|
|
Андрей Гусаров
Гатчина. От прошлого к настоящему. История города и его жителей
ВведениеИстория Гатчины — крупнейшего города Ленинградской области — уходит своими корнями в далекое прошлое. И хотя официально статус города ей был пожалован только в 1796 году, первые упоминания об этом населенном пункте, лежащем в сорока пяти километрах южнее Санкт-Петербурга, относятся к началу XVI века. Получилось так, что, с одной стороны, Гатчина на 90 лет моложе Северной столицы, но, с другой — старше на двести лет. Эта двойственность наложила в итоге свой неизгладимый отпечаток на весь город, захватив в свою мистическую круговерть не только архитектуру дворцов и парков, но и истории жизни их обитателей. Об этих противоречиях писал еще в 1915 году художник и архитектор Николай Евгеньевич Лансере: «Когда она принадлежала блестящему любимцу императрицы (Г.Г. Орлову. — Прим. авт.) — здесь возводилась суровая, строгая, почти что „скучная” своим однообразием архитектура! Когда же она перешла во владение цесаревичу (Павлу I. — Прим. авт.), связавшему жизнь формальностями, военной дисциплиной, навязавшему чуждый русским „прусский дух”, понастроившему всюду гауптвахты, казармы и заставы, — тогда постройки поражают то сочными профилями, великолепием и величественностью, то, наоборот, изящной отделкой, тонким вкусом и милой уютностью».
И верно, граф Григорий Орлов не успел, да и не смог бы из-за финансовых проблем закончить строительство и отделку своего загородного имения в Гатчине, и, может быть, поэтому «скучна» архитектура Большого Гатчинского дворца второй половины XVIII века. Ведь не можем мы сказать то же самое о Мраморном дворце — городской резиденции знаменитого фаворита, хотя автором обеих построек был один и тот же архитектор — Антонио Ринальди.
Павлу I Гатчина обязана своим вторым рождением, уже в статусе города, который должен был, по мнению монарха, стать образцом для всех городов Российской империи. Может быть, в этом отчасти и кроется ответ на вопрос, заданный Лансере, и лучший город должен был иметь и лучший дворцово-парковый ансамбль с утонченной изящной отделкой. Дворец, которым будут восхищаться гости великого князя, место, где не властвует формализм обычной жизни, царские чертоги, созданные на радость императору огромной страны.
На этом не заканчиваются специфические гатчинские противоречия, мистическим образом влияющие на всех, кто соприкасается с городом. После покушения террористов на императора Александра II семья нового государя Александра III бежит в этот городок, запирается в маленьких комнатках с низенькими потолками Большого Гатчинского дворца, расположенного в парке, больше напоминающем лес, где за каждым деревом сидит неусыпный страж. Этим добровольным заточением императорской семьи прославится Гатчина (в который уже раз), с одной стороны, такая безопасная и мирная, с другой — неприветливая и далекая от столицы.
После 1917 года богатейший пригородный дворец подвергся настоящему разграблению — в конце 1920-х годов новыми властями из музея в неизвестном направлении было вывезено более 100 тысяч экспонатов. Казалось, что по дворцовым залам и комнатам пронесся ураган, к 1941 году там оставалось всего 54 тысячи бесценных предметов, большинство из которых были утрачены во время Великой Отечественной войны. В послевоенное время музейные работники провели опись уцелевшего музейного имущества и выяснили, что ко второй половине XX столетия Большой Гатчинский дворец, уже в ранге музея, пришел с 15 тысячами единиц хранения, что составляло меньше 10 % от богатств, накопленных бывшими владельцами. Сейчас музей восстанавливает утраченные интерьеры и собирает по крупицам свою коллекцию.
С Екатерининских времен шло планомерное строительство Большого Гатчинского дворца, известного ныне на весь мир. Причем помимо возведения самого великолепного дворцового здания, больше похожего на средневековый замок, мастера разбивали обширные пейзажные парки, зодчие возводили павильоны и многочисленные мостики, связывающие искусственные и природные островки местных озер в единую цепочку, обустраивались берега прудов и рек, появлялось все то, что ныне составляет особенность Гатчины, ее неповторимость и притягательность.
В отдаление от дворца на потеху царственных особ устраивается Зверинец, специальный парк для охоты — излюбленного развлечения нескольких поколений русских государей. Царская охота процветала в Гатчине все время существования монаршей власти и канула в Лету в 1917 году, оставив лишь непроходимые дебри огромных парковых территорий Зверинца и воспоминания участников этой забавы.
Волею судеб Гатчина стала летней резиденцией католического ордена Госпитальеров, который расположился в удивительно простом и неповторимом Приоратском дворце — шедевре архитектора Н.А. Львова. Яркая, но недолгая история Мальтийского ордена в России связана с маленьким городком на реке Теплой (Гатчинке).
Остров Любви со знаменитым павильоном Венеры, парк Сильвия, — всё это, словно по мановению волшебной палочки, переносится из аристократической резиденции Шантильи под Парижем, столь поразившей своими дворцами и парками наследника престола Павла Петровича во время его путешествия по Европе в 1782–1783 годах, с теми же названиями и формами.
Дворцовый парк. Белое озеро
Целое созвездие зодчих и садовников трудилось над всем этим великолепием. Над строительством дворцовых построек работали архитекторы А. Ринальди, В. Бренна, А.Д. Захаров, Н.А. Львов, А.Н. Воронихин и Р.И. Кузьмин; садами и парками Гатчины занимались мастера из Британии Джон и Чарльз Сперроу, а также Джеймс Гакет; в городе строили Н.А. Львов, Д.И. Квадри, С.С. Кричинский, Л.М. Харламов и другие.
С самого начала город Гатчина строился вокруг дворцово-паркового ансамбля, и по замыслу отца-основателя — великого князя Павла Петровича, должен был стать лучшим городом Российской империи, образцом для всей страны. Словно осажденная крепость, в окружении многочисленных постов стражи, шлагбаумов и запертых на замок въездных ворот возводился образцовый город, где жизнь, расписанная лично Павлом, застыла в параграфах циркуляров, уставов и регламентов. Прав был художник Лансере, когда писал, что взлетела Гатчина при сумасбродном и странном правителе Павле I на наивысшую высоту в своем развитии, но не смогла без него удержаться там и осталась в истории все той же павловской Гатчиной — городом, каким видел его только сам Павел Петрович.
Бурный XX век одарил город невиданными доселе техническими новшествами — электричеством, первой подводной лодкой, аэропланами и дирижаблями.
Первые лампочки Павла Яблочкова, разработанные этим талантливым русским военным инженером и предпринимателем в 1876 году (получил патент на изобретение), зажглись над плацем Большого Гатчинского дворца, но так и не получили распространения в самом городе — местные газеты в 1910-х годах постоянно писали о проблеме с освещением гатчинских улиц.
Серебряное озеро Дворцового парка стало свидетелем первых испытаний подлодки инженера Джевецкого, а Военное поле перед дворцом (за железной дорогой) — место военных учений и парадов — в одночасье стало известно всей России, — Гатчинский аэродром. Это случилось благодаря бесстрашным первым русским авиаторам — зачинателям новой эры воздухоплаванья — Михаилу Ефимову, Александру Васильеву, Лидии Зверевой, Сергею Уточкину и многим-многим другим.
Революционный 1917-й — забастовки, хаос и первые Советы. Город помнит последнего председателя Временного правительства Российской республики А.Ф. Керенского, которого пытался здесь арестовать страшный Дыбенко.
Весь XX век Гатчина сохраняла в себе привитые Павлом черты консерватизма, ставшие ее своеобразной визитной карточкой. Город менял имена — то Троцк, то Красногвардейск, но оставался все той же Гатчиной. Проявилось это и в бурные 1990-е годы, когда улицам и площадям повсеместно возвращались исторические названия, а Гатчина осталась в советском прошлом, неестественном для имения графа Орлова и города императора Павла I. До сих пор мы ходим по улице Юного Ленинца вместо Бомбардирской, а главный проспект города, отцом-основателем которого был Павел I, носит странное для него название 25 Октября.
Все та же гатчинская двойственность…
Наше путешествие по гатчинским дворцам, паркам и улицам и знакомство с их историей хочу предварить строчками местного поэта начала XX столетия А. Мейснера:
(обратно)В часы, когда светло и жарко,И тучек зыбкие следы, —Люблю я гатчинского паркаЗелено-желтые пруды.Хвоя с листвой так неопрятноВ ветвях деревьев сплетены.Их неразборчивые пятна,Дробясь, в зыбях отражены.И там же, довершив природу,Раскинув водорослей стан…Как будто с лодки бросил в водуСвою палитру Левитан.Вдали от Невского болотаКак чуден этот уголок,Где есть задумчивое что-тоИ что-то, чуждое тревог!..
Часть первая
Гатчинский дворцово-парковый ансамбль
Глава 1
«Село Хотчино над озерком над Хотчиным…»У Гатчины две даты рождения, одна из которых известна доподлинно — 11 ноября 1796 года, а вторая скрыта от нас в тумане веков, ведь археологические находки на территории современного города датируются XIII веком. Следовательно, уже тогда, в далекие времена Александра Невского, жизнь в этих краях уже была.
Прибалтийские и приневские земли после отступления ледника были мало заселены, и процесс возникновения новых поселений был достаточно трудным и долгим. В I веке уже новой эры в этих местах появляются племена водь и чудь, западную часть заселяют эсты, ижоры и карелы. Первые поселения наших предков-первопроходцев — ильменских словен, возникают на невских землях в VIII–X веках. Первоначально они закрепились в районе озера Ильмень и реки Волхов. Близкие к ним псковские кривичи облюбовали в начале пути на восток реку Великую. Так возникли Великий Новгород и Псков.
Трудно точно сказать, какие народы жили на территории современного Гатчинского района. Так как население было здесь очень редким, то, скорее всего, оно было смешанным — попадались как славянские деревни, так и финно-угорские, к которым и принадлежали все (кроме словен и кривичей) указанные выше народности. Местные жители занимались разведением скота и ловили рыбу, сеяли хлеб и собирали дикий мед. Ближе к Карельскому перешейку били пушнину, а на расчищенных от леса полях плавили железо из руды, добываемой в болотах.
В 750 году появляется город Ладога — к середине IX века важнейший экономический центр не только большого региона, но и всего Северо-Запада. Со временем (в конце X в.) Ладога уступила первенство Господину Великому Новгороду, ставшему на четыреста с лишним лет самым большим и богатым государством Европы. Но территория, занятая современной Гатчиной, находясь в некоторой стороне от первых русских городов и знаменитого водного пути «из варяг в греки», развивалась медленнее и сравнительно долгое время оставалась малолюдной, к тому же она страдала от набегов викингов. «Повесть временных лет» сообщает, что население Северо-Запада изгнало (862 г.) скандинавов за море, отказавшись впредь платить дань: «В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей… В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть…» Дальнейшее развитие этих земель связано с вечевой республикой.
Приветствую тебя, воинственных славянСвятая колыбель! Пришлец из чуждых стран,С восторгом я взирал на сумрачные стены,Через которые столетий переменыБезвредно протекли; где вольности однойСлужил тот колокол на башне вечевой,Который отзвонил ее уничтоженьеИ сколько гордых душ увлек в свое паденье!..— Скажи мне, Новгород, ужель их больше нет?Ужели Волхов твой не Волхов прежних лет?М.Ю. ЛермонтовПостоянное противостояние Новгорода со шведами, длившееся не одно столетие, отражалось и на землях в районе реки Ижоры, что протекает по современному Гатчинскому району. Но это была не единственная серьезная проблема для новгородских князей — Тевтонский орден активно продвигался к Новгороду со стороны Кенигсберга и Риги. Зимой 1240 года его армия овладела Копорским погостом, дошла до Невы, реки Луги и Новгорода. Контролировать такую большую территорию орден, конечно, не мог — в то время численность братьев-рыцарей вряд ли превышала 300 человек, но они, по свидетельству летописца, с удовольствием разграбили множество новгородских поселений. Воинские подразделения тевтонцев состояли из наемников, которых поставляли уже покоренные прибалтийские племена, но встречались среди них и славяне.
Остатки валов крепости Ям
Александр Невский. Фрагмент картины П.Д. Корина
Так, в 1240 году в захвате орденом Пскова участвовал князь Ярослав Владимирович, сын псковского правителя Владимира, имевший на Новгород давнюю обиду — вече изгнало его из города еще в 1232 году, лишив титула великого князя. Любые посягательства на земли Господина Великого Новгорода очень болезненно воспринимались жителями вечевой республики, поэтому местный князь Александр Ярославович выступил с войском к Чудскому озеру, где 5 апреля 1242 года состоялось сражение Новгородской дружины с крестоносцами, итогом которого стало поражение немцев. Но противостояние с тевтонцами продолжалось еще довольно долго, и хотя в 1284 году Новгородская республика подписала с орденом торговый договор, положивший конец военному противостоянию, «на всякий случай» в 1384 году на реке Луге для защиты западных рубежей была построена крепость Ям. Гораздо раньше, в 1279 году, появилась деревянная крепость в Копорье, но с возведением больших укреплений на Луге это фортификационное сооружение утратило свое значение, что отразилось на местных жителях — население в этой части Вотской пятины уменьшалось. Ко времени захвата московским князем Новгородской республики относятся первые сведения и о Гатчине.
Карта Новгородских пятин XVI в. Фрагмент
Данные о существовании небольшого поселения на реке Теплой (Гатчинке) к 1499 году и версию о возникновении названия «Гатчина» приводит в своей книге «О пятинах и погостах новгородских в XVI веке» Константин Алексеевич Неволин.
Пятина как административная единица региона или области была особенно популярна в Господине Великом Новгороде и в Пскове, хотя встречалась и в других древнерусских княжествах. Что же она собой представляла? Область просто делили на пять частей, каждая из которых и называлась пятиной, а конкретно в Новгороде они носили следующие названия: Водская, Шелонская, Обонежская, Деревская, Бежецкая и вели свою историю из далекого прошлого этой славянской земли. Среди множества сел и деревень, подчиненных Великому Новгороду, в писцовой книге Вотской пятины за 1499 год попадается некое Хотчино: «В Дятелинском же погосте Великого князя волости и села и деревни за детьми за боярскими в поместья. Значатся… село Хотчино над озерком над Хотчиным… дер. Зогозка на Хотчине». Сейчас довольно трудно определить, является ли село Хотчино тем самым, откуда пошла современная Гатчина, но многие факты, кроме близкого по звукам названия, указывают на справедливость данного утверждения. В той же писцовой книге далее упоминаются населенные пункты вокруг Гатчины, в то время расположенные близко к селу Хотчино, — село Парицы, сельцо Пудость, деревня Залесное Замостье (Малое Замостье), Войковичи (Войсковицы) и некоторые другие. Но на современной карте города нет озера с названием Хотчино или Гатчино, а из трех городских озер, пожалуй, только Черное лучше всего подходит на роль того самого, из летописи. На этот природный объект указывает и вторая деревня из перечня писцовой книги 1499 года — Зогозка, которая ныне стала городским районом с названием Малая Загвоздка. Белое и Глухое (Филькино) озера мы не рассматривали в качестве претендентов, так как они оба имеют более позднее искусственное происхождение, озеро Серебряное слишком мало, а другие гатчинские водоемы расположены далеко от рассматриваемой нами территории. Мы, конечно, еще вернемся к истории водных систем Гатчины, когда будем знакомиться с ее парками. А пока продолжим исследовать историю гатчинской земли.
Этимология названия села Хотчино, которое оно получило от расположенного рядом озерца, точно не установлена. Со временем первая буква в его названии изменилась, и к началу XVIII века мы уже имеем мызу Готчино, затем — Гатчино, и наконец, знакомую нам Гатчину. Интересно, что вокруг исторических метаморфоз с названием этого небольшого городка возникло множество красивых легенд.
Одна из них связывает названия озера и села с женским именем Хочена, другая, более поздняя, была придумана писателем Василием Григорьевичем Рубаном и соотносит название города с немецким выражением «Hat Sch?ne», что переводится как «иметь красоту, иметь красивый (вид)». Еще одну, уже сказочную версию, происхождения названия привело на своих страницах известное в городе литературное издание «Гатчинский журнал». История относит нас к юным годам наследника престола Павла Петровича и его первой возлюбленной — местной девушки-ингерманландки, жившей на небольшой мызе рядом с Белым озером. Молодые люди тайно встречались ночью. Каждый раз, прощаясь с царевичем, девушка, стоя на берегу, кричала ему вслед: «Хаат, чиин!» («Возвращайся, любимый!»), словно предчувствовала их скорую разлуку. Павел Петрович женился на немецкой принцессе и забыл свою первую любовь, а местные жители в память о ней назвали царскую мызу Хатчиной («Хаат, чиин»).
Но все это только предположения и домыслы. Рассматривать же происхождение слова «Гатчина» не имеет смысла, ведь мы уже установили, что это производный топоним, имеющий, соответственно, более позднее происхождение.
В XVI–XVII веках территория будущего города Гатчины практически не развивалась: сказывались захват и аннексия Великого Новгорода Москвой, а также крайне неудачный для Руси Столбовский мир. По итогам Русско-шведской войны 1613–1617 годов большая часть Водской пятины, в том числе и Ингрия (Ижорская земля), отошла Швеции, и территория стала заселяться прибалтийскими народами. Это, безусловно, коснулось и гатчинских земель.
В те времена основной деятельностью населения села Хотчино и близлежащих деревень оставалось земледелие. Населенные пункты были небольшими: от пяти до семи дворов, с избами, топившимися «по-черному», то есть печью без трубы, окна в которых «заволакивала» специальная задвижная доска. Понятно, что света сквозь такое окно проникало очень мало, но этот недостаток компенсировался специальным расположением оконных проемов.
С началом царствования Петра I началось и освобождение приневских земель от владычества Швеции. В результате сражения 15 августа 1702 года у реки Ижоры войска графа Петра Матвеевича Апраксина разбили шведскую армию; позднее пали крепости Шлиссельбург (Орешек) и Ниеншанц. В мае 1703 года была заложена крепость на острове Заячий, с которой пошел город Санкт-Петербург. Территория бывшей Водской пятины снова вошла в состав русского государства. В истории сельца Хотчино начиналась новая эпоха.
На берегу пустынных волнСтоял он, дум великих полн,И вдаль глядел. Пред ним широкоРека неслася; бедный челнПо ней стремился одинокоПо мшистым, топким берегамЧернели избы здесь и там,Приют убогого чухонца;И лес, неведомый лучамВ тумане спрятанного солнца,Кругом шумел. И думал он:Отсель грозить мы будем шведу,Здесь будет город заложенНазло надменному соседу.Природой здесь нам сужденоВ Европу прорубить окно,Ногою твердой стать на море.Сюда по новым им волнамВсе флаги в гости будут к нам…А.С. ПушкинВ 1708 году указом царя Петра Алексеевича была образована Ингерманландская губерния, которая спустя два года стала называться Санкт-Петербургской. С 29 мая 1719 года губерния была разделена на провинции, и территория по реке Ижоре (Копорский уезд) вошла в состав Санкт-Петербургской провинции. И хотя местность эта была уже давно обжита, многочисленные болота, реки и дремучие леса окружали местные села и деревни. Со строительством новой столицы империи и возведением пригородных резиденций царской семьи и влиятельных сановников территории, примыкающие к Петербургу, становятся весьма востребованными и постепенно застраиваются и заселяются.
На карте Адриана Шонбека 1705 года уже нанесено поселение Гатчина, располагавшееся на территории нынешнего Приоратского парка. Эту мызу государь Петр Алексеевич подарил своей сестре царевне Наталье Алексеевне предположительно между 1708 и 1712 годами, и тогда же там начались работы по обустройству новой царской резиденции — мызы. Ее центральной постройкой был деревянный трехэтажный дворец, по типу того, что можно сейчас видеть в Стрельне. Рядом располагались избы дворовых людей. На территории поместья построили конюшни, скотный и птичий дворы, теплицы, погреба и другие хозяйственные постройки. Вокруг дома разбили сад с фруктовыми деревьями и ягодным кустарником, каждый год высаживались не только цветы, но и овощные культуры — мода Петровского времени. С этой царской мызы начинается история Гатчинского дворцово-паркового ансамбля.
Приневские земли в 1698 г.
Наталья была любимой сестрой Петра I, постоянно поддерживала его во всех начинаниях. Государь регулярно писал ей в Москву письма, делясь новостями и радостью военных побед. Предположительно в 1708 году Наталья Алексеевна переезжает в Санкт-Петербург, но часто наведывается в Москву и подолгу живет там.
История жизни царевны в XX веке как-то позабылась, оттененная биографией ее брата, которой хватило бы на десяток человеческих судеб. Петр и его сестра рано остались без отца — Алексей Михайлович скончался, когда будущему первому императору России было четыре года, а царевне Наталье — только три. Воспитанием детей занималась их мать, Наталья Кирилловна Нарышкина. В то время в России женщины были практически лишены возможности получить образование независимо от их статуса. Только став взрослой, царевна сможет заняться изучением всевозможных наук, отдавая предпочтение истории и литературе. В итоге Наталья Алексеевна стала одной из самых образованных женщин России начала XVIII века. Но особой ее страстью был театр.
Петр I Алексеевич
С 1690-х годов на женской половине дворца в Москве она начала ставить домашние спектакли; их сюжетами были сцены из Священного Писания или жития святых. В 1706 году в Преображенском была осуществлена большая постановка с участием домашней челяди и слуг. Многое в то время шло от Немецкой слободы, где Петр, часто бывал в сопровождении любимой сестры. В новой столице в своем доме Наталья Алексеевна организовала театр, для которого сама писала пьесы, а иногда и выступала в роли режиссера-постановщика. В архивах сохранились рукописи ее творений: «Святая Евдокия», «Хрисанф и Дария», «Комедия о святой Екатерине» и «Цезарь Оттон». К 1714 году на углу Сергиевской улицы и Воскресенского проспекта в Петербурге появилось свое театральное здание, с ложами, партером и сценой, к строительству которого царевна Наталья Алексеевна имела непосредственное отношение. За годы жизни на новом месте царевна собрала приличную по тем временам библиотеку — более двухсот томов.
Но сфера ее интересов не ограничивалась литературой и театром. Наталья Алексеевна активно занималась благотворительностью, в том числе основала и содержала на свои средства первую в нашем городе богадельню; финансировала строительство православных храмов, а в своем доме на Крестовском острове устроила первую в городе домовую церковь, положив начало хорошей традиции.
Царевна Наталья Алексеевна. Картина И. Никитина
Историк Казимир Валишевский писал: «С сестрой Петра Великого, Натальей Алексеевной, появляется новый тип — тип артистки, писательницы, провозвестницы женщины-доктора будущего. И в быстром развитии последнего типа в наши дни нельзя не признать исторической преемственности. Но вообще, истории, как и традиции, были скорее неблагоприятны для развития части интеллектуальных способностей в этой сфере».
Гатчинская мыза. Фрагмент картины Я. Меттенлейтера
С именем царевны в России, и конкретно в Гатчине и Петербурге, связаны первые проявления женской эмансипации.
В 1716 году Наталья Алексеевна умерла, довольно рано, в возрасте 43 лет, и ее загородное имение повелением государя было отдано госпиталю; правда, вскоре царь изменил свое решение и Гатчину приписали к государевой аптеке.
После смерти Натальи Алексеевны с Гатчиной окажутся связаны имена двух незаурядных представителей Петровской эпохи, иностранных ученых, внесших большой вклад в русскую науку, — Роберта Арескина и Ивана Лаврентьевича Блюментроста. Тут необходимо важное уточнение — оба пользовались Гатчинской мызой, не будучи ее собственниками.
Роберт Карлович Арескин (правильнее — Эрскин), архиятр (главный лекарь при государе), шотландский врач, потомок древнего и знатного рода, появился на мызе в 1718 году (как оказалось, ненадолго). В 1716 году он становится лейб-медиком при Петре I и президентом Аптекарской канцелярии, совмещая эти должности с управлением Кунсткамерой и царской библиотекой. Поэтому передача в его пользование Гатчины, находящейся при государевой аптеке, была вполне логичная. Руководство русскими аптеками исстари было привилегией знатных бояр, Арексин стал первым иностранцем, занявшим эту должность.
Экслибрис Р. Арескина
По мнению многих историков, деятельность Р. Арескина была весьма полезна для развития врачебного и аптекарского дела в нашей стране, не имевшей до начала XVIII века национальной научной медицинской школы. Он усовершенствовал работу аптек, ввел строгий отбор иностранных врачей, желающих работать в России, а также содействовал улучшению подготовки медиков внутри страны. Сопровождая Петра Алексеевича в военных походах, Арескин занимается разработкой обязанностей военных медиков для нового военного устава. По поручению государя Арескин вел переписку со многими известными учеными Европы и касательно приобретения разного рода коллекций для Кунсткамеры, и для поддержания научных контактов с ведущими медиками того времени. В 1717 году архиятр сопровождал Петра в поездке по европейским государствам. Под руководством Роберта Арескина были открыты новые госпитали, лучше организовано снабжение лекарствами существующих лечебных учреждений, появились новые лекарственные препараты.
Будучи врачом общей практики, Роберт Арескин свободное время посвящал изучению минеральных источников, занимаясь исследованиями влияния воды на организм человека. Им открыты и изучены Полюстровские воды. Арескин рекомендовал их к использованию в лечении нервных заболеваний. В 1709 году он, будучи в Москве, собрал гербарий из ста растений, являющийся в наши дни старейшим. Растения смонтированы на листах бумаги форматом 20 х 33 сантиметра с гербовым тиснением. Деятельный врач и ученый скончался в ноябре 1818 года, не дожив и до пятидесяти лет, и был похоронен на Лазаревском кладбище Санкт-Петербурга. В 2008 году в Александро-Невской лавре была открыта мемориальная доска Р. Арескину — основателю отечественной медицины.
И.Л. Блюментрост
После смерти Р. Арескина в Гатчине обосновался (в 1719 г.) Иван (Иоганн) Лаврентьевич Блюментрост — президент Медицинской канцелярии и аптеки. Он был родным братом Лаврентия Блюментроста, личного врача царевны Натальи Алексеевны, ученика и товарища Роберта Арескина, первого президента Петербургской академии наук. Иван Блюментрост, защитив ученую степень доктора медицины после окончания университетов (учебу оплачивал Петр I) в Кенигсберге и Галле, поступил на службу к государю лейб-медиком, лечил также наследника и младших царевен. Будучи человеком весьма деятельным, Иван Лаврентьевич предложил царю план преобразований в медицинской сфере, что в итоге, возможно, и повлияло на назначение его после смерти Арескина архиятром. При его участии в России появилось множество новых аптек и лечебных учреждений, в 1728 году в Москве была открыта лечебница для приходящих больных при придворной аптеке. Продолжил доктор и работу Арескина по изучению и пропаганде минеральных вод Санкт-Петербургской губернии. С И.Л. Блюментроста началась история Министерства здравоохранения.
Гатчина была уже обустроенным жилым поселением, что подтверждается известным историком города С. Рождественским, который сообщает: «…в августе 1726 года Екатерина I, провожая в Курляндию свою племянницу Анну Иоанновну, избрала гатчинские леса для прощального обеда, сервированного в нарочно устроенных для этого случая палатках. Палатки эти были воздвигнуты под руководством архитектора Растрелли; князь Меншиков, желая сделать угодное Государыни, устроил в этих же лесах небывалое для того времени зрелище „гатчинскую машкараду”, закончившуюся грандиозной охотой».
При Блюментросте, по мнению историка Н.В. Якимовой, в Гатчине возник первый регулярный аптекарский огород, который стал основой для Ботанического сада времен наследника престола Павла I Петровича. Действительно, мыза находилась в ведении аптечного ведомства, и вполне логично, что Блюментрост использовал гатчинские земли для выращивания лекарственных трав, а не только для выращивания хлеба и разведения домашних животных. О большой работе, которую проделал новый владелец Гатчины, говорит его письмо, написанное на высочайше имя спустя двадцать лет: «…той мызы с деревнями собирал своим коштом, хлебом и лошадьми и снабжал скот; заводи и пашни, и сенные покосы расчищал и размножал, и всякое строение наемными работниками строил, и желая, чтоб оная была во всяком довольствии, хлеба и скота чрез многие годы малое число в санкт-петербургский дом мой брал, а большую часть для хранения и содержания той мызы с деревнями оставлял, отчего себе действительно великий убыток понести принужден был. А в прошлом же 1732 году <…> та мыза с деревнями и со всем моим довольным награждением и строением, и с винокуренными котлами, с хлебом и скотом, и со птицами, и что ни было без остатку, от меня вышеименованного взята и приписана к дворцовой вашего императорского величества конторе».
Автограф и письмо Блюментроста
Тринадцать лет Иван Лаврентьевич Блюментрост пользовался Гатчиной, пока не лишился этой привилегии в 1732 году, когда был вынужден уйти в отставку. В течение нескольких лет Гатчинская мыза стояла бесхозной, пока 28 февраля 1734 года именным указом Анны Иоанновны не была пожалована князю А.Б. Куракину, на сей раз в личное потомственное владение.
Императрица Анна Иоанновна
Новый владелец взялся переустраивать новое имение под свой вкус и для своих нужд и за тридцать с небольшим лет, что Гатчина находилась в его (и его наследников) собственности, преуспел в этом деле.
Князь Александр Борисович Куракин по материнской линии происходил из славного рода, состоявшего в родстве с царями. После получения образования начал карьеру дипломата, продолжив таким образом семейную традицию. Будучи удачливым дипломатом, князь был и весьма искусным царедворцем, особенно в такую непростую эпоху, как царствование Анны Иоанновны, регентство Бирона и правление Анны Леопольдовны, оставаясь при должностях и собственности. И хотя в 1749 году Александр Борисович умирает, Гатчина остается в семье Куракиных еще более пятнадцати лет, пока в 1765 году они не выставят ее на продажу.
В.А. Боровиковский. Портрет князя Куракина
Основные постройки Гатчинской мызы располагались на территории нынешнего Ботанического сада, вдоль дороги, идущей в восточном направлении. Двухэтажный господский дом имел по фасаду восемь прямоугольных окон, а средняя его часть была выделена небольшим портиком с полуциркульными арками, который завершался балконом с типичной для подобных построек балюстрадой. Четырехскатная, довольно высокая кровля здания был прорезана мансардными окнами на боковых скатах. Подобные усадебные дома были весьма распространены в первой трети XVIII века. К дому пристроен дополнительный флигель с мансардной кровлей — так обычно расширяли жилую площадь. Территория вокруг дома обнесена была оградой, а несколько построек были разбросаны по участку на некотором отдалении. Скотный двор на мызе имел вид большого каре, которое замыкали невысокие одноэтажные здания с простой двухскатной кровлей. Углы двора были выполнены в виде квадратных башень с тремя окнами по фасаду и четырехгранными кровлями наверху. И хотя это была хозяйственная постройка, она имела вид небольшой крепости, что традиционно для имений, владельцы которых были членами императорской фамилии либо знатными вельможами. Буквально до XX столетия известные архитекторы строили по заказам двора и знати оранжереи и птичники, конюшни и фермы в соответствии с архитектурными пристрастиями эпохи и вкусами клиентов.
В 1765 году в газете «Санкт-Петербургские ведомости» было опубликовано объявление о продаже Гатчины: «…с принадлежащими ей 20-тью деревнями, лежащими одна от другой в близости; в них по последней ревизии мужеска полу 1180 душ, угодий, пашни, пашенного леса и пересолов 4309, сенного покосу 1183, лесов, 1909, моховых болот 5410, выгону 114 десятин». Все это имущество было оценено в 89 тысяч рублей, и покупатель не заставил себя долго ждать.
Императрица Екатерина II заплатила генерал-поручику Борису Александровичу Куракину требуемую сумму и стала владелицей поместья, которое вскоре подарила своему фавориту, верному гвардейцу Григорию Григорьевичу Орлову, с которым Гатчина обретет свои неповторимость и удивительное очарование, станет первоклассной загородной резиденцией с большим дворцом, уютными садами для прогулок и маскарадов, обширным парком, разрезанным блестящими зеркалами озерных вод, и лесом для настоящей царской охоты.
Но об этом в следующей главе.
Глава 2
Время ОрловаНачало роду Орловых положил Владимир Лукьянович, бывший губным старостой Бежецкого верха во времена Смутного времени. В его ведении было все уголовное судебное производство территории, причем избирались такие чиновники на местах, а утверждались (принимали присягу) в Москве, в Разбойном приказе. В старосты выбирали грамотных дворян, из чего можно сделать вывод, что Владимир Лукьянович Орлов принадлежал к дворянству сравнительно высокого материального положения. Отцом Григория Орлова, как и еще четверых братьев — Ивана, Алексея, Владимира и Федора, был новгородский губернатор Григорий Иванович Орлов, правнук старосты Владимира Лукьяновича, женатый на Лукерье Ивановне Зиновьевой.
О детстве Григория известно мало, с 1749 года был записан в Семеновский полк, участвовал в Семилетней войне, был ранен. Спустя некоторое время после выздоровления появился в столице Российской империи, где познакомился с принцессой Екатериной Алексеевной — женщиной, изменившей судьбу не только самого Григория, но и всей огромной страны.
Их встреча состоялась во дворце. Любовь и политика переплелись в их судьбах, приведя 28 июня 1762 года Екатерину II на престол, а Григория Орлова с братьями — к богатству и славе.
После смерти Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 года (5 января 1761 по н. ст.) ее племянник Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский (внук Петра I, сын царевны Анны Петровны) был провозглашен императором Петром III, но не короновался. Он правил всего 186 дней, но за это короткое время умудрился восстановить против себя и своей политики гвардию, церковные круги и большую часть столичного общества. Это вылилось в вооруженный мятеж, к которому, собственно, и готовилась группа офицеров, среди которых были и Орловы. Арест капитана Пассека, одного из заговорщиков, ускорил исполнение намеченного. Трое братьев Орловых, ведомые Григорием, решили действовать, несмотря на то что Н.И. Панин (тоже участник группы) считал их выступление преждевременным. Алексею Орлову было поручено привезти императрицу из Петергофа (император Петр III находился в Ораниенбауме), куда он и прибыл 28 июня около шести часов утра. Екатерина выехала с Алексеем в Петербург, где их встретили Григорий Орлов и князь Барятинский, и все вместе они направились в казармы Измайловского полка, который первым провозгласил ее императрицей. Дальше были семеновцы, преображенцы… В Зимнем дворце Синод, сенаторы и часть правительства полдня присягали новой государыни, а после небольшого совета с главными заговорщиками решено было отправиться в Петергоф и арестовать низложенного императора.
Г.Г. Орлов
Ближе к вечеру армия, во главе которой верхом на лошади в мундире гвардейского полковника ехала новопровозглашенная императрица, двинулась к Петергофу. Дорога заняла всю ночь, и рано утром они остановились в Троице-Сергиевой пустыни, в Стрельне. Подробности ареста Петра III и отправки его под конвоем в Ропшу 29 июня мы опустим, заметим только, что они заняли почти весь день. Екатерина же отправилась обходить сопровождавшие ее войска. На следующий день она триумфально вернулась в столицу. Еще 3 июля 1762 года в Ропше низложенный император Петр III был убит, кем и как — до сих пор неизвестно. Только по косвенным данным можно делать какие-либо предположения. Датский дипломат Андреас Шумахер в своих мемуарах писал, что Петра задушили ружейным ремнем, а главным убийцей был «высокий и сильный мужчина», это указывает, кстати, на Алексея Орлова, но это только предположение. Среди участников преступления в тот день в Ропше находились (не считая рядовых охраны): подпоручик лейб-гвардии Преображенского полка князь Ф.С. Барятинский, писатель Г.Н. Теплов, возможно, Н.Н. Энгельгардт, ставший позднее губернатором Выборга, а также актер Ф.Г. Волков (точно не установлено) и Алексей и Федор Орловы, младшие братья Григория. Инициатором и организатором физического устранения императора выступал Теплов, прибывший 3 июля в Ропшу. Ранним утром следующего дня князь Барятинский передал обер-гофмейстеру Панину секретное сообщение: «Император мертв». Самого Григория там не было, но он всю жизнь нес бремя вины за это убийство и на склоне дней не раз просыпался посреди ночи, повторяя в приступах прогрессирующего безумия: «Наказание мне! Наказание!»
Екатерина II
В день убийства Екатерина получает тайное сообщение о насильственной смерти ее несчастного супруга. Чтобы скрыть имя убийцы, Екатерина отрывает ту часть бумаги, на которой стояла подпись, и мы, возможно, так никогда и не узнаем, от чьей руки пал законный государь России. Но в тот же день ей приходит еще одна записка, подписанная Алексеем Орловым, в которой тот излагает бытовую версию случайного убийства Петра III в пьяной драке: «Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал и как нам задумать поднять руку на Государя… свершилась беда, мы были пьяны и он тоже, он заспорил за столом с князем Федором [Барятинским], не успели мы разнять, а Его уже не стало, сами не помним, что делали…» Неофициальная версия смерти императора Петр III появляется в обществе практически сразу же после событий в Ропше. И вскоре пойдет гулять по России легенда о чудесном спасении Петра Федоровича, и в огромной стране начнут появляться один за другим самозванцы, собирая крестьянские армии, захватывая города и села, словно напоминая великой императрице, чей престол она занимает.
Император Петр III
Официальное сообщение вышло только 6 июля, в нем сообщалось, что государь скончался в Ропше от «геморроидической колики». Так и останется в учебниках истории неправильная дата смерти Петра III — на три дня позже случившегося.
А.Г. Орлов
Народ в Петербурге ликовал, множество горожан радовались открыто на улицах, крича: «Ваш Бог умер!» и «Его нет более; мы не хотим его более!» Но мало кто из них знал, что смена власти произошла благодаря решительным действиям кучки гвардейских офицеров, главным из которых был Григорий Григорьевич Орлов. Екатерина в письме к Понятовскому от 2 августа 1762 года писала: «Мы были уверены в [преданности] большого числа капитанов гвардейских полков. Узел секрета находился в руках троих братьев Орловых; Остен помнит, что видел старшего, как он всюду за мной следовал и делал тысячу безумных вещей. Его страсть ко мне была весьма известна, и всё им делалось с этой целью. Это — люди необычайно решительные и очень любимые большинством солдат, так как они служили в гвардии. Я очень многим обязана этим людям; весь Петербург тому свидетель».
… Вспоминается осень сурова:Эфес шпаги и блеск на клинке,И надежные руки Орловых,Возносящих к престолу — Фике!Авантюрность, любовь и отвага,То — для слуха мужского что лесть,И всегда — тренирована шпага!Да, еще — неразменная Честь…П. Галачьянц22 сентября в Москве, как и положено, состоялась торжественная коронация императрицы Екатерины II. Все эти события объясняют, за что столь щедро наградила Екатерина своего фаворита, подарив ему Гатчину. Конечно, кроме политики и тайны устранения Петра III их связывал и общий ребенок — сын Алексей, с которого пошла графская фамилия Бобринских. Незаконнорожденный, он получил имя своего дяди — Алексея, отчество отца — Григория, но формально был сыном Петра Федоровича, который если и не знал точно, то наверняка подозревал свою супругу в измене с красавцем-гвардейцем.
Дворцово-парковый ансамбль
Первое время Екатерина часто ездила к своему фавориту, которого, между прочим, называла «гатчинским помещиком», одно время эти поездки были ежедневными. Императрица живо интересовалась всеми делами в имении, осматривала новые постройки, с удовольствием гуляла по парку. Как мы знаем, Екатерина любила строить — Санкт-Петербург, Царское Село и Ораниенбаум тому неопровержимые свидетельства, и ее интерес к строительству Гатчины был неподдельным.
Карьера известного царедворца закончилась так же быстро, как и вспыхнувшие чувства между Орловым и Екатериной, как взлет гвардейского офицера на олимп русской политики. С 1772 года Григорий Григорьевич отставлен от государыни, и ему не рекомендовано приезжать в Санкт-Петербург. «…Вам нужно выдержать карантин, и Я предлагаю вам избрать, для временного пребывания, ваш замок Гатчину…» — писала государыня графу. После недолгого охлаждения императрица и ее верный Орлов вновь стали вместе проводить дни в имении, которое 18 июня 1773 года даже стало местом встречи императрицы Екатерины II и ландграфини Каролины Гессен Дармштадской, привезшей в Россию (за счет русской казны) трех дочерей, одна из которых — Вильгельмина, стала невестой цесаревича Павла Петровича. Отобедав в поместье у Орлова, государыня и гости отправились в Царское Село.
Императрица Екатерина II на соколиной охоте. С картины В.А. Серова
После 1773 года граф Орлов в основном живет за границей или в Центральной России, и в Гатчине, которую продолжал обустраивать вплоть до самой своей смерти, случившейся 13 апреля 1783 года, уже не появляется.
Еще до начала больших строительных работ в Гатчине Григорий Орлов в письме к французскому философу Жан Жаку Руссо от 1766 года так отзывался о своей мызе: «Мне вздумалось сказать вам, что в 60 верстах от Петербурга у меня есть поместье, где воздух здоров, вода удивительна, пригорки, окружающие озера, образуют уголки, приятные для прогулок, и возбуждают к мечтательности. Местные жители не понимают ни по английски, ни по-французски, ещё менее по-гречески и латыни. Священник не знает ни диспутировать, ни проповедовать, а паства, сделав крестное знамение, добродушно думает, что сделано всё». Как видно из текста послания, Гатчина нравилась графу своей тишиной и благодатью, а непосредственность местных жителей, по его мнению, должна была пленять непосвященных в русскую действительность иностранцев. Подарок возлюбленному был по-настоящему царским, и Орлов решил перестроить мызу, превратив ее, как того требовал его, и что особенно важно, ее — Екатерины Великой, статус. Для воплощения задуманного были приглашены архитектор Антонио Ринальди и садоводы И. Буш, Д. Шпарро и Дж. Гакет, которые на протяжении нескольких лет создавали дворцово-парковый ансамбль, вставший со временем в один ряд с Царским Селом, Ораниенбаумом и Петергофом.
Дворцовый парк
Первое, что сделали на территории мызы, — это расчистили лес, приведя его в более или менее приемлемое для прогулок и охоты состояние. Ради последней забавы устроили Зверинец — пейзажный парк площадью 340 гектаров, где в специально выстроенных для этой цели сараях и загонах содержались лоси, кабаны и олени, завезенные из прибалтийских зверинцев и предназначенные для охоты. Екатерина II принимала участие и в егерских, и в соколиных ее разновидностях. Основными объектами ландшафтных преобразований стали два озера — Белое и Серебряное. Следовало укрепить берега этих водоемов и изменить их очертания. Пришлось углублять дно, рыть каналы, насыпать холмы и создавать искусственные острова на Белом озере: Еловый, Сосновый, Березовый, Пихтовый (Круглый), Плавучий. Их соединили небольшими мостиками. В парке был построен летний дворец-павильон: «…огромная деревянная палатка, — это была летняя столовая, обставленная кругом качелями, фортунками, кеглями и прочими играми. Внутренность дворца поражала не столько великолепием, сколько изяществом», — писал знаток истории города С.В. Рождественский.
Большой Гатчинский дворец. Фасады. Проект
В 1769 году в имение к Г.Г. Орлову приезжает ирландский садовод Чарльз Спарроу, создавший удивительный по гармоничности парковый ансамбль. Мастер использовал холмистый характер местности и добавил немного садово-парковых сооружений. При Орлове существовал подземный проезд из Серебряного озера в Белое, ход под землей из дворца к гроту «Эхо», стояли колонна Орла и Чесменский обелиск, а водную гладь озер украшали статуи, тумбы которых были установлены прямо в воде.
Итальянский архитектор А. Ринальди, чей приезд в Россию состоялся предположительно в результате встречи с гетманом Малороссии К.Г. Разумовским, первое время работал в Киеве, а в 1754 году переехал в Санкт-Петербург и занялся строительством в Ораниенбауме. Первые постройки зодчего там не сохранились — театральный дом сгорел, а первый Китайский домик был сломан по приказу Павла I. Существующий ныне Китайский дворец, называвшийся изначально Голландским, зодчий строил в 1762–1768 годах. Свое нынешнее название дворец получил уже в XIX веке. В Ораниенбауме Ринальди построил еще множество зданий, но в 1768 году он оставляет этот гостеприимный пригород и начинает возведение большого дворца на набережной Невы, в конце Миллионной улицы, для графа Г.Г. Орлова.
С 1766 года Антонио Ринальди занимается строительством дворца («Увесилительного дома»), дошедшего до наших дней в сильно измененном реконструкциями виде, хотя и сохранившего в своей основе ринальдиевский план постройки. Он возводит его на холме, на берегу Серебряного озера. Гатчинский дворец был задуман как охотничий замок. Его первоначальный облик легко представить по главному фасаду современного здания со стороны озера — он менее всего подвергся разрушениям и перестройкам. Интерьеры также изменились со временем, и это связано не только с переделками XIX века, но и с колоссальными потерями времен Великой Отечественной войны, когда дворец был разграблен и практически сожжен. Из восстановленных к настоящему времени интерьеров первозданный вид имеют Белый и Колонный залы. То же можно сказать о Туалетной и Башенном кабинете — комнатах Марии Федоровны. Работами по реконструкции дворца после Ринальди руководил другой итальянский архитектор — В. Бренна, пристроивший массивные корпуса Кухонного и Конюшенного дворов и спрятавший за наружными стенами чудную открытую колонную галерею, располагавшуюся наверху здания. Внутреннее убранство тоже претерпело большие изменения.
Сады в глазах моих обширные картины:Рисуйте! скаты гор, леса, ручьи, долины,Игра, и перелив, и живопись цветов,И бархат луговой, и бахрома холмов;Вот краска, полотно; вот кисть, располагайте!Природа ваша вся, старайтесь, поправляйте.А.Ф. ВоейковРинальди принадлежат и такие первые парковые сооружения, как Чесменский обелиск из мрамора различных оттенков в честь победы русского флота над турецким в бухте Чесма в 1770 году (брат хозяина Гатчины А.Г. Орлов командовал русской эскадрой) и колонна Орла (она посвящалась самому графу Г.Г. Орлову). Он создал знаменитый грот «Эхо», который завершал подземный ход от дворца к Серебряному озеру, а также заключил в гранитную оправу восьмигранного колодца сильный подземный ключ рядом с этим озером. Ринальди разработал первоначальную планировку парка, взяв за основу регулярные английские сады, и в результате он стал первым в России пейзажным парком. Архитектор занимался разбивкой садов, устройством оранжерей и строительством целого комплекса Зверинца. Поскольку, учитывая гатчинские традиции и особую любовь заказчика к охоте, Ринальди выстроил дворец, как уже упоминалось, в стиле охотничьего замка, то и парк, вернее сказать систему парков, он оформил как большие угодья, которые позволяли в полной мере наслаждаться и охотой, и выездами. Это было весьма кстати, ведь Екатерина, особенно в 1768–1769 годах, часто посещала Гатчинскую мызу, до которой из Царского Села была «прямая» дорога.
Английский сад. Фрагмент картины Я. Меттенлейтера
Устройством сада в «английском вкусе» занимался знаменитый ученый-ботаник, садовый мастер Иоганн Буш, прекрасный специалист по организации пейзажных парков. В своей работе он использовал все богатство и разнообразие гатчинского ландшафта. С ним работают садовники Д. Шпарро, Лев Иванов, Алексей Кряжев, Василий Ползунов, Иван Лебедев. Много времени и сил потратил на Гатчину ирландец Джон Гакет, работавший, правда, в основном при Павле Петровиче.
После кончины хозяина Гатчины Григория Григорьевича Орлова казна выкупает у наследников графа мызу с пятью деревнями в придачу. Через несколько лет, 6 августа 1783 года, по указу императрицы Екатерины II дом со всем имуществом был подарен наследнику российского престола Павлу Петровичу.
«Из купленных Нами, — гласил текст высочайшего указа, — у графов Орловых деревень, состоящих в ведомстве нашего флигель-адъютанта Буксгевдена, повелеваем отдать во владение Нашему Любезному Сыну, великому князю, мызу Гатчину с тамошним домом со всеми находящимися мебелями, мраморными вещами, оружейною, оранжерею и материалами, с 20-ю принадлежащими к той мызе деревнями, мызу новую скворицкую и мызу старую скворицкую, с приписанными к ней деревнями, пустошами и землями…»
Вот и кончилось время Орлова…За День — Жизнь пронеслась стороной!Возрождая и Дело и Слово…— Будем жить! А сегодня — домой! —Развернулся кортеж с колесницейИ понесся к Столице, пыля!И рыдала в карете ЦарицаПод закат уходящего дня…П. ГалачьянцНо остался дворец, о котором этнограф и путешественник И.Г. Георги писал: «Знатной величины дворец, построенный Князем Орловым в виде продолговатого четверугольника, имеет над погребами 3 этажа и в каждом конце маленькую башенку, замок, который выше дворца, и плоскую кровлю или бельведер, с коего все переменные предметы великой и прекрасной тамошней страны видеть можно, почему знатные особы нередко на башни сии всходят. Дворец снабжен также сделанным г. Надворным Советником и Кавалером Эйлером отводом молнии. На главной стороне соединен с каждым концом, помощью колоннады цилиндрических столпов, из Финляндского мрамора сделанных, четверугольный флигель в 1 этаж вышины, чем составляется перед дворцом четверугольная открытая площадь, перед которой находится расположенный группами лес, с весьма широко просеченною перспективою. Изо всех комнат главной стороны имеется чрез то приятный вид. В четвероугольных флигелях находятся жилища дворцовых служителей, кухни и конюшенный двор. Дворец и флигели построены их желтоватых известковых и песошных плит, оставленных в естественном их цвете. При расположении внутренности дворца взирали так, как в Павловске, более на изящный вкус, чем на великолепие; однако же не недостает и великолепия. Кроме библиотеки видны разные древние бюсты, барельефы и пр., а в галерее находятся также три прекрасные копии трех больших картин, изображающих Чесменское сражение и писанных по повелению Князя Орлова живописцем Гакертом».
Глава 3
Наследник престолаС появлением в Гатчине нового хозяина, цесаревича Павла, резиденция становится своеобразным полигоном для его различных нововведений, которые вскоре после восшествия Павла Петровича на престол станут вводиться по всей необъятной стране. Главный смотритель Гатчинского дворца-музея В.К. Макаров точно подметил местную особенность: «„По-гатчински” хмуро и свысока смотрели правители, вышедшие отсюда, на Россию как на огромный плац-парад». Эту же особенность показал и Д.С. Мережковский в своей пьесе «Павел I», где события происходят в 1801 году, перед самым дворцовым переворотом:
«Павел (махая тростью). Раз-два, раз-два, левой-правой, левой-правой, раз-два! Ноги прямо, носки вон! Штык равняй, штык равняй! Ноги прямо, носки вон! Раз-два, раз-два, левой-правой, левой-правой, раз-два! (Уходит.)
Константин. Гляди-ка, Саша, двенадцать шеренг как равняются. Сам бы король прусский позавидовал. Ах, черт побери, вот это по-нашему, по-гатчински! А все-таки быть беде…
Александр. А что?..»
Тут все зависело от характера наследника престола, его привычек, особенностей воспитания и образования.
Император Павел I
Парад на дворцовом плацу. Акварель Г.С. Сергеева
Жизнь великокняжеской семьи в Гатчине, где она проводила в основном летние и осенние месяцы, была довольно однообразной — Павел Петрович с упоением предавался военному делу, а Мария Федоровна занималась домашним хозяйством или читала. Вставали супруги довольно рано, иногда в четыре часа утра, и, позавтракав, отправлялись каждый по своим делам. Как обычно проходил день в Гатчинском дворце, описала в одном из своих писем сама Мария Федоровна: «Обедаем мы обыкновенно в 4 или 5 часов: Великий Князь и Я, m-lle Нелидова, добрый гр. Пушкин и Лафермьер. После обеда проводим время в чтении, а вечером я играю в шахматы с нашим бодрым Пушкиным восемь или девять партий сряду; Бенкендорф и Лафермьер сидят возле моего стола, a m-lle Нелидова работает за другим. Столы и стулья размещены так же, как и в прошлый 1789 год. Когда пробьет восемь часов, Лафермьер с шляпой в руке приглашает меня на прогулку. Мы втроем или вчетвером (Лафермьер, Бенкендорф, Я и иногда граф Пушкин) делаем сто кругов по комнате; при каждом круге Лафермьер выбрасывает зерно из своей шляпы и каждую их дюжину возвещает обществу громким голосом. Иногда, чтобы оживить нашу забаву и сделать ее более разнообразной, Я и Бенкендорф пробуем бегать на перебежку. Окончив назначенные сто кругов, Бенкендорф падает на первый попавшийся стул при общем смехе. Таким образом убиваем мы время до половины девятого…»
Императрица Мария Федоровна
Как мы видим, свободного времени у великой княгини было достаточно. Она много рисовала, занималась резьбой по кости или камню, училась медальерному искусству. Летом в резиденции часто бывали гости из Санкт-Петербурга, оставаясь во дворце по несколько дней. Но по разным причинам, в основном из-за натянутых отношений сына с матерью — Екатериной II, число посетителей Гатчины было постоянным и практически не менялось. Среди участников вечеров были И.П. Кутайсов, адмирал Кушелев, полковник А.А. Аракчеев, баронесса Шарлотта Ливен, фрейлина И.Е. Нелидова, семейство Бенкендорф и некоторые другие. По свидетельству современников, встречи гостей в Гатчинском дворце более походили на неофициальные, дружеские вечера.
Особенно любили владельцы гатчинского имения концерты и театральные действа, которые организовывались графом Г.И. Чернышевым силами любительской труппы. Граф сам был и автором пьес, и актером. Среди участников этих спектаклей были А.А. Мусин-Пушкин, князь П. Волконский, Н. Голицын, И.М. Долгорукий. Женские роли обычно исполняли Е.И. Нелидова, В.Н. Аксакова и Е.С. Смирнова. Кроме пьес, написанных в Гатчине Чернышевым, и творений личного секретаря и библиотекаря великого князя Лафермьера, на сцене ставились французские оперетки. Самыми грандиозными, с фейерверками и красочной иллюминацией, были театрализованные представления 29 июня, в день ангела Павла Петровича, и 20 сентября, в день его рождения.
С наступлением холодов великокняжеская чета возвращалась в Санкт-Петербург, в свои апартаменты в Зимнем дворце или собственный дворец на Каменном острове.
Парад в Гатчине. Картина Г. Шварца
Наследник престола был чрезвычайно увлечен армией и военным делом. Он организовал воинские части, получившие название «Гатчинское войско», поскольку были расквартированы в Гатчине. Все это очень напоминает события, развернувшиеся в другой великокняжеской резиденции — Ораниенбауме — несколькими десятилетиями ранее. Отец Павла великий князь Петр Федорович не только построил в бывшем имении князя Меншикова несколько крепостей, но и устраивал настоящие бои между ними с участием небольших военных кораблей и обученных военному делу солдат. Под командованием Петра в Ораниенбауме находились два полка голштинских пехотинцев, мушкетеры, гренадеры и артиллерия. Кирасирский и драгунский полки составляли кавалерию великого князя. «Потешная» армия Петра III по разным причинам так и осталась таковой, чего не скажешь о военных частях его сына, размещенных в Гатчине. А получив реальную власть, Павел Петрович принялся за переустройство русской армии по гатчинскому образцу.
Еще в 1762 году Екатерина Великая пожаловала своему сыну и наследнику престола воинское звание полковника лейб-гвардии кирасирского полка, с которым Павел даже успел принять участие в войне со Швецией. В самом конце 1762 года императрица подписывает еще один указ, которым жалует своему сыну звание генерал-адмирала флота. Обладая этими воинскими званиями, Павел в реальности не имел никаких армейских подразделений под своим управлением и после получения Гатчины во владение решил обзавестись, как и его отец, личными вооруженными формированиями, потребовав у матушки для начала батальон морских солдат и эскадрон кирасир. С них и началась история гатчинского войска. Спустя некоторое время на озере в парке появились переоборудованные под военные корабли лодки, положив начало небольшой гатчинской флотилии. Цесаревич, увлеченный военным искусством, начинает систематическое строительство небольших вооруженных сил — гатчинской армии, не просто разрабатывая всевозможные уставы и регламенты военной службы, но и заботясь об увеличении численности солдат и офицеров и лично принимая участие в обучении новобранцев.
Рядовой конной артиллерии Гатчинских войск
В 1785 году в Гатчину прибывает тот самый кирасирский полк, с которого начиналась военная карьера наследника, и, на базе всех существовавших тогда в Гатчине подразделений Павлом было сформировано пять рот батальона Его Императорского Высочества. Через два года общее число солдат достигло 350 человек, объединенных в три батальона под началом самого Павла Петровича, капитана барона Штейнвера из Пруссии и поручика Мая. Всего к началу царствования Павла I в Гатчине под его командованием находилось 2400 человек, причем состав этой армии, построенной по прусскому образцу, был довольно пестрым. Кроме немцев, там служили сербы, украинцы (малороссы), было много случайных офицеров, командированных или находящихся в отпуске. Интересно, что Екатерина, весьма зорко следившая за своим сыном, в военном деле дала ему полную свободу, и причины этого остаются неизвестными, хотя многие свои военные начинания Павел осуществлял во время отсутствия императрицы в Петербурге.
В Гатчинских войсках была принята прусская униформа: короткие панталоны, чулки, башмаки, напудренные косы и так далее. В основе жизни этой местной армии лежал устав, созданный по прусскому образцу бароном Штейнвером и Кушелевым. Все войска разделялись по роду оружия на инспекции, во главе которых стоял инспектор, ответственный за обучение, подготовку и порядок во вверенной ему части. Название полки получали по фамилии своих шефов.
А.А. Аракчеев
С сентября 1792 года над этим разношерстным воинством прусского образца был поставлен молодой артиллерист Алексей Андреевич Аракчеев. Он случайно оказался в Гатчине, но каким-то образом снискал расположение Павла Петровича. Спустя четыре года Аракчеев, уже в чине полковника, был поставлен инспектором пехоты и артиллерии всех гатчинских войск, одновременно занимал должность губернатора города и заведовал военным департаментом, созданным в Гатчине для управления хозяйственной частью армии. Так, граф Аракчеев стал вторым после Павла лицом в городе. До 1791 года инспектором пехоты был полковник Баратынский, а кавалерией управлял майор Кологривов. Супруга герцога Саксен-Кобургского писала в одном из писем от 1795 года о своих впечатлениях от посещения Гатчины: «Мы были очень любезно приняты, но здесь я очутилась в атмосфере, совсем непохожей на Петербургскую. Вместо непринужденности, царствующей при Императорском дворе, здесь все связано, формально и безмолвно. Великий Князь умен и может быть приятен, когда захочет, но у него много непонятных странностей, и между прочим, та, что около него все устроено на прусский лад и ещё по старинным образцам прусским; как только въезжаешь в его владения, так являются трехцветные (черные, красные, белые) шлагбаумы, с часовыми, которые на прусский манер окликают проезжающих».
Самодержец Всероссийский… Что в нем жгло? Какой державеСей привиделся курносый и картавый самодур?Или скифские метели, как им приказал Державин,Шли почетным караулом вкруг богоподобных дур?Или, как звездой Мальтийской, он самой судьбой отравлен?Или каркающий голос сорван только на плацу?Или взор остервенелый перекошен в смертной травле?Или пудреные букли расплясались по лицу?О, еще не все разбито! Бьет судьбу иная карта!Станет на дыбы Европа ревом полковых музык!О, ещё не все известно, почему под вьюгой мартаОн империи и Смерти синий высунул язык!П.Г. АнтокольскийКак мы уже знаем, Павел получил Гатчинскую мызу с несколькими деревнями, с населением 6 тысяч человек обоего пола. Определенной проблемой для властей стало появление здесь беглых крестьян, которые, узнав (что удивительно) о предстоящем объявлении мызы городом, старались таким образом получить возможность стать городскими обывателями, покончив с крепостной зависимостью. В какой-то момент их стало так много, что великому князю пришлось принимать решительные меры, препятствующие проникновению на земли Гатчинской мызы крестьян из других мест. В этой связи в мае 1784 года был издан соответствующий указ сената.
Сразу после того как Гатчина стала собственностью наследника, здесь началось большое строительство. И так случилось в истории этого города, что время сумасбродного Павла I стало для резиденции «золотым веком», эпохой, когда на карте Российской империи появился новый город, выстроенный государем как образец для всей страны. В 1796 году высочайшим повелением мыза получила статус города. Тонкий знаток города, очень точно чувствовавший его душу, Н.Е. Лансере писал: «Гатчина со всеми ее дворцами и городом при Павле достигла высшей точки своего процветания, на которой после смерти императора не могла уже удержаться».
Это был город-плац, город-казарма. Все выезды из Гатчины охранялись сторожевыми заставами, а многочисленные гатчинские ворота, сохранившиеся до нашего времени, стали одной из отличительных особенностей этой императорской резиденции. В маленьком городке, еще недавно помещичьей мызе, была возведена настоящая крепость Ингербург, сохранившиеся ворота которой встречают каждого въезжающего в Гатчину со стороны Санкт-Петербурга; намечались к строительству еще более грандиозные фортификационные сооружения по проектам архитектора В.И. Баженова; а военный гарнизон (гатчинские войска) напоминал армию маленького государства. Первыми жилыми постройками Гатчины были многочисленные казармы, разбросанные по разным частям городской территории, отчего зарождающийся городок более походил на укрепленный военный лагерь.
Но «идеальный город» состоял не только из военных объектов. В Гатчине были построены стекольный (за Мариенбургом) и полотняный заводы, суконная фабрика; изготавливали в Гатчине фаянсовые и фарфоровые изделия.
Точной даты организации в Гатчине производства сукна нет, но известно, что в 1795 году из Ямбурга был приглашен некий Мозиер. Его приняли на службу за 1000 рублей в год и выделили квартиру в городе. Павел Петрович предполагал установить четыре станка, Мозиер хотел работать на двадцати агрегатах, что не было воплощено по известным причинам — императора в 1801 году убили, и развития его мануфактурное начинание в Гатчине не получило.
Лейб-гвардии Финляндский полк при Павле I
Шляпная мастерская снабжала жителей шляпами и шляпками установленного Павлом Петровичем образца, а военных — форменными головными уборами; пуговичное и золотошвейное производства покрывали потребность в необходимых для украшения мундиров аксессуарах. Среди богоугодных заведений были построены госпиталь и военно-сиротский дом для солдатских детей, открыта аптека и начальное училище. Кроме православных храмов для жителей католического или протестантского вероисповеданий были построены костел и кирха. Деревянное здание кирхи на Большом проспекте включало в себя и приходскую школу. Рядом располагались дом пастора и участок земли для выращивания сельскохозяйственной продукции для нужд общины. Так как церковь поначалу был одна и для лютеранской общины, и для католиков, то повелением цесаревича было определено, что богослужения проводятся в порядке очереди, при этом католики начинали службу первыми и обязаны были закончить ее к половине 11 утра. Павел предписал пасторам (так называл цесаревич и католического ксендза) этих двух разных направлений христианства жить в дружбе и не позбуждать своих людей к вражде. Наследник русского престола подробно регламентировал, как и когда собирать пожертвования на храм, помогать неимущим и управлять паствой. Уже тогда проявилась его любовь к упорядочиванию всего и вся, со временем, как мы знаем, переросшая в маниакальную страсть к регламенту, которым он уже изводил все население империи. Следующим наказом Павел подробно расписал условия проведения подрядных работ при строительстве каменных зданий, а в 1793 году издал регламент, который упорядочивал отношения в Гатчине между квартиросъемщиками (это были военные) и собственниками жилых помещений. Немного отступив от повествования, скажем, что все эти законотворческие изыскания будущего императора интересны нам тем, что впервые опробовались на практике именно в Гатчине, и многие положения этих «местных» законов были неведомы большинству городов страны. В соответствии с регламентом в Гатчине появилось такое учреждение, как «должностной дом» — своего рода ведомственная гостиница для нижних чинов армии. Из числа местных жителей выбирался ее содержатель, который за умеренную плату выдавал приезжим дрова, свечи и солому и следил, чтобы среди них не было лиц, не имеющих паспорта от коменданта или билета от исправника. На регламенте законотворчество цесаревича не закончилось, и он придумал инструкцию о караульной службе в Гатчине по охране порядка в ночное время.
