Журнал `Знание-сила`, 2004 № 03 (921)

Знание-сила, 2004 № 03 (921)

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал

Издается с 1926 года

«ЗНАНИЕ — СИЛА» ЖУРНАЛ, КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИТАЮТ УЖЕ 79 ЛЕТ!

ЗАМЕТКИ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ

Александр Волков

Хранить вечно, терять вечно

Год назад взрывы миновали Иракский музей в Багдаде, но начался Великий грабеж. Армия горожан, пробежав по залам, выиграла свою маленькую войну, свой рукопашный бой с окаменелыми фигурками шумеров и аккадцев, устроившими привал на витринах и полках.

В тот вечер опустевший музей казался склепом, где только что похоронили прошлое.

После инвентаризации в нем не досчитались десяти тысяч экспонатов.

Многие предметы были повреждены.

Не сохранилось даже копий утраченного. Понадобятся десятилетия, чтобы загладить нанесенный ущерб.

Побежденными оказались мы все.

Сразу после первых сообщений о разграблении музея многие историки в сердцах говорили:

«Уж лучше бы эти находки до сих пор лежали в земле!»

Войны, революции и стихийные бедствия уничтожили множество культурных ценностей. Пример Ирака — лишь последний тому пример. История разрушений мрачной тенью тянется вслед за историей искусства. В древности искусство было в основном сакральным, религиозным. Любая смена веры обрекала прежние памятники, в том числе статуи и картины, на уничтожение. Правда, после Второй мировой войны делалось многое для защиты культурных ценностей.

Мы еще увидим сокровища Нимруда!

Фонды Иранского музея в Багдаде насчитывала более полутора миллионов экземпляров: от скелета неандертальца до арабской астролябии, от первых клинописных табличек до древнейших медных изделий — швейных игл, чей возраст почти 9 тысяч лет.

Он считался одним из лучших музеев Передней Азии, его сравнивали с Лувром. После падения Багдада эта сокровищница осталась практически без охраны.

К счастью, самые ценные экспонаты были заранее вывезены из музея.

Так удалось сохранить «сокровища Нимруда» —уникальную коллекцию предметов из чистого золота (их общий вес — 57 килограммов). Все эти предметы были найдены в 1988 — 1989 годах к востоку от Мосула, близ деревни Нимруд, где когда-то лежала одна из столиц Ассирии Налах (Кальха). После сокровищ Тутанхамона — это самая большая коллекция древних золотых изделий.

Она включает диадемы, браслеты, сосуды. Из-за начавшихся бурных событий — вторжения Ирака в Кувейт, войны в Заливе — эта находка, одно из крупнейших археологических открытий XX века, осталась не замечена широкой публикой.

В 1946 году Нюрнбергский трибунал впервые постановил, что за военные преступления в сфере культуры должны нести ответственность конкретные люди.

В 1954 году была заключена Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта. Ее действие распространяется на памятники архитектуры, произведения искусства, книги и рукописи, имеющие историческое значение, музеи, крупные библиотеки, места раскопок, исторические здания.

В 1977 году конвенция была подкреплена Дополнительным протоколом, запрещающим «совершать какие-либо враждебные акты, направленные против тех исторических памятников, произведений искусства или мест отправления культа, которые составляют культурное или духовное наследие народов». Во время военных конфликтов запрещается как-либо использовать здания, имеющие историческую ценность, например, размещать в них казарму или штаб.

Однако если нет доброй воли, не поможет любая конвенция. Три года назад, в марте 2001 года, ни один протокол не помог сохранить знаменитый памятник VII века — две громадные статуи Будды высотой 38 и 55 метров в афганском Бамиане. Одиннадцать лет назад, в мае 1993 года, ни один протокол не защитил мечеть Ферхад-паши — памятник архитектуры XVI века, взорванный в Бане-Луке. Ни один протокол не уберег многие православные церкви в Косове и мечети в Боснии. Бумага — это всего лишь бумага. Судьбу написанного и построенного решает человек.

Военторга больше нет

Впрочем, памятники прошлого гибнут не только в дни войн и революций. Иногда их просто сносят. Так, во Франции через 70 лет после Великой революции, в пору Второй империи, в пору процветания нуворишей, то бишь новых французских богачей, префект Парижа барон Османн фактически разрушил город, чтобы выстроить его заново («ЗС», 2002, № 2).

Гибель памятников прошлого в СССР подробно описана. Но мало кто знает, отмечал российский историк АЛ. Юрганов, выступая на страницах нашего журнала («ЗС», 2003, N° II), «какое огромное количество памятников было уничтожено на всем протяжении ХУШ — XIX веков». И мало кто задумывается о том, сколько памятников гибнет буквально у нас на глазах. Многим нашим читателям и ехать далеко не надо — всего несколько остановок на метро, чтобы увидеть, как в разных частях Москвы прямо сейчас гибнет прошлое. Военторг, гостиница «Москва», палаты князей Кантакузиных на Тверской, «дом Герцена» в Сивцевом Вражке, усадьба Римского-Корсакова... Москва выстраивается заново.

Директор Музея архитектуры Давид Саркисян обобщает свой опыт: «У нас нет механизма, который помогает сохранить памятники. Работники Музея архитектуры с момента его создания буквально бегали за большевиками, пытаясь спасти памятники архитектуры, которые те пытались разрушить. И вдруг сегодня опять наступает такой период, когда нам приходится делать то же самое — спасать то, что разрушают сейчас» (цитируется по «Столичной газете»).

Подобное можно сказать и о многих других городах мира. Москва тут не исключение. Прошлое чаще 1убят, чем берегут. Прошлое спасается лишь на островках, которые можно найти в каждом городе — в музеях.

Как интересны визиты в них! Знаете ли вы московские музеи? (И пусть читатели из Петербурга, Харькова, Ярославля вторят мне, произнося похвальные слова музеям родного города.)

Старая гостиница «Москва» не нужна Москве

Энтузиасты веками собирали коллекции, украшающие теперь музейные залы. Прогулки по ним сродни попыткам перенестись в другое время, в другой географический мир. Ломберный стол с картами, мелки в бисерных чехольчиках, танцевальный зал с хрустальными люстрами — мы в доме, где могли бы жить герои «Пиковой дамы» и «Евгения Онегина», мы в бывшей усадьбе Хрущевых-Селезневых, где собрано свыше 200 тысяч экспонатов, относящихся в основном к XVIII-XIX векам, — мы в Государственном музее А.С. Пушкина.

От Пречистенки до Малой Грузинки недалеко. Но стоит миновать эту дистанцию, как даль времени — пушкинская эпоха — сменяется далью пространства. Со всех сторон к вам приближаются шестиногие, восьминогие и десятиногие... Тянутся к вам рога, лапы, клыки... Мы в царстве животных, в Государственном биологическом музее имени К.А. Тимирязева. А почти по соседству, на Большой Никитской, другое царство животного мира, основанное еще в 1791 году. В нем, по последней переписи, свыше 4.5 миллионов подданных — экземпляров животных, собранных со всего света. Имя ему — Зоологический музей.

«Ты думал, — говорю я себе, выходя из очередного музея, — что Ericsson — лишь марка мобильного телефона, лежащего у тебя в кармане?» Здесь на меня смотрел столетней давности телефонный аппарат фирмы «Л.М. Эрикссон и К» — не трубка с цифирками, а настенный памятник. Быть может, по такому «Эрикссону» звонил правительственным чиновникам Велимир Хлебников и, еле сдерживая хохот, спрашивал: «Артель грузовых извозчиков просит сообщить, как скоро выедут жильцы из Зимнего дворца?» И от этого аппарата, как незримые телефонные проволоки, тянутся нити времени. Иду вдоль них. Вот первые маятниковые часы, выполненные по проекту Галилея в 1642 году. Вот почти современность: макет термоядерной установки «Токамак- 10», год 1975-й. В тот год я еще законы Ньютона в школе не изучал... А вокруг по музейным залам растекается шепоток удивления. Ежегодно Политехнический музей посещают около одного миллиона человек.

А ноги несут меня, как паломника, на Восток — в средоточие древнейших религий мира. В этих комнатах каждый предмет — а их здесь свыше 60 тысяч — кажется святыней: японской, китайской, индийской, иранской. Мимо меня пробегают стайки школьников: они спешат на занятия кружков «Юного востоковеда», «Юного археолога», «Юного искусствоведа», организованных при Государственном музее Востока.

Я оглядываюсь, обвожу глазами бескрайний космос Москвы, а рядом, на Воздвиженке, образы Москвы несбывшейся, неуцелевшей, уже (или еще?) невоплощенной. Фонды Государственного научно-исследовательского музея архитектуры имени А. В. Щусева насчитывают свыше одного миллиона экспонатов... Неужели вы до сих пор не планируете поездку в московский музей?

Куда исчезло прошлое?

Еще египетские фараоны приказывали соскабливать имена своих нежеланных предшественников со стен храмов.

Так пытались ввергнуть в забвение имя царицы Хатшепсут. Ее преемники разрушали строения, возведенные ей, и уничтожали ее портреты.

Римляне наказывали изменника, разбивая статуи, изображавшие его, и запрещая потомкам носить имя опозорившего себя праотце. Так, по рассказу Светония, после гибели цезаря Калигулы римские консулы потребовали истребить всякую память о нем. Такому же осуждению подверглись, например, Нерон и его мать Агриппина, с также полководец Авидий Кассий: в 175 году новой эры, в пору правления Марка Аврелия, он попытался захватить власть, но был убит.

Христиане, захватив власть в Римской империи, долго расправлялись с языческими «идолами». К ним были отнесены античные произведения искусства. Приверженцы классической старины сетовали, что «монахи» разбивают любые статуи. «Столбы дрожали; летели осколки нежного мрамора; казалось, он страдает, как живое тело... С пением молитв и радостным хохотом из дверей храма толпа на веревках повлекла вниз по ступеням звеневшее, серебряное, бледное тело богини, Матери богов — творение Скопаса» — так на страницах романа «Смерть богов» Дмитрий Мережковский описывал типичный эпизод того времени.

В Испании пять столетий назад, по окончании Реконкисты, победители перестроили знаменитую кордовскую мечеть с ее незабываемым внутренним убранством: восемьсот колонн вырастали посреди нее, словно бескрайний лес. Отныне ее превратили в кафедральный собор.

Прогулки по музеям сродни попыткам перенестись в другое время, нопример, увидеть, как зарождалась авиация (см. вверху) или побывать в комнате олхимика (см. справа)

В 1521 году испанские конкистадоры во главе с Эрнаном Кортесом разрушили столицу ацтеков Теночтитлан, где проживали около двухсот тысяч человек. Для жителей Мексики падение великого города — а перед вторжением испанцев Теночтитлсн был, очевидно, крупнейшим городом мира — казалось концом света. Еще долго они приводили своих сыновей «и показывали им поверженный Теночтитлан, как в древности смотрели разрушенную Трою», писал Берналь Диас, автор записок о покорении Мексики.

В первой половине XVI века во многих швейцарских, немецких, нидерландских и французских городах сторонники протестантских реформаторов берут штурмом церкви и монастыри, а захваченные произведения искусства разрубают, сжигают или переплавляют. «Иконоборчество» протестантов «уничтожило один из богатейших пластов культуры западного мира» — пишет швейцарскиС историк Петер Йецлер. После этого Средние века впрямь могли показаться «темными веками».

Нигде разнообразие природы не может так удивлять, как в естественнонаучных музеях. Один из лучших среди них — это, конечно, лондонский Музей естественной истории. Осенью 2002 года там открылся Дарвиновский центр — один из самых авангардных музеев мира. Здесь посетители впервые оказываются не в стороне от экспонатов, а буквально в самой гуще их, расхаживают среди них, пробираются сквозь этот застывший зверинец, кажется, готовый в любую минуту двинуться с места, ожить. Всего здесь хранится в заспиртованном виде 22 миллиона препаратов растений, животных и их органов тела. Во втором Дарвиновском центре, создаваемом при музее, будет выставлено 30 миллионов насекомых и 6 миллионов засушенных растений.

Любой музей естественной истории — это не только собрание рыбок, зверьков, пауков, но и огромное хранилище генов. Здесь спасены гены многих вымерших ныне животных. Нам нужно знать их, чтобы понять, как протекала эволюция, какое место эти особи занимали в классификации всего живого. В последние годы затеваются грандиозные проекты, осуществить которые можно лишь, тщательно обследуя зоологические коллекции, хранящиеся в музеях. Ведь мы, по существу, плохо знаем животный мир Земли. Сколько, например, на Земле насекомых? По разным данным, от 150 до 300 тысяч видов. Одни из этих животных опыляют цветковые растения, другие, наоборот, вредят сельскохозяйственным культурам. Тем более важна и интересна их опись. А сколько всего видов животных населяет планету? От 30 до 100 миллионов. Лишь исследования, проводимые в музеях, помогут хоть как- то устранить этот удивительный разнобой.

Время не ждет. Многие музейные экспонаты ветшают, требуют постоянного ухода. Это библиотеки могут изготавливать электронные копии хранимой печатной продукции. А вот образчик какой-нибудь стеллеровой коровы, вымершей почти 250 лет назад, или пример одежды XVI века не сохранишь адекватно, сфотографировав его или засняв на видеопленку. В США Национальный научный фонд (National Science Foundation) утвердил в 2001 году обширную программу профилактики американских музеев. Подобным инициативам надо учиться государственным деятелям любых стран.

Руководителям научных музеев следовало бы также почаще перенимать опыт художественных музеев, которые активно привлекают внимание к выставкам, проводимым в их стенах. О художественных выставках мы сравнительно легко узнаем благодаря рекламе. Выставки в исторических, естественнонаучных и технических музеях редко когда замечаем. Кто из москвичей обратил внимание в прошлом году на такие выставки, как «Царство грибов», «Орхидеи России» (Биологический музей), «Эпидемия любви», «Девушка моей мечты» (Музей современной истории России), «Изучаем Красную книгу Москвы», «Животные защищаются» (Дарвиновский музей), «Конь и всадник», «Золотые олени Евразии» (Исторический музей), «Пушкина нет дома (фотографии Юрия Роста)» (Музей А.С. Пушкина)? А выставки продолжаются нескончаемой чередой. Музейные работники — люди неприметной профессии — стоически хранят прошлое, возвращают нам его. Их труд сохранит и этот — исчезающий на наших глазах — мир современности...

Сейчас, в дни весенних школьных каникул, когда на улице сыро и ненастно, отведите ваших детей в музей. Это любопытно и им, и вам. Во многих московских музеях предусмотрены специальные экскурсии для школьников. Их названия манят: «Путешествие в Древнюю Русь» (Государственная Третьяковская галерея), «В царстве золотой рыбки», «Кровь — река жизни» (Биологический музей), «Москва — город мастеров» (Музей истории города Москвы), «Космическое путешествие Маленького Принца» (Мемориальный музей космонавтики), «По сказкам Киплинга» (Зоологический музей)... Невозможно усидеть на месте, продолжая выписывать этот перечень. Аида в музей!

P.S. При подготовке статьи использовались материалы «Педагогической лоции», изданной в качестве приложения к журналу «Лицейское и гимназическое образование».

НОВОСТИ НАУКИ

Рафаил Нудельман

Новости о Кембрийском взрыве

Кембрийским взрывом называют ту биологическую катастрофу, которая произошла на Земле примерно 540 миллионов лет назад и дала начало современной жизни.

В ту пору по каким-то непонятным причинам в одночасье (за какой-нибудь миллион, а то и меньше лет) разом вымерли все прежде существовавшие примитивные биологические виды, и это освободило нишу для появления сложно организованных организмов, от которых есть пошли все современные животные.

Нечто подобное, хотя и в несколько меньших масштабах, как мы теперь знаем, происходило и в последующие времена, и последней по счету такой катастрофой было исчезновение динозавров, расчистившее место для млекопитающих, для нас с вами, но ничего подобного тому, что произошло в Кембрийскую эпоху, никогда уже не было.

Останки самых поздних докембрийских организмов

Существует множество гипотез о причинах Кембрийского взрыва. Некоторые считают, что на самом деле он был результатом медленно, исподволь накапливавшихся изменений, другие уверены, что существовал какой-то «триггер», который привел к внезапному вымиранию. Выбрать из этих гипотез мешает отсутствие фактических данных, и поэтому каждый новый шажок в этом плане представляет большую научную ценность.

Важный шаг был сделан специалистом по осадочным слоям Джоном Гротцинегром из Массачусетского технологического института в США. Он исследовал почвы в Омане и обнаружил осадочные слои, образованные древним морем, которое когда-то покрывало территорию этого ныне ближневосточного государства. Море, покрывавшее тогда нынешний Оман, соединялось с океаном и было похоже на теперешнее Средиземное, вода в нем была соленая, и в мелких участках формировались рифы. Временами, когда воды моря по какой-то причине ненадолго отступали, отрезая выход в океан, море испарялось и на рифах оседала соль. В отдельных участках Омана образовалось до шести чередующихся слоев воды и карбоната, и позднее, когда море окончательно высохло, пустоты в рифах заполнились нефтью — Оману повезло.

Изучив эти шесть слоев карбонатов, Гротцингер обнаружил в первых трех (первых по времени осаждения) остатки двух типичных для до-кембрийского взрыва живых существ, двух примитивных моллюсков. Но в трех следующих слоях этих остатков уже не было, хотя условия для их существования сохранялись и в это время, и долгое время спустя. Это позволило Гротцингеру выдвинуть предположение, что произошло нечто такое, что привело к внезапному исчезновению этих биологических видов. Точнейшие методы определения давности этого события привели к цифре 542 плюс-минус 0,5 миллиона лет. Одновременно было установлено, что на стыке трех первых и трех последующих тромболитных слоев произошел сдвиг от преобладания тяжелых изотопов углерода к преобладанию легких. А такой сдвиг обнаружен во всем мире как раз для перехода от до-Кембрия к Кембрию. Все это вместе убеждает в том, что оманская находка и впрямь является прямым свидетельством Кембрийского взрыва, когда прежние биологические виды внезапно исчезли, расчистив дорогу новым видам, новой жизни. По мнению Гротцингера, подкрепленному данными его исследований, это событие произошло не в результате удара какого-нибудь огромного метеорита, а по очень прозаической причине: в море хлынули бедные кислородом, насыщенные двуокисью углерода воды океана и непривычные к такой среде морские обитатели в короткое время вымерли до единого.

Конечно, остается вопрос: что привело к изменению состава воды? Но тот маленький шажок, который сделал Гротцингер, никак не может дать сразу всех ответов. Он на это и не претендует. Понадобится еще много таких находок, пока природа первичного триггера Кембрийского взрыва будет окончательно прояснена.

Останки самых ранних кембрийских организмов

Михаил Вартбург

Загадка магнитного поля

По экраном многих стран прошел американский научно-фантастический фильм «Ядро».

Речь в нем шла о ядре Земли. Оно, это ядро, неожиданно потеряло магнитные свойства, в результате чего исчезло магнитное поле, окружающее нашу Землю, а вслед за этим начались всякие бедствия, угрожающие жизни всего человечества, что, как известно, является непременным атрибутом любого научно-фантастического фильма, рассчитывающего на хорошую кассу. Герои фильма, мужественные ученые и примкнувшие к ним красавицы и злодеи, отправляются в глубины планеты, чтобы подремонтировать угасшее магнитное поле и спасти человечество.

Поцелуй в диафрагму. Полный кассовый успех.

Полная недостоверность.

Единственное, что в этом фильме было подлинным и достоверным, — это утверждение, что магнитное поле, окружающее Землю, рождается где-то в недрах планеты и его исчезновение грозит нам неисчислимыми бедствиями. Достаточно сказать, что именно магнитное поле защищает нас от смертоносного космического излучения и, возможно, сохраняет в целости земную атмосферу, которую в противном случае «сдуло» бы солнечным ветром, потоком ионизированных частиц, как «сдуло» когда-то атмосферу Марса, и тогда Земля стала бы такой же безжизненной, как нынешний Марс.

Мы уже рассказывали читателям («ЗС», 2000, №3), что к счастью, по мнению специалистов, полная утрата магнитного поля нашей планете не грозит. Однако, к большому огорчению, по мнению тех же специалистов, нам вполне реально грозит и, может быть, в самом недалеком будущем (некоторые специалисты говорят даже, что в ближайшие две тысячи лет) временная утрата этого поля. Измерения показывают, что оно из года в год ослабевает, а такое ослабление, как показывает геологическое прошлое нашей планеты, предвещает возможную — и внезапную — переориентацию магнитных полюсов Земли: пройдя через ноль, магнитное поле поменяет направление, то есть северный магнитный полюс поменяется местами с южным. В истории Земли, как показывают исследования древних скал, такие внезапные переориентации уже бывали, они повторяются каждые несколько сот тысяч лет, но специалисты не знают, чем они вызваны, и не берутся предсказать, сколько может продлиться «нулевой период», когда Земля не будет защищена магнитным полем. Может быть, считанные годы, может быть — тысячелетия. Ответ на этот вопрос могут дать только исследования того самого ядра Земли, с которого мы начали эту заметку. Увы, в отличие от героев американского фильма, специалисты- геофизики пока не могут отправиться в недра Земли. Поэтому они делают попытки доставить гору к Магомету, иными словами, воспроизвести условия в земном ядре в своих наземных лабораториях.

Эти попытки уже делались ранее, в лабораториях Риги и Карлсруэ, но созданные там подобия земного ядра — шар из быстро вращающегося и очень горячего жидкого металла — были недостаточно велики, чтобы воспроизвести главные особенности ядра планеты, те, от которых зависят свойства его магнитного поля. Поэтому сейчас сразу в двух американских лабораториях, в Мэриленде и Висконсине, началась подготовка к экспериментам большого масштаба. В одном из них искусственное «ядро Земли» будет иметь диаметр 1 метр, в другом — 3 метра. Трехметровый, раскаленный, жидкий, вращающийся металлический шар — представляете? Это вам не поцелуй в диафрагму...

Естественное ядро Земли, ее гигантская динамомашина, имеет диаметр порядка 7 тысяч километров, из которых наружные две с лишним тысячи представляют собой жидкую часть, где происходят стремительное вихревое вращение и столь же быстрая конвекция: охлажденные потоки жидкого металла стекают вниз, к твердому ядру а разогретые потоки поднимаются наверх. Средняя температура в ядре составляет около 5 тысяч градусов, и это делает понятным, какие трудности должны преодолеть экспериментаторы, чтобы воссоздать хотя бы отдаленное подобие этих условий в своих лабораториях. Искусственное ядро должно быть достаточно большим, чтобы магнитное поле, зародившееся в нем от случайного «пускового» импульса, могло растягиваться, извиваться и расти. В малом объеме все эти явления, предшествующие становлению устойчивого, стабильного поля, происходить не могут, это показали латвийские и немецкие эксперименты.

Исследователи намерены создать огромные, многотонные шары жидкого раскаленного натрия (напомним, что натрий — весьма взрывчатое вещество), погруженные в масло, которое изолирует эти шары от соприкосновения с наружным воздухом и стенками испытательной камеры. Затем они должны будут привести эти шары в быстрое вращение, и чем более быстрое, тем лучше, иначе вообще не будет условий для возникновения поля. После этого они намерены подвергать эти шары воздействию коротких «пусковых» импульсов внешнего магнитного поля, чтобы в ядре возникли зародыши собственных полей, первые «покашливания» запускаемого динамо. Лишь затем, когда эти поля установятся, начнется собственно эксперимент.

Прежде всего надлежит выяснить, какой вид вращения приводит к появлению магнитного поля вокруг нашей планеты. У специалистов есть разные гипотезы на сей счет. Основная часть теоретиков предполагают, что все дело в наличии в земном ядре двух видов движения — вращения, которое «закручивает» магнитные силовые линии вокруг оси вращения планеты, и вихрей, которые приводят к постепенному вытягиванию силовых линий вдоль оси вращения, а затем — к их замыканию и превращению в независимые силовые линии, которые и окружают после этого всю планету. Есть и другие взгляды. Эксперимент призван проверить различные догадки.

Другой важный вопрос связан с влиянием внешних условий. Это тоже трудный орешек. Известно, что Земля и Венера сходны по размерам и внутреннему составу, однако у Земли есть магнитное поле, а у Венеры его нет. Почему? Почему Марс примерно 4 миллиарда лет тому назад потерял свое магнитное поле, которое у него явно существовало прежде? Предстоящий эксперимент может ответить и на все эти вопросы.

Наконец, как мы уже сказали, крайне важно выяснить, почему происходят упомянутые выше апериодические переориентации магнитных полюсов. Расчеты теоретиков показывают, что случайные хаотические возмущения магнитного поля во внешнем жидком ядре планеты должны порождать тенденцию к непрерывному блужданию полюсов. Видимо, твердое ядро каким-то образом «гасит» почти все эти попытки, так что удаются лишь некоторые из них и то крайне редко. Есть, однако, и другая, более тревожная теоретическая возможность: не исключено, что земное ядро вообще не способно порождать устойчивое поле вокруг планеты, а тот факт, что оно сейчас существует, объясняется лишь тем, что мы живем в какой-то необыкновенно благоприятный период земной истории. В таком случае возникновение и существование жизни на Земле могло быть вызвано счастливым стечением обстоятельств — случайным и неожиданным появлением такого устойчивого поля.

К счастью, множество фактов указывает, что это крайнее предположение скорее всего нереально. Но вопрос о причинах переориентации магнитных полюсов все равно остается открытым и тоже требует объяснения, которое, в свою очередь, требует экспериментального изучения уникальных особенностей внутрипланетной динамомашины. Так что время для такого дерзкого эксперимента явно назрело, и остается ждать его осуществления.

Анатолий Цирульников

Засечки Черского

Люди пишут на камнях, чтобы увековечить себя и своих сомнительных кумиров. И в каждом подобном случае, будь то «Здесь были Саша и Маша» или «Народ и партия едины», излишни любые комментарии.

На Байкале я увидел на береговых утесах нечто странное. Глубокие горизонтальные царапины с цифрами.

Все, что написано мною ниже, считайте комментарием к засечкам на камнях...

Засечки эти сделал 120 лет назад геолог Иван Черский. Чтобы определять вековые изменения уровня воды в озере. Часть засечек исчезла при строительстве Восточно-Сибирской железной дороги, другие должна была затопить Иркутская ГРЭС. И затопила бы, если б незадолго до поднятия воды другой ученый, Владимир Ламакин, не проплыл по местам, где были засечки Черского, и не сделал над ними новые. То есть как бы поднял планку, продолжил эстафету.

Зачем? Кому нужны какие-то засечки?

Прошло еще полвека, и никто уже не мог сказать точно, где они. Когда- то о геологе-путешественнике Черском была написана книга из серии «ЖЗЛ» и другая, изданная в «Детгизе», но кто их сейчас помнит? Уже не одно поколение выросло на уверенности, что в жизни нет места подвигу. Да и кто решится, не имея точных координат, блуждать по Байкалу, разыскивая на скалах какие-то знаки?

В Усть-Баргузине я обнаружил таких чудаков. Их патрульно-разъездное судно «Шандор Петефи» принадлежит Забайкальскому национальному парку. Экипаж семейный. Отец- капитан Олег Андреевич Дойников, сын-матрос Женя с женой Наташей, младший брат Слава и механик Леонид Этингоф. Эта команда осуществила проект Глобального экологического фонда под названием «Засечки Черского: увидят ли их люди?»

Мне повезло: я оказался одним из первых, кому их показали.

Засечка первая:

Картошка декабриста и козы на улице Маркса

Мы плыли по Байкалу. Капитан крутил колесо и рассказывал байки. Везут они как-то американцев. Те видят: насыпь. Спрашивают: что здесь такое?

Да так, отвечает капитан, концлагеря. Американцы чуть за борт не свалились. «А лагерей там не было?» — спросил я. «Там не было. На Байкале и так все ссыльные, кого ни копни», — сказал капитан. «Все шпионы» — подтвердил сын Слава, не отрываясь от книжки «Экзотическая зоология».

Баргузинский край, где мы блаженствовали, считается родиной русской ссылки. При Петре Великом сюда на пожизненную каторгу отправляли бунтовщиков. Политические — в современном смысле — пошли после декабристов. Михаил Кюхельбекер, брат лицеиста, первым в Сибири посадил картошку. В Баргузине долго оставался его домик с причудливым мезонином. Тут жили участники польских восстаний (среди них были предки Дмитрия Шостаковича), узники Петропавловки (в Баргузине жил некто Козлов, бывший стражник Чернышевского; говорил про своего подопечного, что многому у него научился). Благодаря ссыльным народное просвещение процветало, грамотность в уезде была самая высокая.

В 70 — 80-е годы ссылали народовольцев. В 90-е — социал-демократов. Кого только сюда не заносило! «Отца анархизма» князя Кропоткина. «Бабушку русской революции» Брешко- Брешковскую, которая большую часть времени в ссылке посвящала воспитанию крестьянских детей. Собственного сына между тем, уйдя в народ, оставила родным. Встретившись с ним, когда он уже вырос, пыталась наставить на свою скользкую стезю, но безуспешно, сын посчитал, что мамаша не в своем уме...

Острог был в уездном городе, а тут — зимовье, перевалочный пункт. По-моему, каким Усть-Баргузин был при Черском, таким и остался. Рыбацкий, потом леспромхозовский поселок — длиннющий, тянущийся до гор, прямоугольный, как Манхэттен, только одноэтажный, деревянный, с разбивающими по улице Маркса козами и коровами, со сваленными возле домов санями и лодками — от всего этого возникает ощущение вечной бесприютности и безалаберности...

Но еще почувствовал я какое-то дикое несоответствие между безалаберным, пропащим этим леспромхозовским поселком и окаймляющим его полуостровом Святой Нос. О, это был необычный полуостров, напоминавший осетринную голову. С материком его связывал перешеек, над которым пролетали, похоже, все птицы, которые только живут на свете. А на уходящей далеко в Байкал косе цвели редкие реликтовые цветы. Считалось, что это святое место, тут и сейчас собирались буддийские монахи, медитировали. Поговаривали, что здесь «открытое окно», «прямая связь». Пока я жил у озера, Святой Нос то слезился, заволакивался облаками, то вымытый, чистый, светился и дышал — жил вместе с Байкалом своей загадочной космической жизнью...

Сын литовского дворянина, танцор, кавалер, всеобщий любимец в треуголке, отороченной золотым галуном, с эфесом шпаги на боку, знает пять языков, ему предсказывают дипломатическую карьеру. Езус Мария, как же он стал тогда бы Черским?! Нет, его ждала Полярная звезда.

Мальчишка, замешанный в польских волнениях, шагает под лязг кандалов, под брань конвоя через всю Россию в Сибирь, в линейный батальон штрафным рекрутом. И сам каторжник, сторожит в Омске прославленный Достоевским «Мертвый дом».

В нем он повстречал несколько замечательных политзэков, благодаря которым прочел «Происхождение видов» Дарвина, «Трактат о теплоте» Тиндаля, «Естественную теорию земной коры» Лайоля, книги о кольцах Сатурна, каналах на Марсе...

Особенно манила геология. Черский умудряется сходить в поход по Иртышу и Оби, набрать по берегам великих сибирских рек россыпь минералов и костей доисторических животных. По счастливому случаю в тех краях оказывается академик Миддендорф, знакомится с коллекцией Черского и заявляет: «Вы сделали пенное открытие».

Стараниями друзей Черский получает в Иркутске место писаря, библиотекаря и консерватора музея Русского географического общества. Исследует Саяны, Байкал, проходит пешком три с половиной тысячи верст. В перерывах между экспедициями живет на окраине города, снимая тесную угловую комнату. У хозяйки две дочери, Черский учил их грамоте. Любознательная Мавруша все спрашивала: «Что такое земля? Почему плавают рыбы и летают птицы?»

Семнадцатилетняя Мавра Павловна стала женой Черского и верной спутницей во всех странствиях. Шли на рыбачьем паруснике вдоль берега Байкала... Видимо, тогда Черский сделал первые засечки. Нетрудно представить картину, как человек, стоя в лодке, вырубает в неподатливой породе бороздку, выбивает дату, наподобие того как влюбленные пишут: «Здесь были Саша и Маша». Лодка под ногами ходит ходуном.

Однажды так ударило о скалу, что едва не перевернуло...

Засечка вторая:

Пионеры истребили бакланов

«Мне Байкал, — говорит капитан Дойников, — напоминает плавание в Татарском проливе, такие же волны, туман, лед». «А крушения туг случаются?» — осторожно интересуюсь я.

«Да нет, — говорит капитан, - раз, правда, катер в тумане пароходом разрезало. Другой раз такое же суденышко, как наше, смерч догнал среди ясного дня и перевернул. Но это редко, — успокаивает капитан, — по пьянке...»

Мы заворачиваем за мыс Покойники. Погода тихая, чудесная. А обычно ветер дует. С северо-востока — баргузин, с юго-запада — култук. Есть сезонные — слабые, но резкие при сорокаградусном морозе хиузы, мягкие весенние шелоники, причудливые, с загибом мысовки и завивки — поэму написать можно о байкальских ветрах. У человека туг должна быть особая психология. Не шумная...

Женя Дойников из школы ушел за три месяца до окончания: считал, что директор зажимает индивидуальность. Теперь думает: ерунда, просто учиться лень было. Устроился к отцу на катер матросом.

«Я покой ценю». — «Тебе сколько лет-то?» — «Двадцать пять».

Женя по своим убеждениям — охотник с уклоном в лесничие. Дожили: в пяти километрах от поселка ни рябчика, ни белки. В сетях ячейки год от года все мельче. Ставят на нерпу, а с ней всё осетры попадают. Ушла романтическая охота под парусом: его прикрепляли к саням, охотник надевал белую одежду, толкал парус впереди себя, со стороны выглядело, будто плывет кусок льда. «Теперь, — говорит Женя, — просто бьют в воду из „мелкашки“...»

Вот и засечки Черского — вроде нерпы и осетра.

Специфика поиска засечек, по словам Жени Дойникова, такова: надо идти ближе к скалам. В лодке можно только в тихую погоду подъехать, а в шторм ничего не увидишь. Искали все лето. Одну засечку нашли на Зимовейном мысу, другую на Бакланьем острове. Там когда-то было полно бакланов, но кто-то посчитал, что из-за них меньше рыбы, и бакланов истребили. Даже устраивали соревнования среди пионеров — кто больше соберет бакланьих яиц...

От бакланов теперь остался пустой звук — название острова. Переименуют его — никто и не вспомнит, что здесь водились бакланы, морская птица.

В Усть-Баргузине в последние годы переименовали улицы. Бывшая Сплавная называется теперь именем выпускника школы, погибшего в Афганистане, а Октябрьская — парнишки, пропавшего в Чечне. Где-то у черта на рогах, в Москве, ломают головы: чего не хватает ученикам — военной подготовки, экономики, английского... Бывший учитель английского, теперь местный пастырь Николай Маркин сказал мне про усть-баргузинских (а прозвучало шире): «Этим детям нужен не английский. Им нужен Бог».

При Черском озеро было сплошным белым пятном. Казалось бы, сегодня Байкал изъезжен и исхожен вдоль и поперек, а загадки остаются. Загадка провалов, куда почему-то исчезают целые селения. Загадка «сквозных долин», где реки текут в противоположные стороны. Загадка самого происхождения Байкала...

Ученик Черского, академик В.А. Обручев описал явление, названное «сбросом»: глыбы, откалывающиеся от прибрежных гор, обрушиваются в воду, зона сброса все увеличивается, вслед за ней смещается озеро. Ученик Обручева В.В. Ламакин высчитал: Байкал смещается на северо-запад, за один миллион лет — на восемь километров. Байкал уходит.

Может, от людей, которых вокруг него все больше, убегает?

В Змеевой бухте, где мы бросили трап, нарисовался шаман. Он был навеселе. Одет по-граждански, волосы сзади собраны в пучок. Заявил, что Святой Нос оккупировали черные шаманы, а он — белый. «Вчера, — сказал шаман, — нелый день, блин, солние делал. А до этого бутылки собирал. Сперва, понимаешь, пространство надо очистить физически, а потом уж духовно. Бывают шаманы: „Шыр-быр- бур“. А что быр-бур? Настоящий шаман — прежде всего эколог».

Рассказал коротко о себе. У него было шестнадцать рождений. Как сейчас зовут, не скажет. Потому что не любит журналистов. «Что так?» Пристально посмотрел. И исчез.

Засечка третья:

«Шыр-быр-бур» и экология

Мы зря беспокоились, вскоре шаман опять появился. Сообщил следующее. Звать Сережа. По паспорту ему тридцать три года. Детдомовский.

У него много учеников. А учителей? «И учителей много. Вот вы мой учитель... Только в тетрадку про меня писать ничего не пишите — сгорит...»

В общем, обыкновенный такой байкальский шаман.

Распогодилось. То ли от Сережи, то ли оттого, что, как положено в здешних краях, мы «брызнули духу». На этот раз шаман пришел не один, а вместе со студентом государственного буддийского института, чье название переводится так: «Земля — колесо учения, которое приводит к счастью». Дима — совсем молоденький, у него красивые глаза с длинными ресницами, он учится на монаха. Шаман Сережа и буддист Дима бродят вместе.

«Сегодня, — сказал шаман Сережа, — день для дороги». И стал вертеться, делая какие-то пасы. «Ты что?» — спросил я. «Здесь диких собак много» — ответил шаман, продолжая вертеться. Потом закричал чайкой. Потом сел, зажег палочку с благовониями и запел.

«О-ме-хо-шо...» — пел шаман Сережа на два голоса с буддистом Димой, сидя на палубе на фоне Байкала, островов, чаек.

«Шоде-шоде, наесвага...» — пели они, позвякивая колокольчиками и постукивая в барабанчик на цветной ленте. Вертелась земля, колесо учения, которое приводит к счастью... Потом они вытащили четки и, перебирая, неслышно помолились. Закончив, шаман, закинув голову вверх, снял кепку и сказал: «Все».

«О чем пели?» — спросил младший сын капитана Слава. «Так тебе и скажу» — неожиданно обиделся шаман.

Конечно, ерунда, подумал я. Но все-таки, если вдуматься, этот шаман- детдомовец нарисовался не в московском метро и даже не в автобусе в Улан-Удэ, а на Святом Носу. Бухта порозовела. Слава посмотрел на воду, сказал: «Мальки пошли». «Олег Андреевич, — спросил я капитана, — как воспитывать детей?» Капитан усмехнулся: «Как-как. На своем примере».

Небо порозовело над горами. Приехал патрульный катер, очищающий берега, туг его называют мусоровозом, и увез шаманов. Взошла луна. Ближе к ночи к горячему Змеевому источнику прибыли на надувной лодке два туриста и девица, стали голые купаться в осеннем Байкале. А мы сидели на палубе, закусывали собранными на Святом Носу рыжиками с картошкой и говорили... Какая разница, о чем? О звездах, к примеру. «Найдите свое созвездие». «Не знаю, где оно», — ответил я. «Вон над горой Медведица. Вот Лира, вот Весы, вот Орел летит. Вот Полярная. Все здесь...»

Ориентируясь на Полярную, карбас — пятиугольное суденышко с двумя большими на носу и корме веслами — не спеша двигался по реке. Можно было наблюдать за берегами — причудливые нагромождения известковых столбов, пиков и обелисков тянулись нескончаемо. Подходила к концу последняя экспедиция Черского — действительного члена Академии наук и нескольких научных обществ. Заканчивался его жизненный путь. Из Среднеколымска в Верхнеколымск он плыл уже смертельно больной. До этого с женой и двенадцатилетним сыном прошел вниз по Лене до Якутска, потом с реки Алдан через бассейн Индигирки — в Верхнеколымск. Путь пересекли высокие горы, где Черский обнаружил остатки прежнего оледенения и в отчете об экспедиции, вопреки своим взглядам на прошлое этого края, описал действительное настоящее. Услышав о находке какого-то охотника Санникова, пишет ему через всю Сибирь: «Милостивый государь Михаил Михайлович! На Колыму проник слух, будто Вам посчастливилось открыть хорошо сохранившийся труп мамонта... Если этот слух не принадлежит к числу возможных выдумок, покорнейше прошу Вас уведомить меня письменно в виде ответов на нижеследующие вопросы...»

Скрупулезно, со свойственной ему обстоятельностью, любовью к точным и непреложным фактам Черский спрашивал: где найден мамонт? целый ли он? есть ли бивни? сохранились ли хобот и уши? есть ли хвост и покрыт ли он шерстью, и какой длины волосы на кончике хвоста?

Прошли около двух тысяч верст по местности, никем не исследованной. По дороге открыли несколько горных хребтов и месторождений каменного угля. Продуктов в обрез, сахар для почетных гостей. Записывает в дневник; «Довольствуемся лишь нравственными наслаждениями».

В Верхнеколымске Черскому стало совсем худо, он исповедался у местного священника и взял с него слово оказать помощь жене и сыну. Но в завещании подчеркнул: «В случае моей смерти, где бы она меня ни застигла, экспедиция под управлением моей жены Мавры Павловны Черской должна все-таки непременно доплыть...»

Когда его вносили на карбас, он, захлебываясь от кашля, наказывал: «Я буду наблюдать, а вы плывите вперед! И когда буду отходить, когда настанет мой последний час — вперед!»

Он до последних дней записывал путевые наблюдения, а когда изнемог, это делала под его диктовку жена. «...Июня 25-го. Всю ночь муж не мог уснуть, сильные спазмы. Пристали к правому берегу. Обнаружили кости бизона. Пробы 238,239,240. Еще пробы. Еще и еще... Муж умирает».

Они пристали к тихой речке с символическим названием Прорва. Черский лежал, закрыв глаза. Вдруг открыл и стал делать распоряжения помощнику: какое лекарство давать жене, если после его смерти с ней станет дурно. А та тихо объясняла сыну, что ему надо сделать, если сама не переживет отца. Черский услышал. Поднял голову и ровным голосом сказал: «Саша, слушай и исполняй!».

Когда он скончался, над Колымой поднялась буря. Снежная буря в конце июня. Тело Ивана Дементьевича было накрыто корой, чтобы предохранить от дождя и снега.

На четвертые сутки буря стихла, и лодка двинулась дальше по Колыме. Дальше, дальше, вперед, как он того хотел.

Они плыли, причаливали к берегам, брали пробы пород. Мавра Павловна продолжала вести дневник. «Взяли раковины с суглинком и торфом. Проба 250»... «Июля 8-го. Дождь»... «Июля 9-го. Дождь»... «Июля 10-го. Дождь»...

На Омолоне тело Черского пролежало еще трое суток, пока местные жители копали могилу и ладили крест.

В небе сияла Полярная звезда.

Засечка последняя

«Млечная мглистость. Скользкие льды. Злобной метели иглы колючие...» — написал о Колыме другой ссыльный, минеролог Петр Драверт.

Колыма могла быть Клондайком.

Ей суждено было стать ГУЛАГом.

Памяти Черского было посвящено заседание отделения Императорской Академии наук 16 декабря 1892 года. Мавра Павловна подготовила отчет об экспедиции, высоко оцененный, дожила до глубокой старости и скончалась в 1940 году. Сын ее Александр стал путешественником-зоологом. Как и у отца, у него была удивительно короткая жизнь: в 1921 году он утонул у берегов Камчатки на пути с Командорских островов.

Видна ли засечка?

Капитан дает мне бинокль. «Вон, вон, смотри, от воды три пальца!» — «Не вижу». Приближаемся к скале. «Да вон они» — показывает капитан.

Подошли вплотную: трещинка.

Для одних трещинка, для других засечка. Для чего? О чем?

Об уровне человеческого духа.

Век прошел, но уровень не должен снизиться.

На скале выбито моими знакомыми: 1879 — 1999. Значит, продолжается. И об этом тоже засечка.

Подумаешь, какая-то засечка на утесе. Один выдолбил. Другой. Третий. Но получилось нечто вроде лесенки над холодной водой.

До неба, конечно, далеко. Но вершина хребта названа пиком Черского. И никому в голову пока не пришло переименовывать вершину.

Академическая лекция в лицее

Сергей Аверинцев

Христианство в истории европейской культуры Фрагменты лекции, прочитанной в одном из московских лицеев (печатается в сокращении)

За два часа лекции исчерпать ее темы мы не можем.

Вместо этого я попытаюсь поговорить о подводных камнях, содержащихся в вопросе как таковом, в самом соединении понятий.

Я попробую рассуждать о том, как можно соединять понятие христианства с понятием европейской культуры.

Стало быть, уже целых три понятия: «христианство», «Европа» и «культура».

Первое, что приходит в голову, когда мы думаем о судьбах христианства внутри истории, — это резкий контраст между судьбой христианства и судьбой, скажем, ислама. Судьбы ислама в географическом пространстве истории отличаются очень большой стабильностью. Ислам явился среди арабов, и арабский до сих пор — священный язык Корана. Ислам произвел в течение нескольких веков, начиная с VII, широкие завоевания. И с этим связано особое исламское отношение к земле. Вся земля для ислама делится на «землю ислама» и «землю войны»: земля, которая однажды стала землей ислама, не должна перестать бьггь таковой. Священный долг мусульманина - защищать для веры именно землю.

С христианством все с самого начала иначе. Оно возникает среди иудейского народа и затем распространяется среди каких угодно народов, только не среди иудеев. Священный язык? Евангелие и вообще все новозаветные сочинения мы имеем по-гречески; но и они явились уже как перевод. Я прошу не понимать меня слишком буквально. Я просто хочу напомнить, что Христос говорил по-арамейски. И, тем не менее, ни единое его изречение не дошло до нас в своем подлинном виде. Таким образом, христианство стоит с самого начала под знаком перевода, передвижения из одной языковой сферы в другую (и передвижения очень серьезного, ибо арамейский язык принадлежит к числу семитских, для которых греческий — совершенно иной мир, иное языковое мышление).

...христианство стоит с самого начала под знаком перевода, передвижения из одной языковой сферы в другую...

Далее, мы видим: земли, которые сыграли особую роль в становлении христианской культуры на самых первых этапах ее существования (прежде всего — Египет, Сирия и Малая Азия), оказались отняты исламом. Зато христианство захватило, привлекло к себе новые народы — молодые «варварские» народы Европы: кельтов, германцев, славян. Над ранним распространением христианства на восток от Палестины как будто тяготел рок. В Китае оно было подавлено гонениями. В Индии оно выжило, но в условиях кастовой системы не получило возможности апостольства и привлечения неофитов. От былого величия несторианского христианства, этого азиатского христианства, когда-то исповедуемого от Средиземного моря до Тихого океана, не осталось и следа.

И в течение долгого времени — скажем, с XIII века — границы исповедания христианства, во всяком случае, как господствующей религии, совпадали с |раницами Европы. Эта ситуация очень важна для истории культуры, потому что века, о которых мы говорим — позднее Средневековье, Ренессанс и раннее Новое время, — это вершинная пора развития европейской культуры.

У христианства очень сложное отношение ко всякой фиксации. Даже если мы начнем с самого Свяшенного Писания... Вы знаете — религиеведы разделили религии на «религии писания» и прочие; по такой классификации христианство — конечно, религия писания.

Так вот, христианство относится к своему Священному Писанию не так, как иудаизм или ислам — к своим. Для последних Священное Писание — как текст, как совокупность буквенных начертаний, звуков, фраз - самая последняя инстанция и реальность откровения, а потому — реальность надмирная и предмирная, предшествовавшая мирозданию. Характерно, что иудаизм и ислам с величайшим недоверием, вполне логичным, относятся к идее перевода Свяшенного Писания.

В христианстве ничего подобного не было. И понятно почему. Если Мухаммед сам писал свой Коран, то проповедь Иисуса Христа была от начала до конца только устной, только — живой голос. Притом, как я уже сказал, тот текст Евангелия, который мы имеем, это в некотором смысле — перевод. С перевода все начинается, и наши глаза даже не проникают в то место, где еще этот акт перевода не был совершен.

Христианство стояло когда-то перед серьезным выбором: выбором «своего» языка. В качестве священного языка были бы основания принять древнееврейский — священный язык Ветхого Завета — или арамейский как язык проповеди Христа. Но был выбран греческий, который хотя и не был сакральным, но зато являлся lingua franca всего Средиземноморья.

Позднее в западноевропейском регионе католическая церковь закрепила на несколько веков права единственного сакрального языка за латынью, потому что та была единственным древним языком Западной Европы. На восточной половине христианского мира греки разрешали многим народам, от христиан Закавказья до наших предков, крестившихся тысячелетие тому назад, богослужение и Слово Божие иметь на своих языках. Но никаких достаточно серьезных метафизических и мистических оснований для того, чтобы считать эти языки перевода уже во второй степени — перевода с греческого — сакральными, не существует.

Далее, особое отношение к священной земле, священному городу, священному месту. Христианство знает все это, знает паломничество в Святую землю. В Средние века было очень много таких мест, куда шли паломники. И все же для христианства паломничество — это нечто более периферийное в общем смысле, чем, скажем, паломничество в Иерусалим для древних иудеев или паломничество в Мекку для мусульманина. Мекка — это Мекка, она единственная на земле для мусульманина. Иерусалим был до 70 года (до тех пор, пока римляне в 70-м году не разрушили Иерусалим и Иерусалимский храм) единственным на земле местом, где правомерно и законно иудей мог иметь храм. Храм этот был разрушен. С тех пор храма для иудаизма нет. Синагога не храм, а место для чтения Библии, для молитвы, изначально — для преподавания религии. Поэтому для иудаизма трагически напряженная тема — мечта о восстановлении Храма.

Для евреев гора, на которой стоял Храм, — абсолютно единственная; нигде больше его поставить нельзя. Для мусульман же — это место, откуда Мухаммед вознесся на небеса, и никак нельзя ее никому отдавать... Внизу — то, что осталось от этого единственного Храма: это место называют Стеной Плача. Внизу стоят евреи, наверху на горе — арабы, и это — постоянная опасность, связанная именно с конкретным местом. Вот здесь — и нигде больше!

Веками православные греки молятся о том, чтобы когда-нибудь Айя- София стала бы православной церковью, об этом мечтали и русские. И все-таки Айя-София не делается церковью, а с православием от этого ничего не происходит, православие остается православием. Никакого трагического надрыва нет. Поклонение на всяком месте «в духе и истине» ставит вопрос о святом месте для христианина в особый контекст; в конце концов, для него любая самая скромная деревенская церковь, где есть алтарь и можно служить литургию, — то же самое и даже еще большее, по вере христианина, чем этот единственный ветхозаветный Храм был для иудея. И здесь для христианина — все; где стоит этот скромный алтарь всеми забытой церкви, если только в ней служится литургия, там и Вифлеем, и Голгофа, и Гроб Господень — все святые места там.

Если бы в результате какой-то невероятной исторической катастрофы, вроде той, которую предполагает Владимир Соловьев в своих «Трех разговорах», папа римский был бы изгнан из Рима и должен был бы искать себе приюта хоть на тех же Филиппинах, то какая-нибудь новейшая церковь на Филиппинах была бы для католика равнозначна собору Святого Петра.

Да, святость места — это вопрос благочестивого чувства, святой традиции, но он не имеет абсолютного значения. Возможно, тут есть какая-то связь с тем, что христианство, можно сказать, привыкло за время своего существования терять целые народы и целые земли, но все время приобретать что-то новое. Большой вопрос — что христианству исторически больше шло на пользу: его внешние успехи или внешние поражения?

Поклонение на всяком месте «в духе и истине» ставит вопрос о святом месте для христианина в особый контекст; в конце концов, для него любая самая скромная деревенская церковь, где есть алтарь и можно служить литургию, то же самое и даже еще большее, по вере христианина, нем этот единственный ветхозаветный Храм был для иудея.

Очень важно (и тут мы возвращаемся к нашей главной теме — к культуре) соотношение между христианской верой и арсеналом послеантичной культуры, которую христианство получило как должное, усвоило и с которым начало свой исторический путь. Здесь надо исходить из двух взаимосвязанных величин: греческой философии и римской юридической традиции.

Скажу о первой. Назовем два имени. Платон, создатель античного идеализма, был одновременно основателем традиции европейской утопии. Он рассуждал об идеальном государстве, критиковал риторику, поэзию и другие явления с точки зрения своих абсолютных критериев. Аристотель отказывается от утопической позиции, как бы внешней по отношению к миру людей; отказывается ставить вопрос, разрешает он, Аристотель, или не разрешает существовать поэзии, риторике и другим феноменам; разрешает ли он существовать политической жизни, как она есть, и социальной жизни, как она есть. Вместо этого он последовательно ставит в своей «Политике», в своей «Поэтике», в своей «Риторике» вопрос о том, как пройти путем наименьшего зла и наибольшего общего блага, исходя из реальности всех наличных универсалий человеческой социальной и культурной жизни.

В истории католической мысли влияние Аристотеля очень заметно. Европейцы могли бранить Аристотеля, как, скажем, делал это Мартин Лютер, могли не читать его, но простейшие аристотелевские аксиомы уже вошли в их плоть и кровь, дошли до элементов обиходного языка. (Путем анализа лексики западных языков можно доказать универсальное значение Аристотеля для становления западной мысли.)

Что с православием? Думаю, что здесь мы тоже не должны преуменьшать значение Аристотеля. Вера учит суждению о вещах, по отношению к которым рациональный подход неприемлем, которые находятся за его пределами. Аристотель учит судить о вещах, по отношению к которым вполне возможен рациональный подход.

Насколько серьезным было усвоение языка греческой философии, показывает следующее. Скажем, в символе веры, в христианской молитве, которая начинается словом «Верую» (Credo) и звучит за каждой литургией, есть слово «единосущный», которое не имеет лексических соответствий в Библии и является философским термином.

Христианство — это религия, в которой богословие, учение, доктрина играет особую роль. Даже в сравнении с тем же иудаизмом, который тоже — «учение». (Само слово «Тора», означающее Пятикнижие, которое мы привыкли переводить как «закон», означает, собственно, не «закон», а «учение».) Момент учения в иудаизме важен, но все же он ослабляется, поскольку вопрос об идентичности верующего решается в основном двумя факторами: национальной принадлежностью и соблюдением обрядов; острота отношения к согласию в вопросах доктрины сразу же слабеет — просто потому, что это место занято, вес положен уже на другие несущие опоры. Доктрина важна, но не до такой степени.

В христианстве — все иначе. Таким же трагическим значением, каким для иудаистов наполнен смысл обладания пядью земли, где стоял Храм, для христиан всегда наполнен вопрос о точном формулировании вероучительных положений.

«Христианами, — сказал Тертуллиан раз и навсегда, не только для тех веков, когда ими становились бывшие язычники, — не рождаются, христианами становятся». Он знал, что говорил. Христианская идентичность решается исповеданием веры и, в идеале, жизнью, соответствующей ему. Но поэтому вопрос об учении для христианства — крайне острый.

Христиане, разумеется, могут и должны учиться, чтобы решать доктринальные вопросы без огня и меча. История, кажется, научила нас тому, что ничего хорошего для веры от войн не получается; однако христианской альтернативой нетерпимости может быть только любящее терпение, но никак не безразличие к доктринальным вопросам. Христиане убеждены: что человек думает о Боге и как он себя ведет — вещи глубоко связанные; и потому невозможно отделить моральные проблемы от вероучительных.

Таким же трагическим значением, каким для иудаистов наполнен смысл обладания пядью земли, где стоял Храм, для христиан всегда наполнен вопрос о точном формулировании вероучительных положений.

Дтя христианства очень важно понятие «личности». И оно является одним из центральных в нашей культуре. Интересно, что термина «личность» не было в греческой философии. Греческое слово, которое обозначает «лицо», означало «маску». Если наш язык различает лик, лицо, личину, то греческий не выделяет этих различий, и поэтому, когда христианскому богословию в самом начале понадобилось сформулировать учение о трех лицах в нераздельной Троице и о едином лице Христа при двух его естествах — божественном и человеческом, — то в обоих случаях греческое слово «лицо» не годилось. Оно было очень отягощено коннотациями, связанными с его значением как «маски»; что же касается лица как некоего средоточия и источника личного бытия индивида — таких коннотаций у этого слова попросту не было.

Дарохранительница с крестом. XVI — XVII вв.

Копье из Кафедрального собора в Эчмиадзине, которым якобы было пронзено тело Христа

Несколько лучше обстояло дело в латинском языке: римляне много занимались своей юридической системой, «римским правом», и построить правовую систему римского типа без понятия «юридического лица» невозможно. А потому, хотя латинское persona тоже могло означать «маску», оказалось, что persona может, как это на церковном языке говорится, «никого не вводя в соблазн», никого не смущая, не возмущая и не побуждая к каким-то чересчур «юридическим мыслям», быть применимо к лицам Пресвятой Троицы, к единому Лицу Христа. Но так как богословствовали гораздо больше по-гречески, чем по латыни, то пришлось искусственно наделить особым смыслом старый философский термин «ипостась», который сам по себе не нес значения личности; у авторов дохристианских этот термин означает всего-навсего окачествованное, конкретизированное бытие, в отличие от абстрактно всеобщего. Но нужда в термине была настолько острой, что язык пришлось сломать, пришлось наделить это слово новым смыслом.

Важно избежать одной иллюзии, свойственной как атеистам, так и тому типу сверхконсервативных или несколько мечтательно верующих, склонных к пессимизму, который не приличествует верующим. (Верующим прилична надежда, а не оптимизм или пессимизм.) Речь вот о чем. Если у христианина нет с такой степенью абсолютности, как у иудаиста, Святой земли (и даже сказано в Новом Завете: «Не имеем здесь постоянного града, ибо взыскуем грядущего»), то у него может появиться искушение вообразить себе некоторое «священное время», какое-то время «максимума христианства», очевидно, средневековое. Любой атеист, который считает, что прогресс непрерывно теснит и вытесняет христианство, и любой старообрядец, который верит, что правильно все было только до шестидесятых годов XVII века, находятся в братском согласии. Общее у них — представление, что история христианства похожа на некоторую убывающую прогрессию. Вот были времена, было и христианство, а теперь уж какое христианство! И каждая новая эпоха в истории европейской культуры воспринимается как очередная победа антихристианских сил.

Но что же было на самом деле? Конечно, средневековое христианство имело множество преимуществ: само основание культуры в большей степени определялось тогда верой. Но вот мы узнаем, например, что в конце Средневековья и в XVI веке была такая проблема у католиков: как научить людей не являться к конфирмации в нетрезвом виде. Когда мы представляем себе, что такое эта конфирмация — в XIX веке художники, поэты и писатели описывали, как люди шли к конфирмации (в конце концов, католики и нынче так к конфирмации идут), — нам ясно, что проблемы объяснять кому бы то ни было, что в нетрезвом виде к конфирмации не являются, давным-давно нет. Или возьмем такую составляющую христианской культуры (сейчас всеми торопливо изничтожаемую), как воспитание в целомудрии. Когда мы выясняем, как же с этим обстояло дело, обнаруживается, что в Средние века дело с этим обстояло совсем плохо. Бытовали совершенно языческие понятия и привычки, в частности, обыкновение довольно непристойных шуток, действий и т.д., в которые родители вовлекали и ребенка. Считалось, что грехом это становится только с возмужания, с совершеннолетия, а до тех пор никакого греха нет — можно забавляться, как отцы и деды и еще языческие предки забавлялись. И только в XVII — XVIII веках — в такие века, о которых мы совсем не думаем, как об особенно христианских веках для Западной Европы, — две силы, в вопросах конфессиональной политики враждебные, а именно — иезуиты и методисты, стали насаждать культуру целомудренного воспитания с детства и успешно насаждали ее в непроизвольном и бессознательном сотрудничестве.

Людям можно дать простые отрицательные заповеди, очень важные: не убий, не укради, не прелюбодействуй и т.д. Но вот вопрос: твердо зная, что одно поведение хорошо, а противоположное ему дурно, как избежать довольства собой, практикуя хорошее поведение, и презрения и недружелюбия к другому, когда другой ведет себя вроде бы худо (или просто не так, как я)? Заповеди и определения, моральные и обрядовые требования того же иудаизма, того же ислама исполнять трудно. Не будем врать, что легко, — очень трудно. Праведников, которые исполняют до конца свой религиозный долг, в каждой из этих религий, конечно, очень мало. Но можно представить себе человека, который в системе иудаизма или в системе ислама исполнил бы все, что от него требует религия, и честно знал бы, что все в порядке. Христианину такая перспектива не угрожает. Он не может выполнить всего.

Вопросы и ответы

Ира: — Как один и тот же человек может совместить познание веры с познанием рационального? Вряд ли можно удовлетвориться тем, что вера — «лично для меня», а наука — «для всех». Ведь для ученого — наука тоже «лично для себяк

Сергей Аверинцев: — В моем опыте особенно болезненного противоречия никогда не было. Возможно, мне повезло. Обычно то, что описывают как несогласие науки и веры, — это, как правило, несогласие мнений некоторых ученых, не разделяемых другими учеными, с мнениями некоторых верующих, не разделяемыми другими верующими. На самом деле, самая строгая вероучительная система содержит вполне конечное, ограниченное число тезисов, которые она предлагает принять на веру...

Излишне говорить, что любая система — религиозная или атеистическая, мистическая или рационалистическая - неизбежно содержит тезисы, подлежащие принятию на веру. Саморазвитие материи до сознания - это такой же тезис, принимаемый на веру, и такой же непостижимый, как „Вначале сотворил Бог небо и землю“.

Катя: — Четыре Евангелия говорят об одном и том же — о жизнеописании Христа. Чем они различны, чем едины?

Сергей Аверинцев: — Это тема отдельной лекции. Скажу коротко, что давно выявлена тематическая близость первых трех Евангелий, которые называют „синоптическими“. Их различие в том, что Евангелие от Матфея написано для набожных, строгих палестинских иудеев с апелляцией к их понятиям, к их проблематике, с особенным интересом к поучениям Христа, Нагорную проповедь мы встречаем именно в Евангелии от Матфея.

Евангелие от Марка написано для читателя в Риме, для иудея и язычника (если это иудей, то оторванный от своих корней; если это язычник, то он вообще о Боге слышит впервые). Поэтому Евангелие от Марка отличается наибольшей простотой и сосредоточенностью на темах силы Христа (в чудотворстве, в учительстве) и его страстей. Причем в Евангелии от Марка есть еще одна тема, которая мелькает, конечно, и в других Евангелиях, но у Марка, я бы сказал, она безжалостнее, чем у других: о том, как Христа не понимают самые близкие к нему люди, самые близкие ученики, вообще — близкие из близких. Тема его одиночества, силы и страдания. Евангелие от Марка меньше всего боится „ввести в соблазн“, меньше всего стремится затушевать тени во избежание недоразумений. В нем мы читаем, например, что в Назарете, по причине неверия тамошнего населения, Иисус почти не мог творить чудеса (см. Марк 6:5).

В свете евангельского учения о чуде как свободном сотрудничестве между волей чудотворца и волей верующего для богословов здесь нет никакой проблемы. Но для среднего читателя эта фраза может быть неприятной. Ну, как же это так: всемогущий Христос не мог совершить чудо именно там, где в него не верили, не мог посрамить этих неверующих? Евангелие от Марка очень первозданное, так как оно ничего не смягчает. Как вы помните, оно самое краткое.

Евангелие от Луки больше иных имеет общего с греческой культурой, даже и по языку. Оно начинается в подлиннике очень красивым греческим вступлением в лучших традициях риторической школы того времени. Когда Лука формулирует, что он собирается писать, и говорит, что это должно быть повествование о событиях, он употребляет слова, в то время терминологические для обозначения темы исторического сочинения. Лука хочет быть историком; он — единственный из евангелистов, который дает дату. По обыкновениям того времени. по годам царствования таких-то лиц, по правилам тогдашней историографии корректно датировано выступление на проповедь Иоанна Предтечи (3:1 — 2). Это единственная точно названная в Четвероевангелии дата всеобщей мировой хронологии, связывающая евангельскую историю с мировой.

Четвертое Евангелие отличается своей тематикой. Первые три Евангелия „сфокусированы“ на проповеди Христа преимущественно в Галилее. Наоборот, нигде действия не происходят так часто в Иерусалиме, как в четвертом Евангелии. Но это — внешняя черта. Внутренняя — четвертое Евангелие, которое в прежние времена считали эллинистическим, теперь, после кумранских находок, после публикации кумранских текстов, приходится рассматривать как Евангелие, наиболее тесно связанное с традицией ессейских кругов — кругов иудейского монашества, которое перестало существовать после иудейских войн.

Илья: — Можно ли считать некоторые библейские категории („святое“ —„не святое“) родственными языческому мировосприятию ?

Сергей Аверинцев: В отличие от христианских понятий Нового времени (бессмертие души; дух — плоть), библейские категории, как и сами слова, которыми пользуется Ветхий Завет, в какой-то переходной точке являются общими с языческим мировосприятием, которое было разлито вокруг. И иначе быть не могло; в самом Ветхом Завете стоит образ человека, который „вызван“ из недр языческого мира (Авраам), и ветхозаветный избранный народ снова и снова призывается из языческого мира, в который он снова и снова возвращается. Как было сказано Аврааму: „Выйди из твоего города, из дома отца твоего“. Выйди, неся те самые слова, которые ты воспринял; но эти слова — переосмысляются. Все фундаментальные слова библейского лексикона, включая, в конце концов, эпитеты Бога, были общими с языческими языками (прошу прощения за каламбур). Но смысл всего этого в библейском контексте — иной.

Катя: — Ваш взгляд на проблему „Библия как художественный текст“.

Сергей Аверинцев: — Термин „художественная литература“ неясен в своем объеме; пожалуй, я предпочел бы сказать, что Библия в некотором широком смысле слова — поэтический текст. Не в смысле „стихотворный“. Как известно, в Ветхом Завете различаются тексты прозаические и поэтические. Буквально, то есть имеющие сильную ритмичность. Библия — все- таки не литература. Концепцию литературы создали греки, после них эта концепция возможна. Возможна литература, в частности — религиозная.

Я взялся бы показать, что Библия больше всего на свете не похожа на традиционную религиозную литературу. Почему? Для традиционной старой религиозной литературы обязательна непрерывная оценочность, религиозная литература расставляет как „указатели“: вот дорога — в рай, а эта — в ад; надо выделить: гонитель — „нечестивый“, а святой — „боголюбивый“ и т.д.

Но в библейских текстах - и новозаветных, и ветхозаветных — почти отсутствуют оценочные эпитеты, и там нет разъяснения психологических мотиваций. Нигде не написано, почему Иуда совершил предательство; обычная фраза Иоанна, что Иуда был вор (см. Иоанн 12:6), все-таки не объяснение его поступка и очень загадочна сама по себе. Мы никогда не прочтем в Евангелиях о „нечестивых“ Анне и Каиафе и т.д.; все в Евангелиях ходят без эпитетов.

Однако проповедь, построенная по законам риторики, может называться в некотором смысле литературой, какие бы оговорки ни вносила специфическая ситуация проповедника.

Но Библия в этом смысле — не литература, то есть это — слово, не тронутое риторическим отчуждением.

Сергей Сергеевич Аверинцев, известный культуролог, переводчик, истории, философ, любимец изысканной публики, выступил с лекцией, которую мы привели здесь в сокращенном виде, перед учениками лицея. По вопросам, которые ему задавали дети, вы можете убедиться в том, что аудитория оказалась вполне на высоте, взятой докладчиком. Возможно ли столь непосредственное сотрудничество современной школы и современной науки?

Не по праздникам в актовом зале, а в повседневности школьной жизни и учебы?

Этому мы посвящаем главную тему номера.

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Уроки одного лицея

Журнал в лицее и лицей в журнале

"ЛГО" ("Лицейское и гимназическое образование") — журнал, который делается в Московском культурологическом лицее № 1310, но делается для всех школ Москвы и даже страны. О редком и на редкость удачном симбиозе редакции и средней школы особого типа рассказывает нашему корреспонденту Татьяна Борисовна Михайлова, основатель и бессменный директор лицея, основатель и главный редактор журнала.

От семинара Библера к идее лицея

Ходила я на семинар к Владимиру Соломоновичу Библеру, замечательному нашему культурологу. И это событие в моей жизни, по сути, определило все, что произошло дальше.

В то время я преподавала литературу в одной из московских школ. Школа как школа, обыкновенная, учителя были хорошие и не очень, разные, директор, как водится, между нами лавировал — впрочем, все это отдельная история, я ее как-нибудь в другой раз расскажу.

Да, так ходила я на библеровский семинар и встречалась там с людьми удивительными, потрясающе интересными, а сам Владимир Соломонович был для меня и мэтр, и Учитель, и наставник, не иначе.

Фото: Виктор Брель

И стала я людей из семинара — прежде всего, конечно же, Владимира Соломоновича — зазывать в школу.

Если бы вы видели, как философ, автор Школы диалога культур, работал с детьми! Он ничего не делал "специально", не продавливал никакие взгляды и идеи. Он просто разговаривал, задавал вопросы, отвечал на вопросы. Но я не припомню такого второго случая, когда бы мэтр столь серьезно разбирал детские работы. Даже чтобы учитель так читал ученические сочинения — не могу найти примера.

Библер очень деликатно обращался с детскими текстами и при этом был предельно серьезным критиком. Помню, как он говорил: "Понимать что-то — это значит глубоко что-то не понимать". И еще — он единственный, кто не обижался, если с ним спорили. Он даже, я замечала, симпатизировал "возражанту". Он преподал нам величайший урок культуры дискуссии.

Потом у меня появилась идея провести своеобразные штудии для учителей. Она состояла в том, чтобы, выбрав какую-нибудь тему, например, "Античность", "Время", "Серебряный век", собрать учителей из разных городов и пригласить к ним самых авторитетных, можно сказать, "вершинных" ученых. То есть организовать такие своеобразные рабочие встречи "ученый — учитель". Учителя расскажут, как этот предмет "разьпрывается" в школе, а ученые — какой выглядит с высот Большой науки.

Библер поначалу отнесся к этому скептически, а в результате стал главным действующим лицом, и шесть- семь лет подряд был основным затравщиком штудийных дискуссий.

Ключевая тема каждый раз освещалась как бы с различных ракурсов.

Скажем, эпоху Просвещения "представляли" разные специалисты — по праву, моде, философии, литературе, истории. И обязательный момент: дискуссионная часть должна быть по времени не меньше лекционной.

Это была потрясающая школа — не только для учителей, но, как оказалось, и для ученых, которые отзывались о "штудийной" аудитории в превосходных степенях и говорили, что не ожидали таких "ершистых" встреч. И конечно, для учеников, которые волей-неволей втягивались в эту атмосферу обсуждений, споров, драчек.

Я так подробно рассказываю вот почему: именно из культурологических штудий вышли и наш лицей, а чуть позже и наше издательство.

Издательство начиналось с малого: с расшифровки стенограмм и идеи издать их. А лицей получился, потому что мой класс, на всем этом воспитанный, вырос, стал выпускным и должен был вот-вот уйти из школы, и мне хотелось набрать новый.

Мистика

Я приставала к директору с просьбой набрать два таких "лицейских" класса; но ему вся эта головная боль была совершенно ни к чему, он и сказал: выделяйся со своими лицейскими классами и делай, что хочешь. Он наверняка пошутил, потому что идея была совершенно безумная: как это — набрать два класса и сотворить из них новое учебное учреждение со своим зданием, которое взять негде, со штатом преподавателей... Такого не бывает! Это все мне и объяснили в Госкомитете по образованию, куда я все-таки попробовала сходить.

А дальше начинается чистая мистика. Возвращаюсь я из союзного Госкомитета, настроение, конечно, отвратительное, и вдруг в метро на меня налетает какой-то мужчина в шортах. Он просто обознался — принял меня за свою племянницу. "А что вы, девушка, такая грустная?" Я возьми, да и расскажи ему все: знаете, как иногда легко плакаться чужим людям. Он схватил меня за руку: "Пошли! Я знаю, как помочь" — и потащил из метро. Около метро у него велосипед стоял; он на велосипеде покатил, а я рядышком побежала. Бегу и думаю: сумасшедший какой-то, в шортах, на велосипеде, да и я с приветом...

Он привел меня в Московский департамент образования, в какую-то крохотную, заваленную бумагами комнату: оказывается, буквально вчера здесь открылся новый отдел, которому поручили организовать шесть "альтернативных" школ. Человек на велосипеде (это был Дима Аросев, брат известной актрисы и сам человек не безызвестный, друг и ученик Гeopгия Петровича Щедровицкого) там не работал, он просто про это знал. В отделе мои документы внимательно посмотрели (новые программы, наметки, смета), и, представляете, приняли!

Шесть школ (и все "тринадцатые") действительно тогда в Москве организовали, у нашего лицея, например, номер 1310. Школы эти, кстати, такими хорошими оказались! Скажем, Химический лицей N° 1303 тоже по- своему знаменит, они отличные конференции проводят, например, КОНЮХ — конференция юных химиков. В Москве вообще много интересных школ, я как главный редактор теперь это очень хорошо знаю, хотя школьное образование, как и во всем мире, принято только ругать...

Так тринадцать лет назад появился наш культурологический лицей номер тринадцать десять. Позже из нашего маленького редакционно-издательского отдела образовалось целое настоящее издательство, и из него в свою очередь выделилась редакция журнала.

ЛГО — мостик между наукой и школой

Журнал, как и все остальное, что мы издаем, рассчитан не только на наш лицей, а вообще на любую "продвинутую" школу. Идея журнала (и лицея) по большому счету та же, что и у культурологических штудий: встреча учителя, читателя с ученым; культурная "подкладка" любого предмета.

Понимаете, Большая наука говорит на одном языке, а школа — совсем на другом. Вот мы и попытались встать как мостик между наукой и школой. Только не подумайте, что мы какую-нибудь скучноту печатаем. Вовсе нет. Мы каждый номер "разыгрываем". Скажем, сейчас готовится выпуск, посвященный лженауке. И подается он так: неделя лженауки в гипотетической школе. Один материал — это вроде урок, другой — подан как турнир, а третий, например, в форме дискуссионного клуба.

Журнал нам самим очень помогает наполнять обучение "культурным контекстом". Как мы находим материалы?

Один из способов: приглашаем мэтров. Они перед детьми выступают, потом липеисты им свои "детские" вопросы задают. А потом мы все это публикуем в рубрике "Кафедра". Приходила как-то очень интересная женщина, доктор наук, вирусолог Галина Кожевникова, рассказывала о вирусах и вирусных заболеваниях, так дети ее спросили (кроме всего прочего), какие вирусы передаются с поцелуями... По интереснейшей статье в журнале "Человек" я отыскала академика Спирина, и он прочел просто потрясающую лекцию о том, какую угрозу для человечества таит в себе современная биология. Ну и, конечно, остались друзьями лицея ученые, которые приезжали к нам прежде, еще при Владимире Соломоновиче. Мы успели съездить с учениками к Юрию Михайловичу Лотману в Тарту, он был уже очень болен, но принял нас и прекрасно поговорил с детьми. Не говоря уж о том, что эти знакомства дают детям, такие встречи — находка для любого журналиста.

Очень важная рубрика нашего журнала — "Урок". Нам говорят: публикуйте побольше методических разработок, чтобы по ним сразу, не мороча себе голову, можно было урок провести — тогда ваш журнал будет еще более востребован. Конечно, методическая помошь учителю нужна, но мне кажется, не в лобовом виде. Мы даем материалы, помогающие провести урок на современном уровне — и содержательно, и методически, и технологически.

Что такое современный урок? Конечно же, не так: учитель вещает, ученики внимают. Уроки, как спектакли, Moiyr разворачиваться в самых разных жанрах: конференция, проверка гипотезы, работа над проектом. Дети очень любят создавать свое — например, придумывать и находить в библиотеке комментарии к известным текстам, на этом можно построить урок, даже цикл уроков.

Самое главное — стержневая идея, сюжет. Вот такие сюжеты-сценарии мы и даем в этой рубрике — например, Россия и Германия XVIII века через подлинную биографию барона Мюнгхаузена, — и все это сопровождается подверстками, в которых интересные факты, создающие контекст событий, цветные вклейки, которые можно использовать как иллюстрации на уроке.

Мне кажется, школе хорошо бы увязывать предметы в едином контексте, на едином материале. Как я на уроке литературы объясню своим ученикам, кто такие "птенцы гнезда Петрова", без истории? Или что ода исходно — не только поэзия, а прежде всего риторика? Тогда надо отдельно разбирать, как все это произносится, с какими жестами и чувствами. Или мне становиться по совместительству этнографом, специалистом по истории обряда, когда мы проходим сказки?

Отдельная работа — научить читать; это далеко не все взрослые умеют. Даже учителя. Тут одной литературы мало. Когда-то к моему курсу прилегал текстологический семинар по истории средневековой культуры, к литературе он не имел прямого отношения, но там ребят учили работать с философским текстом, с подлинником. И одновременно на латыни рядом клали латинский источник и перевод, сравнивали, оценивали: что из смысла ушло, что привнесено. Норштейн у нас вел замечательный курс "Мультипликация в контексте культуры" на примере своего фильма по гоголевской "Шинели", и это тоже "работало" на курс литературы, там были очень тонкие замечания по гоголевскому тексту. Литературный текст глазами художника — понимаете, это особое видение...

Особая наша забота — естественно-математические науки. Мы гуманитарный лицей и набираем детей только с седьмого класса: бывало, при приеме спрашиваешь, почему ты, ребенок, выбрал именно нас, а он отвечает: я математику не люблю. Но у нас общее среднее образование, оно вполне соответствует требованиям любого вуза. Да дело не только в этом; надо бы им доказать, что математика не страшна, а, наоборот, интересна, что она пронизывает всю культуру. Мы задались целью "поставить" в лицее сильную математику. И устроили у себя год Математики: знаете, бывает год Ребенка, год Матери, а у нас — год Математики. Она была всюду и во всем, она извлекалась из ритмики стихов, из хронологии, читалась в географических картах, мы играли в нее, даже когда говорили о психологии: как можно описать характер человека с помощью геометрических фигур?

Потом мы выпустили постер "День Пифагора", брошюру со сценарием математического праздника (ЛГО выходит с приложениями, особенно мне нравятся брошюры, они по формату маленькие, помните, как раньше выпускало общество "Знание"?)

Таких постеров и брошюр у нас много, на разные темы, и все пользуются в школах огромным спросом.

Но главное, конечно, не праздники, а повседневность. Хорошая гуманитарная школа — не та, где в ущербе математика и естественнонаучные предметы. Гуманитарный аспект может пронизывать все предметы. Например, когда математика "подсвечивается" историей и философией математики. На биологии мы в свое время вводили серию занятий "Споры об эволюции": Дарвин, Ламарк, Любищев — это уже именно философия науки.

Разумеется, мы стараемся в журнале себя не слишком выпячивать: у других тоже много интересного. В одной школе прекрасно поставлена проектная работа — мы им целый номер посвятили; у других — еще что-то. Наши собственные учителя читают журнал насквозь, и каждый номер мы потом обсуждаем на педсоветах, и всегда находим, за что зацепиться.

"Современные методы обучения" — рубрика, в которой есть материалы и о том, как организовать учебную дискуссию, и как работать с Интернетом на уроке и для урока, и как сделать урок на уровне, даже если в распоряжении учителя лишь доска и мел. Ну и статьи о том, как преодолевать всякие психологические трудности — и учеников, и учителей: в одном классе ведь есть и "визуалы", ребята, которые лучше воспринимают информацию "на глаз", и "аудиалы", которые лучше работают "со слуха", как быть с каждым из них.

Или вот: в школе оценки ставят в основном за индивидуальный результат. Но жить-то ребенку предстоит в "сетевом" мире, работать и коллективно, и в команде, где имеет значение только общий конечный результат. Мы стараемся развивать все виды сотрудничества - и, конечно, обсуждаем эту проблему в журнале.

ЛГО - мостик между школой и профессией

Вокруг журнала в лицее сама собой сложилась довольно активная деятельность учеников. Они у нас все делают: берут интервью, составляют и собирают анкеты, набирают материал на компьютере, фотографируют и подбирают иллюстрации. У нас работают "мастер-классы", где ребят профессиональным навыкам обучают специалисты.

Недавно ученики представляли свои мини-проекты - календари. Они делали "математические", "географические", "биологические" и другие настольные календари. Это, кстати, непростая работа: придумать идею (например, там были календари в виде куба, подвесного фонаря, даже в виде шляпы, а один мальчик сделал коробочку с карточками, его работа мне больше всех понравилась). Надо было подобрать даты, факты, цитаты нужных размеров и по теме, расположить все это, чтобы устроилось все вместе красиво и удобно, и еще календарную сетку "вписать".

Допрофессиональная подготовка в школе — особая тема; мне кажется, школа должна давать и общее представление о профессиях, и навыки, которые в любом случае человеку пригодятся, куда бы он потом не пошел. Но не обуживать детей раньше времени.

Такие выпускники будут вполне конкурентны на рынке труда (даже поступив в вуз, многие ребята сейчас работают). Представьте себя на месте директора, к которому устраивается на работу юноша, и юноша этот прекрасно знает языки, переводит, работает в Сети, умеет написать внятный текст, фотографирует, хорошо структурирует информацию, может сделать, к примеру, тематический стенд своими руками (это тоже важно, чтоб не только голова была умная, но и руки. Труд — это вообще отдельная тема. Моя любимая, кстати).

Еще мы проводим такие специальные сессии для школ. Приезжают разные учителя, директора. А весной у нас даже есть сессия для старшеклассников. Это для школьных издателей, дети приезжают со своими наставниками. В прошлом году 250 человек приехали.

Потребность в образовательной периодике такого типа, как ЛГО, несомненно, есть: помимо обычных "методичек" учителю все-таки хочется услышать и живое слово о своей работе и о работе своих коллег по всей стране.

Электронный адрес Татьяны Михайловой: ТВ@ LG0.RU

Ученый говорит с учеником

Бессмысленно облачать наших детей в гимназические униформы, гонять их в марше по школьному плацу и заставлять вытягиваться в струнку перед преподавателем. Но что может современная школа противопоставить распущенности и лености мысли, уверенности полуграмотного юнца в своем праве судить обо всем подряд за щитом универсального довода: "А мне так кажется..."?

Как сохранить единство истории в ворохе фактов, дат, лиц и событий, разнесенных по эпохам, странам и разным школьным классам? Как вместе с учениками нащупать в них нечто общее, повторяющееся, бывшее — и оставшееся до сих пор — проблемным на разных этапах истории?

Можно ли доказать юношам и девушкам, которые не собираются поступать на механико-математический факультет МГУ и даже в любой технический вуз, что им все равно стоит изучать математику? Особенно если они прекрасно знают, что их вполне успешные мама, переводчик, и их папа, юрист, из школьного курса математики помнят только таблицу умножения, да и то не на пятерку? К этим таким разным, но одинаково болезненным школьным проблемам можно добавить еще несколько десятков. Учителя без конца обсуждают их друг с другом, ищут ответа в специальной педагогической литературе — пока не нашли. Три статьи, взятые в сокращенном виде из "ЛГО", показывают, что неожиданную и весьма сильную поддержку учителя могут получить от ученых далеко не только в рамках их непосредственной специальности. У них тоже есть дети. Как правило, они тоже преподают, только в вузах. Но главное — у них по-особому устроена голова, у них свой, научный подход — обращенный на школьные проблемы, он, как увидим, способен дать результат по меньшей мере очень интересный...

Георгий Кнобе

Культура и поток жизни: два полюса образования

Георгий Кнобе, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института высших гуманитарных исследований Российского государственного гуманитарного университета, действительный член академии гуманитарных исследований (Москва) и Нью- Йоркской академии наук (США), член Союза писателей Москвы

Для школьного преподавания сегодня характерен процесс, охвативший вторую половину XX века: одновременно жизнь вторгается в культуру — и культура приближается к жизни. Диалог жизни и культуры, который велся на протяжении всего XIX века, превратился скорее в фугу, где оба голоса сплетаются неразрывно.

Ницше говорил: "Жизнь — это высшая ценность сама по себе. Над жизнью нет судьи". Но в то же время мы встречаем в "Сумерках богов" бесконечные проклятья в адрес мещанского вкуса бюргеров, их привязанности к быту и тому подобным вещам. Жизнь для него была не только альтернативой культуре, но и некоторой особой, возвышенной, просветленной ее ипостасью. Она не включала то, что вы едите, во что вы одеты, в какой комнате вы живете: это слишком низменно. Также жизнь, воспетая, например, Горьким в его ранних рассказах, — это жизнь босяков, художников, но не тех обычных людей, не тех, кто сидит, кто живет за этим столом, с этими очками с поломанной дужкой.

Сегодняшний школьник существует в пространстве, где отклонение от норм, нежелательные контакты пронизывают то, что не так давно называлось культурой.

И в этой ситуации центральным становится вопрос: как реагирует и как должна реагировать школа на эту ситуацию?

А сейчас мы оказались в мире, где совершенно реальная повседневная жизнь определяет культурные процессы и непосредственно их отражает. Общение с искусством в XIX веке — это всегда некий акт. Вы надеваете однотонный костюм и галстук, покупаете довольно дорогой билет, идете в консерваторию или в театр, вы присутствуете при акте культуры. А потом вы возвращаетесь в свой повседневный быт. Сегодня все не гак. Вы смотрите величайшие шедевры киноискусства, сидя у себя дома в халате и домашних туфлях, потому' что эти две стороны действительности переплелись.

Сегодняшний школьник существует в пространстве, где отклонение от норм, нежелательные контакты пронизывают то, что не так давно называлось культурой. Как относиться к современному року? Он перестал быть тем, чем он был в 60-е годы, — символом освобождения искренней демократической культуры от папиных и маминых лживых символов, — и превратился в какую-то странную смесь удовлетворения молодежного инстинкта независимости и довольно третьесортной музыки. Что это? Жизнь в отличие от культуры? Или культура в отличие от жизни? Или это абсолютная неразложимость того и другого? Вот в чем дело. И в этой ситуации центральным становится вопрос: как реагирует и как должна реагировать школа на эту ситуацию?

Каким образом можно объединить такие свойства нашей повседневности, как ее демократическая раскованность, удобство, естественная простота, откровенность и прочие достоинства с ее же расхристанностью, бесстильностью, неуютностью, демократической бесцветностью, вульгарностью, бесстыдством и прочим непотребством?

Из "Педагогической лоции", специального приложения к журналу "Лицейское и гимназическое образование", 2001 год

Наставлять учеников — задача учителя. А если поменяться ролями? Ученики одного хорошего лицея составляли памятку учителю:

Будьте спокойным и уравновешенным, но не скованным, а свободным и эмоциональный, жизнерадостным и приветливым.

Имейте индивидуальный стиль и старайтесь, чтобы один урок не был похож на другой.

Вырабатывайте красивый голос, не бубните себе под нос, но и не возбуждайтесь от своего предмета чрезмерно.

Своевременно проявляйте чувство юмора.

Одевайтесь красиво, по возможности со вкусом.

Иногда уклоняйтесь от темы, прерывайте ее интересными фактами и даже анекдотами, не пренебрегайте "свободными" сведениями.

Держите дисциплину на интересе к своему предмету, справляйтесь с трудными ситуациями легко и непринужденно. Вселяйте в учеников оптимизм.

Поручайте делать шпаргалки, но не приветствуйте пользование ими.

Не звоните родителям по мелочам. Придерживайтесь стиля обучения на равных, не заноситесь и не сюсюкайте.

Думайте о количестве задаваемого. Спрашивайте учеников в конце урока, как они оценивают работу учителя во время занятия.

Специально задумывайтесь, как предоставить ученику шанс исправить двойку.

Улыбайтесь, шутите, радуйтесь, передавайте ученикам положительные эмоции.

Питер Класен. Фотоколлаж, 1989 год

Как, не чураясь ничего обыденного и реального, соединить со всем этим душевную восприимчивость, тайную сентиментальность и, скажем не стесняясь, тоску по высшей жизни ума и сердца? Современный, нет, постсовременный человек требует культурной осмысленности существования, но боится не только поз и слов, но и любой внятности, стройности, организации, порядка, без которых нет ни осмысленности, ни культуры. Каков туг выход?

В ноябре 1970 года совершил харакири прославленный японский писатель Мисима. Он оказался неспособен жить в мире, где культурная традиция соседствует с непотребной бытовой расхожестью. Он стал известен в Европе и Соединенных Штатах, его интервьюировали для телевидения, он попал в мир глянцевых обложек, где с одной стороны листа — его интервью, а с другой — раздетая girl. И все это в сопоставлении с самурайским долгом, с верностью императору, с японским средневековьем разорвало его внутренний мир. Он собрал солдат токийского гарнизона и обратился к ним с речью, призывая ужаснуться современному состоянию Японии, выставить американцев, сплотиться вокруг императора. Солдаты выслушали, пожали плечами и закурили Chesterfield. Тогда он вернулся с балкона в комнату и совершил харакири.

Современный человек живет в мире, где верность императору и "Золотой храм" (так называется главный роман Мисимы) немыслимы без глянцевых обложек, Chesterfield’a и прочих примет нашего времени. Он в этом существует и не представляет себя вне этого.

Перед нами как современниками и как людьми, связанными с педагогическим процессом, стоит сегодня задача, как избежать этого острого чувства несовместимости высокой ответственности перед нормативно организованной традицией, культурой в ее стройной упорядоченности, и живой жизни с ее хаотичностью и стремлением эту структурность размыть?

Миссия традиционной школы основывается на том, что культура по своей природе не может быть без остатка растворена в жизни. Почесывание и зевание достающего что-то из холодильника субъекта в телевизионной рекламе не может явиться воплощением многотысячелетней истории человечества. В этом есть отход от формы, от тех ценностей, без которых никак нельзя. То есть необходима некая ориентация на традицию, ее сохранение при введении в нее тех элементов, которые позволяли бы культуре открыться жизни, не утрачивая при этом интуиции формы и значительности.

Не стоит преувеличивать в преподавании противопоставленность гуманитарной сферы с ее нестрогостью, расплывчатостью, присутствием психологической заинтересованности и сферы естественнонаучной, где главное — анализ и доказательность. Человек не должен думать, что утверждение "сумма внутренних углов треугольника равна 180 градусов" — это некая доказуемая истина, а то, что в дуэли Пушкина есть значительный элемент самоубийства, — это лишь предположение, доказывать и проверять которое невозможно и не нужно. Пусть себе ученик считает, что тут нет никакого элемента самоубийства. Но пусть он это докажет.

Опасен нигилизм по отношению к истине, а не содержание этой истины. Как-то у меня был зачет в МГУ. Одна студентка не могла сказать ничего более связного, чем то, что в самом тексте "Пиковой дамы" Пушкина заложена оперная основа. Аспирантка, которая ассистировала мне на зачете, потом сказала: "Что вы к ней прицепились? Она так считает". В этом я и вижу опасность. В сегодняшней атмосфере "она так считает" звучит прогрессивно, свободно, демократично. Если в этом заявлении есть установка на доказательность, основанная на каких-то знаниях, то пусть считает, что "Пиковая дама" — всего лишь опера. А если "она так считает" просто потому, что уловила эту тенденцию в атмосфере времени, уловила, что сейчас так носят, тогда это плохо.

Культура представляет собой нераздельность и неслиянность двух принципов: принципа структуры и принципа жизненного потока. Они соотносительны, но они и нетождественны. На протяжении многих столетий доминирующее положение занимал принцип структурности, который к XX веку стал объединять культуру и науку. Теперь противоположность этих двух принципов становится условной. Жизнь размывает возможность рационально-структурного осмысления культуры и исторического бытия.

С одной стороны, это процесс благотворный, потому что он означает насыщение жизни культурой. Но, с другой стороны, он в высшей степени опасен, потому что сам факт отличия культуры от непосредственности жизни есть фундаментальный факт культуры.

Перед нами как современниками и как людьми, связанными с педагогическим процессом, стоит сегодня задача, как избежать трагедии Мисимы.

Культура представляет собой нераздельность и неслиянность двух принципов: принципа структуры и принципа жизненного потока.

Они соотносительны, но они и не тождественны.

Как избежать этого острого чувства несовместимости высокой ответственности перед нормативно организованной традицией, культурой в ее стройной упорядоченности, и живой жизни с ее хаотичностью и стремлением эту структурность размыть? Неразрывность обоих полюсов бытия задана нам в большей мере, чем каколу бы то ни было предшествующему поколению. Полагаю, признавая эту неразрывную двойственность, акцент надо делать все же на структурные принципы культуры, на обуздание ею инстинктов жизни.

Плохо продолжать как нив чем не бывало "выписывать образа", то есть заниматься в школе тем же, что мы делали и тридцать, и сорок лет назад, совершенно не заботясь о том, связан программный материал с реальными конфликтами реальной жизни, с ее течением, ее фактурой или нет. Но гораздо более мощна и остра противоположная опасность — утверждать, что все нормативное плохо. Как писали в 68-м году на стенах в Сорбонне: "Каждый, кто старше тридцати, — враг". Другими словами, позволить себе утверждать, что все, связанное с понятиями структуры, ответственности, истинности, права, объективности, — устарелая ерунда. Есть, дескать, я и мое переживание, мой интерес (который так легко становится "моей выгодой"), в крайнем случае еще переживание, интерес (и выгода) моего друга, а все остальное — напыщенная ложь. Это атмосфера нашего времени, и она опасна, потому что человек просто не может существовать без нормы.

Григорий Гутнер Институт философии РАН

Спор о вкусах и осмысленность обучения

"Зачем мне интегралы?

Я буду домохозяйкой.

В крайнем случае — юристом".

(Фрагмент из дискуссии на уроке математики)

Такой вопрос весьма эффективно обессмысливает все усилия. Он замечателен тем, что вразумительно ответить на него невозможно. Раньше я пытался и, конечно же, ничего умного ни разу так и не сказал.

Нужно, в конце концов, хоть раз ответить на него самому себе. Но как? Перебирая возможные варианты, я неизменно начинаю испытывать безнадежную скуку. Что ни скажи, получается какое-то занудливое доктринерство, не способное, естественно, никого ни в чем убедить.

Можно, например, объяснить, что в жизни без математики ни шагу, ни мосты строить, ни на Луну летать, ни на компьютере программировать. Вы, конечно, понимаете, как все это убедительно. Сам я, например, вняв этим доводам, наверное, вообше бы завязал с математикой.

Можно еще рассказать про "приведение ума в порядок", про совершенствование логических способностей и развитие пространственного воображения. Кое-кто на такие речи даже покупается (временно), но если честно — все это вилами на воде писано. Пушкин вот, говорят, математике плохо учился, а с воображением и логическими способностями у него вроде бы все в порядке было. А тупых и ограниченных математиков, наверное, хватает.

Здесь одна лазейка остается. Случилось вам хоть раз решить трудную задачу, из бессвязного набора фактов сконструировав нечто целое и согласованное? Испытали вы после этого: "Вот здорово! Я понял! У меня получилось!"?

Вам ответят: кто-то от всяких таких конструирований, может, удовольствие и получает — так вот он пусть и занимается математикой. Каждому свое. О вкусах не спорят.

И опять ступор. Действительно: одному страшно нравятся РЭП и пепси-кола, а я вот люблю Густава Малера и пиво "Балтика" (четвертый номер).

Однако слишком все было бы просто, если бы по любому поведу можно было сказать: "А мне ют это не нравится, вкус у меня другой". И хотя вкусы — дело тонкое, кое-как разобраться в их различиях все-таки можно. Я, по крайней мере, попробую.

Заметим прежде всего, что пиво и музыка Малера все-таки не одно и то же. Интересно, к чему из этого ближе математика.

А что. собственно говоря, нравится в музыке? Каков характер доставляемого ею удовольствия и чем это удовольствие отличается от радостей секса, вкусной еды и приятных напитков?

Чем набор звуков, последовательно издаваемых музыкальным инструментом или оркестром, интереснее автомобильной сирены или звона бьющегося стекла? Конечно, эти звуки как-то связаны между собой, организованы в единую конструкцию, и удовольствие доставляет все произведение как целое. Но ведь в каждый момент времени я слышу только отдельный звук (или аккорд). Все, что с ним связано, либо прозвучало раньше и никак мной не воспринимается, либо прозвучит в дальнейшем и тоже не воспринимается сейчас. Актуален для восприятия только этот, сейчас звучащий звук, а звучавшее ранее как бы отсутствует — оно вне сферы внимания.

Попробуем взглянуть на дело с другой стороны. Композитор, когда писал, руководствовался определенными правилами. Он создавал произведение как единую мелодическую и ритмическую конструкцию согласно правилам композиции. Часть из них уже есть, композитор обращается к ним как к данности и лишь выполняет их; часть он создает сам. Интуитивно найденное им может и не стать общим предписанием, но составит особенность его индивидуального стиля и будет лишь угадываться исполнителем (тоже интуитивно).

Совокупность всех взаимосвязей звуков, сложную и прихотливую, уместно назвать структурой произведения.

Структура, если подумать, есть нечто загадочное. Она не разворачивается в пространстве и времени — так существует только конструкция (которая предстает либо в последовательности звуков, либо в виде графики — нотного письма). Она явно нигде не присутствует. Можно сказать, что она лишь являет себя, но как таковой ее нигде нет.

Но я полагаю, что только она дает возможность слушателю обнаружить единство в последовательности звуков. Она не сообщается вербально и не воспринимается чувствами, но схватывается, угадывается слушателем в звуках музыки. Он обнаруживает ее как целое, как нечто придающее звукам осмысленность. Такое обнаружение — не длящийся (подобно восприятию) во времени процесс. Это моментальный акт схватывания, в котором все произведение (или его фрагмент) предстает как единство — но уже не единство воспринимаемых звуков, а вневременное единство их взаимосвязи.

Это серьезное творческое усилие. Но человеку, не готовому к такому усилию, музыка покажется хаотическим набором звуков, способным только навеять скуку.

Со строго околонаучной точки зрения ученики делятся на несколько разрядов (категорий, степеней, званий и т.д.).

"Вотан", "профессор", "очкарик". Возможны два варианта. "Дотошный", "педант" — задает вопросы, проигрывает разные ситуации, может показаться, что он издевается; на самом деле, искренне стремится понять, что от него хотят, чтобы выполнить задание действительно безукоризненно. "Учительская радость" — требования еще не предъявили, а он их уже выполнил. "Бодро-весело", "оптимист", "все у нас получится": требования принимает, выполняя их легко. Если выполнить не удастся, не унывает, пробует еще раз, потом отказывается. Для такого ученика лучше всего адаптированные, операциональные требования, подробная инструкция с "обратной связью" и поощрением в ходе выполнения.

"Мимоза", "плакса", "меланхолик". При предъявлении требований "впадает в кому", следовательно, ничего не воспринимает. Понимает задания только в виде рассказов, ситуаций, притч. Главное, чтобы он не догадался, что это требование. "Браток", "отпетая шпана". Уголовно ориентированный тип. Руководствуется нормами блатного мира и уже живет в нем. Школу использует в криминальных интересах. "Жиган", "хитрованец". Близок к "братку", но без агрессивности, а иногда и без уголовной ориентации. Плут "по жизни". Ухитряется выполнять педагогические требования, полностью выворачивая их смысл, не забывая при этом собственной выгоды.

Здесь, на мой взгляд, и возникает проблема вкуса. Музыка нравится тогда, когда схватывается ее структура, когда удается описанное творческое усилие. Именно эта удача порождает чувство удовольствия — оно есть особое ощущение гармонического единства, возникшего в наборе впечатлений. Если же удовольствия нет, значит, нас постигла неудача, возможно, структура произведения слишком сложна для нас. или мы слишком "ленивы и нелюбопытны". Во всяком случае, именно недостаток некоторой способности был виной нашей неудачи — такой недостаток способности и есть отсутствие или неразвитость вкуса. Именно неразвитость, а не отличительная особенность, позволяющая гордо сказать, что эта вещь, возможно, и хороша, но не для меня.

Нечто может, впрочем, не нравиться и другим способом. Есть и плохая музыка, построенная на банальных структурах, на дешевых штампах, которые быстро застревают в слухе и не требуют никакого усилия. Если отношение к музыке связано для вас с извлечением структур из звуковых построений, то в такой музыке нравиться просто нечему. Пристрастие к такого рода произведениям свидетельствует об эстетическом бессилии, которое принято называть дурным вкусом.

Но, кроме того, музыка обладает и чисто физиологическим (или психофизиологическим) воздействием. Оно может и доминировать — часто его принимают за основное в музыке. Тогда возникает удовольствие совершенно иного рода, но в этом случае музыка уже ничем не отличается от пива. Думаю, что РЭП целиком ориентирован на такое восприятие.

Что же касается Малера, то говоря, что мне нравится его музыка, я совершенно не имею в виду специфики собственного восприятия. Музыка Малера красива и интересна не для меня, а вообще, объективно, то есть потенциально для всех. Если усилие, открывающее структуру произведения, оказалось доступно для меня, значит, потенциально оно доступно для всякого, ибо я не герой и не гений. Поэтому и удовольствие от этой музыки может испытать любой человек.

Анализируя восприятие музыки, мы ввели три термина: правило, конструкция и структура. Теперь я попробую сделать весьма рискованный ход — все проведенное рассуждение обратить на математику.

Всякий раз, чтобы развернуть приводящее к результату рассуждение, необходимо привлечь целый ряд фактов, несводимых к тем понятиям и конструкциям, которые присутствовали в формулировке задачи. Следовательно, требуется обобщающая догадка, в которой целиком схватывается вся структура еще непроведенного дискурса.

То, что возникает у нас в уме, когда мы решаем математическую задачу и сводим воедино данные из условий задачи и общие знания из математики, есть поиск отношений между всеми фактами, которые затем будут встроены в дискурс и соединены в общей конструкции.

Подобный ход можно обнаружить, наверное, в решении любой задачи: всегда требуется обобщающая догадка, в которой целиком схватывается вся структура еще не проведенного дискурса. Именно схватывание структуры и есть момент понимания. А развертывание дискурса есть необходимая проверка правильности понимания и одновременно рассказ о том событии, которое произошло, когда

В оформлении статьи использованы работы Пауля Клее

Анализируя восприятие музыки, мы ввели три термина: правило, конструкция и структура. Именно они, на мой взгляд, позволяют прояснить существо эстетического момента в произведении искусства.

нас осенила догадка. Тут есть очевидный эстетический момент. Поняв, мы испытываем удовольствие, рассказывая о том, что поняли. Превратив бессвязный набор суждений и конструкций в гармоническое целое, мы хотим зафиксировать наше понимание в виде новой объемлющей конструкции.

Такой ход мысли — схватывание единой структуры еще не выстроенной конструкции — представляется общим для самых разных сфер деятельности. Для естествознания, когда выдвигается обобщающая гипотеза, сводящая в единую теорию множество, казалось бы, никак между собой не связанных фактов. Для истории, когда структурируются и связно излагаются данные разнообразных источников, противоречащих друг другу или не имеющих друг к другу никакого очевидного отношения.

Я полагаю поэтому, что интеллектуальная деятельность в чем-то весьма важном совпадает с восприятием произведений искусства. И в том, и в другом присутствует структурирующее усилие, которое доставляет удовольствие. Эстетический момент в математике столь же всеобщ, как и в музыке. Он доступен для всех—здесь не может быть фатального неудачника.

Совпадение математики (любой науки) с искусством в столь важном моменте означает необходимость удовольствия от всякой интеллектуальной деятельности. Без него смысла в этой деятельности никакого нет. Его (удовольствия) отсутствие означает, что задачу не решают, а копируют, списывают, воспроизводят по памяти. Это скучно. Так же, как высидеть концерт классической музыки, не слыша ничего, кроме бессвязного нагромождения звуков. Ни то, ни другое вообще не нужно, если не доставляет удовольствия. Так что тот страшный вопрос, с которого я начал свою статью, действительно не имеет ответа. Если его задают всерьез, значит, это удовольствие чуждо — таковы обстоятельства биографии вопрошающего.

Утешает, впрочем, то, что часто его задают под влиянием настроения или просто из вредности.

Вот так комментируют Пушкина ученики одного хорошего лицея

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю...

Кому-то нравится ходить по краям бездны (3 класс).

Кто прятался и смеялся, когда другие шли в бой, тот должен быть

в бездне (3 класс).

Когда ты в бою, у тебя есть упоение, но ты можешь и умереть (3 класс).

В бою можно погибнуть, а если остаться живым — это вдвойне приятно (3 класс).

Когда человек идет в бой, он чувствует удовольствие, что его убьют, а его Родина будет защищена (3 класс).

Человек любит бой и сам рвется.

А другой человек, наоборот, отступает от края бездны (5 класс).

Это наслаждение испытывает какой-то безумный человек, который подошел к пропасти или рискует в бою (5 класс).

Наслаждение можно испытывать везде, где бы ты ни был, и в любое время (5 класс).

Здесь говорится о том, что лучше быть в бою, чем взятым в плен (5 класс).

Рискованный человек любит проверять себя на прочность (7 класс).

Людям нравятся опасности, и, находясь на краю бездны, они испытывают особое удовольствие (7 класс).

Владимир Библер, кандидат философских наук, руководитель творческого коллектива "Диалог культур", ведущий научный сотрудник ИВГИ РГГУ

История - это диалог Кого с кем?

Встреча разных школьных классов, разных возрастов, разных культур в диалоге об этих сквозных исторических проблемах, о проблемах, делающих историю — историей, — вот что дает возможность продуктивно организовать межвозрастные уроки-диалоги даже в обычной школе.

О некоторых из таких предварительно намеченных "сквозных" проблемах рассуждает автор.

Мы предполагаем, что можно выделить сквозные проблемы истории, которые воспроизводятся (но иначе повернутые и иначе "разрешаемые") в каждый конкретный исторический период и — особенно различно — в каждой исторической культуре.

1. Во все исторические периоды возникает следующая антитеза. Или абсолютная неизбежность (фатализм), или (и) — вариантность истории, ее возможность, вероятность. Историк внутри каждой исторической эпохи и современной истории, размышляющий об этой эпохе, всегда сталкивается с этой дилеммой. Все, что было, не может быть иначе. Задача истории воспроизвести только то, что действительно состоялось. Такова одна установка историка. И другая: в истории могут быть разные варианты, в ней всегда существует выбор, история альтернативна.

В этой второй установке предполагается, что даже если определенные возможности и тенденции не осуществились, они все равно воздействовали на сознание и мысли, на культуру определенной эпохи, и поэтому должны быть включены в ее существенную характеристику. Возможность иного пути.

Свобода человеческой воли входит в состав исторического события, дает ему вкус и цвет, определяет последующие развилки исторического пути.

Столкновение этих двух установок, их неразрешимое противостояние не только в уме участников исторического процесса характеризует сам смысл истории.

В последнее время эта проблема с особой остротой возникла в споре о фатальной неизбежности (или, мягче, закономерности) победы сталинизма, а с другой стороны, в утверждении иных возможностей, иных тенденций русского исторического пути в XX веке. Но та же проблема, в разных ее вариантах и поворотах, существенна и для античной истории (скажем, возможна ли была победа восстания Спартака, сохранение античной демократии и т.д.). С неменьшей силой эта проблема возникает, когда анализируют возникновение христианства, пытаются понять альтернативы развития русского феодализма, размышляют о том, могло ли победить декабристское движение в России...

На обсуждении этой сквозной проблемы можно соединить в едином уроке различные классы, различные возрасты учеников, изучающих античность и Средневековье, античность и Новое время.

Есть и другие сквозные проблемы исторического бытия и исторического знания.

2. Соотношение исторического и культурологического подхода, истории и культуры.

Знать историю — это означает знать неповторимость каждого исторического периода, его абсолютную уникальность. Это значит понимать, что каждое историческое событие случается один раз, трагически и неповторимо уходя в прошлое.

Известный российский биолог, директор Института белка РАН академик А. Спирин выступал с "актовой лекцией" перед учениками лицея № 1310. Темой его прекрасного доклада было современное состояние биологии и те опасности, которые его наука способна принести обществу.

Поскольку наш журнал не раз публиковал материалы на эту тему, в том числе и академика Спирина, мы не приводим текст его выступления.

Однако вопросы, заданные академику лицеистами, и его ответы кажутся нам интересными.

Вопросы и ответы:

— Можно ли с помощью генной инженерии влиять на социальное поведение человека, скажем, сделать его послушным?

Пока не дошло до того, чтобы взять такой-то ген, и он однозначно повысил бы интеллект. Прямых связей и зависимостей пока не установлено. Этот вопрос очень слабо изучен, ведь эксперименты на человеке запрещены... Но на низших организмах это изучается. Известны гены, которые у простых животных дают большую способность к обучению. Но поведением человека сегодня можно управлять с помощью химии. И такие средства есть.

— Собак с хорошим генотипом водят на случки. Может быть, дальнейшая эволюция человеке будет идти путем ужесточения выбора партнера? А кто вас будет выводить на случку? Значит, нужен хозяин. Дайте правителям право случать вас. И никакой любви.

— Как долго продержится запрет нс экспериментирование с половыми клетками человека?

Если он не продержится, то мы покатимся вниз очень быстро. Тогда можно будет действительно производить любые особи — выводить искусственное человечество. Осуществлять клонирование и получать людей, которых просто будут использовать для получения донорских органов, — все это можно будет делать. Надеюсь, что тут разум и чувство самосохранения возьмут верх, и клонирование будет запрещено, как и убийство. Хотя с убийством ведь тоже проблема: оно юридически запрещено, но войны идут. А убийство врага на войне даже считается геройством.

В этом смысле каждое историческое событие всегда одноразово и не обладает способностью возвращаться или актуализироваться в другие исторические эпохи. Без такой векторности истории, без исторической стрелы нет исторического бытия, нет исторической науки.

Но вместе с тем знать историю и участвовать в истории означает осознавать и воспроизводить каждое историческое событие в его одновременности с нашим современным бытием, в едином пространстве целостного бытия культуры. Античная культура во всех ее проявлениях и особенностях, в ее искусстве, ее математике, ее философии одновременна с нашей современной культурой, вступает в необходимый диалог с нашим современным мышлением.

В этом смысле в истории ничто не проходит, все остается навсегда, увеличивая число действующих лиц исторической трагедии.

И первый, и второй моменты — и одноразовость истории, и насущная актуализация современности всех прошедших исторических событий - оказываются одинаково необходимыми, хотя и невозможными одновременно. Это противостояние также составляет смысл каждого исторического события и каждого фрагмента исторических знаний.

Важно, готовясь к межвозрасгным урокам, продумать эту антиномию для отдельных исторических периодов и для целостного курса истории и культуры в разные исторические эпохи.

3. Для истории характерно два, казалось бы, исключающих друг друга подхода. С одной стороны, она приобретает целостный вил в идее закономерного развития, в некоторой линейной связи исторических событий, главным образом, на основе связок "причины" и "действия", "причины" и "следствия". Здесь возможны самые различные теоретические осмысления. И формационный подход Маркса (базис и надстройка), и идея мессианского искупления и религиозного смысла истории. И, с другой стороны, идея разных вариаций, случайностных связей и отношений.

В любом случае историческое событие мыслится или как подножье последующих, или как завершение предшествующих событий. Но история невозможна и само переживание истории человеком невозможно и без другого "дополнительного" подхода и понимания. Это понимание истории в плане ее, так сказать, "центрирования", фокусирования всего прошлого, будущего и одновременно — в образе или картине данного, одного исторического события.

Чего хотят родители?

Строгого, даже жесткого, квалифицированного учителя.

Пусть будет как можно больше кружков, студий, секций.

Классный руководитель должен быть интересным человеком, ему следует быть с детьми в выходные, на каникулах... В классе жизнь должна быть интереснее, чем на улице и в подворотне.

Не обижайте детей несправедливостью, придирками, неясностью требований, избыточными требованиями.

Хотим знать, куда идут собранные на классные нужды деньги!

Как бы поменять учителя, который нам не по душе?

Как бы сделать таю чтобы в нашем классе работала Валентина Петровна?

Хочу, чтобы моему сыну преподавали то-то и то-то и не преподавали то-то и то-то.

Почему так мало иностранных языков, экономики и права, почему так много математики и физики?

При таком подходе, скажем, греко-персидская война как воронка втягивает в свою определенность предшествующие и последующие этапы античной истории. Это событие — как бы образ всей античной истории, взятой в целом. Ее, так сказать, "акме". Можно назвать в качестве одного из примеров такого интегрирующего подхода, когда вся история фокусируется в одном событии, даже в одном дне, марксову работу "18 брюмера Луи-Бонапарта". В таком историческом повороте каждое существенное историческое событие может и должно быть понятно как всеобщая целостная историческая эпоха.

Ясно, что столкновение и противостояние этих двух проекций исторического процесса существенно в самые различные исторические периоды. изучаемые в разных классах, и поэтому может быть положено в основании самых различных межвозрастных, межкультурных уроков. Ведь эта проблема актуальна и для ученика, изучающего античную историю, и для ученика, погруженного в историю Нового времени, а поэтому спор между разными классами и возрастами будет носить актуальный общеисторический характер.

4. Выделим одну сквозную проблему, насущную в истории России (впрочем, в каком-то смягченном виде и для истории многих других народов). Это антитеза личной свободы, частной жизни индивида, села, города, отдельного коллектива, и, с другой стороны, всемогущей силы государства, державы, законосообразности общей исторической миссии.

Великодержавная власть Москвы и вольница Новгорода; всевластие Петра, выводящего Россию в Европу, и свобода партикулярных, частных, индивидуальных сил и тенденций допетровской и послепетровской России. Это противостояние можно продолжить вплоть до настоящего времени, но в каждом ключевом моменте истории свобода и "самостояние" индивида роковым образом приносились в жертву всевластию единой державы, общинному целому или единой утопической цели.

В этом разрезе вполне возможно соотнести и сопоставить разные периоды русской истории. Опять-таки ясно, что мы здесь даем лишь первоначальную ориентировку.

5. Для понимания истории также существенен и следующий анализ.

Каждая историческая культура вырабатывает свой смысл истории, свое понимание того, как сопрягаются исторические времена. Для античности история всегда центрировалась вокруг какого-то основного ключевого события, вектор истории почти полностью исчезал.

В Средние века основой и исторического движения, и исторического сознания была идея соотнесения времени и вечности. Причем неподвижная вечность как бы с двух сторон обступала путь времени, смертную земную историю. Историческое движение было кратким отрезком векторного пути между двумя неподвижными внеисторическими вечностями.

В Новое время идея истории смыкается с идеей разомкнутого в будущее бесконечного исторического прогресса. Для такого исторического сознания жизнь отдельного человека вплетается как момент бесконечно сложной исторической равнодействующей.

В XX веке возникает новый исторический ритм и новое историческое понимание, но здесь мы поставим многоточие... и оставим анализ современной истории для живого разговора на уроке. Важно только подчеркнуть, что история каждой эпохи предполагает фигуру Историка (Футам ли это, Плутарх, Моммзен, Ранке, Школа Анналов и т.д.), причем взгляд этого Историка и его подход крайне существенен для того, чтобы могла возникнуть некая отстраненность от непосредственных исторических событий, то есть историзм рассмотрения в собственном смысле слова.

Понять историю какого-нибудь исторического периода означает, как минимум, воспроизвести диалог между Историком-современником этого периода (биографом, хронистом, летописцем) и историком современным, скажем, историком XX века.

ВО ВСЕМ МИРЕ

Бойтесь шума городского!

От воя сирены иномарки на улице еще можно спастись, унеся ноги или заткнув уши. Гораздо коварнее в этом плане другие звуки — не слишком громкие, но постоянные городские шумы, которые, как нам часто кажется, мы просто не замечаем.

А зря: как установили специалисты Хабаровского транспортного университета, жители крупных городов начинают терять слух е 30 — 40 лет именно из-за шума, в то время как людей, постоянно обитающих в сельской местности, такая напасть настигает, как правило, с 70 лет. И вообще только по чисто шумовым причинам продолжительность жизни в городах меньше ее теоретически естественной величины на 8— 12 лет.

В общем, бегите, россияне, без оглядки из городов на природу и стройте там себе дома. Вот только у большинства из нас с деньгами для этого не густо. Однако существует и другой способ борьбы с одним из самых мощных стрессовых факторов. Чтобы избавить пациентов от нервного напряжения, британские ученые погружают их в тишину с помощью сконструированной ими специальной машины, поглощающей посторонние звуки и создающей вокруг человека оазис молчания. После 10—15 минут абсолютного безмолвия вы чувствуете себя так, будто родились заново.

Уникальное поселение

Английские археологи обнаружили в Перу развалины города инков, по территории которого никогда не ступала нога европейских завоевателей. Это индейское поселение, находящееся в сорока километрах от другого города инков — Мачу Пикчу, во времена испанского завоевания Америки служило последней "линией обороны" аборигенов против конкистадоров. Как утверждает руководитель британской археологической экспедиции Питер Фрост, найденное поселение поистине уникально, поскольку позволяет изучать культуру инков в ее первозданном виде, без позднейших исторических наслоений. Это даст возможность ученым скорректировать имеющиеся на сегодня теории о развитии империи инков и об эпохе ее завоевания. Местные индейские племена, называвшие это место Корихуайрачина, много веков назад унесли отсюда все ценные вещи, золото и украшения. Но некоторые предметы и остатки архитектурных памятников, обнаруженные здесь, дают ученым новый материал для изучения индейского быта, ремесел и верований. Особый интерес, по словам археологов, представляет возвышение для священных церемоний.

Шумахера шлем бережет

Михаэль Шумахер — уникальный автогонщик. Он побил почти все рекорды в "Формуле-1". Вот и амуниция у него будет теперь такой же необычной. Новый шлем, разработанный для Шумахера, не раздавить даже танком. Пытайтесь, пытайтесь — не останется даже вмятины! И не то чтобы шлем был каким-нибудь чугунным, неподъемным. Нет, он весит всего 1050 граммов и изготовлен из прочного углеродного волокна, укрепленного вставками из титана. Этот герметичный шлем не только защитит "вечного чемпиона" от травм, но и сделает соревнования для него более комфортными: снизит уровень шума до 98 децибел, а это почти как на дискотеке. Так что в ближайшей гонке Шумми "оторвется" по полной программе.

Прощай, лесной человек!

В ближайшие десять лет орангутаны могут остаться лишь в зоопарках и питомниках. Если в 1993 году популяция человекообразных обезьян на Суматре насчитывала 12 тысяч особей, то теперь их число сократилось вдвое. Такое же тяжелое положение сложилось на Борнео. Обезьян обрекает на вымирание бесконтрольная рубка лесов в Индонезии. Все чаще они становятся добычей браконьеров, отлавливающих животных для продажи. Экологи призывают запретить вырубку деревьев, пока популяция обезьян не восстановится. Но кто же их слушает, экологов?

Страдивари — враг гусениц?

Скрипичных дел мастер Антонио Страдивари жил триста лет назад. Сколько воды с тех пор утекло, а ученые все бьются над загадкой: почему у его скрипок такой неподражаемо чистый звук? Впрочем, Джозеф Надживари из Техасского университета полагает, что нашел наконец ответ. Конечно, Страдивари был блестящим умельцем. Вдобавок он чуть изменил форму скрипки, что улучшило ее звучание, но главное в том, что мимоходом, случайно он сделал открытие. В ту пору по всей Северной Италии размножились древоточцы — насекомые, готовые превратить любой деревянный предмет в труху. Чтобы защитить от них скрипки, Страдивари решил пропитать древесину бурой, веществом, которое добывают из соли тетраборной кислоты. Оно было известно еще в Средние века; его использовали, например, для приготовления стекла. По словам Надживари, бура крепче склеивает молекулы древесины и необычайно улучшает качество звука. Впрочем, ученый полагает, что сам мастер даже не догадывался, какое открытие совершил. Он лишь хотел отпугнуть древоточцев!

Кинотеатр на носу

Японская компания Olympus выпустила ультракомпактные очки-дисплей весом всего 85 граммов, плюс 37 граммов весит кабель с пультом управления. Два миниатюрных дисплея размером по полдюйма каждый создают иллюзию просмотра изображения на 52-дюймовом экране с расстояния 2 метра. Очки выпущены пока только для японского рынка и предназначены для подключения к портативным моделям DVD- плееров и игровой приставке Playstation 2. Заодно очки оснащены звуковой системой "звук вокруг". Кроме очков, можно отдельно докупить специальный кожаный чехол, полностью изолирующий смотрящего от внешнего света. Это устройство входит в концепцию "Мобильный кинотеатр" и может использоваться при длительных поездках или перелетах — никому не мешая, можно наслаждаться высококачественным изображением на кажущемся огромным экране.

Всемирная эпидемия

Проблема ожирения с каждым годом становится все актуальнее. Сегодня специалисты называют ожирение всемирной эпидемией, которая распространяется и среди детей. В 1990-е годы в США страдали от ожирения 22 процента детей. В Израиле считается толстым каждый четвертый ребенок. В Италии ожирением страдают 3 процента детей в возрасте 3-5 лет, 12 процентов — в 7-8 лет, 18 — в 9-11 лети 14 —в 11-13 лет.

Статистики по другим европейским странам нет, но все чаще и мы видим на улицах подростков, страдающих лишним весом. А из упитанных детишек очень часто вырастают толстые и больные взрослые. Не секрет, что сейчас резко "помолодели" инфаркты, инсульты и диабет, а причиной этого в 95 процентах случаев являются лишний вес и неправильное питание — пища, содержащая много жира и сахара, недостаток овощей и фруктов в рационе. У 78 процентов школьников — проблемы с пищеварением, и большинство из них рискуют в будущем иметь лишний вес. Недаром старинная итальянская пословица гласит: "Кто хозяин своего желудка, тот хозяин своего здоровья".

ПРОБЛЕМА: ИССЛЕДОВАНИЯ И РАЗДУМЬЯ

Рафаил Нудельман

Новые "кукольники" на сцене жизни

Воспроизведенный Леонардо да Винчи поперечный разрез правой ноги - первый из известных примеров такого рода. Позднее подобные рисунки стали использоваться при изучении анатомии

Еще во времена расшифровки человеческого генома исследователи столкнулись с некой загадкой: общее число генов в этом геноме явно оказывалось намного меньше, чем думалось раньше, до расшифровки. Обычно считалось, что генов в организме должно быть тем больше, чем "сложнее" сам организм. Если руководствоваться интуицией, то вроде бы человеческий организм, бесспорно, сложнее, скажем, организма червя. Тем не менее по мере расшифровки человеческого генома становилось все очевидней, что генов у человека не намного больше, чем у червя. Сегодня считается, что у человека всего 25 — 27 тысяч генов, куда меньше, чем те 100 тысяч, о которых говорили до расшифровки генома.

Где же "спрятана" в таком случае несомненная сложность человеческого организма? В поисках этой "кладовой" охотники за генами стали все чаще обращать внимание на так называемый джанк, или мусор, как именуется вся внегенная часть любого генома. Термин "джанк" был предложен много лет назад японским ученым Оно и прижился в генетике, потому что долгие годы считалось, что внегенная часть генома состоит из всякого рода повторяющихся отрезков цепи ДНК, а также "испорченных" мутациями генов (их еще называют "псевдогенами") и других бездействующих, нефункциональных участков. Кое-кого смущало, однако, что эволюция так долго терпит этот огромный и вроде бы бесполезный мусор. И некоторые ученые давно поговаривали о том, что "мусор" этот, вполне возможно, не так уж бесполезен. Но доказательств тому не было, если не считать одного странного факта.

Факт этот состоял в следующем. В то время как число генов в организме, как мы уже сказали, вроде бы не имеет прямой связи со степенью сложности этого организма, длина джанка, напротив, напрямую с этой сложностью связана. Напомним, чтоджанк по своей длине намного превосходит собственно генную часть генома. У человека, например, гены занимают всего 2 процента длины всех молекул ДНК, а джанк — остальные 98. Поэтому можно смело сказать, что длина генома (то есть общая длина всех молекул ДНК) практически определяется длиной его джанка. И вот эта длина, как оказалось, действительно грубо соответствует степени сложности организма. К примеру, общая длина молекул ДНК у человека и человекообразных обезьян (она составляет около 3 миллиардов единичных химических звеньев, так называемых нуклеотидов) — самая большая в животном мире.

Можно было бы сказать, что, дескать, эволюция просто "накопила" эти миллиарды звеньев по мере того, как усложняла свои создания, но попутно она выводила из действия все уже "пройденное", "отработанное" и перебрасывала его в "бесполезный джанк".

Но в самые последние годы обнаружилось, что дело обстоит намного сложнее. И вот одно из многочисленных тому доказательств. Недавно группа исследователей из американского Института генома провела сравнение геномов человека, коровы, собаки, свиньи и нескольких других видов на предмет выявления сходных участков. Таких участков, отличающихся лишь небольшими изменениями в порядке следования нуклеотидов, они обнаружили около 1200. Поскольку эволюция сохраняет их почти неизменными, можно думать, что эти участки имеют важное значение для всех перечисленных видов. Так вот лишь около 250 из сходных (то есть "общих" для разных видов) участков пришлись на собственно генную часть ДНК. Около 800, то есть две трети, оказались сосредоточенными в так называемых интронах — это относительно короткие куски джанка, разбросанные внутри самих генов.

До сих пор интроны считались абсолютно бесполезными для организма. Такое убеждение подкреплялось тем давно обнаруженным фактом, что при передаче генетической информации от гена к белку информация, соответствующая интронам, просто выбрасывается. И ют теперь оказывается, что эти "бесполезные" интроны чем-то так важны, что эволюция, переходя от вида к виду и все более усложняя их. сохраняет целые участки этих интронов почти без изменений. Более того, одновременно оказалось, что оставшиеся полтораста сегментов, "общих" для разных видов, вообще располагаются в джанке.

Все это говорит о том, что, вопреки прежним представлениям, у джанка, видимо, есть какие-то функции и эти функции, по всей видимости, очень важны для организмов самых разных видов. Невольно вспоминается анекдот о человеке, обидевшемся, когда ему сказали о "сером веществе" его мозга: "Не такое уж оно у меня серое!" Не такой уж он "мусор", этот джанк.

Вообще говоря, это не такая уж новость. Многие факты в сумме позволяют думать, что кроме генов, хорошо изученных в прежние десятилетия и составляющих те самые 2 процента хитины ДНК, есть еще множество каких-то иных генов (или действующих как гены участков), скрытых во "внегенной", джанковой части этих молекул.

Тут, однако, необходимо на минуту остановиться, потому что мы невольно сами создали путаницу. В самом деле, как это понять: "Гены, скрытые во внегенной части ДНК"? "Внегенные гены"? Нет ли туг противоречия?

Есть, конечно. И, как это обычно бывает, противоречие возникло из-за недоговоренности в самом определении. Что это, собственно, такое — ген?

Генетика как наука началась с определения гена как мельчайшей ("неделимой", наподобие атома) единицы наследственности. Затем, по мере выяснения молекулярной структуры генов, стало ясно, что это определенный участок молекулы ДНК (точнее, на одной ее цепи, ибо молекула ДНК состоит из двух свернутых спиралью цепей). В ходе жизнедеятельности клетки две эти свернутые друг вокруг друга цепи ДНК время от времени развертываются в нужных местах, обнажая какой-либо ген, то есть участок одной цепи, состоящий из определенной последовательности нуклеотидов. К этим нуклеотидам по определенному правилу тотчас прикрепляются дополнительные к ним нуклеотиды, образуя одноцепочечную молекулу РНК. (Кроме одноцепочечности, молекулы РНК отличаются от молекул ДНК еще двумя особенностями: их "позвоночник" составлен из химических ipynn сахара рибоза, а не дезоксирибоза, как в ДНК, и нуклеотид тимин у них заменяется нуклеотидом урацил.)

Галочками на схеме обозначены те участки "мусорной ДНИ" (то есть как бы ненужной), где. как показывают последние исследования, спрятаны важные элементы, регулирующие многие стороны деяятельности ДНИ. Подробнее об этом - на с. 68

Этот процесс переписывания информации с гена на РНК называется "транскрипцией". При такой транскрипции на разных генах в зависимости от их типа могут образоваться несколько разных видов молекул РНК. Долгое время генетикам были известны только три: информационная, транспортная и рибосомная.

Информационная РНК (инф- РНК) несет в себе всю информацию гена, кроме интронной (эта "вырезается" на промежуточном этапе) и передает ее на рибосомную (риб-РНК), которая образует в клетке круглые тельца-рибосомы. Транспортная (т-РНК) подтаскивает к рибосоме составные части белков (аминокислоты), соответствующие тем требованиям, которые содержатся в инф-РНК. И так на рибосоме строится цепь аминокислот, или, как ес еще называют, полипептидная цепь, а уже затем из полипептидных цепей (одной или нескольких) образуются молекулы белков, которые осуществляют все важнейшие процессы жизнедеятельности в организме.

Таким образом, ген можно определить по его функции. Функционально ген — это та часть молекулы ДНК, которая "кодирует" полипептадную цепь, то есть выдает информацию, необходимую для построения такой цепи. Возникла даже догма: каждому гену соответствует одна определенная полипептидная цепь или, проще (но не совсем точно), "один ген — один белок". Молекулы РНК, занятые в процессе такого построения, считались промежуточным продуктом: они выполняли свою задачу, и все. Самостоятельного значения они как бы не имели.

И вот теперь мы можем охарактеризовать ту — не побоимся этого слона — революцию, которая произошла в последние годы, с открытием того, что мы чуть выше назвали "внегенными генами", "генами джанка".

Выяснилось, что эти гены, в общем-то тоже производящие молекулы РНК, производят, однако, .молекулы РНК других, ранее не привлекавших внимание или вообще не известных науке типов, причем типов этих существует изрядное множество. Не известно даже, все ли они уже открыты, известно лишь, что все они — маленького размера сравнительно с тремя ранее известными и выше названными инф-РНК, риб-РНК и т-РНК и что все они не переносят информацию от генов к белкам и в этом смысле не являются "белок-кодирующими" молекулами.

Все эти новооткрытые РНК-молекулы занимаются совершенно иными делами. Если попытаться сказать в самом общем виде, то они занимаются ретупировкой работы самих генов. Они их высвобождают для работы, запускают в работу, диктуют им темп производства белков, выключают из работы, когда это нужно, и так далее. Мало того, некоторые из них вмешиваются в сам процесс транскрипции обычных генов, в процесс развертывания двух цепей ДНК, необходимый для такой транскрипции, и даже в строение и химический характер хромосом, этих свернутых и окутанных белками молекул ДНК, таким образом управляя свойствами этих молекул как целого, "сверху". Американская исследовательница Гизела Шторц в недавней статье "Расширяющаяся вселенная некодирующих РНК" насчитала около десятка функций "управления", выполняемых этими "малыми" (впрочем, иногда и не столь уж малыми) молекулами РНК. Как оказалось, они участвуют также в загадочном явлении "импритинга" генов (выключении отцовских или материнских генов в нашем организме), в процессах так называемой эпигенетики (всевозможных видах воздействия на ДНК, не меняющих ее нуклеотидную последовательность), в защите клетки от некоторых вирусов и т.д., и т.п.

Проще говоря, эти PH К оказались, к величайшему удивлению самих генетиков, теми скрытыми "кукольниками", которые дергают за все главные ниточки и приводят в действие кукол на сцене; "куклами" же оказались те самые "белок-кодирующие" гены, которые раньше считались главными в клетке. Соответственно, некоторые ученые уже предлагают сегодня "понизить" этих "кукол", эти "белок-кодирующие гены" в звании и называть их наравне с теми "внегенными генами", которые производят "некодирующие" РНК-молекулы, просто "транскрипционными участками" ДНК (поскольку и те, и другие производят свои РНК с помощью процесса транскрипции). А ученые, непосредственно занимающиеся этими РНК-молекулами, уже поговаривают о том, что наряду со словами "ГЕ-ном" и "ГЕ-номика" пора уже ввести слова "PE-ном" и "РЕ-номика".

Эти "некодирующие" (но зато "регулирующие") РНК-молекулы — главное открытие последних лет в генетике или, точнее, в геномике. (А может, уже в реномике.) Это открытие буквально перевернуло всю прежнюю картину жизни и деятельности генов и самой клетки, потому мы и не побоялись выше слова "революция". В пользу такого ответственного слова говорит также тот факт, что это открытие было недавно удостоено Нобелевской премии, а научные Нобелевские премии всегда даются за фундаментальные, открывающие новые горизонты достижения в науке.

И мы еще поговорим об этих удивительных и увлекательных тайнах нашей жизни.

В ПОИСКАХ ПРОШЛОГО

Игорь Лалаянц

Эссе Хомо
"Спасенья верный путь и тесные врата"

— Какой, на фиг, холю сапиенс?

— А это, наверное, китайцы всякие с Кавказа...

Из подписи к рисунку А. Меринова в "Московском комсомольце"

Почти сорок лет назад я, несмышленыш, пытался понять, о чем писал Г. Зеленко в своих заметках с Московского конгресса антропологов МКАЭН на страницах "ЗС". Читалось с трудом, поскольку на страницах журнала вдруг приоткрылся абсолютно неизвестный и таинственный мир мучительных поисков "корней" происхождения человека, который отличался от того, что говорили в школе.

А еще через десять лет, уже отбыв "повинную" в качестве студента биофака МГУ, на котором довелось слушать восхитительные лекции Н.В. Тимофеева-Ресовского и необычно молодого академика А. Спирина, я натолкнулся в "Науке и жизни" на удивительную статью Б. Медникова. Удивление вызвало заявление автора о том, что прямохождение никаких явных преимуществ нашим предкам не давало, а скорее мешало, увеличивая смертность потомства и рожениц!

Прошло еще чуть более десяти лет, и в "ЗС" (в № 3 за 1986 год) появилась моя статья "Открытие — спор — открытие", которая сыграла решающую роль в "Политиздате" при утверждении в атеистической редакции моей книги "Шестой день творения". Так я "заразился" антропологией и извечным вопросом "Что есть человек?", который вот уже как минимум две с половиной тысячи лет не дает покоя людям. Еще Платон булто бы определял человека как двуногое без перьев, на что один из учеников, может, и сам Аристотель, принес ему ощипанного петуха.

В евангелической традиции вопрос "Еcсе хомо?" дискутировался Христом и Понтием Пилатом. Попытаемся задаться им и мы.

А и В сидели на трубе

Два волнующих вопроса: когда и где?

Первым был Винсент Сарих, опубликовавший в 1967 году в "Сайенсе" статью, в которой на основе данных сравнительного анализа состава разных видов гемоглобина утверждалось, что возраст нашего вида (читай: время отделения от линии предков, общих с шимпанзе) колеблется где-то в пределах 5 миллионов лет! Это вызвало бурю возмущения среди антропологов, которые в те времена на основании "теории" эволюции отводили на наше развитие 10-15 миллионов лет.

Затем на волне бурного развития молекулярной биологии пришла Ребекка Канн. При помощи "грубого" анализа митохондриальной ДНК она определила возраст первой Евы-прародительницы всего современного человечества примерно в 160 тысяч лет.

Естественно, что анализ Канн тоже подвергся критике, о чем рассказывалось в статье "Бархатная революция" ("3G> за март 2003 г.). Дело в том, что ДНК митохондрии очень коротка, чтобы делать серьезные выводы. Даже самые опытные дешифровщики не могут разгадать шифр вражеского разведчика по его единственному донесению в Центр. Другое дело, когда в вашем распоряжении оказываются не 16,5 тысяч "букв" генетического кода (нуклеотидов), а миллионы! Тут выявляются такие летали!

Еще в 1994 году изучение вдерной ДНК показало большое разнообразие в Африке, которое не наблюдается больше нигде в мире. Этот факт хорошо знаком популяционным генетикам, которые постоянно сталкиваются с ситуациями "бутылочного горлышка", через которое вырывается небольшая группа организмов, а вместе с нею и ограниченная ген-вариабельность родительской популяции ("отцов-основателей").

Иначе говоря, в "бутылке" — в исходной группе живых существ — всегда наблюдается большое генетическое разнообразие. А часть группы, которая вырвалась в другую местность, уносит с собой только часть этого разнообразия, которое в новой популяции распространяется все шире и становится господствующим.

Но то было десять лет назад, когда до завершения расшифровки оставалось еще много-много лет. Потом открытия посыпались как из рога изобилия. Лука Кавалли-Сфорца из Стэнфордского университета проанализировал ДНК африканцев и европейцев и пришел к выводу, что главными "распространителями" генов являются женщины, а не мужчины, как это обычно думают.

А вот история с кастами в Индии. Женская митохондриальная ДНК сходна с ДНК других азиатских популяций, в то время как последовательности из мужской Y-хромосомы представителей высших каст больше похожи на европейские. Знаменитая "Махабхарата", рассказывающая о Великой битве народов, получила лишнее подтверждение, на этот раз на генетическом уровне: 3,5 тысячи лет назад пришлые воины из западной Евразии выбили местных мужчин и "пояли" индийских женщин.

Череп шимпанзе (слева) v современного человека

Геном человека с большой и вполне заслуженной помпой был опубликован в самом начале нового Миллениума. В самом начале декабря 2002 года достоянием гласности стал геном мыши, уже на подходе расшифровка полного генома шимпанзе, нашего ближайшего приматного родственника. И поэтому вектор молекулярно-антропологического интереса постепенно стал смещаться с истории миграций человека к попыткам раскрытия механизмов антропогенеза, "выщепления" нашего вида из общего кластерного древа приматов. Этому и посвящены самые последние работы.

За 3,5 миллиарда лет эволюции от примитивных безъядерных существ высшие организмы увеличили размер своей ДНК на три порядка — с миллионов до миллиардов нуклеотидов. Однако, как ни странно, по количеству генов мы ничем не отличаемся от той же мыши.

Мы "наращивали" с ходом времени не сами гены, хотя довольно часто и удваивали-дуплицировали их, а регуляторную часть, которая сегодня часто сложнее и больше, нежели та "структурная", которая отвечает за синтез непосредственно белка[* Об этом читайте также публикуемую в этом номере статью Р. Нудельмана "Новые "кукольники" на сцене жизни".]. Слева от протеиновой части гена сегодня выделены инициаторы и регуляторный ТАТА-бокс, проксимальные (ближние) "отвечающие" элементы и "глушитель" — сайленсер, "инсулятор" и энхансеры-стимуляторы генной активности дистального (отдаленного) расположения-локализации. А мы говорим о балансе сдержек и противовесов в государственном регулировании. Да это же примитивнейшая система управления!

Останки знаменитой "Люси"

Именно это, по всей видимости, и определяет наше отличие от того же шимпанзе.

Недавно Иван и Дмитрий Овчаренко провели сравнение последовательностей генома человека с ДНК обезьян Старого и Нового Света.

Как в общем-то и предсказывалось, наименее изменчивыми оказались участки генов, кодирующие отдельные участки протеинов, регуляторные элементы генов отличаются друг от друга в значительно большей степени.

Молекулярные исследования не являются самоцелью. Не сдает своих позиций старый моргановский хромосомный анализ, который показывает, что у нас по сравнению с шимпанзе 10 хромосом имеют "реаранжировки", то есть "перестроения" кусков. В девяти из них произошли инверсии — перевороты фрагментов, — а 10-я человеческая образовалась путем слияния двух коротких обезьяньих.

Раньше реаранжировки рассматривались весьма негативно, поскольку они либо летальны для организма, либо делают его бесплодным (так скорее всего разошлись осел и лошадь, которые до сих пор дают бесплодный гибрид мула). А. Наварро и Н. Бартон из Барселонского университета вовсю использовали новые данные, чтобы обосновать эволюционный механизм расхождения двух наших видов.

Согласно этим ученым, реаранжировки резко ограничивают "переток" генов. Смешение между предками шимпанзе и новым нарождающимся видом происходило на протяжении трех миллионов лет, пока наконец-то не наступило полное расхождение. В качестве количественного критерия — а без "оцифровывания" сейчас никто рассуждения общего характера не принимает, да и самим ученым это не надо — была выбрана эволюция 115 генов из различных неполовых хромосом.

Так вот оказалось, что протеины "перестроечных" хромосом эволюционировали в два раза быстрее!

По сравнению с шимпанзе у человека на поверхности клеток нет определенных сахаров, утверждают Аджит Варки и Паскаль Ганье из Калифорнийского университета в Сан-Диего. Они полагают, что именно это и привело к мошному развитию мозга наших предков. Но не только! "Утеря" сахаров означает большую подверженность инфицированию самыми разными вирусами и бактериями, а также паразитами, например тем же малярийным плазмодием и трипаносомой, вызывающей сонную болезнь.

Отсутствие сахара позволило развить большие молочные железы, что требуется для более длительного вскармливания недоношенных детей (у нас самый долгий постнатальный период становления на ноги). Но это также приводит и к более частому раку груди у бедных женщин и девушек.

Вначале — 30 лет назад! — разница наших последовательностей по "буквам" генетического кода оценивалась всего лишь в 1,4 процента! С той поры в течение трех десятилетий эта цифра неоднократно цитировалась, причем ее повторяли даже в СМИ. На самом же деле, и это доказал сам Бриттен уже в 2003 году, все несколько сложнее. Более детальный анализ показал, что общее наше различие с шимпанзе достигает 4,8 процента! Данные Бриттена подтвердились и на генном уровне.

Сравнение формы тела наших предков и современного человека: у него увеличился череп, "вытянулась" шея, руки стали короче, а ноги - длиннее

В университете Уэйна, Детройт, сравнили 97 генов человека и шимпанзе, а также гориллы, орангутана и обезьян Старого Света. В качестве "точки отсчета" были взяты гены мыши, с которой наши пути разошлись порядка 75-80 миллионов лет назад. Анализ показал, что замены, приводящие к функционально важным изменениям в белках, роднят нас с шимпанзе на 99,4 процента. Отсюда время расхождения составляет от 6 до 7 миллионов лет.

ДНК-чипы позволяют ныне сравнивать активность-экспрессию большого числа генов одновременно. Экспрессия генов в разных тканях у шимпанзе мало чем отличается от таковой у тех же макак. И от человека тоже, если брать гены печени и тех же почек. Совсем другое дело экспрессия генов в мозгу.

Мы отличаемся от шимпанзе по "моши" генной активности в мозгу в 5,5 раза, а в печени — в 1,3-1 J раза, еще меньше по генам лейкоцитов крови.

Общий количественный анализ, тем не менее, "сглаживает" эти частные различия, что и дает общую разницу по всему геному в 1,5 процента.

Интересные результаты дало сравнение мужской половой хромосомы Y, проведенное в Массачусетском технологическом институте, где в свое время был открыт ген мужского пола, о чем писал "ЗС". Прочтение последовательностей Y-хромосомы показывает, что наше "отделение" от предков шимпанзе состоялось порядка пяти миллионов лет назад.

Все эти последние наблюдения еще предстоит как-то увязать с нашей эволюцией...

А она была весьма непростой. Сейчас в антропологии бьются две основные гипотезы — "линейная" и "кустовая". Согласно первой, изменения, ведущие от обезьяны к человеку, возникали каждый раз, лишь однажды закрепляясь на ступеньках лестницы предки-потомки. И к нам ведет пусть и не совсем прямая, но одна-единственная линия.

Кластерный, или ветвисто-кустовой принцип подразумевает, что одни и те же изменения возникали неоднократно, давая серию приспособительных свойств. При этом анатомические признаки оказываются смешанными и "переплетенными" между собой, давая такие формы, которые ставят антропологов в тупик. Так ключевые человеческие адаптации — прямохождение и "разнорукость" (преимущественно праворукость) — наряду с увеличивающимся мозгом возникали неоднократно. Эта модель больше соответствует эволюционной действительности. Тем более что подобное неоднократно происходило вообще в эволюции.

Мы являемся свидетелями удивительного события в истории приматов, которое еще непонятно по своей природе. Что-то произошло 7-5 миллионов лет, что резко ускорило эволюцию нового (-ых) вида (-ов) и, однако, никак не сказалось на эволюции человекообразных обезьян. Что же это такое было?

Регуляторные белки, "сидящие" на управляющем участке одного из генов (в трех проекциях)

Зооморфизм

В течение целого века нарождающаяся и затем достаточно утвердившаяся антропология приучала нас к идее прямохождения и труда, увеличения мозга и конкуренции видов, сменявшихся один за другим на лестнице все большего совершенства. Теперь молекулярная биология доказала, что Африка явилась местом генерации нового вида и его последовательных волн "эмиграции" с Черного континента.

Но нам так и не сказали, почему оставшиеся в Африке виды обезьян не эволюционировали на протяжении этих миллионов лет, а также о том, что гнало волны мигрантов через узкое бутылочное горлышко Ближнего Востока. На последний вопрос попытались ответить в Национальном институте аллергии и инфекционных заболеваний, что в вашингтонском пригороде Бетезда, названном в честь евангельской купели Вифезда, где Христос совершал свои чудеса по исцелению "расслабленных".

Ученые проанализировали сотню митохондриальных ДНК, взятых по всему миру — в Азии и Южной Америке, в Африке и на Новой Гвинее. Результаты анализа показали, что африканские популяции малярийного плазмодия, который вызывает малярию в тропической Африке и у каждого десятого заболевшего поражает мозг, старше других представителей этого гемопаразита, размножающегося в красных кровяных клетках крови. По грубой оценке, его возраст достигает 100-400 тысяч лет, что совпадает с последней волной миграции современного человека из Африки.

А в Манчестерском университете проанализировали часть генома трипанасомы, разносимой в Африке мухой цене и стопроцентно "пробивающей" мозговой барьер, вызывая, как уже говорилось выше, сонную болезнь. В организме жертвы она вызывает самый настоящий иммунодефицит. Главное — у человека нет иммунной защиты против этого паразита.

Итак, наши древние предки уходили из Африки, чтобы избежать различных опасных болезней? Неожиданное подтверждение этому предположению пришло из берлинского Института инфекционной биологии имени М. Планка.

Д. Фалуш изучал "Хеликобактер пилори". Как видно из названия, эта спирохета — палочка спиральной формы — живет у нас в пилоре желудка (той части, после которой начинается 12-перстная кишка). У нее есть белковый токсин, который проникает в клетки эпителия слизистой и разрушает их цитоплазму, вызывая гибель. Отсюда гастрит, язва желудка и даже рак из-за того, что эта постоянно инфицирующая наш желудок бактерия подавляет активацию иммунных Т-лимфоцитов и тем самым препятствует работе необходимых для начала иммунного ответа генов.

В отличие от плазмодия и трипаносомы хеликобактер "сексуален", то есть размножается половым путем, а в результате геном ее быстро меняется и накапливает специфические "метки", позволяющие проследить ее путь в разных группах-популяциях людей.

Немцы прочитали восемь ген-сегментов хеликобактера, полученного от людей в различных странах (27 популяций). Анализ последовательностей позволил выделить пять древних популяций, начиная от новозеландских маори, обитателей Восточной Азии, белых из Южной Африки, африканцев и кончая Европой.

И самая древняя из них — африканская.

В свое время молекулярная биология начиналась с кишечной палочки человека, живущей у нас в толстом кишечнике. Сегодня ей на смену приходит, по всей видимости, хеликобактер, геном которого удобен тем, что его генетическое разнообразие в пятьдесят раз выше, нежели в геноме человека, размножающегося не так быстро. Но не так давно появился и еще один источник информации о нашем прошлом.

Речь идет о работе, проведенной в Массачусетском технологическом институте, где С. Габриель "прочитал" с сотрудниками 13,5 миллионов букв генетического кода, что составляет почти полпроцента всего генома человека. Сделано это было в рамках картирования генов различных заболеваний.

В целом было проанализировано 54 области в различных хромосомах (исключая половые) по 250 тысяч нуклеотидов, что позволило равномерно "накрыть" весь геном. Самое большое разнообразие осталось за Африкой, что опять же свидетельствует о древности генома человека на этом континенте. Далее следует, как ни странно, Европа, а затем уже Азия.

Сейчас мы можем говорить о первых фасетках сложной мозаики, которая только-только начала складываться в ходе геномных исследований. Так что работы впереди еще очень и очень много.

Пока же можно предположить, что наших предков из африканского Эдема гнали постоянно возникающие новые комбинации геномов различных источников инфекций, следы которых сохранились и поныне. Пока у науки еще нет средств и методов достаточной разрешающей способности, чтобы детально проследить этот процесс.

Малярийный комар (вверху) и малярийный плазмодии - маленький комочек на фоне серого "выеденного" эритроцита (внизу) - выдавили наших предков из Африки?

Однако в истории уже современного человечества мы постоянно сталкиваемся с чем-то подобным. В свое время "ЗС" первым опубликовал гипотезу Льва Гумилева о связи исторических катаклизмов с климатическими. Раз за разом увлажнение далеких восточных степных просторов приводило к резкому возрастанию биопродуктивности, что давало демографический бум, изливавшийся на просторы Европы нашествиями кочевников.

В VI веке под стены Константинополя пришли болгары, через два века угры — будущие венгры. X век с его потеплением дал норманнов-викингов, "появших" всю Европу вплоть до Царьграда. В начале XIII века город падет под ударами крестоносцев, а в середине под ударом пришедшего Батыя падет Русь.

Но вот что важно — миграции из далекой степи сопровождались вспышками чумы! Вспомните хотя бы описания того же Прокопия, византийского хрониста, описавшего ужасы эпидемии. А Черная смерть середины XIV века, когда от чумы умирали римские папы и короли, не говоря уже о трети европейского населения!

Рождение того же "Декамерона" Бокаччо обязано все той же чуме. Откройте предисловие книги и прочтите полторы страницы описания чумных ужасов!

Когда не было антибиотиков и чумных станций, а также хинина и дуста для борьбы с мухой цеце, единственным спасением от пугающей неизвестности было бегство. Недаром основное движение было всегда на север в более сухие и холодные края, где меньше была опасность заболеваний.

Люди Х

Не так давно на экранах промелькнул фильм "Люди X" во второй инкарнации, рассказывавший о неких супермутантах, у которых изменение некоего гена X дает им возможность проходить сквозь стены, стрелять из пальцев льдом, выбрасывать лезвия из кулака и так далее. Они обладают телепатическими способностями и перемещаются с помощью телекинеза, а также контролируют магнитные поля, что дает им возможность изымать железо из крови. Одну из главных ролей сыграла перекрашенная в блондинку — слава богу пока не мутантка — Халли Берри, в другой инкарнации незадолго до того сыгравшая роль подружки Бонда в ярком оранжевом бикини.

Простым зрителям опять ненавязчиво напомнили о том, что мы как вид возникли в результате пока еще неизвестной (-ых) мутации (-ий), а сейчас впервые в истории человечества появилась возможность влиять на геном человека, выводить клоны и делать многие другие не менее удивительные вещи. К чему это может привести?

Одновременно с выходом на экраны фильма в Нью-Йорке появилась книга Дэвида Премака "Оригинальный ум: раскрывая тайну того, кто мы есть". В качестве исторической преамбулы автор упоминает, как в самом начале XX века Вольфганг Келлер пытался оценить интеллект шимпанзе. Сам Премак в 60 — 70-е годы пытался в Пенсильванском университете с помощью пластиковых символов "развить" язык у трех шимпанзе и добился определенного успеха и славы.

Своим учителем он считает известнейшего французского детского психолога Жана Пиаже, который пытался понять этапы развития детского считал, что большое значение в этом имеет "социальный аспект" (и мы знаем, что Маугли научиться говорить не могут).

Премак считает, что величие Пиаже заключалось в том, что он умел задавать вопросы. И вот уже скоро два века как наука пытается ответить на вопрос о том, как произошел человек и к чему это ведет?

Естественное любопытство ученых и самой широкой публики не удовлетворить сложным молекулярным анализом. Цифры, проценты и датировки на нормального человека нагоняют тоску. И тогда на "выручку" идут спекуляции самого разного толка. Приведу лишь один самый яркий пример.

Борис Синицкий в "Столичной" газете (16/IX, 2003 г.) рассказал о попытках получения Ильей Ивановичем Ивановым гибридов между человеком и гориллой, для чего даже выезжал с экспедицией в Африку! Предполагалось, что "гибридный человек растет быстрее, из всех забав предпочитает половые наслаждения, возможности использования безграничны — от работы в сырых забоях до солдатской службы".

Для воплощения идеи в 1925 году был основан питомник в Сухуми, который уже в наши дни пострадал от солдат в ходе грузино-абхазского конфликта. Опыты Иванова прекратились в 1932 году, когда его расстреляли. Осталось только знаменитое лысенковское: "В нашей стране люди не рождаются, а делаются"!

Антропология давно уже перестала диктовать и провозглашать конечные истины подобно гуру. Ученые сами бы хотели "заткнуть" зияющие дыры в миллионнолетних промежутках и иметь хотя бы по черепу на каждый этап становления человека.

Они также с нетерпением ждут окончания расшифровки генома шимпанзе и других человекообразных обезьян, чтобы иметь надежную базу сравнения и понять механизм молекулярных изменений на пути к очеловечиванию древних обезьян. И, как говорится, бог им в помощь!

Древние насечки на камне. Возможно, им 70 - 77 тысяч лет. Тогда это древнейшее искусство человека

( в исходном скане пропущены страницы 76 - 82 )

ной, а горькой — речь шла о 98-летней актрисе, которую в конце карьеры вывозили на сцену в кресле-каталке, поскольку ходить она уже не могла. По этому поводу автор книги подытожил, что важно уходить вовремя, именно уходить, а не ждать, пока тебя увезут.

В.Л. энергично согласился с этой мыслью и неожиданно продолжил: "Так вот, я не хочу дожидаться того, что не смогу приходить на семинар своими ногами. Должен сообщить вам, что это заседание — не только 1700-е, но и последнее — последнее заседание "семинара Гинзбурга". Благодарю всех участников и желаю вам всем самого хорошего!"

Наука и нрав? Конечно. Но еще и нравственность. В понимании В.Л., семинар — слишком важная часть жизни науки, чтобы ставить ее в зависимость от внушительного возраста руководителя. Даже если этот возраст еще покорен любовью к науке. В нобелевский день, держа пластмассовый стаканчик с шампанским, В.Л., забыв о своем атеизме, произнес благодарственную молитву: "Благодарю тебя, Господи, за то, что сделал меня физиком-теоретиком". И объяснил непонятливым, что теоретику легче, чем экспериментатору, держать в поле зрения всю физику от края и до края.

Из физики В.Л. Гинзбург не ушел. Он — главный редактор главного общефизического журнала России "Успехи физических наук". И сам пишет о физике, о людях науки, с которыми его сводила жизнь, и откликается на события нынешней жизни. Если вы хотите лучше узнать, как нравственность и нрав переплетаются в науке, читайте недавно вышедшую книгу нобелевского лауреата "О науке, о себе и о других" и слушайте его выступления с "Трибуны УФЫ" в Интернете <www.ufn.ru/tribune.htfril>. И тогда, надеюсь, вы пожелаете успехов всем физическим наукам и тем людям, которые — своенравно — обеспечивают эти успехи.

Сверхпроводимость: что нового?

Этот борид понравился бы и Нильсу Бору

Впервые сверхпроводимость была обнаружена в 1911 году в опытах с ртутью. Ее электрическое сопротивление исчезало при 4,2 Кельвина Позднее список сверхпроводников пополнили многие химические элементы, сплавы и соединения. Их поведение оставалось загадкой вплоть до пятидесятых годов, когда странный эффект получил теоретическое объяснение. При чрезвычайно низких температурах электроны в этих материалах преодолевают взаимное отталкивание и образуют устойчивые пары. Они движутся сквозь кристаллическую решетку, не сталкиваясь с атомами и не теряя энергию.

В 1986 году был открыт керамический материал, который достигал сверхпроводящего состояния при очень высокой критической температуре -135 К. Этот материал состоял из бария, ртути, меди и кислорода. Однако он не вполне оправдал ожидания, поскольку из-за своей хрупкости с трудом поддавался обработке.

Теперь у физиков новый фаворит — борид магния. Сотрудники японского Университета Аоямы Гакуина обнаружили, что этот борид становится сверхпроводником при 39 К. Их коллеги из американской лаборатории Эймса попробовали напылить магний на волокна бора. Эффективность таких проводков оказалась раз в двадцать выше, чем сверхпроводников на основе ниобия. Вот только попытки повысить критическую температуру с помощью разных примесей пока не принесли никакого результата.

Прощай, медная проволока!

Прощай! Тебя уносит в прошлое, в ту страну забытых вещей, где еще ставят на стол чернильницу-непроливайку, достают гусиное перо, а по медным проводкам все так же бежит электрический ток, накаливая лампы бра и торшеров.

Тебя не будет, паутина меди, покрывшая изнутри все механизмы. Сколько энергии поглощала ты, когда по тебе перекатывался ток электронов! Как принижала любой КПД! И вот планы изобретателей, что расправа с тобой. В XXI веке тебя потеснят керамические сверхпроводники. Ведь они могут передавать электричество без потерь, а значит, использовать электрическую энергию куда эффективнее, чем теперь.

Сверхпроводящая керамика BSCCO — в ее составе: висмут, стронций, кальций, медь и кислород — была впервые получена еще в 1986 году, но лишь теперь стала применяться. Конечно, все дело было в температуре. Для нормальной работы этот сверхпроводник нужно охладить до -196 градусов Цельсия, а значит, без хитростей тут не обойтись.

Так вот эту керамику стали выпускать в виде... нет. не проводков, а тонкой ленты вроде скотча. Ленту наматывают на трубку, по которой течет жидкий азот, охлаждающий ее до нужной температуры. Фирма "American Superconductor" уже изготовила электродвигатель мощностью 1000 лошадиных сил, где в обмотках электромагнитов вместо медных проводов использованы керамические ленты. Мотор получился на треть легче обычного, да и заметно уменьшился в размерах; зато создается более мощное магнитное поле.

Испытания нового двигателя прошли успешно. Теперь та же самая фирма намерена разработать сверхпроводящие двигатели мощностью от 5000 до 33500 лошадиных сил. Их испытания будут вестись как на заводах, так и на кораблях американского ВМФ. По оценкам экспертов, использование подобных двигателей сулит США ежегодную экономию в миллиарды долларов.

В этом электродвигателе вместо медных проводов использованы керамические ленты

Без серебра не обойтись

При контакте сверхпроводникового материала с обычным проводником первый теряет свои качества. Однако ученые из Калифорнийского университета во главе с Робертом Дайнсом столкнулись с противоположным эффектом.

Как известно, при чрезвычайно низких температурах электроны в сверхпроводниках преодолевают взаимное отталкивание и образуют устойчивые пары. Если же сверхпроводник контактирует с обычным материалом, то электроны последнего проникают в сверхпроводник, что понижает его критическую температуру. Кроме того, свободные электроны разрушают уже существующие пары.

Однако есть металл, который очень эффективно связывает электроны. Это — серебро. Дайне и его коллеги покрыли серебром несколько пленок из сверхпроводящего материала В результате критическая температура немного повысилась. Набольшего эффекта ученые добились в опыте с пленкой, покрытой слоем серебра толщиной 0,3 нанометра. Ее критическая температура повысилась с 1,6 до 1,9 Кельвина Дайне окрестил этот феномен "эффектом соседства".

Разумеется, этот эффект незначителен и на первый взгляд не имеет практического применения. Однако ученые намерены проверить, не наблюдается ли тот же эффект в опытах с керамическими сверхпроводниками, чья критическая температура намного выше.

Решение было таким органичным

Химики называют органическими материалами соединения углерода с другими элементами. Как правило, они не проводят электрический ток и используются в качестве изоляторов. Открыватели же первых полимеров, проводящих ток, — Алан Хиджер, Алан Макдиармид и Хидэки Сиракава — были удостоены Нобелевской премии.

Тем временем обнаружились полимеры с совершенно необычными свойствами: органические сверхпроводники. Правда, до их промышленного применения пока далеко, ведь они теряют электрическое сопротивление лишь при температуре -260 градусов Цельсия и давлении 2000 бар. При таком давлении в материале образуются широкие каналы, сквозь которые беспрепятственно перетекают электроны.

Первый из таких материалов был открыт в 1980 году датским химиком Клаусом Бехгаардом и французским физиком Дени Жеромом. Он содержал селен. В состав самых известных органических полимеров входят соли на основе серы.

Любопытна их структура. В керамике, например, чередуются изолирующие и проводящие слои. Поэтому керамические сверхпроводники называют "двумерными". А вот в солях Бехгаарда ток течет только вдоль цепочки проводящих молекул, которая тянется через весь кристалл. Их называют "одномерными". На такие материалы уже не распространяется теория Л.Д. Ландау, который рассматривал движение электронов в твердых телах как своего рода течение жидкости, состоящей из отдельных частиц.

Изучение подобных полимеров — пусть они и не находят пока промышленного применения — поможет лучше понять свойства керамических сверхпроводников. Почему все-таки критическая температура последних так высока?

Известно, что электроны в них, как и в других сверхпроводниках, образуют пары. У металлов и их сплавов это наблюдается лишь при температурах ниже -250 градусов Цельсия. При более высоких температурах электронные пары распадаются. А вот в керамике такого не происходит. Как полагают, тут начинают действовать магнитные силы, скрепляющие пары электронов.

"Похоже, что в органических сверхпроводниках между электронами тоже действуют магнитные силы", — считает немецкий исследователь Йохен Восница. Однако ученые пока не могут детально описать протекающие при этом процессы.

ИМЯ В НАУКЕ

Геннадий Горелик

"Вот пример: советский парень Гамов..."

Гемов (Gamcw) Георг. Ант. (Джордж) (1904— 1968), амер. физик-теоретик. Род. в России, с 1933 за границей, с 1934 в США. Разработал теорию альфа-распада. Выдвинул гипотезу "горячей Вселенной". Сделал первый расчет генетич. кода.

Этих нескольких строк наш выдающий соотечественник Георгий Антонович Гамов был удостоен в "Советском энциклопедическом словаре".

Не упоминать его, невозвращенца, вообще было "несолидно", сказать меньше было просто нельзя. Почему?

Хотя мы уже пытались восполнить вырванные из нашей истории страницы ("Вихри эфирные...", 1992, № 8), о Гамове до сих пор знают мало. Попробуем сегодня, в дни его столетнего юбилея, раздвинуть границы энциклопедической справки. Публикуемый текст является фрагментом рукописи "Космология XX века в лицах".

Профессор Петроградского университета Александр Фридман — автор теории расширяющейся Вселенной — значительную часть своего времени отдавал преподаванию. Слушателей у него было совсем немного, и среди них выделялся один юноша. Тогда он отличался прежде всего высотой своего роста и голоса Но впоследствии этому 20-летнему студенту, которого друзья звали Джонни, суждено было прославить свое имя в истории советской и американской науки. Впрочем, лучше сказать "мировой", тем более что автобиографию свою Георгий Антонович Гамов назвал "Моя мировая линия".

Одно из трех его мировых достижений называется "Большой Взрыв" — "Big Bang" на языке страны, принявшей физика-невозвращенца в 1934 году. Под этим названием известна космологическая модель, родившаяся в 40-е годы, чтобы объяснить химическое разнообразие нашей Вселенной.

Приходится признать, что вряд ли эта модель могла появиться раньше, даже если бы студент Гамов имел возможность учиться у профессора Фридмана гораздо дольше, чем позволила история. И не из-за пристрастного отношения казенной советской идеологии к релятивистской космологии, или мегафизике. А потому что прежде должна была развиться, созреть микрофизика. И в этом созревании деятельное участие принял Гамов. Его первое мировое достижение очень характерно для его научного стиля и тоже было взрывом, хотя и не столь грандиозным. А1928 году, когда была сделана эта работа, теоретики пребывали в неком оцепенении перед океаном ящерной физики, поскольку были убеждены — и не без оснований, — что для путешествий в этом океане необходимо построить квантово-релятивистский корабль или даже подводную лодку.

Гамов знал все теоретические и экспериментальные основания для оцепенения. Но само такое состояние было ему абсолютно не свойственно. И он смог обнаружить, что в океане ядерной физики имеется прекрасная отмель, по которой можно зайти довольно далеко. Эта отмель — альфа- распад ядер. И Гамов не упустил возможности, предоставленной природой. Природой и Наркомпросом. Именно на деньги последнего в июне 1928 года Гамов отправился на стажировку в Германию, всего на несколько месяцев. Но этого ему хватило, чтобы сделать работу, ставшую началом теоретической ядерной физики. Работа принесла Гамову мировую известность и заграничные стипендии, позволившие ему продлить свою стажировку на три года.

Достижение было отмечено и на родине. Первым это сделал главный пролетарский поэт в главной пролетарской газете. Уже через несколько недель Демьян Бедный откликнулся на газетное сообщение о том, что "аспирант ленинградского университета сделал открытие, произведшее огромное впечатление в международной физике. Молодой ученый разрешил проблему атомного ядра".

"СССР зовут страной убийц и хамов.

Недаром. Вот пример: советский парень Гамов,

— Чего хотите вы от этаких людей?!

— Уже до атомов добрался, лиходей!"

— негодовал Бедный-буржуй.

И Бедный-автор подытожил:

"В науке пахнет тож кануном Октября".

Не удивительно, что через три года Гамов стал членом-корреспондентом Академии наук СССР, самым молодым в ее истории. Но стать самым молодым академиком ему не довелось, потому что он почувствовал себя на родине очень неуютно. Главным стал холод крепчавшей научной бюрократии. В результате — гололедица, когда свободно двигаться по дороге научной жизни можно лишь в специальной обуви. Гамов мог бы добавить — "или если из пешехода уже сыпется песок", потому что создать Институт теоретической физики ему помешали старшие товарищи по академии.

Только один академик старшего поколения относился к Гамову с полным доверием и старался "дать свободный простор его работе". Это был В.И. Вернадский, директор Радиевого института, считавший, что "одаренная для научной работы молодежь есть величайшая сила и драгоценное достояние человеческого общества, в котором она живет, требующая охраны и облегчения ее проявления". Именно он выдвинул кандидатуру 27-летнего Гамова в Академию наук.

Джордж Гамов в автобиографии не вспомнил российского геохимика и мыслителя. Так может быть, в истории космологии тем более не следовало бы это делать? Наука, однако, устроена так, что ее разделение на области и департаменты довольно условно. Одна из проблем, сильно занимавших геохимика Вернадского, — распространенность и история химических элементов на нашей планете. Но именно распространенность и история химических элементов во Вселенной стала для Гамова — опять! — отмелью в метафизически бездонном и почти безжизненном тогда океане космологии. Именно эта отмель позволила ему задать содержательный физический вопрос по поводу происхождения Вселенной: каковы были условия в начале расширения, во время Большого Взрыва, что его "осколками" стали разные химические элементы в наблюдаемой пропорции?

Разумеется, одним жгучим научным интересом его бывшего директора и попечителя не объяснить рождение гамовской идеи о Большом Взрыве. Так же как не свести его теорию альфа-распада к работе Л.И. Мандельштама и М.А. Леонтовича, решивших в начале 1928 года общую квантовую задачу о прохождении частицы через барьер. В обоих случаях самому Гамову надо было проложить туннель под барьером, состоящим не только из математики, но и, главным образом, из физики.

Чтобы пробить туннель под вторым физико-математическим барьером, Гамову пригодилось и мощное развитие адерной физики, и раскрытие источника звездной энергии, и даже, вполне возможно, вовлеченность в создание термоядерной бомбы. Но творчество — такая хитрая вещь, что здесь разложить все по полочкам невозможно. И вполне справедливо особое внимание уделить тому, кто сумел взять с разных полочек нужные компоненты и создать из них нечто совсем новое. Гамов это смог сделать. Благодаря ему космология из философско-математической и астрономической науки превратилась в физическую.

Осталось только сказать о третьем мировом достижении советского ядерщика и американского космолога — на этот раз в области биологии. Когда Дж. Уотсон и Ф. Крик открыли в 1953 году "двойную спираль" — структуру молекулы ДНК, открылся и новый научный океан — молекулярной генетики. Существование генов, доказанное еще Менделем, стало возможным пощупать молекулярно. И здесь на 6epeiy нового океана оказался Гамов. Он не стал дожидаться, пока построят электронные микроскопы и научатся препарировать нуклеиновые спирали. А обратил внимание, что генетические рецепты 20 нуклеиновых кислот, из которых устроено все живое, написаны алфавитом, в котором всего четыре буквы. Как это можно сделать, например, если слова этого языка все трехбуквенные? Но это уже не биология, а теория кодирования!? Да, конечно, речь идет именно о генетическом коде, важный шаг к разгадке которого сделал Джордж Гамов.

Быть может, именно интерес к генетике и ее трагическая судьба на родине побудили Гамова в автобиографии 1968 года предсказать свое будущее в России — "концлагерь в Сибири за взгляды на мировой эфир и квантовую неопределенность". Если ему и в самом деле удалось прочитать это будущее в социальных генах организма, называемого сталинизмом, то он был воистину выдающийся генетик. Однако в этом его предсказании можно и усомниться. И не только потому, что директорами советских институтов, в которых он работал, были царский генерал А.Н. Крылов и член Временного правительства В.И. Вернадский. А потому что Советской власти для своей государственной мощи была нужна физика. Конечно, ни горячей Вселенной, ни молекулярной генетики советскому Гамову было бы не видать. Но одним из отцов советского ядерного оружия и, соответственно, трижды Героем он бы мог стать. Гамов, однако, предпочел менее героическую биографию. Был ли он прав? На такие вопросы история науки не отвечает.

Телохранители и правители

Разделяй и властвуй!

Знаменитый римский полководец и диктатор Гай Юлий Цезарь защищал себя целой гвардией, насчитывавшей пару тысяч солдат, из которых половина были римлянами, половина — германскими наемниками. Между собой эти воины враждовали, и Цезарь надеялся, что при возмущении германцев его защитят римляне, от своих же соплеменников укроют варвары. Римский принцип "Divide et impera" ("Разделяй и властвуй") он претворил в жизнь и теперь. Впрочем, bodygards в современном понимании этого слова у него не было, как пишет Плутарх: "Друзья Цезаря просили, чтобы он окружил себя телохранителями, и многие предлагали свои услуги. Цезарь не согласился, заявив, что, по его мнению, лучше один раз умереть, чем постоянно ожидать смерти". Вооруженные приспешники, пусть и следившие друг за другом, просмотрели, как заговор затеяли сами сенаторы. В марте 44 года до новой эры диктатор был убит.

Опасно читать книги!

При дворе французского короля Карла IX охранников было едва ли не больше, чем придворных. Тем не менее в 1574 году монарх был хитроумно умерщвлен, причем помешать его убийце вряд ли мог даже миллион охранников. Злодей не подступался к несчастному с кинжалом или мечом, не нацеливал на него аркебузу. Он слишком хорошо знал привычки правителя и, памятуя, что тот, перелистывая книгу, любит слюнявить пальцы, тайно напитал ядом края страниц в любимом фолианте монарха.

Защити себя сам!

Прусский король Фридрих-Вильгельм I (1688 — 1740) был окружен целым отрядом бравых, рослых вояк. Жалование их было таким большим, что сразу по смерти правителя его сын Фридрих, прозванный позднее Великим, распустил эту стражу, злокозненную к казне. Сто лет спустя так же, в одиночестве, расхаживал по Берлину и прусский премьер-министр Отто фон Бисмарк. Когда в мае 1866 года прямо на знаменитой Унтер ден Линден в него выстрелили, Бисмарк сам защитил себя, своими руками уложив преступника.

XIX век- век терроризма

Девятнадцатый век был безжалостен к правителям. Революционные увлечения вдохновили многих людей своевольно посягнуть на жизнь высших государственных лиц. Покушения совершались на императоров Наполеона III (1855, 1858) и Франца- Иосифа (1849, 1853), кайзера Вильгельма I (1878), королеву Викторию (1840, 1842, 1872, 1882), короля Италии Умберто (1878). Почти пятнадцать лет русские нигилисты преследовали императора Александра II. Наконец, 1 марта 1881 года он был убит на Екатерининском канале в Петербурге- Жертвами покушений могли стать и последние русские императоры — Александр III и Николай II. На исходе века два громких преступления совершили итальянские анархисты: в 1894 году ими был убит президент Франции Карно, а в 1898 году — австрийская императрица Елизавета.

Война с фонарными столбами

Итальянский диктатор Бенито Муссолини, правивший страной вспыльчивых "тираноубийц", ревностно заботился о своей безопасности. Его защищали более трехсот телохранителей- Направляясь в кабинет дуче, надо было миновать "строй чернорубашечников с угрюмыми лицами и выставленными наготове кинжалами длиной в целую руку", как писал его биограф К. Хибберт. Вдоль дороги, по которой он следовал, тщательно проверялись и заделывались решеткой все водосточные люки, в которых могла быть заложена бомба. Бригады фашистов осматривали все фонарные столбы, раскачивая их. толкая и пиная, чтобы убедиться, что они не подпилены. Все жильцы окрестных домов выгонялись на улицы, дабы "искренне радоваться явлению дуче". Сами дома и все подсобные помещения запирались: снайперам там делать было нечего. Как видите, продумывалась каждая мелочь. Казалось бы, сквозь эту толпу охранников нельзя было пробиться даже на танке, но покушения на жизнь Муссолини все равно продолжались. Так, в 1924— 1925 годах их было четыре. Дуче пытались убить бомбой, пулей, ядом, ножом, но ему дьявольски везло. "Храбрость и хладнокровие, проявленные им при каждом покушении, вызывали восторг". Секретарь фашистской партии, выступая после одного из нападений, имел полное право сказать: "Бог оберегает дуче. Он — величайший сын Италии, законный наследник Цезаря". Действительно, во всех этих переделках Муссолини остался жив лишь по чистой случайности или, если хотите, по Божьему промыслу. Триста итальянцев, вечно защищавших его, ни разу не успели помешать террористам.

Время возвращения бесов

Семидесятые годы XX века — разгул терроризма в Европе. Особенно страдают от него Италия и Западная Германия. Вот хроника некоторых событий, всколыхнувших жизнь ФРГ. Июнь 1973 года: в Западном Берлине разыгрывается сцена, давно знакомая по роману Достоевского "Бесы", — революционеры убивают своего товарища, студента Ульриха Шмюкера, заподозренного в предательстве. Ноябрь 1974 года: при попытке похищения убит Дренкман, президент Высшего суда Западного Берлина. Февраль 1975 года: похищен и "доставлен в народную тюрьму", то есть левацкий зиидан, председатель ХДС Западного Берлина Петер Лоренц. Позднее его удалось обменять на пятерых членов RAF, содержавшихся в немецких тюрьмах. Апрель 1975 года: террористы захватили посольство ФРГ в Стокгольме и, не добившись от правительства уступок, взорвали здание. Два из двенадцати заложников погибли. Апрель 1977 года: расстреляна машина, в которой ехал глава Прокуратуры ФРГ Зигфрид Бубак. Водитель и оба пассажира погибли. Июль 1977 года: убит председатель Dresdner Bank (ФРГ) Юрген Понто.

Профессия: пулелов

В Англии телохранителей зовут bulletcatcher ("пулеловы"). Одна из самых известных историй, связанных здесь с ними, случилась 20 марта 1974 года. В тот день было совершено покушение на британскую принцессу Анну и ее супруга. Преступник из двух пистолетов открыл огонь по королевскому лимузину. Первые пули попали в шофера машины, а также в грудь телохранителя принцессы Джима Битона. Тяжелораненый охранник выстрелил в ответ, затем его пистолет дал осечку. Тогда он перевалился на заднее сидение машины и заслонил принцессу своим собственным телом. Его ранило в руку и живот, преэвде чем прохожие скрутили нападавшего. Битон выжил и стал героем нации. Королева Елизавета наградила его медалью за храбрость, а затем, когда он выздоровел, назначила своим телохранителем.

Мадонна и 350 мужчин

Звезды шоу-бизнеса неизменно окружены охранниками. Певец Дэвид Боуи тратит на свою охрану, как сообщается, более 12 тысяч долларов в неделю, и это еще довольно скромная цифра. Так, Мадонна во время турне по Англии в 1987 году везла с собой 350 охранников. Ей-богу, проще застрелить еще двадцать шведских премьер-министров, чем одну эстрадную диву. Вот так повлияла на певцов и артистов неожиданная гибель Джона Леннона. Однако любые меры предосторожности вред ли остановят безумцев. Некоторое время назад жертвой покушения едва не стал Джордж Харрисон, другой участник группы "Битлз".

Черчилль и верный Томпсон

Британский премьерминистр Уинстон Черчилль, словно наученный горьким опытом Муссолини, взял себе всего одного охранника — верного У.Х. Томпсона. Впрочем, тот настолько неловко обращался со своим пистолетом Webley 32-го калибра, что однажды, упражняясь с оружием, умудрился прострелить себе ногу. Потомство благодарно ему хотя бы за то, что в служебном рвении он не всадил пулю в самого Черчилля.

ПЕРСОНАЖИ ВТОРОЙ ЖИЗНИ

Сергей Чесноков

Остров бабочек Новелла Матвеева

Люди и Логос

"Если Окуджава — благодатный дождь, то Новелла Матвеева — удивительный остров", говорил Зиновий Паперный. Будучи физически разными, мы, живущие, связаны в невидимое целое бесплотными представлениями друг о друге. Кто-то скажет: это далеко от реальности. Осип Мандельштам думал иначе.

У меня на полке рукопись книги "Люди, наука, логос", законченной Шлет назад. Фрагменты, переработанные для журнала, стали серией публикаций. Одна, про науку напрокат или метафорические игры в научную истину, была напечатана в декабрьском номере прошлого года. Это вторая. Еще две появятся в ближайших номерах.

Эфемерность или реальность?

В статье "О природе слова" (1922) Мандельштам писал: "Представления можно рассматривать не только как объективную данность сознания, но и как органы человека, совершенно так же точно, как печень, сердце".

В поле представлений других о себе каждый создает свое поле представлений о других. Думаю о человеке, связываю с его именем что-то важное для меня, значит даю ему жизнь в себе и тем создаю еще одну его жизнь, другою, чем та, что принадлежит только ему. Дело, разумеется, не во мне. Все, кто знают человека или слышали о нем, поступают так же помимо воли. Соавторов другой жизни может быть много.

Две жизни

Первая жизнь дана изначально. Вторая созидается вместе с другими. С рождения (или раньше) обе соседствуют. Потом остается только вторая. По продолжительности и наполненности она зависит от земных деяний.

От того, как в них проявились свободная воля, совесть, сердце, разум. Но не только. Зависит она и от всех, кто знает человека, прямо или косвенно соотносится с ним.

Ненужное тело предают земле. Или сжигают. Или, как в Тибете, отдают хищникам. Оно становится водой, воздухом, травой, пеплом, кладбищенским кустом, спеленутой мумией. Заимствованные на время атомы и молекулы, поддерживающие дух, способны, отслужив, испытывать удивительные, но вполне умопостижимые превращения.

Более удивительна и трудно постижима судьба эйдосов, рожденных душой. Что с ними происходит после смерти? Во все времена это волновало бодрствующий дух, обжигая сознание леденящим ветром представлений о судьбе за гранью рубежа.

Миллиарды задумываются о второй жизни лишь в связи с репутацией перед Богом, совестью, близкими, друзьями, знакомыми, чиновниками, властью. Или не задумываются. Привелись оценить продолжительность второй жизни, я бы сказал, она у многих очень короткая. Возьмем состояние кладбищ. Но стоп. А язык? Он свидетельство усилий миллионов, миллиардов людей, живших задолго до нас. Они не писали книг, стихов, просто говорили. Это сейчас язык такой, каким его знаем мы. Но он же не был, а стал таким. Жившие, пользуясь им, пересоздавали его — для вас, меня, тех, кто будет после. В нем память о людях.

Имена исчезают, но не всегда. "Нет, весь я не умру, душа в заветной лире мой прах переживет и тленья убежит".

Стад охранитель

Однажды мы шли с друзьями по Москве. С нами темнокожая американка, красивая, как пальма. Крупная, стройная, пластичная. Руки ее при ходьбе двигались в немыслимой гармонии с телом, головой, ногами. Хотелось смотреть и смотреть, целый спектакль. Под северным солнцем так не бывает. Шли по площади Пушкина. Она взглянула на памятник и остановилась.

— Он черный?

- Да.

— Почему он здесь?

Мы объяснили: русский поэт, предки из Африки, убит на дуэли.

— Потому что черный?

Да нет, говорим, странная история, царь его недолюбливал...

— Потому что он черный?

Да нет, опять говорим, была задета честь жены, ему пришлось драться, его убили.

— Она была черная?..

Зная о черных по себе, американка была удивлена, что в России трагическую судьбу здешнего поэта, ее соплеменника, с цветом кожи никак не связывают. Но Пушкина она не знала. А в России персонажей с таким именем в течение двух столетий было примерно столько, сколько здесь за это время родилось людей.

Многие думают, что Пушкин один. Жил, писал стихи, погиб на дуэли, мы о нем помним.

Конечно, это не так, причем с очевидностью. Что помнят, говорят, пишут о нем, в школе изучают, сами учатся, других учат, — все правда. Но при этом Пушкиных многие десятки, а на круг и сотни миллионов. Это реальность. Остальное такая же реальность или материальные свидетельства.

Книгой "Пушкин в жизни" Вересаев позаботился, чтобы последующие поколения помнили, что Пушкиных и при жизни поэта было много. Он был окружен толпами персонажей, носивших его имя.

А сейчас Пушкиных не счесть. Это народ. Представители его по имени неразличимы. Все, как один, Пушкины Александры Сергеевичи. В Логосе они образуют государство с двухсотлетней историей, имя которого — Пушкин. В государстве парламент, законы, конституция, священные книги, служители культа. Периодические реформы сопровождаются интригами. Политика вступает в конфликт с культурой. Возникают диссиденты и расправы с ними власть предержащих. Поднимаются восстания. Доходит до гражданских войн. Ежегодно в июне тысячи Пушкиных собираются в Михайловском, чтобы почтить память поэта-патриарха. Другие Пушкины предпочитают Москву или Санкт-Петербург, бывший Ленинград, бывший Санкт-Петербург. Пушкинисты и пушкиноведы собираются на научные конференции. Люди живут, рожают детей, умирают. Детей, всех до одного, зовут Пушкин. Они тоже живут и умирают, рожают детей. У них своя вторая жизнь, как у персонажей с именем Пушкин, созданных Вересаевым, или у персонажей с тем же именем в анекдотах Даниила Хармса. Делаясь то, как пишет Пригов, "богом плодородья", то "стад охранителем", то "народов отцом", Пушкин продолжает оставаться тем, кем его любят и воссоздают в своей душе люди, дающие ему столь богатую событиями и долгую вторую жизнь, люди, которым несть числа. Судьба по-своему завидная. Душа прах давно пережила — таким вот способом.

Мухомор

Всякий, поселяясь в сознании другого обликом, словом, поступком, отражением в текстах или услышанных от кого-то словах, становится персонажем. Люди живут, а рядом с ними, иногда далеко, живут их двойники, рожденные в союзе с другими людьми, не менее реальные, чем они сами. Возьмите человека по имени Ленин. Это про него, видимо. Даниил Хармс говорил: "Жил один рыжий человек, но волос у него не было, поэтому рыжим его называли условно". Сергей Курёхин считал его мухомором, а пионеры над его трупом на Красной площади до сих пор галстуки повязывают и клянутся быть всегда готовыми, к чему скажут. Персонажи "отслаиваются" от человека и, наделенные атрибутами прототипа, ведут свою жизнь. В конце концов их может стать так много, словно это особое племя. Как все дети, они могут быть похожи или не похожи на своих родителей — того, чье имя номинально носят, и того, в чьей душе возникли и живут.

Владимир

В июле 1980 года на похороны Владимира Высоцкого пришли толпы людей. Сотни тысяч. Запрудили площадь, стояли на крышах остановленных троллейбусов. В каждом — образ человека с хриплым голосом, невысокого роста, который писал и пел песни, как ни до, ни после не смог и не сможет делать никто. Он лежал на старой сиене театра, усыпанный цветами. А сотни тысяч рожденных им персонажей, похожих и не похожих на него, проходили мимо длинной вереницей, чтобы последний раз увидеть того, кто каждому из них дал имя Владимир Высоцкий. Когда с 1981 по 1985 я в роли пожарника дежурил на входе-выходе Театра на Таганке, днями, вечерами и ночами эти персонажи стучались в театр. Я им двери открывал, говорил с ними. Большинство были гении. Встречались идиоты. Меньше всего было тех, кто делал свое дело предельно просто, не врал себе и другим. Кто скажет, что из них одни более реальны? Пережившая прах душа певца пошла новым для нее путем, вот и все.

Армии и полководцы

При жизни человек сохраняет власть над двойниками-персонажами. Бывает любопытно смотреть, как писатели, актеры, художники, поэты, политические деятели превращаются в полководцев над армиями своих персонажей. Кого продвигают по службе, кого оттесняют, ссыпают, предают анафеме. Одним роль фаворитов, другим — отверженных. Случаи, когда это делается красиво, редки, чаще все прозаично и скучно.

Мотивы понятны. Мало ли чего натворят эти бездельники, если ими не заниматься? Клевета — тоже персонажи. С ними приходится соотноситься, иначе какое она имела бы значение? Давший имя сонму бесплотных существ имеет право и на власть над ними. Да, но власть не безусловна. Соавторы тоже творцы, у них тоже власть. Сотканные из представлений эфемерные существа не обязаны походить на материальный прототип. Даже на элементарно приличного человека, каким по слабости или иным непредосудительным причинам каждый хотел бы выглядеть в глазах других.

Не позавидуешь, когда огромная армия двойников перестает обращать внимание на прародителя и делается агрессивной. Легко потерять голову. Тогда люди часто действуют как теряющие власть диктаторы, исключения редки. Рано или поздно человек ухолит из этого мира, а персонажи с его именем получают независимость и начинают новую жизнь — долгую, короткую, бедную событиями или богатую, как получается.

Пожарник

У меня, как у всех, свои персонажи. Они ходят по миру пол моим именем, кто-то жив, кого-то уже нет. Близкие друзья, дальние знакомые, те, о ком помню и о ком забыл. Есть такие, с которыми не связывает ничто, кроме имени. Есть приличные люди и мерзавцы. Есть даже гении, воры и стукачи. Бывает, встречаясь, испытываю чувство, что не знаком.

Многие живут сами по себе, со мной никаких отношений. Но есть Сергеи Чесноковы, которые уверены, что они — это я. Персонаж Марселя Марсо надел однажды маску, та приросла на всю жизнь. Когда маску надевает человеку его персонаж, другой случай. Распространенная манера. Если откровенная агрессия, проще. Если добрые побуждения, сложнее. Снять, выбросить маску, значит создать проблему, которой для другого обычно нет. Люди не думают, что совершают насилие. Для них это неожиданность, часто обидная. Тогда приходится терпеть или даже поддерживать маски социолога, осветителя, пожарника, кандидата химических наук, барда, профессора, гитариста, физика, логика, математика, а то и, самое неприятное, субъекта, который ищет себя и не может найти. Почти все — маски профессий. Когда говоришь, что профессия одна — жизнь, не верят.

Альтернатива — частичность в общении или одиночество. То и другое не люблю. Отчасти отсюда этот текст. Не посягая на самостоятельность моих персонажей, он, может, в чем-то упростит мое с ними общение. Пока ведь я их прототип, не наоборот. Пусть, уж если носят мое имя, по возможности знают и ценят тех, кого знаю и ценю я. Вот некоторые из них: Александр Галич, Новелла Матвеева, Светлана Богатырь, Михаил Шварцман, Лев Рубинштейн, Дмитрий Пригов, Отар Иоселиани, Дмитрий Лион, Эрик Булатов, Юрий Любимов, Булат Окуджава.

Все состоявшиеся артисты. У каждого прочное имя, многочисленное племя разбросанных по свету одноименных персонажей. Собрать вместе, получится огромная разноликая толпа. В ней затеряны те, кто обязан своим рождением также и мне.

После выступления. Фота В. Российского

Факт существования соавторов в их создании для меня жизненно важен. Галич, Шварцман, Лион, Окуджава ушли. Богатырь, Булатов во Франции. С Иоселиани лично не знаком, он тоже во Франции. Это не меняет сути. Каждый помог мне оформить часть меня, не думая о том, ничего не требуя взамен, делая свое дело. Ничего удивительного в моей благодарности им нет.

Слова о них — тоже маски. Надеюсь, не обременительные. На лидерство среди себе подобных они не претендуют. Сказанное остается сказанным мной, не более. О Галиче, Окуджаве было в "Знание — сила", 2003, №8. Здесь о Новелле Матвеевой. В следующих номерах, если получится, о Пригове, Рубинштейне, Иоселиани.

Остров бабочек.

Новелла Матвеева

Набегают волны сите

Зеленые, нет синие...

Как хамелеонов миллионы

Цвет меняя на ветру:

Я видел эти волны, как они набегали, меняли свой цвет. Я слышат их удивительные мелодии. Вместе со мной слышали их миллионы людей, слышали и слушали с огромным вниманием. У них было имя: песни Новеллы Матвеевой. Было и есть. Ее тоненький голосок на серебряных подковках, вправленных в звуки гитары, пролетел, прошелестел легким и теплым ветром над затурканной, зачумленной эпохой.

Убежден, самый верный ключ к пониманию той эпохи — состояние языка. Не экономика, не политика — язык. Согласен с Приговым: "Нет, Сталин тоже ведь не случай/ Не сам себе придумал жить/ Не сам себе народ придумал/ Не сам придумал эту смерть/ Но сам себе придумал сметь/ Там, где другой бы просто умер/ чем жить".

Утренний рис

Когда "оттепель" конца 50-х прекратилась, для меня, как и многих, тексты окружавшей культуры были непригодны для личного употребления. Собрания сочинений Шекспира, Лескова, Чехова, Достоевского не могли заменить прямую речь. Она зазвучала голосом Новеллы Николаевны. Он поразил параллельностью бытия, я доверял ему. В этом была всем известная вечная магия. Артистическое поле действия во все времена безгранично, в нем всем есть место. Суть в первичности, но попробуй ее достичь. Матвеева с детства от нее не уходила, никогда не изменяла ей. В ее душе торговец чучелами птиц был навсегда отослан за горизонт. Вот почему я реагировал на звуки ее голоса, как кобра на дудку факира. А так все просто: "Не играй с носорогом в домино/ И не кушай толченое стекло/ Ты втолкуй нам, что черное черно/, Растолкуй нам, что белое бело".

Оформляя себя, она всем дарила свои слова. Принимая их за свои, я мог дальше сам, с гитарой в руках, общаться с людьми, создавать вокруг жилое пространство, дом, которого не было. "Нас ласточка петь научила/ И полно о том толковать", отвечала она тем, кто поднимался на цыпочки, выставляя иконой заданные нормы культуры, прикрывая ими свое бессилие и анемичность, или утверждал замкнутую изысканность, сакральную отрешенность. Так в конце XVII века японский поэт Мацуо Басё ученику, написавшему: "Я — светлячок полуночный/ Мне слаще всего полынь/ У хижины одинокой", ответил: "А я — человек простой/ Только вьюнок расцветает/ Ем свой утренний рис" (перевод Веры Марковой).

В пределах избранного амплуа Новелла Николаевна непререкаемо, неуклонно, всегда, сколько помню (с тех пор, как услышал ее песни, а потом, году в шестьдесят пятом, и познакомился с ней), делала и делает то, благодаря чему жизнь становится жизнью, а не просто вязкой цепью извне навязанных событий. Я свидетель: она умеет быть жесткой, сильной, даже беспощадной, защищая то, в общем, хрупкое, очень скромное, очень немногое, что нужно ей, чтобы работать, строить свое невидимое гнездо в Логосе, свой остров, который надолго останется во второй ее жизни в окружении бабочек и перелетных птиц.

Пропасть и мастерская

Помню концерт, кажется в начале 80-х, на Кузнецком мосту. Ее песни пели девочки и мальчики. Их пальчики жеманно выщипывали правильные размеренные аккорды и арпеджио. Вышла Новелла Николаевна, спела три или четыре песенки, и волшебство вернулось. Но она его пресекла, снова отдала сиену другим людям. За кулисами я пытался говорить с ней. Она была доброжелательна и добра, но смотрела мимо. Невидимая пропасть отделила ее от меня, от других, здесь, в пространстве так называемого реального общения. Почему? Мне кажется, она так защищает то, без чего сама не может, не способна жить, и что, будучи основой доступного всем результата, находится за пределами видимости, недосягаемо. Никакой пропасти нет в ее отношениях с персонажами Питера Брейгеля Старшего (между 1525 и 1530 — 1569), Рембрандта ван Рейна (1606 — 1669), Франсуа Рабле (1494 — 1553), помогающими ей жить и работать.

Новелла Матвеева с Иваном Киуру - мужем и поэтом. Фото В. Российского

Когда попадал в крошечную однокомнатную квартирку блочного стандартного дома на Малой Грузинской или полуразвалюху на станции Сходня и видел Новеллу Николаевну в фартуке, мне казалось, что она, работая со словами, трет их об этот фартук, а потом смотрит на просвет, прежде чем поставить куда надо.

Обстановка в ее доме напоминала гончарную мастерскую вдали от цивилизации. Кучи глины, в кадке вода, следы брызг от гончарного круга, печка, дрова. В углу под рогожей горшки. Благодаря им остальное кажется ясным. Только кажется. Посмотришь со стороны того, что предшествует лепке горшков, все меняется. Мир вообще другой, когда еще ничего нет, кроме вязкой глины, мутной воды в кадке, бесплотных образов да силы, требующей их воплощения вопреки обстоятельствам. Доступность обманчива. Я не раз видел, как дрянная респектабельность обращалась к ней с интонацией превосходства или снисходительной равноположенности. Это "Новелка" в ушах до сих пор, кровь стучит, как вспоминаю.

Я любил и люблю эти песни с тех пор, как впервые услышал их в начале шестидесятых. Сам пел их и пою до сих пор. Знаю, насколько неподражаема Новелла Николаевна.

Дело не в том, что ее нельзя повторить. Повторить, честно говоря, нельзя вообще ничего и никогда, даже если хочется. Тем более слова поэта. Тем более спетые им песни. Никакое слово нельзя повторить. Оболочку фонетическую воспроизвести можно, но слово не только оболочка. Душе одного слово дает крылья, душе другого — ходули, а для третьего оно гиря, с которой тот даже ползать не может, не то что ходить. Крылья, гири, ходули — они будут звучать при мнимом повторении. Ничего не сделаешь, и не надо. Этим живо любое слово, слово поэта тем более.

Матвеева играет на гитаре изысканно просто. Создавая события, не сводимые к звукам и словам, она, доверяя себе, бесконечно точна и свободна. Так делают цыгане. Можно играть на гитаре всю жизнь и достичь большого мастерства, но так и не суметь сделать с тремя-четырьмя аккордами то, что с ними делают пальцы Новеллы Николаевны, подчиняясь внутреннему камертону

Остров бабочек.

Совы и кораблик

Мальчики и девочки окружали ее всегда. У них рюкзаки и розовые паруса Грина, в сердце — желание быть самими собой, ограниченное жесткими возрастными рамками. Приходит срок, мальчики и девочки взрослеют, их возраст переходит к другим тоже не навсегда. Как перелетные во времени птицы или бабочки, они садятся на прекрасный остров, которым песни Матвеевой были и остаются в этом мире. Потом улетают, унося память о нем. Но это не все. Матвеева, даже не узнанная, близкая родственница всем, чья жизнь внятно соотносится с миром и не загромождена хламом.

В жизни ей пришлось противостоять мощным силам, на фоне которых зло, творимое ей людьми глухими, или душевно незрячими, или закоренелыми негодяями, выглядит, при всей своей ужасности, довольно-таки игрушечным. Свой остров, свой мир, более близкий к действительности, чем материальная реальность, она противопоставила этим роковым силам и победила.

Привлеченные запахами цветов и трав, бабочки-однодневки одно время так облепили остров, что стало казаться, будто он только для них и создан. Матвеева говорила им:

Эхо, не путай слова ты,

Я говорю не с тобой.

Но бабочки "спешили добраться до Египта,

забыв Титаника совет".

Искусствоведческие совы слышали эхо, но не разбирали слов. Им казалось, главное — паруса, рюкзаки, романтика... В словах, из которых соткан остров, это описано (цитирую по памяти):

Оттуда, из сырости грустной

В лесок сухокудрый

Летит, кувыркаясь, сова

Крыла ее шустро грузные

Порхающие жернова

Летит сова прозорливо и слепо

С живых порханий посмертный

слепок

Движеньем тяжким и скорым,

как шок

Летит клочковато, летит нелепо

Летит, как зашитая в серый мешок

С косыми прорезями для глаз

Как пляска ладьи, где отшиблен

и руль и компас

В воздухе свежем танец ее корявый

Прочь, абсурдная, прочь...

За черной как пропасть, канавой

Стеклянно блистают кусты

Как сосуды с целебным настоем.

Ночь...

Культура, живущая определениями и прогрессом искусства, жевала плоды с острова. Она морщилась, я видел. Дальше переход к длинным дистанциям и другим персонажам с именем Матвеевой. Стали исчезать бабочки-однодневки, их привлекали другие места, где можно развлечься. Тогда Новелла Николаевна подняла руку, задернула шторку и закрыла остров от всех. Я знаю, в гавани у нее, готовый к отплытию, стоит натрудивший в морях полотно кораблик, веселый и стройный, который сам себя смастерил. А маленькой девочке, моей внучке Сонечке, которая живет в Хельсинки, голос Матвеевой нужен, чтобы заснуть, а потом, проснувшись, снова встретиться с миром.

СЕНСАЦИЯ

Яков Межерицкий

Карта звездного неба или барабан шамана?

"Небесный диск из Небры" после реставрации, фото является собственностью Археологичесного ведомства земли Саксония-Анхальт

С момента открытия "небесного диска из Небры" (Himmeisscheibe von Nebra / sky disc of Nebra) прошло совсем немного времени; редкие печатные публикации появились лишь в научных изданиях, но сразу с оценками — "древнейшее изображение космоса", "находка века".

В отличие от уже известных (к примеру, древнеегипетских) изображений небосвода дописьменной эпохи, на диске отражено реальное расположение астрономических объектов.

В новом свете предстает, например, знаменитый Стоунхендж, часто именуемый "обсерваторией каменного века".

Придется пересматривать многое в археологии, ставшее давно хрестоматийным. Словом — сенсация!

Криминальный роман

"Небесный", или "звездный диск" стал сенсацией еще до того, как попал в руки ученых. История открытия началась, как криминальный роман. Пролежав в земле более трех с половиной тысяч лет, в июле 1999 года диск вместе с другими ценными древностями был обнаружен грабителями кладов (в частности, они во время своей "работы" повредили бесценную находку ударом плотницкого молотка). Позже браконьеры от археологии начали подыскивать покупателя. В кругах любителей древностей передавались фотографии. Поползли слухи о раритете, он предлагался перекупщиками то в Берлине, то в Мюнхене. Один из посредников принес дюжину любительских снимков директору Берлинского музея первобытной и древней истории и предложил купить "клад" за миллион марок. Был назван и район, где нашли ценные предметы, а среди них — диск с изображением звездного неба...

Управляющему земельным археологическим ведомством доктору Харальду Меллеру все рассказали, и он был полон решимости вернуть предмет законному владельцу, то есть земле Саксония-Анхальт. Меллер взял на себя роль очередного "покупателя", вступив в рискованный диалог с укрывателями краденного. Чем не детективная история? Вскоре он вышел на посредника. Это была некая Бури- Байер, известная в качестве автора эзотерических романов. Многочасовая встреча состоялась в ее ресторанчике недалеко от Дюссельдорфа. За пивом с кальмарами обсудили детали и определили сумму — 380 тысяч евро. Завершить сделку решено было на швейцарской территории.

В ночь на 23 февраля 2002 года сильно опоздавший поезд подъехал к перрону базельского вокзала. Сильная пурга мешала доктору Меллеру хоть что-нибудь разглядеть сквозь запотевшее окошко такси. Уже в 6 утра в номере раздался звонок из местной полиции: "Операция началась, но разыскиваемая личность еще не установлена. Будьте на связи!" Сон как рукой сняло. Около десяти позвонила посредница: ровно в И, "Хилтон", зал заседаний.

С собой Меллер захватил чемоданчик с прибором для химического экспресс-анализа. Решительным шагом миновав портье, Меллер пытался сориентироваться в огромном фойе шикарного отеля — неожиданно показалась Бури-Байер. Она повела его за собой по лестницам, ведущим вниз, потом по лабиринту коридоров подвального этажа. Сердце нашего детектива стучало так, что заглушало стук каблучков мадам.

В небольшом скудно освещенном баре их встретил настороженный взгляд сухощавого мужчины, уже через минуту он выложил на стол перед ними богато украшенный меч. Затем, расстегнув сорочку, извлек полотенце, в которое был завернут диск, и протянул его Меллеру. На изъеденной коррозией бронзе опытный взгляд выделил желтоватые пятна, знакомые по фотографии, рука почувствовала неожиданно большой вес (позднее выяснилось: чуть больше двух килограммов). "Подлинник!" — понял археолог. Сияние его глаз успокоило дельцов. В такой ситуации естественно было отойти на минуту и по мобильнику пробиться к полиции. Не успел Меллер вернуться, как шесть человек в штатском окружили стол переговоров...

"Небесный диск"

Пройдя через руки полицейских и следователей угрозыска в Магдебурге, "небесный диск" вместе с другими ценными находками из Небры "приземлился" наконец в Музее первобытной истории в Галле (Halle/Saale). Уже через месяц, в марте, экспонаты были представлены общественности на выставке. За три недели ее посетили 15 тысяч человек. Кто бы ни подходил к специально оборудованной витрине, местные жители или специалисты, никто не обманулся в своих ожиданиях. Небольшой и безыскусный в своей простоте предмет производил неизгладимое впечатление подлинности и значительности. Это был бронзовый диск диаметром более тридцати сантиметров с небольшой вмятиной и трещиной по одному из краев. На темно-малахитовом поле выделялись зеленовато-желтым матовым блеском изображения, которые воспринимались, как небесные объекты. Самый крупный из них, чуть смешенный от центра, напоминал Солнце. Круг был неполным, носил явные следы механических повреждений, но благодаря этому было видно, что он изготовлен из наложенного на основу пластинчатого золота. Другие фигуры создавали серп Луны, а рассыпанные по всему полю сантиметровые в диаметре кружки, напоминавшие звездочки, — картину ночного неба. По ободу с противоположных сторон — две дуги, впрочем, лишь одна выделялась достаточно ярко, поскольку была выполнена из того же пластинчатого золота, другая, как и недостающая часть большого круга, прослеживалась только по контуру на бронзе. Третья дужка, подобно сказочному челну, как будто слегка покачивалась в ночном эфире. В музейном зале царила некая восторженно-возбужденная атмосфера, и мало кто заметил небольшие отверстия, просверленные на равном расстоянии друг от друга почти по краю диска...

После выставки диск вместе с другими находками был помещен в сейф музейного запасника, где до сих пор день и ночь находится под бдительным оком видеокамеры, управляемой из Лейпцига. Полиция тем временем продолжила расследование. На одном из сайтов в Интернете был обнаружен выставленный к продаже металлоискатель. Почувствовав, что на сей раз добыча была слишком удачной и полиция идет по пятам, искатели кладов решили повиниться. Это оказалось весьма кстати, так как можно было выяснить место находки. Преступники же смогли частично смягчить свою вину.

Научные поиски оказались гораздо более продолжительными, но и увлекательными. Подлинность находки, ее происхождение, технология и время изготовления, трактовка изображений, функции диска и его значение для понимания далекого прошлого — на все эти и многие другие вопросы еще предстояло ответить. Исследованием "небесного диска" и сопутствующих находок занялись несколько научных учреждений под руководством наиболее крупных ведущих специалистов страны. Свои соображения высказывают и публикуют, пока главным образом в Интернете, и другие специалисты, а также любители. К сегодняшнему дню многое проясняется, хотя результаты осторожно именуются "предварительными".

Может, подделка?

Первостепенное значение имеет вопрос о подлинности диска. Ведь подвоха следовало ожидать не только со стороны специалистов по подделкам, которые всегда не прочь нажиться на лишних деньгах охотников за раритетами. В начале XX века одесские ювелиры изготовили немало "скифских древностей", которые до сих пор блистают чистым золотом в некоторых музеях и особенно в частных коллекциях. В случае с "небесным диском" следовало иметь в виду еще одно обстоятельство. В Германии тема языческих культов имеет своеобразный политический душок. Возможна была подделка, имевшая цель подкрепить идеологические спекуляции. Языческие культы преподносились гитлеровской пропагандой в качестве исконной религии "арийцев". Без исключения подобной родословной "звездный диск" не мог претендовать на признание научной общественности.

Подлинность столь уникального памятника, да еще обнаруженного вне места находки, проверить непросто. Логика и опыт вывели правило, согласно которому сравнительно нетрудно подделать почти любой в отдельности взятый элемент, но практически невозможно воспроизвести весь комплекс качеств исторического памятника, включая его историческое окружение. Соответственно, проверка подлинности археологического памятника во многом совпадает с его комплексным научным исследованием.

В июле 2002 года, менее чем через месяц после установления места находки, начались систематические раскопки на горе Миттельберг (252 метра) чуть выше городка Небра по течению речки Унштрут. Первые же недели работы подтвердили показания кладоискателей. Было найдено проделанное ими углубление в почти осыпавшемся земляном вале, а также разрушенное сооружение из камней, в котором хранились ценные предметы. Это было обнадеживающее начало.

По мере продвижения работ выяснилось, что три с половиной тысячи лет тому назад вершину опоясывал вал диаметром 160 метров. На важные вопросы при определении подлинности диска, в том числе о его возрасте, должен был ответить химический анализ. При этом следовало еще выяснить происхождение не совсем обычного малахитового цвета поверхности диска, а также состава самого металла. Исследование, проведенное профессором Перникой, установило, что бронза диска, несомненно, старше 100 лет. Дальнейшим основанием для оптимизма служил характер коррозии. Кроме того, химический анализ, в частности рентгенофлюоресцентный, показал, что сплав меди с оловом имеет сравнительно высокое содержание (0,7 %) мышьяка. Оно характерно для изделий эпохи ранней бронзы, но довольно трудно воспроизводимо сейчас. Эти и другие исследования подтвердили подлинность "небесного диска" из Небры.

Исследования продолжаются, многие вопросы ждут еще ответов специалистов. Диск сделан из меди с добавкой олова. Откуда поставлялся этот сравнительно редкий металл? Древнейшие разработки олова известны примерно с 2500 года до новой эры. Но они находятся в Узбекистане и Таджикистане. Мог ли этот компонент попасть оттуда, проделав путь в несколько тысяч километров? Залежи в Корнуолле (Британия) стали использоваться гораздо позднее.

Был диск отлит или откован? Похоже, что вначале была отлита круглая заготовка в виде блина в сантиметр толщиной, которая затем расплющивалась, спрессовывалась и разравнивалась ударами молота. Это выдают трешинки по тонкому в сравнении с центральной частью краю. В результате толщина диска в центре составляет 4,5 миллиметра, а по периметру — примерно 1,5 — 1,7 миллиметра. Диаметр диска составляет 32 сантиметра.

Необычный зеленый цвет придал бронзе малахит. Как выглядел диск после изготовления, судить трудно. По одной из версий, поверхность диска сразу после шлифовки натерли тухлыми яйцами, придавшими ей лилово-черный блеск. На ночном небе резко выделилось золото светил. Но если главным объектом является Солнце, то бронза, возможно, была лужена оловом. Начищенный диск должен был в солнечный день отражать лучи благодатного светила, а в ночи сиять магическими отблесками звезд, Луны и костра.

Анализ золота пластинок, которое пошло на инкрустацию, также подтверждает подлинность "небесного диска".

Как крепились золотые пластинки? Техника пайки появилась гораздо позднее (в греко-римской античности), чем были изготовлены предметы клада из Небры. Элементы, вырезанные из заранее отлитых золотых пластин толщиной примерно 0,4 миллиметра, крепились к самому бронзовому диску посредством инкрустации. При увеличении и боковой подсветке хорошо видны следы заделки краев золотых пластинок в наклонные желобки, приготовленные заранее с помощью резца. Правильная форма диска и двух дуг, их симметричное расположение — свидетельство использования циркуля. Можно предположить, что золото для аппликаций могло быть намыто из речного песка на месте, в Тюрингии.

Изучение продолжается, хотя подлинность диска уже не вызывает сомнений. Один из решающих аргументов, как ни странно, носит экономический характер. Если предположить, что нашлась бы группа специалистов высшей квалификации, которые решились с применением новейшей технологии создать подделку такого качества, воспроизведя еще и археологический комплекс на Миттельберге (что вообще трудно себе представить), то стоимость такой работы была бы несопоставима с ценой, за которую были вначале проданы все находки (30 тысяч немецких марок).

Что изображено на диске?

А ведь вместе с "небесным диском", при всей исключительности его значения, были найдены предметы, которые и сами по себе составили бы славу любому археологическому памятнику: два меча, две секиры, зубило и обломки двух спиралевидных бронзовых украшений для рук. Криминалистическая экспертиза, в частности, исследование остатков почвы на предметах, не оставляет сомнений в том, что эти предметы и диск находились в одном месте. Мечи, собственно, и дали возможность датировать находку временем ранней бронзы, примерно 1600 годом до новой эры. Ручки выполнены в характерной для Средиземноморья технике инкрустации золотом. Ранее подобные украшения находили лишь в греческих Микенах и в Анатолии. С другой стороны, форма мечей имеет аналогии в современных Румынии и Венгрии. Где все это было сделано, покажут дальнейшие исследования.

Что изображено на диске? Общий мотив не вызывает сомнений. На поверхности неба — астрономические объекты. Расположение их не случайно. По мнению В. Шлоссера, шестигранник с обозначенным центром семизвездия — это Плеяды. Остальные звезды (сохранилось 29 из 32) идентифицировать невозможно, они, очевидно, служат художественным фоном для этого созвездия. Плеяды имели в древности особое значение для земледелия и мореплавания, это отражено в античной литературе. Шлоссер обратил внимание на то, что Плеяды так расположены по отношению кЛуне во второй четверти, как бывает за неделю до лунного затмения. Похоже, что взаиморасположение светил выбрано преднамеренно: значит, люди к моменту изготовления диска из Небры уже многие поколения наблюдали данное явление и знали некоторые закономерности движения небесных тел.

По-видимому, обе дуги (одна утрачена) изображали горизонт. Если в период с летнего до зимнего солнцестояния, то есть с 21 июня до 21 декабря, люди с вершины Миттельберга наблюдали восходы и закаты Солнца, фиксируя соответствующие точки, то их совокупности составляли каждая по 82,5 градуса горизонта. Примерно такую часть окружности диска и занимает каждая дуга. Таким образом, изображения на диске связаны с наблюдениями человека за Солнцем. Третья дуга, сильно изогнутая, прочерчена двумя параллельно проходящими линиями. X. Меллер считает, что это барка, лодка. По мнению Меллера, солнечная барка прекрасно вписывается в общую картину диска, напоминающую древнеегипетские представления о Солнце как божестве. После заката на западе светило возвращалось на барке по ночному небу к месту своего утреннего восхождения. Если это действительно так, то на "небесном диске" впервые появляется символика, отражающая важнейшие мифологические представления Центральной Европы эпохи бронзы. Причем совокупность символов на диске из Небры передает непонятную ранее логику солярной мифологии.

Впрочем, В. Шлоссер допускает и иное толкование. Если перевернуть диск на 180 градусов, можно усмотреть в сильно изогнутой дуге Млечный Путь. Не исключено, что на ночном небе изображено только Солнце, в том числе в моменты затмений или, напротив, только Луна при затмении или в разных фазах.

Очень важно, что взаиморасположение астрономических объектов на диске очень хорошо привязывается к окружающей местности. С горы тогда, как и сегодня, открывался захватывающий вид. С запада на вечернем небосклоне светятся покрытые лесами невысокие горы Кифхойзер. Как раз 1 мая солнце садится за их самую большую вершину Кульпенберг, а 21 июня, в день летнего солнцестояния, оно заходит за самую большую вершину Гарца гору Брокен. Все это трудно принять за случайность, особенно если учесть, что 1 мая отмечался кельтами как праздник "Белтайн", а ночь на 1 мая, когда, согласно немецким народным поверьям, ведьмы слетаются на свой шабаш на поляну Блоксберг на Брокене, и есть знаменитая Вальпургиева ночь.

Специалистов не удивляет выбор столь точного места для наблюдений. То же характерно и для других "обсерваторий" новокаменного и бронзового веков от Шотландии до Эгеиды. Понятно и расположение святилища именно в этом районе центральной части Германии. Недалеко, в Лойбингене (Тюрингия) и Хельмсдорфе (Саксония-Анхальт), найдены захоронения вождей эпохи ранней бронзы. Регион был богат благодаря чернозему, соляным разработкам, а возможно, и торговле металлом.

Обсерватория?

Увязка места находки с изображением — самая уникальная и важная особенность диска из Небры. И понятно, почему. В распоряжении палеоархеологов впервые оказалась "обсерватория" вместе с "инструкцией" для пользователей. Это пособие, надеются палеоастрономы, может оказаться полезным также для понимания других давно известных памятников, как Стоунхендж, Экстернштайне или Ньюгрэнж (Ирландия).

Но это не все. В летний сезон 2003 года начались раскопки "обсерватории" Гозек в округе Вайсенфельз все той же Саксонии-Анхальт. Необычное концентрическое сооружение диаметром 75 метров служило людям новокаменного века святилищем, где фиксировался день зимнего солнцестояния. Есть указание на человеческие жертвоприношения. Возраст этого центра солнечного культа — около пяти тысяч лет, а находится он всего в каких-нибудь 25 километрах от Миттельберга.

Однако, когда мы говорим об "обсерваториях" каменного или бронзового веков (слово не случайно закавычено), нельзя представлять себе их в нашем понимании. Этнологи обращают внимание на весьма существенные различия мышления первобытного и современного человека. Постройки носили культовый характер, а все действа были ритуалами, имевшими магическое назначение.

С этих позиций весьма убедительно еще одно толкование "небесного диска" — как основания шаманского барабана. Этим объясняются проделанные по окружности около 40 (сохранилось 38) мелких отверстий диаметром около 2,5 миллиметра. В рамках этой гипотезы третья дуга должна представляться не небесной баркой и не Млечным Путем, а радугой, по которой заклинатель в состоянии экстаза "поднимался" на небо и "возвращался" оттуда к соплеменникам (У. Суприан).

При изучении подобных памятников, когда практически отсутствуют письменные свидетельства, исследователи проявляют особую осторожность — не торопятся с окончательными выводами. Непросто сохранять в поле зрения невидимые, однако существенные границы между научно установленным и лишь на первый взгляд совершенно очевидным, документированным и воображаемым, желаемым и действительным.

Ученые планируют новый полевой сезон и продолжают свои изучения в тишине лабораторий. Составляется исчерпывающий каталог находок на Миттельберге, где будут представлены фотографии и результаты исследований. Его публикация будет приурочена к междисциплинарному коллоквиуму по изучению диска из Небры, который состоится в конце 2004 года.

ТАЙНЫ XX ВЕКА

Александр Волков

Возвращение Мартина Бормана

1972 год. Найден череп Бормана?

Вверху: 1942 год. Ему принадлежит мир: Mortin Bormanп uber dies!

Излагать биографии великих авантюристов непросто. Этот человек не был авантюристом, однако у него было множество биографий. Точнее говоря, первые сорок пять лет его жизни изучены досконально. У историков почти не возникает вопросов. Первая дата: 17 июня 1900 года. Семья: сын сержанта. Первые скупые записи: полевой артиллерист времен Первой мировой, позднее поместный инспектор. Первый подвиг: убийство своего школьного учителя. Первый арест: год тюрьмы. Партия. Сплочение рядов, агитация, партийные списки. 1929 год. Свадьба. А в "свадебных генералах", свидетелем на свадьбе — сам "Адольф-законник". Многим немцам это имя уже известно, они гордятся своим Адольфом. Первый ребенок. Потом еще девять детей. Продвижение по службе. "Золото партии". Сперва Hilfskasse — фонд помощи тем, кто пострадал в уличных боях с "красными". Затем — Фонд Адольфа Гитлера. Огромные финансовые потоки: налоги, пожертвования, принудительные взносы. И постоянные конкуренты, которых надо опередить, перехитрить, подавить. Новая недвижимость, новые страны, людской мусор: славяне, евреи, пленные. Прозвища: "серый кардинал", "железный канцлер", "Макиавелли за письменным столом". Титул: секретарь Фюрера. Ответная услуга: свадьба Гитлера. А в "свадебных генералах", свидетелем на свадьбе — он, Мартин Борман. 29 апреля 1945 года.

Человек без имени и судьбы

Новая жизнь начинается вечером 1 мая. Бормана видели на улице. Он выбрался из бункера. Он куда-то шел. Он был уверен, что спасется. Он отправил телеграмму Карлу Деницу, новому президенту Рейха. Он спешил встретиться с ним. И тут человек по имени Мартин Борман исчезает. Впрочем, его даже подвергают заочному суду, приговаривают к смертной казни. Но кто видел этого человека? Никто.

Зато на свет появляется целая россыпь призрачных фигур. У каждой — своя судьба. И каждая продолжает жизнь Мартина Бормана.

Кто он теперь? Манфредо Берг? Курт Гауч? Ван Клоотен? Хосе Пессеа? Луиджи^ Больильо? Элиезар Гольдштейн? Йозеф Яны? Мартини Бормаджоне?

Где он скрывается? В одном из монастырей Северной Италии? Или же в Риме, в францисканском монастыре Сан-Антонио? Или в бенедиктинском аббатстве на северо-востоке Испании? Или стал миллионером в Аргентине? Или ксендзом в Польше? Или обосновался в Чили?

Что стало причиной его смерти (а в факте оной к началу девяностых годов почти не сомневались)? Рак желудка? Рак легких? Цирроз печени?

Где он похоронен? В парагвайском городке Ита? В безымянной могиле на земле Альбиона? В роскошном склепе на римском кладбище Верано?

Когда это было? В 1952 в Италии? Или в 1959 в Парагвае? Или в 1973 в СССР? В Аргентине в 1975? В Великобритании в 1989? А, может быть, он погиб от взрыва снаряда еще в тот памятный всем историкам вечер 1 мая 1945 года, и дальнейшие контуры биографии — лишь измышления специалистов и любителей сенсаций?

Скупал ли советский разведчик земли Четвертого рейха?

Со временем из сотен версий, живописавших послевоенную участь Бормана, три стали казаться ученым самыми правдоподобными.

Первая версия. Борман бежал в Южную Америку на борту немецкой подлодки. Он прихватил с собой "золото партии", надеясь вдали от Европы утвердить новый — Четвертый — Рейх. Он поселился на ранчо близ границы Бразилии и Парагвая. Ему принадлежали здесь тысячи квадратных километров земли.

Вторая версия. Осенью 1939 года, едва началась Вторая мировая, Бормана завербовала советская разведка. Всю войну бодрый, энергичный босс партийной канцелярии и "самый преданный соратник" фюрера работал на Советы. За несколько дней до Победы, убедившись, что Гитлер мертв, а тело его сожжено, Борман с чувством выполненного долга отправился в расположение советских войск.

Третья версия. Борман выбрался из бункера. Он спешил к Деницу, чтобы передать завещание фюрера. Внезапно появились красноармейцы. Они остановили его, но, не узнав, отпустили. Борман продолжил путь, но впереди опять заметил солдат. Русские были повсюду. Борман растерялся. Скрыться было уже нельзя. Отправляясь в дорогу, он прихватил с собой капсулу цианистого калия, и теперь, когда положение стало безвыходным, воспользовался ей. Он проглотил яд. Его тело было найдено, не опознано, погребено.

В последние десятилетия интерес к его личности не угасал. Как это противоречило тому, что было в годы нацистской Германии! Тогда Мартин Борман — "маленький, приземистый человечек в плохо сидящей на нем чиновничьей униформе" — предпочитал все время находиться в тени. Он был "серым кардиналом", теневым правителем гитлеровской империи. "Никто из первой шеренги нацистских бонз, — писал его биограф Иохен фон Ланг, — не был так мало известен, как он".

Большинство жителей Рейха даже не слышали о нем. О нем не писали газеты; его фотографии не украшали первые страницы печатных изданий, да и вообще его фотоснимки были очень редки. Немецкий "Макиавелли" манипулировал персонажами "человеческой трагедии", а вовсе не стремился быть одним из "действующих лиц". Зато у людей, имевших с ним дело, сложилось вполне однозначное к нему отношение. Его ненавидели и боялись. Рейхсмаршал Герман Геринг назвал его "маленьким секретарем, большим интриганом и грязной свиньей".

Образец анкеты, собственноручно заполненный Борманом

Борман внушал страх. Этот бодрый, энергичный босс, наделенный великолепной памятью, умел работать как никто другой. Этот ловкий, изворотливый интриган, способный перехитрить любого* стал "управлять самим Гитлером" (И. Ланг). "Среди многих бессовестных национал-социалистов, стоявших у власти, — вспоминал Альберт Шпеер, один из руководителей немецкой военной промышленности, — Борман особенно выделялся своей грубостью и жестокостью".

В 1923 году вместе с Рудольфом Францем Хессом, будущим комендантом Освенцима, он устроил самосуд над своим бывшим школьным учителем. В тот год Рур был оккупирован французами и бельгийцами. Вальтера Кадова заподозрили в том, что он доносит новым властям и выдает им патриотов — диверсантов и саботажников. Суд фемы — подпольный тайный суд -выносит свой приговор. Игры патриотов кончаются казнью неугодных. Решительность Бормана понравилась Гитлеру. Он запомнит этого молодого человека, готового, рискуя жизнью, добиваться возмездия. Много лет спустя подвиг Мартина был отмечен высшей нацистской наградой — Орленом крови.

В конце двадцатых Борман и Гитлер стали близкими друзьями. В день женитьбы Мартина на Герде Бух, дочери депутата рейхстага, вождь партии предоставил молодоженам свой огромный лимузин и сам, лично, стал их свидетелем.

В свои тридцать Борман, — так и не окончивший, кстати, гимназии, — руководит всеми финансовыми делами партии, а также распоряжается имуществом самого фюрера, скупая для него земли и особняки. В Оберзальцберге, на юге Баварии, Борман приобретает несколько частных владений, а ежели хозяева мешкают или отказываются уступать свой участок, пускает в ход силу. Так создается знаменитое имение Гитлера Бергхоф. Бесцеремонен Борман и с нацистскими бонзами. Он шпионит за ними, знает их намерения и неизменно опережает их. Он всегда рядом с фюрером, и никто, подчеркивает Ланг, о планах Гитлера лучше его не осведомлен.

1929 год. Свидетелем на свадьбе Бормана был Гитлер

1938 год. Руководители Третьего рейха торжествуют: "Мюнхенский сговор" удался.

На переднем плане: Гитлер и Борман: поодаль - Гиммлер

Вечерняя мгла, окутавшая рейхсканцелярию 1 мая 1945 года, скрывает последние следы пребывания в Берлине Мартина Бормана. Позднее в руки советских военных попадет дневник Бормана. 30 апреля рядом с именами "Адольфа Гитлера" и "Евы Г." он рисует перевернутый значок "Y" — рунический символ смерти. Последняя запись датирована 1 мая: "Попытка прорыва!"

Два мертвеца, забытый протокол и смертная казнь через повешение

...Повернувшись к своей секретарше Эльзе Крюгер, он сказал: "До свидания!" Распахнул дверь, вышел. Так исчез человек, которого многие называли "гитлеровским Мефистофелем".

Первым, кто начал официально его разыскивать, был британский майор Ричард У. Г. Хортин. 18 октября 1945 года ему было поручено объявить Мартину Борману, обвиняемому в преступлениях против мира и человечности, а также в военных преступлениях, что 20 ноября "в Нюрнберге, Германия" откроется судебный процесс над ним и еще двадцатью тремя нацистскими руководителями.

Майор Хортин распорядился отпечатать 200 тысяч листовок с портретом находившегося в бегах преступника — Бормана. О нем постоянно напоминали газеты и радио. Но все было напрасно. Обвиняемого так и не удалось найти.

Тем временем лидер движения "Гитлерюгевд" Артур Аксман рассказал на допросе, что бежал из рейхсканцелярии вместе с Борманом, Людвигом Штумпфеггером, личным врачом Гитлера, Хансом Бауром, пилотом Гитлера, и еще несколькими приближенными вождя. По его словам, неподалеку от моста Вайдендамм они угодили под мощный огонь русских. Аксман пытался укрыться в воронке от снаряда. Рядом с ним, в яме, лежал могущественный рейхсляйтер Борман.

К утру их группа разрослась уже до десяти человек. Все посрывали с мундиров знаки различия, побросали оружие и двинулись на запад вдоль железнодорожных путей. Уже подойдя к станции Лертер, они заметили красноармейцев. Те приняли их за дезертиров из "Фольксштурма" и даже угостили сигаретами. Улыбаясь, сказали привычный пароль: "Война капут, Гитлер капут".

Борман и Штумпфепгер были насторожены. Они явно не доверяли русским. Сигареты, "капут", что дальше? Арест? Нет, пока солдаты не опомнились, надо спешить. И вдвоем они устремились вперед. Чуть позже за ними отправился и Аксман. Вскоре он заметил товарищей. Те лежали прямо на дороге, неподалеку от станции. Они не шевелились. "Я склонился на колени и узнал обоих. Мартина Бормана и доктора Штумпфеггера. Ошибки быть не могло. Оба лежали на спине... Я обратился к Борману, дотронулся до него, стал тормошить. Он не дышал".

Однако на Нюрнбергском процессе на протокол с признаниями Аксмана не обратили никакого внимания. Вероятнее всего, было решено, что Аксман выгораживает беглого Бормана.

Так же отнеслись и к рассказу Эриха Кемпки, личного шофера Гитлера. Тот сообщил, что в ночь на 2 мая видел, как снаряд угодил туда, где находился Борман.

Совещание стратегов.

Слева направо: Борман, Гитлер, Риббентроп

Фридрих Бергольд, адвокат Бормана, переспросил свидетеля: "Вы видели, что взрыв был настолько сильным, что Мартин Борман погиб?"

Кемпка: "Да. Я полагаю, что после взрыва такой силы он погиб".

Слушания закончились. Судьи не вняли сказанному. Этот свидетель тоже мог обманывать их, помогая Борману скрыться.

1 октября 1946 года трибунал заочно вынес приговор Мартину Борману. Не пойманный пока нацист был осужден на "смерть через повешение". Еще в зале заседаний суда адвокат Бергольд с досадой промолвит, что впоследствии имя Бормана обрастет легендами из-за того, что судьба его так и осталась невыясненной. То были пророческие слова.

Шестнадцать беглых Борманов

Вскоре Бормана стали встречать всюду. Он появлялся в Австралии, Египте, Испанском Марокко, итальянском Больцано. В Байрейте его видели с президентом Торгово-промышленной палаты, в Мюнхене он нанес визит некоему коммерческому советнику, в чешском Хомутове вел жизнь скромного егеря.

В 1949 году Пауль Гессляйн, политик-центрист, давно эмигрировавший в Чили, сообщил, что встретил нескольких странных незнакомцев, ехавших верхом: среди них был Борман. Он узнал его на все сто процентов, ведь "с 1930 по 1933 год часто видел его в рейхстаге". Когда кавалькада двинулась прочь, в сторону леса, он услышал, как Борман крикнул своим спутникам: "Это был Гессляйн!"

Однако, как ни красочен был рассказ, доверия он не вызвал. Быстро выяснилось, что Борман стал депутатом рейхстага, лишь победив на ноябрьских выборах 1933 года. Да и сам Гессляйн вовсе не был депутатом рейхстага, ему довелось заседать лишь в саксонском ландтаге в 1920 — 1922 годах.

Итак, все чаше и чаше Борман, похороненный было Аксманом, преспокойно разгуливал на свободе. Его путешествиям и приключениям не могло положить конец даже решение суда, состоявшегося в Берхтесгадене в январе 1954 года. На нем было заявлено, что Мартина Бормана следует считать умершим 2 мая 1945 года в 24.00. В одном из берлинских загсов сообщение о его кончине было зарегистрировано под номером 29223. Церемония прошла тихо и не вызвала интереса у публики. Тем паче, что покойный продолжал переписывать свою жизнь.

Уместно будет упомянуть, что в 1945 — 1970 годах было собрано около 6400 фактов, доказывавших, что рейхсляйтер вел вполне плотское существование: кто-то что-то видел, слышал, находил. Не покладая рук трудились и полицейские: шестнадцать раз они арестовывали людей, напоминавших Бормана. Впрочем, все задержанные сумели доказать, что никогда в жизни не правили нацистским рейхом. Множество раз находили и могилу Бормана. В этой истории непременно следовало разобраться.

Экзотический ранчеро предпочел поселиться в СССР

В 1959 году берлинские судебные власти начали новое разбирательство. Через два года они передали материалы по этому делу во Франкфурт Фрицу Бауэру, одному из самых неутомимых охотников за нацистами. Поначалу тот был уверен, что Борман пережил "Сумерки богов" и теперь скрывается где-нибудь "в Южной Америке".

4 июля 1961 года франкфуртская прокуратура выписала ордер на арест. Участковый судья Оппер, подписавший ордер, разделял мнение "охотника за головами". Существует опасность того, подчеркнул судья, что Борман "и впредь, сознавая всю тяжесть возложенных на него обвинений, будет скрываться от правосудия, как он делал это, начиная с 1945 года".

Летом 1965 года, дабы проверить давние показания очевидцев, провели раскопки в Берлине близ станции Лертер. Останки Бормана не удалось найти. Тела, когда-то осмотренные Аксманом, так же, как и тело, увиденное Кемпкой, таинственно исчезли. И снова стали множиться гипотезы.

Корреспондент лондонской "Санди тайме" Энтони Терри со слов некоего Эриха Карла Видвальда поведал читателям следующую историю (его статью перепечатали многие издания). Итак, Видвальд помог Борману выбраться из осажденного Берлина. Позднее они переехали в Южную Америку, причем Видвальд стал телохранителем Бормана. Сперва рейхсляйтер поселился на ранчо к югу от аргентинского городка Сан-Карлос де Барилоче, возле границы с Чили. Позднее он осел близ Гранины Бразилии и Парагвая, на берегу реки Параны, в поселке, что назван "колонией Вальднер-555". В этой цифири не было ничего случайного. В свое время Борману присвоили звание обергруппенфюрера СС, и Генрих Гиммлер вручил ему почетное удостоверение члена СС за номером 555.

"Железный канцлер" бежал из Берлина не с пустыми руками. Он присвоил 350 миллионов марок — партийную кассу и деньги фюрера. Ему же достались еще 130 миллионов — деньги СС. В джунглях Южной Америки скрывался сказочно богатый человек.

1965 год.

В Берлине ищут остатки Мартина Бормана

Внимательным читателем нашумевшей статьи был и франкфуртский следователь. Вскоре Видвальд давал показания. Он признался, что выдумал все — и лесную колонию, и бегство из города, и сотни миллионов, доставшиеся тому, по ком плачет веревка. Образ Бормана, едва воплотившись в фигуру владельца лесов и лугов, в экзотического ранчеро, снова растаял. Не жить ему в Аргентине, Парагвае, Чили, ибо путь он держал в СССР.

В конце 1971 года были опубликованы воспоминания Рейнхарда Гелена, первого председателя BND — Федеральной разведывательной службы, человека, которому не пристало морочить публику россказнями о "солнечной Бразилии". О Бормане он упомянул мимоходом. Вот книга, вышедшая тогда, она называется "Служба". В ней 424 страницы, но нас интересуют не двадцать четыре, не четыре страницы, а лишь четыре абзаца.

Вот они! Торжественный зачин: "А теперь мне хотелось бы прервать длительное молчание, скрывавшее одну важную тайну". Речь пойдет об "одной из самых загадочных историй нашего столетия". Борман был русским шпионом: упрек, впрочем, не нов. Были и другие, подозревавшие "канцеляриста Макиавелли" в двойной игре. Вот только никогда еще немецкий сотрудник спецслужбы такого высокого ранга не обвинял Бормана в шпионаже. Назревала сенсация. Как же его завербовали? Что с ним стало?

В годы войны в Германии работали советские разведчики, и "самым знаменитым их информатором" был Борман, пишет Гелен. Секретные донесения передавались в Москву с помощью единственной берлинской радиостанции, которая работала бесконтрольно. И без помощи Бормана здесь, конечно, не обошлось. После войны бывший нацистский вождь, "великолепно замаскировавшись, жил в Советском Союзе".

Откуда же Гелен узнал об этом? Ему рассказали "два надежных информатора". Их имена он не хотел называть даже на допросе, учиненном ему следователем из Франкфурта Хорстом фон Глазенаппом.

Через год после этих скандальных разоблачений на след Бормана напали простые дорожные рабочие. Причем на этот раз гость из прошлого объявился в Берлине, вот только не рассыпал он горстями монеты, не размахивал "краснокожей паспортиной", а клацал костьми. Прокладывая новые кабели, рабочие наткнулись на череп. Тут же стройка замерла. Вызвали полицейских. Те принялись искать "страшный остов костяной".

Перечень переломов

В течение двух дней, 7 и 8 декабря 1972 года, на свет были извлечены два "относительно хорошо сохранившихся" (как писал прокурор) скелета. Позднее здесь нашли еще несколько выпавших зубов и золотой зубной мост.

Началось следствие. Осмотр останков показал, что в первом случае рост человека при жизни составлял "190— 194 сантиметра". Рост Штумпфеггера — и следователи насторожились — был метр девяносто. Во втором случае эксперты сошлись на цифрах "168 — 171 сантиметр". Согласно документам СС, рост Бормана равнялся метру семидесяти. Напряжение достигло предела.

Дальнейший осмотр "скелета номер один" показал, что в нижней трети левого предплечья имеется явный след залеченного перелома кости. Штумпфеггер в 1923 году сломал себе руку. Изучая "скелет номер два", врачи констатировали "неправильное сращение правой ключицы после ее перелома". Сыновья Бормана подтвердили, что в 1938 или 1939 году их отец, упав с лошади, сломал себе ключицу.

На "челюстях обоих черепов" отыскались крохотные осколки стекла. Судя по их толщине и форме, речь могла идти "об осколках ампул или пробирок". Похоже, что погибшие приняли яд, раскусив для этого по небольшой ампуле.

Изучив челюсть "скелета номер один", следователи были единодушны: здесь, на этой улице, были найдены останки доктора Штумпфеггера. Во втором случае мнения разделились. Ведь не сохранилось ни одного рентгеновского снимка, который запечатлел бы зубы Мартина Бормана. Постепенно вокруг его имени воцарилось молчание. Призрак беглого нациста уже не тревожил ни парагвайские дебри, ни датские города.

Золото партии спас Черчилль?

Осенью 1996 года появилась еще одна книга, посвященная Борману, — "Операция Джеймс Бонд". На ее страницах рейхсляйтер не покорялся судьбе, не глотал яд "в предутренние часы". В последнюю секунду ему все же удалось бежать из Берлина. Так утверждал не газетчик, не автор приключенческих историй, а бывший британский агент Кристофер Крейтон, он же Джон Эйнсуорт- Дэвис.

Впрочем, беглец, спасавший свою жизнь, в конце концов оказался марионеткой в чужих руках. Его судьба интересовала самого Черчилля. Ведь только Борман мог раскрыть англичанам тайну нацистских вкладов в Швейцарии; он знал номера счетов, он мог их выдать. Чтобы его исчезновение осталось незамеченным, британская разведка пошла на хитрость. Из Лондона в осажденный Берлин направили "двойника" — человека, точь-в-точь похожего на Бормана: те же шрамы, та же бородавка, те же зубные пломбы. В ту майскую ночь по улицам Берлина пробирался двойник. Он и погиб от разорвавшегося рядом снаряда. Итак, новый поворот в биографим Бормана? Но где же веские аргументы?

1 декабря 1996 года в итальянском "II Manifesto" появилась любопытная статья. Сотрудник этого скромного, дышавшего на ладан издания Лоренцо Грасси писал, что настоящий Борман умер летом 1952 года в Риме. Естественно, жил он здесь под чужим именем. Что тут правда, а что попытка привлечь новых читателей, произвести фурор?

В конце 1997 года авторитетный американский историк Роберт Кац завершил книгу, посвященную "римскому следу" в судьбе Бормана или того, кто был похож на Бормана, или того, кто не был похож на Бормана, или того, кого не существовало вообще. Возможно, в последний раз историк попытался вдохнуть жизнь в летучую тень Бормана.

Итак, война закончилась. Борман уцелел, но его всюду ищут. И тогда, воспользовавшись документами солдата, умершего во время африканской кампании от малярии, рейхсляйтер обманывает судьбу. Теперь он обычный солдат, каких миллионы. В послевоенной Европе разве интересен кому-нибудь винтик нацистской машины? Он свободен. Он может ехать на все четыре стороны. Он выбирает Рим. Знакомая ему семья аристократов прячет разжалованного вождя. Никто не подозревает, что за человек скрывается в их особняке. Здесь, в Риме, в 1952 году Борман — человек, ненадолго перехитривший смерть, — умирает от рака.

Покойного звали — и об этом Кац почему-то умолчал — Курт Гауч. Под этим именем его похоронили, и этим именем он был наречен при рождении. Он вел беспокойную жизнь, был музыкантом в Уругвае, счетоводом в Вене, вором в Риме, но всегда и всюду он оставался Куртом Гаучем. Им он родился, им он и умер. На Бормана он, действительно, был похож, но больше ничего общего между ними не было.

Злую шутку с историком сыграли несколько человек, снабдивших его "важными документами". Ну, не совсем документами, а их копиями, то есть с точки зрения ученого "чем-то весьма несущественным". Однако соблазн был велик. Этим бумагам хотелось верить, а подлинники? Что ж, они были украдены и, быть может, еще найдутся. И Роберт Кац рискнул воссоздать жизнь Бормана по этим внезапно открывшимся фактам.

В тайне погибший втайне и погребен

Вот только потомки Бормана уже давно ничему не хотели верить. Ни сенсационные статьи, ни книжные разоблачения их не интересовали. И они попробовали сами поставить точку в этой загадочной истории.

Еще в 1996 году их семейный адвокат Флориан Безольд обратился к генеральному прокурору Франкфурта и попросил, благо теперь это можно, провести генетическую экспертизу останков неизвестного мужчины ростом "168 — 171 сантиметр", найденных в 1972 году. Дальнейшее не составило труда.

В 1998 году Мартин Борман стал Мартином Борманом. Он обрел свое тело, а вместе с ним и подлинную биографию. В ту майскую ночь он попытался бежать из Берлина. Но было уже поздно, всюду он встречал советских солдат. Тогда в страхе, что его вот-вот опознают и схватят, он раскусил капсулу с ядом и замертво рухнул наземь. Феерические "Сумерки богов" закончились подле сточной канавы.

Теперь останкам Бормана суждено упокоиться в земле. Время и место проведения похорон его родственники держали в строгом секрете. Они не хотели, чтобы могила их печально знаменитого предка стала местом паломничества для неонацистов. Так в биографии Мартина Бормана вновь возникла загадка. Сорок пять лет его жизни изучены досконально, обстоятельства смерти тоже ясны, но что стало дальше?

Где могила Мартина Бормана?

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ

"Ворота в залив"

Всем известно, что Токио — столица Японии, ее политический, экономический и культурный центр. Но мало кто знает, что 400 лет назад этот город назывался Эдо, что значит "ворота в залив". В то время он был больше Рима, само

го большого города Европы, и намного превосходил по площади Лондон. Еще в XV веке в городе был построен замок. Город и оборонительные сооружения замка расширялись по мере разворачивания системы каналов спиралью по часовой стрелке с использованием рек. Холмы срыли, чтобы разровнять территорию, а часть залива засыпали, чтобы создать участки под жилища князей, ремесленников, купцов и простолюдинов. Эдо многократно поражали пожары и землетрясения, и каждый раз его отстраивали снова. Переименованный в 1868 году в Токио, город пережил новое землетрясение, а затем бомбежки во время войны, но смог восстать из пепла и стать тем современным городом, который мы знаем сегодня.

Все главные дороги из Эдо брали свое начало в центральном районе Нихомбаси, который был источником новостей, местом, где собирались люди, товары и деньги. Особой известностью в Нихомбаси пользовался магазин кимоно. В наше время на том же месте расположен универмаг. В те далекие дни существовал обычай, согласно которому семья, принимавшая невесту из семьи сёгуна, строила красные ворота, символизировавшие сердечный прием. И сегодня красные ворота все еще стоят. Район Асакуса был известен как место расположения храма Сэнко-дзи и как развившийся в связи с этим коммерческий центр. Веками Асакуса был процветающим рабочим районом. И сегодня по обеим сторонам длинной аллеи, ведущей к храму, стоят в ряд магазины, торгующие сувенирами, булочками, игрушками и другими товарами.

Обширная метрополия Токио — средоточие самых передовых технологий и информационных систем мира. Но это также и место, где до сих пор существуют малые предприятия, основанные еще в эпоху Эдо и передаваемые по наследству. Дух и мастерство торговцев и ремесленников Эдо живы и сегодня.

Искусность мастеров продолжает прославленные кулинарные традиции Эдо. Ресторан Яодзэн существует с 1717 года и хранит старинные рецепты для более чем пяти тысяч различных блюд. В давние времена страна подразделялась на уделы, каждый из которых находился под контролем князя даймё. Эти официальные лица использовали рестораны для обсуждения важных вопросов. А замыслы поваров заключались в том, чтобы удивлять гостей чем-то прежде невиданным. Следуя этой цели, повара из Эдо оттачивали свое мастерство.

Мастерская Убукэ-Я была основана в 1783 году, и здесь до сих пор делают инструменты с острой кромкой. Каждое поколение владельцев мастерской следовало одному идеалу: ножи и ножницы должны прослужить всю жизнь. Их изделия столь надежны, что покупатели доверяют им безгранично.

В эпоху Эдо мужчины сбривали волосы с передней части головы, а оставшийся пучок волос отбрасывали назад хохолком. Такая прическа требовала искусной стрижки. Неудивительно, что в Эдо было около трех тысяч парикмахерских.

Население Эдо на протяжении длительного времени было довольно стабильным, около 1,3 миллиона человек, в то время как население Лондона и Парижа составляло примерно 700 и 500 тысяч человек.

Действительно, Эдо был одним из крупнейших городов мира. И по уровню грамотности город также занимал одно из первых мест в мире.

Цветок лотоса, окруженный гроздьями винограда и виноградными листьями

Священный цветок

Китай — страна с древней историей цивилизации. В литературном и художественном творчестве китайского народа особое место занимает лотос. Многие бессмертные стихотворные, прозаические, драматические и художественные произведения посвящены именно этому растению.

В мире вряд ли есть другая страна, где стихов о лотосе сложено столько, сколько в Китае. Так, уже в поэтической антологии "Шицзин" — "Книге песен", составленной три тысячи лет назад, чувствуется аромат лотоса: "На лужайке под горой изумрудной Красавицей лотос спит".

Художники ничуть не уступают поэтам и литераторам в своей привязанности к теме лотоса. На бронзовой жертвенной утвари эпохи "Весны и Осени" {770 — 476 годы до новой эры), найденной при археологических раскопках, начертаны орнаменты с логосом и мифическими драконами, что придает утвари торжественность и таинственность. С древних времен и до наших дней лотос используют как орнамент для украшения построек, мебели и одежды. А орнамент цветка лотоса на старинном фарфоре стал своего рода авторитетной печатью для ценителей антиквариата. Художественный образ лотоса еще более широко используется в резьбе по нефриту, лаку и дереву, а также в вышивке.

В трактовке буддизма лотос — это священный цветок. Основные буддийские сутры во многих местах содержат упоминания о лотосе. Одна из известных сутр так и называется "Лотосовой сутрой". Более того, в Китае буддисты называют буддийский рай "царством Логоса", монашеские рясы — "лотосовой одеждой", божницу с изображением Будды — "лотосовым киотом", седалище Будды — "лотосовым троном", а позу сложения ладоней при молитве — "лотосообразным сложением ладоней". Многие ли из нас, посещавшие туристами различные храмы Индии, обращали внимание, что они украшены огромным количеством растений, листьев и фруктов, что изображено на стенах, дверях, арках и колоннах? Ботаник Шакти Гунта взяла за труд внимательно изучить жизнь растений на стенах индийских храмов, и урожай наблюдений оказался богатым. Вот тут и выяснилось, что лотос — это священное растение, и для индуистов мотивы на эту тему повсеместно встречаются в храмах. Например, богиня Лакшми восседает на лотосе. А многочисленные скульптурные изображения лотоса у подножия храмов создают полное впечатление, что сам храм как бы вырастает из него. Однако лотос не только священный цветок.

В Китае издревле обнаружены и широко используются питательные и лечебные свойства лотоса. Так, при приготовлении мясных и рыбных блюд часто добавляют листья лотоса для придания приятного аромата. По традиционной китайской медицине корни, семена, семенная коробочка, листья, стебель, сердцевина плода, тычинки и пестик логоса имеют лечебные свойства. Вот почему в наши дни они широко используются в фармацевтике как компоненты различных лекарств.

ГОДОВЫЕ КОЛЬЦА ИСТОРИИ

Сергей Смирнов

Инкубаторы новых народов

Весной 60 года хиджры в скромном дамасском дворце тихо умирал пятый заместитель пророка Мухаммеда — хитроумный толстяк Муавия ибн Абу-Суфьян, основатель династии Омейядов. Первые четыре халифа начали свой путь как боевые товарищи пророка — ансары. Пятый был его врагом — как почти все Омейяды, считавшие род Мухаммеда захудалым, а самого пророка — мелким выскочкой при богатой и умной вдове Хадидже. Чтобы внушить клану Омейядов верное понимание сути дел, пророку пришлось войти в Мекку во главе победоносной армии — через восемь лет после того, как он бежал оттуда в Медину. Тогда глава Омейядов Абу- Суфьян признал величие Аллаха и стал рядовым мусульманином — благо, пророк не мстил людям, прежде искренне заблуждавшимся в вере или политике.

Этот урок юный Муавия учел; но до конца жизни он не смог обрести репутацию благочестивого мусульманина. Недруги говорили, что размышляя о государственных делах, пятый халиф нередко заглядывает в книги, но почему-то Коран попадает ему в руки в последнюю очередь! Муавия не спорил с этой сплетней, а спокойно напоминал сомневающимся: "Я не прибегаю к мечу там, где довольно плети, и не пользуюсь плетью, если хватает слов". Такой умеренности не хватило грозному сопернику Муавии — богатырю Али, зятю пророка и четвертому халифу. Слишком многих людей он нечаянно обижал, и когда комму нисты-хариджиты объявили охоту за головами всех "лицемеров", готовых навязать правоверным свою тиранию, кинжалы убийц быстро добрались до тела Али.

К Муавии они подбирались десятки раз, но без успеха: бывшие мастера революции не смогли одолеть нового мастера власти в его родной среде. А правильно использовать Коран молодой Муавия научился у великого воеводы и хитреца Амира ибн аль-Аса. Тот в первом бою со стронниками Али под угрозой поражения уговорил старейших бойцов своей дружины поднять кораны на копьях, призывая всех правоверных к Божьему суду — вместо братоубийства. И ведь подействовало тогда! Заключили перемирие, обратились к богословам — а вскоре Али погиб, у Муавии не осталось соперников. И конечно, победитель сохранил свою резиденцию в знакомом Дамаске — подальше от праведной Медины и родной Мекки, где слишком многие жители смешивают Ислам с Джумхурией (демократией)!

Если бы в Халифате был только один демос или этнос! Но их уже много и станет еще больше по мере арабских завоеваний. Халифат неизбежно превращается в империю — по образцу покоренного Ирана или державы ромеев, которую Муавия не успел сокрушить. Возможно, ее не удастся победить, пока правоверные не овладеют всеми техническими хитростями коварных ромеев? Вот освоили арабы мореплавание, но проиграли морскую битву у Царьграда, поскольку ромеи применили невиданный огненный бой: их снаряды не гасли, даже упав на воду!

Потом Муавии донесли, что эту хитрость измыслил некий сириец Каллиникос; надо было вовремя узнать о новинке и переманить мастера у ромеев! Пусть бы он остался христианином: ведь Мухаммед признал Ису и Марьям своими предтечами, так что их поклонники MOiyr спокойно жить и работать среди правоверных...

Скоро старик Муавия предстанет перед лицом Аллаха и даст ему отчет о том, какой ценою он сохранил единство правоверных в упроченной им державе. Можно надеяться на милость Всевышнего; но кто станет достойным наследником дел Муавии на земле? Сын Езид не унаследовал отцовского такта: он более похож на буйного Али и, возможно, разделит его участь. Кто заменит его? Муавия охотно доверил бы высшую власть Марвану — своему троюродному брату, но тот тоже стар. Не подойдет ли его сын — неутомимый воин Абд-аль- Малик? Пожалуй, он сумеет уцелеть в неизбежной борьбе за власть, как уцелел когда-то Муавия. Интересно: куда он обратит оружие правоверных, оказавшись на посту халифа? Сумеет ли покорить великую крепость ромеев на берегу Босфора? Если да, то каким образом?

Или новый халиф продолжит славный путь мусульман вдоль берега Африки и захватит наконец неприступный Карфаген? А оттуда перейдет в Сицилию, покорит Рим и станет наследником Юлия Цезаря раньше, чем освоит наследие цезаря Константина? Все это может произойти и, вероятно, произойдет когда-нибудь — много позже смерти Муавии. Но сколь долго могут тянуться удачные походы правоверных в неведомую даль? Даже если исламская армия одержит победу в такой дали, что помешает удачливому воеводе сделаться самовластием в чужих краях? Возможно, даже объявить себя халифом, основать свою династию? Муавии это удалось, может, удастся и другим. Интересно, где это произойдет впервые и когда? Хорошо, что Муавия увидит все это лишь с горней вышины рая...

Примерно так рассуждал в конце своей долгой жизни удачливый хитрец Муавия — владыка самой мошной державы своего времени, уверенный в ее долгом процветании в руках любого правителя.

Совсем иначе рассуждал в том же 680 году от Рождества Христова главный противник Муавии — молодой, но ранний кесарь ромеев Константин IV Погонат. За победу над мусульманами у ворот Царьграда воины и горожане прозвали его вторым Александром. Возможно, это справедливо; но после победы над персами Александр был вынужден бесславно отступить из Индии вследствие бунта своих воинов. Те не захотели сражаться вдали от родины — в стране с невыносимым климатом, где никто из македонцев не хотел поселиться. Не странно ли, что так же поступили воины Константина на Дунае — совсем недалеко от Константинополя? Император хотел не допустить на Балканы орду кочевых болгар, отколовшуюся от Тюркского каганата и враждебную хазарам — давним союзникам Византии. Одолеть болгар в бою базилевс смог, но остановить их навсегда не сумел, ибо воины-ромеи не пожелали поселиться на дунайском рубеже. Не так поступали железные легионеры славного Траяна шесть веков назад в том же краю! Отчего так мало доверия у нынешних ромеев к своим базилевсам? Кто виноват в этом расколе? Чем он закончится и когда?

Конечно, этот вопрос не корректен. Грядущую судьбу державы обычно не удается ни прогнозировать, ни успешно управлять ею изнутри — когда за деревьями не видно леса. Таково общее правило, но бывают простые исключения. Например, смерть халифа Муавии вызовет усобицу между его наследниками и потомками Али. Разные политические объединения мусульман вцепятся друг другу в бороды; это создаст хорошие условия для контрнаступления ромеев на восточные земли, утраченные совсем недавно. Базилевс Константин IV одержит над мусульманами ряд убедительных побед, но в 685 году он умрет от тяжкой болезни в том же возрасте, в котором скончался тысячелетием раньше Александр Македонский. Одновременная усобица в Халифате и Империи оборвет военные успехи обеих держав на двадцать лет — пока на сцену не выйдет новое поколение бойцов и правителей. Тогда зеленое знамя Омейядов вновь взовьется на Кавказе и в Бухаре, в далекой Испании и на ближнем Босфоре...

Большая мечеть в Самарре (848 - 852 гг.), по своей конструкции напоминает вавилонские зиккураты

А пока интересно заглянуть внутрь той кухни, где варятся острые блюда завтрашнего и послезавтрашнего дня. В молодом Халифате политическая кухня довольно проста: в ней соперничают старые кланы и племенные группировки, ибо единого арабского этноса нет и никогда не будет. Предчувствуя это, Мухаммед старался преодолеть разброд племен и кланов с помощью уммы — дисциплинированной общины правоверных. Это удалось; но невозможно создать устойчивый политический ценоз из одного религиозного вида. Даже если все правоверные равны, то одни считают себя более равными, чем другие. Этого сознания достаточно для регулярных гражданских войн среди единоверцев, которые еще не успели расколоться на устойчивые секты и партии. Единственная фракция с двадцатилетней традицией — это хариджиты, избравшие алое знамя в противовес зеленому стягу Омейядов.

Идеология хариджитов проста: религиозный коммунизм, равноправие бойцов, выбор лидеров согласно их отваге и честности. Именно хариджиты убили зазнавшегося героя Али; всех новых халифов они считают самозванцами и не подчиняются их власти. Такая программа бессмертна в веках, но она чисто консервативна, удержать власть хариджиты не смогут никогда и нигде. Напротив, партия Омейядов управляет большой и динамичной державой. В нее стекаются почти все честолюбцы, но им трудно сговориться о единых действиях, когда рядом не видно сильного врага. Оттого правящая верхушка Омейядов живет в режиме "устойчивой чехарды", которая продлится еще восемьдесят лет — до конца великих арабских завоеваний.

Смерть Муавии в Дамаске обострит борьбу политиков за контроль над родиной Ислама: Мединой и Меккой. Не пройдет десяти лет, как оба священных города подвергнутся военному разорению. Только победа Абдаль-Малика над его соперниками восстановит мир в халифате Омейядов и перебросит неуживчивых паладинов Ислама на внешние фронты. Как часто великие завоевания служат лишь лекарством от внутренних усобиц!

В державе ромеев ситуация иная. Здесь все секты христиан сложились еще 200 лет назад — в конце Переселения народов. Часть их приняла форму государственных церквей, другие вероучения стали основой новых этносов или политических партий. Видя, что этот плюрализм не удается искоренить, император Ираклий (прадед Константина IV) вместе с патриархом Сергием придумали новое государственное вероучение: монофелию, которая утверждает в Христе лишь единую волю. Учение не хуже других, но оно запоздало: в VII веке среди ромеев не возникают новые партии или этносы, нуждающиеся в особой идеологии. Оттого монофелия осталась государевым измышлением: ее не приняли близко к сердцу ни греческие католики, ни сирийские несториане, ни египетские монофизиты. И тем более — римские папы, которые рады-радешеньки, что на дальнем западе Европы не процветает ни одна ересь.

Поражение от арабов в конце правления Ираклия не добавило популярности: его преемник Констант II пошел своим путем. Сначала юноша издал указ о запрете всех публичных религиозных споров; но о чем тогда спорить острым на язык столичным жителям? Папа Мартин I решил превзойти восточного базилевса в защите православия от ересей: он публично отлучил от церкви всех монофелитов, нарушив этим указ Константа. Тот реагировал быстро и жестко: папа был арестован, привезен в Царьград и посажен в тюрьму, а позднее кончил жизнь в ссылке.

Регулярные неудачи в боях с арабами и в попытках привести всех подданных к единой вере привели Константа II к дерзкой мысли: возродить Империю на более послушном Западе. Но восстановить разоренный Рим император не в силах; поэтому Констант перенес в 663 году свою резиденцию на Сицилию — в процветающие Сиракузы, подобные восточной Александрии. Там пять лет спустя обиженный придворный убил владыку во время купания. Странное наследство принял юный Константин IV!

Выдающийся воин и честный человек, о делах веры он рассуждал просто: нужно прекратить все церковные расколы и быстро сближаться с правоверным Римом! Главный аргумент императора был очевиден: большая часть земель Востока, населенных монофизитами или несторианами, уже потеряна Империей. Вчерашние еретики быстро перенимают ислам от своих новых хозяев. Так наплевать на них! Защитить от Ислама можно только земли, населенные православными христианами. Значит, нужно запретить в Империи все ереси — включая монофелию, некстати поддержанную покойным прадедом. Всех церковников, ранее исповедовавших это нечестие, должен осудить 6-й Вселенский церковный собор, который начинает работу в Царьграде осенью 680 года. Годичная дискуссия завершится осуждением пяти патриархов и одного папы, который уступил нажиму Ираклия. Осудить покойного базилевса собор не решится: вдруг его царственный правнук обидится за прадеда?

Церковный собор не способен решить лишь одну проблему сжавшегося от внешних ударов, но упругого и активного Православного мира: единство власти в Италии и на Балканах. Император не может покинуть столицу, которой угрожают арабы с востока и болгары с севера. Тем временем в Италии дикари-лангобарды совсем распоясались: они пытаются помыкать римским папой! Императорский наместник затворился в Равенне и может защитить лишь самого себя. Что же будет с Римом? Не придется ли новому папе, минуя императора, договариваться с некими сильными варварами о союзе против лангобардов? Например, франки: они давно вошли в Италию и хозяйничают к северу от реки По. Правда, сейчас среди потомков Хлодвига разыгралась очередная усобица. Но как только она минует, римская курия протянет нить переговоров через Альпы, понемногу организуя западное католическое сообщество.

Скоро в этот союз вступит Испания: ее реке Рекаред уже решил порвать давний союз готов с арианской церковью. Правда, этот шаг не спасет королевство вестготов от покорения арабами в эпоху сыновей Абд-аль- Малика; но потом оборону Запада от Ислама возглавят более удачливые франки.

Византия, VI век

Эх, если бы сейчас имперская церковь поторопилась с крещением болгар на Дунае или хазар в Тавриде — так, как торопится беззащитная Римская церковь с крещением западных европейских варваров! Тогда Православное содружество наций, медленно отступая на востоке под давлением Ислама, стало бы (возможно, даже быстрее) наступать с юга на варварскую глубинку Центральной Европы. И в последующем разделе великого субконтинента на католический Запад и православный Восток соотношение сил могло бы склониться в пользу Востока! Увы, этот вопрос не включен в повестку 6-го Вселенского собора: император и патриарх уделяют так много внимания очищению своих рядов, что им недосуг помыслить о расширении имперских и церковных границ по линиям наименьшего сопротивления. Этот шанс национального возрождения в VII веке Византия упускает ввиду затянувшегося выяснения отношений между народом, властью и церковью. А упущенное однажды, как правило, не возвращается вновь...

Перенесемся в третий имперский центр VII века христианской эры: в царственный город Чанъань, стояший на берегу Хуанхэ. Имперская система в долине Желтой реки и к югу от нее существует уже девять веков, и весь этот срок неплохо обходится без государственной религии. Конечно, в Поднебесной ойкумене есть разные заменители церкви, но все они не приспособлены для экспорта в варварский мир. Конфуцианство и даосизм заменяют религию придворным либо мудрецам; буддизм нравится аскетам, женщинам и неуемным просветителям. Но чем может китайский император или его посол соблазнить боевого вождя тюрок или тибетцев, уйгуров или корейцев? Если нет понятной даже варвару святыни, остаются либо выгода, либо слава. Умеренных мужей привлекают китайские промтовары, а героев — возможность неслыханных подвигов в рядах имперской армии.

В итоге воевода-кореец геройски воюет против тибетцев на юго-западе Поднебесной, а старейшина покоренных тюрок успешно сражается с тюргешами в степи у озера Балхаш. Но обмен людьми и идеями не бывает односторонним: почти каждый степняк или горец, получив то или иное образование в Поднебесной и вернувшись в родные края, становится лидером того или иного возмущения соплеменников, превращает их инстинктивные поступки в целенаправленный и успешный натиск на Китай.

Так случилось в 682 году на пепелище Первого Тюркского каганата, незадолго до того раздавленного военной мощью империи Тан. Один из многих непримиримых удальцов — молодой атаман Кутлуг, скитаясь по Атайской степи с отрядом в 17 бойцов, встретил соплеменника чуть постарше себя — Тоньюкука. Лет через сорок этот грамотей написал в автобиографии следующие слова: "Я был воспитан для державы Табгач (Тан), потому что народ тюрок был в подчинении у народа табгач. Кутлуг, присоединив 700 человек, сказал: "Приставай ко мне!" — Не каганом ли мне его пожелать? — спросил я в сердце своем. Даже если хан знает, что бывает тощий бык и бывает жирный бык — он не знает, который бык жирный и который тощий. Так как Небо даровало мне знание, то, несмотря на малые способности хана, я — мудрый Тоньюкук — сам захотел его Счастливым ханом..."

Один герой, один умник и несколько сот обездоленных степняков — вот почти все, что нужно для возрождения сильной кочевой державы. А еще нужен некоторый нравственный упадок в стане врага. Он начался задолго до 682 года, когда бывшая возлюбленная нового императора Гаоцзуна (третьего в династии Тан) после недолгого заключения в буддийский монастырь встретилась там со своим принцем и прибрала его к рукам. У-хоу (Боевитая княгиня — таков стал титул новой владычицы) ревностно заботилась о любимом супруге до его смерти. Но, овдовев, она не пожелала оставить власть, а начала то сводить с престола, то возводить на него многочисленных сыновей Гао-цзуна. Эта чехарда длилась с 683 по 705 гол: понятно, что за это время моральное состояние пограничных воевод упало очень низко, а степняки и прочие соперники Поднебесной империи воспряли духом.

Такова одна из плоскостей, в которых колеблется маятник власти Поднебесной. Есть и другие плоскости: при дворе могут хозяйничать не дамы, а евнухи или алчные фавориты, буддийские монахи либо экстремисты — конфуцианцы. У всех них одни порок: простой люд, войско и ученое сословие не считают их законными обладателями священной власти. Обида на самозванцев вызывает упадок патриотизма: империя слабеет, усиливаются ее конкуренты. Трехвековая история державы Тан содержит не менее пяти периодов упадка. Если только один из них привел династию к гибели, то лишь потому, что численность населения и экономический потенциал Китая намного превосходит суммарный потенциал его соседей.

Скачущий конь. Рельеф из погребения императора Тайцэуна, Сиань, 637 г.

Рим или Византия, Иран или Халифат никогда не имели столь явного превосходства над соседями. Оттого великие державы Западной Евразии обязаны ради своего процветания вести внешнюю экспансию не только мечами легионеров, но и монашеской проповедью мировых религий. В этом отношении особенно интересен стык Запада с Востоком: та лесостепная зона Западной Евразии, где кочевники недоступны военному воздействию великих держав, а ощущают только их идейное влияние.

В 680 году в этом регионе процветают три державы-ровесницы: Болгария на Дунае, Авария на Балканах и Хазария между Волгой и Доном. Все они еще не затронуты мировыми религиями, но давно охвачены глобальной евразийской экономикой. Хазарам досталось самое бойкое место — на пересечении степного Шелкового пути и лесного, водного Пути мехов. Промышленные центры Юга и Запада требуют северного и восточного сырья; доход от активного транзита намного превосходит обычные купеческие пошлины. Поэтому устье Волги становится похоже на устье Босфора своим торговым размахом.

С 650 года в этом выгодном краю княжит западная ветвь ханской династии тюрок — род Ашина. Другой, соперничающий род Дуло властвует в двух половинах разделившейся Болгарии: на средней Волге и нижнем Дунае, куда болгар оттеснили их конкуренты-хазары. В державе авар нет устойчивой правящей династии — видимо, потому, что сквозь нее не проходят столь важные торговые пути.

Каковы главные партнеры и соперники этих трех варварских держав? Для Хазарии это Халифат; для Дунайской Болгарии — Византия; для Аварии — новая держава франков. Пока все три диалога чаше идут на языке мечей, чем на языке монет. Разбойничья Авария так и погибнет, не отчеканив ни одной своей монеты: франки и болгары совместно задушат ее. Новорожденная Болгария на Дунае со временем станет Внешней Византией; но этот процесс начнется лишь после того, как православная церковь возобновит внешнее миссионерство, исчерпав внутренние конфликты среди ересей и схизм. Наконец, Хазария — уцелевший западный осколок Первого Тюркского каганата — в конце VII века отчаянными усилиями стремится сдержать натиск Халифата на Кавказе и оттого союзничает с Византией.

Так живут разнообразные этносы великой Евразии на исходе VII века христианской эры — либо в середине первого века исламской эры, либо в начале второго тысячелетия от воплощения Будды. Каждая из этих мировых религий имеет целью сплотить все человечество в единый интернационал, где все люди суть братья и сестры. Три раза начинался великий эксперимент; все три раза он завершался неудачей. Очевидно, род людской не приспособлен для долгой жизни в нерушимом согласии, хотя мечты о такой жизни вновь и вновь порождают пророков и святых, блаженных и мучеников. Но даже краткие вспышки массовой тяги к культурному единству не проходят бесследно: универсальные церкви гораздо лучше универсальных держав приспособлены для передачи лучших достижений одного народа к любому другому — исповедующему (пусть недолго) ту же веру в светлое будущее.

Римская Европа, греческое Средиземноморье, буддийская Индия, конфуцианский либо даосский Китай — все эти ойкумены служат школами для новых этносов. Что общего нашлось бы между скандинавами и англосаксами, между славянами и 1рузинами, между татарами и якутами, между жителями Нигерии и Суматры, если бы не возникли в свой час и не процветали много веков папский Рим и имперский Царырад, империя Тан и арабский Халифат, Тюркский каганат и царство Маурья? Их время прошло не зря; они выполнили свой долг перед человечеством. Будем надеяться, что в любые века щедрый на выдумку и веру род людской будет порождать сходные центры народообразования в самых неожиданных уголках великой и разнообразной Земли.

Календарь ЗС: апрель

115 лет назад, 2 апреля 1889 года, в Париже состоялась церемония открытия Эйфелевой башни, построенной к парижской Всемирной выставке, в свою очередь приуроченной к столетию начала Великой французской революции 1789 — 1794 годов. 300-метровая башня была построена, несмотря на яростные протесты выдающихся деятелей французской культуры — Александра Дюма-сына, Шарля Гуно, Ги де Мопассана и других, утверждавших, что "этот безобразный столб из клепаного железа бросит отвратительную тень на город, проникнутый духом стольких столетий".

30 лет назад, 3 апреля 1974 года, академик Андрей Дмитриевич Сахаров написал статью "О письме Александра Солженицына "Вождям Советского Союза". Сахаров выразил свое резкое несогласие с националистической окраской его суждений и пропагандой изоляционизма, "стремлением отгородить страну от якобы тлетворного влияния Запада". Идею Солженицына о неприемлемости для России следования пути научно-технического прогресса, о желательности обходиться "простейшей техникой, почти что ручным трудом" Сахаров отнес к области "мифотворчества". "Я считаю, — декларировал Сахаров, — единственно благоприятным для любой страны демократический путь развития. Существующий в России веками рабский, холопский дух, сочетающийся с презрением к иноземцам, инородцам и иноверцам, я считаю величайшей бедой, а не национальным здоровьем".

55 лет назад 4 апреля 1949 года, была создана НАТО (Организация Североатлантического договора), ставившая своей задачей скоординированное вооруженное противодействие коммунистической экспансии. К концу XX столетия число государств — членов НАТО достигло 19.

60 лет назад 5 апреля 1944 года, начальник санотдела Тюремного управления НКВД представил наркому НКВД Л.П. Берия справку "О заболеваемости и смертности заключенных в тюрьмах НКВД СССР за 1943 год". Согласно приведенным данным, за этот год в тюрьмах умерли 20792 человека, или 0,8 процента от общего числа заключенных (это означает, что только в тюрьмах в 1943 году содержались свыше 2,6 миллиона человек).

15 лет назад 7 апреля 1989 года, в Норвежском море в результате пожара в отсеках и разгерметизации затонула советская атомная подводная лодка К-278 "Комсомолец". Погибли 42 моряка из 67 членов экипажа.

100 лет назад 8 апреля 1904 года, после долгих и трудных переговоров был подписан один из важнейших дипломатических актов XX столетия — генеральное англо-французское соглашение, получившее неофициальное название "Антанта" (по- французски "антант кордиаль" — "сердечное согласие") и ставшее исходным пунктом будущего военнополитического союза Англии, Франции и России. Соглашение было направлено против Германии.

15 лет назад, 9 апреля 1989 года, в Тбилиси по просьбе местных властей и с санкции Москвы войска учинили жестокий разгон националистического антиабхазского митинга. Погибли 19 человек, в большинстве своем женщины.

800 лет назад, 13 апреля 1204 года, в IV Крестовом походе с моря на второй день штурма был взят и разграблен Константинополь. Византийскую империю на 809-м году ее существования с ничтожными для себя потерями разгромили собратья во Христе, вообще-то направлявшиеся освобождать от неверных святые места Палестины и случайно "зарулившие" в Константинополь. В величественный и грандиозный храм св. Софии борцы за христианскую веру ввели мулов, чтобы нагрузить их сокровищами.

100 лет назад, 13 апреля 1904 года, в самом начале злосчастной для России русско-японской войны в Порт-Артуре на японской мине подорвался броненосец "Петропавловск", погибли около 700 моряков и среди них находившиеся на борту командующий российским Тихоокеанским флотом вице-адмирал Степан Осипович Макаров (р.1849) и знаменитый художник-баталист Василий Васильевич Верещагин (р.1842).

250 лет назад, 14 апреля 1754 года, родился граф Николай Петрович Румянцев (ум.1826), старший сын знаменитого фельдмаршала Петра Александровича Румянцева-Задунайского. Большую известность Румянцев приобрел как меценат и собиратель книг и рукописей. Его собрание положило начало библиотеке "Румянцевского музея", в советские годы ставшей Библиотекой имени В.И. Ленина. Менее известно, что Румянцев сыграл выдающуюся роль в развитии российско-американских отношений.

125 лет назад, 16 апреля 1879 года, в Петербурге Павел Иванович Яблочков, уже широко известный на Западе изобретатель электрической "свечи Яблочкова", имевшей сенсационный успех во Франции, Англии и США, выступил с публичной лекцией "Об электрическом освещении". Лекция стала событием в столичной научной и технической жизни. Все помещения Русского технического общества были освещены его лампочками.

55 лет назад, 19 апреля 1949 года, в 3 часа утра в московском Институте теоретической и экспериментальной физики (ИТЭФ) под руководством его директора, академика Абрама Исааковича Алиханова был пущен первый в СССР ядерный реактор на тяжелой воде, требующий для своей работы значительно меньшего количества урана, нежели уран-графитовые ядерные реакторы.

280 лет назад, 22 апреля 1724 года, родился Иммануил Кант (ум.1804), величайший немецкий философ.

100 лет назад, 22 апреля 1904 года, родился Роберт Оппенгеймер (ум.1967), крупный американский физик-теоретик, "отец" американской бомбы.

15 лет назад, 25 апреля 1989 года, на Пленуме ЦК КПСС под давлением Михаила Горбачева абсолютно беспрецедентным образом единовременно ушли в отставку 110 престарелых членов и кандидатов в члены ЦК КПСС, а также членов ревизионной комиссии ЦК.

Календарь подготовил Борис Явелов.

Ирина Прусс

Размышления у книжной полки

Роман с ученым

Анатолий Вишневский.

Перехваченные письма.

Роман-коллаж. Москва: ОГИ, 2001

Дмитрий Татищев — Вере Татищевой Из писем апреля 1919

"Сегодня нас троих перевели в 14 коридор, камеру № 12, где я встретил С. Дм. Евреинова и некоторых других знакомых. В камере нас теперь 21 человек. Чувствую себя удовлетворительно, тяжело сидеть в такой большой компании, но мы продолжаем надеяться на перевод в одиночку. Вчера заключенный священник служил всенощную и 12 Евангелий, сегодня также всенощную с плащаницей, завтра исповедуюсь. Служба проходит или в коридоре, или в одной из камер. У меня опять распухли ноги, может быть, от потери привычки стоять".

Из статьи в журнале Express,

11 — 17 июля 1977

Бывший атташе по культуре французского посольства в СССР (1971 — 1974), преподаватель Института восточных языков в Париже г-н Степан Татищев получил в прошлом месяце от советских властей туристскую визу сроком на один месяц. Французский гражданин, сын родителей-эмигрантов, он бегло говорит по- русски. 18 июня он прибыл в Москву. 13 дней спустя был выслан как "нежелательное лицо"...

Г-н Татищев рассказывает:

"...Пятница, 24: шофер такси сам замечает, что к ним пристроилась "Волга". При возвращении домой пешком человек в штатском следует за ним по пятам, не отставая даже в магазинах, в которые он заходит по пути.

Суббота, 25: вечером — спектакль в театре "Мастер и Маргарита". По дороге в театр "Волга" все время позади, в 150 метрах. Два агента в штатском сопровождают его в зал, один из них садится сзади него и буквально дышит в затылок. Три человека неотступно следуют за ним от станции к станции (метро) и до самого дома.

Вторник, 28: новый визит к русским друзьям, о котором заранее договорились по телефону. "Волга" тут как тут, вчерашний агент тоже. У входа на лестницу он предупреждает Татищева, обращаясь к нему на "ты": "Не задерживайся здесь. Сейчас 6 часов, возвращайся домой в 9. Иначе мы тебе ноги переломаем". Татищев пробыл у своих друзей до полвторого ночи.

Среда, 29: французский консул приглашен в Министерство иностранных дел, и ему объявлено, что дальнейшее пребывание Татищева в СССР нежелательно и он должен покинуть страну в течение 24 часов..."

Между этими двумя документами из личного архива семьи Татищевых пролегло более полувека и практически вся — история Советского Союза. Та история, о которой снова как-то не принято вспоминать. Причем на сей раз, судя по опросам, не столько по приказу "сверху" (хотя наши доблестные органы, руками которых был убит Татищев-дед и которые внаглую преследовали Татишева-внука, нынче снова в чести), сколько по добровольному нежеланию вспоминать неприятное наших соотечественников, редкую семью которых это "неприятное" обошло стороной.

Но эти же документы донесли до нас и ту странную притягательную силу, которая снова и снова заставляла Татищевых, Столярову, Цветаеву (список продолжите сами) возвращаться — сначала в мыслях, потом и буквально — на родину. Даже если они там и не родились или только родились, или были оболганы, унижены, изгнаны, вновь унижены, посажены в чудовищный концентрационный лагерь, снова унижены слежкой, хамством, нищетой.

Книга, однако, не об этом. Точнее, далеко не только об этом.

Об эмиграции написано так много, что впору открывать специальную библиотеку сплошь из книг, статей, рукописей, ей посвященных: воспоминания, художественная проза и поэзия, научные труды — ну что еще, казалось бы, можно добавить? Оказывается, можно, и книга доктора экономических наук, академика, известного демографа и старинного друга нашего журнала это доказывает. Среди всего богатства литературы о российской диаспоре она стоит особняком.

Совершенно непонятно, например, к какому жанру ее отнести. Она состоит исключительно из документов: писем и отрывков из дневников, следовательно, книга документально-публицистическая. Или научная. Но документы не снабжены ни одной строчкой комментариев — ни научных, ни публицистических, следовательно, это только публикация документов в чистом виде: так фольклористы публикуют тексты частушек, поверий, быличек еще до того, как они подвергнуты (именно "подвергнуты") научному анализу; так публикуют тексты только что найденных древнеегипетских папирусов, и такая публикация сама по себе — научное событие, возможно, сенсация. Но тогда Анатолий Вишневский должен был бы называть себя публикатором, а не Осветителем, как он это делает вполне справедливо, ибо опубликовал он не весь массив текстов семейного архива Татищевых, а лишь им самим подобранные ("освещенные") кусочки, произвольно выстроенные в определенный сюжет.

Но тогда это, действительно, художественное произведение, только написанное не рукой автора, а руками живших в странных обстоятельствах и странной для нас жизнью людей. Но автором все эти тексты как бы пропущены через себя, как через фильтр, отсеивающий то, что ему показалось случайным, недостаточно важным, что было безжалостно отсечено, как лишние куски камня, мешающие увидеть в нем скульптуру.

Впрочем, так ли уж важен жанр книги, тем более что ученый Анатолий Вишневский давно привык работать на пересечении множества научных жанров, в междисциплинарном пространстве на пересечении демографии, экономики, социологии, философии, истории. "Спутанность" жанра — его давний стиль. Приятно удивило другое: очень серьезный ученый, один из самых серьезных и глубоких наших ученых в общественных науках, оказался способен на литературную игру, интеллектуальную шутку, что вместе с бесстрашной точностью в выборе отрывков и выстраивании их в портреты людей, мест, эпохи сделало книгу очень современной.

Дневник даровитого поэта, подробно воссоздающий богатую и изменчивую натуру в условиях неординарных. Письма, вытянутые по хронологии, фиксируют серьезные сдвиги в сознании, непонятные тем, в ком они происходили: сдержанно аристократический антисемитизм родителей — и полная индифферентность к еврейскому вопросу детей, крутивших романы, женившихся и разводившихся, ни разу даже не задумавшись об этнической принадлежности даже собственных детей. Напряженная религиозная жизнь вперемежку с торопливым сексом на лестнице и мелкими интригами внутри эмигрантской общины. Героическая жизнь во время немецкой оккупации или в ссылке в Сибири при большевиках; внушающее почти трепет чувство собственного достоинства русской аристократки в бедности и беспробудном хамстве большевистских чиновников — и трех еврейских женщин, передающих друг другу на руки детей перед тем, как умереть или отправиться в концентрационный лагерь.

И совсем близкое, совсем знакомое: французский культурный атташе, русский по происхождению, перевозит в дипломатическом багаже за границу рукопись Солженицына...

Историческая наука уже признала, остальные ветви "человекознания", очевидно, на подходе к такому же признанию: ни одна из них не может "ухватить" человека целиком, таким, как он есть. Дело не только в пресловутой уникальности каждого человека, которая подвластна художественной литературе и категорически противопоказана науке, работающей только со статистически значимыми и воспроизводимыми величинами. Но даже "человек типический", любимый персонаж социалистического реализма, не помещается ни в одну из моделей любой "человекознанской" науки; нет такой модели, которая не стала бы прокрустовым ложем.

Анатолий Вишневский предпринял блестящий эксперимент, соединив искусство научного в точности и художественного в тонкости "рисования портретов из материала заказчика" в исполнении роли исследователя-публикатора-писателя. Он назвал себя скромно: "Осветитель". Мог бы назваться просто лампочкой, под которой повернутый в нужном ракурсе невзрачный камешек начинает сиять всеми своими гранями.

Но все-таки он — не лампочка, а рука, которая этот самый драгоценный камень умело поворачивает. То есть опять же Осветитель. Или ювелир, который, отобрав тексты и расположив их в нужном порядке, предъявляет свою драгоценность миру во всем потаенном прежде ее блеске.

Мне больше нравится — ювелир...

Эдуард Вирапян

Книжный магазин

К германскому вопросу

Александр Патрушев.

Германская история М.: Весь мир, 2003

Книга охватывает огромное время: от первых сведений о германцах до разрушения Берлинской стены. Работа Патрушева — редкое издание в отечественной историографии, посвященное такой широкой теме. Александр Патрушев, германист, доктор исторических наук, профессор истфака МГУ, считает немецкую проблему самой сложной в Европе и одной из трудноразрешимых в мире. Германская нация, так долго собирающаяся в единый кулак, всегда выражала свою обособленность от всех; и хотя автор цитирует, слова из знаменитой "Песни немцев", возникшие в середине позапрошлого века под пером фон Фаллерслебена, "Германия, Германия, превыше всего", толкуются совершенно неверно. Тем не менее, как говорится, слов из песни не выкинешь. Поэтому, с другой стороны, автор от страницы к странице ведет к тому, что послужило формированию этих песенных черт в характере немецкой нации и почему она пошла таким путем, а не иным.

Причины германского неспокойствия, воинственности, стремления мечом прокладывать путь имеют древние корни. "Путь войны" прошли почти все народы. Иные из них давно исчезли, другие, дойдя до наших дней, совершенно изменились, как, скажем, норвежцы, хотя этническое их родство с немцами во многом очевидно. Немцы остались немцами, ибо история этого народа, побежденного римлянами, не примирила его с мыслью о поражении, как ни один народ на свете. Поражение выработало в германцах неуклонное стремление, сколько бы времени не прошло, переиграть потери, взять реванш. Автор пишет: "Как и прежде, звучат опасения, что Германия слишком велика для маленькой Европы, что немцы опять захотят быть теми немцами, которые, по выражению Гете, усложняют все себе и другим".

Германская непримиримость имела разные степени успеха и катастрофических поражений. Рассматривая главные стороны и того, и другого, автор проводит их через идеологические лозунги немцев, которые во многом играли решающую роль для милитаристических целей правящих кругов Германии. Выдвинутый ими в Первую мировую войну лозунг "Меч победит деньги" имел суровую красоту, но на деле не спас нацию от поражения. Единственный урок, вынесенный отсюда, дает еще раз ясно понять, что немцы умели убеждать свой народ в необходимости тех или иных решений. Но это было и раньше: Мартин Лютер широкой своей пропагандой внедрил в сознание немцев протестантизм, спустя века пришел к власти фашизм.

К самостоятельности стремится любой народ. На страницах книги развернуто много примеров, как немцы шли к ней. Автор задается вопросом, как сложится судьба в новом столетии этой самой многочисленной сегодня нации в Европе: не повернет ли она назад, заявив опять о своем превосходстве над другими, или смирится со своим тяжелым прошлым? Книга не дает ответа на этот вопрос, как, впрочем, и на другой: откуда германцы, пестрая смесь различных племен, получили свое имя? Но это не умаляет значения прекрасного исследования.

Сделано в кадре.

Сделано за ним

Александр Брагинский.

Ален Делон. Ы.: Эксмо, 2003

В книге представлены десять интервью с одним из самых известных актеров последней четверти прошлого века, а также некоторые моменты его кинобиографии и семейных отношений; параллельно с ними пройдут общественные, политические и таинственные стороны его жизни, которые никогда не были спокойными. Таким образом, представив Делона с разных сторон, автор — давно занимающийся проблемами кино, особенно французского — покажет жизнь, насыщенную не только открытиями, но и борьбой, ярко выражающейся и в характере Делона — человека, и в характере его героев. Последние, конечно, были разными, и все же их можно было бы объединить общей чертой — они все или почти все могли постоять за себя, как он за себя в жизни. Не случайно в одном из интервью на страницах книги Делон признается: Книга прежде всего интересна тем, что автор хотел построить нетипичный портрет героя. Она скорее всего рисует образ человека, сумевшего побороть свои амбиции и всегда оставаться выше того, что о нем говорили или в чем его обвиняли.

Меня подчас потрясает, с каким упорством некоторые люди делают вещи, для которых они не созданы, — говорит Делон. — Почему бы мне ни заниматься лишь тем, что я делаю лучше всего, посвятить силы тому, что мне больше всего нравится: кинематографу?

Признания, суждения Делона, собранные не только в разделе интервью, но и разбросанные по страницам книги, оригинальны, дерзки, искренни и правдивы.

Например, читаем: "Лицедей — это решение, освоенная техника, "призвание" /произносит небрежным тоном/, этому учат в школах, для них существуют конкурсы, премии, первые премии, консерватория, короче — сплошной театр. Актер же — нечто обратное, это "сильная личность на службе некоторой цели". Эти слова относятся к нему прежде всего.

История Исландии

Йоун Р. Хьяульмарссон.

А/.: Весь мир, 2003

Некий известный паломник, посетивший некоторое время назад Исландию, рассказывал потом, что история людей, населяющих этот край, таит в себе какую-то незавершенность, хотя просторы этой земли великолепны и совершенны. И в самом деле: территорию Исландии плошадью ЮЗ тысячи квадратных метров занимает население в 288 тысяч человек. Их предки появились здесь давно, по утверждению автора книги, они всегда были мирным народом. И, тем не менее, их история напоминает сражение с природой, с врагами, за свое место под солнцем. Исландцы понесли немалые потери, но выжили и победили.

И.Р. Хьяульмарссон — известный популяризатор истории Исландии — построил книгу на коротких заметках. Получилось не только оригинально — каждое сообщение решено по-своему, каждая история преподнесена иначе, чем соседняя, рядом на странице. Книга выступает в жанре миниатюры, поскольку заметкам свойственны сюжет, композиция, распределение действий и ролей, что и делает книгу оригинальной, интересной и красивой. Это прежде всего относится к историческим "картинам".

"Вскоре новые обитатели Исландии установили правила присвоения земли. Мужчине разрешалось заявить свои права на такое количество земли, какое он мог за один день ограничить цепью костров, разожженных в пределах видимости один от другого. Для женшин существовало другое правило: за день (от восхода до заката) обвести телку вокруг выбранной ими территории".

Исландия была создана выходцами из Норвегии. Связь со скандинавским миром она никогда не желала терять, хотя неоднократно была покорена и датчанами, и шведами, и теми же норвежцами. Автор опишет все эти моменты иноземного господства над крошечным населением, отдаленным от всего света, сыны которого несмотря ни на какие трудности не оставляли себя изолированными от мира. Они создавали саги, приняли христианство, составили ценные хроники, создали и сохранили обычаи и никогда свой суровый остров не хотели заменить на что-то другое. Эта тема - сквозная в книге, в ней дух всех переселенцев, опасность их пути и нескончаемые дороги.

Самый известный исландец Снорри Стурлусон (1179-1241), который был воином, летописцем, писателем, политиком, написал: "Мы не знаем, откуда приходит и куда уходит время, но мы знаем, что оно есть там, где есть борьба и есть одиночество".

Исландию сегодня называют самой безопасной страной в мире. Любопытная деталь: посол этой страны в Аргентине, с которым мне приходилось встречаться, ехал на работу в общественном транспорте. Вероятно, безопасность в одном месте для человека создает ему безопасность и в другом.

Мозаика

Трость с начинкой

Многие мужчины прошлого столетия считали трость предметом чуть ли не первой необходимости. И наши изобретательные предки нередко стремились приумножить ее функции. Так, например, трость могла скрывать в себе емкость для хранения некой жидкости со стаканчиком, расческу и щетку, зонтик, портсигар, сигаретодержатель, раздвижную подзорную трубу, фонарь, аптечку первой помощи, набор слесарных инструментов, краски и кисти, пилу.

В наши дни редко увидишь человека с тростью, а если и встретишь, то вряд ли его трость будет иметь такую же хитрую начинку, как в прошлом веке...

Заглянем в прошлое?

Человек всегда интересовался своим прошлым, так уж он устроен. Ну, разве не интересно увидеть воочию, как жил он "на заре туманной юности"? Недавно недалеко от города Сиань, административного центра китайской провинции Шаньси, реставрировали и открыли для осмотра древнее поселение человека — деревню времен матриархата, занимающую 33 тысячи квадратных метров. Осмотр поселения дает экскурсантам достаточно полное представление об образе жизни, технике труда и традициях людей, живших здесь 6 тысяч лет назад. Любопытная деталь: туристам разрешается сделать себе по выставленным образцам орудия труда, которые использовали местные жители далекого прошлого, и взять их себе на память в качестве сувениров.

Эти противные насекомые

Кто любит кошек, кто собак, а вот в Австралии за последние пять лет повысился спрос на огромных тараканов, которых австралийцы держат в качестве домашних питомцев. Почему же эти, на наш взгляд, противные насекомые столь популярны среди австралийцев? Они предпочитают их пушистым любимцам, потому что эти насекомые занимают мало места, чистоплотны, не требуют специального теплового режима, неприхотливы в еде и могут жить в простых террариумах.

Диван не мебель

Как известно, слово "диван" пришло в Россию из Турции, правда, "побывав" во Франции. Однако диваном турки называли не предмет мебели, а свой Государственный совет, который заседал на возвышении, устланном коврами и усыпанном подушками. Место это было настолько мягким и удобным, что, случалось, нередко собиравшиеся на нем знать и высшие чиновники забывали, зачем они собственно собрались, впадали в дрему и были не способны к быстрым и решительным действиям. И такая расслабленность в Государственном совете царила на протяжении веков.

Об уникальной разработке российских ученых читайте в следующем номере статью Юлия Шкроба

Знание-сила, 2004 № 03 (921)

ЗАМЕТКИ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ

Хранить вечно, терять вечно

Мы еще увидим сокровища Нимруда!

Куда исчезло прошлое?

НОВОСТИ НАУКИ

Новости о Кембрийском взрыве

Загадка магнитного поля

Засечки Черского

Засечка первая:

Картошка декабриста и козы на улице Маркса

Засечка вторая:

Пионеры истребили бакланов

Засечка третья:

«Шыр-быр-бур» и экология

Засечка последняя

Видна ли засечка?

Академическая лекция в лицее

Вопросы и ответы

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Уроки одного лицея

Журнал в лицее и лицей в журнале

От семинара Библера к идее лицея

Мистика

ЛГО — мостик между наукой и школой

ЛГО - мостик между школой и профессией

Ученый говорит с учеником

Культура и поток жизни: два полюса образования

Спор о вкусах и осмысленность обучения

Вот так комментируют Пушкина ученики одного хорошего лицея

История - это диалог Кого с кем?

Вопросы и ответы:

Чего хотят родители?

ВО ВСЕМ МИРЕ

Бойтесь шума городского!

Уникальное поселение

Шумахера шлем бережет

Прощай, лесной человек!

Страдивари — враг гусениц?

Кинотеатр на носу

Всемирная эпидемия

ПРОБЛЕМА: ИССЛЕДОВАНИЯ И РАЗДУМЬЯ

Новые "кукольники" на сцене жизни

В ПОИСКАХ ПРОШЛОГО

Эссе Хомо "Спасенья верный путь и тесные врата"

А и В сидели на трубе

Зооморфизм

Люди Х

Сверхпроводимость: что нового?

Этот борид понравился бы и Нильсу Бору

Прощай, медная проволока!

Без серебра не обойтись

Решение было таким органичным

ИМЯ В НАУКЕ

"Вот пример: советский парень Гамов..."

Телохранители и правители

Разделяй и властвуй!

Опасно читать книги!

Защити себя сам!

XIX век- век терроризма

Война с фонарными столбами

Время возвращения бесов

Профессия: пулелов

Мадонна и 350 мужчин

Черчилль и верный Томпсон

ПЕРСОНАЖИ ВТОРОЙ ЖИЗНИ

Остров бабочек Новелла Матвеева

Люди и Логос

Эфемерность или реальность?

Две жизни

Стад охранитель

Мухомор

Владимир

Армии и полководцы

Пожарник

Остров бабочек.

Утренний рис

Пропасть и мастерская

Остров бабочек.

Совы и кораблик

Эссе Хомо
"Спасенья верный путь и тесные врата"