго себя удержать от общения с тем, что не полюбилось.

И у нас жизнь разрастется. И нам недосуг станет всматриваться в ненавистное. Отойдет ликование злобы.

И у нас откроется глаз добрый.

На кургане

В Водской Пятине (СПб., губ.)

I

Кто хоть немного соприкасался с археологией и хоть один раз побывал на раскопке, тому ведомо, насколько увлекательно это дело. Обычное по сему предмету острословие: «Археология – мертвечина! Пыльная наука – археология! Гробокопатели! Вампиры! Прозаики! Мумии!» – особенной остротой, боюсь, не отличается.

– Помилуйте, слышу, это до России, пожалуй, не относится; у нас-то какая же археология, разве кроме степей?

Хорошо и прилично говорить об археологии в Греции, в Италии, наконец, на нашем Юге и Востоке, а здешние меланхлены и гипербореи вряд ли оставили после себя что-либо занимательное!

– Да ведь всякая местность, мало-мальски пригодная для жилья, имеет свою археологию, будет ли это Киевская, Новгородская или Петербургская губерния…

– Что такое? Скажете, что и Петербургская губерния тоже даст пищу для археолога? Подите вы! Я понимаю говорить о раскопках в Помпее, Азии, в степях, на худой конец в Новгороде – все-таки варяги там, что ли, но раскопка Петербургских курганов, да это даже не принято как-то! Точно на свалке сардинные коробки вырываете! Неужели и здесь что-нибудь может находиться? Пожалуй, одни шведские пуговицы, потерянные в петровское время!

Действительно, зачастую древности С.-Петербургской губ или древней Водской Пятины Новгорода пользуются в обиходе репутацией довольно сомнительной; всякий археологический памятник этой местности, о котором уже трудно сказать, что это случайная груда камней или естественное возвышение, относится ко времени шведских войн. Древние кресты Новгородского типа, обильно встречаемые на полях – шведские. Курганы – шведские могилы; городища – «шведские шанцы». Словом, все, что несомненно принадлежит древности, – все шведское, хотя на самом деле вовсе не так.

Шведский, петровского времени, элемент играет самую последнюю роль среди древностей Водской Пятины (СПб. губ. тоже). Никто шведскими древностями этого периода не занимается и никакого интереса они представить не могут. И без них материала более чем достаточно, материала важного и поучительного. Главный контингент местных древностей составляют памятники от X до XV вв. По дробности древнерусского обряда погребения и анализ найденных в курганах предметов позволяют без большого колебания отнести эти древности к новгородским пограничным славянам. С севера давила на них Чудь и Ижора, финские племена, сидевшие на Неве и по Приладожью; на западе они граничили с Финской Емью (эстами), на северо-западе с небольшим, родственным эстам и тавастам, племенем Водью, давшим название всей Пятине. В настоящее время Водь и Воддьялайзет занимает небольшое число селений в районе Петергофского уезда.

Древности эстов разработаны довольно хорошо, как и вообще все остзейские. Памятники Ижоры известны в весьма скудном количестве; а водские древности пока еще не установлены. Некоторые исследователи приписывают все местные древности вожанам, но в сущности тип водских погребений еще не известен и может быть выяснен только новыми изысканиями. Водь – племя невеликое, никогда в истории не выступавшее в сильной роли. (В 1149 году отряд Еми в 1000 человек нападает на Водскую землю, и Водь может с ним справиться только при помощи новгородцев.)

Славянское соседство, кстати заметить, всегда оказывало на финнов сильное влияние, и притом влияние доброе, из летописи Генриха Латыша знаем, что когда священник Альбрандт был послан с дружиною и рыцарями в Ливонию с предложением народу принять святое крещение, то народ ливонский бросил жребий и спрашивал у своих богов, которая вера лучшая – псковская или латинская. Народ, очевидно, предпочел псковскую, то есть православную, и только из страха принимал крещение от западного духовенства.

Для полных заключений о С.-Петербургской губернии нужны еще новые археологические изыскания, преимущественно в пределах Петергофского уезда; хотя цифра исследованных древних погребений СПб. губ. достигла солидных размеров и превышает 6000, но этим все же нельзя ограничиться ( А. А. Спицын. «Курганы СПб. губ. в раскопках Л. К. Ивановского». СПб., 1896 г. и мои рефераты в Императорском Русск. археологич. общ. «Раскопки последних лет в курганах Водской Пятины» (1890), «Раскопки 1897 г. в курганах СПб. губ.»; «Новые данные о курганах СПб. губ.» (1898), «К вопросу о типах погребения в СПб. губ.» (1898)).

Среди местных исследователей первое место заслуженно принадлежит ныне покойному прозектору Военно-Медицинской Академии Л. К. Ивановскому, производившему раскопки от 1872 до 1892 г., остановленные его смертью.

Из других раскопок в СПб. губ. надо отметить раскопку Волховских сопок, произведенную Н. Е. Бранденбургом. Волховские сопки – это древнейшие курганы края; время их, судя по найденным в них предметам, относится к IX и VIII вв. Самые большие сопки имеют в вышину 4–5 сажен. Затем в Лужском и Гдовском уездах производились раскопки г. Шмидтом, Мальмгреном, слушателями археологического института и некоторыми другими.

Находками отдельных вещей СПб. губ. пока не богата. А. А. Спицин указывает некоторые наиболее важные: в 1875 г. были найдены при д. Княжнино, Ново-Ладожско го уезда, вместе с сассанидскими, умейядскими и табаристанскими монетами VI–IХ вв., 3 серебряные монетные слитка. В начале нынешнего столетия был найден громаднейший клад арабских монет на берегу Ладожского озера. Куфические монеты VII – Х вв. были находимы в Галерной гавани, в Старой и Новой Ладоге, около Ропши, и в некоторых других местах. В Старо-Ладожской крепости была найдена золотая куфическая монета 738 г.

Находки каменного века в СПб. губ. тоже не многочисленны и приурочиваются к побережью Ладожского озера (Иностранцев. «Доисторический человек каменного века побережья Ладожского озера». СПб. 1882.) и долине р. Луги.

Местонахождение курганов, исследование которых, таким образом, представляет главную работу, находится, конечно, в связи с местом древних поселений, в свою очередь обусловленным характером местности, изрезанной непригодными для жилья моховыми болотами (прежде озерами). Главные поселения, оставившие нам обильнейшие курганные поля довольно разнообразного содержания, были расположены на ровном суходоле между Царским Селом и Ямбургом; это плоскогорье проникает в долину р. Луги, соприкасается с песчаными лесистыми верховьями р. Оредежи (Сиверская) и не доходит верст на 10–20 до побережья Финского залива. Это в северной части губернии. В южной, более возвышенной, занятой не только новгородцами и псковичами, немало удобных для поселения мест в системе озер Вердуга, Сяберское, Череменецкое, Чернозерское и др. ( А. А. Спицын. «Обозрение некоторых губерний и областей России в археологическом отношении» («Записки Имп. Русск. археолог. общ.»))

Состояние и внешний вид местных курганов не одинаковы. То огромными полями, поросшими мелкой ольхой и орешником, многими сотнями сплошь унизывают они десятки десятин, то небольшими группами (5–20), или одиноко маячат они посреди пашни; иной раз представляют они свежие, крепкие, словно вчера сложенные конусы до 2 саж. с высокой вершиной и правильной, резко обозначенной каменной обкладкой основания, в других же случаях вершина оказывается глубоко осевшею – сама насыпь осунулась, пригорюнилась или же представляется только небольшим неправильным расплывшимся возвышением, так что работники отказываются разрывать его, уверяя, что это крот нарыл. Проезжая по деревням, нередко приходится ехать по каким-то еле приметным буграм и только заезженное каменное кольцо основания напоминает об исчезнувшем кургане. Многие насыпи поросли лесом, деревья насквозь пронизали их своими корнями; невольно вспоминаются курганные сосны при деревне Черная (Царскосельского уезда): коренастые, любовно обняли они насыпи своими мощными корнями. Сосны эти хранятся преданием, что на смельчака, отважившего рубить одну из них, напала «трясучка».

Почти возле каждой деревни можно отыскать большую или меньшую курганную группу, но, несмотря на их обилие, расспросить о них у местных крестьян подчас не легко – надо узнать излюбленные ими выражения; если вы вместо «старой кучи» спросите о кургане или бугре, то вас ни за что не поймут. Однажды, вместо городка, я спросил городище – и от присутствия его немедленно отказались. Среди местных названий курганов особенно употребительны: сопка, каломище (финское calm – погребальный холм), старая куча, шведская могилка, бугор, гора, колонистское кладбище (если погребения без насыпи). Эсты укажут вам курганы, если спросите vana aut , старую могилу.

II

В мае, как засеются яровыми, можно приниматься за работу. Подается соответствующее прошение в Императорскую археологическую комиссию; в ответ на него получен открытый лист. Сбрасывается тесный городской костюм; извлекаются высокие сапоги, непромокаемые плащи; стирается пыль и ржавчина со стального совка с острым концом – непременного спутника археолога.

Прежде самой раскопки надо съездить на разведки, удостовериться в действительном присутствии памятника. Не полагаясь на сведения разных статистик, перекочевываете вы от деревни до деревни на «обывательских» конях с лыком подвязанными хомутами и шлеями. Всматриваетесь буквально во всякий камешек, исследуете подозрительные бугорочки, забираетесь в убогие архивы сельских церквей; подчас, ко всеобщему удовольствию, делаетесь жертвой какой-нибудь невинной мистификации. Местами вас встречают подозрительно:

– Никаких, ваше высокоблагородие, исстари древних вещей в нашей окрестности не предвидится. Все бы оно оказывало.

– Сами посудите, барин, откуда мужику древние вещи взять? Ни о каких древних вещах здеся и не слыхано.

Если же вы пришлись по нраву, оказались «барином добрым», «душой-человеком», то вам нечего будет принуждать к откровенности собеседника. Вечером, сидя на завалинке, наслушаетесь вы любопытнейших соображений, наблюдений естественнонаучных, поверий, наивных предположений. Сперва из осторожности прибавят: «так зря болтают» или «бабы брешут», а потом, видя ваше серьезное отношение, потечет свободный рассказ о старине, о кладах, о лихих людях-разбойниках. Но не дай Бог попасть в руки книжного волостного писаря или словоохотливого попа; тут каждое дельное сведение придется покупать ценою выслушивания бесконечных замысловатых повествований:

– По одну сторону речки-то полегло славянство – гвардия, народ рослый, а по другую-то – мордва и черемисы.

Черепа недавно еще находили. А вот в Лохове не так давно были ступени плитные древнейшего храма языческого, а поблизости нашли сруб, из него разные предметы добывали. В настоящее время ступени выломаны на плиту, а сруб завален камнями – известно: дурак народ!

– Степи! Степи! – восклицает другой, – знаете ли вы, господа археологи, откуда степи взялись? Неужто так и сотворил Господь Бог плешину на лоне земном? Изволите видеть этот пол? Вот окурок, вот крошки, вот лепешка из-под каблука, и везде пыль. Беру я теперь эту метлу и провожу по полу – ни окурков, ни грязи не бывало. Провожу еще раз – крошки исчезли. Махнем в третий – и пыли не видно, разве где по щелкам забралась – по овражкам кустики. Идут это по земле гуннские народы; идут еще… готты, вандальцы! Невесть кто идет: и печенеги, и половцы, и татары; чище всякой метлы или щетки отполируют, выскребут на удивленье, – пылинки в щелке не оставят, кустика не увидишь! И кого только не носила Мать Сыра Земля. Многое, как говорится, не снилось мудрецам! Столько сокрыто в недрах земных; вот хоть бы сопки, что подле Заполья, на самых огородах, скажу, довольно достопримечательные, вещицы находили там очень фили… фи-ли… как это говорится-то?

– Филиграновые или филистерские?

– Вот, вот именно!

– Да, занятное дело – старинное время, – повествует третий, – все то разгадать, все то произойти! Как вы полагаете, что такое райское блаженство будет? Это, как вам сказать, вечное беспрепятственное познание, недоступное для нас в настоящей суетной жизни. Одни-то будут познавать – наслаждаться, блаженствовать, а другие-то зубы на полку, что на земле узнали, того и хватит. Коли ваше желание будет, интересное местечко могу я вам указать. Изволите ли вы знать городок подле Селищенской деревни – ну, просто скажу, бугор, такой не малый. А рядом с ним и сопочка кругленькая, на восточную сторону. Жил в этом городке задолго когда-то князь не князь, а князек. Была дочка у него красавица. Красавица такая – теперь таких и не найдешь! Известное дело, нонче какой народ пошел – мозгляк! Прежде не то было – богатыри, что твой Илья Муромец. Только, не знаю с чего, возьми заболей красавица эта, да и отдай Богу душу в этом самом городке. Ее похоронили знатно. Ведь и тогда небось франтихи были, что и теперь. А князек-то не пожелал больше в этих местах жить. Сопочка-то подле самого бугра, еще ручей Черченом называется…

Повыудив, что можно дельного, изо всех подобных рассказов, вы приступаете к самой работе.

III

Грудой почерневшего леса и побурелой соломы раскинулась невеликая деревенька. Часа четыре утра. Петухи перекликаются. Пастух затрубил – выгоняют скотину. В сенях, слышно, вздувают самовар; кто-то пробежал босыми ногами. Староста – у него вы остановились – будит вас. Стекла запотели – свежо на дворе. Зубы самовольно выстукивают что-то воинственное. Вы вздрагиваете – умываясь холодной водой. Народ уже собрался. Ломы, кирки, лопаты, топоры – необходимые раскопочные снаряды, – все в исправности. Потянулась шумная гурьба к курганам, что раскинулись невдали от жилья. Небо без облачка. Из-за леса сверкает солнышко. Приятно бод рит студеный утренник.

Весело!

Из деревни много люду идет за нами сами по себе – посмотреть. Авангард мальчишек на рысях далеко впереди. Не знаю, какое другое дело возбуждает такое же неподдельное любопытство, как раскопки и рассказы о древностях. Ни горячая страда, ни жара, ни гроза – ничто не осилит его.

Пока идет незанимательная работа вскрытия верхней части насыпи, говор гудит не переставая.

– Слышь ты, тут шведское кладбище!

– Ну да, известно, не русское; русские так не хоронят.

– Дядя Федор, – толкает бойкая, задорная девка-копальщица, – здесь колонисты?

– Вот я те выкопаю колониста, в аккурате будешь!

– Чтой-то тут, испытание никак? – шамкает древний дед, пробираясь в толпе.

– Слышь, дедушко! Котел нашли с золотом. Каждому мужику по 100 рублев выдавать будут, а деду не дадут.

– Это дедке могилу копают, – толкает деда баловница девка, – и ложись, дедка, тут тебе и попоем!

– Эх, эх, и нас то, поди, раскопают. Косточкам-то успокоиться не дадут!

– Так не найдете, – советует пожилая баба, – в Семкине солдатский доктор бугры перекапывал, так у него живое серебро было. Наставит он его на могилу, оно побежит побежит да и станет, и где станет, там и копай. И всегда находили.

– Да что находили-то, дура баба, разве дельное. Одну только серебряную цепочку нашли! В стороне слышится тихий разговор.

– В Красной одного сидячего нашли; рядом ложка чугунная положена и ножик. В головах-то горшок.

– Только поужинать собрался, а тут его и накрыли!

– В Хлебниковой даче мост оказался через Ржавую мшагу, на сажень его туда засосало. Слышно, там война шла. Вот потопнуть-то можно…

– А вот мы заправду чуть не потопли. Приходит ко мне это раз Васька Семенов; слышь ты, говорит, нашел я сопку у Вязовки, невдали от Княжой Нивы. Кругленькая, хорошая сопка, и огонек по ней порхает. Клад – беспременно. Собьем-ка артель, да раскопаем. Вдвоем-то неспособно: и сопка-то больша, в сажень казенную будет, да, пожалуй, и страхи пойдут. Ладно! Сбили мы артель, пошли. Сопка правильная и от речки недалеко. И насыпана она неспроста: кругом выложена камнем, сверху песок да земля; потом прутняк – уже перегной. За ним хвощ да гнила. Дерево сгоревшее и негорелое. Видим – уже грунт показался. Васька щупом хватил вниз – слышит грох – дерево, значит. Хватил правее – звякнуло что-то, значит, близко. Свечерело уже. Только смотрю я, сочится с боков вода и снизу точно проступает. Васька и Федор нагнулись, руками щупают, – нащупали дерево, тянут наверх – не идет, будто держит его. Еще потянули, глядят – старая-престарая доска – сопревши вся. И хлынула из-под той самой доски вода. Ключ открылся; пошла садить; уж не то что клад – сами-то рады из ямы выбраться. Ударишь щупом – звякает что-то, котел, что ли!

– Так и не допустила вода?

– Еще бы тебе допустить! Оно ведь тоже заклятье какое положено! Вот в Березовском пруде золотая карета да 5 стволов золота опущено, старики в ясные дни еще видали чуть-чуть! А поди-ка вы тащи. Всем знатно, а не взять, потому заклятье, зарок. ( Предание о золотой карете обще всей местности. Очевидно, как предания о вольнице повлияли на Поволжье в смысле зарытых лодок с золотом, так присутствие высоких особ дало повод к розыскам золотой кареты. )

– А вот Петра из Красной, тот так взял клад.

– Поди ты, взял, брешет твой Петра; может, он и нашел чугунник старый, что пастухи бросили, да только…

– Да что только-то, ведь не сам он, а дельные люди сказывают, что и впрямь взял.

– Пуще разбогател Петра, как и не у нас грешное тело из локтей смотрит. Богатей!

– В прок ему не пошло, значит – зароку не знал.

– Господин, евося будто косточка под лопатой оказывает, – докладывает один из копальщиков.

Спускаюсь в яму. Пахнуло свежерытой землей; посвежело после припека, – солнце уже высоко. Действительно, из-под лопаты торчит желто-бурая берцовая кость; торчит среди такого же точно песка, как и вся масса насыпи, словно бы она всегда была только костью без верхних покровов.

Кость вполне определила положение костяка. Работа пошла осторожней. Обнаружились руки, сложенные у лонного соединения. Предплечье окислилось, позеленело – признак близости бронзы, которая и оказывается в согнувшейся тонкой, витой браслетке.

– Бруслетка! Смотри-ка, эка штучка-то аккуратная! Тоже изделье! – проносится среди любопытных, и, давя друг друга, вся ватага устремляется к кургану, жмется к вершине.

В яме потемнело. Зола, на которой лежат кости, кажет синее: строже глядит череп земляными очами. Нижняя, удивительно развитая челюсть далеко отвалилась с осевшей землею в сторону. По бокам черепа показались височные кольца добрых вершка два по диа метру.

Летят комки земли. Мужские костяки чередуются с женскими. Долихокефальные черепа сменяются брахикефальными. Вместо копий, топоров, мечей, ножей, умбонов, щитов, являются гривны, серьги, браслеты, кольца, бляшки, многоцветные бусы, остатки кос. Полное трупосожжение уступает место погребению в сидячем положении. Высокие курганы заменяются жальничными клетками (погребение в могиле без насыпи). Разнообразие нескончаемое!

Щемяще приятное чувство первому вынуть из земли какую-либо древность, непосредственно сообщиться с эпохой давно прошедшей. Колеблется седой вековой туман; с каждым, взмахом лопаты, с каждым ударом лома раскрывается перед вами заманчивое тридесятое царство; шире и богаче развертываются чудесные картины.

IV

Словно бы синей становится небо. Ярче легли солнечные пятна. Громче заливается вверху жаворонок. Привольное поле; зубчатой стеной заслонил горизонт великан лес; встал он непроглядными крепями, со зверьем – с медведями, рысями, сохатыми. Стонут по утрам широкие заводья и мочежины от птичьего крика. Распластались по поднебесью беркуты. Гомонят журавлиные станицы, плывут тре угольники диких гусей. Полноводные реки несут долбленые челны. На крутых берегах, защищенные валом и тыном, с насаженными по кольям черепами, раскинулись городки. Дымятся редкие деревушки. На суходоле маячат курганы; некоторые насыпи поросли уже зеленью, а есть и свежие, ровные, со стараньем обделанные. К ним потянулась по полю вереница людей.

У мужчин зверовые шапки, рубахи, толстые шерстяные кафтаны, по борту унизанные хитрым узором кольчужным, быть может ватмалом ( ткань, которой торговали испанцы XII века ).

На ногах лапти, а не то шкура, вроде поршней. Пояса медные, наборные; на поясе все хозяйство – гребешок, оселок, огниво и ножик. Нож не простой – завозной работы; ручка медная, литая; кожаные ножны тоже обделаны медью с рытым узором. А другой, ничего что мирное время, и меч нацепил, выменянный от полунощных гостей ( скандинавского типа ).

На вороту рубахи медная пряжка. Пола кафтана тоже на пряжке держится, на левом плече; кто же побогаче, так и пуговицы пряжкой прихватит.

На предплечье изредка блестит витой медный браслет. На пальцах перстни разные, есть очень странного вида, с огромным щитком, во весь сустав пальца. Заросли загорелые лица жесткими волосами, такими волосами, что 7–8 веков пролежать им в земле нипочем. А зубы-то, зубы – крепкие, ровные.

На носилках посажен покойник, в лучшем наряде; тело подперто тесинами. В такт мерному шагу степенно кивает его суровая голова и вздрагивают сложенные руки. Вслед за телом несут и везут плахи для костра, для тризны козленка и прочую всякую живность. Женщины жалостно воют. Почтить умершего – разоделись они; много чего на себя понавешали. На головах кокошники, венчики серебряные с бляшками. Не то меховые, кожаные кики, каптури, с нашитыми по бокам огромными височными кольцами; это не серьги, – таким обручем и уши прорвешь. Гривны на шее; иная щеголиха не то что одну либо две-три гривны зараз оденет: и витые, и пластинные: медные и серебряные. На ожерельях бус хоть и немного числом, но сортов их не мало: медные глазчатые, сердоликовые, стеклянные бусы разных цветов: синяя, зеленая, лиловая и желтая; янтарные, хрустальные, медные пронизки всяких сортов и манеров – и не перечесть все веденецкие изделья. Еще есть красивые подвески для ожерелий – лунницы рогатые и завозные крестики из Царьграда и от заката.

На груди и в поясу много всяких привесок и бляшек: вместо бляшек видны и монеты: восточные или времен Канута Великого, епископа Бруно. Подвески-собачки, знакомые чуди, ливам и курам; кошки – страшные с разинутой пастью, излюбленные уточки, ведомые многим русским славянам. У девок ниже пояса на ремешках спускаются эти замысловатые знаки, звенят и гремят на ходу привешенными колокольчиками и бубенчиками; священный значок хранит девку.

На руках по одному, по два разных браслета, и узкие, и витые, и широкие с затейливым узором. Подолы рубах, а может быть, и ворот обшиты позументиком или украшены вышивкой. У некоторых женщин накинут кафтанчик, на манер шушуна, но покороче.

Опустили носилки. Выбрано ровное местечко, убито, углажено, выложено сухими плахами. Посередине его посажен покойник; голова бессильно ушла в плечи, руки сложены на ноги. Сбоку копье и горшок с кашей. Смолистые плахи все выше и выше обхватывают мертвеца, их заправляют прутняком и берестой – костер выходит на славу. Есть где разгуляться огню! Зазмеился он мелкими струйками, повеяло дымом. Будто блеснуло из полузакрытых век, в последний раз осветилось строгое, потемневшее лицо… Вдруг щелкнуло. Охнул костер, столбом взлетели искры, потянулись клубы бурого дыма.

Загудела протяжная, тоскливая погребальная песня. Отпрянул в сторону ворон, зачуявший смрад горелого мяса. Важно и чинно уселись кругом именитые родичи, понурив на посохи седые головы. За ними столпились другие, пока весь костер не обратится в кучу углей и золы с черными пятнами жира в середине. Тогда заработают заступы, понесут землю и пригоршнями, и подолами. Втроем, вчетвером покатят к кострищу немалые валуны гранитные; их много по окрестной равнине, серые, бурые, красноватые, всяких размеров – дары Силурийского моря. Обровняли края кострища, чтобы представляло оно довольно правильный круг. В былых ногах и головах ушедшего к предкам, ставшего чуром блаженным, кладутся особо большие дикие камни, и приходятся они всегда на восход и закат, ибо лицо умершего всегда обращалось в священную сторону, откуда весело кажется миру вечный могучий ярило – красное солнышко, от него идут блага тепла, а с ним плодородия.

Быстро растет возвышение; насыпь сыплют не из разной, какой попало, земли, с кореньями, с сорными травами, а из чистого песка или плотного суглинка. Если же захотят на вечные века сохранить память о родиче – не поленятся весь погребальный холм сложить из дерновой земли. Наносят воды из соседней реки, смочат его, так уплотнят, словно бы чуют, что когда-то чужие ломы и кирки будут добираться до родного праха. Но дерновая насыпь может постоять за себя; вместо широкой реки с ярами и обрывами, чуть приметная сухая ложбинка; свалился старик бор, а насыпь все победно держит высокую вершину, будто чур ходит за ней, бережет ее. ( Насыпи, сложенные из дерновой земли, отличаются удивительною прочностью. Каждый ком земли приходится брать энергичным ударом лома. Дерновая земля чаще встречается в волховских курганах. Суглинок тоже довольно стойко держится. )

Сложили насыпь, аршина в два вышиной. Довольно. Пеплом еще засыпали, принесли его с собой из дому; от родного очага не отлучился бы чур-домовой. Сверху еще землей забросали, выровняли правильный конус, поправили валуны в основании, чтобы одинаково торчали. Заботливо обошли кругом, разок посмотрели.

Готово!

В почерневшее вечернее небо, в косматые облака опять понеслись струи бурого дыма; заблестели яркие точки костров. Идет тризна. Заколот козленок, над огнем медные котлы повешены. Поминают родича и досидят, пожалуй, пока и месяц из-за леса глянет и светом своим заспорит с кровавым пламенем. Страшней и мохнатей кажутся волосатые лица, жиром блестящие бороды, губы и мускулистые руки. Звенят о кости ножи, брякают черепки горшков, – опять, теперь в ночной тишине, вдаль потекла поминальная песня.

Блестит заходящий месяц на рукояти меча, сверкает на бусах и гривнах; мутными пятнами рисуются белые рубахи уходящих домой поминальщиков. Не умрет добрая слава покойного! Где же ей помереть? Велик его род; вечно будет от времени до времени правиться тризна; не забудут досыпать осевшую насыпь! Реют, неслышно спускаются на остатки еды, на козлиные кости вещие вороны, и они справят тризну.

V

Из-под облака все видит ворон; смотрит поверх высокого тына городка, что торчит на соседнем бугре. Светлой лентой извивается быстрая речка, один берег ровный, покрытый сочной травою и чащею, другой берег высокий, к реке спуски крутые, обвалы, – песчаные и глинистые оползни! В речку впадает студеный ручей, тоже не маленький. Слилися они, с двух сторон, охватили вплотную продолговатый холм, вышина его по откосу сажени 4–5. В редком месте природа создает такую искусную защиту! На этом холме и поставили город. Отсчитали от мыса шагов сотни две, перерыли холм канавой, рвом – землю сложили валом; на валу тын поставили из славных рудовых бревен; концы обтесали, натыкали на них черепа звериные, а то и людские на устрашенье врагу! По углам срубы поставили, покрыли их соломой и речным тростником. Состроили вышку – смотреть и наблюдать за вражьими силами или чтобы поднять на ней высокий шест с привязанным пуком зажженной соломы, окрестность оповестить об опасности. Город – место военное, в мирное время тут не живут. Видел ворон и другое! Видел, как пылал тын города, шла сеча! Грызлись и резались насмерть! Напрасно варом кипящим обливали напавшую рать; город пал! Помнил это ворон – пировал он тут сыто.

Пировал он также остатками богатой яствы, что бывала на лесных холмах, далеко от жилья, куда собирались люди молиться, приносить жертвы богам. Уже и кресты были на шеях, а все посещались давние излюбленные места. ( Схема описания городка взята с натуры. В Царскосельском уезде существует именно такой городок. На валу раскопкою обнаружены остатки сожженного оборонительного сооружения, тына. На самой площади городка, теперь густо поросшей лесом, оказалось только несколько грубо сложенных очагов. Следов жилищ вовсе не найдено. По всей окрестности известны многие лесные холмы, обыкновенно обильно покрытые камнем; на глубине 1/4 арш. – 1/2 арш. находится обильный уголь и зола. Предметов на подобных холмах не найдено. Про них в народе ходит смутное предание, что «тут что-то было», «собирались молиться».)

И клады знакомы воронам! Не найдешь их, коли тебе неведомы древние книги и записи, что о них говорят. Писали те книги старые люди. Клады лежат по укромным местам. Знают наказы о кладах не только вороны, но и многие старые люди, а кладов все не найдут. Верно. Положен на них кровавый зарок. ( Такие записи кладов действительно ходят в народе. Мне один мужичок предлагал купить такую книжку, купленную им от старого нищего. Рукопись была писана на русском, польском и эстонском, языках. Внешние даты, по-видимому, списаны с натуры.)

Видели вороны и дубы старинные, развесистые; собираются под ними окрестные люди вершить мирские дела; собираются и в праздники: сидят старики на могучих корнях. Молодежь ведет хороводы, в лес, за ближнее озеро несется:

Ой, дид, ладо…

Под Ивана Купалу ярко горит здесь купальский огонь, прыгают через него парами; освещает огонь эти пары на вечный союз. Исконный обычай. ( В Царскосельском уезде указывают места, где, по преданию, некогда стоял огромный дуб, под который собирались из местных поселений. Место красивое, высокое; невдалеке озеро, судя по берегам, бывшее прежде значительно больше. Раскопкою обнаружены сгнившие остатки толстых дубовых корней, на некотором от них расстоянии найдены груды золы, толщиною до 1/2 арш. – места старинных костров. В золе оказались черепки горшков, если не соответствующих таковым от XII века, то все же далеко не современного строя. По словам верных людей, бывший старик, умерший лет 20 назад, помнил остатки этого дуба, к нему собирались по праздникам хороводы водить. Если это так, то как долго прожил древнейший славянский обычай!) Еще известны предания о провалившихся церквах, о землянках разбойников; в погосте Грызове, Царскосельского уезда, рассказывают, что основание существующей церкви положено Петром Великим, после какой-то стычки, собственноручно поставившим на этом месте деревянный крест. Как видно, и прозаическая С.-Петербургская губ. тоже занимается своей стариной, не говоря уже о прекрасных памятниках екатерининского и александровского времени.

VI

Возвращаясь к курганам, нельзя не заметить, что в них особенно ярко отличаются два периода. Первый – XI–XII вв.; второй – XIII и XIV. Первый период характеризуется полным трупосожжением или погребением несожженного костяка в сидячем положении, причем подробности погребения мы уже видели.

В верхней части насыпи встречаются последовательные слои золы, иногда перемешанной с костями жертвенных животных; неизвестно, следы ли это погребального обычая, требовавшего переслойки золою насыпи во время самого ее устройства, или же это остатки тризны. Если только это следы тризн, то первоначальная величина насыпи со временем сильно вырастала благодаря насыпанию свежей земли над золою. Насыпи с полным трупосожиганием доходят до нас в виде полушаровидных, очень расплывшихся возвышений, со втянувшимися внутрь валунами основания. Погребение в сидячем положении даст довольно хорошо сохранившийся курган, но с осевшей вершиной, опустившейся при оседании костей.

Второй период (XIII и XIV вв.) характеризуется перемещением трупа в сидячем или лежачем положении в неглубокой грунтовой могиле. Чтобы сохранить для погребаемого требуемое обычаем положение, рыли небольшую овальной формы яму такого размера, чтобы труп мог поместиться в ней сидя, или складывали соответственную кучу камней, для этой же цели служили иногда и деревянные плахи. Труп забрасывался вынутой из ямы землей и песком, после чего образовавшееся небольшое возвышение посыпалось остатками поминок и углей, затем воздвигалась насыпь с каменным кольцом в основании, причем на в. и з. (в головах и ногах) помещались валуны особо большой величины. К этому же периоду должны относиться погребения выше материка и погребения в лежачем положении на поверхности земли, причем зольный слой основания перерождается в две зольные кучки по бокам головы. На верху курганов, описанных типов второго периода, нередко были поставлены каменные четырехконечные кресты так называемой новгородской формы.

В группах курганов XIII и XIV вв. встречаются погребения в грунтовых могилках без верхних насыпей; в ямах, окаймленных по краю линией валунов. Несомненно, что подобные каменные могилы (или, как их называет народ, могилы), есть перерожденные курганы.

Сделанные описания представляют собою только грубую схему, на деле же встречается разнообразие удивительное. Живо представляешь себе заботливые попечения родичей об умерших. Одни стараются отметить прах его особо великими валунами; другие выкладывают всю поверхность насыпи мелким булыжником, третьи, устраивая курган, сажают покойного на чурбан и подпирают его досками. Яркую картину рисует указанное Ивановским погребение, где рядом с мужским костяком оказался женский, на черепе которого была огромная рана, нанесенная топором, или встреченный мною случай, в котором мужской череп, покрытый старыми боевыми рубцами, был просечен, а по правую руку помещался женский костяк.

Сколько таинственного! Сколько чудесного! И в самой смерти бесконечная жизнь!

Предметы, найденные в курганах, мало отличаются от соседних земель, прибалтийских местностей в особенности, техникою, формою или разнообразием типов; однако мы видим живой обмен и можем установить существование промыслов.

Кроме вышеотмеченных предметов, надо упомянуть еще несколько подчеркивающих характер древнего обихода XI, XII вв. Пуговки очень редки и все имеют обыкновенный тип, грушевидный с ушком. Пряслицы из красного шифера; по форме и материалу они совершенно тождественны с таковыми изделиями курганов Днепровского бассейна. Вески, начиная с X века, попадаются на широком пространстве.

В смысле окрестных аналогий, такой же обряд погребения, как и в Петербургской губернии, встречен в Псковской, Витебской, Смоленской, Новгородской и некоторых других губерниях. Из древностей, известных в Северной и Средней России, предметы, найденные в курганах Водской Пятины, имеют близкое отношение к находкам, обнаруженным в курганах Новгородской, Тверской, Костромской, Ярославской и Московской губерний. Нельзя не изумляться обильному присутствию древностей эстов, ливов, куров, чуди приладожской и финляндской, а также элементам восточному и скандинавскому.

В Новгородской области, с Поморья, вдоль берегов Балтийских губерний, по Волхову и Ильменю, шел великий водный путь торговый, путь дружин из «Варяг» в «Греки». Вспоминая постоянную восточную, цареградскую струю и приток с севера культуры скандинавской, становится ясным разнообразие культурных влияний в области новгородских славян, пожалуй, не уступающих в этом отношении югу, так что однообразного состава и единоплеменного происхождения нельзя и искать среди предметов из курганных насыпей С.-Петербургской губернии, исследование которых еще никак нельзя считать законченным; теперь остается детальная работа, выработка мелочей, усиливающих общую картину.

VII

От кургана до кургана, от группы до группы перебираетесь вы. Та же благодушная толпа, те же прибаутки и шуточки. Солнопек сменяется прохладным дождиком. Чаще шумит ветер, дорога начинает бухнуть и киснуть; листья желтеют, облака висят над горизонтом сизыми грудами – осень чувствуется. Лучшая пора для раскопки май, июнь до Иванова дня, до покоса, и затем август, после посева, и часть сентября.

Похудели тюбики красок, распухли альбомы и связки этюдов, наполнился дневник всякими заметками, описаниями раскопок, преданиями, поверьями; может быть, и песня старинная в дневнике записана, если только ей посчастливилось не изломаться на отвратительный солдатский и фабричный лад. Там же помянуто добрым словом фарисейство какого-нибудь представителя местной администрации в смысле охранения памятников старины; отмечено и разрушение интересных могильников при прокладке дороги. Много всякого материала, вырастают картины, складываются образы.

Пора к дому!

После чистого воздуха окунулись вы в пыльное купе вагона; едкий дым рвется в окошко; фонари и пепельницы выстукивают какие-то прескверные мотивы. Не веселят ни господин в лощеном цилиндре с удивительно приподнятым усом, ни анемичная барышня в огромной шляпе, украшенной ярким веником.

Тоскливое чувство пробирается в сердце.

Если существует ряд предметов, позволяющих нам хоть на минуту вынырнуть из омута обихода, заглянуть подальше палат и повыше гигантских фабричных труб, то археология не может не иметь места в подобном ряду.

1898 г.

Иконный терем

I

На Москве в государевом Иконном тереме творится прехитрое и прекрасное дело. Творится в тереме живописное дело не зря, как-нибудь, а по уставу, по крепкому указу, ведомому самому великому государю царю и государю патриарху. Работаются в тереме планы городов, листы печатные, исполняются нужды денежного двора, расписываются болванцы, трубы, печи, составляют расчеты, но главная работа – честное иконописное дело; ведется оно по разному старинному чину. Всякие иконные обычаи повелись издавна, со времен царя Ивана Васильевича, со Стоглавого собора и много древнее еще – от уставов афонских.

По заведенному порядку создается икона. Первую и главную основу ее положит знаменщик и назнаменит на липовой или на дубовой доске рисунок. По нему лицевщик напишет лик, а долицевщик – доличное все остальное: ризы и прочие одеяния. Завершит работу мастер травного дела и припишет он вокруг святых угодников небо, горы, пещеры, деревья; в проскребку наведет он золотые звезды на небо или лучи. Златописцы добрым сусальным золотом обведут венчики и поле иконы. Меньшие мастера, левкащики и терщики, готовят левкас, иначе говоря, гипс на клею для покрытия иконной холстины, мочат клей, трут краски и опять же делают все это со многими тайнами, а тайные те наказы старых людей свято хранятся в роде, и только сыну расскажет старик, как по-своему сделать левкас или творить золото, не то даст и грамоту о том деле, но грамота писана какой-нибудь мудреной тарабарщиной. Подначальные люди готовят доски иконные, выклеивают их, выглаживают хвощом; не мало всякого дела в Иконном тереме и меньшему мастеру терщику, не мало и дьяку и окольничему, правящему теремное приказное дело. Шибко идет работа в тереме. А идет шибко работа за то, что великий царь всея Руси Алексей Михайлович подарил иконников окружною грамотою, сам бывал в тереме и часто жалует тщаливых мастеров своею царскою брагою да романеею, платьем знатным и всякою прочею милостью. Но не только за царскую ласку идет живописное дело с прилежным старанием, а и потому, что дело это свято, угодно оно Богу, прияло честь от самого Христа Господа «аще изволих лицо свое на убрусе Авгарю царю без писания начертати», почтеся оно и от святых апостолов, и работают живописное дело люди всегда по любви, не по наказу и принуждению.

Утром, на восходе красного солнышка, от Китай-города из Иконной улицы, где живет много иконников, гурьбами, дружно идут на работу мастера, крестятся на маковки храмов кремлевских и берутся за дело. Надевают замазанные в красках да в клею передники, лоб обвяжут ременным либо пеньковым венчиком, чтобы не лезли в глаза масленые пряди волос, и творят на ногтях или на доске краски. Кто работает молча, насупясь, кто уныло тянет стихиры, подходящие под смысл изображения, иной же за работой гуторит, перекидывается ласковым либо спорным словом с товарищем, но письмо от таких разговоров порухи не терпит, ибо знает свое дело рука; если же приходится сделать тонкую черту или ографить рисунок прилежно, то не только спор замолкает, а и голова помогает локтю и плечу вести линию, сам язык старательствует но губам в том же направлении.

Не божественные только разговоры, а мирские речи ведут иконники и шутки шутят, но шутки хорошие, без скверного слова, без хулы на имя Господне и честное художество.

Собрались в тереме разные мастера: и жалованные, и кормовые, и городовые всех трех статей; на статьи делятся по своему художеству: иконники первой статьи получат по гривне, мастера второй статьи по 2 алтына по 5 денег, а третьестепенные иконописцы по 2 алтына по 2 деньги. Кроме денег иконникам идет и вино дворянское, и брага, и мед цеженый, а с кормового да с хлебного двора яства и пироги.

Некоторые именитые изографы: Симон Ушаков, Богдан Салтанов и другие прошли не в терем, а в приказную избу Оружейной палаты – там они будут свидетельствовать писание новоприбывшего из Вологды молодого иконника и скажут про него изографы: навычен ли он писать иконное воображение добрым, самым лучшим письмом, а коли не навычен, то дьяк объявит неудалому мастеру, что по указу великого государя он с Москвы отпущен и впредь его к иконным делам высылать не велено, а жить ему на Вологде по-прежнему.

II

Промеж работы ведутся разговоры про новую окружную грамоту. Сгорбленный, лысый старик изограф с картофельным носом, важно подняв палец, самодовольно оглядывает мастеров и твердит место грамоты – видно, крепко оно ему полюбилось:

– «…Тако в нашей царской православной державе икон святых писателие тщаливии и честнии, яко истинние церковницы церковного благолепия художницы да почтутся, всем прочим председание художникам да восприимут и кисть различноцветно употреблена тростию или пером писателем да предравенствуют». Не всякого человека почтит великий государь таково ласковым словом!

– Да так и во все времена было. Еще Стоглав велит почитать живописателей «паче простых человек».

– А что такое паче? Коли перед простым человеком шапку ломаешь, то перед иконником надо две сломать?

– И кто есть простой человек? Я скажу, что сам боярин при живописателе человек простой, ибо ему Бог не открыл хитрости живописной.

– Коли не твоего разума дело – не суесловь: всякому ведомо, что есть почитание иконописцев, честных мастеров. Почитаются они и отцами духовными, и воеводами, и боярами, и всеми людьми, – вступился старик и похваляется тем, что сам антиохийский патриарх Макарий челом бил государю на присылке икон, вот-де каково русское иконописание, а того не вспомнил старый, что патриарху иначе и негде было бы удобнее докучиться об иконах. Впрочем, это рукоделию московских изографов – не в укор сказано.

Говорят и дивуются мастера, как выходец шаховой земли изограф Богдан Салтанов поверстан по московскому дворянскому списку; такому делу, чтобы иконник верстался в дворяне – еще не бывало примера. О Салтанове голоса разделились: одни подумали, что пожалован он за доброе художество, другие подумали, что за принятие православной веры. От шахового выходца Салтанова заговорили и о прочих всяких иноземцах; вспомнили, как непочтительно отнеслись некоторые из иноземцев к благословению патриарха и как за то патриарх разгневался и приказал им по одежде быть отличными от русских людей. Одни не прочь и за иноземцев, а другие на них, – зачем-де часто великий государь жалует заморских мастеров лучше, чем своих, а по художеству и свои, часом, не хуже взбодрят.

– Вон, поди, Лопуцкого мастера хвалили, нахвалили, а он того доучил, что сами ученики его челобитье подали, как мастер их живописному мастерству не учил. И была то не выдумка, а правда, после чего поотнимали у него учеников и отдали Даниле Вухтерсу. Особенно нападает на заморских мастеров длинный иконник, с ременным венчиком на прямых льняных волосах; по его речи выходит, что нечего иноземцам потворствовать, коли своим жалованья не хватает, и указывает он на Ивашка Соловья, иконника оружейной палаты, отставленного за скорбь и старость, и как скитался он сам-четверт с женишкою и с робятишки между двор, где день, где ночи, и наги, и босы, о чем и челобитье писал Соловей государю и просился хоть в монастырь поступить.

Но длинному возражают, на намять приводят, как государь и патриарх входят даже в самые мелкие нужды иконников, коли до них дело доходит:

– Так-таки и отписал патриарх: Артем побил мужика Панку, от воров боронясь, хотя бы и больше перерезал, от них боронясь, все же малая его вина.

– Что говорить, грех государю, коли об иноземцах паче своих брежение имеет, и свои государеву пользу блюдут накрепко: Ушаков, как отрезал боярам сказал, что грановитые палаты вновь писать самым добрым письмом прежнего лучше или против прежнего в такое время малое некогда: приходит время студеное, и стенное письмо будет не крепко и не вечно. И ведь все думали, что переписывать осенью станут, а как Симон отрезал, так и отложили.

III

Двери иконного терема висят на тяжелых кованых петлях, лапка петель длинная, идет она во всю ширину двери прорезная узором. Заскрипели петли – отворилася дверь, пропустила в терем старых изографов и с ними боярина и дьяка. Пришли те именитые люди с испытания. Сего ради дела изографы разоделись в дорогую, жалованную одежу: однорядки с серебряными пуговицами, ферези камчатные с золототкаными завязками, кафтаны куфтерные, охабни зуфные, штаны суконные с разводами, сапоги сафьяновые – так знатно разоделись изографы, так расчесали бороды и намазали волосы, что и не отличишь от боярина.

На испытание вологжанин, крестьянский сын Сергушко Рожков, написал вновь иконного своего художества воображение, на одной доске образ Всемилостивого Спаса, Пречистыя Богородицы и Иоанна Предтечи. И по свидетельству московских изографов Симона Ушакова со товарищи, Сергушко оказался мастер добрый. Иконники окружают нового товарища, спрашивают, кто у него поручники, потому за новопринятого должны поручиться иконники бывалые, должны поручиться в том, что если Сергушко у государевых иконописных дел быть не учнет или сбежит или забражничает, и на поручниках пеня Государя Царя; расспрашивают, откуда Сергушко родом; каково теперешнее художество на Вологде, как живут мастера вологодские, и слушают Сергушкины сказки.

Сергушко сказывает, что Матвей Гурьев, иконник – обманом ушел из Знаменского монастыря с Вологды и живет на Тотьме, Агей Автомаков да Дмитрий Клоков устарели, Сергей Анисимов стемнел, а которые иконники сверх того есть, и те у государева иконного и у стенного и не у какого письма не бывают, потому что стары и увечны и писать никакого письма не видят и разошлись в мире для-ради недороды хлебные кормиться Христовым именем, ибо люди они старые, и увечные, и скудные, и должные. Слушают иконники невеселые вологодские сказки, глядят на старый кафтан Сергушкин; не уместен такой кафтан в светлом тереме, смешны заплаты при золототканых окрутах. Помялись, потупились и опять расспрашивают Сергушку, каким письмом пишут иконы по вологодским селам и заглушным местам, не пишут ли там иконы с небрежением, лишь бы променять темным поселянам-невеждам? Хранят ли древние переводы? Об этом-де дал государь грозную грамоту, когда дошла до него весть о неискусных живописцах холуйских.

С окольничьим разговаривает только что вошедший в терем заморский мастер цесарской земли Данило Вухтерс; подошел он к боярину с низкими поклонами, хитро, выгибая тонко обутые ноги, и говорит (толмач переводит), а смысл его речи такой, что только, мол, ради пресветлой неизреченной милости царя и многомилостивого и похвального жалованья решился он на трудную поездку в Московию; улаживается Вухтерс с боярином, сколько он будет получать жалованья; порешили: будет получать Вухтерс денег 20 рублей, ржи 20 четвертей, пшеницы 10, круп грешневых четверть, гороху две чети, солоду 10 четей, овса 10 четей, мяса 10 полоть, вина 10 ведер. Поскулил Вухтерс набавить 5 белужек да 5 осетров – набавили и напишут поручную, – будет Вухтерс учить русских мастеров писать мастерством самым мудрым.

Отошел боярин от Вухтерса и теперь решает с дьяком и с жалованными мастерами: откуда способнее вызвать иконников на время росписи Успенского собора, ибо для этой работы не хватит теремных и городовых мастеров московских. Степенно приказывает боярин дьяку:

«Изготовь, Артамон, грамоту во Псков, чтобы сыскали по росписи и сверх росписи иконописцев всех, что ни есть: и посадских людей, и боярских, и княжеских, и монастырских, и торговых, и всяких людей, у кого ни буди, только чтобы стенном церковному письму прорухи не было».

Сыскать и вызвать мастеров надо неспроста, надо наблюсти строгую очередь, иначе будут жалобы, что-де иным иконописцам в дальних волокитах чинятся многие убытки и разоренье, а других вовсе к стенному письму не емлют. Хорошим мастерам везде дело есть; добрыми мастерами всякий дорожит; с великим нехотеньем отпускают их в ненасытную Москву. Лишь бы сохранить иконника, и воеводы и даже духовные люди – игумены и архиереи – идут на обман, готовы сообщить в государев терем обложные сведения, нужды нет, что их уличат в бездельной корысти и шлют к ним самопальных с грозными указами, а святые отцы и государевы слуги все же покажут доб рых мастеров в безвестном отсутствии и укроют их в монастырских кельях – уж такая всюду необходимость в истинствующих иконниках.

IV

– Смилуйся, пресветлый боярин, не дай вконец разориться! – пробирается к боярину ободранный мужичонко и, дойдя, кланяется земно.

– Докучаюсь тебе, боярин, о сынишке моем, иконной дружины ученике. Смилуйся, отец, на парнишку! Вконец изведет его мастер корысти ради, и грозы нет на него, потому и сбежать от него невозможно – больно велика пеня показана. Вот и список с поручной.

Дьяк принимает поручную; молча просматривает ее, сквозь зубы процеживает, «дожив своих урочных лет, не сбежать и не покрасть» и вполголоса читает боярину:

– «…а будет сын его Ларионов, не дожив урочных лет от меня пократчи сбежит, взяти мне в том Ларионе по записи за ряду двадцать рублей». Да, пеня не малая проставлена, уж пятнадцать рублей и то большая пеня, а двадцать и того несообразнее. А дело-то в чем? – расспрашивает дьяк, недовольный, что судбище будет при всех, при боярине, и не придется ему, дьяку, распорядиться с челобитчиком по-своему, по-приказному, и не будет ему, дьяку, никакой пользы.

– Бью челом на мастера иконного Терентия Агафонова, – зачастил мужичонка, – что взял парнишку моего в учение, и тому пошел без малого год третий, а живописному письму не учил, только вы учил по дереву и по полотнам золотить. И ученье мастера этого негоже; учит он не в ученика пользу, а в свою; промеры телесные дает неверные, ни ографить, ни знаменить искусно, ничему не учил. А что парнишко напишет добрым письмом по своему разумению, и то мастер альбо похуляет, альбо показует работою ученика иного, своего племянника, и моему парнишке ни пользы, ни чести не выходит. И на том смилуйся, боярин, и пожалуй взять мне парнишку моего Ларивонку домой без пени! – кланяется мужичонка, а позади его выдвигается тощий человек в темной однорядке и, заложив руку за пазуху, кашлянув, переминаясь, начинает:

– И в учении Стоглавого собора в главе 43 сказано есть: аще кому не даст Бог такового рукоделия, учнет писати худо или не по правильному завещанию жити; а мастер укажет его горазда и во всем достойна суща и показует написание инаго, а не того и святитель, обыскав, полагает такового мастера под запрещением правильным, яко да и прочий страх приимут и не дерзают таковая творити. Сказано есть во Стоглаве, а посему повинен мастер Агафонов, что дружит ко своему племяннику и тем неправое брежение к Государеву делу имеет. Племяннику его не открыл Бог рукоделия, и коли Агафонов своею нелепою хитростью устроит племянника своего в Тереме, и на том Царскому делу поруха…

– А ты что за человек? – перебивает его дьяк.

– Он, значит, свояк мой Филипко; парнишку моего жалко ему. Ен, парнишко-то, добрый, да вот неудача в мастере вышла, прости, Создатель! А что Агафонов на племяннике на своем душою кривит – это точно, и племянник – от его живет бездельно, беспутно щапствует, а парнишко мой за него виноват.

– Челобитье твое большое и хитрое, – нахмуривается боярин (и нахмуривается не тому, чтобы жалел царское дело, а тому, что не скоро придется ему уйти из терема домой). – На народе негоже судиться, идите в Приказную избу; туда позвать и Терентия; он где работает? здесь? распорядился боярин.

– Терентий не в тереме сейчас пишет, а в пещерах от Красного крыльца.

– Посылайте за ним; пусть не мешкает, бросает работу и бегом идет в Приказ, – уходит боярин, с ним дьяк и челобитчики.

Иконники притихли; знают, что над товарищем стряслося недоб рое, но знают и то, что недоброе это заслуженно, хотя не только Терентию, а и некоторым иным мастерам грозит та же гроза за дружество и милость к своим родным.

– Да, – решает Симон Ушаков, – а все знают, что Симон зря слова не скажет, – все то корысть, все то щапство, а любви к делу не видно. Продает Терентий хитрость свою живописную, богоданную, только о себе думает: и поделом ему, коли наложат на него прещение, и будет он сидеть без работы. Не завидуй, веди своего ученика честно, не криви душой, не укрывай таланта. Недаром не любили молодые Терентия!

Молчат иконники; многие понурили головы, глядят на работу, не поднимают глаз. Думается им: «хорошо говорить Симону, не все такие, как он», а в душе они уже не любят Ушакова, зачем он знатен в художестве, зачем все слушают его, зачем он говорит правдивое слово. Но, слава Богу, думают так не все, и больше половины искренно кивают головою Симону на добром слове его. Такими мастерами, как Симон, и держится живописное дело. Теперь не так скоро опять загудит говор, не так скоро усмехнется кто-нибудь. В полдень отобедают, отпаужинают, а там и до конца работы недолго.

В углу старый иконник – борода крупными куделями упала на грудь, нос сухой с горбинкой, глаза глубоко запали в орбитах, – протяжно ударяя на «о», поучает молодого:

– …дали ему святую воду и святые мощи, чтобы, смешав святую воду и святые мощи с красками, написал святую и освященную икону. И он писал сию святую икону, и только по субботам да воскресеньям приобщался пищи, и с великим радением и бдением в тишине великой совершил ее… – «Что-то Оленка?» – мелькает о человеческом у молодого, а изограф уже угадывает его мысли, еще строже впивается в него своими стальными глазами и твердит внушительно:

– Спаси Бог нынешних мастеров! Многие от них пишут таковых же святых угодников, как и они сами: толстобрюхих, толсторожих, и руки и ноги яко стульцы у кажного. И сами живут не истинно, не памятуют, да подобает живописцу быть смиренну, кротку, благоговейну, не празднословцу, не смехотворцу, не сварливу, не завистливу, не пьянице, не грабежнику, не убийце, но и паче ж хранити чистоту душевную и телесную со всяким опасением. А не можешь тако пробыти до конца, то женись по закону и браком сочетайся и приходи ко отцем духовным и во всем извещайся и по их наказанию подобает жити в посте и молитвах и воздержании со смиренномудрием, кроме всякого зазора, и с превеликим тщанием пиши образ Господа; да мятутся люди страстями телесными, ты же, духовно ревнуя ко славе честного художества, подвизайся кистию и словом добрым. Не всякому дает Бог писати по образу и подобию, и кому не дает – им вконец от такового дела престати, да не Божие имя такового письма похуляется. И аще учнут глаголати: «мы тем живем и питаемся», и таковому их речению не внимати. Не всем человеком иконописцем быти: много бо и различно рукодействия даровано от Бога, им же человеком препитатись и живым быти и кроме иконного письма… – поучает мастер.

Закату не осилить слюдяных оконцев. В Тереме темнеет. Расходятся иконники. Не блестят венчики и узоры на ризах. Дрожат темные очертания ликов, и острее сверкают большие белые очи угодников. Сумрак ползет из углов, закутывает серым пологом запасы иконных досок и холстины, мягчит тени станков. Истово и мерно звучит по учение о добром живописном рукоделии.

Творится в Иконном тереме хитрое и красное дело.

1899 г.

По пути из варяг в греки

Плывут полунощные гости.

Светлой полосой тянется пологий берег Финского залива. Вода точно напиталась синевой ясного, весеннего неба; ветер рябит по ней, сгоняя матово-лиловатые полосы и круги. Стайка чаек спустилась на волны, беспечно на них закачалась и лишь под самым килем передней ладьи сверкнула крыльями – всполошило их мирную жизнь что-то, малознакомое, невиданное. Новая струя пробивается по стоячей воде, бежит она в вековую славянскую жизнь, пройдет через леса и болота, перекатится широким полем, подымет роды славянские – увидят они редких, незнакомых гостей, подивуются они на их строй бое вой, на их заморский обычай.

Длинным рядом идут ладьи; яркая раскраска горит на солнце. Лихо завернулись носовые борта, завершившись высоким, стройным носом-драконом. Полосы красные, зеленые, желтые и синие наведены вдоль ладьи. У дракона пасть красная, горло синее, а грива и перья зеленые. На килевом бревне пустого места не видно – все резное: крестики, точки, кружки переплетаются в самый сложный узор. Другие части ладьи тоже резьбой изукрашены; с любовью отделаны все мелочи, изумляешься им теперь в музеях и, тщетно стараясь оторваться от теперешней практической жизни, робко пробуешь воспроизвести их – в большинстве случаев совершенно неудачно, потому что, полные кичливого, холодного изучения, мы не даем себе труда постичь дух современной этим предметам искусства эпохи, полюбить ее – славную, полную дикого простора и воли.

Около носа и кормы на ладье щиты привешены, горят под солнцем. Паруса своей пестротою наводят страх на врагов; на верхней белой кайме нашиты красные круги и разводы; сам парус редко одноцветен – чаще он полосатый: полосы на нем или вдоль или поперек, как придется. Середина ладьи покрыта тоже полосатым наметом, накинут он на мачты, которые держатся перекрещенными брусьями, изрезанными красивым узором, – дождь ли, жара ли, гребцам свободно сидеть под наметом.

На мореходной ладье народу довольно – человек 70; по борту сидит до 30 гребцов. У рулевого весла стоят кто посановитей, поважней, сам конунг там стоит. Конунга можно сразу отличить от других: и турьи рога на шлеме у него повыше, и бронзовый кабанчик, прикрепленный к гребню на макушке, отделкой получше. Кольчуга конунга видала виды, заржавела она от дождей и от соленой воды, блестят на ней только золотая пряжка-фибула под воротом да толстый браслет на руке. Ручка у топора тоже богаче, чем у прочих дружинников, – мореный дуб обвит серебряной пластинкой; на боку большой загнувшийся рог для питья. Ветер играет красным с проседью усом, кустистые брови насупились над загорелым, бронзовым носом; поперек щеки прошел давний шрам.

Стихнет ветер – дружно подымутся весла; как одномерно бьют они по воде, несут ладьи по Неве, по Волхову, Ильменю, Ловати, Днепру – в самый Царьград; идут варяги на торг или на службу.

Нева величава и могуча, но исторического настроения в ней куда меньше но сравнению с Волховом. На Неве берега позастроились почти непрерывными, неуклюжими деревушками, затянулись теперь кирпичными и лесопильными заводами, так что слишком трудно перенестись в далекую старину. Немыслимо представить расписные ладьи варяжские, звон мечей, блеск щитов, когда перед вами на берегу торчит какая-нибудь самодовольная дачка, ну точь-в-точь – пошленькая слобожанка, восхищенная своею красотой; когда на солнышке сияют бессмысленные разноцветные шары, исполняющие немаловажное назначение – украсить природу; рдеют охряные фронтоны с какими-то неправдоподобными столбиками и карнизами, претендующими на изящество и стиль, а между тем любой серый сруб – много художественнее их.

За всю дорогу от Петербурга до Шлиссельбурга выдается лишь одно характерное место – старинное потемкинское именье Островки. Мысок, заросший понурыми, серьезными пихтами, очень хорош; замкоподобная усадьба вполне гармонирует с окружающим пейзажем. Уже ближе к Шлиссельбургу Нева на короткое время как бы выходит из своего цивилизованного состояния и развертывается в привольную северную реку, – серую, спокойную, в широком размахе, обрамленную темной полосой леса. Впрочем, это мимолетное настроение сейчас же разбивается с приближением к Шлиссельбургу. Какой это печальный город! Какая заскорузлая провинция, – даже названия улиц и те еще не прививаются среди обывателей.

Левее города, за крепостью, бурой полосой потянулось Ладожское озеро. На рейде заснуло несколько судов. Все как-то неприветливо и холодно, так что с удовольствием перебираешься на громоздкую машину, что повезет по каналу до Новой Ладоги. Накрененная набок, плоскодонная, какой-то овальной формы, с укороченной трубой, она производит впечатление скорей самовара, чем пассажирского парохода, но все ее странные особенности имеют свое назначение. Главное украшение парохода – труба – срезана, потому что через пароход часто приходится перекидывать бечевы барж, идущих по каналу на четырех лохматых лошаденках; глубина канала заставляет отказаться от киля и винта; тенденция к одному боку является вследствие расположения угольных ящиков, а почему их нельзя было распределить равномернее – этого мне не могла объяснить пароходная прислуга.

Затрясся, задрожал пароход, казалось, еще больше накренился набок, и мы тронулись по каналу, параллельно Ладожскому озеру, с быстротою 6 верст в час. Случайный собеседник, знакомый с местными порядками, успокаивает, – что, вероятно, придем вовремя, не сцепимся со встречною баркою или не сядем на мель, – и то и другое бывает нередко.

Через вал канала то и дело выглядывает горизонт Ладожского озера. Среди местных поверий об озере ясно сказывается влияние старины: озеро карает за преступления.

Подобные рассказы сводятся к следующему типу. Позарился мужичок на чужие деньги, убил своего спутника во время пути в Ладогу по льду и столкнул труп на лед. Сам поехал дальше и заснул. Просыпается – уже ночь; поднялся ветер, снег дочиста сдуло со льда; понесло мужика вместе с лошадью прочь с дороги неведомо куда. Увидал мужик, что дело плохо, потому что при сильном ветре Бог весть как далеко занести может и, чего доброго, в полынью попадешь; отпряг он лошадь, вывернул оглобли, заострил концы и пошел по знакомым приметам: пускай и лошадь, и санки, и все пропадает, лишь бы самому от смерти уйти. Крепчает ветер, слепит вьюгой глаза, затупились колья, не цепляются они больше за лед, и мужика понесло по ветру. Среди снежного моря зачернелось что-то, ближе и ближе – прямо на чернизину летит мужик. Смотрит, перед ним убитый товарищ; хочет свернуть в сторону – не слушаются ноги, зацепают за труп, подламывается лед, и убийца вместе с убитым тонут в озере. Интересный осколок новгородских былин! Последняя картинка этого эпизода, когда роковым образом встречаются убийца с своею жертвою, – очень художественна.

По правую сторону парохода низкая болотная местность, среди нее где-то, по словам местного пассажира, притаилась богатая раскольничья деревня, пробраться в которую можно лишь в удобное зимнее время. Небось в таком уголке сохранилось немало интересного: и песни, и поверья, и окруты старинные – делается обидно, почему теперь не зима. Мимо тянутся баржи, носы часто разукрашены хитрыми резными коньками, невольно напрашивающимися на параллель с байекским ковром. С одной грузной беляной стрялась беда – затонула, широко расплылись массы дров. На берегу примостился ее экипаж, выстроили шалашик, развели огонь, варят рыбку, мирно и спокойно, словно и зимовать здесь собрались.

Серый, однообразный пейзаж тянется вплоть до самой Новой Ладоги. Сравнительно поздно возникшая, она, конечно, не может дать ни художественного, ни исторического материала; за ней впереди чуется что-то более значительное: в 12 верстах от нее историческое гнездо – Старая Ладога. Скучно дожидаться волховского парохода, – торопясь, на почтовых скачешь туда по прекрасной шоссированной дороге. Слева местами выглядывает Волхов – берега песчаные, заросли сосной и вереском. Потом дорога возьмет правее и пойдет почти вплоть до самой Старой Ладоги по обычному пологому пейзажу, с лесом на горизонте. Из-за бугра выглянули три кургана – волховские сопки. Большая из них уже раскопана, но со стороны она все же кажется очень высокой. Взбираемся на бугор – и перед нами один из лучших русских пейзажей. Широко развернулся серо-бурый Волхов с водоворотами и светлыми хвостами течения посередине; по высоким берегам сторожами стали курганы, и стали не как-нибудь зря, а стройным рядом, один красивее другого. Из-за кургана, наполовину скрытая пахотным черным бугром, торчит белая Ивановская церковь с пятью зелеными главами. Подле самой воды – типичная монастырская ограда с белыми башенками по углам. Далее в беспорядке – серые и желтоватые остовы посада, вперемежку с белыми силуэтами церквей. Далеко блеснула какая-то главка, опять подобие ограды, что-то белеет, а за всем этим густо-зеленый бор – все больше хвоя; через силуэты елей и сосен опять выглядывают вершины курганов. Везде что-то было, каждое место полно минувшего. Вот оно, историческое настроение.

Когда вас охватывает настроение, словно при встрече с почтенным старцем, невольно замедляете походку, голос становится тише и, вместе с чувством уважения, вас наполняет какой-то удивительный покой, будто смотрите куда-то далеко, без первого плана.

Поэзия старины, кажется, самая задушевная. Ей основательно противопоставляют поэзию будущего; но почти беспочвенная будущность, несмотря на свою необъятность, вряд ли может так же сильно настроить кого-нибудь, как поэзия минувшего. Старина, притом старина своя, ближе всего человеку… Именно чувство родной старины наполняет вас при взгляде на Старую Ладогу. Что-то не припоминается в живописи ладожских мотивов, а между тем, сколько прекрасного и типичного можно вывезти из этого забытого уголка – осколка старины, случайно сохранившегося среди окрестного мусора, и как легко и удобно это сделать. (Совершить такую поездку, как видно из приведенных подробностей пути, чрезвычайно просто.)

Мне приходилось встречать художников, пеняющих на судьбу, не посылающую им мотивов.

«Все переписано, – богохульствуют они, – справа ли, слева ли поставлю березку или речку, все выходит старо. Вам, историческим живописцам, хорошо, – у вас угол непочатый, а нам-то каково, современным, и особенно пейзажистам».

Вот бедные! Они не замечают, что кругом все ново, бесконечно, только сами-то они, вопреки природе, норовят быть старыми и хотят видеть во всем новом старый шаблон и тем приучают к нему массу публики, извращая непосредственный вкус ее. Точно можно сразу перебрать неисчислимые настроения, разлитые в природе, точно субъективность людей ограничена? Говорят, будто нечего писать, а превосходные мотивы, доступные даже для копииста и протоколиста, остаются втуне, лежат под самым боком нетронутыми.

Да что говорить о скудных художниках, которым не найти мотива!.. Я почти уверен, что даже поэту пейзажа будет превосходная тема, если он в тихий вечер, когда по всему небу разбежались узорчатые, причудливые тучи, постоит на плоту, недалеко от Успенского монастыря в Ст. Ладоге, и поглядит на крепостную церковь, посад, на далекий Никольский монастырь – все это, облитое последним лучом, спокойно отразившееся в засыпающем Волхове. Стоит только обернуться – и перед вами другой мотив, не менее прекрасный. Старый сад Успенского монастыря, стена и угловые башенки прямо уходят в воду, потому что Волхов в разливе. Сквозь уродливые, переплетшиеся ветки сохнущих высоких деревьев, с черными шапками Грачевых гнезд по вершинам, чувствуется холодноватый силуэт церкви новгородского типа. За нею ровный пахотный берег и далекие сопки, фон – огневая вечерняя заря, тушующая первый план и неясными темными пятнами выдвигающая бесконечный ряд черных фигур, что медленно направляются из монастырских ворот к реке, – то послушницы идут за водою.

Ладожские церкви, такие типичные по внешнему виду, как и большинство церквей Новгородской области, внутри представляют мало интересного. Живопись нова и неудачна, древней утвари не сохранилось. Исключение представляет церковь в крепости – в ней уцелела древнейшая фресковая живопись. Подле каменной церкви приютилась тоже старинная, крохотная, серая, деревянная церковочка – тип церкви какого-нибудь далекого скита. Вся она перекосилась, главка упала, и крест прямо воткнут в уцелевший барабан ее. Интересное крылечко провалилось, дверка вросла в землю. Церковка обречена на падение.

Подле крепости указывают еще на два церковных фундамента, открытых г. Бранденбургом, исследовавшим местные древности. Раскопка Ладоги еще впереди.

Пишем этюды. Как обыкновенно бывает, лучшие места оказываются застроенными и загороженными. Перед хорошим видом на крепостную стену торчит какой-то несуразный сарай; лучший ракурс Ивановской церкви портится избой сторожа. Вечная история! Теперь хотя сами-то памятники начинают охраняться – на постройки или на починку дорог остерегаются их вывозить, и то, конечно, только в силу приказания, а настанет ли время, когда и у нас выдвинется на сцену неприкосновенность целых исторических пейзажей, когда прилепить отвратительный современный дом вплотную к историческому памятнику станет невозможным, не только в силу строительных и других практических соображений, но и во имя красоты и национального чувства. Когда-то кто-нибудь поедет по Руси с этою, никому не нужною, смешною целью? – думается, такое время все-таки да будет.

На прощанье взбираемся к вершине кургана и фантазируем сцену тризны. Невдалеке от реки возвышается какой-то «холм», поросший вереском.

– А ведь там, смотри, на бугре когда-нибудь жило, стояло, может быть, городок был, – указывает на холм мой товарищ и затягивает: – «Купался бобер».

Видно, и на него повеяло древним язычеством.

От Старой Ладоги до Дубовика характер берегов и течение реки не изменяются. Берега высокие, на самом откосе торчат курганы. Много портят пейзаж прибрежные плитоломни. Что-то выйдет из Волховских берегов, если подобная работа и впредь будет производиться так же ревностно? За поворотом исчезли последние признаки Старой Ладоги, и мы радуемся этому, потому что увозим от нее самые приятные воспоминания, пропустив мимо всю ее неприглядную обыденную жизнь, сосредоточившуюся, как заметно уже на второй день пребывания, лишь на прибытии парохода с низа или с верха.

Пароход дальше Дубовика нейдет, – тут начинаются пороги, так что до Гостинопольской пароходной пристани (расстояние около 10 верст) надо проехать в дилижансе. Дилижанс этот представляет из себя не что иное, как остов большого ящика, поставленный ребром, с выбитыми дном и крышкой. Мы сели лицом к реке. Лошади рванули и проскакали почти без передышки до пристани. Дорога шла подле самой береговой кручи; несколько раз колесо оказывалось на расстоянии не более четверти от обрыва, так что невольно мы начинали соображать, что, если на какой-нибудь промоине нас выкинет из дилижанса, упадем ли мы сразу в Волхов или несколько времени продержимся за кусты. А Волхов внизу кипел и шипел. Мы скакали мимо самых злых порогов. Несмотря на разлив, давно незапамятный, из воды все же торчали кое-где камни; подле них белела пена, длинным хвостом скатываясь вниз. Сила течения в порогах громадна: в половодье груженая баржа проходит несколько десятков верст в час. Целая толпа мужиков и баб правит ею; рулевого нередко снимают от руля в обмороке – таково сильно нервное и физическое напряжение.

Баржу гонят с гиком и песнями; личность потонула в общем подъеме. Вода бурлит, скрипят борты… Какая богатая картина! Название «Гостинополь» заставляет задуматься – в нем слышится что-то нетеперешнее. Наверное, здесь был волок, ибо против течения пройти в Волховских порогах и думать нечего. В Гостинополе же ладьи снова спускались и шли к Днепровскому бассейну. Может быть, до Дубовика шли в старину на мореходных ладьях (слово «дубовик» напрашивается на производство от «дуб-лодка»), а в Гостинополе сохранялись лодки меньшего размера – резные. Впрочем, становиться на точку таких предположений – опасно. В Гостинополе нагрузились на пароход, что повезет нас до Волховской станции Николаевской дороги, – там опять пересадка. На палубе парохода целое стадо телят, лежат они, связанные, жалобно мыча, – иных пассажиров не видно, но удивляться этому нечего, ибо поездки по Руси ведь совсем не приняты, да к тому же нельзя сказать, чтобы и сообщение было хорошо приспособлено; так мы приехали в Гостинополь в 8-м часу вечера, а пароход отходил в 3 1/2 часа утра. Почему не в 5 или не в 4 – неизвестно. Впрочем, отхода его мы не дождались, ибо к тому времени уже спали крепким сном. Проснувшись заутро, товарищ выглянул в окошко:

– Ну, что там? Красиво?

– Тундра какая-то! Болото и топь.

Часа через два я выглянул – опять низкое место, которое потянулось вплоть до станции Волхов. Знаменитое Аракчеевское Грузино – нечто очень печальное, суровое, опустившееся, ничего общего не имеющее с тою великолепною декорацией, какою нам представляют его современные гравюры. На Волховской станции нас усердно уговаривали продолжать путь по железной дороге и, наконец, посмотрели с сожалением, как на людей, действующих к явной своей невыгоде; для продолжения водного пути пришлось сидеть на станции от 11 часов утра до 5 утра же, тогда как поезд проходил через полчаса. Оставалось спать и спать, потому что в сером пейзаже, состоявшем из затопленных деревень, было мало интересного и красивого.

– Гуся, что ли, нарисовать на память о великом водном пути, – предложил я, и мы смеялись, вспомнив, как один художник объяснял цель и смысл художественных поездок: «а то другой едет за тысячи верст и там коровой занимается или курицей самой обыкновенной, точно он дома не мог то же самое сделать с большим успехом и удобством», – говорил он.

Путь от Волховской станции до самого Новгорода ничем особенным не радует. Аракчеевские казармы, бесконечные пашни – все это благоустроено, но ординарно. Перед Новгородом несколько монастырей самого обыденного вида. Единственно красивое место за весь этот кусок пути – так называемые Горбы с остатками славного соснового бора, сильного и ровного, как щетка. Чем ближе подвигались мы к Новугороду (местный житель никогда не скажет Новгороду, а подчеркнет Н о в у городу), тем сильней и сильней овладевало нами какое-то разочарование. Разочаровал нас вид Кремля, разочаровали встречные тины, разочаровало общее полное безучастие к историчности этого места. Что подумает иностранец, когда мы, свои люди, усумнились: да полно, господин ли это великий Новгород?

На мосту стола старица,

На мосту чрез синий Волхов…

Вспомнил мой спутник, когда мы входили на мост, направляясь в Кремль. Но вместо старицы на мосту стоял отвратительного вида босяк с кровавой шишкой под глазом. Навстречу попалось несколько мужиков – истые «худые мужички-вечники», за кого кричать, за что – все равно, лишь бы поднесли.

Софийский собор, в лесах; там идет, как известно, капитальный ремонт. Уже давно было слышно, что, по какому-то странному стечению обстоятельств, важная задача расписать этот славнейший и древнейший русский собор миновала руки художников и выпала на долю артели богомазов. На расстоянии как-то все смягчается, многое важное ускользает от внимания в заглазных рассказах, пока не увидишь воочию. Я думаю, и вы, кому приведется читать эти строки, не обратите на них никакого внимания; кругом все тихо и смирно, какое кому дело, что где-то в отжившем городе совершается нечто странное? А между тем, это «нечто странное», если вдуматься, оказывается чрезвычайно знаменательным. На рубеже XX века, при возрастающем общем интересе к отечественным древностям, при новых путях религиозной живописи, один из лучших русских памятников старины расписывается иконописцами-богомазами, и притом – как расписывается! Жутко делается, когда лазишь по внутренним лесам храма мимо этих богомазных изображений – глубоко бездарных, сухих, пригодных разве в захолустную церковь сверхштатного городишки, а никак не уместных при соседстве с памятником тысячелетия Руси. Еще обиднее и гаже становится, когда осмотришь внизу превосходную древнюю фреску Константина и Елены и купольные изображения пророков и архангелов, наводящие на мысль: какой высоконациональный храм мог бы получиться из Софии под мастерскою кистью при таких основных базисах, каковы сохранившиеся остатки древних фресок; как стильно и художественно можно бы было заживить остальные стены! Какой богатый материал, какая возможность поддержать славный памятник и расцветом его, быть может, оживить целый город! – но вдруг все умышленно попирается, производится небольшая экономия… а что впереди? – там хоть потоп. Если не хватает средств, то отчего попросту не заштукатурить стены, оставив лишь остатки древней росписи? Или уже покрыть и старую живопись богомазными изделиями, не заказывать г. Фролову удачные подражания древних мозаик, убрать сохранившиеся, чтобы и сравнения не было, как оно могло быть и как есть на самом деле, – по крайности не было бы полумер. Если изгонять художественность и национальность, то уж гнать их основательно, по всем пунктам, без пощады.

Мне кто-то хотел объяснить, как это печальное событие произошло, говоря, что много было всяких мелких обстоятельств; но, полагаю, для истории будет знаменательно, выясняя развитие русского искусства в конце XIX века, отметить крупный факт росписи первейшей русской святыни артелью богомазов, без участия пригоднейших к этому делу даровитых художников. Какое отрадное сведение, в особенности для всех причастных к современному искусству! – и перед собою-то стыдно, еще стыднее перед иностранцами, когда они скажут, и на этот раз вполне заслуженно: уж эти варвары!

Джон Рескин, услыхав о таком деле, наверно бы писал о нем в траурной рамке.

Новгородская косность простирается до такого предела, что из 10 встречных лишь один мог указать, как пройти к Спасу, что на Нередице, – к древности, которая должна бы быть известна каждому мальчишке, да и была бы известна в европейском городе.

Не велик городской музей новгородский, содержание его больше случайное, а местонахождение не совсем удачно, ибо для него пришлось погубить одну из Кремлевских башень; но это не беда, если бы музей хоть сколько-нибудь интересовал обитателей, а то посетители его почти исключительно приезжие, тогда как среди местных жителей находятся некоторые, вовсе и не подозревающие о существовании городского музея или знакомые с ним лишь понаслышке.

Интересен Знаменский собор, хотя особою древностью он не отличается. Сени и внешняя галерея его, видимо, первоначально были открытые, на арках с грушами, – теперь они заложены, и довольно неблагополучно: напр., внутри сеней новая кладка расписана «под мрамор» малярами, тогда как остальное пространство сплошь покрыто живописью. Можно представить, насколько выиграет общий характер собора, если восстановить эти типичные арки, само же восстановление не должно обойтись слишком дорого.

Наиболее цельное впечатление из всех новгородских древностей производит церковь Спаса-на-Нередице. Не буду касаться исторических и иных подробностей этой интересной церкви, сохранившей в сравнительной цельности настенное письмо, – такие подробности можно найти в трудах Макария (опис. Новгор. церк. древн., 1, 798), Прохорова, Н. В. Покровского и в имеющем выйти в ближайшем будущем VI выпуске «Русских Древностей», изд. гр. И. И. Толстым и акад. Н. П. Кондаковым. Основанная в 1197 году князем Ярославом Владимировичем, Спасская церковь по древности, а главное, по сохранности, является памятником исключительным, и надо желать, чтобы как можно скорее она была издана полным и достойным для нее образом.

С софийской стороны, из Воскресенской слободы (в которой тоже типичные и древние храмы: Фомы апостола и Иоанна Милостивого), мы перерезали Волхов, бесконечный в своем разливе, направляясь к Нередице. Дело шло к вечеру, солнце било желтым лучом в белые стены Спаса, одиноко торчащего на бугре, – пониже его лепится несколько избушек и торчат ивы, кругом же ровный горизонт. Такие одиночные, среди пустой равнины, церкви очень типичны для новгородского пейзажа: то там, то тут, при каждом новом повороте, белеют они. Проехали мы Лядский бугор, где в былое время стоял монастырь, само же название урочища будто бы производится от божества Ладо.

На горизонте Ильменя выстроился ряд парусов – они стройно удалялись. Чудно и страшно было сознавать, что по этим же самым местам плавали ладьи варяжские, Садко богатого гостя вольные струги, проплывала новгородская рать на роковую Шелонскую битву…

Ракурс Спаса с берега, пожалуй, еще красивей, нежели его дальний вид. Колокольня несколько позднейшей постройки, но зато сам корабль очень строен и характерен. Живопись, сплошь покрывающая стены и теряющаяся во мраке купола, полна гармонии, ласкает глаз на редкость приятным сочетанием тонов, облагороженных печатью времени.

Надо торопиться полно и достойно издать этот памятник – он уже требует серьезного ремонта, для которого, как говорят, не хватает средств. На первые нужды необходимо хоть 5000 рублей – неужели сейчас же не найдется любителя старины, располагающего такой суммой? Есть много богатых людей, не жалеющих своих достатков на добрые дела; ремонт Спаса ведь тоже доброе дело, да еще какое!

Возвращаясь к дому с Шелони, я дожидался поезда в Шимске. Среди многочисленных вокзальных объявлений бросался в глаза изящный плакат Дрезденской художественной выставки, и невольно думалось: что Шимску искусство? да и будет ли когда оно для Шимска – не пустым далеким звуком?

1900 г.

По старине

I

Мы признали значительность и научность старины; мы выучили пропись стилей; мы даже постеснялись и перестали явно уничтожать памятники древности. Мы уже не назначим в продажу с торгов за 28 000 рублей для слома чудный ростовский кремль с расписными храмами, с княжескими и митрополичьими палатами, как это было еще на глазах живых людей, когда только случайность, неимение покупателя спасли от гибели гордость всея Руси.

Ничего больше вашему благополучному существованию не нужно; и никакого места по-прежнему в жизни нашей старина не занимает. По-прежнему далеки мы от сознания, что общегосударственное, всенародное дело должно держаться всею землею, вне казенных сумм, помимо обязательных постановлений.

Правда, есть и у нас немногие исключительные люди, которые под гнетом и насмешками «сплоченного большинства» все же искренно любят старину и работают в ее пользу, но таких людей мало, и, все усилия их только кое-как удерживают равновесие, а о поступательном движении нельзя еще и думать.

А между тем в отношении древности мы переживаем сейчас очень важное время. У нас уже немного остается памятников доброй сохранности, нетронутых неумелым подновлением, да и те как-то дружно запросили поддержку.

Где бы ни подойти к делу старины, сейчас же попадаешь на сведения о трещинах, разрушающих роспись, о провале сводов, о ненадежных фундаментах. Кроме того, еще и теперь внимательное ухо может в изобилии услыхать рассказы о фресках под штукатуркой, о вывозе кирпичей с памятника на постройку, о разрушении городища для нужд железной дороги. О таких грубых проявлениях уже не стоит говорить. Такое явное исказительство должно вымереть само: грубое насилие встретит и сильный отпор. После знаний уже пора нам любить старину, и время теперь уже говорит о хорошем, художественном отношении к памятникам.

Минувшим летом мне довелось увидать много нашей настоящей старины и мало любви вокруг нее.

Последовательно прошла передо мною Московщина, Смоленщина, вечевые города, Литва, Курляндия и Ливония, и везде любовь к старине встречалась малыми, неожиданными островками, и много где памятники стоят мертвыми.

Что же мы видим около старины?

Грозные башни и стены заросли, закрылись мирными березками и кустарником. Величавые, полные романтического блеска соборы задавлены ужасными домишками. Седые иконостасы обезображены нехудожественными доброхотными приношениями. Все потеряло свою жизненность. И стоят памятники, окруженные врагами снаружи и внутри. Кому не дает спать на диво обожженный кирпич, из которого можно сложить громаду фабричных сараев, кому мешает стена проложить конку, кого беспокоят безобидные изразцы и до боли хочется сбить их и унести, чтобы они погибли в куче домашнего мусора.

Так редко можно увидать человека, который искал бы жизненное лицо памятника, приходил бы по душе побеседовать со стариной. Фарисейства, конечно, как везде, и тут не оберешься. А сколько может порассказать старина родного самым ближайшим нашим исканиям и стремлениям.

Вспомним нашу старую (нереставрированную) церковную роспись. Мы подробно исследовали ее композицию, ее малейшие черточки и детали, и как еще мало мы чувствуем общую красоту ее, то есть самое главное. Как скудно мы сознаем, что перед нами не странная работа грубых богомазов, а превосходнейшая стенопись. Между прочим, в Ростове мне пришлось познакомиться с молодым художником, иконописцем г. Лопаковым, и случилось пожалеть, что до сих пор этому талантливому человеку не приходится доказать свое чутье и уменье на большой реставрационной работе. Способный иконописец и сидит без дела, и около старых икон толпятся грубые ловкачи-подрядчики, даже по Стоглаву подлежащие запрещению касаться святых ликов, богомазы, которых в старое время отсылали с Москвы подальше.

Проездом через Ярославль слышно было, что предстоит ремонт Ивана Предтечи; следует поправить трещины. Но страшно, если, заделывая их, кисть артельного мастера разгуляется и по лазоревым фонам, и по бархатной мураве; получится варварское дело, ибо писали эти фрески не простые артельные богомазы, а добрые художники своего времени.

Мало мы еще ценим старинную живопись. Мне приходилось слышать от интеллигентных людей рассказы о странных формах старины, курьезы композиции и одежды. Расскажут о немцах и других иноземных человеках, отправленных суровым художником в ад на Страшном суде, скажут о трактовке перспективы, о происхождении форм орнамента, о многом будут говорить, но ничего о красоте живописной, о том, чем живо все остальное, чем иконопись будет важна для недалекого будущего, для лучших «открытий» искусства. Даже самые слепые, даже самые тупые скоро поймут великое значение наших примитивов, значение русской иконописи.

Поймут, и завопят и заахают. И пускай завопят! Будем их вопление пророчествовать – скоро кончится «археологическое» отношение к историческому и к народному творчеству и пышнее расцветет культура искусства.

Мы переварили западных примитивов. Мы как будто уже примиряемся с языком многих новейших индивидуалистов. К нам много теперь проникает японского искусства, этого давнего достояния западных художников, и многим начинают нравиться гениальные творения японцев с их живейшим рисунком и движением, с их несравненными бархатными тонами.

Для дела все равно, как именно, лишь бы идти достойным путем; может быть, хоть через искусство Востока взглянем мы иначе на многое наше. Посмотрим не скучным взором археолога, а теплым взглядом любви и восторга. Почти для всего у нас фатальная дорога «через заграницу», может быть, и здесь не миновать общей судьбы.

Когда смотришь на древнюю роспись, на старые изразцы или орнаменты, думаешь: какая красивая жизнь была. Какие сильные люди жили ею. Как жизненно и близко всем было искусство, не то что теперь, – ненужная игрушка для огромного большинства. Насколько древний строитель не мог обойтись без художественных украшений, настолько теперь стали милы штукатурка и трафарет. И добро бы в частных домах, а то и в музеях, и во всех общественных учреждениях, где не пауки и сырость должны расцвечать плафоны и стены, а живопись лучших художников, вдохновляемых широким размахом задачи. Насколько ремесленник древности чувствовал инстинктивную потребность оригинально украсить всякую вещь, выходящую из его рук, настолько теперь процветают нелепый штамп и опошленная форма. Все вперед идет!

II

Грех, если родные, близкие всем наши памятники древности будут стоять заброшенными.

Не нужно, чтобы памятники стояли мертвыми, как музейные предметы. Не хорошо, если перед стариною в ее жизненном пути является то же чувство, как в музее, где, как в темнице, по остроумному замечанию де ла Сизеранна, заперты в общую камеру разнороднейшие предметы; где фриз, рассчитанный на многоаршинную высоту, стоит на уровне головы; где исключающие друг друга священные, обиходные и военные предметы насильственно связаны по роду техники воедино. Трудно здесь говорить об общей целесообразной картине, о древней жизни, о ее характерности. И не будет этого лишь при одном непременном условии.

Дайте памятнику живой вид, возвратите ему то общее, в котором он красовался в былое время, – хоть до некоторой степени возвратите! Не застраивайте памятников доходными домами; не заслоняйте их казармами и сараями; не допускайте в них современные нам предметы – и многие с несравненно большей охотой будут рваться к памятнику, нежели в музей. Дайте тогда молодежи возможность смотреть памятники, и она, наверное, будет стремиться из тисков современности к древнему, так много видевшему делу. После этого совсем иными покажутся сокровища музеев и заговорят с посетителями совсем иным языком. Музейные вещи не будут страшною необходимостью, которую требуют знать, купно, со всеми ужасами сухих соображений и сведений во имя холодной древности, а наоборот, отдельные предметы будут частями живого целого, завлекательного и чудесного, близкого всей нашей жизни. Не опасаясь педантичной суши, пойдет молодежь к живому памятнику, заглянет в чело его, и мало в ком не шевельнется что-то старое, давно забытое, знакомое в детстве, а потом заваленное чем-то будто бы нужным. Само собою захочется знать все относящееся до такой красоты; учить этому уже не нужно, как завлекательную сказку, схватит всякий объяснения к старине.

Как это все старо, и как все это еще ново. Как совестно твердить об этом, и как все эти вопросы еще нуждаются в обсуждениях! В лихорадочной работе куется новый стиль, в поспешности мечемся за поисками нового. И родит эта гора – мышь. Я говорю это, конечно, не об отдельных личностях, исключениях, работы которых займут почетное место в истории искусства, а о массовом у нас движении. Не успели мы двинуться к обновлению, как уже сумели выжать из оригинальных вещей пошлый шаблон, едва ли не горший, нежели прежнее безразличие. В городах растут дома, художественностью заимствованные из сокровищницы модных магазинов с претензией на новый пошиб; в обиход проникают вещи старинных форм, часто весьма малопригодные для употребления. А памятники, наряду с природой живые вдохновители и руководители стиля, заброшены, и пути к ним засорены сушью и педантизмом. Кто отважится пойти этой дорогою, разрывая и отряхивая весь лишний мусор, собирая осколки прекрасных форм?

III

В глухих частях Суздальского уезда хотелось найти мне местные уборы. Общие указания погнали меня за 20 верст в село Торки и Шошково. В Шошкове оказалось еще много старины. Во многих семьях еще носили старинные сарафаны, фаты и повязки. Но больно было видеть тайное желание продать все это, и не в силу нужды, а потому что «эта старинная мода прошла уже».

Очень редко можно было найти семью, где бы был в употреблении весь старинный убор полностью.

– Не хотят, вишь, молодые-то старое одевать, – говорил старик мужичок, покуда дочка пошла одеть полный наряд.

Я начал убеждать собравшихся сельчан в красоте нарядных костюмов, что носить их не только не зазорно, но лучшие люди заботятся о поддержании национального костюма. Старик терпеливо выслушал меня, почесал в затылке и сказал совершенно справедливое замечание:

– Обветшала наша старина-то. Иной сарафан, или повязка, хотя и старинные, да изорвались временем-то, – молодухам в дырьях ходить и зазорно. И хотели бы поновить чем, а негде взять. Нынче так не делают, как в старину; может, конечно, оно и делают, да нам не достать, да и дорого, не под силу. У меня в дому еще есть старина, а и то прикупать уже из-за Нижнего, из-за Костромы приходится, и все-то дорожает. Так и проходит старинная мода.

Старик сказал правду! Нечем поновлять нашу ветшающую старину. Оторвались мы от нее, ушли куда-то, и все наши поновления кажутся на старине гнусными заплатами. Видел я попытки поновления старинных костюмов – в высшей степени неудачные. Если положить рядом прекрасную старинную парчу с дешевой современной церковной парчою, если попробуете к чудной набойке с ее ласковыми синими и бурыми тонами приставить ситец или коленкор, да еще из тех, которые специально делаются «для народа», – можно легко представить, какое безобразие получается.

Современный городской эклектизм, конечно, прямо противоположен национализму; вместо нелепых попыток изобрести национальный костюм для горожан, не лучше ли создать почву, на которой могла бы жить наша вымирающая народная старина. Костюм не надо придумывать: века сложили прекрасные образцы его; надо придумать, чтобы народ в культурном развитии мог жить национальным течением мысли, чтобы он вокруг себя находил все необходимое для красивого образа жизни; надо, чтобы в область сказаний отошли печальные факты, что священники сожигают древние кички, «ибо рогатым не подобает подходить к Причастию». Необходимо, чтобы высшие классы истинно полюбили старину. Отчего фабрики не дают народу красивую ткань для костюмов, доступную, не грубую, достойную поновить старину? Дайте почву и костюму, и песне, и музыке, и пляске, и радости. Пусть растет старинная песня, пусть струны балалаек, вместо прекрасных древних ладов не вызванивают пошлых маршей и вальсов. Пусть и работает русский человек по-русски, а то ведь ужасно сказать, в местностях, полных лучших образчиков старины, издавна славных своею финифтью, сканным и резным делом, в школах можно встречать работы по образцам из «Нивы». Или еще хуже того: в Торжке, даже по гимназическим географиям знаменитом своим шитьем, не так давно была устроена земская школа с целью поддержать это ветшающее рукоделие и обновить его возвращением к старинной превосходной технике. Дело пошло на лад. Казалось бы, чего лучше – нашлась опытная руководительница и школа имеет прямое, отвечающее местным запросам назначение; вы подумаете, что новое земство позаботилось о расширении этого удачного дела? – ничуть не бывало. Оно нашло школу излишнею и на днях совсем упразднило ее, на погибель бросая исконное местное ремесло. При таких условиях для себя разве сумеет народ сделать что-нибудь красивое? Единственно, если будет прочная почва, можно ждать и доброе дерево. Все знают, сколько цельного и прекрасного сохранили в своем быту староверы. Где только живет старина, там звучит много хорошего; живут там лучшие обычаи. Вот она старина-то!

Но не умеем мы, не хотим мы помочь народу опять найти красоту в его трудной жизни. Не с радостью собирателя, а бережно, только очень бережно можно отнимать у народа его остатки красоты, его дива дивные, веками им взлелеянные. Только строгими весами можно выверять равноценность сообщаемого нами народу и похищаемого у него.

В том же Шошкове меня поразила церковь чистотою своих форм: совершенный XVII век. Между тем узнаю, что только недавно справляли ее столетие. Удивляюсь и нахожу разгадку. Оказывается, церковь строили крестьяне всем миром и нарочно хотели строить под старину. Сохраняется и приятная окраска церкви, белая с охрой, как на храмах Романова-Борисоглебска. Верные дети своего времени, крестьяне уже думают поновлять церковь, и внутренность ее уже переписывается невероятными картинами в духе Доре. И нет мощного голоса, чтобы сказать им, какую несообразность они творят. При такой росписи странно было думать, что еще деды этих самых крестьян мыслили настолько иначе, что могли желать строить именно под старину.

Теперь же нас – культурнейших – окружают совершенно иные картины. Несмотря на все запрещения, несмотря на опекуншу старины – комиссию, на глазах многих тают целые башни и стены. Знаменитые Гедеминовский и Кейстутовский замки в Троках пришли в совершенное разрушение. На целый этаж завалила рухнувшая башня стены замка Кейстута на острове. В замковой часовне была фресковая живопись, особенно интересная для нас тем, что, кажется, была византийского характера; от нее остались одни малоизвестные остатки, дни которых уже сочтены, из-под них внизу вываливаются кирпичи. Слышно, что замок в недалеком будущем кто-то хочет поддержать; трудно это сделать теперь, хоть бы не дать пищу дальнейшему разрушению. В Ковне мне передавали, что местный замок еще не так давно очень возвышался стенами и башнями, а теперь от башни остается очень немного, а по фундаментам стен лепят постройки. На каком основании, по какому праву появляются эти лачуги на государственной земле, которая недоступна даже для общественных учреждений?

В Мерече на Немане я хотел видеть старинный дом, помнящий короля Владислава, а затем Петра Великого. По археологической карте дом этот значится существующим еще в 1893 году, но теперь его уже нет; в 1896 году он перестроен до фундамента. Городская башня разобрана, а подле местечка торчит оглоданный остаток пограничного столба, еще свидетеля Магдебургского права города Мереча, а теперь незначительного селения. Кое-где видна на столбе штукатурка, но строение его восстановить уже невозможно.

На самом берегу Немана в Веллонах и в Сапежишках есть древнейшие костелы с первых времен христианства. В Ковне и в Кейданах есть чудные старинные домики, а в особенности один с фронтоном чистой готики. Пошли им Бог заботливую руку – сохранить подольше. Много по прекрасным берегам Немана старинных мест, беспомощно погибающих. Уже нечему там рассказать о великом Зниче, Гедемине, Кейстуте, о крыжаках, о всем интересном, что было в этих местах. Из-за Немана приходят громады песков, а защитника леса уже нет, и лицо земли изменяется уже неузнаваемо.

На Изборских башнях только кое-где еще остаются следы узорчатой плиткой кладки и рельефные красивые кресты, которыми украшена западная стена крепости. Не были ли эти кресты страшным напоминанием для крестоносцев, злейших неприятелей пограничного Изборска? Под толстыми плитными стенами засыпались подземные ходы, завалились тайники и ворота.

Знаменитый собор Юрьева-Польского, куда более интересный, нежели Дмитровский храм во Владимире, почти весь облеплен позднейшими скверными пристройками, безжалостно впившимися в сказочные рельефные украшения соборных стен. Когда-то эта красота очистится от грубых придатков и кто выведет опять в жизнь этот удивительный памятник?

Деревянная церковь на Ишне около Ростова, этот прекрасный образец архитектуры северных церквей, обшит досками и теперь обносится шаблоннейшим заборчиком, вконец разбивающим впечатление темно-серой церкви и кладбища с тонкими березами. В медленном разрушении теряют лицо живописные подробности Новгорода и Пскова.

И не перечесть всего погибающего, но даже там, где мы сознательно хотим отстоять старину, и то получается нечто странное. После долгого боя отстояли красивые стены Смоленска, «с великим тщанием» законченные при царе Борисе. Теперь даже кладут заплаты на них, но зато из старинных валов, внизу из-под стен, вынимают песок. Я хотел бы ошибиться, но под стенами были видны свежие колеи около песочных выемок, а вместо бархатистых дерновых валов и рвов под стенами – бесформенные груды песка и оползни дерева, точно после злого погрома. Вот тебе и художественный общий, вот и исторический вид! И это около Смоленска, где песчанных свободных косогоров не обнять взглядом. ( Чтобы составить понятие о грандиозности смоленских стен, ср.: Смоленская стена. И. И. Орлова. Смоленск. 1903 г.)

Обыкновенно у нас принято все валить на неумолимое время, а неумолимы люди, и время лишь идет по стопам их, точным исполнителем всех желаний.

Вокруг наших памятников целые серии именных ошибок, и летописец мог бы составить любопытный синодик громких деятелей искажения старины. И это следует сделать на память потомству.

IV

Несколько лет назад, описывая великий путь из варяг в греки, мне приходилось, между прочим, вспоминать: «Когда-то кто-нибудь поедет по Руси с целью охранения наших исторических пейзажей во имя красоты и национального чувства?»

С тех пор я видел много древних городищ и урочищ, и еще сильнее хочется сказать что-либо в их защиту.

Какие это славные места!

Почему древние люди любили жить в таком приволье? Не только в стратегических и других соображениях тут дело, а широко жил и широко чувствовал древний. Если хотел он раскинуться свободно, то забирался на самый верх местности, чтобы в ушах гудел вольный ветер, чтобы сверкала под ногами быстрая река или широкое озеро, чтобы не знал глаз предела в синеющих, заманчивых далях. И гордо светились на все стороны белые вежи. Если же приходилось древнему скрываться от постороннего глаза, то не знал он границы трущобности места, запирался он бездонными болотами, такими ломняками и буераками, что у нас и духу не хватит подумать осесть в таком углу.

После существующих городов часто указывают древнее городище, и всегда оно кажется гораздо красивее расположенных, нежели позднейший город. Знал так называемый «Трувор», где сесть под Изборском, у Словенского Ручья, и гораздо хуже решили задачу псковичи, перенесшие городок на гору Жераву. Городище под Новгородом по месту гораздо красивее положения самого города. Городище Старой Ладоги, рубленый город Ярославля, места Гродненского, Виленского, Венденского и других старых замков – лучшие места во всей окрестности.

Какова же судьба городищ? Цельные, высокие места мешают нам не меньше памятников. Если их не приходится обезобразить сараями, казармами и кладовыми, то непременно нужно хотя бы вывезти, как песок. Еще недавно видел я красивейший Городец-на-Саре ( Городец-на-Саре, быть может, представляет не что иное, как первоначальное место Ростова. Раскопка, которую удалось произвести на остатках городища, дала несколько характерных предметов X, XII вв. Гнездовского типа ) под Ростовом, весь искалеченный вывозкою песка и камня. Вместо чудесного места, куда, бывало, съезжался весь Ростов, – ужас и разоренье, над которым искренно заплакал бы Джон Рескин.

Но нам ли искать красивое? До того мы ленивы и нелюбопытны, что даже близкий нам, красивый Псков, и то мало знаем.

Никого не тянет посидеть на берегу Великой перед лицом седого Детинца ( кроме живых слов Костомарова в северных народоправствах, к картине величия Пскова, см. материалы: Псковский Городец и Мирож и как места первых псковских поселений. Ф. Ушаков. СПб., 1902 ); многим ли говорит что-нибудь название Мирожского монастыря, куда следует съездить хотя бы для одних изображений Спаса и Архангела в приделах.

Старинные башни, рынок под Детинцем, паруса и цветные мачты торговых ладей, как все это красиво, как все близко от столицы. Как хороши старинные домики со стильными крылечками и оконцами, зачастую теперь служащие самым прозаическим назначениям, вроде склада мебели и кладовых. И как мало все это известно большинству, кислому будто бы от недостатка новых впечатлений.

Если и Псков мало знаем, то как же немногие из нас бывали в чудеснейшем месте подле Пскова – Печорах? Прямо удивительно, что этот уголок известен так мало. По уютности, по вековому покою, по интересным строениям мало что сравняется во всей Средней Руси. Стены, оббитые литовцами, сбегают в глубокие овраги и бодро шагают по кручам. Церкви, деревянные переходы на стене, звонницы, – все это тесно сжатое дает необыкновенно цельное впечатление.

Можно долго прожить на этом месте, и все будет хотеться еще раз пройти по двору, уставленному странными пузатыми зданиями красного и белого цвета, еще раз захочется пройти закоулком между ризницей и старой звонницей. Вереницей пройдут богомольцы; из которой-нибудь церкви будет слышаться пение, и со всех сторон будет чувствоваться вековая старина. Особую прелесть Печорам придают полуверцы – остатки колонизации древней Псковской земли. Каким-то чудом в целом ряде поселков сохранились свои костюмы, свои обычаи, даже свой говор – очень близкий лифляндскому наречию. В праздники женщины грудь увешивают набором старинных рублей, крестов и брактеатов, а середину груди покрывает огромная выпуклая серебряная бляха-фибула.

Издали толпа – вся белая: и мужики и бабы в белых кафтанах; рукава и полы оторочены незатейливым рисунком черной тесьмы. Так близко от нас, презирающих всякую самобытность, еще уцелела по длинная характерность и несколько сот полутемных людей дорожат своими особенностями от прочих.

Часто говорится о старине и в особенности о старине народной, как о пережитке, естественно умирающем от ядовитых сторон неправильно понятой культуры. Но не насмерть еще переехала старину железная дорога, не так еще далеко ушли мы, и не нам судить: долго ли еще могут жить старина, песни, костюмы и пляски? Не об этом нам думать, а прежде всего надо создать здоровую почву для жизни старины, чтобы в шагах цивилизации не уподобиться некоторым недавним просветителям диких стран с их тысячелетней культурой. А много ли делается у нас в пользу старины, кроме казенных запрещений разрушать ее?

Поговорите с духовенством, поговорите с чиновничеством и с полицией, и вы увидите, какие люди стоят к старине ближайшими. Ведь стыд сказать: местная администрация, местные власти часто понятия не имеют об окружающей их старине. Не с гордостью укажут они на памятники, близ которых их бросила судьба и которыми они могут наслаждаться; нет, они, подобно захудалому мужичонке, будут стараться скорее отделаться от скучных расспросов о вещах, их пониманию недоступных, и карты и сплетни куда важнее для них всей старины, вместе взятой.

Откуда же тут возьмется здоровая почва? Откуда сюда придет самосознание? И мы готовы заговорить хоть по-африкански, лишь бы не подумал кто, что свое нам дороже чужого. Старшее поколение, не имея в руках археологии русской, которая занимает свое место лишь за последнюю четверть века, мало знает старину; молодежь почему-то считает старину принадлежностью стариков. И как выйти из этого заколдованного круга? Каким путем удастся нам полюбить старину и понять красоту ее – просто неведомо.

Можно подумать, не нужны ли здесь еще какие-либо приказания. Не нужно ли еще отпуска казенных сумм?

Предвижу, что археологи скажут мне: дайте денег, укажите средства, ибо монументальные сооружения требуют и крупных затрат. Но не в деньгах дело; денег па Руси много; история реставрации Ростовского кремля и некоторых других памятников, наконец, сейчас переживаемое нами время ясно свидетельствует, что если является интерес и сознание – находятся и средства, да и не малые. Деньги-то есть, но интереса мало, мало любви. И покуда археология будет сухо-научною, до тех нор без пророчества можно предсказать отчужденность ее от общества, от народа.

Картина может быть сделана по всем правилам и перспективы, и анатомии, и ботаники, и все-таки она может вовсе не быть художественным произведением. Дело памятников старины может вестись очень научно, может быть переполнено специальнейшими терминами со ссылками на тысячетомную литературу, и все-таки в нем может не быть духа живого, и все-таки оно будет мертво. Как в картине весь ее смысл существования часто заключается в каком-то необъяснимом словами тоне, в какой-то неподдающейся формуле убедительности, так и в художественном понимании дела старины есть много не укладывающегося в речи, есть многое, что можно только воспринять чутьем. И без этого чутья, без чувства красоты исторического пейзажа, без понимания декоративности и конструктивности все эти разговоры будут нелепой тарабарщиной.

Не о легком чем-то говорится здесь. Слов нет, трудно не утратить чувства при холодных основах знаний; много ли у нас профессоров-наставников, в которых горит огонь живого чувства?.. Часто, раз только речь касается чувства, получается полная разноголосица, но наученным опытом нельзя бояться ее, – всегда из массы найдутся немногие, которым чувство укажет правду, и на этой правде закопошится общий интерес, а за ним найдутся и средства, и все необходимое.

Бесспорно, за эту четверть века много уже сделано для дела старины, но еще гораздо больше осталось впереди работы самой тонкой, самой трудной. И не такое дело старины, чтобы сдать ее в археологические и архивные комиссии и справлять триумф ее пышными обедами археологических съездов, да на этом и почить.

Все больше и больше около старины накопляется задач, решить которые могут не одни ученые, но только в единении с художниками, зодчими и писателями.

В жизни нашей многое сбилось, спутались многие основы. Наше искусство наполнилось самыми извращенными понятиями. И старина, правильно понятая, может быть доброй почвой не только научной и художественной, но и оплотом жизни в ее ближайших шагах.

Я могу ожидать вопрос: «вы дали неутешительную картину дела старины русской, но что же вы укажете, как ближайший шаг к нравственному исправлению этого сложного дела?»

Что же мне оставалось бы ответить на такой прямой вопрос? Ответ был бы очень старый: пора русскому образованному человеку узнать и полюбить Русь. Пора людям, скучающим без новых впечатлений, заинтересоваться высоким и значительным, которому они не сумели еще отвести должное место, что заменит серые будни веселою, красивою жизнью.

Пора всем сочувствующим делу старины кричать о ней при всех случаях, во всей печати указывать на положение ее. Пора печатно неумолимо казнить невежественность администрации и духовенства, стоящих к старине ближайшими. Пора зло высмеивать сухарей – археологов и бесчувственных педантов. Пора вербовать новые молодые силы в кружки ревнителей старины, пока, наконец, этот порыв не перейдет в национальное творческое движение, которым так сильна всегда культурная страна.

1903 г.

К природе

Не так давно в печати были приведены правдивые слова де Буалье о новом направлении искусства к жизни, к природе:

«Нас утомил культ нереального, абстрактного, искусственного… И мы вырвались на открытый воздух… И у нас из груди исторглись крики восторга и упоения: как хороша природа! как красива жизнь!» – говорил де Буалье.

Действительно, теперь везде, то там то тут, раздается этот возглас: «как хороша природа»…

Мы отбрасываем всякие условности, забываем недавнюю необходимость смотреть на все чужими глазами и хотим стать к природе лицом к лицу, в этом индивидуальном стремлении приближая наше время, вернее сказать, близкое будущее к одной из хороших прошлых эпох – к эпохе Возрождения.

Художники настоящего времени горячо стремятся к передаче природы; стараются они взглянуть на природу, на жизнь глазом индивидуальным, и в разногласии их воззрений передаваемая природа начинает жить. Истинное упрощение формы (без символического шаблона и академической утрировки), восхищение перед легким решением задачи приближения к впечатлению природы, прозрачность фактуры, – именно высокая техника, даже незаметная в своей высоте, все эти основания лежат в корне новейших художественных стремлений всех родов искусства.

Этим стремлением к природе, конечно, не исключается творчество историческое, ибо мы любим его, не постольку, поскольку оно является приятным патриотическому чувству, поучительным или же иллюстрацией исторического источника, а оно дорого нам и ценно также потому, что дает нам художественную концепцию несравненно самобытной былой природы и восстановление человеческой личности, несмотря даже на сильную неуравновешенность многих сторон ее, все же может быть полнейшей при большей простоте.

Стремление к природе, натурализм, само собой разумеется, понимается не только в широком значении, в смысле стремления вообще к жизни, но и в буквальном, являющемся непременным следствием первого понимания, то есть в смысле стремления к самой канве жизни, стремления в природу. Беру первый попавшийся пример. На недавней Парижской выставке одним из любопытных уголков ее была швейцарская деревня. Интересно было наблюдать впечатление, производимое ею на большинство публики; лица как-то успокаивались, улыбки делались менее искусственными и напряженными и часто тянулась рука снять шляпу – это хороший жест! Искренно является он только перед величавым, – снимем ли мы шляпу перед стариком, в храме ли или перед морской тишиной. Раздавались голоса: «и не подумаешь, что в центре Парижа!» – «Даже воздух словно бы чище кажется», слышалось на различных наречиях, а ведь это была лишь грубая подделка, так что подобные отзывы можно было объяснить лишь чрезмерной окружающей суетой и усиленным над природой насилием.

Сильно в человеке безотчетное стремление к природе (единственной дороге его жизни); до того сильно это стремление, что человек не гнушается пользоваться жалкими пародиями на природу – садами и даже комнатными растениями, забывая, что подчас он бывает также смешон, как кто-нибудь, носящий волос любимого человека.

Все нас гонит в природу: и духовное сознание, и эстетические требования, и тело наше – и то ополчилось и толкает к природе, нас, измочалившихся суетою и изверившихся. Конечно, как перед всем естественным и простым, часто мы неожиданно упрямимся; вместо шагов к настоящей природе стараемся обмануть себя фальшивыми, нами же самими сделанными ее подобиями, но жизнь в своей спирали культуры неукоснительно сближает нас с первоисточником всего, и никогда еще, как теперь, не раздавалось столько разнообразных призывов к природе.

Парадоксальной должна представляться пресловутая нелюбовь Джона Рескина к железным дорогам. Его требование сообразоваться при всяких сооружениях с окружающим пейзажем могло казаться странным, но в этом последнем желании нет ничего излишнего; наоборот, теперь оно должно считаться практически необходимым и непременным условием во всех проявлениях созидательной работы.

Различные заботы о здоровье природы уже давно признаются насущными; мы разводим леса, углубляем реки, удобряем землю, предотвращаем обвалы – все это требует усиленной работы и затрат. Но целесообразное пользование пейзажем, природою тоже ведь одно из существеннейших условий ее здоровья, и притом для выполнения этого условия ничего не надо тратить, не надо трудиться, не надо «делать», надо только наблюдать, чтобы и без того делаемое совершалось разумно. И для осуществления этой задачи прежде всего необходимо сознание, что самый тщательный кусок натурального пейзажа все же лучше даже вовсе не самого плохого создания рук человека. Всякий клочок природы, впервые подвергающийся обработке рукою человека, непременно должен вызывать чувство, похожее на впечатление потери чего-то невозвратимого.

И надо сказать, что требования заботливого отношения к природе и сохранения ее характерности нигде не применимы так легко, как у нас. Какой свой характер могут иметь многие европейские области? Придать характер тому, что его утратило, уже невозможно. А между тем что же, как не своеобразие и характерность, ценно всегда и во всем? Не затронем принципа национальности, но все же скажем, что производства народные ценятся не столько по своей исключительной целесообразности, сколько по их характерности.

Русь только начинает застраиваться. Русь начинает менять первобытное хозяйство на новейшее. Русь теперь вводит разные важные статьи благоустройства; многочисленные ее пункты еще, по счастью, сохранились девственными и характерными. Ничего там не нужно ни сносить, ни переделывать, но лишь наносить и делать, имея в виду никаких ни трудов, ни денег, – нестоящее соображение экономии природой.

Указание на многие девственные места Руси вовсе не следует понимать в том смысле, что вопрос экономии природой у нас находится в благополучном состоянии. Конечно, у всех бездна разбросанных по всей будничной жизни примеров холодной жестокости при обращении с природой, жестокости необъяснимой, доходящей до нелепости.

К сожалению, соображения бережливого отношения к природе нельзя ни навязать, ни внушить насильно, только само оно может незаметно войти в обиход каждого и стать никому снаружи незаметным, но непременным стимулом создателя.

Скажут: «Об этом ли еще заботиться? На соображения ли с характером природы тратить время, да времени-то и без того мало, да средств-то и без того не хватает».

Но опять же и в третий раз скажу, ибо вопрос о расходах настолько всегда краеугольный, что даже призрак его нагоняет страх, средств это никаких не стоит, а разговор о времени и лишнем деле напоминает человека, не полощущего рта после еды по недостатку времени. Вот если будут отговариваться прямым нежеланием, стремлением жить, как деды жили (причем сейчас же учинят что-либо такое, о чем деды и не помышляли), тогда другое дело. Тогда давайте рубить леса, класть шпалы по нарочито лучшим местам, тогда как так же удобно в смысле практическом было бы их положить в соседнем направлении; давайте в Архангельске ставить колоннаду, а в Крыму тесовые срубы; тогда… мало ли что еще можно придумать подходящего для последнего образа мысли.

В то время, когда усиленно начинают искать орнамент и настоящий стиль, когда, вдумавшись в памятники древности, поиски за орнаментом обращаются к той же окружающей природе; когда свое образность в человеке начинает цениться несравненно, тогда не заботиться о природе, факторе этой своеобразности, грешно.

Чтобы заботиться о чем бы то ни было, надо, конечно, прежде всего знать этот предмет заботы. Знаем ли мы, русские, нашу природу? Возьмем среднее и принуждены будем сказать: «не знаем».

«Хотим ли мы знать пашу природу?»

«Этого не заметно».

«Принято ли у нас знакомиться с нашей природой?»

«Нет, не принято».

После всех этих неблагополучных заключений попробуем найти смягчающее вину обстоятельство.

«Возможно ли у нас ознакомление с природой?» Ответ: «с трудом». Правда, последний ответ умаляет тяжесть указанных признаний, но, с другой стороны, ведь только спрос создает предложение.

«Почему у вас такая неприспособленность ко всему?» – спрашиваете вы при случайной остановке на захолустном постоялом дворе, раскинутом в превосходнейшей местности. «Кормилец, да нешто с нас спрашивает кто-нибудь? Нешто кому это надобно? Вот ты проехал, да недели две назад приказчик из экономии со становыми останавливались, а теперь и неведомо, когда гостя дождешься». – «Почему вы не хотите ознакомиться с внутренними областями?» – спрашиваете любителя путевой жизни. «Да что вы, хотите что ли меня клопам на растерзание отдать? Или чтобы цинга у меня сделалась?»

Всегда жалуются обе стороны друг на друга. И теперь, когда всмотритесь во все эти строго организованные поездки под всеми углами и по всем радиусам Европы, то прямо смешными становятся наши два-три общепринятых маршрута, от них же первые «по Волге» и «по Черному морю», и полное пренебрежение ко многим остальным, в самом деле прекрасным.

И хоть бы что ни говорилось, за исключением одного процента, все все-таки поедут по избитым путям; никаких приспособлений для более разнообразных поездок все-таки сделано не будет; никто на пешеходные путешествия (столь принятые по Европе) не дерзнет, и все-таки мы будем ощущать слишком мало стыда, слыша, что некоторые иностранцы видели Россию лучше, нежели исконные ее жители, имеющие притом возможность такого ознакомления.

Правда, от всякого смельчака, отважившегося отступить от традиций и пробраться куда-нибудь в укромный, обойденный железными путями уголок, вы наслышитесь всегда прямо невероятных рассказов о трудностях пути его (и мне лично приходилось испытывать немало курьезов даже при следовании довольно обыденным маршрутом), но почти без исключений вторая часть рассказа – впечатление природы, быта и древности, с избытком покрывает первую. И немудрено! Возьмите любую область. Возьмите суровую Финляндию с ее тихими озерами, с ее гранитами, молчаливыми соснами. Возьмете ли Кивач и бодрый северный край! Возьмете ли поэтичную Литву или недавние твердыни замков балтийских – сколько везде своеобразного! А Урал-то! А протяжные степи с отзвуками кочевников! А Кавказ с милою патриархальностью еще многих племен. Да что говорить о таких заведомо красивых местах, когда наши средние губернии подчас неожиданно дают места красоты и характера чрезвычайного. Вспомним озерную область – губернии Псковскую, Новгородскую, Тверскую с их окрестностями Валдая, с их Порховскими, Вышгородами, с их привольными холмами и зарослями, смотрящими в причудливые воды озерные, речные. Как много в них грустной мелодии русской, но не только грустной и величавой, а и звонкой и плясовой, что гремит в здоровом, рудовом бору и переливается в золотых жнивьях.

Обок с природой стоит любопытная жизнь ее обитателей. Сбилась уже эта жизнь; разобраться в ней уже трудно без книжных указаний, но все же для пытливого уха среди нее всегда зазвучат новые струны и дальнозоркий глаз всегда усмотрит новые тона.

Много на Руси истинной природы, надо беречь ее.

«У вас много своеобразного, и ваш долг сохранить это», – твердил мне на днях один из первых художников Франции.

Говоря о заботливом отношении к природе, попутно нельзя не сказать тут же двух слов о сохранении мест, уже освященных природой, о сохранении исторических пейзажей и ансамблей.

О сохранении исторических памятников теперь, слава Богу, скоро можно уже не говорить, на страже их скоро станут многолюдные организации с лицами просвещенными во главе. Но мало охранить и восстановить самый памятник, очень важно, насколько это в пределах возможного, не искажать впечатления его окружающим.

Не буду говорить о таких мелочах, как надстройка над древней крепостной башней белой отштукатуренной колокольни (кажется, в Порхове), но, например, сооружение Больших Гостиных рядов в Москве – дело прекрасное, но отступи оно еще дальше от Кремля, и Лобное место не стало бы казаться плевательницей, а Василий Блаженный стоял бы много свободнее. И поэтому каждый раз, проезжая мимо Рядов, невольно бросаешь недовольный взгляд на них.

Всякое общение с природой как-то освящает человека, даже если оно выражается в такой грубой форме, как охота. Охотникам знакомо тягостное чувство при отъезде из природы; охотник скорей других прислушается в городе к далекому свистку паровоза и вздохнет не о том, что лишняя птица остается живою, а почему не он уезжает в природу.

Всегда особенно много ожидаешь, и притом редко в этом ошибаешься, когда встречаешься с человеком, имевшим в юности много настоящего общения с природой, с человеком, так сказать, вышедшим из природы и под старость возвращающимся к ней же.

«Из земли вышел, в землю уйду».

Слыша о таком начале и конце, всегда предполагаешь интересную и содержательную середину и редко, как я сказал, в этом обманываешься.

Иногда бывает и так, что под конец жизни человек, не имеющий возможности уйти в природу физически, по крайней мере, уходит в нее духовно; конечно, это менее полно, но все же хорошо заключает прожитую жизнь.

Люди, вышедшие из природы, как-то инстинктивно чище, и притом уж не знаю, нашептывает ли это мне всегда целесообразная природа, или потому, что они здоро вее духовно, но они обыкновенно лучше распределяют свои силы и реже придется вам спросить вышедшего из природы: зачем он это делает, тогда как период данной деятельности для него уже миновал?

«Бросьте все, уезжайте в природу», – говорят человеку, потерявшему равновесие, физическое или нравственное, но от одного его телесного присутствия в природе толк получится еще очень малый, и хороший результат будет лишь, если ему удастся слиться с природой духовно, впитать духовно красоты ее, только тогда природа даст просителю силы и здоровую, спокойную энергию.

Тем и важно, что искусство теперь направляется усиленным ходом в жизнь, в природу и толкует зрителям и слушателям разнообразными наречиями красоту ее.

Но нельзя исключить из красоты и жизнь вне природы.

Пусть города громоздятся друг на друга, пусть они закутываются пологом проволочной паутины, пусть на разных глубинах шныряют змеи поездов и к небу вавилонскими башнями несутся стоэтажные дома. Город, выросший из природы, угрожает теперь природе; город, созданный человеком, властвует над человеком. Город в его теперешнем развитии уже прямая противоположность природе; пусть же он и живет красотою прямо противоположною, без всяких обобщительных попыток согласить несогласимое. В городских нагромождениях, в новейших линиях архитектурных, в стройности машин, в жерле плавильной печи, в клубах дыма, наконец, в приемах научного оздоровления этих, по существу, ядовитых начал – тоже своего рода поэзия, но никак не поэзия природы.

И ничего устрашающего нет в контрасте красоты городской и красоты природы. Как красивые контрастные тона вовсе не убивают один другого, а дают сильный аккорд, так красота города и природы в своей противоположности идут рука об руку и, обостряя обоюдное впечатление, дают сильную терцию, третьей нотой которой звучит красота «неведомого».

1901 г.

Спас Нередицкий

Синодик погибшей старины вырастает.

Показали снимок незнакомой церкви. «Откуда это?» – «Вот ваш любимый Спас в новом виде».

Сделался некрасивым чудный Нередицкий Спас. Нынче летом его переделали. Нашли мертвую букву Византии, отбросили многое, тоже веками сложенное.

На пустом берегу, звеном Новгорода и старого Городища, стоял Спас одинокий. Позднейшая звонница, даже ненужный сарайчик пристройки, даже редкие ветлы волховские, все спаялось в живом силуэте. А теперь осталась Новгородская голова на чужих плечах.

Семь лет назад писал я о будущей реставрации Спаса. В 1904 году дошли вести, что Спаса обезглавят, и я писал: «ужаснутся мужи новгородские, если на любимом святочтимом Спасе засверкает новенький византийский котелок».

Кора времени миновала главу; опустилась на плечи. Ободраны милые северу четыре ската крыши, вызваны на свет уже чуждые нам полукружные фронтоны. По карнизам появились острые сухарики. Откуда они? Зачем? Кто их навязал реставратору, вопреки чутью художника? Даже карнизик барабана главы усеяли эти ненавистные острия.

Зачем полумеры? Отчего пощадили главу? Почему не перекрыли ее византийским фасоном? Зачем не снесли позднюю колокольню?

Если во имя буквы нарушать вековую красоту, надо сделать это обстоятельно, во всем пределе изуверства. Достанем из пыли греческий клир. Перешьем из саккоса Адриана портище Алексея Михайловича.

Спешите, товарищи, зарисовать, снять, описать красоту нашей старины. Незаметно близится конец ее. Запечатлейте чудесные обломки для будущих зданий жизни.

1906 г.

Восстановления

При министерстве внутренних дел, кажется, начнет заседать комиссия по выработке положения об охране памятников старины. Трудное и высокое дело – найти формулу защиты лучших слов бывшей культуры. Некоторые члены комиссии могли бы быть прекрасными хранителями старины во всем ее художественном понимании, но удастся ли им повлиять на коллегиальное решение и установить почти немыслимую букву закона – весьма неизвестно.

Результатом трудов комиссии могут быть точные списки памятников старины, прекрасно редактированные правила, широкие циркуляры от министерства по всем областям и губерниям… Но чем зажжется в сердцах толпы горячее стремление оградить красивые останки от разрушения?

Каким пунктом правил может быть разъяснено всем народным массам, всем городским хозяйствам, что в разрушении памятников понижается культура страны?

Разойдется комиссия; в чьих же руках останутся прекрасные правила? В чьих портфелях потонут циркуляры? В каких шкафах будут погребены точные и длинные списки старины?

Будет ли комиссии предоставлено полное право также назвать людей, полезных такому сложному художественному делу?

О памятниках старины теперь много пишется. Боюсь даже, не слишком ли много. Как бы жалобы на несчастья памятников не сделались обычными! Как бы под звуки причитаний памятники не успели развалиться. Правила, правда, полезны для охраны старины, особенно сейчас, когда многие остатки древности дошли до рокового состояния, но еще нужнее наличность людей, наличность настоящей преданности и любви к делу.

Помню значительное по смыслу заседание Общества Архитекторов, посвященное несчастливой реставрации Нередицкого Спаса в Новгороде. Помню, как, оплакав Спаса, начали мечтать о возможных правилах реставрации и кончили утверждением, что каждая реставрация есть своего рода художественное произведение. Каждая реставрация требует кроме научной подготовки чисто творческого подъема и высокой художественной работы. При этом покойный Н. В. Султанов, человек большой культурности, выразился совершенно определенно, что обсуждать реставрацию на основании общих правил нельзя и что каждый отдельный случай требует своего особого обсуждения. Всем было ясно, что имеет значение не то, каким путем будут обсуждаться реставрации, но кто именно будет это делать.

Слов нет, на предмет обсуждений очень хороша коллегия. Но главное несчастье коллегии в том, что она безответственна. Вспомним разные неожиданности закрытых баллотировок; вспомним, как никто из членов не примет на себя произошедшей досадной случайности. Процент случайностей в коллегиальных решениях прямо ужасен.

Вся ответственность тонет в многоликом, многообразном существе, и коллегия расходится, пожимая плечами и разводя руками.

В коллегиальных решениях отсутствует понятие, самое страшное для нашего времени, а именно: ответственность личная, ответственность с ясными несмываемыми последствиями.

Личная ответственность необходима. Начинателю – первый кнут и первая хвала. И можно найти таких людей, которые имеют силы и мужество принять высокую ответственность охраны заветов культуры, памятников старины. Имеются люди, нужные для разных веков древности.

Если есть поборники красоты старины, то кто же будет их слушать и слушаться?

Какими путями можно проникнуть в душу «обывателя», для которого памятник есть только старый хлам? Какими ключами открывать душу ста миллионов людей?

Полные непростительных мечтаний, еще недавно рассказывали мы «повести лирические».

Мы говорили: «Россия с особенною легкостью всегда отказывается от прежних заветов культуры. Пора уже понять, какое место занимает старина в просвещенном государстве. Пусть памятники стоят не страшными покойниками, точно иссохшие останки, никому не нужные, сваленные по углам соборных подземелий. Пусть памятники не пугают нас, но живут и вносят в жизнь лучшие стороны прошлых эпох. Больно смотреть, как памятники теряют всякую жизненность; любимый, заботливо обставленный дедовский кабинет обращается в пыльную кладовую хлама. Мы почитаем близких покойных. Мы все-таки заботимся почитать их памятниками, некоторое время мы желаем достойно поддержать памятники и все, принадлежавшее нашим близким покойным. Неужели не ясно, что памятники древности, в которых собралось все наследие былой красоты, должны быть еще более близкими и ценными в нашем представлении?»

Если душа семьи еще жива в нас, то неужели душа родовая уже умерла совсем? Неужели все соединяющая, всеобъемлющая душа земли не подскажет народам значение наследства старины? Это не может быть; национализм, правда, не осилил задачу значения древности, но душа земли более глубокая, нежели дух нации, имеет силы отстоять свои сокровища, – сокровища земли, пережившей многие народы.

Не в сумраке темниц должны памятники доживать свой век, они должны светить всей праздничной жизни народа.

Дайте памятнику то «чистое» место, которое он имел при создании – и к такому живому музею пойдет толпа. При оживлении памятников оживут и тысячи музейных предметов и заговорят с посетителями совсем иным языком, они сделаются живыми частями целого, увлекательного и чудесного. Не опасаясь педантичной суши, пойдет молодежь к дедовскому наследию, полная надежды, заглянет она в чело его, и мало в ком не шевельнутся прекрасные чувствования раннего детства, потом засыпанные чем-то очень «нужным».

Около старины нужны чуткие люди. Кроме учреждений «археологических» должны появляться общества друзей старины. Верю, что такие общества народятся скоро.

Городскому Управлению Новгорода, где есть очень богатые промышленники, скажем словами из одной моей старой статьи о старине: «Добрые люди, не упустите дело доходное. Чем памятник сохраннее, чем он подлиннее – тем он ценнее. Привлеките к памятнику целые поезда любопытствующих, Бог да простит вас, извлекайте из памятников выгоду, продавайте их зрелища, сделайте доступ к ним оплаченным. Кормите пришедших во имя древности, поите их во имя старины, зазывайте небылицами красивыми, украшайте каждое место легендами (издатели, слушайте!), громоздите эпизоды любовные, устрашайте рассказами жестокими, распаляйте богатствами грабежными, торгуйте, продавайте и радуйтесь!

(Освяти, отче, средство!) Обложите памятники арендами, запирайте от проходящих затворами, берегите их честно и крепко, как бумаги процентные.

В памятниках вложены капиталы великие; в умелой руке в большом барыше пойдет памятник; опасны дела торговые, а памятник, что вино, чем старее, тем ценнее!

Чем до сердца доходчивее, тем и думайте; но старину сберегите!»

1908 г.

Странный музей

У нас мало музеев, но и из них немногих большинство поражает странностями. Один из самых странных – музей Академии Художеств.

Не буду касаться нижнего этажа скульптуры, где во мраке, в пыли и грязи заперты герои и боги. Скажем сейчас о картинной галерее.

Неразумный вопрошатель может вообразить, что в системе галереи Академия стремится представить русскую школу, хотя бы в немногих главных образцах.

Ничуть не бывало. Где тут русская школа, когда в музее нет ни Сурикова, ни Куинджи, ни Васнецовых, ни Нестерова, ни Врубеля, ни Рябушкина… Нет, русская школа тут ни при чем.

Может быть, самодовлеющая «новая» Академия после старопрофессорских вещей начала собирать картины только своих лучших молодых? Нет и нет. Нет ни Малявина, ни Рущица, ни Сомова, ни Грабаря, ни Кардовского…

Даже большинство конкурсных картин миновало музей Академии. Нет ни формальной основы, ни любви, ни заботы. В любой частной коллекции вещи размещаются в лучшем порядке, с большой заботой освещения и соседства.

Ни порядка, ни каталога, ни снимков в музей Академии, для иностранцев даже невероятно. Есть только хранители и служители.

Темница искусства доподлинная; к тому же две трети года закрытая щитами выставок. Такое посмешище музея надо прекратить. Надо перенести выставки в иное помещение или выстроить его новое в академическом саду, где кроме сторожей и Зелемана никого не видно, или лучше перестроить для этого один из корпусов квартир. И без того останутся целые корпуса и этажи квартирные.

Академия справедливо гордится Кушелевской галереей, но ведь это дар, это чужие труды, чужая преданность искусству. Многим ли может гордиться «новая» Академия среди своих собраний?

Строгая система, широкая справедливость, заботливое устройство, примерное содержание – ничего этого нет в музее Академии. Нет даже произвола личности, иногда оправдывающего любительские собрания.

Впрочем, скажут, зачем говорить о ногах, когда все туловище Академии теперь над пропастью.

1906 г.

Голгофа искусства

Странные легенды живут около многих музеев искусства. Трудно поверить, чтобы так высока, так тяжела была Голгофа искания красоты. Злоба, зависть, двуличие собираются именно там, где менее всего им уместно. Что им, темным, художество? Венец жизни им, темным, должен быть далек.

Вот еще один случай с музеем. Еще рассказ; его с недоверием будут передавать будущие люди.

Уже писал про музей княгини М. К. Тенишевой. Многолюбовно составлялось это собрание. Сколько красивых вещей было спасено от гибели и от вывоза в чужие руки.

Наконец собрание перешло границы любительства, явилась возможность перевести его в систему музея. Утвердилась мысль отдать собранное богатство городу Смоленску.

Первым номером музея должна была стать одна из башен города, одна из обреченных на медленную казнь разрушением. Башня должна была быть укреплена и приспособлена внутри, внешность должна была остаться неприкосновенной. Удачная мысль!

Город не отдал башню свою под музей. Город предпочел разрушать каменное ожерелье Смоленска. Идти навстречу вечному украшению края город отказался. Говорят, запретил умный археолог. Ни один голос не поднялся против этого запрещения. Город далек был понять значение дара.

Княгине пришлось на своей земле за городской чертой выстроить дом и туда перенести свое хранилище.

Не успели расставить музей в новом месте, как узнали, что власти не отвечают за сохранность его.

Неутомимо везет княгиня музей в Париж на время. Кроме заботы сохранить является мысль показать красоту русского искусства там, где к нему больше внимания. Не в пример нашим городам правительство Франции приглашает княгиню выставить музей в Лувре, в павильоне Marsan. Там он и теперь. Успех музея известен. Лучшие издания, лучшие люди оценили его.

И тогда, именно тогда Смоленск нашел время снова выступить против своего музея. Нашелся «проникновенный» смоленский житель и начал писать о «разграблении» смоленских ризниц. В таком деле обвинил он и княгиню. Именно теперь нашелся человек пишущий: «еще захочет ли город принять этот дар». Да, да – так было написано о лице, спасшем столько предметов искусства от гибели.

Какое чудовищное недомыслие! Кошмар, приведший в ужас иностранцев. Чего же ждать от России?

И город не выбросил из своей среды безумца. Город молчаливо сог ласился и с этой выходкой. Так нашел время город Смоленск отвергнуть щедрый дар. Дар, которому всякий культурный центр отвел бы лучшее место и гордился.

Как близка Финляндия. Как умеют там ценить жертвы искусству. Но не у нас.

На всякое культурное дело мы сумеем навести все темное; тяжелой рукой мы прикроем, если что светится.

Паутина трудностей висит над всяким делом искусства. Я писал о собирательстве темном – собирательстве гномов, оно идет в норах и по всей Руси. Из светлого стремления мы сделали тайное дело; мы загнали светочи в глубину подвалов.

Будет день – и горько пожалеет Смоленск о потерянном даре. И вообразит кто-нибудь, не придумал ли я этот рассказ.

ОБЕДНЕЛИ МЫ.

Обеднели мы красотою. Из жилищ, из утвари, из нас самих, из задач наших ушло все красивое. Крупицы красоты прежних времен странно остаются в нашей жизни и ничто не преображают собою. Даже невероятно, но это так. И обсуждать это старо.

Умер, умер великий Пан!

Полные мечтами о красоте, являются груды изданий, живут де сятилетия; на том же слове и умирают. А самодовольное сознание наше молчит по-прежнему. По-прежнему удивленно-насмешливо обозреваем мы истинные попытки украшения жизни и при случае плохо встречаем беспокойных искателей. Нескончаемо медленно вырастают ряды любителей искусства.

У нас в России.

Говорить так нелегко. Необходимо почувствовать иное – без ужаса сознания, что старая Русь по своему художественному смыслу была ближе нас современному Западу. Необходимо, но можно ли?

Стыдно: в каменном веке лучше понимали значение украшений, их оригинальность, бесконечное разнообразие. Не для нашего безразличия расцвели красоты восточных искусств. Драгоценная струя Возрождения нам не ближе пестрой шумихи. В хранилищах и в собраниях среди омертвелых красивейших форм, и даже не очень давних, приходят грустные мысли. Лучше и не вдумываться в украшения древности… Проще сожалеть далекое, дикое время и кичиться «прогрессом». Сколько нелепого иногда в этом слове! Что же и требовать с нас? Справив тысячелетие своего царства, мы еще не на учились достойно почтить даже красоту старины, беречь ее хотя бы по значению историческому, если пути искусства нам непостижимы.

Трудно добиться в России толка в деле старины; новые шаги тяжелы тем непомернее.

Для нас красота – звук пустой, непонятый и стыдный, что-то неподобающее? Не нужна красота там, где живет великое уныние нашего времени – всевластная пошлость, где пошлостью и видят и чувствуют, где на все необычное опускаются тысячи рук. Не сказать ли примеры?

Не от столиц ждать красоты. Не от их сиротливых музеев, не от торжищ искусства.

Все красивое там теперь гость случайный.

В этих истоках грязнится живая вода, а чем она нежданная из тишины и покоя – от самой земли. Вершина и корень. Венец и основа засветят свет красоты на гибель середине.

Нужное дело. Новые шаги, подвиги нужны, как бы затруднены они ни были.

Последнее время и у нас есть попытки пробить свежие родники. И все поновители нашей жизни достойны великой чести. Уже несколько лет наблюдаю такой родник. Как и должно быть в живом деле, в нем нет подневольных путей. Почтена старина лучшим вниманием: в ней найдена живая сила – сила красоты, идущей к новизне, и основы которой соткали для кристаллов векового орнамента все царства природы: звери, птицы, камни, цветы… Сколько очаровательных красок, сколько новых неиссякаемых линий!

Украшателю жизни не материала искать: искать чистоту мысли, непосредственность взгляда и проникновения в благородство старых форм.

И далеко должно быть вдохновляемое примером старины от разврата стиля, по близорукости нашей часто называемого «новым».

В роднике – о нем думаю – работают друзья искусства, полные лучшими мыслями.

Приходили к нему и достойнейшие наши художники. И Врубель, тончайший мастер, приходил к нему; были у него и Малютин и Стеллецкий и другие, интересные. Близки ему работы покойных художниц Поленовой и Якунчиковой. Создает родник и новые силы; им крепнут и Зиновьев и Бекетов, талантливая молодежь. Борщевский, оказавший такую услугу друзьям старины русской своими снимками и так мало отмеченный нашим официальным искусством, нашел в роднике достойную оценку. Такое дело радует.

В Кривичах Смоленских на великом пути в Греки этот родник. Там многое своеобычно. Дело широко открыто всему одаренному, всем хорошим поискам. Слышатся там речи не только про любимцев минуты, но и про многих других, чьи имена случайно сейчас не на гребне волны. Княгиня Тенишева, Мария Клавдиевна, стремится истово ставить дело в своем Талашкине под Смоленском. От близости такого центра художества обновляется интерес и к самому старому городу Смоленску.

Покойный Сизов, давний друг Талашкина, всегда отзывчивый и живой, хорошо сказал мне про начало движения. Редактор «Мира Искусства» С. П. Дягилев, сообщая об изделиях мастерских княгини, чутко отметил свое впечатление. «У Талашкина есть будущее», – еще недавно говорил мне М. В. Нестеров.

Главное: нет в Талашкине тягости заклятого круга. Пусть неизбегнуты иные увлечения, даже отвлечения: они всегда в искусстве, но чувствуется, насколько дело гибко, насколько способно принять все достойное, перебродить в нем и расти.

Искренняя любовь к искусству должна быть, чтобы поднять и установить такое художественное хозяйство. Устройство мастерских, школ и музея сложно и хлопотливо. Такая любовь есть у Марии Клавдиевны. Долгое время она жила в искусстве. Удалось ей уже несколько крупных задач.

В Русском музее в Петербурге ее отдел акварели русской. Только благодаря заботам княгини музей не остался самодовольно чуждым таким художникам, как Врубель, Сомов и целый ряд превосходных финляндцев. Хорошее собрание; оно постоянно растет новыми покупками. Но мысль первоначальная была еще полнее; думалось о целом собрании образцов всей истории акварельной живописи Запада. Думалось и осуществилось уже это, но задача оказалась не по силам обширна уставу музея. И распалась мысль о широко сложенном и нужном столице труде.

Первая помогла княгиня появлению «Мира Искусства». Сколько работы было об удобстве творчества многих художников.

Наконец, теперь окончено собрание великолепного музея художественно-прикладного и этнографического. И опять музей отдается на общее пользование. Радость будет Смоленску. Музей из Талашкина уже перенесен в город. Многие отличные вещи заботливо собраны в нем. Замечательны и шитье, и резьба, иконы, и ткань, и металл. Объединяет их личный вкус, не только буква науки; субъективная основа всегда дает отпечаток уюта собраниям. Между старинными вещами займут должное место работы новейших мастеров, несравненные уники Лялика, Фаллиза, Галлэ, Колонна, Тиффани и других бесподобных. Конечно, Смоленск уже покосился на дело и предпочел выгребать песок из-под стен и башен, из-под своего знаменитого ожерелья, но сохранить одну из них для музея оказалось негожим. Случилось это к добру. Крепче музею стоять на своем дворе за ясным уставом – обороною от всяких случайностей нашей «культуры».

Без устали поднять столько дел, дорогих искусству по нашему времени просто не бывало, можно только особою склонностью к искусству и многолетнею подготовкой. И вот, когда видишь в Талашкино радость и от курганной эмали, и от гребня Лялика, от новейшего образца переплета, от миниатюры, от лиможей и клуазонне, от резного складня, от шитья убора – от самых разных красивых вещей, внутренне радуешься за самое дело.

Значит, оно жизнеспособно.

В Талашкине неожиданно переплелись широкая хозяйственность с произволом художества; усадебный дом – с узорчатыми теремками; старописный устав – с последними речами Запада. Многое непримиримо. И в непримиримости этой особый пульс, который выявляет нашу многогранную жизнь.

Этот пульс во всех силах Талашкина. Особый уклад получают и сельскохозяйственная школа, и художественные мастерские. В учениках и молодых мастерах пробуждается пытливый взгляд. На окрестное население, всегда близкое художественному движению Талашкина, ложится вечная печать вечного смысла жизни. Тысячи окрестных работниц и работников идут к Талашкину – для целой округи значение огромное; так протянулась бесконечная паутина лучшего заживления.

У священного очага вдали от городской заразы творит народ вновь обдуманные предметы без рабского угодства, без фабричного клейма, творит любовно и досужно. Снова вспоминаются заветы дедов и красота и прочность старинной работы. В молодежи зарождаются новые потребности и крепнут ясным примером. Некогда бежать в винную лавку, и без нее верится празднику, когда кругом открывается столько истинно занятного, столько уносящего от будней.

Сам Микула вырывает из земли красоту жизни. Запечатлеется красота в укладе деревни и передается многим поколениям. Опять все мелочи делания может порыть сознание чистого и хорошего. Опять может открыться многое за всякой тяготой.

Ведь это нам нужно. От большой жизни искусства, от новейших и сильных кружков до захолустья деревни – везде нужна почва желанья и стремленья. А препятствий без числа.

Мечты о ясном подходе к явлениям жизни, рожденным тайнами природы, бессознательно, как природа, красивы и бездонно велики смыслом красоты. Чтобы увидеть, надо омыть глаза чистым искусством, без учений, без границ и условного. Увидевший не вернется более к обыденному.

Присматриваюсь к Талашкину.

Видно, душевною потребностью, сознанием твердой и прочной почвы двинулось дело талашкинских школ и музея.

После знакомства с творческими путями лучших мастеров всех времен, после юбилейных сроков ученья Рескина смешно говорить о достоинстве техники при развитом творчестве. Но у нас, где промышленник и художник разъединены так часто, где само соединение этих слов бесконечно слогами и темно значением, у нас, где носящие этот длинный титул множатся, но имена свои в истории искусства почти не заносят, – у нас еще можно хвалить сознательное творчество в прикладной технике. В этом же можно хвалить и Талашкино.

В нем нет таинства строгих авгуров. Все дали искусства видны работникам мастерских. Домовитый очаг, полный внимания к лучшим современным изданиям, к работам новых художников, к трепету спора выставок, – всем близок. При выполнении избранного мастерство у всякого ученика составляется свое Святая Святых: альбомы, пробы, копии и сочинения. Этим самым, помимо природных способностей вышивальщиц и резчиков, в работах учеников чувствуется часто творец техники, понимающий и оценивший качества своего материала. Слышат ученики об единении ремесла и творчества не устно только, но ведут их к этому сознанию и делом. Княгиня сама применяет орнамент в разных материалах, подавая пример. Художники, бывавшие в мастерских, тоже не остаются чуждыми разным производствам. А ученики в работе технической помнят о творчестве. И заметно, что для них работа не бездушна идеалом, «без сучка и задоринки», но близко сознательна в самих мелочах и случайностях, повышающих предметы искусства. Работа с натуры ведет их к тому же.

Смягчилась ступень высших и низших. Ясно ученикам, что преж де всего и дороже – искра художника и только из нее идет истинное совершенство техники. Много недоразумений на этой почве. То же самое, казалось бы всем известное, вспоминаю, говорил мне и А. И. Куинджи, тот самый А. И. Куинджи, которого почему-то не хотели понять и считают врагом «прикладного» искусства. А он, как художник, конечно, слишком высоко ставит творчество, чтобы допустить клеймо ремесла.

Творческую сторону дела, несомненно, предпочитает требованиям из магазина о повторении проданных предметов и княгиня Мария Клавдиевна. Вместо ответа на многое она находит единственно верным давать вещи в новых рисунках. Сама обстановка дела со сбытом в магазине не может удовлетворить ее, и она ищет более подходящие условия выставки изделий. Такая боязнь опошления тоже хороший залог. В стремлении к совершенству и разнообразию ученикам дается прочное ограждение от будущих искусов жизни.

С годами добром помянут вышедшие из Талашкина свое школьное время.

* * *

Ряд острых воспоминаний.

Фигурные, звериного и цветочного рисунка, ворота и столбы. Сказочные теремки. Вышиванья. Чаща узоров: острые «городки», пухлая «настебка», узорно-прозрачная «рединка», «набор Москва», «строчка», «кресты»… Сукманина, редно-дерюга, бранина, нацепина… – ткани простые, на глаз бархатистые, мягкие. Красильня с таинством красок, пучки травы и кореньев, древняя старуха мордовка в стародавнем наряде, ведунья состава прочных цветов.

Хоры. Музыка. Событие деревни – театр. И театр затейный. Вспоминаю приготовления к «Сказке о семи богатырях». Мне, заезжему, виден весь муравейник. Пишется музыка. Укладывается текст. Сколько хлопотни за костюмами; сделанные заново, должны быть хороши, под стать старым, взятым из музея. Постановка. Танцы. И не узнать учеников. Как бегут после работы от верстака, от косы и граблей к старинным уборам, как стараются «сказать», как двигаются в танцах, играют в оркестре. С неохотой встречают ночь и конец.

Прошлым летом любовался таким представлением. Был участником шумной радости.

Видел и начало храма этой жизни. До конца ему еще далеко. Приносят к нему все лучшее. В этой постройке могут счастливо претвориться чудотворные наследия старой Руси с ее великим чутьем украшения. И безумный размах рисунка наружных стен собора Юрьева-Польского, и фантасмагория храмов ростовских и ярославских, и внушительность Пророков новгородской Софии – все наше сокровище Божества не должно быть забыто. Даже храмы Аджанты и Лхассы. Пусть протекают годы в спокойной работе. Пусть она возможно полней воплотит заветы красот.

Где желать вершину красоты, как не в храме, высочайшем создании нашего духа?

Удивляются успеху Талашкина. Удивляются, почему быстро расходятся изделия его мастерских? Но это проломы в плотном строе прошлости, и дают они надежды на будущее. Недаром за границей оценивают достоинства дела княгини Тенишевой и с доброжелательством говорят о нем. Недаром молодежь полна желаний применить силы свои в таком деле. В стремлении молодежи всегда звучит хорошее, не задавленное предубеждением возраста.

Говоря о деле сейчас, приходится только сказать о развитии его в случайной минуте. Трудно предугадать, как шагнет дело, какие заторы его ожидают и какой след оставит оно в русской жизни. Можно только догадываться, что будущее его может быть так же примечательно, как и начало. И корни дела не так недалеки от «единства» стиля в стремлении молодого Запада. Различие подхода не заслонит цели – торжества строгой формы и линии и слияния с «единым» западным стилем, не в слепом подражании ему, а в единстве глубин красоты.

Считают изделия Талашкина безупречными. Другие отрицают их, забывая, что одно из главных достоинств творчества Талашкина – отсутствие скучной заключительной точки.

Много спора, как и обо всем, что не уложилось в обмеренные рамки.

О характере изделий Талашкина говорят разно. Называют этот стиль новым, измышленным, неприменимым. Говорят, что это прямое преемство от старорусских заветов. Находят в нем путь к обновлению всей русской обстановки обихода. Видят его чуть ли не достоянием народным. Упрекают за грубость материала и техники; обвиняют в этом Малютина… Не знаю, что верней. Не хочу и думать об этом. Эта дума ненужная. Она никому не поможет, ни пользующим, ни творящим. Такими думами только закрепляются рамки вокруг дела, свободного по существу. Вышивкам крестьянок, полным приятнейших, растительнейших красок и заветных стежков и узоров, кристаллизованных веками; сочной резьбе и гончарству в удачных вещах – нет дела, кому они будут служить и как; безразлично им, чей глаз ласкать и покоить.

Лишь бы росли и развивались такие дела. Лишь бы тем самым искусство становилось нам более нужным. Усмехаемся горько; «нисколько не возбраняется презирать искусство. Любить его никто не обязан… Справедливо мнение, что искусство ничего не требует от правительства, кроме того, что требовал у Александра Диоген: посторонись, не заслоняй мне солнца». Эта скромная просьба искусства обращена и к толпе, к академиям, часто к критике и ко многим художникам.

Конечно, в настоящее время, а может быть, и в ближайшие дни искусство будет особенно далеким от нас, заслоненное другими событиями жизни. Может быть, еще никогда русская мысль не удалялась так от искусства, как сейчас. Но тем приятнее в эти дни мечтать об искусстве. Приятно сознать, что, может быть, хотя бы путем временного удаления, мы ближе подойдем к нему, к его жизненной сущности. Может быть… И глаза наши, полузакрытые, откроются на многое вечное.

К этому времени нужна работа. Нужны усилия не только отдельных личностей, лишенных ли дела, уходящих ли «в горы», подавленных ли в своих лучших стремлениях. Нужны явления сильные, с широким размахом. Такое и дело княгини Тенишевой, крепкое в неожиданном единении земляного нутра и лучших слов культуры.

В стороне от центров, вне барышей и расчетов творится большое, хорошее, красивое.

Так вспоминается Талашкино.

1905 г.

Радость искусству

I

Наше искусство очистим ли? Что возьмем? Куда обратимся? – К новым ли перетолкованиям классицизма? Или сойдем до античных первоисточников? Или углубимся в бездны примитивизма? Или искусство наше найдет новый светлый путь «неонационализма», овеянный священными травами Индии, крепкий чарами финскими, высокий взлетами мысли так называемого «славянства»? Сейчас еще не остановлюсь на, может быть, загадочном слове «неонационализм». Нужны дела, – еще рано писать манифест этому слову. Всех нас бесконечно волнует – откуда придет радость будущего искусства? Радость искусства – о ней мы забыли – идет. В последних исканиях мы чувствуем шаги этой радости.

Среди достижений выдвигается одно счастливое явление. С особенной остротою вырастает сознание о настоящей украшаемости «декоративности». О декоративности, как единственном пути и начале настоящего искусства. Таким образом опять очищается мысль о назначении искусства – украшать. Украшать жизнь так, чтобы художник и зритель, мастер и пользующийся объединялись экстазом творчества и хоть на мгновение ликовали чистейшею радостью искусства.

Можно мечтать, что именно исканиями нашего времени будут отброшены мертвые придатки искусства, навязанные ему в прошлом веке. В массах слово украшать будто получает опять обновленное значение. Из порабощенного, служащего искусство вновь может обратиться в первого двигателя всей жизни.

Драгоценно то, что культурная часть общества именно теперь особенно настойчиво стремится узнавать прошлое искусства. И, погружаясь в лучшие родники творчества, общество вновь поймет все великое значение слова «украшать». В огне желаний радости – залог будущих ярких достижений. Достижения эти сольются в апофеозе какого-то нового стиля, сейчас немыслимого. Этот стиль даст какую-то эпоху, нам совершенно неведомую. Эпоху, по глубине радости, конечно, близкую первым лучшим началам искусства. Машины будущего – искусству не страшны. Цветы не расцветают на льдах и на камне. Для того чтобы сковалась стройная эпоха творчества, нужно, чтобы вслед за художниками все общество приняло участие в постройке храма. Не холодными зрителями должны быть все люди, но сотрудниками работы. Такое мысленное творчество освятит все проявления жизни и будет тем ценным покровом холодных камней, без которого корни цветов высыхают.

Пусть будет так, пусть все опять научатся радости.

Судьба обращает нас к началам искусства. Всем хочется заглянуть вглубь, туда, где сумрак прошлого озаряется сверканьем истинных украшений. Украшений, повторенных много раз в разные времена, то роскошных, то скромных и великих только чистотою мысли, их создавшей.

Счастливое прошлое есть у всякой страны, есть у всякого места. Радость искусства была суждена всем. С любой точки земли человек мог к красоте прикасаться.

Не будем слишком долго говорить о том, почему мы сейчас почти разучились радоваться искусству. Не будем слишком мечтать о тех дворцах света и красоты, где искусство сделается действительно нужным. Теперь мы должны посмотреть, когда именно бывала радость искусства и на наших землях. Для будущего строительства эти старые вехи сделаются опять нужными.

Не останавливаясь на обычных исторических станциях, мы пройдем поступью любителя к началам искусства. Пройдем не к позднейшим отражениям, а туда – к действительным началам. Посмотрим, насколько эти начала близки нашей душе. Попробуем решить, если бы мы, такие как мы есть, могли переместиться в разные далекие века, то насколько бы мы почувствовали себя близкими в них бывшему искусству. Гениальных детей или мудрецов можем мы увидеть? Не будем описывать отдельных предметов, не будем их измерять и объяснять. Такие навязанные измерения могут обидеть их прежних авторов и владельцев.

Сейчас нам нужно наметить главные вехи радости искусства. Не измерение, а впечатление нужно в искусстве. Без боязни преемственности строго сохраним принцип, что красивое, замечательное, благородное всегда таким и останется, несмотря ни на что. Клевета не страшна. Согласимся отбросить все узконациональное. Оставим зипуны и мурмолки. Кроме балагана, кроме привязанных бород и переодеваний, вспомним, была ли красота в той жизни, которая протекала именно по нашим территориям.

Нам есть что вспомнить, ценное в глазах всего мира.

Минуем отступления и заблуждения в искусстве, которыми полно еще недавнее прошлое. Многое постороннее, что успело в силу нехудожественного принципа войти в искусство, нужно суметь забыть поскорее. Желая радоваться, мы не должны останавливаться на порицаниях. И без того, когда говорят о современном искусстве, то больше обращают внимание на темные, нежели на радостные стороны дела. В чрезмерных занятиях порицаниями чувствуется молодость России. В то время, как Запад спешит мимо маловажных вещей к замечательному, мы особенно усидчиво остаемся перед тем, что нам почему-либо не нравится. При этом «почему-либо» выходит за всякие возможные пределы, и слишком часто мы легкомысленно говорим о личностях, тем самым попирая дело. В таком проявлении молодости никто, конечно, не сознается, но факт остается непреложным: для сознания значения и полезности нам все еще необходима утрата. Один из последних ужасающих примеров: Врубель, избранный академиком только после слепоты для малопризнанный критикой, пока болезнь не остановила рост его искусства (по изданию 1914 года. – Прим. ред.).

Сами того не замечая, многие слишком думают о том, как бы уничтожить, а не о том, как создать. Поспешим к радостям искусства.

Поспешим в трогательные тридцатые годы. Мысленно полюбуемся на прекрасные, благородные расцветы александровского времени. Восхитимся пышным, истинно декоративным блеском времени Екатерины и Елизаветы. Изумимся непостижимым совмещениям Петровской эпохи. По счастью, от этих времен сохранилось еще очень многое, и они легче других доступны для изучений и наблюдений. Сейчас мы имеем таких исключительных выразителей этих эпох. Пройдем же туда, где еще так недавно искусство считалось только порабощенным, скромным служителем церкви.

Думая о старине, мы должны помнить, что настоящее понимание допетровской Руси испорчено. Чтобы вынести оттуда не петушиный стиль, чтобы не вспомнить только о дуге и рукавицах, надо брать одни первоисточники. Все перетолкования прошлого века должны быть забыты. Церковь и дом северного края мы должны взять не из чертежа профессора, а из натуры, может быть, даже скорее из скромного этюда ученика, который не решился «по-своему» исправить своеобразное выражение старины. Богатство царских покоев – не из акварелей Солнцева, а только мысленно перенося в жизнь сокровища Оружейной палаты. Если сейчас мы вспомним архитектурный музей Академии Художеств, то ужаснемся, по каким образцам ученики вынуждены узнавать интересное прошлое и чем эти образцы и теперь пополняются. Сознаемся, что в допетровской Руси среди драгоценностей, одежд, тканей и оружия много европейской красоты. Все это настоящим способом декоративно.

Как магически декоративны Чудотворные лики! Какое постижение строгой силуэтности и чувство меры в стесненных фонах. Лик – грозный, Лик – благостный, Лик – радостный, Лик – печальный, Лик – милостивый, Лик – всемогущий.

Все тот же Лик, спокойный чертами, бездонный красками, великий впечатлениями, – Чудотворный.

Только недавно осмелились взглянуть на иконы, не нарушая их значения, со стороны чистейшей красоты; только недавно рассмотрели в иконах и стенописях не грубые, неумелые изображения, а великое декоративное чутье, овладевшее даже огромными плоскостями. Может быть, даже бессознательно авторы фресок пришли к чудесной декорации. Близость этих композиций к настоящей декоративности мы мало еще умеем различать, хотя и любим исследовать черты, и детали, и завитки орнамента старинной работы. Какой холод наполняет часто эти исследования! Иногда, слушая рассуждения так называемых «специалистов», даже желаешь гибели самых неповинных прекрасных предметов; если они могли вызвать такие противохудожественные суждения, то пусть лучше погибнут.

В ярких стенных покрытиях храмов Ярославля и Ростова какая смелость красочных выражений!

Осмотритесь в храме Ивана Предтечи в Ярославле. Какие чудеснейшие краски вас окружают! Как смело сочетались лазоревые воздушнейшие тона с красивой охрой! Как легка изумрудно-серая зелень и как у места на ней красноватые и коричневатые одежды! По тепловатому светлому фону летят грозные архангелы с густыми желтыми сияниями, и белые их хитоны чуть холоднее фона. Нигде не беспокоит глаз золото, венчики светятся одной охрой. Стены эти – тончайшая шелковистая ткань, достойная одевать великий Дом Предтечи!

Или вспомните тепловатый победный тон церкви Ильи Пророка! Или, наконец, перенеситесь в лабиринт ростовских переходов, где каждая открытая дверка поражает вас неожиданным стройным аккордом красок. Или на пепельно-белых стенах сквозят чуть видными тонами образы; или пышет на вас жар коричневых и раскаленно-красных тонов; или успокаивает задумчивая синяя празелень; или как бы суровым словом канона останавливает вас серыми тенями образ, залитый охрой.

Вы верите, что это так должно было быть, что сделалось это не случайно; и кажется вам, что и вы не случайно зашли в этот Дом Божий и что это красота еще много раз будет нужна вам в вашей будущей жизни.

Писались эти прекрасные вещи не как-нибудь зря, а так, чтобы «предстоящим мнети бы на небеси стояти пред лицы самих первообразных». Главное в том, что работа делалась «лепо, честно, с достойным украшением, приличным разбором художества».

Писали Иверскую икону, обливали доску святою водою, с великим дерзновением служили Божественную литургию, мешали св. воду, и св. мощи с красками; живописец только по субботам и воскресеньям получал пищу; велик экстаз создания древней иконы и счастье, когда выпадал он на долю природного художника, понявшего красоту векового образа.

Прекрасные заветы великих итальянцев в чисто декоративной перифразе слышатся в работе русских артелей; татарщина внесла в русскую кисть капризность Востока. Горестно, когда многие следы старого творчества поновляются не по драгоценным преданиям.

В царском периоде Руси мы ясно видим чистую декоративность. Строительство в храмах, палатах и частных домиках дает прекрасные образцы понимания пропорций и чувства меры в украшениях. Здесь спорить не о чем!

Бесконечно изумляешься благородству искусства и быта Новгорода и Пскова, выросших на «великом пути», напитавшихся лучшими соками ганзейской культуры. Голова льва на монетах Новгорода, так схожая со львом св. Марка, не была ли мечтою о далекой царице морей – Венеции? (Символика монетных изображений даст еще большие неожиданности. Нумизматика тоже ждет своего художника.) Когда вы вспоминаете расписные фасады старых ганзейских городов, не кажется ли вам, что и белые строения Новгорода могли быть украшены забавною росписью?

Великий Новгород, мудрый беспредельными набегами своей вольницы, скрыл сейчас от случайного прохожего свой прежний лик, но на представлении о славе новгородской не лежит никаких темных пятен. Представление о Новгороде далеко от тех предвзятых затемнений, которые время набросило на русскую татарщину.

Из татарщины, как из эпохи ненавистной, время истребило целые страницы прекрасных и тонких украшений Востока, которые внесли на Русь монголы.

О татарщине остались воспоминания только как о каких-то мрачных погромах. Забывается, что таинственная колыбель Азии вскормила этих диковинных людей и повила их богатыми дарами Китая, Тибета, всего Индостана. В блеске татарских мечей Русь вновь слушала сказку о чудесах, которые когда-то знали хитрые арабские гости Великого Пути и греки.

Монгольские летописи, повести иностранных посольств толкуют о непостижимом смешении суровости и утонченности у великих кочевников. Повести знают, как ханы собирали к ставке своей лучших художников и мастеров.

Кроме установленной всеми учебниками, может быть иная точка зрения на сущность татар. Вспоминая их презрение к побежденному, к не сумевшему остоять себя, не покажутся ли символическими многие поступки кочевников? Пир на телах русских князей, высокомерие к вестникам и устрашающие казни взятых в плен? Разве князья своею разъединенностью, взаимными обидами и наговорами или позорным смирением не давали татарам лучших поводов к высокомерию? Если татары, наконец, научили князей упорству, стойкости и объединенности, то они же оставили им татарские признаки власти – шапки и пояса, и внесли в обиход Руси сокровища ковров, вышивок и всяких украшений. Не замечая, взяли татары древнейшие культуры Азии и также невольно, полные презрения ко всему побежденному, разнесли их по русской равнине.

Не забудем, что кроме песни о татарском полоне, может быть еще совсем иная песнь: «мы, татары, идем».

Из времен смутных одиноко стоят остатки Суздаля, Владимира и сказочный храм Юрьева-Польского. Не русские руки трудились над этими храмами. Может быть, аланы Андрея Боголюбского?

Если мы боимся вспомнить о татарском огне, то еще хуже вспоминать, что усобицы князей еще раньше нарушили обаяния великих созданий Ярослава и Владимира. Русские тараны также били по белым вежам и стенам, которые преж де светились, по словам летописи, «как сыр». И раньше татар начали пустеть триста церквей Киева.

Когда идешь но равнинам за окраинами Рима, то невозможно себе представить, что именно по этим пустым местам тянулась необъятная, десятимиллионная столица цезарей. Даже когда идешь к Новгороду от Нередицкого Спаса, то дико подумать, что пустое поле было все занято шумом ганзейского города. Нам почти невозможно представить себе великолепие Киева, где достойно принимал Яро слав всех чужестранцев. Сотни храмов блестели мозаикой и стенописью, скудные обрывки церковных декораций Киева; обрывки стенописи в новгородской Софии; величественный одинокий Нередицкий Спас; части росписи Мирожского монастыря во Пскове… Все эти огромные большеокие фигуры с лицами и одеждами, очерченными действительными декораторами, все-таки не в силах рассказать нам о расцвете Киева времен Ярослава.

Минувшим летом в Киеве, в местности Десятинной церкви, сделано замечательное открытие: в частной усадьбе найдены остатки каких-то палат, груды костей, обломки фресок, изразцов и мелкие вещи. Думают, что это остатки дворцов Владимира или Ярослава. Нецерковных украшений от построек этой поры мы ведь почти не знаем, и потому тем ценнее мелкие фрагменты фресок, пока найденные в развалинах. В Археологической Комиссии я видел доставленные части фрески. Часть женской фигуры, голова и грудь. Художественная малоазийского характера работа. Еще раз подтверждается, насколько мало мы знаем частную жизнь Киевского периода. Остатки стен сложены из красного шифера, связанного известью. Техника кладки говорит о каком-то технически типичном характере постройки. Горячий порыв строительства всегда вызывал какой-нибудь специальный прием. Думаю, палата Рогеров в Палермо дает представление о палатах Киева.

Скандинавская стальная культура, унизанная сокровищами Византии, дала Киев, тот Киев, из-за которого потом восставали брат на брата, который по традиции долго считался матерью городов. Поразительные тона эмалей, тонкость и изящество миниатюр, простор и спокойствие храмов, чудеса металлических изделий, обилие тканей, лучшие заветы великого романского стиля дали благородство Киеву. Мужи Ярослава и Владимира тонко чувствовали красоту, иначе все оставленное ими не было бы так прекрасно.

Вспомним те былины, где народ занимается бытом, где фантазия не расходуется только на блеск подвигов.

Вот терем:

Около терема булатный тын,

Верхи на тычинках точеные,

Каждая с маковкой-жемчужинкой;

Подворотня – дорог рыбий зуб,

Над воротами икон до семидесяти;

Серед двора терема стоят.

Терема все златоверховатые;

Первые ворота – вальящетые,

Средние ворота – стекольчатые.

Третьи ворота – решетчатые.

В описании этом чудится развитие дакийских построек Траяновой колонны. Вот всадники:

Платье-то на всех скурлат-сукна,

Все подпоясаны источенками,

Шапки на всех черны мурманки,

Черны мурманки – золоты вершки;

А на ножках сапожки – зелен сафьян,

Носы-то шилом, пяты востры.

Круг носов-носов хоть яйцом прокати.

Под пяту-пяту воробей пролети.

Точное описание византийской стенописи. Вот сам богатырь:

Шелом на шапочке как жар горит;

Ноженки в лапотках семи шелков.

В пяты вставлено по золотому гвоздику,

В носы вплетено по дорогому яхонту,

На плечах шуба черных соболей,

Черных соболей заморских,

Под зеленым рытым бархатом,

А во петелках шелковых вплетены

Все-то божьи птичушки певучие,

А во пуговках злаченых вливаны

Все-то люты змеи, зверюшки рыкучие…

Предлагаю на подобное описание посмотреть не со стороны курьеза былинного языка, а по существу. Перед нами детали, верные археологически. Перед нами в своеобразном изложении отрывок великой культуры, и народ не дичится ею. Эта культура близка сердцу народа; народ без злобы, горделиво о ней высказывается.

Заповедные ловы княжеские, веселые скоморошьи забавы, мудрые опросы гостей во время пиров, достоинство постройки новых городов сплетаются в стройную жизнь. Этой жизни прилична оправа былин и сказок. Верится, что в Киеве жили мудрые богатыри, знавшие искусство.

«Заложи Ярослав город великий Киев, у него же града суть Златая Врата. Заложи же и церковь святую Софью, митрополью и посем церковь на Золотых Воротах святое Богородице Благовещенье, посем святого Георгия монастырь и святой Ирины. И бе Ярослав любя церковные уставы и книгам прилежа и почитая е часто в нощи и в дне и списаша книги многы: с же насея книжными словесы сердца верных людей, а мы пожинаем, ученье приемлюще книжное. Книги бо суть реки, напаяющи вселенную се суть исходища мудрости, книгам бо есть неисчетная глубина. Ярослав же се, любим бе книгам, многы наложи в церкви святой Софьи, юже созда сам украси ю златом и сребром и сосуды церковными. Радовашеся Ярослав видя множество церквей».

Вот первое яркое известие летописи об искусстве. Владимир сдвигал массы. Ярослав сложил их во храм и возрадовался об искусстве. Этот момент для старого искусства памятен.

Восторг Ярослава при виде блистательной Софии (безмерно далек от воплей современного дикаря при виде яркости краски. Это было восхищение культурного человека, почуявшего памятник, ценный на многие века. Так было, такому искусству можно завидовать, можно удивляться той культурной жизни, где подобное искусство было нужно.

Не может ли возникнуть вопрос: каким образом Киев в самом начале истории уже оказывается таким исключительными центром культуры и искусства? Ведь Киев создался будто бы так незадолго до Владимира? Но знаем ли мы хоть что-нибудь о создании Киева? Киев уже прельщал Олега – мужа бывалого и много знавшего. Киев еще раньше облюбовали Аскольд и Дир. Тогда уже Киев привлекал много скандинавов: «и многи Варяги скуписта и начаста владети Польскою землею». При этом все данные не против культурности Аскольда и Дира. До Аскольда Киев уже платил дань хозарам, и основание города отодвигается к легендарным Кию, Щеку и Хориву. Не будем презирать и предания. В Киеве будто бы был и апостол – проповедник. Зачем попал в далекие леса проповедник? Но появление его становится вполне понятным, если вспомним таинственные, богатые культы Астарты малоазийской, открытые недавно в Киевском крае. Эти культы уже могут перенести нас в XVI–XVII века до нашей эры. И тогда уже для средоточия культа должен был существовать большой центр.

Можно с радостью сознавать, что весь великий Киев еще покоится в земле в нетронутых развалинах. Великолепные открытия искусства готовы также и для наших дней. То, что начато сейчас раскопками Хвойко, надо продолжить государству в самых широких размерах. Останавливаемся на исследовании Киева только потому, что в нем почти единственный путь углубить прошлое страны. Эти вехи освещают и скандинавский век и дают направление суждениям о времени бронзы.

Несомненно, радость Киевского искусства создалась при счастливом соседстве скандинавской культуры. Почему мы приурочиваем начало русской Скандинавии к легендарному Рюрику? До известия о нем мы имеем слова летописи, что славяне «изгнаша Варяги за море и не даша им дани»; вот упоминание об изгнании, а когда же было первое прибытие варягов? Вероятно, что скандинавский век может быть продолжен вглубь на неопределимое время.

Как поразительный пример неопределенности суждений об этих временах, нужно привести обычную трактовку учебников: «прибыл Рюрик с братьями Синеусом и Трувором», что по толкованию северян значит: «конунг Рурик со своим Домом (син хуус) и верною стражею (тру вер)».

Крепость скандинавской культуры в северной Руси утверждает также и последнее толкование финляндцев о загадочной фразе летописи: «земля наша велика…», и т. д., и о посольстве славян. По остроумному предположению, не уличая летописца во лжи, пресловутые признания можно вложить в уста колонистов-скандинавов, обитавших по Волхову. Предположение становится весьма почтенным, и текст признаний перестает изумлять.

Бывшая приблизительность суждений, конечно, не может огорчать или пугать искателей; в ней – залог скрытых сейчас блестящих горизонтов!

Глубины северной культуры хватило, чтобы напитать всю Европу своим влиянием на весь X век. Никто не будет спорить, что скандинавский вопрос – один из самых красивых среди задач художественных. Памятники скандинавов особенно строги и благородны. Долго мы привыкали ждать все лучшее, все крепкое с севера. Долго только ладьи с пестрыми парусами, только резные драконы были вестниками всего особенного, небывалого. Культура северных побережий, богатые находки Гнездова, Чернигова, Волховские и Верхне-Поволжские – все говорит нам не о проходной культуре севера, а о полной ее оседлости. Весь народ принял ее, весь народ верил в нее. И опять нет никакого основания считать северян дикими поработителями родоначальников Новгорода. Доказательство простое – все оставленное ими умно и красиво. Они жили неведомо как, но во всяком случае жили долго и жили так, что истинное художество им было близко.

Варяги дали Руси человекообразные божества, а сколько же времени северные народы чтили силы природы, принадлежали одной из самой поэтических религий! Эта религия – колыбель лучших путей творчества.

Здесь кончаются общедоступные картины.

От жизни осталась одна пыль, от целой грозной кольчуги остался комок железа – из него трудно развернуть всю прежнюю ее величину, и не знающему трудно поверить, что найден не скучный археологический хлам, а частица бывшей, подлинной прелести. Всему народу пора начать понимать, что искусство не только там было, где оно ясно всем: пора верить, что гораздо большее искусство сейчас скрыто от нас временем. И многое – будто скучное – озарится тогда радостью проникновений, и зритель сделается творцом. В этом – прелесть прошлого и будущего. И человеку, не умеющему понимать прошлое, нельзя мыслить о будущем. Сказочные Hallristningar\'ы северных скал, высокие курганы северных путей, длинные мечи, тяжелые фибулы, держащие узорные одежды, заставляют любить северную жизнь. В любви к ней может быть уважение к первооформленному. За этой гранью мы сразу окунаемся в хаос бронзовых патин. Много или мало искусства в неразборчивых временах?

Чужда ли искусству животнообразная финская фантасмагория? Чужды ли для художественных толкований формы, зачарованные Востоком? Отвратительны ли в первых руках скифов переделки античного мира? Полно, только ли грубые золотые украшения полуизвестных сибирских кочевников?

Эти находки не только близки искусству, но мы завидуем ясности мысли обобщения исчезнувших народов. Твердо и искусно укладывались великие для них символы в бесчисленные варианты вещей. Даже безжалостный спутник металла – штамп – не мог погубить врожденных исканий искусства. В таинственной паутине веков бронзы и меди опасливо разбираемся мы. Каждый день приносит новые выводы, каждое приближение к этой груде дает новую букву жизни. Целый ряд блестящих шествий! Перед глазами еще сверкает Византия золотом и изумрудом тканей, эмалей, но внимание уже отвлечено.

Мимо нас проходят пестрые финно-тюрки. Загадочно появляются величественные арийцы. Оставляют потухшие очаги неведомые прохожие… Сколько их! Из их даров складывается синтез действительно неонационализма искусства. К нему теперь обратится многое молодое. В этих проникновениях – залог здорового сильного потомства. Если вместо притупленного национального течения суждено сложиться обаятельному «неонационализму», то краеугольным его сокровищем будет великая древность, – вернее: правда и красота великой древности.

Еще полуслепые, ищем мы подлинный облик обитателей прекрасных городищ. Еще не прозревшие, чувствуем прелесть покинутых культов природы, о чем совершенно не в силах передать нам древнейшие летописи христианского времени. Звериный обычай жизни, бесовские игрища, будто бы непристойные песни, о которых толкует летописец, подлежат большему обсуждению. Пристрастие духовного лица – летописца – здесь слишком понятно. Церковь не приносила искусство. Церковь на искусстве становилась. И, созидая новые формы, она раздавливала многое, тоже прекрасное.

После скандинавского века всякая достоверность исчезает. Приблизительность доходит до нескольких столетий. Мы только можем знать, что для жизни требовались красивые вещи, но какая была жизнь, какие именно требовались предметы искусства, как верили в это искусство бывшие жители – мы не знаем.

За четыре тысячи пятьсот лет до нашей эры расцветала культура Вавилона; знаем кое-какие буквы ее, но сложить сказку из них – пусть попробуют специалисты! Глубины бронзы и меди неразборчивы. Неразборчивы особенно, если мы захотим не сходить с русских территорий. Греция, Финикия! Какие непостижимые следствия должны были они производить среди местных населений. Конечно, если мы упрекали время русской усобицы в понижении смысла украшений, то и в веках бронзы мы, естественно, найдем моменты жизни, когда в переходном движении значение искусства затемнялось. Неумелое пользование новым сокровищем – металлом – отодвигало настоящую художественность. Но ведь время темных веков железа, бронзы и меди очень длинно. Неясность здесь простительна, тем более что творчество в одном направлении шло безостановочно, а именно, в творчестве орнамента. Культ священных узоров благодатной паутиной окутывал человечество. Скромная мордовка или черемиска не могут постичь, достояние скольких десятков веков на ней одето сейчас!

Но чувствуем, что штампование жизни кончается. Национальность кончается. Условности политической экономии кончаются. Кончается толпа. Не кончается искусство. Выступает какой-то новый человек. Значит, мы подошли к векам камня.

В разных периодах жизни Руси мы видели радость искусства. Чем глубже, тем волны этой радости неожиданнее, разделеннее, но гребни волн были все-таки высоки. По вершинам этой радости бегло прошли мы всю жизнь. Мы видели, что и после блеска Киева и скандинавского века понятие «украшать» могло быть столь же чистым, столь же высоким, как и в наиболее блестящие эпохи.

Пусть многие по-прежнему недоверчиво косятся на затемнелую археологию, отрезают ее от искусства. Даже самоотверженный любитель не содрогнется ли от неизвестности при приближении к каменному веку. Такая древность слишком далека от нашего представления о жизни. Когда вам кажется, что вы поняли часть древнейшей жизни, не думаете ли вы, что безоружным глазом вы точно усмотрели клочок звездного неба?

Именно радость искусства время сохранило для нас также из эпохи камня.

Забудем сейчас яркое сверкание металла; вспомним все чудесные оттенки камней. Вспомним благородные тона драгоценных мехов. Вспомним патины разноцветного дерева. Вспомним желтеющий тростник. Вспомним тончайшие плетения. Вспомним крепкое, здоровое тело. Эту строгую гамму красок будем вспоминать все время, пока углубляемся и каменный век.

II

Уловим ли мы биение всей незапамятной жизни? Или только возможно пока установить точку зрения на такую непомерную древность?

Что слышно оттуда?

«Анге-патой ударила в гневе кремнем. В блестящих искрах создались боги земли и воды, лесов и жилищ. Кончила дело свое Анге-патой и бросила наземь кремень, но и он стал богом: ведь она не отняла от кремня творящую силу. Стал кремень богом приплода, и на дворе или под порогом дома маленькая ямка прикрыта кремневым божком – Кардяс-сярко».

Так в предании населила землю богами Ерзя, часть мордвы.

Сравним эту красивую легенду с преданием Мексики: «на небе Мексиканском был некогда бог Цитлал Тонак, Звезда Сияющая и богиня Цитлал-Куэ, она что в рубахе звездной. Эта звездная богиня родила странное существо – кремневый нож. Другие их дети, пораженные этим странным порождением, сошвырнули его с неба. Кремневый нож упал, разбился на мелкие кусочки, и среди искр возникли тысяча шестьсот богов и богинь».

Космогония Ерзи не хуже замыслов мексиканских.

«Каменным ножом зарежешь барана» – заповедает жертвенный ритуал Воти.

«Громовая стрелка боль облегчает, в родах помогает», – шепчут знахарки.

«Великаны в лесу каменный топор хоронили» – помнят потомки Еми и Веси…

Много преданий! В каждом племени и сегодня живет таинственная основа «каменного века». Обычаи и верования вместе с трудночеткими рунами орнамента толкуют все о том же «доисторическом времени». Называем его «доисторическим», хотя оно стоит вовсе не особняком. Наоборот, оно плотно вплетается в эпохи истории; часто питает эти эпохи лучшими силами. Где границы жизни без металлов?

Мы привыкаем искать паше искусство где-то далеко. Понятие наших начал искусства становится почти равнозначащим с обращением к Индии, Монголии, Китаю или к Скандинавии, или к чудовищной фантазии финской. Но, кроме дороги позднейших заносов и отражений, у нас, как у всякого народа, есть еще один общечеловеческий путь – к древнейшему иероглифу жизни и пониманию красоты. Путь через откровения каменного века. Предскажем, что в поисках лучшей жизни человечество не раз вспомнит о Freiherr\'ах древности; они были близки природе, они знали красоты ее. Они знали то, чего мы не ведаем уже давно.

Цельны движения древнего, строго целесообразны его думы, остро чувство меры и стремления к украшению.

Понимать каменный век как дикую некультурность – будет ошибкою неосведомленности. Ошибкой – обычных школьных путей. В дошедших до нас страницах времени камня нет звериной примитивности. В них чувствуем особую, слишком далекую от нас культуру. Настолько далекую, что с трудом удастся мысль о ней иным путем, кроме уже избитой дороги – сравнения с дикарями.

Вполне допустимо: загнанные сильными племенами, вымирающие дикари-инородцы с их кремневыми копьями так же похожи на человека каменного века, как идиот похож на мудреца. Осталось несколько общеродовых жестов, но они далеки от настоящего смысла. Человек каменного века родил начала всех блестящих культур, он мог сделать это. От инородца – нет дороги, он даже утрачивает всякую власть над природой.

Но в страхе борьбы, в ошибках достижений затемнился феномен бытия. Культуры разветвились слишком. Дуб всемирного очага разросся безмерно, мы боязливо путаемся в его бесчисленных ветках. В стремлении к чеканке форм жизни мы должны очищать далекие закрытые корни. И вот мы, кичливые владычеством металлов, поняли. Только очень недавно поняли: пыльный проходной первый зал музеев не есть печальная необходимость, не есть темное пятно родословной. Он есть первейший источник лучших заключений. Мера почтения к нему такова же, как мера удивления перед тайной жизни десятков тысячелетий. Подумайте, десятков!

Площади богатых огромных городов донесли до нас кучу шлаков, несколько обломков бронзы и груду камней. Но мы знаем, что дошедшее до нас – не мерило протекшей жизни. В печальных остатках мы видим усмешку судьбы. Также и жизнь каменного века – не в тех случайных кремневых осколках, которые пока попадают нам в руки. Эти осколки – тоже случайная пыль большой жизни, длинной бесконечно!

Особенная тайна окружает следы каменного века. Ничто иное, но каменные остатки всегда и даже до сих пор относятся к небесному происхождению.

Какие только боги не метали находимые в земле копья и стрелы!

Не только классический мир не сумел отгадать настоящее происхождение каменных орудий, но и все Средние века происхождение их оставалось маловыясненным. Только в новейшее время, в конце XVIII века, немногие ученые узнали истинное происхождение древнейших изделий. Утверждения были скудны, шатки, малоубедительны. Собственно безусловного в постановке дела немного установилось и до сих пор. Из груды относительных суждений почти невозможно выделить те, которым бы не угрожала переоценка. Это неудивительно, ибо если расстояние одного тысячелетия уже колеб лет уверенность в одном, даже двух веках, то что же сказать про десятки таких эпох? Куда же идти дальше, если даже ледниковый период остроумно заменяется англичанами какой-то стремительной катастрофой! Вспомним, что все названия древнейших периодов приняты лишь вполне условно, по месту первого случайного нахождения предметов. Можно представить, сколько неожиданностей хранит еще в себе земля и какие научные перемещения должны возникнуть. Прочие эпохи полны потрясающими примерами.

Научные постройки в пределах древнего камня опасны. Здесь возможны только наблюдения художественные. Слово о красоте древности ничто отодвинуть не может. За этими наблюдениями очередь. Будущее даст только новые доказательства.

Странно подумать, что, быть может, именно заветы каменного царства стоят ближе всего к исканиям нашего времени. То, что определил нам поворот культуры, то самое чисто и непосредственно впервые вырастало в сознании человека древнейшего. Стремление обдумать всю свою жизнь, остро и строго оформить все ее детали, все, от монументальных строительных силуэтов до ручных мелочей, – все довести до строгой гармонии: эти искания нашего искусства, искания, полные боли, ближе другого напоминают любовные заботы древнего из всего окружающего сделать что-то обдуманное, изукрашенное, обласканное привычной рукой.

По отдельным осколкам доходим до общего. Каждый одиночный предмет нашей жизни говорит об его окружавших вещах. Отлично сработанный наконечник копья говорит о прекрасном древке, к хорошему топору идет такое же топорище, отпечатки шнуров и сетей свидетельствуют о самых этих вещах. Все мелочи украшений и устройства возводят весь обиход и жилище в известный порядок развития.

Радость жизни разлита в свободном каменном веке. Не голодные, жадные волки последующих времен, но царь лесов – медведь, бережливый в семействе, довольный обилием пищи, могучий и добродушный, быстрый и тяжелый, свирепый и благостный, достигающий и уступчивый, – таков тип человека каменного века.

Многие народы чтут в медведе человеческого оборотня и окружают его особым культом. В этом звере оценили народы черты первой человеческой жизни. Семья и род, конечно – основы древнейшего человека. Он одножен. Ради труда и роста семьи только снисходит он до многоженства.

Он ценит детей – продолжателей его творческой жизни. Он живет сам по себе, ради себя творит и украшает. Мена, щегольство, боязнь одиночества, уже присущая позднему времени камня, не тронули древнего. Общинные начала проникают в быт лишь в неизбежных, свободных действиях охоты, рыбной ловли, постройки.

Нам не нужны сейчас наслоения геологии. Не тронем две первичные эпохи, хотя оставленное ими – кости их страшных обитателей и окаменелости – составляет огромный скелет сказочного для нас мира; он так же близок душе художника, как и изделия рук человека. Допустим условные научные распределения. Минуем третичный плиоцен с его таинственным предшественником человека. Царство догадок и измышлений! Царапины на костях и удары на кремневых осколках далеки от художественных обсуждений.

Древнейшие эпохи доледниковые – палеолит (шельская, ашельская, мустьерская) уже близки искусству. Человек уже стал царем природы. В чудесных единоборствах меряется он с чудовищами. Уверенными, победоносными ударами высекает он первое свое орудие – клин, заостренный, обитый с двух сторон. В широких ударах поделки человек символизирует победу свою; мамонты, носороги, слоны, медведи, гигантские олени несут человеку свои шкуры. Каменным скребком (мустье) обрабатывает человек мохнатую добычу свою. Со львом и медведем меняется человек жилищем – пещерой; он смело соседствует с теми, от кого в период «отступлений» он защищался уже сваями. Приходит ни ум еще одна победа – приручение животных. Веселое время! – время бесчисленных побед.

Движимый чудесными инстинктами гармонии и ритма, человек, наконец, вполне вступает в искусство. В двух последних эпохах палеолита (солютрейская и мадлэнская) блестящий победитель совершенствует жилище свое и весь свой обиход. Все наиболее замечательное в жизни одинокого творца принадлежит этому времени.

Множество оленей доставило новый отличный рабочий материал. Из рога изготовлены прекрасные гарпуны, стрелы, иглы, привески, ручки кинжалов… Находим изображения: рисунки и скульптуру из кости. Знаменитая женская фигурка из кости. Каменная Венера Брассемпуи. Пещеры носят следы разнообразных украшений. Плафоны разрисованы изображениями животных. В рисунках поражают наблюдательность и верная передача движений. Свободные линии обобщения приближают пещерные рисунки к лучшим рисункам Японии.

Пещеры южной Франции, Испании, Бельгии, Германии (Мадлэнская, Брассемпуйская, Мас-д\'Азильская – с древнейшею попыткой живописи минеральными красками, Альтамирская – с необычайно сложным плафоном грота, Таингенская и др.) доставили прекраснейшие образцы несомненной художественности стремлений древнего человека. Чувствуется, что пещеры должны были как-то освещаться; предполагаются подвесные светильники с горящим жиром. Каменные поделки восходят на степень ювелирности. Тончайшие стрелы требуют удивительной точной техники. Собака становится другом человека; на рисунках оленей – одеты недоуздки. Украшения достигают замечательного разнообразия; отделка зубов животных, просверленные камни, раковины. Конечно, мена естественными продуктами постепенно изощряет результаты творчества человека.

Остатки лакомых и нам раковин, кости птиц и рыб, кости крупных животных с вынутым мозгом – все это остатки очень разнообразной и вкусной еды обитателей изукрашенных пещер.

Между временем палеолита и неолита часто ощущается что-то неведомое. Влияли ли только климатические условия, сменялись ли неведомые племена, завершала ли свой круг известная многовековая культура, но в жизни народа выступают новые основания. Очарование одиночества кончилось, люди познали прелесть общественности. Интересы творчества делаются разнообразнее; богатства духовной крепости, накопленные одинокими предшественниками, ведут к новым достижениям. Новые препятствия отбрасываются новыми средствами; среди черепов многие оказываются раздробленными ударами тяжелых орудий.

Так вступают в борьбу жизни послеледниковые эпохи. Неолит.

Материки уже не отличаются в очертаниях от нынешних, с тем же климатом. Мамонты вымерли, северные олени перешли к полярному кругу. Скотоводство, земледелие, охота отличают эпохи неолита. Выдвигается новое искусство – гончарство, богато украшенное. Каменные вещи так же дороги, как и в прежние эпохи. Работая с огнем, человечество натолкнулось на металлы. Неолит может гордиться этим открытием.

Последнее время неолита (эпоха Робенгаузенская); кончина «каменной красоты». Эпоха полированных орудий, время свайных построек, время неолитических городов (Санторин, Мелос, Гиссарлик, старая Троя)… В многотысячных собраниях предыдущих эпох вы не найдете ни одного точного повторения вещи. Все разделено личным умением и потребностями, качеством и количеством материала; в эпоху переходную к металлу вас поразит однообразие форм, их недвижность; чувствуется обесценивание ювелирных каменных вещей – перед неуклюжим куском металла. Энергия творчества обращена на иные стороны жизни. Гончарство также теряет свое разнообразие, и орнаменты иногда нисходят до фабричного штампования тканями и плетениями. Время штампования человеческой души. Неолит для России особенно интересен. Палеолит (Днепровский и Донской районы) пока не дал чего-нибудь необычного. Неолит же русский и богатством своим, и разнообразием ведет свою особую дорогу; может быть, именно ему суждено сказать новое слово среди принятых условностей. В русском неолите находим все лучшие типы орудий.

Не будем строить предположений о времени каменных периодов. К чему повторять чужие слова о том, что неопределимо? За 4500 лет до Р. X. уже расцветала культура Вавилона, но в России остатки каменного века имеются даже во времена Ананьинского могильника, после нашей эры.

Балтийские янтари, находимые у нас с кремневыми вещами, не моложе 2000 лет до Р. X. Площадки богатого таинственного культа в Киевской губернии, где находятся и полированные орудия, по женским статуэткам обращают нас к Астарте Малоазийской в XVI и XVII века до Р. X.

При Марафоне некоторые отряды еще стреляли кремневыми стрелами! Так переплетались культуры.

Русский неолит дал груды орудий и обломков гончарства.

С трепетом перебираем звонко звенящие кремни и складываем разбитые узоры сосудов. Лучшие силы творчества отдал человек, чтобы создать подавляющее разнообразие вещей.

Особо заметим осколки гончарства. В них – все будущее распознавание племен и типов работы; только на них дошли до нас орнаменты. Те же украшения богато украшали и одежду, и тело, и разные части деревянных построек, все то, что время истребило.

Те же орнаменты вошли в эпохи металла. Смотря на родные узоры, вспомним о первобытной древности. Если в искусстве народа мы узнаем остро стилизованную природу, то знаем, что основа пользования кристаллами природы выходит чаще всего из древнейших времен, из времен до обособления племен. Сравнения орнаментов легко дают примеры. На вышивках тверских мы знаем мотивы стилизованных оленей; не к подражанию Северу, а к древнему распространению оленя, кости которого находим с кремнями, ведет этот узор. На орнаменте из Коломцев (Новгород) человекообразные фигуры явно напоминают ритуальные фигуры вышивок новгородских и тверских. На гончарной бусе каменного века найдено изображение змеи, подобное древнейшему микенскому слою; змеи народных вышивок – древни.

Труден вопрос орнамента. Все доводы против инстинкта, хотя бы они дошли до ясности галлюцинаций, разбивает сама природа. Разве не поразительно, что сущность украшений одинакова у самых разъединенных существ? Но не гипотезы нам нужны, а факты.

Две основы орнамента – ямка и черта. Чтобы украсить – надо прикоснуться; всякое прикосновение украшателя оставляет то или другое. Соединение этих основ дает всякие фигуры; от их качества зависит самый характер узора. Из хрупкой глины лепит человек огромные котлы с круглым дном; те же руки дают крошечную чашечку, полную тонких узоров. Работают пальцы, ногти; идет в дело орнамента все окружающее: перья, белемниты (чертовы пальцы), веревки, плетенья, наконец выбиваются из камня особые штампы для узоров. Всякий стремится украсить сосуды свои чем-то особенным, сделать их более ценными, более красивыми, более нужными. И трогательно изучать первые славословия древних красот. Составьте из осколков разные формы сосудов. Изумляйтесь пропорциями их. Смотрите – вся поверхность котла залита ямочками или разбита чертами и всякими фигурами. Человек не знает, чем бы украсить, отметить сделанное; из плетений и шнуров он дает новые узоры. В последнее время каменного века, торопясь производством, он печатает на поверхности сосуда ткань одежды своей.

Но человеку мало разнообразия узоров. Он находит растительные краски, чтобы дать еще более особенности своему изделию. Целый набор тонов: черных, красных, серых и желтых. Сосуды красятся сплошь и узорами. Можно представить себе, сколько стремлений древнего разрушено временем, стерто землей, смыто водами. Та же спокойная палитра красок цветилась и на одежде, и на волосах, может быть на татуировке, так как мы знаем, что идея татуировки вовсе не принадлежит только дикарям. Стыдно для нашего времени: в древности ни одного предмета без украшений. Невозможно даже сравнить народный обиход современности нашей с тем, что так настойчиво стремились иметь около себя старые обитатели тех же мест.

К любимым прекрасным вещам приложите каменное орудие – и оно не нарушит общего впечатления. Оно принесет с собой ноту покоя и благородства. Многие не так думают о древних камнях; не так думают те, кто предвзято не хочет знать достижений первых людей. Снимки в черном с каменных орудий ничего не говорят о них, кроме величины; такие снимки мертвят целесообразность предмета; именно они виновны, если нам часто недоступен первый период человечества. Черный снимок напоминает о предмете, но слишком редко может дать истинное о нем представление. Почти невозможно изучать камни и в музеях, за двумя запорами витрин. Кроме бедных узников, отягощенных путами, серых от пыли, вы ничего в музее не узнаете. Если хотите прикоснуться к душе камня – найдите его сами на стоянке; на берегу озера подымите его своей рукой. Камень сам ответит на ваши вопросы, расскажет о длинной жизни своей. Остатки леса, кора древности, почтенной сединой покрывают камни. Вы не замечаете бывшего их применения: перевертываете его в руке безуспешно – но идет на лицо улыбка, вам удалось захватить камень именно так, как приспособил его древний владелец. Именно теми пальцами попадаете вы во все продуманные впадины и бугорки. В руках ваших оживает нужное орудие; вы понимаете всю тонкость, всю скульптурность отделки его. Из-под седины налетов начинает сквозить чудесный тон яшмы или ядеита. В ваших руках кусок красоты!

Чудесные тона красок украшали древки первых людей: кварцы, агаты, яшмы, обсидианы, хлоромеланиты, нефриты; от темно-зеленого ядеита до сверкающего горного хрусталя отсвечивало древнее оружие. Прежде всего говорим об оружии; в нем – все соревнование, в нем – все щегольство; на него – вся надежда. Пропорции копий, дротиков, стрел равны лучшим пропорциям листьев. Тяжелое копье, приличное медведю, маленькая стрелка, пригодная перепелке, – в бесконечном разнообразии выходили из-под рук человека.

Мы плохо различаем орудия. Для нас целая бездна орудий – все так называемые скребки. Но для древнего ясно различались среди них массы орудий, самых различных назначений. Во всех домашних работах скребок – ближайший помощник. Из скребка часто выходят пилка и навертыш. Острый скребок близок и ножу. Так же как копья, нож часто тонко вырабатывали с заостренным, загнутым концом.

Кроме всего острого и колющего каменный век сохранил и груды тяжелых ударных орудий. Клин, долото, топор, молот; где битва и где хозяйство – здесь различить невозможно.

Набор орудий древнего человека обширнее, чем это предполагается. Крючки для ловли, круглые камни, может быть, для метанья; круглые булавы с отверстием; человеко– и животно-образные поделки, быть может, священные. Подвески из зубов, раковин, гончарные бусы, янтарные ожерелья. Костяные иглы, дудки и стрелы. На дне озерном и речном еще лежат темные стволы дубов; между ними, может быть, найдутся древнейшие лодки. Уже хорошо знали люди водные пути; на челноках с той же смелостью переносились на далекие пространства, как и скандинавы на ладьях одолевали океан.

Достоинство отделки русского неолита очень высоко. Особенно радует, что можно спокойно сказать: эта оценка не есть «домашнее» восхищение. На последнем доисторическом конгрессе 1905 г. в Перигё (деп. Дордонь) лучшие знатоки французы: Мортилье, Ривьер-де-Прекур, Картальяк и Капитан приветствовали образцы русского неолита восторженными отзывами, поставив его наряду с лучшими классическими поделками Египта. Вообще, если мы хотим с чем-нибудь сравнить форму и пропорции каменных вещей, то лучше всего обратиться к законченностям классического мира.

Смутно представляем себе жилище древнего.

Мы видим древнего не ходульным героем с чреслами, задрапированными обрывками шкур. Мы ощущаем в изделиях его не грубость и неотесанность, а тонкую ювелирность. Мы чувствуем, что обычный «печеный» колорит обстановки должен замениться в представлении нашем прекрасными красками. Мы ясно предчувствуем, что весь обиход и жилище древнего человека не могут быть полузвериными логовищами и восходят уже к порядкам стройной жизни.

Пещеры исследовались в России, особенно в Польше, но пока никакого особенного устройства в них не найдено. Украшения и рисунки еще не открыты. В неолите еще нам известны какие-то неопределенные основания прежних жилищ с ямами очагов. Fonds des cabanes. Были ли это простые конические шалаши? Подобия юрт, крытые шкурами, тростниками и мехами? Или устройство их было более основательным? Пока нет утверждения. Но вспомним, что и после обширного дома иногда остается только груда печного кирпича.

Разве основание очага может сказать о прочих размерах жилья?

Остатки свайных жилищ указывают на развитую хозяйственность. Были ли у нас свайные постройки? Пока неизвестно, но они были, конечно. Идея сваи, идея искусственного изолирования жилья над землею в пределах России существует издавна. Много веков прожили сибирские и уральские «сайвы» – домики на столбах, где охотники скрывают шкуры. В меновой древнейшей торговле такие склады играли большую роль. Здесь мы у большой древности. Погребение но Нестору «на столбах при путех» – избы смерти славянской старины, сказочные избушки на курьих ножках – все это вращается около идеи свайной постройки. Многочисленные острова на озерах и реках, конечно, только упрощали устройство изолированных деревень. Жалко, что мы не можем сюда же включить и городища, окопанные валами, расположенными по прекрасным холмам, облюбованным с великим чутьем. Правда, в них находятся и каменные орудия, но ясно, что человек уже владел металлом, а камни – уже случайные «последыши» дедовской жизни.

Еще нельзя рассказать картину древнейших периодов камня. Палеолит в художественном представлении пока бесформен. Искры его высокого развития пока еще не связаны с остальными деталями жизни. Но русский неолит уже входит в картины осязательные.

В последний раз обернемся на пространство жизни с камнями.

Озеро. При устье реки стоит ряд домов. По утонченной изукрашенности домики не напоминают ли вам жилища Японии, Индии? Прекрасными тонами переливают жилища, кремни, меха, плетенье, сосуды, темноватое тело. Крыши с высоким «дымом» крыты желтеющими тростниками, шкурами, мехами, переплетены какими-то изумительными плетеньями. Верхи закреплены деревянными резанными узором пластинами. Память о лучших охотах воткнута на края крыш. Белый череп бережет от дурного глаза.

Стены домов расписаны орнаментом в желтых, красных, белых и черных тонах. Очаги внутри и снаружи: над очагами сосуды, прекрасные узорчатые сосуды, коричневые и серо-черные. На берегу – челны и сети. Сети сплетали долго и тонко. На сушильнях шкуры: медведи, волки, рыси, лисицы, бобры, соболя, горностаи…

Праздник. Пусть будет это тот праздник, которым всегда праздновали победу весеннего солнца. Когда надолго выходили в леса, любовались цветом деревьев, когда из первых трав делали пахучие венки и украшали ими себя. Когда плясали быстрые пляски, когда хотели правиться. Когда играли в костяные и деревянные рожки-дудки. В толпе мешались одежды, полные пушных оторочек и плетешек цветных. Переступала красиво убранная плетеная и шкурная обувь. В хороводах мелькали янтарные привески, нашивки, каменные бусы и белые талисманы зубов.

Люди радовались. Среди них начиналось искусство. Они были нам близки. Они, наверное, пели. И песни их были слышны за озером и по всем островам. И желтыми пятнами колыхались огромные огни. Около них двигались темные точки толпы. Воды, бурные днем, делались тихими и лилово-стальными. И в ночном празднике быстро носились по озеру силуэты челнов.

Еще недавно вымирающие якуты, костенеющим языком своим, пели о весеннем празднике.

«Эгяй! Сочно-зеленый холм! Зной весенний взыграл! Березовый лист развернулся! Шелковистая хвоя зазеленела! Трава в ложбине густеет! Веселая очередь игр, веселья пора!»

«Закуковала кукушка! Горлица заворковала, орел заклектал, взлетел жаворонок! Гуси полетели попарно! У кого пестрые перья – те возвратились; у кого чубы тычинами – те стали в кучу!»

«Те, для кого базаром служит густой лес! Городом – сухой лес! Улицей – вода! Князем – дятел! Старшиною – дрозд! – все громкую речь заведите!»

«Верните молодость, пойте без устали!»

Так дословно певали бедные якуты свою весеннюю песнь.

О каменном веке когда-нибудь мы узнаем еще многое. Мы поймем и оценим справедливо это время. И узнанный каменный век скажет нам многое. Скажет то, что только иногда еще помнит индийская и шаманская мудрость!

Природа подскажет нам многие тайны первоначалья. Еще многие остатки красоты мы узнаем. Но все будет молчаливо. Язык не остался. Ни находки, ни фантазия подсказать его не могут. Мы никогда не узнаем, как звучала песнь древнего. Как говорил он о подвиге своем? Каков был клич гнева, охоты, победы? Какими словами радовался древний искусству? Слово умерло навсегда.

Мудрые древние Майи оставили надпись. Ей три тысячи лет:

«Ты, который позднее явишь здесь свое лицо! Если твой ум разумеет, ты спросишь, кто мы? – Кто мы? Спроси зарю, спроси лес, спроси волну, спроси бурю, спроси любовь! Спроси землю, землю страдания и землю любимую! Кто мы? – Мы земля».

Когда чувствовал древний приближение смерти, он думал с великим спокойствием: «Отдыхать иду».

Не знаем, как говорили, но так красиво мыслили древние.

1908 г.

Николай Рерих Неисчерпаемость

Древние источники

«В чем истина веков – в законах и приказах или в пословицах и в сказках?» В первых – воля напряжена, а во вторых – чеканка мудрости.

Самая краткая пословица полна звучаний местности и века. А в сказке, как в кладе захороненном, сокрыта вера и стремления народа. Пословица может быть скорбною, но она не будет разрушительной, так же точно не бывает мерзких сказок, как и отвратительных песней. И пословица, и сказка к добру. А истоки приказа различны. Сколько приказов выдыхается и скоро испаряется. Но попробуйте искоренить пословицу или легенду. Хоть в подземелье уйдут, а затем снова вы нырнут.

«Сумей схватить за хвост самого маленького черта, и он укажет, где притаился его наибольший», – эта старая китайская пословица указывает на значение малейших подробностей для открытия главного. Действительно, самая заботливая подробность будет лучшим ключом к подвигу великому. Ошибочно думают, что подробности незначительны для пути восхождения. Даже самые прекрасные героические действия покоились на подробностях, вовремя предусмотренных. Как внимательно замечает все камни следующий за учителем. Не минует его ничто постороннее. Лишь плохой ученик скажет: «Учитель, я в восхищении разбил себе нос». Такая несоизмеримость лишь покажет, насколько ученик далек от зоркости. Пословица китайская имеет и другое значение. Самый большой преступник лучше всего познается по самым малым подробностям поведения.

Замечательно наблюдать тонкость и верность подробностей в пословицах, легендах и сказках. Конечно, иногда в неточном переводе что-то может и показаться излишним и тяжеловесным, но стоит обратиться к первоисточнику, как вы увидите, что старинная пословица «Из песни слова не выкинешь» имеет глубокое значение, и не только не выкинешь, даже и не переставишь. И с этой точки зрения необыкновенно поучительно наблюдать кованность народного языка. Как лучшие зерна отсеиваются повторным провеиванием, так в горниле веков выковывается язык народной мудрости.

Во всех веках и народах всегда будут краткие периоды, в которые будут спесиво отринуты эти накопления. Как клады, временно уйдут они под землю. Как в запрещенных катакомбах, останется лишь шепот молитв. Так, где-то и все-таки в полной бережливости сохранятся знаки народной наблюдательности и опять их достанут из тайников. Опять с обновленным рвением будут изучать. И опять именно из этих неисчерпаемых источников обновятся основы куль туры.

Какие-то вдумчивые исследователи опять углубятся в познавание и смысла, и формы старинных наследий. Будут опять любоваться изысканными подробностями этих форм, таких кованых, таких чеканных, рожденных в долготерпении бывших ритмов жизни.

Именно хочется подчеркнуть, что в этих старинных наследиях и смысл, и сама форма построений может доставить одинаковую радость исследователю. Люди поверхностные, может быть, что-то скажут о старообразном языке, но настоящий вскрыватель рун, пытливый ученый, будет любоваться, как замечательно и просто, и уместно поставлены определения и в каких сочетаниях выявлено наибольшее ударение, обращающее внимание там, где нужно.

Возьмите любую старинную пословицу и попробуйте начать в ней переставлять слова. Вы увидите, что от таких упражнений потеряется много смысла. Нам приходилось видеть множество переводных искажений. Только в самое последнее время языки начинают изучаться без предубеждений и потому даже в известных памятниках старины новые переводы открывают новые знаменательные подробности. Даже сами исторические имена претерпевали в различных переводах такое многообразие выражений, что подчас даже трудно признать, что речь идет о том же самом лице или месте. Особенно повинны были в этих условиях учебники средних школ. Множество детей в спешном прохождении курса подчас усваивало такие наименования, которые потом, в зрелых годах, попадались им в совершенно другом выражении, что порождало лишь ненужные осложнения.

Но сейчас во многих отраслях науки мы обращаемся к первоисточникам вполне доброжелательно и пытливо. Вдумчивое изучение поможет опять оценить множество характернейших, мельчайших подробностей и определений.

А что же может быть глубже и полнее, как не наблюдение и за самой мыслью, и за способом построения ее? Недаром люди говорят об искусстве мышления. Именно в мыслительном построении выражается то же общее понятие творчества. Любители искусства для искусства всегда особенно подчеркнут не только, что сказано, но и как сказано. Как сказано, как сделано, как помыслено, все это является источником восхищения каждого наблюдателя; а теперь столько приходится говорить об утрате качества во всей жизни, что именно качество всех построений особенно примечательно.

Все проблемы, требующие спешного разрешения, нуждаются в высоком качестве выражения. Знаменитое «кое-как» более чем неуместно. Каждый должен понимать всю ответственность за способ своего мышления и действия. Не будем думать, что способ мышления не важен; как во всем творчестве, способ, техника имеют огромное значение. Картина только тогда убедительна, когда вся она построена беспеременно; когда зритель чувствует, что иначе и быть не могло, что данное ему именно так сложено, как нужно. Для этой убедительности какая нужна наблюдательность всех подробностей!

Какая чудесная школа убедительности заключена в исконном творчестве народов, в анонимном, характерном и всегда живом.

Пекин.

3 января 1935 г.

Звёзды смерти

Аббат Море – французский астроном, обращает внимание всех дипломатов на 1936 и 1937 год. В эти годы, он говорит, будет наблюдаться сильное нарастание и деятельность солнечных пятен. Астроном напоминает, что периоды усиленной деятельности солнечных пятен часто совпадали с войнами и всякими общественными смятениями.

«В периоды наименьшей деятельности солнечных пятен на Земле обычно замечались мирные времена, тогда как максимальная деятельность этих пятен, по-видимому, вызывает нервное повышение, которое увлекает народы во зло и дикую борьбу», – говорит аббат. «Если солнечная деятельность увеличивает всякие магнетические отклонения, то среди последствий развивается также и странное лихорадочное состояние, которое эпидемически овладевает человечеством. Иногда такое лихорадочное состояние начинается не сколько ранее максимума, как это случилось при мировой войне в 1914 году».

«Приближается ли другая война – это неизвестно, но я напоминаю, что согласно статистике, покрывающей многие столетия, годы 1936 и 1937 должны быть считаемы особенно опасными».

Итак, ко всем разнообразным исчислениям, касающимся 1936 года, прибавляется еще одно. Во многих странах по самым разнообразным причинам люди останавливают свое внимание на 1936 годе. Конечно, трудно сказать, будет ли этот год уже показателем в грубо земном значении, или же он заложит следствие ближайшего времени. Ведь так часто решающее событие уже где-то совершилось, а в то же время в других местах люди уже впали в отчаяние об его отсутствии. Нечто подобное замечалось в часы ожидания перемирия Великой Войны. Ожидавшаяся минута прошла, как будто ничего не состоялось, люди еще горевали, но в то же время перемирие уже было решено, но лишь не было объявлено во всеуслышание.

Итак, ко всевозможным суждениям о знаменательном значении 1936 года французский астроном прибавил и свое опытное слово. В то же время за океаном происходили тоже очень значительные суждения о так называемых «звездах смерти».

На очередном заседании Смитсоновского института в Вашингтоне, секретарем его, известным астрономом Чарльзом Аббатом прочитан доклад о «звездах смерти», лучи которых уничтожили бы всю жизнь на земле, если бы когда-либо достигли ее.

Аббат работал в калифорнийской обсерватории на горе Вильсона с группой помощников. При помощи новых астрономических инструментов они произвели точнейшие измерения силы света разных звездных лучей и их спектров. Им удалось произвести измерения малейших излучений звезд, видимых на земле, несмотря на то, что эти звезды отделены от земного шара трильонами и квадрильонами километров.

Особый интерес представило изучение лучей звезды Ригель, принадлежащей к созвездию Ориона. Это ультрафиолетовые лучи, исключительно короткие. «Большая часть лучей звезды Ригель не поддерживает жизнь, а убивает организмы. Излучения Ригеля не дают ощущения света организму, на который они падают. Это подлинные лучи смерти. В небольшом количестве такие же лучи выделяются солнцем. К счастью для нас, они почти не достигают земли, так как им трудно проникать через слои озона, находящиеся в атмосфере высоко над землей».

«Мы обнаружили, – рассказывает Аббат, – что все звезды, окрашенные в синий цвет, принадлежат к категории смертоносных. Температура их в три раза выше температуры на поверхности солнца».

Хорошо, что в космическом движении такие мощные лучи претворяются в пространстве. Наверное, вместо прямого разрушения они приносят и большую пользу. Вообще, в текущие дни накопляется очень много замечательных наблюдений в разных областях, которые, в конце концов увлекают внимание все к тем же высшим энергиям, подробности которых иногда сознательно, а чаще всего бессознательно, попадают в руки человечества.

Часто встречаемся также и с другим, достойным большого внимания, явлением. В той или иной профессиональной области, часто даже с узко утилитарной точки зрения, затрагиваются вопросы, имеющие поистине всеобщее значение. Так, например, фордовский «Америкен Уикли» в Детройте сообщает любопытные данные о разных необъяснимых явлениях, которые иногда влекут за собой всевозможные катастрофы, в том числе и автомобильные. Рассказывается:

«Недавно один шофер, разбивший машину, уверял, что в тот момент, когда он с полной скоростью несся, он увидал большую собаку, от которой и свернул в сторону. Он слетел в канаву, разбил машину, но все же убедился, что никакой абсолютно собаки не было и все это было лишь странной галлюцинацией».

«Очень часто сидящий за рулем автомобиля и попавший в катастрофу не может объяснить разумно, что заставило его потерять направление».

«Вот еще зарегистрированный случай, который имел место в Великобритании. Автобус, совершавший регулярные рейсы между Портсмутом и Лондоном, шел под управлением очень опытного шофера. Вдруг, проходя мимо обрыва, машина начала выписывать зигзаги и свалилась туда. В результате – один убит, пять пассажиров ранено. Шофер уверял, что он видел маленькую девочку, которая перебегала дорогу под самой машиной и которую он старался спасти».

«В Сев. Америке в штате Арканзас был зарегистрирован случай коллективной галлюцинации. Четыре студента мчались в машине, когда правивший увидел, как какая-то повозка пересекает дорогу, и поэтому затормозил. Двое из пассажиров также видели эту повозку; но четвертый ничего не видал и был страшно изумлен, почему машина остановилась.

Оказалось, что сидевший за рулем принял за повозку тень, падавшую на дорогу».

«Вообще нужно отметить, что коллективные галлюцинации не так редки. Один американский студент вытащил из кармана однажды, во время ссоры с коллегой, с криком – “Я тебя застрелю!” – электрическую лампу. И все присутствующие увидали, что это был настоящий револьвер».

«Зарегистрирован очень интересный случай галлюцинации в Чикаго. Женщина убирала комнату. Вдруг раздался револьверный выстрел. Она упала, стала кричать, что ранена в грудь. По доставлении ее в госпиталь никакой раны у нее не оказалось. Но револьвер в комнате был – хотя и не заряженный: он упал от толчка на пол. Женщине показалось, что он выстрелил, что она ранена».

«После ужасной катастрофы с кораблем “Титаник”, в 1912 году налетевшим на айсберг, множество пассажиров других пароходов, плававших через море в тех широтах, являлись на мостик к капитану, заявляя, что они видят опасные ледяные горы. Эти горы были простыми галлюцинациями».

Интересен случай массовой галлюцинации, известный в Англии. Битва у Мокса во время Великой войны происходила на тех же местах, где когда-то в XV веке английские лучники дрались против французов.

«И вот, когда однажды германцы наступали особенно сильно и “томми” хотели было уже ретироваться, – полк увидал своих предков, в латах, с арбалетами и с алебардами, которые вместе с ними кинулись на немцев. Атака была отбита».

«Чем объясняет наука эти галлюцинации? Усталостью, иллюзией, отравлением алкоголем. Интересное объяснение дает им французский д-р Рауль Мург, который считает, что галлюцинация – это внезапное появление в сознании идеи, которая выныривает из подсознательного и, именно ввиду этой внезапности, приобретает большую живость».

«Во всяком случае, явление “видений” – вовсе не только “кажущееся”, если оно может быть причиной катастроф, преступлений, несчастных случаев и т. д. Нервы у ответственных работников должны быть в полном порядке и не допускать никаких иллюзий».

В то же время, когда журнал Америки по-своему приближается к вопросам о галлюцинациях, в Европе происходят интереснейшие опыты с передачей мысли на расстоянии. Приведем и эти данные и соображения.

«Между Веной и Берлином были произведены, под контролем ученой комиссии врачей, физиологов и психиатров, опыты передачи на расстоянии зрительных образов при помощи одного только напряжения мысли».

«Опыты эти были организованы венским метапсихическим обществом, председателем которого состоит профессор венского университета Христофор Шредер. “Отправительной станцией” служит сам профессор Шредер, приемником – немецкий врач, член берлинского института психических наук».

«Проф. Шредер и его два помощника сидели за письменным столом, на который сильная электрическая лампа отбрасывала яркий круг. В этот круг клали различные предметы и рисунки, на которых трое «отправителей» сосредоточивали все свое внимание до такой степени, что по истечении нескольких минут впадали в своего рода гипнотический транс».

«Приемники» – берлинский врач и его два ассистента – в тот самый момент (заранее установленный по точным часам) начинали усиленно думать о кабинете венского профессора, о столе и о светлом круге на нем, – то есть об обстановке, которую они предварительно видели во время посещения Вены. Постепенно перед их закрытыми глазами начинали вырисовываться неопределенные очертания предметов. Иногда они расплывались, не дойдя до конца, иногда же обретали такую ясность, что “приемник”, чертя карандашом по белому листу бумаги, получал связный рисунок».

«Из сорока опытов, произведенных в ноябре месяце, абсолютно удались шесть. Двадцать опытов дали сомнительные результаты, остальные не удались полностью. Удавшиеся опыты сводились к следующему:

«Венский “отправитель” имел перед собой рисунок змеи с двукратным изгибом тела. Берлинский “приемник” нарисовал змею, но только с одним изгибом”.

“Отправитель” глядел на стрелу, положенную горизонтально. “Приемник” нарисовал стрелу, но косую”.

“Отправитель” передал изображение цифры 9. “Приемник” нарисовал восьмерку, причем следует отметить, что в изображении, лежавшем перед “отправителем”, нижний хвостик девятки был загнут так; что цифру легко было принять и за 8».

«Особенно любопытен был шестой опыт. Из Вены передали изображение цифры 5. Берлинский “приемник” начертил пятерку, но под ней поставил треугольник. Это обстоятельство чрезвычайно заинтересовало членов комиссии, которые полагают, что проф. Шредер в момент передачи, незаметно для себя, отвлекся мыслью и подумал о треугольнике. Некоторые члены высказали предположение, что таинственный треугольник – результат “паразитов”, существующих, несомненно, для телепатических передач совершенно так же, как для радио: в эмиссию припуталась по дороге чья-то чужая мысль, несшая на невидимых волнах изображение треугольника».

Порадуемся и таким опытам, хотя они, в конце концов, и не новы, и довольно скудны. Можно бы привести целый ряд других, гораздо более показательных в этом отношении опытов, но отмечаем лишь эти, так как, судя по сообщениям, они велись под контролем ученой комиссии. Может быть, именно этот контроль случайных присутствующих понижал возможность результатов. Ведь всюду, где люди касаются тончайших энергий, они должны быть очень духовно сгармонизованы и, вообще, сознательно утончены в высших восприятиях.

Но, сопоставляя приведенные соображения о так называемых галлюцинациях и образы, переданные на расстоянии, не придет ли мысль о том, что чьи-то мысленные посылки также будут для кого-то галлюцинациями. Предполагается, что мысль, посланная из определенного места, будет принята также в определенном месте, где ее ожидают, но, подобно радиоволнам, эти же мысли-образы будут восприняты подходящими приемниками и во множестве других мест. Это простое соображение еще раз напоминает нам, как велика ответственность человека за мысль и в каком контакте может находиться эта мысленная нервная энергия и с космическими явлениями величайшего масштаба.

Повторяю, что сегодня записываю указания из новейшей прессы не только потому, чтобы они были особенно новыми и поразительными, но также и для того, чтобы не забыть, на какие именно явления обращено внимание в повседневной печати. Хотя во многих областях еще преобладает изуверство и невежественная ограниченность, но через все эти препоны сознание человеческое, несомненно, овладевает новыми ступенями нужнейшего познания.

Часто случается, что люди от какой-то именно профессиональной точки зрения, сами того не замечая, затрагивают вопросы огромного значения. Потому-то все новейшие умозаключения должны производиться при полной и широкой открытости наблюдателя. Сего дня откроются какие-то звезды смерти, а завтра снизойдут лучи спасения. Только бы собирать знания с полным доброжелательством и ожидать вестника не по нашему ограниченному приказу, а во всей широте истинных возможностей.

Пекин.

26 января 1935 г.

Китаб-Эль-Иган

«Скажите:

Ныне день совершения Доказательства, проявления Слова и пришествия Утверждения!

Бог повелевает вам то, что для вас благотворно, и завещает вам то, что вас приблизит к Нему.

Во Имя Господа

Всеславного,

Всевышнего!

Цель этих строк – разъяснить, что не могут люди отыскать Море Ведения, если не отрешатся от всего, что существует. О народы земные, скиньте всякие узы, если хотите вы достигнуть становья, уготованного для вас Богом, и войти в царство, воздвигнутое Им.

Те, что идут Путем Веры и желают пить из Чаши Достоверности, должны освятить душу свою и очистить ее от всего случайного, то есть отрешить уши свои от слов человеческих, сердце – от сомнения, порожденного великими завесами, ум – от мирских попечений, очи – от вида вещей тленных, и, положившись на Бога и взывая к Нему непрестанно, следовать путем своим, доколе не удостоятся принять Свет Божественного Знания и стать вместилищем явления бесконечных Благ.

Ибо, если вздумает человек оспаривать поучения Бога и Избранников с помощью слов, либо действий тех, кто ему подобен, ученых ли, или невежд, – никогда не войдет он в Сад Знания, никогда не приступит к Источнику Мудрости и Познания Единого Царя и никогда не достигнет вечного Становья, не вкусит из Чаши Приближения и Утомления.

Оглянитесь на прошлое: сколько людей всякого звания ждали проявления Бога в чистом образе, молясь и надеясь ежемгновенно, что повеет дыханием божественной милости и Жених, выйдя из таинственного облака, сойдет на землю! И когда отверзлась дверь Благости, то облака Милосердия поднялись, Солнце Истины взошло на небосклоне Силы, но никто не уверовал в Него, и все отвратились от взора Его, и однако – то был взор Божий! Вот, что являют нам священные книги. Поведайте ныне, почему те, что взыскали Его и ожидали, стали прекословить Ему так, что не выразить того ни пером, ни словом? Ни одно из чистых проявлений, ни одна из Зорь единства Божия не могла показаться, не возбуждая противодействий и ненависти повсюду. Ведь сказано Богом: «О, как несчастны сии люди! К ним приходит пророк, и они только смеются над ним. Каждое из тех племен составляло умыслы против посланника к нему, чтобы взять верх над ним: они вступали с ним в споры, чтобы ложью опровергнуть истину».

И слова, как бы нисшедшие из Облаков Силы и Неба Величия, столь многочисленны, что их всех не познать. Перечтите главу эту со вниманием и размыслите, пока не поймете назначения Пророков и противодействий, которым подвергались они со стороны проклятого. Быть может, тогда удастся заставить людей бежать от состояния беспечности, в котором обретается душа их, к Гнезду Единства и Знания, заставить их пить Воду вечного Ведения и обрести Плоды Познания Божия величия.

То жребий святой и вечный, удел чистых душ за божественной трапезой, нисшедшей с небес».

* * *

Намаз в пустыне. Среди многих трогательных обликов вы не забудете также и одинокую фигуру путника, разостлавшего на розовых песках свой ковер и склонившегося в поклоне. Именно эта одинокость среди безграничных рдеющих песков, она может быть более запоминаема, нежели сама тамга Тамерлана.

В пустыне нелегко представить себе бесчисленные орды, но одинокая фигура как нельзя более отвечает. «Бегство в Египет», «Агарь с Измаилом». Все эти образы за пределами веков и народов всегда убедительны.

Белая пустынная кость, которая сверкает издалека, и пустынный орел, и где-то такой же пустынный дикий конь, а может быть, вовсе и не дикий, а отбившийся. Вся пустыня именно пустынностью своею собирает внимание даже на малейшем кустике тамариска. А если увидите в пустыне голубя, то какие необыкновенные образы свяжутся с этим неожиданным появлением! Некоторые слова должны звучать в горах, другие требуют ковыльно-шелковую степь, третьи нуждаются в зеленом лесном шуме. Так есть и слова, которые рождаются лишь в пустыне. К тому же Богу, к тому же средоточию воззовут слова и из песков. Если сердце приветливо знает слова, пещерные и нагорные, если оно бережет в себе подводные и надоблачные грады, оно ласково улыбнется и словам пустынь. Не в буране и вихре, и смерче, но в закатном рдении барханов сердце улыбнется тому одинокому путнику, который прервал путь, оставил земные дела, не поторопился к кишлаку, но воззвал к Высочайшему.

Бесчисленны рисунки барханов; где она, дорога шелковая? Где путь воинств? Где путь посланников мира? В иероглифах пустыни стерлись пути и тропинки. Пел Джелал Алдин Руми: «Мое место – безместно, мой след – бесследен». Где-то, тоже в пустыне, стоят дворцы царицы Савской. Берегут их арабы, но железные птицы уже чертят воздух над ними. Неужели уже не безопасны сокровища?

* * *

Вабиса бен Мабад повествует: «Я предстал однажды перед пророком. Он угадал, что я пришел, чтобы спросить его, что есть добродетель? Он сказал: спроси свое сердце; добродетель это то, на чем успокаивается душа, на чем успокаивается сердце; грех это то, что возбуждает беспокойство в душе и что поднимает бурю в груди, что бы ни думали об этом люди». «Положи руку на сердце и спроси его, что доставляет беспокойство твоему сердцу, – того не делай».

Пекин.

25 января 1935 г.

Неисчерпаемость

Исчерпаемо ли? Истощаемо ли?

В плане физическом, как и все, – истощимо, но в плане духовном – во всем лежит именно неистощимость. И по этой мере, прежде всего, разделяются эти два плана. Если вам говорят, что нечто истощилось, – мы знаем, что это касается чисто внешнефизических обстоятельств.

Творец воображает, что его творчество иссякло, и это будет, конечно, неверно. Просто имеются или возникли какие-то причины, препятствующие творчеству. Может быть, что-то произошло, нарушающее свободное выделение творчества. Но само по себе творчество, раз оно вызвано к деятельности, оно неиссякаемо, точно так же, как непрерывна и ненарушима психическая энергия как таковая.

При современной смятенной жизни это простое обстоятельство иногда приходится напоминать. Люди уверяют, что они устали, сами себе внушают, что творчество их иссякло. Повторяя на всякие лады о трудностях, они, действительно, опутывают себя целою паутиною. В пространстве, действительно, много перекрещенных губительных тонов. Они могут влиять на физическую сторону явления. Людям же, которые так привыкли строить все в пределах физических, начинает казаться, что эти внешние вторжения убивают и сущность психической энергии. Впрочем, даже и это выражение часто покажется чем-то неопределенным, ибо люди до сих пор редко задумываются по поводу такой основной благословенной энергии, неисчерпаемой, неистощимой, если она осознана.

Вообще вопрос об ощутительности очень неясен в человеческом обществе. Каждому приходится слышать, как иногда человек дает совершенно определеннейшие данные, но слушатели невоспитанным вниманием своим скользят поверх них, а затем уверяют, что было дано лишь неприложимо-отвлеченное. Мне самому часто приходилось быть свидетелем, как люди давали показания совершенно определенные и обоснованные, а им на это отвечали – «нельзя ли что-нибудь поближе к делу, определеннее». Такой вопрос лишь показывал, что слушатель вовсе не собирался принять во внимание ему сказанное, он хотел услыхать только то, что почему-либо ему хотелось услышать. И под этим самовнушением он иногда не мог даже и оценить всех тех определенных фактов, которые ему сообщались. Ведь так часто люди хотят слышать не то, что есть, а то, что им хочется услышать. «Самый глухой тот, который не хочет слышать».

Нежелание слышать и видеть порождает не только сугубую несправедливость, но нередко является как бы духовным самоубийством. Человек до такой степени уверит себя в том, что он чего-то не может, до такой степени забьет свою основную энергию, что, действительно, попадает во власть всяких внешних физических и психических вторжений.

Каждый слышал, как некоторые так называемые нервнобольные не могут перейти улицу, или не могут подойти к окну, или, наконец, впадают в ужас подозрительности. Если проследить, как именно начались эти убийственные симптомы, то всегда можно найти маленькое, даже трудно уловимое, начало подавленности психической энергии. Иногда оно будет настолько косвенно затронуто и начнется от чего-то совершенно случайного.

Именно такие случайности могли бы быть вполне отражены, если была бы развиваема внимательность к происходящему вокруг. Ведь эта внимательность помогла бы заметить также, что основная энергия неистощима. Одно это простое, ясное осознание уберегло бы многих от бездны отчаяния и разочарования. Так, страдающий бессонницей иногда найдет причину ее в самом внешнем, реальном обстоятельстве. Также человек поймет, почему издревле сказано, что если трудно себя заставить думать, то еще труднее заставить себя не думать.

Когда человек угашает свой энтузиазм, он это делает тоже в силу каких-либо чисто внешних обстоятельств. Если бы по внимательности он понял, насколько случайны и преходящи эти обстоятельства, то он отмахнулся бы от них, как от назойливой мухи. Но ни в семье, ни в школе детей к внимательности не приучают, а затем впоследствии удивляются, почему человек «из-за кустов леса не видит». Да и часто ли вообще в семьях говорят о сердечном огне, о вдохновении, об энтузиазме? Ведь слишком часто семейное сборище сводится лишь к осудительным и мертвящим обменам колючими словами. Но опять-таки издревле отовсюду доносятся зовы и приказы о хранении в чистоте колодцев вдохновения и творчества как мыслью, так и делом.

«Радж-Агни, так называли тот Огонь, который вы зовете энтузиазмом. Действительно, это прекрасный и мощный Огонь, который очищает все окружающее пространство. Мысль созидающая питается этим Огнем. Мысль великодушия растет в серебряном свете Огня Радж-Агни. Помощь ближнему истекает из этого же источника. Нет предела, нет ограничения крыльям, сияющим Радж-Агни. Не думайте, что Огонь этот загорится в мерзком сердце. Нужно воспитывать в себе умение вызывать источник такого восторга. Сперва нужно уготовить в себе уверенность, что приносите сердце ваше на Великое Служение. Потом следует помыслить, что слава дел не ваша, но Иерархии Света. Затем можно восхититься беспредельностью Иерархии и укрепиться подвигом, нужным всем мирам. Так не для себя, но в Великом Служении зажигается Радж-Агни. Поймите, что Мир Огненный не может стоять без этого Огня».

Пекин.

3 февраля 1935 г.

Художники

В Париже живет Константин Коровин. Сколько мыслей о русской национальной живописи связано с этим именем. Многим оно запомнилось как имя великолепного декоратора, выполнителя самых разнообразных театральных заданий. Но это лишь часть сущности Коровина. Главный его смысл – это самобытное дарование, проникнутое национальной живописью. Он именно русский художник, он – москвич, не в степени московщины, но в размахе Русском. Обратясь к богатому ряду коровинских картин, видим в них ту истинно Русскую ценность, которой восхищаемся и в творениях Сурикова, и Рябушкина, и Нестерова, и Апполинария Васнецова.

И никогда имена этих крупнейших художников не вынет писатель истории Русской культуры. Не в том дело, что они были различны в своем темпераменте. Но в том дело, что они мыслили и расцвечивали понятия великой Руси каждый по-своему. Драгоценно именно то, что они составили в истории русской живописи прекрасное ожерелье, которое запоминает каждый иноземец, желающий познавать истинную Россию.

Много русских художников. Многие из лучших из них собрались около Парижа. И Малявин, и Александр Бенуа, и Яковлев, и Сомов и, наездами, Григорьев, – целая семья, восполнившая одну из лучших страниц истории Русского искусства.

Сейчас исполняется очень знаменательный срок – 35 лет со времени всемирной Парижской выставки, которая для русского искусства была так знаменательна.

На этой выставке все запомнили чудесное панно Коровина и восхитились Малявинской мощью. Через 30 лет взошли многие семена, посеянные этой группой русских художников.

Всегда много русских в Париже; переживали они и лучшие, и худшие времена. Бывало им и легче, и опять начинался какой-то сплошной кризис. Во всех этих волнах, во всех разнообразных суждениях, сколько раз государственные деятели Франции поминали именно Русское художество, как один из неоспоримых магнитов, спаявших бывшее франко-русское понимание.

Дягилевский балет и опера! А сам Шаляпин!

Ведь это не была простая театральная антреприза, это были прекраснейшие посланники, вестники русские, которые навсегда закрепили низкий, приветливый поклон незабываемой России.

А разве помыслят сейчас иностранцы о русской музыке без имени Мусоргского, Римского-Корсакова и без живущих сейчас в Париже наших славных Стравинского и Прокофьева?

А все писатели, философы, ученые, – они встали как светлые вехи от прошлого к светлому будущему! Кто же не знает сейчас в Европе Мережковского, Ремизова, Бунина, Алданова, Гребенщикова? Их знают, их ценят, их переводят. Знают, что не только в бывших великих рядах Пушкин, Толстой, Достоевский, Гоголь, Тургенев, но сейчас живут и творят тоже славные русские писатели.

А кто же не знает Бердяева или Лосского? А какие же международные консультации обойдутся без Таубе или Нольде?

Каждый раз, когда вступаешь на путь перечислений русских имен, чувствуешь всю невозможность упомянуть многих, вложивших драгоценный вклад в русскую культуру.

Поминал имена не для перечислений, но чтобы только напомнить, какими необыкновенными посланниками русской культуры, даже и среди потрясений, накрепко упрочивалось уважение к понятию России как таковой.

Художники русские, всех родов творчества, как знаменосцы, видимы и доступны иностранным суждениям.

Больно было на днях читать о том, что опять русским трудно живется во Франции. Думаем, что это лишь волна преходящая. Имеется столько незабываемых свидетельств о том, как понято было все русское именно во Франции.

Ведь не случайны были все утверждения восторга русскому творчеству. И что же крепче, прочнее может входить в сознание, нежели понимание творчества! Если оценено значение какого-то творчества, то это уже не будет мимолетным увлечением, как каждое понимание культуры, оно не будет скользить в сомнениях, но ляжет твердым краеугольным камнем. Так же точно между народами выковываются международные связи творчеством.

В давно былое время русские сердечно оценили и преклонились перед сокровищем великой французской культуры. В России французский язык был языком почти государственным. В России переводили французских писателей, зачитывались ими и повторяли их изречения. В России заботливо собирали и хранили французскую живопись и скульптуру. И до последних времен именно французские произведения и в живописи, и в театре особенно привлекали русское сердце. А затем вот уже 35 лет, как Франция узнала еще ближе русское творчество; с тех пор сколько сердечных знаков возникло в обоюдном понимании!

Помню, как сердечно устраивались французские выставки в Петербурге, и также не забуду блестящие оценки французских критиков при русском выступлении в Париже. Все это незабываемо и нерушимо.

Как бы ни шли путники разными тропами, но если вышли они под единым благословением, то и благодатно встречаются они на перепутьях.

Было грустно читать, что сейчас русским трудно во Франции. В конце концов, всем и везде сейчас трудно. Человечество, войдя в великий кризис, затолкалось на перепутьях, но перепутья не есть путь. А путники пути единого не могут пребывать в непонимании.

Знаю, что между великой Францией и великой Россией великим творчеством сплетены узы единения. И как светлые знаменосцы обоих народов, художники всех родов творчества встанут залогом сердечного понимания, нерушимой оценки и пути к будущему.

Великая вера заложена в творчестве. Издревле освящены пути художества. На этих путях прочно взаимное понимание и дружелюбие.

Пекин.

18 февраля 1935 г.

Oeuvre

Ясное и в то же время почти непереводимое слово. Можно сказать «творение», но все-таки придется согласиться в том понимании, в котором oeuvre вошло из французской литературы.

Об искусстве во всех его проявлениях принято судить очень легкомысленно. Кто-то прочел два стихотворения и уже говорит о поэте. Кто-то увидал три-четыре картины или воспроизведения картин, – и уже судит о художнике. По одному роману определяется писатель. Одна книга очерков уже достаточна для бесповоротного суждения за чашкою чая.

Не раз отмечено в литературе, что знаменитая «чашка чаю» ни к чему не обязывает. Может быть, и суждения, произнесенные за столом, тоже не должны обязывать, а между тем часто они имеют очень глубокие последствия. В таких беседах за «чашкою чая» люди и не думают о том, что отдельные произведения являются лишь лепестком всего oeuvre. Вряд ли бы даже опытный садовод или ботаник взялся бы судить о всем растении по одному лепестку цветка.

Каждому приходилось слышать определеннейшие суждения об авторах, причем на поверку оказывалось, что был прочтен какой-либо один том из всех сочинений. Уже не говорю, как часто произносятся суждения лишь по одним газетным критикам, вообще не утруждая себя никакими чтениями. И вот тогда понятие oeuvre, понятие всего творения, в той или иной области, должно быть выдвинуто особенно ясно. Не только полное ознакомление со всем творчеством любого автора нужно, но для составления справедливого представления нужно усвоить произведения и в хронологическом порядке их создавания.

Целое творение – подобно ожерелью, подобранному в определенном порядке. Каждое произведение выражает тот или иной психологический момент творца. Жизнь художника складывалась из таких моментов. Чтобы понять следствие, нужно знать причины. Нужно понять, почему произошла та или иная последовательность творения. Какие внешние и внутренние обстоятельства наслаивались и давали осколки всего творчества, это значило бы судить о рисунке всего ожерелья лишь по одному или двум звеньям его.

Решительно во всех родах творчества – и в литературе, и в музыке, и в живописи – всюду нужно внимательное и бережливое отношение. Каждому приходилось читать и слышать, как авторам навязывали многое, им совершенно несвойственное, цитируя лишь обрывки из их неразрывного потока мыслей. Ведь не только случайные люди берутся судить. В каждой области есть свои самоопределенные судьи.

Помню, на юридическом факультете студенты соображали, как они применят усвоенные знания. Кто хотел быть администратором, кого прельщала адвокатура, кто устремлялся к роли обвинителя; а один, к тому же очень веселый студент, сказал: «А мне уж, наверно, придется судить вас всех». Кто знает, быть может, эта шутка и впрямь подвинула его к судейской карьере, к которой, в конце концов, он не имел никаких особых преднамерений.

Так же как во многих профессиях, так и в суждениях о творчестве многое складывается совершенно случайно. Но из этой случайности часто проистекает почти неповторимое последствие.

Говорят, что общая оценка изменяется трижды в столетие, так, как бы по поколениям. Понаблюдать эти извилины оценок очень поучительно. Сколько посторонних соображений будет влиять на общественное мнение! Соперничество издательств, или корысть продавцов художественных произведений, наконец, всякие разнообразные формы зависти и вражды так сложно отражаются на оценках, что будущему исследователю-историку часто совершенно невозможно разобраться. Можно бы привести к этому множество примеров.

Вспоминаем, как два соперника-издателя старались похулить намеченного ими автора, чтобы тем дешевле приобрести право издания. Но ведь такие специфические умаления в каких-то анналах зацеплялись. Помним, как некий торговец картинами всеми способами временно старался умалить ценность художника, чтобы, достаточно скупив его произведений, поручить кому-то вновь воскресить забытого или отверженного.

Не будем вспоминать некоторые эпизоды из мира собирателей, когда соперничество доводило людей до самых недостойных поступков. Важно только помнить, что оценки творчества необыкновенно извилисты и личны. Вспомним, как некий любитель музыки предупреждал известного музыканта не играть, ибо у влиятельного критика в тот день болели зубы. Но когда ко всем этим жизненным случайностям присоединяется желание вообще не ознакомиться со всем oeuvre, тогда положение становится поистине трагическим.

Вспомним любого многотомного писателя. Можно ли судить о нем, не зная последовательно всех его трудов? Конечно, можно судить, отдельные произведения автора, но тогда это будет суждение о произведении, но не обо всем творческом oeuvre. И не только как биография большой личности, но еще более ценно следить накопление творчества и все пути его выражения. Вот тогда еще раз вспоминается это удачное в смысле своем слово oeuvre. Оно заставляет особенно широко помыслить, заставляет очертить целое явление и широко рассмотреть его влияние и последствия.

История, переходя от oeuvre личного, оценивает и oeuvre целой нации, целой эпохи. Если историк не научится на малом доступном, то каким же способом он приблизится и охватит широкие задачи? Прежде чем думать о таких широких задачах, надо помыслить о добросовестности суждений частных и личных. Тот, кто поставил себе задачу всегда оставаться в пределах истины, тот научится разбираться во всех случайностях и бережно сопоставит причины и следствия. Одно дело – просто порадоваться какому-либо одному произведению, но другое дело – порадоваться прекрасно сложенному целому ожерелью, в котором найдется много самоцветов в нежданных сочетаниях.

Сейчас, когда так много преломлений и смешаний, каждое четкое и честное, и сердечное охватывание предмета будет особенно нужной современной задачей. Мы только что читали, как Стоковский определенно выразился о вреде механической музыки для истинного творчества. Стоковский справедливо напомнил, что даже в самих вибрациях, передаваемых непосредственно или механически, огромная разница. А некоторые инструменты вообще неощутимы при механической передаче.

Во время, когда и музыка, и сценическое искусство, и живопись подвержены всяким махинациям, именно тогда оценки творчества должны стать еще точнее, глубже и обоснованнее. Именно теперь, когда современный уклад стремится к краткости, отрывчатости и случайности, тогда нужно особенно устремиться к оценкам на основе всего oeuvre.

Хотя и трудно переводимое, но выразительное слово oeuvre.

Пекин.

25 февраля 1935 г.

Свет опознанный

Не угасал свет. Всегда напоминали о себе излучения и сияния, и земные, и надземные. Люди ходили к врачам, прося прекратить такие непрошенные прозрения. Потребовались многие усилия, чтобы даже грубые аппараты оправдали дар человеческого зрения.

Когда люди уверяли, что они видят свет, их оговаривали. Называли выдумщиками. Впрочем, каждый близорукий не верит дальнозоркому. Излучения человеческого тела отвергались и относились в область мистики или приписывались испорченному зрению.

К древнему знанию, к тому же издревле опознанному, проторились новые пути. Поверх всех изуверских запретов вдумчивые наблюдатели усмотрели убедительные показания.

«В германском медицинском журнале “Фортшритте дер Медицин” помещена обстоятельная статья проф. Пауля Добнера об излучениях человеческого тела. Профессор Добнер нашел реактив, позволяющий установить, хотя и косвенным путем, наличие человеческого излучения. Это – обыкновенная алюминиевая пластинка. Алюминий обладает радиоактивными свойствами и пластинка этого металла, приведенная в соприкосновение с фотографической пленкой, чернит ее, как если бы она светилась. Проф. Добнер установил, что человеческие излучения обладают способностью усиливать на короткое время радиоактивность алюминия: если алюминиевую пластинку положить сначала на руку, а затем на фотографический слой, то она зачернит его гораздо интенсивнее, чем пластинка из того же металла, этой предварительной операции не подвергнутая».

«По степени затемнения можно судить об интенсивности ауры той части человеческого тела, с которой алюминиевая пленка находилась в соприкосновении. Проф. Добнер установил, что поток человеческих излучений сильнее всего – на кончиках человеческих пальцев и непосредственно перед глазами. Это совпадает с теорией магнитных «флюидов», истекающих именно из пальцев и глаз магнетизера. Другое важное обстоятельство обнаружено проф. Добнером: характер излучений человеческого тела зависит от состояния крови. При болезнях крови интенсивность излучения тела падает, а у раковых больных аура совершенно исчезает».

«У здорового человека аура распространяется на расстояние до 40 метров вокруг тела».

Уже не открытие, но подтверждение. Но ведь свидетельства нужны. Сколько неведомых слушателей поблагодарят за подтверждение того, что они давно утверждали, за что переносили насмешки и глумления. Еще врач говорит:

«Громадное влияние имели на медицину идеи Гиппократа, господствовавшие в ней на протяжении чуть ли не целых двух тысячелетий».

«Медицина как научная дисциплина в современном смысле создалась лишь во второй половине прошлого века в связи с изучением анатомии и появлением наук физиологии и биологии».

«Только тогда, когда стали известны причины тех или иных болезней, борьба с ними стала действительно на научную почву и медицина вышла из тех пометок, в которых она пребывала на протяжении почти всей ее истории, особенно в эпоху Средневековья, когда главными методами лечения были молитвы и заклинания тех злых и нечистых духов, которые считались возбудителями различных заболеваний».

«Подчеркнув незыблемость основной идеи Гиппократа, высказанной более 2000 лет тому назад, что человеческий организм сам стремится излечивать себя от тех или иных болезней, докладчик указал, что роль медицины сводится к помощи организму в этой борьбе, причем эта помощь должна оказываться не тому или другому заболевшему органу, а всему организму в целом, и в этом отношении громадное значение в медицине имеют психологические факторы – вера пациента в искусство врача, в знания последнего».

Правильно замечает врач о глубоком значении в медицине факторов психологических. Сколько раз приходилось слышать от мудрых врачей замечания при счастливом исходе лечения: «Вы сами помогли мне вас вылечить».

В этом имеется в виду и притяжение, и отталкивание, магнетические токи и лучи, а в конце концов, все, что входит в понятие того же света. С разными намерениями люди подходят все к тому же самому, глубоко основному, которое пропитало и связывает сущее.

«В Парижской обсерватории производятся в настоящее время опыты соноризации звездного неба. Как известно, всякий световой луч можно превратить, при помощи так называемой фотоэлектрической клетки, в звук – и обратно. На этом основан говорящий кинематограф. Свет небесного тела, уловленный в телескоп и направленный на фотоэлектрическую установку, дает определенный звук: звезда, в буквальном смысле слова, поет».

«Из всех перепробованных звезд наиболее мелодичный звук дает Вега. Свету, из которого этот звук рождается, нужно 27 лет, чтобы дойти до Земли».

Конечно, цвет и звук неразделимы. Конечно, звучание светил небесных должно обратить мысль к величайшим осознаниям. Язык звучания и иероглиф света неисчислимы в пространстве. Когда предлагается мысль о дальних мирах, ведь не только об астрономических проблемах предполагается. Какие великие расширения сознания зазвучат и засияют. Даже, можно сказать, грубыми способами уже опознано, что пораженный болезнью организм не излучает свет. То же можно наблюдать не только при болезни, но при всяких других омрачениях злобы, при гневе или раздражении, или при унынии. Все это известно со времен древнейших. В прекрасных выражениях много раз это произнесено лучшими мыслителями.

Поэтому собственно и открытия того, что давно известно, быть не может, но зато может быть опознание не всеми рассмотренного. И за это опознание нужно быть глубоко благодарными ученым. Они в выражениях современных, в пределах общепризнанной очевидности, вводят в широкие массы соображения глубокого значения. Если люди подумают еще и еще раз о свете и звуке, если они услышат звучания светлые, они подвинутся по пути расширения сознания. Не простое накопление сведений, но расширение миросозерцания и устремление к наивысшему выведет людей из бездны быта.

Запах кухни заменится высокими пространственными ароматами. Вместо закоптелого огарка чаще засверкают сияния света нездешнего. И тишина зазвучит. Все это – и высокое, и безбрежное, и неисчислимое – удержит человечество от постыдных отрицаний и приведет к высокому созданию благоволения.

Как это нужно!

Пекин.

5 марта 1935 г.

Новые грани

Поднялся вопрос, когда жизнь прекращается с законной точки зрения? Из Лондона пишут: «Когда человек умер. Когда, после остановки сердца и дыхания, нужно считать, что жизнь покинула человеческое тело».

Странный эпизод пятидесятилетнего садовника из Арлей, Джона Пекеринга, который сейчас поправляется после операции, когда сердце и дыхание его уже остановились на пять минут, – производит целую революцию в медицинском мире.

Случай Джона Пекеринга опрокинул указания медицинских справочников. Все присутствовавшие при его операции, согласно показанию врачей, удостоверились в его смерти.

Каждый врач, конечно, засвидетельствовал бы смерть при полном отсутствии пульса, дыхания и сердечных рефлексов, как было в случае Пекеринга.

«Принципы и практика врачебной юриспруденции» Телера говорят:

«Если никакого звука и сердцебиения не обнаружено в течение пяти минут, в периоде, который в пятьдесят раз больше, нежели требуется для наблюдения, то смерть должна быть рассматриваема несомненной».

«Имеются все основания полагать, что если сердце абсолютно перестает биться за период длиннее одной минуты, то смерть уже несомненна. Те же наблюдения касаются и дыхания».

Противоречия, возникшие в случае Пекеринга, означают, что справочники должны быть пересмотрены. Они были написаны до открытия адреналина, этого жизнь дающего двигателя, который возвращает людей к жизни из того состояния, которое, по суждению медицинских авторитетов, уже называлось смертью.

Последствия очень обширны, и их даже трудно предвидеть. Прежде всего, родственники теперь будут требовать дальнейших воздействий своих врачей при случаях кажущейся смерти.

Возникают и вопросы в области общественности и законов. Например, как быть с завещанием в таком деле, как случай Пекеринга. Могут ли быть затребованы страховые премии? Может ли быть расторгнут брак такою смертью?

Конечно, кроме этих возникающих вопросов, могут быть перечислены и многие другие, не менее значительные. Вообще, момент так называемой смерти становится чрезвычайно условным и, действительно, подлежит пересмотру.

Так, например, передавался случай, когда под гипнозом уже возвещенная неминуемая смерть была значительно отсрочена. Так же точно передают, что, так сказать, умерший, под влиянием внушения, произносил какие-то слова. Наверное, кто-нибудь скажет, что это невозможно. Но ведь так же точно составитель широко употребляемого справочника полагал, что выше отмеченный из Лондона случай тоже должен был бы быть признан окончательной смертью.

Не будем возвращаться ко всем ошибочным или ничтожным заключениям, которые в свое время вводили человечество в заблуждение. Можно вспомнить, как в свое время опорочивались опыты с силою пара, с электричеством и со многими явлениями, ставшими сейчас общеизвестными даже в начальных школах. Можно лишь пожалеть, что так же как теперь, так и в прошлые дни, очевидно, преобладало отрицание и многое затруднялось этим разрушительным рычанием.

Много раз приходилось советовать людям вести дневники или записи, чтобы вносить узнанные достоверные факты. Так же точно, как метеорологические наблюдения должны производиться повсеместно и неотступно, так же и многие другие факты должны быть отмечаемы во всей их необычности.

Приходится читать о рождении четверни и даже шестерни. Факт сам по себе необычный. Но когда и такие факты наслаиваются, то наблюдения над ними могут быть очень поучительны.

Вообще без всяких отрицаний нужно научиться пристально всматриваться в действительность. Когда робкие люди восклицают: «Это невозможно!» – то к таким негативным воплям нужно относиться более чем осмотрительно. Все те новые грани, которые сами стучатся в обиход современного человечества, должны быть опознаны, и прежде всего во благо.

Даже когда говорится о новых гранях, то можем ли мы утверждать, что они новые и что они грани? Кто возьмет на себя дерзость настаивать, что это самое не было уже когда-то известно. Может быть, забыт тот язык, на котором эти же факты произносились; но никто не скажет, что в существе своем они были неизвестны.

Радостно замечать, как опознание прошлого, а вместе с тем прогнозы возможности расширяются и углубляются. Достоверная запись пытливого обывателя может принести несчетную пользу, уничтожая суеверия и невежество и подкрепляя истинных пытливых исследователей.

Пекин.

14 марта 1935 г.

Волны жизни

Сообщается: «В жизни каждого человека бывают, что называется, удачные дни, характеризуемые необычайно хорошим настроением и удачей во всех начинаниях. Но наряду с ними случаются и «черные дни», когда неприятности сыпятся как из рога изобилия, неудачи преследуют на каждом шагу и все кажется окрашенным в черный цвет».

«На этом, казалось бы, совершенно случайном явлении немецкий ученый Ризе построил целую научную теорию. Все в мире, от великого до малого, говорит он, подчинено закону волнообразных колебаний – точно так же и в жизни каждого человека существуют особые ритмы повышения и понижения всех его физических и психических свойств».

«Опытным путем Ризе установил, что человеческая жизнь определяется тремя видами ритмов: “мужским”, имеющим период в 23 дня и регулирующим физические процессы в организме, “женским”, с периодом в 28 дней, ведающим душевными явлениями, и, наконец, ритмом симпатической нервной системы, управляющим умственными процессами. Эти ритмы образуют особые кривые, то повышающиеся, – и тогда все наши способности и качества проявляются наиболее ярко, – то понижающиеся, когда тело, душа и мозг работают замедленно и неудовлетворительно».

«Эти колебания не зависят ни от каких внешних явлений, на них не действуют даже болезни, и они всегда, для каждого данного человека, сохраняют свою закономерность». Ризе берется даже вычислить для каждого субъекта жизненную кривую и заранее предсказать те дни, когда ему, что называется, везет, и дни, когда лучше ничего не предпринимать.

«Ризе при содействии известного спортсмена Тросбаха проверил свою теорию на людях, занимающихся спортом, и при помощи ее объяснил, почему те или иные спортсмены вне зависимости от подготовки то внезапно показывают большие достижения и побивают рекорды, то так же неожиданно сдают и проигрывают более слабым соперникам. Ризе вычислил жизненную кривую знаменитого немецкого бегуна Пельцера и доказал, что во время спортивных состязаний в Германии, предшествовавших мировой Олимпиаде, эта кривая показывала определенное повышение – тогда, как известно, Пельцер показал рекордное время; во время же самой Олимпиады в Лос-Анджелесе кривая Пельцера пошла вниз, и поэтому он бегал несравненно хуже, чем обычно».

«Научные круги пока воздерживаются от суждений по поводу теории Ризе, но ею весьма заинтересовались спортивные круги Германии, которые намерены поставить массовые опыты для проверки».

Сообщения доктора Ризе, конечно, интересны не только в отношении спорта. Так же точно эти волны могут быть изучаемы и с точки зрения воздействия мысли. При этом имеет значение не только мысль самого субъекта, но также и мысли окружающих.

Наверное, нашлись бы целые сообщества добровольцев, которые продолжали бы начальные наблюдения испытателя и со стороны мысленных воздействий. При некоторой внимательности и, конечно, при абсолютной честности можно отмечать замечательные взаимные воздействия.

Можно видеть любопытные взаимодействия – как в повышающую, так и понижающую сторону. При вхождении кого-то настроение присутствующих падает или окрыляется. Может быть, в этом действует мысль, а может быть, и другой контакт.

«Батюшка, жить стало совсем нельзя. Еще хуже стало».

Духовник сказал:

«Я тебе помогу. Пойди и купи вторую козу и всели ее. Через три дня приди рассказать».

В назначенный срок несчастный обыватель пришел уже в совершенном безумии и плакал:

«Так жить уже нельзя».

Духовник сказал:

«Теперь продай этих коз».

Через несколько дней обыватель пришел и сказал, что козы проданы. Духовник спросил:

«Ну что, лучше стало»?

– «Свет увидели».

Итак, от противного было внесено психическое облегчение.

Сейчас время больших наблюдений за человеческой мыслью. Множество факторов, смущающих и усложняющих, вторгается в современное существование. Если врачи уже мыслят о механических причинах, то также точно будет помыслено о причинах психических.

Пекин.

16 марта 1935 г.

Истоки

Кто назвал горы и реки? Кто дал первые названия городам и местностям? Только иногда доходят смутные легенды об основаниях и наименованиях. При этом нередко названия относятся к какому-то уже неведомому, неупотребляемому языку. Иногда название неожиданно соответствует наречению из совсем иных стран. Значит, путники, переселенцы или пленники запечатлели на пути свои имена.

Вопрос географических названий сплошь и рядом выдвигает энигмы неразрешимые. Конечно, если люди обычно уже не знают, как сложилось название их дедовского поместья, то насколько же невозможно уловить тысячелетие причины. Такие же задачи ставит и изменение самих наречий.

Если мы возьмем словари, изданные даже на нашем веку, то за десятки лет можно видеть самые необычайные изменения. Сложились и вторглись новые слова. Расчленились прежние. Даже само толкование значений колеблется в течение одного поколения. Когда люди говорят о сохранении чего-то старого, – нужно отдать себе полный отчет, о каком именно старом предполагается?

Те же поучительные наблюдения дают песни и мелодии народные. Если в творческих формах самые новаторы часто невольно обращаются к урокам древности, то вполне естественны вообще одинаковые выражения чувств. Посмотрим ли мы на историю орнамента, которая сохранена в издревле дошедших образцах гончарства, мы видим, конечно, подобное естественное выражение человеческих украшательных чувств.

Исследователи нередко удивлялись, что в каменном веке на различных разделенных материках оказывалась та же техника и те же приемы орнаментации. Конечно, не могло быть предположения о сношениях этих древних аборигенов. Просто мы свидетельствуем одинаковое выражение человеческих чувствований. Сопоставляя эти аналогии, можно получать поучительные психологические выводы о тождестве человеческих выражений. Значит, и пути к вызыванию этих выражений должны быть тождественны.

Только что сообщалось из Англии о большом открытии в музыкальном мире.

«Мелодии, раздававшиеся среди холмов Уэльса тысячу лет тому назад, теперь воспроизводятся на арфах и других современных инструментах. Ведь это, может быть, те самые мелодии, раздававшиеся вокруг костров древних бриттов до появления цезарских легионов».

«Эта исконная музыка сохранилась в одном древнем манускрипте, и Арнольд Долмеч, который уже полстолетия работал над возрождением старинной музыки на старинных же инструментах, теперь воспроизводит эти мелодии».

«Он говорит, что недавняя находка манускрипта, который содержит более 90 страниц этих мелодий, является величайшим музыкальным открытием, когда-либо сделанным. Особенно интересно отметить, что настоящие национальные песни Уэльса, так же как и других английских провинций, мало отличаются от древних мелодий».

«Найденный ценный документ подтверждает, что Уэльс многие столетия тому назад уже имел свою несравненную музыку. Если бы не находка этого древнего манускрипта, то конечно, древние мелодии не могли бы быть утверждаемы».

Конечно, такие древние документы необыкновенно ценны. Могли они сохраниться лишь совершенно случайно. Нам приходилось видеть источенные червями как музыкальные, так и другие исторические документы с навсегда погибшими датами и конкретными указаниями. Кроме того, у некоторых народностей инструмент и голос обозначились своеобразно, например волнистыми линиями. Вполне установить их точное значение можно, прислушиваясь к пока еще живущему фольклору.

Но ведь во многих местах фольклор уже не сохраняется; разве где он попал в недвижные отделы музейные и лишь случайно на него на ткнется музыкант или писатель, пожелающий оживить эти пергаменты и свитки. Каждый из нас знает, как в наше же время уничтожались ценнейшие музыкальные черновики и исторические письма.

Такое же небрежение к домашним артистам, конечно, бывало во все времена. Когда мы однажды хотели обратиться к семье, дед которой был замечательный художник, то один умудренный друг наш сказал: «Не теряйте времени искать в семьях. Наверное, там уже ничего не осталось». Само собою, что суждение не всегда правильно, но горькая истина о небрежении к близкому, к сожалению, ведома многим народам. Потому-то так трудно бывает искать на местах. И всякая неожиданная, счастливая находка является особенно ценной. Так же точно, как в орнаментах люди выражали однообразно свои чувства, так же, как крик радости или ужаса будет извечным выражением, так же и мелодии человечества будут свидетельствовать о вечных истинах.

С начала текущего столетия, в разных странах, появились прекрасные общества по изысканию и старинной музыки, и старинной литературы. Всем приходилось слышать отличные оркестры, исполнявшие на старинных инструментах мелодии уже вековые. И это вовсе не было чисто археологическим занятием. Это было радостным прикосновением к душе народов.

Так же, как в нашем современном орнаменте можно указать невольно повторенные древнейшие сочетания, так же и в старинных мелодиях и музыкальных статьях часто звучит вовсе не примитивность, но тонкое и убедительное выражение чувств. Эти свидетельства заставляют нас еще бережнее заглядывать в прошлое и наблюдать чисто психические задания и выражения.

Только немногие невежды скажут: «Что нам до наших истлевших праотцев!» Наоборот, культурный человек знает, что, погружаясь в исследования выражения чувств, он научается той убедительности, которая близка всем векам и народам. Человек, изучающий водохранилища, прежде всего заботится узнать об истоках. Так же точно желающий прикоснуться к душе народа должен искать истоки. Должен искать их не надменно и предубежденно, но со всею открытостью и радостью сердца.

Пекин.

18 марта 1935 г.

Тайны

На Каракоруме, на девятнадцати с половиною тысячах футов – на этой самой высокой в мире дороге, конюх Гурбан допрашивал меня:

«Что же такое захоронено в этих высотах? Должно быть, там скрыто большое сокровище; ведь трудна дорога к этому месту. А как дойдешь через все перевалы, попадешь как на свод гладкий. Гудит что-то под копытами. Не иначе, что здесь великие тайники, а входа в них мы не знаем. Будут ли когда в книгах открыты записи, где и что захоронено?»

А вокруг этого величественного Каракорумского свода блистали ослепительно белые вершины. Так во весь горизонт без перерыва возносилось одно чистейшее сверкание. На самом пути, словно бы напоминания, белело множество костей. Не за кладами ли шли какие-то путники? Конечно, за богатством пересекали Каракорум бесчисленные караваны.

* * *

Тут же вспомнилось и другое предание о кладе. В Италии, в Орвието, мне рассказывали знаменательную легенду о захороненных художественных сокровищах. Сказание относилось чуть ли не к самому Дуччо, или к одному из его современников. Говорили высоким слогом, который так идет славно-звучному итальянскому языку.

«Так же как и теперь, и в прежние времена не всегда понимали лучших художников. Затемненному глазу трудно было оценить образы, особо высокие. Требовали лишь исполнения старых правил, но красота часто не бывала доступна. Так же случилось и с великим художником, о котором мы говорили. Лучшие из картин его, вместо того, чтобы восхваленно умилять сердца людей, подвергались осуждениям и насмешкам. Художник долго выносил это несправедливое к нему отношение».

«В божественном экстазе он продолжал творить многие произведения».

«Вот однажды написал он предивную Мадонну, но это изображение завистники воспрепятствовали поставить в предназначенное ему место. И случилось так и не раз, и не два, а несколько раз. Если ехидна начинает ползать, она заползет и во дворец, и в хижину».

«Но художник, уже умудренный, зная безумие толпы, не огорчился. Он сказал: “Птице дано петь, и мне дано в силах моих восхвалять высокий образ. Пока птица живет, она наполняет мир Божий пением. Так, пока живу, буду и я славословить. Если завистники или невежды препятствуют моим образам, то не буду я вводить злых в горшие ожесточения. Я соберу отвергнутые ими картины, уложу их сохранно в дубовые сундуки и, пользуясь благорасположением моего друга аббата, скрою их в глубоких монастырских подземельях. Когда будет день сужденный, их найдут будущие люди. Если же, по воле Создателя, они должны остаться в тайне – пусть будет так!”»

«Никто не знает, в каком именно монастыре, в каких сокровенных подземельях скрыл художник свои творения. В некоторых обителях, правда, случалось находить в криптах старинные изображения. Но они были одиночны, они не были намеренно уложены и потому не могли относиться к кладу, захороненному великим художником. Конечно, и в подземельях они продолжают петь “Славу в Вышних”, но искателям кладов не посчастливилось найти указанное самим художником».

«Конечно, у нас много монастырей. А еще больше храмов и замков лежит в развалинах. Кто знает, может быть, предание относится к одному из этих, уже разрушенных и сглаженных временем останков».

«С тех пор думали люди, что великий художник перестал писать картины. Но он, слыша эти предположения, лишь усмехался, ибо с тех пор он трудился уже не для людской радости, но для красоты высшей. Так и не знаем, где хранится этот клад драгоценный».

«Но уверены ли вы, что этот клад сокрыт в пределах Италии?» – спросил один из слушателей. «Ведь уже в далекие времена люди бывали в чужих странах. Может быть, и клады также неожиданно разбросаны или, лучше сказать, сохранены в разных странах?» Другой собеседник добавил: «Может быть, эта история относится вовсе не к одному мастеру. Ведь людские обычаи повторяются часто. Потому-то мы находим в истории постоянные как бы повторения человеческих заблуждений и восхождений».

* * *

Конюх Гурбан, когда дошли мы до середины Каракорумского свода, сказал мне: «Дай мне пару рупий. Я закопаю здесь их. Пусть и мы прибавим к великому кладу».

Я спросил его: «Неужели ты думаешь, что там внизу собраны сокровища?» Он оглянулся удивленно, даже испуганно. «А разве саиб не знает? Даже нам, маленьким людям, известно, что там, глубоко, имеются обширные подземелья. В них собраны сокровища от начала мира. Там есть и великие стражи. Некоторым удавалось видеть, как из скрытых входов появлялись высокие белые люди, а затем опять уходили под землю. Иногда они появляются и со светочами, и эти огни знают многие караванные люди. Зла не делают эти подземные народы. Они даже помогают людям».

«Мне достоверно известно, как один местный бей в пургу потерял караван и в отчаянии закрыл голову свою. Только кажется ему, что кто-то шарит около него. Оглянулся, – в тумане показалась не то лошадь, не то человек – не доглядел. А когда опустил руку в карман, то нашел пригоршню золотых монет. Так помогают великие жители гор бедным людям в несчастье».

* * *

И опять мне вспомнились рассказы о тайных магнитах, заложенных учениками великого путника Аполлония Тианского. Говорили, что в определенных местах, там, где суждено строиться новым государствам или созидаться городам великим, или там, где должны состояться большие открытия и откровения, – всюду заложены части великого метеора, посла дальних светил.

Даже было в обычае свидетельствовать верность показаний ссылкою на такие заповедные места. Говорилось: «Сказанное так же верно, как под таким-то местом заложено то-то и то-то».

* * *

Конюх Гурбан опять приступил с вопросом: «Почему вы, иноземцы, знающие так много, не найдете входа в подземное царство? У вас ведь все умеют и хвалятся, что, все знают, а все-таки и вам не войти в тайники, которые берегутся великим огнем?»

«В тайне бо живет человек.

Тайнам же несть числа».

Цаган Куре.

3 апреля 1935 г.

Сущность

Сущность людей в основе своей добрая. Первый раз это сознание укрепилось во мне во время давнишнего опыта с выделением тонкого тела.

Мой друг врач усыпил некоего Г. и, выделив его тонкое тело, приказал ему отправиться в один дом, где тот никогда раньше не бывал. По пути следования своего тонкого тела спящий указал ряд характерных подробностей. Затем ему было указано подняться на такой-то этаж дома и войти в такую-то дверь. Спящий обрисовал подробности прихожей, говоря, что перед ним дверь. Опять ему было указано проникнуть дальше и сказать, что он видит. Он описал комнату и сказал, что у стола сидит читающий человек. Ему было указано:

«Подойдите, испугайте его».

Последовало молчание.

«Приказываю, подойдите и испугайте его».

Опять молчание, а затем робким голосом —

«Не могу».

«Объясните, почему не можете?»

«Нельзя – у него сердце слабое».

«Тогда не пугайте, но насколько можно, без вреда, наполните его своим влиянием. Что видите?»

«Он обернулся и зажег вторую лампу».

«Если не вредно, то усильте ваше влияние. Что видите?»

«Он вскочил и вышел в соседнюю комнату, где сидит женщина».

По окончании опыта мы позвонили к нашему знакомому и, не говоря в чем дело, косвенно навели его на рассказ о его чувствованиях. Он сказал:

«Странное у меня сегодня было ощущение. Совсем недавно я сидел за книгой и вдруг почувствовал какое-то необъяснимое присутствие. Стыдно сказать, но это ощущение настолько обострилось, что мне захотелось прибавить свету. Все-таки, ощущение усиливалось до того, что я пошел к жене рассказать и посидеть с ней».

Помимо самого опыта, который так ясно показал причины многих наших чувствований, для меня лично одна подробность в нем имела незабываемое значение. В земных обстоятельствах человек, конечно, не стал бы соображать, слабое ли у кого сердце. Он испугал бы, обругал, причинил бы зло, ни с чем не считаясь. Но тонкое тело, то самое, о котором так ярко говорит Апостол Павел, оно, в сущности своей, прилежит добру. Как видите, прежде чем исполнить приказ – испугать, явилось соображение очувствовать сердце. Сущность добра подсказала сейчас же, что было бы опасно повредить и без того слабое сердце.

Один такой опыт в самых обычных обиходных обстоятельствах уже выводит за пределы телесноограниченного. Получилось не только выделение тонкого тела, но замечательное испытание доброй сущности. Сколько темного груза должно отягчить светлую, тонкую сущность, чтобы люди доходили до человеконенавистничества. Опять, как говорил Святой Антоний, «ад – невежество». Ведь весь темный груз, прежде всего, от невежества. При таком положении насколько нужны добрые мысли, которые своими незримыми крыльями касаются отягченного, отуманенного чела.

Когда люди в невежестве говорят: «К чему эти сосредоточения мысли, к чему эти ушедшие от мира отшельники? Ведь они эгоисты и о своем спасении только думают». Большое заблуждение в таком суждении. Если даже на самом обиходном опыте мы могли убеждаться в доброй и благородной сущности тонкого тела, если мы видели, что мысль добра превысила все приказы, так несомненные в таких случаях, то насколько же нужны эти мысли добра. Сколько простой, трогательной бережливости сказывается в простом ответе о слабом сердце. А разве мало сейчас слабых сердец, и кто имеет право отягощать их? Разве мало сейчас смертельно пораженных сердец, которые под одним неосторожным толчком уже не выдержат более? И будет это такое же точно убийство, как убийство кинжалом, пулею или ядом. Разве не яд проникает в сердце при злобном нападении? Какое огромное количество убийств, настоящих, умышленных, злобных в своей длительности, происходит вне всяких судов и приговоров! Отравить человека нельзя, задушить человека нельзя; это правильно. Но тогда почему же можно разгрызть и разорвать сердце человеческое? Ведь если бы люди, хотя иногда, хотя кратко, в час утренний помыслили о чем-то добром, вне их собственной самости, это было бы уже большим приношением миру.

Конечно, невежественные циники, наверное, будут ухмыляться, считая, что мысль это ничто, во всяком случае, не более былинки в воздухе. Всякий цинизм о мысли, о духе, о внетелесных возможностях будет ярким примером грубейшего невежества. Когда же эти невежды, злобно кривясь, скажут: «Куда уж нам, малокультурным, погружаться в океан мыслей», – это будет сказано вовсе не в смирении и робости, но будет словом безобразнейшей гордости.

* * *

Часто люди втайне мечтают приобщиться чему-то, как они говорят в просторечии, сверхъестественному. Точно бы в естестве великом может быть естественное и, как противоположение, сверхъестественное. Конечно, это обычное выражение, как противоречащее обиходу, не приводит к верному сознанию. Но главное дело то, что, как только людям доводилось прикоснуться хотя бы к началу такого необычного явления, они впадали в такой безудержный сердечный трепет, что явление останавливалось. Прекращалось оно по той же самой причине, как и в вышесказанном опыте. Становилось ясным, что невоспитанное сердце и неопытное сознание не выдержали бы ничего сверхбудничного.

Очень часто говорится о каких-то необъясненных сердцебиениях. Их вносят в рубрику половую, или чрезмерной работы, или каких-либо излишеств. Но не мало случаев нашлось бы среди этих явлений, когда какие-то прекрасные крылья уже касались ждущего или неждущего, а он, от одной близости этой, уже смертельно содрогался. Это тоже будет так часто несовместимая разница между языком земным и языком Небесным.

Сколько добра и сострадания заключено в простом соображении о слабом сердце. Если бы люди даже в обиходе чаще допускали себе эту человеческую мысль о чужой боли, о переутомленности и слабости сердца, то ведь они уже тем самым становились бы во многих случаях человечнее.

* * *

Явления мертвых рассказаны во всевозможных повествованиях. Они совершенно несомненны. Среди них несомненно и то, что много раз, являясь с целью очень нужною, родные и друзья не могли сказать свою благую весть только из-за того же опять-таки животного страха тех, кому они являлись. Известны случаи, когда, желая спасти человека от опасности, усопшие должны были предпринимать целый ряд постепенных приближений, чтобы освободить человека, прежде всего, от страха. Именно страх так часто мешает принять самую добрую весть.

Об этих явлениях, о таких добрых вестях и желаниях помочь написано так много, что невозможно вдаваться в перечисление отдельных эпизодов. Начиная от теологических и через многие философские, исторические и поэтические рассказы, всюду утверждается, что и смерти как таковой нет и близость миров может быть ощущаема даже среди обихода жизни. Все это несомненно. Но злоба и ненависть, так обуявшие человечество в наше время, понуждают еще раз вспомнить о том, что сущность человеческая добро, а все злое, безобразно вредное будет наносным, прежде всего, в силу невежества.

Очень темные, глубоко павшие сущности проявляют свое влияние прежде всего на невеждах. Их излюбленное средство опять-таки будет через многообразное запугивание. Они постараются настолько омрачить и понизить сознание уловляемого, что он почувствует себя изолированным, одиноким и, наконец, увидит счастье свое лишь в общении с темными. Темные также постараются лишить уловляемого всех истинных радостей, подсунув ему всякие постыдные суррогаты самоуслаждения.

Человек хочет забыться. Вместо того чтобы хотеть возможно яснее помыслить и вооружиться на духовную битву, его заставляют забываться. В дурмане желания забыться, чего легче им овладеть и сделать его послушным орудием, ублажая его в невежестве. Между тем лишь мысль добра, лежащая в основе, может подвинуть и к жажде знания. И тогда человек не упустит ни дня, ни часа, чтобы узнать, улучшить и украсить все, что возможно. И в этом процессе мысль добра будет и мыслью прекрасною.

Цаган Куре.

16 апреля 1935 г.

Истинная сила

Среди первых необузданных опытов внушения остаются в памяти несколько подлинных эпизодов. Передают, что человек, выпив стакан совершенно чистой воды, под внушением, что он принял сильный яд, умер при всех симптомах именно этого отравления. Человек, положенный в совершенно чистую постель, под внушением, что в этой постели умер тяжко заразный, получает все признаки этого заражения. Человеку внушается, что началось наводнение – и он тонет в своей комнате, и он почти погибает от всех несомненных признаков утопания. Человеку внушается, что он переходит бурный горный ручей и, в большом обществе, находящийся под внушением снимает сапоги и часть одежды, осторожно пробираясь по воображаемым камням.

Некий врач заявил сильному гипнотизеру, что тот может воздействовать лишь на людей слабонервных, а он как врач никогда не поддастся этим шарлатанским воздействиям. Гипнотизер улыбнулся, сказав: «За эти Ваши слова сейчас, когда Вы пойдете от меня, Вы упадете на затылок и тогда, может быть, начнете думать иначе». Многочисленные присутствовавшие наблюдали за этим своеобразным поединком. Врач очень бодро и возмущенно повернулся и стал удаляться от гипнотизера. Но через несколько шагов он вдруг остановился, пытался продвинуться дальше, как бы преодолевая какое-то препятствие, потом снова остановился и постепенно, несмотря на все свои усилия, хлопнулся спиною на пол. Поражение материалиста было встречено хохотом присутствующих. Потерпевший поражение конфузливо встал и, потирая затылок, поспешил покинуть зал.

Этот маленький эпизод манифестации внушения мог бы быть сопровожден множеством фактов, когда люди делали мысленно им приказанное, не отдавая себе отчета, что именно заставляет их поступить так, а не иначе. Кроме сознательных внушений, конечно, еще больше происходит не только бессознательных восприятий, но и бессознательных приказов.

Итак, выходит, что симптомы яда порождаются мыслью. Симптомы заразных болезней вызываются не самою заразою, но тою же мыслью. При этом для заразы или для яда нужен инкубационный период. Но мысль вызывает те же последствия и производит все предыдущее молниеносно. И тем мысль сильнее всякого яда, всякой заразы.

С другой стороны, если мысль может быть сильнее самых губительных вещей, то, естественно, она же может быть могущественнее и самых целительных воздействий. Всем известны случаи, когда врач, ради пользы больного, должен предписывать подсахаренную воду, которая дает самые прекрасные последствия. Естественно, не щепоть сахара, но мысль принимающего так могущественна. Казалось бы, всем уже достаточно известны факты могущества внушения, но все же постоянно и в профессиональной практике, и просто в быту значение внушения или забывается, или, еще хуже, продолжает отрицаться. В этом можно наблюдать исконную борьбу узкого материализма с безграничною, высоко образованною духовностью.

Прискорбно вспомнить, как часто самые малые соображения превышают спасительные посылки. Это не значит, что посылка была слаба. Могло, попросту говоря, не найтись для нее места у воспринимающего. И, таким образом, вместо чего-то очень полезного вдруг пересилило самое маленькое, ничтожно бытовое. Обычно происходит это в той среде, где о мысли как о таковой, вообще не помышляют. Ведь есть такие целые семьи, где рассуждение о мысли вообще не было бы допущено и во всяком случае было бы осмеяно.

Итак, часто самый важный двигатель, самое духовное начало подвергается самым яростным отрицаниям и осмеяниям. Рассказывается, что некое воинственное племя, когда идет для получения отпущения своих прегрешений от своего духовного главы, всегда воздерживается от нападений и разбоев. Но после получения благословения разбойные воины становятся особо ярыми и поспешно предаются всяким нападениям.

Не получается ли приблизительно то же самое, когда вы видите людей, казалось бы, после молитвы выходящих из храма и немедленно предающихся всякому злословию. Не то ли же самое часто делается очевидным, наблюдая людей, только что приобщившихся к глубокой трагедии или будто бы потрясенных духовным словом и, тем не менее, сразу же погружающихся в несносные, подлые сплетни и клевету. Во всех этих прискорбных случаях можно видеть примитивное состояние мышления. Именно настоящее невежество заставляет людей не распознавать, где и в чем заключается истинная сила.

Между тем познание истинной силы мысли может прийти лишь добровольно. Никакими лекциями и книгами, если к ним не раскроется сердце, нельзя просветить.

Некий педагог всячески предлагал своим ученикам думать. Но за его спиною необузданные невежды называли его несчастным многодумцем. Если бы этот эпизод перенести в окружение классических греческих академий, то какому остракизму были бы подвергнуты невежды, позволившие себе гоготать над благородным словом о мысли. Как благородно и дружелюбно должно входить в сознание понятие ценности мысли. И какой это неотменный друг и советник, истинный доброжелатель появится этою очищенною, сбереженною мыслью. Истинная сила привлекается и усвоится там, где облагорожена мысль.

Цаган Куре.

25 апреля 1935 г.

Нереченное

Ученые говорят, что абсолютного нуля достигнуть нельзя.

«Профессор Лейденского университета В. де Хаас, достигший в своих лабораторных опытах одной пятитысячной градуса выше абсолютного нуля, заявил, что абсолютного нуля никогда нельзя будет достичь».

«Абсолютный нуль – 459,6 градуса ниже нуля по Фаренгейту. При этой температуре все газы делаются массивными и всякое движение прекращается».

Итак, еще одна абсолютность признана невозможной. Так же точно при разложениях и обратных сложениях получается маленькая разница. Выходит так, что механически сложенное теряет нечто бывшее и даже уловимое по весу при начале опыта. Известный опыт с разложением и механическим сложением картофеля показывает, что остается нечто, ускользающее от формулировок.

Такое же нереченное можно наблюдать во всевозможных явлениях. При этом именно в таком неуловимом для формулировки обстоятельстве будет заключаться нечто особо существенное. Опять-таки приходится вспомнить о том, что вес человека, погруженного в интенсивное мышление, разнится от его обычного веса.

Такое нечто, с одной стороны, разочаровывает исследователей в своей недосягаемости. Но с другой стороны, именно это нечто, даже уловляемое нашими грубофизическими аппаратами, всегда останется и зовущим, и воодушевляющим. Можно ли быть огорченным, разочарованным, когда такие явные возможности уже доступны даже земным выражениям. Наверное, будет допущен еще какой-то новый подход в исследованиях, который вместо воображаемой абсолютности даст новую беспредельность.

* * *

Рассказывают, что некоторые знаменитые полководцы, во время самых ответственных сражений, оставались в своей ставке, как бы погруженные в какое-то механическое, обычное занятие. Люди незнающие допускали всякие иронические соображения. Некоторые даже полагали, что в эти моменты полководец хотел мысленно уйти под влиянием страха. Но знавшие этих великих людей ближе отлично понимали, что в это время происходил какой-то, тоже нереченный процесс.

Вождь сделал все от его рассудка зависящее. Рассудочно он не мог в эту минуту изменить там где-то уже примененных его приказов. Вождь хотел отставить язык рассудка и дать чему-то нереченно глубокому создать новый влиятельный процесс. Какое-либо маленькое механическое занятие вовсе не было простым времяпрепровождением. Наоборот, это был один из способов переключить свое сознание. Само собою разумеется, что и без механических отвлечений сознание может быть переключаемо. Но для этого надо, наряду с искусством мышления, вполне овладеть и обратным искусством остановки мысли.

Если искусство мысли не легко, то и умение остановить мысль иногда может быть более трудным. Ведь для этого нужно, чтобы данный процесс мысли остановился бы вполне, чтобы новое образование в сознании возникло бы ничем не отягощенно. А это очень трудно, ибо опять-таки абсолютности не бывает и при таком опыте.

Очень часто люди предполагают, что они перестали мыслить о чем-то, но все же это останется их миражом. Они себя заставляют насильственно думать о чем-то другом. Но само это насилие уже будет оставлять какие-то рефлексы прошлой мысли. А ведь, чтобы переключить сознание, нужно тоже достичь каких-то мельчайших, многонулевых цифр. И это все-таки будет относительность.

Но издревле, от высот сказано, «если хочешь стать новым человеком, вздохни о Нереченном. Во вздохе едином перенесись в края беспредельности».

Итак, не длинными вычислениями, но во вздохе едином о Нереченном обновляется сознание. И там, где казался недосягаемый, непроходимый утес, там неожиданно открываются зовущие дали.

Но все должно быть добровольно. В этом понятии заключен закон величайший. Никакое насилие, никакое принуждение не позволит сознанию возвышенно переключаться. Добровольность обычно остается очень не истолкованным понятием. Всякая вольность в обиходном понимании часто не уживается с добром, с сердечностью к ближним.

Конечно, всякие испытания и жизненные опыты достаточно покажут на деле, насколько преображает все действия светлая добровольность. Ведь это прекрасное желание изойдет из глубин чаши сознания. Оно дает и самоотверженность и желание постоянного творчества во всем одухотворенном труде.

Опять-таки очень трудно различать, где истинная добровольность и где какие-либо посторонние, навеянные соображения. И в воинских частях бывают добровольцы. Но среди них лишь некоторые будут истинными добровольцами, тогда как добровольство прочих будет окрашено тем или иным соображением. Есть целые военные части, куда идут как бы добровольно, но в сущности, чтобы избежать или покрыть ту или иную житейскую драму.

Во всех мыслительных процессах добровольность играет главную роль. Без нее останется лишь грубый мираж, который никогда не обновит сознания.

* * *

Какой же светлый вздох о Нереченном может производить необъяснимое относительными формулами? Какой же перенос сознания в Нереченное сможет обратить материю в дух или, вернее сказать, одну степень состояния в другую? Где-то уже кончится воля, где-то погаснет желание, где-то не найдет слова приказ, и там обновит все единый вздох о Нереченном.

Самая изысканная пранаяма окажется недействительной там, где в пространствах пронесется вздох о Нереченном.

Читаются книжные слова о самом великом. Прекрасны эти слова, но там, где Слово, там самые лучшие слова требуют еще чего-то, еще большего – Нереченного.

Спрашивает – «мне ли мыслить о Нереченном?» «Да, да, именно тебе, на всех путях».

Цаган Куре.

28 апреля 1935 г.

Промедление

«Промедление смерти подобно».

Так сказал Петр Великий. Что же в этом нового? Почему это изречение так часто поминается? Разве этого никто не знал раньше? Нового ничего нет в этом речении. Тем не менее, оно и поминается, и будет поминаться. Оно должно быть написано надо всеми государственными и общественными учреждениями. Оно должно быть на первой странице школьных учебников.

Дело не в том, что сказано нечто абсолютно новое. Вообще не есть ли новое лишь во времени и по обстоятельствам? Но в том дело, что сказано это и в такой повелительной форме, что должно быть во всех делах человеческих. Это не есть повторение, ибо форма сказанного, вероятно, вполне оригинальна в своей краткости и убедительности. Просто сказано то, что нужно, что нужно всем, нужно для каждого дня. Сказано то, что люди пытаются позабыть насколько возможно. Пытаются противопоставить другое циничное речение: «Не делай сегодня того, что можешь сделать завтра».

В цинизме и в лености люди стараются сложить и поговорки, и побасенки, лишь бы чем-то отложить труд. Значит, для них всякий труд есть и тягость, горе, значит, для них труд есть проклятие. А разве не ужас, когда сужденная радость обращается в проклятие, в ужас, в горе?

Промедление бесконечно однообразно в своих свойствах. Как умело оно бывает прикрыто, так прикрыто, что даже опытный глаз не всегда рассмотрит, где оно уже приключилось. Причин к нему можно находить до бесконечности. А ведь всякий знает, что человек в безумии своем бывает находчив и изобретателен до невообразимости.

Бывает промедление по незнанию, по тяжеловесности характера. Бывает от доверчивости к другим, также бывает от намеренной злобности. Словом, можно почти все происходящие действия квалифицировать по той или иной степени медлительности. Если бы только эта медлительность не вредила в конечном результате. Но всякое несовершенство, так же как и всякое зло, неминуемо должно отозваться где-то и как-то. В каждой истории государств можно находить поразительные примеры, как маленькая медлительность порождала великие следствия. Значит, это промедление не было таким малым, как оно могло казаться земному глазу: значит, в нем уже был заключен весь эмбрион последующего. Если бы рассмотреть такие промедления под микроскопом, то можно бы увидеть уже готовый огород всяких бактерий.

Если бы все промедлившие уже осознали сотворенное ими грядущее, то, наверное, многие из них ужаснулись и удесятерили бы поспешность и прилежание. Но о будущем вообще думают так мало. Мы уже не раз говорили, что в школах не приучают мыслить о будущем. А ведь без мысли о будущем человек будет как бы слепым. Ослепшие видели прошлое для них и уже не увидят будущего своего. Всякая слепота должна быть избегнута лучшими медицинскими воздействиями.

Бывает и так, что люди как бы готовятся к будущему, но когда наступают признаки его, то их не опознают. Было давно сказано, что придет вестник, но когда он приходит, то его не признают. От этого самые нужные и спешные письма могут попасть в руки злоумышленные.

Такие неопознания, в конце концов, тоже заложены в промедлении. Само слово промедление достаточно говорит, что нечто было промедлено, иначе говоря – опоздало. Можно опоздать положить яйца под курицу, и тогда не нужно удивляться, что цыплята не произойдут. Пример яйца очень убедителен, ибо в нем уже готовы все элементы для следующей эволюции. И от простого промедления или от неосторожной забывчивости нечто предусмотренное и готовое предается тлению. Разве имеет кто-нибудь право по недобросовестности порождать тление?

Речение Петра Великого, действительно, и уместное, и великое речение. Стоит вспомнить его собственную жизнь и работу неустанную, чтобы понять, сколько вожжей правитель умел держать в своих руках одновременно. Есть люди, которые умеют держать в руке несколько вожжей, а другие, не развив в себе это умение, с трудом удерживают и одну. Какой же будет возница с одною вожжою в руке? Такие сравнения были бы смехотворны, если бы подчас они не являлись такими скорбными.

Не следует думать, что все прирожденное уже имеется в готовом, обработанном виде. Ведь все нужно воспитать и испытать. При этом испытания не могут быть случайными, они должны быть встречены в полном сознании, с полною готовностью и разумностью.

Такая готовность и зоркость уже упасет от промедления. Разве в полете метеора может быть промедление? Разве орбита светил могла бы допустить промедление?

«Промедление смерти подобно».

* * *

«Не оставляйте мед слишком долго открытым».

Тоже речение о промедлении. Каждый испытал на себе, как может изменяться вся судьба его от минутного запоздания. Сказано: «Преждевременность судима, а опоздание уже осуждено». И в этом старинном речении выражено тоже предупреждение о своевременности.

Опять-таки, нужно ли повторять всякие старинные предупреждения? Ведь они так древни, так много веков они предупреждали людей. И предупреждали, и просили, и доказывали их же собственную пользу. И тем не менее маленькие привычки быта яростно противостояли всем благим поучениям. На каждый добрый совет изобреталось извинение.

Наши дни приносят всевозможные ускорения. Но все эти призы на быстроту еще не значат, что великие речения о промедлении делаются уже ненужными. Можно пропустить срок, и тогда уже никакая быстрота не поможет. Наоборот, каждая запоздалая быстрота вызовет лишь глубокое прискорбие.

Что-то уже сложенное и нуждавшееся лишь в последнем толчке замерло в искусственной обстановке. А что же может быть неестественнее, нежели зрелище человека, остановившегося на одной ноге? Нельзя устоять на одной ноге долго. Нельзя и проехать на одной вожже, особенно же, если и она некрепко будет держаться.

Как бы сделать так, чтобы уговорить опрометчивых о том, что промедление опасно прежде всего для них самих же. Ведь они думают, что пусть кто-то подождет, но они непременно забудут о том, что такое ожидание будет стоить им самим слишком дорого.

«Промедление смерти подобно».

Цаган Куре. 9 мая 1935 г.

Serencipity

Д-р Кеннон, профессор физиологии Гарвардского университета, недавно прочел в Пекине лекции о значении удачи в научных открытиях. После приведения многих примеров из различной научной практики профессор пришел к выводу, что «удача следует только за теми, кто принимает ее».

Отличная формула. Совершенно правильная и приложимая во всех областях жизни. Действительно, нужно, кроме добросовестной, дальнозоркой работы, проявить еще способность усмотреть признаки зарождения удачи. Столько раз уже приходилось писать о том, что удачу нужно суметь поймать, что она «пугливая птица».

Сколько раз приводились старинные пословицы о том, что «кто не рискует, тот не выигрывает», которые разными народами на своих языках толкуются по-своему, но все в том же направлении. Бесконечное число сказок и легенд говорит о неудачливых простофилях, которые, по неразумию, сами выпускали жар-птицу.

Именно, из рук выпускали жар-птицу. Она была уже найдена. Мудрые предостережения говорили – «возьми жар-птицу, но не бери золотую клетку». Неразумец же непременно тянулся и за золотою клеткою, и тем выпускал драгоценный дар, заключенный в жар-птице. Неразумца предупреждали: «Сорвешь жар-цвет – не оглядывайся». Но как раз в этот момент нечто начинало казаться, и ротозей, конечно, оглядывался, и все уже найденное исчезало. Поистине удачу нужно взять. Взять твердо, неотступно и единоустремленно. В этом едином устремлении выразится та вера, которая уже будет граничить с великим реальным знанием.

В тех же предупредительных сказаниях всегда выводятся многие обстоятельства, которые способствуют нахождению удачи. Начиная от серых волков или неведомых доброжелательных нищих и прохожих, многие обстоятельства являются пособниками в удачах. На это вдохновляющее пособничество тоже нужно обращать большое внимание. Мало того, что нужно усмотреть таких предуготовленных пособников, но в общественном строе нужно и создавать споспешествующие обстоятельства. Именно такие обстоятельства нужно создавать.

Зарождение удачи есть уже не личное дело, оно есть государственное преуспеяние. Ведь каждая частная благотворная удача есть и успех государственный. Значит, само государство должно сознательно заботиться, чтобы такие успехи могли бы быть достигаемы. Достижение всего самого лучшего происходит через все самое высокое. Значит, государство как таковое должно давать своим гражданам все лучшее, все истинно культурное.

Как и всегда, говорим не о количестве, но о качестве. Что же из того, если газеты будут выходить в количестве многих десятков листов, но качественно они могли бы быть с успехом сокращены наполовину? Что же из того, если всякие сомнительные рестораны и шантаны будут расти как грибы и засорять мышление народа? Недаром, какой-то восточный человек никак не мог понять разницы между шантаном и шайтаном.

Вчера, среди пустыни, мы слушали радио. Слушали около двух часов. Перебирали всевозможные волны, в них побывали в самых различных странах. Что же мы услышали? Правда, где-то, кажется, в Америке, мелькнул отрывок из «Лоэнгрина», но все остальное было настолько в разряде ресторанных, фокстротных напевов, что еще раз пришлось ужаснуться, чем наполнено пространство. Ведь все эти звуки, и проявленные, и непроявленные, влияют на человеческое сознание.

Достаточно известно, что пространство наполнено, но, очевидно, недостаточно усвоено, что наполнение пространства есть величайшая ответственность человечества. Сущность качества есть тот разнообразный строительный материал, из которого строится удача цивилизации, а за нею и культуры. Человек, цивилизованный фокстротом, потеряется на путях к культуре. Ему эти благословенные пути покажутся уже недостижимыми.

«Где уж нам», «суждены нам порывы, а свершить не дано». Вот в какой пессимизм может удариться даже не дурное сознание, но отягощенное подлостью обихода. Тот же, кто скажет такие отрицательные, пессимистические слова, уже откажется тем самым от строительства. Сколько бы ни показывать такому человеку признаки благотворных удач, он на все махнет рукой, как на недостижимое, и пойдет заливать горе в соседний кабак.

В пресловутом «залитии» горя сказывается тот же трусливый пессимизм. Видите, двуногому нужно насильственно «залить». Он думает, что он заливает свое горе, а между тем он или заливает, или прокуривает свое достижение. Если сейчас само пространство гремит ужасом пошлости, то разве не дело каждого правительства заменить пошлость явлениями высокого качества.

Нам уже приходилось неоднократно говорить, что напрасно клевещут на народ, что он исключительно требует пошлость и подлость. И то и другое навязывается сызмальства. Но дайте прекрасное созвучие, прекрасное пение, прекрасное слово, и народ к нему потянется чистосердечно.

Темные силы всюду имеются. Они всюду ведут свою разлагающую работу и мечтают лишить народы тех удач, которые уже суждены. Конечно, сужденное можно значительно отсрочить, но оно все-таки проявится. Каждая такая отсрочка уже есть мерзкое преступление против человечества. Всякий кто хочет кого-то загнать во тьму и лишить света, есть уже сотрудник тьмы. А ведь народы как таковые вовсе не сотрудники тьмы. Как бы слуги тьмы ни вовлекали их в мерзость и пошлость, рано или поздно они отрезвляются. Против всяких заливаний, закуриваний и отравлений возникают целые народные восстания. Благо тому правительству, которое понимает, что нельзя держать народ на низшем уровне, давая ему продукты низкого качества. Тогда и само пространство не будет рычать и визжать, но сольется в Прекрасном.

Будут ли удачи в научных открытиях, будут ли они в облагораживающем творчестве, наконец, будут ли они в простом обиходе, который тоже так нуждается в удаче, – безразлично; всюду удачи должны быть усмотрены и приняты. Достаточно рассказано в сказках о ротозеях и простофилях, прозевавших счастье. Век строения новой культуры должен быть веком удачливых людей, которые, каждый в своем, усмотрят свой клад, свою удачу сужденную.

«Удача следует за теми, кто принимает ее».

Цаган Куре.

30 мая 1935 г.

Врата в будущее

Качество прочности всегда будет очень показательным для эпохи. В конце концов, наверное, никто не хочет нарочно понимать качество. Оно снижается от окружающего несовершенства. Это снижение начинается очень незаметно. Иногда оно происходит под предлогом каких-то якобы усовершенствований. Среди многих других отступлений от прочности бросается в глаза вопрос прочности художественных материалов, делающих недолговременными творческие достижения.

Не нужно быть художником или специалистом-химиком, чтобы, проходя картинные галереи, не заметить печальных изменений красок на картинах прошлого и текущего века. Страшное впечатление производят клеенкоподобные, безобразно растрескавшиеся полотна. Точно бы какие-то кандалы наложены на живопись в кругообразных и продольных трещинах. Это уже не благородное кракле старых голландцев. Это не золотистая патина древних лаков, но какая-то черно-печальная вуаль, закрывающая навсегда человеческое творчество.

На других картинах мы видим новые, проступившие очертания. Некоторые скачущие лошади оказываются на восьми ногах. Бывали случаи, что темная фигура на светлом фоне показывалась светлою на черно-коричневом фоне.

Там же, где накладывались густые слои краски, они отпадали целыми пластами, производя непоправимое разрушение. Вообще, сравнивая живопись разных веков, каждый увидит, что живопись прошлого столетия оставляет необыкновенно тяжелое и темное впечатление вследствие разложившихся масляных красок.

Много думали над этими злосчастными масляными красками. Постоянно выходили зазывные объявления о каких-то новых, особо прочных масляных красках, но на деле они оказывались такими же дефектными. Художники, приходя в отчаяние от этого несовершенного материала, естественно, начали искать более благоприятный исход и вновь обратились к так называемой темпере, к яичным краскам и к комбинациям клеевых, порошковых красок.

Хотя все эти способы вызывали многие неудобства и требовали затраты времени на приготовление, но все-таки в них была находима та свежесть красок, которая навсегда отличила светоносные примитивы. Конечно, в результате все должно изменяться. Это лишь вопрос времени. Но все-таки приятнее сознание, чтобы картины обращались в сны, нежели в черные сапоги. Мы видим даже прекрасно сохранившиеся пастели восемнадцатого века. Видим многие, прекрасно сохранившиеся фрески. Значит, главный дефект масляных красок будет или в маслах, или в неразборчивом сочетании совершенно ненужного множества ненатуральных тонов. Известно, что некоторые художники употребляли огромное количество всевозможных красок. Накладывали их почти не смешивая, но в непосредственном соседстве, и таким порядком реакция несоединенных веществ все-таки происходила. Также известно, что для скорейшего просыхания художники употребляли всевозможные сиккативы, а предварительный рисунок фиксировали самыми вредными по составу фиксативами.

В последнее время часто для фиксатива употреблялся денатурированный или вообще недоброкачественный спирт и шеллак низкого качества. Если же сложить вместе все вредящие обстоятельства, то опять-таки даже неспециалист поймет, насколько пагубны должны быть все эти неразборчиво употребляемые материалы.

Поэтому совершенно естественным является последнее желание художников по возможности упростить материалы и работать лишь испытанными комбинациями. В этом смысле прекрасно помогает изучение итальянских и нидерландских примитивов, дошедших до нас в лучшем виде. Они же помогают понять и процесс техники, особенно же в тех картинах, которые дошли до нас неоконченными. Таких неоконченных картин, волею судьбы оставшихся в процессе работы, имеется довольно много, и можно на них особенно четко видеть, как именно производилась работа. На таких картинах, например Ван Эйка, можно наблюдать, как безошибочно накладывалась краска, как постепенно наносились очень четкие последующие контуры, и картина доводилась до изумительного для нас совершенства в ясности мысли и твердости руки.

Не видно на этих картинах, чтобы тональные искания производились тут же, на той же самой, тщательно подготовленной доске. Творчество выявлялось в простоте и ясности. Художник определенно знал, что он хотел дать и как он хотел это выразить. Конечно, эта же ясность творчества не вовлекала художника в какие-то ненужные сложные красочные смешения. Ведь звонкость и певучесть тонов вовсе не от того, что противоестественно смешивались и растительные, и минеральные вещества, но от того сочетания, которое так верно определили в своем обиходе французы словом – валёр.

В своей биографии Стравинский вспоминает справедливые слова Римского-Корсакова о том, что есть композиторы без рояля и композиторы у рояля. То же самое нужно сказать и о живописцах. Одни хотят решать тональные задачи в поисках на том же, окончательном холсте. Другие же решают эти задачи внутренно, четко вообразительно и поют свою красочную песнь уже в знании мастерства.

Старые итальянцы и нидерландцы, творя свои незабвенные художественные образы, решали их в себе, вообразительно, и затем пели свою красочную песнь ясно и четко и просто. В этом сочетании и заключалось настоящее мастерство.

В настоящее время видим, что многие молодые художники устремляются к этим ясным и отчетливым воображениям-воплощениям. В таких стремлениях они, несомненно, избегнут того могильно-черного впечатления, которое навсегда нависло над многими картинами прошлого столетия. Ясность творчества и развитое воображение позволят художнику ограничиться и простейшими материалами. В этих сравнительно простых материалах бывали запечатлены величайшие творения.

Приходилось наблюдать, какими простейшими средствами хорошие иконописцы и посейчас достигали отличных результатов. Конечно, от них все-таки ускользали некоторые старинные качества материалов. Так, например, качество олифы для покрытия написанного имело огромное значение. Каждый хороший иконописец, помимо современно приготовленной олифы, имел у себя драгоценный сосуд, содержавший некоторое количество старинной олифы. Мастер собирал ее со старинных испорченных икон, зная, что ничто не дает такую проникновенную золотистость, как эта вековая олифа.

Казалось бы, состав олифы более или менее был известен и даже упоминается в старинных наставлениях. Но все-таки каждому бросилась бы в глаза очевидная разница между новейшими материалами и этими же – старинными. Думают, что само время влияло на сочетание материалов, но другие полагают, что мастера имели свои тайны, с которыми они расставались весьма неохотно. Последнее предположение тем более не лишено основания, что многие иконописные советы писались условною «тарабарщиною», которая свято хранилась в роду. Из итальянских хроник знаем, что масло и другие материалы десятками лет хранились в монастырских скрынях, прежде чем выпускались в работу.

Уже приходилось высказывать недоумение, почему в настоящее время так легко подвергают картины исследованиям вновь открытыми лучами, не зная, какие следствия в годах повлечет за собою такой опыт? Если мы говорим об охранении памятников культуры, то наибольшее внимание должно быть проявлено и во всех технических отношениях.

Недавно пришлось читать, что некий художественный педагог, рассматривая картины своих учеников, воскликнул: «Действительно, не нужны прочные краски!» Такое пессимистическое восклицание не должно быть вообще произносимо. Во все времена были и мастера, и ученики – были все стадии нарастания работы. Но мастер с первых же начальных работ твердил своим ученикам об элементарном качестве материала. Мастер устанавливал стройность художественного образования во всем. Ученики являлись как бы его детьми и очень часто жили вместе, укрепляя общие основы жизни. Творчество и жизнь так нераздельны! Понявший строй жизни, вошедший в ритм созвучий, внесет те же основы и в свою работу. Во имя стройных основ жизни он не захочет сделать кое-как. В браваде невежества он не будет самомнительно относиться к тому, о чем он не знает. Мастер формировал из своих учеников людей.

Люди, понявшие обязанности и ответственность, знают, что такое есть качество, проявленное и в воображении, и в технике. Осознание качества принесет с собою и доброкачественность техники.

Вполне понятно, что и в художественной, и в общей литературе вопрос качества материалов является таким насущным. Если писатель будет знать, что чернила, запечатлевшие его творчество, должны исчезнуть через несколько мгновений, это не будет поощряющим обстоятельством. Также и во всех прочих областях, если люди думают о будущем, – они, естественно, должны думать о всех тех качествах, за которые в будущем не придется стыдиться. Доброкачественность мысли, доброкачественность воображения, доброкачественность в исполнении – ведь это все та же доброкачественность, или врата в будущее.

Цаган Куре.

1 июня 1935 г.

Примечания

1

Ви?на – на санскрите название струнного музыкального инструмента, распространенного в Тибете и Индии ( Прим. ред. ).

Оглавление

Елена Рерих Агни Йога

Предисловие

Николай Рерих Держава Света

Держава света

Духовные сокровища

Легенды

Вехи культуры

Зов о культуре

Обществу славянской культуры

На пороге десятилетия

Здоровье духа

Благословенная иерархия

Держава культуры

Николай Рерих Пути благословения

Пути благословения

Адамант

Корни культуры

Ценность прекрасного

Переселение искусства

Неизвестные

Новая эра

Виджая, Тагор!

Струны земли

Николай Рерих Глаз добрый

Глаз добрый

На кургане

Иконный терем

По пути из варяг в греки

По старине

К природе

Спас Нередицкий

Восстановления

Странный музей

Голгофа искусства

Радость искусству

Николай Рерих Неисчерпаемость

Древние источники

Звёзды смерти

Китаб-Эль-Иган

Неисчерпаемость

Художники

Oeuvre

Свет опознанный

Новые грани

Волны жизни

Истоки

Тайны

Сущность

Истинная сила

Нереченное

Промедление

Serencipity

Врата в будущее

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно