Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

Об авторе

Делия Стейнберг Гусман – философ, писатель, музыкант, лауреат многих музыкальных конкурсов, кавалер Парижского Креста Французской академии в области искусства, науки и литературы. Ее перу принадлежат несколько сотен статей и книги, среди которых «Игры Майи», «Сегодня я увидела…», «Философия как образ жизни», «Как лучше узнать себя», «Мне сказали, что…», «Герой повседневности» и другие.

В 1991 году Д. С. Гусман возглавила международную классическую философскую школу «Новый Акрополь» и ведет широкую культурнопросветительскую деятельность, читая в разных странах мира лекции по философии, философии истории, символизму древних культур, истории искусства, психологии, метафизической эстетике и т. д.

Тамплиер

Фрагмент фрески в церкви ордена Храма.

XIII в. Сан-Бевиньате

I. Введение

Тема тамплиеров не очень проста для рассмотрения, ведь это часть тех самых историй, мифов, традиций и легенд, которые разными людьми всегда воспринимаются по-разному. Вокруг тамплиеров сложилось множество мнений; и в их защиту, и против них было сказано уже многое; какие-то факты долгое время оставались в тени, какие-то вдруг обнародовались. Чуть ли не каждый день находится автор, полагающий, что именно он знает правду, и представляет нам свою последнюю книгу, которая наконец-то должна направить нас по верному пути… Но наша книга на абсолютную истину не претендует.

Вряд ли возможно говорить о тамплиерах, не используя слово «тайна». Но чтобы не погрузиться в эту тайну слишком глубоко и не бродить который раз в потемках, я бы предпочла назвать эти заметки «Тайный идеал тамплиеров».

Очевидно, что за всей историей тамплиеров есть что-то скрытое. Очевидно, что тайна существует, и я не знаю, сможем ли мы вообще когда-нибудь ее разгадать. Но думаю, что тайна эта связана не только с людьми, их действиями, их образами или символами, с тем, о чем они могли думать или о чем могли говорить. Дело в другом: за такими огромными организациями, за такими мощными объединениями людей, которые столь значительно влияли на историю, всегда стоит какой-то ИДЕАЛ. И в нашем случае я хотела бы поговорить об идеале тамплиеров.

Идеал тамплиеров

Что мы могли бы отобрать из всего того материала, которым располагаем, чтобы понять идею, двигавшую ими на протяжении почти двух сотен лет? Идею, которая и позволила им за это сравнительно короткое время подняться так высоко и произвести такое впечатление на умы, на воображение стольких людей.

Одна из первых тайн, связанных с тамплиерами, – это тайна их рождения. Каковы истоки тамплиеров, каково их происхождение? Не хотелось бы утомлять читателя длинными рассказами и датами, достаточно обратиться к любой энциклопедии или соответствующему исследованию и познакомиться с историей создания ордена, найти информацию о первых его членах, о которых мы вкратце тоже обязательно поговорим.

Но и без того совершенно ясно, что тамплиеры появились загадочным образом.

Как это произошло, мы не знаем. Они просто появились – и всё. Это было как взрыв, как вспышка – вдруг возникли люди, деньги, средства, и отзвук этого взрыва дал о себе знать не только на всем Европейском континенте, но и на Востоке.

Но важно не только то, что такой взрыв произошел, но и то, что возникли определенные идеи, поистине революционные.

Тамплиеры приходят с такими знаниями, такими навыками, такими нормами жизни, которые намного превосходят, намного опережают все, что в те времена можно было себе представить.

Сегодня, когда мы привыкли воспринимать жизнь с практической, материальной точки зрения, нас весьма впечатляет тот факт, что тамплиеры в XII веке смогли придумать банковскую систему, подобную современной или даже более совершенную. Это была система международных платежных средств, которая позволяла им взаимодействовать, где бы они ни находились.

А если мы оставим в стороне материальный аспект, то увидим тамплиерскую идею объединенного мира; идею человека, в котором человеческое гораздо важнее всех различий и национальных барьеров; идею великой империи, в которой духовное выше материального. Обращают на себя внимание их познания в области искусства и науки, их религиозная самоотдача, чистота их личной жизни.

И мы снова задаемся вопросом: как все это удалось подготовить и осуществить за столь короткое время?

Мы видим огромную проделанную работу. Логично предположить поэтому, что все готовилось заранее, и нам предстоит докопаться до глубоких корней. Давайте отправимся назад, в прошлое, и попытаемся выяснить, откуда же взялись тамплиеры.

Корни. Возникновение

На протяжении всей истории или, по крайней мере, того, что мы привыкли называть историей (то есть того периода жизни человечества, о котором написано в наших книгах и датировки которого вписываются в наши представления), у всех народов встречаются упоминания об одном чрезвычайно важном обстоятельстве.

Самые древние народы, которые, как они сами считали, имели магические корни и вели свою родословную непосредственно от богов, были уверены, что люди не в одиночку создавали свою историю, что они не были одиноки в момент, когда рождалась цивилизация. Что вместе с ними в построении цивилизации участвовало некое таинство – то, что мы называем Богом, или, говоря сегодняшним языком, некие силы природы, моральные силы, которые древние называли богами – во множественном числе. Это они подталкивали людей и помогали им в любом деле, вдохновляли, указывали благоприятные моменты и подходящие места – чтобы люди чувствовали, что где-то наверху у них есть Родители, и всегда старались точно следовать их наставлениям.

Небесный Иерусалим

Миниатюра. XIII в. Фото репродукции

Иногда стоит перелистать страницы истории не только для того, чтобы остановиться на каких-то именах, географических точках или датах; порой можно спросить себя: а почему произошли те или иные события? и как они произошли?

Каждый раз, когда что-то в истории чудесным образом (как нам кажется) рождается, развивается, переживает свою кульминацию, мы всегда ощущаем нечто подобное порыву ветра – какую-то идею, нечто особенное, что дает импульс этому движению человечества вперед.

Подобный «ветер», подобные идеи не теряют силу на протяжении всей истории. И возникает чувство, что люди на самом деле не одиноки. Что существует некое божественное, высшее вдохновение, которое поддерживает лучшие человеческие свершения.

Это вовсе не означает, что лучшие или худшие периоды истории объясняются, соответственно, более или менее сильным воздействием этого высшего вдохновения. А означает, что люди иногда воспринимают его лучше, а иногда хуже. Когда люди особенно готовы к ним и открыты им, идеи усваиваются и воплощаются хорошо. Когда люди заняты разными обстоятельствами, которые не способствуют воплощению морального идеала, когда они больше погружены в материальные заботы, эти идеи улавливаются гораздо хуже, а значит, и воплощаются тоже гораздо труднее.

Конечно, в феномене тамплиеров мы видим некоторую преемственность, он не кажется нам отдельным, изолированным. Мы рассматриваем его как еще одно звено длинной цепи чудесных явлений, которые встречаются на протяжении всей истории человечества. Всегда существует какой-то фактор, который в определенный момент истории позволяет проявиться лучшему, что есть в природе человека. И в случае тамплиеров это так.

Корни тамплиеров скрыты, корни эти уходят глубоко и имеют много общего с другими важными историческими процессами, поэтому можно утверждать: чем дальше мы будем двигаться в прошлое, тем больше источников будем находить.

Тамплиеры появляются в определенном месте в определенную эпоху. Место – Европа (хотя на самом деле возникли они на Востоке). Эпоха – Средние века.

Но эти факторы, определяя какие-то черты тамплиеров, не определяют полностью их идеал. Хотя, конечно, свое влияние они окажут.

Восток приходит в упадок, Европа – по закону баланса – должна подняться. И если надлежит послать какой-то импульс, дать определенную энергию, логично это сделать там, где она будет использована наилучшим образом.

Так куда направить энергию? В Европу, в X, XI, XII века.

Конвенту-де-Кришту (монастырь ордена Христа)

Главная твердыня португальских тамплиеров и их наследников, ордена Христа. Томар, Португалия

Мы привыкли рассматривать Средние века как темный период в истории, скудный на явления культуры, не располагающий к искусству и духовной сфере. Однако это не совсем так. Средние века, как следует из самого их названия, играют промежуточную, связующую роль, соединяя два других периода. И на этом переходном этапе, где все, кажется, пребывает в покое и застое, многого не хватает, но при этом вызревают некоторые важные события. Они проявляются более сдержанно, более скрытно, но это не означает, что в лоне Средневековья не готовятся прорасти семена чего-то чрезвычайно существенного.

Таким образом, мы имеем:

– Средневековье как период подготовки почвы,

– Европу как континент, которому требуется возрождение,

– тамплиеров как ответ на эту историческую потребность в конкретном месте и в конкретное время.

Многие мыслители, многие группы людей, многие религии и секты в свое время выдвигали идею нового мира; ведь каждому из нас, пока мы живем, необходимо видеть перспективу, следующее мгновение, новый этап, нам всем нужен новый опыт, который будет иметь продолжение.

Когда тамплиеры предлагают новый мир, это не означает, что предыдущий никуда не годится. Они хотят лишь чего-то нового, что важно и остро необходимо именно сейчас. Они хотят нового мира, способного разрешить те проблемы, которые стоят именно в данный момент.

Это будет, как они мечтают, прекрасно организованный мир, мир, основанный на братстве, на духовности, мир, который всеми средствами пытается связать людей друг с другом, уничтожить различия, помочь понять, что корни куда важнее барьеров, которые мы снова и снова ставим, порой сами не осознавая почему.

Для появления этого нового мира потребуются несколько человек, те, кого назовут основателями ордена Храма. О некоторых из них мы ничего не знаем – возможно, они предпочли остаться в тени, чтобы их личности, их имена не заслонили собой, не затмили того дела, которое они хотели видеть ясным и чистым.

Рыцари-монахи ордена Храма

Фрагмент саркофага донны Леоноры Руиз де Кастро в церкви Санта-Мария. XIII в. Вильалькасар-де-Сирга, Испания.

Фото репродукции

Как им удалось осуществить подобное предприятие, да еще развить его до полного расцвета буквально за несколько лет? Как мы говорили, и двухсот лет не прошло, как наступил внезапный, трагический финал. Финал, который оставляет чувство, что нечто было подрублено под корень, резко и окончательно уничтожено. И мы спрашиваем себя: зачем столько усилий, для чего такая подготовка, для чего такие жертвы, столько попыток восстановить связь с древними силами, с теллурическими энергиями, с божественными тайнами и тайными знаниями, – если все это закончилось полным провалом?

Однако мы, возможно, не всегда способны дать справедливую оценку тому, что видим. Платон часто говорил в своих работах, что истинное для людей – это ложь для богов, а истинное для богов часто оказывается ложью для людей.

Опираясь на эту идею Платона, можно предположить, что то, что обычно называют провалом (имея в виду трагический финал тамплиеров), может быть, в масштабах истории провалом не является.

Да, исчезли многие люди. Да, исчезло само название ордена Храма, исчез сам орден как организация. Все это правда. Но разве исчезло семя, которое было ими посеяно? Разве можем мы говорить наверняка об окончательном уничтожении? Разве можем мы утверждать, что века спустя и в искусстве, и в науке, и в религиозной сфере, и в гуманистической не осталось их наследия, которое продолжает волновать очень многих?

А разве мы сегодня, не будучи тамплиерами, не мечтаем о другом мире, чуть более совершенном, чем наш сегодняшний? А потому заявлять о провале в случае тамплиеров будет несколько опрометчиво. Мы можем говорить о конце тамплиеров, однако было это провалом или нет, покажет история, но только гораздо позже.

Их миссия

В одной из книг я с удовольствием обнаружила определение ордена тамплиеров как эзотерической транснациональной корпорации. Мы уже поняли, что сегодня всё, для чего мы ищем определение, должно соответствовать нашим нынешним, не всегда адекватным представлениям. Сегодня активно действуют транснациональные корпорации, и логично предположить, что тамплиеры были похожи на них, только имели эзотерический характер. У этой «корпорации», как принято считать, были родители-французы, хотя возникла она далеко от французских территорий, на Востоке, в Святой Земле. Ее особенностью было очень быстрое развитие: за относительно короткое время она охватила огромные территории и затронула большое количество людей.

Нам говорят, что тамплиерам все это удалось в значительной степени потому, что внешне они соответствовали всем церковным правилам, что их «фасад» отвечал всем требованиям, но при этом внутри они следовали другим идеям, другим задачам, другим устремлениям.

Возможно, они искали иного типа знаний и, что естественно, иного типа власти – не поверхностных знаний и не власти из стремления к тирании. Возможно, это было то знание, к которому стремились мудрецы всех времен, и та власть, которая была бы воплощением иного, высшего мира, о котором мы уже говорили.

Мы видим, что у тамплиеров есть миссия экзотерическая, внешняя, и миссия эзотерическая, внутренняя.

Экзотерическая миссия связывается с развитием цивилизации: упорядочивать жизнь людей, улучшать самого человека, способствовать развитию всех сфер жизни, начиная с сельского хозяйства и заканчивая торговлей, строить и восстанавливать монастыри, которые в те времена были настоящими школами, призванными передавать все известные знания, все профессиональные навыки. Одним словом, это в высшей степени цивилизационная задача.

Но это внешнее стремление к развитию цивилизации соответствовало внутренней миссии, эзотерической, основным девизом которой была эволюция.

Если бы в замысел тамплиеров не входила эволюция человека, необходимость человеческого роста, все их усилия по развитию цивилизации не имели бы никакого смысла. Все эти усилия по обучению, передаче, улучшению не имели бы смысла, если бы за ними не стояла другая идея: развиваться, расти, поднимать человека высоко над его невзгодами, но не столько над материальными проблемами, сколько над теми, что делают его приниженным, испуганным, удрученным. Столкнуть человека со своим собственным сознанием, дать ему чувство собственной значимости, направить его навстречу истории, но теперь уже более сильным, более богатым, более уверенным, более решительным.

Понятно, что для этого требуются какие-то внешние формы действия. А их нам увидеть гораздо легче.

Орден Храма с самого начала своего существования выступает с широкой социальной миссией – приобщать к культуре. Нужно было нести культуру Европе, где феодальная знать помимо благородства по рождению ничем более не напоминает благородное сословие.

Эти дворяне были в большей степени просто солдатами, притом плохо воспитанными. Вспомним, что в то время грамота считалась «делом юбки». Рыцарь, дворянин не умел ни читать, ни писать. Ему подобало быть жестким и суровым и посвящать себя тому, чего требовало от него время.

Тем не менее надо было изменить и этих рыцарей. И им тоже надо было дать умение тонко чувствовать, глубоко понимать, способность писать историю не только посредством силы, войны, но и посредством культуры.

Итак, мы видим орден Храма, несущий импульс цивилизации и изумляющий нас скоростью своего распространения. Встречаются два человека, потом их становится девять; на протяжении многих лет их остается все так же девять, они живут в бедности, уединенно, никому не навязываются, ни в чем не участвуют… Но очень скоро начинают приходить люди, люди, которые присоединяются к ним, которые становятся их сторонниками, которые остаются им верны; в адрес ордена поступают пожертвования, его богатства растут чудесным образом.

Расширение происходит настолько быстро, настолько заметно, что, конечно же, привлекает к себе внимание. И вполне понятно, что все это рождает сначала подозрения, отрицательные мысли, а не положительные. Естественно, возникает вопрос: а что скрывается за этим молниеносным взлетом тамплиеров, за этим небывалым успехом без видимых причин?

То, что они несут какую-то скрытую миссию, становится ясно, если проанализировать и другие факторы.

Иерусалим.

Факсимиле гравюры на дереве из Нюрнбергской хроники. 1493

Орден Храма начинается на Востоке с двух рыцарей, предложивших охранять те дороги, по которым христианские паломники следуют ко Гробу Господню. Рыцари настолько бедны, говорит предание, что у них всего одна лошадь на двоих, и им приходится сидеть на ней вдвоем, причем, что удивительно, один при этом смотрит вперед, а Другой – назад… Чтобы понять этот символизм, придется немало потрудиться.

Эти рыцари, которые приходят с почти воинской миссией, хотя и с религиозным рвением, поскольку речь идет об охране Гроба Господня, за какие-то десять лет достигают двух целей:

– на Востоке собирают настоящую армию, которая охраняет дороги и подходы к Иерусалиму,

– на Западе создают множество провинций со своими командорствами и крепостями, где не ведется война, но строится цивилизация, где развиваются экономика, торговля, сельское хозяйство, где готовятся люди самых разных специальностей.

Но если все это началось с нескольких рыцарей, чьим единственным намерением было охранять дороги, то откуда тогда эта небывалая способность организовать в столь короткое время целые провинции, целые королевства, большие массы людей? Откуда они так быстро получают знания об искусстве, экономике, науке, строительстве, продолжая при этом воевать, и каким образом сочетают оба эти направления – сражающихся на Востоке рыцарей и тех, кто на Западе строит новую цивилизацию?

Если за этим не стоит какой-то невидимой силы, объяснить это невозможно. Если за этим нет особого духа, чего-то высшего, что руководит этим движением, то существование тамплиеров не поддается объяснению.

Если обобщить те знания, которые они принесли, мы увидим, что они охватывают три основных грани жизни:

1. Культуру, поскольку не существует знаний, которые бы не были в ее ведении.

2. Торговлю, поскольку они всеми средствами пытаются обогатить Европу и ее население и вывести людей из того варварского состояния, в какое они попали вследствие падения Римской империи и последующих нашествий.

Два рыцаря на одном коне

Печать магистра Бертрана де Бланшфорта, принятая в 1168 г.

3. Возведение религиозных сооружений, которые помогали бы человеку не просто влачить жалкое существование на горизонтальном уровне, не просто быть винтиком в экономическом или культурном механизме, но превратиться в нечто вертикальное, во что-то значительное, в того, кто имел бы возможность чувствовать Бога на земле и жить с ним.

Но мы снова возвращаемся к вопросу: откуда эти знания?

Познания в сфере коммерции можно объяснить разными способами. Знание культурной традиции мы можем связать с традициями средневековых монастырей. Но не так просто объяснить знания об особом искусстве строительства, о могущественной магии, позволившей менее чем за двести лет вызвать подлинный взрыв готического искусства по всей Европе. Это требует по-настоящему глубоких познаний.

Сегодня мы бы назвали их инициатическими знаниями. Они требуют уже не только владения математическими формулами, но истинной интуиции, способности вступать в контакт с природой. Способности чувствовать связь между силами природы и человеком. Этим не овладеешь, прочитав несколько цифр или слов, написанных на бумаге.

Тамплиеры оказались способны направить в мир силы такого свойства, что силы эти, как мы говорили раньше, оставили след в сознании тысяч и тысяч людей. Это были знания, которыми не просто овладеть и которые не просто передать. И чтобы объяснить это, мы хотим обратиться к истории.

Предыстория

Стоит задаться вопросом, как все это могло появиться в той форме, в которой появилось. И стоит убедиться в том, что появлению тамплиеров предшествовало множество ступенек.

Заглянем в прошлое, во времена падения Римской империи. Для Запада падение Рима означало полную катастрофу, и в первую очередь для торговли: все пути перерезаются, знаменитые римские дороги порастают травой, расчищать их некому, по ним перестают ездить.

Рвется и нить культуры, поскольку средств сообщения больше нет и нет доверия к тем людям, которые прежде выделялись своими познаниями.

Обрывается и религиозная нить. Религия, которая в греко-римском мире была основой существования, уже не выполняет свою задачу. С другой стороны, христианство еще не настолько окрепло, чтобы полностью занять то место, на которое оно только-только стало претендовать.

Это настоящая катастрофа, момент отчаяния и неустойчивости. Мало того, после падения Рима – и это естественно, когда центральная власть теряет силу, – вторжения не заставляют себя ждать. Со всех сторон приходят варвары, как их называли греки, – чужеземцы из разных мест, и приходят они не строить, а грабить.

Рим возводился на протяжении долгого времени, и теперь в нем было вдоволь камня и мрамора, которые надо было просто перенести с одного места на другое. Даже сегодня многие продолжают обращаться к той эпохе, как персонаж из анекдота, который, украв кран, с гордостью показывает его жене: « Ну вот, с этого дня у нас в доме будет вода», крутит вентиль, но воды нет, и бедняга сокрушается: «Как же это получалось у римлян? Ведь они просто поворачивали кран, и вода шла».

Реальная проблема возникает в разрыве между двумя мирами, один из которых уже пал, а другой представляет собой полчища варваров. Есть что грабить, но нет ни малейшего понимания, что со всем этим делать.

В разгар всех бедствий возникает ощущение, что мир рушится и уже никогда ничего нельзя будет восстановить… Что те боги, которые воодушевляли греков и римлян, вернулись на Олимп и не хотят больше иметь дела с людьми. Однако случилось по-другому.

Еще в конце V века рождается Бенедикт, будущий Бенедикт Нурсийский. В гуще вторжений варваров он остается верен мистическим воззрениям и посвящает себя медитациям. Нам рисуют его далеким от мира, бесстрастным к проблемам человеческим. Но за короткое время у него появляется множество учеников, и впору спросить: как это возможно? Тот, кто полностью ушел от мира, кто не разговаривает, а только медитирует, кто не хочет ни с кем общаться, у того не может быть учеников, а у Бенедикта они есть. Слухи о его святости распространяются все шире, рядом с этим чудесным человеком собирается все больше людей, и вот уже вокруг того, кто станет святым Бенедиктом, постепенно образуется небольшая община, экономически полностью независимая. Членам этой общины приходится делать абсолютно всё. Семь часов тяжелой работы в день – нужно возделывать землю, иначе нечего будет есть; четыре часа на разные необходимые для жизни дела: шитье одежды, изготовление кухонной утвари, сельскохозяйственных орудий… И у них остается четыре часа для того, чтобы учиться.

Бенедикт Нурсийский

Фрагмент фрески Фра Беато Анджелико «Распятие и святые».

1441-42. Монастырь Сан-Марко, Флоренция

Как видим, эта монашеская община ведет суровую жизнь, она весьма крепка, у нее есть горячее желание посвятить себя такой жизни, и ее члены надеются, что им удастся вести ее и дальше.

Что будут делать люди, собравшиеся вокруг святого Бенедикта? Они развернут невероятную культурную деятельность, но так сдержанно, что почти никто ее не заметит. Долгое время ученики Бенедикта заняты тем, что собирают повсюду, где только могут, произведения классической литературы, все, что хоть как-то можно спасти от разграбления и разрушения раннего Средневековья.

И так случилось, что несколько бенедиктинцев, простых, трудолюбивых, любящих культуру, чтящих традицию монахов, сами того не желая и почти незаметно для всех, установили связь Запада с греческой традицией еще до того, как это сделали арабы.

Принято говорить, что мы узнали о Пифагоре и Платоне от арабов, но еще раньше это осуществили бенедиктинцы, поскольку они еще до XI и тем более до XV века уже знали этих авторов, их теории и их традицию и всеми силами пытались сохранить и спасти от забвения.

Есть многое, за что мы должны быть благодарны бенедиктинцам, и среди прочего – за великого папу Григория /, которого так и прозвали – Великим. Он был бенедиктинцем и посвятил себя собиранию части греческой традиции, которая без него была бы безвозвратно утеряна. Я имею в виду пение, музыку, которую пели греки и о которой мы знаем сегодня так мало, поскольку не можем расшифровать их записи. Григорий собрал все это наследие, придал ему форму, дал новую жизнь, и сегодня мы с полной уверенностью говорим о григорианском пении, а некоторые знатоки даже осмеливаются намекать, что григорианская музыка имеет какое-то отношение к древней греческой музыке. Нет, она не просто «имеет отношение», это сегодня единственная подлинная наша связь с тем, чем была когда-то греческая музыка.

Итак, бенедиктинцы собирают труды по философии, музыку, произведения искусства, знания о строительстве. Именно они постепенно рождают чудо европейского искусства, которое будет названо романским стилем, и создают его на основе формул и законов, найденных, по их же словам, в наследии Пифагора и Евклида. Это значит, что греческая традиция живет в трудах бенедиктинских монахов.

Орден бенедиктинцев растет небывалыми темпами, и это похоже на настоящее чудо. Григорий I стремится использовать не только рождающуюся на его глазах силу ордена, но и силу христианства, которое в то время еще необычайно чисто, почти не затронуто никакими загрязнениями. Он будет использовать то течение христианства, которое придет из Ирландии. Ирландия не испытала ни нашествий римлян, ни англосаксонских завоеваний, сарацины тоже туда не добрались.

Христианство, придя в Ирландию и обосновавшись там, встретилось лишь с традицией кельтов, с мудростью их жрецов-друидов, но между друидами и христианами быстро установились дружественные узы. Различий между ними было не так много, они описывали одни и те же явления практически одинаковыми словами, поэтому и получилось, что ирландцы последовали за новой религией, почти не отдавая себе отчета в том, что что-то изменилось. Григорий, как мы говорили, использует все это с большим умением. Он пригласит ирландского священника, будущего святого Колумбана (также VI в.), воспитанного в христианской традиции, чистой и первозданной, и тот отправится в Галлию передавать эту особую форму христианства, будет много путешествовать.

Папа Григорий I диктует григорианский хорал

Библиотека бенедиктинского аббатства Санкт-Таллена, Швейцария. Фото репродукции

Таким образом, папа Григорий создаст чудесную смесь: он возьмет христианство в его самом чистом виде, какой только можно найти, возьмет все, что можно, из греческой традиции, все, чему научился за годы своей бенедиктинской жизни, и возьмет знания кельтов в сфере строительства.

Здесь при желании можно забраться очень далеко, поскольку нет недостатка в тех, кто уверен, что многие знания кельтов в области строительства храмов принадлежали традициям атлантов, были знаниями очень древними, древнейшими. Их заимствовали у тех, кто пережил гибель великого континента, кто достиг новых берегов и начал новую жизнь, посвятив себя тому, чтобы передать все, что знал и помнил.

В течение нескольких веков бенедиктинцы выполняют всеобъемлющую цивилизационную задачу, передают все, что связано со знаниями, ремеслами, профессиями.

Они начинают объединять – объединять тех, кто принадлежит к одной и той же профессии, кто изучает одни и те же правила, кто готов объединиться в едином стиле работы, которая является не просто работой, а представляет собой некий идеал, определенный образ жизни. Речь идет о сохранении живыми знаний древности, о глубоком понимании законов Природы, о поддержании этих законов в изначальном, неискаженном виде – как будто в надежде, что когда-нибудь, в какой-то другой момент истории придет что-то высшее, что-то лучшее.

Так мы доходим до X века, до 900 года. Бенедиктинцы на протяжении этих веков теми или иными способами спасают свои книги от всевозможных бедствий (ведь всегда находятся те, кто пытается помешать) и в конце концов получают очень интересный дар от французского короля: землю в Ключи. Там они построят свой невероятный монастырь.

Этот монастырь является, пожалуй, самым удивительным, самым чудесным университетом середины X века.

Все познания бенедиктинцев, все, что им удалось с огромным терпением, преданностью и самоотверженностью, благоговением и любовью собрать на протяжении почти шести столетий, – все это оказывается там, в Клюни.

Вот, кажется, и посеяно главное зерно, оно ляжет в основу другого процесса, который вот-вот начнется, – появления ТАМПЛИЕРОВ.

В чем же заключался синтез, осуществленный в Клюни?

Из еврейской традиции выбирается самое чистое в учении Моисея, Давида и Соломона; считается, что учение заключено именно там. Остальное берется в форме притч воспитательного характера. Евангелия, которые родились не в Европе и не на Западе, всеми средствами пытаются адаптировать к новой ментальности. В Клюни приходят к заключению, что учение Павла является более доступным для европейского менталитета, чем другие части Евангелия. Так возникает преданность Святому Павлу, и еще большая – Святому Иоанну. Но и последователи Павла, и последователи Иоанна считают, что именно в их учениях сокрыт главный эзотерический смысл христианства.

Из греческой традиции берутся Пифагор, Платон… К учению Аристотеля обращаются гораздо позже, в XIII веке: бенедиктинцы считают, что Аристотель подходит для широких масс, а для священников, особых людей, воспитывающих эти массы, необходимы Пифагор или Платон.

А что заимствуется у кельтов? У кельтов они воспринимают тайные знания в области строительства. Древние дольмены помогут им строить соборы, а кельтские черные девы, столь необъяснимые, столь загадочные, позволят создать культ Богоматери.

Постепенно происходит переход от одной формы архитектуры к другой, но духовный смысл остается прежним. Древние кельты, строя дольмен, ставили четыре вертикальных камня и один горизонтальный, тем самым ограждая кусок земли, на котором собирались особые энергии. При этом то, что они делали, не очень отличалось от действий людей, строящих большой собор. Задача и тех, и других – собрать теллурические энергии, идущие снизу, собрать энергии, нисходящие с неба, уловить их через высокие башни и поместить в самом центре человека, который становится струной, вибрирующей между этими особыми силами.

Как мы уже говорили, сила Богородицы, сила Девы, сила Матери с течением времени будет становиться все более заметной. Недаром тамплиеры говорят, что служат именно Богоматери. И само это понятие – Нотр-Дам, Наша Владычица, – как считают, случайно или сознательно ввел в лексикон тамплиеров святой Бернар.

Черная Мадонна крестовых походов

XII в. Церковь Св. Сабиниана, Сен-Савен, Франция.

Фото репродукции

До сих пор миссия оставалась в некотором роде за закрытыми дверями: надо было хранить мудрость, воспитывать монахов, готовить и обучать их, собирать, изучать. Теперь, как кажется, требуется нечто большее. Теперь нужно, чтобы этот процесс формирования, тянувшийся на протяжении веков, открылся миру, вернулся в мир.

Романские храмы, маленькие и уютные, побуждающие к уединению, храмы, что приглашают остаться наедине с собой, встретиться с собственной душой, как раз и служили для подготовки этих особенных людей, которые взвалят на свои плечи развитие исторического процесса. Теперь нужны были другие храмы, куда более просторные, куда большего размера, храмы, которые вместили бы много людей. Пусть и не все из этих людей проникнут в суть таинства, но по крайней мере они испытают трепет, когда таинство осенит собой всех присутствующих.

Необходимо было изменить стиль искусства, изменить способ строительства, необходимо было раскрыть ключи, способы и правила. Вот, кажется, все готово для великой миссии, и решающий момент наступает.

Начинаются крестовые походы, появляются те самые рыцари, которые будут охранять дороги. Эти рыцари в течение десяти лет остаются на Востоке, не вмешиваясь ни в какие столкновения, а затем возвращаются в начальную точку, и с этого момента перед нами возникает тайна тамплиеров.

Памятник папе Сильвестру II

Орийак, Франция

Когда речь заходит о Первом крестовом походе, то все обычно вспоминают папу Урбана II. Но существует еще один очень интересный человек, который начал говорить о той же проблеме сотней лет раньше, – папа Сильвестр II. Этот папа, бенедиктинец, естественно, – личность чрезвычайно любопытная. Начинал он пастухом, поступил в бенедиктинский монастырь, там был сразу замечен его огромный талант к математике и физике. Настоятель монастыря даже спросил у графа Барселоны, когда тот проезжал через их монастырь, есть ли в Испании более высокие учителя для столь одаренного молодого человека. И граф возьмет его в Испанию. Где юноша будет учиться? В школах, арабских и еврейских, которые на тот момент владели всеми познаниями в области алхимии, математики, физики.

Затем этот молодой человек вернется, чтобы передать все, чему научился, бенедиктинцам.

Он замечательный астроном, он изобретает разные инструменты, измерительные приборы – все исключительно любопытные, он хорошо знает музыку, строит органы. Наконец, это святой, который несет мир; это он установит среди знати то, что будет названо Божественным перемирием, чтобы они перестали убивать себя во имя Бога. И именно он будет первым, кто заговорит о Крестовом походе, о походе в Святую Землю, о походе в Иерусалим.

Чтобы сражаться с мусульманами? Вероятно нет, потому что он был воспитан рядом с мусульманами. Трудно представить, что тот, кто перенял все лучшие научные знания от мусульман, вдруг захотел пойти против них. Но, возможно, этот человек знал, что в Иерусалиме есть «нечто» – что-то очень важное, какой-то секрет, который позволит расцвести делу бенедиктинцев во внешнем мире и который приведет к появлению тамплиеров.

Многие авторы, в манере романтической, полу-фантастической и даже вовсе волшебной, рассказывают нам, что тамплиеры отправились в Иерусалим не сражаться, а искать Ковчег Завета. Что тамплиеры знали, где искать, нашли Скрижали Завета с их фантастическими секретами и решили забрать их и вернуть эти знания миру.

Соответствуют ли эти рассказы действительности, мы не знаем и не можем достоверно судить. Но иногда мы испытываем искушение думать, что нечто в этом роде возможно, произошло, что на Востоке, в Святой Земле, они что-то нашли, что-то настолько важное, что это изменило ход истории Запада на двести лет… Во всяком случае, так и случилось.

Поэтому мы говорим о тайне. Поэтому мы говорим о некоем тайном идеале.

Какие средства они использовали, чтобы воплотить этот идеал? Трудно сказать, ведь средства эти не афишировались. А вот что было достигнуто благодаря этому идеалу, мы увидим далее.

Первый Великий магистр ордена тамплиеров Гуго де Пайен

Фрагмент памятника св. Бернару. Дижон, Франция

II. Официальная история и история сокрытая

История и миф

Обычно под ИСТОРИЕЙ понимаются все те события, которые были зафиксированы хронологически и которые соответствуют принятой концепции времени – считается, что в соответствии с этой схемой и развивалось человечество. Но подобной хронологической упорядоченности нам недостаточно, хочется увидеть логическую связь между всеми событиями, преемственность между ними.

С этой точки зрения проблема тамплиеров вызывает несомненный интерес, поскольку, если выстраивать историческую последовательность, несоответствия становятся слишком явными. Можно говорить о датах, о местах, о персонажах, но будет много элементов, которые никак не стыкуются.

С другой стороны, когда говорят о мифе, первое, что обычно приходит на ум, – что речь идет о сказке, о каком-то обмане… И пусть даже это ложь не намеренная, но уж точно фантазия, что-то выдуманное человеком.

Поэтому я считаю разумным разъяснить эти два понятия.

Да, история с ее чисто хронологическим порядком нас не всегда удовлетворяет. Но и миф – это не всегда сказка или обман.

МИФ не соответствует элементам хронологии, его не слишком-то волнует время, но его волнуют символы, глубокие смыслы, которые в обычных исторических хрониках, как правило, в расчет не принимаются.

Миф не интересуется заметкой в газете, он идет куда дальше, и, поскольку язык его является символическим, реальное событие, лежащее в его основе, иногда остается скрытым.

Миф и символы скрывают нечто, находящееся внутри. Скрывают не для того, чтобы уничтожить, а для того, чтобы защитить.

Когда речь идет о тамплиерах, мы встречаем гораздо больше от мифа, нежели от истории. Их история весьма коротка и имеет много несоответствий. А связанный с ними миф очень богат. Есть множество символов, эпизодов, подробностей, которые могут показаться фантастическими, сказочными, однако же они отсылают нас к чему-то, и это «что-то» мы и попытаемся разгадать.

Основатели

Я хочу остановиться прежде всего не на датах, а на людях – на тех, с кого начиналась история тамплиеров.

Есть один человек, о котором известно мало, но он представляется нам центральной осью тех событий: рыцарь по имени Гуго де Пайен (Пейн). Родился он около 1080 года во Франции. Почти все рыцари, составившие первую группу тамплиеров, были выходцами из Шампани. Считается, что он участвовал в Первом крестовом походе, что поэтому должен был хорошо знать Годфрида Бульонского (который после того, как Иерусалим наконец-то был взят, принял на себя ответственность за город), а потом, возможно, знал и Балдуина II – короля Иерусалима. О Пайене есть много разных сведений, но мало что известно наверняка. Возможно, он был официальным представителем графов Шампанских и оставался на этой второстепенной должности на протяжении нескольких лет… Известно, что он был женат, имел сына, и сын этот впоследствии стал аббатом цистерцианского монастыря.

И вот этот человек, о котором мы столь мало знаем, вскоре предстанет перед нами как организатор первой группы рыцарей-тамплиеров. Поначалу их двое, потом добавляется еще семеро, и в 1118 году уже девять рыцарей предстают перед королем Иерусалима Балдуином II и рассказывают о своем намерении защищать дороги и охранять паломников, что направляются в Иерусалим.

Королю эта идея кажется хорошей, и он предоставляет рыцарям, у которых нет никаких средств к существованию, часть собственного дворца, что находится над тем самым местом, где, как считается, был храм Соломона.

Именно поэтому этих девятерых рыцарей, очень бедных, начинают называть рыцарями Храма, храмовниками, или тамплиерами^[1].

Кроме того, монахи Гроба Господня уступают им еще один кусок земли, и наши девять рыцарей обосновываются в этом месте.

До сих пор все идет более или менее нормально, но тут на изначально бедных рыцарей вдруг проливается настоящий дождь даров и пожертвований, а спустя буквально несколько лет к ним начинает присоединяться множество людей, и среди них – весьма значимые персоны, как, например, сам граф Гуго Шампанский. Жизнь этого человека может подтвердить нам, сколь значимым событием стало появление ордена, нужно только остановиться на некоторых обстоятельствах.

Гуго Шампанский сравнительно молод – в то время, когда возникает орден, ему не более сорока. Он, как известно, не участвовал в Первом крестовом походе, однако уже бывал в Святой Земле. Пробыв там достаточно долгое время, он возвращается на Запад и устанавливает отношения с аббатом монастыря Сито. В результате их встречи, их общения аббат Сито решает посвятить работу всего своего монастыря, всех своих людей расшифровке древнееврейских священных текстов. Создается впечатление, что они вдруг получают приказ приступить к этому особому заданию. Да еще вызывают самых знающих раввинов и мудрецов, что тогда были во Франции, чтобы те им в этой работе помогали.

Рыцари, отправляющиеся в крестовый поход

Миниатюра из «Истории деяний в заморских землях» Вильгельма Тирского.

XIII в. Национальная библиотека Франции, Париж. Фото репродукции

Граф Шампанский снова едет в Святую Землю на год, снова возвращается на Запад, снова общается с аббатом Сито. И поскольку все вроде бы идет хорошо, граф выделяет кусок своих владений для постройки монастыря, во главе которого встанет очень молодой человек – Бернар де Фонтен; в то время ему было около двадцати.

По нашим критериям оценки возраста Бернара никак нельзя считать мудрым, знающим человеком, способным организовать что-то значительное, ведь он почти ребенок.

Но этот «ребенок», который станет святым Бернаром, обладает некоторыми особыми качествами. Он действительно возведет монастырь в Клерво, окружит себя двенадцатью избранными монахами, и вместе они посвятят себя продолжению своей задачи. О какой задаче идет речь, мало кто знает и тем более мало кто сможет что-то написать.

Тем временем Гуго Шампанский хочет вступить в орден Святого Иоанна – орден госпитальеров. Но ему не разрешают, так как он женат, имеет сына, у него титул, владения… Не видя выхода из этой ситуации, отчаявшись, он не находит ничего лучше, чем отправить на Восток своего представителя Гуго де Пайена, о котором говорилось выше.

Годы спустя граф Шампанский расстанется с женой, откажется от титула, от всех владений и, будто ведомый какой-то внутренней силой, уедет на Восток, примкнет к девяти рыцарям, разделит их тайную миссию.

В этой коллизии интересно абсолютно все. Если этот человек страстно хотел воевать, сражаться с мусульманами, заботиться о святых местах, охранять дороги – в чем проблема?! Из одних только своих приближенных, рыцарей и вассалов он мог бы собрать целое войско и получить то, что хотел.

Откуда это горячее желание присоединиться к госпитальерам, а потом – к другим девяти рыцарям? Разве трудно ему было спасти свою душу, если, по общепринятой практике, со своими деньгами он мог совершить любые пожертвования и получить любые индульгенции? Откуда такое отчаяние, если только не было других причин, нам пока неизвестных?

Святой Бернар, или Бернар Клервоский, был личностью исключительной. Говорили, что он родился немного болезненным и часто чувствовал себя плохо, прежде всего в самые важные моменты или когда ему хотелось быть очень активным. Но многие особенности его жизни, его способа существования, его образа действия показывают нам, что он был настоящим сверхчеловеком.

Известна о нем одна фантастическая, мифическая история. В ранней молодости он проходил обучение в церкви неподалеку от Дижона, где родился. И однажды, когда он, коленопреклоненный, молился перед Черной Мадонной, ему было видение, что Мадонна надавила на свою грудь, из нее появились три капли молока, и он успел испить этого священного напитка. Очень трудно истолковать это видение буквально. Как мы уже говорили, разбирать внешнюю форму мифов – дело весьма непростое.

Чудесное кормление св. Бернара

Гравюра. XV в. Фото репродукции

Может быть, перед нами какая-то алхимическая аллегория? Мы в этом не убеждены, но думаем, что это возможно, поскольку обычно Черные Мадонны символизировали тайную мудрость, и тот факт, что Черная Дева вскармливает ученика, дает ясное указание на передачу мудрости.

Какими же особенными знаниями обладает этот юнец, когда в свои двадцать лет появляется в Сито? Этого мы не знаем, но он очень необычный юноша! Да, он поступает в Сито, но делает это не так, как другие. Он приходит не один, с ним еще тридцать человек. И когда он решает стать цистерцианцем, он убеждает и своих спутников вступить в орден вместе с ним. В числе этих тридцати – пятеро его братьев, его дядя, а остальные двадцать пять, как мы предполагаем, – его друзья.

Давайте спросим себя: а способны ли мы с вами убедить тридцать человек в том, во что мы действительно верим, да так убедить, чтобы они последовали за нами?

Итак, он вступает в Сито, и на него возлагается особая, важнейшая миссия – основать, по приказу графа Шампанского, аббатство Клерво.

Св. Бернар в аббатстве Сито

Миниатюра из рукописных хроник древних королей и бургундских герцогов.

XV в. Британская библиотека, Лондон. Фото репродукции

С того времени влияние этого молодого человека в западном мире становится решающим. Несмотря на возраст, он, кажется, держит в своих руках судьбы Европы. Короли, папы, дворяне, епископы – все склоняются перед ним, и Бернар без всякого смущения может сказать: «Церковь – это я». И он говорит это папам, а те кивают, и соглашаются, и говорят: «Да будет так!» А ему всего двадцать пять. И это еще один штрих, который заставляет нас всерьез задуматься о масштабе этой личности, которой приписывали и парапсихологические способности, и глубочайшую, несмотря на молодость, мудрость, и колоссальную силу психологического восприятия.

Именно Бернар, необычная личность, который, кроме всего прочего, будет активно развивать культ Девы Марии и впервые использует выражение «Наша Госпожа» (фр. Нотр Дам) для Девы Марии, – именно он будет регламентировать орден Храма, придавать ему форму, передавать учение и, возможно, его миссию.

Итак, у нас есть действующие лица – девять рыцарей, которые в 1118 году в Иерусалиме начинают охранять дороги. По прошествии десяти лет пятеро из этих девяти возвращаются во Францию, прочие остаются на Востоке. Кто-то из прибывших в Европу отправляется со срочными докладами к папе. Тут же назначается церковный собор – Собор в Труа.

Продолжают происходить события, привлекающие наше внимание: созывается собор, чтобы положить начало ордену. Это любопытно, такого никогда не бывало! Когда хотели создать орден, все происходило гораздо проще: просили разрешения, получив разрешение, устанавливали светские нормативы, по которым собирались управлять орденом, а когда эти нормы утверждались, орден начинал действовать. Но созывать собор – это действительно странно. Мало того, участники собора – все люди первой величины. Создается ощущение, что требовалось запустить этот проект на самом высоком уровне и придать ему исключительную значимость.

Когда Собор открывается, Гуго де Пайен, первый рыцарь, считавшийся основателем, излагает свое желание: начав с девяти первых рыцарей, создать орден, отличительной особенностью которого будет единство монашеского и воинского начал. Разрешение получено, и Бернару поручается разработать устав ордена.

Как мы видим, все очень просто, история кажется ясной. Но есть моменты, которые не очень-то стыкуются. Мы так и не знаем, для чего эта поездка на Восток, откуда желание там обосноваться. Мы можем спросить себя, например: если эти рыцари только и хотели, что охранять дороги, почему они просто не примкнули к госпитальерам, которые занимались тем же самым? Ведь вместе, объединив усилия, они гораздо лучше смогли бы выполнять эту задачу. Но, за исключением того, что тамплиеры заботились о дорогах, они не вели жизнь воинов – по крайней мере, на Востоке. В то время как король Иерусалима Балдуин вступал в сражения чуть ли не каждый день, лицом к лицу с врагами, тамплиеры оставались в своем уединенном убежище. Они жили как монахи. Нужно было охранять дороги? Они охраняли. Но, выполнив задачу, тут же запирались в своей резиденции.

Король Иерусалима Балдуин II отдает в распоряжение Гуго де Пайена и Годфруа де Сент-Омера часть своего дворца на месте бывшего храма царя Соломона

Миниатюра из «Истории деяний в заморских землях» Вильгельма Тирского.

XIII в. Национальная библиотека Франции, Париж. Фото репродукции

Более того, поскольку жили они на месте бывшего храма Соломона, то в течение этих десяти лет они раскапывали подземные помещения храма. Слишком много места для девяти рыцарей, к тому же давших обет бедности! Для чего столько места, столько комнат, для чего раскапывать конюшни, внутренние помещения, для чего просить все новые и новые части дворца, пока он полностью не окажется в их распоряжении?

Это все детали, которые, если не уделить им внимания, останутся незамеченными, а история пойдет своим чередом. Но если мы обращаем на них внимание, то все время возвращаемся к вопросу: почему?

Известно, что тамплиеры начинают получать пожертвования, что многие впоследствии к ним присоединяются, многие им помогают. Но как быть с теми пожертвованиями, которые они получали еще до того, как орден был создан? Люди, которые делали пожертвования, – почему они их делали? Кому шли эти дары, если ордена еще не существовало ? Что происходило? Что здесь готовилось? Действительно ли орден возник спонтанно, или за этим стояло что-то, что поддерживало весь этот процесс, а в определенный момент вывело его на поверхность?

В чем заключается миссия тамплиеров? На первый взгляд, она предельно ясна: заботиться о дорогах, защищать паломников, потом создать орден монахов-воинов, и все для тех же целей – для защиты Гроба Господня, для защиты религии, для защиты традиций Запада… Но нам такая миссия кажется слишком простой, слишком похожей на миссию других орденов, существующих к тому времени. Какая нужда создавать для этого особый орден, да еще мобилизовать для его учреждения практически всю западную церковь – ведь на том знаменитом соборе в Труа, где было провозглашено создание ордена Храма, собрались все?

Мало того, в последующие двадцать лет после основания ордена тамплиеров начинают, как по волшебству, возникать ордены того же типа, в которых монахи – это не только монахи, но также и воины.

В древних цивилизациях, как на Востоке, так и на Западе, существует такое понятие, как воин-жрец. Например, в Индии, когда речь идет о четырех знаменитых индийских кастах (не о социальных кастах, которые мы знаем сегодня, но о древних кастах духовного плана), мы видим, что жрец и воин составляли единое целое. Жрец – это тот, кто знал и оглашал законы, кто придавал упорядоченность формам жизни. А воин защищал эти законы ценой собственной жизни. Единство между этими двумя типами людей было столь тесным, что порой оба качества объединялись в одном человеке.

На Западе Платон в своем «Государстве» говорит о «золотых» и «серебряных» людях. «Золотые» люди – это мудрецы, «серебряные» люди – воины. Снова – монахи и воины. И требуется тесное единство между ними, чтобы государство, о котором говорит Платон, могло развиваться. Есть ли нечто подобное у тамплиеров?

Ковчег Завета

Иногда кажется, что первые десять лет, которые эти рыцари проводят на месте храма Соломона, посвящены не только раскапыванию нового пространства для более комфортного жилья. Кажется, будто они ищут что-то. От всех их поездок, встреч, указаний возникает ощущение, что они стремятся спасти нечто чрезвычайно ценное.

Некоторые авторы прямо заявляют: то, что тамплиеры стремятся спасти, то, что они так долго ищут и что, предположительно, находят в Иерусалиме, – это Ковчег Завета со Скрижалями Закона внутри.

Если мы хотя бы чуть-чуть отойдем от мертвой буквы, к которой привыкли, то сможем припомнить слова из книги Бытия: «И создатель сказал – я создал этот мир по числу, весу и мере». Возникает впечатление, что мир строится в соответствии с математическим Законом, который правит всей вселенной, что Великий Творец основывался на нескольких изначальных и неизменных архетипах.

Конечно, этот Закон находится на высоте того, кто способен его истолковать и исполнить. А мы же – мы просто люди, и со своей научной точки зрения мы способны лишь смутно разглядеть ограду Закона, стараясь доступными нам средствами постичь, каким же он может быть.

Время от времени «судьба» благоволит какому-то исследователю, и он «открывает» то, что искал на протяжении долгих лет. Что интересно, он находит это неожиданно, почти всегда случайно – и вот сделан еще один шаг в направлении Универсального Закона, к пониманию которого стремились прийти мудрецы всех времен. И если мы согласимся, что не все люди одинаковы и по своему уровню эволюции, и по своей способности понимать, и по своему развитию, причем не столько интеллектуальному, сколько внутреннему… Если мы примем это, то сможем допустить, что некоторые выдающиеся мудрецы могли подойти к этим законам ближе и передавали эти знания, как говорится, из уст в уста, строго следя, чтобы они не попали не в те руки. Ведь ужасно, когда знания подобной важности попадают к тем, кто не умеет правильно ими распорядиться. Это все равно что отдать мощное оружие в руки ребенка…

Итак, возможно, перед нами – ключ, который хранился в тайне на протяжении долгого, долгого времени и который вдруг появился в Иерусалиме. Быть может, его существование и составляло тайное знание тамплиеров. Подобные ключи почти всегда скрывают то, к чему имеют отношение.

Когда речь идет об универсальном Законе – том самом, что содержался в Скрижалях Закона, – в нем, с точки зрения алхимической, всегда говорится о золоте как о чем-то самом великом, самом благородном, самом совершенном, самом чистом…

Традиций, связанных с золотом, очень много. Например, Золотая пропорция, которая во времена Пифагора была известна лишь среди его избранных учеников.

Ковчег Завета

Фрагмент северного портала собора Нотр-Дам.

XIII в. Шартр, Франция

Что такое Золотая пропорция? Формула, которая позволила бы, говоря схематически, преобразовать законы геометрии – перейти от геометрии линейной к геометрии кривых. И отсюда – знаменитая проблема квадратуры круга, превращения квадрата в круг.

Но хотя о Золотой пропорции написано множество книг, хотя ее числовое значение сегодня всем известно, остается непонятно, что с ней делать. Для чего она служит? Где применяется? Как ее понимать?

Другое пифагорейское знание, из разряда все тех же геометрических законов, которые в ходу уже довольно давно, – это Золотой угол, дающий ключ к измерению вселенной и даже ее триангуляции, знание, которым в полной мере обладали египтяне, о чем свидетельствуют их постройки. Но нам это снова ничего не дает. Мы знаем, что это за угол, каково его числовое значение, но что нам с этим углом делать?

Другие традиции с точки зрения культуры к нам гораздо ближе, например знаменитые золотые яблоки из Сада Гесперид, которые дошли до нас еще из традиции атлантов. Можно вспомнить и о Золотом Руне, и о множестве других мифов о золотых предметах, совершенных и чистых, в которых всегда нуждались храбрые рыцари. Они отправлялись на их поиски, отваживались вступать в жестокую битву, чтобы завладеть сокровищем, что в символическом плане означает завладеть мудростью и добиться с ее помощью нового образа жизни, новой формы цивилизации.

Ковчег Завета, согласно традиции, был покрыт золотом, внутри находились знаменитые Скрижали Закона, или какие-то формулы, или что-то другое – и кто знает, что именно?

Сами евреи, которые долгое время владели Ковчегом, видимо, не могли ими воспользоваться, пока не появилась личность масштаба Соломона, который, как говорили, воспринял все знания древних египтян. Весьма вероятно, что Моисей, покидая Египет, забрал с собой многие из этих знаний, египетских знаний; и, если уж мы хотим проследить связи более точно, стоит вспомнить, что он провел двадцать лет своей жизни, обучаясь у египтян.

Создается впечатление, что где-то в тех местах хранилось некое сокровище. Сокровище, которое требовалось передать в особой форме – такой, чтобы его можно было понять.

Если те, кто владел этим сокровищем, этими законами, действительно могли построить Великую пирамиду как математическую модель порядка, правящего Вселенной, и если тамплиеры и вправду нашли эти законы и эти знания, то мы можем считать, что готическое искусство, возникшее как раз во времена основания ордена, также заключает в себе эти секреты, а все готические соборы содержат в себе часть тайны Великой пирамиды… Нечто, с помощью чего человек может соприкоснуться с великими тайнами как в себе самом как в человеческом существе, так и в природе.

Заключение

Тамплиеры появились в Средние века.

О Средневековье всегда говорят как о периоде темном и мрачном, вспоминают о повсеместном невежестве, о грубых и жестоких обычаях… Однако Средние века играют в истории очень важную роль. Необходим промежуточный этап, мост между классической цивилизацией, которая разрушается и восстановить которую уже невозможно (можно ли восстановить разбитую вазу, зависит от того, насколько мелкие остались осколки), между чем-то, что уже нельзя снова склеить, и миром, который должен прийти следом, но еще не возник. Необходим особый период, во время которого собираются, накапливаются знания. И в этот период монастыри и храмы будут выполнять жизненно важную задачу– сосредоточивать знания в руках тех людей, которые способны их собрать, чтобы хранить и передавать, но в рамках весьма ограниченного круга.

Миссия средневековья заключается в том, чтобы собирать. Есть ощущение, что те из мудрых людей, которые не погружены в сон, которые осознают, в какое время им довелось жить, – неистово собирают и накапливают. Все философы, все мыслители и даже художники, как правило, упрекают Средние века в недостатке творческого подхода. Но разве в момент катастрофы, в момент перелома возможно творить? Или все же лучше собирать лучшее, что еще осталось, пока оно не исчезло совсем?

Быть собирателями и хранителями, какими и были великие личности Средневековья, вовсе не означает быть бедными духом. Наоборот, это свидетельствует об их великой исторической прозорливости. Собирают они не ради собственного удовлетворения – ведь для этого они могли заняться и каким-то творчеством, но делают они это потому, что ощущают необходимость любой ценой передать, сохранить историческую преемственность.

Это как раз та работа, которую с самого начала, со времен святого Бенедикта, выполняли бенедектинцы: изучать, собирать все элементы классической традиции – памятники культуры, статуи, произведения искусства, все то, что не было разрушено, что не было рассеяно.

Когда бенедиктинцы приостанавливают эту работу, когда им на нее уже не хватает сил, появляется папа римский масштаба Григория /, который посвящает себя тому, чтобы собирать все ценное, что еще можно собрать, будь оно греко-римского, христианского или кельтского происхождения – из любой благородной, прекрасной, чистой традиции.

Затем мы встречаемся с Клюнийской реформой, когда бенедиктинцы совершают настоящий прорыв в целостном воспитании и образовании и создают что-то вроде университета гуманизма, собирающего и изучающего лучшее, что только можно представить себе в X веке. Мы видим Сито и начало готики, поначалу сдержанной. Видим Бернара Клервоского и его скромный монастырь, начавшийся с двенадцати монахов. Но нужно увидеть и то, что происходит после всего этого. В том числе и тамплиеров, девять бедных рыцарей, которые полностью изменят всю историю Запада как минимум на двести лет.

Существует определенная историческая непрерывность, и в периоде средних веков стоит видеть важный фактор, влияющий на жизнь человека.

Многие историки настаивают на том, что сегодня и мы сами находимся на пороге нового средневековья. Все более и более настойчиво начинают говорить о сломе так называемой западной цивилизации, о крушении ценностей, об утрате иллюзий, о нехватке идеалов, с которыми можно было бы устремиться вперед, и о том, что невозможно ясно увидеть завтрашний день. Средневековье подступает со всех сторон, и было бы интересно познакомиться с образом мыслей тех, кто оказывался в подобной ситуации до нас, представить, что мы сами сегодня могли бы предпринять – хранить, собирать, спасать, запоминать, передавать… Но именно это отчасти и делали тамплиеры, в большом масштабе и в качестве задела на будущее.

Итак, мы видим в их миссии две основные части.

Первая часть заключалась в том, чтобы подступиться к тайне, которую они обнаружили на Востоке, – назовем это Скрижалями Закона, Ковчегом Завета или как-то еще… Они соприкоснулись с чем-то, нашли нечто. Искусство готики, возникшее благодаря им, не имеет прецедентов, не имеет периода становления. Это искусство идеальное, безупречное, математически выверенное…

Вторая часть миссии – планирование и запуск. Таким образом они самыми разными способами показывают, что именно было найдено.

А нашли они, должно быть, секрет большой важности – на это указывает тот факт, что тамплиеры посвятят себя не какому-то одному из аспектов человеческого проявления, но всем аспектам. Тамплиеры не просто хотят построить храм. То, что они делают, – это цивилизационный импульс высокого уровня.

Они охватывают всё, начиная с сельского хозяйства, строительства соборов, искусства в целом, морали, обычаев, образа жизни, представления о государстве, о монархах, централизации стран, новых критериев того, каким может быть Запад, или Европа, если нам так угодно это называть.

Их задача невероятно широка, она имеет поистине цивилизационное действие.

Бенедиктинцы снова вернули предания легендарных времен, героические песни, что когда-то поднимали дух и возвращали человеку желание стать великим. Великим не значит высокопоставленным, это значит благородным, отважным, мужественным. Это и есть самый настоящий цивилизационный импульс, пусть даже он и не производит такого впечатления.

Есть множество мелких деталей, бросающихся в глаза. В хаосе Средневековья, когда все разобщены, разделены, где все против всех, тамплиеры попытаются совершить нечто небывалое. Они будут стремиться вернуть ощущение миссии, привнести порядок в общество, которое уже корчится в судорогах, пребывает в хаосе, и сделать это согласно канонам настолько древним, что можно вспомнить далекий Египет и существовавшую в нем пирамидальную систему. Имеется в виду общество прекрасно организованное, как пирамида, устойчивое, прочное, с надежным основанием и правильно расположенной остроконечной вершиной. Оно подобно человеческому телу, ноги которого стоят на земле, а голова устремлена вверх.

Главная, конечная мечта тамплиеров – построить ИДЕАЛЬНОЕ МИРОВОЕ ГОСУДАРСТВО.

Именно это когда-то хотел сделать Пифагор, создавая свою школу в Кротоне (судьба которой была печальна – ее сожгут, разрушат до основания) – свой идеальный город. Именно это когда-то мечтал воплотить Платон, когда писал свое «Государство» и пытался осуществить свою идею на Сицилии – тоже безуспешно, поскольку был продан в рабство. Именно об этом государстве когда-то думал Плотин, будучи последователем Платона.

И все эти мечты и устремления были подхвачены тамплиерами, они снова начинают мечтать об идеальном государстве, о законах всеобщего братства, о системе общественного порядка, при котором у каждого будут все возможности и средства, чтобы исполнить свое призвание. Чтобы человек мог осуществиться, выразить себя, проявить все свои лучшие потенциалы.

Очевидно, что тамплиеры, представляя собой монашеский орден, не ограничиваются монашеской задачей. Они имеют и светскую миссию и выходят в мир, максимально открываясь ему.

Если бы у них была такая возможность, их идеал, начиная со святого Бернара, состоял бы в том, чтобы организовывать этот мир, заботиться о нем, защищать, приводить его в полное соответствие с теми универсальными законами, о которых они мечтают. Вспоминая готику, не будем забывать, что для тамплиеров важны не только сами соборы, но и места, где их строить. Почти всегда они будут возводить их там, где когда-то было старое святилище, или древний храм, или особая точка Земли, где, как считается, встречаются разные энергии.

И в заключение задумаемся о понятии единства, которое тамплиерам удается привить Западу. Во времена средневекового феодализма термина «Запад» не существовало. И названия «Европа» – тем более. Ни самих слов, ни понятий таких не было. Но они принесут это новое понимание единства. И даже через само явление крестовых походов родится новый образ мыслей. Родится понимание, что если есть совместное дело, если есть общая цель, то есть и общий дух. И мы все еще являемся наследниками этого древнего сокровища.

Папа Гонорий II благословляет устав ордена Храма

Картина Франсуа Гране. Фрагмент. XIX в. Версаль, Франция.

Фото репродукции

III. Устав тамплиеров

Церковный собор в Труа. Устав

В 1128 году был созван собор в Труа, на котором и было принято решение создать орден Храма; тогда же Бернару Клервоскому было поручено подготовить для него устав – основные положения, которые определяли все его правила, регламент поведения и т. д.

Этот первый устав известен именно как Устав святого Бернара, хотя обычно о нем говорится как о Латинском уставе, определявшем нормы жизни тамплиеров. Была еще французская версия, более поздняя, возможно, с некоторыми небольшими добавлениями, но основной все же оставалась версия латинская, первая. Это не исключает того, что существовали и другие статуты и правила и что первоначальный устав постепенно расширялся и дополнялся.

Некоторые авторы считают, что организация тамплиеров формировалась уже по ходу дела, на основании опыта деятельности ордена. Мнение это обычно подается в критическом ключе, но совершенно не учитывает неизбежную реальность: если мы запускаем деятельность какой-то компании или предприятия, то логично, что мы делаем это на основании уже определенных положений и критериев. Критерии могут быть базовыми и даже предусматривать какие-то возможные коллизии. Но когда все начинает воплощаться на практике, когда день за днем возникает множество ситуаций, тоже совершенно логично, что появляются разные соображения, как их называли тамплиеры, появляются некоторые изменения и дополнения, которые нужно было учитывать.

Нет, ни одно из этих дополнений не меняет духа устава, но он применяется, используется, и тамплиеры растут и развиваются вместе с ним. Нет более печального зрелища, чем группа людей, отдающих себя идеалу, который с первых же дней стиснут рамками жестких правил, если к ним нельзя больше ничего добавить и если их нельзя изменить.

Вплоть до 1163 года, то есть еще почти 40 лет, организационная система тамплиеров остается несовершенной – ей нужно время, чтобы настроиться, устояться. Поначалу устав имеет характер монашеский. Ведь основывается орден религиозного типа, и хотя ориентируется он на монахов-воинов, это ни на минуту не ослабляет тот религиозный дух, который присущ его создателям.

Если мы вспомним, в частности, биографию Бернара Клервоского, то должны будем признать, что в первые годы влияние цистерцианского ордена на устав тамплиеров весьма велико, и так продолжается на протяжении всего периода развития ордена Храма.

Но были и некоторые различия. Устав тамплиеров был ближе к тем уставам, что использовались для новообращенных, чем к тем, что применялись для давших монашеский обет.

Орден тамплиеров почти с самого начала приобрел тот характер, который сегодня в нашем представлении имеет Иностранный легион. В легионе ни у кого не спрашивают, откуда он, кто он и что делал раньше, и даже не важно, как тебя зовут, потому что если ты желаешь взять новое имя, то с этого момента ты как будто рождаешься заново. Имеет значение лишь твое поведение именно с этого момента.

Вводная часть Латинского устава ордена тамплиеров

Публичная библиотека Брюгге, Бельгия

И в ордене с теми людьми, которые хотели поступить на службу, происходило примерно то же самое. Никто никого ни о чем не спрашивал. Более того, папа римский дал разрешение брать в орден отлученных от церкви, принимать тех, кто совершил проступок или преступление, но был помилован. Вплоть до того, что капелланы ордена получали право со временем «стирать» их вину, и таким образом люди, которые в противном случае оказались бы полностью отторгнуты обществом, получали в этом обществе место и роль.

В одной из своих работ Бернар пишет нечто очень любопытное. Он говорит, что, принимая отлученных от церкви, орден совершал дважды благое деяние:

– Западу было очень выгодно избавиться от таких людей, потому что некоторые из них были действительно опасны,

– Востоку было очень выгодно принять всех этих людей с их новым импульсом и желанием что-то сделать, что-то совершить.

Таким образом, выигрывали все – и сами эти люди, которые получали возможность искупления, и все остальные.

Поэтому, учитывая тот факт, что подобные обращенные существовали и что порой люди внешнего мира относились к ним с определенным подозрением, орден требовал от них трех основных обетов – послушания, целомудрия и бедности, но он не требовал от них постоянства и стабильности, как от обычных принявших обеты монахов.

Например, от тамплиеров требовалось, чтобы они носили бороду, а волосы стригли очень коротко, почти наголо. Борода была отличительным признаком, что они не только монахи, но и воины, в то время как всем другим бороды носить не позволялось.

Их религиозная практика тоже не была такой же, как в других орденах, потому что речь шла об иного типа людях и следовало эти практики адаптировать.

И, наконец, мы с самого начала обратили внимание на один существенный аспект: устав, который должен был быть чисто монашеским, открывается для некоторых особенностей рыцарства. Здесь появляются те факторы, которых нет в обычном уставе, но которые связаны с рыцарством. Создается впечатление, что для того, чтобы составить особые предписания для этих рыцарей, Бернар потрудился собрать древние традиции разных старинных воинских орденов, сведения обо всех испытаниях, которые должны были пройти рыцари, чтобы получить право называться рыцарями. Все это он и включил в первый устав.

С военной точки зрения, некоторые правила в ордене были по-настоящему суровыми. В своде подробнейших предписаний было учтено абсолютно всё, нарушениям не было прощения. Было прописано до мелочей, что должен делать каждый – от Великого магистра до солдат и прислуги. Дисциплина была тотальной, строгость была тотальной, и нужно было всему соответствовать, ведь вступавший клялся в этом.

Оригинал устава тамплиеров не сохранился. Да, существуют переводы и копии, но точность копии зависит от человека, а человеку свойственно ошибаться и что-то упускать.

Поскольку оригинала мы не имеем, возникает огромное количество противоречий. Можно предположить что-то одно, а можно предположить другое. Более того, есть люди, которые утверждают даже, что это был общеизвестный устав, а существовал еще другой, внутренний, тайный устав, но его никто не видел.

А когда возникают вопросы, почему этот тайный, или внутренний, устав ни разу не появился, почему он не был обнаружен ни при одном обыске и изъятии в рамках судебного процесса над тамплиерами, то обычно прибегают к такому доводу: потому что этот внутренний устав передавался изустно, и знали о нем лишь те, кто занимал в ордене достаточно высокое положение и был достоин этих секретов.

Но даже если и существовал этот внутренний устав, согласно которому орден не имел никаких прямых связей с церковными иерархами, а обладал гораздо большей свободой и был нацелен на работу, которая всегда была ему свойственна, – на деятельность светскую, деятельность в миру, то эта работа ни в коей мере не отрицала религиозных корней ордена, но при этом решала задачу принести цивилизацию Западу, о которой мы уже говорили.

Внутренняя структура ордена

Речь пойдет о внутренней организации ордена на основании того, что можно узнать непосредственно из самого устава или из того, что мы способны из него извлечь.

Существовало разделение по задачам, в соответствии с природными способностями человека.

Поэтому в ордене тамплиеров были:

– рыцари-воины – солдаты;

– капелланы – монахи, которые впоследствии тоже имели статус рыцарей;

– к третьей категории относились сержанты – оруженосцы, в задачи которых входило исключительно прислуживать вышеназванным рыцарям; они были кем-то вроде пажей, заботившихся об оружии, о лошадях, – словом, это те самые классические, идеальные оруженосцы из старых романов про рыцарей;

– в четвертую категорию входили братья-ремесленники и прислуга любого рода, какая была повсюду – в домах, при монастырях, в крепостях.

В истории мы первый раз встречаем именно такие названия этих четырех категорий разделения людей по функциям.

В древнем Египте было принято проводить похожее разделение по задачам. Если не вдаваться в детали, то мы видим, что уже в этой древней цивилизации говорилось о четырех гранях пирамиды, которые позволяли разным по своим качествам людям достигать вершины пирамиды в соответствии с теми задачами, которые они выполняли.

В древней Индии говорили о четырех кастах, но это не были, по крайней мере в Индии древних времен, те четыре социальных касты, которые мы имеем сегодня. В древности касты были куда теснее связаны с потенциалами человека. Их легко можно сопоставить с тем делением, которое существовало у тамплиеров, поскольку древние индийские мудрецы говорили о жрецах, или браминах, о воинах, или кшатриях, о ремесленниках и о земледельцах и слугах, работа которых была непосредственно связана с землей.

Сходство это столь значительно, что позволяет предположить: тамплиеры, бывавшие на Востоке, могли там почерпнуть эти знания и вследствие их практичности потом применить. Или же можно представить себе, что мы имеем дело с эффективной системой, опиравшейся на некие высшие знания; возможно, с помощью этой системы во все времена организовывались определенные группы людей, и в очередной раз она нашла свое отражение у тамплиеров.

Платон в своем «Государстве» рисует утопическую схему идеального мира. Он говорит нам о «золотых» людях, обладающих мудростью, мистическим знанием, о «серебряных» людях – стражах, защищающих идеальное государство. Они являются воинами не только потому, что выходят на войну, но и потому, что защищают государство. Рассказывает он и о «медных» людях, ремесленниках и торговцах – тех, кто покупает и продает, кто производит самые разные продукты и вещи. Платон говорит еще и о «железных» людях, которые в символическом смысле связаны с другими аспектами того, что принято называть железом, то есть с Землей; это те, кто занимается земледелием, скотоводством.

Тамплиер на коне

Фрагмент фрески в часовне тамплиеров. XII в. Крессак-Сен-Жени, Франция

Мы могли бы вспомнить и римлян, и цивилизации доколумбовой Америки, и повсюду увидели бы это четырехчастное деление.

Рыцари-воины, те, кто сражался, кто выходил на войну, должны были быть преимущественно благородного происхождения, поскольку речь шла о командирах. Почти все они во время боевых действий направлялись на руководящие посты. Ополченцам же, сержантам и оруженосцам хорошего происхождения не требовалось. Выбирались рыцари-дворяне, поскольку для них нужен был иной процесс обучения и формирования по сравнению с монахами – меньше подготовки, меньше испытаний. Кроме того, именно их выбирали еще и потому, что они были воспитаны в благородных, добропорядочных семьях, и уже это в некотором смысле гарантировало их достойное поведение.

Они, как и все тамплиеры, не имели права на личное имущество, но могли располагать имуществом ордена Храма по необходимости, для выполнения поставленных перед ними задач. Это означало, что рыцарь имел в своем распоряжении три лошади и одного оруженосца, который ему во всем помогал. Этот оруженосец мог быть членом ордена, а мог быть внешним наемным работником. Если тамплиер платил оруженосцу, то не имел права поднять на него руку. С оруженосцем из ордена было по-другому, все оставлялось на усмотрение рыцаря и его совести. Если оруженосец, работавший за вознаграждение, в чем-то не устраивал рыцаря, то проще было отказаться от его услуг и найти другого, а не наказывать его.

Эти воины, даже будучи приняты в орден, даже пройдя все испытания и дав при вступлении обещание соблюдать все, что орден предписывал соблюдать, не были монахами в полном смысле слова. Нет, они не были и мирянами, но задачи их были скорее внешними, нежели внутренними, потому что они все время были на виду, всегда в соприкосновении с миром, с его жесткой стороной – сражениями, столкновениями, болью, голодом, холодом и смертью. Сотни, тысячи их остались в могилах, гробницах, на кладбищах по всему свету.

Воины могли принять на себя обязательство служить в ордене пожизненно или только определенный период: они могли вступать в орден на пять, десять, пятнадцать или двадцать лет – словом, срок службы мог быть ограничен.

Вступая в орден, монахи давали клятву, вкладывая в нее всю душу, а боевые рыцари давали обещание. Они брали на себя обязательство всеми силами выполнять определенные задачи и определенные требования.

Требования были общими: послушание – не владеть личными благами, уважать обычаи и традиции тамплиеров; охранять Святую Землю и защищать христиан в любой части мира, повсюду, где бы им ни понадобилась помощь. Но это было обещание на время, и когда по истечении нескольких лет договор был исполнен, обещание тоже считалось исчерпанным.

С монахом ситуация была другая, монах приносил обеты, давал клятву. Таким образом, мы имеем дело с двумя разными типами принадлежности ордену. Монах, видимо, теснее соприкасался с самим сердцем ордена.

Капелланы появились в качестве определенной иерархии внутри ордена по простой причине: с самого начала в орден принималось большое число отлученных от церкви и иных потенциально опасных личностей.

Видимо, задача капелланов изначально была очень простой: на войне им приходилось посещать раненых, помогать умирающим – то есть делать то же самое, что делает на войне любой армейский священник. Когда они оставались в домах, в монастырях, в крепостях, то выполняли свои обычные задачи – служили литургию.

Но есть одна чрезвычайно важная задача, которой обычно уделяется очень мало внимания. Капелланы отвечали за процесс обучения в ордене. Это они передавали знания, наставляли братьев-ремесленников. Это они владели познаниями в строительстве, в геометрии, прекрасно разбирались в разных видах искусства, в разных областях науки. Это они вели обучение в сфере религии, передавали знания о том цивилизационном аспекте развития, который собирались осуществить. Иными словами, вся живая традиция, вся задача передавать лежала на плечах капелланов ордена. И эта их задача, как мы интуитивно чувствуем, была столь же важна, как задача «золотых» людей Платона. То были настоящие жрецы, настоящие мудрецы, настоящие хранители, отвечавшие за то, чтобы цепь не прерывалась.

Обычно неизмеримо больше внимания уделяется военному крылу тамплиеров, рыцарям, а роль священников-тамплиеров остается менее заметной и более скромной. Но несмотря на это я позволила себе немного изменить порядок и, опираясь на Платона, предположить, что именно эти монахи, собственно говоря, и были «золотыми» людьми, а рыцари-воины были стражами, «серебряными» людьми, теми, кто не разрабатывает законы, но берет на себя обязательство позволить им осуществиться. Они не так умны, чтобы представить себе новые формы цивилизации, чтобы овладеть великими знаниями, но они берут на себя обязательство защищать их, служить им. В этом заключается их главная задача.

Институт капелланов в ордене создается после папской буллы 1163 года, когда полностью формируется внутренняя структура ордена.

Изначально тамплиеры имели неограниченную свободу, они зависели только от Великого магистра и папы. Руководство диоцезов^[2] не имело над ними никакой власти, и их свобода была огромна. Кроме того, они имели право даровать отпущение грехов, и когда кто-либо из тех опасных людей приходил на исповедь, то, если это считали приемлемым, ему не только отпускали грехи, но и принимали в орден.

С середины XIII века капелланы при вступлении в орден проходили те же самые этапы, что и рыцари, то есть начальный этап обучения (ученичество, послушничество), испытания, давали те же самые клятвы, обеты, участвовали в тех же церемониях.

Тамплиер

Фрагмент южного портала собора Святого Стефана. Мо, Франция

Чтобы показать, какие привилегии они имели (если это можно назвать привилегиями), можно упомянуть, что капелланы могли не носить бороды, могли бриться. Когда они допускали ошибку, наказанием для них были удары палкой. У капелланов в личном пользовании могла быть домашняя утварь, чего не разрешалось рыцарям, поскольку у них абсолютно все было общее. Но здесь дело не в простом преимуществе статуса, а в чем-то почти магическом. Если священник служил каналом для проведения определенных энергий, если отвечал за их чистоту, то естественно, что его личные вещи не должны были смешиваться ни с чьими другими, поскольку предметы всегда хранят на себе отпечаток владельца.

В отличие от рыцарей, которые носили широкий открытый белый плащ, капелланы тоже носили одежду белого цвета, но полностью закрытую и с капюшоном на голове. Возможно, как и рыцари, капелланы (и об этом было немало дискуссий) тоже носили на левом плече знаменитый тамплиерский крест с четырьмя одинаковыми лучами. Возможно, эта традиция восходит к древней магической церемонии, когда покрывали сердце правой рукой, поднося ее к левому плечу – наиболее чувствительной и принимающей части человеческого тела. С точки зрения древней магии, вся левая часть тела является более слабой, но и более восприимчивой, а правая часть – более сильная и отдающая; правая рука дает, а левая принимает. Крест на левой стороне принимает энергии, связанные с этим символом, и находится под защитой правой руки.

Представители третьей категория, сержанты, были оруженосцами. Они не имели благородного происхождения, но у них были все права со временем пройти свой этап ученичества и стать рыцарями, то есть можно было перейти из одной категории в другую в соответствии с собственными внутренними качествами.

У сержантов было право участвовать в битве верхом. Трех лошадей у них не было, скорее всего они имели одну-две. Их задача была очень важной, и у них тоже была прислуга – маленький оруженосец.

Большую часть управляющих всем множеством домов, которыми владели тамплиеры, – знаменитых командорств – составляли сержанты. Они начинали как оруженосцы, а потом выделялись за какие-то заслуги, назначались управляющими этих домов и посвящали себя задачам управления в разных областях, в разных домах. Чтобы отличаться от монахов и рыцарей, сержанты носили плащ коричневого цвета; иными словами, отличить их можно было только по цвету облачения.

Братья-ремесленники. Они кажутся очень простыми, скромными людьми, но именно они выполняли самые разные функции и играли куда более важную роль, чем кажется на первый взгляд. Они могли быть монахами или мирянами, то есть могли следовать своим клятвам или просто обещаниям.

Именно они в основном и занимались собиранием знаний. Они искали их в разных концах света, поскольку имели связи с разными организациями, объединениями и группами людей, которые не только старались в совершенстве выполнять свою работу, но и посвящали себя поиску эзотерических корней этой работы; тем самым братья-ремесленники невероятно обогащали символическую традицию ордена.

Кузнецы за работой

Миниатюра из «Книги астрологии» («Liber astrologiae»). XIV в.

Британская библиотека, Лондон. Фото репродукции

Естественно, что среди ремесленников были мастера в неисчислимом множестве самых разных профессий: воины, оружейники, суконщики, плотники, седельники, мебельщики… Словом, там были представители всех ремесел, необходимых как для удовлетворения военных потребностей, так и для мирной жизни.

Возможно, что среди ремесленников, если можно их так называть, было и много моряков, поскольку флот тамплиеров в определенный момент разросся и приобрел весьма серьезное значение.

Что касается прислуги, разнорабочих, то в их задачи входило обрабатывать землю, выполнять все необходимые работы по дому. Их занятия могли варьироваться в зависимости от места, где они находились, поскольку обычаи, правила, особенности разных областей на Востоке и на Западе различались, и надо было приноравливаться к местным требованиям.

До сих пор мы рассматривали внутреннюю организацию ордена, в которой каждый занимал определенное место и выполнял определенные задачи. При этом лишь десять-двадцать процентов от общего числа членов ордена составляли рыцари и монахи, а оставшиеся восемьдесят процентов – это сержанты, оруженосцы, братья-ремесленники, прислуга и рабочие самых разных специальностей.

Иными словами, перед нами – пирамида, где главные задачи выполняет меньшинство и где, по мере опускания к основанию пирамиды, мы видим основную часть ордена, гораздо более многочисленную.

Естественно, от рыцарей и монахов требовалось гораздо больше в сравнении с теми, кто находился ближе к основанию пирамиды; чем ниже, тем менее жесткой была дисциплина и меньше было требовательности в вопросах внутреннего развития.

Внешняя организация

Она достаточно сложна и тоже не слишком хорошо известна, но мы знаем, что главой, руководителем всего ордена считался Великий магистр. На первом этапе Великий магистр назывался просто Магистром Иерусалима, поскольку другие области орден не охватывал. Но когда по прошествии первых сорока лет устав организации окончательно устоялся, главу ордена начали называть Великим магистром, и у него появилось несколько помощников.

Когда смотришь на что-то со стороны, оно порой кажется нам весьма расточительным, порой безумным (потому что мы не понимаем до конца, что же происходило на самом деле), порой слишком схематичным, поскольку нам не хватает непосредственного взгляда на происходящее и приходится довольствоваться лишь довольно бессодержательными описаниями.

У Великого магистра было два непосредственных помощника: сенешаль и маршал. В его распоряжении как главы ордена были четыре обычных лошади и превосходный боевой конь, обычно туркоман.

Как правило, магистра сопровождали два рыцаря, прошедшие особый отбор и славные не только благородным происхождением, но и своими качествами, своей верностью. Кроме того, ему обычно сопутствовали капеллан, слуга, управлявший прислугой меньшего ранга, два конюха, присматривавшие за лошадьми. Был секретарь-переводчик, обычно сарацин, что не удивительно, ведь иначе на Востоке очень трудно понять друг друга. При магистре состояли также кузнец и повар. Вот, собственно, и вся свита, сопровождавшая его повсюду.

Его отличительным знаком был магистерский жезл, увенчанный сферой – символом многозначным. Он мог напоминать о сферичности Вселенной, о той совершенной форме, которой всегда наделяли Вселенную; он мог также представлять наш собственный мир, Землю. Эту сферу венчал крест, а крест был заключен в круг.

Великий магистр имел и характерную печать. На ней был изображен или храм Соломона, или те самые два первых рыцаря, столь бедные, что на двоих у них была только одна лошадь. Они смотрели каждый в свою сторону, и не только потому, что враг мог напасть и спереди, и сзади, не только по причине постоянной бдительности. Когда есть двое, то всегда есть больше чем одна возможность.

Палатка Великого магистра была круглой формы, продолжая символику круга.

У него был также собственный флаг, гонфалон. Несмотря на множество противоречивых версий, считается, что это был черно-белый флаг: две вертикальные полосы, черная и белая, делящие флаг пополам, и красный крест в центре. И похоже, что именно на этом флаге присутствовал знаменитый девиз тамплиеров: «Не нам, не нам, Господи, а все во славу Имени твоего».

Кроме того, у него было два символических и довольно странных атрибута – жезл и плеть. В тексте статутов (устава) говорится дословно, что «жезл служит для того, чтобы указывать на недостатки, а плеть – для того, чтобы за них наказывать». Но любопытно, что на старинных египетских изображениях бог Осирис или порой фараоны, снабженные атрибутами божественной власти, в скрещенных на груди руках держат именно крюк и плеть.

Печать Великого магистра ордена тамплиеров Рено де Вишье

1255. На печати изображена мечеть Купол Скалы в Иерусалиме.

Фото репродукции

Крюк указывает на ошибку, но с любовью. Привлекает, но не наказывает, а именно указывает. А вот плеть – да, наказывает. Это два характерных предмета, и Великий магистр тоже имел их при себе.

Избрание Великого магистра было весьма сложным процессом, и не все согласны в том, как именно он происходил. Одни говорят, что это была очень длинная церемония, на которую собирался расширенный капитул ордена. Капитул выбирал трех человек. Потом эти трое после нескольких дней поста и покаяния избирали еще двоих, потом те – еще двоих, и так до того момента, пока претендентов не становилось двенадцать. Тогда к ним присоединяли капеллана, и уже из этих тринадцати и избирался Великий магистр.

Другие говорят, что собирался капитул и после короткого, быстрого обсуждения сразу выбирал Великого магистра. Ясно и очевидно лишь, что выборы имели огромную важность, происходили за закрытыми дверями и лежали на плечах тех, кто занимал самые высокие посты в ордене.

Структура руководства ордена

Мы уже говорили о том, что у Великого магистра было два помощника: сенешаль, который мог замещать его при определенных обстоятельствах, и маршал, который был верховным командующим во время военных действий, отвечал за лошадей, за оружие и т. д. Кроме того, главный маршал имел других маршалов в различных провинциях, которые несли подобную ответственность на местах.

Командор Иерусалимского королевства отвечал за все финансы ордена и флот.

На командоре Иерусалима лежала старая, изначальная ответственность тамплиеров – помогать паломникам: собирать их, оказывать им помощь, все так же охранять дороги от нападений. Командор города тоже имел помощника, что-то вроде шефа полиции, отвечавшего за порядок и безопасность в городе. Иными словами, в то время как комендант города заботился о паломниках, о Святом Кресте, начальник полиции наблюдал в основном за городом.

Дальше, если следовать принципу пирамиды, идут следующие командоры:

– командоры важнейших укрепленных районов. Таких мест, к примеру, как Триполи, Антиохия. Эти командоры имели под своим началом столь большие силы, что, можно сказать, имели практически полномочия Великого магистра;

– командоры провинций;

– командоры регионов, отдельных команд орете и замков.

И так пирамида расширялась книзу, пока дело не доходило до самого маленького коллектива или участка земли, принадлежавшего тамплиерам и должным образом управлявшегося. Обязательно был кто-то, кто отвечал за него и следил за всем, что на нем происходит. А данные этого контроля передавались наверх в виде отчетов о том, что было сделано.

Некоторые обычаи тамплиеров

В еде они были воздержанными и непритязательными, питались два раза в день. Во время военных действий иногда добавляли третий прием пищи. Мясо можно было есть три раза в неделю, но в дни без мяса дозволялось взять три блюда. В их рационе были овощные блюда и все бобовые, кроме собственно бобов. При этом историки, конечно, вспоминают о Пифагоре. Определенное влияние пифагорейского образа жизни вполне могло сказываться, и не только в этом: когда тамплиеры садились за трапезу, то должны были хранить полное молчание. А мы помним, что одним из первых испытаний пифагорейцев было пять лет абсолютного молчания, когда неофит мог только слушать.

Тамплиеры всегда носили одежду из шерсти, шерстяным было даже нижнее белье. Летом могло быть по-другому, но все же они придерживались старинной мудрости (которую, возможно, привезли с Востока): что защищает от холода, защищает и от жары, и это действительно так.

Рыцари спали в отдельных комнатах – небольших кельях, очень простых. Сержанты и оруженосцы спали в общем зале на отдельных кроватях. Они имели право на матрац, подушку, одеяло, простыню. В знак постоянной службы спали одетыми, в штанах и рубашке, чтобы в любой момент, когда бы ни возникла необходимость подняться по тревоге, они были готовы накинуть плащ и вскочить в седло. Спали всегда при свете, это было обязательно. В помещениях тамплиеров не должно было быть никакого беспорядка.

Во время боевых действий жилищем тамплиеров становились палатки, а сержанты и оруженосцы частенько спали под открытым небом со всем своим снаряжением, выставив охрану, как обычно делается на войне.

Что касается военных действий, то у тамплиеров были действительно интересные приемы, правила дисциплины, обычаи. Они должны были уметь действовать в самых разных условиях, ведь на Востоке им приходилось и защищать крепости, и ночью спешно выступать в атаку. Иными словами, они должны были владеть любой техникой ведения боевых действий.

Их вооружение было достаточно сложным. Они носили кольчугу из плотно переплетенных железных колец, шлем, у них был полный комплект доспехов, а также меч, копье, булава, кинжал и щит.

В лагерях ли, в военном ли походе, или когда они находились в крепости, или когда уже выходили на бой – центром любого воинского подразделения и всякого порядка было знамя, которое нес не Великий магистр, а маршал как главнокомандующий. Там, где было знамя, были и тамплиеры. Команды исходили непосредственно от маршала и передавались через десять человек его гвардии. Никто и никогда не мог выступить вперед без приказа, голос командира указывал, что следует сделать.

Тамплиеры в бою

Рисунок на карте Иерусалима. Ок. 1170. Королевская национальная библиотека Нидерландов, Гаага. Фото репродукции

Когда во время сражения невозможно было подавать команды в полный голос, то в тишине все следовали за знаменем. Орден был там, где знамя, за знаменем были тамплиеры. Частные инициативы были запрещены. Всякий раз, когда кто-то хотел сделать что-то личное, ему следовало просить разрешения, даже на то, чтобы посетить храм Гроба Господня. Вечером тамплиерам не разрешалось выходить поодиночке. Они должны были просить разрешения, чтобы вооружиться или снять оружие. Они не могли снять доспехи или надеть их, не получив соответствующего приказа. Как мы видим, дисциплина была действительно строжайшая. Охота тоже была запрещена, но если вдруг пришлось бы встретиться с диким львом, они имели право защищаться. Было запрещено щегольство в одежде, не позволялись никакие украшения.

Они не могли ссылаться на свое прошлое, не могли рассказывать о том, что с ними когда-то случилось. Все, что было в прошлом, до того как они стали рыцарями ордена Храма, подвергалось забвению. Если в прошлом было что-то хорошее – тем лучше для них. Если было что-то плохое – тоже было лучше для них, потому что не нужно было об этом говорить.

Они всегда должны были быть готовы вступить в бой с неверными, даже когда силы врага превосходили их втрое. Если же тамплиеру бросал вызов христианин, то он мог принять бой только после троекратного повторения нападения. Вступив в борьбу, отступать они не могли. Если их брали в плен, то они должны были понимать, что никто и никогда не заплатит за них выкуп. Тамплиер не мог оплачиваться деньгами, он был либо жив, либо мертв. Иного просто не существовало.

Несмотря на все различия задач внутри ордена, несмотря на огромное количество самых разных внешних задач, которые они выполняли, несмотря на различие в характере ордена на Востоке и на Западе (на Востоке это было сражающееся воинство, а на Западе – мирная сила, посвятившая себя развитию цивилизации), – несмотря на это всегда обращает на себя внимание нерушимое единство, которое сохранялось до самого последнего момента. И это вызывает множество вопросов. Каким образом при таких возможностях распространиться, рассредоточиться, разъединиться все же поддерживается единство? Была ли какая-то внутренняя сила, неведомая нам, что делала дух ордена сильным и неколебимым на протяжении всего времени его существования? Можно ли говорить о Великом магистре – но не о том, кто появлялся в своем плаще, с крестом и жезлом, а о каком-то другом, тайном Магистре, связанным с тайным орденом и, возможно, возглавлявшим внутреннюю Коллегию Посвященных, которая и правила орденом? Все это возможно. И мы говорим «возможно», поскольку речь идет об эзотерических элементах, которые находятся вне досягаемости исследования или изучения и которые можно лишь предполагать: «возможно»… Это возможно потому, что некоторые принципы, некоторые ситуации трудно до конца постичь, если не представить себе нечто подобное.

Когда монах – не воин, а монах – начинал свое ученичество, он должен был пройти ряд испытаний, и это были совершенно определенные испытания. Не указывалась лишь их продолжительность. А это подозрительно. В любом обычном ордене существует определенный испытательный срок: два года, пять, десять… – столько, сколько установит орден. Но у тамплиеров было не так. Было так, как скажет Магистр. Как нет двух одинаковых людей, так нет и двух испытательных сроков, что длятся одинаковое время. Это говорит нам об иных критериях, согласно которым человек мог быть допущен к знаниям. Возможно, существовали разные способы инициации.

И пора задаться, наконец, вопросом: если в ордене не было внутреннего течения, если не было внутренней миссии, о которой мы говорили, если не было иной силы, тогда кто же внушил тамплиерам столь необычайную идею – соединить, как в древности, монахов и воинов, снова превратить их в единое целое? Ведь в то время ничего подобного не существовало.

Вопросов остается еще много. И именно в этом, я думаю, очарование тамплиеров. В том, что мы можем говорить о них на основании того немногого, что о них знаем, и в том, что они оставили нам столько советов, столько открытых дверей, чтобы мы размышляли наедине с собой о том, чего не знаем, но хотели бы знать.

Тамплиерский замок Алмоурол

Португалия

IV. Экономическая мощь тамплиеров

Кто чаще всего становится объектом зависти, кто более других остается непонятым – тот, кто терпит неудачу или кто достигает успеха? Да, те, кто добиваются успеха, имеют удивительную способность наживать себе врагов. И чем больше победа, тем больше врагов, а чем быстрее одерживается она, чем она громче, тем более необходимо уязвить, ранить, оскорбить тех, кто, в свою очередь, уязвляет, ранит и раздражает нас одним лишь тем, что на наших глазах растет. Есть очень простой способ уязвить – слухи, лукавое злословие, когда никто на самом деле ни о чем ясно не говорит, но при этом все принижает и опошляет. Это в значительной степени произошло и с тамплиерами.

В многочисленных книгах часто можно встретить такие комментарии: «Вначале в росте их богатств не было ничего необычного, но по мере его дальнейшего увеличения это уже начало привлекать внимание». Ясно, что стало привлекать внимание. Естественно, что с самого рождения ордена неизбежно возникали вопросы: «Послушайте, да что происходит с этими людьми?» Другие задавались вопросами уже куда более прямыми: «Как это возможно, что орден, одним из основополагающих принципов которого провозглашен обет бедности, дает начало экономическому процветанию небывалого масштаба?» А вот это, может быть, и есть самый интересный вопрос.

Нам следует иметь в виду, что сегодня редко встретишь какие-то затеи, дела, предприятия, где люди ставят себе цели на длительный срок. Мы больше привыкли всему, что делаем, давать радиус действия весьма ограниченный: мы рассуждаем в категориях сегодняшнего дня, ближайшего месяца, в лучшем случае – будущего года. Задумывать что-то надолго вперед – это обычно нас пугает. Сложно нам так размышлять и об идеалах, о воплощении которых можно было бы сказать: «Я этого не увижу, но те, кто придут после меня, соберут плоды того, что я сею сегодня». Да, наша реальность такова, но у тамплиеров было по-другому, и очень возможно, что цели, которые они для себя ставили, были рассчитаны на долгую перспективу и нуждались в значительных средствах.

Мы можем задаться другим вопросом: если цели эти были духовного порядка, если они были связаны с эволюцией человека, с возможностью установить между людьми подлинное сосуществование, создать более высокие формы жизни – к чему тогда столь явно и настойчиво опираться на землю? К чему такая нужда в средствах экономического развития?

Причина именно в том, что все мы люди и все мы живем на земле. Здесь проходит наше воплощение, здесь мы выражаем себя, и точно также, как мы имеем физическое тело, которое служит нам проводником и средством проявления, мы естественным образом нуждаемся в некоторых проявлениях и проводниках материального типа, чтобы развиваться здесь, хотя цели наши более высоки.

Нет никакого сомнения в том, что экономическое развитие тамплиеров не имело конечной целью экономическое развитие само по себе. Оно воспринималось как средство, как возможность упростить те или иные ситуации и наиболее широкими, быстрыми и уверенными шагами осуществлять то, к чему орден тамплиеров стремился с самого начала, – расширять сферу действия духовного порядка.

Мы уже говорили, что в самом начале рыцари, составлявшие орден, были очень бедными и у них почти ничего не было. Но мы также знаем, что уже с самого начала они стали получать пожертвования. Некоторые из даров были довольно странными, поскольку начали поступать еще до того, как орден был официально учрежден, и факт этот нелегко объяснить. Может быть, до дарителей дошли какие-то сведения, а может быть, эти знатные люди и рыцари заранее знали о том, что будет происходить с орденом, и с самого начала были готовы вручить ему свое имущество.

Пожертвования были разного рода. По всей видимости, тот идеал, которому дали жизнь тамплиеры, был столь значительным, что короли, князья, дворяне, сеньоры самого разного уровня, включая духовных лиц, ни минуты не колеблясь, делали значительные дары, оставляли значительное наследство. И совершенно понятно, что уже за несколько десятилетий, к концу XII века, богатство было собрано впечатляющее.

Есть множество примеров подобной щедрости: король Англии пожертвовал ордену немалые владения; у короля Арагона и Наварры Альфонса I был план оставить в управление тамплиерам все свое королевство. Но ему пришлось прибегнуть к референдуму, на котором выяснилось, что народ, привязанный к своему королю, не хочет быть в подчинении у тамплиеров. Тогда уже сын короля, после того как отец его вступил в орден, отдал в собственность тамплиеров знаменитый замок-крепость Монсон.

Так накапливались замки, дома, имущество, земли, деньги, ренты, к которым нужно добавить все то, что, естественно, отдавали во владение ордена его Великие магистры, рыцари и все вступавшие в орден. Когда во время суда пытались доказать якобы имевшие место нарушения, сделать это оказалось невозможно, поскольку все рыцари делали свои пожертвования совершенно сознательно и официально, и делали их именно потому, что, вступая в орден, давали обет бедности. Все их блага переходили ордену, представлявшему их высший идеал.

Постепенно благодаря этим пожертвованиям и благодаря другому важнейшему элементу, которым является человеческий фактор (то есть люди, пополнявшие орден), тамплиеры росли. И это поразительно.

Когда людям дается возможность получить богатство, признание, почести, легко решить, что они «покупаются» на все эти «возможности» и именно таким образом пополняются ряды «счастливчиков». Но когда, как в случае тамплиеров, предлагается лишь бедность, жертвенность, труд, битвы, когда жизнь превращается в сплошное непредсказуемое приключение, когда нужно ложиться спать одетыми, потому что никто не знает, в какой момент придется встать и отправиться в путь, когда нельзя вспоминать свое прежнее имя и даже все те подвиги, что ты совершил до вступления в орден, – впору спросить: так что же здесь привлекало людей? Должно быть, их идеал был столь силен, идея столь величественна, столь широка и притягательна, что такое множество людей – среди которых было очень много образованных, хорошо подготовленных, богатых, с самыми разными возможностями в жизни – предпочитали оставить все это лишь ради того, чтобы оказаться в рядах тамплиеров.

Так они росли…

Первые их пристанища были в Париже. Позже французский король Людовик VII оставил им большие земельные владения на севере города, где они начали возводить свои постройки. Говорят, что к концу XII века тамплиерам принадлежала почти треть Парижа со всеми кварталами, рабочими всех специальностей, ремесленниками. Тамплиеры регистрировали их, оказывали им покровительство и помогали в их деятельности. Постепенно орден все более распространялся на множестве территорий, и не только во Франции. Из Франции они отправились дальше, продолжая увеличиваться и в людях, и в землях, и в богатстве…

Мы уже говорили о некой важнейшей миссии, связанной с тамплиерами. Мы упоминали о гипотетическом поиске Ковчега Завета, о чудесной находке, возможно в подземельях храма Соломона, и о том, как математические и геометрические секреты были переданы на Запад и не только послужили базой для тех построек, которые стали образцом в сфере искусства, но и легли в основу самой формы цивилизации.

Тампль, резиденция ордена тамплиеров в Париже

Гравюра Теодора Хоффбауэра. XIX в. Музей Карнавале, Париж.

Фото репродукции

Если, согласно этому подходу, на Востоке тамплиеры выполнили свою первую миссию, нашли Ковчег и доставили его, теперь им можно было полностью посвятить себя второй миссии. Они отыскали секрет, нашли ключ – тот, что позволит открыть двери, и теперь им нужно было осуществить ту цивилизационную задачу, о которой мы уже столько раз упоминали.

Не будем забывать, что, если у этих людей был идеал человеческой эволюции, эту эволюцию они старались воплотить через цивилизацию, через определенные формы жизни. Для этого им нужны были средства. Для этого им требовалось иметь в распоряжении капитал, который сделал бы возможным этот путь, дал доступ к наилучшей форме цивилизации. Мы имеем дело с миссией, которую во многих текстах называют «общественной», но я предпочитаю назвать ее цивилизационной, поскольку речь идет не только о формировании общества. Речь о чем-то куда более глубоком – о формировании людей, о том, чтобы дать им осознание их собственной человечности, предложить им более высокие пути, не только те, что соответствуют человеческому уровню, но и те, что дают шанс завоевать состояния почти божественные.

Все это требовало от тамплиеров не только определенных знаний в области искусства, в области религии, в искусстве ведения войны, но еще и экономических знаний, а если точнее – даже знаний политической экономии. И они поистине изумляют.

Следует признать, что даже нам, живущим в начале XXI века, эти люди оставили много уроков, и не столько в политэкономии, сколько в добросовестности и честности, с помощью которых они сумели достичь высокого уровня экономического развития.

Вся их система была так хорошо просчитана и выверена, что выйти за обозначенные границы было невозможно.

Логично предположить, что если бы этот план экономического развития не соответствовал духу Бога и противоречил бы положениям церкви, она никогда бы не предоставила тамплиерам все те привилегии, которые им дала.

Начнем с того, что тамплиеры не находились ни в чьей юрисдикции, ни светской, ни церковной. Они не отчитывались ни перед одним сеньором, ни перед одним принцем, ни перед одним королем. Они были независимы от любых законов человеческой иерархии, они не должны были предоставлять списков переписи, не должны были платить налоги. Иными словами, с политической точки зрения, они представляют собой небольшое государство внутри государства, поскольку у них была своя собственная перепись населения, собственные налоги, и они ни перед кем не отчитывались. Помимо этого они не держали ответа и перед церковными авторитетами, кроме самого папы римского.

У них был только один явный глава, перед которым они отвечали за все свои действия.

Тамплиеры не платили десятину церкви, не отправляли налоги в Рим. И это, повторим, происходило с полного согласия церкви.

Дальше – больше. Они не только ни перед кем не отвечали, но на своей территории осуществляли свою собственную политику, а это означает, что в случае правонарушений, споров, конфликтов они имели право выносить судебное решение, и у них были для этого особые люди.

У них все было прекрасно продумано и устроено, имелись свои школы, рынки, церкви, кладбища. Их люди ни в чем не нуждались и вполне могли бы не выходить за пределы своих земель, поскольку не было такой необходимости – все условия для жизни были созданы внутри.

Булла папы римского Целестина II Milites Templi («Солдаты Храма»)

9 января 1144 г. Булла приказывала духовенству защищать тамплиеров и призывала всех верующих оказывать им посильную помощь.

Фото репродукции

Все эти привилегии, и вправду исключительные, говорят нам о том, что действительно существовало нечто, какая-то особая миссия, ради которой требовалось облегчать им любые пути. И они этими привилегиями в полной мере пользовались.

Как они осуществляли управление своими землями, своими городами? Через систему ячеек, которые существовали под названием командорств и развивались весьма динамично.

КОМАНДОРСТВО представляло собой дом, огороженное пространство, управлявшееся командором. Им мог быть рыцарь, монах, сержант или человек светский – все равно. Не имело значения, какого ранга он был среди тамплиеров, но если он обладал подходящими качествами, то становился командором и управлял одной из ячеек, составлявших основание всей системы.

Обычно говорят, что все командорства были укреплены, как крепости, возможно потому, что они так выглядели.

Да, у тамплиеров имелись крепости, но не все командорства ими были. Совсем немного крепостей было во Франции, несколько взятых у мусульман – в Испании и Португалии, и также были крепости, которые они построили на средиземноморском побережье по необходимости – для защиты от атак корсаров с моря.

Территория командорства представляла собой четырехугольное пространство, окруженное стенами и зданиями. По углам стояли сторожевые башни. Три стороны его были защищены рвом. С четвертой стороны рва не было, зато был пруд, который служил, прежде всего, для защиты, но был также и местом водопоя для животных, и питомником, где разводили разные виды рыбы. Это было удобно для обеспечения командорства продовольствием. Как мы видим, они не пренебрегали никакими возможностями.

Вероятно, эти командорства не смогли бы выдержать настоящего приступа – если бы эти укрепления атаковало войско, они, конечно, были бы взяты, но от воров и разбойников они прекрасно защищали.

В командорстве был большой дом, или монастырская постройка, где жил Великий магистр и рыцари. Дом обычно имел несколько этажей. Там же находилась рыцарская часовня, имевшая одну особенность: это была пустая комната, в которой не было ничего, почти никакого оформления; там рыцарь оставался наедине с самим собой, со своими собственными символами, со своим опытом. Помимо этой часовни была и основная часовня командорства, доступная для публичного посещения.

Кроме большого дома, было несколько других зданий: ферма, постоялый двор, дом ремесленников, другие постройки, в которых жили слуги, рабочие, пастухи, крестьяне, занятые в сельскохозяйственных работах этого командорства.

Часовня тамплиеров

XII в. Лан, Франция

Работники обычно жили с семьями в своих домах, но не имели права входить в монастырь, а если кто-то и входил, то уж точно не женщины – им это было запрещено (и стать тамплиерами у них тоже не было шансов – по какой-то причине так было заведено).

На постоялых дворах и в своего рода общежитиях традиционно селили путешественников, если командорства попадались на их дороге. Принимали там и паломников, давали им кров, ухаживали за ними.

Как правило, лазареты и лепрозории располагались за пределами командорства, чтобы избежать проблем и риска заражения. Там принимали больных со стороны, оказывали им помощь. Тамплиеры имели возможность давать приют не только больным, что было вопросом сострадания и милосердия, но и отлученным от церкви, преследуемым, изгнанным из других краев, тем, кто по тем или иным причинам считался персоной нон грата. Тамплиеры могли предоставлять этим людям убежище, и никто не мог игнорировать это их право. Тот, кому однажды дали приют тамплиеры, считался уже неприкосновенным. Любопытно, что католический Рим тоже не предъявлял к этому претензий, поскольку, как совершенно правильно говорил святой Бернар, те люди оказывались практически замкнуты во владениях тамплиеров, и, если они и совершили какое-то прегрешение, достаточно было искупить его воздержанием, работой и собственной жертвенностью.

Как мы видели, каждое командорство имело на своем попечении ферму, где производилось некоторое количество продукции. Фермы не управлялись по единой системе, все зависело от того, где находилось командорство, и все было приспособлено к условиям ведения хозяйства, типичным для этих земель, чтобы не нарушать местные традиции. Иногда это делалось при помощи арендаторов, иногда – прислуги, а иногда – вассалов. Эти фермы производили продукцию и товары. Продукция пользовалась спросом, и ее хватало на то, чтобы продавать, обменивать и расплачиваться ею.

Командорства жили не только тем, что производили фермы. Они также владели многочисленной недвижимостью в городах, домами, которые сдавались в аренду. Тамплиеры могли позволить себе роскошь сдавать за более низкую цену, чем обычно ставилась, поскольку им не нужно было гнаться за сверхприбылью.

Кроме того, они имели и другие источники доходов – школы, рынки, все это приносило доход, и средства накапливались.

Рассмотрим подробнее эту систему.

Объединенные вместе несколько командорств составляли бальяж. В бальяжах собирались капитулы (собрания) провинций. Иногда в некоторых из них, в тех, что располагались в особых, как считали тамплиеры, местах, находились дома, где проходил обряд посвящения, где новички произносили обеты, давали клятву при вступлении в орден.

Несколько бальяжей вместе образовывали «дома провинции», а несколько «домов провинции» вместе составляли «провинцию тамплиеров».

Чтобы у нас сложилось представление о том развитии, которое получил орден на Западе, можем сказать, что после осады Акры (Сен-Жан д’Акр), когда были потеряны и Триполи, и Антиохия, у тамплиеров было девять провинций, три из них простые и шесть – так называемых двойных. Простыми были Португалия, Арагон и Майорка. Двойными – Франция и Овернь, Англия и Ирландия, Германия и Венгрия, Кастилия и Леон, Верхняя и Нижняя Италия, Апулия и Сицилия.

Простыми назывались те провинции, которые еще оставались в контакте с мусульманами.

Еще одна очень любопытная деталь: у всех тамплиерских командорств, у бальяжей, у всех групп совместной работы были свои братья-близнецы. Представим себе, например, некое командорство X, расположенное в месте X; у него было командорство-близнец, и судьбы их были связаны: они помогали друг другу, обменивались вещами, были в курсе всего, что происходит у близнеца. Кажется, как будто было что-то помимо географического расположения, что зеркально отражало какую-то центральную идею.

То же происходило и с бальяжами. Иногда их «дублирование» проявлялось в названии, иногда – в посвящении Деве Марии, но всегда были общие, параллельные судьбы. Тамплиеры вообще очень любили объединять все по два, начиная с верхушки организации, когда в великом союзе объединились Восток и Запад, и заканчивая мельчайшими деталями: рыцари всегда должны были находиться по двое, выходить вдвоем, есть по двое, в бою сражаться парами, помогая друг другу, и на лошади они иногда тоже ездили вдвоем.

Эту двойственность, это стремление всегда представлять два аспекта одной и той же вещи, или две половинки, необходимые для целостности, мы увидим также на их знамени, знамени, на котором объединяются два цвета – белый и черный – как попытка обобщить то, что люди обычно считают противоположностями.

Итак, мы знаем, как они обустроились, более или менее знаем, как они действовали и устанавливали порядок, теперь рассмотрим ЭКОНОМИЧЕСКУЮ СИСТЕМУ, из которой они исходили.

Считается, что тамплиеры были изобретателями банковской системы. Мы не знаем точно, были ли они и в самом деле ее изобретателями, но можно сказать вполне определенно, что они применяли эту систему в широчайшем масштабе, и у них это прекрасно получалось при всей разбросанности их провинций. Им удалось развить такую систему, которую можно сравнить только с современной банковской сетью. Да, она была в зачаточном состоянии, да, сегодня она усовершенствована, но и у них она прекрасно работала.

Мы уже сказали, что среди многих цивилизаторских целей тамплиеров развитие торговли было, пожалуй, одной из основных. Не развитие торговли как таковой, как источника обогащения, но развитие, заключающее в себе возможность устанавливать связи между разными землями, обмениваться товарами, налаживать человеческие контакты.

Такое развитие торговли подразумевает не только перевозку товаров из одного места в другое, но и обращение денег, за которые можно эти товары купить. Следует помнить, что в то время не было бумажных купюр, заменявших собой золото, средством платежа были монеты, металл.

Система тамплиеров не только облегчала торговлю, не только способствовала путешествиям, передвижениям, но также давала ордену новую возможность продемонстрировать свой высокий уровень, ведь и банковская система была им нужна не столько для развития торговли, сколько чтобы придать новый импульс развитию цивилизации.

Они никогда не взимали налогов за свои операции. В том случае, если сама поездка была очень длительной и сложной, минимальные таксы за перевод денег существовали, но это было для всех абсолютно нормальным и логичным.

Тамплиеры доказали свою безупречную порядочность и честность – существует огромное количество свидетельств, что многие и многие сеньоры, дворяне, короли использовали тамплиеров как своих казначеев, доверяя им колоссальные богатства.

Тамплиеры берегли эти вложения, вели строгий бухгалтерский учет, защищали их и даже с выгодой вкладывали деньги, отданные им на попечение. Кроме того, в некоторых областях тамплиеры выполняли функции сборщиков, а потом полученные средства хранились на счетах знати и сеньоров, с которыми тамплиеры имели повсюду самые дружественные связи. Бывало, что они давали в долг самым знатным персонам и духовным лицам, когда те оказывались в затруднительном положении, когда истощалась государственная казна или когда были необходимы деньги на роскошные празднования или королевские свадьбы, требовавшие небывалого размаха. Занимать деньги у тамплиеров было наилучшим решением проблемы, потому что в то время, как в XII-XIII веках все национальные валюты теряли часть своей стоимости, монета тамплиеров не была подвержена ни инфляции, ни девальвации, оставаясь твердой и надежной. (Известно, например, что на момент процесса над тамплиерами сам король Филипп Красивый был должен тамплиерам более половины некогда взятой у них ссуды, которую он так и не вернул – некому уже было возвращать.)

Также существовала система кредитования, похожая на наши сегодняшние кредиты, которые требуют поручительства. Случались даже внутренние займы между тамплиерами, когда одно командорство переживало трудности, а другое в тот момент находилось на пике своего развития. В таком случае поручителями выступали все работники и фермеры этого командорства, они принимали на себя обязательство участвовать в возвращении кредита своим собственным трудом.

Тамплиеры поняли одну очень важную вещь: они никогда не накапливали деньги, для них было важно, чтобы деньги находились в постоянном обороте, в постоянном движении. Они знали, что хорошая экономика именно это и означает – большой оборот, нечто, что находится в постоянном движении, дает постоянную отдачу, а накопительство напоминает скорее замораживание потока: большие средства попадают в одни руки, а весь регион, все окрестные земли разоряются. Нет, любые деньги, которые можно было использовать, они сразу пускали в оборот, вкладывали в дело. Некоторые исследователи пытались подсчитать богатства тамплиеров на тот момент, когда проходил судебный процесс, но сделать это невозможно. Невозможно, потому что все, чем мы сегодня располагаем для измерения, все оценки в пересчете на золото очень отличаются от тогдашних.

Но нам достаточно представить себе, что у тамплиеров было около десяти тысяч командорств, каждое из которых владело в среднем примерно тысячей современных гектаров земли, которую они обрабатывали. Десять тысяч прекрасно организованных командорств со своими людьми, с гектарами прекрасно возделанной земли, на которой они работали с полной отдачей… Да, это действительно было огромное богатство. Конечно, из этих же средств нужно было оплачивать воинские подразделения, платить работникам, нужно было кормить себя, но им хватало.

Отчет Хаттона, епископа Труа, о тридцати пяти пожертвованиях ордену Храма

Фото репродукции

Кроме того, у них существовали обычаи, позволявшие им в открытую проявлять милосердие, осуществлять благотворительность: они подбирали больных, лечили тех, кому нужна была медицинская помощь, поддерживали тех, кто в этом нуждался. Согласно обычаю, каждый раз, когда двое тамплиеров садились за стол (а ели они по двое, за исключением Великого магистра и, возможно, рыцарей), оставшейся с их трапезы еды должно было хватить на то, чтобы накормить одного бедняка, и так было всегда. На протяжении двухсот лет в разгар Средневековья, когда люди боялись голода больше, чем чего бы то ни было, там, где были тамплиеры, не знали, что такое голод.

Так что тамплиеры взяли на себя в этом аспекте роль настоящих избавителей, если можно так выразиться. Развивая сельское хозяйство, они старались избавить людей от голода и от рабства, которое часто влечет за собой голод. Рабства не только в физическом смысле, но и морального рабства, которое часто возникает из страха перед голодом. Они старались дать больше свободы всем путешественникам, освобождая их от дорожных пошлин, которые взимали с них разные владетельные синьоры. Мы хорошо знаем, что в Средние века путешественникам приходилось платить пошлины за проезд по дороге или по мосту, а тамплиеры никаких денег за проезд не брали, через их земли можно было ехать свободно. Тамплиеры освобождали путешественников от воров и разбойников на дорогах. Ремесленников они освобождали от рабской зависимости, давая им приют, позволяя совершенствовать свои знания, мудрость, навыки. И после этого уже никто не мог отнять у мастеров то, что они приобретали, не мог уничтожить плоды их труда. Когда это зависело от них, тамплиеры давали свободу и своим слугам, а когда из-за определенных местных обычаев не могли сделать этого, то обращались с ними настолько хорошо, что, как говорили современники, если бы тамплиеры захотели вдруг дать своим слугам оружие, ни один из них не обернул бы его против своих хозяев. Это означает, что в случае необходимости орден мог бы рассчитывать на куда большее число людей.

И мы снова возвращаемся к тому же вопросу: почему этот орден, который начинал с позиции принципиальной бедности, в котором никто ничего не имел для себя лично, тем не менее нуждался в достаточно солидных средствах, чтобы двигаться вперед и развивать свое дело, причем давал это понять с самого первого момента?

Надо отдавать себе отчет в том, что в противном случае, если бы не было этой внутренней бедности, если бы орден давал привилегии, если бы он давал возможность обогащаться, результат был бы совершенно иным. С самого начала святой Бернар старался предельно ясно дать понять: орден должен быть сильным, могущественным, но его члены не могут извлекать из него выгоду.

И что в результате? В результате те, кто вступал в орден под воздействием религиозного чувства, должны были становиться действительно Божьими людьми, а те, кто вступали в орден влекомые воинским пылом, должны были становиться идеальными рыцарями, потому что ничего иного им не оставалось. Не могли они обогатиться, не могли получить никакой выгоды, никаких почестей… Они должны были обрести свой собственный способ бытия.

Кое-кто говорит, что все это богатство копилось потому, что тамплиеры, будучи представленными во многих провинциях, в разных странах, нуждались в чрезвычайно разветвленной сети осведомителей, чуть ли не шпионов, которые им докладывали, что происходит во всех этих землях, и им нужно было платить. Но мы не думаем, что у тех, кто столь глубоко проник в умы людей, была необходимость иметь целую армию шпионов, чтобы всеми править.

Другие говорят – и, возможно, в этом есть доля истины, – что тамплиеры нуждались в этих богатствах потому, что предвидели в не столь отдаленном будущем создание великой универсальной империи, о которой мечтали. Они знали, что, когда этот момент придет, им нужно будет всеми своими духовными и физическими силами поддержать тех людей, что будут готовы управлять, что будут готовы осуществить мечту об универсальном мире, о цивилизации, о развитии и процветании.

Сцена причащения рыцаря ордена Храма

Фрагмент внутренней части западного фасада собора в Реймсе.

XII в. Франция

Вернемся к критикам, ведь есть те, кто говорит, что тамплиеры собирали все эти сокровища, чтобы осуществить свои тайные дьявольские цели – добиться падения всех иерархий и разрушить иерархию церковную. Но в таком случае поддержка церкви, которой с самого начала пользовались тамплиеры, совершенно необъяснима, а если они стремились обрушить монархии, то как же тогда следует понимать тех королей, которые хотели целые народы отдать в распоряжение тамплиеров?

Да, тамплиеры действительно хотели очистить систему дворянства, церковную систему, хотели избавить ее от злоупотреблений, от пороков. Да, они не раз заявляли, что выборная система лучше, чем система наследования, и что они мечтают об одной великой универсальной империи, в которой постепенно исчезнут столкновения и личные конфликты. Но это совершенно не говорит о том, что у них были дьявольские цели, а свидетельствует совсем об обратном.

Иногда кем-то овладевает соблазн представить, что было бы, если бы тамплиеры не исчезли так скоро. Возможно, это очередная утопия, каких было много, но почему бы нам иногда не помечтать о некоторых утопиях, которые нам не удалось увидеть осуществленными ?

Что ж, если бы существовало общество, где эти рыцари-тамплиеры обладали бы властью и огромными финансовыми средствами, но при этом не использовали их в личных целях, где заботились бы о должном развитии всех людей, где почитали бы справедливость ради всеобщего спокойствия… А если бы мы пошли еще чуточку дальше, то могли бы представить группу монахов, или посвященных, как некоторые их называли, которые постарались бы вновь объяснить великие мистерии, вновь привести человека ко встрече с его бессмертной душой, с его духовной судьбой, и которые смогли бы создать такое искусство, что помогло бы осуществить эту эволюцию не только через посредство субъективных символов, но и через камни, надежно уложенные один на другой.

Видение Иоанном Евангелистом Небесного Иерусалима

Гобелен. Фрагмент. XIV в. Франция. Фото репродукции

V. Политическая концепция тамплиеров

Рассматривать любой связанный с политикой вопрос сегодня очень трудно. И прежде всего потому, что, как мы прекрасно знаем, она превратилось в настоящее помешательство, которое нас беспокоит, мучит, привлекает или отталкивает, но так или иначе само слово «политика» уже заставляет любого из нас насторожиться.

Однако невозможно сделать даже краткий обзор того, что связано с тамплиерами, и не затронуть этот фундаментальный аспект их жизни, не поговорить о том, каково было их идеальное представление о политике и его осуществление.

В случае тамплиеров стоит иметь в виду не только политику как что-то заслуживающее лишь пренебрежительного отношения, как мы отзываемся о ней сегодня. Мы должны говорить о политическом идеале, который существенно отличается от того, что мы имеем сейчас, и который способен поднять нас на небывалую высоту. Я говорю о политическом идеале, поскольку тамплиеры рассматривали все свои действия с точки зрения идеала. Иными словами, все то, что они осуществили, или, по крайней мере, все, что из сделанного ими можем увидеть сегодня мы, исходило не из импровизации, не из простого желания прославиться, завоевать авторитет среди людей своей эпохи. Все это имеет корни куда более глубокие, исходит из интересов куда более высоких, которые естественным образом восходят к одной цели, и именно поэтому речь идет о религиозном ордене духовного типа.

И в этом политическом аспекте тоже есть идеал, есть высший архетип, который пытается найти отражение на земле через ряд принципов, правил, действий.

Говоря об ордене тамплиеров, нам следует отметить два основных момента.

1. Его внутренний стержень, эзотерический аспект, как говорят сегодня, тот глубокий корень, что пытается продвигать эволюцию человека, пробуждать его, поднимать от земных основ до божественных вершин. Этот первый аспект касается эволюции.

2. Другой аспект – тоже очень интересный и, пожалуй, самый известный, поскольку он более внешний, экзотерический, – это аспект цивилизационный. Как начинают тамплиеры свое действие в этом мире? В чем пытаются выразить свои идеалы, в какой форме, чтобы людям жилось лучше и чтобы они могли осуществлять свои возможности наилучшим образом?

Эти два аспекта и будут для нас актуальны при разговоре о политике: эволюция как понятие, если хотите, религиозное, но религиозное в очень широком, эклектическом смысле – эволюция как путь, который ведет человека от земли к Богу; и политика как цивилизационный аспект.

Это означает, что тамплиеры предлагают две формы пути, два способа достижения цели. Давайте в который уже раз вспомним тот самый пример, который нам предоставили египтяне, – столь удачный и столь емкий пример пирамиды. Представим себе ПИРАМИДУ с четырьмя треугольными гранями и представим также ее центральную вертикальную ось.

Задачу эволюции мы можем соотнести с центральной осью пирамиды, которая идет от основания до вершины. Это путь вертикальный, путь трудный, путь постоянного духовного напряжения. Он настолько вертикален, что людям подъем по нему может показаться столь же страшным, как карабкаться по скользкому, намыленному шесту, но, возможно, для посвященных это единственный и наиболее понятный способ подняться до вершины.

Теперь давайте возьмем другой аспект, не тот, что относится к эволюции посвященных и к глубинам мудрости. Возьмем аспект обычных людей.

Если мы не можем подняться в центре, будем подниматься по боковым граням. Они представляют собой наклонную плоскость и тоже будут давать нам чувство восхождения, но подниматься по ним будет несколько легче. Если мы выбираем идею эволюции – это путь по центральной оси, если выбираем вторую идею – политики, цивилизации – это путь по боковым граням пирамиды. Тамплиеры предложили и эту вторую возможность тоже – восходить медленно через определенные этапы цивилизационных, политических изменений, которые бы тоже позволяли человеку встретиться со своей внутренней реальностью.

Одной из идей, лежавших в основе политического идеала тамплиеров, была пирамидальная система, то есть общество, мир, задуманный по схеме пирамиды. У нее есть вершина, являющаяся источником и смыслом всего остального, а по мере того, как мы спускаемся, плоскости постепенно расширяются вплоть до самого основания пирамиды. С помощью этого образа мы можем представить себе общество, где нет неравенства как несправедливости, но существует неравенство с естественной, природной точки зрения, которое нужно гармоничным образом принять.

В пирамидальной системе не создается искусственных разделений, в этой модели все хорошо сочетается и хорошо работает. У ее широкого основания находятся те, кого больше, но кто знает меньше; по мере подъема число людей будет сокращаться, но знать они будут больше. А чем больше они знают, тем больше принимают на себя ответственности за все, что происходит ниже.

Как говорили египтяне, дело в том, что пирамида не опирается на свое основание, а будто висит, подвешенная за свою вершину. Она не давит всем своим весом на основание, а, наоборот, создает подъемную силу, как будто высшие идеалы заботятся о том, чтобы поддерживать всю пирамиду.

Эта схема работала и у тамплиеров, и мы уже видели, что у них было такое же пирамидальное разделение всех членов ордена: рыцари, монахи, сержанты, оруженосцы, ремесленники, прислуга… Иначе говоря, все было идеальным образом выстроено до такой степени, что, как это ни покажется странным, монахи и рыцари составляли примерно 10-15 процентов от общего состава ордена, но именно они двигали вперед всю организацию.

Другой их идеей было стремление воплотить идеальное государство, идеальный город. О нем говорили многие философы: Пифагор пытался реализовать свою идею в Кротоне; Платон представляет нам в «Государстве» образ идеального мира, где все мудро организовано; неоплатоник Плотин хотел осуществить платоновскую модель… Они и множество других философов придерживались этой концепции, этой фундаментальной идеи, согласно которой люди должны научиться жить вместе в гармонии, в гармонии универсальной. В чем состоит это идеальное государство? Достаточно сказать, что это должно быть государство организованное (хотя сегодня это слово может отталкивать), « упорядоченное ».

Пирамидальное государство, в котором каждый человек находит именно те условия, которые позволяют ему развиваться наилучшим образом. Человек не должен жить в отчаянии и в постоянном поиске возможностей, все должно быть выстроено таким образом, чтобы встреча человека с его возможностями происходила практически мгновенно.

Кроме того, этому идеальному государству свойственно функциональное единство. Единство, объединяющее множество частей, где каждая из частей сохраняет свои особенности, но всё вместе работает целостно и гармонично.

Эта идея единого государства, которую примут тамплиеры, сама по себе не нова – большая группа людей, работающих как единое целое, не теряя при этом личных особенностей, – но они постараются ее осуществить.

Нетрудно предположить, что этому сообществу для развития нужен первичный элемент, изначальная клетка – человек. Человек обновленный, очистившийся, вновь обретший самого себя. Группа людей, объединенных такими свойствами, способна построить это идеальное государство. Государство, в котором понятие человечности перестанет быть просто словом, а превратится в нечто по-настоящему важное. В котором каждый человек сможет осознавать себя живым и ценить самого себя, в то же время ценя и всех, кто его окружает и кто связан с ним.

Многие авторы книг о тамплиерах пишут, что те не были последовательны, говоря о своих идеалах, что они всегда оставляли в тени основную часть скрытых мотивов, заставивших их создать орден, и открыто показывали лишь какие-то социальные и политические причины, основанные на братстве, солидарности, взаимной поддержке.

Это правда. Уже в самом начале мы говорили, что у тамплиеров существовали тайная миссия и миссия, видимая для всех. Миссию видимую можно четко обозначить как социальные и политические задачи. А тайная миссия состояла в том, чтобы хранить нечто, что не могло быть понято тогда, и открыть в такой момент, когда оно точно будет оценено по достоинству. Мы видим в этом некоторые аспекты, присущие так называемому ТАИНСТВУ ИНИЦИАЦИИ.

Говорят, что тамплиеры в своих политических идеях вовсе не были оригинальны и ничего не придумали сами. Это так, но они и не претендовали на это.

В современном мире, чтобы чего-то стоить, чтобы быть кем-то, необходимо придумать что-то новое. В древности такого подхода не существовало. Тогда не пытались быть новыми, а старались быть подлинными, быть реалистичными и применять все то, что считали правильным и ценным. Тамплиеры никогда не стремились быть оригинальными. Наоборот, если проследить их историю, мы увидим, что они как будто являются звеньями некой цепи; разные люди, разные религиозные ордены следуют в одном историческом потоке, объединяя свои усилия, как будто весь этот процесс направляется к определенной цели, пока не придет пора расцвета.

Так что нет в этом никакой уникальности, и очевидно, что мы имеем дело с идеями старыми как мир, или, по меньшей мере, столь же старыми, как человек на Земле.

Есть один персонаж, о котором я, пожалуй, осмелюсь упомянуть, – Раймонд Луллий. Так вот, его идеи в значительной степени напоминают то, о чем говорили тамплиеры, и он в своей мере и своими способами пытался их донести, с одним лишь отличием: он был практически один, чтобы не сказать совсем один, у него не было никаких экономических средств, в то время как тамплиеры, напротив, имели в этом смысле особые возможности. Их было много, огромное количество людей – солдат, ремесленников, фермеров, прислуги… Они владели невероятными богатствами, были хорошо вооружены, оснащены, пользовались всеобщим уважением. И уж, конечно, не нуждались в том, чтобы их слушали, поскольку свои идеи они применяли прямо на своих землях, в своих командорствах, и не зависели ни от короля, ни от милостей какого-то синьора, им не нужно было просить кусок земли или полчаса для разговора, чтобы представить свои замечательные идеи.

А ведь такое, например, произошло с философом-неоплатоником Плотином, который в свое время, давая уроки философии в Риме, хотел применить идеи Платона об идеальном, совершенном государстве. После долгих усилий Плотин убедил римский Сенат выделить ему достаточно большой надел земли и задумал построить там идеальный город. Он решил назвать его Платонополисом. И все шло прекрасно до того момента, пока вдруг в Сенате не возникли сомнения: «А почему мы дали землю этому человеку? Да, с какой это стати? Зачем? Почему?» Кончилось все тем, что они отняли у него землю, и не вышло ни эксперимента, ни Платонополиса.

Орден тамплиеров уже был прекрасно организован, им не нужно было просить никого и ни о чем, поскольку они могли воплощать все свои идеи в жизнь. И они делали это так умело, с таким успехом, что все это служило прекрасным свидетельством пользы того, что они предлагали, и все могли это видеть собственными глазами.

Авторитет ордена неуклонно рос, его влияние становилось все более сильным, ему удалось проникнуть во все сферы жизни, снискать всеобщую любовь, от преданности самых простых людей, которых они защищали, до благоволения знатных и могущественных особ, огромное богатство которых они тоже защищали, а то и приумножали. Чем больше росло влияние тамплиеров, тем быстрее находило применение любое самое простое их предложение.

Результатом всего этого явилось то, что за два века существования тамплиеров был запущен или перезапущен целый ряд процессов, которые оказались чрезвычайно полезными для всей Европы.

Одним из примеров таких процессов было развитие цехов, ЦЕХОВЫХ СООБЩЕСТВ. Цехов, которые вначале возникали как профессиональные сообщества (во всяком случае, таковыми мы их представляем сегодня), но изначально являлись подлинными наследниками инициатических центров древности. Это были корпорации мастеров, где идеальным образом распределялись задачи, где существовала иерархия частей, где каждая работа содержала в себе высший мистический смысл, где между всеми членами сообщества существовали братские отношения.

Идеи тамплиеров способствовали новому расцвету городских общин, небольших городков и небольших групп, где люди снова обретали смысл. Ведь если бы удалось наладить жизнь в любой деревне, любой городской общине, где каждый человек хорошо понимал бы, что надо делать и как это можно сделать, в совокупности эти маленькие клетки могли бы составить здоровое, сильное тело.

Строители собора

Фрагмент капители. XII в. Конк, Франция

Эта мысль имела большой успех, и, хотя после падения тамплиеров она была заброшена, но тем не менее не умерла для истории навсегда и время от времени проявляет себя. Время от времени то здесь, то там появляется снова какой-нибудь человек, сумасшедший, как мы называем таких сегодня, идеалист, мечтатель, который снова пытается думать в том же ключе: объединяя хорошие составные части, добиваешься хорошего, действенного целого.

Каковы другие достижения тамплиеров на политическом уровне, на общем уровне?

Вспомним их знаменитую БАНКОВСКУЮ СИСТЕМУ. С необычайно творческим подходом в этой сфере им удалось организовать международную торговлю, до того момента несколько сдержанную, они могли проводить сделки в поистине огромных масштабах. С помощью этой системы им удалось наладить контакты с далекими странами, создать связи между народами, получившими возможность общаться.

Помимо этого, они дали отличный урок, как сбалансировать импорт и экспорт, поскольку вся деятельность велась на исключительно справедливой основе. Не было двойных стандартов, не было торгашеской страсти в этом бизнесе; они просто делали то, что нужно было делать.

Если брать экономическую сторону, напомним, что тамплиеров не интересовали деньги сами по себе, они их никогда просто так не накапливали, но постоянно пускали в оборот; их интересовало в этом нечто куда более важное – что эти деньги служат, обеспечивая основные потребности людей. Никакой роскоши, только удобство, только практичность.

Помимо расцвета цехов, к которому привела деятельность тамплиеров, они оказали огромное влияние на развитие разных ремесел и профессий. Начало этому положила организация их собственных ремесленников, а кроме того, именно они способствовали распространению таких наук, как геометрия и конструирование, и прежде всего в области сакральной архитектуры, что и позволило им создать все эти великолепные произведения готического искусства, причем за столь короткий срок.

Поскольку тамплиеры привыкли внутри своего ордена распределять функции, давать каждому из подразделений определенные задачи, им было не сложно в городах, которыми они управляли или которые защищали, устанавливать ту же систему порядка, ту же иерархию, где каждый человек находил себе место в соответствии со своими способностями, навыками и умениями. И им было не сложно за короткое время прививать высокую профессиональную мораль, чувство гордости за то, что человек делал. Иначе говоря, они приучали работать не просто ради заработка, но ради удовольствия от хорошо выполненного дела.

Им удавалось воспитывать у тех, кто занимался одним и тем же делом, чувство солидарности, чувство команды, товарищества, взаимопомощи, поддержки, и это помогало развитию производства.

В сфере торговли они взяли старую идею друидов и частично ее развили. Это было то, что называлось ГАНЗАМИ, – купеческие гильдии, союзы, нацеленные на развитие торговых отношений между разными портами и облегчение свободы торговли.

Старая гавань Ла-Рошели – одного из главных бывших портов тамплиеров

Франция

Они добились в этом такого успеха, что порты, которые долгое время пребывали в запустении, гавани, куда заходили только рыбачьи лодки, оставлявшие здесь свой дневной улов, или, в лучше случае, корабли, грузившиеся драгоценными металлами, транспортировка которых была затратной, – так вот с этого времени порты эти превратились в центры жизни и положили начало множеству очень важных городов.

Когда исчезает элемент объединения, элемент силы, который пытается внедрить какую-то идею, выходящую за пределы простых коммерческих соображений, то все возвращается к тому, с чего начиналось.

Принято критиковать эти ганзы, упрекать тамплиеров в том, что они превратили их в настоящие рыцарские ордены с жестким управлением, что почти невозможно было вырваться из регламентирующих их ограничений. Но давайте зададимся вопросом: что это на самом деле – критика или невольная похвала? Ведь если тамплиерам, монашеско-рыцарскому ордену, удалось привнести свои основополагающие принципы даже в систему распределения богатств и в торговлю, это означает, что их идеи были столь сильны, столь устойчивы, столь надежны, что они могли с одинаковым успехом применяться в любой области человеческой деятельности.

Многие страны уже гораздо позже суда над тамплиерами заимствовали их модель – практически не имеющую себе равных систему, которая устанавливает фиксированные цены на различные виды товаров, стоимость перевозок, размер платежей, законы, позволявшие перевозить товары при маленьких налоговых пошлинах, на грани самого необходимого… но в первую очередь эта система побуждает соблюдать справедливость.

Еще одно критическое замечание касается внешней торговли, морской торговли. Ее развитие называют заслугой не тамплиеров, а португальцев, которые первыми обогнули мыс Доброй Надежды и смогли успешно осуществлять торговлю с Востоком – раньше она была либо запрещена, либо слишком затруднена.

Однако следует принять во внимание одну любопытную деталь. Одним из первых мест, где начался небывалый расцвет тамплиеров, стала Португалия.

Одни из первых пожертвований тамплиерам, еще даже до официального объявления о создании ордена, были сделаны в этой стране. После процесса многие тамплиеры, которым удалось его избежать, поселились в Португалии и стали членами новообразованного ордена Христа. И, учитывая тот факт, что они были большими специалистами в мореходстве, нет ничего странного, что они передали свои знания португальцам, от которых когда-то получили немалые блага, чтобы их корабли могли уверенно выполнять свои задачи.

Стоит лишний раз отметить: при всем этом речь не идет о бюрократической политике. Речь не идет о том, что мы сегодня привыкли называть администрацией, вовсе нет, это было нечто совершенно иное. Все, что делали тамплиеры, выходило далеко за пределы административной бюрократии, в их действиях есть нечто почти мессианское – чувство избавления, ощущение чего-то непреходящего, осознание, что все, что делается, делается не ради себя, а ради чего-то более высокого. Что человек, который работает, работает не просто ради денег, но выражает в этой работе самого себя. Что человек, который молится, молится не только ради того, чтобы получить у Бога покровительство или вымолить прощение за грехи. Нет, он молится потому, что в его душе, по мере того как молитва его становится более глубокой, более искренней, вырастает нечто…

И так было со всем, что бы они ни делали. Когда они торговали – да, они торговали, но пытались при этом создать чувство дружбы, братства, единства. Когда они входили в город, то старались всеми доступными средствами не допустить, чтобы городская знать конфликтовала между собой или затевала борьбу.

Это мессианское ощущение вылилось в одну из фундаментальных политических концепций тамплиеров – в стремление создать нечто наподобие ГРАДА БОЖЬЕГО на земле. ИДЕАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО, но не только на человеческом уровне. Оно должно было стать Идеальным Государством, поскольку отражало бы критерии божественного и при этом стремилось бы распространиться среди людей.

Чтобы создать этот Град Божий на земле, тамплиеры исходили из представлений настолько же эклектичных, насколько и странных для того времени. С самого начала они исходили из того, что невозможно даже замыслить универсальное братство, идеальный город или государство, если не удастся сделать так, чтобы произошла подлинная встреча между всеми людьми, чтобы они по-настоящему увидели друг друга.

Они хотели сделать так, чтобы мирно сосуществовали три великие религии, которые в те времена постоянно конфликтовали друг с другом, – христианство, ислам и иудаизм.

Они полагали, что не должно быть различий, потому что все являются людьми и все идут к Богу.

Тамплиеры не имели обыкновения вмешиваться во внутренние конфликты между разными народами, поскольку не хотели принимать участия в раздорах, они стремились гасить ссоры, а не способствовать им. Их намерением было создать единое человечество.

Их Идеал:

– Постепенно устранять все распри между народами; не ущемляя их интересов, убедить их объединить усилия, и прежде всего материальные усилия, поскольку существует духовная миссия, более высокая, чем все материальное.

«Тамплиеры всегда ставили духовное выше материального, а материальное – выше глупости».

Мировое единство: основные идеи

1. Налоги, да, но весьма посильные.

2. Постоянно контролировать использование денег, чтобы избегать чрезмерного стремления к обогащению.

3. Поддержание неизменной валюты.

4. Во всех странах армия должна быть только для обороны, а не для нападения.

5. Запретить локальные войны.

6. Установить справедливое правосудие, которое вершилось бы одинаково в применении ко всем.

7. Уважение к свободе человека, к человеческой жизни.

Тамплиеры не придумывали ничего нового, они собрали весь ценный опыт прошлого.

Их упрекают в желании создать всемирную империю, но их «империализм» был бескорыстным.

Подытожим:

Империя. Единство. Главенство духа над материей

– Более тонкие планы руководят планами более грубыми.

– Тамплиеры должны были ограничивать себя в применении своих возможностей.

– Они на несколько веков опередили свое время.

– Они создали своего рода полицию (международную службу безопасности) для предотвращения конфликтов.

– Они представляли себе всемирную империю на основе монархии, но монархии не наследственной, а выборной.

Синархия^[3] (Мировое правительство)

Возглавляется двумя главами:

– Один религиозный = папа (религиозная власть).

– Один временный = император (политическая власть).

Их деятельность согласуется, и они не противостоят друг другу.

Сверху располагалась еще одна тайная фигура. Более совершенная и стоящая над обеими.

Речь шла о том, чтобы:

– объединить христианский Запад и мусульманский Восток,

– построить новый, обновленный мир, который начинается с нового и обновленного человека,

– создать движение постоянной революции – ре-эволюции, которая приносила бы все новые и новые достижения и новые высоты.

Тамплиеры выезжают из замка в военный поход

Фрагмент фрески в часовне тамплиеров. XII в. Крессак-Сен-Жени,

Франция

VI. Тамплиеры и их идеал мудрости

Очевидно, что в потоке истории не все течет в единой плоскости, не все протекает на одном уровне. История не похожа на горизонтальную дорогу без единой неровности. Она то взмывает высоко вверх, то опускается круто вниз, и некоторые историки даже изображали этот процесс в виде синусоиды, а Платон представлял его как спираль, которая поднимается, неуклонно приближаясь к собственной оси.

На каждом из участков этого пути есть особые, важные точки, в которых, как кажется, совершается все возможное, чтобы сделать шаг вперед в таком сложном процессе, как эволюция человечества. Вот почему я склонна считать тамплиеров одним из самых важных элементов истории человеческой эволюции.

Некоторые группы людей – как правило, объединяющихся вокруг какого-то особого человека – напоминают звенья единой цепи. Эта цепь не находится постоянно в поле зрения, ее звенья то показываются, то исчезают из виду. Их можно сразу узнать, потому что у них есть некоторые общие свойства. И одно из характерных свойств и тамплиеров, и других групп, других мудрецов – это их ВНЕВРЕМЕННОСТЬ.

Хоть они и действуют в реальном времени, хоть они и адаптируются ко всем условиям своей эпохи и ко всем системам, которые в тот момент существуют, есть в них нечто, что этому времени не принадлежит. Это «нечто» кажется пришедшим откуда-то издалека, из какого-то отдаленного прошлого, и при этом оно устремлено вперед с небывалой для своего времени силой. Оно не связано с модой, с чем-то, что может прийти и уйти. Это что-то очень основательное в своем проявлении, во-первых, потому что имеет очень прочные корни, а во-вторых, потому что направлено вперед, в будущее.

Тамплиеры могли появиться именно для того, чтобы стать еще одним звеном в той цепи, что в ответе за эволюцию человека.

Когда мы говорим об ЭВОЛЮЦИИ, мы не имеем в виду ни эволюцию биологических видов, ни физиологическое совершенствование, ни лучшее функционирование нашего физического тела. Речь идет об иной эволюции – о внутреннем росте, о глубоком человеческом развитии. И всегда, когда говорится именно о такой эволюции, возникает фактор, о котором стоит поговорить особо, – МУДРОСТЬ.

Обычно слова «знание» и «мудрость» мы рассматриваем как синонимы, но сейчас я бы предпочла подчеркнуть разницу между ними.

Слово знание используется в тех случаях, когда идет речь о том, что мы усваиваем или понимаем с помощью ума. Но мудрость – это больше, чем знание. Это знание, которое проживается, которое трансформируется во внутренний опыт. Мудрость имеет большую выдержку, она более отфильтрована. Мудрость работает не только с рассудком, но и с более высокими понятиями – с интуицией, мгновенным пониманием сути вещей. Говоря о тамплиерах и об эволюции, мы, конечно же, ничего не поймем в вопросе о развитии человека, не представив себе одновременно той мудрости, которая этому соответствует, тех знаний, на которые опирается это человеческое развитие. Эти знания являются вневременными.

Если мы посмотрим на историю беспристрастно, или даже не беспристрастно, а широко открытыми глазами, если изучим развитие разных народов, его этапы и основные точки, то непременно увидим, что везде появляются определенные ключевые представления, повторяющиеся систематически.

И бессмысленно цепляться за внешние различия, бросающиеся в глаза, потому что за ними быстро проявляется суть – те самые базисные идеи, которые мы встречаем в любой метафизической мудрости, в любой философской мудрости. Представления, связанные со вселенной, с Землей, с человеком, с его потенциалами, с человеческой судьбой, с отношениями человека и Бога.

Эти идеи неотделимы от символического языка, который помогает им пройти сквозь время и не потерять при этом своей актуальности.

Наш обычный язык существенно меняется, иногда в лучшую, иногда в худшую сторону, но он очень зависим от моды, от того, как мы им пользуемся.

А язык символов настолько богат, что иногда с помощью лишь одного изображения или нескольких геометрических фигур или цветов можно сказать очень многое. И это послание не исказится со временем, его можно передать в такой форме, что его найдет тот, кому оно нужно, и понять сможет только тот, кто к этому готов.

Вот почему инициатические школы и мудрецы всех времен передавали свою мудрость с помощью символов. СИМВОЛ – это как красочное облачение, защищающее и хранящее какую-то главную идею, которую он стремится пронести сквозь время.

Вот почему тамплиеры использовали язык символов и передавали свою мудрость с их помощью.

Символы – это самый совершенный человеческий язык, потому что он выше всяких языковых барьеров и различий.

Когда слов не хватает, символ покрывает эту нехватку. Когда нужно выразить очень высокие метафизические представления, выразить которые непросто, символ восполняет этот дефицит в средствах. Символы имеют двойное свойство: они экзотеричны, если вы хотите их понять в общих чертах, и эзотеричны, если вы намерены проникать глубже и глубже и находить ту идею, что в них заложена.

Тамплиеры были экспертами в языке символов, знатоками их сути.

Чтобы соответствовать своему внешнему образу, они в нужное время играли нужную роль – роль воинов, банкиров, мистиков в своих братствах, храмах, монастырях. У них была и своя политическая роль, и свою внешнюю миссию они выполнили. Но вместе с этим как знатоки глубокого языка символов они имели внутреннюю жизнь, жизнь, полную глубины и смысла, эзотерическую миссию, о которой мы уже говорили. Иными словами, внешне это выглядело как цивилизационные изменения, а внутренне это означало восприятие той мудрости, которую они считали главной, основной.

Вспомним, как орден формируется на Востоке. Само намерение идет с Запада, но они идут на Восток искать нечто. Может быть, какое-то предвечное знание, древнюю мудрость, какую-то тайну, возможно – тайну Ковчега Завета. Или же они идут туда, потому что какой-то учитель сказал им, что нужно отправиться туда и вновь обрести какие-то важные, основополагающие элементы.

Фрески в церкви тамплиеров

XIII в. Монсон, Франция

Они едут на Восток и находят там нечто. Это очевидно, потому что они возвращаются на Запад, обладая такой силой и таким посланием, которых не было в самом начале.

На Восток отправилась горстка людей – бедных, смиренных, неприметных, а возвратившихся уже не так мало, они намного сильнее, они решительны и уверены в том, что хотят сделать. Позже начинают обращать на себя внимание и другие детали, помимо тех, которые мы уже упомянули.

Они возвращаются на Запад и серьезно там обосновываются, оставив на Востоке лишь несколько крепостей, чтобы продолжать свою функцию охраны. Но на Западе они оседают не где придется, они ищут особые места.

Они как будто заранее знают, где хотят закрепиться; это может быть замок с земельным наделом, это могут быть земли без замка, это могут быть места, овеянные древними легендами. Места, которые служили перекрестком древних религий, где, возможно, происходили удивительные встречи и пересечения. Они ищут те места, где отправлялись особые культы, например связанные с почитанием умерших, или места, где известны секреты архитектуры, строительства. Места, где много обработанных камней с надписями или примечательными рисунками, или места, где, согласно современным исследованиям, часто происходят какие-то парапсихологические феномены. Последние исследования показывают, что почти все зарегистрированные на западе Европы явления подобного рода случались именно там, где находят поселения тамплиеров. Как будто они хорошо знали, где именно на Земле расположены места, способствующие тому, что мы сегодня называем парапсихологическими или паранормальными явлениями.

Фрески в церкви тамплиеров

XIII в. Монсон, Франция

В те времена были известны два объяснения подобных феноменов. Объяснения эти традиционны и противоположны друг другу: это чудеса, источником которых является либо Господь Бог, простерший руку свою, и тогда все происходящее божественно совершенно, либо дьявол, что искушает людей и заставляет их обращать внимание на явления, исполненные зла.

Обладая особой мудростью с глубокими, древними корнями, тамплиеры допускали, что в природе самой Земли и в природе человека – множество самых разных феноменов, которые должным образом не изучались и не объяснялись, и не стоит лишь поэтому вносить их в список паранормальных явлений. Они вполне могут считаться нормальными, но, конечно, если знать законы, которыми они вызваны, и уметь управлять ими.

Мы видим, как тамплиеры преодолевают любые препятствия и политические границы, используют дружеские связи или деньги, ради того чтобы обосноваться в каком-то месте, которое их заинтересовало.

В подтверждение этого вспомним, что после падения ордена, несмотря на эту катастрофу, затронувшую прежде всего Францию, в других землях, например в Испании, рыцари укрылись в своих замках, в своих крепостях, особенно в некоторых из них, полные решимости или оставить их за собой, или умереть.

Подобная оборона, в то время когда орден пал и весь мир ополчился на него, доказывает иной их интерес: намерение защищать некое знание.

Что касается МУДРОСТИ ТАМПЛИЕРОВ, то здесь нужно признать, что они достигли многого, и в самых разных направлениях.

Древние аллеи менгиров

Карнак, Франция

Они искали знание и отправились на Восток в его поисках. Они искали и нашли. Нашли некое знание, знание древнейшее и важнейшее, восприняли его, сумели найти для его передачи новый язык, соответствующий их времени. И, наконец, что самое важное, – они передали это знание. Точно так же они поступали с деньгами: не копили их, а постоянно пускали в оборот. И это не что иное, как отражение иного подхода к мудрости – не хранить ее для себя, а передавать дальше.

Вспомним их знаменитый девиз: «Не нам, не нам, Господи…» Если это не для них самих, если не это являлось их конечной целью, если это было во славу имени Божьего, то очевидно, что обретенное нужно было распространить и передать максимально широкому кругу.

Мы уже знаем, откуда они взяли эти знания. Эклектичность их очевидна. С Востока, если они действительно нашли Ковчег Завета, они, весьма вероятно, привезли знания по сакральной математике египтян, пифагорейцев, связанных с Великой Грецией, и платоников Греции античной.

Есть авторы, которые приписывают тамплиерам глубокие каббалистические знания, связанные с древней иудейской традицией, и, согласно этим авторам, знания эти проявляются во многих аспектах жизни тамплиеров. Например, когда они при помощи идолов хотят создать жизнь, пытаются сотворить гомункула или произвести сложные алхимические трансформации, они лишь повторяют некоторые процессы, встречающиеся в Каббале.

Те же авторы говорят, например, что два рыцаря на одной лошади – это повторение каббалистического заклинания, которое дается ищущим мудрости: двум мудрым людям, которые объединяются, чтобы вместе исследовать и разгадывать секреты природы, проще делать это вместе, чем в одиночку. Одиночка иногда может сбиться с пути, а тот, у кого есть надежный товарищ, мудрый спутник, до конца следует своей цели.

Что касается западных источников, которые тоже лежали в основе знаний тамплиеров, они были следующими:

– то, что взято от кельтов,

– то, что взято из греко-римской традиции,

– то, что взято из традиции христианства.

Капитель в клуатре собора Нотр-Дам

XII в. Ле-Пюи-ан-Веле, Франция

Мы видим здесь сложную и крайне интересную картину.

Строго говоря, тамплиеры делают честь старинному афоризму посвященных, который обнаруживается и в Китае, и в Индии, и в Египте, и в Греции, и в Древней Америке. Этот афоризм гласит: ЗНАТЬ ЗНАЧИТ МОЧЬ (или ЗНАНИЕ – СИЛА), и тамплиеры его подтверждают. Они стараются познавать серьезно, всем сердцем, подходят к этому делу не поверхностно, но кладут на это свои жизни и целые состояния, жертвуя многим. И их пример очень показателен: чем больше они знали, тем больше могли.

Их сила – не от обычной власти, не от способности приказывать или руководить. Речь идет о МОЩИ, способности делать что-то, и делать хорошо.

Конечно, есть разные способы распоряжаться силой, которую дает мудрость. Во все эпохи, во все времена существовали жрецы, учителя, владевшие этой мудростью, которой жаждало человечество, и они передавали ее соответствующим обстоятельствам образом, изменяя это человечество, помогая ему расти.

Но во все времена были и псевдоучителя, псевдожрецы, которые ловко извлекали выгоду из потребности человека расти и познавать. Они пользовались ею для того, чтобы властвовать над людьми, но властвовать с помощью неведения, иначе говоря – заставляя их пребывать в невежестве, властвовать при помощи страха, при помощи подобострастия. И это дает нам два прямо противоположных образа действия: с одной стороны – авторитарное, тираническое действие, с другой – педагогическое, воспитывающее.

Одно дело – властвовать ради удовольствия власти, другое дело – учить, чтобы передавать знания, несущие благо. В случае с тамплиерами, я думаю, сомнений не остается. Если они и обладали политической властью, то никогда не стремились к ней ради самой власти. Доказательством этому служит тот факт, что они имели возможность сделать гораздо больше того, что сделали, и, если бы они действительно использовали свое положение в личных целях, их история не закончилась бы так грустно, как она закончилась.

Сцена Страшного суда

Центральный портал собора Святого Лазаря. XII в. Отён, Франция

Они никогда не следовали полностью религиозным формам своего времени. И если в момент появления ордена тамплиеры относятся с почтением к церковной иерархии, к пирамиде, исходящей из Рима, от папы, то лишь потому, что уважают и ценят пирамидальную систему как таковую. Но при этом они стремятся к такой религии и такой мудрости, которые не сводятся к подобным формам.

И когда им придется противостоять ведущим представителям церкви, королям и крупным феодалам, они не задумываясь примут вызов. Это означает, что власть сама по себе их мало интересовала.

Видимо, они представляли собой просто сообщества трудолюбивых мастеров, обладавших множеством важнейших секретов. Эти секреты попадали в руки тех, кто их собирал и переосмыслял.

Братства эти дадут жизнь тайному языку – это будет язык ГОТИКИ. В готическом искусстве они оставят свои знаки, свои указания, они запечатлеют в нем все, во что верили, все, что знали, и сделают это таким образом, чтобы даже сегодня тот, кто имеет хотя бы минимальную восприимчивость, мог что-то открыть для себя.

Мы живем в эпоху огромных анонимных сообществ, многое проходит мимо нас незамеченным, не привлекая внимания. А ведь при посещении любого замка мы можем заметить, что каждый камень в нем имеет свой знак, знак мастера, обтесавшего этот камень, знак его гордости за свой труд. Нам придется вернуться далеко назад, в прошлое, чтобы увидеть подобный подход к работе.

Известно, что в засыпанных пеплом Помпеях была найдена обугленная булочка, но не все обращают внимание, что на ней осталась надпись с именем кондитера, который ее испек: «Меня сделал Фулано». Значит, даже простая выпечка не оставалась анонимной, всегда был конкретный пекарь, который сделал ее для кого-то – человек для человека. Это было такое общество, где человек передавал другим то, что создал, и испытывал гордость за каждую вещь, сделанную своими руками.

Сегодня все как раз наоборот – сегодня все создаваемое выходит из огромных машин в огромных количествах, все пользуются одинаковыми вещами. Да, но при этом теряется что-то человеческое, теряется человечность…

В разные моменты времени интегральной, целостной мудростью ведали разные БОЖЕСТВА.

В Египте бога мудрости и инициатических мистерий называли Тотом.

В Греции мы встретим его под именем Гермеса; по его имени были названы герметические мистерии, что означает те же инициатические мистерии и глубокую мудрость, которую не всегда просто изложить ясным и доступным языком.

В Риме посланником божественной мудрости выступал Меркурий. А когда Юлий Цезарь пришел в Галлию и встретил там божество, очень похожее на римского Меркурия, то он просто не мог не назвать его галльским Меркурием. Как он звался изначально, мы не знаем.

У древних кельтов, а лучше сказать – у прекельтов, существовал бог Луг, животным которого был ворон, передающий мудрость. Луг был также богом высшего знания и покровителем всех видов искусств.

Тамплиеры посвятили себя поиску связей, существовавших между всеми этими богами, и не упускали случая показать, что функции святого Михаила в христианстве очень схожи с теми, что были у Меркурия, у Гермеса и у египетского Тота. Конечно, различия имелись, но тамплиерам важно было показать их сходство, общий смысл, общую духовную суть.

Множество храмов, посвященных святому Михаилу, говорят об особом благоговении, с которым относились к тому, кто представлял мудрость.

Все это позволяет нам думать, что та настойчивость, с какой мир возвращался к сокровищам тамплиеров, та зависть, с какой он думал о них, имеют под собой основания. Хотя сокровища эти были совсем не такими, какими все их представляли. Очевидно, что как хорошие администраторы и хорошие банкиры они собрали солидный капитал. Но более чем вероятно, что под этими сокровищами, сокрытыми бог знает где, понимались не только золотые монеты, которые можно собрать в мешки, но совсем иное золото, алхимическое золото, продукт внутренней трансформации, в результате которой человек может достичь мудрости.

И мы не ошибемся, если предположим, что тамплиеры больше ценили это внутреннее золото, чем то золото, что получали от торговли.

Символы

Среди символов этого золота мудрости есть один весьма интересный – ЛЕВ. С глубокой древности лев, солнечный лев, сияющий лев представлялся животным, владеющим тайной мудрости, сокровищем мудрости, но, чтобы завоевать это сокровище, нужно со львом сразиться. Легко это не будет, человеку придется напрячь все свои силы.

Поэтому традиция говорила: чтобы завоевать льва, нужно убить льва. И поэтому в уставе тамплиеров, в 48-м его пункте, говорится нечто очень любопытное и не совсем понятное: «лев всегда ранит». Тамплиерам запрещается охотиться на зверей и убивать их, но для льва делается исключение – говорится, что можно вступать в схватку со львом, сражаться, ранить его. Возможно, речь идет о получении золота, которым владеет лев, о тайне солнца как символа универсального знания? Вполне вероятно.

Можно углубиться в астрологию и вспомнить знаменитые астрологические эры, длящиеся примерно по две тысячи лет (сейчас начинается эра Водолея). Эра Льва приходится примерно на 8000-10000 годы до нашей эры. А это как раз эпоха крушения Атлантиды – оно произошло около и тысяч лет назад. Атланты, владевшие многими знаниями, многими тайнами, придумали, как уберечь те знания, которые им удалось спасти с погрузившегося в воду континента и с последних его осколков.

Поэтому ЗАПАД всегда имел особое значение. Запад – это не просто страна мертвых. Мы должны помнить, что в символическом смысле «умершими» принято называть посвященных – не потому, что они реально умерли, а потому, что разорвали все связи с земной жизнью и родились заново для жизни духовной.

Фреска в церкви тамплиеров

XIII в. Сан-Бевиньате, Перуджа, Италия. Фото репродукции

Когда говорят о школах мистерий, где их помещают? На западе. Всегда, когда говорят о душах людей, которые покидают тело и отправляются в иной мир, – куда они отправляются? На запад. Куда ведут инициатические пути? На запад. В Испании есть один такой путь, ясно очерченный и оформленный, и ведет он на запад, – это путь Сантьяго де Компостела.

Все эти пути ведут к вратам, к месту, до которого еще надо добраться, к хранилищу древнего наследил, к обители воспоминаний, к древней отчизне – средоточию знаний, которые, несмотря ни на что, удалось спасти.

Универсальная мудрость

Мудрость тамплиеров являлась своего рода СИНТЕЗОМ, который чудесным образом совпадает с другим синтезом – тем, что египетская цивилизация создала на основе геометрической модели пирамиды.

Тамплиеры стремятся к синтезу между:

– научными познаниями (готическое искусство и возведенные соборы),

– знаниями религиозными (в их религиозных воззрениях можно заметить бескомпромиссный синкретизм),

– политическими и цивилизационными действиями (тамплиеры стремились улучшать условия жизни и формы правления в тех регионах, где действовали),

– искусством как выражением красоты – искусство привносит эстетику, оно бесконечно привлекательно и благодаря своему очарованию проникает глубоко в душу человека.

Итак, мы видим, что они пытались ОБЪЕДИНИТЬ ВСЕ ГРАНИ ПОЗНАНИЯ согласно четырем граням пирамиды, создать универсальный синтез, привести в гармонию все знания, которые служили ключом для проникновения в великие тайны Природы.

Сейчас мы живем в эпоху разделения знаний, узкой специализации. И нам стоило бы присмотреться к этой интегральной, целостной, глобальной концепции. Раздробление знаний типично для некоторых периодов истории – периодов, когда знания теряются. Темных периодов, которые мы обычно называем средневековьем, когда то немногое, что еще остается, – разделяется и рассеивается.

Подобное часто происходит после большой катастрофы, такой, например, как гибель Атлантиды. Кому-то удается спастись, но условия жизни оказываются крайне жесткими, нужно идти сквозь холод и лед через земли Европы и Азии в поисках места, где возможно элементарно выжить физически… Земля пустеет, на огромных расстояниях знания рассеиваются и теряются.

Это лишь один из вариантов того, как происходит разделение знания.

Другой же вариант – именно тот, что наблюдаем мы сегодня: чрезмерная интеллектуализация, чрезмерная специализация.

Но тамплиеры обладали одним удивительным свойством: в этих необычных посвященных прекрасно сочетались безмолвие, мистическая тайна и боевой дух воина. Тот, кто проявляет эти качества, находится под покровительством двух античных божеств: Гермеса в аспекте мистерий и Ареса в аспекте внутренней войны.

Гермес дает мудрость, раскрывающую душу, а Арес позволяет мудрости проявиться, выйти вовне.

Одно не противопоставлялось другому, и им удалось достичь совсем иного – гармонии противоположностей. Наши две руки противоположны друг другу, но, если бы было иначе, они бы нам не пригодились.

Именно к этому они и стремились благодаря мудрости – познавать Природу в ее изначальной целостности и единстве и передавать это знание людям.

Строители собора

Витраж собора Нотр-Дам. XIII в. Шартр, Франция

VII. Готическое искусство

Готику связывают с тамплиерами, во всяком случае приписывают им создание этого искусства и его распространение. Отдельной темой являются глубинные причины, мотивации, возможные скрытые связи, которые легли в основу этой особой формы искусства и ее символического содержания.

Древнейшая система организации труда, какой пользовались тамплиеры, соответствует естественному, природному порядку вещей, в котором они открыли неоспоримую практичность и целесообразность.

Тем не менее они поняли, что, удовлетворяя лишь основные потребности существования, они не смогут достичь состояния Человека с большой буквы.

Как и во всех великих идеалистических концепциях, представление о человеке у тамплиеров не сводится к его материальным формам, они продолжают поиск за их пределами, ищут куда более глубокой реализации. Речь идет о духовном человеке, внутреннем человеке, и даже если этот внутренний человек не всегда пробужден и не всегда ясно себя проявляет, он все же нуждается в той силе, что пробудит его. Поэтому тамплиеры не ограничиваются материальными аспектами жизни, а стремятся вырваться за их пределы, развивать человека целостного.

Для этого требуется личная дисциплина на протяжении долгого времени, требуются усилия, требуется терпение. Требуются и определенные ритуалы, ритуалы, в которых нет ничего искусственного, но есть нечто метафизическое, проявляющееся на физическом плане, есть нечто духовное, проявляющееся в материальном наиболее адекватным образом. В эти естественные ритуалы, которые способны помочь разбудить внутренний мир, включается то, что мы называем молитвой, религиозными песнопениями, и даже некоторые религиозные танцы, медитации, духовные упражнения, – все те элементы, которые требуют от человека полного слияния с ними.

Конечно, подобная дисциплина предназначена для монахов, для тех, кто полон решимости посвятить себя исключительно такому образу жизни, жизни согласно установленным канонам.

Возможно, монахам-тамплиерам не было столь уж трудно пробудиться внутренне.

Но как быть с обычными людьми, не имевшими столь проявленного духовного призвания? Да, конечно, у них были естественные внутренние духовные устремления, но ведь жили они в обычном мире. Нужно было и для них найти систему, которая помогла бы и им достичь духовного пробуждения.

Эта система, которая стара как мир и которую уже столько раз использовали монашеские ордены, в очередной раз возрождается у тамплиеров. Эта система называется РАБОТОЙ и с давних пор считается священной формулой, способной привести человека к духовному пробуждению.

Когда человек работает с материей, придает ей форму, когда он трудится над ней не только потому, что так положено по расписанию, или потому что это его обязанность, а потому, что хочет выполнить эту работу наилучшим образом, – тогда между человеком и самой материей начинает возникать какая-то связь. Человек как-то неуловимо, естественным образом обнаруживает, что руки его работают уже не механически – они творят искусство, они стали почти волшебными. Возникает столь удивительное понимание между тем, кто работает, и тем, что он держит в своих руках, возникает столь тесное общение между человеком и материей, что оно поднимается до уровня искусства. Человек в подлинном смысле слова пробуждается, потому что работа наполняется для него куда более глубоким смыслом.

Такая работа (такое искусство) считалась еще в древности секретом, который передавался в семье от отца к сыну, а в монастырях – от священнослужителей к их ученикам… Передавалась не методика той или иной работы, но секрет, как делать ее хорошо, маленькие нюансы, детали, которые избавляют от рутины и превращают работу в художественное творчество.

Так что тамплиеры открыли два действенных способа молитвы, ведущие к духовному пробуждению:

1. Традиционная мистическая молитва, включающая моления, песнопения, чтение, танец; она вершилась в храме.

2. Молитва, творимая работой, работой, которая становится все лучше и лучше и достигает высот искусства.

Подобная работа приносила благо не только тем, кто ее исполнял, но и всем вокруг, поскольку в этой искусной работе, в этом произведении искусства присутствовали стиль и ритм, и все те, кто был способен воспринять это, и сами чувствовали воздействие этого произведения. И заметьте, что мы сейчас говорим не о великих формах искусства, а о работе искусных ремесленников, которая и сегодня продолжает трогать сердце.

Архитектура. Храм

Среди многих видов подобного труда архитектура всегда занимала важнейшее место.

АРХИТЕКТУРА как искусство, что работает с тремя измерениями пространства, способна открыть и четвертое измерение, то особое измерение, которое разворачивается не только в пространстве, но способно прикоснуться и к душам людей.

Витражная роза

Собор Нотр-Дам, Париж

Вот почему те, кто посвящал себя строительству, играли необыкновенно важную роль в истории, а обучение, которое было необходимо для овладения тайнами строительства, носило характер подлинной инициации. Речь шла не только о том, чтобы изучать архитектуру, а скорее о возможности достичь духовной реализации через познание сакральной архитектуры и овладение ее практикой.

И здесь традиция напоминает нам, что тамплиеры играли ключевую роль в качестве строителей и архитекторов и что именно они в значительной степени дали толчок не только самому готическому искусству как явлению, но и воплощению этого искусства в конкретных творениях – храмах, соборах. Эти творения должны были отвечать особым канонам, но при этом они таили в себе множество символов, обладали скрытой силой и потому могли выполнять совершенно определенную миссию.

Западный портал собора Святого Стефана

Метц, Франция

Храмы эти позволяют многим авторам высказывать мысль о том, что тамплиеры получили свое имя не только благодаря тому, что в самом начале своей истории были связаны с храмом Соломона, что общепризнано. Возможно, они обязаны своим именем в значительной мере тому, что сами были творцами храма, создателями этого конкретного и емкого символа, представляющего, с одной стороны, образ Вселенной, а с другой – образ человека, маленького человека, который благодаря храму способен вырасти до масштабов Вселенной.

Да, для этого нужен храм, но к нему добавляется еще многое. Внутри все играет свою роль, все имеет значение: формы, статуи, цвет, свет, звук, поэзия, музыка… Все это вместе составляет единый ансамбль из камня, дерева, стекла, металла. Но и этого мало: храмы возводятся в особых местах, в особых точках Земли.

Поскольку храм является священным символом, который пытается установить связь человека с Богом, он не может быть построен где угодно. Нужно выбрать особое место, место, которое благодаря своей энергетической заряженности уже имеет к этому предрасположенность и позволит храму наилучшим образом исполнить свою задачу. Вот откуда необходимость собрать и соединить все эти знания: особые точки Земли, строительство, важность деталей, каноны возведения храмов, геометрические законы строительства, внутренние элементы, вносящие свой вклад в основной замысел, и все это требует высших знаний, выходящих за рамки обычной архитектуры в ее общепринятом понимании.

Многие авторы представляют готическое искусство как простое продолжение романского стиля.

Очевидно, что загадки готики настолько сложны, что многие предпочитают или просто отмахнуться от них, или сосредоточиться на некоторых деталях, которые позволяют объяснить их как продолжение романского стиля, существовавшего до прихода готики.

Но дело в том, что до сих пор нет никакого логического и исчерпывающего объяснения тому, как возникло готическое искусство, откуда оно появилось и как получило такое распространение.

Хотя многие продолжают думать, что существует какой-то переход от романского искусства к готическому, здесь нет перехода как изменения форм, как будто романский стиль слегка видоизменился – и получилась готика. Мы видим рождение готики, но рождение это происходит удивительно быстро. Сначала в некоторых небольших храмах появляются определенные существенные признаки – а затем, очень скоро, происходит настоящий взрыв. Это происходит так внезапно, что кажется, будто в какой-то лаборатории долго искали какую-то формулу, потом ее нашли, и теперь остается просто ее применить. Нет ни многолетних или даже многовековых испытаний, нет проб и ошибок, как бывает с другими художественными стилями. Готика просто возникает – и все.

Самое любопытное в том, что, возможно, те самые люди, которые прежде дали рождение романскому стилю, и совершили теперь этот колоссальный скачок. Но это произошло не потому, что одна форма искусства стала продолжением другой, а потому, что тот, кто хорошо разбирается в одной форме искусства, так же хорошо понимает, какое значение, какой смысл он хочет придать другой, новой форме.

Знатоки говорят, что фундаментальная разница между романикой и готикой заключается в конструкции сводов. Статичный романский стиль всегда дает ощущение чего-то солидного, прочно обосновавшегося на земле, а динамичная готика – это нечто, что находится в движении, что вибрирует и пытается взметнуться ввысь. Это ощущение возникает от элементов, которые используются в этих художественных формах. В романском своде перекрытие не имеет иной опоры кроме стены. Иными словами, романский свод опирается на стену, и потому стены нужны толстые, прочные, чтобы держать самих себя, да еще и своды. В готическом своде действует сумма сил, что дает исключительный результат: своды не давят на стены, а устремляются вверх, и поддержка стен им не нужна. В готических соборах стены делали все более и более тонкими, воздушными, и доказательством тому – тот факт, что в этих стенах помещали все больше и больше витражей, которые сами по себе не способны что-либо поддерживать.

Своды собора Святых Юста и Пастора

Нарбонна, Франция

Чтобы уточнить некоторые детали готического стиля, давайте представим, как своды поддерживаются при помощи аркбутанов. Аркбутаны создают постоянное боковое давление. Если бы оно не компенсировалось, своды лопнули бы вверх, а затем упали наружу. Именно так начинает рушиться готический собор, в то время как у романских соборов своды, разрушаясь, падают внутрь собора.

Почему не лопаются своды? Потому что камни арок столь сильно давят вверх, что поддерживают сами себя, и давление сбоку они компенсируют давлением кверху. Таким образом они практически преодолевают силы гравитации и становятся столь воздушными, что сила, поднимающая камни с земли, передается и человеку, входящему в собор. Он как будто и сам чувствует необходимость преодолеть силу земного тяготения, взлететь, подняться вверх, словно что-то заставляет человека почувствовать на мгновение, что он уже почти не касается земли.

Между частями свода формируются различные узлы напряжения, связанные с аркбутанами. Это настоящая головоломка, где все части прекрасно сочетаются между собой, а не просто конструкция из сложенных вместе камней.

Некоторые комментаторы обращают внимание на упоминания о том, что во время строительства готических соборов удар по определенному камню, связанному с другими, вызывал такую вибрацию, такую волну, что звук был похож на звучание струны музыкального инструмента. Таково было напряжение между камнями и так они были связаны между собой, что составляли единое целое, в котором каждая часть выполняла свою задачу. С эзотерической точки зрения, эта постоянная вибрация между камнями существует, даже если ее не слышно; ее можно измерить с помощью чувствительных приборов, и она передается человеку, который и сам становится ее частью.

Таким образом, не столько сами тамплиеры, сколько собранные ими древние традиции дали возможность построить храм как резонатор. Храм – это, конечно же, музыкальный инструмент, но еще более важно, что он является резонатором: в его внутреннем пространстве резонируют основные ноты. И внутри этого резонанса, этих звуков помещается человек, который начинает звучать в той же тонике. Человек встречает именно тот момент и ту обстановку, которые более всего подходят для достижения духовной реализации.

Рисунок стены и аркбутанов абсидиальных часовен собора в Реймсе

Фрагмент из рукописного альбома-дневника архитектора Виллара де Оннекура. XIII в. Национальная библиотека Франции, Париж. Фото репродукции

Готические соборы, например собор в Шартре, свидетельствуют, что их строители были геометрами и математиками высшего класса, на уровне, возможно, древних пифагорейцев. Ведь им удалось обобщить в соборе огромное количество знаний о разных измерениях земного шара, и им удалось это настолько хорошо, что кроме выполнения точнейших математических расчетов они достигли еще и эстетических и мистических целей.

Это снова заставляет нас думать, что тамплиеры владели каким-то математическим секретом, который и позволял им создавать подобное.

Собор Нотр-Дам в Париже

Разрез и план

И мы снова возвращаемся к Ковчегу Завета, к Скрижалям Закона и к тому загадочному сокровищу, которое могли найти тамплиеры за время пребывания на Востоке и непрестанных поисков среди развалин храма Соломона. С другой стороны, ковчег, сундук или корабль всегда был символом как нечто, что может содержать в себе тайну. И само слово «СИМВОЛ» указывает именно на то, что нечто хранит, содержит, заключает в себе что-то, какую-то тайну, не потому, что она должна оставаться тайной, а потому, что мы пока о ней не знаем. Мы можем однажды познать ее, но до той поры она охраняется. Египтяне, чтобы представить само понятие символа, изображали две сложенные вместе ладони с пространством между ними, где и хранится секрет. Тот образ, что мы видим, – это внешняя оболочка, которая охраняет, защищает.

Витражная роза

Собор Нотр-Дам. XIII в. Шартр, Франция

С этой точки зрения Ковчег – тоже символ: он что-то хранит, что-то защищает, и защищает он не просто материальные ценности. Скорее, о чем говорят различные тексты, он защищает определенные знания и ключи, которые смогут пригодиться лишь в том случае, если будут приведены в действие в нужный момент – когда люди станут способны понять и прожить определенную реальность.

Мастера-каменотесы

Говоря о готическом искусстве, очень важно коснуться темы мастеров-каменотесов. Они продолжают традицию древних инициатических братств, в которых группа людей стремится достичь совершенства в какой-то работе или в каких-то знаниях; выполняя внешнюю работу, они одновременно учатся осуществлять иработу внутреннюю.

Мастера-каменотесы нашли в камне и форму выражения собственной души, и форму для тех храмов, которые возводили. Их традиция уходит корнями в глубокую древность; некоторые авторы даже относят ее к эпохе строительства храма Соломона, а кто-то – к еще более отдаленным временам.

В Египте существовали братства, сообщества мастеров, которые занимались той же самой работой, и как только они приобщались к ней, они начинали следовать определенным нормам и правилам жизни, присущим этой особой форме труда: у них были особые песни, особые праздники, особые одеяния, особые часы работы, собрания и время для обучения… И все это было связано с тем типом задач, которым они занимались.

Традиция объединять внешнюю работу с внутренней реализацией сил и возможностей – очень древняя. В случае же тамплиеров кто-то должен был готовить планы и чертежи, а кто-то – руководить строительством сотен церквей, появившихся за эти два века. Создается впечатление, будто вдруг пробудилось огромное количество художников, которые до сих пор спали. И этот расцвет, это широкое распространение мастер 06-строителей тоже приписывают ОРДЕНУ ХРАМА – будто орден занимался в своих домах и монастырях подготовкой людей, способных не только осуществлять конкретную работу, но и давать в ней символическое выражение важнейших истин.

Если же говорить о более конкретной и материальной стороне вопроса, следует обратить внимание на ФИНАНСИРОВАНИЕ этой работы, столь необычайно мощное, что оно позволило осуществить все в такие сжатые сроки. В те времена города были очень бедными, и их жители не могли позволить себе таких соборов, как те, что вдруг появились разом на землях Франции. Лорды и церковнослужители делали некоторые пожертвования, но их было очень мало – в лучшем случае хватило бы на витраж с изображением святого, которого особо почитал донатор, или на какое-нибудь произведение искусства, статую, особый стол, реликвию, но они явно не покрывали всех затрат на строительство. А кто же его оплачивал? Кто оплачивал не только материалы, но и работу строителей, которым нужны были средства к существованию? Ведь они были не монахами, а мирянами, у всех были семьи, которые надо кормить. И кто платил за перевозки и доставку материалов?

Единственными, у кого в то время имелось достаточно денег, чтобы за все это платить, были тамплиеры. И если они делали это, то значит, что через эту работу они хотели достичь какой-то цели. В противном случае они не стали бы столь экстраординарным способом поддерживать многочисленные группы строителей.

Для возведения готических соборов тамплиеры взяли на Востоке многие типичные элементы, например арки и некоторые другие, происхождение которых очевидно. Кроме того, известно (или можно понять), что в значительной степени именно с Востока они берут концепцию инициатических братств, имеющих внутренние уровни. Потому что не каждый, кто вступал в братство, сразу получал равные с другими права. Нужно было начинать на правах ученика, и только после определенной суммы заслуг и достижений можно было достичь уровня мастера-строителя. Мастер-каменотес был в своем деле практически на уровне посвященного, и между учеником, только переступившим порог братства, и мастером-каменщиком разница была столь же велика, как между простым прихожанином и священнослужителем высокого ранга.

На Западе они восприняли все те знания, которые в течение долгого времени тщательнейшим образом собирались и разрабатывались в Сито, чтобы подготовить появление тамплиеров.

Мадонна с младенцем

Фрагмент портала Девы Марии собора Святого Стефана.

Метц, Франция

Мастера-строители образуют ложи и доказывают свою необходимость: они способны рассказать о храме, способны построить его – построить такой храм, который не останется достоянием одних только клириков, но откроет свои двери простым людям.

Напомним, что до появления тамплиеров храм был предназначен исключительно для священников и монахов. Народу позволялось заходить внутрь только во время каких-то праздников или по особым случаям, и при этом они испытывали чувство благоговейного страха, поскольку храмы считались местом закрытым и исключительным.

Своды готического собора

Собор Нотр-Дам. XIII в. Шартр, Франция

Однако строительство церквей и соборов открывает новые перспективы. Теперь можно действительно говорить о божьих людях, потому что внутри собора люди снова становятся по-настоящему важными, приобретают главную роль. Готический собор всем своим символизмом старается умерить потребность в шумном, бесшабашном веселье, характерную для простых людей. Посредством символов собор пытается показать путь, пытается сделать так, чтобы люди, хотя бы и на подсознательном уровне, смогли проникнуться определенными идеями – идеями порядка, которые могли бы повлиять на их жизнь, пытается дать каждому шанс соприкоснуться с мистикой, шшсреализоваться в жизни.

Мы говорили о том, что готический собор – это своего рода резонатор, нечто вибрирующее, и тот, кто попадает туда, тоже начинает вибрировать. Этот резонатор – не просто какой-то инструмент; храм был задуман как средоточие всех знаний, которые человек может получить от Бога и воплотить на земле. Иначе говоря, храм можно назвать всеобщим синтезом мудрости. Все храмы древности были построены по тому же принципу, восходящему к храму Соломона.

Одна из гипотез приписывает вестготам в Испании невероятную работу по восстановлению некоторых секретов древних строителей храмов, секретов, которые, в свою очередь, оказались потом у тамплиеров. Согласно этой гипотезе, после взятия Иерусалима в 70-м году нашей эры Тит приказал собрать все сокровища, которые имелись в разрушенном Иерусалимском храме, и отправить их в Рим. По некоторым сведениям, они некоторое время хранились в храме Юпитера Капитолийского, после чего их оттуда забрали и сделали частью императорской сокровищницы, где они и находились, пока в 410 году Рим не был взят Аларихом. Аларих тоже отнесся к сокровищам как к чему-то исключительно ценному. В свою очередь, преемники Алариха, которым достались эти сокровища, основали на Западе королевство вестготов, и, согласно преданиям, сокровища некоторое время находились в Тулузе, потом – в Каркассоне и, наконец, оказались в Толедо. По поводу пребывания сокровищ в Толедо есть множество легенд и историй, рассказывающих, от кого они уходили, кому доставались, как передавались из рук в руки дальше… Но создается впечатление, что в какой-то момент они совсем затерялись и пропали из виду, и никто не знает, где они теперь.

…И тем более, кто ими сейчас владеет. Кто-то утверждает, что там было много золота и других драгоценных вещей; но есть и те, особенно среди испанцев, кто ищет в них источник мудрости, и эти люди убеждены, что сокровища хранят математические соотношения и другие древнейшие знания.

Вестготы должны были что-то найти, поскольку они начинают строить полукруглые арки, и, что особенно интересно, стараются вписать в них знаменитую ПЯТИКОНЕЧНУЮ ЗВЕЗДУ, которую ошибочно называют звездой Соломона, хотя звезда Соломона шестиконечная. Пятиконечная звезда является одним из древнейших символов, с помощью которых представляли микрокосм – человека. Своими пятью лучами она даже напоминает человека: две руки, две ноги и голова.

Но пятиконечная звезда представляет не обычного человека, состоящего из четырех традиционных алхимических элементов – земли, воды, воздуха и огня, а человека, который дал родиться внутри себя пятому элементу – высшему сознанию, сознанию собственного бессмертия, и это позволяет ему вступать в контакт с божественным миром. Человек же, ограниченный четырьмя элементами, человек-куб, не обладает сознанием иного мира, к которому он мог бы получить доступ. Кроме того, пятиконечную звезду часто связывают с пятым элементом, который, согласно восточной традиции, является синтезом первых четырех, чем-то вроде общего источника жизни и общего источника памяти. Все, что было, есть и будет, уже существует в этом пятом элементе, и при опускании его вниз, в материю, через посредство четырех стихий, он проявляется в нашем мире, понятном и конкретном.

Итак, мы видим, что в маленьких, скромных и простых церквях вестготов уже начинает возрождаться некая магия строительства. Строительства не только ради того, чтобы что-то построить, но ради того, чтобы посредством строительства передать послание, чтобы другие люди, будучи посвящены в те же инициатические тайны, могли это послание воспринять.

Нумерология. Алхимия

Этот магический аспект искусства строительства, который затем на протяжении всего Средневековья и особенно через готику будет распространяться, расширяться, совершенствоваться и очищаться, включает в себя один элемент, имеющий огромную важность, – НУМЕРОЛОГИЮ, знание символического значения чисел.

Алхимик

Фрагмент западного фасада собора Нотр-Дам. Л’Эпин, Франция

Между нумерологией в ее символическом понимании и обычной математикой существует такое же соотношение, как, например, между астрологией, понимаемой в символическом ключе, и астрономией, как между алхимией и химией. Кажется, что они близки, но разделяет их целая вселенная. Астрономия описательна и принимает в расчет лишь то, что можно увидеть или измерить, астрология же работает с рядом элементов, психологических и духовных, которые астрономией не учитываются. То же можно сказать и об алхимии в ее соотношении с химией и о нумерологии в ее соотношении с математикой. Математики оперируют числами, отношениями между ними и множеством законов, ими управляющих. В нумерологии каждое число – это целый мир, и у каждого – свой особый смысл. Достаточно, например, одного упоминания о числе 3, чтобы дать понять, что речь идет о загадке божества, которое является тройственным и в то же время единым.

Благодаря этому нумерологическому ключу мастера-строителя больше интересует не само здание как таковое, а его пропорции и детали, поскольку строение для него – не просто разумно выстроенная и гармонично организованная масса камней. Для него это особый ЯЗЫК: камни эти соединены друг с другом по определенным математическим законам, и тот, кто их понимает, способен прочесть зашифрованное. Для того, кто понимает эти законы, собор – словно книга в руках, и в соотношении камней, в пропорциях здания он может увидеть целую поэму и перевести ее тысячью всевозможных способов.

Строитель собора

Фрагмент западного фасада собора Нотр-Дам, Париж

Так они работали и с числами, работали в двух направлениях. С одной стороны, они вычисляли размеры, учитывали законы сопротивления материалов, применяли пропорции, рисовали чертежи – то есть делали примерно то же, что делают строители и сегодня. С другой стороны, все эти меры и пропорции имели одновременно и куда более важный смысл, способный привести к пониманию всей Вселенной с помощью маленькой вселенной, выстроенной из камней.

Уже одной только красоты этих зданий достаточно для того, чтобы что-то отозвалось в нас. Как говорил Платон, с помощью красоты человек может встретиться со своей душой и постичь бессмертие всего человечества.

Строение исполняет в некотором роде алхимическую функцию, словно это магический инструмент, предназначенный для того, чтобы вызывать то волшебное ускорение процессов, о котором мечтает алхимия.

Чего же ищет АЛХИМИЯ?

Когда неблагородные металлы превращают в золото, речь идет не о поиске богатства, а о том, чтобы ускорить эволюцию неблагородных металлов, чтобы они достигли другой своей реальности – золота, к которой они так или иначе однажды придут. Но вместо того, чтобы ждать миллионы лет, пока это произойдет обычным, природным способом, именно алхимик может с помощью своего магического философского камня превратить свинец в золото.

Собор играет роль философского камня. Он должен произвести алхимическое преображение. У человека, которому в нормальных условиях понадобились бы многие тысячи лет, чтобы достичь своей духовной реализации, чтобы действительно получить право называться человеком, при контакте с этим «магическим камнем» – собором – появляется возможность очень быстро развить те способности, что дремлют внутри него и нуждаются в толчке, чтобы проснуться и начать действовать.

Таким образом, миссией мастер о в-строителей было сделать из человека Человека. Это было их целью, и как бы странно это ни прозвучало сегодня, но послание в камне, которое они так стремились нам оставить, и сегодня все еще находится рядом с нами.

А те древние магические слова, которые когда-то помогли пробудить этих монахов-воинов и заставили их раз и навсегда изменить свой образ жизни, до сих пор живут среди камней, которые завибрируют, стоит только нам прикоснуться к ним.

Арабская военная конница

Миниатюра из книги «Роман о Готфриде Бульонском и Саладине»

XIV в. Национальная библиотека Франции, Париж. Фото репродукции

VIII. Обвинения в Адрес ордена

Порой, говоря об ордене Храма, мы сталкиваемся с вопросами, на которые сложно ответить. Эти вопросы связаны с печально известным процессом тамплиеров и теми обвинениями, которые им были там предъявлены.

На этом процессе нужно было любой ценой доказать виновность тамплиеров.

Трудно было обвинять орден целиком, ведь речь шла об организации, которая возникла с благословения папы и соблюдала все необходимые формальности, и потому было решено направить все обвинения против конкретных людей.

Среди множества других типичным было обвинение в ереси, попытка представить, что тамплиеры отвергали христианский идеал или даже никогда не поддерживали его, и мало того, имели чересчур дружественные связи с мусульманами на Востоке. Иначе говоря, их обвиняли в приверженности к Востоку, в чрезмерной снисходительности к язычникам, к последователям иных религий, и делали на этом основании вывод, что все это отдаляло тамплиеров от христианства.

Если мы примем во внимание, что многие из этих тем возникали лишь на основании заявлений, полученных в ходе судебного разбирательства, заявлений, которые не всегда достоверны (в каждом случае нужно разбираться, от кого они исходят и при каких обстоятельствах были сделаны), мы поймем, что многое из того, что звучало в этих обвинениях, в некоторой части соответствовало действительности, но при этом злонамеренно искажалось.

Возьмем, к примеру, утверждение, что во многих обычаях тамплиеров чувствовалось восточное влияние. Но это же совершенно естественно – они провели на Востоке много лет, им волей-неволей приходилось каждый день встречаться и общаться с людьми, а когда долгое время живешь бок о бок с кем-то, происходит взаимопроникновение обычаев, традиций, образа жизни. В этом нет никакой ереси, это просто нормальный результат долгого сосуществования. Тамплиеры переняли немало восточных традиций и обычаев, а многие местные переняли немало обычаев и традиций, принесенных тамплиерами с Запада.

Многие мусульмане вступили в орден Храма? Да, но это не означает, что орден Храма стал мусульманским. Так как после укрепления ордена на Востоке прошло уже более десяти лет, вполне возможно, что многих мусульман привлекла идеология ордена и им захотелось вступить в него, но это ничуть не означает, что орден превратился в мусульманский. Не означает это также, что принять в орден мусульманина – это ересь.

Тот факт, что в ордене появляется целый ряд разных любопытных элементов отнюдь не западного происхождения, понять не сложно. Вспомним лишь, что в те времена, в начале деятельности тамплиеров, Ближний Восток представляет собой настоящий перекресток культур, перекресток религий, обычаев и традиций, где совершенно естественным образом живут вместе и делятся друг с другом своими знаниями и образом действия разные типы людей. Здесь встречаются и христиане, и суфии, и философы-гностики, и философы-иудеи. И это самое нормальное, что только может происходить в мире, – люди делятся опытом, делятся знаниями, и прежде всего это касается людей большой мудрости. Дело не в том, что кто-то кого-то обращает в свою веру, речь идет о передаче знаний и опыта высочайшей ценности.

Есть одна вещь, которую не просто понять, но которую нужно обязательно принять во внимание: когда встречаются два человека разных взглядов на мир, разных религиозных конфессий или разных политических воззрений и спорят до хрипоты, позволяя оскорбительные выпады в адрес друг друга, это говорит лишь об одном – что они сами недалеко продвинулись в политике, религии или собственных познаниях. Что же до настоящих мудрецов, то чем выше в своих познаниях они поднимаются, тем проще им разделять другие точки зрения, легче сосуществовать, общаться и обмениваться идеями с другими мудрецами, которые хоть и являются представителями иной системы мышления, но показывают, что достигли подобного же уровня.

Иначе говоря, на вершине пирамиды, благодаря максимальному сближению всех ее граней, намного проще разделять иные идеи, чем находясь у основания пирамиды. У основания мы больше конфликтуем, у вершины мы куда больше чувствуем себя братьями. И нас не удивляет, что мудрецы из тамплиеров, имея на Востоке возможность встречаться и обмениваться опытом с другими мудрецами, пользовались этой возможностью, и обмен этот был в высшей степени интересен как для одних, так и для других.

Когда мы рассматриваем архитектурные сооружения тамплиеров, то бросаются в глаза гностические символы, и вполне логично, что они принесли эти символы с собой с Востока. Или с Запада, где тоже оставались гностики, хотя, конечно, в то время их деятельность там была куда более скрытой, чем на Востоке, но это не означает, что их там не было вовсе. Порой полезно обратиться к жизни и к чудесам подобных тайных организаций Средневековья, чтобы осознать, что на Западе они действовали с такой же интенсивностью, что и на Востоке, с одним лишь отличием: на Западе их деятельность была скрытой (потому-то их и называют тайными обществами), а на Востоке – гораздо более открытой.

Откуда были принесены символы?

Говорят, что многие тамплиеры посвящали себя занятиям алхимией, что, скорее всего, они учились ей на Востоке, где среди персов были мудрецы и мистики первой величины, где суфии занимались ею на самом высоком уровне. Говорят также, что персы, в свою очередь, переняли эти знания у древних египтян, а египтяне, по крайней мере до момента сожжения Александрийской библиотеки, обладали огромным собранием книг, рукописей и других материалов по алхимии.

Да, именно так могло быть на самом деле, но столь же очевидно, что с древних времен и у самих христиан был доступ к собраниям Александрийской библиотеки, и вовсе не обязательно, что алхимические знания пришли на Запад от персов. Вполне возможно, что через христиан-исследователей ранних эпох и посредством религиозных орденов, которые появились на Западе и занимались сбором всех древних знаний, были переданы и алхимические формулы тоже.

Среди историков, изучающих подобные темы, бытует мнение, что, когда уничтожают одну из подобных больших библиотек или когда исчезают из употребления запрещенные книги, неизвестно, где они объявятся потом. И когда кто-то приказывает: «Сжечь!», это не означает, что на всякий случай он не оставляет что-то себе – чтобы все-таки понять, как же дьявол повлиял на эту работу и как защититься самому и других защитить от тех знаний, которые в ней заключены. Многие могли сделать вид, что алхимические тексты исчезли, но при этом оставить какие-то из них себе, сохранить их, поместить в безопасное место и продолжать пользоваться ими, но уже скрытно, потихоньку.

Если пойти еще дальше, то некоторые авторы говорят, что тамплиеры действовали в пользу мусульман – не слишком явно, но более или менее заметно, и даже противопоставляли себя крестоносцам, заявляя, что миссия последних на Востоке была полностью провалена. И действовали тамплиеры так потому, что их тайная миссия выходила за рамки интересов христиан или интересов мусульман и что для достижения своей цели в тот момент они были куда более заинтересованы в хороших отношениях с представителями Востока, нежели с представителями Запада. Но это нам кажется большим преувеличением, тем более если мы вспомним, как много тамплиеров погибло от рук мусульман, являя собой образец мужества, и с каким достоинством они несли на протяжении двухсот лет знамя христианской веры.

Одно дело, что они пытались наладить гармоничное сосуществование с мусульманами на Востоке, и совсем другое – что они пытались воспрепятствовать замыслам крестоносцев. Кроме того, нет никаких доказательств, которые бы убедительно подтверждали эту версию.

Да, тамплиеры действительно благоволили мусульманам, и более того, это естественно согласуется с великой мечтой тамплиеров создать мировое правительство, всемирное братство, где люди Востока и Запада сосуществовали бы как равные, пусть и не покидая привычных мест проживания, имели бы равные условия для развития. На Востоке они бы придерживались своих религий и традиций, на Западе – своих, но за всеми этими различиями, совершенно естественными, почти теллурическими, связанными с местом, где человек живет, тамплиеры видели идею всеобщего братства, единения людей на основе человечности. Братства на основе человеческого духа, который, проистекая от духа божественного, остается неизменным. И не подчеркивает различия, свойственные тому или иному времени, той или иной форме культуры, а, наоборот, главный акцент ставит на том сущностном сходстве, которое делает всех людей равными перед Богом.

Очевидно, что с таким подходом, с таким представлением о братстве государств они вполне могли хорошо относиться к мусульманам. Мы видим, например, что тамплиеры не были сторонниками войны против мусульман на Востоке, но в Испании помогали выступать против тех, кто не желал подчиниться власти испанских королей. Иначе говоря, на Востоке все оставались на своих землях, со своими обычаями и со своими народами, а на Западе нужно было, чтобы все оставалось в руках людей Запада. Но, подчеркнем, при этом тамплиеры были и оставались христианами, и, более того, они всегда это демонстрировали.

В эпоху Средневековья, когда инквизиция стала набирать силу, простым способом погубить кого-то было обвинить его в ЕРЕСИ, и ересью можно было назвать многое.

Тамплиеров было очень легко обвинить в ереси, поскольку они всегда так явно показывали широту духа, великодушие, необычайный эклектизм, что их легко можно было поймать. Любое слово, позволяющее понять его двояко, можно было использовать как предлог, зацепку для обвинений.

Однако напомним, что тамплиеры были христианами и ничего не предпринимали без одобрения папы римского. Хотели иметь туники разных цветов – спрашивали разрешения у папы. Хотели поместить на свои плащи крест – должны были получить одобрение папы. И также нелишне будет вспомнить, что, за исключением последнего папы, во времена которого и проходил судебный процесс, у всех остальных тамплиеры пользовались полной поддержкой и имели преимущества, которых не имел практически ни один другой орден. Вспомним, например, что тамплиеры не были включены ни в какую церковную иерархию, а подчинялись напрямую только папе. Такого права не было ни у какого другого ордена, и трудно поверить, что папа согласился бы на дарование столь широких полномочий тамплиерам, если бы не имел очевидных гарантий христианской направленности ордена.

Ну что же, если не удается обвинить тамплиеров в отсутствии христианского духа, начинаются новые разговоры – о наличии двух понтификатов, двух церквей, двух направлений. Речь идет о противопоставлении двух церквей – Святого Иоанна и Святого Петра.

Церковь Святого Петра представляла римскую церковь с ее порядком и иерархией.

А когда говорится о церкви Святого Иоанна, имеется в виду внутренняя церковь, церковь духовного плана.

Однако подобное противопоставление является ложным, надуманным. Утверждение, что существует две церкви, – это выраженное в словах представление о двойственности, которой подвержены все мы. Когда мы говорим о человеке, что он состоит из материи и духа, когда мы вспоминаем, что еще во времена Платона греки полагали, что человек состоит «из того и из другого», мы должны признать, что даже в нас, в этой тени божественного, сопрягаются, работают вместе две силы, два разных проявления: наша материальная составляющая и наша духовная составляющая. Да, конечно, бывает, что они противостоят друг другу, но если они пребывают в согласии, нет никакой необходимости их искусственно сталкивать.

Используем теперь тот же подход по отношению к так называемой двойной церкви. Церковь Петра охватывает весь формальный аспект, то есть порядок, иерархию, способность поддерживать веру, дисциплину, власть, объединяющую весь христианский мир, способность поддерживать духовность в ее обычном понимании среди всех людей и следить, чтобы все это воплощалось через законы, общие для всех. Таким представляется формальный аспект.

И есть духовный аспект, который является более глубоким, где вся эта форма является лишь ступенькой, чтобы устремиться к финальной цели, к окончательному и бесповоротному завоеванию царства духа.

Да, с этой точки зрения тамплиеры были последователями церкви Святого Иоанна, и поэтому можно было бы говорить об иоаннитстве тамплиеров. Но это не означает, что тамплиеры противопоставляли себя римской церкви, совсем наоборот – в своей клятве при вступлении в орден они обещали послушание. И на протяжении всей своей истории они это послушание проявляли.

Это было СОЕДИНЕНИЕ. Идеал тамплиеров, идеал гармоничного мира, мира без войн, где все люди могли бы понимать друг друга с помощью этой духовной константы, – этот идеал, возможно, был обязан своим появлением той глубине, той мистике, которую мы встретим в Евангелии от Иоанна. С другой стороны, в формальном аспекте, в плане дисциплины тамплиеры прекрасно подчинялись нормам, установленным римской церковью.

Не следует винить тамплиеров в снисходительности к тем ошибкам формальной церкви, которых они не могли не замечать. Да, существовали люди, которые не всегда оставались верны христианским принципам, чье поведение не всегда являло собой проявление христианского духа, и естественно, что по отношению к ним тамплиеры старались вести себя жестко. Они не поднимали восстаний, но собственным примером, своей теплотой, своим обетом бедности, своим смирением, своим гостеприимством, готовностью приютить каждого показывали, что вовсе не обязательны чрезмерные усилия, чтобы оставаться в лоне церкви. То, что они отвергали злоупотребления, отвергали коррупцию, нам кажется совершенно нормальным. Но это не означало противопоставлять себя церкви, это значило всеми силами стоять на ее защите.

Говорят, что среди тамплиеров принято было утверждать, что в какой-то момент царство Сына Божьего падет, чтобы наступило царство Духа Святого, и что тем самым полностью разрушалась доктрина Троицы.

Но тот факт, что тамплиеры говорили о Духе Святом, который правит миром, вовсе не означает, что они забывали о присутствии в иерархии Отца и Сына. Речь просто шла о великом вселенском духе, что правит абсолютно всем, не разрушая принципа Троицы, не исключая ни троичности этого принципа, ни его единства.

Здесь, как часто бывает, просто вырывают несколько слов из контекста, анализируют отдельные части целого и придают им другое или даже совершенно противоположное значение. Придают именно то значение, которое хотят показать «аналитики», ведь одни и те же вещи можно интерпретировать по-разному.

Да, у тамплиеров действительно сложился особый культ почитания Святого Иоанна, и не только Святого Иоанна Евангелиста, но и Святого Иоанна Крестителя. Да, много объединений и гильдий находились под покровительством Святого Иоанна, потому что видели в этом учителе пример, образец, который помогал им действовать в мире и работать как можно лучше. И поскольку тамплиеры в то время руководили всеми этими сообществами, то естественно, что они и прививали мастерам то особое уважение и почитание, которое и сами испытывали по отношению к Святому Иоанну.

Вид на Храмовую гору

Иерусалим

Если говорить об иоаннитстве тамплиеров, то в любом случае мы должны ограничиться здесь определенным числом монахов, непростых монахов, мудрецов, которые способны были увидеть в доктрине Святого Иоанна древнюю мудрость, те древнейшие принципы, что во все времена отражали единство Человека и Бога, пусть даже слова для этого использовались разные.

При таком подходе слова «Иерусалим», «Святая Земля» имели для тамплиеров двойное значение. Был Иерусалим земной, и был Иерусалим небесный. И тот, что на земле, был лишь отражением того, что на небе. Была Святая Земля как Великая Родина, где все люди завершали дни свои в соприкосновении с божественным. И была Святая Земля географическая, существующая на нашей планете, где лишь отражались те высшие принципы. И тамплиеры считали себя защитниками не только исторической Святой Земли и Иерусалима земного, но и защитниками других, небесных архетипов, что заключали в себе высший Закон.

Испытание заключалось в том, что когда в результате военных действий тамплиеры теряли святые места, это не означало, что они переставали говорить о Иерусалиме небесном и о его высших принципах.

Испытания при вступлении в орден. Другие церемонии

Почти все обвинения в адрес тамплиеров касались одних и тех же ЦЕРЕМОНИЙ, и особенно той, о которой, казалось, знали больше всего. Речь идет о церемонии принятия в орден.

Поскольку она проводилась для новичков, то о ней было больше всего известно, она была самой распространенной, и именно из-за нее тамплиеров больше всего поливали грязью, пытаясь представить эту церемонию как доказательство их виновности.

В чем же заключался этот обряд? Была предпринята попытка показать, что в том, как принимали в орден новых членов, было сходство с некоторыми языческими обрядами древности.

Сходство существовало, но оно свидетельствовало не о намерении нарушить законы христианства и обратиться к язычеству, а о том, что в древности всегда существовали школы мистерий, инициатические школы, где новички или претенденты на вступление должны были пройти ряд испытаний, чтобы быть принятыми окончательно.

Это сходство показывает нам наличие здесь связи с теми группами людей, которые на протяжении всей истории стремились к такому же пробуждению человека.

В древности было принято прибегать к испытательному сроку или испытаниям, которым подвергались новички, прежде чем их принимали в ряды той или иной школы. Эти испытания были очень конкретными – надо было пройти через ЧЕТЫРЕ СТИХИИ: Земли, Воды, Воздуха и Огня, и для этого создавались разные непростые ситуации.

В рамках испытаний стихии Земли нужно было пройти извилистыми дорогами, преодолеть лабиринты, проявив способность не потеряться, не сбиться с пути.

В испытаниях стихией Воды надо было пересечь вплавь реку или искусственный канал. Но, например, могло ставиться условие, что грести можно лишь одной рукой (это из древних источников). По другим источникам, надо было поддерживать свет в лампе, чтобы освещать путь, и ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы он погас.

При испытании Огнем, например, необходимо было пройти сквозь строение, охваченное огнем. Но это был не настоящий огонь; уже после того, как человек осмеливался и входил, становилось ясно, что для иллюзии пожара использовались зеркала, но решиться надо было по-настоящему, ведь заранее об иллюзии не было известно.

Фрагмент южного портала собора Нотр-Дам

XIII в. Шартр, Франция

Существовали также испытания психологического, ментального или морального свойства, чтобы удостовериться, что у кандидата достаточно необходимых качеств для вступления в одну из подобных школ мистерий.

У тамплиеров тоже были свои испытания. Они были в меньшей степени физическими, поскольку считалось, что те дворяне и воины, которые вступали в орден, уже достаточно испытали в своей жизни и преодолели и землю, и воду, и огонь. Речь шла о людях, которым, прежде чем приблизиться к ордену тамплиеров, пришлось пройти через сражения, через страдания, через тысячи приключений.

Поэтому акцент делался на испытаниях морального, духовного и психологического плана. Нужно было проявить свою веру, свое милосердие, смирение, чистоту… И эти испытания были обязательными.

Согласно описаниям (полученным во время процесса, а не из каких-то других источников, поскольку письменных свидетельств об этом не оставляли), испытания проходили следующим образом. Претендент на вступление представал перед собранием из двенадцати братьев-тамплиеров. Их возглавлял или сам Великий магистр, или командор, или уполномоченный руководитель.

Вначале принятие в Орден имело статус временного, и претенденту поручались какие-то второстепенные работы – нужно было посмотреть, достаточно ли у него смирения, чтобы согласиться печь хлеб, убирать дом, колоть дрова, разжигать огонь, и, если скромность эта была в достаточной степени проявлена, переходили к другому типу принятия.

Другую церемонию, вторую, обычно проводили поздней ночью, иногда перед самым рассветом, в помещении, прилегающем к часовне. Кандидата провожали туда двое братьев-тамплиеров и оставляли перед дверями. Там он стучал в дверь три раза, после чего к нему на порог выходил один из тех, кто собрался в помещении, и спрашивал, почему тот пришел. И испытуемый должен был три раза отвечать. И только на третий раз, если претендент не падал духом, перед ним открывали двери.

Он должен был предстать перед собранием братьев, которые пришли сюда ради него или, если он был не один, ради тех, кого в тот день тоже принимали в орден; их могло быть и трое, и четверо, и пятеро, и даже еще больше.

Когда он входил, командор или тот, кто главенствовал в этом собрании, знакомил будущего тамплиера со всеми ограничениями и лишениями, которые ждут его после вступления. Он рассказывал, что тамплиер не должен иметь никакой собственности, что он должен носить определенный тип одежды, объяснял, как тот должен спать, что есть. Рассказывал, что его могут разбудить посреди ночи, что в любой момент он должен быть готов к выезду, что он не будет больше сам распоряжаться собственной жизнью, что его будут отправлять туда, куда будет необходимо…

Если кандидат принимал все это и если никто из присутствовавших не имел возражений (подобная традиция по сей день сохраняется в некоторых церемониях, например в церемонии бракосочетания), он давал клятву на Евангелии, после этого его облекали в плащ, соответствовавший его уровню, одного из четырех цветов, и он считался принятым в орден.

Одна из главных проблем – вернее, проблемой она станет впоследствии – состояла в том, что частью этой церемонии был так называемый поцелуй мира, о котором как только не отзывались потом разные авторы и комментаторы, и отзывались чем непристойнее, тем громче.

Тем не менее это древнейшая традиция, и даже сегодня мы используем ее в виде рукопожатия как проявления дружеских чувств или в естественном, непринужденном обмене поцелуями при встрече – как будто мы встретили брата или друга, которых до того не знали, но теперь он становится частью нашей семьи.

В древних цивилизациях (и тамплиеры об этом прекрасно знали) рукопожатие, поцелуй означали передачу энергии или обмен энергиями, но не в каком-то смешном или низменном смысле, а совсем наоборот. Протягивать правую руку – значит отдавать лучшую энергию, какую только человек имеет в своем теле. А поцелуй означал передачу любви, ощущения связи, чувства близости и одновременно принятие того, кто к нам приблизился. И в этом вроде бы нет ничего сложного или непонятного, но почему-то в дальнейшем тема обросла множеством интерпретаций. Обычный поцелуй в щеку пошел гулять по всем частям тела, сверху донизу, и договорились до того, что начали рассуждать о поцелуях в основание позвоночного столба или туда, где он заканчивается, или о поцелуях в пупок, означающий центр, через который человек приходит в жизнь.

Дальше следует целый ряд чрезвычайно спорных обвинений. Например, что тамплиеры должны были отрекаться от Христа, попирать крест ногами. Все это трудно себе представить. Чтобы те самые тамплиеры, которые долгое время ожидали специального разрешения папы на то, чтобы носить крест на своих плащах, церемониально топтали крест – такое кажется как минимум странным.

Существуют версии, что они плевали на распятие. Много версий самых разных, но реально об этом ничего не рассказывалось, и такого никогда не было зафиксировано, и если во время процесса некоторые тамплиеры и признавались в этом, то признавались они под воздействием пыток, и неизвестно, в каком они были состоянии после всех этих мучений, сохраняли ли еще человеческий облик.

Тем более что многие из них потом, немного придя в себя, торжественно отрекались от всего, что вынуждены были сказать в тех условиях, когда с трудом отдавали себе отчет в происходящем.

Что касается того, отрекались ли они от Христа, – на этот счет есть разные мнения. Некоторые говорят, что, возможно, они отрекались от Христа символически, как бы в память о том, как три раза отрекся апостол Петр до пения петуха. Однако если бы это было так, в ходе судебного разбирательства кто-то из тамплиеров об этом наверняка сказал бы, но этого не было.

Другие говорят, что отречение от Христа было испытанием, которому подвергались претенденты, проверкой на то, достаточно ли сильна их вера. Но если это было испытание на силу веры, а они отрекались, то должны были остаться за пределами ордена. Тем не менее они оказывались его членами. Так что это объяснение тоже не подходит.

Среди многих объяснений, которые можно встретить сегодня, объяснение Луи Шарпантье кажется мне более или менее правдоподобным, особенно если принять во внимание те идеи и символы, которые использовали тамплиеры.

Объяснение это заключается в том, что тамплиеры отвергали не Христа как такового, а Христа на кресте, и что, возможно, внутри ордена считалось, что тот, кто бы а распят на кресте, был вовсе не тем, кого мы знаем под именем учителя Иисуса Христа. Создается ощущение, что тамплиеры за годы раскопок, поисков и встреч в Иерусалиме могли получить в свое распоряжение какие-то документы или сведения, позволяющие им разделить две личности. С одной стороны, Иисуса, который действительно по своему происхождению мог претендовать на роль царя иудеев и для этого и прибыл в город. А это, естественно, беспокоило римские власти, которые не могли допустить подобного рода мятежа в одной из своих провинций и потому распяли его на кресте. А с другой стороны – учителя Иисуса Христа.

И существует вероятность, что со временем в результате смешения мифов и путаницы в письменных источниках, собранных много позже, все до такой степени перемешалось, что оказалось невозможным разделить эти две личности.

Идолы. Алхимия. Ереси?

Продолжая список ересей и обвинений, мы доходим до поклонения тамплиеров ИДОЛАМ. Это особый раздел, и мы отметим лишь главные его положения.

Тамплиеров обвиняли в том, что они поклонялись идолам, и прежде всего одному весьма экзотическому, которого звали Бафомет и который был откровенно страшен на вид: выпученные глаза, борода, дьявольская улыбка и т. д.

Вернемся еще раз к тому же вопросу: как были получены эти сведения? Посредством пыток во время судебного процесса. У кого их собирали?

Одно дело – поклонение идолу, и совсем другое – символ, который, в зависимости от аспекта, может для того, кто его созерцает, кто пытается его понять, иметь самый разный смысл.

Бафомет под сценой Поклонения волхвов

Изображение на стене дома в тамплиерском командорстве.

Сент-Брис, Франция. Фото репродукции

С точки зрения строго рациональной, человек, преклоняющий колени перед крестом, является еретиком, поскольку это всего лишь крест. Но ведь крест является символом, в нем заключено множество самых разных значений, которые мы понимаем, которые подразумеваем в нем. И при этом мы прекрасно знаем, что наше поклонение не останавливается на вещественном образе этого символа, а идет гораздо дальше.

Ясно, что, когда речь идет о нас самих, мы все это принимаем во внимание, но тамплиеры проигрывают свою войну, и мало кто хочет считаться с тем, что у них были свои символы. Символы называют идолами – и начинается долгий судебный процесс…

В Вене нашли четыре статуи, которые сочли изображениями Бафомета. Никто не знает точно, как они оказались в Вене, изображают ли они того самого Бафомета, принадлежали ли они тамплиерам. Но поскольку подобные образы встречались редко, поскольку у них были рога, борода и они казались гермафродитами, их быстро определили как тамплиерских Бафометов и приписали им целый ряд дьявольских, зловещих, ужасающих свойств.

В довершение всего у одного из высокопоставленных лиц ордена нашли пару небольших шкатулок, возможно медицинского назначения, с бальзамами и отварами, приготовленными по рецептам традиционной медицины (к которой столь модно вновь обращаться сегодня), а снаружи на шкатулках было несколько изображений, связанных с магическими исцелениями, алхимическими процессами и т. и.

В конце концов эти шкатулки тоже объявили еретическими и заявили, что тамплиеры проводили целые дни на коленях перед ними. И это при том, что было найдено всего две шкатулки в доме лишь одного из руководителей ордена.

Если кто-то из нас отправится в путешествие на Восток, купит там красивую коробочку, полную любопытных символических фигурок, и привезет ее домой – будет в этом что-то еретическое? Нет, ведь мы не собираемся обожествлять ее или поклоняться ей, она нам просто нравится, и здесь нет никакого идолопоклонства.

Считается, что на тайные церемонии, где поклонялись Бафомету (возможно, это искаженное «Магомет», и отсюда все эти связи с мусульманами), допускались лишь немногие рыцари, только избранные. Но некоторые братья-служители утверждали на слушаниях в суде, что им удавалось кое-что подсмотреть, и они видели рыцарей перед некоторыми символами, какими-то деревянными или металлическими бюстами, да еще и другую страшную вещь – черную кошку, которая там гуляла. Ну что же, отсюда до того, чтобы вообразить дьявольщину, – один шаг.

Некоторые авторы говорят, что эти бафометы, эти лица, эти бюсты могли служить реликвариями, потому что были полыми, и там, возможно, хранились какие-то мощи, но поскольку была найдена всего одна такая голова – в доме ордена в Париже – с парой косточек, обобщать весьма сложно.

По мнению других авторов, слово Bafomet может быть сокращением от bafe и meteos, что означает «крещение огнем». Иначе говоря, за крещением водой, за испытанием водой наступало испытание огнем, или крещение огнем, благодаря чему посвящаемый приобретал связь с высшей реальностью. Это еще одна из возможных трактовок, в которой эти головы или бюсты являются не более чем символами, сопровождающими церемонию.

Какие-то авторы идут еще дальше и говорят, что эти головы представляют собой совокупность символов, связанных с алхимией, где отдельные элементы, будь то борода, или глаза из сверкающих драгоценных камней, особый блеск которых напоминал свет огня, или рога, которые на самом деле были не рогами, но месяцем, помещенным над головой, – все вместе составляли алхимические символы, присутствовавшие на специальных встречах, которые проводились не перед всем орденом, а касались особых алхимических коллегий.

То, что среди тамплиеров были алхимики, не вызывает сомнений. Луна в этом случае перестает быть исламским символом и превращается в символ серебра, это неоспоримо.

Тем не менее я осмелюсь привести две небольших цитаты, чтобы увидеть, как получилось, что тамплиеры, возникшие среди руин храма Соломона, возможно, взяли для почитания и для своих символов элементы куда более древние, чем мы сегодня способны представить.

…О царе Соломоне говорили, что этот человек делал золото. Не «имел золото» и не «отправлялся искать его в дальние страны», а дословно «делал золото». Как мы сегодня можем истолковать эти слова? Что он был алхимиком и мог преобразовывать материю.

Об алхимиках говорят, что они изготовляли золото и оттого были так богаты. Но мы уже видели, что, вероятно, за возможностью действительно превращать свинец или серебро в золото стояла иная способность алхимиков – способность трансмутации, преобразования, которая позволяла человеку подниматься от глины тела к золоту духа. И вот две цитаты, на которые я хотела обратить ваше внимание.

Монах и рыцарь

Собор Нотр-Дам. XIII в. Шартр, Франция

Когда Соломон строил Иерусалимский храм, он говорил, что делает это для «большей славы имени Вечного». А когда тамплиеры строили соборы, они выбрали своим девизом фразу, сделавшую их знаменитыми на века: «Не нам, не нам, Господи, а все во славу имени Твоего…»

Разница почти неощутима. Думается, что перед нами очень древняя нить, и, возможно, наша ошибка заключается в том, что мы привыкли воспринимать ожерелье истории как груду разноцветных стекляшек, которые время от времени нас забавляют, и не видим нить, на которую они нанизаны.

И тогда мы увидим, что бедные «еретики», так несправедливо осужденные, возможно, и были одними из тех, кто мечтал о подобном преображении. Но храма Соломона как атанора, огромной алхимической печи, которая могла бы помочь человеку встретиться с духовным измерением, уже не существовало. И вместо него они предоставили в распоряжение людей, живших в ту эпоху, другой храм – готический собор, иной мир, который, как мы уже видели, был способен вырвать человека из его повседневности и вознести вверх. А в остальном пусть каждый сам судит о том, кем были тамплиеры.

Тамплиеры

Западный фасад собора Нотр-Дам. XIII в. Шартр, Франция

IX. Основные символы Тамплиеров

Поскольку мы говорим об ордене религиозного типа, то первый же образ, на котором нам следует остановиться, – это КРЕСТ. Его стоит рассмотреть с самых разных сторон, поскольку символ этот является очень древним даже для самого христианства. Благодаря необычайному богатству своих значений он позволит нам лишний раз увидеть связи между теми знаниями, которыми обладали тамплиеры, и наследием предшествовавших эпох, из которого они черпали силы, и поможет нам чуть лучше понять, какими намерениями они руководствовались в своей работе.

Крест тамплиеры носили на плаще с левой стороны. Однако из-за нехватки источников (которые часто уничтожались намеренно) не так-то просто установить, какую именно форму креста они использовали. В том небольшом объеме данных, который есть в нашем распоряжении, встречаются несколько типов креста. Это позволяет нам предположить, что раз они использовали не один крест, то разные его виды соответствовали разным уровням иерархии внутри ордена, и по этому визуальному признаку можно было сразу понять, к какому рангу в иерархии принадлежит человек. Это лишь версия, но она кажется логичной, ведь иначе наличие разных типов креста объяснить трудно.

Может показаться, что вопрос этот не столь важен, но с точки зрения символизма это не так. Каждая форма креста имеет свое значение.

Если мы возьмем, например, ЛАТИНСКИЙ КРЕСТ, к которому все привыкли, крест, у которого нижняя часть длиннее, чем верхняя, и перекладина смещена вверх, то это типичный символ духа, прикованного к материи, или Божества, прибитого к кресту. Оно вынуждено быть привязанным к чему-то, что представляет его жертву, его дар людям. Это символ очень древний, и еще Платон, развивая пифагорейское учение, говорил, почему перекладина находится ближе к верхнему краю.

Он объясняет это тем, что теоретически верхняя часть креста дает место трем измерениям, а нижняя представляет собой пространство четырех измерений. Именно между тремя и четырьмя проходит разделение. Иными словами, три – для Духа, четыре – для материи.

Латинский крест

Греческий крест

И дух действительно в значительной мере прикован к материи. Это символ самого человека, чей дух в данный момент поглощен материей, служащей для него проводником, своего рода транспортным средством.

Существует еще один крест, у которого все четыре луча одинаковой длины, он используется Мальтийским орденом. Его лучи расширяются от центра и похожи на четыре треугольника с восемью концами. Принято считать, что эта форма имеет особое значение, обычно говорят, что это КРЕСТ МЕДИТАЦИИ, что он представляет собой такую геометрическую схему, которая позволяет человеку при сосредоточении взгляда на ней входить в экстатическое состояние, состояние созерцания, причем не только внешнего, но и внутреннего. Мы видим, что каждый крест, в зависимости от формы, имеет свой смысл, в том числе и крест тамплиерский.

КРЕСТ ТАМПЛИЕРОВ похож на мальтийский. Во всяком случае, тот крест, который обычно называют тамплиерским. Представьте себе четыре одинаковых луча, обычно криволинейной формы. Считают, что он происходит от кельтского креста, и это дает многим авторам повод настаивать на тесной связи между предшественниками тамплиеров и древними ветвями кельтского рыцарства. Ведь есть все основания полагать, что тамплиеры постарались собрать все древние традиции, существовавшие на территории Европы.

Мальтийский крест, или крест восьми блаженств

Тамплиерский крест с расширяющимися лучами

Тамплиерский крест, или пате

Именно такой крест тамплиеры носили на плече. Именно такой крест был выгравирован на оружии Великого магистра, а часто и на его щите, но это был не единственный их крест.

Есть много крестов, найденных в качестве символов тамплиеров, которые называют пылающими: их равновеликие лучи выходят из центральной точки, но, направляясь вверх, вниз и в стороны, они как бы бахромятся, словно языки огня, идущего в разных направлениях. Думается, что этот так называемый ПЫЛАЮЩИЙ КРЕСТ напрямую связан с алхимией, ведь огонь в этом случае символизирует не только физическое пламя, но и огонь природы, ее невероятную преобразующую способность.

Пылающий крест

Мы сказали, что изначально крест носили палевом плече. Это отражение еще одной очень древней традиции: в церемониале почти всех религий одна из позиций состояла в том, чтобы скрестить руки на груди или покрыть левое плечо правой рукой, символизируя защиту, которая связана со всеми силами, исходящими от физического тела.

С магнетической точки зрения считается, что физическое тело имеет зоны, различающиеся положительными и отрицательными зарядами. Левая часть тела имеет отрицательный заряд, то есть она пассивная, принимающая. Правая часть тела заряжена положительно, она активная, отдающая. Таким образом, если правая рука, дающая, несущая силу, опирается на левое плечо, пассивное и принимающее, это становится символом защиты. И крест на левом плече был формой восприятия сильного воздействия самого символа креста через воспринимающее левое плечо, как будто тело открывалось, чтобы вобрать в себя эту силу.

Однако с течением времени тамплиеры, надевавшие под плащ накидку, своего рода тунику, похоже, начали носить крест и спереди, и сзади, и на груди, и на спине – как символ двойной защиты, с которым они не расставались. И он оставался с левой стороны плаща, поверх всего остального облачения.

Кресты, выбитые на стенах храма Гроба Господня

Иерусалим

При упоминании о крестах порой говорится, что Великие магистры и другие орденские руководители высокого ранга в знак отличия от других рыцарей ордена носили на левом плече не привычный нам крест с равными лучами, но другой, особенный. Он, как считается, был похож на тот, что сегодня принято называть ЛОТАРИНГСКИМ КРЕСТОМ, – с двумя перекладинами, верхняя из которых более короткая. Но утверждать, что так оно и было, слишком рискованно – никто не находил ни подобных плащей, ни подобных символов.

Лотарингский,или патриарший, крест

Посох Великого магистра

Поскольку мы говорим о ВЕЛИКОМ МАГИСТРЕ, будет уместно подробнее рассказать о некоторых из свойственных ему СИМВОЛОВ.

ПОСОХ и ЖЕЗЛ. Посох венчала сфера с крестом – в астрологии этот характерный символ обозначает Землю, хотя в геральдике его значение может быть другим. В геральдике он мог означать владычество, империю, ведь они мечтали о всемирной империи, в которой было бы два главы – император, который руководит политической сферой, и религиозный глава, который бы правил в духовной сфере. Этот символ в руках Великого магистра мог означать именно эту империю, это господство над миром.

Обычно говорят, что посох и жезл магистра соответствуют мечу и копью, которые были у каждого рыцаря. Однако вряд ли посох связан с мечом, а вот с чем он действительно связан – так это скорее с посохом и жезлом, которые имели боги и жрецы Египта и которые являлись типичными элементами их власти. ЖЕЗЛ (плеть) был орудием наказания, ПОСОХ (крюк) – средством притяжения, господства, приближения.

Их мы можем увидеть практически у всех египетских фигур, как у божеств, так и у фараонов. Есть множество изображений божеств со скрещенными на груди руками. В них они держат оба предмета: посох (трость), верхняя часть которого иногда имеет форму округлого крюка – это крюк притяжения, и розги или плеть. И в символическом смысле мы видим здесь значительное сходство с посохом и жезлом Великого магистра тамплиеров.

Считается, что Великий магистр использовал определенную ПЕЧАТЬ для придания законной силы документам и утверждения своих распоряжений, хотя в этом тоже нет уверенности. На печати был храм Соломона или характерное изображение двух всадников на одной лошади.

ПАЛАТКА Великого магистра была круглой, чтобы отличаться от других палаток, а своей формой она уподоблялась ротонде храма Гроба Господня в Иерусалиме.

ЗНАМЯ. На этот счет существует бесконечное количество версий. Считается, что знамя было прямоугольное, разделенное на две части – белую и черную – с красным крестом в центре. Символ этот довольно легко понять, поскольку белое и черное представляют дуальность в едином, то есть дуальность, преодолеваемую единством. Красный крест в центре – символ жизни, достигшей этого единства.

Но есть и другие версии, которые говорят, что не все так просто. Кто-то утверждает, что знамя тамплиеров, знамя Великого магистра, носило имя Босеан. Возможно, это было боевое знамя.

Знамя Великого магистра изображают полностью белым с красным крестом в центре.

А боевой флаг тамплиеров был бело-черным с крестом посередине и нес знаменитый девиз тамплиеров: «Не нам, Господи, не нам, а все во славу Имени Твоего».

Видимо, это знамя считалось боевым штандартом Великого магистра или боевым знаменем, которое было центром объединения любой группы тамплиеров. Если тамплиеры были в походе и разбивали лагерь, это знамя развевалось над шатром Великого магистра, обозначая центр лагеря. Если шло сражение, то там, где находилось знамя, был и Великий магистр, и тогда все рыцари ордена знали, откуда ждать малейшего движения или сигнала.

Вероятно, название «Босеан», или Буцефал, через свои цвета имело какое-то отношение к той знаменитой лошади с двумя всадниками. Считается, что этим именем давние предки французов называли какую-то особую породу лошадей, полученную от скрещивания двух пород, которая, в свою очередь, могла быть символом той самой лошади с двумя всадниками, или знамени, соединявшего два цвета – белый и черный. Цвета могли иметь отношение к астрологической символике: белый – Луна, черный – Сатурн, красный – сила Солнца и т. д.

Не оставляя тему креста, давайте посмотрим, как, согласно некоторым версиям, тамплиеры использовали свой крест, чтобы создать на его основе весь свой шифрованный алфавит, который они вначале использовали в основном для своих финансовых векселей, имевших хождение по всей Европе. Он был нужен для отправки зашифрованных посланий, чтобы в одном командорстве можно было выплатить деньги, отданные на хранение в другом, чтобы путешественникам не было необходимости возить все эти деньги с собой. Этот секретный алфавит был найден в записанной форме, и некоторые из подобных документов хранятся в Национальной библиотеке в Париже.

Полагаем, что такой алфавит, поистине гениальное изобретение, должен был использоваться не только в вексельных письмах. Раз уж они владели таким символическим языком, то наверняка использовали его в самых разных целях и в самых разных документах, которые не хотели предавать огласке.

Как строился этот алфавит? Говорят, что создавался он на основе креста, который тамплиеры носили, как сокровище, на груди.

Если мы представим базовый крест и продолжим его лучи, то получим крест с восемью концами.

Каждый из четырех лучей базового креста порождает четыре фигуры и заканчивается двумя углами. В результате получается восьмиконечный крест.

В нем заключены треугольники, ромбы, другие фигуры, имеющие линии разной толщины. В результате возникал целый ряд геометрических фигур, являвшихся буквами этого АЛФАВИТА. Некоторые буквы представляли собой просто открытые углы, а их значение менялось в зависимости от того, куда этот открытый угол смотрел – вверх, вниз, вправо или влево – и имел он точку внутри или нет. Другие буквы получались из треугольников и ромбов. Так создавался алфавит, имевший 25 букв – по три на каждый луч восьмилучевого креста и N в центре.

Особое внимание обращает на себя наличие в этом алфавите буквы W, которой не было тогда ни в латыни, ни в других языках. Но буква W появляется в документах тамплиеров, находящихся сейчас в Парижской национальной библиотеке. Есть версия, что они использовали ее не просто как букву, но придавали ей другое значение, считали ее особым знаком, менявшим значение того слова, в котором она появлялась.

Нет недостатка в авторах, которые считают, что этот придуманный тамплиерами шифр использовался не только для составления векселей или секретных документов, но был настоящим МАГИЧЕСКИМ АЛФАВИТОМ. Они полагают, что он использовался для изготовления магических талисманов, пентаклей, особых медалей с квадратами, заполненными цифрами и буквами. Из них создавались магические формулы, имевшие в основе своей определенные астрологические знания и служившие для защиты тех, кто их носил.

Есть и те, кто полагает, что знаки этого алфавита в действительности соответствуют знакам, которые применялись мастерами-строителями и использовались для пометок в документах.

Восьмилучевой крест, который берут за основу для создания алфавита, назывался также крестом восьми блаженств. Он представляет собой геометрическую схему в духе восточной мандалы, которая, помимо всех других возможностей, даваемых секретным языком, служит для концентрации и медитации. Оттого и назывался он крестом восьми блаженств – с намеком на то, что может принести медитация тому, кто на нем сосредотачивался.

Эти особые кресты известны еще с далекой древности и являются частью единой традиции, которая проходит через всю историю человечества. Геометрические построения могут базироваться на форме креста, на форме квадрата, на других геометрических схемах. Они в свою очередь делятся на меньшие фигуры, звезды, а от них уже происходят, например, огромные витражные розетки церквей, лабиринты (скажем, шартрский), медали-талисманы, которые носили на груди, с целым рядом числовых значений.

Например, число 8 – восемь концов креста. Восьмерка в этом аспекте играла роль символа духовного возрождения, символа Человека (а символом человека было число семь), который приходил к своей хри~ стоподобной сущности, внутренне объединялся с Христом, и через эту духовную реализацию можно было обрести восьмерку, число гармонии.

Изначальный крест, составленный из треугольников, несет в себе и символическую ценность самого ТРЕУГОЛЬНИКА. Этот символ тоже является очень древним, в Индии ему придавалось то же самое значение – значение равновесия двух противоположных сил.

Это противоположные силы (а), которые находятся на одной высоте и представляют бесконечное множество дуальностей, проявленных в нашей вселенной, от белого и черного до дня и ночи, добра и зла; и высшая точка (б), которая создает равновесие, гармонию между этими двумя силами.

Кроме того, треугольник всегда считали образом божества, Святой Троицы и, как следствие, – образом духа, самого священного, что несет человек внутри себя.

У креста четыре конца, и число 4 тоже имеет свое символическое значение, оно представляет уже не духовное, а материальное: землю, основу, четыре направления пространства и любое четырехчастное деление, к которому мы привыкли, – четыре времени года, четыре направления (север, юг, запад, восток) и все четверичное, что всегда покоится на земных ценностях.

а) Две противоположные силы

б) Высшая точка

Есть один любопытный случай использования креста в качестве геометрической схемы. Речь идет о древней церкви в Астурии (Испания), в городке Сантьянес де Правья. Когда в 1968 году ее начали реконструировать, под главным алтарем обнаружился интересный кусок камня, похожий на доску для игры в шашки и по виду напоминающий наши кроссворды. Благодаря установлению последовательности и повторения букв удалось выяснить, как он выглядел изначально. Это был прямоугольник, разделенный на маленькие квадратики, 19 в ширину и 15 в высоту. В квадратики было вписано 285 букв, выстроенных так, что буква S находилась точно в центре, и в каком бы направлении мы ни читали, получалась одна и та же фраза: Silo princeps fecit («принц Silo сделал это»), которая позволяет датировать этот лабиринт, этот магический квадрат.

Если бы это была просто-напросто какая-то игра ума, не было бы смысла устанавливать этот камень в основании главного алтаря в средокрестии церкви. Возможно, он имел иной, более глубокий смысл.

Камень-лабиринт, или акростих короля Сило

Является краеугольным камнем церкви Сантьянес де Правья, Испания

Это заставляет посмотреть внимательнее на Сило Астурийского, наследного испанского принца. В истории его не слишком высоко ценят, а вместе с двумя другими королями, Аурелио и Маурегато, называют «королями-бездельниками». Они правили в промежутке между Альфонсо I Католиком и Альфонсо II Целомудренным, чья жизнь была отмечена появлением саркофага Святого Иакова.

Сило правил с 774 по 783 год и, согласно некоторым версиям, был сыном мусульманской принцессы – обычное дело в ту эпоху. Однако хотя его называют королем-бездельником, ему, судя по историческим свидетельствам, просто не слишком нравилась война. Он был одним из тех «ненормальных» для своего времени королей, кто любил учиться, был сторонником мира, строил монастыри и был страстным поклонником бенедиктинцев (вспомним, что именно бенедиктинцы собирали древние традиции, классические произведения и т. д.). Среди церквей, которые Сило приказал построить для бенедиктинцев, была и та самая церковь, где нашли магическую табличку. Подобные таблички, квадраты или другие фигуры – это часть древней традиции, которую тамплиеры, когда потребовалось собирать символы для собственной миссии, возрождают и применяют как традицию магически-геометрическую.

Какой символ заключен в любом лабиринте? В данном случае есть одна любопытная деталь: начальная буква, та, что и находится в центре, – это буква S, а конечная буква на границе квадрата – Т, ею заканчивается слово fecit. S – символ змеи или мудрости.

Когда человек отправляется в путь из центра, центра священной мудрости, в поисках путей, воспроизводя тот самый лабиринт, который представляет собой человеческая жизнь, он в конце концов находит свой крест, свою истинную реальность, обретает сознание Человека, дух которого скован материей, но который имеет все возможности освободить его.

Алтарь в форме рогов

Кносский дворец, Крит, Греция

Сегодня уже у всех на слуху, что мы живем в эру Водолея. Из-за прецессии равноденствий каждые две тысячи лет наступает новая астрологическая эра, и на период между 4000 и 2000 годами до нашей эры приходится другая звездная эра – эра Тельца.

Эра Тельца отличается тем, что во время нее во всех известных нам религиях бытовали символы, связанные с быком. Это могла быть сама фигура быка или гораздо более абстрактные символы, имевшие к нему отношение. Вспомним, например, Крит и Минотавра, в Египте – быка Аписа, очищение, одухотворение быка, или крылатых вавилонских быков… В те времена этот образ был весьма распространен, и похоже, что отсюда идет древняя традиция использовать рога быка – не как изображение исламского полумесяца, что было одним из поводов для обвинения тамплиеров, но как символ той силы, того могучего животного, что являло собой образ теллурической энергии, объединенной с энергией неба. Символа небывалой силы порождения, сотворения.

На Крите мы множество раз встречаем этот символ – рога быка, они находятся прямо над алтарем. В другом случае мы видим этот символ удвоенным в одном хорошо известном образе – КРИТСКОГО ТОПОРА, СЕКИРЫ: две пары рогов – одна смотрит вверх, другая вниз, и объединяет их вертикальная рукоять. Эта критская секира имела любопытное название: лабрис, иначе говоря – лабиринт. Это соответствует критской традиции, согласно которой лабиринт составляет ось этой цивилизации и ее религиозных знаний; он был прорезан этим самым оружием, оружием магическим. Эта фигура, этот лабрис совершенно упрощается в форме египетского Тау, но сходство с Тау остается значительное. И мы видим, что крест (+), тау (Т), секира, лабиринт – все это символы, связанные между собой.

В целом, если подвести краткий итог, во всех этих цивилизациях существовало представление о том, что в лабиринте жизни, среди всех сложностей существования человек прокладывает себе путь секирой внутренней воли, или, если выразиться другими словами, крестом своей внутренней реализации, реализации, которая осуществляется с помощью воли.

Секира (лабрис)

Анкх

Египтяне считали Тау символом жизни и добавили к нему сверху округлый элемент – это означало здесь либо солнце, встающее на горизонте, либо голову человека, поднимающуюся над всеми трудностями. Сейчас этот символ называют АНКХ, для египтян это ключ жизни, тот самый ключ, который позволяет открывать новые пути, так же как Тау, как секира, как все другие символы, которые имеют прямую связь с лабиринтом, где человек должен научиться двигаться вперед и находить выход.

Мы говорили о Бафомете, о несомненно алхимическом символе, который относится к другой древней традиции – традиции ГОВОРЯЩИХ ГОЛОВ. Хотя нигде это не объясняется подробно, однако на всем протяжении истории встречаются упоминания о говорящих головах, странных головах, которые могли издавать звуки, предсказывать будущее или давать советы, как поступить. Обладание одной из подобных голов приписывали святому Фоме, Альберту Великому и папе Сильвестру II. И о других весьма интересных людях, принадлежащих строгой христианской традиции, говорят, что они имели в своем распоряжении подобные головы, хотя никто не объясняет, что же это было. Этот Бафомет, эти говорящие головы представляли собой еще один символ тамплиеров, хотя найдена была всего одна голова, и то она не говорила, хотя на ней была какая-то таинственная надпись, оставшаяся нерасшифрованной, а внутри – несколько косточек. Считается, что эти говорящие головы, если они издавали звуки, могут быть связаны с каббалистической традицией, с так называемым Големом. Что некоторые мудрецы, посвященные, алхимики могли искусственным образом создавать живых существ, которые хотя и не вполне соответствовали тому, что мы привыкли считать живым существом, тем не менее могли говорить, общаться, улавливать и передавать мысли. Парацельс говорил о «гомункулах», созданиях, сотворенных искусственным путем благодаря особым познаниям.

Стоит вспомнить еще и о некоторых рисунках, которые обнаружили в замке Шинон (Франция), где некоторое время содержались плененные рыцари-тамплиеры в ожидании суда. Там находились тамплиеры разного уровня – капелланы, войны, возможно сержанты и ремесленники, и все они процарапывали на стенах разные символы, разного типа «граффити», как их называют сегодня, которые, благодаря тому что были оставлены на камне, смогли продержаться 700 лет и не исчезли.

Естественно, что в этих знаках исследователи стремятся найти объяснения, как будто те люди хотели оставить что-то – какое-то послание, какую-то запись, чтобы пришедшие сюда потом поняли, что они были здесь и пытались передать нечто через символы. Символы эти весьма разнообразны, и их не так просто интерпретировать.

Среди них есть несколько гербов благородных рыцарских родов. Возможно, это своего рода подпись: я был здесь, я принадлежу такому-то роду. Есть традиционные христианские символы, а есть другие символы, восходящие к древнему знанию, – например, изображение полумесяца, по поводу которого мы можем теперь спросить себя, идет ли речь о луне или об одном из символов, что связаны с эрой Тельца, с секирой или быком.

В основном символы располагаются по обе стороны от главного входа и над ним, а также в башне и у некоторых окон. Встречается много крестов, иногда отдельных, иногда над кругом, который внутри весь испещрен точками. Символ креста над кругом для тамплиеров мог быть символом империи, но мог также символизировать Землю как сосуд, обиталище, место, где все мы находимся. Были найдены различные ПЕЧАТИ СОЛОМОНА – два перекрещивающихся треугольника, направленных в разные стороны.

Верхний треугольник с вершиной, направленной вверх, есть образ божественной триады в человеке. Нижний треугольник с вершиной, направленной вниз, представляет три человеческих энергии, присущих внутренней природе человека, – иначе говоря, то, что человек имеет от минерального начала, от растительного и от животного. Таким образом, эти два перекрещивающихся элемента и представляют собой человека, который находится на пересечении разных форм жизни и проявления.

Были найдены «S» в спирали, значение которых мы уже рассматривали.

Также был обнаружен восточный символ Инь-Ян, и нас не удивляет, что тамплиеры его знали. На их штандарте присутствовал тот же символизм белого и черного в их оппозиции друг к другу, и нет ничего странного в том, что мы встречаем здесь этот восточный символ, с которым они вполне могли познакомиться на Востоке и найти в нем сходство со своими собственными идеями, взаимопроникновение универсальных идей.

Мы видим также много изображений РУКИ. Это очень древний символ – мы встретим его даже в доисторических пещерах. И это символ магический, смысл которого простирается очень широко – от отдачи энергии правой рукой до знака благословения, связанного с изображениями религиозными, магическими, с волшебством, со всеми типами ритуалов. Хотя при этом мы не можем сказать точно, что означали изображения руки именно у тамплиеров.

В нескольких местах на каменной стене встречается изображение трех точек , образующих треугольник (мы уже не раз объясняли, что это может означать).

Не раз встречаются изображение трех пересекающихся окружностей, которые многие исследователи считают обозначением Троицы, но так как пересечение трех окружностей образует семь криволинейных треугольников, эта тройка связана с семеркой, божественное связано с человеческим.

Было найдено также изображение сияющих сердец, как будто это Священные Сердца Иисуса, излучающие свет или открывающиеся вверх, как цветок.

Также есть изображение секиры.

Кроме того, есть отдельные буквы, заглавные латинские, – множество В, множество S, и мы не знаем точно, нужно ли понимать их как буквы или как их числовые значения. Ведь мы не должны забывать, что тамплиеры, благодаря собранным из разных традиций знаниям, были знакомы с пифагорейскими дисциплинами и придавали большое значение сакральной математике. Вот почему нас бы не удивило, если бы в их магическом алфавите, секретном алфавите за каждой буквой скрывалось числовое значение. Так что неизвестно, в каком аспекте здесь использованы буквы – как буквы или как числа.

Граффити, оставленные на стенах узниками-тамплиерами

Домм, Франция

Есть ЦИФРЫ, которые встречаются повсюду: 3, 6, 7, 9,12,13. Каков их смысл? Или мы будем придерживаться их универсального значения, или будем вынуждены признать, что не понимаем, почему эти цифры повторяются здесь…

ЗВЕЗДЫ, восьмиконечные звезды – их много, они могут быть напрямую связаны с собственным символизмом восьмилучевой звезды. Она вписывается в восьмиугольник, который, без сомнения, связан с восьмиугольником, лежащим в основании множества тамплиерских церквей.

СИМВОЛИЗМ ОРУЖИЯ. Мы видим множество изображений топоров, клещей, гвоздей Креста Господня, лестницы Страстей, хотя некоторые говорят, что символы эти выполняют двойную роль: религиозных символов и одновременно корпоративных символов мастеров-каменотесов.

Наконец, добавим тайну – образ, который появляется у тамплиеров достаточно часто: символ ШИПА, связанного, конечно же, со страстями Господа нашего и его терновым венцом. Но следует помнить и о том, что почти во всех тамплиерских командорствах-побратимах (которые были связаны попарно и имели общую судьбу), во всяком случае во Франции, вблизи этих пар командорств обязательно находился какой-то населенный пункт, название которого было связано либо с шипом (Espina), либо с терновником (Lespina). Добавим к этому, что Ковчег был построен из дерева терновника, что Деву часто называют лилией среди терний. И есть древнейшие традиции, которые приводят нас к сказке о спящей красавице, погруженной в сон в своем дворце, а дворец окружен широкой оградой из терновника, и нужен отважный рыцарь, способный преодолеть это препятствие и достичь цели, в данном случае – пробудить красавицу ото сна. А если говорить символически, только тот способен пробудить свою собственную душу, кто осмелится на испытания, которые судьба ставит на его пути.

Собор Нотр-Дам

XV в. Л’Эпин, Франция

В любом случае, мы говорим о факте достаточно странном и не можем найти ему достаточных логических объяснений, но можем что-то интуитивно почувствовать, уловить. Тамплиеры всегда были привержены библейской Книге Судей и сделали множество ее переводов – похоже, эта книга пользовалась среди них особой любовью. Если обратиться к Книге Судей, даже в современных переводах, мы найдем одну фразу, которую я воспроизведу дословно. Там говорится: «Наконец сказали все дерева терновнику: иди ты, царствуй над нами. Терновник сказал деревам: если вы по истине поставляете меня царем над собою, то идите, покойтесь под тенью моею; если же нет, то выйдет огонь из терновника и пожжет кедры Ливанские» (Суд. 9:14-15). Если здесь не кроется никакого символизма, то мы окончательно перестанем что-либо понимать. Потому что тот факт, что все деревья – большие и куда более сильные – приходят к терновнику и просят его править над ними, должен был иметь какое-то отношение к тамплиерскому пониманию самопожертвования, преодоления трудностей: придите ко мне, чтобы я мог все преодолеть и превратиться через это в существо, стоящее вертикально, но превратиться раз и навсегда, окончательно.

Мы не знаем историю так хорошо, как нам кажется, и в ней куда больше темных мест, нежели проблесков. И если однажды мы захотим пролить на историю свет, для этого потребуется сделать немалое усилие, исследовать ее и снять с нее множество покровов.

Рыцари, отправляющиеся в крестовый поход

Миниатюра из «Истории деяний в заморских землях» Вильгельма Тирского.

Фрагмент (XIII в.). Национальная французская библиотека, Париж, Франция. Фото репродукции

X. Конец ордена. Процесс

Успех тамплиеров, их распространение вызывали у многих одобрение, а у многих, наоборот, зависть. Ситуация постепенно развивалась, пока, наконец, не подошла к ключевой дате – 13 сентября 13 о у года. В тот день по приказу короля Франции Филиппа IV, известного как Филипп Красивый, арестовали всех тамплиеров на территории государства. Не было сделано исключения и для Великого магистра, который проведет в тюрьме семь лет, прежде чем будет сожжен на костре. И все же это ключевая дата, поскольку именно с этого момента труд тамплиеров прерывается и особая миссия ордена, о которой мы уже не раз говорили, увы, сходит на нет. Иными словами, по прошествии боо лет необходимо признать, что это событие, как бы мы к нему ни относились, вызвало существенный поворот в истории западной цивилизации, и в особенности в истории Европы.

Король Франции Филипп IV Красивый в окружении семьи

Миниатюра. XIV в. Национальная библиотека Франции, Париж.

Фото репродукции

Мы уже говорили, что расширение ордена создало множество непростых ситуаций, много напряжения, и прежде всего потому, что столь специфическая манера тамплиеров проявлять себя шла вразрез с огромным количеством уже сформированных интересов.

Так, скажем, хотя тамплиеры не были против королевской власти (вспомним, например, что королевская власть требовала от своих рыцарей быть знатными по происхождению), но все же они были против определенных форм проявления этой власти. И понятно, что власть чувствовала определенную угрозу, а с течением лет эта угроза становилась все более осязаемой.

С другой стороны, сеньоры-феодалы тоже ощущали угрозу. Присущий им дух изоляции и положение властителя, замкнутого в рамках своих владений и чувствующего себя господином всех окрестных земель, вполне могли быть в одночасье побеждены духом универсального единения, который пытались провести в жизнь тамплиеры. Благодаря великой синархии, большому мировому правительству небольшие различия, мелкие ограничения, незначительные столкновения постепенно исчезли бы сами собой.

Существовала довольно близкая опасность и для духовенства, ведь многие из источников его дохода, источников власти в результате социальной деятельности тамплиеров сокращались.

Прибавим ко всему этому, что богатство тамплиеров постоянно росло, в действительности или в глазах завистников, и порождало все большую их алчность.

И добавим возраставшую со временем зависть.

Мы видим на протяжении всей долгой истории человечества, что когда какая-то организация или какой-то человек растет, гораздо легче из зависти раздавить его, чем попытаться подняться на ту же высоту или двигаться на столь же высоком уровне. И с тамплиерами происходит то же самое: их будет уничтожать зависть, зависть, идущая отовсюду, с самых разных сторон. Она будет расцветать даже в других религиозных орденах, которые никак не могли взять в толк, как этот орден тамплиеров, сравнительно молодой, достиг подобного расцвета.

Вот откуда возникнет, по одним соображениям, или по другим, или по всем причинам сразу, целый ряд псевдомотивов, имеющих одну цель – осудить тамплиеров. Для этой цели будет использовано множество средств, но все они не имеют ни малейшего отношения к истинным моральным принципам тамплиеров и к тому особому духу, который они за два столетия сумели вдохнуть в орден и в его членов.

Все аресты и сам суд представляют собой проявление злобы и враждебности. Это чувствуется в каждой детали – что было подготовлено, как все было предусмотрено, просчитано, чтобы не оставить ни единого шанса на спасение.

Заметим при этом, что не раз делались попытки получить власть над орденом тамплиеров, использовать его в своих корыстных интересах ввиду его огромной силы и огромного авторитета. Но как только становилось понятно, что тамплиеры не позволят себя использовать, те, кто старался это сделать, естественно, чувствовали себя обиженными и разочарованными. Так было в случае с императором Фридрихом II Гогенштауфеном, который владел множеством земель на юге Италии и который, согласно своим представлениям о правах владетельного сеньора, хотел подчинить тамплиеров своей власти, но у него это не получилось, потому что тамплиеры никому и никогда не позволяли такого. Закончилось все тем, что Фридрих почувствовал себя уязвленным, начал открыто клеветать на орден, причем делал это многократно, и к тому же лишил его всех владений.

Зависть (из Аллегорий Добродетелей и Пороков)

Фреска Джотто ди Бондоне. Фрагмент. 1306. Капелла дель Арена, Падуя, Италия

Папа Иннокентий III, когда начался его конфликт с Фридрихом Барбароссой, намеревался использовать тамплиеров в качестве посредников, но они в который раз отказали ему. Однако в этом случае папа не настаивал.

Любопытно, что среди обиженных оказались и члены ордена Святого Доминика, которые в начале были большими друзьями тамплиеров и проявляли свою поддержку и расположение во всевозможных формах. Но когда пришло время процесса, доминиканцы оказались в рядах их самых ярых обвинителей и применили практически все средства, которыми пользовалась инквизиция.

Более того, когда орден тамплиеров будет уничтожен, доминиканцы окажутся владельцами значительной части принадлежавшего тамплиерам имущества, и, согласно некоторым историкам, благодаря этим средствам даже создадут новый орден – возможно, это был итальянский орден гауденти, «веселые братья».

Филипп IV тоже сделал попытку обратить положение ордена тамплиеров себе на пользу. Он был крайне доволен тем, как орден развернулся на Западе, какие имел в своих руках стратегические точки, какую организованную военную силу в лице дисциплинированных рыцарей он собрал. Но загвоздка была в том, что Филипп IV предпринял несколько попыток вступить в орден, а его не принимали.

Как тут было не затаить злобу? В какой-то момент Филипп IV предложил последнему Великому магистру ордена Жаку де Моле принять в орден одного из своих сыновей, намекая тем самым, что по своему благородному происхождению тот со временем сам мог бы стать Великим магистром. Но согласия на свое предложение король не получил, ведь чтобы стать Великим магистром тамплиеров, требовалось не только благородное происхождение, но и другие качества, соответствующие этому званию.

В другой раз Филипп IV предложил папе подумать над тем, чтобы объединить два больших военномонашеских ордена – тамплиеров и госпитальеров – в один и поставить во главе одного Великого магистра, котором бы стал – опять та же идея – сын короля. Папа довел эту идею до сведения Жака де Моле, но тоже не получил на нее одобрения. Великий магистр дал понять папе, что не видит целесообразности в этом союзе, поскольку функции орденов не во всем совпадают и в будущем вряд ли найдутся возможности для совместной работы.

Когда все ухищрения и обходные маневры Филиппа IV потерпели неудачу, он решил идти напрямик, причем сразу несколькими путями.

Первое, что он сделал, и этот факт признают почти все историки, – он содействовал избранию папы, который полностью подходил для осуществления его замыслов. Архиепископ Бордо, который до избрания носил имя Бертран де Гот, а после избрания стал папой Климентом V\ будет отвечать согласием на все, что от него потребуют. Почему? Версий много: потому что существовал предварительный уговор, потому что все вопросы были заранее решены, – но так или иначе, отношение этого папы к тамплиерам разительно отличается от отношения его предшественников.

Затем Филипп IV начал искать свидетелей (если их можно так назвать), которые бы удостоверили аморальность и ересь тамплиеров. Но здесь есть характерная деталь: искать свидетелей начали среди тех членов ордена, которые были из него изгнаны за недостойное поведение и во множестве случаев именно за ересь. Уже тогда немало говорилось о ереси катаров, и тамплиеры не хотели особо связываться с этой проблемой. Хотя они и не выступали против них, но не хотели быть замешанными в ситуацию, которая вызвала бы их конфликт в отношениях с папой. Но любопытно, что почти все свидетели были катарами и почти все они состояли ранее в ордене, а потом были исключены из него. Легко предположить, какие показания могли дать эти люди.

Итак, произошел арест. Аресту подверглись все тамплиеры без исключения, и было конфисковано все их движимое и недвижимое имущество. Указывалось, что обвинения в адрес тамплиеров будут рассматриваться с особой тщательностью, при необходимости будут прибегать к пыткам, ведь важнее всего выяснить истину, и всех тамплиеров предупредили: или они во всем сознаются, или будут казнены. Но в чем они должны были признаться? В целом ряде совершенно определенных вещей по списку вопросов, который сохранился и по сей день, и выйти за рамки этого списка было очень сложно.

Они должны были признаться (все взято из текстов того времени):

– что давали обеты и обещания при вступлении в орден,

– что отвергали Господа нашего Иисуса Христа и плевали на распятие,

– что давали и получали непристойные поцелуи,

– что предавались с другими членами ордена содомии и поклонялись идолам.

Всем, кто признавался в этом, сохраняли жизнь, тех, кто не признавался, убивали.

Логично задаться вопросом: а какие признания могли остаться до нашего времени? Конечно, признательные, такие, какие и требовались, другие даже не сохранились. Кроме того, у подсудимых не было права отказаться от своих слов.

Воинам такого природного склада, какими были тамплиеры, было куда тяжелее переносить заключение, терпеть ежедневные унижения и пытки, чем смотреть в глаза смерти, выходя на битву по собственной воле и с внутренним энтузиазмом. И не стоит удивляться, что эти люди в какой-то момент могли потерять силы, упасть духом. Лучше спросить себя: а кто бы смог все это выдержать в подобной ситуации? И это уже не вопрос веры, это простой вопрос биологии: или позволить себе умереть, или быть убитым как можно раньше, или что-то сказать в состоянии душевного расстройства, когда ты себя не контролируешь.

Центральными персонажами этой драмы являются несколько человек. Прежде всего, это Филипп IV Красивый, считавшийся хорошим католиком, хотя мы не должны забывать, что король был отлучен от церкви из-за серьезных проблем с предыдущим папой: король послал к папе Бонифацию своих людей, которые позволили себе арестовать его и даже дать ему пощечину, что было абсолютной дерзостью по отношению к главе всей церковной иерархии. И когда пришло время, король не колеблясь проложил дорогу к папскому престолу для человека, который был ему полезен в осуществлении его интересов.

Другой персонаж – Ногаре, человек очень умный и сведущий в законах, хорошо подготовленный и весьма честолюбивый. Он очень хотел стать дворянином, но получил свой титул лишь много позже. Возможно, он имел какое-то отношение к еретикам-катарам, судя по некоторым его высказываниям и поступкам, и поэтому был заинтересован в роспуске католического ордена, к которому не испытывал ни малейшей симпатии.

Еще один очень важный персонаж в этой истории – Гийом Парижский, великий инквизитор Франции, назначенный на эту должность в 1303 году. В 1305 году он стал духовником Филиппа IV. Принадлежал к ордену доминиканцев, интересы которого полностью противоречили интересам тамплиеров, и кроме того был доктором теологии, то есть соответствовал всем необходимым требованиям, чтобы придать процессу вид полной законности.

Любопытно, что первая волна обвинений появилась именно в 1305 году, когда Гийом Парижский стал духовником короля Филиппа Красивого. Она продолжала обвинения, выдвинутые еще Фридрихом II, принося еще больше клеветы и все больше свидетелей.

Как рассказывают, инквизитор Франции хотел сначала привлечь короля Хайме II Арагонского и делился с ним всеми своими сомнениями и всеми слухами о тамплиерах, намекая тем самым на то, чтобы тот взял на себя роль обвинителя. Но Хайме II не стал его слушать, и пришлось искать иной выход из ситуации.

Выход будет искать именно Ногаре, который, что интересно, в то же самое время был отлучен от церкви и которому грозил суд по инициативе главного инквизитора Франции. Однако Ногаре вел себя настолько ловко и настолько эффективно, что, случайно или не случайно, но всего лишь десять дней спустя после ордера на арест ему удалось отменить отлучение и стать главным хранителем печати короля. Очевидно лишь, что, если мы можем приписать Филиппу IV горячее желание завладеть имуществом тамплиеров, мы можем точно так же предположить, что инквизиция, представленная Гийомом Парижским, главным инквизитором Франции, имела огромные притязания если не в отношении сокровищ тамплиеров, то по крайней мере в отношении самого ордена.

Ведь это был единственный орден, который не подчинялся никаким приказам. Это был единственный орден, если можно так сказать, мятежный, выбивавшийся из общего ряда. Он не был похож на другие, не позволял себя ограничивать, и это мешало инквизиции иметь власть над всем христианским миром.

И это сыграло значительную роль в дальнейшей судьбе ордена.

Клевета как оружие

Как мы уже отмечали, главным оружием, с помощью которого был начат судебный процесс, стала КЛЕВЕТА. Ей вовсе не обязательно быть достоверной, достаточно самого факта клеветы. Даже если потом выяснится, что это неправда, она уже всё запятнала, уже посеяла сомнения, уже испортила все вокруг, и теперь ничто никогда не станет таким, как раньше. Это, пожалуй, один из самых опасных ядов и самое нечестное, самое несправедливое оружие, которое, к тому же, было использовано против тех, кто старался превыше всего ставить справедливость.

Как используется клевета? О тамплиерах на протяжении двухсот лет их существования говорили многое, где-то их любили, где-то боялись, но что совершенно точно – их уважали. Они были честными и достойными людьми, с этим все были согласны. Именно такое впечатление прежде всего и надо было начать разрушать в массовом сознании, этим с полным пониманием дела и займутся.

Итак, с чего начать?

Подвергнуть критике, например, их поведение в бою. Про столь активных и успешных воинов стали говорить, что на самом-то деле они «не столь уж отважны», что «скорее безрассудны», даже слегка безумны. Что нужно еще посмотреть, как они вели себя в бою. А потом, потеря Святой Земли – разве это не их вина? Разве не они поддерживали эти странные отношения с мусульманами, заключали с ними договоры о мире? И вот смотрите, сколь плачевно все это закончилось для Запада и для европейцев!

После этого, снова на уровне общественного мнения, были запущены вполне стандартные наветы: «да ведь они еретики», ведь если они дружили с мусульманами, а мусульмане – еретики, значит, и тамплиеры тоже еретики; да к тому же еще и колдуны, да еще и поклоняются идолам.

Клевета проникла и в среду феодальных сеньоров – дело представили так: смотрите, скоро тамплиеры завладеют всем вашим имуществом! Смотрите, как они разрослись, сколько в их владениях земель, сколько командорств! Если благородные феодалы не позаботятся, то лет через сто у них не останется ни одного замка, никаких земель, вообще ничего. Это же грозит большой бедой!

А чем пугали духовенство? Смотрите, сколь опасны эти тамплиеры: у них есть право исповедовать, право отпускать грехи, но мало этого, они ведь самые настоящие еретики, потому что во время мессы не следуют точно словам освящения! А поклонение идолам? А нарушение обета целомудрия?

Договорились уже и до того, что тамплиеры на своих церемониях поджаривают новорожденных младенцев, а собранным жиром, что самое жуткое, натирают до блеска своих идолов.

Со временем вся эта клевета достигает своей цели и дурная слава тамплиеров растет.

Внимание всех авторов особенно привлекает небывалая покорность, с которой тамплиеры принимают арест и суд.

Никто не понимает, почему они не сопротивляются. Что происходит? Почему они так спокойны? Кто-то говорит, что их застали врасплох и они были настолько ошеломлены, что потеряли всякую способность реагировать на происходящее.

Но все это сомнительно, ведь если их застали врасплох, почему, например, в командорствах не было найдено практически никаких денег? Все священные предметы, сокровища, чаши, которые, очевидно, должны были там храниться, – их там не было. Не было ничего. Так разве это свидетельствует о внезапности? А было ли это действительно внезапно?

Существуют версии, что за день до ареста из главного дома тамплиеров в Париже, от знаменитой Башни тамплиеров, ночью скрытно выехало множество повозок с соломой. Они вывозили сокровища? Повозки вообще имели какое-то отношение к тамплиерам? Единственное, что нам известно наверняка, – что ничего не было найдено.

Нужно принять во внимание еще одну деталь. Приказ об аресте вступил в силу одновременно по всей Франции. Чтобы это стало возможно, бумаги с приказом следовало разослать заранее, иначе они могли не успеть всюду дойти вовремя. А что если какая-то информация все же просочилась? Поскольку все эти события затрагивали самые разные уровни, совсем не странно было бы предположить, что в том или ином месте, через какого-то писаря или какого-то гонца, доставлявшего приказы, тамплиеры могли заранее узнать о том, что их ожидало, а значит, могли предпринять все необходимые меры предосторожности.

Затем следуют и другие вопросы. У тамплиеров были люди с оружием, их было много: рыцари, оруженосцы, сержанты, все отлично подготовленные – целая армия, великолепная, дисциплинированная. Почему они не оказали сопротивления? Почему не взбунтовались?

И мы сразу же вспоминаем, что устав строго запрещал им поднимать оружие против христиан, включая те ситуации, когда речь шла о защите. Они могли защищаться только после того, как были атакованы трижды. Ясно, что здесь они были атакованы единожды, да, этот один раз стоил трех, но все равно это был один раз. И если они беспрекословно следовали требованиям устава, то не могли взять в руки оружие. Возможно, они сделали бы это, если бы Великий магистр отдал соответствующий приказ, но Великий магистр был арестован одним из первых, а потому подобного приказа отдать не мог, и, скорее всего, тамплиеры, не получив других указаний свыше, точно следовали своим законам.

Они были, как мы уже сказали, брошены в тюрьму, их подвергали допросам и пыткам. Те, кто не давал признательных показаний, попросту исчезали. Тех же, кто соглашался признаться, оставляли жить, и это их признания дошли до наших дней. В основном это признания и фальшивые свидетельства тех, кто был исключен из ордена, поскольку на то были причины, или служители ордена из числа работников на фермах. Они не слишком-то были осведомлены о внутренних порядках в ордене и в лучшем случае знали кое-что о повседневной жизни, об обычной работе и легко рассказывали об этом. А если их спрашивали: «Не кажется ли вам, что вы видели то-то и то-то?» – бедняги отвечали: «Да, кажется, мы именно это и видели». И этого было достаточно: естественно, они видели худшее, а потом уже следовали соответствующие интерпретации.

Подготовленность и предвзятость этих допросов была настолько очевидна, что даже сам папа Климент V приостановил соответствующие полномочия инквизиции и дал указание создать в каждом диоцезе свой трибунал, за который отвечал бы местный епископ, а ему помогали бы еще некоторые священнослужители, преимущественно доминиканцы и францисканцы.

Прибегать к помощи цистерцианцев никто и не думал, поскольку более чем вероятно было, что они выскажутся в защиту тамплиеров.

Многие епископы находили убедительные предлоги, чтобы не создавать эти трибуналы, потому что не хотели никоим образом себя компрометировать.

Другие, не дожидаясь создания трибунала, просто сжигали тамплиеров, находившихся в их руках, без суда и следствия. Так произошло, например, с 54 тамплиерами, которые находились в парижской тюрьме, у них не было ни одного допроса.

Тем не менее в некоторых местах эти маленькие суды все же были созданы, были проведены новые допросы, уже без пыток. И что же произошло? Все подсудимые отказались от своих прежних показаний. Но почему произошло то, что произошло дальше? Потому что они оказались в ситуации «что бы вы ни сделали – все равно пожалеете». Раньше, когда они признавались в ереси, их должны были сжечь из-за ереси. Когда же они отказались от своих показаний, их тоже должны были сжечь – теперь уже за дачу заведомо ложных показаний. Это означало, что у них не было никаких шансов на спасение, ни когда они под давлением давали признательные показания, ни когда в более спокойной обстановке отказывались от них. В любом случае они оставались виновными.

Со своей стороны, папа сказал, что собирается взять на себя ответственность за самых важных людей ордена, что он лично будет судить Великого магистра и высших чинов ордена. Поскольку сам он находился в Авиньоне, нужно было их всех перевезти из Парижа. Случилось так, что по дороге, где-то в окрестностях Пуатье, вся процессия остановилась – видимо, некоторые из важных подсудимых заболели, и не хотелось, чтобы болезнь распространялась дальше. Была сделана остановка в известном замке Шинон, о граффити в котором мы уже говорили. Там и были заключены эти высокопоставленные лица, которые так никогда и не встретились с папой, так и не смогли объяснить свою позицию и тем более сказать что-то в свою защиту.

Прошло пять лет. И вот в 1312 году был созван Вьенский собор, чтобы судить тамплиеров. Но, похоже, на этом соборе ситуация стала складываться в пользу тамплиеров, и перед лицом этого весьма неожиданного обстоятельства папа, чтобы прекратить существование ордена, издал буллу, которая уже не позволяла никакого отступления.

Этой буллой орден распускался, а все его имущество, по крайней мере во Франции, передавалось в распоряжение ордена Св. Иоанна Иерусалимского. Присутствовавшие на соборе были запуганы, никто не рискнул сказать в защиту тамплиеров ни единого слова.

Но интересно, что на маленьких советах на уровне провинций, на маленьких провинциальных судах, которые начали работать лишь незадолго до этого, тамплиеры в подавляющем большинстве случаев признавались невиновными.

В Италии и в Германии вообще не было предпринято никаких действий против тамплиеров.

Хотя и говорят, что в Испании, в Арагоне, тамплиеры восстали против войск короля, вряд ли это действительно было так. Германия и Испания позволили большинству тамплиеров перейти в другие ордены.

В Португалии король их решительно защищал и даже создал для них особый орден рыцарей Христа, к которому перейдут все владения и имущество тамплиеров и который сохранит даже крест тамплиеров.

Последний Великий магистр тамплиеров Жак де Моле

Рисунок. XIX в.

В Англии прошли допросы, имели место мелкие столкновения, но все это не получило такого размаха, как во Франции.

В Германии произошло нечто весьма любопытное. Тамплиеров не арестовали. На суде во Франкфурте их призвали на заседание, и они явились в полном вооружении. Судья сказал, что не стоит настаивать на чем-то, что все, мол, хорошо. Поэтому многие авторы задаются вопросом: если тамплиеры были столь сильны, что, просто явившись в полном рыцарском облачении при оружии, достигли того, чего достигли, – почему они не сделали так раньше?

Но надо принять во внимание, что в Германии вообще не было предпринято никаких действий, направленных непосредственно против тамплиеров, как во Франции. А кроме того, папская булла имела такой характер, что после нее возражения уже были невозможны.

14 марта 1314 года в Париже Великий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле был сожжен на костре, несмотря на то что публично отрекся от своих слов. Этот отказ уже не имел никакого значения, потому что, как мы уже говорили раньше, тамплиеров признавали виновными в любом случае – и когда они признавались, и когда отрекались от признаний.

Начиная с этого момента все привилегии, которыми пользовались братства строителей, начинают исчезать.

Те, кто называли себя «Компаньонами Соломона», постепенно рассеиваются, превращаются в «Компаньонов долга и свободы»^[4] и, что естественно, покидают Францию. Многие из них направляются в Германию, и большинство немецких готических соборов – дело рук этого братства строителей.

Если орден тамплиеров подчинялся исключительно папе, то очень трудно было открыто судить орден, это мог сделать только сам папа.

Но при этом вполне можно было судить тамплиера как личность, как отдельного человека. Это и было сделано – начали с отдельных людей, их отдавали под суд, получали признания, а потом уже эти признания можно было использовать против всего ордена. И в итоге инквизиция оказалась готова возбудить дело.

И светская власть, и церковная власть, каждая по-своему, допустили это. Нет, они не действовали открыто против ордена, но и ничего не предпринимали в его защиту, просто умыли руки, а процесс тем временем шел своим чередом.

Список В ОПР ОСОБ, которые задавали тамплиерам на допросах, чтобы получить их признания, не слишком длинный, к тому же он переведен, и мне показалось интересным коротко пересказать те положения, которые их заставляли подтвердить.

– Их заставляли подтвердить, что при приеме новых членов тем завязывали глаза, а капитулы проходили тайно после наступления ночи или во время первой стражи.

– Послушник в момент принятия всегда отрекался от Христа, а также от распятия, Бога, Пресвятой Богородицы и всех святых (это при том, что святой Бернар начинал с благоговейного почитания Девы Марии).

– Те, кто принимали послушников в орден, учили их, что Христос – не настоящий Бог, что он был лишь лжепророком, что не претерпел страданий и распятия ради искупления рода человеческого, а лишь был наказан за преступления, которые совершил.

– Послушников заставляли плевать на крест. Не верили ни в святость алтаря, ни в другие таинства церкви. Верили, или, по крайней мере, утверждали, что Великий магистр может давать отпущение грехов, как и ревизоры и наставники, среди которых было много мирян.

– Священники ордена опускали в каноническом ритуале мессы слова освящения.

– Новопринятым братьям говорилось, что они могут вступать в плотскую связь друг с другом.

– После обряда принятия братья – тот, кто принимал, и тот, кого принимали, – обменивались поцелуями в губы, в пупок или в оголенный живот.

– В каждой провинции были идолы, какие-то головы, некоторые из которых имели три лица, Другие – одно, а иные просто представляли собой человеческий череп. Утверждалось, что головы эти могут спасти их, что они обеспечивали все богатства ордена и могли заставить расцветать деревья и плодоносить землю.

– Опоясывали верхнюю часть головы упомянутых идолов или касались ее веревкой, а потом повязывали на теле под рубахой. Рекомендовалось всегда оставаться подпоясанными этой веревкой, даже ночью.

Кроме того, все эти вопросы сопровождались другими, не менее коварными, например, происходило ли это в такой-то провинции, или в таких-то королевствах, или вообще повсюду, была ли это старая традиция, совершалось ли это в соответствии с уставом ордена и т. д.

Именно в этом и следовало признаться, чтобы сохранить себе жизнь. Как мы видим, если кто-то во всем признавался, жизнь спасти этим все равно не удавалось – кого же оставят в живых после подобных признаний?

Можем ли мы с уверенностью сказать, что все эти утверждения были ложными? Нет, потому что головы точно были, ведь церемония приема в орден была действительно не совсем обычной церемонией. Проблема не в том, что было в действительности. Проблема в том, как воспринималось то, что было в действительности. Проблема в том, как толковались отдельные факты, которые вне общего контекста превращались в абсурд. А от абсурда до клеветы расстояние не больше лезвия ножа.

Протокол допроса тамплиеров

1307. Национальная библиотека Франции, Париж.

Фото репродукции

Так в значительной мере и произошло – немного вольных трактовок, немного непонимания, умышленного или по незнанию… Доподлинно известно одно – обвинения достигли своей цели.

Орден тамплиеров исчез как орден, тамплиеры остались как миф, как легенда, и в первую очередь – легенда об их сокровищах.

Согласно папской булле, которой был распущен орден Храма, все его богатства и имущество были переданы ордену госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского. Тем не менее осталось все имущество в королевствах Кастилии, Арагона, Португалии и Майорки, которое не было передано госпитальерам и осталось в распоряжении Святого Престола.

Казалось бы, проблема решена – сокровища тамплиеров наконец в руках тех, кто так активно на них претендовал. Но случится нечто любопытное, любопытное в историческом плане, благодаря чему загадка останется.

Когда представители Филиппа IV пришли в командорства, они там ничего не нашли, разве что то, что невозможно увезти: плуги, рабочие инструменты, денежные вклады, не принадлежавшие тамплиерам. Это еще раз позволяет нам говорить о полной честности этих людей, о том, что они и не прикасались к тем средствам, которые служили обеспечением для выдававшихся тамплиерами заемных писем. Но богатства тамплиеров исчезли.

Можно предполагать, что не во всех командорствах было много денег, но ведь где-то они должны были быть! Тогда где? Где все эти драгоценности, чаши и прочие маленькие сокровища, которые есть в любой церкви?

Возможны два варианта. Может быть, чиновники Филиппа IV оставили все себе и сказали, что ничего не нашли. Другой вариант – тамплиеры заранее знали о готовившихся арестах и заблаговременно позаботились о том, чтобы сохранить все самое важное и ценное.

Представим, что офицеры короля забрали то, что нашли, себе. Что это было? Золото, серебро, ценные вещи? Но ведь там должны были быть и разные бумаги, и документы, и книги. Тем не менее не осталось ни одного документа, ни одной бумаги, ни одной книги. Да, скорее, создается впечатление, что они все увезли, все спрятали. Вот откуда берет начало легенда о сокровище тамплиеров, которое где-то скрыто.

Нас бы не удивило, если бы в каждом командорстве были крепкие сундуки или по крайне мере тайники, тем более что в те времена было много грабителей, мародеров, воров и вооруженных разбойников, да и много других опасностей, которые угрожали сохранности разных богатств. Поэтому тамплиеры охраняли перевозку денег и ценных товаров. Если в командорствах были тайники, можем ли мы предположить, что инквизиция или те же госпитальеры, которые вступили потом во владение этими командорствами, не подвергли их тщательному обследованию? Конечно же, подвергли и либо нашли эти тайники и никому ничего об этом не сказали, либо так ничего и не обнаружили.

Можно предположить и другое: возможно, что тамплиеры, которым удалось спрятать свои сокровища, потом вернулись в те места и забрали его оттуда. Или если они и не знали о точном положении тайников, то имели ключи, с помощью которых могли разгадать, где скрыты сокровища.

Некоторые считают, что знаменитые граффити на стенах замка Шинон – это не просто граффити, которые оставили рыцари в момент отчаяния и одиночества, но зашифрованное послание, и они начертали его в уверенности, что оно дождется тех, кто сможет его прочитать и, главное, правильно понять, где искать то, что следует искать.

Никто не может утверждать этого наверняка, потому что даже если мы и понимаем, что символы имеют то или иное значение, то как быть, если символы зашифрованы? А если за этими символами помимо их основного значения стоит особый язык – кто сможет правильно прочесть и понять все это? Только тамплиер. А нам остается лишь восхищаться, размышляя о том, сколь высока была их мудрость и сколь глубоки были их эзотерические познания.

Оживший миф

Были времена, когда люди убивали друг друга, чтобы заполучить золотые яблоки из Сада Гесперид. Были времена, когда греческие герои отправлялись на край света в поисках Золотого руна. Всегда, в любой момент, при любых обстоятельствах продолжается поиск чего-то особенного, и мы даже не знаем, идет ли речь о какой-то магической формуле мудрости или о каком-то священном предмете, священном талисмане, обладающем особой силой.

Каждый, кто владеет такими формулами, сможет понять тайну Вселенной, понять тайну человека, и сама природа откроет перед ним свои секреты.

Оттого эти книги, эти документы столь тщательно оберегались, ведь проникновение в тайны природы автоматически означает способность повелевать ею, а прежде чем повелевать силами природы, нужно иметь высокую мораль, чтобы не превратиться в того, кого обычно попросту называют черным магом.

И если это были магические предметы, то есть предметы, соприкасаясь с которыми или видя которые человек меняется, – что это были за предметы? Какими они могли быть? Здесь мы видим уже нечто другое, мы имеем дело с практической магией, с предметом, который можно назвать Яблоком, Чашей, Ковчегом или Таблицей, но не так важно, как он называется, важно то, что он обладает огромной магической силой, невероятной мощью, благодаря которой человек от контакта с этим предметом пробуждается. Пробуждается, чтобы не просто мыслить, но чтобы обрести осознание собственного бессмертия и своей связи с Космосом.

Два тамплиера на одной лошади

Современный памятнику церкви тамплиеров. Лондон

Ясно одно: сокровище тамплиеров, чем бы оно ни было, было не просто богатством, которое они тщательно и терпеливо производили, созидали или умножали на протяжении двухсот лет.

Вспомним, что они отправились искать сокровище на Восток. Вспомним, что в эзотерических традициях всех цивилизаций наступает особый момент, наступает особый момент в истории человечества (и не важно, о какой эпохе идет речь, потому что обычная хронология здесь исчезает), когда все тайны, все сокровища духовного порядка находят укрытие на Востоке в ожидании более подходящего времени, когда они вновь смогут открыться…

И во всех древних цивилизациях наступает момент, когда надо отправиться на Восток, туда, где восходит Солнце, чтобы в очередной раз добыть сокровище. Когда пришел черед тамплиеров, они отправились на Восток. Отправились на поиски Солнца, отправились искать свое сокровище и, похоже, нашли его, ведь, как и во всех традиционных преданиях, они на какое-то время обрели магический ключ, который позволил им принести расцвет западной цивилизации.

Они или спрятали это сокровище, или унесли с собой, или оно дожидается кого-то, кто будет достоин вновь отыскать его, или оно уже, возможно, в руках тех, кто попытается возродить его… Этого мы знать не можем.

Однако мы можем извлечь последний урок, который преподнесли нам эти люди, которых я считаю образцовыми и уникальными в истории: что жизнь стоит того, чтобы прожить ее, пусть даже она коротка, и стоит встретить смерть, даже если она придет слишком рано, если годы, что были тебе отпущены, ты посвятил поиску Высшего Идеала, если эти годы были целиком отданы служению Богу, служению человечеству.

В греческой мифологии есть история о герое Ахилле. Когда он родился, его матери предложили решить, какой жизни она хочет для своего сына – долгой, комфортной и тусклой или короткой, но полной героической славы. И со всей болью души, но ясно понимая, что именно это соответствует Ахиллу, она выбрала для сына жизнь короткую, но полную славы. Мы видим, что те герои, которых в этом мире можно назвать Ахиллами, или тамплиерами, или сотней других имен, всегда отмечены одним и тем же знаком: жизнь короткая, но полная славы. Той славы, что со временем не тускнеет.

Не нам, Господи, не нам,

а все во славу Имени Твоего!

Примечания

1

«Храм» по-французски «тампль» (прим. ред.).

(обратно)

2

Диоцез, епархия – церковно-административная территориальная единица в католической, англиканской и некоторых протестантских церквях, во главе которой стоит архиерей (епископ или архиепископ) (прим. ред.).

(обратно)

3

Синархия (греч. со-управление) – термин, введенный Сент-Ив д’Альвейдром как противоположность «анархии», под ним понимается иерархический закон существования безупречного организма человечества (прим. ред.).

(обратно)

4

Согласно Кристиану Жаку, будущих масонов (прим. ред.).

(обратно)

Оглавление

Об авторе

I. Введение

  Идеал тамплиеров

  Корни. Возникновение

  Их миссия

  Предыстория

II. Официальная история и история сокрытая

  История и миф

  Основатели

  Ковчег Завета

  Заключение

III. Устав тамплиеров

  Церковный собор в Труа. Устав

  Внутренняя структура ордена

  Внешняя организация

  Структура руководства ордена

  Некоторые обычаи тамплиеров

IV. Экономическая мощь тамплиеров

V. Политическая концепция тамплиеров

VI. Тамплиеры и их идеал мудрости

  Символы

  Универсальная мудрость

VII. Готическое искусство

  Архитектура. Храм

  Мастера-каменотесы

  Нумерология. Алхимия

VIII. Обвинения в Адрес ордена

  Испытания при вступлении в орден. Другие церемонии

  Идолы. Алхимия. Ереси?

IX. Основные символы Тамплиеров

X. Конец ордена. Процесс

Клевета как оружие

Оживший миф

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно