Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла,
Консультации специалистов:
Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика


От автора

Эта книга – результат моего осмысления спортивной деятельности с позиций врача-психиатра, психотерапевта, психогигиениста. Практика показывает, что даже сегодня есть немало тренеров и спортсменов, которые, проливая буквально семь потов, тренируют только тело. Но ведь и голова (а точнее, головной мозг) нуждается в специальной тренировке. Пока же многие занимают удивительнейшую позицию: призывают к активизации псхической подготовки спортсменов, но при этом забывают, что психическая подготовка – это и есть специальная тренировка головного мозга.

Основная задача этой книги – раскрыть перед спортсменами и тренерами великую силу мысли и слова; увлечь их возможностью сознательно и целенаправленно, используя мысли и слова, влиять на различные функции организма; научить их самым доступным методам регуляции психического состояния.

Весь материал изложен по возможности просто, подчас схематично. Такая манера обусловлена желанием научить даже начинающих спортсменов самостоятельно разбираться в сложных вопросах регуляции психического состояния. К упрощениям и схематизму вынуждает, к сожалению, и невысокий уровень знаний в вопросах психической подготовки, что пока еще характерно для многих людей, занимающихся спортом.

Выражаю большую благодарность тем тренерам и спортсменам, чей талант, опыт и профессиональные знания помогли мне, как первопроходцу, в работе. Глубоко признателен также всем, кто проявил доброе отношение ко мне и внимание к проблеме психической саморегуляции и психической подготовки к соревнованиям, которой я занимаюсь уже более 35 лет.

Особая благодарность начальнику ЦСК ВМФ, капитану 1 ранга Ю.В.Целищеву за поддержку, оказанную в процессе подготовки данного издания книги.

Предисловие к пятому изданию

Термин «психологическая подготовка», широко распространенный в спортивной среде, неверен по своей сути. С позиций семантики – науки о смысловой структуре слов, психологическая подготовка есть подготовка в вопросах психологии, то есть науки о том, как функционирует наш психический аппарат, наш головной мозг. У студента, идущего на экзамен по психологии, может быть хороший или какой-нибудь иной уровень психологической подготовки в области этой науки. Спортсмен же перед соревнованием не штудирует учебник психологии (хотя знать ее весьма полезно), а, настраиваясь на предстоящую борьбу, осуществляет подготовку своего психического состояния. Следовательно, если говорить о спорте, то здесь надо употреблять термин «психическая подготовка».

Психическая подготовка основана на двух главных положениях.

1. Каждый спортсмен должен досконально знать, из каких элементов (психических и физических) складывается его наилучшее психофизическое соревновательное состояние. Другими словами, каждому необходимо иметь модель-эталон такого своего психофизического состояния, которое обеспечивает успешную, победную реализацию имеющегося практического опыта. Как решается эта задача – подробно рассказано в первой главе данной книги.

2. Спортсмены должны владеть всеми возможностями, которые заложены в методе психической саморегуляции, то есть в методе аутотренинга. Овладение психической саморегуляцией значительно облегчает самостоятельное достижение наилучшего психофизического соревновательного состояния. Решению этой задачи посвящена вторая глава.

В остальных главах и разделах книги эти два положения уточняются дополнительными сведениями, связанными со спецификой различных видов спорта.

Необходимо сказать, что данная монография является своеобразным историческим обзором той огромной работы по внедрению медицинского подхода к психической подготовке спортсменов, которая велась мною на протяжении последних десятилетий ХХ века. Вот почему многие примеры из спортивной практики относятся к 60-70-м годам.

На этом нелегком пути мне пришлось преодолеть немало трудностей, хотя довольно скоро практика отчетливо показала, что медицинский подход служит весьма существенным дополнением к тем методам педагогического воздействия, которым располагают психологи, начавшие изучать спорт еще в 20-е годы прошлого столетия.

Глава первая
ОПТИМАЛЬНОЕ БОЕВОЕ СОСТОЯНИЕ СПОРТСМЕНА

Если наблюдать в течение хотя бы нескольких месяцев за одним и тем же спортсменом, то нельзя не заметить явной закономерности: успешность тренировок (и особенно соревновательного выступления) в большой степени зависит от того психофизического состояния, в котором находится спортсмен. Если он пришел на тренировку понурый, чем-то расстроенный, то все у него валится из рук. И наоборот, после радостного события воодушевленный спортсмен нередко способен творить чудеса. Или такой общеизвестный факт: если спортсмен перед ответственными соревнованиями плохо спит, то это состояние, вызывающее преждевременную трату сил, как правило, мешает ему выступать хорошо.

Таким образом, можно сделать вывод, что человек всегда действует как бы на фоне определенного психофизического состояния. Этот фон во многом определяет качество его деятельности.


Приведу пример. Стрелок приступает к упражнению МП-6, суть которого, как известно, в следующем: с дистанции 50 метров надо выпустить из матчевого пистолета за 2,5 часа 60 патронов. Если спортсмен в это время будет возбужден, успеха ему не видать. Здесь требуется великое спокойствие. Но вот другое упражнение – МП-8. Это скоростная стрельба, выполняя которую, надо с расстояния 25 метров поразить 5 мишеней-силуэтов сначала за 8 секунд, а затем за 6 и 4 секунды. Стрелок без определенного уровня возбуждения просто не успеет выполнить эту очень быструю, требующую моментальной реакции работу.

Итак, еще раз повторим: успешность любой деятельности в очень большой степени зависит от психофизического состояния человека.

ВДОХНОВЕНИЕ

Пожалуй, каждый спортсмен хоть раз испытал то особое, крайне приятное состояние, когда все начинает получаться очень удачно. Причем как бы само по себе. Без особых усилий.

В таком состоянии у баскетболистов почти все мячи летят точно в корзину; у стрелка почти все пули ложатся в «десятку»; бегун мчится, словно у него за спиной выросли крылья; штангист играючи вырывает тяжелейший снаряд; боксер неуловимо уходит от ударов соперника и мгновенно наносит их сам.

Мозг при этом работает удивительно четко; решения, причем очень точные, возникают быстро; тело становится сильным, ловким, послушным. Появляются особая легкость, радость, абсолютная уверенность в своих возможностях. Спортсмен начинает чувствовать, что все ему под силу.


В январе 1970 года Василий Алексеев начал свое триумфальное восхождение к будущим золотым олимпийским медалям, установив в Великих Луках сразу 3 мировых рекорда. Его тренер А.В.Чужин, делясь со мной впечатлениями по этому поводу, сказал, что особенно поразительной была легкость, с которой новый рекордсмен расправлялся со штангой.

В одном из репортажей о мировом рекорде в беге на 500 метров конькобежца Валерия Муратова («Неделя», 1970, № 10) были приведены его слова, сказанные тренеру Е.Р.Гришину: «Евгений Романович, неужели рекорд? А ведь мне было так легко бежать и ничего такого вроде бы и не сделал». А одна из сильнейших австралийских пловчих Шейн Гоулд после рекордного заплыва на 200 метров заявила: «Это оказалось так просто» («Советский спорт», 1971,14 декабря).


Не правда ли, интересно и даже загадочно – мировые рекорды и чувство обычности, легкости? Что же это за удивительное состояние, при котором все начинает получаться как бы просто и очень успешно?


Фантастической и вдохновенной назвали многие газеты игру Льва Яшина во время юбилейного матча между сборной Англии и сборной мира в Лондоне в 1963 году. Тогда наш лучший вратарь не пропустил ни одного мяча, хотя английские форварды били по воротам буквально с нескольких метров. Владислав Третьяк после зарубежных матчей с канадскими профессионалами писал: «На меня нашло нечто такое, что не объяснить словами. Вдохновение, может быть. Да, наверное, это состояние лучше всего назвать вдохновением» («Комсомольская правда», 1974, 20 октября).

А вот мысли и чувства перед последней, решающей попыткой на Олимпиаде в Монреале трехкратного олимпийского чемпиона в тройном прыжке Виктора Санеева: «В этот момент я почувствовал состояние, близкое к восторгу. Я мог все. Казалось, взмахну руками – и полечу. Знаю: это было вдохновение. Спутник каждого открытия. Каждого успеха. Каждого рекорда!» («Советский спорт», 1976,17 июля).


Да, состояние, о котором идет речь, с полным правом можно назвать вдохновением. Но возникают вопросы: что же такое вдохновение? Что о нем известно?

Написано о нем немало, но в плане общих, хотя и весьма занимательных, рассуждений. В частности, что понятие «вдохновение» родилось в искусстве, что «вдохновение не любит посещать ленивых» и т.д. То есть о вдохновении сказано мало того конкретного, на что спортсменам можно было бы опереться, чтобы сознательно вызывать у себя это волшебное состояние.

Слышу недоуменный и скептический вопрос: а разве возможно сознательно вызвать вдохновение? Да, возможно! Более того, нужно уметь вызывать состояние вдохновения именно в те часы и минуты, когда это крайне необходимо. Когда свое дело необходимо выполнить особенно хорошо. Это заявление отнюдь не оригинально. Именно ради достижения такой цели в театре создал свою знаменитую систему К.С.Станиславский.

Итак, слово как будто найдено – «вдохновение». Однако не будем спешить. Ведь на сегодняшний день это понятие в общепринятом смысле настолько неконкретно, что в спорте, где многое оценивается с высокой степенью точности, использовать столь неизмеряемое понятие было бы неудобно, а точнее – нецелесообразно.

Так что же делать? С одной стороны, надо уметь соревноваться, будучи в состоянии вдохновения; с другой – неизвестно, что это такое! Вот почему было решено оставить термин «вдохновение» в лексиконе деятелей искусства и попытаться сформулировать такое понятие, которое, оставаясь «двойником» вдохновения, тем не менее обладало бы достаточной конкретностью и могло быть использовано в спортивной практике.

ОСНОВНЫЕ КОМПОНЕНТЫ ОБС

После длительных наблюдений за отлично выступающими спортсменами было решено назвать замечательное состояние, при котором все получается,оптимальным боевым состоянием, или сокращенно – ОБС. Может возникнуть вопрос: вводя новое понятие, не меняем ли мы, образно говоря, рубль на десять гривенников? Давайте разберемся.

Понятие «оптимальность», «оптимизация» сейчас широко используется во многих сферах нашей жизни и в каждом виде деятельности имеет вполне определенное содержание. Оптимизировать – значит улучшать; но не вообще, а те конкретные качества, которые обеспечивают наиболее успешное решение поставленной задачи. Точный перевод слова «оптимальный» – наилучший. А раз наилучший, значит, лучше того, что было раньше. Таким образом, используя термин «оптимальный», мы можем сравнить качества в их развитии и, следовательно, идти от чего-то уже достигнутого к еще более совершенному. В частности, к тому комплексу психофизических процессов, который мы условились называть оптимальным боевым состоянием.

Что же касается слова «боевое», то оно, полагаю, не нуждается в специальной защите. Ведь речь идет об оптимальном состоянии главным образом во время соревнований, во время борьбы за победу. Так что спортсменам прилагательное «боевое» понятно и близко.

Чтобы еще лучше разобраться в сущности оптимального боевого состояния, сопоставим понятие ОБС с некоторыми другими понятиями, прочно вошедшими в практику спорта.

В чем, например, различие между ОБС и самочувствием? Под самочувствием понимается комплекс субъективных ощущений, дающих человеку информацию о том, как у него функционируют различные органы и системы в определенный период времени. Понятие «самочувствие» близко к понятию «общее здоровье». Самочувствие далеко не всегда отражает степень легкости вхождения в ОБС. Нередко бывает, что спортсмен, находясь в очень хорошем самочувствии, выступает, увы, неудачно. И, наоборот, немало случаев, когда, будучи явно больным, соревнующийся находит пути вхождения в ОБС и побеждает.

Еще одно сравнение. Как известно, в спортивной психологии давно существуют понятия «стартовая лихорадка», «стартовая апатия» (некоторые авторы говороят о предстартовых лихорадке и апатии) и «боевая готовности». Под лихорадкой понимается психическое перевозбуждение, которое чаще всего сковывает спортсменов; под апатией – недовозбуждение, вялость, нежелание бороться. А боевая готовность – это та «золотая середина», при которой спортсмен должен выступать особенно хорошо.

Почему же возникло предложение вместо «боевой готовности» ввести понятие «оптимальное боевое состояние»? Основная причина здесь следующая: все, что написано о боевой готовности, на мой взгляд, сложно для претворения в практику. Сложно по той причине, что в работах, посвященных боевой готовности, рассказывается главным обэразом о том, что такое боевая готовность[1], из каких составных элементов она складывается. А спортсмену важно знать, как достичь нужного состояния. Именно отсутствие рекомендацией, показывающих, как достичь боевой готовности, делает путь к ней довольно трудным для спортсмена. Хотя, конечно, тому, кто уже научился вводить себя в состояние боевой готовности по собственным рецептам, вряд ли целесообразно овладевать основаами ОБС.

Ну а как соотносится понятие ОБС с понятиями «спортивная форма» и «пик спортивной формы»? Образно говоря, спортивная форма – это пирамида с довольно широким основанием, вершина которой называется пиком спортивной формы. А оптимальное боевое состояние – самая высшая точка на этом пике. Вот почему так трудно его достичь, вот почему оно столь редко возникает само по себе. И пока им не овладеешь, оно весьма неустойчиво.

Итак, если спортсмен хочет выступитгъ наилучшим образом, он должен непосредственно перед началом соревнования ввести себя в оптимальное боевое состояние и сохранять его до конца борьбы.

Но как сознательно вызвать такое соостояние?

Лишь со временем, когда придет опыт, процесс вхождения в ОБС будет занимать несколько минут. А поначалу, для того чтобы разобраться в сущности этого состояния и научиться достигать его, необходимы регулярные тренировки. Так что давайте не торопясь разберемся, из каких компонентов складывается это состояние. Но прежде позволю себе небольшое отступление.

Когда мы собираемся в гости, или в театр, или на другое праздничное или торжественное мероприятие, каждый из нас специально готовится к этому: надевает нарядную одежду, выбирает модную обувь, делает особую прическу... Что руководит нами при этом? Желание выглядеть в самом лучшем виде. А обретаем мы этот лучший вид, сообразуясь с той мысленной моделью «самого себя в самом лучшем виде», которая существует в нашей голове, в нашем сознании. Ориентируясь на эту мысленную модель, каждый готовит себя к предстоящему торжеству по собственному разумению.

Вот по такому же принципу и спортсмены должны вполне осознанно и конкретно готовить себя к своему празднику – к соревнованиям. А для этого каждый должен в своем сознании иметь собственную, очень точную модель своего наилучшего психофизического соревновательного состояния. Эту модель я и называю «оптимальным боевым состоянием» (ОБС).

Надо сказать, что ОБС каждого спортсмена весьма специфично и сугубо индивидуально. Поэтому, как правило, спортсмену А нельзя использовать элементы ОБС спортсмена Б – никакой пользы это обычно не приносит. А вот навредить – причем неожиданно – может.

Однако, хотя ОБС для каждого спортсмена строго индивидуально, в нем можно и нужно выделить три основных, общих для всех, компонента.

ПЕРВЫЙ КОМПОНЕНТ – ФИЗИЧЕСКИЙ

Мы условились говорить о сложном просто, с позиций решения практических задач в спорте. Поэтому ради удобства будем рассматривать человеческий организм как механизм, состоящий из двух взаимосвязанных частей.

Первая часть – головной мозг. Его основная функция – осмысливать и планировать спортивную деятельность. Вторая часть – все остальные органы тела: мышцы, суставы, сердце, сосуды, легкие, эндокринные железы, желудок, кишечник, почки, печень и т.п. Их функция – физически выполнять то, что было запрограммировано в сознании, в головном мозгу.

Итак, на пути достижения ОБС головной мозг – это программирующая часть, а все остальное тело – исполняющая. Эти части соединены в одно целое, имя которому – человеческий организм.

В любой системе, в любом механизме, как бы ни были они просты или сложны, от состояния исполняющей части зависит очень многое. А подчас – все. Если, например, в автомобиле прекрасно работает мотор, но кузов вот-вот развалится и еле держатся колеса, то на такой машине далеко не уедешь. То же самое и у спортсмена. Он может «заложить» в своем сознании, например, такую программу: прыгнуть в высоту на 2 метра 30 сантиметров. Но если его ноги не обладают соответствующей силой, а техника прыжка грешит изъянами, то, естественно, ничего, кроме конфуза, у него не получится. Если у бегуна на средние и длинные дистанции недостаточно выносливое сердце, у гребца – небольшой объем дыхания, у стрелка – плохая устойчивость руки, а прыгун в воду с вышки не умеет делать «железную» стойку на руках, то перед такими спортсменами ставить задачу достижения ОБС преждевременно. Исполняющая часть их организма еще не готова к реализации оптимальной программы, хотя ее (как идеал, как мечту) вполне можно создать в сознании, в головном мозгу.

Другими словами, у таких спортсменов не готов к оптимальной деятельности физический компонент ОБС.

Следовательно, физический компонент ОБС – это совокупность чисто физических качеств и соответствующих им ощущений в организме – например, таких, как сила, гибкость, легкость, подвижность, расслабленность, чувство свободного, глубокого дыхания, хорошей работы сердца и т.д. А подобные ощущения, как известно, полностью зависят от качества физической и технической подготовки спортсмена. Итак, чем лучше спортсмен подготовлен физически и технически, тем богаче возможности физического компонента ОБС.

Когда физический компонент достигает своего оптимума, у спортсменов это проявляется в субъективных (причем весьма своеобразных) ощущениях. Так, есть немало бегунов, у которых при приближении к пику спортивной формы перед наступлением ОБС появляется удивительно приятное чувство – для них становится легче и естественнее бегать, чем ходить. У пловцов в это время обостряется «чувство воды» – она начинает восприниматься «особенно быстрой, скользкой». Стрелки говорят о чувстве полной «слитности» с оружием. У игровиков возникает особое «чувство мяча», который становится необычайно послушным в ногах футболистов, в руках гандболистов и баскетболистов и т.д.

Физические ощущения легче уловить и запомнить, чем, скажем, психические. Каждый спортсмен должен хорошо знать ощущения, составляющие физический компонент своего ОБС. Это чувство «взрывных мышц» у метателей, хлесткости удара у боксеров, ощущение легкости у прыгунов в воду, «растянутости» у гимнастов, «окаменелости» у стрелков по неподвижным мишеням и т.д. (Вот, к примеру, как сформулировал свои физические ощущения копьеметатель Д.: «Руки теплые, мягкие, эластичные. Правая рука мгновенная, как молния. Ноги сильные, быстрые, свободные. Тело жесткое, упругое»).

Причем нужно не только знать подобные физические ощущения, но и уметь сознательно вызывать их у себя, когда этого требует ситуация. Однако наблюдения и опросы показывают, что многие спортсмены не умеют достаточно ясно представлять нужные элементы физического компонента своего ОБС. С одной стороны, происходит это оттого, что память далеко не всегда удерживает то полезное, что проявляется в физическом состоянии на соревнованиях или тренировках. С другой стороны, спортсмены не приучены специально запоминать положительные физические ощущения и тем более не приучены фиксировать в своих дневниках точными словами все полезное, что возникает в их состоянии на тренировках и соревнованиях.

В одном интервью наш выдающийся хоккеист (ныне председатель Госкомспорта России) Вячеслав Фетисов на вопрос корреспондента: «Ведете ли вы дневниковые записи?» – ответил так: «Опять же впору локти кусать: сел за книжку, а в блокнотах такие разрозненные записи! Многое приходится уточнять у друзей. Опять же вспомнишь слова мудрых: самые бледные чернила лучше самой яркой памяти. Это я молодым, которые только начинают свою жизнь в большом спорте» («Известия», 1989,19 июня). Очень полезно взять на заметку этот совет большого мастера!

Также надо знать, что память не всегда способна сама по себе удерживать испытанные ощущения и переживания, а нередко ведет себя весьма коварно – человек невольно запоминает и долго помнит как раз то, что нужно как можно скорее забыть (например, неприятные ощущения, связанные с травмой, с пережитым страхом). Вот почему так важно всегда ориентировать себя на то хорошее, положительное, полезное, что возникает в процессе приобретения спортивного опыта. И обязательно записывать в дневнике предельно точными словами эти ощущения, – как, например, записал нужное физическое качество («рука мгновенная, как молния») упомянутый выше копьеметатель. Подобные записи (помимо общей пользы) помогут вытеснить из памяти все то, что нужно забыть. Просматривая свой дневник непосредственно перед тренировками и особенно перед соревнованиями, спортсмен освежает в памяти все полезные, испытанные в прошлом физические ощущения, что намного облегчает ему сознательную выработку необходимых элементов физического компонента своего ОБС. Разумеется, если только просматривать даже очень полезные и точные записи, исполняющая часть организма (тело) не войдет в оптимальный режим физической работоспособности. Однако записи помогут грамотно спланировать и правильно провести соответствующую разминку и тренировку.

Великое искусство разминки!

К сожалению, не так уж часто спортсмены и тренеры умеют использовать все возможности разминки. А с ее помощью можно стать не только гибким, легким, быстрым, точным, но и смелым, уверенным, решительным, возбужденным, спокойным и т.д. С помощью правильно проведенной разминки можно подготовить к соревнованию не только тело, но и мозг. Ведь во многих случаях путь к оптимальному психическому состоянию лежит через точно найденные и умело использованные физические ощущения. Приведу простой пример: стоило одному боксеру подняться на ринг не медленным шагом, а легко взбежав по ступенькам, как сразу же повысились его психический тонус, активность в бою.

Есть спортсмены, которые оценивают свою готовность к соревнованию, ориентируясь на чисто физические ощущения, возникающие в процессе разминки. Так, один гимнаст говорил о том, что проверяет свое состояние посредством «креста» на кольцах. Если он спокойно держит «крест» 10 секунд, это свидетельствует о хорошей форме. Сразу же возникает приятное настроение и появляется уверенность в своих силах. А уверенность, как известно, это уже психическая категория – причем весьма важная для достижения успеха.

В наше время недопустимо разминаться «вообще» – лишь бы достичь общего хорошего физического самочувствия. Каждый спортсмен обязан знать точные характеристики тех субъективных качеств, которых ему необходимо добиться в результате не общей, а целенаправленной разминки. Если говорить, например, о пловцах, то у спортсмена К., согласно физическому компоненту ОБС, руки после разминки должны стать «расслабленными, теплыми, сильными, послушными», ноги – «расслабленными, теплыми, сильными, упругими», а тело – «теплым, вытянутым, обтекаемым, скользящим». А вот каковы должны быть физические качества у дзюдоистки Г.: руки – «сильные, цепкие, быстрые, взрывные», ноги – «сильные, легкие, реактивные», тело – «сильное, пластичное, упругое, раскрепощенное, чувствительное».

Разминку можно считать завершенной только в том случае, если достигнуты все запланированные качества. Современные спортсмены обязаны уметь вполне сознательно вызывать у себя за счет разминки любые физические ощущения, определяемые спецификой избранного вида спорта.

Практика подтверждает, что физический компонент – очень существенная составная часть ОБС. Но только за счет физического самочувствия, даже отличнейшего, и технического мастерства успешно выступить (особенно на ответственных соревнованиях) почти невозможно.

ВТОРОЙ КОМПОНЕНТ – ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ

В спортивной практике прочно утвердилось понятие «уровень эмоционального возбуждения». Этот уровень может быть высоким, низким, средним и т.д. Разнообразию же эмоций, пожалуй, нет предела. Однако удобства ради они делятся на две большие группы. Первую составляют положительные эмоции, которые помогают нам жить и действовать. Примером может служить радость. Во вторую группу входят отрицательные эмоции, мешающие нам почти во всех случаях жизни. Самая распространенная отрицательная эмоция – это страх во всех его проявлениях, от легкой тревоги до панического ужаса.


Хотя страх, как правило, мешает успешному выступлению на соревнованиях, можно привести курьезный пример, когда эта отрицательная эмоция помогла.

«17-летний австралийский пловец Стив Холланд, установивший два мировых рекорда – на дистанциях 800 и 1500 метров... любит плыть, находясь в несколько возбужденном состоянии. Он развивает «скорость страха», как он сам называет свое плавание, принесшее ему недавно еще два мировых рекорда. Стив заявил, что добился этого, представив себе, что его преследует гигантская акула. Вот что рассказал сам Холланд о своеобразной «психологической» настройке, к которой он прибегает, готовясь к заплывам: «Может быть, это звучит смешно, но на самом деле серьезно, – сказал, улыбаясь, Стив. – Однажды я наблюдал за рыбами в аквариуме и заметил внезапную перемену скорости в их плавании, когда я постучал пальцем по стенке. Они вдруг испуганно заметались. Я думал об этом и некоторое время сомневался, может ли скорость плавания возрасти, если я сам буду, к примеру, напуган. После этого я несколько раз пытался вообразить, что за мной гонится акула. И результат оказался очень высоким» («Советский спорт», 1976, 21 марта).


Но вернемся к понятию «уровень эмоционального возбуждения».

Под уровнем эмоционального возбуждения понимается определенная сила волнения, в котором находится человек. Если волнение велико, говорят об очень высоком уровне эмоционального возбуждения. Когда же наступает успокоение, констатируют, что уровень эмоционального возбуждения снизился. Нетрудно заметить, что понятие об уровне эмоционального возбуждения позволяет ориентироваться в силе переживаний человека – в частности, в спортивной практике.

Очень важно хорошо усвоить следующее: спортивная деятельность будет успешной только в том случае, если она протекает на фоне оптимального для данной деятельности уровня эмоционального возбуждения. Об этом очень существенном моменте почему-то часто забывают. Во всяком случае, лишь немногие спортсмены сознательно вызывают у себя тот уровень эмоционального возбуждения, который оптимален для очередной тренировки или предстоящего соревнования.


Значение оптимального уровня эмоционального возбуждения можно показать на примере стендовой стрельбы. Сначала было непонятно, почему стрелок, разбив в одной серии все 25 тарелочек, через 20 – 30 минут, при той же погоде, пользуясь тем же ружьем и патронами, делает 2 – 4 промаха. Не мог же он разучиться стрелять за столь короткое время! Наблюдения показали, что именно изменениями в первую очередь эмоционального состояния можно объяснить неровную стрельбу от серии к серии в течение одного и того же дня. Конечно, несомненную роль играла и степень сосредоточенности внимания, но и она во многом зависела от уровня эмоционального возбуждения. Что же касается физической нагрузки, то по сравнению с психической в этом виде спорта она, можно сказать, невелика.


Как же измерить уровень эмоционального возбуждения? Для врача (да и не только для врача) наиболее простая возможность – подсчет частоты пульса (частоты сердечных сокращений – ЧСС). В наше время утрачивается тонкое мастерство пульсометрии, которое было столь высоким в те времена, когда врачи не имели и тысячной доли современных возможностей для объективной оценки состояния своих пациентов. Вынужденные обходиться только доступными методами, древние врачеватели могли только лишь по пульсу заглядывать буквально в душу человека.


Однажды великого врача древности Абу Али Ибн-Сину (Авиценну) пригласили в богатый дом, где единственный сын и наследник просто таял на глазах. По целому ряду признаков и по поведению больного Авиценна заподозрил, что причина недуга – любовь. В таком подозрении нужно было утвердиться. А юноша категорически отказывался отвечать на вопросы. Тогда Авиценна нащупал его пульс и, продолжая беседу, как бы невзначай стал называть различные женские имена. И вдруг пульс резко участился – внезапное волнение молодого человека, выразившееся в учащении сердечной деятельности, помогло установить имя любимой девушки. Таким же путем мудрый врач, перечислив названия районов и улиц города, узнал, где живет эта девушка, – ведь при каждом верном предположении пульс больного становился чаще.

Так по пульсу Авиценна установил истинную причину болезни и убедил родителей юноши дать согласие на брак, в котором они раньше отказывали сыну, считая избранницу его сердца недостойной их богатого наследника...


Современным спортсменам и их наставникам нет необходимости быть столь же искусными в мастерстве пульсометрии. Но определять ЧСС должен уметь каждый. Подсчитывать ее можно в разных точках тела: на лучевой артерии, на сонных артериях, на височных или приложив ладонь к левой стороне груди, где хорошо слышно биение сердца. Не надо только, измеряя пульс на предплечье, пользоваться большим пальцем, так как им, самым сильным и самым нечувствительным из пяти, очень часто невольно пережимают лучевую артерию, а потом удивляются, что пульса не слышно. По правилам на ложбинку, где проходит эта артерия (к основанию большого пальца), надо легко накладывать сверху три пальца другой руки: указательный, средний и безымянный. Осторожно перебирая пальцами, нетрудно обнаружить пульсовые толчки даже в тех случаях, когда они по какой-либо причине ослаблены.

В спортивной практике многие в целях сокращения времени процедуры подсчитывают пульсовые волны в течение 10 секунд и полученную цифру умножают на 6, так как пульс принято измерять числом ударов за минуту. В тех случаях, когда не требуется особой точности, а время для измерения сведено к минимуму, можно ограничиться подсчетом ударов пульса за 6 секунд (по Меллерович). Прибавив к полученной цифре ноль, то есть умножив ее на 10, можно вычислить ЧСС за минуту гораздо быстрее, чем при умножении на 6.

Но все же предпочтительнее пользоваться отрезками в 15 секунд. В этом случае достигается большая точность. Предположим, ЧСС за 10 секунд составила 12 ударов. В пересчете на 1 минуту это составит 72 удара. Представим, что произошла ошибка и вместо 12 ударов за 10 секунд насчитали 11 или 13 ударов. Ошиблись всего на один удар, но тогда после пересчета пульс окажется 66 или 78 ударов в минуту – а это весьма существенное различие. Когда же подсчет пульса производят за 15 секунд, столь большой разброс просто невозможен.

Подсчет ЧСС является очень хорошим и удобным методом объективной оценки уровня эмоционального возбуждения – особенно в тех видах спорта, где психическая напряженность стоит на первом месте.


Например, ежедневный подсчет пульса у спортсменов-стендовиков непосредственно перед каждой серией и сразу же после ее окончания и сопоставление полученных цифр со спортивным результатом позволили выявить весьма интересную закономерность.

В моей записной книжке против фамилии стрелков стали появляться такие, к примеру, записи:

Означали они следующее: перед началом серии пульс за 15 секунд был 32 удара; следовательно, за минуту – 128. Сразу после окончания стрельбы он стал 34 за 15 секунд, или 136 за минуту; а результат, как говорят стрелки, «чистый» – разбиты все 25 тарелочек. Второй набор цифр свидетельствует о том, что пульс вначале был 26x4= 104, а в конце – 23x4=92; результат – всего 21 разбитая тарелочка, причем неразбитыми оказались 7, 8, 21 и 24-я. Так удалось установить, при какой частоте пульса (а значит, и при каком уровне эмоционального возбуждения) данный стрелок выступает хорошо, а при какой – плохо.

При этом я еще раз убедился в том, насколько саморегулирующейся системой является человеческий организм. Вот спортсмен подошел к площадке, на которой ему через 5 – 10 минут надо стрелять и где заканчивают серию его соперники. Сейчас у стрелка пульс около 96 – 100 ударов в минуту. Площадка освободилась, и спортсмен неторопливо направился к своему месту на линии огня – до начала стрельбы осталось 2 – 3 минуты. Теперь его пульс уже около 120 ударов в минуту, хотя сам спортсмен никаких специальных мер для повышения уровня эмоционального возбуждения не предпринимал. Но вот судья громко объявляет: «Серия двадцать пять! Первому и по порядку – начали!» И с этого момента пульс начинает биться с оптимальной для данного стрелка (если, конечно, он готов к соревнованию) частотой – около 140 ударов в минуту.


Вот почему так важно оценивать уровень эмоционального возбуждения не за 5 – 10 минут до старта и тем более не за полчаса, а перед самым выходом на старт. Лишь при этом условии по пульсу можно судить, насколько близок или далек спортсмен от оптимального для него уровня эмоционального возбуждения.


Ритмичность ЧСС, свидетельствующая о стабильности уровня эмоционального возбуждения, играет важную роль в стрельбе. Особенно хорошо идет стрельба (в частности, на траншейном стенде), если к концу серии возбуждение немного и плавно нарастает. Эту закономерность можно объяснить тем, что организм стрелка за счет дополнительного финишного учащения сердечной деятельности не дает проявиться вполне естественно возникающей усталости – ведь серия длится в среднем 18 – 22 минуты. Если же пульс к концу ее становится реже, чем в начале, это значит, что стрелок устал. И промахи учащаются.

Я не одинок во мнении о необходимости подсчета ЧСС и сопоставлении этих данных со спортивными результатами. О связи ЧСС с успешностью стрельбы пишет, в частности, известный пятиборец Н.Татаринов: «Лично я всегда считал на огневом рубеже свой пульс и вел дневник. И вот какая получается картина: при пульсе 11 – 12 ударов (в 10 секунд) результат у меня, как правило, был 196 – 197; при пульсе 13 – 15 – 192 – 194; 16 – 18 – 190. Стало быть, перед стрельбой очень важно снизить пульс...» («Советский спорт», 1972,11 июля).

А вот что писали о пульсометрии старший тренер сборной СССР по фехтованию Л.В. Сайчук и кандидат педагогических наук В.С.Келлер, анализируя решающий бой между В.Путятиным (чемпион мира 1967 года) и Г.Свешниковым (чемпион мира 1966 года): «Весьма показательным является момент вызова на бой. За это время пульс Г.Свешникова со 100 ударов в минуту (за 30 секунд до вызова) поднялся до 170 ударов в минуту. Состояние В.Путятина практически не изменилось (106 ударов за 30 секунд до вызова – 115 ударов во время вызова)... Динамика пульса Г.Свешникова носила явно прогрессирующий характер, и только после нанесения двух уколов наблюдалась тенденция к снижению частоты сердечных сокращений. Причиной этого представляется (это подтверждается и беседой со спортсменом) мысль Г.Свешникова о том, что В.Путятин уже сложил оружие. Однако нанесение В. Путятиным укола привело к активизации технико-тактических поисков выигрыша, что, в свою очередь, привело к дальнейшему повышению частоты сердечных сокращений. В момент нанесения 4-го укола пульс у Г. Свешникова равнялся 180 ударам в минуту. Даже после окончания боя, когда спортсмен сидел и делился впечатлениями от боя, частота сердечных сокращений в течение более минуты находилась на уровне 170 – 180 ударов.

Пульс В. Путятина явно отображает неуравновешенность психического состояния спортсмена. Резкие колебания частоты сердечных сокращений в пределах 140 – 175 ударов в минуту, с некоторой тенденцией к концу боя к снижению максимальных показателей, характеризуют неуверенность, частую смену нервно-психического состояния спортсмена...»[2]. Этот важный бой В.Путятин проиграл со счетом 1:5.

Подобных примеров, показывающих, насколько ЧСС отражает психическое состояние человека (в частности, уровень эмоционального возбуждения), можно привести немало.


Хотя подсчет ЧСС – очень удобный и простой метод объективной оценки эмоционального возбуждения во время тренировок и особенно в часы соревнований, ограничиваться только пульсометрией было бы, конечно, неверно. Из других методов наиболее удобна, пожалуй, регистрация электрокожного сопротивления (ЭКС). С помощью небольшого, величиной с фотоаппарат, прибора можно за несколько секунд определить уровень эмоционального возбуждения. Для этого спортсмен должен подушечкой безымянного или среднего пальца, вытертой насухо, легко надавливать в течение 2 – 3 секунд на специальный датчик, соединенный с прибором коротким проводом. Отклонение стрелки показывает степень потоотделения; по этим показаниям можно судить об уровне эмоционального возбуждения.

К большому сожалению, не во всех видах спорта эта методика, называемая измерением ЭКС, дает показатели, на которые можно ориентироваться. Так, в прыжках в воду уровень эмоционального возбуждения можно измерить этим прибором лишь за 1,5 – 2 минуты до начала прыжка. Затем спортсмен уходит на трамплин или вышку, и за это короткое время уровень эмоционального возбуждения меняется. Причем, как показывают визуальные наблюдения, чаще всего в сторону большего волнения. Спортсмен начинает движение, как правило, более возбужденным, чем он был в момент измерения потоотделения – следовательно, по показаниям ЭКС нельзя судить об истинном уровне эмоционального возбуждения в момент начала прыжка. При работе же с другими спортсменами (в частности, с борцами классического стиля) метод ЭКС был использован с большой эффективностью.

Таким образом, можно сделать вывод, что подсчет ЧСС – наиболее удобный способ для оценки степени своего волнения. Ориентируясь по пульсу, спортсмен может настраивать себя на оптимальный уровень эмоционального возбуждения, может вводить себя в нужное состояние непосредственно на старте.

Почему же так важно иметь объективные данные об уровне волнения? Практический опыт показывает: субъективная оценка своего состояния очень часто бывает неточной. Неподвижно сидящему спортсмену кажется, что он спокоен, в то время как его сердце бьется 120 раз в минуту. О каком же спокойствии может быть речь? Или, наоборот, спортсмен считает себя возбужденным, а пульс оказывается редким и слабым, что, как правило, свидетельствует о недостаточной мобилизации на борьбу нервной и сердечно-сосудистой систем.

Опытные спортсмены, серьезно относящиеся к психической подготовке, всегда знают свой боевой пульс и умеют выводить себя на оптимальный уровень эмоционального возбуждения.


Например, если у стрелка оптимальная ЧСС 130 ударов в минуту, то он не начнет стрельбу прежде, чем выведет себя тем или иным способом на этот уровень эмоционального возбуждения. Если ЧСС перед стартом окажется чересчур высокой, спортсмен обязательно снизит ее, как это делал Н.Татаринов. А если возбуждение будет недостаточным (предположим, ЧСС 110 ударов в минуту), стрелок повысит его. Это, конечно, не значит, что пульс для успешного выступления на соревнованиях должен быть постоянно равен 130 ударам в минуту: колебания возможны, но желательно в небольших пределах – скажем, между 126 и 134 ударами. В общем, чем меньше разброс показателей ЧСС, тем уже «пульсовой коридор», тем лучше идет стрельба.

Не только стрелки имеют возможность регулировать по пульсу свой уровень эмоционального возбуждения. Так, в частности, поступал замечательный штангист, неоднократный чемпион мира и победитель Олимпийских игр 1968 года в Мехико Виктор Куренцов, который определял свою готовность к каждому виду тяжелоатлетического троеборья не только по физическому самочувствию, но и по пульсу. И никогда не начинал выполнение упражнения, пока собственными средствами психической настройки не приводил свою нервную и сердечно-сосудистую системы в оптимальное для данного вида состояние.


К сожалению, метод пульсометрии прививается в спортивной среде неправомерно медленно – то ли от неумения пользоваться им, то ли от недопонимания его значения. Один спортсмен после того, как ему объяснили значение подсчета пульса, заявил: «Все равно не буду считать! Что я, больной, что ли?». Комментарии, как говорится, излишни.

Есть, конечно, и такие спортсмены, которые могут обходиться без такого подсчета. В процессе становления спортивного опыта у них формируются очень субъективные, но тем не менее вполне точные ощущения, сигнализирующие о достижении оптимального уровня эмоционального возбуждения. Так, у одного весьма известного штангиста в эти минуты появлялась своеобразная зябкость в икроножных мышцах; другой начинал судорожно позевывать; третий спортсмен ощущал, как в области желудка становится особенно свободно и легко. Одному борцу в момент достижения оптимального уровня эмоционального возбуждения противник начинал казаться маленьким; а у спортсменки, успешно выступавшей в стрельбе на траншейном стенде, об этом уровне сигнализировал своеобразный зуд в зубах нижней челюсти.

Подобные субъективные ощущения, когда они действительно свидетельствуют о достижении оптимального уровня эмоционального возбуждения, весьма ценны, так как становятся для спортсмена очень хорошим ориентиром. Ведь затем с помощью различных методов психической саморегуляции можно сознательно вызывать их у себя и таким способом добиваться оптимального возбуждения во время соревнований.

Необходимо подчеркнуть, что при выходе на оптимальный уровень эмоционального возбуждения в организме происходят положительные изменения. В частности, многие элементы поведения автоматизируются и уже не требуют специального осмысления. Спортсмен начинает на многое реагировать мгновенно, не задумываясь и всегда очень точно. Так, стендовики говорят, что «стволы сами идут за мишенью», что это происходит как бы само по себе, а не после сознательно предпринятого движения. Такое крайне важное ощущение – «все идет как бы само по себе, без особых усилий» – и лежит в основе легкости достижения высоких результатов во многих видах спорта. Вот почему необходимо уметь сознательно выводить себя на оптимальный для предстоящей деятельности уровень эмоционального возбуждения.

Этот оптимальный уровень может проявляться весьма различно. От высочайшего, на грани непереносимого, напряжения – как, например, у штангистов в момент поднятия тяжелейшего снаряда, до просто хорошего настроения, которое тоже является выражением определенной степени возбуждения нервной системы.


«В Англии существует старая добрая традиция – выбирать ежегодно «менеджера года». Дело это спортивных журналистов. В этом году (речь идет о 1973 годе) все они были единодушны, назвав имя Боба Стока, руководителя клуба второй лиги, сенсационно завоевавшего Кубок Англии, и вот почему. До того как Сток взялся тренировать «Сандерленд», тот проиграл подряд 10 (!) матчей.

С его же приходом клуб победил последовательно в 10 (!) встречах. Причем десятый выигрыш (у «Лидса») пришелся на финальный поединок Кубка. Есть ли у Стока какие-либо «рецепты победы»?

– Абсолютно никаких, – отвечает он. – Это все так просто. Секрет высоких достижений, по-моему, кроется в... хорошем настроении. Поэтому я стараюсь, чтобы оно всегда у моих питомцев было на уровне. Если же мне не удается это сделать, я прибегаю к помощи людей, для которых это профессия. Команду, у которой хорошее настроение, почти невозможно победить.

Иные скажут: велика мудрость! Велика не велика, но очень важна – психологический подъем в любом клубе всегда способствовал высоким результатам. И не только в футболе» (по материалам «Таймс». «Советский спорт», 1973,19 октября).

О значении хорошего настроения говорил, в частности, и наш именитый хоккейный тренер А.В. Тарасов. Одну из причин психической устойчивости игроков советской сборной он видел в том, что наши хоккеисты «умеют тренироваться много и... весело!.. Удача – она приходит к сильным. И к людям, которые улыбаются. Только так!» («Советский спорт», 1984,20 января).


Что можно добавить к этому? Лишь то, что современный квалифицированный спортсмен должен не только готовить себя к соревнованиям в физическом, техническом и тактическом отношении, но и обязательно научиться самостоятельно «организовывать» свое психическое состояние. В частности, уметь, независимо от ситуации, всегда вызывать у себя хорошее настроение. И как можно чаще улыбаться. Но не натужно и криво, а, что называется, от души. Это очень важное умение – с искренней, «солнечной» улыбкой преодолевать всевозможные трудности. Как показывает опыт, научиться такому нелегкому искусству можно.

Хотя уровень эмоционального возбуждения является, можно сказать, стержнем ОБС, наблюдения за спортсменами показывают, что можно быть очень хорошо подготовленным физически и технически, можно находиться на оптимальном уровне эмоционального возбуждения и тем не менее проиграть соревнование. Из-за чего же это происходит?

ТРЕТИЙ КОМПОНЕНТ – МЫСЛИТЕЛЬНЫЙ

Понятие «мыслительный» применяется здесь несколько условно, так как физический и эмоциональный компоненты ОБС в той или иной степени всегда связаны с мыслительными процессами. Например, такие физические качества, как «свежесть мышц», их способность «взорваться» – это не только физические, но и эмоциональные и мыслительные ощущения. Так же, как правило, осмысливается (или, во всяком случае, может быть осмыслено) любое эмоциональное состояние.

Тем не менее наблюдения показывают: есть такие элементы в ОБС, которые целесообразнее выделить в специальную группу – группу мыслительных процессов.

Наблюдая за спортсменом, выходящим на старт, нередко замечаешь: все мышцы у него «играют», дыхание глубокое, свободное, то есть физически он уже находится в оптимальном состоянии. И уровень эмоционального возбуждения вполне соответствует предстоящей деятельности – тоже оптимален. Как будто достаточно для победы. Однако нет, не получается... В чем же дело? В отсутствии четкой программы действий в данных условиях спортивной борьбы.

Что же наиболее характерно для спортсменов, не имеющих четкой программы действий? Они могут вести себя по-разному, но тем не менее их всех объединяет одно: беспредметная взволнованность, а точнее, недостаточная сосредоточенность на решении той конкретной задачи, которая стоит перед ними в данный момент. Их мысли и чувства, что называется, «разбросаны».

Такое состояние отличается как от стартовой лихорадки, так и от стартовой апатии. Поэтому его лучше назвать стартовой несобранностью[3]. Эта психическая дисгармония может проявиться не только при оптимальном уровне эмоционального возбуждения. Гораздо чаще она возникает на фоне как перевозбуждения, так и апатичного состояния.


Поучительный пример стартовой несобранности приводит замечательная гимнастка Наталья Кучинская. На XIX Олимпийских играх в Мехико ей, для того чтобы обеспечить победу советской команды, надо было как можно лучше выступить на бревне. И вот, даже готовясь к опорному прыжку, спортсменка все время повторяла в уме совсем другую мысленную программу – программу упражнения на бревне. «Конечно, это было ошибкой, – пишет Н.Кучинская, – прыжок я сорвала» («Советский спорт», 1976, 25 мая).


Но предположим, что задача, которую надо решить на предстоящем выступлении, хорошо осмыслена и четко сформулирована. Достаточно ли этого для успеха? Еще нет! Теперь нужно суметь полностью сосредоточиться на ней. А вернее, на тех элементах, на тех опорных пунктах, от которых зависит успешное решение поставленной задачи.

О внимании. Что нужно знать о сосредоточенности внимания? Во-первых, чем она больше, тем выше результат – это общий закон для многих видов деятельности.

Во-вторых, полная сосредоточенность на чем-то способствует автоматическому отрешению от окружающей обстановки, от всего постороннего. Сосредоточенный человек как бы говорит: «Не мешайте мне серьезно заниматься избранным делом».

И, в-третьих, надо знать, что люди не способны сосредоточиваться одновременно на двух разных предметах – этой редкой способностью обладают очень немногие.

Вот почему никогда не стоит делать два дела одновременно – например, читать газету и слушать радио. Когда вы внимательно читаете, «шум» радио только раздражает мозг. А если вы прислушиваетесь к тому, что передают по радио, то, хотя ваши глаза будут бегать по тексту, в вашей памяти ничего не останется. Так что лучше делать одно дело, но хорошо, чем несколько дел сразу, но плохо.

«А как же Юлий Цезарь? – спрашивают многие. – Ведь он мог одновременно и читать, и писать, и слушать, и отдавать приказания». Думаю, он делал это не одновременно, а быстро переключая свое внимание с одного дела на другое. Это тоже замечательная способность, и тот, кто ею владеет, может многое успеть. Но если этот выдающийся государственный деятель Римской империи мог действительно заниматься одновременно несколькими делами (как, например, эстрадный артист Юрий Горный, демонстрирующий различные психологические опыты), то подавляющее большинство из нас – все же не юлии цезари. Нам следует специально учиться сосредоточенности на каком-то одном деле. И эту, еще более важную способность, надо развивать и тренировать ежедневно. Многие спортсмены страдают от неумения предельно собраться во время соревнований так, чтобы полностью отключиться от всего мешающего. Таких спортсменов может сбить любой внешний раздражитель, любое замечание со стороны (которое, как известно, далеко не всегда бывает дружелюбным).


Прекрасный пример сосредоточенного внимания приводит К.С.Станиславский в своей книге «Работа актера над собой», в которой, кстати, очень много полезного могут найти и находят и спортсмены:

«Магараджа выбирал себе министра. Он возьмет того, кто пройдет по стене вокруг города с большим сосудом, доверху наполненным молоком, и не прольет ни капли. Многие ходили, а по пути их окликали, их пугали, их отвлекали, и они проливали. «Это не министры», – говорил магараджа. Но вот пошел один. Ни крики, ни пугания, ни хитрости не отвлекали его глаз от переполненного сосуда.

«Стреляйте!» – крикнул повелитель.

Стреляли, но это не помогло.

«Это министр», – сказал магараджа.

«Ты слышал крики?» – спросил он его.

«Нет!»

«Ты видел, как тебя пугали?»

«Нет. Я смотрел на молоко».

«Ты слышал выстрелы?»

«Нет, повелитель. Я смотрел на молоко»[4].

И хотя этот пример взят из индусской сказки, в нем очень убедительно показано, насколько возрастают возможности человека при предельно сосредоточенном внимании.


Конечно, разные виды спорта требуют развития различных видов внимания.


Например, в пулевой стрельбе полная сосредоточенность – основной залог успеха. По свидетельству Ш.М.Квелиашвили, серебряного призера токийской Олимпиады в стрельбе из боевой винтовки, победитель в этом упражнении американец Гэри Андерсон настолько «ушел в стрельбу», что после завершающего выстрела, уже став олимпийским чемпионом, в течение нескольких минут не мог «вернуться» в реальный мир: не проявлял радости по поводу своей победы, не понимал поздравлений друзей; взгляд у него был совершенно отсутствующим, а выражение лица – полностью отрешенным. Лишь спустя некоторое время спортсмен вернулся в свое обычное, нормальное состояние.


В этом примере, уже не сказочном, а вполне реальном, тоже очень убедительно показаны возможности предельно сконцентрированного внимания – чем оно сосредоточеннее, тем выше эффективность деятельности, которой человек занимается в данный момент, тем полнее его отключенность от различных помех.

Высокая сосредоточенность перед началом движения необходима в тяжелой атлетике, прыжках в воду, гимнастике, фигурном катании на коньках и других «технических» видах спорта. А вот, скажем, футболисты должны владеть всеми видами внимания: полностью сосредоточиваться, когда, например, надо бить пенальти; быстро переключаться с одного игрока на другого и на мяч, когда идет атака на ворота соперника, то есть уметь включать так называемое «распределенное» внимание.

Способность предельно сосредоточиваться на той деятельности, которой занимаешься в данный момент, необходимо систематически развивать. Для достижения успеха требуется только одно: регулярно тренировать внимание с помощью специальных упражнений, вырабатывающих сосредоточенность.

Каждому известно, что, читая скучную книгу, слышишь буквально все, что происходит вокруг, – внимание «разбегается» во всевозможных направлениях. Но если попадается интересная книга, то внимание «впивается» в нее так, что можно забыть обо всем на свете – например, о том, что на плите стоит кастрюля с молоком. Отсюда напрашивается простой вывод: внимание само сосредоточивается на том, что интересно.

Но ведь сколько в жизни неинтересных дел, которыми тем не менее надо серьезно заниматься! В таких случаях рекомендуется поступать следующим образом: прежде чем включаться в неинтересное дело, его необходимо сознательно связать с такими мыслями и чувствами, которые всегда интересны, приятны. Например, студенту физкультурного института надо учить биохимию, но заниматься ею нет никакого желания. Но если подумать, скажем, о том, что от особенностей углеводного обмена во многом зависят такие качества, как сила и выносливость, то человека, занимающегося спортом, этот предмет заинтересует.

Следует хорошо уяснить: перед каждым, а тем более неинтересным, делом очень важно создать положительную установку на то, чтобы заниматься этим делом с большим вниманием. Чем сосредоточеннее внимание, тем выше к.п.д. данного дела, тем меньше времени потребуется для его завершения. Когда же внимание рассеивается, продуктивность снижается, а процент брака возрастает.

Кроме этого совета – относиться к каждому делу только как к интересному – полезно взять на вооружение и некоторые чисто «технические» упражнения, способствующие развитию сосредоточенности. Суть их состоит в волевом удержании внимания на каком-либо предмете или явлении.

1. Возьмите секундомер или часы с секундной стрелкой и проследите за ее движением, не отрывая внимания, столько секунд, сколько удастся.

Опыт показывает, что в первый раз большинство способно удерживать внимание на движущейся стрелке не более 20 – 40 секунд. С помощью тренировок можно постепенно добиться увеличения времени удержания внимания на секундной стрелке до 1 – 3 минут. Если при этом внимание отвлечется хотя бы на мгновение, упражнение считается невыполненным; его надо начать сначала.

Определив максимальное время, в течение которого вы смогли удержать внимание на секундной стрелке не отвлекаясь, постарайтесь повторить такое же время сосредоточения 3 – 4 раза подряд, делая между каждой «попыткой» перерывы на 10 – 20 секунд. Такие упражнения полезно повторять несколько раз в день – особенно перед сном, когда мозг утомлен и ему трудно сосредоточиваться. Преодоление усталости будет свидетельствовать о том, что вы достигли высокой степени тренированности сосредоточенного внимания.

Приблизительно через месяц ежедневных тренировок вы должны обрести способность удерживать беспрерывно внимание на движущейся секундной стрелке в течение 4 – 5 минут. После этого можно перейти к тренировкам по наблюдению за очень медленным движением минутной стрелки – в течение такого же отрезка времени. Удержание сосредоточенного внимания в течение 5 минут – очень хорошее достижение.

2. Еще Леонардо да Винчи советовал своим ученикам, внимательно рассмотрев какой-либо предмет, закрыть глаза и, не торопясь, представить его во всех деталях. Затем снова посмотреть на этот предмет и проверить, насколько представление совпадает с оригиналом. Великий художник и ученый считал такое упражнение очень полезным для развития внимания и рекомендовал заниматься им так часто, как позволяет время, добиваясь того, чтобы представление полностью повторяло оригинал.

3. Предыдущее упражнение можно выполнять в сочетании с движением: рассматривая что-либо, делайте медленный вдох, как бы «втягивая» в свой мозг, в свою память то, на чем сосредоточено внимание; на выдохе, еще более замедленном, закройте глаза и мысленно воспроизведите образ того предмета или явления, которые только что были в фокусе вашего внимания.

Обычно, когда речь заходит о сосредоточенности, многие связывают этот мыслительный процесс со своеобразным психическим напряжением. Да, действительно, очень часто сосредоточенность сопровождается субъективно ощущаемым психическим напряжением. Но в спортивной практике такая напряженность, как правило, мешает. Ведь вслед за сокращением мышц лица – нахмуренными бровями, сжатым ртом – следует непроизвольное напряжение многих других мышц. Спортсмен, как принято говорить, становится «зажатым», скованным, что всегда ему мешает.


Интересным наблюдением поделился будущий олимпийский чемпион в спринте Валерий Борзов после победы на II чемпионате Европы по легкой атлетике в закрытом помещении: «Я понимал, что Хиршт из ФРГ будет меня атаковать. И решил в полуфинале сыграть с ним в поддавки. Я нарочно уступил ему на финише около метра. Рассчитал так: теперь он увидел, что может меня обыграть, и будет стараться вовсю. А это мешает свободному бегу. Перед финалом немец на меня большими глазами смотрел. Настраивался. Ладно. На середине дистанции я его достаю и вижу, он в этот момент напрягся, плечи приподнял. Ну, думаю, готов. Таким скованным ему нипочем хорошо не финишировать. И правда, я его легко обошел...» («Советский спорт», 1971,16 марта).


Сделаем вывод: в спортивной деятельности очень важно уметь многое выполнять – в том числе и предельно сосредоточиваться, не напрягаясь.

И еще одно весьма важное положение, о котором необходимо всегда помнить, – длительность сосредоточения внимания. Каждый спортсмен (в таких видах, как тяжелая атлетика, стрельба, прыжки в воду, толкание ядра, метание диска и т.п.) должен твердо знать свое оптимальное время сосредоточения. Если оптимальное время сократить или продлить, то это, как правило, дает негативные результаты. Затянутое по сравнению с оптимальным сосредоточение внимания редко приводит к тому, чтобы по крупицам, по элементам (медленно, но верно) «собрать себя» на предстоящее движение. В большинстве случаев за чрезмерно долгим сосредоточением скрывается лихорадочный поиск того или иного варианта настройки на результат. Следовательно, чересчур продолжительное время сосредоточения – внешнее проявление внутренней неуверенности. Ну а когда оно слишком сокращено, то это обычно свидетельствует о ненужной торопливости, об отсутствии опыта подготовки к выступлению.

Для того чтобы узнать свое оптимальное время сосредоточения (а оно, повторяю, сугубо индивидуально, хотя есть и некоторые общие закономерности в каждом виде спорта), удобно прибегнуть к секундомеру, а еще лучше – к миллисекундомеру. Попросите тренера или товарища проследить с секундомером в руке хотя бы за 20 – 30 вашими попытками и сопоставьте результаты попыток с временем сосредоточения внимания. Наверняка выявится определенная зависимость между качеством исполнения и временем подготовки. Так, установлено, что среднее оптимальное время сосредоточения у прыгунов в воду составляет от 5 до 7 секунд (что, конечно, не исключает индивидуальных отклонений на несколько секунд – чаще в сторону увеличения).

Можно обойтись и без секундомера – многие спортсмены ориентируются на собственное чувство времени. Против этого возражать не приходится, особенно если время сосредоточения действительно стало оптимально постоянным.

На чем же надо сосредоточиваться? Этот вопрос отнюдь не праздный. Дело в том, что в мыслительном компоненте ОБС надо различать два момента. Первый – цель, второй – средства достижения этой цели.

Предположим, стрелку в решающую исход соревнования минуту необходимо поразить только «десятку» – это его конечная цель. А для того, чтобы реализовать ее, нужно обеспечить предельную устойчивость руки, очень мягкий, аккуратный спуск, а также выполнить ряд других технических элементов – это средства достижения цели.

Для получения нужного результата в подавляющем большинстве случаев необходимо предельно сосредоточить внимание не на самой цели, а на средствах ее достижения. Почему? По той простой причине, о которой шла речь выше: наше внимание не может быть одновременно сконцентрировано на двух объектах. Поэтому если сосредоточить его на самой цели, то из-под мыслительного контроля уходят средства ее достижения. И результат, несмотря на большое желание, оказывается хуже, чем хотелось бы.


Практика показывает, что лишь в редких случаях только страстное желание достичь цели помогает спортсмену мобилизоваться и автоматически выводит его на оптимальный уровень деятельности. Гораздо чаще категорическая установка «победить любой ценой!» приводит к прямо противоположному результату.

Вот почему так вредны общие «накачки» тренеров: типа «давай, давай!», «ты обязан!» и т.д. Они вносят лишь хаос в сложнейшие процессы подготовки к ответственной борьбе. Хотя специальных подсчетов не велось, думаю, что только несколько спортсменов из ста ответят на такую «накачку» высокой мобилизацией. Остальным же такой способ настроя только помешает.


Итак, подведем первые итоги. Оптимальное боевое состояние складывается их трехкомпонентов: физического, эмоционального и мыслительного. В различных видах спорта и у разных спортсменов «процентное соотношение» этих компонентов различно. Если у стрелков-стендовиков на физический компонент приходится приблизительно 10, на эмоциональный – 70, на мыслительный – 20 процентов, то у штангистов соответствующие цифры будут ориентировочно такими: 50, 40,10. Очевидно, недаром именно среди этих, самых сильных, людей родился «великий» афоризм: «Меньше думай – больше поднимай!». Это, конечно, шутка, но в ней отражается некоторая специфика мышления, присущая некоторым спортсменам. А ведь поднимая штангу, тоже надо очень и очень думать.

ВАРИАНТЫ ОБС

Итак, спортсмены, используя возможности каждого из трех компонентов – физического, эмоционального и мыслительного, могут вводить себя в оптимальное боевое состояние. По тому, как они готовят себя к соревнованиям, их можно (с известной долей условности) разделить на три группы.

Для первой группы основная информация о готовности к соревновательной борьбе идет главным образом от физического аппарата: мышц, суставов, степени влажности кожи, состояния сердечно-сосудистой и дыхательной систем. Спортсмены этой группы обретают высокую психическую устойчивость и прочную уверенность в своих возможностях лишь после того, как почувствуют себя очень хорошо в физическом и техническом отношении.


Так, один штангист говорил: «Если я на разминке вырву 120 килограммов легко, как бы шутя, то сразу появляется твердая уверенность, что через полчаса на соревновании я прибавлю по меньшей мере 10 килограммов». И такая «примета» всегда сбывалась. А известный борец входил в ОБС через «тигриную» походку: как только его движения во время разминки обретали тигриную мягкость, вкрадчивость, силу и хищность, все остальные нужные компоненты возникали как бы сами по себе – возрастал уровень эмоционального возбуждения, а сознание начинало работать ясно, быстро, точно.

Руководители сборной Бразилии перед первенством мира 1970 года, для того чтобы повысить психическую устойчивость и выносливость футболистов, взяли на вооружение систему физической подготовки доктора Кеннета Купера, автора весьма эффективного «теста 12 минут». Если раньше многие бразильские «звезды», выполняя этот тест, могли пробежать за 12 минут всего 2000 метров с небольшим, что соответствует оценке «удовлетворительно», то после внедрения в тренировочный процесс системы доктора Купера они стали без особого напряжения пробегать за те же 12 минут по 2800 метров и больше, то есть получали оценку «отлично» . Это резко повысило уверенность игроков в своих силах и стало одной из основ их хорошей психической подготовки. Кто видел матчи бразильцев, не мог не заметить, что Пеле, который раньше не так уж часто играл на своей половине поля, в матчах чемпионата мира 1970 года принимал активное участие даже в непосредственной защите своих ворот – значит, не опасался, что ему не хватит сил для последующего наступления на ворота противника.


Несомненно, для спортсменов этой группы основным помощником в психической подготовке к соревнованию, в достижении ОБС является тренер. Используя весь арсенал физической и технической подготовки, он помогает спортсмену обрести остальные компоненты ОБС – эмоциональный и мыслительный.

Здесь хочется сказать несколько слов о разминке. К сожалению, не так уж часто встречаются тренеры, которые умеют лишь за счет правильно построенной физической разминки помогать своим ученикам в обретении психических компонентов ОБС. Но это возможно, и дело лишь за тем, чтобы тренеры всерьез взялись за изучение и использование резервов, заложенных в процессе разминки.

Например, такие ощущения, как свежесть, легкость мышц, каждый спортсмен просто обязан уметь вызывать у себя с помощью разминочных упражнений. А ведь эти ощущения мышечной свежести и легкости автоматически улучшают настроение! Идет процесс, который академик И.П. Павлов назвал «мышечной радостью», то есть радостью, возникающей вслед за хорошей физической нагрузкой. А что такое радость с точки зрения ОБС? Это определенный уровень эмоционального возбуждения. Следовательно, с помощью физической разминки можно обрести и второй компонент ОБС – эмоциональный. А когда радостно на душе, то и голова начинает работать лучше. Так подключается третий компонент ОБС – мыслительный.

Для второй группы спортсменов самым главным при вхождении в ОБС является достижение оптимального уровня эмоционального возбуждения. Хорошее состояние физического компонента они рассматривают как само собой разумеющееся. Я уже говорил об олимпийском чемпионе Викторе Куренцове, который, ориентируясь по пульсу и определяя таким способом уровень своего эмоционального возбуждения, затем регулировал его так, чтобы быть хорошо подготовленным к очередному весу и виду упражнения (жим, рывок, толчок). А наблюдая за игрой, например, японских волейболисток, нельзя не заметить, что они словами, громкими восклицаниями, аплодисментами все время стараются поддержать друг у друга высокий эмоциональный накал. Подобных примеров немало.


А вот случай из моей практики, когда именно правильно найденный уровень эмоционального возбуждения привел к победе.

Шло первенство СССР среди юниоров по стендовой стрельбе. Одна из девушек перед последней серией оказалась на втором месте, проигрывая лидеру 5 мишеней. И вышла стрелять эту последнюю серию, что называется, опустив руки. Я подошел к ней и подсчитал пульс. Как и следовало ожидать, он был 88 ударов в минуту, в то время как при ОБС у этой спортсменки сердце должно биться (в этом можно было не раз убедиться раньше) приблизительно 120 – 126 раз в минуту!

– Дай-ка мне ружье! – как бы с трудом сдерживая гнев, приказал я девушке.

– Зачем? – с недоумением, даже с испугом спросила она.

– Дай! – резко повторил я.

Она нерешительно вручила мне оружие.

– А теперь видишь ту березку? – Я указал на березку, стоявшую метрах в двадцати в стороне от линии огня.

– Вижу... – все еще ничего не понимая, проговорила девушка.

– Так вот, быстро туда и обратно!

– Зачем?!

– Быстро! – тоном, не терпящим возражения, приказал я.

И девушка побежала. Когда она вернулась, ее пульс был около 130 ударов в минуту: она была возбуждена и даже сердита.

– Вот так и держись! – приказал я, возвращая ей ружье.

Только тут она поняла, что к чему. И, сумев удержать на протяжении всей серии это оптимальное для нее возбуждение, отыграла проигранные мишени, психически сломила основную соперницу и выиграла золотую медаль.

Этой девушкой была Галина Хомутова, которая в 1971 году стала чемпионкой мира в стрельбе на траншейном стенде в индивидуальном зачете – высшее достижение для женщин-стендовичек в те годы.

Вот что в частности, рассказала Галя корреспонденту газеты: «Своей победой я обязана тренеру Анатолию Павловичу Пономаренко и специальной тренировке, с которой нас познакомил работавший несколько лет в сборной страны психолог Анатолий Васильевич Алексеев. Если говорить коротко, то смысл ее состоит в том, что ты как бы сам создаешь свое настроение... Алексеев установил также, что результат в стрельбе зависит еще и от чаетоты пульса...» («Комсомольская правда», 1971,16 ноября).


В описанном выше случае оптимальный уровень эмоционального возбуждения был достигнут чисто физическим путем – быстрой пробежкой. Другим бегом – медленным и продолжительным – стрелки по неподвижным мишеням снижают чрезмерно сильное волнение, возникающее в связи с предстартовой лихорадкой.

Но выйти на оптимум возбуждения можно и за счет мыслительных процессов.


Блестящий пример такого, чисто мыслительного, выхода на оптимальный уровень эмоционального состояния продемонстрировал однажды выдающийся штангист Давид Ригерт. Вот как описана эта сцена А.Коршуновым: «Однажды в Шахтах он вошел в зал, где тренировалась сборная команда «Труда». Не разминался, ничего. Увидел штангу. Сказал: «Я ее сейчас вырву». Подсчитали – на штанге 160 килограммов. Поспорил с Владимиром Головановым. Попросил: «Дайте только один подход на 90 килограммов».

Дали... Ригерт стоял у этой штанги четыре минуты. Ничего, казалось, не делал. Просто стоял. На лбу у него выступили капли пота и струйками потекли по щекам. Поднял 90 килограммов. Тут же подошел и поднял 160 килограммов. Разделся – майка была насквозь мокрая... Его спросили: «Зачем ты это делаешь?». Ответил: «После «баранки» в Мюнхене учусь собираться в любых условиях...» («Советский спорт», 1973,19 декабря).

Я не берусь определять причины неудачи этого замечательного штангиста на Олимпиаде в Москве, но можно с большим основанием предположить, что после завоевания золотой медали на Олимпийских играх в Монреале (1976) он снизил внимание к психической подготовке, перестал тренировать нервную систему так, как это делал после неудачи в Мюнхене.


Необходимо еще раз подчеркнуть: оптимальный уровень эмоционального возбуждения может с полным правом считаться стержнем ОБС у любого спортсмена. Естественно, он у всех разный и зависит от многих причин – в первую очередь от вида спорта и особенностей личности самого спортсмена. Но с чего бы ни начиналось вхождение в ОБС – с физического, эмоционального или мыслительного компонента, – всегда в конечном итоге составные части ОБС будут зависеть от оптимального уровня эмоционального возбуждения.

А теперь несколько слов о третьей группе спортсменов, у которых для достижения ОБС очень важное значение имеет мыслительный компонент. Например, перед прыжком в воду, как бы ни были хорошо подготовлены физический и эмоциональный компоненты, их должна венчать определенная, четко сформулированная мысль, суть которой – точное представление предстоящего прыжка. Спортсмену необходимо полностью сосредоточиться только на главном (опорном) элементе прыжка, который служит ключом ко всей комбинации – например, на выталкивании со снаряда или на выходе из «крутки» и т.д. И, сосредоточившись, нужно обязательно очень точно мысленно представить этот опорный элемент в своем наилучшем исполнении. Без такой мыслительной процедуры прыжок, даже несложный, хорошо не получится. Очень важную роль играет мыслительный компонент и в стрельбе по неподвижным мишеням.


Прекрасный пример мысленной концентрации, объединяющей в одно целое физический и эмоциональный компоненты, описывает Юрий Власов в рассказе «Выстоять». Настраиваясь на подъем тяжелейшего снаряда, штангист в последние секунды читает про себя любимый отрывок из стихотворения Эмиля Верхарна «Меч»:

В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов.
Стать сильным, как они, тебе не суждено.
На жизнь, ее скорбей и счастья не изведав,
Ты будешь, как больной, смотреть через окно.
И кожа ссохнется, и мышцы ослабеют,
И скука въестся в плоть, желания губя.
И в черепе твоем мечты окостенеют.
И ужас из зеркал посмотрит на тебя. Себя преодолеть!..

В следующее же мгновение, разъярив себя столь страшными картинами и мобилизовавшись на предельное усилие самоприказом – «Себя преодолеть!», спортсмен берет гриф в «стальной хват», и штанга, как бы потеряв свою неимоверную тяжесть, взмывает вверх.


Разделение спортсменов на три группы – по числу компонентов ОБС – весьма условно и нужно лишь для удобства ориентирования в таком сложном процессе, как сознательное вхождение в ОБС. Конечно, большинство спортсменов опираются сразу на два или даже на все три компонента, причем используют их в разной последовательности и, так сказать, в разном процентном соотношении. Так и должно быть! Ведь ОБС не постоянно, оно может и должно изменяться в соответствии с ростом спортивного мастерства.


В моей практике есть хороший пример, показывающий, как при сознательном сочетании второго компонента ОБС – оптимального уровня эмоционального возбуждения – с третьим компонентом ОБС – точным пониманием задачи и высокой сосредоточенностью на ней – стрелок на траншейном стенде, мастер спорта Валерий Иваненко смог в апреле 1970 года выиграть Кубок СССР. Одновременно он выполнил норму мастера спорта международного класса и установил рекорд Советского Союза – 197 из 200, который держался пять лет[5].


Хочется надеяться, что разделение ОБС на три компонента поможет спортсмену легче и лучше разобраться в самом себе, в том сложном психофизическом состоянии, от которого зависит его успех в соревновательной борьбе.

ПРАКТИКА ОВЛАДЕНИЯ ОБС

До сих пор ОБС рассматривалось лишь как общая схема. Как же определить индивидуальное ОБС? Как сформировать его тому или иному спортсмену, занимающемуся тем или иным видом спорта?

Чтобы помочь ему обрести оптимальное боевое состояние, совершенно необходимо знать, из каких конкретных элементов его психического и физического самочувствия оно складывается. В свое время, разбираясь в этом (тогда совершенно неясном для меня) вопросе, я расспрашивал спортсменов сразу же после их выступлений на соревнованиях.

Спрашиваю, например, у стендовика: «Скажите, пожалуйста, за счет чего вы сегодня так удачно стреляли?». И слышу в ответ: «Ну как за счет чего? Погода хорошая, патроны сумел достать что надо. Да и оператор (работник стенда, обеспечивающий полет тарелочек. – А.А.) подавал хорошо». Через несколько минут задаю вопрос другому, стрелявшему рядом с первым: «Скажите, пожалуйста, почему сегодня у вас стрельба не шла?». В ответ раздраженно: «Да как почему? Разве это погода? И оператор подает черт знает как! Да и спуск что-то стал тяжеловат...».

И никто не ответил, предположим, так: «Сегодня у меня было отличное настроение – голова работала ясно, был по-хорошему возбужден, мышцы были очень послушными; все отлично видел и чувствовал». Или наоборот: «Сегодня у меня неважное самочувствие, реакция почему-то замедленная – вот и не смог собраться на высокий результат».

Постепенно выяснилось, что подавляющее большинство спортсменов (причем не только в стрельбе) видят основную причину своих успехов и неудач в различных внешних факторах, а не в своем собственном состоянии во время соревнования. Отрицать значение внешних факторов, конечно, не следует. Действительно, и погода, и особенности места проведения соревнования, и питание, и условия в гостинице – все это может в одних случаях помочь, а в других помешать. Но все же в конечном счете на соревнованиях выступает живой человек, который просто обязан сознательно использовать благоприятные факторы и преодолевать все то, что ему мешает. Ведь только так можно обрести и сохранить то оптимальное состояние, которое обеспечивает успех.

Почему же спортсмены плохо ориентируются в своем оптимальном боевом состоянии или имеют о нем весьма смутное представление? Думаю, основная причина в следующем. С одной стороны, во внешних факторах проще ориентироваться: они конкретнее, понятнее, поэтому с ними легче (особенно не очень осознанно) связывают как удачи, так и неудачи. Именно поэтому даже в наше просвещенное время в среде спортсменов бытуют различные амулеты, вера в приметы, в «счастливую» одежду, обувь, погоду и т.д. С другой стороны, в личном состоянии ориентироваться трудно: не знаешь, что, как и с чем связать. Анализировать собственные ощущения и чувства, особенно в процессе или сразу после соревнований, трудно еще и потому, что спортсменов к этому не готовят и не приучают.

Если в своем физическом самочувствии многие разбираются неплохо, то все, что касается психического состояния, для большинства остается тайной за семью печатями. Но ведь психическая подготовка к соревнованиям должна иметь предельно конкретное содержание. Если же спортсмен недостаточно четко представляет, каким он должен быть во время состязаний, то и его психический настрой тоже будет неопределенным. А все, что неопределенно, что оценивается таким словом, как «вообще», – плохо. И, конечно, недостаточно для достижения успеха. Особенно не однократного, а систематического. Как же определить собственное оптимальное боевое состояние спортсмену, который никогда над этим вопросом не задумывался?

Необходимо спокойно, не торопясь «заглянуть внутрь самого себя». Разобраться в своем психическом и физическом состоянии, возникающем во время соревнований.

Делать это надо так. Взять чистый лист бумаги, карандаш или ручку и выбрать какое-либо тихое место, где никто не будет мешать. Затем хорошенько вспомнить свое самое удачное выступление на соревновании (или на соревнованиях) и, не торопясь, как можно подробнее описать все элементы своего физического и психического состояния в часы успеха.

Возможно, что самое хорошее состояние было пережито на тренировке – тогда нужно описать его. Бывает и так, что спортсмен недоволен ни одним из своих выступлений. В этом случае следует поставить вопрос так: завтра у меня очень ответственные соревнования – в каком физическом и психическом состоянии я хотел бы выйти на старт? И «нафантазировать» то ОБС, в котором хотелось бы выступить.

Такая, в общем несложная, работа для многих оказалась нелегкой. Скорее всего, по той причине, что раньше ее не приходилось делать. Но, как известно, «без труда не вытащишь и рыбку из пруда». Поэтому такую работу необходимо проделать каждому, кто хочет научиться хорошо выступать на соревнованиях. Игра, как выясняется, стоит свеч.

Оказалось также, что специалисту, который разрабатывает формулы ОБС для спортсменов, надо разбираться в тех видах спорта, с представителями которых он работает. Поэтому прежде, чем предлагать спортсменам писать о личном ОБС, необходимо овладеть хотя бы минимумом знаний о соответствующем виде спорта. Очень помогают беседы со спортсменами высокой квалификации, наблюдения за ними во время тренировок и соревнований. И, конечно, совершенно необходим деловой контакт с тренерами.


Вот довольно удачный пример описания своего ОБС, которое принадлежит известному прыгуну в воду Александру Косенкову: «Точку наивысшей работоспособности я почувствовал совсем недавно – в Киеве, во время разминки с вышки перед финалом (речь идет о первенстве СССР 1974 года. – А.А.). Во время этой разминки я отпрыгал всю программу по одному разу и каждый прыжок делал почти в наилучшем варианте. После каждого прыжка сам удивлялся, как это у меня так получалось. И от разминки получил очень большое удовольствие. Я был очень доволен. А самое главное, что за время всей разминки я не устал (хотя до этого отсоревновался на трамплине), а, наоборот, чувствовал себя совсем свежим, был вдохновлен своими прыжками, хотел прыгать еще и еще.

Ну что же я думал перед прыжком? На этот вопрос очень трудно ответить. Но я постараюсь. Во-первых, я чувствовал себя хорошо, хорошее настроение, чуть-чуть веселый, не ощущал веса своего тела. Во-вторых, я мало думал о самом прыжке, больше думал о начале прыжка, а вход в воду получался сам. В-третьих, я чувствовал себя стройным, подтянутым, легким, мягким и т.д. Я даже не могу объяснить, почему у меня было такое состояние.

А после этой разминки у меня были соревнования, и я прыгал плохо. И сам не знаю, почему. Ведь на разминке я прыгал хорошо, а через 30 минут плохо, и поэтому я бы очень хотел искусственно входить в такое самочувствие, которое было у меня во время разминки: ведь если бы я так же прыгал, я бы добился большого результата».

В этом очень искреннем «самоописании» есть немало интересных мест, которые позволяют найти элементы для разработки формул будущего ОБС. Поэтому, получив подобный «самоотчет», нужно взять красно-синий карандаш и подчеркнуть красным все положительные моменты, а синим – отрицательные. Хотя я всегда прошу спортсменов писать только о положительных элементах в соревновательном состоянии, многие все же пишут и о своих неудачах. Но в этом нет большой беды: отрицательные элементы, используя механизмы контраста, можно затем «перевести» в положительные.

Взяв карандаш, начинаю искать, какие элементы можно отнести к физическому компоненту, а какие – к эмоциональному и мыслительному, что в них главное. В разбираемом примере на вопрос о физическом компоненте отвечает одна довольно емкая фраза: «Я чувствовал себя стройным, подтянутым, легким, мягким...». Для характеристики эмоционального компонента очень подходят слова «хорошее настроение, чуть-чуть веселый, не ощущал веса своего тела». А мыслительный компонент связан с фразой «больше думал о начале прыжка...».

Затем на основании этих положительных элементов составляю формулы ОБС. В нашем примере сначала они были такими:

Физический компонент:

1. «Я стройный и подтянутый».

2. «Я свежий и мягкий».

3. «Я легкий – не чувствую веса своего тела».

Эмоциональный компонент:

«Настроение хорошее, слегка веселое».

Мыслительный компонент:

«Перед каждым прыжком «вижу» только его начало».

После этого встречаюсь со спортсменом и осторожно «примериваю» составленные формулы к особенностям его личности, к специфике его спортивной деятельности. Затем надо обязательно узнать мнение его тренера. Как правило, тренеры редко добавляют что-либо принципиально новое, но иногда могут внести кардинальные изменения в формулы ОБС. Так, в одном случае спортсменка считала, что она должна выступать веселой. А тренер сказал: «Нет, в таком состоянии она становится несерьезной, даже разболтанной». Поэтому слова «я веселая» пришлось заменять на «я собранная» и «я серьезная».

С учетом замечаний тренера довожу формулы ОБС до той степени завершенности, которую можно назвать «предварительно рабочей». Это значит, что теперь эффективность формул надо проверить на практике. Стрелки, например, для этого должны выполнить несколько серий, предварительно вызвав у себя ОБС с помощью подобранных формул. Борец может провести несколько контрольных схваток, настроив себя таким же способом. У прыгуна в воду есть возможность во время тренировок сделать несколько прыжков, предварительно подготовив себя формулами ОБС.

Таким образом, уже в процессе тренировок можно шлифовать «предварительно рабочие» формулы. Но, конечно, лучше всего степень их эффективности показывают соревнования. Причем тем отчетливее, чем значимее состязания для спортсмена. После соревнований, на которых формулы ОБС помогли в психической настройке, они становятся уже не «предварительно рабочими», а соревновательными, окончательными, боевыми. Правда, окончательны они лишь для данного этапа: ведь спортсмен все время совершенствуется, и формулы его личного ОБС тоже меняются.


У нашего прыгуна «предварительно рабочие» формулы довольно скоро стали иными. Не принципиально иными, а лишь более короткими, четкими и эффективными:

1.«Я стройный и подтянутый».

2. «Я слегка веселый».

3. «Четко «вижу» начало прыжка».

Однажды после очень трудного состязания, на котором эти боевые формулы ОБС помогли спортсмену выступить довольно удачно, он радостно сказал: «Я понял! Формулы надо тренировать каждый день!». Так был сделан исключительно важный вывод.

Спустя год, на Олимпиаде в Монреале, оказавшись под «психической атакой» недружелюбных болельщиков из США и Канады, Саша, что называется, «на ходу» изменил вторую формулу на «Я веселый и злой!» Это позволило ему так изменить свое состояние, что помехи в виде «психического давления» перестали на него действовать: он смог хорошо собраться на каждый прыжок и в итоге завоевал бронзовую олимпийскую медаль.


Научившись мобилизовывать себя на соревнование с помощью личных формул ОБС, спортсмен должен обращаться с ними очень бережно. Во-вторых, не делиться ими ни с кем, ибо боевые формулы ОБС становятся таким же «секретным» оружием, как, например, специально подготовленный к соревнованию новый прием у борца или тактическая новинка в расстановке игроков у футболистов. А во-вторых, если относиться к своим формулам небрежно, то великая сила их слов постепенно иссякнет, они обесценятся, потеряют первоначальную эффективность.


Трудно, не видя этого собственными глазами, убедиться в эффективности действия правильно составленных формул ОБС. Но вот яркий пример. Борец классического стиля Анатолий Быков смог написать о своем ОБС всего несколько строчек, в которых было очень мало информации, необходимой для выявления физического, эмоционального и мыслительного компонентов. Тогда я и аспирант лаборатории борьбы ВНИИФКа, ныне кандидат педагогических наук, мастер спорта по классической борьбе Н.К.Волков начали не торопясь и осторожно расспрашивать его. На эти расспросы ушло около двух часов. Затем были составлены шесть предварительных формул. Их правильность после небольших уточнений «узаконил» тренер.

На следующий день мы вновь встретились со спортсменом. Измерили у него частоту пульса и с помощью аппарата, оценивающего ЭКС, – уровень эмоционального возбуждения. Затем я сказал: «Я сейчас вам прочитаю те формулы вашего оптимального боевого состояния, которые составлены для вас на сегодняшний день. Вы, пожалуйста, закройте глаза и внимательно прослушайте их. А потом скажете нам, насколько они вам подходят».

Спортсмен закрыл глаза, опустил лицо на ладони и, облокотившись на стол, приготовился слушать. А я медленно, без нажима и негромко прочитал ему всего лишь шесть коротких фраз. На это ушло меньше минуты. А пульс у неподвижно сидящего спортсмена подскочил на 24 удара!

Когда спортсмен открыл глаза, незачем было спрашивать его о самочувствии – весь его вид говорил о том, что формулы «пробрали» насквозь. Он лишь тихо, с удивлением и благодарностью произнес: «Как вы меня раскрыли...».

В этом же году, через месяц, на молодежном первенстве страны в Алма-Ата, этот борец стал чемпионом СССР, а еще через месяц в США, в Майами-Бич – чемпионом мира. В 1976 году в Монреале, став уже взрослым, Анатолий Быков выиграл золотую олимпийскую медаль в весовой категории до 74 кг. В те годы соревнования в этом виде спорта проводились по такой схеме: три минуты борьбы – минута отдыха – три минуты борьбы – минута отдыха – три минуты борьбы. Анатолий, овладев аутотренингом по методу психомышечной тренировки в весьма высокой степени, научился с помощью ее первой формулы («Я расслабляюсь и успокаиваюсь») за 3 – 5 секунд погружаться в состояние глубокого успокоения, на грани сна, в котором оставался в течение первых 30 – 40 секунд минутного отдыха, что, по его словам, очень хорошо восстанавливало потраченные силы. А головной мозг спортсмена, погруженный с помощью аутотренинга в глубокое успокоение и обретавший в эти секунды повышенную восприимчивость к получаемой информации, четко воспринимал предельно краткие указания тренера, произносимые шепотом на ухо полуспящему спортсмену.

Кроме того, сниженный уровень бодрствования головного мозга давал возможность самому борцу за последние 15 секунд минутного отдыха вводить себя в состояние высокой соревновательной мобилизации с помощью всего лишь трех формул (вместо шести в 1973 году), определяющих содержание его личного оптимального боевого состояния. Вот эти три формулы:

Физический компонент ОБС:

«Я легкий, мощный и быстрый, как тигр!».

Эмоциональный компонент:

«Настроение отличное, боевое!».

Мыслительный компонент:

«Голова ясная, мыслит четко».

Мысленные образы, порождаемые словами этих формул его личного ОБС, вызывали у Анатолия необходимое повышение тонуса симпатической нервной системы, а также все те психофизические качества, которые позволяли ему в те годы успешно побеждать своих соперников на соревнованиях.

Я ни в коем случае не собираюсь утверждать, что спортсмен побеждал только благодаря правильной психической подготовке. Но убежден, что она очень помогла ему успешно реализовать свои физические, технические и тактические возможности, заложенные в нем его тренером Виктором Михайловичем Ермаковым – заслуженным тренером СССР.


Небольшое, но очень важное замечание: формулы ОБС надо составлять на том языке, на котором спортсмен привык мыслить. К примеру, однажды мне пришлось работать с эстонскими фехтовальщиками. Все формулы они перевели на свой родной язык.

Правда, встречаются подчас и такие спортсмены, которые не могут описать хотя бы приблизительно свое представление о личном ОБС. В таких случаях сам беру бумагу, карандаш и начинаю спрашивать. Например, пловца: «Какие у тебя должны быть руки, чтобы плылось очень хорошо?». После некоторого раздумья спортсмен отвечает: «Ну, сильные... теплые... мягкие...». Записываешь сказанное и спрашиваешь дальше: «А ноги?» – «Тоже сильные, теплые, мягкие; ну, еще послушные...» – «А тело?» – «Тело тоже мягкое, теплое, еще упругое...». Так фиксируются предварительные элементы, входящие в физический компонент будущего ОБС.

Затем перехожу к эмоциональному компоненту. Спрашиваю: «Скажи, пожалуйста, в каком настроении тебе плывется лучше всего?». Опять после долгого раздумья спортсмен отвечает: «Ну, когда злой... Как зверь...». Уточняю: «А злость не ведет к мышечным зажимам?» – «Да, нет», – отвечает спортсмен. И опять (естественно, в предварительном варианте) формулирую содержание эмоционального компонента: «Состояние высокой спортивной злости» («как зверь»).

После этого начинаю выяснять элементы мыслительного компонента ОБС. Спрашиваю: «О чем надо думать перед самым стартом, чтобы хорошо проплыть дистанцию?». В ответ слышу: «Ну, конечно, чтобы уйти точно под выстрел стартера... И чтобы повороты делать технично...». Формулирую мыслительный компонент так: «Мгновенно реагирую на стартовый выстрел... Очень технично выполняю повороты...».

Затем эти, составленные в предварительном варианте, формулы ОБС обсуждаю с тренером. Иногда тренер вносит в них изменения или уточнения, а иногда оставляет все сказанное спортсменом в первоначальном виде. После этого начинается долгая шлифовка первоначальных формул ОБС на тренировках, курсовках, соревнованиях – до тех пор, пока они не обретут достаточно эффективной завершенности. Такая работа требует немало времени, но она творческая, интересная и очень полезная. Каждый тренер просто обязан определить сущность оптимального боевого состояния своих учеников, довести их формулы ОБС до высокой степени точности и приучить спортсменов правильно использовать их при подготовке к соревнованиям, а главное – для успешного выступления на них.

Чтобы разобраться, как применяются найденные формулы на практике, рассмотрим очень простую структуру ОБС. Предположим, что боевые формулы прыгуньи в воду сводятся к следующим трем фразам:

Физический компонент:

«Я легкая и свободная».

Эмоциональный компонент:

«Настроение слегка приподнятое».

Мыслительный компонент:

«Полностью сосредоточена на опорном элементе прыжка».

Как же пользоваться этими формулами на тренировках, а затем на соревнованиях? В данном случае начинать надо с физического компонента ОБС. Здесь его суть выражена словами: «Я легкая и свободная». Обретать эти физические качества надо в процессе разминки. Ее нужно провести так, чтобы во всем теле (особенно в мышцах ног) возникло чувство легкости и прыгучести. Ощущение, связанное со словом «свободная», тоже реализуется во время разминки.

Убедившись, что все элементы физического компонента ОБС уже хорошо ощутимы, можно переходить к эмоциональному компоненту, суть которого здесь заключена во фразе: «Настроение слегка приподнятое». Надо сказать, что при правильно проведенной разминке такое настроение возникает как бы само по себе, за счет потока «положительных» импульсов, поступающих от мышц в мозг. Однако в ситуации предсоревновательного ажиотажа нужное настроение необходимо создавать сознательно, так как очень многие спортсмены страдают главным образом от предстартового перевозбуждения. Уменьшить его можно, во-первых, с помощью той же разминки, которую для этого надо проводить более длительное время (причем в замедленном, неторопливом темпе); во-вторых, с помощью регуляции дыхания. Основное правило в этом случае будет таким: вдох должен быть спокойным, неглубоким и несколько укороченным по сравнению с обычным; выдох – не только спокойным, но и очень удлиненным. В конце выдоха для его полноты полезно глубоко приседать, не забывая при этом о уже достигнутых элементах физического состояния – легкости и свободе. Для того чтобы обрести нужное эмоциональное самочувствие в любых условиях, необходимо овладеть навыками психической саморегуляции (аутотренинга). Вот тогда действительно можно стать хозяином своего состояния в самой трудной и неожиданной ситуации (методам психической саморегуляции посвящена вторая глава этой книги).

Мыслительный компонент ОБС выражен словами: «Полностью сосредоточена на опорном элементе прыжка». О том, что такое полная сосредоточенность, уже говорилось выше. А о том, как сосредоточиться именно на опорном элементе, на его «идеомоторном» варианте, будет подробно рассказано в четвертой главе книги.

Вот и вся несложная практика использования формул ОБС. Естественно, чем сложнее формулы, тем труднее их реализовать. Но этих трудностей бояться не следует – они окупаются сторицей.

Необходимо четко усвоить следующее: элементы ОБС берутся не с потолка, а «извлекаются из самого спортсмена» – в результате анализа имеющегося у него соревновательного опыта. Поэтому суть метода овладения ОБС заключается в том, чтобы, во-первых, показать спортсмену его собственные компоненты ОБС – физический, эмоциональный и мыслительный; во-вторых, приучить его сознательно и регулярно пользоваться ими. Другими словами, спортсмен должен уметь находить в своем спортивном опыте все самое хорошее и полезное, обязательно фиксировать это в сознании и опираться только на эти хорошие качества.


Вот пример формул ОБС у спортсменки, играющей в хоккей на траве, которые всегда помогали ей настраиваться на тренировки и соревнования.

Физический компонент.

«Ноги легкие, быстрые. Руки раскрепощенные, сильные, послушные. Все мышцы хорошо размятые, теплые, эластичные».

Эти физические качества обретаются в результате грамотно проведенной разминки.

Эмоциональный компонент:

«Настроение приподнятое, радостное! Соревнование для меня всегда праздник!».

Такое состояние достигается с помощью самовнушения (см. вторую главу этой книги).

Мыслительный компонент:

«Мыслю хладнокровно, четко. Абсолютно уверена в своих силах. Хорошо помню и точно выполняю указания тренера».

Эти психические качества формируются с помощью как самовнушения, так и самоубеждения.


Нетрудно заметить, что в этих формулах нет ничего особенного. Все они основаны на личном опыте спортсменки. Но накопленный спортивный опыт лишь тогда становится надежным помощником, когда самая главная его сущность сводится к четким, точно действующим формулировкам, подходящим для данного спортсмена как «ключ к замку». Опираясь на предельную конкретность формул своего ОБС, спортсмены обретают возможность управлять собой. Ибо в формулах ОБС заключаются все элементы той оптимальной модели личного психофизического состояния, которая должна занять прочное место в сознании каждого спортсмена. Такая модель – четкий ориентир, сверяясь с которым, спортсмен обязан сознательно и целенаправленно готовить себя к предстоящей борьбе.

О необходимости такого умения приходится говорить столь часто потому, что даже большие мастера не всегда разбираются в своем оптимальном боевом состоянии.


Валерий Брумель, всегда отличавшийся особым умением соревноваться, на Олимпийских играх в Токио на некоторое время впал в совершенно неуправляемое состояние. Вот что он пишет в книге «Высота» о своих страданиях: «Господи, – думал я тогда, – за что же это меня так судьба на ржавые гвозди бросает? Что я кому сделал?». Пытаясь как-то обрести боевой дух, спортсмен сначала выпил на ночь стакан (!) спирту (!), а на другой день, спасаясь от укоризненного взгляда старшего тренера, нечаянно, не успев нагнуться, так ударился лбом о верхнюю перекладину железной калитки, что чуть не потерял сознание... «Не знаю, так ли оно было, но сейчас мне кажется, что именно этот удар лбом по железу отрезвил меня, окончательно избавил меня от моего панического состояния»[6].

Хотя В. Брумель тогда выиграл золотую олимпийскую медаль, но, как говорится, не дай Бог кому-либо обретать подобным способом оптимальное боевое состояние! А я абсолютно уверен: если бы спортсмен хорошо знал свое ОБС, все его компоненты, он смог бы расчетливо и уверенно уже тогда, в Токио, «собрать себя» на успешное преодоление планки в каждой попытке – без ненужных и тяжких страданий.


Есть все основания полагать, что наши ведущие теннисисты – в частности, Евгений Кафельников и Марат Сафин – тоже не имеют точного представления о личном оптимальном боевом состоянии или его содержание для них весьма приблизительно, неопределенно. Именно поэтому они играют то просто блестяще, то из рук вон плохо – в зависимости от того, посетит ли их «шара» (аналог «вдохновения» в лексиконе теннисистов) или пройдет мимо. Когда же спортсмен точно знает, из каких конкретно психических и физических элементов складывается его ОБС, он, почувствовав ту или иную рассогласованность в своих действиях, сразу понимает, какие именно элементы из его ОБС перестали функционировать должным образом, и быстро использует их в необходимом качестве, вновь обретая свое оптимальное боевое состояние.


Одним из последних примеров достаточно успешного использования формул оптимального боевого состояния могут служить результаты, показанные толкательницей ядра Ларисой Пелешенко. На спортивной базе в Подольске в течение двух недель я проводил с ней специальные тренировки по психической подготовке к соревнованиям, И в конце августа 2000 года, выступая в Москве на мемориале В.Куца, она, будучи буквально «пропитанной» всеми качествами своего ОБС, показала лучший результат в мире – 21 метр 46 сантиметров.

Беседуя в родном Санкт-Петербурге с журналистом, Лариса так отвечала на его вопросы, что статья о ней вышла под заголовком: «За лучший в мире результат спасибо психотерапевту» (газета «Северный форум», 2000, № 6 – 8 от 1 – 4 сентября). Я благодарен Ларисе за такую оценку моей работы, так как многие спортсмены и тренеры пока еще «стесняются» обращаться за помощью к специалистам по психической подготовке, опасаясь, что в мнении окружающих могут прослыть неблагополучными в плане нервно-психического здоровья.

К большому сожалению, через месяц на Олимпиаде в Сиднее, из-за неудачно проведенной адаптации к австралийским условиям, Лариса буквально «упустила» золотую медаль, ограничившись серебряной. А в феврале 2001 года выиграла чемпионат России и в марте, выступая на VIII чемпионате мира в закрытых помещениях, проходившем в Лиссабоне, стала чемпионкой мира.

Наш творческий контакт, увы, не получил продолжения, что отрицательно отразилось на дальнейших спортивных результатах Ларисы. Судя по всему, самостоятельно психической подготовкой по моей программе она перестала заниматься. Иначе как можно объяснить лишь 4-е место, занятое ею на чемпионате мира в Эдмонтоне в августе 2001 года.


Если теперь еще раз проанализировать механизм использования боевых формул ОБС, то нетрудно увидеть, что методика эта в общем простая. А чтобы добиться желаемого и ощутимого результата в психической подготовке, этой методикой необходимо пользоваться хотя бы понемногу каждый день, чтобы применение силы слов вошло в привычку. Когда же эта сила, выраженная предельно точными формулами, начинает подходить данному человеку, как «ключ к замку», то с ее помощью можно открыть буквально любую «дверь». К этому высокому искусству – использовать силу слов и соответствующих им мысленных образов– хотелось бы приобщить каждого спортсмена и каждого тренера.


Вот что рассказал мне олимпийский чемпион по классической борьбе А. Колесов. На первенстве мира перед финальным поединком один из борцов попросил своего тренера крикнуть ему в самый решающий момент: «Вспомни о своей матери!». И когда такой момент наступил и тренер прокричал своему воспитаннику, терпящему неудачу, эти заветные для него слова, произошло чудо: уставший борец собрал все свои силы и чисто выиграл финал.


От слов никуда не денешься. Ведь тренеры пользуются в первую очередь ими, когда учат своих питомцев. Надо только использовать слова прицельно четко и точно, что называется на все сто процентов.


Вот как об этом говорил в одном из интервью старший тренер «Спартака» Борис Майоров: «...тренер должен быть в первую очередь педагогом, а потом уже специалистом, знатоком хоккея... Какими словами, как можно поддержать наступательный дух команды? Мне рассказывали, что Пучков после первого периода (а он окончился, как известно, со счетом 1:1) матча с «Динамо» сказал своим хоккеистам: «Что вы сидите понурые? Ведь вы уже выиграли матч!». Видимо, он нашел нужные слова и сказал их вовремя, потому что действительно ленинградцы после перерыва играли просто прекрасно. Но, видимо, нужно время для того, чтобы научиться говорить именно так и именно в ту самую нужную минуту» («Советский спорт», 1971, 28 февраля).

Прекрасным примером, подтверждающим правоту этого высказывания, служат слова старшего тренера сборной СССР по хоккею В.В.Тихонова, сказанные подчиненным перед одним из матчей с канадскими профессионалами: «Вы сегодня должны сыграть так, чтобы вас вся Канада запомнила на всю жизнь!». И канадские болельщики, несомненно, теперь всегда будут помнить, как их любимцы проиграли тот матч нашим хоккеистам со счетом 1:8.

РЕГИСТРАЦИЯ ОБС

Не так уж часто удается сразу найти эффективные боевые формулы ОБС. Как правило, это происходит в течение более или менее длительного времени. Причем, повторяю, лучшей проверкой силы действия формул являются соревнования.

Для того чтобы ускорить поиск формул, обладающих наибольшим эффектом воздействия на личность спортсмена, для того чтобы было легче ориентироваться в том, что составляет его ОБС, в практике работы со спортсменами можно использовать специальную анкету. Ее содержание может быть следующим (пример взят из опыта работы с прыгунами в воду):


Уважаемый______________________________________

(ф.и.о. спортсмена)

1. Напишите пожалуйста (как можно подробнее), что вы чувствовали, каким вы были (в физическом и психическом отношении) во время самых удачных выступлений на соревнованиях.

2. Умеете ли вы на соревнованиях самостоятельно входить в свое наилучшее (оптимальное) боевое состояние (ОБС)?

3. Если да, то с помощью каких приемов?

4. Если ОБС вам помогает обрести кто-то со стороны (тренер, товарищ), назовите этого человека и опишите приемы, которыми он пользуется.

5. Как часто (в среднем) вам удается выступать на соревнованиях, находясь в своем ОБС?

6. За сколько времени до начала соревнования вы ощущаете наступление ОБС? Или оно возникаете процессе соревнования?

7. Устойчиво ли ваше ОБС от прыжка к прыжку?

8. Отчего зависит устойчивость вашего ОБС?

9. Возможно что самое лучшее самочувствие вы испытали не на соревнованиях, а на тренировках. Опишите это состояние.

10. Если вам почему-либо ни разу не удалось (ни на соревнованиях, ни на тренировках) обрести такое ОБС, при котором прыжки выполняются наилучшим образом, то опишите (нафантазируйте) физические ипсихические качества вашего ОБС, в котором вы хотели бы находиться, выступая на самых ответственных соревнованиях.


Дата______________Подпись спортсмена____________


11. Дополнения и уточнения тренера.

__________________________________________________

__________________________________________________

Дата______________Подпись тренера________________


12. Формулы ОБС:

а) на________200 г.

б) на________200 г.

в) на________200 г.

Подписи:

Спортсмен _______________Тренер ________________

Ответственный за психическую подготовку____________


Практика показывает, что анкета в известной мере облегчает определение формул ОБС и отражает их динамику.

Ощущения, мысли, чувства, которые появляются сами по себе в моменты непроизвольного возникновения ОБС, к сожалению (как уже говорилось), очень плохо удерживаются в памяти. Например, прыгуну в высоту показалось, что он прочно запомнил очень приятное ощущение в животе, возникшее в момент филигранного, впритирку, перехода через планку. Когда поднимался на ноги, даже подобрал удачные слова для определения этого ощущения. А закончились соревнования – и никак не удается вспомнить ни слова, ни само ощущение для того, чтобы сознательно воспроизвести его.


В августе 1970 года в своем интервью футболист В.Аничкин, тогдашний капитан московского «Динамо», на вопрос корреспондента о «природе» крупного счета (5:0), с которым динамовцы выиграли у одного из ведущих клубов Испании «Барселона», ответил так: «Я одиннадцать лет выступаю за «Динамо», но не помню, чтобы наша команда играла так блестяще. Нам удавалось все будто во сне. Если бы снимали фильм об этом матче, то его можно было сделать учебно-показательным» («Советский спорт», 1970, 29 августа).

Не знаю, как вели себя динамовцы после этой великолепной победы. Радовались, конечно. Но вряд ли кто-нибудь из них сел за стол и постарался записать все элементы поистине идеального боевого состояния, в котором прошла эта встреча. Записать для того, чтобы в последующем постараться воспроизвести их заново, причем вполне осознанно, чтобы впредь не зависеть лишь от счастливого стечения обстоятельств.

Не сделав этого, футболисты потеряли огромное богатство, которым одарило их в той игре «спортивное счастье». Как теперь сознательно создать такое состояние, когда уже не помнишь, из каких элементов оно состояло? Подобные потери, нередко с трудом восполнимые, в современном спорте до обидного часты.

Необходимо хорошо уяснить: элементы ОБС, как физические, так и особенно психические, возникающие сами по себе, являются ценнейшими крупицами, которые необходимо собирать с великим старанием и письменно фиксировать самым тщательным образом. Именно на основе этих рожденных вдохновением ощущений создаются затем наиболее точные и эффективные боевые формулы ОБС. Вот почему каждому спортсмену нужно иметь с собой на тренировках и соревнованиях блокнот и карандаш и сразу же записывать все то, что способствовало возникновению различных компонентов ОБС, сопутствовало им и сочеталось с ними в личных ощущениях.

Поначалу это кажется нелегким делом, а кое-кому даже ненужным, но лишь из-за того, что им никогда не занимались. Если же приучить себя систематически фиксировать нужные ощущения, чувства и мысли, то потом все пойдет легко и просто, согласно одному из «законов» К.С.Станиславского – «сделай трудное привычным, привычное станет легким, а легкое становится приятным». Записывают же штангисты на тренировках количество килограммов после каждого подхода! Почему бы им не расширить эти записи и записывать не только килограммы, но и свои ощущения? Было бы очень полезно для дела.

ДИНАМИКА ОБС

Когда формулы ОБС только начинают создавать, обычно их получается многовато (15, 20 и даже 30): во-первых, из-за нехватки опыта; во-вторых, из-за желания подобрать отдельные формулы и для общей разминки, и для специальной, которая начинается за несколько минут до выхода на старт. И, конечно, особенно хочется найти наиболее эффективные (боевые) формулы, непосредственно связанные с предстоящей деятельностью.

Вот, например, какой набор формул был вначале у одной прыгуньи в длину. После общей интенсивной разминки, готовившей к прыжку исполняющий физический аппарат, спортсменка должна была лечь или сесть, полностью расслабить свои мышцы и погрузиться на несколько минут в состояние своеобразной отрешенности, полудремы. В эти минуты хорошо восстанавливаются силы и начинается самомобилизация с помощью формул:

1. Появляется легкий озноб во всем теле.

2. Состояние как после прохладного душа.

3. По телу побежали «мурашки».

4. Озноб усиливается.

5. Холодеют голова и затылок.

6. Во рту сохнет.

7. В мышцах появляется легкая дрожь.

После этих формул организм приходит в состояние общей мобилизованности, которую теперь нужно направить по конкретному руслу. Поэтому с последней формулой – «В мышцах появляется легкая дрожь»– спортсменка поднимается на ноги и включается в последний, завершающий этап разминки, помогая себе такими формулами:

1. Дыхание глубокое, учащенное.

2. Сердце бьется сильно, учащенно, энергично.

3. Озноб волнами пробегает по телу.

4. Все мышцы упругие, сильные, легкие.

5. Я все бодрее и бодрее!

За минуту-другую до старта спортсменка, продолжая оставаться в состоянии физической готовности и общей эндокринной мобилизованности, начинает теперь уже конкретную психическую настройку на предстоящий старт такими формулами:

1. Самочувствие отличное!

2. Любые перемены в ситуации, даже помехи, только мобилизуют меня.

3. Я ничего не боюсь! Полна спортивной злости.

4. Абсолютно уверена в себе!

5. Отключаюсь от окружающего.

6. Все внимание – на предстоящем прыжке.

Выйдя на линию старта, спортсменка закрывает глаза, полностью отключается от всего окружающего и мысленно представляет свой прыжок в идеальном исполнении. Представление идеального прыжка начинается с закрытыми глазами и заканчивается с открытыми, причем взгляд фиксируется на том участке прыжковой ямы, где должно состояться приземление. Сразу же включаются последние формулы:

1. Начало разбега на упругих ногах с активной (!) постановкой стоп на грунт.

1. Я – как сжатая пружина!

3. Пошла!

С последним словом «пошла!» прыгунья «бросает» себя в разбег.

Все эти формулы в конечном итоге сократились раза в четыре: в каждом разделе саморегуляции осталось по 2 – 3 самых нужных, которые определялись личным самочувствием, окружающей обстановкой и ситуацией на соревновании. Так и должно быть. Причем из большого количества первоначальных формул выбираются, исходя из условий, наиболее подходящие.

А вот пример из опыта спортсменки, стрелявшей на траншейном стенде. Сначала у нее было 11 формул:

1. Я приятно взволнована.

2. Слегка ноет сердце и зудят зубы.

3. Но руки и ноги не дрожат.

4. Ничего не боюсь.

5. Уверена в себе.

6. Веду свою стрельбу, только свою стрельбу!

7. Ничто постороннее не отвлекает.

8. Вложив ружье, полностью сосредоточиваюсь на вылете.

9. Со злостью бью каждую мишень.

10. Стреляю мягко и быстро.

11. Любые помехи только мобилизуют меня.

А уже через три месяца их осталось лишь пять:

1. Предельно собрана и уверена.

2. «Держу зуд в зубах».

3. Стрелять зло – мягко и быстро.

4. Вести свою стрельбу, только свою!

5. Не расслабляться до конца, завершать серию на подъеме!

В конце концов стоило спортсменке перед серией вызвать с помощью самовнушения чувство приятного зуда в зубах нижней челюсти, как весь ее организм начинал функционировать оптимально.

Известны и такие варианты, когда для вхождения в ОБС достаточно одного междометия – например, «эх!». Или создания определенной «маски» – с характерным для данного спортсмена выражением лица. Или даже своеобразного и весьма специфичного «посапывания» носом. А одна известная дзюдоистка все формулы своего ОБС выражала в одном четком психофизическом ощущении – «Я вся звеню!».

Но подобные сокращения формируются со временем. Начинать же всегда следует с подробнейших и очень откровенных самоотчетов. Так что не надо смущаться тем, что вначале получается слишком много формул: будет что сокращать, будет из чего выбирать.

При работе с представителями командных видов спорта иногда приходится создавать формулы ОБС, одинаковые для всех участников. Например:

1. Чувствую свое полное превосходство над соперником!

2. Сразу же захватываю инициативу и постоянно удерживаю ее!

3. Игру веду с высокой активностью, весело, постоянно опережая соперников во всех ее элементах.

4. Отвечаю мгновенной мобилизацией всех сил на любые трудности, неудачи, помехи!

5. Обязательно прибавлю в активности в конце каждого периода, даже несмотря на победный счет перед финишем!

Подобные формулы не только помогают каждому игроку в индивидуальном плане, но и служат силой, объединяющей всех участников команды в дружный, сплоченный коллектив единомышленников.

Составляя формулы ОБС, спортсмены довольно часто используют выражения, которые понятны только им самим. Это естественно, и не надо пытаться изменять подчас весьма странные слова на литературно приглаженные. Как, например, заменить формулу «Держу зуд в зубах?» или «Мой организм приподнят»? Если эти слова помогают спортсменам обретать нужное состояние, пусть они таковыми и остаются. Надо только выяснить, насколько полезны подобные понятия.

Выше говорилось о том, что в тех случаях, когда в опыте спортсмена не оказывается полезных воспоминаний, которые могли бы стать основой «предварительно рабочих» формул ОБС, ему предлагается «нафантазировать» такое состояние, в котором он хотел бы находиться во время ответственных соревнований. По поводу этого «воображаемого» ОБС необходимо сказать несколько слов.

Дело в том, что, фантазируя, нужно соблюдать принцип постепенности. Глубоко ошибутся те, кто составит такие формулы ОБС, выполнить которые им на данном этапе не под силу. Нельзя, например, писать «я сильный и гибкий» штангисту, когда силы у него еще маловато, а гибкости тоже явно недостаточно. При несоответствии «воображаемых» формул и реальных возможностей теряется «сцепленность» слов с конкретной деятельностью, и они превращаются в ничего не значащие фразы.

Конечно, можно составлять формулы такого ОБС, которое пока недостижимо, но может быть достигнуто в ближайшем будущем. Делать это можно лишь в том случае, когда на вооружении спортсмена уже есть формулы ОБС, проверенные практически. Лишь с такого рубежа можно заглядывать в день завтрашний, но не торопясь, с большой осторожностью.

Возьмем, к примеру, такой набор формул для прыгуна в высоту:

1. Мое тело легкое, послушное.

2. Настроение хорошее.

3. Полностью сосредоточен на моменте отталкивания.

Насколько хороши эти формулы? Для спортсмена II или I разряда они вполне подходят, хотя построены довольно обще – в них не отражены особенности личности спортсмена.

Но вот мастерство спортсмена повысилось, он начал выигрывать крупные соревнования, потолок его возможностей заметно поднялся. Правильно ли теперь пользоваться для настройки на прыжок прежними формулами? Нет, это нецелесообразно. Более того, спортсмен, почувствовав, что его результаты начали неуклонно расти, может ускорить их рост с помощью «опережающих» формул ОБС, в которых закладывается программа на ближайшую перспективу. Когда же эта перспектива оформляется в точные слова, они становятся верными помощниками в покорении новых спортивных вершин. Вот пример «опережающих» формул для того же прыгуна в высоту:

1. Все мышцы «играют»! Движения абсолютно точные!

2. Настроение отличное! Соревнование для меня – лучший праздник!

3. Весь прыжок представляю очень четко.

4. Толкнусь – как взорвусь! Мгновенно! Мощно!

5. Планка будет подо мной!

6. Пошел!

Когда эти новые формулы по-настоящему войдут в сознание спортсмена, то, сказав последнее слово «пошел!», прыгун действительно сможет взвиться на предельную высоту, доступную ему в этот день.

Подведем итоги. Итак, основная задача, которую надо решить при психической подготовке к соревнованиям, состоит в достижении оптимального боевого состояния. Для ее решения необходимо точно знать свои личные характеристики всех трех компонентов ОБС – физического, эмоционального и мыслительного. Особенно важно установить оптимальный уровень эмоционального возбуждения и его индивидуально-личностные проявления (ЧСС, характер дыхания, потоотделения, сугубо личные ощущения в мышцах, теле и т.п.).

В идеалесамая общая сущность оптимального боевого состояния (если отвлечься от индивидуальных особенностей ОБС) заключается в достижении следующих качеств:

1. Опорно-двигательный аппарат (в первую очередь – скелетные мышцы и суставы) предельно раскован, согрет, размят, послушен, способен мгновенно включаться в максимальную деятельность и так же легко выключаться из нее для восстановления сил.

2. Эмоциональная сфера находится в оптимальном для данной ситуации возбуждении.

3. Голова ясная, мыслит четко, трезво, быстро, адекватно ситуации.

Индивидуальные особенности ОБС следует всегда фиксировать в предельно точных, отражающих индивидуальную специфику, словесных формулах. Точные слова формул после соответствующих тренировок автоматически вызовут в сознании столь же определенные мысленные образы, которые станут основной психической силой, определяющей состояние и поведение спортсмена. Силой, способной вызвать желаемую мобилизацию всего организма.

Таким образом, ОБС – это конкретная конечная цель психической подготовки к соревнованиям. Но для достижения этой конкретной цели необходимы столь же конкретные методы. О некоторых из них, взятых из области педагогики, было рассказано выше. Об остальных речь пойдет в следующей главе.

Глава вторая
РЕГУЛЯЦИЯ ПСИХИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ

Для регуляции психических состояний у психотерапевтов есть три основных метода. Все они – из арсенала медицины. О них и пойдет речь в данной главе. Педагогические методы регуляции психических состояний – дело тренеров и психологов, хотя надо сказать, что постепенно, подчас своеобразно переплетаясь, медицинские и педагогические методы начинают дополнять друг друга.

ПЕРВЫЙ МЕТОД – ФАРМАКОЛОГИЧЕСКИ

О том, что с помощью различных лекарственных препаратов и химических соединений можно изменять психическое самочувствие, известно с незапамятных времен. В частности, издавна используются некоторые вещества, одурманивающие мозг и создающие иллюзию хорошего, приподнятого настроения. В древности применялись средства, вызывающие у воинов перед сражениями неудержимую ярость.

Однако можно без преувеличения сказать, что за всю историю человечества не было создано такого количества воздействующих на психику лекарственных препаратов, какое производится в последние десятилетия.

Сегодня врачи, занимающиеся лечением нервно-психических расстройств, располагают обширным ассортиментом препаратов, с помощью которых можно «прицельно» изменять психическое состояние: снимать страх, тревогу, ликвидировать депрессию, тоску, создавать хорошее настроение и т.д. Казалось бы, чего проще: дай спортсмену соответствующее лекарство, научи пользоваться им – и задача регуляции психического состояния решена. Но не тут-то было.

Дело в том, что лекарственные препараты довольно точно воздействуют на больных людей и на тех, кто находится в обычном состоянии. Но ведь состояние спортсмена перед соревнованием резко отличается от повседневного. И оказалось, что, например, препарат, который успокаивает человека, страдающего тем или иным расстройством нервной системы, здорового спортсмена перед соревнованием может не успокоить, а возбудить, и наоборот.


Однажды мне пришлось наблюдать, как штангист перед решающим подходом, чтобы немного «подхлестнуть» себя, выпил чашечку крепкого кофе. И, как это ни парадоксально, «обмяк». Что же произошло? В чашке кофе, как известно, содержится 0,2 грамма кофеина – препарата, повышающего тонус нервной и сердечно-сосудистой систем. Но так кофеин действует на людей, находящихся в ослабленном или обычном состоянии. Когда же организм уже сильно возбужден, та же доза может дать обратный, расслабляющий эффект, что и произошло с этим спортсменом.

Так что скорее всего был прав наш знаменитый велогонщик, олимпийский чемпион Сергей Сухорученков. Получив во время соревнований травму, после наложения швов на сгибе колена и локтя, он отказался от обезболивающего укола, объяснив это так: «Мне не привыкать терпеть, а вот как подействует укол – только гадай» («Советский спорт», 1981, 20 сентября»).


Когда подобные случаи стали часто повторяться в спорте, вспомнили о законе начального уровня (исходного) Wilder’a, согласно которому действие любого вещества зависит не только от его химического состава и дозы, но и от состояния, в котором находится человек, принимающий это вещество.


Каждый, кто имеет хоть некоторый опыт употребления алкогольных напитков, хорошо знает, что степень опьянения очень часто зависит не только от количества выпитого или от качества напитка или закуски, но и от психофизического самочувствия перед употреблением спиртного. Вот почему в одном случае после 150 – 200 граммов водки можно остаться практически трезвым, а в другом эта же доза валит с ног.

Курьезный пример приводит в этой связи известная фехтовальщица Татьяна Любецкая: «Перед полуфиналом я выпила бутылку фруктовой воды и... опьянела. Вот вы смеетесь, не верите, и тогда не верили, а эта проклятая фруктовая вода так странно подействовала на мои ноги. Ну, словом, с тех пор я никогда не пью на соревнованиях»[7].


В медицинской практике действие различных химических соединений на больной и здоровый организм изучено давно. А вот в спорте те состояния, в которых оказывается человек (особенно перед соревнованиями и во время них), только начинают изучаться. Поэтому совершенно не известно, как подействует на спортсмена перед стартом тот или иной, казалось бы давно изученный, препарат. Нужно быть крайне осторожным, приняв решение регулировать психическое состояние с помощью каких-либо лекарств, а лучше вовсе не пользоваться ими для психической настройки.

Правда, есть спортсмены, которые на основании длительного опыта смогли подобрать для себя нужное лекарство. Так, один известный борец говорил, что за два дня до соревнования начинает принимать на ночь по одной таблетке определенного снотворного – это обеспечивает ему спокойный сон и не отражается на его боевом состоянии, не оказывает, как на многих, расслабляющего действия. В подобных случаях возражать не приходится. Раз удалось найти подходящее лекарство, то почему им не пользоваться? Если оно, конечно, не относится к категории допингов. Но я лично не решился бы назначить какое-либо снотворное спортсмену перед соревнованием – особенно перед ответственным. Ведь никогда не знаешь, что произойдет после приема лекарства. Может случиться и так, что спортсмен вовсе потеряет сон.

После окончания состязаний ситуация меняется, и тут психофармакология может оказать существенную помощь. В каких случаях? Например, спортсмен проиграл и тяжело переживает свое поражение: не спит, не ест, подавлен, то есть находится в болезненном состоянии. В подобных случаях, если спортсмен сам не в силах справиться со своим состоянием и просит помощи, не только можно, но и необходимо использовать (если нет других возможностей) те препараты, которые оказывают успокаивающее воздействие на нервную систему.

Несомненно, придет время, когда будут досконально изучены все особенности состояний, возникающих в предстартовый период и в процессе соревнований. Возможно, к тому времени химики создадут особенно точно действующие фармакологические препараты, с помощью которых можно будет легко изменять психическое состояние. Причем должны быть созданы не только сами препараты, но и вещества, способные мгновенно нейтрализовать их действие – если оно окажется не таким, как ожидалось. А то ведь проглотишь таблетку, она не подействует как надо – а вынуть ее обратно нельзя! Жди по крайней мере несколько часов, а то и сутки, пока закончится ее действие. Но ведь соревнования из-за этого не отложишь!

Так вот, когда наступит такое время, тогда, пожалуй, и можно будет говорить о фармакологической регуляции психических состояний у спортсменов. И то не в плане достижения ОБС (содержание этой сложной, сугубо личностной задачи всегда будет шире возможностей фармакологии), а лишь в плане более точного и дозированного воздействия на такие психические процессы, как возбуждение и успокоение. И, конечно, при обязательном условии, что ни одно из используемых химических веществ не будет относится к разряду допингов.

Все сказанное о фармакологии в спорте дает основание сделать такой вывод: применять различные лекарственные препараты самостоятельно, без консультации и без контроля врача, недопустимо. Во избежание самых неожиданных и печальных последствий – как на соревнованиях, так и на тренировках.

ВТОРОЙ МЕТОД – ВНУШЕНИЕ

Под внушением понимается такое воздействие на психику, при котором слова начинают восприниматься «на веру», почти беспрекословно. Как бы в обход логики. Так, человеку, сидящему на стуле в комнате, можно внушить, что он находится в лесу. Но убедить его в этом с помощью логики невозможно. Этим внушение отличается от убеждения, при котором один человек, для того чтобы убедить другого, всегда опирается на логические доказательства правоты своей точки зрения.

Внушение и убеждение – два процесса, воздействующие на психику, – очень часто переплетаются. И подчас трудно бывает различить, что в данном случае сильнее подействовало – первое или второе.

Если человеку внушают что-либо, когда он бодрствует, то такое воздействие называется внушением в бодрствующем состоянии или внушением наяву. Когда же перед сеансом внушения врач погружает человека в своеобразный сон, внушение называется гипнотическим, или гипнозом. Здесь речь пойдет только о гипнотическом внушении.

Гипнотическое внушение в спорте пытались использовать довольно давно. Если говорить об отечественном опыте, то еще в предвоенные годы патриарх советской психотерапии К.И.Платонов вместе со своими сотрудниками применял гипнотическое внушение для оказания помощи спортсменам-бегунам. В настоящее время проводится немало экспериментов по использованию гипноза в спорте. Большой опыт в этом деле имеет энтузиаст применения гипнотического внушения для помощи спортсменам В.В.Кузьмин.

Разберемся в том, что такое гипноз. Это такое словесное воздействие на человека, в результате которого он погружается в своеобразный сон, а его мозг обретает повышенную восприимчивость к словам внушения и связанным с ними мысленным образам.


Банальный пример. Если у человека острая зубная боль, а под рукой нет анальгина и до аптеки или стоматолога далеко, врач, владеющий методом гипнотического внушения, может погрузить заболевшего в особый сон и сказать: «Боль в зубе уменьшается... Боль совсем прошла...». И человек, благодаря возникшему в его дремлющем сознании мысленному представлению о том, что боль проходит, действительно на какое-то время освобождается от нее.


Ни для кого не секрет, что состязания требуют от спортсменов максимальной отдачи сил – как физических, так и психических. Следовательно, спортсменов нужно учить сознательно обретать состояние высокой мобилизованности. Какие же методы можно им предложить для достижения этой цели? Если проблемой развития физических возможностей занимаются тысячи тренеров и ученых разных специальностей, вооруженных соответствующей аппаратурой и достижениями современной науки, то проблема мобилизации психических сил решается далеко не так эффективно.

Известно, что сейчас даже высококвалифицированные спортсмены расходуют в процессе соревнований лишь немногим более 60 процентов своего физического потенциала. Процент использования нервной энергии значительно меньше. И не потому, что она не требуется, а потому, что ее не умеют использовать. Так почему же не мобилизовать психику спортсмена с помощью гипноза? Кому будет плохо, если после гипнотического внушения один прибавит к своему результату 10 – 15 сантиметров, прыгая в длину; другой – 5 – 10 килограммов, толкая штангу; третий – 5 – 10 очков, стреляя из пистолета?

Но, может быть, такое воздействие вредно? Может быть, оно (как думают некоторые) ведет к чрезмерному расходу нервной энергии? Если и ведет, то, во-первых, не к чрезмерному, а во-вторых, только у того, кто проводит гипнотическое внушение. Тот же, на кого оно направлено, лишь обретает возможность с предельной эффективностью использовать все свои силы – психические и физические.

Эффективность эта основана на следующем. После направленного гипнотического воздействия все органы и системы человека начинают функционировать в режиме, оптимальном для достижения поставленной цели. Именно в этом – в достижении оптимального психического состояния – и заключаются смысл и польза гипнотического внушения, во многом облегчающего психическую подготовку спортсменов к соревнованиям. Поэтому можно лишь сожалеть, что гипнотическая помощь применяется у нас чрезвычайно редко. Тем более что с 1963 года, после специального совещания Европейского совета по допингам в Страсбурге, гипноз перестали относить к их числу.

Для того чтобы использовать гипноз для мобилизации на достижение предельно высокого результата, необходимо знать особенности личности спортсмена, уровень его тренированности, степень внушаемости; хорошо разбираться в виде спорта, которым он занимается; точно понимать, что мешает ему самому достичь желаемого результата, чего ему не хватает для этого и т.д.

Короче говоря, мобилизация с помощью гипноза – дело весьма тонкое и нелегкое. Поэтому не каждый, кто владеет методом гипнотического воздействия, в состоянии решить подобную задачу: она очень специфична и требует опыта и специального знания спорта.

Для всех гипнологов издавна существует истина: с помощью гипнотического внушения невозможно заставить человека делатьто, чего он по-настоящему не хочет. Поэтому мнение, что под гипнозом спортсмен может дойти до «самосжигания», абсолютно беспочвенно. Кроме того, при любом варианте применения гипноза в этой процедуре участвуют по меньшей мере три человека: гипнолог, спортсмен и обязательно его тренер, который достаточно хорошо знает, что нужно, а чего нельзя его воспитаннику.

Только в теснейшем и систематическом контакте с тренером врач-гипнолог (а не «врач-гипнотизер» – так говорить неверно) сможет проводить свою работу с высокой эффективностью. Более того, я считаю, что врач-гипнолог может обучить тренера некоторым элементам гипнотического воздействия. Занимаются же тренеры, имеющие педагогическое, а не медицинское образование, вопросами физиологии, биохимии, психологии, биомеханики, массажа и т.п.! Почему бы им не овладеть хотя бы основами гипнотического внушения – конечно, для решения чисто педагогических, тренерских (а не медицинских, лечебных) задач? Такие знания позволили бы тренеру, если не окажется рядом специалиста, самому оказать необходимую помощь своему ученику.

С каждым годом результаты в спорте становятся все выше и достигаются все с большим трудом. В борьбе за них изыскиваются все новые и новые средства и методы, среди которых не последнее место занимает разумное гипнотическое внушение.


За рубежом внушение используется все чаще и чаще. Вот один из примеров. Известный мексиканский психиатр доктор Бернардино Варгас, используя гипноз, добился, что футболисты клуба «Пачука» заняли призовое место, хотя класс команды не позволял надеяться на это. «Не подумайте, что это люди с расстроенной психикой. Ничего подобного! – заявил доктор Варгас. – Просто им необходимо решительно переключить свое футбольное мышление на наступательный лад. А гипноз – единственное средство, способное радикально изменить игровую психику и настройку спортсменов» («Советский спорт», 1969, 29 марта).


Конечно, не стоит ставить вопрос столь категорично, как доктор Варгас, ибо гипноз не «единственное средство, способное радикально изменить игровую психику и настройку спортсменов». Есть и другие, тоже весьма эффективные, средства. Но все же у гипноза в спорте большое будущее – так позволяет думать мой личный опыт и практика моих коллег.

Однако, несмотря на все сказанное выше, не представляется возможным рекомендовать гипнотическое внушение как основной метод регуляции психического состояния. Причин тому несколько.

Во-первых, чисто организационный момент: высококвалифицированных спортсменов тысячи, а врачей-гипнологов, знающих спорт и способных оказать необходимую помощь (с учетом особенностей вида спорта), считанные единицы.

Во-вторых (и это главное), гипнотическое внушение ставит спортсмена в определенную зависимость от врача. И, добившись успеха после сеансов гипноза, он нередко начинает уповать только на такую помощь и становится зависимым от гипнолога. А это крайне нежелательно! Ибо нет ничего надежнее, чем уверенная самостоятельность. Ведь во время соревнований ситуация может неожиданно измениться, и никакой, даже очень опытный, гипнолог не в состоянии предусмотреть всевозможные перемены как в обстановке, так и в самом спортсмене. И тогда может произойти неприятность. Скажем, прыгун в высоту с помощью гипноза настроился на состязание в условиях хорошей погоды. Но внезапно пошел дождь – требуется изменить тактику ведения соревновательной борьбы. Но как? Ведь уйти из сектора для прыжков уже невозможно! И получается, что спортсмен, запрограммированный на определенную тактику действий, будет невольно следовать ей, хотя изменившиеся погодные условия требуют существенных изменений в его соревновательном поведении.

Итак, сделаем вывод. Гипнотическое внушение – полезный и сильный метод. Но рекомендовать гипноз как основной метод регуляции психического состояния в спорте не стоит. Лучше использовать его не как гипнотическое воздействие, оказываемое со стороны, а как самогипноз, то есть как самовнушение.

ТРЕТИЙ МЕТОД – САМОВНУШЕНИЕ

Самовнушение является одним из методов, включаемых в рамки более общего понятия – «психическая саморегуляция». Под психической саморегуляцией (ПСР) понимают различные способы самостоятельного воздействия на собственное психическое состояние (и через него – на другие функции организма) путем использования в первую очередь слов и соответствующих словам мысленных образов.

Давайте разберемся в том, что такое «слова и соответствующие словам мысленные образы». Предположим, кто-то произнес слово «стол». И у нас сразу же возникает мысленный образ стола. Мы начинаем как бы мысленно видеть перед собой предмет, именуемый столом. В зависимости от нашего жизненного опыта и круга интересов этот «мысленно видимый» стол может быть большим или маленьким, деревянным или пластиковым, квадратным или круглым, темным или светлым; письменным, обеденным, бильярдным, операционным – то есть каким угодно. Но после слова «стол» мы всегда непроизвольно начинаем «мысленно видеть» именно стол, а не что-либо иное. Так в связи со словами в головном мозгу возникают соответствующие этим словам мысленные образы. В свою очередь, мысленные образы, появившиеся в головном мозгу, как правило, получают соответствующее словесное оформление. Например, мы увидели, что за окном идет сильный дождь. Сразу, уже от непосредственного восприятия, возникает мысленный образ сильного дождя, и мы (подчас невольно) произносим про себя или шепотом соответствующие слова – «сильный дождь». Или говорим их громко. Если хотим сообщить об изменении погоды кому-то, кто еще не смотрел в окно.

О чем бы ни думал человек, нельзя узнать его мысли до тех пор, пока он не начнет говорить. Конечно, можно о чем-то догадываться по выражению его лица, по отдельным движениям головы, рук и т.д., но все это будет только догадками. Лишь после того, как вслух будут сказаны (или написаны) слова, соответствующие мыслям и потому выражающие их, мы сможем узнать, о чем думал человек. «Язык есть непосредственная действительность мысли» – в этой формулировке, принадлежащей К.Марксу и Ф.Энгельсу, предельно коротко и точно определена суть взаимосвязи между мысленными образами, являющимися элементами мышления, и словами, оформляющими эти мысленные образы, – элементами речи.


Правда, иногда жест может быть настолько выразительным, что слов и не требуется. Скажем, если строгий отец грозит пальцем своему непослушному сыну, то слов «смотри у меня, допрыгаешься!» можно не говорить. Сыну и так все будет понятно. Несомненно, «язык жестов» весьма богат. В частности, на его основе построено искусство театра пантомимы, содержание спектаклей в котором понятно всем, хотя в зале могут сидеть люди самых разных возрастов и национальностей. Но все же именно речь, данная природой только человеку, является самым информативным каналом в общении между людьми.


Часто мы сами произносим или слышим от других такие слова – «я думаю». Проанализируем их. Предположим, я думаю о своем тренере. Что это значит? Это значит, что, во-первых, я мысленно «вижу» данного человека, представляя более или менее ясно различные детали его внешнего облика: фигуру, рост, черты лица, цвет волос, покрой костюма и т.д. Все эти детали, как нетрудно заметить, зрительного характера. Но могут быть детали иного характера – скажем, слухового, осязательного, обонятельного. Так, например, думая о тренере, можно мысленно «слышать» его голос, «ощущать» пожатие его руки, «обонять» запах одеколона, которым он пользуется, и т.д.

У каждого из нас – в зависимости от того, какой орган чувств является ведущим, – преобладают соответствующие этому органу чувств мысленные образы. В частности, люди, у которых ведущий орган – слух, после слова «петух» в первую очередь «слышат» «ку-ка-ре-ку!», а уж потом «видят» петуха. Но у подавляющего большинства людей ведущим органом чувств, несущим около 80 – 85 процентов всей поступающей в головной мозг информации, является зрение.

Естественно, чем больше деталей разного плана, определяемых функциями различных органов чувств, возникает в нашем мышлении в связи с тем объектом, о котором мы думаем, чем точнее и конкретнее эти детали, тем богаче и разнообразнее мысленные образы этого объекта. Следовательно, мысленные образы играют роль своеобразных кирпичиков, из которых складывается то, чем занято в данный момент наше мышление.

Есть такое понятие «дисциплинированное мышление». Суть его в умении в конкретный момент оперировать только такими мысленными образами, которые нужны в данной ситуации. Если у борца, выходящего на ковер, в голове хаос различных мыслей – типа «Выиграю или проиграю? А что будет, если проиграю? Что скажет тренер? Товарищи? Она?..» и т.д. – то ни о каком дисциплинированном мышлении и речи быть не может. Этот спортсмен заранее обречен на неудачу, ибо в его сознании отсутствуют четкие, предельно конкретные мысленные образы, направленные на грамотное ведение борьбы.

При дисциплинированном же мышлении в сознании наличествуют только те образы, которые определяются характером предстоящего состязания. Причем эти мысленные образы должны быть связаны не с целью – «Выиграть!», а ориентированы на средства достижения цели – тогда она и будет достигнута как бы сама по себе. Почему?

Вспомните, когда речь шла о внимании, я говорил о том, что нам не дано удерживать сосредоточенное внимание одновременно на разных объектах. Поэтому, если мы (даже невольно) сосредоточимся на цели – «Выиграть!», то из-под контроля нашего внимания выйдут средства достижения этой цели, мы перестанем целенаправленно управлять ими. И цель – победа! – может быть не достигнута. Таким образом, очень важно уметь держать в голове только те элементы мышления, то есть те мысленные образы, которые нужны в данной конкретной ситуации – ничего постороннего! Только при этом условии можно говорить, что мышление было дисциплинированным.

Итак, между мышлением – процессом, суть которого заключается в оперировании конкретными мысленными образами, и речью, элементами которой являются различные слова, существует определенная взаимосвязь: слово порождает соответствующий ему мысленный образ, а мысленный образ, как правило, может быть назван, оформлен соответствующим словом. В этот вывод полезно глубоко вдуматься – это поможет в дальнейшем легче овладеть техникой самовнушения.

Возможности слова. Известно выражение «словом можно убить и можно воскресить». Смысл верен, но сущность процесса необходимо уточнить, ибо не сами слова как таковые оказывают воздействие на человека, а те мысленные образы, которые возникают за словами. Ведь одно и то же слово вызывает у разных людей совершенно различные мысленные образы. Скажите слово «лжец» заведомому лгуну – и он, возможно, только криво ухмыльнется. А это же слово, произнесенное в адрес честного человека, может вызвать у него тяжелый сердечный приступ.

Поэтому для того, чтобы быть правильно и лучше понятым, следует употреблять такие слова, которые в данной аудитории способны вызывать необходимые мысленные образы. Например, если, беседуя со спортсменами, сказать: «экспликация интенсионала», то эти слова, ничего, кроме недоумения, у них не вызовут. А вот психологам (правда, не всем) они понятны.

Характер и качество связи между словом и соответствующим ему мысленным образом зависят от ряда условий. Вот некоторые из них.

Первое– врожденные особенности нервной системы. Одни из нас в большей, а другие в меньшей степени обладают даром образного мышления. Произнося, скажем, слово «ландыш», одни сразу же могут представить внешний вид этого цветка и даже запах, а у других этот образ воссоздается значительно хуже и получается бледнее. Следует, однако, отметить, что способность к ярким, образным представлениям можно развить, если заниматься специальной тренировкой – в частности, используя возможности самовнушения.

Второе– разные слова с различной силой вызывают соответствующие образы. Так, если представить, что мы едим хлеб, у нас не появится при этом почти никаких осязательных и вкусовых ощущений. А если «заменить» его ломтиком лимона, то у большинства невольно начнет выделяться слюна.

Третье – чем точнее используемые слова, тем сильнее их действие, тем ярче образы, связанные с этими словами. Вот почему просто слово «лимон» вызывает в нашем сознании довольно общее и потому не столь яркое представление. Но если сказать: «Сочный, кислый ломтик лимона»– это вызовет гораздо больше ассоциаций. Очень важно подчеркнуть, что яркие образы вызывают в нашем организме такие же изменения, как и реальные раздражители. Поэтому мы можем вздрогнуть не только от того, что за воротник неожиданно попал снег, но и представив, как холодный мокрый комок начал растекаться по шее и между лопатками. Чем ярче мысленный образ, тем больше его действие, похожее на действие реального предмета или явления.

Четвертое – интонация, с которой произносятся слова. Бесстрастная, монотонная речь оказывает главным образом усыпляющее воздействие. А речь интонационно разнообразная, эмоциональная может изменить психическое состояние и поведение бодрствующего человека.

Пятое – все слова и соответствующие им образы, которые связаны с многочисленными функциями человеческого организма, можно разбить на две большие группы. Первую составляют мысленные образы о процессах, контролируемых и управляемых сознанием. Это главным образом функции опорно-двигательного аппарата. Во вторую входят те, которые не подчиняются нашему контролю, нашим волевым усилиям и приказам. Это деятельность внутренних органов: сердца, желудочно-кишечного тракта, желез внутренней секреции, печени и т.п. Каждый по своему опыту знает, что представления, относящиеся к первой группе, реализовать легче. Например, сказав «сжимаю кулак», нетрудно представить соответствующее движение, а затем физически выполнить его. А вот такие слова, как «сердцебиения становятся реже», можно правильно произнести и даже хорошо представить желаемый результат, но вряд ли при обычном, бодрствующем состоянии головного мозга удастся замедлить ритм деятельности сердца.

Шестое– давно установлено, что слова и соответствующие им мысленные образы воздействуют на функции организма гораздо сильнее, когда головной мозг находится в дремотном состоянии. Это обстоятельство используется как при гипнотическом внушении, так и в процессе самовнушения, о чем подробно будет рассказано ниже.

Психическая саморегуляция (ПСР). Итак, основным методом психической саморегуляции служат слова и соответствующие словам мысленные образы. Их сила может быть использована в двух направлениях – педагогическом и медицинском. Здесь мы будем говорить главным образом о медицинском направлении – но не с общеизвестных лечебных позиций, а в свете нового, внелечебного применения ПСР, которое по предложению заведующего кафедрой психотерапии ЦОЛИУВа профессора В.Е.Рожнова получило названиесоциально-профилактического аспекта психической саморегуляции. Суть этого аспекта – предупреждение нарушений нервно-психической сферы у здоровых людей в тех специфических областях деятельности (к которым относится и большой спорт), где нередко возникают дистрессовые ситуации, способные травмировать психику, а через нее – и многие другие системы организма.

Что же касается педагогов (в частности, спортивных психологов, являющихся по роду своего образования и характеру деятельности педагогами), то они уже давно предложили такие приемы психической саморегуляции, как самоободрение, самоприказ, самоубеждение. Сущность этих приемов сводится к тому, что спортсмен, тщательно осмыслив предстоящую соревновательную ситуацию и представив в ней себя, оформляет нужные ему мысли и чувства в точные слова. А затем с их помощью организует свое состояние и поведение.

Пример самоободрения у метателя:«Все будет как надо. Я хорошо подготовлен, отлично «попадаю в снаряд».

Пример самоприказа у бегуна на длинные дистанции: «Терпеть, терпеть! Что бы там ни было, я должен все вытерпеть!».

Пример самоубеждения у борца: «Все будет в порядке. Коронный прием у моего соперника мне хорошо известен. Вчера, наблюдая, как он борется, я воочию убедился, что за прошедшее время арсенал приемов у него не изменился. Я у этого борца всегда выигрывал. Значит, выиграю и сейчас».

Надо сказать, что эти приемы психической саморегуляции довольно часто оказывают существенную помощь. Но, к сожалению, не всегда. Дело в том, что нередко, в связи с нарастанием числа дистрессовых ситуаций, стали наблюдаться случаи, когда организм «не слушается» самоободрения или самоприказа. То есть вслед за очень правильными мыслями и словами, сказанными спортсменом самому себе, в его организме не возникает тех необходимых физиологических изменений, без которых психическое начало (мысли и слова) не реализуется должным образом и остается, так сказать, пустым звуком. Предположим, спортсмен приказал себе: «Успокойся!» – а сердце продолжает лихорадочно биться, дыхание остается учащенным и поверхностным, мышцы – напряженными и скованными, а мысли в голове – беспорядочными.

Когда в спорте начали работать психотерапевты, они стали применять для регуляции психического состояния более мощное средство воздействия на психику, взятое из арсенала медицины, – самовнушение. Различие между медицинским методом (самовнушением) и педагогическими (например, самоубеждением) состоит в следующем. Убеждая себя в чем-либо, человек опирается на те или иные логические доводы. Внушая же себе что-либо, человек может действовать в обход логики, используя главным образом те возможности, которые заложены в таком мощном психическом процессе, какбеспрекословная вера.

Так, находясь в комнате, мы не в состоянии (даже прибегая к самым изощренным логическим умозаключениям) убедить себя в том, что в данный момент лежим на пляже у моря. А вот с помощью самовнушения такой эффект может быть достигнут. Также нельзя убедить себя, например, в том, что травмированный орган не испытывает боли. Внушить же себе, что боли нет, – задача несложная.

Природа по-разному одарила людей способностью к психической саморегуляции, к самовнушению. Выдающиеся спортсмены владеют саморегуляцией в весьма высокой степени, подчас даже не полностью осознавая ее механизмы. Высокая способность к психической саморегуляции им дана, как говорится, как птицам крылья.


В своей книге пятикратный чемпион мира по классической борьбе Виктор Игуменов рассказал о том, что за 28 дней до первенства страны 1965 года ему был удален аппендикс и тем не менее через четыре дня после операции он убежал из больницы и, превозмогая боль, начал тренироваться. В первой встрече потерпел поражение, но это настолько разозлило его, что во всех остальных он сумел победить и впервые завоевал золотую медаль чемпиона СССР.

Далее В.Игуменов пишет (хорошенько вдумайтесь в его слова – они написаны, что называется, кровью сердца): «Для себя я сделал важное открытие: внутренние возможности человека неисчерпаемы! Все дело в силе воли, в полной мобилизации организма. Травма, боль могут помешать яркому, эффективному выступлению, но помешать победить они не могут! Спортсмен, если нужно, обязан действовать через «не могу», на зубах. Эмоции, воля перекрывают болевые ощущения. Раз так, то посредством воли я могу побеждать в самых безнадежных ситуациях...»[8] (выделено мной. – А.А.).


А что такое воля, если, не вдаваясь в научные определения, оценить ее с точки зрения практической психогигиены? Это способность владеть собой, умение преодолевать трудности. Но ведь основу способности владеть собой составляют процессы психической саморегуляции, используемые или обыкновенным логическим путем, или опираясь на беспрекословную веру в свои силы, то есть на механизмы самовнушения.


Другой, не менее яркий, пример владения собой связан с «черной молнией» – знаменитым американским легкоатлетом Джесси Оуэнсом.

«В ночь на 25 мая 1935 года Джесси долго не мог заснуть. Болела спина: надо же, поскользнулся и упал накануне соревнований, к которым готовился всю зиму! Потом, утром, тренер Чарльз Райли поинтересовался, как спина. «По-прежнему», – ответил Оуэнс. – «Может, отказаться от выступления?» – «Ни за что!» – отвечает Оуэнс. Он вышел на беговую дорожку стадиона в Энн-Арбор (штат Мичиган) и понял, что что-то произошло. Боль исчезла. Раздался выстрел, и на финише 100-ярдовой дистанции Джесси опередил всех. Он повторил мировой рекорд – 9,4. Этот результат был улучшен только через 13 лет.

А затем началось просто невероятное. В первой и единственной попытке (на остальные просто не было времени) Джесси прыгает в длину на 8 метров 13 сантиметров – он становится первым человеком, преодолевшим рубеж 8 метров, его рекорду суждено держаться 25 лет. Чуть позже – забег на 220 ярдов по прямой. 20,3 – еще один мировой рекорд. По ходу судьи зафиксировали мировой рекорд и на 200-метровой дистанции. Наконец 220 ярдов с барьерами. 22,6! И вновь два мировых рекорда – на 220 ярдов и на 200 метров. Спортивные историки спорят, сколько же времени понадобилось Оуэнсу, чтобы установить пять мировых рекордов, а один повторить. Не то 45 минут. Не то 95» («Советский спорт», 1980, 11 апреля).


Многие спросят: а что делать тем, кого природа не одарила столь высокой способностью владеть собой? Отвечаю: не разочаровываться! Каждый из нас наделен этой способностью в большей или меньшей степени. А раз так, то эту способность можно и нужно развивать – за счет ежедневных и систематических упражнений своей психики. Все дело в четком понимании того, что именно с помощью психической саморегуляции можно скорее добиться поставленной цели; что владеть самовнушением – значит всегда иметь в своих руках надежную и полезную силу. Тот, кто по-настоящему осознает это, всегда найдет 10 – 20 минут в день для целенаправленных тренировок своего головного мозга, своей психики.

Когда в беседах со спортсменами речь заходит о самовнушении, обычно начинают спрашивать о йогах. Да, действительно, йога одни из первых начали применять этот метод. Их система появилась задолго до нашей эры. Цель ее – сделать человека совершенным. Но не для житейских повседневных дел, а для того, чтобы добиться высшего, по мнению йогов, счастья – общения, «слияния» с богами. Это блаженное состояние – отрешение от мирской обыденности и «растворение» в божественном начале – йоги называют «самадхи», или «нирваной». Ради достижения такого состояния и была разработана система самовнушения – саморегуляции различных функций организма.

Вот почему мы не знаем истинных йогов, которые, используя возможности своей системы (а возможности богатые!), добивались бы выдающихся спортивных результатов. Подобная цель в их глазах выглядит кощунственной. Но известны случаи, когда высокое спортивное достижение было результатом применения некоторых упражнений, взятых из арсеналов йогов. Например, используя йоговскую систему дыхания, готовил себя к погружениям в воду без акваланга неоднократный рекордсмен мира в этом виде спорта француз Жак Майоль.

Когда с системой йогов стали знакомиться европейские и американские ученые, для них вскоре стало очевидным, что для решения многих чисто практических задач эта система весьма сложна и требует много времени для овладения. Поэтому, отрицая йогу в ее первозданном, чистом виде, врачи не отказались от самого принципа самовнушения, от возможности с помощью самовнушения регулировать различные функции человеческого организма. Особенно много и успешно занимались этой проблемой в конце XIX – начале XX столетия П.Леви, Э.Куэ, Ш.Бодуэн во Франции; Э.Кречмер в Германии; И.Р.Тарханов, В.М.Бехтерев в России; ряд других специалистов в разных странах.

Но если говорить о современном этапе в развитии метода самовнушения, то его начало можно датировать довольно точно. Это 1932 год, когда вышла книга немецкого психиатра Иоганна Генриха Шульца «Аутогенная тренировка».

АУТОГЕННАЯ ТРЕНИРОВКА (AT)

И.Г.Шульц, врач-практик, ездил в Индию, где познакомился с учением и системой йогов. Дома, в Германии, занимаясь лечением больных, часто пользовался гипнотическим внушением. После каждого сеанса он требовал от своих пациентов письменного отчета о тех ощущениях и переживаниях, которые они испытывали во время гипноза. Анализируя множество самоотчетов, Шульц обнаружил интересные закономерности. В частности, у многих пациентов возникали ощущения тяжести и тепла в конечностях. Оказалось также, что те больные которые невольно, сами не зная почему, повторяли про себя слова внушения, произносимые врачом, поправлялись быстрее и лучше, чем те, которые вели себя во время гипнотизации совершенно пассивно.

Тогда Шульц решил, что есть смысл свести процедуру гипнотического внушения к нескольким точно сформулированным фразам, научить больных самостоятельно пользоваться этими фразами (которые были названы «формулами самовнушения») и применять их как для ликвидации болезненных явлений, так и для поддержания хорошего самочувствия после выздоровления.

Опыт оправдал себя. Продолжая обучать своих пациентов пользоваться формулами, Шульц постепенно создал оригинальный метод самовнушения, который назвал аутогенной тренировкой. Слово «аутогенная» происходит от двух греческих слов: «аутос» – «сам» и «генос» – «род». Следовательно, «аутогенная» переводится как «самопорождающая» тренировка, в процессе и в результате которой человек сам себе оказывает необходимую помощь.

Таким образом Шульц показал, что следует совету знаменитого древнегреческого врача Гиппократа (460 – 370 гг. до н.э.), который каждому больному говорил так: «Нас трое – ты, твоя болезнь и я. Если ты будешь бояться своей болезни, не будешь бороться с ней, мне придется долго лечить тебя. Но если ты и я (Гиппократ специально на первое место ставил не себя, а больного – А.А.) объединим наши усилия, то мы вместе вылечим быстро твою болезнь». Так великий античный врачеватель очень точно отметил, насколько важны активность самого больного в борьбе с болезнью, его вера в выздоровление. Аутогенная тренировка (AT) состоит из двух ступеней – низшей и высшей. Низшая предназначена главным образом для снятия нервного напряжения, для успокоения, для нормализации функций организма. Высшая – для введения человека в особое состояние «аутогенной медитации», во время которой у него должны возникать своеобразные переживания, ведущие к «самоочищению» организма от болезни. Для овладения первой ступенью требуется в среднем 3 месяца ежедневных занятий по 10 – 30 минут. На овладение второй ступенью AT уходит около 8 месяцев тренировок.

Если первая ступень довольно скоро получила признание почти во всем мире, то второй занимаются лишь немногие специалисты: чтобы овладеть ею, требуется много времени и упорства, которых у большинства из них почему-то не хватает.

Вот основные формулы самовнушения низшей ступени AT, которые можно назвать «классическими»:

1. Я совершенно спокоен.

2. Правая (левая)рука очень тяжелая.

3. Правая (левая) рука очень теплая.

4. Сердце бьется спокойно и сильно.

5. Дыхание совершенно спокойное, мне дышится легко.

6. Солнечное сплетение излучает тепло.

7. Лоб приятно прохладен.

Заслуга Шульца состоит в том, что он связал обыкновенные слова с простыми, легко достижимыми физическими ощущениями. В том, что это действительно так, может убедиться каждый. Попробуйте сесть или лечь, расслабить по мере возможности все мышцы, закрыть глаза и, сосредоточив внимание на правой кисти (левши – на левой), мысленно, не торопясь произнести несколько раз формулу: «Моя правая кисть становится тяжелой... моя правая кисть очень тяжелая...»– и представить себе, что эта часть руки как бы наливается свинцом. Уже после нескольких мысленных повторений этих слов возникает отчетливое физическое ощущение тяжести в кисти.

Однако по прошествии времени выяснилось, что аутогенная тренировка, если применять ее строго по Шульцу, не всегда дает нужный эффект, что ее необходимо изменять в зависимости от характера заболевания и особенностей личности пациента. Поэтому в разных странах и в различных медицинских учреждениях появились свои модификации аутогенной тренировки, заметно отличающиеся от ее первоначального, «классического», варианта.


Первыми спортсменами, которых в апреле 1966 года я начал обучать методике самовнушения, были борцы-дзюдоисты. Их надо было научить путем самовнушения снимать предстартовую лихорадку. Тогда я имел на вооружении «классическую» методику AT по Шульцу и несколько ее «смягченных» вариантов, которые использовались при лечении больных в нашей стране.

Занятия проводились непосредственно перед тренировками. Борцы ложились на татами и начинали, следуя за моим голосом, «пропускать» формулы самовнушения через себя. На первый взгляд, все шло хорошо. Но, когда надо было подняться с татами и начать тренировку, оказалось, что многие спортсмены настолько отяжелели, что пришлось специальными способами возвращать их в бодрое состояние.

Почему же так произошло? По той простой причине, что спортсмены, особенно высококвалифицированные, прекрасно расслабляют мышцы, чего почти не умеют делать больные люди. Поэтому формулы, вызывающие психическое успокоение через самовнушенное чувство тяжести в мышцах, которые так широко применяются в лечебной медицинской практике, для здоровых спортсменов оказались очень сильными.


Так, буквально с первых шагов применения лечебных вариантов аутогенной тренировки в спорте стало ясно: для спортсменов необходимо создавать специальные методики самовнушения, учитывающие особенности спортивной деятельности.

ПСИХОРЕГУЛИРУЮШАЯ ТРЕНИРОВКА (ПРТ)

Эта новая методика стала формироваться в апреле 1966 года. А в июле после обсуждения в лаборатории психологии ВНИИФКа о проделанной работы, ей (по моему предложению) было дано название «психорегулирующая тренировка», или сокращенно ПРТ.


Решение дать новой методике новое название было вызвано следующими соображениями. Сейчас появляются (и еще будут появляться) все новые и новые методики самовнушения. Если все их называть модификациями AT, то не будет понятно, по какому методу работает тот или иной специалист, какими формулами самовнушения добивается он того или иного результата. Другими словами, разные методики должны иметь разные названия – иначе начнется полная неразбериха. Нельзя же, к примеру, только потому, что первый антибиотик был назван пенициллином, называть так же и другие, вновь создаваемые препараты этой категории.


ПРТ берет свое начало от аутогенной тренировки И.Г.Шульца, но ее развитие осуществлялось по самостоятельному пути. Причем подобную «самостоятельность» обрели, например, такие отечественные методики психической саморегуляции, как «активное самовнушение», «психотоническая тренировка» и ряд других.

С самого начала работы со спортсменами стало очевидным, что придется решать две равнозначные задачи. Добиваться не только успокоения в тех случаях, когда налицо предсоревновательное перевозбуждение, но и высокой активности, соревновательной мобилизации. Так возникли две части ПРТ: первая – успокаивающая, вторая – мобилизующая.

Обе части ПРТ создавались в процессе работы с высококвалифицированными спортсменами – сначала с дзюдоистами, затем со штангистами, стрелками (стендовиками и пулевиками), легкоатлетами, фехтовальщиками, пятиборцами, гимнастами, пловцами, прыгунами в воду, борцами классического стиля и боксерами. Объективные данные о воздействии ПРТ на психическое состояние регистрировались с помощью ЭКС, температуры кожи, тонуса мышц, ЧСС и коэффициента скорости поглощения кислорода (КСПК).

Проведенная работа позволила врачам-психотерапевтам лаборатории психологии спорта ВНИИФКа подготовить ряд публикаций на эту тему. В частности, в 1968 году было выпушено методическое письмо «Психорегулирующая тренировка (часть первая – «Успокоение»)» А.В.Алексеева, а в 1969 году – два таких письма: «Психорегулирующая тренировка («Успокоение и варианты завершения успокаивающего занятия»)» Л.Д.Гиссена и «Психорегулирующая тренировка (часть вторая – «Мобилизация»)» А.В. Алексеева.

Эти работы, несмотря на быстротекущее время, не потеряли своей актуальности и сегодня. Кроме, пожалуй, первой: в ней теоретическая часть остается вполне верной, но формулы успокоения, предложенные для практических занятий ПРТ, следует признать устаревшими. Однако если кто-то, пользуясь ими, научился регулировать свое психическое состояние, то переучиваться не имеет смысла.

Работа над ПРТ продолжалась несколько лет. Особенно существенной переработке подвергалась успокаивающая часть этой методики, ибо именно она является базой для дальнейшей процедуры самовнушения. Окончательный вариант успокаивающей части ПРТ был разработан мною в 1972 году. Ниже приводится полный текст сорока первоначальных формул:

1. Я расслабляюсь и успокаиваюсь.

2. Мое внимание на моем лице.

3. Мое лицо спокойно.

4. Губы и зубы разжаты.

5. Расслабляются мышцы лба... глаз... щек...

6. Расслабляются мышцы затылка... и шеи...

7. Лицо начинает теплеть.

8. Теплеют затылок и шея.

9. Мое лицо полностью расслабленное... теплое... спокойное... неподвижное...

10. Мое внимание переходит на мои руки.

11. Мои руки начинают расслабляться и теплеть.

12. Мои пальцы и кисти расслабляются и теплеют.

13. Мои предплечья и локти расслабляются и теплеют.

14. Мои плечи и лопатки расслабляются и теплеют.

15. Все мои руки... полностью расслабленные... теплые... неподвижные...

16. Мое внимание на моих теплых пальцах.

17. Мое внимание переходит на мое лицо.

18. Мое лицо полностью расслабленное... теплое... спокойное... неподвижное...

19. Мое внимание переходит на мои ноги.

20. Мои ноги начинают расслабляться и теплеть.

21. Мои подошвы и голеностопы расслабляются и теплеют.

22. Мои голени и колени расслабляются и теплеют.

23. Мои бедра и таз расслабляются и теплеют.

24. Мои ноги... полностью расслабленные... теплые... неподвижные...

25. Мое внимание на моих теплых голеностопах.

26. Мое внимание переходит на мое лицо.

27. Мое лицо полностью расслабленное... теплое... спокойное... неподвижное...

28. Мое внимание переходит на мое туловище.

29. Мое туловище полностью расслабленное и теплое.

30. Мое внимание на моей груди.

31. Мое дыхание спокойное... свободное... легкое...

32. Мое внимание на моем сердце.

33. Мое сердце бьется спокойно... ровно... хорошо...

34. Оно отдыхает...

35. Весь мой организм отдыхает.

36. Мое внимание на моем лице.

37. Мое лицо полностью расслабленное... теплое... спокойное... неподвижное...

38. Я отдыхаю...

39. Я отдохнул (ла) и успокоился (лась). Или: Я отдохнул (ла) и набрался (лась) сил.

40. Самочувствие хорошее. Или: Самочувствие отличное!

Для двукратного промысливания всех этих формул требуется около 20 минут. Впоследствии, в процессе занятий самовнушением, число формул постепенно сокращается до семи, и на них уходит в среднем 3 минуты:

1. Я расслабляюсь и успокаиваюсь.

2. Мое лицо, мои руки и ноги полностью расслабленные... теплые...неподвижные...

3. Все мое туловище полностью расслабленное и теплое.

4. Мое дыхание спокойное... свободное... легкое...

5. Мое сердце бьется спокойно... ровно... хорошо...

6. Я отдохнул (ла) и успокоился (лась). Или: Я отдохнул (ла) и набрался (лась) сил.

7. Самочувствие хорошее. Или: Самочувствие отличное![9]

Полный (40 формул) вариант ПРТ оказался особенно эффективным в борьбе с запущенными невротическими нарушениями – в частности, с бессонницей, что доказано работой, проведенной в 1973 – 1974 годах под руководством профессора А.М.Вейна доктором медицинских наук Н.А.Власовым и автором этой книги. У больных с функциональными расстройствами сна сравнивалась эффективность действия некоторых распространенных снотворных и успокаивающей части ПРТ. Анализ полученных данных показал, что ПРТ в большей степени, чем фармакологические препараты, ускоряет процесс засыпания, уменьшает количество пробуждений за ночь, увеличивает продолжительность сна и, что особенно важно, повышает процент так называемого быстрого сна, который на сегодняшний день считается наиболее значимой составляющей ночного сна[10].

ПСИХОМЫШЕЧНАЯ ТРЕНИРОВКА (ПМТ)

Методы психической саморегуляции непрестанно совершенствуются. В январе 1973 года появился новый, укороченный вариант успокаивающей части ПРТ, названный мною (в отличие от прежнего метода) «психомышечной тренировкой», или сокращенно ПМТ.


Однажды меня пригласили к молодым дзюдоистам ДСО «Труд», чтобы познакомить их с методом психической саморегуляции. Я предполагал, что встречусь с юношами лет 17 – 19, а увидел перед собой мальчиков 12 – 14 лет. Рассказывать им о психорегулирующей тренировке так, как это обычно делается при работе со взрослыми спортсменами, было бессмысленно: потребовалось бы много часов, чтобы перед практическими занятиями по самовнушению объяснить ребятам теоретические основы психической саморегуляции, да и вся эта теория наверняка показалась бы юным спортсменам трудной и скучной. Это сразу бы вызвало у них отрицательное отношение к занятиям саморегуляцией, чего я не мог допустить ни в коем случае. Но и отменить занятие, отпустить ребят тоже было нельзя – ведь предстояло начать очень важное дело.

– Ребята, – сказал я, – все вы знаете, как важно психически настроиться на борьбу, стать смелым, решительным, терпеливым, внимательным. Знаете, как важно, в частности, не допустить чрезмерного волнения перед выходом на ковер. Есть ли среди вас такие, кто умеет так регулировать свое состояние, свое самочувствие, как этого требует обстановка на соревнованиях?

В ответ – молчание.

– А хотите убедиться в том, что каждый из вас сможет с помощью только мыслей изменять свое состояние, влиять на себя?

– Хотим! – дружно ответили ребята.

– Тогда давайте для начала проведем простой опыт. Пусть каждый мысленно представит, что у него во рту очень сочный и очень кислый ломтик лимона.

Не прошло и нескольких секунд, как ребята заулыбались: у каждого (у кого меньше, у кого больше) начала выделяться слюна.

– Убедились, что с помощью мысли можно влиять на организм?

– Убедились! – дружно прозвучало в ответ.

– А теперь займемся более важным делом, необходимым уже для вашей спортивной деятельности. Лягте на татами на спину. Ноги на ширине плеч. Руки, слегка согнутые в локтях, ладонями вниз, вытяните вдоль туловища. Закройте глаза. Расслабьте по мере возможности все мышцы. И слушайте задание. После моей команды «Внимание... начали вдох!» сделайте глубокий вдох; одновременно сожмите пальцы в кулаки и напрягите мышцы обеих рук – от пальцев до плеч. А после команды «Выдох!» спокойно, медленно выдохните; одновременно расслабьте мыщцы рук, разожмите кулаки и сразу же скажите про себя: «Мои руки расслабляются...». Но не только скажите, но и мысленно представьте (как представляли лимон), что мышцы рук стали совершенно расслабленными, предельно мягкими – «как кисель». Поняли задание? Итак, начали...

Когда дело дошло до мысленного представления расслабленных рук, кое-кто засмеялся. Увы, как показывает практика, в начале занятия психической саморегуляцией смешки раздаются даже среди взрослых. Смех вызывает новизна процедуры, ее необычность, «странность» – ведь начинающие заниматься никогда прежде не пользовались возможностями головного мозга в целях сознательного регулирования своего состояния. Тем не менее процесс расслабления мышц рук у юных дзюдоистов прошел неплохо.

После этого задание было дополнено. Вслед за расслаблением надо было также мысленно представить, что руки начинают теплеть, что от плеч к пальцам разливается приятное тепло. Снова начали со вдоха, напряжения мышц рук, а затем после выдоха и расслабления мышц ребята мысленно произнесли: «Мои руки расслабляются... и теплеют» – и так же мысленно представили, что по расслабленным мышцам разливается приятное тепло.

На первом занятии только у 3-х из 27 руки не потеплели. Большинство ребят были одновременно удивлены и довольны: действительно оказалось, что с помощью только мыслей и слов нетрудно изменить свое физическое состояние, расслабить и согреть руки.

На втором занятии руки потеплели уже у всех. А после использования представлений о расслаблении и потеплении мышц ног почти все почувствовали тепло в ногах.

Во время таких тренировок я произносил формулы громко, а ребята сразу же повторяли их мысленно, про себя. Вскоре они научились расслаблять и согревать мышцы туловища, шеи и лица. На это ушло пять занятий. Практика сопровождалась микролекциями, во время которых я рассказывал о том, как, изменяя физическое самочувствие, можно регулировать свое психическое состояние. На пятом занятии у многих возникло чувство глубокого успокоения, напоминающее сонливость. На седьмом занятии, когда в зале из-за неисправности отопления стало прохладно, все дзюдоисты, использовав методику саморегуляции, за счет мысленных представлений сумели согреться, хотя неподвижно лежали на татами.

Тренеры стали отмечать, что после обучения расслаблению ученики во время тренировок стали менее «зажатыми». Прибор, регистрирующий кожно-гальваническую реакцию, показал, что во время занятия психомышечной тренировкой снижается уровень эмоционального возбуждения. Можно было сделать предварительный вывод: новый вариант психической саморегуляции имеет право на самостоятельную жизнь.


Полностью методика ПМТ сформировалась летом – осенью 1973 года на занятиях с юными гимнастками, молодыми борцами классического стиля и взрослыми гимнастами (эта работа проводилась мною совместно с Н.К. Волковым и Ю. Н. Лысенко). Можно уже было говорить о том, что новый вариант психической саморегуляции дает хороший результат при работе не только с юными спортсменами, но и со взрослыми, которые с большим удовольствием стали заниматься по этой укороченной и значительно упрощенной (по сравнению с прежним, полным, вариантом ПРТ) методике самовнушения.

Почему же новый вариант – психомышечная тренировка – смог возникнуть как бы сразу, вдруг? Конечно, не совсем «вдруг». Когда долго работаешь в какой-нибудь области, постепенно (подчас даже не совсем осознанно) в памяти откладывается много такого, что лишь потом, под влиянием той или иной ситуации, как бы неожиданно оформляется в нечто определенное. Срабатывает закон перехода количества накопленных фактов в новое качество.

Несомненно, созданию психомышечной тренировки способствовало знакомство с методом прогрессивной релаксации по Э. Джекобсону, с работой львовского психофизиолога В.П. Горобца, с активным самовнушением А.С. Ромена, с методикой Л. Персиваля, с дыхательными упражнениями при самовнушении по Г.С. Беляеву, с методом регуляции эмоциональных состояний, предложенным В.Л. Марищуком. Но, конечно, ее основой стало множество моих собственных наблюдений во время занятий психической саморегуляцией со спортсменами – представителями различных видов спорта.

Об этом я говорю для того, чтобы стимулировать тренеров и спортсменов, интересующихся вопросами психической подготовки, на эксперименты, на смелый поиск новых, более эффективных и специфичных для конкретного вида спорта, методов психической саморегуляции. Пока же могу сказать: на данном этапе развития и внедрения навыков психической саморегуляции в спорт ПМТ является вполне надежным и одновременно доступным методом, который могут использовать спортсмены любой специализации.

Однако никогда не приступайте к занятиям психической саморегуляцией только лишь для того, чтобы «попробовать». Никакого толка от такого подхода не ждите, а вред будет несомненным. Может создаться мнение, что психорегуляция – дело несерьезное, но она представляется таковой только тем, кто несерьезно к ней относится. Поэтому, прежде чем приступать к занятиям, необходимо уточнить цель, ради достижения которой стоит обучаться психической саморегуляции.

Естественно, у одного спортсмена может быть одна, сугубо личная, цель, у другого – иная, но не менее важная. Вот почему с самого начала тренеру нужно заинтересовать своих учеников и объединить в их сознании достижение поставленной цели с возможностями психической саморегуляции, чтобы с первого же дня они стремились к активным и систематическим самостоятельным занятиям – особенно дома.

А теперь познакомимся с теоретическими основами ПМТ, чтобы стали понятны те психофизические механизмы, которые составляют сущность ее действия.

УСПОКАИВАЮЩАЯ ЧАСТЬ ПМТ

Начнем знакомство с тех механизмов, которые составляют основу действия первой части ПМТ – успокаивающей. Умение успокаивать себя чрезвычайно важное – как в жизни, так и в спорте. Ибо на соревнованиях наиболее частой причиной неудач является именно чрезмерная психическая напряженность спортсменов, что почти всегда ведет к снижению результатов.


Оценивая выступление наших стрелков из самозарядного пистолета на Играх Олимпиады-80, газета «Правда» (от 24 октября 1980 года) писала: «В Мытищах в этом виде наша команда была представлена опытными А.Кузьминым и В.Турлой. У первого из них – рекорд страны (600 очков), у второго – титул чемпиона СССР 1980 года с 599 очками. И вес же оба не смогли справиться с предстартовым возбуждением, особенно в первый день, и, выбив в итоге по 595 очков, остались без медалей».

Справедливости ради следует сказать, что через восемь лет А.Кузьмин смог полностью реабилитировать себя, выиграв золотую медаль на Олимпиаде-88 в Сеуле.


Умение успокаивать себя не только помогает снять мешающее перевозбуждение, но и, можно сказать, является фундаментом, на базе которого решаются многие другие задачи, связанные с психической подготовкой к соревнованиям. Для того чтобы было понятно, к каким конечным результатам должно вести умение успокаивать себя, свою нервную систему (и вместе с ней – многие другие системы и функции организма), познакомимся с главными психическими механизмами действия большинства современных методов самовнушения.

Главные механизмы действия самовнушения. Еще сравнительно недавно считали, что в основе успокоения нервной системы, и тем более сна, лежит процесс торможения, охватывающий клетки головного мозга. Такое представление родилось в физиологической школе И.П.Павлова. Но за последние десятилетия XX века – благодаря развитию электронной техники, давшей возможность исследовать глубинные процессы в клетках нервной системы, – представления о характере многих психических процессов изменились. В частности, теперь считается, что сон – это не торможение, не выключение из деятельности нервных клеток, а совершенно особое – причем активное – состояние головного мозга, при котором миллиарды «ночных» клеток, пока человек спит, выполняют весьма важную работу (например, по переработке информации, воспринятой мозгом за день).

В современной науке о деятельности головного мозга существует понятие об уровнях его бодрствования. Когда человек активно занимается каким-либо делом, говорят об уровне активного бодрствования головного мозга. Если же закрыть глаза, расслабить мышцы и постараться не думать ни о чем волнующем, то возникнет состояние, называемое уровнем пассивного бодрствования. Этот уровень – первый шаг к обычному сну. Легкая сонливость, постепенно углубляясь, переходит в дремотное состояние, которое является следующим (отдельно выделяемым) уровнем бодрствования головного мозга. Затем следует сон средней глубины, который сменяется более глубоким. И наконец наступает самый низкий уровень бодрствования головного мозга – глубокий сон, имеющий, как и все остальные уровни, свою картину изменений в энцефалограмме и других функциях организма. Спускаясь, как по ступенькам, от одного уровня бодрствования к другому, человек погружается в глубокий ночной сон.

Жизненный опыт уже давно подсказал (а наука впоследствии подтвердила) наличие такого феномена: когда головной мозг находится на уровне пассивного бодрствования, а тем более в дремотном состоянии, он становится повышенно чувствительным к словам и связанным с ними мысленным образам. Следовательно, чтобы слова и соответствующие им мысленные образы обрели предельную силу, они должны воздействовать на мозг, находящийся в пассивном, дремотном состоянии. Именно этой особенностью – воздействием слов и мысленных образов на пассивный, дремлющий мозг – самовнушение и отличается от самоубеждения. Когда головной мозг находится в пассивном, дремотном состоянии, логические доводы, говоря образно, начинают отступать, а их место занимает безотчетная, беспрекословная вера.


Не случайно большинство ритуалов церковной службы – полумрак, завораживающие, умиротворяющие музыка и пение, мерцание свеч – направлено на предварительное снижение активности головного мозга у молящихся. Лишь после этого можно беседовать с ними о Боге и других таинствах, ибо логическим путем доказать существование подобных явлений невозможно.

Схожие механизмы воздействия на людей (схожие не по внешним признакам, а по сути) используются, например, при ускоренном обучении. Было доказано, что информация, полученная мозгом, который находится в пассивном состоянии, запоминается быстрее и лучше. Так называемое «обучение во сне» – гипнопедия – довольно широко используется, в частности, в практике ускоренного обучения иностранным языкам.


Особенно важен тот факт, что, находясь в дремотном состоянии, человек может влиять с помощью слов и соответствующих им мысленных образов на такие функции своего организма, которые не подчиняются волевым приказам в обычном активном состоянии. Так, если приказать сердцу: «Бейся медленно!» – его ритм не изменится. Но если, погрузившись в дремоту, мысленно сказать: «Мое сердце бьется все медленнее и медленнее...» и вообразить этот процесс – ЧСС действительно станет реже. Следовательно, возникает возможность через дремотное состояние воздействовать на вегетативную нервную систему, функции которой, как известно, не подвластны сознательному контролю, когда мы находимся в состоянии бодрствования.

В практике овладения ПМТ оба состояния головного мозга – пассивного бодрствования и дремотное – обычно объединяются одним термином: дремотность, или дремота. Под дремотностью в практике ПМТ понимается такое состояние, при котором головной мозг уже не активен, как днем, но еще и не спит, как ночью. Другими словами, это переходное состояние между бодрствованием и сном во время засыпания и между сном и бодрствованием в минуты пробуждения. Продолжительность дремотности, возникающей как минимум дважды в сутки (перед засыпанием вечером и при пробуждении утром), у здоровых людей различная – от нескольких секунд до нескольких минут.

Но в процессе овладения самовнушением необходимо добиться, чтобы дремотное состояние длилось столько времени, сколько требуется для решения той или иной задачи. Следовательно, длительностью и глубиной дремотности нужно уметь управлять, не «проваливаясь» из нее в глубокий сон и не переходя сразу же в состояние активного бодрствования.

Итак, первый главный механизм, лежащий в основе самовнушения, заключается в следующем. Чтобы слова и соответствующие им мысленные образы обрели наибольшую силу, ими надо воздействовать на головной мозг, находящийся на сниженном уровне бодрствования – в состоянии дремоты. Таким образом, первый шаг в овладении навыками самовнушения состоит в обретении умения вводить себя в дремотное состояние, оставаясь при этом (что крайне важно!) под контролем собственного сознания.

Второй главный механизм действия самовнушения – умение предельно сосредоточивать свое ненапряженное внимание на том деле, которым занимаешься на данном отрезке времени. О внимании уже говорилось подробно в первой главе (в разделе о мыслительном компоненте ОБС). Здесь же имеет смысл напомнить о некоторых особенностях этого психического процесса.

Известно: чем внимательнее мы занимаемся каким-либо делом, тем успешнее оно идет, тем выше, как принято говорить, его кпд. При высокой сосредоточенности на чем-то наш мозг автоматически отключается от всего окружающего и ничто постороннее просто не может «войти» в сознание.

Будучи предельно сосредоточенным, внимание в практике самовнушения должно оставаться тем не менее совершенно ненапряженным. Ибо только спокойное и ненапряженное внимание позволяет сохранять дремотное состояние мозга. Любое же психическое напряжение (в том числе и процесса внимания) разрушает дремотность и выводит из нее человека в состояние той или иной активности, то есть выключает из полезной деятельности первый главный механизм самовнушения.

Эти два главных механизма (дремотное состояние и сосредоточенное ненапряженное внимание) лежат в основе подавляющего большинства методов самовнушения. Различие лишь в путях достижения как дремотности, так и сосредоточенности, в способах овладения этими механизмами. Чтобы понять, как достигается дремотное состояние при занятиях ПМТ, необходимо познакомиться с теми связями, которые существуют между головным мозгом и скелетными мышцами, которые осуществляют все многообразие движений человека.

Мозг и мышцы. Почему мы можем, не глядя, скажем, на пальцы своих рук, сказать, в каком положении они находятся: выпрямлены, полусогнуты или сжаты в кулак? Потому, что от мышц и суставов в головной мозг постоянно поступают так называемые проприоцептивные импульсы, «рассказывающие» о том, что происходит на «периферии тела». Таким путем головной мозг получает информацию о состоянии опорно-двигательного аппарата и, в свою очередь, определяет его деятельность, посылая импульсы мышцам и суставам, которые, получив их, начинают выполнять «указания» мозга.

Природа сотворила нас так, что когда наш мозг возбужден, скелетные мышцы непроизвольно напрягаются и становятся тем закрепощеннее, чем сильнее психическое возбуждение. Все спортсмены, склонные к предстартовой лихорадке, прекрасно знают об этом на собственном печальном опыте, когда из-за чрезмерного волнения мышцы становятся «зажатыми», теряющими быстроту и точность движений. Это происходит потому, что в состоянии возбуждения головной мозг посылает на «периферию тела» (в частности, к мышцам) гораздо больше импульсов, чем в покое. И наоборот, чем спокойнее человек, тем расслабленнее становятся его скелетные мышцы. А расслабляются они тоже непроизвольно – ведь теперь к ним из спокойного мозга поступает совсем немного возбуждающих импульсов. Вспомните, как по-разному выглядят раздраженный и безмятежно спящий человек. У первого все мышцы напряжены, у второго – предельно расслаблены.

Связь между головным мозгом и скелетными мышцами, как уже было сказано, двусторонняя: не только нервная система определяет тонус мышц, но и мышцы влияют на состояние нервной системы. Биологические импульсы, поступающие в головной мозг от опорно-двигательного аппарата, не только несут информацию о состоянии «периферии тела», но и являются своеобразными раздражителями, стимулирующими деятельность мозга, возбуждающими его. Чем напряженнее, активнее мышцы, тем, естественно, больше проприоцептивных импульсов поступает от них в мозг, тем в большей степени он активизируется. Так, в частности, во время утренней зарядки в результате физических упражнений становится активным и головной мозг, успокоившийся и отдохнувший за ночь. Такой же эффект дает активная разминка: нагружая, напрягая, расслабляя, согревая мышцы и суставы, то есть готовя их к работе, спортсмены одновременно повышают и свой психический тонус перед тренировками и соревнованиями.

Противоположная картина наблюдается при сознательном расслаблении скелетных мышц: чем они расслабленнее, тем меньше проприоцептивных импульсов поступает от них в головной мозг. А когда мозг получает все меньше и меньше возбуждающих сигналов с «периферии тела», он начинает успокаиваться, погружаясь сначала в состояние пассивного бодрствования, затем в дремотность и, наконец, в глубокий сон.

Эта несложная физиологическая закономерность и используется в ПМТ для сознательного достижения дремотного состояния и контроля за ним. Следовательно, чтобы входить в контролируемое сознанием состояние дремотности, необходимо научиться расслаблять скелетные мышцы до такой степени, которая вызывает это состояние. Таков путь к овладению первым главным механизмом самовнушения. Но для того чтобы хорошо расслаблять свои мышцы, нужно уметь еще «видеть» этот процесс, мысленно представлять его.

Представление и воображение. Эти два вида психических процессов играют весьма важную роль при овладении самовнушением. Важную потому, что слова, используемые при самовнушении, должны всегда сопровождаться соответствующими мысленными образами. А мысленные образы реализуются в основном в виде представлений или воображений.

Различие между ними состоит в следующем. Если мы посмотрим, к примеру, на карандаш, а затем, отвернувшись, вызовем в своем сознании его мысленный образ, то это будет представление. Итак, представлением называется мысленный образ, возникший на основе информации, поступившей в мозг от реально существующих предметов или явлений.

Если же мысленно «увидеть» тот же карандаш, но согнутым в кольцо (а наш мозг и не на такое способен!), то этот образ будет уже плодом воображения. Следовательно, воображением называется психический процесс, при котором мысленные образы воссоздаются в таком виде, в каком они не могут быть восприняты в реальной жизни с помощью наших органов чувств: зрения, слуха, обоняния и т.д.

Предположим, вы решили, используя возможности самовнушения, согреться. Погрузившись сначала в дремотное состояние и сказав себе: «Мне становится тепло», вы, спокойно сосредоточившись, должны представить себя там, где вам уже было когда-то тепло (например, в парной бане), или вообразить себя там, где вы никогда не были, но где всегда, как известно, очень тепло (например, в Экваториальной Африке). Тепло, вызванное с помощью самовнушения, будет ощущаться вами тем отчетливее, чем точнее и ярче окажется ваш мысленный образ тепла – представляемый или воображаемый.

Мысленные образы могут реализоваться в сфере любого органа чувств. Они могут быть зрительными и осязательными (как в приведенном примере с самовнушаемым теплом), могут быть также слуховыми, вкусовыми, обонятельными и, конечно, проприоцептивными, то есть связанными с мышечно-суставным чувством, играющим столь важную роль в любой деятельности, где требуется точность движений (в частности, в спорте).

Итак, механизмы действия ПМТ основаны на использовании четырех основных компонентов, которые входят в систему психофизических процессов, постоянно происходящих в организме человека.

Первый компонент – умение максимально ярко, но не напрягаясь психически, мысленно представлять или воображать содержание формул самовнушения. Если, предположим, используется формула «Мои руки расслабляются и теплеют...», то одновременно с каждым промысливаемым словом формулы должен возникать соответствующий слову мысленный образ. Произнеся про себя: «Мои руки...», занимающийся самовнушением должен сразу же мысленно представить именно свои (а не чьи-то) обнаженные руки со всеми их особенностями. Одновременно со словом «расслабляются» должен возникнуть предельно отчетливый (а не тускло-неопределенный) образ расслабленных мышц. Одновременно со словом «теплеют» должен возникнуть предельно яркий мысленный образ того фактора, который вызывает тепло (парная, солнце на пляже, теплая вода, льющаяся на руки, и т.п.), и такой же яркий мысленный образ теплых мышц своих рук.

Второй компонент – умение удерживать свое сосредоточенное, но ненапряженное внимание на избранном объекте (сначала на своем организме и его отдельных частях). Так, если мысленно произносится формула «Мое лицо расслабляется», то в этот момент в фокусе спокойного сосредоточенного внимания занимающегося не должно находиться ничего, кроме образа собственного лица. На первых этапах внимание нередко «убегает» от того образа, на котором оно должно удерживаться. К этому следует относиться спокойно, как к временной трудности в процессе обучения самовнушению, и, не раздражаясь, вновь сфокусировать ненапряженное внимание на нужном объекте. Затем умение удерживать сосредоточенное внимание используется для решения чисто спортивных задач: например, попасть в «десятку» при стрельбе, на опорную планку при прыжках в длину и т.д.

Третий компонент – умение предельно расслаблять мышцы рук, ног, туловища, шеи, лица, то есть «выключать» свои скелетные мышцы из напряжения, снижать их тонус и таким путем уменьшать поток проприоцептивных импульсов, идущих от мышц к головному мозгу. Как уже говорилось, такое произвольное выключение скелетных мышц (а они, как известно, подчиняются нашим приказам, нашим волевым усилиям) способствует успокоению нервной системы и погружению в дремотное состояние. Спортсмены легче овладевают ПМТ, чем люди, далекие от спорта, поскольку умеют хорошо расслаблять свои мышцы. Как известно, физические упражнения строятся не только на напряжении, но и на обязательном умении расслабляться после каждого усилия. Чем выше квалификация спортсмена, тем лучше он умеет расслабляться. Так что если психической саморегуляцией захочет овладеть человек, далекий от спорта, и ради достижения этой цели начнет систематически заниматься физическими упражнениями, это принесет ему двойную пользу – здоровье не только физическое, но и психическое.

Четвертый компонент – умение воздействовать на самого себя нужными словесными формулами и соответствующими им мысленными образами в момент снижения уровня бодрствования и наступления состояния дремотности. При этом, как уже было сказано, слово и сопровождающий его мысленный образ (представляемый или воображаемый) обретают предельную силу и могут регулировать даже вегетативные функции (например, деятельность сердечно-сосудистой системы или желудочно-кишечного тракта), которые, как известно, в состоянии активного бодрствования не подчиняются нашим волевым приказам. Причем не имеет принципиального значения, на чем останавливается пассивное внимание в первую очередь: вначале может быть слово, а затем к нему подключается мысленный образ или же сначала в сознании возникает мысленный образ, а затем он фиксируется соответствующим словом. В процессе психического воздействия и самовоздействия слово и образ всегда действуют однонаправленно и взаимно подкрепляют друг друга.

Возможность воздействия на самого себя словесными формулами и соответствующими им мысленными образами в период сниженного уровня бодрствования позволяет считать ПМТ одним из вариантов самогипноза.

Первое практическое занятие ПМТ. Для удобстваобучения все мышцы тела разделены на пять групп: мышцы рук, ног, туловища, шеи и лица. Представьте, что вы находитесь в помещении, где висят пять больших ламп, а в углу слабо светится небольшой ночник. Лампы – это группы мышц, а ночник – спокойное, ненапряженное внимание. Вот вы расслабили, «выключили» из напряжения мышцы рук (как бы потушили одну лампу) – стало несколько темнее. Затем «выключили» мышцы ног (погасла вторая лампа) – стало еще темнее. Не торопясь, последовательно расслабляя мышцы туловища, шеи и лица, вы как бы выключаете одну лампу за другой и погружаетесь в приятную темноту – дремотность. Контроль за ней осуществляет спокойное сознание-внимание – маленький негаснущий ночничок.

Самое сложное в этой процедуре – так расслабить свои мышцы, чтобы не потерять контроль за развивающейся дремотой, не «провалиться» в сон. Тут есть два пути: или расслаблять все мышцы не до предела, или же полностью «выключать» одну-две группы мышц, оставляя остальные в состоянии обычного, а не полного расслабления. Однако сложность может возникнуть лишь в первое время. Затем каждый занимающийся сам находит оптимальный способ достижения дремотности, контролируемой спокойным вниманием.

Самовнушением обычно занимаются в одном из трех основных положений. Самое удобное из них – лежа на спине; руки, слегка согнутые в локтях, лежат вдоль туловища (ладонями вниз), ступни разведены на ширину 20 – 30 сантиметров. Людям худым и длинноруким подчас удобнее класть руки ладонями вверх.

Второе положение – сидя в мягком кресле с подголовником и подлокотниками, на которые занимающийся кладет расслабленные руки.

Третье – самое неудобное на первый взгляд, но зато наиболее доступное в большинстве ситуаций – положение, которое создатель аутогенной тренировки И.Г.Шульц назвал «позой кучера»: в ожидании пассажиров, подчас весьма долгом, кучеры вынуждены дремать, сидя на козлах. Именно в этом положении надежнее всего овладевать навыками самовнушения.

Суть «позы кучера» такова: надо сесть на середину стула, не опираясь на спинку; ноги, стоящие на полной ступне, слегка выдвинуты вперед так, чтобы между задней поверхностью бедер и икроножными мышцами образовался угол в 120 – 140°. Кисти рук надо положить так, чтобы они не свисали между бедер (а то отекут пальцы). Голову следует слегка наклонить вперед, не отводя ее ни влево, ни вправо. Но самое главное – это положение туловища. Спина сгибается так, чтобы плечевые суставы оказались строго по вертикали над тазобедренными. Если плечи уйдут вперед, то при погружении в дремоту тело начнет валиться на колени. А если плечи окажутся сзади воображаемой вертикали, тело начнет падать назад. При правильном же положении спина по мере расслабления мышц будет лишь все больше и больше выгибаться, а туловище сохранит вертикальное положение.


Здесь необходимо небольшое отступление. Дело в том, что разные люди в различной степени умеют расслаблять свои мышцы. Спортсмены, тем более высококвалифицированные, делают это легко и, так сказать, полноценно. Другим же (например, тем, кто только начинает заниматься спортом) добиться хорошего расслабления на первых порах нелегко. Поэтому им предлагаются некоторые вспомогательные приемы, облегчающие достижение выраженного расслабления мышц. Дальнейшее изложение практики овладения ПМТ будет содержать описание этих приемов. Те, кто умеет хорошо расслабляться, могут ими не пользоваться.


Итак, начнем первое практическое занятие по психомышечной тренировке. Сначала примите одно из основных положений. Затем закройте глаза – это поможет лучше сосредоточиться на своих мышцах. Теперь расслабьте по мере возможности все мышцы, несколько раз «встряхните» их. И начните выключать первую «лампу» – мышцы рук. Они самые «послушные»: именно начиная с них, легче овладевать азбукой психомышечной тренировки.

На первых порах процедуру расслабления целесообразнее осуществлять в такой последовательности: сохраняя принятое положение и не открывая глаза, медленно, вполсилы сожмите пальцы в кулаки и также медленно, вполсилы напрягите остальные мышцы рук – вплоть до тех, что окружают плечевые суставы. Сохраняя такое напряжение 2 – 4 секунды, быстро сбросьте его и прислушайтесь к ощущениям растекающегося сверху вниз (от плеч к пальцам) расслабления: оно наступает в силу контраста с предшествовавшим напряжением. В этом заключается суть первого вспомогательного приема. Прислушиваясь к ощущениям наступающего расслабления, попытайтесь как-то назвать его и придать ему соответствующий мысленный образ. Например: расслабляющиеся мышцы похожи на «мягкое тесто» или «на желеобразный кисель».

Чтобы лучше запомнить ощущение мышечного расслабления, повторите это упражнение, не торопясь, несколько раз подряд. Не надо только сбрасывать напряжение, активно выпрямляя пальцы: при этом возникает новое напряжение – так сказать, противоположного направления. Не следует также проверять степень расслабленности «встряхиванием» мышц: при потряхивании они снова несколько напрягаются. Лучше просто прекратить напряжение мышц – и они сами расслабятся в той мере, на какую способны в данный момент.

Рекомендуемое предварительное напряжение мышц вполсилы обычно подходит для большинства занимающихся. Однако некоторым для лучшего ощущения последующего расслабления требуется напрягать их почти в полную силу; другим же наибольшую информацию о расслаблении дает совсем незначительное предварительное напряжение. Так что каждый должен в первые минуты занятия найти оптимальную для себя степень напряжения, вслед за которой наступает наиболее отчетливое ощущение расслабленности. И еще одно небольшое уточнение: напрягая мышцы, нельзя менять первоначально принятое положение рук (например, не надо в момент напряжения приподнимать их над бедрами или поверхностью постели).

Второй вспомогательный прием – привлечение в помощь мышцам контролируемого дыхания. Делается это так. Одновременно с напряжением мышц произведите вдох средней глубины, после чего задержите дыхание на 2 – 4 секунды. Сразу же вместе со сбросом мышечного напряжения начните спокойный, замедленный выдох, на фоне которого расслабление, как правило, ощущается более отчетливо. К расслаблению мышц следует прислушиваться не только на протяжении одного спокойного, замедленного выдоха, но и во время последующего легкого, поверхностного дыхания, чтобы как можно полнее и отчетливее ощутить и запомнить чувство расслабленности в мышцах. Тем, кому на первых порах спокойный, замедленный, удлиненный выдох почему-либо кажется трудным, следует дышать так, как удобно. А внимание, спокойное и ненапряженное, надо направить на прислушивание к ощущениям расслабления – дыхание само справится со своими обязанностями. Сочетание вдоха с напряжением мышц и выдоха с последующим их расслаблением необходимо повторить (не открывая глаз) от 3 – 4 до 5 – 6 раз подряд – этого, как правило, бывает достаточно, чтобы вполне отчетливо ощутить начальное расслабление.

Такие чисто физические упражнения, с использованием двух вспомогательных приемов, занимают не более 3 – 5 минут. Их назначение – дать возможность людям, плохо знакомым с чувством мышечного расслабления, ощутить его хотя бы в самой незначительной степени. Затем это приятное ощущение будет становиться все отчетливее и отчетливее от занятия к занятию. Важно добиться умения хорошо сочетать напряжение мышц с вдохом, а их расслабление – со спокойным выдохом, а самое главное – необходимо за счет этих чисто физических упражнений вызывать отчетливое ощущение расслабленности в мышцах и при этом мысленно «видеть», что мышцы расслабляются.

Умение хорошо расслаблять скелетные мышцы – очень важное умение. Во-первых, расслабленные мышцы, подготовленные вспомогательными физическими приемами, становятся как бы рельсами, по которым затем будут направлены психические процессы – слова и их мысленные образы, усиливающие степень расслабления. Во-вторых, расслабленные мышцы способны выполнять весьма полезную функцию: по ним, как по своеобразному громоотводу, уходит из головного мозга излишнее напряжение, часто возникающее в различных дистрессовых ситуациях.

Теперь, после проведения физической «разминки» мышц рук, можно подключать психические процессы – мышление и внимание.

Формула самовнушения, с которой начинается овладение психомышечной тренировкой, имеет следующее содержание: «Мои руки расслабляются и теплеют». Вспомним, что не сами слова, а их мысленные образы оказывают на наш организм направленное воздействие.

Итак, первые слова формулы – «Мои руки...». Произносите их мысленно в момент напряжения мышц рук и последующей задержки этого напряжения на фоне вдоха средней глубины. Чтобы мысленный образ, возникающий за словами, был предельно четок, внимательно рассмотрите свои руки и хорошо запомните все их особенности – тогда мысленный образ примет конкретно предметную четкость и эффект последующего самовнушения будет выше. Если же, произнеся первые слова формулы, вы будете «видеть» руки как нечто абстрактное, результаты резко ухудшатся.

Следующее слово – «расслабляются». Мысленно произнесите его сразу после сброса мышечного напряжения, на фоне спокойного замедленного выдоха. Это слово полагается промысливать очень медленно, лучше по слогам – «рас-слаб-ля-ют-ся». Нередко промысливание становится более длительным, чем спокойный выдох. В таких случаях следует перейти на спокойное поверхностное дыхание.

Какой же мысленный образ должен сопровождать слово «расслабляются»? У каждого занимающегося он может быть сугубо индивидуальным. Один «видит» свои мышцы мягкими, «как желе», другой – «как жидкое тесто»; у третьих возникает образ и ощущение «легкости, невесомости»; четвертые иногда «видят», что мышцы как бы отслаиваются от костей. Но каким бы ни стал мысленный образ, желательно, чтобы он был отобран в единственном числе уже на первом занятии, чтобы потом, в процессе дальнейших тренировок, мог стать предельно четким и ярким. Не должно быть так, что сегодня мышцы видятся «как желе», а завтра – «как вата».

Как известно, на холоде мы съеживаемся, как бы сжимаемся, а в тепле, наоборот, как бы раскрываемся, расслабляемся. Вот почему в помощь расслаблению в процедуре самовнушения прибавляется слово «теплеют» с соответствующими ему мысленными образами – как представляемыми, так и воображаемыми. Самое простое – представить, что от плеч вниз, к пальцам, стекает теплая вода. Те, кому трудно представить это, должны встать под теплый душ – пусть струи воды текут по рукам. Это ощущение запомнится настолько хорошо, что его можно будет потом воссоздать чисто психическим способом – за счет соответствующего представления. Если повторять такую процедуру несколько раз подряд – то выходя из-под душа, то снова становясь под него, – последующее представление теплой воды, текущей по рукам, вызовет достаточно четкое ощущение того, что руки согреваются.

Можно поступить еще проще. Несколько раз вымойте руки под струей теплой воды и запомните ощущение тепла хотя бы только в пальцах и кистях. Это ощущение постепенно удастся распространить выше – до плечевых суставов. Конечно, можно использовать и другие мысленные образы, связанные с ощущением тепла – например, лежание на горячем песке на берегу моря.

Знающие анатомию и физиологию могут вообразить себе такую картину: мышцы пронизаны множеством кровеносных сосудов – в частности, артериальными, по которым от сердца к периферии течет теплая артериальная кровь. Когда мышцы напряжены, сосуды в них сжимаются, а после расслабления мышц расширяются, и теплая кровь свободно течет по ним сверху вниз, согревая руки от плеч до пальцев.

А теперь промыслите формулу «Мои руки расслабляются и теплеют» в виде единого процесса. Для этого на фоне вдоха средней глубины, вполсилы, медленно напрягите мышцы рук и мысленно произнесите слова «мои руки» с привлечением соответствующего мысленного образа. Все это делается одновременно. Затем, после 2 – 4-секундной задержки вдоха и напряжения мышц, в самом начале спокойного замедленного выдоха, быстро сбросьте мышечное напряжение и мысленно произнесите очень медленно, лучше по слогам, слово «рас-слаб-ля-ют-ся», которое также сопровождается уже отобранным мысленным образом. «Увидев» этот образ, надо сразу же ощутить мысленное расслабление – «перевести» мысленный образ в реальное физическое ощущение. Только после того, как возникнет отчетливое ощущение расслабленности, на легком вдохе произнесите про себя союз «и», а на замедленном, спокойном выдохе – слово «теп-ле-ют», сопровождая его представлением или воображением разливающегося по рукам сверху вниз тепла. Подождите, пока это ощущение не станет достаточно отчетливым.

Такое «пропускание» формулы через свой мозг и мышцы повторите в течение первого занятия 4 – 6 раз подряд – этого, как правило, бывает достаточно, чтобы возникли начальные ощущения и расслабления, и тепла.

В процессе занятий самовнушением внимание, оставаясь спокойным и ненапряженным, удерживается одновременно на обеих руках и медленно «осматривает» их по частям, «проверяя» степень расслабления и потепления, а затем останавливается на расслабленных и теплых кистях и пальцах. В процедуре самовнушения процесс внимания можно сравнить с движущимся или останавливающимся лучом карманного фонарика и светлым пятном, возникающим на поверхности, куда этот луч направлен. Роль фонарика в этом сравнении (а точнее, фонариков) играют глаза, «мысленный» взгляд. Если внимание в какой-то момент почему-либо «убегает» от рук и появляются посторонние мысли, нужно спокойно, не раздражаясь, вернуть «светлое пятно» внимания на прежнее место и не торопясь продолжать процедуру самовнушения.

У большинства занимающихся психомышечной тренировкой уже на первом занятии руки достаточно отчетливо расслабляются и теплеют. Но чтобы закрепить и улучшить достигнутый результат, необходимо тренироваться ежедневно – играть своими мышцами и соответствующими психическими процессами (словами, мысленными образами, вниманием) хотя бы по 3 – 5 минут 3 – 4 раза в день (причем в последний раз – в постели, перед сном). Слово «играть» я употребляю специально, так как занятия психомышечной тренировкой должны всегда проходить именно как игра, а не как скучная, надоедливая работа. И, конечно, чем чаще заниматься этой игрой, чем осознаннее к ней подходить, тем скорее она принесет не только желаемый результат, но и чувство своеобразного удовольствия.

Надо сказать, что появление удовольствия от занятий самовнушением свидетельствует о том, что психическая саморегуляция уже начала оказывать на организм положительное воздействие.

Тем людям, которые умеют хорошо расслабляться, нет смысла использовать первый вспомогательный прием – напряжение мышц перед последующим их расслаблением. Можно ограничиться лишь подключением дыхания: делать вдох средней глубины в момент мысленного названия соответствующей группы мышц, а затем на фоне спокойного выдоха промысливать слово «расслабляются». После того как чувство расслабления станет отчетливым, выполняется (одновременно с произнесением союза «и») легкий вдох, а затем, одновременно с началом спокойного выдоха, промысливается слово «теплеют», которое сопровождается заранее выбранным мысленным образом тепла.

В дальнейшем можно обходиться и без специально организуемых вдохов и выдохов: свободное дыхание станет спокойным, легким и хорошо справится со своими обязанностями без контроля со стороны занимающегося.

Столь подробное изложение первого занятия ПМТ, направленного на овладение формулой «Мои руки расслабляются и теплеют», объясняется тем, что все остальные мышцы (ног, туловища, шеи и лица) расслабляются и согреваются точно по такому же принципу – меняется лишь название мышечной группы.

Последующие практические занятия ПМТ. Овладев формулой самовнушения для мышц рук, можно переходить к «выключению» мышц ног. Напрягать их надо так: на вдохе носки медленно «берите на себя» и одновременно напрягайте вполсилы («натягивайте») мышцы икр, бедер и ягодиц. При этом мысленно произнесите: «Мои ноги...»– и держите их образ в поле своего спокойного внимания. На замедленном выдохе быстро сбросьте напряжение и начните мысленно проговаривать по слогам слово «рас-слаб-ля-ют-ся». Убедившись, что расслабление хотя бы немного ощущается, сделайте легкий вдох, мысленно произнесите союз «и», а затем, на фоне спокойного выдоха, подключите слово «теп-ле-ют» с соответствующим мысленным образом (представляемым или воображаемым). Для создания мысленного образа тепла проще всего сесть в теплую ванну. Тогда представление обнаженных ног, находящихся в теплой воде, поможет согревать их с помощью самовнушения в любой другой обстановке.

Для «выключения» следующей группы мышц – мышц туловища – на вдохе медленно напрягите мышцы спины, живота, груди – как по команде «Смирно!»; на замедленном, спокойном выдохе быстро расслабьте мышцы – как по команде «Вольно!». Представление о тепле может быть самым различным и зависит от вашего личного опыта. Можно вообразить, как по мышцам туловища движется теплая артериальная кровь. Внимание, как всегда спокойное и ненапряженное, должно медленно «осматривать» мышцы спины, боковых поверхностей туловища, живота и груди, способствуя их расслаблению и потеплению.

Вслед за мышцами туловища «выключаются» мышцы шеи. В практике ПМТ границы их следующие: сзади – от линии роста волос до начала лопаток, спереди – от подбородка до ключиц. Напрягать мышцы шеи для последующего расслабления надо так: втянуть голову в плечи, а их немного приподнять. После сброса такого напряжения ощущение растекающегося расслабления проявляется весьма отчетливо. Представление о тепле подбирайте из индивидуального опыта. В частности, можно вспомнить ощущение от теплых струй воды, льющихся на затылок, плечи и шею, или тепло от пушистого шарфа, окутывающего шею сзади и спереди. Можно вообразить и расширение артериальных сосудов в этой области.

Внимание, как всегда ненапряженное, «осматривает» всю шею. Формула самовнушения составляется по прежней схеме: «Моя шея расслабляется и теплеет». Шейные мышцы выделены в отдельную группу потому, что при умственном утомлении (как показали исследования, проведенные в МГУ[11]) они оказываются весьма напряженными. Следовательно, снимая в них напряжение, мы даем возможность отдохнуть уставшему мозгу.

И, наконец, последняя мышечная группа – мышцы лица. Хотя они по величине меньше всех остальных мышечных групп, но от них в головной мозг идет очень большой поток импульсов. Ведь на лице расположено большинство органов чувств, которые мы «ориентируем», сокращая одни и расслабляя другие мышечные пучки (например, прищуривая или широко раскрывая глаза). Мышцы нижней части лица принимают самое большое участие в процессах еды и речи. А поскольку мы в состоянии бодрствования почти постоянно мыслим, а мысли наши, как правило, облекаются в слова, то мышцы, участвующие в произнесении слов (пусть даже «про себя»), почти непрерывно находятся в деятельности, посылая обильные потоки импульсов в головной мозг. Вот почему для достижения успокоения очень важно уметь «выключать» из напряжения эту группу мышц.

В процессе обучения ПМТ мышцы лица напрягайте незначительно: на вдохе слегка нахмурьте брови, зажмурьте глаза, немного сожмите зубы и губы. Во время последующего расслабления, на фоне замедленного выдоха, губы и зубы преднамеренно слегка разожмите: при этом щеки как бы несколько обвиснут; кольцевые мышцы, расположенные вокруг глазных яблок, расслабляясь, начнут расходиться, подобно кругам на воде; мышцы, расположенные на лбу, сами по себе разгладятся. Так возникнет «маска покоя», которую с помощью соответствующих слов и мысленных образов надо сделать теплой и неподвижной. «Формула покоя» сохраняет прежнюю структуру: «Мое лицо расслабляется и теплеет». В обычной ситуации согревать следует только ту часть лица, которая расположена ниже глаз. Вовсе не нужно (а то и вредно) усиливать приток крови к глазным яблокам и к головному мозгу, расположенному за лобной частью черепа.

Мысленные представления о теплеющем лице могут быть разнообразными. Так, один представляет тепло от распаренного веника в бане, другой – от согревающего компресса после бритья, третий – от пламени костра, четвертый – от пара, который поднимается над кипящей кастрюлей, и т.п. Лицо может потеплеть и даже покраснеть, если вспомнить пережитый стыд, но использование отрицательных эмоций в практике ПМТ запрещено. Лицо можно также согреть за счет воображаемого расширения артериальных сосудов в этой области.

В тех случаях, когда память не сохранила полезные образы, вызывающие потепление лица, или их мысленное воспроизведение не дает нужного эффекта, проделайте следующее: закрыв глаза, приблизьте лицо к настольной лампе (или лампу к лицу) на такое расстояние, чтобы возникло ощущение приятного тепла в нижней части лица, а затем, отодвинувшись, вспомните (представьте) это тепло. После нескольких тренировок необходимое ощущение будет возникать сразу после мысленного представления о тепле, излучаемом лампой. Ее образ и станет в дальнейшем источником, дающим необходимое чувство приятного потепления лица. Можно поступить и по-другому: смочите горячей водой середину небольшого полотенца, отожмите и приложите к нижней половине лица – так мысленный образ теплого влажного полотенца начнет оказывать желаемый эффект.

При «игре» с мышцами лица есть один весьма важный момент: надо научиться согревать лицо по частям – отдельно лоб и отдельно нижнюю половину, расположенную под глазами, ибо иногда возникают ситуации (например, при повышенном давлении крови), когда в области лба полезно вызвать противоположное ощущение – прохлады. Формула самовнушения в этом случае будет такой: «Мое лицо расслабленное... нижняя часть теплая... лоб приятно прохладен». В других ситуациях (например, при определенных формах мигрени, связанных со спазмом кровеносных сосудов) чувство тепла, причем довольно отчетливое, необходимо вызывать и во лбу, и в тех частях головы, где сконцентрировалась боль. «Светлое пятно» спокойного внимания при этом должно располагаться над местом боли, а формула самовнушения ориентировочно может быть такой: «Мое лицо полностью расслабленное... теплое... Мое внимание над участком боли... Чувство тепла здесь усиливается... усиливается. Кровеносные сосуды расширяются... расширяются... Боль уменьшается...уменьшается... проходит... Боль прекратилась...».

Не забывайте, что в каждом случае вслед за используемыми словами у вас должны возникать соответствующие им мысленные образы. Так, промысливая фразу «лоб приятно прохладен», представьте или охлаждающий компресс на лбу, или дуновение прохладного ветерка, или еще что-либо подобное. Только при точном сочетании слов с соответствующими им мысленными образами (об этом полезно напомнить не раз!) можно добиться желаемого эффекта. И, конечно, прежде чем пользоваться подобными формулами лечебного характера, необходимо хорошо овладеть теми, которые составляют основу, азбуку ПМТ.

После «выключения» всех пяти групп мышц занимающиеся, как правило, начинают испытывать состояние приятной успокоенности, которое фиксируется специальной формулой: «Состояние приятного (полного, глубокого) покоя». В зависимости от качества успокоенности можно использовать понятия «приятный», «полный» или «глубокий» покой.

Какие же образы можно использовать для этой «формулы покоя»? Здесь лучше всего «видеть» (представлять или воображать) гладкую однотонную поверхность сероватого, светло-голубого или мягко-зеленого цвета. Эти цвета, как известно, действуют успокаивающе. Примером однотонной поверхности, подходящей для данного случая, может служить экран невключенного телевизора. Посмотрев на него и запомнив его внешний вид и цвет, можно затем использовать это представление, произнося формулу: «Состояние приятного покоя». Мысленный образ неподвижного экрана, имеющего успокаивающий цвет, играет роль своеобразного индикатора, показывающего, что мозг действительно успокоился.

Если же в момент использования «формулы покоя» на представляемом экране начнут возникать различные точки, пятна, линии (особенно подвижные), если экран станет так или иначе искажаться, это будет свидетельствовать о том, что головной мозг еще не достиг состояния полного покоя, что в нем еще сохраняются очаги возбуждения.

Очень важно по-настоящему хорошо овладеть «формулой покоя» – так, чтобы, мысленно произнося ее, уверенно вводить мозг в необходимую степень пассивности, обеспечивая ему восстанавливающий силы отдых. Это состояние пассивности и является основой первого главного механизма действия самовнушения. Субъективно оно испытывается как приятное дремотное состояние, остающееся под контролем спокойного внимания.

И вот теперь, когда все мышцы стали «послушными», когда дремотное («экранное») состояние прочно удерживается под контролем спокойного внимания, наступил черед для изучения еще одной формулы ПМТ, которая звучит так: «Я расслабляюсь и успокаиваюсь». Хотя она и осваивается последней, но затем становится и навсегда остается первой.

Можно, конечно, начинать обучение и с нее, но тогда довольно часто процесс овладения ПМТ (особенно при работе с юными спортсменами) воспринимается как сложный. А когда знакомство с этой формулой происходит в конце занятий, ее осваивают легко и просто.

Используется формула так: при мысленном произнесении местоимения «я» сделайте вдох средней глубины и одновременно вполсилы напрягайте, как бы потягиваясь, все мышцы тела. После 2 – 4-секундной задержки напряжения и вдоха все сокращенные мышцы мгновенно расслабьте и на фоне спокойного, замедленного выдоха промыслите слово «рас-слаб-ля-юсъ». Затем на легком вдохе медленно произнесите союз «и», а на замедленном, спокойном выдохе – слово «ус-по-ка-и-ва-юсъ».

Внимание распределяется так: при слове «я» оно сосредоточено на лице. Затем вместе со словом «расслабляюсь» оно как бы «осматривает» все мышцы, проверяя степень их расслабления. При слове «и» внимание снова сосредоточено на лице, а со словом «успокаиваюсь» оно направляется к тому месту в организме, которое наиболее беспокоит в данный момент, и останавливается над ним, подобно светлому пятну от фонаря. Если, предположим, ноет больной зуб, то, остановив над ним свое внимание и промысливая одновременно слово «ус-по-ка-и-ва-юсъ», можно добиться уменьшения боли. В тех случаях, когда ничего конкретно не беспокоит, внимание следует останавливать над областью сердца или на «мысленном экране» успокаивающего цвета.

Первую формулу промысливают обычно дважды, причем во второй раз – без предварительного напряжения мышц. Позже у хорошо тренированных людей формула «Я расслабляюсь и успокаиваюсь» как бы вбирает в себя все остальные формулы, и человек только с ее помощью может за несколько секунд ввести себя в состояние дремоты, контролируемой сознанием.

Надо сказать, что степень использования обоих вспомогательных приемов с каждым занятием становится все слабее, и в конце концов необходимость в них вовсе отпадает. Вспомогательные приемы на первых ступенях освоения психомышечной тренировки играют роль своеобразных «строительных лесов», необходимых лишь до тех пор, пока возводятся «здания» формул. Но как только «здания» сооружены и мысленные образы формул начинают легко переходить в физические ощущения расслабленности и тепла, «строительные леса» убираются. Практика показывает, что спортсмены освобождаются от необходимости использовать вспомогательные приемы (особенно напряжения мышц) уже на первом занятии. Что же касается людей, далеких от спорта, а тем более страдающих теми или иными нервно-психическими дисгармониями, то им приходится использовать вспомогательные приемы в течение нескольких дней, ато и недель.

Но вот наступает время, когда все пять групп мышц могут хорошо расслабляться и теплеть без применения вспомогательных приемов, то есть без напряжения и контролируемого дыхания, – только за счет точных мысленных образов, спокойно и аккуратно переводимых из мозга в мышцы. Теперь можно идти дальше. Дело в том, что формулы типа «Мои руки расслабляются и теплеют» в практике ПМТ являются, так сказать, предварительными – на них учатся переводить мысленные образы, создаваемые в головном мозгу, в физические ощущения расслабленности и тепла, возникающие в скелетных мышцах. Когда же эта цель достигнута, предварительные формулы заменяются окончательными. Пример окончательной формулы: «Мои руки полностью расслабленные... теплые-неподвижные». Нетрудно заметить, что если в предварительной формуле процессы расслабления и согревания только начинают осуществляться и ощущаются каждым занимающимся в меру его способностей и тренированности, то в окончательной формуле эти процессы фиксируются как полностью осуществленные. При этом прибавляется новое слово – «неподвижные», мысленный образ которого лучше всего связывать с представлением чувства приятного оцепенения в называемых мышцах.

В процессе овладения ПМТ каждую предварительную формулу, вызывающую два ощущения – расслабленности и тепла, можно промысливать 2, 4, 6 раз подряд. Причем делать это надо очень неторопливо, даже в специально замедленном темпе, и, конечно, с соответствующими интонациями. Если же, например, слово «успокаиваюсь» произнести быстро, бодрым тоном, то никакого полезного эффекта не будет. Если почему-либо желаемое не получается, надо спокойно, не меняя положения тел а, подумать над тем, что могло помешать достижению нужных ощущений, и снова промыслить формулу 2 – 4 раза.

Чаще всего причиной неудачи являются недостаточно четкий мысленный образ, а также слабая сосредоточенность спокойного внимания на нем, из-за чего нарушается связь между словами формулы и нужными мысленными образами. Напоминаю еще раз: чем конкретнее, точнее и ярче, чем удобнее и приятнее лично для вас используемые мысленные образы, тем они легче переходят в нужные физические (а затем и в психические) качества.

А теперь соединим все формулы ПМТ:

1. Я расслабляюсь и успокаиваюсь...

2. Мои руки расслабляются и теплеют...

3. Мои руки полностью расслабленные... теплые... неподвижные...

4. Мои ноги расслабляются и теплеют...

5. Мои ноги полностью расслабленные... теплые... неподвижные...

6. Мое туловище расслабляется и теплеет...

7. Мое туловище полностью расслабленное... теплое... неподвижное...

8. Моя шея расслабляется и теплеет...

9. Моя шея полностью расслабленная... теплая... неподвижная...

10. Мое лицо расслабляется и теплеет...

11. Мое лицо полностью расслабленное... теплое... неподвижное...

12. Состояние приятного (полного, глубокого) покоя...

В день рекомендуется заниматься 4 – 6 раз по 5 – 10 минут. К формулам окончательным, вызывающим все три ощущения – расслабленности, тепла и неподвижности, как уже говорилось, разрешается переходить лишь после того, как предварительные формулы дадут выраженный положительный результат. Например, нет никакого смысла говорить: «Мои руки полностью расслабленные... теплые... неподвижные», если они пока еще плохо «расслабляются и теплеют». Практика показывает, что имеет смысл первые 3 – 4 дня заниматься только предварительными формулами, присовокупив к ним первую и двенадцатую. И лишь почувствовав, что они освоены хорошо, переходить к окончательным формулам.

Как только предварительные формулы начнут отчетливо вызывать необходимые ощущения (без напряжения мышц и задержки вдоха), каждую из них достаточно использовать по одному разу. А те, у кого овладение психической саморегуляцией пойдет легко, могут уже через неделю исключить все предварительные формулы и пользоваться только окончательными.

На все 12 формул полного варианта ПМТ, при их неторопливом мысленном проговаривании, требуется 7 – 10 минут и всего 4 – 5 минут – на сокращенный вариант, состоящий из 7 формул:

1. Я расслабляюсь и успокаиваюсь...

2. Мои руки полностью расслабленные... теплые... неподвижные...

3. Мои ноги полностью расслабленные... теплые... неподвижные...

4. Мое туловище полностью расслабленное... теплое... неподвижное...

5. Моя шея полностью расслабленная... теплая... неподвижная...

6. Мое лицо полностью расслабленное... теплое... неподвижное...

7. Состояние приятного (полного, глубокого) покоя...

Можно это количество формул сократить до трех:

1. Я расслабляюсь и успокаиваюсь...

2. Все мои мышцы полностью расслабленные... теплые... неподвижные..

3. Состояние приятного (полного, глубокого) покоя...

На заключительном этапе надо уметь ограничиваться только двумя формулами. Вслед за первой – «Я расслабляюсь и успокаиваюсь», нужно сразу переходить к последней – «Состояние приятного (полного, глубокого) покоя». На этот вариант требуется не более 1 минуты, а при очень высокой тренированности – 10 – 15 секунд.

Если нет необходимости решать какие-либо специальные задачи, речь о которых пойдет дальше, то после формулы «Состояние приятного покоя» занятие ПМТ полагается заканчивать так: сохраняя состояние покоя, мысленно проговорить следующие формулы:«Я отдохнул (а) и успокоился (лась)...», «Самочувствие хорошее...»

Несколько слов о формуле «Самочувствие хорошее». Чтобы она действительно помогла улучшить самочувствие, необходимо заранее продумать все элементы (физические и психические), из которых складывается лично ваше хорошее самочувствие. И мысленно представить себя в таком (с очень конкретными качествами) хорошем самочувствии – тогда и наступит желаемый эффект. Если же просто говорить «самочувствие хорошее», а думать при этом о чем-то постороннем, а тем более о своих неприятностях или болезнях, пользы не будет. Возникнет разрыв между словами и мысленными образами, которые должны им соответствовать. Практика показывает: если, используя формулу «Самочувствие хорошее», уже немолодой и не очень здоровый человек очень точно представит себя таким, каким он был в молодые годы, когда все было в порядке, то эти мысленные образы помогут ему почувствовать себя в значительной степени лучше.

В тех же случаях, когда после занятий ПМТ необходимо сразу же приступить к какому-нибудь делу, следует использовать другие формулы:

1. Состояние глубокого (приятного) покоя.

2. Весь мой организм отдыхает...

3. И набирается сил...

4. Самочувствие отличное.

5. С удовольствием приступлю к очередным делам!

Как после обычного завершения успокаивающего занятия, заканчивающегося формулами: «Я отдохнул (ла) и успокоился (лась)...», «Самочувствие хорошее...», так и после формул, подготавливающих организм к работе, следует неторопливо потянуться всем телом, сделать несколько глубоких вдохов, затем подняться, выполнить несколько легких разминочных движений (любых) и приступить к делам.

Вот и вся азбука ПМТ. В процессе овладения ею спортсмены осваивают оба главных механизма, лежащих в основе психической саморегуляции: 1) учатся вводить себя в контролируемое сознанием дремотное состояние; 2) обретают способность сосредоточивать ненапряженное внимание на используемых словах и их мысленных образах.

Связь между мозгом и мышцами, совершенствующаяся в процессе занятий ПМТ, обеспечивает не только успокоенность нервной системы. Как показывает практика (и это следует четко уяснить!), хорошо натренированная подчиненность мышц головному мозгу может быть использована и в чисто спортивных целях. Например, в тот момент, когда у стайеров в конце дистанции ноги становятся «чугунными», спортсмен, отлично овладевший возможностями ПМТ, может включить формулу: «Мои ноги расслабляются и теплеют»– и мышцы ног действительно станут теплыми и расслабленными, освободятся от «свинцовой тяжести» за счет усиленного притока артериальной крови, несущей уставшим мышцам живительный кислород и дополнительное питание. Правда, чтобы уметь делать это, надо заниматься ПМТ систематически, ежедневно (по меньшей мере в течение нескольких недель). Повторяю, опыт подтверждает: добиться такого эффекта за счет самовнушения можно.


Конькобежец К., мастер спорта, однажды рассказывал мне (причем с таким удивлением, будто не верил тому, что с ним произошло): «Вчера, когда мы бежали кросс, к концу дистанции ноги у меня будто свинцом налились: не могу бежать – и все! И тут я вспомнил совет, что вы дали на последнем занятии ПМТ, – представить мышцы ног расслабленными и теплыми. Представил – и действительно тяжесть из ног ушла куда-то. Я смог ускорить бег, догнал своих товарищей и успешно закончил дистанцию».


После овладения двумя главными механизмами, лежащими в основе самовнушения, можно приступать к решению тех задач, которые возникают в процессе психической подготовки к соревнованиям или тренировкам.

Образно говоря, «состояние приятного (полного, глубокого) покоя», состояние дремотности, остающейся под контролем сознания и спокойного внимания, является как бы стартовой площадкой. С нее, используя правила самовнушения, можно начинать путь к решению самых разных задач. Такая возможность основана на феномене повышенной чувствительности дремлющего головного мозга к словам и их мысленным образам. После достижения дремотного («экранного») состояния на первый план выходит второй главный механизм действия ПМТ – оперирование нужными мысленными образами, помещенными в фокус спокойно сосредоточенного внимания. В дремотном состоянии эта задача решается значительно легче и быстрее, чем в состоянии обычного бодрствования.

Рассмотрим теперь те задачи, которые являются наиболее актуальными в спортивной практике.

Восстановление сил. В начале XX века отец русской физиологии И.М. Сеченов доказал, что при физическом утомлении устают в первую очередь не работавшие мышцы, не сердце, перекачивавшее кровь по сосудам, не глубоко дышавшие легкие, а клетки головного мозга, посылавшие активизирующие импульсы к задействованным мышцам. Без этих импульсов ни одна мышца, что называется, не шелохнулась бы. Следовательно, чтобы восстановить силы, надо дать отдых головному мозгу, «выключить» его из активности. Как? Погрузив его в сон. Так вот в решении этой проблемы психическая саморегуляция обладает немалыми возможностями. Уже «состояние глубокого покоя», если в нем пребывать 5 – 10 минут, позволяет человеку почувствовать себя отдохнувшим. Но еще лучше восстанавливает силы самовнушенный сон. Поэтому каждому спортсмену очень важно научиться погружаться на заранее определенное время в такой сон и самому выходить из него.

Чтобы погрузиться в самовнушенный сон, следует предварительно наметить его длительность и время пробуждения. Предположим, вам необходимо заснуть днем на полчаса – с трех часов до половины четвертого. В этом случае, перед тем, как заснуть с помощью формул ПМТ, мысленно представьте циферблат часов, на котором стрелки показывают половину четвертого, скажите себе: «Сон до трех тридцати...»– и повторите про себя эту мысль в момент прохождения через стадию дремоты, перед погружением в самовнушенный сон. После этого биологические часы, заложенные природой в нашем организме, сами разбудят вас в намеченное вами время. Хотя, конечно, возможны и отклонения – ±2 – 3 минуты. Точность здесь, как и всюду, зависит от уровня тренированности, от степени овладения психической саморегуляцией.

Убедительный эксперимент, подтвердивший высокую эффективность использования самовнушенного сна для восстановления сил, был проведен летом-осенью 1968 года в Цахкадзоре, где сборные команды страны готовились к Олимпийским играм в Мехико. Эксперимент проводили сотрудники ВНИИФКа: Т.А.Аллик (биохимик) и Л.Д.Гиссен (психиатр). Для объективной оценки процесса восстановления использовался показатель «константы скорости потребления кислорода» (КСПК). Данный метод предложил сотрудник ВНИИФКа И.М.Эпштейн, показавший, что чем утомленнее ткани организма, тем хуже они усваивают кислород из крови.


Прежде чем пригласить на участие в эксперименте высококвалифицированных спортсменов, опыт провели на мне (в то время мне шел пятый десяток). Сначала у меня измерили КСПК, затем я пробежал по стадиону круг (400 метров) за 61 секунду и через минуту – еще 3 раза подряд по 200 метров в среднем за 29 – 30 секунд (остальные 200 метров круга – трусцой). Устал более чем достаточно! Сразу была измерена КСПК, показавшая, что мои утомленные ткани настолько не усваивают кислород, что, как сказала испуганная Т.А.Аллик, я должен был умереть. Но я, используя психорегулирующую тренировку (ПРТ), быстро погрузился в самовнушенный сон на 30 минут. После этого данные КСПК засвидетельствовали: силы моего организма полностью восстановились – как будто я и не бегал.

Этот опыт дал нам право предложить метод самовнушенного, восстанавливающего силы сна (под контролем КСПК) для помощи тем, кто готовился к Олимпиаде.


Работа проводилась с четырьмя группами спортсменов, одна из которых была контрольной. У всех КСПК измерялась трижды: до тренировки, сразу после ее окончания, а затем через 45 минут. В течение этих 45 минут представители различных групп вели себя по-разному: контрольная группа проводила это время в так называемом активном отдыхе; вторая спала 30 минут обычным сном; третья спала 15 минут в гипнотарии под воздействием самовнушенного сна-отдыха (использовался метод психорегулирующей тренировки – ПМТ в то время еще не была разработана); четвертая группа спортсменов пребывала в таком же самовнушенном сне-отдыхе 30 минут.

Результаты получились следующие: во всех группах показатели КСПК сразу после тренировки были ниже, чем до ее начала, что свидетельствовало о наступившем утомлении. В среднем отмечалось уменьшение константы примерно на 10% от исходного уровня, но подчас снижение достигало и 75%.

В контрольной группе, несмотря на 45-минутный активный отдых, процесс утомления продолжал нарастать – в среднем на 20% по сравнению с показателями КСПК, полученными сразу после тренировки. Таким образом, спортсмены оставались в плену утомления еще около часа после завершения тренировочных занятий.

Во второй группе, где спортсмены 30 минут спали естественным (а не самовнушенным) сном, данные КСПК показали, что восстановление происходит, но не достигает того уровня, который был до начала тренировки.

В третьей группе, участники которой, используя ПРТ, спали 15 минут самовнушенным сном, КСПК обнаружила, что восстановление сил достигло показателей, зафиксированных перед началом тренировки, а в некоторых случаях уровень восстановления был даже несколько выше исходного.

И, наконец, в четвертой группе, где самовнушенный сон длился 30 минут, восстановительный процесс шел настолько активно, что данные КСПК всегда превышали тот уровень, который был до начала тренировки, в среднем на 150%! То есть произошло не просто восстановление израсходованных сил, а их сверхвосстановление!

Как видите, результаты более чем убедительные, но тем не менее, к большому сожалению, такой метод восстановления сил пока не получил должного распространения в отечественной спортивной практике. А ведь в ходе эксперимента был сделан вывод огромной важности: восстановление сил надо начинать сразу после окончания тренировки, чтобы прервать процесс утомления, который продолжается еще около часа после окончания тренировки[12].


Продолжительность восстановительного сна-отдыха и степень его глубины определяются многими обстоятельствами – в частности, самочувствием спортсмена и спецификой вида спорта. Например, в футболе между таймами игроки могут, хорошо расслабившись, подремать минут 5 – 10, что, несомненно, прибавит им сил. В стендовой стрельбе между сериями у спортсменов бывает возможность отдохнуть в самовнушенном сне (причем глубоком) значительно дольше – до 30 минут.


Практика показывает, что при хорошей тренированности можно погружаться в самовнушенный сон на любое время. Некоторые авторы сообщают, в частности, о том, что у боксеров для самовнушенного сна-отдыха может быть использована даже часть минутного перерыва между раундами. Прекрасно использовал паузы отдыха между схватками борец классического стиля, олимпийский чемпион 1976 года Анатолий Быков. Конечно, эти 20 – 40 секунд спортсмен не спит в общепринятом смысле этого слова, но с помощью ПМТ успокаивает свой мозг настолько, что дает отдых и нервной системе, и всему организму. Кроме того, в эти секунды самовнушенной дремотности, когда мозг становится повышенно чувствительным к словам, спортсмен может лучше и прочнее воспринять указания тренера.

В конце 80-х – начале 90-х годов мне пришлось работать с девичьей сборной СССР по дзюдо, руководимой А.В.Яковлевым. Все спортсменки сразу после тренировок ложились на татами и под воздействием моих слов (затем их записали на пленку) погружались в состояние глубокого психического и физического успокоения, переходившего у многих в своеобразный сон. Последние 1 – 2 минуты такого сна девушки представляли себя очень сильными и уверенными, после чего чувствовали себя хорошо отдохнувшими, свежими, в отличном настроении. Такая процедура (продолжительностью в среднем 10 – 15 минут) проводилась после каждой тренировки, то есть дважды в день, и полностью обеспечивала восстановление сил. Вот почему у девушек никогда не наступало переутомление (беда многих спортсменов!), хотя нагрузки у молодых дзюдоисток были более чем достаточными. А вот в женской сборной тревожные симптомы переутомления наблюдались не так уж редко.


Интересную работу со своими 10 – 12-летними учениками-пловцами провел в Чебоксарах педагог-психолог В.Б.Горский. Он научил их засыпать с помощью самовнушения на 5 – 8 секунд во время проплывания дистанции в бассейне, не теряя при этом ни скорости, ни направления. После такого самопогружения в своеобразный сон-отдых юные спортсмены чувствовали себя «на ходу» отдохнувшими и способными плыть еще быстрее. В этой работе использовались лишь 1 – 2 предельно краткие формулы, которые на хорошо тренированных спортсменов оказывали четко контролируемое усыпляющее действие, причем почти мгновенное.

Мой опыт работы с прыгунами в воду свидетельствует о большой пользе получасового самовнушенного сна-отдыха. Проводилась она так. Сразу же после окончания дневной тренировки (в 13.00) спортсмены, обученные предварительно ПМТ, ложились в специальном помещении (под трибунами бассейна) на маты, и дежурный тренер включал магнитофон с записями формул восстановительного сна. Сначала была обычная успокаивающая часть ПМТ, причем многие засыпали уже на 5 – 6-й формуле. А затем, после слов «состояние глубокого покоя», звучали формулы, предназначенные для наступления сна. На всю процедуру уходило около 10 минут, после чего магнитофон выключался, и в течение 15 минут в полной тишине спортсмены находились в состоянии внушенно-самовнушенного сна-отдыха, восстанавливающего силы. Если в эти минуты возникал какой-либо шум, его никто не слышал. За 5 минут до пробуждения магнитофон включался вновь, и на мозг спящих особым сном спортсменов начинали воздействовать следующие формулы: «Весь мой организм отдыхает... И набирается сил... И набирается сил... Мышцы ног отдохнувшие, легкие... Мышцы ног отдохнувшие, сильные! Мышцы рук отдохнувшие, легкие... Мышцы рук отдохнувшие, свободные. Все тело отдохнувшее, легкое... Все тело отдохнувшее, сильное! Все тело охватывает приятный озноб... Как после прохладного душа! Дыхание углубляется... Становится все глубже и глубже! Сонливость рассеивается! Испытываю чувство приятной свежести! Легкости! Бодрости! Голова отдохнувшая, ясная! Самочувствие отличное! С удовольствием перейду к очередным делам!».

Первые формулы пробуждающей части этой процедуры произносились очень тихо, шепотом, чтобы не оказать резкого воздействия на спящий мозг. Затем голос становился все громче и громче, и постепенно у пробуждающихся спортсменов возникали все ощущения и чувства, о которых говорится в формулах. После фразы «С удовольствием перейду к очередным делам!» текст продолжался так: «А теперь с минуту полежите спокойно... Прислушайтесь к себе... Почувствуйте себя отдохнувшими, полными сил, свежими, бодрыми! А теперь на вдохе сладко потянитесь всем телом и не торопясь вставайте! Всего вам хорошего!».

Затем около двух минут звучала легкая, ритмичная, бодрящая музыка, под которую отдохнувшие спортсмены выполняли несколько разминочных танцевальных движений, что тоже способствовало созданию хорошего настроения.

Спортсмены с удовольствием ходили на эту процедуру. В последнюю, «выводную» формулу «С удовольствием перейду к очередным делам!»– каждый «вкладывал» свое личное, важное на сегодняшний день дело. Для большинства это была учеба: ведь многие одновременно учились в школе. Ребята не успевали отдохнуть после основной дневной тренировки и плохо воспринимали учебный материал, «спали» на уроках. Теперь же, восстановив силы, с ясной головой, они стали учиться гораздо лучше и вечерние тренировки проводили с большей активностью.


Паузы самовнушенного сна нужной длительности можно повторять по нескольку раз в течение дня, что позволяет хорошо восстановить силы в тех случаях, когда тренировочный процесс длится с перерывами с утра до вечера, а также на соревнованиях, где между выступлениями или попытками предусмотрены более или менее долгие перерывы (например, в многоборьях). Некоторые прыгуны в воду после занятий со мной научились погружаться в освежающую дремоту на определенное время после каждого прыжка, что перед следующим прыжком придавало им ощущение свежести и легкости, столь необходимое в этом виде спорта – особенно на соревнованиях. Схожее состояние «ясноголовости» (как говорят спортсмены) и предельной сосредоточенности можно создавать за счет коротких пауз отдыха и в других видах спорта – например, перед каждым выстрелом в «медленной» пулевой стрельбе.

Только не надо думать, что такое умение можно обрести за неделю-другую (хотя некоторым это удается). Лишь систематическое использование возможностей психической саморегуляции (примерно на протяжении одного сезона) даст желаемый результат в умении восстанавливать силы с помощью самовнушенного сна. Длительный перерыв в занятиях так же пагубно отражается на качестве психической саморегуляции, как и перерывы в тренировках на физическом состоянии спортсмена.

Ночной сон. Хороший ночной сон – тоже очень важный фактор в восстановлении сил. Известно, что многие спортсмены страдают от нарушений сна – особенно перед ответственными соревнованиями, когда чрезмерно возбуждающие мысли о предстоящей борьбе не дают спокойно заснуть. Для погружения в спокойный ночной сон предлагаются формулы самогипноза, которые полагается подключать после достижения «экранного» состояния головного мозга. Но можно обойтись и без проверки своего состояния «экраном» успокаивающего цвета, если по ходу неторопливого «выключения» мышц как бы само по себе возникнет чувство дремотности. Тогда сразу же, не доходя до формулы «Состояние приятного (глубокого) покоя», нужно переходить к формулам сна:

1. Появляется чувство сонливости...

2. Сонливость усиливается... усиливается...

3. Становится все глубже и глубже...

4. Приятно темнеет в глазах...

5. Все больше и больше...

6. Наступает сон... сон... сон... спокойный сон... глубокий сон... беспрерывный сон...

В последнюю формулу, в случае необходимости, можно добавить слова, определяющие время пробуждения: например, «сон до 7 утра...». При этом нужно представить на циферблате соответствующее положение стрелок. Слова «сон до 7утра» и мысленный образ стрелок, показывающих это время, необходимо «пропустить» через засыпающий мозг несколько раз. И затем спокойно «провалиться» в сон.

Очень важная деталь: никогда не старайтесь заснуть. Старание – это всегда определенное напряжение нервно-психической сферы, которое лишь разгоняет сон. А егонадо «заманить в сети» клеток головного мозга. Поэтому «формулы» сна полагается использовать очень медленно, по нескольку раз каждую. И ни в коем случае не проверять: наступает эффект или нет? Если же, промысливая, например, формулу «Сонливость усиливается... усиливается...» вы начинаете анализировать, усиливается она или нет, вы нарушаете процесс засыпания. Формулы сна следует использовать без какого-либо контроля – только с чувством абсолютной веры в успех. Тогда вы даже не заметите момента наступления сна.

Мысленные образы должны определяться «экраном» успокаивающего цвета, который с каждой очередной формулой должен становиться все темнее, переходя, например, от голубого в темно-голубой, затем в насыщенно синий и т.д. Так, чтобы к моменту произнесения формулы «Приятно темнеет в глазах...» плоскость «экрана» стала почти черной. При этом, как правило, возникает весьма приятное ощущение своеобразного погружения в «темный туман», в чувство «внутренней тишины».

И еще одна деталь. Перед погружением в ночной сон рекомендуется вспомнить обо всем хорошем, удачном и приятном, что произошло за день. Тогда будут преобладать сновидения, окрашенные положительными эмоциями, что тоже весьма полезно. А при высокой степени тренированности можно даже заказывать самим себе содержание будущих сновидений.

Ролевое поведение. Как уже говорилось, немало спортсменов перед соревнованиями и во время них начинают испытывать чрезмерное волнение. Психологи назвали такое состояние стартовой или предстартовой лихорадкой, а сами спортсмены – словом «мандраж», объяснения которому нет ни в одном словаре. Причины возникновения подобного состояния могут быть различными – от неуверенности в своих силах до огромного желания победить. Но каковы бы ни были источники такого чрезмерного волнения, оно, как правило, вредно. Его можно ликвидировать с помощью ПМТ.

Суть ролевого поведения состоит в следующем: человек мысленно представляет себя главным героем кинофильма, обладающим теми качествами, которые ему желательно иметь в реальной жизни: например, уверенностью, смелостью, хладнокровием, умением общаться с окружающими и т.д. Иными словами, он мысленно играет эту роль.

Прежде чем приступать к методике ролевого поведения, следует продумать его содержание во всех деталях. Предположим, спортсмену нужно научиться входить в оптимальное боевое состояние, достижение которого автоматически ликвидирует все нежелательные отклонения в его нервно-психическом состоянии – в частности, предстартовую лихорадку, апатию, мандраж. Делается это в такой последовательности.

Сначала (приблизительно за неделю до соревнования) спортсмену необходимо мысленно представить главные детали той обстановки, в которой будет проходить состязание: место его проведения, возможные погодные условия, основных соперников и т.п. Затем надо лечь или сесть, расслабить мышцы, погрузиться в контролируемую сознанием дремоту (в «экранное» состояние), пусть даже очень поверхностную, и выполнить несложную, чисто психическую работу: мысленно увидеть себя выходящим на старт в своем наилучшем (оптимальном) боевом состоянии. При этом через дремлющий мозг следует аккуратно пропускать формулы ОБС. Возможно, сердце тотчас же учащенно забьется, а самовнушенную дремоту как ветром сдует. Придется еще и еще раз погружаться в нее и снова пропускать через дремлющее сознание формулы ОБС, соревновательную обстановку и себя в ней, оставаясь при этом абсолютно спокойным по отношению к предстоящему состязанию.

Возникающая при этом «кинолента» мысленных образов позволит спортсмену увидеть себя сохраняющим трезвое спокойствие и уверенность в своих силах, несмотря на волнующую обстановку соревнования и применение формул ОБС. После нескольких подобных психических тренировок чрезмерное волнение начнет уменьшаться. Правда, сначала лишь в том помещении, где проводилась психическая самоподготовка. Для нее надо в среднем 5 – 10 сеансов продолжительностью 3 – 5 минут.

Затем (за день-другой до начала соревнования) нужно прийти на место его проведения и там снова провести несколько сеансов психической саморегуляции: лечь или сесть, погрузиться в контролируемую сознанием дремоту и мысленно увидеть себя выходящим на старт в своем оптимальном боевом состоянии – прекрасно собранным, уверенным, бесстрашным.

Такая методика, если ею пользоваться перед каждым соревнованием, уже за один сезон дает заметный результат. У спортсменов прекращается мандраж, вырабатывается трезвое отношение к предстоящей борьбе, которое постепенно закрепляется и становится привычным.

Чувство страха. В таких видах спорта, как спортивная гимнастика, прыжки в воду, парашютный спорт, прыжки на лыжах с трамплина, фигурное катание на коньках и ряд других, ролевое поведение позволяет ликвидировать чувство страха перед выполнением сложного (а тем более опасного) упражнения или действия.


Например, прыгунам в воду предлагалось представить себя выполняющими новый, сложный прыжок. Пульс в этот момент неизменно учащался. После нескольких психических десенсибилизирующих тренировок в состоянии сниженного уровня бодрствования головного мозга спортсмены приучались относиться к разучиваемому прыжку совершенно спокойно, о чем свидетельствовал неизменяющийся пульс. Формулы самовнушения здесь были, в общем, такими: «Хорошо чувствую прыжок... Никакого страха... Полностью уверен в себе... Все будет хорошо... Вперед!»– после чего спортсмен мысленно бросался в воду. Правда, в реальной обстановке (например, после подъема на 10-метровую вышку) пульс непосредственно перед началом прыжка снова учащался, но не намного. А возникающее естественное волнение теперь мобилизовывало на четкое выполнение прыжка и не переходило, как прежде, в непреодолимое чувство сковывающего страха.

Люди, которые начинают испытывать гнетущее волнение перед испытанием, встречаются не только среди спортсменов. Например, вам предстоит визит к зубному врачу, и уже за несколько дней у вас пропадают покой и сон. В подобных случаях следует провести несложную подготовку: погрузившись в самовнушенную дремоту, мыслено представьте себя в зубоврачебном кресле и, оставаясь совершенно спокойным, произнесите про себя несколько раз подряд следующие десенсибилизирующие формулы: «Это необходимо... Мне помогут... Никаких волнений... Все будет хорошо... Я уже спокоен... Страха нет...». Бесстрастное отношение к предстоящей процедуре лечения не у всех возникнет сразу. Но уже через несколько дней тренировок вы станете значительно легче переносить ожидаемые неприятности, ваше отношение к ним станет заметно спокойнее.

Необходимо очень точно связывать слова формул с соответствующими им мысленными образами. Если же, проговаривая, например, формулу «Никаких волнений...», вы будете «видеть» себя сжавшимся в комок от страха или начнете думать о чем-нибудь постороннем, то никакого положительного эффекта не наступит[13].

Чувство боли. С помощью самовнушения можно также резко уменьшить, а то и вовсе снять внезапно возникшее чувство боли. Если, предположим, у вас неожиданно заболела голова, примите одно из исходных положений, в котором производится самовнушение, погрузитесь в неглубокую дремоту и несколько раз, не торопясь, мысленно произнесите: «Головная боль уменьшается... уменьшается... Головная боль проходит... проходит... Головная боль прошла...». И постарайтесь представить, что она действительно прошла. Через несколько минут после такой процедуры боль на самом деле станет значительно меньше, а то и вовсе прекратится.

Конечно, подобный способ самопомощи не исключает необходимости как можно скорее обратиться к врачу, чтобы установить истинную причину головной боли. Ведь боль – это первый признак какого-то заболевания, и если полностью снять ее с помощью самовнушения, не предпринимая радикального лечения, то болезнь будет запущена, что может привести к тяжелым последствиям. Борьбу с болью путем самовнушения можно и нужно использовать для того, чтобы до прихода врача снизить остроту неприятных ощущений.


Прекрасный пример того, как с помощью самовнушения можно избавиться от чувства боли, продемонстрировал артист «Союзгосцирка» Михаил Плиска. После перелома руки, когда из-за неправильно сросшихся костей потребовалась повторная операция, он отказался от наркоза и, несмотря на весьма болезненный характер хирургического вмешательства, был абсолютно спокоен, даже смеялся.

«В школе я занимался спортом, – рассказывал М.Плиска, – изучал с юных лет медицинскую литературу, занимался аутотренингом, самовнушением, чтобы полностью контролировать себя и владеть своим телом. Увлечение и определило выбор профессии. Я настроил себя перед этой операцией таким образом, чтобы не испытывать боли» («Неделя», 1985, № 23, с. 11). Как засвидетельствовали хирурги, проводившие операцию, Михаил действительно не чувствовал боли.


Лишний вес и вредные привычки. Ролевое поведение может очень хорошо помочь тем спортсменам, которые «сгоняют» вес. Чтобы не испытывать тягостного чувства голода и жажды, надо, погрузив себя в дремотное состояние, сконцентрировать ненапряженное внимание на мысленных картинах тех продуктов и напитков, которые хотелось бы съесть и выпить, используя, к примеру, такие формулы самовнушения: «К еде и воде равнодушен... Совершенно равнодушен... Еда и вода абсолютно безразличны... Полное спокойствие... Самочувствие хорошее...». Этот же принцип можно использовать для борьбы с вредными привычками. Предположим, вы решили бросить курить. Известно, что процесс отвыкания от табака многие переносят довольно трудно. Облегчить это состояние помогут такие формулы: «Запах дыма неприятен... Вкус во рту противный... Табак становится ненужным... Он мне полностью безразличен... С каждым днем нарастает мое отвращение к курению...». Подобные формулы нетрудно составить самому, чтобы отучиться, например, грызть ногти, подергивать головой и т.д. Мысленные образы, возникающие в связи с формулами психической десенсибилизации, порождают нужное – сначала безразличное, а затем и отрицательное – отношение к тому или иному раздражителю, явлению, предмету, желанию (например, к стремлению много есть или закурить). А вслед за этим исчезает потребность в удовлетворении ненужных, вредных, мешающих жить привычек.

«Разделяй и властвуй!». Этот девиз древних римских завоевателей, как это ни странно, применим и в практике современного спорта. В каком же смысле?


В июне 1989 года после финального матча на Кубок СССР по футболу – матча, вызвавшего много споров и нареканий в адрес судей, – оба старших тренера соперничавших команд, московского «Торпедо» и днепропетровского «Днепра», оказались в больнице. Из-за нервного перенапряжения. А за несколько лет до этого бывший старший тренер «Днепра» В.А.Емец, уже работавший с другой командой, узнав, что его подопечные не добрали нескольких очков до очень нужного результата, умер прямо в раздевалке от инфаркта миокарда.


Какова же причина столь печальных и, увы, не столь уж редких событий? Корни ее кроются в той психофизической организации, которой наделила людей природа. Она сделала нас такими, что у подавляющего большинства мысли и чувства связаны, что называется, намертво. Подумаем о чем-нибудь волнующем, неприятном – и сердце начинает биться чаще, дыхание невольно углубляется; происходит целый ряд изменений в организме, связанных с повышением тонуса симпатического отдела вегетативной нервной системы. Прочность этой связи между миром мыслей и миром чувств становится подчас весьма опасной. Более того – смертельно опасной! Ибо, образно говоря, энергия неприятной мысли, ярко вспыхнувшей в головном мозгу, может оттуда, подобно молнии, ударить и по внутренним органам. В первую очередь – по сердцу и сосудам. В результате – приступ стенокардии, гипертонический криз, инсульт и инфаркт миокарда, поражающие людей после сильных и глубоких переживаний. Но страдает не только сердечно-сосудистая система. В группу психогенных заболеваний (тех, которые порождаются чаще всего психическими причинами) входят также язвенное поражение желудка и двенадцатиперстной кишки, бронхиальная астма, диабет, экзема и целый ряд других, столь же малоприятных. Как же не допустить их развития?

Ответ однозначен: необходимо научиться разрывать связь между миром мыслей и миром чувств. Другими словами, надо уметь, оказавшись в трудной, волнующей ситуации, сохранять эмоциональную бесстрастность и одновременно – способность мыслить спокойно, трезво, четко, правильно. Только после сознательного и целенаправленного разделения интеллектуального и эмоционального начала можно будет властвовать над своими чувствами и мыслями и таким образом выводить себя из опасной зоны, в которой нас поджидают возможные психогенные заболевания.

Кому-кому, а уж тренерам просто жизненно необходимо овладеть таким умением. Пока же нередко приходится наблюдать, как один тренер, дав волю чувствам и ослабив контроль за мыслями, вскакивает с места и с перекошенным от гнева и боли лицом кричит чуть ли не на весь стадион; другой курит сигарету за сигаретой, подавая отнюдь не лучший пример для подражания юным любителям спорта; третий в нарастающей тревожной ситуации начинает раскачиваться вперед-назад и т.д. Вследствие чего это происходит? Мысль о неблагополучии, о возможной беде автоматически включает разные эмоциональные реакции, которые подчас становятся настолько сильными, что так или иначе изменяют поведение человека, вредят его здоровью. Предвижу возражение: а разве не говорят врачи, что лучше как-то отреагировать на вспыхнувшие эмоции, чем сдерживать их в себе? Действительно, для сохранения здоровья лучше выплеснуть нахлынувшие чувства. Но ведь не всегда и не всюду можно бурно выражать свои эмоции. Есть немало ситуаций, в которых просто необходимо сдерживать себя – несмотря ни на что! И вот тут-то нет лучшего способа для самоспасения, чем сознательное разделение мира мыслей и чувств. Разделение ради целесообразного управления как первыми, так и вторыми. Как же овладеть таким умением?

И здесь на помощь приходит метод ролевого поведения. Желающие научиться властвовать собой должны поступить следующим образом. После овладения возможностями психической саморегуляции (например, по методу психомышечной тренировки, которая позволяет погружаться за считанные секунды в очень спокойное, даже дремотное («экранное») состояние), надо, оставаясь в таком погружении, мысленно представить какую-либо очень волнующую ситуацию и мысленно увидеть себя в ней сохраняющим абсолютное спокойствие. То есть необходимо научиться играть роль спокойного человека, умеющего сохранять спасительную бесстрастность даже в травмирующей дистрессовой ситуации.

Поначалу, как правило, ничего не получается: мысленное представление чего-либо очень волнующего сразу же вызывает соответствующую активизацию деятельности сердечно-сосудистой, дыхательной и других систем организма. Но не нужно отчаиваться, ибо в решении данной задачи следует руководствоваться принципом «капля камень долбит». Поэтому, сохраняя веру в конечный успех, необходимо ежедневно заниматься ролевым поведением – чем чаще, тем лучше, но не более 5 – 10 минут подряд. И тогда (у кого через месяц, у кого – через два-три) желанная цель будет достигнута – все зависит от сложности поставленной задачи, особенностей личности человека и, конечно, от его упорства в достижении намеченной цели. Цели, можно сказать, жизненно необходимой, поэтому не надо жалеть времени на ее достижение.

Но кроме разделения мира мыслей и мира чувств есть в спорте еще одна весьма важная задача, решить которую можно, только опираясь на девиз «разделяй и властвуй!». Речь идет о «разводке» функций головного мозга и скелетных мышц. Ибо особенности современного спорта тоже вступили в противоречие с теми закономерностями, которыми природа одарила человеческий организм.

Напомню, что согласно этим закономерностям в момент психического возбуждения наши скелетные мышцы начинают непроизвольно напрягаться: чем сильнее возбуждение, тем напряженнее становятся мышцы. Отсюда все те «мышечные зажимы», от которых страдают легко возбудимые, не умеющие контролировать свое нервно-психическое состояние спортсмены. Отсюда нередкие травмы – например, разрывы мышечных волокон на задней поверхности бедра у спринтеров; мышечная скованность, часто мешающая точности движений у представителей так называемых технических видов спорта (гимнастов, фигуристов, стрелков, прыгунов, штангистов и т.д.). Хотя справедливости ради следует отметить, что «мышечные зажимы» можно наблюдать у занимающихся в различных спортивных секциях.

Следовательно, современные спортсмены, если хотят добиться высоких результатов, должны научиться, выходя на уровень оптимального психического возбуждения, сохранять скелетные мышцы в предельно расслабленном состоянии. Почему это важно? По той причине, что чем расслабленнее мышца в начале движения, тем на большее усилие она способна в конце его. Если, скажем, дискобол, начиная вращение, потеряет мышечную расслабленность в руке, держащей диск, у него просто не получится того мощного финального «хлеста», без которого невозможен далекий полет снаряда. А если, к тому же, возрастет напряжение в мышцах ног, то спортсмен и вращение выполнит скованно, ибо на «зажатых» ногах быстро сделать поворот невозможно – не получится.

Но с другой стороны, начинать метание, находясь в спокойном состоянии, тоже нельзя: без достаточно высокого нервно-психического возбуждения необходимые движения не смогут стать быстрыми. Что же делать? Надо научиться сочетать оптимальное психическое возбуждение с предельным расслаблением работающих мышц. Такое умение необходимо воспитывать с малых лет, с первых шагов в спорте, ибо потом очень трудно переучивать взрослых спортсменов – даже тех, кто показывает высокие результаты. Об этом, в частности, мне сказала олимпийская чемпионка в лыжной эстафете (Калгари, 1988 год) Анфиса Резцова, когда я пытался придать ее мощному бегу легкость за счет скольжения на мягких, расслабленных ногах: «Этому надо учиться с детства. А сейчас уже поздно». И действительно, сколько приходится наблюдать опытных бегунов с «зажатыми» плечами, прыгунов со «скованными» ногами, фигуристов с напряженными лицами и т.д.

Особенно часто мышечная напряженность развивается в последние секунды финишных усилий: спортсмен «бросает» себя в финишное ускорение за счет резкого повышения психической активности – ведь именно из головного мозга идет приказ: «Быстрее, быстрее, как можно быстрее!». И эта вспышка психической мобилизованности, согласно законам природы, приводит к непроизвольному закрепощению скелетных мышц, что всегда очень отрицательно сказывается на точности выполняемых движений. Но в том-то и заключается специфика современного большого спорта, что он требует противодействия этому закону: надо уметь расслаблять свои мышцы тем больше, чем выше финишное психическое возбуждение.


Те, кто в силу своего спортивного таланта одарены таким умением от рождения, или те, кто научились этому сознательно, всегда будут на финише первыми. В моей памяти запечатлелись картины «бросков на ленточку» нашего лучшего спринтера послевоенных лет Николая Каракулова. На заключительных метрах дистанции он как бы полностью расслаблялся, что при уже набранной большой скорости всегда позволяло ему выигрывать буквально мгновенье у своего постоянного соперника Владимира Сухарева. Сухарев до прихода в легкую атлетику был мастером спорта по штанге. Этот крупный, мощный, с прекрасно развитыми мышцами спортсмен, как правило, оставался (как тогда формулировали) «на грудь сзади». Огромное психическое возбуждение, порождаемое желанием победить вечного соперника, вызывало у него незначительное, но все же непроизвольное напряжение мышц, которое приводило к укорочению шага и к потере тонкостей в правильной технике бега.

Но, конечно, самым блестящим примером сочетания высокого психического возбуждения с предельным мышечным раскрепощением является бег Валерия Борзова на Олимпиаде 1972 года в Мюнхене. Там впервые в истории советского спорта он смог завоевать личные золотые медали на обеих спринтерских дистанциях и вложить весомый вклад в «серебро» нашей команды в эстафетном беге 4х100 метров.


Можно ли, вопреки законам природы, научиться сочетать высокое психическое возбуждение с предельной мышечной расслабленностью? Не только можно, но и нужно. Необходимо с самых первых шагов в спорте учиться разделять эти два процесса – только тогда удастся властвовать над каждым из них.

Тем, кто не прошел правильную школу в начале своего спортивного пути, кому необходимо переучиваться, надо взять на вооружение опять-таки способ ролевого поведения. Конечно, сначала необходимо хорошо овладеть каким-либо методом аутотренинга, а затем, после достижения дремотного состояния, следует мысленно представлять себя сочетающим оба этих качества – высокую психическую мобилизованность и предельную мышечную раскрепощенность. К примеру, пловец может мысленно видеть себя таким в секунды финишного ускорения.

Такой чисто психической тренировкой, используя механизмы идеомоторики (см. главу четвертую «Психогигиена движений»), надо заниматься как можно чаще, но не более 5 – 10 минут подряд. Сначала тренировки следует проводить в обычном, бодрствующем состоянии, пока в сознании не сформируется предельно точный и очень устойчивый мысленный образ, в котором должны сочетаться высокая психическая активность и выраженная мышечная релаксация. После того как нужный мысленный образ станет устойчивым, его полезно закрепить в дремлющем мозгу, который в таком состоянии, как известно, обретает повышенную восприимчивость к получаемой информации. Если говорить, например, о плавании, то «пропитав» себя в дремотном состоянии нужными мысленными образами, пловец должен встать и приступить (сначала в специально замедленном темпе, а затем все быстрее и быстрее) к выполнению гребков руками, добиваясь, несмотря на нарастающее психическое возбуждение, сохранения желаемой мышечной раскрепощенности.

Если ускоренное выполнение таких движений, обусловленное повышением психической активности, приведет к закрепощению мышц, следует вернуться к более медленному варианту выполнения правильных гребков расслабленными руками. Используя методику самоконтроля, можно за месяц-другой таких ежедневных (двух– или трехразовых) идеомоторных и гипноидеомоторных тренировок добиться желаемого результата – научиться сочетать высокое психическое возбуждение с хорошим расслаблением мышц. Лишь после этого имеет смысл переходить к тренировкам в бассейне и попробовать выполнить финишное ускорение уже в воде. Надо встать на расстоянии 20 – 25 метров от конца дорожки, идеомоторно пропустить наработанный мысленный образ через спокойный мозг, а затем, постепенно увеличивая частоту гребков, устремиться на расслабленных руках к финишу. Все это следует делать под контролем собственных ощущений и одновременно под наблюдением тренера, которому со стороны многое виднее. Ни в коем случае не следует повторять прежние ошибки, а именно – закрепощения мышц в момент финишного психического возбуждения. Пример с пловцом я привел потому, что в последнее время именно с представителями плавания пришлось работать в этом направлении. Однако принцип реализации девиза «разделяй и властвуй!» может быть применен в любом виде спорта – конечно, с учетом его специфики и с индивидуальным подходом к особенностям личности спортсмена, к его психофизической организации.

Несколько полезных правил. В процессе психической самоподготовки к соревнованиям весьма целесообразно овладеть несколькими формулами, которые всегда могут оказать помощь.

Первая звучит так: «Любые трудности и помехи только мобилизуют меня!». Возможны, конечно, и другие варианты. Например, такой: «На любые трудности и помехи всегда отвечаю только предельной мобилизацией всех своих сил!». Эту формулу мобилизующей саморегуляции спортсмены должны довести до автоматизма, чтобы она срабатывала с абсолютной закономерностью – подобно тому, как вылетает из ствола пуля после нажима на спусковой крючок.


Недопустимо, чтобы возникала такая реакция спортсменов, о которой поведал один из наставников советской сборной по футболу после двух подряд проигранных ею матчей на чемпионате мира 1990 года в Италии («Советский спорт», 1990,17 июня): «Когда, скажем, арбитр назначает в наши ворота пенальти, за нарушение, которого не было, игроки начинают думать, что это делается умышленно. Команду такое просто убивает» (выделено мной. – А.А). Подобная реакция на трудности (в частности, на несправедливость) свидетельствует о полной потере боеспособности команды в данный момент.

В качестве противопоставления хочу привести прекрасный пример сверхсамомобилизации в ответ на опасность – бег Вячеслава Веденина на Олимпиаде в Саппоро. Уйдя вторым на последний этап эстафеты 4x10 км с опозданием в 1 минуту и 4 секунды, он сумел обойти норвежского лыжника (!) и первым пересек теперь уже «золотую» линию финиша!

Спортсмены, впитавшие в себя сущность приведенной выше формулы, никогда не попадут в такую ситуацию, о которой рассказывала газета «Советский спорт» (1980, 17 февраля), освещая события на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде: «Куликов хорошо прошел переходную прямую, но на втором повороте дрогнул. «Даже не видя еще Хайдена, услышал за своей спиной его дыхание и понял, что он настигает меня, – поясняет Куликов. – И вот это психологическое давление сыграло коварную роль...». На последнюю прямую соперники вышли вместе, однако финиш был за американцем».

Если бы наш спортсмен по-настоящему овладел возможностями мобилизующей формулы, то возникшая помеха – дыхание Хайдена за спиной – автоматически вызвала бы у него такой прилив сил, что дыхание соперника так за спиной и осталось бы.


Совершенно противоположную реакцию, полностью соответствующую духу формулы «Любые трудности и помехи только мобилизуют меня!», продемонстрировал на Олимпиаде 1988 года в Сеуле наш велосипедист Александр Кириченко. В гите на 1 километр с места, на последнем отрезке дистанции, у его машины лопнула однотрубка – такое могло бы выбить из колеи любого! Но нашего дебютанта эта помеха только подхлестнула. И на одном колесе, выложившись до последнего, он промчался оставшиеся 300 метров так, что завоевал золотую олимпийскую медаль. Честь и хвала ему!


Надо сказать, что техническую часть велосипеда Кириченко преследовал какой-то злой рок. В августе 1989 года, на первенстве мира в Лионе, в гите на 1 километр Александр крутил педали с такой мощью, что всем было ясно – мчится чемпион. И вдруг на последнем вираже у велосипеда... отваливается половина руля (?!) Тем не менее спортсмен на искалеченной, плохо управляемой машине смог закончить дистанцию, показав третье время среди остальных 23 участников.

Вот что рассказывал об этом сам герой: «Я вдруг почувствовал, что рука куда-то провалилась. Взглянул вниз и ужаснулся – отломилась половина руля. Резко повело вправо. Услышал крик Симонова: «Бросай! Бросай его!». Я швырнул руль в сторону, схватился за вторую половинку. Как доехал, помню смутно. Помню только, как на финише меня подхватили под руки и отнесли в бокс нашей команды. Сам идти уже не мог» («Советский спорт», 1989,17 августа).


Мне неизвестно, откуда у А.Кириченко такая способность полностью мобилизоваться в ответ на любую помеху – воспитана ли она его тренерами или он впитал ее, что называется, с молоком матери. Но хорошо знаю, что умение автоматически включаться в предельную мобилизацию при встрече с самой неожиданной трудностью можно развить у себя вполне самостоятельно, опираясь на силу самовнушения (в частности, используя метод ролевого поведения). Для этого надо почаще мысленно представлять всевозможные помехи и себя успешно преодолевающим их. Заниматься психической тренировкой лучше в дремотном состоянии: делать это нужно ежедневно, по нескольку раз (по 5 – 10 минут). Однако подобные тренировки можно проводить и в обычном, бодрствующем состоянии. Наш прославленный летчик М.М.Громов на вопрос о том, как ему удалось не разбиться, пережив около 200 аварий, ответил, что всегда, даже при самом благоприятном течении полета, часто представлял ту или иную аварийную ситуацию и успешный выход из нее. И когда нечто подобное происходило в действительности, пилот уже знал, как нужно действовать, отвечая необходимой самомобилизацией на возникшую опасность.

Вторая формула имеет такое содержание: «Соревнование для меня – всегда праздник!». Как это ни странно, но даже некоторые опытные спортсмены, которые готовы тренироваться не жалея сил, не любят соревноваться. Это большая беда. Преодолеть ее можно тоже с помощью ролевого поведения. После погружения в дремотное состояние нужно мысленно представить себя в праздничной атмосфере соревнований, наполняясь положительным, радостным отношением к ним.


Иногда для того, чтобы на соревновании создать атмосферу праздничного, радостного подъема, спортсмены используют соответствующую музыку, что вполне оправданно. Вот что рассказывал об этом комсорг нашей сборной по гандболу 1982 года Юрий Кидяев: «Маэстро» в исполнении Аллы Пугачевой мы могли слушать бесконечно. А гимном команды была песня «День Победы». Мы ее, собираясь на игру, слушали... Эта песня-гимн дала нам такой боевой заряд, что не выиграть было невозможно» («Советский спорт», 1982, 10 апреля).

Всем, кто «не в ладу» с соревнованиями, необходимо, опираясь на методику самовнушения, выработать у себя чувство любви к ним. Без праздничного отношения к соревновательной борьбе заниматься большим спортом просто бессмысленно.

Третья формула звучит так: «Я полностью уверен в себе, в своих силах и возможностях!». Пропитать себя чувством высокой уверенности в успехе крайне важно. Чтобы добиться этого, надо знать, что уверенность – состояние не только психическое, но и физическое, то есть психофизическое. Нельзя внушать себе чувство уверенности вообще: оно должно состоять из вполне конкретных психических и физических ощущений. Например, у одной фехтовальщицы при появлении уверенности возникало необычное физическое ощущение – будто бы под каждой ключицей вырастала небольшая шишечка. Этот своеобразный ориентир помогал спортсменке обретать хорошую уверенность в себе.

А вот «формулы уверенности» у юноши-фигуриста: «В груди и в верхней части живота – равновесие, душевное спокойствие. Лицо спокойное, лоб разглажен. Зубы сжаты. Глаза пронзительные, подтянуты вверх. С окружающими спокоен и обходителен. На все прыжки захожу очень смело и точно».

В «формулах уверенности» у спортсмена-лучника есть своеобразные элементы. Например: «Все мышцы кошачьи, плавающие», «тело как рессора», «между прицелом и затылком – натянутая поющая струна» и т.д.

Подобных примеров самых различных и неожиданных физических ощущений, характерных для чувства уверенности у того или иного спортсмена, можно привести немало. Для чего же нужна конкретизация таких ощущений? Заключенные в точные слова, они порождают столь же точные мысленные образы, которые, при использовании метода самовнушения, дают необходимые результаты. Ведь не все элементы уверенности легко реализовать практически. Если, скажем, элемент «зубы сжаты» осуществить просто (для этого надо просто сжать зубы), то элементы «глаза пронзительные, подтянуты вверх» или «между прицелом и затылком – натянутая поющая струна» могут быть реализованы только с помощью самовнушения. Чем конкретнее мысленные образы, чем удобнее и приятнее лично для спортсмена, тем эффективнее они переходят в желаемые психофизические ощущения. Использовать для воспитания у себя чувства высокой уверенности метод ролевого поведения следует по той же схеме, которая была приведена для достижения результатов в двух предыдущих формулах.

Формула цели. Среди различных задач, решаемых с помощью самовнушения, особое место занимают те, которые еще И.Г.Шульц называл «главной целью» или «основным намерением». Сущность их сводится к следующему. Человек определяет какую-либо очень важную для него цель – например, успешно закончить институт. Затем ежедневно, с помощью соответствующих формул (к примеру, «Смысл жизни – закончить институт», «Все силы подчинить учебе»), он внушает себе эти мысли по нескольку раз в день – обязательно на ночь перед засыпанием и утром после пробуждения. И постепенно добивается того, что поставленная цель не только начинает «пропитывать» его сознание, но и подчиняет ту область психической деятельности, которую называют «сферой бессознательного». Такое систематическое «пропитывание» самого себя формулами определенной цели или определенного намерения приводит к тому, что человек действительно обретает запланированные, нужные ему качества и его поведение становится (до неосознанного автоматизма!) таким, как требует поставленная цель.

Прекрасный пример овладения формулами цели приводит известный немецкий врач и путешественник Ханнес Линдеман. Перед плаванием через Атлантический океан, которое он решил совершить в одиночку на обычной резиновой лодке, используемой для спасения пассажиров при аварии судов, Линдеман несколько недель «пропитывал» себя лишь двумя формулами цели – «Я справлюсь!» и «Курс вест!».

В своей книге «Аутогенная тренировка» Линдеман пишет, что пока не почувствовал, что эти формулы, так сказать, «насквозь пропитали его», он не решился выйти в океан. И они действительно помогли ему – можно даже сказать, спасли его. Вот как описывает Линдеман действие второй формулы:

«Решающей для моего путешествия была формула «Курс вест!», то есть направление строго на запад. При отклонении от этого курса меня ждала неминуемая смерть. Поэтому в ответ на каждое малейшее непослушание лодки во мне должно было немедленно прозвучать предупреждение «Курс вест!». И эта закрепленная до полного автоматизма формула пробуждала меня от бреда, вызванного бессонницей, так же верно, как огромные холодные волны, перекатывающиеся через лодку.

В последние 18 дней плавания дул резкий, подчас штормовой пассат, державший меня в постоянном напряжении. Накопившийся за эти дни дефицит сна становился невыносимым. Мозг находился в каком-то странном и мучительном состоянии между сном и бодрствованием. И тем не менее, окруженный ревущей стихией, я часто слышал, как огромная волна, поднимая лодку, шипела только: «Вессст! Вессст!» – повторяя закрепившуюся в подсознании формулу жизни: «Курс вест!». Часто вспыхивали галлюцинации, одна из которых хорошо запомнилась. В бреду я разговаривал с африканцем:

– Куда мы едем?

– К моему хозяину.

– Где живет твой хозяин?

– В направлении вест!

Слово «вест» сразу пробудило меня, я взглянул на компас и уточнил курс. Этот пример показывает, что формула намерения может пробиться даже через галлюцинации – факт, не известный тогда в психиатрии. Из примера видно также, что формулы самовнушения так же устойчивы, как постгипнотическое внушение»[14].

Дважды во время шторма лодка переворачивалась, и Линдеман, оказавшись в холодных волнах Атлантики, долгими часами цеплялся за скользкое дно своего суденышка, пока не удавалось перевернуть его в нормальное положение. Немецкий путешественник, по его собственному уверению, смог преодолеть все эти неимоверные трудности только потому, что прочно «впитал» формулу цели – «Я справлюсь!».


Думаю, каждому полезно составить для себя формулы главной для него цели и, используя их силу, помочь самому себе в осуществлении мечты, в реализации важнейшей задачи жизни.

Регуляция вегетативных процессов. Врачам давно известно, что с помощью самовнушения можно влиять и на такие функции организма, которые не подчиняются обыкновенным самоприказам. Речь идет о регуляции процессов, осуществляемых вегетативной нервной системой. Этот раздел нервной системы, как правило, не изменяет режима своей деятельности под воздействием слов и мысленных образов, если головной мозг находится в состоянии активного бодрствования. Но если погрузиться в дремоту, сохранив контроль спокойного сознания, то появится возможность влиять словами и соответствующими им мысленными образами на некоторые вегетативные процессы (в частности, на деятельность сердечно-сосудистой системы). С помощью специальных формул можно расширить или сузить артериальные сосуды, изменить ЧСС. Особенно важно то, что можно успокаивать сердечную деятельность, а следовательно, предупреждать развитие ряда заболеваний (например, стенокардии), связанных с перенапряжением нервной и сердечно-сосудистой систем.

Вот, к примеру, как можно дать отдых сердцу. Расслабляя мышцы, погрузитесь в дремоту и начните мысленно произносить следующие формулы, сопровождая их соответствующими мысленными образами:

1. Состояние приятного (глубокого покоя).

2. Мое спокойное внимание на моей груди.

3. Мое дыхание спокойное... легкое.

4. Мое внимание на моем сердце.

5. Мое сердце бьется спокойно... ровно... хорошо... замедленно...

6. Оно отдыхает... отдыхает...

Каждую формулу надо промысливать не торопясь по 2, 4, 6 раз. Затем спокойно посидите или полежите несколько минут – этого будет достаточно, чтобы снять напряжение нервной системы и дать сердцу необходимый отдых. После этого, соблюдая на первых порах осторожность, переходите к прерванной деятельности.

С помощью психической саморегуляции можно воздействовать и на функции многих других органов (например, регулировать сосудистый тонус, дыхание, деятельность желудочно-кишечного тракта, некоторых желез внутренней секреции). Об этой возможности особенно важно знать тем, у кого аллергия на лекарственные препараты, применяемые для лечения тех или иных нарушений в организме. Самовнушение поможет им избавиться от необходимости принимать многие лекарства.

Активизация. В ряде случаев после выхода из самовнушенного сна-отдыха отчетливое ощущение бодрости возникает не сразу. В течение некоторого времени, как после обычного сна, сохраняется чувство расслабленности, пониженной активности. Чтобы избавиться от этого, нужно использовать специальные формулы самовнушения, получившие название «активизируюших». Процедуру активизации лучше начинать в те минуты, когда мозг еще находится в дремотном или полудремотном состоянии, – тогда высокая активность наступит быстрее. Ниже приводятся формулы, направленные на достижение этой цели.

1. Состояние приятного (глубокого) покоя.

2. Весь мой организм отдыхает...

3. И набирается сил.

4. Уходит чувство расслабленности и неподвижности из рук... из ног... туловища... шеи... лица.

5. Все мышцы моего тела отдохнувшив... легкие... сильные.

6. Дыхание углубляется...

7. Становится все глубже и глубже.

8. Сонливость рассеивается...

9. Сонливость полностью рассеялась!

10. Голова отдохнувшая, ясная!

11. Самочувствие отличное! Я полон энергии!

12. С удовольствием перейду к очередным делам!

13. Встать!

Скомандовав себе «Встать!», сразу же поднимитесь на ноги и походите 1 – 2 минуты, выполняя легкие, разминочные движения. Иногда в конце процедуры расслабления и успокоения, в процессе достижения «состояния приятного (глубокого) покоя», в мышцах появляется чувство тяжести. Чтобы снять его, нужно сразу же после формулы 4 добавить еще одну формулу: «Уходит чувство тяжести из таких-то мышц».

Активизирующие формулы, в противоположность успокаивающим, надо промысливать с постепенным ускорением, с нарастающей бодростью, с интонацией, направленной на достижение желаемого состояния высокой активности. Количество повторений каждой формулы зависит от самочувствия занимающегося – обычно достаточно 1 – 2 раз.

Надо сказать, что умение несколько раз подряд (на протяжении одного занятия) сначала погружаться в дремоту, а затем выходить из нее с помощью формул активизации, снова погружаться в глубокий покой и снова обретать высокую активность – вернейший признак хорошего овладения возможностями психической саморегуляции. Ведь если отвлечься от многих частностей, искусство управлять собой можно свести к такому основному умению: когда надо – успокаивать свое психическое начало, или наоборот, возбуждать его.

Небольшое замечание: при чередовании успокаивающих занятий с активизирующими формулы активизации можно включать на любом этапе процесса успокоения, так как чувство глубокого покоя, дремотности нередко возникает уже после первых 2 – 3 формул успокаивающей части ПМТ.

Тонизация. Под тонизацией понимается такое психическое самовоздействие, в результате которого уровень активности организма ставится несколько выше обычного. Если после активизации человек возвращается к тому самочувствию, которое у него было до самоуспокоения, то цель тонизации – немного превысить этот уровень, поднять настроение (Л.Д.Гиссен, 1969).

Возможность с помощью самовнушения повышать свой жизненный тонус основана на том же механизме, о котором не раз говорилось выше, – на высокой степени чувствительности головного мозга, находящегося на сниженном уровне бодрствования, к словам и связанным с ними мысленным образам. Для достижения тонизации надо воздействовать на функции организма, находящиеся под контролем симпатического отдела вегетативной нервной системы. От деятельности этого отдела зависит степень активности очень многих процессов, происходящих в организме. Повышая эту активность, мы обретаем комплекс чувств и ощущений, получивший название «тонизация».

Чтобы обрести состояние тонизации, предлагается три способа. Важно хорошо осмыслить их сущность, так как это в дальнейшем поможет легче понять процесс психической самомобилизации.

Первый способ – мысленное представление такого психофизического состояния, которое способно вызвать у данного человека возбуждение определенных функций организма. Например, можно представить состояние волнения, возникающее перед стартом и вызывающее такие конкретные ощущения, как легкий озноб, дрожь, глубокое и частое дыхание, учащенное биение сердца.

Все необходимые ощущения заключаются в определенные словесные формулы, с помощью которых затем достигается желаемое состояние. Для достижения намеченного результата в большинстве случаев необходимо предварительно, перед началом использования тонизирующих формул, погрузиться в неглубокую дремоту. Вот один из наборов таких формул:

1. Состояние приятного (глубокого) покоя.

2. Весь мой организм отдыхает...

3. И набирается сил.

4. Уходит чувство тяжести и расслабленности из моих рук... ног... из всего тела...

5. Мое дыхание углубляется, становится чаще.

6. Чувствую, как вдыхаемый воздух холодит мои ноздри.

7. Прохлада охватывает все мое лицо...

8. Как будто приятный ветерок обдувает меня.

9. Прохладными стали мой лоб... мои виски...

10. Мышцы лица стали легкими, подвижными.

11. Приятный холодок пробежал по шее... плечам... спине...

12. Я все бодрее и бодрее!

13. Самочувствие отличное!

14. Я – как сжатая пружина!

15. Готов действовать!

16. Встать!

Второй способ – мысленные образы двигательной деятельности. Здесь необходимо четко «видеть» исполнение таких движений, таких физических действий, которые для данного человека являются возбуждающими, тонизирующими. Каждый спортсмен сможет при желании найти подходящие для этой цели мысленные образы, связанные с двигательной деятельностью.

Третий способобразное представление ситуации, способной вызывать повышение тонуса. Такую тонизирующую ситуацию (например, праздничную атмосферу в спортивном зале или на стадионе, где проходят крупные соревнования) надо начинать промысливать при сниженном уровне бодрствования головного мозга. Причем ситуация должна быть взята из личного опыта данного спортсмена.

Конечно, выделение трех способов тонизации в значительной степени условно (они очень часто совмещаются) и сделано в чисто педагогических целях – для облегчения понимания этого приема в психической саморегуляции.

Составление формул. При составлении большинства формул самовнушения надо соблюдать три основных правила.

Первое– формулы должны быть четкими, желательно краткими и точно соответствовать стилю и манере речи данного человека.

Второе– формулы надо составлять в «пассивном ключе», без элементов активности.

Третье– формулы не должны включать частицу «не» – чтобы они звучали позитивно, утверждающе, а не как отрицание.

К примеру, полагается формулировать: «Курение мне безразлично», а не «Я не хочу курить». Хотя во втором варианте, казалось бы, мысль более четкая, но в нем есть отрицательная частица «не», а в словах «я» и «хочу» содержится активное начало. В первом варианте нужная мысль выражена тоже достаточно четко и к тому же вполне позитивно: говорится о том, что должно быть, а не о том, чего быть «не» должно. И, наконец, формулировка здесь осуществлена в пассивном ключе: «мне безразлично». Активное начало – «Я делаю то-то...» включается только в те формулы, с помощью которых необходимо повысить активность организма.

При использовании формул психической саморегуляции нередко возникает некоторое осложнение, о котором надо сказать особо. Дело в том, что при концентрации внимания на нужных мысленных образах может произойти внезапная активизация головного мозга. Субъективно это ощущается в виде исчезновения дремотности, быстрого пробуждения и «прояснения» в голове. Если такое произойдет, надо снова, не раздражаясь и сохраняя полнейшее спокойствие, погрузить себя в дремотное состояние и заново сфокусировать ненапряженное внимание на нужных мысленных образах, помогая себе удерживать их, используя соответствующие слова. Возможно, что это (особенно на первых порах) придется проделать не раз. Но постепенно даже очень волнующие ситуации перестанут быть помехой, вызывать активизацию головного мозга, что, между прочим, будет свидетельствовать о том, что желаемый эффект достигнут.

МОБИЛИЗУЮЩАЯ ЧАСТЬ ПМТ

Вскоре после начала работы в ВНИИФКе стало ясно, что основная моя деятельность будет связана не с лечением различных психических дисгармоний у спортсменов и не с проведением мероприятий, обеспечивающих у них здоровое состояние нервно-психической сферы. Она должна быть направлена в первую очередь на мобилизацию резервных сил организма – как психических, так и физических.

В процессе проводимой работы сформировалось представление о «трех медицинах» (см. схему): лечебной, призванной возвращать здоровье заболевшим; санитарно-гигиенической, задача которой – сохранять здоровье здоровым людям, и наконец, о мобилизующей. Сущность последней – обеспечить правильную (то есть не допускающую «поломок» в организме) мобилизацию тех потенциальных сил, которые необходимы для успешного проведения тренировок и достижения высоких результатов на соревнованиях.



То, что с помощью самовнушения можно не только успокаивать, но и значительно активизировать деятельность организма, показали, в частности, работы карагандинских психиатров (А.М.Свядощ, А.С.Ромен с сотр.), выполненные в конце 50-х годов. Несколько позднее харьковские психиатры К.И. Мировский и А. Н. Шогам подтвердили этот весьма важный вывод, создав свою методику психической саморегуляции – «психотоническую тренировку», с помощью которой можно повышать кровяное давление у людей, страдающих гипотонией. Таким образом, к моменту прихода психиатров во ВНИИФК (1966 г.) уже было известно, что самовнушение, как один из методов психической саморегуляции, может быть в принципе использовано и для мобилизации потенциальных сил организма.

Мобилизацией принято называть процесс, приводящий организм в такое состояние, которое позволяет выполнить поставленную задачу с максимальным успехом. Состояние мобилизованности – это состояние оптимальной активности организма, необходимое для наиболее успешного и рационального выполнения предстоящей работы. Иногда эта активность может быть на грани предельных усилий, а иногда – весьма умеренной. Следовательно, сущность мобилизации – достижение такого уровня активности, который бы соответствовал совершаемой работе. Если активность окажется большей, чем требуется, произойдет чрезмерная, ненужная трата энергии и деятельность будет протекать излишне напряженно и потому малоуспешно. Если же уровень активности будет недостаточным, дело, естественно, так же пострадает.

Говорить отдельно о психической и физической мобилизации можно лишь условно, так как эти процессы тесно взаимосвязаны: психическая программа всегда реализуется только через физическую деятельность. Поэтому при изложении сущности мобилизации будут освещаться как психические, так и физические аспекты этой проблемы.

Мобилизованное состояние организма слагается из многих, самых различных, компонентов, относящихся к физиологическим, биохимическим и иным процессам в органах и тканях. Но если ради простоты изложения свести все многообразие процессов к одному, то в первую очередь надо будет говорить об активизирующей роли симпатического отдела вегетативной нервной системы.

Симпатическая нервная система. Как известно, наша нервная система состоит из трех основных отделов. Первый, включающий головной и спинной мозг, называется центральной нервной системой. Второй отдел – периферическая нервная система– представляет собой обширную сеть многочисленных нервных волокон, которые «связывают» центральную нервную систему с периферией тела. Третий отдел – вегетативная нервная система. Находясь под контролем высшего отдела центральной нервной системы – коры головного мозга, вегетативная нервная система обладает тем не менее значительной «самостоятельностью». В частности, ее функции почти не подчиняются приказам нашего сознания, не поддаются нашим волевым усилиям. Этим объясняется другое ее название – автономная нервная система. Регулируя деятельность всех внутренних органов (сердца, легких, печени, почек, желудочно-кишечного тракта, эндокринных желез), а также обмен веществ, она играет весьма важную роль в деле мобилизации организма.

Вегетативная нервная система имеет два отдела – симпатический и парасимпатический, которые на многие процессы в организме оказывают прямо противоположное действие. Так, возбуждение симпатического отдела ведет к учащению сердечной деятельности, увеличению просвета бронхов, расширению зрачков; возбуждение парасимпатического отдела нервной системы, наоборот, урежает сокращения сердца, сужает просвет бронхов, уменьшает зрачки. Но самое главное (и это нужно хорошо запомнить) заключается в следующем. Симпатический отдел вегетативной нервной системы определяет степень интенсивности деятельности организма в условиях, требующих напряжения его сил. А парасимпатический отдел, наоборот, помогает организму восстанавливать ресурсы, которые были затрачены при этом напряжении.

Таким образом, именно симпатической нервной системе принадлежит основная роль в мобилизации сил организма в процессе любой интенсивной работы, выходящей за рамки привычных повседневных нагрузок. В частности, такой работы, которую выполняет спортсмен во время напряженных тренировок, а тем более во время соревнований.

Однако, говоря о важной роли симпатической нервной системы, следует помнить, что, хотя эта система обладает большой автономностью и ее функции в обычных условиях почти не поддаются нашим волевым усилиям, ее деятельность все же в известной степени зависит от состояния нашего сознания. Поэтому мобилизация может происходить автоматически, бессознательно, но может быть и вполне осознанным процессом.

Основная задача, которую необходимо решить с помощью ПМТ, состоит в том, чтобы приучить спортсменов сознательно управлять своим психическим состоянием – в частности, сознательно регулировать тонус своей симпатической нервной системы и таким образом мобилизовать себя на усилия, необходимые в данной ситуации.

Однако для успешного выступления недостаточно только повышения тонуса симпатической нервной системы. Этим оптимальным для данной ситуации тонусом надо уметь рационально управлять. Таким образом, в процессе психической подготовки к соревнованию спортсменам нужно соблюдать определенную последовательность. Сначала мобилизовать силы организма, повысить до оптимального уровня тонус симпатической нервной системы (другими словами – «завести» себя до нужного возбуждения), а затем направить (организовать) эти силы на достижение конкретной соревновательной цели, сознательно подчинить себе свое возбуждение так, чтобы оно помогло решить предстоящую задачу.

Однако, надо сказать, что такое разделение на «мобилизацию» и «организацию», возникшее на начальном этапе разработки мобилизующей части ПМТ, в дальнейшем претерпело некоторые изменения. Практика показала: во многих случаях для достижения мобилизованного состояния нет надобности сначала воздействовать на симпатическую нервную систему, с тем чтобы потом специально организовывать «поведение» возбужденного организма.

Многочисленные наблюдения за спортсменами позволили сделать следующий вывод: если формулы ОБС составлены точно, они сами повышают тонус симпатической нервной системы до нужного уровня и одновременно «организуют» необходимое психическое и физическое состояние спортсмена. Точные формулы ОБС – самое действенное средство в психической подготовке спортсмена. Так, например, формула «Отчаянно «продираюсь» сквозь ряды жестко сопротивляющихся защитниц и хлестким ударом забиваю гол!» позволяла девушке, играющей в хоккей на траве, буквально за несколько секунд настолько повышать тонус симпатической нервной системы, что пульс учащался на 36 – 40 ударов в минуту! Мысленные образы формулы будто электрическим током пронизывали эту спортсменку, хотя она неподвижно сидела в комнате, где проходили занятия психомышечной тренировкой.

В обычных условиях деятельность симпатического и парасимпатического отделов вегетативной нервной системы в общем уравновешена: днем активнее симпатический отдел, а ночью, когда происходит восстановление сил, преобладают функции парасимпатического отдела.

Когда человек оказывается в таких условиях, где от него требуется повышенный расход энергии (а тем более высокоинтенсивная деятельность), функции симпатической нервной системы сразу же начинают резко активизироваться. Сначала головной мозг воспринимает какой-то волнующий, или эмоциогенный (то есть порождающий эмоции), сигнал. Затем импульсы по околопозвоночной цепочке симпатического отдела передаются на все симпатические пути, ведущие к внутренним органам, мышцам, органам чувств, железам внутренней секреции. В результате деятельность этих систем организма быстро активизируется, в крови резко увеличивается количество гормонов, играющих большую роль в поддержании высокого тонуса симпатической нервной системы (в частности, адреналина и норадреналина). В организме возникает «самоподдержи-вающий» механизм, который, благодаря увеличению количества адреналина и норадреналина, помогает сохранять высокий тонус симпатической нервной системы.

Вот каковы основные изменения, происходящие в организме в связи с активизацией функций этой системы.

1. Сердце начинает сокращаться чаще и сильнее.

2. Коронарные сосуды, по которым к сердечной мышце поступают питание и кислород, расширяются.

3. Диаметр воздухоносных путей в легких увеличивается; дыхание становится более активным, улучшается газообмен.

4. Повышается работоспособность скелетных мышц, причем именно тех, сила которых нужна в данной ситуации.

5. В неработающих скелетных мышцах кровеносные сосуды сужаются, так как эти мышцы не нуждаются в усиленном притоке кислорода и питания.

6. Деятельность желудочно-кишечного тракта ослабевает, тормозится.

7. Сужаются сосуды кожи и брюшной полости, так как ни кожа, ни органы брюшной полости не играют существенной роли в мобилизации организма.

8. Сокращаются гладкие мышцы кожи, что ведет к появлению «гусиной кожи», поднятию волос, возникновению ощущения «мурашек» на теле и озноба.

9. Расширяются зрачки; обостряются зрение и слух; улучшаются функции вестибулярного аппарата.

10. Резко активизируется обмен веществ, в связи с чем из печени, где в виде гликогена всегда хранятся запасы глюкозы, это вещество в большом количестве выбрасывается в кровь.

Анализ этих изменений позволяет сделать вывод: повышение тонуса симпатической нервной системы способствует экстренной перестройке тех функций организма, деятельность которых необходима для того, чтобы человек в новой, экстремальной ситуации, которая так или иначе волнует его, смог обрести высокую мобилизованность и преодолеть возникшие трудности.

Изменения, наступающие в мобилизованном организме, субъективно выражаются в виде различных эмоциональных состояний. Сочетание положительных эмоций, проявляющихся в ощущениях прилива сил, уверенности в себе, вдохновения, является основой ОБС и в спортивной практике нередко называется «хорошей спортивной злостью».

Среди отрицательных эмоций наиболее часты тревога и страх. Эти чувства, наоборот, снижают возможности человека рационально использовать свои силы. Мнение о том, что страх тоже может мобилизовать на большие усилия, вполне обоснованно. Но далеко не всегда с его помощью можно достичь нужной степени мобилизованности, ибо страх – эмоция, как правило, вредная. «Подхлестывание» человека страхом или тревогой может довольно скоро привести к патологическим изменениям в организме и в первую очередь – к нарушениям деятельности нервной и сердечно-сосудистой систем.

Спортсменам необходимо научиться сознательно управлять многообразием эмоций и, организуя их нужным образом, оттеснять отрицательные, мешающие, ставя на первое место в своем сознании эмоции положительные, мобилизующие. Не должно быть так, чтобы одна и та же команда (например, «На старт!») у одних вызывала боевой подъем сил, а у других – сжимающий сердце страх. Начиная борьбу, спортсмен обязан быть заряжен только такими эмоциями, которые в силу своего положительного воздействия на нервно-психическую сферу (а через нее – на все остальные функции организма) обеспечили бы достижение намеченного результата.

Использование слов и мысленных образов. Еще раз подчеркну: слова и их мысленные образы, если применять их правильно, способны вызывать в нашем сознании, в нашем организме такие изменения, которые соответствуют этим словам и их мысленным образам.

Все многообразие мысленных образов, которые можно использовать для самомобилизации, удобно разбить на три группы.

Первая группа– образные представления, связанные с ощущениями в самочувствии спортсмена. У каждого они весьма индивидуальны. Так, один метатель говорил об особом чувстве готовности, которое он определял как способность «вспыхнуть». Спринтер отмечал: когда у него непосредственно перед стартом появляется небольшая дрожь в ногах, он бежит хорошо. Борец свое оптимальное боевое состояние связывая с особым ощущением, которому он дал своеобразное определение: «В груди разгорается атом». Его товарищ в такой же ситуации ощущал пустоту в желудке: ему казалось, что пустой желудок подтягивается куда-то кверху.

Подобных примеров можно привести множество. Все они относятся к категории мысленных образов, связанных с личными ощущениями спортсмена. Сознательно вспоминая соответствующие ощущения и мысленно представляя их, спортсмен может вызвать у себя необходимые ему ощущения боевого состояния.

Вторая группа – образные представления, относящиеся к сфере движений. Они выделены в отдельную группу потому, что ведущими здесь являются двигательные ощущения. Если, предположим, у бегуна на короткие дистанции оптимальное боевое состояние сочеталось с ощущением, что во время бега он почти не касался земли, ему полезно вспомнить это физическое ощущение и представить его как можно ярче во время предстартовых пробежек и, конечно, непосредственно перед выходом на старт. Если, например, боксер во время успешного выступления ощутил, что все его удары были очень быстрыми и резкими до «хлесткости», это ощущение «хлесткости» тоже надо как можно ярче представить на тренировках и, конечно, перед боем.

Все двигательные ощущения спортсмены должны уметь сознательно воспроизводить, используя представления, сохранившиеся в памяти. Кстати, представления этой группы наиболее просты и доступны, так как нетрудно сразу же от мысли перейти к реальному движению. Надо только представить наилучшее, идеальное выполнение этого движения – тогда и его реальное воспроизведение будет отличным.

Третья группа– образные представления ситуаций, в которых выступление было наиболее удачным. Если бегун выступил очень хорошо, предположим, на дорожке стадиона в Лужниках, то ему полезно перед забегом на любом другом стадионе вспомнить и образно представить «лужниковскую» атмосферу соревнования и свое самочувствие там. Некоторым полезно представлять перед началом борьбы того соперника, состязание с которым было самым успешным. Другим для лучшей самомобилизации, наоборот, целесообразнее вспомнить о трудном противнике. Каждый спортсмен, проанализировав свой опыт, найдет такие ситуации, которые при переводе в категорию мысленных образов помогут ему создать оптимальный боевой настрой.

Чтобы научиться самонастройке, используя мысленные образы (как представляемые, так и воображаемые), необходимо научиться конкретизировать свои мечты, давая им точные словесные формулировки. Например, метатель диска, вспоминая свой самый лучший бросок, может так сформулировать произошедшее:

«Войдя в круг, ощутил, что весь, от головы до подошв, налился необычайной силой. Одновременно почувствовал исключительную свежесть и легкость во всех мышцах. Был приподнято, по-праздничному возбужден. Начал движение абсолютно уверенно и точно, медленно ввинчиваясь в поворот. А затем со стремительно нарастающей скоростью вращения вышел в точку выпуска диска и хлестнул его так, что он ушел с пальца очень точно и очень далеко. А сам я, резко повернувшись вокруг своей оси, остался в круге».

Такая точно воспроизведенная картина удачного броска (особенно если ее пропускать через дремлющий мозг) всегда даст желаемый эффект. Нечеткие же образы или картины, представляемые «вообще», очень близки к пустым мечтаниям, которые являются напрасной тратой времени.

Чтобы мобилизующие образы еще крепче «спаялись» с функциями организма, очень полезно мысленно «просматривать» их в те минуты, когда мозг только начинает освобождаться ото сна – ночного или послеобеденного. Такие «просмотры», когда мозг еще находится на сниженном уровне бодрствования, придадут мысленным образам значительно большую силу воздействия на функции организма.

Использование для самомобилизации различных мысленных образов может осуществляться двумя путями.

Первый путь – образы, так сказать, в «чистом» виде, не дополненные словами. Например, спортсмен, представляя зал, в котором он выступил очень удачно, может лишь мысленно видеть картины и ситуаций, связанные с этим залом, но не называть их ни вслух, ни про себя.

Второй путь – точное словесное оформление каждого мысленного образа. Например, для самонастройки нужно вспомнить какого-нибудь сильного противника. Спортсмен должен не только мысленно видеть его, но и проговаривать (про себя или вслух) фамилию, имя соперника, основные его качества. Например: «Борец такой-то; он хитрый, злой, вязкий, неожиданный». И сформулировать вывод: «Нужно быть предельно бдительным».

Оба пути правомерны, но второй предпочтительнее, так как мысленные образы, заключенные в точную словесную оболочку, действуют сильнее – благодаря словам они становятся более конкретными, как бы более осязаемыми.

Мобилизующие формулы. Теперь перейдем к конкретному процессу «прицельного» словесного воздействия, направленного на сознательное повышение тонуса симпатической нервной системы, активность которой является физиологической основой мобилизованного состояния организма.

Академик И.П.Павлов писал: «Слово, благодаря всей предшествующей жизни взрослого человека, связано со всеми внешними и внутренними раздражениями, приходящими в большие полушария, все их сигнализирует, все их заменяет и поэтому может вызвать все те действия, реакции организма, которые обусловливают те раздражения»[15].

Обратим внимание на слова: «связано со всеми внешними и внутренними раздражениями, приходящими в большие полушария», то есть в головной мозг – орган нашего сознания. Как уже говорилось, слова, связанные с сигналами, идущими от наших внутренних органов, порождают гораздо менее яркие представления (И.М.Сеченов называл их «темными ощущениями»), чем слова, связанные с внешним миром или с теми системами нашего организма, которые подчиняются сознанию (например, со скелетными мышцами).

Задача же, стоящая перед спортсменами, заключается в том, чтобы научиться самостоятельно, с учетом складывающейся обстановки, активизировать деятельность всего организма. Это значит, что в первую очередь необходимо повысить тонус симпатической нервной системы. Однако ее функции не подчиняются прямым словесным приказам. Значит, для ее активизации надо искать обходные пути.

Уже упоминалось, что одним из способов активизации потенциальных сил организма на соревновательную борьбу может служить специальная разминка. Выполняя ее, спортсмен «разогревает», подготавливает к нагрузкам свой опорно-двигательный аппарат и одновременно повышает тонус симпатического отдела, активизирует деятельность внутренних органов: сердца, легких, печени, желез внутренней секреции. Такую разминку обязательно должно завершать достижение тех конкретных мышечных качеств, которые входят вфизический компонент ОБС. Своей конкретностью, физической «осязаемостью» они помогут спортсмену настроиться на боевой лад.

Однако даже хорошая разминка не всегда дает нужный результат. Ведь нередко бывает, что спортсмен уже размялся, все мышцы и суставы у него теплые, готовы для выступления, дыхание и сердцебиение учащены, а высокого боевого настроя, нужной «спортивной злости» нет. Такое наблюдается, когда разминка проводится чисто «физически», без соответствующего «психического» сопровождения. Поэтому предлагаю наряду с физической разминкой использовать более сложный и непривычный, но зато значительно более эффективный способ самомобилизации. Сущность этого способа заключается в том, что с помощью соответствующих слов и их мысленных образов можно активизировать все органы и системы, принимающие участие в мобилизации организма.

В процессе мобилизующего самовнушения надо различать два основных положения. Первое состоит в том, что словами, используемыми для самомобилизации, не воздействуют непосредственно на органы, от состояния которых зависит успех мобилизации, а с помощью соответствующих слов вызывают мысленные образы тех ведущих симптомов, которые характерны для повышенного тонуса симпатической нервной системы (например, «приятного озноба» или «сухости во рту»).

Мы знаем, что повышение тонуса симпатической нервной системы сопровождается такими явлениями, как учащенное сердцебиение, углубленное дыхание, обострение слуха и зрения. Одновременно возникают ощущения легкой дрожи, похолодения конечностей, на теле появляется «гусиная кожа» и т.д. Так вот, слова для самомобилизации должны содержать описание тех симптомов, которые возникают в связи с повышением тонуса симпатической нервной системы, без непосредственного упоминания о ней.

Вот несколько примеров таких слов, а вернее фраз, которые принято называть формулами самовнушения: «Возникает ощущение легкого озноба... как после прохладного душа... В мышцах появляется легкая дрожь... Озноб усиливается... Дыхание глубокое, учащенное...». Как видите, о симпатической нервной системе в этих формулах нет ни слова. Тем не менее правильно подобранные слова способны вызвать ее активизацию. Таково первое положение, касающееся мобилизации с помощью формул самовнушения.

Второе положение состоит в том, что (как уже не раз говорилось) воздействие слов проявляется сильнее, когда уровень бодрствования головного мозга снижен. Поэтому если вы решили овладеть методом сознательного регулирования тонуса симпатической нервной системы, надо научиться достигать состояния полного покоя, а еще лучше – полусна, дремоты. Тогда действие формул самовнушения окажется значительно эффективнее. Особенно важна эта методика на начальном этапе обучения психической саморегуляции. С приобретением опыта мобилизующие формулы будут оказывать свое действие и в обычном, бодрствующем состоянии – в том числе во время физической разминки. Погружение в дремоту перед активизацией и мобилизацией можно сравнить с приседанием, которое помогает выше прыгнуть вверх.

Мобилизующие формулы ПМТ, повышающие тонус симпатической нервной системы до оптимального уровня, могут быть различными. Каждый спортсмен, проанализировав свое ОБС, может составить свои формулы самомобилизации. Как это делается, рассказано в первой главе. Здесь же приводится набор формул, прицельно направленных на симпатическую нервную систему, в той последовательности, в какой они обычно применяются (хотя их порядок может быть и иным – в зависимости от индивидуальных особенностей психики).

Эти мобилизующие формулы лучше использовать сразу после успокаивающих, приводящих к снижению уровня бодрствования головного мозга, к погружению в дремотное («экранное») состояние. Последовательность мобилизующих формул в общем такова («проговаривать» их надо с закрытыми глазами):

1. Возникает чувство легкого озноба.

2. Состояние как после прохладного душа.

3. Из всех мышц уходит чувство тяжести и расслабленности.

4. В мышцах начинается легкая дрожь.

5. Озноб усиливается.

6. Холодеют голова и затылок.

7. По телу побежали «мурашки».

8. Кожа становится «гусиной».

9. Холодеют ладони и стопы.

10. Дыхание глубокое, учащенное.

11. Сердце бьется сильно, энергично, учащенно.

12. Озноб еще сильнее.

13. Все мышцы легкие, упругие, сильные.

14. Я все бодрее и бодрее!

15. Открываю глаза.

16. Смотрю напряженно, предельно сосредоточенно.

17. Я приятно возбужден.

18. Я полон энергии.

19. Я – как сжатая пружина.

20. Я полностью мобилизован!

21. Я готов действовать!

Конечно, эти формулы не догма. Кому-то подойдет иной их порядок, а кому-то, возможно, понадобятся лишь 2 – 3 формулы, созданные на основе личного опыта. Например, такие: «Хожу босиком по снегу», «Купаюсь в проруби», «Стою на краю пропасти». Образное представление таких ситуаций и своего состояния при этом, оформленное в точные фразы, тоже способно вызвать повышение тонуса симпатической нервной системы, а следовательно, и необходимую мобилизацию резервных сил организма.

И еще один важный момент: промысливая и представляя содержание мобилизующих формул, можно и нужно использовать соответствующие физические компоненты. Если, например, при формуле «Я – как сжатая пружина» невольно напрягутся мышцы тела или сожмутся кулаки, то это естественная и полезная реакция. Подобные физические элементы помогают сопровождать словесные формулы четкими реальными ощущениями. В ряде случаев соответствующие физические ощущения можно и нужно воспроизводить специально, сознательно активизируя те или иные группы мышц (например, воссоздавать нужную походку, настраивающую на хорошее начало выступления, или принимать оптимальную боевую стойку). С помощью такой целенаправленной активизации опорно-двигательного аппарата в сознании прочно закрепляются отдельные физические элементы, способствующие процессу дальнейшей психической мобилизации.

На первый взгляд может показаться, что раздел «Мобилизующая часть ПМТ» во многом повторяет первую главу, посвященную оптимальному боевому состоянию. Действительно, некоторые положения повторяются, но, как известно, «повторение – мать учения». Существенное же различие состоит в следующем: все, что говорится об ОБС, направлено на способы достижения этого состояния непосредственно перед соревнованием. А то, о чем рассказывается в «Мобилизующей части ПМТ», преследует решение иной задачи: овладеть методами мобилизации, возбуждения своего психического начала (главным образом – через воздействие на симпатическую нервную систему), что даст возможность тренировать функции своего организма в любое удобное для нас время, никак не связанное с соревнованиями. Чередуя процедуры самоуспокоения с процедурами самовозбуждения (иного пути не дано!), мы тем самым, как уже было сказано, укрепляем не только свое психическое начало, но и весь организм, что весьма полезно в наше довольно напряженное время.

* * *

Завершая раздел, посвященный мобилизующей части ПМТ, необходимо еще раз подчеркнуть: самомобилизация с помощью личных формул ОБС, начинающаяся на фоне сниженного уровня бодрствования головного мозга, на фоне сноподобного, дремотного состояния, должна проводиться ежедневно на протяжении нескольких недель (а еще лучше – месяцев) до начала предстоящего соревнования. Только при соблюдении этого условия все качества, заложенные в формулах ОБС, обретут предельную выраженность и силу, станут проявляться почти автоматически в любых (даже самых неожиданных и трудных) ситуациях соревновательной борьбы.

Формулы ОБС должны «пропитать» психику спортсмена, подчинить все необходимые функции организма. Спортсмены, научившиеся хорошо управлять своими психофизическими функциями, смогут входить в личное оптимальное боевое состояние с такой же легкостью, с какой проводят обычную разминку. А ведь времени для овладения столь важным навыком требуется совсем немного. Специальным тренировкам головного мозга надо посвящать всего лишь 10 – 20 минут в день!

Правда, есть и такие люди, которые от природы или в силу огромной мотивации могут проявлять высочайшую психическую саморегуляцию. Вот что рассказывала о таких людях – полярных исследователях в статье «Люди и льды» газета «Советский спорт» (1987, 5 июля): «Каждую субботу мы выезжаем в Подмосковье на тренировки. Они у нас специфические. Мы идем с тяжелыми рюкзаками до той поры, пока не почувствуем: сил больше нет. И тогда продолжаем свой путь еще два-три часа». Те же, кому не даны от природы столь высокие способности к психической саморегуляции, могут достичь очень многого посредством регулярных занятий аутотренингом.

НЕСКОЛЬКО ОБЩИХ ЗАМЕЧАНИЙ

Итак, ПМТ состоит из двух частей – успокаивающей и мобилизующей. В обеих для достижения нужного результата используется главным образом сила слов и соответствующих им мысленных образов. С их помощью можно регулировать свое психическое состояние.

Практика показывает, что высококвалифицированные спортсмены осваивают вчерне успокаивающую часть ПМТ за 5 – 7 дней. За это время они как бы учатся читать по слогам, испытывая, однако, всю гамму ощущений, о которых говорится в формулах этой основной части ПМТ.

Но для полного овладения психической саморегуляцией, которое после самостоятельного промысливания всех формул (без помощи педагога) давало бы ярко выраженный и стойкий эффект, необходимы ежедневные (по меньшей мере 2 – 3-разовые) самостоятельные тренировки в течение нескольких месяцев. Только при этом условии можно рассчитывать на успех в овладении способностью хорошо регулировать свое психическое и физическое состояние в любой ситуации.


Владеть собой всегда необходимо, тем более в дистрессовых условиях соревнований. Вот, к примеру, что сообщалось в газете «Советский спорт» (1980,1 февраля) о матче чемпионата страны по волейболу между ташкентским «Автомобилистом» и одесским «Медиком»:

«Ответственность за исход встречи буквально сковала действия волейболисток обеих команд. Нервы у них были напряжены до такой степени, что на первых порах соперницам долго не удавалось открыть счет: мяч при подаче то улетал за пределы площадки, то попадал в сетку. После счета 9:9 одесситки не выдержали нервного напряжения. Причем начали они ошибаться в самых элементарных ситуациях, и особенно на приеме мяча. Уступив первую партию, студентки так и не смогли найти в себе силы изменить ход событий...».

Еще более разительный пример приводит известный футболист Олег Блохин, описывая состояние свое и своих товарищей перед ответственным международным матчем:

«Я мельком оглядел наших ребят – напряженные, как бы окаменевшие лица. Да, волнение сказывается. У меня страшно разболелась голова, подташнивало, а ноги были ватные. Как сквозь туман, где-то мельтешили человеческие лица на трибунах, глухо доносились чьи-то крики. Я, кажется, даже не услышал свистка судьи и понял, что игра началась, лишь потому, как вдруг задвигались, забегали мои товарищи...» («Советский спорт», 1981,26 сентября).

Что можно сказать по поводу такого откровения? Лишь выразить глубокое соболезнование...


Подобные сообщения о неумении управлять своим психическим состоянием встречаются в прессе до обидного часто. Но в наши дни это просто недопустимо! Такое неумение свидетельствует о колоссальном пробеле в мастерстве, в профессиональной образованности спортсменов. Имея нормальные бытовые условия, неприлично ходить с грязными ногтями или с немытой шеей. Также неприлично спортсменам, тем более мастерам, демонстрировать свою несостоятельность в умении владеть собой, которая является результатом пренебрежительного отношения к вопросам психической подготовки, нежелания осваивать методику психической саморегуляции, лености в деле самовоспитания. Но ведь этот пробел в спортивном мастерстве когда-нибудь «аукнется» на соревнованиях!

Педагогу, решившему обучать спортсменов психической саморегуляции, необходимо сначала проверить действие формул на себе, овладеть всем комплексом методов самовнушения и твердо поверить в его целесообразность. Это даст возможность уловить те тонкости в самовнушенных ощущениях, которые затем позволят ему ориентироваться в состоянии тренирующихся, помогут после занятия правильно указать каждому на его ошибки и подсказать способы их устранения, подбодрить тех, кто испытывает трудности в процессе освоения формул.

Ощущения у начинающих могут быть самыми неожиданными. Одни, например, начинают покачиваться на стуле; у других кружится голова; третьи заявляют, что никак не могут «увидеть» своего лица, и т.д. В сложных случаях надо, не смущаясь, прекратить занятия и проконсультироваться с опытным психотерапевтом, так как иногда ПМТ оказывается лакмусовой бумажкой, с помощью которой удается обнаружить остаточные явления перенесенных болезней или, наоборот, уловить начальные симптомы некоторых заболеваний.

Существенное значение для успешного проведения занятий имеет интонация: важно, чтобы она соответствовала содержанию формул. Например, нельзя произносить «Я расслабляюсь и успокаиваюсь» бодрым тоном. С другой стороны, было бы неверно формулу «Я все бодрее и бодрее» произносить вяло, безразлично. Поэтому проводящим занятия психической саморегуляцией рекомендуется предварительно потренироваться (можно с использованием магнитофона).

Всем ли доступно овладеть ПМТ? Ее формулы может освоить каждый, кто разобрался в смысле изложенного выше. Но эффективность их реализации, быстрота и прочность их усвоения у разных людей, несомненно, различаются. Это обусловлено целым рядом факторов, среди которых в первую очередь надо выделить серьезность отношения к занятиям, регулярность тренировок, упорство и методичность при работе с формулами.

Имеют значение и особенности нервно-психической сферы. В частности, люди, относящиеся к так называемому художественному типу, у которых хорошо развита способность к образному, предметному мышлению, овладевают психической саморегуляцией быстрее, чем так называемые «мыслители». Для вторых более характерно оперирование абстрактными, отвлеченными понятиями, им труднее образно представить процессы, о которых говорится в формулах.

Есть простой тест, позволяющий определить, сколько занимающихся относится к художественному типу, а сколько – к мыслительному. Педагог произносит: «Фрукты и овощи», а затем спрашивает, у кого какие мысленные образы возникли при этом. «Мыслители», как правило, представляют надпись «Овощи и фрукты» в том виде, в каком она изображается на вывесках продовольственных магазинов. А представления «художников» всегда связаны с образами конкретных овощей и фруктов. Есть, конечно, и так называемый «средний тип», представители которого мысленно видят и написанные слова, и реальные дары природы. Отмечено также, что люди с подвижными нервными процессами опережают в занятиях тех, у которых эти процессы замедленны.

Но не от этих факторов, связанных с врожденными особенностями нервной системы, зависит в конечном счете успешность овладения психической саморегуляцией. Есть одно самое главное – можно сказать, решающее – условие, которое и определяет успех. Это важная, ясно осознанная цель и четкое понимание того, что именно самовнушение способно помочь в достижении этой цели.

Для спортсмена такой целью может стать желание успешно выступать на соревнованиях, быть предельно сосредоточенным, не чувствовать боли от полученных травм, стать сильнее самого опасного соперника, побить рекорд, получить право на участие в Олимпийских играх и т.д.

Когда у человека появляется цель, достижение которой ему крайне важно, занятия психической саморегуляцией наполняются глубоким смыслом, отношение к ним становится по-настоящему серьезным и тренировка дает высокие результаты. Вот почему перед началом занятий обязательно нужно четко определить цель, ради которой они будут проводиться.

Можно выстроить и последовательную цепь все более усложняющихся задач – от простых к очень трудным. Каждую очередную задачу следует формулировать интересно, а конечную цель сделать предельно конкретной, ясной и очень заманчивой. Например: «Хочу установить личный рекорд в прыжках в высоту – 2,25. Так я должен прыгнуть в сентябре. Сейчас апрель, и мой лучший результат – 2,15. У меня нет стабильного, ритмично ускоренного разбега с резким выходом на толчковую ногу. Нет потому, что, ускоряя разбег, я невольно начинаю «зажиматься», особенно напрягаю плечи. Следовательно, мне нужно регулярно заниматься ПМТ, которая поможет достичь нужной расслабленности мышц. Погрузившись в «экранное» состояние, буду медленно и очень точно примысливать раз за разом разбег на мягких расслабленных ногах, с расслабленными плечами в его идеальном варианте.


Комментарий специалиста по психической подготовке. Если так заниматься 3 – 4 раза по 5 – 7 минут ежедневно, то через неделю-другую разбег станет таким, каким нужно.


Тренер говорит, что перед каждым прыжком я должен чувствовать «нервно-психическую свежесть», то есть ощущать способность «вспыхнуть» в момент отталкивания. С помощью первой формулы ПМТ буду после каждой попытки, погружаясь на 1 – 2 минуты в «экранное» состояние, хорошо отдыхать и внушать себе ощущение «нервно-психической свежести», после чего промысливать правильный разбег и переход через планку в идеальном исполнении.


Комментарий специалиста. Такие короткие паузы самовнушенного отдыха помогают быстро восстанавливать силы и добиваться нужных психофизических качеств за счет использования соответствующих мысленных образов – в частности, образа «идеального прыжка».


В июле-августе я должен стабильно брать 2,20. Для этого нужно улучшить переход через планку, сделать его «мягко обтекаемым» и совершенно не бояться планки, не думать о высоте – просто точно прыгать. Буду по несколько раз в день заниматься ПМТ, чтобы после погружения в дремотное («экранное») состояние очень точно представлять идеальный вариант перехода через планку. Идеальный в физическом и в психическом (без страха, очень уверенно) отношении.


Комментарий специалиста. Такая психическая (идеомоторная, а тем более гипноидеомоторная) подготовка, если проводить ее систематически, без перерывов, всегда дает положительный результат через неделю-другую регулярных занятий.


Почти стабильно беру 2,20 – 2,22. Абсолютно уверен, что через две недели, на соревновании, установлю личный рекорд. Я уже сейчас на тренировках иногда преодолеваю 2,25. Пожалуй, надо будет продолжить занятия психомышечной тренировкой...».


Комментарий специалиста. Очень правильный вывод. Занятия психической саморегуляцией должны проводиться всю жизнь, если вы хотите быть здоровым и добиваться успеха.

Следует очень хорошо уяснить: только предельно конкретные и значимые цели порождают серьезное отношение к занятиям психической саморегуляцией, приучают к ежедневному использованию ее богатейших возможностей.


Первые практические занятия ПМТ лучше всего начинать непосредственно после тренировок или после еды, когда легче возникают такие ощущения, как расслабление и тепло в мышцах. После приобретения начальных навыков заниматься можно и нужно в любое время дня. Надо постараться, чтобы ни одна тренировка в избранном виде спорта не проходила без включения тех или иных элементов психической саморегуляции. Так, с помощью ПМТ перед началом тренировки можно хорошо настроить себя, повысить активность, а после ее окончания восстановить силы в самовнушенном сне-отдыхе.

Необходимо приучать спортсменов к тому, чтобы перед тем, как лечь спать – после обеда или вечером, – они обязательно проводили сеанс психической саморегуляции. Не важно, на какой формуле наступит сон. Важно выработать умение связывать комфортное положение лежа в постели с успокаивающим действием формул. В общем, каждый творчески мыслящий спортсмен и тренер в процессе работы сам должен увидеть, каковы возможности психической саморегуляции и как ее использовать в интересах дела.


Для квалифицированных спортсменов оптимальный вариант занятий самовнушением может быть следующим:

1-е занятие– утром в постели после пробуждения. Содержание – с помощью активизирующих и тонизирующих формул настроить себя на хорошее настроение и успешное решение основных задач наступающего дня.

2-е занятие – перед началом первой (дневной) тренировки. Содержание – настройка на преодоление конкретных трудностей, которые ожидаются в процессе этой тренировки. Использование гипноидеомоторики (см. главу четвертую) для шлифовки технического мастерства.

3-е занятие– после окончания первой тренировки. Содержание – самовнушенный сон-отдых с целью восстановления сил и закрепления в памяти (в состоянии дремотности) всего положительного, что было получено на тренировке.

4-е занятие– настройка на вторую (вечернюю) тренировку.

5-е занятие– по содержанию аналогично 3-му занятию.

6-е занятие– вечером в постели перед сном. Содержание – закрепление в памяти всего полезного, что было приобретено за день, и организация спокойного и глубокого ночного сна заранее намеченной продолжительности.

Каждое из «настроечных» занятий (1-е, 2-е и 4-е) требует лишь нескольких (2 – 5) минут. А самовнушенный сон-отдых (3-е и 5-е занятия) может длиться от 5 – 10 до 30 минут – в зависимости от степени усталости, причем получасовой самовнушенный сон дает очень хорошее восстановление затраченных сил.

Таким образом, непосредственно на процедуру самовнушения в день нужно затратить всего около 20 – 30 минут – совсем немного времени, если учесть ту огромную пользу, которую дают ежедневные занятия психической саморегуляцией не только для совершенствования спортивной деятельности, но и для повседневной жизни.


Психическая саморегуляция – процесс, подобный спортивной тренировке. Только ПМТ воздействует в первую очередь не на физическую, а на психическую сферу. Поэтому, как и тренировка в любом виде спорта, она требует регулярности, планомерности, настойчивости и в идеале должна стать столь же привычной, необходимой и приятной для спортсмена, как утренняя зарядка или разминка. Перестав заниматься психической саморегуляцией, он уже не может надеяться на ее эффективную помощь. Успех она приносит только тем, кто относится к ней с постоянством и верой.

Владеть навыками психической саморегуляции необходимо не только спортсменам, но также их наставникам. Ведь они, глядя на своих учеников и переживая за них, волнуются подчас сильнее, чем сами выступающие. Волнуются, а дать выход своим чувствам не имеют права: ведь тренер обязан сохранять бесстрастность в любых, даже конфликтных, ситуациях. Такая вынужденная сдержанность, если ее приходится испытывать часто, мстит за себя перенапряжением сердца, заболеванием сосудов, нарушением функций желез внутренней секреции и т.п. По этому поводу верно сказал журналист М.Блатин, когда писал репортажи с первенства мира 1975 года по водному поло в Колумбии: «И если во время борьбы за мяч получают ссадины и синяки спортсмены, то у тренеров шрамы больнее – они остаются на сердце» («Комсомольская правда», 1975, 29 июля). Научившись психической саморегуляции, можно снимать ненужное напряжение в считанные секунды. Да и в работе со спортсменами эти навыки тоже очень и очень пригодятся.

Умение финишировать. Используя психическую саморегуляцию в целях самомобилизации на спортивную борьбу, необходимо в набор формул самовнушения обязательно ввести такую, которая бы поддерживала высокомобилизованное состояние до последней секунды, а точнее сказать – до последнего мига в соревновании. Примером такой формулы может быть следующая: «Всегда бороться с нарастанием усилий – до самого последнего мгновения!». Об этом приходится говорить потому, что даже очень опытные спортсмены подчас забывают это важнейшее правило.


Вот что рассказывал олимпийский чемпион Н.Андрианов, объясняя свою досадную неудачу в упражнении на коне во время чемпионата мира 1978 года: «...Перед соскоком подумал: «Все в порядке, я дома» – и расслабился» («Советский спорт», 1978, 26 октября). Всего лишь подумал, а в результате – падение.

А вот своеобразная исповедь известного спринтера А.Корнелюка: «Я в Мюнхене перед финальным забегом все разложил по полочкам. Задумал выиграть старт. И вот выстрел... Весь отдаюсь бегу. Ничего не слышу, не чувствую, не вижу... Девяносто пятый метр. И вдруг отчетливо, словно стоп-кадр, – красная майка Борзова, белая – американца Тэйлора. «Я третий! Медаль!». Я точно помню, что подумал об этом. Вернее, эта мысль пронеслась как удар молнии. И все... В такие моменты убеждаешься в материальности времени гораздо нагляднее, нежели изучая теорию относительности. На какое-то мгновение время для меня остановилось. Я почувствовал это второй раз в жизни. И ту ничтожную долю секунды, которую потерял... вместе с медалью, так как финишировал четвертым» («Советский спорт», 1973,16 декабря).


В современном спорте именно мгновение решает подчас судьбу первого места. И когда это первое место обеспечивает спортсмену «золото» Олимпиады, можно понять трагедию проигравшего. Вспомним хотя бы финского лыжника Юху Мието, который на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде в 1980 году в гонке на 15 километров проиграл шведу Т.Васбергу всего 0,01 секунды! Подумать только – это мгновение лишило отличного и уже немолодого спортсмена, возможно, последнего шанса завоевать золотую олимпийскую медаль! Есть от чего потерять голову! Если бы можно было предвидеть такое, разве Мието в своем последнем финишном усилии не оттолкнулся бы палками всего один раз немного сильнее? Или не сделал бы всего один шаг из многих тысяч шагов на дистанции на каких-то 10 сантиметров длиннее?..

Умение правильно финишировать имеет особое значение в стрелковом спорте, где чисто психическая усталость, нарастающая к концу стрельбы, как правило, плохо ощущается самим спортсменом, как бы не дает о себе знать. Это приводит к тому, что, финишируя, он продолжает стрелять на том же уровне мобилизованности, на котором начал состязание. И нередко (незаметно для себя) начинает все чаще и чаще допускать ошибки. Причем их причину обычно спортсмен связывает с различными внешними обстоятельствами, хотя основная виновница – психическая усталость – находится в нем самом. Когда же на последнем этапе соревновательной борьбы уровень мобилизованности (собранности, сосредоточенности, уверенности) вполне сознательно и специально повышается, это помогает удерживать высокую начальную результативность до последнего выстрела.

В командных видах спорта (например, в играх) тоже необходимо бороться до самого последнего мгновения, до финального свистка судьи. Вот что рассказывал главный тренер сборной СССР по водному поло Б.Н.Попов после того, как наша команда на первенстве Европы 1989 года заняла лишь 4-е место: «Ведь с теми же итальянцами в матче за третье место меньше чем за минуту до окончания встречи мы вели в счете два мяча. И решили, что игра уже сделана. А нас тотчас наказали – и поделом».


Подобную ошибку допустили и наши ватерполистки на Олимпиаде-2000 в Сиднее. Играя в полуфинале с австралийками, они к последней семиминутке вели со счетом 6:4. Но почему-то забыли о том, что надо обязательно наращивать активность к концу соревнования, если даже ведешь в счете. Хотя я учил их этому, когда проводил с ними в январе 2000 года специальные психические тренировки, направленные на повышение финишной активности. Кроме того, спортсменкам была вручена «Памятка», содержавшая конкретные рекомендации, способствующие хорошей психической подготовке к матчам. Последний пункт в ней был таким: «Обязательно прибавлю активности в конце каждого периода! Даже несмотря на победный счет перед финишем!».

Однако отсутствие привычки к проведению регулярных специальных психических тренировок, призванных помочь в достижении необходимых соревновательных качеств, привело к тому, что, проявив непозволительную пассивность, наши спортсменки проиграли полуфинал со счетом 6:7. Правда, затем победили в труднейшей борьбе с голландками и заняли 3-е место. А если бы они вышли в финал, то вполне могли бы поспорить за золотые медали с американками. Но, увы, ограничились бронзовыми наградами.


Так что всем спортсменам необходимо запомнить неукоснительное правило: не только сохранять высокую мобилизованность на протяжении всего соревнования, но и наращивать ее к концу борьбы, до самого последнего мгновения. Как говорится, всегда надо уметь «прибавлять в конце».

О ритуале. Как известно, ритуалом называется соблюдение установленных правил поведения, определяемых тем или иным событием: свадьбой, праздником, днем памяти и т.п. В спорте есть немало специфических ритуалов (например, церемония поднятия национальных флагов, награждение победителей, приветствие соперника и зрителей). В данном случае речь пойдет о ритуале подготовки к соревнованиям.

Психическую подготовку к предстоящему состязанию полезно начинать уже вечером предыдущего дня, хотя можно приступить к ней за несколько дней и всего лишь за час до старта – как говорится, каждому свое. Важно другое: на заключительном этапе так организовать свое поведение, чтобы все его элементы и детали стали хорошими помощниками в деле настройки на предстоящее выступление. В таком ритуале все имеет значение: что и когда съесть; что и сколько пить; что одеть и обуть; в каком порядке уложить в сумку необходимый (спортинвентарь; что из еды и питья взять с собой; каким транспортом и по какой дороге ехать; за сколько времени прибыть на место соревнования; с кем и как общаться, а с кем прекратить всякое общение; чем заполнить паузы (чтением, музыкой, вязаньем, массажем и т.п.).

Почему же столь важны подобные детали? Потому, что в тех случаях, когда они систематически используются в одном и том же порядке, с «железным» постоянством, это значительно облегчает спортсмену подготовку к борьбе. Неуклонное соблюдение отработанной до мелочей и проверенной на практике последовательности элементов собственного поведения способствует тому, что спортсмен становится собраннее, сосредоточеннее, увереннее в себе. Ритуал в этом случае играет как бы роль хорошо выверенных и обкатанных рельсов, ведущих к заранее намеченному пункту назначения. А как известно, по рельсам всегда удобнее, быстрее и экономичнее двигаться, чем по незнакомой дороге, на которой то и дело встречаются различные неожиданности, мешающие достичь цели.

Дать конкретные рекомендации по организации предсоревновательного ритуала невозможно – каждый готовится по-своему. Но всем спортсменам очень полезно и потому важно выработать свой – постоянный и наиболее эффективный – ритуал подготовки к состязаниям. Конечно, различные внешние обстоятельства могут потребовать тех или иных изменений в нем, но этого не следует опасаться: привычное самочувствие, определяемое выработанным ритуалом, не даст сбиться с основного курса намеченного поведения.

Ремобилизация. Суть этого процесса – возвращение из мобилизованного состояния к уровню повседневной нормы (латинская приставка «ре» означает «назад, обратно»). В последние годы стало очевидно, что в тех случаях, когда ремобилизацией не занимаются специально, у спортсменов после выхода из огромного психофизического напряжения, испытанного на соревновании, нередко возникают различные отклонения – причем в первую очередь, в нервно-психической сфере. Это проявляется в нежелании «терпеть» на тренировках и соревнованиях, в утрате чувства «свежести», в нарушениях тонкой координации движений, плохом настроении, повышенной утомляемости, неприятных ощущениях (чаще всего в области сердца), снижении спортивных показателей.

Все эти симптомы говорят о том, что спортсмен находится (если обратиться к «Схеме трех медицин») ниже уровня нормы, что от него нельзя многого ждать до тех пор, пока он не вернется к этому уровню, что он нуждается в специальной лечебной и восстановительной помощи. Тем не менее в силу непонимания причин и специфики такого ухудшения самочувствия тренер требует от спортсмена высоких результатов, нередко упрекая его в лености, в нежелании трудиться, что ведет к еще большим нарушениям в его психофизическом состоянии.

Особенно часто последствия неправильной ремобилизации проявляются в тех случаях, когда спортсмен, уйдя из большого спорта, резко прекращает занятия физическими упражнениями. Состояние мобилизованности, в котором находится организм действующего спортсмена, во многом отличается от обычного здорового состояния, характерного для уровня повседневной нормы. Поэтому неумелое выключение из привычной (тем более высокой) психофизической мобилизованности, как правило, вызывает те или иные отклонения в деятельности организма.


Однажды мне пришлось принять самое активное участие в возвращении к уровню нормы одного легкоатлета, занимавшегося спортивной ходьбой. Ему очень хотелось выполнить норматив мастера спорта международного класса и, считая себя вполне готовым к соответствующему результату, он стартовал в ходьбе на 50 километров. Спортсмену не хватило до звания мсмк всего двух секунд! И судьи, будучи как всегда строгими и неумолимыми, дали ему понять, что желанный норматив он не выполнил.

Спортсмен страшно разозлился – на всех, на судьбу – и решил послать этот спорт как можно подальше, тем более что ему предстояло ликвидировать ряд задолженностей в вузе. И со следующего дня не только прекратил тренировки, но даже перестал делать обычную утреннюю зарядку. Но уже через несколько дней почувствовал, что с ним происходит неладное: стало трудно дышать, появились неприятные ощущения в области сердца и желудка. Интуитивно, не обращаясь к врачам, он бросился искать спасение в движении, возобновил утреннюю зарядку, взялся за эспандер, но было уже поздно – ухудшение самочувствия прогрессировало, появилось чувство безотчетного страха. И через неделю он был вынужден лечь в стационар – в состоянии выраженной депрессии и с множественными нарушениями в деятельности внутренних органов.


Что же произошло с организмом этого спортсмена? Тут допустимо сравнение с пассажирами быстро едущего автобуса в момент резкого торможения: всех бросает вперед, и люди валятся друг на друга, получая подчас серьезные травмы. Так и в организме спортсмена, находящегося в состоянии высокой функциональной готовности, если он резко сбрасывает привычные нагрузки, начинается рассогласование в деятельности органов и систем. Различные процессы (физиологические, биохимические, нервно-психические), которые в организме хорошо тренированного спортсмена осуществляются в режиме высокой динамичности и согласованности, вдруг как бы внезапно «натыкаются на стену покоя». Однако все эти процессы давно «отвыкли» от покоя: для них уже давно стало привычным существование именно в режиме высокой динамичности и гармонии. Отсюда своеобразный «протест» всех органов и систем, не желающих снижать привычно высокий функциональный тонус. Отсюда различные нарушения в организме – физические и психические.

Вот почему каждый раз, когда возникает необходимость в ремобилизации (после очередного соревнования или в связи с окончательным уходом из большого спорта), ее режим нужно очень хорошо продумать и неукоснительно соблюдать принцип постепенности при снижении привычных нагрузок. Ведь нередко приходится видеть бывших чемпионов и рекордсменов, которые, перестав выступать, прибавляют в весе по 20 – 30 килограммов и становятся буквально инвалидами уже в 50 – 60 лет, когда, казалось бы, только и начинать пользоваться плодами накопленного спортивного и жизненного опыта.

Неправильный, специально не организуемый выход из напряженной спортивной деятельности (в частности, из соревновательной борьбы) является, по моему мнению, той главной причиной, которая лежит в основе длительных спадов в состоянии и результативности спортсменов. Необходимо также сказать, что различные огрехи в проведении ремобилизации, в неумении осуществлять ее своевременно и грамотно, значительно ускоряют процесс амортизации, изнашивания организма спортсменов. В итоге немало высококвалифицированных представителей спортивной молодежи – особенно тех, кто начал серьезно тренироваться с детских лет, – до обидного преждевременно выходят из строя.

О том, что переход из одного психофизического состояния в другое необходимо специально подготавливать и организовывать, давно поняли, например, в водолазном деле. Чтобы не развилась так называемая кессонная болезнь, подъем из глубины на поверхность производится постепенно, по особой программе, под контролем врачей. То же самое осуществляется в космонавтике – при переходе из состояния невесомости в условия земного притяжения.

В спорте же соответствующий процесс – возвращение из состояния мобилизации к норме – у нас пока специально не организуется. Поэтому на сегодняшний день у меня нет опыта по проведению ремобилизации, которым можно было бы поделиться. Медики, к сожалению, имеют дело уже с «поломками», с последствиями неправильной ремобилизации, которые нужно сначала лечить, чтобы вернуть пострадавших из болезненного состояния к уровню нормы. Задача же состоит в том, чтобы за счет правильно организованного выхода из мобилизации сохранить (без какого-либо ущерба для здоровья спортсмена) все его потенциальные возможности.


Отдельные факты свидетельствуют о том, что кое-где уже понимают необходимость проведения специальной ремобилизации. Ибо чем еще можно объяснить, например, поведение Габи Шенбрун из ГДР, которая в 1984 году, после установления мирового рекорда в беге на 5000 метров (это 12, 5 круга), что называется «с ходу» пробежала еще 32 (!) круга по льду Медео. И только после столь длительной «заминки» стала общаться со свидетелями своего триумфа.


Вопросами ремобилизации – этой весьма актуальной проблемой в современном спорте – должны вплотную заняться те, кто находится рядом со спортсменами во время проведения напряженных соревнований: тренеры, врачи команд, научные работники, массажисты. Здесь не упомянуты психологи и психотерапевты по той простой причине, что их крайне редко приглашают на ответственные, а тем более международные, соревнования. Хотя именно эти специалисты могли бы оказать весьма существенную помощь в решении данной проблемы (да и многих других). И, конечно, сами спортсмены, внимательно «прислушиваясь» к своему самочувствию, могут во многом себе помочь, чтобы грамотно выйти из состояния высокого психофического напряжения.

В заключение приведу пример весьма успешного использования возможностей психической саморегуляции в девичьей сборной СССР по дзюдо. Перед последним «Кубком дружбы социалистических стран», который состоялся в июле 1990 года в венгерском городе Эстергоме, семь лучших дзюдоисток (по числу весовых категорий) готовились к данному соревнованию на спортивной базе «Стайки», недалеко от Минска, под руководством старшего тренера молодежной сборной страны А.В.Яковлева.

Содержание моих психических тренировок со спортсменками было следующим: после легкой общей разминки и трехминутного отдыха, когда частота сердечных сокращений (ЧСС) возвращалась к норме, измерялась исходная (фоновая) частота пульса, которая тут же фиксировалась. В течение описываемых тренировок ЧСС каждый раз измерялась за 6 секунд, что позволяло быстро, путем прибавления к получаемым цифрам нуля, определять ЧСС за минуту, как этого требует медицинское правило подсчета пульса.

Сначала следовала команда: «Даю одну минуту на вхождение в оптимальное боевое состояние!». И девушки стоя, закрыв глаза (лишь слегка переступая с ноги на ногу), начинали с помощью личных формул ОБС вводить себя в нужное психофизическое состояние. Как только минута заканчивалась, пульс (по команде «Внимание! Хоп!») снова измерялся за 6 секунд и сразу записывался.

Затем выполнялось очередное задание:«Ложитесь на татами и погружайтесь с помощью ПМТ в «экранное» состояние для двухминутного отдыха». По завершении этих двух минут девушки очень медленно, как во сне находили у себя точку замера пульса и по моей команде, произносимой тихим шепотом, подсчитывали ЧСС и запоминали ее. И сразу давалось последнее задание: «А теперь, неподвижно лежа на татами и сохраняя «экранное» состояние головного мозга, снова введите себя в свое оптимальное боевое состояние. Даю на это одну минуту». В конце этой минуты спортсменки снова подсчитывали ЧСС, после чего называли частоту пульса в конце двухминутного отдыха и ту, которая была в конце повторного вхождения в ОБС. Все подсчеты пульса в процессе четырехминутного использования психической саморегуляции приведены в сводной таблице.


Таблица

Динамика ЧСС при использовании психической саморегуляции


Проанализируем содержание таблицы. Средняя фоновая частота сердечных сокращений (ЧСС) у всех семи девушек была 74,2 удара в минуту. Через одну минуту после вхождения в оптимальное боевое состояние (ОБС) средняя частота пульса достигла 104,2 удара в минуту, то есть увеличилась на 30 ударов. В конце двухминутного отдыха ЧСС снизилась до 68, 5 удара в минуту, то есть на 35,7 удара. Однако после того, как спортсменки, лежа неподвижно на татами и находясь в «экранном» состоянии, снова начали вводить себя (за счет только мысленных процессов) в свое оптимальное ОБС, пульс участился уже на 38,6 удара и составил 107,1 удара в минуту.

Таким образом вхождение в ОБС в состоянии обычного бодрствования увеличило ЧСС на 30 ударов, а после вхождения в ОБС из «экранного» состояния, когда головной мозг становится очень восприимчивым к вводимой в него информации, частота пульса увеличилась на 38,6 удара в минуту, то есть еще на 8,6 удара!

Думается, что приведенная в таблице динамика ЧСС является примером «классического» использования возможностей психической саморегуляции, которая в данном случае была направлена на достижение двух очень важных процессов: восстановления сил – за счет погружения головного мозга в «экранное» состояние и психофизической мобилизации резервных сил организма – за счет вхождения в оптимальное боевое состояние.

Описанные выше психические тренировки проводились на протяжении всего семи дней перед соревнованиями (по 2 раза в день – утром и вечером). По общему мнению, такие тренировки весьма помогли нашим дзюдоисткам достойно выступить на этом «Кубке дружбы»: одна из них завоевала золотую медаль, двое – серебряные, остальные – бронзовые награды.

***

Подводя итоги этой главы, сделаем следующий вывод: методы психической саморегуляции являются важнейшим средством достижения ОБС. которое является основной целью в психической подготовке спортсменов к соревнованиям.

Глава третья
ПСИХОФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ТЕСТ (ПФТ)

Как сегодня оценивается качество психической подготовленности спортсменов? Только по результатам прошедших соревнований. Выступил спортсмен успешно – говорят, что он хорошо был подготовлен и в психическом отношении. Показал себя плохим бойцом – причину этого видят, в первую очередь, в слабой психической (психологической, морально-волевой и т.д.) подготовленности.

Однако судить о психической подготовленности лишь по результатам соревнований, когда столь возросла цена победы (особенно на престижных международных состязаниях), в наше время уже не допустимо. Тренеры и спортсмены обязаны знать ещедо начала стартов, насколько прочны навыки, лежащие в основе умения готовить себя к предстоящей борьбе и в психическом плане.

Что значит быть хорошо подготовленным в психическом отношении? Это значит, что в организме установились прочные связи между психическими и физическими процессами. Предположим, боксер поставил перед собой конкретную психическую задачу: в предстоящем бою быть предельно агрессивным. Если программа, оформленная словами «быть предельно агрессивным», не вызовет у спортсмена учащение сердцебиения, углубление дыхания, повышение работоспособности мышц, увеличение количества норадреналина и глюкозы в крови, обострение зрения и слуха, активизацию деятельности других органов – значит, слова «быть предельно агрессивным», несмотря на их правильность, останутся пустым звуком. Лишь при условии, что вслед за психической программой в организме начнут развиваться соответствующие этой программе физические изменения, можно говорить о том, что спортсмен умеет владеть собой, что у него хорошая психическая подготовленность.

Подавляющее большинство спортсменов, тем более высококвалифицированных, на вопросы: умеют ли они готовить себя к соревнованиям психически? способны ли они руководить собой в стрессовых условиях бескомпромиссной борьбы? – отвечают, как правило, утвердительно: да, умеем; да, способны. К сожалению, результаты состязаний нередко опровергают подобные утверждения.

Такое несоответствие между субъективным (причем искренним!) мнением о своей хорошей психической подготовленности и недостаточно мобилизованным поведением во время состязаний потребовало решения принципиально новой задачи: разработать и внедрить в повседневную практику объективные критерии, которые позволяли бы оценивать степень и качество психической подготовленности еще до начала соревнований, в любой заранее выбранный момент.

ОТНОШЕНИЕ К СОРЕВНОВАНИЯМ

Анализируя процесс психической настройки, нетрудно заметить, что сначала происходит мысленное «просматривание» деталей той ситуации, которая может сложиться на предстоящем соревновании. Так, боксер представляет ринг и своего будущего соперника, мысленно проигрывает те или иные моменты в атакующих или защитных действиях. Метатель диска «видит» характер покрытия в круге метания, прогнозирует температуру воздуха, направление и силу ветра на стадионе, где предстоят состязания. И так далее.

Одновременно с процессом мысленного «просматривания» будущей соревновательной ситуации осуществляется процесс формирования личного отношения к этой ситуации. А формирование отношения, как известно, всегда сопровождается возникновением тех или иных чувств, эмоций. Например, боксер, представляя своего будущего соперника, может испытывать самые различные чувства – от робости и тревоги до абсолютной уверенности в своих силах. Подобное происходит с каждым спортсменом.

Этот процесс – формирование личного отношения и возникающие при этом чувства – является краеугольным камнем в деле психической подготовки к соревнованиям. Если будут преобладать положительные эмоции (большое желание бороться, уверенность в победе), то успех, как правило, обеспечен. Когда же спортсмен оказывается во власти отрицательных эмоций (тревога, неуверенность в своих силах и т.п.), он обречен на поражение. Ибо положительные эмоции оказывают мобилизующее, вдохновляющее действие, а отрицательные демобилизуют и дезорганизуют его поведение.

Как же обеспечить эффективную связь между психическими и физическими процессами в организме и добиться преобладания положительных эмоций? Другими словами, как научиться подчинять своим заранее намеченным мысленным образам, оформленным в точные слова, остальные функции организма и добиваться нужного эмоционального состояния? Чтобы получить ответ на этот вопрос, необходимо познакомиться с теорией функциональных систем, разработанной академиком П.К.Анохиным.

О ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СИСТЕМАХ ОРГАНИЗМА

П.К.Анохин (1898 – 1974) в последние десятилетия своей жизни окончательно сформулировал теорию о функциональных системах организма[16]. В упрощенном изложении, в котором некоторые положения этой теории наиболее применимы к спорту, суть ее сводится к следующему.

Когда человек включается в какую-либо деятельность, в его организме начинаются изменения, определяемые этой деятельностью. Так, при подъеме по лестнице начинает учащенно биться сердце, углубляется дыхание, повышается активность мышц (особенно мышц ног), происходит еще целый ряд изменений в организме, необходимых для того, чтобы цель – подняться на нужный этаж – была достигнута. Совокупность всех этих изменений в организме, направленная на достижение нужного результата, и составляет функциональную систему, объединяющую все наиболее характерные элементы в состоянии человека в процессе данной деятельности.

Таким образом, под функциональной системой следует понимать совместное функционирование различных систем организма (нервной, сердечно-сосудистой, дыхательной, мышечной и т.д.), «объединившихся» на тот период, который необходим для решения поставленной задачи. Как только она выполнена, данная функциональная система «распадается», и те органы и подсистемы, которые входили в нее, могут объединяться в другие комбинации, в иные функциональные системы – в соответствии с требованиями очередной задачи. Так, при подъеме по лестнице активность желудочно-кишечного тракта, естественно, минимальна. Но вот человек поднялся на нужный этаж, вошел в свою квартиру и сел обедать. Самыми деятельными органами становятся те, которые осуществляют процедуру приема и переработки пищи: руки, зубы, жевательные мышцы, железы, выделяющие ферменты, необходимые для химической переработки продуктов на пути их продвижения по желудку и кишечнику. Естественно, у обедающего человека продолжают функционировать и остальные органы – в частности, сердце, легкие, мышцы тела. Но так как процесс еды не требует их высокой активности, они, входя в функциональную систему акта пищеварения, занимают в ней иное, подчиненное положение.

Итак, при подъеме по лестнице сердце, легкие, мышцы ног были ведущими элементами в функциональной системе, осуществляющей данную физическую работу. А в процессе еды сформировалась новая функциональная система и ведущей стала активная деятельность органов желудочно-кишечного тракта, которые необходимы для выполнения новой функции – приема пищи.

Так же при любой другой успешной деятельности происходит активизация именно тех функциональных систем организма, которые обеспечивают достижение нужного результата как итога данной деятельности. Согласно теории П.К.Анохина, именно желаемый конечный результат «выстраивает» структуру очередной функциональной системы, то есть определяет, как и в каких комбинациях будут действовать органы и подсистемы, объединяющиеся в данную функциональную систему.

Переформирование функциональных систем в организме можно в известной степени сравнить с перестройкой расположения цветных стеклышек в калейдоскопе: каждый новый поворот игрушки дает новые гармоничные их сочетания. Подобным образом каждая новая задача вызывает в организме человека активизацию тех органов и систем, которые способны решить именно ее. Одновременно уменьшается активность других систем, менее необходимых в данном случае.

Нетрудно заметить, что функциональные системы необычайно подвижны: их внутренняя структура может меняться за самые короткие промежутки времени. За счет чего же достигается такая высокая подвижность функциональных систем, столь различных по структуре и характеру деятельности? Об этом мы поговорим в следующем разделе.

ЕЩЕ РАЗ О САМОРЕГУЛЯЦИИ

В начале 30-х годов академик И.П.Павлов в своем «Ответе физиолога психологам» писал: «Человек есть, конечно, система (грубее говоря – машина), как и всякая другая в природе, подчиняющаяся неизбежным и единым для всей природы законам; но система, в горизонте нашего современного научного видения, единственная по высочайшему саморегулированию... сама себя поддерживающая, восстанавливающая, поправляющая и даже совершенствующая»[17] (выделено мной. – А. А.).

Таким образом, уже более полувека назад ученые заметили, что живой организм обладает таким замечательным качеством, как саморегуляция. Именно благодаря этому выработанному эволюцией механизму в действующем организме как бы сами по себе происходят те изменения, которые обеспечивают выполнение нужных действий, организуют необходимое поведение. Но о том, что саморегуляция в каждом отдельном случае осуществляется посредством формирования определенных функциональных систем, необходимых в данном случае, наиболее отчетливо и полно было сказано лишь в последние десятилетия представителями школы академика П.К.Анохина (кстати, непосредственного ученика И.П.Павлова).

Исследования, проведенные в связи с разработкой теории функциональных систем, показали, в частности, что каждая система имеет, так сказать, вертикальную структуру. Это значит, что схема функциональной системы рождается на «самом верхнем этаже» организма – в головном мозгу, где программируется будущая деятельность (кора головного мозга) и формируется эмоциональное отношение к этой программе (подкорковые узлы, высшие вегетативные центры).

Здесь же, в центральной нервной системе, существует особый аппарат, воспринимающий и оценивающий всю информацию, которая поступает в мозг из организма и окружающей среды. Этот аппарат П.К.Анохин назвал «акцептором результатов действия». В нем происходит не только оценка поступающей в мозг (так называемой «афферетной») информации, но и сверка ее с идеальной моделью того самого конечного результата, которого необходимо достичь. В случае расхождения между тем, что «необходимо», и тем, что «происходит», акцептор результатов действия вносит соответствующие коррективы, направленные на достижение нужного результата. Задача, запрограммированная в головном мозгу, в «верхнем этаже» функциональной системы, реализуется затем через ее «нижние этажи», посредством «включения» и «выключения» тех органов, которые нужны для выполнения намеченной задачи.

Деятельность органов, составляющих сложившуюся функциональную систему, может протекать очень согласованно, предельно гармонично – и тогда человек справляется со своим делом успешно и легко. Но, к сожалению, совместная деятельность различных органов не всегда четко согласована – и тогда в поведении человека, решающего ту или иную задачу, возникают затруднения. Например, студент, не особенно уверенный в своих знаниях, взяв экзаменационный билет, нередко начинает так сильно волноваться, что почти теряет дар речи. Налицо рассогласованность между деятельностью головного мозга и речевых мышц в той функциональной системе, которая должна была стать основной для решения конкретной задачи – успешной сдачи экзаменов. В тех случаях, когда все компоненты системы действуют слаженно, студент сохраняет способность ясно мыслить и четко излагать свои мысли.

То же самое происходит и в спорте при «стартовой лихорадке», в основе которой лежит, в частности, раскоординированность в деятельности головного мозга и скелетных мышц: чрезмерное возбуждение нервных центров ведет к закрепощению опорно-двигательного аппарата, а в результате нарушается точность движений и травмируются мышцы. В идеале высокое психическое возбуждение должно сочетаться со столь же высокой степенью раскрепощения мышц. Образцом такой оптимальной согласованности может служить бег Валерия Борзова на Олимпиаде в Мюнхене – стремительный, легкий, раскрепощенный.

Однако, эволюция не «предвидела», каким будет спорт в XX и XXI столетиях, и не предусмотрела необходимость антагонизма между возбужденной психикой и раскрепощением мышц. Более того, природа заложила в человеке прямую взаимосвязь: чем возбужденнее психика, тем более напряженными становятся мышцы. Но для того мы и считаемся Homo sapiens – людьми мыслящими, чтобы помогать эволюции в исправлении ее несовершенств и недочетов.

Наиболее часто нарушения в деятельности функциональных систем у здоровых людей возникают во время экстремальных ситуаций, то есть в те моменты, когда организм (и в первую очередь его высший отдел – центральная нервная система) испытывает чрезмерное напряжение, особенно тягостное при отрицательных эмоциях, которые имеют особо важное значение для данного человека. Следовательно, механизмы саморегуляции, заложенные в нас природой, не являются абсолютно надежными и далеко не всегда оказываются достаточно прочными. Таким образом, акцептор результатов действия тоже не всегда справляется с задачей формирования оптимального режима деятельности функциональных систем. В то же время врачебный (в частности, психотерапевтический) опыт показывает: если человека специально подготовить к предстоящему дистрессу, он переносит его достаточно легко и его функциональные системы (несмотря на отрицательное влияние дистрессовых факторов) продолжают работать достаточно согласованно и эффективно, что способствует сохранению благополучного состояния организма при выполнении очередной задачи.

Таким образом, построение и действие функциональных систем могут осуществляться двумя путями. Обычно они возникают и распадаются как бы сами по себе, автоматически, под влиянием тех или иных потребностей организма или под воздействием факторов внешней среды – в этих случаях действуют механизмы самопроизвольной, бессознательной саморегуляции. Но функциональные системы способны изменять свою структуру и в результате конкретной, сознательно намеченной цели. Предположим, стрелок по неподвижным мишеням поставил перед собой конкретную цель и сформулировал ее так: «На предстоящем соревновании буду совершенно спокойным». Практика показывает, что у людей, которые приучены разумно использовать силу слов и соответствующих им мысленных образов, такая сознательно сформулированная цель, как правило, способствует гармоничному построению функциональных систем, обеспечивающих предстоящую деятельность и достижение желаемого спокойного состояния на соревнованиях. В таких гармоничных функциональных системах все компоненты взаимодействуют согласованно, что обеспечивает высокую результативность деятельности.

Сделаем вывод: человеческая речь, с помощью которой можно четко сформулировать ту или иную задачу, помогает нам сознательно организовывать согласованную деятельность отдельных компонентов, составляющих функциональные системы организма. Следовательно, используя возможности мышления и речи, можно помочь организму в налаживании его успешной и продуктивной жизнедеятельности – даже в самых трудных дистрессовых ситуациях.

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ И САМОВНУШЕНИЕ

Выше уже было сказано о том, насколько важно спортсменам уметь сознательно управлять своим психофизическим состоянием. Другими словами – уметь нужным образом формировать функциональные системы своего организма, обеспечивающие достижение высоких конечных результатов. Было также отмечено, что даже правильно подобранные слова, используемые в самоприказах, самоодобрениях, самоубеждениях, не всегда оказывают на состояние спортсмена желаемое воздействие. Накопленный за последние годы опыт позволяет утверждать, что наиболее эффективным средством достижения высокой согласованности в деятельности функциональных систем является уже знакомый читателям метод самовнушения. С помощью самовнушения – согласно концепции профессора В.Е.Рожнова о существовании положительного, благоприятного варианта эмоционально-стрессовых воздействий на организм человека – можно изменять свое психофизическое состояние в соответствии с любой заранее намеченной программой.

На сегодняшний день во многих странах существуют различные варианты методик самовнушения, созданные специально для спортсменов. Среди отечественных известны, в частности, активное самовнушение (А.Ромен, 1964), аутогенная тренировка (О.Черникова и О.Дашкевич, 1967), психорегулирующая тренировка (А.Алексеев, 1968 – 1972; Л.Гиссен, 1969), психомышечная тренировка (А.Алексеев, 1973 – 1982), эмоционально-волевая тренировка (А. Филатов, 1975) и ряд других. Так что каждый может выбрать ту, которая покажется ему наиболее подходящей.

Предположим, спортсмен считает, что овладел одной из методик самовнушения и хорошо умеет управлять своим психическим состоянием. Как же можно проверить это умение?

Долгие годы степень овладения самовнушением оценивалась главным образом в лабораторных условиях, причем по изменениям одного или нескольких произвольно выбранных физиологических показателей (например, по изменению температуры кожи или ЧСС до и после овладения самовнушением). Но, как показала практика, умение изменять течение отдельных физиологических процессов отнюдь не гарантирует, что в дистрессовых условиях соревнований самовнушение даст желаемый результат. И это естественно, потому что ОБС, в котором спортсмен должен находиться во время состязаний, требует гораздо более сложной, сугубо индивидуальной организации процедуры самовнушения, специально направленной на достижение этого состояния. Если спортсмен научился с помощью самовнушения учащать и урежать свой пульс – это уже хорошо. Но от такого умения до сознательного вхождения в свое личное ОБС – дистанция огромного размера.

Как уже говорилось, основной силой психической саморе-; гуляции являются соответствующие им мысленные образы. Для того, чтобы вызвать, скажем, потепление кожи на предплечьях, надо, предварительно погрузившись в дремотное состояние, промыслить слова «кожа на предплечьях становится теплой» и мысленно увидеть, предположим, что на эту область рук падают горячие лучи солнца. Таким способом нетрудно вызвать у себя целый ряд самых различных ощущений.

Но для того чтобы ввести себя в ОБС, необходимо сначала разработать его четкую структуру и создать его полноценный мысленный образ, который, конечно, намного сложнее, чем мысленные образы, используемые при регуляции отдельных функций организма. Лишь имея четкий план своего ОБС (а сделать это не всегда просто), спортсмен может приступить к специальным психическим тренировкам, направленным на достижение такого ОБС с помощью самовнушения в предсоревновательном периоде, задолго до предстоящих состязаний.

Чтобы объективно оценить, насколько успешно, используя самовнушение, спортсмен умеет входить в свое оптимальное боевое состояние (другими словами, чтобы иметь возможность проверить, насколько хорошо он владеет психической подготовкой к соревнованиям – причем проверить в любой момент, до начала предстоящего состязания), и был разработан специальный психофункциональный тест (ПФТ).

СОДЕРЖАНИЕ ПСИХОФУНКЦИОНАЛЬНОГО ТЕСТА

Как уже было сказано, в организме человека, включающегося в какую-либо деятельность, начинаются изменения, определяемые этой деятельностью, и в каждом конкретном случае формируются соответствующие функциональные системы. Если отдельные компоненты данной функциональной системы действуют адекватно поставленной задаче, слаженно и однонаправленно, то человек успешно справляется с задуманным. Если же отдельные компоненты функциональной системы почему-либо включаются в работу неадекватно, негармонично, разнонаправленно, осуществление деятельности всегда в той или иной степени затруднено.

Этот тезис и был положен в основу психофункционального теста. Его сущность проста: спортсмену предлагают выполнить определенную психическую задачу и с помощью соответствующих приборов проверяют, насколько адекватно, гармонично и согласованно включаются в решение поставленной психической задачи различные системы его организма.

В психофункциональном тесте исследуются особенности совместной деятельности нервной, сердечно-сосудистой и мышечной систем. Выбор продиктован требованиями теории П.К.Анохина, согласно которой, для характеристики состояния действующего организма, нужно одновременно оценивать по меньшей мере следующие показатели:

а) состояние нервной системы, где программируется намечаемая деятельность (кору головного мозга) и формируется эмоциональное отношение к этой программе (подкорковые узлы, высшие вегетативные центры);

б) энергетические возможности организма – по состоянию и степени активности сердечно-сосудистой системы;

в) двигательный аппарат, выполняющий намеченную программу путем включения в работу тех или иных скелетных мышц.

При проведении психофункционального тестирования степень возбуждения коры головного мозга измеряется прибором, определяющим критическую частоту световых мельканий (КЧСМ) в герцах. Эта процедура занимает 10 – 15 секунд.

Степень возбуждения высших вегетативных центров (подкорковых узлов) определяется путем регистрации электрокожного сопротивления (ЭКС) в килоомах на подушечке безымянного пальца ведущей руки, где кожа наименее огрублена. На это исследование нужно около 3 – 5 секунд.

Состояние сердечно-сосудистой системы оценивается по двум показателям. Артериальное давление крови (АД) измеряется обычным медицинским тонометром за 20 – 40 секунд. Частота сердечных сокращений (ЧСС) измеряется каждый раз за 15 секунд (путем пальпации лучевой артерии в нижней части предплечья).

Двигательный аппарат (мышечная система – ее силовой компонент) оценивается с помощью стандартного кистевого динамометра (ручной плоскопружинный динамометр типа ДРП) со шкалой в 90 килограммов. Перед началом исследования спортсмены сжимают прибор один раз в полную силу, а затем за несколько попыток приучаются сжимать его вполсилы. В процессе тестирования все дальнейшие сжатия динамометра выполняются только вполсилы, которая непроизвольно меняется в соответствии с содержанием решаемой психической задачи. Каждое исследование динамометрии (ДМ/2) занимает 5 – 10 секунд.

Таким образом, все пять показателей исследуются в среднем за 1 – 2 минуты. Продолжительность исследования зависит главным образом от скорости определения артериального давления и от того, насколько серьезно относится спортсмен к тестированию.

Выбор инструментальных методов для объективного определения указанных пяти показателей был продиктован чисто практическими соображениями: приборы должны быть портативными, легкими и не зависеть от источников электроэнергии, чтобы их можно было легко использовать в полевых условиях.

Несомненно, со временем этот комплект приборов изменится, расширится и усовершенствуется. Но на сегодняшний день те приборы, которые используются при проведении психофункционального теста, вполне справляются с поставленной задачей в ее первоначальном практическом варианте.

Во время процедуры тестирования, после замера фоновых показателей состояния всех пяти систем, спортсмен (в положении стоя) выполняет три задания. При этом следует использовать только психические средства – такие, как процессы представления, воображения, внимания. Помогать себе активными физическими действиями не разрешается, но небольшие движения производить можно.

Первое задание – ввести себя (с помощью соответствующих представлений или воображений) в состояние «высокой радости».

Второе задание – посредством тех же психических процессов обрести состояние «глубокого покоя».

Третье задание – ввести себя в оптимальное боевое состояние (ОБС) – состояние, которое для данного спортсмена на данном отрезке времени является наилучшим в психофизическом отношении для выступления.

Все три задания выполняются последовательно, без перерыва, в том порядке, в каком они описаны. В момент полного включения в каждое задание (о чем обследуемый сообщает словом «готов» или протягивает безымянный палец для первого исследования – измерения ЭКС) проводится приборная оценка состояния всех пяти тестируемых систем организма. Полученные данные свидетельствуют о том, насколько адекватно, согласованно и однонаправленно включаются исследуемые системы в каждое задание.

Цифровые результаты обследования записываются в специально приготовленные регистрационные таблицы. В связи с этим для проведения тестирования удобнее приглашать сразу двух человек: в то время как один выполняет задания теста, другой записывает в таблицу цифры, которые ему сообщает специалист, проводящий обследование в максимально быстром темпе. Такая совместная работа значительно ускоряет процедуру проверки качества психической саморегуляции.

Такой таблицы вполне достаточно, чтобы определить изменения в психофизическом состоянии спортсмена – скажем, до знакомства с психомышечной тренировкой и после овладения ее возможностями.

Графа «МОК» в таблице означает «минутный объем крови». Его определяют по специальной формуле, используя данные ЭКС и ЧСС. МОК показывает, какой гормон – адреналин или норадреналин – преобладал при тестировании.


Таблица для регистрации результатов психофункцинального тестирования


Время выполнения теста не ограничивается. Практика показывает, что на выполнение одного задания требуется от 5 – 10 до 50 – 60 секунд, а на полное тестирование одного человека уходит в среднем 5 – 7, максимум 10 минут. Такую продолжительность можно считать оптимальной для проведения психологических обследований, так как в течение этого времени спортсмены не считают себя оторванными «ради какой-то науки» от тренировок и к тому же занимаются делом, которое подавляющее большинство из них считают в общем-то интересным и даже полезным.

Задания, входящие в структуру психофункционального теста, были выбраны из следующих соображений. Если отвлечься от множества деталей, то, как уже не раз упоминалось, основная суть психической саморегуляции сводится к конкретному умению: когда надо – возбуждать свою нервную систему или, наоборот, успокаивать ее. А чтобы сделать это с помощью психических средств, люди используют единственную силу – ту, которая заложена в мышлении, то есть (готов повторять это сто раз!) в словах и связанных с ними мысленных образах.

Возбудить себя проще всего путем мысленного представления или воображения какой-нибудь волнующей ситуации. Но переживать состояния, определяемые отрицательными эмоциями (страхом, горем, тревогой), вредно для организма. Вот почему в качестве стимула, возбуждающего нервную систему (и вместе с ней весь организм), была выбрана такая положительная эмоция, как «высокая радость».

Итак, первое задание психофункционального теста – ввести себя в состояние «высокой радости», в одно из самых полезных эмоциональных состояний. Спортсмены, научившиеся делать это, получают возможность с помощью радости вытеснять отрицательные эмоции (например, страх, тревогу), которые нередко возникают перед соревнованиями и во время их проведения. Так что тот, кто умеет вызывать у себя полноценное чувство радости, в любых условиях становится неуязвимым перед воздействием отрицательных, дистрессовых ситуаций. Кроме того, «высокая радость» играет своеобразную «разминочную» роль для головного мозга перед вхождением спортсмена (после «глубокого покоя») в оптимальное боевое состояние.

Во время занятий психической саморегуляцией спортсмены по своему выбору входят то в состояние «высокой радости», то в свое ОБС. И приборы объективно показывают, насколько возрастает возбуждение организма по сравнению с начальными фоновыми показателями ЧСС. Причем если предварительно погрузить себя с помощью ПМТ в состояние полного покоя, то последующее возбуждение становится более выраженным, чем при вхождении в заданное эмоциональное состояние из состояния активного бодрствования. Как уже было не раз сказано, это происходит потому, что головной мозг, находящийся в спокойном, а тем более в дремотном («экранном») состоянии, острее реагирует на получаемую информацию – в данном случае, на мысленные образы, вызывающие «высокую радость» или оптимальное боевое состояние.

Второе задание – погружение в состояние «глубокого покоя». Это очень полезная процедура. Умение успокаиваться позволяет отключаться от ненужных и мешающих мыслей и чувств, что особенно важно для выхода из вредных эмоциональных переживаний. Помимо этого, полный психический покой способствует восстановлению сил. В тех видах спорта, где есть перерывы в процессе выступлений (например, у фехтовальщиков между боями, у прыгунов между попытками), их очень полезно использовать для отдыха, для восстановления затраченной энергии путем погружения себя в глубокое психическое успокоение. И еще одну важную задачу помогает решать состояние полного (и особенно «глубокого») покоя: находясь в этом состоянии, можно с наибольшей эффективностью приступать к вхождению в свое ОБС (что, в частности, подтвердилось в процессе работы с девушками-дзюдоистками – см. таблицу на с. 224).

Третье задание – умение вводить себя в ОБС – завершающий этап психической подготовки к соревнованиям. Естественно, эта задача является самой главной: по тому, как спортсмен решает ее, можно судить, насколько хорошо он владеет навыками психической саморегуляции и умеет настраиваться на соревновательную борьбу.

Прежде чем пройти тестирование, каждый спортсмен не только продумывает содержание своих моделей радости, покоя и ОБС, но и описывает их на бумаге. Примером мысленного образа, вызывающего состояние «высокой радости», может быть представление себя на высшей ступени олимпийского пьедестала. А для вхождения в «глубокий покой» нетрудно представить себе пребывание в теплой постели перед засыпанием. Такая предварительная подготовка к психофункциональному тестированию придает мысленным образам ту необходимую конкретность, которая позволяет специалисту, занимающемуся психической настройкой, и тренеру вносить в них необходимые поправки и уточнения, а самим спортсменам облегчает процедуру тестирования: заглядывая в свои записи, они успешнее решают поставленные перед ними задачи.

Представить и письменно зафиксировать состояния «высокой радости» и «глубокого покоя», как правило, не составляет большого труда. О том, как составлять формулы своего ОБС, подробно рассказано в первой главе.

Тренировки в выполнении заданий психофункционального теста проводились следующим образом. Спортсмены располагались в помещении, где проходили занятия, подальше друг от друга – чтобы не мешать соседу и чтобы иметь возможность лучше сосредоточиться. На первых порах каждый имел перед собой листочек, на котором были изложены личное содержание состояний «высокой радости», «глубокого покоя» и формулы ОБС. Как показал опыт, большинство заглядывают в эти листочки на протяжении почти всей первой недели занятий. За это время содержание всех заданий ПФТ достаточно прочно закрепляется в памяти. Тренировки проводятся под контролем ЧСС – это наиболее простой и удобный способ, с помощью которого спортсмены сами могут оценивать изменения в своем психофизическом состоянии.

Ведущий занятие дает команду: «Взяли пульс... Внимание... Хоп!». И спортсмены в течение 15 секунд, до следующей команды «Хоп!», подсчитывают частоту своего пульса. После этого преподаватель быстро опрашивает всех и заносит фоновые показатели ЧСС в свой список тренирующихся. Вслед за этим следует команда: «Начинаем включаться в «высокую радость». Даю на это 30 секунд... Приготовились... Внимание... Начали!». Через 30 секунд звучит команда: «Взяли пульс... Внимание... Хоп!»– и проводится повторный подсчет ЧСС, причем занимающиеся должны удерживать заданное эмоциональное состояние в течение всех 15 секунд, пока подсчитывается пульс. Полученные показатели тоже фиксируются в списке. Как показывает практика, в зависимости от яркости мысленных образов и степени тренированности увеличение ЧСС в момент обретения состояния «высокой радости» составляет от 8 – 12 до 20 – 24 и даже до 36 – 40 ударов в минуту.

Затем выполняется второе задание – погружение в «глубокий покой» за те же 30 секунд и также под контролем ЧСС. Для достижения нужного состояния рекомендуется использовать две формулы успокаивающей части ПМТ: первую – «Я расслабляюсь и успокаиваюсь» и сразу за ней последнюю – «Состояние глубокого покоя». Надо сказать, что подавляющее большинство спортсменов легче возбуждаются, чем успокаиваются. Именно этим объясняется нередкое возникновение соревновательного перевозбуждения – «предстартовой лихорадки», что в конечном счете приводит к потере контроля над собой. Вот почему так важно хорошо освоить успокаивающую часть ПМТ и уметь снижать нервно-психическое возбуждение за считанные секунды. Этой цели как раз и служат тренировки, направленные на решение второй задачи психофункционального теста.

В зависимости от подготовленности спортсменов и тех конкретных задач, которые ставятся перед ними на данном этапе тренировок по психической саморегуляции, преподаватель после погружения в «глубокий покой» может сразу же предложить им вхождение в «высокую радость», а из нее – вновь в «глубокий покой». Подобное чередование самовозбуждения и самоуспокоения повторяют несколько раз подряд (все под контролем пульса!). Однако общая продолжительность непрерывных тренировок головного мозга не должна превышать на первых порах 4 – 6 минут – после этого, как правило, наступает утомление, снижается интерес к занятиям и ухудшаются их результаты.

Время для обретения заданного эмоционального состояния не обязательно должно составлять 30 секунд: с повышением уровня тренированности его можно сократить до 10 и даже до 5 секунд. Но на первых порах нередко требуется более продолжительное время. В таких случаях после оговоренных в начале занятия 30 секунд тренировку следует проводить так: «Недостаточно вошли в «высокую радость»(или «глубокий покой»). Даю еще 10 секунд... Еще 10 секунд...». И так прибавлять (ориентируясь в основном по выражению лиц занимающихся, по их поведению) по 5 – 10 секунд до полной минуты. Если же за минуту спортсмен не сможет достаточно отчетливо (с изменением пульса хотя бы на 8 – 12 ударов) возбудить или успокоить себя, продлевать время, как правило, не имеет смысла – нужно разобраться, почему у него не получается задание.

В процессе подобных тренировок следует добиваться, чтобы занимающиеся после достижения «глубокого покоя» подсчитывали свой пульс, действительно оставаясь спокойными в течение всех 15 секунд регистрации ЧСС. Это удается далеко не всем и не сразу. Очень часто процедура подсчета пульса «разрушает» состояние «глубокого покоя» и вызывает довольно отчетливое возбуждение. Умение подсчитывать пульс, оставаясь совершенно спокойным, очень важно и демонстрирует хорошую степень овладения возможностями успокаивающей части ПМТ, навыками самоуспокоения.

Занятия можно начинать и с погружения в «глубокий покой». Тренируя свою психику чередованием самовозбуждения и самоуспокоения (или самоуспокоения и самовозбуждения), спортсмены довольно скоро начинают отмечать весьма важный факт: если входить в «высокую радость» из состояния «глубокого покоя», то степень возбуждения всегда оказывается выше, чем при вхождении в нее из состояния активного бодрствования. Так познается и практически осваивается первый главный механизм самовнушения.

Объективно регистрировать изменения в организме, вызванные выполнением заданий психофункционального теста, можно с помощью любого из указанных приборов. Но проще всего использовать (ради быстроты и удобства) только подсчет ЧСС, который дает достаточную информацию о степени умения включаться в решение задач ПФТ.

После того как тренировки по введению в «высокую радость» и погружению в «глубокий покой» покажут, что спортсмены успешно справляются с этими двумя задачами, можно приступать к решению третьей, самой главной, – достижению ОБС. Здесь характер тренировок несколько изменяется. Ведущий занятия после фонового подсчета ЧСС дает команду: «Приступаем к введению себя в свое оптимальное боевое состояние. Начинаем с физического компонента. Даю 30 секунд... Приготовились... Внимание... Начали!». И спортсмены, используя те формулы ОБС, которые вызывают нужные физические качества, начинают готовить свой опорно-двигательный аппарат – с помощью самовнушения, а также посредством легких разминочных движений, выполняемых на месте.

Если преподаватель видит, что по истечении 30 секунд кто-то не успел справиться с заданием или об этом ему сообщает сам спортсмен, время на обретение нужных физических качеств продлевается до 1 – 2 минут (ведь правильная подготовка опорно-двигательного аппарата – своеобразный фундамент ОБС). Затем следует команда: «Включайте эмоциональный компонент! Даю на это 20 секунд... Внимание... Начали!». Как правило, спортсмены, хорошо натренировав свой мозг на решении первых двух задач ПФТ, довольно легко с помощью самовнушения обретают то эмоциональное состояние, которое является стержнем их личного ОБС.

После достижения (под контролем пульса или самочувствия) нужного уровня эмоционального возбуждения, звучит команда: «Включайте мыслительный компонент! Даю 10 секунд... Начали!». Как правило, этого времени хватает, чтобы спортсмены смогли сконцентрировать внимание на той программе своего поведения, которая составляет суть мыслительного компонента ОБС.

В заключение дается команда: «Все взяли пульс!» – и ЧСС показывает, насколько спортсмены смогли (по сравнению с фоном) возбудить и мобилизовать себя в процессе достижения ОБС.

Таким образом, для обретения ОБС при хорошей тренированности достаточно одной минуты! Конечно, на месте проведения соревнования это время увеличивается – за счет тщательной, длительной разминки, направленной в первую очередь на достижение качеств физического компонента ОБС; за счет тех изменений, которые иногда необходимо внести в эмоциональный и мыслительный компоненты – в связи с особенностями и изменениями в соревновательной ситуации. Но умение быстро добиваться нужного психофизического состояния за счет формул ОБС порождает у спортсменов веру в свои возможности, в то, что они умеют владеть собой. А это очень важно – добиться такой уверенности, ибо впоследствии можно научиться использовать ее в трудных условиях соревновательной борьбы.

Включаться в физический компонент ОБС можно как в обычном состоянии активного бодрствования, так и после предварительного погружения в легкое дремотное состояние. Причем не имеет значения, что спортсмен в этот момент стоит: при достаточном опыте можно снизить уровень бодрствования головного мозга и в положении стоя – хотя бы немного, но достаточно для того, чтобы использовать возможности первого главного механизма самовнушения.

Тренировки, направленные на решение задач ПФТ, длятся обычно не более 15 – 20 минут (с перерывами по 1 – 2 минуты после каждых 4 – 6 минут занятий). Более продолжительные тренировки, как правило, утомляют спортсменов – особенно вначале. Такие 15 – 20-минутные занятия следует проводить как минимум дважды в день (как показывает практика, одного раза бывает недостаточно).

Что же касается самостоятельных занятий, то здесь для инициативных спортсменов открываются очень широкие возможности. Менее активным рекомендуется перед сном использовать погружение в «глубокий покой», а утром, еще лежа в постели, вводить себя в состояние «высокой радости». Такое начало дня заложит фундамент для хорошего настроения, и высокий жизненный тонус, сопровождающий эмоцию радости, будет обеспечен до позднего вечера.

Данные, полученные при проведении психофункционального теста, подвергаются простейшей цифровой обработке по следующему принципу: количество показателей систем организма, включившихся во все три задания теста адекватно и согласованно, заносятся в числитель, а количество показателей систем, отреагировавших неадекватно и рассогласованно, – в знаменатель. Например, дробь 3/2 говорит о том, что лишь три показателя из пяти прореагировали на задания теста адекватно, а остальные два «вели себя неорганизованно». Так как при тестировании исследуется пять показателей (КЧСМ, ЭКС, АД, ЧСС, ДМ/2) трех систем организма (нервной, сердечно-сосудистой и мышечной), то при очень хорошем результате получается дробь 5/0, а при очень плохом – 0/5.

Таким образом, каждая дробь (4/1, 2/3 и т.д.) показывает, насколько в организме спортсмена налажена связь между психическим и физическим началом, насколько хорошо он может с помощью чисто психических средств (мышления, внимания) подчинять себе деятельность всех исследуемых систем организма.

Если на основании полученных цифровых данных вычертить графики, то можно наглядно увидеть «поведение» различных систем организма во время решения задач психофункционального теста. Чтобы было легче ориентироваться в динамике артериального давления, вычерчивается дополнительная линия, соответствующая его средним показателям.

Вот примеры различных графиков (рис. 1):

а) все показатели отражают реакцию возбуждения (по сравнению с фоном) при переживании чувства «радости» (соответствующие линии устремились вверх), успокоения при погружении в «покой» (линии соответственно устремились вниз) и снова возбуждения при вхождении в ОБС. На лицо адекватное, хорошо согласованное включение всех пяти показателей исследуемых систем организма в решение задач теста. Поэтому результат максимально высокий – 5/0;

б) только два показателя (ЧСС и ДМ/2) прореагировали адекватно требованиям теста. Остальные системы включились в решение теста несогласованно, дисгармонично. Результат соответственно – 2/3;

в) все показатели исследуемых систем организма при выполнении задач теста прореагировали неадекватно, рассогласованно. Результат предельно низкий – 0/5.


Конечно, по графикам можно оценивать не только такие качества, как адекватность, согласованность и однонаправленность реагирования отдельных показателей, но и степень «размаха», с которой реагирует та или иная система организма. Так, ЧСС при переживании чувства «радости» может увеличиться и на 4, и на 34 удара в минуту. Естественно, что вторая цифра свидетельствует о большей функциональной «подвижности» сердечно-сосудистой системы. Но это следующая, более высокая ступень в анализе способностей к психической саморегуляции – проверки умения владеть собой – которая, надо сказать, пока не получила широкого практического применения. В настоящее время основное значение для оценки качества психической саморегуляции имеют показатели адекватности и согласованности реагирования всех исследуемых систем организма.

Графики на рис. 1 показывают, насколько отдельные спортсмены умеют владеть собой в силу врожденных способностей к психической саморегуляции. Естественно, возникают вопросы: как может повлиять на качество решения задач психофункционального теста такой метод психической саморегуляции, как самовнушение? насколько оно способно скоординировать деятельность исследуемых систем организма при выполнении психических задач – в частности такой, как вхождение в ОБС?

Ответы на эти вопросы есть, к примеру, в данных, полученных мною в процессе работы с легкоатлетами РСФСР на двухнедельном сборе в марте 1979 года. 14 легкоатлетов, специализирующихся в разных видах «королевы спорта», тестировались трижды. Первое тестирование – до начала занятий психической саморегуляцией, которые проводились дважды в день (по 30 минут каждое) с 15 по 18 марта. За эти четыре дня было проведено 8 занятий, в процессе которых спортсмены овладели основами (вернее, азбукой) самоуспокоения и самоактивизации. В качестве метода самовнушения использовалась ПМТ.

Второе тестирование проводилось 19 – 20 марта – сразу после окончания занятий ПМТ. И третье – после того, как спортсмены в течение пяти дней, с 21 по 26 марта, занимались дважды в день (по 15 – 20 минут) в зале, где под моим руководством решали различные задачи психофункционального теста (учились, в частности, вводить себя в ОБС – согласно разработанным для каждого индивидуальным формулам). Эти занятия проводились под контролем ЧСС и ЭКС.

Цифры, приведенные в сводной таблице, наглядно показывают, как на протяжении занятий по психической подготовке изменялись показатели психофункционального теста. Так, если в первом тестировании среди 14 спортсменов не оказалось ни одного с максимально хорошим показателем – 5/0, то в третьем, заключительном, таких было 8 человек (хотя прошло только две недели). Кроме того, у 5 человек результаты стали достаточно хорошими – 4/1. И совсем не было спортсменов с плохими показателями ПФТ (когда числитель меньше знаменателя).


Рис. 1


Таблица


Данные этой таблицы с большой достоверностью свидетельствуют о том, что овладение основами самовнушения (особенно тренировки по вхождению в ОБС) резко улучшает течение психических и связанных с ними физических процессов в организме спортсменов. Они начинают точнее и ярче «видеть» мысленные образы, составляющие основу психической программы тестирования, а сердечно-сосудистая и мышечная системы начинают адекватнее и согласованнее включаться в физическую реализацию этой программы. Субъективно это проявляется в приятном чувстве хорошей подчиненности своему «я» различных элементов психического и физического самочувствия спортсмена.

Нередко задают вопрос: есть ли связь между показателями психофункционального теста и результатами на соревнованиях? Несомненно, есть. Вернее сказать, ее не может не быть, ибо чем лучше показатели теста, тем лучше спортсмен владеет своими возможностями, а следовательно, тем выше будет его результат. Необходимо лишь учитывать существенный момент, о котором часто забывают, – время проведения тестирования. Если показатели ПФТ окажутся стабильно хорошими на протяжении нескольких дней до начала соревнований (а тем более за 30, 10, 5 минут до выхода на старт), то успех можно гарантировать. Кое-кого может насторожить срок: 10, 5 минут до выхода на старт – ведь тестирование требует 7 – 10 минут. Дело в том, что оно может проводиться по сокращенной программе, с учетом качества вхождения только в ОБС. Причем не по всем пяти показателям, а лишь по двум (например, по ЧСС и ЭКС), на что уходит менее минуты. Когда работаешь со спортсменом достаточно долго, то и по такой сокращенной программе можно точно прогнозировать степень успешности выступления.

Но вот если данные теста были максимальными, предположим, в марте, а затем спортсмен прекратил ежедневные занятия психической саморегуляцией, перестал тренировать свой мозг, то уже в апреле это отрицательно скажется не только на показателях ПФТ, но и на спортивном результате. Так что хорошие данные психофункционального теста, полученные в одном месяце, вовсе не являются гарантией успехов на протяжении всего года.

Давно пора уяснить, что психика человека, как и любые другие системы его организма, нуждается в специальных систематических тренировках. Беда же многих спортсменов состоит в том, что они приучены лишь к очень большим физическим нагрузкам и совершенно не умеют осознанно и целенаправленно тренировать свой мозг. Отсюда скептическое отношение к вопросам психической саморегуляции, отсюда и многие недостатки в психической подготовке к соревнованиям и неудачные выступления на них.

При серьезном же отношении психическая саморегуляция дает весьма отчетливые результаты, причем довольно быстро. На рис. 2 приведены графики данных психофункционального тестирования десятиборца Николая Попова, входившего в число упомянутых выше легкоатлетов РСФСР:


а) первое тестирование, проведенное до овладения ПМТ, дало предельно низкий результат – 0/5. Ни один из пяти показателей исследуемых систем не прореагировал адекватно и согласованно во время решения задач теста;

б) второе тестирование было проведено через четыре дня после первого. За эти дни спортсмен овладел лишь азбукой успокаивающей и активизирующей частей ПМТ, что сразу же дало улучшение показателей ПФТ – 3/2 вместо 0/5 в первом тестировании. Адекватно требованиям теста прореагировали показатели КЧСМ, ЭКС и ДМ/2. Неадекватно – показатели АД и ЧСС, что особенно насторожило, так как мысленным образам не подчинялась такая важная система, как сердечно-сосудистая, хотя, по данным врачебного контроля, она находилась в хорошем состоянии;

в) третье тестирование состоялось еще через пять дней, в течение которых (дважды в день) проводились специальные тренировки по всей программе теста с акцентом на умение обретать ОБС (речь шла только о психическом настрое на первый вид десятиборья – бег на 100 метров). Это тестирование дало максимально хороший результат – 5/0. Все показатели исследуемых систем «выстроились» согласно требованиям теста (линии графика, соответствующие деятельности мозга, сердца и мышц, устремились вверх при переживании чувства «радости», вниз – в момент погружения в «глубокий покой» и снова вверх – при вхождении в ОБС).


Рис. 2


Однако получить такой отличный результат за столь короткое время можно только в том случае, если спортсмен относится к психической саморегуляции с большой серьезностью, занимается самовнушением ежедневно (по нескольку раз в день), «привязывая» навыки саморегуляции к каждой тренировке на стадионе. Очень хорошо, если тренер также использует возможности психической саморегуляции в повседневной работе со спортсменами.

Работа по психофункциональному тестированию дает основание сделать следующий четкий вывод: психофункциональный тест (ПФТ) является простым и достоверным методом, позволяющим объективно определять в любой период до начала соревнования, насколько спортсмен владеет навыками психической саморегуляции (в данном случае – самовнушением), насколько хорошо он умеет вводить себя в ОБС, столь необходимое для достижения победы.

Глава четвертая
ПСИХОГИГИЕНА ДВИЖЕНИЙ

В процессе достижения оптимального боевого состояния нередко возникают затруднения, связанные с его физическим компонентом: спортсмен не может точно выполнить то или иное движение, необходимое для технического совершенствования в данном виде спорта.

Анализ подобных помех позволил установить, что очень часто основная причина этого заключается в неумении сознательно использовать возможности головного мозга, т.е. потенциалов психики. Так возникла мысль познакомить спортсменов и тренеров с этими возможностями, использование которых позволяет значительно снизить нагрузки на организм спортсменов – и в первую очередь, на нервную систему и психику.

Та роль, которую играют психические процессы в достижении технического мастерства, позволила назвать этот раздел работы «психогигиеной движений».

Несколько слов о том, что такое гигиена. Так называется отрасль медицинской науки, задача которой состоит в обеспечении сохранности здоровья у здоровых людей. Врачи-гигиенисты следят за тем, чтобы труд, отдых, питание, снабжение водой, чистота воздуха соответствовали определенным нормам, исключающим вредное воздействие на организм человека. Короче, гигиена – это наука о том, как сохранить людям здоровье. А психогигиена решает такие же задачи в отношении психики – в отношении головного мозга, осуществляющего все многообразие психических функций.

В первой главе мы условились удобства ради различать в организме две главные части: программирующую – головной мозг, где рождаются, в частности, мысленные образы движений; и исполняющую – тело, которое действует в соответствии с программой, сформулированной в головном мозгу.

Раз наш мозг принимает столь активное участие в двигательных актах, надо суметь обеспечить такой режим его работы, при котором он мог бы давать максимум «продукции» при минимальной затрате времени и сил. Другими словами, чтобы он хорошо работал, не переутомляясь.

Таким образом, психогигиена движений (один из разделов спортивной психогигиены) призвана помочь спортсменам наилучшим образом использовать возможности своего головного мозга для достижения технического мастерства.

Уже говорилось о том, что процессом физической и технической подготовки спортсмена руководит тренер. Ему помогают врачи, физиологи, следящие за физическим здоровьем спортсменов; биомеханики, разрабатывающие рациональное построение движений; инженеры, создающие новые приборы, с помощью которых можно оценивать те или иные параметры в состоянии тренирующихся; другие специалисты.

Практика показала, что и психотерапевты могут вносить свой вклад в дело повышения технического мастерства спортсменов. О том, что и как они могут делать в этом направлении, я покажу на примере собственного опыта. Но сначала небольшое отступление и немного теории.

МЕТОД «ПРОБ И ОШИБОК»

Предположим, новичка нужно обучить прыжку с шестом. Методика преподавания предполагает в первую очередь наглядный показ упражнения, затем рассказ о нем и детальное объяснение отдельных элементов в ходе практических занятий.

Хорошо, если тренер сам может взять шест и продемонстрировать отточенную технику прыжка. А если он не в состоянии сделать этого? Тогда он использует иные наглядные методы: предлагает ученику наблюдать за «асами», комментирует их прыжки, отмечая положительные и отрицательные моменты; знакомит со схемами разных этапов прыжка, прокручивает «кольцовки», с помощью телодвижений имитирует отдельные элементы техники – то есть всячески стремится, чтобы у спортсмена сложилось правильное представление о технике прыжка с шестом, чтобы это представление от занятия к занятию совершенствовалось и стало предельно точным.

К сожалению, не все тренеры знают, что, обучая спортсмена отточенной технике, они в первую очередь используют силу и возможности его головного мозга. В частности, возможности одного из психических процессов – мысленного представления движений.

Итак, к тренеру пришел новичок, у которого нет никакого представления о правильной технике прыжка с шестом. Тренер должен «заложить» в сознание ученика мысленный образ идеальной техники прыжка, используя те методы и приемы, которыми он, как педагог, располагает.

Как долго может длиться процесс обучения? Все зависит от способностей ученика и учителя, от времени, отведенного на занятия, и от условий, в которых они проводятся. Такой метод обучения называется методом «проб и ошибок». Предположим, обучаемый выполняет какой-то элемент прыжка. Если у него получается, тренер говорит: «Хорошо, молодец!» – и этой похвалой закрепляет в сознании, в памяти спортсмена выполненное движение. Если же что-то не получается, тренер говорит: «Не так! Нужно так-то!» – и ученик начинает заново «подбираться» к тому, что от него требует тренер. С каждым разом, с каждой попыткой он освобождается от ошибок в исполнении прыжка и наконец достигает технического совершенства.

Достаточно ли хорош такой метод обучения? Практика показала, что есть лучше.

ИДЕОМОТОРИКА

Каждый может проделать такой простой опыт: взять обычную нитку длиной около метра, привязать к одному ее концу грузик весом 5 – 15 граммов (например, колечко, небольшой ключик, винтик или гвоздик), а другой конец намотать на последнюю фалангу указательного пальца ведущей (правой – у правшей, левой – у левшей) руки. Намотать так, чтобы расстояние между пальцем и грузиком было приблизительно 70 – 80 сантиметров.

После этого надо вытянуть прямую руку перед собой (на уровне плеча) и уравновесить грузик. А затем, сосредоточив на нем внимание, мысленно представить, что он начинает раскачиваться, как маятник, влево-вправо; сначала слабо, а потом все сильнее. И буквально через несколько секунд грузик действительно придет в движение. Можно представить также, что грузик движется вперед-назад или вращается по кругу. И он начнет двигаться по заданной мыслью траектории.

Почему же так происходит? Академик И.П.Павлов писал: «Давно было замечено и научно доказано, что, раз вы думаете об определенном движении... вы его невольно, этого не замечая, производите»[18]. Таким образом, мысленное представление о движении автоматически порождает в соответствующих мышцах едва заметные сокращения и расслабления. В результате человек как бы независимо от своего сознания начинает выполнять то движение, которое он мысленно представил. Человеку эти микропроцессы в мышцах не всегда заметны, но их легко и точно фиксируют специальные приборы. В опыте с висящим грузиком эти микродвижения видны даже невооруженным глазом.

Такие процессы, которые в виде мысленных представлений (или другими словами, в виде идей) рождаются в сознании и реализуются в моторике – в движении соответствующих мышц, получили название идеомоторных актов[19].

ПРОГРАММИРОВАНИЕ ДВИЖЕНИЙ

Так уж мы устроены: каждый раз, перед тем как выполнить какое-либо движение, мы мысленно представляем его.

Когда движение нам хорошо знакомо, когда оно привычно, а тем более автоматизированно, мы обычно не замечаем, что перед выполнением в нашем сознании появляется его мысленный образ. Но если движение для нас ново, мы совершенно осознанно (причем не раз и не два) мысленно «просматриваем» различные его варианты, чтобы выбрать самый лучший из них – оптимальный.

К примеру, мы идем по дороге и не думаем о том, как переставлять ноги, как двигать руками, – ходьба у взрослого человека автоматизирована и не требует специального осмысления. Но вот поперек дороги оказалась глубокая канава. Тут уж мы не раз подумаем, как ее преодолеть: обойти или перепрыгнуть. А если перепрыгнуть, то от какого места оттолкнуться, куда приземлиться, откуда разбежаться. То есть прежде чем прыгнуть, мы сознательно переберем ряд вариантов и «запрограммируем» такой прыжок, который, по нашему предположению, обеспечит успешное преодоление канавы. А перед самим прыжком несколько раз мысленно «прицелимся», постараемся мысленно «выполнить» его так, чтобы «приземлиться» в намеченной точке. Без предварительной мысленной работы редко кто приступает к новому делу.

Итак, головной мозг – орган, где формируется программа будущего движения, а остальные системы организма (в первую очередь, опорно-двигательный аппарат) выполняют намеченную программу.

Точность движения зависит от трех факторов: первый – точность мысленного образа будущего движения; второй – уровень подготовленности мышц к реализации запрограммированного в сознании движения: третий – тесная взаимосвязь между программирующей и исполняющей частями организма, т.е. между головным мозгом и опорно-двигательным аппаратом. Только при наличии этих трех условий будет обеспечен легкий и точный переход от мысленной программы движения к его физической реализации. Если же какое-либо из этих условий нарушается, это обязательно отразится на точности выполняемых движений.

ИДЕОМОТОРНЫЕ ПРОЦЕССЫ

Для того чтобы мысленные образы будущего движения воплощались предельно эффективно, надо правильно использовать их. Причем использовать совершенно сознательно, активно, а не просто полагаясь на те процессы, которыми природа одарила наш организм.

Представление как психический процесс подчиняется определенным законам. Техническое мастерство спортсмена во многом зависит от того, насколько правильно он умеет применять эти законы. Поэтому стоит напомнить основные положения, характеризующие идеомоторные процессы. Их соблюдение поможет и на тренировках, и на соревнованиях.

Первое положение – чем точнее мысленный образ движения, тем точнее, «чище» оно будет выполнено. Поэтому прежде чем прыгнуть, выстрелить, пойти на снаряд, спортсмен должен предельно точно представить то, что он собирается делать. Чем менее точным будет образ движения, тем менее точным окажется само движение. Привычка представлять движение «вообще», без предельной точности – одна из самых пагубных привычек в спорте.

Как ни странно, анализ показал, что даже опытные спортсмены далеко не всегда могут хорошо представить то, что они делают, хотя за счет неосознаваемых, врожденных качеств показывают неплохие результаты. Но если бы они приучили себя к регулярному и сознательному использованию мысленных образов, их достижения наверняка были бы еще выше.

Надо сказать, что добиться точного мысленного представления движения (и даже какого-то его элемента) далеко не просто, так что глубоко заблуждаются те, кто думает, что они могут представить все что угодно – даже прогулку по Луне. Но вопрос заключается в другом: как представить, насколько точным будет этот мысленный образ? И подчас спортсмену приходится специально работать, чтобы добиться желаемой точности сначала мысленного образа, а затем и самого движения.


Мастер спорта, выполняя сложный прыжок с 10-метровой вышки, неудачно вошел в воду, сильно ударился об нее. Лишь через несколько недель, с помощью специальных психотерапевтических методов, мне удалось восстановить у спортсмена точный мысленный образ правильно исполненного прыжка, после чего он успешно реализовал его физически, причем на соревновании. А до этого все попытки мысленно представить правильный прыжок заканчивались неудачей: в сознании спортсмена невольно, вопреки его желанию, каждый раз возникала картина плохо выполненного прыжка со всеми деталями и финальной травмой.

Подобные «засорения» в программирующей части организма – в головном мозгу могут (если не принять специальных мер) сохраняться годами, как это было с другим известным прыгуном в воду. Во время выполнения одного из прыжков на первенстве СССР он слегка задел пальцами ног за край 10-метровой вышки. После этого в течение нескольких сезонов, выполняя этот же прыжок, он невольно, как ни противилось его сознание, брал носки ног «на себя», хотя, согласно требованиям, они должны быть предельно оттянуты. Брал «на себя» потому, что подсознательно боялся снова зацепиться пальцами за край вышки. А воспользоваться моей помощью из-за позиции своего тренера не решался.

Многоопытная спортсменка – мастер спорта международного класса, неоднократная победительница крупных соревнований – после нервного переутомления и долгого перерыва в тренировках не могла мысленно представить даже такой простой для нее прыжок, как «ласточка» с метрового трамплина! Только после того, как удалось восстановить мысленные образы прыжков, у спортсменки исчез страх перед водой и она возобновила тренировки.


Это примеры хотя и временных, но все же грубых «поломок» в согласованной работе программирующей и исполняющей частей организма. А вот пример в некотором отношении более простои.


Однажды мне пришлось наблюдать за тем, как мастер спорта отрабатывала прыжок с «сухого» трамплина в яму с поролоном. Тренер сделал ей раз двадцать одно и то же замечание: «Выноси руки!» – то есть требовал, чтобы прыгунья в момент отталкивания от трамплина поднимала руки как можно выше над головой и лишь после этого переходила в переднее сальто. Спортсменка очень хотела выполнить это, в общем простое, требование, но почему-то у нее ничего не получалось.

С разрешения тренера я пригласил ее вечером к себе, и мы проделали такую работу. Сначала девушка, приняв стойку «смирно» и закрыв глаза, попробовала идеомоторно представить правильный вынос рук. И тут, к нашему обоюдному удивлению, оказалось, что она этого сделать не может! Руки в ее мысленном представлении поднимались только до уровня плеч, до горизонтали, а выше – никак! Не имеющие опыта могут не поверить, что нельзя мысленно и идеомоторно представить все что угодно, а тем более такое простое движение, как подъем вытянутых рук над головой. Но тем не менее спортсменке (а она была правдива в самооценке), несмотря на ряд попыток, не удалось этого сделать. Так вот где, как говорится, была собака зарыта! Руки на тренировке выполняли движение лишь так, как она была способна представить его идеомоторно. Другими словами, то, чего не можешь представить идеомоторно и правильно, и при реальном исполнении движения не получится как надо.

Чтобы выйти из создавшегося положения, мы поступили следующим образом. Сначала было решено «проторить путь» для мысленного идеомоторного образа правильного выноса рук – с помощью преднамеренной активизации соответствующих скелетных мышц. Для этого я попросил девушку несколько раз подряд выполнить физически нужный элемент в слегка замедленном темпе и очень точно. Повторив задание три раза подряд, она закрыла глаза и снова попыталась воспроизвести движение идеомоторно. Теперь руки в ее мысленном представлении стали подниматься несколько выше. Затем повторили процедуру преднамеренной активизации мышц еще два раза. Только после этого спортсменка смогла представить идеомоторно правильный вынос рук! И на следующее утро во время тренировки руки как бы сами по себе начали выполнять движение так, как требовалось!


Пусть этот простой, но весьма яркий пример заставит тренеров и спортсменов задуматься: почему, несмотря на все усилия, никак не получается тот или иной технический элемент? Может быть, просто-напросто спортсмен не способен его представить идеомоторно и точно? Думаю, что именно эта причина лежит в основе многих ошибок в спортивной технике.


В том, что идеомоторно представить нужное движение не просто, мне пришлось убедиться на собственном опыте. В 1970 году, работая со стрелками из пистолета, я, до этого никогда не стрелявший, решил сам попробовать. В первые дни, естественно, пули ложились совсем не туда, куда хотелось бы. Тогда я решил использовать возможности, заложенные в идеомоторике. И неожиданно обнаружил, что не в состоянии мысленно представить систему «мушка в прорези», неподвижно стоящую «под «яблоком» мишени. Если мушка оказывалась точно под черным кругом, то прорезь начинала буквально вертеться вокруг нее. Если же удавалось мысленно «обездвижить» прорезь, поставив ее точно под «яблоком», то мушка начинала прыгать в разные стороны. Это было удивительно! Казалось бы, что может быть проще – мысленно представить то, что надо? А обнаружилось, что это далеко не просто, ибо в сознании, в памяти прочно утвердились те мысленные представления, которые возникли в первые дни тренировок из-за моих неточных движений. И эти зафиксировавшиеся в памяти неправильные мысленные образы, вызванные неправильными движениями, никак не хотели уступать место правильным.

Пришлось прибегнуть к особому методу. Я лег, расслабил мышцы настолько, чтобы погрузиться в контролируемую сознанием дремоту, поднял правую руку с «мысленным пистолетом» вертикально, будто мишень была на потолке, и начал идеомоторно представлять нужное положение системы «мушка в прорези», располагая ее точно под «яблоком». Сначала ничего не получалось. Но вскоре неправильное представление, порожденное прежним опытом, стало поддаваться корректировке. Для полной коррекции понадобилось 6 занятий (каждое по 7 – 10 минут) в течение двух дней. После этого идеомоторное представление стало абсолютно точным. А на следующий день я выполнил нормативы II спортивного разряда, хотя до этого, повторяю, стрелять из пистолета мне не приходилось.


Итак, без точного представления того, что собираешься делать, нельзя гарантировать успех. Любое пока еще недостаточно автоматизированное движение спортсмен должен уметь представлять идеомоторно и очень точно, чтобы выполнить его хорошо. Вот почему использование мысленных образов движений – так называемая идеомоторная тренировка – должно стать обязательным как в тренировочной, так и в соревновательной деятельности.

Второе положение – идеомоторным называется лишь такое представление, при котором мысленный образ движения обязательно связан с мышечно-суставным чувством спортсмена.

Мысленные представления могут быть «зрительными» – в этом случае спортсмен видит себя как бы со стороны, будто на экране телевизора. Надо хорошо уяснить, что такие «зрительные» представления обладают очень малым тренировочным действием. Ведь в этом случае импульсы, рожденные в головном мозгу, почти не передаются мышцам, которые должны выполнить задуманное движение. Поэтому работа идет как бы вхолостую, и в соответствующих мышцах не возникает достаточной активности. В этом можно убедиться и на опыте с подвешенным грузиком. Мысленно представьте себя в зеркале, «посмотрите» на себя со стороны и попытайтесь, глядя на «зеркальный», висящий сбоку грузик, представить, что он раскачивается, – получится намного хуже.

Рассогласованность между программирующим органом – головным мозгом и исполняющим аппаратом – мышцами и суставами – особенно хорошо заметна во время наблюдений за обнаженным телом неподвижно сидящего или лежащего с закрытыми глазами спортсмена. Если он мыслит идеомоторно, «пропускает» представления о движении «через себя», в его мышцах довольно отчетливо видны микросокращения и микрорасслабления. Если же представления имеют чисто зрительный характер, то никаких микродвижений в мышцах не возникает, хотя спортсмену кажется, что он «пропускает» мысленные представления через свой организм. Следовательно, наблюдая за мышцами спортсмена во время идеомоторной тренировки, можно легко выяснить, насколько его мысленные представления о том или ином техническом элементе достигают цели.

Третье положение – эффект воздействия мысленных представлений заметно возрастает, если их облекать в точные словесные формулировки. Это доказали исследования ряда авторов – в частности, А.Ц.Пуни, Ю.З.Захарьянц и В.И.Силина, Е.Н.Суркова[20]. Надо не просто представлять то или иное движение, а одновременно проговаривать его суть – про себя или шепотом. В одних случаях слова нужно произносить параллельно с представлением движения, в других – непосредственно перед ним. Как поступать в каждом конкретном случае, подсказывает практика.

Предположим, прыгуну в воду перед погружением надо сохранить напряженными мышцы живота. Чтобы этот элемент выполнить как полагается, спортсмен перед прыжком должен идеомоторно представить себя входящим в воду с хорошо втянутым животом и при этом сказать: «Втянуть живот» (или «Держать живот»). Если же эти слова произнести также непосредственно перед входом в воду, то они в еще большей степени помогут сохранить нужное напряжение мышц, и элемент будет выполнен наиболее точно.

А вот пример того, как менялись словесные формулировки у спортсменки-лучницы. Надо заранее сказать, что в формулах ее «идеального выстрела» не стоит искать грамматической завершенности, а тем более литературных красот. Каждый спортсмен обозначает элементы нужных движений в той манере, которая ему свойственна и удобна. Итак, вот какими были формулы «идеального выстрела» кандидата в мастера спорта Елены Терентьевой, согласованные с ее тренером В.В.Немогаевым, в апреле 1986 года:

1. Ноги свободные, колени назад... прочно стою на подошвах, опираясь на носки.

2. Туловище свободное, спина прямая... легкий наклон вперед.

3. Лук в расслабленных руках.

4. Левая выходит в линию плеч, закрепляется в «замок».

5. Правый локоть выведен чуть выше.

6. Ставлю мушку в район прицеливания.

7. Усиливая упор в лук, тяну спиной... правая расслабленная, локоть веду назад.

8. Касаюсь подбородкам, продолжаю движение назад.

9. С ходу прохожу щелчок... (щелчок клинкера – А.А.)

10. Начинаю расслаблять пальцы...

11. Контролирую прицел...

12. Выпуск...

13. Сохраняю тонус...

14. Слушаю себя...

Что дает спортсмену подобное проговаривание элементов выполняемого движения? В первую очередь, конкретность словесных формулировок дисциплинирует мышление, что облегчает путь к намеченной цели (в данном случае – к хорошо выполненному выстрелу). Напротив, хаотичное мышление нередко принимает неуправляемый характер в экстремальных условиях ответственных состязаний. Когда мышление хорошо организовано, оно включает в действие механизмы идеомоторики, и точные мысли об элементах движения, оформленные в точные слова, обеспечивают столь же точную их физическую реализацию.

Если же какая-то дистрессовая ситуация собьет спортсмена с пути дисциплинированного мышления, он, опираясь на формулы своего идеального движения, сможет снова сосредоточить временно рассеявшееся внимание на последовательном выполнении конкретных движений, называя их соответствующими конкретными словами, и вновь обретет устойчивое психофизическое состояние. Аккуратное использование словесных формул, описывающих правильные действия, резко снижает возможность «засорения» памяти неточными движениями.

Словесные формулы способствуют также достижению предельно сосредоточенного внимания, которое является одним из важнейших залогов успеха. В данном примере – успешной стрельбы из лука. Плавный переход от одного элемента «идеального выстрела» к последующему формирует привычку прочно удерживать сосредоточенное внимание на выполняемых движениях. Если же внимание почему-либо отвлечется, спортсмен не растеряется, не впадет в панику, а в следующее же мгновение вернет внимание к тому элементу «идеального выстрела», от которого оно «убежало», или отложит выстрел.

Следовательно, словесные формулы идеального движения являются надежным помощником в деле самостоятельной и эффективной организации устойчивого и точного мышления как на тренировках, так и на соревнованиях. А как известно, либо мы владеем своими мыслями, либо они владеют нами – третьего не дано.

Практика показывает, что первоначальные формулы идеальных движений со временем претерпевают изменения – главным образом в сторону сокращения их количества и своеобразного «уплотнения» отдельных элементов в своеобразные блоки. Когда в январе 1987 года (то есть через восемь месяцев) я вторично встретился с Еленой Терентьевой, она мне сказала, что в процессе тренировок первоначальные 14 формул как бы сами по себе сократились до семи. Вот эти 7 формул «идеального выстрела», составленные уже самой спортсменкой:

1. Стойка...

2. Левая в упор...

3. Спина с возрастающим напряжением...

4. Левая вперед...

5. Непрерывная тяга...

6. Выпуск...

7. Слушаю себя...

Посмотрев на апрельском сборе 1987 года, как спортсменка использует эти формулы на практике, я внес в них следующие уточнения:

1. Уверенная стойка...

2. Левая «замком» в упор...

3. Непрерывный растяг спиной...

4. Правая в плоскости левой плавно к подбородку...

5. Четкий выпуск...

6. Слушаю себя...

В результате осталось 6 формул. К концу сбора третья формула была заменена на более точную: «Спиной непрерывный растяг...». Дело в том, что ударным здесь должно быть слово «спиной», мышцами которой начинается непрерывно плавное растягивание тетивы лука. Если же оставить прежнюю формулировку этого элемента – «Непрерывный растяг спиной...», то до последнего слова непонятно, чем осуществлять этот «растяг». В уточненном же варианте слово «спиной» сразу же включает в «непрерывный растяг» соответствующую группу мышц.

Используя эти уточненные 6 формул, спортсменка в августе 1987 года сумела выполнить норматив мастера спорта. А в октябре того же года сформулировала модель своего идеального выстрела всего лишь тремя словами: «Левая – лопатка – спина». Когда же я предложил перевести эти слова из именительного падежа в творительный («Левой – лопаткой – спиной»), спортсменка, мысленно «проиграв» мое предложение и подумав, сказала, что такой вариант ей не подходит. Почему – не знает, но не подходит. И я не стал настаивать, так как убедился, что она осознала самое главное – силу принципа, согласно которому конкретно точные слова помогают выполнять столь же конкретно точные движения. Ведь за каждым словом стоит соответствующий ему мысленный образ. И эти мысленные образы «идеального выстрела», будучи чисто психическим явлением, начинают идеомоторно как бы «переливаться» именно в те мышцы, которые уже физически реализуют запрограммированное в головном мозгу движение – в данном случае модель «идеального выстрела».

Самостоятельное уточнение спортсменом формулировок выполняемых движений свидетельствует о том, что он начал уважительно, с пониманием глубокой сути, относиться к такому важнейшему средству саморегуляции, каким является слово. Мне, в частности, было приятно услышать, когда мастер спорта Ольга Обморышева, вернувшись с ответственного соревнования, где она выступила достаточно успешно, сказала: «Мои формулы сократились. Оказалось, что стрельба идет гораздо лучше не при четырех звеньях, а при трех». Дело в том, что перед соревнованием ее формулы «идеального выстрела» состояли из четырех элементов: «Плоскость – подбородок – каменеет в точку – там!» А в процессе состязания сократились до трех элементов: «Каменеет в точку – плавно в подбородок – там!» Для непосвященных это абракадабра. Но для спортсменки, ее тренера В.В.Немогаева и для меня в содержании и в динамике данных формул заложен великий смысл, ибо к четырехэлементному, промежуточному варианту мы шли совместно более года! А вначале у этой спортсменки было восемь формул «идеального выстрела».

Подобные метаморфозы с первоначальным составом формул происходят у всех спортсменов за время тренировок и соревнований. Это процесс, именуемый минимизацией – то есть сведение к минимуму используемого словесного материала. Причем со временем слова заменяются соответствующими мысленными образами. Это наглядно доказывает, в частности, следующее: если на первых порах овладения формулами нужного движения многие спортсмены шепчут их, то затем переходят к мысленному проговариванию формул, а в итоге оперируют только необходимыми образами.

Однако иногда приходится возвращаться от «чистых» мысленных образов к специальному проговариванию изначальных слов – такая необходимость возникает в тех случаях, когда образы (в силу разных причин) начинают терять свою четкость и точность. Слова же, особенно если проговаривать их вслух, возвращают потускневшим мысленным образам необходимую ясность. Бывает и так, что требуется «расформировать», казалось бы, устойчивые блоки мысленных образов. Так, например, если слова «Уверенная стойка» в экстремальных условиях соревновательной борьбы не вызывали необходимые физические качества, спортсменка начинала мобилизовать себя развернутым вариантом этой формулы, а именно: «Ноги упругие, поясница жестко закреплена, плечи свободные». Так что словами, как мощными рычагами воздействия на психическое и физическое состояние, нужно правильно пользоваться – и тогда они помогут в достижении поставленной цели.

В резолюции 2-го Международного коллоквиума по психической подготовке спортсменов, состоявшемся в мае 1967 года, был записан такой мало радостный вывод: «Спортивная среда недостаточно знакома с диалектикой и искусством слова». Очень хотелось, чтобы данный раздел об использовании словесного материала при совершенствовании технического мастерства хотя бы в какой-то мере восполнил этот пробел в психологическом образовании спортсменов и тренеров.

При подборе словесных формулировок надо учитывать и такое весьма важное обстоятельство: надо программировать именно то, что необходимо выполнить – например, «втянуть живот». Это необходимо подчеркнуть особо, так как беседы со спортсменами показывают, что большинство из них формулируют те или иные задания почему-то в отрицательном ключе – с частицей «не».


Вот, например, как составила одна спортсменка «памятку» перед прыжками в воду:

Делая первый прыжок – «не упасть плечами, открыться в верхней точке».

Исполняя второй – «в начале не сесть тазом».

Начиная третий – «не перебросить руки» – и т.д.

Как видите, сплошные «не»! Получается, что перед прыжком спортсменка думает главным образом о том, чего не надо делать. И предоставляет своему мозгу самому переводить эти «не» в соответствующие положительные установки. Но нельзя руководствоваться тем или иным «не» – тогда прыжок просто нельзя будет выполнить! Ведь если человеку скажут: «Не ходи» – что он должен после этого делать? Неизвестно! Лишь после того, как задача будет сформулирована в положительном ключе (например: «Посиди»), он поймет, что делать дальше.

Когда же я попросил эту весьма смышленую студентку инфизкульта сформулировать «памятку» по-другому, в положительном ключе, то, к нашему обоюдному удивлению, она не смогла этого сделать. Лишь с помощью тренера ей удалось правильно переписать «памятку». Вот как стали выглядеть теперь формулировки.

Делая первый прыжок – «держать руки немного перед собой».

Исполняя второй – «уйти в правильный толчок; таз быстро дать в руки» – и т.д.

Эти программирующие поведение формулировки (без частицы «не») были составлены буквально накануне ответственного старта и тем не менее помогли спортсменке выступить вполне успешо.


Следовательно, любому спортсмену совместно с тренером надо найти наиболее точные положительные формулировки для всех (а тем более для трудных) элементов техники и постоянно пользоваться ими одновременно с идеомоторными представлениями. Такой подход намного ускорит достижение нужного результата и не потребует столь больших затрат сил, как метод «проб и ошибок».

В том, что слово заметно усиливает эффект мысленного представления, легко убедиться во время опыта с висящим на пальце грузиком. Если не просто представить, что он начинает раскачиваться, предположим, вперед-назад, а произнести слова «вперед-назад» вслух, то амплитуда колебаний сразу же увеличится.

Четвертое положение – начиная разучивать новый элемент спортивной техники, надо представлять его исполнение в замедленном темпе (как на кинопленке, заснятой рапид-методом). Замедленное промысливание технического элемента позволит точнее представить все тонкости изучаемого движения и вовремя предупредить возможные ошибки.

В.И.Секун[21] дает такой совет: для быстрого освоения одного или нескольких сложных элементов достаточно на каждой тренировке мысленно представить их 3 – 4 раза подряд. Если же надо идеомоторно проработать упражнение целиком (например, всю комбинацию на брусьях), достаточно 1 – 2 предварительных промысливаний.

Думаю, что целесообразна и такая последовательность – после разминки, за 10 – 15 минут до выступления: 1) спокойно сесть или лечь, закрыть глаза и предельно расслабить все мышцы; 2) мысленно представить движение сначала 1 – 2 раза в очень медленном темпе, потом 1 раз в слегка замедленном, а в конце – в том темпе, в каком это упражнение выполняется на тренировке или соревновании; 3) за 2 – 3 минуты до выступления идеомоторно промыслить 1 – 2 раза тот элемент, который нужно выполнить особенно точно; 4) уже на старте, в момент настройки на выступление, представить и «проговорить» идеальное выполнение самого важного, «опорного» элемента» (в редких случаях – двух элементов) 1 раз в обычном темпе.

Некоторые спортсмены во время разминки чередуют медленные и быстрые представления в той последовательности, которая им наиболее подходит. Например, 1 раз медленное представление и сразу же за ним – быстрое. Или 2 раза в медленном темпе и 1 раз – в обычном. В общем, если заниматься идеомоторной тренировкой регулярно, каждый день, то практика сама подскажет спортсмену оптимальный для него вариант использования идеомоторных образов.

Даже впоследствии, когда движение начнет реализовываться успешно, полагается перед каждым его физическим исполнением хотя бы раз промыслить его идеомоторно: сначала в замедленном темпе, затем в несколько ускоренном и, наконец (непосредственно перед началом выполнения движения), в том темпе, в каком оно должно быть выполнено в реальности. Такая идеомоторная разминка, как свидетельствует опыт, обеспечивает высокую точность и стабильность выступлений.

Спортсмен, приучивший себя использовать возможности идеомоторики, никогда не начнет выполнять движение, пока не почувствует, что его мысленный образ приобрел нужную конкретику и тесно связан с мышечными ощущениями.

Пятое положение – при овладении новым техническим элементом следует мысленно представлять его, находясь в том положении, которое наиболее близко к реальному положению тела спортсмена в момент его выполнения. Вот почему, когда прыгун в воду разучивает прыжок из задней стойки, мысленное представление этого прыжка лучше отрабатывать стоя спиной, а не лицом к воде. Когда, скажем, барьерист шлифует с помощью идеомоторики технику преодоления барьера, ему полезнее тренироваться сидя на полу в положении «над барьером».

Конечно, не всегда при идеомоторной тренировке можно принять положение, которого требует реальная обстановка, но стремиться к этому нужно. Так, один прыгун в воду, мысленно отрабатывая стойку на кистях, сгибался в пояснице, почти доставая ладонями пол. В таком положении, с закрытыми глазами, ему легче было представить себя выполняющим это упражнение так, как того требуют правила соревнования.

Когда спортсмен, занимаясь идеомоторикой, принимает положение тела, близкое к реальному, в головной мозг поступает гораздо больше импульсов от мышц и суставов, которые соответствуют реальному рисунку движения. И мозгу, программирующему идеальное идеомоторное представление о движении, становится легче «связываться» с исполняющим звеном – опорно-двигательным аппаратом. Другими словами, у спортсмена появляется возможность более осознанно отрабатывать необходимый технический элемент.

В связи с этим очень полезны тренажеры, позволяющие спортсменам принимать самые различные позы – особенно в таких видах, где движения часто выполняются в воздухе, после отрыва от опоры. Побывав в состоянии своеобразной невесомости, спортсмен начинает лучше чувствовать тонкость элементов техники движения и лучше представлять их.

Правда, с опытом появляется способность правильно представлять движение, находясь в одном из трех стандартных положений, рекомендуемых для психической саморегуляции: лежа, полулежа и в «позе кучера». Но в начале занятий идеомоторной тренировкой нужно стараться принимать положение тела, близкое к реальному.

Шестое положение – во время идеомоторного промысливания движения иногда оно осуществляется настолько сильно и явственно, что спортсмен начинает невольно двигаться. Это свидетельствует о налаживании прочной связи между двумя системами – программирующей и исполняющей. Такой процесс очень полезен – пусть тело как бы само по себе включается в исполнение того движения, которое рождается в сознании. Подобную картину приходилось наблюдать наиболее часто на занятиях с фигуристами. Стоя на коньках с закрытыми глазами, они неожиданно для себя начинали плавно и медленно двигаться вслед за мысленными идеомоторными представлениями (как они говорили, их «ведет»).

Вот почему в тех случаях, когда идеомоторные представления реализуются не сразу, с затруднениями, можно рекомендовать спортсмену сознательно и осторожно связывать идеомоторные представления с соответствующими движениями тела и таким способом соединять мысленный образ движения с выполняющими его мышцами.

Несколько слов о так называемых имитациях. Имитируя реальное движение или его элементы, спортсмен способствует формированию более четкого представления о нужном ему техническом элементе, продвигаясь, так сказать, от периферии (мышц) к центру (головному мозгу). Таким образом, имитация различных движений, которую нередко можно видеть во время разминки спортсменов, помогает в выполнении того или иного трудного упражнения. Однако, имитируя, нужно сознательно связывать выполняемые движения с их мысленным образом. Если же имитации проводить формально или думать о другом (например, о соперниках), имитирующие действия не принесут пользы.

Седьмое положение – непосредственно перед выполнением упражнения нельзя думать о конечном результате. Это одна из довольно распространенных ошибок, которую допускают спортсмены.

Когда в сознании доминирующее положение занимает мысль о результате, она вытесняет самое главное – представление о том, как достичь этого результата. И получается, что, к примеру, стрелок думает только о том, что ему необходимо попасть в «десятку» – и эта мысль начинает мешать точным представлениям о тех технических элементах, без выполнения которых попасть в «десятку» просто невозможно. Вот он и не попадает. «Перестарался, очень хотел», – говорят в таких случаях спортсмены, забывая о том, что для достижения желаемого результата надо не думать о нем, а использовать мысленные образы тех действий, которые ведут к этому результату. Когда спортсмен непосредственно перед выполнением упражнения точно промысливает всю последовательность нужных технических элементов, результат бывает высоким.

На примере стрелка из пистолета этот процесс выглядит так: все внимание полностью сосредоточено на устойчивом положении руки, на удобном «обжиме» рукоятки, мягком движении пальца и т.д., а отнюдь не на том, что нужно попасть в центр мишени. Эта последняя задача является установкой, фоном, на котором должны идеомоторно и предельно точно реализоваться мысленные представления о правильном выполнении соответствующих технических элементов.

Перед выполнением упражнения допустимо думать о результате лишь в тех случаях, когда двигательный навык, обеспечивающий желаемый результат, очень прочен. Например, прыгун в высоту, имеющий личный рекорд 2,20 метра, преодолевает планку, установленную на высоте 1,80 метра. В этот момент он может думать о чем угодно. Но если он собирается покорять рубежи, близкие к личному рекорду, то его внимание должно быть сосредоточено не на результате. Чем выше планка, тем точнее должна быть последовательность представлений, направленных лишь на то, как технически грамотно выполнить очередную попытку.

Таковы основные положения идеомоторной тренировки, приносящей ощутимую пользу во всех случаях, когда требуется повышение технического мастерства.

СНАЧАЛА – ИДЕОМОТОРНЫЙ ОБРАЗ

Предположим, спортсмену надо освоить какой-либо элемент спортивной техники – например, удерживать вытянутую руку с пистолетом максимально неподвижной. Как это обычно делается? Стрелок поднимает руку с оружием и начинает придавать ей неподвижное положение. Одновременно осуществляется мысленный контроль за тем, насколько хорошо рука выполняет это задание. С помощью такого мысленного контроля спортсмен регулирует положение руки и достигает той степени ее неподвижности, которая соответствует уровню его тренированности в данный период. Эта последовательность – сначала движение, а вслед за ним мысленный контроль за качеством его выполнения – используется в подавляющем большинстве случаев при отработке того или иного элемента спортивной техники.

Мой опыт позволяет предложить другую последовательность: сначала мысль о движении и только потом – само движение. Но не просто мысль, а создание идеомоторного образа совершенствуемого элемента спортивной техники. В приведенном выше примере достижение неподвижности руки (если следовать моему совету) должно осуществляться в таком порядке. Сначала стрелок принимает правильное исходное положение. Затем, закрыв глаза (чтобы лучше сосредоточиться на поставленной задаче), старается мысленно вообразить (ощутить) свою руку с пистолетом максимально неподвижной – в том оптимальном положении, которого ему необходимо достичь. Лишь после того, как мысленный идеомоторный образ руки с оружием станет предельно точным и устойчивым, спортсмен получает право приступить к тренировке с пистолетом.

Взяв пистолет, стрелок начинает очень медленно и аккуратно (используя механизмы идеомоторики) поднимать его до той горизонтали, на которой был только что зафиксирован идеомоторный образ максимально неподвижной руки с оружием. Что значит в данном случае «используя механизмы идеомоторики»? Взяв в руку пистолет, стрелок, естественно, разрушил только что созданный им идеомоторный образ неподвижной руки, находящейся в горизонтальном положении. И возвращаясь к этому идеомоторному образу, спортсмен должен поднимать оружие так, чтобы весь этот процесс тоже носил идеомоторный характер: сначала – мысленный идеомоторный образ медленно и аккуратно поднимающейся руки с пистолетом, а сразу же вслед за ним (как тень) – такое же медленное и аккуратное движение руки с оружием. Мысленный образ должен следовать за рукой вплоть до ее выхода на ту горизонталь, на которой уже был создан идеальный идеомоторный образ максимально неподвижной системы «рука – оружие». Поступая таким образом, спортсмен как бы укладывает реальное движение в мысленный футляр, как бы направляет это движение по заранее проложенным идеомоторным рельсам. Благодаря этому мышцы, ведомые мыслью, получают возможность выполнить задуманное движение гораздо точнее.


Методика «идеального выстрела» была использована мною при работе с Ириной Кочеровой. Когда я познакомился с ней осенью 1982 года, она находилась, что называется, в «разобранном состоянии» – стрельба шла очень плохо. Но уже летом 1983 года на Спартакиаде народов СССР выиграла стрельбу из пневматического пистолета, повторив мировой рекорд. Затем несколько лет завоевывала звание чемпионки мира в командном зачете, а в 1987 году выиграла чемпионат Европы в индивидуальном зачете.


Значение точного мысленного образа, предваряющего физическое движение, подтвердил, в частности, такой яркий футболист, как Рамаз Шенгелия. Отвечая на вопрос журналиста, он сказал: «...Я окончательно убедился в справедливости старой истины, что мысль в игре обязательно должна опережать движение, предшествовать ему» («Советский спорт», 1978, 11 октября).

Об этом же говорил другой известный футболист – Игорь Добровольский: «Мой девиз – прежде чем что-то сделать, надо подумать. Я видел, где находился вратарь, и бил наверняка в незащищенный угол...» («Советский спорт», 1990,19 октября).

Степень же точности любых движений будет зависеть, как уже говорилось, от трех факторов: точности идеомоторного образа; тренированности мышц, выполняющих данное движение; взаимосвязи головного мозга и опорно-двигательного аппарата.

Почему же я предлагаю такой порядок: сначала идеомоторный образ и лишь потом движение? Да по той простой причине, что возможности нашего мышления гораздо богаче возможностей опорно-двигательного аппарата. Ведь мы способны мысленно представить (или вообразить) любое движение в самом совершенном виде. Способны выстроить в своем сознании план абсолютно точного выполнения технического элемента. Когда же есть точный мысленный план движения, то исполняющей системе организма – мышцам и суставам – гораздо легче физически выполнить то, что запрограммировано в органе мышления – головном мозгу.

А что получается при той системе тренировок, которая пока еще является в нашем спорте преобладающей? Стрелок, поднимая руку с пистолетом в первый раз и представляя вообще (а не идеомоторно) нужное положение руки, выполняет это движение, конечно, неаккуратно, с большими погрешностями, что «засоряет» его мозг «следами» этих неправильных движений, убрать которые потом из памяти очень нелегко. И лишь постепенно, потратив немало времени, он добивается (если добивается) желаемой степени неподвижности системы «рука – оружие». При таком методе «проб и ошибок» сначала производится движение, и лишь потом (с помощью мысленного контроля за счет многократных повторений) его выполнение доводится до необходимого уровня качества. Наблюдения показывают, что подобный путь совершенствования спортивного мастерства, хотя и является на сегодняшний день наиболее распространенным, не может считаться оптимальным. Причем не только в стрельбе, но и в любом другом (особенно техническом) виде спорта.

Суммируя все сказанное об идеомоторике, попробуем наметить некую общую схему того процесса, который можно назвать «идеомоторным принципом построения движений». Разберем его сущность на конкретном примере с прыгунами в воду. Этот вид спорта выбран лишь потому, что у меня достаточно большой опыт работы в нем. Опыт, накопленный в первой половине 70-х годов прошлого столетия, когда сборной страны по прыжкам в воду руководил заслуженный тренер СССР В.А.Северин, придававший весьма важное значение психическому фактору – как в процессе тренировок, так и, естественно, во время соревнований. Идеомоторный принцип построения движений как таковой может быть использован в любом виде спорта – конечно, с учетом его специфических особенностей.

ПРАКТИКА ИДЕОМОТОРИКИ

Представьте себе такую картину: тренер дает указание спортсмену и, естественно, хочет, чтобы оно было выполнено как можно лучше. Например, он говорит прыгуну: «Потянись за руками». Это значит, что в момент отталкивания от снаряда нужно выбросить кисти вытянутых рук как можно выше и потянуться за ними всем телом. Нередко при этом тренер показывает, как нужно вынести руки. Ученик видит нужное движение, и это, несомненно, помогает ему лучше понять задание.

Итак, нужные слова сказаны, нужное движение показано. Спортсмен (как надеется тренер) все осознал и должен прыгнуть успешно. Но насколько хорошо осознал? Этого тренер не знает, так как не знает, что творится в голове его ученика после восприятия полученных указаний. Ответ на этот вопрос тренер получит лишь после завершения прыжка, то есть будет судитьпо конечному результату.

Таким образом, спортсмен воспринимает указания тренера слухом и зрением, а «отвечает» ему движениями своего тела. И этот перевод слуховой и зрительной информации на язык движений, происходящий в сознании спортсмена, скрыт от тренера, недоступен (на первый взгляд) его контролю. О том, насколько правильно ученик понял его, тренер судит – повторяю и подчеркиваю это – лишь по конечному результату.

Хорошо, если указание тренера спортсмен выполнил на «отлично». Но если он исполнил прыжок на «троечку»? Как поступает тренер в таком случае? Как правило, он еще и еще раз повторяет свое указание, показывает нужное движение и посылает спортсмена на повторные прыжки до тех пор, пока не будет удовлетворен их исполнением.

Так вот, этот метод достижения результата, называемый методом «проб и ошибок», должен, на мой взгляд, изживаться в спорте. Во-первых, он требует много времени; во-вторых, частые неточные повторения «изнашивают» как программирующий, так и исполняющий аппарат спортсмена. Каждое неверное движение оставляет в психической и мышечно-суставной памяти нежелательные «следы», на которые очень легко «соскользнуть» при любой дистрессовой ситуации. Кроме того, и тренер тратит неоправданно много нервных и физических сил.

«Ответ телом» может быть неправильным по трем причинам. Первая – спортсмен не совсем понял задание и поэтому неудачно выполнил прыжок. Вторая – спортсмен задание понял правильно, но не смог из услышанного от тренера сформировать в своем сознании точный мысленный образ нужного движения, что, естественно, отразилось на качестве прыжка. Третья – спортсмен не сумел связать идеомоторно созданный мысленный образ прыжка с исполняющей частью своего организма – так сказать, не смог «подключить мышцы к голове». Другими словами, спортсмен не сумел сказанное тренером перевести на рельсы идеомоторного принципа построения движений.

Поэтому, прежде чем посылать спортсмена на прыжок, тренер должен задать ему три последовательных вопроса. Первый«Ты понял задание?». Второй«Смог ли ты мысленно представить нужное движение в его наилучшем, оптимальном варианте?» Это очень важный момент, ибо пока в сознании спортсмена нет точного мысленного образа будущего движения, начинать его нет никакого смысла – оно будет так или иначе смазано. Третий«Сумел ли ты связать оптимальный мысленный образ с мышцами – исполнителями движения?».

Только получив утвердительные ответы на все три вопроса, тренер имеет право дать разрешение на прыжок. На всю эту процедуру – вопросы, ответы и подготовку спортсмена к прыжку – уходит не более минуты. А в результате – более быстрое достижение конечной цели и более высокое качество выполнения движений, чем при использовании метода «проб и ошибок».

Перед началом движения спортсмен должен сосредоточить внимание на главном, так называемом опорном, элементе прыжка, который к тому же должен иметь четкое словесное оформление (в данном случае – «Потянись за руками»). Разные спортсмены в одном и том же прыжке имеют различные опорные элементы: у одного это будет разбег, у другого – выталкивание, у третьего – вход в воду. Точная словесная формулировка и, конечно, идеомоторная основа значительно повышают качество прыжка.

Как уже говорилось, спортсмен далеко не всегда умеет идеомоторно представить нужное движение и начинает выполнять его, лишь предполагая, что способен правильно реализовать указание тренера. Вот почему крайне важно систематически напоминать ему о том, что перед началом движения обязательно нужно «пропускать точные мысли через готовые мышцы» – эта формулировка легко воспринимается как тренерами, так и спортсменами. Причем на первых порах, пока идет освоение движения, пропускать лучше не просто «голые» мысли, а мысли, оформленные в точные слова, которые надо проговаривать про себя при выполнении движения. Надо вырабатывать у спортсменов умение начинать движение непосредственно после его представления, чтобы движение становилось естественным продолжением предшествовавшего мысленного образа.

Для того чтобы точные слова стали постоянным и надежным помощником в деле повышения технического мастерства, полезно приучить спортсмена к тому, чтобы он сам окончательно формулировал (используя наиболее удобные для него слова) задания тренера. Так, одна прыгунья в воду, чтобы лучше зафиксировать в памяти важный для нее опорный элемент прыжка, «заключила» его в такую словесную формулу: «Между подбородком и ключицами – распорки». Непосвященному трудно понять, о чем идет речь, но для спортсменки такая формулировка была удобной: она помогала ей в начале прыжка за счет мысленного образа – «тоненькие палочки-распорки между подбородком и ключицами» – удерживать голову в правильном положении, не опуская подбородок, что является довольно существенной ошибкой. Такое активное включение своего мышления и речи в тренировочный процесс значительно сокращает и облегчает путь к намеченному результату.

Вот в этом умении – непосредственно перед выполнением движения представить его идеомоторно и точно и облечь в точную словесную формулировку – и заключается суть идеомоторного принципа построения движений.

Взяв этот принцип на вооружение, тренеры и спортсмены получают ряд несомненных преимуществ, самое главное из которых связано с таким понятием, как качество.

«СЛЕДЫ» В ПАМЯТИ

Представим себе поляну, покрытую свежим снегом. По ней аккуратно прошел лыжник, оставив после себя ровный след. Если, возвращаясь, он так же аккуратно пройдет по уже проложенной лыжне, она точно сохранит свой первоначальный рисунок и лишь станет несколько глубже. Пока по ней будут ходить аккуратно, она, все более и более углубляясь, останется верным и надежным ориентиром – как бы рельсами для скользящих лыж. С такой хорошо накатанной лыжни просто невозможно сбиться.

Но если по новой лыжне пройти неаккуратно раз, другой, третий, ее рисунок «размоется», и лыжи начнут разъезжаться как попало! Потребуется немало сил и стараний, чтобы они двигались в строго заданном направлении.

Эти образы аккуратной и разъезженной лыжни всегда встают передо мной, когда я вижу тренировки, проходящие по старинке – по принципу «сделаю, а там увижу, что получится». Однажды мне пришлось наблюдать за тренировками довольно известной спортсменки. Она отрабатывала прыжок с трехметрового трамплина, который неофициально называют «ласточкой». Из семи попыток пять были выполнены на 4 – 5 баллов, то есть неудачно.

Что это значит: пять попыток неудачных и лишь две удачные? Это значит, что через мозг и тело спортсменки 5 раз «прошло» и оставило свой «след» неверное движение и лишь 2 раза – верное. Следовательно, это была не тренировка, а «растренировка». Пять неверных попыток оставили в памяти – психической и мышечно-суставной – весьма «размытый» рисунок «ласточки», который можно сравнить с видом разъезженной лыжни.

Когда движение (в силу многократного неаккуратного повторения) оставляет в памяти «размытые следы», очень непросто сделать его рисунок снова отчетливым. Думаю (и об этом говорит достаточно большой практический опыт), что лучшим способом, обеспечивающим и сохраняющим такое качество движения, как точность, является идеомоторный принцип его построения. Надо уяснить простую истину: чем меньше в памяти спортсмена будет «размытых следов», тем меньше шансов «соскользнуть на них» во время всевозможных дистрессовых ситуаций – не только во время соревнований, но и на тренировках.


Даже у такого многоопытного и закаленного бойца, как всемирно известный венгерский пятиборец Андраш Бальцо, в трудных условиях начинался разлад именно в умении мысленно представлять нужное поведение. Вот что он пишет в своем дневнике: «Обычно я заранее определяю, в зависимости от сложившейся обстановки, как проплыву дистанцию. Мысленно вновь и вновь преодолеваю 300 метров, представляю себе каждый гребок, поворот, вдох. Когда спокоен перед плаванием, получается как представлялось. Попадая в отчаянное положение, несмотря на все усилия, я не в состоянии мысленно в темпе преодолеть все шесть отрезков. Могу стартовать (мысленно! – А.А.) сто, тысячу раз, но проплываю (мысленно! – А.А.) часть дистанции и никогда все 300 метров».

Оказывается, в дистрессовых ситуациях мысленный образ правильного прохождения дистанции «ломается» даже у опытных бойцов. Что же ожидает менее опытных? Ведь вслед за «поломкой» мысленного образа всегда ухудшается и физическое выполнение соответствующих движений.


Когда я начал работать со спортсменами в конце 60-х годов прошлого столетия, то тренировочные принципы типа «чтобы хорошо стрелять, надо много стрелять» или «чтобы хорошо прыгать, надо много прыгать», воспринимались мною как истинные. Но довольно скоро у меня возникли сомнения в их правильности, а сегодня я уверен, что эти принципы просто не оправдывают себя.

Как, например, стреляли в конце 60-х наши траншейники? Расстреливали за одну тренировку до 200 (а то и более) мишеней и, уставшие, с тяжелой головой, засыпая в автобусе, возвращались со стенда домой.

А как тренировался олимпийский чемпион на траншейном стенде в Токио итальянец Эннио Маттарелли? Поражал по 50 – 75 мишеней раза два за день. Но стрелял не «вообще», а качественно. Мне не известно, пользовался ли он идеомоторным принципом, но именно высокая собранность перед каждым выстрелом, порождающая высокое качество стрельбы, лежали в основе мастерства этого выдающегося стрелка.


В одной газетной заметке («Комсомольская правда», 1980, 17 июля) ее автор восхищался тем, что совсем юная (тогда 14-летняя) прыгунья в воду Сирвард Эмирзян установила своеобразный рекорд – за одну тренировку совершила 206 прыжков! Но чем же здесь восхищаться? Кому нужны такие «рекорды»? Что дала спортсменке эта колоссальная нагрузка? Если прыжки выполнялись в общем качественно, то не было никакого смысла так основательно «задалбливать» их – ведь каждый прыжок сопровождается нервно-психическим напряжением и ощутимым физическим ударом о воду. А если прыжки были с погрешностями, то тем более не стоило засорять голову юной спортсменки многократными повторами неправильных движений.

Мне могут возразить: именно благодаря огромным тренировочным нагрузкам Сирвард весьма успешно выступала на многих соревнованиях и смогла завоевать серебряную медаль в прыжках с 10-метровой вышки на Олимпиаде в Москве. Да, успехи спортсменки и ее тренеров очевидны. Однако уверен, что таких же успехов можно добиться и «меньшей кровью» – если рационально использовать все возможности, которыми располагают наука и практика.


К дарованиям, особенно юным, необходимо относиться очень бережно, а не взваливать на растущий и еще не окрепший организм такие нагрузки, которые совсем недавно не предлагались даже взрослым спортсменам. Если же проводить тренировки только под девизом «Объем и интенсивность!», то можно до обидного преждевременно вывести из строя немало талантливой, перспективной молодежи (что и случилось, в частности, с С.Эмирзян).

Имеющийся опыт позволяет утверждать, что идеомоторный принцип построения движений ускоряет достижение результата по меньшей мере вдвое. Что это значит? Это значит, что вместо, предположим, 60 прыжков за тренировку можно сделать 30 и получить такой же (если не более высокий) результат. Это значит, что станет вдвое меньше травм. Вдвое уменьшится расход физической и психической энергии, которую можно будет использовать для других дел. Не в этом ли кроются секреты решения проблемы утомления и сохранения спортивного долголетия?

Вот почему вместо принципа «чтобы хорошо прыгать, надо много прыгать» пора пользоваться другим: «чтобы хорошо прыгать, надо качественно прыгать», то есть очень хорошо готовить каждый прыжок. А делать это можно в первую очередь с помощью идеомоторики.


Будучи старшим тренером сборной команды СССР по плаванию, С.Вайцеховский так излагал основные положения доклада на Международной тренерской конференции в США старшего тренера сборной США по плаванию профессора Д.Каунсилмена («Советский спорт», 1975, 25 января): «Спортсмены с недостаточно эффективной техникой быстро устают на тренировках, они не успевают восстанавливаться. Поэтому при подготовке таких пловцов большие нагрузки не дают ожидаемых сдвигов и, более того, иногда приводят к отрицательным результатам.

Спортсмен чаще всего очень плохо представляет свои движения в воде. Поэтому при работе над техникой необходимо постоянно показывать спортсмену его движения (при помощи киносъемки и видеозаписи). Необходимо постоянно стремиться к повышению «технической грамотности» пловца.

Если тренер и спортсмен не работают над техникой или работают не систематически, ошибки не исправляются. В этом случае чем больше спортсмен плавает, тем хуже дается ему техника (выделено мной. – А.А.).


И это говорится о представителях такого вида спорта, в котором именно объем нагрузок традиционно считался краеугольным камнем успеха? В плавании всегда утверждалось: «чтобы хорошо плавать, надо много плавать», показалось, что в первую очередь надо плавать качественно, технически грамотно!

Я думаю, это еще одно подтверждение того, что именно механизмы идеомоторики должны быть в первую очередь взяты на вооружение для повышения технического мастерства спортсменов.

Подведем основные итоги. Итак, чтобы достичь высокой точности движения, надо:

1) создать предельно точный мысленный образ данного движения – на первых порах, хотя бы зрительный;

2) перевести этот образ, сохраняя его высокую точность, на рельсы идеомоторики, то есть сделать движение таким, чтобы вслед за его мысленным образом начинали (пусть едва заметно) функционировать соответствующие мышечные группы;

3) подобрать программирующие словесные формулировки хотя бы для наиболее главных (опорных) элементов отрабатываемого движения.

К физическому исполнению движения можно переходить только после того, как будут выполнены все эти условия – то есть когда мысленный образ движений станет точным и устойчивым и будут хорошо «размяты» мышцы, которым предстоит выполнить намеченное движение.

Такой принцип построения движений, как показывает практика работы со спортсменами, избавляет от многих осложнений и дает необходимый результат намного скорее, чем пресловутый метод «проб и ошибок».

ГИПНОИДЕОМОТОРИКА

До сих пор мы говорили о связях между психикой и техникой, в общем, так, как об этом уже писали многие специалисты. В этом разделе речь пойдет о методе, который в спортивной литературе последних десятилетий (по крайней мере в отечественной) по сути даже не упоминался и который я назвал гипноидеомоторикой.

«Гипнос» в переводе с древнегреческого означает «сон». О том, какими возможностями обладает головной мозг, находящийся на пути ко сну – в дремотном состоянии, подробно говорилось в разделе «Успокаивающая часть ПМТ» (глава вторая). Так вот, оказалось, что если идеомоторное представление о движении «пропустить» через неглубоко дремлющий мозг – или, говоря иначе, через мозг, находящийся на первых стадиях снижения уровня бодрствования, – то движение обретает более высокую точность, чем после идеомоторной тренировки, осуществленной в обычном, активном состоянии.

Не раз приходилось слышать от спортсменов рассказы такого рода: увидел во сне накануне соревнования, что удачно выполнил трудный прыжок – и он так же хорошо получился во время реального выступления. Действия, совершаемые во сне, как правило, весьма прочно фиксируются в психомышечной памяти. А подчас могут даже подвести человека в реальности.


Вот что рассказывал наш известный футболист, защитник М.Хурцилава, выступавший в 1966 году за сборную страны на первенстве мира по футболу в Англии: «Остаток дня и всю ночь меня, как кошмар, преследовали 198 сантиметров центрального нападающего португальцев. Даже приснилось: я не достаю высокий мяч, адресованный Торресу, и играю рукой... Вот в таком смятении и вышел я на поле. И, не успев освоиться и успокоиться, сделал «свой», запрограммированный еще с ночи пенальти: прервал рукой высокую прострельную передачу, направленную моему подопечному, до которой он, как выяснилось, и не мог дотянуться...» («Советский спорт», 1986,17 мая).

Еще пример подобного рода. Согласно сообщению комментатора, освещавшего Олимпийские игры 2000 года в Сиднее, наша ведущая спортсменка Алина Кабаева, накануне исполнения своей программы по художественной гимнастике, увидела во сне, что допустила ошибку, выступая с обручем. И эта досаднейшая ошибка повторилась на следующий день уже на ковре, лишив Алину вернейшей золотой медали.


Подобные рассказы (но в первую очередь – моя многолетняя практика врача-психотерапевта, использовавшего различные варианты гипнотического внушения и самовнушения) стали основой для предположения: гипнотическое состояние мозга можно использовать не только, скажем, для снятия страха или активизации сил спортсмена накануне соревнований, но и для шлифовки выполняемых движений, для повышения технического мастерства.


Впервые это предположение было проверено в марте 1968 года во время работы со спортсменами-стендовиками. На одной из тренировок молодой спортсмен А., в то время неважно себя чувствовавший, стрелял весьма неудачно – в частности, никак не мог разбить тарелочку, вылетавшую влево-вверх. Тренеры, понаблюдав за его потугами, решили, что парень безнадежный, и пошли к другим площадкам. А я осторожно подошел к стрелку и мягко спросил:

– Вы знаете, что надо сделать, чтобы разбить эту «проклятую» тарелку?

– Конечно, знаю! – раздраженно, чуть не плача, ответил спортсмен и даже топнул ногой.

– Так почему же не попадаете? – также мягко спросил я.

– Откуда я знаю? – столь же раздраженно ответил он, и в его ответе я услышал скрытую просьбу о помощи.

Небольшое отступление. Ответ «Знаю, что делать, но не знаю, почему не получается» весьма характерен. В основе такого состояния лежит отсутствие точного мысленного образа нужного движения и рассогласованность между программирующей и исполняющей системами организма. В силу тех или иных причин осознаваемая программа действия не переходит на опорно-двигательный аппарат, не связывается с ним идеомоторно.


Должен сказать, что спортсмен, о котором идет речь, уже прошел у меня к тому времени курс обучения успокаивающей части психорегулирующей тренировки, показал себя достаточно старательным учеником и умел погружаться в неглубокую дремоту. Поэтому я сказал:

– Давайте попробуем проделать следующее. Опустите ружье, закройте глаза, расслабьте по мере возможности все мышцы и погрузитесь в неглубокую дремоту. А затем очень точно представьте, что вы разбиваете мишень. Даю вам на это 30 секунд.

Стрелок послушно (я бы даже сказал, с готовностью) выполнил все мои указания: не сходя с линии огня, опустил ружье, закрыл глаза, расслабился, как-то успокоился и сосредоточился. И я вдруг, к большой своей радости, увидел, что его плечи чуть-чуть заметно двинулись справа-налево, как требовалось для поражения данной мишени.

– Попали? – спросил я, когда закончились 30 секунд и спортсмен открыл глаза.

– Попал... – как-то осторожно ответил он, будто не веря себе.

– Давайте повторим то же самое еще раз, – предложил я.

И спортсмен так же старательно повторил все мои указания. Движения плеч и туловища на этот раз были еще более заметными и плавными.

– А теперь заказывайте мишень! – уверенно и бодро приказал я.

Стрелок собрался, произнес команду «Дай!» – черная тарелочка вылетела влево-вверх, прогремел выстрел, и она разлетелась «в дым». Спортсмен повернулся ко мне и смущенно улыбнулся. А у меня было такое ощущение, что у него камень с души свалился.

– Заказывайте ее же! Несколько раз подряд! – ободряюще улыбнулся я ему.

И спортсмен (не помню, сколько раз – пять или шесть подряд) уже без гипноидеомоторной подготовки разбил так долго не поддававшуюся ему мишень. «Победил» ее!


Таков был самый первый опыт, доказавший правомерность и эффективность «пропускания» идеомоторных представлений через спокойный, слегка дремлющий мозг.

Второй случай, который в еще большей степени подтвердил эффективность гипноидеомоторики, был сложнее.


Однажды мне пришлось наблюдать за тренировками барьеристов. Зная на небольшом, но зато собственном практическом опыте, что такое барьерный бег, я не мог не заметить, что один весьма хороший бегун допускает грубую техническую ошибку во время перехода барьера.

– Почему он так высоко отбрасывает руку после атаки? – спросил я тренера.

– Бьемся не один год, но, как видите... – ответил тот.

– Можно мне попробовать помочь ему?

– А вы сможете?

– Попытаюсь...

– Ну что ж, попробуйте.

Я пригласил спортсмена к себе в гипнотарий, усадил в удобное кресло, попросил расслабить все мышцы, закрыть глаза и мысленно представить себя атакующим барьер. Через 10 секунд, выполнив задание, спортсмен открыл глаза и начал отвечать на вопросы. И тут-то выяснился целый ряд важных обстоятельств. Самое главное состояло в том, что если он представлял идеальную, с соблюдением всех правил техники, атаку барьера, то мог мысленно видеть себя только «со стороны». Его мысленные представления носили «зрительный», а следовательно, почти бесполезный характер. Все попытки представить идеальное преодоление барьеров идеомоторно и «увидеть» себя не «со стороны», а будто в действительности – со всеми возникающими при этом субъективными мышечными ощущениями – ни к чему не привели.


Это был первый случай в моей практике, когда я увидел, что спортсмен высокого класса не может выполнить, казалось бы, элементарную психическую задачу – представить упражнение идеомоторно и правильно. Была произнесена уже знакомая мне фраза: «Я знаю, как надо брать барьер, но не знаю, почему это у меня не получается».

Теперь было ясно, почему он «не знал»: раз человек не в состоянии мысленно выполнить какое-либо движение точно и идеомоторно – так, чтобы вслед за мыслью сразу же возникли начальные микросокращения и микрорасслабления в соответствующих скелетных мышцах, – значит, отсутствует взаимосвязь между программирующей и исполняющей системами организма. При такой рассогласованности мысленный образ движения не включает в работу те группы мышц, которые должны выполнить представляемое движение.

Следовательно, главной задачей должно стать налаживание эффективной связи между головным мозгом и скелетными мышцами.


Спортсмену было предложено сесть на пол, принять положение «над барьером» и показать, что он может физически правильно выполнить требуемое движение – провести атакующую правую руку от носка левой ноги к колену правой, почти не поднимая кисть над полом, как бы гладя его. Это движение (вперед-назад) спортсмен повторил несколько раз подряд, причем я стоял сзади и слегка надавливал на спину руками, помогая ему лучше наклоняться вперед. Затем усадил его в кресло, погрузил в неглубокий гипнотический сон и внушил способность мысленно видеть себя идеомоторно и безукоризненно преодолевающим барьер – так, как будто это происходит в действительности.

И тут (наконец-то!) у спортсмена, полуспящего в кресле, начали едва заметно сокращаться мышцы ног, рук, туловища – верный признак того, что налаживается связь между головным мозгом и опорно-двигательным аппаратом.

После этого было дано задание: оставаясь в кресле, мысленно пробежать один круг, соблюдая правильную технику преодоления барьеров. И стало отчетливо видно: в момент прохождения каждого из десяти барьеров активность сокращения соответствующих мышц у полуспящего спортсмена явно усиливалась. Секундомер показал 54,0 – время, вполне приемлемое для такого мастера при ненапряженном беге на 400 метров.

Когда спортсмен проснулся, он сказал, что впервые смог в действительности представить самого себя правильно преодолевающим барьеры – не «со стороны», не «на экране». Причем в момент атаки барьера он испытывал в мышцах почти такие же ощущения, как при реальном беге, но, конечно, значительно менее выраженные.

Одно такое занятие продолжалось около часа. На следующий день оно было повторено на траве стадиона. И когда после этого барьерист начал тренировку, ошибка в его технике стала гораздо меньше.


Таким образом, понадобилось всего два часа психогигиенической работы, чтобы уменьшить дефект в технике, с которым не удавалось справиться в течение нескольких лет! Через три года мне пришлось встретиться с этим спортсменом. Техника преодоления барьеров стала у него почти идеальной.

– Как же вам удалось избавиться от своего дефекта? – спросил я.

– А вот как вы тогда начали, так и пошло – все лучше и лучше, – поняв шутку, благодарно улыбнулся спортсмен.


Метод гипноидеомоторики был использован и при работе с пятиборцами. Их тренер по стрельбе, заслуженный тренер СССР И.К.Андреев, обратился ко мне с просьбой ликвидировать у них «больной пункт» – чрезмерное волнение на соревнованиях именно перед этим видом пятиборья. Опуская многие подробности, скажу, что работа длилась уже не часы, а целую неделю. За это время четверо пятиборцев (пятый, признанный фаворит в стрельбе, отказался от занятий) каждый день трижды – после завтрака, обеда и перед ночным сном – ложились на раскладушки и с помощью формул самовнушения, произнося их про себя вслед за мной, погружались в дремоту. В таком состоянии они идеомоторно представляли правильное движение руки с пистолетом и все технические детали выстрела в течение тех 3 секунд, которые по правилам отводятся на поражение мишени.


Почему было решено научить их не просто снимать волнение, а использовать гипноидеомоторику? Чтобы они умели «привязывать» свое внимание к движению – к техническим средствам достижения цели, чтобы они опирались на конкретные действия и таким образом помогали себе отвлечься, отключиться от волнующих мыслей о результате. То есть было решено научить их использовать те особенности процесса внимания, о которых подробно говорилось в разделе «Третий компонент – мыслительный» (глава первая).

Работа с пятиборцами показала, в частности, что при слишком глубокой дремоте трудно представить намеченное движение за 3 секунды – требовалось 5 – 6 секунд. Именно тогда стало ясно: надо искать оптимальный для данного вида деятельности уровень снижения бодрствования головного мозга.

В конце концов в день контрольных стрельб все четверо пятиборцев, занимавшихся гипноидеомоторной тренировкой, хотя и немного волновались, тем не менее «обстреляли» своего незанимавшегося товарища. Причем сделали это в течение двух дней подряд.

К сожалению, после этих контрольных стрельб спортсмены перестали использовать навыки, обретенные в процессе гипноидеомоторной тренировки, прекратили самостоятельно заниматься ею, что, естественно, привело к снижению результатов. Спустя два года я встретил одного из них.

– Почему же вы перестали использовать знания, которые так помогли вам? – спросил я.

– Да как-то все некогда было... – ответил он, несколько смутившись.

Когда я слышу подобные ответы (а их мне приходилось слышать не раз), я теряюсь. Теряюсь потому, что не в силах понять: почему наши спортсмены находят время для ежедневных многочасовых, изнуряющих тренировок своего тела, но им «некогда» уделить 10 – 20 минут в день для сознательного развития возможностей своей психической сферы? Ведь лишь при условии хорошей подготовленности психики можно гарантировать успешное выступление и высокий результат.

Самое веское доказательство эффективности метода гипноидеомоторики мне удалось получить в 1970 – 1971 годах благодаря поддержке заслуженного тренера СССР Е.М.Богдановской. Евгения Михайловна пригласила меня поработать с ее учениками, прыгунами в воду, и дала мне полную свободу действий.

Их было двое: Борис – мастер спорта и Олег – только кандидат в мастера. Работа с ними шла в течение трех месяцев, вечерами, по 2 – 3 раза в неделю. Вот описание одного из занятий, которое может дать полное представление о сущности применявшейся методики.

...Я прихожу в тренировочный зал к тому времени, когда спортсмены заканчивают разминку на батуте и на «сухом трамплине» и уже готовы к переходу в бассейн. Евгения Михайловна дает мне задание: Борис после вылета с трамплина не должен раньше времени опускать голову; Олегу необходимо при входе в воду сохранять живот втянутым, не «выпускать» его.

Я прошу ребят показать мне физически те элементы, выполнения которых требует педагог. Они показывают.

– Правильно показывают? – спрашиваю я у тренера. И если получаю ответ: «Правильно!» – знаю, что делать дальше.

– С кем начинать сегодня?

– Пожалуй, с Олегом, – решает тренер. И мы со спортсменом направляемся в медицинский кабинет.

Олег ложится на кушетку на спину: руки вдоль туловища (ладонями вниз), локти слегка согнуты; ступни немного разведены; все мышцы предельно расслаблены. Он уже знаком с методикой идеомоторной тренировки в состоянии неглубокого гипнотического сна и умеет представлять необходимые элементы техники: вслед за мысленными образами у него возникают достаточно заметные движения в соответствующих мышцах. Он хорошо понимает, чего добивается тренер, согласен с ее требованиями – в общем, есть все условия для начала работы.

Наклоняюсь над спортсменом и внимательно, не моргая, смотрю ему в глаза. Медленно и тихо говорю:

– Сейчас я начну считать до пяти... Когда вы услышите слово «пять», ваши глаза закроются и вы погрузитесь в приятный, неглубокий сон. «Один» – расслабляются мышцы лица... «Два» – расслабляются и теплеют мышцы рук... «Три» – расслабляются и теплеют мышцы ног... «Четыре» – расслабляются и теплеют мышцы туловища... «Пять» – глаза закрываются, вы погружаетесь в приятный сон...

И действительно, спортсмен уже в неглубоком сне, дышит спокойно и ровно; все его мышцы предельно расслабленные и теплые.

– Сейчас вы видите себя в бассейне, – продолжаю я, – на старте метрового трамплина. Когда я скажу «Начали!», вы медленно, как на кадрах рапид-съемки, начнете разбег, хорошо вытолкнетесь, втянете живот и, сохраняя строго вертикальное положение тела, взлетите до высшей точки. А затем, сохраняя живот предельно втянутым, аккуратно, без брызг, ногами войдете в воду. Внимание – начали!

И тут начинается нечто очень интересное. У спортсмена, лежащего на кушетке в неглубоком сне, возникают сокращения в разных группах мышц. По ним можно безошибочно определить: вот он сделал первый шаг, разбежался, вытолкнулся, достиг высшей точки полета, опустился и, сохраняя живот втянутым, вошел в воду.

– Пожалуйста, еще раз то же задание, – говорю я, – в том же замедленном темпе.

И прыгун, не пробуждаясь, повторяет все сначала.

– А теперь то же самое, но в темпе, наиболее удобном для вас.

Как правило, после этих слов прыжок промысливается чуть быстрее.

Последнее задание – выполнить упражнение в обычном, соревновательном темпе.

В заключение спортсмену внушается, что все нужные представления прочно зафиксировались в его памяти, что самочувствие у него отличное и он готов с удовольствием перейти к тренировке в бассейне.

– А теперь я сосчитаю от пяти до единицы, – продолжаю я, – и вы, услышав слово «один», откроете глаза и будете чувствовать себя очень хорошо во всех отношениях. «Пять» – уходит чувство расслабленности из мышц туловища; спина сильная, живот подтянутый... «Четыре» – мышцы ног упругие и сильные... «Три» – руки свободные, легкие, послушные... «Два» – дыхание углубляется, становится чаше... во всем теле ощущение бодрости и силы... сонливость полностью рассеялась... настроение отличное... тело как пружина! «Один»!

Олег открывает глаза и улыбается.

– Ну как? Все получилось? – спрашиваю я, хотя видел по сокращению мышц живота, что задание выполнено на «отлично».

– Получилось! – отвечает спортсмен и, сладко потянувшись, рывком соскакивает с кушетки. – Спасибо!

Он уходит в бассейн, а его место занимает Борис.

Получив в дремотном состоянии такую глубокую идеомоторную разминку, ребята переходили к тренировке в воде. А я шел за ними и садился рядом с Евгенией Михайловной: мне надо было многому учиться у нее. Ведь для того чтобы успешно работать, необходимо разбираться хотя бы в основах данного вида спорта! Первые недели шло освоение азбуки техники прыжков. Евгения Михайловна учила меня правильно видеть и точно оценивать специфические особенности движений у прыгунов.

Конечно, не все и не всегда получалось так гладко и так быстро, как хотелось, но наше творческое содружество дало результат. Вскоре можно было порадоваться первому успеху: в январе 1971 года Борис впервые стал чемпионом Москвы по прыжкам с метрового трамплина. Но главное было впереди...

Регулярные занятия не только способствовали оттачиванию спортивной техники, но и позволяли улучшить психическую настройку на соревнования, главным в которой было умение достигать оптимального уровня возбуждения нервной системы. Определять этот уровень по пульсу (как, скажем, во время работы со стрелками) здесь было невозможно: я не имел права подниматься к спортсменам на вышку или трамплин непосредственно перед выполнением прыжков. У самих же спортсменов отсутствовал опыт определения частоты пульса «на слух», а большие часы с секундной стрелкой, по которым можно ориентироваться, в бассейне не были предусмотрены. Так что для оценки уровня возбуждения нервной системы мне приходилось опираться только на свой врачебный опыт.

Изучив Бориса и Олега, я всегда мог, лишь взглянув на них, сказать, в каком состоянии они находятся – в перевозбужденном, недовозбужденном или в оптимальном. И потом, перед выступлением, используя возможности слова и применяя внушение без погружения в сон, действовал по ситуации. Если, к примеру, прыгун был перенапряжен, я снимал излишнее возбуждение; если же у него обнаруживались симптомы вялости, повышал уровень возбуждения нервной системы до оптимума, мобилизуя спортсмена на соревновательную борьбу. Причем Евгения Михайловна полностью доверила мне все, что касалось психической настройки перед выступлением.

И вот наступили дни первенства Центрального совета ДСО «Спартак». Надо сказать, что в те годы прыгуны этого общества были одними из сильнейших в стране: многие из них входили в состав сборной Советского Союза. Достаточно назвать такие имена, как В.Васин, который в следующем, 1972, году стал олимпийским чемпионом; М.Сафронов, И.Лобанов, В.Капирулин. Ни Борис, ни Олег в то время к элите не причислились. Им прочили места где-то в конце первой десятки – не выше восьмого или, в лучшем случае, шестого. Однако...

В первый день соревнований Борис, выступавший в состоянии хорошей технической подготовленности и психической мобилизованности, опередил всех своих именитых соперников (В. Васин шел первым до девятого прыжка) и стал чемпионом «Спартака» в прыжках с трехметрового трамплина. Во второй день, прыгая с десятиметровой вышки, он совершил досадную оплошность – выполнил не тот прыжок, который объявил судья, получил (согласно правилам) нулевую оценку и сразу откатился далеко назад. Тем не менее он продолжал упорную борьбу и в итоге занял второе место.

А первое место, титул чемпиона и право на присвоение звания мастера спорта завоевал... Олег! Я просто глазам не верил, глядя, как этот еще совсем молодой спортсмен «лепит» прыжок за прыжком. Но факт остается фактом: новый мастер спорта занял верхнюю ступеньку пьедестала почета.

Перед каждым прыжком Борис и Олег, стоя на десятиметровой высоте, если это им было нужно, встречались взглядом с нами. И опять кто-то из нас одним жестом – выразительным и точным, как слово, – показывал ребятам, что нужно добавить, от чего необходимо освободиться, на что следует обратить особое внимание перед данным прыжком. Так, ведомые от старта к старту, оба спортсмена впервые в жизни стали чемпионами своего общества.

Они были очень послушными на том первенстве. А стали такими потому, что после проведенной с ними работы их психика не только прочно связывалась с моторикой, но и обрела повышенную чувствительность к нашим указаниям. В результате ребятам было легче выполнять все то, что от них требовали.

После церемонии награждения Евгения Михайловна, выступая перед зрителями и участниками соревнований, сказала, что в настоящее время спорт стал настолько сложным делом, что тренеру невозможно обойтись без помощи других специалистов. И поблагодарила своих помощников – тренера по акробатике Леонида Михайловича Фридлиха и меня, врача-психотерапевта, – которых она считала полноправными соавторами успеха ее учеников. Признаюсь, мне было приятно слышать это. Работая с Евгенией Михайловной, я убедился в том, как много может дать творческий контакт тренера, верящего в возможности психогигиены, и врача-специалиста, который знает «секреты» нервной системы и умеет использовать ее потенциальные возможности на тренировках и соревнованиях.

Теперь я твердо знал: если спортсмен умеет идеомоторно представить себя правильно исполняющим тот или иной элемент спортивной техники (а тем более если у него есть возможность «пропускать» это представление через дремлющий мозг), то такая гипноидеомоторная тренировка станет прекрасным методом повышения технического мастерства.

Научиться входить в состояние дремоты, контролируемой сознанием, может каждый – надо только овладеть одной из методик самовнушения (например, ПМТ). И тогда метод гипноидеомоторики превратится в аутогипноидеомоторику, то есть станет подвластным самому спортсмену (в переводе с древнегреческого «аутос» означает «сам»).

Если же и эта, в общем несложная, задача окажется непосильной, то можно дать такой совет: использовать те минуты дремоты, которые нам дарит природа. Это минуты непосредственно перед засыпанием и сразу же после пробуждения, пока человек полностью не проснулся. Их и нужно заполнять идеомоторными представлениями изучаемых элементов спортивной техники.

Умение точно и идеомоторно представлять себя в действии (как в состоянии активного бодрствования, так и в контролируемом сознанием дремотном состоянии) нужно взять на вооружение всем спортсменам – и начинающим, и мастерам.

АУТОГИПНОИДЕОМОТОРИКА (АГИМ)

Аутогипноидеомоторика, как программа подготовки к тренировкам и соревнованиям, создавалась и совершенствовалась на протяжении ряда лет в процессе практических занятий с представителями разных видов спорта. В итоге АГИМ стала четко оформленной системой, позволяющей спортсменам совершенно самостоятельно и с высокой эффективностью использовать многие резервные возможности своего организма.

В первую очередь, аутогипноидеомоторика значительно облегчает и ускоряет достижение точности выполнения движений и таким образом способствует совершенствованию спортивной техники гораздо успешнее, чем те методы, которые все еще используются подавляющим большинством тренеров. Кроме того, аутогипноидеомоторика оказывает неоценимую помощь спортсмену при обретении оптимального боевого состояния, при восстановлении сил, организации хорошего сна, развитии таких качеств, как выносливость, уверенность и т.п. Накопленный опыт позволяет утверждать: пожалуй, нет такой задачи в современном спорте, которая не могла быть успешно решена с помощью аутогипноидеомоторных тренировок.

В чем же состоит основное положительное начало аутогипноидеомоторики? В том, что спортсмен, овладев возможностями этой системы, обретает полную самостоятельность в организации, достижении и совершенствовании необходимых ему в данный момент психофизических качеств. Причем эта самостоятельность начинает реализовываться с высокой эффективностью как в тренировочном процессе, так и в соревновательной борьбе.

Чем важна такая самостоятельность? Тем, что она приучает спортсмена рассчитывать главным образом на свои собственные силы, развивает в нем способность глубоко осознавать процесс саморегуляции психофизического состояния, повышает умение ориентироваться в складывающейся ситуации и адаптироваться к ней. Ведь есть немало спортсменов, которые, предпочитая получать поддержку со стороны и ориентируясь в первую очередь на различные внешние обстоятельства, начинают зависеть от них (например, от погоды, от состава участников соревнований, времени его проведения и т.д.). Спортсмен же, взявший на вооружение систему АГИМ, всегда, в любых условиях, остается полновластным хозяином своих возможностей и сохраняет способность умело оперировать ими в соответствии с конкретной обстановкой.

Приведу пример с юной спортсменкой Олей Дмитриевой, которая в 16 лет вполне достойно выступила на олимпийских соревнованиях по прыжкам в воду с трехметрового трамплина в Монреале. До той Олимпиады я занимался с Олей на протяжении нескольких сезонов, постоянно руководствуясь замечаниями и пожеланиями ее тренера – уже известной читателям Е.М. Богдановской. С помощью Евгении Михайловны была разработана схема поведения спортсменки на соревнованиях, основанная на возможностях, заложенных в системе АГИМ. Сначала эта схема была опробована на тренировках, а затем около двух лет отрабатывалась на различных соревнованиях.

Основное пожелание, выдвинутое тренером, сводилось к следующему: нужно добиться того, чтобы перед каждым прыжком (на тренировках и особенно на соревнованиях) спортсменка находилась в состоянии так называемой «нервно-психической свежести». То есть имела бы «ясную голову», могла бы мысленно точно (и, конечно, идеомоторно) представлять очередной прыжок, мгновенно и мощно «взрываться» и передавать этот «взрыв», рожденный в головном мозгу, исполняющему аппарату – ногам, туловищу, рукам.

Как же решалась эта задача? В первую очередь была организована правильная разминка. Если раньше спортсменка начинала ее с легкого бега по твердому (обычно асфальтовому) покрытию вокруг бассейна, то теперь этот бег проводился только на гимнастических матах или на мягком грунте. Это предупреждало закрепощение, «забитость» мышц (особенно икроножных), а также исключало возможность микротравм в ахилловых сухожилиях. Разминка на мягкой основе продолжалась до тех пор, пока не возникало отчетливое ощущение, что ноги спортсменки, согласно личным формулам ее оптимального боевого состояния, становятся «мягкими, сильными, пружинистыми, взрывными». Одновременно разминались руки, которые должны были стать «легкими и свободными», а затем туловище – до обретения таких качеств, как «упругость, гибкость и послушность». Только так подготовленные мышцы могли стать физической основой, необходимой для реализации на практике чувства «нервно-психической свежести». При «тяжелых», а тем более «забитых» мышцах никакое (даже самое хорошее) психическое состояние не сможет обеспечить успешного выполнения предстоящей деятельности.

В процессе разминки, продолжавшейся в среднем около 20 минут, спортсменка приучалась очень внимательно «слушать» себя, вникать в те тонкие ощущения, которые должны были появляться в мышцах, и сохранять достигнутые в них нужные качества путем постоянного самоконтроля. Поначалу Оля частенько поглядывала на Евгению Михайловну или на меня, как бы спрашивая: хватит разминаться или продолжать? И на первых порах мы на основании своих впечатлений давали ей соответствующие рекомендации. Но со временем спортсменка стала все больше и больше доверять собственным ощущениям и постепенно обрела полную самостоятельность в таком ответственном деле, каким является грамотная разминка.

Когда спортсменка приучилась тонко «слышать музыку» своих хорошо играющих мышц и управлять нюансами «мышечных мелодий», у нее появилось весьма приятное чувство «послушности» всего тела, которое, в свою очередь, стало улучшать ее настроение, заряжать ее положительными эмоциями, радостью. Так в процессе разминки начинали формироваться элементы эмоционального компонента ее оптимального боевого состояния. И когда в конце разминки на лице спортсменки появлялась как бы невольная улыбка, это свидетельствовало о том, что все идет хорошо, что ее ноги, руки, тело уже «поют», что эта «мышечная песня» уже захватила и «душу»; что начался процесс постепенной активизации и нервно-психического аппарата; что уже подготовлен выход на оптимальный уровень эмоционального возбуждения – основной стержень ОБС.

Со временем Оля научилась вполне самостоятельно выходить на оптимальный уровень эмоционального возбуждения – причем не только за счет грамотного проведения разминки. Я подсказал ей, как нужно в помощь мышечным ощущениям, породившим хорошее настроение, специально и вполне осознанно использовать улыбку. Улыбка, вызываемая намеренно, как бы завершала подъем настроения, начинавшийся в процессе разминки, и закрепляла очень хорошее самочувствие. Довольно скоро улыбка стала «коронным элементом» эмоционального компонента ОБС юной спортсменки, которая на собственном опыте убедилась в том, что «улыбчивое» состояние не только способствует улучшению общего самочувствия, но и, сохраняя чувство «нервно-психической свежести», намного облегчает исполнение самых сложных прыжков.

Было очень приятно наблюдать за тем, как миниатюрная светловолосая девушка, стоя в исходном положении, с которого начинается каждый прыжок, вдруг начинала мило улыбаться, как бы говоря всем, что сегодня праздник, что она пришла сюда для того, чтобы по мере своих возможностей доставить всем присутствующим удовольствие и радость. В то же время большинство других спортсменов и спортсменок приступали к прыжкам (и до сих пор приступают!) с суровыми, напряженными лицами, будто им предстоял не красивый, элегантный полет в воздухе, а встреча с чем-то очень трудным и неприятным. Но ведь только хорошее настроение позволяет сохранить ту «нервно-психическую свежесть», которая так необходима для успешного выступления – причем не только в прыжках в воду. Надо сказать, что умение соревноваться улыбаясь сыграло весьма существенную роль в оценке арбитрами выступления Оли Дмитриевой.

Самую существенную помощь аутогипноидеомоторика оказала в совершенствовании техники прыжков. Сначала спортсменка научилась не просто «мысленно видеть» предстоящее движение, но и пропускать идеомоторно мысленный образ этого движения через свои мышцы. Это уже заметно повысило точность технического исполнения прыжков.

Затем были использованы механизмы гипноидеомоторики, для реализации которых мною (в присутствии тренера) применялось гипнотическое внушение. Мысленный образ движения, пропускаемый идеомоторно через мозг, находящийся в дремотном состоянии, обретал способность перейти в реальное физическое движение, и оно становилось высоко точным и стабильным.

Со временем, после того как спортсменка овладела самовнушением по методу психомышечной тренировки, она начала самостоятельно погружаться в дремотное состояние, остающееся под контролем сознания. Таким образом, освободившись от необходимости пользоваться моим гипнотическим внушением, она научилась совершенно самостоятельно проводить аутогипноидеомоторную подготовку к прыжкам – уже в точном значении этого слова.

И еще очень важное умение было обретено Олей Дмитриевой с помощью системы АГИМ. Овладев психомышечной тренировкой, спортсменка научилась после каждого прыжка сразу же, недалеко от трамплина (в положении сидя или лежа), погружаться в контролируемую сознанием дремоту. Такое сноподобное состояние, развивающееся на фоне предельной мышечной расслабленности, длилось (в зависимости от ситуации) 3 – 5 минут и позволяло прекрасно восстанавливать силы, способствовало появлению чувства «нервно-психической свежести». В течение последних минут дремотного состояния с помощью аутогипноидеомоторики спортсменка пропускала через полуспящий мозг четкий рисунок предстоящего прыжка, «пропитывала» себя всеми нужными психофизическими качествами, зафиксированными в формулах ее личного ОБС. Организовав таким способом свое самочувствие и качество предстоящего прыжка, спортсменка, полная уверенности в своих силах и в хорошем настроении, поднималась на трамплин и успешно выполняла всю программу соревнований.

Надо сказать, что Оля в силу разных причин не всегда следовала правилам системы АГИМ. Тем не менее именно эта система стала ее надежной опорой на Олимпийских играх в Монреале. Дело в том, что на эти Игры спортсменку послали одну, без Евгении Михайловны. Более того, Олю на время Игр передали другому тренеру, очень знающему и многоопытному. Но такая передача непосредственно перед Олимпиадой – это почти то же самое, что замена партнера в парном фигурном катании за две недели до ответственного старта. Ведь каждый тренер имеет свой взгляд на специфику технического исполнения любого прыжка и свой подход к его совершенствованию. Кроме того, у этого тренера была своя ученица, поглощавшая все его внимание. Так что Оля оказалась, в сущности, предоставлена самой себе. И тем не менее она выступила вполне достойно – даже несмотря на то, что перед каждым прыжком советских спортсменов американская и канадская «торсида» устраивала буквально «кошачий концерт», прибегая к самым различным шумовым воздействиям, чтобы сбить со стартового настроя наших олимпийцев.

Правда, предвидя сложную обстановку на Олимпиаде, я вручил Оле перед отъездом из Москвы плотно запечатанный конверт с указанием вскрыть его вечером накануне дня соревнований. Спортсменка, точно выполнив это указание, потом рассказывала мне, что после прочтения письма она как бы услышала мой голос и ехала состязаться совершенно спокойной, будто бы на обычную тренировку. Я считаю, что все же главным ее помощником в выступлении стала система АГИМ, к тому времени освоенная спортсменкой достаточно хорошо. Как бы там ни было, Оля Дмитриева в прыжках с трехметрового трамплина показала наилучший результат среди всех участниц советской команды. Заняв в итоге призовое 6-е место, она внесла в актив сборной СССР одно, но очень ценное, олимпийское очко.

Система аутогипноидеомоторики может быть с успехом использована в любом виде спорта с учетом его специфики. В частности, она была достаточно продуктивно задействована в процессе работы с фигуристкой Ириной Слуцкой.

В 1996 году, за месяц до своего 17-летия, Ира стала первой в истории отечественного фигурного катания на коньках чемпионкой Европы и повторила этот успех в следующем году. А потом на протяжении двух сезонов наблюдался спад, когда она не могла занять 1-е место даже на чемпионатах России. Это, естественно, резко снизило ее ценность в глазах спортивных руководителей и вывело из числа тех спортсменов, которых регулярно посылают на международные соревнования и приглашают в зарубежные турне.

Летом 1999 года Ира вышла замуж. Ее муж Сергей, выпускник Московской государственной академии физической культуры, серьезно подошел к проблеме психической подготовки своей супруги к соревнованиям, после чего Ира позвонила мне и попросила о помощи. И с 1 декабря 1999 года у нас началась очень плотная (по сути ежедневная – кроме воскресенья) работа по ликвидации имевшихся недостатков.

Недостатков было два, причем тесно взаимосвязанных. Первый – частые падения при исполнении прыжков. Второй – страх перед прыжками, который, естественно, мешал успешному их выполнению. Работа велась одновременно по двум направлениям. Во-первых, Ира овладела некоторыми основами аутотренинга по методу психомышечной тренировки, что позволило ей, за счет самовнушения, уменьшить чувство страха. И параллельно то на полу, то на льду велись тренировки с акцентом на механизмы идеомоторики, направленные на закрепление в памяти спортсменки «рисунков» правильно исполняемых прыжков. Такие «правильные рисунки» начали постепенно вытеснять из памяти «следы» множества плохих прыжков, которые зафиксировались в памяти Иры за долгие годы тренировок и соревнований. Надо сказать, что к началу наших совместных занятий ее психический аппарат был основательно «засорен» этими «следами», поэтому фигуристке пришлось работать над собой и самостоятельно – дома, на полу, под наблюдением супруга, которому я рассказал о том, как использовать метод идеомоторного построения движений – причем и в состоянии аутогипноза, достигаемого с помощью психомышечной тренировки.

В результате серьезного отношения к психической (а точнее, к психотехнической) стороне тренировочного процесса в конце декабря 1999 года Ира впервые завоевала звание чемпионки России, совершив лишь одну ошибку в не любимом ею «тройном лутце». А год назад на чемпионате страны она падала почти после каждого второго прыжка. Вскоре Ира выиграла финал «Гран-при» в Лионе, затем чемпионат Европы 2000 года в Вене, но в силу чрезмерного волнения не смогла одолеть третью международную вершину, уступив на чемпионате мира в Ницце золотую медаль американке Мишель Кван.

После первого года работы со мной, проходившей в крайне неблагоприятных условиях, Ира, отвечая на вопросы журналиста, в частности сказала: «Неоценимую помощь мне оказал спортивный врач-психолог Анатолий Васильевич Алексеев. Он меня научил очень многому. И главное – правильно мыслить и правильно чувствовать... У доктора Алексеева есть своя система, позволяющая совершенствовать точность движений, и она проверена годами. Я также ознакомилась с его концепцией «оптимального боевого состояния», которая позволяет мне достигать на соревнованиях своего наилучшего психофизического состояния. Мой боевой арсенал в психическом плане сильно обогатился, и поэтому я перестала падать, как в прямом, так и в переносном смысле» («Аргументы и факты», 2000, № 29).

Несомненно, что в успехах Иры основополагающую роль сыграли работа ее тренера Ж.Ф.Громовой, воспитывающей ее с пятилетнего возраста, а также занятия с хореографами Е.М.Матвеевой и М.Е.Романенко, специалистом по физической подготовке В.В.Козловым, кандидатом педагогических наук А.В.Кузнецовым, ведущим видеозаписи тренировок и соревнований (который, кстати, прекрасно точит коньки). К сожалению, не могу назвать фамилии аранжировщиков музыки соревновательных программ и костюмеров, создававших для Иры костюмы, – мне не пришлось с ними встречаться.

Совместные усилия различных специалистов позволили Ире в последние годы выйти на орбиту мирового фигурного катания. Думаю, что существенным слагаемым в этой сумме усилий является правильно организованная мною психотехническая подготовка, в процессе которой использовались возможности системы АГИМ – это и позволило успешно завершить совместный труд всех, кто готовил Иру к соревнованиям.

В следующем, 2001, году моя работа с Ирой велась менее интенсивно, ибо спортсменка начала демонстрировать достаточную самостоятельность в психотехнической подготовке к выступлениям. Об этом свидетельствует ее повторная победа на чемпионате России, четвертая золотая медаль на чемпионате Европы в Братиславе и выигрыш финала «Гран-при» в Токио. Но, к большому сожалению, ей вновь не удалось победить на первенстве мира: в канадском Ванкувере судьи, можно сказать, оттеснили ее с первого места, вновь отдав золотую медаль американке Мишель Кван.

Имея самую сложную в техническом отношении произвольную программу, Ирина Слуцкая откатала ее хорошо, допустив лишь небольшую погрешность в каскаде из «тройного луща» и «ритбергера». Но зато первой в истории женского фигурного катания она успешно выполнила тройной каскад из тройных «сальхова» и «ритбергера» и «двойного тулупа». Так что в плане оснащенности техническими элементами ее программа была на порядок выше программы Кван, что и зафиксировано в судейских оценках. Но почему-то решающим фактором стала (по мнению арбитров) недостаточная артистичность Иры при исполнении ею произвольной программы. Такое утверждение очень и очень спорно для всех, кто видел Ирину в Ванкувере, и для тех, кто наблюдал за нею на экране телевизора. По мнению специалистов, комментировавших этот чемпионат мира, отлучение Иры от первого места – целиком на совести судей.

Подобная ситуация повторилась в феврале 2002 года на Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити, где Слуцкая откатала свои программы как настоящая олимпийская чемпионка. Однако судьи отдали преимущество американке Саре Хьюз, оставив Иру на втором месте. Серебряная медаль на Олимпиаде – тоже немалое достижение, но все же... А давно заслуженный и самый большой успех пришел к Ире в марте 2002 года в японском Нагано, где она наконец-то была вознаграждена за труд и упорство золотой медалью чемпионки мира.

АУТОГИПНОИДЕОВЕГЕТАТИКА (АГИВ)

Как уже говорилось, в переводе с древнегреческого «аутос» означает «сам», «гипнос» – «сон». А что же такое «идеовегетатика»? Мне думается, что так правильнее всего будет называть процесс подчинения мысленным образам вегетативных функций нашего организма («идео» – мысль, мысленный образ; «вегетатика» – вегетативная нервная система).

О процессе воздействия мысленными образами на вегетативную нервную систему, не называя его «идеовегетатикой», не раз говорилось выше – и особенно подробно в разделе «Мобилизующая часть ПМТ» (глава вторая). И сейчас, на мой взгляд, есть смысл повторить ряд положений, которые в той или иной степени освещают сущность аутогипноидеовегетатики (АГИВ). Ведь именно в ней заложена база той максимальной энергии и работоспособности, без которых невозможно добиться высоких спортивных результатов. Кроме того, вегетативная нервная система совместно с эндокринными железами во многом определяет силу эмоциональных реакций. Поэтому управлять вегетатикой – значит уметь очень хорошо и сознательно создавать нужное эмоциональное состояние. А это крайне важно не только в спорте, но и в повседневной жизни.

Вегетативная нервная система, как известно, управляет деятельностью внутренних органов и эндокринных желез. Название ее происходит от латинского слова «вегетативус», что означает «растительный». Когда вводился этот термин, считалось, что вегетативная нервная система функционирует подобно растениям – бездумно, по своим, далеко не познанным законам. Отсюда возникло и второе ее название – «автономная» нервная система, то есть действующая самостоятельно, автономно, независимо от нашего сознания, не подчиняясь нашему контролю и целенаправленному влиянию.

Так, в сущности, и происходит на самом деле. Ведь не с помощью сознания мы изменяем, скажем, частоту сердечных сокращений, когда переходим с ходьбы на бег – в этом случае сердце начинает биться чаще как бы само по себе, вегетативно, автоматически перестраивая характер своей деятельности в соответствии с поставленной задачей. И состав желудочного сока, в зависимости от съеденной пищи, тоже изменяется без участия нашего сознания. И печень совершенно самостоятельно выбрасывает в кровь глюкозу – если того требуют обстоятельства, и откладывает ее в своих клетках про запас в виде гликогена – когда потребность в большом количестве глюкозы прекращается. Подобных примеров автономной (без помощи сознания) деятельности вегетативной нервной системы можно привести множество.

Однако мудрая природа все же дала нам возможность сознательно руководить вегетативными процессами. Для этого, как уже говорилось, мысленные образы, направленные на регуляцию вегетатики, нужно пропускать через головной мозг, находящийся на сниженном уровне бодрствования (или, говоря проще, в дремотном, полусонном состоянии, когда заметно повышается восприимчивость мозга к создаваемым в нем мысленным образам).

Следовательно, при сниженном уровне бодрствования головного мозга, используя, так сказать, окольные пути, мы обретаем возможность воздействовать, например, на деятельность сердца или желудочно-кишечного тракта. А это значит, что вегетативная нервная система не совсем автономна, что при определенных условиях она все же начинает подчиняться нашему сознанию, нашим мыслям и желаниям.

Напоминаю, что в вегетативной нервной системе различают два отдела, которые оказывают прямо противоположное действие на многие процессы в организме. Первый отдел – симпатический – способствует активизации всех функций организма в условиях, требующих от человека напряжения сил и повышенного расхода энергии. Второй отдел – парасимпатический – наоборот, автоматически включается в тех случаях, когда человеку необходимо успокоиться и восстановить затраченные энергетические ресурсы. С некоторой долей условности можно сказать, что в дневные часы преобладает деятельность симпатического отдела, а в ночные – парасимпатического.

А теперь представим, что спортсмену (например, штангисту) необходимо мобилизовать себя на значительное психическое и физическое усилие, для чего требуется резко повысить тонус симпатического отдела вегетативной нервной системы. Как этого добиться с помощью механизмов аутогипноидеовегетатики? Прямо приказать симпатическому отделу: «Возбудись!» бессмысленно, ибо он, так сказать, не послушается. Поэтому предлагается другой, окольный путь достижения желаемой самомобилизации: после хорошей разминки, когда весь опорно-двигательный аппарат обретает нужную способность к физическим действиям, а внутренние органы (в частности, сердце и легкие) переходят на более высокий уровень активности, надо сесть, закрыть глаза и с помощью аутотренинга (самовнушения, самогипноза) за 3 – 5 секунд погрузить себя в дремотное состояние, пусть даже не особенно глубокое. А затем очень четко и ярко представить, что по всему телу побежали волны бодрящего озноба – как, например, во время пребывания под ледяным душем. Или представить такую ситуацию, которая способна вызвать чувство всепоглощающей ярости. Естественно, надо заранее найти соответствующие мысленные образы, которые способны значительно повысить тонус симпатического отдела. Без резкого включения этого отдела в высокую активность просто невозможно мобилизовать себя на предельное психофизическое усилие.

Каждому серьезному спортсмену крайне полезно иметь в своем психическом арсенале несколько таких мысленных образов и программ, которые были бы способны лично у него вызывать необходимую самомобилизацию. И, конечно же, необходимо владеть каким-либо методом психической саморегуляции (аутотренинг, самовнушение, самогипноз), с помощью которого можно было бы за считанные секунды погружаться в дремотное, сноподобное состояние, являющееся базой для решения очень многих задач. Причем надо научиться делать это в самых напряженных условиях состязаний, невзирая на различные помехи в окружающей обстановке.

Овладение аутогипноидеовегетатикой – дело, прямо скажем, непростое, даже трудное, требующее времени, упорства и высокой мотивации. Лишь единицы овладевают АГИВ за 2 – 3 месяца ежедневных тренировок, посвящая им в среднем около часа в день – остальным требуется для этого значительно больше времени. Но ведь владеют же аутогипноидеовегетатикой (причем весьма хорошо) йоги – типичные представители идеалистического мировоззрения. Почему же нам, материалистам, прекрасно знающим, как устроен наш организм, не взять на вооружение столь важное умение для помощи самим себе? А ведь как было бы здорово: представили, что взволнованное сердце начинает биться спокойно, – и ритм его сокращений замедляется. Или представила спортсменка, что месячные, которые должны начаться в дни ответственных соревнований, задержались на целую неделю – и график природной цикличности послушно изменился. Добиться подобного умения не только можно, но и очень нужно, несмотря на многие трудности на этом пути. Современным спортсменам просто необходимо овладеть возможностями, заложенными в аутогипноидеовегетатике – только при этом условии они смогут по-настоящему успешно регулировать свое психофизическое состояние в экстремальных условиях соревновательной борьбы.

АГИМ и АГИВ – основные рычаги, используя которые, можно быстро и надежно достигать конечной цели в психофизической подготовке к соревнованиям, а именно – входить в свое оптимальное боевое состояние (ОБС).

Итак, подводим итоги: психическая подготовка к соревнованиям – это ежедневная систематическая, целенаправленная тренировка функций головного мозга (в первую очередь, с помощью слов и соответствующих им мысленных образов) и одновременно тренировка умения управлять своим вниманием и своими эмоциями.

Давно пора уяснить, что если спортсмен хочет оставаться неуязвимым в плане психической устойчивости в любых (особенно в тяжелых, дистрессовых) ситуациях, он обязан научиться с помощью аутотренинга легко возбуждать и успокаивать свою нервную систему, свою психику – так же, как он умеет напрягать и расслаблять свои скелетные мышцы, а может быть, еще лучше и легче. Можно сказать с уверенностью: каждый, кто поставит перед собой такую цель, обязательно достигнет ее. Нужно только очень этого захотеть.

Глава пятая
ЗАЩИТА МОЗГА

Мы живем в очень непростое время, когда на нас ополчились многие недобрые силы. Основные из них – все убыстряющийся темп жизни; усиливающееся шумовое и электромагнитное воздействие; неблагополучный радиационный фон; ухудшение качества продуктов питания; неуклонно возрастающий поток всевозможной информации, хронически перегружающей наш мозг; падение морально-нравственных устоев и как следствие этого – рост наркомании и преступности. Даже, казалось бы, бесстрастная природа, после долгих лет издевательского отношения к ней, стала отвечать своим обидчикам различными экологическими вредностями – такими, как озоновая дыра, парниковый эффект, плохое очищение воды, которую мы пьем, и воздуха, которым мы дышим.

В силу всех этих причин здоровье людей во всем мире нельзя считать благополучным, а в ряде регионов оно, увы, явственно ухудшается. Ухудшается, несмотря на огромные достижения в области разных наук о человеке, которые (из-за множества социальных неурядиц) очень трудно внедрить в повседневную жизнь людей.

Несколько слов о стрессе. Это слово сегодня стало весьма распространенным, даже по-своему модным. То и дело слышишь: «Не доводи меня до стресса!», «Вот я тебе сейчас устрою такой стресс, что своих не узнаешь!» и т.п. Нетрудно заметить, что в подобных выражениях под стрессом понимается нечто нежелательное, способное причинить неприятности. И не ведают так говорящие, что автор теории стресса – канадский ученый Ганс Селье (1907 – 1982), опубликовавший первые работы на эту тему еще в конце 30-х годов прошлого столетия, на последнем этапе жизни во многих отношениях пересмотрел свои прежние взгляды. В1974 году он выпустил книгу «Стресс без дистресса». Уже в заглавии старое понятие «стресс» противопоставлено новому – «дистресс». В чем же их различие? «Стресс» – английское слово, которое широко используется в обиходной речи, когда говорят о таких процессах, как «напряжение, давление, нажим». А «дистресс» в переводе с английского означает «горе, несчастье, истощение, недомогание». Различие, как нетрудно заметить, существенное.

Так вот, согласно окончательным воззрениям Г.Селье, люди не должны, да и не в состоянии, избегать стресса, ибо многие факторы, вызывающие стресс (стрессоры), являются важнейшими активизаторами в жизни каждого человека. Поскольку стресс сопровождает почти любую деятельность, не подвергаться ему может лишь тот, кто ничего не делает. По мнению Г.Селье, и само безделье тоже является стрессом, а точнее – дистрессом. Вот несколько выдержек из названной книги Г.Селье: «Стресс – это аромат и вкус жизни». «Полная свобода от стресса приводит к смерти». «Даже к смерти?» – могут удивиться многие. Да, именно к смерти. Ведь организм, не получая стимулирующих стрессовых воздействий, перестает функционировать должным образом и постепенно начинает погибать.

Таким образом, сделаем принципиально новый вывод: стресс полезен. Но в тех случаях, когда стрессовые факторы приносят горе, несчастье, страдания, они становятся уже дистрессовыми. А с дистрессом, как явлением вредным, необходимо бороться. А еще лучше – не допускать его возникновения по мере возможности.

В противовес дистрессу шведский ученый Леннард Леви предложил еще один термин – «эвстресс» (греческая приставка «эв» означает «хороший, благоприятный»).

Итак, в настоящее время все расставлено по своим местам: любое воздействие на организм является стрессом: если оно причиняет вред, его называют дистрессом, а если приносит явную пользу – эвстрессом.

Естественно возникает вопрос: как защититься от различных дистрессовых воздействий, от всего, что вредит здоровью? Конечно же, очень многое зависит от духовного и материального оздоровления жизни общества, от его отношения к природе; во многих случаях могут оказать помощь различные лекарства и другие средства из арсенала медицины. Но все же самые большие возможности для самозащиты заложены в самом человеке – только многие не знают об этом. Не знают, что природа одарила наш организм могучими механизмами саморегуляции. Умение использовать возможности этих механизмов – великая сила в борьбе с дистрессовыми факторами, и это умение необходимо взять на вооружение каждому. Другими словами, каждый, кто не хочет стать жертвой различных негативных обстоятельств, порождаемых нашей непростой и напряженной жизнью и, несмотря ни на что, стремится сохранить и укрепить свое здоровье, просто обязан научиться управлять собой, своим психическим и физическим состоянием.

О том, как использовать возможности саморегуляции, подробно было рассказано во второй главе. Но кроме советов, изложенных там, хочу поделиться с читателями еще некоторыми соображениями, касающимися тех основных правил, соблюдение которых очень поможет защитить мозг. А вместе с ним – и весь организм. Защитить от воздействия различных дистрессовых факторов и всевозможных экстремальных ситуаций, столь нередких и в спорте.

...Жители Древней Греции поклонялись многим богам. Среди них был Асклепий – бог врачевания. Ему помогали две дочери. Одну звали Панакея, что означало «всеисцеляющая». Ей молились, когда просили вернуть здоровье заболевшим. По ее имени (которое позднее, из-за римского влияния, стало произноситься как Панацея), до сих пор называют средства, которые способны исцелять от всех болезней, избавлять от всех зол, решать все проблемы. Вторую дочь нарекли Гигиеей. У нее была другая обязанность – учить здоровых людей сохранять свое здоровье, оберегать его от всего, что может причинить вред.

Таким образом, еще за несколько тысяч лет до нашей эры люди догадались о том, что в медицине должно быть два основных направления. Служители первого призваны лечить больных людей, а представители второго – сохранять здоровье здоровым. Эту вторую отрасль медицины, которой в далекие времена занималась богиня Гигиея, в ее честь стали называть гигиеной. А ее раздел, задача которого – обеспечивать благополучие нервно-психической сферы (как уже говорилось в главе четвертой), называется психогигиеной. О ней и пойдет речь в дальнейшем.

Надо сказать, что пока у нас мало ценят врачей-гигиенистов. Многие рассуждают так: «Что это за врач?! Только дает советы, как правильно жить. Мы и сами это знаем. Настоящий врач тот, кто вылечит, когда мы заболеем». И почему-то забывают о том, что во всех отношениях гораздо лучше жить не болея, за счет соблюдения правил гигиены, чем, заболев, лечиться.

Жить, всегда оставаясь здоровым, – это идеал. Без неукоснительного выполнения предписаний врачей-гигиенистов достичь его просто невозможно. Отсюда следует вывод: гигиена должна считаться ведущим направлением в медицине сегодняшнего дня, а тем более – в медицине будущего. Того будущего, когда люди начнут ежедневно следовать советам гигиенистов и научатся, благодаря этому, жить не болея. Пока же познакомимся с тремя основными правилами, соблюдение которых поможет сохранить в оптимально хорошем состоянии нервно-психическую сферу.

Правило первое. Я формулирую его, возможно, несколько неожиданно и категорично, но считаю, что такая формулировка лучше запоминается, – «Не страдать!».

– Как же не страдать, – воспротивятся многие, – когда столько всевозможных причин для страданий?

– И все равно, – отвечаю я, – не страдать! Несмотря ни на что!

Дело в том, что немало людей, попав в беду, в дистрессовую ситуацию, начинают как бы «купаться» в своих страданиях: все время думают о них, делятся ими с окружающими, ищут сочувствия и обижаются, если не встречают его; ложась спать, перебирают в голове все детали произошедшего, а проснувшись, вновь начинают думать о том, какие они несчастные. И неведомо им, что, упиваясь страданиями, они страшно вредят самим себе, своему здоровью. Каким же образом?

Когда человек страдает, когда он оказывается в плену отрицательных эмоций (например, таких, как горе, тревога, страх, боль душевная или физическая), все системы его организма начинают функционировать намного хуже, чем обычно. И тем хуже, чем сильнее страдания. Страдающим труднее мыслить; решения, принимаемые ими в таком состоянии, очень часто вызывают у окружающих сожаление или недоумение, даже протест; у них нарушается сон и пропадает аппетит. Сердечно-сосудистая система обретает склонность к возникновению спазматических состояний – отсюда гипертонические кризы, инсульты, приступы стенокардии, инфаркты миокарда. Дыхание становится стесненным, затрудненным; нарушается деятельность желудочно-кишечного тракта, снижается физическая сила и т.д. Поэтому сделаем вывод: страдать вредно!

Те, кто не хочет бороться со своим страданием, уподобляются человеку, который, прищемив палец дверью, кричит о том, как ему больно, проливает слезы, просит помощи, но при этом не пытается освободить палец. Но ведь сначала надо выйти из травмирующей ситуации, а уж затем думать о том, что делать дальше: сунуть палец под струю холодной воды, бежать в травматологический пункт или переделать дверь, чтобы случившееся не повторялось.

Этот пример физического страдания, конечно, сознательно упрощен – освободить прищемленный палец не так уж трудно. Гораздо сложнее освободиться от душевных страданий. Ведь, они, образно говоря, впиваются в мозг и сердце! И вот, увидев знакомого со сгорбленной спиной, опущенной головой, потухшими глазами и узнав, что с ним случилась беда, мы, проявляя сочувствие, говорим ему примерно так: «Не думай об этом! Брось, забудь! Выкинь это из головы!».

Совет добрый, но, увы, не выполнимый. По той причине, что страдание не выкинешь из головы, как ненужную бумажку из кармана. Но есть другой путь, другой механизм самопомощи – страдание можно вытеснить. Чем? Мысленным образом, который способен улучшить настроение лично вам. Таким мысленным образом может быть дорогой вам человек, красивый пейзаж, прекрасная мелодия, любимое занятие и т.д.

Практически это делается так: попав в дистрессовую ситуацию, травмирующую мозг, надо сразу же, не теряя ни секунды, с помощью 1-й формулы ПМТ сбросить чрезмерное напряжение, возникшее в головном мозгу. Возможно, что эту формулу придется повторить несколько раз подряд – до тех пор, пока не наступит спокойное, «экранное» состояние. У человека, владеющего саморегуляцией, на такую процедуру уходит не более минуты. А затем, проверив экраном успокаивающего цвета степень спокойствия головного мозга, надо поместить в фокус спокойно сосредоточенного внимания тот мысленный образ, который всегда способен вызвать умиротворение, а еще лучше – хорошее настроение. Сосредоточившись на нужном мысленном образе, вы тем самым вытесните все мысли и чувства, которые были вызваны страданием. Вытесните, опираясь на силу психического механизма: когда внимание предельно сосредоточено на чем-то одном, то уже ничто постороннее не может «войти» в сознание.

Однако следует подчеркнуть, что вытесненные образы, порожденные страданием, как правило, не сдают легко свои позиции – они будут вновь и вновь стараться занять доминирующее положение в уме и в чувствах страдальца. Но в том-то и состоит искусство психической саморегуляции – средства самозащиты и самопомощи, – чтобы упорно удерживать в фокусе своего спокойно сосредоточенного внимания положительные мысленные образы, которые всегда способны успокоить и улучшить настроение.

Из всего сказанного логично вытекает правило второе – «Всегда быть в хорошем настроении!». Если не в приподнятом, то хотя бы в спокойном комфортном состоянии. О благоприятном влиянии хорошего настроения на спортивную деятельность уже говорилось в разделе об эмоциональном компоненте ОБС (глава первая). Здесь эта мысль будет развита более обстоятельно.

Что такое настроение? Конечный результат всех тех переживаний, которые мы испытываем в данный период времени. Оно является как бы средней величиной, выведенной из суммы всевозможных эмоций – отрицательных и положительных, проходящих через наш мозг. Следовательно, надо приучить себя так реагировать на различные превратности жизни, чтобы в конечном счете всегда сохранять хорошее, ровное настроение. Несмотря ни на что!

Почему это важно? Потому, что у человека, находящегося в хорошем настроении, все органы и системы функционируют, как сейчас нередко говорят, в «режиме наибольшего благоприятствования». То есть человек лучше мыслит, ровен в общении с окружающими, не раздражается даже тогда, когда для этого есть повод, хорошо спит, продуктивно трудится. Сердце у него активно перекачивает кровь, а сосуды беспрепятственно разносят ее по всем тканям организма. Легкие отлично забирают из воздуха кислород и отдают углекислый газ. Печень успешно обеззараживает продукты обмена веществ, поступающие из хорошо работающего желудочно-кишечного тракта; мышцы становятся сильными и выносливыми и т.д.

Даже когда человек болен, крайне полезно сохранять хорошее настроение, оптимистическое отношение к своему будущему. Ибо преобладание положительных эмоций, составляющих основу хорошего настроения, способствует нормализации различных функций организма. Об этом известно с незапамятных времен. Например, в средние века говорили, что приезд в город комедиантов намного полезнее для здоровья жителей, чем целый воз лекарств. Эту закономерность очень точно и лаконично сформулировал главный хирург наполеоновских армий Доминик Жан Ларрей: «У победителей раны заживают скорее». А в наши дни в одном из американских госпиталей, где лежали больные после тяжелых операций на легких и сердце, был проведен очень простой, но весьма впечатляющий эксперимент: в нескольких палатах оперированным стали регулярно показывать веселые мультики. И у этих больных процесс восстановления пошел значительно быстрее. Даже такая реакция, как СОЭ (скорость оседания эритроцитов), характеризующая степень воспалительных процессов, у них начала уменьшаться намного быстрее.

А вот о чем свидетельствует Олег Саленко, форвард киевского «Динамо» («Советский спорт», 1989, 7 октября): «Команда побеждает – и настроение другое, и даже травмы быстрее заживают» (выделено мной. – А.А.).

Приведу выдержку из книги В.Ф.Смирнова «Я – врач»: «Научными исследованиями много раз было доказано: чем чаще человек пребывает в радостном и приподнятом настроении, тем реже он болеет. А в случае заболевания оптимисты, как правило, быстрее справляются с недугами, чем пессимисты. Немецкие ученые нашли недавно убедительное подтверждение этому даже в отношении онкологических заболеваний. Проанализировав огромный объем статистического материала, они выявили четкую закономерность: мрачные, печальные, постоянно сомневающиеся, «отрицательно заряженные» на жизнь люди намного чаще (при прочих равных условиях) заболевают раком и труднее излечиваются, чем уравновешенные, радостные, позитивно мыслящие личности.

Установлено, что хорошее расположение духа мобилизует иммунную систему, активизирует кровоснабжение тканей и, что очень важно, способствует концентрации воли человека на борьбу с болезнью. Хотя этот феномен пока не изучен во всех деталях, бесспорно одно: уровень сопротивляемости и состояние защитных сил организма гораздо выше у людей с положительным восприятием окружающего мира, чем у тех, кто удручен делами своими скорбными... Так что улыбайтесь и смейтесь почаще!»[22].

Итак, сделаем жизненно важный вывод: когда человек в хорошем настроении, органы и системы у него функционируют согласно законам природы и хорошо адаптируются ко всем изменениям, происходящимкак во внешнем мире, так и во внутренней среде организма. То есть все, как принято говорить, в норме. А разве такая норма не идеал? Не одно из главнейших условий счастливой жизни?

Оба правила психогигиены – «Не страдать!» и «Всегда быть в хорошем настроении!» очень удачно объединил в строках своего стихотворения «Глубокий тыл» поэт С.В.Смирнов:

Да здравствует уменье быть веселым,

Когда тебя ничто не веселит!

Очень ценный совет! И психическая саморегуляция – лучший способ его реализации на практике.

Правило третье«Не допускать переутомления!». Или (что одно и то же) – «Своевременно восстанавливать силы». Совет, конечно, очень общего характера и требует конкретизации в каждом отдельном случае. Продолжительность и характер отдыха могут быть весьма различными – от глубокого ночного сна, длящегося непрерывно 7 – 8 часов, до 2 – 3-минутного особого, самовнушенного сна-отдыха, скорее похожего на кратковременное отключение сознания от всего, что происходит вокруг. Как, сколько и когда отдыхать – это должно определяться спецификой деятельности, которой занимается человек, особенностями его нервно-психической и физической сферы, возрастом, условиями жизни, питания и т.д.

Нередко в процессе деятельности появляется чувство усталости. Так вот, надо знать: утомление полезно. Преодолевая его, организм задействует свои резервные силы, что способствует развитию многих полезных качеств – в частности, укрепляется воля, повышается выносливость.

Однако утомление может накапливаться. И в один далеко не прекрасный момент лишняя капля усталости переполняет чашу накопившегося утомления, и оно переходит уже в новое, отрицательное качество – в переутомление. Так вот, переутомление вредно, ибо это уже болезненное состояние, при котором в организме возникают всевозможные отклонения от нормы.

К большому сожалению, нет точных критериев, четко определяющих границу между утомлением и переутомлением. А вернее, такой границы и быть не может – она столь же подвижна и изменчива день ото дня, как и сама наша жизнь. Правда, существуют психологические, физиологические и биохимические тесты, с помощью которых можно предсказать приближение переутомления. Но для их проведения требуется использование специальных методик, которые пока применяются лишь в тех случаях, когда есть большая необходимость в таком предсказании – например, при занятиях циклическими видами спорта.

В обычной же жизни критерий один: если после даже самого тяжелого труда человек засыпает, как убитый, спит без перерыва до утра и просыпается со свежей головой, то накануне он просто основательно устал – и не более. Но если после больших нагрузок сон никак не наступает, ночь проходит в метаниях по постели, а утром нет желаемого ощущения отдыха, это уже явные признаки наступившего переутомления. И тогда необходимо принимать самые срочные меры для быстрейшего восстановления организма. В каждом конкретном случае такие меры должны иметь специфическую направленность, но есть и нечто общее, объединяющее все восстановительные мероприятия. Это организация правильного отдыха, рационального питания и использование соответствующих медицинских методов – физиотерапевтического и фармакологического.

Как же использовать основные правила психогигиены в спортивной практике? Рассмотрим сначала правило третье – «Своевременно восстановливать силы». В связи с этим напомню вывод, сделанный в начале XX века И.М.Сеченовым: при физическом утомлении в первую очередь и главным образом устают нервные клетки головного мозга, посылавшие активизирующие импульсы к работавшим мышцам. Следовательно, восстановительный процесс надо начинать с возвращения работоспособности головному мозгу.

Для этой цели существуют два способа. Первый – правильное питание. Дело в том, что нервные клетки питаются главным образом глюкозой. Но для того, чтобы глюкоза усваивалась ими, в организме должно быть достаточное количество витамина В1 (тиамина). В противном случае глюкоза (образно говоря) будет проходить через клетки мозга не задерживаясь – как вода сквозь сито. Какова же суточная потребность в глюкозе и витамине В1 в сутки для спортсменов? В среднем около 50 – 60 граммов глюкозы и 50 – 60 миллиграммов тиамина. Хотя, конечно, возможны отклонения в ту или другую сторону, определяемые спецификой вида спорта, возрастом спортсмена, его весом, продолжительностью тренировочного процесса, сроками предстоящих соревнований и т.д. В решении этого вопроса главные действующие лица – врач команды и биохимик, располагающие на сегодняшний день большим арсеналом рецептов рационального питания для спортсменов.

Второй способ – отдых. Лучше всего – в виде сна той максимальной продолжительности, которая допустима в данной ситуации. Например, борец-классик, олимпийский чемпион 1976 года А.Быков мог погружаться в восстановительный отдых на протяжении всего лишь 30 – 40 секунд, заимствованных из минутного перерыва между схватками. Стрелки-стендовики имеют возможность для отдыха-сна между сериями по меньшей мере в течение 10 – 15 минут. Игровики могут отдыхать между таймами, периодами по 3 – 5 минут и т.д. Причем не требуется каких-либо особых условий – опытные в этом отношении спортсмены могут хорошо отдохнуть даже сидя на шведской скамейке «в позе кучера». А если появится возможность лечь – скажем, на мат или на ковер, – то лучшего и желать не надо. Что же касается доказательств большой пользы такого самовнушенного отдыха-сна, то оно было изложено в главе второй (в разделе «Восстановление сил»). Умение выключать головной мозг из напряжения и погружаться в отдых-сон, хотя бы кратковременный – очень важное умение, обеспечивающее возникновение чувства «нервно-психической свежести».

Конечно, устаюти мышцы, но способы восстановления их работоспособности хорошо известны и применяются повсеместно: это различные тепловые и электропроцедуры, бани, массаж, барокамеры и т.п. Так что с уставшими мышцами на сегодняшний день можно справляться достаточно успешно. Что же касается восстановления потенциала нервных клеток головного мозга, то этот процесс пока не получил должного внедрения в отечественную спортивную практику. Поэтому и приходится наблюдать все учащающиеся случаи перетренировок, особенно у юных спортсменов – ведь нагрузки неуклонно растут, а правильное восстановление сил организовано далеко не лучшим образом.

Перейдем ко второму правилу психогигиены – «Всегда быть в хорошем настроении!». Не перестает огорчать то упорство, с каким наши тренеры и спортсмены его игнорируют. Взять хотя бы фигурное катание на коньках, где так тесно переплетаются спорт и искусство. Тут и прекрасная музыка, и красивые костюмы, и богатейшие возможности для использования мимики и пантомимики, которые должны выражать тонкости душевных переживаний спортсменов. Ведь как справедливо заметил великий Ф.И.Шаляпин, «жест есть движение души, а не тела».

Но часто ли мы видим счастливых, улыбающихся фигуристов в минуты соревнований? Правда, есть такие, которые умеют в нужный момент изобразить на лице некое подобие улыбки, а некоторые всю программу катают с этакими застывшими, «приклеенными» улыбками, изображающими их несгибаемую радость. А во время показательных выступлений, когда уже не довлеют судейские оценки, спортсмены обретают естественное хорошее настроение, что сразу же делает их катание свободным, элегантным, выразительным, подлинно артистичным. Почему же такой же естественной артистичности, предусмотренной самой спецификой фигурного катания, нет в минуты соревнований?

Считаю, что главная причина – в изначально неправильном воспитании юных спортсменов. Их, что называется, с младых ногтей начинают держать в «ежовых рукавицах», пытаясь подчас придать этим жестким «рукавицам» мягкость кошачьих лапок без когтей. Но когти то и дело выпускаются, прочно закрепляя в душах будущих звезд чувство страха. И дети, вместо того чтобы, играя, постепенно подниматься к доступным им вершинам в спорте, с малых лет непосильно трудятся, все время опасаясь какого-то неодобрения со стороны уставших, плохо оплачиваемых и раздраженных тренеров, а также родителей, многие из которых пытаются сделать из своих талантливых детей нечто вроде живой сберегательной книжки для обеспечения материального благополучия.

Однажды мне пришлось наблюдать за тем, как маленькие фигуристки, разминаясь, выполняли прыжок «двойной аксель», причем выполняли его вполне прилично. Но вот раздался властный голос председателя судейской комиссии: «Разминка окончена. На лед приглашается такая-то...» – и малышки, которые еще несколько минут назад прекрасно выполняли этот прыжок, под суровыми взглядами судей начали падать одна за другой, как подкошенные.

Да что там маленькие девочки! Взрослые стрелки, выходя на линию огня (кто с ружьем, кто с пистолетом, а кто с луком), тоже нередко начинают дрожать. Смешно и досадно смотреть на них – ведь логичнее опасаться именно их, способных в любой момент выстрелить куда угодно. А вооруженные спортсмены (вот предел нелепости!) сами боятся. Чего? Собственного ре-зуль-та-та! Почему? Так, увы, воспитаны. Не знают (или не хотят понять) многие тренеры и спортсмены того, что только при хорошем настроении, когда организм функционирует особенно слаженно и продуктивно, создаются условия для оптимальной реализации на практике имеющегося опыта.


Приведу альтернативный пример. Одним из первых моих тренеров по легкой атлетике был Ф.Г.Маркузе – человек очень трудной и мужественной судьбы. Высшее физкультурное образование он начал в Берлине. Но после захвата власти гитлеровцами, будучи активным антифашистом, был вынужден под видом монаха уйти в Данию и завершил учебу в Копенгагене. Затем работал в буржуазной Литве, где подготовил чемпиона и рекордсмена страны в спринтерском беге Михаила Прейса. В годы Великой Отечественной войны, сражаясь с фашистами, потерял правую руку. После госпиталя успешно окончил Алма-Атинский медицинский институт, учась в котором, одновременно работал тренером и приучал нас, студентов-медиков, играть во время тренировок, ссылаясь при этом на положительный опыт европейских и американских легкоатлетов. В то время он еще плохо говорил по-русски, но смысл его советов сводился к следующему: «Что ви всье врьемя рабьетаете? Как льешади? Играть надо, играть! Шпилен! Шпилен!». И строил, в частности, разминку так, что мы, сохраняя серьезное отношение к ней, тем не менее обретали очень хорошее настроение. Нам было весело и интересно на тренировках – несмотря на то, что шел последний год войны и нам во всех отношениях жилось, ох, как нелегко!

Думаю, недаром именно команда медицинского института, сплоченная в дружный, оптимистически настроенный коллектив, выиграла в мае 1946 года традиционную городскую эстафету имени Амангельды Иманова, опередив всех остальных соперников – в том числе таких сильных, как команды ЦС «Динамо» и института физкультуры.

Став врачом, Фритц Германович несколько лет возглавлял Республиканский врачебно-физкультурный диспансер в Эстонии – на родине его милой и мудрой супруги, с которой он вместе учился медицине в Алма-Ата. А после объединения Германии вернулся вместе с женой и детьми в родной Берлин, где занимался вопросами использования возможностей спорта для активизации и оздоровления инвалидов.

Всегда в хорошем настроении, любитель шуток и анекдотов, сохраняющий (несмотря ни на что!) высокий жизненный тонус, этот замечательный человек в октябре 2000 года отметил свое 90-летие! Однако в ноябре (о чем я с большим прискорбием узнал из письма его супруги) неожиданно покинул этот мир, оставив у всех, кто его знал, добрую и светлую память о себе.


Таков был мой первый опыт общения с тренером, твердо верившим в то, что хорошее настроение всегда помогает в достижении успехов. К сожалению, последующие наблюдения за эмоциональной атмосферой даже в сборных командах страны показали: лишь в редких случаях на тренировках, а тем более на соревнованиях, у спортсменов специально создается хорошее, приподнятое, праздничное настроение. Когда же я сам пытался привнести элементы психической раскованности и радости в тренировочный процесс той или иной команды, мои попытки встречались в лучшем случае с недоумением, а чаще – как «ненужные психологические выдумки».

Лишь однажды мне все же удалось достичь поставленной цели – благодаря содействию незабвенной Е.М.Богдановской, которая полностью доверила мне психическую подготовку своей ученицы О.Дмитриевой, прыгавшей в воду с трехметрового трамплина (об этом вы уже читали в разделе «Аутогипноидеомоторика», глава четвертая). Правда, для того, чтобы приучить спортсменку совершать каждый прыжок с улыбкой, потребовалось около двух лет. Но именно улыбка – символ хорошего, праздничного настроения – способствовала тому, что ее прыжки стали обретать раскованность и элегантность.

Поразительно, что даже те тренеры, которые объехали, пожалуй, весь мир и повидали, казалось бы, все, что возможно увидеть в зарубежном спорте, все еще чему-то удивляются. Например, тому, что американские баскетболисты, проливая на тренировках пот ручьями, делают это с постоянными улыбками, перебрасываясь шутками – в общем, ведут себя так, что про них можно с полным основанием сказать: они весело играют. Чему же здесь удивляться? Так и должно быть. Ведь подобная манера поведения выгодна во всех отношениях – спортсмены меньше устают и точнее действуют. И надо только сожалеть, что в нашем спорте, как правило, все еще тяжко и малорадостно трудятся.

Непонимание того огромного значения, которое имеет хорошее настроение в спортивной деятельности, позволяет многим нашим командам (в частности, футболистам) играть подчас так, как будто бы они вышли на поле выполнять давно опостылевшую работу. И создается впечатление, что если бы игрокам сказали: «Ребята, бросайте это дело и дуйте кто куда хочет – зарплата сохраняется», – то они с удовольствием разошлись бы по своим делам, забыв мячи на поле. Правда, в последнее время (особенно после чемпионата мира по футболу 2002 года) наметились определенные положительные сдвиги в плане создания хорошего настроения во время игры. Очень хочется надеяться, что этот процесс будет продолжаться.

За рубежом, повторяю, к этой стороне спортивной деятельности давно относятся совсем по-другому. Даже такой рекордсмен по удалениям с поля за грубую игру, как знаменитый канадский хоккеист Фил Эспозито, и тот говорил так: «Во всех наших житейских делах, и не в последнюю очередь в спорте, в жестком, а порой и жестоком хоккее нам всегда чуть-чуть недостает улыбки. Очень неприятно видеть насупившегося, как индюк, до неприличия мрачного в течение целого матча игрока, для которого на поле ничего не существует, кроме шайбы и чужих ворот. Я любил подурачиться на льду, а порой этим самым и немного усыплял бдительность соперника. Перед вбрасыванием, пока судья прицеливался шайбой в «пятачок», я неожиданно спрашивал стоящего передо мной в боевой позе и отрешенного в этот миг от всего на свете игрока: «Что нового, дорогой? С каким счетом жена разрешила тебе сегодня проиграть?». После этого всегда выигрывал вбрасывание» («Известия», 1989,17 августа).

Еще пример. Волейболистки сборной США, прибывшие на международный турнир памяти А.Чинилина, несмотря на ряд неприятностей (в том числе пропажа части багажа в Челябинске), по свидетельству очевидца, «...провели мощную тренировку, причем каждая из спортсменок, как говорится, не жалела себя ни в физических упражнениях, ни в работе с мячом. Я наблюдал эту тренировку, и мне подумалось, глядя на «американскую работу»: да это же настоящее самоистязание! Но самоистязание это происходило с неизменными улыбками» (подчеркнуто мной – А.А.) («Советский спорт», 1990, 22 июня).

Давно пора четко уяснить: хорошее настроение – основная психическая база, обеспечивающая успех в любом деле! А несоблюдение данного правила психогигиены – всегда, несмотря ни на что, быть в хорошем настроении! – обязательно будет мстить его нарушителям теми или иными осложнениями и неприятностями. Как в сфере профессиональной деятельности, так и в плане личного здоровья.

Что же касается самого первого правила – «Не страдать!», – то здесь положение достаточно благополучное. Спортсмены в подавляющем большинстве – люди мужественные, приученные в силу специфики своей деятельности к всевозможным трудностям, неудачам, травмам, невзгодам. Поэтому страдания в спортивной среде не в чести. На активно страдающих смотрят не с сочувствием, а скорее, с осуждением: чего, мол, зря мучаешься? К умеющим же преодолевать страдания относятся с большим уважением.

Конечно, бывают такие тяжелые травмы и такие обидные поражения, после которых оставаться не только в хорошем настроении, но даже просто спокойным было бы противоестественно. В таких случаях следует как можно скорее обратиться за помощью (если не удается справиться с ними самому) к соответствующим специалистам, среди которых психотерапевты отнюдь не на последнем месте. И, уж, конечно, не стоит самостоятельно злоупотреблять различными химическими средствами самоуспокоения – от транквилизаторов до сигарет, а тем более, алкоголя. Ведь любое химическое воздействие на страдающий мозг всегда в конечном счете ведет к отравлению. А психотерапевты умеют освобождать от страданий, не прибегая к химии.

Относительно правила «Не страдать!» в особом положении оказываются тренеры, которые, как показывает практика, намного уязвимее своих учеников. Непосредственное наблюдение за тренерами во время соревнований, показ их лиц по телевидению позволяет сделать вывод: среди переживаемых ими чувств отрицательные эмоции явно стоят на первом месте. Как тут не вспомнить еще раз уже цитированные слова журналиста М.Блатина: «И если во время борьбы за мяч получают ссадины и синяки спортсмены, то у тренеров шрамы больнее – они остаются на сердце».

В сущности это же утверждает наш знаменитый волейболист и тренер В.Г.Кондра: «тренерская профессия, как ни парадоксально, более вредна для здоровья, чем профессия игрока» («Советский спорт, 1998, 31 января). А старший тренер «Спартака» и тренер (уже бывший) сборной России по футболу О.И.Романцев говорил следующее: «Года четыре назад в одном журнале я прочел, что по количеству инфарктов профессия тренера находится на первом месте» («Советский спорт», 1999, 26 июня). Вот почему крайне важно – можно даже сказать, жизненно необходимо – всем тренерам владеть аутотренингом. И в первую очередь – той его возможностью, которая получила название «Разделяй и властвуй!» (см. главу вторую, с. 165).

Страдания тренерам приносят не только неудачи их воспитанников, но еще и многие организационные неувязки, которых в нашем спорте, мягко говоря, более чем достаточно – из-за косности мышления многочисленного управленческого аппарата. Так что тренерам – специально подчеркиваю! – жизненно необходимо овладеть умением руководить своей мыслительной и эмоциональной сферами.

Страдания, если рассматривать их с позиций трех медицин, трех состояний организма, всегда сбрасывают спортсменов с «уровня нормы» и погружают их (на большую или меньшую глубину) в «область болезней», в область психических дисгармоний. Возникающие при этом патологические отклонения могут проявляться в самых различных вариантах – от легкого психофизического недомогания до выраженных невротических состояний. Но, думается, все многообразие страданий целесообразно разделить на три основные группы.

Первая группа – различные страхи, тревоги, опасения. Эти фобии (от греческого «фобос» – «страх») и другие отрицательные эмоции лишают спортсменов уверенности в своих силах и возможностях. А в спорте без постоянного ощущения высокой уверенности в себе, особенно на соревнованиях, делать нечего. Помощь, направленную на ликвидацию страданий этой группы, а также на защиту мозга от них, могут оказать педагоги-тренеры, психологи, психотерапевты. И, конечно же, сами спортсмены, если серьезно овладеют навыками психической саморегуляции – в частности, ролевым поведением (о его сути подробно рассказано в главе второй). Очень важно уметь защищать свой мозг от вредного воздействия различных отрицательных эмоций!

Вторая группа – различные двигательные нарушения. От неспособности, к примеру, плавно нажимать указательным пальцем на спусковой крючок пистолета или всегда попадать мячом в кольцо при выполнении штрафных бросков в баскетболе до полной потери способности выполнить то или иное действие. К большому сожалению, неточности в исполнении различных движений не считаются в спортивной среде большим огрехом, и отношение к ним, по меньшей мере, снисходительное. Вот и бьют, скажем, футболисты на глазах тысяч зрителей мимо ворот на несколько метров. Хотя для профессионалов, на мой взгляд, это столь же неприлично, как певцу на концерте взять вместо ноты «до» ноту «ре» или «си». Более того, раздаются голоса, пытающиеся как бы оправдать и узаконить подобную неточность.

Так, после XIV чемпионата мира по футболу, состоявшегося в 1990 году, появилось следующее сообщение: «Международная федерация футбола (ФИФА), похоже, всерьез озабочена удручающе низкой результативностью, которую лучшие сборные планеты показали на последнем чемпионате мира в Италии. Самой простой и радикальной мерой руководство ФИФА не без оснований считает предложение увеличить размеры ворот» («Советский спорт», 1990, 3 октября). Не удары, конечно же, станут точнее – просто уменьшатся шансы промахнуться. Однако, если пойти по такому пути, то можно впоследствии предложить уменьшить размеры мяча, увеличить размеры бьющей поверхности бутс или разрешить вратарям играть только одной рукой. Хотя, думается, гораздо правильнее научить и приучить футболистов бить по воротам более точно. Ведь на сегодняшний день даже лучшие из них весьма грешат в этом отношении. Вспомним, например, Марадону, не сумевшего на чемпионате мира забить 11-метровый штрафной удар.

А вот мнение по этому поводу знаменитого Пеле: «Многие считают, что одной из мер, которые могут помочь повысить результативность, является увеличение размеров ворот. В качестве обоснования подобного шага приводится довод, что современные вратари значительно выше ростом и крупнее своих предшественников и поэтому «пробить» их стало значительно сложнее. Я думаю, что проблема не столько в «фактуре» сегодняшних стражей ворот, сколько в квалификации бьющих. Статистика свидетельствует, что на чемпионате мира в Италии из 1162 ударов по воротам 53 процента прошли мимо цели. В некоторых случаях, правда, на их точность повлияло то обстоятельство, что футболисты наносили удары в условиях жесткого единоборства с соперником. Но это сравнительно небольшой процент. В большинстве же случаев (до 90 процентов) удручающая «кучность» попаданий в створ ворот объяснялась исключительно слабой технической подготовкой нападающих» («Советский спорт», 1991, 22 июня).

Очень рад, что мое мнение на этот счет, высказанное гораздо раньше, полностью совпало с точной зрения великого футболиста. Тренеры и спортсмены почему-то не учитывают то обстоятельство, что любое неверное движение оставляет в памяти такой же неверный «след». И когда неточные движения допускаются часто, головной мозг, образно говоря, «засоряется следами» плохо выполненных действий. В таком «загрязненном» мозгу очень трудно создать затем мысленный образ точного движения. Вот почему крайне важно, особенно с первых шагов в спорте, приучаться как можно тщательнее и аккуратнее выполнять разучиваемые элементы спортивной техники. Такое бережное отношение к движениям – лучшая защита мозга от всевозможных «засорений», а следовательно, и от последующих нежелательных переживаний.

Третья группа – страдания, порождаемые характером взаимоотношений в спортивной среде. Широко известны слова французского летчика и писателя Антуана де Сент-Экзюпери: «Единственная настоящая роскошь – это роскошь человеческого общения». Однако с этой «роскошью» в среде спортсменов и тренеров далеко не все благополучно. Возможно, что определенную роль здесь играет то обстоятельство, что спортсмены и тренеры, постепенно привыкая к всевозможным трудностям и страданиям, не осознают их вредного воздействия на организм. И поэтому очень легко (подчас даже в виде шуток) обижают друг друга, конфликтуют между собой. Но ведь шутка шутке рознь. И если один смеется, а другому хочется плакать, то это уже не шутка, а плохо завуалированное хамство. Шутить следует так, чтобы весело было и тому, кто шутит, и тому, над кем решили подшутить.

Встречаются, к сожалению, такие отклонения от нормы, когда люди испытывают своеобразное удовольствие от того, что сделали другим плохо, причинили неприятность. Такие люди постоянно противопоставляют свое «я» всем остальным. А ведь нездоровый, можно сказать, патологический эгоизм в любых его проявлениях всегда ведет к нарушению нормальных отношений в спортивном коллективе, создает почву для возникновения конфликтных ситуаций. Главная причина здесь – низкая нравственная культура, непонимание того, что для общей пользы необходимо поступаться личным ради благополучия всех. Ведь главной силой, цементирующей здоровые, гармоничные человеческие отношения, является добро!

Подчас сами тренеры становятся причиной возникающих конфликтов. Некоторые из них чересчур заласкивают своих учеников и те, как говорится, начинают «садиться на голову» своим воспитателям. Сколько раз приходилось видеть, как совсем еще юное существо, возомнившее себя «звездой», фыркает на замечания своего учителя и, повернувшись к нему спиной, уходит, а тот что-то кричит вдогонку. Будь моя воля, я бы категорически запретил в целях воспитания разговаривать с учениками, если они поворачиваются к учителю спиной. Во-первых, это просто неприлично; во-вторых, мешает работе, так как не позволяет учителю, тренеру судить по выражению лица спортсмена, насколько хорошо он понял сказанное. С первых шагов необходимо воспитывать у них чувство уважения к учителю, тренеру – в противном случае дальнейший процесс обучения всегда будет чреват различными осложнениями.

Вот пример, демонстрирующий пренебрежение к уважению там, где оно могло бы очень украсить взаимоотношения между спортсменом и тренером. Научились мы у японцев борьбе дзюдо. И с легкостью, достойной лучшего применения, отказались от обязательного правила поведения, принятого у родоначальников этого вида борьбы. Правило это, именуемое «рэй», заключается в том, что ученик после каждого замечания тренера, кладет ладони на бедра и с полупоклоном тихо говорит: «Спасибо, учитель». У нас это правило почему-то было расценено как проявление чуть ли не низкопоклонства и беззаботно ликвидировано. На тренировочных сборах ритуал «рэй», совершаемый одновременно членами всей команды и взаимно тренером, можно наблюдать лишь на построениях – перед общей тренировкой и после ее завершения.

Но ведь какое большое воспитательное и дисциплинирующее воздействие заложено в постоянном и неукоснительном соблюдении столь простого внешне, но наполненного глубоким смыслом ритуала! Благодарить за добро (а совет тренера, как правило, несет добро!) – вот что следует прочно внедрять в практику отношений спортсменов и тренеров в любом виде спорта. Такая привычка способствует повышению душевного настроя, делает эти отношения взаимно уважительными и поэтому максимально продуктивными, а также служит защите мозга. И не только ученику полагается благодарить учителя. Тренер тоже поступит очень правильно, если поблагодарит своего воспитанника за старательное отношение к их общему делу.

Есть категория тренеров, которых называют «диктаторами», подчас весьма жестокими. Спортсмены таких не любят. Они их внешне боятся, а в глубине души, как правило, ненавидят и презирают. И терпят до поры до времени – в силу печальной необходимости, материальной и социальной зависимости. Таким образом, тренеры-диктаторы порождают в спортивном коллективе множество отрицательных эмоций, нарушая одно из основных правил психогигиены. В командах, возглавляемых подобными руководителями, постоянно существует возможность для возникновения конфликтов, для вспышек активного протеста. Это мы и наблюдаем в последние годы, когда демократия и гласность позволили многим распрямиться и в полный голос говорить о том, «что такое хорошо и что такое плохо» в нашей спортивной действительности.

Справедливости ради должен сказать, что и среди спортсменов встречаются (и не так уж редко!) такие, которые способны довести «до белого каления» даже самого доброго и терпеливого тренера. Тут уж тренеру следует как можно скорее обратиться за помощью к психологам или психотерапевтам, не затягивая конфликт и не стесняясь того неумения, которое он, возможно, допустил по отношению к своему подопечному. Ведь воспитание спортсменов, а тем более с трудным характером – дело очень непростое, но этому в институтах физкультуры будущих педагогов учат недостаточно. И так грустно бывает видеть талантливого тренера и не менее одаренного спортсмена, которые днями не разговаривают друг с другом, а то и вовсе расходятся навсегда.

Меня могут спросить: а где найти психологов или психотерапевтов, тонко разбирающихся в специфике спортивной деятельности? К большому сожалению, таких специалистов – считанные единицы. Даже в сборных командах страны пока еще не предусмотрен штатный специалист, именуемый спортивным психологом. Вся практика психологической, психогигиенической и психотерапевтической помощи у нас осуществляется силами отдельных энтузиастов, работающих в спорте на свой страх и риск под масками самых различных специалистов. Но хочется верить, что эта проблема будет в конце концов разрешена, что такая простая и очевидная мысль, как «спортсмен начинается с головы», прочно укоренится в сознании спортивных руководителей, и они приложат необходимые усилия для эффективного разрешения этой важнейшей проблемы.

Конечно, перестройка в деле психологической и психотерапевтической оснащенности отечественного спорта потребует немало времени, средств и организационных усилий. К сожалению, все плохое внедряется в жизнь и закрепляется в ней гораздо легче и прочнее, чем хорошее и полезное – по той простой причине, что делать плохо намного легче, чем хорошо.

А пока, не дожидаясь перемен к лучшему, очень рекомендую каждому вооружиться знаниями основных правил психогигиены и с помощью ежедневных занятий аутотренингом (несколько раз в день по несколько минут!) перевести эти знания в прочные умения, которые помогут надежно защитить мозг, нервно-психическое и физическое здоровье.

Однако необходимо подчеркнуть, что аутотренингом нет смысла заниматься, что называется, «вообще» – он должен быть всегда направлен на достижение конкретных целей. Помимо психической подготовки к соревнованиям, очень важно (если говорить о современном этапе в развитии спорта) овладеть возможностями, заложенными в таких новых понятиях, как психагогика и СпАрт. Об этом я расскажу вам в заключительной, шестой, главе.

Глава шестая
ПСИХАГОГИКА И СпАрт

Слово «психагогика» составлено из двух греческих слов: «психе» – «душа» и «аго» – «веду». Следовательно, психагоги – это те, кто «ведет души», кто руководит психикой. В Древней Греции, к примеру, психагогами были жрецы.

Ленинградский ученый В.Н.Мясищев (1883 – 1973) вложил в слово «психагогика» весьма продуктивное, на мой взгляд, содержание. Владимир Николаевич начинал трудовую деятельность врачом-психиатром, а закончил членом-корреспондентом Академии педагогических наук СССР, соединив опыт врача и педагога. Так вот, по его мнению, каждый педагог (а тренеры – это педагоги), чтобы быть Учителем с большой буквы, чтобы правильно «вести души» своих учеников, должен знать основы психогигиены – науки о том, как сохранять и укреплять психическое здоровье, а также психологии – науки, помогающей правильно организовать и осуществлять педагогический процесс. Использование педагогами возможностей обеих этих наук и было названо психагогикой.

По моему глубокому убеждению, в спорте должно начаться формирование принципиально новой категории специалистов – тренеров-психагогов, вооруженных знаниями психологии и психогигиены и умеющих реализовывать эти знания в повседневной практической работе. Тренеры-психагоги должны иметь более высокий материальный и социальный статус, ибо по своему уровню знаний они будут отличаться от обычных тренеров – в той же степени, как отличаются, например, профессора от ассистентов. Причина такого отличия – умение использовать в своем трудном деле богатства, заложенные в психическом аппарате, в головном мозгу.

А теперь проанализируем два довольно известных примера. Первый взят из американской специальной литературы. Во дворе фермерского хозяйства лежит на земле и чинит автомашину молодой человек – верхняя часть его туловища находится под машиной. На крыльце дома сидит его отец и курит трубку. Неподалеку мать развешивает выстиранное белье. Неожиданно домкрат срывается, и край кузова начинает раздавливать молодого человека. Отец, увидев это, бросился в дом за запасным домкратом, а мать подбежала к машине, приподняла ее за бампер и держала до тех пор, пока сын не был спасен.

Второй пример – из наших информационных источников. На далеком Севере полярный летчик, подходя к самолету, услышал за спиной какой-то шум. Обернувшись, он увидел недалеко от себя большого белого медведя – зверя очень сильного и беспощадного. И летчик, несмотря на тяжелые унты и зимнюю одежду, буквально взлетел на крыло самолета, где хищник уже не мог его достать.

Возникает вопрос: за счет чего обыкновенная женщина, отнюдь не штангистка, сумела приподнять тяжеленный автомобиль, а летчик, тоже не легкоатлет, взвился вверх почти на два метра? Ответ один: за счет огромной силы «психического взрыва», который произошел в головном мозгу в момент смертельной опасности. Только колоссальный взрыв психической энергии смог включить в работу скрытые физические возможности организма.

Следовательно, именно в психическом аппарате таятся те потенциально мощные энергетические резервы, которые мы пока еще плохо умеем сознательно использовать. В частности, в спорте высших достижений. На сегодняшний день считается, что спортсмены во время высочайшего напряжения (например, во время установления мировых рекордов) используют только 70 – 80% своих физических возможностей и лишь 4 – 6% психических. Получается, что основные, пока еще не включаемые в спортивные результаты, запасы энергии (94 – 96%) скрыты в глубинах психики, в недрах ее сознательного и бессознательного начала.

Следовательно, главная задача, которую предстоит решать (и обязательно нужно решить) тренерам-психагогам совместно с учеными самых разных специальностей, состоит в следующем: научиться целенаправленно использовать именно человеческие (то есть педагогические и медицинские) методы коррекции, оптимизации и мобилизации психофизических сил организма. И окончательно похоронить «химию», которая в силу своей доступности (прием препаратов-допингов особого ума не требует) затормозила утверждение в спорте чисто «человеческого фактора» более чем на четверть века! И до сих пор является соблазном для некоторых спортсменов.

Тренеры-психагоги должны помочь спортсменам стать качественно иными. В каком плане? В первую очередь, в плане укрепления нервно-психического, а через него – физического здоровья. Что значит «через него»? Уже давно доказано: не только «в здоровом теле – здоровый дух», но и «при здоровом духе и тело здоровее». Поэтому спорт, который вредит здоровью, не должен иметь право на существование. А ведь современный спорт высших достижений, по признанию многих выдающихся спортсменов, нередко становится источником травматизации – физической и психической.

Так, четырехкратный олимпийский чемпион по плаванию В.Сальников признался: «...после ухода из спорта несколько лет (!) даже видеть воду в бассейне не мог без содрогания» («Советский спорт», 1991, 24 апреля). А вот мнение победителя Сеульской Олимпиады В.Артемова: «Если честно, здоровье в большом спорте мы подрываем сильно» («Советский спорт», 1989, 28 сентября). По этому же поводу давно бьет тревогу известный немецкий специалист Эрих Дойзер – автор нашумевшей в свое время книги «Здоровье спортсмена».

И все же... Хотя можно привести немало примеров неблагоприятного воздействия на организм человека занятий большим спортом, думаю, что многих неприятностей можно было бы избежать, если организовать учебно-тренировочный процесс, по-настоящему грамотно. Смог же известный американский тренер по плаванию Д.Каунсилмен, будучи профессором-физиологом, не допустить «поломок» у своих воспитанников, хотя использовал, можно сказать, адский метод проведения тренировок, доводя спортсменов до атонального состояния. Однако, он считал, что только после таких – на грани жизни – перегрузок можно включить в работу все резервные возможности организма. И победил: среди его воспитанников – семикратный (!) олимпийский чемпион 1972 года Марк Спитц. Ибо умел не только крайне перегружать своих учеников, но и своевременно восстанавливать их психический и физический потенциал. Все тренировки проводились под строжайшим контролем врачей, физиологов, биохимиков, биомехаников, психологов, что исключало возможность навредить организму спортсмена.

Когда же многое делается «на глазок», возникает почва для различных ошибок в учебно-тренировочном процессе. В каких-то случаях допускаются нагрузки, превышающие возможности данного спортсмена на данном этапе подготовки к соревнованиям; не принимаются срочные меры для восстановления сил, что приводит к постепенному накоплению усталости, грозящей перейти в переутомление, в перетренированность; не сразу ликвидируются, казалось бы, незначительные травмы, и они приобретают хронический характер; игнорируются механизмы идеомоторики, значительно облегчающие достижение технического мастерства, но зато с завидным упорством используется метод «проб и ошибок», которому давно уже место «на свалке» спортивной педагогики.

Большинство спортсменов и тренеров не владеют возможностями психической саморегуляции (аутотренинга), с помощью которой можно успешно мобилизовывать себя на нужные усилия, а также своевременно выключаться из них. На тренировках преобладает атмосфера тяжкого труда и почти полностью отсутствует столь необходимое чувство радости. Тренеры иногда делают замечания в такой форме, которая травмирует учеников. «Углубленные медицинские обследования» (УМО) проводятся во многих отношениях формально, для «галочки», зачастую – без последующей ликвидации выявленных нарушений в здоровье спортсменов. К врачам обращаются лишь тогда, когда уже иного выхода нет, а не при проявлении начальных признаков того или иного заболевания.

Возникает вполне резонный вопрос: можно ли при всех перечисленных недостатках учебно-тренировочного процесса сохранить, а тем более укрепить здоровье спортсменов? Конечно же, нет! А вот тренер-психагог никогда не допустит подобных «прегрешений» – ему не позволит это сделать его квалификация. И в результате спорт станет совсем другим – гармонизирующим тело и душу, укрепляющим, а не разрушающим здоровье.

У людей, не знающих спорта, не занимающихся им, не чувствующих его «душу», может возникнуть вопрос: зачем же нужен спорт, если он чуть ли не калечит спортсменов? Во-первых (как уже было сказано), «уровень страданий» в спорте зависит от уровня мастерства тренеров: там, где он высок, нет места страданиям. А во-вторых, спорт уже давно стал частью жизни современного общества, причем необходимой частью. Он выполняет такую же социальную функцию, как, например, искусство, влияя (прямо или косвенно) на психическое и физическое состояние зрителей. В частности, было установлено, что у работников автозавода им. Лихачева после побед футболистов «Торпедо» отчетливо повышается производительность труда, а после поражений любимой команды – снижается.

В спорте, как в зеркале, отражаются процессы, происходящие в жизни общества. А поскольку многое в современной общественной жизни пока еще не может служить примером благополучия и гармонии, то и в спорте эти столь желаемые факторы пока не являются доминирующими. Хотя в нем, как и вообще в жизни, есть хорошее, благородное, даже возвышенное.

Вторая важнейшая задача, которая стоит перед тренерами-психагогами, заключается в следующем: в силу своей особо высокой квалификации они могут (и должны!) помочь спорту стать таким, каким видел его в своих мечтах барон Пьер де Кубертен, возродивший в наше нелегкое время традиции древних Олимпийских игр. Об этом он поведал в своей знаменитой «Оде спорту», выдержки из которой не могу не процитировать:


«О спорт! Ты – наслаждение! Ты бессмертен. Ты здравствуешь и сегодня, после крушения затерянных в веках Олимпиад. Ты торжествующий вестник весны человечества!

О спорт! Ты – зодчий! Ты мастер гармонии. Ты особенный, необычный зодчий. Твой строительный материал – человек в движении. Вечное движение – это спорт.

О спорт! Ты – справедливость! Ты беспристрастен. Ты учишь, что правила соревнований – закон. Нет судьи взыскательнее и строже, чем ты сам.

О спорт! Ты – благородство! Ты безупречен. Трижды сладостна победа, одержанная в благородной, честной борьбе.

О спорт! Ты – радость! Ты ликование. Ты раздвигаешь горизонты. Проясняешь дали. Ты врачуешь душевные раны. Доставляй же радость, удовольствие, веселость, ликование людям, спорт!

О спорт! Ты – плодотворность! Ты преградой встаешь на пути пагубных недугов, извечно уфожающих людям. Ты рекомендуешь страждущим, немощным, хворым лучшее из лекарств. Себя. Ты примером своих сильных, здоровых, статных, мускулистых, закаленных, не поддающихся болезням приверженцев врачуешь отчаявшихся. Ты горячишь кровь. Исцеляешь от недугов. Ты утверждаешь: «В здоровом теле – здоровый дух!».

О спорт! Ты – прогресс! Ты способствуешь совершенству человека – самого прекрасного творения природы. Ты устремленность. Ты предписываешь следовать правилам и требованиям гигиены. Сдерживаешь от излишеств. Ты учишь человека добровольно, сознательно, убежденно поступать так, чтобы никакие высшие достижения, никакие рекорды не были итогом сверхусилий, не отразились на здоровье. Никаких стимуляторов, кроме жажды победы и мудрой тренировки, не признаешь ты. Ты убеждаешь, что прогресс физический и прогресс нравственный – два пути к одной цели.

О спорт! Ты – мир! Ты устанавливаешь хорошие, добрые, дружественные отношения между народами. Ты согласие. Ты сближаешь людей, жаждущих единства. Ты учишь разноязыкую, разноплеменную молодежь уважать друг друга. Ты источник благородного, мирного, дружеского соревнования. Ты собираешь молодость – наше будущее, нашу надежду – под свои мирные знамена. О спорт! Ты – мир!».


А теперь посмотрим: многие ли из этих замечательных, возвышенных заповедей соблюдаются в практике современного спорта? К большому сожалению, отступлений не так уж мало. Взять хотя бы такие слова: «Никаких стимуляторов, кроме жажды победы и мудрой тренировки». Долгие годы этот призыв начисто игнорировался. В разных странах были созданы мощные химические лаборатории по производству всевозможных стимуляторов физической и психической деятельности в спорте. Правда, в последние годы началась весьма активная борьба с допинговыми воздействиями, но пока еще они не побеждены.

Нередки случаи и нечестного ведения спортивной борьбы. Так, например, во время марафонского пробега один бегун из Алжира на 15-м километре дистанции решил произвести замену: они с товарищем внешне были очень похожи. Его «двойник», которому удалось пробежать всего 27 километров из 42-х, естественно, выиграл забег, надеясь получить немалый денежный приз. Однако, обман был раскрыт, и теперь этим «спортсменам» навсегда закрыт доступ к участию в каких-либо серьезных соревнованиях. Но они, увы, не одиноки. В 1979 году во время Нью-Йоркского марафона американская бегунья Рози Руис ухитрилась часть пути проехать в метро, а год спустя вместо 42 километров 195 метров попыталась пробежать лишь последнюю милю («Советский спорт, 1991, 18 сентября).

А разве изжиты так называемые «договорные» матчи? Или исправления в документах, касающиеся фамилий и дат рождения спортсменов – особенно юных?

Так что, к большому сожалению, пока не приходится говорить о честном соблюдении заповедей Пьера де Кубертена. Очевидно, он и сам понимал, что достижение в спортивной среде идеалов высокой духовности – процесс непростой и долгий. И в связи с этим выдвинул замечательную идею – объединить все лучшее, что есть в спорте и в искусстве. Сознательно упрощая положение дел, он связал спорт с «телом», а искусство – с «разумом».

В 1906 году, выступая в Париже на специальной конференции, посвященной этой проблеме, Кубертен сказал: «Мы должны заново объединить узами законного брака давно разведенную пару – Тело и Разум. Их взаимоотношение длилось долго и было плодотворным (на Олимпиадах в древности. – А.А.). Но неблагоприятные обстоятельства разлучили их. Наша задача – снова соединить их. Искусство должно участвовать в современных Олимпиадах. Искусство должно быть связано с практикой спорта, чтобы из этого получилась взаимная выгода... Какой же это праздник без музыки, стихов, живописно украшенных стадионов!» (Между прочим, в своей «Оде» Кубертен называл стадионы «театрами без занавесей». – А.А.).

Надо признать, что идея объединения Тела и Разума оказалась весьма плодотворной. Каждый, кто наблюдал за современными Олимпиадами, наверняка запомнил замечательные по своей красоте парады, предваряющие начало Игр, а также праздничные шоу после их завершения. В нашей стране эта идея Кубертена получила самостоятельное и оригинальное развитие – благодаря инициативе и усилиям доктора философских наук, профессора В.И.Столярова.

Хорошо зная и спорт высших достижений, и массовый спорт, Владислав Иванович не мог не увидеть, что в этой среде духовность и культура находятся, так сказать, на заднем плане. Вот пример, подтверждающий это. Тренер привез молодых спортсменов посмотреть афинский Акрополь. «Ну, походили они среди развалин, потрогали камни. Потом он их спрашивает: «Понравилось?». И слышит в ответ: «Не-а. Что тут делать, если ни одного магазина нет?» («Советский спорт», 1988, 24 июля).

В своей программной статье «Тело и разум – в разводе» («Советский спорт», 1990, 1 декабря) В.И.Столяров пишет: «Мало кто думает о том, что наряду с мышцами надо крепить и душу человека. Практически отсутствует пропаганда гуманистических идей олимпизма, принципов честной и справедливой игры. Почти совершенно не уделяется внимание развитию у детей и молодежи способностей к художественному отображению спорта, его гуманистическому осмыслению средствами искусства (музыки, живописи, кино, фотографии и т.п.), к техническому творчеству в области спорта. Все реже используются народные игры и национальные виды спорта. Совершенно не развиваются такие виды и формы спортивных соревнований, подвижных игр, активного отдыха, как «новые игры», «спорт в духе сотрудничества» и другие, которые обладают особенно высоким социально-культурным, духовным потенциалом и потому получили широкое распространение во многих странах мира».

По инициативе В.И.Столярова был создан и функционирует творческий координационный Центр спортивно-гуманистического движения, где разработан проект под названием «СпАрт», представляющий собой синтез спорта и искусства. Этот проект получил поддержку предыдущего президента Международного олимпийского комитета Х.А. Самаранча, который в своем ответе его авторам написал: «Я с большим интересом ознакомился с проектом вашего Центра. Воспитание молодежи посредством синтеза спорта и культуры является одной из важнейших задач олимпийского движения. МОК готов оказать моральную поддержку и дать патронаж всем инициативам, содействующим союзу спорта, искусства и культуры и реализации фундаментальных принципов олимпийского движения».

При Центре создан специальный Фонд для реализации проекта «СпАрт». Его первоочередной задачей является выявление и объединение спортсменов, которые интересуются и занимаются живописью, скульптурой, поэзией, изобретательством, коллекционированием или какими-то другими видами творческой деятельности.

«Мы хотим, – пишет в той же статье В.И.Столяров, – опровергнуть широко распространенное в общественном мнении представление о несовместимости занятий спортом с гармоничным развитием личности, достижений в спорте с высокими результатами в других видах деятельности (в том числе в области искусства)... Фонд стремится установить контакты и со всеми деятелями искусства (художниками, писателями, актерами, музыкантами ит.п.), представителями других творческих профессий, которые интересуются спортом, занимаются им, избрали его предметом своего творчества, желают участвовать в пропаганде здорового образа жизни и физической культуры...»

Очень хотелось бы, чтобы проект «СпАрт» развивался и набирал силы из года в год и привел к тем высоким результатам физического и духовного роста, которые намечены в его программе. Чтобы он ощутимо помог спортсменам и тренерам в их столь трудном и столь же прекрасном деле.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Страстному поборнику дружбы между спортсменами всего мира, победителю Монреальской Олимпиады в десятиборье Брюсу Дженнеру после установления им мирового рекорда был задан вопрос: «Какие данные, кроме физических, вы считаете важнейшими для классного десятиборца?». Ответ был таким: «Самое главное – «включать голову» во все, что делаешь и что собираешься сделать. Большинство совершаемых ошибок происходит от недостаточной включенности сознания в процесс движения. Как что-то может делать ваше тело, если в этом не участвует мозг? Да и по нагрузкам раскладка мне представляется следующей: 75 процентов – мозг и 25 процентов – тело» («Советский спорт», 1976, 29 апреля).

Этот ответ – не натужное умозаключение кабинетного теоретика, а вывод, сделанный выдающимся легкоатлетом на основе личной и весьма успешной практики. В этом выводе есть совет, с которым недостаточно только познакомиться, – «включать голову» во все, что делаешь и что собираешься сделать. Он должен стать обязательным компонентом любого тренировочного процесса и, конечно, определять ход соревновательной борьбы.

Как показывает практика, лишь немногие с успехом следуют этому совету. Следуют, даже не зная его, – опираясь главным образом на интуицию, на так называемые природные данные, на врожденную организацию своего психофизического аппарата. Большинству же, чтобы не допускать провалов, необходимо специально учиться умению «включать голову» во все, чем занимаешься.

Один из наших лучших футболистов последних лет Федор Черенков в интервью как-то признался: «Прежде ведь как бывало: встречаемся с сильным соперником – я излишне взволнован, возбужден. Предстоит матч с командой послабее – чересчур спокоен. И то и другое состояние отражалось на игре. Я не умел управлять собой (выделено мной. – А.А.), не умел готовить себя к игре. И только на шестой год овладел секретами самоподготовки: выхожу на поле уравновешенным, в том самом душевном состоянии, которое и позволяет играть в полную силу» («Советский спорт», 1983, 2 ноября).

Подумать только – целых пять (!) лет талантливый спортсмен должен был мучиться, получать разные «синяки и шишки» только потому, что ни он сам, ни его тренеры не удосужились своевременно заняться психической саморегуляцией, основами которой при желании можно было овладеть всего лишь за 1 – 2 недели!

В отчетах о самых различных соревнованиях авторы лишь в редких случаях не упоминают о «психологической (морально-волевой и т.п.) подготовке». Именно этой подготовке придается весьма важное (можно сказать, первостепенное) значение, именно в ее качестве видят основную причину успешного или неуспешного выступления.

И тем не менее жизнь свидетельствует: спортивная среда все еще весьма далека от понимания необходимости проведения специальных занятий, направленных на достижение нужного психического состояния у спортсменов и тренеров, – в период подготовки к соревнованиям и особенно во время участия в них. Ибо чем еще можно объяснить ряд провалов, которые допускают наши спортсмены на самых ответственных состязаниях? Стоит вспомнить хотя бы встречу сборных СССР и Португалии в Лиссабоне 13 ноября 1983 года. В решающем матче за право выхода в финал первенства Европы 1984 года наши футболисты (среди которых был и тот, кто давал упомянутое выше интервью) за полтора часа вялого, безвольного перемещения по грязному полю, проиграв со счетом 0:1, полностью перечеркнули все то хорошее, что было ими же самими сделано за весь предшествующий сезон! В тот печальный и бесславный день миллионы болельщиков воочию убедились в том, что спортсмены абсолютно не умеют психически мобилизовать себя, «включить свои головы» в игру и поэтому не могут (или не хотят?) отдать все силы ради победы, которая была тогда так необходима!

А ведь резервы психических возможностей поистине неисчерпаемы! Нужно только очень серьезно, не откладывая в долгий ящик, заняться освоением знаний, которые в процессе их практического использования станут умениями, что позволит каждому сознательно и целенаправленно руководить своим психическим и физическим состоянием.

Очень хочется надеяться, что в этой книге желающие смогут найти то, что позволит им овладеть необходимыми знаниями и умениями. Практика показывает, что ее надо читать не один раз и с карандашом в руках, чтобы подчеркивать самое важное; а еще лучше – делать выписки в специальном блокноте, чтобы легче запоминалось самое полезное. Может быть, тогда не придется слышать просьбы, подобные той, что я услышал от одного заслуженного тренера СССР: «Поговорите, пожалуйста, с моими ребятами. Они что-то волнуются перед соревнованиями». Обратившись ко мне с такой просьбой, этот весьма уважаемый, убеленный сединами тренер, можно сказать, расписался в своем полном непонимании сущности той сложной и длительной работы, которую ведет специалист по психической подготовке, организуя оптимальное боевое состояние спортсменов и обучая их психической саморегуляции. Ведь просто «поговорить» – значит попусту потратить время.

Поэтому еще раз позволю себе выразить надежду, что освоившие содержание этой книги получат достаточно полное представление о том, как использовать резервные возможности психики в такой сложной и трудной деятельности, каковой является современный спорт.

Примечания

1

См., например: Пуни А.Ц. Психологическая подготовка к соревнованию в спорте. – М.: ФиС, 1969.

(обратно)

2

Сайчук Л.В., Келлер В. С. Итоги подготовки и участия сборной команды СССР по фехтованию в XIX Олимпийских играх: Методическое письмо. – М, 1969, с. 55-56.

(обратно)

3

Алексеев А.В. Об одной психической дисгармонии. / В сб.: Вопросы спортивной психогигиены. Вып. 3. – Иваново, 1970, с. 35—36.

(обратно)

4

Станиславский К.С. Работа актера над собой. – М.: Искусство, 1951, с. 122.

(обратно)

5

См. статью «История одного рекорда». – «Смена», 1972, № 6, с. 22-23.

(обратно)

6

Брумель В. Высота. – М.: ФиС, 1971, с. 118—119.

(обратно)

7

Аркадьев В., Любецкая Т. Диалог о поединке. – М.: Молодая гвардия, 1976, с. 121-122.

(обратно)

8

Игуменов В. Схватка. – М.: Молодая гвардия, 1979, с. 123—124.

(обратно)

9

Подробнее об успокаивающей части ПРТ можно прочитать в журнале «Наука и жизнь» (1973, № 4, 6, 8).

(обратно)

10

Вейн А.М., Власов Н.А., Алексеев А.В. Психотерапия расстройств сна при неврозах./В сб.: Актуальные вопросы психотерапии. – Краснодар, 1975, с. 65-67.

(обратно)

11

Акимова Н.А., Гвирцман Л.Е., Нагорный В.Э. Применение некоторых средств мышечного расслабления при умственном утомлении. – «Теория и практика физической культуры», 1970, № 12, с. 32—33.

(обратно)

12

Подробное описание данного эксперимента см. в сборнике «Некоторые вопросы практики спортивной психологии». – М.: ВНИИФК, 1969, с. 45-52.

(обратно)

13

См. статью «Фиксирующий страх» в журнале «Физкультура и спорт» (1989, №7, с. 11-12).

(обратно)

14

Линдеман X. Аутогенная тренировка. – М.: ФиС, 1980, с. 19.

(обратно)

15

Павлов И.П. Лекции о работе больших полушарий головного мозга. – М.: изд-во АМН СССР, 1952, с. 273.

(обратно)

16

Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональной системы. – М.: Наука, 1978.

(обратно)

17

Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. – М.: Медгиз, 1951, с. 364.

(обратно)

18

Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. – М.: Медгиз, 1951, с. 446.

(обратно)

19

1. Пуни А.Ц. Роль представлений в формировании двигательных навыков. – Л., 1957; 2. Рудик П.А. Идеомоторные представления и их значение в спортивной тренировке. / В сб.: Психические вопросы спортивной тренировки. – М.: ФиС, 1967, с. 101—111; 3. Белкин А.А. Идеомоторная подготовка в спорте. – М.: ФиС, 1983.

(обратно)

20

Пуни А.Ц. Роль представлений в формировании двигательных навыков. – Л., 1957, с. 28—29; Сурков Е.Н. Роль «слова» и «показа» в запоминании гимнастических упражнений. – «Теория и практика физической культуры», 1952, № 7.

(обратно)

21

Секун В.И. Исследования тренирующего действия представления движения у гимнастов: Автореф. канд. дисс. – Л., 1968.

(обратно)

22

Смирнов В.Ф. Я – врач. – М., 1996, с. 126.

(обратно)

Оглавление

  • От автора
  • Предисловие к пятому изданию
  • Глава первая ОПТИМАЛЬНОЕ БОЕВОЕ СОСТОЯНИЕ СПОРТСМЕНА
  •   ВДОХНОВЕНИЕ
  •   ОСНОВНЫЕ КОМПОНЕНТЫ ОБС
  •   ПЕРВЫЙ КОМПОНЕНТ – ФИЗИЧЕСКИЙ
  •   ВТОРОЙ КОМПОНЕНТ – ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ
  •   ТРЕТИЙ КОМПОНЕНТ – МЫСЛИТЕЛЬНЫЙ
  •   ВАРИАНТЫ ОБС
  •   ПРАКТИКА ОВЛАДЕНИЯ ОБС
  •   РЕГИСТРАЦИЯ ОБС
  •   ДИНАМИКА ОБС
  • Глава вторая РЕГУЛЯЦИЯ ПСИХИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ
  •   ПЕРВЫЙ МЕТОД – ФАРМАКОЛОГИЧЕСКИ
  •   ВТОРОЙ МЕТОД – ВНУШЕНИЕ
  •   ТРЕТИЙ МЕТОД – САМОВНУШЕНИЕ
  •   АУТОГЕННАЯ ТРЕНИРОВКА (AT)
  •   ПСИХОРЕГУЛИРУЮШАЯ ТРЕНИРОВКА (ПРТ)
  •   ПСИХОМЫШЕЧНАЯ ТРЕНИРОВКА (ПМТ)
  •   УСПОКАИВАЮЩАЯ ЧАСТЬ ПМТ
  •   МОБИЛИЗУЮЩАЯ ЧАСТЬ ПМТ
  •   НЕСКОЛЬКО ОБЩИХ ЗАМЕЧАНИЙ
  • Глава третья ПСИХОФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ТЕСТ (ПФТ)
  •   ОТНОШЕНИЕ К СОРЕВНОВАНИЯМ
  •   О ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СИСТЕМАХ ОРГАНИЗМА
  •   ЕЩЕ РАЗ О САМОРЕГУЛЯЦИИ
  •   ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ И САМОВНУШЕНИЕ
  •   СОДЕРЖАНИЕ ПСИХОФУНКЦИОНАЛЬНОГО ТЕСТА
  • Глава четвертая ПСИХОГИГИЕНА ДВИЖЕНИЙ
  •   МЕТОД «ПРОБ И ОШИБОК»
  •   ИДЕОМОТОРИКА
  •   ПРОГРАММИРОВАНИЕ ДВИЖЕНИЙ
  •   ИДЕОМОТОРНЫЕ ПРОЦЕССЫ
  •   СНАЧАЛА – ИДЕОМОТОРНЫЙ ОБРАЗ
  •   ПРАКТИКА ИДЕОМОТОРИКИ
  •   «СЛЕДЫ» В ПАМЯТИ
  •   ГИПНОИДЕОМОТОРИКА
  •   АУТОГИПНОИДЕОМОТОРИКА (АГИМ)
  •   АУТОГИПНОИДЕОВЕГЕТАТИКА (АГИВ)
  • Глава пятая ЗАЩИТА МОЗГА
  • Глава шестая ПСИХАГОГИКА И СпАрт
  • ЗАКЛЮЧЕНИЕ

  • Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

    Copyright © читать книги бесплатно