Для размещения приезжающих в городе существовал постоялый двор с трактиром — герберг. Его содержал купец 3-й гильдии из Санкт-Петербурга Поликарп Прокофьевич Варгин, с которым 9 мая 1797 года был заключен соответствующий договор, гарантирующий ему право на монополию. Соглашение заключалось сроком на один год, но подлежало продлению. В трактире продавались лучшая «вейновая водка», различные виноградные вина, английское пиво, кофе, чай, шоколад и табак. Вознаграждение Варгина было фиксированным — 8 копеек с одного рубля проданного товара. Желающие могли остаться в герберге на ночлег и получать обеды по установленному прейскуранту. Азартные игры, например карты, были в Гатчине запрещены, поэтому в гербере был установлен бильярдный стол, за пользование которым взималась плата 5 копеек за партию в дневное время, а ночью это удовольствие обходилось в два раза дороже по причине необходимости освещать помещение свечами. Запрещалось пускать в трактир крестьян, солдат, дворовых людей и «зазорных женщин». За нарушение этого правила трактирщик подвергался штрафу в 25 рублей, которые шли в пользу бедных и сирот. Приказчик при трактире должен был быть из купеческого сословия, а работники — из посадских, и обязательно с паспортами. Нанимать на работу крестьян строжайше запрещалось.
Управление городом было организовано на немецкий манер. Городская ратуша ведала городским хозяйством. Полицейское управление занималось обеспечением правопорядка на вверенной ему территории, а Съезжая часть, состоявшая из регулярных пожарных, следила за пожарной безопасностью в городе, застроенном в основном деревянными домами. Тут нужно сказать, что такой административный орган, как Съезжая часть, совмещал в себе надзорные функции и обеспечение противопожарной безопасности, так что улица, на которой находилось здание части, недаром называлась Полицейской.
Высочайший указ от 19 ноября 1793 года положил начало не только организации Судебно-полицейского управления в Гатчине, но и упорядочению земельных отношений в пределах городской черты. Эта проблема стала возрастать с увеличением численности обывателей и развитием городского хозяйства. Так как все земли бывшей Гатчинской мызы перешли в собственность великого князя, а это были либо сельскохозяйственные угодья, либо леса или болота, то участки под застройку выделялись только по его распоряжению. Поэтому закон, закреплявший расширение городской территории и упорядочивавший отношения землепользования и землевладения, был наиважнейшим в истории Гатчины. С этого времени стали появляться частные домовладельцы и соответственно начал формироваться рынок жилья. Здесь важно отметить, что большая часть этих горожан были ремесленниками, подрядчиками или людьми, занимавшимися промыслами. Вышеупомянутым указом были образованы полицейские комиссии — коллегиальный судебный орган для разбора уголовных дел независимо от сословия. Хотя в законе была оговорена привилегия для «почтенных» жителей города: они могли не являться на заседание комиссии, а действовать через поверенного. Под «почтенными» горожанами подразумевались близкие к князю лица. Решение в комиссии принималось простым большинством голосов и было обязательно для всех участников. Второй важной обязанностью полицейской комиссии был контроль не только за запасами продуктов питания в городе, но и за ценами на них. Среди других забот городских полицейских было назначение таксы за торговлю съестными припасами, надзор за рынками, контроль за чистотой и исправностью мостовых, решение вопроса с бродягами и нищими, регулирование продажи крепких спиртных напитков. В общем, обычные полицейские функции, многие из которых находятся в ведении полиции и в наши дни.
Император Павел I
Город разделялся на четыре части: Ингербург, Большой проспект, Бомбардирская улица (слобода) и Малогатчинская. И хотя две части имеют в названии указание на принадлежность к городским магистралям, но при Павле I это все же были отдельные городские поселения, при которых начинали формироваться проспекты и улицы, объединенные в один прекрасный момент в общее городское поселение. Главная городская магистраль — Большой проспект (ныне — проспект 25 Октября) — частично освещалась керосиновыми фонарями и была вымощена булыжником.
Происходили перемены и в самой великокняжеской резиденции — к Большому дворцу были пристроены два больших корпуса, а внутри него велись отделочные работы.
Так как строительство шло в это время и в другом имении, принадлежащем великокняжеской чете, — Павловске, то постоянно возникало некоторое соперничество между ним и Гатчиной, между строительными проектами Павла и художественными предпочтениями его супруги, Марии Федоровны. «С течением времени Гатчина приобрела отпечаток личного вкуса и наклонностей Великого Князя в такой же степени, в какой Павловск, тоже подарок Императрицы, был отражением внутренний жизни Марии Федоровны», — писал историк города С.В. Рождественский. Да и сама великая княгиня в письмах подтверждала незримое соперничество двух столь разных в архитектурном плане дворцово-парковых ансамблей: «Гатчина соперница весьма опасная, и необходимо приложить всю вашу (Кюхельбекера. — Прим. авт.) деятельность и усердие, чтобы Павловское могло бы выдержать сравнение».
Архитектор В. Бренна
После того как Гатчина перешла в собственность цесаревича, к работам по переустройству резиденции приступает, как мы уже говорили, архитектор Винченцо Бренна, с которым будущий император познакомился во время четырнадцатимесячного заграничного путешествия, совершенного им с супругой под именем графа и графини Северных. С именем Бренны связан важный этап в судьбе Гатчинского дворцово-паркового ансамбля, изменение внешнего облика Большого дворца, появление в парке павильонов Венеры и Орла, Лесной оранжереи, террасы-пристани. Бренной сформирована площадь с обелиском Коннетабль, парадные ворота и мосты при дворце, а также здание конюшен, расположенное рядом с резиденцией. Да и сам парк претерпел некоторые изменения, особенно после работы там мастеров Дж. Гакета и Ф. Гельмгольца.
Архитектор Бренна, получивший на русской службе имя Викентий Францевич, появился в России в 1780 году при обстоятельствах, изложенных позднее самим зодчим в письме к императору Александру I: «Ее императорское величество Ваша августейшая матушка во время своего путешествия оказала мне честь, пригласив вступить в ее службу в качестве живописца и архитектора; я привез с собой моего юного ученика Франца Лабенского, находящегося сейчас при Эрмитаже. Я был представлен его величеству императору Павлу I, тогда еще великому князю, и был принят в его службу». Первое время Бренна работает в Павловске, занимаясь росписями плафонов. Главным архитектором этой резиденции был в то время Чарльз Камерон, но бывал он в Павловске весьма редко из-за нехватки времени, так как занимался строительством в Царском Селе. Великая княгиня Мария Федоровна, видя, что работы в Павловске практически прекратились, обратилась было к Кваренги, но тут Викентий Францевич предложил свои услуги уже как зодчего и обязался взять на себя все работы по убранству недавно возведенного дворца. Но так как в то же время требовалось провести реконструкцию дворца в Гатчине, то Павел I отправил архитектора туда.
Среди архитекторов, работавших в Гатчине в конце XVIII века, следует упомянуть А.Д. Захарова, выполнившего ряд построек в парке, Н.А Львова, занимавшегося возведением увеселительных объектов в Зверинце, А.Ф. Виолье, построившего знаменитый березовый домик, и В.И. Баженова, разработавшего проекты строительства замковых сооружений, не воплощенных, правда, в жизнь. Среди строителей Гатчины времен Павла I Д. Висконти, автор Малого и Трехарочного мостов, а также террасы на Карпином пруде. К.А. Пластилин, выходец из крестьян, был подрядчиком на строительстве Оранжереи, Большой террасы, Сильвийских и Березовых ворот. Этому талантливому человеку принадлежит и заслуга в строительстве Коннетабля и верстовых столбов в городе.
Среди гатчинских садовников особое место занимает английский мастер Джеймс Гакет, который поступил на службу к графу Г.Г. Орлову в начале 1770-х годов, продолжил свою работу при Павле и в возрасте 96 лет скончался в 1833 году в Гатчине, о которой писал: «Судьбе угодно было устроить, чтобы я, будучи иноземец, нашел себе новое любезное отечество — Россию и постоянное жительство в Гатчине…»
Недолгий срок правления Павла I закончился, как мы знаем, в марте 1801 года, и новый, XIX век стал для Гатчины обычным, рядовым, не таким ярким, как предыдущее столетие — время расцвета дворцово-паркового ансамбля, эпоха становления города. В новом столетии дворец и парк будут крепко связаны с историей Романовых, временами становясь синонимами царствующего дома. Но об этом — в следующих главах.
Первый смотритель Гатчинского дворца-музея Владимир Кузьмич Макаров писал: «Хозяин… комнат — человек беспокойный, сложный, много читающий, думающий и пишущий, мистик, любитель искусств, солдат и политик. Для понимания человека конца XVIII века, искушенного знаниями, но связанного традициями, комнаты Павла дают незаменимый материал».
Глава 4
Гатчинский дворецЦентральной постройкой резиденции стало здание дворца, выполненное в виде охотничьего замка, словно вырастающего среди густой зелени окружающих его парков. Тут, безусловно, сказалось влияние другого европейского дворца-замка, в постройке которого Антонио Ринальди принимал участие (на начальном этапе) вместе с итальянским зодчим Луиджи Ванвителли. Речь идет о Королевском дворце в Казерте, городке на юге Италии, ныне являющемся пригородом Неаполя. Огромное здание (1200 комнат) резиденции неаполитанских королей впитало в себя не только итальянские, но и испанские традиции строительства укрепленных дворцов-крепостей, что сказалось на форме здания, обработке его фасадов и расположении на местности. Грандиозные работы, ради которых был даже перенесен на 10 километров город, закончены не были. Так и не появилась величественная 20-километровая аллея, которая вела к дворцу, хотя был разбит парк с длинным каскадом и фонтанами — один из крупнейших регулярных парков Европы.
Сравнение внешнего облика дворца в Гатчине с лучшими образцами итальянского зодчества того времени говорит о том, что влияние аппенинской архитектуры на Ринальди было безусловным, да и заказчик поддерживал это направление в строительстве своей загородной резиденции. Конечно, Антонио Ринальди, использовав определенные приемы зодчих своей родины, создал удивительный по пластике и композиции загородный дворец с совершенно оригинальной для второй половины XVIII века архитектурой.
Большой Гатчинский дворец. Главный корпус
Для расположения основного здания архитектор выбрал самую высокую точку территории мызы. К Серебряному лугу и озеру обращен северный фасад дворца, а южный, закрывая собой вход в парк, обрамляет парадную площадь, раскрываясь всей своей мощью и размерами (длина — более 270 метров) перед посетителями. Средний, центральный корпус в три этажа, исполнен в виде прямоугольника, на двух углах которого со стороны парка высятся пятигранные башни — Часовая и Сигнальная, состоящие из пяти ярусов. Со стороны парадной площади устроены входные дверные проемы в виде арок и обширный балкон по второму этажу. Название башен связано с их функциональными особенностями: на Сигнальной (левой) был установлен громоотвод, созданный академиком Эйлером; на Часовой (правой) — башенные часы. Главный корпус соединяется полуциркульными галереями, сооруженными на месте мраморной колоннады, которые примыкают к одноэтажным служебными дворам — Кухонному и Конюшенному. Углы каре завершаются восьмигранными башнями, которые на два этажа ниже башен Главного корпуса, а две из них, примыкающие к полуциркульным галереям, покрыты куполообразной кровлей. Одна из них (левая) увенчана золоченым православным крестом — в этой части дворца располагается домовая церковь, которая в результате реконструкции под руководством архитектора Бренны получила новый резной иконостас. Эти башни придали всему ансамблю целостность и завершенность. В 1796 году зодчий приступил к перестройке колоннад, причем, как следует из документов того времени, работы производились в большой спешке, и по причине острой нехватки рабочих рук к строительству привлекли солдат (гренадер) из гатчинских частей, выплачивая ежедневно по 60 копеек каждому. Тогда же служебные корпуса, служившие при графе Орлове кухней и конюшней, надстроили двумя этажами, при этом они изменили свое назначение: например, в бывших конюшнях разместили библиотеку и арсенал, куда по приказу Павла I перенесли большую коллекцию пистолетов производства многих стран Европы, различные виды оружия и оружейных принадлежностей. Кроме того, в этих зданиях появились и покои членов императорской фамилии.
Италия. Казерта. Королевский дворец
В центральной части главного корпуса находились личные покои членов семьи цесаревича (позже императора) и парадные залы дворца.
Одна из особенностей Большого Гатчинского дворца заключается в том, что, образуя единый ансамбль, здание при этом состоит из отдельных изолированных частей, и его планировка лишь подтверждает это.
Отделка фасадов проработана авторами проектов очень тщательно, особенно это касается центральной части дворца, где Ринальди продемонстрировал сочетание своей любви к деталям «со свойственной, — по мнению Д.А. Кючарианц и А.Г. Раскина, — зодчему мягкой, хочется сказать — трепетной пластикой».
Италия. Казерта. Каскад в парке
Первый этаж Главного корпуса с южной стороны украшают пилястры дорического ордера, продолжаясь на галереях каре, а оконные проемы занимают большую часть площади простенков между ними. Окна центральной части первого этажа прямоугольные, с декором в виде простого наличника и заглубленного панно в верхней части. В галереях оконные проемы как первого, так и второго этажа полуциркульные. Окна второго этажа главного здания имеют более богатый рисунок наличников, завершающийся рельефной выкружкой, а его парные пилястры переходят в галереях в ионические полуколонны, соединенные между собой в подоконной части балюстрадой. Парадный вход в центре здания, к которому ведет пандус, решен в виде чередующихся полуциркульных и прямоугольных проемов; дополнительные полуциркульные входы решены в виде двух небольших портиков по центру полукруга галерей и двух портиков на их торцах. Портики декорированы двумя колоннами дорического ордера, установленными на постаменты, и завершаются по уровню второго этажа неширокими балконами с чугунными решетками ограждения. К портикам ведут наружные, устроенные по высоте цоколя здания лестницы из гранита. По краям парапета, ограждающего подъезд к центральному входу здания, установлены две мраморные скульптуры: аллегории «Бдительность» и «Благоразумие» («Осторожность») работы венецианских скульпторов Дж. Б. Маркиори и Дж. М. Морлайтера. Статуя «Благоразумие» — двуликая женщина, идущая по лаврам и смотрящаяся при этом в зеркало, вокруг ручки которого обвилась толстая змея, с лежащим у ее ног длиннорогим оленем, — чрезвычайно сложна по символическому значению своих атрибутов. Двуликость «Благоразумия», старческое лицо которого обращено назад, означает, что для предвидения будущего обязательно знание прошлого. Голову статуи венчает шлем, увитый тутовой ветвью, — первый символизирует необходимость руководствоваться в своих делах велениями разума, здравого смысла, что убережет человека от многих неприятностей. А тутовое дерево, по словам поэта Альчито, — самое предусмотрительное: оно не развернет своих листьев до тех пор, пока холода не пройдут окончательно. Вокруг ручки зеркала обвилась змея-рыба Ехидна, которая, по Плинию, может остановить корабль, если обовьется вокруг него. Таким образом она олицетворяет задержку, присущую благоразумию. То же значение оленя, лежащего у ног статуи: он бежит по лесу на своих длинных ногах быстрее всех, но его большие рога цепляются за ветви, что замедляет движение. К тому же он пережевывает жвачку, что символизирует размышление, предшествующее деянию.
Арсенальное каре
Статуя «Бдительность» — это женщина, в правой руке которой книга и ветвь, а в левой — зажженный светильник. Рядом с ней стоит цапля, самая бдительная из птиц, с камнем в поднятой лапе. Книга символизирует бдительность души, которую можно обрести, изучая науки. Ветвь (или прут), так же как и горящий светильник, способны разбудить спящего и напоминают, что бдительность особенно важна во время отдыха и сна. А цапля, стоящая с камнем в лапе, символизирует ответственность человека за собственную жизнь и ее безопасность. Как писал античный автор: «О цапле говорят, что когда они летают стадами, то для совместного отдыха устраиваются так, что одна стоит и держит камень в поднятой лапе, и другие, пока он не упадет, уверены, что их оберегает бдительность товарища, а когда падает, что происходит, лишь когда стража заснет, — то от шума просыпаются и улетают прочь».
Дж. Мерлайтер. Благоразумие
Третий этаж дворца самый простой в архитектурном плане: наличники повторяют рисунок первого этажа, как и пилястры, а завершается он парапетами из кованной ажурной решетки, соединяющей каменные тумбы и пять аттиков, отмечающих входы в здание. Межэтажные карнизные пояса проходят по всем фасадам здания.
Башни каре обеспечивают удачный переход от фасада главного здания к фасадам Кухонного и Арсенального корпусов. Массивные стены, повторяя отчасти убранство центрального корпуса дворца, заглушают плавное течение линий и ритмичность пилястр, а купольное завершение с восьмигранным фонариком наиболее точно соотносится с волнообразными линиями второго этажа.
И. Маркиори. Бдительность
Фасады каре усиливают общее восприятие монументальности всего здания, хотя и выглядят тяжеловато, особенно в перспективе Главного корпуса. Ряды однообразных прямоугольных окон первого и третьего этажей разбавлены квадратными оконными проемами второго этажа; пилястры корпусов повторяют подобные украшения центральной части. Ритмичность оконных проемов на сильно вытянутой стене придает всей композиции необходимую динамику. Разделение каре одним межэтажным карнизом, в результате чего первый и второй этажи по фасаду были объединены в один, смягчает восприятие этих частей здания в общем ансамбле южного фасада дворца и зрительно связывает части постройки Антонио Ринальди с более поздними дополнениями архитектора Бренны. Дополнительными элементами архитектурного убранства угловых башен служат руст на их гранях и круглые оконные проемы верхних ярусов, повторенные по типу круглых окон Часовой и Сигнальной башен.
Важным дополнением южного фасада дворца являются фортификационные сооружения, расположенные в этой части территории, — крепостной ров, перекинутые через него два моста, которые во времена Павла были подъемными, и бастионная стена с отверстиями (амбразурами) для орудий. Эти элементы защиты лишь усиливают впечатление крепостной мощи дворца, а установленная на плацу перед ним статуя Павла I работы скульптора И.П. Витали служит началом композиционной оси всего здания. Завершает общую картину площадь, ограниченная с одной стороны гранитом бастиона, а с трех других — стенами дворцового здания. Этот парадный плац площадью около 10 тысяч квадратных метров предназначался для проведения военных парадов, смотров войск и занятий строевой подготовкой.
Противоположный, северный фасад дворца имеет свои особенности, обусловленные как архитектурой и планировкой здания, так и рельефом местности, и выходит к парку и Серебряному озеру. Отсюда Главный корпус выглядит как грозная средневековая крепость с башнями по краям. Так как здание стоит на холме, то каре практически не видно, что усиливает общее восприятие компактной и довольно высокой центральной части дворца, самой старой из всех существующих.
Памятник Павлу I
Северный фасад дворца и Терраса-пристань. С открытки начала XX в.
Архитектурное убранство северного фасада то же, что и южного. По центру первого этажа здания расположено пять полуциркульных дверных проемов и два прямоугольных; средняя дверь решена в виде скромного портика дорического ордера, завершенного балконом на уровне второго этажа. Его чугунное кованое ограждение смягчает в целом строгий вид всего здания. Обрамление проемов наличником завершается на своде замковым камнем. Две мраморные статуи «Война» и «Мир» на небольших постаментах у стены, выполненные уже упоминавшимися мастерами Дж. Б. Маркиори и Дж. М. Морлайтером, служат украшением северного фасада Гатчинского дворца. К фризу портика прикреплена памятная медная доска, текст которой гласит: «Заложен в 1766 мая 30. Окончен 1781 года». Стены фасада расчленены по первому этажу пилястрами дорического ордера, окна в простом обрамлении. Второй этаж декорирован ионическими пилястрами, прямоугольные оконные проемы имеют наличники с усложненным барочным рисунком, а выход на балкон украшен выступающим полукруглым карнизом. Как и во всем здании, последний этаж завершен чугунной балюстрадой и аттиком ровно по центру фасада.
Со стороны озера и парка хорошо просматриваются Сигнальная и Часовая башни Гатчинского дворца — основные доминанты дворцово-паркового ансамбля. У них строгий вид: простые прямоугольные окна, обрамленные такими же наличниками по третьему и четвертому этажам, ограничены по углам башенных плоскостей лопатками; первый и второй этажи повторяют рисунок пилястр дорического и ионического ордера соответственно. Круглое окно последнего, пятого этажа эффектно украшено выступающим полукруглым карнизом, и именно оно и придает дворцу сходство со средневековым замком, как и плоская кровля башен, спрятанная за небольшим сплошным стилизованным под бруствер без зубцов каменным ограждением.
В несколько ином ключе решены парковые фасады полукружий галерей, имеющие членение уже на три этажа и украшенные вытянутыми пилястрами дорического ордера на первые два этажа и ионического — в третьем.
От северного фасада в сторону парка спускается широкая гранитная лестница, центр которой соотнесен с портиком и центральной серединной осью Главного корпуса.
Все здание Большого Гатчинского дворца облицовано местным пудостским и парицким камнем, который придает зданию своеобразный желтоватый цвет, меняющий свой оттенок в зависимости от погоды и особую фактуру, которая и делает его схожим с европейским замком; сочетание общей архитектуры здания с его каменной «одеждой» удивительно органично. Каменная облицовка скрывает под собой кирпичные стены, и кажется, что, подобно многим творениям древности, замок в Гатчине сложен из цельных каменных блоков.
На первом этаже Главного корпуса
Парадная лестница
Войдем во дворец и познакомимся с ним, так сказать, изнутри. Двадцатый век не пощадил дворцовые интерьеры, которые и так постоянно менялись на протяжения всего XIX века. В двух залах сохранились лишь некоторые элементы первоначальной отделки, осуществленной по замыслу великого зодчего Антонио Ринальди. Первым помещением, куда попадали посетители дворца, был вестибюль с высоким цилиндрическим сводом и стенами, облицованными пудостским камнем. Лопатки, идущие от пола до выступов подпружных арок, делят плоскость его стен на части, убирая излишнюю монотонность на сравнительно больших пространствах зала. Каменная облицовка здесь весьма кстати — впечатление от фасадов здания усиливается подобным интерьером внутри дворца, усиливая его сходство с рыцарским замком. Но впечатление посетителей от каменных стен зависело от освещенности. Более приветливый в солнечном свете, Вестибюль в сумерках выглядел мрачно и тяжеловесно. Вот как передает свои ощущения после визита в Гатчинский дворец знаменитый русский адвокат А.Ф. Кони: «В начале ноября (1892 г. — Прим. авт.) я должен был представляться государю в Гатчине. В тоскливый, серый день представлявшиеся были привезены в неуклюжий дворец и, вследствие какого-то особого доклада у государя, вынуждены были ожидать приема часом позднее обычного, бродя по неприветливой и полутемной зале под сводами в нижнем этаже дворца».
Нижняя Тронная Павла I. С картины Э.П. Гау
На первом этаже Главного корпуса Гатчинского дворца располагались как парадные и служебные помещения, так и личные покои Павла Петровича.
Справа от центрального входа находилась Кавалергардская, или Приемная, в которой круглосуточно несли караул кавалергарды. Следующая комната была Нижней Тронной цесаревича, за которой находились комната дежурного офицера и специальное помещение для знамен расквартированных в Гатчине воинских частей, — Знаменная. Кроме них на первом этаже находились: Туалетная Павла, по которой проходила винтовая лестница из подвала до последнего этажа Главного корпуса, Овальный кабинет и Башенная комната.
Слева — Собственная кофишенская и Официантская — бытовые помещения для обслуживающего персонала.
Из Вестибюля в бельэтаж (второй этаж) к главным официальным помещениям дворца ведет Парадная лестница, выполненная Ринальди в строгом стиле, с широкими маршами, обилием света из многочисленных больших оконных проемов. Ее ступени сделаны из готландского порфира, стены украшены живописными панно 40-х годов XIX века работы С.Ф. Щедрина и А.Е. Мартынова. На промежуточных площадках расположены входы в Арсенальную и Чесменскую галереи, находящиеся на втором этаже западного полукружия, а парадные залы дворца начинает Аванзал, или Приемная.
Бельэтаж традиционен для европейской дворцовой архитектуры XVIII–XIX веков. Здесь проходили официальные приемы, и его убранство и планировка связаны с особенностями придворного церемониала и статусом владельцев дворца. Собственно, это и стало причиной реконструкции орловского замка и изменения некоторых его частей под нужды наследника русского престола. Главным помещением в итоге реконструкции стала Верхняя Тронная Павла I, от которой начиналась первая анфилада комнат и залов: Мраморная столовая, Аванзал, Проходная, Белый зал, Тронная Марии Федоровны. Вторая анфилада тоже шла от Мраморной столовой, далее следовали: Тронная Павла, Гостиная Марии Федоровны, Парадная спальня, Овальный будуар и Кабинет. От Овального будуара — третья анфилада, состоящая помимо самого будуара из Туалетной, двух проходных комнат и Тронной Марии Федоровны. Важными элементами парадной части здания были три галереи — Арсенальная, Чесменская (западная) и Греческая (восточная), причем к последней примыкала комната Ротари.
Аванзал примыкает непосредственно к Парадной лестнице и, несмотря на многочисленные переделки, кое-что сохранил от Ринальди — классический карниз с кронштейнами, розоватый искусственный мрамор наличников, перекрытия с хорошо развитыми падугами и рисунок паркета в виде экзотического цветка, с большими завитками и ромбом в центре композиции. Комната подверглась реконструкции — стены расчленили тонкими тягами, а в простенки поместили три большие живописные работы, ставшие неотъемлемой частью декора зала. Выбор картин не был случайным. Большой портрет Павла I в облачении гроссмейстера (главы) Мальтийского ордена кисти итальянского живописца Сальваторе Тончи вызывал у посетителей неоднозначное чувство, когда они видели императора в мистическом образе главного рыцаря Европы. Да и самому императору было приятно видеть себя в этом амплуа. «Изгнание из рая» Луки Джордано могло восприниматься как намек на долгое затворничество великого князя, соперничавшего с матерью за право на престол. Последнее полотно работы Жозефа Берне «Буря» напоминало о характере Павла Петровича.
Аванзал. С картины Э.П. Гау
При Бренне появились новый живописный овальный плафон с изображением Марса, преклонившего колена перед богиней войны Беллоной, которая в римской мифологии считалась его матерью (иногда — сестрой или кормилицей), а на падугах — лепные гирлянды перевитых лентами лавровых ветвей, шлемы древнеримских воинов. Углы плафона украшены гипсовыми вставками, в композиции которых эффектно представлены щиты с изображением орлов, головы медузы Горгоны, знамена и оружие. Он погиб в 1944 году во время пожара, и реставраторы в послевоенное время поместили на его место декоративное полотно «Вера и Любовь» неизвестного русского художника XVIII века. Над воссозданием живописи работала группа художников под руководством Я.А. Казакова. Не сохранился в Аванзале и редкой красоты камин из черного мрамора, также пропавший в годы оккупации Гатчины фашистами. Руководителями восстановительных работ было принято решение установить здесь камин из белого с прожилками мрамора и лазурита работы мастеров XVIII века, который в разбитом виде хранился в Академии художеств. Собранный и отреставрированный стараниями мастера С. Семенцова шедевр органично вписался в интерьеры зала.
Среди предметов мебели Аванзала отметим стулья в стиле чиппендейл[1], ломберные столики и ящик для дров.
Мраморная столовая
Барельеф Антонио Ринальди. Ф. Шубин
Небольшая комната, примыкающая к Аванзалу, — это Проходная Ринальди. Ее потолок украшен орнаментальной лепкой, разделяющей плоскость на симметричные панно, а средняя часть выполнена в виде куполообразного эллипса. Проходная была восстановлена после пожара 1944 года, в частности реставраторы вернули мраморную облицовку желтоватого цвета наличников дверных проемов. В целом убранство этой комнаты значительно проще, чем соседних залов, по причине ее назначения. Одним из украшений, можно сказать, достопримечательностью Проходной служит мраморный барельеф с погрудным профилем архитектора Ринальди с циркулем в руке работы скульптора Ф. Шубина, установленный в память о работе мастера на Гатчинской мызе графа Орлова.
Из Приемной мы переходим в просторную и нарядную Мраморную столовую (в ней шестнадцать коринфских колонн из мрамора). Углы столовой украшены одиночными колоннами, а парные установлены в простенках оконных проемов и на противоположных им стенах. Изящные каннелюрированные стволы колонн установлены на высоких прямоугольных пьедесталах, одной стороной соприкасающихся со стенами, и образуют общий массив по всей длине комнаты. У основания колонн можно видеть два валика, а капитель поддерживает фриз причудливого узора, плавно переходящий через фигурный карниз в изумительную лепнину потолка. Буфетная отделена полукруглой мраморной балюстрадой из трех секций, которая связывает между собой колонны на выступах стен. На тумбах, соединяющих ограждение этой части Мраморной столовой, установлены декоративные мраморные вазы, а дополнительным украшением стен служат сандрики с консолями и широкий фриз в виде скульптурного панно с мифологическими сюжетами. Пространства над окнами также заняты лепными панно, а стены декорированы лепкой из изящных переплетающихся ветвей лавра. За балюстрадой на постаменте находится мраморная скульптура XVIII века — копия с античного оригинала Лисиппа «Эрот, натягивающий тетиву лука».
До Великой Отечественной войны потолок украшали центральный плафон «Аполлон и музы» работы художника Г. Лохова и живописная работа неизвестного автора «Вакс и Ариадна», но во время войны эта живопись исчезла, и реставраторы заменили их полотнами работы мастеров XVIII века из запасников Эрмитажа. Над Буфетной расположена картина «Селена и Эндимион» — копия с работы С. Торелли; центральную часть потолка занимает полотно неизвестного художника второй половины XVIII века «Вера и Надежда».
Наборный паркет из редких сортов дерева был также воссоздан мастерами-реставраторами под руководством Е.Ф. Кудряшова во время работ по восстановлению дворца. Его композиция повторяет геометрию потолочного декора, гармонично сочетаясь с общим оформлением столовой.
Обращает на себя внимание мраморный камин у восточной стены зала. Он украшен зеркалом, рама которого завершается изображением грифонов (эмблема дома Романовых), поддерживающих медальон с фигурой танцующей вакханки. Общая площадь этого парадного помещения — 110 квадратных метров. Торжественная и богато декорированная Мраморная столовая использовалась для проведения торжественных обедов, а к тому же выполняла и очень важную «эстетическую» функцию — предваряла вход в Верхнюю Тронную Павла — место официальных приемов. Бренна, перестраивая кабинет Григория Орлова в Тронную, проявил большую изобретательность и тонкое чутье мастера. Будучи главным залом дворца, Тронная имеет относительно маленькую для подобных помещений площадь — всего пятьдесят квадратных метров; декор этой комнаты времен Ринальди состоял из растительных орнаментов, скомпонованных с корзинками и вазами с цветами. Бренна, решая вопрос о придании залу нужного помпезного государственного стиля, решил использовать декоративное убранство, которое и должно было задавать необходимый тон всей архитектуре Тронной.
Тронная Павла I. Элемент декоративного убранства
Тронное место
Двери зала были декорированы архитектором золочеными рельефами в виде венков и масок, перевитых лентами, садовыми вазами и цветами. Пышное убранство пространства над дверными проемами (дубовые ветви, маски, крылатые драконы, рога изобилия) дополняло их торжественный, праздничный вид. Стены украшены рельефами гирлянд из белых цветов и венков, покрытых позолотой. В отделке Тронной зодчий использовал и гобелены. Два из них — «Зебра» и «Двое слуг несут вождя» (по картонам Ф. Депорта) из серии «Новые Индии» были созданы в 1780-х годах в мастерской Ж. Нейльсона и занимают две стены Тронной, а третий — «Церера» из серии «Портьеры богов» по картону К. Одрана расположен над мраморным камином прямо напротив окна.
Потолок декорирован позолоченной лепниной из венков, гирлянд, розеток. В лепном убранстве Верхней Тронной присутствуют древнеримские орлы и крылатые женщины-сфинксы. При переделке кабинета графа Орлова архитектор Бренна, меняя стены и потолок для устройства центрального зала дворца, оставил тем не менее на полу наборный паркет Антонио Ринальди (воссоздан в ходе реставрации) с использованием палисандра, амаранта, розового дерева, яблони и груши. Рисунок паркета состоит из фигурной сетки ромбов, переплетенных венков, побегов, листьев и ветвей.
Верхняя Тронная Павла I. Акварель Э.П. Гау
Украшение одного из переходов второго этажа
В пространстве между окнами на полу устроен подиум, обтянутый темно-малиновым бархатом, на котором высится резной позолоченный трон работы придворного мастера конца XVIII столетия X. Мейера, с обивкой того же цвета и с подставкой для ног. Стена позади тронного места убрана темно-малиновым полотном из ткани в золоченой раме.
Миновав небольшой темный коридорчик, попадаем в Малиновую гостиную — парадный зал, сравнимый с Тронной не только по площади, но и по богатству отделки. Свое название она получила благодаря трем малиновым гобеленам из серии «История Дон Кихота», украшающим ее стены. Эти произведения ткацкого искусства были подарены в 1782 году королем Франции Людовиком XVI великому князю Павлу Петровичу и великой княгине Марии Федоровне. Гобелены изготовлены на Королевской мануфактуре в 1776–1780 годах П. Козеттом и К. Одраном по картонам Ш. Куапеля. Сейчас во дворце выставлен только один гобелен из этой серии — «Въезд Санчо Панса на остров Баратарио». Два других до сих пор находятся в Павловском дворце.
Стены, потолок и двери украшены золочеными деталями. По верху идет довольно сложный карниз с орнаментом из аканта. В отделке потолочной части использованы квадраты с розетками, изображения античных музыкальных инструментов и растительный декор с линиями меандра. Общая композиция потолка повторяется в линиях паркета, с венком в центре и орнаментом растительного характера. В процессе реставрации паркеты были воссозданы по рисункам Антонио Ринальди из ценных пород дерева.
Парадная опочивальня
Дополняют общее убранство комнаты тяжелые золоченые рамы гобеленов, резная мебель XVIII века из Франции, обитая малиновым бархатом и сверкающая позолотой деревянных частей. В зале находится стол-треножник работы русских мастеров конца XVIII столетия из яшмы, служивший местом возложения императорских регалий: государственной печати, скипетра и державы.
Следующее помещение — Парадная опочивальня — также входило в систему представительских помещений дворца. Она немного больше (72 квадратных метра) соседних помещений, а декоративное убранство этой комнаты вполне соответствует ее назначению. Это помещение использовалось для отдыха еще во времена графа Орлова, но впоследствии было дополнено некоторыми элементами, например, украшенной великолепной резьбой кроватью с балдахином работы известного французского мебельщика А. Жакоба, которую ограждала белая с золотом балюстрада. Перед кроватью на столике под стеклянным колпаком находилась императорская корона Павла I.
Два окна Опочивальни выходят в парк, а противоположную часть комнаты еще Ринальди оформил в виде алькова.
Стены Опочивальни декорированы пилястрами из искусственного мрамора; свободные части стен затянуты светло-голубым штофом в золоченых рамах. Рисунок ткани, затканной серебряными нитями, состоит из композиций ваз с цветочными гирляндами, листьями аканта, лирами и фонтанами. Восемь пилястр расписаны цветными красками по белому мрамору польским живописцем Францем Лабенским, главным хранителем картинной галереи Эрмитажа. Его рисунок, который принято называть гротеском, тематически связан с рисунком штофа — листья аканта, цветочные венки, вазы, консоли, античные фигурки. Особенностью пилястр Парадной опочивальни является то, что валюты капителей заменены розетками в виде цветков подсолнечника. Цоколь комнаты выделен золоченым карнизом. Комнату украшают два больших прямоугольных зеркала, одно из них расположено над мраморным камином. Рамы зеркал с богатой отделкой имеют полуциркульные завершения верхней части с золочеными барельефами фигурок путти. Общей концепции комнаты вторит и отделка дверных проемов, также завершенных в верхней части лепным барельефом — «Марс и Венера». Резной декор дверных полотен соответствует духу рисунка стен и пилястр, а сложный профилированный сандрик завершает общую композицию. Белая балюстрада с балясинами и тумбами золотого орнамента аналогична ограждению в спальне короля Франции Людовика XVI в Версале. В конце XIX века французский шелк заменили на новый, с историческим рисунком, произведенный уже в России, на фабрике Сапожниковых.
В центре потолка — круглый плафон «Свадьба Психеи» в золоченой раме, выполненный художником Габриэлем Дуайеном в 1799 году на сюжет Апулея, древнеримского писателя II века. Он считался лучшим из живописных плафонов дворца. Дополнительным украшением потолка служит позолоченная лепнина в виде фризов, растительных орнаментов и цветочных гирлянд. Над окном находилось мозаичное изображение католического святого Франциска из Паулы. Работа была выполнена в мастерской М.В. Ломоносова одним из лучших его учеников Матвеем Васильевым.
Дополнительным украшением Парадной опочивальни были предметы прикладного искусства. На белых постаментах по краям балюстрады стояли две вазы синего цвета, с белым поясом и золочеными рельефами и ручками, выполненные на Севрской фарфоровой мануфактуре.
Рисунок паркета повторял основные линии потолка: центр пола был решен в виде светлого венка, вписанного в квадрат, с веерами на углах.
Парадная опочивальня. С фотографии начала XX века
Анфилада парадных комнат второго этажа
Овальный будуар императрицы Мари Федоровны
Как все помещения бельэтажа (второго этажа) Главного корпуса дворца, Парадная опочивальня сильно пострадала во время Великой Отечественной войны и была отреставрирована совсем недавно. Над лепниной зала работала лепщица Л.А. Стрижева; плафон был расписан заново группой художников под руководством Я.А. Казакова; ткань по историческому образцу изготовили во Франции на бывшей мануфактуре К. Пернона.
Парадная опочивальня соединялась с личными апартаментами Марии Федоровны — анфиладой из пяти небольших комнат, которые занимали восточную торцовую часть Главного корпуса и башню. Первым залом этой части здания является Овальный будуар — своеобразная Малая гостиная императрицы, общей площадью около 45 квадратных метров. Его стены расписаны полихромной росписью в виде гирлянд и ваз с цветами, которая появилась только к 1811 году, заменив собой более раннюю лепнину. Автором живописи был художник К. Маркграф, работавший с А.Н. Воронихиным. Лепнина оконных откосов выполнена в виде рамки, увитой плющом.
Особо выделяется декором потолочная часть с широкими распалубками и овальным медальоном в орнаменте из ветвей, подчеркивающих структуру перекрытия зала. Падуга украшена лепниной в виде аканта и рогов изобилия.
Ринальдиевский паркет, повторяющий линии потолка и дополненный завитками растительного орнамента, удивительным образом завершает общую композицию Овального будуара.
Этот зал несколько раз менял свой внешний вид. Так, в 1850-х годах его стены затянули шелком оливково-зеленого цвета. В 1923 году, обнаружив хорошо сохранившуюся под тканью роспись, решили вернуться к более раннему убранству. После войны Овальный будуар был воссоздан в виде, присущем ему после 1811 года. Реставрационные работы были завершены в 2007 году.
Из будуара можно пройти как к комнатам анфилады, так и (через другую дверь) в помещение, расположенное в башне, — Башенный кабинет императрицы Марии Федоровны. Эта небольшая комната площадью всего 11 квадратных метров размещается на втором ярусе Часовой башни, и из ее окон открывается прекрасный вид на Белое озеро с Чесменским обелиском, Дворцовый парк и Собственный сад. Стены помещения были отделаны искусственным мрамором (архитектор В. Бренна), но во второй половине XIX века, когда во дворце работал зодчий Р.И. Кузьмин, их затянули зеленым штофом. Среди декора времен Антонио Ринальди нужно отметить перекрытие с небольшим круглым куполом, с лепниной и живописью; полированные двери, инкрустированные рисунком с вазами, цветами и переплетенными побегами травы, и наличниками из искусственного розоватого мрамора; оконные откосы в виде трельяжной сетки, украшенной виноградными листьями.
Барельеф Петра I в Зеленой угловой
Башенный кабинет императрицы Марии Федоровны
Камин в Туалетной императрицы Марии Федоровны
С 1850-х годов в кабинете находятся мраморные скульптурные портреты герцога и герцогини Вюртембергских работы И.-Х. Даннекера, а центральное место занимает портрет Павла I, изготовленный на Петербургской шпалерной мануфактуре в конце XVIII века.
Вернувшись в Овальный будуар и пройдя вдоль окон, через еще одну дверь мы попадем в Туалетную императрицы Марии Федоровны — комнату площадью 25 квадратных метров, с тремя окнами, выходящими в Собственный сад. Бело-голубая гамма, горящие факелы и скрещенные ветки полураспустившихся лилий на потолке, гирлянды, венки, перевитые лентами, тирсы, букеты на карнизах, — всё это создает ощущение необыкновенной легкости и нарядности. Эффектно выглядят неповторяющиеся изображения птиц: у одной из них в лапках ветвь, другая взмывает вверх, третью явно что-то насторожило и она замерла на месте.
На панелях с богатым декором — изображения запряженных в тройку птиц, которые везут горящий жертвенник. Он символизирует всепрощающую и милосердную любовь.
Наличники из искусственного мрамора венчают наддверники (десюдепторы) в виде панно с фигурами путти.
Зал украшен барельефами, изображающими римских императоров, портретом Екатерины II в лазуритовой оправе работы М.А. Колло. До Великой Отечественной войны здесь был еще один ее портрет (автор Дж. Чибеи), который в настоящее время находится в Музее-заповеднике «Царское Село».
Рисунок паркета с двумя кругами в центральной части и сложным орнаментом из растительности и стилизованных акантовых листьев воссоздан в 2007 году.
Судя по своеобразной «подписи» Ринальди вверху наддверников: две скрещенные ветки лилий, архитектор остался доволен своей работой.
Миновав небольшую комнату без окон — Проходную, мы попадаем в последнее помещение анфилады — Зеленую угловую, бывшую в XVIII веке простой передней, но при Павле Петровиче превращенную в парадный зал. Здесь, так же как и в предыдущей комнате, сохранился первоначальный декор Антонио Ринальди.
Единственное окно комнаты выходит на Парадный двор, а главным ее украшением служат три большие двери. Одна из них соединяет Зеленую угловую с предыдущей Проходной, две другие ведут в Тронную Марии Федоровны и Греческую галерею соответственно. Дверные проемы декорированы наличниками из искусственного мрамора зеленоватого цвета с золочеными профилированными тягами, которые венчают десюдепорты с рельефами воинских доспехов и оружия. На стенах барельефы монархов: Петра I — над входом в Греческую галерею, Елизаветы — на стороне Тронной, Петра II — над окном и Екатерины Великой — на северной стене в обрамлении флагов, копий и римских орлов.
Паркет зала воссоздан реставраторами по рисункам А. Ринальди.
Тронная императрицы Марии Федоровны
Как уже говорилось, Зеленая угловая комната является своеобразным перепутьем между Тронной императрицы и Греческой галереей, но так как галерея не восстановлена, то наше путешествие по Гатчинскому дворцу мы продолжим в Тронной Марии Федоровны. На месте этого зала при Григории Орлове располагалась Китайская комната, одна из самых изящных во дворце. Затем стены зала затянули малиновым штофом, и разместили здесь небольшую, но весьма ценную коллекцию картин западноевропейских мастеров (Берхема, Кнеллера, Миля и др.); в ней преобладали сцены из сельского быта и пейзажи. Комната получила новое название — Картинная.
Последнее превращение случилось в 1797 году, когда это помещение решено было превратить в Тронную Марии Федоровны. В связи с этим отсюда убрали почти всю мебель, за исключением большого стола, сплошь уставленного скульптурами и порфировыми вазами. На возвышении между двумя окнами, выходящими на парадный плац, обитом малиновым бархатом и увенчанном бархатным же балдахином (поэтому комнату иногда называют Балдахинной) с золотым шитьем, установили трон.
Тронная императрицы Марии Федоровны. Камин
Тронная императрицы Марии Федоровны. Трон
Тронная императрицы Марии Федоровны. Каминные часы
Квадратная в плане комната и сейчас обита малиновым штофом. Цоколь стен выделен золоченым карнизом и филенками в золотом обрамлении. Карниз с лентой пальметт и растительного орнамента оформляет переход к потолку, центральная часть которого украшена плафоном «Венчание Ариадны Бахусом», воссозданным художниками-реставраторами по эскизу С. Торелли. Тронная Марии Федоровны была открыта после реставрации в 1990 году, как и самый значительный зал дворца — Белый.
Белый зал
Белый зал — самое значительное по художественной ценности и размерам (его площадь 120 квадратных метров) из парадных дворцовых помещений предназначался для проведения балов и концертов. Так как из этого помещения были проходы в оба Тронных зала — как императора, так и императрицы, то Белый зал служил местом сбора подданных, ожидающих высочайшей аудиенции. Прямоугольное в плане помещение имеет также выходы на балкон, с которого можно было наблюдать за военными экзерциями на плацу перед дворцом. Они оформлены в виде огромных полуциркульных окон-дверей, занимающих все пространство одной из стен Белого зала. Тридцать две коринфские пилястры с каннелюрами на две трети высоты делят площадь стен на блоки, а потолком объединяются профилированным карнизом. Простенки между окнами украшены парными пилястрами, как и дверные проемы (с большим шагом) и мраморный камин в центре стены, противоположной к окнам и балкону. Эти условные колонны приподняты на довольно высокие постаменты, а в верхней части связаны широким, но без излишеств карнизом. Свободные части стен заняты разной формы панно, с рельефным обрамлением и лепниной в виде цветочных венков, гирлянд и веток.
Белый зал. Скульптурное убранство
Белый зал. Элемент декора оконных откосов
Выполненные из красноватого искусственного мрамора наличники дверей завершались пышными скульптурными композициями. Полуциркульный десюдепорт над одной из дверей выполнен в виде горельефа из снопа колосьев, травы, львиной головы, выглядывающей из зарослей, и двух лап, опирающихся на сандрик. Львиный хвост игриво выходит за раму композиции, а цветочные гирлянды свисают на углы наличника. На десюдепорте другой — два огромных омара с длинными усами выползают из буйной растительности.
На потолке — плафон кисти Г.Ф. Дуафена «Аллегория на рождение великого князя Михаила Павловича». Это живописное полотно XVIII века заменило более раннюю работу неаполитанского художника Джузеппе Бонито «Геркулес на распутье между пороком и добродетелью», утраченную в годы войны. Лепной декор на падугах зала служит прекрасным обрамлением плафона.
Особо следует отметить античные барельефы из мрамора, такие как «Жертвоприношение императора Тита» (I век н. э.), знаменитый рельеф «Путник» (конец I века н. э.), медальон «Церера и Флора», и более поздние приобретения дворца — «Эней, спасающий Анхиза» Д.М. Морлайтера и Похищение Елены» Д. Маркиори. Две последние работы итальянских мастеров были подарены Екатерины II своему фавориту Орлову и впоследствии размещены с двух сторон от входа в Тронную Павла. При реконструкции дворца в конце XVIII столетия Белый зал пополнился новыми работами из мрамора итальянского мастера Т. Солари (на тему жизни Александра Македонского), фламандца Ф. Дюкенуа («Драка Амуров») и русского скульптора С.М. Тегелева («Кидиппа на колеснице»).
Особенно эффектно выделяются на фоне белой стены зала две скульптуры египтян из черного мрамора работы неизвестного мастера XVIII века.
Белый зал. Одна из египетских статуй
Подлинные античные головы Антиноя и Каракаллы установлены на постаментах по обе стороны двери в Аванзал, а бюст Афины Паллады работы итальянских мастеров XVIII столетия — между окнами. В скульптуре греческой богини использованы кроме белого каррарского мрамора оникс и мрамор черного цвета.
Из Белого зала через Проходную Ринальди мы вновь выходим в Аванзал и на Парадную лестницу. На этом наше знакомство с интерьерами Главного корпуса Большого Гатчинского дворца заканчивается. Остальные помещения ждут реставрации. Узнать, как они выглядели, нам помогут сохранившиеся рисунки авторов интерьеров и фотографии.
Чесменская галерея. Вид до пожара 1944 г.
Я.Ф. Хаккерт. Разгром турецкого флота под Чесмой. 1771 г.
Чесменская галерея. Современное состояние
Греческая галерея
Одним из самых величественных парадных залов дворца по праву считалась Чесменская галерея, созданная на месте нескольких жилых комнат архитектором Бренной. Зал площадью 112 квадратных метров занимал левый полуциркуль второго этажа. Помимо богатой лепной отделки стен и потолка его украшали три монументальных живописных полотна на тему победы русского флота при Чесме. Галерея была своеобразным памятником воинской славы России, прославлявшим мощь военно-морского флота, героизм и отвагу русских моряков.
Гюбер Роббер. Античные руины
Картины размером более чем 2 на 3 метра были копиями, специально сделанными немецким художником Якобом Филиппом Хаккертом со своих же полотен, созданных для Чесменского зала в Петергофе.
Полотна были связаны между собой в общую композицию: одно было размещено в центре стены, обращенной в парк, два других — на противоположной выгнутой стене. Их разделял камин из красного мрамора с золочеными бронзовыми статуэтками по краям. Пространство над камином занимало большое зеркало в богатой раме, увенчанной золоченым горельефом орла. Установка зеркала здесь не была случайной — таким образом Бренна решил проблему дополнительного освещения простенка между оконных проемов, занятого картиной. Отраженный от зеркала свет выравнивал освещенность потолка и усиливал краски живописи. Более того, с определенного угла зала можно было наблюдать все три картины вместе, и одна из них отражалась в зеркале над камином.
Главный корпус. Лестница в подвал
Главный корпус. Подвальные помещения
Среди убранства зала выделялся разнообразный декор военного содержания — античное и восточное оружие, древнеримские щиты и мечи, колчаны со стрелами, копья, кинжалы. Здесь же львиные головы и палицы Геркулеса — обязательные атрибуты военных побед древности. Многие рельефы и лепка были позолочены, по этой причине галерея имела второе название — Золотая.
Замыкала ряд помещений западного полуциркуля Овальная гостиная, получившая такое название из-за своей формы. В отличие от триумфальной Чесменской галереи, декор гостиной был выдержан в спокойных тонах. Ее стены украшали пейзажи художника С. Щедрина и виды парков, выполненные по эскизам Бренны. Цветочно-растительный декор стен удачно сочетался с композицией потолка, состоящей из стилизованного аканта, гирлянд роз и зеленых решетчатых трельяжей — главного атрибута садов и парков XVIII столетия. Позолоченные карнизы, обрамления и рельефы придавали залу парадный вид. Паркет комнаты имел строгий геометрический рисунок с большим квадратом в центре. В отделке стен Овальной гостиной в большом количестве использовалось дерево, поэтому во время пожара 1944 года ее уникальная отделка была полностью уничтожена огнем.
На противоположном полуциркуле размещалась Греческая галерея, названная так из-за соответствующего античного скульптурного убранства, рельефов и картин работы Гюбера Роббера — французского живописца, мастера романтических пейзажей с античными руинами. Из галереи можно было попасть в небольшую прямоугольную комнату, стены которой украшали портреты придворных дам и кавалеров кисти П. Ротари, — так называемый Кабинет Ротари.
Среди залов каре также было несколько с интересной отделкой. В Арсенальном каре — это Арсенальный зал и Готическая галерея на первом этаже, Китайская галерея — на третьем и Мраморная лестница. Антресольный этаж Арсенального каре занимали личные комнаты Александра III и членов его семьи. В противоположном, Кухонном каре основной интерес представляет церковь с сохранившимися интерьерами середины XIX столетия. Она действующая, хотя реставрационные работы еще продолжаются. В полностью отремонтированном подцерковном помещении, которое носит название крипта, выставляются работы современных художников.
Глава 5
Гатчинский паркДворцовый парк Гатчины входит в систему парков города наряду с Сильвией, Зверинцем и Приоратом, которые вместе образуют систему зон отдыха, созданных мастерами садово-паркового искусства вокруг рек Гатчинки и Колпанки, а также озер — как природных, так и искусственных. Ландшафт и природное расположение рек во многом определили структуру Дворцового парка, а рельеф местности стал отправной точкой для размещения построек дворцово-паркового ансамбля. Да и сам парк, местами упорядоченный, а кое-где свободный в своей планировке, органично вобрал в себя не только природные компоненты в виде островков, аллей, холмов, запруд и проливов, но и искусственные сооружения — мосты, павильоны и ворота. Соотношение территории парка с руслами рек предопределило и его форму — вытянутую в сторону парка Зверинец, с нисходящими ярусами по течению, и позволило соорудить несколько террас и смотровых площадок на возвышенностях и у ворот. Отличие Дворцового парка в Гатчине от похожих объектов в других пригородах Санкт-Петербурга в обилие водного пространства, которое занимает более 36 гектаров от общей площади парка в 143 гектара. Озера, протоки и запруды Дворцового парка расположены так, что являются центральными объектами парковой территории, относительно которых и шло формирование зеленого массива.
Дворцовый парк. Белое озеро
Парк создавался поэтапно, причем два периода формирования комплекса зеленых насаждений следует выделить особо. Речь идет о времени, когда над обустройством парка работали Ринальди и садовые мастера той эпохи (1766–1780 гг.), и времени реконструкции дворца и парка Винченцо Бренной (1783–1800 гг.), не просто удачно дополнившего созданное его предшественником, но и органично вписавшего свои нововведения в садово-парковый ансамбль.
Планировка Дворцового парка подчиняется двухосевому принципу, где короткая ось пролегает по центру дворца по направлению на север, через Белое озеро к павильону Венеры, заканчиваясь у Березовых ворот; а вторая, длинная, начинаясь у Адмиралтейских ворот, пролегает на запад и теряется в бескрайних просторах Зверинца, разговор о котором у нас еще впереди. Соответственно этим направлениям были созданы системы дорожек в парке, дополненные различными аллеями и мостиками, дающими возможность в полной мере насладиться возникающими перед глазами посетителей пейзажами и архитектурными памятниками, ощутить всю красоту Гатчинского парка, усиленную доминантами знаменитых башен Большого дворца.
Мы пройдемся по парку и познакомимся с основными постройками, природными объектами и сооружениями, многие из которых уникальны и не имеют аналогов в дворцово-парковых ансамблях Санкт-Петербурга.
Дворцовый парк. Мост
Дворцовый парк состоит из нескольких регулярных ландшафтных территорий, а в его основе лежит Английский сад с центром в виде Белого и Серебряного озер. У стен дворца находятся Собственный сад, далее на одной оси с ними находятся Нижний и Верхний Голландские сады, а в удалении от стен замка были разбиты Липовый сад, Нижний и Верхний Ботанические сады, сад Ботанической горки, Лесной лабиринт, садик на острове Любви и Водный лабиринт.
Как мы уже отмечали, Английский сад является главным ландшафтным сооружением Дворцового парка как по значимости, так и по территории. В центре сада расположено искусственное Белое озеро, площадью 32 гектара и общей длиной береговой линии более 10 километров. Озеро является самостоятельной частью садовой территории и связано с другим водным объектом уже природного происхождения — Серебряным озером. Его длина более 250 метров, ширина достигает 60, а глубина — 14 метров. Свое название этот водный объект получил за серебристое свечение воды. Второе название озера — Изумрудное, и связано оно с необычным зеленым цветом воды. У озера есть одна особенность — его можно увидеть только со стороны дворца. Рядом с Серебряным озером, далее вдоль озера Белого, вытянулась водная гладь Карпина пруда, второго искусственного водоема Дворцового парка. Как видно из названия, в пруду, который образовался на месте выемки грунта для насыпи валов Голландских садов, разводили карпов, которых на кормежку подзывали, звоня в колокольчик. Пруд дал название нескольким постройкам Гатчинского парка, о которых мы узнаем чуть позже.
Собственный сад
Цепь искусственных островов, начинающихся в районе террасы-пристани, связаны между собой разного типа мостиками и имеет общее название — Длинный остров, который упирается в тонкую часть другого острова — Захарова, а уже за ним расположен остров Топкий. С правой стороны с острова Пихтовый начинается цепочка небольших островков: Лебяжий, Еловый, Сосновой, Вороний, Плавучий и Березовый. Их названия связаны либо с преобладанием той или иной растительности, либо с местами гнездования птиц.
На противоположном от островов берегу Белого озера, за Длинным островом, находится начинающаяся у Карпина пруда самостоятельная часть Дворцового парка, связанная системой аллей. Участок сада, выходящий на Серебряное озеро, имеет название Придворцового и имеет вид луга, нисходящего в сторону воды. Он засажен могучими дубами, а общую композицию Придворцового участка завершают архитектурные сооружения малых форм — грот «Эхо», Восьмигранный колодец и Плоский мост.
Собственный сад. Скульптура. Фото 1930-х гг.
Вдоль берега протянулась одна из трех главных аллей этой части — Генеральная (Старая). От угловой башни Кухонного каре проложена Средняя аллея, завершающаяся у Амфитеатра, колонны Орла и Сильвийских ворот. Постовая аллея является третьим лучом, она начинается также у Кухонного каре, огибает Оранжерейный пруд, за колонной Орла переходит в Среднюю аллею, завершаясь на границы парка Сильвия. У Малого каменного моста все три главные аллеи левобережной части Английского сада пересекаются, Генеральная продолжается далее в парк Зверинец, а Средняя, как мы уже говорили, — к воротам.
В западной части Дворцового парка находится несколько регулярных садов, знакомство с которыми мы начнем с Собственного сада, обязательной части любой императорской резиденции. В Гатчине этот садово-парковый объект примыкает к личным апартаментам Павла на первом этаже Большого дворца и расположен на искусственной площадке прямо за Арсенальным (Конюшенным) каре, усиленной опорной стенкой, облицованной пудостским камнем. Балюстрада из этого же материала проходит со стороны Серебряного озера, словно очерчивает превосходное место для обзора Дворцового парка. Над парапетом подпорной стены устроена кованая решетка, примыкающая как к башне каре, так и к Часовой башне Главного корпуса.
В 1794–1797 годах архитектор Бренна работал над строго симметричной планировкой и убранством Собственного сада, площадь которого более 500 квадратных метров.
Со стороны парка в Собственный сад можно попасть либо со стороны Верхнего Голландского сада через большие чугунные ворота либо через ворота у Часовой башни, пройти к которым можно по пандусу вдоль подпорной стены. Третий вход, а вернее, выход в сад, расположен в самом Дворце. В 1792 году в стене Башенного кабинета пробивается дверь на террасу (сооружена в том же году), с которой в сад ведут две сходящиеся в одну площадку лестницы. Выход с лестницы в сад украшен двумя выполненными из пудостского камня скульптурами Сфинксов, которые появились здесь при Павле I в конце XVIII века. Известен точный год изготовления пьедесталов из того же камня — 1794. Скульптурное убранство Собственного сада формировалось на протяжении нескольких лет, когда Гатчина перешла во владение к наследнику престола и там началась реконструкция дворца и парка. Скульптура, главным образом из мрамора, поступала в Гатчину разными путями: часть забиралась из других императорских резиденций, часть закупалась или изготовлялась.
Собственный сад очень пострадал во время Великой Отечественной, и хотя скульптурное убранство успели вывезти, но его территория потребовала больших восстановительных работ и сразу после окончания войны началась реконструкция.
Центром садовой территории служит большая круглая клумба, от которой отходит десять дорожек-аллей, отмеченных скульптурами, вырубленными из каррарского мрамора. В центре клумбы возвышается статуя Флоры работы итальянского мастера XVIII столетия Фабио Медико, выполненная в стиле рококо. Как она попала в Гатчину — неизвестно, но сохранилась запись, датированная 1797 годом, из которой следует, что «Февраля 13-го повелено по требованию архитектора Бренна и графа Шуазеля Гуфье отпускать из Царскосельского дворца статуи, бюсты, колонны и прочие такого рода мраморные и другие каменные и бронзовые вещи, куда они потребны окажутся». А по архивным документам известно, что среди скульптур Царского Села времен правления Екатерины II значилось несколько под названием «Флора». Вокруг клумбы, предваряя отходящие от нее лучи садовых дорожек, размещены гермы высотой более двух метров. Шесть из них — погрудные изображения молодых и старых вакханок, двух сатиров и скульптуры двух императоров Рима. Историками архитектуры отмечено, что в нашей стране гермы — явление довольно редкое и те, что украшают Собственный сад в Гатчине, являются настоящей жемчужиной среди небольших скульптурных ансамблей парков России. Появление герм в Гатчине обычно связывают с поездкой великого князя с супругой по Европе в 1781–1782 годах, но документов, подтверждающих приобретение им этих скульптур, до сих пор не обнаружено.
М.Л. Добужинский. Собственный сад
Голландский сад. Статуя Амазонки
Еще одним элементом Собственного сада являются берсо — крытые аллеи, берущие свое начало как у главного входа в сад, так и у круглой клумбы, где они дополняют лучи аллей.
Перед личными покоями Павла, из которых можно попасть в сад, образована небольшая площадка, на которой, предваряя центральную аллею Собственного сада, установлены две мраморные вазы, которые находились во дворе Кухонного каре со времен первого владельца — графа Орлова. Там же были установлены две скульптурные полуфигуры римских божеств осени — Вертумна и Помоны, выполненные в стиле рококо, приобретенные, возможно, для Голландского сада. В 1980-х годах они были уничтожены вандалами и до настоящего времени ничего подходящего по пластике подобрать не смогли. Среди потерь Собственного сада значится и мраморная голова Геры — жены древнегреческого бога Зевса, которая стояла на смотровой площадке (балконе) сада, выходящей к Белому озеру и Карпину пруду. Это была копия XVIII века с античного оригинала, которая появилась в Гатчине предположительно после 1801 года. Там же, на балконе, в конце XIX столетия появилась скульптурная группа «керамиковый Мальчик с дельфином», которую в 1920-х годах убрали в запасники.
Отдельную, весьма экзотическую группу памятников представляют мраморные надгробия животных императорской семьи: собак, кошек, попугаев, которых хоронили в Собственном саду еще со времен Павла I. Большая их часть исчезла, но и оставшиеся являются весьма характерными, пусть и маленькими, но все-таки памятниками прошедшей эпохи. Небольшой обелиск в виде пирамиды из красного гранита установлен здесь в память о погибшей при крушении поезда в Борках любимой собаке Александра III по кличке Камчатка. На памятнике можно прочесть: «Камчатка. 30 июня 1883 — 17 октября 1888».
Второй из рассматриваемых нами садов Дворцового парка, Нижний Голландский, простирается от Большого дворца в сторону площади Коннетабль, занимает 0,6 гектара и с трех сторон окружен небольшими насыпными валами. Центральная аллея этой части сада расположена параллельно проспекту, проходящему вдоль парка, а на валу, также параллельном этой аллеи, устроены гранитные лестницы с небольшими видовыми площадками. Середина вала на южной стороне имеет спуск в виде широкой каменной лестницы в семь ступеней, с которой виден весь сад. С этого места начинается другая аллея, разделяющая партер на две части, с овальной площадкой, в центре которой — скульптура римского бога Марса. Отсюда отходят четыре диагональные дорожки, которые завершаются цветниками. Аллеи сада образуют своеобразную звезду с восемью лучами, которые дополнительно связаны между собой обходной дорожкой. Пешеходные зоны образуют своеобразную решетку, ячейки которой представляют собой зеленые газоны ровных геометрических очертаний. Когда-то они были засеяны цветами, и во время их цветения это место выглядело как настоящий голландский сад. Завершает аллею лестница, спускающаяся к Карпину пруду, на нижнюю террасу сада. Следует отметить, что в Нижнем Голландском саду всего семь лестниц, что довольно много для небольшого по территории садового ансамбля. Три лестницы ведут к Карпину пруду, спускаясь по склону террасу с северной бровки; две расположены на восточном валу; по одной лестнице приходится на северный и южный валы. Каменные ступени имеют ограждение в виде невысоких парапетов из пудостского камня с профилированными поручнями сверху. Общая архитектура лестничных маршей удачно вписывается в структуру сада и точно соответствует углу подъема насыпей.
В западной части Нижнего сада планировка более простая. Она состоит из двух довольно крупных одинаковых прямоугольных газонов с угловыми выкружками, расположенными симметрично. Малые круглые газоны этой части парка украшали две мраморные скульптуры — Амазонки (она находилась ближе к дворцу) и Сатира, играющего на дудочке, которые, к сожалению, были утрачены.
Большой дворец со стороны Голландского сада
Прежде чем мы приступим к рассказу о второй части Голландского сада гатчинского дворцово-паркового ансамбля, скажем несколько слов о скульптурном убранстве этой территории, которая начала формироваться при Павле I в 1794–1795 годах. Согласно указам, для «нового сада и террасы» — так названы в документах Голландские сады — были приобретены следующие скульптуры: Марс из итальянского мрамора больше натуральной величины, Минерва тоже; Амазонка, копия с античной из Капитолия из итальянского мрамора; два льва в натуральную величину из итальянского мрамора; две гермы больше натуральной величины. На это было выделено 8 600 рублей, которые выдали архитектору Бренне, организовавшему закупку. Приобретения относятся, скорее всего, в 1799 году, а об установке львов и герм в саду во времена императора Павла I вообще не упоминается. Под гермами для Голландского сада мы подразумеваем те самые две статуи богов Вертумна и Помоны, о которых уже шла речь, установленные в Собственном саду у балкона и погибшие в конце прошлого столетия. История со львами вообще довольно туманная, где они — неизвестно.
Верхний Голландский сад имеет достаточно четкую планировку, а его центр был отмечен статуей Афины предположительно работы итальянского скульптора середины XVIII века Карло Альбачини, как и статуя Амазонки, которая является копией с аналогичной античной работы школы Фидия.
Пройдя из Нижнего сада через лестницу западного вала и поднявшись на верхнюю площадку, можно видеть расходящиеся лучи дорожек от центральной овальной площадки и клумбы со статуей Афины, четыре луча пересекаются перпендикулярными аллеями, а четыре других — диагональными, дополнительные диагональные дорожки пересекают каждую часть (а их четыре) сада. Широкая аллея имеет завершение в виде гранитной лестницы, два марша которой спускаются к Карпину пруду. Напротив лестницы из 44 ступеней на берегу пруда устроена небольшая пристань, которая и завершает общую композицию этой части террасы. Кроме этой большой лестницы в Верхнем Голландском саду, есть вторая, поменьше, из четырнадцати ступеней, а также широкий пандус.
Множество диагоналей и лучей типично для голландских барочных садов XVII века, которые и были взяты за основу архитекторами и садовыми мастерами, работавшими в Гатчине.
В одно время с Голландскими садами в парке формируется Липовый сад, который отделен от них фортификационным рвом и связан с системой военных укреплений Гатчинского замка. Историк архитектуры Д.А. Кючарианц определяет Липовый сад как насаждение на крепостном гласисе — земляной насыпи перед укреплением, справедливо полагая, что это типично для Гатчины конца XVIII века и ее владельца.
В 1798 году началось формирование зеленых насаждений в этой части Дворцового парка. На участке площадью менее одного гектара были высажены липы трех видов: по краям дорожек (аллейные), со сформированной кроной (шпалерные) и отдельно стоящие на газонах деревья (штамбовые). С этого времени за садом закрепилось название Липовый. Со временем он приобрел регулярную планировку. Сад разбит на три части: две фигурные площадки расположены по краям территории и связаны системой расходящихся радиусов (по две аллеи) с центральной, которая дополнительно связана с аллеей, проходящей по периметру всего сада.
В правобережной части Английского сада, за Адмиралтейством, расположены Ботанические сады общей площадью около четырех гектаров. Они расположены на двух уровнях и традиционно носят названия Верхнего и Нижнего. Связующим обе части звеном служит средняя аллея, к которой примыкают садовые водоемы — Круглый пруд в Нижнем Ботаническом саду и Восьмигранный пруд — в Верхнем.
История этих садов начинается с конца XVIII века, когда на грядках в этой части Дворцового парка выращивали редкие цветы и лекарственные растения, продолжая традицию докторов Р. Арескина и И.Л. Блюментроста, разводивших на мызе в Гатчине целебные травы по примеру Ботанического огорода царя Петра Алексеевича в Петербурге. Вполне возможно, что именно здесь и располагались посадки начала XVIII века, которые в дальнейшем не только дали название этой части Английского сада, но и породили традицию выращивания здесь полезных растений.
Острова на Белом озере. Лабиринт
В Верхнем Ботаническом саду находилась каменная оранжерея для теплолюбивых растений. В обоих садах, кроме кустарников, цветов и травы, были посадки вишневых и яблоневых деревьев, что было московской традицией, особенно почитавшейся в Ораниенбауме.
Разбивка Ботанических садов, близкая к современной, начинает формироваться после 1790 года. Тогда же постепенно из оборота изымаются лекарственные растения и меняются виды зеленых насаждений. К 1840-м годам Ботанические сады постепенно утрачивают свое первоначальное предназначение, от которого остается только название.
Продолжением и составной частью Ботанических садов служит Цветочная (Ботаническая) горка — рекреационное сооружение в виде искусственной насыпи со срезанным конусом, к которой со стороны садов ведет дорожка в виде пандуса. Одна из сторон горки решена в виде четырех расширяющихся террас с дорожками. Две гранитные лестницы разной длины устроены с правой и левой сторон сооружения и расположены симметрично друг другу.
Водный лабиринт
К группе садов правого берега Белого озера относятся и два объекта развлекательного характера — Лесной и Водный лабиринты. Первый начинается от небольшой возвышенности, называемой «пятью углами», у самого края Верхнего Ботанического сада и разбегается сетью аллей в сторону Березового домика, где у самой границы лабиринта находится вытянутый прямоугольный пруд с крутыми, покрытыми зеленью, откосами. Этот лабиринт к настоящему времени утратил свои очертания — от него остались лишь отдельные насаждения, одни из самых старых в парке. Здесь, в Лесном лабиринте, находится незаконченное парковое сооружение под названием «Гора Хаоса». По замыслу ее создателей, по склонам горы должны были быть разбросаны грубо обработанные каменные глыбы, словно после мощного извержения вулкана, что должно было наталкивать посетителей Дворцового парка на мысли о возникновении Земли из хаоса и тьмы Вселенной. По неизвестным причинам работа не была закончена, и от архитектурной идеи остались лишь название да зеленый холм с площадкой, который со временем утратил даже дорожку в виде серпантина. Куда лучше сохранилась другая парковая затея XVIII столетия — Водный лабиринт, сооруженный в глубоко вдающемся в сушу заливе, на противоположном от террасы-пристани берегу. И хотя Белое озеро является искусственным, но его берега все же заняли заболоченную низину вдоль русла реки и вода естественным образом ограничила береговую линию этого большого водоема. Конечно, образовавшийся небольшой залив с узким горлом сразу привлек к себе внимание мастеров, реконструировавших парк. Были отсыпаны четыре островка разной конфигурации, между которыми оставили протоки шириной от 7 до 12 метров, связанные между собой, отчего путешествующие по озеру на лодке гости могли развлечься в этом своеобразном водном лабиринте. Через два острова были перекинуты легкие мостики с ажурными решетками, которые вошли в состав Березовой дороги, начинающейся у Адмиралтейства и завершающейся в саду на острове Любви — последней части Английского сада, где находится знаменитый павильон Венеры.
Остров Любви и павильон Венеры
Еще один искусственный остров Гатчинского парка был дополнен в конце XVIII века регулярным садом с двумя пристанями-террасами, построенными из пудостского камня, со сплошным парапетом на одной пристани и чугунной балюстрадой на второй. Треугольный в плане остров, на вершине которого высится павильон, разделен на две части центральной (Средней) аллеей, берущей свое начало в середине основания треугольника и заканчивающейся у павильона. Другие аллеи острова идут по его периметру и образуют систему. Все пространство между аллеями было занято кустарником, подстриженным по определенной форме.
Идея устройства в парке уголка Любви была заимствована великим князем во Франции, когда, посетив замок Шантильи с его садами и парками, супружеская чета любовалась павильоном Венеры. Баронесса д'Оберкирх вспоминала: «Ужинали на острове Любви; там были всевозможные виды игр с кольцом и качели, кроме того устроен бал: здесь был такой вздор и веселье, которых обычно не встретишь при дворе». Павильон Венеры в Шантильи был построен архитектором Бабелем в 1765 году (открыт 21 августа), а живописные работы там исполнил Жан-Франсуа Карден (по композициям Ф. Буше). И словно подтверждая слова принца Шарля де Линя: «Для садоводства потребны путешествия, чтение, обозрение, управление и соединения всех искусств вместе», в Гатчине начались работы по формированию искусственного острова Любви, возведению павильона и террас, высадке деревьев, завершенные к 1793 году. Как и во многих других частях Дворцового парка, сад на острове Любви был украшен садовой скульптурой, ставшей завершающим аккордом в обустройстве этого уголка парковой территории. В 1796 году на острове устанавливают две мраморные скульптуры — Амур и Психея и Венера и Амур, которые, как предполагает научный сотрудник дворца-музея и большой знаток истории гатчинской скульптуры Е.Н. Хмелёва, взяты из Утреннего зала или Грота в Царском Селе. Скульптурная группа Амур и Психея была приобретена И.И. Шуваловым (как и вторая скульптура) у ваятеля Карло Альбачини, который, возможно, и был ее автором. В 1910 году скульптуру отправили на реставрацию, и в Гатчину она вернулась только в 1986 году. Со временем обе статуи на острове разрушаются и их убирают. В 1910 году из Приоратского дворца сюда забирают две скульптуры — отца богов Юпитера и богини земледелия Цереры, мало подходящие своим барочным стилем для сада, но тем не менее простоявшие там довольно долго: первая — до Великой Отечественной войны, а вторая — до 1917 года, когда будет разбита восставшим против самодержавия народом. Юпитера после войны достали со дна озера, и он занял прежнее место в Приоратском дворце.
«Это не просто остров, а оживший мифологический мирок, созданный для галантного театрализованного времяпрепровождения избранного общества», — писала Д.А. Кючарианц.
После небольшого обзора садово-паркового ансамбля, раскинувшегося вокруг Белого озера у Гатчинского дворца, перейдем к истории строительства многочисленных сооружений парка, подчеркивающих его планировку и создающих его неповторимый облик.
Вход в парк со стороны города и его главной магистрали, проспекта Императора Павла I (ныне — 25 Октября), оформлен в виде монументальных Адмиралтейских ворот, получивших свое название от расположенного неподалеку Адмиралтейства. Войдя через ворота на территорию парка, вы попадаете на Городскую дорогу, идущую прямо к озеру. Адмиралтейские ворота были и остаются главным входом в парк. Довольно тяжеловесные, особенно в соотношении с примыкающей к ним ограде, ворота предопределяют монументальный стиль, который присущ всему дворцово-парковому ансамблю.
Адмиралтейские ворота
Адмиралтейские ворота. Открытка начала XX в.
Они построены из пудостского камня по проекту архитектора В. Бренны в 1794–1796 годах и имеют следующие основные параметры: высота сооружения — 13 метров, ширина — 10, а арочный проем вознесся на 8,5 метров. Две парные восьмиметровые колонны коринфского ордера из того же камня украшают фасад арки со стороны дороги. Установленные на небольших постаментах, они поддерживают простой архитектуры классический антаблемент, на котором покоится треугольный фронтон, в центре которого имелось украшение в виде литеры «П» — вензеля владельца замка, к настоящему времени утраченное. Архивольт выделен каменной кладкой и большим замковым камнем, а свободное пространство арки — выступающими треугольниками со срезанной нижней частью. Относительно простой карниз импоста арки, спрятанный за колоннами, делит ее на части и придает композиции определенный динамизм. Над торцами сооружения можно видеть небольшие постаменты, которые, возможно, предназначались для размещения арматуры — украшений из воинских атрибутов.
Дворцовый парк. Иордань.
Дворцовый парк. Адмиралтейство. Фотография начала XX в.
Дворцовый парк. Адмиралтейство. Современное состояние
Простые кованые двухстворчатые ворота имеют плавную вогнутость верхнего края, которая понижается от стен к краям, создавая замкнутый овал с полукружием арки. До 1917 года створки ворот завершались небольшой ажурной композицией с короной из кованого металла. Сквозь ворота хорошо видна гладь Большого озера, и первым объектом, который встречает на пути по парку посетителя, оказывается небольшая гранитная Иордань — прямоугольный бассейн с парапетом и тремя каменными ступенями к нему. Обычно подобного рода сооружения были временными. Основным предназначением иорданей в России было торжественной освящение воды и последующий ее сбор для нужд верующих. Но в Гатчине в этом месте был обнаружен родник, который не замерзал даже в большие морозы, поэтому и приняли решение возвести над ним постоянное гранитное сооружение, ставшее ныне одной из достопримечательностей парка. Рядом с Иорданью, на берегу Адмиралтейского ковша, — овального бассейна, связанного с Белым озером протоком, в начале 1790-х годов появилось здание Адмиралтейства (тогда его называли Голландией) — место ремонта и хранения судов и оснастки гатчинской дворцовой флотилии. Традиция устройства небольших частных флотилий идет со времен царя Петра Алексеевича (как и все в Петербурге), подобные сооружения были и в Царском Селе, и в Павловске, а еще ранее и в Ораниенбауме. Сегодня здание Адмиралтейства практически не существует — от него остались одни столбы, и оно находится в процессе реставрации. К счастью историков, сохранились его чертежи, обмеры и фотографии.
Квадратное в плане здание, в основе которого шестнадцать столбов-опор, расставленных через равные интервалы друг от друга, при этом внутри — только четыре столба, было вполне традиционным для строительства частных флотилий в императорских или великокняжеских усадьбах. Для возведения этих опор для балок перекрытия и стропильной системы широкой четырехскатной кровли использовали черницкий камень. Снаружи простенки между столбами были зашиты досками внахлестку и при помощи блоков и канатов поднимались, что давало возможность спуска со стапелей строящихся или ремонтируемых судов. В 1795 году перед Адмиралтейством вырыли гавань в виде ковша, соединив ее каналом с озером.
При Павле, который, как мы помним, был генерал-адмиралом русского флота, гатчинская флотилия состояла из 24 судов различного класса, от прогулочных гондол и яликов до фрегатов с пушечным вооружением, которые строились здесь же, в гатчинском Адмиралтействе. Такими были, например, восьмипушечная яхта «Миролюб» или фрегат «Непреступный», названный на французский манер «Эмпренабль» с шестнадцатью медными орудиями на борту, спущенные на воду 1 октября 1797 года. Яхта «Миролюб» еще долго служила владельцам Гатчинского дворца и была обычно пришвартована у Большой террасы. Корабль так полюбился, что в 1868 году взамен пришедшего в негодность от времени «Миролюба» был построен новый — точная его копия, радовавший императорскую фамилию еще почти тридцать лет, пока его не списали в 1895 году. Да и само Адмиралтейство на заре нового XX века перестало быть тем, для чего возводилось сто лет назад, и было превращено в небольшой военно-морского музей, где хранились различные предметы морского быта и коллекция моделей кораблей.
Далее мы познакомимся с павильоном Венеры, Березовым домиком и порталом «Маска» и завершим путешествие у Березовых ворот. А затем перейдем на противоположный берег озера Белого и пройдемся по его тенистым аллеям и узким дорожкам цепочки прибрежных островов.
Настоящим украшением Гатчинского парка является знаменитый павильон Венеры, стоящий в самом конце острова Любви. История его появления вновь возвращает нас во французское имение Шантильи, одноименный павильон которого послужил прототипом гатчинского. Небольшой павильон во Франции напоминал увитый зеленью боскет — его стены покрывала трельяжная решетка. Внутри кроме картин Кордена на деревенские темы находилось множество небольших фонтанов в виде ваз, из которых били струйки воды, и панно, по стенкам которых она стекала. Традиционный праздничный ужин, на котором присутствовали Павел Петрович и Мария Федоровна, правда, под фамилией графов Северных, остался в памяти августейшей четы. И они решили повернуть время вспять и построить павильон Венеры в своей гатчинской резиденции. Павел любил бывать на острове Любви. Например, только за апрель-июнь 1797 года, согласно записям в камер-фурьерском журнале, император посещал павильон Венеры, который называл «Трелаж» (Трельяж[2]), неоднократно: «…поехали в Сильвию (31 мая. — Прим. авт.), где имели полдник, а оттуда возвратились к Трелажу, у оного сесть изволили на трешкоты и поехали по озеру к большому терасу». О другом дне, 2 июня, повествует другая запись: «…изволили пойти в сад на гуляние и в продолжении прибыли на пристань к трелажу, где, сев на трешкот, прогуливались недолгое время, а потом вышли в сад и прогуливались». И такие записи в журнале носят регулярный характер.
Дворцовый парк. Павильон Венеры
Дворцовый парк. Павильон Венеры. Большой зал
Дворцовый парк. Павильон Венеры. Вид со стороны Длинного острова
Строительные работы велись в 1792–1793 годах, и само здание, безусловно, похожее на своего французского предшественника, все же является самостоятельным архитектурным памятником конца XVIII века. Четкий силуэт павильона хорошо просматривается из многих точек парка, а выдающаяся в озеро часть острова, где стоит сооружение, делает павильон центральным зданием Дворцового парка.
Классическое здание, и это видно по фасадам, состоит из двух частей — большей, где расположен прямоугольный зал, и меньшей, где размещен небольшой вестибюль, или Аванзал. Одноэтажное здание павильона установлено на невысоком каменном цоколе, главный вход в здание расположен со стороны острова, а противоположный фасад смотрит на воды озера, так что кажется, будто павильон парит над водой либо стал на стоянку у острова, словно большой зеленый корабль. Фасад с главным входом решен в виде четырехколонного (две пары) портика с колоннами ионического ордера. Входная двустворчатая дверь имеет над собой полуциркульное окно, словно вставленное в раму архивольта, над ним пластина с названием острова и павильона. Завершает портик классический антаблемент с фронтоном, в тимпане которого помещены скрещенные колчан со стрелами, горящий факел, роза и лавр — узнаваемые атрибуты Амура, сына Венеры. Противоположный фасад был решен так, чтобы катающиеся на гандолах могли причалить к павильону и войти внутрь через выступающую часть зала с окном-дверью, над которой помещен козырек на причудливо изогнутых кованых консолях. По краям выступа в заглублениях установлены одиночные ионические колонны. Два боковых фасада одинаковые и кроме двух больших прямоугольных окон-дверей имеют еще и по паре ложных оконных проемов. Все окна имеют завершение из ложных арок, с профильным обрамлением и фигурным выступающим замковым камнем. Большая часть стен и небольшой псевдопарапет на крыше украшены декором, напоминающим трельяжную решетку (отчего павильон и называли трельяжем), а три овальных рельефных медальона удачно дополняют оконные арки боковых фасадов. Ленточный фриз (зоофор), начинающийся на портике, обрамлен снизу астрагалом и продолжается на боковых фасадах здания, но прерывается в части, противоположной центральному входу.
Интересные, насыщенные деталями, но в то же время одноцветные фасады переходят к удивительно ярким, неожиданно красивым интерьерам Главного зала. Этот прием будет повторен и многократно усилен в другом павильоне — Березовом домике, знакомство с которым у нас еще впереди. Небольшой Аванзал решен в простом стиле и призван «вводить в заблуждение» посетителей относительно убранства павильона Венеры, но когда распахиваются высокие двери, ведущие в Главный зал с великолепной нарядной отделкой, то сомнений в красоте и совершенстве этого садового сооружения уже не остается.
Дворцовый парк. Павильон Венеры. Вид из окна на Белое озеро
Длина наполненного светом от больших окон-дверей зала составляет около десяти метров, ширина — восемь. Парные окна боковых стен и дополнительное окно в торце помещения в летнее время, когда они открыты, создают незабываемое впечатление от окружающей воды, по которой павильон, кажется, плывет, словно корабль. В.К. Макаров писал в 1921 году: «…радостную картину представляла внутренность павильона, когда бывали открыты двери на озеро и солнце, отраженное водой, заливало зал, освежаемый струями фонтанов». Освещенность многократно усиливают зеркала, находящиеся в простенках срезанных углов помещения, увеличивается глубина зала, расширяются его границы.
Фонтаны, о которых писал первый смотритель музея, в настоящее время не действуют, хотя четыре мраморных водных сооружения и украшают в наши дни интерьеры павильона. В небольших круглых бассейнах, расположенных по оси окон, на высокой ножке высятся чаши, из которых через подведенный снизу водопровод струилась когда-то вода. Во времена Павла эти фонтаны были деревянными, покрашенными краской под мрамор, а в 1884 году их заменили на каменные, более прочные и долговечные.
Наборный паркет с рисунком в виде пересекающихся полукружий не только дополняет цветовую гамму интерьеров павильона, но и композиционно связан с фонтанами и декором стен и потолка.
Дворцовый парк. Павильон Венеры. Мраморный фонтан
Дворцовый парк. Павильон Венеры. Фрагмент живописного панно
Живописное панно в стиле гризайль с золочением занимает все пространство стен Главного зала. На желтоватом фоне изображены вазы, многочисленные растения и травы, фигурки нимф и вакханок, грозные сфинксы, античные треножники. Пространство над окнами расписано акантами, а панно над зеркалами и на откосах оконных проемов декорированы изображением колчанов, факелов, луков со стрелами.
Неповторимы росписи потолочной части зала. Падуга расписана в стиле гризайль, там же в скошенных углах в овалах изображены амуры, а горизонтальные панно расписаны фантастическими грифонами и красивым растительным орнаментом. Плафон масляными красками по холсту работы Якоба Меттенлейтера называется «Триумф Венеры». Юная богиня изображена на золотой колеснице, запряженной двумя белыми лебедями. Она окружена амурами, пара воркующих голубей сидит у ее ног; над головой, в облаках, парит покровитель путешественников и торговли бог Меркурий. Прекрасные Грации и другие мифологические персонажи составляют свиту Венеры.
Во время Великой Отечественной войны павильон Венеры сильно пострадал: плафон был прострелен в нескольких местах, росписи стен были испорчены, зеркала выломаны и вывезены, а мраморные фонтаны разбиты. Чудом уцелело деревянное здание. В послевоенное время павильон Венеры стал первым отреставрированным объектом парка. Живопись возрождала группа художников под руководством Я.А. Казакова, а художник-реставратор Л.А. Любимов воссоздал исторические декоративные росписи над зеркалами. Восстановлением паркета занимался мастер А.А. Кедринский. Так был возрожден бесценный памятник садового зодчества, после сноса своего тезки в парке Шантильи единственный в мире павильон Венеры, уникальное сооружение малой архитектуры XVIII века.
Дворцовый парк. Павильон Венеры. Центральная часть плафона
Дворцовый парк. Павильон Венеры. Фрагмент плафона до и после реставрации
Дворцовый парк. Портал «Маска» и Березовый домик
С острова Любви прямиком можно попасть на так называемый Березовый участок, где находится еще один садовый павильон — Березовый домик, или, как его называли в XVIII веке, Поленница. Туда ведут две аллеи — Темная и Березовая (по краям территории), а центральную часть этого участка занимают посадки дубов, пихт и три Ореховые дороги с характерными для Гатчинского парка подназваниями — Первая, Средняя и Вторая. Мы уже писали, что Березовый домик и связанный с ним общей композицией каменный портал «Маска» построены на самой высокой точке Березового участка парка; оба объекта раскрываются постепенно, по мере приближения к ним. Первое, что видит посетитель, — это монументальное каменное сооружение арочного типа, неожиданно возникающее из зелени сада, основная задача которого скрыть то, что построено за ним, — Березовый домик. Портал был построен из пудостского камня по проекту архитектора В. Бренны в 1795–1797 годах в античном стиле. Его высота — 9 метров, ширина — 13 метров.
Дворцовый парк. Березовый домик
Портал «Маска» выполнен в виде трехпролетной триумфальной арки из пудостского камня, украшенной шестнадцатью ионическими колоннами, доковые пролеты которой перегорожены каменными скамьями. Каменная же пятиступенчатая лестница, ограниченная с двух сторон цоколем, ведет к центральному, самому широкому (более 5 метров) пролету, выполненному в виде выступающего портика простой архитектуры. Двенадцать колонн поддерживают эту часть здания, образуя массивное и в то же время благодаря множеству сквозных проемов ажурное сооружение.
Пройдя сквозь портал, мы попадаем к аккуратно сложенной поленнице березовых дров. Место, где запасали на зиму дрова, называлось «бушаром» (дровяной склад), так же назывался и распространенный в XVIIII веке архитектурный сюрприз, раскрывающийся перед зрителями своим внутренним, как это ни парадоксально звучит для поленницы, содержанием.
Бушар дворцового парка в Гатчине получил название Березового домика. Идея его сооружения принадлежит Марии Федоровне, которая подарила его мужу как напоминание о Павловске — месте, где они были счастливы и где несколько подобных павильонов: Хижина отшельника, Старое шале и другие. Березовый домик был построен по проекту А.-Ф.-Г. Виолье и В. Бренны в 1780-х годах. В Петергофе, в Английском парке, существовал павильон с аналогичным названием, спроектированный Дж. Кваренги.
Дворцовый парк. Березовый домик. Интерьер.
Дворцовый парк. Березовый домик. Альков
Размеры павильона 5,4 х 7,8 метра, стены сложены из тридцати четырех рядов березовых стволов одинакового сечения, до конька металлической кровли — чуть более пяти метров. В павильоне устроено несколько прямоугольных окон, скрываемых ставнями с тем же «березовым» декором.
В плане домик напоминает зигзаг и состоит из четырех самостоятельных помещений, два из них — зал с альковом и сени, составляют главную часть постройки, а два других — небольшой тамбур и кухня, являются служебными комнатами Березового домика. Центральный вход расположен на одной оси со средним пролетом портала «Маска».
Попадая внутрь гатчинского бутара, посетитель оказывается в мире многочисленных зеркал, отражающих позолоту, росписи, удивительную игру солнечных лучей в дневное время и неповторимое мерцание свечей ночью. И хотя площадь Главного зала относительно невелика — всего 25 квадратных метров, зеркала зрительно многократно увеличивают объем помещения, а уютный альков, слегка приподнятый над плоскостью пола, добавляет помещению естественную (в дополнение к искусственной — зеркальной) глубину.
Воздействие внутреннего убранства павильона на зрителя усиливается неповторимой игрой света в бесчисленных зеркальных поверхностях элементов декора стен и потолка.
Расположенные напротив друг друга окна являются естественным источником света, который, отражаясь и преломляясь в узких зеркалах четырнадцати пилястр ионического ордера, создает иллюзию их прозрачности. Постаменты, на которые опираются пилястры, слегка выступают из общей плоскости стены, задавая нужный ритм общей композиции зала. В скругленных углах вмонтированы зеркала, имитирующие оконные проемы, а полукруглые столики, установленные под ними, усиливают округлость этих частей зала. Многие исследователи отмечают умышленное противопоставление прямых и круглых форм во всей отделке Березового домика. И действительно, прямоугольные окна соседствуют с завершением углов в виде огромных раскрытых ажурных вееров, а прямоугольные ячейки цветочного трельяжа в алькове переходят в круглые. Трельяжная сетка устроена поверх зеркал, но в полутьме, а единственным источником света здесь является небольшое боковое окно, в ячейках видится зелень парков и далекое озеро между деревьями, а березовой стены, опоясывающей павильон, будто и вовсе нет. Но и тут посетителя ждет сюрприз: сама сетка выполнена в технике масляной живописи. Впрочем, главной задачей устроителей этой части Березового домика было создать иллюзию трельяжной беседки в дальнем уголке английского парка, и подтверждением этому служит диван, устроенный по всей длине этого укромного закутка. Цвет его обивки и цвет полога повторяли цвета Голубой спальни Большого дворца, что, конечно же, было задумано изначально. Потолок алькова расписан композицией из цветочных венков, а рисунок пола состоит из квадратов.
Основные цвета зала — белый и золотой. Многочисленные золоченые бордюры, фризы и пояски украшают стены от напольного плинтуса до сложной формы потолка. Вся верхняя часть зала с хорошо проработанными рельефами архитрава и карниза, огибающих весь контур, великолепна.
Плафон березового домика, при том что потолок там плоский, был призван создать иллюзию высокого открытого купола, большой круг которого открыт петербургскому небу; и только парящие там божества — бог теплых ветров Зефир (с гирляндой роз) и его сын, бог плодородия Карпус (с букетом), чьей матерью была богиня весны Флора, убеждают нас, что перед нами живопись. Полукруглый десюдепорт над входной дверью с двумя путти продолжает живописную линию плафона. Дополнительной иллюзией открытого купола служит широкий пояс, в который переходит верх лучковых арок перекрытия, а восемь парных атлантов-путти, находящихся там, удерживают падугу. Кстати, и парные пилястры зала зрительно привязаны к лучковым аркам с декором из сплетенных листьев аканта, а вся псевдокупольная живописная конструкция дополнена погрудными изображениями атлантов, расположенных под архивольтом каждой арки. Дополнительный декор в виде медальонов с обрамлением из гирлянд и ветвей содержит изображение времен года в виде изящных женских фигур. Пространство купола между атлантами-путти занято восемью аллегорическими композициями разных частей света, причем живопись этой части плафона исполнена в технике, имитирующей лепнину.
Дворцовый парк. Березовый домик. Фрагмент плафона
Как и во многих дворцовых помещениях, рисунок паркета повторяет композицию плафона (потолка). Центральная часть пола набрана в виде звезд с шестью лучами, от которых расходятся пересекающие друг друга линии.
Нарядная отделка Березового домика сочетает в себе приемы барокко и рококо, при этом зодчим используются и сугубо классические орнаменты. Это смешение стилей — своего рода продолжение игры, «воскресного развлечения», ради которого и был построен Березовый домик; архитектурная потеха, где строгость стиля не имеет никакого значения, где все подчинено чувствам.
Березовый домик, что мы видим в наши дни, воссоздан трудами реставраторов в 1975 году по архивным данным, фотографиям и воспоминаниям. Проект воссоздания павильона выполнил архитектор А.А. Кедринский, а живопись стен и потолка главного зала исполнили художники О.Я. Педаяс, Р.Д. Слепушкина и Б.Л. Голованов.
Завершают общую композицию Березового участка парка одноименные ворота, воздвигнутые архитектором Бренной в 1795–1798 годах из пудостского камня на границе парковой территории. Березовые ворота задумывались как парадная триумфальная арка, архитектурно связанная с порталом «Маска» (трехарочная композиция) и Адмиралтейскими воротами (монументальность). Средняя арка ворот высотой почти 13 метров (до свода — 9 метров) дополнена двумя боковыми пилонами, верх которых завершается каменной балюстрадой. Средняя часть Березовых ворот с архивольтой и значительным замковым камнем имеет классическое завершение (антаблемент) с выступающим карнизом на 48 крупных кронштейнах. Тем, что ширина сквозного пролета меньше ширины двух боковых пристроек, словно подпирающих и удерживающих среднюю часть, зодчий добился монументальности, проще сказать, основательности всей постройки. С той же целью цоколь сооружения сделан выступающим, а верхняя часть пилонов дополнена плоскими панно. Их фасады с боковых сторон с прямоугольными окнами имеют заглубления, а сами оконные проемы обрамлены простыми наличниками и завершаются выступающими сандриками. С внутренней стороны арочного проема расположены двери с рельефными сандриками на кронштейнах над ними, дополненными небольшим горизонтальным панно с прямоугольной рамкой. Это входы, позволявшие по лестнице, устроенной внутри пилонов, подниматься на открытые площадки, которые размещались за балюстрадой. Сейчас эти места обзора парка закрыты (после 1848 г.) дополнительной кровлей. Полусферические ниши ворот предназначены для размещения статуй богини Беллоны и бога Марса. Кроме этого, по проекту архитектора В. Бренны декор ворот должен был быть дополнен скульптурными композициями военных трофеев, барельефами летящих гениев победы и скульптурой Славы с лавровым венком, завершавшей всю композицию. В левой руке божество держало щит с государственным гербом России. Но эти идеи мастера не были реализованы. Но и в том виде, в каком Березовые ворота существуют в наши дни, они остаются, по признанию многих историков Гатчины, одним из самых значительных сооружений дворцово-паркового ансамбля.
Дворцовый парк. Березовые ворота
Завершив обследование правобережной части Дворцового парка, обратим внимание на противоположную территорию, протянувшуюся от Серебряного озера в сторону парка Сильвия и включающую Длинный остров. Как мы уже отмечали, острова Белого озера благодаря мостам входят в общую сеть пешеходных маршрутов Гатчинского парка. Они огибают озеро, затем проходят через Захаров остров и через группу островов под общим названием Длинный[3] и далее по прибрежной линии на границе парка Зверинец и Сильвия. Тут, правда, следует заметить, что на момент написания книги в парке ведутся ремонтные работы, многие мосты еще не восстановлены, и Длинный остров является тупиковым.
Дворцовый парк. Березовые ворота. Проект
Во времена Павла I для перехода с материка на Захаров остров по проекту В. Бренны были построены Большой Каменный мост (с востока) и Малый Каменный мост (с запада). Оба сооружения возводились из чернецкой плиты с богатым каменным украшением. Малый мост (длина около 24 метров) был декорирован восемью вазами с цветами, а Большой мост (длина 35 метров) украшен скульптурами кентавров и сатиров. Высота обоих сооружений около пяти метров. Большой Каменный мост был полностью разрушен в годы войны.
Пройдя от Большого Гатчинского дворца мимо Серебряного озера и Карпина пруда, мы попадаем на Длинный остров, где познакомимся с несколькими объектами малой садовой архитектуры.
Дворцовый парк. Большой Каменный мост. Фотография 1930-х гг.
Последней достопримечательностью Длинного острова будет весьма необычное парковое сооружение, известное как Тампль[4], или павильон Орла. Автор этой постройки 1792 года точно не установлен, но возможно это был Бренна или Баженов. Предназначение этого павильона также остается загадкой. Классическая постройка в виде открытого павильона-ротонды высотой 9,5 метров, круглое в плане (около 8 метров), покоится на каменном стилобате высотой 50 сантиметров. Задняя стена, занимающая половину круга, перекрыта сферическим куполом с кессонами высотой почти 3,5 метра. Каждый кессон имеет лепной декор в виде розеток трех видов, что добавляет разнообразие в общее убранство постройки. Завершает убранство полукупола в верхней части рельеф в виде раковины. На внутренней стене располагаются три ниши, предназначенные для статуй Аполлона, Венеры и Дианы. Верхняя часть стены обработана широким орнаментальным фризом из аканта и листьев пальмы, завершающимся карнизом.
Основанием для постройки, как мы уже говорили, служит стилобат, имеющий более широкий радиус, чем само здание, поэтому между колоннами устроены каменные лестницы в три ступени, направленные по осям соответствующих ниш.
Дворцовый парк. Павильон Орла
Фасад Тампля украшают четыре парные колонны (высота — 3 метра) тосканского ордера из серого с белыми прожилками карельского мрамора. Точно такие же, но одиночные колонны примыкают к задней стене, начиная и заканчивая весь ряд. Все колонны павильона установлены на высоких каменных постаментах и завершаются антаблементом высотой один метр. В центральной его части над пролетом между арок была установлена мраморная скульптура орла, выступавшего на фоне среза купола словно в лучах солнца — она служила своеобразной триумфальной декорацией. В когтях у грозной птицы — пучок молний и щит с вензелем Павла; над головой — корона. Скульптурная композиция и дала название павильону.
Здание обращено в сторону берега Белого озера, и с места, где расположен павильон, можно видеть каменную пристань и колонну Орла, к которой Тампль как более поздняя постройка привязан тосканским ордером.
Несмотря на то что пострадавшая во время Великой Отечественной войны постройка была отреставрирована в 1970-х годах прошлого столетия, на данный момент ее состояние таково, что требуется незамедлительное вмешательство мастеров.
С павильоном Орла связана одна интересная легенда. Охотился как-то цесаревич Павел Петрович на берегах Белого озера и удачным выстрелом с того места, где сейчас высится павильон, он убил орла, который упал на другом берегу, в парке. Повелел наследник возвести памятную колонну на месте падения птицы, что и было выполнено. Так и стоят напротив друг друга два напоминания об удачной охоте будущего государя. Время появления этой сказки неизвестно, но есть один нюанс — колонна Орла появилась в парке при графе Г.Г. Орлове в начале 1770-х годов, стало быть, никакого отношения к охотничьим забавам великого князя иметь не может. Более ранняя легенда приписывает охотничьи подвиги Орлову, но сути истории это не меняет.
Дворцовый парк. Горбатый мост
Рядом с павильоном находится одна из самых запоминающихся построек Гатчинского парка — Горбатый мост, построенный в 1800–1801 годах архитектором А.Д. Захаровым в стиле классицизма. Мост связывает два острова в том месте, где протока составляет 25 метров в ширину, и находится на линии Терраса-пристань — павильон Орла, являясь, как и множество других объектов парка, превосходной обзорной площадкой.
Конструкция Горбатого моста состоит из трех основных частей: центрального пролета высотой более трех метров и шириной девять и двух береговых устоев — достаточно мощных и прочных, основанием для которых служат каменные блоки, а ступенчатые контрфорсы связывают все части моста. Устои, выполняющие роль обзорных площадок, и центральный пролет моста обнесены с двух сторон каменной балюстрадой, а их боковые стены имеют полусферические ниши с массивным замковым камнем и архивольтом, созвучным с архивольтом арки мостового пролета. Его широкий замковый камень имеет дополнительный акантовый декор. Убранство моста в виде крупных форм не случайно — оно призвано обеспечить хорошую просматриваемость деталей конструкции как с воды, так и с противоположного берега; при этом достигается требуемая монументальность сооружения, связанная с общим имперским триумфальным стилем Гатчины эпохи Павла I. Историки архитектуры подчеркивали еще одну особенность Горбатого моста. Например, Д.А. Кючарианц и А.Г. Раскин писали: «Выполняя функцию перехода между островами, он одновременно являлся своего рода открытым павильоном-бельведером… Подъем на верх моста меняет точки обзора, оживляя впечатления. Таким образом, перед взором каждого, кто поднимается на мост, стоит на нем или спускается с него, чередуется ряд пейзажных картин».
Горбатый мост, одно из украшений Дворцового парка, в наше время нуждается в серьезной реставрации, несмотря на то что в конце 1960-х и в 1980-х годах мастера уже работали над его восстановлением. Та же проблема и с другим памятником — Террасой-пристанью, расположенной на восточном берегу Длинного острова. Эта пристань строилась в 1792–1795 годах архитектором Бренной, целью которого было завершить общую композицию территории у подножия замка. «Император придумал устроить террасу, — писал Станислав Понятовский, — окаймленную прекрасной набережной, украшенной ступенями, которые, если взглянуть на нее с определенного места сада, представляются цоколем замка и как бы составляют часть его, тогда как она очень отдалена от дворца и даже разделена от него каналом». Под каналом бывший король Полыни и любовник Екатерины II, конечно, подразумевал сильно вытянутое Серебряное озеро, и он очень точно определил особенность Террасы-пристани, заложенную в нее зодчим. Этот прием не был чем-то оригинальным; вполне возможно, Бренна использовал идеи Антонио Ринальди, внеся в них более поздние архитектурные акценты. В целом композиционная связка дворец — пристань получилась в высочайшей степени лаконичной и стройной.
Терраса-пристань направлена в сторону Белого озера тремя выступами, декорированными лопатками: центральный — парными, а остальные — рустованными. Общая протяженность объекта — около 51 метра. Материал, из которого выстроена терраса, — парицкая плита, а облицована она пудостским камнем — визитной карточкой города. По краям террасы устроены двухмаршевые лестницы, а площадка у нижнего марша дополнительно служила пристанью для судов дворцовой флотилии. Мраморная балюстрада обрамляла всю террасу, имеющую и богатое скульптурное убранство, которое состояло из четырех мраморных статуй и восемнадцати ваз из пудостского камня. На постаментах, являющихся своеобразными продолжениями лопаток центральной части террасы, были установлены аллегорические фигуры — «Архитектура», «Поэзия», «Живопись» и «Скульптура». На тумбах ограждения стояли вазы, завершая общую неповторимую и гармоничную композицию пристани. Дополнительным ее украшением служат два каменных льва, установленных на трехступенчатой лестнице со стороны дворца. Скульптуры дали террасе второе название — Львиная.
Серебряное озеро. Грот «Эхо» и северный фасад дворца. Фотография начала XX в.
Дворцовый парк. Терраса-пристань. Скульптурное убранство. Фотография начала XX в.
На этом рассказ об объектах Длинного острова можно было бы и закончить, но все же следует сказать несколько слов о похожем объекте, расположенном в другом конце парка, на его границе с городом и Приоратским парком. Речь идет о Террасе-балконе (Терраса у Карпина пруда), которая удачно обрамляет возвышенность у водной глади и завершает Дворцовый парк. Рядом с террасой находится и Карпин мост с каскадом длиной 24 метра. Его автором принято считать Винченцо Бренну, хотя точно это не установлено, а террасу у Карпина пруда спроектировал Д. Висконти, а осуществлял строительство К. Висконти. Их общий вид созвучен облику дворца и многих парковых построек — каменные массивные стены, балюстрады, парапеты, похожие на бастионы замка, и соответствующий всему этому декор.
Дворцовый парк. Терраса-пристань.
Перейдем теперь к Придворцовому участку парка, о котором мы уже упоминали. Как видно из Скульптура льва названия — это самый близкий к замку участок суши, протянувшийся вдоль стен Большого дворца и берега Серебряного озера и переходящий затем в часть парка, примыкающую к Зверинцу и Сильвии. Первым объектом этой территории является Восьмигранный колодец — невысокое гранитное сооружение архитектора Антонио Ринальди. Его диаметр около семи метров, а глубина — более двух; по форме колодец напоминает цветок, неожиданно возникающий в высокой траве леса. Причудливая форма, сочетающая барочные и классические приемы с чередованием полукруглых и прямоугольных элементов, очерченных профилированным поясом, разделяющим полукруглое гранитное обрамление от прямых стенок колодца. Сооружение построено на месте, где во времена Орлова находилось несколько родников с удивительно чистой водой.
Дворцовый парк. Карпин мост
Дворцовый парк. Восьмигранный колодец
Дворцовый парк. Грот ”Эхо”. Фотография начала XX века.
Дворцовый парк. Грот ”Эхо”. Подземная галерея
От колодца по прибрежной аллее мы попадаем к гроту «Эхо», к которому, как мы уже упоминали, из дворца ведет 120-метровый подземный ход. Время строительства грота и хода к нему не установлено, но, скорее всего, это творение Антонио Ринальди. Через грот удобно как незаметно исчезать из замка, так и появляться в нем. А это было отнюдь немаловажно, учитывая отношения Екатерины II и ее фаворита. В конце концов Григорию Григорьевичу Орлову, вовсе не понаслышке знавшему о дворцовых интригах и заговорах, подземный ход мог понадобиться для бегства в случае опасности. Подземная галерея начинается в подвале дворца и по наклонной уходит в сторону грота. Ее пол (шириной 3,6 метра) выложен большими известняковыми плитами, арочные стены облицованы пудостским камнем. Выход из галереи заканчивается гротом, спрятавшимся в густой растительности у подножия холма. Его общая длина по фасаду — почти 19 метров. Вход выложен глыбами дикого туфа разных размеров и форм так умело, что это кажется естественным нагромождением камней. Свое название грот получил от эффекта повторения звуков, который происходит внутри подземного хода. Эхо можно хорошо услышать, если встать у начала галереи в подвале дворца.
Дворцовый парк. Грот ”Эхо”. Вентиляционные колодцы подземной галереи.
Дворцовый парк. Грот ”Эхо”. Вход в подземную галерею из подвала дворца
Дворцовый парк. Грот ”Эхо”. ”Взгляд изнутри”
На левом берегу Белого озера, на небольшом мысе, высится Чесменский обелиск, спроектированный Антонио Ринальди примерно в середине 1770-х годов. Григорий Орлов поставил его в Гатчинском парке в честь победы русского флота, главнокомандующим которого был назначен его брат — Алексей Орлов, над турецким в сражении при Чесме 26 июня 1770 года. В этом бою турецкая эскадра, состоящая из более чем шестидесяти кораблей, была полностью уничтожена. За эту победу Алексей Орлов получил титул Чесменского. Место для возведения десятиметрового памятника выбрано на редкость удачно, так как залив, образованный мысом, воспринимался современниками как Чесменская бухта — место, где произошло знаменитое сражение; а сам памятник высится там, словно маяк, указывающий русским кораблям направление удара. Открытое пространство этой части парка позволяет хорошо рассмотреть обелиск. Основанием для монумента служит гранитная площадка, к которой ведут три ступени красного цвета. Пьедестал из камней трех видов (мрамор) и трех цветов (снизу вверх: серый, серебристый, серый) образует нижнюю часть памятника. Его верхняя часть — четырехгранный обелиск высотой шесть метров, вырезан из светло-розового мрамора. Чесменский обелиск Гатчинского парка является одним из самых лучших памятников воинской славы.
Дворцовый парк. Чесменский обелиск
Лесная оранжерея. Акварель Н.Е. Лансере
Рядом с монументом победе над Турцией находится территория еще одного Оранжерейного сада. Здание Лесной оранжереи было построено в 1783 году архитектором Ринальди, а затем перестроено, возможно Бренной и Висконти, уже в 1790-х годах. Свое нынешнее название здание получило в XIX веке, очевидно, для удобства, так как в парке находилось еще несколько подобных зданий. Сохранившийся до нашего времени одноэтажный вариант больше напоминает первоначальное строение, за основу которого был взят садовый павильон середины XVIII века архитектора Ричарда Вуда в Англии. В 1789 году Оранжерейный сад был перепланирован по проекту мастера Дж. Гакета, и перед оранжереей появился овальный пруд с гранитными лестницами — спусками к воде.
Одной из самых интересных построек, пройти к которой от Лесной Оранжереи можно по аллее в западном направлении, является Амфитеатр — место проведения каруселей, которых здесь, впрочем, никогда не было. Но обо всем по порядку.
В 1797 году архитектор Н.А. Львов разработал проект гатчинского Амфитеатра окружностью 65 метров, второе название которого — Крепостное строение, или Земляная крепость. Центральную арену окружал земляной вал шириной десять метров, на котором из дерна были устроены скамьи для зрителей. С внешней стороны вал был укреплен каменной стеной их пудостского камня. Четыре проезда шириной пять метров были расположены на равном расстоянии друг от друга. Два из них служили для въезда на сцену всадников и закрывались воротами в виде копий, декорированными накладным вензелем Павла Петровича, а два других предназначались для прохода зрителей и были украшены мраморными статуями амуров.
Праздник под названием «Карусель» являлся своего рода реконструкцией средневековых турниров, а название связано с тем, что все участники представления движутся по кругу, выполняя различные действия и сменяя друг друга. И хотя для состязания в Гатчине была разработана праздничная программа, «Карусель» здесь не проводилась ни разу.
Из проекта праздника следовало: «Время, назначенное для сбора на поле, будет возвещено пушкою: при втором выстреле двор двинется в порядке, чтобы занять свои места. <…> Герольдмейстер велит открыть барьер и подаст знак музыке к началу: он выйдет за барьер, вне поля, салютуя своим опущенным жезлом все время прохождения двора, при звуках музыки. <…> Пушечный выстрел возвестит прибытие рыцарей: тотчас трубачи выйдут из палаток, находящихся по обеим сторонам входа на поле, и заиграют на своих трубах при звуках литавр. Под портиками, что с каждой стороны дворца, вдруг появятся рыцари различных кадрилей, в полном порядке, верхом на своих конях. Впереди каждой колонны идет трубач, а также по герольду со штандартами судей поля; за ними следуют пажи с гербами судей, за ними верхом едут судьи со своими гайдуками. Герольдмейстер велит открыть барьер, чтобы пропустить судей поля… <…>» Далее детально описывался ход карусели: «Число колец будет соответствовать числу рыцарей. Будут также две головы, разыгранные таким же способом, картонные шлемы, которые должны быть поднимаемы мечом, две фигуры для ломания копий. Каждый успех будет празднуем тушем. Победитель получит венок из цветов. Другие, отличившиеся своей ловкостью рыцари, получат букеты. Для получения награды герольдмейстер, сопровождаемый герольдами, поведет рыцаря пешим, с его гайдуками, несущими его стяг и ведущими в поводу его коня. Приблизившись к ступеням трибуны, рыцарь, обнажив голову, отвесит глубокий поклон и тут, при звуках музыки и аплодисментах, получит награду своей ловкости, после чего его отведут в одну из палаток, где бы с него сняли сапоги, и он мог бы одеть обувь для танцев, а затем он займет место на трибуне». После окончания турнира на территории проводилась уборка и затем построения воинских частей.
Турецкая палатка. С акварели Т. Сергеева
Между Чесменским обелиском и Придворной частью Английского парка находится оригинальный садик, получивший в 1793 году название «Сад у качелей», но больше известный как «Графин» из-за своей своеобразной конфигурации. Дно «Графина» представляло собой конусообразное возвышение из земли в три яруса; основная его часть обозначена круговой аллеей, переходящей в прямую, идущую до самого Белого озера. Она обозначает горлышко. Сад «Графин» был примечателен не дошедшим до наших дней Овальным трельяжем (или Турецкой палаткой) — сооружением в виде большого шатра с разноцветными полосами на пологе. Вход в палатку поддерживался двумя столбами, обвитыми яркими лентами. На золоченом флагштоке развивался русский военно-морской флаг. Как и находящийся неподалеку Чесменский обелиск, Турецкая палатка была своеобразным памятником победам русского оружия в войне с Османской империей. Устроенная при графе Орлове постройка сохранялась и при новом владельце; Павел даже приказал обновить интерьеры палатки, для чего в 1797 году в Гатчину приезжал известный театральный художник П. Гонзаго. Рядом с садом находилась большая игровая площадка с качелями, которые и дали первое название саду.
Дворцовый парк. Колонна Орла
Завершает архитектурное убранство левобережной части Дворцового парка колонна Орла, установленная на искусственной насыпи рядом с входом в парк Сильвия. Этот памятник по проекту Ринальди привезли в Гатчину из Царского Села и собрали на новом месте в середине июня 1770 года. Простояв более восьмидесяти лет, колонна сильно обветшала и была заменена новой, аналогичной, в 1858–1860 годах. Памятник высотой 6,4 метра установлен на прямоугольном гранитном основании. Мраморный прямоугольный, слегка вытянутый вверх постамент несет на себе колонну из белого мрамора. Над абакой капители на постаменте небольшая мраморная скульптура орла — символ рода Орловых, в прославление которых и установлен этот прекрасно спроектированный легкий и в тоже время величественный монумент, настоящее украшение Гатчинского парка, уникальный памятник малой архитектуры второй половины XVIII века.
Вот мы и познакомились с обширным Дворцовым парком и его памятниками. Последний — колонна Орла, привел нас к Сильвийским воротам, от которых расходятся три луча дорог второго гатчинского парка — Сильвии, ведущие далее к еще одной садово-парковой территории — Зверинцу. О них наша следующая глава.
Глава 6
Сильвия и ЗверинецИстория возникновения в Гатчине парка с поэтическим названием «Сильвия» возвращает нас к поездке наследника русского престола Павла Петровича и его супруги во Францию, в поместье Шантильи, недалеко от Парижа. Ленотровский[5] парк, окружающий это поместье, состоит из нескольких садов, один из которых приглянулся молодым людям своим внешним видом и связанной с ним романтической историей. Небольшой, огороженный стеной участок парка, как и положено, с лесом, множеством клумб, лабиринтом и павильоном, назывался Сильвией. Павильон, а вернее, загородный дом парка, стал свидетелем трагических событий 1632 года, связанных с именами французского поэта Теофиля де Вио и юной герцогини Мари-Фелис дез Урсен, в замужестве Монморанси, владелицы Шантильи в те нелегкие времена. Поэт, приговоренный парламентом Франции к сожжению на костре, скрывался в поместье в обществе прелестной молодой женщины, которую воспел в поэме «Дом Сильвии».
В этом парке долины окутаны тайной,Тень лесная мерцает огнями цветов.И веселое солнце, резвясь и играя,Разрывает прохладу тенистых кустов…Но счастье скоротечно. Полководец Анри II Монморанси, муж герцогини и покровитель преследуемого поэта, сам был обвинен в измене и казнен в Тулузе. Теофиль был схвачен, но после двух лет тюремного заключения выпущен на свободу, после чего неожиданно умер в возрасте 36 лет.
Со временем этот огороженный стеной сад стали называть Сильвией; он разросся за счет прилегающих лугов и пастбищ и ко времени посещения Шатильи великими князем и княгиней был довольно просторной частью парка вокруг замка.
Сильвия
Впечатленные историей французской Сильвии, владельцы Гатчины решили и у себя завести небольшой романтический уголок, который назвали точно так же — Сильвия. В названии, созвучном латинскому слову «silva», скрыта и модель будущего парка, разделенного линиями парковых дорожек. С латыни это слово переводится как «лес, парк, сад, множество растений и деревьев».
Работы по формированию парка начались в 1792 году и через два года в общем были закончены, хотя окончательно Сильвия предстала во всей своей красе только к 1800 году. Садовый мастер Дж. Гакет создал этот барочный парк при участии архитектора Бренны, используя все известные приемы устройства подобных садов. Узор сильвийских аллей дополняли разнообразные лабиринты в виде спиралей, прямоугольников и со сложным рисунком. Располагались они на общей оси главных дорожек парка и на завершениях перпендикулярных направлений. Небольшие фигурные площадки располагались по всей территории.
Огороженный стеной, поросшей мхом, словно доисторическое строение загадочных лесных жителей, парк Сильвия встречает посетителей каменными Сильвийскими воротами, парадным входом в неизведанную лесную чащу. Они были сооружены в 1792–1794 годах К. Пластининым по чертежам архитектора В. Бренны.
Классическое по своей архитектуре сооружение состоит из трехметровой арки с низким архивольтом и замковым камнем в виде маскарона. Треугольное завершение постройки очерчено простым карнизом. В центре тимпана со стороны Большого дворца прикреплена металлическая дощечка с надписью: «СИЛВИIЯ». Боковые опоры арки выделены профилированным углублением — архитектор словно очертил пилоны ворот, усилив их четкую геометрию. По своим параметрам сооружение близко к квадрату: его ширина составляет 7,3 метра, а длина — 7,6 метра, поэтому отсутствие некоторых элементов антаблемента при взгляде на эту постройку не ощущается.
Сильвия. Сильвийские ворота.
Сильвия. Ферма. Вид со стороны реки
От Сильвийских ворот начинается трехлучие. Три аллеи уходят от ворот в сторону парка Зверинец, к границе двух территорий, проходящей по реке Колпанке. Центральная аллея завершается у комплекса здании Фермы; левая дорога ведет к Черным воротам, а правая — в сторону Каскадных ворот. Вдоль русла реки Колпанки по периметру всей Сильвии проходит огибная дорога, которая связана со средней аллеей трехлучия. Дополнительные дороги пробиты перпендикулярно трехлучевым и завершают общую систему аллей этого парка. Сразу за Фермой проходит дорога до Руинного моста и Каскада, средняя связывает трехлучие в треугольник и переходит в систему аллей Дворцового парка, а первая от Сильвийских ворот ведет к Каскадным воротам.
Среди объектов, которые входят в единый садово-парковый комплекс, выделяется группа строений на берегу реки Колпанки — Ферма, куда посетители попадали по центральной аллее Сильвийского парка. Создание довольно утилитарных по своему назначению построек, — а они предназначались для размещения скотного двора — было данью моды, пришедшей также из Франции, где к началу XIX века все «деревенское» было весьма популярно. Недаром Д.А. Кючарианц и А.Г. Раскин определяют гатчинскую Ферму «как свободную импровизацию на тему фермы в ансамбле Шантильи». Но фермы в составе дворцово-парковых ансамблей — это всегда архитектурные шедевры, созданные известными зодчими. Хотя автор построек в Сильвии (1797–1798 годы) нам неизвестен, но, возможно, им был архитектор А. Захаров, уже работавший в Гатчине.
Зарывшись всякой всячиной,Садитесь вы в купе,Забыв уже за ГатчинойО шуме и толпе.У дачи бродит курочкаИ рядом с ней петух…Ликует шумно ШурочкаСреди веселых рюх…Поймать стараясь зяблика,Шалун бежит к лесам.Я узнаю в нем Дьяблика,Который — зяблик сам…Вам сердце окудесилаПроказница-Весна. БежитеВ поле весело —Одна! одна! одна!Как сладко этой девочкеШепнуть: «Тоске капут», —А в парке пляшут белочки,И ландыши цветут.Игорь СеверянинЦентральное строение Фермы обращено главным фасадом в сторону реки — с одной стороны оно завершает композицию парка, с другой, — начинает ее парадным видом монументального здания. По реке Колпанке проходит граница двух парков — Сильвии и Зверинца, и архитектор выбрал весьма удачное место для расположения главного здания, закрепив таким образом пограничное положение сильвийской территории.
Сильвия. Ферма. Средняя часть здания
Здание Фермы состоит из трех частей. Средняя, высотой в два этажа с купольной крышей, выделена ризалитом, а одноэтажные боковые крылья слегка вытянуты в стороны. Акцент на среднюю купольную часть придает небольшой по размерам постройке необходимую основательность, массивность и стилистически связывает с другими зданиями и сооружениями дворцово-паркового ансамбля, прежде всего с самим замком. Пять прямоугольных оконных проемов, декорированных наличниками, устроено в боковых частях Фермы, а завершаются они характерной для барокко изломанной мансардной кровлей с маленькими слуховыми окнами. Особого декоративного убранства эти части здания не имеют. Отметим, что для Фермы характерно смешение барочных приемов с классическими элементами в виде ордеров и композиции всей постройки.
Центральная часть выделяется не только своими размерами, но и разнообразным декором. Простенки между пилястрами дорического ордера оформлены рустовкой, а портал немного углублен от общей линии фасада; шесть каменных ступеней ведут к дверному проему. Портал оформлен в классическом стиле — рустованный ант несет на себе ступенчатый карниз с украшением в виде двух розеток и выпуклого панно, завершаемый зубчиками и выносной плитой. Общую композицию фасада завершает второй ярус с треугольным классическим фронтоном и невысокими выступами — продолжениями пилястр первого этажа. Центральное полуциркульное окно второго этажа, обрамленное архивольтом, дополняет убранство средней части здания. Боковые стены ризалита имеют полуциркульные оконные проемы с рустованным наличником и замком. Отмеченный нами купол по четырем сторонам прорезан небольшими вертикальными оконными проемами. Под ним, внутри здания, расположен большой зал с нишами и декором на стенах (не сохранились). Крылья Фермы использовались для хозяйственных нужд. По краям центрального здания находятся два небольших павильона. Первый из них — ледник — предназначался для хранения скоропортящихся продуктов, а второй, в виде беседки на четырех массивных столбах с четырехскатной барочной крышей, декорированной кованой узорной конструкцией, является колодцем.
Сильвия. Ферма. Колодец
Здание Птичника, которое можно видеть на противоположном берегу, перекликающееся своей архитектурой со зданиями Фермы, находится в парке Зверинец, и мы подробно поговорим об этой постройке позднее.
Ближайшая к Ферме переправа через реку расположена в нескольких шагах, и по дорожке вдоль русла Колпанки мы дойдем до интересного архитектурного сооружения — Моста-руины с каскадом.
Этот одноарочный мостик с окружавшими его «развалинами античного храма» в настоящее время практически исчез, и по оставшимся фрагментам довольно трудно представить былую красоту этого необычного садового объекта. Мост был облицован туфом, а вокруг него были разбросаны куски колонн, капителей. Местами колонны все еще стояли на земле, словно напоминали о древнем храме, находившемся здесь много веков назад. Сквозь руины текла вода, попадавшая в полукруглый бассейн, копию античной Наумахии — водного театра в Сиракузах, где устраивались театрализованные морские сражения. Весь этот придуманный архитектором Н.А. Львовым развлекательный комплекс был важным атрибутом романтического сада, и здесь, в Гатчине, в отличие от других пригородов Петербурга, он был наиболее интересен и удачно расположен. Тут же был устроен и каскад, где пенящаяся вода прорывалась сквозь завалы камней, и зрителям казалось, что не человек создал этот хаос, а время и природа перегородили небольшую речку, разрушив творение его рук.
Шумит, шумит падучая стремнина,Бежит, бежит зеленая волна,Из-под плотины с брызгами и пенойРека кристально-чистая течет.Стремительным течением влекома,К водовороту льнет «Принцесса греза».Задержана умелою рукою,Как перышко, отпрядывает вспять.Прозрачно дно реки. Бесшумной стрелкойТо там, то здесь, фунтовые форелиСкользят в воде, и сердце рыболоваВ томленье сладком томно замирает.Ночь белая, форели, зелень струек.И веяние невидимых жасминов,И лирикой насыщенные речи, —Как обаятельна на этом фонеНеповторимая вовеки Злата!Игорь СеверянинПри впадении реки в Белое озеро находилась еще одна достопримечательность Сильвии — Холодная ванна, построенная по проекту А. Захарова в конце XVIII века. Это сооружение не сохранилось до нашего времени.
Была в Сильвии и достопримечательность иного рода — статуя Венеры Гатчинской, античное повторение Венеры Капитолийской. Она стояла на круглой площадке первой аллеи и выглядела, судя по официальному описанию 1859 года, так: «Группа из паросского мрамора античной Венеры, около нее с левой стороны Амур, ползущий по дельфину…» По информации научного сотрудника музея Е.Н. Хмелевой, первое упоминание об этой статуе датируется 1798 годом, а годом ранее Венеру реставрировал скульптор И.П. Прокофьев. После 1885 года статуя была вывезена в Эрмитаж на реставрацию и в Гатчину не вернулась.
Как мы уже не раз отмечали, парк Зверинец, граничащий не только с Сильвией, но и Дворцовым парком, простирается к западу от дворца и занимает самую большую в Гатчине территорию в 340 гектаров. Его название и размеры прямо указывают на его главное предназначение — организация и проведение охоты владельцев резиденции.
История русской охоты — тема для отдельного многотомного исследования. Зверинцы, или Менажерии, были устроены во всех пригородных императорских резиденциях начиная с первых лет их существования. Уже при Петре I в Петергофе устраивают загоны для редких зверей. Тогда же начинает формироваться особая императорская егермейстерская служба, с большим штатом егерей, псарей, лесничих. Сохранились сведения об одной из первых царских охот в Гатчине в 1726 году, когда Екатерина I провожала племянницу Петра Алексеевича Анну Иоанновну, уезжавшую к мужу в Курляндию. Мы уже упоминали об этом событии ранее, но вспомним его еще раз. В ближайшем от гатчинского имения лесу были устроены деревянные палатки (архитектор Б. Растрелли), в которых большая компания отобедала. После трапезы состоялись гуляния и маскарад с фейерверком, а затем — большая охота, которую организовал А.Д. Меншиков.
С.Ф. Щедрин. Каскад в Гатчинском парке
При новом владельце — графе Григории Орлове — Зверинец начали обустраивать с большим усердием. Охота в Гатчине в те годы была делом постоянным, в котором принимали участие множество гостей графа и, конечно же, императрица, любившая еще и соколиную охоту. Большой штат егерей содержал в Зверинце диких животных и устраивал развлечения для высоких гостей.
В 1782–1790 годах Зверинец реконструируют и он приобретает ту планировку, что мы видим в наше время. Так как Гатчина становится вначале великокняжеской, а затем и императорской резиденцией, то статус ее территорий меняется и соответственно сады и парки приобретают новый облик.
Мы уже не раз упоминали о большом влиянии французского Шантильи на формирование дворцово-паркового ансамбля в Гатчине при Павле I. Затронуло это и Зверинец. Охота в Шантильи 12 июня 1782 года с участием Павла отчасти сформировало его отношение к этому развлечению, а большое полотно кисти Ж.-Б. Лепана с загнанным оленем украсило интерьеры Гатчинского дворца.
Гатчинское охотничье хозяйство
Сильвия. Глухие ворота
Сильвия. Черные ворота. Фотография начала XX в.
Сильвия. Черные ворота. Современное состояние
Зверинец. Зверинские ворота
Работы по благоустройству Зверинца начались с организации аллей-просек, пересекающихся под прямыми углами и направленных по диагонали. В 1796 году по планам и под руководством Дж. Гакета, садового мастера, вдоль просек и по обводу круглых площадок было посажено более тридцати тысяч лип. Для организации охотничьих забав в парке содержались американские олени, дикие козы и в большом количестве зайцы. На рубеже веков в парке начинают появляться и первые наименования дорог и аллей.
Годами расцвета Зверинца стало время после 1849 года, когда из Царского Села сюда была переведена императорская охота. В парке провели большие работы по устройству мостов, которых стало больше на семь штук, причем один был даже подъемный. С 1838 года проводились работы по расширению русла реки Теплая, в результате чего на ней появился архипелаг из десяти насыпных островков. Вокруг парка почти шесть лет ставили изгородь из еловых кольев высотой 6,5 метра, сцепленных крест-накрест между собой. Общая протяженность этой ограды, которая носила странное название «Ах-ах», составляла более 8 километров. Усталый путник, бредущий по лесу, натыкался на непреодолимую стену из частокола, и единственное, что он был в состоянии из себя выдавить, было междометие «ах-ах». Подобная ограда весьма характерна для пейзажных парков XIX века.
К 1850 году в парке были выстроены конюшни, сараи для сена, огорожены загоны и территории для выпаса животных; построено несколько зданий для размещения всех служб царской охоты. Позже в парке построили загон для зубров и зимний загон для диких зверей. Основной территорией, где размещались все постройки, была часть Зверинца у северной границы. Из достопримечательностей особо выделялся Егерский домик — своеобразная бревенчатая постройка, погибшая в 1920-х годах. По фасаду домика были закреплены рога оленей; интерьеры, включая потолок, были расписаны живописью на тему романтических руин в горах. Вся мебель в Егерском домике была изготовлена с использованием опять же оленьих рогов.
Главный вход на территорию парка оформлен в виде Больших железных ворот (Зверинских), к которым можно попасть, пройдя от Березового домика и портала «Маска» на север, вдоль берега Белого озера (есть и другие дорожки). Автором классических Зверинских ворот был, возможно, Бренна, но точных данных на этот счет мы не имеем, а история парадного входа в парк Зверинец более ранняя, ведь еще при графе Орлове здесь существовали «Первые ворота в Орлову рощу». В ведомости К. Пластинина за 1787 год имеется запись о выделении денег на строительство ворот в Зверинец.
Основу Зверинских ворот составляют два массивных пилона, сложенных из двенадцати рядов кладки идентичных по размеру камней. Классический антаблемент с карнизом и шарами на постаментах, венчающих конструкции, завершает облик этого сооружения. Створы ворот выполнены из кованого железа, и, так же как на Адмиралтейских воротах, верхняя их часть понижается к центру постройки, а ряды копий образуют стройную решетку, связанную тремя горизонтальными поясами. Общая высота Зверинских ворот более семи метров при ширине проезда три с половиной. Для большей устойчивости боковые фасады пилонов усилены контрфорсами, играющими и эстетическую роль, обеспечивая плавный переход в виде ступенчатого спуска к каменной ограде, собранной из блоков пудостского камня. В 1796 году часть каменной ограды заменили на секции из кованого металла, соединенные между собой каменными столбами. В 1881 году рядом с воротами архитектор Л.Ф. Шперер построил каменный дом для сторожа (караулку), хорошо сохранившуюся до настоящего времени.
Зверинец. Птичник
Единственным сохранившимся (в очень плохом состоянии) зданием парка Зверинец является Птичник, расположенный на берегу реки Колпанки, недалеко от каскада и Моста-руины. Он также хорошо просматривается со стороны главного здания Фермы и собственно относился к общему комплексу подсобных зданий для разведения домашних животных и птицы. Птичник строился между 1798 и 1801 годами по проекту архитектора А.Д. Захарова, который решил основные фасады здания в чисто классическом стиле, хотя явная привязанность к фасаду главного здания Фермы легко просматривается. Постройка предназначалась для содержания фазанов, индеек, павлинов и гусей, хотя этими птицами хозяйство Птичника не ограничивалось.
Средняя двухэтажная часть здания выделена ризалитом, при этом второй этаж по высоте меньше первого. Два довольно вытянутых симметричных крыла завершаются по боковым фасадам круглыми башнями, отчего планировка Птичника напоминает букву «Ш». Фасады здания имели богатый декор — дорические колонны, каннелированные на две трети пилястры, антаблемент с карнизом, украшенный прямоугольными модильонами в средней части постройки. Полуциркульные оконные проемы крыльев здания продолжают этот общий архитектурный стиль, завершаемый множеством оконных проемов башен, дополненных пилястрами дорического ордера в простенках. Верхний ярус (у кровли) обработан сплошным парапетом, украшенным металлическими вазами, стилизованными под античность. Плоский купол башен завершался шпилем с шаром в его основании.
Павильон капитально перестраивался в 1844 году, по причине того, что фундаменты здания быстро разрушались от воздействия воды. Тогда архитектор A.M. Байков воссоздал полностью разобранное здание на новом фундаменте с незначительными изменениями и упрощениями.
Зверинец. Птичник
В 1983 году единственная в Зверинце постройка архитектора Захарова сгорела.
К концу XIX века территория парка напоминала прямоугольник. С севера парк граничил с землями деревни Соколово и Гатчинской мельницы. С южной стороны к Зверинцу примыкали парк Сильвия, Дворцовый парк и территория, называемая Мартяжским лугом (ныне — микрорайон Хохлово Поле). Восточная граница выходила к Орловской роще, а западная шла вдоль дороги на Кипень. Пожалуй, будет уместно сказать несколько слов об упоминаемой второй раз Орловской роще. Эта территория в наши дни входит в микрорайон Хохлово Поле и частично застроена жилыми домами, но в XVIII веке, примыкая к Дворцовому парку и Зверинцу, была любимым местом охоты графа Орлова, давшего имя этому леску. В северной части Орловской рощи находился охотничий домик, автором проекта которого был Антонио Ринальди. Называемый первоначально Замком, а затем Орловской лесной дачей, дом этот простоял до середины XIX столетия и был разобран по высочайшему повелению: «…находящейся близ Гатчины в Орловской даче ветхий деревянный 2-этажный дом, называвшийся „орловским”, разобрать до основания, и материалы от этого дома употребить для постройки на кладбище караулки».
М.А. Зичи. Александр II на Ферме в Гатчине
Сохранился рассказ солдата Измайловского полка Никиты Михайлова, служившего сторожем на Орловской лесной даче: «Преследуемый отчаянными воплями сов, я почти бежал вдоль изгороди и наконец увидел пред собою сторожевую будку, из которой тихо выступил ко мне навстречу старый отставной солдат, с явною готовностью наставить заблудшего на путь истинный. Я с ним разговорился.
— Скажи, пожалуйста, дедушка, где я и что это за роща?
— Роща-то?.. Да так и прозывается Орловскою. Изволите ли видеть, она была подарена Орлову самой Императрицею, внутре-то, значит в самой роще, она выстроила и домик ему. Туда еще покойная Государыня, царство ей небесное, Александра Федоровна, любила ездить чай кушать, а теперь почитай годов с двадцать будет, как его снесли, а на том месте выстроили вот такую самую будку для лесного объездчика. Орлов жил там попросту: у него и стульев даже не было, а так — лавки кругом, как в деревнях.
— Кто же это был Орлов и за что Императрица подарила ему домик?
— А кто ее знает! Правду сказать, давно живу я на свете, вот уже осьмой десяток кончился, на этом месте сижу 36 год, а допреж того, с самой рекрутчины служил в Измайловском полку… Покойного Николая Александровича обучал ружейным приемам, во дворец брали… ну за то и не забывали меня, дай Бог ему здоровья, всякий раз, как проезжал мимо, останавливался: „Здравствуй, Никита Михайлов!” А потом к генералам: „Берегите моего дедка…” Так вот от измайловских-то стариков я и слышал, что этот Орлов был простой унтер-офицер, как есть простой — из мужиков. Императрица выстроила ему домик в этой роще, пожаловала землю, и зажил он себе в спокойствии. Кругом всего поместия Орлова был высокий частокол. Еще помню, как чухны показывали большие колья — это, говорили они, из Орловского частокола.
— А дворец здешний тоже принадлежал Орлову?
— Куда там! Я уже сказывал, что он был простой мужик: хоша и в чести, а все же мужик, так стало быть, что ему с дворцом-то было делать!»
Отчет императорской охоты за 1900 г.
Охотничий трофей — зубр
Из сохранившихся к настоящему времени Зверинских дорог к середине XIX века уже существовали две продольные — Цагове и Березовая, и две поперечные — Пильная и Можжевеловая. От станции железной дороги Мариенбург шла (и проходит поныне) Красная дорога (с Красным мостом через реку Гатчинку) до Березовой и далее. По границе с Орловской рощей проходила дорога Гундиуса, названная в честь главного гатчинского лесничего конца XVIII века. Она была проложена от входа в Дворцовый парк за Березовую дорогу. Постепенно, в течение второй половины XIX века, уменьшается число круглых площадок в парке, хотя время правления Александра II хорошо сказалось на развитии парка — государь был страстным любителем охоты.
В 1860-х годах в парке проводятся различные ремонтно-строительные работы. Деревянные мосты заменяются металлическими на каменных устоях, осушаются районы парка, сильно заболоченные в пойме реки Гатчинки, реконструируются и подновляются дорожки, столбы оград обиваются железом, так как волки разгрызали их и уходили с территории Зверинца. С 1858 года в парке выделяются и расчищаются от леса участки для высевания ржи, овса, клевера и капусты — тех культур, что шли на корм разнообразной птице и зайцам.
На то время приходится увеличение поголовья животных парка, которое постоянно пополняется новыми экземплярами. Привозят в парк и диких зверей для увеличения популяции. В 1857 и 1863 годах из Германии в Гатчину привозят оленей. В 1861 году в районе реки выпускают семью выдр, а в 1867 и 1868 годах из Беловежской Пущи привезли семь зубров и двух кабанов. В парке постоянно проводят учет животных, старясь, чтобы охота на них не мешала развитию его обитателей. В 1881 году в Зверинце насчитывалось 347 различных млекопитающих, основную часть которых составляли олени разных регионов мира — американские, немецкие, сибирские и архангельские. Добычей охотников кроме оленей становились медведи, волки, лани, лисицы и зайцы. Для охоты на последних даже организовали отдельную территорию. В 1872 году к Зверинцу присовокупили небольшой участок территории по Кипенской дороге, называвшийся Заячий ремиз. Участок охоты на зайцев был разделен на тридцать шесть прямоугольных (в большей части) участков и обнесен деревянной изгородью. Одна специальная дорога вела туда прямо от Большого дворца, вторая — шла от Егерской слободы. Ремиз имел собственные псарные дворы, зверинец и охотничий домик для государя императора.
Из птиц чаще всего били тетеревов, фазанов, глухарей и уток.
При Александре III охотой занимались в основном члены его семьи, так как сам государь предпочитал рыбалку. И отличался среди них великий князь Николай Александрович, будущий император Николай II.
Глава 7
История Гатчинского приоратаСреди символов города Гатчины наряду с Большим Гатчинским дворцом, Коннетаблем и воротами есть одно удивительное для России сооружение, как в прямом, так и в переносном смысле, — Приоратский дворец. Все, что с ним связано, необычно, начиная с истории появления Приората и событий вокруг Мальтийского ордена и заканчивая материалом, из которого изготовлена гатчинская постройка, возвышающаяся на берегу Черного озера в парке с тем же, что и она, названием — Приоратском.
История прихода в Россию Приората перекликается с событиями во Франции и внешней политикой Павла I.
Мальтийский орден был старейшей рыцарской организацией в мире, подчинявшийся Римско-католической церкви. Полное его название звучит так: Суверенный военный орден рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского, Родоса и Мальты. Орден имеет длинную историю, которая началась в 1040-х годах, когда, получив разрешение от халифа Египта, купцы Морской Республики Амальфи[6] построили в Иерусалиме церковь, женский монастырь и больницу для оказания помощи страждущим паломникам.
Озеро Черное и Приоратский парк
После того как в 1291 году христиане были вынуждены покинуть Святую землю, орден перебрался на Кипр, а затем занял остров Родос, где держал большой флот для защиты христиан региона от постоянных мусульманских набегов, выиграв несколько крупных сражений в Египте и на территории Палестины. Управлял организацией, которая стала принимать все черты государства (чеканили монету, развивали дипломатические отношения с другими странами), Великий магистр, или князь Родоса. В 1523 году Родос осадила армия десятого султана Османской империи Сулеймана Великолепного, того самого, что писал стихи, отливал пушки и казнил несколько десятков своих сыновей. После долгой осады турками орден был вынужден сдаться и покинуть Родос. С 1530 года госпитальерам был передан остров Мальта. Здесь мы подошли к событиям, прямо связанным с Россией и двумя императорами — Павлом I и Наполеоном Бонапартом. В 1798 году Наполеон (тогда еще генерал французской революционной армии) занял Мальту из-за ее стратегического расположения в Средиземноморье. Поход в Египет требовал хоть как-то обезопасить морские пути. Так как Наполеон силой занял территорию ордена, а по закону рыцари не могли воевать с христианами, то госпитальеры были вынуждены в очередной раз покинуть уже обжитую территорию. Проблема была еще и в том, что революция во Франции лишила госпитальеров большой части финансовых поступлений. И тут император Павел предложил свои услуги скитающейся рыцарской организации. В январе 1797 года государь подписал специальную конвенцию о создании в России Великого Приорства[7] Мальтийского ордена, которое расположилось в Воронцовском дворце[8], находившемся на Садовой улице напротив Гостиного Двора. До нашего времени сохранилось свидетельство пребывания Мальтийского ордена во дворце — Мальтийская капелла, пристроенная со стороны сада архитектором Дж. Кваренги. 16 декабря 1798 года Павел I де-факто стал Великим магистром и Протектором ордена, а Санкт-Петербург — официальным местом размещения главной резиденции госпитальеров. В России учредили орден Святого Иоанна Иерусалимского, а мальтийский крест появился на государственном гербе империи. 12 декабря 1799 года в Гатчину прибыла большая делегация рыцарей ордена, которая преподнесла императору России как фактическому главе Мальтийского ордена три древние реликвии — десницу святого Иоанна Крестителя, частицу древа Креста Господня и Филермскую икону Божией Матери.
Император Павел I — глава Мальтийского ордена. С картины С. Тончи
Великий магистр решил выстроить в Гатчине Приорат — небольшой католический монастырь, возглавляемый настоятелем-приором принцем Конде. Кончено, это не был монастырь в полном смысле этого слова, скорее скрытая от посторонних глаз резиденция госпитальеров.
Строить Приорат было решено на перешейке, соединяющем два озера: Черное и Глухое. Они находились на территории парка, который назывался Малый Зверинец. Это была малопривлекательная низина с оврагом, на дне которого протекал ручей. При Павле I не раз предлагались варианты переустройства этого участка, но все представленные проекты были отвергнуты. И вот наконец в 1797 году, возможно, при участи Бренны, начинается перепланировка Малого Зверинца. Но на первом этапе дело ограничилось формированием небольшого участка по берегам Черного озера. Но чтобы строительство стало возможным, необходимо было осушить топкие берега и укрепить их. В феврале 1798 года под руководством уже другого специалиста, садового мастера Дж. Гакета, озера углубляются, с использованием выкопанной при этом земли укрепляются их берега и создаются искусственные островки. На западном берегу появилась высокая насыпная гряда, по откосам которой были посажены хвойные деревья. Все было готово к устройству резиденции Приората Мальтийского ордена. Берега двух гатчинских озер и окружавший их лес как нельзя лучше подходили для этого.
Приоратский дворец
Филермская икона
Для возведения дворца был выбран архитектор Н.А. Львов, который предложил использовать землебитную технологию. Чтобы наглядно продемонстрировать преимущества своего варианта, зодчий в Дворцовом парке выстроил угол дома, который все желающие могли испытать на прочность. Осмотрев образец и убедившись в надежности сооружения, государь утвердил проект, предложив архитектору выбрать место для будущей летней резиденции Мальтийского ордена.
Николай Александрович Львов был человеком больших дарований и кроме архитектуры занимался литературными переводами, писал стихи, музицировал, собирал народные песни. В круг его интересов входили химия, геология, механика, он увлекался археологией, занимался инженерными изысканиями, разработкой новых строительных технологий, в частности землебита, а также устройств отопления и вентиляции. В 1783 году Львова избрали в Российскую академию наук, а через два года — почетным членом Академии художеств.
Архитектор Н.А. Львов. С картины Д.Г. Левицкого. 1770 гг.
Среди построек мастера кроме Приоратского дворца значатся соборы в Борисоглебске и Торжке, несколько дворянских усадеб в центральных губерниях России, Свято-Троицкая церковь, Дом Державина и здание Почтамта в Санкт-Петербурге и многие другие. В городе Валдае он выстроил церковь Великомученицы Екатерины, получившую название Львовской ротонды, здесь в наши дни размещается Музей колоколов.
Зодчий выбрал 150-метровый пере шеек между Черным и Филькиным озерами — самую нижнюю точку всей парковой территории, так чтобы будущее строение хорошо просматривалось со всех сторон. Осенью 1797 года начались подготовительные работы: устройство фундаментов и опалубки, подготовка грунта, а всего за три месяца следующего года (с 15 июня по 12 сентября) были возведены стены дворца, при этом себестоимость землебитных работ оказалась в десять с лишним раз меньше, чем при строительстве из обычных материалов — камня и кирпича. 22 августа 1799 года стройку посетил государь и остался весьма доволен выполненными работами.
Дворцовый комплекс состоит из Главного корпуса с башней и прочих построек разной высоты и объемов. Львову удалось добиться поразительной цельности ансамбля. Основной фасад дворца обращен в сторону Черного озера, поэтому берег в этой части укреплен солидной подпорной стеной из пудостского камня с рустами на углах. По фасаду здания подпорная стена для усиления конструкции дополнена четырьмя контрфорсами, придающими всему комплексу сходство с крепостью. Ближе к Главному входу в подпорной стене сделан вход на маленькую пристань. Главный корпус в два этажа имеет высокую четырехскатную мансардную кровлю в два уровня. На каждом этаже этой части здания расположено по три прямоугольных оконных проема, окна мансарды расположены по осям этих окон. Между первым и вторым этажами ранее находился государственный герб Российской империи с Мальтийским крестом. К Главному двухэтажному корпусу пристроено несколько одноэтажных зданий, включенных в общий ансамбль; между этими пристройками располагается центральный вход во дворец с небольшой дорической колонной. Восьмигранная башня Приората высотой тридцать один метр имеет пять ярусов и завершается высокой шпилевидной кровлей с золоченым шаром и флюгером. Она выложена из плит парицкого камня и не имеет дополнительной отделки по фасаду.
Приоратский дворец. Чертеж. Разрез
Верхний этаж башни прорезан восемью прямоугольными окнами и выделен, как и остальные, поясом каменной кладки. Толщина ее стен более семидесяти сантиметров, а внутренняя каменная лестница из восьмидесяти восьми ступеней ведет на пятый ярус — самый высокий этаж дворцового комплекса, находящийся на уровне пятнадцати метров.
С восточной стороны комплекса расположена одноэтажная пристройка с узкими стрельчатыми окнами. Эта часть называется Капеллой, хотя церковных служб в этой части дворца никогда не проводилось. Северный двухэтажный фасад с восемью окнами и тремя мансардными окнами на кровле идет по краю подпорной стены. Он продолжен небольшой стеной и одноэтажным зданием, выступающим за общую линию Главного корпуса. Отдельными и весьма важными элементами убранства в целом очень простого здания являются золоченые шары на концах коньков крыши, флюгера — обязательный элемент подобной архитектуры и трубы печного отопления.
Приоратский дворец. Чертеж. Главный фасад
Первый этаж Главного корпуса состоит из шести комнат, четыре из которых — парадные: шестиугольный зал и две комнаты напротив шестиугольной. На второй этаж, где находится также шесть помещений, ведет каменная лестница. Достаточно большая высота потолков (3,75 метра) создает необходимый объем для комфортного нахождения внутри дворца.
Внутренняя отделка залов Приората во многом соответствовала архитектуре здания: потолки были покрыты деревянными панелями в виде кессонов с резной розеткой в центре — распространенный вариант потолочных перекрытий комнат, декорированных в рыцарском стиле. Многие детали потолков были выкрашены цветной краской или покрыты позолотой. Для отделки стен в некоторых залах использовали искусственный мрамор, а откосы оконных проемов имели в разных помещениях индивидуальную колеровку. Большая часть комнат Приората не имела особой отделки, как и полы и перекрытия потолков.
Уже упомянутая нами сплошная каменная стена дворцовой ограды ограничивает внутреннюю территорию Приората с трех сторон. На юге находятся ворота для въезда на придворцовую территорию, с двух сторон дополненные высокими пилонами — сторожками с рустованными углами и полуциркульными стрельчатыми фронтонами. Со стороны двора вход в сторожку был только один, а окна, по два на каждое помещение, позволяли хорошо контролировать всю территорию въезда, так как одно из них выходило в проезд, а второе — на дорогу.
Одно из названий Приората — Земляной дворец — связано с применением землебитной технологии при его строительстве. В этом плане дворец является уникальным сооружением в России.
В основе этой технологии лежит использование обычного грунта, а история такого способа строительства насчитывает не одну тысячу лет. Землебитный способ возведения стен был известен еще в странах Магриба (Северная Африка) и Древнем Риме. Довольно часто землебит применялся для строительства различных видов укреплений, особенно валов и насыпей, и связано это с относительной дешевизной материала и простотой производства землебитных работ.
Архитектор Львов познакомился с землебитными строениями, находясь за границей, и, будучи человеком деятельным, решил заняться подобным строительством в России, где, как мы знаем, основным материалом для домостроения была древесина. В своем имении Никольское Львов строит первые дома из земли — дешевого и огнестойкого материала. Получив положительный опыт в возведении землебитных построек, зодчий переносит свои эксперименты поближе к столице — в Павловск и Гатчину. В деревне Аропаккузи, что в 10 километрах от Гатчины, Львов строит из земли жилой дом. В письме от 30 сентября 1797 года архитектор писал «Верный мой друг, как ты уехала, а государь меня послал достраивать земляной домик в Чухонскую деревню; жил я там один-одинехонек, в такой избе среди поля, в которой во весь мой короткий рост никогда прямо стать нельзя было. Притом, погода адская, дождь, ветер, а ночью вой безумолкный от волков, так расшевелили меланхолию, что мне и мальчики казались, не мог ни одной ночи конца дождаться, а волки все воют, я представил, что они и девочку съели, да ну писать ей песню надгробную». Действительно, Аропаккузи, или, как тогда оно называлось, Аропакосе, было одним из самых маленьких поселений Гатчинского уезда и состояло из восьми дворов. Земляной домик там был построен осенью 1797 года, обставлен и подарен Е.И. Нелидовой. Кроме зала с камином в домике было три комнаты и небольшой чуланчик. Как раз после постройки дома в Аропаккузи Львов приступает к возведению своего главного землебитного здания — Приоратского дворца.
В основе фундамента дворца, на глубине более двух метров, лежат известковые камни, скрепленные известковым раствором. Следующий каменный ряд (до оконных проемов) образует цоколь, завершаемый слоем глины с соломой для гидроизоляции землебитных частей стенной конструкции. Далее идут стены, созданные путем уплотнения грунта. Как это происходило? Устанавливалась невысокая опалубка по ширине стены, куда насыпалась обычная земля слоем, не превышающим 16 сантиметров. При помощи деревянных трамбовок, вручную, земля уплотнялась, отчего слой становился меньше в два раза. Вначале использовали широкую трамбовку, которой делалась основная часть работы; на завершающем этапе применяли тяжелую трамбовку и прямую, для работы в углах и у стенок опалубки. Как только инструмент начинал отскакивать от слоя земли, уплотнение прекращали и переходили к следующей стадии работ. Далее уже утрамбованный слой посыпали известью и измельченным кирпичом, которые служили основанием для следующего слоя земли. Такая многослойная, словно торт, стена толщиной 50 сантиметров по теплопроводности равнялась кирпичной, толщиной в 2,5 кирпича. Дополнительную прочность конструкции Приоратского дворца добавляют внутренняя кирпичная стена, а также специальный кирпично-щебеночный пояс в районе балок межэтажных перекрытий, при этом опорные концы блока усилены кирпичными вставками.
Дворец строили с гарантией в двадцать пять лет — большинство не верило в прочность земляных стен, особенно в условиях петербургского климата. Так как в России опыта возведения землебитных строений не было, идеи Николая Александровича Львова, пропагандирующего новый вид дешевого способа возведения жилья, остались невостребованными.
Кроме главного дворцового здания из земли возвели ограду, сторожку и кухню.
Львов писал: «Земляное битое строение как для удобности в постройке, так и для прочности своей, требует почти особого рода архитектуры, хотя простой, но в простоте своей довольно красивой и прочной».
Приорат зимой. С открытки начала XX в.
После ухода из России Мальтийского ордена, случившегося уже при Александре I, территория, примыкающая к дворцу, воспринималась как общественный городской парк. Это особенно характерно для конца XIX столетия.
После смерти Павла I Приоратский дворец высочайшим указом нового государя был передан в казну, но августейшая фамилия редко бывала там. В 1820-х годах часть помещений Приората использовали местные лютеране для богослужений. В 1880-х годах дворец отремонтировали и произвели в нем небольшую перепланировку. Тогда же в Приорат провели канализацию и городской водопровод. Его стали использовать для постоянного проживания придворных певчих.
В начале XX столетия во дворце устраивают публичные выставки живописных работ известных русских художников. Многие из вернисажей носят благотворительный характер.
С 1840-х годов начинается развитие территории вокруг дворца, которая к тому времени больше напоминала лес, чем парк. Прокладываются новые дорожки и аллеи. К 1846 году по периметру всей территории Приоратского парка насыпали земляной вал высотой в один метр и высадили на нем липы. В парке постоянно высаживались молодые деревья и вырубались старые и больные. Только в 1857 году высадили 2 тысячи новых саженцев. Много сил потратили на создание в парке дренажной системы и осушение больших заболоченных участков.
Большие изменения происходили в парке в конце 1880-х годов. Там появились широкие дороги для прогулок верхом и на колясках, по аллеям расставили скамейки, устроили пять входов в парк и там, где это требовалось, соорудили деревянные мостки. Была обновлена система дренажа парка и проложен водопровод. Черное озеро было очищено от ила и водорослей.
Как воздух свеж, как липы яркоРумянцем осени горят!Как далеко в аллеях паркаОтзвучья вечера дрожат.Не слышно птиц, не дышит роза,Врываясь, мчатся в мрак деревСвист отдаленный паровоза,Удары башенных часов.Да прозвучит в траве росистойКузнечков поздних тяжкий скрип,Меж тем как вьется лист огнистый,Без шума упадая с лип.Все полно смерти предстоящей,И в тишине тягучих струйУж стужа осени дрожащейЗапечатлела поцелуй…К.М. Фофанов
Глава 8
Императорская резиденцияПосле убийства императора Павла I резиденция в Гатчине переходит к царской семье, и в последующей истории дворцово-паркового ансамбля в XIX веке выделяются два периода: длительный, когда императорская семья бывала в Гатчине наездами, и второй, относительно короткий, — когда она жила в Большом Гатчинском дворце постоянно.
Если говорить о правлении двух сыновей Павла Петровича — Александра и Николая, то два этих государя предпочитали проводить время в других императорских резиденциях. Первый — в Царском Селе, второй — в Петергофе. Для этого было множество причин как личного, так и иного свойства. Убийство императора, безусловно, наложило свой отпечаток на Гатчину, Павловск и Инженерный замок в Санкт-Петербурге. Со временем страсти улеглись, что-то перестроили, отремонтировали, реконструировали в первые годы XIX столетия.
В течение почти двадцати восьми лет Гатчиной владела вдова Павла I императрица Мария Федоровна, а в декабре 1828 года она передала ее в личную собственность Николаю I. Это, кстати, отличало гатчинскую резиденцию от Петергофа и Царского Села, которые принадлежали казне. Затем Гатчина поочередно становилась собственностью Александра II, Александра III и Николая II, пока не была национализирована Временным правительством весной 1917 года.
После потери любимого супруга вдовствующая императрица Мария Федоровна большую часть времени проводила в Павловске, бывая в Гатчине лишь наездами, в основном летом и осенью. Здесь она активно занималась благотворительностью. Мария Федоровна отменила плату за лечение в госпитале для рабочих и приказала отпускать лекарства из аптеки беднейшей части городских обывателей за счет казны.
В первые годы XIX столетия город приходит в упадок — население уменьшается, дома ветшают, улицы покрываются пылью и грязью. Забегая вперед, скажем, что это явление было временным.
Великий князь Николай Павлович
Великий князь Александр Павлович
Вдовствующая императрица начинает заниматься делами дворца и города, выделяя средства на ремонтные работы. В начале 1820-х годов перекладывают кровлю дворца, в 1825-м Мария Федоровна финансирует ремонт виноградных теплиц, кузни, домов мастеровых и некоторых других зданий. Регулярно выделяются деньги на содержание богоугодных городских заведений, многие из которых были отстроены в камне именно при вдовствующей императрице (например, дом для слепых и бедных воспитанников рядом с Городским госпиталем). При этом управление Гатчиной, заложенное Павлом Петровичем, до 1828 года оставалось всецело в руках Марии Федоровны. Когда право собственности перешло к ее сыну, отношение к дворцово-парковому ансамблю начинает меняться. Помещения дворцовых каре приспосабливаются новыми владельцами под собственные нужды и отделываются в соответствии с их вкусами. Особенно много переделкой интерьеров занимался архитектор Роман Иванович Кузьмин в 1840-х годах. Помимо него в Гатчине в разное время работали Э. Жибер, К. Альстрем, Е. Гросс, П. Дейнека и Я. Набоков. Несколько раз туда приезжал для консультаций, связанных с вопросами реконструкции помещений, известный архитектор А.И. Штакеншнейдер. Продолжая знакомство с Большим Гатчинским дворцом, следует упомянуть, что на его третьем этаже во времена Павла I находились детские комнаты великих князей Константина и Александра и апартаменты фрейлины Е.И. Нелидовой. Отделка и обстановка этой части Центрального корпуса были простыми, поэтому особого интереса (с точки зрения убранства) этот этаж не представляет.
Арсенальное каре. Общий вид
Здесь необходимо сделать одно важное замечание — все помещения, о которых пойдет речь далее, еще ждут своего возрождения, так что описание их интерьеров будет основано на исторической литературе и изображениях, сделанных до Великой Отечественной войны.
До 1790-х годов в примыкавшем к Кухонному каре полуциркуле находилась Малиновая галерея, получившая свое название по цвету обивки стен. Перестраивая интерьеры левого полуциркуля, Бренна закрыл созданные Ринальди сквозные аркады. В результате получилась обширная галерея. Стены нового зала покрыли малиновым штофом с рисунком из золотистых букетов, большие зеркала в золоченых рамах на стенах усиливали свет, льющийся из окон. По цвету стен зал получил название Малиновая галерея. В начале 20-х годов было принято решение создать в Гатчинском дворце своего рода музей старинного оружия. Наиболее подходящим под эти цели помещением была признана Малиновая галерея. Штоф сняли, и стены обшили деревом для размещения экспонатов. В середине глухой стены из пистолетов выложили вензель императора Павла I — «П» в лавровом венке. Так появилась Арсенальная галерея, где были выставлены лучшие и редчайшие образцы огнестрельного оружия XVI–XIX веков.
Дворцовая церковь. С картины Э.П. Гау
Основу гатчинской коллекции оружия положил граф Орлов — мы уже упоминали о нескольких ружьях из коллекции императора Петра III, подаренных Екатериной своему фавориту. Кроме собственно оружия в коллекцию Орлова входили приспособления для охоты — капканы, рогатины и снаряжение (как для лошадей, так и для охотников). Отдельной частью экспозиции были охотничьи трофеи, ископаемые кости и чучела птиц и рыб. Коллекция пополнялась образцами военного огнестрельного оружия отечественного производства, а впоследствии — трофеями с русско-турецких войн. Здесь же находились образцы изделий лучших мастерских Европы. В шкафах хранились образцы военной амуниции гатчинских полков, по сторонам были прикреплены вертикальные столбы кирас с верхом из кавалергардских касок. Пистолеты были закреплены на стенах лесенкой, в виде хризантем или солнечных дисков.
Завершало полуциркуль небольшое продолговатое помещение с тремя окнами — Предцерковная, или Предовальная, комната, из которой можно пройти в Дворцовую церковь. Во время проведения парадных обедов в Малиновой галерее Предцерковная комната служила подсобным помещением. Ее стены украшали картины западноевропейских художников XVII–XVIII веков, а из отделки наиболее примечателен лепной карниз с фризом из львиных голов.
Дворцовая церковь, расположенная в Кухонном каре, — одна из первых построек подобного рода в Гатчине. Уже во дворце графа Орлова храм во имя Живоначальной Троицы занимал башню каре у левого полуциркуля. Его стены украшала роспись на библейские сюжеты, многочисленные колонны отделаны искусственным мрамором, потолок и верхняя часть стен были декорированы великолепной лепниной; в нишах стояли статуи апостолов. Осенью 1799 года А. Захаров перестроил церковные помещения, и в частности, заменил иконостас новым, резного дерева с позолотой (работы П. Брылло), правда, туда вставили несколько старых икон. Были заново расписаны стены храма (Леонтий Мирро, Федор Щербаков). При Павле Петровиче церковь пополнилась новыми образами; некоторое время здесь хранились христианские святыни, переданные Мальтийским орденом русскому государю, — десница Иоанна Крестителя, часть древа Животворящего Креста Господня и чудотворная икона Богородицы. В храме прошли венчания великих княжон Елены Павловны (12 октября 1799 г.) и Александры Павловны (19 октября 1799 г.). Последняя реконструкция здания церкви относится уже к 1840-м годам, когда сама башня подверглась капитальному переустройству и была увеличена в объеме. Подновление иконостаса поручили тогда купцу Афанасьеву, а новую настенную роспись храма выполнили художники Пёниц и П.М. Шамшин. Новая церковь Гатчинского дворца была открыта и освящена 23 мая 1849 года, но посторонние в нее долгое время не допускались. В 1920-е годы храм закрыли, а имущество (включая иконостас) «растворилось» на просторах «новой» России. Святыни (переведенные ранее в городской собор Святого Павла) были вывезены из России в 1920 году с частями Белой армии под командованием генерал-майора А.П. Родзянко.
После реконструкции архитектором Кузьминым Арсенальное каре по изяществу и богатству отделки сравнялось с Главным корпусом. Более двухсот комнат и залов располагались по принципу анфилад, шедших по периметру трехэтажного квадратного здания. Здесь разместились апартаменты императора Николая I, а позднее и комнаты его внука и правнука — Александра II и Александра III, которые часто бывали в Гатчине (особенно последний).
В 1843 году во всех корпусах дворца было 98 парадных залов и 229 кавалерских комнат. Составляя проект реконструкции обоих каре, архитектор Кузьмин решил полностью перестроить их и заодно обновить интерьеры Центрального корпуса. 5 января 1845 года он приступил к работам на Кухонном каре (были закончены в 1849 г.), а в августе 1846 года на Арсенальном (завершены летом 1852 г.).
Дворцовая церковь. Крипт
Первым делом обустроили подвальные помещения. Снаружи оба здания получили гранитные цоколи, а их стены покрыли парицкой плитой. Все декоративные элементы экстерьера были вырублены из ротковского камня. Фасады каре, выходящие внутрь дворов, облицевали кафельной плиткой под цвета камня, а декоративные детали изготовили из терракоты петербургские мастера под руководством академика Д. Иенсена. Сами каре немного увеличились (до уровня полуциркулей), при этом высота дворцовых башен увеличилась. Гармоничность ансамбля при этом не была нарушена.
В начале 1850-х годов по проекту Р. Кузьмина проводится реконструкция бастионов и рва перед дворцом. После строительства четырех каменных мостов и установки памятника императору Павлу I южная часть дворца — плац — приняла законченный, дошедший до нас вид.
Внутренняя отделка двух каре существенно отличалась. Богатые интерьеры Арсенального каре с готическими галереями, большими залами и анфиладами комнат словно противопоставлялись обычным «подсобным» помещениям Кухонного каре.
Парадный вход в Арсенальное каре со стороны внутренней площади начинался с каменного крыльца, поднявшись по которому посетитель попадал в Вестибюль площадью 40 квадратных метров — первый парадный зал этой части дворца. Конечно, это был не единственный вход в Арсенальное каре — попасть сюда можно было из комнаты Ротари через Светлый переход и Ротонду купольной башни каре. Еще один проход находился на первом этаже Центрального корпуса.
Арсенальное каре. Мраморная лестница
Вестибюль был хорошо украшен: стены из искусственного мрамора, пилястры, классические тяги простенок, скульптуры атлантов с двуглавыми орлами в верхней части, множественный карниз, лепнина с растительным орнаментом. Атланты были изображены по пояс и несли подпружные арки перекрытия. Широкая лестница из белого мрамора имела дополнительную площадку после первого марша на уровне прямоугольного светового фонаря, устроенного в своде перекрытия Вестибюля. Ажурное ограждение лестницы (как и световой фонарь) было выполнено из чугуна. С противоположной стороны от лестницы архитектор устроил пилоны в виде столбов, с украшением из мраморных пилястр композитного ордера. Удачное сочетание столбов-пилонов лестничного ограждения с аналогичными конструкциями самого Вестибюля создавали запоминающийся интерьер вводной части Арсенального каре.
Упоминаемая нами Ротонда архитектурно связана с Вестибюлем способом обработки стен с нишами, ложными арками и другими элементами античной и средневековой архитектуры.
Я долго шел по коридорам,Кругом, как враг, таилась тишь.На пришельца враждебным взоромСмотрели статуи из ниш.В угрюмом сне застыли вещи,Был странен серый полумрак,И, точно маятник зловещий,Звучал мой одинокий шаг.И там, где глубже сумрак хмурый,Мой взор горящий был смущенЕдва заметною фигуройВ тени столпившихся колонн.Н.С. ГумилевКак мы уже говорили, интерьеры Арсенального каре были утрачены во время Великой Отечественной войны и до сих пор не восстановлены. Лишь на антресольном этаже открыта выставка в бывших жилых покоях семьи императора Александра III, но стены в этой части были отделаны очень просто, и интерес представляют лишь подлинные вещи, принадлежащие предпоследнему русскому государю и его домочадцам. Но к истории этой экспозиции мы еще вернемся, а пока посмотрим, чем выделил архитектор Р. Кузьмин первый этаж Арсенального части дворца.
Среди парадных залов неповторимой отделкой выделалась Готическая галерея с окнами, обращенными во внутренний двор. Как это принято в готике, более всего отмечена декором потолочная часть интерьера, исполненная в виде веерного свода с декоративными нервюрами без внутренних опор. Для усиления перспективы Кузьмин заполнил пространство между окон и ложных проемов тройными пучками тонких колонн с гладкими стволами и псевдоготическими капителями, что было так же важно и для стилизации помещения под готику. Нервюры зонтиком расходились от колонн по своду перекрытия и попарно образовывали на потолке четырехугольник с сильно вытянутыми концами, в центре которого располагалась розетка со свисающей цветочной композицией. Поле подоконного парапета было отделано деревянными панелями с готическим рисунком в виде арок, как и пространство на том же уровне противоположной, глухой стены с ложными проемами. В двенадцати окнах Готической галереи были вставлены витражи, наполнявшие длинный зал разноцветным, слегка приглушенным сиянием. Верхняя часть оконных проемов была сделана в виде раннеготического крестоцвета, что усиливало общее впечатление от отделки этого помещения.
Среди живописного убранства Готической галереи стиль был не столь выдержан. В основном на свободных стенах были вывешены портреты русских государственных деятелей разных эпох, исполненных в классической манере. Как мы уже знаем, собрание портретов в Гатчине было одним из самых богатых среди императорских резиденций.
Второй достопримечательностью первого этажа был большой прямоугольный Арсенальный зал площадью 600 квадратных метров с десятью квадратными столбами, поддерживающими перекрытия верхних этажей, и сводчатым потолком. Пилоны делили помещение зала на две части. В первой половине, с шестью опорами, окна располагались с двух основных сторон дворца и выходили, соответственно, на плац и в парк, во второй, удаленной части Арсенального зала, предварявшей вход в анфиладу комнат императора Николая I, находились четыре оставшихся столба.
Стены, опоры перекрытий и подпружные арки были декорированы тягами, а потолочное пространство, разделенное на части, украшено лепными поясами орнаментов и профилей.
Леди Рандольф Черчиль вспоминала свое посещение Гатчины, и в частности Арсенального зала: «В этом зале Их Величества часто обедают, даже с гостями, и там же проводят вечера. Они живут с большой простотой, в небольших комнатах, что составляет резкий контраст с величавой фигурой царя и его величественной осанкой. Манеры Его Величества так же просты, как и вкусы».
Арсенальный зал. Фотография начала XX в.
Арсенальный зал. С картины Э.П. Гау
Формирование интерьера и убранства зала происходило на протяжении всего XIX столетия, и посетитель мог найти здесь предметы совершенно разных эпох, а охотничьи трофеи в виде чучел зверей и птиц, голов оленей и рогов дали помещению второе название — Охотничий зал. Помимо этого там находились небольшая горка с саночками для детей, качели в виде лодки, бильярдный стол, орган и демидовский магнит. На небольшой сцене давались любительские спектакли с участием членов семьи государя и прислуги. Сергей Дмитриевич Шереметев писал в мемуарах: «Около бильярда и вокруг одной из колонн были расположены диваны, тут же стол и кресла. На столе появлялись графинчики с ликерами, коньяк, кюрасо и анизет[9]. Императрица тот час же садилась; а государь (Александр III. — Прим. авт.) прохаживался, разговаривая с игравшими в бильярд, или же подходил к столику с графинчиками и сам наливал гостям вино».
Великий князь Николай Павлович. С гравюры XIX в.
С Арсенального зала начинались парадные и личные комнаты императора Николая I и императрицы Александры Федоровны. Всего в восточной части каре находилось двенадцать помещений: кабинет Николая I, Адъютантская, Приемная, Большой военный кабинет, Спальня, Камер-юнгферская[10], Ванная, Дубовый кабинет, Большой кабинет Александры Федоровны и другие комнаты. Все они имели отделку разной художественной ценности, причем в некоторых из залов на стенах была простая штукатурка (в основном зеленого цвета), а потолок выделен весьма скромной лепниной с монограммами «Н I» — Николай Первый. Изящным и ярким декором выделялось лишь несколько комнат первого этажа Арсенального каре, например, спальни, где обитые шелком стены, тонкая лепка или изысканный рисунок сводов гармонично дополняли мебель прекрасной работы из ценных сортов дерева, бронзовые люстры и канделябры, а также зеркала в сложных резных рамах. Необычайно выразителен был интерьер в стиле рококо Дубового кабинета — комнаты площадью 36 квадратных метров, которая получила свое название от больших дубовых стеновых панелей с резными орнаментами и консолями для фарфора. Даже рокайльная лепнина потолков была окрашена под дубовую резьбу, что создавало иллюзию общего деревянного массива в отделке кабинета. Часть пространства стен занимали декоративные панно с вышитыми на них цветочными гирляндами, причем их цвета удачно оттеняли дубовые поверхности. Завершающими элементами интерьера служили рамы зеркал с вычурной резьбой и камин из белого мрамора в углу кабинета, стилистически связанный с общей отделкой.
Арсенальное каре. Ванная комната. С картины Э.П. Гау
Как подчеркивают многие исследователи истории Гатчины, интерьеры комнат Арсенального каре, занимаемых семьей Николая I, давали полное представление об особенностях убранства жилья столичного дворянства середины XIX века.
Еще десять комнат первого этажа были перестроены для Александра II в стиле позднего рококо. Они располагались в части каре, примыкающей к плацу, и были примерно одинакового размера — около 30 квадратных метров каждая. Отделка комнат однотипна: стены затянуты штофом, простые паркетные полы застелены коврами, а потолок декорирован характерной для французского рококо лепниной или расписан. Мебель для них была изготовлена в мастерских Генриха Гамбса и Карла Тура.
Но этот странный мир постиженлишь тем, кто сам иной всегда,и трепетен и неподвижени мертво-зыбок, как вода;кто стили все капризно слив,постиг бесцельность созерцаньяусталость самолюбованья,и к невозможному порыв.А. БелыйКстати, основные потери музея в 1920-х годах составили именно предметы из его мебельной коллекции: для новой власти Гамбс ценности не представлял.
Дубовая комната. С картины Э.П. Гау
В башне находился Кабинет Александра II площадью около 40 квадратных метров. Его интерьеры 60-х годов XIX столетия с простой отделкой демонстрирует уже новый, отчетливо прагматичный подход к жилым и рабочим помещениям, отличный от предыдущих эпох. Теперь главными украшениями комнаты становятся мебель (в кабинете Александра II из ореха) и живопись разного жанра и стиля. Примечательно, что центр кабинета оставался свободным, а мебель расставляли по стенам и углам.
В отделке личных покоев императрицы Марии Александровны был использован ситец. Им были обиты и стены, и мебель.
Второй — Антресольный этаж каре занимали личные покои семьи императора Александра III, а также Китайская галерея — еще одно собрание фарфора и портретов, но уже членов царствующий династии. Самая длинная в Большом Гатчинском дворце Китайская галерея охватывала буквой «Г» две стороны Арсенального каре и имела двадцать два окна, обращенных во двор.
Отделка этой галереи была выполнена в псевдоготическом стиле, что заставляло вспомнить Готическую галерею первого этажа. Те же колонны завершались на втором этаже стрельчатыми подпружными арками с характерным зубчатым орнаментом. Подобная зубчатая кайма украшала стрельчатые завершения дверных и оконных проемов. Треугольное пространство между арками и перекрытиями имело рельефный декор в виде типичного готического рисунка — крестоцвета. После размещения в зале самой крупной коллекции китайского и японского фарфора галерея получила имя Китайской, хотя ничто в ее отделке не напоминало об этой восточной стране. На деревянных подставках, консолях и полках были выставлены редчайшие китайские вазы, изделия из камня, чайники и блюда, различные эмали и лаковые изделия XVI–XVIII веков. Всё это сверкающее богатство затмевало готический интерьер, и у посетителя возникало ощущение, что он попал во дворец китайского мандарина.
Александр II
Еще одним большим помещением второго этажа был Театральный зал.
В части каре, занимаемой императором Александром III и его супругой, стены комнат в основном были оштукатурены и покрашены, а низкие своды потолков побелены. Всего государь и члены его семьи занимали двадцать комнат небольшой площади на Антресольном этаже. На втором этаже каре, в башне, располагался Кабинет Александра III площадью 40 квадратных метров, а рядом, на стороне каре, выходящей к Голландскому саду, — Адъютантская и три Приемные комнаты. Таким образом, северная часть каре была разделена на уровни — официальную, предназначенную для приемов делегаций и посетителей, и личную, на Антресольном этаже, где и проходила частная жизнь русского императора.
В Приемную и Кабинет можно было попасть только через Китайскую галерею, далее, минуя Адъютантскую и несколько больших (по 64 квадратных метра) комнат, посетитель попадал в Башенный кабинет государя. Кроме министров, военачальников и крупных сановников в Гатчину приезжали послы иностранных государств, зарубежные делегации. В Кабинете Гатчинского дворца были подписаны важнейшие указы и высочайшие повеления.
Приемная императора Александра II. С картины Э.П. Гау
Александр III с семьей в Гатчине
Детская комната в Арсенальном каре. С картины Э.П. Гау
Китайская галерея. Фотография начала XX в.
Арсенальное каре. Личные покои. Фотография начала XX в.
Трон императора Александра III
Арсенальное каре. Спальня великой княгини Ксении Александровны
Арсенальное каре. Столовая
Обстановка официальных помещений была довольно дорогой. Не имеющие никакой декоративной отделки стены были завешаны произведениями живописи; здесь же стояла бесценная мебель из Франции XVIII века. Уникальные фламандские вышивки XVII столетия, дорогой фарфор из Дании и французская бронза дополняли общее убранство Кабинетов второго этажа. Такое смешение коллекций было характерно для двух последних десятилетий XIX века, когда предметы частной коллекции подбирались из числа наиболее ценных и редких произведений искусства разного жанра. Типичным для этого времени было и наличие в комнатах разного рода антикварных безделушек или дорогих ювелирных изделий. Эта мода сохранится до начала XX века, а самыми знаменитыми в ряду подобных изделий станут пасхальные яйца Фаберже.
Арсенальное каре. Гостиная императрицы Марии Федоровны
Арсенальное каре. Спальня Александра III и Марии Федоровны
В том же стиле были выдержаны личные покои Александра III, его супруги и великих князей: на крашеных стенах — редкие картины, множество фотографий, иконы. Из мебели — кровати, диваны, кресла, небольшие столики и, наоборот, большие шкафы — простая обстановка, без излишеств.
В середине XIX века была полностью реконструирована система отопления Большого дворца. В галереях, на парадных лестницах, в дворцовой церкви и некоторых больших залах была установлена новейшая система отопления Циммера, а печи и камины оставили только в небольших комнатах.
Сейчас личные покои Александра III открыты для посещения, и экскурсанты могут познакомиться с частной жизнью предпоследнего императора России, ощутить дух эпохи, предшествовавшей трагическому XX веку и ставшей последней в истории Большого Гатчинского дворца как императорской резиденции.
Когда с Державного ПрестолаТы Русским Царством управлял, —В подполье пряталась крамолаИ враг России трепетал.Стремились все к Твоей Державе,Ища защиту и оплот,Был наш солдат в почетной славе,Был первым в мире Русский Флот!Везде господствовал порядок,Закон не смели нарушать,В стране повсюду был достатокИ мирной жизни благодать.С. БехтеевСреди экспонатов Антресольного этажа Арсенального каре много подлинных вещей, принадлежавших государю, его супруге и детям. И в данном контексте уместно будет вспомнить о коллекции произведений искусства Александра III, которую он начал собирать в Гатчине в 1879–1894 годах и которую после его смерти продолжала пополнять вдовствующая императрица.
Первыми приобретениями тогда еще великого князя стали различные предметы декоративно-прикладного искусства. В одном из писем он писал: «Ваш подарок сделал мне большое удовольствие, потому что я именно люблю такие вещи и особенно старинные. Ты спрашиваешь, милая Ма, что привезти мне из-за границы, я всего больше желал бы в этом именно роде вещи старинные. Вазы и бокалы из хрусталя и фарфора, потому что я желал бы пополнить мою маленькую коллекцию мало-помалу. Алексей привез мне из Венеции отличные вещи из майолики и все старинные, так что моя коллекция прибавляется». Первой картиной, которую приобрел великий князь в 1864 году, была работа И.П. Келера-Вилианди «Итальянская девочка, черпающая воду». Поначалу все приобретения хранились в Аничковом дворце и в Царском Селе, но с конца 1870-х годов основным местом размещения коллекции становится Гатчина.
Великий князь не только приобретает произведения искусства на выставках и в антикварных магазинах за границей, но и скупает частные коллекции. Многие картины заказывались специально, особенно если это касалось портретов членов императорской семьи. Большое количество картин было куплено в Прибалтийских странах, особенно в Дании и Финляндии. Любимым датским художником Александра III был известный живописец Антон Мельби, четыре картины которого находились в Гатчинском дворце. Один из художников, Лауритис Туксен, посещал Гатчину, когда работал над семейным портретом датской королевской четы, и оставил воспоминания о пребывании в России: «Императрица позировала часто, так же как и царские дети: великий князь Михаил, великие княжны Ксения и Ольга, император — лишь один раз. В тот день я встретил его во всем величии. Он спросил, как он должен встать, и в течение 3/4 часа стоял не двигаясь. Это единственное время, которое он уделил мне. Я старался делать мазки как можно гуще, чтобы получить ощутимый результат. Когда после окончания сеанса Александр III подошел и взглянул на холст, он разразился гомерическим хохотом. Больше император не позировал. Вместо него передо мною в военном мундире стоял один из царских лакеев, но, увы, — это было лишь слабое напоминание того образа, который оставил о себе император».
Судьба гатчинской коллекции императора Александра III трагична. Из 210 картин, собранных им и его супругой, остались лишь жалкие крохи. Большую часть власти продали за границу в 1928–1934 годах, некоторые полотна погибли во время Великой Отечественной войны. А то, что удалось эвакуировать, распределили по разным музеям России.
После того как 28 декабря 1828 года Гатчина стала собственностью императора Николая I, в жизни загородной резиденции мало что изменилось. Государь редко бывал здесь. Его приезды в Гатчину были связаны либо с охотой в Зверинце, либо с увеселениями — балами, театральными постановками или зваными обедами. Первый раз Николай I посетил резиденцию 14 января 1829 года, о чем была сделана запись в камер-фурьерском журнале: «Половина 10-го часа утра. Государь Император и флигель-адъютант кн. Суворов в санях отъезд имел из Царского Села в Гатчино для обозрения всех там заведений. Возвратились обратно в половине 3-го часа». В следующий раз император приехал в Гатчину в связи с военными маневрами, проходившими недалеко от резиденции, в Красном Селе, в июле 1830 года. 14 июля государь во главе армии остановился в походной палатке в районе деревни Пудость (в 14 верстах от Гатчины), а императрица выехала на ночлег во дворец, где разместилась в Арсенальном каре. На основе записей в камер-фурьерских журналах С.В. Рождественский воспроизводит события тех дней: «Маневры окончились в этот день (15 июля) в начале третьего часа под самой Гатчиной и по окончании их Император с Великим князем Михаилом Павловичем, принцами Оскаром и Карлом и со свитою прибыл в Гатчину верхом к большому парадному подъезду дворца и проследовал вместе с принцами по парадному Овальному залу к Себе в апартаменты. За несколько времени до прибытия Государя Императора прибыла из Петергофа Её Величество великая княгиня Елена Павловна и Его Высочество Наследник Цесаревич. Таким образом, состоялся первый в царствование Николая I съезд в Гатчину императорской фамилии. По случаю этого съезда был назначен во дворце большой обеденный стол, но так как императрица Александра Федоровна чувствовала себя усталой, благодаря переездам на маневрах и из Красного Села в Гатчину, то большой стол был отложен и сервирован фамильный обед в столовой Ее Высочества великой княгини Елены Павловны, за который в 3 часа 30 минут дня сели: Государь, императрица, Наследник, великий князь Михаил Павлович, великая княгиня Елена Павловна, наследный принц шведский Оскар и принц прусский Карл. <…> В тот же день вечером в театре гатчинского дворца состоялся спектакль, на котором исполнена была французскими придворными актерами комедия в 5-ти актах „Урок старикам”. <…> По окончании спектакля в половине одиннадцатого Высочайшие Особы со всеми бывшими в театре, имели шествие по Собственной деревянной лестнице через большую галерею, овальное зало и тронную комнату в столовую к вечернему столу. <…> На другой день (16 июля) Государь Император принимал доклады… По окончании их в 10 часов утра Его Величество с принцами шведским и прусским смотрели на плацу перед дворцом гвардейский экипаж, возвратившийся из турецкого похода. Государыня в 11 часов с фрейлиной уехала посетить гатчинский сиротский институт. Обед на этот день назначен был в золотой галерее на арке перед церковью и на нем присутствовало 127 персон; в продолжении стола играла музыка л. — гв. Преображенского полка на парадной лестнице».
В 1831 году Николай Павлович посещал Гатчину шесть раз. Один из таких приездов был связан со смертью великого князя Константина Павловича. Его тело везли из Витебска в Санкт-Петербург, четырнадцать дней оно находилось в церкви гатчинского госпиталя, и государь приезжал поклониться праху брата.
В начале 1840-х годов августейшая фамилия посещает Гатчину чаще, подолгу оставаясь в резиденции. В октябре 1841 года Николай I с семьей провел там неделю, повторив свой визит ровно через год. Тогда же 19 октября 1842 года во дворце поставили домашний спектакль с участием государя, цесаревича Александра, великой княжны Ольги, великого князя Александра и придворных. После спектакля состоялся костюмированный бал, где все присутствующие были одеты по моде времен Павла I. Осенью 1844 года семья монарха живет в Гатчине более двух месяцев, с 14 сентября по 21 ноября.
Ванная комната императрицы Александры Федоровны. С картины Э.П. Гау
Спальня императрицы Александры Федоровны. С картины Э.П. Гау
Это подтолкнуло императора к решению провести большую реконструкцию здания дворца, приспособив его для постоянной и комфортной жизни. Эту работу блестяще выполнил архитектор Р. Кузьмин.
1 августа 1851 года перед дворцом прошел военный смотр гвардейских частей, устроенный в честь открытия памятника императору Павлу I, в котором, кроме государя и наследника, приняли участие и двое сыновей последнего — великий князь Николай Александрович (умер в 1865 г.) и великий князь Александр Александрович (будущий император Александр III). Восьмилетний Николай был одет в мундир лейб-гвардии Павловского полка и возглавлял при прохождении колонн по плацу первый взвод, а шестилетний Александр стоял часовым у памятника прадеду в форме рядового павловца, в особой, с высоким прямым кивером, шапке и ружьем.
Журналист А.В. Эвальд еще ребенком бывал во дворце в составе группы воспитанников Сиротского института и писал в своих воспоминаниях о жизни государя в Гатчине: «Императорская семья проживала в Гатчине совершенно патриархальным образом. Государь Николай Павлович, по возможности, никого не стеснял и любил даже, когда жители относились к нему с тою доверчивостью и любовью, которые характеризуют отношения детей к своему отцу. Простота отношений простиралась до такой степени, что жителям не запрещалось смотреть в окна дворца, когда Императорская фамилия сидела за обеденным или чайным столом, или проводила вечер в разговорах и увеселениях. Арсенальный зал, в котором Императорская семья собиралась по вечерам, помещался в нижнем этаже и выходил окнами на обширный внутренний двор. Хотя у ворот стоял часовой, но только не для караула, так как доступ на этот двор был совершенно свободен для всех. Будучи мальчиком 10–12 лет, я очень часто ходил с товарищами на этот двор и, умостившись на широком приступке стены, смотрел, как царская семья проводит время в своем домашнем кругу. Государь не приказывал даже спускать шторы и зачастую подойдет к окну, посмотрит в темноту на освещенные из зала лица любопытных, улыбнется, поклонится и отойдет. <…> Помню, что обедали всегда за длинным столом. Государь садился посредине, государыня напротив него. Направо и налево от них садились великие князья и княжны и приглашенные лица. Во время обеда всегда какой-то музыкант играл на рояле. Перемен блюд бывало немного, три или четыре, не больше. Иногда государю отдельно подавали горшочек с гречневой кашей, которую он очень любил». Зимой, как вспоминает Эвальд, в парке у дворца заливалась горка, куда приходили играть вместе с великими князьями и дети из города. Кто на дощечке, кто на санях, а некоторые и просто так катались по одному и группами. Другая очень популярная забава состояла в том, чтобы, взявшись за руки, сбежать вчетвером по скользкому льду вниз, при этом за первой группой бежали еще несколько. Если кто-то падал, особенно в первых рядах, то остальные валились уже в общую кучу смеющейся детворы. «Понятно, что некоторые из первого же ряда падают, на упавших навалится следующий ряд, а там и третий, и четвертый, так что нагромоздится целая куча мальчуганов, в которой постороннее лицо никак бы не разобрало, какие ноги и руки кому принадлежат. Хохота, крику и визгу при этом не оберешься!» — вспоминал Эвальд.
Гатчинский дворец. Спальня. С картины Э.П. Гау
После завершения реконструкции Большого Гатчинского дворца семья Николая I все чаще и чаще приезжает сюда и живет здесь от пары дней до нескольких месяцев, но внезапная кончина императора 18 февраля 1855 года вновь оставила Гатчину без хозяина. Александр II формально был собственником дворца, но проявлял мало интереса к этой резиденции, приезжая сюда только на охоту или для участия в мероприятиях военных соединений, расквартированных в Гатчине и Красном Селе.
Но великие князья с удовольствием здесь бывают, о чем свидетельствуют их записи. «…Пошли в сервизную кладовую, — пишет Александр Александрович 25 октября 1870 года, — где тоже нашли много отличного фарфора и премиленькие дежене[11] Северские, Венские и Саксонские. Из Сервизной мы пошли в Кухонное каре, где мы тоже давно не были, и обошли весь бельэтаж и часть инженерного, в которых самые невозможные картины и даже неприличные…» Есть и записи о царской охоте: «В 9 ч., простившись с Мини и детьми, отправился на охоту в Гатчину с Папа, братьями и прочими приглашенными. Я целый год не был в милой Гатчине и рад был снова попасть туда в наши симпатичные комнатки». Стоит обратить внимание, с какой любовью пишет будущий император Александр III о Гатчине, употребляя слова «милая» и «симпатичные комнатки»; ведь пройдет всего год и он с семьей переселится в «милую» Гатчину из опасного, как ему казалось, Петербурга. Особые чувства цесаревича к этой загородной резиденции развивались, видимо, на протяжении десятилетий. С.Д. Шереметев вспоминал: «Бывало езжал Цесаревич (Александр Александрович. — Прим. авт.) на охоту в Гатчино. Он там ночевал и всегда останавливался в небольших комнатах, очень низких, в антресолях, где и ужинал с нами… Помню, как Цесаревич за этими ужинами похваливал комнаты антресолей и тут же говорил, что если бы ему пришлось выбирать, то он бы в Гатчине других комнат не выбрал для житья. После 1 марта он действительно в этих комнатах и поселился. Вообще он всегда очень любил Гатчину, отдавая ей преимущество перед Царским Селом. Не раз задолго до 1 марта слышал я от него, что, если бы зависело от него, он тотчас бы переехал бы в Гатчину и что жизнь в Петербурге для него тягостна».
1 марта 1881 года в результате террористического акта на набережной Екатерининского канала в Петербурге был смертельно ранен император Александр II — реформатор и освободитель крестьянства.
Прошло два года. Грянул взрывС Екатеринина канала,Россию облаком покрыв.Все издалёка предвещало,Что час свершится роковой,Что выпадет такая карта…И этот века час дневной —Последний — назван первым марта.А.А. БлокВ Российской империи новый государь — Александр III, и с 27 марта 1881 года Гатчина становится его резиденцией. Все время (кроме летних месяцев) император проводит во дворце, где он и живет, и работает; здесь же проходят все официальные мероприятия.
В Белом зале дворца устраиваются приемы иностранных дипломатических и иных делегаций, там же даются официальные обеды и ужины в честь высоких зарубежных гостей. В приемную к государю едут министры, военные и другие чиновники империи. Вот как вспоминал Анатолий Федорович Кони одну из официальных аудиенций у императрицы в ноябре 1892 года: «Приема у императрицы ожидало несколько человек, которых она приглашала по двое и по трое сразу. Для меня, однако, было сделано исключение: я был позван один. Очевидно, она хотела познакомиться с зловредным председателем по делу Засулич поближе. Но, увы. Это знакомство не послужило, по-видимому, к изменению, вероятно, сложившегося у нее предвзятого обо мне мнения. В небольшом и довольно темном кабинете меня встретила, подав мне приветливо красивую руку, женщина, которая могла бы казаться еще молодой, судя по здоровому цвету лица и стройной, тонкой фигуре. Но при ближайшем рассмотрении лицо ее оказалось старым, покрытым множеством тонких и мелких морщин, напоминавших потрескавшийся пергамент. Одни глаза были полны огня и жизни, составляя главное украшение ее личности и невольно сосредоточивая на себе внимание. Темно-карие, большие и прекрасного рисунка, они смотрели ласковым, но неглубоким взглядом, в котором была известная доля нежной приветливости, но за которой не чувствовалось, однако, доброты. Этот взгляд манил к себе и как будто открывал двери в душу, но с порога этих дверей виднелись пустота, безразличие и довольно вульгарное желание всем понравиться и сыграть на очарование, как играют на бирже на повышение дутых ценностей. Привлекательной наружности не соответствовал голос, грубый и без всяких оттенков, с датским акцентом. Наш разговор, по-французски, был краток, но достаточно характерен».
Разговор Кони с государем состоялся в другом зале: «Через час, во время которого царская фамилия и прибывшие представляться завтракали в разных помещениях, произошло представление. Александр III вышел, грузный и огромный, с чрезвычайно развитым сиденьем, с неприветливым видом. Я был старшим по званию, и ко мне он обратился к первому, посмотрев на меня недобрым взглядом. „Вы опять заняли прежнее место, — сказал он. — Оно ведь гораздо труднее сенаторского”. Зная его нелюбовь к сенату вообще, к которому он относился, по образному выражению Лорис-Меликова, как к касторовому маслу, я попытался заступиться за моих недавних сослуживцев, выразив мнение, что и кассационным сенаторам приходится много трудиться и в особенности много писать, тогда как обер-прокурор действует живым словом, которое не требует механической работы писания. „Да, — сказал государь, — это так, но все-таки ваша должность важнее. Вы ведь должны считать себя ответственным за верное понимание каждого дела, которое находится в вашем рассмотрении, чтобы его причины были объяснены согласно с тем, что было в действительности”. „Я именно так и смотрю, ваше величество, стараясь уяснить для себя настоящие причины каждого преступления, чтобы избежать заблуждений, вызываемых ложными слухами, неосновательными догадками или умышленным искажением истины”, — отвечал я. Государь сказал что-то неопределенное и, бросив на меня еще раз холодный и неприветливый взгляд, перешел к моему соседу».
Еще одно свидетельство о том, как проходили приемы в Гатчинском дворце, оставил государственный секретарь А.А. Половцев: «Только входим во дворец, как уже встречаем на внутренней лестнице императорскую фамилию, шествующую в церковь. По выходе из церкви нас ставят в белом зале, ровно как генерал-адъютантов и офицеров кавалергардского полка, коего императрица состоит шефом. Императрица обходит всю залу и дает целовать руку всем присутствующим, император ограничивается рукопожатием членам Государственного совета. Затем идут завтракать вниз в большую залу, где посредине вытянут большой стол, за который садятся старшие члены императорской фамилии, члены Совета, генерал-адъютанты и все наличные дамы».
Но это была официальная жизнь. Другое дело праздники, отмечаемые августейшей фамилией в Гатчине, как семейные — например, дни рождения, так и государственные — Рождество или Пасха. Готовились к ним с особым тщанием. Весело отмечали дни рождения. 14 ноября вся семья чествовала императрицу Марию Федоровну. Обычно праздник начинался с литургии в Дворцовой церкви, куда через парадные залы следовали Александр III и Мария Федоровна. Приглашенные являлись заранее: министры и члены Госсовета (Греческая галерея), дамы из высшего света (Тронная), офицеры Кавалергардского (Белый зал) и Кирасирского полка (Чесменская галерея) и поздравляли императрицу по пути следования царственной четы. После церковной службы в комнатах Николая I давали праздничный завтрак. Именинница сидела в центре большого стола, а присутствующие члены императорской фамилии и гости, вставая, произносили в ее честь торжественные речи.
Великие князья
В 1882 году в этот день в Гатчине вечером дали праздничный бал с ужином на 160 персон, который закончился далеко за полночь. 25 марта, 27 апреля, 6 мая и 22 ноября отмечались дни рождения великих князей, и церемониал в эти дни был в чем-то схожим с празднованием дня рождения матери-императрицы — после литургии в церкви гостей приглашали на завтрак в Арсенальное каре.
Иначе проходили государственные праздничные мероприятия. «К Рождеству готовиться начинали заранее, — пишет о времени императора Александра III хранитель Гатчинского дворца-музея И.Э. Рыженко, — выбирали подарки для гостей, развешивали и „поправляли образа” в церкви, отбирали фарфоровые и стеклянные вещи для лотереи. Елки для их величеств, августейших детей и братьев императора ставили на бывшей половине императора Николая I в Арсенальном каре дворца. К Всенощной в Гатчину съезжалась вся царская семья — великие князья с семьями».
День 25 декабря начинался с общего завтрака. Во второй половине дня члены императорской фамилии ездили на рождественские балы, устраиваемые для солдат Сводно-гвардейского батальона и Собственного Его Императорского Величества Конвоя в манеже Кирасирского полка. Для офицеров праздник проходил на следующий день в Арсенальном каре. В этот же день, 26 декабря, проводились праздничные мероприятия для тех солдат, кто находился в карауле и не смог получить подарок из рук самой императрицы. Как и положено, на Рождество дарилось множество подарков как внутри семьи, так и всем тем, кто так или иначе был связан с работой или службой в императорской резиденции. Среди подарков преобладали различные изделия из стекла, серебра или фарфора; ближайшие родственники получали в качестве презента ювелирные украшения; детям дарили игрушки и иллюстрированные книги. Великие князья и княжны делали подарки своими руками. Так, великая княгиня Ольга Александровна вспоминала: «Подарок, который я всегда дарила Папа, был изделием моих собственных рук: это были мягкие красные туфли, вышитые белыми крестиками. Мне было так приятно видеть их на нем». В сочельник днем весь дворец ждал у окон первой звезды, а в шесть часов вечера в Дворцовой церкви проходила служба, после которой вся императорская семья собиралась на обед, где пили чай и пели праздничные песни. Там же дети получали подарки, которые были разложены на столиках перед именными елками в соседнем зале. Празднование Пасхи проходило весьма торжественно, среди подарков в те дни преобладали пасхальные яйца, а царская семья в течение нескольких дней христосовалась со всеми, кто был во дворце, — прислугой, певчими, городовыми, садовниками, матросами и так далее.
День бракосочетания Александра III и Марии Федоровны отмечали 28 октября молебном и скромным завтраком в Арсенальном каре.
Но то были праздники, а как же проходили во дворце обычные дни? Историк города С.И. Рождественский писал: «Ежедневно Государь вставал в начале 9-го часа утра и иногда отправлялся в сад на кратковременную прогулку, по возвращении занимался и с 10 ч. до завтрака принимал с докладами и представлявшихся. После завтрака Его Величество до 3 ч. занимался у себя в кабинете, а с 3 до 5 час. прогуливался в саду с Государыней императрицей и семейством во всякую погоду; в пять часов кушал чай в кругу семьи и до семи часов пребывал в кабинете с Государыней императрицей; затем Его Величество обыкновенно отдыхал 15–20 мин., в 8 час. отправлялся за обеденный стол, а с 9 часов снова занимался в кабинете до глубокой ночи (до 2 и даже 3 ч.); в эти часы изредка Его Величество отправлялся на рыбную ловлю острогою в озерах дворцового сада».
Рукой железной правя твердо,Ты порождал любовь и страх,И Флаг Российский реял гордоВ нам чуждых странах и морях.Таких Царей, как Ты, не будет,Вот почему Ты мог сказать:«Когда царь русский рыбу удит —Европа может подождать!»С. БехтеевЛетом 1901 года Гатчинский дворец был в центре внимания всей страны, и связано это было с заключением брака великой княжны Ольги Александровны и принца Петра Александровича Ольденбургского. Еще в мае в газетах появилось объявление: «Ея императорское Высочество Великая княжна Ольга Александровна с общего согласия государя Императора и Вдовствующей Императрицы Марии Федоровны обручена с Его Высочеством принцем Петром Александровичем Ольденбургским». Разница между будущими супругами составляла четырнадцать лет, и этот странный союз просуществовал до 1916 года. На 27 июля было назначено венчание в церкви Гатчинского дворца, причем дамам надлежало быть в русском платье, а кавалерам — в парадной форме.
Великая княгиня Мария Федоровна. С картины Й.Н. Крамского. 1880-е гг.
В 8 часов утра праздничные мероприятия по случаю венчания членов императорской фамилии начались с пяти пушечных выстрелов в столице и в Гатчине, после чего стали готовиться к обряду. Из Эрмитажа были доставлены принадлежности для венчания императрицы Анны Иоанновны, и пока гости съезжались в Гатчину и располагались в залах дворца, невесту одевали для предстоящей церемонии. Великая княжна в горностаевой с малиновым бархатом мантии, которую несли четыре камергера — В.Ф. Трепов, А.А. Мусин-Пушкин, П.И. Толстой, С.В. Александровский и гофмейстер А.А. Арапов, вышла с женихом из комнат рядом с Китайской галереей в сопровождении большой процессии. Ее порядок был следующим: гоффурьеры и камер-фурьеры, церемониймейстер, обер-церемониймейстер, камер-юнкер, камергеры, кавалеры великокняжеских дворов, гофмаршал, первые чины двора, обер-гофмаршал, император Николай II с императрицей Александрой Федоровной и вдовствующей императрицей Марией Федоровной, министры, великая княгиня Ольга Константиновна, великая княгиня Анастасия Михайловна, великий князь Михаил Александрович и остальные великие князья. Далее следовали жених с невестой, а за ними все остальные. Шаферами невесты были великие князья Михаил Александрович, Борис, Кирилл и Андрей Владимировичи, а жениха — великие князья Дмитрий Константинович, Сергей Михайлович и два принца — Андрей Греческий и Александр Лейхтенбергский. После православного обряда венчания торжества продолжились в Белом зале (три стола на 47, 20 и 20 персон), Чесменской галереи (восемь столов), в Столовой (три стола) и на балконе (четыре стола). Общее количество приглашенных на свадьбу составило 217 человек. Во время произнесения поздравительных речей играл оркестр и стреляли из пушек; вечером небо над Гатчиной осветил праздничный фейерверк.
Императрица Мария Федоровна среди офицеров. Гатчинский дворец
Императрица Мария Федоровна и великая княгиня Мария Павловна
Этой свадьбой продолжилась традиция гатчинских праздников, начало которой, как мы помним, заложили еще при Петре I, продолжили во времена графа Орлова и императора Павла I. При Николае I и двух Александрах — Первом и Втором, дворцово-парковый ансамбль светился в лучах фейерверков и праздничной иллюминации, перехватив эстафету царских забав у предыдущих поколений.
Время императора Николая II стало последним периодом в блистательной истории Гатчинского дворца, завершившейся весной 1917 года.
Глава 9
Государственный музей-заповедникИстория Гатчинского дворцово-паркового ансамбля после февраля 1917 года — это история многочисленных утрат, понесенных дворцом и парком в первые годы советской власти и позже — в годы фашистской оккупации, когда пожар войны довершил разрушение разграбленных памятников архитектуры XVIII–XIX веков. Долгое время Гатчина не реставрировалась, а те работы, что проводились в музее, затягивались и часто были непродуктивными. Пройдитесь по парку. Даже то, что было восстановлено в 1960–1970-е годы, сейчас находится в весьма плачевном состоянии и требует серьезной реставрации. Но мы верим, что настанет день, когда возрожденная Гатчина займет подобающее ей место среди великолепных императорских резиденций под Санкт-Петербургом.
После свержения самодержавия Гатчина хоть и находилась под охраной, тем не менее подвергалась разграблению, хотя и незначительному. С усилением политической напряженности к осени Гатчина оказалась в центре военных столкновений, так как здесь располагался штаб генерала П.Н. Краснова, в Гатчину перебрался, а затем бежал отсюда за границу председатель Временного правительства А.Ф. Керенский.
Заседание Временного правительства России
В мае 1917 года была создана специальная Комиссия по приемке и охране имущества Дворцового управления и назначен комиссар Временного правительства над бывшим Министерством двора, в чьем ведении находились императорские резиденции, в том числе и Гатчина. Дворцовые службы продолжают работать, но в городе неспокойно: много различных вооруженных групп, иногда откровенно бандитского толка. Временное правительство пытается не допустить хищения и уничтожения имущества и документов из Гатчинского дворца. Двадцать второго марта комиссия в составе директора Государственного и Петроградского главного архива Министерства иностранных дел князя Н.В. Голицына, чиновника особых поручений Ю.А. Нелидова и профессора М.Д. Приселкова составляют акт и опечатывают всю дворцовую мебель и бумаги (в том числе и личные).
В это время по просьбам бывших владельцев им выдаются личные вещи. Так, в начале мая 1917 года в Крым великой княгине Ольге Александровне были отправлены детские вещи для новорожденного Тихона (Т.Н. Куликовский-Романов), за которыми по ее поручению приезжала Н.Д. Бирюкова.
В мае же начали вывозить бумаги, письма и рисунки в Государственный архив, туда же последовали и коллекция книг XVIII века, а также большой металлический сундук с письмами и бумагами Александра II. В июне новые власти конфискуют личные драгоценности императрицы Марии Федоровны, часть из которых, правда, удалось, как сообщает в мемуарах великая княгиня Ольга Александровна, переправить в Киев. Но ценное имущество самой Ольги Александровны было вывезено властями из Гатчины.
Вот небольшой перечень похищенного к концу июля 1917 года из Большого дворца: четыре коробки табака, две старые плетки, четыре пачки папирос, фарфоровая вазочка, стенные часы, полотняные шторы, зеркала, чехлы с мебели, 10 шелковых занавесок. Судя по этому документу, помещения и сундуки были взломаны, печати с них сорваны.
Гатчина. Карта 1913 г.
Вот как пишет историк Л.С. Георгиевская: «Охранять и описывать ценности становится все сложнее. Идет целенаправленный захват дворцовых помещений. Исполком Гатчинского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов просит отвести помещения солдатке во дворце, временно поселить дворника в верхнем помещении Приоратского дворца, выделить квартиру для проживания в Конюшенном здании…»
Особая роль в сохранении гатчинской коллекции принадлежит графу Валентину Платоновичу Зубову, основателю Института истории искусств (в 1912 г.) и первому директору Гатчинского дворца-музея.
В ноябре 1917 года была образована Художественная комиссия, в декабре переименованная в Совет Гатчинского музея-дворца. Новые власти тут же закрыли Дворцовую церковь, а народный комиссар просвещения А.В. Луначарский разрешил Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов брать из дворца «нехудожественные вещи». Степень художественности Совет определял сам. Вот небольшой список произведений искусства, украденных или испорченных новыми ценителями прекрасного: «Сусанна и два старца» (школы Рубенса) — украдена; «Портрет императрицы Елизаветы Петровны» (копия с Каравака) — изрезана; пейзаж (голландской школы, XVII в.) — украден; «Человек, вонзающий себе нож в грудь» (Рибейра) — проткнута штыком и поцарапана; «Аполлон и Дафна» (Риччи) — сорвана с подрамника и измята; золотые часы императора Александра II — украдены; столик письменный начала XIX века — отломаны и украдены Египетские фигурки… Список этот, составленный В.П. Зубовым, можно продолжать и продолжать.
События тех кошмарных для музея дней граф Зубов фиксирует в докладной записке: «Ночью с 1-го на 2-е ноября после исчезновения А.Ф. Керенского во дворец прибыло около 400 матросов, а вскоре явились солдаты и красная гвардия. Этим начался длившийся более недели разгром дворца… помещения принимали все более хаотичный вид, ломалась ценная мебель, отрезались занавески, пачкались ковры, пропадали вещи, царапались и резались картины».
В мае 1918 года с большим трудом, воспользовавшись бумагой за подписью Луначарского, отстояли памятник Павлу I перед дворцом, который местные власти намеревались снять. Но после национализации дворцово-паркового хозяйства и официального превращения Гатчинского дворца в музей началось массовое расхищение его имущества. Сухие цифры статистики говорят, что из 150 тысяч предметов к 1941 году в Гатчине осталось чуть более 50 тысяч. Невосполнимый урон коллекции был нанесен в 1932 году, когда для продажи за границу через Всесоюзное объединение «Антиквариат» из Гатчины машинами вывозились ценные предметы искусства, в основном мебель, бронза и фарфор. До сих пор остается загадкой цель этих распродаж национального достояния, проводившихся советской властью с 1928 по 1933 год. Многие события, происходившие во дворце-музее, фиксировались в дневниках его работников. Серафима Николаевна Балаева долгое время была хранителем в Гатчине, и вот что она записала, например, в 1928 году: «27 марта. Лежу, плохо с сердцем. Терпиловская и Щербов принимают комиссию по экспорту (Цветаева)». В дневниках много записей по поводу реставрации коллекции, история эвакуации произведений искусства, побед и поражений в борьбе за национальное достояние России, никому, как оказалось, не нужное. Когда в здании дворца находился проектный институт (начало 1960-х годов), дневники С.Н. Балаевой, а это 18 толстых тетрадей, были просто выброшены, и если бы не главный хранитель (с 1967 г.) А.С. Елкина, нашедшая эти бесценные записи, целый пласт истории Гатчинского музея был бы для нас потерян.
Для посетителей музей в Большом дворце был открыт 19 мая 1918 года и стал очень популярным: только за 1921 год его посетило более 20 тысяч человек. В 1923 году историк искусств А.Н. Бенуа выступил с идеей создать в Гатчине большую коллекцию портретов. Портретный фонд Гатчинского дворца насчитывал 632 портрета (на 1917 г.). Первый хранитель музея В.К. Макаров разработал план организации постоянной выставки, которую предполагалось разместить на третьем этаже Главного корпуса и в галереях и коридорах Арсенального каре. Начались работы по переносу картин на третий этаж, но в полном объеме осуществить задуманное и сформировать портретную выставку так и не смогли. Из-за того что в 1920-е годы из Гатчины были вывезены многие ценные произведения искусства, качество экспозиции несколько снизилось, хотя в то же время сюда начали поступать работы многих русских и европейских художников из других музеев, и общий портретный фонд к 1941 году насчитывал уже полторы тысячи картин. Среди мастеров, чьи работы появились в Гатчине, следует отметить Ж.Л. Монье, Дж. Доу, С.К. Зарянко, И.Н. Крамского, М. Шибанова, Г.К. Преннера, Э. Виже-Лебрена и других.
Хранитель музея С.Н. Балаева
С началом Великой Отечественной войны во дворце идут работы по подготовке экспонатов к эвакуации. В дневниках старейшего работника музея С.Н. Балаевой подробно фиксируется каждый день жизни музея: «1941 г. 22-е на 23 июня. Ночь. Упаковка Руж[ейного] арсенала.
4 июля. Перевозка ящиков (162) на Балти[йский] вокзал. Дежурство на вокзале при вещах.
5 июля. Погрузка в вагоны (два американских). <…>
7-10 июля. Работы по разбору муз[ейных] помещений и размещению музейных ценностей. Переноска вещей в подвал (фарфор, бронза, мрамор). Разобрана библиотека, сложена в кладовой за Китайской (вещи из Китайской в подвал — кроме лаков и дерева). Портретный] фонд на церк[овную] площадку. Живопись в комнату ожидания и по антресолям Арсенального каре. Разобраны личные комнаты Александра III. Работы по охране здания: щиты на окнах, закладка окон кирпичом. Окна Бел[ого] зала заложены деревянными футлярами (на козлах). <…>
1 августа. Работа по охране здания: засыпан песком паркет (закрыт сукном, поверх песок слоем 5 см). Надежды на полный вывоз вещей исчезают. За 40 дней удалось отправить только 250 ящиков с музейными вещами. Фронт приближается.
5 августа. Сняты все ковры в личных комнатах Александра III. Крупные вещи вынесены в коридор Арсенального каре (антресоли).
Разобрана кладовая XIX в. (в № 137 и 138). Шторы музейные в бывшую кладовую Лаврова (О.Н. Куприяшкина) за Греческой. <…>
7 августа. Засыпан песком паркет будуара Марии Федоровны. Таблицы военных форм от Николая I перенесены за Готическую, фарфор из-за Готической — в подвал. Выставлены рамы (вторые) в Ружейном арсенале, Светлом переходе, Мраморной столовой, в 3-м этаже. Обход музея. <…>
9 августа. Заклеены тканью стекла и рамы окон в личных комнатах Александра III (столярный клей + 5 % глицерина). <…>
11 августа. Воздушная тревога 5 ч., 7 ч., 12 ч. 30 м., 16 ч. 40 м.
12 августа. Тревога 6 ч. 40 м. — 7 ч. 10 м., в 12 ч. Покрыты бобриком (ворсом вниз) паркеты Мраморной столовой, Аванзала, Зеленой. Засыпана песком Мраморная столовая. Заклеены материей окна в Чесменской и Греческой. <…>
14 августа. На плацу поставлено зенитное орудие. Тревога 7 ч. 30 м., 12 ч., 17 ч. 40 м., 10 ч. 30 м. (3) Засыпка песком Аванзала. Приготовлен к сдаче архив — 7 ящиков. <…>
15 августа. В ночь воздушная тревога. Началась в 10 ч. 30 м. Через несколько минут сброшена бомба в 10–12 м от крыльца левого полуциркуля. Вес бомбы (по определению военных специалистов) — одна тонна. Воронка диаметром 17,5, глубина 8 м. Выбиты стекла в окнах Предовальной (разрушена печь, поврежден потолок), Арсенала (особенно пострадал потолок), церковь — алтарь и потолочное окно. Переход из Чесменской на площадку лестницы, площадка лестницы, Греческой (не все); повреждена стена в Овальной комнате и Чесменской (смежная с Овальной). Целы остались стекла окон, закрытых щитами, так же как и заложенные кирпичом. Булыжником продавлена крыша. Камни переброшены на парковую сторону. На крыше полуциркуля разрушена печная труба. Убитых и раненых не было. Все вещи целы. <…>
18 августа. Частые возд[ушные] тревоги. К 8 ч. вечера 11 тревог. <…>
19 августа. Упаковка 5-го эшелона. Приготовлено к отправке 22 ящика. Погрузка вещей в вагоны, во время которой (ок. 18 ч.) начался артобстрел. После 18 ч. почти непрерывные воздушные тревоги. Сброшено много бомб. <…>
Ночь с 19-го на 20 августа. До 12 ч. редкий артиллерийский обстрел. В 11 ч. 40 м. директор музея вызвал всех, находящихся в здании музея, на вокзал для выезда из Гатчины. Остались научные сотрудники: Янченко, Балаева, Тихановская, садовник Арен, фотограф Величко, галерейные охрана: Рендов, Калинин, Чуркин, Киселенко. Поставлены посты… Остальные отправлены в бомбоубежище. Ночью редкие орудийные выстрелы. С 5 ч. утра интенсивная артиллерийская стрельба и бомбежка. Попадания в городе и парке. В парке повалены деревья (в Ботаническом саду, у Адмиралтейских ворот). <…>
20 августа. В 7 ч. утра приход служащих на работу. В 7 ч. утра у коменданта. Его отказ принять на себя охрану дворца: комендатура эвакуируется. Неудачные попытки связаться с управлением: телефонная и телеграфная связь прерваны. Усилившийся обстрел задерживает отсылку письма в Ленинград Исакову. Приезд В.А. Богдановича из управления. Моя докладная записка В.И. Исакову о положении дел. Представители военных частей во дворце: политрук (ученик Тарле), обход с ним дворца, обсуждение мер по охране входов и выходов из дворца, опасность проникновения диверсантов и пр. во дворец; об эвакуации и судьбе оставшихся в музее вещей; полное понимание нашей точки зрения. Еще два обхода музея с представителями военной власти; их предложение сжечь музейные предметы, чтобы не дать их в руки немцев, наши возражения. Настроение тревожное, но не паническое. Великолепно работает Рендов, в самые тревожные минуты на самых ответственных и опасных местах (чердак) и т. п. Очень хорошо действует на всех выдержка, ровное настроение и спокойная бодрость И.К. Янченко. Ее находчивость и быстрота действий (комендант). <…>
21 августа. Ночь с 20-го на 21-е прошла исключительно спокойно. Обстрел лишь с 2 до 3-х ч. ночи. Вести о возвращении в Гатчину типографии порождают радостные надежды, поддерживаю их, хотя штабные не придают этому факту никакого значения (со штабом поддерживаем связь). Идиллическое утро. Умываемся на озере. Носим воду, топим кухню, греем для всех кипяток, варим рисовую кашу. Патефон: „Мой милый город, спи спокойно!”… Женщины плачут.
25 августа. Захоронение бронзы из ящиков 17 и 21 в Собственном саду.
29 августа. В ночь приехал на одной грузовой машине Величко. Погрузили четыре ящика: № 41, 50, 46, 48 и оставшиеся еще в музее вещи рабочих. Ящики № 41 и 50 пришлось перенести ночью из Антресольной Арсенального каре. Работали все замечательно. Очень находчивым показал себя Лапин. Величко привез приказ с объявленной благодарностью работникам Гатчины. Привез продукты питания (булки, крупу и пр.), спички и т. п. Мне посылку от Веры. По ее содержанию (варенье, шоколад, консервы) догадываюсь, что с питанием лучше у нас, чем в Ленинграде. Ночь спокойная. Редкие артиллерийские выстрелы. Утром обход музея. Протечки в Греческой, Чесменской, Овальной, церкви (потолочное окно), на выставке костюма. Много течи из разбитых окон. Тихомиров чинит крышу над Чесменской, Гусев снимает с лафетов пушки на плацу. Федорович с остальными занят переноской вещей для упаковки. Я подбираю воду с паркетов или дежурю на подъезде. Карасев в кухне после ночного дежурства на подъезде. Тихо. Пасмурно. <…>
3 сентября. Первые заморозки. После очень короткого перерыва с новой силой начинается артиллерийская стрельба с двух сторон и налеты. В 1 час дня был большой налет. Сброшены бомбы за парком (в районе города?). Работаем урывками. Уходим в бомбоубежище.
Наш распорядок дня: день начинается в 6 ч. утра. Умывание на берегу Серебряного озера (через подземный ход, у «Эхо»). Запасаемся водой. Чай (на примусе). К чаю приходит Арен и дежурный по связи с милицией (по распоряжению военного коменданта города один из нашей охраны проводит ночь в здании милиции — для связи). Составляется список дежурных на сутки (дежурство по шесть часов). Составляется меню обеда и выписываются продукты из кладовой. Карасев идет на кухню. Обход музея. Намечаются срочные работы в связи с новыми повреждениями (в основном заделка оконных рам фанерой и починка пробоин крыши) и работы по хозяйству. Копают картофель и т. п. Работы по подготовке к отправке вещей в Ленинград. Работы ведутся в соответствии с общей обстановкой. Прерываются при налетах и бомбежке. При артиллерийской стрельбе продолжаются. От 1-2-х ч. — обед. За ним „мертвый час”. Обычно к вечеру военные действия оживляются, для работы выбираем более спокойные промежутки. В 7 ч. вечера ужин (разогреваются остатки обеда на примусе или варится какая-нибудь каша). После ужина дежурный по связи идет в милицию на ночь. Записываю день (дневник). Пишу письма, читаю. В 9 ч. сон. <…>
6 сентября. Сносили бронзу на подъезд. Я запаковала два ящика № 69 (бронза) и № 70 (кладовая № 137). Первое появление мародеров в здании музея. Слабость нашей охраны. <…>
10 сентября. В 7 ч. приехали по Варшавской железной дороге в Ленинград от станции Ижора. <…>
11 сентября. В Ленинграде. С докладом у Исакова. Попытка проехать на грузовике в Гатчину за оставшимися музейными вещами. Остановлены у городской заставы Гатчины. <…>».
Как видно из дневника, 15 августа на дворец упала первая авиабомба, а уже 11 сентября немцы заняли Гатчину. Полностью эвакуировать фонды музея не удалось, и оставшиеся экспонаты были упакованы и спрятаны в подвалах дворца, часть скульптур закопали на территории парка, что-то закрыли мешками с песком.
Более двух лет хозяйничали в Гатчине оккупанты. В январе 1944 года при отступлении они заминировали стены Большого дворца и подожгли его. Часть коллекции немцы вывезли в Германию, а все, что не смогли забрать с собой, уничтожили. И хотя само здание сохранилось, все его интерьеры и большинство перекрытий сгорели. Погиб в огне Березовый домик, были взорваны практически все мосты в парке, более семи тысяч деревьев вырубили оккупанты на территории ансамбля. Приоратский парк за годы войны был полностью уничтожен.
Дворец после изгнания немецких оккупантов
После войны с 1950 по 1959 год дворец занимало Военно-морское училище Министерства обороны, а затем — ВНИИ «Электронстандарт», закрытое предприятие военно-промышленного комплекса. Уцелевшие мраморные и гипсовые детали интерьеров закрыли щитами, к 1948 году были восстановлены кровля, окна и межэтажные перекрытия, установлены двери. В парке проводились работы по разминированию территории, засыпались траншеи и воронки, были восстановлены дорожки. Скульптуру извлекли из земли и установили на прежние места. Работа по возрождению Гатчинского дворцово-паркового ансамбля производилась музейными работниками — С.Н. Балаевой, К.К. Мамаевым, И.В. Соколовой, Э.А. Тихоновской и другими. Многие разрушенные мосты были временно заменены на деревянные, а частично поврежденные пролеты восстанавливались в дереве, в виде, близком к садовой архитектуре Дворцового парка.
Большая проблема, не решенная и по сей день, — возвращение фондов Гатчинского дворца, которые были рассредоточены по другим музеям разных городов России. В 1945 году удалось вернуть коллекцию портретов, найденную в Рижском замке после освобождения Латвии от фашистов. Но, к сожалению, к настоящему времени только часть этой коллекции возвращена из других музеев и выставлена в залах дворца.
В 1945–1948 годах были подготовлены необходимые архивные материалы и рассмотрены проекты по воссозданию внутреннего убранства замка, но долгожданные реставрационные работы начались только в 1961 году, но и они были прерваны до 1976 года.
Первые возрожденные интерьеры посетители увидели только в мае 1985 года.
В 2005 году отреставрировали Малую анфиладу Главного здания; в 2008 — Парадную опочивальню, обитую голубым лионским шелком, специально заказанным во Франции. К настоящему времени для посетителей открыты парадные залы Главного корпуса, личные покои Александра III и членов его семьи, с большим трудом восстанавливается дворцовая церковь. Остальные помещения, в том числе и удивительные по красоте галереи, остаются в полуразрушенном состоянии.
Мы уже касались темы катастрофических утрат фондов дворца. Но многое из того, что удалось сохранить, так и не было возвращено в Гатчину. После войны большая часть коллекции была передана в Павловск, где и остается по сию пору; предметы из Гатчинского дворца-музея можно встретить в Ораниенбауме, Пушкине, Эрмитаже и Русском музее, мемориальном музее Ф.М. Достоевского, в Ярославском художественном музее. Этот список можно продолжать еще очень долго.
Очистка водоемов. лето 2011 г.
До 1941 года библиотека музея насчитывала более 30 тысяч единиц хранения. В нее входили в том числе и книги из личных собраний императоров Павла I и Александра III, великих князей Николая, Георгия и Михаила Александровичей, великих княгинь Ксении и Ольги. На протяжении первых десятилетий существования музея была собрана уникальная научная библиотека, в ее составе находилось собрание журналов Александра III, книги князя Г.Д. Шервашидзе, часть книг Гатчинского Сиротского института, раритеты из усадебных библиотек и многое другое. Масштабы катастрофы, которая постигла библиотеку, можно представить, обратившись к цифрам: на сегодняшний день в ней насчитывается всего 4174 книги, причем часть из них поступила уже в послевоенное время и имеет косвенное отношение к исторической коллекции музея.
В Гатчинском дворцово-парковом ансамбле продолжается постоянная и кропотливая работа по восстановлению разрушенного в XX веке. В частности, в парке завершается реставрация металлических мостов у Холодной ванны, выкорчевываются старые и больные деревья, началась очистка водоемов парка от водной и прибрежной растительности. В самом дворце, кроме давно намеченной реставрации галерей, идут ремонтно-восстановительные работы на кровле и в помещениях Часовой башни, подготовлен проект реставрации крыльца с металлическим ажурным ограждением со стороны Собственного садика. В самом саду работники музея планируют установить копии утраченных мраморных скульптур Вертумна и Помоны и отреставрировать голову Геры.
В настоящее время в музее действует несколько экспозиций. Кроме открытых для посещения парадных комнат Главного корпуса во дворце устроено несколько постоянно действующих выставок.
В начале 1990-х годов открыта постоянная выставка «Старинное оружие XVI–XIX вв.». Как мы уже знаем, в Гатчине еще со времен Григория Орлова начала складываться коллекция ружей. Часть их была подарена Екатериной II, которая взяла оружие из коллекции Петра III в Ораниенбауме. При Павле I оружейное собрание постоянно пополнялось, так что со временем оно стало одним из самых значительных в России. Войны и потрясения XX века коснулись и этого собрания: большой урон коллекции нанесли изъятия экспонатов для продажи за границу в 1928–1932 годах. После войны гатчинская коллекция оружия долгое время находилась в Царскосельском музее-заповеднике, и только в 1988 году ее вернули законному владельцу. Сейчас в музее хранится более одной тысячи образцов редкого огнестрельного и холодного оружия.
К 200-летию первого почетного жителя Гатчины, заведующего Гатчинским дворцовым управлением генерала Карла Федоровича Багговута, открыта выставка, на которой представлен типичный кабинет русского чиновника середины XIX столетия. На выставке, разместившейся в 2010 году, можно видеть подлинный стол из личных покоев императора Александра II, книги, предметы убранства той эпохи.
В личных покоях Павла I на первом этаже Главного корпуса открыта постоянная выставка вещей императора. Эти комнаты были созданы после 1801 года и, кроме личных вещей императора, здесь размещались его походная кровать и постельные принадлежности из Михайловского замка. В годы Великой Отечественной войны кровать была утрачена, и сейчас в покоях выставлены сохранившиеся вещи монарха: складные красного дерева стол и стул, платок, манишка и Библия императора и некоторые другие ценные экспонаты.
Большая постоянная экспозиция «Семья императора Александра III в Гатчине» в Антресольном этаже Арсенального каре — работы по восстановлению этой части дворца были закончены в 2007 году.
Вот и подошло к концу наше путешествие по гатчинским дворцам и паркам, которые пережили и годы наивысшего расцвета, и годы разрушений, но остались подлинными шедеврами дворцово-парковой архитектуры на радость будущим поколениям, во имя славы людей, их создавших.
Часть вторая
Город Гатчина
Глава 10
Образцовый город«Вокруг двора замка, — писал путешественник И.Г. Георги, — находится, кроме некоторых из плит выстроенных дворцовых зданий, деревня Гатчина, при большой дороге, отчасти хорошими домами, Финская деревня малая Гатчина, хорошо выстроенная пильная мельница, и подле оной слобода с деревянными домами для войска Его Высочества Великого князя, которое иногда здесь на квартиры помещается. При речке, протекающей мимо пильной мельницы, находятся некоторые каменные дома, построенные за несколько лет, когда определено было заложить там местечко Мариенбург». Такой виделась в конце XVIII столетия Гатчина немецкому этнографу, мыза, которой вскоре предстояло стать «образцовым городом» Российской империи.
Еще до объявления гатчинской резиденции городом там ведется большое строительство военного характера — возводятся казармы и крепости, в местах въезда-выезда из населенного пункта сооружены ворота. Современники отмечали, что в это время Гатчина была похожа на небольшой военный городок, устроенный на прусский манер, со шлагбаумами и часовыми. Так как казармы строились в разных частях обширного поместья, в основном вдоль ранее сформировавшихся дорог, то это положило начало появлению первых городских улиц, старейшими из которых стали Большой проспект (25 Октября), Загвоздинская улица (Юного Пролетария), Бомбардирская (Горького) и Кирочная (Ю. Гагарина). Причем история последней связана со строительством в Гатчине в 1793 году первой деревянной церкви для католиков и протестантов (службы проводились по очереди). Первые улицы объединили вокруг себя и первые городские районы, так что можно смело утверждать, что современная городская планировка сформировалась еще в самом начале истории Гатчины. В 1796 году в городе было четыре части: Дворцовая, Ингербургская, Бомбардирская (Загвоздинская) и Мариенбург (Пильня), причем две из них хорошо сохранились до XXI века. Но о современной Гатчине мы поговорим в заключении, а пока вернемся в XVIII столетие.
Главная городская магистраль — Большой проспект, начинался от Ингербургских ворот и заканчивался в районе Дворцового парка, переходя в Смоленскую (Двинскую) дорогу. Будучи центром поселения, проспект застраивался довольно быстро, и к началу XIX века свободных земель вдоль него оставалось уже меньше половины, а та часть, что примыкала к будущей Мариинской (Кергетова) улице, была еще занята пашней. На правой стороне Большого проспекта к этому времени было выстроено уже 37 домов, а на противоположной стороне строениями было занято 23 участка.
Другой конец города — Мариенбург, состоявший из казарм, пильной мельницы и небольшой слободы на двух улицах — Набережной и Задней, развивался за счет строительства новых казарм, открытия Сиротского дома, сенного и хлебного складов, называемых в те годы магазинами. Часть города от Мариенбурга в сторону Большого проспекта активно застраивалась в основном казенными зданиями — теми же казармами, оранжереей, госпиталем, суконной и полотняной фабриками и знаменитой Круглой ригой. Только четыре частных дома, принадлежавших высшим сановникам империи, были выстроены в этой части (Екатеринвердер).
Формирование городских улиц шло по утвержденному плану. В 1797 году местное управление всячески понуждало владельцев домов устраивать каменные мостовые напротив их владений, хотя успех этого начинания был мизерный — гатчинские обыватели были бедны. В том же году за счет казны замостили часть Большого проспекта.
План крепости Ингербург
Интересна в этой связи история городской части, а вернее сказать — крепости, на границе мызы, которая называлась Ингербург и предваряла въезд в город со стороны столицы. Согласно чертежам, разработанным в 1790-х годах, Ингербург должен был стать военным укреплением вдоль Порховской дороги из Гатчины в Царское Село с валом и рвом. Кроме казарм и других чисто военных зданий на территории Ингербурга предполагалось выстроить частные дома приближенных государя (Е.И. Нелидовой, А.Б. Куракина, А.Л. Нарышкина, С.М. Голицына и некоторых других), школу, ратушу и церковь. Историк О.В. Петрова связывает решение о строительстве крепости с французским влиянием на великого князя. «Окончательный проект плана Ингербурга, — пишет она, — появившийся не позднее 1792 года, был создан на основе чертежа из „Французской архитектуры…” Ж.Ф. Блонделя и является точной копией плана парижской Королевской мануфактуры гобеленов 1750-х годов». Королевская мануфактура была вполне сформировавшимся поселением с мастерскими и жилыми домами работников, с эффективным и простым управлением. Вполне возможно, что с мануфактурой была связана и идея «образцового города», воплощать которую в Гатчине Павел будет со свойственным ему упрямством. Немаловажную роль во всех этих планах играла и приверженность наследника к рыцарству, с его турнирами, замками и кодексом чести. Название крепости связано с историческим шведским названием прибалтийских земель — Ингерманландия, в состав которой входили и Ижорские земли Господина Великого Новгорода.
Крепость Ингербург. Фасады. Чертеж
Как было установлено О.В. Петровой, все здания Ингербурга соответствовали постройкам Королевской мануфактуры, конечно, с определенными изменениями и дополнениями. Прямоугольную ратушу в Гатчине планировалось сделать квадратной. Проект церкви для Ингербурга имел в основе данные парижской церкви Колледжа четырех наций — здания с портиком и одним большим куполом. Проект храма в итоге изменили, но и он не был воплощен в жизнь. Среди частных сооружений выделим дом Е.И. Нелидовой, который строили с 1794 по 1796 год в соответствии с французским планом дома плотника Королевской мануфактуры Эшуделя. На чертежах, хранящихся в Музее-заповеднике «Гатчина», можно видеть это одноэтажное здание с ломаной крышей и декором в виде люкарн и рустованных лопаток.
Уже не раз упоминаемая Екатерина Ивановна Нелидова была воспитанницей Смольного института и закончила его с золотой медалью и вензелем Екатерины II. Музыкально одаренная девушка пробует себя в качестве актрисы и в пятнадцатилетнем возрасте играет на сцене в спектакле «Служанка-госпожа».
Игра твоя жива, естественна, пристойна;Ты к зрителям в сердца и к славе путь нашла —Нелестной славы ты, Нелидова, достойна;Иль паче всякую хвалу ты превзошла!Не меньше мы твоей игрой восхищены,Как чувствии прельщеныВ насПриятностью лица и остротою глаз.Естественной игрой ты всех ввела в забвенье:Всяк действие твое за истину считал;Всяк зависть ощущал к Пандолфу[12] в то мгновенье,И всякий в месте быть Пандолфовом желал.А.А. РжевскийС 1777 года Нелидова назначена фрейлиной к великой княгине Марии Федоровне, а после венчания на царство Павла I получает звание камер-фрейлины — старший придворный чин для женщин в империи. С этого момента происходит сближение государя с фрейлиной, которая становится фавориткой императора и способствует продвижению по государственной службе своих родственников и близких знакомых. После убийства Павла I и воцарения нового государя Е.И. Нелидова, находившаяся в ссылке в замке Лоде в Эстляндии, возвращается в Санкт-Петербург и поселяется в Смольном монастыре. Там, в Елизаветинском корпусе, она проживет до 1839 года, всеми забытая, и умрет в возрасте 75 лет.
Д. Левицкий. Портрет Е.И. Нелидовой
Строительство Ингербурга было начато в 1793 году и к началу XIX столетия в общем закончено, за исключением крепостного вала, рва и равелинов, от которых отказались вовсе. В 1795 году на обоих концах центральной дороги (Большой проспект) были построены ворота, подряд на возведение которых был отдан местным государственным крестьянам Ивану Шушарину и Филату Ябурову.
Всего к концу XVIII века в Гатчине было построено 237 жилых домов, причем большая их часть имела еще и участок. Но Павел I предпринимал необходимые меры для увеличения численности городских обывателей, выделяя все новые и новые территории под частную застройку.
Подрядчик Окорчев с Охты обязался выстроить «…при деревне Гатчине госпиталь, нижний этаж каменный, а второй деревянный с башнею, как значит на плане и фасаде…» К 25 сентябрю 1793 года здание было готово для отделки, которую проводили уже летом следующего года, в новый строительный сезон. Как и положено, при госпитале открыли церковь, а позже и аптеку. Здание получилось весьма удобным, со специальным закрытым отделением для инфекционных больных, и стало одним из важнейших в Гатчине.
Для обучения детей местных жителей было открыто училище, при котором находился небольшой пансион. В Мариенбурге, еще одном военном пригороде Гатчины, учредили Военный сиротский дом, куда принимались дети солдат из ближайших гарнизонов, расквартированных на землях императора Павла I. В основном туда брали воспитанников с семилетнего возраста, но для сирот солдат и унтер-офицеров иногда делали исключение и их записывали в сиротский дом в более раннем возрасте. Там давали хорошее образование. Кроме чтения и письма дети, обучались рукоделию, садоводству и земледелию, а после 1795 года к этим предметам добавилась еще и музыка. После решения об организации в Гатчине золотошвейной мастерской, где изготовляли нашивки для военных мундиров, было предписано, что в случае нехватки работниц-золотошвей, часть заказов передавать в Военный сиротский дом.
Монастырь Святого Харлампия. Фасады. Чертеж
Между пильной мельницей и Сильвийским парком в 1800 году по проекту А.Д. Захарова начали было возводить монастырь Святого Харлампия, связанный с Мальтийским орденом. Строительство так и не было завершено в связи с кончиной его инициатора и вдохновителя императора Павла I — устроили только часть фундаментов. Как видно из проекта, мощное каменное здание обители с церковью, включенной в его общую структуру, усиленное контрфорсами, больше напоминало средневековую крепость, что было, конечно, в традициях Гатчины.
Мельница и золотошвейная мастерская стали первыми предприятиями гатчинской промышленности, планомерному развитию которой наследник уделял много внимания, выделяя земельные участки, давая ссуды на открытие и развитие мануфактур. К началу истории Гатчины в ранге города помимо вышеперечисленных там существовали стеклянный и фарфоровый заводы, суконная фабрика, шляпная мастерская, сукновальня.
Памятный крест на месте Харлампиева монастыря
Главным предприятием здесь долгое время была Пудостская мельница, устроенная еще при прежних владельцах мызы. Ее двухэтажное каменное здание находилось в двух верстах от дворца на берегу пруда, а мельничное хозяйство состояло из нескольких построек: деревянного с черепичной крышей жилого дома, риги, конюшни и гумна[13]. С 1792 года мельницу арендовал за 220 рублей некий Адам Гиппе. Кроме этого ежегодного взноса он обязывался бесплатно молоть до 500 кулей зерна, поставленного крестьянами владельцам имения. В 1795 году в Гатчину был приглашен другой иностранный подданный, некто Мозиер, с окладом в 1000 рублей в год и квартирой с отоплением и освещением. Этот иностранец обязался организовать на мызе производство сукна трех видов для нужд местного войска и для продажи обывателям. Дело, однако, завершено не было, а после 1801 года и вовсе заглохло. Последним из ранних промышленных предприятий мызы был сыроваренный завод, организацию которого цесаревич поручил швейцарцу Энни. На базе скотного двора создали молочную ферму, ветеринарную станцию и собственно завод. Кроме жалования швейцарец получал вознаграждение натурой (продуктами), бесплатное жилье с отоплением и освещением, а также нескольких слуг в придачу. Со временем ферма, находящаяся в Волковицах и Старых Скворицах, была расширена, а избыток продукции, не востребованный дворцовым хозяйством, поступал в свободную продажу.
Основой экономики города, а вернее сказать, имения великого князя, оставались сельское хозяйство и труд крестьян, приписанных к Гатчине. Регламентация отношений и форма управления деревней были отражены в любопытном документе — «Повальное экономическое приказание и наставление». Кроме наименования сельских управленческих должностей и описания обязанностей в документе подробно описывалось: время работы крестьян (с 4 часов утра и до захода солнца, с тремя перерывами на отдых); правила запахивания полей; жатва; уборка урожая и заготовка навоза. Кроме этого, по пунктам регламентировались заготовка леса и другие работы в великокняжеском хозяйстве. В 1793 году в дополнение к предыдущему документу за подписью наследника вышел Сельский устав, который начинался словами: «Взирая с отвращением на неправильный образ действий в отношении Гатчинских обывателей, хотя и всегда желали Мы уврачевать внедрившиеся беспорядки, однако, к сожалению, благие Наши намерения до сих пор по сие время не исполнены. Рассмотрев же причины бедности поселян, находим, что оне преимущественно происходят от неустройства». Этим уставом Павел положил начало развитию системы хлебной торговли, где неимущие могли получать зерно в виде ссуды. В документе было прояснено и положение гатчинских обывателей относительно их социального статуса, прав и обязанностей.
Военные всегда составляли существенную часть населения Гатчины, а первыми городскими постройками, как мы помним, были казармы и вспомогательные постройки для полков. Гатчинское войско, состоявшее из нескольких полков, размещалось по всей территории мызы. Гатчина долго сохраняла память о первых военных поселенцах в названиях своих улиц, переименованных в XX веке новыми хозяевами города. Именно тогда появились названия, не имеющие никакого отношения к городу и его истории, — улицы Горького, Урицкого, Маркса, 7-й Армии, Красная и т. д. Да что говорить, если переименовали саму Гатчину!
Конец XVIII века стал для Гатчины переломным — 11 ноября 1796 года вышел указ Павла I: «Собственную нашу мызу Гатчину переименовать городом, повелеваем — управление его с уездом, к нему принадлежащим, оставить на том основании, какое до сего по владению Нашему учреждено было». Эта дата считается днем рождения города. По решению государя всеми городскими делами занимался Сенат.
Выхожу я в путь, открытый взорам,Ветер гнет упругие кусты,Битый камень лег по косогорам,Желтой глины скудные пласты.Разгулялась осень в мокрых долах,Обнажила кладбища земли.Но густых рябин в проезжих селахКрасный цвет зареет издали.А.А. БлокПосле смерти императора Павла I город, как мы знаем, до 1828 года находится в собственности вдовствующей императрицы Марии Федоровны, продолжая развиваться и расширяться. К концу 1820-х годов в Гатчине насчитывалось 157 жилых домов на 7 улицах, но только 15 из них были каменными. К этому нужно добавить 18 деревянных лавок, не считая существующих каменных магазинов. Во время правления Николая I в Гатчине окончательно оформилась сеть улиц, а также появились новые. Большой проспект, как и в предыдущие годы, оставался центром города, вокруг которого и велось основное строительство как жилых, так и общественных зданий. Второй магистралью города, освоение которой пришлось на 1840-е годы, была Бульварная улица (с 1871 г. — Багговутовская). В годы правления Николая Павловича начинает упорядочиваться застройка Мариенбурга, который развивается вдоль дороги на Кипень. Там появляются новые улицы и, так же как в центре, ведется жилищное строительство. Для того времени характерно определенное единообразие в постройках. В городе вводятся нормы, устанавливающие размеры домов, расстояние построек друг от друга и колеровку стен — предписывалось использовать только белые, палевые, бледно-желтые, светло-серые, бледно-розовые, желто-серые и дикие цвета. К последним относился натуральный камень, часто использовавшийся в Гатчине.
Мозинские ворота
Ингербургские ворота. Фотография начала XX в.
Одной из особенностей города было большое число ворот триумфального типа как в самой Гатчине, так и в ее парках. С рассказа о них мы начнем знакомство с городскими памятниками архитектуры времен Павла Петровича и первой половины XIX века.
На Киевском шоссе со стороны деревни Мозино высятся массивные Мозинские ворота, воздвигнутые на границе владений графа Григория Орлова в 1770-х годах. Авторство этого сооружения точно не установлено, но, возможно, их проектировал Антонио Ринальди, работавший тогда в имении. Весьма лаконичные в своей архитектуре ворота выполнены из пудостского камня, их мощные рустованные пилоны завершаются архитравом и перекрыты выступающей плитой. Арочный пролет в средней части сооружения слегка углублен; его внутренняя поверхность по всей плоскости (включая пилоны) решена в виде панно, выступающие края которого добавляют выразительности всей постройке. Ворота своей строгостью и величием словно подготавливают путешественника к встрече с каменным замком на берегу Серебряного озера. Мозинские ворота — одни из немногих городских триумфальных арок, сохранившиеся в более или менее приличном состоянии, близком к первоначальному.
Ингербургские ворота. Современное состояние
Смоленские (Двинские) ворота. Фотография начала XX в.
Из Санкт-Петербурга в Гатчину въезжали через другие ворота — Ингербургские, о которых мы уже упоминали ранее. Свое название они получили от крепости, которую великий князь Павел Петрович планировал соорудить в этой части Гатчины. Первоначально ворота были деревянными, украшенными большим металлическим гербом Гатчины. Завершал все сооружение, похожее на сохранившиеся ворота крепости Петерштадт в Ораниенбауме, фонарь с высоким шпилем. В 1830 году архитектор В.А. Глинка на месте прежних построил новые ворота из двух отдельно стоящих пилонов, связанных металлическими створками. К сожалению, после Великой Отечественной войны Ингербургские ворота восстановлены не полностью — отсутствует то самое металлическое убранство, столь важное для целостного восприятия архитектуры сооружения. Со стороны Санкт-Петербурга пилоны декорированы парными колоннами дорического ордера на высоких постаментах, причем края колонн слегка выступают за края пилонов и тем самым зрительно увеличивают сооружение, создавая ощущение массивности ворот. Свободное пространство пилонов расчерчено рустом, а венчает сооружение антаблемент с далеко выступающим карнизом-кровлей. Верх постройки украшен металлической арматурой, составленной из античных доспехов, на парных щитах можно разглядеть рельеф головы горгоны Медузы. Многие историки связывают подобное оформление ворот с Отечественной войной 1812 года, что вполне правомерно, учитывая множество памятников, появившихся в этой связи в России в первой половине XIX столетия. С другой стороны, ворота, сооруженные на месте военной крепости и, возможно, в память о ней, должны иметь соответствующее декоративное убранство.
Пилоны были связаны между собой металлической кованой оградой с двумя столбами из металла и прямоугольными воротами с перемычкой, на которой располагался двуглавый орел. Немаловажным является и тот факт, что при возведении ворот были использованы некоторые элементы Екатеринвердерских ворот, построенных в 1796 или 1797 году при одноименных казармах, но перенесенные в 1830 году к границе города со стороны Загвоздки; там их снова разобрали и отправили в новое место. Судя по описаниям, в Ингербурге использовали пилоны и колонны дорического ордера от этого сооружения, так долго искавшего себе пристанища в Гатчине.
На противоположной стороне города, в конце Большого (25 Октября) проспекта, за Дворцовым парком и Коннетаблем, высятся третьи ворота Гатчины — Смоленские (Двинские). Их архитектура схожа с архитектурой двух других, о которых я писал выше, — два пилона связаны между собой металлическими створками ворот, но при этом Смоленские ворота несколько отличаются от Ингербургских, хотя их проектировал один архитектор — В.А. Глинка, и построены они практически одновременно: в 1830–1832 годы.
Смоленские (Двинские) ворота. Современное состояние
Здание казарм Гвардейского батальона
Основанием для пилонов из черницкой плиты служит гранитный цоколь. Парные ионические с медно-чеканным верхом колонны из серого мрамора установлены на выступающий мраморный постамент и завершаются сложным ступенчатым антаблементом. Для возведения Смоленских ворот в Гатчину привезли оставшиеся от демонтированных ворот Михайловского замка колонны и железные решетки. Следует заметить, что в 1889 году проводилась реконструкция ворот, построенных Львовым. Именно тогда дорические капители заменили на ионические, дошедшие до нашего времени. Как и ворота на въезде из Петербурга, Смоленские имеют завершение в виде скульптурной композиции из воинских атрибутов — арматуры. Позже она была утеряна, но в 1956 году ее воссоздал архитектор А.А. Кедринский. На этом история гатчинских триумфальных ворот заканчивается, и мы возвращаемся в часть города, расположенную на месте крепости Ингербург, прямо за воротами которой по двум сторонам проспекта выстроились двухэтажные здания из красного кирпича.
Казармы лейб-гвардии гарнизонного батальона были возведены в 1875–1876 годах по проекту военного инженера П. Клодницкого на месте казарм 1829–1830 годов, которые архитектор В.А. Глинка построил с использованием некоторых «крепостных» частных домов, выстроенных в конце XVIII столетия для приближенных Павла Петровича. Фасады казарм, выходящие на Большой (25 Октября) проспект, выделены оштукатуренной профилированной межэтажной тягой и сложным многоступенчатым карнизом. Наличники прямоугольных оконных проемов второго этажа завершаются сандриками; подоконные части всего здания выделены филенками в профилированных рамках. Центральная часть казарм имеет небольшой выступ, оформленный рустованными лопатками от цоколя до карниза. Завершается выступ небольшим ступенчатым фронтоном. Подобные лопатки добавлены для симметрии еще с двух сторон. Дымоходы и вентиляционные трубы имеют красно-белую раскраску и являются дополнительным элементом декора фасадов этого комплекса вполне утилитарных сооружений.
Пройдя далее по главному проспекту Гатчины, мы пересечем первый перекресток с Ингербургской (7-й Армии) улицей, и далее, второй — с Кирочной (Ю. Гагарина) улицей. Здесь можно видеть хорошо сохранившуюся лютеранскую кирху, расположенную в створе этой улицы. Небольшое классическое церковное здание из ротковской плиты было возведено на месте более ранней (1794 г.) деревянной, быстро обветшавшей во влажном балтийском климате. Проект каменной кирхи составил архитектор Д.И. Квадри, а само строительство осуществил в 1825–1828 годах A.M. Байков. Прямоугольное в плане здание увенчано одним барабаном со сферической кровлей, расположенным над входом. Эта часть является трехъярусной колокольней, включенной в общее здание кирхи. Оконные проемы барабана с полуциркульным завершением декорированы парными пилястрами ионического ордера. Главный вход в кирху решен в виде портика с четырьмя колоннами дорического ордера, с упрощенным антаблементом и тимпаном с рельефом «Всевидящего ока». Своеобразным дополнением колонн служат пилястры, расположенные зеркально на центральном фасаде, с прямоугольными окнами между ними и входным дверным проемом.
Николаевская кирха. Фотография начала XX в.
Николаевская кирха. Продольный разрез. Чертеж
Абака и карниз портика подчеркивается продолжающимся по всем фасадам здания выступающим карнизом. Сам вход поднят над уровнем земли на высоту пяти ступеней. Окна боковых фасадов здания — полуциркульные, по пять с каждой стороны, оформлены в виде заглубленных прямоугольных колонок с лучковым архивольтом, напоминающим аркаду. Внутреннее убранство храма, пострадавшее в XX веке, выделялось своей алтарной частью, оформленной в виде коринфского портика с двумя мраморными колоннами, дополненными каннелюрами и сложным антаблементом, завершаемым композицией с крестом. В нишах по краям портика стояли мраморные статуи евангелистов, а центральный неф церкви занимали скамьи для прихожан; там же, на правой стене, находилась кафедра проповедника. Освящена кирха была во имя Святого Николая.
Николаевская кирха. Алтарь. Фотография начала XX в.
Напротив кирхи, на противоположной стороне проспекта, высится верстовой столб, изготовленный из пудостского камня и установленный К. Пластининым на дороге через Гатчинскую мызу в 1795–1797 годах. Еще в 1770-х годах эта дорога, так же как и путь на Петергоф или Царское Село, была отмечена верстовыми столбами из мрамора работы А. Ринальди. К сожалению, они не сохранились. Кроме уже указанного, в наши дни в Гатчине можно увидеть еще два подобных памятника: у Дворцового парка и на выезде в сторону Пулкова. Последний, правда, находится в аварийном состоянии.
Общая высота верстового столба — 4 метра 25 сантиметров. На квадратном основании — три круглые ступеньки, на которых покоится основная круглая часть столба, сужающегося в верхней части. В самом низу столб имеет расширение в виде двух дисков, а венчает сооружение конструкция с квадратным бруском, насаженным на заостренный наконечник.
Верстовой столб. XVIII в.
Гатчинский верстовой столб является сложным по архитектуре, очень пластичным и, безусловно, редчайшим сооружением малых архитектурных форм второй половины XVIII столетия.
Одним из главных общественных зданий нового города был госпиталь, учрежденный в 1796 году и построенный на Большом проспекте. Тогда двухэтажное больничное здание должно было стать центром новой площади, формирование которой было запланировано в средней части проспекта, ближе к Дворцовому парку. Госпиталь находился в углублении, являясь центром всего ансамбля; две стороны площади, примыкавшие к его зданию, ограничивали одноэтажные деревянные постройки, в которых находились (слева): казармы, квартира старшего врача, гауптвахта, лазарет воспитательного дома; (справа): аптека с квартирами аптекаря, эконома, младшего врача, повивальной бабки. Так, в начале XIX столетия в Гатчине был сформирован настоящий общедоступный (для горожан) медицинский центр, один из лучших для своего времени. В 1820–1822 годах архитектор А.Е. Штауберт проводит полную реконструкцию госпиталя, заменяет второй деревянный этаж каменным и пристраивает церковный корпус с портиком в четыре ионические колонны. Разместившийся там храм был освящен в честь Святого апостола Павла, что весьма символично. Тимпан треугольного фронтона был решен в виде большого рельефного изображения «Всевидящего ока», а завершалась постройка православным крестом на шаре и ступенчатом постаменте по центру треугольника. Между колоннами на первом этаже располагались три дверных проема, по второму — окна с наличниками и простыми сандриками. Позднее над главным входом был сооружен металлический зонтик от дождя — сугубо петербургский элемент архитектуры. Главный корпус госпиталя примыкает боковым фасадом к церковному корпусу. Первый этаж вытянутого вдоль проспекта здания завершен горизонтальной тягой, включающей массивные замки оконных проемов. Прямоугольные окна госпиталя имеют разную степень отделки соответственно частям постройки, разделенной неявными раскреповками. Здание Городского госпиталя отличалось функциональностью и высокой для того времени комфортностью. Штат заведения (после 1801 года) состоял из сорока четырех человек. Все расходы по содержанию госпиталя после смерти Павла Петровича несла вдовствующая императрица.
Здание Городского госпиталя. Фотография начала XX в.
Здание богадельни
Вот что говорилось в повелении от 16 апреля 1823 года по этому поводу: «При сем препровождаю для надлежащего наблюдения утвержденный Мною новый штат гатчинского городового госпиталя, по которому исчислено всего на содержание оного двадцать шесть тысяч семьсот рублей в год… Сверх того позволяю ежегодно употреблять из экономии до тысячи рублей на починки и содержание строения госпитального. Мария». Деятельность госпиталя не ограничивалась лечением горожан. В 1811 года гатчинские лекари проводили детям прививки от оспы, причем в дальнейшем всех новорожденных, появившихся в Гатчине и ее окрестностях, обязательно прививали от этой тяжелой болезни. Большую работу вела госпитальная аптека, ведь многие лекарства выдавались неимущим обывателям бесплатно. Позже на нее возложили обязанность по снабжению лекарствами Воспитательного дома.
Дом на Госпитальной (Красной) улице
Воспитательный дом
К началу прошлого столетия Гатчинский госпиталь несколько раз подвергался реконструкциям. Здание было оборудовано канализацией и водопроводом, но отопление палат оставалось печным. Освещался госпиталь керосиновыми лампами, а в ночное время свет в операционной был электрический, от аккумуляторов, связанных с дворцовой станцией. Оборудование операционной, перевязочной и родильного отделения соответствовало лучшим мировым образцам.
В наше время в несколько перестроенном в XX веке здании бывшего госпиталя размещается администрация города.
Одним из ценных памятников архитектуры начала XIX столетия является одноэтажное здание богадельни (дом для бедных), которое расположено прямо за госпиталем, со стороны Багговутовской (К. Маркса) улицы. Фасад богадельни длиной более 60 метров выделен небольшим выступом в центральной части, завершенным треугольным фронтоном. Центральный вход в здание решен в виде полуциркульной двери с двумя окнами по бокам. От него на уровне антаблемента по всему фасаду здания идет профилированная тяга. Слева и справа от центральной части расположено по одиннадцать прямоугольных слегка утопленных оконных проемов, два крайних десятых окна с каждой из сторон — полуциркульные, очертаниями повторяют дверной проем центральной части. Завершает общую композицию богадельни высокая металлическая кровля простой конструкции. Строил здание А.Г. Бежанов, автор проекта не установлен.
Здание XIX в. Пр. Павла I (25 Октября), 3
Завершает историческую композицию этой части Гатчины Чоглоков дом, центральным вытянутым фасадом выходящий на Госпитальный переулок и сквер перед госпиталем, а боковым фасадом смотрящий на Большой (25 Октября) проспект. Этот частный дом был построен для купцов М. Кусовникова и Е. Чеблокова в 1820-х годах на месте деревянного лазарета Воспитательного дома и является довольно типичным строением своего времени, сооруженным с использованием местных «гатчинских» материалов. Первый этаж украшен крупным рустом и завершается профильной тягой. Оконные проемы второго этажа, более крупные, чем на первом, выделены подоконным карнизом. Центральная часть здания, где расположен главный вход, немного выступает от общей линии фасада. Месторасположение, размеры и архитектура дома говорят о том, что его владельцы были весьма состоятельны.
Здание на проспекте Павла I (25 Октября), 9
Здание на проспекте Павла I (25 Октября), 15
Здание на проспекте Павла I (25 Октября), 17
Среди рядовой застройки Большого проспекта можно выделить несколько зданий, которые заслуживают внимания своей архитектурой. Двухэтажный дом № 12 был сооружен в 1838 году из кирпича и облицован пудостским камнем. Классическое строение имеет по главному фасаду семь прямоугольных окон и на боковом фасаде — пять оконных проемов. Часть окон (три средних второго этажа) украшены профилированными прямоугольными сандриками на кронштейнах, часть (по первому этажу) — имеют завершение в виде тройного замкового камня. Крайние двери балконов имеют сплошное остекление и украшены пилястрами ионического ордера. Множество фасадов домов (№ 14, 16, 26) на Большом проспекте решены в классической манере, где рельефные детали, такие как тяги, сандрики, наличники и замки окон, были выкрашены белой известью, тогда как стены на петербургский манер окрашивали охрой. В большинстве случаев декор фасадов довольно скупой, но встречаются, как на доме № 33, и украшения в виде пилястр, лопаток, панно и руста. Дома № 9 и 7 в стиле классицизма были возведены для гатчинского купца Поликарпа Варгина в 1828 году A.M. Байковым, который спустя десять лет перестроил их — одноэтажная средняя часть получила второй, жилой этаж. Размещение на первом этаже здания торговых площадей, а на втором — жилых было характерно для России. Первый этаж дома Варгина рустован по уровню прямоугольных оконных проемов, так же как и боковые части с центром на втором этаже. Горизонтальная тяга с включенными в нее замковыми камнями окон выделяет первый этаж здания. Небольшой подоконный карниз проходит по всему второму этажу здания. Три окна рядом с первым балконом (со стороны Соборной улицы) украшены прямоугольными сандриками на кронштейнах и выделены простыми наличниками. Два других балкона имеют завершение в виде треугольного фронтона, а их дверные проемы декорированы аналогично окнам. За исключением небольших утрат, фасады домов П. Варгина хорошо сохранились до настоящего времени. Как и дом № 15, принадлежавший семье купца Юнина. Эта двухэтажная постройка 1839 года (архитектор A.M. Байков) с торговыми залами на первом этаже и арочным проездом во двор, возведенная на месте сгоревшего дома, имела по фасаду два входа в магазины; вход на второй этаж находился во дворе. Единственными украшениями здания были сандрики на окнах второго этажа (их имели четыре из восьми окон) и балконная дверь, выполненная в виде портала с пилястрами и мощным антаблементом. Единственное изменение в фасаде этого дома к настоящему времени — объединение двух оконных проемов в один — с обеих сторон здания. Неплохо сохранился, хотя и с небольшими изменениями декора, дом Гатчинского лютеранского пасторства, построенный в 1855 году по проекту архитектора А.В. Кокорева. То же можно сказать и об образцовых деревянных домах (автор проекта тот же), один из которых был возведен в 1850-х годах на Багговутовской, 39 (К. Маркса). В 1897 году на Николаевской (Урицкого) улице, 2, по проекту архитектора В.И. Радивановского было построено здание приюта для мальчиков Гатчинского благотворительного общества. Двухэтажный каменный дом, сохранившийся до нашего времени, с прямоугольным фасадом, с центральным входом в левой, угловой части здания. Первый этаж выделен по линиям оконных проемов крупным рустом, семь прямоугольных окон первого этажа с выгнутым верхом декорированы большим тройным замковым камнем; отделяет нижний ярус здания рельефная тяга. На уровне подоконников первого и второго этажей по всему фасаду здания проходит карниз. Восемь окон второго этажа украшены наличниками. Их верхняя часть решена в виде прямоугольных рельефных сандриков на кронштейнах, наружные подоконники на кронштейнах внизу проемов дополняют общее убранство. Парадный вход выделен небольшим ступенчатым выступом от общей линии фасада. Завершает архитектуру фасада венчающий карниз.
Багговутская (К. Маркса) улица. Фотография начала XX в.
Дом купца Ф. Попкова. Улица Багговутовская (К. Маркса), 47
Когда мы говорим об отсутствии, казалось бы, необходимого архитектурного убранства, то следует помнить, что рядовая застройка сильно пострадала в XX столетии от нещадной эксплуатации и войн. К тому же при восстановлении фасадов зданий происходило упрощение архитектуры, что фактически обезличило многие гатчинские дома XIX века. Такая судьба постигла, например, дом надворного советника Кандилинцова (Большой проспект, 42) — одно из самых больших каменных зданий проспекта, лишившееся рустовки первого этажа, наличников, оформления порталов и нарядного фронтона. Так же сильно перестроен дом купца Шелаева (Большой проспект, 11). После реконструкций он потерял все украшения на фасадах, превратившись в безликое строение в стиле массовой застройки второй половины XX века. Среди частных домов старой Гатчины, сохранившихся до наших дней, хотя и в сильно измененном виде, можно назвать еще несколько. Один из них был построен по проекту архитектора В.В. Васильева в 1849 году на Бульварной, 28 (К. Маркса) для камергера А.П. Голицына. По мнению историка О.В. Петровой, это одноэтажное с балконом здание на высоком цоколе было построено специально для сдачи внаем — Гатчина становилась популярным местом отдыха столичных жителей. Явно утратил декор и в целом неплохо сохранившийся дом купца Ф. Попкова на той же улице (№ 47). От прежних построек (первый дом купца был деревянным) сохранились общая композиция здания и некоторый декор фасадного убранства — пилястры, рельефные наличники окон.
Застройка XIX в. Улица Киевская, 9
Несколько исторических зданий так называемой рядовой застройки расположены в других концах города. На улице Киевской, за одноименными воротами, два дома (№ 7, 9) составляют своеобразный ансамбль жилой застройки XIX века. Двухэтажные дома по главному фасаду декорированы на всю высоту здания четырьмя дорическими пилястрами, прямоугольные оконные проемы (их пять) выделены рельефными наличниками, а центральное окно первого этажа дополнительно украшено треугольным сандриком. В подоконной части расположены рельефы по ширине окна (включая наличники) в виде балясин. Окна других фасадов (по четыре) решены в аналогичном стиле. Двускатная мансардная кровля по оси окна с сандриком имеет одно лучковое окно.
На Екатеринвердерском (Красноармейском) проспекте сохранилось несколько интересных построек. Дом № 26 находится на участке графа Н.П. Шереметева. Сильно перестроенное здание, автором проекта которого мог быть архитектор И.Е. Старов, напоминает нам о застройке этой части Гатчинской мызы при великом князе Павле Петровиче. Там же находится здание бывшего Соляного магазина (дом № 50). Как мы уже говорили, в конце XVIII — начале XIX столетия в Гатчине при участии А.Д. Захарова было построено несколько хлебных и соляных магазинов, один из которых, как и Круглая рига, сохранился.
Люцевская (Чкалова) улица. Фотография начала XX в.
Множество гатчинских домов просто погибло за последние сто лет, особенно это касается деревянного жилого фонда. Нет жилого дома командира лейб-гвардии Кирасирского полка, построенного в 1823 году напротив Адмиралтейских ворот. Он сгорел в 1918 году и на его месте, позднее, был построен Дом культуры в характерном для середины XX века стиле. Не осталось и следа от дома Н. Мокеевой, построенного в 1854 году архитектором А.И. Штакеншнейдером в неогреческом стиле. Нет дома М. Андерсина, возведенного в 1862 году Н.Л. Бенуа. Не сохранился чудный особняк с башенкой архитектора Г.П. Кестнера, который он построил в 1872 году на Люцевской (Чкалова) улице. Погибло множество частных домов, построенных в 1880-х годах в русском стиле, когда Гатчину захлестнул дачный бум и строительство велось весьма бурное.
Важной доминантой города сразу после постройки стал собор во имя Св. апостола Павла, возведенный в 1846–1852 годах архитектором Р.И. Кузьминым сразу за Бульварной улицей. С появлением храма сформировались новая площадь и новая улица — Соборная, начинавшаяся на Большом проспекте и далее протянувшаяся до Петербургской улицы (в 1880-е годы), которая впоследствии получила имя Ольгинской (ныне — Чехова). Так как в районе строительства церкви ранее находилась деревня Малая Гатчина, то первоначально (до завершения строительства собора) улица называлась Малогатчинской. К слову скажем, что часть улицы за собором так и осталась Малогатчинской, хотя горожане в 1910-х годах и просили власти о переименовании ее в Соборную.
Собор Св. апостола Павла
Собор Св. апостола Павла выполнен в эклектическом русско-византийском стиле. В то время, когда возводился собор, национальная церковная архитектурная школа начинает поиск новых форм, выявлению особенностей в сооружении соборов и церквей, и зодчие используют многие мотивы русского и византийского храмного строительства. В 1845 году император Николай I лично выбрал место для строительства и выделил денежные средства, распоряжение которыми осуществлял главноуправляющий дворцовыми управлениями Яков Васильевич Захаржевский. Закладка храма состоялась 17 октября 1846 года в присутствии представителей августейшей фамилии. После завершения строительных работ 29 июня 1852 года митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским Никанором (Н.С. Клементьевским) был торжественно освящен главный предел храма. На богослужении присутствовал великий князь Константин Николаевич. В начале 1910-х годов собор пришел в аварийное состояние, и в местной печати началась дискуссия о необходимости проведения срочных ремонтно-реставрационных работ, которые и были проделаны летом 1915 года. Дальнейшая история прихода трагична.
В 1938 году все священнослужители собора Святого Павла были арестованы по абсурдным обвинениям, и служить в храме стало некому. Через год его официально закрыли, все внутреннее убранство вывезли (иконостас был продан на дрова), а главное помещение принялись делить перекрытиями на несколько этажей. Жительница города Варвара Филипповна Прозорова купила иконостас, чем спасла его от уничтожения — он вернется на прежнее место после реставрации в 1949 году. Первые службы после закрытия прошли в соборе еще в 1941 году и продолжились уже после освобождения Гатчины от немецких оккупантов.
Среди святынь и реликвий Павловского собора можно отметить следующие: икона святого великомученика Пантелеймона (ранее находилась в Екатерининском соборе Царского Села), икона Божией Матери Филермская (копия 1919 года) и мощи Марии Гатчинской, с историей которой мы еще познакомимся.
Собор Св. апостола Павла. Начало XX в.
Стройное пятиглавое крестообразное в плане сооружение установлено на высоком подклете (подвале). С востока к основному зданию храма примыкает полукруглая пристройка — апсида. Двойные пилястры делят фасады собора на три части (средняя — самая большая), которые завершаются килевидными закомарами. Центральная часть главного фасада, обращенного к Большому (25 Октября) проспекту, дополнена большим круглым окном-розеткой верхнего света в виде цветка. Аналогичные оконные проемы устроены на северном и южном фасадах. Вход в храм выполнен в виде величественного портала, к которому ведут десять каменных ступеней. Двойные деревянные прямоугольные двери с дополни— тельным окном верхнего света над ними обрамляют по три колонны на высоком цоколе с каждой стороны, поддерживающие орнаментальные архивольты. В центре люнета размещено изображение Спасителя. Дверная перемычка выполнена в виде профилированного карниза. Декоративное убранство оконных проемов и фалып-окон барабанов повторяет линии закомар, зрительно увеличивая высоту и без того вытянутого вверх здания. Центральный барабан имеет двенадцать граней и шесть окон, открыт изнутри и несет на себе центральный купол собора. Остальные барабаны — восьмигранные, в двух из них размещена звонница с девятью колоколами, отлитыми на Валдае, на заводе Стуколкина (не сохранились). Каждая грань оформлена пилястрами дорического ордера. Венчающие храм кресты были изготовлены на Санкт-Петербургском гальванопластическом заведении герцога Лейхтенбергского. Боковые закомары фасадов украшены круглыми рельефами работы скульптора И. Дылева, с изображением святых: Павла, Петра, Елены, Константина, Николая Угодника и Марии Магдалены.
Над внутренним убранством собора, к сожалению, утраченным в 1930-е годы, работали известные художники П.М. Шамшин, Ф.А. Бруни, М.И. Скотти, А.А. Зелинский, В.А. Серебряков и Ф.С. Завьялов. Три иконостаса по рисункам Ф.Г. Солнцева вырезал из греческого кипариса мастер Скворцов. При входе на стенах храма висели мраморные мемориальные доски с названиями полков, расквартированных в Гатчине во времена императора Павла I. Павловский собор и в наши дни является духовным центром города.
Соборная улица в наши дни
Рядом с храмом сохранилось двухэтажное здание церковноприходской школы, построенное в начале XX века по проекту архитектора Леонида Михайловича Харламова.
Напротив Соборной улицы, в перспективе которой высится собор Святого апостола Павла, расположено трехэтажное здание из парицкого камня бывшего Сиротского института 1824–1828 годов постройки. Автор проекта — архитектор Д. Квадри. Здание состоит из двух корпусов, примыкающих друг к другу под прямым углом. Тяга, отделяющая первый этаж, связана с замковыми камнями оконных проемов. Окна второго этажа кроме замка имеют дополнительные украшения в виде простых наличников и сандриков. Оконные проемы последнего этажа меньшего размера связаны рустованной перемычкой с рельефной тягой. Центральная часть, выступающая за общую линию фасада, завершена небольшим треугольным фронтоном, в тимпане которого находился рельеф с гербом России, утраченный в XX столетии и до сих пор не восстановленный. Среди других потерь института можно назвать балкон, располагавшийся в центре под фронтоном, и два входа в виде небольших портиков со стороны Большого (25 Октября) проспекта. В целом строгий фасад здания, подчеркнутый простым декором окон и линиями межэтажных тяг, сохранил основные элементы архитектурного убранства. Ритмичность здания подчеркивают полуциркульные ворота ограды, выполненные в «гатчинском» стиле Триумфальной арки. Арка с профилированным архивольтом украшена пилястрами и массивным антаблементом. Карниз декорирован модильонами и завершается небольшим аттиком.
Здание Сиротского института
Ворота ограды здания Сиротского института
Сиротский институт был основан как Сельский воспитательный дом в 1803 году вдовствующей императрицей Марией Федоровной для воспитания и обучения детей обоего пола. В 1834 году он был преобразован в восьмиклассную мужскую гимназию для детей-сирот, а спустя три года его переименовали в Сиротский институт. Просуществовало это заведение, признанное одним из лучших в России, до 1917 года.
Городская застройка XIX в. Улица Бомбардирская
Еще одним общественным зданием города стала трехэтажная богадельня для вдов и сирот Гвардейского морского духовенства, строительство которой было завершено в 1905 году военным инженером В. Локтевым. Высокое здание на Багговутовской (К. Маркса) улице выделялось своими размерами. Центральная часть ризалита с главным входом в виде портала немного выступает за общую линию здания. Первый этаж выделен тягой и украшен широким рустом, над окнами выделяется большой замковый камень — единственное украшение проемов. Оконные проемы центральной части несколько смещены от общей линии оконных проемов всего здания. Довольно эклектичное здание бывшей богадельни хорошо сохранилось до нашего времени: сегодня в нем размещаются официальные учреждения города.
Инициатором строительства богадельни был протопресвитер Русской армии и Военно-морского флота Александр Алексеевич Желобовский. На закладке первого камня 15 августа 1905 года он сказал: «Господь послал мне разумных советников, при помощи которых, за скромную цену, приобретен в городе Гатчине, на одной из лучших улиц, близ соборного храма участок земли; на нем мы и совершаем сегодня молебствие, испрашивая у милосердного Бога благословения на устроение дома милосердия. Лучшего места во всех отношениях и придумать нельзя. Членов строительного комитета усердно прошу внимательно и неленостно отнестись к возложенному на них, как на людей признанных более опытными в строительном деле, поручению, памятуя, что здание предназначается для труждающихся и обремененных. От рабочих ожидаю добросовестности и честности: всякий, даже малейший в постройке недочет, от которого будет терпеть старость, бедность, сиротство в лице обитателей, правосудным Богом, Отцом всех сирот, взыщется от тех, кто по небрежности и лености допустил его».
Особняк С.И. Рождественского
Определенным этапом в жизни города стало строительство в 1908–1909 годах на Соборной улице здания магазина Экономического общества офицеров Гвардейского корпуса. И дело не в особой архитектуре этого двухэтажного здания, а в том, что в городе появился большой универсальный торговый центр нового типа, первый в Гатчине.
Был в городе и свой театр, размещавшийся в собственном здании. Оно находилось на углу улиц Театральной (Леонова) и Багговутовской (К. Маркса). Центральный вход был оформлен в виде высокого крыльца с металлическим навесом, а главный фасад выделяли большие трехстворчатые арочные окна. Как и положено театральному зданию, первый этаж был занят большим фойе; гардероб и туалеты находились в цокольном этаже. Просторный зрительный зал с тремя ярусами лож украшала большая хрустальная люстра, над входом в партер была устроена царская ложа, обитая, как и занавес, кресла партера и яруса лож, красным бархатом. Дополнительные развлечения в виде бильярда и ресторана находились на втором этаже здания. Там же была оборудована специальная курительная комната. На сцене Гатчинского театра выступали многие известные исполнителей.
Среди частных домов старой Гатчины выделяются несколько особняков, о которых следует упомянуть. В 1913 году на Березовой (Хохлова) улице, рядом с Березовыми воротами, архитектор Н.В. Гастев возводит небольшой аккуратный особняк для Степана Ивановича Рождественского, автора историко-статистического двухтомника «Столетие города Гатчины». О личности и заслугах этого незаурядного человека мы поговорим в следующей главе, а сейчас познакомимся с особняком в стиле модерн на Березовой улице, который в наши дни занимает Гатчинский дворец бракосочетания. Сложное по планировке и конфигурации фасадов одноэтажное здание было построено из кирпича, его наружные стены покрыты штукатуркой и окрашены в желтый цвет. Главный фасад выходит на улицу и примечателен своим эркером с полуциркульными окнами, с балконом и балконной полуциркульной дверью. Оконные проемы эркера украшены пилястрами с антаблементом в виде стилизованных арок, включающих замковые камни. Вход в дом решен в виде широкого портала и находится в своеобразной пристройке (справа) к основному зданию особняка. Угол пристройки подчеркнут небольшим рустом и невысокой тумбой с металлическим ограждением в районе крыши. Широкая входная дверь с окнами верхнего света декорирована профильным наличником, двумя пилястрами и стилизованным полукруглым фронтоном. Сложная ломаная мансардная кровля в балконной части решена в виде причудливо изогнутого фронтона.
Дом П.Е. Щербова
Здание Съезжей части
В небольшом саду на Ольгинской (Чехова) улице в 1911 году было построено необычное для Гатчины (и всей губернии) здание — жилой дом художника-карикатуриста П.Е. Щербова (Дом художника). Автор проекта этого особняка — известный петербургский архитектор Степан Самойлович Кричинский, другие постройки которого были не менее выразительными. Он автор храма-памятника трехсотлетия дома Романовых на Полтавской улице столицы, мечети на Троицкой площади, Федоровского городка в Царском Селе (Пушкин) и многих других прекрасных зданий, вошедших в золотой фонд русского зодчества начала XX столетия. Сюда же можно отнести и дом П.Е. Щербова — ярчайший образец эпохи модерна. Здание состоит из двух частей. На улицу выходит треугольный фасад одноэтажной части особняка, центральным элементом которого служит круглая башня, сливающаяся с основной массой стен, с окнами разного размера и формы и входной дверью арочного типа. Вторая часть дома состоит из двух этажей и обращена окнами в окружающий особняк сад. Кровля сложной конфигурации покрыта черепицей, сохранившейся с момента постройки. С левой стороны к основному зданию примыкают хозяйственные постройки, собранные из булыжников, кирпича и бетонных блоков; там же находятся въезд во двор и еще одна входная дверь в комплекс. В особняке десять жилых комнат, но из интерьеров интерес представляют только историческая резная лестница из дуба и камин. До 1952 года в особняке проживала вдова художника (сам он скончался в 1938 г.), затем городские власти устроили здесь коммунальные квартиры, что плохо сказалось на сохранности дома. К счастью, в 1992 году здание занял Литературно-мемориальный музей, который располагается там и поныне. Экспозиция Музея-усадьбы художника Павла Егоровича Щербова состоит из двух разделов: мемориального, посвященного жизни и творчеству живописца, и краеведческого, рассказывающего об истории города конца XIX — начала XX столетия. В музее-усадьбе, являющейся достопримечательностью города, регулярно проходят разнообразные выставки, выступления музыкальных коллективов и исполнителей.
О доме художника писала в своих воспоминаниях Ксения Александровна Куприна, дочь знаменитого писателя: «Щербовы построили в Гатчине каменный дом. Дом такой же оригинальный, как и сами его хозяева. В детстве дом этот мне казался средневековым замком. Его окружала большая стена, булыжники для которой собирали сами Щербовы. Крыша и верх были покрыты красной черепицей. Внутри всегда ощущались какой-то очень своеобразный запах и особенная гулкость. Большой холл с огромным камином был как бы сердцем дома. Вокруг камина — оружие, медные и кованого железа принадлежности. Посередине холла лежала шкура белого медведя. На верхний этаж в мастерскую Павла Егоровича вела широкая лестница. К холлу прилегало несколько маленьких комнат, меблированных на восточный лад: низкие тахты, яркие половики, столики с медными подносами, с разными трубками и кальянами».
Одним из самых запоминающихся зданий города Гатчины является Съезжая часть, возведенная в 1868 году архитектором А. Кокоревым на Полицейской (Красной) улице. Двухэтажное строение с каланчой хорошо просматривается со стороны Большого проспекта.
В состав Съезжей части входили городское полицейское управление и пожарная часть, и для них в 1836 году было построено деревянное здание. Но так как со временем оно обветшало, было принято решение заменить его каменным, которое сохранилось до наших дней. Сейчас там размещается полицейское управление — такая преемственность встречается нечасто.
Здание Съезжей части состоит из трех частей: средней, с башней, и двух симметричных крыльев. Центральная (средняя) часть выделена рустованными лопатками и завершается площадкой с металлическим ограждением. На площадке высится восьмигранная башня высотой в два яруса, которые выделены оконными проемами: полуциркульным — на первом и круглым — на втором ярусе. Завершают башню еще одна площадка с металлической оградой и небольшая деревянная сторожка дежурного, наблюдавшего за пожарной обстановкой в городе. Полуциркульные окна башни и второго этажа здания украшены веерным сандриком. Стены крыльев обработаны рустом, прямоугольные окна подчеркнуты простым наличником. Дополнительно рустом выделены входная дверь и углы здания.
Справа от здания полицейского управления можно видеть одну из самых старых построек города — здание Суконной фабрики, возведенное в 1794–1795 годах, а возможно, и ранее. С конца XVIII и на протяжении большей части XIX столетия на этом месте находился рынок — здесь проходила оптовая и розничная торговля различными товарами.
Фабричный корпус, перестроенный к настоящему времени, сохраняет черты промышленной архитектуры XVIII столетия и по форме напоминает подкову (в центральной части), к которой примыкали двухэтажные павильоны-башни. Автор проекта постройки из пудостского камня неизвестен, хотя некоторые историки считают, что это был Н.А. Львов. Как мы уже писали, фабрика проработала здесь недолго и здание приписали к Городскому госпиталю: в 1831 году во время эпидемии в нем размещалось холерное отделение. После победы над инфекцией в 1832 или 1833 году архитектор A.M. Байков реконструировал бывшую Суконную фабрику, надстроил к подковообразному корпусу второй этаж и перепланировал здание под жилье. В этом качестве оно эксплуатировалось и в прошлом столетии, пока в 1996 году его не передали для размещения в нем Дворца молодежи. В наши дни здание полностью отремонтировано, наружные стены оштукатурены, заменена кровля. На боковом фасаде с правой стороны оставлен квадрат без штукатурки с фрагментом исторической отделки фабричных стен. Прямо напротив подковы Суконной фабрики высится белоснежный храм — одно из самых высоких и больших церковных зданий региона. Это Покровский собор, бывшее подворье Пятигорского Богородицкого (Вохоновского Мариинского) монастыря, располагавшегося до 1924 года в деревне Курковицы, лежащей в пяти километрах от железнодорожной станции Кикерино.
Деревянная церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Начало XX в.
Сначала Покровская церковь размещалась в простом деревянном двухэтажном доме купца К.К. Карпова (угол Госпитальной и Мариинской улиц), который он предоставил ей в 1896 году. В это же время архитектор Л.М. Харламов при участии гражданского инженера А.А. Барышникова разработал проект каменного храма в неорусском стиле, с привязкой к архитектуре монастыря. Строительные работы начались в 1905 году и продолжались довольно долго — главный придел во имя Покрова Пресвятой Богородицы освятили только 8 октября 1914 года. Собор снаружи оштукатурили и покрасили в белый цвет, верхний ярус колокольни и барабаны. Все остальные фасады остались в кирпиче красного цвета. Сказались финансовые затруднения, связанные с Первой мировой войной. Ну а после 1917 года и вовсе стало не до отделки церкви. Так и простоял собор недостроенным без малого сто лет, пока в начале нового тысячелетия не начались работы по отделки фасадов. И теперь белоснежный храм является настоящим украшением города и еще одним центром духовной жизни горожан.
Среди утраченных к настоящему времени православных зданий значится часовня на Багговутовской (К. Маркса) улице. Это религиозное сооружение в стиле древнерусского зодчества с небольшой луковичной главкой было непросто украшением этой части города, но и своеобразным памятником на Старом кладбище, уничтоженном советской властью.
В заключение этой темы расскажем о кладбищенских церквях, а также о других христианских конфессиях, прихожане которых составляли существенный процент от числа крестьян и городских обывателей.
Общегородской некрополь состоит из Старого кладбища, Нового кладбища, Пижменского и Малоколпанского кладбищ и захоронений рядом с Покровским и Павловским соборами в центре города. Рассказ о захоронениях в деревнях Пижма и Малые Колпаны мы опустим, как и подробное описание некрополя у соборов, который состоит из нескольких захоронений священнослужителей, и обратимся к судьбе двух главных кладбищ города Гатчины.
Старое кладбище, основанное в 1780-х годах, было самым древним из известных захоронений города. Бережно сохраняемое в XIX столетии, оно к настоящему времени полностью уничтожено, а его территория застроена жилыми домами.
Церковь Покрова Пресвятой Богородицы
Покровский собор. Колокольня церкви
Разграбление этого ценного исторического мемориала началось сразу после Октябрьского переворота 1917 года и завершилось уже в 1930-е годы, когда Старое гатчинское кладбище сравняли с землей, как и тысячи таких же по всей России. Надгробные памятники использовали как строительный материал, а освободившиеся земли тут же занимались капитальными постройками.
Церковь Всех Святых. Городское кладбище
Случилось так, что Старое кладбище оказалось в черте города и мест для новых захоронений в разрастающейся Гатчине было уже недостаточно. Новое кладбище открыли в 1849 году за городской чертой, в одной версте от границы, и работами по его формированию руководил начальник Дворцового управления генерал-лейтенант Ф.И. Люце, много сделавший для благоустройства города. Мемориал разделили на участки: православный, католический, лютеранский, иудейский и магометанский, и после 1851 года там начались захоронения умерших горожан. Кладбище содержалось в исключительном порядке, так что в 1902 году его признали самым благоустроенным в губернии. Среди известных захоронений Нового кладбища можно отметить могилы главного архитектора Гатчины A.M. Байкова, писателя И.С. Соколова-Микитова, архитектора Л.Ф. Шперера, художников А.К. Беггрова и П.Е. Щербова и многих других. С момента открытия в Гатчине аэродрома стал формироваться военный (для пилотов) участок. С 1956 года рядом с кладбищем открыли большой воинский мемориал, на котором похоронены защитники города, погибшие в 1941–1944 годах, в частности, там находится могила гвардии-капитана А.И. Перегудова, направившего в сентябре 1943 года свой горящий самолет на артиллерийские позиции противника.
Церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи. Городское кладбище
Во время открытия кладбища в 1851 году на его территории была заложена и затем построена небольшая деревянная часовня во имя Всех Святых. Со временем деревянное здание обветшало, и в 1888 году на его месте решили возвести большой каменный храм, проект которого разработал архитектор Н.В. Дмитриев. В связи с этим в Дворцовое управление было направлено прошение горожан: «В июне прошлого 1886-го года Государь Император Высочайше соизволил разрешить нам, на собранные средства, построить на кладбище каменную часовню вместо обветшавшей деревянной по утвержденному плану. В настоящее время мы убедились, что на кладбище не столько нужна часовня, сколько церковь, так как наш приходской собор (Апостола Павла. — Прим. авт.), в случае отпевания прихожан в нем, особенно в праздничные и воскресные дни, бывает тесным для молящихся». Разрешение было получено, и на пожертвования жителей Гатчины и внушительную субсидию от Дворцового управления был вскоре выстроен храм с колокольней в стиле московских церквей XVII века. Его центральный купол, увенчанный крестом, располагался над основной частью здания, еще один, небольшой, — над алтарной частью. Притвор был решен в виде высокой колокольни с семью колоколами, увенчанной небольшой луковичной главкой с позолоченным крестом. Сложное декоративное убранство фасадов делало этот кладбищенский храм настоящим украшением всей округи. Истинной жемчужиной церкви был белый с позолотой иконостас; хороши были орнаментальные росписи стен. Как и тысячи православных храмов России, не обошел стороной трагический XX век и церковь Всех Святых — закрытая в 1939 году (настоятель протоиерей А.А. Калачев расстрелян властями), она сильно пострадала во время Великой Отечественной войны. Житель Гатчины Виктор Васильев вспоминал: «С детства я помню руины некогда прекрасной и величественной церкви Всех Святых. Они подвергались обычному для святых мест и, можно сказать, всенародному осквернению в годы безбожия. Из здания церкви сделали свалку всякого рода кладбищенского хлама и негласный общественный туалет. На стенах писалась всякая нецензурщина, да и поживиться кое-кто не брезговал: как-то в одночасье, например, с храма исчез весь цоколь из тесаной парицкой плиты… Скорбно было смотреть на всё это, и казалось, что надежды на возрождение храма нет и не будет». Церковь до сих пор не восстановлена, а службы ведутся в небольшом соседнем храме Иоанна Предтечи, построенном как часовня в 1908 году по проекту архитектора А. Яхтмана. Его небольшое квадратное здание в стиле эклектики увенчано одной главкой зеленого цвета на вытянутом барабане и расширено двумя пристройками — пятигранной с востока в алтарной части и квадратной в притворе, где расположен вход во внутрь. Оштукатуренные и окрашенные в желтый цвет фасады дополнены различным декором. Широкая рельефная тяга делит основное здание храма примерно пополам; в верхней половине с юга и с севера прорезано по три полуциркульных окна, разделенных пилястрами, связанными широким поясом в виде лепной аркады. По два полуциркульных окна в обрамлении двух пилястр с антаблементом, завершаемым полукружиями, находятся и в указанных пристройках.
Католический костел. Фотография начала XX в.
Среди других православных церквей Гатчины следует упомянуть возрожденный ныне домовый храм во имя Святого Александра Невского, расположенный в гимназии имени К.Д. Ушинского (бывший Сиротский институт).
Успенская эстонская православная церковь в начале прошлого столетия занимала участок на Большом проспекте, рядом с площадью Коннетабля. Двухэтажное деревянное здание храма, совмещенного с воскресной школой, было построено в 1907 году по проекту художника Лопатина и имело необычную планировку. Центральная часть с высокой кровлей и луковичным завершением была словно зажата двумя крыльями, соединенными дополнительно полукруглой пристройкой. Этот своеобразный духовный центр был открыт как для эстонцев православного вероисповедания, так и для русских. Деревянная Успенская церковь сгорела во время оккупации, а фундамент храма был разобран уже в послевоенное время.
Из христианских церквей других направлений, кроме упомянутой лютеранской кирхи Святого Николая, отметим римско-католическую церковь на Александровской (Володарского) улице. Ее заложили 1 октября 1906 года, а спустя пять лет готовое здание освятил епископ Иоанн Цепляк во имя Пресвятой Девы Марии Кармелитской. В возведении храма принимали участие архитекторы Л.П. Шишко, Л.М. Харламов, П.П. Трифонов и А.А. Барышников. Храм был очень востребован гатчинцами-католиками, его приход к 1915 году насчитывал более двух тысяч человек.
Здание выполнено в готическом стиле с высокой квадратной башней и средним нефом в виде креста. С восточной стороны хор был завершен еще одной небольшой башенкой. Боковые фасады были усилены контрфорсами, полуциркульные оконные проемы в небольшом рельефном обрамлении располагались по большинству фасадов здания — тройные в трансептах и одинарные в среднем нефе. Трехъярусная западная башня с главным входом в собор имела завершение в виде вертикальной вытянутой пирамиды. Второй ярус дополнен круглыми окнами на трех сторонах в широком обрамлении и украшением в виде стрелок по углам квадрата, в который вписан оконный проем. Завершается ярус высокой остроконечной кровлей с вытянутым вверх фронтоном, полуциркульные окна которого утоплены в ступенчатой декоративной нише. Вход был выполнен в виде портала с остроконечным завершением — вимпергом, в который вписана полукруглая арка дверного проема.
Здание римско-католической церкви во имя Пресвятой Девы Марии Кармелитской было выдержано в стиле европейской неоготики. Храм закрыли в 1937 году. Здание очень пострадало в годы Великой Отечественной войны и до сих пор не восстановлено, хотя сейчас для этого принимаются все возможные меры. В отремонтированной алтарной части в настоящее время пять раз в неделю проводятся богослужения.
Колпанская кирха. Фотография начала XX в.
Завершающим звеном в цепи христианских храмов Гатчины стала колпанская кирха — лютеранская церковь Святого Петра, воздвигнутая в 1800 году архитектором А.Д. Захаровым на краю города, близ деревни Малые Колпаны. Здание очень пострадало в годы Великой Отечественной. Кирха действующая, хотя и не полностью восстановлена после военного лихолетья. Фасады здания, удачно стилизованного под готику, имеют незначительное декоративное убранство — рустованные углы и стрельчатые окна, обрамленные рельефными наличниками. Частью, украшенной в большей степени, была трехъярусная башня с широким рустом углов, с круглым окном второго яруса и высоким шпилем (не восстановлен), который завершала фигурка петуха из меди на позолоченном шаре. Вход в церковь решен в виде простого портала с пилястрами, антаблементом и стилизованным под вимперг фронтоном, над которым помещен небольшой декоративный карниз, зрительно выделяющий первый этаж башни. Алтарная часть выполнена в виде пристройки к основному зданию. Сейчас кирха Святого Петра зажата множеством построек промышленного назначения, но в прежние годы высокий шпиль с флюгером-петушком парил над просторами малокалпанских полей.
Коннетабль. Почтовая открытка
После небольшого экскурса в историю религиозных сооружений Гатчины мы возвращаемся на Большой проспект, который, как уже упоминалось, в 1896 году получил название проспекта Императора Павла I. Это произошло в год столетия города, образованного по указу Павла Петровича из загородной мызы. Решение назвать главный проспект Гатчины в честь отца-основателя было, несомненно, правильным и своевременным.
Одной из главных площадей города является площадь Коннетабля, находящаяся в конце проспекта Императора Павла I (25 Октября), справа от дворцово-паркового комплекса. Но предваряют въезд на площадь два моста, образующие вместе с ней комплекс, связывающий центральную часть Гатчины, Дворцовый и Приоратский парки, и три юго-западных района города — Аэродром, Мариенбург и Егерскую слободу. К первому путь лежит по Киевской улице, а два других района связаны с площадью Екатеринвердерским (Красноармейским) проспектом.
Здание Гатчинского дворцового правления
Первой (от Петербурга) водной переправой является Адмиралтейский мост, выделяющийся своими павильонами-караулками и архитектурно связанный в общий ансамбль с Адмиралтейскими воротами и балконом-террасой парка. Мост этот однопролетный, с достаточно высокими каменными парапетами, стены квадратных в плане павильонов обработаны крупным рустом и завершаются куполообразной кровлей с золоченым завершением в виде шара. В этом усматривается своего рода перекличка с Приоратским дворцом и Коннетаблем. Автор кордегардий не установлен, но вполне возможно, что их строителем, как, впрочем, и самого моста, взорванного фашистами в 1944 году, был В. Бренна. Важным элементом общего ансамбля является балкон-терраса, который обрамляет придорожную часть парка и является своеобразной связкой со вторым мостом — Трехарочным (Карпичным), который завершает композицию и открывает перспективу площади и Обелиска на ней. Второй мост отделяет Карпин пруд Дворцового парка от протока в Глухое озеро Приората. Трехарочный мост был сооружен по проекту архитектора А.Д. Захарова в 1799–1801 годах. Он является одним из интереснейших образцов мостостроения конца XVIII века. Сделать мост трехарочным пришлось по причине значительной ширины канала. Все его арки одинаковы по высоте. Их замковые камни украшены горельефами из пудостского камня в виде львиных масок работы скульптора М.П. Александрова-Уважного (по рисункам Захарова). Устои сооружения дополнены полукружиями, украшенными каменными гирляндами. По проекту предполагалось на расположенных по сторонам моста четырех постаментах установить скульптурные композиции, символизирующие «Изобилие рек», но этот замысел, к сожалению, не был осуществлен. Пешеходную часть моста от проезжей части отделяет высокий гранитный поребрик. Мост был разрушен в 1944 году, но позже его отреставрировали.
Коннетабль
Один из главных гатчинских памятников — Коннетабль — имеет французские корни. Мы уже не раз говорили о большом влиянии резиденции Шантильи, которую Павел Петрович посетил, будучи наследником престола. Когда-то поместье принадлежало герцогу Анн Монморанси, предку принца Конде, главнокомандующему королевской армией — коннетаблю. Именно при нем был перестроен старый феодальный замок, а на площади перед ним была поставлена конная статуя коннетабля. Впечатленный великолепием Шантильи, Павел, будучи весьма ограничен в средствах своей матерью, Екатериной II, мог воплощать позаимствованные там идеи в принадлежавшей ему Гатчине только постепенно. И одним из первых таких воплощений стала площадь Коннетабль.
Автор проекта Обелиска не установлен, а вот имя исполнителя известно. Каменных дел мастер Кирьян Афанасьевич Пластинин к концу октября 1793 года соорудил не только Обелиск, но и парапет из пудостского камня, ограждавший площадь, и даже караульную будку.
Обелиск имеет общую высоту 33 метра и облицован черницким камнем. Основанием (3,5 х 3,5 метра) ему служат каменные плиты. Вокруг монумента — каменный парапет длиной более 450 метров, у его подножия четыре каменные тумбы, соединенные цепями. Во время строительства на парапет нанесли деления, которые соответствовали одному из двенадцати часов, так что получились солнечные часы — тень, падавшая от Обелиска в ясную погоду, показывала время, подобно часовой стрелке. Завершение памятника в виде пирамиды венчает позолоченный медный шарик, весьма традиционный для Гатчины.
В истории Обелиска случались весьма драматичные моменты. Однажды Коннетабль пострадал от удара молнии и был почти полностью разрушен — уцелел только постамент сооружения. Случилось это 23 мая 1881 года в четыре часа и десять минут утра, а на восстановление уникального сооружения потребовалось более пяти лет. Вместе с памятником в ту злополучную ночь погиб городовой Лука Лобов, стоявший на посту около монумента и засыпанный камнями Коннетабля. Следствие установило, что он погиб от удара молнии, и только затем бездыханное тело было завалено обломками памятника. Второй городовой — Корней Рево, стоявший рядом, через дорогу, остался жив, но был сильно контужен. При восстановлении Обелиска было внесено несколько предложений, позволяющих, по мнению их авторов, избежать повторения катастрофы. Но было принято решение возвести монумент в прежнем виде, причем из того же материала — черницкого известняка. Камень доставляли из черницких каменоломен, заброшенных к тому времени, но восстановленных по такому случаю. Всего было добыто 687 штук камней общим весом в 640 тонн, которые соответствующим образом обтесали и затем собрали воедино. Была проделана огромная работа, но в 1904 году монументу вновь потребовался ремонт — пришлось менять двенадцать верхних рядов камней. Обелиск и окружающие его сооружения пострадали в годы оккупации — погибла большая часть парапета, исчезли тумбы ограждения. С 1941 по 1944 год Коннетабль вместо шара венчала свастика.
Во второй половине прошлого столетия Коннетабль периодически ремонтировали и подновляли.
Круглая рига
Рядом с площадью, на улице Киевской, находится еще одно любопытное здание необычной архитектуры — Круглая рига с хлебными магазинами. Мы уже рассказывали о том, как развивалась в Гатчине торговля зерном и сеном. Круглая рига, построенная в 1770-х годах, то есть еще при графе Г.Г. Орлове, была таким торговым заведением, возможно, одним из первых. В круглом здании, больше похожем на башню средневекового замка, сушили снопы, а романтический облик столь утилитарного сооружения связан с общей архитектурой графской мызы, которая развивалась как единый ансамбль. Для возведения риги использовали местные материалы. Центральная часть комплекса — круглое сооружение с украшением (по краю кровли) из зубцов, огорожена невысокой каменной стеной. Здания хлебных магазинов — амбаров, расходятся от центральной части пятью лучами, образуя в плане подобие лепестков большого цветка.
В настоящее время Круглая рига находится в аварийном состоянии, хотя и является уникальным памятником последней четверти XVIII столетия, и ждет скорейшей реставрации.
Наше путешествие по старинной Гатчине привело нас к Большому Гатчинскому дворцу, вокруг которого в разное время было построено множество зданий различного назначения. В непосредственной близости от замка высится уникальный памятник архитектуры — казармы лейб-гвардии Кирасирского полка, или Дворцовые конюшни. Возведение отдельного здания для царских конюшен стало необходимо после начала реконструкции Конюшенного каре замка и переустройства его под жилье еще при Павле Петровиче. За образец постройки архитектором Бренной, автором проекта, по желанию Павла была взята аналогичная постройка в Шантильи — Большие конюшни зодчего Ш. Обера, возведенные в 1719 году. Строительство Дворцовых конюшен началось в 1798 году, а закончилось спустя два с лишним года, но уже при другом архитекторе — А.Д. Захарове. Первоначально здание было решено в виде буквы «П» и состояло из трех частей: главного корпуса, обращенного к проспекту, манежа и служебного флигеля. После нескольких реконструкций казармы получили замкнутую планировку в виде квадрата, при этом хорошо сохранились исторические части здания с фасадом Бренны, которые мы и рассмотрим.
Дворцовые конюшни
Фасад конюшен состоит из трех частей — центральной с главным входом и двух боковых симметрично расположенных крыльев. Входной проем решен в виде пышного портала, обильно декорированного и нарядного, с широким наличником и треугольным фронтоном. Двойные колонны тосканского ордера еще более выделяют центр здания, и без того выступающий за красную линию вытянутого фасада. Полуциркульный люнет завершает общую композицию парадного входа. Остальные фасады обработаны рустом и имеют шестнадцать полукруглых углублений, украшенных замковым камнем и соединяющих оба этажа здания, в них расположены оконные проемы — прямоугольные (почти квадратные) на первом этаже и полуциркульные, меньшего размера — на втором. Сложная мансардная крыша дополняет праздничный облик постройки.
Если мы пройдем далее по Екатеринвердерскому (Красноармейскому) проспекту в сторону Сильвии, Зверинца и Егерской слободы, то увидим восьмигранное двухэтажное сооружение — Екатеринвердер — башню спроектированной, но так и не построенной крепости. Екатеринвердер должен был стать частью главного входа, состоящего из двух башен и превосходной тройной триумфальной арки с коринфскими колоннами и скульптурной композицией наверху в виде знамен, орудийных стволов, ядер и двуглавого орла.
Здание Екатеринвердера построено из камня и кирпича и состоит из основной башни и одноэтажной пристройки. Первый этаж сооружения выделен тягой и украшен рустом по всей длине. Большие прямоугольные окна декорированы широким наличником из кирпича. Такие же окна были устроены и на втором этаже. Третьим источником света служат круглые окна второго яруса в кирпичном обрамлении, причем все они расположены строго по осям — одно под другим. Завершается строение антаблементом с небольшим парапетом. Екатеринвердер является уникальным памятником русского зодчества конца XVIII столетия.
Пройдя немного дальше, мы окажемся в Мариенбурге — отдаленном микрорайоне Гатчины.
Екатеринвердер
Здесь в 1907 году архитектор Харламов построил здание управления меднолитейного завода А.С. Лаврова. Во многом утилитарное здание было решено зодчим в романтическом духе — в виде средневекового замка с башенками. В таком решении явно прослеживается влияние петербургского модерна. Фасады заводской конторы отделаны красным кирпичом и известняком, что выделяет здание из окружающей его однообразной застройки.
Завершающей частью нашего исследования городской архитектуры конца XVIII — начала XX века станет история Егерской слободы — небольшого жилого городка, образовавшегося в Гатчине напротив парка Сильвия, рядом с Мариенбургом. Строительство первых типовых деревянных одноэтажных домиков для придворных егерей относится к 1857–1860 годам. Проектные работы для всех семнадцати жилых строений, одного двухэтажного для главного егеря и одного домика для егерской конторы выполнил архитектор Г. Гросс, разместив их вдоль одной улицы. Все фасады домов (наличники и ставни на окнах, карнизы, лопатки, орнаменты навесов и ската крыши) решены в русском национальном стиле, как и замечательная церковь Покрова Пресвятой Богородицы, построенная на Колпанской улице в 1880-х годах. Бревенчатые рубленые дома с двускатными крышами установлены на каменном подклете. Стены домов красили в желтый цвет, крыши — в зеленый. В домах было по четыре квартиры (горницы), в каждой из которых имелась собственная печь. Но отдельная кухня располагалась в той части дома, где окна выходили на улицу. На домах были прикреплены таблички с указанием должности проживавших в них егерей: «Ловчий Его Величества», «Оруженосец Его Величества», «Старший стременной» и так далее.
Деревянная застройка Егерской слободы
Покровская церковь в Егерской слободе. Фотография начала XX в.
Главную улицу слободы вымостили булыжником, между участками высадили живую изгородь, а около каждого дома высилась сосна — символ долголетия. В каждом дворе выстроили сарай и устроили колодец. Получился целый жилой комплекс со всеми мыслимыми в то время удобствами. Но большим семьям в квартирах было тесно, так как все дома построили одного размера.
Покровская церковь в Егерской слободе. Интерьер. Фотография начала XX в.
Была в слободе собственная начальная школа, занимавшая двухэтажное здание, а в 1889 году микрорайон украсила и новая церковь.
Покровская церковь в Егерской слободе. Современное состояние
Строительство храма было поручено известному петербургскому зодчему профессору Давиду Ивановичу Гримму. Через год после утверждения в 1885 году проекта императором Александром III состоялась торжественная закладка нового храма. Стены возводили из парицкой плиты и кирпича; каркасы куполов, металлические балки, две чугунные колонны для интерьера выполнил известный петербургский завод Ф. Сан-Галли, проведший и золочение куполов листовым червонным золотом. Этот необычайно живописный шестикупольный храм выполнен в стиле русских церквей XVI–XVII веков, в его основе лежит центральный объем в виде куба, завершаемый пятью куполами луковичной формы на высоких барабанах, центральный купол — самый большой. Шестой луковичный купол располагается на невысокой колокольне, над входом в церковь. Как уже было сказано выше, купола в прошлом были покрыты золотом, ярко сверкая в солнечную погоду. В наши дни они выкрашены синей краской и хорошо сочетаются с крестами желтого цвета. В Покровской церкви удачно использованы кроме синего и желтого красный и белые цвета, которые создают, можно сказать, особый, «цветной» стиль храма. Многочисленные декоративные элементы фасадов выполнены в русском стиле — кокошники, своеобразная форма колонн и пилястр, оконных проемов. Главный вход декорирован двумя мощными колоннами с арочным антаблементом, продолжающимся далее в виде колокольни, на которой нижние колонны дублируются меньшими, менее массивными. В стилизованном арочном фронтоне помещена икона Богородицы. Семь колоколов изготовили на гатчинском меднолитейном заводе А.С. Лаврова в 1887 году. Внутреннее убранство Покровской церкви было не менее нарядным — резной трехъярусный дубовый иконостас, исполненный на фабрике Е. Шрадера, был настоящим украшением храма. Две чугунные колонны с веерными капителями, растительным орнаментом и христианским крестом поддерживают высокие своды храма. Иконы на цинке по золоту исполнил в строгановском стиле известный московский художник Н.М. Софронов. Двадцатого ноября 1888 года храм Покрова Пресвятой Богородицы был освящен и приписан к Придворному ведомству. В 1933 году этот великолепный памятник архитектуры был закрыт и разграблен, а иконостас уничтожен. Только в 1952 году (богослужения начались в октябре 1941 года) сюда передали старый иконостас из домовой церкви Санкт-Петербургской духовной семинарии, находящийся в Гатчине и поныне.
На этом знакомство с памятниками архитектуры города заканчивается. Завершить наше путешествие по старой Гатчине я хочу небольшим отрывком из рассказа «Шестое чувство» писателя Александра Ивановича Куприна, прожившего немало лет в нашем городе: «По-настоящему ему бы надо было называться „Сирень”. Теперь, стоя на высокой вышке, я понял, что никогда еще и нигде за время моих блужданий по России я не видел такого буйного, обильного, жадного, великолепного цветения сирени, как в Гатчине. В ней утопали все маленькие разноцветные деревянные дома и домишки Большой Гатчины и Малой, Большой Загвоздки, Малой, Зверинца и Приората и в особенности дворцового парка и его окрестностей. Как радостно и странно было глядеть сверху на этот мощный волнистый сиреневый прибой, набегавший на городишко жеманно-лиловыми, красно-фиолетовыми волнами и белыми грядами, рассыпавшимися, как густое белое овечье руно… Весною вся Гатчина нежно зеленеет первыми блестящими листочками сквозных берез и пахнет терпким веселым смолистым духом. Осенью же она одета в пышные царственные уборы лимонных, янтарных, золотых и багряных красок, а увядающая листва белоствольных берез благоухает, как крепкое старое, драгоценное вино».
Глава 11
На грани столетийПознакомившись в предыдущей главе с архитектурой города, мы продолжим путешествие в его прошлое и посмотрим, чем жил город во второй половине XIX — начале XX века и какие события происходили здесь в то время.
Начало XX века город встретил уже сформировавшимися улицами и проспектами. Издавна мимо Гатчинской мызы проходила дорога на запад и, что вполне естественно, она и стала основой для первой городской улицы — Большого проспекта, трассы, вокруг которой стал образовываться город. Так как становление Гатчины подчинялось строгому (мы помним императора Павла I) порядку, то и устройство улиц и размещение домов на них происходило от высочайше утвержденных планов. В их основе лежал новый для Московской Руси принцип регулярности прямолинейных улиц, взятый на вооружение еще неутомимым реформатором Петром I. От центральной оси Большого проспекта параллельно и перпендикулярно ему и друг другу сформировалась сеть городских магистралей Гатчины.
Великий князь Николай Николаевич в Гатчине
К 1917 году город располагался между двумя ветками железной дороги — Балтийской и Варшавской, и состоял из одиннадцати частей. К уже известным нам проспекту Императора Павла I (25 Октября), Кирочной (Гагарина), Бомбардирской (Горького) улицам и другим добавились новые — Александровская (Володарского), Георгиевская (Лейтенанта Шмидта), Конюшенная (Григорина), Ксенинская (Леонова). Екатеринвердерский проспект оставался главной дорогой в западной части города, вдоль которого прошел железнодорожный путь со станцией «Балтийский вокзал», а со временем здесь сформировался Екатеринвердерский микрорайон. В дальнейшем, уже в XX веке, город разрастается за счет присоединения близлежащих деревень — двух Загвоздок, Химози, Колпан и территории знаменитого Гатчинского аэродрома.
Оставаясь городом при императорской резиденции, Гатчина в отличие от Царского Села или Петергофа развивалась более диверсифицированно. Тут сказалось множество факторов: историческая особенность, развитая железнодорожная сеть, определенная удаленность от столицы и то, что последние годы бурного экономического развития Российской империи резиденция государя находилась в Царском Селе и Гатчина была свободна от многих ограничений, которые накладывало присутствие царя. Во многом по этим причинам в Гатчине появилась, например, летная школа, развивалась местная промышленность, а город был облюбован дачниками. Увлечение дачами началось еще в начале XIX столетия. Но в те годы летний отдых за городом был по средствам лишь состоятельным петербуржцам, выезжавшим в основном в Петергоф или Царское Село. После появления железной дороги и развития по губернии ее сети, отмены крепостной зависимости и развития промышленности, что привело к увеличению населения Петербурга, летний отдых становится востребованным более широкими слоями городского населения — рабочими, мелкими служащими, студентами. И вот тут Гатчина и ее уезд, как и удаленный от столицы Ораниенбаум, начинают занимать лидирующее положение среди дачных пригородов Петербурга.
При Александре II в России проводятся реформы, и жизнь общества, экономика и культура большой страны начинают меняться.
В начале 70-х годов реформируется система городского управления и формируются выборные органы местной власти. Общественность Гатчины при участии Дворцового управления решила, что необходимо сформировать собственное Общественное городское управление (до этого оно располагалось в Царском Селе) и списки избирателей для выбора городского головы, его помощника и организовать канцелярию. Вопросы торгового дела, уплаты налогов и сборов, другие местные дела, которыми тогда ведала Царскосельская ратуша, важно было решать в самой Гатчине. Казалось бы, власть должна приветствовать реформы, но нет — это предложение было отвергнуто Министерством двора, и Гатчина так и не получила местные органы самоуправления. Как и прежде, вопросы, как мести гатчинские улицы и нужно ли открывать в городе торговую лавку, решали в Царском Селе. Но желание иметь местное самоуправление все годы будоражила умы гатчинцев. В 1906 году в газете «Гатчинский листок» появляются заметки, касающиеся выборов, под таким, например, заголовком — «Лишенные права»: «Известно ли вам, гатчинские обыватели, что вы приговорены к лишению политических прав!.. В ответ на поданную около 10 января (1906 года. — Прим. авт.) петицию, под которой подписалось свыше 100 гатчинских горожан, об образовании в Гатчине отдельного съезда избирателей, Царскосельская уездная по делам о выборах комиссия в заседании 3 февраля решила этот вопрос отрицательно». Далее автор статьи писал о том, что слишком накладно (за 2 рубля) ездить в Царское Село, для того чтобы проголосовать, поэтому число голосующих граждан города Гатчины всегда такое ничтожное. Все начало XX столетия было в Гатчине, как, впрочем, и по всей стране, бурным, а политическая активность населения возрастала в геометрической прогрессии.
Прокладка через Гатчину железной дороги и открытие станций в пределах городской черты сыграли огромную роль в развитии города, особенно в период конца XIX — начала XX столетия. До начала регулярного железнодорожного сообщения между Царским Селом и Гатчиной ходил дилижанс (с 1838 года), который доставлял ограниченное число пассажиров и не мог решать вопросы массовых перевозок людей и тем более грузов. Предприятие принадлежало статскому советнику Серапину. В 1849 году дворцовое управление разрешило ямщику Чернову открыть новый маршрут из Царского Села. Стоимость проезда внутри кареты составляла один рубль, а снаружи фаэтона, на передке, — 50 копеек.
Варшавский вокзал. Фотография начала XX в.
Проектирование Петербурго-Варшавской железной дороги было начато в 1852 году, тогда же обозначили и место расположения будущего Варшавского вокзала (тогда станции «Гатчино»). С мая 1854 года между столицей и новой станцией два раза в сутки стали ходить пассажирские поезда — двумя парами, паровозы для новой ветки поставлялись из Франции, с завода Кайля. Но город и императорская резиденция не могли обходиться без полноценного вокзала, и архитектор П.О. Сальманович разработал проект Варшавского вокзала, который воплотили в камне в 1858 году. Одноэтажное здание делилось на классы, в нем помимо комнат ожидания размещались буфет и кассовый зал. Перроны были крытыми, так что пассажиры, выходя из вокзала на посадку, могли не опасаться дождя или снега. Этот навес из металла разработал в 1888 году инженер Феликс Ясинский. Центральный фасад вокзала украшал ряд полуциркульных оконных и дверных проемов, над частью из которых был устроен металлический навес от дождя — зонтик. Историческое здание до настоящего времени не сохранилось, погибнув в огне Второй мировой войны.
Балтийский вокзал. Вид со стороны железной дороги. Фотография начала XX в.
В 1870 году началось строительство второй ветки железной дороги — Балтийской, соединившей город с Красным Селом и Петербургом. Земля под полотно и новое здание второго (Балтийского) вокзала была выделена безвозмездно. В 1873 году по проекту архитектора П.С. Купинского построили здание Балтийского вокзала. Стены были сложены из деревянных бревен. Основное задние было двухэтажным, с мансардой, и к нему примыкало несколько пристроек меньшего размера, с кровлей разного уровня и конфигурации. Вокзал был украшен резными элементами из дерева, а центральный вход декорирован ажурными балясинами и причудливыми колоннами. Первый Балтийский вокзал походил скорее на дворец, чем на учреждение железной дороги. Уже в 1885 году начались работы по проектированию и строительству нового здания Балтийского вокзала, который был торжественно открыт 19 декабря 1889 года. Летом следующего года открыли и Царский павильон. Новый вокзал был уже не таким вычурным. Основное здание было двухэтажным, как и предыдущая постройка, входы были решены в виде крылечек с треугольными, украшенными резьбой навесами от дождя. Царский павильон венчала высокая шпилеобразная кровля с двуглавым орлом. Центральный вход в павильон украшал длинный металлический зонтик на двух опорах. К организации площади около Балтийского вокзала, как и к возведению нового, второго по счету вокзала, приступили только в 1894 году.
Мариенбург. Железнодорожный вокзал
Балтийский вокзал. Фотография начала XX в.
В 1879 году появилась станция Мариенбург, с платформами для посадки и высадки пассажиров, построенная на частные средства жителей этой части Гатчины. Во время Первой мировой войны появилась железнодорожная платформа «Татьянино», названная так в честь дочери императора Николая II. С началом военных действий Гатчина стала принимать раненых с линии фронта, и для удобства и ускорения их транспортировки до лечебных учреждений и была открыта в 1916 году эта новая станция.
В 1910-х годах поезда из Санкт-Петербурга и обратно ходили регулярно, по расписанию. Первый поезд в столицу выходил из Гатчины в 5.10 утра, а последний — в 12.18 ночи. Из Петербурга в Гатчину первый состав отправлялся утром в 7.10, а вечером — в 1.05. В летнее время по требованию пассажиров пускали дополнительные поезда — так было много дачников. Как и в наши дни, пассажиры жаловались на недостаточное, по их мнению, количество составов и значительные перерывы в движении, особенно в обеденное время.
Один из пассажиров оставил нам небольшую заметку о привокзальной жизни города начала XX столетия: «Яркое, свежее весеннее утро. Невольно тянет на воздух. Иду на вокзал. Только что прибыл поезд из Петербурга. Газетчики быстро наделяют жаждущих, затем разбегаются по городу и ссужают „свеженькими” местных аборигенов.
Мелкий чиновничий мир стекается на вокзал. Обе платформы пестреют разнообразием в ожидании поезда. Приветствия, рукопожатия… каждый день одно и то же…
Рельефно выделяется внушительная фигура военного, „значительное лицо” одного из министерств. Пестреют барышни, решившие служить. Чу… подходит наш экспресс…
Опустели платформы, зато царит оживление в вагонах. Каждый старается занять излюбленное местечко, не забывая запоздавших коллег. Поистине: „пролетарии Гатчины, собирайтесь!”…
Третий звонок… Поезд тронулся».
Начало века ознаменовалось появлением технических новшеств, не только увидеть, но и опробовать которые смогли и гатчинцы.
Автомобиль в те годы был не такой уж и редкостью в городе. Более того, со временем машин стало так много, что общественность стала требовать упорядочивания их движения. Корреспондент одной из местных газет писал: «Было бы желательно, если бы владельцы автомобилей были обязаны при поездках в черте города не развивать чересчур большую скорость, которая является прямо угрожающей для мирных пешеходов. Особенно часто наблюдается чрезмерно быстрая езда по проспекту Императора Павла I и переходить на этой улице с одной стороны на другую в то время когда с предостерегающим гулом бешено, мчится автомобиль, прямо не безопасно».
Подвесная электрическая железная дорога системы И.Романова
Чудом техники была и экспериментальная подвесная дорога, на которой трамвай парил по воздуху, словно маленький дирижабль, от Балтийского вокзала до дворца. Изобрел ее русский инженер Ипполит Владимирович Романов для показа на Всемирной выставке в Париже.
С.К. Джевецкий
Модель дороги был показана в 1897 году в Императорском русском техническом обществе, где произвела настоящий фурор. По разным причинам Гатчину выбрали местом постройки небольшого участка подвесной дороги, и в 1900 году она приняла своих первых пассажиров. Журнал «Природа и люди» сообщал: «В Гатчине только что окончена постройка подвесной электрической железной дороги системы И. Романова. Подвесная дорога состоит из ряда железных решетчатых столбов, заканчивающихся на вершине кронштейнами в форме буквы «Г», на которых уложены стальные фермы со стальным же рельсом. Вагон подвешен снизу, а по рельсу катится тележка с гладким колесом и двумя боковыми роликами. Сход с рельса совершенно невозможен. Особое приспособление не допускает вагону качаться из стороны в сторону. Скорость доходит до 200 верст в час. Опыт в Гатчине удался как нельзя лучше, и теперь г. Романов хлопочет о разрешении построить окружную железную дорогу для Петербурга, которая пройдет по окраинам столицы. По предполагаемой дороге рассчитывают пускать до 2000 вагонов в день». Но планам талантливого инженера не суждено было осуществиться, а об уникальной подвесной дороге в Гатчине со временем забыли.
Разрезы лодок Джевецкого
В Гатчине состоялся премьерный заплыв первой русской подводной лодки, созданной польским инженером Стефаном Карловичем Джевецким. Его изобретение стало определенным этапом в истории становления Военного подводного флота России.
С.К. Джевецкий получил техническое образование во Франции и занимался изобретением различных механизмов. По приглашению великого князя Константина Николаевича приехал в Санкт-Петербург, но пробыл здесь недолго, так как ушел добровольцем на Русско-турецкую войну. После возвращения Джевецкий занялся проблемами подводного плавания и соорудил свой первый подводный аппарат. Он имел ножной привод и был весьма несовершенным. В 1879 году на Невском заводе была построена вторая подлодка изобретателя, которая производилась серийно, но в боевых действиях участия не принимала ни одна из них. В 1885 году изобретатель создает подлодку с электродвигателем, строит подводный аппарат с паровым мотором и экипажем в двенадцать человек.
История показа субмарины, или, правильнее сказать, подводного минного аппарата — так официально называлось изобретение, относит нас в 1880 год и связана с именем наследника русского престола великого князя Александра Александровича. Показ лодки состоялся зимой, 29 января. Наследник находился в шлюпке, наблюдая за аппаратом Джевецкого, маневрировавшим в Серебряном озере. Финальным аккордом триумфа изобретателя стал взрыв миной небольшой деревянной мишени. У этой истории, как это часто бывает, есть и иная, легендарная версия. Будто бы, проплыв несколько раз под шлюпкой цесаревича, Джевецкий вышел на берег и преподнес супруге великого князя Марии Федоровне, присутствовавшей на испытаниях, букет прекрасных орхидей со словами: «Это дань Нептуна вашему величеству».
Было это или нет, уже не важно, так как проект Стефана Карловича был одобрен, и подводные лодки встали на вооружение русского флота.
Мы уже отмечали, что к началу XIX века в Гатчине существовало небольшое промышленное производство, которое после смерти Павла, главного вдохновителя развития города, пришло в упадок. Со временем такого рода деятельность не только ожила, но и начала набирать обороты. Уже к середине века в Гатчине работает несколько больших предприятий. Лесопильная мельница в Мариенбурге, первоначально принадлежавшая мызе, была продана частным лицам и продолжала работать на старом месте. От этой мельницы произошло и второе название местности — Пильня. Работала и мукомольная мельница, отданная (до 1856 г.) в аренду И. Штакеншнейдеру, отцу известного архитектора. Пудостский известковый завод давал основную часть (иногда единственную) денежных поступлений Гатчинскому дворцовому ведомству. Основной продукцией завода были белая известь и, конечно, камень, правда в очень незначительных количествах. В 1859 году производство в Пудости было сдано в аренду на двенадцать лет купцу Варгину. Первая частная типография, начавшая свою деятельность с одного печатного станка, была открыта в Гатчине в 1876 году. Она просуществовала до 1918 года, после чего была национализирована.
В 1886 году рядом с артиллерийскими казармами по Ингербургскому (7-й Армии) переулку был построен завод по производству бетона и изделий из него — канализационных труб, колодцев и т. д. Этот долговечный и относительно дешевый строительный материал становился все более популярным в России, а в Гатчине в это время как раз велось большое строительство общегородских сетей.
Здание придворно-конюшенной части
В 1877 году полковник Александр Степанович Лавров основал меднолитейный завод, история которого стала частью городской летописи. Очерк, вышедший в 1901 году в честь 25-летия предприятия, сообщал: «1-го октября 1876 года, артиллерии генерал-майор Александр Степанович Лавров основал бронзоволитейный завод для распространения изобретенной им в 1868 году фосфоритной бронзы, на которую в России ему была выдана в то время привилегия. Так как дело фосфоритной бронзы было новое, да и основатель завода не располагал большими денежными средствами, то литейный завод был первоначально построен им в принадлежащей ему близ г. Луги мызе Турово. Кратковременный опыт показал, что начатое дело хотя и может продолжать свое существование, но для своего развития должно быть перенесено ближе к большому центру; к тому же весною 1877 года завод близ Луги сгорел, а потому с октября того же года дело переведено было в Гатчину, где у А.С. Лаврова тоже имелся небольшой участок земли». Завод состоял из литейного цеха с пятью горнами и топками на коксе и небольшой пристройки, где располагались склад материалов и небольшая мастерская. На предприятии Лаврова работало восемнадцать рабочих и несколько человек администрации. Первая продукция предназначалась для армии, для которой завод выплавлял запасные части к орудиям. Ближе к концу XIX столетия на заводе освоили выплавку колоколов, на которые стали поступать заказы из разных концов необъятной Российской империи. Лавров выдавал на свои изделия пятилетнюю гарантию, что было в новинку в те годы. Эта идея обеспечила солидный приток новых клиентов и подтолкнула конкурирующие литейные производства к введению подобных же гарантий на колокола. Завод рос и развивался. В 1894 году он был преобразован в «Товарищество Гатчинского медно— и сталелитейного завода А.С. Лаврова» с капиталом в 500 тысяч рублей. Численность рабочих к этому времени превысила триста человек. При товариществе была организована лаборатория, где проводились научные эксперименты в области литейного дела и металлургии. С начала XX века на предприятие стали поступать заказы Военного ведомства на отливку торпед и мин. Выпускались в Гатчине и пожарные колокола, а также фонарные столбы из чугуна. Развитие предприятия было прервано в 1917 году. После национализации на бывшем заводе Лаврова выпускали самую разнообразную продукцию из металла, в частности гири, но в память об основателе завода А. С. Лаврове на фасаде заводского управления была открыта мемориальная доска.
Здание завода Буревестник
Торговля развивалась на центральных улицах города, а главной торговой площадью была территория рядом с бывшей суконной фабрикой и зданием Полицейского управления. Определенные изменения наблюдались и в этой сфере. В 1847 году здесь появились весы для взвешивания сена, а с 1860 года полицейским управлением были установлены ярмарочные дни — вторник и пятница, во время которых крестьяне могли продавать в городе сено, овес, дрова и прочие «крупные» товары.
В 1840 году провизор Кильвейн открыл в Гатчине первую частную аптеку, где лекарства продавались свободно всем желающим. Основное аптечное заведение этого господина находилось в Царском Селе. Через четыре года другой провизор, Гринейзен, открыл вторую частную аптеку. Это способствовало лучшему и своевременному доступу горожан к лекарствам.
К 1860 году в Гатчине было уже 98 торговых предприятий, среди них: 11 гостиниц, 1 ресторан, 1 кондитерская, 9 постоялых дворов, 5 колониальных магазинов, 4 фруктовых магазина, 10 мясных лавок и множество разного рода торговых точек по продаже спиртных напитков. Население города в тот период составляло 9011 человек. В это число входили и военные — кавалеристы и пехотинцы (1863 человека солдат и офицеров). Судя по этим цифрам, процент военных в городе оставался весьма значительным. Из популярных гатчинских магазинов конца XIX столетия можно отметить мясные лавки Александра Федоровича Баракова и Сергея Васильевича Ермолаева, Торговый дом готовой дамской и мужской одежды потомственного почетного гражданина Ивана Кузьмича Нижегородова, пивной склад Ивана Николаевича Богданова. Гатчинцы отдавали должное сдобным изделиям знаменитого московского Торгового дома Филиппова, филиал которого был открыт на Большом проспекте, 31.
В августе 1898 года в Гатчине на плацу и в манеже лейб-гвардии Кирасирского полка прошла первая сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка, собравшая производителей из разных городов империи. Организатором этого важного для города мероприятия стало Петергофско-Царскосельско-Ямбургское общество сельских хозяев. Механический завод Аккермана и товарищество Абакумова из Петербурга, торговцы из Юрьева и Ревеля, несколько мельниц, фирма «Работник», Лиговский машиностроительный завод П.П. Дютиля — это далеко не полный перечень экспонентов выставки. Имения, объединения садоводов и частные лица привезли в Гатчину семена и продукцию местного сельского хозяйства, машины и приспособления для проведения работ в деревне. Владельцам лучших экспонатов вручались специальные наградные медали с изображением герба города и эмблемы общества. Всего на выставке работало десять отделов, а самым большим из них был животноводческий. Более двухсот голов крупного рогатого скота и лошадей было представлено на нем хозяйствами близлежащих уездов. Весьма интересными были отделы лесоводства, земледелия и кустарный. За время работы выставки ее посетило более пяти тысяч человек.
Почтовое управление города начало свою деятельность с февраля 1800 года. Первым почтмейстером был коллежский секретарь Немов, организовавший работу почты в здании Гатчинского дворца. Прием пакетов (писем) и денежных посылок (переводов) осуществлялся по понедельникам и четвергам до 12 часов дня. Летом того же года в Гатчине была открыта почтовая станция, управление которой осуществлял гатчинский почтмейстер. В 1855 году в городе случилось знаменательное событие: по высочайшему повелению два инженера из Пруссии Сименс и Гальске провели по воздуху телеграф, соединив им дворец, заставу и вокзал. В 1910-х годах в городе работало несколько почтовых отделений, своя почта была и в Загвоздке.
Проспект Императора Павла I (25 Октября). Здание «кирпичного» стиля
В 1839 году в Гатчине на Бульварной (К. Маркса) улице открылись первые публичные бани. До этого времени городское банное хозяйство состояло из частных заведений, куда за определенную плату допускались и горожане. С открытием общественных помывочных частным лицам запретили за плату принимать у себя посторонних и банное дело стало прибыльным занятием. Строительство большого каменного здания гатчинских бань (вместо временных деревянных) завершили к 1843 году на участке между Черным озером и Загвоздинской улицей. Автором проекта был архитектор Моргана. Владельцем бань выступил петербургский купец Фролов. На строительство других бань в городе был наложен запрет, поэтому заведение Фролова оказалось монополистом помывочных услуг. После 1859 года бани перешли в собственность архитектора Кокорева, а позже — к его наследникам. В 1889 году бани были капитально отремонтированы, что потребовало вложения больших средств. За это владельцы вновь получили от города монополию еще на двадцать пять лет.
В 1865-1870-х годах городскими властями проводилось благоустройство Бульварной улицы. Там устроили тротуар, а по краям высадили липы, дубы и березы. В те же годы ландшафтные работы велись около Варшавского вокзала. Особенно бурная деятельность по благоустройству города развернулась после 1881 года, когда Гатчина стала резиденцией Александра III. Тогда остро назрела необходимость строительства общегородской канализации, и устройства по главным улицам города ливневых стоков. И первой городской частью, в целом решившей эту проблему, стал Ингербург. Канализацию прокладывали из бетонных труб большого диаметра с таким условием, чтобы не пострадала водная система парков города. В городе уже существовали локальные системы на основе деревянных труб (например, в Сиротском институте), но они уже не соответствовали возросшим санитарным нормам и требовали капитального ремонта. В 1888 году приступили к работам по устройству главного городского коллектора по Большому (25 Октября) проспекту и одновременно начали укладывать сети водосточных труб по близлежащим улицам. Тогда же Черное озеро, которое долгое время использовалось для слива сточных вод, очистили от многолетних наносов. Потоки дождевой воды с улиц города очень загрязняли водную систему Приоратского парка. На втором озере была другая проблема — летом оно сильно мелело, поэтому власти провели необходимые работы для поддержания нужного уровня воды на Филькином озере — основном месте купания горожан.
Постройка водопровода. 1901 г. Из собрания ЦГАКФФД
Кроме проблем со сточными водами, власти решали вопрос и с чистой водой для города. В 1888 году была возведена водонапорная башня и начались работы по прокладке общегородского водопровода, подряд на сооружение которого выиграл инженер Зигель. Башня и машинное здание были выстроены из современных материалов — железобетона и металлических перекрытий — и сохранились до наших дней. В город вода поступала из Серебряного озера, и первыми к системе были подключены дворцовые постройки и здания, расположенные недалеко от резиденции. Паровая машина мощность 15 л. с. прогоняла до трех тысяч ведер воды в час, что было недостаточно для снабжения города, поэтому на водозаборном узле установили две новые паровые машины, по 40 л. с. каждая, и объем воды, поступающий в систему, увеличился до восьми тысяч ведер в час. Дополнительно на улицах были устроены так называемые водоемы — металлические конструкции в виде водозаборных колонок с четырьмя автоматическими кранами. Таких водоемов было четыре: на Торговой площади, за госпиталем, на углу Багговутовской и Николаевской улиц и в Мариенбурге. К столетию Гатчины более одной трети территории города снабжалось водой из централизованного источника.
Решение проблем с общегородскими сетями позволило заняться благоустройством улиц и проспектов. Многие улицы в центре города были перестроены, и пешеходы получили тротуары, покрытые асфальтом. Эти перемены способствовали превращению Гатчины в дачный пригород Петербурга, да и население растущего города к концу века увеличилось до 12 тысяч человек. Удобство расположения, высокие санитарные нормы, развитая инфраструктура города привлекали к себе внимание новых и новых переселенцев.
Но проблема с дорогами — вечная для России, и уже в начале нового века обыватели и дачники резонно замечают, что после дождя пройти по новым (дачным) улицам города невозможно — щебеночные дороги раскисают и несчастные обитатели домов и дач вязнут в белой жиже. «Надо сказать, — пишет корреспондент газеты „Гатчинский листок”, — что за последнее десятилетие внешнее благоустройство Гатчины сравнительно мало продвинулось вперед».
В 1890-х годах в Гатчине началось регулярное освещение электричеством. Подряд на установку в городе дуговых ламп взял инженер Демчинский. Он установил 15 фонарей — 6 на Большом проспекте и 9 на Люцевской улице, и 22 октября 1893 года электрический свет впервые осветил темный город. С 29 числа фонари горели уже каждый вечер. Динамо-машина располагалась во дворе здания городской полиции и вырабатывала постоянный ток в 220 вольт. В 1895 году электрическая сеть была приобретена в собственность Дворцового управления, и в дальнейшем освещение улиц производилось от дворцовой станции с покрытием всех расходов. Еще в 1881 году на плацу перед Большим дворцом зажглись электрические дуговые лампы — Гатчина на два года опередила в этом деле столицу империи.
Разговор по телефону. Фото конца XIX в.
Долгое время телефон был установлен только в Гатчинском дворце и служил для связи с Зимнем дворцом в Санкт-Петербурге. Открытие этой первой в России междугородней телефонной линии состоялось летом 1882 года. В январе 1886 года к ней было подключено полицейское управление, а затем началось быстрое развитие в городе этого нового вида связи. Телефоны получили пожарная команда, квартира заведующего городом, кирасирский полк, Императорская охота, затем железнодорожные вокзалы, госпиталь и квартиры некоторых чиновников. Коммутатор находился в полицейском управлении, и связь осуществлялась через дворцовую линию. С увеличением числа абонентов и поступлением новых заявлений на установку телефонов от частных лиц власти решили передать гатчинский городской телефон в ведение почт и телеграфов для устройства отдельной линии связи, не связанной с дворцовой. Для коммутатора было выделено помещение на бывшей Суконной фабрике, и к 12 ноября 1894 года строительство общегородской сети было закончено. После передачи в 1895 году городского телефона в Почтовое ведомство установили тарифы на переговоры: местные звонки — только по Гатчине — стоили 35 рублей в год, разговоры с Санкт-Петербургом для чиновников и учреждений обходились в 135 рублей, а для частных лиц — в 150 рублей. В это время в городе работало четыре коммутатора, которые объединяли всех абонентов. В Центральной телефонной станции их начитывалось двадцать восемь, при Императорской охоте состояло семь абонентов, при Дворцовом управлении — тринадцать, а коммутатор полковника Ширинкина обслуживал четверых владельцев телефонов.
Разговоры по телефону становятся столь популярными, что станции перестают справляться с нагрузкой, и в 1914 году выходит распоряжение об ограничении разговора с Санкт-Петербургом пятью минутами.
Еще одно направление деятельности городских властей, затрагивающее интересы всех жителей Гатчины, — обеспечение пожарной безопасности — развивалось здесь с определенными трудностями. Долгое время город оставался в основном деревянным, а потому риск возникновения пожаров был чрезвычайно высок. После возведения здания съезжей части с каланчой наблюдение за пожарной обстановкой, конечно, велось, но тушение огня возлагалось на домовладельцев, которым после 1843 года даже выдали металлические доски с изображениями инструментов для тушения пожара, с которыми они обязаны были являться к месту возгорания. Доску предписано было повесить на стену собственного дома. Этого всего, конечно, было недостаточно — городу требовалась профессиональная пожарная дружина. Но дворцовое управление пошло по проторенному пути, предложив горожанам за свой счет содержать пожарных со специальной техникой. Естественно, обыватели, ссылаясь на отсутствие лишних денег, что было правдой, отказались от этого предложения. И только после серьезного пожара в Сиротском институте (7 мая 1869 года), когда для укрощения огня пришлось вызывать расчеты из Санкт-Петербурга, городское управление вернулось к этому вопросу, но дебаты вновь затянулись. Только в 1877 году был наконец предложен проект Устава вольной пожарной команды, который после утверждения в Министерстве двора воплотился в реальные дела: 12 июня состоялось открытие общества вольной пожарной команды. Определенной проблемой для пожарных была удаленность многих частей города, например Мариенбурга, от центра, поэтому часто они просто не успевали приезжать на тушение пожара. Поэтому было решено установить в пожарной части звонок, который соединялся бы с тревожными кнопками на окраинах Гатчины электрическими проводами, чтобы пожарные тотчас по получении сигнала могли выехать на место происшествия. В итоге таким образом пожарное депо было соединено с Мариенбургом, Кирасирским полком, артиллерийскими казармами, Полицейским управлением, управляющим Дворцовым управлением, смотрителем продовольственных магазинов, заводом Лаврова и Егерской слободой. Для успешной борьбы с огнем были подготовлены специальные пожарные колодцы и очищено несколько прудов для забора воды. Первая вольная пожарная команда просуществовала недолго и распалась в начале 1880-х годов. После 1889 года пожарная команда города находилась уже в штате полицейского управления и полностью финансировалась из казны. В ее составе было 32 пожарных, два унтер-офицера и брандмейстер, руководивший огнеборцами.
Тушение пожара. Фото К. Буллы. 1914 г.
Народное образование города ведет свою летопись с 1800 года, когда для учреждения народной школы на Большом проспекте был куплен частный дом Фридриха Зейгебарта. Учителем старших классов туда назначили титулярного советника Розина, а младшими поручили заниматься учителю Нечаеву. Девятнадцатого мая 1800 года первая городская школа Гатчины была открыта и некоторое время оставалась единственным учебным заведением (не считая Сиротского института) начального школьного образования. В 1812 году органист Кельн получил высочайшее разрешение на открытие двухклассной школы — ему было даже выдано пожертвование в 300 рублей на организацию дела. Плата за обучение в младшем классе составляла 5 рублей, в старшем — 7,50 рублей в месяц. Но для детей малообеспеченных горожан был устроен дополнительный класс, ежемесячная стоимость обучения в котором составляла всего 3 рубля. Дети изучали четыре предмета: чтение, письмо, арифметику и Закон Божий. Двадцать две семьи решили отдать в школу Кельна своих детей.
В тот же год в Гатчине появилось еще одно учебное заведение для детей бедных чиновников городского управления — пансион, на который из казны (из средств Марии Федоровны) были выделены необходимые средства, поэтому плата за обучение не взималась. Со временем количество детей, обучающихся в пансионе, увеличилось, и он приобрел репутацию учебного заведения, дававшего наиболее полное начальное образование. В 1850-х годах в пансион стали принимать дочерей чиновников Сиротского института, но с ежемесячной оплатой в 3 рубля. Прочие ученики из числа горожан должны были платить уже по пять рублей в месяц. В пансионе было два курса — высший и низший — обучение в них длилось шесть лет. В младшие классы принимали с десяти лет, в старшие — с двенадцати. Занятия начинались в девять часов утра и продолжались до пяти часов вечера с перерывом с 12.30 до 15.00. После окончания всего курса девушкам выдавался аттестат и они получали право поступать на службу в частные дома в качестве наставниц. В 1861 году пансион был преобразован в женскую гимназию и переведен в новое здание на Большом (25 Октября) проспекте.
Уездное трехклассное училище было организовано в 1828 году и просуществовало до 1880 года, когда было переустроено в четырехклассное, причем только с младшими учениками.
В 1819 году из Павловска в Гатчину было переведено Ботаническое училище (школа), готовившее садоводов. Обучение длилось два года. Среди предметов, изучаемых будущими мастерами садовых дел с сентября по май, были геометрия, история, немецкий язык, латынь и география. Практическими занятиями, которые особенно интенсивно проходили весной и летом, руководил опытный садовод. Училище просуществовало до 1861 года и было закрыто в связи с переизбытком специалистов этого профиля.
Гатчинский Сиротский институт
Под эгидой Вольного экономического общества и П.Г. Ольденбургского в начале 1840-х годов на ферме в Гатчине был открыт Земледельческий институт, который возглавлял доктор Швиттау. С 1844 года обучение в институте было переведено с фермы на Загвоздинскую улицу.
В 1844 году было выдано разрешение на открытие финской школы для детей жителей лютеранского вероисповедания. Преподавал в школе Гинц, получая 90 рублей жалованья в год. Дети, которых в первый год было девятнадцать, изучали русскую и финскую грамматику, письмо, арифметику и Закон Божий.
К началу XX столетия в Гатчине кроме женской гимназии, четырехклассного училища, Сиротского института и школы при нем работали церковно-приходская школа при Павловском соборе, земская учительская семинария с начальным училищем при ней и женское профессиональное училище, открытое в 1895 году Министерством народного просвещения.
Определенное развитие получило в городе библиотечное дело. В 1913 году в Гатчине были две общедоступные библиотеки — частная, библиофила А.В. Лазаревского, и общественная, при Обществе трезвости. Первая насчитывала большое число книг, причем среди них было много редких. Но библиотека была платной и работала всего несколько дней в неделю, причем нерегулярно. Другое дело — собрание книг Гатчинского городского комитета попечителей о народной трезвости, в котором насчитывался 3901 том (на 1909 г.), среди них беллетристики — 1535 томов. Библиотека получала также газеты и журналы. Читателей в ней насчитывалось 900 человек, из них более половины составляли учащиеся, а оставшаяся часть включала в себя крестьян, ремесленников, мелких служащих и купечество. В это время в Гатчине проживало более 18 тысяч жителей.
В 1906 году в Гатчине начинает выходить первая газета — «Гатчинский листок», учрежденная Гатчинским комитетом Конституционно-демократической партии (кадетов) России. Но просуществовало издание недолго — после шести выпусков оно было закрыто. В 1915 году выходила газета «Гатчина», но затем ее переименовали, а вскоре и вовсе закрыли.
На протяжении XIX века меняется социальная структура города. Если в начале столетия большой процент занимали служащие Дворцового управления и военные, то со временем, с развитием территории, возрастает число горожан свободных профессий (ремесленников, торговцев), появляются новые поколения, которые с полным основанием могут называть себя коренными гатчинцами. По воспоминаниям журналиста Аркадия Васильевича Эвальда, в 1840-х годах городское общество делилось на «три разных общества. Одно состояло из служащих в институте, другое — из чиновников Дворцового управления и третье — из офицеров Кирасирского полка. Все эти три общества жили отдельно, своими замкнутыми кружками, и только изредка кто-нибудь из одного круга появлялся в другом. В каждом из этих трех обществ были, конечно, свои шефы: в институте — директор, в дворцовом правлении — комендант, в полку — его командир». С 1876 года меняются принципы набора работников в Дворцовое управление. Отныне поступить на службу мог любой вольнонаемный человек, тогда как ранее это был привилегия детей придворных служителей. В городе появляются рабочие. Это связано с развитием железных дорог, большая часть из них занята в мастерских Министерства путей сообщения.
Среди заметных примет того времени был призыв молодежи в армию, и заметка в местной газете дает возможность спустя сто лет увидеть, как это происходило: «На повестках сбор назначен к 9 час. утра в помещении 23 артиллерийской бригады. Погода с утра отвратительная, идет дождь, слякоть ужасная. Перед зданием бригады толпится довольно много народа.
Наряды городовых ретиво охраняют порядок. В зале полно, волостные старшины с цепями снуют взад и вперед. Во второе помещение, смежное с залом, вход воспрещен, у дверей стоит городовой и не пропускает, оказывается — там осмотр нетрудоспособных и больных, по прошениям. Публика разнообразная — лица в форменных фуражках, телеграфисты, студенты, шоферы, авиаторы… но преобладающий элемент — мужички.
Все движется, говорит, спорит, когда споры начинают принимать ожесточенный характер, тишину восстанавливает городовой… споры временно смолкают. Сквозь толпу протискивается старуха. Один из деревенских дон-жуанов останавливает ее: „Куда прешь, старух не берут!”. Кругом смех… „Тише!”. Какой-то тип из деревенских тянет за собой жидкобородого мужичонку, тот упирается, „иди, иди, чай пить — не дрова рубить”. <…> По углам можно заметить некоторых крестьян, уныло повесивших голову, — это маменькины сынки, скучающие по пирогам…
Осмотр кончен, начинается жеребьевка. Крестьяне по волостям подходят к урне, засучивают рукава и тянут жребий. Вытянут дальний номер — довольны, ближний — хмурятся. Публика понемногу начинает расходится, некоторых крестьян ожидают родные, телеги начинают отъезжать, и за воротами города в отдалении слышится пение под аккомпанемент гармоники: „Играй, играй гармонь моя, последний день гуляю я”».
С началом дачного бума многие жители живут тем, что сдают частично или полностью свою недвижимость, а некоторые специально строят новые дома с учетом летнего на них спроса. С развитием системы школьного образования уменьшается число малограмотных жителей, а образованная публика со временем способствует развитию культуры города: возникновению библиотек, организации выставок и театральных постановок. Появляются массовые формы отдыха — кино, народные гуляния и авиашоу на новом Гатчинском аэродроме.
Начало общественной и в некотором роде культурной жизни города относится к 1844 году, когда по ходатайству горожан было открыто Благородное собрание для проведения концертов, лотерей и других мероприятий подобного толка. Оно просуществовало всего десять лет и было закрыто властями по непонятным причинам.
С появлением дач и приездом в Гатчину в связи с этим большого числа петербуржцев, в основной своей массе среднего достатка, появляются и новые виды культурных развлечений — выставки, театр и кинематограф. За небольшие размеры и относительную компактность проживания дачники называли город «большой деревней». Постоянно встречаясь друг с другом, приезжие и местные обыватели поневоле знакомились и спустя некоторое время хорошо знали всех своих соседей. Местами таких встреч, по воспоминаниям гатчинцев, были привокзальные рестораны, куда захаживали обедать дачники.
Из известных людей, отдыхавших здесь в то или иное время, можно назвать: врача С.П. Боткина, музыкантов П.И. Чайковского, А.Г. Рубинштейна, Н.А. Римского-Корсакова, писателей А.Н. Толстого, А.С. Грина и многих других. В Гатчине М.А. Балакирев написал пять романсов, музыку к шекспировскому «Королю Лиру».
Заведения общественного питания старались привлечь посетителей разнообразием блюд. Так Cafe de Paris, принадлежавшее К. Козлякову и находившееся в доме Варгина по адресу Соборная, 1, предлагало в сезон 1906 года большой выбор постных десертов — домашние пастилы из протертых ягод, постный фруктовый сахар, свежие десертные конфеты. В продаже были рыбные майонезы и великолепные кулебяки. Известный трактир М.П. Веревкина располагался на углу улиц Люцевской (Чкалова) и Багговутовской (К. Маркса). Туда часто приходили писатель А.И. Куприн и художник П.Е. Щербов.
Но были в Гатчине и заведения иного порядка. Например, хорошо известная в определенных кругах чайная на Бомбардирской улице (бывший трактир Шпионова). Современник описывает ее так: «Внутри стоит невообразимый шум, производимый приезжими мужиками-чухонцами. За мокрым столом пьют чай какие-то растрепанные бабы. По углам сидят разные типы из разряда „бывших людей”, с охрипшими от постоянного пьянства голосами. Тут же завсегдатай — „барончик” (Гаврюша, бывший учитель) с грудой книг, одежды и букетами полевых цветов. В трактире есть свои балагуры, готовые за угощение распотешить посетителя. Постоянно входят и выходят местные оборванцы — стрелки (аборигены Гатчины), торговцы — татары, бабы — торговки с „семячкам”, гнилыми лимонами и апельсинами. С раннего утра до вечера чайная полна всякого сброда. Рядом казенная винная лавка, оттуда идут в укромный уголок, выпьют, затем у Шпионова закусывают, а в промежутке идут „стрелять” милостыню на улицах Гатчины. И так целыми днями».
Для публики был всегда открыт Приоратский парк, ставший одним из самых любимых мест прогулок и катания на велосипедах.
В Дворцовый парк пускали только тогда, когда во дворце не было никого из императорской фамилии. Все входы туда были перекрыты — у каждых ворот находилась будка со сторожем, следившим за своим участком. Эти здания из красного кирпича сохранились и во Дворцовом парке, и в Сильвии, и в Зверинце.
В Гатчине начинает развиваться массовый спорт, и главная заслуга в этом принадлежит учащимся местных средних учебных заведений. В течение года в городе проводятся гимнастические праздники, в основном на территории Гатчинского реального училища. Один из них прошел 28 апреля 1913 года. Собралось множество гостей, учащихся и обычных горожан. Праздник открыли силачи, показавшие упражнения с гирями, булавами. Следом вышли гимнасты, продемонстрировавшие гимнастические этюды. Погода, как писали газеты, была солнечная, звучала духовая музыка оркестра Кирасирского Его Императорского Величества лейб-гвардии полка под управлением Гибша. Кроме этого, в городе регулярно проводились соревнования по бегу на длинные дистанции, по кругу, по прыжкам между командами учебных заведений. В начале века становится популярным и такой вид спорта, как футбол. В городе проводятся матчи за дачный кубок между командами «Гатчина I», «Гатчина II», «Красное Село», «Мариенбург» и «Тайцы». В зимнее время в городе, там, где замерзают большие участки с водой, играют в хоккей, регулярно проводятся лыжные гонки как в городе, так и в уезде. На соревнованиях даже отмечают скорость — 12 верст в час.
В Приоратском парке зимой устраивались катания на лыжах и санках, а летом проводились массовые гуляния и празднества. На Черном озере летом работала лодочная станция, а зимой, с установлением морозов, здесь заливали каток. Стоимость разового билета была 10 копеек, с оркестром — 15 копеек. Продавались абонементы, можно было взять коньки напрокат и сдать одежду в гардероб. История лодочной станции такова. 26 апреля 1908 года в Дворцовое управление поступило прошение от местного Кружка попечения об интеллигентных труженицах и Гатчинского пожарного общества об организации на Черном озере Приоратского парка катания на лодках со строительством павильона для их хранения в зимнее время. В мае Пожарное общество представило чертежи фасадов и планы лодочного павильона, а через десять дней здание уже было построено. Кроме общего зала в павильоне были предусмотрены две раздевалки, буфет, кабинет управляющего и кладовая. Утвердили расписание работы лодочной станции: с 10 часов утра до 10 вечера. Лодки выдавались только взрослым, а дети могли кататься исключительно в сопровождении взрослых. Запрещалось кататься в нетрезвом виде, брать пассажиров с берегов, брать в лодку еду и напитки, пользоваться музыкальными инструментами, распевать песни и бросать в воду различные предметы. Стоимость катания составляла 30 копеек за час с предоплатой. В буфете лодочной станции желающие могли выпить чая, лимонада или модного в то время лактобациллина профессора И.И. Мечникова, по вкусу напоминающего простоквашу.
Приоратский парк. Лодочная станция
В 1910-х годах в парке построили деревянное здание Летнего театра, прозванного в народе «музыкалкой», где в выходные играл военный оркестр. Летом в Приоратском парке можно было встретить членов Гатчинского общества любителей природы, которое возникло в городе в эти годы.
В 1913 году в Приоратском дворце открылась первая художественная выставка, но особым успехом у обывателей она не пользовалась. В некоторые дни на выставке не было ни одного посетителя. Зато кинематограф процветал. Несколько залов, где показывали картины, были забиты до отказа, а в иные вечера попасть на сеанс было просто невозможно. В Гатчине шли все новинки мирового кинематографа. Главным был кинотеатр, разместившийся в здании Общественного собрания (Гатчинский городской кинематограф). В будние дни сеансы здесь начинались в 16 часов, а в выходные — на два часа раньше. Стоимость билетов была дифференцированной: ложа стоила 75 копеек, партер — от 22 копеек, балкон продавали за 20 копеек (стулья) и 12 копеек (скамьи). Партер для учащихся обходился в половину стоимости. В Мариенбурге киносеансы устраивали в пожарном депо.
Французская борьба. Фото начала XX в.
Довольно давно в Гатчине работали фотографы — первый салон открылся в 1865 году и назывался «Фотография Кудрявцева и К°». Через четыре года в городе открыл свою мастерскую («Фотографы Их Императорских Величеств „Левицкий и сын”») известный русский фотограф Сергей Львович Левицкий. Работал в Гатчине и знаменитый петербургский фотограф Карл Карлович Булла.
В городе было несколько театров, пользовавшихся не меньшей популярностью. Главным из них был театр «Модерн» на Соборной, 10, где выступали многие известные тогда петербургские артисты. Рядом, на Соборной, 20, располагался театр «Новый мир» (бывший «Паризьен»). Стоимость билетов на спектакли составляла от 15 до 75 копеек. В 1913 году в Малой Загвоздке, в доме Киреевых на улице Казанской, 6, открылся Летний театр. Кроме любительских спектаклей здесь устраивались танцы, кинопоказы, играл оркестр и читались различные лекции. Театр Киреевых был так популярен у дачной публики, что в 1915 году они построили для него специальное здание с большим залом и буфетом. Из спортивных соревнований у Киреевых можно было посмотреть французскую (греко-римскую) борьбу.
Устраивали любительские спектакли и сами горожане, особенно любили это делать учащиеся и студенты на каникулах. Начало века вызвало всплеск самодеятельного народного творчества, иногда весьма причудливого свойства. Так, например, весьма долгое время редакцию газеты «Гатчина» донимал один читатель, требовавший опубликовать его стихи. Терпение сотрудников лопнуло, и в газете появились вирши доморощенного пиита. Вот они:
БЫЛЬНедалеко от столицы,В сорока лишь двух верстах,Есть один из всех заметныйГородишечко один.Шел я рынком или базаром,Позабыл я то названье,Сам не знаю почему,Вдруг навстречу мне идет мальчишкеСо программами в руках.Лишь успел он поравняться,Как программу мне сует.Со словами, на мол, дядя,Вот прохрама, только не ори.Безусловно, история города неразрывно связана с именами первых лиц России — императоров Павла I, Николая I и Александра III, как, впрочем, и с именем фаворита императрицы Екатерины II графа Г.Г. Орлова. Это, так сказать, история официальной, парадной Гатчины. Но были в ее истории и другие люди, снискавшие славу на поприще, весьма далеком от дворцовых интриг и хитросплетений политики. Рассказ о них занял бы отдельную книгу. Речь идет о деятелях культуры и искусства, которые избрали Гатчину местом жительства или отдыха. Здесь проводили летнее время Антон Рубинштейн, Тарас Шевченко, Дмитрий Бортнянский; в Гатчине снимал дачу один из самых талантливых писателей начала XX века Василий Васильевич Розанов; у матери в Гатчине жил Игорь Северянин; к художнику Щербову приезжали Ф.И. Шаляпин, Саша Черный, А. Грин, Максим Горький и многие другие. В Гатчине бывал вице-адмирал А.В. Колчак. Уроженцами города были композитор М.М. Ипполитов-Иванов, геолог П.А. Чихачев, художник Ф.А. Васильев, выдающийся шахматист М.И. Чигорин, поэт и переводчик М.Л. Лозинский, ученый-электротехник М.О. Доливо-Добровольский, поэтесса А. Боанэ, историк В.А. Мякотин, ученый-биолог Н.Н. Воронихин.
Автор многочисленных рассказов, принесших ему популярность, писатель А.И. Куприн впервые появился в Гатчине в 1906 году. Сначала Александр Иванович приезжал сюда в гости к друзьям, семейству Щербовых, и присматривается к «большой деревне», потом снимал дачу. Дачную жизнь писателя сезона 1909 года запечатлел А. Измайлов: «Последний год Куприн живет в Гатчине. Минутах в пяти ходьбы от вокзала стоит большая деревянная дача, где он снимает верх. Его уже знают здесь, как „заслуженного обывателя”, и полицейские козыряют ему, как знакомому. Но ничто ни около дачи, ни в обстановке ее внутри не подскажет вам, что здесь живет „знаменитость”. Скромен и сам кабинет Куприна. Пара больших диванов с коврами на стенах и на полу, две-три карикатуры известного карикатуриста Щербова, друга и соседа Куприна.
Писатель A.M. Куприн
Никаких картин, никаких портретов, кроме, впрочем, одного. Обстановка почти студенческая. В углу письменный стол с „живописным беспорядком” и рядом — сооружение для писания стоя с корректурами последних работ — не то верстак, не то маленький биллиардный стол». «Право, мне точно суждено роком, — писал Куприн в письме Ф. Батюшкову в 1910 году, — бродить без истинного пристанища по чужим углам. А в сорок лет это уже становится тяжело, скучно и печально». После скитаний по России в поисках покоя и уединения для занятия литературой Гатчина показалась ему самым подходящим для этого местом.
В 1911 году писатель наконец решился и купил дом, в котором проживет один из счастливейших периодов своей жизни. Дочь Куприна в своих воспоминаниях писала: «В феврале 1911 года мы снова сняли квартиру в Гатчине и стали подыскивать подходящую усадебку. Вскоре родители узнали, что на Елизаветинской улице продается дом. Я думаю, что само название улицы привлекло отца: мою мать звали Елизаветой. Маленький, построенный в начале века, уютный зеленый домик в пять комнат с большой террасой и чудесными тополями вокруг принадлежал подполковнику Эвальду».
A.M. Куприн с дочерьми Ксенией и Лидией. 1914 г.
Покончив с формальностями, в мае семья въехала в собственный дом, за который, правда, еще четыре года выплачивала кредит. Эта ситуация породила знаменитое четверостишье:
Не дача, Вы сказали, — рай,Ах, в каждом рае есть изнанка,В сем рае я не барарай,Но только старший дворник банка.Вокруг дома был небольшой сад, и Куприн, обнаружив в себе талант садовода, выращивал клубнику и дыни, ухаживал за розами в небольшом цветнике перед домом.
За годы работы журналистом Куприн обзавелся множеством знакомых и друзей, которые стали приезжать к нему в гости, особенно летом, когда прохлада сада позволяла отдохнуть от раскаленных набережных и мостовых Санкт-Петербурга. Да и в самой Гатчине писатель имел приятный круг знакомств. Старым и, возможно, самым близким другом был художник Щербов, дружил он также с писателем А.П. Пудищевым и братьями Веревкиными — владельцами местной гостиницы.
А.И. Куприн в саду в Гатчине
A.M. Куприн в своем доме в Гатчине
Но большую часть времени Куприн посвящал работе. Ксения Александровна Куприна вспоминала: «Кабинет отца перемещался из комнаты в комнату. Мои родители очень любили переставлять мебель: из гостиной делали детскую, из детской папин кабинет и т. д. Летом отец часто уходил писать в сад, в самый тенистый уголок. Там густо росли деревья, тополя, елки, рябина, сирень. Посредине маленького пятачка стоял врытый в землю грибовидный стол из толстого сруба и полукруглая скамейка. Там, запасшись холодным квасом, отец часами просиживал вместе со своим стенографом Комаровым. В дождливую погоду они устраивались на террасе. Когда отец работал, весь дом замирал, кажется, даже собаки переставали лаять. Зимой он запирался в своем кабинете, где ходил взад и вперед по диагонали из угла в угол, быстро диктуя. Он также любил работать ночью один за своим огромным письменным столом из белого ясеня». В Гатчине Александр Иванович закончит свою повесть «Яма» и напишет «Гранатовый браслет».
А.И. Куприн и Е.М. Куприна
Гатчинский дом писателя А.И. Куприна
С началом Первой мировой войны в 1914 году в их доме (в самой большой комнате) размещается госпиталь на десять коек. Елизавета Морицевна ухаживает за ранеными, а сам писатель отправляется в армию, в Финляндию. В этом году начинает рушиться счастливая гатчинская жизнь. В этом же году писатель отмечает юбилей — 25 лет творческой деятельности. «Подводя итоги, я в 1914 г. все-таки чувствую, что работа писателя была не напрасной. О себе скажу только одно: работал честно. Но ничего у меня кроме долгов — нет. Да и что я был бы за русский писатель, если бы умел устраивать свои дела». После октября 1917 года жизнь Куприна превратится в череду испытаний. Пришедшие к власти большевики сажают его в 1918 году в тюрьму и сообщают его жене, что он расстрелян. В 1919 году после поражения армии генерала Юденича, куда он был призван как журналист, Куприн покидает родину. С 1920 года он живет в Париже. В 1937 году писатель решает вернуться в Россию, где и умирает через год, в августе 1938-го.
Из-за забора вылезла лунаИ нагло села на крутую крышу.С надеждой, верой и любовью слышу.Как запирают ставни у окна.О, темный шорох темных тополей,И спелых груш наивно-детский запах!Любовь сжимает сердце в цепких лапах,И яблони смеются вдоль аллей.Саша ЧерныйИмя художника-карикатуриста Павла Егоровича Щербова и его злободневные газетные рисунки были известны не только всей Гатчине, но и всей стране. С 1911 года и его дом на Ольгинской (Чехова) улице, 4, стал городской достопримечательностью, местом встреч известных людей — А.И. Куприна, М. Горького и Ф.И. Шаляпина. Щербов происходил из богатой петербургской семьи и, получив среднее образование в гимназии Видемана, два года проучился в Академии художеств, но ушел оттуда, так как не смог выехать для учебы за границу из-за дружбы со студентами, состоявшими на учете в департаменте полиции. К этому времени относится и появление первых карикатур Щербова, в основном на близких знакомых. В 1880-х годах он много путешествовал по миру, посетив Китай и Японию, Африку и Ближний Восток. Первым из русских путешественников побывал у горы Килиманджаро. Его карикатуры впервые были опубликованы в 1896 году в журнале «Шут». Впоследствии Щербов стал его сотрудником. Работы художника печатали многие журналы («Лукоморье», «Зритель»), в Москве и Санкт-Петербурге проходят выставки его работ, многие из которых приобретаются частными коллекционерами. Самой известной картиной П.Е. Щербова считается работа «Базар XX века», купленная Третьяковской галереей. В этой работе художник изобразил художественный мир Санкт-Петербурга в лицах и типах. Среди ста персонажей можно разглядеть В.В. Стасова, Г.Г. Мясоедова, Н.К. Рериха, С.П. Дягилева и многих других.
П.Е. Щербов. Фото начала XX в.
Осталось описание художника, сделанное его приятелем В.Ф. Боцяновским: «Коренастая мощная фигура. Большие черно-карие, обыкновенно светящиеся юмором, видящие и говорящие глаза. Большой лоб, правильный, красивый профиль длинного лица со смугловатым оттенком кожи. Черная, длинная, в локонах, как у ассирийских царей, борода». В Гатчине художник жил с 1901 года, первые десять лет снимая квартиры и дома в разных частях города. В течение десяти лет художник работает хранителем Арсенальной и Китайской галерей в Гатчинском дворце. Первая персональная выставка этого интересного карикатуриста, жителя Гатчины, прошла в 1986 году, а в 1996-м в его доме открылся музей.
Куприн в Гатчине. Карикатура П.Е. Щербова. 1910-е гг.
Другой известный художник-гатчинец прожил в городе более двадцать лет. Его имя Александр Карлович Беггров, сын известнейшего в Петербурге литографа. По образованию он был морским офицером и даже совершил в 1868 году кругосветное путешествие; был командиром фрегата «Светлана». После знакомства в 1868 году с известным художником А.П. Боголюбовым Беггров начал рисовать. В 1874 году Александр Карлович уходит в отставку и полностью посвящает себя живописи. Его имя как мариниста уже известно знатокам, а его работы популярны в Англии, Франции и, разумеется, в России. Художник был участником многих передвижных выставок, а в 1878 году стал даже членом Товарищества передвижников. В 1892 году Беггров приобретает дом в Гатчине, на Александровской (Урицкого) улице, 33, где разводит великолепный сад и выращивает самые разные ягоды и, конечно, цветы. Летом его дом полон гостей. Известный русский художник Яков Данилович Минченков писал в своих воспоминаниях: «Летом приглашал к себе товарищей и угощал их таким обедом, какой не изготовить и самому лучшему повару. Беггров сам заказывал и покупал провизию и, когда приезжали гости, предоставлял им заняться чем-либо в его отсутствие — рассматривать альбомы, картины, читать журналы, а сам отправлялся на кухню, надевал передник и принимался стряпать блюда, наполовину приготовленные раньше.
А.К. Беггров
Он был великолепным кулинаром. Когда был накрыт стол, он приносил суп, открывал крышку супника и молча стоял, ожидая, что скажут гости. Один аромат уснащенного различными кореньями и приправами супа заставлял гостей выразить свой восторг; тогда Александр Карлович проявлял довольство:
— Ну, то-то же! А то подают, когда все уйдет на воздух. Момент аромата не более десяти минут! Прошу не опаздывать и есть так, чтобы оставалось у вас место для другого, над чем я не меньше старался. Прошу! <…>
Приносилось под большим колпаком второе блюдо. Беггров, как фокусник на сеансе, объяснял:
— Не пугайтесь! Вы услышите едва заметный запах чеснока. Ну, конечно же, это молодой барашек, и здесь надо подразнить вас немного восточной приправой! Это историческая и необходимая приправа. Перестань, Волков, трясти бородой и не смейся! Молчи, когда не понимаешь! Берите зелень в достаточном количестве и непременно вот этот кисло-сладкий порошок. Да, да!.. Непременно! Вот видите! То-то же! Прошу не объедаться, успеете!»
Кроме ягодных кустов Беггров развел на участке кур. Соседи тотчас распустили слух, что куры несутся строго по расписанию, два раза в день, в специальные фарфоровые чашечки, любезно подставляемые хозяином. Все это было, конечно, вымыслом.
После смерти жены в 1903 году Беггров продал свой дом, поселился в квартире по адресу Соборная, 8, но часто приходил к своему бывшему саду, смотрел на уже чужое хозяйство, словно сожалея о своем решении. «В жизнь его вползла скука, безразличие к окружающим, что повело к упадку его душевных и физических сил. Он стал точно покрываться ржавчиной, опускался и не в силах был противостоять невзгодам и болезни, — пишет в воспоминаниях Я.Д. Минченков и продолжает: — Но время шло, и все так сложилось, что как будто и жить ему стало незачем больше. Он заболел и слег. Болезнь была какая-то тяжелая, он переносил сильнейшие боли, но, не желая поддаваться слабости, терпел упрямо, молча, не жалуясь на мучения. <…> Но боли стали невыносимыми; тогда Беггров зарядил пистолет и выстрелил себе в грудь». В газете «Гатчина», в статье «Трагедия таланта» было сказано: «В четверг 17 апреля, на лютеранском кладбище, похоронили уважаемого гатчинского сторожила, почетного члена Императорской Академии художеств, Александра Карловича Беггрова. Отдать последний долг усопшему собрались его близкие друзья и знакомые. Никто из крупных художников, за исключением г. Френца-отца, не приехал поклониться праху своего старого товарища. Отсутствие представителей художественного мира произвело неприятное впечатление.
Я.Д. Минченков
Александр Карлович хворал уже давно… <…> „Готова карета!” — его любимая поговорка, пора в путь! Последние полгода он уже нигде не появлялся, никто не слышал его веселых остроумных шуток и анекдотов, он отошел от суеты текущего дня. Болезнь — хроническое гнойное воспаление почечных лоханок и мочевого пузыря — прогрессировала, роковой конец приближался. <…> Сделав все свои распоряжения, написав письма друзьям, накрыл постель старым пледом, чтобы не залить ее кровью, лег и, еще верной, не дрогнувшей рукой, направил выстрел прямо в сердце».
А.К. Беггров. Город древний, город длинный
Перечисляя жителей города, так или иначе прославивших Гатчину, грех не упомянуть коменданта города, управляющего дворцовым управлением, инженера, генерал-лейтенанта Федора Ивановича Люце. Назначение генерала на административную должность в Гатчину состоялось в 1854 году. При нем был приведен в порядок Приоратский парк, в городе появились новые улицы, были отремонтированы многие здания. На фоне всеобщего казнокрадства Люце был одним из немногих, кто честно выполнял свой долг, не запуская руку в казну. Журналист А.В. Эвальд вспоминал: «Он был в своем роде человек оригинальный, уже хотя в том отношении, что казенное и царское имущество берег пуще своего глаза, в противность всем общепринятым понятиям. Помимо этого, Люце обладал другим свойством, еще более редким, а именно: полнейшим отсутствием всякого самоунижения перед людьми, поставленными выше его. С самим государем он говорил и держал себя с таким величавым достоинством и в то же время так просто и серьезно, как будто государь был очень немного выше его по своему общественному положению. Мне случалось много раз видеть императора Николая Павловича и часто находиться вблизи его, и потому я довольно нагляделся, как люди, наиболее сильные, властные и приближенные к нему, раболепно сгибались перед ним дугой; поэтому то достоинство, с которым держался перед ним Люце, не могло не произвести сильного впечатления на мое детское воображение. Теперь я понимаю эти отношения: Люце не был карьерист; он ничего не добивался и ничего не искал, а потому и не считал нужным унижаться перед кем бы то ни было. Строгое исполнение своих обязанностей и безукоризненную честность он ставил выше всего, нисколько не заботясь о том, будут ли эти его достоинства оценены и награждены, что и давало ему полнейшую свободу действий. Но в то время, когда я еще не мог относиться критически ко всякому явлению, понятно, что Люце представлялся мне каким-то особенным человеком, чуть ли не сверхъестественным». Генерал с ножом в руке расхаживал по парку и собственноручно обрезал сухие ветки, пропущенные садовником. Иногда Люце гулял по парку с императором, при этом также отходил от государя, чтобы срезать сухую ветку, а царь ждал, пока престарелый генерал вернется к нему и они продолжат прогулку. Заслуги Федора Ивановича Люце были оценены по достоинству — его именем была названа одна из улиц города.
Мария Гатчинская
Есть в городе (и округе) и своя местная святая — Мария Гатчинская. Лидия Александровна Лелянова родилась в семье богатого петербургского торговца, и перед ней открывалось прекрасное будущее, если бы не несчастье. В 16 лет молодая девушка тяжело заболела энцефалитом и осталась на всю жизнь инвалидом. Упорная, верящая в себя, она сумела окончить гимназию, хотя выпускные экзамены сдавала уже в инвалидной коляске. В 1909 году ее перевозят в Гатчину к старшему брату, где она и живет долгое время. Болезнь прогрессировала, постепенно ей отказали руки и ноги, и Лидия могла только лежать. В 1921 году вокруг нее собирается небольшой кружок почитателей отца Иоанна Кронштадского, и уже в следующем году девушка принимает монашеский постриг с именем Мария. Прикованная к постели, она тем не менее принимала многих посетителей, ищущих Бога или страждущих, которых как могла утешала. Слава о гатчинской монахине стала распространяться по России, что и сыграло роковую роль в годы гонений на церковь. Девятнадцатого февраля 1932 года тяжело больная женщина была арестована вместе с сестрой. После обыска в практически пустой комнате два крепких энкэвэдэшника, схватив мать Марию под руки, потащили ее со второго этажа, не обращая внимания на крики пожилой женщины, выволокли на улицу и, бросив в кузов грузовика, увезли в тюрьму. Поместили ее в тюремную больницу, где, промучившись почти три месяца, мать Мария скончалась 17 апреля 1932 года. Тело монахини отдали родственникам при условии, что похороны будут тайными. Но практически сразу ее могила на Смоленском кладбище стала местом паломничества православных верующих. Канонизация схимонахини Марии произошла 17 июля 2006 года, а спустя год мощи мученицы были обретены в Санкт-Петербурге и перенесены в гатчинский Павловский собор.
Памятников той эпохи в городе не так уж много. Памятники электрическому фонарю и подлодке Джевецкого. Вот, пожалуй, и все, что пока отмечено потомками.
Памятник первой русской подводной лодке, сконструированной инженером Стефаном Карловичем Джевецким, установлен рядом с Большим дворцом, перед комплексом зданий Конюшенного ведомства. Он представляет собой точную копию подводного минного аппарата, представленного на суд государя зимой 1880 года. На постаменте прикреплена мемориальная доска со следующим текстом: «Подводная лодка конструкции Степана Карловича Джевецкого (1844–1938). Подводная лодка построена в 1879 году. Испытания проведены в 1881 году в г. Гатчине на Серебряном озере, в присутствии императора Александра III и его супруги Марии Федоровны. По результатам испытаний принято решение на постройку пятидесяти таких субмарин. Строительство первой в мире серии подводных лодок завершено к концу 1882 года.
Памятник подлодке С. Джевецкого. Модель
Липовая аллея
Основные характеристики подводной лодки: водоизмещение — 11,5 тонн, глубина погружения — 12,5 м, скорость движения — 3 узла (5,6 км/ч), длина — 5,7 м, ширина — 1,2 м, высота — 1,7 м, экипаж — 4 человека. Макет изготовлен в натуральную величину в 2006 году (к 100-летию Российского подводного флота) Научно-производственным объединением „Севзапспецавтоматика”».
Памятник основанию городской электрической сети
Памятник к юбилею установки первого электрического фонаря был открыт в Гатчине на улице Чкалова, рядом с музыкальной школой. Он выполнен в виде каменного фонарного столба, установленного на высоком гранитном поста-менте. Светильник памятника выполнен из стекла и кованого металла. Постамент покоится на квадратном двухуровневом основании из серого гранита; его большая часть занята круглым шаром. На постаменте надпись: «Памятный знак установлен в честь основания предприятия коллективом Гатчинской электросети в 2002 году. Директор А.К. Румб». На стороне постамента, обращенной к улице, выбит год — «1881».
Наше путешествие по Гатчине начала XX столетия закончим небольшим фельетоном, опубликованным в одной из городских газет в 1913 году: «Любезный читатель и милый гатчинский обыватель! Как патриот своего отечества, ты наверняка согласишься со мною, что наш, так называемый, тихий городок идет неуклонно по пути цивилизации. Во-первых, я уверен, от твоего не скрылись взора три гатчинских слона-мотора! За ними тукает и мчится единая мотоциклетка, как потерявшая хозяина левретка. По части потребительской, торговой и житейской, во главе поставим магазин гвардейский, всепожирающий громадный кашалот, который любят посещать как дамы, так и мужчины. Наш обыватель робок, воспитан, тих и скромен. Из рода в род он не был смелым. Все чудится ему, что за его спиной таится „кто-то в сером”!»
Глава 12
Центр русской авиацииГороду Гатчине принадлежит честь быть местом, где в России началось профессиональное освоение воздушного пространства, было положено начало регулярным полетам на самолетах и появились первые военные летчики. Волею судеб этот город стал местом рождения русской военной авиации.
История развития русской авиации во многом предопределила выбор Санкт-Петербурга и его пригорода Гатчины в качестве авиационного центра империи.
Исследования в этом направлении велись задолго до первого полета человека, и попытки подняться в воздух предпринимались в разных странах, в том числе и в России, не один раз. Исследованиями в области постройки геликоптера занимался в 1470-х годах великий Леонардо да Винчи. В нашей стране такого рода изысканиями занимался Михаил Васильевич Ломоносов, их результаты он изложил в докладе «О вольном движении воздуха, в рудниках примеченном», сделанном им в Академии наук 21 января 1745 года. Без малого десять лет потратил великий ученый на изучение проблем, связанных с движением воздуха, и возможностями использования этого явления в практических целях. В июле 1754 года была создана и опробована машина для подъема в воздух. После удачного запуска шара из холста, оклеенного бумагой и заполненного нагретым воздухом, который осуществили во Франции братьями Монгольфье 5 июня 1783 года, в России с новой силой вспыхнул интерес к летательным аппаратам. Двадцать четвертого ноября 1783 года в Санкт-Петербурге, в районе Зимнего дворца, был запущен небольшой воздушный шар. Но развитие воздухоплавания в нашей стране столкнулось с препятствиями на официальном уровне — правительство выступило против подобных экспериментов, и до начала XIX века полеты не проводились, хотя научные изыскания в этом направлении продолжались.
М.В. Ломоносов
Только летом 1804 года Академия наук по инициативе химика Т.Е. Ловица организовала запуск воздушного шара, для чего был приглашен известный бельгийский воздухоплаватель Робертсон.
«…Очень хотелось бы предпринять с господином Робертсоном воздушное путешествие», — писал в официальном прошении Товий Егорович. Бельгиец привез с собой шар, на котором уже совершал подъем в Гамбурге, а Ловиц обязался изготовить гондолу и обеспечить поставку водорода для заполнения шара. После разрешения всевозможных технических и организационных проблем все было готово и даже назначена дата полета. К сожалению, Т.Е. Ловиц по причине болезни не смог принять участие в полете, подготовке к которому посвятил столько времени и сил, его заменил молодой академик Я.Д. Захаров. Тридцатого июня 1804 года с плаца 1-го кадетского корпуса Робертсон и Захаров поднялись на высоту около 2 тысяч метров и полетели в сторону деревни Сиворицы, что рядом с Гатчиной, где и приземлились. Это был первый в нашей стране полет воздушного шара, осуществленный с научными целями.
После окончания войны с Наполеоном в 1814 году в Россию хлынул поток информации из европейских стран о достижениях в сфере освоения воздушного пространства, но это продолжает оставаться делом энтузиастов, так как власти по-прежнему считают воздухоплавание не перспективным. Во второй половине XIX столетия интерес к полетам в России, как и во всем мире, растет. Известные ученые и изобретатели, такие как М.А. Рыкачев и Д.И. Менделеев, С.К. Джевецкий и Д.К. Чернов, усиленно работают над проблемами воздухоплавания. Поляк Джевецкий, построивший в Гатчине подводную лодку, испытание которой проходили на Серебряном озере, создал макет самолета и разработал теоретическую основу его полета. Огромный вклад в развитие внесли русские ученые — Николай Егорович Жуковский и Константин Эдуардович Циолковский. Благодаря именно их работам стало возможным не только воздушного океана, но и космоса.
Русское общество все больше и больше интересуется полетами. Повсеместно возникают общественные кружки воздухоплавания, издается несколько журналов соответствующей тематики, в Военном ведомстве проводят исследования по возможности применения воздухоплавательных аппаратов в боевых действиях.
А.Ф. Можайский
Итогом вышеописанных событий стало создание принципиально нового летательного аппарата на паровой тяге. Это было детище капитана 1-го ранга Александра Федоровича Можайского. Он начал собирать свой «воздухолетательный снаряд» на военном поле в Красном Селе летом 1881 года и через год закончил сборку. С 1882 по 1885 год Можайский постоянно проводил испытания своего аппарата. И только во время одного из них самолет с механиком на борту оторвался от земли и некоторое время пробыл в воздухе. Это был первый в мире полет человека на летательном аппарате тяжелее воздуха. Все закончилось скверно: самолет рухнул на землю, а механик получил тяжелые увечья. После неудачи Можайский спроектировал более мощные паровые машины, но их изготовление на Обуховском заводе затянулось и смерть изобретателя прервала его попытки усовершенствовать свое детище.
В начале XX века русское воздухоплавание развивалось в двух направлениях: полеты на воздушных шарах, большей частью неуправляемые, и полеты на дирижаблях и аэропланах.
Толчком к развитию планерной авиации послужил успешный, хотя и кратковременный полет Вильбура и Орвила Райтов, состоявшийся в декабре 1903 года. К 1909 году в мире существовало несколько типов летательных аппаратов более сложной и устойчивой конструкции и более простых в управлении, чем самолет братьев Райт. Россия отставала от европейских стран в области конструирования «летательных аппаратов тяжелее воздуха». Главное инженерное управление в 1908 году отмечало: «В России дело обстоит значительно хуже вследствие отсутствия общественной инициативы: не только не имеется ни одной отечественной премии, но даже нигде нет аэродрома, на котором могли бы испытать свои приборы русские изобретатели». Но до 1909–1910 годов полеты на аэропланах (импортных) были делом небольшой группы энтузиастов, которые обучались в специальных летных школах во Франции. Был организован Всероссийский аэроклуб, который приглашал иностранных летчиков со своими аппаратами выступать перед публикой в России, но после неудачного взлета французского авиатора Латама 20 апреля 1910 года дело управляемых полетов заглохло, как тогда казалось — навсегда. «После неудачи с авиамотором, пользующимся всемирною известностью, общественный интерес к воздухоплаванию упал совершенно», — констатировали в аэроклубе. Кстати, именно в Гатчине в присутствии почти 20 тысяч зрителей еще в 1909 году были продемонстрированы первые показательные полеты на биплане, управляемом французским летчиком Жаном Леганье, одним из участников знаменитой Реймсской авиационной недели — международного соревнования во Франции в 1909 году, в котором приняло участие 37 аэропланов. Самолет Леганье, немного пробежав по полю, оторвался от земли и, пролетев 2 километра, упал за лесом. Вторая попытка была и вовсе неудачна, и только с третьего раза аэроплан иностранца, поднявшись в воздух, обогнал сопровождавший его автомобиль. По примеру французов было принято решение провести подобное соревнование и в России. Первые полеты совершили наши русские летчики — М.Н. Ефимов и С.И. Уточкин. Праздник открылся в Санкт-Петербурге на Комендантском аэродроме 8 сентября 1910 года и был омрачен гибелью капитана Л.М. Мациевича 23 сентября. В последний день соревнований 9 октября военный летчик Руднев на аэроплане «Фарман III» совершил перелет с пассажиром из Петербурга в Гатчину. Он продолжался 56 минут и был первым подобным перелетом в России.
Для подготовки военных летчиков в Петербурге была создана Летная школа (авиационный отдел) Офицерской воздухоплавательной школы, где преподавалась теория. Практические навыки военные летчики отрабатывали в Гатчине и на Корпусном аэродроме в Санкт-Петербурге, но позже в распоряжении школы остался только Гатчинский аэродром. Дело в том, что Корпусной аэродром находился в южной части города, на месте нынешнего парка Авиаторов, которая в то время активно застраивалась, и использовать его для интенсивных полетов было уже невозможно. Комендантский аэродром в Новой Деревне был оставлен Всероссийскому аэроклубу.
Здание Офицерской воздухоплавательной школы в Санкт-Петербурге
В школе авиаторов
Следует признать, что поначалу Гатчинский аэродром был не слишком пригоден для полетов аэропланов. В 1909 году (дата основания аэродрома) он представлял собой обычное поле с множеством канавок, холмиков и бугорков, в центре аэродрома росла небольшая березовая роща (примерно 10 деревьев), вырубать которую категорически запретила мать императора Николая II — вдовствующая императрица Мария Федоровна, у которой с рощицей были связаны романтические воспоминания юности. Летчики часто налетали на эти деревья и повреждали машины. Русский авиатор капитан Н.И. Утешев вспоминал: «Я лично, поднявшись как-то на Фармане, пилотируемом опытным летчиком Горшковым, при пробеге после спуска испытал неприятное ощущение, когда аппарат остановился всего лишь в нескольких шагах от группы деревьев». А в мае 1910 года инженер-конструктор Я.М. Гаккель при испытании аэроплана собственной конструкции при посадке налетел на дерево и повредил шасси.
Но работа Гаккеля на Гатчинском аэродроме продолжилась, и 6 июня 1910 года комиссия Всероссийского аэроклуба официально зарегистрировала первый полет аэроплана, автором конструкции которого был подданный Российской империи инженер Я.М. Гаккель. «В воскресенье 6 июня в 4 часа утра на Гатчинском военном поле авиатором В.Ф. Булгаковым совершен первый полет на русском аэроплане инженера-электрика Я.М. Гаккеля. Аэроплан является новым оригинальным типом, построен исключительно русскими рабочими из местных русских материалов», — писала газета «Новое время». Осенью того же года Гаккель построил новый самолет с двигателем «Аргус» (Германия), на котором летали сам конструктор и летчик Г.В. Алехнович. В 1911 году пилот совершил на этом аэроплане с одним пассажиром на борту перелет Петербург-Гатчина-Петербург протяженностью почти 100 километров со средней скоростью 92 км/ч. На нем же Алехнович установил рекорд (9 минут) подъема на высоту 500 метров с одним пассажиром и полным баком топлива. После завершения всех испытательных и показательных полетов самолет был приобретен Гатчинской авиационной школой за 8 тысяч рублей. Его поставили в ангар, но из-за недосмотра обслуживающего персонала пришел в негодность и не смог летать.
Коляскам тесно у обочины,Взволнованы и озабочены,Толпятся купцы и рабочие,И каждый без памяти радУвидеть, как в небе над городом,В пространстве, наполненном холодом,Под звуки нестройного хора дамНелепый парит аппарат.Он так неуклюж и беспомощен!Как парусник ветром влеком еще,Опору в пространстве винтом ища,Несется он над головой.Такая забава не кстати ли?За отпрысков радуйтесь, матери,Поскольку весьма занимателенСей праздничный трюк цирковой.A.M. ГородницкийНо вернемся к истории подготовки военных летчиков. В 1911 году Офицерская воздухоплавательная школа была окончательно переведена в Гатчину, где и продолжила свою работу на уже основательно обжитом летчиками месте. Руководил учебным заведением конструктор, пилот, генерал-лейтенант Александр Матвеевич Кованько.
Карта начала XX века. Район Мариенбурга и Военного поля
Еще с конца XIX века место аэродрома называлось Военным полем и использовалось для проведения учений лейб-гвардии Кирасирского полка. В летнее время на поле, свободном от военных смотров, проходили ярмарки и работали увеселительные заведения, куда стекалось множество народа из Гатчины и окрестных деревень. Относительная близость к Петербургу, наличие железной дороги, до которой чуть более ста метров, и возможность беспрепятственного (с точки зрения безопасности) проведения показательных полетов аэропланов, — все это и стало решающим фактором в выборе Военного поля в Гатчине для выступления французских авиаторов в 1909–1910 годах и в дальнейшем для размещения аэродрома и перевода сюда летной школы.
В 1910 году на аэродроме велись работы по улучшению взлетно-посадочных полос. Заведующий летным полем, штабс-капитан Г.Г. Горшков в докладной записке на имя генерала Кованько сообщал: «…доношу, что вчера, 14 мая с. г., в Гатчине работы по удалению камней с аэродрома окончены, камни вынуты и увезены, а ямы засыпаны. Чтобы оградить все три сарая со сторожкой от любопытных со стороны вокзала, необходимо 150 сажен колючей проволоки и 80 кольев. Для предохранения сараев и аэропланов от пожара необходимо по крайней мере по одному огнетушителю».
В состав школы входили: Воздухоплавательный батальон, Опытная станция, Испытательная станция, Центральный склад, Временный авиационный отдел и, как уже было сказано, два аэродрома — Корпусной и Гатчинский. Назначение станций и батальона понятно, авиационный отдел, который в 1914 году был преобразован в Гатчинскую военно-авиационную школу, занимался подготовкой пилотов. Первоначально к занятиям допускались только офицеры, но резко возросшие потребности армии в летчиках привели к тому, что с 1912 года при школе был открыт солдатский класс, по окончании которого выпускник получал звание летчика. За годы существования Гатчинской летной школы (1912–1916) было подготовлено 270 летчиков-офицеров, около 200 летчиков из числа солдат и примерно 30 — из числа добровольцев и энтузиастов летного дела. Для успешного функционирования школы были выстроены ангары для самолетов, различные служебные здания, сформированы взлетно-посадочные полосы. После 1917 года школа была переведена в Московскую область, а затем в Крым.
A.M. Кованько
В 1910 году, после того как Гатчинский аэродром был подготовлен к принятию летательных аппаратов, к учебным полетам в приступили поручики Е.В. Руднев (с 3 мая) и И.Л. Когутов (с 13 мая), а также штабс-капитан Г.Г. Горшков. В то время инструкторами в школе работали знаменитый авиатор Н.Е. Попов и французский летчик Эдмонд. Первый обучал Руднева, а французский летчик — двух других. Число учеников школы росло, и возникла острая нехватка инструкторов. К тому же авиатор Попов остался единственным, кто остался обучать начинающих пилотов. В июне в школу прибыл новый инструктор В.А. Лебедев, который только что сдал летный экзамен во Франции и получил диплом. В октябре 1910 года все три ученика успешно сдали экзамены и стали первыми летчиками, полностью подготовленными к полетам на территории России. Руднев уехал в Севастопольскую летную школу, а Когутов и Горшков остались в Гатчине обучать летному делу новичков. Как мы уже знаем, штабс-капитан Горшков был вскоре назначен начальником аэродрома. Николай Евграфович Попов, по праву считающийся одним из первых русских летчиков, получив травму, больше не смог преподавать в Летной школе.
Погрузка самолетов на железнодорожные платформы. Начало XX в.
Летное дело развивалось на бывшем Военном поле стремительно. Уже к концу 1910 года, второго из жизни Гатчинского аэродрома и первого года полноценной с точки зрения подготовки летных кадров работы, техники и обслуживающий персонал научились проводить капитальный ремонт летательных аппаратов, зачастую больше похожий на строительство нового аэроплана. Еще очень несовершенная техника ломалась часто, и служащие аэродрома достигли высокого качества обслуживания и ремонта самолетов.
За несколько лет на территории аэродрома появились несколько ангаров на 10–12 самолетов, небольшой городок мастерских служб, хранилище топлива, метеостанции и другие здания, где размещались классы Летной школы. Была сформирована взлетно-посадочная полоса, шедшая вдоль полотна Балтийской железной дороги, обозначена резервная полоса, направленная в сторону Егерской слободы, и создано место для «катания» — специальная площадка для обучения будущих авиаторов на земле. На занятиях в классах будущие летчики (из солдат) изучали: русский язык, арифметику, Закон Божий, геометрию, физику, метеорологию, основы авиации и моторное дело. Производственную практику проходили на авиазаводе Лебедева, где изучали конструкцию аппарата и постановку двигателя на аэроплан. Летная практика достигала 9 часов летного времени в месяц. Офицеры занимались по другой программе и получали более обширные знания и более сложную практику полетов.
Самолет С-2. Фотография 1910 г.
Следует отметить, что в Гатчине наряду со школой по подготовке военных летчиков базировались (с 1910 г.) частная летная школа Первого Российского товарищества воздухоплавания (ПРТВ) и частный аэроклуб «Гамаюн», созданная ПРТВ с владельцем петербургского авиазавода С.С. Щетининым в 1911 году. Это учебное заведение известно тем, что ее выпускниками были первая в России женщина-авиатрисса Лидия Зверева, первая женщина пилот-испытатель Любовь Голанчикова и известный летчик Константин Арцеулов.
Из-за возросшей популярности Гатчинского аэродрома сюда перебрался и Всероссийский аэроклуб.
И тех людей забыты лица,Снесен амбар тот и барак,Но пусть вам все-таки приснитсяВоздухоплавательный парк!Чтоб нам летать и удивляться:Деревьев нет и листьев нет,Горит вверху иллюминацияОрганизованных планет,И самолеты-вертолетыГнездятся в верхних облаках,И где-то первые пилотыЛежат — пропеллер в головах.А.С. КушнерСреди преподавателей и выпускников Гатчинской военной летной школы было немало легендарных имен. Коротко расскажем о некоторых из них.
Газетный рисунок начала эры воздухоплавания «Неизменный пассажир»
Петр Николаевич Нестеров (1887–1914) — знаменитый авиатор, настоящий первопроходец летного дела. Его имя в официальных документах Военного министерства впервые появляется в октябре 1912 года. В тексте докладной записки говорилось: «…поручик Нестеров, окончивший в сем году курс офицерской воздухоплавательной школы по 1-му разряду, проявил большой интерес к авиации. Обучившись полетам, поручик Нестеров 28 сего сентября выдержал экзамен на „пилота-авиатора”». В 1913 году его направляют в Киев в состав авиационной роты. Уже тогда летчик начал разработку фигуры высшего пилотажа, названную впоследствии его именем. Показательное выступление Петра Николаевича проходило в августе. Вот как о нем сообщали местные газеты: «27 августа на Сырецком аэродроме в Киеве совершился знаменательный факт в области авиации: военный летчик поручик Нестеров на „Ньюпоре”, постройки русского завода „Дукс”, сделал „мертвую петлю”». Взлетев, самолет Нестерова быстро набрал высоту в 1000 метров и круто пошел вниз для увеличения скорости. Примерно на высоте 600 метров Нестеров описал плавную замкнутую кривую и пошел на посадку. Официальная телеграмма, подписанная свидетелями, сообщала: «Сегодня в 6 часов вечера военный летчик 3-й авиационной роты Нестеров в присутствии других летчиков, врача и посторонней публики сделал на „Ньюпорте” на высоте 600 м „мертвую петлю”, т. е. описал полный круг в вертикальной плоскости, после чего спланировал к ангарам». Этим смелым экспериментом летчик Нестеров доказал, что самолет в полете может выходить из любых положений, повинуясь умелым командам пилота. Через несколько дней «мертвую петлю» выполнил французский пилот Пегу. Но первым все же был русский авиатор. Спустя некоторое время Нестеров совершил и грандиозный перелет из Киева в Гатчину, покрыв за одни сутки расстояние в 1250 километров.
Журнал «Искра» с фотографией авиатора Нестерова
С началом Первой мировой боны Нестеров участвует в боевых операциях против австрийских войск в районе города Жолквы Львовской губернии. 26 августа 1914 года в бою с австрийским «Альбатросом», пилотируемым поручиком Розенталем, Петр Николаевич, управляя самолетом марки «Моран», совершил первый в мире таран. Свидетелями боя были поручики В. Соколов и А. Кованько. В 12 часов 5 минут по местному времени отважный авиатор догнал вражеский аэроплан и ударил его сзади. О подвиге П.Н. Нестерова писала вся мировая пресса.
Еще одним ярким представителем русской школы авиации был Константин Константинович Арцеулов (1891–1980), внук художника И. Айвазовского, поступивший в Гатчинскую школу осенью 1910 года. Двадцать пятого июля 1911 года он сдал летный экзамен и получил диплом пилота. С именем Арцеулова связывают решение важнейшей проблемы — вывод самолета из штопора.
В 1916 году Константин Константинович получил назначение в Севастопольскую школу авиации на должность начальника отделения по подготовке летчиков-истребителей. Еще учась в Гатчине, он стал свидетелем гибели своих товарищей, чей самолет потерял управление, войдя в штопор. Досконально изучив причины проблемы, Арцеулов в том же 1916 году преднамеренно выполнил штопор и мастерски вывел из него самолет. Разработанная талантливым летчиком методика, основу которой составили точные расчеты, спасла жизни не одной тысячи пилотов.
«Мертвая петля». Рисунок П.Н. Нестерова
Диплом авиатора Л.В. Зверевой
Л.А. Голанчикова
Л.В. Зверева
Лидия Виссарионовна Зверева (1890–1916) — первая в России женщина-авиатор. Свое первое воздушное путешествие она совершила, будучи ребенком, прыгнув с зонтиком с крыши сарая (зонтик сломался, а она сильно ушиблась), но это не остудило страсти юной дочери генерала Зверева к полетам. В 1911 году, заплатив 400 рублей за обучение и внеся 600 рублей залога за аэроплан, выдержав все выпускные испытания после годичного курса обучения в гатчинском аэроклубе «Гамаюн», Зверева получила диплом авиатора. В 1911–1912 годах она вместе со своим вторым мужем, пилотом-инструктором В. Слюсаренко, участвует в демонстрационных полетах в разных городах России. В 1913 году Л.В. Зверева и В. Слюсаренко открыли в Риге мастерскую по ремонту и изготовлению аэропланов, организовав при ней небольшую летную школу. С началом военных действий в 1914 году завод, получив субсидии Военного министерства, был эвакуирован в Петроград, где за два последующих года выпустил 40 самолетов для русской армии. Жизнь первой русской летчицы оборвалась в 1916 году во время эпидемии тифа, а В. Слюсаренко в 1917 году навсегда уехал из России.
А.Л. Голанчикова с группой русских авиаторов
Вместе с Лидией Зверевой в школе училась Любовь Александровна Голанчикова (1889–1961), первая женщина пилот-испытатель. Как это часто бывает в жизни, Голанчикова — профессиональная актриса (сценический псевдоним — Молли Море), совершенно случайно попала в летную школу. Осенью 1910 году она познакомилась со знаменитым русским летчиком Михаилом Ефимовым и, прокатившись с ним на аэроплане, решила стать профессиональным пилотом. Накопив денег, она поступила в гатчинскую авиашколу «Гамаюн», в класс инструктора И.В. Евсюкова, и каждый день ездила на поезде из Петербурга на занятия, успевая вернуться к вечерним выступлениям на сцене. 9 октября 1911 года двадцатидвухлетняя Любовь Александровна получила диплом летчика № 56 и стала третьей (второй была Е. Анатра) в России женщиной-авиатрессой. Перед Голанчиковой неизбежно встал выбор: кем быть, в какой сфере продолжить свою профессиональную карьеру. И она выбрала небо, бросив ради этого весьма успешную карьеру актрисы и певицы. Но на новом поприще все началось с неудачи. Выступая в Риге, Голанчикова попала в аварию. «19 апреля в Риге авиаторша Голанчикова, совершая круговой полет, упала с аппаратом. При этом она получила общее сотрясение и ушибы, не опасные для жизни. Катастрофа произошла вследствие брошенной из среды даровых зрителей, ради озорства, толстой палки», — писала по этому поводу одна петербургская газета.
Познакомившись с немецким авиатором и конструктором Антоном Фоккером, молодая женщина первой опробовала его аэроплан, который ей понравился простотой управления. Переехав в Германию, Голанчикова продолжила испытывать самолеты производства Фоккера, установив на них несколько мировых рекордов. Так, 22 ноября 1912 года летчица поднялась на высоту 2200 метров за 30 минут (спуск продолжался 6 минут), после чего ее имя стало известно всему миру. В 1920-х годах Голанчикова уезжает из России, сначала в Германию, затем в Соединенные Штаты Америки. «Летное дело — профессия, а не развлечение. Для летчика главное — профессионализм. А профессионал — это человек, несущий ответственность за то, что он делает. Когда говорят, что у меня жесткий характер, что я требовательна к механикам, которые работают со мной, — это правда. Но я точно так же требовательна и к себе. Это не оправдание, а лишь некоторое объяснение — я хочу, чтобы они работали с предельной отдачей и совершенствовались. Это не каприз. Я люблю свое дело и „выкладываюсь” до конца», — писала легендарная летчица.
С Гатчиной связаны имена многих знаменитых людей, которых влекло небо.
Яков Модестович Гаккель с 1910 года изготавливал аэропланы собственной конструкции. Он построил первый в мире гидросамолет-амфибию (Г-V). В июне 1910 года летчик В.Ф. Булгаков поднял в воздух первый гаккелевский аэроплан, полностью собранный в России, а некоторое время спустя летчик Алехнович установил рекорд высоты (1350 метров) на биплане Г-VIII.
Одним из первых выпускников Летной школы был Иван Львович Когутов, после ее окончания оставшийся работать здесь инструктором практических занятий. Он был участником Первой мировой войны, но затем вернулся к преподавательской деятельности и подготовил немало летчиков.
Евграф Николаевич Крутень, выпускник Гатчинской авиационной школы, прославился тем, что в небе над городом выполнил «мертвую петлю». В Первой мировой начинал воевать как летчик, а затем был назначен командиром авиагруппы. Крутень разработал более двадцати способов ведения воздушного боя и продвигал идею звеньев при проведении атаки. Седьмого июля 1917 года штабс-капитан Крутень погиб при посадке на аэродром.
Одним из первых летчиков-исследователей Арктики был поляк Ян Иосифович Нагурский, выпускник Гатчинской школы 1913 года. В 1914 году он участвует в поиске полярной экспедиции Г. Седова. На гидросамолете исследует побережье Новой Земли. Семнадцатого сентября 1916 года Нагурский впервые совершает «мертвую петлю» на гидросамолете (МН-9).
Г.Е. Котельников
Среди лучших учеников школы был Евгений Владимирович Руднев — один из самых известных авиаторов начала XX века. После обучения он остался инструктором в Гатчине. Помимо подготовки летчиков Руднев испытывал новые модели самолетов и поступавшие в школу аппараты. Он также автор популярнейшей книги «Практика полетов на аэроплане». Во время Первой мировой войны командовал экипажем многомоторного самолета «Илья Муромец».
Полковник Сергей Алексеевич Ульянин в 1913 году был назначен начальником Гатчинской летной офицерской школы. Он сам, получивший диплом авиатора во Франции, много сделал для подготовки летчиков перед войной. Участвовал в испытаниях парашюта Котельникова, занимался инженерными разработками в авиации. В 1911 году спроектировал биплан ПТА-1, разработал фотоаппарат для проведения аэрофотосъемок, который широко применялся очень долгое время. Этот список летчиков можно продолжать и продолжать…
Говоря об авиации, невозможно обойти вниманием людей, которые посвятили свою жизнь разработке средств спасения пилотов во время катастроф летательных аппаратов. Одним из таких подвижников был Глеб Евгеньевич Котельников, отставной поручик артиллерии, разработавший один из самых совершенных в то время парашютов. На него так подействовала смерть авиатора Л.М. Мациевича, что он решил во что бы то ни стало найти средство для спасения летчиков. В 1911 году изобретатель создал парашют РК-1 (русский, Котельникова, модель первая), со стропами, двумя точками подвеса летчика и складывающийся в ранец за спиной. Специальные пружины быстро выбрасывали парашют из ранца, а стальной трос по кромке купола обеспечивал быстрое наполнение его воздухом. На изобретение парашюта системы Котельникова было выдано два патента — в России и во Франции.
Парашют Котельникова. Рисунок изобретателя. 1911 г.
Проведя множество опытов, Котельников предложил Военному министерству свое изобретение, но чиновников оно не заинтересовало. В письме к военному министру Сухомлинову от 6 октября 1912 года изобретатель, в частности, писал: «Первое испытание состоялось в деревне Сализи 6 июня с. г. Манекен весом 4 пуда 35 фун. был сброшен с высоты 200 м при ветре 14 м/сек. головою вниз. Действие прибора было установлено на расстоянии 4 м от гондолы аэростата. <…> После выбрасывания парашют вполне раскрылся на 3-й секунде, т. е. пролетев всего 12–15 м, и без всяких колебательных движений опустился в 70–80 саженях, имея скорость около 1,5 м/сек., причем спуск куклы произошел настолько плавно, что она несколько мгновений стояла на ногах и трава на месте спуска оказалась едва примятой. Второе испытание 12 июня с. г. с высоты 100 и 60 м дало тождественные результаты, лишь скорость спуска увеличилась до 1,7 м/сек. благодаря безветрию и разреженности атмосферы в этот день». Но военное начальство отказывалось принимать парашют на вооружение. Начальник Воздухоплавательной школы в отзыве на изобретение Котельникова писал, что спуск на парашюте очень опасен — летчик может удариться о дерево или забор; что при аварии аэроплана можно спланировать и сесть; что на войне авиатор, спускающийся на парашюте, все равно будет расстрелян с земли неприятелем. Пока шла бюрократическая волокита, владелец предприятия В.А. Ломач (финансировавший работу изобретателя) изготовил партию парашютов и вывез их в начале 1913 года во Францию, где они имели оглушительный успех. Пятого января студент Петербургской консерватории Оссовский впервые использовал парашют РК-1 во время прыжка с 60-метрового моста через Сену: парашют сработал без каких-либо проблем. Случилось так, что несколько парашютов остались в Париже, и в 1914 году во Франции стали изготовлять ранцевые парашюты, не отличавшиеся от изобретения Котельникова. Еще одно изобретение Глеба Евгеньевича опередило свое время. Речь идет о воздушном тормозе для самолета, закрепляемом в конце фюзеляжа. В наши дни это обычное дело, когда за военным самолетом после посадки раскрывается парашют — это увеличивает силу торможения и уменьшает пробег машины. Еще в 1912 году Котельников изготовил модель такого «тормоза». В 1923 году появилась новая модель парашюта — РК-2, через год Котельников представил новую модель с мягким ранцем РК-3. В 1924 году изобретатель создал грузовой парашют, радиус купола которого составлял 12 метров, а нагрузка превышала 300 килограммов.
Из докладной Котельникова военному министру, написанной после отказа Воздухоплавательного отдела использовать парашют РК-1 в русской авиации: «Приняв во внимание, что все человечество озабочено изысканиями средств обезопасить летчиков от гибели именно в мирное время, когда они подготовляются к серьезной деятельности на войне и часто гибнут напрасно, тогда как могли бы оказаться в нужный момент полезными сынами родины, и что именно на войне-то никто не думает заботиться о спасении, а горя единым желанием исполнить свой долг перед Родиной, идет на верную смерть… Считаю долгом доложить вашему высокопревосходительству, что такое странное отношение к столь важному и полезному делу, как спасение нужных людей и аппаратов, для меня, русского офицера, и непонятно, и обидно».
В Гатчине бережно хранят память о ее авиационном прошлом. В мае 1990 года в школе № 2 был открыт Музей истории первого военного аэродрома, основателем которого стала учитель истории В.А. Барканова. В музее четыре раздела: «Первый в России аэродром»; «Воздушный флот 1918–1940 годов»; «Великая Отечественная война» и «Гатчинский аэродром в мирные дни». В помещениях 218-го Авиационного ремонтного завода (ул. Григорина, 7а) в 2002 году открыт Музей истории авиационного двигателестроения и ремонта. Начало работы этой уникальной экспозиции, размещенной на площади 800 квадратных метров, было приурочено к 90-летию создания Военно-воздушных сил России. Посетители могут ознакомиться с пятнадцатью полномасштабными макетами двигателей для авиации, созданными в разное время в семи конструкторских бюро страны. На выставке показаны и модели летательных аппаратов, на которых эти двигатели были установлены. Планируется открытие двух новых экспозиций: «Гатчина — колыбель русской авиации» и «Михаил Ефимов — первый летчик России».
Авиационное прошлое города отмечено и несколькими памятниками, установленными в разное время. В деревне Котельниково, бывшей до 1949 года Сализями, недалеко от дороги, в глубине оврага, высится стела из черного камня на невысоком кирпичном постаменте, облицованном кафельной плиткой. На памятнике под изображением парашюта РК-1 надпись: «В районе этой деревни в 1912 году проводились испытания первого в мире авиационного ранцевого парашюта, созданного Г.Е. Котельниковым». Так отмечено изобретение парашюта в России.
Музей двигателестроения
Д. Котельниково. Памятник на месте испытания первого парашюта
Памятник первому военному аэродрому в России (МиГ-21)
Заслуги Гатчинского военного аэродрома в деле становления и развития русской авиации отмечены установкой в 2003 году памятника на его взлетно-посадочной полосе, выполненного в виде взмывающего вверх истребителя МиГ-21. «Золотым веком» аэродрома стали 1910–1916 годы, когда здесь проходили подготовку первые русские авиаторы, составившие основу Военно-воздушных сил страны. В послевоенное время стараниями командира истребительной авиации дивизии ПВО И.Н. Степаненко Гатчинский аэродром был восстановлен и стал базой испытательной эскадрильи ВВС. Тут же находились и самолеты НИИ-33, располагавшегося по другую сторону железной дороги. Он занимался исследованиями и созданием навигационных средств для военной авиации и систем посадки самолетов. Эксплуатация аэродрома продолжалась до 1962 года, пока территория не была передана под жилую застройку.
Памятное сооружение к 100-летию Гатчинского военного аэродрома
К 100-летию Гатчинского военного аэродрома. Макет самолета
Восемнадцатого сентября 2010 года в сквере перед Музеем истории авиационного двигателестроения, недалеко от Балтийского вокзала, был установлен памятник 100-летию Гатчинского аэродрома в виде макета самолета марки «Фарман». На бетонном постаменте сложной конфигурации несколько мемориальных досок: две с текстом, три — с изображениями самолетов, ставших вехами в развитии русской авиации. Тексты на гранитных досках сообщают: «В честь 100-летия первого отечественного военного аэродрома, отваге и мужеству первых русских авиаторов посвящается… г. Гатчина, 1910, 2010», и «Макет в 2/3 натуральной величины изготовлен и установлен коллективом ОАО „218 Авиационный ремонтный завод”». На трех других досках размещены рельефные изображения самолетов «Илья Муромец» и «Ил-2», а также вертолета «Ми-28». Новый памятник стал настоящим украшением города, его новой достопримечательностью.
Памятник русскому авиатору Михаилу Ефимову
Памятник первому русскому авиатору М. Ефимову установлен в 2001 году рядом с проходной авиаремонтного завода, у железной дороги, напротив территории аэродрома. На прямоугольном постаменте из красного гранита высится бронзовая скульптура авиатора в полный рост, в типичной для первых авиационных лет летной форме. Взгляд отважного летчика устремлен в покоренное им небо. На постаменте накладка из бронзы с надписью: «Михаил Ефимов. Первому летчику России» и изображением аэроплана.
Рассказ об авиаторах Гатчины и ее знаменитом аэродроме закончим словами первого русского летчика: «Стоит мне подняться выше тысячи метров, и все существо охватывает какое-то удивительно безмятежное спокойствие. Я в это время совершенно забываю о своей неизбежной связи с землей, о громадной высоте, на которую поднялся. Может быть, это неподдающееся описанию блаженное настроение главным образам и привлекает меня, тянет неудержимо к аэроплану. Мне кажется, что когда авиация сделается доступной для каждого, — многие, кроме практической выгоды, увидят в ней лучший способ отдохновения от надоевшей сутолоки жизни».
Глава 13
Двадцатый векФевральская революция в Гатчине, как и по всей стране, была радостно встречена местными жителями. Жертв почти не было, если не считать двух часовых, застреленных мародерами. Неизвестные разгромили Городское полицейское управление; в огне пожара погиб уголовный архив Сыскного ведомства. Так как полиция, по сути, самоликвидировалась, порядок в городе первое время обеспечивали солдаты воинских частей, дислоцированных в Гатчине. В начале марта началось формирование нового местного самоуправления — Временного комитета граждан города Гатчины, который сформировал милицию — добровольное объединение вооруженных горожан. Была открыта предварительная запись всех желающих участвовать в охране общественного порядка: за неделю в комитет поступило 187 заявлений. Сформировали руководящий орган — Бюро милиции, которое возглавил юрист С.Л. Васильев. Это формирование поддерживало порядок в Гатчине до конца года, пока власть не перешла к Совету рабочих и солдатских депутатов, возглавляемому большевиками.
А.Ф. Керенский
Во время Гражданской войны город оказался в центре боевых действий. Сюда выехал из Петрограда на машине американского посольства председатель Временного правительства России Александр Федорович Керенский. Машины заехали в Гатчину. Опасаясь ареста, Керенский решил не задерживаться здесь, и они направились в Псков. Через два дня председатель Временного правительства вернулся с вооруженными отрядами, которые выбили превосходящие силы большевиков из Гатчины. Об этих событиях А.Ф. Керенский писал в своих воспоминаниях: «27-го на рассвете наш отряд приблизился к Гатчине, которая к этому времени была уже официально во власти большевиков, во власти местного военно-революционного комитета. Город был переполнен различными большевистскими войсками: местной пехотой, артиллерией, матросами из Кронштадта, блиндированными автомобилями из Петербурга и т. д. Несмотря на подавляющее численное превосходство „врага”, было решено город занять немедленно. Войска были выгружены, и военные операции начались. Эти операции быстро и блестяще закончились. Почти без выстрела и, насколько помню, без всяких жертв, Гатчина была занята правительственными „войсками”. „Революционные” же войска удирали во все стороны или сдавались со всеми своими ружьями, пулеметами, ручными гранатами и т. п. При поспешном отступлении даже один блиндированный автомобиль оказался просто брошенным своей командой…» Далее Керенский писал: «Кстати, я должен сказать, что установившаяся легенда, что Вр. Правительство — Правительство Февральской Великой революции — исчезло с лица земли среди всеобщего равнодушия, не вполне соответствует истине. В действительности в дни нашего похода на СПб. были днями, когда гражданская война вспыхнула и разгорелась по всей стране и на фронте. Героическое восстание юнкеров 29-го в СПб., уличные бои в Москве, Саратове, Харькове и т. д., сражения между верными Правительству и восставшими войсковыми частями на фронте — все это достаточно свидетельствует, что мы были не совсем одиноки в нашей последней борьбе за честь, достоинство и самое существование нашей родины». Но разрозненность политических сил, верных (зачастую только на словах) законному правительству, отсутствие поддержки со стороны крестьянства, а самое главное, предательство решили исход войны в пользу большевиков.
После революционных потрясений и битв Гражданской войны горожане начинают приводить Гатчину в порядок и строить новую жизнь. Наблюдается прирост населения, которое пытаются расселить по коммунальным квартирам, постепенно возрождаются промышленные предприятия города, во дворце открывается музей, оживляется торговля.
Молодое поколение гатчинцев полно энтузиазма. Появлялось множество спортивных и образовательных секций и кружков. Одним из самых популярных мест становится городской шахматный клуб, в 1920-е годы обосновавшийся в Доме физкультуры (бывшее здание Сиротского института). Играть в шахматы в Гатчину приезжали даже знаменитые гроссмейстеры Алехин и Капабланка, дававшие здесь сеансы одновременной игры. Выдающийся русский шахматист Михаил Иванович Чигорин (1850–1908) родился в Гатчине и был воспитанником Сиротского института.
В 1929 году начала работать городская музыкальная школа, и ее первым руководителем стал Дмитрий Петрович Губарев. Как установил по архивным данным А.А. Митенёв, размещалась она в доме № 14 (сейчас — № 18) по проспекту 25 Октября, где занимала две небольшие комнаты. Кроме музыкальной школы там располагались 3-я школа им. КИМа, Эстонская школа и Дом ребенка. В музыкальной школе детей обучали игре на фортепьяно и скрипке, они изучали теорию и историю музыки и знакомились с нотной грамотой. После того как число учащихся превысило сто человек, школу перевели на пр. Чкалова, 32, в здание бывшей женской гимназии Табунщиковой, которое она делила с начальной школой № 7. В трудное послевоенное время школа переезжает с места на место, некоторое время (с 1947 г.) занимает помещения в Приоратском дворце, пока наконец в 1958 году стараниями директора Г.П. Борисова не получает отдельное новое здание на проспекте Чкалова, 66, с удобными классами и превосходным концертным залом. В 1995 году в этом зале установили первый в области орган. В 1939 году музыкальной школе присвоили имя Михаила Михайловича Ипполитова-Иванова, русского композитора и дирижера, родившегося в Гатчине.
В системе школьного образования после 1917 года произошли определенные изменения. Были закрыты все частные школы, учебные заведения при обществах и церкви. Осталось несколько начальных и средних школ. В послевоенное время появились средние школы и в новых микрорайонах.
После открытия в Большом Гатчинском дворце музея там проводятся разного рода выставки. Поначалу некоторые из них были весьма специфичными. Так, например, в помещении Дворцовой церкви устроили антирелигиозную выставку с целью «вскрыть характер Дворцовой церкви, как средоточение культа царя». В обязательном порядке выставку должны были посещать пионеры и красноармейцы. Она состояла из нескольких экспозиций, названия которых говорят сами за себя: «Обожествление дома Романовых», «Церковь на службе у самодержавия», «Церковь в роли помещика и капиталиста» и т. д.
Здание Музыкальной школы
Посетителям выставки предлагались весьма своеобразные трактовки экспонатов. Так, демонстрируя трофейные турецкие знамена в алтаре храма, экскурсовод комментировала это таким образом: «…связь между церковью и военщиной была крепка». Далее объяснялось, что в царской России обряд причащения, соединенный с исповедью, служил орудием политического сыска, а мощи — это лишь трухлявые кости, пробка и вата… Немудрено, что после посещения выставки некоторые, не окрепшие умом, граждане бросались крушить церкви и разгонять приходы.
В 1920-е годы Гатчина оставалась центром авиации: часто там поднимались на воздушных шарах, над городом пролетали серебристые дирижабли с надписью «В-4». В Сализях, под Гатчиной, находились огромный ангар и площадка причаливания с большими кольцами в плитках. Продолжал действовать и Гатчинский аэродром, огороженный колючей проволокой и охраняемый круглые сутки вооруженными часовыми. Две взлетно-посадочные полосы располагались перпендикулярно друг другу и были выложены квадратными и шестиугольными плитами. На поле находилось четыре квадратных ангара и два арочных — для размещения бомбардировщиков. Горюче-смазочные материалы и керосин доставлялись на аэродром по отдельной железнодорожной ветке. После взлета самолеты делали круг над городом вдоль варшавской линии железной дороги и, набрав высоту, улетали в сторону деревни Коркузы. Житель города В.П. Симоненок вспоминал: «В 20-х годах летчики носили кожаную форму: шлем с большими очками — „консервами”, кожаная куртка и брюки, перчатки с раструбами; высокие ботинки или на икрах ног краги. Пахло от них касторкой, т. к. для смазки двигателей использовалось касторовое масло». Аэродром использовался для дислоцирования экспериментальной эскадрильи, но в середине 1930-х годов ее место заняла 1-я авиабригада, укомплектованная истребителями и бомбардировщиками. В первой половине XX столетия оставалась Гатчина и центром парашютизма: здесь не только проходили тренировки парашютистов, но и испытывались новые образцы. Вообще, стараниями властей авиация и парашютный спорт были очень популярны в стране, особенно среди молодежи. Даже в парке был аттракцион, на котором можно было прыгнуть с парашюта. Владимир Павлович Симоненок пишет в воспоминаниях: «На правой сигнальной башне дворца была учебная парашютная вышка, наверху была площадка, над которой на кронштейне висел парашют, на каркасе, человек застегивал пояс, на руки на запястья тоже крепления. С площадки делал шаг и повисал под парашютом. Парашют на канате спускался вниз. В выходные, по воскресеньям, за 15 копеек отдыхающие в парке после инструктажа прыгали вниз. В 1939 г. я тоже попробовал прыгнуть. Конечно, страшно было сделать первый шаг». Авиационная жизнь Гатчины продолжалась до самой войны.
Гатчина во время оккупации в 1941–1944 гг
С началом военных действий в июне 1941 года и приближением фронта ситуация в городе становилась все более напряженной. Призываются в армию военнообязанные, идет запись добровольцев, среди которых много девушек. 28 июня объявляются трудовая и гужевая повинности. Мужчины от 16 до 50 лет и женщины до 45 лет привлекаются на работы по возведению оборонительных сооружений. Тогда же начинаются дежурства местной ПВО, установлены сигналы воздушной и химической тревоги. Спешно эвакуируют предприятия, вывозят музейные ценности, а все, что вывезти невозможно, прячут в парках города. Пятого июля в небе над городом и районом появились первые немецкие бомбардировщики и стали поступать сообщения об авиаударах. С начала августа в Гатчине вводится карточная система распределения продовольствия и других товаров, начинает ощущаться их нехватка.
Тринадцатого сентября 1941 года из города начинают выходить части Красной армии, и их отход прикрывает 267-й Отдельный пулеметно-артиллерийский батальон, первым вступивший в бой с передовыми частями немецких войск на улицах Гатчины. Часть солдат из прикрывавших групп не смогли выбраться из города и были захвачены немцами в плен, в том числе и командир одной из них А.С. Григории, которого оккупанты вскоре казнили.
Гатчина во время оккупации в 1941–1944 гг
Заняв город, немцы начинают здесь обустраиваться: меняют названия улиц, таблички с которыми вывешиваются на немецком языке, занимают лучшие здания под различные военные и административные органы управления, даже на Коннетабль водружают свастику вместо шара. В городе действует комендантский час. Распоряжение оккупационных властей вывешиваются на заборах и стенах домов на немецком и русском языках, а репрессивная машина фашистов работает в Гатчине в полную силу — здесь было устроено несколько концентрационных лагерей. Самый большой имел название «Дулаг-154» и располагался в разных частях города. Сюда помещали в основном военнопленных, многие из которых умирали от голода или были там расстреляны. Зимой 1942 года смертность в лагере достигала 140–170 человек в день, а вспыхнувшая эпидемия тифа лишь усугубила ситуацию. Существовали и лагеря смерти для гражданских лиц, например печально известный концлагерь в поселке торфоразработок. С началом деятельности партизанских отрядов и подпольных групп рядом со зданием Съезжей части была сооружена виселица, где казнили пойманных подпольщиков. Антифашистское движение в Гатчине было представлено группами: на базе партизанских отрядов (группы Н.В. Разумихина, И.А. Рыбакова, П.П. Явдосюка, и др.); молодежи (группа «Двадцати пяти»); рабочих железнодорожного депо (группа М.Н. Гринкина, и др.) и врачей местной больницы (группа Н.А. Поклонова, A.M. Дашенко, М.В. Олейниковой).
Самой многочисленной была подпольная группа Николая Васильевича Разумихина, в составе которой в разное время находилось более ста человек. Одной из задач группы была расклейка по городу листовок и газет, которые сбрасывались с самолетов за городской чертой. Вторым важным направлением борьбы с оккупантами были саботаж при ремонте немецких вооружений и порча техники, что было возможно, так как многие участники группы работали в ремонтных мастерских. Члены группы похищали оружие и боеприпасы, выносили с немецких складов продовольствие, и все это переправлялось партизанским отрядам, действующим в районе. Перевалочной базой служила мастерская по изготовлению гробов, которой руководил Николай Бабкин. В 1943 году группа Разумихина была раскрыта немецкой контрразведкой. Этому содействовал предатель, внедренный к подпольщикам. Группа была разгромлена — в живых осталось менее половины ее состава, а ее руководители — казнены.
Гатчинский дворец в 1944 г.
30 июня 1942 года в парке Сильвия были расстреляны двадцать пять юношей и девушек, комсомольцев-подпольщиков, схваченных по доносу предательницы. В тот день фашисты казнили Надежду Федорову, Александра Дрынкина, Евдокию Потапову, Катю Шилову, Валю Дмитриеву, Игоря Иванова, Ивана Максимкова, Алексея Николаева, Алексея Орлова, Бориса Соколова, Мишу Лебедева, Мишу Матвеева, Сергея Степанова, Бориса Мавринского, Колю Александрова, Юрия Черникова, Мишу Завалейкова, Алексея Куприянова, Александра Гололобова, Анатолия Баринова, Василия Раевского, Григория Горбачева, Евгения Крушельницкого, Костю Ловинецкого, Ивана Клочьева.
Современное здание Варшавского вокзала
Началось все с того, что 26 июня полевой жандармерией была задержана за кражу на рынке женщина, которая назвалась Верой и оказалась закоренелой преступницей. Зная, что оккупационные власти больше интересуются подпольщиками и партизанами, она заявила, что может раскрыть подпольную группу, действующую в городе и планировавшую перейти в состав какого-нибудь партизанского отряда. Вскоре было арестовано двадцать пять молодых людей. До сих пор многое в деятельности этой группы покрыто тайной. Из разрозненных свидетельств и показаний в послевоенное время было установлено, что инициатором создания молодежного подполья выступила Александра Дрынкина, в чьей комнате в доме на улице Радищева собирались ее знакомые. Там было принято решение похитить немецкое оружие и пробираться к партизанам. Судя по документам, единого руководства у подпольщиков не было. Так, когда к ним примкнул Сергей Степанов, то вокруг него образовалась еще одна группа из десяти человек, остававшаяся в составе большого подполья. Связь между членами группы осуществлялась по большей части через Надю Федорову, местную жительницу, сумевшую устроиться на работу в немецкую комендатуру. Кроме этого, Надя собирала сведения обо всех передвижениях немецких войск в пределах города и передавала их разведке фронта. Много было сделано молодыми патриотами, а могло быть сделано еще больше, если бы не предательство. Установить личность уголовницы Веры смогли только в 1967 году. Ею оказалась некая Воронцова. По приговору суда, проходившего в Гатчинском дворце культуры, она была расстреляна.
После войны город и его парки пришлось восстанавливать буквально из руин. В 1944 году, когда в Гатчину вошли наши войска, там от более чем 50-тысячного довоенного населения осталось менее 3800. Историк В.К. Макаров писал в своем дневнике: «26 февраля. Поездка в Гатчину. Автобус у Дома ученых… (зам. митрополита, Белехов, Доброклонский, Балаева, фот[ограф] Величко…). Мозинские ворота — целы. Ингербургские — стоят столбы с трофеями, сгорели, нет створок. Все здания по проспекту Павла I сгорели. Госпиталь не сгорел. Кирха сгорела, разрушена. Адмиралтейские ворота — в целом сохранились, вензель Павла на решетке, Павильон Венеры — снаружи цел. <…> Мост у Коннетабля — спешной работы. Александровские ворота — увы, взорваны целиком, Коннетабль стоит без острия (на нем была свастика)… Смоленские ворота — сильно разрушен один столб… Кирасирские казармы сгорели… Дворец сгорел, за исключением части Кухонного каре… Фасад и площадь, и церковь… Бренновские комнаты… Полная гибель стенного… Березовый домик (не видел, говорят, разобран)… Орловский обелиск стоит… По парку не ходили».
Погиб в огне войны старый Варшавский вокзал, и вместо него по проекту архитектора Д.П. Бурышкина было построено новое здание в стиле неоклассицизма. Центр одноэтажного здания, фасад которого обращен на привокзальную площадь, выделен объемной двухуровневой частью с фронтоном и выступающей полукруглой колоннадой, стилизованной под триумфальную арку. Верхнюю часть центра венчает скульптурная композиция с ниспадающими знаменами. Прямоугольные окна крыльев здания декорированы пилястрами и простым наличником. Края вокзала, так же как и центр, выделены ризалитами меньшей высоты. Боковые фасады здания украшены классическими портиками. Противоположный, выходящий на платформу, фасад аналогичен главному фасаду вокзала, только центральная часть в виде арки решена в ином ключе. Вместо одной центральной колоннады арка украшена двумя симметричными двухколонными портиками с треугольным фронтоном. Стены арки украшены легкой рустовкой, а пролет венчает рельефный замковый камень. Завершает центральную часть карниз, над которым сформирован высокий аттик, увенчанный скульптурной композицией из знамен.
Современное здание Балтийского вокзала
Комплекс зданий Института ядерной физики (ПИЯФ)
Заново отстроен и Балтийский вокзал. Его одноэтажное здание квадратной формы высоко поднято на уровень железнодорожных платформ по отношению к примыкающей привокзальной площади. Высокая каменная лестница с двумя площадками ведет к центральному входу с дверью полуциркульного типа в углублении стены. Цокольный этаж обработан натуральным камнем. Четыре больших полуциркульных окна, соразмерных с входным проемом, также немного углублены; два оставшихся прямоугольных оконных проема (по одному слева и справа) меньше по размеру и декорированы выступающим подоконником на консолях. Аналогичные окна с подоконниками расположены по боковым фасадам Балтийского вокзала. Фасад со стороны железной дороги по количеству и форме оконных проемов аналогичен главному фасаду вокзала, за исключением того, что полуциркульные окна и вход расположены в заглублении и находятся позади колоннады, устроенной зодчим по линии фасада. Стены здания покрыты штукатуркой, окрашены и обработаны неглубоким рустом; тяга проходит по верху здания, выделяя невысокую четырехскатную крышу. Слева и справа от центрального здания вокзала выстроены павильоны — открытые залы ожидания; внутри находились еще один зал ожидания, билетные кассы и буфет. Автором псевдоклассического здания Балтийского вокзала выступила архитектор Л.В. Доброницкая.
Во второй половине XX века Гатчина развивалась как большой научный центр. В 1956 году здесь был открыт филиал Ленинградского физико-технического института, который в 1971 году стал самостоятельным Институтом ядерной физики (сейчас — ПИЯФ). Здесь ученые занимались фундаментальными исследованиями в области физики элементарных частиц, ядерной физики, молекулярной и радиационной биофизики. С момента обретения самостоятельности и до 1985 года директором института был член-корреспондент РАН Олег Игоревич Сумбаев. В разные годы ПИЯФ возглавляли член-корреспондент РАН А.А. Воробьев, доктор наук А.А. Ансельм, академик В.А. Назаренко. В то же время в Гатчине появились филиалы еще нескольких научно-исследовательских институтов, связанных в основном с оборонными разработками.
Духовная жизнь Гатчины в послевоенное время продолжалась, несмотря на противодействие властей. Павловский собор был открыт для верующих, как и Покровский храм в Мариенбурге, что было своего рода чудом — в стране в 1960-е годы храмы закрывались в массовом порядке. На вторую половину XX столетия пришлась пастырская деятельность настоятеля Покровского собора отца Петра Белавского, потомственного священнослужителя, прошедшего все ужасы советских лагерей и тюрем. Отец Петр поселился в Гатчине в 1945 году и вскоре стал вторым священником возрождаемого собора Святого Павла, где настоятелем был отец Федор Забелин. В 1955 году отца Петра назначили настоятелем храма Покрова Пресвятой Богородицы, в котором и началось его долгое служение. Первоочередной заботой нового настоятеля было возрождение храма, восстановление его внутреннего убранства, обустройство территории вокруг него. Во многом благодаря авторитету и деятельности отца Петра мы можем видеть Покровский собор во всем его великолепии. Очень быстро маленькая церковь в Мариенбурге стала важным духовным центром не только города, но и области. Службы в храме проводились по уставу, полностью, а особая атмосфера храма привлекала множество верующих. Отец Петр Белавский дожил до 90 лет и умер в 1983 году.
Большое жилищное строительство развернулось в 1970-е и последующие годы. Появились целые микрорайоны новостроек — Хохлово Поле, Аэродром, Въезд. После многолетних проволочек дворцово-парковый ансамбль — основа города, его культурный центр, начал возрождаться трудами реставраторов и работников музея.
В Гатчине несколько памятников воинской славы.
Главным воинским мемориалом города является братское захоронение на улице Солодухина, рядом с Новым кладбищем. Здесь покоятся 1588 героев — защитников гатчинских рубежей, чьи имена увековечены на каменных плитах комплекса. Первый памятник был создан еще в 1964 году, но через несколько лет его перенесли в село Рождествено, а на Солодухина открыли новый памятный комплекс по проекту архитектора А.А. Пекарского, выполненный скульпторами B.C. Ивановым и А.А. Королюком.
Полковник И.Ю. Хромых, очевидец и участник событий, писал об истории возникновения этого мемориального комплекса: «До 1947 года на участке городского кладбища, отведенного для воинских захоронений, находились только одиночные могилы. Мы начали заниматься упорядочением захоронений советских воинов… Часто выезжали по заявлениям граждан: кто-то обнаружил провалившуюся могилу, кто-то — останки человека и т. д. Мы брали с собой инструменты, дощатые гробы и выезжали на места. Потом стали планомерно выкапывать останки советских воинов из индивидуальных и групповых захоронений в черте города и за его пределами и свозить их в Гатчину на воинское кладбище. Здесь вручную копали большие братские могилы, опускали в них гробы. У изголовья могил ставили деревянные колонки — обелиски, на которых краской надписывали фамилии…»
Здание кинотеатра «Победа»
Фонтан на улице Рощинской
Воинский мемориал. Общий вид
В 1959 году на месте будущего мемориала был установлен бронзовый бюст героя Великой Отечественной войны летчика Алексея Ивановича Перегудова работы скульптора В.Г. Черненко. А.И. Перегудов совершил более 220 боевых вылетов, нанося бомбовые удары по вражеским позициям вокруг осажденного города. Очередной такой вылет был назначен на 30 сентября 1943 год. Проведя в этот день удачные бомбометания, гвардии капитан Алексей Перегудов уже возвращался домой на базу, но был сбит немцами. Самолет загорелся и стал падать. Перегудов и командир экипажа Василий Николаевич Гречишкин приняли решение направить горящую машину на позиции вражеских дальнобойных орудий. Памятник В.Н. Гречишкину (скульптор В.В. Шевченко) поставили в 1988 году.
Воинский мемориал. Бюст A.M. Перегудова
Воинское мемориальное кладбище состоит из двух частей. Первая относится к жертвам Великой Отечественной войны, и центральным памятником героям 1941–1945 годов служит стилизованная под мемориальную стену вытянутая бетонная стела с центральным рельефом «Скорбящая мать» и рельефными изображениями солдат, идущих в траурной процессии со склоненными знаменами. Перед стелой в чаше в виде пятиконечной звезды горит вечный огонь. Вторая часть мемориала посвящена жертвам Гражданской войны, бушевавшей в России в 1917–1922/23 годах. Сюда были перенесены останки погибших в те годы, ранее захороненные перед Гатчинским дворцом. Четвертого ноября 1987 года в этой части мемориала был открыт бронзовый монумент «Героям Гражданской войны, погибшим в боях за Советскую власть» в виде раненого бойца-знаменосца (скульпторы B.C. Иванов и А.А. Королюк). Но разве могут быть герои в братоубийственном противостоянии? Возможно, памятник следовало бы посвятить памяти всех погибших в то лихолетие и назвать его «Жертвам Гражданской войны».
Одним из самых трогательных, вызывающих невыносимую грусть, является небольшой памятник в парке Сильвия, у стены рядом с Сильвийскими воротами. 30 июня 1942 года на этом месте были расстреляны 25 комсомольцев-подпольщиков, оборвалось 25 молодых жизней… На большой мемориальной плите золотом выбиты их имена. Поверх этого скорбного списка лежат кованные металлические ветки с поникшими листьями. Перед ним, преклонив колено, скорбит по погибшим друзьям девушка, почти девочка, как скорбела вся Гатчина о своих загубленных детях. Мемориал был создан скульпторами А.А. Королюком и B.C. Ивановым при участии архитектора B.C. Васильковского и открыт 25 октября 1968 года.
Воинский мемориал. Фрагменты памятника
Воинский мемориал. Памятник жертвам Гражданской войны
Мемориал 25 комсомольцам-подпольщикам
Деталь Мемориала 25 комсомольцам-подпольщикам
Если очень громко крикнуть: «Мама!»Люди смотрят. Есть еще слова…— Граждане, не стойте, не смотрите!(Я живая, — голос мой звучит.)Убивайте их, травите, жгите!Я умру, но правда победит!Родина! — Слова звучат, как будтоэто вовсе не в последний раз.— Всех не перевешать, много нас!Миллионы нас!.. — Еще минута —и удар наотмашь между глаз.Лучше бы скорей, пускай не сразу,чтобы больше не коснулся враг.И уже без всякого приказаделает она последний шаг.Смело подымаешься сама ты.Шаг на ящик, к смерти и вперед.Вкруг тебя немецкие солдаты,Русская деревня, твой народ.Вот оно! Морозно, снежно, мглисто…Розовые дымки… Блеск дорог…Родина! — тупой сапог фашистаВыбивает ящик из-под ног.М.И. АлигерНа фасаде Варшавского вокзала открыта мемориальная доска в память о железнодорожниках — участниках антифашистского подполья. На улице Сойту в 1982 году был установлен памятник военнопленным концлагеря, а спустя десять лет гранитная стела в память о финских военнопленных появилась в Приоратском парке. Мемориальная плита в память о работниках завода «Буревестник», ушедших на войну, установлена была в 1975 году на территории предприятия.
9 Мая 1995 года, в юбилейный год, когда страна отмечала пятидесятилетие окончания Великой Отечественной войны, на площади перед зданием Съезжей части (полиции), у кинотеатра «Победа», был торжественно открыт монумент «Защитникам и освободителям г. Гатчины в годы Великой Отечественной войны». Рядом с памятником в землю уложили памятную капсулу будущим потомкам, открыть которую предстоит в год 100-летия Победы. Рядом, на плитах из красного гранита, высечены наименования воинских подразделений, сражавшихся за город и освобождавших его.
Совсем недавно, в 2006 году, на территории Павловского собора была торжественно открыта стела из черного камня, посвященная памяти малолетних узников фашистских концлагерей. На стеле изображены колючая проволока ограды и над ней — детские руки в полосатых рукавах, выпускающие на свободу голубя.
На доме № 42 по проспекту 25 Октября есть мемориальная доска в память об узниках концлагеря на территории фабрики «Граммофон».
Одним из последних памятных сооружений города является мемориальная доска на стене дома № 2 по Соборной улице. На доске золотом высечена следующая надпись: «В этом доме 13 сентября 1941 года отряд ополченцев под командованием политрука Андрея Григорина насмерть бился с врагом, прикрывая отход советских войск из Гатчины». В центральной части укреплен круглый барельеф с изображением политрука. Ниже — список отряда, сражавшегося с врагом в тот сентябрьский день.
Не обошли стороной Гатчину и войны в Афганистане и Чечне. На улице Кергетова установлен памятник воину-интернационалисту, участнику боевых операций в горах Афганистана и ущельях Кавказа. Еще до открытия памятника на школах № 1, 10 и 7 были установлены мемориальные доски в память о погибших на далекой афганской земле гатчинцах — Н.Н. Яструбенко, С.В. Шмагнове, А.О. Расулове и А. Шамотине. С установкой памятника общегородской мемориал памяти погибших в Чечне и Афганистане стал приобретать законченный вид. Русский солдат с автоматом Калашникова в руке присел после боя, прислонившись к камням чужой страны. Он вспоминает своих погибших товарищей, родителей, родную Гатчину, свою школу, в которой еще вчера бегал мальчишкой по шумным коридорам… На мемориальных плитах, лежащих на земле рядом с памятником, можно прочесть: «Афганистан. 9 лет, 1 месяц и 19 дней длилась эта война. 13 833 человека — общие потери нашей страны. 11 из них — жизни наших земляков. Они навсегда остались в памяти родных и близких, любимых — всех, кто их знал лично. Их образы, имена обрели иной смысл и содержание: мы, живые, должны ощущать кровное родство с их осиротевшими родителями, детьми, вдовами. Вечная им память» и «Война чеченская… Она унесла тысячи человеческих жизней, исковеркала судьбы многих молодых и сильных людей в армейских погонах, умножила число вдов, причинила безмерные страдания матерям, чьи сыновья оттуда не вернулись домой живыми. 13 из них — наши земляки…»
Есть в Гатчине и памятники выдающимся деятелям русской науки и культуры.
В 1983 году на территории ПИЯФ РАН был установлен бюст основателю института, академику Б.П. Константинову, работы скульптора М.К. Аникушина. Его постамент выполнен из красного гранита.
У районной библиотеки, перед главным входом, в 1990 году был поставлен памятник А.И. Куприну работы скульптора В.В. Шевченко. Бюст писателя покоится на высоком круглом постаменте из серого гранита, основанием которому служит квадратная плита. На постаменте надпись — «Куприн».
Памятник Защитникам Гатчины. 1941–1945 гг.
Место закладки памятной капсулы у памятника Защитникам Гатчины
Памятник малолетним узникам у Павловского собора
Мемориальная доска народному ополчению
Бюст писателя Куприна
Памятник воинам-афганцам Гатчины
ПИЯФ. Бюст академика Б.П. Константинова
К юбилею Ленинградской области в Гатчине открыли 12 небольших памятников из известняка. Скульпторы под руководством Бориса Михайловича Сергеева в течение месяца жили в городе и творили прямо на глазах горожан. Для установки памятников были выбраны две площадки — в микрорайонах Аэродром (тема работ «Авиация и Гатчина») и Въезд, улица Рощинская (тема работ «Гатчина — город первооткрывателей»). Названия скульптур говорят сами за себя: «Легенда» (автор — В.М. Рещиков), «Рождение первооткрывателя» (автор — В.А. Гаврилов), «Одновременность. Мистерия кинематографа» (автор — Т.В. Трошин), «Первое такси» (автор — В.В. Шевченко), «Стройка» (автор — Д.И. Сирота), «Фонарь-птица» (автор — Ю.В. Мурадова), «Потоки воздуха» (автор — С.К. Задорожный), «Ангел-хранитель» (автор — М.В. Трофимова), «Земное и небесное. Авиатриссе Зверевой» (автор — О.Н. Панкратова), «Петля Нестерова» (автор — О.П. Жогин), «Дедал и Икар. Обретение неба» (автор — Б.М. Сергеев) и «Указ императора» (автор — Т.В. Дмитриева). В работах представлена вся история города, все его достижения и успехи.
Я хочу завершить рассказ о прошлом столетии, очень непростом в истории Гатчины, стихами современного поэта Сергея Бреля:
Все безвозвратно утрачено!Где венценоснейший немец?Дремлет усталая Гатчина,Словно забытый младенец.Где Петербург опрометчивый?Где кирасиры и старцы?Гатчине, порченой, меченой,Вечно в сторонке остаться.Дети, коляски, гуляния,Хлеба горячего крошки.Прошлое на расстоянииМокрых следов на дорожке.Вот и забыта империя!Солнце на талых лужайках.Где корабли? Кавалерия?— «Мамочка!» — «Ты моя зайка!»
ЗаключениеНаше знакомство с двухсотлетней историей Гатчины, ее дворцами и парками подходит к концу. Напоследок хочется сказать несколько слов о сегодняшнем городе, вступившем в XXI век самым большим населенным пунктом области, ее важным культурным, спортивным и промышленным центром.
Сколько было построено за двести лет на земле у «озерца Хотчино», и сколько утрачено за беспокойный XX век… Что-то за последние годы удалось восстановить. Но все же главное — впереди!
Музею-заповеднику предстоит огромная работа. Нужно не только восстановить былое великолепие Большого дворца, но и воссоздать утраченное в окружающих его парках. Ждут реставрации неповторимые галереи полукружий Центрального корпуса, парадные комнаты Арсенального каре, Дворцовая церковь. Сотрудники музея проводят большую работу по популяризации дворца, привлечению посетителей, особенно детей, для которых здесь разработаны специальные экскурсионные и познавательные программы. Каждый год любой желающий может принять участие в посадке деревьев в Дворцовом парке, который требует постоянного внимания специалистов.
В новом тысячелетии реставраторы вернули нам парадные залы Центрального корпуса. Заняли свое место между памятником императору Павлу I и бастионной стеной уникальные солнечные часы, которые находились здесь с 1770 года. Один за другим восстанавливаются мостики между островами Дворцового парка.
Современный город состоит из нескольких микрорайонов: Въезд, Центр, Орлова роща, Хохлово Поле, Загвоздка, Мариенбург, Егерская слобода, Екатеринвердер, Александровская слобода, Химози и Малые Колпаны. Это деление не официальное, а историческое, отражающее этапы формирования современной Гатчины. Активное жилищное строительство ведется на двух больших территориях — на Аэродроме и Въезде. В центральной части города также появляются новые жилые дома, реконструируется старая застройка. Появилась первая пешеходная улица — Соборная, — ныне центр отдыха жителей города.
Активно развиваются территории промышленных зон, где появляются новые предприятия. В городе работают завод «Кризо», ОАО «Буревестник», Гатчинский ДСК. Сохранил квалифицированные кадры и развивается 218-й Авиационный ремонтный завод, предприятие, связанное с военно-промышленным комплексом. В городе производятся системы пожаротушения, оборудование для производства бумаги, ветрогенераторы и навигационное оборудование, работает предприятие по изготовлению порошковых красок. Есть даже собственный производитель вин. В 2008 году в городе было построено совместное с финским концерном «Валио» суперсовременное предприятие по производству молока и молочной продукции. Уже в XXI веке здесь открылось новое производство упаковки из гофрокартона и упаковочной ленты. Дал первую продукцию завод опытных строительных конструкций.
И в XXI веке Гатчина остается крупным научным центром. Известный всему миру Петербургский институт ядерной физики имени Б.П. Константинова — крупнейшее учреждение городского научного комплекса. Его директор — доктор наук профессор Владимир Михайлович Самсонов. В институте работают две базовые экспериментальные установки — реактор ВВР-М и протонный ускоритель. Планируется строительство нового перспективного реактора ПИК, что позволит организовать на базе института Международный центр нейтронных исследований. Среди других научных учреждений Гатчины следует отметить ЦНИИ конструкционных материалов «Прометей», НПО «Радиевый институт имени В.Г. Хлопина», ЦНИИ «Электроприбор».
Современная Гатчина — культурная столица области. Центрами культуры в городе, кроме самого главного — Музея-заповедника «Гатчина», являются Дом культуры, Дворец молодежи и Центр творчества юных. Здесь работает множество творческих коллективов, известных не только в Гатчине, но и далеко за ее пределами. С 1990 года в городе существует театр костюма «Катюша», представляющий на суд зрителя костюмные миниатюры. Для девочек при театре работает Школа грации, пластики и основ этикета. В Доме культуры не один год работают театр-студия «За углом», ансамбль гусляров «Перезвон», ансамбль «Коляды», Театр больших кукол, изостудия, хор и множество других кружков и клубов. Здесь проводит свои представления народный цирк «Гротеск», созданный еще в 1963 году. В программе коллектива — победителя и участника многочисленных международных конкурсов и соревнований, побывавшего с гастролями по всему миру, более тридцати номеров. Продолжает славные традиции прошлого и Детская музыкальная школа имени М.М. Ипполитова-Иванова. В Центре творчества юных работает детский театр «Встречи», в репертуаре которого более двадцати детских и взрослых спектаклей.
Большую просветительскую работу, особенно в изучении истории города и района, проводит Центральная городская библиотека имени А.И. Куприна. Множество книг по краеведению издано по инициативе и при участии этого учреждения, некоторые из них стали библиографической редкостью.
Когда-то в Гатчине существовало несколько театров. Но все они были закрыты. В новом тысячелетии городские власти планирует строительство нового музыкально-драматического театра на 600 мест (партер — на 400) в районе Дворцового и Приоратского парков. Из фойе будет открываться вид на Черный пруд и Приоратский дворец.
С 1995 года в Гатчине проводится ежегодный российский кинофестиваль «Литература и кино». В его программу входят фильмы, снятые по мотивам литературных произведений, и разного рода экранизации. Победителям присуждаются премии по нескольким номинациям, а приз за лучший фильм носит название «Гран-при „Гранатовый браслет”». Приз зрительских симпатий получил имя знаменитой русской актрисы Клары Степановны Лучко. Генеральным директором кинофестиваля в 2009 году стала популярная актриса Татьяна Ивановна Агафонова.
Спортивная жизнь современной Гатчины связана с ежегодным турниром по бадминтону «Белые ночи» с призовым фондом в 15 тысяч долларов США, который является этапом Кубка Европы. Местом его проведения стал физкультурно-оздоровительный комплекс «Арена», построенный в 2008 году на средства правительства области и города Гатчины. В первый год проведения соревнований в них приняли участие семьдесят спортсменов из четырнадцати стран. Организатором соревнований выступил Фонд развития бадминтона Александра и Анастасии Русских — известных российских спортсменов. Кроме бадминтона в «Арене» проходят занятия и проводятся соревнования по баскетболу, настольному теннису, мини-футболу, боксу, волейболу и многим другим видам спорта.
В парке Зверинец проводятся соревнования по лыжному спорту, для чего в 2009 году открыли освещенный участок трассы.
Гатчина открыта новому, как это было всегда. Меняясь, город остается тем же, храня истории жизни и прекрасных дел многих поколений гатчинцев. Они основали, построили и прославили этот город, оставив его нам, потомкам, чтобы мы не только сохранили, но и приумножили его красоту.
Города хорошеют от любви своих жителей. И если каждый горожанин, выйдя из дома, с удовольствием пройдется по улицам родного города, передавая свое хорошее настроение улицам и паркам, дворцам и памятникам, то его радость разнесется по самым дальним закоулкам Гатчины. Многократно усиленная, она запрыгает солнечными зайчиками по водной глади озер и протоков.
Если вы подниметесь на крышу башни Гатчинского замка, то увидите, как мал наш город, как близко от вас парят над его зеленью синие купола Покровского храма и зеленые — Павловского. Вот там — рукой подать — взлетел с аэродрома МиГ-21, а внизу, буквально под ногами, — озера, озера и над ними сияет золотым шариком шпиль загадочного Приората. Но как все продумано в этом городе, как точна симметрия его улиц, как монументальны его триумфальные арки, хранители городских магистралей. Неповторима и вечна вертикаль Коннетабля — своеобразного памятника царевичу Павлу. Любите и цените свой такой маленький и такой великий город — Гатчину!
Итак, мы жили в Гатчине — я, мамаИ старая прислуга, пятьдесятЛет жившая у нас. Ее, ребенкомЛет девяти, не больше, взяли в дом.Я Гатчину люблю: ее озера —Серебряное, с чем тебя сравнить? —И Приорат, и ферма, и зверинец,И царский парк, где «Павильон Венеры»,Не нравиться не могут тем, кто любит…И. Северянин
БиблиографияАрхитектурное наследство. М., 1952. Вып. 1.
Асаевич К.Ф. По парку в Гатчине. Л., 1929.
Беляева С.Н., Помарнацкий А.В. Гатчина. М., 1952.
Брандт А.Л. Антирелигиозная выставка Гатчинского дворца-музея. М.; Л., 1931.
Гатчина: Страницы истории. 2-е изд., испр. и доп. Гатчина: Изд-во СЦДБ, 2006.
Гатчина при Павле Петровиче, цесаревиче и императоре. СПб., 1910.
Гатчинский район Ленинградской области. Достопримечательности. Экскурсионные маршруты: Путеводитель. СПб., 2004.
Георги И.Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга. СПб., 1996.
Грабарь И. История русского искусства. М.: Издание И. Кнебель, 1913. Т. III.
Гусаров А.Ю. Памятники воинской славы Петербурга. СПб., 2010.
Гусаров А.Ю. Петербург — столица фонтанов. СПб., 2008.
Дворец и парк Гатчины в документах, письмах и воспоминаниях. XVIII век / Руководитель проекта Н.С. Батенин. СПб., 2006.
Дузь П.Д. История воздухоплавания и авиации в России. М., 1981.
За гранью стиля: Оригинальное в искусстве. СПб., 2007.
Захаров В.П. Первый военный аэродром. М., 1988.
Зубов В.П. Павел I. СПб., 2007.
Император Александр III и императрица Мария Федоровна. СПб., 2006.
Императорская Гатчина. СПб., 2003.
Кашук Л.А. Гатчина XVIII — начала XX века: Владельцы, фавориты, события. СПб., 2010.
Керенский А.Ф. Гатчина. М., 1922.
Кислое В.А. Старая Гатчина. Бомбардирская (Горького) улица. Гатчина, 2010.
Кючарианц Д.А., Раскин А.Г. Гатчинский дворец // Гатчина: Художественные памятники. Л., 1990.
Линицкий С.В. Авиация в русской армии в 1910–1917 гг. М., 1960.
Макаров В.К., Петров А.Н. Гатчина. СПб., 2007.
Мюрат Л. Любовные утехи Екатерины Второй. Рига, 1910.
Николай Львов: Прошлое и современность. СПб., 2005.
Первушина Е.В. Усадьбы и дачи петербургской интеллигенции XVIII–XX века. Владельцы, обитатели, гости. СПб., 2008.
Петрова О.В. Город Гатчина в проектах архитекторов. СПб., 2005.
Пирютко Ю.М. Гатчина. Л., 1979.
Последние Романовы и императорские резиденции в конце XIX — начале XX века. СПб., 2009.
Пыляев И.И. Забытое прошлое окрестностей Петербурга. СПб., 2008.
Рождественский С.В. Столетие города Гатчины. Гатчина, 1896.
Русская архитектура первой половины XVIII века. М., 1954.
Семенов И.А. Боевая летопись Красногвардейская. 1-е изд., сост. по архивным материалам. СПб.; Гатчина, 2010.
Спащанский А.Н. Григорий Орлов и Гатчина: История фаворита императрицы и его загородного имения. СПб., 2010.
Художественные сокровища России, 1903.
Художественные сокровища России, 1905.
Шильдер Н.К. Император Павел Первый. СПб., 1901.
Шумигорский Е.С. Император Павел I. СПб., 1907.
Щербаков Н.А. Античный рельеф Гатчинского дворца. М., 1917.
Примечания
1Стиль назван в честь британского краснодеревщика середины XVIII века Томаса Чиппендейла.
(обратно)
2Постройка в саду, стены которой выполнены из тонких реек.
(обратно)
3Входит и остров Захаров.
(обратно)
4Тампль — от франц. Temple — «храм».
(обратно)
5Андре Ленотр — выдающийся французский ландшафтный архитектор XVII века. Создатель французского регулярного парка.
(обратно)
6Средиземноморское государство, основано римлянами в IV веке, его расцвет пришелся на X–XI века. Ныне — одноименный город в Италии, известный курорт.
(обратно)
7От лат. Prior — «высший, первый из двух».
(обратно)
8Ныне дворец занимает Суворовское училище.
(обратно)
9Виды сладких ликеров.
(обратно)
10Камер-юнгфера (фрейлина, прислужница) — девушка, присутствующая при одевании государыни.
(обратно)
11Дежене — сервиз на две персоны, состоящий из чайника, сахарницы, сливочника, чашек с блюдцами и иногда подноса.
(обратно)
12Персонаж спектакля.
(обратно)
13Помещение для сжатого хлеба.
(обратно)Оглавление
Введение Часть первая Гатчинский дворцово-парковый ансамбль Глава 1 «Село Хотчино над озерком над Хотчиным…» Глава 2 Время Орлова Глава 3 Наследник престола Глава 4 Гатчинский дворец Глава 5 Гатчинский парк Глава 6 Сильвия и Зверинец Глава 7 История Гатчинского приората Глава 8 Императорская резиденция Глава 9 Государственный музей-заповедник Часть вторая Город Гатчина Глава 10 Образцовый город Глава 11 На грани столетий Глава 12 Центр русской авиации Глава 13 Двадцатый век Заключение Библиография
Наш
сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального
закона Российской федерации
"Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995
N 110-ФЗ, от 20.07.2004
N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения
произведений
размещенных на данной библиотеке категорически запрешен.
Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.
 |
|
Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно
