Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

Несколько слов об этой книге

По понятным причинам столь сложная и могущественная организация, как возглавляемые Генрихом Гиммлером СС, не могла не привлечь внимания тех, кто писал о Третьем рейхе. Но, обрисовывая СС, авторы заостряли внимание в основном на кровавых деяниях «охранных отрядов» – расовом истреблении, медицинских экспериментах на людях, массовом порабощении и пытках в гестаповских застенках. Эти злодеяния скрупулезно и беспощадно выявлялись на основе документов, подготовленных для судебного процесса над военными преступниками в Нюрнберге. Подобный подход вполне объясним и логичен.

В массовом сознании СС олицетворяют выпавшие на долю оккупированной Гитлером Европы ужасы. Однако доктрина преступного заговора и коллективной вины, сформулированная в эпоху Нюрнбергского процесса, уже не может удовлетворить серьезных исследователей. Не умаляя тяжести и жестокости преступлений приспешников Гиммлера, исследования последних лет показали, что в действительности организация СС была куда более сложной и неоднородной, чем то монолитное в своем единстве преступное сообщество, которое предстало перед Международным военным трибуналом. Оказалось, что структуры СС во все времена монолитным единством как раз не отличались, а с наступлением войны часть их – система концлагерей, полиция и ваффен-СС – жили собственной жизнью, следуя некоему отличному от всех прочих курсу. Таким образом, невозможно верно интерпретировать или оценить СС в целом, пока каждый из ее важнейших

составных элементов не будет подвергнут тщательному анализу с опорой на пока что в значительной степени неизученные архивные документы.

Данная книга посвящена рассмотрению одного из элементов, а именно – ваффен-СС, или войск СС, нацистской элитной гвардии и крупнейшего из формирований вотчины Гиммлера времен Второй мировой войны. Акцент был сделан на развитие ваффен-СС: их цели, методы увеличения их численности, организационную структуру, роль, которую сыграли в их формировании граждане других стран, отношения с вермахтом, признаки, отличавшие войска СС от вермахта, их боевые успехи и неудачи, а также влияние на исход развязанной Третьим рейхом войны. Кроме того, была предпринята попытка разобраться в острых и противоречивых проблемах военных преступлений ваффен-СС.

Вероятно, уместным будет сразу перечислить то, чего читателю не найти в данной книге. Во-первых, несмотря на то, что автор уделил достаточное внимание важнейшим кампаниям и сражениям, работа его не претендует на всеобъемлющее изложение истории кампаний, в которых участвовали ваффен-СС. Подобное стремление вполне вписывалось бы в тематику данной работы, но в таком случае автору потребовалось бы написать как минимум еще один том. Аналогичным образом, несмотря на то что целая глава книги посвящена влиянию идеологической обработки на боеспособность ваффен-СС, автор не располагал возможностью детально вникать в столь пространную область, как идеология СС, по праву принадлежащую к еще более обширной теме национал-социалистической идеологии в целом, что уже выходит за рамки предлагаемой вниманию читателя книги. Само собой разумеется, автор счел необходимым ознакомить читателя с сущностью нацистской системы, а также в общих чертах обрисовать войну в Европе.

Основная цель этой книги состоит в том, чтобы проследить эволюцию ваффен-СС и определить роль, которую они сыграли в истории Третьего рейха. Если же она послужит недостающим элементом головоломки, которую представляет собой СС, автор с полным основанием сможет считать поставленную перед собой цель достигнутой.

Джордж Г. Стейн

Предисловие

Невозможно вкратце описать такую сложную организацию, как СС, но в серии небольших очерков в предлагаемом здесь в качестве вступления разделе можно обозначить основные контуры важнейших компонентов империи Гиммлера^[1].

Общие СС

В первые годы революционными вооруженными отрядами национал-социалистического движения были коричневорубашечники или штурмовики. Но эта партийная армия была организацией массовой, а Гитлер ощущал растущую потребность в относительно малочисленных элитных формированиях, которые беспрекословно подчинялись бы его воле. Поэтому он приказал своей личной охране набрать в каждом из крупных городов Германии небольшую группу надежных нацистов, способных встать во главе революции и обеспечить защиту фюрера и его ближайшего окружения во время поездок по стране. В итоге было отобрано в общей сложности около 200 человек, первоначально получивших название штурмовой группы (Stosstrupp) «Адольф Гитлер». Со временем эти местные ударные части собирательно стали именовать охранными отрядами (Schutzstaffel), или сокращенно – СС.

После провала мюнхенского путча Гитлера в 1923 году штурмовики были объявлены вне закона. Но вот крошечную организацию под названием СС, тоже участницу путча, как-то упустили из виду. Когда Гитлер в конце 1924 года вышел из тюрьмы, штурмовики все еще находились под запретом. В тот период Гитлеру позарез были нужны верные телохранители, и начавшая выполнять эту роль небольшая организация СС упрочила свои позиции в нацистской партии. В 1926 году запрет на штурмовиков был отменен, и на ближайшие несколько лет отряды СС отошли на задний план.

Подлинная история СС началась 16 января 1929 года, когда Гитлер назначил рейхсфюрером СС двадцативосьмилетнего Генриха Гиммлера. В то время общая численность СС составляла всего 280 человек. Гитлер поручил своему «Игнатию Лойоле» (как он окрестил Гиммлера) «сформировать организацию элитных войск партии, войск, преданных ей в любых обстоятельствах». Руководимые Гиммлером СС, как утверждает их официальная история, стали формированием «состоящим из самых физически крепких, самых надежных и самых верных людей в нацистском движении»^[2]. Когда в январе 1933 года Гитлер стал канцлером Германии, численность СС составляла около 52 000 человек. Штурмовики, частью которых формально оставались отряды СС, насчитывали приблизительно 300 000 человек.

К концу года штурмовые отряды разрослись в громоздкую организацию, насчитывавшую от двух до трех миллионов членов, которая, под руководством Эрнста Рема, настаивала на продолжении революции. Гитлер же, со своей стороны, уже принял решение стабилизировать режим, придя к соглашению с армией и консервативными элементами в стране. Недовольство росло, так продолжалось до лета 1934 года, когда Гитлера в конце концов убедили избавиться от нелояльных штурмовиков; силы СС предоставили исполнителей, по сути расстрельные команды.

После убийства Рема и уничтожения верхушки штурмовиков Гиммлер подчиняется непосредственно Гитлеру, и силы СС становятся отдельным формированием нацистской партии (НСДАП). На протяжении следующего десятилетия они выросли в мощную и очень сложную организацию с разнообразными сферами деятельности.

До 1933 года в СС официально не выделялось никаких подразделений; это была просто группа внештатных «солдат-добровольцев политической армии». Но за последующие годы из исходного ядра вырос ряд специализированных подразделений на профессиональной основе. В результате возник основной корпус, получивший название «общие СС». Он состоял из эсэсовцев, не входивших ни в одно из специальных подразделений. В 1939 году численность общих СС составляла около четверти миллиона человек.

Несмотря на то что силы общих СС не имели никакой конкретной задачи, кроме общей (готовности по призыву вступить в борьбу за власть), отдельные их члены привлекались к участию во многих сферах деятельности СС. Прежде всего, общие СС с их расовым отбором, идеологической подготовкой, неукоснительно соблюдаемыми правилами вступления в брак, привлекательной черной формой и начищенными сапогами являли собой становой хребет и духовный первоисточник довоенных СС. Однако с началом войны члены общих СС были в массовом порядке призваны в вермахт или в ваффен-СС (войска СС), и организация вскоре утратила вес, отойдя на второй план. К концу войны численность общих СС едва превышала 40 000 человек.

Бесспорно, закат общих СС с лихвой компенсировался увеличением численности и развитием других формирований данной организации. Три важнейших столпа гиммлеровской империи военного времени – служба государственной безопасности (СД), полиция и войска СС – все они были учреждены или поставлены под контроль СС в период между 1933 годом и началом войны.

Служба государственной безопасности и полиция

В 1931 году Гиммлер учредил неофициальную службу безопасности СС, известную как СД (Sicherheitsdienst). Под руководством Рейнхарда Гейдриха 9 июня 1934 года СД стала официальной разведывательной и контрразведывательной службой нацистской партии. 11 ноября 1938 года указом рейхсминистра имперского министерства внутренних дел СД становится разведывательной организацией рейха. И наконец, после покушения на жизнь Гитлера в июле 1944 года, СД поглощает абвер, службу разведки Верховного командования вермахта. Такова была последовательность событий, обеспечивших СС фактическую монополию в сфере разведки и безопасности в нацистской Германии.

Тем временем Гиммлер усердно добивался контроля над полицейской системой Третьего рейха. Его усилия были вознаграждены 17 июня 1936 года, когда Гитлер назначил его шефом германской полиции (рейхсфюрер СС и шеф германской полиции в имперском министерстве внутренних дел). Девять дней спустя Гиммлер издал указ, разделивший германскую полицейскую систему на два важнейших подразделения: полицию порядка (Ordnungspolizei), или орпо (обычную полицию), и полицию безопасности (Sicherheitspolizei) (государственную тайную и уголовную полицию), или зипо. Сотрудники полиции порядка носили форму, а сама она состояла из общеполицейских частей (Schutzpolizei) (государственной полиции), жандармерии (Gendarmerie) (сельской полиции) и общинной полиции (Gemeindepolizei) (местной полиции). Сотрудники полиции безопасности обычно носили гражданскую одежду, а сама она состояла из имперской криминальной полиции (государственной уголовной полиции), или крипо, и государственной тайной полиции (Geheime Staatspolizei) (государственной политической полиции), или гестапо.

Гиммлер возложил командование полицией порядка на обергруппенфюрера СС (генерала) Курта Далюге; полицию безопасности возглавил обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, который в соответствии со своими двойными обязанностями принял новое звание шефа полиции безопасности и СД. Таким образом Гейдрих контролировал организацию СС и две полицейские организации. Чтобы положить конец создавшейся явно ненормальной ситуации, Гиммлер 27 сентября 1939 года, действуя в лице рейхсфюрера СС и шефа германской полиции, распорядился об объединении гестапо, крипо и СД под эгидой новой головной организации СС, получившей название Главное управление имперской безопасности (Reichssicherheitshauptamt), или РСХА.

Гейдрих руководил управлением вплоть до гибели в результате покушения на него 4 июня 1942 года в Праге. После недолгого междуцарствия, когда Гиммлер взял ведомство под личный контроль, его с января 1943 года и до конца войны возглавлял группенфюрер СС (генерал-лейтенант) Эрнст Кальтенбруннер.

Именно РСХА была поручена вся полнота руководства «окончательным решением» еврейского «вопроса», и сотрудники гестапо, крипо и СД играли ключевые роли в «эскадронах смерти» (так называемых айнзацгруппах, или оперативных (карательных) группах), проводивших массовые расстрелы евреев и других лиц в тылу наступающих немецких армий в Советском Союзе^[3]. На пике своей численности в последние два года войны РСХА и все его подразделения насчитывали менее 70 000 человек.

В результате координации Гиммлером действий полиции сотрудникам полиции безопасности и полиции порядка были присвоены эквивалентные звания СС. В отличие от полиции безопасности полиция порядка не была частью РСХА. Однако ее статус был поднят до уровня отдельного управления (Hauptamt Ordnungspolizei) внутри иерархии СС. Немногие сотрудники орпо были эсэсовцами, но тысячи из них были призваны в полицейские полки СС Гиммлера. Некоторые из этих полицейских формирований в чрезвычайных ситуациях могли принимать участие в боевых действиях, но большинство из них использовались для борьбы с партизанами, а также оказывали помощь айнзацгруппам в расправах над населением оккупированных территорий. Фактически многие чудовищные преступления, обычно приписываемые СС, в действительности были совершены немецкими полицейскими, немалая часть которых до начала войны вела пешее патрулирование или регулировала дорожное движение. Еще 15 000 сотрудников полиции порядка были напрямую направлены в полицейскую дивизию СС, полевое подразделение войск СС, сформированное в октябре 1939 года.

В довершение своего метода интеграции Гиммлер назначил высшего руководителя СС и полиции в каждый военный округ (Wehrkreis) в качестве своего личного представителя и для координации деятельности орпо, зипо, СД и общих СС в районе. С началом войны эта система также распространилась на оккупированные Германией территории, и высшие руководители СС и полиции были агентами, через которых Гиммлер проводил множество своих самых одиозных приказов.

Ваффен-СС

Еще в начале Второй мировой войны термин «ваффен-СС» (войска СС) был неизвестен. Четыре года спустя, предваряемый эпитетами «элитные» и «фанатичные», он регулярно появлялся в оперативных сводках союзников. К 1940 году ваффен-СС стало официальным названием боевых подразделений и частей СС, выросших из горстки вооруженных формирований, учрежденных рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером в охранных целях, а также для проведения различных церемониалов. В предвоенные годы первоначально известные как «резервные войска СС», вооруженные формирования СС постепенно набирали силу. Подразделение личной охраны Гитлера, «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», стало ядром, вокруг которого в 1936 году выросло два полка. Два года спустя вооруженные формирования СС насчитывали четыре полка. Несмотря на то что их командиры описывали резервные войска СС как «политических солдат», «идеологическое воинство» и «передовой отряд национал-социализма», их истинное предназначение оставалось неясным.

Затем, 17 августа 1938 года, Гитлер издал указ, который определил статус резервных войск СС не как части вермахта или полиции, а как самостоятельных регулярных вооруженных формирований. Подбор новобранцев туда производился на основе жестких расовых и физических требований. Служба в них была добровольной и считалась исполнением государственной воинской повинности. В случае мобилизации воинские формирования СС переходили в оперативное подчинение вермахта. Помимо обычной военной подготовки, которая в определенном смысле была поставлена лучше, чем в регулярной армии, войска СС довоенного периода подвергались интенсивной политической и идеологической обработке.

Прошедшие боевую подготовку войска СС осуществляли оккупацию Рейнской и Судетской областей, а также присоединение Австрии и оккупацию Чехословакии. В ходе Польской кампании вермахта 1939 года части СС впервые показали себя в бою, и вскоре после этого их численность возросла до трех дивизий. К концу войны войска СС насчитывали около тридцати восьми дивизий^[4] и заслужили репутацию необычайной стойкости в бою. Лучшие дивизии СС стали элитой вермахта, а противники считали грозной силой.

К 1943 году военная необходимость принудила руководство войск СС отказаться от рекрутирования ваффен-СС по элитарному принципу. На службу в ваффен-СС было призвано и мобилизовано такое большое количество иностранцев, что к концу 1944 года немцы, родившиеся в Германии, составляли уже менее половины личного состава этих войск. Удовлетворявшие расовым стандартам СС иностранцы (преимущественно западноевропейцы) и фольксдойче (этнические немцы, родившиеся не в Германии) восполняли потери в элитных подразделениях, частях и соединениях ваффен-СС либо из них формировались так называемые «добровольческие дивизии СС» (SS-Freiwilligen Divisionen). Остальные (главным образом восточные европейцы) были сегрегированы в специальные национальные формирования, получившие название «гренадерские (пехотные) дивизии СС» (Waffen-Grenadier Divisionen der SS). Лишь в элитных танковых и моторизованных дивизиях сохранялось некое подобие прежних стандартов отбора. Именно эти соединения, состоявшие в основном из немцев, и поддерживали боевую репутацию ваффен-СС даже в последние драматические месяцы войны.

Полевые формирования ваффен-СС всю войну находились в оперативном подчинении армейского командования, и, таким образом, фактически их можно рассматривать как часть вермахта. Если говорить в целом, власть Гиммлера над боевыми подразделениями ограничивалась административно-дисциплинарными вопросами, присвоением воинских званий и идеологической подготовкой. Тем не менее он осуществлял практически полный контроль над небоевыми формированиями, такими как резервные подразделения, учебные отряды, военно-учебные заведения.

Гиммлер широко применял практику присвоения номинального статуса сотрудников ваффен-СС личному составу подразделений в других сферах своего удельного княжества, либо по причинам административного характера, либо для защиты от призыва на военную службу. В 1944 году, например, около 40 000 из 600 000 членов ваффен-СС служили в других структурах организации СС. Более половины из них – в Главном административно-хозяйственном управлении СС (SS-Wirtschafts– und Yerwaltungshauptamt, или WVHA), руководившем всей хозяйственной деятельностью СС, в том числе эксплуатацией труда заключенных концентрационных лагерей. И хотя охранные команды концлагерей не подчинялись вермахту или командованию войск СС, они носили форму и имели солдатские книжки ваффен-СС. Более того, на протяжении всей войны существовал относительно ограниченный, но тем не менее постоянный обмен кадрами между охранными командами концлагерей и боевыми формированиями войск СС. Короче говоря, несмотря на отрицание данного факта защитниками ваффен-СС, связь между ваффен-СС и концентрационными лагерями существовала.

Отряды СС «Мертвая голова»

Помимо резервных войск СС, в довоенный период в Германии существовали еще одни профессиональные вооруженные формирования СС. Они состояли из так называемых отрядов СС «Тотенкопф», или «Мертвая голова», охранявших концентрационные лагеря. Первый из подобных отрядов создал в 1933 году в Дахау штандартенфюрер СС (полковник) Теодор Эйке. Впоследствии Эйке было поручено создание и командование аналогичными охранными отрядами в других концентрационных лагерях. К середине 1934 года Эйке (в тот момент бригаденфюрер [генерал-майор]) был полуофициальным царьком стремительно разбухавшей концлагерной системы Германии. За роль, сыгранную им в «ночи длинных ножей» 30 июня 1934 года, когда охранный отряд СС в Дахау разделил с «Лейбштандартом» сомнительную честь комплектования расстрельной команды, Эйке был официально назначен инспектором концлагерей и главнокомандующим отрядами СС «Мертвая голова» (Inspekteur der Konzentrationslager und Fiihrer der SS «Totenkopfverbande»). Новое назначение стало двойной наградой: отряды СС «Мертвая голова» были выведены из-под контроля общих СС, и Эйке был произведен в звание группенфюрера СС (генерал-лейтенанта).

Из штаб-квартиры своего нового управления в Ораниенбурге под Берлином Эйке реорганизовал и увеличил численность отрядов СС «Мертвая голова» пяти получивших порядковые номера штурмбаннов, или батальонов: 1-й батальон «Обербаерн» («Верхняя Бавария»), 2-й батальон «Эльбе» («Эльба»), 3-й батальон «Заксен» («Саксония»), 4-й батальон «Остфрисланд» («Восточная Фрисландия») и 5-й батальон «Бранденбург». В 1937 году пять батальонов были повторно реорганизованы, на сей раз укрупнены до штандартов, или полков, получивших названия «Обербаерн», «Бранденбург» и «Тюринген» («Тюрингия»). Они дислоцировались в Дахау, Ораниенбурге (Заксенхаузене) и Франкенберге соответственно. Несколько месяцев спустя полк «Тюринген» был переведен из Франкенберга в концентрационный лагерь Бухенвальд близ Веймара. После оккупации Австрии в Линце был сформирован четвертый полк, получивший название «Остмарк» (так называли присоединенную к Третьему рейху Австрию. – Пер.); позже его личный состав обеспечивал охрану одноименного концентрационного лагеря близ города Маутхаузен.

Помимо выполнения своих охранных функций, отряды СС «Мертвая голова» принимали участие (наряду с резервными войсками СС) в присоединении к Третьему рейху Австрии, а также в оккупации Судетской области и Чехии с Моравией^[5]. Личный состав отрядов СС «Мертвая голова» также проводил военную подготовку членов общих СС, которые в случае войны подлежали мобилизации в качестве «полицейских подкреплений». Когда война в конце концов началась, около 40 000 резервистов общих СС были призваны для пополнения рядов свыше десятка вновь сформированных полков «Мертвая голова». В тот же период (октябрь 1939 года) на базе 6500 служащих из наиболее опытной части личного состава подразделений «Мертвая голова», усиленных резервистами СС, была сформирована новая боевая дивизия СС («Мертвая голова») под командованием Теодора Эйке, который оставил свои обязанности по охране концлагерей ради более привлекательной роли полевого командира ваффен-СС.

Весь 1940 год, а также часть 1941 года полки СС «Мертвая голова» занимались несением полицейской службы на недавно оккупированных территориях и совершали характерные для этнической политики Гитлера депортации и расстрелы. Однако незадолго до вторжения в Советский Союз некоторые из этих подразделений были расформированы, и часть их личного состава пополнила ряды уже существовавших формирований ваффен-СС, в то время как другие соединения напрямую влились во вновь созданные фронтовые части ваффен-СС. Таким образом, отряды СС «Мертвая голова» перестали занимать свое не соответствующее норме положение (в то время как Гиммлер считал их частью ваффен-СС, армейское командование отказывалось признавать службу в отрядах СС «Мертвая голова» исполнением воинской обязанности) и стали неотъемлемой частью войск СС.

В то же время задача охраны концентрационных лагерей была в значительной степени передана общим СС, получившим статус номинальных подразделений ваффен-СС. В военное время из охранников концентрационных лагерей были сформированы охранные батальоны «Мертвая голова», которые, в отличие от предвоенных подразделений «Мертвая голова» 1939 года, находились в прямом подчинении администрации концлагерей. С 3 марта 1942 года как охранные батальоны, так и администрации концлагерей стали частью одиозного отдела Главного административно-хозяйственного управления СС. В ходе войны и по мере роста потребности в живой силе полевых формирований СС все больше и больше годных к военной службе охранников переводили на фронт. Их заменяли старшими по возрасту членами таких организаций, как СА, солдатами всех родов войск, непригодными для службы на передовой по причине полученных ранений, а также личным составом ваффен-СС, по тем или иным причинам признанным негодным для службы на фронте.

Глава 1
Период формирования: 1933–1939 годы

Незадолго до полудня в понедельник 30 января 1933 года Адольф Гитлер в апартаментах президента Гинденбурга принес присягу при вступлении в должность и стал двадцать вторым канцлером Веймарской республики. Позже в тот же день Гитлер и его окружение покинули свою штаб-квартиру в отеле «Кайзерхоф» и перешли через улицу во дворец рейхсканцелярии на Вильгельмштрассе, 77. Когда глава кабинета вошел во внутренний двор, гвардейцы охраны канцелярии рейхсвера вытянулись по стойке «смирно» и взяли на караул перед новым канцлером, как и перед его предшественниками, но, в отличие от своих предшественников, Гитлер ответил на их салют, выбросив вперед правую руку, – нацистским приветствием.

Тем же немцам, кто еще так и не понял, что представляет собой власть Гитлера, вечером был дан достаточно убедительный пример. Лидеры СА, СС и гитлерюгенда весь день лихорадочно готовили демонстрацию, подобавшую приходу к власти нацистов. Во всем Берлине и окрестностях были мобилизованы рота за ротой СС и СА; в наскоро конфискованных грузовиках они устремились на сборные пункты вдоль Шарлоттенбургер-шоссе, пока вся широкая аллея не оказалась заполнена людьми в коричневых и черных рубашках. Когда столицу окутала тьма, зажглись тысячи факелов, и пылающая змея бесконечной колонны торжествующих нацистов вползла через Бранденбургские ворота на Унтер-ден-Линден. Высоко подняв факелы под барабанный бой и грохот сапог, заглушавшие «Хорст Вессель», манифестанты маршировали к Вильгельмштрассе. В то время как престарелый президент Гинденбург в недоумении наблюдал за происходящим из своей резиденции, Гитлер, высунувшись на улицу из ярко освещенного окна, приветствовал каждый проходящий отряд, отвечавший экстатическими выкриками «Зит хайль» и размахиванием факелов. Вакханалия затянулась на всю ночь: шагали СА, гитлерюгенд, «Стальной шлем», НСДАП, замыкали колонну люди в черной форме СС.

Быстро набиравшая силу организация СС сыграла важную роль в революции Гитлера. Теперь настал ее звездный час, потому что именно она в конечном счете и привела его к диктатуре и полной нацификации Германии. К 22 февраля 15 000 эсэсовцев и 25 000 их сотоварищей из СА были назначены членами вспомогательной полиции, которым, под прикрытием оказания помощи регулярной полиции, было поручено вносить раскол в ряды антифашистов и всячески запугивать избирателей на предстоящих выборах в рейхстаг.

Первая их важная задача проистекала из провокационного поджога Рейхстага и обнародования указа от 28 февраля 1933 года «О защите народа и государства», который предоставлял практически неограниченную власть в стране полиции нацистов. Отряды СА и СС по всей Германии врывались в дома, хватали политических противников и бросали их в тюрьмы и концентрационные лагеря – и все под предлогом спасения нации от нависшей опасности якобы готовившегося коммунистического мятежа. Банды коричневорубашечников СА были повсеместным олицетворением нацистского террора того периода, а многие из организованных арестов тех, кто был внесен в нацистские проскрипционные списки, проводили более дисциплинированные и исполнительные эсэсовцы.

Несмотря на узаконенное насилие, которым была отмечена избирательная кампания, нацисты так и не смогли добиться желаемого большинства: они набрали 43,9 % общего числа голосов. Гитлер был вынужден продолжать делить правительство со своими союзниками-националистами. Но такое положение было временным. В течение следующих полутора лет Гитлер расстался с союзниками, подавил оппозицию, получил тотальный контроль над государственным аппаратом, утвердил свою власть над партией и СА и заручился полномочиями главы государства и главнокомандующего вооруженными силами. Он стал диктатором Германии.

Оглядываясь на события 1933–1934 годов, можно предположить, что Гитлер уверенно и планомерно следовал заранее составленному плану, который стопроцентно гарантировал ему абсолютную власть. Конечно, это не так. В 1933 году Гитлер был, несомненно, искусным оппортунистом, ни перед чем не останавливающимся, будучи одержим идеей предначертанной свыше миссии. Но в нем пока еще не было слепой веры в собственную непогрешимость, столь характерной для него в более поздний период. Та сравнительная легкость, с которой он получил контроль над Германией, явилась для него неожиданностью. Но в середине марта прохождение так называемого «Закона о чрезвычайных полномочиях» и процесс «гляйхшальтунга», то есть насильственного приобщения к господствующей идеологии, с помощью которой вся жизнь Германии оказывалась под контролем нацистской партии, были еще делом будущего.

Несомненно, Гитлер был канцлером, нацистская партия была самой многочисленной в стране, а СС и СА контролировали порядок на улицах; но Гинденбург по-прежнему оставался президентом, а рейхсвер и во многих отношениях полиция пока что не были под контролем нацистов. Сильная коммунистическая партия (КПГ), хоть и запуганная, не была сокрушена, а националисты, пусть и дружественно настроенные, по-прежнему сохраняли значительную и самостоятельную военизированную силу в лице организации «Стальной шлем». Поэтому неудивительно, что Гитлер был озабочен своей личной безопасностью. Кто, например, защитил бы его в случае путча в армии? Разумеется, не составлявшее гвардию канцелярии подразделение рейхсвера. Его ближайшее окружение? Личный охранник и шофер Шрек, адъютанты Брюкнер и Шауб и верный телохранитель Дитрих готовы были отдать жизнь за своего фюрера. Но вездесущего эсэсовского «шоферишки», охранявшего Гитлера в «годы борьбы», явно было маловато. Итак, в третий раз за десять лет Гитлер приказал создать караул из охранников штаб-квартиры, состоящий из абсолютно надежных, круглосуточно несших охрану эсэсовцев и подчинявшихся ему, и только ему – фюреру. 17 марта 1933 года Йозеф (Зепп) Дитрих – бывший фельдфебель-баварец, род занятий – мясник, временами подрабатывавший кельнером и давно учредивший в Берлине отряд вооруженных телохранителей (117 специально отобранных эсэсовцев), – создает костяк того, что впоследствии станет ваффен-СС.

Смена караула

Смысл формирования наряду с общими СС еще и вооруженных СС как специализированного формирования можно понять, только если учесть, что первоначально отряды СС создавались для обеспечения охраны фюрера и других видных лидеров нацистского движения в период борьбы за власть. До 1932 года СС оставались относительно небольшим формированием СА с очень строгим отбором. Но в течение последнего года борьбы за власть их численность существенно возросла: в январе 1933 года в рядах СС насчитывалось уже свыше 50 000 человек, а кандидатуры новых желающих едва успевали рассматривать. И действительно, в первые месяцы 1933 года ряды СС пополнялись настолько быстро, что Гиммлер был вынужден приостановить дальнейший прием и провести чистку, дабы освободиться от тысячи «неподходящих» приспособленцев, пытавшихся вскарабкаться на борт корабля победителей после прихода нацистов к власти. В этот период лихорадочного роста СС, казалось, развивались в своего рода элитарную версию штурмовиков, где отдельные подразделения нередко были куда сильнее преданы местным предводителям, нежели Гиммлеру или Гитлеру. При подобных обстоятельствах непрофессиональные добровольцы общих СС, несмотря на свое относительное превосходство над штурмовиками в плане выучки и дисциплины, уже не удовлетворяли требованиям, предъявляемым Гитлером к преторианской гвардии. Отсюда его решение создать новый тип элитных формирований СС – вооруженные СС.

Вскоре после этого «Охрана штаба СС» Зеппа Дитриха перебралась в казармы бывшего Гросс-Лихтерфельдского кадетского корпуса на окраине Берлина, полномочия несения караульной службы охранников рейхсвера были ограничены периметром комплекса на Вильгельмштрассе, а внутри канцелярии воцарились затянутые в черные мундиры эсэсовцы. Отныне всем визитерам, прежде чем добраться до рейхсканцлера, приходилось миновать три кольца охранников СС; гостей за столом Гитлера обслуживали весьма подтянутые кельнеры, но уже не в обычной черной форме СС, а в аккуратных белых куртках. Во время выездов автомобиль Гитлера всегда сопровождало несколько открытых черных лимузинов с вооруженными молодыми верзилами в парадных мундирах СС. После того как рейхсканцелярия была перестроена под вкусы Гитлера, СС взяли на себя и охрану здания, что прежде было доверено армии. Со временем фигуры двух державших оружие на караул эсэсовцев в черных касках, замерших в неподвижности у массивной бронзовой двери рейхсканцелярии, стали столь же привычными для берлинцев, как гвардейцы-гренадеры у Букингемского дворца для лондонцев.

Во время съезда нацистской партии в сентябре 1933 года Гитлер присвоил формированию «Охраны штаба СС» официальное название «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» (полк личной охраны «Адольф Гитлер»). А 9 ноября в 10-ю годовщину мюнхенского пивного путча личный состав «Лейбштандарта» принес особую присягу на безоговорочную верность рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру. Значимость этих шагов Гитлера в то время, похоже, осознали отнюдь не все, он между тем не только вывел «Лейбштандарт» из-под прямого подчинения рейхсфюрера СС и НСДАП, но – причем без каких-либо правовых полномочий – создал полностью автономное военное формирование в дополнение к регулярным силовым структурам государственной безопасности – вооруженным силам и полиции. Еще не став диктатором, ни даже главой государства, Гитлер фактически сформировал «преторианскую гвардию», стоявшую выше и партии, и государства.

Одновременно с созданием «охраны штаба» в таких ключевых городах, как Гамбург, Дрезден, Мюнхен, Элльванген и Арользен, на профессиональной основе были сформированы и «политические отряды» СС. В 1933–1934 годах они были реорганизованы по образцу «Лейбштандарта», их численность возросла. Кроме того, из членов СС вербовались охранники на постоянной основе для многочисленных политических тюрем и концентрационных лагерей, которые как грибы после дождя росли по всей Германии в 1933 году.

Они под командованием Теодора Эйке и составили ядро отрядов СС «Мертвая голова», которые к 1934 году стали официальной охранной структурой печально известной системы концлагерей Германии. Три военизированных формирования СС, действовавшие на профессиональной основе, – «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», «политические отряды» и отряды СС «Мертвая голова» – были теми ручейками, которые к концу 1939 года слились в единый поток – ваффен-СС.

В июне 1934 года общая численность вооруженных СС была меньше пехотного полка. Их личный состав был вооружен только стрелковым оружием и по армейским стандартам явно недостаточно обучен. Этот зародыш ваффен-СС никак нельзя было считать серьезной сдерживающей силой для регулярной армии. Но совершенно иную картину представляли собой СА. Без малого три миллиона недовольных штурмовиков под командованием амбициозного Эрнста Рема, казалось, вот-вот разожгут «вторую революцию», в ходе которой СА готовы были поглотить регулярную армию и тем самым бросить вызов политическому руководству Гитлера. В ходе непростой (и до сих пор не совсем понятной) борьбы за власть между фракцией Рема в НСДАП и командованием рейхсвера и его союзниками Гитлер, по-видимому, убедился, что для него единственный шанс на выживание напрямую зависел от возможности привлечь на свою сторону армию. Но армейское командование потребовало в качестве цены за свою постоянную поддержку нацистского режима полного устранения СА. И когда Гитлер в конце концов был вынужден пожертвовать наиболее радикальной частью своей собственной партии, именно СС Гиммлера – номинально руководимые начальником штаба СА – и стали той силой, решившей исход схватки. С 30 июня 1934 года именно из состава «Лейбштандарта» Зеппа Дитриха и отрядов «Мертвая голова» Теодора Эйке комплектовались расстрельные команды, приводившие в исполнение смертные приговоры лидерам СА и другим противникам, вынесенные Герингом, Гиммлером и зловещим шефом его службы безопасности Рейнхардом Гейдрихом^[6].

В первой масштабной акции вооруженные отряды СС продемонстрировали то, что в глазах Гитлера должно было стать их главной добродетелью: абсолютную приверженность фюреру и слепое ему повиновение. Как позже сформулировал Гиммлер: «30 июня 1934 года мы, не колеблясь, исполнили свой долг, который нам приказали исполнить, и поставили своих бывших товарищей к стенке и… больше никогда это между собой не обсуждали… Это привело всех в ужас, но тем не менее никто не сомневался, что и впредь в случае необходимости могут быть отданы подобные приказы, и они будут исполнены»^[7]. Награда СС за оказанные услуги не заставила себя долго ждать. 26 июля официальный печатный орган нацистской партии газета «Фёлькишер беобахтер» опубликовала слова фюрера: «Оценив исключительные заслуги СС, в особенности в связи с событиями 30 июня 1934 года, я повышаю их статус до независимой организации в НСДАП»^[8].

При проведении «ночи длинных ножей» СС фактически провели решающее сражение вместо рейхсвера: и генералы были вынуждены погашать свой долг за это тем, что попустительствовали продолжению существования приватной армии Гитлера. Джон Уилер-Беннет писал об этом так: «Чтобы избавиться от соперников-коричневорубашечников, они временно отреклись от своего гордого статуса единственных имевших право на ношение оружия в рейхе, позволив провести операцию, явно более значительную, нежели полицейская акция, элитной и фанатичной силе, СС, которые, хоть на тот момент и пребывали в зачаточном состоянии, все же бросили вызов армии, унизив ее».

16 марта 1935 года Гитлер объявил рейхстагу и миру, что Германия восстанавливает обязательную воинскую повинность и намерена создать армию численностью в 36 дивизий. В тот же день он издал приказ о формировании резервных войск СС, полностью военизированного формирования, иными словами, костяка дивизии СС^[9]. Такой поворот событий вызвал в армейских кругах немалые опасения. Одно дело дать разрешение СС иметь военизированные полицейские формирования и отряды охраны концлагерей общей численностью несколько тысяч человек, но совсем другое дело сформировать дивизию СС полного боевого состава^[10]. Генералы, ранее допустившие существование того, что они презрительно называли «асфальтовыми солдатами» Гиммлера, теперь перешли в оппозицию, и между командованием армии и рейхсфюрером СС развернулась безмолвная, но затяжная борьба. Гитлер, по-видимому, зорко следил за тем, чтобы ни одна из сторон не одержала полной победы: действительно, ни одной дивизии СС не было сформировано до самого начала войны в 1939 году; с другой стороны, генералитету вермахта не удалось остановить медленное, но устойчивое повышение численности вооруженных СС. Символом растущей значимости вооруженных СС стало то, что первым, кто вошел в Саарбрюккен, выполняя задачу ремилитаризации Рейнской области в марте 1936 года, был именно полк «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер».

Резервные войска СС: организация, отбор и подготовка

К началу 1936 года вооруженные эсэсовцы выкристаллизовались в две четко определенные группы: резервные войска СС (включая «Лейбштандарт») и отряды СС «Мертвая голова». Если при формировании преторианской гвардии Гитлера упор делался на привлечение в основном кадровых военных, то в отряды охраны концентрационных лагерей набирали уголовников и садистов, уравнявших понятия «концентрационный лагерь» и «террор». Несмотря на различия их обязанностей, Гитлер считал оба формирования равнозначно важными элементами нацистской машины убийств и репрессий – 1 апреля 1936 года и резервные войска СС, и отряды СС «Мертвая голова» были узаконены как «организации на службе государства» и финансировались из бюджета полиции имперского министерства внутренних дел^[11].

С 1 октября 1936 года в рамках СС был создан отдел инспекции резервных войск СС для осуществления контроля, руководства и военной подготовки подразделений СС на местах^[12]. Главой новой организации Гиммлер выбрал Пауля Хауссера, одного из немногих бывших профессиональных военных высокого ранга в довоенных СС. Родившийся в 1880 году, Хауссер был кадровым офицером до выхода в начале 1932 года в отставку из рядов рейхсвера в звании генерал-лейтенанта. Впоследствии он стал региональным лидером националистической организации «Стальной шлем» в Берлине-Бранденбурге, а после ее поглощения СА непродолжительное время служил в СА в звании штандартенфюрера (полковника) вплоть до перехода в СС в качестве начальника юнкерского училища СС «Брауншвейг», первой офицерской школы СС. В годы войны Хауссер стал первым из офицеров ваффен-СС, командовавших сначала корпусом, затем армией и, наконец, группой армий. В 1936 году Хауссер, незадолго до этого получивший звание бригаденфюрера СС (генерал-майора) и назначенный инспектором резервных войск СС, столкнулся с непростой задачей сколотить из наспех обученных вооруженных подразделений СС полноценные боеспособные войска.

В качестве первого шага он собрал разбросанные батальоны резервных войск СС в два полка, или штандарта СС – «Дойчланд» («Германия»), дислоцированный в Мюнхене под командованием штандартенфюрера СС Феликса Штайнера, и «Германия» («Germania»), дислоцированный в Гамбурге под командованием штандартенфюрера СС Карла Демельхубера. Влияние Хауссера на полк «Лейбштандарт», остававшийся в Берлине и номинально составлявший часть резервных войск, было сильно ограничено Зеппом Дитрихом, обходившим его по службе, – тот имел прямой выход на Гиммлера и Гитлера^[13]. Но после трудностей первого этапа с районными руководителями общих СС, пытавшихся сохранить контроль над резервными войсками, и с армией, при любом удобном случае сдерживавшей амбиции СС, Хауссер наконец сумел утвердить свою власть в сфере военной подготовки и организации.

В предвоенный период отбор в резервные войска основывался на жестких физических и расовых критериях. Рост военнослужащих «Лейбштандарта» должен был быть не ниже 180 см, в то время как в других подразделениях требования к минимальному росту ограничивались 177 см. В первое время эксперты, осуществлявшие отбор в СС, были настолько строги, что Гиммлер позже заявлял: «До 1936 года человека не принимали в «Лейбштандарт» или в резервные войска даже из-за одного-единственного запломбированного зуба. На раннем этапе мы смогли набрать в ваффен-СС превосходный личный состав».

Несмотря на строжайшие критерии отбора при вступлении и продолжительные периоды службы (для рядовых – 4 года, для унтер-офицеров – 12 лет, а для офицеров – 25 лет), в довоенный период резервные войска понятия не имели, что значит недостаток желающих. Возможность выполнения общенациональной воинской повинности в элитном нацистском подразделении привлекала буквально всех – от членов гитлерюгенда до простых крестьянских парней. Всех привлекала перспектива открытой для «таланта» военной карьеры. Кроме того, усиливавшаяся милитаризация резервных войск СС способствовала размыванию их принципиального отличия от армии. Хотя черный мундир С С сохранился до самой войны, в 1937 году была введена серозеленая армейская форма (с государственной эмблемой орла и свастики на левом рукаве и рунами СС и знаками различия на петлицах). В следующем году были добавлены серо-зеленые погоны с кантами рода войск (отличавшихся цветом для обозначения пехотинцев, саперов и т. д.). А с 26 августа 1938 года резервные войска СС стали получать денежное и прочие виды довольствия в полном соответствии с положениями, регламентировавшими довольствие военнослужащих вермахта.

К концу 1937 года резервные войска выросли в три крупных пехотных полка, были также сформированы отделение связи и саперная рота. 8 ноября 1937 года Гиммлер, выступая на собрании старших офицеров СС, заявил, что «по нынешним меркам вермахта резервные войска к войне подготовлены». Полк «Дойчланд» был полностью боеготовым, а в двух других полках боеспособными считались по одному батальону в каждом. Нехватка материальной части и недостатки снабжения оперативно устранялись, и Гиммлер обещал, что полки «Германия» и «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» в ближайшее время будут доведены до того же состояния боеготовности, как и «Дойчланд». Самой большой проблемой, с которой столкнулись в войсках СС, была острая нехватка опытных офицерских кадров, и Гиммлер заявил, что его непосредственная задача – сформировать офицерский корпус резервных войск «столь же эффективный, как и офицерский корпус вермахта».

В предвоенный период подготовка офицеров СС шла в двух академиях, юнкерском училище СС «Бад-Тёльц» и юнкерском училище СС «Брауншвейг»^[14]. «Под влиянием кадетских школ Хауссера, – пишет Джеральд Рейтлингер, – в ваффен-СС была создана одна из наиболее эффективных военно-учебных систем периода Второй мировой войны, некая помесь спартанских гоплитов и гвардейского учебного центра в Катерхеме»^[15]. Но перед Гиммлером стояла как проблема качества, так и количества. Число обучаемых офицеров СС ограничивалось Верховным командованием вермахта, и, хотя квота тайно превышалась, расширение ваффен-СС во время войны постоянно опережало выпуски кадетских школ^[16].

1 октября 1937 года юнкерское училище в Бад-Тёльце заняло более просторные новые здания, построенные за счет государственных средств. Две академии были теперь в состоянии выпускать в общей сложности около 400 офицеров в год. Но эта цифра включала и офицеров полиции, а вооруженным СС хватало выпускников лишь для адекватного покрытия количественных потребностей резервных войск предвоенного уровня. Начало войны принесло с собой не только необходимость расширения, но и проблему компенсации боевых потерь. Агрессивный стиль подготовки офицеров СС приводил к высоким потерям среди офицерского корпуса, усугубившим проблему его восполнения^[17].

Требования к поступавшим в кадетские училища СС были строги в отношении расовых, физических и политических данных, но занижены по отношению к образованию и неполитической подготовке. В результате около 40 % курсантов, принятых до 1938 года, имели только начальное школьное образование^[18]. С целью устранения образовательных и социальных различий и открытия дороги талантам в СС фактически снизили стандарты, и, как следствие, профессиональные качества многих довоенных офицеров СС находились не на одном уровне с их коллегами в армии.

Тем не менее под умелым руководством Хауссера молодые силы СС неуклонно наращивали военное мастерство. Благодаря преимуществам небольшой численности и подбора кадров наилучших физических кондиций в резервных войсках удалось внедрить ряд нововведений в области военной подготовки. В армии занятия легкой атлетикой были в значительной степени отнесены к личному времени после исполнения служебных обязанностей. В СС организованная спортивная и физическая подготовка была неотъемлемой частью учебной программы. Для солдат и офицеров планировались ежедневные спортивные мероприятия, такие как бег на стайерские и спринтерские дистанции, бокс, гребля, а также различные виды легкой атлетики. Подобного рода обучение привело к высокому уровню физической подготовки, а также способствовало развитию у офицеров, унтер-офицеров и рядовых чувства товарищества и взаимного уважения, как правило неизвестных в вермахте^[19].

Кроме того, небольшая численность и элитный характер резервных войск также давали возможность достичь уровня индивидуальной подготовки, превосходящего пехотные подразделения армии. Вплоть до 1939 года почти все пехотинцы СС проходили подготовку как штурмовые подразделения наподобие военнослужащих десантно-диверсионных войск и «рейнджеров» сухопутных войск США. Время, проведенное на поле и в классе, было увеличено за счет программ на казарменном плацу, столь высоко ценимых в созданной по прусскому образцу германской армии. Конечным продуктом обучения в СС был солдат, «который на поле боя – как дома, как на спортивной площадке»^[20].

Молодому солдату СС за все время его службы в резервных войсках ни на минуту не давали забывать, что он – часть элитной нацистской организации. Не только каждый этап спортивной и военной подготовки был связан с национал-социалистической идеологией, но политическая и идеологическая обработка велась наравне с другими этапами программы обучения. До 1936 года это обучение проводилось специальными инструкторами, подчинявшимися Учебному управлению СС. Но вскоре стало очевидно, что эти инструкторы превращаются в политических комиссаров советского образца, источник «дуализма» в командовании. Авторитет строевого офицера подрывался, он лишался «такой важнейшей составляющей своей руководящей роли… как воспитание собственных солдат»^[21]. В результате Гиммлер ограничил задачи офицеров по политическим вопросам подготовкой и контролем над выполнением идеологической программы обучения, передав функции обучения командирам подразделений.

До конца 1938 года полки резервных войск СС достигли такой высокой степени боевой выучки, что Гиммлер получил разрешение от Гитлера для СС использовать районы армейских маневров без обычных мер безопасности. После чего тактические учения проводились с боевыми патронами и настоящим заградительным огнем артиллерии, «чтобы каждый привыкал к своему оружию, а также к тому, чтобы находиться на расстоянии от 50 до 70 метров от разрывов снарядов собственной артиллерии»^[22]. Потери были неизбежны. Гиммлер согласился со своими армейскими критиками, что «стыдно терять каждого хорошего немецкого парня», но он также считал, что такие потери допустимы, ибо «каждая капля пролитой в мирное время крови сберегает потоки крови» в бою. В том смысле, что трудности и подготовка, приближенная к боевым условиям, увеличивают шансы солдата на выживание в настоящей схватке с врагом, Гиммлер, возможно, был прав; но в ваффен-СС военных лет никогда не было низких показателей потерь. Тем не менее интенсивное обучение в резервных войсках принесло хорошие дивиденды иного рода: как рейхсвер численностью 100 000 послужил ядром разросшегося после 1935 года вермахта, так и 15 000 человек резервных войск предоставили множество опытных офицеров и унтер-офицеров значительно увеличившим численность войскам СС конца войны.

Назначение резервных войск

В течение ряда лет после их формирования четкое назначение резервных войск СС скрывалось от общественности, но в частных беседах и Гитлер, и Гиммлер откровенно высказывались по этому вопросу. Организация СС в целом была задумана Гитлером в первую очередь как его частная армия и личная полиция. В посвященном СС разделе «Организационной книги НСДАП» говорилось, что «исконная и самая важная обязанность СС служить защитником фюрера». Но далее там сказано, что позже «указом фюрера сфера обязанностей СС была расширена, включив в себя и внутреннюю безопасность рейха». В 1936 году задачу СС яснее выразил Гиммлер, сформулировав ее как состоящую в том, чтобы «гарантировать внутреннюю безопасность Германии, так же как вермахт гарантирует безопасность, честь, величие и защиту рейха от внешних врагов».

В своих публичных выступлениях нацистские руководители, как правило, представляли главной угрозой для внутренней безопасности рейха евреев и большевиков. В действительности они куда больше боялись определенных слоев немецкого населения, особенно в случае возникновения осложнений за рубежом. Начиная с 1935 года в результате проводимой Германией внешней политики вероятность войны возрастала, и Гитлер серьезно опасался изменения настроений немецкого народа и вооруженных сил в случае затяжных военных действий. И Гитлер, и Гиммлер пережили бурные дни падения Германской империи в 1918 году, когда решимость продолжать войну во всех слоях немецкого общества внезапно испарилась. В частных разговорах Гитлер не раз высказывал озабоченность возможностью повторения революционной ситуации 1918 года. В начале 1942 года, размышляя о народных восстаниях в конце Первой мировой войны, фюрер заявил, что «если в данный момент где угодно на территории рейха проявится малейшая попытка бунта» он немедленно «арестует и расстреляет… всех лидеров оппозиции, в том числе лидеров католической партии». В три дня «все те, кто помещен в концентрационные лагеря… [и] все преступники… будут расстреляны. Истребление этих нескольких сотен или тысяч человек», по мнению Гитлера, «сделало бы прочие меры излишними».

Такую операцию должны были проводить СС Гиммлера, и именно для исполнения подобных функций Гитлер поддержал создание вооруженных СС. Только поэтому численно они не должны были превышать военизированную полицейскую организацию среднего размера. Тем не менее к 1937 году резервные войска подошли к тому, чтобы стать боеспособным пехотным формированием, которое если не организационно, то, по крайней мере, в количественном отношении приближалось к армейской дивизии. Подобное явление можно объяснить убежденностью Гитлера в том, что в военное время СС Гиммлера будет трудно выполнять свою роль по обеспечению внутренней безопасности, если они не сохранят доверие населения и вооруженных сил, неся свою долю обязанностей на фронте.

Так, 8 ноября 1938 года на собрании командного состава СС Гиммлер заявил, что «резервные войска были организованы для участия в войне на передовой». Проливая «кровь в бою на фронте», вооруженные СС сохраняют «моральное право расстреливать симулянтов и трусов на внутреннем фронте»^[23]. Аналогичным образом несколько лет спустя Гитлер напишет о вооруженных СС как о «первых среди первых», элите полиции, способной уничтожить любого противника». Но для этого было необходимо, чтобы и СС участвовали в войне, в противном случае их авторитет окажется подорван.

Однако имелась и более веская причина существования вооруженных СС, которая публично не высказывалась в силу своей щекотливости. Она заключалась в том, что СС должны были служить национал-социалистическим авангардом армии. «Всякая революция, – сказал в частной беседе Гиммлер, – старается поставить под контроль армию и влить в нее солдат, несущих ее дух. Только если это удается, революция в итоге увенчается победой». Гиммлер видел «два пути формирования вермахта, которые отвечали бы требованиям национал-социализма». Первый предполагал, что «фюрер мог бы полностью сломить старое офицерство». И это, по мнению Гиммлера, было бы наиболее правильным, но «заняло бы слишком много времени», и при этом Гитлер не мог бы позволить себе игнорировать опыт и знания профессионалов. Тем не менее фюрер понимал, что «значительная часть этих людей не сочувствовала национал-социализму», и, следовательно, как альтернативу он создал ваффен-СС, «вооруженные силы, воплощавшие взгляды, которые национал-социализм должен был насаждать в вермахте»^[24].

В любом случае СС не суждено было добиться успеха на поприще, где ранее провалились СА, поскольку они никогда не стали серьезным конкурентом вермахта. Несмотря на быстрое расширение своих военных формирований, общая численность войск СС никогда не превышала 10 % от численности вермахта, а офицерам СС не удалось войти в высшие эшелоны Верховного командования германской армии. Ваффен-СС не удалось преобразовать методы и идеологию вермахта, которые, как выразился Гиммлер, «развивались по своим собственным законам». Однако, исходя из одной лишь боеспособности, заявка на эффективность этой «национал-социалистической революции в военной области» была сделана.

Вермахт и СС: указ фюрера от 17 августа 1938 года

Между 1935 и 1938 годами, в то время как немецкие вооруженные силы росли высочайшими темпами, формирование обещанной дивизии СС откладывалось из года в год. Военачальники защитили свои позиции, напоминая своим партийным оппонентам, что, хотя НСДАП и вооруженные силы были «двумя столпами Третьего рейха», Гитлер обещал, что единственным «носителем оружия» будет вермахт.

В борьбе между Гиммлером и генералами по поводу будущего вооруженных СС Гитлер сохранял внешний нейтралитет. Во-первых, он не был готов рисковать, вступая в схватку с Верховным командованием. Во-вторых, он по-прежнему придерживался концепции вооруженных СС как элитной военизированной полиции, своего рода «преторианской гвардии», и пока что был не особенно заинтересован в их развитии за рамки данного этапа. С другой стороны, Гитлер со всей определенностью дал понять, что он не потерпит никакого вмешательства армии во внутренние дела НСДАП; под этим защитным покровом вооруженные СС смогли продолжать свое медленное, но устойчивое развитие.

Но Гиммлер вынашивал более честолюбивые планы относительно будущего СС. Если армейское командование отказывалось сотрудничать, их власть следовало подорвать. Прекрасная возможность для этого представилась Гиммлеру в январе 1938 года, когда стало известно, что министр обороны фельдмаршал фон Бломберг женился на бывшей проститутке. Возмущенный этим пятнающим его честь офицера поступком, офицерский корпус потребовал отставки фон Бломберга, и Гитлер, всего несколько недель назад присутствовавший на свадьбе, был вынужден отправить фельдмаршала в отставку. Так как закономерным преемником фон Бломберга был командующий сухопутными войсками генерал-полковник фон Фрич, начальник гиммлеровской службы безопасности Гейдрих подготовил досье, призванное доказать, что тот гомосексуалист. Хотя Гитлер, кажется, был искренне потрясен свидетельствами против фон Фрича^[25], он моментально понял преимущества, которые можно извлечь из ситуации. Подталкиваемый Гиммлером и Герингом, – у которых имелись свои собственные причины желать устранения фон Фрича, – Гитлер решил воспользоваться случаем, чтобы подорвать власть генералов и тем самым поставить армию под свой непосредственный контроль^[26].

4 февраля 1938 года он объявил, что преемника у фон Бломберга не будет. Вместо этого он постановил: «Отныне я буду лично осуществлять непосредственное командование всеми вооруженными силами. Бывший отдел вермахта в министерстве обороны преобразуется в Верховное главнокомандование вооруженных сил [Oberkommando der Wehrmacht] и переходит под мое непосредственное начало, как мой военный штаб»^[27].

Отставки фон Бломберга и фон Фрича были преданы гласности, и новым главнокомандующим сухопутными войсками был назначен покладистый генерал Вальтер фон Браухич. Начальником штаба вновь созданного ОКВ стал страстный поклонник фюрера генерал Вильгельм Кейтель;

16 потенциально несогласных генералов были отправлены в отставку, а 44 других вместе со множеством старших офицеров получили новые назначения. Наградой Геринга стал фельдмаршальский жезл, Гиммлер насладился унижением ненавистных соперников, а Гитлер расчистил путь для более агрессивной внешней политики. Дело Бломберга – Фрича в первую очередь привело к «гляйхшальтунгу» (политической унификации) в армии, которая оставалась последним оплотом независимой власти, обладающей силами для того, чтобы бросить вызов нацистскому режиму.

11 марта немецкие войска вошли в Австрию. Среди головных подразделений 16-го армейского корпуса Гудериана был моторизованный батальон полка «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» под командованием обергруппенфюрера СС (генерал-полковника) Зеппа Дитриха. В результате аншлюса и «сотрудничества» Главного командования сухопутных войск Гитлер стал сговорчивее в отношении скромного увеличения численности вооруженных СС. В 1938 году в рамках резервных войск СС Гиммлер создал новый полк, названный «Дер Фюрер». Полк состоял в основном из австрийцев и дислоцировался в Вене и Клагенфурте. Также были созданы новые штандарты «Тотенкопф» («Мертвая голова»), доведя общую численность отрядов СС «Мертвая голова» до 8500 человек^[28].

Жестко контролируя вермахт, Гитлер решил положить конец вражде между Гиммлером и армией, уточнив аномальное положение вооруженных СС. Поэтому 17 августа 1938 года он издал важный сверхсекретный указ, целью которого было регулирование полицейских обязанностей СС и «разграничение общих задач СС и вермахта»^[29].

Указ Гитлера начинался с констатации того, что общие СС «являются политической организацией НСДАП… не требующей военной подготовки и организации… и которые нет необходимости вооружать». Но «для выполнения особых внутриполитических задач… или для использования в армии в военное время в случае мобилизации» следует вооружать, проводить военную подготовку и формирование воинских частей резервных войск СС, юнкерских училищ СС, отрядов СС «Мертвая голова» и резервных подразделений отрядов СС «Мертвая голова» (полицейских подкреплений). Что до командных полномочий, Гитлер дал понять, что в мирное время вооруженные СС должны находиться под командованием «рейхсфюрера СС и шефа германской полиции… он единолично несет ответственность за их организацию, подготовку, вооружение и полноту применения в отношении любой внутриполитической задачи, поставленной ему мной». Необходимые «оружие, боеприпасы, экипировка и военные справочники» должны «приобретаться у вермахта на коммерческой основе». Но «в мирное время никакой организационной связи с вермахтом не существует»^[30].

После определения во вступительном разделе общего положения вооруженных СС далее в указе в деталях описывается статус и численность различных вооруженных формирований СС. «Резервные войска СС, – продолжал Гитлер, – не являются ни частью вермахта, ни полиции. Это постоянное вооруженное формирование, находящееся исключительно в моем распоряжении». Независимо от задействования, резервные войска должны были оставаться «подразделением НСДАП», и их личный состав «будет отбираться рейхсфюрером СС в соответствии с идеологическими и политическими требованиями, которые я сформулировал для НСДАП и охранных отрядов». Служба была добровольной, а новобранцы выбирались «из числа военнообязанных и исполнивших свою трудовую повинность». Служба в резервных войсках СС засчитывалась как выполнение обязательной воинской повинности^[31].

Все вооруженные формирования СС должны были получить «финансирование из министерства внутренних дел». Но ОКВ имело право проверять бюджет. Предмобилизационная структура резервных войск СС была зафиксирована следующим образом:

1 штаб

1 полк «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» (моторизованный)

3 полка («Дойчланд», «Германия» и «Дер Фюрер»)

2 мотоциклетных батальона при полковом штабе

1 саперный батальон (моторизованный)

1 батальон связи (моторизованный)

1 медсанчасть

В случае, если резервные войска поднимались по тревоге «для задействования внутри страны», «Лейбштандарт» получал подкрепления в виде:

1 разведывательного взвода на бронемашинах

1 мотоциклетной роты

1 саперного взвода (моторизованного)

Каждый из трех других полков получал в качестве подкрепления дополнительный разведывательный взвод на бронемашинах, легкую пехотную мотоциклетную роту, а также ряд дополнительных подразделений связи^[32].

Численность по штатам мирного времени этих частей была такой же, как и эквивалентных армейских частей. «Потребности в личном составе и боевой технике, превышающие квоты мирного времени, определяются совместно Верховным главнокомандованием вермахта и рейхсфюрером СС и шефом германской полиции». Но окончательное решение остается за Гитлером: «Любые изменения в организации, численном составе и вооружениях резервных войск СС требуют моего одобрения». В качестве уступки армии Гитлер предоставил Главному командованию сухопутных войск (ОКХ) право инспектировать части резервных войск и сообщать ему «о состоянии боевой подготовки». Но даже это практически ничтожное право могло быть реализовано только «после предварительной консультации с рейхсфюрером СС и шефом германской полиции». В попытке предотвратить необратимый раскол между вооруженными СС и регулярной армией Гитлер приказал, чтобы «как только позволит ситуация с офицерским корпусом, обязательно производить взаимосогласованный обмен офицерами между армией и резервными войсками СС»^[33].

В случае мобилизации резервные войска СС должны выполнять двойную миссию. Они могут получить приказ служить под командованием ОКХ, в этом случае они будут «полностью подчиняться военным законам и распоряжениям, а политически [останутся] подразделением НСДАП». С другой стороны, «в случае необходимости» они могут быть отданы под оперативное командование рейхсфюрера СС для задействования внутри рейха. Все решения относительно «момента, численного состава и способа объединения резервных войск СС и армии в военное время» принимаются лично Гитлером исходя из «внутриполитической ситуации, сложившейся в тот момент»^[34].

Заявления защитников ваффен-СС об отсутствии какой-либо связи между резервными войсками СС и отрядами СС «Мертвая голова» не подтверждаются ни документальными свидетельствами, ни реальными событиями. Указ фюрера от 17 августа 1938 года четко регламентирует такую связь в случае мобилизации. Несмотря на то что в мирное время резервные войска СС стали штатными профессиональными формированиями, но они не имели подразделений пополнения; новобранцы проходили подготовку в действующих полках. Поэтому в случае войны некоторые подразделения отрядов СС «Мертвая голова» должны были «быть переданы в резервные войска СС» для обеспечения «резерва, который будет отвечать за идеологический и политический дух» данного формирования^[35]. К концу 1940 года все военнослужащие отрядов СС «Мертвая голова» были частью ваффен-СС; и целых три полка солдат отрядов «Мертвая голова», порядка 6500 человек, стали ядром новой полевой дивизии СС^[36]. Задолго до окончания войны бывших военнослужащих отрядов СС «Мертвая голова» можно было найти на различных должностях в рядах множества полевых формирований ваффен-СС.

Феноменальный рост ваффен-СС после 1940 года в указе 1938 года не предвиделся. В случае войны предусматривался лишь ограниченный перевод персонала отрядов «Мертвая голова» в резервные войска. В то время Гитлер рассматривал отряды СС «Мертвая голова» прежде всего как «регулярные вооруженные подразделения СС для выполнения специальных задач полицейского характера». В мирное время это означало охрану концентрационных лагерей и политических заключенных. Но в случае общенациональной мобилизации отряды СС «Мертвая голова» должны были «заменяться в охране концентрационных лагерей членами общих СС старше 45 лет и проходить военную подготовку». Освобожденные таким образом от своих предыдущих обязанностей отряды СС «Мертвая голова», пополненные призванными резервистами подразделений «Мертвая голова», должны были сформировать «полицейские силы» под командованием рейхсфюрера СС^[37]. Хотя в указе фюрера от 17 августа 1938 года задачи военного времени отрядов СС «Мертвая голова» конкретно прописаны не были, три месяца спустя Гиммлер констатировал, что мобилизационная численность их личного состава должна составить «40–50 тысяч» человек, и они «будут служить для укрепления полиции и, таким образом, охраны родины, а резервные войска – на фронте»^[38].

Служба в отрядах СС «Мертвая голова» для унтер-офицеров и солдат устанавливалась продолжительностью двенадцать лет. Так как эта служба не считалась исполнением воинской повинности, Гитлер приказал, чтобы добровольцев выбирали из числа тех, «кто, как правило, прошел свою обязательную военную службу в армии»^[39]. «Структура отрядов СС «Мертвая голова» на 1 апреля 1938 года была установлена следующим образом:

4 штандарта (полка) по 3 штурмбанна (батальона) с

3 пехотными ротами (численностью 148 человек каждая)

1 пулеметной ротой (численностью 150 человек)

медицинские, транспортные подразделения и подразделения связи.

И так же, как в случае с резервными войсками, Гитлер оставлял за собой право лично утверждать все изменения численного состава, структуры и вооружения. За исключением консультативной функции в вопросах вооружения и военной техники, армии не было предоставлено право голоса в делах отрядов СС «Мертвая голова»^[40].

Накануне войны

Легкость, с какой Гитлер произвел аншлюс (присоединение) Австрии к Германии, убедила его в том, что он может без опасений сделать следующий шаг по пути осуществления своих агрессивных планов, а именно приступить к аннексии Чехословакии. В этой операции вооруженные СС, скорее символической численности, впервые были задействованы в чисто военной роли. Во время общегерманской мобилизации, объявленной в связи с оккупацией Судетской области в октябре 1938 года, четыре батальона полков СС «Мертвая голова» и все резервные войска СС по приказу Гитлера переходили под командование вермахта. Три полка СС – «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», «Германия» и «Дойчланд» – фактически участвовали в оккупации, а два батальона полка «Верхняя Бавария» отрядов СС «Мертвая голова» действовали на чешской земле еще до вторжения, оказывая поддержку подконтрольному СС добровольческому корпусу Генлейна, а затем были включены в состав оккупационной армии^[41].

Первое крупное задействование вооруженных СС под командованием вермахта представлялось успешным. Тем не менее глубинная неприязнь Верховного командования по отношению к СС осталась. Лишь по настоянию Гитлера в проект приказа с объявлением об успешном завершении операции по присоединению Судетской области были внесены поправки, касающиеся СС и СА. В версии ОКВ, подготовленной полковником Альфредом Йодлем, упоминалось только об участии «сухопутных войск, люфтваффе и полиции»; в том документе, который подписал Гитлер и который был опубликован в прессе, говорилось, что операция была проведена «сухопутными войсками, военно-воздушными силами и полицией, вооруженными СС (резервными войсками СС) и СА»^[42]. Таким образом, СС наконец получили признание вермахта, пытавшегося отрицать их роль.

Поздней осенью 1938 года было принято решение о преобразовании резервных войск СС в парашютно-десантное формирование, но вскоре после предпринятых в данном направлении первых шагов решение было пересмотрено, и вместо этого началось создание мобильных ударных войск. В течение трех месяцев преобразование было в основном завершено, и весной 1939 года полки резервных войск СС задействовали для латания дыр в целом ряде танковых дивизий вермахта, выполнявших задачи по оккупации Чехословакии^[43].

Ранней весной 1939 года Адольф Гитлер в сопровождении Гиммлера и высокопоставленных офицеров вермахта и СС впервые посетил боевые учения резервных войск. Проводимые на полигоне Мюнстерлагер, учения имитировали полномасштабное наступление полка СС «Дойчланд» на подготовленные оборонительные позиции. Поддерживаемые настоящими залпами армейской артиллерии, бойцы СС, применяя боевые боеприпасы, продемонстрировали свою уникальную наступательную тактику. На Гитлера, в чьих способностях военного стратега можно усомниться, но чей опыт на передовой не уступал большинству из его генералов, это произвело впечатление. Его вердикт был таков: «Только с такими солдатами можно чего-то добиться»^[44].

В результате этой демонстрации было наконец дано разрешение на формирование первой дивизии СС. Несколько недель спустя ОКХ получило приказ Гитлера предоставить резервным войскам все необходимое для формирования артиллерийского полка СС. Но преобразование резервных войск СС в резервную дивизию СС было временно приостановлено, поскольку подразделения и части, в том числе недавно сформированный артиллерийский полк СС, снова интегрировали с армейскими подразделениями в ходе первой операции Второй мировой войны.

Утром 1 сентября 1939 года Гитлер торжественно взошел на трибуну Кролль-оперы и объявил притихшему рейхстагу, что Германия находится в состоянии войны с Польшей. Ближе к концу своей речи он сказал: «Отныне я – лишь первый солдат германского рейха. Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа, ибо поражения я не переживу»^[45]. Теперь даже те, кто раньше не обратил на это внимания, заметили, что он не в своей обычной коричневой партийной рубашке, а в серо-зеленом форменном кителе, напоминавшем обмундирование офицера ваффен-СС^[46].

Глава 2
От резервных войск к ваффен-СС: первые месяцы войны, 1939–1940 годы

Генрих Гиммлер, выступая на собрании старших офицеров СС в 1943 году, называл рост вооруженных СС после начала Второй мировой войны «фантастическим» и происходившим «с абсолютно невероятной скоростью». В 1939 году^[47], согласно данным их шефа, вооруженные СС представляли собой «несколько полков, гвардейских подразделений, численностью по 8000–9000 военнослужащих, то есть даже не дивизия; всего не более 25 000—28 000 человек». Но всего год спустя после начала войны их численность возросла почти до 150 000 человек. Этот шестикратный рост обозначил начало расширения, которое вскоре утвердило ваффен-СС в качестве «четвертого рода войск вермахта».

Польская кампания, 1939 год

Короткая война против Польши, начавшаяся 1 сентября 1939 года, не стала серьезным испытанием для германской военной машины. Вклад вооруженных СС был скромен, но не незначителен. Основная часть резервных войск СС, доставленных морем в Восточную Пруссию, в течение лета 1939 года была организована в полковые боевые группы, приданные более крупным армейским соединениям.

Полк СС «Дойчланд», недавно сформированный артиллерийский полк СС, разведывательный батальон СС и танковый полк сухопутных сил были сведены вместе, образовав 4-ю танковую бригаду под командованием армейского штаба во главе с генерал-майором Вернером Кемпфом. Полк СС «Германия» был придан 14-й армии, развертывавшейся в южной части Восточной Пруссии. Еще одна полковая боевая группа, состоявшая из военнослужащих полка СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» и усиленная саперным батальоном СС, находилась в составе 10-й армии генерала Вальтера фон Рейхенау и наступала на Польшу из Силезии. Батальон «Гётце» отрядов СС «Мертвая голова», изначально сформированный для проведения операций «полицейского характера» в Данциге и его окрестностях, был реорганизован в резервный пехотный батальон, названный «Хаймвер Данциг», и был брошен в бой также под командованием вермахта^[48].

В молниеносной войне против Польши резервные войска СС получили боевое крещение^[49]. Тем не менее ОКВ не могло не признать роль СС в кампании. Генералы ОКХ, напротив, подчеркивали лишь негативные стороны. Войска СС понесли, пропорционально численности, более тяжелые потери по сравнению с вермахтом, и генералы не замедлили указать, что это произошло вследствие того, что СС, особенно офицерский корпус, недостаточно хорошо подготовлены для выполнения боевых задач. С другой стороны, руководители СС, оспаривая это утверждение, заявляли, что их подразделения вынуждены были служить в непонятных формированиях под командованием армейских командиров, и им слишком часто поручали самые трудные участки без предоставления адекватной поддержки^[50].

Полностью действительности не соответствовала ни одна из точек зрения. Но, если генералы обращались к показателям высоких потерь как аргументу в пользу устранения независимой армии СС, Гиммлер и его окружение использовали их для того, чтобы подчеркнуть необходимость формирования дивизий СС, которые полностью находились бы под командованием офицеров СС. В конце концов Гитлер снова принял компромиссное решение, при этом явно в пользу СС. Гиммлер получил свои дивизии СС, но они были распределены между более крупными формированиями (армиями и корпусами) вермахта и остались под оперативным руководством ОКХ.

Подготовка к кампании на Западе

Еще до взятия Варшавы Гитлер объявил генералам о своем решении той же осенью начать наступление на Западе. Это объявление вызвало большую сплоченность в рядах высшего армейского командования, считавшего, что Германия не готова к решающему конфликту с западными союзниками. На всем протяжении ранней осени 1939 года в кулуарах высшего командного состава вермахта бродил призрак дворцового переворота. Однажды даже обсуждался план убийства фюрера, но, как и в 1938 году, генералы, побитые и струсившие, оказались неспособными ничего предпринять. Их шефу, генералу фон Браухичу, не позволили даже уйти в отставку. По иронии судьбы наступление на Западе не началось до следующей весны, даты, предложенной ОКХ в противовес требованию Гитлера о немедленном наступлении. Однако приказы о всевозможных задержках были отданы Гитлером, а не Главным командованием сухопутных сил, шеф которого, Браухич, по выражению фельдмаршала фон Манштейна, «был низведен до положения военного советника главы государства, требовавшего от нижестоящего командира беспрекословного подчинения».

В то время как Гитлер преодолевал сопротивление своих непокорных генералов, Гиммлер – не упускавший удобной возможности обвинить вермахт в нелояльности – указывал на нее, видя, что доклады с жалобами армейских офицеров на зверства СС в оккупированной Польше доходят до фюрера. Перед началом Польской кампании Гитлер указал руководству вермахта, что действия армии должны ограничиваться территорией ведения боевых действий, что «пришлось генералам не по вкусу», и предупредил их о том, что они «не должны вмешиваться в подобные дела, ограничиваясь исполнением своего воинского долга»^[51]. Но когда в самом разгаре кампании военнослужащий артиллерийского полка СС и армейский военный полицейский расстреляли 50 евреев, собранных для отправки на принудительные работы, местное армейское командование настояло на привлечении их к суду военного трибунала. И, несмотря на то что военный прокурор требовал для обвиняемых смертного приговора, убийцы за совершенную ими кровавую бойню были приговорены к непродолжительным срокам тюремного заключения, и даже те под сильным нажимом Гиммлера сократили^[52].

Для предотвращения дальнейших попыток военного командования привлекать к суду военнослужащих СС Гиммлер настоял на том, чтобы Гитлер внес поправки в те разделы своих предыдущих указов, которые в период войны подчиняли вооруженные СС юрисдикции вермахта. 17 октября 1939 года Совет обороны рейха издал «Указ о специальной юрисдикции в отношении уголовных правонарушений, совершенных членами СС и полицейских групп особого назначения». Целью нового указа был вывод вооруженных СС из-под судебной юрисдикции вермахта. Несмотря на то что военнослужащие СС теоретически по-прежнему подчинялись положениям военно-уголовного законодательства, их больше нельзя было привлечь к ответственности перед военными трибуналами, а только перед специальными судами СС, судьи которых назначались фюрером по предложению рейхсфюрера СС^[53].

Дальнейших жалоб от армейских командиров на действия подразделений СС «Мертвая голова» в Польше не поступало – или не так много, как можно было ожидать от претендовавших на то, чтобы считаться людьми чести, однако достаточно, чтобы заставить Гитлера «очень раздраженно» говорить с Кейтелем «об уничижительных замечаниях старших офицеров в отношении мер, предпринятых нами в Польше»^[54]. Наиболее последовательным критиком нацистской политики в оккупированной Польше был генерал-полковник Йоханнес Бласковиц, командующий немецкой армией на данной территории, направивший в Берлин меморандум с описанием поведения военнослужащих СС в Польше^[55]. В результате была организована встреча Гиммлера и Браухича, в ходе которой рейхсфюрер СС признал, что при проведении «этнической политики» в Польше «были допущены ошибки»^[56]. Гиммлер обещал, что предпримет шаги для того, чтобы в будущем данная задача выполнялась «насколько возможно пристойно и с минимальным кровопролитием». Он также заверил главу сухопутных войск, что СС хотят установления «хороших отношений с армией» и отнюдь не желают учреждения «армии [СС] наряду с вермахтом». Мало что из сказанного отражало истинные намерения Гиммлера, но на протяжении первых месяцев 1940 года ваффен-СС по-прежнему оставались в зачаточной стадии своего развития, и Гиммлер не был полностью уверен, что может полностью рассчитывать на поддержку Гитлера в случае конфронтации с военным руководством.

Несмотря на проблемы Гитлера с генералами, нет свидетельств тому, что он размышлял о расширении ваффен-СС за счет вермахта. Его главной озабоченностью на протяжении зимы 1939/40 года было продолжение кампании против Франции; горстка имеющихся подразделений СС не имела большого значения в операции, в которой принимало участие более ста дивизий. Кроме того, отношение Гитлера к вооруженным СС в ходе первых лет войны по-прежнему базировалось на его представлениях об их предполагаемой роли в мирное время. Не было никаких причин считать, что война будет долгой. Ожидалось, что вооруженные СС вскоре смогут вернуться к исполнению своей первоначальной задачи «государственной полиции». В их временной роли военного периода Гитлер считал ваффен-СС «охранниками», в то время как вермахт обеспечивал «войска на линии фронта»; по представлению фюрера, «было бы прекрасно, если бы СС удалось создать свой, абсолютно отличный от других мир». Обязанность ваффен-СС заключалась в том, чтобы «подавать пример». Но для этого требовался «очень высокий уровень… СС не следовало расширять, призывая слишком много новобранцев»^[57].

Сразу после прекращения огня в Польше боевые подразделения СС были отведены в Германию для реорганизации. Три полка резервных войск СС были сведены в резервную дивизию СС, а «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» довели до численности усиленного моторизованного полка^[58]. Создав эти два формирования, Гиммлер исчерпал свой резерв прошедших военную подготовку военнослужащих СС. Теперь он столкнулся с проблемой комплектования двух оставшихся дивизий СС, на формирование которых было получено разрешение. Очевидным решением было бы начало кампании интенсивной вербовки. Но это означало бы, что новые подразделения будут небоеспособны в течение как минимум 6 месяцев, то есть времени, необходимого для обучения новобранцев. Другая возможность заключалась в том, чтобы получить уже частично обученный личный состав. В этот момент Гиммлер и отвечавший за новобранцев Готтлоб Бергер решились на гениальный план, который в случае успеха позволял сформировать 2 боеспособные дивизии к моменту начала предстоящей Западной кампании и одновременно вдвое увеличить численность вооруженных СС без сотрудничества с военными властями. Схема была столь же проста, как и умна. Гиммлеру, как рейхсфюреру СС и шефу германской полиции, не составляло труда просто передать достаточное количество военнослужащих отрядов «Мертвая голова» и полиции в ваффен-СС, чтобы укомплектовать две дивизии. А затем, в соответствии с существующими указами, СС начнет вербовать добровольцев, чтобы вновь довести подразделения отрядов СС «Мертвая голова» и полиции до штатной численности.

Красота этого плана заключалась в том, что он требовал лишь одобрения Гитлера. Не было необходимости в издании каких бы то ни было дополнительных указов, а также в переговорах с руководством вермахта. В ОКВ и ОКХ в любом случае были озабочены более серьезными вопросами; между тем руководители СС намеревались довести выполнение своего плана до той стадии, когда генералы столкнулись бы со свершившимся фактом.

Вся операция была основана на двух постановлениях фюрера: указе от 17 августа 1938 года^[59], в котором предусматривалась возможность пополнения резервных войск СС военнослужащими отрядов СС «Мертвая голова»; и указе от 18 мая 1939 года, уполномочивавшем рейхсфюрера СС в случае войны увеличить численность подразделений «Мертвая голова» до 40 000 – 50 000 человек «полицейских подкреплений» (Polizeiverstarkung)^[60]. Последний указ был ключом к плану, и позже Бергер описал его как «разрывающий узду ОКВ, сдерживающую дальнейшее развитие СС»^[61].

В какой мере Гитлер был участником замысла Гиммлера, неясно; тем не менее он одобрил передачу трех полков отрядов «Мертвая голова» третьей дивизии СС и формирование четвертой дивизии СС из состава подразделений полиции порядка. В октябре 1939 года из примерно 6500 военнослужащих отрядов «Мертвая голова»^[62], некоторого количества ветеранов резервных войск и значительного контингента полиции и резервистов общих СС была сформирована дивизия СС «Мертвая голова»^[63]. В то же самое время тысячи сотрудников полиции порядка, которые, по признанию Гиммлера, «не были ни национал-социалистами, ни эсэсовцами», оказались призваны для заполнения вакансий в получившую соответствующее название полицейскую дивизию СС^[64].

К концу ноября ваффен-СС состояли из трех дивизий полного состава (дивизии резервных войск, дивизии «Мертвая голова» и полицейской дивизии), четырнадцати полков «Мертвая голова» (состоявших главным образом из резервистов общих СС, призванных в качестве «полицейских подкреплений») и двух юнкерских училищ (в Бад-Тёльце и Брауншвейге). Сила подобного масштаба требовала пополнения, подразделений поддержки и организации резерва. Кроме того, «отощавшие» подразделения отрядов «Мертвая голова» и полиции требовалось пополнить до утвержденного численного состава. Короче говоря, СС было необходимо предпринять широкомасштабную операцию по призыву новобранцев. Теперь пришла пора испытания второго этапа плана Гиммлера – Бергера; осталось посмотреть, уступит ли командование вермахта.

Борьба за призыв и личный состав

В военное время в Германии личный состав военнослужащих определялся согласно гибкой формуле, установленной ОКВ (после консультаций с главами трех родов войск и рейхсфюрером СС) и утвержденной Гитлером. На протяжении 1940 года призывники распределялись между сухопутными войсками, кригсмарине и люфтваффе в пропорции 69: 9: 25^[65]. Ваффен-СС были настолько невелики, что они в данной схеме распределения специально не учитывались. Вместо этого Гитлер просто выделил СС определенное количество дивизий (в случае с полками «Мертвая голова» максимальную численность) и оставил проработку деталей ответственным лицам.

Все мужчины призывного возраста регистрировались в своих местных управлениях призывного района (Wehrbe-zirkskommando) и не могли быть направлены ни в один из родов войск без официального разрешения управления призывного района. ОКВ и ОКХ (в чьих руках по-прежнему оставалась значительная власть в отношении распределения пополнения личного состава) могли разрешить или не разрешить СС набирать добровольцев в полевые формирования^[66]. В конце концов, все это находилось под контролем вермахта, и резервные войска напрямую подчинялись ему по своему статусу, установленному указом фюрера от 17 августа 1938 года. Поэтому ОКВ ограничивалось установлением верхнего предела численности военнослужащих, которых СС имели право призывать в свои полевые формирования.

С полками СС «Мертвая голова» и полицейскими подразделениями дело обстояло по-другому. Они не находились под юрисдикцией военных, и на них воинская обязанность не распространялась. Теоретически они должны были бы состоять из ветеранов или представителей старших возрастных групп. На практике СС уже зачислили туда молодых людей допризывного возраста, которые еще не зарегистрировались в окружных военных комиссариатах. В ОКВ с неудовольствием смотрели на любое потенциальное уклонение личного состава и препятствовали подобным действиям СС при любой удобной возможности. Естественная неприязнь Верховного командования вермахта к существованию независимых вооруженных формирований в данном случае подкреплялась скверной репутацией, приобретенной частями «Мертвая голова» и полиции при выполнении ими «особых задач» в Польше. Но для Гиммлера эти войска СС были, возможно, даже важнее боевых формирований СС. Фактически они представляли собой его личную армию, и поэтому он был преисполнен решимости довести их численный состав до максимума. Наметились линии нового столкновения СС и вермахта.

Вербовка добровольцев для СС всегда была одной из обязанностей местных руководителей общих СС. Но с наступлением войны возникла необходимость консолидировать и централизовать эту работу, приобретавшую все большее значение. Для выполнения этой задачи Гиммлер назначил бригаденфюрера СС (генерал-майора) Готтлоба Бергера, продемонстрировавшего свои организаторские способности в ходе руководства деятельностью добровольческого корпуса Гейнлейна во время Судетского кризиса 1938 года. Именно ему, даже в большей степени, чем Гиммлеру, следует приписать заслугу значительного роста ваффен-СС. Умело сочетая дипломатию, угрозы и хитрость, Бергер смог обхитрить и обойти своих армейских оппонентов: ему удалось не только осуществить пожелания своего рейхсфюрера, но также воплотить в жизнь все более амбициозные схемы по расширению роли СС в военное время.

Первой задачей Бергера стало учреждение общенациональной сети вербовки кадров СС, подчиненной центральному управлению в Берлине. 1 декабря 1939 года, подготовленным Бергером и подписанным Гиммлером приказом, в Главном управлении СС было создано Управление комплектования войск СС (Erganzungsamt der Waffen SS) во главе с Бергером. Теперь в каждой из семнадцати высших единиц в территориальной структуре СС (SS-Oberabschnitte) создавались региональные отделения комплектования войск СС (Erganzungsstellen). Поскольку эти высшие единицы в территориальной структуре СС совпадали с военными округами (соответствовавшими дислокации армейского корпуса), Бергер располагал организацией по вербовке, географически параллельной вермахту. Одновременно ОКБ издало приказ для командующих военными округами, разъясняющий функции новых учреждений и предписывающий во всех случаях, касающихся комплектования состава СС, работать напрямую с региональными отделениями комплектования войск СС.

Первая оппозиция новому предприятию Бергера возникла не в армии, а внутри самих СС. Полномочия, переданные Управлению комплектования Бергера, прежде принадлежали руководителям территориальных структур общих СС. Один из этих политических наместников группенфюрер (генерал-лейтенант) Кауль, шеф территориальной структуры «СС-Юго-Запад» (SS-Oberabschnitt Siidwest), отказался признать полномочия регионального отделения комплектования войск СС, приданного его району. Он не видел необходимости в учреждении новой организации, возглавляемой строителем империи столь «низкого звания», как Бергер. Кауль был особенно зол на то, что ему приказывалось передать большую часть своего собственного персонала в новое региональное отделение комплектования, на деятельность которого его власть не распространялась.

Хотя позиция Кауля, несомненно, вызывала сочувствие в рядах старой гвардии руководителей общих СС, начало войны сильно уменьшило их влияние. Некогда бывшие становым хребтом СС и объединявшие в своих рядах более четверти миллиона человек общие СС стремительно теряли вес. Их более молодые члены подлежали призыву, и все большее их число призывалось на военную службу. Другие вступали в ваффен-СС или полицию, организации, которые теперь становились объектом главного интереса Гиммлера. А потому, когда Кауль, в последней отчаянной попытке удержать ускользающую из рук власть, пригрозил арестовать занимающихся вербовкой представителей Бергера, Гиммлер вмешался лично. Письменным распоряжением рейхсфюрер гневно приказал взбунтовавшемуся группенфюреру прекратить саботаж и поддержать Бергера, предупредив, что в противном случае «его ждут неприятные последствия». Вмешательство Гиммлера оказалось действенным, и полномочия Бергера в вопросе вербовки были твердо закреплены внутри иерархии СС.

Развитие ваффен-СС – это запутанная история, не только вследствие сложности затрагиваемых проблем, но также происков и интриг, которые эти проблемы вызывали на высших уровнях руководства как СС, так и командования вермахта. Принимая во внимание планы СС, направленные на широкомасштабное привлечение добровольцев, не приходится удивляться тому, что ОКБ настаивало на издании указа, уточняющего и регулирующего статус ваффен-СС в военное время. Стало понятно, что предвоенные указы фюрера уже не позволяли сделать этого должным образом. С точки зрения ОКБ новый указ должен был быть нацелен исключительно на то, чтобы навести порядок в нараставшем хаосе. Но руководители СС рассматривали его как благоприятную возможность утвердить ваффен-СС в качестве «четвертого рода войск вермахта».

Готтлоб Бергер, главный переговорщик от СС, хотел, чтобы указ включал пять основных пунктов. Первым и самым важным, по его мнению, было четко прописанное соглашение, регулирующее отношения между региональными отделениями комплектования войск СС и военными комиссариатами.

Во-вторых, Бергер хотел, чтобы ОКБ дало разрешение на учреждение контингента пополнения резерва для ваффен-СС в мирное время. Б указах фюрера 1938 и 1939 годов эта проблема решалась путем разрешения перевода личного состава из отрядов СС «Мертвая голова» в резерв полевых формирований в случае мобилизации. Но Бергер указывал на то, что Польская кампания продемонстрировала невозможность этого, «потому что перед полками «Мертвая голова» в рамках Польской кампании были поставлены задачи, которые не могли быть предусмотрены в то время, когда готовился указ фюрера». И, несмотря на то что после окончания кампании перевод был произведен, лишь контингент пополнения резерва, состоящий из военнослужащих, отслуживших в ваффен-СС, может обеспечить пополнение прошедшим военную подготовку личным составом в случае, если потребуется СС «в тех обстоятельствах, когда мобилизации армии не требуется»^[67]. Но как вскоре обнаружил Бергер, именно из-за возможности наступления подобных обстоятельств руководство вермахта и боялось крупных и независимых СС.

В-третьих, Бергер надеялся убедить ОКВ в обоснованности признания службы в штандартах «Мертвая голова» исполнением воинской обязанности (Wehrdienst). По его мнению, было бы крайне несправедливо отказывать этим людям в подобном признании, тем более что многие из них были старыми добровольцами, которые «не принадлежи они к СС, могли бы по-прежнему играть роль штатских кормильцев семей, а потому охотно пошли бы на службу»^[68].

В-четвертых, руководитель СС также хотел бы включить в новый указ пункт, точно закрепляющий понятие ваффен-СС «как включающего в себя все задачи вооруженных формирований СС». Бергер жаловался, что, если в различных подразделениях СС было ясное представление о значении этого термина, у военных властей, в частности в учреждениях, занимавшихся личным составом, с которыми он имел дело, оно было не всегда^[69].

Конечная цель Бергера состояла в том, чтобы убедить ОКВ позволить СС набирать пополнение резервистов для своих полевых подразделений из числа мужчин возрастных групп 1909–1912 годов рождения, большинство из которых находились в запасе новых формирований армии. Гитлер высказывал пожелание как можно дольше не призывать на военную службу молодежь в возрасте от 18 до 22 лет, дав ей возможность полностью пройти трудовую повинность в Имперской службе труда (Reichsarbeitsdienst). Но отказ ОКВ выделить СС долю старших возрастных групп заставил Бергера принимать 18—19-летних добровольцев^[70].

Всю зиму 1939/40 года руководители СС вели переговоры с военными в попытке достичь соглашения по новому указу. Но два вопроса не находили разрешения: Верховное главнокомандование категорически отказывалось признать службу в штандартах «Мертвая голова» исполнением воинской обязанности и в равной степени не желало позволить СС иметь независимый резерв мирного времени. В обоих случаях причина отказа была одна. Ни подразделения «Мертвой головы», ни резервные части СС не были подконтрольны вермахту. Согласие с требованиями СС, утверждали участники переговоров от ОКВ, означало бы нарушение обещания Гитлера, что «вермахт будет единственным носителем оружия [Waffentrager] в стране»^[71].

Позиция Гиммлера, как ее передает Бергер, состояла в том, что «полнота подчинения вермахту и полиции стала возможна лишь в результате обеспечения внутренней безопасности отрядами «Мертвая голова». Кроме того, Бергер вновь отметил, что отряды «Мертвая голова» являлись источником подкреплений для полевых дивизий СС, без которых СС будут вынуждены пополнять все свои будущие кадровые потребности за счет добровольцев допризывного возраста^[72].

После продолжительного обсуждения участники переговоров от ОКБ согласились рассмотреть вопрос о формировании резерва СС мирного времени, но только в рамках совместной СС и ОКБ программы управления. Полностью независимый резерв полностью исключался. С другой стороны, ОКБ отказалось идти на какие-либо уступки, касающиеся статуса подразделений «Мертвая голова». Как вскоре выяснил Бергер, в этом случае Верховное главнокомандование вермахта действовало с позиции силы. Начальник штаба ОКБ Кейтель обсуждал этот вопрос с Гитлером, который согласился отложить решение до окончания войны. Руководство СС переиграли уже не в первый и далеко не в последний раз. Перед лицом данного решения Гиммлеру пришлось проглотить свой гнев и довольствоваться мягким упреком, высказанным начальником личного штаба Гиммлера группенфюрером Вольфом генерал-майору Герману Рейнеке для передачи Кейтелю. «Рейхсфюрер, – сказал Вольф Рейнеке, – был очень удивлен, что генерал-полковник Кейтель вел переговоры с фюрером по вопросам СС без предварительной консультации с рейхсфюрером СС»^[73].

Реакция Гиммлера была мягкой по сравнению с генералами, когда они узнали, насколько стремительно выросли отряды «Мертвая голова». К июню 1940 года в этих формированиях служило 33 000 человек, и при этом они считались «гражданскими служащими» (Beamten), а не солдатами^[74]. Конечно, в ретроспективе весь спор был несущественным. Перед войной большая часть военнослужащих отрядов «Мертвая голова», как и 6500 их товарищей дивизии «Мертвая голова», служили в полевых подразделениях и частях ваффен-СС. Таким образом, они тоже оказались под тактическим управлением армии. Но факт затрагивания этого вопроса в первые месяцы 1940 года свидетельствовал об антагонизме между СС и вермахтом. В то время как Кейтель и его соратники в ОКВ продолжали свои усилия по сдерживанию или, по крайней мере, предпринимали попытки поставить под контроль вооруженные подразделения СС, руководители вермахта, слишком часто обжигавшие пальцы на вмешательстве в политические дела, довольствовались политикой самоуспокоения, более чем характерной для их отношения к СС: не имея возможности или желания ничего менять, они предпочитали просто закрывать на все глаза.

В начале февраля 1940 года Бергер сообщил Гиммлеру, что, к большому его удивлению, Главное командование сухопутных войск (ОКХ) заявляет о якобы незнании указа фюрера от 18 мая 1939 года, предоставляющего право на увеличение числа полков «Мертвая голова» и их личного состава; или же оно не имеет представления о численном составе и местах дислокации этих частей^[75]. И лишь в мае, почти девять месяцев спустя после начала войны, военные власти подали официальную жалобу на то, что личный состав подразделений «Мертвая голова», не будучи частью армии, носит серозеленые армейские мундиры. В С С ответили, что они имеют на это право, потому что «уполномочены фюрером для несения специальных обязанностей военной службы» в оккупированных немцами районах, и в любом случае «в настоящее время уже слишком поздно что-то менять»^[76].

Возможно, Гиммлеру не удалось получить признания своих формирований «Мертвая голова» военными, но он сумел обмундировать их как солдат. Неудивительно, что многие из первых жертв нацистской расовой политики гибли с проклятиями на устах в адрес германской армии.

Трудно не прийти к выводу, что генералы просто симулировали неосведомленность в вопросах, касающихся полков «Тотенкопф» («Мертвая голова»). Лидеры СС действительно прилагали все усилия, чтобы сохранить в тайне численность упомянутых формирований, но трудно поверить в то, как могли остаться незамеченными целые полки «Мертвая голова», дислоцировавшиеся в Польше, Чехословакии, Норвегии, Дании, Голландии^[77].

Вербовочная кампания СС в начале 1940 года

Если переговоры по указу, регулирующему статус ваффен-СС в военное время, затягивались, то вербовка в СС, напротив, стремительно продвигалась. Сильно поредели ряды формирований «Мертвая голова», полицейской дивизии «Мертвая голова» и полицейских полков. Отказ ОКБ разрешить СС принимать мужчин призывного возраста в эти части вынудил эсэсовских рекрутеров обратить внимание на призывников верхних и нижних возрастных групп. В обоих направлениях имелись свои трудности. У тех, кто по возрасту уже не подлежал призыву, было мало стимулов добровольно идти на действительную службу в СС, в то время как юноши допризывного возраста должны были сначала пройти обязательную трудовую повинность.

Бергер попытался решить первую проблему, заручившись поддержкой НСДАП. Различным партийным организациям было предложено организовать призыв своих членов на добровольную службу в полки СС «Мертвая голова». Кампания оказалась не особенно успешной, и СА, которые имели все основания для неприязни к СС, вскоре полностью вышли из программы. К апрелю 1940 года СС удалось завербовать всего 1727 членов НСДАП^[78].

Вербовка молодежи давала лучшие результаты. СС удалось заручиться поддержкой доктора Роберта Лея, руководителя Германского трудового фронта (DAF), относительно плана, согласно которому юноши в возрасте от 18 до 20 лет подлежат освобождению от трудовой повинности (RAD), если они записались добровольцами и приняты на долгосрочную службу в формирования «Мертвая голова», полицию или полевые войска СС. 16 января 1940 года Кейтель издал приказ ОКБ, подтверждающий полномочия СС набирать в свои полевые подразделения двадцатилетних^[79]. ОКВ не упоминало о призыве 18– и 19-летних для формирований «Мертвая голова» и полиции, и, по-видимому, не имело для этого полномочий. Неделю спустя руководитель Имперской службы труда (Reichsarbeitsfuhrer) фон Гённер уведомил Бергера, что СС получили право призвать для формирований «Мертвая голова» и полков полиции 6000 молодых людей 1918, 1919 и 1920 годов рождения, а также 2500 1920 года рождения для полевых подразделений СС. Для завершения набора СС был дан срок до 1 апреля 1940 года^[80].

Дотошный Бергер заметил, что в приказе ОКБ от 16 января нет численного ограничения количества двадцатилетних, которое СС получили право рекрутировать. Он незамедлительно воспользовался ситуацией и разослал секретный приказ во все региональные отделения комплектования СС не считаться с квотой в 2500 человек, установленной фон Гённером, и набрать как можно больше добровольцев 1920 года рождения до истечения разрешенного срока 1 апреля^[81]. Подобного рода хитрость была типичной для методов Бергера и в значительной степени объясняет успех независимой политики комплектования ваффен-СС. Безусловно, такая тактика не прибавляла СС друзей; но по мере того, как империя Гиммлера росла и набирала силу, она все меньше зависела от доброй воли других людей и для достижения своих целей все больше полагалась на принуждение и запугивание.

В первые месяцы 1940 года Германия была наводнена листовками, плакатами и рассылаемыми по почте проспектами, зазывавшими записаться добровольцами в вооруженные СС. В одном из подобного рода рекламных объявлений говорилось: «Штандарты СС «Мертвая голова», сформированные для решения специальных задач, объявляют срочный прием добровольцев». Приглашались мужчины в возрасте от 28 до 39 лет, способные доказать свое арийское происхождение, без приводов в полицию и несудимые, с хорошим психическим и физическим здоровьем и ростом не ниже 172 см. «Специальное предложение» также распространялось на 18-летних и 19-летних, если они запишутся добровольцами на срок до 12 лет. Такие добровольцы будут «освобождены от военной службы» и получат статус «государственных служащих» (Beamten)^[82].

Для дивизии резервных войск и полка «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» кандидатам должно было быть от 17 до 22 лет, для дивизии СС «Мертвая голова» максимальный возраст устанавливался в 26 лет. Минимальный рост для этих полевых войск составлял 172 см («в особых случаях» 170 см), за исключением элитного «Лейбштандарта», где он должен был быть не менее 184 см. Пропагандистские буклеты завершались напоминанием о том, что «служба в войсках СС засчитывается как военная служба».

Пользуясь мощными информационными каналами НСДАП и подчиненных ей организаций, СС транслировали сообщение, что их «боевые части являются охранными полками в лучшем смысле этого слова» и что в период «идеологической войны служить в национал-социалистическом корпусе – большая честь»^[83].

Притягательность принадлежности к элите, скорее всего, возымела желаемый эффект; все большее количество немцев добровольцами записывались в ваффен-СС. Разумеется, возникли некоторые трудности с обеспечением достаточного количества заявителей в первую очередь для полевых дивизий^[84]. Подлинная проблема заключалась в нежелании отвечающих за призыв военных властей отпускать людей на службу в ваффен-СС. На протяжении всего 1940 года руководители СС постоянно жаловались на препятствия, чинимые военными в этом отношении. Например, 16 февраля Бергер докладывал Гиммлеру о том, что за истекший месяц СС осмотрели в общей сложности 49 211 добровольцев, из которых лишь 19 087 были признаны соответствующими предъявляемым требованиям. Исходя из накопленного ранее опыта, Бергер предостерегал, что не более трети из них будут отпущены призывными комиссиями вермахта^[85].

Но штандарты «Мертвая голова» добились еще меньшего успеха в привлечении добровольцев по сравнению с полевыми дивизиями СС. В конце января СС, действуя в соответствии с полномочиями, предоставляемыми указами фюрера, издали приказ о мобилизации членов общих СС, принадлежащих к тем возрастным группам, которым предстоял призыв на военную службу^[86]. Тысячи людей, мобилизованных таким образом, едва ли можно считать добровольцами, тем не менее руководители СС продолжали упорно твердить неправду о том, что вооруженные СС являются добровольными формированиями^[87].

Тем временем в лице фольксдойче (этнических немцев) с контролируемых Германией территорий за пределами рейха СС обнаружили новый источник пополнения личного состава, полностью свободный от ограничений, накладываемых вермахтом. К концу января 1940 года в общей сложности 109 этнических немцев из Словакии прошли осмотр и 58 были признаны годными для службы в ваффен-СС^[88]. С этого момента все большее число фольксдойче записывались добровольцами или мобилизовались в ряды СС. В ваффен-СС они задолго до конца войны численно намного превосходили немцев, родившихся в Германии.

Чтобы справиться с притоком новых призывников, СС учредили запасной (Ersatz) полк для каждой из полевых дивизий и меньшие по численности запасные формирования для специализированных подразделений, таких как артиллерийские, противотанковые и саперные. К концу января 1940 года в этих резервных формированиях ваффен-СС служило более 10 000 человек; новые рекруты постоянно прибывали, а тех, кто завершил подготовку, направляли в полевые дивизии.

23 января ОКХ издало чрезвычайно важную директиву, регулирующую статус резервных формирований ваффен-СС в военное время. Рейхсфюреру СС передавалась вся полнота командной власти над ними независимо от их дислокации, в то время как главнокомандующий сухопутными войсками сохранял за собой лишь право инспекции и консультативную роль в вопросах, касающихся военной подготовки.

То, что на поверхности представлялось простой административной договоренностью, фактически оказалось главной уступкой СС. Гиммлер, не теряя времени, разбросал запасные формирования СС по всей оккупированной Германией Европе; таким образом, те, кто рекрутировались для службы на передовой, в период прохождения обучения иногда задействовались для исполнения «полицейских функций». Так, резервные батальоны ваффен-СС, дислоцировавшиеся в Амстердаме и Бергене, по прямому указанию из Берлина участвовали в подавлении стачек и демонстраций. Большая часть военнослужащих, осуществлявших ликвидацию Варшавского гетто в 1943 году, были членами запасных подразделений СС, расквартированных в том районе. Из в среднем ежедневно задействованных в продолжавшейся месяц операции 30 немецких офицеров и 1190 солдат 4 офицера и 440 солдат состояли на службе в 3-м танково-мотострелковом резервном и учебном батальоне ваффен-СС, Варшава; еще 5 офицеров и 381 солдат служили в кавалерийском учебном и резервном батальоне ваффен-СС, Варшава. Уничтожение последних приблизительно 60 000 евреев, оставшихся в гетто, стоило ваффен-СС примерно десяток убитых и 60 раненых, большийство из которых были призывниками, прошедшими всего несколько недель подготовки^[89].

Применение учебных и запасных подразделений ваффен-СС для выполнения полицейских функций позволило Гиммлеру в конце концов включить полки «Мертвая голова» в полевые подразделения ваффен-СС. Их место занимали полицейские полки СС, а также различные сформированные на местах подразделения обеспечения безопасности, которые при необходимости получали подкрепления тыловыми частями ваффен-СС.

Название «ваффен-СС» становится официальным

Быстрый, но бессистемный рост вооруженных СС обусловил необходимость наконец поставить точку в вопросе об определении статуса этих частей в военное время. После нескольких месяцев переговоров ОКБ согласилось позволить СС сформировать независимый резерв под совместным командованием СС и ОКБ. Но командование вермахта по-прежнему упорно отказывалось признать службу в отрядах «Мертвая голова» исполнением воинской обязанности. Был подготовлен новый проект предложений, в которых воплотились последние уступки ОКБ, и 28 февраля 1940 года Бергер передал копию Гиммлеру с предложением его одобрить^[90]. Признавая, что «указ не является большим продвижением вперед», Бергер понимал, что тот предоставляет «основу для свободного от ограничений наращивания численности штандартов «Мертвая голова» и их признания в дальнейшем». Он сожалел, что у рейхсфюрера не будут развязаны руки в отношении управления резервом ваффен-СС мирного времени, но тем не менее чувствовал, что любая попытка дальнейших поправок «только уведет от существа дела» вплоть до того, что «все дело может провалиться». Он напомнил Гиммлеру, что «в ОКБ есть те, кто по-прежнему искренне уверен в том, что соглашение предоставляет нам слишком большие уступки». Предлагаемый указ, заключал он, дает «свободу маневра и отправную точку», благодаря которым ему, возможно, удастся «сделать из ваффен-СС четвертый род войск вермахта»^[91]. 2 марта Гиммлер согласился принять предложение ОКВ^[92].

Теперь название «ваффен-СС» стало официальным. Оно применялось к резервной дивизии СС, полку «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», дивизии СС «Мертвая голова», полицейской дивизии СС, юнкерским школам СС и всем их запасным и учебным подразделениям. Служба в этих формированиях считалась исполнением воинской обязанности. Отряды СС «Мертвая голова» были официально признаны частью ваффен-СС, но «решение о том, является ли служба в них исполнением воинской обязанности, будет принято в будущем». Их статус в военное время по-прежнему регулировался указом фюрера от 18 мая 1939 года.

В дополнение к вооруженным формированиям ОКВ признало частью ваффен-СС семь административных организаций, занимавшихся набором, снабжением, управлением, отправлением правосудия, обеспечением жизни и быта, разработкой вооружений и медицинским обслуживанием. Было решено, что служба в этих организациях считается исполнением воинской обязанности, но после 1 апреля 1940 года их персонал должен был набираться только из рядов действующих формирований ваффен-СС.

Хотя критерии и стандарты отбора в ваффен-СС остались неизменными, механика отбора, принятия и зачисления в строй добровольцев соответствовали процедуре, существовавшей в вермахте. По спорному вопросу резерва ваффен-СС в мирное время указ ОКВ в соответствии с армейскими законами предусматривал увольнение завершивших свою действительную службу военнослужащих ваффен-СС и их зачисление в резерв СС, а не армии. Но благодаря системе дублирования учета программа проводилась совместно вермахтом и СС^[93].

Битва за статус резерва, а также признание штандартов «Мертвая голова» в конечном итоге стала бессмысленной ввиду страстно желаемой руководителями Германии скорой, но так никогда и не наступившей победы. За исключением некоторого количества пожилых мужчин и квалифицированных рабочих, демобилизованных после падения Франции, все военнослужащие ваффен-СС, независимо от условий их первоначального контракта, служили до самого конца войны или же, в десятках тысяч случаев, до самой гибели. Что касается штандартов «Мертвая голова», они в конечном итоге подразделение за подразделением вошли в крупные полевые формирования ваффен-СС.

Борьба за вооружения

Помимо проблем с укомплектованием личным составом ваффен-СС пришлось столкнуться и с задачами материально-технического обеспечения новых формирований. И снова сотрудничество с вермахтом оставляло желать лучшего. Основная проблема, как и в наборе контингента, состояла в необходимости провести разграничительную линию между боевыми полевыми формированиями СС и частями «Мертвая голова». Первым, за исключением полицейской дивизии, отводилась роль фронтовых формирований. По личному распоряжению Гитлера их надлежало полностью моторизовать и использовать в ходе первой волны наступления на Западном фронте. Но и помимо желания фюрера фактически полевые СС должны были действовать под командованием и в составе сухопутных войск. Поэтому у ОКВ не было выхода, кроме как приказать ОКХ обеспечить СС всем необходимым оружием и снаряжением. Но в ОКВ не горели желанием устраивать судьбу штандартов «Мертвая голова», а еще меньше заниматься вопросами их вооружения и предоставления им военной техники.

Гиммлер издал приказ о том, что полки «Мертвая голова» должны быть вооружены, как и обычные пехотные полки. Но оберфюрер^[94] Гёртнер, начальник управления снабжения ваффен-СС, ответственный за выполнение данной задачи, сетовал своему начальнику, что, дескать, на поданный в ОКХ запрос «о предоставлении в соответствии с предписаниями фюрера и рейхсканцлера от 18 мая 1939 года» 84 легких полевых орудия и 126 противотанковых пушек для штандартов «Мертвая голова» «ответа просто не получено». Поэтому в конце января 14 усиленных штандартов «Мертвая голова» все еще не имели тяжелых вооружений^[95].

Полевые формирования СС испытывали недостаток в артиллерии, особенно крупного калибра. Гёртнер предложил Гиммлеру, чтобы СС стали бы «независимыми от вермахта в этом отношении», обеспечив пополнение за счет запасов заводов «Шкода» в оккупированной Чехословакии. Пушки на «Шкоде» производили на экспорт в такие страны, как Иран, Литва, Югославия, но «из-за политических событий их отгрузка оказалась под вопросом»^[96]. Сложность состояла в том, что ОКБ уже взяли эти вооружения под свою охрану до принятия решения о его окончательном распределении и в силу ряда причин препятствовали передаче СС тяжелой артиллерии. Учитывая нехватку современных артиллерийских орудий и боеприпасов к ним, вермахт пожелал оставить трофеи для собственных частей. Кроме того, дивизии СС были моторизованными, поэтому их тяжелая артиллерия должна была передвигаться с помощью автотягачей, а их нехватка была еще острее. Третьей и, пожалуй, наиболее важной причиной было недоверие военных к замыслам Гиммлера. В армии считали, что, если рейхсфюрер получит в свое распоряжение тяжелое вооружение, оно может стать решающим аргументом в любом внутреннем конфликте, требующем применения силы. Вооруженные не хуже регулярной армии части СС станут серьезной угрозой в случае послевоенного столкновения вермахта и национал-социалистов.

Возможно, из тех же самых соображений Гиммлер прилагал все силы, пытаясь любыми средствами раздобыть для ваффен-СС тяжелую артиллерию. И, надо сказать, его усилия увенчались успехом; в марте Гитлер приказал сформировать новый моторизованный полк тяжелой артиллерии ваффен-СС. Он должен был состоять из трех дивизионов, по одному на каждую из полевых дивизий СС. Предстояло сформировать и дополнительный дивизион легкой артиллерии для полка «Лейбштандарт «Адольф Гитлер».

Командование вермахта, очевидно, не было готово к подобным шагам Гитлера. Бергер докладывал Гиммлеру, что «ОКБ, особенно те, кто нас не переносит, сейчас пребывают в сильном замешательстве. Разрешение на четыре артиллерийских дивизиона их шокировало»^[97]. 26 марта в личном письме Гиммлеру Кейтель с неохотой признал, что, мол, да, СС сможет получить десяток 150-мм гаубиц со «Шкоды», но предупредил, что «необходимо помнить, что ОКХ поставит оставшуюся часть требуемого снаряжения только после полного укомплектования своих артиллерийских подразделений седьмого и восьмого эшелонов». Другими словами, дивизии СС, принадлежащие к первому эшелону, ОКБ приравняло к третьестепенным дивизиям ландвера (резерва).

Полицейскую дивизию, на тот момент не считавшуюся фронтовой и соответственно остававшуюся немоторизованной, быстро оснастили устаревшими моделями орудий на конной тяге^[98]. А любимое детище Гитлера полк «Лейбштандарт» в течение недели получил необходимые орудия, технику и автомобильные тягачи для вновь сформированного артиллерийского дивизиона^[99]. Однако в резервные дивизии и дивизии «Мертвая голова» необходимая артиллерия, включая и оборудование, поступала крайне медленно. Дивизионные штабы СС постоянно докладывали, что армия не выполняет приказов ОКБ о поставках оборудования, хотя все необходимое «лежит на армейских полевых складах и стоит в гаражах»^[100]. Предложение ускорить процесс получения техники и вооружений для СС, разрешив им самим заниматься этим вопросом, было резко отклонено с замечанием, что отряды СС находятся в подчинении ОКХ и обеспечиваться будут наравне с армейскими частями. Отчасти проблема объяснялась и традиционной враждебностью вермахта по отношению к СС. Но и сама армия испытывала острый дефицит вооружения. Во многих отношениях, в особенности если речь заходила о штандартах «Мертвая голова», было попросту невозможно удовлетворить потребности СС, не пожертвовав при этом программой пополнения собственного вооружения.

В начале мая 1940 года, когда Дания и Норвегия уже находились под контролем немцев, а до начала главного наступления (10 мая) на Западном фронте оставались всего сутки, оберфюрер Гёртнер был вынужден доложить Гиммлеру, что «управление снабжения ваффен-СС больше не видит никакой возможности в отведенное время получить требуемое оружие и снаряжение от учреждений вермахта, с которыми ранее было налажено сотрудничество». Но Гёртнер подобную ситуацию предвидел. Еще за несколько месяцев до описываемых событий он начал переговоры с недавно образованным имперским министерством вооружений и боеприпасов^[101] для выработки программы независимых закупок для СС.

В ходе предварительных переговоров Гёртнер отстаивал точку зрения, заключавшуюся в том, что военная промышленность Германии «может удовлетворить потребности войск СС без ущерба для программы вооружения вермахта». В любом случае СС больше не могли и не желали «ходить на поклон к вермахту». Важно, чтобы зависимости СС от вермахта раз и навсегда был бы положен конец и установлен некий паритет. И кроме того, любая зависимость означает надзор, и в этой связи Гертнер заявил чиновникам министерства вооружений, что «рейхсфюрер СС не намеревается давать вермахту полного представления о предполагаемой численности и целях формирований ваффен-СС, тем более что в силу многообразия требований, предъявляемых к охранным отрядам, они должны быть готовы к выполнению самых различных военных, политических и полицейских задач».

Инициатива Гёртнера нашла понимание, была организована его встреча с имперским министром вооружения и боеприпасов Фрицем Тодтом. Гёртнер представил Тодту список неотложных потребностей ваффен-СС. Среди них были 30 000 карабинов, 20 000 винтовок, 50 000 штыков, 10 000 пистолетов, 10 000 автоматов, несколько тысяч пулеметов и противотанковых орудий, сотни артиллерийских орудий, миллионы патронов и снарядов и 250 полевых кухонь. Тодт отнесся с пониманием к изложенному Гёртнером и согласился сделать для СС все, что мог. В обмен на свое содействие король немецкого оружия попросил о небольшой услуге: смогут ли СС предоставить 20 000 польских рабочих для его военных заводов? Гёртнер заверил его в том, что его «пожелание может быть исполнено».

Окрыленный успехом, Гёртнер доложил Гиммлеру, что «все проблемы с вооружением будут решены… с вермахтом или без вермахта». Несколько дней спустя начальник управления вооружений ваффен-СС уведомил руководство вермахта, что ваффен-СС намереваются самостоятельно вести закупки определенных необходимых наименований. И, не дожидаясь утверждения Гёртнера, он разместил заказ на 30 000 дымовых гранат на фирме «Хуго Шнейдер». К этому времени Западная кампания была в полном разгаре, и у ОКВ и ОКХ, по-видимому, были более важные дела. Но вызов, брошенный СС, не остался без ответа.

18 июня бригаденфюрер (генерал-майор) Макс Юттнер, в тот момент являвшийся начальником штаба Гиммлера по делам ваффен-СС, получил официальное письмо от генерала Фридриха Фромма, начальника артиллерийско-технической службы сухопутных войск и командующего армией резерва, с протестом против попыток СС осуществлять самостоятельные закупки и предостережением, что это может «вызвать лишь серьезные осложнения в военной промышленности». Дело было передано в ОКВ, и Фромма уполномочили сообщить Юттнеру, что, «поскольку полевые формирования ваффен-СС влились в ряды вермахта, они, как и все подобные части и подразделения, будут снабжаться оружием, боеприпасами, а также удовлетворять все свои аналогичные потребности через армейские снабженческие организации». Было более чем ясно дано понять, что ОКБ не потерпит «никакой частной снабженческой или закупочной организации». Письмо Фромма завершалось информацией, что «контракт с фирмой «Хуго Шнейдер» передан вермахту» и потребность «ваффен-СС» в дымовых гранатах будет удовлетворена «насколько это возможно» армейскими снабженческими организациями.

Есть основания предположить, что столь жесткая позиция ОКБ в отношении СС объяснялась закулисной поддержкой Гитлера. Как иначе можно объяснить тот факт, что СС столь быстро позабыли о планах независимой программы вооружения? Однако точка в этом деле еще не была поставлена. В 1940 году Гитлер еще не порвал окончательно со своими генералами, и ни Гиммлер, ни ваффен-СС еще не играли той роли, какой удостоились в последующие годы. Но к 1942 году обстановка изменилась, причем явно в пользу СС – после гибели Тодта и назначения министром вооружений Альберта Шпеера Гиммлер вернулся к проблеме зависимости СС от вермахта в вопросе поставок вооружений. Шпеер с пониманием отнесся к аргументам Гиммлера, и на сей раз Гитлер, вероятнее всего, принял сторону СС. Достигнутое при этом соглашение предполагало, что СС превратит концентрационные лагеря в военные заводы, а взамен будет получать 5–8 % их продукции для ваффен-СС^[102].

Но в 1940 году полевые дивизии ваффен-СС за исключением полка «Лейбштандарт» снабжались вооружениями на равных с вермахтом. Разумеется, дивизия «Мертвая голова» и полицейские дивизии практически целиком были оснащены захваченным чешским оружием, но невзирая на то, что оно зарекомендовало себя не хуже германского, это обстоятельство едва ли укладывалось в концепцию Гиммлера об элитном и привилегированном характере его ваффен-СС. Более того, скаредность вермахта вынудила СС идти в бой, испытывая серьезный дефицит тяжелых вооружений и транспортных средств.

Части ваффен-СС присоединяются к вермахту: последние приготовления к наступлению

Весь зимне-весенний период 1939/40 года германское военное командование лихорадочно работало над подготовкой вермахта к реализации плана «Гельб» – наступления в Западной Европе. Новые рекруты проходили подготовку и снабжались всем необходимым снаряжением, спешно мобилизовались резервы, и к апрелю месяцу было сформировано 44 новых пехотных дивизии, 1 кавалерийская дивизия и 1 горнострелковая дивизия^[103]. Не были позабыты и мобильные войска, авангард операций «молниеносной войны»: было сформировано 4 танковых дивизии, и в результате вермахт получил в общей сложности 10 танковых дивизий. Но для поддержки танковых войск у германской армии по-прежнему оставалось всего лишь 4 моторизованные пехотные дивизии, те самые, с которыми она начинала войну в сентябре 1939 года. Эта нехватка была покрыта за счет ваффен-СС, предоставивших по численности эквивалент 3 дивизий моторизованной пехоты – резервную дивизию СС, дивизию «Мертвая голова» и усиленный полк «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер». В общей сложности, считая немоторизованную полицейскую дивизию, проходивших подготовку новобранцев и военнослужащих полков СС «Мертвая голова», вооруженные СС к моменту начала наступления на Западном фронте насчитывали в своих рядах свыше 125 000 человек^[104].

Период «странной войны» и в армии, и в ваффен-СС использовали для пополнения численного состава, а также подготовки и вооружения своих формирований. Пока верхушка СС в Берлине вела сражения с высокопоставленными чинами Верховного командования, полевые командиры СС были заняты решением практических задач по подготовке подразделений к предстоящему наступлению. Для этой цели полевые формирования СС были приданы различным армейским корпусам на всем протяжении германского Западного фронта. Военнослужащие СС под армейским командованием вынуждены были подчиняться военным уставам, и им впервые потребовалось отдавать честь «в соответствии с армейскими званиями, а не званиями СС или полиции». В качестве уступки политической ориентации войск СС их военнослужащим было дано разрешение на отдание воинской чести нацистским приветствием, они были освобождены от построений для отправления религиозных обрядов и от участия в некоторых чисто армейских церемониях.

Задачи полевых командиров СС, в частности двух только что сформированных дивизий СС, осложнялись целым рядом факторов. Во-первых, большая часть вооружений, полученных недавно сформированной дивизией «Мертвая голова» и полицейской дивизией, была чешского производства, что осложняло процесс боевой учебы и вызывало проблемы снабженческого характера. Во-вторых, отношение отдельных командиров вермахта к частям СС нередко было далеким от задушевности, прежде всего, это относилось к недавно сформированным частям СС. Такие сформированные ранее полки СС, как «Лейбштандарт», «Дойчланд», «Германия» и в меньшей степени «Дер Фюрер», уже имели опыт участия в боевых действиях под командованием вермахта в ходе (за исключением полка «Дер Фюрер») Польской кампании. Их командиры – Пауль Хауссер, Феликс Штайнер и Йозеф (Зепп) Дитрих – пользовались уважением или как минимум воспринимались всерьез армейскими коллегами^[105]. Но двум самоновейшим дивизиям Гиммлера и их командующим еще предстояло зарекомендовать себя в бою. То немногое, что армейские полевые командиры слышали о них, едва ли вызывало уважение: полицейская дивизия под командованием Карла фон Пфеффер-Вильденбруха, генерала полиции, состояла из полицейских, вооруженных чешским оружием и устаревшей артиллерией на конной тяге; дивизия «Тотенкопф» («Мертвая голова») во главе с группенфюрером СС Теодором Эйке, начальником гиммлеровских концентрационных лагерей, имела в своих рядах большое количество бывших охранников из этих презренных учреждений.

В 1940 году у Гиммлера не было амбиций в отношении полицейской дивизии; она не была укомплектована эсэсовцами, и он не возражал, когда в плане «Гельб» ей была отведена пассивная, чисто оборонительная роль на участке перед линией Мажино. Но что касалось дивизии «Мертвая голова», тут затрагивался престиж презренных церберов – охранников концентрационных лагерей. Здесь Гиммлер усматривал возможность продемонстрировать всем, что его устрашающие отряды «Мертвая голова» способны воевать ничуть не хуже других, а не только издеваться над беззащитными заключенными. Поэтому рейхсфюрер СС употребил все свое влияние для того, чтобы дивизия «Мертвая голова» получила место в первом эшелоне, причем на решающем участке наступательной операции. Однако генерал-полковник Франц Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск, уже принял решение, исходя из того, что дивизия «производит приличное впечатление», но «взаимодействие различных родов войск будет трудной задачей для этой дивизии»^[106]. В конце концов дивизия «Мертвая голова» была придана 2-й армии генерала фон Вейхса, представлявшей собой часть резерва ОКХ, который должен был войти в Бельгию и Люксембург вслед за передовыми дивизиями.

4 апреля дивизию «Мертвая голова» впервые посетил командующий 2-й армией, генерал Максимилиан барон фон Вейхс – один из старейших армейских полевых командиров, аристократ и ревностный католик, – не особенно симпатизировавший СС и не пытавшийся это скрывать. Манеру поведения генерала сразу после прибытия группенфюрер СС Эйке описал как «холодную и враждебную».

В первом разговоре с Эйке Вейхс и члены его штаба обнаружили незнание новой дивизии, переданной под их командование. Они считали, что дивизия «Мертвая голова» была «организована и оснащена как чешская пехотная дивизия», и были весьма удивлены, обнаружив, что на самом деле это современная моторизованная пехотная дивизия. В то время как всего 7 из 139 пехотных дивизий вермахта были моторизованными, подобный факт действительно мог служить предметом гордости командования. А когда Эйке вдобавок сообщил, что тяжелая артиллерия дивизии организована в дивизион, у Вейхса проснулся профессиональный интерес, и вся его холодность начала испаряться. После инспекции войск Вейхс явно был впечатлен, и его настроение по завершении поездки разительно отличалось от прежнего. Когда несколько недель спустя Вейхс снова прибыл в дивизию, он был «весьма дружелюбен» и исключительно лестно высказывался в адрес войск СС.

Перемена отношения генерала фон Вейхса служит хорошим примером того, каким образом нередко складывались взаимоотношения фронтовых формирований СС и вермахта. Большинство высокопоставленных армейских офицеров, не имевших ранее контактов с ваффен-СС, считало, что дивизии СС состоят из нацистских уличных хулиганов, дослужившихся до высоких званий в организации коричневорубашечников СА. Поэтому они нередко бывали удивлены, а часто и приятно поражены, обнаружив, что под их командование переданы отличные и дисциплинированные соединения, части и подразделения, чьи солдаты производили прекрасное впечатление. Самая большая похвала Вейхса, адресованная Эйке, касалась великолепных физических данных служащих войск СС.

Что бы на данную тему ни говорили, невозможно отрицать тот факт, что ваффен-СС первых лет войны состояли из солдат и офицеров исключительных физических данных. Несмотря на то что профессионалы продолжали жаловаться на недостатки в боевой подготовке офицеров ваффен-СС, ничего кроме похвалы в отношении «человеческого материала», из которого были сформированы классические дивизии СС, они сказать не могли. Например, фельдмаршал Эрих фон Манштейн, имевший немалый опыт взаимодействия с формированиями ваффен-СС, находил, что офицерам и унтер-офицерам дивизии СС «Мертвая голова» не хватало командного опыта, но «что касается дисциплины и сплоченности, данная дивизия, несомненно, производила хорошее впечатление». На протяжении всей войны дивизия «Мертвая голова» «всегда демонстрировала чрезвычайную стремительность в наступлении и стойкость в обороне», и Манштейн придерживался мнения, что она «была, возможно, лучшей дивизией ваффен-СС», с которой ему когда-либо приходилось иметь дело.

Элитные военные формирования с высокими критериями физического отбора, агрессивным командным стилем и солдатским братством, обусловленными как традицией, так и идеологической подготовкой, представляли собой чрезвычайно грозного противника. Дивизии СС раннего периода в огромной степени обладали всеми этими качествами, и данный факт является ключевым для понимания истоков их высокой боеспособности.

Глава 3
На пути завоевания боевой репутации: ваффен-СС в Западной кампании, 1940 год

Западная кампания 1940 года была вехой в становлении и развитии ваффен-СС. Впервые войска СС сражались в составе дивизий и под командованием своих собственных офицеров, и их боеспособность обеспечила ваффен-СС устойчивое положение в качестве фактического четвертого вида войск вермахта. Ваффен-СС предстояло еще много кампаний, славные их годы были еще впереди. Но именно в Голландии, Бельгии и Франции в мае – июне 1940 года войска СС начали завоевывать репутацию, впоследствии позволившую фюреру возлагать на них большие надежды и приводившую в отчаяние их врагов.

План «Гельб» и роль ваффен-СС

К концу апреля 1940 года боевые подразделения СС были полностью укомплектованы личным составом; несмотря на некоторый дефицит артиллерии и транспорта, ваффен-СС были готовы к сражениям. Захват Дании и Норвегии, начавшийся 9 апреля, был практически завершен к первой неделе мая^[107], и Гитлер приказал начать реализацию плана «Гельб» – столь долго откладывавшегося наступления на Западном фронте^[108].

136 участвовавших в наступлении дивизий были поделены на три группы армий – «Б», «А» и «Ц», – растянутые вдоль фронта протяженностью в 650 километров от Северной Голландии до границы (стыка границ Германии, Франции и Швейцарии) со Швейцарией. План «Гельб» должен был полностью осуществляться группами армий «А» и «Б», которым помогала дивизия парашютно-десантных войск. Группа армий «Ц», состоявшая из 19 дивизий, должна была занять позиции напротив линии Мажино; за исключением демонстративного наступления в районе Саарской области, ей не отводилось никакой активной роли в первой части кампании.

В общем виде немецкий план предусматривал три главных удара силами приблизительно 75 дивизий с 45 дивизиями в резерве. Удар на северном направлении, наносимый частями группы армий «Б», должен был, смяв оборону голландцев, обеспечить захват страны немецкими войсками, чтобы не позволить британским ВВС воспользоваться голландскими аэродромами для налетов на Германию. Остальная и гораздо более мощная часть группы армий «Б» должна была прорваться в сердце Бельгии. Предполагалось, что эти два удара вынудят союзников отступить на севере, а главный удар немцев, который предстояло нанести группе армий «А», танковыми клиньями через территорию Южной Бельгии и Люксембурга врежется на север Франции. Если все будет осуществляться согласно плану, голландская и бельгийская армии в результате ударов будут сметены, а британские экспедиционные силы и часть французской армии – окружены и уничтожены. После этого вступал в действие план «Рот» – продвижение всех германских войск в южном направлении по территории Франции и разгром остатков французской армии.

По завершении вывода войск в районы стратегического сосредоточения «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» и 3-й полк СС «Дер Фюрер» (выделенный из состава резервной дивизии СС) выдвинулись к голландской границе, а оставшаяся часть резервной дивизии в состоянии повышенной боевой готовности ждала приказа под Мюнстером, готовая ворваться в Голландию сразу же после прорыва пограничных кордонов. Дивизия «Мертвая голова» стояла в резерве ОКХ под Касселем, а полицейская дивизия – тоже в резерве в Тюбингене, за линией верхнерейнского участка фронта группы армий «Ц»^[109].

Ваффен-СС в Нидерландах

Поскольку армия Нидерландов была слишком слаба для удержания обороны на 320-километровой границе с Германией, голландцы выстроили оборону вдоль берегов рек и каналов, причем если примыкавшие непосредственно к границе рейха оборонительные сооружения были относительно слабыми, то по мере продвижения на запад оборона становилась все мощнее; последняя оборонительная линия окружала так называемую «Крепость Голландия» (включая Роттердам, Амстердам, Гаагу, Утрехт и Лейден). Поскольку было известно, что голландская оборонительная тактика основывалась главным образом на разрушении мостов и затоплении равнинных территорий, немецкий план захвата предусматривал овладение ключевыми мостами на пути к «Крепости Голландия» силами воздушно-десантных войск, которым после захвата предстояло удержать их в целости до подхода основных сил – танков и моторизованной пехоты СС.

Успех немецкого плана зависел главным образом от сил примерно равных по численности четырем дивизиям: 4000 парашютистов люфтваффе и 4 воздушно-десантных полков сухопутных войск, которым была поставлена задача захватить и удерживать, сохраняя от разрушения, мосты в тылу голландцев, плюс 1 танковая дивизия сухопутных войск и 4 полка моторизованной пехоты СС, действовавшие при мощной поддержке пикирующих бомбардировщиков и истребителей люфтваффе, которые должны были смять голландскую линию обороны, миновать удерживаемые мосты и овладеть ключевыми населенными пунктами внутри «Крепости Голландия». Остальным немецким соединениям и частям, задействованным в операции, – кавалерийской дивизии и 6 пехотным дивизиям 3-го разряда (ландвера) – отводилась вспомогательная роль.

9 мая Гитлер наконец принял решение о начале наступления на следующий день. Была объявлена повышенная боевая готовность, все германские войска вдоль фронта протяженностью в 600 километров стояли наготове. В 21:00 по радио было передано кодовое слово «Данциг», это был сигнал к началу наступления.

Одна из боевых групп «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» заняла позиции у приграничного моста у приграничного городка Де-Поппе. Ровно в 5:30 утра, едва занялась заря, штурмовой взвод, преодолев сопротивление голландских пограничников, перерезал кабели, ведущие к подрывным зарядам моста, и поднял шлагбаум перед ожидавшей колонной транспортных средств СС^[110]. Сходные сцены происходили и в других местах по всему фронту. Едва авангарды моторизованных колонн СС двинулись по мосту, эскадрильи транспортных самолетов Ю-52, ревя моторами, направились в глубь голландской территории для высадки десанта.

К середине дня после того, как передовые части продвинулись на 27 километров, «Лейбштандарт» захватил цель своего наступления – Зволле, главный город провинции Оверэйссел, – и расположенные поблизости два моста через реку Эйссел. Несмотря на образцовый и практически бескровный захват Зволле, «Лейбштандарт» так и не добился полного успеха – ранним утром, опасаясь высадки десанта, голландцы все же успели взорвать мосты. Но южнее, близ Зютфена, 3-й батальон «Лейбштандарта» навел переправу через Эйссел и овладел городком Хооен, взяв в плен 200 его защитников. После чего усиленный взвод эсэсовцев прорвался еще более чем на 70 километров вперед и дополнительно захватил 127 военнопленных, за что командир подразделения оберштурмфюрер (старший лейтенант) Красе получил Железный крест 1-го класса, став первым офицером, кто удостоился этой награды в ходе кампании^[111]. Несмотря на эти успехи, разрушение мостов через Эйссел существенно замедлило стремительное продвижение «Лейбштандарта» на данном участке фронта, поэтому полк отвели назад и бросили на юг для поддержки 9-й танковой, а также резервной дивизии СС Пауля Хауссера, наносивших главный удар на Роттердам^[112].

10 мая уже после отвода «Лейбштандарта» соорудили еще одну переправу через Эйссел. 3-й полк СС «Дер Фюрер», шедший в авангарде 207-й пехотной дивизии, достиг окрестностей Арнема и в течение следующих дней взял штурмом укрепленную линию Граббе, выдвинувшись к Утрехту^[113].

Тем временем южнее нижнего Рейна началось главное наступление на Нидерланды. Утром 11 мая 9-я танковая и эсэсовская резервная дивизии были брошены через железнодорожный мост у Геннепа – единственный уцелевший мост через Маас. Постоянно подвергавшиеся воздушным налетам и почти не располагавшие противотанковыми орудиями голландцы мало что могли сделать, чтобы их остановить. Немецкие танки и мотопехота СС неслись по Северному Брабанту, практически не встречая сопротивления^[114].

Как только 10 мая началось германское наступление, союзники бросили большую часть своих мобильных дивизий в Бельгию, чтобы создать сплошной фронт перед наступающим вермахтом. 7-я армия генерала Жиро на крайнем левом фланге фронта союзников стремительно выдвинулась к Антверпену и Бреде. Как только французы узнали о том, что мосты у Мурдейка, обеспечивавшие единственный проход союзников из Бельгии к «Крепости Голландия», захвачены немецкими парашютистами, Жиро приказал своим передовым частям начать наступление и отбить у противника мосты.

Дойдя 11 мая до Бреды, французы немедленно направили две моторизованные группы: одну на северо-восток по направлению к Мурдейку, а вторую на северо-запад для удержания немецкого наступления в Северном Брабанте. Узнав о выдвижении французов, командир 9-й танковой дивизии разделил свои силы. Половина немецких танков и резервная дивизия СС были брошены на юго-запад на их перехват. Остаток дивизии продолжил наступление на Мурдейк вместе с идущим на помощь с севера полком «Лейб-штандарт»^[115].

Французские войска, продвигавшиеся к Мурдейку, были замечены с воздуха и после атаки пикирующих бомбардировщиков люфтваффе отступили. Днем 11 мая вторая колонна французов достигла Тилбурга и вступила в боевое соприкосновение с авангардом половины сил 9-й танковой дивизии и резервной дивизией СС. Танкисты и мотопехотные части СС при поддержке люфтваффе отбросили французов к Бреде. На следующий день танки 9-й танковой дивизии направились на север навстречу остальной части своей дивизии, а резервная дивизия СС и пехота вермахта остались добивать французские войска в Северном Брабанте. 13 мая французы отступили к Росендалу, а на следующий день отошли из Нидерландов в Антверпен. Сопротивление в провинции прекратилось. Оставшиеся голландские войска отошли в Зеландию, где соединились с французскими силами, удерживавшими это направление. Теперь именно против них и была брошена резервная дивизия СС^[116].

Между тем 12 мая передовые части северной колонны 9-й танковой дивизии выдвинулись к мостам у Мурдейка, удерживаемым немецкими парашютистами, и тут же через них прошли. Ранним утром был установлен контакт с воздушно-десантными силами, удерживавшими роттердамскую оконечность плацдарма, но здесь стремительное наступление немцев провалилось. Голландцы блокировали плацдарм, и немцы не смогли развернуть танки. Утром 14 мая Роттердам все еще держался, и «Крепость Голландия» взята не была. ОКХ поспешно отвело 9-ю танковую дивизию и подразделение мотопехоты СС из Нидерландов на поддержку прорыва во Франции. Было принято решение поставить защитников на колени массированными бомбардировками.

За городом «Лейбштандарт» занимал позиции для наступления, которое должно было последовать за бомбардировками. На следующий день из штаба 9-й танковой дивизии был получен приказ атаковать вслед за 9-й танковой дивизией «напрямую или в обход Роттердама, для деблокирования попавших в окружение в непосредственной близости от Делфта – Роттердама частей и подразделений воздушно-десантных войск, а затем наступать на Гравенхаге (Гаагу)»^[117].

Приблизительно в 15:30 армада бомбардировщиков «Хейнкель-111» закрыла небо и обратила центр города в руины; погибло свыше 800 человек гражданского населения, тысячи ранены, а 78 000 – остались без крова. Последние бомбы упали в 3:45 дня, и «Лейбштандарт» начал наступление на город^[118].

Объятые пламенем и заваленные обломками зданий, улицы сдерживали продвижение вперед. Некоторые подразделения заблудились, а ряд колонн оказались блокированы вследствие рушащихся зданий и быстро распространявшихся пожаров. В конце концов, примерно два часа спустя после бомбардировки Роттердама, голландцы безоговорочно приняли условия капитуляции. В сопровождении колонны своих солдат генерал Курт Штудент, командующий воздушно-десантными войсками, и подполковник Дитрих фон Хольтиц последовали в штаб голландской армии, где намеревались разместить командный пункт. Пока немцы обустраивались в здании, снаружи собралось несколько тысяч голландских военных, готовящихся сдать оружие.

«Неожиданно раздался мощный рев танков и лязг траков. Это был моторизованный полк СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» Зеппа Дитриха, который несся на север… Опьяненные успехом и, возможно, не знавшие о сдаче гарнизона, эсэсовцы всполошились, увидев вооруженных голландских солдат, и открыли по ним яростную пальбу из пулеметов. Штудент и Хольтиц подбежали к окну комендатуры, чтобы посмотреть, что происходит. Пуля попала Штуденту в голову, и он упал рядом с Хольтицем, который получил тяжелое ранение и истекал кровью»^[119].

Вот такой трагический курьез омрачил победу!

Очевидно не подозревая, что едва не убили основателя и командующего немецкими воздушно-десантными войсками, бойцы «Лейбштандарта» понеслись дальше по Роттердаму.

Подойдя к Оверсхи на дороге между Роттердамом и Делфтом, полк обнаружил там лишь трупы немцев и обломки подбитых «Юнкерсов». А живые и здоровые голландцы встретили эсэсовцев мощным пулеметным и винтовочным огнем. После ряда стремительных боестолкновений колонна около 21 часа достигла Делфта и установила контакт с оставшимися в живых военнослужащими 22-й воздушно-десантной дивизии, сброшенными туда на парашютах за четыре дня до этого. В ходе боев полк в тот день захватил в плен 3536 голландцев^[120].

На следующий день «Лейбштандарт» подошел к Гааге. К тому времени голландская армия уже капитулировала. Министерство обороны и столица были заняты, а гарнизон разоружен. На этом война в Голландии для «Лейбштандарта» закончилась – ускоренным победным маршем он прошел на север до Амстердама, а затем направился на юг, чтобы принять участие во Французской кампании.

В то время как остальные германские мобильные силы двинулись во Францию, группенфюрер СС (генерал-лейтенант) Хауссер, сосредоточив силы своей резервной дивизии и некоторых армейских частей, готовился к проведению операции по ликвидации франко-голландских войск, закрепившихся в Зеландии, в том числе на острове Валхерен и полуострове Зёйд-Бевеланд^[121]. Вскоре полк СС «Дойчланд» при мощной поддержке люфтваффе прорвался на побережье. 17 мая французские эсминцы эвакуировали оставшихся в живых, а войска СС захватили важный порт Флиссинген. Бои в Нидерландах закончились, и резервная дивизия СС была направлена во Францию^[122].

Ваффен-СС во Фландрии и артуа

К тому времени, когда капитулировали голландцы, первые два этапа германского наступления в Бельгии и Франции завершились: внешняя линия обороны бельгийцев была прорвана, французские и британские армии оттеснены во Фландрию, французские позиции на Маасе дрогнули, и начался стремительный бросок немцев к Ла-Маншу, который рассек силы союзников надвое.

16 мая дивизия СС «Мертвая голова» была выведена из резерва ОКХ в Германии и получила приказ выдвигаться вперед, чтобы помочь закрепить успех, достигнутый танковым авангардом вермахта. По дороге Намюр – Шарлевиль дивизия пронеслась по Бельгии для соединения с частями 15-го армейского корпуса (состоявшего из 5-й и 7-й танковых дивизий), формировавшего северную оконечность танкового клина немцев^[123].

17 мая 7-я танковая дивизия генерала Эрвина Роммеля достигла Ле-Като и на следующий день выдвинула танковый батальон для захвата Камбре. Опасаясь атаки союзниками северного фланга клина, 15-й армейский [танковый] корпус остановился под Камбре в ожидании подхода пехотных частей. 19 мая пехота подошла в виде дивизии СС «Мертвая голова», немедленно приступив к зачистке захваченных участков территории и консолидации немецких позиций в Ле-Като и Камбре. В ходе операции дивизия впервые ощутила вкус сражения и понесла первые потери: 16 убитых и 53 раненых за период с 19 по 20 мая.

В то время как 7-я танковая дивизия остановилась на юго-западе от Арраса, 4 другие немецкие танковые дивизии продолжили стремительное продвижение на запад. К вечеру 20 мая немцы вышли на берег Ла-Манша западнее Абвиля близ устья Соммы. В руках немцев оказалась полоса шириной от 50 до 75 километров между реками Скарп и Сомма: свыше 40 французских, британских и бельгийских дивизий – общей численностью около миллиона человек – были отрезаны от основных сил французской армии на юге^[124].

Отчаянные попытки союзников вырваться из кольца германского окружения, восстановить общий фронт с основными силами французской армии южнее Соммы провалились вследствие воцарившегося хаоса, нарушенных коммуникаций и противоречащих друг другу целей союзников. Лишь британцы предприняли небольшую наступательную операцию к югу от Арраса с целью ослабить натиск немцев на свой южный фланг. И даже этот сравнительно слабый контрудар стал самым серьезным сопротивлением, с которым пришлось столкнуться утратившим чувство реальности немцам, и они были серьезно потрясены.

Днем 21 мая наступающие союзнические войска – 74 британских танка и 2 батальона пехоты при поддержке 60 танков из состава французской 3-й легкой механизированной дивизии – ударили во фланг наступавшим 7-й танковой дивизии и дивизии «Мертвая голова». Прежде чем англичан и французов удалось остановить, они обратили в бегство отдельные подразделения вермахта и СС, уничтожили 9 немецких средних танков, несколько легких танков и большое количество автотранспортных средств. 7-й танковой дивизии внезапный контрудар союзников стоил 89 человек убитыми, 116 ранеными и 173 пропавшими без вести; дивизия «Мертвая голова» потеряла 19 человек убитыми, 27 ранеными и 2 пропавшими без вести.

На следующий день после британской контратаки французами была произведена попытка прорыва на восток к попавшим в ловушку французским войскам. «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», находившийся в пути из Голландии, был брошен на передовую для оказания помощи немецкой пехоте. Удерживая сектор обороны почти в 30 километров близ Валансьена, полк СС отбил ряд слабых французских атак^[125].

Наступление на Дюнкерк

Тем временем ОКХ направляло все имеющиеся в распоряжении мобильные силы на удерживаемый немцами выступ для усиления давления на южный фланг союзных войск, угодивших в западню во Фландрии. К 24 мая союзники были заперты в треугольнике с основанием вдоль побережья Ла-Манша между Гравлином и Тернёзеном и вершиной близ Валансьена. С южной стороны треугольник ограничивали каналы, за которыми британский экспедиционный корпус развернул оборонительную линию. Теперь немцы стягивали крупные силы на выступ для прорыва обороны союзников. Эта боевая задача была поставлена всем трем формированиям СС во Франции.

«Лейбштандарт» форсированным ночным маршем продвигался из Валансьена к побережью и 24 мая занял позиции для форсирования канала [Эр-ла-Басе] напротив Ваттена^[126]. Одновременно на участке юго-восточнее дивизия «Мертвая голова» и резервная дивизия, преодолевая упорное сопротивление британских арьергардных частей, пробивались к линии канала.

Приблизившись к побережью канала 24 мая, резервная дивизия выслала вперед усиленный разведывательный взвод. Разведка из 32 человек на бронеавтомобилях прорвалась к Мервилю – примерно в 7 километрах от канала, где вступила в бой с вражескими танками и была отрезана. На следующий день разведчики по радио доложили, что только 8 человек из них не получили ранений. Поскольку ситуация, в которой они оказались, была безнадежной, оставшимся в живых приказали взорвать машины и под покровом ночи в пешем строю попытаться прорваться через линию фронта. Ни один из 32 эсэсовцев с задания не вернулся.

Далее к югу подразделения резервной дивизии занимались зачисткой от британских войск северо-восточных районов Арраса, которые, хотя и были окружены немецкими войсками, по-прежнему оставались в руках британцев. В ночь с 23 на 24 мая большей части гарнизона удалось отступить за канал, а на следующий день британские танки прикрывали отход арьергарда, ведя бои с войсками СС. В ходе сражения резервная дивизия СС потеряла три полевых орудия с расчетами, но заявила об уничтожении большинства атаковавших танков.

Продвигавшийся, не встречая сопротивления противника, разведвзвод СС, позднее отрезанный под Мервилем, выявил, что на этом участке обороны вдоль линии канала войск противника нет. Удерживавшее позиции подразделение французов отступило до прибытия британских войск, которые должны были взять оборону сектора на себя; резервная дивизия СС выдвинулась в «дыру» и без сопротивления форсировала канал [Эр-ла-Басе], ее передовые подразделения вышли к Сен-Венану. Хотя британцы отреагировали быстро и успели выслать небольшие силы для удержания фланга выступа, однако линия обороны вдоль канала была прорвана^[127].

По целому ряду причин, споры о которых не утихают и до сих пор, во второй половине дня 24 мая наступающие немецкие войска получили приказ фюрера не форсировать канал. Пока упомянутый приказ добирался в подразделения, резервная дивизия СС уже находилась на другом берегу и успела навести как минимум еще две переправы. «Лейбштандарт», уже изготовившийся для форсирования канала в Ваттене, внезапно получил приказ прекратить наступление. Полк стоял на открытой позиции под сильным артиллерийским огнем, и Зепп Дитрих предпочел проигнорировать приказ, он отдал приказ полку продолжать наступление согласно плану. Несмотря на яростное сопротивление оборонявшихся британских и французских частей и подразделений, «Лейбштандарт», прежде чем остановиться, все же форсировал канал и овладел высотой близ Баттена^[128]. Оборона вдоль канала оказалась прорвана уже в четырех местах. Лишь юго-восточная треть линии обороны оставалась нетронутой.

Несмотря на относительное спокойствие вдоль южного фронта союзников после приказа немцев о прекращении наступления, бельгийская армия, удерживавшая протяженный сектор обороны на другой стороне треугольника, была на грани разгрома. В этой связи Лондон принял решение об эвакуации британского экспедиционного корпуса морем из Дюнкерка. Поэтому британцы своевременно воспользовались предоставленной отсрочкой для перегруппировки сил и развертывания 3 регулярных пехотных дивизий вдоль линии канала для обеспечения прикрытия отступления со стороны побережья^[129]. Немецкие моторизованные и танковые дивизии также получили приказ стабилизировать свои секторы обороны вдоль канала и использовать время передышки для технического обслуживания и ремонта боевой техники^[130].

Однако частям СС приказ о приостановке наступления отдыха не принес. «Лейбштандарт» и резервная дивизия получили приказ оборонять плацдармы. Резервной дивизии выделили значительный участок на северном берегу линии обороны канала, включая Сен-Венан, через который проходил один из путей отступления британских войск к Дюнкерку. Британцы стремились отбить город. И 25 мая туда была переброшена бригада одной из свежих дивизий, сумевшая выбить эсэсовцев из Сен-Венана. Затем британцы восстановили мост через Лис, и отступление продолжилось под прикрытием малочисленных, но решительно настроенных пехотных частей. Хотя Сен-Венан оставался в руках англичан всего два дня, впервые за всю кампанию формирование СС вынуждено было сдать союзникам одну из ключевых позиций.

В ночь с 26 на 27 мая приказ о приостановлении наступления отменили, и немецкие войска вдоль всей линии канала возобновили продвижение вперед. Дивизия СС «Мертвая голова», форсировав канал [Эр-ла-Басе] в Бетюне, устремилась на север в сторону Мервиля. Британские войска вдоль линии канала понимали, что судьба британского экспедиционного корпуса напрямую зависит от того, смогут ли они продолжительное время сдерживать натиск противника с тем, чтобы обеспечить отступление союзных сил по периметру Дюнкерка, и они упорно сражались за каждую пядь земли. Но им противостояло 5 танковых дивизий, одна армейская моторизованная дивизия, 2 моторизованные дивизии СС, элитный полк вермахта «Великая Германия» и полк «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер». Бои 27 мая 1940 года были самыми ожесточенными за всю кампанию, и части СС понесли соответствующие потери.

Резервная дивизия получила приказ наступать силами двух (из трех имевшихся) полков через семикилометровый густой лесной массив Форе-де-Ньеп. Оставшийся полк – «Дойчланд» – продолжал наступление в прежнем направлении дивизии через Сен-Венан на Мервиль с 3-й танковой дивизией на левом фланге и дивизией «Мертвая голова» – на левом. Полки СС, наступавшие через лес, натолкнулись на ожесточенное сопротивление и понесли «тяжелые потери», поскольку у «дивизии не было в наличии тяжелой артиллерии, и поэтому она не смогла достойно ответить на огонь вражеской артиллерии, который и обусловил… такие тяжелые потери. Дивизия направила в штаб СС запрос «…как можно скорее прислать подразделение тяжелой [артиллерии]…». Поскольку особенно серьезные потери понес офицерский корпус дивизии, подкрепление было направлено незамедлительно. «Офицеры для замены должны быть присланы… автотранспортом, и как можно скорее, поскольку дивизии предстояла новая атака, а в результате сопротивления противника неизбежны новые потери офицерского состава». Уже здесь можно усмотреть зарождение проблемы, которая приобретет серьезные масштабы в более поздний период войны: характерный именно для ваффен-СС весьма решительный командный стиль «делай как я» почти всегда обеспечивал победу в бою, однако при столкновении с преисполненным решимости противником обуславливал и высокий уровень потерь среди офицерского состава СС.

В то время как основная масса резервной дивизии с боями пробивалась через лес, 3-я танковая дивизия и приданный ей полк «Дойчланд» (на правом фланге резервной дивизии) прорвали британские линии обороны между Сен-Венаном и Робеком. Как только масса немецкой танковой дивизии постепенно вынудила оборонявшихся отступить в оба населенных пункта, где они оказались в осаде, ее передовые танковые подразделения устремились на север к Мервилю, а полк СС продвинулся вперед у себя на правом фланге^[131].

Между тем британцы развернули вторую линию обороны вдоль реки Лис на участке Сен-Венан – Мервиль – Эстер – Армантьер, организованную с учетом того, чтобы предстоящей ночью вывести за Лис основные силы британцев и французов. Авангардные подразделения 3-й танковой дивизии застряли неподалеку от Мервиля, но полку «Дойчланд» удалось выйти к реке Лис между Мервилем и Эстером утром 27 мая. Теперь упомянутый полк оторвался далеко вперед от остальных немецких частей, действовавших на данном участке фронта. Позади полка остатки 2-й британской дивизии продолжали яростное сопротивление, сковывая тем самым наступление других немецких формирований. Перед полком находилось русло реки Лис, рубеж, который англичане были настроены любой ценой удерживать, по крайней мере в течение ближайших суток. Командир полка, оберфюрер СС Феликс Штайнер, приказал форсировать водную преграду, после чего начать наступление.

Последующие события зафиксированы в рапорте, подготовленном Штайнером для руководства СС. Документ произвел на Гиммлера настолько сильное впечатление, что он представил его Гитлеру как образец действий СС в бою. Шаг для того времени необычный, поскольку Гитлер занимался стратегическим планированием кампании и в целом не интересовался достижениями отдельных полков. Тем не менее он полностью прочитал рапорт и вернул его адъютанту Гиммлера со словами: «Очень хорошо».

Штайнер начал наступление силами 3-го батальона при поддержке двух батарей артиллерии СС. Атакующие сокрушили «английские пехотные и пулеметные подразделения, оборонявшие канал». Во второй половине дня 27 мая Штайнер приказал двум батальонам, форсировавшим канал, удерживать плацдарм. На левом фланге полка населенные пункты Эстер и Лестрем все еще оставались в руках англичан. Дивизия СС «Мертвая голова», которая должна была наступать на левом фланге Штайнера, была еще в полутора километрах в тылу. Ситуация на правом фланге обстояла ненамного лучше. Мервиль по-прежнему был занят англичанами, передовые подразделения 3-й танковой дивизии были скованы боями к югу от города, а остальные ее части до сих пор вели бои с рассредоточенными вдоль русла линии уцелевшими солдатами 2-й британской дивизии. Поэтому Штайнер вынужден был растягивать свои небольшие силы для прикрытия флангов, а саперы приступили к возведению переправы через реку Лис.

Около 19 часов Штайнер со своим адъютантом находились по ту сторону Лиса, инспектируя плацдарм, когда со стороны расположенной севернее и занятой британцами деревни внезапно появилась группа танков и атаковала позиции 3-го батальона. Переправа еще не была наведена окончательно и не готова к проходу легкого транспорта, поэтому противотанковых орудий у немцев не было. Согласно рапорту командира батальона, около 20 британских танков прорвали оборонительные позиции. Основной удар приняла на себя 3-я рота 1-го батальона, «и хотя это не принято», писал Штайнер, но «в этом бою необходимо отметить героические подвиги отдельных военнослужащих». Затем в рапорте описывается, как молодой офицер роты «счел своим долгом показать своему взводу пример атаки вражеского танка с близкого расстояния. Пытаясь забросать танк ручными гранатами, он был раздавлен английским танком». Вслед за этим один из его солдат, рядовой СС, «вскочил на корму английского танка, собираясь бросить гранату в смотровую щель, но был застрелен из следовавшего позади танка». Многие эсэсовцы не отступили перед лицом превосходящих сил противника и по приказу командира «вели огонь по английским танкам с дистанции в 4 метра из винтовок, пулеметов и противотанковых ружей. К сожалению, полк не сможет представить этих бойцов к награде, поскольку они погибли в бою». Однако Штайнер представил к Железному кресту 1-го класса трех командиров рот, которые были «душой сопротивления». Здесь мы имеем дело с одним из первых официально задокументированных примеров фанатично упорного, почти самоубийственного поведения в бою, характерного для войск СС на протяжении всей войны. Это отнюдь не означает, что другие солдаты как армий стран оси, так и союзников не проявляли героизма, но для элитных войск ваффен-СС фанатизм (и жестокость, как его нередкое следствие) был скорее правилом, чем исключением.

Своевременное прибытие взвода противотанковых орудий дивизии СС «Мертвая голова» вынудило британские танки отступить, так и не успев полностью ликвидировать плацдарм Штайнера. Тем не менее они продолжали обстрел войск СС с дальней дистанции, уничтожив 5 противотанковых пушек и, что важнее, не позволили немцам воспрепятствовать отступлению союзников. В ночь на 27 мая большинство британских и часть французских войск отошли за реку Лис.

Дивизия СС «Мертвая голова» и бойня в Паради

Пока полк СС «Дойчланд» 27–28 мая вел бои вдоль реки Лис, дивизия СС «Мертвая голова» форсировала канал Эр-ла-Басе в Бетюне. Канал извилистыми петлями проходит через этот город, но один из образованных петлями выступов перерезал обводный канал. Это важно, поскольку дивизии СС «Мертвая голова» пришлось преодолевать эту водную преграду дважды. Первое форсирование имело место 26 мая и обернулось тяжелыми потерями – 44 человека были убиты, 144 ранены, 11 пропали без вести. Форсирование на следующий день оказалось ничуть не легче – фактически все немецкие части, атаковавшие канал к югу от Бетюна, понесли очень большие потери.

У противника дела обстояли не лучше. 2-я британская дивизия, жертвуя собой, прикрывала пути отхода к реке Лис. Тот день пережило менее трети дивизии, но и она заставила наступавших немцев заплатить высокую цену. В заключении отчета о боевых действиях сказано, что «поведение немцев в ходе боев дня было запятнано позорными невоинскими актами одного из задействованных формирований», под которым подразумевалась дивизия СС «Мертвая голова».

Британская 4-я бригада (одна из трех, составлявших 2-ю дивизию), сектором обороны которой являлась линия канала между Робеком и Бетюном, под натиском дивизии «Мертвая голова» была вынуждена шаг за шагом отступить в Паради (Ле-Паради) и Локон. Здесь 1-й Королевский Шотландский полк, 2-й Королевский Норфолкский полк и 8-й батальон 1-го Ланкаширского фузилерного полка держали последнюю линию обороны и были постепенно оттеснены. Около 100 военнослужащих 2-го Королевского Норфолкского полка, окруженные на ферме близ населенного пункта Паради, отказались сдаться. У них был приказ выиграть время для того, чтобы обеспечить отступление товарищей. Окружившие ферму эсэсовцы были военнослужащими 4-й роты 1-го батальона 2-го пехотного полка СС «Мертвая голова» под командованием оберштурмфюрера СС (старшего лейтенанта) Фрица Кнохляйна. В конце концов, после длительного и кровопролитного для обеих сторон сопротивления, оставшиеся в живых, включая большое число раненых, решили сдаться^[132].

29-летний эсэсовский офицер приказал обыскать военнопленных, затем выстроить их в колонну по одному и отвести к стене ближайшего сарая, где они были расстреляны из двух пулеметов. Тех, кто еще подавал признаки жизни, добили выстрелами в упор или закололи штыками. Но двое британских солдат уцелели; когда эсэсовцы убрались, они, едва живые, выползли из-под груды мертвых тел. Позже их подобрали военнослужащие другого немецкого подразделения и отправили в госпиталь. Оба пережили войну и дали показания на состоявшемся после войны суде над Кнохляйном. 25 октября 1948 года британский военный трибунал приговорил бывшего офицера СС к смертной казни, и три месяца спустя он был повешен.

В данном исследовании нет ССылок на документы СС с расследованием данного инцидента. Но интерпретация Рейтлингера такова: «Кнохляйна невзлюбили сослуживцы, которые хотели вызвать его на дуэль после этой акции, наделавшей немало шума. Из штаба Гёпнера, командира 16-го армейского [танкового] корпуса, поступил запрос на проведение расследования. На следующий день после этого в качестве военного корреспондента отдела пропаганды вермахта в Паради прибыл полковник Гюнтер Д’Алкен. Там он увидел тела расстрелянных, и ему изложили весьма нескладную историю о том, как убитые были сражены разрывными пулями. Но Эйке застопорил расследование… Трибунала над Фрицем Кнохляйном проведено не было. В декабре 1944 года он командовал норвежским добровольческим полком СС в Курляндии и был в звании подполковника удостоен Рыцарского креста».

Из документов дивизии «Мертвая голова» ясно, что группенфюрер СС Вольф, начальник личного штаба Гиммлера, вскоре после бойни прибыл в Паради и осмотрел место убийства, но возмущался куда больше тем, что, дескать, до сих пор не похоронено немало погибших эсэсовцев^[133]. Не в привычках СС было оставлять свидетельства о зверствах, особенно письменные.

Есть подтверждения тому, что эсэсовские резервисты, уволенные по окончании Западной кампании со службы в дивизии «Мертвая голова», жаловались на «невоинское поведение» в части. Всех военнослужащих, выведенных из состава дивизии, заставили дать письменную подписку о неразглашении, иными словами, им запретили обсуждать то, свидетелями чего они были. Но некоторые из них требовали в случае призыва на действительную военную службу записать их в другое формирование, а некоторые даже намеревались по окончании войны уйти из СС. В результате Эйке попал под сильный огонь со стороны штаба ваффен-СС, но натиск выдержал, и все дело мало-помалу было сведено на нет.

Бойня в Паради стала, насколько известно, первой подобного рода акцией, вменяемой в вину ваффен-СС на Западе. И как заметил один из комментаторов, «она явилась печальной предвестницей расстрела американцев в Мальмеди в декабре 1944 года»^[134]. Об аналогичном поведении некоторых военнослужащих ваффен-СС в Польше уже говорилось; а начиная с 1941 года на Восточном фронте подобных примеров было хоть отбавляй.

В то время как рота Кнохляйна была задействована в Паради, другие подразделения дивизии «Мертвая голова», по словам их командира, «рвались вперед, сражаясь с английскими гвардейскими полками, оборонявшимися… как настоящие солдаты». Дивизии СС тот день стоил «более 150 человек убитыми», британцы потеряли «убитыми свыше 300 человек»^[135].

Спасение британского экспедиционного корпуса

«Лейбштандарт «Адольф Гитлер» совершил бросок к Дюнкерку близ северной оконечности фронта. 28 мая часть едва не лишилась своего командира. Не удовлетворенный поступающими на командный пункт сведениями, Дитрих отправился на передовую. По пути из 1-го во 2-й батальон близ Эскебека штабная машина Дитриха по неосмотрительности выскочила метрах в тридцати от позиций британцев и попала под интенсивный обстрел, в результате чего двигатель заглох.

Обергруппенфюрер (генерал-полковник) СС и его помощник укрылись в кювете, а тем временем пулеметный огонь поджег машину. Горящий бензин начал стекать в кювет, и старший офицер ваффен-СС был вынужден вымазать себя с ног до головы грязью, чтобы защититься от мощного жара. Следующие пять часов Дитрих и его помощник пролежали беспомощными, в то время как над ними развернулся яростный бой. Как только слух о инциденте с Дитрихом достиг штаба полка, двум ротам СС приказали наступать на британские позиции. С тяжелыми потерями они были отброшены. Не больше повезло и армейской танковой роте, которая, прежде чем оставить попытки, потеряла своего командира и 4 танка. В конце концов 5 тяжелым танкам, взводу бронемашин и 3-му батальону «Лейбштандарта» в полном составе удалось пробиться в Эскебек с тыла, тем самым позволив штурмовому подразделению СС вытащить Дитриха и его помощника из кювета^[136].

Выручив командира, полк СС продолжил наступление в направлении к Ворму. Защищавший этот городок 2-й Уорвикширский полк с раннего утра был атакован танками и силами пехоты, действующими при мощной поддержке артиллерии и авиации. Полк имел приказ удерживать позиции до наступления темноты, а затем отступить к окраинам Дюнкерка. Британцам удалось отбить первую атаку, но с прибытием «Лейбштандарта» их положение стало отчаянным. В ходе боев за каждый дом эсэсовцы взяли в плен 11 офицеров и 320 солдат. Ночью выжившие британцы попытались отступить, но немцы продолжали наседать, и «Лейбштандарту» удалось пленить еще 6 офицеров и 430 солдат^[137].

К 30 мая большая часть британского экспедиционного корпуса уже находилась в относительной безопасности внутри периметра обороны Дюнкерка. «Лейбштандарт» преследовал отступавшие подразделения флангового прикрытия британцев, но вскоре получил приказ отойти в тыл для отдыха; непродолжительное время спустя он снова был выдвинут вперед в район Камбре для участия в реализации плана «Рот» – предстоящего наступления на позиции французских армий к югу от линии Сомма – Эна. Резервная дивизия СС, которой так и не удалось пробиться через лес Форе-де-Ньеп, 30 мая находилась на отдыхе в Норбеке; вскоре ее вернули для соединения с «Лейбштандартом». Дивизия «Мертвая голова» стояла в Байёле. 31 мая ей был дан приказ выдвигаться вперед на побережье Ла-Манша южнее Дюнкерка, а перед тем, как присоединиться к наступлению в сердце Франции, развернуть штаб в Булони и приступить к обязанностям по охране побережья. Тем временем эвакуация Британских экспедиционных сил морем из Дюнкерка была в полном разгаре. Когда утром 3 июня отошли арьергардные подразделения, большая часть Британских экспедиционных сил – почти 200 000 человек, – а также 130 000 французских и бельгийских военных достигли безопасных берегов Англии^[138]. Немцы выиграли у британцев сражение, но упустили победу.

Ваффен-СС и Французская кампания

План «Рот» был разработан ОКХ 31 мая 1940 года, его цель состояла в том, чтобы «уничтожить силы союзников, по-прежнему остающиеся во Франции… как можно скорее вслед за битвой в Артуа и Фландрии»^[139]. В общих чертах он предусматривал задействование всех трех групп армий («А», «Б» и «Ц») в наступлении тремя основными волнами вдоль фронта с запада на восток: 5 июня группа армий «Б» должна была перейти в наступление по всему фронту от побережья Ла-Манша до Эны на востоке; 9 июня в наступление переходила группа армий «А» в полосе от Эны до франко-германской границы, а примерно неделю спустя наступление на линию Мажино и на верхнерейнском участке фронта должна была начать группа армий «Ц». В общей сложности немцы задействовали в операции 140 дивизий (из них 10 танковых) и 2 моторизованные бригады, против которых Франция могла выставить лишь порядка 65^[140].

Тем временем полевые формирования СС готовились к выполнению своих задач в рамках плана «Рот». Для восполнения потерь в боях из Германии высылались подкрепления личного состава: 270 человек для «Лейбштандарта», 2020 – для резервной дивизии и 1140 – для дивизии «Мертвая голова». Потери среди офицеров были столь серьезны, что потребовалось мобилизовать кадетов из юнкерских школ СС. В первую неделю июня две дивизии СС во Франции наконец получили долгожданные дивизионы тяжелой артиллерии. Отдохнувшие, полностью укомплектованные личным составом и оснащенные вооружениями и техникой части ваффен-СС снова пошли в бой. До падения Франции в боевых действиях принимала участие и пока что не понесшая потерь полицейская дивизия СС^[141].

4 июня артиллерийский полк резервной дивизии СС впервые обменялся залпами с французскими войсками, стоявшими южнее Соммы, и на его долю пришлись первые в ходе выполнения плана «Рот» потери в рядах эсэсовцев, составившие 2 человека убитыми и 17 ранеными. На следующий день армейские соединения группы армий «Б» форсировали Сомму (а также ударили с плацдармов у Абвиля и Перона) в составе первой волны наступления. «Лейбштандарт» и резервная дивизия, будучи частью танковой группы Клейста, наступали на направлении главного удара на Париж. Тем временем дивизию СС «Мертвая голова» выдвинули к Сен-Полю, поставив ей задачу оставаться там в полной готовности до тех пор, пока не возникнет необходимость в ее боевом применении^[142].

К 6 июня резервная дивизия была на другом берегу Соммы и стремительно продвигалась на юг, не встречая на пути серьезного сопротивления противника. Однако на следующий день после выхода к реке Авр авангардные подразделения дивизии были остановлены мощным огнем с южного берега. И все же полку СС «Дер Фюрер» при поддержке дивизионной артиллерии удалось форсировать водную преграду и захватить два плацдарма на противоположном берегу.

В тот же день, когда резервная дивизия форсировала Сомму, танковой группе Клейста предстояло совершить решающий прорыв. Но к 7 июня стало ясно, что танковая атака утрачивает наступательный порыв в ходе преодоления растущего сопротивления французов. На следующий день положение танковой группы Клейста стало предметом обсуждения в ставке фюрера. В конце концов было принято решение отвести танковую группу (потерявшую 30 % машин) в полном составе от этого сильно укрепленного участка обороны севернее Парижа и направить ее восточнее к реке Эна, на участок прорыва немецких пехотинцев^[143]. В результате резервной дивизии было приказано оставить с таким трудом завоеванные плацдармы. 9 июня дивизию СС отвели назад за Сомму на отдых; за три дня боев дивизия потеряла 24 человека убитыми и 113 ранеными.

Полк «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», также принимавший участие в сорвавшемся наступлении группы Клейста, также был отведен назад за Сомму южнее Бапома, но, в отличие от резервной дивизии, времени на отдых ему предоставлено не было. 9 июня полк был передан под командование 44-го армейского корпуса и немедленно брошен на юг для следования в арьергарде стремительного наступления корпуса по направлению к Марне в район Шато-Тьерри. Форсировав Эну у Суасона, «уставшие как собаки» бойцы «Лейбштандарта» стремительно неслись на юг, к Виллер-Котре. По пути они встречали лишь спорадическое сопротивление, и «французские солдаты… большинство из французской 11-й дивизии… добровольно сдавались в плен». Примерно к 16 часам полк СС достиг Виллер-Котре и «захватил в плен большое количество застигнутых врасплох французов; ситуация грозила немедленным коллапсом»^[144].

К 12 июня «Лейбштандарт» вышел к берегу Марны у Шато-Тьерри, захватив ряд переправ. В тот же день танковая группа Клейста, отведенная на трехдневный отдых, была снова направлена на передовые позиции к Марне на участок между Шато-Тьерри и Эперне, а «Лейбштандарт» снова присоединился к ней. В это время дивизия СС «Мертвая голова», находившаяся в резерве, получила приказ выдвигаться вперед, чтобы присоединиться к наступлению. Теперь все три соединения СС во Франции следовали за стремительно продвигавшимися по центральным районам страны танковыми дивизиями Клейста^[145].

10 июня французское правительство покинуло Париж; два дня спустя столица была объявлена открытым городом. 13 июня основные силы обороны французов отступили за Париж, а на следующий день в город вошли немецкие войска. Германское Верховное командование, предвосхищая неминуемое падение Франции, 14 июня издало приказ о победоносном завершении кампании^[146]. Чтобы помешать французам организовать новый фронт южнее Парижа, Гитлер распорядился о «преследовании отступающих» в направлении Орлеана. В отношении восточного участка фронта фюрер приказал «разгромить» оставшиеся силы французов. Для поддержки этой операции группа армий «Ц» получила приказ немедленно начать наступление на линию Мажино и на рейнском фронте^[147].

В оперативных приказах, изданных в исполнение директивы Гитлера, танковой группе Клейста (включая «Лейбштандарт», дивизию «Мертвая голова» и резервную дивизию) было предписано начать наступление через Шампань на Дижон в Бургундии с целью не позволить французским войскам в Эльзасе и Лотарингии отойти на юго-запад.

Обычно полк «Лейбштандарт» двигался в авангарде наступления (нередко при этом над Зеппом Дитрихом вышестоящих командиров фактически не было), крупные подразделения, части и соединения СС, как правило, следовали непосредственно за быстро продвигавшимися танковыми дивизиями, прикрывая их оголенные фланги, подавляя сопротивление попавших в окружение частей и подразделений противника, а также захватывая в плен вражеских солдат.

15 июня дивизия СС «Мертвая голова», действуя в составе резерва 14-го корпуса, наступала по территории департамента Йонна. В полночь дивизия получила приказ следовать за 10-й танковой дивизией, которая должна была вступить в боевое соприкосновение с отступающими частями французских войск; цель – на следующий день достичь Кламси. На протяжении последующих двух дней дивизия «Мертвая голова» в боях не участвовала, но захватила «около 4000 военнопленных», а двое ее военнослужащих получили ранения вследствие аварии с участием двух мотоциклов, еще двое погибли и трое получили ранения во время атаки французского самолета, «впоследствии сбитого».

Боевой опыт дивизии «Мертвая голова» в первые дни после падения Парижа был типичен для финального периода битвы за Францию. «Большая часть этой огромной операции, – пишет Телфорд Тейлор, – представляла собой скорее преследование, нежели сражение»^[148]. В редких случаях отдельные французские подразделения оказывали сопротивление, в результате чего завязывались ожесточенные бои. Один из таких имел место и в ходе продвижения резервной дивизии СС.

С 13 июня дивизия направлялась на юг «через Уазу, Эну, Марну и Сену в направлении Дижона». В «форсированных ночных маршах [она] следовала за танковыми дивизиями 15-го и 16-го корпусов… с боевой задачей прикрытия их левого фланга»^[149]. Тем временем началось наступление на линию Мажино. Чтобы избежать окружения, французские войска в районе Вогезов попытались отступить в юго-западном направлении. Крупные силы французов пытались прорваться в секторе резервной дивизии, но «после ожесточенных боев были отброшены с тяжелыми потерями; часть [французских] сил была уничтожена, а большинство личного состава взято в плен»^[150].

На протяжении ночи 16 июня и утра 17 июня дальнейшие контратаки французов были отражены, «а городки [небольшие деревни Шан и Бражелонь], временно занятые [французами], были отбиты». В полдень резервная дивизия продолжила свое наступление по шоссе 80 и 71 по обе стороны от Шатийона. Отступающие французские войска «оказывали отчаянное сопротивление в деревнях и густых лесных массивах; но нигде им не удалось совершить прорыв». К вечеру 17 июня командир дивизии Хауссер заключил, что «попытки вражеского прорыва на фронте дивизии полностью провалились; захвачено более 30 000 военнопленных и огромное количество вооружения, боевой техники и боеприпасов. В сравнении с этими огромными успехами наши потери можно считать весьма незначительными; в течение этого дня боев погибли 3 офицера и 30 рядовых, а 3 офицера и 91 солдат были ранены»^[151].

В то время как резервная дивизия вела свое последнее серьезное сражение в Западной кампании, «Лейбштандарт» «исчез». На протяжении трех дней ни один из курьеров штаба СС не мог найти полка; даже в штабе танковой группы не имели ни малейшего представления о его местонахождении. Наконец, 18 июня генерал фон Клейст в ходе инспекционной поездки обнаружил полк примерно в 25 километрах к югу от Невера на дороге Сен-Пьер-ле-Мутьер – Мулен; он немедленно приказал «сформировать плацдарм на другом берегу Алье юго-западнее Мулена»^[152].

Чтобы воспрепятствовать французам закрепиться вдоль берегов Луары, Клейст получил приказ продолжить свой бросок на юг. Впрочем, шансы на то, что это действительно произойдет, были малы. Французское правительство развалилось, а новый режим во главе с маршалом Петеном вел переговоры о перемирии. «У французов не было ни времени, ни ресурсов, ни… большого желания создавать линию обороны по берегам великой реки Центральной Франции»^[153].

Осознавая это, Клейст позволил своим танковым дивизиям сбавить темп и выслал вперед в качестве авангарда моторизованные пехотные подразделения.

Следуя приказам Клейста, «Лейбштандарт» устремился к Алье близ Мулена, но едва первый немецкий солдат ступил на мост, как французы взорвали его. Тем не менее переправу организовали по располагавшемуся по соседству подожженному железнодорожному мосту. Затем стремительным броском, целью которого было «захватить землю на юге», «Лейбштандарт» устремился к Виши. Поскольку дорога не была перекрыта, передовые подразделения неслись вперед на максимальной скорости, массированным огнем из всех видов оружия расстреливая противника вдоль дороги. Баррикады сметались бронеавтомобилями и минометным огнем; занятые противниками города передовые части обходили, а затем их атаковали следовавшие за ними батальоны пехотинцев СС. Именно в подобной тактике ведения боевых действий люди Зеппа Дитриха были непревзойденными мастерами.

В такой стремительной манере «Лейбштандарт» 19 июня вышел к городку Сен-Пурсен-сюр-Сьюль. В тот же день был захвачен населенный пункт Ганна, по неповрежденному мосту снова форсирована река Алье и установлена связь с другими немецкими подразделениями в Виши. В ходе дневного наступления полк захватил в плен около 1000 французских солдат. На следующий день в ходе наступления на Клермон-Ферран на летном поле аэродрома было захвачено 242 самолета, 8 танков, большое количество автомобилей, взяты в плен 287 офицеров (включая генералов) и 4075 солдат. Затем в ходе самого глубокого прорыва в кампании «Лейбштандарт» устремился в направлении Сент-Этьена и 24 июня захватил город и его гарнизон^[154].

В то время как «Лейбштандарт» рвался на юг, дивизия «Мертвая голова» и резервная дивизия по-прежнему плелись в арьергарде, прикрывая фланги наступления. Резервная дивизия на открытом левом фланге после успеха отражения французской попытки прорыва 16–17 июня практически не участвовала в боевых действиях и провела остаток недели, занимаясь зачистками в тылу «Лейбштандарта» и танковых дивизий. Дивизия «Мертвая голова» на правом фланге имела еще меньше работы и с самого начала осуществления плана «Рот» вообще не участвовала в каких-либо серьезных боях. Но 19 июня в конце концов – к великой радости Эйке – дивизия «была включена в состав передовых частей [танковую группу Клейста], и ей было дано боевое задание наступать на Тарар (примерно в 140 км на юг), после чего провести разведку в районе Лиона»^[155].

Но даже после этого участие в боях дивизии «Мертвая голова» носило весьма ограниченный характер. Тем не менее ее разведывательный отряд ожесточенно сражался в Тараре с французскими колониальными войсками, в ходе боя было захвачено около 6000 военнопленных и понесены лишь незначительные потери. Для эсэсовских дивизий Эйке и Хауссера Французская кампания в общем и целом была завершена.

В то время как моторизованные части СС проносились по Франции, полицейской дивизии СС, дивизии на конной тяге, наконец предоставили возможность принять участие в собственной наступательной операции. 9 и 10 июня основная масса дивизии участвовала в ожесточенных боях при форсировании реки Эна и канала Арден. На протяжении вечера 10 июня 1-й полицейский полк и часть 2-го полицейского полка штурмовали поросшие лесом высоты близ Вонка; наступление достигло своей цели, но французы при поддержке танков контратаковали немцев и изгнали полицейские войска из леса. В официальном отчете об этом командир дивизии Пфеффер-Вильденбрух писал: «Трижды 1-й полицейский полк успешно атаковал и трижды вынужден был отступить, всякий раз в результате того, что наши противотанковые орудия были бессильны против французских средних танков». В течение ночи подразделения 2-го полицейского полка в конце концов взяли Вонк, а утром выяснилось, что французские войска отошли из района^[156].

После этого полицейской дивизии был дан приказ наступать через лес Аргон. В этом втором (и последнем) крупном боестолкновении дивизия сразилась с частями арьергарда французов в лесу Аргон близ Лез-Илет. Французы, вооруженные тяжелой артиллерией, «оборонялись здесь с тем же упорством и мастерством, как и французские войска в Вонке». Но в ближнем бою 2-му полицейскому полку удалось прорваться и захватить городок Лез-Илет.

Некоторое время дивизия прикрывала левый фланг немецкого наступления, но «больше не имела серьезных столкновений с противником». К 20 июня полицейская дивизия была отведена с передовой и направлена в резерв к юго-западу от Бар-ле-Дюк. Ее потери составили: 7 офицеров и 125 солдат убитыми; 12 офицеров и 515 солдат ранеными, а также 45 пропавшими без вести – в общей сложности 704 человека после относительно небольших боев^[157]. Но Карл Пфеффер-Вильденбрух, желая угодить своему патрону, докладывал, что его дивизия в «прекрасной форме» и «офицеры и солдаты сожалеют лишь о том, что им не представилось больше благоприятных возможностей для демонстрации боеспособности и умения сражаться с врагом».

Тем временем продолжались переговоры о перемирии. Поскольку уже была достигнута договоренность о том, что все побережье Франции от Бельгии до Испании выйдет в зону оккупации немцев, 19 июня ОКВ приказало части танковой группы Клейста готовиться к переброске на побережье Атлантики. Вскоре после этого 14-й корпус, состоявший из 9-й и 10-й танковых дивизий, дивизии «Мертвая голова» и резервной дивизии, был на пути на запад^[158].

25 июня 1940 года, в день, когда прекращение огня вступило в силу, резервная дивизия и дивизия «Мертвая голова» находились поблизости от Бордо, готовясь оккупировать береговой сектор к югу от города вплоть до испанской границы; полицейская дивизия входила в состав резерва группы армии «А» вдоль верхнего течения Мааса (Мёза); а «Лейбштандарт» располагался к югу от демаркационной линии в районе Сен-Этьена, готовясь к отправке на север, в Париж, для участия в большом параде победы перед фюрером. Кампания на Западе была завершена^[159].

Ваффен-сс и Западная кампания в ретроспективе

В дальнейшем ходе войны наступит время, когда успех или провал крупных военных операций будет зависеть от боевых действий ваффен-СС, но в 1940 году ни о чем подобном и речи быть не могло. Победа немцев на Западе, по существу, была бы гарантирована и без участия трех с половиной дивизий СС. Вклад войск СС в кампанию был не количественным, а качественным.

С чисто тактической точки зрения важность участия соединений и частей СС проистекала из того, что они в большинстве своем – за исключением, пожалуй, полицейской дивизии – были полностью моторизованы. Моторизованные части СС являлись одними из немногих пехотных формирований, которыми в 1940 году располагал вермахт, способными не отставать от продвигавшихся в быстром темпе танковых дивизий. В ходе вторжения в Нидерланды, где были задействованы лишь сравнительно небольшие силы немцев, «Лейбштандарт» и резервная дивизия сыграли главную роль. Войска СС принимали участие и в других боевых действиях в ходе кампании во Франции и Бельгии, но, учитывая, что в боевых действиях на Западном фронте было задействовано в общей сложности около 140 немецких дивизий, их вклад был относительно скромен.

В официальных сводках боевых действий ОКВ, публиковавшихся каждый день на протяжении всей кампании, упоминались вермахт, кригсмарине, люфтваффе, но никогда ваффен-СС. Тем не менее в итоге войска СС тоже получили общественное признание за свой вклад, и притом на самом высоком уровне.

19 июля 1940 года фюрер, выступая перед депутатами рейхстага, говорил о событиях прошедших месяцев. Подведя итоги Западной кампании, он похвалил участвовавшие в ней немецкие соединения, части и подразделения, заявив, что впервые «в составе этих войск сражались доблестные дивизии и полки ваффен-СС». Комментируя боевые заслуги «молодых частей наших танковых и моторизованных соединений», Гитлер заявил: «По результатам настоящей кампании немецкие танковые войска обеспечили себе место в мировой истории, и часть этой славы по праву принадлежит и военнослужащим ваффен-СС». Он даже похвалил «резервные формирования СС [Ersatz SS Formationen]», без которых «битва на фронте никогда бы не состоялась»^[160]. В заключение своей отдающей дань СС речи Гитлер поблагодарил «товарища по партии Гиммлера, который организовал всю систему безопасности нашего рейха, а также подразделения ваффен-СС».

Присутствие в Кролль-опере в течение длинного выступления Гитлера всех ведущих генералов армии (12 из которых в ходе упомянутой речи были публично произведены в фельдмаршалы), а также похвалы фюрера в адрес ваффен-СС возымели желаемый эффект. Теперь термин «ваффен-СС» стал общепринятым обозначением полевых формирований СС.

Даже если Гитлер мало слышал о ваффен-СС по традиционным военным каналам, Гиммлер позаботился о том, чтобы отчеты о боевых действиях войск СС доходили до него. А поэтому ваффен-СС также досталась немалая доля столь щедро раздаваемых Гитлером наград: офицеры СС получили шесть Рыцарских крестов (Ritterkreuze), высшую степень Железного креста^[161]. Как и ожидалось, один из них достался Зеппу Дитриху за умелое командование «Лейбштандартом»; двух других удостоились полковые командиры резервной дивизии СС: Феликс Штайнер – командир полка СС «Дойчланд» и Георг Кепплер – командир полка СС «Дер Фюрер»; еще три награды получили нижестоящие офицеры СС.

При рассмотрении боевых качеств ваффен-СС, как они были продемонстрированы в ходе шестинедельной кампании 1940 года, не кажется удивительным то, что все, что будет отличать войска СС в период их расцвета, было налицо уже в первый год войны. Прежде всего, ваффен-СС, говоря в целом, выполняли свои боевые задачи с непоколебимостью и решимостью, граничившими с безрассудством. Как выразился Гитлер, «несгибаемость воли этих не имеющих себе равных солдат вдохновлялась воплощаемым ими чувством превосходства». Но, как ясно осознавал Гитлер, «на долю ваффен-СС выпадает куда более длинный список погибших на войне»^[162].

Солдат элитных подразделений всех армий мира учат презирать смерть, и ваффен-СС не были исключением. В ходе их обучения наступательным действиям особо подчеркивалось, что скорость и агрессивность в атаке снижает потери. Разумеется, это так, но лишь в общем, но не в частности; да, в бою, победа в котором одержана быстро, погибнет меньше солдат, но большинство тех, кто рвется вперед, стремясь победить, – не уцелеет. Однако об элитных войсках всегда судили не по их потерям, а по славе их побед. Тем не менее количество жертв в СС не было бы столь велико, если бы на смену слепой агрессивности пришли предусмотрительность и рассудительность профессионалов.

Под командованием бывших кадровых армейских офицеров, таких как Пауль Хауссер, Феликс Штайнер и Георг Кепплер, рвение эсэсовцев, в особенности относительно неплохо обученных ветеранов довоенных резервных войск, могло трансформироваться в высокий уровень боеспособности при приемлемых потерях, хотя даже эти командиры не всегда могли удержать в узде своих менее опытных младших офицеров. Однако новые дивизии СС, сформированные из резервистов общих СС, бывших концлагерных охранников, полицейских и новобранцев, да еще во главе с такими храбрыми, но неопытными в военном деле людьми, как Теодор Эйке и Карл фон Пфеффер-Вильденбрух, – заплатили за свое безрассудство высокую цену. Смелость и идейная убежденность не заменят ни подготовки, ни боевого опыта, ни правильного командования. Быстрое увеличение численности ваффен-СС во время войны не всегда позволяло обратить внимание на это. И у брошенного в горнило сражения молодого «черного рыцаря» не было почти ничего, кроме идейной убежденности или представления о воинской доблести.

В ваффен-СС, где верность, чувство долга и слепое повиновение вышестоящему были образом жизни, поведение войск в значительной степени зависело от отношения их командиров. Несмотря на идеологическую обработку, которой подвергались военнослужащие ваффен-СС (среди прочего внушение идей ненависти к врагам Германии, в особенности к евреям, славянам, большевикам и другим «недочеловекам»^[163]), случаи недопустимого поведения по отношению к военнопленным и мирному населению были, по-видимому, относительно редки. Но там, где было приказано подобные акты поощрять или просто имело место попустительство отдельных командиров, совершались полномасштабные злодеяния. Трудно себе представить, чтобы подразделения регулярной немецкой армии без колебаний выполнили бы приказ расстрелять 100 беспомощных и безоружных пленных; но, когда в Ле-Паради младший офицер СС такой приказ отдал, эсэсовцы его роты без вопросов или сомнений исполнили его и потом добивали уцелевших выстрелами из винтовок и штыками. Это не было общепринятой практикой, но подобного рода инциденты особенно на Восточном фронте происходили достаточно часто, во всяком случае, именно они стали визитной карточкой ваффен-СС.

Однако пока что мы видим перед собой войска СС образца 1940 года: малочисленные, но хорошо вооруженные; дорожащие боевой репутацией и мотивированные идеологически, однако почти не имеющие прочных, укоренившихся традиций военной службы; укомплектованные людьми отличных физических данных, хороших солдат, однако способных совершить недостойные военнослужащего поступки; элитные войска, нередко неотличимые от образцовых частей вермахта, в составе которого они служат, неся на себе отметину породивших их СС и национал-социалистического движения.

Глава 4
С запада на Восток: развитие ваффен-СС в период между падением Франции и вторжением в Советский Союз

Интенсивная кампания по вербовке личного состава СС после разгрома Польши продолжалась на протяжении всей весны и лета 1940 года. К концу мая разрешенная вермахтом квота новобранцев для ваффен-СС была заполнена. Но рекрутеры Готтлоба Бергера продолжали принимать добровольцев в рамках создания резерва молодых новобранцев для замены пожилых резервистов из общих (allgemeine) СС, несших службу в полевых дивизиях. Кроме того, большое число молодых мужчин набирались в штандарты СС «Мертвая голова» и полиции, численность которых еще не достигла уровня, установленного Гитлером^[164]. Кажущееся безграничным расширение вооруженных СС и утечка личного состава из мобилизационного резерва вермахта привели к новой конфронтации вермахта и СС.

Борьба за личный состав: отношения между СС и вермахтом, 1940–1941 годы

В борьбе за личный состав в СС придерживались двух основных направлений. Во-первых, стремились всеми способами переманить к себе добровольцев младших возрастных групп из мобилизационного резерва вермахта. Во-вторых, предпринимали активные усилия для вербовки новобранцев из регионов за пределами рейха, рассматривая их как новый, неподконтрольный вермахту источник пополнения личного состава.

Еще в 1938 году Гиммлер санкционировал принятие в резервные войска СС прошедших проверку на соответствие «требованиям германцев» (Germanen). При этом речь шла не об этнических немцах, которых и без того давно уже принимали в ваффен-СС. Говоря о германцах, Гиммлер имел в виду не немцев «нордической крови». Ближе к концу 1938 года в войсках СС насчитывалось в общей сложности всего 20 подобных добровольцев. К маю 1940 года их было уже 100, в том числе 5 – из Соединенных Штатов, 3 – из Швеции и 44 – из Швейцарии. Эти люди, завербованные в ваффен-СС без особых усилий со стороны вербовочных пунктов Бергера, служили в регулярных частях, несмотря на свое иностранное происхождение.

Тем не менее захват немцами Дании, Норвегии, Бельгии и Нидерландов открывал совершенно новые перспективы комплектования СС личным составом. 30 апреля 1940 года был издан приказ о создании штандарта (полка) СС «Нордланд», который должен был состоять из добровольцев из Дании и Норвегии. Вслед за этим в июне – о формировании штандарта СС «Вестланд» для волонтеров из Нидерландов и бельгийской части Фландрии. К июлю было в наличии достаточно добровольцев для создания еще одного батальона «Вестланда». Одновременно с вербовочной кампанией в «германских» странах СС активизировали усилия по привлечению добровольцев из числа миллионов проживавших за пределами рейха этнических немцев. В мае, например, в ряды СС приняли более 1000 фольксдойче из Румынии, и уже в июле они стали прибывать в учебный центр СС в Праге.

К завершению кампании на Западном фронте ряды ваффен-СС значительно пополнились за счет иностранного личного состава, и перспективы в этом направлении открывались самые оптимистичные. 7 сентября 1940 года, выступая перед военнослужащими полка «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», Гиммлер заявил: «Мы должны привлечь все народы нордической крови, не позволив это сделать нашим врагам, чтобы никогда больше нордическая… или германская кровь не воевала против нас». К концу войны через ряды ваффен-СС прошло свыше 100 000 западноевропейцев и, по примерным подсчетам, в 4 раза больше других иностранцев. Но это отдельное рассмотрение, и ему будут посвящены последующие главы. В 1940 году СС в основной массе своего личного состава еще опирались на «имперских немцев» (Reichsdeutsche). И в этой области командование вермахта предприняло все возможное, чтобы сорвать чрезмерно амбициозные планы вербовочных учреждений СС.

Ближе к середине года в ОКВ, по-видимому, стали понимать, что СС намного превысили выделенные квоты вербовки личного состава. Генерал-майор Йодль, начальник штаба оперативного руководства Верховного командования вермахта, 25 мая записал в своем дневнике: «Планы неограниченного расширения СС вызывают тревогу». Следовательно, ОКВ провело расследование вербовочной операции СС.

В первую неделю июня Бергер сообщил Гиммлеру, что управления призывных районов (Wehrbezirkskommandos) отказываются отпускать в СС до 15 000 человек завербованных. «Беда, – жаловался он, – состоит в том, что приказы фюрера никогда не выполняются целиком, а лишь наполовину»^[165]. По всей вероятности, командование вермахта объявило неофициальный мораторий на освобождение рекрутов СС до того времени, пока ему не удастся выяснить точно число фактически призванных в СС за предыдущие месяцы.

Вскоре Бергер обнаружил, что его деятельность проверяется. Он уведомил Гиммлера, что «в июне господам из ОКВ впервые удалось узнать точное количество призванных нами в полицию, резервные войска и штандарты «Мертвая голова». Они были «шокированы» полученными цифрами, и в результате в ОКВ вспыхнул «дворцовый переворот»». Генералы были «особенно злы» из-за того, что Бергер превысил установленную для дивизии «Мертвая голова» квоту в «900 человек, заключивших контракт на двенадцатилетний срок службы». На самом деле, лукаво признался Бергер, в июне ему удалось призвать для дивизии «Мертвая голова» 1164 человека. Кроме того, с начала призывной кампании на службу в дивизию «Мертвая голова»^[166] он принял «около 15 000 человек, заключивших двенадцатилетний контракт», тем самым превысив установленную Гитлером квоту более чем на 11 000 человек^[167].

В свете вопиющего пренебрежения Бергером официальными квотами набора неудивительно, что «ОКВ снова охватил самый настоящий страх перед ваффен-СС в целом и рейхсфюрером СС в частности»^[168]. Пытаясь оправдать свои действия, Бергер напомнил ОКВ, что он нуждался в дополнительных рекрутах для замены старых резервистов общих СС после запланированной демобилизации. И в этом была доля правды. Незадолго до падения Франции Гитлер приказал вермахту подготовиться к демобилизации 39 дивизий и всех военнослужащих некадрового состава 1896–1909 годов рождения. Хотя дивизии СС не были включены в план демобилизации, достигшие предельного возраста резервисты СС подлежали увольнению с действительной службы. Из примерно 20 000 военнослужащих дивизии СС «Мертвая голова» под эту категорию подпадало 13 246 человек. «Им, – настаивал Бергер, – следовало найти замену»^[169].

Но летом 1940 года в ОКВ проблемы СС в связи с нехваткой личного состава вызывали мало сочувствия. В тот период штаб вел еще одну «малую войну» за призывников – с Верховным командованием люфтваффе (ОКЛ). Геринг, желая создать новые воздушно-десантные дивизии, потребовал, чтобы вермахт выделил люфтваффе каждого третьего из общего числа своих призывников. Столкнувшись с угрозой мобилизационному резерву личного состава армии одновременно с двух фронтов, в ОКВ (по словам Бергера) отреагировали тем, что «сочли своей главной обязанностью чинить препятствия программе пополнения СС». Главный вербовщик СС пришел к выводу, что «если не удастся прийти к полюбовному соглашению, то решение снова придется принимать фюреру»^[170].

Несмотря на постоянные жалобы Гиммлеру на трудности с армией и ОКВ, Бергер немало преуспел в своей призывной кампании: в период с 15 января 1940 года по 30 июня 1940 года на службу в войска СС было призвано в общей сложности 59 526 человек^[171]. Резервные (Erzatz) формирования ваффен-СС были укомплектованы личным составом полностью, и Гиммлер знал, что в них достаточно молодых новобранцев для замены демобилизованных в связи с истечением призывного возраста.

29 июля 1940 года Гиммлер издал первый (и последний) приказ о демобилизации ваффен-СС. Он касался только резервистов СС следующих категорий: всех родившихся до 1906 года, родившихся с 1906 по 1910 год (включительно) и подавших рапорт об увольнении и родившихся после 1918 года, крестьян и работников жизненно важных отраслей промышленности. Приказ завершался напоминанием о том, что «каждый демобилизованный остается подлежащим призыву резервистом». Так в конце концов и произошло – большинство демобилизованных в конце лета 1940 года позже были призваны в действующую армию.

Гиммлер не разделял опасений своего шефа по вопросам призыва контингента для ваффен-СС, но, разумеется, ему было известно, какими именно соображениями руководствуется Гитлер относительно предстоящих военных операций. Пока дивизии СС еще занимались подготовкой к вторжению в Англию (операция «Зелеве» – «Морской лев»), фюрер обдумывал идею нападения на Советский Союз. До конца июня генерал-полковник Франц Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных сил, признавался, что Гитлер «определенно устремил свои взоры на Восток»^[172].

Когда 11 июля Гиммлер ответил на доклад Бергера касательно сложностей с ОКВ, он уже не сомневался, что ваффен-СС потребуются Гитлеру для замышляемого предприятия. В записке к Бергеру Гиммлер ограничился тем, что выразил уверенность в том, что дивизия «Мертвая голова» и полицейская дивизия не будут демобилизованы; более того, полицейская дивизия «в ближайшее время будет моторизована». Записка заканчивалась интригующей фразой: «Обо всем остальном в устной форме, в следующий раз». Под «всем остальным» подразумевались, несомненно, намерения Гитлера напасть на Россию, вопрос настолько деликатный, что его нельзя было обсуждать в письменной форме, даже если это касалось сверхсекретной переписки рейхсфюрера СС с одним из его самых доверенных помощников.

До середины июля Гитлер объявил о своих намерениях руководству вермахта, а к концу месяца уже были подготовлены предварительные планы войны с СССР. Одним из первых конкретных шагов в этом направлении стала отмена приказа Гитлера о демобилизации. Вместо снижения численности армии с 160 до 120 дивизий предстояло ее увеличить до 180 дивизий; из 20 новых дивизий 10 должны были быть танковыми и 5 – моторизованными^[173].

Реорганизация и расширение для участия в новой кампании

Реорганизация и укрепление вермахта в ходе подготовки к войне с Советским Союзом усугубила существовавшие распри в вооруженных силах по поводу дележки контингента для пополнения личного состава. В начале войны распределение новобранцев было установлено на следующем уровне: сухопутные войска – 66 %, кригсмарине – 9 %, люфтваффе – 25 %. Требования ваффен-СС не были зафиксированы в виде процентов, но представляли собой квоту сухопутных сил, соответствующую цифрам, установленным фюрером. В августе 1940 года ОКВ вело ожесточенную борьбу с видами войск за новую формулу распределения. Бергер сообщил Гиммлеру, что люфтваффе требует 40 %, а кригсмарине – 10 %, оставляя «лишь 50 % для сухопутных войск и войск СС».

К августу Гитлер, по-видимому, представил Гиммлеру некую довольно конкретную информацию о роли, которую ваффен-СС предстояло сыграть в грядущей кампании. Гиммлер, в свою очередь, обсудил эти планы с бригаденфюрером (генерал-майором) Юттнером, начальником Главного оперативного управления СС, а Юттнер передал сведения Бергеру, по оценкам которого ваффен-СС для выполнения поставленных задач требовалось как минимум 18 000 новобранцев в год. На основании прошлого опыта Бергер предсказывал, что ОКБ не позволит ваффен-СС набрать более 2 % от числа имеющихся призывников, что, по его данным, будет составлять всего лишь 12 000 человек в год. Кроме того, поскольку в конце 1920-х и в начале 1930-х годов рождаемость в Германии значительно снизилась, в ближайшие годы количество молодых людей в резерве личного состава будет продолжать уменьшаться, так что с учетом всего 2-процентной доли ваффен-СС «низшая точка в 9000 человек ожидается в 1953 году».

Единственным решением для СС, по мнению Бергера, могла стать активизация призыва в СС в других странах. Он отметил, что «у других вооруженных формирований не возникнет никаких возражений против дальнейшего расширения ваффен-СС, если нам удастся привлечь часть немецкого и германского населения, не находящегося в распоряжении вермахта. В этом я вижу особую задачу, еще не решенную рейхсфюрером СС». Он спросил у Гиммлера «разрешения на организацию призывных пунктов для зарубежных стран». В скором времени такое разрешение было дано.

Но даже с учетом использования иностранного личного состава Гитлер утвердил лишь весьма умеренное увеличение численности ваффен-СС на период 1940 года. 6 августа 1940 года он санкционировал увеличение численности полка «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» до бригады; одновременно с этим он постарался успокоить вермахт, заявив о том, что не собирается позволять ваффен-СС расти до бесконечности. В соответствии с меморандумом ОКХ, распространенным среди высшего командного состава 11 сентября 1940 года (и переизданным для широкого распространения 21 марта 1941 года), фюрер считал ваффен-СС в первую очередь «военизированной государственной полицией [Staatstruppen-Polizei], способной в любой ситуации представлять и реализовывать властные полномочия рейха внутри страны». С такой задачей, считал Гитлер, могла «справиться только государственная полиция, имеющая в своих рядах людей лучшей немецкой крови и безоговорочно отождествляющих себя с идеологией, на которой основывается Великогерманский рейх». Кроме того, «в будущем нашего Великогерманского рейха полиция будет иметь необходимую власть над своими соотечественниками [Volksgenossen], только если она завоевана в боях… [а] право на нее доказано и обеспечено кровавыми жертвами, принесенными на фронте в строю полевых войск подобно любым другим боевым частям вермахта». Тем не менее «чтобы гарантировать высокое качество военнослужащих в формированиях войск СС, число их должно оставаться ограниченным… [и] в целом не должно превышать 5—10 % от личного состава вермахта мирного времени»^[174].

В июне Гитлер установил численность армии мирного времени в 64 дивизии. Верный своему слову, он санкционировал формирование лишь одной новой дивизии ваффен-СС. В реорганизованном вермахте (запланированная дата – 1 мая 1941 года) составляющая полевых войск ваффен-СС должна была ограничиваться 4 дивизиями и расширенным до бригады «Лейбштандартом». Формирование даже одной новой дивизии СС было поставлено в зависимость от «набора преимущественно иностранных граждан»^[175].

Что касается распределения немецкого личного состава во время расширения и реорганизации, каждый вид вермахта, в том числе ваффен-СС, получал свою долю всех возрастных групп (1921 года, 1920 года и последней трети 1919 года рождения), пропорциональную его утвержденной численности в вермахте на 1 мая 1941 года^[176]. Таким образом, составляющая полевых формирований ваффен-СС, которая будет равна примерно 3 % от вермахта на ту же дату, имеет право на 3 % призывников перечисленных возрастных групп^[177].

Решение о нападении на Советский Союз и в результате о продолжении войны вынудило Гиммлера искать пути усиления роли для подчиненных ему СС. По мнению Гитлера, после войны ваффен-СС должны были стать «силами государственной полиции» рейха, но в то же время только их доблесть на фронте обеспечивала бы СС общественное признание. Геринг для повышения военного и политического престижа располагал прославленными и в 1940 году еще весьма успешными люфтваффе. Даже Геббельс, напрямую с войной не связанный, смог изыскать средство заручиться большими полномочиями, убедив всех в необходимости усиления роли своего министерства пропаганды в войне. А что мог предложить имперским немцам рейхсфюрер СС? Уж конечно, не гестапо, не концентрационные лагеря, не эскадроны смерти СД и не деяния рыцарей плаща и кинжала Главного управления имперской безопасности. Правда, с точки зрения национал-социалистов, все это, возможно, было ничуть не менее важно, чем фронт; но то были тайные дела, на широкое общественное признание роли Гиммлера и его СС заведомо не работавшие.

Поэтому ради получения права голоса в военных делах и улучшения своего имиджа Гиммлер удвоил усилия по расширению ваффен-СС и повышению таким образом своей роли в предстоящем походе на Восток.

В гиммлеровских полках СС «Мертвая голова» служило почти 40 000 человек^[178]. Если бы эти войска удалось интегрировать в полевые формирования ваффен-СС, можно было добиться усиления, равного двум дивизиям, и без проведения дополнительного набора. Гиммлер уже знал, что функции безопасности, ради выполнения которых и создавались полки «Мертвая голова», могут эффективно выполняться и полицейскими формированиями, состоявшими из сотрудников полиции порядка старших возрастных групп. Кроме того, для выполнения полицейских задач также могли задействоваться учебно-запасные (Ersatz) формирования ваффен-СС, разбросанные по всей оккупированной Германией Европе.

Решив использовать полки СС «Мертвая голова» для выполнения чисто военных задач, Гиммлер нашел способ урегулировать продолжительный и напряженный спор относительно их статуса. Если они будут сражаться на фронте, ОКБ уже ничем не сможет оправдать свой отказ признать службу в этих частях исполнением «воинского долга». Однако командование вермахта ставило подобное признаниє в зависимость от подчинения частей «Мертвая голова» тактическому армейскому командованию. Хотя Гиммлер был готов позволить задействовать их на фронте, ему не хотелось утрачивать над ними контроль, как в случае с полевыми формированиями ваффен-СС.

В конце концов (и забегая немного вперед в нашей истории) был достигнут компромисс. К началу войны в России полки СС «Мертвая голова» были реорганизованы и переименованы в пехотные полки СС^[179]. Три из них объединили, сформировав боевую группу СС (впоследствии дивизию СС) «Норд», а еще один придали существующей дивизии СС. Эти 4 полка без всяких оговорок считались полевыми формированиями войск СС и находились под тактическим командованием ОКХ. Остальные 5 пехотных полков СС и 2 кавалерийских полка СС были подчинены личному командному штабу рейхсфюрера СС (или полевому командному штабу рейхсфюрера СС) – в свое время учрежденной организации СС, отвечавшей за проведение антипартизанских операций и аналогичных боевых заданий в ближайшем тылу армии. При использовании в качестве подкреплений на фронте эти полки временно переходили под командование сухопутных сил, но Гиммлер сохранил за собой право в любой момент отозвать их для выполнения задач СС. Данное соглашение сухопутных сил и СС, как и многие другие, пало жертвой потребностей долгой и дорого обходящейся войны. В относительно короткий период времени все военнослужащие бывших полков СС «Мертвая голова» либо вошли в состав новых полевых дивизий СС, либо пополняли потери в уже существовавших^[180].

Первый предварительный шаг по интеграции формирований СС «Мертвая голова» был предпринят в ходе Западной кампании, когда Гитлер – дабы не отвлекать личный состав сухопутных войск – приказал Гиммлеру подготовить полностью оснащенный батальон для оккупации и обороны норвежского полярного городка Киркенес. К концу июня 1940 года батальон специально отобранных военнослужащих формирований «Мертвая голова» был уже на пути на север. Год спустя он стал частью недавно сформированной дивизии СС «Норд» и воевал на северном участке финского фронта.

Более значительный шаг был сделан 1 августа 1940 года, когда Гиммлер в ходе крупной реорганизации войск СС расформировал войсковые инспекции полков «Мертвая голова»; после чего эти полки были переданы в прямое подчинение командования войск СС (Kommando der Waffen-SS). Через несколько недель он одобрил запрос вермахта о передаче под командование сухопутных войск в случае внезапного нападения врага двух полков СС «Мертвая голова», дислоцированных в Нидерландах. Это уже стало фундаментальным отступлением от прежних обещаний – годом ранее Гиммлер ожесточенно противился любым попыткам передать части «Мертвая голова» под начало вермахта.

В соответствии с общей демобилизацией старших возрастных групп всем резервистам формирований «Мертвая голова» 1910 года рождения или ранее было предложено увольнение со службы. По-видимому, значительное число военнослужащих уволилось в запас, и в августе 3 из 13 штандартов СС «Мертвая голова» пришлось расформировать. К ноябрю передача формирований «Мертвая голова» в полевые дивизии ваффен-СС потребовала расформирования еще двух полков «Мертвая голова». Ближе к концу года от былого дуализма между полевыми дивизиями ваффен-СС и штандартами СС «Мертвая голова» не осталось и следа.

Одновременно были проведены другие фазы реорганизации и расширения ваффен-СС. Одним из самых важных структурных изменений в соответствии с приказом Гиммлера от 15 августа 1940 года стало учреждение Главного оперативного управления СС (SS Fiihrungshauptamt/SSFHA), призванного выступать в качестве «командной штаб-квартиры военного руководства ваффен-СС (в той мере, в которой ее формирования не находились под командованием главнокомандующего сухопутными силами) и для осуществления руководства и обучения общих СС в предвоенный и послевоенный период»^[181]. Командование ваффен-СС (получившее новое название Командное управление ваффен-СС) и все его подотделы были переведены из Главного управления СС в Главное оперативное управление СС. На самом деле новая организация была не более чем средством для поднятия значения военных функций СС (целиком сосредоточенных в командовании ваффен-СС) до положения равенства с другими управлениями или основными отделами разносторонней организации СС^[182]. Гиммлер лично руководил новым отделом, но все текущее управление осуществлял бригаденфюрер СС Ганс Юттнер, который, будучи «един в двух лицах», руководил и командным управлением ваффен-СС, и был начальником «штаба Главного оперативного управления СС».

С учреждением Главного оперативного управления СС (SS Fiihrungshauptamt) Гиммлер, по сути, создал главное командование войск СС, которое могло претендовать на равенство с главными командованиями других видов вооруженных сил. С середины августа все директивы на высшем уровне, касающиеся ваффен-СС, издавались Главным оперативным управлением СС. Одной из первых был порядок призыва для доведения «Лейбштандарта» по численности до бригады. Вскоре после этого фельдмаршал Кейтель, начальник штаба ОКВ, уведомил командование сухопутных сил, что «фюрер и Верховный главнокомандующий вермахта издал приказ… о сформировании в рамках армии новой дивизии СС… личный состав которой должен состоять из ставшего доступным родственного населения иностранных государств (Норвегия, Дания, Голландия)». Кроме того, Кейтель разрешил ОКХ обменять все иностранное оружие, по-прежнему находившееся на вооружении дивизий СС, на новое, немецкого производства, и обеспечить их новыми штурмовыми орудиями наравне с моторизованными дивизиями вермахта.

Получив на руки официальное разрешение, Юттнер начал издавать необходимые приказы для формирования новой дивизии. На протяжении осени 1940 года войска СС сотрясают потрясения расширения и реорганизаций. Одно за другим формируются необходимые части и подразделения новой и пока еще безымянной дивизии: новый артиллерийский полк с привлечением военнослужащих из дивизии СС «Мертвая голова» и резервной дивизии; новые батальоны добровольцев из германских народов, пополняющие полки «Вестланд» и «Нордланд» до штатной численности; учебнозапасные (Ersatz) батальоны для обеспечения резерва; назначается и командир дивизии – бригаденфюрер СС (генерал-майор) Штайнер, бывший командир полка «Дойчланд». К декабрю различные части и подразделения для формирования новой дивизии были созданы. И 3 декабря 1940 года Главное оперативное управление СС, «по приказу фюрера», объединило полки «Вестланд», «Нордланд» и «Германия» (из резервной дивизии СС), а также 5-й артиллерийский полк СС, сформировав новую дивизию СС, которой было дано название «Германия».

Резервной дивизии потерю полка «Германия» компенсировали еще одним из штандартов «Мертвая голова» Гиммлера. Бывшая часть «Мертвая голова», переименованная во 2-й пехотный полк СС, присоединилась к ветеранам ваффен-СС – полкам «Дойчланд» и «Дер Фюрер». Одновременно довольно непопулярное название «резервная дивизия СС» изменили на «Дойчланд». Но его, как и название новой дивизии СС («Германия»), было слишком легко спутать с одноименными полками. К концу месяца обе дивизии были переименованы: резервная дивизия СС (ранее «Дойчланд») стала дивизией СС «Рейх» (позже «Дас Рейх»), а новая дивизия получила наименование дивизия СС «Викинг»; впоследствии оба названия больше не менялись.

Из перетасованных штандартов СС «Мертвая голова» Гиммлер сформировал еще одно полевое формирование ваффен-СС; 6-й и 7-й штандарты «Мертвая голова» (переименованные в 6-й и 7-й пехотные полки СС), с добавлением артиллерии и подразделений поддержки, стали боевой группой СС (Kampfgruppe) «Норд». Но за это новое дополнение к войскам СС Гиммлеру пришлось заплатить: боевая группа была помещена под тактическое командование армии. Упомянутое ранее формирование «Мертвая голова», продолжавшее свое одинокое бдение в заполярном

Киркенесе, было усилено и под названием 9-го пехотного полка СС передано под командование сухопутных войск.

Изменения, связанные с реорганизацией и расширением, неизбежно вызвали определенную путаницу в отношении статуса различных компонентов ваффен-СС. Поэтому ближе к концу февраля в Главном оперативном управлении СС издали директиву, предназначенную разъяснить ситуацию. В ней было сказано, что «те части ваффен-СС и полиции, которые интегрированы в вермахт, подчиняются [unterstehen] армии, а следовательно, также находятся под территориальной юрисдикцией командования штабов военных округов^[183]. Власть рейхсфюрера СС сохраняется неизменной в сфере идеологической подготовки, назначения офицеров и унтер-офицеров, а также резервистов».

В директиве указывалось, что под началом армии находились следующие воинские части СС:

дивизия СС «Рейх»

дивизия СС «Мертвая голова»

полицейская дивизия СС

дивизия СС «Викинг» (на 1 апреля 1941 года)

Боевая группа СС «Норд»

«Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер»

9-й штандарт СС [9-й пехотный полк СС].

Теперь составляющая полевых формирований ваффен-СС была эквивалентна 6 дивизиям. Несмотря на чинимые на их пути препятствия, Гиммлеру и его помощникам в течение примерно полугода удалось удвоить размер упомянутой составляющей полевых формирований ваффен-СС.

Более того, Гиммлер по-прежнему сохранил под своим контролем значительное количество вооруженных частей и подразделений. В директиве от 27 февраля говорится, что «резервные формирования… упомянутых [выше] подразделений, а также остальные части ваффен-СС (штандарты СС и т. д.) не переходят под командование вермахта и не находятся под территориальной юрисдикцией военных округов»^[184]. Каковы же были пресловутые «остальные части ваффен-СС»?

В дополнение к резервным формированиям полевых дивизий (а это по одному запасному батальону на каждый полк) Гиммлер сохранил контроль над оставшимися пятью штандартами «Мертвая голова». Их собрали из разбросанных по всей Европе мест дислокации и сосредоточили в Польше. Там, на территории недавно обустроенного военного полигона СС^[185], они были оснащены полным комплексом пехотных вооружений, полностью моторизованы, переименованы в пехотные полки СС и сведены в боевые бригады. 8-й и 10-й пехотные полки СС были объединены, сформировав 1-ю моторизованную бригаду СС, а 4-й и 14-й пехотные полки СС стали 2-й бригадой СС. Один нечетный штандарт СС «Мертвая голова» оставался независимым, выступая в качестве 5-го мотопехотного полка СС. Организация «Мертвая голова» также получила 2 кавалерийских подразделения. Они были реорганизованы таким образом, чтобы в составе каждого было по 2 кавалерийских эскадрона, по 1 эскадрону велосипедных войск и по 1 артиллерийской батарее на конной тяге. Переименованные в 1-й и 2-й кавалерийские (Kavallerie) полки СС, они завершали перечень боеготовых формирований СС, не находившихся под контролем армии.

Короче говоря, до тех пор, пока потребности фронта не вынудили Гиммлера отказаться от полного контроля над своим приватным войском, он сохранял его над пятью пехотными и двумя кавалерийскими полками. Для устранения каких-либо различий между этими полками и формированиями СС под командованием армии Гиммлер издал приказ о том, что «все вооруженные формирования СС входят в ваффен-СС, а обозначения «резервные войска СС» и «отряды СС «Мертвая голова»» больше употребляться не будут.

В апреле Гиммлер сделал шаг, возымевший роковые последствия для ваффен-СС. Он издал директиву с указанием всех организаций СС, впредь считающихся частью ваффен-СС. В первоначальный список были включены 163 отдельных формирований, отделов и военных объектов. В дополнение к уже упоминавшимся он включил туда 2 офицерские школы СС (SS Junkerschulen), 2 новые школы унтер-офицеров^[186], различные другие военные и технические училища, а также множество административных, вербовочных, снабженческих, юридических и медицинских учреждений. Все они были частью инфраструктуры, необходимой для обеспечения вооруженных формирований. Но кроме вышеперечисленных Гиммлер включил туда и все концентрационные лагеря (8 на апрель месяц 1941 года), их штабы и охранные отряды. В каждом лагере имелся штурмбанн (батальон) «Мертвая голова», в составе которого было от 3 до 7 охранных рот – в общей сложности 29 рот.

В ходе войны были созданы новые лагеря, и количество их охранников и сотрудников увеличилось. К апрелю 1945 года в них было занято примерно от 30 000 до 35 000 человек личного состава ваффен-СС. Насколько можно судить, многие из них были бывшими членами штандартов «Мертвая голова» или пожилыми резервистами из общих СС. Но есть и свидетельства тому, что в эти части также направляли раненых солдат ваффен-СС с фронта, а некоторые, пригодные к военной службе кадры частей «Мертвая голова» – на фронт в качестве пополнения. Все охранники носили форму и имели расчетные книжки ваффен-СС. Так, в апреле 1941 года Гиммлер установил связь, пусть и опосредованную, между полевыми войсками СС и эсэсовской охраной концлагерей.

Полностью за рамками ваффен-СС Гиммлер оставил значительные вооруженные формирования из сотрудников полиции порядка для решения задач, первоначально предназначавшихся для частей СС «Мертвая голова». Для выполнения «особых задач» на будущем русском фронте Гиммлер учредил три новых поста высших руководителей СС и полиции (Hoheren SS– und Polizei Fiihrer) и установил состав каждого полицейского (Polizei) полка – 2 взвода бронеавтомобилей, 2 противотанковых взвода и 3 полицейских батальона. В резерве – 3 полицейских батальона и 3 полицейских кавалерийских эскадрона.

Эта полицейская «армия» полностью подчинялась командному штабу рейхсфюрера СС (Kommandostab RFSS), а высшие руководители СС и полиции подчинялись только лично Гиммлеру^[187]. Некоторые из этих полицейских подразделений в конечном итоге бросали на линию фронта в период кризиса, но чаще всего они задействовались в антипартизанских операциях и массовых расстрелах евреев и лиц, арестованных по политическим мотивам. В ходе войны для действий на оккупированных немцами территориях Гиммлер сформировал от 25 до 30 полицейских полков СС. Эти подразделения состояли в основном из мужчин старше 45 лет, значительного числа юношей допризывного возраста и раненых ветеранов-фронтовиков, далее негодных для несения службы на передовой. Кроме того, Гиммлер создал многочисленные батальоны вспомогательных полицейских войск, состоявших из тех, кого он называл «дикими народами» (wilde Volker), – преимущественно латышей, литовцев, эстонцев, поляков и украинцев. Они оказались особенно полезны в «очистке» оккупированных районов от евреев.

В то время как основные изменения касались организации и структуры войск СС, их формирования-ветераны – дивизия СС «Рейх», полицейская дивизия СС, дивизия СС «Мертвая голова» и «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» – оставались во Франции, проходя подготовку к тому, что считалось предстоящим вторжением в Англию (операция «Зелеве» – «Морской лев»). О чем не знали (хотя некоторые, возможно, догадывались) военные ваффен-СС, так это о том, что их используют в некоей запутанной политической шараде и что Гитлер давно отказался от первоначального намерения вторгнуться в Великобританию, решив нанести удар по России.

Соответственно 18 декабря 1940 года Гитлер издал директиву по плану «Барбаросса» (Weisung Nr. 21-Fall Barbarossa): «Германские вооруженные силы должны быть готовы, еще до окончания войны против Англии, сокрушить Советскую Россию в ходе стремительной кампании… Подготовка… будет завершена до 15 мая 1941 года». Шесть недель спустя был готов проект боевого состава и дислокации войск: туда были включены все формирования ваффен-СС под командованием армии. Чтобы как можно дольше скрыть цель операции, ОКХ решило не перемещать большую часть немецких войск на восток до мая и июня 1941 года. Моторизованные дивизии армии и войск СС стояли последними в плане переброски. Конечно, усиление интенсивности подготовки в войсках СС сделало очевидным, что в ближайшее время затевается нечто совершенно немыслимое, возможно куда большее по масштабам, нежели вторжение в Англию. Итак, весной 1941 года ваффен-СС во Франции, Германии и Польше готовились к неизвестной пока кампании.

Но когда первые части ваффен-СС получили наконец свои приказы на марш, двинулись они не против Англии или России, а против Югославии и Греции.

Балканская интерлюдия: ваффен-СС в Югославии и Греции, апрель 1941 года

В октябре 1940 года итальянские союзники Гитлера без предупреждения внезапно вторглись в Грецию. В течение нескольких недель они терпели одно поражение за другим от стойких частей греческих горных войск. Эта «прискорбная ошибка», как выразился Гитлер, представляла серьезную угрозу положению стран оси на Балканах. В связи с планируемым вторжением в Советский Союз Гитлер не мог рисковать, оставляя неопределенную военную ситуацию на своем южном фланге. Поэтому и направил ОКХ указание подготовить план нападения Германии на Грецию.

К середине декабря операция «Марита» (кодовое название плана вторжения в Грецию) начала обретать очертания. В течение следующих трех месяцев 16 немецких дивизий были переброшены в Южную Румынию. «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» покинул Мец в самом начале февраля и присоединился к ним. Согласно первоначальному замыслу, операция «Марита» предусматривала лишь захват материковой Греции к северу от Эгейского моря, но высадка британских войск в Греции в начале марта вынудила принять решение о занятии всего полуострова и острова Крит.

25 марта 1941 года, под сильным давлением Германии, Югославия, следуя примеру Болгарии, подписала Тройственный (Рим – Берлин – Токио) пакт. Путь к греческой границе, казалось, был открыт. Но на следующий день в результате военного переворота в Белграде были свергнуты регент и правительство, а на престол возведен молодой король Петр II и сформировано новое антигерманское правительство генерала Симовича.

В ярости Гитлер отдал приказ отложить вторжение в Россию на срок «до четырех недель» для того, чтобы «уничтожить Югославию и как военную силу, и как государство». Государство осмелившихся противостоять ему южных славян должно было быть раздавлено «с беспощадной жестокостью… в ходе молниеносной операции». В операцию «Марита» быстро внесли коррективы, расширив ее наряду с Грецией на разгром Югославии, и дополнительные немецкие дивизии были отвлечены на Балканы от продолжающегося развертывания для плана «Барбаросса».

28 марта дивизия СС «Рейх» получила приказ двигаться из Везуля в Восточной Франции в город Тимишоара на юго-западе Румынии, чтобы принять участие во вторжении в Югославию. Находясь в пути круглые сутки, дивизия СС менее чем за неделю совершила марш, во время которого произошел ряд инцидентов между военнослужащими СС и сухопутных войск, причем достаточно серьезных, по мнению армейского командования, для того, чтобы начать разбирательство в соответствии с направленной им официальной жалобой на имя главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала фон Браухича, которая добралась и до Гиммлера.

По ряду причин на марше у дивизии СС возникли проблемы: транспортные пробки в несколько километров длиной – у подразделений заканчивалось топливо, транспортные средства выходили из строя, перегруженные грузовики черепашьими темпами ползли по крутым горным склонам. Надменным эсэсовцам пришлось не по нраву, что их едва тащившиеся колонны обгоняли более опытные армейские части. Недавно сформированный 2-й пехотный полк СС, ранее штандарт «Мертвая голова», не обладал достаточным опытом организации передвижения военных колонн, а отвечал за этот участок работы высокомерный и неуравновешенный офицер. Когда его еле-еле ползущую колонну стало обгонять быстро движущееся формирование сухопутных сил, эсэсовский командир остановил его и запретил дальнейшее продвижение до прохода своего полка. Когда старший армейской колонны выразил протест по этому поводу, офицер СС достал две дисковые противотанковые мины и, положив их под передние колеса головного армейского автомобиля, приказал эсэсовцам занять пост вооруженной охраны.

В произошедшем на следующий день аналогичном инциденте офицер СС остановил армейский конвой, пытавшийся обойти его транспортные средства. В последовавшем споре (свидетелем которого, составившим рапорт, был мюнхенский дорожный полицейский) взбешенный эсэсовец угрожал своему коллеге из сухопутных войск: «Если тронетесь с места без моего разрешения, я прикажу бойцам открыть по колонне огонь».

Таково было не предвещавшее ничего хорошего начало еще одной главы вынужденного товарищества по оружию армии и ваффен-СС. Но элитные формирования СС, как обычно, доказали свою ценность в бою. На рассвете 6 апреля 1941 года немецкие войска вторглись в Югославию. Дивизия СС «Рейх», приданная 41-му танковому корпусу Георга Ганса Рейнгардта, устремилась к Белграду. Непрерывно атакуемая самолетами люфтваффе, плохо оснащенная югославская армия оказалась быстро смята. В типичном эсэсовском стиле (хотя в данном случае без особого риска) штурмовая группа дивизии СС «Рейх» мчалась в направлении столицы. 13 апреля она подошла к серьезно пострадавшему в результате бомбардировок городу и приняла его сдачу. Командира штурмовой группы, гауптштурмфюрера СС (капитана) Клингенберга Гитлер за этот подвиг наградил Рыцарским крестом Железного креста^[188]. Четыре дня спустя, 17 апреля, югославская армия капитулировала.

Тем временем на Южном фронте 12-я армия Вильгельма Листа в составе 8 пехотных дивизий, 4 танковых дивизий, элитного полка вермахта «Великая Германия» и «Лейб-штандарта СС «Адольф Гитлер» из Болгарии через Южную Югославию устремилась в Грецию. В тесном взаимодействии с 9-й танковой дивизией «Лейбштандарт» прошел Скопье и в течение трех дней захватил опорный пункт Монастир (ныне Битола) у югославско-греческой границы. С начала кампании потери «Лейбштандарта» составили всего лишь пять человек, все ранеными. Но 10 апреля бригаде СС было приказано открыть перевал Клиди для прохода немецких войск в Грецию. Тут пикник закончился. Жизненно важный перевал защищали проверенные в боях австралийцы и новозеландцы из британского экспедиционного корпуса. «Лейбштандарту» потребовалось два дня, чтобы выбить защитников с их позиций^[189], а 53 человека были убиты, 153 ранены и 3 пропали без вести^[190].

На другом горном участке, на сей раз действуя против греческих войск, разведывательный батальон «Лейбштандарта» (Aufklarungsabteilung) штурмом взял обороняемый крупными силами перевал Клисура, захватив свыше 1000 военнопленных и потеряв всего 6 человек убитыми и 9 ранеными. Курт Мейер, в ту пору командир разведывательного батальона, описывая этот эпизод в своей послевоенной автобиографии, проливает свет на нетрадиционные, по крайней мере для немецких вооруженных сил, методы управления боевыми действиями, принятые в ваффен-СС.

В то время как две из его рот карабкались по скалам, чтобы обойти защитников с флангов, Мейер с малочисленным передовым отрядом двинулся по дороге через перевал. Вдруг серии мощных взрывов образовали на дороге огромные воронки, обрушив в долину камнепад. Оборонявшиеся греки взорвали мощные подрывные заряды. Сквозь облака грязи и дыма на перевал обрушился интенсивный пулеметный огонь.

«Мы стоим, прижавшись к скалам, боясь шевельнуться. В горле скачет отвратительный комок. И я рявкаю Вавжинеку продолжать атаку. Но Эмиль смотрит на меня так, будто усомнился в моем рассудке, – перед нами пулеметная очередь, хлеща, вышибает камни из дороги. В нашей головной группе около десятка бойцов. Черт возьми, но не вечно же нам здесь торчать! Ну мины! Ну пулеметный огонь! Но я и сам не спешу покидать свое временное убежище и молю Бога, чтобы остаться в живых. Так какое я имею право посылать на верную гибель Вавжинека? И тут я чувствую в руке знакомую округлость ручной гранаты. Снова рявкаю группе приказ. Завидев гранату у меня в руке, все обреченно смотрят на меня. Зубами вырываю кольцо и кидаю ее на землю как раз в полушаге от последнего нашего бойца. Никогда – ни до, ни после – я не видел, чтобы столько людей одним махом одолели несколько метров и рухнули в свежую воронку! Граната вывела нас из ступора. Осклабившись друг другу, мы перебежками устремляемся в следующее укрытие»^[191].

На следующий день батальон Майера овладел ключевым городом Кастория, взяв еще 11 000 военнопленных. За боевые успехи своего подразделения предыдущих суток Курт Мейер пополнил растущий список эсэсовцев, награжденных Рыцарским крестом^[192].

В последующие дни «Лейбштандарт» несся вперед, преодолевая слабевшее сопротивление противника. К 20 апреля эсэсовское подразделение захватило перевал Медовой, тем самым отрезав пути отступления греческой армии «Эпир» и вынудив сдаться 16 ее дивизий. Три дня спустя в Салониках была подписана капитуляция всех греческих вооруженных сил^[193].

Теперь британскому экспедиционному корпусу приходилось сражаться в одиночку. 24 апреля «Лейбштандарт» двинулся на юг, преследуя отступающие британские силы. Операция по их преследованию продолжалась через Коринфский залив и далее через Пелопоннес. Под прикрытием стойких частей арьергарда англичанам, как и менее года назад в Дюнкерке, удалось эвакуировать большую часть своих войск и из Греции. 27 апреля немецкие войска вошли в Афины. Три дня спустя немцы полностью контролировали страну. В общей сложности было взято в плен 223 000 греческих и 21 900 британских военных. Немецкие потери за всю Балканскую кампанию составили 2559 убитыми, 5820 ранеными и 3169 пропавшими без вести^[194]. И снова «Лейбштандарту» была оказана честь участвовать в параде победы, на сей раз в Афинах. Затем эсэсовская бригада направилась на север, в Прагу, для укомплектования личным составом и перевооружения уже в рамках подготовки к следующей кампании – вторжению в Советский Союз^[195].

Глава 5
Военные последствия идеологии: ваффен-СС в России

Кампания на Балканах стала блестящим блицкригом, но вынудила Гитлера отложить начало плана «Барбаросса» до 22 июня 1941 года. Югославия поглотила почти половину лучшего времени года для ведения войны в России^[196]. Таким образом, югославы, обратившиеся к Сталину за защитой от немцев и получившие отказ, невольно спасли Россию от куда худшей участи.

Операция «Барбаросса»

К началу июня на восток были переброшены 129 немецких дивизий, и буквально в последнюю минуту перед началом наступления началось развертывание танковых и моторизованных дивизий^[197]. Когда 21 июня на передовые рубежи был передан кодовый сигнал «Дортмунд», немецкие войска стояли у границы – 7 армий (еще одна на севере. – Ред.), 4 танковые группы и 3 воздушных флота (4-й – на севере. – Ред.) – свыше 3 000 000 человек, 600 000 автотранспортных средств, 750 000 лошадей, 3580 танков и штурмовых орудий, 7184 (? – Ред.) артиллерийских орудия и 2100 (? – Ред.) самолетов^[198]. С севера на юг вдоль главного фронта немецкие войска были разделены на три группы армий: группа армий «Север» под командованием фельдмаршала фон Лееба должна была наступать силами 2 (18-й и 16-й) армий и 1 (4-й) танковой группы через [советские] республики Прибалтики и захватить Ленинград, группе армий «Центр» под командованием фельдмаршала фон Бока было приказано наступать силами 2 (9-й и 4-й) армий и 2 (3-й и 2-й) танковых групп через Белоруссию на Москву, а группа армий «Юг» под командованием фельдмаршала фон Рундштедта должна была пройти 3 (6, 17 и 11-й) армиями (а также 3-й и 4-й румынскими. – Ред.) и 1 танковой группой (1-й) по Галиции, захватить Киев и обеспечить плацдарм через реку Днепр^[199].

В этой огромной массе военной мощи терялись формирования ваффен-СС: «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» и дивизия СС «Викинг» в группе армий «Юг», дивизия СС «Дас Рейх» в группе армий «Центр», дивизия СС «Мертвая голова» и полицейская дивизия СС (в резерве) группы армий «Север»; и далеко на севере от основного фронта, в Финляндии, боевая группа СС «Норд» и 9-й пехотный полк СС под командованием генерал-полковника фон Фалькенхорста, командующего немецкими силами в Норвегии^[200].

В 3:15 утра 22 июня 1941 года внезапные вспышки дульного пламени тысяч орудий озарили бледный рассвет, и вермахт сошелся в единоборстве с Красной армией, самом продолжительном и значительном за всю историю сухопутном сражении. За исключением полицейской дивизии все формирования ваффен-СС под командованием армии были задействованы в течение первых нескольких дней кампании. К началу августа в бой была брошена и полицейская дивизия, в то время как в ближнем тылу против советских войск, обойденных главным ударом, сражались две бригады (1-я пехотная бригада СС и кавалерийская бригада СС) командного штаба рейхсфюрера СС Гиммлера ^[201].

Идеология СС и война на Востоке

Много было написано о том, почему Гитлер отдал приказ о вторжении в Советский Союз. Тем не менее существует консенсус в отношении трех основных причин, хотя ученые и не сходятся во мнениях об удельном весе каждой из них. Можно сказать, что Гитлер, во-первых, вторгся в Россию, чтобы раздавить большевизм, который он считал неизменным идеологическим врагом нацистского «нового порядка» в Европе, во-вторых, для того, чтобы разрушить СССР как государство (и, таким образом, также как военную угрозу), и в-третьих, чтобы получить для Германии жизненное пространство и огромные новые территории для колониальной эксплуатации. Таким образом, немецкая силовая политика и замыслы в отношении Восточной Европы (коренившиеся глубоко в истории Германии) были неразрывно связаны с идеологией и политической аморальностью национал-социализма^[202].

Сопутствующий колониализм в нацистском духе неминуемо сопровождался иррациональным расизмом, выражавшимся в низведении славян, в частности русских, до положения «недочеловеков». Совокупные последствия этой политики слишком хорошо известны, чтобы говорить о них здесь еще раз. Достаточно сказать, что подобная кровожадность и варварство методов ведения войны (столь напоминающих Крестовые походы и Религиозные войны) во многом обуславливались идеологией.

Неудивительно, что для подвергавшихся гораздо более массированной (по сравнению с вермахтом) идеологической обработке военнослужащих ваффен-СС война с Красной армией была священной войной, крестовым походом против большевизма и «недочеловеков». Хотя дивизии СС сражались на всех, за исключением Африки, театрах боевых действий, но на Востоке они бились ожесточеннее, упорнее и фанатичнее. И именно здесь элитные формирования ваффен-СС в полной мере продемонстрировали тот сплав решимости и беспощадности, который стал отличительной чертой их манеры ведения боевых действий^[203].

Чтобы понять характер этой манеры, необходимо кратко ознакомиться с природой идеологии СС, не забывая о том, что идеология эта была лишь одним из целого ряда важных факторов, обусловивших высокую боеспособность элитных дивизий СС, и о том, что идеология СС в теории и эта же идеология на практике в ваффен-СС – отнюдь не одно и то же.

Несмотря на сложность организации СС и разнообразие интерпретаций, предложенных для объяснения ее характера и значения, не может быть сомнений в том, что она обладала особой идеологией, которая в случае ваффен-СС, как представляется, служила скорее средством манипуляции, нежели истинной идеологией^[204].

Идеология СС своими корнями уходила в расистский идеал, известный в гитлеровской Германии как «Кровь и почва» («Blut und Boden»). Из него выросла концепция СС как живого воплощения национал-социалистической доктрины о превосходстве нордической расы. В 1940 году Гиммлер сказал офицерам «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер», что «главная цель, ради которой я двенадцать лет работал как рейхсфюрер СС, остается неизменной: создать орден хорошей крови, способный послужить Германии»^[205]. Соответственно, у СС было две основных функции: одна – позитивная, другая – негативная. В позитивном смысле СС рассматривались как расовая и биологическая элита, нацистская аристократия, новый правящий класс, призванный сыграть необходимую руководящую роль в утверждении и поддержании «нового порядка» в подвластной Германии Европе. В негативном смысле СС отвечали за «уничтожение всех расово и биологически мешающих элементов и за радикальное устранение всей неисправимой политической оппозиции, которая не соглашалась в принципе признать идеологический базис национал-социалистического государства и его основных институтов»^[206]. До тех пор пока не будет одержана окончательная победа в расовой борьбе, эсэсовцы призваны были оставаться «национал-социалистическим военным орденом нордических мужчин, вооруженной силой… связанной идеологической клятвой, бойцы которой избирались из лучших арийцев»^[207].

Для того чтобы эсэсовцы могли выполнить свои столь же трудные, сколь и неприятные задачи, требовалось абсолютное подчинение всех членов организации.

Подчинение должно было быть беспрекословным. Это связывалось с убежденностью в том, что национал-социалистическая идеология должна быть превыше всего… Поэтому каждый эсэсовец готовился слепо выполнять любой приказ, отданный фюрером или своим непосредственным начальником, независимо от того, с какими жертвами это связано^[208].

Таким образом, вторым краеугольным камнем идеологии СС было безусловное подчинение властям.

В своей роли авангарда национал-социалистической революции СС готовились сражаться с любым врагом нацистской партии или Третьего рейха. Но прежде всего эсэсовцев учили, что главным врагом была «еврейско-большевистская революция недочеловеков»^[209]. Когда этот враг был более или менее уничтожен в Германии, упор стали делать на уничтожении его во всей Европе. В частности, в идеологической линии СС начали подчеркивать неизбежность решающей схватки между нордической Германией (позднее расширившейся до нордической Европы) и оплотом еврейско-большевистской революции недочеловеков, Советским Союзом. Даже сегодня эта концепция продолжает оставаться в ходу в союзе ветеранов ваффен-СС (HIAG der Waffen SS). Прежний расизм едва заметен, бывшие эсэсовцы говорят и пишут о великой услуге, которую ваффен-СС оказали западной цивилизации, не позволив «азиатскому коммунизму» ее смять^[210].

В своих речах перед офицерами ваффен-СС Гиммлер постоянно говорил о расовой войне. В 1943 году, когда ваффен-СС получили пополнение в виде тысяч новобранцев, многие из которых были иностранцы и совсем молодые люди, никогда не бывшие нацистами, он напоминал на собраниях офицеров трех дивизий СС о необходимости внушения солдатам мировоззрения СС: «Я прошу вас, как действующих офицеров, как командиров и начальников, снова и снова внушать своим людям наши идеологические представления… я прошу вас присматривать за ними и направлять их, прежде чем они по-настоящему проникнутся нашим духом и будут сражаться как старая гвардия… У нас лишь одна задача – быть твердыми и беспощадно вести расовую войну»^[211].

Несмотря на все речи Гиммлера, бывшие военнослужащие ваффен-СС однозначно заявляют, что в боевых подразделениях никогда не воспринимали эти высказывания всерьез и рассматривали его как комическую фигуру, оторванную от реальности. Возможно, это было правдой в отношении некоторых эсэсовцев, особенно в конце войны, когда при комплектовании ваффен-СС пришлось прибегать к набору в них обычных рекрутов, призванных в общем порядке. Однако в силу большого количества времени, посвященного в ваффен-СС идеологической обработке и характеру составлявшего их человеческого материала, оставалось мало сомнений в том, что многие военнослужащие ваффен-СС 1941 года – в первую очередь офицеры и унтер-офицеры – разделяли основные мысли высказываний Гиммлера о расовой борьбе и подобных вопросах^[212].

Более того, до 1943 года приходившие в ваффен-СС новобранцы были преимущественно добровольцами, едва ли не знавшими об элитном характере формирования, в которое они вступали. В официальном вербовочном проспекте, выпущенном для всех потенциальных добровольцев, говорилось, что: «Если ты откликнешься на призыв, станешь добровольцем ваффен-СС и вольешься в великие ряды дивизии СС, ты окажешься в войсках, которые с самого начала своего существования ассоциируются с выдающимися победами, а потому отличаются особенно глубоким чувством товарищества. Ты возьмешь в руки оружие вместе с самыми лучшими людьми молодого поколения германской нации. Кроме того, ты будешь особым образом связан с национал-социалистической идеологией».

Читателю напоминали, что вступление в ряды в ваффен-СС такого большого количества молодых людей «превосходно демонстрирует позитивное идеологическое отношение германской молодежи, понимающей цели борьбы СС и точно знающей, почему ваффен-СС формирует братство [Gemeinschaft], особым образом связанное с фюрером»^[213].

Для солдат ваффен-СС расовая война принимала иную форму, чем для эсэсовцев, которые шли на службу в лагеря смерти или производившие расстрелы айнзацгруппы. По словам Гиммлера, ваффен-СС должны будут сыграть ключевую роль в расовой войне, содействуя военному захвату России, тем самым помогая Германии обеспечить крайне необходимое жизненное пространство, и в то же время сокрушая «власть большевизма и евреев». 13 июля 1941 года, ровно через три недели после вторжения в Советский Союз, Гиммлер едет в Штеттин для беседы с небольшой группой военнослужащих ваффен-СС, отправлявшихся в качестве пополнения в боевую группу СС «Норд» на Финский фронт. Боевая группа (Kampfgruppe) только что потерпела сокрушительное поражение в первом бою, и Гиммлер счел необходимым воодушевить резервистов. Его импровизированное обращение было застенографировано, помечено грифом «секретно» и подшито в папку. Этот текст знаменателен тем, что показывает, чего именно Гиммлер ждал от ваффен-СС в предстоящей войне в России.

«Вы – эсэсовцы, и мне нет нужды много вам говорить. Долгие годы – более десятилетия – мы, старые национал-социалисты, вели в Германии борьбу с большевизмом, коммунизмом. И сегодня ясно одно: все то, что мы предсказывали в нашей политической борьбе, не было преувеличением ни в одном утверждении или слове. Напротив, все было слишком мягко и обтекаемо, потому что тогда мы еще не знали того, что мы знаем теперь. Это величайшее счастье, что в первый раз за тысячелетие судьба послала нам такого фюрера. Судьбоносно и то, что фюрер, в свою очередь, в самый подходящий момент решил расстроить планы русских и предотвратить тем самым наступление большевиков. Это идеологическая битва и война рас. На нашей стороне в данной войне стоит национал-социализм: идеология, опирающаяся на ценности нашего германского нордического народа. Здесь воплощается мир таким, каким он нам предстал: исполненный красоты, достоинства, социального равенства, возможно, все еще не лишенный отдельных недостатков, но в целом счастливый, прекрасный мир культуры; такова наша Германия. По другую сторону находится 180-миллионное население, смесь различных рас, даже названия которых непроизносимы и чей физический облик таков, что человек может пристрелить их без жалости и сожаления. Эти животные, которые мучают и пытают любого нашего военнопленного, каждого раненого, который попал им в руки, и обращаются с ним не так, как следует обращаться с солдатом, вы увидите это сами. Эти люди обращены евреями в религию, в идеологию, именуемую большевизмом, с одной лишь целью: распоряжаться Россией, половиной Азии, частью Европы, а теперь захватить Германию и весь мир.

Когда вы, друзья, будете сражаться там, на Востоке, вы будете вести ту же самую борьбу, против тех же недочеловеков, тех же низших рас, что некогда возникли под именем гуннов, в следующий раз, тысячу лет назад, во времена короля Генриха и Оттона I, под именем мадьяров, потом снова под именем татар как орды Чингисхана, монголы. Сегодня они предстают как русские под политическим знаменем большевизма»^[214].

Если военнослужащие ваффен-СС хотя бы отчасти разделяли взгляды своего рейхсфюрера (а многие, несомненно, их разделяли), это помогает объяснить неистовость, с которой они вели войну против России.

Поскольку уже давно стало очевидно, что солдаты легче убивают (или подвергают себя риску быть убитыми), сражаясь с противником, которого ненавидят, все современные народы, в той или иной мере, пытались внушить своим солдатам достаточно отталкивающий или злобный образ врага, чтобы эту ненависть подогреть^[215]. Два внушающих ненависть образа врага целенаправленно использовались в идеологической обработке, которой подвергались военнослужащие ваффен-СС. Первым был давний, но стойкий образ врага как недочеловека. Вторым, тесно связанным с первым, и рассчитанным в первую очередь на современного солдата (как убежденного нациста или коммуниста), тоталитарного в своем мышлении, стал образ врага как его идеологической противоположности, или, если воспользоваться лежащей на поверхности религиозной аналогией, дьявола, выступающего против «истины» и, следовательно, подлежащего уничтожению в крестовом походе. Для сражавшихся на Восточном фронте частей ваффен-СС эти два образа врага были неотделимы друг от друга.

Когда враг рассматривался (как в процитированной выше речи Гиммлера) как отвратительное и злобное животное, недочеловек, результатом становится беспрецедентное ожесточение методов ведения войны, а солдат, как правило, освобождается от чувства вины или раскаяния за свои ужасающие поступки. Наглядным и слишком близким нам примером может послужить отношение американских солдат к своим вратам-японцам во время Второй мировой войны. Отчет из недавнего прошлого о высадке морского десанта на оккупированном японцами острове Тарава в 1943 году содержит следующий текст.

«У солдат на войне в любых обстоятельствах крайне невелика склонность смотреть на противника как на человека, и японцы в этом смысле оказались идеальным врагом. Американский морской пехотинец мог ненавидеть в них слишком многое. Невысокие, с непривычным цветом кожи и по определенным американским стандартам отталкивающие внешне. В их головах еще жила память о Пёрл-Харборе и детские воспоминания о японцах в плохих фильмах, и морские пехотинцы считали их «подлыми». Кроме того, они не понимали, а потому ненавидели этих загадочных азиатов за их «фанатичную» готовность умереть. Морские пехотинцы не считали, что убивали таких же, как сами, людей. Они уничтожали грязных животных… Независимо от того, насколько могло измениться их мнение о японцах в последующие годы, в то время эта ярая ненависть была эффективным и необходимым стимулирующим средством»^[216].

Отношение американских морских пехотинцев к японцам на острове Тарава было отнюдь не уникальным в ходе войны на Тихом океане, и любой ее ветеран (или читавший о ней) это наверняка подтвердит. К сожалению, образ врага как некоего недочеловека, по всей вероятности, неизбежен, когда солдаты сражаются с противником другой расы или цвета кожи. Но умная и последовательная идеологическая обработка может добиться тех же результатов, даже если между противниками нет большой разницы. Так, если выросшие в свободном обществе американцы могли подобным образом реагировать на японцев, едва ли стоит удивляться, что подвергавшиеся систематической расовой и политической идеологической обработке военнослужащие ваффен-СС были как минимум столь же «стимулированы» в своей войне с русскими^[217].

В любом случае ужасающие побочные эффекты искусственной дегуманизации восточного врага хорошо известны – расстрел военнопленных, убийства гражданского населения, уничтожение мирных деревень. О том, в какой мере подобные действия были результатом одной лишь идеологической обработки, разумеется, судить трудно, и, возможно, нам придется довольствоваться самоочевидным выводом, сделанным обергруппенфюрером СС (генералом) Эрихом фон дем Бах-Зелевски перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге. Когда его спросили, соответствовало ли национал-социалистической идеологии требование Гиммлера об уничтожении 30 миллионов славян и фактическое убийство 90 000 евреев только одной небольшой айнзацгруппой (состоящей в основном из военнослужащих ваффен-СС), Бах-Зелевски ответил, что «когда в течение многих лет, десятилетий насаждалась доктрина о том, что славяне являются представителями низшей расы, а евреи вообще не люди, тогда подобный взрыв неизбежен»^[218].

Важно также не забывать тесную связь между философией, формирующей понятие «недочеловека», и тем аспектом нацистской идеологии, согласно которому война против Советского Союза рассматривалась как крестовый поход, призванный спасти западную цивилизацию от угрозы «азиатского большевизма»^[219]. Во все времена противники склонны считать свое дело «правым и справедливым», а позицию врага «неправдой и злом»; но нигде и никогда подобное отношение не преподносилось столь догматически, столь бескомпромиссно, как в столкновении между антагонистичными тоталитарными системами. Естественно, война между нацистской Германией и коммунистической Россией во многих отношениях напоминала великие Религиозные войны прошлого. Несмотря на то что большинство солдат, участвовавших в боевых действиях, не были ни фанатичными коммунистами, ни одержимыми фашистами, когда в ходе Второй мировой войны в России столкнулись добровольцы немецких СС и фанатичные коммунисты, вражда и ненависть достигли своего апогея, все остатки рыцарства испарились, все ограничения исчезли. Даже почерпнутое из книг представление об этих сражениях потрясает до глубины души^[220].

Поражение ваффен-СС

В зависимости от конкретного источника военнослужащих ваффен-СС описывали либо как фанатиков, либо как не имевших себе равных бесстрашных солдат. Истина заключается в том, что они, несомненно, были исполнены решимости. Но решимость, основанная либо на идейной убежденности, либо на каком-либо ином факторе, сама по себе не объясняет боевые достижения элитных подразделений СС. Не менее важными являлись подбор личного состава, хорошая подготовка, эффективное командование и первоклассное вооружение. В то время как располагавшие всем этим дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», «Дас Рейх», «Мертвая голова» и «Викинг» отличились в боях первых дней кампании в России, другое формирование СС, которому недоставало определенных вышеперечисленных атрибутов, потерпело от Красной армии позорное поражение.

2 июля на северном участке Финского фронта боевая группа СС «Норд» совместно с финской и немецкой армейской дивизией атаковала укрепленный район русских у города Салла. Пять батальонов СС, принимавших участие в наступлении, были дважды отброшены назад, понеся тяжелые потери. Во время третьей попытки русские пошли в контратаку, вынудив эсэсовцев отойти за исходные рубежи. К концу дня командование боевой группы докладывало: «Ситуация серьезная. Признаки упадка морального духа в части. Беспорядки в тылу при отступлении. Позиция не может быть далее удерживаема, ввиду продолжающейся танковой атаки. Русские идут вперед большими силами»^[221].

По направленным Гиммлеру докладам очевидцев, атака русских вызвала панику у эсэсовцев; многие бросили оружие и побежали с поля боя, их глаза были полны ужаса. С паническими криками «Русские танки!» части СС бежали до немецких артиллеристских позиций. Тем временем финская и немецкая армейская дивизия выполнила поставленную перед ней боевую задачу; ее солдаты заставили атакующих русских отойти и спасли боевую группу СС от полного разгрома. В первом сражении подразделение СС потеряло 73 человека убитыми (в том числе 13 офицеров), 232 – ранеными (в том числе 13 офицеров) и 147 пропавшими без вести^[222].

Для Гиммлера и других руководителей СС осознание поражения боевой группы отягощалось тем, что русские взяли эсэсовцев в плен, несмотря на постоянные инвективы Гиммлера частям ваффен-СС, что они должны сражаться не на жизнь, а на смерть и скорее покончить с собой, чем сдаться в плен^[223]. Генерал фон Фалькенхорст больше не доверял боевой группе СС и оскорбительным образом продемонстрировал это, расформировав ее и распределив между своими финскими и армейскими подразделениями^[224].

Фиаско при Салле ясно продемонстрировало, что идеологическая убежденность не была гарантией успеха в бою. В двух бывших штандартах «Мертвая голова», на базе которых сформировали боевую группу «Норд», несомненно было множество убежденных нацистов, но этих людей готовили для выполнения полицейских обязанностей, но не для войны. Недостаток основательной боевой подготовки привел к тому, что «военный опыт» офицеров ограничивался руководством подразделениями охраны концентрационных лагерей и казнями беззащитных гражданских лиц, а сами офицеры частично набирались из уже не подлежащих призыву по возрасту резервистов СС, боевая группа СС не могла равняться с русскими ветеранами финской войны^[225].

Война нового типа

Несмотря на опасения Гиммлера^[226], поражение, нанесенное ваффен-СС на Крайнем Севере, было благополучно скрыто от немецкой публики. В то же самое время на основном фронте дивизии СС одерживали одну впечатляющую победу за другой. Уже с самого начала бои на русском фронте приняли характер совершенно отличный от всего того, что приходилось испытывать раньше. Подобно доисторическому чудовищу, попавшему в капкан, Красная армия сражалась отчаянно и по мере того, как рефлексы постепенно доходили до отдаленных частей ее тела – со все большим ожесточением. Прежде немцы всегда наблюдали, как побежденные враги падали и умирали… Скорость и глубина танковых прорывов, неустанная работа люфтваффе, сверх того, блестящая координация действий всех родов войск обеспечивали немцам ауру непобедимых, которой доселе не могла похвастаться ни одна из армий мира со времен Наполеона. Только русские, казалось, не замечали этого и действовали против всех прописанных в учебниках правил военного искусства^[227].

Несмотря на большие потери территории, людей и военного имущества, русские продолжали упорно сопротивляться. И, несмотря на астрономические потери в своих рядах, урон, нанесенный ими немцам, был весьма ощутимым.

Кроме того, обе стороны игнорировали общепринятые конвенции ведения боевых действий. Некоторые германские части (в особенности ваффен-СС) исполняли печально известный приказ о комиссарах (Kommissarbefehl), согласно которому все политработники Красной армии, захваченные в плен на поле боя, подлежали расстрелу на месте. С другой стороны, фельдмаршал фон Манштейн в своих послевоенных мемуарах пишет, что в самый первый день наступления «наши войска наткнулись на попавшую в окружение немецкую разведгруппу. Все входившие в ее состав военнослужащие были зверски убиты»^[228]. Сходным образом две недели спустя саперная рота дивизии СС «Дас Рейх» оказалась во временном окружении и была частично рассеяна. Когда оставшиеся в живых были, наконец, спасены, обнаружилось, что русские расстреляли «всех раненых и всех попавших в плен»^[229]. В еще одном схожем инциденте шестеро военнослужащих дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» были взяты в плен, находясь в разведке; несколько месяцев спустя, когда немцы заняли город Таганрог, изуродованные тела пленных эсэсовцев были найдены во дворе местного управления НКВД. Выжившие гражданские заключенные описали, как шестеро эсэсовцев, находившихся в заключении в советской тайной полиции с момента своего взятия в плен, незадолго до прихода немецких войск были выведены во внутренний двор, где избиты и изрублены топорами, саперными лопатами, штыками и прикладами, после чего их тела были брошены в колодец^[230]. В ответ командир «Лейб-штандарта» Зепп Дитрих приказал своим людям расстреливать всех русских военнопленных, которых удастся взять в течение следующих трех дней. В результате было казнено около 4000 русских солдат за преступление, в совершении которого они были неповинны^[231].

Таковы были ненависть и варварство, порождаемые идеологической войной. Хотя в военных преступлениях повинны обе стороны, мало у кого возникает сомнение, что основная тяжесть вины лежит на немцах, чье систематическое и намеренное пренебрежение конвенциями ведения войны стоило жизни миллионам русских военнопленных^[232].

Несмотря на то что сохранилось мало доказывающих это письменных документов, военнослужащие ваффен-СС заслужили репутацию людей, убивавших большую часть военнопленных на месте сдачи, а потому неудивительно, что эсэсовцы, боясь возмездия, нередко предпочитали покончить жизнь самоубийством, но не сдаться русским.

В любом случае чем более варварской становилась война, тем выше поднимались боевые качества дивизий СС. Как объяснял Гиммлер Геббельсу и его штабу, идеологическая убежденность позволяет войскам СС «продолжать сражаться там, где обычно уже ломаются» и в «час испытания позволяет [им] превзойти себя».

К середине ноября, когда группа армий «Центр» подошла к Москве для нанесения решающего удара по гибнущему русскому медведю^[233], ваффен-СС произвели учет своих потерь. Цифры были шокирующими. С начала осуществления плана «Барбаросса» ваффен-СС потеряли 407 офицеров и 7930 солдат убитыми, 816 офицеров и 26 299 солдат ранеными, 13 офицеров и 923 солдата пропавшими без вести, еще 4 офицера и 125 солдат погибли в результате несчастных случаев^[234]. Но через четыре месяца ожесточенных боев ваффен-СС заслужили воинскую славу, сохранившуюся среди друзей и врагов на протяжении всей войны.

Примерно шесть недель спустя, когда немцы были отброшены от ворот Москвы мощным и неожиданным контрнаступлением русских, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер получил письмо от командующего 3-м танковым корпусом генерала Эберхарда фон Макензена.

Возможно, вам следует услышать из уст действующего генерала, под командованием которого «Лейбштандарт» сражался на протяжении этой долгой и трудной кампании, а также не эсэсовца, но военнослужащего вермахта о том, что в других дивизиях думают о данном соединении.

«Господин рейхсфюрер, могу заверить вас, что «Лейб-штандарт» по праву пользуется выдающейся репутацией не только среди своих врагов, но также и среди боевых товарищей в армии. Каждая дивизия хочет, чтобы «Лейбштандарт» был ее соседом, как в наступлении, так и в обороне. Своей внутренней дисциплиной, холодной храбростью, задорной инициативностью, непоколебимой твердостью в критических ситуациях (даже когда положение становится трудным или серьезным), образцовой стойкостью, товариществом (которое заслуживает особой похвалы) – все эти выдающиеся качества, которые невозможно превзойти. В противоположность всему этому офицерский корпус отличает скромность. Подлинное элитное подразделение, которым я счастлив и горд командовать, и, более того, одно из тех, которое искренне надеюсь сохранить под своим руководством! Настоящее широкое признание получено «Лейбштандартом» всецело благодаря его достижениям и целиком и полностью опирается на его боевые качества, проявленные в столкновении с врагом, чье мужество, упорство, численное превосходство^[235] и вооружение невозможно переоценить. Славу, естественным образом окружающую гвардию фюрера, здесь, на передовой, не подделаешь, и она никому не достается даром»^[236].

Это хвалебное послание с Восточного фронта заставило многих генералов, смотревших на ваффен-СС как на необученную банду выскочек, изменить свое мнение. Соответствующим образом похвала Макензена «Лейбштандарту» вскоре нашла отклик в отзывах других генералов в связи с боевыми успехами дивизии ваффен-СС^[237]. Со строго военной точки зрения вышеприведенные слова могли бы послужить отличной рекомендацией всем войскам СС, принимавшим участие в Восточной кампании.

Разумеется, Макензен и его армейские коллеги предпочитали видеть лишь одну сторону медали. «Лейбштандарт» и другие формирования ваффен-СС уже продемонстрировали жестокость, которая всего лишь чуть более чем через год позволила Гиммлеру хвастаться перед собранием офицеров трех дивизий СС: «Мы никогда не выпустим из рук это прекрасное оружие, пугающую и наводящую ужас репутацию, которая закрепилась за нами со времен боев за Харьков, но будем прилагать постоянные усилия ради ее приумножения и укрепления»^[238].

Одним из первых деяний эсэсовцев после повторного овладения городом [Харьковом] было «убийство 200 раненых в госпитале и поджог здания»^[239]. И, если верить заявлениям русских, военнослужащие ваффен-СС повинны в убийствах еще около 20 000 гражданских лиц, совершенных до того, как их окончательно выбили из Харькова в августе 1943 года^[240].

Глава 6
Западноевропейские СС: мобилизация граждан иностранных государств, часть I

На начало Второй мировой войны число не немцев, служивших в ваффен-СС, было ничтожно; к ее окончанию иностранцы численно превосходили урожденных немцев. Из 38 дивизий СС, существовавших к 1945 году, не было ни одной целиком сформированной из немцев – граждан Третьего рейха, а 19 большей частью состояли из военнослужащих – граждан иностранных государств^[241].

Миф о европейской армии

До сих пор не вышло в свет ни одного серьезного научного исследования, посвященного мобилизации личного состава ненемецкого происхождения для германских вооруженных сил, хотя бывшими военнослужащими ваффен-СС опубликована масса тенденциозной литературы по этому вопросу^[242]. В результате была сочинена романтическая легенда, которая, в простейшем изложении, представляет ваффен-СС последних лет войны как многонациональную европейскую армию идеалистов, сражавшихся ради того, чтобы уберечь западную цивилизацию от гибели по вине «азиатского большевизма». Последние годы эта тема детально разрабатывалась защитниками СС с упором на то, что многонациональные ваффен-СС, дескать, ни много ни мало, предшественники НАТО, а осуждение норвежских, датских, голландских, бельгийских и французских ветеранов СС послевоенными правительствами их государств подавалось как неправедное судилище.

Миф о «более чем полумиллионе добровольцев-ино-странцев», которые, «следуя зову совести», добровольно оставили свои семьи и занятия, чтобы «отдать жизнь за великую идею», является абсолютно несостоятельным^[243]. Никто не оспаривает факта, что около 500 000 иностранцев служили в ваффен-СС во время Второй мировой войны, но большинство из них не были добровольцами, и лишь ничтожная малость их были идеалистами описанного рода.

Самой значительной группой эсэсовцев не немцев были восточноевропейцы: латыши, эстонцы, украинцы, боснийцы, хорваты, сербы, албанцы, венгры, румыны, болгары, русские и так называемые фольксдойче – этнические немцы из Восточной Европы. Подавляющее число из них были записаны или призваны в СС; другие пошли добровольцами исключительно из националистических побуждений^[244]. Даже творец мифа Феликс Штайнер признавал, что «восточные добровольцы, прежде всего, сражались за свободу и независимость своих стран»^[245], уповая на то, что немцы после войны предоставят их родным странам некое подобие автономии.

В отличие от восточноевропейцев служившие в СС выходцы из Западной Европы куда лучше вписываются в рамки вышеупомянутой мифологии. Хотя точные цифры неизвестны, вероятно, около 125 000 западноевропейцев служили в ваффен-СС. Почти половина из них записалась еще до того, как война необратимо обернулась против Германии. Некоторое давление на потенциальных рекрутов, главным образом в форме пропаганды, оказывалось немецкими и местными нацистскими группами, но большинство представляется истинными добровольцами.

Оставшиеся 60 000 или чуть больше отправились в СС в последний год войны. Некоторые из них были французами и валлонами, автоматически ставшими эсэсовцами, когда их части были переданы из вермахта в ваффен-СС в 1943 году^[246]; другие рекрутировались из тысяч коллаборационистов, которые вслед за немецкими войсками покинули свои родные страны после вторжения союзников на континент; еще часть были молодыми людьми, призванными в рейх для отбытия трудовой повинности и которых убедили сменить суровую участь трудового раба на форму солдата СС.

Численное распределение военнослужащих СС из Западной Европы или представителей «германских народов» было следующим: самую многочисленную единую группу примерно в 50 000 человек составляли голландцы, бельгийцы – 40 000, практически поровну были представлены фламандцы и валлоны – по 20 000, французов, датчан и норвежцев было примерно по 6000 человек, и еще 1200 человек прибыли из таких стран, как Швейцария, Швеция и Люксембург. Более того, в течение примерно двух лет, с 1941 по 1943 год, в ваффен-СС служило около 1000 финнов, но, как граждане независимой и союзнической страны, они занимали особое положение по сравнению с другими иностранными добровольцами^[247]. Странную смесь народов, присоединившуюся к армии недавнего национального врага, часто объясняют стремлением оградить Европу или как минимум свои родные страны от «большевизма»^[248]. Это, может быть, и верно в отношении некоторых, но почти наверняка не большинства. Действительно, первая группа западноевропейцев добровольцами записалась в ваффен-СС еще тогда, когда германо-советский пакт о ненападении оставался в силе.

Штайнер признает, что большая часть западноевропейских добровольцев были молодыми людьми, чьи паневропейские и антикоммунистические взгляды сформировались лишь после того, как они «приняли участие в войне на Востоке»^[249].

Не полагаясь на точку зрения одного лишь Штайнера, можно с уверенностью прийти к выводу о том, что если западноевропейские добровольцы когда-либо и прониклись идеалистической убежденностью в необходимости спасения Европы от поглощения «красным империализмом», то обрели они ее уже после вступления в ряды СС. Исключением, разумеется, были молодые люди, являвшиеся членами таких политических организаций, как голландская нацистская партия Муссерта (NSB), норвежская нацистская партия Квислинга и бельгийская Рексистская партия Дегреля. Группы подобного рода поставляли кучки добровольцев, но до великого наплыва спасавшихся в последний год войны коллаборационистов их число было меньше ожидаемого.

Можно предположить, что на вступление в ряды ваффен-СС молодых людей воодушевляли прогерманские настроения их родителей. В некоторых случаях, несомненно, так и было. Но сам Гиммлер в 1943 году признал, что, как минимум, треть из них порвали с семьями, а часть женатых добровольцев оказались даже брошены их женами, причем именно потому, что они решили пойти в ваффен-СС. Наглядным примером подобного семейного разлада служит отрывок из письма, написанного в 1942 году норвежским добровольцем СС своему другу и включенного в официальный рапорт цензуры СС, направляемый Гиммлеру: «Мой отец очень мало сочувствует моим политическим взглядам. Настолько мало, что, когда я в рождественский сочельник, будучи в отпуске (а я не видел его 7–8 месяцев), попытался навестить его, он вышвырнул меня за дверь»^[250].

В 1948 году голландский психолог доктор А.Ф.Г. ван Хёйзель опубликовал результаты научного исследования, которое он провел с 450 молодыми нидерландцами, арестованными за военное сотрудничество с Германией. Большинство из них служили в ваффен-СС. Лично побеседовав с ними, их родителями и друзьями, ван Хёйзель изучил материалы их судебных дел, после чего пришел к заключению, что мотивацией для записи добровольцами у большинства из них послужили такие факторы, как жажда приключений, лучшее питание, престиж эсэсовской формы, томительная скука, желание избежать не слишком почетной в их глазах принудительной трудовой повинности и разнообразие личных причин, среди них, в некоторых примерах, желание избежать преследования по закону за совершенные в подростковом возрасте правонарушения или даже преступления. В любом случае лишь немногие из молодых людей, составлявших основную массу голландских добровольцев СС, были одержимы политическим или идеологическим идеализмом в той или иной форме^[251]. Бергер, занимавшийся иностранными рекрутами, наверняка не питал иллюзий относительно идеализма своих новобранцев, хотя и внес свою лепту в этот миф. В секретной переписке с высшим руководителем СС и полиции «Северо-Запад», группенфюрером СС (генерал-лейтенантом) Раутером, он признавал, что многим из голландских добровольцев не хватает моральной чистоты; а на некоторых из них даже заведены уголовные дела. Но Бергер понимал, что «многие «преступники могут стать отличными солдатами, если только найти к ним подход». И в любом случае «мы никогда не сможем запретить вступать в легионы ваффен-СС людям, которые никогда не были национал-социалистами или идеалистами, а решившимся на этот шаг по причинам куда более материалистического характера. Так обстоит дело во всем мире, так было в Германии во времена борьбы национал-социалистов за власть»^[252].

Можно прийти к выводу, что большая часть добровольцев из Западной Европы записывалась в ваффен-СС по причинам весьма далеким от их политических или идеологических убеждений. Штайнер в своем полуфилософском эссе, посвященном «политико-интеллектуальной подоплеке» добровольческого движения, утверждает, что они делали это не потому, что были нацистами или оппортунистами, а скорее под воздействием более глубинных «психологических» факторов, связанных с «интеллектуальным отчаянием европейской молодежи»^[253].

По мнению Штайнера, всемирная экономическая депрессия 1930-х годов лишила большую часть европейской молодежи возможностей получения работы и карьерного роста. Разочаровавшиеся в своих казавшихся им беспомощными и несостоятельными правительствах, многие из них бросились на поиски идеала, который придал бы смысл их жизни. Согласно Штайнеру, на некоторых из них глубокое впечатление произвело экономическое возрождение Германии после 1933 года, и, в отличие от скептически настроенных представителей старшего поколения, молодежь склонна была рассматривать развитие Третьего рейха как нечто «идеалистически обнадеживающее». Тем не менее все их симпатии испарились с вторжением немцев в их родные страны. Пиком этого разочарования стало крушение еще одной иллюзии – «быстрый развал казавшейся мощной армии западного мира». Это, по утверждению Штайнера, привело к неестественной реакции множества молодых людей – вместо того чтобы проникнуться ненавистью к немцам, они были склонны винить свои собственные правительства в бессилии. И в состоянии психологического шока и «внутренней беспомощности» они впервые обратили взор на своих завоевателей. «Они увидели хорошую выучку и дисциплину немецких военных, и их сравнения обернулись в пользу немцев». Штайнер делает вывод, что «все эти психологические факторы, а также озабоченность судьбой своих стран к тому времени смешались и привели передовую часть молодежи к принятию решения о вступлении в германский вермахт в качестве добровольцев».

Сотканный из романтических и субъективных элементов, тезис Штайнера представляется не лишенным некоторой доли истины; безусловно, он заслуживает дальнейшей разработки. Но он в состоянии объяснить разве что общие психологические факторы, сделавшие западноевропейцев восприимчивыми к призывам эсэсовских рекрутеров.

Краткий обзор доступных документальных свидетельств показывает, что подавляющая часть западных добровольцев вступила в ряды СС по таким мало имеющим общего с идеализмом соображениям, как жажда приключений, статуса, славы или материальных выгод (помимо выплаты жалованья и предоставления довольствия, добровольцам обещали преимущества при устройстве на гражданскую службу и бесплатное предоставление земельных участков после войны). Возможно, второй по величине группой были представители политических или националистических организаций, которые рассчитывали службой в рядах СС повысить статус своего движения или продемонстрировать идеологическую верность национал-социализму. Среди тех, кого невозможно отнести ни к одной из этих двух заметных категорий, несомненно, были люди, руководствовавшиеся в первую очередь подлинным желанием принять участие в войне против Советского Союза. Вероятнее всего, под это описание подходит тысяча финнов, служивших в ваффен-СС. Но и для них война не была идеологическим крестовым походом. Финны попросту хотели продолжить борьбу против исконного врага своего народа^[254].

Если многие из иностранных эсэсовцев в конце концов стали изъясняться на языке мифа, это стало результатом либо идеологической обработки, которую они прошли после вступления в ряды СС, либо диктовалось необходимостью или желанием оправдаться перед теми из своих соотечественников, которые не сотрудничали с врагом.

Стоит вспомнить, что еще в 1938 году Гиммлер принял решение набирать в ряды вооруженных СС иностранцев «германской крови». В то время Гиммлер просто оправдывал страстное желание рекрутировать личный состав.

Точно так же, как король Пруссии Фридрих-Вильгельм^[255]рассылал рекрутеров по всей Европе в поисках солдат исключительно высокого роста для своей Потсдамской гвардии, так и Гиммлер рыскал в поисках новобранцев по всем германским странам для формирования показательного в расовом отношении полка. Когда Германия оккупировала Данию, Голландию, Норвегию и Францию, мечта Гиммлера стала реальностью. Благодаря усилиям управления комплектования СС Бергера внушительное число датчан, эльзасцев, норвежцев и нидерландцев добровольцами вступили в ваффен-СС, что позволило сформировать два полка. Эти полки («Вестланд» и «Нордланд») с добавлением полка СС всех германских народов («Германия») послужили костяком новой дивизии СС «Викинг». Тем не менее, несмотря на многообещающее начало, кампания по рекрутированию иностранцев столкнулась с серьезными трудностями, и, когда летом 1941 года дивизия «Викинг» была введена в бой, менее трети ее военнослужащих были добровольцами из Западной Европы.

Хотя Бергер прилагал немалые усилия для того, чтобы за лето 1940 года рекрутировать как можно больше иностранных добровольцев, верхушка СС еще не рассматривала всерьез вопрос о формировании общеевропейской армии. Но завершение кампании на Западе не принесло мира. Ограниченность собственных мобилизационных людских ресурсов и планы по продолжению войны на новых направлениях привели к массовой кампании по рекрутированию в ряды ваффен-СС иностранцев из числа германских народов с территорий оккупированных стран Западной Европы и фольксдойче из Центральной и Юго-Восточной Европы. С санкции Гитлера Бергер учредил внутри Главного управления СС новый отдел, занимавшийся рекрутированием иностранцев и получил дополнительное финансирование на эти цели. Кампания развернулась полным ходом^[256].

План вербовки большого числа иностранцев в ряды СС был лишь вопросом времени; Гиммлер нуждался в молодых людях для своих ваффен-СС, а поскольку внутри Германии вермахт обладал доминирующим положением в вопросах призыва на военную службу, он был вынужден обратить свой взор куда-то еще. Но этот шаг требовал оправдания на идеологическом уровне; в конце концов, СС были идеологическими войсками (weltanschauliche Truppe)¹. Так инструментарий нацистского манипулирования пополнился еще одним механизмом не из области циничной пропаганды или подлинной идеологии; это, скорее, была серия разрозненных идей, благополучно дошедшая до наших дней в виде мифа о ваффен-СС как о многонациональной армии добровольцев, сражавшихся за спасение Западной Европы от коммунизма.

Поскольку первые попытки СС по привлечению в свои ряды иностранцев были направлены исключительно на представителей «германских народов», расовые аспекты идеологии СС менять не требовалось. К концу 1940 года Главное управление СС создало лагерь близ Зеннхайма (Серне) в Эльзасе, где иностранные новички-добровольцы из Западной Европы проходили предварительную физическую и идеологическую подготовку. Выдержавшие испытания и по-прежнему желавшие служить в ваффен-СС давали эсэсовскую клятву, а затем распределялись по действующим частям для прохождения дальнейшей подготовки. Их идеологическая подготовка была такой же, как и у обычных новобранцев СС. Но к 1943 году большой приток представителей негерманских народов вынудил СС отказаться от своей единой унифицированной идеологической подготовки. Главное управление СС подготовило программу, специально адаптированную под каждую национальность или этническую группу. Украинцам, например, не читали лекции о неполноценности славянской расы, а истово верующим боснийским мусульманам не произносилось ни слова критики в адрес их веры.

Несмотря на эти чисто тактические отступления от идеологического единообразия, в ваффен-СС продолжали придерживаться принципиальных положений своей расовой и политической теории при обучении новобранцев – представителей «германских народов». Но по мере усугубления военной ситуации времени на обучение оставалось все меньше, а потому идеологическая обработка становилась менее всеобъемлющей. В своих послевоенных апологетических воспоминаниях Хауссер предупреждает, что «интенсивность и объем идеологически-политической подготовки» в боевых формированиях ваффен-СС «не следует переоценивать». Он настаивает на том, что отношения личного состава отражают взгляды командиров, мысливших «в первую очередь, если не исключительно, чисто военными категориями». Это последнее утверждение, может, и отражает взгляды самого Хауссера и части других высших чинов войск СС, выходцев из армии, но его отнюдь не следует огульно приписывать всему офицерскому корпусу ваффен-СС.

Если основополагающая расовая теория СС официально осталась неизменной, часть доктрин СС постепенно модифицировалась. В ваффен-СС, особенно в военных училищах и среди тех, кто связан с иностранным добровольческим движением, представления Великогерманского рейха уступили место концепции Европейского союза свободных самоуправляющихся государств с общей армией, в котором каждое государство будет представлено национальным контингентом. Ваффен-СС рассматривались как предтеча и в конечном итоге ядро этой европейской армии. В рамках этой новой концепции общность расы как сплачивающий элемент заменилась общностью оппозиции «большевизму».

Отследить с точностью генезис нового движения трудно. В послевоенных воспоминаниях Бергер утверждает, что он был сторонником Европейского союза, а не Великогерманского рейха с самого начала войны. В его поддержку говорят мемуары Феликса Керстена. Но документальных доказательств, подтверждающих это утверждение, найти не удается. Возможно, Бергер выступал за Европейский союз в частных беседах с иностранцами, чьей поддержкой пытался заручиться, но в высших сферах СС он утверждал обратное. В 1942 году, выступая на конференции по вопросам германских народов, Бергер сказал: «В результате декрета фюрера… Ответственность за все германские территории была передана рейхсфюреру СС. В связи с этим наш долг проложить путь фюреру, чтобы впоследствии он мог бы объединить германские государства в Великогерманский рейх. Без ущерба их национальному характеру и их культуре эти страны принадлежат к Германскому рейху»^[257].

Гиммлер, по-видимому, считал целесообразным, чтобы его подчиненные высказывались в поддержку Европейского союза. Но Гитлер, а следовательно, и Гиммлер никогда не отказывались от цели Великогерманского рейха, управляемого из Берлина. Иначе и быть не могло: расовые и геополитические убеждения фюрера резко противоречили идее Европы без полного германского владычества.

Стоит отметить, что во время войны Гиммлер в своих многочисленных секретных выступлениях нигде не высказывался ни за европейский политический союз, ни за независимую европейскую армию. И Штайнер в своей послевоенной книге утверждает, что «берлинские догматики», и в частности Гиммлер, не соглашались на чисто военную подготовку и ориентацию иностранных добровольцев, а настаивали на пангерманском подходе, противоречившем концепции европейского политического союза и объединенной европейской армии, за которую выступали многие в ваффен-СС. Штайнер утверждает, что в полевых войсках с самого начала, как правило, скептически относились к германской концепции, «потому что исторически и политически это была чистая романтика». Однако она служила неким «связующим межкультурным мостиком», пока «ограничивалась этой ролью и не скатилась к запутанным, мистическим или вовсе чисто расовым представлениям»^[258].

Когда в германской концепции зазвучали «империалистические обертоны», ваффен-СС, по словам Штайнера, «были первыми, и, возможно, единственными, кто открыто возражал». Возражения эти явно не были услышаны до тех пор, пока, как считает Штайнер, во второй половине 1942 года в ваффен-СС не хлынули толпы представителей негерманских народов. Тут уж «германскую идею пришлось похоронить». Тем самым был открыт путь для «исторически и политически верной идеи общности судьбы Европы [Schicksalsgemeinschaft], объединившей всех европейских добровольцев и духовно их связавшей»^[259].

Разумеется, это была всего лишь попытка выдать желаемое за действительное. Гиммлер готов был позволить подобные взгляды до тех пор, пока они оставались полезными в роли манипулятивных инструментов. Но он никогда не отклонялся от установленной Гитлером ортодоксальной национал-социалистической линии и ревностно следил за тем, чтобы и его боевые офицеры ясно понимали этот вопрос. В апреле 1943 года Гиммлер выступил с секретным докладом перед офицерами трех дивизий СС («Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас Рейх» и «Мертвая голова») в Харькове, где изложил свои взгляды на будущее Европы: «Результатом, итогом этой войны, независимо от того, сколько месяцев или даже лет она продлится, будет следующее: Рейх, немецкий Рейх или Германский рейх германской нации, станет единственным, что обретет право на будущее, потому что у нас есть выход и нам открыт путь на Восток, и когда-нибудь, спустя столетия, политически сформируется Всемирная Германская Империя. Это явится результатом, плодом всех тех многих, многих жертв, которые были принесены и которые еще предстоит принести»^[260].

Здесь перед нами пример «империалистических тенденций», против которых, как пишет Штейнер, возражали в ваффен-СС. Ни единого слова о Европейском союзе, только Германский рейх и в конечном итоге Всемирная Германская Империя. Далее в своем выступлении Гиммлер говорит конкретнее: «На первом этапе все те народы, которые в свое время были частью Германии, частью Германской Империи ([Священная] Римская империя германской нации) и принадлежали к нам до 1806 года или лишь до 1648 года, то есть Фландрия, Валлония и Нидерланды, должны войти и войдут в Германский рейх. Сверх того нам хватит сил, чтобы на втором этапе привести в свое лоно и сделать частью нашей общности и те германские народы и страны, которые никогда не являлись неотъемлемой частью Германского рейха, я имею в виду Данию и Норвегию, датский и норвежский народы».

В плане Гиммлера не только отрицался Европейский союз «свободных стран», в нем не нашлось места и для европейской армии. Для Гиммлера СС остались, по крайней мере в теории, «германским» орденом. Говоря о вербовке для СС иностранцев, он заметил: «Это не всегда нравилось и до сих пор не нравится многим политическим лидерам этих стран. С самого начала я сказал им: «Делайте что хотите, но вы можете быть уверены, что СС в вашей стране будут созданы, и в Европе есть только одни СС, и это СС германские… СС во главе с рейхсфюрером СС, вы можете сопротивляться или же нет… мне все равно. Мы все равно создадим их! Мы сказали им это коротко, ясно и четко с самого начала».

Относительно «великой идеи», идеала, ради которого иностранный эсэсовец должен был рисковать своей жизнью, Гиммлер мог предложить лишь следующее: «Мы не ожидаем, чтобы вы отказались от своей нации или сделали нечто такое, что ущемляло бы вашу гордость и чувство собственного достоинства, то, что любящий свою страну человек сделать не может. Мы не ждем от вас, что вы станете немцами из соглашательства. Мы ждем, что вы подчините ваш национальный идеал великому расовому и историческому идеалу Германского рейха»^[261].

Нигде, ни в этом выступлении Гиммлера, ни в более поздних нет ничего, кроме Германской империи и германских СС, находящихся под руководством и действующих на благо Германии. Без одобрения Гиммлера планы мечтателей в СС не могли реализоваться. Незадолго до конца войны ваффен-СС действительно стали армией из европейцев, но никогда не были европейской армией.

СС германских народов

До конца 1940 года стало ясно, что СС нечего и рассчитывать на значительный приток добровольцев из Дании, Голландии, Бельгии, Норвегии без поддержки и помощи местных политических групп. Прогерманские круги в этих странах, как правило, были готовы к сотрудничеству, но, будучи в большинстве своем крайне националистическими, они настаивали, чтобы их соотечественники служили в исключительно национальных формированиях, под командованием своих собственных офицеров.

В то время Гитлер подобным планам не благоволил, и Гиммлер приказал Бергеру активизировать усилия по вербовке иностранных рекрутов для сводной дивизии СС «Викинг». Ведя переговоры с прогерманскими группами в оккупированных странах, Бергер стал искать дополнительные источники иностранного личного состава. Его взоры обратились на Финляндию, страну, которая недавно бесстрашно воевала, но проиграла войну с СССР. В связи с усилением вероятности германо-советского конфликта Финляндия представлялась благодатной почвой для вербовки в СС. Исходя из сведений, полученных от группы прогермански настроенных финских военных, Бергер пришел к выводу, что проблем с формированием финского батальона не возникнет. 13 февраля 1941 года он получил разрешение Гиммлера на начало вербовки.

Несмотря на серьезные трудности с министерством иностранных дел Германии и правительством Финляндии, Бергеру удалось набрать финский добровольческий батальон в ваффен-СС. Первая группа (116 человек) финских ветеранов войны прибыла в Германию в течение второй недели мая, и к началу кампании в России в дивизии СС «Викинг» служило 400 финнов. Дополнительный набор во второй половине 1941 года увеличил число финнов, служивших в войсках СС, до 1000. До отзыва своим правительством в середине 1943 года финны составляли один из самых боеспособных иностранных контингентов СС.

Для того чтобы добиться успеха в финском начинании, Бергер дал согласие на то, чтобы финны (за временным исключением первых 400 человек) служили в отдельном батальоне под командованием своих офицеров. Хотя впоследствии это соглашение было нарушено, оно создало прецедент для аналогичных договоренностей с добровольцами других национальностей. Дата запланированного вторжения в Советский Союз приближалась, а дивизии СС «Викинг» по-прежнему не хватало требуемых германских добровольцев.

На самом деле войска СС в целом отчаянно нуждались в личном составе. Нравилось ли это немецкому руководству или нет, ему пришлось рассмотреть вопрос о создании закрытых иностранных формирований.

В начале апреля Гитлер санкционировал формирование добровольческого полка СС «Норд-Вест». Этот полк получил право принять до 2500 добровольцев из Фландрии и Нидерландов. Эти люди не обязательно должны были отвечать обычным расовым требованиям СС и не рассматривались как эсэсовцы, тем не менее они принимались на службу в СС со всеми вытекающими отсюда привилегиями и обязанностями.

Созданием совместного голландско-фламандского формирования СС очень умно подпитывало политические амбиции Антона Муссерта в Национал-социалистическом движении Нидерландов (Nationaal Socialistische Beweging) и Стафа де Клерка в Фламандском национальном союзе (Vlaamsch Nationaal Verbond), оба выступали за культурно автономный фламандско-голландский союз в Великогерманском (Grossgermanische) рейхе. 26 апреля 1941 года Бергер сообщил Гиммлеру, что де Клерк проглотил наживку и обещал оказать содействие в вербовке членов ФНС для службы в добровольческом полку СС «Норд-Вест»^[262].

Сразу после падения Югославии СС приступили к работе по вербовке членов этнической немецкой общины в Банате. Необходимость в людях была настолько острой, что группенфюреру СС Хауссеру было приказано принимать расово приемлемых добровольцев прямо в его дивизию «Дас Рейх», пока та еще находилась в Югославии. Тем не менее Гиммлер еще не был готов отбросить определение «недочеловеков». Когда Бергер просил разрешения создать из «64 расово пригодных и 615 расово непригодных украинцев» ядро для потенциального формирования украинского добровольческого подразделения, Гиммлер отказал. Потребовалось более двух лет и череда военных поражений немцев, прежде чем славянам даровали привилегию умирать в форме СС.

30 апреля 1941 года Гитлер назначил окончательную дату операции «Барбаросса». Вторжение в СССР должно было начаться 22 июня 1941 года. Гиммлер немедленно приказал начальнику отдела комплектования СС в течение следующего месяца набрать 20 000 человек для ваффен-СС. В результате вмешательства Гитлера ОКВ нехотя отменило ограничения на призыв. В течение мая ваффен-СС было разрешено принять неограниченное количество контрактников. Но, чтобы сократить собственные потери, ОКВ выдвинуло условие: добровольцы должны подписать контракт сроком на 12 лет, и желающих пойти на подобные жертвы было очень немного.

Видимо, в 1941 году военные власти успели позабыть о былых распрях с СС. Очевидно, так и было. Многие вербовщики ваффен-СС попросту уверяли потенциальных добровольцев в том, что требование о подписании двенадцатилетнего контракта – чистая формальность, и по окончании войны или по истечении двух лет, но в любом случае не дольше этого периода, они будут демобилизованы. 29 мая Бергер смог доложить, что «данный ему приказ выполнен». Неделю спустя он сообщил Гиммлеру, что «к 9 июня в общей сложности 22 361 человек прибыли в казармы запасных подразделений ваффен-СС». Большинство из них были молодые добровольцы, многие даже не прошли медкомиссию как призывники 1923 года рождения. Когда в ОКВ обнаружили, что рекрутеры СС вопреки обещанию пренебрегли требованием о подписании двенадцатилетнего контракта при зачислении, не оставалось ничего, кроме как рассылать жалобы.

В целях содействия заполнению необходимой квоты в 20 000 человек Бергер также приказал призывать годных к военной службе членов общих СС и усиленно добиваться согласия иностранных добровольцев, но в этой последней сфере добыча снова оказалась скудной. Помимо 400 финских ветеранов, которых направили в дивизию СС «Викинг», в июне 1941 года СС удалось наскрести всего около 2000 западноевропейских добровольцев.

Именно в этот момент Гиммлер решил поддержать формирование национальных легионов из членов пронацистских и крайне националистических групп в оккупированных немцами странах, рассматривая их как мобилизационный ресурс личного состава.

Легионы ваффен-СС германских народов

Несколько дней спустя после нападения Германии на Советский Союз фюрер одобрил создание национальных легионов для участия в «битве против большевизма». Легион должен был быть сформирован в каждой из оккупированных немцами стран Западной Европы. Кроме того, Гитлер предложил получить разрешение на формирование подобных легионов в таких идеологически дружественных государствах, как Италия, Испания и Хорватия^[263].

Первоначальное намерение Гитлера состояло в том, чтобы СС приступили к формированию иностранных легионов из выходцев из как можно большего числа государств. Но в это время Гиммлер был всецело поглощен созданием легионов исключительно из «германцев». В первые дни июля был проведен ряд конференций на высшем уровне между представителями вермахта, СС и министерства иностранных дел для проработки деталей плана Гитлера. В итоге было решено, что легионы, состоящие из норвежцев, нидерландцев, шведов, датчан и фламандцев, будут созданы в рамках ваффен-СС, а подразделения хорватов, испанцев, французов будут организованы под эгидой вермахта^[264].

Пока детали программы формирования легионов обсуждались в Берлине, агенты Бергера торопились с набором. Обещание создания национальных формирований под командованием своих офицеров возымело желаемый эффект. В первую неделю были зачислены сотни добровольцев. Несмотря на негативную реакцию правительства Дании, 500 датчан – почти половина из них военнослужащие вооруженных сил страны – к моменту официального создания 12 июля 1941 года Главным оперативным управлением СС добровольческого формирования «Данмарк» («Дания») уже записались туда^[265]. В то время как рекрутеры по-прежнему работали на местах, группа фламандцев, служивших в недавно созданном добровольческом полку «Норд-Вест», была передана для формирования ядра добровольческого легиона «Фландрия». Аналогичным образом из того же полка была взята горстка голландцев, чтобы заложить основу добровольческого легиона «Нидерланды».

К концу июля первый контингент из 480 датчан под командованием бывшего полковника армии Дании Крюссинга проходил подготовку в Германии, и около 600 человек из легиона «Фландрия» аналогичным образом обучали в Польше. 29 июля в Киль прибыли первые норвежские легионеры под командованием капитана Йоргена Бакке, а спустя два дня Главное оперативное управление СС издало приказ о создании добровольческого легиона «Норвегия». Ближе к середине августа около 1000 добровольцев для легиона «Нидерланды» под командованием бывшего полковника голландской армии Стройнка были на пути в Польшу, чтобы присоединиться к военнослужащим подразделения, проходившим там боевую подготовку^[266].

В течение недель в ваффен-СС были созданы 4 национальных легиона. Несмотря на столь многообещающее начало, легионерское движение не оправдало ожиданий их создателей. Еще на стадии обучения легионеров возникли серьезные трения между добровольцами и их немецкими инструкторами. В течение нескольких недель полковник Стройнк и 5 из 23 голландских офицеров легиона «Нидерланды» подали в отставку. Фламандцы, не имеющие своего командира, который заступился бы за них, сносили унижения от немецких инструкторов. Несколько месяцев спустя Стаф де Клерк направил пространную жалобу Гиммлеру на жестокое обращение со своими соотечественниками. Фламандских добровольцев избивали, угрожали пистолетами и подвергали непрерывным словесным оскорблениям; их публично называли «грязным народом», «нацией идиотов» и «цыганами»^[267]. Такое обращение вряд ли способствовало дальнейшему росту формирования. Потому неудивительно, что в начале 1942 года легион «Фландрия» состоял всего из 875 человек, и даже из этой небольшой группы основную массу привлекли обманом. По словам де Клерка, 500 фламандцам, работавшим на немцев в Северной Франции, пообещали более высокую заработную плату, если они добровольно согласятся работать в Польше; но по прибытии выяснилось, что на самом деле они «добровольно» записались на службу в ваффен-СС^[268].

В Дании, Нидерландах и Норвегии первоначальный интерес, проявленный прогерманскими элементами, также угас при виде того, насколько скверно претворяется в жизнь волонтерская программа. Хотя не было сделано даже попытки применить обычные расовые и антропологические стандарты СС (требовалось лишь соответствие общепринятым требованиям вермахта), к концу года ни один из легионов не достиг штатной численности полка. Наилучшим был результат в Голландии, предоставившей 2559 человек для легиона «Нидерланды». Далеко позади шли легион «Норвегия» – 1218 человек, и фрайкор «Данмарк» («Дания») (название «легион» в данном случае убрали) – 1164 человека, а замыкали список горько разочаровавшиеся фламандцы – 875 добровольцев^[269].

К ноябрю 1941 года голландские и фламандские легионы завершили программу ускоренной подготовки в Польше и были готовы влиться во 2-ю пехотную бригаду СС на фронте под Ленинградом. Незадолго до их отправки Гиммлер издал директиву, полностью регулирующую статус национальных легионов. Этот документ подчинял легионеров нормам немецкого военного права и права СС, они получали звание СС, эквивалентное их званию в национальной армии, им не предоставлялось гражданство Германии, но они приносили личную присягу Адольфу Гитлеру, специально оговаривалось, что СС регулярно выплачивает им жалованье и компенсацию иждивенцам, также указывалось, что легионеры не были эсэсовцами и носили форму СС с национальной эмблемой вместо рун СС, и, хотя они служили в особых национальных формированиях под командованием своих офицеров, их в случае необходимости и при соответствии требованиям могли перевести в регулярное формирование СС. С небольшими поправками эта директива регулировала положение легионов в течение всего периода их существования. Но, как мы увидим, на практике она часто игнорировалась, и последствия для легионерского движения были самые разные.

В течение второй недели января 1942 года русские предприняли внезапное контрнаступление на участке севернее Новгорода в попытке окружить осаждавшие Ленинград немецкие войска. Вскоре советские войска глубоко вклинились в немецкую оборону. Чтобы предотвратить прорыв на этом участке фронта, немцы бросили в бой все имевшиеся здесь в их распоряжении подразделения: саперов, артиллеристов, ремонтников, полицейские части, подразделения снабжения и новоприбывшие голландские и фламандские легионы. Плохо обученные, плохо оснащенные и вооруженные, частично деморализованные и, кроме того, брошенные в бой по частям, легионеры понесли в ходе зимних боев тяжелые потери.

Между тем оставшиеся два легиона СС вызвали еще большее разочарование. Оба голландских легиона, несмотря на их недостатки, по крайней мере, активно участвовали в боях; но ни датчане, ни норвежцы в начале года даже отдаленно не достигли необходимого уровня боеспособности. Посланный Гиммлером для выяснения причин задержки группенфюрер СС Крюгер доложил, что в случае с фрайкором «Данмарк» проблема состояла в скверном командовании. Согласно Крюгеру, командир легиона «Данмарк», оберштурмбаннфюрер (подполковник) Крюссинг, и его заместитель, штурмбаннфюрер (майор) Йоргенсен, – антифашисты и не делают ничего, чтобы подготовить фрайкор к бою. Дисциплина в части слаба, постоянные трения между датскими нацистами и антифашистами. Но Крюгер утверждал, что при надлежащем руководстве легион может быть приведен в боеспособное состояние в течение нескольких недель.

Учитывая свойственную датчанам национальную чувствительность, Крюгер не рассматривал в качестве замены немецкого командира. Но предложил назначить датчанина шурмбаннфюрера СС Кристиана фон Шальбурга, бывшего датского офицера, служившего в дивизии СС «Викинг» и считавшегося большинством легионеров приемлемой заменой Крюссинга. Подталкивая Гиммлера одобрить изменения, Крюгер указывал, что Шальбург имеет отличный послужной список боевого офицера, а также является «верным национал-социалистом».

В конце концов Гиммлер уступил, и под командованием нового энергичного командира датчане были быстро приведены в состояние боеготовности. В мае 1942 года фрайкор «Дания» был направлен на замену одной из частей в элитную дивизию СС «Мертвая голова»^[270]. На следующий год датчане принимали участие в боях на русском фронте сначала в составе «Мертвой головы», а потом 1-й пехотной бригады СС^[271].

Норвежцы тем временем были брошены на Ленинградский фронт для приобретения боевого опыта. Начиная с конца февраля легионеров отправляли в разведку и на выполнение небольших рейдов. Из всех легионов «Норвегия» понесла наименьшие потери на протяжении первого полугодия 1942 года. Она также меньше всех участвовала в боях. Во втором полугодии норвежцы присоединились к датчанам в составе 1-й пехотной бригады СС.

Таким образом, год спустя после начала движения в ваффен-СС насчитывалось 4 легиона – примерно около 5000 человек, задействованных в сражении с «большевизмом».

Западноевропейские СС в 1942 году и позднее

Несмотря на то что первоначально предусматривалось формирование легионов СС, состоявших исключительно из представителей германских народов, с началом 1942 года проявились две сходящиеся друг с другом тенденции. Когда первый наплыв энтузиазма спал, стало ясно, что новых волонтеров для легионов, как ранее для обеспечения притока резервистов в дивизию СС «Викинг», из прежнего источника – отчаянных, жаждущих приключений и, возможно, идеалистически настроенных молодых людей из оккупированной Германией Западной Европы – больше уже не привлечь. Сначала стандарты зачисления в легионы были ниже, чем в СС. Но разница вскоре почти сошла на нет, поскольку потребность в личном составе заставила ваффен-СС умерить расовые и физические требования. К середине 1943 года разница между легионами и частями СС германских народов стерлась.

Еще до конца 1941 года стало ясно, что программа по привлечению в СС представителей «германских народов» терпит фиаско. Основная проблема заключалась в том, что первоначальные обещания, данные добровольцам при вступлении в СС, не выполнялись. Так, например, иностранные офицеры после полугода службы в СС нередко по-прежнему вынуждены были служить рядовыми. Так, финские унтер-офицеры, ветераны советско-финской войны, «не могли перешагнуть через звание рядового». Других иностранных офицеров в СС внезапно увольняли и отправляли домой без объяснения причин. Людей, которые записывались с условием, что будут направлены в отдельные национальные формирования, направляли в качестве замены в обычные немецкие подразделения и части СС. Так, например, девятерых датчан после всего лишь четырехнедельной подготовки направили в дивизию СС «Дас Рейх», и вскоре после прибытия они погибли в бою. Факт этот широко освещался пропагандой противника и, по словам Бергера, настроил «всю Данию» против СС.

Были случаи посерьезнее. Например, иностранцы на первом этапе вербовочной кампании, то есть еще у себя дома, подписав годичный контракт, не могли уволиться из ваффен-СС. В первую очередь это касалось датчан и норвежцев, служивших в дивизии СС «Викинг». В результате некоторые волонтеры, отправленные домой в отпуск, переходили шведскую границу, чтобы избежать дальнейшей службы. На куда более отчаянный шаг решились два эсэсовца-иностранца (датчанин и норвежец), служившие в полку «Нордланд» дивизии СС «Викинг», – оставив пост боевого охранения, оба перебежали к русским. Для ваффен-СС это был первый письменно зафиксированный случай подобного рода, вызвавший реакцию, намного превосходящую фактическую значимость этого эпизода. Помимо множества нарушенных обещаний иностранные добровольцы особенно жаловались на то, как с ними обращаются их немецкие товарищи по оружию. Унижения, выпавшие на долю фламандцев, уже упоминались. Больше ни одна группа добровольцев, вероятно, не подвергалась дурному обращению в столь явном виде. Но многие иностранцы, служившие в подразделениях с преобладанием немцев, обнаружили, что с теми очень нелегко сойтись, более того, не делалось никаких скидок на их неумение понимать или говорить по-немецки. Один из добровольцев заявил следующее: «Никакой сплоченности, никакого взаимопонимания между немцами и норвежцами не было». Среди прочего немцы совершали ошибку, полагая, что все добровольцы – убежденные национал-социалисты, а поэтому с ними можно обращаться как угодно, и они, будучи идеалистами, стерпят все. Но по словам того же добровольца, большинство из его соотечественников были не нацистами, а просто патриотами, предпочитавшими «покровительство Германии, а не Англии». Многие добровольцы из Норвегии были под впечатлением от превосходства Германии, ее государственной системы, новых идей, но «все это до того, как им пришлось изведать все это на собственной шкуре». К 1942 году они настолько разочаровались, что «даже старые норвежские нацисты больше не могли этого скрывать»^[272].

Сходные жалобы других добровольцев заставили их покровителей на родине подать иск против Главного управления СС Бергера. Реакция из Финляндии, единственно подлинно независимой страны с значительным контингентом своих граждан, служивших в ваффен-СС, была предметом особой озабоченности руководителей СС в Берлине. Сообщая о разговоре с шефом государственной полиции Аалтоненом, одним из покровителей финского батальона СС, заместитель Бергера в Финляндии писал, что, возвращаясь, финские эсэсовцы выражают недовольство тем, что в нарушение договора их батальоном командуют немецкие офицеры. Более того, у этих немцев либо очень мало, либо совершенно нет боевого опыта, и тем не менее они продолжают обучать финских офицеров и унтер-офицеров – ветеранов войны «как новобранцев». Начальник финской полиции полагал, что подобное отношение ясно указывает, что немцы «не имеют ни малейшего представления о финском менталитете». Продолжение подобного рода обращения, по мнению Аалтонена, приведет к тому, что финские добровольцы «перестреляют своих немецких офицеров, как только окажутся в бою», именно так в его присутствии угрожали поступить приехавшие домой на Рождество отпускники^[273]. Сходные жалобы других финских официальных лиц в конце концов вылились в подачу министерством иностранных дел Финляндии официального протеста.

По мнению Готтлоба Бергера, «апостола» движения иностранных добровольцев, ситуация стала критической. 9 февраля 1942 года, собрав весомые доказательства в поддержку жалоб на дурное обращение, он направил результаты своих разысканий Гиммлеру. «Обеспечение притока добровольцев из германских стран и населенных этническими немцами районов, – докладывал Бергер, – становится все более проблематичным и в целом сокращается, несмотря на принятие значимых мер»^[274].

Основная проблема, как информировал Бергер своего начальника, заключалась в существующем разделении полномочий между Главным управлением СС и Главным оперативным управлением СС. Вербовка и вся ответственность за функционирование программы иностранных добровольцев лежала на Главном управлении СС Бергера, но едва добровольцы приносили присягу, они попадали под власть Главного оперативного управления СС Ганса Юттнера. Для озабоченных практическими вопросами солдат в оперативном штабе ваффен-СС иностранцы – всего лишь безликое множество, которых надо обучить, экипировать, вооружить и бросить в бой как можно скорее. Неизбежно иностранные добровольцы слышали одну песню от рекрутеров Бергера и совершенно другую – оказавшись в цепких руках ваффен-СС. Неисполнение обещаний, данных добровольцам в момент их записи на службу, плохое обращение со стороны отдельных людей и групп и полное отсутствие осознания политической подоплеки подобных действий поставило все движение иностранных добровольцев на грань полного провала.

Действуя согласно рекомендациям Бергера, Гиммлер издал серию декретов, призванных исправить положение, вскрыть самые вопиющие случаи дурного обращения с иностранными добровольцами. Военнослужащие, срок контракта которых истек, увольнялись со службы в СС, а количество собственных офицеров в каждой иностранной части было увеличено. Одновременно была предпринята попытка отобрать квалифицированных молодых иностранцев для обучения в офицерской академии СС в Бад-Тёльце. В результате этих шагов у руля иностранных частей наконец-то встали молодые, подготовленные в СС иностранные офицеры на низовом уровне и немецкие офицеры на более высоком уровне с дополнительным привлечением опытных немецких унтер-офицеров и специалистов. Одна из директив Гиммлера предписывала всем немецким военным, назначенным для прохождения службы в сформированные из иностранцев части, прослушивать двухнедельный ознакомительный вводный курс, который вели специалисты по германским СС Главного управления СС Бергера. Во избежание любых проблем с командованием в будущем Гиммлер оставил за собой право лично назначать всех офицеров в иностранные подразделения ваффен-СС. В своем заключительном меморандуме он напомнил руководителям СС о важности движения иностранных добровольцев и об интересе, который сам фюрер к нему проявляет^[275].

Принятые для исправления положения меры оказались успешными лишь отчасти, однако уберегли движение добровольцев германских народов от полного уничтожения. После исправления наиболее серьезных злоупотреблений финские власти дали добро на отправку в бой 1180 человек финского добровольческого батальона в составе дивизии СС «Викинг» вплоть до июня 1943 года^[276]. Но в других случаях вследствие неподобающего обращения с добровольцами нанесенный движению урон был непоправим. Согласно Бергеру, «беспардонная отставка [шведского офицера]… привела к тому, что перед нами закрылись двери ранее вполне дружественно настроенного по отношению к нам шведского офицерского корпуса», в результате чего провалилась «новая и многообещающая попытка рекрутирования добровольцев».

В любом случае движение легионов германских наций так никогда больше и не достигло первоначального пика. Уже давно число записавшихся добровольцами не пополняло потери легионов на фронтах. К концу 1942 года легионы стали неэффективны для боевого применения на русском фронте. Поэтому было принято решение переформировать их в более крупные подразделения.

Двигателем этого переформирования стала недавно сформированная панцергренадерская (моторизованная) дивизия СС «Нордланд» (11-я добровольческая моторизованная дивизия СС «Нордланд»), создание которой Гитлер санкционировал в конце 1942 года как часть первого значительного расширения ваффен-СС. 660 выживших военнослужащих фрайкора «Данмарк» стали ядром моторизованного полка «Данмарк»; 1700 военнослужащих легиона «Нидерланды» стали частью моторизованного полка «Недерланд» («Нидерланды»); и оставшиеся 600 человек легиона «Норвегия» послужили основой для моторизованного полка «Норге» («Норвегия»). Три полка «Нордланда» заполнили за счет перевода новобранцев (не легионеров) из «германских» стран из дивизии СС «Викинг» и большого числа коренных немцев. «Фландрию», эту «черную овцу» среди легионов, полностью расформировали, а ее личный состав заполнил бреши в ряде формирований ваффен-СС^[277]. Таким образом, национальные легионы были объединены с германскими СС, и начался новый этап в мобилизации личного состава западноевропейских стран.

Значительное расширение ваффен-СС, имевшее место в течение последних двух лет войны, отразилось в росте^[278] западноевропейских СС. Как это ни парадоксально, военные поражения немцев и растущая угроза вторжения союзных войск в Западную Европу работали в пользу набора СС в этом регионе. Те, кто на тот момент сотрудничали с немцами, оказались в крайне неприятном положении. Они боялись не только союзников, но и возмездия местных организаций движения Сопротивления, которые угрожали жизни наиболее активных коллаборационистов. Для многих из этих людей смутные реалии опасностей Восточного фронта представлялись куда менее ужасными, чем реальная угроза у себя дома. Опираясь на эти элементы, ваффен-СС удалось добиться значительного увеличения численности своих западноевропейских формирований.

До конца 1943 года полк «Недерланд» был выведен из состава дивизии СС «Нордланд» (к тому моменту ставшей немецко-скандинавским формированием) и преобразован в независимую бригаду. Восстановленному и расширенному фламандскому подразделению дали название добровольческой штурмовой бригады СС «Лангемарк». Одновременно французский добровольческий полк и легион «Валлония», находившиеся в подчинении вермахта, были переданы в ваффен-СС. Хотя ни одно из этих формирований по численности никогда не превышало бригады, войну они закончили номинальными дивизиями, названными соответственно – 23-я добровольческая моторизованная дивизия СС «Недерланд» («Нидерланды»), 27-я добровольческая пехотная дивизия СС «Лангемарк», 28-я добровольческая пехотная дивизия СС «Валлония», 33-я пехотная дивизия СС «Шарлемань» («Карл Великий» (французская № I)^[279].

В отличие от восточноевропейских подразделений ваффен-СС западноевропейские, как правило, дрались хорошо; их боеспособность, кажется, возрастала по мере того, как немцам изменяла военная удача. Лишенные у себя на родине иного будущего, кроме суда за измену, они часто сражались с большей решимостью, чем сами немцы. И безусловно, в этом заключается один из парадоксов современной истории, что в окруженной немецкой столице среди последних защитников погребенного фюрера были датчане и норвежцы дивизии СС «Нордланд», боевая группа французских эсэсовцев из дивизии «Шарлемань» и батальон латышских эсэсовцев из 15-й пехотной (1-й латышской) дивизии СС^[280].

Глава 7
Эсэсовцы из Восточной Европы: мобилизация граждан иностранных государств, часть II

В течение лета 1941 года вермахту удалось еще глубже проникнуть на территорию Советского Союза. К концу сентября были в основном выполнены стратегические цели, поставленные немецким Верховным командованием в начале кампании: блокирован Ленинград, взят Киев, в руках немцев была и Украина до самого Донбасса^[281]. Группа армий «Центр» фон Бока готовилась совершить финальный бросок на Москву. Многим немцам (включая Гитлера) казалось, что, дескать, Россия в военном отношении повержена.

21 ноября 1941 года немецкие танки вошли в Ростов-на-Дону, открыв путь к богатому нефтью Кавказу. На центральном участке фронта была разгромлена последняя армейская группировка русских, и силы немцев сосредоточились полукругом всего в 30–50 километрах от Москвы. Но русский медведь продолжал жить. К своему изумлению, немцы столкнулись с растущим сопротивлением частей Красной армии, когда, казалось, участь армии и страны была решена. А к концу ноября установилась суровая русская зима.

Зимнее контрнаступление русских

В этот критический момент советское Верховное командование решило разыграть свою последнюю карту: так называемые сибирские войска Дальневосточного командования, в состав которых входили самые грозные части всей Красной армии. Получив от своих агентов из Токио (группы Зорге) сведения, подтверждавшие, что японцы намеревались нанести удар в южной части Тихого океана, а не на север – по Монголии и Сибири, советское Верховное главнокомандование в начале ноября приступило к переброске войск с Дальнего Востока на московский участок фронта. Хотя русские оставили на Востоке основной ударный кулак сибирских дивизий, 18 ноября немецкая 112-я пехотная дивизия «подверглась атаке сибирской дивизии, действовавшей в составе советской 10-й армии, а также танковой бригады, незадолго до этого прибывшей с Дальнего Востока и полностью укомплектованной танками Т-34… Один только грозный вид сибиряков в белых маскхалатах, вооруженных автоматами Томпсона и гранатами, восседавших на броне внушавших ужас машин Т-34, обратил немцев в бегство»^[282].

Но главное было впереди. 27 ноября русские на юге контратаковали, отбив у немцев Ростов-на-Дону (29 ноября. – Ред.) и отбросив их почти на 80 километров, что явилось первым поражением рейха в ходе Русской кампании, да и Второй мировой войны в целом.

Между тем Гитлер, убедившись, что Красная армия не способна предпринять серьезное контрнаступление, отдал приказ бросить все силы на российскую столицу. 1 декабря 1941 года при температуре ниже нуля крупнейшая танковая группировка, когда-либо сконцентрированная для проведения одной операции, двинулась на Москву. Уже на второй день передовые разведбатальоны немцев добрались до пригородов Москвы. Это стало рекордом приближения сил вермахта к советской столице. 3 декабря немецкие разведбатальоны были отброшены от пригородов^[283], и в течение двух следующих дней немецкое наступление захлебнулось, не выдержав отпора Советов – лишь считаные часы оставались до широкомасштабного контрнаступления Красной армии, одобренного Сталиным 30 ноября 1941 года.

После почти полугода устойчивого продвижения вперед немецкое наступление выдохлось – группа армий «Центр» замерла вдоль линии фронта наступления, изогнувшейся 360-километровым полукругом. Дала о себе знать и русская зима – столбик термометра опустился ниже 30 градусов. Пока генералитет уговаривал Гитлера отступить на линию зимней обороны, русские нанесли мощный удар. 6 декабря 1941 года 17 советских армий с сибирскими частями в авангарде, обмундированные и хорошо обученные для ведения боевых действий в условиях суровой зимы, атаковали части группы армий «Центр». Этот внезапный^[284] превосходящих сил русских удар прорвал немецкий фронт у Москвы, отбросив их войска на 60 километров на запад. Лишь категорический приказ Гитлера оказывать неприятелю «фанатическое сопротивление», невзирая на последствия, предотвратил полный разгром немцев^[285].

В связи с поражением своих войск в России Гитлер вновь проводит масштабную чистку армейского командования. Свыше трех десятков генералов были сняты с должностей и отправлены в отставку. Лишился поста и Браухич, отныне сам Гитлер принял на себя обязанности и главнокомандующего сухопутными войсками (Oberbefehlshaber des Heeres). «Любой может заниматься оперативным планированием», – заявил фюрер. И после 1941 года любые, даже малозначительные вопросы, касавшиеся сухопутных войск, решались исключительно с ведома Гитлера. Если судить задним числом, недоверие фюрера к своему генералитету в конечном итоге сыграло на руку СС – естественно, что положение Гиммлера укреплялось по мере утраты доверия Гитлера к Верховному командованию вермахта. И все же, невзирая на почти невероятные усилия дивизий

СС осенью и зимой 1941 года, Гитлер не торопился одобрить существенное изменение статуса ваффен-СС.

К февралю 1942 года наступление русских замедлилось, и в течение следующего месяца немцам удалось стабилизировать линию обороны на расстоянии приблизительно в 160 километров от точки прежнего продвижения. Хотя потери Советов были намного выше, чем немцев, вермахт с начала войны на Востоке потерял около миллиона солдат и офицеров, что составляло приблизительно 35 % от первоначальных сил. Свыше 200 000 человек были убиты, то есть почти в десять раз больше, чем в ходе Западной кампании 1940 года^[286].

Характерно, что потери частей ваффен-СС оказались пропорционально намного выше, чем в вермахте. Дивизия СС «Дас Рейх», например, потеряла 60 % боевой мощи уже к середине ноября, включая 40 % офицерского состава, и все же возглавляла наступление на Москву, продвинувшись к столице Советского Союза ближе всех остальных частей и соединений немцев. В ходе зимнего контрнаступления русских дивизия «Дас Рейх» (как и другие боевые единицы ваффен-СС в целом на Восточном фронте) следовала духу и букве приказа фюрера о недопустимости отступления и, как следствие, понесла еще большие потери – на 10 февраля 1942 года упомянутая дивизия потеряла в общей сложности 10 690 человек (не считая офицеров). Серьезны были и потери других дивизий СС^[287]. На ближайший период всех резервов Гиммлера хватало лишь на поддержание штатной численности полевых частей ваффен-СС.

К тому времени, когда контрнаступление русских приостановилось, ваффен-СС потеряли в общей сложности свыше 43 000 человек. Быстро стало очевидным, что пополнение из числа немцев, выделенных ОКБ для ваффен-СС, вряд ли сможет покрыть цифры потерь^[288]. Это, по сути, означало, что отныне пополнение частей ваффен-СС будет зависеть от численности призывников иностранного происхождения. Ввиду сложностей, с которыми пришлось столкнуться при призыве добровольцев из стран Западной Европы, так называемых «германских» добровольцев, командование СС обратило взоры на Восток.

Фольксдойче в ваффен-СС

Как уже отмечалось, к последнему году войны служащие СС в большинстве были иностранного (не немецкого происхождения). Многие из них были этническими немцами, или фольксдойче, с территории за границами рейха. Согласно документу, выпущенному германским правительством в 1938 году, к фольксдойче относились те, кто, не являясь гражданами Германского рейха, оставались немцами по языку и культуре. К середине 1944 года в ваффен-СС служили свыше 150 000 этнических немцев.

Первая крупномасштабная вербовка этнических немцев для СС имела место в Румынии вскоре после начала войны. Весной 1940 года Бергер, действовавший через политического лидера немецкой общины в Трансильвании, своего зятя Андреаса Шмидта, обеспечил приток свыше 1000 молодых добровольцев. Во избежание дипломатических осложнений этих людей направили в Германию под видом промышленных и сельскохозяйственных рабочих.

Воодушевленный успехом в Румынии, Бергер подумывал о вербовке СС, которая охватила бы все этнические немецкие общины в мире. В своем меморандуме Гиммлеру в августе 1940 года Бергер предложил, чтобы Балканские страны, в особенности Румыния, Венгрия и Югославия, где насчитывалось до полутора миллионов этнических немцев, стали самым перспективным регионом для осуществления его плана. В тот период была возможна только тайная вербовка. Но к середине 1941 года Югославия была оккупирована странами оси, а Румыния и Венгрия стали союзниками Германии.

Вскоре после падения Югославии стало возможным призвать в СС немногочисленное пополнение из числа этнических добровольцев-немцев, проживавших в Сербии. Все они вошли в состав дивизии СС «Дас Рейх». В пути следования через Румынию до Германии дивизия набрала еще 600 человек фольксдойче на территории Румынии и скрытно провезла их через границу^[289]. Но у Бергера были более амбициозные планы. Он полагал, что с надлежащей поддержкой и организацией станет возможным сформировать целую дивизию СС из этнических немцев из Югославии. Гиммлеру идея понравилась – так он заполучил бы седьмую по счету дивизию, – и согласился обсудить этот вопрос с фюрером.

К концу 1941 года число операций партизан в Сербии и Хорватии постоянно росло, что вызывало необходимость присутствия там сил немцев, которые отнюдь не помешали бы им в России. Постоянные просьбы Гиммлера, да еще на фоне внезапного контрнаступления русских под Москвой вынудили Гитлера согласиться на план Бергера. 30 декабря 1941 года Кейтель доложил Гиммлеру о том, что фюрер распорядился о формировании новой дивизии СС из этнических немцев Югославии численностью до двух бригад, в свою очередь состоявших из 10–11 батальонов каждая, специально обученных для борьбы с партизанами.

Существующее ополчение СС (Selbstschutz), состоявшее из сербских фольксдойче, было быстро преобразовано в ядро вновь формируемой дивизии, которая 1 марта 1942 года получила официальное название – «Добровольческая дивизия СС «Принц Ойген»^[290]. Она стала седьмой по счету дивизией ваффен-СС и первой из многих иностранных дивизий СС, которым было суждено столь решительно изменить облик этих частей в последующие годы.

Разумеется, формирование новой дивизии было лишь частью задачи – ее требовалось доукомплектовать личным составом. Гиммлер, на основе сведений, предоставленных Бергером, заверил Гитлера, что трудностей с добровольцами из числа фольксдойче не предвидится. Однако рейхсфюрер заблуждался. Несмотря на интенсивные усилия по призыву пополнения в Сербии и Хорватии в течение весны и лета 1942 года, добровольно вызвались служить в ваффен-СС лишь немногие этнические немцы. Что не могло не вызвать озабоченности Бергера – провал с доукомплектованием дивизии «Принц Ойген» вполне мог означать и конец поддержки Гитлером его, Бергера, детища – программы призыва добровольцев из-за рубежей рейха. И если члены немецкой общины в Сербии недопонимали свои обязанности, то СС быстро им объяснили, что к чему: иными словами, Бергер распорядился прибегнуть в случае необходимости и к мерам принуждения. И теперь чисто пропагандистские меры сочетались с принуждением, как дополнительным средством обеспечения притока «добровольцев», причем еще задолго до введения воинской повинности.

Весна 1942 года явилась еще одним поворотным моментом в становлении и развитии ваффен-СС. В то время они все еще представляли собой элитные части, состоявшие преимущественно из немцев и в основном комплектовавшиеся на добровольной основе. В течение второй половины 1942 года, однако, ситуация стала меняться: среди призывников росло число иностранцев, причем отнюдь не всегда добровольцев. К 1943 году в ваффен-СС стали в принудительном порядке призывать даже немцев – граждан рейха. Короче говоря, эти части утратили и этническую однородность, и проистекавшую из принципа добровольной комплектации элитарность.

Неофициально воинская повинность для ваффен-СС была введена в Сербии уже к середине 1942 года. В ответ на жалобы, поступавшие от членов сербской немецкой общины, Главное судебное управление распорядилось о том, чтобы СС и полицейский суд в Белграде провели расследование методов, используемых вербовщиками Бергера в регионе. Результаты расследования (переданные Гиммлеру в тактично сформулированной письменной жалобе от оберфюрера СС доктора Гюнтера Рейнеке начальнику Главного судебного управления) свидетельствовали о том, что добровольческая дивизия СС «Принц Ойген» не являлась «больше организацией добровольцев, что, напротив, этнические немцы из сербского Баната были [согласно данным СС и полицейского суда в Белграде] «в большинстве своем призваны местным немецким руководством и позже призывным ведомством [СС] под угрозой наказания»^[291].

В целях упреждения критики в свой адрес Гиммлер одобрил официальное введение воинской повинности для фольксдойче, проживавших в занятых немцами областях Сербии. Бергер, обеспокоенный правовыми и политическими последствиями, подверг сомнению необходимость подобного шага: «Никого не волнует, что мы предпринимаем в отношении наших братьев по национальности… официально объявить воинскую повинность для Хорватии и Сербии невозможно в соответствии с общественным правом. Да в этом и нет необходимости, поскольку, когда та или иная национальная группа подчинена более или менее способному руководителю, в добровольцах недостатка нет, а призванные в принудительном порядке сталкиваются с тем, что их дома громятся».

Тем не менее Гиммлер предпочел гарантировать приток сербских фольксдойче в соответствии с законодательством. Соответственно, оккупированная немцами часть Сербии была объявлена «deutsches Hoheitsgebiet» (территорией под немецкой юрисдикцией), а правовой основой для призыва был объявлен имперский указ о тирольском ополчении 1872 года, именно он должен был обеспечить юридическое основание для введения обязательной военной службы (Allgemeine Wehrpflicht) для немецкой общины в регионе^[292].

Уладив проблемы с пополнением в Югославии, Бергер обратил внимание на Венгрию. На основе соглашения с венгерским министерством обороны (Honved) СС дали разрешение принять венгерских этнических немцев. В ходе масштабной кампании за период с марта по май 1942 года вербовщикам СС удалось включить в список и отправить в Германию 16 527 человек. К 1944 году в ваффен-СС служили уже приблизительно 42 000 фольксдойче из Венгрии^[293].

Бергер имел все основания во всеуслышание заявить Гиммлеру о феноменальном успехе операции «Венгрия», но Главное оперативное управление СС не разделяло его энтузиазма. В течение августа 1941 года и снова в марте 1942 года группенфюрер СС Юттнер пожаловался на методы, используемые вербовщиками Бергера. Причем не только в связи с призывом этнических немцев, но и с процедурами, используемыми при вербовке немцев по рождению и западноевропейских добровольцев, которые Юттнер раскритиковал. В сентябре 1942 года начальник Главного оперативного управления СС (SSFHA) направил Бергеру третье по счету и более резкое письмо, в котором он жаловался, что, мол, ему еще раз приходится иметь дело «с совершенно непригодным пополнением в личном составе», на сей раз из Венгрии. Многие из призывников «явно не прошли врачебную комиссию СС, поскольку их физическая негодность к службе настолько очевидна, что любой военный человек без колебаний забраковал бы их». Среди них, как указывал Юттнер, были многие страдавшие «эпилепсией, хроническими формами туберкулеза и другими серьезными физическими недостатками». Эти призывники «подлежали отправке домой в Венгрию». Кроме того, как выяснилось позже, многие призывники «добровольцами не являлись, их заманили либо неверной информацией, либо призвали в принудительном порядке». Юттнер также обращал внимание Бергера на то, что «непрерывным потоком поступают всякого рода жалобы и претензии… от родственников призывников касательно методов, используемых в ходе призывной кампании Volksbund Венгрии»^[294].

К сожалению, ответ Бергера на письмо Главного оперативного управления СС считается утерянным, однако письменные жалобы Юттнера ясно указывают на ущерб в результате неприемлемых методов призыва иностранцев. Впрочем, судя по всему, жалобы свыше практически не повлияли на планы Бергера относительно будущего.

В течение 1942–1943 годов вербовка этнических немцев была усилена: было необходимо покрывать увеличивающиеся потребности в личном составе вследствие постоянного увеличения численности ваффен-СС и больших потерь. С правительствами Румынии и Венгрии, с марионеточными режимами Хорватии и Словакии были заключены соглашения, позволившие проводить призыв фольксдойче в этих регионах чуть ли неограниченно. Если речь шла об оккупированных немцами территориях, таких как Сербия, Польша и часть Советского Союза, то этнические немцы просто призывались в ваффен-СС по той же процедуре, что и имперские немцы в вермахт. К концу 1943 года численность и происхождение фольксдойче, служивших в ваффен-СС, выглядели следующим образом: Северный Шлезвиг (Дания) – 1292 человека; Словакия – 5390 человек; Венгрия – 22 125 человек; Румыния – 54 000 человек; Сербия – 21 516 человек (включая полицию); Хорватия – 17 538 человек. На четвертый год войны свыше четверти личного состава в ваффен-СС приходилось на долю фольксдойче из регионов за пределами рейха^[295].

Фактически исчерпав ресурсы гражданских лиц фольксдойче призывного возраста в Восточной Европе, СС в начале 1944 года потребовали от правительств Словакии и Венгрии перевести всех служивших в армиях этих государств этнических немцев в ваффен-СС. Таким образом еще приблизительно 50 000 фольксдойче оказались в рядах СС.

Прибалтийские легионы СС, 1942–1945 годы

В 1940 году Советский Союз аннексировал Эстонию, Латвию и Литву^[296]. Год спустя русские были выбиты оттуда, а прибалтийские земли стали «Остландом». Уже в первые недели немецкой оккупации СС стали принимать на службу балтийских добровольцев в полицейские формирования СС. 31 июля 1941 года первая группа из 396 эстонских добровольцев была передана в распоряжение командования СС (Russland-Nord) для использования в полиции^[297]. В последующие месяцы СС сформировали несколько батальонов полиции безопасности (Schutzmanns-Bataillone), состоявших из латвийских и эстонских добровольцев, а армия приняла на службу 8 эстонских батальонов, 4 из которых были отправлены как боевые подразделения в состав группы армий «Север». Предпринятая ранее Гиммлером попытка обрести контроль над этими батальонами провалилась вследствие несогласия вермахта^[298]. Во время российского зимнего контрнаступления 1941–1942 гг. прибалтийские батальоны были брошены на передовую для закрытия брешей. Несмотря на проявленную храбрость, эти формирования были плохо обучены и недостаточно вооружены, что обусловило огромные потери в личном составе.

Когда выяснилось, что в результате контрнаступления русских линия обороны немцев может быть прорвана, в армии, находясь в отчаянном положении, полагали, что экстренная мобилизация латышей, литовцев и эстонцев поможет «Остланду» устоять. Командование СС, узнав о намерениях вермахта, потребовало, чтобы задача по обороне была поручена частям СС, поскольку только под их командованием прибалтам может быть обеспечена «надлежащая идеологическая ориентация в духе национал-социализма»^[299]. Опасность прорыва русских миновала еще до принятия Берлином решения о формировании прибалтийских частей СС, но идея была встречена с пониманием в высших эшелонах рейха.

На тот момент немцы ограничились увеличением призыва эстонцев и латышей для дополнительных полицейских батальонов. Одни из этих формирований относились к вермахту, другие – к СС. Предназначенные прежде всего для борьбы с партизанами, они тем не менее нередко перебрасывались и на передовую.

И все же верх взяли соображения, продиктованные конкретными условиями на местах, а не намерения Берлина. Для националистов, каковыми являлись все те, кто шел на сотрудничество с немецкими оккупантами, весьма привлекательной была идея национальной автономии. Особенно сильна была агитация за создание национального военного формирования в маленькой Эстонии в 1942 году. Бергер, быстро сориентировавшись в обстановке, сосредоточил усилия на поддержке прибалтов. Когда в мае 1942 года Гиммлеру поступило предложение по созданию прибалтийских частей СС, тот высказался неоднозначно: «Формирование частей СС из эстонцев, латышей или даже литовцев, конечно, привлекательно; однако это [чревато] очень большими опасностями»^[300]. Несколькими месяцами позже сомнения

Гиммлера рассеялись под натиском нехватки призывного контингента^[301]. Эстонцы были первыми, из кого была сформирована боевая единица восточных ваффен-СС, – дело в том, что прогерманские настроения там проявлялись сильнее, чем в соседних Прибалтийских странах, да и у Гиммлера было меньше опасений относительно «расовой чистоты» призывников^[302]. К концу августа 1942 года он дал согласие на создание Эстонского легиона ваффен-СС^[303].

В январе 1943 года Гиммлер инспектировал группу из 54 эстонских легионеров в одном из учебных подразделений ваффен-СС и был весьма доволен увиденным. «В расовом отношении», как заключил тогда Гиммлер, «их не отличишь от немцев… Эстонцы действительно принадлежат к тем немногочисленным расам, которые после проведения соответствующего отбора… вполне могут без угрозы для нашей расы смешиваться с нами». Кроме того, Гиммлер придерживался мнения, что надлежащее идеологическое и языковое обучение позволит легионерам «распространить идею, что нация, насчитывающая 900 000 эстонцев, не в состоянии выжить самостоятельно и что в расовом отношении для Эстонии нет препятствий для присоединения к рейху».

По примеру эстонцев и марионеточный режим Латвии испросил у рейхскомиссара «Остланда» разрешения на восстановление латвийской армии численностью 100 000 человек. Прослышав об этом прошении, Бергер после изучения вопроса доложил Гиммлеру о том, что это, дескать, не что иное, как «старая уловка, чтобы заполучить особые политические преимущества». Если латыши действительно хотели бороться с большевиками, то следует предложить им «создать из приемлемых в расовом отношении добровольцев боевое формирование, которое поступит в распоряжение рейхсфюрера СС… как полицейские батальоны для борьбы с партизанами или же, при условии соответствия более высоким критериям, создать Латышский легион». Предложение Бергера было поддержано министром по делам восточных территорий, рейхслейтером Розенбергом. Воспользовавшись обострением обстановки под Сталинградом, Гиммлер надавил на Гитлера, и тот дал добро на формирование Латышского легиона ваффен-СС.

Как и с германскими легионами, первый ответ от молодого поколения обоих Прибалтийских государств, казалось, предсказывал многообещающее будущее для новых организаций. В течение двух месяцев после формирования Эстонский легион достиг численности в почти 1000 человек – в нем служили свыше 200 немцев и 700 эстонцев. Четыре месяца спустя в свои национальные легионы записались примерно 15 000 латышей и 6500 эстонцев. Однако нехватка вооружений, отсутствие казарм и другие проблемы сильно замедляли призыв. К 15 апреля 1943 года было призвано лишь 2478 латышей и 2850 эстонцев^[304].

Следует помнить, что начало 1943 года явилось для ваффен-СС периодом фундаментальной перестройки. Германские легионы, главным образом из-за их малой численности, были объявлены не соответствующими требованиям ведения современной войны на Востоке; поэтому было принято решение перегруппировать их в бригады, а позже в дивизии. Те же меры распространялись и на вновь формируемые прибалтийские легионы.

Еще до завершения начальной подготовки легионы были реорганизованы и увеличены. Эстонский легион, укрепленный частью личного состава 1-й пехотной бригады СС, был переименован в Эстонскую добровольческую бригаду СС. Латышский легион, куда вошли остатки 2-й пехотной бригады СС, стал латышской добровольческой бригадой. Поскольку многие переведенные из двух бригад пехоты СС были или этническими немцами, или немцами по рождению, прибалтийские формирования ваффен-СС никогда не были исключительно национальными формированиями.

Вскоре после преобразования легионов в бригады командование СС частично под влиянием реформ в германских войсках распорядилось об увеличении численности бригад и доведении их до уровня дивизий. Кроме того, остававшиеся латышские батальоны полиции безопасности должны были составить ядро третьей по счету прибалтийской дивизии СС. Понимая, что рассчитывать исключительно на добровольческий контингент для формирования трех дивизий было бы по меньшей мере наивно, Гиммлер приказал ввести в «Остланде» воинскую повинность. В результате латыши и эстонцы (Гиммлер отказался принимать литовцев в СС на том основании, что они были политически ненадежными и низшими в расовом отношении)^[305]возрастных групп 1915–1924 годов рождения были избраны в качестве основного контингента для ваффен-СС. В 1944 году эти возрастные рамки были расширены и стали включать мужчин и 1904–1914 и 1925–1926 годов рождения. Кроме того, все бывшие офицеры и унтер-офицеры эстонской армии подлежали призыву до 60 и 55 лет соответственно^[306].

К 1944 году в распоряжении ваффен-СС было три новых дивизии: 15-я пехотная дивизия ваффен-СС (латыш – екая № 1), 19-я пехотная дивизия ваффен-СС (латышская № 2) и 20-я пехотная дивизия ваффен-СС (эстонская № 1). Когда СС приступили к созданию собственного армейского корпуса, было решено объединить две латышские дивизии; так на свет появился 6-й добровольческий латышский армейский корпус. Все три упомянутые прибалтийские дивизии участвовали в заведомо обреченных на поражение боях в попытках отразить советское наступление 1944 года. 19-я (латышская) дивизия СС оказалась отрезана (в числе других 33 дивизий, в конце – 21 дивизии и 1 бригады) от основных сил в Курляндии (Латвия), участвуя в тщетных попытках сохранить немецкую группировку в советском тылу до самого конца войны. После отступления немцев из Прибалтики 15-я (латышская) дивизия СС понесла ни с чем не сравнимые потери при обороне Померании. 20-я (эстонская) дивизия СС была разгромлена в Силезии, остатки ее отступили в Богемию (Чехию), где ее оставшиеся в живых бойцы сдались Красной армии в конце войны.

Восточные ваффен-СС

Основополагающей идеей Гиммлера служила расовая чистота СС. Он мечтал «учредить орден благородной крови, который служил бы Германии». И хотя он был вынужден пойти на послабления жестких довоенных ограничений, рейхсфюрер СС изо всех сил пытался сохранить для ваффен-СС былой принцип расовой исключительности. После того как Гитлер в 1941 году распорядился о формировании национальных легионов СС, Гиммлер протестовал против призыва в ваффен-СС французов и валлийцев на том основании, что они не являлись германскими народами (романизированные кельты. – Ред.). И даже германские легионеры уже не должны были отвечать расовым требованиям СС, что тревожило Гиммлера. В июле 1942 года он приказал, чтобы Главное оперативное управление СС проверило, что личный состав иностранных легионов СС вместо рун носит в петлицах национальные эмблемы. Обоснование: «Я хочу раз и навсегда предотвратить допуск в СС в результате острой нехватки призывного контингента вследствие войны всех тех, кто не подходит по ряду пунктов для службы в рядах СС»^[307].

Гиммлер был обречен на поражение. К 1943 году возникшая в ходе боевых действий нехватка личного состава вынудила не столь строго подходить к призывникам в ходе отбора контингента для ваффен-СС, что позволило безо всяких ограничений призывать в СС прибалтов и граждан стран Западной Европы. Шаг за шагом снимались ограничения, и ряды ваффен-СС пополнялись теми, кто никак не мог принадлежать к «германским народам».

Первым значительным шагом в этом направлении была предпринятая Гитлером в феврале 1943 года попытка набрать в ряды ваффен-СС мусульман из Боснии и Герцеговины, которые оказали бы поддержку 7-й дивизии СС «Принц Ойген» в борьбе с югославскими партизанами.

Воспользовавшись традиционной ненавистью мусульман к [православным] христианам-сербам, составлявшим костяк сторонников Йосипа Броз Тито, ваффен-СС смогли оперативно принять в свои ряды тысячи молодых мусульман. Но и на этот раз, как и в случае с германскими легионами, поток добровольцев сократился после первоначального скачка вверх. Теперь, однако, причиной тому было не отсутствие стимулов, а сопротивление марионеточного хорватского режима (хорваты – христиане-католики), который номинально контролировал области, в которых проживала значительная часть мусульманского населения Югославии.

Гиммлер выяснил, что местные власти арестовывали или в принудительном порядке призывали в армию Хорватии всех, кто изъявил желание добровольно вступить в ваффен-СС. Агентура рейхсфюрера СС доносила о том, что «хорватские концентрационные лагеря, в частности Ясеновац, переполнены молодыми мужчинами, попытавшимися поступить на службу в СС». В сформулированном в категорических выражениях письме своему представителю в Хорватии (уполномоченному рейхсфюрера СС в Хорватии) генерал-майору полиции Каммероферу Гиммлер потребовал, чтобы «были предприняты энергичные шаги», которые напомнили бы хорватским властям, кто они есть на самом деле. «Я ожидаю от Вас к 1 августа 1943 года отчета о завершении формирования дивизии численностью приблизительно 26 000 человек». Два дня спустя Гиммлер приказал Бергеру предоставить Каммероферу 2 миллиона рейхсмарок для обеспечения финансирования мероприятий по призыву пополнения.

Каммерофер рьяно взялся за дело. Хотя хорватские власти умышленно затягивали ход мобилизации, но вынуждены были отказаться от прежней тактики, и число завербованных мусульман резко возросло. Когда число добровольцев уже почти достигло запланированной цифры, была введена воинская повинность, что позволило достичь предписанной Гиммлером необходимой численности – 26 000 человек. Обучение проводилось во Франции и позже в Силезии. К концу 1943 года дивизия вернулась в Хорватию для участия в борьбе с растущей угрозой партизанских отрядов Тито.

Будучи первым боевым формированием СС такого рода – и, разумеется, самым необычным, – мусульманская дивизия СС заслуживает отдельного рассмотрения. В течение многих месяцев после сформирования эта боевая единица так и не имела названия. Иногда о ней упоминалось как о хорватской добровольческой дивизии, иногда как о мусульманской. Поступившая в октябре 1943 года директива (SSFHA) официально провозгласила соединение 13-й добровольческой горнострелковой дивизией СС (хорватской). Но вскоре в рамках плана по облегчению отличия германских элитных боевых единиц СС от таковых низшего расового состава^[308] дивизия получила новое и на сей раз постоянное название: 13-я горнострелковая дивизия ваффен-СС «Ханджар» («Хандшар») (хорватская № 1)».

В январе 1944 года Гиммлер охарактеризовал свое детище – мусульманскую дивизию – Геббельсу и сотрудникам имперского министерства пропаганды как «являющуюся весьма религиозной». У каждого батальона был свой имам, у каждого полка – мулла, и с согласия Гитлера мусульманам были предоставлены те же привилегии, которые они в свое время имели в имперской австро-венгерской армии: особые рационы питания и разрешение на отправление религиозных обрядов. И ярый атеист Гиммлер заявил тогда Геббельсу, что, дескать, ничего не имеет «против ислама, потому что ислам воспитывает личный состав дивизии в духе верности мне, обещая им в случае гибели рай небесный, таким образом, это весьма полезная и привлекательная религия для солдата!». Тем не менее и сами СС вносили вклад в воспитание мусульман; по словам того же Гиммлера, их пришлось целых два месяца приучать не красть друг у друга.

Хотя первоначальная директива (о формировании дивизии) и призывала обеспечить «быстрое превращение молодых мусульман с лидерскими задатками в командиров», в «Ханджаре», впрочем как и в других боснийских боевых формированиях армии рейха, офицерский состав был представлен в основном немцами и фольксдойче. Нетрудно предположить, что труднее всего командирам было смириться с особыми головными уборами личного состава. Они представляли собой защитного цвета фески (красные предусматривались как парадные) с кисточкой и с эмблемами СС – имперским орлом и под ним черепа со скрещенными костями. Вместо «рун победы» СС на правой петлице служащие дивизии носили знаки отличия в виде свастики и руки с зажатым в ней ханджаром (коротким турецким мечом), напоминающим ятаган^[309]. За исключением разве что формирований русских казаков, позже также служивших в СС, дивизия «Ханджар» была, несомненно, самой эксцентричной боевой единицей ваффен-СС.

Несмотря на их тщательно продуманную форму и духовную заботу пронацистски настроенного верховного муфтия Иерусалима Мухаммада Амина аль-Хусейни, мусульмане, как представляется, не оправдали возлагаемых на них надежд. Они взбунтовались в период обучения во Франции, и дисциплину удалось восстановить лишь после персонального вмешательства верховного муфтия. В конце 1943 года «Ханджар» возвратили в родные места, и в течение нескольких месяцев дивизия сражалась с партизанами Тито, и за это время отличилась в основном творимыми в ходе стычек зверствами^[310]. Позже мусульмане были переброшены на венгерский фронт, где они, по слухам, бесстрашно сражались против Красной армии; Хауссер даже командовал этими мусульманами при обороне Вены в последние дни войны^[311]. Фактически мусульмане не воевали нигде, кроме Югославии, но и там ничем не проявили себя.

2 октября 1944 года командующий немецкими войсками на Юго-Востоке (OB S?dost) попросил разрешения у Гиммлера перебросить мусульманскую дивизию из Боснии на югославско-венгерскую границу помочь предотвратить соединение партизан с частями наступавшей Красной армии, «хотя и сознавал риск, связанный с переброской мусульман с их родных мест на восток страны». Гиммлер, вероятно из опасений, согласия не дал. Мусульмане становились все более ненадежными, и вскоре стали крайне неохотно участвовать в боевых действиях, если речь не шла об обороне их родных мест. В связи со смещением фокуса района наиболее ожесточенных боев на северо-восток Гиммлер распорядился о роспуске дивизии, разоружении ее личного состава и использовании оружия в других частях и подразделениях ваффен-СС. Мусульмане были демобилизованы, а из немцев сформировали полковую кампфгруппу. К ноябрю 1944 года 13-я горнострелковая дивизия ваффен-СС «Ханджар» (хорватская № 1) фактически прекратила существование. Вместо нее оставалась примерно эквивалентная по численности полку кампфгруппа (Regimental Combat Group) 13-й дивизии ваффен-СС «Ханджар». Именно эта боевая единица, не «бесстрашные братья-мусульмане», позже сражалась на участках фронта вдоль Дравы^[312].

Загадки дивизии СС «Ханджар» в Венгрии, а позже в Вене все еще ждут исследователя. Хауссер, в последние месяцы войны командовавший группой армий на Западном фронте, не располагал сведениями о том, что происходило на Юго-Востоке, и поэтому так и не смог понять мер, принятых ОКВ. В начале 1945 года было решено перебросить элитное соединение – 16-ю моторизованную дивизию «Рейхсфюрер СС» из Северной Италии на венгерский фронт, с трудом сдерживавший натиск Советов. С целью дезинформации противника личный состав дивизии был замаскирован под уже несуществующую 13-ю горнострелковую дивизию ваффен-СС «Ханджар»^[313]. Целью акции было воспрепятствовать тому, чтобы союзники обнаружили, что итальянский фронт оголен в результате переброски 16-й моторизованной дивизии ваффен-СС «Рейхсфюрер СС», и в то же время убедить русских в том, что им предстоит иметь дело не с мощной моторизованной дивизией, а с пестрым сборищем мусульман. Неизвестно, попались ли союзники на удочку ОКВ, но Хауссер попался точно. На фронте на реке Драва, а затем севернее от озера Платтензе (Балатон) и позже у Вены сражались волки из дивизии «Рейхсфюрер СС», а не овцы из «Ханджара»^[314].

В течение 1944 года СС организовали еще два мусульманских формирования в духе «Ханджара». Первое рекрутировалось в Албании и получило название 21-я горнострелковая дивизия ваффен-СС «Скандербег» (албанская № 1); второе комплектовалось в основном из хорватов; его назвали 23-я горнострелковая дивизия ваффен-СС «Кама» (хорватская № 2). Дивизия «Скандербег» еще толком и не была сформирована, как уже стала проявлять себя как соединение сомнительное^[315]. К сентябрю того же года дезертирство личного состава приняло такие масштабы, что было принято решение о переформировании «Скандербега» – как и в случае с «Ханджаром», из числа служивших в «Скандербеге» немцев сформировали полковую кампф-группу – 21-ю кампфгруппу ваффен-СС «Скандербег», сражавшуюся потом в Югославии во взаимодействии (в составе. – Ред.) горнострелковой с 7-й дивизией ваффен-СС «Принц Ойген») до февраля 1945 года, а затем переброшенную на север для обороны линии фронта вдоль Одера^[316]. Что же касается «Камы», это соединение, судя по всему, так и не было сформировано. (По другим сведениям, с августа 1944 года, в тыловом оперативном районе на юго-востоке, с января 1945 года на Восточном фронте – оставшийся личный состав был передан 23-й добровольческой моторизованной дивизии СС «Нидерланды». – Ред.) По крайней мере, об этом нигде не упомянуто в журнале боевых действий ОКВ.

Следует помнить, что уже в апреле 1941 года Бергер принял на службу украинских добровольцев из Польши в надежде создать из них ядро украинского формирования СС, но этот вариант был отвергнут Гиммлером по расовым причинам. Вермахт, куда меньше полагавшийся на нацистскую идеологию, к концу 1941 года сформировал достаточно много добровольческих частей и подразделений из нацменьшинств Советского Союза. Так, за последующие два года были сформированы регулярные легионы кавказцев, грузин, тюркских народов, казаков и др. Позже к ним добавились украинские и русские части, и к концу войны в вермахте в составе так называемых Osttruppen служило около миллиона добровольцев из представителей народов СССР (не считая военных строителей)^[317].

Сознательно пойдя на расовый компромисс в случае с формированием мусульманской дивизии «Ханджар», ваффен-СС уже не могли представить серьезных контрдоводов для использования и формирований из славян. 28 апреля 1943 года было официально объявлено о призыве добровольцев в пехотную дивизию ваффен-СС «Галиция» («Галичина»). Результат поразил всех: почти 100 000 украинцев добровольно вызвались служить в СС, чуть менее 30 000 из них были приняты на службу^[318]. Невзирая на искусственно вводимые ограничения призыва на оккупированной немцами части территории Польши, которая до 1919 года являлась частью Австро-Венгерской Галиции^[319], факт остается фактом – 14-я добровольческая пехотная дивизия ваффен-СС «Галиция» состояла из [западных] украинцев, и ее название «Галиция» уже никого не могло ввести в заблуждение, тем более тех, кто в ней служил. А служили в этой дивизии отъявленные украинские националисты. Но после многих лет откровенной травли славянских народов высшим чинам СС было непросто признать факт создания ими дивизии СС из «недочеловеков».

К маю 1944 года дивизия завершила обучение в Германии. Перед отправкой на Восточный фронт ее удостоил личным посещением рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Выступив с речью перед офицерским составом соединения, состоявшим главным образом из немцев, Гиммлер признал, что жители Галиции – украинцы, и призвал к «товариществу» между немецким и украинским личным составом. В ответ тем, кто утверждал, что СС интересовало пополнение исключительно как «пушечное мясо» для немецкой военной машины, Гиммлер, прибегнув к весьма сомнительной логике, указал, что, если бы это было так, дивизии не предоставили бы целый год для интенсивной боевой подготовки. Он также подчеркнул факт, что 250 служащих в дивизии выходцев из Галиции были направлены в юнкерское училище СС, откуда вышли в офицерских погонах. Речь Гиммлера без привычных и свойственных ему идеологических штампов вышла бесцветной. Естественно, он не мог обойтись без традиционных упоминаний «еврейско-большевистских врагов», но ни словом не обмолвился об «азиатских ордах» и «славянских недочеловеках».

Вскоре после визита Гиммлера дивизия была переименована в 14-ю пехотную дивизию ваффен-СС (галицийская № 1) и отправлена на Восточный фронт. Там, в тех же регионах, откуда набирался на службу личный состав, ее бросили в бой в отчаянном усилии остановить наступление русских. Действуя в составе 13-го германского армейского корпуса, дивизия оказалась отрезана от основных сил и попала в окружение летом 1944 года в боях под Бродами (июль 1944 года), в ходе которых была практически полностью уничтожена^[320]. Немногим уцелевшим украинцам удалось выйти из окружения: из 14 000 человек, оказавшихся в окружении, вышло лишь 3000. Украинцы на самом деле сыграли роль пушечного мяса, их участие в сражении с Красной армией было незначительным. Остатки дивизии направили в Словакию на перевооружение и отдых, но дивизия уже больше не принимала участия в боевых операциях^[321].

Когда и Украина, и Галиция (Западная Украина) вновь оказались в руках Советов, СС решили польстить национальной гордости украинцев – в начале 1945 года часть названия соединения в скобках была изменена с («галицийская № 1») на («украинская № 1»). 23 марта 1945 года, за считаные недели до краха Третьего рейха, Гитлер пришел в ярость, узнав о том, что дивизия, достигшая к тому времени численности в 14 000 человек (кстати, явно преувеличенная цифра, в действительности в ее рядах в это время насчитывалось на 3000 человек меньше), как он выразился, «почти две дивизии», и эти силы «до сих пор в боях не участвуют, без конца «перевооружаются» и торчат в тылу»^[322].

Далеко не впечатляющие успехи дивизии «Галиция» («Галичина») и выявившаяся во всей остроте к лету 1944 года нехватка призывного контингента вынудили Гиммлера отбросить прочь все сомнения при формировании частей ваффен-СС и разборчивость при призыве контингента. Вскоре после того, как «Галицию» перебросили из Франции на фронт, СС приступили к набору контингента из представителей народов Восточной Европы, причем практически безо всяких ограничений. Но ни одно формирование так и не могло сравниться со своими предшественниками.

Русских и украинцев, служивших в охранных полицейских батальонах (Schuma-Bataillone или Schutzmannschaft/ Bataillone), было решено срочно примирить и сформировать из них ядра двух новых дивизий: 29-й пехотной дивизии ваффен-СС (русская № 1) и 30-й пехотной дивизии ваффен-СС (русская № 2). Ни одно из вышеупомянутых соединений так и не превысило численности полков. 29-я дивизия СС была передана в так называемую Русскую освободительную армию генерала Власова, но до этого в боевых действиях участия так и не принимала^[323]. 30-я дивизия СС была наголову разбита в ходе отступления немцев из Франции в конце 1944 года, и многие из оставшихся в ней в живых были тогда также переданы в РОА Власова. В марте 1945 года «дивизия» была воссоздана в виде бригады. 30-я пехотная дивизия СС (белорусская № 1) (немецкая 30.Waffen-Grenadier-Division der SS (weissruthenische Nr. 1) – вторая с таким номером. Первой была 30-я пехотная дивизия СС (2-я русская). Начала формироваться 9 марта 1945 года на основе пехотной бригады СС (белорусской № 1) (Waffen-Grenadier Brigade der SS (weissruthenische N 1), созданной 15 января 1945 года и состоявшей из одного полка. Планировалось, что формирование дивизии будет завершено к 30 июня 1945 года, но события на фронте привели к тому, что между 15 и 20 апреля 1945 года дивизия была расформирована. Основой личного состава были белорусы, служившие ранее в полицейских формированиях, а затем в 75-м и 76-м полках 2-й русской дивизии. Сформирована не была и в боевых действиях участия не принимала^[324].

В течение последних 6–8 месяцев войны были сформированы следующие дополнительные восточные формирования ваффен-СС: 25-я мотопехотная дивизия СС «Хуньяди» (венгерская № 1), 26-я пехотная дивизия СС «Гембес» (венгерская № 2), 31-я добровольческая пехотная дивизия «Богемия и Моравия» (венгры и фольксдойче), Восточно-тюркское соединение СС, Кавказское соединение СС, Сербский добровольческий корпус СС, мотопехотный полк СС (румынский № 1), пехотный полк СС (румынский № 2) и пехотный полк СС (болгарский № I)^[325]. Кроме того, в конце 1944 года под командование СС перешла и дивизия казачьей конницы, ранее находившаяся под армейским командованием. Из тысяч русских казаков, бежавших на Балканский полуостров от надвигавшейся Красной армии, ваффен-СС сформировали еще одну дивизию, а две казачьи кавалерийские дивизии слили вместе для создания 15-го (СС) казачьего кавалерийского корпуса. Казаки, остававшиеся под командованием своих прежних командиров и горстки немецких офицеров, использовались для борьбы с партизанами Тито в Югославии, впрочем, особых успехов не добились^[326]. Во время масштабного отступления 1945 года уцелевшие казаки бежали в Австрию, где они потом сдались британцам, которые впоследствии передали их Красной армии – русские отдали казачьих командиров под суд, вынесший им смертные приговоры, остальных же ждали спецлагеря НКВД.

Полет фантазии: британские и индийские легионы

Весной 1941 года лидер воинствующего индийского освободительного движения Субхаз Чандра Бозе прибыл в Германию в поисках поддержки своих идей. Вскоре немецкая армия предприняла шаги для создания Индийского легиона, который должен был служить ядром индийской «Освободительной армии». Восемь последователей Бозе положили начало Индийскому легиону, который за несколько лет (за счет вербовки военнопленных индусов, захваченных немцами в Северной Африке и Италии) достиг численности около 2000 человек^[327].

Боеспособность индусов никто всерьез не воспринимал, их легион создавался в чисто пропагандистских целях. Во время высадки союзников во Франции в 1944 году упомянутый легион обнаружился в не затронутом войной местечке на побережье Бискайского залива. Участия в боевых действиях индусы не принимали, но были подхвачены ураганом хаотичного отступления немецких сил. По прибытии в Германию легион был передан в ваффен-СС^[328].

Командование СС решило переформировать Индийский легион в полноценную боевую часть. Но с самого начала все пошло не так, как предполагалось. Индийский легион вынудили сдать тяжелые вооружения вновь создаваемой элитной дивизии СС – 18-й добровольческой моторизованной дивизии СС «Хорст Бессель». И ее первый командир, бывший чиновник министерства иностранных дел Хайнц Бертлинг, настолько мало интересовался новым соединением, что его в конце концов пришлось заменить. Однако легион все же реорганизовали и перевооружили.

В марте 1945 года, когда Гитлер по крохам собирал призывной контингент, он натолкнулся на Индийский легион, заинтересовался им и, к великому неудовольствию, узнал, что, дескать, эта часть явно избыточно вооружена, хотя ни в одном бою пока что не участвовала, а все время пребывала в тылу для «отдыха и восстановления», в то время как Красная армия уже вовсю надвигалась на Берлин. Повернувшись к штурмбаннфюреру Йоханнесу Гелеру, офицеру связи СС, Гитлер саркастически заметил: «Как я вижу, отдых и восстановление положены тем частям, которые после тяжелых боев понесли потери и требуют пополнения. Ваша же часть, напротив, в боях не участвует, но зато постоянно отдыхает и пополняется личным составом»^[329]. Индийский легион на самом деле не побывал пока что ни в одном бою.

Помня успех при пополнении бывшими неприятельскими солдатами из лагерей военнопленных частей ваффен-СС в 1943 году, командование СС решило сформировать и Британский легион для участия в объявленном Гитлером «европейском крестовом походе против большевизма». В Германии нашлось достаточно британских ренегатов, желающих пойти ему навстречу. Самый видный из них, Джон Эмри, бывший фашист и сын одного из министров кабинета Черчилля, объехал несколько лагерей военнопленных в поисках рекрутов среди своих соотечественников^[330]. К весне 1944 года первые приблизительно 50 человек британцев положили начало Британскому легиону в учебном лагере в Хильдесхайме^[331].

3 марта 1944 года Готтлоб Бергер сообщил Гиммлеру, что британские волонтеры «единогласно выразили желание видеть в качестве командующего «Британским свободным корпусом» бригадного генерала Паррингтона. Английский генерал был взят в плен в Греции в 1941 году, и, если верить Бергеру, имел «репутацию искренне преданного фюреру офицера». Завершая послание, руководитель Главного управления СС выразил опасения, что могут возникнуть некоторые сложности с принятием от британцев присяги фюреру, посему он убедительно просит через адъютанта Гиммлера связаться с рейхсфюрером СС и попросить его составить «более мягкую и приемлемую формулировку»^[332].

Ответ Гиммлера на письмо Бергера так и не был обнаружен, но очевидно, что рейхсфюрер СС был готов пойти на дополнительные уступки национальной гордости британцев: он разрешил служащим «Британского свободного корпуса» носить британскую форму, но с немецкими знаками отличия. Тем не менее, несмотря на особые привилегии, пожелавших служить в «Свободном корпусе» было крайне мало. К июню 1944 года Главное управление СС сетовало, что, дескать, «методы привлечения пополнения, до настоящего времени практикуемые среди британских военнопленных, не приводят к ожидаемым успехам». Было предложено направить в лагеря для военнопленных служащих СС, владевших английским языком для выяснения «настроения отдельных англичан, немедленно доложить в случае их лояльности идее «Британского легиона»… и незамедлительно изолировать их от остальных пленных с тем, чтобы те не смогли на них воздействовать»^[333].

Никакой дополнительной информации касательно «Британского свободного корпуса» в процессе подготовки данной работы в документации обнаружено не было. Но к середине 1944 года, когда союзники высадились на побережье Франции, никто уже и не помнил, существовал ли вообще какой-то «Британский свободный корпус». Тем не менее «Британский свободный корпус» (СС)» до сих пор находится в списке формирований ваффен-СС на 1945 год, однако нет никаких доказательств, что данное формирование имело статус боевого, а не чисто пропагандистского.

Выводы

Иностранные формирования СС представляют собой явление настолько неоднородное, что трудно оценить их значимость. Но ясно одно: увеличение численности ваффен-СС за счет крупной мобилизации иностранных подданных так и не привело к запланированному радикальному повышению их боеспособности.

Лишь выходцы из Западной Европы – численно самая небольшая группа – сражались как настоящие солдаты. И лучшими из них были самые первые добровольцы из Норвегии, Дании и Нидерландов – эти были практически неотличимы от немцев – служащих элитных дивизий СС. Накопив боевой опыт в ходе тяжелых сражений первых лет войны, они до самого конца представляли собой многочисленный и надежный боевой резерв рейха. Когда в последний год войны в ваффен-СС вступило значительное число добровольцев из стран Западной Европы, их уже приобретшие соответствующий опыт соотечественники помогли новичкам овладеть командными и боевыми навыками, в кратчайшие сроки стать полноценными бойцами вновь сформированных соединений – частью военной машины СС.

Вклад этнических немцев (фольксдойче) объективно оценить куда труднее. Большинство из них было сначала направлено в существующие формирования СС как пополнение. Уже в ноябре 1941 года группенфюрер Эйке, командир дивизии СС «Мертвая голова», жаловался в Главное оперативное управление СС, что присланное ему пополнение из фольксдойче состояло «главным образом из страдавших недоеданием и непригодных к физическим нагрузкам» призывников. Многие из них были не только плохо развиты физически, но и «слабыми духом». Также Эйке сообщил, что контингент «склонен к неповиновению и увиливанию от службы», нередко пользуются якобы недостаточным знанием немецкого языка, в качестве оправдательной причины для уклонения от сложных для исполнения или опасных распоряжений. Это, как указал Эйке, приводило к многочисленным случаям «проявления малодушия» в бою. В заключение Эйке напомнил Берлину, что командует элитной дивизией и что ему совершенно ни к чему «недисциплинированные и нечестные [деклассированные] элементы, негодяи и преступники»^[334].

Короче говоря, интеграция многочисленных фольксдойче – многие из которых довольно плохо владели немецким языком – была серьезной проблемой для ваффен-СС, Гиммлер не раз в своих выступлениях перед офицерским составом СС призывал их к терпению и пониманию при работе с личным составом, состоящим из этнических немцев. Безусловно, лучшие из подразделений СС оставались в подавляющем большинстве немецкими и, судя по всему, морально и физически непригодные к службе фольксдойче просто терялись на фоне куда более опытных и исполнительных служащих из немцев рейха. Впрочем, части и подразделения СС, полностью состоявшие из немцев рейха, включая и элитарные, представляли собой меньшинство, в некоторых случаях формирования СС почти полностью состояли из фольксдойче. В целом не составляет труда заметить зависимость боеспособности того или иного соединения СС от того, сколько фольксдойче в нем состоит, и зависимость эта прямо пропорциональная. Это признавал и Гитлер, и его генералитет.

На одном из совещаний, протоколы которого сохранились, фюрер поинтересовался структурой личного состава. Ответ был таков: «фольксдойче и имперские немцы», похоже, ответ удовлетворил Гитлера – он был приятно удивлен, что, оказывается, еще сохранились части СС, где присутствовали и имперские немцы. Когда большинство новых частей и соединений СС формировалось из иностранцев или фольксдойче, пропорция имперских немцев в отношении остальных превратилась в критерий, по которому можно было судить о его боеспособности^[335].

Восточные СС – значительно численно превосходящие западные СС – за исключением разве что трех прибалтийских соединений, практически не могли эффективно использоваться в ходе боевых действий. Во избежание неприятностей Гиммлер первоначально вообще намеревался использовать восточные формирования лишь в боях против нерегулярных сил. Но колоссальные потери в скатывавшейся к поражению войне вынудили рейхсфюрера СС выгнать их из лесов и бросить на передовую. Это испытание оказалось не по плечу восточным СС. Кроме традиционно низкого боевого духа, данные формирования не отличались ни боевой выучкой, ни наличием соответствующих вооружений, необходимых для успешного противостояния решительно наступавшим частям Красной армии на последней стадии войны.

Мусульмане, как мы убедились, проявили себя крайне неудовлетворительно даже в операциях против партизан, и их соединение пришлось расформировать в конце войны. Большинство восточных полков и бригад СС, наскоро сколоченных в последние месяцы войны, также были малоэффективны. В румынских и венгерских частях СС количество перебежчиков и дезертиров на одерском участке фронта достигло таких масштабов, что немцам ничего не оставалось, кроме как разоружить их^[336]. Армия Власова включала большое число военнослужащих СС из 29-й и 30-й дивизий СС, вообще никогда не принимавших участия в боях с частями Красной армии. «Фактически, – как заявляет Рейтлингер, – ваффен-СС были единственным врагом, которому они на самом деле нанесли урон, и это самый большой парадокс всей войны»^[337].

Прибалтийские дивизии СС, сражавшиеся достойно, защищая собственную землю, утратили боевой дух и решимость после того, как советская армия заняла Эстонию и Латвию. 15-я пехотная дивизия ваффен-СС (латышская № 1) проявила себя куда лучше остальных за последние месяцы, а некоторые ее части и подразделения (включая батальон в Берлине) ожесточенно сражались до самой капитуляции^[338]. Ее дочернее соединение, 19-я пехотная дивизия ваффен-СС (латышская № 2), оказалась отрезанной в числе прочих в Курляндии до конца войны, в то время как прежде зарекомендовавшая себя весьма положительно 20-я пехотная дивизия ваффен-СС (эстонская № 1) фактически распалась после битвы в Силезии в начале 1945 года^[339].

В ночь 23–24 марта 1945 года, когда русские были уже в менее чем 160 километрах от Берлина^[340], Гитлер провел совещание в подземном бункере. Сохранился стенографический отчет упомянутого совещания, где представлена заключительная оценка Гитлером восточных СС^[341].

Гитлер: Об обстановке сведений никаких. Я только что услышал, к своему удивлению, о внезапном появлении дивизии украинских СС. Я абсолютно ничего не знал об этой дивизии.

Гёлер [офицер связи СС]: Она уже давно существует.

Гитлер: Но о ней ни слова не было сказано на наших совещаниях. Может, вы что-нибудь помните?

Гёлер: Нет, не помню.

Гитлер: [В отношении иностранных формирований в целом и украинской дивизии СС в частности.] Или соединение надежно, или же ненадежно. На данный момент я даже не могу сформировать новые соединения в Германии из-за отсутствия вооружений. Поэтому идиотизм раздавать оружие украинской дивизии, которая совершенно ненадежна. Я бы разоружил ее, а оружие передал бы вновь формируемой немецкой дивизии. Думаю, что украинская дивизия куда лучше вооружена, чем большинство немецких, которые мы сейчас формируем.

Бургдорф [генерал и главный адъютант вермахта при фюрере]: То же самое относится и к латышской (эстонской. – Ред.) 20-й. Ее тоже сразу же разгромили там [в Силезии].

Де Мезьер [подполковник Генерального штаба]: Латыши сейчас сражаются в Курляндии, и неплохо. Там у нас и эстонцы.

Бургдорф: Да, да, именно эстонцев недавно и разбили. Необходимо учитывать и психологический фактор. От них мы слишком многого потребовали.

Гитлер: В конце концов, почему они до сих пор должны воевать? Их родина далеко.

Гитлер: Индийский легион – сплошное недоразумение. Есть индийцы, которые не способны и мухи убить, они предпочли бы, чтобы те их слопали. И они, уж конечно, не собираются убивать англичан… Предполагаю, что, если бы кому-нибудь понадобилось заставить индийцев крутить молитвенные мельницы, тут уж им равных бы не было в мире. Но бросать их в бой… Это просто смех, да и только. Сплошная бессмыслица. Если у кого-то оружия хоть завались, тогда – да, вполне можно было использовать эту затею в чисто пропагандистских целях. Но если у вас оружия нет и не предвидится, [это] просто недопустимо.

Гитлер [снова обращение к украинско-галицийской дивизии]: Если она состоит из [бывших] австрийских русинов, остается лишь сию минуту разоружить их. Австрийские русины всегда были пацифистами. Ягнятами, а не волками. Они даже в австрийской армии никуда не годились. Вся эта затея – нонсенс.

Гитлер: Я не хочу утверждать, что эти иностранцы ни на что не годны. Где-то их можно использовать. Но на это необходимо время. Если бы дать им послужить 6—10 лет и при этом еще и управлять их странами, как прежняя монархия, то они, естественно, стали бы хорошими солдатами. Но если они приходят к вам, когда их родину оккупировал враг, с какой стати требовать от них героизма?

Гитлер: [Снова на тему вооружений украинско-галицийской дивизии.] Завтра с утра я переговорю с рейхсфюрером [Гиммлером]. Он так и так в Берлине. Необходимо дать профессиональное заключение по вопросу – что можно ждать от таких дивизий. Если ничего, значит, нет смысла. Такие формирования – роскошь, которую мы не можем себе позволить.

Результаты беседы Гитлера с Гиммлером неизвестны. Да это уже и не суть важно, принимая во внимание крах рейха, наступивший всего несколькими неделями позже. Больше года рейхсфюрер сколачивал одно восточное формирование СС за другим. Будучи начальником Управления вооружений сухопутных войск и командующим Резервной армией^[342], он имел возможность предоставлять им любые виды вооружений, которые, кстати сказать, были бы куда полезнее, окажись они в других частях и соединениях германской армии. Кроме того, восточные СС оттягивали на себя и без того скудные резервы офицерских и унтер-офицерских кадров из уже существовавших частей и соединений СС, состоявших из немцев рейха. Как недвусмысленно указал Гитлер, восточные СС – состоявшие к 1945 году приблизительно из двух десятков отдельных формирований – представляли собой роскошь, «роскошь, которую мы не можем себе позволить».

Глава 8
Ваффен-СС в 1942–1943 годах. Пора зрелости

В своем исчерпывающем отчете по организации СС Джеральд Рейтлингер обращает особое внимание на скачкообразное возрастание численности ваффен-СС в 1943 году. Он объясняет этот факт тем, что, дескать, Гитлер «не доверял Гиммлеру настолько, чтобы позволить ему иметь собственные войска», и утверждает, что лишь после того, как три лучшие дивизии СС («Адольф Гитлер», «Дас Рейх» и «Мертвая голова») после поражения одержали победу и повторно захватили Харьков в марте 1943 года, Гитлер смог избавиться от извечных страхов перед созданием большего количества дивизий СС, которые провоцировались реакцией Генштаба сухопутных войск. Результатом, согласно Рейтлингеру, стало устранение контроля над пополнением частей СС и санкция на «существенное увеличение их численности». Рейтлингер утверждает, что «четыре абсолютно новые танковые дивизии были сформированы с большим процентом добровольцев из стран Западной Европы. Они получили названия «Гогенштауфен», «Фрундсберг», «Нордланд» и «Гитлерюгенд»^[343].

Из-за отсутствия других объяснений толкования Рейтлингера стали общепринятой интерпретацией поворотного момента в развитии ваффен-СС. К сожалению, за исключением названий четырех новых дивизий СС, вышеупомянутый отчет Рейтлингера грешит массой неточностей. Поворотный момент в развитии ваффен-СС был достигнут в 1942 году, а не в 1943-м. Согласие Гитлера на формирование первого армейского корпуса СС было получено в мае 1942 года, то есть ровно за 10 месяцев до победы войск СС под Харьковом. А создание всех четырех дивизий СС, которые упоминает Рейтлингер, было одобрено Гитлером еще до победоносного завершения сражения – две из них появились еще до конца 1942 года.

Более того, то, что Гитлер так сдерживал разрастание ваффен-СС, не имело никакого отношения к отсутствию у него доверия к Гиммлеру. Если Гитлер кому и доверял из высших чинов СС и не только СС в 1942 году, так это именно своему «верному до гроба Генриху» («dem getreuen Heinrich»). А поскольку ваффен-СС все же подчинялись военному командованию, совершенно непонятно, почему Гитлер должен был бы опасаться увеличения численности ваффен-СС, как «личного войска» Гиммлера, к тому же не кто иной, как сам Гитлер к тому времени лично руководил всеми боевыми операциями на посту главы ОКХ и ОКБ^[344].

Для осознания довольно продолжительного затягивания Гитлером создания новых дивизий СС необходимо вновь обратиться к его основополагающей концепции ваффен-СС. Следует помнить, что для Гитлера вооруженные силы СС были, прежде всего, элитной, милитаризованной и политически лояльной полицией. Он вновь подчеркнул эту мысль еще в январе 1942 года. СС, как заявил Гитлер, должны пойти на передовую ради поддержания своего престижа. Но они должны остаться относительно немногочисленными и элитными – качество, но никак не количество должно было играть определяющую роль. Отсюда – искать отборный призывной контингент. И те, кто желает служить ради престижа, должны быть предупреждены, что людские потери в частях ваффен-СС куда выше, чем в других военных формированиях. Вот когда настанет мир, заключил он, ваффен-СС перестанут быть элитными полицейскими силами^[345].

Рейтлингер истолковал замечания Гитлера как вежливый отказ Гиммлеру в надежде последнего на создание личного войска^[346]. Но главным, на что следует обратить внимание, было то, что Гитлер в тот период все еще рассчитывал на скорый и благополучный исход войны. Невзирая на острую нехватку резервов в результате внезапного зимнего наступления русских, Гитлер не сомневался, что все-таки нанес «русскому медведю» смертельный удар. А вот очень многие из его генералов продемонстрировали признаки паники, если вообще не утратили веру в победу, хотя Гитлер планировал новое, как ему представлялось, победоносное наступление.

Гитлеру не было нужды ждать харьковского сражения 1943 года, чтобы окончательно убедиться в том, что на самом деле представляют собой части ваффен-СС. Они уже показали, на что способны, в кампаниях 1939, 1940 и 1941 годов. Как раз тогда, когда он рассуждал о скором возвращении ваффен-СС к своим послевоенным чисто полицейским функциям, Гитлер не мог не оценить их выдающиеся боевые качества. «Я горжусь тем, – заявил он в очередной беседе за ужином в близком окружении, – когда командующий армией докладывает мне о том, что боеспособность его соединения основывается исключительно на роли включенного в его состав соединения ваффен-СС – дивизии «Дас Рейх»^[347]. Для Гитлера части СС представляли собой «воинское братство, объединенное одной идеей, сообщество преданнейших…». И наступление Советов доказало, что части СС полностью сознают возложенную на них ответственность. И понимают, что их деяния – пример для остальных…»^[348]Если многие армейские части и их командиры дрогнули под натиском русских, ваффен-СС оказали противнику стойкое сопротивление. Геббельс также заметил в своих дневниках, что «если бы у нас отыскалась пара десятков подобных командиров [подобных Зеппу Дитриху], Восточный фронт не был бы головной болью для нас»^[349].

В ходе сражений зимой 1941/42 года ваффен-СС продемонстрировали Гитлеру то, что он считал высшей солдатской доблестью: способность сохранять боевой дух даже во время отступлений^[350]. Именно это и подвигло его издать приказ об увеличении численности ваффен-СС в конце 1942 года. Потому как его былой оптимизм испарился под давлением обстоятельств – теперь он уже не сомневался, что Германии предстоит изнурительная и затяжная война.

В полном соответствии с прогнозами фюрера вермахт выдержал зимнее наступление Красной армии. Оказав упорное сопротивление русским, немцы сумели удержать основные позиции, и даже после того, как русские обходили немцев с флангов, те все же не сдавали важнейшие ключевые пункты линии обороны – пресловутый приказ фюрера «Ни шагу назад» возымел результаты, но обрек вермахт на ужасные потери. Однако Восточный фронт был спасен. В марте месяце русские продолжали натиск, а Гитлер распорядился о подготовке к новому наступлению^[351].

Хотя Гиммлер не уставал просить Гитлера об увеличении численности ваффен-СС, фюрер медлил. Он не сомневался в том, что победоносно завершит войну до конца 1942 года. Единственным по-настоящему новым формированием СС в первой половине 1942 года была 7-я добровольческая горнострелковая дивизия СС «Принц Ойген», сформированная в марте 1942 года из фольксдойче Хорватии, Сербии, Венгрии и Румынии. Соединение использовалось для борьбы с партизанами на территории Югославии. И все же Гитлер решил пойти на реорганизацию и усиление личным составом уже существовавших формирований ваффен-СС. К середине того же года остатки трех элитных дивизий СС – «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», «Дас Рейх»» и «Мертвая голова» – были сняты с фронта и отправлены в глубокий тыл для переформирования в моторизованные дивизии^[352].

Тем временем началось летнее наступление германских войск на участке фронта Курск – Харьков. В соответствии с планами Гитлера отсечь кавказские нефтеносные районы молниеносным ударом на южном участке фронта русских [1-я] танковая армия под командованием фельдмаршала Клейста сумела прорвать оборону русских и с боями вышла к Кавказу. Армии Советов вновь отступили, не выдержав натиска немцев – уже полтора месяца спустя весь Дон и майкопские нефтепромыслы оказались в руках немцев. Глубже всех продвинуться сумела дивизия СС «Викинг»¹.

Для русских наступил наиболее критический период войны. Судя по всему, оптимистические прогнозы Гитлера – «С русскими покончено!» – фраза, брошенная им начальнику штаба сухопутных войск 20 июля 1942 года – начинали сбываться. К середине сентября 1942 года немецкие войска продвинулись к центру Сталинграда. Именно здесь и решался исход войны – в случае овладения этим стратегически важным населенным пунктом немцы получали возможность двинуться на север (вдоль волжской линии обороны) и смять фронт обороны русских. Но всем известно, что произошло на самом деле, – Сталинград выстоял, а 19 ноября 1942 года Красной армией было начато контрнаступление, которое в конечном итоге привело ее два с половиной года спустя в Берлин.

В последние месяцы 1942 года линия фронта стала неудержимо приближаться к границам Третьего рейха. 4 ноября 1942 года Африканский корпус Роммеля, вплотную приблизившийся к Александрии, в результате сражения под Эль-Аламейном был вынужден отступить. Четыре дня спустя англо-американцы под командованием генерала Эйзенхауэра высадились на побережье Северной Африки, а 22 (23. – Ред.) ноября Красная армия сомкнула кольцо окружения вокруг [армии Паулюса] западнее Сталинграда. После трех лет непрерывных наступлений вермахт, утратив инициативу, перешел в длительное отступление. И то, что союзникам потребовалось еще два с половиной года до полного разгрома немцев, во многом следствие стойкости и высокой боеспособности именно танковых дивизий ваффен-СС, сформированных в период 1942–1943 годов.

Ваффен-СС в 1942 году

В первые месяцы 1942 года вся боевая мощь ваффен-СС была брошена в район ожесточенных сражений Восточного фронта – 6 дивизий, 2 пехотные бригады, 1 кавалерийская бригада, 4 национальных легиона и еще горстка меньших по численности боевых формирований.

К моменту завершения осенне-зимнего наступления русских в течение февраля месяца 1943 года формирования СС представляли собой лишь жалкое подобие прежних, тех, которые существовали еще осенью 1942 года. В соответствии с намерениями Гитлера нанести летом 1943 года решающий удар русским и окончательно разгромить их было принято решение об усилении боеспособности элитных дивизий СС. Еще в начале августа 1941 года группенфюрер СС Хауссер направил Верховному командованию просьбу о довооружении дивизий «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» и «Дас Рейх» танками. В январе 1942 года просьба Хауссера была одобрена, был издан соответствующий приказ о включении в состав соединений по одному танковому батальону. К концу мая таким же образом поступили с еще двумя элитными дивизиями СС – «Мертвая голова» и «Викинг». Таким образом, к середине 1942 года четыре классические дивизии ваффен-СС сделали первый шаг к тому, чтобы впоследствии превратиться в бронетанковые «огневые бригады Третьего рейха». Тогда же Гитлер решил сдержать данное им еще в 1938 году обещание создать армейский корпус СС; для осуществления командования реорганизованными дивизиями СС было учреждено SS Generalkommando – командование армейским корпусом СС, возглавил которое Пауль Хауссер.

Пока 3 из 4 элитных дивизий пополнялись личным составом и техникой в тылу, столь блестяще развивавшееся вначале наступление германских войск застопорилось под Сталинградом. На фоне поражений в Африке Гитлер решает увеличить численность ваффен-СС. Первым шагом стало увеличение численности кавалерийской бригады СС «Флориан Гайер» – она была переформирована в 8-ю кавалерийскую дивизию СС «Флориан Гайер». За этим распоряжением последовали другие, и в ноябре приступили к увеличению численности таких элитных дивизий СС, как «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», «Дас Рейх» и «Мертвая голова». Получив еще больше танков, штурмовых орудий и бронетранспортеров, они получили и иной статус – панцергренадерских (моторизованных; танковыми официально стали с октября 1943 года) дивизий ваффен-СС и составили 2-й корпус СС.

Растущее число потерь вместе с увеличением численности частей и соединений ваффен-СС привели к небывалой нехватке личного состава. Но Гитлер уже твердо стоял на позициях СС, если это касалось ОКБ, ОКХ, вермахта в целом и Имперского трудового фронта. Уже в августе Кейтель скрепя сердце дал добро ваффен-СС на трехкратное превышение квоты призывного контингента 1924 года рождения, и с тех пор положение не менялось. 1 сентября 1942 года в ваффен-СС насчитывалось 141 975 человек, кроме того, еще 45 663 человека проходили начальную подготовку и числились в резерве; ровно год спустя цифры практически удвоились – 280 000 и 70 000 соответственно.

Ваффен-СС в 1943 году

На начало 1943 года боевые формирования ваффен-СС выглядели следующим образом: 1-я моторизованная дивизия СС «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», 2-я моторизованная дивизия СС «Дас Рейх», 3-я моторизованная дивизия СС «Мертвая голова» и штаб командования танковым корпусом СС на Западном фронте (в основном во Франции), далее – 4-я полицейская дивизия СС и 2-я бригада СС (включая нидерландский, фламандский и норвежский легионы) – участвовали в боевых действиях на Восточном фронте в составе группы армий «Север», далее, 5-я дивизия СС (моторизованная, с октября 1943 года танковая) «Викинг» действовала также на Восточном фронте в составе группы армий «Дон», далее – 6-я горнострелковая дивизия СС «Норд» действовала в составе 20-й горной армии на Финском фронте, далее – 7-я добровольческая горнострелковая дивизия СС «Принц Ойген» воевала в Сербии в составе группы армий «Юго-Восток», далее – 8-я кавалерийская дивизия СС «Флориан Гайер» совместно с 1-й бригадой СС (включавшей добровольческий корпус «Данмарк») сражалась в России в составе группы армий «Центр»^[353].

К перечисленным формированиям следует добавить и 9-ю моторизованную, с апреля 1944 года танковую дивизию СС «Гогенштауфен», а также 10-ю моторизованную, с апреля 1944 года танковую дивизию СС «Фрундсберг», к формированию которых по распоряжению Гитлера приступили в декабре 1942 года. Несмотря на клятвенные заверения Гиммлера о том, что, по его мнению, до 25 % призывников стремятся добровольно пойти служить в ваффен-СС, для укомплектования новых дивизий с великим трудом удалось наскрести призывников^[354]. В результате ваффен-СС впервые вынуждены были прибегнуть к широкомасштабному призыву рекрутов из числа немцев – граждан Третьего рейха. Тысячи юношей, подходивших под критерии для службы в войсках СС, то есть 70–80 % необходимого призывного состава, были срочно забраны из лагерей Имперского трудового фронта. Начальник оперативного управления СС группенфюрер Юттнер впоследствии упомянул, что призывная кампания по набору служащих ваффен-СС наделала в рейхе много шума. Берлин захлестнула волна жалоб, писем от «родителей, министров, епископов и кардиналов» (часть из них адресовалась непосредственно фюреру) с требованиями не призывать тех или иных молодых людей, подлежавших призыву в ряды ваффен-СС. Если верить Юттнеру, командование СС согласилось пойти на компромисс – молодых людей на месяц направляли в учебные лагеря, а по завершении подготовки им предлагался выбор: либо идти добровольцами в СС, либо они освобождались от службы в этих войсках. «По-моему, – продолжает Юттнер, – трое отказников набралось… И это на две дивизии! Остальные же заявили, что остаются. Эти трое просто не знали, что в тот период представляли собой ваффен-СС на самом деле, а руководствовались мнением родителей или наставников». И обе дивизии удалось превратить в настоящие элитные формирования, заключает Юттнер^[355].

В январе, когда полным ходом шло формирование дивизий «Гогенштауфен» и «Фрундсберг», рейхсюгендфюрер (глава гитлерюгенда) Артур Аксман явился к Гиммлеру с предложением сформировать из добровольцев дивизию ваффен-СС. Дивизия эта должна была состоять из членов гитлерюгенда 1926 года рождения и, по мнению Аксмана, «достичь уровня «Лейбштандарта «Адольф Гитлер». 13 февраля 1943 года Гиммлер сообщил Аксману, что, мол, Гитлер одобрил его идею и потребовал от Аксмана вместе с Бергером проработать все детали, касавшиеся будущей дивизии. Эта идея настолько захватила главу оперативного управления СС, что он был готов стать командиром упомянутой дивизии, состоявшей из нацистской добровольческой элиты. Мечта Бергера стать «Зеппом Дитрихом № 2» разбилась вдребезги о корректные возражения Гиммлера. Дескать, Бергер куда ценнее для рейха и СС на своем нынешнем посту и за своим письменным столом, так что «ни к чему всякое нетерпение», как выразился рейхсфюрер СС. И должность командира дивизии пожаловали увешанному орденами штандартенфюреру Фрицу Витту из «Лейбштандарта «Адольф Гитлер». Тот привел из этого соединения в новую дивизию многих своих боевых товарищей – опытных офицеров и унтер-офицеров. К середине лета 1943 года в учебном лагере СС в Беверло (Бельгия) уже проходили подготовку первые 10 000 рекрутов-добровольцев дивизии «Гитлерюгенд»^[356].

Тем временем отношение Гитлера к генералитету вермахта резко изменилось в худшую сторону, зато в ваффен-СС он, напротив, поверил безгранично. Причиной тому был крах под Сталинградом и известные успехи соединений СС под Харьковом. Когда русские устремились в Донбасс, генералитет пригрозил отставкой, ибо все попытки удержать этот регион были чреваты еще одним Сталинградом. 6 февраля 1943 года командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Манштейн вылетел в ставку Гитлера в Растенбурге в надежде уговорить фюрера «спрямить линию фронта» для последующего высвобождения сил, необходимых для развертывания обороны западнее. Однако Гитлер отказался пойти на этот шаг, мотивируя его тем, что «если упорно драться за каждый клочок земли и заставить противника продвигаться ценой тяжелых потерь, то когда-нибудь наступательная сила даже Красной армии иссякнет. Противник уже два с половиной месяца беспрерывно наступал. У него очень большие потери, его наступательный порыв скоро будет исчерпан. Да и трудности снабжения при увеличивающихся расстояниях от исходных пунктов, видимо, остановят намечаемый им глубокий обходный маневр». Судя по всему, доводы кадрового военного, каким был Манштейн, никак не убедили Гитлера. «В отношении оперативной обстановки Гитлер, собственно, выразил только мнение, что танковый корпус СС мог бы устранить серьезную опасность для фронта в среднем течении Северского Донца ударом из района Харькова на юго-восток на Изюм». Манштейн продолжает: «Его надежда на ударную силу этого сформированного танкового корпуса СС была, по-видимому, безгранична»^[357].

Будучи не в силах совладать с упорством Гитлера продолжать ведение кампании, у Манштейна оставался лишь один выход – подготовить и провести контрудар. Когда русские овладели Харьковом и продвигались к Днепру, он нанес упомянутый контрудар, сумев отбросить противника и вынудить его к беспорядочному отступлению^[358]. Хотя успех данной операции был достигнут за счет мастерства Манштейна как стратега, следует, однако, признать, что во главе наступательного клина действовали все три моторизованные (с октября танковые) дивизии вышеупомянутого корпуса СС (1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», 2-я дивизия СС «Дас Рейх», 3-я дивизия СС «Мертвая голова»). Именно они и отбили Харьков у русских^[359]. Победа ваффен-СС оказала на Гитлера магическое воздействие. Немцам удалось удержать район Донбасса, столь важный ресурс победы в этой войне. Да и, похоже, им удалось сдержать и, казалось, неукротимый натиск русских после Сталинградской битвы, вернуть войскам подорванный боевой дух. Кроме того, Гитлер получил неопровержимое доказательство своей веры в элитные части СС.

Эта вера отражена и в стенограммах оперативных совещаний следующих после харьковского сражения месяцев. «Один танковый корпус СС стоит двадцати итальянских дивизий», – изрек он на одном из совещаний^[360]. Гитлера очень заботила судьба его СС, и он заявил генералу Цейцлеру, начальнику Генерального штаба сухопутных войск, что «мы должны позаботиться о том, чтобы СС получали надлежащий призывной контингент»^[361]. Он горел желанием снять с фронта все три дивизии ваффен-СС и сохранить их для грядущих блестящих побед. По распоряжению Гитлера упомянутые соединения первыми получили новейшие тяжелые танки (Pz VI «Тигр I»). Кроме того, несмотря на все возражения командования вермахта, еще две вновь формируемые дивизии вне всяких разнарядок обзавелись и новейшими средними (фактически тяжелыми – масса 46 тонн, толщина лобовой брони 80—100 мм) танками «Пантера»^[362].

Когда Гиммлер появился на одном из оперативных совещаний, на которых он, кстати сказать, был нечастым гостем, Гитлер не преминул поинтересоваться у него, как обстоят дела в новых дивизиях ваффен-СС «Фрундсберг» и «Гогенштауфен». Гиммлер ответил, что средний возраст личного состава в этих соединениях не превышает 18 лет, на что Гитлер ответил следующее: «Германская молодежь сражается с беспримерной храбростью». Сославшись на военные сводки, он добавил: «Молодежь, пришедшая на фронт из гитлерюгенда, едва шестнадцатилетние, фанатично сражается…»^[363]

Временное затишье на Восточном фронте, а также высадка союзных войск на Сицилии в июле 1943 года, за которыми две недели спустя последовала капитуляция Италии, вынудили Гитлера к переброске части танкового корпуса СС на западный участок фронта. Это стало своего рода примером внезапных перебросок элитных формирований СС, столь характерных для заключительного периода войны, – танковые соединения ваффен-СС направлялись именно на наиболее сложные, по мнению Гитлера, участки фронта.

Во второй половине 1943 года продолжилось стремительное увеличение численности ваффен-СС. 9-я моторизованная (с апреля 1944 года танковая дивизия) «Гогенштауфен» и 10-я моторизованная (с апреля 1944 года танковая) дивизия «Фрундсберг» вступили в завершающую стадию боевой подготовки. 22 марта 1943 года в результате слияния четырех германских легионов появилась на свет 11-я добровольческая моторизованная дивизия ваффен-СС «Нордланд». Ее костяк составил личный состав из 5-й дивизии С С «Викинг» и значительное число призывников из стран Западной Европы^[364]. 24 июня 1943 года – официальная дата создания 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд», к формированию которой приступили еще весной того же года. В тот же период происходил набор личного состава еще трех восточных дивизий – 13-й дивизии «Ханджар» (боснийской), 14-й «Галичина» (галицийской № 1) и 15-й (латышской № 1) дивизий. Но что более важно, Гитлер дал добро на формирование в октябре месяце 1943 года еще двух немецких дивизий СС: 16-й моторизованной дивизии «Рейхсфюрер СС» и 17-й моторизованной дивизии «Гётц фон Берлихинген»^[365]. А уцелевшие военнослужащие многострадальной 4-й полицейской (с февраля 1943 года моторизованной) дивизии СС были сняты с Восточного фронта и переправлены в Грецию для выполнения операций по борьбе с партизанами (с сентября 1944 года снова на Восточном фронте).

Обычно немецкие моторизованные дивизии не располагали таким видом вооружений, как танки, и их следовало бы назвать просто «мотопехотными дивизиями»^[366]. Но аналогичные элитные соединения ваффен-СС уже давно получали на вооружение танки – например, «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» и «Дас Рейх» – эти располагали большим количеством новейших танков, чем аналогичные танковые соединения вермахта^[367]. В октябре 1943 года целых семь элитных моторизованных дивизий ваффен-СС – «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», «Дас Рейх», «Мертвая голова», «Викинг», «Гогенштауфен», «Фрундсберг» и «Гитлерюгенд» – были переименованы в танковые^[368]. Несмотря на увеличение общей численности ваффен-СС, в последующие годы новых танковых дивизий СС не формировалось. Упомянутая семерка [танковых] дивизий играла роль своего рода «пожарной команды», при поддержке еще полдесятка других отборных дивизий ваффен-СС они поддерживали репутацию этих войск вплоть до окончательного крушения Третьего рейха.

В последние годы войны определяющим фактором стало наличие танков, самоходных артиллерийских установок (штурмовых орудий) и моторизованной пехоты. О значимости ваффен-СС говорит тот факт, что уже к концу 1943 года 7 из 30 танковых дивизий и 6 из 17 панцергренадерских (моторизованных) дивизий относились к ваффен-СС^[369]. Принимая во внимание большую численность, более совершенные виды вооружений и в целом более высокий боевой дух, не составляет труда заключить, что их боеспособность была куда выше, чем можно было бы предположить, исходя исключительно из их численности.

В целях осуществления более эффективного управления большим количеством дивизий ваффен-СС Гитлер распорядился о создании дополнительных штабов корпусного командования. Всего за 1943 год было сформировано 6 новых корпусов СС, из них – 4 танковых. Первый корпус СС Хауссера был переименован во 2-й танковый корпус СС, а командовать новым, 1-м танковым корпусом СС был назначен Зепп Дитрих. Для управления добровольческими дивизиями «Викинг» и «Нордланд» плюс бригадой СС «Недерланд» («Нидерланды») Гитлер санкционировал создание 3-го (германского) танкового корпуса СС под командованием Феликса Штайнера. Последний из четырех 4-й танковый корпус СС был сформирован в июне 1943 года, командиром его был назначен Герберт Гилле. Хотя первоначальной целью было и оставалось сгруппировать по две танковых или моторизованных дивизии СС в составе одного корпуса, постоянные переброски сил из одной «горячей точки» в другую отнюдь не способствовали упорядочению – дивизии постоянно перекидывали из одного корпуса в другой в зависимости от обстановки.

В дополнение к четырем танковым корпусам СС в том же 1943 году было решено организовать два не являющихся элитными корпуса СС: 5-й горнострелковый корпус СС в Югославии и 6-й добровольческий корпус (латышский) на территории «Остланда». В начале 1944 года на Балканском полуострове был создан еще один горнострелковый корпус – 9-й горный корпус ваффен-СС (хорватский). К концу того же года 6 армейских корпусов (11, 12, 13, 14, 15 и 18-й) были слиты Гиммлером воедино в новом качестве – переведены под командование штаба командования Резервной армией. Поскольку в ваффен-СС не было людей для пополнения дивизий, как не было и соответствующего числа опытных офицеров, эти корпуса СС существовали лишь на бумаге – большинство командующих корпусами были генералами полиции, а силы черпались из Резервной армии. Иными словами, все это отражало амбиции Гиммлера создать как можно больше формирований СС ради того, чтобы вырасти в глазах Гитлера.

Начиная с 1943 года и до конца войны численность личного состава ваффен-СС практически удвоилась, а число номинальных дивизий выросло с 18 до 38. Но лишь одна из них, 18-я добровольческая моторизованная дивизия СС «Хорст Бессель», могла считаться элитной, да и то с большой натяжкой. Что же касалось многочисленных, наскоро сколоченных в последние месяцы войны из остатков разгромленных частей и подразделений дивизий, которые и дивизиями считаться не могли, поскольку нередко не дотягивали по численности и до полка, лишь 2–3 собранные из лучших представителей разных дивизий можно было считать хотя бы боеспособными. Поскольку боевая мощь ваффен-СС первоначально ассоциировалась с изначально элитными и рекрутированными из немцев рейха танковыми соединениями СС, образцом для которых были и оставались еще предвоенные «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» или «части особого назначения» (объединенные в ноябре 1939 г. в дивизию СС особого назначения, с декабря 1940 г. дивизия СС «Дас Рейх»), можно сделать вывод, что все дивизии СС, представлявшие боевую ценность в последние полтора года войны, уже были сформированы и участвовали в боевых действиях еще в 1943 году.

Глава 9
Бесславный конец: ваффен-СС и оборона Третьего рейха. 1943–1945 годы

Выдающиеся успехи начального периода войны и непоколебимое упорство в оборонительных боях 1942–1943 годов, проявленное ведущими дивизиями ваффен-СС, не остались не замеченными фюрером. После победы танкового корпуса СС под Харьковом Гитлер решает создать из танковых дивизий мощный централизованный резерв. К середине 1943 года немцы вели оборонительные бои по всему фронту, и Гитлер вопреки воле своего генералитета перешел от прежней успешно зарекомендовавшей себя мобильной тактики к упорной обороне существовавших на тот момент позиций. При этом не исключались и контрудары как средство активной обороны с тем, чтобы вырвать инициативу из рук противника. Именно ваффен-СС отводилась роль ударных сил, способных перейти от обороны к наступлению и в конечном итоге вынудить противника к отступлению.

Однако, несмотря на все отчаянные попытки Гитлера переломить ход сражений, постоянно осложнявшаяся обстановка не позволяла отвод элитных дивизий СС в тыл для отдыха и пополнения техникой и личным составом. В итоге они постоянно перебрасывались с одного опасного участка фронта на другой, лишь изредка выкраивая время для передышки. Так, например, дивизия «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», которую беспрерывно бросали в бой на самых разных участках, семь раз за два последних года войны вынуждена была перемещаться с Восточного фронта на Западный и вновь возвращаться. После каждой такой переброски ее бросали в наступление. Таким образом, моторизованные дивизии СС исправно исполняли отведенную им роль «пожарной команды» вооруженных сил Третьего рейха. Куда бы их ни бросали, везде эти дивизии переходили в наступление. Иногда эти операции оказывались успешными, иногда менее успешными, а бывало, что и провальными. Но, невзирая на результат упомянутых наступательных операций, они в конечном итоге свою задачу выполняли – существенно затрудняли натиск неприятельских сил. Такова была роль ваффен-СС в период с 1943 по 1945 год.

Оборонительные бои на Восточном фронте, 1943–1944 годы

После того как наступление Советов под Харьковом в 1943 году было остановлено, три дивизии танкового корпуса СС («Лейбштандарт «Адольф Гитлер», «Дас Рейх», «Мертвая голова») возглавили летнее наступление германских войск на центральном участке Восточного фронта в районе Курск – Орел^[370]. Это была последняя крупная наступательная операция немцев на Востоке. Несмотря на первоначальный успех, наступление пришлось остановить – ожесточенное сопротивление русских исключило всякое продвижение вперед, и Гитлер решил перебросить танковый корпус СС в Италию для спасения гибнущего режима Муссолини^[371].

Сокрушительное поражение в Тунисе и неизбежность высадки сил союзников поставили фашистский режим Италии на грань краха. В войсках стремительно набирали силу пораженческие настроения, и Гитлеру пришлось смириться со скорой потерей Италии как союзника в войне. На совещании 19 мая 1943 года он распорядился об отправке в Италию трех элитных дивизий СС «поскольку они лучше других понимали, что есть фашизм». Другие же соединения, продолжал он, «не обладают необходимым боевым опытом, и с политической точки зрения их нельзя сравнить с дивизиями СС, каждый солдат которых – пропагандист. Я не сомневаюсь, что, окажись они там, фашизм дуче получит в их лице братьев по духу»^[372].

10 июля англо-американские силы высадились на Сицилии. В ночь с 25 на 26 июля Большой фашистский совет, собравшийся впервые с декабря 1939 года, принял решение о смещении Муссолини. На следующий день дуче был вызван на встречу с королем, после чего освобожден от должности и арестован^[373]. В тот же день Гитлер распорядился об отправке танкового корпуса СС в Италию. Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге немедленно вылетел в ставку фюрера, чтобы переубедить его. Однако Гитлер оставался непреклонен: «Мне надо уяснить себе еще раз общую ситуацию. Речь идет о том, что мы должны отвести с фронта в кратчайший срок несколько соединений. К ним прежде всего относится 3-я танковая дивизия. Ее я должен взять из группы армий «Юг», которая, разумеется, сама должна удерживать и без того очень широкий фронт. Это очень тяжелое решение, но ничего другого нам не остается. Здесь, в Италии, я смогу кое-что сделать только с помощью первоклассных соединений, которые прежде всего преданы фашизму политически. Нам ведь надо в короткие сроки восстановить так много вещей. Если мы удержим Северную Италию, меня ничто не будет страшить…»^[374]

Но уже очень скоро новый удар русских подтвердил наихудшие опасения фельдмаршала фон Клюге, и, в отличие от самого командующего группой армий «Центр», русские сумели убедить Гитлера – дивизии СС «Мертвая голова» и «Дас Рейх» остались на Восточном фронте, а в Италию был направлен только «Лейбштандарт «Адольф Гитлер»^[375].

Вскоре после отбытия соединения в Италию две остававшиеся дивизии приняли участие в отражении удара Красной армии на фронте у реки Миус и позволили ненадолго удержать оборону на данном участке^[376]. Но за этим последовал период почти непрерывных наступательных операций Советов практически по всему центральному и южному участкам фронта, продолжавшиеся до самой весны 1944 года. Немцы были оттеснены на многие сотни километров на запад, причем к концу 1943 года – за Днепр. Но, несмотря на прорывы на отдельных участках фронта, русские так и не смогли одержать решающую победу. Прорывы сил Красной армии локализовались, немцы отходили на новые позиции.

Многие из решающих оборонительных сражений того периода обязаны своим успехом именно соединениям ваффен-СС. В этой связи вполне объяснимо возмущение многих ветеранов ваффен-СС тем, что в опубликованных в послевоенные годы мемуарах об этом либо не упомянуто вообще, либо упомянуто вскользь^[377].

Но записи в журналах боевых действий свидетельствуют как раз об этом. 17 августа 1943 года, например, действия дивизии СС «Дас Рейх» были охарактеризованы командующим группой армии «Юг» фельдмаршалом Манштейном следующим образом: «В ходе решительной и умело организованной атаки на западном фланге армии дивизия разбила значительные силы противника, что позволило создать необходимые условия для проведения дальнейших операций. Мои поздравления в этой связи командирам и бойцам дивизии. Я направил распоряжение упомянуть об успехах дивизии в сводке вермахта»^[378].

Под натиском врага 6-я армия была вынуждена отступить на отдельных участках фронта. 1-я танковая армия и 8-я армия сумели отбить атаки неприятеля. В этой связи следует отметить решающие успехи моторизованной (с октября 1943 года танковой) дивизии СС «Дас Рейх» в ходе оборонительных боев^[379].

Но читатель не найдет упоминаний о ваффен-СС в опубликованных мемуарах Манштейна в связи с данной операцией. Командующие силами вермахта всегда готовы детально описывать поражения ваффен-СС, но об успехах их они пишут лишь тогда, когда соединения СС находились под их непосредственным командованием. Именно такая тенденция и возобладала в мемуаристике послевоенного периода.

Вклад ваффен-СС в успехи оборонительных сражений 1943–1944 годов иллюстрируется цитатой одного из командующих немецкими силами генерала Вёлера. Командующий 8-й армией генерал Вёлер описывает действия танковой дивизии СС так: «Она одна стояла подобно скале, удерживая свой участок, в то время как на соседних врагу удалось прорвать оборону». В дневном приказе этот же генерал называет танковую дивизию ваффен-СС «Мертвая голова» «подобным молнии мечом возмездия», которая выполняла поставленную перед ней боевую задачу «с непоколебимым упорством»^[380]. Чтобы создать более точное представление о роли и значимости ваффен-СС в ходе Второй мировой войны, следует обратиться к таким источникам, как журналы боевых действий вермахта или стенограммы оперативных совещаний Гитлера.

Когда осенью 1943 года обстановка на Восточном фронте резко ухудшилась, Гитлер был вынужден вернуть из Италии дислоцированную там дивизию «Лейбштандарт «Адольф Гитлер». К ноябрю месяцу, то есть неполных три месяца спустя после переброски на юг дивизия – после отдыха и довооружения новейшими танками – вернулась в Россию^[381]. А 15 ноября 1943 года вместе с двумя свежими танковыми дивизиями «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» был брошен на ликвидацию прорыва советского танкового корпуса от Днепра на запад в районе Киева^[382]. Атака германских сил смяла ударный кулак Красной армии, и 19 (20. – Ред.) ноября немцы сумели отбить обратно у противника Житомир. И снова благодаря усилиям дивизии ваффен-СС фронт был хотя и временно, но спасен^[383].

Но отчаянные усилия танковых частей и соединений СС и вермахта, как и контрудары свежих пехотных дивизий, давали лишь временную передышку – окончательно сдержать натиск русских так и не удалось. Красная армия нанесла решительный удар в ходе зимнего наступления. 13 декабря русские прорвались в районе Невельского выступа на юго-запад, опрокинув силы группы армий «Центр». В канун Рождества 1943 года они, атаковав со стороны Киева, в течение недели овладели городами Житомир и Коростень. Затем, развернувшись на юго-запад, силы Советов вышли к довоенной границе с Польшей, создав серьезную фланговую угрозу всему южному участку немецкого фронта. Более того, 14 января 1944 года Красная армия нанесла группе армий «Север» сокрушительный удар, в результате которого была снята немецкая блокада Ленинграда (прорванная раньше – в январе 1943 г.)^[384].

В ходе наступления советских войск и впервые после Сталинграда многочисленные немецкие группировки оказались в кольце окружения, причем дважды – два корпуса в районе Черкасс в феврале и 1-я танковая армия в полном составе в районе Каменец-Подольского в марте 1944 года. В ловушку угодили две отборные немецкие танковые дивизии – «Викинг» в Черкасском котле и «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» вместе с боевой группой из подразделений дивизии «Дас Рейх» численностью в две с половиной тысячи человек на южном участке^[385].

После более чем двухнедельных безуспешных попыток прорвать кольцо окружения русских по периметру Черкасского котла извне немцам был отдан приказ на прорыв. Решающая роль в операции по деблокированию отводилась единственной из окруженных танковой дивизии «Викинг». Прорыв частично удался, однако дивизии СС пришлось заплатить за это потерей всех остававшихся танков, вооружений и половиной личного состава^[386].

Восстановление связи с окруженной 1-й танковой армией оказалось куда более сложной задачей, поскольку для этого необходимо было остановить наступление русских в районе Тарнополя (с 1944 года – Тернополь). Немцы попытались решить эту задачу остававшимися в их распоряжении силами, однако потерпели неудачу. После бесчисленных криков о помощи командующих Гитлер все же согласился на использование еще остававшихся резервов СС для организации новой попытки прорыва из котла. В апреле 1944 года из Франции на фронт прибыли 2-й танковый корпус с 9-й танковой дивизией «Гогенштауфен» и 10-й танковой дивизией «Фрундсберг» под командованием Пауля Хауссера. Перечисленные дивизии организовали атаку с фланга, срезав часть клина наступления русских, что позволило окруженным соединениям 1-й танковой армии вырваться из окружения^[387]. Таким образом, год спустя после Сталинграда части ваффен-СС сумели предотвратить повторение трагедии.

Сразу же после выполнения поставленной задачи «Лейб-штандарт «Адольф Гитлер» и боевая группа частей «Дас Рейх» были возвращены на Запад – «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» в Бельгию для отдыха и довооружения, а «Дас Рейх» на юг Франции для соединения с уже находившимися там основными силами. У Гитлера были все основания опасаться высадки союзников в Нормандии, поэтому он столь спешно готовил силы отпора, приводя в порядок резервы СС. 2-й танковый корпус СС (дивизии «Гогенштауфен» и «Фрундсберг») пришлось задержать в Польше в целях воспрепятствования возобновлению наступления Советов, но Гитлер предупредил командующих действовавшими в Польше армиями о том, что, как только обстановка во Франции осложнится, он немедленно перебросит корпус туда.

Тем временем из уцелевших бойцов и командиров дивизии СС «Викинг» была спешно сформирована кампф-группа численностью до 4000 человек, которую снова решили бросить в бой; оставшиеся ее части направили в Польшу, где они послужили ядром для формирования дивизий из остатков личного состава. Что касалось остальных элитных дивизий СС, то «Мертвая голова», например, уже в течение почти целого года помогала удерживать оборону на центральном и южном участке фронта, а 3-й танковый корпус СС Феликса Штайнера (11-я моторизованная дивизия «Нордланд» и бригада СС «Недерланд» [ «Нидерланды»]) играл центральную роль в обороне Прибалтики^[388].

В результате наступления на южном участке Восточного фронта русские продвинулись до опасной близости к Венгрии. Гитлер отреагировал на это проведением операции «Маргарита» – вводом немецких войск в Венгрию. Этот разработанный еще в 1943 году план был осуществлен в период 19–31 марта 1944 года. Операция «Маргарита», проводимая в основном силами ваффен-СС, использовала резерв – «пожарные команды» Гитлера. К апрелю месяцу 16-я моторизованная дивизия «Рейхсфюрер СС», 18-я моторизованная дивизия «Хорст Вессель» и 8-я кавалерийская дивизия СС «Флориан Гайер» заняли позиции в Венгрии.

Высадка союзников и сражение во Франции, 1944 год

Накануне вторжения сил союзников 4 из 10 немецких танковых дивизий, дислоцированных во Франции и Бельгии, принадлежали к ваффен-СС. Это были следующие соединения: 1-я танковая дивизия «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», 2-я танковая дивизия «Дас Рейх», 12-я танковая дивизия «Гитлерюгенд» и 17-я моторизованная дивизия «Гётц фон Берлихинген»^[389]. Уже на следующий после высадки день 7 июня 1944 года дивизия «Гитлерюгенд» действовала против англо-американских сил в районе Кана. 11 июня Гитлер отдал распоряжение об отмене запланированного наступления в районе Ковеля на Восточном фронте и немедленной переброске 2-го танкового корпуса СС во Францию. Прибывшие к концу июня дивизии «Гогенштауфен» и «Фрундсберг» существенно усилили группировку германских войск, противостоявших союзникам и стремившихся сбросить десант в море. Но сбросить англо-американцев в море не удалось. И все же 6 отборных танковых дивизий немцев представляли собой серьезного противника.

22 (23. – Ред.) июня, спустя немногим менее двух недель со дня высадки союзных сил в Нормандии, русские начали широкомасштабное летнее наступление. Численно превосходящая противника группировка Красной армии нанесла сокрушительный удар на фронте группы армий «Центр», пробив в линии обороны брешь шириной в 360 километров. 13 июля Красная армия предприняла атаку на фронте группы армий «Север», 13 июля был нанесен удар по группе армий «Северная Украина». К середине июля месяца Восточный фронт трясло и лихорадило по всей протяженности. К концу июля Красная армия вышла к Рижскому заливу на северном участке фронта, вплотную подошла к Варшаве на центральном участке, южнее – уже стояла на берегу реки Сан^[390].

Для Гитлера и Третьего рейха в целом такое положение было равносильно катастрофе. Потеря Франции и Бельгии на Западе была предрешена, кроме того, серьезным негативным фактором для боевого духа явилось и покушение на Гитлера 20 июля 1944 года^[391], а тут еще вдобавок и наступление Красной армии по всей протяженности Восточного фронта – подошедшие к Варшаве части Красной армии послужили толчком к началу Варшавского восстания. И снова, как это было всегда, на выручку пришли ваффен-СС.

За первую неделю августа 1944 года вновь сформированный 4-й танковый корпус СС, состоявший из элитных дивизий «Викинг» и «Мертвая голова» и усиленный танковой дивизией 19-й армии, контратаковал русских в Варшаве, отбросив на восток их силы вдоль берега Вислы и оттеснив от польской столицы. Затем в течение двух месяцев 3 немецкие дивизии удерживали 2 армии Советов. А в октябре 1944 года русские прекратили все попытки атаковать^[392]. Продвинувшись за первые полтора месяца на почти 800 километров, Красная армия растянула линии коммуникаций, и задержка у Варшавы полностью исчерпала наступательный порыв. В результате немцам удалось подавить Варшавское восстание, и обстановка на берегах Вислы оставалась относительно спокойной вплоть до января 1945 года^[393].

Несмотря на частичную стабилизацию главного фронта, 20 августа русские начали новое наступление на самом южном участке. Румыния капитулировала уже три дня спустя, и русские смогли без труда овладеть нефтеносным районом Плоешти^[394]. К концу месяца страна в основном была в руках русских, а 8 сентября русские приступили к оккупации Болгарии. В том же сентябре месяце 1944 года вышла из войны и Финляндия, атаковав (по требованию заключившего с ней перемирие СССР) не желавшую покинуть финскую территорию 20-ю горную армию немцев^[395]. В последующие месяцы Гитлер лишился Греции и большей части территории Югославии. К началу декабря Красная армия приступила к осаде Будапешта (окружен 26 декабря)^[396].

И снова ваффен-СС встали в оборону. Хотя на Балканском полуострове не было элитных боевых единиц, фолькс-дойче 7-й германской горнопехотной дивизии «Принц Ойген» делали все от них зависящее в Югославии, а 8-я кавалерийская дивизия «Флориан Гайер» и 22-я кавалерийская дивизия «Мария-Терезия» сражались за венгерскую столицу до конца. Лучшим доказательством тому, насколько низок был к 1945 году уровень боеспособности частей германского вермахта, явился тот факт, что даже вышеупомянутые посредственные формирования ваффен-СС считались чуть ли не самыми лучшими на их фоне в ходе операций в Венгрии и Югославии.

Хотя Гитлер бросил на оборону несколько второстепенных формирований на южный и восточный участки фронта, основное внимание он сосредоточил именно на западном направлении. 25 июля американские части перешли в наступление с созданного в Нормандии плацдарма. Британские и канадские дивизии сдерживали 7 из остававшихся девяти германских танковых дивизий в районе Кана, 6 американских дивизий – 6-я и 3-я армии США – продвигались на юг вдоль западной части Шербурского полуострова. И у них на пути стояли лишь 2-я танковая дивизия СС «Дас Рейх» и 17-я моторизованная дивизия СС «Гётц фон Берлихинген» – оба упомянутых соединения оборонялись упорно, однако так и не смогли удержать натиск американцев.

Решающий прорыв начался 31 июля 1944 года, когда 4-я танковая дивизия армии США прорвалась в районе Авранша^[397]. Через брешь устремились танки 3-й армии генерала Паттона, стремительно перерезавшие полуостров Бретань. Генерал Эйзенхауэр так описывает это в своем донесении Комитету начальников штабов: «Пехота неприятеля не могла помешать нам, сопротивление оказали лишь экипажи нескольких жалких танков». Если части вермахта при виде союзников бросались в паническое бегство, то ваффен-СС представляли собой серьезного противника. «2 августа после упорных боев мы овладели Виром, но уже на следующий день его отбили у нас две танковые эсэсовские дивизии немцев. Потребовалось несколько дней ожесточенных боев, прежде чем мы вновь овладели этим участком»^[398].

Левый фланг фронта немцев пал окончательно, и теперь уже ничто не могло сдержать стремительное продвижение танковых колонн Паттона. Единственное, что тревожило союзников, – так это возможность того, что вермахт все же сумеет организовать контрудар и перерезать узкий коридор у Авранша, через который осуществлялся войсковой подвоз. и немцы по приказу Гитлера приступили к подготовке контрудара. Невзирая на все возможные риски, все имевшиеся тогда в распоряжении танковые формирования были сосредоточены в районе Мортена, чтобы оттуда начать решительное контрнаступление к побережью. Затем «не обращая внимания на силы американцев, прорвавшиеся в Бретань» атакующие «повернув на север и северо-восток, нанесут американцам мощный удар с фланга… что заставит рухнуть фронт [союзников] в Нормандии»^[399].

В ночь на 7 августа силами 1-й и 2-й дивизий СС, а также 2-й и 116-й танковых дивизий при поддержке пехоты и частей 17-й моторизованной дивизии СС немцы перешли в наступление. Операцией руководил оберстгруппенфюрер СС Пауль Хауссер^[400]. Однако американцы были готовы к такому развитию событий и сумели в сложных условиях контратаковать немцев. Наступательный клин германской армии подвергся ожесточенной атаке с воздуха. В результате ударов реактивными снарядами и бомбами с истребителей и бомбардировщиков было уничтожено большое количество танков и колесной техники. В официальном отчете командующий силами союзников указал, что «в результате мощных ударов наземных и воздушных сил, атака противника была остановлена, а угроза обернулась блестящей победой»^[401].

Два месяца, последовавшие за вторжением союзных сил, были для ваффен-СС очень тяжелым периодом. Эти формирования отступать и проигрывать не привыкли. Даже в ходе отступлений на Восточном фронте они в конечном итоге все же умудрялись достичь хотя бы локального успеха. Но на Западном фронте дивизии ваффен-СС столкнулись с таким понятием, как «Materialschlacht» – сражение с численно и технически намного превосходящим противником. Перед обстрелами тяжелой корабельной артиллерии с моря, огромного количества неприятельских танков, многих тысяч моторизованных пехотинцев, постоянных интенсивных атак с воздуха даже самые несгибаемые бойцы оказывались беспомощными.

Но в ставке в Восточной Пруссии Гитлер продолжал мыслить категориями прошлого. Стягивая на север Франции почти все имевшиеся в распоряжении силы с других направлений^[402], он распорядился о начале новой наступательной операции. Но обстановка менялась настолько стремительно, что замыслам Гитлера не дано было осуществиться. Хотя часть сил, которые удалось кое-как наскрести, и предприняла попытку прорыва в районе Авранша, было ясно, что немцы не располагают достаточными силами, и все их попытки прорыва обречены. Союзники просто не позволяли им собрать войска, в результате продолжить наступление смогли лишь 10-я танковая дивизия «Фрундсберг» и бригада реактивных минометов. 11 августа Гитлеру сообщили о том, что даже оберстгруппенфюрер Хауссер не верит в возможность успешной атаки и овладения Авраншем. На следующий день было решено отказаться от прежних планов и отвести войска^[403].

В охваченной чувством нервозности ставке Гитлера после покушения на него провал наступательной операции поспешили списать за счет «заговора». По мнению Гитлера, «успеха мы не добились только потому, что Клюге (командующий Западным фронтом) не пожелал успеха»^[404].

А 14 августа, когда Клюге оказался отрезан на полсуток от ставки, Гитлер додумался до того, что, дескать, фельдмаршал пытался таким образом установить контакт с командованием союзников и капитулировать. Фон Клюге был без промедлений снят с должности и заменен оберстгруппенфюрером Хауссером – отныне тот командовал группой армий «Б» и в ближайшем будущем должен был принять командование Западным фронтом^[405]. Как мы видим, даже СС – впервые за всю войну – воспротивились своему фюреру; и Зепп Дитрих, и Хауссер были категорически против нового наступления в районе Авранша. Гитлер не мог этого не заметить, впервые его доверие к ваффен-СС было поколеблено.

На самом же деле ваффен-СС прилагали воистину нечеловеческие усилия для исполнения поступавших из Берлина директив. Как писал генерал Эйзенхауэр, «иногда нацистские предводители и фанатичная непоколебимость их солдат не позволяли отступить даже тогда, когда продолжать удерживать оборону не диктовалось военной необходимостью»^[406]. Результаты для немцев оказывались фатальными: в бессмысленных контратаках они теряли лучших бойцов и нередко оказывались в кольце окружения союзных сил, заходивших им в тыл. Так и были созданы предпосылки для Фалез-Аржантанского котла.

К середине августа 1944 года пять танковых дивизий СС, шесть дивизий танковой армии вермахта и восемь пехотных дивизий оказались в кольце окружения 3-й американской армии и 1-й канадской армии; оставалась лишь небольшая брешь между Фалезом и Аржантаном. Однако ожесточенное сопротивление немцев – в частности, танковых формирований, в этой связи следует особо упомянуть 12-ю танковую дивизию СС «Гитлерюгенд» – не позволило союзникам сомкнуть клещи, и часть сил немцев сумели этим воспользоваться для отхода. К 17 августа брешь сузилась настолько, что это вызвало панику среди отступавших. 2-й танковый корпус СС (2-я и 9-я танковые дивизии), сумевший выйти из котла раньше, организовал контрудар, позволивший выйти из окружения и другим частям и подразделениям немцев^[407]. Пока остатки немецких войск беспорядочно отступали через Сену, Фалез-Аржан-танский котел сужался и сужался под мощными ударами союзников. К 20 августа клещи сомкнулись в районе Шамбуа, а два дня спустя оказавшиеся в окружении немецкие части были разгромлены. «В плен было взято до 50 000 человек, а поле битвы усеивали 10 000 трупов»^[408].

Некоторые попавшие в котел части дивизии «Фрундсберг» были уничтожены, остальные же дивизии СС все же сумели вырваться из окружения, но ценой огромных потерь в личном составе, вооружении и технике. 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд», например, потеряла до 80 % личного состава, кроме того, серьезные потери понесли и вспомогательные службы дивизии. Соединение потеряло 80 % танков, 70 % бронетранспортеров, 60 % артиллерии и 50 % единиц колесной техники. На начало сентября в дивизии «Гитлерюгенд» насчитывалось лишь 600 человек и 10 танков^[409]. Другие элитные дивизии вряд ли находились в лучшем положении. И это на самом деле было так, ибо в последующие месяцы войны они фигурировали уже как кампфгруппы, но никак не дивизии^[410].

Фельдмаршал фон Рунштедт, принявший командование Западным фронтом в сентябре 1944 года, заявил союзникам во время допроса после войны, что «по моему мнению, война завершилась еще в сентябре 1944 года». Но Гитлер был явно иного мнения на этот счет. Похоже, он понимал, что эту войну Германии уже никак не выиграть, однако он всеми силами стремился затянуть ее, чтобы потом выбить для себя более приемлемые условия перемирия. На одном из оперативных совещаний 31 августа 1944 года Гитлер ясно дал понять своему генералитету, что намерен продолжать борьбу^[411].

«Я ведь сказал: время для политического решения не пришло. Думаю, за свою жизнь я не раз доказал, что умею завоевывать политические победы. Нет нужды объяснять кому-то, что я никогда не упускал такой возможности. Но разумеется, наивно надеяться, что в период тяжелых военных поражений наступит благоприятный политический момент, когда можно что-нибудь сделать. Подобные моменты наступают, когда ты одержал победу. Я доказал, что делал все, чтобы договориться с Англией. В 1940 году, после Французской кампании, я предлагал оливковую ветвь и был готов уступить. Мне от них ничего не надо было. 1 сентября 1939-го я предложил Англии или, скорее, повторил предложение, которое Риббентроп сделал им в 1936 году. Я предложил союз, в котором Германия даст гарантию Британской империи. Это, главным образом, Черчилль и антигермански настроенная группа людей вокруг Ванситарта выступили против; они хотели войны, и сегодня они не могут отказаться от нее. Они катятся к своей погибели. Наступит момент, когда разногласия между союзниками будут столь велики, что произойдет раскол. Коалиции распадались на протяжении всей истории; надо только выждать этот момент, как бы трудно это ни было. С 1941 года моя главная задача – никогда не терять самообладания и всегда, когда что-то рушится, находить пути и средства, чтобы каким-то образом залатать дыры. Должен сказать: невозможно представить себе кризис тяжелее того, что мы пережили в этом году на Востоке. Когда прибыл фельдмаршал Модель, на месте группы армий «Центр» была зияющая брешь. Брешь была больше, чем фронт, а в итоге фронт стал больше, чем брешь… и после этого прийти и сказать, что дивизии на Западе полностью парализованы, что у них нет немецкой боевой техники, что у них бог знает что вместо винтовок, что мы отправили все боеспособные дивизии на Восток, что на Западе только учебные дивизии, что мы используем танковые дивизии на Западе только в качестве подкрепления и отправляем их на Восток, как только они наберутся опыта. Если бы у меня на Западе было 9 или 10 танковых дивизий СС, всего этого никогда бы не произошло. Никто не сказал мне об этом, а потом люди пытаются устроить здесь переворот и думают, что смогут выступить на стороне англичан против русских, или – другая затея, придуманная Шуленбургом, – с русскими против англичан, или третья и чертовски глупейшая – натравить одних на других. Слишком наивно все это!

…Сражаться до тех пор, пока есть надежда на мир, – вот что разумно, мир, приемлемый для Германии, который обеспечит существование нынешнего и будущего поколений. Тогда я оставлю его. Думаю, вполне очевидно, что эта война для меня не забава. Я уже пять лет отрезан от мира. Я не ходил в театр, на концерты или в кино. У меня единственная задача в жизни – продолжать борьбу, потому что знаю, не будь за ней железной руки, битву не выиграть».

Вскоре после этого совещания Гитлер распорядился о подготовке операции, которую впоследствии назовут наступлением германских войск в Арденнах.

Последнее наступление немецких войск на Западном фронте: Арденны. 1944–1945 годы

Вслед за остановкой наступления Советов в августе 1944 года уже в следующем месяце замерло и наступление сил союзников. Генерал Ганс Шпейдель описывал этот период в своих послевоенных мемуарах как германский вариант «чуда на Марне» 1918 года, пережитого французами. Казалось, неукротимый натиск союзников вдруг иссяк. На самом же деле никаких чудес не было и быть не могло. Англо-американцы, по словам Лиддела Гарта, просто ощутили на себе эффект «стратегической закономерности растягивания коммуникаций»: линии снабжения союзных сил по мере наступления растягивались, а немецкие, напротив, сокращались. К тому же метеоусловия зачастую не позволяли использовать военную авиацию, да и единства относительно методов ведения кампании в рядах союзников не было. Но существовал и еще один фактор, вероятно, даже более важный, чем сумма двух приведенных, – немцам теперь пришлось защищать собственную страну, поэтому они действовали куда сплоченнее и решительнее, чем прежде^[412].

В результате к сентябрю месяцу 1944 года они сумели создать фронт обороны вдоль Рейна по всей протяженности западных границ рейха.

Готовился к обороне и германский тыл. В кильватере покушения на Гитлера 20 июля 1944 года Гиммлер урвал посты командующего Резервной армией и начальника Управления вооружений сухопутных войск, Геббельс был назначен Гитлером уполномоченным по тотальной войне. Дуэт Гиммлер – Геббельс при поддержке Мартина Бормана, главного управителя нацистской партии (руководитель партийной канцелярии), сумел быстро превратить рейх в военный лагерь^[413].

Несмотря на интенсивные бомбардировки авиации союзников, оборонная промышленность Германии продолжала бесперебойный выпуск военной продукции, а к осени 1944 года часть предприятий смогли даже увеличить ее выпуск. Но постоянно обострялся дефицит горюче-смазочных материалов. «За три последних месяца 1944 года Германия продемонстрировала небывалый подъем, но исключительно за счет последних людских резервов, а также запасов сырья и пока что остававшегося на довольно высоком уровне боевого духа…»^[414]

Даже после высадки в Нормандии и прорыва сил союзников Гитлер упорно искал возможность сохранить инициативу в своих руках. И временное затишье, установившееся на Западном фронте начиная с сентября 1944 года, давало ему такую возможность. 16 сентября Гитлер приказал остаткам своего генералитета начать наступательную операцию в Арденнах. Этот район был выбран не случайно – именно в Арденнах вермахт и одержал решающую победу в триумфальном для рейха 1940 году.

Гитлер страстно убеждал собравшихся на совещание генералов, которым предстояло проводить наступательную операцию. В заключение он заявил, что «стремится лишить врага уверенности в своей скорой победе над нами», что должно было неизменно повлечь за собой раскол в их стане и дать нам возможность добиться мира, если не выиграть войну в целом. И выбор фронта для наступления также был не случайным: Гитлер предпочел выступить именно против англо-американцев, которых он опасался куда меньше, чем фанатиков-русских^[415].

Подготовка операции «Вахта на Рейне» (такое кодовое название было выбрано Гитлером) с технической точки зрения выглядела блестящей теоретически, но отвратительно проведена на практике. Танки, самоходные артиллерийские установки, артиллерийские орудия, бронетранспортеры, автотранспортные средства, горючее и даже авиация были сосредоточены в невиданных (на Западном фронте) с 1940 года количествах. Если летом 1943 года в ходе последнего крупного наступления германской армии на Восточном фронте ударную группировку образовывали 3 дивизии СС^[416], то для операции, которой суждено будет стать последним крупным наступлением на Западном фронте, Гитлер выделил 4 дивизии СС.

Пополненные личным составом и техникой танковые дивизии «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», «Дас Рейх», «Гогенштауфен» и «Гитлерюгенд» были собраны в 6-ю танковую армию (впоследствии 6-ю танковую армию СС) под командованием оберстгруппенфюрера СС Зеппа Дитриха. Целью наступления был прорыв через Арденны с последующим форсированием реки Мез (Маас) уже в первый день операции, затем к концу недели – выход к важнейшему стратегическому морскому порту Антверпену с последующим овладением им. Если бы все осуществилось согласно первоначальному плану, то силы британцев оказались бы отрезаны от американцев и, таким образом, от всех источников войскового снабжения. Их не составило бы особого труда сокрушить – британцы были бы зажаты между немецкими частями по всему фронту. Из трех германских армий, участвовавших в наступлении, армия под командованием Дитриха была самой мощной и боеспособной – ей была поставлена задача наступать вдоль северного фланга кратчайшим путем к Антверпену.

Утром 16 декабря 20 немецких дивизий (еще 1 дивизия была в резерве) перешли в наступление на фронте примерно в 100 километров между Моншау и Эхтернахом и смяли 4 оборонявшие данный участок американские дивизии (75 000 солдат и офицеров). Американцы оказались захвачены врасплох, к тому же метеоусловия парализовали действия их авиации, в результате немцам на первой стадии операции удалось добиться существенных успехов. К утру 18 декабря через Арденны двинулись около 50 немецких колонн. Глубже всего в оборону противника вклинилась группировка 1-й дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер». Под командованием решительного оберштурмбаннфюрера СС Йохена Пайпера танковый кулак сумел продвинуться почти на 50 километров, и теперь от Мааса его отделяли лишь 35 километров. Однако остальные колонны 6-й танковой армии СС Дитриха застряли в гигантской пробке и смогли продвинуться лишь на считаные километры.

У действовавшей южнее 5-й танковой армии Мантейфеля, в которую входили 3 танковые дивизии и одна пехотная народно-гренадерская (фольксгренадерская), состоявшая из плохо обученных фольксштурмистов и остатков других частей и подразделений, дела шли лучше. К большому огорчению Дитриха, даже второсортная 7-я армия пешим порядком вклинилась глубже некоторых знаменитых танковых дивизий СС. В ответ на опасения Гитлера Дитрих заверил Верховного главнокомандующего, что следующий день станет днем решительного броска и прорыва. Разумеется, ничего подобного не произошло. И, будто стараясь уколоть Дитриха больнее, Гитлер забрал у него 2-ю танковую дивизию СС «Дас Рейх» и передал ее 5-й танковой армии Мантейфеля, посчитав, что на участке более глубокого вклинения она окажется куда полезнее.

«Битва за выступ» описана достаточно подробно. Наступление немцев провалилось по многим причинам, вероятно, самой главной было то, что танковый клин дивизий СС так и не сумел по-настоящему вступить в бой. Как писал после войны генерал Риджуэй, «битва в Арденнах представляла собой сражение дорожных перекрестков, поскольку в засыпанной снегом, лесистой местности танкистам некуда было свернуть с главных дорог». Несмотря на то что американские войска были рассеяны, уцелевшие солдаты организовывали засады на пересечениях дорог и подкарауливали там немецкие колонны. Естественно, немцы с ними быстро расправлялись, однако подобные стычки в значительной мере замедляли ход наступательных операций, и возникавшие повсюду пробки растягивались на многие километры. Как впоследствии указывал Гитлер своему генералитету, лишь передовые части танковых колонн вступали в боевое соприкосновение с противником: «Сейчас в полосе группы армий Моделя, например в соединении «Лейбштандарт», это снова подтвердилось: в итоге бой вели только ударные группы. Только они участвовали в боях и в полосе 12-й танковой дивизии СС. Однако в тылу этих соединений полностью забиты, закупорены все дороги на огромном расстоянии. Не двинешься ни вперед, ни назад. Кончается тем, что невозможно подвезти даже горючее».

Не сумев воспользоваться фактором внезапности и выйти к Маасу уже на первой стадии наступательной операции, немцы так или иначе проиграли ее. Союзники ответили мощным ударом, выступ был перекрыт, в бой брошены свежие соединения, вынудившие немцев перейти от наступления к обороне. Самое глубокое вклинивание – около 100 километров – осуществила армейская 2-я танковая дивизия, но и она до Мааса так и не дошла. Кампфгруппа СС под командованием Пайпера, на начальном этапе возглавлявшая наступление, оказалась в хвосте. Армия Дитриха сумела одолеть лишь 45 километров. Менее чем неделю спустя бойцы Пайпера отбивались от союзников в районе населенных пунктов Ла-Глез и Стумон. Оставшаяся без горючего и боеприпасов, кампфгруппа Пайпера, которой противостояла 82-я авиадесантная дивизия США, оказалась в безвыходном положении. 24 декабря 1944 года, отдав приказ уничтожить остававшиеся вооружения и технику, командующий кампфгруппой стал отступать с уцелевшими 800 солдатами и офицерами в немецкий тыл (с захваченным в плен американским майором). Все усилия бойцов кампфгруппы пошли прахом, если не считать зверской расправы с группой американских военнопленных в Мальмеди да мечей к Рыцарскому кресту, которых удостоился сам Пайпер^[417].

В попытке спасти положение и в качестве альтернативы провальному наступлению в Арденнах Гитлер бросил дополнительные силы в Эльзас, отдав приказ наступать на том участке, где линия обороны американцев успела истончиться из-за переброски подкреплений на север к выступу [в Арденнах]. Эта операция, получившая кодовое название «Нордвинд» («Северный ветер»), началась в первый день нового 1945 года. В ней участвовали 8 дивизий, наступательный клин которых образовал корпус СС – 17-я моторизованная дивизия «Гётц фон Берлихинген» и 36-я народно-гренадерская. Несмотря на прорывы на отдельных участках, войска, задействованные в этой операции, так и не смогли выполнить поставленную задачу. Ввод в бой 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг» и 6-й горнострелковой дивизии СС «Норд» положения не изменил^[418].

С точки зрения тактики наступления в Арденнах и Сааре нельзя назвать совсем уж безуспешными. Хотя главных целей обеих операций достигнуто так и не было, но союзникам был нанесен довольно серьезный, если принимать во внимание задействованные немцами силы, ущерб, что существенно замедлило темпы продвижения их сил в Германию^[419]. Но Германия не могла позволить себе даже весьма умеренные потери, в особенности если они касались элитных танковых соединений. И в свете общей ситуации в стране рискованная игра Гитлера обернулась весьма плачевными результатами^[420].

Генерал-полковник Гудериан, начальник Генерального штаба сухопутных войск и командующий силами Восточного фронта, понял, что наступление провалилось еще 22–24 декабря 1945 года. «К 24 декабря было ясно для каждого здравомыслящего солдата, что наступление окончательно провалилось. Нужно было немедленно переключить все наши усилия на Восток, если это не было уже слишком поздно». Поэтому Гудериан решил «поехать в главную ставку фюрера и потребовать прекращения опасного напряжения и незамедлительной переброски всех сил на Восточный фронт».

24 декабря на оперативном совещании у Гитлера Гудериан изложил мнение штаба, предупредив о том, что русские намечают начать наступление на Восточном фронте 12 января 1945 года с превосходством в силах 1:15^[421]. И в этой связи буквально умолял снять силы с Запада и перебросить их на Восток. «Я получил во всем отказ и провел этот чрезвычайно серьезный и траурный Рождественский сочельник в обстановке, совершенно не соответствующей торжественному христианскому празднику. Известие об окружении Будапешта, поступившее в этот вечер, не могло способствовать улучшению настроения. Когда я уходил с этого ужина, мне сказали, что Восточный фронт должен рассчитывать только на свои собственные силы»^[422].

Последнее наступление немецких войск на юго-восточном участке фронта: Венгрия, 1945 год

Пока Гудериан тщетно пытался сосредоточить внимание Гитлера на Восточном фронте, поступило донесение о потере всякой связи с силами, оборонявшими Будапешт. В столице Венгрии в кольцо окружения русских попали 50 000 человек 9-го корпуса СС, включая 8-ю кавалерийскую дивизию СС «Флориан Гайер» и 22-ю добровольческую кавалерийскую дивизию «Мария-Терезия» под командованием ветерана полиции обергруппенфюрера СС Пфеффера-Вильденбруха^[423].

Гитлер отреагировал на эту новость приказом о начале наступления на Будапешт, но, к великому ужасу Гудериана, не стал снимать силы с Западного фронта (он сделал это позже, в январе. – Ред.), а решил перебросить их с Восточного. Пока Гудериан добирался до своего штаба, ОКВ, кстати сказать не оповестив об этом Гудериана, распорядилось об исключении двух элитных дивизий СС (танковые дивизии СС «Мертвая голова» и «Викинг») из оборонявшего Варшаву 4-го танкового корпуса СС под командованием обергруппенфюрера СС Гилле «для снятия осады Будапешта».

Наступление было назначено на 1 января 1945 года. Прибывший в этот день в ставку фюрера Гудериан доложил Гитлеру обстановку. «Утром 1 января я снова отправился к Гитлеру, чтобы доложить ему, что корпус СС Гилле в составе 6-й армии Балка начнет в этот день вечером наступление на Будапешт. Гитлер возлагал на это наступление большие надежды. Я был скептически настроен, так как для подготовки наступления было очень мало времени, командование и войска не обладали тем порывом, какой у них был раньше». Надо сказать, что скептицизм Гудериана был вполне обоснован – наступление затянулось почти на две недели, однако, несмотря на нанесенный силам окружения урон, русские не позволили немцам прорваться в город^[424]. Таким образом, уже в третий раз за последние полгода элитные дивизии СС подвели своего фюрера.

В конце концов Гитлеру пришлось смириться с безнадежной ситуацией в Арденнах. 8 января он издал приказ об отводе из района боевых действий 6-й танковой армии СС. Несколько дней спустя он распорядился об оперативном пополнении личным составом и техникой четырех танковых дивизий и корпусов (1-го и 2-го танковых корпусов СС)^[425].

12 января 1945 года русские начали свое последнее и величайшее наступление^[426]. К концу месяца они достигли Одера, оказавшись всего в 70 километрах от Берлина. Германский фронт обороны от Балтийского моря до Богемских гор (Судеты), протянувшийся по линии Одер – Нейсе, составлял теперь всего лишь 350 километров. Сокращение протяженности линии фронта требовало меньших сил для его удержания, что в какой-то мере могло служить немцам в качестве компенсации понесенных ими в течение последних недель потерь и даже позволило некоторое время сдерживать продвижение Красной армии^[427].

Четыре дня спустя после начала русскими наступления Гитлер вернулся из «Орлиного гнезда» под Бад-Наухаймом, откуда он руководил операцией в Арденнах, в Берлин. В Берлине Гудериан вновь принялся уговаривать его перебросить силы с Западного фронта на Восточный для развертывания их вдоль Одера. Но у Гитлера были иные планы на этот счет. Он проинформировал начальника Генштаба о том, что, мол, да, он решил перейти на Западе к обороне и, таким образом, высвободить силы для отправки их на Восточный фронт, но вот только не на Одер, а в район Будапешта. Речь шла, в частности, о 6-й танковой армии СС Зеппа Дитриха, которую фюрер вознамерился бросить в Венгрию. Все возражения Гудериана Гитлер отверг. «Во время последовавшего затем доклада Гитлеру я выдвинул свои контрпредложения. Гитлер отклонил их, заявив, что решение наступать в Венгрии объясняется стремлением отбросить русских снова за Дунай и снять осаду с Будапешта».

Хоть Гитлеру и не позволили осуществить свои планы на Западном фронте, он не отказался от идеи внезапного наступления – отбить у русских Будапешт означало для него вернуть себе изрядно поблекший престиж полководца-победителя. 20 января верховное командование «Запад» получило указание о «немедленной переброске всей 6-й танковой армии (4 танковых дивизии СС) на Восток». На следующий день поступила директива, недвусмысленно свидетельствовавшая о намерениях Гитлера в корне изменить обстановку^[428].

Наступление британцев южнее Рурмонда, натиск американцев в Арденнском выступе, атака французов в районе верхних Вогезов говорили о том, что союзники всеми силами стараются не дать Гитлеру возможности воспользоваться имевшимися резервами сил. Это предпринималось ради оказания помощи Советам, решившим нанести рейху сокрушающий окончательный удар^[429]. Однако Гитлер по-прежнему вынашивал планы сокрушить наступление русских и затем перейти в контрнаступление. Именно этим и объяснялись его планы переброски 6-й танковой армии СС – он снова решил сделать ставку на свои дивизии СС.

Чем объяснить стремление Гитлера выстроить идею наступления не на Одере, а именно в Венгрии? Объяснение было продиктовано чисто практическими соображениями, причем даже престиж полководца-победителя был не самым главным для фюрера Третьего рейха. Дело в том, что к концу января 1945 года большая часть заводов по производству синтетического горючего были разрушены вследствие бомбардировок авиации союзников, и Германия в результате растущего дефицита топлива впадала все в большую зависимость от месторождений в Цистердорфе (Австрия) и в районе озера Балатон в Венгрии^[430]. Даже Гудериан, который долго и упорно противился наступлению в Венгрии, вынужден был признать, что «это обстоятельство до некоторой степени объясняет, почему Гитлер принял решение перебросить основные силы, которые удалось снять с Западного фронта, в Венгрию, чтобы удержать в своих руках последние районы добычи нефти и венгерские нефтеперерабатывающие заводы, одинаково важные для производства продукции, необходимой для бронетанковых войск и военно-воздушных сил».

Тем временем танковые дивизии СС «Викинг» и «Мертвая голова» продолжали фанатичные попытки деблокировать Будапешт. Последняя такая попытка завершилась крахом 29 января, однако город продолжал удерживать оборону в течение еще двух недель. В конце концов, без всякой надежды на подмогу (командование дивизий не было информировано о запланированном наступлении 6-й армии), уцелевшие бойцы и командиры предприняли попытку прорыва из кольца окружения, однако лишь 785 человек из 50 000 сумели добраться до немецкой линии обороны^[431].

К началу февраля русские продолжили наступление, а после падения столицы Венгрии натиск их усилился. Дивизиям группы армий «Юг» приходилось прилагать нечеловеческие усилия для удержания фронта. Наконец, после продолжительных задержек вследствие недопоставок топлива, стали прибывать первые части и соединения 6-й танковой армии СС. Прибыли и другие соединения, в частности 16-я моторизованная дивизия СС «Рейхсфюрер СС», а 6 марта началось наступление немецких войск северо-восточнее и южнее озера Балатон^[432].

Южнее Балатона наступление вскоре захлебнулось, но восточнее озера танковым дивизиям Дитриха вначале сопутствовал успех. Но, выйдя к Дунаю^[433], войска были на пределе сил – весенняя распутица сильно затрудняла передвижение, да и русские оборонялись отчаянно^[434]. К тому же дивизия так и не сумела полностью оправиться после Арденн. В качестве пополнения прибыли матросы кригсмарине и личный состав люфтваффе, то есть контингент, не обладавший никаким опытом ведения боевых действий на суше. К середине марта 1945 года немецкое наступление выдохлось окончательно, дивизии СС отступали^[435]. Все приказы Гитлера «стоять до конца», все его директивы просто игнорировались. Это подтверждает и Гудериан, в тот период постоянно находившийся при Гитлере. «Наконец исчезли все шансы на крупный успех. Был утрачен сохранявшийся до сих пор высокий боевой дух эсэсовских дивизий. Под прикрытием упорно сражающихся танкистов вопреки приказу отступали целые соединения. На эти дивизии уже нельзя было больше полагаться. Это переполнило меру терпения Гитлера. Он разразился страшным гневом, приказав сорвать нарукавные знаки с названием этих частей у личного состава дивизий, в том числе и у своего лейбштандарта». Когда это распоряжение дошло до Зеппа Дитриха, тот отказался его выполнить. Впрочем, личный состав многих частей СС уже и так отделался от знаков отличия ради собственной же безопасности при взятии в плен^[436]. К началу апреля 6-я танковая армия СС была выведена из Венгрии через Австрию^[437].

В 1944 году Гиммлер, завершая выступление на заседании руководителей Расово-политического управления, в присутствии Геббельса заявил: «Ваффен-СС никогда еще и ни при каких обстоятельствах никого не разочаровывали, не разочаруют и впредь, какие бы невзгоды нас ни ждали». Тогда его слова вызвали бурные аплодисменты^[438]. Но в апреле 1945 года Германии было уже не до аплодисментов, тем более в адрес ваффен-СС. Четыре раза за год они не оправдали возлагаемые на них надежды, как на самые отборные дивизии. И до последнего, итогового разочарования оставались считаные недели.

Битва за Берлин и падение Третьего рейха

Пока уцелевшие солдаты некогда элитных танковых дивизий сражались за удержание «Остмарка» и его столицы Вены, Западный фронт рухнул окончательно: 1 апреля группа армий «Б» была окружена в Рурской области, а 11 дней спустя (12 апреля у Магдебурга) американцы вышли к Эльбе. Что же происходило на Восточном фронте? 9 апреля пал Кёнигсберг, столица Восточной Пруссии. Четыре дня спустя войска Дитриха были выбиты из Вены. 16 апреля русские прорвали Одерскую линию обороны.

Оказался под угрозой Берлин, а Германии грозил раскол надвое^[439].

В это критическое время большинство самых надежных боевых формирований СС находились либо на южном, либо на западном участках фронта. Из всех войск СС, воевавших на восточном участке, лишь незначительное число могло считаться на самом деле боеспособными частями. В феврале их срочно объединили в составе образованной 11-й танковой армии (под командованием обергруппенфюрера СС Феликса Штайнера), которой была поставлена задача перейти в контрнаступление, чтобы сдержать стремительно наступавших на Берлин русских. 16 февраля 10-я танковая дивизия СС «Фрундсберг», 4-я полицейская моторизованная дивизия, 11-я моторизованная дивизия «Нордланд», бригада (моторизованная дивизия. – Ред.) СС «Недерланд» («Нидерланды»), кампфгруппа СС «Валлония» и остальные, менее значимые формирования^[440] нанесли фланговый удар с севера 1-му Белорусскому фронту под командованием маршала Жукова. В течение первых часов частям СС удалось отбить у русских Арнсвальде и вывести из окружения местный гарнизон. Но части Красной армии, перегруппировав силы, сумели отбить атаку, и к 18 февраля наступление Штайнера захлебнулось^[441].

В течение следующих недель русские постепенно оттесняли одну за одной дивизии Штайнера. К 16 апреля 1945 года, когда русские приступили к выполнению запланированной широкомасштабной наступательной операции, целью которой была столица Третьего рейха Берлин, в составе 11-й армии оставалось лишь 3 боеспособные дивизии. Одна из них, 18-я моторизованная дивизия, в тот же день была переброшена на берлинский участок фронта обороны. Два дня спустя 11-я моторизованная дивизия «Нордланд» была направлена в уже осажденную столицу, а бригада СС «Недерланд» была брошена в южном направлении к Берлину для организации отпора наступавшим русским частям. В конечном итоге «Валлония» понесла ужасающие потери при попытке обороны плацдарма у Альтдамма, а уцелевшие отступили в Мекленбург. Согласно описанию самого Штайнера: «Я стал генералом без солдат»^[442].

Одновременно Гитлер, находясь в превращенном в развалины Берлине, полностью утратил контроль над обстановкой, поскольку не получал достоверной информации с фронтов. Первоначально он собрался покинуть Берлин в день своего рождения (20 апреля) и вылететь в Оберзальцберг, чтобы руководить обороной из «Альпийской крепости», но на одном из оперативных совещаний, проводимых в тот же день, отказался покинуть столицу. На совещании присутствовала вся нацистская верхушка – Гиммлер, Геринг, Геббельс, Борман, Риббентроп, Шпеер, а также высшее военное командование – Кейтель, Йодль, Кребс, Бургдорф и Дёниц. Они уговаривали Гитлера покинуть полностью разрушенный и окруженный город, однако он надеялся, что Берлин все еще удастся отстоять. Хотя согласился на создание двух разных ветвей командования на случай, если Германия окажется расколотой надвое после соединения войск союзников и Красной армии. Адмиралу Дёницу поручалось командование германскими силами на севере, а Гитлер, не исключая возможности все же направиться на юг страны, рассчитывал взять командование силами юга Германии на себя^[443].

Но до того, как события развернутся подобным образом, фюрер вопреки всему надеялся прорвать кольцо окружения Берлина. Пока он вынашивал планы спасения столицы Третьего рейха, большинство из представителей верхушки выбрались из Берлина: Дёниц, Гиммлер и Шпеер направились на север, а Геринг и Риббентроп – на юг. С фюрером оставались лишь Геббельс, Борман и генералы. На следующий день, 21 апреля 1945 года, Гитлер представил свой план: 9-я армия Буссе, удерживающая линию обороны на Одере юго-восточнее Берлина, разворачивается и наступает на Берлин; 12-я армия Венка, удерживающая фронт от натиска американцев на Эльбе юго-западнее Берлина, также разворачивается и наступает на Берлин, а обергруппен-фюрер СС Штайнер ударит своей 11-й армией^[444] из Эберсвальде севернее Берлина на юг к городу. Так как и 9-я, и 12-я армии вели тяжелейшие оборонительные бои, Штайнер должен был приступить к выполнению распоряжения немедленно, а остальные силы должны были присоединяться к нему по мере высвобождения. Иными словами, весь имеющийся в наличии личный состав в районе севернее Берлина надлежало направить к Штайнеру на поддержку его наступления. И Гитлер стал лихорадочно сочинять какие-то приказы^[445].

Однако Гитлер пребывал в состоянии, которое Тревор-Ропер охарактеризовал как «мир грез… Его приказы никакого отношения к реальности не имели. Он передвигал по карте воображаемые батальоны, выдавал какие-то замыслы, планы, диспозиции, но войска, которыми он оперировал, существовали лишь на бумаге»^[446]. Да, была 11-я армия под командованием Штайнера, но к тому времени ее уже раскидало ураганом сражений последних недель. И на момент издания Гитлером его «приказов» упомянутая 11-я танковая армия представляла собой горстку солдат и офицеров да штаб, отчаянно пытавшийся сколотить боевые группы из моряков кригсмарине, солдат люфтваффе и вообще из всех способных держать в руках оружие.

Но Гитлер, невзирая ни на что, продолжал рассылать приказы – необходимо мобилизовать гитлерюгенд и послать Штайнеру в качестве подкрепления, «немедленно передать под командование обергруппенфюрера СС Штайнера солдат охраны личного дворца Геринга Каринхалле», начальник штаба люфтваффе Карл Коллер получил устный приказ от Гитлера «без промедления передать Штайнеру личный состав всех наземных служб. Каждый командир, кто в течение пяти часов не выполнит данный приказ, будет расстрелян. Вы лично отвечаете головой за то, чтобы все до единого были переданы Штайнеру».

Когда Коллер созвонился с бункером Гитлера доложить о том, что, дескать, дал соответствующие распоряжения, Гитлер, в странном возбужденно-эйфорическом состоянии, принялся заверять его, что, дескать, все еще переменится в лучшую сторону: «Вы увидите, у ворот Берлина русские потерпят самое сокрушительное и кровавое поражение в своей истории». Однако всему ближайшему окружению Гитлера было ясно, что он поставил слишком много на успех наступления Штайнера.

Пока Гитлер ждал сводок об успешном продвижении Штайнера, русские, прорвав внешнее кольцо обороны города, вошли в северные пригороды Берлина. Утром 22 апреля, невзирая на постоянные звонки из бункера, никаких достоверных сведений о броске Штайнера так и не поступило. Из Хоэнлихена, правда, позвонил Гиммлер и заверил, что, мол, наступление началось, но штаб люфтваффе докладывал, что ничего не начиналось. В конце концов к полудню достоверные сведения все же поступили – Штайнер так и не перешел в наступление, поскольку ни одно сколоченное наспех по приказу фюрера соединение в его распоряжение так и не поступило. Но, успокаивал он своего фюрера, завтра он точно начнет атаковать. Естественно, если подтянутся войска.

Эта новость добралась до Гитлера как раз во время оперативного совещания в полдень. Он был уже на грани истерического припадка, это понимали все из его окружения. Так и произошло – в течение следующих пяти часов фюрер буйствовал. Наступал конец. Он уже не мог продолжать осуществление верховного командования войсками. Он лично умрет в Берлине, а все, кто хочет, могут отправляться на все четыре стороны^[447].

Эта драматическая сцена описана не раз. Все отчеты основываются главным образом на расследовании Тревора-Ропера, которое, в свою очередь, опирается на свидетельства многочисленных очевидцев – участников знаменательного совещания в бункере Гитлера^[448]. Во всех опубликованных материалах однозначно утверждается, что на решение Гитлера остаться в Берлине повлиял провал наступления Штайнера. Но никто из исследователей не предпринял попытки глубинного анализа истерического припадка Гитлера, сменившегося полнейшей апатией. Вероятно, все считают само собой разумеющимся, что именно крах Штайнера послужил единственной причиной, другой, дескать, и быть не могло. Но провалы военных операций случались и прежде. И не раз, и не два. Более того, Гитлер вообще не склонен был связывать свой настрой с обстановкой на фронтах. И вплоть до 30 апреля – дня самоубийства – Гитлер продолжал вынашивать планы прорыва блокады Берлина.

Что же в таком случае послужило причиной тому, что Гитлер пусть временно, но полностью самоустранился от командования, утратил свойственный ему фанатизм и впал в апатию? Ясный ответ на это дает один из немногих, кто пробыл в комнате для совещаний все пять часов до самого его завершения и поэтому имел возможность слышать все, что говорилось там. Это – стенографист Гитлера Герхард Херргезель. Упомянутый стенографист (прихватив с собой и стенограммы совещания) вылетел в Берхтесгаден последним самолетом из Берлина. Там, несколько дней спустя после подписания акта о капитуляции, он заявил корреспонденту журнала «Тайм», что все надежды Гитлера рухнули именно потому, что, мол, ваффен-СС не оправдали его надежд. Причем не просто не оправдали надежд, по выражению Тревора-Ропера. Гитлер неоднократно упоминал о заговоре против него еще задолго до провала Штайнера. Вне всякого сомнения, решающим фактором была его убежденность в том, что его верные «преторианцы» бросили его на произвол судьбы^[449].

Вспоминая о том, что говорил Гитлер, Херргезель утверждает: «Он перестал доверять вермахту уже давно… А в тот день (22 апреля) из его уст впервые прозвучали слова о том, что он больше не доверяет и ваффен-СС. Он всегда рассчитывал на ваффен-СС, как на элитные войска, которые ни при каких обстоятельствах не подведут его». Более того, Гитлер был убежден, что обязан сражаться за Германию до последнего, но «поражение войск СС, их неспособность сдержать натиск русских севернее Берлина, по-видимому, окончательно похоронили его веру в них». Херргезель вспоминал, что «фюрер всегда свято верил, что нет силы, как бы многочисленна и хорошо вооружена она ни была, против которой нельзя было бы сражаться, но теперь последние резервы (ваффен-СС) были повержены».

Но ваффен-СС были далеко не повержены. На самом деле подавляющее большинство рядовых эсэсовцев продолжали хранить верность их девизу – «Meine Ehre heisst Тгеие» («Моя честь – в верности»)^[450]. И, надо сказать, ваффен-СС ожесточенно сражались до самого последнего дня войны. А что до тех, кто позабыл о своем девизе, так это были в основном высшие чины СС, включая их рейхсфюрера Генриха Гиммлера.

Одним из высших чинов был и Феликс Штайнер. По мнению Гитлера, Штайнер нарушил присягу. Несмотря на приказ, Штайнер так и не начал наступать. О причине уже упоминалось выше: Штайнер прекрасно понимал, что не располагает необходимыми для такой операции силами. В своих мемуарах он пишет, что в его распоряжении был «от силы корпус»^[451]. К тому же он сознавал, что ни от кого помощи ждать не приходилось – 9-я армия Буссе была уже в кольце окружения, а 12-я армия Венка состояла лишь из нескольких основательно потрепанных дивизий. «Принимая во внимание сложившуюся обстановку, – заключил

Штайнер, – данная операции представлялась просто смехотворной». Что же касалось обещанных Гитлером «подкреплений», они состояли из 5000 солдат люфтваффе и группы мальчишек из гитлерюгенда, вооруженных лишь винтовками или автоматами.

На следующий после нервного срыва день Гитлер вновь стал проявлять интерес к тому, что происходило на фронте. Первым делом освободил Штайнера от должности командующего, заменив его генерал-лейтенантом Хольсте, до этого командующего одним из корпусов в армии Венка. Хольсте вместе со Штайнером быстро договорились о том, чтобы не обращать внимания на причуды фюрера, в результате Штайнер так и продолжал де-факто командовать армией. После этого Гитлер направляет на фронт Кейтеля и Йодля для установления связи с силами, которые должны были осуществить прорыв кольца блокады Берлина. И Йодль отправился в штаб Штайнера, а Кейтель, соответственно, в штаб 12-й армии Венка^[452].

25 апреля «армия» Штайнера, получившая незначительное пополнение, снова была брошена в наступление на Берлин. Согласно журналу боевых действий ОКВ, Штайнер на этот раз подчинился приказу свыше и его части (в основном вермахта, но не СС) сумели создать плацдарм на канале Одер – Хафель. Однако относительно слабые силы немцев не были помехой танковым дивизиям Красной армии, поэтому наступление уже очень скоро было остановлено. 27 апреля русские ударили в тыл армии Штайнера, пришлось развернуть две лучшие дивизии для отражения этого удара. В 15 часов, как сообщается в журнале боевых действий, у Штайнера «…не было иного выхода, как прекратить наступление»^[453]. По вполне объяснимым причинам ни Кейтель, ни Йодль так и не осмелились доложить об этом Гитлеру, который, впрочем, и не знал о том, что Штайнер продолжал командовать сосредоточенными севернее Берлина силами.

Но истинное положение вещей стало известно на следующий день (28 апреля), когда русские, прорвав кольцо внутренней обороны Берлина, оказались в центре столицы рейха. Сквозь грохот боя генерал Кребс, наверное единственный оставшийся при должности генерал, созвонился с Кейтелем и попытался разузнать о ходе операции по деблокированию. Отрывок из журнала боевых действий ОКБ весьма наглядно иллюстрирует обстановку в тот день^[454].

К тому времени советские танки пробились в Темплин, создав серьезнейшую угрозу тылу Штайнера.

Кребс: Почему там нет Хольсте?

Кейтель: Хольсте находится на западном фланге своего весьма растянутого фронта, и мне трудно переубедить его. В данный момент дело обстоит так, что дольше 48 часов не продержаться.

Кребс: Фюрер ждет незамедлительной помощи; остается не более 48 часов. Если в течение этого времени помощи не будет, будет слишком поздно! Фюрер просил меня еще раз напомнить вам об этом!!!

Кейтель: Мы приложим все силы, чтобы привлечь Венка и Буссе; все еще остается возможность спастись наступлением с севера.

Это был последний телефонный разговор с Берлином – в 5 утра 29 апреля 1945 года связь прервалась.

Тем временем слухи об истерическом припадке Гитлера во время совещания 22 апреля и, в особенности, его комментарии по поводу предательства СС вынудили Гиммлера уступить постоянным настойчивым просьбам группенфюрера Шелленберга^[455] и начать переговоры с союзниками^[456]. Вечером 23 апреля Гиммлер встретился с графом Бернадотом в консульстве Швеции в Любеке для обсуждения именно этого вопроса. Сведения об этой встрече просочились в прессу, попали даже в сводку новостей Би-би-си и стали известны в превращенном в руины Берлине^[457].

Реакцией Гитлера стал еще один, правда не столь бурный, истерический припадок. Когда о переговорах Гиммлера и Бернадота доложили Гитлеру, «тот побагровел, лицо исказилось до неузнаваемости… оправившись от припадка ярости, он впал в ступор, и на какое-то время в бункере воцарилась тишина»^[458]. Вскоре Гитлер пришел в себя. Теперь все стало ясно окончательно. Поражение Зеппа Дитриха в Венгрии, неповиновение Штайнера – все это представлялось фюреру звеньями цепи заговора против него; Гиммлер, вернейший из верных Генрих и его СС, все время эти заговорщики плели против него хитроумную сеть, норовя заманить его в нее. Первой мыслью было отмщение. Офицер связи Гиммлера группенфюрер СС Фегеляйн, которого посадили под арест за самовольный уход из бункера, был подвергнут допросу с пристрастием. Наверняка в ходе этого допроса он признался, что был в курсе намерений своего шефа начать переговоры, во всяком случае, его вывели во двор Имперской канцелярии и там расстреляли. Самое любопытное, что казнь осуществлялась солдатами и офицерами личной охраны Гитлера из «Лейбштандарта «Адольф Гитлер». Судя по всему, недоверие Гитлера к СС не распространялось на подразделение его личной охраны – оно оставалось с ним до самого конца. После казни мысли Гитлера сосредоточились на Генрихе Гиммлере. До рейхсфюрера СС ему было теперь явно не дотянуться, и Гитлер приказал вновь назначенному командующим силами люфтваффе кавалеру Рыцарского креста фон Грейму (Грайму) вылететь из Берлина и арестовать Гиммлера. «Предатель не может быть наместником фюрера, – заявил Гитлер. – Вы должны вылететь, разыскать его и не позволить ему выступать от моего имени». Грейм и летчица Ханна Рейч (Райч) сумели добраться до небольшого самолета. Они сумели добраться даже до штаба Дёница в Плауэне и встретиться там с Гиммлером, но, естественно, не смогли арестовать все еще всесильного главу СС^[459].

Впрочем, Гитлеру было достаточно покинуть ненадолго свой бункер, чтобы убедиться в том, что ваффен-СС все еще хранят ему верность. Кроме основательно потрепанных двух дивизий вермахта 17-го армейского корпуса генерала Муммерта единственными регулярными частями в Берлине были бойцы 11-й моторизованной дивизии СС «Нордланд», усиленной 300 французами из 33-й пехотной дивизии СС «Шарлемань», и латышский батальон 15-й пехотной дивизии СС (латышской № 1). К ним добавились еще 600 человек эсэсовцев, в последние минуты направленных в Берлин Гиммлером – речь идет о батальоне личной охраны рейхсфюрера СС^[460].

Согласно дошедшим до нас свидетельствам многочисленных очевидцев, самыми бесстрашными и решительными были и оставались солдаты дивизии «Гитлерюгенд». Молодые же офицеры из батальона личной охраны Гиммлера организовали так называемые «летучие суды», охотившиеся за «пораженцами и дезертирами», чтобы «вздернуть их на первом же фонарном столбе». Согласно дневниковым записям одного офицера вермахта, эти военно-полевые суды состояли из «очень молодых офицеров СС. Ни одной медали на груди, но фанатичных до безумия. Но задачу свою они выполняли», заключает этот офицер^[461].

Эсэсовцы из «Нордланда» сражались и после 1 мая, даже зная о самоубийстве фюрера и о скорой и неизбежной капитуляции. По свидетельству одного из уцелевших бойцов «Нордланда» – от целой дивизии осталось всего 100 человек, или даже меньше, – ночью эта группа пыталась организовать прорыв из Берлина, но этого не позволил яростный огонь неприятельской артиллерии^[462].

В ночь на 29 апреля Кейтель в штабе под Берлином получил радиограмму от находившихся в бункере генерала Кребса и рейхсляйтера Бормана. В этой радиограмме вновь звучали, адресованные в том числе и Шёрнеру и Венку, совершенно фантастические призывы немедленно вызволить фюрера из западни^[463].

В 23 часа генерал-полковник Йодль, координировавший все попытки «вызволения» как с западного направления, так и с восточного, получил от Гитлера радиограмму следующего содержания:

«Вам надлежит немедленно доложить мне о следующем:

1. Где наступательный клин армии Венка?

2. Когда она перейдет в наступление?

3. О местонахождении 9-й армии.

4. Об участке предстоящего прорыва 9-й армии.

5. Где наступательный клин Хольсте?»

Получив упомянутую радиограмму, Кейтель с Йодлем стали думать, как ответить фюреру. Было решено впервые за последние месяцы доложить ему истинное положение вещей безо всяких прикрас – надежд на спасение нет и быть не может. И в час ночи уже 30 апреля Кейтель докладывает в Берлин:

«1. Наступательный клин армии Венка увяз южнее озера Швиловзе».

2. Поэтому 12-я армия не может возобновить наступление на Берлин.

3. Основные силы 9-й армии окружены.

4. Корпус Хольсте вынужден обороняться».

Утратив последнюю надежду на спасение, когда русские стояли всего в нескольких шагах от бункера Имперской канцелярии, Гитлер решает свести счеты с жизнью. К полудню 30 апреля 1945 года он совершает самоубийство. Менее месяца спустя, уже по окончании войны, примеру своего фюрера последует и Генрих Гиммлер.

7 мая 1945 года во французском Реймсе был подписан акт о капитуляции германского вермахта, в силу он вступил два дня спустя^[464]. Когда все полномочия перешли к вермахту, ваффен-СС вдруг стали «невидимыми». Все акты о капитуляции, все дополнения к ним и директивы адресовались исключительно вермахту, кригсмарине и люфтваффе. Но генералы не забыли о значительных силах ваффен-СС, сосредоточенных в Австрии. В записи журнала боевых действий от 9 мая 1945 года сказано: «Фельдмаршал Кессельринг проинформировал оберстгруппенфюрера СС (генерал-полковника) Дитриха, что обязательство о прекращении огня распространяется и на формирования ваффен-СС. Он ожидает, что, как и вермахт, ваффен-СС будут также неукоснительно соблюдать их»^[465].

И те соблюдали. Как и было упомянуто в одной из последних записей в одном из журналов боевых действий: «Дивизии ваффен-СС направились из боя прямо в плен»^[466]. Однако в отличие от многих сломленных и готовых на что угодно частей вермахта, сдававшихся в плен практически добровольно, солдаты ваффен-СС пытались все же сохранить лицо. 9 мая танково-мотопехотный полк «Германия», старейшее в ваффен-СС подразделение, направил в штаб 2-й танково-мотопехотной дивизии «Дас Рейх» донесение следующего содержания: «Полк «Германия» – на данный момент полностью отрезанный от основных сил и понесший потери до 70 % личного состава и техники, исчерпав силы, вынужден сложить оружие. Завтра полк с гордо поднятой головой организованно отойдет в плен к противнику. Полк, который имел честь носить название «Германия», заявляет о самороспуске».

Как описал последние часы полка один из бывших офицеров СС, «колонны техники даже четче держали дистанцию, чем обычно. Солдаты застыли в положении «смирно». Тщательно соблюдая правила следования, мы двинулись на запад. К американцам»^[467].

Подобное же описание представил и бывший офицер 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд». Эта дивизия, игнорируя «унизительные» распоряжения американцев установить на технике белые флаги примерно в миле от демаркационной линии, прошла перед ее командиром. После этого «дивизия почти в парадном строю направилась в плен»^[468].

Глава 10
Поблекший герб. Преступления ваффен-СС

Ни одна работа на тему о ваффен-СС не может считаться исчерпывающим исследованием, если в ней обойден молчанием вопрос о преступном характере совершенных ими действий. С тех пор как СС были объявлены Нюрнбергским Международным военным трибуналом преступной организацией, защитники ваффен-СС не перестают утверждать, что, дескать, идентичность этих войск ограничивается лишь двумя буквами. Мол, части ваффен-СС, по их мнению, являлись чисто военной организацией, ничем не отличавшейся от вермахта, и не имели отношения к творимым СС преступлениям^[469]. Обвинением в Нюрнберге все подобные попытки обелить ваффен-СС были отклонены, суд классифицировал части ваффен-СС следующим образом: «И теоретически, и практически эти войска являлись столь же неотъемлемой частью всей организации СС, как любая другая их ветвь»^[470].

Это мнение было принято трибуналом, и ваффен-СС наряду с СС были включены в следующую фразу: «СС использовалась для целей, которые, согласно Уставу, являются преступными и включают преследование и истребление евреев, зверства и убийства в концентрационных лагерях, эксцессы, совершавшиеся при управлении оккупированными территориями, проведении в жизнь программы использования рабского труда и жестокое обращение с военнопленными и их убийства»^[471]. В частности, ваффен-СС вменялось в вину следующее: «Части СС были активными участниками мероприятий, приведших к агрессивной войне. Военные отряды СС использовались при оккупации Судетской области, Богемии (Чехии) и Моравии и Мемеля». В связи с обвинениями в военных преступлениях и преступлениях против человечности Нюрнбергский трибунал вынес решение о том, что «общие СС являлись активным участником преследования евреев и использовались для охраны концентрационных лагерей. Части войск СС непосредственно участвовали в убийствах военнопленных и зверствах, совершавшихся в оккупированных странах. Из личного состава частей СС создавались айнзацгруппы; части СС осуществляли командование над охраной концентрационных лагерей после того, как в их состав были включены части «Мертвая голова», под контролем которых первоначально находилась система охраны»^[472].

В отношении представших перед трибуналом организаций задачей судебных заседаний было «выявление и осуждение» последних, однако трибунал не был наделен полномочиями вынесения им тех или иных приговоров, равно как и членам организаций за членство в них^[473]. В ходе уже других процессов вне рамок Нюрнбергского трибунала были вынесены приговоры нескольким сотням служащих ваффен-СС за преступные деяния, и приговоры эти были приведены в исполнение. Кроме того, все офицеры и унтер-офицеры ваффен-СС содержались в лагерях для военнопленных, некоторые вплоть до 1949 года. После освобождения из плена упомянутые лица предстали уже перед немецкими судами по денацификации. 99 % были оправданы и освобождены от коллективной ответственности. Но для того, чтобы каким-то образом все же удержаться в рамках основанной во многих случаях на импровизации программе денацификации, некоторым подсудимым было предъявлено обвинение в принадлежности к «преступным организациям», после чего они на определенный период были частично лишены гражданских прав^[474].

Эти годы можно охарактеризовать как годы безмолвия, ибо бывшие служащие ваффен-СС тогда еще страшились привлекать к себе внимание. Это были годы и когда бывшие служащие вермахта всеми силами пытались отмежеваться от ответственности за ужасы нацизма и за проигранную войну. В необозримом океане мемуаристики, газетных и журнальных статей, исторических исследований вермахт неизменно проводил четкую линию раздела между ним и ваффен-СС – все обвинения в свой адрес вермахт либо отметал, либо сваливал на ваффен-СС. Самым надуманным было, вероятно, выдвигаемое некоторыми исследователями и авторами статей и книг обвинение в адрес ваффен-СС в том, что те якобы повинны во всех бедах и поражениях вермахта, поскольку сами не отличались особым боевым мастерством^[475].

По мере того как процессы над военными преступниками уходили в прошлое, а европейцы и жители США предпочитали не вспоминать о зверствах нацистов, ветераны ваффен-СС из числа бывших командующих крупными соединениями решили, что пробил наконец час снять с себя «стигмат бесчестия». Ими двигало в том числе стремление чисто меркантильного порядка. Дело в том, что, невзирая на их, в принципе, вполне успешное включение в новую жизнь в Германии, властные структуры явно не торопились приравнять военных пенсионеров вермахта к таковым ваффен-СС. И для организованного выдвижения требований бывшие служащие ваффен-СС стали объединяться на местных уровнях. Одним из примеров таких объединений служит организация Общество взаимопомощи бывших членов войск СС (Hilfsgemeinschaft auf Gegenseitigkeit der Angehorigen der ehemaligen Waffen-SS), которая даже издавала собственный печатный орган под названием Der Freiwillige («Доброволец»), где регулярно публиковались панегирики в адрес бывших служащих ваффен-СС, тираж издания составлял 12 000 экземпляров, печатался он в одной из типографий в Оснабрюке.

Первой попыткой реабилитации ваффен-СС явилась кампания, целью которой был пересмотр судебного приговора по «делу о бойне в Мальмеди». Штандартенфюрер СС Иоахим Пайпер и 72 служащих кампфгруппы Пайпера, входившей в состав танковой дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», были признаны виновными в зверской расправе с захваченными в ходе Арденнской операции в 1944 году американскими военнопленными^[476]. При поддержке публикаций в прессе правого толка и консервативно настроенных представителей юстиции (свою роль сыграл и сенатор Джозеф Маккарти, и ряд других лиц в США) смертный приговор был смягчен на пожизненное заключение. Невзирая на то что специальная комиссия по расследованию конгресса США расценила приговор суда справедливым, никто из 43 приговоренных к смертной казни эсэсовцев не был повешен. Кампания продолжилась вплоть до 1952 года, когда в свет вышла книга Дитриха Цимсена «Процесс Мальмеди». Четырьмя годами позже Пайпер был освобожден из американской военной тюрьмы в Ландсберге. В 1964 году западногерманские официальные лица признали участие Пайпера в зверствах, творимых в 1943 году в Северной Италии.

А войска ваффен-СС тем временем успели заручиться неожиданной поддержкой. Генерал-полковник Гудериан, предпоследний начальник штаба ОКХ, в своих мемуарах прославлял стойкость и боеспособность дивизий СС. И когда бывший оберстгруппенфюрер СС Пауль Хауссер впервые опубликовал свои мемуары, Гудериан написал к ним предисловие:

«Моя честь – в верности» – девиз войск СС, под которым они создавались и с которым сражались на фронтах Второй мировой войны. Те, кому довелось видеть солдат СС в бою, подтвердят это. Они остались верными себе и всем тем, кто на полях сражений исполнял свой долг перед Отечеством, даже после поражения Германии, особенно больно ударившего по ним и давшего пищу для совершенно необоснованных обвинений в их адрес. Образцовое поведение членов войск СС в трудные послевоенные годы – в лагерях союзников и перед судом военных трибуналов, – их стойкость, их готовность прийти на помощь своим сослуживцам, их дух товарищества – тому доказательство.

О войсках СС написано много несправедливого и откровенной лжи. Именно поэтому мы можем особенно приветствовать тот факт, что один из главных их создателей – еще в довоенный период – и один из лучших боевых командиров, ныне отставной генерал-полковник войск СС Пауль Хауссер взялся за перо, чтобы со свойственной его характеру солдата скрупулезностью зафиксировать на бумаге историю войск СС. Данный труд поможет развеять туман лжи и клеветы, который ныне окружает войска СС. Он дает возможность этим отважным войскам занять то место среди соединений вермахта, которое они заслужили.

При этом мы не должны забывать, что именно в войсках СС впервые в истории воплотилась идея «Единой Европы», идея о том, что европейские нации тесно связаны между собой узами, которые никогда не должны разорваться. Хочется надеяться, что слепая ненависть, которая привела к распаду Европы на Восточную и Западную, еще не окончательно наложила свой отпечаток на западную культуру. Надо помнить, что больше просто нет времени на мелкие споры и всевозможные интриги – в противном случае ту часть мира, где мы сейчас живем, ждет неминуемая катастрофа.

В этом смысле данная книга является серьезным предупреждением государственным деятелям современной Европы. Она предоставляет им возможность не упустить, возможно, последний шанс одуматься.

Гейнц Гудериан, генерал-полковник в отставке».

Усилия Общества взаимопомощи бывших членов войск СС и всякого рода ревизионистов не остались бесплодными – уже в августе 1953 года канцлер Аденауэр в своей речи в Ганновере заявил, что, дескать, служащие боевых формирований ваффен-СС были такими же солдатами, как и все остальные^[477]. В результате в течение нескольких месяцев осужденные за военные преступления бывшие служащие ваффен-СС были освобождены из тюрем американских оккупационных войск. Среди них – бывший командир 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» Курт Мейер, который уже очень скоро занял в Обществе взаимопомощи бывших членов войск СС весьма солидный пост главного представителя упомянутой организации. Многие из оказавшихся на свободе бывших служащих ваффен-СС ходатайствовали (и получили от местных властей) солидные вспомоществования и денежные компенсации. В 1955 году Хассо фон Мантейфель, бывший генерал вермахта и председатель фракции Свободной демократической партии в бундестаге, начал борьбу за реабилитацию ваффен-СС. В 1956 году министерство обороны ФРГ объявило, что бывшие служащие ваффен-СС всех званий вплоть до бывших оберштурмбаннфюреров (подполковников) будут приниматься в бундесвер с сохранением прежних званий^[478].

Однако подобные шаги наталкивались и на сопротивление – так, в отношении военных пенсий и прочих льгот служащих ваффен-СС все же не приравняли к таковым вермахта. Однако Общество взаимопомощи бывших членов войск СС продолжало проводить свою политику, и в последние годы (имеется в виду год выхода настоящей книги. – Пер.) число сторонников реабилитации ваффен-СС растет.

Выступая перед восьмитысячной аудиторией бывших служащих СС на съезде Общества взаимопомощи бывших членов войск СС в баварском Карлберге в 1957 году, Курт Мейер уложил все концепции защитников ваффен-СС в не очень пространную фразу. «Войска СС, – заявил он, – не совершали преступлений за исключением Орадура, а это была акция, проведенная по инициативе одного-единственного человека. Ему была уготована участь пойти под военно-полевой суд, но он предпочел умереть смертью героя». Обвинения, выдвинутые против ваффен-СС Нюрнбергским судом за участие их в зверской расправе над жителями чешской деревни Лидице в 1942 году, Мейер также отрицал, утверждая, что «ваффен-СС были и оставались регулярными частями, ничем, по сути, не отличавшимися от вермахта». Далее он ополчился против теории «коллективной ответственности» и потребовал положить конец политике правительства, которое «считает бывших служащих СС второсортными гражданами, хотя они всего лишь защищали свою страну»^[479].

В своей вышедшей в свет в том же году книге Курт Мейер более подробно излагает свои взгляды на проблему. Важен и выбор слов. «Обвинения в том, что формирования, входившие в состав ваффен-СС, создавались для карательных операций, – подтасовка фактов, цель которой опорочить ваффен-СС». Однако Мейер, в отличие от очень многих неонацистов, не отрицает совершенных преступлений: «В интересах сохранения исторической правды ничто не должно оставаться сокрытым. За время войны произошло многое, что недостойно германской нации. Бывшие солдаты ваффен-СС – люди мужественные, и не станут отрицать факты бесчеловечности. Бессмысленно перечислять все огульно предъявленные нам нашими бывшими противниками обвинения. Разумеется, они преследовали чисто пропагандистские цели… Но преступления совершались. И столь же бессмысленно пытаться преуменьшить число жертв – факт их неопровержим»^[480].

За этим довольно откровенным признанием, впрочем, следуют обстоятельные рассуждения о том, какие именно преступления вменялись в вину ваффен-СС. Мейер, судя по всему, вряд ли в состоянии оспорить самое частое из них: «Ваффен-СС часто обвиняют в том, что происходило в концентрационных лагерях, поскольку наделенные соответствующими властными полномочиями государственные лица включили и особые формирования в ваффен-СС… А служащие ваффен-СС знали об этом ровно столько, сколько все остальные немцы».

Солдат ваффен-СС, заключает Мейер, «обвиняют в преступлениях, которые они либо не совершали, либо не могли предотвратить»^[481].

Противоположный взгляд в сжатой, лаконичной форме представлен в предисловии к одному документальному исследованию, цель которого – оспорить все попытки реабилитации ваффен-СС: Гитлер был абсолютным злом, СС – воплощением всего самого бесчеловечного в его правлении, и все попытки тех, кто стремится обелить ваффен-СС, «никак не меняют того, что ваффен-СС были частью вооруженных формирований нацистской партии и что большинство ваффен-СС по меньшей мере знало о творимых зверствах»^[482].

Многое зависит от дефиниции понятия «ваффен-СС». Те, кто обвиняет эти формирования в военных преступлениях, настаивает на том, что они являлись частью СС, строя свои обвинения на фундаменте тезиса о коллективной ответственности, сформулированном в Нюрнберге. И, говоря о ваффен-СС, они имеют в виду всех служащих упомянутых формирований, все их структурные единицы и всех служащих, на форме которых красовались эсэсовские «руны победы». Те, кто обвиняет ваффен-СС, категорически отказываются принять любые аргументы и объяснения, призывающие не ставить знак равенства между «фронтовыми частями» и «тыловыми частями», или «регулярными частями ваффен-СС» и «номинальными частями ваффен-СС». Отсюда обилие публикаций, направленных против оправдания ваффен-СС, содержащих сведения о творимых СС Гиммлера злодеяниях, к которым ваффен-СС практически не имели отношения^[483].

Их оппоненты, напротив, рассматривают ваффен-СС исключительно узко. Например, Курт Мейер в процитированном выше отрывке предлагает полностью снять вину с ваффен-СС, однако имеет в виду лишь «части, входившие в состав ваффен-СС». А то, что части, в чью задачу входила охрана концентрационных лагерей и лагерей смерти, также были включены в состав ваффен-СС, выдается за обман со стороны все тех же «наделенных соответствующими властными полномочиями государственных лиц». И об их преступлениях желающие оправдания ваффен-СС, естественно, умалчивают.

После внимательного ознакомления с материалами, предлагаемыми обеими оппонирующими сторонами, нельзя не прийти к заключению, что, по сути, ни те ни другие изначально не заинтересованы в отыскании истины. Обе стороны метят выше. Курт Хирш, автор одного из многих обвинительных актов, предъявленных журналистами ваффен-СС, придерживается мнения о том, что «пропаганда (в защиту), развернувшаяся в последние годы, явно не озабочена участью «вдов и сирот» или же «ущемленных в правах ветеранов», скорее она имеет целью обелить действия ваффен-СС в годы войны, да и заодно всю национал-социалистскую систему»^[484]. Поляризацию мнений относительно вины или невиновности ваффен-СС можно ведь рассмотреть и под иным углом – под углом серьезных политико-идеологических столкновений либеральных и консервативных кругов в современной Германии.

Несмотря на присущую им тенденциозность, публикуемые обеими сторонами работы полезны. Те, в которых СС предстает преступной организацией, содержат весьма любопытные оценки по существу вопроса и наряду с этим вполне убедительные подборки и систематизации материалов, прежде разбросанных по самым разным источникам. Что касается книг, изданных Обществом взаимопомощи бывших членов войск СС, Карл О. Петель указал, что в них «предпринята лишь попытка доказать то, что не станет отрицать никакой мало-мальски объективно информированный читатель, иными словами, то, что служащие ваффен-СС были бесстрашными солдатами, что на их долю выпали тяжкие испытания, включая потери, что они сражались на передовой, а не занимались охраной концлагерей»^[485]. Увы, но к настоящему времени так и не появилось ни одного по-настоящему объективного и значимого исследования о преступных деяниях ваффен-СС^[486]. (Автор имеет в виду западных исследователей. В СССР и странах Восточной Европы таких исследований было сделано немало, тем более что преступлений на советской земле оккупанты совершили многократно больше, чем на Западе. – Ред.)

Что же касается автора данной книги, он, естественно, не претендуя на исчерпывающий анализ столь обширной темы, все же считает необходимым предпринять попытку рассмотрения или же пересмотра некоторых весьма важных вопросов и предложить свое мнение относительно преступных деяний ваффен-СС.

Ваффен-СС, части «Мертвая голова» и концентрационные лагеря

В октябре 1939 года около 6500 членов частей «Мертвая голова» были включены в состав только что сформированной дивизии СС «Мертвая голова». Таким образом, ядро одного из элитных формирований ваффен-СС составили отряды охраны концентрационных лагерей «Мертвая голова». Командовал упомянутой дивизией вплоть до своей гибели в 1943 году Теодор Эйке, с 1934 по 1939 год бессменно руководивший охраной всех концентрационных лагерей нацистской Германии. Хотя довоенные концентрационные лагеря в Германии являлись лишь прообразом будущих лагерей смерти, бывшие члены частей «Мертвая голова» едва ли подходят под категорию дисциплинированных и бесстрашных солдат, которые «знали об этом ровно столько, сколько все остальные немцы»^[487].

В первые два года войны от 30 до 40 тысяч членов отрядов СС «Мертвая голова» использовались для выполнения «особых задач полиции» в самых разных странах оккупированной нацистами Европы. На Востоке именно отряды «Мертвая голова» осуществляли депортации и казни мирного населения, ставшие отличительной чертой первой стадии осуществления на практике человеконенавистнической расовой политики Гитлера. Позже выполнение упомянутых задач было передано в ведение других частей полиции и СС. К времени нападения Германии на Советский Союз из отрядов «Мертвая голова» были сформированы пехотные полки «Мертвая голова». Часть из них влились в число фронтовых частей СС, но остальные по-прежнему находились под непосредственным контролем Гиммлера для использования в борьбе против партизан в тылу противника. Это было очень удобно, поскольку зачастую под прикрытием борьбы с партизанами производились массовые казни и насильственное переселение гражданского населения, иными словами, преступная деятельность «Мертвой головы» не прекращалась и после включения их в состав ваффен-СС^[488].

К концу 1941 года, таким образом, в составе фронтовых частей ваффен-СС оказались десятки тысяч тех, кто в той или иной мере участвовал в совершении военных преступлений либо был их свидетелем. И этот факт практически сводит на нет все заявления о том, что, дескать, ваффен-СС никакого отношения к творимым в тылу зверствам не имеют.

Когда главный представитель Общества взаимопомощи бывших членов войск СС публично отрицает причастность к тому, что происходило в концентрационных лагерях, подобные утверждения не лишены основания. До последних месяцев 1940 года Инспекция концентрационных лагерей СС формально подчинялась РСХА, то есть практически глава инспекции был подчинен непосредственно рейхсфюреру СС Гиммлеру^[489]. Несколько месяцев спустя после начала войны ОКБ издало директиву, в которой перечислялись структуры СС, официально считавшиеся ваффен-СС, – в их число не входили ни РСХА, ни части охраны концентрационных лагерей^[490].

В августе 1940 года Гиммлер создает новую командную структуру – Главное оперативное управление СС, подчинившее себе все формирования ваффен-СС^[491]. Инспекция концентрационных лагерей, во главе которой стоял бригаденфюрер СС (генерал-майор) Рихард Глюке, стала IV отделом Главного оперативного управления СС РСХА. Перечисленные изменения не затронули особого статуса Глюкса: Инспекция охраны концентрационных лагерей так и оставалась автономной организацией^[492]. Однако в силу его должности в Главном оперативном управлении СС структура охраны концентрационных лагерей номинально являлась частью ваффен-СС.

К апрелю 1941 года Гиммлер уже ощутил себя достаточно могущественным, чтобы не считаться с мнением ОКБ в том, кому и как именно перепоручить ваффен-СС. В том же месяце он издает директиву с перечнем 163 различных структур, отделов и подразделений, которые должны были стать частью ваффен-СС. И в этом перечне содержались все до единого существовавшие на тот момент концентрационные лагеря^[493]. Теперь известно, что шаг этот был продиктован экономическими и административными соображениями – Гиммлер, несмотря на всю непоследовательность действий, стремился к тому, чтобы отделить систему охраны концентрационных лагерей от столь любимых им ваффен-СС^[494]. Однако охранники концлагерей расхаживали в форме ваффен-СС, а в карманах мундиров носили солдатские книжки служащих ваффен-СС.

В начале 1942 года Гиммлер решает превратить систему концлагерей в приносящие прибыль предприятия. 3 марта 1942 года он переподчиняет ее Главному административно-хозяйственному управлению СС (SS-Wirtschafts– und Verwaltungshauptamt; SS-WVHA). Таким образом, став Управленческой группой «D» (концентрационные лагеря) [(Amtsgruppe D «Konzentrationslager»)], структура эта формально переходит в подчинение обергруппенфюреру СС Освальду Полю, возглавлявшему Главное административно-хозяйственное управление СС, однако и на этот раз Глюке сохраняет автономию и до самого конца войны получает все распоряжения непосредственно от рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Хотя Поль, Глюке и большинство подчиненного им личного состава и сохраняли воинские звания, принятые в ваффен-СС, подначальные им организации отношения к фронтовым частям СС не имели^[495].

И все-таки в ходе войны происходили постоянные переходы личного состава из подразделений охраны концлагерей в ваффен-СС. Трудно судить о масштабах таких переходов без всестороннего и тщательного анализа кадровой служебной документации. Рудольф Гёсс, комендант концентрационного лагеря Освенцим (май 1940 – декабрь 1943 года), после войны заявлял о 2500 его подчиненных, переведенных в ваффен-СС и присланных на их замену других военнослужащих^[496]. Комендант другого лагеря поменьше, Заксенхаузена, сообщил о примерно 1500 переведенных на фронт в ваффен-СС с мая 1940 по май 1945 года^[497]. А в последние месяцы войны огромное число охранников концентрационных лагерей, до тех пор считавшихся непригодными к строевой службе, были направлены во фронтовые дивизии ваффен-СС. Частично их заменили лица старших возрастных групп, переброшенные из вермахта, и никто из них до этого в СС не служил. И весь личный состав охраны концлагерей независимо от прежнего места службы был включен в состав ваффен-СС. Так, в последние годы войны вновь поступившие на службу в ваффен-СС в период прохождения подготовки нередко направлялись на конвоирование и охрану заключенных концлагерей, если таковые оказывались неподалеку. Рейтлингер пишет о британском генерале, который своими глазами видел в апреле 1945 года, как в концлагере Берген-Бельзен «открыли беспорядочную стрельбу по живым скелетам». Выяснилось, что охранники были набраны из числа этнических немцев, призванных в ваффен-СС из Венгрии и проходивших боевую подготовку в расположенной неподалеку школе мотопехотинцев^[498].

Перевод личного состава из охранников концлагерей в ваффен-СС в основном распространялся на рядовой состав, но иногда и на офицерский. И снова – масштабы подобных переводов неизвестны, поскольку этот вопрос также ждет своего исследователя. Судя по всему, обратный процесс, то есть когда опытные кадровые офицеры ваффен-СС перебрасывались бы на охрану концлагерей, не имел места, за исключением случаев, когда речь шла о серьезных ранениях, в значительной мере ограничивавших пригодность к службе на передовой. Однако были случаи, когда не отличавшиеся способностями в ходе ведения боевых действий фронтовые офицеры оказывались в охранных структурах. Пример тому – состоявшийся в Германии процесс над оберштурмбаннфюрером СС Фридрихом Хартьенштайном. В 1938 году упомянутый Хартьенштайн по личной инициативе добился перевода его в отряды «Мертвая голова» и некоторое время служил в должности командира роты охраны в концентрационном лагере Заксенхаузен. В 1940 году он оказался в дивизии «Мертвая голова» под командованием Эйке и до 1942 года служил на фронте, откуда по причине полнейшей некомпетентности был переведен в Освенцим, где вновь командовал одним из подразделений охраны. В 1944 году Хартьенштайна назначили на должность коменданта лагеря смерти Биркенау, а с мая 1944 года по январь 1945 года он был в должности коменданта уже другого лагеря – Нацвейлер-Штрутгоф (Natzweiler-Struthof)^[499].

Подытоживая сказанное, следует сделать вывод: система охраны концентрационных лагерей в аспекте управления могла считаться частью ваффен-СС, более того, она считалась таковой, но, являясь совершенно автономной структурой внутри империи Гиммлера, выполняла совершенно отличные от фронтовых частей СС функции. Но, невзирая на это, взаимопроникновение личного состава достигало такого уровня, который практически сводит на нет утверждение о том, что, дескать, ваффен-СС не знали и не ведали о том, что творилось в концентрационных лагерях и лагерях смерти.

Ваффен-СС и айнзацгруппы

Еще одним обвинением в адрес ваффен-СС было участие в деятельности так называемых айнзацгрупп – специальных карательных подразделений, сформированных Гиммлером и действовавших в тылу регулярных войск германской армии, вторгшейся на территорию Советского Союза. Их целью было «выявление и уничтожение политических врагов рейха, также расово неполноценных лиц». В этом случае адвокатам ваффен-СС сказать нечего. Даже Курт Мейер, один из самых ярых защитников ваффен-СС, предпочитал хранить молчание, когда об этом заходила речь.

Четыре айнзацгруппы, сформированные перед нападением на СССР, насчитывали в общей сложности всего 3000 человек, тем не менее на их совести около полумиллиона зверски убитых в течение полугода гражданских лиц^[500]. Все операции руководились и направлялись из Берлина по распоряжению Главного управления имперской безопасности (РСХА), а карательные подразделения комплектовались из числа сотрудников гестапо, СД и крипо. Воинские звание и должности были такими же, как и в ваффен-СС и полиции порядка. Перевод служащих из ваффен-СС в айнзацгруппы представлял собой «способ поддерживать дисциплину в рядах ваффен-СС». Командующий 2-й танковой дивизией СС «Дас Рейх» Георг Кепплер поясняет это так: «Кто-то куда-то опоздал либо заснул в наряде. Таких отправляли под трибунал, предупредив, что, мол, они могут искупить вину службой в зондеркомандах. Из боязни распроститься с карьерой эти молодые люди просили перевести их в зондеркоманды. Собственно говоря, речь шла просто-напросто о карательных подразделениях, расстрельных командах. Поняв, что от них требуется, эти молодые люди отказались участвовать в массовых убийствах, но им напомнили, что, дескать, вы здесь отбываете наказание. Так что либо подчиняетесь, либо к стенке. Иными словами, на их карьере можно было смело ставить крест. При таком раскладе честные и порядочные солдаты превращались в преступников»^[501].

Судя по штатному расписанию айнзацгруппы А, действовавшей на северном участке Восточного фронта в Советском Союзе осенью 1941 года, из 990 человек 340 ранее служили в ваффен-СС^[502].

На основании разного рода прямых и косвенных доказательств можно заключить, что в составе айнзацгрупп служило до 1500 членов ваффен-СС, а также и о том, что фронтовые офицеры старших рангов, как минимум, были осведомлены о роде деятельности айнзацгрупп. Таким образом, есть все основания считать, что и ваффен-СС несут на себе часть вины за деяния айнзацгрупп, этих хладнокровных убийц сотен тысяч гражданских лиц.

Зондеркоманды Дирлевангера и Каминского

Прежде чем приступить к рассмотрению обвинений, выдвигаемых против ваффен-СС в целом, следует вкратце рассказать о печально известных формированиях Дирлевангера и Каминского. На совести обоих – сотни (многие тысячи. – Ред.) бесчинств и зверских убийств, большая часть этих преступлений приходится на период подавления Варшавского восстания в августе 1944 года, которые были добавлены к обвинениям против ваффен-СС в Нюрнберге. Эсэсовские командиры высших рангов, такие как Пауль

Хауссер, Готтлоб Бергер и Эрих фон дем Бах-Зелевски, заявили на трибунале под присягой о том, что ни одно из вышеупомянутых формирований в состав ваффен-СС не входило. Но фактов преступлений никто из эсэсовских генералов не отрицал. Они были документально подтвержденными фактами, даже кое-кто из германского генералитета направлял в Берлин донесения с требованием прекратить зверства^[503].

Из представленных трибуналу доказательств следует, что Каминский был поляком русского происхождения^[504], инженером-технологом по специальности, с началом войны против СССР стал сотрудничать с немецкими оккупационными властями, за что ему пожаловали управление неким полуавтономным регионом (Локотский особый округ) в тылу группы армий «Центр». Для охраны своей «вотчины» от советских партизан Каминский получил разрешение своими силами сформировать отряды вооруженной милиции. И в течение двух последующих лет эти отряды верно служили немцам, участвуя и в карательных операциях против партизан. С началом наступления Красной армии осенью 1943 года Каминский и его отряды (так называемая бригада РОНА), между тем значительно разросшиеся (около 6000, с семьями 30 000) и имевшие на вооружении артиллерию и даже трофейные русские танки, были вынуждены отступить вместе с немецкими частями. До этого времени ни Каминский, ни его отряды не имели никаких связей с СС. Но к концу 1943 года эти в основном добровольцы из числа бывших заключенных лагерей для военнопленных составили многочисленное формирование, которое под командованием обергруппенфюрера СС Бах-Зелевски (Каминский к тому времени стал оберфюрером СС) периодически бросали на расправу с партизанами^[505].

Во время подавления Варшавского восстания бригада Каминского по личному распоряжению рейхсфюрера СС Гиммлера была официально включена в состав ваффен-СС.

Насчитывающая 6500 человек русских штурмовая бригада СС «РОНА» Каминского представляла собой наиболее крупную из всех участвовавших в расправе над восставшими. По изощренной жестокости это формирование (кстати сказать, состоявшее не только из русских, но и из украинцев) соперничало лишь с насчитывавшей 4000 солдат бригадой Дирлевангера. Творимые ими зверства были настолько жестокими, что даже начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гудериан и группенфюрер СС Фегеляйн, офицер связи рейхсфюрера Гиммлера в ставке фюрера, настаивали на выводе этих формирований из Варшавы. В конце концов обе группировки вывели, но ни одна из них так и не была расформирована. Каминский вообще исчез при таинственных обстоятельствах, скорее всего, в этом ему посодействовал Бах-Зелевски, ответственный за проведение операций в Варшаве и заявивший о том, что, дескать, он отдал Каминского под трибунал и тот был по его приговору казнен^[506]. Военнослужащие бригады Каминского вошли в состав РОА генерала Власова^[507].

Другой зондеркомандой являлась бригада СС Дирлевангера, вероятно самое одиозное соединение из всех остальных за все время Второй мировой войны. Сформирована она была в 1940 году в результате воистину творческого подхода Готтлоба Бергера к штатному комплектованию частей СС. Ответственный за укомплектование призывниками предложил Гиммлеру создать особое подразделение из числа заключенных, отбывавших срок в тюрьмах и концлагерях, находившихся в ведении СС^[508].

Идея эта, похоже, пришлась по вкусу романтику в душе, каким был рейхсфюрер, и Бергер получил добро. Однако Гиммлер долго колебался, обдумывая кандидатуру Оскара Дирлевангера, приятеля Бергера, на должность командира этого первого в своем роде формирования СС. Даже по эсэсовским меркам Дирлевангер был личностью малопривлекательной. Нет, в идеологическом аспекте его преданность идеалам национал-социализма никаких сомнений не вызывала: ветеран «фрайкора», зоологический антисемит, член НСДАП с 1923 года. Но в 1934 году, когда Дирлевангер был чиновником низкого ранга в одном из нацистских ведомств, ему предъявили обвинение в растлении малолетней, за что он получил два года тюрьмы. Едва успев выйти на волю, он снова оказался за решеткой, причем по тому же самому обвинению. На этот раз его отправили в концентрационный лагерь. Но высокопоставленный покровитель Бергер сумел добиться его освобождения. Дирлевангер срочно покинул Германию и несколько лет воевал в Испании – сначала в Испанском иностранном легионе, затем, по рекомендации Бергера, в германском «Легионе «Кондор». К возвращению Дирлевангера в Германию в середине 1939 года ему было уготовано место в общих СС. Когда началась война, Бергер всеми силами пытался просунуть Дирлевангера в ваффен-СС, но пуритански настроенный Гиммлер отказал из опасений, что, дескать, Дирлевангер примется за старое. Но уже в 1940 году Гиммлер сменил гнев на милость и уступил просьбам Бергера. Оскар Дирлевангер получил звание оберштурмфюрера (старшего лейтенанта) в ваффен-СС, ему доверили боевую подготовку подразделения, куда рекрутировались бывшие уголовники^[509].

Официальный статус бригады Дирлевангера вызвал немалые дебаты. И неудивительно – его командир служил в ваффен-СС, а поскольку войну Дирлевангер закончил, будучи в составе 36-й гренадерской дивизии ваффен-СС, обвинители Нюрнбергского трибунала пришли к заключению, что бригада под командованием Дирлевангера – формирование, относившееся к ваффен-СС. Однако защита опротестовала этот вывод – мол, бригада Дирлевангера подчинялась непосредственно управлению Бергера, посему соединением ваффен-СС являться никак не могла^[510].

На самом деле первые полтора года бригада Дирлевангера была «безотцовщиной» в бюрократическом смысле. В списках 5-го штандарта СС «Мертвая голова» она упомянута как «Браконьерская команда «Ораниенбург», и она лишь номинально числилась подразделением ваффен-СС. До начала 1942 года она действовала на территории Польши, сначала как рабочий батальон, а потом как батальон охраны рабочих-евреев. 29 января 1942 года, незадолго до переброски в Россию, где планировалось использовать ее для борьбы против партизан, Гиммлер издал директиву, в которой подразделение именовалось «Зондеркоманда СС «Дирлевангер» и считалось добровольческим формированием ваффен-СС, подобным аналогичным формированиям из рекрутированных граждан стран Западной и Северной Европы – Нидерландов, Дании, Норвегии^[511].

Директива Гиммлера автоматически переводила команду Дирлевангера в подчинение Главного оперативного управления СС, что в строго техническом аспекте превращало ее в подразделение ваффен-СС. Но Бергер, так и продолжавший покровительствовать Оскару Дирлевангеру, сидя в Берлине, действовал по наущению своего подопечного. В результате родилось на свет ошибочное заключение о том, что подразделение Дирлевангера подчинялось Оперативному управлению СС и посему не могло быть частью ваффен-СС^[512].

Включение подразделения Дирлевангера в ваффен-СС так и не смогло положить конец двусмысленности. И действительно, критерии отбора контингента служащих разительно отличались от таковых в частях ваффен-СС. Это определило и характер операций, в которых оно участвовало. Зондеркоманда эта, будучи в подчинении у главы всей полиции рейха Генриха Гиммлера, была редким гостем на передовой, зато преуспела в тыловых районах в борьбе с партизанами и участии в так называемых «акциях по умиротворению населения». Вскоре на ее счету было столько зверств, что даже высшие чины СС строчили жалобы в Берлин. Все попытки Главного судебного управления СС предъявить Дирлевангеру официальное обвинение разбивались о вмешательство Бергера^[513].

Но к 1942 году призывной контингент осужденных за мелкие преступления был исчерпан, и Дирлевангеру пришлось довольствоваться уже отпетыми уголовниками. Кроме того, рекой потекли подонки из числа русских и фолькс-дойче, и к февралю 1943 года свыше половины из 700 служащих подразделения (теперь это был уже батальон) были ненемцы. А немцы представляли собой пеструю смесь из служащих СД, угодивших под трибунал бывших членов ваффен-СС и вермахта. Таких было более чем достаточно, так что пришлось расширять батальон сначала до полка, а потом и до бригады. К концу войны из концентрационных лагерей Дирлевангеру подбрасывали даже политических заключенных^[514].

Взаимоотношения в бригаде в том, что касалось жестокости, были весьма схожи с методами «работы» подразделения в ходе выполнения карательных операций против гражданского населения. Избиение и стрельба процветали. Сам Дирлевангер пускал в расход из личного оружия тех, кто по каким-то причинам не угодил ему. Так что не приходится удивляться, что его солдатня – в особенности из числа политических заключенных, часть из которых относились в свое время к коммунистам – при случае перебегали к противнику^[515].

Установлено, что лишь 10–15 % в бригаде Дирлевангера были служащими ваффен-СС с испытательным сроком. Еще 30 % были бывшими заключенными концлагерей, а свыше 50 % – попали туда из вермахта: сухопутных войск, кригсмарине и люфтваффе. Большинство унтер-офицеров в недавнем прошлом были мелкими воришками, а офицерский состав комплектовался из числа разжалованных офицеров, даже не носивших знаки различия^[516].

Львиная доля преступлений совершена головорезами из бригады Дирлевангера в ходе подавления Варшавского восстания. Если Каминский поплатился за свои деяния головой, то Дирлевангера удостоили аж Рыцарского креста – самой почетной в рейхе награды. И получил он его вопреки постоянным жалобам как армейских, так и эсэсовских командующих, его обвиняли в жестоком обращении с подчиненными, в том, что он официально разрешил мародерство. Поговаривали и о том, что он ради того, чтобы завладеть награбленным, мог спокойно пристрелить кого-нибудь из своих подручных^[517].

Но никакие жалобы на Дирлевангера не помогали. Его покровитель Бергер, которого назначили командующим германскими войсками в Словакии, добился переброски туда бригады Дирлевангера на подавление Словацкого восстания, когда Красная армия была уже близко. В последние недели 1944 года бригаду Дирлевангера направили на фронт на севере Венгрии, но число перебежчиков к русским было настолько велико, что соединение пришлось срочно снимать с фронта. После пополнения 36-я дивизия СС была переброшена на одерский фронт. В середине февраля 1945 года, всего несколько дней спустя после прибытия туда, Дирлевангер был ранен. Это позволило ему избежать окружения и последующего разгрома дивизии у Берлина, где она сдалась русским 29 апреля 1945 года^[518].

Нет недостатка в материалах о деяниях бригады Дирлевангера. Ход формирования этого соединения, комплектации его личным составом, изменения в структуре, творимые им бесчинства – все это зафиксировано в документах. И эти документы делают несостоятельными все попытки отделить его от СС. Верно, что отнюдь не все военнослужащие Дирлевангера состояли в рядах СС, но, будучи полицейским по сути формированием, бригада Дирлевангера являлась неотъемлемой частью организации Гиммлера. Остается лишь один вопрос: каким образом это в высшей степени хаотически укомплектованное, да еще уголовными элементами, соединение вообще могло относиться к СС?

Джеральд Рейтлингер в своем труде не дает однозначного ответа на данный вопрос, однако приходит к заключению, что награждение Дирлевангера Рыцарским крестом после подавления Варшавского восстания и включение его в «Перечень удостоенных Рыцарского креста военнослужащих ваффен-СС» Эрнста Кречмера практически сводит на нет все утверждения о том, что, дескать, «эта злополучная бригада никогда к ваффен-СС не относилась»^[519]. Гельмут Ауэрбах, с другой стороны, делает вывод о том, что и структура личного состава, и деятельность бригады вызывали столько возражений со стороны командования СС, что «ее так и не превратили в полноценное формирование ваффен-СС»^[520].

И все же весьма важно отметить, что трактовку Ауэрбахом ваффен-СС отличает некая узость взглядов. Он ведь сам утверждает следующее: «…если то, что Дирлевангер и остальные служащие СС, направленные в его формирование с испытательным сроком, являлись служащими ваффен-СС согласно списку личного состава этих формирований на 30 июня 1944 г., составленному Статистическо-исследова-тельским институтом рейхсфюрера СС, оно никогда не считалось эсэсовским формированием, ибо его служащие (за исключением поступивших из рядов вермахта) представляли собой, так сказать, «второсортный материал» (SS-Angehorige minderen Rechts), иными словами, такие как латыши, хорваты и тому подобные…»^[521]

В предыдущих главах уже пояснялось, что иностранные формирования пусть не по численности и боеспособности, но все же представляли собой важный составной элемент СС. И уже только на данном основании тезис Ауэрбаха вполне оспорим. И все же одного этого недостаточно для серьезного историка. В конечном итоге, считать ваффен-СС преступными формированиями или же нет, в немалой степени зависит от того, как именно эти формирования трактовать.

Военные преступления ваффен-СС

Вследствие организационной сложности и даже громоздкости системы СС весьма трудной задачей представляется доказать причастность ваффен-СС к охране концентрационных лагерей, айнзацгруппам, зондеркомандам и формированиям типа бригады Дирлевангера. Но никакой, даже самой изощренной терминологии не затушевать творимые «частями СС действующей армии» (то есть частями ваффен-СС, находившимися под оперативным командованием сухопутных войск) преступления. Тут даже сам Курт Мейер признает: «Но преступления совершались. И столь же бессмысленно пытаться преуменьшить число жертв – факт их неопровержим»^[522].

Факт первого зверства засвидетельствован служащим ваффен-СС. И произошло это преступление 19 сентября 1939 года в ходе Польской кампании. Один эсэсман (рядовой СС), служащий артполка СС, приданного танковой дивизии Кемпфа, вместе со служащим полиции вермахта, загнав 50 человек евреев в здание синагоги, расстреляли их. Обоих арестовали, судили военно-полевым судом, признали виновными в преступлении. Рядовой СС получил 3 года тюрьмы, а служащий полиции вермахта – 9 лет каторжных работ. Но обвинитель трибунала настаивал на смертной казни и направил в Берлин соответствующее ходатайство. Однако вышестоящий судья решил смягчить столь жестокий, по его мнению, приговор, мотивировав это тем, что «…приговоренный действовал в состоянии аффекта под впечатлением воспоминаний о творимых в отношении этнических немцев поляками жестокостей. Кроме того, будучи служащим СС, он непримиримо относился к евреям и к враждебному их отношению к немцам; поэтому его действия не могут считаться преднамеренными, скорее их можно объяснить неспособностью молодого человека задуматься о последствиях своих поступков и юношеским ухарством».

Судья в заключение привел довод о том, что, мол, Эрнст – «отличный солдат», не имевший до сих пор взысканий. Служащему полиции вермахта срок урезали до 3 лет. А вскоре оба приговоренных вообще попали под амнистию, и никто из них ни дня не пробыл ни в тюрьме, ни на каторге соответственно^[523].

Обвинители Нюрнбергского трибунала не могли обойти вниманием столь вопиющий факт, указав на явное несоответствие деяния (зверское убийство 50 человек) и вынесенного военно-полевым судом приговора. Но последующие события показали, что виновных, используя разные предлоги, далеко не всегда привлекали к суду, а в октябре 1939 года во избежание разного рода «недоразумений» СС учредили собственные суды.

И если преступления, совершенные кем-либо из служащих ваффен-СС в ходе Польской кампании и после ее завершения, отмечались, то их уже было крайне трудно отличить от тех, в которых были виновны части «Мертвая голова» в тот же период^[524].

Следующим нашумевшим преступлением ваффен-СС, к тому же документально подтвержденным, явилась расправа с 100 британскими военнопленными солдатами, совершенная дивизией «Мертвая голова» в ходе битвы за Фландрию летом 1944 года. И снова вермахт попытался вывести преступников на чистую воду, но командование СС сумело замять дело. В результате виновник преступления, офицерский чин «Мертвой головы», понес наказание только в послевоенные годы; в 1948 году он предстал перед британским военным трибуналом, приговорившим его к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение^[525].

Зверское убийство в Ле-Паради было лишь первым преступлением такого рода на Западном фронте. Но огромнейшая часть подобных преступлений была совершена на Восточном фронте. Убежденные в том, что ведут непримиримую борьбу с идеологическими противниками и «недочеловеками», СС практиковали там совершенно иные методы ведения войны, разительно отличавшиеся от общепринятых. Расстрелы пленных, массовые убийства гражданского населения, уничтожение целых деревень были если и не повсеместными явлениями, то весьма частыми во время действий частей ваффен-СС на Восточном фронте.

Так, менее двух недель спустя после нападения на Советский Союз служащие дивизии СС «Викинг» убили около 600 галицийских евреев в «знак возмездия за зверства Советов»^[526]. Известен и другой случай, когда в ответ на зверскую расправу над пленными^[527] эсэсовцами в тюрьме ГПУ в начале 1942 года служащие дивизии «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» в течение трех дней расстреливали каждого взятого в плен красноармейца. По словам бывшего офицера упомянутой дивизии, «речь идет о расправе над примерно 4000 человек, потому что именно столько попали в оказавшийся для них фатальным плен за эти три дня»^[528]. Нет необходимости доказывать, что упомянутые 4000 русских военнопленных никакого отношения к расправе красноармейцев над шестью пленными эсэсовцами не имели.

В отличие от зверств, творимых айнзацкомандами СС и подразделениями СС, участвовавшими в операциях против партизан, преступления служащих ваффен-СС документировались редко, и попавшие в руки союзников сведения мало что могут дать исследователю. О масштабах этих преступлений можно судить лишь по отрывочным сведениям очевидцев.

Представители СССР на Нюрнбергском процессе представили на удивление мало доказательств вины ваффен-СС. А все представленное ограничивалось словесными заявлениями. Так, они утверждали, что «войска СС – в частности, дивизия СС «Адольф Гитлер» (1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер») под командованием обергруппенфюрера Дитриха и дивизия СС «Мертвая голова» под командованием обергруппенфюрера СС Зимона ответственны за истребление свыше 20 000 мирных жителей Харькова, за расстрелы и за сжигание живьем военнопленных»^[529]. Никаких неоспоримых доказательств тому не было представлено, но, если судить по убедительно доказанным случаям зверств ваффен-СС на других участках фронта, основания для подобных обвинений были. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что район Харькова был не только ареной блестящих побед ваффен-СС, но и местом военных преступлений.

Вероятно, самое ужасное из всех преступлений, творимых ваффен-СС, было озвучено по поручению делегации Югославии. Это преступные деяния 7-й горнострелковой дивизии СС «Принц Ойген». В деталях описаны сожжения деревень, убийство их жителей, пытки и расстрелы захваченных в плен партизан. Неоспоримым доказательством бесчинств служит сохранившаяся фотография, сделанная одним из служащих ваффен-СС, впоследствии оказавшимся в плену. На ней изображена голова лежащего на деревянной колоде югослава с приставленным к ней топором, а вокруг, глядя на эту сцену, стоят ухмыляющиеся эсэсовцы^[530]. Даже склонные к всякого рода уверткам свидетели Нюрнбергского трибунала, как, например, бывший обер-группенфюрер СС Пауль Хауссер, и тот вынужден был признать, что преступление имело место, и объяснил это тем, что, дескать, в дивизии «Принц Ойген» служили в основном этнические немцы из Югославии и что, дескать, вообще ведение войны на Балканском полуострове всегда отличалось традиционной жестокостью. Но оба этих утверждения никоим образом не снимают вины с ваффен-СС за деяния их служащих, тем более что в подразделениях и частях дивизии «Принц Ойген» на командных должностях служили немцы из рейха.

Незадолго до нападения на Советский Союз ОКБ и ОКХ пришли к соглашению о предоставлении частям полиции Гиммлера контроля над операциями в тылу противника. Теоретически СС наделялись правом призвать для осуществления тыловых операций подразделения вермахта, например для борьбы с партизанами. Но поскольку упомянутые операции были направлены не столько против партизан, сколько против евреев, полиция СС предпочитала привлекать к их проведению в качестве подкрепления все же части ваффен-СС. Но поскольку части ваффен-СС находились в большинстве своем на передовой, приходилось использовать и находившиеся в тылу на отдыхе или переформировании части. Например, в сентябре 1941 года, пока дивизию СС «Дас Рейх» перебрасывали с одного участка фронта на другой, одну из находившихся в тылу рот бросили на помощь расстрельной команде СС под Минском, где были зверски умерщвлены 920 евреев^[531]. В точности так же весной 1943 года во время «окончательного упразднения» варшавского гетто значительную часть проходивших переподготовку служащих ваффен-СС, расквартированных в Варшаве, привлекли к проведению соответствующих «операций»^[532].

В некоторых случаях, в особенности если речь заходила о широкомасштабных антипартизанских операциях, части ваффен-СС по настоянию Гиммлера даже отзывали с передовой и направляли в распоряжение командующих силами полиции СС. Так, в конце лета 1941 года кавалерийская бригада СС (впоследствии 8-я кавалерийская дивизия СС «Флориан Гайер») участвовала в «акции по умиротворению населения» в районе Припятских болот, и один из ее полков доложил о расстреле 259 русских солдат [партизан] и расправе над 6504 гражданскими лицами^[533].

На следующий год 1-я пехотная бригада СС и добровольческий корпус СС «Данмарк» действовали в тылу группы армий «Центр» под командованием обергруппенфюрера СС Бах-Зелевски, на которого Гиммлер возложил ответственность за проведение операций против партизан^[534]. Была масса других случаев, когда части ваффен-СС использовались для борьбы с партизанами, подозреваемыми в связях с партизанами или же просто мирными жителями, не соответствовавшими критериям расовой политики нацистов.

Вскоре после свержения Муссолини в 1943 году в Италию прибыла элитная 1-я танковая дивизия СС «Лейб-штандарт «Адольф Гитлер», чтобы попытаться спасти то, что еще оставалось от фашистского режима. Общеизвестный факт, что это соединение занималось отнюдь не только охраной дуче после головокружительной операции по его вызволению из плена парашютистами из СС, но и кое-чем другим^[535]. Но в июне 1964 года официальные власти ФРГ признали, что Иоахим Пайпер, бывший офицер вышеупомянутой дивизии, уже приговоренный за гибель по его вине американских пленных в районе Мальмеди (Бельгия), находится под следствием по другому делу. Ему было предъявлено еще одно обвинение – за главную роль в уничтожении городка Бовес на севере Италии и массовое убийство его жителей в сентябре 1943 года^[536]. Эта акция явилась частью операции, предпринятой против итальянских партизан-антифашистов. И это был не единственный случай такого рода на территории Италии.

В конце лета 1944 года находившаяся на отдыхе в Северной Италии после ожесточенных боев с британцами на фронте в районе реки Арно 16-я танковая дивизия «Рейхсфюрер СС» участвовала в аналогичной операции, результатом которой стало уничтожение 2700 мирных жителей. Командующий дивизией группенфюрер СС Макс Зимон был приговорен к казни британским военным судом в Падуе, однако приговор был смягчен, и уже в 1954 году Зимон вышел на свободу^[537].

В начале 1944 года 2-я танковая дивизия СС «Дас Рейх» находилась на отдыхе на юге Франции, где приходила в себя после ожесточенных боев на Восточном фронте в России. И между делом занималась операциями против партизан, действовавших в горных районах исторической провинции Овернь. Только в одной деревушке под названием Тюль было повешено 99 жителей, а проведенная операция получила название «Кровь и пепел». Сразу же после вторжения сил союзников в Нормандию дивизия СС «Дас Рейх» была переброшена на север для обороны от высадившихся англо-американцев. Во время перехода одной из частей дивизии через деревню Орадур-сюр-Глан один французский снайпер-партизан застрелил немецкого офицера. В качестве ответной меры 1-й батальон 4-го танково-мотопехотного полка «Дер Фюрер» сжег деревню и уничтожил все ее население – 642 жителя, включая 207 детей, которые были либо расстреляны, либо сожжены заживо. В отчете полка вышестоящему командованию сообщалось о «зачистке» деревни, в связи с «обнаружением там оружия и боеприпасов». Об умерщвлении ни в чем не повинных гражданских лиц сообщалось языком военных операций – «уничтожено 548 врагов» – и о собственных «потерях» – «2 человека ранено»^[538]. Вполне возможно, что эти эсэсовцы просто попали под пули своих же. Очень похожий случай и тоже с дивизией СС имел место в Греции в том же 1944 году. После того как конвой машин 4-й полицейской моторизованной дивизии СС, находившейся в Греции на отдыхе после годичного пребывания в России, был внезапно атакован из засады греческими партизанами в районе Клисуры, немцы ответили жестокой расправой над местными жителями.

После высадки союзников во Франции в июне 1944 года впервые с 1940 года англо-американские солдаты столкнулись с солдатами ваффен-СС. Для американцев и канадцев это было в новинку, а вот британцам уже приходилось иметь дело с частями СС, и в 1944 году они в их лице обрели сильного и прекрасно подготовленного противника. Более того, союзным солдатам вскоре пришлось убедиться, что их репутация отморозков, которую они заработали на Восточном фронте, вполне заслуженна.

Десять дней спустя после создания союзниками в Нормандии плацдарма 64 безоружных канадских и британских военнопленных, часть из них раненые, были расстреляны военнослужащими 12-й танковой дивизии СС «Гитлер-югенд». Хотя многие из офицеров и унтер-офицеров были переведены в эту дивизию из дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», соединение до сих пор не участвовало в боях. Суд при штабе Верховного командования союзных экспедиционных сил установил, что некоторым частям дивизии было в секретном порядке приказано расстреливать пленных после первого допроса и что «были получены неоспоримые доказательства тому, что в этой дивизии практика расправы с военнопленными после первого же допроса повсеместно одобрялась»^[539].

В результате проведенного расследования командир дивизии бригаденфюрер СС Курт Мейер предстал перед канадским военным трибуналом, который приговорил его к смертной казни. Приговор был вынесен 28 декабря 1945 года, и Мейер, самый молодой по возрасту командир подобного ранга, стал первым военным преступником, приговоренным к высшей мере наказания западными союзниками. Но, как и большинство вынесенных нацистам из ваффен-СС смертных приговоров, и этот приговор было решено смягчить, и 7 сентября 1954 года Мейер вышел на свободу^[540].

Но самым известным и, вне всякого сомнения, самым зверским преступлением был расстрел солдатами ваффен-СС 71 американских военнопленных в Мальмеди в ходе немецкого контрнаступления в Арденнах 17 декабря 1944 года. Это деяние совершено танковым подразделением 1-й танковой дивизии «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» под командованием Иоахима Пайпера.

Попытка точного воссоздания обстановки неизменно вызывает споры. Кое-кто из тех, кто стремится оправдать ваффен-СС, утверждают, что, мол, пленные были расстреляны по ошибке, когда их из-за густого тумана приняли за атакующих солдат противника. Другие из числа адвокатов ваффен-СС считают, что военнопленных расстреляли при попытке к бегству. Единственный из выживших американский офицер заявил под присягой следующее: «Мы решили, что лучше будет все же им сдаться, слишком они превосходили нас по численности, эта была 1-я танковая дивизия «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», как мы узнали позже. Ну, мы и сдались… Всех, а нас было человек 175, разместили на поле, примерно 150 х 160… Немцы потом наметили продолжить наступление в южном направлении на Бастонь, а одной самоходке с 88-мм орудием приказали остановиться… После все и началось, теперь я не сомневаюсь, что, будь у них возможность опустить орудие чуть пониже – мы ведь находились в небольшой выемке, – они бы расстреляли нас из него… Потом они подогнали два полугусеничных бронетранспортера и остановили прямо перед нами метрах, наверное, в двух или чуть меньше. На бронетранспортере стоял один из них, я его потом в Дахау узнал, и выстрелил из пистолета… в группу выстрелил. А мы уже велели своим, мол, не разбегаться, потому что тогда у них будет предлог скосить нас из пулеметов. Первым выстрелом он убил моего водителя. Второй выстрел был в группу, а потом он начал строчить из пулемета в нас, в безоружных американских пленных. Те, кого не убило сразу, стали тоже падать на землю… Мы так и продолжали лежать под огнем… Когда они прекратили стрельбу, минут, наверное, через пять, может, через три, они подошли к тем, кто еще шевелился, и стали их добивать выстрелами в голову… А в меня только одна пуля попала, сразу же, при первых выстрелах»^[541].

Затем офицер продолжил рассказ о том, как он вместе с примерно двумя десятками случайно уцелевших несколько часов пролежали на поле, перешептываясь и думая, как бежать. Мимо проезжали грузовики с немцами, «было слышно, как они хохочут и периодически постреливают в груды тел, просто так, для практики, как в мишени».

С наступлением темноты американцы сумели добраться до леса. Кое-кого по пути настигли немецкие пули – эсэсовские патрули стояли на всех перекрестках дорог неподалеку, нескольких человек застрелили, когда они выскочили из какого-то домика, где пытались укрыться. Спрятавшись в сарае, американский лейтенант уже глубокой ночью сумел благополучно пробраться к своим в Мальмеди^[542]. Несколько недель спустя, когда американцы сумели отбить участок, они обнаружили тела своих расстрелянных товарищей, немцы и не подумали убирать их – трупы так и лежали на морозе.

По слухам, перед контрнаступлением Гиммлер обратился к командному составу СС с такими словами: «Я верю, что вы достойны рун СС и гарантируете победу, как бы она вам ни далась»^[543]. Иными словами, СС не чурались бесчеловечных способов ведения войны и на Западном фронте, когда речь шла о солдатах западных союзников, не говоря уже о «недочеловеках-большевиках».

За расстрел американских солдат, за расправу с неустановленным числом бельгийских мирных жителей командир кампфгруппы дивизии «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» Пайпер, командир 1-го танкового корпуса СС Герман Присс, начальник штаба 6-й танковой армии СС Фриц Кремер и командующий 6-й танковой армией СС Зепп Дитрих вместе с еще 49 своими подчиненными предстали перед американским военным трибуналом. Судебное заседание проходило в Дахау. 16 июля 43 обвиняемым, включая Пайпера, были вынесены смертные приговоры, 23 обвиняемых были приговорены к пожизненному заключению, остальные получили меньшие сроки – так, Дитрих получил 25 лет, Присс – 18 лет и Кремер – 10 лет. Все смертные приговоры впоследствии были смягчены, к 1956 году на свободу вышли последние из приговоренных^[544].

Ваффен-СС совершали преступления не только в отношении противника. Их жертвами нередко становились и немцы, как военные, так и гражданские. В последние месяцы войны было повешено или расстреляно за «пораженчество» сотни и тысячи немцев. Говорили, что не было такого места в Германии, где бы не свирепствовали нацисты^[545]. Никто не утверждает, что все эти преступления лежат на совести ваффен-СС, но «военно-полевые суды СС» и всякого рода иные «суды» не особенно церемонились при вынесении «приговоров» за «малодушие перед лицом врага». Так, группенфюрер СС Макс Зимон (16-я моторизованная дивизия СС «Рейхсфюрер СС» которого несет прямую ответственность за массовые убийства итальянских мирных жителей в 1944 году) предал суду и казнил немцев в швабском городке Бреттхайм 7 апреля 1945 года. Среди приговоренных к смерти был пожилой крестьянин, разоруживший группу мальчишек из гитлерюгенда, стремясь уберечь их от верной гибели – они собрались атаковать наступавших американцев. Уже позже, в 1955 году, после освобождения из британской военной тюрьмы Зимон предстал перед судом в Амсбахе (Германия) за содеянное в Бреттхайме. И был оправдан, ибо суд решил, что Зимон, дескать, лишь подчинялся приказу Гиммлера^[546].

В последние дни войны в Берлине молодые, фанатично настроенные офицеры ваффен-СС из подразделений личной охраны Гитлера и Гиммлера направо и налево выносили и тут же исполняли смертные приговоры в отношении солдат, ополченцев и просто мирных граждан, которые уже после самоубийства Гитлера в бункере выбрасывали белые флаги перед штурмовавшими город русскими^[547].

Длинный, но далеко не полный перечень зверств, представленный выше, ясно дает понять, что ваффен-СС не были агнцами и что их действия в бою и вне боя опровергают заявления о том, что, дескать, они ничем не отличались от обычных армейских частей. Но не следует впадать и в противоположную крайность и рассматривать ваффен-СС как сборище убийц, ибо это было бы ни больше ни меньше ловкое манипулирование фактами.

Ведь из миллиона человек, служивших за годы Второй мировой войны в ваффен-СС, лишь ничтожное меньшинство (насчет меньшинства автор заблуждается. – Ред.) совершало военные преступления. И признание этой данности отнюдь не означает полного единодушия с теми, кто всеми силами старается обелить преступников, представить служащих ваффен-СС идеалистами, романтиками, образцовыми солдатами, одержимыми принципами воинского братства и рыцарской чести. Все они были вполне способны на храбрость, но и на жестокость тоже, порой неимоверную. И все же не следует преувеличивать масштабов злодеяний ваффен-СС. И совершенные ими злодеяния, те, которые имели место в Мальмеди или Ле-Паради, никак не являются отличительным знаком формирований, сыгравших определенную и значимую роль в сражениях, целью которых было удержать от разгрома оккупированную Гитлером Европу.

Глава 11
Краткое обобщение и оценка

Для всех трех крупнейших тоталитарных систем XX века – коммунизма, фашизма и национал-социализма – наряду с созданием регулярных органов государственной безопасности характерно формирование партийной военизированной милиции: войсковых формирований и полиции. Первоначально создававшаяся как инструмент террора и репрессий для обеспечения верховенства диктатора, в условиях войны партийная милиция типически превращается в новый дополнительный придаток государственной машины. Так, подобным проявлением современного тоталитарного партийного государства были и элитные советские дивизии НКВД времен правления Сталина, и итальянские дивизии, сформированные из членов добровольной милиции национальной безопасности (чернорубашечников или скуадристов), и вооруженные формирования СС гитлеровского Третьего рейха. Ваффен-СС, или войска СС, показали себя во время Второй мировой войны как крупнейшие, наиболее высокоорганизованные и боеспособные из всех военизированных партийных армий.

Ваффен-СС точнее было бы назвать частной армией или «преторианской гвардией» диктатора, а не армией партии. НСДАП была массовой партией, рыхлой агломерацией, далеко не элитным образованием, необходимым для обеспечения успеха нацистской революции. В действительности не национал-социалистическая партия, а именно СС стали ядром и движущей силой нацистской системы. И, начиная с самых первых дней нацистского движения, СС были связаны с будущим диктатором Гитлером, а не с партией.

Когда Гитлер в первый год полномочий канцлера Германского рейха создал полк «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», его военнослужащие приносили клятву: «Клянусь тебе, Адольф Гитлер, как фюреру и рейхсканцлеру, быть верным и мужественным. Я торжественно обещаю быть преданным тебе и назначенным тобой начальникам до самой смерти, да поможет мне Бог». Эта клятва, приносимая всеми военнослужащими вооруженных СС, задала характер ваффен-СС времен войны. Имевшая жизненно важное значение для последующего развития войск СС, именно она подняла «Лейбштандарт» от положения вооруженного формирования партии до подлинной «преторианской гвардии», стоящей выше и партии, и государства. Но что еще важнее, Гитлер без каких-либо законных оснований создал регулярное вооруженное формирование, подчинявшееся лично ему, а не Гинденбургу, по-прежнему остававшемуся рейхспрезидентом и главнокомандующим вооруженными силами^[548]. Тем самым Гитлер обеспечил себе как лидеру партии и главе правительства новую область суверенитета, сделав важный шаг на пути превращения в тоталитарного диктатора^[549].

Среди многих специализированных организаций СС, развившихся в первые годы Третьего рейха, было немало вооруженных формирований, созданных по образцу «Лейб-штандарта». К 1936 году из них выкристаллизовались две ветви: резервные войска СС и отряды СС «Мертвая голова». Узаконенные как «организации, находящиеся на службе государства», обе финансировались из бюджета полиции министерства внутренних дел. Таким образом, два постоянных военных формирования СС получили прочное закрепление наряду с вермахтом и полицией.

Часто цитируемый декрет фюрера от 17 августа 1938 года, изданный в разгар военных приготовлений Германии к нападению на Чехословакию, уточнял и закреплял положение, достигнутое вооруженными СС за предыдущие четыре года. Однако его значение для будущего заключалось в двусмысленной и противоречивой формулировке, отгораживавшей вооруженные СС от вермахта, но одновременно устанавливавшей между ними прочные связи.

В наиболее важном положении, отделявшем вооруженные СС от вермахта, войска СС особого назначения признавались особым формированием, находящимся в личном и безоговорочном распоряжении Гитлера; они не являлись ни частью вермахта, ни полиции; в мирное время командование ими было возложено на рейхсфюрера СС и шефа германской полиции; независимо от своего задействования они оставались «политическим» (но не юридическим) формированием НСДАП; а их финансирование продолжало осуществляться из бюджета полиции министерства внутренних дел.

В положениях, связывавших вооруженные СС и вермахт, утверждалось, что служба в войсках СС особого назначения считалась исполнением воинской обязанности (Wehrdienst), что их вооружение и оснащение предоставлялось армией, что их офицеры проходили армейский курс подготовки, что их военнослужащие получали денежное довольствие и земельные наделы согласно соответствующим положениям закона, установленным для вермахта, и что в случае мобилизации вооруженные СС могли (с согласия Гитлера) нести службу в рамках вермахта и под его оперативным командованием.

Декрет Гитлера также уточнил некоторые различия между отрядами СС «Мертвая голова» и войсками СС особого назначения. Если коротко, то отряды СС «Мертвая голова» были гораздо теснее связаны с полицией, чем с вермахтом. Несмотря на то что, согласно декрету, их «обязанности политической полиции» определялись фюрером, они не находились в его «безусловном» распоряжении. Их основной функцией была охрана концлагерей. В отличие от войск СС особого назначения они не были гвардией Гитлера. Служба в отрядах СС «Мертвая голова» не считалась исполнением воинской обязанности, и личному составу отрядов «Мертвая голова» приходилось исполнять свою военную обязанность либо в резервных войсках, либо в вермахте.

К 1939 году вооруженные СС состояли из «Лейбштандарта», 3 полков войск особого назначения (плюс вспомогательные формирования) и 5 не полностью укомплектованных полков «Мертвая голова». Хотя Гиммлер и командиры резервных войск СС рассчитывали, что те смогут стать ядром политической армии совершенно нового типа, нет никаких доказательств тому, что Гитлер разделял их устремления. Напротив, проведенные им в 1938 году чистки Верховного армейского командования отчетливо демонстрировали его намерение закрепить свою власть над армией, которая с того момента становится достаточно гибким инструментом воплощения в жизнь его агрессивных планов. В любом случае накануне уже планируемой им войны Гитлер был не в состоянии вмешиваться в существующую структуру военной машины Германии.

Таким образом, для Гитлера вооруженные СС остались элитной гвардией: «Лейбштандарт» призван был защитить его лично и его режим, другие полки резервных войск – выступать в качестве военизированной полиции, а отряды СС «Мертвая голова» – охранять концентрационные лагеря и «зачищать» области, которые он собирался присоединить к рейху.

К началу войны вооруженные СС выросли до небольшой профессиональной армии численностью около 28 000 человек. Подбор личного состава в соответствии с достаточно жесткими критериями, интенсивная физическая, военная и идеологическая подготовка сформировали стойкие, идейно убежденные и боеспособные кадры, послужившие основой расширения ваффен-СС в последующие годы.

Решение Гитлера об активном участии вооруженных СС в войне основывалось на его убежденности в том, что, не проливая кровь на фронте, они будут не в состоянии сохранить уважение немцев. Гитлер считал ваффен-СС^[550] в их военной роли гвардейским формированием, в том значении, которое этот термин имел в XVIII и XIX веках. Его задача как военного авангарда национал-социализма заключалась в том, чтобы показать пример армии. Но в 1940 году Гитлер заверил генералов, что после войны ваффен-СС станет «военизированной государственной полицией» Третьего рейха и не будет превышать от 5 до 10 % от численности армии мирного времени.

Поэтому, несмотря на то что в победоносных кампаниях 1939–1940 годов войска СС отлично себя зарекомендовали, Гитлер отклонил призывы Гиммлера резко увеличить численность ваффен-СС. В первой половине войны руководители СС вынуждены были довольствоваться медленным, но устойчивым ростом ваффен-СС, который армия оказалась не в состоянии сдержать.

Вопреки всем заявлениям апологетов, отношение Гитлера к ваффен-СС в первые годы войны доказывает, что он не собирался создавать четвертую ветвь вермахта. Теодор Эшенбург, редактор ведущего в послевоенной Германии журнала, посвященного вопросам современной истории, считает, что нацисты замышляли ваффен-СС как «антипод армии» и что «боевое товарищество с вермахтом и роль «четвертого вида войск вермахта» не соответствовали плану национал-социалистов, а выросли из острой военной необходимости»^[551].

Если ваффен-СС последних лет войны и можно назвать видом войск вермахта, то скорее видом войск де-факто. Безусловно, с предельной штатной численностью в 38 дивизий и около 600 тысяч человек, это была очень грозная организация. Тем не менее войска СС так никогда и не стали серьезным конкурентом армии. Несмотря на свои многочисленные особые привилегии, ваффен-СС никогда не достигли полной независимости в командовании; ни один эсэсовский офицер не смог войти в высшие эшелоны германского Верховного командования. Попытки ваффен-СС создать собственную систему снабжения увенчались успехом лишь отчасти, и войска СС продолжали зависеть от армии в плане тяжелого вооружения и многого другого. Возможно, окончательным показателем положения ваффен-СС стало 9 мая 1945 года, когда капитуляция немцев в Берлине была подписана представителями сухопутных войск, кригсмарине и люфтваффе; ваффен-СС не то что не пригласили, но даже не упомянули^[552].

Как бы то ни было – если даже войска СС официально и не стали видом войск вермахта, их части были одними из самых боеспособных формирований немецкой военной машины. К концу 1941 года ваффен-СС представляли собой 6 полевых дивизий и эквивалент еще 2 в виде отдельных бригад, полков и батальонов. С военной точки зрения, лучшие из этих формирований СС заслуживали звания гвардии. «Лейбштандарт», например, принял участие во всех военных авантюрах Гитлера: ремилитаризации Рейнской области, оккупации Австрии, Судетской области и Чехословакии, вторжении в Польшу, кампании на Западе, Балканской кампании и вторжении в Советский Союз.

В боях под Москвой зимой 1941/42 года ваффен-СС проявили то, что должно было стать в глазах Гитлера самым большим достоинством: способность сохранять боевой дух в поражении. Но фанатизм или безрассудство, характерные для боевых действий элитных эсэсовских формирований, привели к огромным потерям. Фактически большая часть старой гвардии – профессионалов довоенных СС погибла на Восточном фронте.

По мере усугубления военных неудач и возрастания кадровых потерь потребность в личном составе вынуждала ваффен-СС поступаться своими принципами расового и физического отбора; к концу 1942 года в войска СС начали принимать тех, кто проходил обычную медицинскую комиссию вермахта. Потребность в военнослужащих также привела к масштабной вербовке в состав ваффен-СС иностранцев. Вскоре иностранцы в рядах ваффен-СС численно превосходили родившихся в Германии немцев. Из имевшихся в 1945 году 38 дивизий СС не было ни одной исключительно немецкой, а по крайней мере 19 из них в основном состояли из иностранных военнослужащих. В ваффен-СС служили голландцы, норвежцы, датчане, финны, швейцарцы, шведы, фламандцы, валлоны, французы и горстка британцев; латыши, эстонцы, украинцы, хорваты, боснийцы, итальянцы, албанцы, представители кавказских народов, русские, татары, азербайджанцы, румыны, болгары, венгры и индийцы, большое число этнических немцев из Эльзаса, Дании, Чехословакии, Италии, Венгрии, Румынии, Польши, Югославии. Вполне возможно, что войска СС были крупнейшей в истории многонациональной армией, сражавшейся под единым флагом.

Однако расширение ваффен-СС в результате массовой мобилизации иностранных граждан не привело к соответствующему росту боеспособности. Лишь западноевропейцы, численно составлявшие наименьшую группу, сражались безусловно хорошо. Боеспособность фольксдойче варьировалась от отличной до весьма невысокой. А вот представители народов Восточной Европы, за очень немногими исключениями, были скорее обузой, чем приобретением.

К концу 1942 года ход войны повернулся против Третьего рейха. После трех лет почти постоянных наступательных операций вермахт утратил инициативу и начал затяжное отступление. В этих условиях никакого очевидного будущего у более ранней гитлеровской концепции ваффен-СС не просматривалось; если Германия не могла удержать империю, то не было никакой необходимости в формировании элиты для ее полицейской охраны. Но зато появилась куда более настоятельная потребность в надежной ударной силе, которую можно было бросить в мясорубку упорной, безоглядной борьбы, невзирая на общую военную ситуацию. Именно признание Гитлером этой потребности вынудило его санкционировать немедленное и значительное расширение ваффен-СС. Начиная с осени 1942 года и до конца войны размеры ваффен-СС ежегодно увеличивались более чем в два раза.

Хотя в начале 1944 года ваффен-СС составляли менее 5 % от численности вермахта, почти четверть танковых дивизий и треть моторизованных дивизий немецкой военной машины были формированиями СС. Кроме того, ввиду значительно большей численности, превосходного оснащения и высокого морального духа, боевой потенциал этих элитных подразделений СС был даже выше, чем можно было ожидать, принимая во внимание их численность. Военное значение ваффен-СС заключалось не в ордах восточных СС, а прежде всего в немецких танковых дивизиях, которые с точки зрения отбора, обучения и командования были духовными наследниками довоенных резервных войск СС.

Ваффен-СС часто описываются как острие нацистской агрессии. И, как мы убедились, соединения и части СС неизменно вышли в авангарде армий Гитлера, вторгавшихся в соседние страны. Тем не менее военное значение ваффен-СС в годы немецких побед не так велико, как в пору поражений. Немецкие наступления ранних лет войны удались бы и без участия ваффен-СС, но оборона Третьего рейха рухнула бы без элитных дивизий СС гораздо раньше.

В последние два года войны дивизии ваффен-СС воевали на всех фронтах. Там, где угроза со стороны союзников становилась серьезной – под Харьковом, Варшавой, в Нормандии, Арденнах, под Будапештом и Берлином, – в качестве «пожарной команды» Гитлера появлялись танковые и моторизованные дивизии СС, возглавлявшие контрудары, в результате которых противника хоть на время, но отбрасывали, останавливая его продвижение вперед.

Если отстраниться от моральных соображений, то с чисто военной точки зрения боевые достижения элитных подразделений СС были замечательными. И противники, бесспорно, признавали их боевые качества. Так, генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр, например, докладывал Объединенному комитету начальников штабов, что даже при поражении ваффен-СС «сохраняли высокий моральный дух, основывавшийся на слепой вере в конечную победу нацизма, и в наступлении или обороне сражались с фанатичным мужеством»^[553].

Недавнее исследование подтвердило, что столь критикуемое ныне решение не направлять американские войска на Берлин основывалось главным образом на предполагаемом существовании так называемой «Альпийской крепости», обороняемой по-прежнему мощными дивизиями СС 6-й танковой армии СС Зеппа Дитриха, где нацисты планировали стоять насмерть^[554]. «Альпийская крепость» оказалась мифом, но автор делает вывод, что «боевые качества ваффен-СС не оставляли у союзников сомнений в том, что любые приказы [Гитлера] будут исполнены эффективно и фанатично»^[555].

Но цена фанатизма была высока: возможно, около трети из миллиона человек, прошедших через ряды ваффен-СС, были убиты или тяжело ранены в бою. Кроме того, погибли 36 генералов ваффен-СС, практически по одному на каждую дивизию СС^[556].

Многие серьезные исследователи СС согласны с выводом немецкого политолога Эрменхильд Нойзюсс-Хункель, что «большинство боевых частей ваффен-СС обладали высокой боеспособностью, их военнослужащие не щадили себя и в результате подразделения несли необычайно тяжелые потери, а в целом по своим боевым действиям [Kampfesweise] не отличались от формирований вермахта»^[557]. Однако, как и большинство обобщений, оно требует уточнения. Ваффен-СС были многолики, и даже фронтовые формирования СС не были полностью идентичны с вермахтом.

Разница состояла не в том, что, как полагают многие, ваффен-СС в основном состояли из нацистов. Наоборот, имеющиеся данные свидетельствуют о том, что большинство из наиболее активных нацистов – членов НСДАП, СА, СС находились в рядах общих СС, гитлерюгенда и проходили военную службу в вермахте. Хотя в этой области еще предстоит немало исследований, но, как представляется, единого типа ваффен-СС не существовало. Отличительной чертой вооруженных СС было разнообразие. В рядах ваффен-СС тянули лямку молодые идеалисты, напористые солдаты удачи, недалекие мужланы, бесчеловечные охранники концлагерей, гитлеровская молодежь с горящими глазами, растерянные новобранцы, закоренелые нацисты и тысячи иностранцев, плохо понимавших немецкий, не то что нацистскую идеологию^[558].

И все же не может быть сомнений, что ваффен-СС обладали особым характером, отличавшим его от вермахта. Ойген Когон в своей новаторской работе «Государство СС» (Der CC-Staat) дает ценные сведения такого рода: «В рядах ваффен-СС было много наивного и мальчишеского идеализма в сочетании с необузданным духом солдат удачи».

Когон считает, что большинство солдат ваффен-СС «мало или вообще ничего не знали о могучем государстве СС или о целях СС». Они ограничивались «претворением одного идеала СС – отчаянного безрассудства. Для них именно он и являлся воплощением СС»^[559].

С оговоркой, что это «отчаянное безрассудство» и «необузданный дух солдат удачи» имели заметный национал-социалистический оттенок, трактовка Когона верна. Мало кто из солдат ваффен-СС был в том возрасте, чтобы лично участвовать в возникшем после Первой мировой войны движении «Фрайкор»^[560]; но именно дух этого движения, с его нигилизмом и элитарностью, возможно, ближе всего к тому, что представляли собой ваффен-СС.

Наиболее значимым популяризатором этого духа был немецкий поэт и романист Эрнст Юнгер, который в 1919 году писал о «новом человеке, неистовом солдате, элите Центральной Европы. Представитель совершенно новой расы, сочетающий в себе хитрость, силу и одержимую целеустремленность… проверенный в боях, беспощадный и к себе и к другим»^[561]. Воин Юнгера был лишь плодом воображения писателя^[562], но его описание вполне подошло бы для образцового офицера СС, идеала кадетских школ ваффен-СС.

Именно этот новый тип национал-социалистического офицера из народа (Volksoffiziere), отобранного согласно принципам физической и расовой чистоты, а также предполагаемой идейной убежденности, а не образования, социального происхождения и эмоциональной устойчивости, олицетворял офицерский корпус ваффен-СС военного времени. И хотя влияние старых национал-социалистов или генералов полиции – палачей вроде Теодора Эйке, Фридриха Еккельна, Фридриха Крюгера, Хайнца Райнефарта, Эриха фон дем Бах-Зелевски и Оскара Дирлевангера, росчерком пера Гиммлера превратившихся в полевых командиров, – нельзя полностью сбрасывать со счетов, суть ваффен-СС составляют не они. Гораздо более значимым было влияние бывших кадровых армейских офицеров, перешедших на службу в резервные войска СС, таких как Пауль Хауссер, Феликс Штайнер, Герберт Гилле, Вильгельм Биттрих и Георг Кепплер. И если формирования ваффен-СС порой казались неотличимыми от армейских, то в немалой степени благодаря усилиям этих людей.

Но подлинный дух ваффен-СС задавался большой массой молодых эсэсовских офицеров – выпускников юнкерских училищ СС или прошедших через ряды довоенных СС. По большому счету это были люди, посвятившие себя слепому повиновению любым приказам фюрера или его представителей, идеалом которых была безоглядная верность и преданность. Они не признавали универсальных стандартов поведения и руководствовались извращенной моралью, придававшей ничтожное значение человеческой жизни, в том числе и собственной.

Жесткие, беспощадные, подчас и высокомерные, эти офицеры тем не менее установили со своими солдатами тесные личные отношения, далеко выходящие за рамки традиционных для армии различий между офицерами и рядовыми. Соответствуя особому стилю командного руководства на личном примере, младшие и даже старшие офицеры СС часто шли в авангарде атаки. Они с готовностью рисковали собственной жизнью и жизнью своих солдат, убивали без всяких угрызений совести и редко удерживали своих подчиненных от эксцессов. Иногда любимая, иногда ненавидимая, часто уважаемая, но всегда беспрекословно подчинявшаяся, эта элита в элите оставила на ваффен-СС свой отпечаток.

В последний год войны сотни этих молодых офицеров СС командовали батальонами и полками. А в последние месяцы перед крахом некоторые из них, еще тридцатилетние, даже дивизиями. Именно эти люди часто пытались организовать последнюю отчаянную оборону, расстреливали уклонистов, вешали дезертиров и угрожали местным чиновникам, проявлявшим симптомы пораженчества. Поучительно вспомнить, что первым немцем, осужденным западными союзниками за военные преступления, был бригаденфюрер СС Курт Мейер, командир 2-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» и самый молодой в немецкой армии командир дивизии, приговоренный к смерти за то, что позволил своим людям расстрелять канадских военнопленных во время битвы за Нормандию.

И если идеологические учебные материалы и вдохновляющие речи Гиммлера отнюдь не обязательно принимались в ваффен-СС как руководство к действию, то тем не менее усиливали нигилизм ваффен-СС и направляли его в русло идеологии национал-социализма. Однако нацистская идеология как таковая не была основным фактором, ставшим причиной совершения большинства злодеяний ваффен-СС. Все подобные зверства, из которых наибольшую огласку получили расстрел британских солдат в Ле-Паради в 1940 году, убийство французских гражданских лиц в Орадуре в 1944 году и американских солдат в Мальмеди в том же году, не были обдуманными заранее и совершены по подстрекательству непосредственно на месте младших офицеров. Убитые не подпадали под определение нацистской расовой политики. Скорее всего, они стали жертвами духа той вольницы, который был бы легко понятен членам фрайкора.

Как мы видели, наличествовала слабая связь между ваффен-СС и теми формированиями СС, которые участвовали в проведении расистской политики Гитлера. А отдельные лица или части ваффен-СС, задействованные для оказания помощи в подобных операциях, будь то уничтожение Варшавского гетто или ликвидация евреев в Минске, продемонстрировали главную свою добродетель: слепое повиновение. Тем не менее в таких мероприятиях принимало участие сравнительно немного боевых частей СС, хотя знать о них должны были очень многие из них.

В результате нацистской оккупационной политики части ваффен-СС втянулись в бои, характер которых, даже при самых благоприятных обстоятельствах, был предельно жестоким и варварским. Для эсэсовцев, принявших разделение людей на господ и недочеловеков^[563], в антипартизанской войне открылась прекрасная возможность претворения нацистской расовой теории на практике. Другие демонстрировали обычное для ваффен-СС презрение к жизни, а остальные просто выполняли приказы. Результатом часто становились крупномасштабные злодеяния. В самом деле большинство преступлений ваффен-СС совершены в ходе так называемых «антипартизанских операций», или «операций по умиротворению». Примечательно, что ни один из защитников СС еще не пытался объяснить, как солдаты ваффен-СС могли принимать за партизан и убивать мирных жителей – мужчин, женщин и детей – например, в Минске, Харькове, Бовесе (Италия), Клисуре (Греция) и Орадуре (Франция)^[564].

Однако, даже если отбросить все ложные обвинения против ваффен-СС, их остается более чем достаточно для вполне обоснованного и справедливого вывода о том, что военнослужащие ваффен-СС слишком уж часто отходили от общепринятых правил ведения войны «просто солдат, как все», как нас пытаются убедить.

Важно помнить, что войска СС во многом создавались в силу потребностей долгой и ожесточенной войны. Фактически ваффен-СС сыграли во Второй мировой войне роль, для которой не были предназначены изначально. Задуманные фюрером как элитная гвардия и военизированная полиция нацистской революции, ваффен-СС вместо этого стали элитным боевым видом войск гитлеровского вермахта.

Это был долгий путь от кучки руководимых Зеппом Дитрихом гвардейцев-чернорубашечников периода «Ночи длинных ножей» 1934 года до грозной танковой армии СС, которую десять лет спустя он же повел в наступление в Арденнах (а в марте 1945 года – в Венгрии у Балатона). За это время «Лейбштандарт», войска СС особого назначения и отряды СС «Мертвая голова» были объединены в ваффен-СС; а дивизии ваффен-СС, разросшиеся за счет сотен тысяч немецких и иностранных новобранцев – добровольцев и призывников, – превратились в настоящую и пригодную для любого назначения армию. «И чем дольше шла война, – пишет в заключение генерал-полковник Гейнц Гудериан, – тем меньше отличались они от армии»^[565].

Но ваффен-СС так никогда и не стали неотличимыми от армии. Хоть они потеряли в ходе войны ряд присущих только им черт, но зато сохранили отчетливо выраженный национал-социалистический характер. И никогда полностью не отделались от преследовавшей их зловещей тени – породившей их и руководящей организации – СС Гиммлера.

Приложения

Приложение I

Сравнительная таблица званий ваффен-СС, вермахта и армии США

Армия США^[566]

Военнослужащие унтер-офицерского состава^[567]

Приложение II

Список полевых соединений ваффен-СС, 1944–1945 годы^[568]

Условные обозначения:

* Соединения, бывшие дивизиями лишь по названию, численность которых часто не превышала полка

F+ соединения, сформированные преимущественно из иностранных военнослужащих

F– соединения, в немалой степени сформированные из иностранных военнослужащих

V+ соединения, сформированные преимущественно из фолькс-дойче

V– соединения, в немалой степени сформированные из фолькс-дойче

I. Дивизии

II. Другие полевые соединения, части и подразделения^[569]

III. Штабы армий и корпусов^[570]

Приложение III

Организационная структура СС, 1943 год

Об источниках

Есть много достаточно серьезных книг и статей об СС, в которых также речь идет о ваффен-СС, такие как авторитетное исследование всей организации СС Джеральда Рейтлингера «СС: Алиби нации» («The SS: Alibi of a Nation» (New York, 1957) хотя и не посвящено ваффен-СС непосредственно, однако служит чрезвычайно ценным введением в тему. Столь же обязательными для изучающих ваффен-СС, особенно в период их предвоенного развития, являются работы Эрменхильд Нойзюсс-Хункель «СС» (Die SS («Schriftenreihe des Instituts fur wissenschaftliche Politik in Marburg/Lahn», No. 2; Hannover, 1956) и два исследования Ханса Буххейма «СС и полиция в национал-социалистическом государстве» (SS und Polizei im NS-Staat («Staatspolitische Schriftenreihe»; Bonn, 1964) и «СС в конституции Третьего рейха» («Die SS in der Verfassung des Dritten Reiches», Vierteljahrshefte ftir Zeitgeschichte, III (April 1955), 127–157.

Названия многих книг и статей, которые я изучил (и которым обязан), приведены в сносках и перечислены в библиографии. Однако мое исследование в значительной степени основывается на первоисточниках, большинство которых составляют трофейные немецкие архивы, ранее входившие в собрание Отдела архивов Второй мировой войны Национального архива США (ранее Ведомственный архив управления генерал-адъютантской службы Сухопутных войск США), в Алегзандрии, штат Виргиния. С 1956 по 1963 год большая часть собранных документов была микрофильмирована Комитетом по изучению военных документов Американской ассоциации по изучению истории в сотрудничестве с Национальным архивом США и Департаментом Сухопутных войск США и в настоящий момент хранится в Национальном архиве США, Вашингтон, округ Колумбия^[571].

Основную часть материалов, относящихся к ваффен-СС, составляют две значительные группы архивных документов. Первый и самый важный массив данных, откуда почерпнуты материалы исследования, – это собрание архивных документов рейхсфюрера СС и шефа германской полиции (Reichsftihrer SS und Chef der Deutschen Polizei). Это обширное собрание документов, первоначально состоявшее из более чем 1000 погонных футов папок. Большая часть этого материала рассекречена и микрофильмирована; сегодня она доступна в виде микрокопий документов Национального архива США Т-175. Три отпечатанные на мимеографе описи фонда описывают 536 катушек микрофильмированных материалов из данной группы архива.

Вторая часть материалов состоит из архива документов учета боевых действий подразделений ваффен-СС, дислоцировавшихся в Германии и Западной Европе (архивы тех подразделений, которые были задействованы на Восточном фронте, еще не рассекречены). Они доступны в катушках 116–342 микрокопий документов Национального архива США Т-354. Я изучил некоторые включенные в этот сборник архивы Командного управления (Kommandoamt der Waffen SS) войск СС (оперативного штаба), но они оказались удручающе рутинными. Тем не менее представляется несомненным, что для тех, кто намеревается заниматься подробной историей кампаний ваффен-СС или изучением их подразделений, архивные документы, включенные в этот сборник, представляют большую ценность.

Небольшое количество относящихся к ваффен-СС материалов можно также найти в архиве Верховного командования Вооруженных сил (Oberkommando der Wehrmacht), микрокопиях документов Национального архива США Т-77; архивах штабов, Верховного командования сухопутных войск (Oberkommando des Heeres), микрокопиях документов Национального архива США Т-78; архива Национал-социалистической рабочей партии Германии (Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei), микрокопиях документов Национального архива США Т-81 и в огромном массиве документов немецкого полевого командования, частично микрофильмированных и Национальным архивом США. Желающим отыскать архивные документы ваффен-СС в этих собраниях (помимо тех, на которые я предоставил конкретные ССылки) придется пункт за пунктом проглядывать соответствующие «Указатели».

В дополнение к микрофильмированным немецким архивам бесценным документальным источником для данной книги явился материал, подобранный для судебных заседаний в рамках Нюрнбергского процесса над военными преступниками. Некоторые из документов, использованных в первом Нюрнбергском процессе, были опубликованы (в оригинале на немецком языке, хотя часто только в сокращенном виде) в 42 томах Международного судебного процесса над бывшими руководителями гитлеровской Германии (Нюрнберг: Международный военный трибунал, 1947–1949); все документы Нюрнбергского процесса я привожу по инициалам (обычно PS) и номеру (без дополнительной ССылки), и они могут быть найдены в данной серии путем простого сопоставления сочетания букв с цифрами на корешках томов.

Дополнительные документы (в английском переводе) взяты из десятитомного сборника «Заговор и агрессия нацистов», Вашингтон, Агентство печати правительства США, 1946 («Nazi Conspiracy and Aggression» (Washington: U.S. Government Printing Office, 1946). Тем не менее большинство материалов Нюрнбергского процесса были и остаются неопубликованными и доступны лишь в виде размноженных на ротаторе копий (как правило, плохо переведенных) в самых различных хранилищах. Используемая в данном исследовании подборка из Библиотеки международного права при Колумбийском университете, Нью-Йорк. Большинство использованных мною мимеографированных документов почерпнуты в основном из материалов последующих двенадцати Нюрнбергских процессов (проводимых Нюрнбергским военным трибуналом над нацистскими деятелями рангом ниже). Все они сгруппированы под следующими сокращениями – НП (нацистское правительство), НО (нацистская организация) или НОКВ (нацистское Верховное главнокомандование вермахта). Если документы подшиты в дела, я привожу номер дела, тетради документов (или иную надпись на томе) и страницу. Неудивительно, что в микрофильмированных архивах СС я обнаружил оригиналы ряда размноженных на ротаторе нюрнбергских документов.

Наконец, приведу два источника, оказавшие мне неоценимую помощь в выработке трактовки боевой роли ваффен-СС на протяжении последних двух лет войны: «Hitlers Lagebesprechungen: Die Protokollfragmente seiner militarischen Konferenzen», 1942–1945 (Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1962) и «Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht» (Wehrmachtfuhrungsstab), 1940–1945 (Frankfurt am Main: Bernard & Graefe Verlag fur Wehrwesen, 1961 и последующие), IV–V.

Сокращенные цитации, наиболее часто используемые в этой книге

IMT – «Главный процесс против руководителей гитлеровского режима в Международном военном трибунале». «Trial of the Major War Criminals before the International Military Tribunal» (Nuremberg: International Military Tribunal, 1947–1949).

KTB/OKW – «Журнал боевых действий Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии». «Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht» (Frankfurt am Main: Bernard & Graefe Verlag, 1961 и последующие).

NCA – «Заговор и агрессия нацистов». Nazi Conspiracy and Aggression (Washington: U.S. Government Printing Office, 1946).

NSDAP/T-81 – Архивы Национал-социалистической рабочей партии Германии. Records of the National Socialist German Labor Party (Washington: National Archives, Microcopy T-81).

OKH/T-78 – Архивы штаба Верховного командования Сухопутных войск. Records of Headquarters, German Army High Command (Washington: National Archives, Microcopy T-78).

OKW/T-77 – Архивы штаба Верховного командования Вооруженных сил. Records of Headquarters, German Armed Forces High Command (Washington: National Archives, Microcopy T-77).

RFSS/T-175 – Архивы рейхсфюрера CC и шефа германской полиции. Records of the Reich Leader of the SS and Chief of the German Police (Washington: National Archives, Microcopy T-175).

SHAEF Report – Report by the Supreme Commander to the Combined Chiefs of Staff on the Operations in Europe of the Allied Expeditionary Force, 6 June 1944 to 8 May 1945 (Washington: U.S. Government Printing Office, 1946). Доклад главнокомандующего Объединенному комитету начальников штабов операций в Европе союзных экспедиционных сил

TGMWC – The Trial of German Major War Criminals: Proceedings of the International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany (London: H.M. Stationery Office, 1949–1951). Главный процесс против руководителей гитлеровского режима в Международном военном трибунале: протоколы судебных слушаний в Нюрнберге, Германия.

Избранная библиография

1. Неопубликованные документальные материалы

Documents: Series PS, F, L, R, C, D, EC. Nuremberg: International Military Tribunal, n.d. (Mimeographed.)

Documents: United States Military Tribunal IV, Case 11. Nuremberg: U.S. Military Tribunals, 1948. (Mimeographed.)

Documents and Staff Evidence Analysis: Series NG, N1, NO, NOKW. Nuremberg: U.S. Military Tribunals, 1947–1948. (Mimeographed.)

Miscellaneous SS Records: Einwandererzentralstelle, Waffen-SS, and SS-Oberabschnitte. Washington: National Archives, Microcopy T-354. (Cited as SS/T-354.)

Official Transcript of Testimony for the Defense of Organizations. Nuremberg: International Military Tribunal, 1946. (Mimeographed.)

Records of Headquarters, German Armed Forces High Command (Oberkommando der Wehrmacht/OKW). Washington: National Archives, Microcopy T-77. (Cited as OKW/T-77.)

Records of Headquarters, German Army High Command (Oberkommando des Heeres/OKH). Washington: National Archives, Microcopy T-78. (Cited as OKH/T-78.)

Records of the National Socialist German Labor Party (National – sozialistiche Deutsche Abeiterpartei). Washington: National Archives, Microcopy T-81. (Cited as NSDAP/T-81.)

Records of the Reich Leader of the SS and Chief of the German Police (Reichsfiihrer SS und Chef der Deutschen Polizei). Washington: National Archives, Microcopy T-175. (Cited as RFSS/ T-175.)

2. Опубликованные документальные материалы, справочники и отчеты

Hitler Directs His War: The Secret Record of His Daily Military Conferences. Edited by Felix Gilbert. New York: Oxford University Press, 1950. (Selected fragments.)

Hitlers Lagebesprechungen: Die Protokollfragmente seiner militarischen Konferenzen, 1942–1945. Edited by Helmut Heiber. (Quellen und Darstellungen zur Zeitgeschichte, Vol. 10.) Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1962. (All extant fragments.)

Hitler‘s Secret Conversations, 1941–1944. Translated by Norman Cameron and R. H. Stevens. New York: Signet Books, 1961.

Hitlers Weisungen ftir die Kriegfiihrung, 1939–1945. Edited by Walther Hubatsch. Frankfurt am Main: Bernard & Graefe Verlag fur Wehr-wesen, 1962. (English translation: Blitzkrieg to Defeat: Hitler‘s War Directives, 1939–1945. Edited by H. R. Trevor-Roper. New York: Holt, Rinehart and Winston, 1965.)

Hofer, Walther (ed.). Der Nationalsozialismus: Dokumente, 1933–1945. Frankfurt am Main: Fischer Biicherei, 1957.

Jacobsen, Hans-Adolf (ed.). Dokumente zum Westfeldzug, 1940. Gottingen: Musterschmidt Verlag, 1960.

–, and Hans Dollinger (eds.). Der Zweite Weltkrieg: In Bildern und Dokumenten. 3 vols. Munich: Verlag Kurt Desch, 1962–1964.

–, and Werner Jochmann (eds.). Ausgewahlte Dokumente zur Geschichte des Nationalsozialismus, 1933–1945. Bielefeld: Verlag Neue Gesellschaft, 1961 ff. (Looseleaf collection.)

Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht (Wehrmacht-ftihrungsstab), 1940–1945. Vols. IV–V. In four volumes. Vol. IV edited by Walther Hubatsch, Vol. V by Percy Ernst Schramm. Frankfurt am Main: Bernard 8c Graefe Verlag fur Wehrwesen, 1961–1963. (Cited as KTB/OKW.)

Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei. Organisationsbuch der NSDAP. Munich: Zentralverlag der NSDAP, 1943.

–. Verftigungen/Anordnungen/Bekantgaben. Vol. III. Munich: Zentralverlag der NSDAP, 1943.

Nazi Conspiracy and Aggression. 10 vols. Washington: U.S. Government Printing Office, 1946. (Cited as NCA.)

Poliakov, Leon, and Josef Wulf (eds.). Das Dritte Reich und seine Diener: Dokumente. Berlin: Arani Verlag, 1956.

Schnabel, Reimund (ed.). Macht ohne Moral: Eine Dokumentation tiber die SS. Frankfurt am Main: Roderberg Verlag, 1957.

SS im Einsatz: Eine Dokumentation tiber die Verbrechen der SS. Edited by the Komitee der Antifaschistischen Widerstandskampfer in der

Deutschen Demokratischen Republik. (East) Berlin: Deutscher Militarverlag, 1964.

Supreme Headquarters Allied Expeditionary Force. Report by the Supreme Commander to the Combined Chiefs of Staff on the Operations in Europe of the Allied Expeditionary Force, 6 June 1944 to 8 May 1945. Washington: U.S. Government Printing Office, 1946. (Cited as SHAEF Report.)

The Trial of German Major War Criminals: Proceedings of the International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany. 23 vols. London: H.M. Stationery Office, 1949–1951. (Cited as TGMWC.)

Trial of the Major War Criminals before the International Military Tribunal. 42 vols. Nuremberg: International Military Tribunal, 1947–1949. (Cited as IMT.)

Trials of War Criminals before the Nuremberg Military Tribunals. 15 vols. Washington: U.S. Government Printing Office, 1951–1952. (Cited as NMT.)

United Nations War Crimes Commission. Law Reports of Trials of War Criminals. 15 vols. London: London: H.M. Stationery Office, 1947–1949.

United States Senate Committee on Armed Forces. Malmedy Massacre Investigation Hearings, 1949. Washington: U.S. Government Printing Office, 1949.

3. Мемуары, дневники и письма

Bliicher, Wipert von. Gesandter zwischen Diktatur und Demokratie. Wiesbaden: Limes Verlag, 1951.

Bormann, Martin. The Bormann Letters. Edited by H. R. Trevor-Roper. London: Weidenfeld & Nicolson, 1954.

Bryant, Arthur. The Turn of the Tide, 1939–1943: A History of the War Years Based on the Diaries of Field-Marshal Lord Alanbrooke, Chief of the Imperial General Staff. Garden City: Doubleday, 1957.

Gisevius, Hans B. To the Bitter End. Boston: Houghton Mifflin, 1947.

Goebbels, Joseph. The Goebbels Diaries, 1942–1943. Edited and translated by Louis P. Lochner. Garden City: Doubleday, 1948.

Guderian, Heinz. Panzer Leader. London: Michael Joseph, 1952.

Haider, Franz. Kriegstagebuch. Vol. I. Edited by Hans-Adolf Jacobsen. Stuttgart: W. Kohlhammer Verlag, 1962.

Hanfstaengl, Ernst. Hitler: The Missing Years. London: Eyre & Spottiswoode, 1957.

Hoss, Rudolf. Kommandant in Auschwitz: Autographische Aufzeichnungen von Rudolf Hoss. Edited by Martin Broszat. (Quellen und

Darstellungen zur Zeitgeschichte, Vol. 5.) Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1958.

Kersten, Felix. The Kersten Memoirs, 1940–1945. New York: Macmillan, 1957.

Mannerheim, Carl G. Erinnerungen. Zurich: Atlantis Verlag, 1952.

Manstein, Erich von. Lost Victories. Chicago: Henry Regnery, 1958.

Rommel, Erwin. The Rommel Papers. Edited by В. H. Liddell Hart. New York: Harcourt, Brace, 1953.

Schlabrendorff, Fabian. Offiziere gegen Hitler. Zurich: Europa Verlag, 1946.

Warlimont, Walter. Im Hauptquartier der deutschen Wehrmacht 1939–1945. Frankfurt am Main: Bernard & Graefe Verlag fur Wehr-wesen, 1962. Inside Hitler's Headquarters 1939–1945. New York: Frederick A. Praeger, 1964. (English translation)

Westphal, Siegfried. Heer in Fesseln: Aus den Papieren des Stabschefs von Rommel, Kesselring und Rundstedt. Bonn: Athenaum-Verlag, 1950.

4. Книги бывших военнослужащих ваффен-СС

Degrelle, Leon. Die verlorene Legion. Stuttgart: Veritas Verlag, 1952. Hausser, Paul. Waffen-SS im Einsatz. Gottingen: Plesse Verlag, 1953.

Kanis, K., et al. Waffen-SS im Bild. Gottingen: Plesse Verlag, 1957. Kratschmer, Ernst-Gunther. Die Ritterkreuztrager der Waffen-SS Gottingen: Plesse Verlag, 1955.

Meyer, Kurt («Panzermeyer»). Grenadiere. Munich: Schild Verlag, 1957.

Steiner, Felix. Die Freiwilligen: Idee und Opfergang. Gottingen: Plesse Verlag, 1958.

Die Armee der Geachteten. Gottingen: Plesse Verlag, 1963.

5. Немецкие публикации военного времени о ваффен-СС

Aufbruch: Briefe von germanischen Freiwilligen der SS-Division Wiking. Berlin: Nibelungen Verlag, 1943.

Best, Walter. Mit der Leibstandarte im Westen: Berichte eines SS-Kriegsberichters. Munich: F. Eher, 1944. (New York Public Library Microcopy Z-921.)

Dich ruft die SS. Berlin: H. Hilger, 194? (New York Public Library Microcopy Z-941.)

Heiss, Friedrich. Der Sieg im Western Ein Bericht vom Kampf des deutschen Volksheeres in Holland, Belgien und Frankreich, Prague: Volk und Reich Verlag, 1943.

Zachakel, Friedrich. Waffen-SS im Westen: ein Bericht im Bildern, Munich: F. Eher, 1941.

6. Книги и брошюры

Absolon, Rudolf. Wehrgesetz und Wehrdienst, 1935–1945: Das Personalwesen in der Wehrmacht. (Schriften des Bundesarchivs, Vol. 5.) Boppard am Rhein: Harold Boldt Verlag, 1960.

Benoist-Mechin, Jacques. Soixante jours qui dbranlerent UOccident. 3 vols. Paris: Editions Albin Michel, 1956.

Broszat, Martin. Nationalsozialistische Polenpolitik, 1939–1945. (Schrieftenreihe der Vierteljahrshefte fiir Zeitgeschichte, Nr. 2.) Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1961.

Buchheim, Hans. SS und Polizei im NS-Staat. (Staatspolitische Schriftenreihe.) Bonn: Selbstverlag der Studiengesellschaft fiir Zeitpro-bleme, 1964.

Bullock, Alan. Hitler: A Study in Tyranny. Completely revised edition. New York: Harper & Row, 1962.

Carell, Paul. Unternehmen Barbarossa. Frankfurt am Main: Verlag Ullstein, 1963.

–. Hitler Moves East, 1941–1943. Boston: Little, Brown, 1965. (English translation.)

Clark, Alan. Barbarossa: The Russian-German Conflict, 1941–1945. New York: William Morrow, 1965.

Craig, Gordon. The Politics of the Prussian Army, 1640–1945. New York: Oxford University Press, 1956.

Dallin, Alexander. German Rule in Russia, 1941–1945: A Study of Occupation Policies. New York: St. Martin’s, 1957.

Deakin, F. W. The Brutal Friendship: Mussolini, Hitler and the Fall of Italian Fascism. New York: Harper & Row, 1962.

Dornberg, John. Schizophrenic Germany. New York: Macmillan, 1961.

Ellis, L. F. The War in France and Flanders, 1939–1940. London: H.M. Stationery Office, 1953. (U.K. Official History.)

Friedrich, C.J., and Z.K. Brzezinski. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York: Frederick A. Praeger, 1961.

Georg, Enno. Die wirtschaftlichen Untemehmungen der SS. (Schriftenreihe der Vierteljahrshefte fiir Zeitgeschichte, No. 7.) Stuttgart: Deutsche Veflags-Anstalt, 1963.

Gorlitz, Walter. Die Waffen-SS. (Das Dritte Reich, No. 5.) Berlin: Arani Verlag, 1960.

Gray, J. Glenn. The Warriors: Reflections on Men in Battle. New York: Harcourt, Brace, 1959.

Gutachten des Instituts ftir Zeitgeschichte. Munich: Institut fur Zeit-geschichte, 1958.

Hegner, H. S. Die Reichskanzlei, 1933–1945. Frankfurt am Main: Verlag Frankfurter Biicher, 1960.

Herzog, Robert. Die Volksdeutschen in der Waffen-SS. (Studien des Instituts fur Besatzungsfragen in Tubingen zu den deutschen Besetzungen im 2. Weltkrieg, No. 5.) Tubingen: Institut fur Besatzungsfragen, 1955. (Mimeographed.)

Hirsch, Kurt. SS: Gestern, heute und… Darmstadt: Progress Verlag, 1960.

Ногу, Ladislaus, and Martin Broszat. Der kroatische Ustascha-Staat, 1941–1945. (Schriftenreihe der Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, No. 8.) Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1954.

Jacobsen, Hans-Adolf. Fall Gelb: Der Kampf um den deutschen Operationsplan zur Westoffensive, 1940. (Veroffentlichungen des Instituts fur europaische Geschichte Mainz, Vol. 16.) Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1957.

Keilig, Wolf. Das Deutsche Fleer, 1939–1945. 2 vols. Bad Nauheim: Podzun Verlag, 1956. (Looseleaf collection.)

Kempner, Robert M. W. SS im Kreuzverhor. Munich: Riitten & Loening Verlag, 1964.

Koehl, Robert. RKFDV: German Resettlement and Population Policy, 1939–1945. Cambridge: Harvard University Press, 1957.

Kogon, Eugen. Der SS-Staat: Das System der deutschen Konzentrationslager. Frankfurt am Main: Verlag der Frankfurter Hefte, 1946.

Toland, John. Battle: The Story of the Bulge. New York: Signet Books, 1960.

Trevor-Roper, H. R. The Last Days of Hitler. 3rd edition. New York: Collier Books, 1962.

Waite, Robert G. L. Vanguard of Nazism: The Free Corps Movement in Postwar Germany, 1918–1923. Cambridge: Harvard University Press, 1952.

Werth, Alexander. Russia at War, 1941–1945. New York: E.P. Dutton, 1964.

Wheeler-Bennett, John W. The Nemesis of Power: The German Army in Politics, 1918–1945. 2nd edition. London: Macmillan, 1964.

Zipfel, Friedrich. Gestapo und Sicherheitsdienst. (Das Dritte Reich, No. 3.) Berlin: Arani Verlag, 1960.

7. Статьи и периодические издания

Auerbach, Hellmuth. «Die Einheit Dirlewanger», Vierteljahrshefte ftir Zeitgeschichte, X, No. 3 (July 1962), c. 250–263.

Berger, Gottlob. «Zum Ausbau der Waffen-SS», Nation Europa: Monatsschrift im Dienst der europaischen Erneuerung, III, No. 4 (April 1953), c. 55–56.

Buchheim, Hans. «Die Hoheren SS– und Polizeifuhrer», Vierteljahrshefte ftir Zeitgeschichte, XI, No. 4 (October 1963), c. 362–391.

–. «Die SS in der Verfassung des Dritten Reiches», Vierteljahrshefte ftir Zeitgeschichte, III, No. 2 (April 1955), c. 127–157.

Dmytryshyn, Basil. «The Nazis and the SS Volunteer Division «Galicia», American Slavic and East European Review, XV, No. 1 (February 1956), c. 1—10.

Himmler, Heinrich. «Die Rede Himmlers vor den Gauleitern am 3. August 1944», Vierteljahrshefte ftir Zeitgeschichte, I, No. 4 (October 1953), c. 357–394.

Koehl, Robert. «The Character of the Nazi SS», The Journal of Modern History, XXXIV, No. 3 (September 1962), c. 275–283.

Loock, Hans Dietrich. «Zur ‘Grossgermanischen Politik’ des Dritte Reiches», Vierteljahrshefte ftir Zeitgeschichte, VIII, No. 1 (January 1960), c. 37–63.

Paetel, Karl O. «Die SS: Ein Beitrag zur Soziologie des Nation-alsozialismus», Vierteljahrshefte ftir Zeitgeschichte, II, No. 1 (January 1954), c. 1-33.

–. «The Black Order: A Survey of the Literature on the SS».

The Wiener Library Bulletin, XII, Nos. 3–4 (1959), c. 34–35.

Stein, George H. «The Myth of a European Army», The Wiener Library Bulletin, XIX, No. 2 (April 1965), c. 21–22.

Wiking-Ruf: Zeitschrift der Soldaten der ehemaligen Waffen-SS. 1955–1958. Absorbed by Der Freiwillige/Wiking-Ruf: Kameradschafts-blatt der HI AG (Hilfsgemeinschaft aus Gegenseitigkeit) Stemmen fiber Hannover: Wiking Verlag, in 1958 and thereafter published monthly under the title Der Freiwillige: Kameradschaftsblatt der HI AG. Osnabriick: Verlag «Der Freiwillige».

Примечания

1

Организационная структура СС в годы войны приводится в приложении. (Здесь и далее примеч. авт., если не указано иного.)

(обратно)

2

Д’Алкен. С С / D’Alquen. Die SS, с. 7, цитируется как документ Нюрнбергского процесса 2284-PS.

(обратно)

3

Серию периодических отчетов по геноциду и антипартизанской деятельности оперативных групп и их подразделений в Восточной Европе в период с июня 1941 по май 1943 г. под названием «Ereignismel-dungen UdSSR, Meldungen aus den besetzten Ostgebieten» можно найти в RFSS/T-175, катушки 233–235.

(обратно)

4

Автор неточен. 38 – это количество номеров дивизий СС. Двойными были 23, 26, 27, 29, 30-я дивизии – одна дивизия с таким номе ром расформировалась, ее номер присваивался другому соединению. Из общего числа 43 эсэсовских дивизий, приведенных у Мюллер-Гиллебранда (Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг., т. III), 6 дивизий, главным образом по организационным причинам, были вновь расформированы, не приняв участия в боях. В числе остальных 37 дивизий были: 11 добровольческих дивизий, из которых 1 дивизия вообще не приняла участия в боевых действиях и 4 дивизии впервые приняли участие в боях лишь в марте 1945 г.; 11 дивизий СС, из числа которых 7 дивизий вообще не приняли участия в боевых действиях; только 15 дивизий действовали как обычные дивизии, из числа которых 3 дивизии вступили в бой в марте 1945 г.

Таким образом, в боях использовались 29 дивизий, из которых 7 дивизий впервые вступили в бой в последние недели войны. Примерно одна треть дивизий не соответствовала по численности личного состава, организации и вооружению нормально укомплектованной дивизии. Полной противоположностью этим дивизиям являлись 6 танковых и большинство из 7 моторизованных дивизий, которые были превосходно организованы, оснащены боевой техникой, обеспечены снабжением и содержались постоянно и полностью укомплектованными по штату личным составом. (Примеч. ред.)

(обратно)

5

В ходе расчленения Чехословакии, в оккупации частей которой приняли участие Германия, Венгрия и Польша, образовалось также псевдосуверенное государство Словакия. (Примеч. ред.)

(обратно)

6

В послевоенной Германии в ходе судебного процесса, посвященного бойне в руководстве С А, утверждалось, что Эйке (погиб на фронте в 1943 г.) и один из его офицеров, бывший штандартенфюрер СС (полковник) Михаэль Липперт, «подталкиваемые и подстрекаемые» Зеппом Дитрихом, стреляли в Рема и убили его в камере, после того как тот отказался совершить самоубийство. Выдержки из протоколов суда в Мюнхене в 1957 г. приводятся в книге John Dornberg, «Schizophrenic Germany» (New York, 1961), c. 34 и далее.

(обратно)

7

Из речи рейхсфюрера СС на заседании группенфюреров СС в Познани 4 октября 1943 г. Документ Нюрнбергского процесса 1919-PS.

(обратно)

8

Соответствующие разделы газетного материала воспроизводятся в документах Нюрнбергского процесса 1857-PS.

(обратно)

9

К. Kanis и другие «Waffen SS im Bild» (Giitiingen, 1957), с. 13 и далее.

(обратно)

10

На конец марта 1935 г. общая численность резервных войск СС составляла 8459 человек. Из них 2660 человек служили в полку Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер». 759 были приписаны к двум военным училищами СС, и остальные служили в 1-м и 2-м полках СС, шесть батальонов которых дислоцировались в различных частях рейха. См. «Starke der Verftigungstruppe der SS» May 31. 1935, RFSS/T-175 111/2635976. Кроме того, 1338 человек в штатных гарнизонах СС и 2241 охранник концлагерей. См. «Kasernierte SS» и «Starke der Wachtruppen». Там же Ш/2635974 и далее.

(обратно)

11

Gorlitz, в цитируемой работе, с. 325; Buchheim. «Die SS», с. 141. Относительно обсуждения характера вооруженных СС см. Neustiss-Hunkel в цитируемой работе, с. 21 и далее, с. 38 и далее, с. 55 и далее.

(обратно)

12

Buchheim. «Die SS». С. 140.

(обратно)

13

В 1942 г. Гитлер описывал своего бывшего телохранителя, Дитриха, как «уникального… человека, одновременно хитрого, энергичного и жестокого. Под бесшабашным обличьем Дитриха скрывался серьезный, добросовестный, ответственный характер. Он – человек такого же типа, как Фрундсберг, Цитен и Зейдлиц. Он – баварский Врангель, в определенной степени незаменимый. Для немецкого народа Зепп Дитрих – национальное явление. А для меня он один из старейших боевых товарищей». «Hitler’s Secret Conversations, 1941–1944», перевод на английский Нормана Камерона и Р.Н. Стевенса (New York, 1961), с. 178 и далее.

(обратно)

14

Выступление рейхсфюрера СС 23 ноября 1942 г. в СС юнкерском училище «Тёльц».

(обратно)

15

Reitlinger, в цитируемой работе, с. 77.

(обратно)

16

В 1938 г. Гиммлер проинформировал свой командный состав, что СС «незаконно обучает в 3–4 раза больше офицеров, чем позволено». Конференция командного состава в доме отдыха офицеров полка «Дойчланд» 8 ноября 1937 г. RFSS/T-175, 90/2612563.

(обратно)

17

Почти все из 54 офицеров первого выпуска 1934 г. юнкерского училища «Тёльц» в 1942 г. уже погибли. Речь Гиммлера от 23 ноября 1942 г.

(обратно)

18

Речь Гиммлера от 8 ноября 1937 г.

(обратно)

19

Kanis, в цитируемой работе, с. 20. Упор в военной подготовке СС на спорт породил заметное сходство с программой, учрежденной генералом Гансом фон Сектом для рейхсвера численностью в 100 000 человек в период Веймарской республики. См.: Gordon Craig. The Politics of the Prussian Army. New York, 1956. C. 495.

(обратно)

20

Kanis, в цитируемой работе, с. 26

(обратно)

21

Речь рейхсфюрера СС на заседании руководителей Расово-политического управления 28 января 1944 г.

(обратно)

22

Речь Гиммлера от 16 декабря 1943 г.

(обратно)

23

Пятью годами позже Гиммлер выразил ту же мысль несколько подробнее в ходе тайного совещания должностных лиц министерства пропаганды во главе с Геббельсом. См. речь Гиммлера 28 января 1944 г.

(обратно)

24

Felix Kersten. The Kersten Memoirs, 1940–1945. New York, 1957. C. 2471 и далее.

(обратно)

25

Как выяснилось, полностью лживыми, и позже Фрич был оправдан. (Примеч. ред.)

(обратно)

26

Reitlinger, в цитируемой работе, с. 98 и далее, Wheeler-Bennett, в цитируемой работе, с. 364 и далее.

(обратно)

27

Декрет Гитлера был опубликован в «Имперском вестнике законов» (Reichsgesetzblatt) от 4 февраля 1938 г. Фрагмент, цитируемый здесь, можно найти в книге: Walther Hofer (ed.). Der Nationalsozialismus: Dokumente 1933–1945. Frankfurt am Main, 1957. C. 109.

(обратно)

28

Речь Гиммлера от 8 ноября 1938 г. RFSS/T-175, 90/2612536.

(обратно)

29

Документ Нюрнбергского процесса 647-PS. Апологеты ваффен-СС утверждали, что были подготовлены всего три копии декрета и что в резервных войсках СС о его существовании не было известно (Kanis, в цитируемой работе, с. 217 и далее). Существует ряд доказательств, подтверждающих эту точку зрения. Хотя пометы в верхней части оригинала показывают, что было сделано как минимум десять копий, они, вероятнее всего, распространялись только среди верхушки СС и вермахта. Документы столь высокого уровня, как правило, не передавались войсковому командованию; но тот факт, что такие «неполитические» лидеры СС, как Хауссер, не знали о существовании декрета, не имеет никакого отношения ни к его законности, ни к его применению. Ряд отсылок на указ можно найти в переписке между Главным управлением СС и различными отделами ОКБ и ОКХ, и уже в конце 1940 г. он был основой для переговоров между СС и ОКБ о статусе ваффен-СС во время войны. Для более подробного ознакомления с различного рода корреспонденцией и проектами предложений, посвященных этому вопросу, см.: Wehrdienstverhaltnis und Wehruber-wachung der Waffen SS wahrend des Krieges. February 1940, Geheim, RFSS/T-175, 104/2626508 и далее.

(обратно)

30

Документ Нюрнбергского процесса 647-PS, выделение текста в оригинале.

(обратно)

31

Документ Нюрнбергского процесса 647-PS.

(обратно)

32

Там же.

(обратно)

33

Документ Нюрнбергского процесса 647-PS. Хотя Гиммлер в своей речи от 8 ноября 1938 г. (RFSS/T-175. 90/2612563) заявил, что около 300 офицеров СС и офицеров полиции были временно переведены в армию для замещения 611 вакансий в подразделениях и частях, мобилизованных для оккупации Судетской области, нет доказательств того, что офицеры вермахта когда-либо прикомандировались к резервным войскам СС.

(обратно)

34

Там же.

(обратно)

35

Документ Нюрнбергского процесса 647-PS, с. 33.

(обратно)

36

Там же.

(обратно)

37

Там же. Ср.: Neustiss-Hunkel, в цитируемой работе, с. 62 и далее.

(обратно)

38

Речь Гиммлера 8 ноября 1938 г. RFSS/T-175, 90/2612548.

(обратно)

39

Большую часть принятых в отряды «Мертвая голова» до издания фюрером декрета составляли молодые люди от 17 до 19 лет, и эта практика не прекратилась и после 1938 г. Ср. речь Гиммлера от 8 ноября. RFSS/T-175. 90/2612395; Neusiiss-Hunkel, в цитируемой работе, с. 55.

(обратно)

40

Документ Нюрнбергского процесса 647-PS.

(обратно)

41

Документ Нюрнбергского процесса 388-PS.

(обратно)

42

Там же.

(обратно)

43

Kanis, в цитируемой работе, с. 128.

(обратно)

44

Kanis, в цитируемой работе, с. 38, 218.

(обратно)

45

«Аш der Rede Hitlers am 1. September 1939 (Reichstag)», Jacobsen and Jochmann, в цитируемой работе, G, документ I. IX. 1939.

(обратно)

46

Hegner, в цитируемой работе, с. 376 («Гитлер в сером кителе ваффен-СС без знаков различия»). В вопросе своей военной формы Гитлер был эклектичен. Если выбранный им китель напоминал форму ваффен-СС, то фуражка – скорее армейскую, а брюки при этом могли быть серые, коричневые или черные.

(обратно)

47

«Rede der Reichsfuhrers SS bei der SS-Gruppenfuhrertagung in Posen am 4. Oktober 1943», документ Нюрнбергского процесса 1919-PS.

(обратно)

48

«Truppenteile und Gliederung der SS-Verfugungstruppe im Feldzug gegen Polen (1939)», Keilig, в цитируемой работе, II, раздел 141, с. 6 и далее. Подробности сражений см.: Hausser, в цитируемой работе, с. 28 и далее; Kanis, в цитируемой работе, с. 40 и далее, 219. Информацию о «Хаймвер Данциг» можно найти в RFSS/T-175, 104/2625579, и «Die Rede Himmlers vor den Gauleitern am 3. August 1944», Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, I (October 1953), 568.

(обратно)

49

Лишь полк С С «Дер Фюрер» не участвовал в боевых действиях в Польше; его обучение еще не было завершено, сентябрь он провел, занимая позиции на германской линии Зигфрида на Западном фронте.

(обратно)

50

Документ Нюрнбергского процесса 19I8-PS. См. также Hausser, в цитируемой работе, с. 29.

(обратно)

51

Fabian Schlabrendorff, Offiziere gegen Hitler (Zurich, 1946), c. 34 и далее. См. также документ Нюрнбергского процесса 3047-PS.

(обратно)

52

См. с. 304.

(обратно)

53

См. Reichsgesetzblatt for 1939, часть I, с. 2107; Reichsgesetzblatt ftir 1940, часть I, с. 659. Соответствующие разделы декрета и поправок к нему воспроизведены в документе Нюрнбергского процесса 2946-PS и 2947-PS.

(обратно)

54

Дневник Йодля, 29 января 1940 г., цитируется в книге Telford Taylor. The March of Conquest. New York, 1958. C. 70.

(обратно)

55

Документ Нюрнбергского процесса N0-8011.

(обратно)

56

Generaloberst Haider, Kriegstagebuch (Stuttgart, 1962), I, c. 183 и далее.

(обратно)

57

Hitler’s Secret Conversations, с. 178.

(обратно)

58

Keilig, в цитируемой работе, II, раздел 141, с. 7 и далее.

(обратно)

59

Keilig, в цитируемой работе, с. 20 и далее.

(обратно)

60

Соответствующий раздел указа фюрера от 18 мая 1939 г. был озаглавлен «Положения условий службы отрядов СС «Мертвая голова»». Ни одной копии декрета в изученных архивах СА не найдено, но ряд ССылок обнаружены в переписке между СС и ОКВ. См., например: Бергер Гиммлеру, «Befehlsentwurf OKW», 28 февраля 1940 г., секретно, RFSS/T-175, 104/2626511.

(обратно)

61

Бергер Гиммлеру, «Besprechung mit Major Ratke, Adjutant ОВН», 10 февраля 1940 г., совершенно секретно, RFSS/T-175. 104/2626613 и далее.

(обратно)

62

Все военнослужащие были членами штандартов «Мертвая голова» 1, 2 и 3, наиболее опытной частью личного состава подразделений «Мертвая голова».

(обратно)

63

По данным группенфюрера СС Эйке, командира дивизии и бывшего главы концентрационных лагерей, треть военнослужащих дивизии состояли на службе в СС от двух до четырех лет; остальные являлись резервистами с определенной военной подготовкой. Эйке АОК 2, «Ausbildungsstand», 9 апреля 1940 г., секретно, RFSS/T-175, 107/2629888 и далее.

(обратно)

64

Личный состав полицейской дивизии СС и других полицейских подразделений СС, которые были сформированы позже, не соответствовал ни расовым, ни физическим требованиям СС. Таким образом, хотя эти подразделения и входили в ваффен-СС, их военнослужащие, как правило, не были эсэсовцами и носили форму полиции порядка. Уже 24 апреля 1943 г. Гиммлер, говоря о приеме полицейских в СС, ясно дал понять, что одобряет подобный шаг лишь в тех случаях, когда «человек делает это свободно и добровольно» и «если, с учетом строгих стандартов мирного времени, заявитель соответствует в расовом и идеологическом отношении». Тем, кто не отвечает этим требованиям, «придется носить форму полиции порядка», и Гиммлер, ССылаясь «на многие тысячи резервистов, которых мы мобилизовали», отметил, что «с учетом современных условий не все в полиции порядка могут быть эсэсовцами». Гиммлер Кальтенбруннеру, 24 апреля 1943 г., секретно, документ Нюрнбергского процесса 2768-РС. О реакции ОКВ на формирование полицейской дивизии см. Warlimont, в цитируемой работе, с. 34.

(обратно)

65

Бергер Гиммлеру, «Population Movement», 7 августа 1940 г., совершенно секретно, документ Нюрнбергского процесса N0-1825, дело XI, подшивка 65, с. 1 и далее.

(обратно)

66

Сложные взаимоотношения между Главным командованием сухопутных войск (ОКН; Oberkommando des Heeres) и Верховным главнокомандованием вооруженных сил [вермахта] (OKW; Oberkommando der Wehrmacht) привели к значительной напряженности в германском военном командовании. Несмотря на разногласия, обе организации были одинаково враждебны по отношению к развитию и росту ваффен-СС.

(обратно)

67

Бергер Гиммлеру, «Population Movement», 7 августа 1940 г.

(обратно)

68

Бергер Гиммлеру, «Population Movement», 7 августа 1940 г.

(обратно)

69

Там же.

(обратно)

70

Там же.

(обратно)

71

Бергер Гиммлеру, «Проект приказа ОКБ 12. 1. 1210/АНА/(11С)» от 5 января 1940 г., совершенно секретно, дело государственной важности, RFSS/T-175, 104/2626762 и далее.

(обратно)

72

Там же.

(обратно)

73

«Besprechung am 15. 2. 40 mit General Reinecke», Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 104/2626596.

(обратно)

74

На 13 июня 1940 г. было четырнадцать имевших нумерацию с 4-го по 17-й полков «Мертвая голова» (штандарты с 1-го по 3-й входили в дивизию СС «Мертвая голова»), а также два кавалерийских полка «Мертвая голова» и несколько подразделений обеспечения, общей численностью 32 822 человека. О численности отдельных подразделений и их дислокации в июне см. «Starkemeldung der SS Totenkopfstandarten», June 13, 1940, RFSS/T-175, 104/2625574 и далее.

(обратно)

75

ли нужна и, более того, опасна, поскольку нам придется в конце концов обращаться к властям рейха за необходимыми средствами». Денежное довольствие, оружие, одежда и т. и. будут предоставляться только в соответствии с данными, открыто предоставленными СС; их занижение приведет к серьезным снабженческим и административным трудностям в будущем. Бергер Гиммлеру, март 1940 г., дата не указана, RFSS/T-175, 104/2626518 и далее.

(обратно)

76

RFSS/T-175, 103/2626023 и далее.

(обратно)

77

В июне 1940 г. по одному полку СС «Мертвая голова» дислоцировалось в этих негерманских городах: Осло, Ставангер и Берген, Радом, Брно, Краков, Бреда, Прага. Еще один направлялся в Копенгаген.

(обратно)

78

Бергер Гиммлеру, «Obersichtsliste», 2 апреля 1940 г., совершенно секретно, RFSS/T-175, 104/2626427 и далее. Представляется, что за отсутствием поддержки со стороны СА кампании Бергера по вербовке членов партии для СС стояли и личные мотивы. Геббельс в дневниковой записи от 9 мая 1943 г. приводит свой разговор с Гитлером о назначении нового начальника штаба СА вместо погибшего в автомобильной катастрофе Виктора Лютце и говорит о «довольно натянутых отношениях С А и СС», которые он приписывал тому, что Лютце «допустив дружбу своей жены и семьи с Браухичем, позволял тому ловко добиваться его чрезмерной оппозиции по отношению к СС». The Goebbels Diaries, edited by Louis P. Lochner (New York, 1948), c. 362.

(обратно)

79

Приказ ОКВ от 16 января был, по-видимому, лишь частичной уступкой СС, и Бергеру еще следовало договориться с Имперской службой труда, за которой оставалось право устанавливать количественную квоту молодежи, освобожденной от трудовой повинности. Вплоть до 28 июня 1940 г. ОКВ не давало согласия на сплошное освобождение от призыва всех юношей до 20 лет, зачисленных в ваффен-СС на срок четыре с половиной года или дольше. RFSS/T-175, 104/2626226.

(обратно)

80

Фон Гённер Бергеру, «Freiwillige der Polizei und der SS-VT», 25 января 1940 г., RFSS/T-175, 104/2626752. Cp. Absolon, в цитируемом труде, с. 155.

(обратно)

81

Приказ Бергера от 25 января 1940 г., секретно, RFSS/T-175, 104/2626745 и далее.

(обратно)

82

RFSS/T-175, 104/2626702. 7 февраля 1940 г. в своем дневнике Гальдер сделал запись о докладе, посвященном набору в ваффен-СС молодежи 1920–1923 г. р. для службы в Польше [штандарты «Мертвая голова»]; «Так [данные возрастные группы] окажутся связаны контрактом и приняты на службу прежде, чем до них доберемся мы». Haider, Kriegstagebuch, I, 186.

(обратно)

83

Бергер всем региональным управлениям комплектования, 1 февраля 1940 г., секретно, RFSS/T-175, 104/2626688 и далее.

(обратно)

84

Несколько лет спустя Гиммлер заявил, что ваффен-СС получили добровольные заявления от 40 % каждой возрастной группы, подлежащей призыву. RFSS/T-175, 93/2613769.

(обратно)

85

Бергер Гиммлеру, «Annahmeuntersuchungen im Monat Januar», 16 февраля 1940 г., RFSS/T-175, 104/2626592 и далее.

(обратно)

86

В январе 1940 г. ОКВ дало управлениям призывных районов полномочия немедленно призывать рекрутов 1910–1918 г. р., первые две трети класса 1919 г. и всех добровольцев 1900–1923 гг. Родившиеся в 1904–1909, 1920, 1921 гг. и оставшаяся треть класса 1919 г. оставались в распоряжении ОКВ для последующего призыва. «Ubersicht tiber die Heranziehung der Geburtsjahrgange zum Wehrdienst», 103/2626103. Cp. Absolon, в цитируемой работе, с. 153 и далее.

(обратно)

87

Справедливости ради необходимо лишь отметить, что эти люди, так или иначе, были бы призваны в армию. И они в любом случае добровольно вступили в общие СС, а Гиммлер не делал никакого различия между разными ветвями СС и продолжал считать их добровольцами.

(обратно)

88

Бергер Гиммлеру, «Slowaken-Deutsche», 30 января 1940 г., RFSS/ Т-175, 104/2626692. Здесь полномочия Гиммлера проистекают из его положения главы Имперского комиссариата по вопросам консолидации германского народа (RKFDV).

(обратно)

89

Документ Нюрнбергского процесса 1061-PS.

(обратно)

90

Бергер Гиммлеру, «Befehlsentwurf OKW», 28 февраля 1940 г., секретно, RFSS/T-175, 104/2626506 и далее.

(обратно)

91

Бергер Брандту, «Besprechung mit SS Brigadeftihrer Petri», 2 марта 1940 г., RFSS/T-175, 104/2626515 и далее.

(обратно)

92

Гиммлер Бергеру, 2 марта 1940 г., RFSS/T-175, 104/2626505.

(обратно)

93

Там же.

(обратно)

94

Звание СС, не имеющее точного армейского эквивалента; примерно между полковником (штандартенфюрер) и генерал-майором (бригаденфюрер).

(обратно)

95

Гёртнер Гиммлеру, «Bedarf an Geschiitzen fur die Waffen SS», 11 января 1940 г., совершенно секретно, RFSS/T-175, 104/2626477.

(обратно)

96

Там же.

(обратно)

97

Еще 21 января 1940 г. Гитлер отдал приказ ОКХ обеспечить ваффен-СС четырьмя тяжелыми моторизованными пехотными орудиями для формируемой тяжелой роты. См. приказ ОКХ «Aufstellung einer schw. I.G. Komp.», январь 1940 г., RFSS/T-175, 106/2629789.

(обратно)

98

Это было сделано путем временного придания полицейской дивизии целого армейского артиллерийского полка (Art. Rgt. 300). Подразделение связи и некоторые другие вспомогательные подразделения также состояли из военнослужащих вермахта. См. Neufeldt, Huck, and Tessin, в цитируемой работе, Часть II, с. 24 и далее; Keilig, в цитируемой работе, II, раздел 141, с. 9 и далее.

(обратно)

99

Юттнер Гиммлеру, 2 апреля 1940 г., совершенно секретно, RFSS/ Т-175, 104/2626423 и далее.

(обратно)

100

Недатированный доклад командования ваффен-СС, подписанный штурмбаннфюрером Брандтом для представления Гиммлеру, RFSS/T-175, 104/2626279.

(обратно)

101

Имперское министерство вооружений и боеприпасов; с 2 сентября 1943 г. – имперское министерство вооружений и военного производства. Фриц Тодт был рейхсминистром до своей гибели в авиакатастрофе в феврале 1942 г.; после него до конца войны этот пост занимал Альберт Шпеер.

(обратно)

102

См. Reitlinger, в цитируемой работе, с. 262 и далее.

(обратно)

103

Taylor, в цитируемой работе, с. 17.

(обратно)

104

Дивизии ваффен-СС были больше по численности, чем армейские, в среднем в них насчитывалось до 21 000 человек против 15 000 – 17 000 в пехотной дивизии вермахта.

(обратно)

105

Дитрих был кадровым военным с 1911 по 1918 г., дослужившимся до звания младшего фельдфебеля. Хауссер и Штайнер были офицерами рейхсвера, первый вышел в отставку в 1932 г. генерал-лейтенантом, а второй – в 1933 г. майором.

(обратно)

106

Haider. Kriegstagebuch, I, 179. Явная неточность автора – дело в том, что фраза Гальдера в приведенной здесь записи из военного дневника от 2 февраля 1940 г. (I том) дословно звучит так: «Начальник оперативного отдела (начальник штаба) дивизии СС «Мертвая голова» фон Монтиньи. Производит приличное впечатление. Взаимодействие различных родов войск будет трудной задачей для этой дивизии». То есть один из ее высокопоставленных офицеров производит «приличное впечатление», но никак не сама дивизия. Что подтверждается и дальнейшими выводами Гальдера – см. записи за февраль 1940 г. I том (с 14 августа 1939 г. по 30 июня 1940 г.), запись от 2 февраля 1940 г. (Примеч. пер.)

(обратно)

107

Кроме района Нарвика, откуда союзники эвакуировались в ночь на 8 июля, и некоторых других, где продолжали сражаться остатки норвежской армии, капитулировавшие 10 июня. (Примеч. ред.)

(обратно)

108

Ни одно из подразделений ваффен-СС не участвовало в операции «Везерюбунг» или датско-норвежской операции.

(обратно)

109

См. карту обстановки «Lage West vom 10. 5. 1940», Haider, Krieg-stagebuch, I, Appendix 4.

(обратно)

110

Kurt Meyer. Grenadiere. Munich, 1957. С. 19.

(обратно)

111

Там же, с. 20 и далее.

(обратно)

112

Командующий группой армий «Б» (фон Бок) отвел «Лейбштандарт», поскольку «тот увяз». «Tagebuchaufzeichnungen des Oberbefehls-habers der Heeresgruppe B, Generaloberst F. v. Воск», запись от 11 мая 1940 г., приведенная в книге Hans-Adolf Jacobsen, Dokumente zum Westfeldzug 1940 (Gtittingen, 1960), c. 15.

(обратно)

113

Heeresgruppe В (Воск). 18 мая 1940 г., в цитируемой работе, с. 34.

(обратно)

114

Taylor, в цитируемой работе, с. 198.

(обратно)

115

Там же; Meyer, в цитируемой работе, с. 22.

(обратно)

116

Taylor, в цитируемой работе, с. 198 и далее; Jacques Benoist-Mdchin. Soixante Jours qui ebranlerent L’Occident. Paris, 1956. I, c. 115 и далее.

(обратно)

117

Meyer, в цитируемой работе, с. 22 и далее.

(обратно)

118

Meyer, в цитируемой работе, с. 24. Последовательность событий до и в ходе бомбардировки в изложении Мейера (бывшего очевидцем) существенно отличается от предлагаемой Тейлором, в цитируемой работе, с. 200 и далее.

(обратно)

119

Taylor, в цитируемой работе, с. 203 и далее. Следует отметить, что вопреки многим свидетельствам в 1940 г. на вооружении «Лейбштандарта» танков не было. Если какие-то танки и стреляли, то они принадлежали 9-й танковой дивизии, которую «Лейбштандарт» должен был сопровождать в продвижении по городу. О численности и вооружении «Лейбштандарта» см. «Verstarkung der «Leibstandarte SS «Adolf Hitler», 28 августа 1940 г., совершенно секретно, RFSS/T-175, 106/2629683 и далее. (Штудент выжил и в 1941 г. возглавил высадку воздушного десанта на Крит.)

(обратно)

120

Meyer, в цитируемой работе, с. 24 и далее.

(обратно)

121

В первый день нападения Германии Франция высадила две пехотные дивизии (60-ю и 68-ю) на Валхерене и Бевеланде. Этот район находился под командованием военно-морских сил, и голландские войска под командованием адмирала ван дер Штадта не капитулировали с голландской армией. Benoist-Mechin, в цитируемой работе, с. 109 и далее, 145, 153.

(обратно)

122

Разрозненные отчеты о потерях, направленные Гиммлеру 17 мая, свидетельствуют, что резервная дивизия заплатила немалую цену за свои победы в Голландии. См. Kommando der Waffen SS to Reichsfuhrer SS, «3. Meldung», 17 мая 1940 г., секретно, RFSS/T-175, 106/2629853 и далее.

(обратно)

123

На наших картах, иллюстрирующих Западную кампанию 1940 г., 15-й корпус показан как танковый, как и 16, 19 и 41-й корпуса. (Примеч. ред.)

(обратно)

124

Для получения более подробной информации см. военные дневники Йодля (ОКБ), Гальдера (ОКХ), Бока (группа армий «Б»).

(обратно)

125

Meyer, в цитируемой работе, с. 25 и далее; «Tagebuchaufzeichnungen, Heeresgruppe В (Bock)», запись от 23 мая 1940 г., Jacobsen. Dokumente, с. 72

(обратно)

126

Meyer, в цитируемой работе, с. 26.

(обратно)

127

Ellis, в цитируемой работе, с. 137.

(обратно)

128

Meyer, в цитируемой работе, с. 26 и далее.

(обратно)

129

Ellis, в цитируемой работе, с. 146.

(обратно)

130

Подробнее см. Ellis, там же, с. 139, 177 и далее.

(обратно)

131

Ellis, в цитируемой работе, с. 187 и далее.

(обратно)

132

2-й пехотный полк дивизии СС «Мертвая голова» потерял в Паради 27 мая 1940 г. 1 офицера и 16 солдат убитыми, 5 офицеров и 47 солдат ранеными и 3 солдат пропавшими без вести. RFSS/T-175, 107/2630050.

(обратно)

133

Эйке Вольфу, 4 июня 1940 г., RFSS/T-175, 107/2630062.

(обратно)

134

Taylor, в цитируемой работе, с. 265.

(обратно)

135

Эйке Вольфу, 28 октября 1940 г. Если Эйке включил сюда 100 человек, расстрелянных в Паради, потери британцев даже в ходе отступления были немногим больше.

(обратно)

136

Meyer, в цитируемой работе, с. 29 и далее.

(обратно)

137

Meyer, в цитируемой работе, с. 30; Ellis, в цитируемой работе, с. 206.

(обратно)

138

Удалось эвакуировать 338 000 человек, из них 215 000 англичан и 123 000 французов и бельгийцев. Силами французского флота было спасено 50 000 человек. 40 000 французских солдат, прикрывавших эвакуацию, попали в плен. (Примеч. ред.)

(обратно)

139

Верховное командование сухопутных войск, «Aufmarschanweisung Rot», 31 мая 1940 г., Geheime Kommandosache, Jacobsen, Dokumente, с. 152 и далее.

(обратно)

140

По другим данным, у французского командования оставалась 71 дивизия. (Примеч. ред.)

(обратно)

141

Командование ваффен-СС рейхсфюреру СС, «12. Meldung», 2 июня 1940 г., Geheim, RFSS/T-175, 106/2629877 и далее.

(обратно)

142

Гауптштурмфюрер СС Бартельмесс, «Kurier-Bericht fiir die Zeit vom A.-6. 6. 1940», RFSS/T-175,106/2629829 и далее.

(обратно)

143

Taylor, в цитируемой работе, с. 292 и далее; Jacobsen, Dokumente, с. 177 и далее.

(обратно)

144

Meyer, в цитируемой работе, с. 32 и далее.

(обратно)

145

См. различные записи в журнале боевых действий Jacobsen, Dokumente, с. 108 и далее; Meyer, в цитируемой работе, с. 34.

(обратно)

146

Der Fiihrer und Oberste Befehlshaber der Wehrmacht, «Weisung Nr. 15», 14 июня 1940 г., Geheime Kommandosache, Jacobsen, Dokumente, c. 163 и далее.

(обратно)

147

Там же.

(обратно)

148

Taylor, в цитируемой работе, с. 300.

(обратно)

149

Дивизия «Мертвая голова» командованию ваффен-СС, «Bericht Nr. 10 у. 11/6.-19/6», 19 июня 1940 г. Geheim, RFSS/T-175, 106/2629807 и далее.

(обратно)

150

Дивизия «Мертвая голова» командованию ваффен-СС. 2629808.

(обратно)

151

Там же; штурмбаннфюрер СС Грезеч командованию ваффен-СС, «Fernschreiben Sonderzug-Heinrich Nr. 176, 22. 6. 40», RFSS/T-175, 106/2629810.

(обратно)

152

Гауптштурмфюрер СС Ойген Шлоттер, «Bericht iiber meine Kurierfahrt zu den Feldeinheiten der Waffen SS vom 14.-21. Juni 1940», RFSS/T-175, 107/2630039.

(обратно)

153

Taylor, в цитируемой работе, с. 302.

(обратно)

154

Meyer, в цитируемой работе, с. 35 и далее. Оберштурмфюрер СС Брандт, «Bericht», 24 июня 1940 г., RFSS/T-175, 106/2629803 и далее, дает ту же картину с небольшими вариациями в деталях.

(обратно)

155

Гауптштурмфюрер СС Ойген Шлоттер, «Bericht iiber meine Kurierfahrt zu den Feldeinheiten der Waffen SS vom 14.-21. Juni 1940», RFSS/T-175, 107/2630038.

(обратно)

156

Командир полицейской дивизии СС рейхсфюреру СС, 20 июня 1940 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 107/2630506 и далее.

(обратно)

157

Там же; Юттнер Гимлеру, «16. Meldung», Geheim, 25 июня 1940 г., RFSS/T-175,106/2629798.

(обратно)

158

¹ Союзники потерпели жестокое поражение. Капитулировали армии Бельгии (23 дивизии) и Нидерландов (10 дивизий). Английский экспедиционный корпус потерял 68 000 убитыми, пленными, пропавшими без вести, остатки бежали, бросив все тяжелое оружие и снаряжение (0,5 млн тонн). Французская армия потеряла 84 000 убитыми,

(обратно)

159

547 000 человек попало в германский плен. Потери вермахта: 27 074 убитыми, 18 384 пропавшими без вести, 111 043 ранеными. (Примеч. ред.)

(обратно)

160

Это был прозрачный эвфемизм, указывающий на штандарты С С «Мертвая голова» и их «полицейские функции».

(обратно)

161

Строго говоря, существовала еще одна, более высокая степень ордена – Большой крест (Grosskreuz), – которую присваивали за «решающее влияние на ход войны»; его единственным кавалером (19 июля 1940 г.) стал Геринг.

(обратно)

162

Hitler’s Secret Conversations, с. 177 и далее.

(обратно)

163

«Унтерменшами», то есть людьми низшего, чем германцы, уровня действительно считались славяне и другие индоевропейские народы родственного германцам происхождения, но в большинстве не соответствовавшие, по мнению нацистских идеологов, расовым критериям (как, кстати, и 50 % немцев, по мнению тех же идеологов, но над этим предполагалось работать, проводя селекцию). А вот евреев, цыган, негров никакими «унтерменшами», то есть «недочеловеками», нацисты не считали, определяя их ближе к животным. (Примеч. ред.)

(обратно)

164

Штандарты СС «Мертвая голова» и полицейские полки (в отличие от полевых дивизий ваффен-СС) не находились под контролем армии, и Гитлер сам установил для них отдельную квоту вербовки добровольцев.

(обратно)

165

¹ Бергер Гиммлеру, «Zusammenstellung von Einbemfungsvorgangen»,

(обратно)

166

июня 1940 г., совершенно секретно, RFSS/T-175, 104/1616259.

(обратно)

167

Бергер Гиммлеру, «Demobilmachung», 3 июля 1940 г., совершенно секретно, RFSS/T-175, 104/2626156.

(обратно)

168

Там же.

(обратно)

169

Там же, 2626157.

(обратно)

170

Там же.

(обратно)

171

Цифра включает завербованных для полков полиции и «Мертвая голова». См. Бергер Гиммлеру, «Zusammenstellung von Einberufungen», июля 1940 г., совершенно секретно, RFSS/T-175, 104/2626144 и далее.

(обратно)

172

Haider, Kriegstagebuch, запись от 30 июня 1940 г., с. 374. «11.00 – Беседа с Вайцзеккером, который сообщил мнение Гитлера:

а. Успехи этого похода мы можем закрепить только теми средствами, которыми мы их добились, то есть военной силой.

б. Для образования мирной системы нет еще достаточных оснований.

в. Основное внимание – на Восток.

г. Англии мы должны будем, вероятно, еще раз продемонстрировать нашу силу, прежде чем она прекратит борьбу и развяжет нам руки на Востоке».

(обратно)

173

Philippi and Heim, в цитируемой работе, с. 28.

(обратно)

174

Документ Нюрнбергского процесса D-665. В стремлении использовать меморандум Гитлера для разъяснения отношений между вермахтом и ваффен-СС и предотвратить «наращивание военных организаций, не находящихся под командованием ОКВ», отдел национальной обороны (Первый отдел) ОКВ представил следующие предложения (в виде меморандума) генералу Йодлю для передачи Гиммлеру:

1) Подтверждение основной задачи, поставленной перед ваффен-СС самим Гитлером как перед политической организацией национал-социалистической партии, предназначенной для решения внутренних полицейских задач.

2) Подтверждение уже согласованного факта, что пополнение личного состава и вооружения – исключительная прерогатива ОКВ.

3) Формирования ваффен-СС временно выводятся из состава вермахта, чтобы их военный статус сохранялся лишь постольку, поскольку они входят в его ряды.

4) Те формирования СС, которые не принадлежали к ваффен-СС, не имели никаких военных и командных полномочий и права носить военные знаки различия и званий или серую полевую форму.

Согласно данным генерала Вальтера Варлимонта, заместителя начальника штаба оперативного руководства ОКВ, «об этом меморандуме с соответствующим сопроводительным письмом на имя рейхсфюрера С С больше никто никогда не слышал». Warlimont, в цитируемой работе, с. 104 и далее.

(обратно)

175

OKW в OKH/AHA/Ag/E, «Heranziehung der Rekruten», August 24, 1940, Geheim, RFSS/T-175, 103/2625971.

(обратно)

176

Там же, 2625971 и далее.

(обратно)

177

В ряды вооруженных СС (в том числе полиции) до обнародования директивы О КВ уже было принято более 15 000 добровольцев 1920 года рождения. К концу 1940 года эта цифра возросла до 18 444. Кроме того, С С также хорошо поработали с призывниками 1920 (ваффен-СС: 10 400/полиция: 55), 1922 (ваффен-СС: 9254/полиция: 5) и 1923 г. р. (ваффен-СС: 5229/полиция: 0). Даже среди шестнадцатилетних 1924 г. р. предусматривалось 168 новобранцев для ваффен-СС. Полную информацию по возрастным группам см. в разделе «Einberufung bei der Polizei im Jahr 1940» и «Einberufung bei der Waffen-SS im Jahr 1940», 23 февраля 1941 г., совершенно секретно, RFSS/T-175, 110/2635111 и далее.

(обратно)

178

Полки С С «Мертвая голова» не следует путать с дивизией С С «Мертвая голова», которая была полевым формированием ваффен-СС. Полки «Мертвая голова» (которых в свое время насчитывалось до шестнадцати) состояли в основном из молодых людей допризывного возраста и пожилых резервистов СС, призванных в качестве «полицейских подкреплений». Несмотря на то что технически они являлись частью ваффен-СС, полки «Мертвая голова» не были под контролем военных и задействовались как вооруженная политическая полиция на территории оккупированной немцами Европы, и в этом качестве находились полностью под командованием Гиммлера. Штандарты «Мертвая голова» были организованы и вооружены как пехотные полки регулярной армии, а их военнослужащие носили серые полевые мундиры с черепом и скрещенными костями на петлицах вместо обычных рун СС.

(обратно)

179

Отныне название «Мертвая голова» сохранялось лишь за одноименной дивизией СС и за печально известными охранными батальонами СС (Totenkopfwachsturmbanne), охранявшими концентрационные лагеря и лагеря смерти.

(обратно)

180

Приведенный выше фрагмент – суть излагаемого в огромном числе архивных документов СС, которые по причине объема нет возможности приводить по отдельности.

(обратно)

181

Befehl des Reichsfuhrers SS, «Gliederung des SS-Fuhrungshauptam-tes», 24 октября 1940 г., секретно, RFSS/T-175, 103/2625794 и далее. Цитируемый фрагмент является частью оригинального приказа от 15 августа 1940 г., и может быть найден в кадре 2625Н04.

(обратно)

182

См. диаграмму структуры высшего руководства СС в приложении.

(обратно)

183

Штабы военных округов в границах рейха, эквивалентные по территории армейскому корпусу.

(обратно)

184

Но действующий командующий каждого военного округа «получал право проведения инспекции всех резервных подразделений СС, дислоцированных в зоне его округа, а также консультировать эти части в вопросах обучения». Fuhrungshauptamt, «Unterstellungsverhaltnis der Waffen SS», 2627079. Курсивом фраза выделена в оригинале директивы.

(обратно)

185

С самого начала войны Гиммлер пытался организовать большой полигон, где ваффен-СС могли бы проводить полномасштабные маневры, но все его усилия разбивались о финансовые трудности и оппозиция армии. Наконец, в связи с предстоящей войной против Советского Союза, Гитлер своим авторитетом склонил чашу весов в сторону СС. В течение нескольких месяцев тысячи поляков были выселены из района города Дембица, и Гиммлеру выделили несколько квадратных километров территории Польши, где он мог обучать свои войска.

(обратно)

186

Первая была создана в Лауэнбурге 1 ноября 1940 г., а вторая – в Радольфцелле в феврале 1941 г.

(обратно)

187

30 июня 1941 г. полицейские силы на русском фронте были организованы следующим образом:

Высший руководитель СС и полиции А

Полицейский полк «Юг»

2 взвода бронеавтомобилей

2 противотанковых взвода

314-й полицейский батальон (3 роты)

45-й полицейский батальон

303-й полицейский батальон

Высший руководитель СС и полиции Б

Полицейский полк «Центр»

2 взвода бронеавтомобилей

2 противотанковых взвода

53-й полицейский батальон (3 роты)

319-й полицейский батальон

321-й полицейский батальон

Высший руководитель СС и полиции Ц

Полицейский полк «Север»

2 взвода бронеавтомобилей

2 противотанковых взвода

307-й полицейский батальон (3 роты)

316-й полицейский батальон

322-й полицейский батальон

Резерв

Полицейский кавалерийский батальон (3 эскадрона)

254-й полицейский батальон

304-й полицейский батальон

315-й полицейский батальон

Kommandostab RFSS, 30 июня 1941 г. Geheim, RFSS/T-175, 106/ 2629064.

(обратно)

188

Hausser, в цитируемой работе, с. 41.

(обратно)

189

Эсэсовцы сокрушили оборону превосходящих их численно британцев, которым не помогли ни использование в контратаках танков, ни поддержка английской авиации. (Примем. ред.)

(обратно)

190

Главное оперативное управление СС рейхсфюреру СС «Zahlen-massige tagliche Verlustmeldung LSSAH seit 6. 4.-18. 4. 41», 26 апреля 1941 г., RFSS/T-175, 108/2632856 и далее.

(обратно)

191

Meyer, в цитируемом труде, с. 64.

(обратно)

192

Там же, с. 67.

(обратно)

193

Hans-Adolf Jacobson and Hans Dollinger. Der Zweite Weltkrieg. Munich, 1962, I, 298.

(обратно)

194

Действительно, потери немцев в ходе Балканской кампании с 6 по 29 апреля (то есть на материке) составили 2500 убитыми, 3000 пропавшими без вести и около 6000 ранеными. Было взято в плен 375 000 солдат и офицеров югославской армии (в том числе 30 000 захватили итальянцы), 225 000 греческих солдат. Англичане потеряли убитыми и пленными около 12 000 человек. Но затем была проведена Критская десантная операция (20 мая – 1 июня). В ее ходе немцы потеряли около 4000 убитыми и пропавшими без вести, свыше 2100 ранеными; англичане потеряли около 4000 погибшими (половина – на кораблях) и около 12 000 пленными, греки – 15 000 пленными и убитыми. (Примеч. ред.)

(обратно)

195

Hans-Adolf Jacobson and Hans Dollinger. Op. cit. I, 298; Meyer, в цитируемом труде, с. 67 и далее. Между началом Балканской кампании и окончанием тяжелых боев 18 апреля «Лейбштандарт» потерял 72 убитыми, ранеными 246 и 3 пропавшими без вести. На 21 апреля 21 раненый умер от ран, RFSS/T-175, 108/2632356 и далее.

(обратно)

196

Наступление нельзя было начинать до середины июня из-за высокого уровня воды в реках и других водоемах. Весна 1941 г. оказалась затяжной, поэтому спад уровня воды произошел только в последнюю неделю перед 22 июня. Кстати, и Наполеон в 1812 г. начал вторжение 12 (24 по новому стилю) июня – по той же причине. (Примеч. ред.)

(обратно)

197

Jacobsen and Dollinger, в цитируемой работе, с. 858.

(обратно)

198

Всего вдоль советских западных границ от Баренцева до Черного моря было сосредоточено 8 немецких, 2 румынские, 2 финские армии и 4 немецкие танковые группы. Всего 3,3 млн немецких сухопутных войск, люфтваффе и ПВО 1,2 млн, кригсмарине 100 000. Союзники Германии выставили против СССР 900 000. Итого 5,5 млн. На их вооружении находилось 47 200 000 орудий и минометов (в том числе 42 000 у немцев), около 4300 танков и штурмовых орудий (в том числе свыше 4000 у немцев), около 5000 боевых самолетов (в том числе около 4000 у немцев). (Примеч. ред.)

(обратно)

199

Philippi and Heim, в цитируемой работе, с. 46, 52.

(обратно)

200

Численность войск СС в начале кампании против СССР:

Общая численность войск СС составила 160 405 человек. Отчет, из которого взяты эти цифры, был подготовлен примерно два месяца спустя после начала кампании. К тому времени «Лейбштандарт» был переименован в дивизию и именно так назван выше. То же самое относится и к дивизии СС «Норд», сформированной из бывшей боевой группы СС «Норд» и 9-го пехотного полка СС. Командный штаб рейхсфюрера состоял из тех рассмотренных ранее полевых формирований, не переданных под командование армии. Добровольческий батальон «Норд-Ост» состоял из финнов, записавшихся на службу в ваффен-СС. Следует также отметить, что во введении к отчету указано, что «эти цифры, вероятно, несколько занижены… поскольку в сложившейся ситуации численность войск С С не может быть установлена с полной уверенностью». См. отчет инспектора статистики рейхсфюреру СС, Starkemeldung der Schutzstaffel vom 30. Juni 1941, 27 августа 1941 г., секретно, RFSS/T-175, 111/2635846 и далее.

(обратно)

201

Кавалерийская бригада СС была сформирована в последнюю минуту путем слияния 1-го и 2-го кавалерийских полков СС. Для ознакомления с подробными ежедневными докладами о ведении боевых действий участвовавших в Восточной кампании подразделений ваффен-СС см. Tagesmeldungen der SS-Divisionen, 6 июля 1941 г. – 12 марта 1942 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 111/2635573 и далее.

(обратно)

202

О немецкой политике в СССР во время Второй мировой войны см. Alexander Dallin. German Rule in Russia, 1941–1945. New York, 1957; Alexander Werth. Russia at War, 1941–1945. New York, 1964; Gerald Reitlinger. The House Built on Sand. London, 1960. Последняя работа далее будет цитироваться по названию.

(обратно)

203

Хотя подробное рассмотрение Восточной кампании выходит за рамки данного исследования, некоторые из наиболее важных сражений и их последствия для развития ваффен-СС будут отмечены. В дополнение к уже упомянутым две последние работы, в которых рассматривается Восточная кампания: Alan Clark. Barbarossa: The Russian-German Conflict, 1941–1945. New York, 1965, и Paul Carell. Hitler Moves East 1941–1945. Boston, 1964.

(обратно)

204

В данном контексте истинная идеология определяется как разумный систематический набор идей в сочетании со страстным стремлением их реализации. О манипулятивном характере идеологии СС см. Robert Koehl. The Character of the Nazi SS // The Journal of Modern History, XXXIY. September 1962, 280.

(обратно)

205

Этот раздел речи можно найти в документах Нюрнбергского процесса 1918-PS. Полный текст см. RFSS/T-175, 90/261264 и далее.

(обратно)

206

Kogon, в цитируемой работе, с. 20.

(обратно)

207

Organisationsbuch der NSDAP, с. 416, документы Нюрнбергского процесса 1922-A-PS и 2640-PS.

(обратно)

208

Organisationsbuch der NSDAP, с. 416.

(обратно)

209

Утверждение Гиммлера из брошюры «СС как антибольшевистская боевая организация», опубликованной в 1936 г. и частично воспроизведенной как документ Нюрнбергского процесса 1851-PS.

(обратно)

210

Главный рупор апологетов СС – ежемесячный журнал ветеранов ваффен-СС, Der Freiwillige: Kameradschaftsblatt der HIAG (Оснабрюк). Выражающий схожие взгляды журнал Nation Europa: Monatsschrift im Dienst der europaischen Erneuerung (Кобург). Хороший пример вышеуказанной точки зрения можно найти в книге Felix Steiner, Die Freiwilligen: Idee und Opfergang (Gottingen, 1958), c. 57.

(обратно)

211

См. выдержки из речи Гиммлера в Кракове от 1943 г. в NCA, II, 192.

(обратно)

212

Примеры подобного рода материалов, предлагаемых военнослужащим ваффен-СС в ходе идеологических занятий, можно найти в папке, содержащей учебные пособия, опубликованные Учебным управлением Главного управления СС, в серии, озаглавленной «Stoffsammlung fur die weltanschauliche Erziehung der Waffen SS» RFSS/T-175, 161/2693498 и далее. См. также папку учебного управления Главного управления СС, содержащую учебные материалы и слайды лекций для уроков, посвященных евреям, коммунистам, расовым особенностям разных народов и т. и., там же, 2694069 и далее.

(обратно)

213

См. Dich ruft die SS (Berlin, 194?), New York Public Library Microscopy Z-941.

(обратно)

214

«Der Reichsfuhrer SS zu den Ersatzmannschaften fur die Kampfgruppe ^?Nord’ am Sonntag, dem 13. Juli 1941, in Stettin», Geheim, RFSS/T-175, 109/26S2683 и далее.

(обратно)

215

И материал, и вдохновение для сделанного мной свободного наброска данного аспекта дискуссии почерпнуты из отмеченной глубоким пониманием предмета книги /. Glenn Gray. The Warriors: Reflections on Men in Battle. New York, 1959.

(обратно)

216

Andrew A. Rooney. The Fortunes of War. Boston, 1962. C. 37.

(обратно)

217

В дополнение к официальной политической подготовке, военнослужащих ваффен-СС постоянно потчевали агитационной периодикой (SS-Leithefte), содержавшей статьи и рассказы, развлекавшие и одновременно внушавшие нужные идеи. Эти наполненные политической и идеологической пропагандой публикации увлекали и забавляли их во все больших количествах. «В этой агитационной периодике, – сказал Гиммлер, – мы в каждом предложении незаметно пытаемся дать основную политическую информацию». Более полное описание применения агитационной периодики см. «Rede des Reichsfuhrers SS auf der Tagung der RPA-Leiter am 28. Januar 1944», Geheim, RFSS/T-175, 94/2614803 и далее. Коллекция агитационных брошюр (SS-Leithefte) за период около восьми лет находится в архиве Берлинского центра документов, а теперь также доступна в Национальном архиве микрокопий Т-611, катушки 43, 44, 45.

(обратно)

218

«Verhor in Niirnberg am 7. Januar 1946 (Nachmittagssitzung)», воспроизведенный в книге Leon Poliakov and Josef Wulf Das Dritte Reich und seine Diener. Berlin, 1956. C. 152.

(обратно)

219

Относительно этого момента см. Dallin, в цитируемой работе, с. 67 и далее.

(обратно)

220

Gray, в цитируемой работе, с. 156 и далее. Об ожесточенности некоторых сражений, в которых войска С С столкнулись с частями Красной армии, можно судить по воспоминаниям, приведенным в цитируемых ранее работах Александра Верта, Алана Кларка и Пола Карелла.

(обратно)

221

Телеграмма высшего руководителя СС и полиции «Север» в Главное оперативное управление СС, 2 июля 1941 г., RFSS/T-175, 111/2635801.

(обратно)

222

Главное оперативное управление С С Командному штабу рейхсфюрера СС, «Tagesmeldung der SS-Divisionen: 6. Meldung», 19 июля 1941 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 111/2635764.

(обратно)

223

Задолго до войны Гиммлер говорил своим группенфюрерам, что «никогда не должно быть такого понятия, как пленный эсэсовец. Он должен покончить с жизнью». (См. «Gruppenfuhrerbesprechung am 8. November 1938 im Fiihrerheim der SS Standarte,Deutschland^?», RFSS/T-175, 90/2612581.) В период, когда немцы отступали (особенно после начала 1943 г.), эсэсовцы часто кончали жизнь самоубийством, но не сдавались русским. (См. Werth, в цитируемой работе, с. 767, 782.)

(обратно)

224

Это была лишь временная ситуация, и несколько месяцев спустя Гиммлер, усилив и переформировав часть СС, восстановил это подразделение.

(обратно)

225

Вышеизложенный отчет о деятельности боевой группы СС «Норд» основан на обширной папке с документами личного штаба рейхсфюрера СС, содержащими показания, отчеты о расследованиях, дневники, карты, отчеты о боевых действиях и директивы, касающиеся данного подразделения в течение 1941 г. RFSS/T-175,108/2632384 и далее.

(обратно)

226

Выступая перед группой офицеров, отправлявшихся в качестве замены в боевую группу «Норд» после ее поражения, Гиммлер сказал, что боится, что «эта неудача может опорочить… репутацию [ваффен-СС], заслуженную ценой столь большой крови. Люди будут говорить не о победах пяти дивизий [СС], если получат возможность говорить о поражении одной». См. «Der Reichsfuhrer SS zu den Fuhrern der Ersatzmannschaften fur die Kampfgruppe,Nord^? am Sonntag dem 13. Juli 1941, in Stettin», Geheim, RFSS/T-175, 109/2632686 и далее.

(обратно)

227

Clark, Barbarossa, c. 49.

(обратно)

228

Manstein, в цитируемой работе, с. 180.

(обратно)

229

Дивизия СС «Дас Рейх», доклад от 10 июля 1941 г. в Главное оперативное управление СС для рейхсфюрера СС, «Tagesmeldung der SS-Divisionen: 6. Meldung», July 19, 1941, Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 111/2635762.

(обратно)

230

С обычной оперативностью и точностью немцы провели тщательное и, по-видимому, беспристрастное расследование инцидента (в том числе вскрытия). См. объемный отчет Дитриха Гиммлеру 3 апреля 1942 г., RFSS/T-175, 108/2631518 и далее.

(обратно)

231

Reitlinger, в цитируемой работе, с. 170 и далее.

(обратно)

232

См. цифры: Clark, в цитируемой работе, с. 207 и Werth, в цитируемой работе, с. 708.

(обратно)

233

Так утверждала геббельсовская пропаганда – на самом деле наступление немцев с конца октября до 15 ноября застопорилось, затем с неимоверными усилиями возобновлено, а «гибнущий медведь», подтягивая резервы, остановил натиск вермахта, а 5 февраля перешел в контрнаступление. (Примем. ред.)

(обратно)

234

Главное оперативное управление СС рейхсфюреру СС «Tagesmeldung der SS-Divisionen: 31. Meldung», 19 ноября 1941 г., совершенно секретно, RFSS/T-175, 111/2655589.

(обратно)

235

Начиная с 22 июня в начальный период войны (и в описываемое время) численное превосходство в живой силе почти всегда было на стороне немцев и их союзников – из-за огромных потерь Красной армии, особенно в количестве пленных, несмотря на постоянно подтягиваемые резервы, бросаемые в бой в попытках остановить наступающего врага. Периодически возникавшее на отдельных направлениях превосходство в количестве танков не приносило Красной армии решающих успехов в условиях господства в воздухе люфтваффе и хорошо поставленной в немецкой армии противотанковой обороны. Так, в III квартале 1941 г. среднемесячная численность советской действующей армии (фронтов и отдельных армий) составила 3 334 000 человек, в IV квартале 2 818 000 человек. Тогда как сами немцы пишут о средней численности сухопутных сил «3,2 млн» (Гальдер), а еще были союзники Германии (0,9 млн в начале войны), части, относившиеся к другим видам вермахта. К концу сентября 1941 г., когда немцы начали операцию «Тайфун», они имели на советско-германском фронте вместе со своими союзниками 4 300 000 человек в сухопутных войсках (207 дивизий), 2270 танков и штурмовых орудий, свыше 43 000 орудий и минометов и 3050 самолетов. Им противостояли в советской действующей армии 3 245 000 человек, 2715 танков, 20 580 орудий и минометов, 1460 самолетов (без дальних бомбардировщиков). Только в 1942 г. соотношение сил начало меняться. (Примеч. ред.)

(обратно)

236

Макензен Гиммлеру, 26 декабря 1941 г., RFSS/T-175, 108/2632287 и далее.

(обратно)

237

Например, фельдмаршал фон Манштейн писал: «Нам тем не менее ни при каких обстоятельствах не следует забывать, что ваффен-СС как добрые товарищи сражались на фронте плечом к плечу с вермахтом и всегда были мужественными и надежными». Манштейн, в цитируемой работе, с. 188.

(обратно)

238

Речь рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в Харькове, апрель 1943 г. Харьков был освобожден от немцев в феврале 1943 г., но в следующем месяце вновь занят в результате контрнаступления, в авангарде которого были дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», «Дас Рейх» и «Мертвая голова».

(обратно)

239

Werth, в цитируемой работе, с. 618.

(обратно)

240

Заключительная речь по делу преступных организаций на Нюрнбергском процессе главного обвинителя от СССР генерала Р.А. Руденко, TGMWC, XXII, 352.

(обратно)

241

См. приложение II, с. 331 и далее.

(обратно)

242

См. ранее цитировавшиеся работы Хауссера, Каниса, Штайнера, Керстена, а также Леона Дегреля Die verlorene Legion (Stuttgart, 1952).

(обратно)

243

Steiner. Die Freiwilligen. С. 9.

(обратно)

244

Если в составе СССР указанные народы имели свои государственные образования, то по германским планам население Прибалтики и Украины подлежало частичному онемечиванию (от 25 до 35 %), остальные должны быть выселены либо истреблены разными способами, освободив «жизненное пространство» для немцев и переселенцев из других германских народов. В эсэсовцы шли отщепенцы либо одураченные нацистской пропагандой. (Примем. ред.)

(обратно)

245

Steiner, в цитируемой работе, с. 57.

(обратно)

246

См. с. 190.

(обратно)

247

Финны более подробно будут обсуждаться ниже. Официальные данные, касающиеся западноевропейских добровольцев (в той мере, в которой удалось обнаружить в ходе данного исследования), не выходят за временные рамки начала 1942 г. (см. SS Hauptamt, «Ubersicht iiber die in der Waffen SS beflndlichen germanischen Freiwilligen: Stand v. 15. Januar 1942», RFSS/T-175, 109/2683910), но те, что приводятся в книге Steiner, Die Freiwilligen, с. 373 и далее, возможно, точнее любых доступных на сегодняшний день.

(обратно)

248

См., например, Kanis, в цитируемой работе, с. 116 и далее, в которой есть сделанная в 1944 г. фотография журнала посетителей госпиталя для раненых иностранных эсэсовцев; на ней видны десять имен, представляющих девять различных национальностей, и подпись (опубликовано в 1957 г.) под ней: «Они сражались за свои страны против большевизма».

(обратно)

249

Steiner. Die Freiwilligen. С. 50.

(обратно)

250

«Auszug aus einem Brief eines Norwegers zur Heimat (Soldat Leo Larsen)», RFSS/T-175, 22/2527277.

(обратно)

251

См. Dr. A.F.G. van Hoesel, De Jeugd die wij vreisden (Utrecht, 1948), quoted in Henry L. Mason, The Purge of Dutch Quislings: Emergency Justice in the Netherlands (The Hague, 1952), c. 22 и далее.

(обратно)

252

Бергер Раутеру, «Freiwillige in der Niederlandischen Legion», 9 апреля 1942 г., Geheim, RFSS/T-175, 111/2635463 и далее.

(обратно)

253

См. «Die supranational Freiwilligen-Bewegung des 2. Weltkrieges und ihr politisch geistiger Hintergrund», Steiner, Die Freiwilligen, c. 41 и далее.

(обратно)

254

Россия, отвоевав территорию Финляндии и Швеции в 1808–1809 гг., дала финнам государственность в составе Российской империи (Великое княжество Финляндское), способствовала развитию национальной культуры, образования, науки. И после всего этого, а также признания в декабре 1917 г. независимости, – «исконный враг». (Примеч. ред.)

(обратно)

255

Имеется в виду Фридрих-Вильгельм I (1688–1740), прусский король с 1713 г., получивший прозвище «фельдфебель на троне». (Примеч. ред.)

(обратно)

256

Бергер стал начальником Главного управления СС 15 августа 1940 г. См. RFSS/T-175, 103/2625795.

Идеологический род войск.

(обратно)

257

Nuremberg Document N0-3026, United States Military Tribunal IV, Case 11, Prosecution Document Book 65 (mimeographed), c. 4.

(обратно)

258

Steiner. Die Freiwilligen. C. 67.

(обратно)

259

Steiner. Die Freiwilligen. С. 68.

(обратно)

260

Выступление рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в Харькове, апрель 1943 г., документ Нюрнбергского процесса 1919-PS. Цитируется по распечатанной на мимеографе стенограмме, которая, хотя и не полна, обширнее выдержки, опубликованной в NCA, II.

(обратно)

261

Там же.

(обратно)

262

Бергер, руководствуясь планами Гитлера относительно Бельгии, действительно работал над включением Фландрии (а также Валлонии) в состав рейха; не Великогерманского рейха, а более узкого Великого немецкого рейха. Согласно этому плану Фландрия и Валлония должны были стать двумя гау (провинциями) Германии. С этой целью СС действовали через пронацистскую организацию DEYLAG (Deutsche-На-mische Arbeitsgemeinschaft), созданную в 1935 г. с немецкой поддержкой. DEYLAG и ее лидеру Джефу Ван де Вилю (которого Гитлер прочил в будущие гауляйтеры Фландрии) противостоял ФНС де Клерка, выступавший за автономный фламандско-голландской союз. Hitlers Lagebesprechungen (Stuttgart, 1962), с. 507, примеч. 2. См. также Главное оперативное управление СС, «Aufstellung der SS-Freiwilligenstandarte «Nordwest», 3 апреля 1941 г., Geheim, RFSS/T-175, 110/2634951 и далее, и Бергер Гиммлеру, «Flandern», 26 апреля 1941 г., Geheim, RFSS/T-175, 110/2634879 и далее.

(обратно)

263

Гиммлер, «Aktennotiz», Fiihrerhauptquartier, 29 июня 1941 г., RFSS/T-175, 106/2629090 и далее. Этот меморандум опубликован в качестве документа Нюрнбергского процесса N0-1087.

(обратно)

264

Идея шведского легиона так никогда и не материализовалась, но в СС организовали валлонский легион, который сначала передали сухопутным силам; в 1943 г. его вместе с французским легионом вернули в состав ваффен-СС.

(обратно)

265

Пытаясь помешать формированию легиона, датские власти заклеймили всех записавшихся в него военнослужащих как предателей и лишили их права на получение пенсии. Бергер был вынужден лететь в Копенгаген, чтобы исправить ситуацию. Гиммлер, в ярости от действий датского правительства, постановил, что пенсии будет выплачивать СС и что Данию необходимо заставить принять законопроект. См. Бергер Гиммлеру, «Bericht der Dienstreise nach Danemark vom 17.-18. 7. 41», 19 июля 1941 г., Geheim, RFSS/T-175, 110/26S4671 и далее; телеграмма Гиммлеру из Копенгагена, 20 июля 1941 г., 106/2628961; Гиммлер Бергеру, 28 июля 1941 г., 110/2634668.

(обратно)

266

К концу июля численность личного состава в легионах была: «Данмарк» – 480, «Нидерланды» – 1100, «Фландрия» – 600. По норвежцам данных нет. См. Управление комплектования СС Бергеру, «Einberufung zur Waffen-SS», 1 августа 1941 г., RFSS/T-175, 110/2634571 и далее.

(обратно)

267

Бергер Юттнеру, «Vermerk у. Staf de Clerq», 25 марта 1942 г., Geheim, RFSS/T-175, 111/2635480 и далее.

(обратно)

268

Там же.

(обратно)

269

SS Fuhrungshauptamt, «Ubersicht iiber die in der Waffen SS befind-lichen germanischen Freiwilligen: Stand v. 15. Januar 1942», RFSS/T-175, 109/2653910.

(обратно)

270

Steiner. Die Freiwilligen. С. 137. Только часть дивизии «Мертвая голова» продолжает сражаться; некоторые из подразделений отведены с линии фронта для перевооружения.

(обратно)

271

См. тенденциозный отчет о боевых действиях датчан («Данмарк») в Der Freiwillige, 1964, с. 7.

(обратно)

272

Секретное показание под присягой эсэсовца Пера Имерслунда, норвежского добровольца в ваффен-СС; приложение к докладу Бергера в Главное оперативное управление СС, 2 февраля 1942 г., RFSS/T-175, 109/2633669 и далее.

(обратно)

273

Оберштурмфюрер СС Герлингер Бергеру, «Unterredung mit dem Leiter der finnischen Staatspolizei Aaltonen am 8. Januar 1942», Geheim, RFSS/T-175, 109/2633666.

(обратно)

274

Бергер в Главное оперативное управление СС, «Freiwillige aus germanischen Landern», 9 февраля 1942 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 109/2633657.

(обратно)

275

Несмотря на интерес к иностранной волонтерской программе, Гитлер долгое время был настроен относительно ее целесообразности скептически и уступил лишь под непрерывными настояниями Гиммлера. Сомнения фюрера, кажется, никогда не были полностью развеяны, а уже 5 апреля 1942 г. он снова высказал их Гиммлеру: «В любом случае нам не следует совершать ошибку, привлекая в немецкую армию иностранцев, которые кажутся нам стоящими ребятами, за исключением того, что не показывают полной приверженности идее Германского рейха. Если уж мы заговорили на эту тему, я скептически отношусь к участию всех этих иностранных легионов в нашей борьбе на Восточном фронте. Не следует забывать, что без убежденности в своей расовой принадлежности Германскому рейху иностранный легионер не может не чувствовать себя предателем своей страны. Падение монархии Габсбургов ясно показывает всю полноту этой опасности. Тогда тоже считалось, что можно набирать в армию представителей других народов – поляков, чехов и т. д., – создавая для них военные формирования в австрийской армии. Тем не менее в решающий момент стало очевидно, что именно эти люди оказались знаменосцами бунта».

Комментарий Гитлера явился точным прогнозом будущего иностранной программы СС, в частности в отношении восточноевропейских СС. Гиммлер предупреждение проигнорировал. Заявление Гитлера было сделано во время позднего обеда 5 апреля 1942 г. Hitler's Secret Conversations, с. 384.

(обратно)

276

Steiner. Die Freiwilligen. C. 76, 120. Численность финнов в ваффен-СС того периода приведена в «Ubersicht uber die in der Waffen SS befindlichen germanischen Freiwilligen: Stand von 15. Januar 1942», RFSS/ T-175, 109/2633910.

(обратно)

277

¹ Меморандум Гиммлера, «Aufstellung des Germanischen Korps»,

(обратно)

278

марта 1943 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 111/2635157 и далее; и SSFHA, «14. (germ.) SS-Panzer-Grenadier-Division ‘Nordland’», 22 марта 1943 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 108/2631184 и далее.

(обратно)

279

Тенденциозный рассказ о боевых успехах добровольческой гренадерской дивизии СС «Лангемарк» (ранее легион «Фландерн»), см. три части статьи в февральском, мартовском и апрельском 1965 г. номерах Der Freiwillige.

После капитуляции Италии в 1943 г. в ваффен-СС также предприняли набор итальянских формирований СС. В июне 1944 г. была сформирована горная бригада С С (1-я Итальянская). Видимо, это формирование не считали достаточно надежным, чтобы использовать в бою против наступающих сил союзников, и ее задействовали исключительно против партизан за линией фронта в Северной Италии. В 1945 г. бригада была переименована в номинальную 29-ю гренадерскую (пехотную) дивизию СС «Италия», получившую свой номер после расформирования носившей тот же номер Русской дивизии СС (29-я пехотная дивизия СС «Рона». С августа 1944 г. формировалась в Италии из штурмовой бригады СС «Рона». В октябре 1944 г. расформирована).

Существуют также некоторые свидетельства того, что вторая дивизии СС, 24-я горнострелковая (пещерная) дивизия СС «Карстегер», формировалась из этнических немцев-добровольцев из Северной Италии. Ни одной из этих дивизий нет в списке ОКБ; это говорит о том, что они не находились под командованием военных, и поэтому в лучшем случае являлись тыловыми силами безопасности Гиммлера. См. Hausser, в цитируемой работе, с. 161, 192; в цитируемой работе, с. 391 и далее; Hitlers Lagebesprechungen, с. 536, примечание 1; F.W. Deakin. The Brutal Friendship: Mussolini, Hitler and the Fall of Italian Fascism (New York, 1962), c. 574, 593, 725 и далее; «Die Aufstellung neuer italienischer Verbande und ihr Einstatz», KTB/OKW, IV, 585.

(обратно)

280

Steiner. Die Freiwilligen. C. 328 и далее.

(обратно)

281

Главная стратегическая цель – уничтожить основные силы Красной армии, не допустив их отхода за линию Западная Двина – Днепр, – выполнена не была. Немцы и их союзники понесли тяжелые потери, уходило время – к концу сентября шел уже 101-й день войны, а Западную кампанию немцы победно завершили на 44-й день (46-й с учетом Италии). (Примеч. ред.)

(обратно)

282

Кларк, в цитируемой работе, с. 174.

(обратно)

283

Весьма сумбурное освещение происходивших в начале декабря 1941 г. оборонительных боев под Москвой (см. Наро-Фоминская оборонительная операция 1–5 декабря 1941 г. и Клинско-Солнечногорская оборонительная операция 15 ноября – 5 декабря в серьезных изданиях, авторы которых не страдают комплексом курицы или шизофренией). Немцы, бросив все, из последних сил рвались к Москве, на отдельных участках вклинивались (например, у Алабино и Красной Поляны, отбрасывались и в конце концов пропустили, как в боксе, мощнейший встречный удар, после чего начали, огрызаясь, откатываться на запад. (Примеч. ред.)

(обратно)

284

Советские войска уступали немецким в личном составе в 1,5 раза, в артиллерии в 1,8 раза, в танках в 1,5 раза и только в самолетах превосходили в 1,6 раза. (Примеч. ред.)

(обратно)

285

Филиппи и Хейм, цит. соч., с. 94 и далее. Великолепная оценка роли Гитлера в ходе зимнего кризиса приведена и у Кларка, цит. соч., с. 182 и далее.

(обратно)

286

Филиппы и Гейм, цит. соч., с. 109; а также Верт, цит. соч., с. 259 и далее. (Примем, авт.)

Автор неточно цитирует «Военный дневник» Гальдера (запись апреля 1942 г.), который приводит следующие данные: с 22 июня 1941 по 31 марта 1942 г. потери сухопутных войск (а не всего вермахта. – Ред.) на Восточном фронте составили убитыми 223 553 унтер-офицеров и рядовых и 8827 офицеров, пропавшими без вести 51 665 унтер-офицеров и рядовых и 855 офицеров. Ранено 23 541 офицер и 799 389 унтер-офицеров и рядовых. Итого потеряно 1 107 830 чел., или 34,6 % средней численности сухопутных войск на Востоке (3,2 млн). Здесь не приведены данные потерь люфтваффе и ПВО, кригсмарине и союзников Германии. Всего же к 22 июня 1941 г. для нападения на СССР предназначалось 5 500 000 человек, из них 4 600 000 германский вермахт (3 300 000 сухопутные войска, 1 200 000 люфтваффе и ПВО, 100 000 кригсмарине) и 900 000 войска союзников Германии (Финляндия, Румыния, Венгрия, позже подключились словаки, хорваты, итальянцы, испанцы и др.). Потери союзников также были немалыми – так, только в ходе осады Одессы 5 августа – 16 октября 1941 г. румыны потеряли свыше 160 000 человек убитыми и ранеными. (Примем, ред.)

(обратно)

287

Число погибших дивизии «Дас Рейх» и других формирований СС приведено в SSFHA, «Gesamtaufstellung des Mannschaftserzatzes fur SS-Divisionen und Regimenter seit Beginn des Ostfeldzuges», Marz 1942., RFCC /Т-175, 108/263178.

(обратно)

288

Бергер – Гиммлеру, «Einberufungen im Jahr 1941», 6 марта 1942 г., Geheime Kommandosache, RFCC /Т-175, 109/2633780.

(обратно)

289

Бергер – Вольфу, «Lage in Rumanien», April 15, 1941, Geheim, RFSS/T-175, 110/ 2634795 (1).

(обратно)

290

Дивизия была названа в честь великого австрийского полководца Евгения Савойского (1663–1736), фельдмаршала (1693) и генералиссимуса (1697). (Примеч. ред.)

(обратно)

291

Документ Нюрнбергского процесса № 1649, USMT IV, Case 11, 66-G PDB, с. 67.

(обратно)

292

Херцог, цит. соч., с. 13 Cf. Absolon, цит. соч., с. 122 и далее.

(обратно)

293

Бергер Гиммлеру, «Операция «Венгрия», n. d. (вероятно, май 1942 г.).

(обратно)

294

Юттнер Бергеру, «Пополнение фольксдойче и германских добровольцев», 5 сентября 1942 г., Geheime Kommandosache, документ Нюрнбергского процесса № 2476, USMT IV, Case 11, 66-G PDB, 70-Е с. 70 и далее.

(обратно)

295

«Auszug aus dem Informationsblatt der Reichsleiterdienst vom 28.12.1943», документ Нюрнбергского процесса № 2015, там же, с. 80 и далее.

(обратно)

296

Никакой «аннексии» не было. После проведения демократических выборов (на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования) в народных сеймах Литвы и Латвии и Государственной думе Эстонии абсолютное большинство (92,8 % в Эстонии, 97,8 % в Латвии и 99,19 % в Литве) получили кандидаты народных блоков. После этого 21–22 июля 1940 г. в республиках решениями этих органов была восстановлена советская власть, а затем народные парламенты приняли решение о вхождении в Союз Советских Социалистических Республик в качестве равноправных союзных республик. В Москву были направлены полномочные комиссии, и в начале августа 1940 г. седьмая сессия Верховного Совета СССР приняла Литву, Латвию и Эстонию в состав СССР. Альтернативой вхождению в СССР в то время была бы именно аннексия республик Прибалтики нацистской Германией (что временно и произошло в 1941–1944 гг.). А в планах германского руководства Прибалтике была уготована судьба стать частью Германии, а население должно быть частично онемечено, частично истреблено или выселено, освободив «лебенсраум» («жизненное пространство») для колонистов германского происхождения. (Примеч. ред.)

(обратно)

297

SS-Obersturmbannfuhrer Letsch an Berger, «Slovakia: Introduction of Compulsory Labor and Military Service», 19 января, 1944 г., секретно, документ Нюрнбергского процесса № 3067, ibid., с. 106 и далее. О соглашении с Венгрией см. Herzog, op. cit., с. 10.

(обратно)

298

KTB/OKW, 2 декабря 1943 г., IV, 1328 f.

(обратно)

299

Копия телеграммы бригаденфюрера СС Шталекера обергруппенфюреру СС Гейдриху, далее пересланная Гиммлеру, 25 января 1942 г., секретно, срочно, RFCC /Т-175,109/2633024 f.

(обратно)

300

Прибалтийские каратели, прежде всего латышские и эстонские, зверствовали в Белорусской ССР и прилегающих к фронту областях РСФСР так, что поражали садизмом даже немцев, а также других немецких подручных (венгров, западноукраинских коллаборационистов и др.). Они зверски замучили, сожгли заживо и т. п. сотни тысяч мирных жителей. (Примеч. ред.)

(обратно)

301

См. Dallin, цит. соч., с. 597.

(обратно)

302

Поскольку столетиями, начиная с XIII в. эстонцы находились под господством германских народов (немцев, датчан, шведов). И даже после присоединения в начале XVIII в. к России немецкие помещики сохранились. Все это привело к тому, что генотип эстонцев по мужской линии в значительной части германский, да и фенотип тоже. У финнов в Финляндии сходная история – многовековое воздействие шведов и, в меньшей степени, новгородцев сильно изменило внешний вид угро-финских племен, сделав его близким к «нордической расе» (по определению расологов Германии и других стран). (.Примеч. ред.)

(обратно)

303

Некоторое время спустя после формирования Эстонского легиона ваффен-СС вермахт вынудили передать свои эстонские батальоны в состав ваффен-СС. См. KTB/OKW, 2 декабря 1943 г., IV, 1329.

(обратно)

304

Бергер Гиммлеру, «Положение с пополнением «Остланд», Рига», 17 апреля 1943 г., секретно.

(обратно)

305

Литовцы, во-первых, не подвергались веками прямому воздействию германских господ, во-вторых, имели в прошлом государство даже в XIV–XVI вв. могущественное и обладали, в отличие от вековых рабов севернее, четким национальным и историческим самосознанием. И каждый литовец помнит, что такое «Жальгирис» («Зеленый лес», по-немецки Грюнвальд), где в 1410 г. литовцы, поляки, русские, а также отряд чехов одержали историческую победу над германским Тевтонским орденом и его наемниками со всей Западной Европы. (Примеч. ред.)

(обратно)

306

Журнал боевых действий ОКБ указывает, что немцы сталкивались с серьезными затруднениями при осуществлении программы воинской повинности в Латвии. Операцию сначала поручили местным сотрудникам (Рудольф Бангерскис, бывший министр обороны Латвии, был назначен группенфюрером СС и главным инспектором латышских СС), но они были настолько малочисленны, что очень многим военнообязанным удалось избежать службы. Германское командование развернуло 50 собственных призывных пунктов в Латвии. К концу 1943 г. С С предприняли самую настоящую мобилизационную операцию. Как сообщается в журнале боевых действий ОКБ: «Фюрер поставил перед рейхсфюрером СС задачу по мобилизации латышей и эстонцев, пригодных к военной службе. С этой целью региональные отделения комплектования войск СС располагались в Таллине и Риге; их наделили полномочиями немецких окружных военных комиссариатов (Wehrbe-zirkskommando). Запись от 2 декабря 1942 г., KTB/OKW, IV, 1328 f.

(обратно)

307

Гиммлер Юттнеру, 7 июля 1942 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 111/263540211.

(обратно)

308

в скобках ее национального состава и принадлежности (наир., 13-я горнострелковая дивизия ваффен-СС «Ханджар» (хорватская № 1). Cf. «Rede des SS-Obergruppenfuhrers Juttner auf der SS-Fiihrer-Tagung in Prag am 13 апреля 1944 г.», NSDAP/T-81, 154/157541 ff.

(обратно)

309

Kersten, op. citc. 259; photographs in Kanis, op. cit., c. 125, 137.

(обратно)

310

Офицер связи Гиммлера в ставке Гитлера, бригаденфюрер СС (с июня 1944 г. группенфюрер) Герман Фегеляйн, описывая фюреру свирепость мусульман, заявил, что «противник обращается в бегство, едва узнав о приближении мусульман… Они убивают врага только ножами. Один из бойцов получил ранение. Ему перевязали руку, а после этого он прикончил еще 17 человек, действуя левой рукой». Сообщалось о случаях, когда мусульмане вырезали кинжалами сердца у погибших в бою партизан. Гитлер, очевидно раздраженный столь откровенно описываемыми Фегеляйном деталями на совещании германского генералитета, грубо оборвал офицера связи: «Ерунда!» – бросил он. «Mittagslage vom 6. Апрель 1944», Hitlers Lagebesprechungen, с. 560.

(обратно)

311

Хауссер, цит. соч., с. 104; Рейтлингер, цит. соч., с. 200. Любопытно отметить, что нигде в своих одах иностранным волонтерам Штайнер не упоминает о мусульманской дивизии «Ханджар», хотя он много страниц посвящает кампании на Балканах и часто говорит об иностранных боевых единицах, даже не являвшихся частями С С. Можно только прийти к заключению, что Штайнеру просто нечего сказать в пользу «бесстрашных мусульман».

(обратно)

312

См. «Об отношении Тито к Советской России и к продвижению русских на юго-восток Европы», KTB/OKW, IV, 699; «Gliederung des deutschen Heeres in den Jahren 1944/45 (Schematische Ubersicht)», 26 ноября 1944 г.

(обратно)

313

«Lagebuch 7.3.45, Heeresgr. Stid: Angriff in Ungarn», ibid., c. 1151.

(обратно)

314

«Lagebuch 28.3.45, Heeresgr. Sud», ibid., c. 1204.

(обратно)

315

«Der Kampf gegen die Aufstandsbewegung im Sudosten», ibid., c. 685.

(обратно)

316

«Gliederung des deutschen Heeres 1944/45 (Schematische Ubersicht)» November 26, 1944, ibid., c. 1893; «Lagebuch 22. 2. 45, Sudosten», ibid., c. 1117. Also cf. Reitlinger, op. cit., c. 403.

(обратно)

317

Всего до 800 000, включая хиви (так называемых добровольных помощников в обозах, тыловых подразделениях и т. п.). (Примеч. ред.)

(обратно)

318

Dallin, op. cit., с. 598.

(обратно)

319

А с сентября 1939 г. воссоединилась с Украинской ССР в составе СССР. Галиция была захвачена Австрией в 1772 г. при первом разделе Польши. Польша же захватила эти исконные древнерусские земли в 1340-х гг. (Примеч. ред.)

(обратно)

320

В числе других 8 окруженных дивизий 13-го армейского корпуса. В боях 19–22 июля окруженная группировка была уничтожена, более 30 000 солдат и офицеров врага убито, более 17 000 взято в плен. (Примеч. ред.)

(обратно)

321

Согласно записи в журнале боевых действий от 2 февраля 1945 г., «14-я дивизия СС «Галиция» направлена в Вену» (Lagebuch 2. 2. 45, Slowakei, К ГП/OKW, IV, 1065). Однако нет никаких оснований считать, что соединение на самом деле направили в Вену; согласно данным того же ОКВ, на 1 марта дивизия все еще находилась в Словакии, она не участвовала в боях и три недели спустя, когда Гитлер вдруг вспомнил о ней. См. «Gliederung des deutschen Heeres in den Jahren 1944/45», 1 марта 1945 г., ibid., c. 1904.

(обратно)

322

Hitlers Lagebesprechungen, c. 940. Reitlinger, op. cit., c. 205, n. 1.

(обратно)

323

О генерале Власове и власовцах см. Dallin, op. cit., с. 553 ff; Reitlinger. The House Built on Sand. C. 317 ff.

(обратно)

324

Hitlers Lagebesprechungen, с. 536.

(обратно)

325

Там же, с. 536 и далее.

(обратно)

326

В районах, населенных православными сербами, казаки не очень старались, а в районах с хорватским населением бесчинствовали по полной программе. Однако садистами, как, например, мусульманские каратели-эсэсовцы из «Ханджара» или эстонские и латышские каратели в Белоруссии, казаки не были – все-таки православные, хотя и скатившиеся на скользкий путь предательства. (Примеч. пер.)

(обратно)

327

Hitlers Lagebesprechungen, с. 939.

(обратно)

328

Там же.

(обратно)

329

Hitlers Lagebesprechungen, с. 942.

(обратно)

330

Там же, с. 267.

(обратно)

331

Речь обергруппенфюрера СС Юттнера на совещании при фюрере в Праге 13 апреля 1944 г. НСДАП/Т-81, 154/157544.

(обратно)

332

Бергер Брандту, 3 марта 1944 г., Geheime Kommandosache, документ Нюрнбергского процесса № 2757, USMT IV, Case 11, 66. PDB, с. 46.

(обратно)

333

Klumm (Amt B, SSHA) to Brandt, «British Volunteer Unit», 14 июня 1944 г., секретно, документ Нюрнбергского процесса NO-909, USMT IV, Case 11, PDB 66 G, с. 173.

(обратно)

334

Eicke an SSFHA, «Erfahrungen iiber den Nachersatz», November, the 15,1941, RFCC /Т-175, 108/2652012 ff.

(обратно)

335

Речь шла о дивизиях СС – 8-й кавалерийской дивизии «Флориди Гайер» и 22-й добровольческой кавалерийской «Мария-Терезия» (венгерской); первая состояла на 40 % из фольксдойче, вторая – на 70 %. Ни одну из вышеперечисленных дивизий никак нельзя было отнести к элитным соединениям. См. «Совещание при фюрере с участием генерал-полковника Йодля, 31 июля 1944 г. в «Волчьем логове». Hitlers Lagebesprechungen, с. 607.

(обратно)

336

«Lagebuch 5. 4. 45, Heeresgr. «Weichsel», KTB/OK.W, IV, 1224.

(обратно)

337

Стычка имела место в Праге в последнюю неделю войны. См. Рейтлингер, цит. соч., с. 891.

(обратно)

338

«Lagebuch 29. 1. 45, Heeresgr. Weichsel», KTB/OKW, IV, 1050; Steiner, Die Freiwilligen, c. 311 ff.

(обратно)

339

Hitlers Lagebesprechungen, c. 939, 537. Разгром эстонской дивизии упоминается и на совещании 23 марта 1945 г., отрывки см. ниже. См. также «Gliederung des deutschen Heeres in den Jahren 1944/45», 1 марта, 1945 г., KTB/OKW, IV, 1896, См. также Steiner, Die Freiwilligen, c. 335.

(обратно)

340

На самом деле уже с 31 января – 3 февраля 1945 г., когда были захвачены плацдармы на западном берегу Одера у Кюстрина, советские войска находились на расстоянии около 60 км по прямой до окраин Берлина и в 85 км до центра города и рейхсканцелярии. (Примеч. ред.)

(обратно)

341

«Abendlage vom 23. Marz 1945 in Berlin (Fuhrerwohnung)», Hitlers Lagebesprechungen, c. 938 ff.

(обратно)

342

Гиммлер был назначен Гитлером на эту должность после покушения 20 июля 1944 г. Предшественник Гиммлера генерал-полковник Фромм был осужден на смертную казнь за активное участие в заговоре.

(обратно)

343

Reitlinger. op, cit., с. 87, 154, 191, 194.

(обратно)

344

Возражая Рейтлингеру по данному вопросу, автор настоящей книги ничуть не стремится преуменьшить ценность труда Рейтлингера.

(обратно)

345

«Тайные беседы Гитлера», с. 177 и далее.

(обратно)

346

Рейтлингер, см. выше цитированный источник, с. 191.

(обратно)

347

«Тайные беседы Гитлера», с. 178.

(обратно)

348

Там же.

(обратно)

349

«Дневники Геббельса», с. 51.

(обратно)

350

Об этом см. «Совещание Гитлера с генерал-майором Томале 29 декабря 1944 г. в Адлерсхорсте». «Оперативные совещания Гитлера», с. 779 и далее.

(обратно)

351

См. Кларк, цитированная работа, с. 187 и далее. См. также «Русско-германская кампания». «Красная армия», Лиддел Гарт, Нью-Йорк, 1956, с. 109 и далее, также Манштейн (цитировалось выше), с. 175 и далее, Филиппи и Гейм (цитировалось выше), с. 107 и далее.

(обратно)

352

Моторизованные дивизии – соединения сухопутных войск, представляющие собой мотопехотные дивизии, оснащенные боевыми бронированными (танки, штурмовые орудия, бронетранспортеры) и транспортными машинами.

Штайнер. Добровольцы. С. 158.

(обратно)

353

См., в частности, «Schematische Kriegs-Gliederung», 1 января 1943 г., KTB/OKW, III, SS.

(обратно)

354

Гиммлер заявил об этом 22 ноября 1942 г. в речи перед курсантами юнкерской школы СС. T61z, RFSS/T-175,90/2612788.

(обратно)

355

«Rede des SS-Obergruppenfuhrers Juttner auf der SS-Ftihrer-Tagung In Prag am 13. April 1944», NSDAP/T-81, 154/157539 ff.; KTB/OKW, 5 января 1943 г., 111,20.

(обратно)

356

Отнюдь не все призывники были добровольцами. См.: Berger to SSFHA, «Aufstellung der SS-Division «Hitler-Jugend», 21 марта 1943 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175/108/26312285.

(обратно)

357

Манштейн. Утерянные победы, цит. выше, с. 410 и далее.

(обратно)

358

Отступление было осуществлено достаточно грамотно, а немцам не удалось окружить советские войска в районе Харькова и овладеть стратегической инициативой. (Примеч. ред.)

(обратно)

359

Манштейн. Цит. соч. С. 420. См. также KTB/OKW, 15 марта 1943 г., III, 214 f. Согласно утверждениям Хауссера, его танковый корпус СС потерял убитыми и ранеными 365 офицеров и 11 154 солдата в ходе этого сражения.

(обратно)

360

«Besprechung des Fiihrers mit Feldmarschall v. Kluge am 26. Juli 1943», Hitlers Lagebesprechungen, c. 383.

(обратно)

361

«Fragment einer Abendlage vermutlich zwischen 12. und 15. Marz 1943 in der Wolfsschanze».

(обратно)

362

Various conferences, ibid., c. 212 f., 303 f., 364 f., 380.

(обратно)

363

«Mittagslage vom 26. July 1943», c. 334 и дальше, с. 381 и дальше.

(обратно)

364

«Mittagslage уош 26. July 1943», с. 182 и далее.

(обратно)

365

Основу 16-й дивизии СС заложила штурмовая бригада «Рейхсфюрер СС», в свою очередь созданная как батальон личной охраны Гиммлера. См. SSFHA, «Umgliederung des Begleit-Btls. RFSS zur Sturm-brigade RFSS», 23 февраля 1943 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 108/2631344 ff.; SSFHA, «Aufstellung der 16. SS-Pz. Gren. Div. ‘RFSS’».

(обратно)

366

Автор неточен. Например, элитная армейская моторизованная дивизия «Великая Германия» перед началом операции «Цитадель» (на 30 июня 1943 г.) имела 175 танков и 35 штурмовых орудий. (Примем, ред.).

(обратно)

367

В декабре 1942 г., когда на вооружении Германии насчитывалось лишь 74 машины «Тигр» и «Пантера», две роты новейших «Тигров» достались «Лейбштандарту «Адольф Гитлер», которая, строго говоря, и не являлась танковой дивизией. См. SSFHA, «Aufstellung einer schweren SS-Panzer-Abteilung», 24 декабря 1942 г., Geheim, RFSS/T-175, 110/2633944 f.

(обратно)

368

Cm. RFSS Adjutantur, «Aufstellung der Verbande der Waffen SS», 15 ноября 1943 г., Geheime Kommandosache, RFSS/T-175, 111/263523711. The «Umgliederung» directives for the individual SS divisions are scattered throughout roll 111.

(обратно)

369

Автор опирается на цифры, приведенные в «Zahlenmassige Uber-sicht der Divisionen» and «Neuaufstellungen», 4 октября 1943 г. и 26 декабря 1943 г., KTB/OKW, III, 1161, 1403, 1404; and «Gliederung des Feldheeres 1943», Keilig, Das Deutsche Heer, I, Section 15, c. 51, 55.

(обратно)

370

Всего в составе германских ударных группировок южнее и севернее Курска было сосредоточено 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных, и ряд отдельных частей (танковые бригады, отдельные дивизионы штурмовых орудий и т. и.), всего свыше 900 000 чел. и 2772 танка и штурмовых орудия, из них на юге (группа армий «Юг» Манштейна) 1493 танка и 253 штурмовых орудия, на севере (группа армий «Центр» Клюге) 746 танков и 280 штурмовых орудий (Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германии. Т. III. С. 285 (рус. пер. М., 1976).

(обратно)

371

Наступательная операция носила кодовое название «Цитадель»; подробнее см. «Zitadelle’ und die Abwehrschlachten im Osten», КТВ/ OK.W, III, 1619 ff., а также Manstein, op. cit., c. 443 ff.

(обратно)

372

«Besprechung des Ftihrers mil Feldmarschall Keitel am 19. Mai 1943». Hitlers Lagebesprechungen, c. 207.

(обратно)

373

Самое достоверное описание событий см. F. W. Deakin, op. cit., с. 439 ff.

(обратно)

374

«Besprechung des Ftihrers mit Feldmarschall v. Kluge am 26. Juli 1943», Hitlers Lagebesprechungen, c. 373.

(обратно)

375

KTB/OKW, III, 836, 879; Hitlers Lagebesprechungen, c. 309, 339, 371.

(обратно)

376

Там же, р. 310 n. 1 См. также Манштейн. С. 452., также см.: Clark, op. cit., с. 346 f.

(обратно)

377

Есть два исключения из этого правила: труды Алана Кларка и Пауля Каррела.

(обратно)

378

Kanis, op. cit., с. 237.

(обратно)

379

KTB/OKW, III, 1010.

(обратно)

380

См. также Kanis, op. cit., с. 233 ff.

(обратно)

381

Hitlers Lagebesprechungen, c. 371, n. 2, 399; KTB/OKW, III, 1209, 1215.

(обратно)

382

Очевидно, имеется в виду стремительный прорыв к Фастову 6-го гвардейского танкового корпуса и 91-й отдельной танковой бригады, входивших в 3-ю гвардейскую танковую армию. На Житомир наступала 38-я армия. (Примеч. пер.)

(обратно)

383

Manstein, op. cit., с. 489; Hitlers Lagebesprechungen, с. 408, 494\ Kriegstagebuch entries November 15 – November 19, 1943, KTB/OKW,

III, 128 ff. (Фронт был «спасен» немцами очень ненадолго – 24 декабря советские войска снова перешли в наступление, 31 декабря Житомир был окончательно освобожден, а фронт быстро начал откатываться на запад. – Ред.)

(обратно)

384

См. анализ обстановки в Hitlers Lagebesprechungen, с. 408, 434, 409, 526.

(обратно)

385

Большая часть сил дивизии СС «Дас Рейх» была отправлена во Францию на отдых и пополнение личным составом. См. KTB/OKW.

IV. 285.

(обратно)

386

Подробнее см. Steiner, Die Freiwilligen, с. 238 ff. а также Werth, op. cit., с. 700 f., and Clark, op. cit., c. 376 f. (В ходе ликвидации окруженной группировки немцы потеряли 18 200 пленными и 55 000 убитыми. – Ред.)

(обратно)

387

KTB/OKW, IV, 112, 274; Liddell Hart, The Red Army, c. 119; Hitlers Lagebesprechungen, c. 549, n. 5, 550, 552, 615, n. 4.

(обратно)

388

Steiner, Die Freiwilligen, с. 187 f.

(обратно)

389

Hitlers Lagebesprechungen, c. 575.

(обратно)

390

Hitlers Lagebesprechungen, с. 583, 609.

(обратно)

391

Наиболее достоверное описание у Wheeler-Bennett, op. cit., с. 63511.

(обратно)

392

Steiner, Die Freiwilligen, с. 288; cf. Liddell Hart, The Red Army, c. 121.

(обратно)

393

О Варшавском восстании см. Hitlers Lagebesprechungen, с. 625, также (российская трактовка событий) Werth, op. cit., с. 867. За исключением частей венгерских фольксдойче из 22-й кавалерийской бригады СС регулярные части ваффен-СС, судя по всему, в жестоком подавлении Варшавского восстания не участвовали. О роли бригад СС Каминского и Дирлевангера см. ниже.

(обратно)

394

Автор едва упоминает о блестящей Ясско-Кишиневской наступательной операции советских войск, ставшей катастрофой для немцев и румын. Советские войска в короткие сроки уничтожили 22 немецкие дивизии и почти все румынские дивизии. Было взято в плен 208 600 человек, в том числе 25 генералов, захвачено свыше 2000 орудий, 340 танков и штурмовых орудий, около 18 000 автомашин и др. Советские войска потеряли 13 197 убитыми и 53 933 человек ранеными, 75 танков и САУ, 108 орудий и минометов, 111 боевых самолетов. (Примеч. ред.)

(обратно)

395

Основную роль в разгроме 20-й горной армии немцев сыграла Красная армия в ходе Петсамо-Киркенесской операции 7—29 октября 1944 г. (Примеч. ред.)

(обратно)

396

Liddell Hart, The Red Army, c. 121; KTB/OKW, IV, 85911.; Hitlers Lagebesprechungen, c. 650.

(обратно)

397

Прорыв начался с авиационной подготовки, которую с утра 25 июля осуществляли до 3000 самолетов союзников. В результате массированных авиаударов немецкая оборона была в основном подавлена, после чего американцы (7-й корпус 1-й армии в составе 6 дивизий) начали наступление, 26 июля ввели дивизии второго эшелона, только к исходу третьего дня прорвали оборону немцев на всю тактическую глубину (15–20 км), затем, преследуя остатки немецких войск, продвинулись на юг на 60 км, к 31 июля заняли город Авранш. (Примеч. ред.)

(обратно)

398

SHAEF Report, с. 40.

(обратно)

399

KTB/OKW, IV, 336 f.

(обратно)

400

Там же, с. 338.

(обратно)

401

SHAEF Report, с. 43.

(обратно)

402

Основные силы вермахта, в том числе танковые и моторизованные дивизии, продолжали сражаться на Восточном фронте. (Примеч. ред.)

(обратно)

403

KTW/OKW, IV, 339 f.; SHAEF Report, с. 45.

(обратно)

404

Alan Bullock. Hitler: A Study in Tyranny (rev. ed.); New York, 1962. C. 745.

(обратно)

405

Мнение Гитлера о фон Клюге приведено в «Besprechung des Fiihrers mit Generalleutnant Westphal und Generalleutnant Krebs am 31. August 1944 in der Wolfsschanze», Hitlers Lagebesprechungen, c. 610. Клюге командовал и Западным фронтом, и группой армий «Б». Хауссер сменил его лишь на должности командующего группой армий «Б».

(обратно)

406

SHAEF Report, с. 43.

(обратно)

407

В ходе данной операции получил серьезное ранение оберстгруппенфюрер СС Хауссер – см. там же, с. 357.

(обратно)

408

SHAEF Report, с. 44 ff. О потерях немцев – см. Liddel Hart. Strategy (rev. ed.; New York, 1961), c. 317.

(обратно)

409

Meyer, op. cit., c. 312 f.

(обратно)

410

Cm. «Gliederung des deutschen Heeres…», 16 сентября 1944 г., КТВ/ OKW, IV, 1879.

(обратно)

411

Hitlers Lagebesprechungen, c. 614, 615, 617.

(обратно)

412

Liddell Hart. Strategy. С. 319; SHAEF Report, с. 121.

(обратно)

413

См. Reitlinger, op, cit., с. 381.

(обратно)

414

Bullock, op. cit., c. 759.

(обратно)

415

«Ansprache des Fiihrers vor Divisionskommandeuren am 12. Dezember 1944 im Adlerhorst», Hitlers Lagebesprechungen, c. 713.

(обратно)

416

На самом деле 4 – «Адольф Гитлер», «Рейх», «Мертвая голова» и «Викинг», а всего, автор «забыл», 16 танковых и моторизованных дивизий в составе ударных группировок на юге и на севере от Курска. (Примеч. ред.)

(обратно)

417

О зверствах в Мальмеди см. ниже.

(обратно)

418

Надежды Гитлера на успешное осуществление операции «Нордвинд» выражены в его выступлении перед командирами дивизий 28 декабря 1944 г. в «Орлином гнезде». Отчет об операции немецкой стороны представлен в «Das Unternehmen ‘Nordwind’: das Freikampfen des nordlichen Elsasses (21. Dezember 1944 bis 19. Januar 1949)», KTB/OKW, IV, 1347 ff.

(обратно)

419

Потери немцев за месяц на 16 января составили 120 000 человек. Материальный урон составил 600 танков и САУ, 1620 самолетов, 13 000 единиц автотехники и 1150 локомотивов. На конец января месяца союзники заявили о том, что противник потерял 220 000 человек, включая 110 000 взятыми в плен. Однако ОКВ оценило собственные максимальные потери в 98 024 человека в период с 12 декабря 1944 г. по 25 января 1945 г., а потери союзников за тот же период – в 120 000 человек. KTB/OKW, IV, 1362. См. Сравнительную таблицу в Hitlers Lagebesprechungen, с. 742. (Потери союзников в Арденнах составили 76 890 человек, в том числе 8607 убитыми, 47 129 ранеными и 21 144 пропавшими без вести [О. Брэдли. Записки солдата]. Немцы потеряли 81 834 человека, в том числе 12 652 убитыми, 38 600 ранеными и 30 582 пропавшими без вести [KTB/OKW, Bd. IV. S. 1362] (Примем. ред.)

(обратно)

420

См. высказывания генерала Эйзенхауэра (SHAEF Report, с. 79).

(обратно)

421

Хотя советские войска перед Висло-Одерской и Восточно-Прусской операциями имели большое превосходство в живой силе и технике. Перед фронтом группы армий «А» (с 26 января «Центр») у нас было около 2,2 млн человек, 33 000 орудий и минометов, свыше 7000 танков и САУ, 5000 самолетов против 560 000 человек, около 5000 орудий и минометов, свыше 1200 танков и штурмовых орудий и 630 самолетов у немцев. Перед фронтом группы армий «Центр» (с 26 января «Север») в Восточной Пруссии мы имели около 1 670 000 человек, 25 000 426 орудий и минометов, 3859 танков и САУ, 3097 самолетов против 780 000 человек, 8200 орудий и минометов, 700 танков и штурмовых орудий, 775 самолетов у немцев. (Примеч. ред.)

(обратно)

422

Гудериан, там же.

(обратно)

423

Hitlers Lagebesprechungen, с. 803, п. 1. (Примеч. ает.)

На самом деле в окружение попали, с учетом мобилизованных в Будапеште венгров, свыше 188 000 человек, из которых позже было убито и пленено 188 000 (из них 36 000 убито и 63 000 пленено в Пеш-те, остальные в Буде), прорвалось к немецким позициям 785 человек (после отчаянной попытки прорыва в ночь на 13 февраля, когда из 26 000 остававшихся в Буде немецких и венгерских солдат прорвалось 12 000, а затем почти все были перебиты или пленены, кроме упомянутых 785, сумевших ускользнуть. (Примеч. ред.)

(обратно)

424

См. подробнее в Steiner. Die Freiwilligen. С. 294, и сводках, начиная со 2 февраля 1945 г., также в KTB/OKW, IV, 977.

(обратно)

425

«Der Ubergang der Initiative in den Angriffsraumen an den Gegner (14. bis 28. Januar 1945)», ibid., c. 1353, and «Mittagslage vom 10. Januar 1945 im Adlerhorst», Hitlers Lagebesprechungen, c. 794 f.

(обратно)

426

Автор «забыл» про Венскую наступательную операцию 16 марта – 18 апреля и Берлинскую наступательную операцию 16 апреля – 8 мая (не говоря уже о менее значительных, хотя и крупных стратегических операциях – Западно-Карпатской (12 января – 18 февраля), Восточно-Померанской (10 февраля – 4 апреля) и Пражской (6– 11 мая). (Примеч. ред.)

(обратно)

427

Liddell Hart. The Red Army. C. 124 f.

(обратно)

428

KTB/OKW. IV, 1353 f.

(обратно)

429

Действия союзников не помешали немцам перебросить на Восток во второй половине января – начале февраля 13 наиболее боеспособных дивизий, в том числе 6 танковых и моторизованных, 800 танков и штурмовых орудий и другую боевую технику. (Примем. ред.)

(обратно)

430

поставками горючего послужили главной причиной задержек с переброской 6-й танковой армии в Венгрию. См. «Mitteilungen des Oberst d. G. Poleck (Qu) am 26. 1. 45, 10 Uhr», KTB/OKW, IV, 1042 f. Также см. Sec Poleck’s report of 3. 1. 45. Ibid., c. 986.

(обратно)

431

Hitlers Lagebesprechungen, c. 803, n. 1. См. также Lagebuch der Heeresgruppe Slid, KTB/OKW, IV, 1072.

(обратно)

432

Cm. «Lagebuch 6. 3. 45», ibid., c. 1146. Cf. Hitlers Lagebesprechungen, c. 907, n. 2. Еще до начала наступательной операции 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» и части 1-й танковой дивизии СС «Лейб-штандарт «Адольф Гитлер» приняли участие в успешной операции по ликвидации плацдарма Советов у реки Гран. См. Lagebuch, February 18, 1945, KTB/OKW, IV, 1104 ff., и «Der Einsatz der 12. SS-Panzerdivision vom Invasionsende bis zum Kriegsschluss», Meyer, op. cit., c. 338.

(обратно)

433

Немцы в марте 1945 г. к Дунаю не выходили, им это ненадолго удавалось в конце января, после чего они были отброшены. (Примеч. ред.)

(обратно)

434

Немцы и венгры, начавшие наступление 6 марта, имели превосходство в силах – 431 000 человек, более 5630 орудий и минометов, 877 танков и штурмовых орудий (в том числе много тяжелых и даже с приборами ночного видения), 850 самолетов против 407 000 человек, около 700 орудий и минометов и 965 самолетов в 3-м Украинском фронте Ф.И. Толбухина. Однако, потеряв свыше 40 000 человек убитыми и ранеными, около 500 танков и штурмовых орудий, немцы и венгры продвинулись только на 12–30 км до канала Шарвиз. Советские войска потеряли в ходе Балатонской оборонительной операции 6—15 марта 8492 человека убитыми и пропавшими без вести и 24 407 человек ранеными. (Примеч. ред.)

(обратно)

435

См.: Lagebuch der Heeresgruppe Slid, March 6, 1945, KTB/OKW, IV, 1146 ff.; Meyer, op. cit., 339 ff.; Hitlers Lagebesprechungen, c. 907, n. 2, 925, n. 3. (Отступление началось из-за начавшейся 16 марта Венской наступательной операции Красной армии. – Ред.)

(обратно)

436

Личный состав элитных частей С С носил внизу на левом рукаве полоску с вытканным на ней названием дивизии или же, в отдельных случаях, полка.

(обратно)

437

Автор предельно лаконичен, описывая разгром немцев и венгров в ходе Венской наступательной операции Красной армии (16 марта —

15 апреля 1945 г.). Не имея превосходства над врагом в количестве танков (всего 197 в 3-м Украинском фронте и 165 танков и САУ в ударной группировке 2-го Украинского фронта, причем преобладали легкие САУ-76, а у немцев было много тяжелых танков), советские войска

16 марта перешли в наступление. В результате Венской операции была 13 апреля взята Вена, всего 16 марта – 15 апреля было взято в плен более 130 000 вражеских солдат, захвачено и уничтожено свыше 1300 танков и штурмовых орудий, 2250 полевых орудий, разгромлено 32 дивизии. Красная армия потеряла 38 661 человека убитыми и пропавшими без вести, 129 279 человек ранеными. (Примеч. ред.)

(обратно)

438

«Rede des Reichsfuhrers-SS auf der Tagung der RPA-Leiter am 28. Januar 1944», Geheim, RFSS/T-175. 94/2614818.

(обратно)

439

KTB/OKW, IV, 1216, 1232. 1288, 1241,1244.

(обратно)

440

Восточную Померанию немцы удерживали частью сил группы армий «Висла» под командованием Гиммлера, в составе которых были 2-я и 11-я армии, имевшие 16 пехотных, 4 танковые, 2 моторизованные дивизии, 5 бригад, 8 отдельных групп и 5 гарнизонов крепостей. В резерве было 4 пехотные и 2 моторизованные дивизии. Эти войска готовились нанести удар по правому флангу 1-го Белорусского фронта Г. Жукова. Учитывая это, советская Ставка освободила 2-й Белорусский фронт К. Рокоссовского от участия в Восточно-Прусской операции, перенацелив его на разгром немцев в Восточной Померании совместно с войсками 1-го Белорусского фронта, что и было сделано в период 8 февраля – 4 апреля 1945 г. (Примем. ред.)

(обратно)

441

Steiner. Die Freiwilligen. С. 317.

(обратно)

442

Steiner. Die Freiwilligen. С. 324.

(обратно)

443

H.R. Trevor-Roper. The Last Days of Hitler (3rd ed.); New York, 1962. C. 173 f.

(обратно)

444

В советских источниках показывается как армейская группа Штайнера. (Примеч. ред.)

(обратно)

445

Steiner. Die Freiwilligen. С. 324, and Jurgen Thorwald. Die grosse Flucht. (Stuttgart, n.d.). C. 350. Тіоследняя работа – собранные в один том две фундаментальные работы Торвальда о последних днях Третьего рейха: «Это началось на Висле» и «Финал на Эльбе», обе изданы в 1950 г.

(обратно)

446

Trevor-Roper, op. cit., с. 179.

(обратно)

447

На решение Гитлера остаться в Берлине ССылается и штаб командования северной группировки войск вермахта, запись об этом содержится в журнале боевых действий, сделана упомянутая запись 22 апреля 1945 г. Официально об этом было заявлено на следующий день – 23 апреля – в сводке ОКБ – см. там же, с. 1262.

(обратно)

448

См. Bullock, op. cit., с. 783; William L. Shirer. The Rise and Fall of the Third Reich: A History of Nazi Germany. New York, 1960. C. 1112; Trevor-Roper, op. cit., c. 180; Reitlinger, op. cit., c. 428.

(обратно)

449

дился в истинности изложенных фактов, оно было помещено на английском языке в KTB/OKW, IV, 1696 ff. Следует отметить, что Тревор-Ропер сам беседовал с Херргезелем, однако тот ни о каких заявлениях фюрера в адрес СС не упоминал. См. Thorwald, op. cit., с. 383, данный автор готов приписать утрату Гитлером веры в ваффен-СС временному психическому надлому.

(обратно)

450

Эти слова были вычеканены на бляхах поясных ремней служащих СС.

(обратно)

451

Steiner. Die Freiwilligen. С. 326.

(обратно)

452

Kriegstagebuch des Fiihrungsstabes «Nord (A)», April 22, 1945, КТВ/ OKW, IV, 1454. См. также Thorwald, op. cit., c. 403.

(обратно)

453

KTB/OKW, IV, 1460. Cm. Thorwald, op. cit., c. 418. Хотя книга Top-вальда не опирается на архивные документы, является очевидным, что автор все же имел доступ к некоторым сведениям, содержащимся в журнале боевых действий штаба командования «Норд» (А). Обзор использованной литературы указывает на «Дневниковые записи» Йоахима Шульца, ответственного за ведение журнала боевых действий штаба командования «Норд» в последний месяц войны. Впоследствии Шульц написал книгу под названием «Последние 30 дней: журнал боевых действий ОКВ» (Stuttgart, 1951).

(обратно)

454

KTB/OKW, IV, 1461.

(обратно)

455

Неточность автора – начальник внешней разведки службы безопасности (SD-Ausland – VI отдел РСХА) Вальтер Шелленберг в период с 21 июня 1944 г. по 8 мая 1945 г. носил звание бригаденфюрера СС (генерал-майора). (Примем, пер.)

(обратно)

456

Гиммлер был в контакте с обергруппенфюрером СС Фегеляйном (снова неточность автора – офицер связи в ставке Гитлера носил звание группенфюрера СС (генерал-лейтенанта). (Примем. пер.)

(обратно)

457

Там же, р. 224.

(обратно)

458

Hanna Reitsch’s interrogation, Nuremberg Document 3734-PS, quoted in Bullock, op. cit., c. 791.

(обратно)

459

Trevor-Roper, op. cit., c. 230, 309.

(обратно)

460

Steiner. Die Freiwilligen. С. 330; Thorwald, op. cit., c. 424; Reitlinger, op. cit., c. 428.

(обратно)

461

Цитируется no Thorwald, op. cit., c. 427.

(обратно)

462

См. донесение Rolf Holzboog, SS-Panzer-Flak-Abteilung 11, а также у Steiner, «Die Freiwilligen», c. 332.

(обратно)

463

KTB/OKW, IV, 1466.

(обратно)

464

«Urkunde liber die militarische Kapitulation», KTB/OKW, IV, 1676. В Реймсе был подписан предварительный протокол о капитуляции, а Акт о безоговорочной капитуляции Германии по настоянию советского руководства был подписан в Берлине в Карлхсорсте в полночь 8 мая. Даже в этом западные историки предпочитают лгать. (Примеч. пер.)

(обратно)

465

Там же. С. 1488.

(обратно)

466

Kanis, op. cit., с. 232.

(обратно)

467

«Aus einem Bericht des hollandischen Freiwilligen, Leutnant der Waffen-SS van Tienen», quoted in Steiner, Die Freiwilligen, c. 339.

(обратно)

468

«Боевые операции 12-й танковой дивизии с дня высадки союзников до окончания войны», Meyer, op. cit., с. 341. По вполне объяснимым причинам части ваффен-СС предпочитали сдаваться в плен союзникам, а не Красной армии.

(обратно)

469

См., в частности, заявление под присягой Пауля Хауссера Нюрнбергскому военному трибуналу от 6 августа 1946 г., TGMWC. XX, 300, а также речь представителя защиты СС д-ра Хорста Пелькмана, TGMWC, XXII, с. 102.

(обратно)

470

Заключительная речь заместителя главного обвинителя от Великобритании Дэвида Максуэлла-Файфа [произнесена 28–29 августа 1946 г.].

(обратно)

471

См. Приговор Международного военного трибунала.

(обратно)

472

Там же.

(обратно)

473

См. речь обвинителя от США Джексона на заседании трибунала 28 февраля 1946 г.

(обратно)

474

См. Kanis, op. cit., с. 243; Dornberg, op. cit., c. 9.

(обратно)

475

См., например, Siegfried Westphal. Heer in Fesseln. Bonn, 1950.

(обратно)

476

Иоахим Пайпер был обвинен в расстреле 17 декабря 1944 г. 84 пленных американских солдат во время наступления в Арденнах, близ городка Мальмеди («мемориал Мальмеди»). Согласно докладу подкомитета сената США, бойня у Мальмеди была только одним из ряда военных преступлений боевой группы Пайпера в ходе Арденнского наступления, в результате которых было убито около 350 американских военнопленных и около 100 бельгийских мирных жителей. В докладе также отмечалось, что ранее на Восточном фронте один из батальонов группы Пайпера сжег две деревни и убил всех их жителей. Хотя лично Пайпер не участвовал в расстреле пленных у Мальмеди (продолжая наступление на Линьевиль), на военном суде он признал свою вину за действия своих подчиненных. Был приговорен к смертной казни, но благодаря адвокату Уильяму Эверетту в ходе расследования, в связи с неправомерными действиями (пытки, лжесвидетельства) обвинения, приговор был заменен на пожизненное заключение.

(обратно)

477

Deutsche Soldaten-Zeitung, August 1956, cited in ibid., c. 90, 98.

(обратно)

478

См. там же, с. 88, 91; «Allgemeine Ausnahmegenehmigung fur das Uberspringen von Dienstgraden durch Soldaten», Ministerialblatt des Bundesministers fUr Verteidigung, Bonn, No. 1, September 1, 1956, также Reimund Schnabel, Macht ohne Moral: Eine Dokumentation tiber die SS (Frankfurt am Main, 1957), c. 548.

(обратно)

479

Цитируется по Dornberg, op. cit., с. 113. В отношении Лидице Мейер оказался прав – ваффен-СС не принимали участия в данной акции и не имеют отношения к этому массовому убийству. См. отчет о проведенной операции в Schnabel, op. cit., с. 468.

(обратно)

480

Meyer, op. cit., c. 412.

(обратно)

481

Meyer, op. cit., р. 413.

(обратно)

482

Schnabel, op. cit., c. 12.

(обратно)

483

К публикациям такого рода следует добавить и внушительный том, изданный Комитетом антифашистского сопротивления Германской Демократической Республики (Восточной Германии), озаглавленный «СС в действии. Документы о преступлениях СС», Берлин, 1964).

(обратно)

484

См. Хирш, с. 118.

(обратно)

485

Karl О. Paetel, «The Black Order: A Survey of the Literature on the SS», The Wiener Library Bulletin, XII, Nos. 3–4 (London, 1959), c. 35. Это – перевод статьи, впервые опубликованной в Neue Politische Literatur, No. 4 (Stuttgart and Dtisseldorf, 1958).

(обратно)

486

Лучшей на сегодня пока что является трактовка, представленная в Reitlinger, op. cit., но описания преступных деяний ваффен-СС бессистемно разбросаны по всей книге этого автора и не представляют собой логически последовательного изложения фактов. См. также Robert M.W. Kempner, «SS im Kreuzverhor» (Munich, 1964). Хотя автор данной книги и мало пишет о ваффен-СС, тем не менее сумел представить интересную и ценную подборку материалов из фрагментов протоколов многочисленных судебных заседаний, включая и проходившие в Германии в последние годы.

(обратно)

487

Meyer, op. cit., с. 413.

(обратно)

488

Там же, см. с. 274 f.

(обратно)

489

Enno Georg. Die wirtschaftlichen Unternehmungen der SS («Schriften-reihe der Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte», No. 7). Stuttgart, 1963. C. 39.

(обратно)

490

См. там же, с. 49.

(обратно)

491

См. там же, с. 105.

(обратно)

492

Georg, op. cit., с. 39.

(обратно)

493

См. с. 110.

(обратно)

494

Kersten, op. cit., с. 250; Reitlinger, op. cit., c. 265.

(обратно)

495

Hans Buchheim. «Die SS in der Verfassung des Dritten Reiches», Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, III, No. 2 (April 1955), c. 142, 149; Keitlinger, op. cit., c. 262 ff.; TGMWC, XXII, 122ff.; Nuremberg Documents N0-498 and N0-1210.

(обратно)

496

Nuremberg Document D-749-B, NCA, VII, 212.

(обратно)

497

Nuremberg Document D-745-A, NCA, VII, 208.

(обратно)

498

Reitlinger, op. cit., c. 266.

(обратно)

499

Hoss, op. cit., c. 118, n. 1. О системе охраны концентрационных лагерей см. Kogon, op. cit., passim. Документация кадрового управления СС обвиняемых, проходивших по процессу лагеря смерти Освенцим (начавшемуся в Германии в 1963 г.), указывает на то, что подсудимые некоторое время прослужили в фронтовых частях ваффен-СС (либо до службы в подразделениях охраны концлагерей, либо после нее). См. Kempner, op. cit., с. 165.

(обратно)

500

Reitlinger, op. cit., с. 185; NCA, II, 26511.

(обратно)

501

Цитируется по Reitlinger, op. cit., с. 171.

(обратно)

502

Nuremberg Document L-180, NCA, II, 227. Лучше всего деятельность айнзацгрупп и айнзацкоманд описана у Kempner, op. cit., с. 18.

(обратно)

503

См. Hellmuth Auerbach. «Der Einheit Dirlewanger», Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, X, № 3 (July 1962), c. 252.

(обратно)

504

Неверно. Отец Б. Каминского был поляк, мать немка. (Примем. ред.)

(обратно)

505

Hitlers Lagebesprechungen, с. 378. Звание оберфюрера СС представляло собой некое промежуточное звание между войсковым полковником и генерал-майором.

(обратно)

506

Reitlinger, op. cit., с. 377; Guderian, op. cit., c. 322. Об этом и, в частности, о бригаде Каминского см. также в хоть и не подтвержденной документами, но весьма откровенной по духу главе «Die Brigade Kaminski», книги Der Freiwillige, X, No. 8 (August 1964), c. 13.

(обратно)

507

Cm. Dallin, op. cit., c. 553. The Waffen SS.

(обратно)

508

Nuremberg Document N0-2920, USMT IV, Case II, PDB 66-С, с. 1; Auerbach, op. cit., c. 250.

(обратно)

509

Reitlinger, op. cit., с. 172; Hausser’s testimony, TGMWC, XX, 331.

(обратно)

510

Auerbach, op. cit., c. 253.

(обратно)

511

Auerbach, op. cit., с. 253.

(обратно)

512

Там же.

(обратно)

513

Nuremberg Document N0-3028, USMT IV, Case II, PDB 66-C, c. 28 ff.; Auerbach, op. cit., c. 258.

(обратно)

514

Nuremberg Documents N0-2713, N0-2061, NO-2061-B, N0-070, 1309-PS, USMT IV, Case 11, PDB 66-C, c. 49; Auerbach, op. cit., c. 253.

(обратно)

515

Там же, с. 259.

(обратно)

516

Там же, с. 258. Остальные 5—10 % личного состава были иностранцы.

(обратно)

517

Там же, с. 263.

(обратно)

518

Дирлевангер был арестован вскоре после окончания войны и погиб при неустановленных обстоятельствах 7 июня 1945 г. (После неоднократных избиений в тюрьме, куда его перевезли из госпиталя, польскими солдатами, служившими в частях союзников, с 1 по 5 июня. – Ред.) Ходили слухи, что он остался в живых, в 1955 г. поговаривали даже, что он обосновался в Египте. Однако после эксгумации в 1960 г. немецкими экспертами обнаруженных в районе Альтсхаузена (Верхняя Швабия) останков, предположительно принадлежавших Дирлевангеру, было окончательно установлено, что они принадлежали ему. См. Auerbach, op. cit., с. 252.

(обратно)

519

Reitlinger, op. cit., с. 174, n. 4.

(обратно)

520

Auerbach, op. cit., c. 258.

(обратно)

521

Там же, с. 252.

(обратно)

522

Цитировано выше, с. 256 оригинала книги Курта Мейера.

(обратно)

523

Document D-421, reproduced in Poliakov and Wulf, ell., c. 485. Cm. также стенограмму судебного заседания: Nuremberg, TGMWC, XX, 855.

(обратно)

524

См. Broszat, op. cit., с. 60.

(обратно)

525

См. там же, с. 76.

(обратно)

526

Reitlinger, op. cit., с. 157.

(обратно)

527

Речь снова идет о неточности автора. Дело в том, что части внутренних войск в тот период назывались «части НКВД», но никак не «ГПУ». (Примеч. пер.)

(обратно)

528

Цитируется по Reitlinger, op. cit., с. 171; также см. выше – с. 133. Несколько месяцев спустя командующий 18-й армией генерал-полковник Георг Линдеман, вероятно припомнив о таком понятии, как воинская честь, направил в высшее командование С С докладную с перечислением преступных деяний служащих 2-й пехотной бригады СС. Речь шла о расстреле русских военнопленных. Гиммлер выступил в защиту подчиненных, и никаких мер против убийц принято не было. См. письмо Гиммлера Линдеману от 23 августа 1942 г., Geheim, RFSS/T-175, 109/2633404.

(обратно)

529

TGMWC, XXII, 352, 352.

(обратно)

530

Фото помещено в книге Schnabel, op. cit., с. 489, and SS im Einsatz, c. 454. Другие доказательства см. TGMWC, XXII, 305.

(обратно)

531

Reitlinger, op. cit., с. 169.

(обратно)

532

См. там же, с. 67.

(обратно)

533

TGMWC, XXII, 352.

(обратно)

534

См. Document No. 50, The Case against General Heusinger (Chicago: Translation World Publishers, 1961), c. 170. Приведенная публикация тенденциозна, однако в ней содержатся вполне достоверные фотокопии документов.

(обратно)

535

См. F. W. Deakin, op. cit., с. 543.

(обратно)

536

The New York Post, June 29, 1964.

(обратно)

537

Cm. Reitlinger, op. cit., c. 245.

(обратно)

538

Отчет об операции приведен в Schnabel, op. cit., с. 493. Дальнейшие отчеты об убийствах мирных жителей см. Reitlinger, op. cit., с. 400, и Lord Russell of Liverpool, The Scourge of the Swastika (New York, c. 1954), c. 99. Последний отчет о казнях в Орадуре, опубликованный в газете ветеранов ваффен-СС, также содержит довольно любопытные детали, свидетельствующие о продолжающихся попытках оправдать зверства. См. «Die Wahrheit fiber Oradour», Der F‘reiwillige, X, No. 7 (July 1964), c. 5.

(обратно)

539

NCA. II. 229.

(обратно)

540

Судебный отчет глазами обвинителя см. Meyer, op. cit., с. 358. Выборку документации по данному суду можно найти в фонде Комиссии ООН по военным преступлениям, Law Reports of Trials of War Criminals, Yol. IV, Case No. 22, c. 97.

(обратно)

541

Показания под присягой старшего лейтенанта Вирджила Т. Лэри мл. «Слушания по делу о массовом убийстве в Мальмеди», с. 1032 и далее.

(обратно)

542

См. там же, с. 1033.

(обратно)

543

Цитируется по Reitlinger, op. cit., с. 394.

(обратно)

544

См. там же, с. 395.

(обратно)

545

Domberg, op. cit., с. 31.

(обратно)

546

См. Historical Division, Headquarters United States Army, Europe, Foreign Military Studies: The German Defense of Berlin, MS # P-136.

(обратно)

547

Там же.

(обратно)

548

Относительно сложностей конституционного и юридического статуса (конституционно-правового статуса) различных компонентов СС см. Буххайм, «Die SS».

(обратно)

549

Определения терминов «тоталитаризм» и «диктатор» см. Carl /. Friedrich и Zbigniew К. Brzezinski. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York, 1961. C. 5 и далее.

(обратно)

550

Термин «ваффен-СС» как описание вооруженных формирований С С вошел в обиход в конце 1939 г. и стал официальным в начале 1940 г.

(обратно)

551

Вступление к «Die Rede Himmlers vor den Gauleitern am S. August 1944», Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, I, No. 4 (октябрь 1953), c. 360.

(обратно)

552

Копия данного соглашения о капитуляции воспроизводится в KTB/OKW, IV, 1679 и далее.

(обратно)

553

SHAEF Report, с. 30.

(обратно)

554

6-я танковая армия С С отступила на запад после неудачной попытки отбросить русских от венгерских нефтепромыслов.

(обратно)

555

Rodney G. Minott. The Fortress That Never Was: The Myth of Hitler’s Bavarian Stronghold. New York, 1964. C. 17.

(обратно)

556

См. цифры, приводимые Neustiss-Hunkel, в цитируемой работе, с. 104 и далее, а также Kanis, в цитируемой работе, с. 241.

(обратно)

557

Neustiss-Hunkel, в цитируемой работе, с. 110.

(обратно)

558

Ср. Paetel, в цитируемой работе, с. 22 и далее.

(обратно)

559

Kogon, в цитируемой работе, с. 32, 338.

(обратно)

560

О «Фрайкоре» см. Robert G. L. Waite. Vanguard of Nazism: The Free Corps Movement in Postwar Germany, 1918–1923. Cambridge, Mass. 1952.

(обратно)

561

Цитируется no George L. Mosse. The Culture of Western Europe. Chicago, 1961. C. 297.

(обратно)

562

В Первой мировой войне Юнгер был ранен 14 раз, в том числе насквозь (лоб – затылок) в голову и в грудь навылет, воевал и вел себя именно как «новый человек, неистовый солдат…». Юнгер оказал огромное влияние на предвоенное поколение немцев (хотя скрыто критиковал нацистов, но это сходило ему с рук, поскольку Гитлер, сам храбрый фронтовик, уважал Юнгера как героя-фронтовика). Наследие Юнгера велико, оказывало и, очевидно, еще окажет свое влияние – когда в новых условиях возникает потребность в «новом [старом] человеке, неистовом солдате, элите Европы». (Примеч. ред.)

(обратно)

563

Грубо говоря, сверхчеловек – недочеловек, или раса господ и низшая раса.

(обратно)

564

Неубедительная попытка объяснить и оправдать резню в Орадуре появилась в недавнем выпуске журнала Общества взаимопомощи бывших военнослужащих войск СС; ее можно рассматривать как исключение из данного правила. См. «Die Wahrheit iiber Oradour», Die Freiwillige, X, No. 7 (July 1964), c. 5 и далее.

(обратно)

565

Guderian, в цитируемой работе, с. 447.

(обратно)

566

Опущены звания уорэнт-офицеров/зауряд-офицеров (командный состав между унтер-офицерами и офицерами) армии США.

(обратно)

567

Для армии США приведены звания унтер-офицерского и рядового состава времен Второй мировой войны. Среди немецких унтер-офицерских званий есть те, для которых нет эквивалентов в американской армии. Все приведенные ниже сравнения немецких и американских унтер-офицерских званий приблизительны.

(обратно)

568

Список формирований ваффен-СС, помимо полевых подразделений (например, запасных и учебных батальонов, школ, учебных баз, подразделений снабжения и обеспечения и т. д.), см. Keilig, Das Deutsche Heer, II, раздел 141, с. 25 и далее.

(обратно)

569

Этот список неполный. В дополнение к указанным подразделениям в ваффен-СС имелся ряд частей корпусного подчинения, самостоятельных подразделений и специальных формирований, таких как тяжелые артиллерийские дивизионы, тяжелые танковые батальоны, подразделения связи, независимые танково-мотопехотные бригады, дивизионы реактивной артиллерии и парашютно-десантные батальоны. Время от времени существовали и другие мелкие, сформированные из иностранцев подразделения, такие как финский добровольческий батальон. См. там же с. 23 и далее.

(обратно)

570

Ср. там же, с. 14 и далее.

(обратно)

571

Большая часть оригинальных документов была возвращена Федеративной Республике Германии.

(обратно)

Оглавление

Несколько слов об этой книге

Предисловие

  Общие СС

  Служба государственной безопасности и полиция

  Ваффен-СС

  Отряды СС «Мертвая голова»

Глава 1 Период формирования: 1933–1939 годы

  Смена караула

  Резервные войска СС: организация, отбор и подготовка

  Назначение резервных войск

  Вермахт и СС: указ фюрера от 17 августа 1938 года

  Накануне войны

Глава 2 От резервных войск к ваффен-СС: первые месяцы войны, 1939–1940 годы

  Польская кампания, 1939 год

  Подготовка к кампании на Западе

  Борьба за призыв и личный состав

  Вербовочная кампания СС в начале 1940 года

  Название «ваффен-СС» становится официальным

  Борьба за вооружения

  Части ваффен-СС присоединяются к вермахту: последние приготовления к наступлению

Глава 3 На пути завоевания боевой репутации: ваффен-СС в Западной кампании, 1940 год

  План «Гельб» и роль ваффен-СС

  Ваффен-СС в Нидерландах

  Ваффен-СС во Фландрии и артуа

  Наступление на Дюнкерк

  Дивизия СС «Мертвая голова» и бойня в Паради

  Спасение британского экспедиционного корпуса

  Ваффен-СС и Французская кампания

  Ваффен-сс и Западная кампания в ретроспективе

Глава 4 С запада на Восток: развитие ваффен-СС в период между падением Франции и вторжением в Советский Союз

  Борьба за личный состав: отношения между СС и вермахтом, 1940–1941 годы

  Реорганизация и расширение для участия в новой кампании

  Балканская интерлюдия: ваффен-СС в Югославии и Греции, апрель 1941 года

Глава 5 Военные последствия идеологии: ваффен-СС в России

  Операция «Барбаросса»

  Идеология СС и война на Востоке

  Поражение ваффен-СС

  Война нового типа

Глава 6 Западноевропейские СС: мобилизация граждан иностранных государств, часть I

  Миф о европейской армии

  СС германских народов

  Легионы ваффен-СС германских народов

  Западноевропейские СС в 1942 году и позднее

Глава 7 Эсэсовцы из Восточной Европы: мобилизация граждан иностранных государств, часть II

  Зимнее контрнаступление русских

  Фольксдойче в ваффен-СС

  Прибалтийские легионы СС, 1942–1945 годы

  Восточные ваффен-СС

  Полет фантазии: британские и индийские легионы

  Выводы

Глава 8 Ваффен-СС в 1942–1943 годах. Пора зрелости

  Ваффен-СС в 1942 году

  Ваффен-СС в 1943 году

Глава 9 Бесславный конец: ваффен-СС и оборона Третьего рейха. 1943–1945 годы

  Оборонительные бои на Восточном фронте, 1943–1944 годы

  Высадка союзников и сражение во Франции, 1944 год

  Последнее наступление немецких войск на Западном фронте: Арденны. 1944–1945 годы

  Последнее наступление немецких войск на юго-восточном участке фронта: Венгрия, 1945 год

  Битва за Берлин и падение Третьего рейха

Глава 10 Поблекший герб. Преступления ваффен-СС

  Ваффен-СС, части «Мертвая голова» и концентрационные лагеря

  Ваффен-СС и айнзацгруппы

  Зондеркоманды Дирлевангера и Каминского

  Военные преступления ваффен-СС

Глава 11 Краткое обобщение и оценка

Приложения

  Приложение I

  Приложение II

  Приложение III

Об источниках

Сокращенные цитации, наиболее часто используемые в этой книге

Избранная библиография

  1. Неопубликованные документальные материалы

  2. Опубликованные документальные материалы, справочники и отчеты

  3. Мемуары, дневники и письма

  4. Книги бывших военнослужащих ваффен-СС

  5. Немецкие публикации военного времени о ваффен-СС

  6. Книги и брошюры

  7. Статьи и периодические издания

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно