Техника и вооружение 2014 08

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера • сегодня • завтра

Научно-популярный журнал

Август 2014 г.

Парад поколений

Фоторепортаж Д. Пичугина.

12 июля в Москве прошли праздничные мероприятия, посвященные 70-летию 147-й автомобильной базы Министерства обороны Российской Федерации. Состоялась демонстрация образцов автомобильной техники базы "Парад поколений"

1 ГАЗ-ММ

2. Студебеккер US6

3. ЗИС-150

4. ЗИЛ-157

1. Автомобили КамАЗ-4350 семейства "Мустанг"

2. ГАЗ-63

3. ГАЗ-67Б

4. БМ-13Н на шасси ЗИС-151

5. Парадный кабриолет ГАЗ-24 "Волга"

6. ГАЗ-13 "Чайка"

7. ЗИЛ-114В

Судьба, ставшая историей

В.А.Ямов, помощник главного конструктора В.Н. Венедиктова в 1975-1987 гг.

Вверху: танки Т-72А обр. 1983 г. на параде на Красной площади. 7 ноября 1986 г.

На 2014 год выпало сразу две знаковые даты в истории советского и российского танкостроения.

Первая -13 июня исполнится 90 лет со дня рождения выдающегося конструктора-танкостроителя, Героя социалистического труда, лауреата Государственных премий, Заслуженного деятеля науки и техники РСФСР, генерал-лейтенанта Валерия Николаевича Венедиктова, одного из создателей концепции танка Т-72, которая почти на полвека определила основополагающее направление развития отечественной бронетанковой техники. Вторая – 40 лет со дня постановки на серийное производство танка Т-72.

В 1949 г. Валерий Николаевич Венедиктов в составе группы лучших выпускников Бронетанковой академии им. И.В. Сталина был командирован в КБ-520 Уральского танкового завода (ныне Уралвагонзавод) и почти сорок лет трудился в нем, пройдя все ступени до должности главного конструктора. Это была воистину «звездная», талантливейшая группа. Трое из выпускников академии стали впоследствии главными конструкторами: Л.Н. Карцев и В.Н. Венедиктов – тагильского КБ-520, а Н.А. Шомин возглавил харьковское КБ после ухода А.А. Морозова на пенсию. Л.А. Вайсбурд и Ю.А. Кипнис-Ковалев были заместителями главного конструктора, П.И. Баженов – заместителем Главнокомандующего сухопутных войск страны, а остальные «академики» занимали должности начальников ведущих отделов КБ-520. Но даже в этом созвездии талантливых специалистов В.Н. Венедиктов выделялся масштабом творческого потенциала, неуемной энергией и фантастической трудоспособностью.

Уже в 1954 г. его назначили заместителем главного конструктора Л.Н. Карцева по опытным работам. Эта должность была весьма и весьма специфическая. При непосредственном участии и повседневном контроле В.Н. Венедиктова находились все этапы создания новых танков – от первой линии чертежа на кульмане до первой серийной машины. Да еще разработка и испытания множества узлов, агрегатов и систем, не попавших по разным причинам в серию. И десятки конструкторов с их иногда «гениальными» идеями и амбициями, которых не всегда политкорректно приходилось приводить к общему знаменателю – к новому танку.

В заслугу В.Н. Венедиктова в первую очередь ставят активное и непосредственное участие в разработке и постановке на производство танка Т-72 и его дальнейшую модернизацию. Действительно, Т-72 – это его главное достижение, его судьба и тяжкий крест, но не следует забывать, что путь к «семьдесятдвойке» был тернистым. Это были два десятилетия напряженного труда в качестве заместителя главного конструктора Л.Н. Карцева по НИОКР, ведущего конструктора по большинству опытных работ в КБ-520.

Кроме экспериментальных образцов бронированных машин, ставших на серию в тот период, следует отметить концептуальный «Объект 140», истребитель танков «Объект 150» (будущий ИТ-1), первый в мире танк с газотурбинным двигателем «Объект 167Т». Необходимо выделить трагическую судьбу действительно прорывных машин – «Объекта 167» (1961 г.) и «Объекта 167М» (1964 г.), а также глубочайшую модернизацию танка Т-62 (1967 г.) с пушкой калибра 125 мм, с автоматом заряжания и механизмом выброса стреляных гильз, новой ходовой частью и двигателем мощностью 700 л.с. К большому сожалению, они не получили прямого развития из-за весьма спорных административных решений, принятых в те годы.

Необходимо особо подчеркнуть, что постановка этих машин на серийное производство могла бы в корне изменить «ландшафт» советского танкостроения и обеспечить превосходство по боевой эффективности над лучшими танками Запада. Тем не менее, вплоть до 1973 г. на производстве стоял танк Т-62 с более низкими ТТХ. Но конструктор предлагает, а «верха» располагают…

С начала 1950-х гг. в правительстве сделали безальтернативную ставку на создание нового среднего танка (НСТ) только силами харьковского КБ под руководством А.А. Морозова, а остальным конструкторским коллективам было отказано в реализации каких-либо собственных проработок по НСТ. Им отводилась лишь роль наблюдателей за высоким полетом харьковской «птицы завтрашнего дня».

Более того, в самом начале 1960-х гг., когда харьковские проекты существовали на кульманах или в лучшем случае в единичных «сырых» прототипах, постановлениями ЦК КПСС, решениями ВПК, приказами министра был озвучен грандиозный посыл: еще не существующий в природе морозовский НСТ поставить на производство на всех (!) танковых заводах страны.

Таким образом, инициативные тагильские проекты танков «Объект 167», «Объект 167М» и модернизированного Т-62 были зарублены на корню, «как не отвечающие перспективам развития бронетанковой техники, определенной решением ЦК и Совмина» (цитата из решения НТС Миноборонпрома). Для понимания причин принятия таких решений требуется глубокий анализ, чтобы в настоящем подобные события не повторились. К слову сказать, харьковский завод до 1966 г. производил танки, разработанные тагильским КБ, а неоднозначная, мягко говоря, судьба танка Т-64 общеизвестна.

Опытный танк «Объект 172».

Опытный танк «Объект 172М».

Танки Т-72 с установленным ОПВТ преодолевают водную преграду.

К концу 1960-х гг. эйфория в отношении харьковских проектов заметно спала. Эксплуатационная надежность Т-64 оставляла желать лучшего, а за рубежом начали внедряться танки нового поколения. Тогда и появился знаковый для тагильского КБ приказ министра (1968 г.), открывающий путь к новой боевой машине. Хотя текстуально этот документ носил паллиативный характер, но был достаточен для начала работ. Конструкторский коллектив во главе с Л.Н. Карцевым буквально совершил подвиг, создав всего за один год в металле и начав натурные испытания концепта «Объект 172», который и стал впоследствии знаменитой «семьдесятдвойкой».

Много позднее я спросил у С.В. Ветошкина, бывшего заместителя председателя ВПК, как мог министр С.А. Зверев в той непростой обстановке пойти на такой рисковый шаг, подписывая упомянутый приказ, и получил следующий ответ: «Молодой человек, запомните: Зверев никогда яйца в одну корзину не складывал».

Почти одновременно с этим произошла хоть и неожиданная, но вполне объяснимая «зачистка» в стройных рядах непосредственных руководителей танковой отрасли: в отставку отправили начальника УНТВ генерала П.П. Полубоярова и начальника НТК генерала А.В. Радус-Зенковича, пенсионный статус приобрели начальник 12-го Главка МОП Н.А. Кучеренко и директор отраслевого института ВНИИТрансмаш B.C. Старовойтов.

Самые большие потери (за пределами здравого смысла) понес Уралвагонзавод, в одночасье лишившийся технического руководства: «ушли» директора завода легендарного И.В. Окунева, главного инженера Г.А. Нименского, а главного конструктора Л.Н. Карцева, в расцвете сил и таланта, сослали чиновником в Министерство обороны…

Но вернемся немного назад: 1954-й год можно считать датой создания наиболее результативного творческого тандема в истории отечественного танкостроения. Представьте себе, на «лицевом счету» Карцева и Венедиктова, этих двух выдающихся конструкторов, более 150000 танков, изготовленных на отечественных предприятиях и за рубежом по документации, выполненной КБ-520/УКБТМ под их руководством.

Дело даже не в количестве. Главное – их Т-54А и Т-54Б, Т-55, Т-55А, Т-62 и Т-72 стали самыми массовыми и воюющими танками в мире. Они состояли и состоят до сих пор (я нисколько не преувеличиваю) на вооружении более чем 50 стран мира.

Писать о Венедиктове очень трудно. Многогранная, сложная, как говорят художники, «ускользающая от описания натура». Он был непредсказуем. Каждый, кто с ним сталкивался, имеет свое представление о Валерии Николаевиче, отличное от мнения других. Человек высокой культуры и настоящий фанат своего дела. Был вспыльчивым, но отходчивым, суровым и добрым одновременно, человеком непростым и для многих очень неудобным.

Выдающийся инженер и конструктор. Трудоголик: его рабочий день, даже в «мирное» время – 10-12 ч. В технической политике (обстоятельства заставляли) – иезуит, но и мастер лобовой атаки.

Танк Т-72 с минным тралом КМТ-6

Опытный танк «Объект 172-2М».

Танк «Объект 176» – будущий Т-72А.

Танк Т-72А.

Валерий Николаевич был некоммуникабелен (имел мало друзей, но много врагов, не личных, а по работе). И при этом (вот в чем парадоксальность личности В.Н. Венедиктова) он обладал удивительной способностью находить и сплачивать единомышленников, заражая их своей верой.

Надо сказать, что в тяжелые времена становления танка Т-72 оппоненты (если не сказать больше) пускались во все тяжкие, чтобы хоть как-нибудь нейтрализовать очень сильный коллектив тагильского танкового КБ. В начале 1980-х гг. всем ключевым заместителям Валерия Николаевича были сделаны заманчивые предложения, от которых, как представлялось, невозможно отказаться – хорошие должности в Москве и Ленинграде, прописка, квартиры, оклады и ученые степени. Но ни один не согласился!

Танки Т-72Б.

В.Н. Венедиктов, по нынешней терминологии, – харизматическая личность, лидер.

С первых дней в должности главного конструктора он в полной мере вкусил масштабное, чаще всего обоснованное только личными предпочтениями и амбициями, давление чиновников разного уровня, вооруженных страшным оружием, – авторучками, телефонами кремлевской связи, другими атрибутами властных полномочий, надменно поучающих, «что такое хорошо, а что такое плохо». Валерий Николаевич не мог даже со своими заместителями поделиться впечатлениями о том прессинге, который он испытывал в разных московских инстанциях.

Но когда речь заходила о деле, В.Н. Венедиктов был непреклонен, отстаивая свою точку зрения, невзирая на уровень и чины оппонентов – от Устинова, Сербина, Зверева, Финогенова и далее по списку. Он не раз шел на прямой конфликт с высокопоставленными чиновниками, защищая и отстаивая свою позицию.

Как пример можно привести выдержки из заседания коллегии Миноборонпрома, на котором, в частности, рассматривался вопрос об установке в танк Т-72 комплекса управляемого вооружения «Кобра».

Венедиктов: считаю необходимым и целесообразным установку на Т-72 комплекса «Кобра»…

Министр Зверев «взорвался»: сколько можно меня учить, что мне делать, а что не делать в моем министерстве!

Венедиктов: в министерстве Вы хозяин, а я- главный конструктор танка…

Зверев: пока…(пауза). Пока я министр, «Кобры» на Т-72 не будет!

Заданный им самим же посыл дальнейшего повышения характеристик танка требовал полной отдачи сил, и он себе и другим задавал высочайший темп работы. А это не всегда находило понимание. Один из заместителей, кстати, однокашник по академии, на просьбу В.Н. Венедиктова ускорить какую-то работу заметил: «Валера, ну куда ты гонишь, не война на дворе…». Главный вспылил: «Да, не война, но нужно все делать быстро и качественно сегодня, потому что у дня завтрашнего будут свои заботы!»

Валерий Николаевич не терпел равнодушия и верхоглядства, он мог простить ошибки, неизбежные во всяком деле, но за халтуру всегда жестко наказывал.

У него было острое чувство юмора и умение четко излагать свои мысли, иногда в самой парадоксальной форме. В КБ до сих пор помнят легендарную фразу В.Н. Венедиктова: «Я собрал вас посоветоваться. Кто не согласен со мной, может идти…» (мягко говоря, на все четыре стороны).

Он умел находить сильные стороны в сотруднике – «…такой-то, конечно, не фонтан, но как чертит – не чертеж, а графика Дюрера». В то время компьютеры были еще далекой мечтой.

Инженерная машина разграждения ИМР-2М.

Бронированная ремонтно-эвакуационная машина БРЭМ-1.

Мостоукладчик МТУ-72.

Валерий Николаевич поражал глубиной своей технической эрудиции. Он не просто вникал в тему, он буквально в нее вгрызался. И это касалось всего, что имелось в танке, – СУО, вооружение, двигатель, ходовая часть, трансмиссия и т.д. Особенной его заботой была надежность всех систем и танка в целом.

Он не считал зазорным учиться у своих коллег-конструкторов, понимая, что они более основательно владеют всеми аспектами проблем.

Как-то В.Н. Венедиктов сказал мне: «Танки моя судьба и предназначение. До войны я слышал о танках, горланил «Три танкиста, три веселых друга», но не помышлял о танках. Война все изменила у многих, но я думаю, что какой бы я путь ни выбрал, он все равно привел к танкам. Вспомните коллизию в новелле О. Генри «Дороги, которые мы выбираем».

Валерия Николаевича отличала парадоксальность мышления и не только в технической сфере. Он был тонким ценителем классической литературы и музыки. В его библиотеке (не очень большой, но тщательно подобранной) соседствовали собрания сочинений Л.Н. Толстого (кстати, редкое дореволюционное издание А.Ф. Маркса), И.С. Тургенева и Ф.М. Достоевского (тоже дореволюционные, но издательства И. Сытина), И.А. Бунина, А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова… Позднее, уже в семидесятых, в круг его литературных интересов вошли гении парадоксов 0. Уайльд и 0. Генри.

Любимых писателей и композиторов он оценивал очень своеобразно: для души – Тургенев, Бунин, Пушкин, а «Войну и мир», а также И.С. Баха он предлагал ввести в курс «проектирования машин и механизмов», считая их произведения вершиной компоновки… О Моцарте Венедиктов сказал, что «…при всей его музыкальной виртуозности он не смог бы спроектировать даже лопату!»

В свободные минуты и на отдыхе он любил послушать русские романсы, а иногда (при полном отсутствии слуха и голоса) и спеть.

В 1969 г., после вынужденного ухода Л.Н. Карцева, В.Н. Венедиктов был назначен главным конструктором КБ Уралвагонзавода, основной задачей которого в то время была постановка «на крыло» заложенного его предшественником и единомышленником концепта «Объект 172». Его испытания выявили ряд значительных конструктивных проблем и вот тогда- то с пыльных полок на свет божий явились во всей красе наработки прежних лет, замурованные «верхами» и нашедшие свое место в танке «Объект 172М», легализированного постановлением ЦК и Совета Министров СССР в 1970 г.

После интенсивных доработок и жестких испытаний в различных климатических и дорожных условиях «Объект 172М» был принят на вооружение. В начале 1974 г. с конвейера Уралвагонзавода сошли первые серийные танки, которым судьбой и талантом тагильских конструкторов были уготованы долгие годы славной боевой судьбы.

Но этому предшествовал ряд почти драматических событий. Весной 1973 г. родной Миноборонпром, проигнорировав положительные результаты испытаний танка «Объект 172М», вновь вышел с предложением об организации производства харьковского Т-64 на всех танкостроительных заводах. Но Министерство обороны не могло согласиться с такой инициативой, так как многолетний опыт войсковой эксплуатации этих танков выявил ряд существенных недостатков, которые невозможно было устранить в короткие сроки.

Танк Т-72Б

Танк Т-72С.

Командирский танк Т-72БК.

Для рассмотрения сложившейся ситуации и принятия взвешенного решения была создана комиссия под председательством первого заместителя министра обороны И. И. Якубовского. В ее работе приняли участие представители всех заинтересованных сторон, включая ЦК, ВПК и Госплан. Рассмотрев все «за» и «против», комиссия приняла согласованное решение – рекомендовать для принятия на производство «Объект 172М», а что касается Т-64, было признано нецелесообразным прекращать его производство, так как это вело к большим экономическим потерям.

Но противники Т-72 на этом не успокоились. Вышеупомянутый Н.А. Кучеренко буквально атаковал своими письмами (что характерно, без подписи) высшее руководство страны, в которых он буквально требовал предотвратить неминуемую катастрофу и немедленно прекратить производство Т-72, как не пригодного к боевым действиям, а все мощности Миноборонпрома перестроить на производство Т-64 (подробнее см. в книге Л.Н. Васильевой и И.Г. Желтова «Николай Кучеренко. Пятьдесят лет в битве за танки СССР», 2009 г.). Сейчас страшно представить последствия того, если бы высшее военное и политическое руководство «повелось» на эти измышления бывшего начальника Главтанка МОП.

Эта теза по сей день гуляет в многочисленных публикациях различных так называемых «экспертов», которые не желают видеть очевидного и идут значительно дальше Кучеренко. Отдельные авторы вообще считают принятие на вооружение танка Т-72 государственным преступлением! Бог им судья…

Одной из сильных сторон В.Н. Венедиктова являлся дар предвидения дальнейшего пути развития танкостроения и, в частности, танка Т-72. Он был глубоко убежден, что радикальная ломка неконструктивна.

Горький опыт попытки такого рода скачка («Объект 140») послужил для него отправной точкой и основной философской базой его дальнейшего творчества. Залог успеха, считал он – движение по пути эволюционного, пошагового повышения ТТХ в процессе постепенного изменения предшествующего состояния, подготавливающего динамичное изменение – без резких подвижек; анализ, синтез, накопление и последующий переход на более высокую качественную ступень. «Еще в 1972 г., до постановки танка Т-72 на производство, в КБ начались работы по его дальнейшему совершенствованию», – с этой фразы В.Н. Венедиктов многократно начинал свое выступление на совещаниях «в верхах».

К моменту принятия танка Т-72 у могущественного куратора «оборонки» Д.Ф. Устинова и, естественно, у других руководителей танковой отрасли появился новый фаворит – танк Т-80 с тысячесильным газотурбинным двигателем. Все эпитеты, которыми до этого характеризовался Т-64, моментально перешли к новому танку. Многочисленные сравнительные войсковые испытания не подтвердили тотального преимущества Т-80 над Т-72. Не уступая этому танку по основным характеристикам, Т-72 существенно превосходил его по запасу и расходу топлива, а также по эксплуатационной надежности.

На своем пути до серии «семьдесятдвойка» прошла через множество драматических коллизий, но этот танк, без всяких преувеличений, стал целой эпохой в отечественном и мировом танкостроении и был заслуженно признан лучшим и самым массовым танком последней четверти XX в. Практически идеальное сочетание стоимости, боевой эффективности, надежности и простоты в эксплуатации, вместе с почти неисчерпаемыми резервами модернизации, сделали Т-72 самым востребованным на мировом рынке вооружения. Всего было произведено не менее 30000 боевых машин такого типа.

ТанкТ-72Б.

Различные модификации Т-72 составляют основу бронетанковых сил более 40 стран мира. Эти танки успешно участвовали практически во всех локальных конфликтах последних лет, подтвердив свои высочайшие характеристики. И сейчас, во втором десятилетии XXI в., с конвейера Уралвагонзавода сходят внуки первых «семьдесятдвоек» – танки Т-72БЗ.

2002-2004 гг. Близилось 80-летие Валерия Николаевича Венедиктова, которое практически совпадало с тридцатилетием со дня постановки на серийное производство танка Т-72.

Я обратился к руководству завода с авантюрным, как мне казалось, предложением о возведении к этим датам памятника создателям танка Т-72, людям Вагонки – рабочим, технологам, конструкторам, всем тем, чьими руками, трудом и талантом была разработана машина. Мое предложение было принято.

Как итог, осенью 2004 г. в Нижнем Тагиле прошла торжественная церемония открытия памятника, представляющего собой ладонь, открытую миру, на которой разместился танк Т-72, детище таланта Л.Н. Карцева, В.Н. Венедиктова и их соратников. Чуть позднее по инициативе Уралвагонзавода площадь, на которой установлен этот памятник, получила название «Площадь танкостроителей».

Уникальная тагильская школа танкостроения, созданная буквально подвижническим трудом Карцева, Венедиктова, Поткина и их коллег, на протяжении более полувека доказала и продолжает доказывать свою жизненную силу и фантастическую результативность.

Танки Т-72Б

Фото Д. Пичугина.

Использованы фото из архивов А. Хлопотова и М. Павлова, а также фото Д. Пичугина и А. Чирятникова.

Противолодочные ракеты

Владимир Асанин

Американская атомная подводная лодка «Джордж Вашингтон» со стратегическими баллистическими ракетами «Поларис» 15 ноября 1960 г. вышла на первое боевое патрулирование. С этого события началась новая эра в развитии не только подводного флота, но также сил и средств противолодочной борьбы.

До того времени подводные лодки при всей эффектности отдельных побед над боевыми надводными кораблями (от потопления трех английских крейсеров в Северном море 22 сентября 1914 г. до расправы над крупнейшим в мире авианосцем «Синано» 27 ноября 1944 г.) были прежде всего средством пресечения судоходства противника. Соответственно, успешным решением противолодочной задачи считалось положение, при котором число потопленных субмарин противника превышало число вновь вступивших в строй его флота, а собственные верфи спускали на воду больше судов, чем исчезало в пучине вод от взрывов торпед и снарядов, выпущенных подводниками. От противолодочного оружия не требовалось абсолютная эффективность. Все решала статистика. Вероятность потопления лодки на уровне нескольких процентов считалась вполне приемлемой, особенно в том случае, если действия противолодочных сил в большинстве случаев просто не позволяли подводникам приблизиться к охраняемому конвою на дистанцию эффективного торпедного залпа.

Положение принципиально изменилось тогда, когда всего лишь одна субмарина стала нести на своем борту смерть не сотне-другой моряков на борту нескольких торговых судов, а десяткам миллионов людей, составляющих население 16 городов, на которые были нацелены ракеты «Джорджа Вашинготона».

Работы по программе «Поларис» начались еще в 1956 г. и широко пропагандировались в печати. По мере того как стало приходить все больше известий о вполне успешных испытательных пусках, в военном и политическом руководстве СССР начало расти осознание необходимости срочного развертывания широкого фронта работ по созданию принципиально новых высокоэффективных средств противолодочной обороны. Соответствующие решение было принято Советским правительством осенью 1960 г.

Пусковая установка РБУ-1200 «Ураган».

Заряжание ПУ РБУ-2500 «Смерч».

К этому моменту на вооружении кораблей отечественного флота уже состояло немало образцов противолодочного оружия, наиболее эффективным из которых считалась самонаводящаяся электрическая торпеда СЭТ-53, принятая на вооружение в 1958 г. Однако дальность ее применения была ограничена 6 км, причем торпеда достигала этого рубежа только через 9 мин после выстрела. Это время втрое превышало продолжительность залпа подводного ракетоносца при заявленном американцами интервале в 15 с между пусками ракет. Началась разработка усовершенствованного образца торпеды – СЭТ-53М, на котором за счет замены свинцово-кислотных батарей на серебряно-цинковые удалось примерно в 2 раза увеличить дальность. Но при этом скорость возросла всего на четверть и оставалась явно недостаточной для поражения подводных лодок, обнаруживающих себя пуском ракет.

Кроме того, на вооружение советских кораблей было принято несколько образцов реактивных бомбометных установок (РБУ) с неуправляемыми реактивными глубинными бомбами (РГБ), в том числе подозрительно похожая на знаменитый английский «Ходжехог» МБУ-600, созданная коллективом коломенского СКБ (в дальнейшем – КБМ) во главе с Б.И. Шавыриным, РБУ-1200 «Ураган» и РБУ-2500 «Смерч», разработанные, соответственно, под руководством с А.Ю. Бергера и Н.П. Мазурова в московском НИИ-1 (позднее – Московский институт теплотехники, или МИТ). Дальность стрельбы этих систем составляла 600, 1200 и 2500 м соответственно. Невысокой была и вероятность поражения подводной лодки реактивными глубинными бомбами, взрывавшимися на заданной глубине или при ударе о корпус цели. Под руководством С.С. Бережкова и Н.П. Мазурова была также создана реактивная кормовая установка РКУ с совсем мизерной дальностью – около 100 м, призванная заменить обычные бомбометы БМБ-1 и БМБ-2 времен войны.

В 1961 г. коллектив НИИ-1 завершил разработку РБУ-6000 «Смерч-2» и РБУ-1000 «Смерч-3». Последняя, в свою очередь, создавалась в развитие РКУ и при ограниченной дальности (1000 м) наряду с решением противолодочных задач могла с определенной эффективностью применяться для срыва атаки торпед, самонаводящихся на шум винтов или по кильватерному следу. Система «Смерч-2» с дальностью до 6 км стала вершиной совершенствования этого оружия: было введено автоматизированное заряжение и дистанционное наведение РБУ; реактивную глубинную бомбу снабдили двумя двигателями для исключения рикошетирования и уменьшения рассеивания во всем диапазоне дальностей, а облагороженные внешние обводы способствовали повышению максимальной дальности стрельбы и скорости погружения.

Дальнейшее наращивание дальности стрельбы РБУ теряло смысл, так как привело бы к крайне низкой вероятности поражения цели из-за большого рассеивания неуправляемых реактивных глубинных бомб и неточности целеуказания от гидроакустических корабельных средств, в особенности в случае обстрела маневрирующей лодки. Последний фактор определял и бесперспективность попыток частичного решения проблемы путем уменьшения рассеивания точек приводнения противолодочного ракетного оружия за счет оснащения реактивных глубинных бомб системами управления, работающими на воздушном участке траектории.

Повышение дальности противолодочного оружия обретало смысл только при условии применения принципиально иного боевого оснащения, способного скомпенсировать неточность наведения оружия. К этому времени в зарубежной технике уже реализовались два направления решения этой задачи – применение специальных (ядерных) боеприпасов с радиусом поражения в сотни и тысячи метров или оснащение оружия (либо его отделяемой боевой части) системой самонаведения.

Старт из-под воды американской ракето-торпеды «Саброк».

Ракето-торпеда «Саброк».

Пуск американской ракеты «Асрок».

Примером реализации первого направления стала американская ракето-торпеда «Саброк». После выстреливания из обычного торпедного аппарата подводной лодки она включала ракетный двигатель, выходила из воды, разгонялась на воздушном участке и после окончания работы твердотопливного двигателя совершала баллистический полет к цели. Управление аэродинамическим рулями осуществлялось на всей траектории, на ее активном участке – газовыми рулями при работающем двигателе. Головная часть с ядерным боеприпасом W-55 подрывалась на заданной глубине после входа в воду. При мощности заряда 5 Кт подводная лодка-цель поражалась на удалении до 2 км.

Второе направление нашло воплощение в ракетах, использующих торпеды в качестве боевой части, – американской «Асрок», французской «Малафон» и австралийской «Икара».

Непривычная государственная принадлежность последней ракеты определялась тем, что в XX в. на Британских островах отсутствовали пространства, достаточно обширные для оборудования ракетных полигонов. Поэтому англичане испытывали свои ракеты в Австралии, входящей в Британское содружество наций. Близкий к экватору север этого континента по большей части представлял собой пустыню. Там-то и был развернут полигон Вумера. Чтобы заинтересовать австралийцев финансово, англичане стали привлекать к разработке ракет местных специалистов. Так появились «австралийские» ракеты – противолодочная «Икара» и противотанковая «Малкара».

Однако вернемся к американцам. В начале 1960-х гг. на вооружение надводных кораблей флота США и их союзников поступила противолодочная ракета «Асрок». Небольшая неуправляемая ракета доставляла в район цели малогабаритную самонаводящуюся торпеду Мк-44. На кораблях это оружие размещалось в пусковой установке с наводимым по курсу и углу места пакетом из шести контейнеров с ракетами.

Как французский «Малафон», так и австралийская «Икара» представляли собой выполненные по самолетной схеме крылатые ракеты с твердотопивными двигателями, в нижней части которых размещались самонаводящиеся торпеды.

Следует отметить, что реализация обоих направлений была связана с преодолением ряда трудностей. В частности, при оснащении противолодочной ракеты баллистического типа ядерной боевой частью возникала проблема обеспечения сохранности этого боеприпаса при ударе о воду, при котором перегрузки приближаются к 1000 единицам. Ведь подрыв заряда осуществлялся на оптимальной глубине, с многосекундной задержкой от приводнения. Впервые подобные проблемы американцы решили еще в 1951 г. при создании атомной бомбы Мк.8, обеспечивающей работоспособность при проникновении в грунт на глубину от 10 до 30 м, а также возможность подрыва с задержкой до 180 с. Бомба Мк.8 могла применяться и для подводных взрывов.

При использовании в качестве боевых частей противолодочных ракет ранее созданных самонаводящихся, как правило, авиационных торпед проблема безопасного приводнения решалась за счет задействования парашюта. Новым фактором при применении этих торпед в составе противолодочных ракет были пусть не столь большие, но относительно длительные перегрузки на стартовом и разгонном участке, действовавшие на временном интервале продолжительностью до нескольких десятков секунд.

Широкая программа совершенствования противолодочного оружия была задана правительственным Постановлением №1111-463 от 13 октября 1960 г. «О создании средств борьбы со скоростными атомными подводными лодками и мерах по улучшению организации работ в этой области», которым создание соответствующих средств было определено как важнейшая государственная задача наряду с разработкой средств противоракетной и противовоздушной обороны. Директивный документ распределил между министерствами ответственность за различные виды противолодочного оружия и гидроакустических средств, обеспечивающих его применение.

Постановлением ставилась задача разработки конкретных образцов противолодочного оружия:

а) комплекса реактивного управляемого противолодочного вооружения «Вьюга» с дальностью 40 км для подводных лодок с оснащением ракеты головными частями двух типов:

– самонаводящейся с обычным снаряжением и неконтактным взрывателем;

– ударостойким специальным зарядом;

б) самонаводящейся в двух плоскостях электрической торпеды «Енот-2», почти вдвое превосходящей по скорости и дальности (14-16 км) показатели СЭТ-53 (после принятия на вооружение новая торпеда получила обозначение СЭТ-65);

в) авиационной противолодочной электрической торпеды с самонаведением в двух плоскостях ПЛАТ-2 (после принятия на вооружение получила обозначение АТ-2);

г) реактивной противолодочной системы «Пурга» с дальностью 6 км (с проработкой возможности увеличения дальности до 20-30 км), имеющей головную часть с системой автоприцеливания для вооружения надводных кораблей, оснащенных реактивной противолодочной системой «Смерч-2»;

д) авиационной противолодочной самонаводящийся торпеды «Кондор», по возможности полностью унифицированной с головной частью ракеты «Пурга»;

е) подводной скоростной противолодочной ракеты «Шквал» со специальным зарядом с дальностью 15-20 км при скорости 200 узлов;

ж) комплекса реактивного управляемого противолодочного оружия «Вихрь» с ударостойким специальным зарядом с дальностью 24 км (с последующим увеличением до 50 км) для вооружения кораблей ПЛО дальней зоны пр. 1123.

«Шквал», так же как «Кондор», «Енот-2» и ПЛАТ-2 не рассматриваются в настоящей публикации, так как представляют собой торпеды, функционирующие только в водной среде, а не ракеты – летательные аппараты, хотя бы часть траектории которых проходит в воздухе.

После прекращения разработки «Пурги» (с учетом бесполезности комплекса «Вихрь» на неядерной стадии боевых действий) для вооружения надводных кораблей в 1965- 1972 гг. был создан комплекс «Метель» с крылатой ракетой, оснащенной авиационной самонаводящейся торпедой. В 1980-х гг. этот комплекс подвергся глубокой модернизации с преобразованием в универсальный комплекс «Раструб», предназначенный для поражения как подводных лодок, так и надводных кораблей.

На смену «Вьюге» к началу 1980-х гг. пришли более совершенные комплексы с ракетоторпедами «Водопад» (в калибре 533 мм) и «Ветер» (в калибре 650 мм), оснащенными самонаводящейся торпедой или специальной боевой частью.

Дальнейшее совершенствование этого оружия осуществлялось при создании ракето-торпеды 91РЭ для предлагаемой на экспорт системы оружия «Клаб».

Для вооружения относительно небольших надводных кораблей к середине 1970-х гг. был спроектирован комплекс «Ливень» с применением в качестве боевой части так называемого «гравитационного снаряда» – по сути, самонаводящейся торпеды, но без двигателя. К сожалению, несмотря на официальное принятие на вооружение, «Ливень» практически не нашел применения на флоте.

Спустя десятилетие гравитационный снаряд был использован в новом комплексе «Запад» в качестве боевой части ракето-торпеды 90Р, применение которой обеспечивается с использованием хорошо освоенных флотом РБУ-6000.

В последнее время для вооружения кораблей различных классов, включая небольшие катера, создан противолодочный комплекс «Медведка» с ракетой, оснащенной малогабаритной самонаводящейся торпедой.

Пуск австралийской противолодочной ракеты «Икара».

Компоновка ракеты 82Р комплекса РПК-1 «Вихрь».

1 – боевая часть; 2 – твердотопливный заряд головного двигателя; 3 – сопловый блок головного двигателя; 4 – твердотопливный заряд хвостового двигателя; 5 – двигатель закрутки.

Комплекс «Вихрь»

Колоссальный уровень угрозы, исходящей от атомных подводных ракетоносцев, определил необходимость и целесообразность применения против них наиболее мощного из средств, имевшихся в арсеналах советских Вооруженных Сил, – ядерного оружия. Для решения аналогичных задач американский флот предусматривал использование атомных глубинных бомб, которые сбрасывались с самолетов и вертолетов, способных удалиться на безопасное расстояние к моменту взрыва.

В советском флоте до конца 1960-х гг. палубная авиация практически отсутствовала: небольшие вертолетные площадки на единичных кораблях реального значения не имели. Поэтому единственным носителем спецбоеприпаса представлялась ракета, способная отбросить его на безопасное расстояние от своего корабля, как можно ближе к вражеской подводной лодке.

В качестве дальней границы зоны поражения приняли («с хорошим запасом») величину, почти на порядок превышавшую дальность действия собственных гидроакустических средств советских кораблей, входивших в состав флота к концу 1950-х гг., – около 25 км.

Исходя из низкой точности целеуказания гидроакустических средств и достаточной мощности боевой части для решения поставленной задачи вполне подходила неуправляемая ракета, что позволяло снизить стартовый вес и габариты, а также достигнуть ощутимой экономии на стоимости как собственно «изделия», так и корабельных элементов комплекса.

С начала 1950-х гг. в НИИ-1 (с 1966 г. переименован в МИТ) для Сухопутных войск велось проектирование оснащенных специальными боевыми частями неуправляемых ракет тактических комплексов «Марс», «Филин», «Луна», «Луна-М», по диапазону дальностей и массогабаритным характеристикам близких к задуманной противолодочной ракете. Главным конструктором этих комплексов был Николай Петрович Мазуров, под руководством которого ранее создавались реактивные бомбометные установки для флота. Выбор этого коллектива для разработки перспективной противолодочной ракеты со специальной боевой частью был естественен и, как показал дальнейший ход событий, вполне оправдан.

Проектирование ракеты, получившей традиционное для бомбометов конструкции НИИ-1 «погодное» название «Вихрь», велось на уровне научно-исследовательской работы (НИР) в соответствии с правительственным постановлением №657-377 от 20 июня 1958 г. В сентябре 1960 г. был выпущен отчет по теме «Вихрь», а вскоре, в соответствии с октябрьским постановлением 1960 г., она перешла в стадию опытно-конструкторской работы (ОКР).

Ракета, получившая индекс «82Р» (первое время ее запросто именовали «реактивной глубинной бомбой»), воплотила в своей конструкции опыт разработок НИИ-1, выполненных как для флота, так и для армии. Для снижения стоимости и сокращения сроков работ предусматривалась унификация по техническим решениям и отдельным конструктивным элементам с проектируемой одновременно тактической ракетой комплекса «Луна-М» с досягаемостью до 65 км. С учетом намного меньшей дальности «Вихрь» получился легче и короче, но был выполнен в том же калибре, что и «Луна-М». Это позволяло использовать единую технологическую оснастку для изготовления ряда узлов и деталей.

Как и на «Луне-М», на «Вихре» установили небольшой твердотопливный двигатель с тангенциально направленными соплами, который придавал ракете вращение относительно продольной оси. Этот двигатель располагался в хвостовом отсеке «Вихря» и включался при сходе ракеты с направляющих пусковой установки. Тем самым достигалось осреднение действия возмущений, обусловленных наличием эксцентриситетов и перекосов в части расположения центра масс, точек приложения и направления действия аэродинамических сил и вектора тяги. После окончания работы двигателя проворота вращение ракеты поддерживалось за счет установки аэродинамических стабилизаторов под углом к плоскости, проходящей через ось изделия.

В отличие от «Луны-М», «Вихрь» оснащался двумя маршевыми двигателями. Их установили тандемом – один за другим, при этом продукты сгорания топлива переднего двигателя истекали через множество расположенных по окружности косонаправленных сопл. При пуске на дальность, близкую к максимальной, включались оба двигателя, а при стрельбе на малые дальности – один, чем достигалось дискретное регулирование конечной скорости для сужения диапазонов углов входа боевой части ракеты в воду. В результате удалось исключить рикошетирование и уменьшить рассеяние, максимальная величина которого не превышала 0,75 км. Аналогичную схему уже успешно реализовали в реактивной глубинной бомбе РГБ-60 комплекса «Смерч-2».

На стадии НИР в конце 1950-х гг. для «Вихря» рассматривалась многоствольная пусковая установка РБУ-24000. Но она получилась громоздкой и тяжелой, что при традиционном надпалубном размещении пагубно влияло на остойчивость корабля: все-таки ракета длиной 6 м при диаметре 540 мм весила около 1,8 т. Солидные массогабаритные характеристики ракеты 82Р, близкие к соответствующим показателям изделий корабельных зенитных комплексов М-1 и М-11, определили выбор аналогичных конструктивно-схемных решений по пусковой установке, системе хранения и подачи ракет.

Корабельные средства, разработанные СКБ-203 (ныне – ОАО «НПП «Старт»), включали двухбалочную пусковую установку МС-32, обеспечивающую наведение по курсу и углу места, заряжающее устройство МС-33 с двумя горизонтальными поворотными барабанами на четыре ракеты каждый и систему подачи ракет. При размещении подпитывающего устройства боекомлект возрастал вдвое. Дистанционное наведение пусковой установки осуществлялось по данным от системы управления стрельбой ПУТС-1123 «Спрут-1123».

Противолодочный крейсер пр. 1123 "Ленинград", 1990 г.

Летно-конструкторские испытания ракеты прошли с наземной пусковой установки на береговом полигоне в районе поселка Солнечная долина в Крыму. В июле 1963 г. был подписан соответствующий акт, а в следующем месяце – выпущен отчет по результатам испытаний. Ход постройки на николаевском «Заводе им. Носенко» головного корабля пр.1123 «Москва» (строительный номер 701) значительно отставал от директивных сроков. Это было вполне объяснимо – впервые в нашей стране создавался корабль, подобный авианосцу. Поэтому решением ВПК от 30 октября 1963 г. предписывалось провести с наземной пусковой установки на полигоне в Крыму также и первый этап государственных испытаний. Вопреки распространенной версии, для проведения морских испытаний «Вихря» никогда не привлекался сторожевой корабль пр. 159, переоборудованный в опытовое судно ОС-332. В эти годы он был задействован в работах по теме «Пурга».

В 1964 г. ракету 82Р начали внедрять в серийное производство. Завершение отработки совместили с начатыми 14 августа 1967 г. государственными испытаниями противолодочного крейсера «Москва». До 25 декабря провели 14 пусков «Вихря», подтвердивших возможность его применения в заданном диапазоне дальностей от 10 до 25 км.

Комплекс был принят на вооружение постановлением от 12 июня 1968 г. В том же году «Москва» вышла на просторы Средиземного моря для несения боевой службы. Второй корабль пр. 1123 – противолодочный крейсер «Ленинград» (строительный номер 702) – пополнил состав флота 2 июня 1969 г. Спустя два года, 4 августа 1971 г., во время пребывания на его борту Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева ему продемонстрировали стрельбу комплекса «Вихрь».

По мере накопления опыта стало ясно, что решение основной боевой задачи – обнаружение иностранной подводной лодки – достигается крайне редко, а устойчивое поддержание контакта с ней практически недостижимо, тем более что при необходимости подводная лодка могла «юркнуть» в территориальные воды стран НАТО. Зато советским морякам удалось вдоволь насладиться зрелищем американских авианосцев, на борту каждого из которых могли размещаться десятки самолетов – носителей ядерного оружия. Вот против них (в самом крайнем случае) было вполне реально применить «Вихрь» со специальной боевой частью, тем более что арсенал противокорабельных ракет нашей Средиземноморской эскадры был ограничен, а поражение ими цели (с учетом мощной ПВО противостоящих флотов) далеко не гарантировалось.

Несмотря на то, что даже установленные на «Москве» мощнейшие по тем временам гидроакустические станции «Орион» и «Вега» не часто обнаруживали подводные цели на дальней границе зоны поражения «Вихря», желательно было увеличить максимальную дальность стрельбы этого противолодочного комплекса, имея в виду, в первую очередь, возможность его применения против надводных целей. Кроме того, противолодочные палубные вертолеты могли обнаружить подводную лодку на дальности, многократно превышающей возможности собственной гидроакустики корабля. Ограниченная грузоподъемность вертолета Ка-25 существенно лимитировала его ударные возможности, так что для уничтожения подводной цели могло потребоваться использование бортового оружия корабля. Прогресс в области мощных боеприпасов позволял снизить их массу и за счет этого увеличить дальность стрельбы.

Итоги первых проработок по возможной модернизации комплекса были подведены в эскизном проекте по теме «Вихрь-2», выпущенном еще в 1962 г. в соответствии с исходным постановлением 1960 г., в котором максимальная дальность «Вихря» (24 км) задавалась с примечанием: «с последующим увеличением до 50 км».

Основной задачей создания «Вихря-2» ставилось удвоение максимальной дальности по сравнению с исходным вариантом за счет применения более энергетического смесевого топлива и совершенствования боевой части. Заданная дальность достигалась и при использовании баллиститного топлива, но в этом случае ракета становилась тяжелее и длиннее (на 0,8 м), что приводило к невыполнению требования по использованию пусковой установки, заряжающего устройства и приборов управления стрельбой, ранее созданных для «Вихря».

На протяжении нескольких последующих лет интенсивная отработка ракеты 82Р на время прервала перспективные исследования.

На основании предложений МИТ, ВПК в 1969 г. своим решением задала продолжение НИР, предусматривающую создание ракеты со специальной боевой частью на дальность 45 км. При оснащении противолодочной торпедой допускалось снижение максимальной дальности до 20 км, ведь в то время из реальных образцов могла использоваться только принятая для 650-мм варианта «Вьюги» более чем тонная АТ-2. В ближайшей перспективе не исключалось и применение создаваемой для комплекса «Водопад» 400-мм торпеды, будущей АТ-3.

Наряду с торпедой в качестве неядерного оснащения для «Вихря» изучалась и кассетная головная часть, укомплектованная множеством малогабаритных противолодочных боеприпасов с боевой частью кумулятивного действия. Однако, по результатам анализа, эффективность ракеты с такой кассетной головной частью оказалась явно недостаточной.

Интерес к оснащению ракеты торпедой был вполне закономерен. По мере роста ядерных арсеналов СССР и США руководство обеих стран постепенно пришло к осознанию гибельности широкомасштабной войны, в которой не будет победителей. Военные аналитики склонялись к тому, что полномасштабному конфликту с применением всего имеющегося арсенала оружия будет предшествовать так называемый безъядерный период боевых действий. Между тем, даже единичное использование специального боеприпаса для уничтожения подводной лодки в сколь угодно отдаленном районе Мирового океана могло спровоцировать преждевременное завершение этого периода со всеми ужасающими последствиями. Этим определялось стремление разработать модификацию «Вихря» с оснащением неядерной, но достаточно эффективной боевой частью.

Размещение элементов комплекса «Вихрь» на корабле пр. 1123.

Авианесущий крейсер пр. 1143 «Киев», 1986 г.

Авианесущий крейсер пр.11432 «Минск» в сопровождении американских истребителей, 1983 г.

К этому времени, как своего рода «подарок судьбы», нашей стране представилась возможность воспроизведения по-настоящему малогабаритной противолодочной торпеды, постановлением правительства от 9 февраля 1970 г. освоение такого оружия – торпеды «Колибри» – было поручено коллективу НИИ-400.

Вскоре МИТ обязали разработать комплекс «Вихрь-М» на дальность 44 км с представлением на государственные испытания к концу 1974 г. Для повышения дальности стрельбы в двигательных установках ракеты предусматривалось применение более эффективного топлива. Намечалась также модернизация приборов управления стрельбой, пусковой и заряжающей установок.

Однако, с учетом малочисленности заказанных флотом комплексов, было целесообразно рассмотреть и вариант, не затрагивающий размещенные на корабле системы. Директивным документом задавалась разработка аванпроекта варианта ракеты «Вихрь-М» с торпедой «Колибри». Соответствующее техническое предложение по ракете было выпущено в заданный срок.

Но в силу ряда объективных и субъективных причин работы по комплексу «Вихрь-М» велись с большим отставанием от плановых сроков. Вскоре эту тему закрыли.

Это произошло, в основном, из-за крайней малочисленности комплексов «Вихрь» на флоте. Помимо двух противолодочных крейсеров пр.1123 («Москва» и «Ленинград»), они имелись на трех первых тяжелых авианесущих крейсерах пр.1143 и 11433 – «Киев», «Минск» и «Новороссийск» (строительные номера со 101 по 103). Боекомплект «Вихрей» на кораблях типа пр.1143 был удвоен по сравнению с «Москвой» за счет применения устройства подпитки МС-195. При постройке последующих кораблей этого класса от «Вихря» отказались. Задачи поражения подводной лодки (если ее все-таки удалось обнаружить) достаточно эффективно решались с использованием авиационного вооружения этих кораблей – палубных самолетов и вертолетов. Кроме того, в состав охранения авианесущих крейсеров, как правило, входили БПК пр.1134А, 1134Б или 1155, вооруженные более дальнобойным противолодочным комплексом «Метель», пригодным для применения и на безъядерной фазе боевых действий.

В начале 1990-х гг., с выводом из состава флота кораблей пр.1123, 1143 и 11433, комплекс «Вихрь» отошел в историю. На кораблях меньшего водоизмещения он не устанавливался из-за больших габаритов и веса.

Малогабаритные управляемые ракеты класса "воздух-поверхность"

Михаил Никольский

Вооруженные конфликты конца XX – начала XXI в. выявили тенденцию к увеличению масштабов использования высокоточных авиационных средств поражения. В первую очередь «умное оружие» применяется самолетами, однако данная тенденция справедлива и для вертолетов. Долгое время ассортимент высокоточного оружия для вертолетов ограничивался противотанковыми управляемыми ракетами (ПТУР) и легкими противокорабельными ракетами (ПКР), которые были разработаны и выпускались, главным образом, в Европе и США. В настоящее время стремительно расширяется как ассортимент вертолетного высокоточного вооружения, так и география его производителей. Высокоточное вооружение становится универсальным – способным применяться по различным целям с различных платформ: вертолетов, самолетов, БПЛА. Наиболее показательны в этом отношении работы по оснащению головками самонаведения (ГСН) самого массового авиационного вооружения – неуправляемых ракет.

В войнах конца 1990-х гг. УР применяли по таким целям, как важные объекты инфраструктуры, мосты, бронетанковая техника, самолеты и вертолеты на аэродромах. С экономической точки зрения использование дорогостоящих боеприпасов было оправданным – уничтожались объекты и техника, стоимость которых превышала стоимость ракет. Если ранее экономический аспект военных действий рассматривался достаточно редко, то сегодня, в условиях так называемой «глобальной войны с терроризмом», он выходит на первый план. В Афганистане, Ираке, Ливии целями для высокоточного оружия зачастую становились не самые дорогие автомобили с установленными на них пулеметами и даже отдельные бойцы террористических формирований. Развитие управляемых вариантов НАР даст новый импульс совершенствованию систем управления и наведения. Многие страны, ранее не имевшие УР собственной разработки, пытаются за счет создания управляемых вариантов НАР заложить базу для создания более сложных и эффективных образцов УР.

Управляемые варианты НАР – характерный, но отнюдь не исключительный пример совершенствования авиационного ракетного вооружения. Работы ведутся по всем направлениям. В данном обзоре рассмотрены перспективные иностранные управляемые ракеты, предназначенные, прежде всего, для вооружения вертолетов.

ПускУР AGM-114В «Хеллфайр» с вертолета SH-60B. Март 2009 г.

Тенденции развития малогабаритных управляемых ракет класса «воздух-поверхность»

Согласно открытой информации, общим направлением развития ракет является стремление к их универсализации. В наибольшей степени данная тенденция прослеживается в развитии ПТУР. Последние модификации известной ракеты AGM-114 «Хеллфайр» комплектуются термобарическими, осколочно-фугасными и бронебойно/осколочно-фугасными взрывателями, предназначенными для поражения самых различных целей, а не только бронетанковой техники. Показательно, что в открытой печати «Хеллфайр» в настоящее время крайне редко называют ПТУРом (ATGM – anti-tank guided missile), чаще используют термин «guided missile» – управляемая ракета.

Однако стремление к универсализации по назначению и оснащение ракет многодиапазонными ГСН приводит к удорожанию изделий. Уже сегодня стоимость таких УР, как AGM-114R, сопоставима или даже превосходит стоимость объектов, для уничтожения которых они предназначены. На этом фоне во всем мире обострился интерес к оснащению НАР головками самонаведения различного типа – вполне логичный шаг после доработки обычных авиабомб в корректируемые. Доработанные НАР предназначены для поражения точечных целей, вплоть до отдельного «террориста», в то время как изначально легкие НАР калибра порядка 70 мм (типа «Гидра») рассматривались в качестве дешевого оружия, предназначенного для поражения площадных целей. НАР, модернизированные в управляемые ракеты, преподносятся как «дешевое» высокоточное оружие.

С одной стороны, это действительно так: стоимость американской модернизированной ракеты «Гидра» APKWS II составляет примерно треть от стоимости «Хеллфайра». С другой стороны, «дешевизна» получается весьма относительной. Масса боевой части (БЧ) НАР «Гидра» меньше, чем у УР «Хеллфайр», следовательно, поражающее воздействие меньше. Пуск НАР с вертолетов и самолетов, как правило, производится залпом минимум из двух ракет во избежание появления разворачивающего носитель момента. Момент при пуске «настоящих» УР больше, но такие ракеты применяются гораздо реже, чем НАР, и пускают их более подготовленные экипажи. В случае залпового пуска доработанных ракет «стоимость» выстрела вплотную приближается к пуску УР. Без сомнения, оснащение НАР различными ГСН является одним из перспективных путем развития ракетного вооружения., однако такое оружие вряд ли станет подлинно массовым, как это пытаются представить в рекламных проспектах и в печати.

Тем не менее, если судить по публикациям последних четырех лет, именно НАР с ГСН во многих странах (особенно не имеющих столь развитой, как в США и Европе, оборонной промышленности) уделяется наибольшее внимание.

Вертолет MH-60R с УР «Хеллфайр». Февраль 2013 г.

Двухрежимная ГСН британской УР «Бримстоун».

Вставные отсеки с блоками наведения и управления системы APKWS II, разработанные компанией «ВАЕ Системс» для модернизации НАР.

Системы наведения

Первые ПТУР не имели автономных или полуавтономных систем управления. Коррекция траектории осуществлялась на основе сигналов, передаваемых по проводам или по радиоканалам. В конце 1970-х – начале 1980-х гг. наиболее перспективными считались системы управления с наведением ракеты по отраженному от цели лазерному лучу. Данный способ при огромном количестве плюсов обладает очень большим недостатком – лазерное наведение зависимо от прозрачности атмосферы. Кроме того, системы наведения на основе полуактивных лазерных ГСН не позволяют в полной мере реализовать принцип «пустил – забыл».

Попыткой избавиться от недостатков лазерных систем стала разработка в США модификации AGM-114L «Хеллфайр 2», представляющей собой модификацию известной УР с радиолокационной ГСН миллиметрового диапазона. Эта ракета широкого распространения не получила, вероятно, из-за необходимости иметь на борту носителя сложный и дорогой радиолокатор «Лонгбоу». В настоящее время такими РЛС оснащены только боевые вертолеты AH-64D «Апач Лонгбоу», а в перспективе возможна установка РЛС «Лонгбоу» на боевом вертолете AH-1Z «Вайпер». Системы управления на основе ИК ГСН в ракетах класса «воздух-земля» используются крайне редко, так как надежный захват цели долгое время был возможен только при действиях по технике с работающими двигателями.

Общемировой тенденцией является сочетание в ГСН разных принципов селекции и захвата цели. Одной из первых серийных УР с двухрежимной ГСН стала британская ракета «Бримстоун», представляющая собой развитие УР «Хеллфайр» с полуактивной лазерной/ радиолокационной ГСН.

Параллельно с «комплексированием» ГСН продолжаются совершенствование всех известных систем наведения и разработка новых. Сложные и дорогие многорежимные ГСН малопригодны для установки на относительно дешевые управляемые средства поражения, такие как модернизированные НАР, которые в большинстве своем оснащаются однорежимными ГСН. Если судить по данным открытой печати, в последние два-четыре года особое значение придается развитию тепловых и полуактивных лазерных ГСН.

В области инфракрасной техники наибольшее внимание уделяется матричным фотоприемным устройствам, способным не только выделять теплоконтрастные объекты, но и распознавать их; фактически наметился переход от инфракрасных к тепловизионным ГСН. Расширяется спектр работы ГСН, причем не только в инфракрасном диапазоне. Инфракрасные системы 3-го поколения способны принимать сигналы в инфракрасном, оптическом и ультрафиолетовым диапазонах. Параллельно ведется совершенствование матричных приемников за счет увеличения количества чувствительных элементов и уменьшения их размеров при снижении уровня собственных шумов (полная аналогия развития коммерческих цифровых фотоаппаратов). Широкополосные ТГСН позволяют реализовать принцип «пустил – забыл» в любых погодных условиях, днем и ночью, обладают более высокой помехозащищенностью.

Продолжаются работы по улучшению «классических» полуактивных лазерных ГСН, не позволяющих распознавать образ цели и действующих исключительно на принципе приема отраженного от цели лазерного луча. В патенте US 8188411 В2 (заявлен в 2009 г., опубликован 29 мая 2012 г.) описана малогабаритная ГСН для ракет и артиллерийских снарядов с тремя линзами и оптическим фильтром. Описанный в патенте оптический блок фокусирует излучение лазера и отфильтровывает сигналы, образующиеся при интерференции, возникающей при проходе лазерного луча через прозрачный колпак ГСН.

Примером нестандартного подхода к реализации полуактивного лазерного наведения является ГСН УР APKWS II. Судя по ряду источников, она спроектирована на основе решения, защищенного патентом US 8390802 В2 (заявка подана в 2009 г., опубликован 5 марта 2013 г.). Особенностью данной ГСН является размещение линейных датчиков-приемников лазерного излучения на передних кромках передних аэродинамических поверхностей ракеты. Пространственное положение ракеты относительно цели вычисляется на основе показаний двух датчиков, установленных на противоположных аэродинамических поверхностях, т.е. методом пеленгации цели по отраженному лучу лазера.

Патент US 8164037 В2 (заявлен в 2009 г., опубликован 24 апреля 2012 г.) описывает ГСН, работающую на основе фокусирования лазерного и теплового излучения с его последующим разделением и перенаправлением на различные приемники. То есть, в патенте описана комбинированная полуактивная лазерная/ИК ГСН.

Ведутся работы по созданию многодиапазонных (ИК, оптический, радио) ГСН, выполненных в едином, подвижном относительно корпуса ракеты, блоке. Их особенностью является именно подвижность всего блока, в то время как в современных ГСН подвижными являются только чувствительные элементы и, иногда линзы, смонтированные внутри корпуса ракеты за неподвижным прозрачным обтекателем. Подобная ГСН описана патентом US 8259291 В2 (заявлен в 2009 г., опубликован 4 сентября 2012 г.).

Спутниковые навигационные системы (GPS) на малогабаритных УР служат, чаще всего, для коррекции полета ракеты на среднем участке траектории. Большинство автопилотов таких ракет построено на использовании трехстепенного свободного гироскопа, обладающего большими погрешностями, хотя в последние годы наблюдается тенденция перехода к немеханическим гироскопам, у которых, однако, ошибки, как функция от времени, нарастают еще быстрее. На первом этапе GPS применялась только для коррекции автопилота. Позднее были разработаны комбинированные слабо- и жесткосвязанные инерциально-спутниковые навигационные системы.

В слабосвязанных системах инерциальный и спутниковый каналы работают параллельно, и их сигналы могут быть использованы для управления полетом как совместно, так и независимо друг от друга. В жесткосвязанных системах имеется только один выходной сигнал, обработка информации от гироскопических датчиков и спутников происходит внутри системы. Жестко связанные инерциально-спутниковые навигационные системы считаются наиболее перспективными, так как обеспечивают большую точность, хотя и не лишены недостатков – большая стоимость и большая вероятность отказа из-за невозможности работы в случае выхода из строя инерциального или спутникового канала.

Инерциально-спутниковое наведение приобретает все большую актуальность, учитывая тенденцию увеличения дальности стрельбы. К примеру, если ранее для ПТУР дальность стрельбы 5-8 км считалась большой, то перспективные ракеты проектируются в расчете на дальность стрельбы 15-16 км.

Вертолет AH-64D ведет огонь ракетами «Гидра». 2008 г.

Пуск ракеты с ГСН APKWS II с вертолета MH-60S.

Управляемые варианты НАР «Гидра»

Ракеты семейства «Гидра» калибра 70 мм (2,75 дюйма) с раскрывающимся после пуска оперением являются одним из самых распространенных авиационных средств поражения. Они входят в ассортимент вооружения большинства вертолетов и самолетов западного производства. Ракеты выпускаются с боевыми частями различного типа – от дымовых и осветительных до осколочных и бронебойных.

Начиная с середины 1990-х гг. предпринимаются попытки превратить неуправляемую ракету в сравнительно дешевый управляемый боеприпас путем оснащения ее ГСН различного типа и аэродинамическими рулями. Такие доработанные ракеты занимают промежуточное положение по стоимости и боевой эффективности между НАР и УР AGM-114 «Хеллфайр» и предназначены для поражения незащищенной и легкобронированной техники, малоразмерных надводных целей, легких строений и живой силы.

Еще в 1996 г. Армия США сформулировала требования к перспективной высокоточной системе оружия (Advanced Precision Kill Weapon System, или APKWS). Изначально предполагалась установка ГСН только на ракеты «Гидра», оснащенные двигателем МК 66 MOD 4 и 3,5-кг осколочной боевой частью М151, но в 2002 г. программу распространили на все ракеты этого семейства. НИОКР по программе велись медленными темпами, главным образом, из-за недостаточного финансирования.

Испытания системы APKWS начались в 2002 г. на конкурсной основе. В тендере принимали участие две кооперации: первая – фирмы «ВАЕ Системз», «Нортроп Грумман» и «Дженерал Дайнемикс», вторая – «Локхид Мартин» и «Рейтеон Системз». В 2005 г. по причине неудовлетворительных результатов испытаний был объявлен новый конкурс на систему, известную как APKWS II. Контракт на полномасштабную разработку заключили в 2006 г. с фирмой «ВАЕ Системз». Испытания серийного варианта системы успешно завершились в ноябре 2008 г. В марте 2012 г. ракеты «Гидра» с системой APKWS II впервые были использованы в Афганистане. До января 2013 г. там израсходовали 100 ракет «Гидра» APKWS II, при этом не отмечалось ни одного отказа аппаратуры наведения.

Стоимость одной доработанной ракеты «Гидра» составляет менее 30000 долл. (в разных источниках она оценивается от 15000 до 28000 долл.), что составляет треть от стоимости AGM-114 «Хеллфайр».

Блок наведения и управления APKWS II разработан фирмой «ВАЕ Системз» на основе лазерной головки самонаведения DASALS (полуактивная лазерная ГСН с распределенной апертурой, Distributed Aperture Semi- Active Laser Seeker) от минометного выстрела ХМ395. Работающие в комплексе четыре оптических элемента установлены на всех четырех раскрываемых в полете поверхностях ПГО. Такое конструктивное решение позволило не изменять компоновку ракеты «Гидра», боевая часть которой размещена в носовой части. Кроме того, оптические элементы обеспечивают больший сектор обзора, снижается также вероятность вывода из строя активными системами подавления лазерных ГСН всей системы в целом. Блок управления и раскрываемое в полете ПГО размещены во вставном отсеке в средней части ракеты.

Отсек снабжен антиротационной переходной муфтой, компенсирующей вращение корпуса ракеты.

ГСН принимает отраженный от цели лазерный луч и по его интенсивности определяет положение ракеты относительно цели. Автопилот блока управления на основании информации, полученной от ГСН, рассчитывает углы отклонения флаперонов для необходимой коррекции траектории полета ракеты. Информация от ГСН используется для управления полетом ракеты только на конечном этапе траектории: на начальном и среднем управление осуществляется по командам инерциальной системы.

Сообщается, что за счет использования лазерной ГСН удалось увеличить дальность гарантированного поражения цели с 1,5 до 5 км. Лазерная ГСН обеспечивает наведение ракеты на цели с линейным размером более 0,44 м, т.е. на отдельно стоящего человека. Вероятность поражения цели с линейным размером 2 м оценивается в 80%, в то время как КВО НАР «Гидра» составляет порядка 10 м. Расчетная надежность ракеты (учитывается надежность запуска, работы системы управления и срабатывания боевой части) составляет 94%. Для уничтожения малоразмерной цели НАР «Гидра» приходилось выпускать залпом, а ракета с APKWS II обеспечивает реализацию принципа «одна цель – одна ракета».

Весной 2014 г. ВМС США начали испытания на вертолете Сикорский MH-60R «Си Хок» удлиненных пусковых установок LAU-61 G/A Digital Rocket Launcher (DRL) с цифровым интерфейсом MIL-STD 1760, позволяющим вводить в аппаратуру ракеты перед пуском исходные данные. 22 новых пусковых установки переданы в 15-ю морскую боевую вертолетную эскадрилью, дислоцированную в Сан-Диего.

Пусковая установка предназначена для запуска 19 ракет ВАЕ Системз Advanced Precision Kill Weapon System; на вертолетах АН-1 и UH-1 используются 7-зарядные пусковые установки. Новые пусковые установки оснащены цифровым электронным оборудованием, позволяющим использовать высокоточные боеприпасы. В перспективе одну пусковую установку можно будет снаряжать как неуправляемыми, так и управляемыми ракетами.

Внешний вид ракеты, модернизированной по программа APKWS II.

Отсек с блоком наведения и управления системы APKWS II. На четырех раскрываемых в полете поверхностях ПГО размещены оптические элементы.

Поражение БТР-мишени ракетой с ГСН APKWS II.

Приоритетом в вооружении ракетами «Гидра» с ГСН APKWS II являются вертолеты, однако в перспективе их планируется интегрировать в СУВ большинства ЛА, состоящих на вооружении ВВС, ВМС и КМП США. По состоянию на конец 2013 г., ракеты «Гидра» с ГСН APKWS II входили в ассортимент средств поражения вертолетов UH-1Y «Веном», AH-1W «Супер Кобра», AH-1Z «Вайпер», MH-60R/S и Белл 407GT. В ближайшие годы данными ракетами предполагается вооружить вертолеты ОН-58 «Кайова» и АН-64 «Апач», самолеты А-10А «Тандерболт II», AV-8B «Харриер II», F-16 «Файтинг Фалкон» и F/A-18E/F «Супер Хорнет», БПЛА MQ-8 «Файр Скаут». Полномасштабное серийное производство ГСН APKWS II начато в октябре 2012 г.

С 2007 г. фирма «Локхид Мартин» на собственные средства ведет полномасштабную разработку управляемого варианта ракеты «Гидра» с ГСН DAGR (Directional Attack Guided Rocket), хотя работу в этом направлении она начала еще в рамках программы APKWS. Для данного варианта выбрана классическая компоновка высокоточного оружия с размещением лазерной полуактивной ГСН, вычислителя и инерциальной аппаратуры управления перед боевой частью. ГСН и система управления разработаны на основе аналогичных систем УР AGM-114 «Хеллфайр». Для ракеты «Гидра» DAGR созданы контейнерные пусковые устройства на две (М310) и четыре (М299) ракеты, устройство М299 позволяет также подвешивать УP AGM-114.

Отработка ракеты DAGR с наземной подвижной платформы.

Пусковые устройства М229 под крылом вертолета AH-64D.

Пуск ракеты DAGR с вертолета AH-64D.

Боевой вертолет AH-64D «Апач Лонгбоу»с ПУ.М229 ракет DAGR. На врезке: пусковое устройство М 229.

Поражение мишени ракетой DAGR.

Предусмотрена возможность монтажа комплекта DAGR на НАР семейства CRV-7. В качестве носителей ракет с ГСН DAGR рассматриваются вертолеты «Кобра», «Апач», «Тигр», «Кайова» и «Си Хок». Достоинством системы DAGR считается ее полная совместимость с аппаратурой наведения и пуска УР «Хеллфайр», что позволяет использовать новое оружие с носителей УР «Хеллфайр» без каких бы то ни было доработок.

Система LOGIR (Low Cost Guided Imaging Rocket – дешевая ракета, наводимая по изображению) разрабатывается ВМС США совместно с фирмами из Южной Кореи с 1999 г. Ее ядром является ГСН (тепловизионный координатор) LCITS (Low-Cost Imaging Terminal Seeker), созданная на основе тепловизионного координатора КАБ JDAM. В системе LOGIR также использована штатная система управления от JDAM.

На конечном участке траектории, на дальности от цели 2 км, ГСН LOGIR сравнивает изображение цели с ИК или ТВ изображением от бортовой системы носителя или других источников информации (спутники, БПЛА и т.д.), введенным в аппаратуру ракеты перед пуском. Сравнение изображения с эталонным осуществляется с частотой 30 раз в секунду.

ГСН устанавливается в носовой части ракеты, перед боевой частью. Расчетная КВО ракеты с ГСН LOGIR составляет 1 м, максимальная дальность пуска – более 6 км. Стоимость одной ракеты «Гидра» с ГСН LOGIR оценивается примерно в 15000 долл.

Для ракет «Гидра» с ГСН LOGIR разработаны новые удлиненные пусковые блоки ELL (Extended Length Launcher), но допускается использование пусковых блоков DRL (Digital Rocket Launcher) от ракет «Гидра» с ГСН APKWS. Потенциальными носителями ракет с системой LOGIR являются вертолеты «Супер Кобра» и «Си Хок».

В 2010 г. завершился первый, наземный, этап испытаний комплекта TALON LGR, разработанного фирмой «Рейтеон» совместно с фирмой EAI (Emirates Advanced Investments) из ОАЭ. Комплект, в который входит полуактивная лазерная ГСН, предназначен для монтажа на неуправляемые ракеты калибра 70 мм.

Внешний вид НАР типа «Гидра» и УР с ГСН LOGIR.

Ракета, оснащенная комплектом TALON LGR.

Пуск управляемой ракеты с ГСН LOGIR с вертолета «Супер Кобра».

Управляемая ракета CRV-PG.

Турецкая управляемая ракета «Сирит» с полуактивной лазерной ГСН.

Внешний вид НАР, модернизированной израильской фирмой «Элбит» по программе STAR.

Британская фирма «Бристоль» на выставке Евросатори-2006 представила вариант НАР CRV-7 калибра 70 мм, оснащенной ГСН. Ракета CRV-PG (PG – precision guided) оснащена ГСН фирмы «Конгсберг Дефенс энд Аэроспейс», которая может монтироваться на любой НАР семейства CRV-7 перед боевой частью без доработок самой ракеты. На среднем участке траектории CRV-PG управляется по сигналам простейшей инерциальной системы, а на конечном участке используется полуактивное лазерное наведение. Кроме того, появились ГСН с наведением по спутниковой навигационной системе и реагирующие на такие источники электромагнитного излучения, как работающие РЛС. Ракетами CRV-PG предполагается вооружить вертолеты WAH-64D «Апач Лонгбоу» и СВВП «Харриер» ВВС Великобритании.

В Турции фирма «Рокетсан» с 2004 г. ведет разработку на базе НАР «Гидра» управляемой ракеты «Сирит» (CIRIT) с полуактивной лазерной ГСН.

Бельгийская фирма FZ («Forges de Zeebrugge») в 2003 г. приступила к созданию блока наведения РЕКЕТ (Precision Enhancement Kit Engagement Target) для HAP «Снеб» и «Гидра» калибра 68 и 70 мм соответственно. Блок существует в двух вариантах – с полуактивной лазерной ГСН и наведением по данным спутниковой навигационной системы GPS. КВО варианта с полуактивной лазерной ГСН составляет 1 м, КВО варианта с наведением по GPS – 10 м. Стоимость одного блока РЕКЕТ оценивается примерно в 7000 долл. США.

Израильская фирма «Элбит» по программе STAR (Smart Tactical Advanced Rocket) разрабатывает универсальный модуль наведения с лазерной полуактивной ГСН для НАР «Снеб», «Гидра» и российских С-8 калибра 80 мм.

Анатолий Сорокин, Иван Слива

122-мм гаубица обр. 1910/30 гг. Часть 3

В тени «обелисков славы» советской артиллерии

Артиллерийские системы, связанные со 122-мм гаубицей обр. 1910/30 г.

КБ Мотовилихинского завода во главе В.Н. Сидоренко не считало полностью исчерпанным модернизационный потенциал 122-мм гаубицы обр. 1910 г. После завершения работ по принятой на вооружение РККА и запущенной в валовое производство системе обр. 1910/30 гг. развитие ее конструкции было продолжено. Этот проект получил наименование «КМ» («капитальная модернизация») и заключался в основном в дальнейшем увеличении начальной скорости снаряда. Достичь этого предполагалось за счет некоторого удлинения ствола при одновременном введении щелевидного дульного тормоза. Последний по своему устройству был очень похож на аналогичную деталь 152-мм пушки обр. 1910/30 гг. и ее «потомков» – 152-мм пушки обр. 1910/34 гг. и знаменитой 152-мм гаубицы-пушки обр. 1937 г. (МЛ-20).

В первой половине 1930-х гг. построили и испытали опытные образцы орудий по программе КМ в двух вариантах. Иногда их называют «122-мм гаубицами обр. 1931 г.», но даже до малосерийного выпуска дело так и не дошло. Бывали случаи, когда официальное армейское наименование «обр. 19ХХ г.» заранее присваивалось системам, планируемым к валовому производству, которое в силу тех или иных причин так и не последовало.

О том, почему такая судьба постигла в принципе вполне реализуемую дальнейшую модернизацию 122-мм гаубицы обр. 1910 г., можно только выдвигать предположения. Наиболее вероятной выглядит версия об одновременном влиянии в 1934-1936 гг. двух факторов: попытке развернуть на Мотовилихинском заводе изготовление разработанной немецкими специалистами по теме «Лубок» 122-мм гаубицы обр. 1934 г. и полной переработке конструкторской документации на 122-мм гаубицу обр. 1910/30 гг. Обе эти задачи требовали полной концентрации всех сил конструкторского бюро предприятия. В итоге вторую из них удалось успешно решить, первая же закончилась провалом. 1937-й год поставил точку в этом вопросе: В.Н. Сидоренко перебрался на свердловский «Уралмаш», а группа сотрудников КБ Мотовилихинского завода во главе с Ф.Ф. Петровым начала амбициозный проект по созданию совершенно новой 122-мм дивизионной гаубицы.

Стоит отметить, что даже в новых орудиях этих двух выдающихся артиллерийских конструкторов не прерывалась преемственность со 122-мм гаубицей обр. 1910/30 гг. Под руководством В.Н. Сидоренко молодые инженеры КБ «Уралмаша» по заданию АУ разработали новые 122-мм гаубицы У-1 и У-2, Первая из них имела поршневой затвор, а вторая – клиновый. Обе системы оснащались щелевидным дульным тормозом, прямо заимствованным у системы КМ, который как бы стал своеобразной визитной карточкой не одного творения бывшего капитана армии Российской Империи. Что же касается детища Ф.Ф. Петрова – ставшей впоследствии знаменитой 122-мм гаубицы обр. 1938 г. (М-30), то она от своей предшественницы напрямую унаследовала затвор, а также устройство ряда иных элементов конструкции, например – откидного летнего сошника.

Модернизированные по программе «КМ» 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. первого и второго вариантов.

Вместе с разработанной на горьковском заводе №92 под руководством не менее известного конструктора В.Г. Грабина 122-мм системой Ф-25, гаубицы М-30 и У-2 приняли участие в негласном 1 конкурсе на создание современной высокомобильной дивизионной гаубицы с раздвижными станинами и подрессоренным колесным ходом. Все эти орудия в той или иной степени использовали и наработки по теме «Лубок», но Ф-25 среди них выделялась тем, что в ней доля деталей от стандартной 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. или от опытных орудий КМ была наименьшей (про субъективные и объективные стороны победы М-30 уже упоминалось в «ТиВ» №8-10/2013 г.). В качестве резюме можно сказать, что принятая на вооружение РККА и в валовое производство 122-мм дивизионная гаубица обр. 1938 г. удачно воплотила в себе сильные стороны как «Лубка», так и 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. Образно говоря, последняя, будучи в тени славы М-30, стала неотъемлемой частью фундамента этой самой славы.

Следует упомянуть еще две системы, в конструкции которых использовались узлы и агрегаты от 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг.

Первой из них является относительно малосерийная (200 орудий) 76-мм пушка обр. 1933 г. На лафет от первого орудия был наложен совершенно новый «трехдюймовый» ствол длиной в 50 калибров. Целью при этом являлось дальнейшее повышение дальности стрельбы по сравнению с уже запущенной в валовое производство модернизированной «трехдюймовкой» обр. 1902/30 гг. Система получилась достаточно тяжелой и маломобильной вследствие неизменного лафета, заимствованного от 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. На повестке дня уже стояла тема «универсализма», и дальнейшей перспективы у 76-мм пушки обр. 1933 г. по объективным и субъективным обстоятельствам просто не существовало.

Второй была 122-мм гаубица обр. 1909/37 гг. После Гражданской войны «крупповский» конкурент «шнейдеровской» гаубицы-«победительницы» более не производился, но выпущенные орудия исправно служили в РККА. Ко второй половине 1930-х гг. запасы старых боеприпасов для них стали убывать, а из 122-мм гаубиц обр. 1909 г. новыми гранатами дальнобойной формы стрелять запрещалось. Доля последних в арсеналах страны существенно выросла. Кроме того, немаловажным фактором являлась невозможность использования для немодернизированной системы старых гранат с выпускаемыми промышленностью новыми метательными зарядами для 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. семейства Ж-462.

Заскладированные старые метательные заряды со временем лишались своих свойств из-за потери порохом летучих веществ; далеко не всегда они хранились в отапливаемых помещениях с контролем температурного и влажностного режима, а также с регулярными проверками герметичности их упаковочной тары. По истечении определенного периода хранения достижение табличных значений начальной скорости при стрельбе давно изготовленными метательными зарядами становится проблематичным, а в итоге и вовсе невозможным. Поскольку по состоянию на 1 октября 1936 г. в РККА имелось 920 122-мм гаубиц обр. 1909 г. (для сравнения на ту же дату гаубиц обр. 1910/30 гг. насчитывалось 2383 шт.), то угроза «боеприпасного голода» для них могла стать реальной.

Для устранения потенциальной проблемы внутреннюю и внешнюю баллистику у «крупповской» системы сделали идентичной «шнейдеровской» все тем же путем расточки каморы. Наряду с общим заводским ремонтом и внесением ряда мелких изменений в устройство орудия, модернизированные 122-мм гаубицы обр. 1909/37 гг. получили нормализованный прицел от 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. Разница была только в установочном кронштейне, на шкалах дистанционного барабана выбивалось название второй системы, таблицы стрельбы были общими с последней. Таким образом, 122-мм гаубица обр. 1909/37 гг. имела идентичное баллистическое решение и прицельные приспособления со 122-мм гаубицей обр. 1910/30 гг.

76-мм пушка обр. 1933 г.

Огонь ведет 122-мм гаубица обр. 1909 г.

122-мм гаубица обр. 1909/37 гг.

Боевые машины, вооруженные 122-мм гаубицей обр. 1910/30 гг.

122-мм гаубица обр. 1910/30 гг. сыграла важную роль на этапе становления отечественной самоходной артиллерии. В начале 1930-х гг. советские военные специалисты пришли ко вполне обоснованному решению, что для дивизионной артиллерии необходимыми составляющими являются 76-мм пушки, 122-мм гаубицы и 152-мм мортиры. Все эти системы (как существующие, так и перепективные) обладали приблизительно одинаковой массой на походе и могли решить весь мыслимый спектр задач, стоящих перед штатной артиллерией дивизии. Но буксируемые орудия не обладали требуемой для механизированных частей и соединений подвижностью, поэтому возникла более чем здравая мысль – установить их качающиеся части на самоходную базу. К1935 г. выпуск легкого танка Т-26 был уже хорошо отлажен, особых проблем с надежностью и выделением необходимого числа ходовых частей для будущих самоходно-артиллерийских установок (САУ) не ожидалось.

Совместными усилиями конструкторов завода опытного машиностроения им. Кирова (завод №185) во главе с С.А. Гинзбургом (общий ход работ), П.Н. Сячинтовым (вооружение) и Г.Н. Москвиным (ходовая часть) на базе легкого танка Т-26 была создана самоходная установка СУ-5 в трех вариантах («триплекс дивизионной артиллерии»): СУ-5-1 вооружалась 76-мм пушкой обр. 1902/30 гг., СУ-5-2 – 122-мм гаубицей обр. 1910/30 гг., СУ-5-3 – 152-мм мортирой обр. 1931 г. (НМ).

Весной 1934 г. начались проектные работы, а 1 октября 1935 г. опытные образцы всех трех вариантов самоходок вышли на заводские испытания. Детально их история описана в монографии М.Н. Свирина «Самоходки Сталина.

Самоходная установка СУ-5-2.

История советской САУ 1919-1945», а вклад Г.Н. Москвина в развитие конструкции освещен в статье И. Баха в «ТиВ» за октябрь 2013 г. В этих публикациях достаточно подробно описаны изменения, внесенные в ходовую часть Т-26 (перекомпоновка с переносом двигателя в среднюю часть машины), но специфика их вооружения осталась в какой-то степени за кадром. Здесь мы остановимся на артиллерийской части СУ-5-2, имеющей прямое отношение к предмету статьи.

Начать следует с того, что для монтажа в САУ была использована только качающаяся часть от буксируемой 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. Ее установку в машину пришлось разрабатывать с нуля, поскольку конструкция лафета в целом и поворотного механизма в частности не позволяла заимствовать готовые узлы и детали для решения поставленной задачи. Напомним, что горизонтальная наводка орудия выполнялась путем скольжения станка вдоль боевой оси посредством его подвижного винтового соединения с маткой на последней. При этом слегка менялось положение боевой оси в горизонтальной плоскости и, соответственно, поворачивались колеса. Для САУ такая схема не годилась в принципе.

Для сравнения: у «крупповского конкурента» обр. 1909/37 гг. и «наследницы» М-30 лафет включал верхний станок, который мог поворачиваться в определенном секторе относительно нижнего станка. Комбинация верхнего станка с качающейся частью образовывала вращающуюся часть орудия, которую можно было «как есть» смонтировать на самоходной базе. При создании СУ-122, вооруженной М-30, именно так и поступили. В нашем случае одинаковая по принципу действия тумбовая установка для качающейся части 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. была спроектирована и изготовлена впервые. Поскольку она позволяла вести мортирную стрельбу (максимальный угол возвышения составлял 60°), то потребовалось пересмотреть устройство подъемного механизма и изменить зубчатый сектор на люльке, так как стандартный был рассчитан только для углов возвышения менее 42°. В связи с расширенным диапазоном углов вертикальной наводки, по идее, должны были также перенарезать шкалы на дистанционном барабане нормализованного прицела и дополнить соответствующими данными таблицы стрельбы, но какой-либо информации по этому вопросу у авторов пока не имеется.

Испытания СУ-5-2 прошли в целом успешно, но, с точки зрения современного исследователя, рекомендованное использование новой машины, запущенной в серию, было, как минимум, разочаровывающим. Процитируем архивные документы, приведенные в монографии М.Н. Свирина:

«.. .самоходные установки желательно принять на вооружение мехсоединений как артиллерию непосредственной поддержки.

Как правило, самоходные установки использовать с открытых позиций как артиллерию сопровождения…»

Военные в те годы явно поддерживали концепцию штурмового орудия, что само по себе было очень и очень неплохо. Но вот СУ-5-2 для этой роли совершенно не подходила сразу по нескольким объективным причинам.

Во-первых, очень малый возимый боекомплект из шести выстрелов (позже довели до восьми).

Во-вторых, в 1935 г. еще не разработали полный заряд, умещающийся в гильзе, поэтому использовалась штатная на тот момент комплектация заряда из основного пакета и четырех дополнительных пучков. Естественно, что в ближнем бою с огнем прямой наводкой, когда каждая секунда дорога, явно было не до извлечения нормальной и усиленной крышек из гильзы, вкладывания в нее пучка с порохом для составления полного заряда и обратной укупорки его ранее вынутой крышкой. Да и хранение пучков с порохом внутри боевой машины с открытым боевым отделением, где каждая искра способна их воспламенить, представляла собой серьезную опасность.

В-третьих, указанная в монографии М.Н. Свирина начальная скорость в 335 м/с 2 обуславливала низкую настильность траектории снаряда и, как следствие, малую дистанцию прямого выстрела. Это затрудняло попадание в малоразмерные или движущиеся цели, причем штатный панорамный прицел со своим перекрестием не мог помочь наводчику. У обыкновенного Т-26 с высокой начальной скоростью снаряда 45-мм пушки и телескопическим прицелом со шкалами расстояний в этом плане никаких проблем не было. К этому стоит добавить куда большую по сравнению с телескопическим танковым прицелом вероятность несоосности линии визирования у панорамного прицела на прямой наводке с каналом ствола орудия – 2 тысячных допустимой погрешности для выверенного прицела, не считая возможных люфтов и мертвых ходов целого ряда его механизмов. Также для точной стрельбы требовалось правильно работать с угломером, отражателем и боковым уровнем. Танкисту в Т-26 наводить орудие было куда проще ввиду отсутствия всех этих деталей.

В-четвертых, от СУ-5-2 для надежного поражения цели требовалось тесное сближение с ней, тогда как броня не обеспечивала защиту даже от огня крупнокалиберных пулеметов. Открытое боевое отделение подставляло экипаж под пули стрелкового оружия и мелкие осколки с кормовых направлений, а также под ударные волны от близких разрывов. Танкисты в Т-26 имели полную защиту от всех этих поражающих факторов. Неслучайно, в вермахте с целью решения аналогичных задач с самого начала использовались полностью и весьма хорошо забронированные для 1940 г. StuG III Ausf.B с толщиной лобовых плит 50 мм (против 15 мм у СУ-5-2). По словам М.Н. Свирина, «…в 1930-е танкисты, получившие самоходное орудие СУ-5, считались людьми второго сорта и всеми правдами и неправдами пытались пересесть вновь на танк…»

Однако в роли самоходной гаубицы, ведущей огонь преимущественно с закрытых позиций, СУ-5-2 являлась в то время достаточно совершенной. По сравнению с буксируемой версией 122-мм гаубица обр. 1910/30 гг. на самоходной базе обладала не только большим диапазоном углов вертикальной наводки, но и расширенным сектором обстрела в горизонтальной плоскости (15° вправо и влево против 2°35’ вправо и 2°06’ влево на штатном буксируемом лафете). В плане подвижности они были просто несравнимы. Малый возимый боезапас тут не играл особо существенной роли. При внезапных артиллерийских налетах с максимально быстрым выходом на огневую позицию и уходом с нее выстрелы могли в теории доставляться на специальных подвозчиках (как у немецких самоходных гаубиц Wespe и Hummel) или прицепках (которые сильно напоминали подрессоренный артиллерийский передок). На заранее подготовленных огневых позициях боеприпасы вообще хранятся в специально оборудованных погребках в отдалении от орудий или САУ.

Самоходная установка СУ-5-2 на испытаниях.

Открытая установка гаубицы давала возможность работать с ней без особых проблем, что было затруднительно в машинах с установкой орудий в закрытых боевых рубках. В общем, в руках знающих свое дело людей СУ-5-2 позволила бы, выражаясь современным языком, перейти на новый уровень развития отечественной «классической» артиллерии, ведущей навесную стрельбу большей частью с закрытых огневых позиций. Но именно в наличии такого персонала и заключалась главная проблема РККА в межвоенные годы и в период Великой Отечественной войны. Можно, конечно, помечтать, что было бы, если вместо разбрасывания 30 построенных САУ по разным механизированным корпусам и бригадам по всей стране их свели бы в учебный полк для отработки тактики использования самоходной артиллерии и подготовки для нее высококвалифицированных кадров. Но история не знает сослагательного наклонения.

Но одной СУ-5-2 история вооруженных 122- мм гаубицей обр. 1910/30 гг. боевых машин не исчерпывается. Более того, второй представитель этой категории является румынской (!) разработкой. Исходя из опыта боев на Восточном фронте, румынские военные в декабре 1942 г. пришли к выводу, что армии остро необходим легкий истребитель танков, который можно было бы изготавливать на своих собственных производственных мощностях. При участии К. Гьюлая, Н. Ангела, Г. Самбоцина и Р. Вереса фирмой «Рогифер» (Rogifer) был разработан проект конверсии трофейного советского легкого танка Т-60 в САУ, вооруженную 122-мм гаубицей «L/12 Putilov-Obuhov М1904/1930» 3. По всей видимости, под этим странным обозначением скрывается именно 122-мм гаубица обр. 1910/30 гг. Артиллерийская система устанавливалась в рубке «черепахообразной» формы, смонтированной на базовом шасси. Для борьбы с танками предполагалось создать и использовать кумулятивный снаряд. В честь «кондукэтора» И. Антонеску, имевшего также воинское звание маршала, машину решили назвать «Маршал» (Mare§al).

30 июля 1943 г. начались испытания первого построенного прототипа М-00 такой САУ.

Высказывались опасения, что при выстреле машина может опрокинуться, но они оказались напрасными. Было выявлено много слабых мест конструкции (маломощный двигатель, спадание гусениц, ненадежность болтовых креплений орудийной установки), но в целом результаты сочли многообещающими – так, по крайней мере, утверждается в литературе. В середине октября 1943 г. построили еще три прототипа – М-01, М-02 и М-03 с учетом выявленных на испытаниях недостатков М-00. 23 октября 1943 г. они вместе с новой 75-мм противотанковой пушкой М1943 «Re§i|a» были показаны «кондукэтору». Один из создателей «Маршала» П. Драгьеску предложил заменить в машине гаубицу на эту 75-мм пушку, с чем Антонеску согласился. В дальнейшем работы по САУ продолжались уже с ней. Из-за слабости промышленной базы серийное производство «Маршала» к моменту перехода Румынии на сторону антигитлеровской коалиции развернуть не удалось.

В качестве своеобразного итога можно заметить, что использование старой гаубичной артиллерийской системы на самоходной базе для борьбы с танками выглядит сомнительным в свете боевого опыта финских ВТ-42, вооруженных 114-мм гаубицей Виккерса эпохи Первой мировой войны. На этом поприще успехи советских СУ-122 тоже оказались скромными. Поэтому решение румынских специалистов сосредоточиться на установке в «Маршал» 75-мм пушки с высокой начальной скоростью снаряда является абсолютно верным (хотя даже доработанное шасси Т-60 для такой системы явно «слабовато»). Гораздо лучше выглядели перспективы «Маршала» со 122-мм гаубицей в качестве легкого штурмового орудия, но с учетом обстановки на фронте и крайней скудности имеющихся ресурсов такая специализированная САУ для Румынии однозначно была бы расточительством.

Общий вид 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. на деревянных колесах.

Общий вид 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. на металлических колесах.

Производство 122-мм гаубиц обр. 1910/30 гг.

Год	1937	1938	1939	1940	1941	Итого за 1937-1941 гг.
Изготовлено, шт.	230	711	1294	1139	21	3395

Производство

122-мм гаубица обр. 1910/30 гг. изготавливалась на Мотовилихинском заводе с 1930 по 1941 г. Точная статистика в существующих публикациях имеется только с 1937 г. Еще 762 122-мм гаубицы обр. 1910 г. в ходе заводского ремонта были модернизированы до уровня 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. Общее количество вновь построенных и модернизированных орудий можно оценить по их наличию в РККА на 22 июня 1941 г. Имеющиеся источники информации дают несколько различающиеся цифры – 5578, 5680 или около 5900 122-мм гаубиц обр. 1910/30 гг. Этот вопрос еще ждет своего исследования.

Еще одним интересным аспектом, связанным с валовым производством 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг., является полная переработка ее чертежной и конструкторской документации приблизительно в 1935 г. Новые чертежи, называемые «литер Б» в полном руководстве службы издания 1939 г., позволили существенно повысить унификацию и взаимозаменяемость деталей и узлов системы. Отмечалось, что до проведения этого мероприятия имелись проблемы, когда снятые с одного орудия детали не подходили к другому – слишком большими были допуски и разбросы в их изготовлении, а также степень дополнительной пригонки. Поэтому слова о «полукустарном», а то и «допотопном» уровне советского военно-промышленного комплекса начала 1930-х гг. находят в этих фактах прямое подтверждение.

При такой невысокой технологической дисциплине неудивительным является провал в развертывании на Мотовилихинском заводе валового производства 122-мм гаубицы обр. 1934 г. («Лубок») и 152-мм гаубицы обр. 1931 г. (НГ). Эти системы были разработаны немецкими конструкторами с учетом совершенно других условий их выпуска. Но, как говорится, «нет худа без добра»: выводы из случившегося были сделаны совершенно правильные. Переработка документации на существенно более простую 122-мм гаубицу обр. 1910/30 гг. позволила поднять технологический уровень и дисциплину производства, обеспечить удобство эксплуатации и ремонта орудий в частях, а также подготовить условия для перехода к изготовлению конструктивно более сложной продукции.

Лицензии на производство 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. в другие страны не продавались, также не замечено их «пиратского» выпуска. Зато имела место «пиратская» модернизация финских 122-мм гаубиц обр. 1910 г. по типу советского образца. Ознакомившись с захваченными в Зимней войне 122-мм гаубицами обр. 1910/30 гг., финские военные и инженеры решили сделать то же самое с имеющимися в их распоряжении 122 Н/10 – так обозначили оставшиеся после распада Российской империи и Гражданской войны оригинальные 48-линейные полевые гаубицы Шнейдера обр. 1910 г. В результате появились гаубицы 122 Н/10-40, активно использовавшиеся армией Финляндии в последующих операциях Второй мировой войны. ¦

Авторы выражают признательность за помощь в подборе материала и подготовке статьи М.Н. Свирину, а также сотрудникам Нижегородской областной научной библиотеки имени В.И. Ленина.

Использованы фото из архивов М. Грифа, А. Кириндаса, М. Павлова и А. Хлопотова.

Подготовил к печати С. Федосеев.

Агитационный снаряд, осветительные снаряды в беспарашютном и парашютном исполнении, осколочно-химический снаряд.

Селитро-угольная добавка.

Возвращаясь к теме боеприпасов

В свете вновь найденных архивных данных необходимо сделать ряд дополнений и уточнений к приведенной в «ТиВ» №6 за 2014 г. информации о боеприпасах для 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. В первую очередь это касается неправильной интерпретации рисунка осколочно-фугасной гранаты чертежа 118 из руководства службы системы издания 1939 г. Заимствованное оттуда и приведенное на стр. 41 указанного номера изображение не является воспроизведением внешней формы какого-то конкретного боеприпаса, а служит неким обобщенным образом снаряда с указанием его мест маркировки по инструкции АУ 1931 г.

Реальная осколочно-фугасная граната чертежа 118 (в документах также 00118, с 1938 г. ОФ-462Л) по внешним контурам являлась идентичной более позднему боеприпасу ОФ-462 того же типа. Различия в геометрической форме их корпусов заключались в разных толщинах стенок и объемах камор, следствием чего были неодинаковые массы полностью снаряженных гранат с одинаковыми взрывателями и их разрывных зарядов. До 1935 г. существовал только более легкий вариант ОФ-462Л, а введение утолщенных стенок было связано с планируемым переходом дивизионной гаубичной артиллерии на более мощные системы. К их числу относятся малосерийная 122-мм гаубица обр. 1934 г. («Лубок») и ставшая впоследствии знаменитой 122-мм гаубица обр. 1938 г. (М-30). Обе они обладали более высокой по сравнению со 122-мм гаубицей обр. 1910/30 гг. начальной скоростью (525 и 515 м/с соответственно против 364 м/с); усиленное действие перегрузок и давления на снаряд потребовали некоторого упрочнения его конструкции для обеспечения безопасности ведения огня.

В период с 1930-1935 гг. в Артиллерийском НИИ (АНИИ), помимо гранат дальнобойной формы, разработали опытные образцы осколочных снарядов сталистого чугуна, осколочно-химических, химических (к ним причислялись и дымовые), агитационных и осветительных боеприпасов. Для последних существовало как парашютное, так и беспарашютное исполнение. Но к 1938 г., когда издавались полные руководства службы для 122-мм гаубиц обр. 1910/30 гг. и обр. 1909/37 гг., в войсковую эксплуатацию из них поступили только гранаты сталистого чугуна (считавшиеся еще осколочно-фугасными; в таблицах стрельбы издания 1942 г. прямо говорится о том, что ранее выпущенные выстрелы с осколочной гранатой 0-462А могут иметь обозначение 53-ВОФ-462А: налицо переименование боеприпаса вопреки распоряжению АУ), а также дымовые снаряды. Вероятно, вследствие конструктивного сходства химических снарядов с дымовыми, на тот период уже имелись и готовые к применению новые боеприпасы дальнобойной формы с отравляющими веществами.

Однако из-за соображений секретности, долгое время окутывавшей советское химическое оружие, точная информация о них пока не является широко доступной.

Что же касается агитационных и осветительных снарядов, то, несмотря на заявленное в 1935 г. их поступление в валовое производство, по состоянию на 1938 г. их еще официально не включили в перечень боеприпасов, разрешенных к стрельбе из 122-мм гаубиц.

Среди интересных работ, которые вел АНИИ АУ РККА в первой половине 1930-х гг., стоит упомянуть исследование возможности применения в метательных зарядах для 122-мм гаубиц и 76-мм пушек дымного пороха. Он предусматривался в качестве эрзац-заменителя штатного бездымного пороха на случай прекращения производства последнего вследствие захвата противником боеприпасных заводов, их бомбардировок, нехватки сырья и т.п. По этой теме были разработаны так называемые «селитро-угольные добавки» (СУД) в форме шайб для вкладывания в гильзу с метательным зарядом вместе с частью штатных пакетов и пучков бездымного пороха. Для надежного выстрела в «сандвиче» из чередующихся пакетов, СУД и пучков предусматривался воспламенитель из ружейного дымного пороха, отсутствующий в штатном метательном заряде для 122-мм гаубиц. При замене 60% бездымного пороха на СУД начальная скорость на полном заряде падала с табличного значения 364 м/с до вполне приемлемых 355 м/с при практически неизменном уровне давления в каморе (1625 кгс/см2 штатно против 1605 кгс/см2 с использованием СУД). В качестве авторской ремарки можно заметить, что актуальность темы была полностью подтверждена ходом Великой Отечественной войны, когда ряд предприятий химической промышленности, ответственных за выпуск порохов, был захвачен врагом или прекратил работу вследствие эвакуаций, бомбардировок или нехватки сырья. Но до использования эрзацев, подобных рассмотренному выше СУД, дело не дошло – поставки от союзников как пороха, так и оборудования с материалами для его изготовления, позволили решить проблему.

Выстрелы с дальнобойными гранатами, а также дымовыми, осветительными и агитационными снарядами для 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. могли применяться для стрельбы и из более новой М-30. Все необходимые для этого данные приводились в таблицах стрельбы №146/140, но, тем не менее, такое их использование не рекомендовалось и дозволялось только в экстренных ситуациях. Причина была простой: вследствие более короткой гильзы у старой системы камора вблизи запоясковой части снаряда у М-30 подвергалась разгару. В дальнейшем при стрельбе уже штатными выстрелами гильзу вдавливало в образовавшиеся углубления и она туго экстрагировалась. Для иных 122-мм систем, кроме гаубиц обр. 1909/37 гг. и М-30, стрельба выстрелами для 122-мм гаубиц обр. 1910/30 гг. запрещалась. Однако стальная осколочно-фугасная гаубичная граната ОФ-462 могла использоваться орудиями, имеющими баллистику 122-мм пушки обр. 1931 г. (А-19); но гильза и состав метательного заряда в этом случае были совершенно другими. Ввиду меньшей прочности боеприпаса этого типа для всех модификаций полевых пушек А-19, а также танковых и самоходных пушек Д-25, строго запрещалось ведение им огня на полном заряде.

Зарисовки из Пенемюнде

Фото д. Пичугина

На врезке: полноразмерный макет ракет "Фау-1" и "Фау-2". На заднем плане – поезд, ходивший по территории ракетного полигона.

Историко-технический музей на территории бывшего немецкого ракетного центра на о. Узедом На врезке: макет испытательных площадок полигона.

Малый ракетный корабль пр. 1241 "Ганс Беймлер" ВМС ГДР.

Противокорабельная крылатая ракета "Комета" подвижного комплекса С-2 "Сопка", установленная в аэропорту Пенемюнде.

Подводная лодка прю 651 (бывшая Б-24 Балтийского флота). В 1999 г. стала центральным экспонатом Морского музея в гавани Пенемюнде. Сегодня это единственная сохранившаяся лодка этого типа в мире.

Не своим ходом

М. В. Павлов, И. В. Павлов

Стремление максимально сберечь моторесурс и снизить износ гусеничного движителя серийных танков 1930-х гг. вынуждало изыскивать способы их транспортировки с использованием автомобильного транспорта.

Компромиссный вариант

Проводились подобные опыты и в нашей стране. Так, в 1933 г. в Подмосковье были организованы испытания подкатной тележки для танкетки Т-27, которая буксировалась автомобилями ЯГ-10 и АМО-6 (см. «ТиВ» №12/2012 г.). Уже в следующем году в журнале «За рулем» была напечатана статья М. Среднева «Работа военного водителя на автоперевозках», в которой применительно к транспортировке образцов бронетанковой техники (танкеток) отмечалось: «Для погрузки колесных грузов и танков строятся специальные мостки, а для перевозки артиллерии употребляются прицепные повозки».

В ноябре 1937 г. на Научно-испытательном автобронетанковом полигоне (НИАБТП) АБТУ РККА прошли испытания по перевозке легкого плавающего танка Т-38 на платформе серийного грузового автомобиля ЗИС-6.

Перед ходовыми испытаниями танк догрузили до полной боевой массы. Боковые и задний борта стандартного кузова ЗИС-6 пришлось демонтировать, так как танк Т-38 в нем просто не помещался. До начала испытаний, учитывая боевую массу танка (3,3 т), грузовую платформу усилили, положив поперек и закрепив пять дополнительных досок. Перед погрузкой автомобиль задним ходом подводили к возвышенности, где стоял Т-38, затем подкладывали доски, и танк своим ходом заезжал на платформу. Здесь его закрепляли, чтобы исключить возможность сползания при движении или опрокидывания при преодолении подъемов. Под гусеницы в передней и задней части танка подложили клинья, а к поперечным дюймовым доскам гвоздями прибили бруски с обеих сторон. Затем танк дополнительно закрепили мягкими тросами диаметром 10 мм.

Автомобиль ЗИС-6 с закрепленным на платформе танком Т-38.

Крепление танка Т-38 к раме автомобиля ЗИС-6 (вид справа): 1 – передний правый кронштейн подвески танка Т-38; 2 – трос, 3 – передняя стойка платформы.

Вид слева. Хорошо видны троса крепления Т-38 к силовым элементам грузовой платформы, а также бруски на окончаниях поперечных усиливающих досок, предотвращавшие перемещения танка.

После погрузки Т-38 под его днище уложили снятые ранее борта кузова.

Всего за время испытания автомобиль ЗИС-6 с танком Т-38 на платформе прошел 50 км, из них 22 км – по щебенчатому шоссе, покрытому укатанным снежным покровом, и 28 км – по проселку с глубиной снега 75-100 мм. Техническая скорость по шоссе составляла 23,5 км/ч, по проселку -14,0 км/ч.

Управляемость загруженного ЗИС-6 признали удовлетворительной. Отмечалось, впрочем, что танк, закрепленный на платформе, вызывал при движении по неровной дороге незначительные перемещения центра тяжести всего автомобиля, поэтому от водителя в сложных дорожных условиях требовались осторожность и большое внимание.

Проходимость автомобиля при движении по проселку и лесным дорогам с выбоинами, при мерзлом грунте и снежном покрове 75-100 мм не вызвала нареканий.

22 ноября в районе д. Агафоново состоялись испытания ЗИС-6 с загруженным Т-38 по преодолению естественных подъемов. Шел снег, температура окружающего воздуха была -6°С. По программе испытаний, преодоление подъемов производилось в порядке постепенного их увеличения до 30° и выше, до начала опрокидывания автомобиля.

Чтобы обеспечить наилучшие условия сцепления колес автомобиля с грунтом, на подъемы в отдельных опытах наносили песок. Перед преодолением подъемов на задние колеса ЗИС-6 (с загруженным танком Т-38) устанавливали цепи типа «Оверолл». При этом для предохранения колес от пробуксовки в цепях типа «Оверолл» на протектор покрышек и внутреннюю часть плиц цепей также насыпали песок.

Для страховки от опрокидывания во время подъема ЗИС-6 соединялся тросами (крепившимися к переднему лонжерону рамы) с танком Т-26, стоявшим на вершине подъема. При возникновении опасности опрокидывания автомобиля, в момент отрыва передних колес от земли, Т-26 начинал его буксировку.

Подъем в 16° длиной 35 м, покрытый снегом глубиной 75-100 мм (без песка), загруженный автомобиль ЗИС-6 на 1-й передаче с демультипликатором преодолел свободно, без пробуксовок и опрокидывания. В этих же условиях вполне успешно осуществлялось трогание автомобиля с места и торможение.

24°-ный подъем длиной 10 м ЗИС-6 без разгона, на 1-й передаче с демультипликатором, также взял без пробуксовки и опрокидывания. При трогании с места и торможении на этом подъеме опрокидывания машины не наблюдалось. Однако в первом случае имела место незначительная пробуксовка задних колес с гусеницами «Оверолл». Тем не менее, этот подъем при трогании с места ЗИС-6 преодолел.

Но подъем в 27-28° длиной 30 м он взять уже не смог – не хватило мощности двигателя. Наблюдались также потеря управления и незначительный отрыв передних колес от грунта. Таким образом, данный подъем можно было считать предельным (по мощности двигателя) для преодоления автомобилем ЗИС-6 с загруженным на платформу танком Т-38.

Трогание с места ЗИС-6 с погруженным на платформе танком Т-38 на подъеме 24°. Опрокидывания автомобиля не наблюдалось.

Автомобиль ЗИС-6 с погруженным на платформе танком Т-38 преодолевает подъем в 16°.

Крепление танка к раме ЗИС-6 (вид сзади). Обратите внимание на тросы крепления Т-38 к раме автомобиля и на борта кузова, уложенные под днищем танка.

ЗИС-6, установленный на подъеме 31°. Справа – начало опрокидывания машины. Колеса уже оторвались от грунта.

Далее для определения угла подъема, при котором наступал момент опрокидывания, ЗИС-6 с загруженным танком Т-38 отбуксировали с помощью танка Т-26 на подъем 31° длиной 17 м. Здесь автомобиль начал опрокидываться с отрывом передних колес от грунта. На этом дальнейшие испытания по преодолению подъемов были завершены.

Затем провели эксперименты по спуску ЗИС-6 с погруженным на платформе Т-38 с подъемов. При спуске с подъема в 16-17° длиной 30 м сползания танка на кабину автомобиля или каких-либо других его перемещений на платформе не наблюдалось. Система крепления танка оказалась надежной.

На следующий день после завершения испытаний автомобиль ЗИС-6 подвергли тщательному осмотру на предмет выявления каких-либо поломок, трещин в лонжеронах рамы, брусьях платформы и остаточных деформаций. Серьезных дефектов обнаружено не было, за исключением незначительного прогиба поперечных брусьев грузовой платформы.

Выводы комиссии, проводившей испытания, имеет смысл процитировать полностью:

«1) Перевозка танка Т-38 автомобилем ЗИС-6 возможна.

2) Максимально-возможно преодолеваемые подъемы по мощности двигателя, для автомобиля ЗИС-6 следует считать подъемы в пределах 24-26°.

3) Максимальным подъемом для автомобиля ЗИС-6, с погруженным танком Т-38, без опрокидывания, следует считать подъем в пределах 28°.

4) Стандартная платформа автомобиля ЗИС-6 для продолжительных перевозок танка Т-38 не пригодна, как по габаритам, так и по прочности.

В случае необходимости перевозки танка Т-38 на стандартной платформе автомобиля ЗИС-6 необходимо усилить поперечные брусья платформы, а на продольные доски пола платформы должны быть положены поперек платформы от 5 до 6 дюймовых досок.

Для длительных перевозок танка Т-38 необходимо запроектировать специальную платформу с закрывающимися бортами, а также усилить поперечные брусья.

5) При перевозке танка Т-28 на стандартной платформе автомобиля ЗИС-6, для обеспечения от сползания танка при движении и от опрокидывания при преодолении подъемов и спуска с них, необходимо танк закреплять тросами и расклиниванием…

При проектировании для перевозки танка Т-38 специальной платформы необходимо разработать специальное крепление, обеспечивающее от сползания танка при движении и при преодолении подъемов и спуске с них.

6) Так как по ОСТ-удля автомобиля ЗИС-6 нагрузка для проселка 2,5 тн., а перевозимый нами танк имеет вес 3,2 тн., и учитывая небольшой пройденный нами за время испытаний по проселку километраж (28 км.), сделать окончательный вывод о прочности (об износах) автомобиля при движении по проселку с перегрузом против ОСТ-а на 0,7 тн. не представляется возможным».

Спуск автомобиля ЗИС-6 с танком Т-38 на платформе с подъема 16-17°.

Тягач GMC станком БТ-7 на полуприцепе.

Тягач из-за океана

Летом 1939 г. на НИАБТ полигоне провели еще одно испытание по транспортировке серийного танка автомобильным транспортом в различных дорожных условиях – легкого БТ-7 боевой массой около 14 т. В качестве тягача решили использовать мощный американский тягач GMC с полуприцепом, прямых аналогов которому в нашей стране тогда не было. Танк должен был размещаться в кузове полуприцепа.

Всего за время испытаний тягач с загруженным полуприцепом должен был пройти 600 км, из них по щебеночному шоссе – 500 км, по проселку – 100 км. Планировалось провести один форсированный безостановочный пробег на 200 км по щебеночному шоссе и один комбинированный пробег на 100 км – по шоссе и проселку. Намечалось изучить возможность разворота GMC с полуприцепом на лесных проселочных дорогах.

Следовало разработать надежное крепление танка, предохраняющее его от сползания и перемещений при движении тягача, а также изучить возможность погрузки и выгрузки танка БТ-7 на платформу полуприцепа с использованием саперного моста или железнодорожной рампы.

Перед началом испытаний платформу полуприцепа GMC, учитывая боевую массу БТ-7, усилили: под полом полуприцепа (параллельно поперечным деревянным брусьям) установили стальные швеллеры, а сверху (поперек деревянного настила кузова) прибили 40-мм доски. Стойки, расположенные с обеих сторон по середине длины полуприцепа, могли помешать погрузке танка, поэтому правую стойку отнесли в сторону на 100 мм.

Погрузка (выгрузка) БТ-7 на полуприцеп осуществлялась при помощи специальных танковых мостов. В первом случае колейный мост длиной 7 м, установленный саперным танком СТ-26, упирался одним концом на заднюю часть полуприцепа, а другим – на грунт. Танк, двигаясь своим ходом, входил сначала на мост, а затем заезжал на полуприцеп. Для погрузки БТ-7 использовали также опытный 9-метровый мост, который при выгрузке танка получил повреждения. На полу полуприцепа БТ-7 закреплялся при помощи специальных клиньев, бревен и скоб.

На подготовку полуприцепа к погрузке танка и на установку моста с помощью саперного танка уходило 15 мин. Погрузка танка занимала 5 мин, а крепление его на полуприцепе с использованием клиньев, бревен и скоб -30 мин.

Пробные поездки тягача GMC с полуприцепом, загруженным БТ-7, по щебеночному шоссе показали, что по мощности двигателя он вполне подходил для перевозок танков такого типа по дорогам с твердым покрытием. Однако даже на небольших неровностях (ухабах, буграх и т.д.) у полуприцепа наблюдалась тенденция к опрокидыванию. Дальнейшие ходовые испытания пришлось прекратить и приступить к опытам по определению предельно допустимого бокового крена тягача GMC с танком БТ-7 в статическом положении.

С этой целью машина и полуприцеп вывешивались с помощью домкратов с левой стороны, а для страховки от опрокидывания тягача задействовали трактор с тросом, закрепленным на танке.

По результатам трех опытов предельный угол бокового крена был определен всего в 11-12°, далее он начинал опасно увеличиваться даже от усилия одного человека, приложенного к кузову полуприцепа с танком. Появлялась реальная опасность опрокидывания, что объяснилось небольшой колеей полуприцепа (1825 мм), значительной высотой расположения пола полуприцепа (1420 мм) и высоким расположением от земли общего центра тяжести танка и полуприцепа.

Таким образом, предельный боковой крен в 11-12° признали совершенно недопустимым при использовании тягача с полуприцепом для перевозок танков.

Испытания тягача GMC с нагруженным полуприцепом на местности со слабым грунтом также дали неутешительные результаты. В этих условиях движение оказалось практически невозможным вследствие недостаточного сцепления задних ведущих колес тягача с грунтом из-за его недостаточного сцепного веса. Причем GMC останавливался из-за пробуксовки ведущих колес и не мог продолжать движение даже там, где свободно проходили автомобили ГАЗ-АА и ЗИС-5.

Погрузка танка БТ-7 на полуприцеп GMC при помощи танкового семиметрового моста

Тягач GMC с полуприцепом, загруженным танком БТ-7.

Габаритная схема размещения легкого танка БТ-7 в полуприцепе тягача GMC.

Все попытки тягача с полуприцепом двигаться по местности с глинистым грунтом приводили к тому, что его ведущие колеса начинали буксовать, выбирали при этом глубокую колею, а поддерживающие колеса полуприцепа начинали касаться грунта, разгружали ведущие колеса тягача и тем самым еще больше способствовали их буксованию. В то же время задние колеса полуприцепа собирали на себя много грязи и создавали значительное сопротивление движению тягача. Дальнейшее самостоятельное перемещение тягача GMC становилось невозможным.

Движение тягача GMC с ненагруженным полуприцепом по местности с глиняным грунтом после небольшого дождя оказалось возможным лишь с помощью буксира (легкого танка Т-26), так как из-за недостаточного сцепного веса ведущие колеса буксовали.

Кроме того, выяснилось, что тягач GMC с полуприцепом даже на ровной дороге с твердым покрытием не мог двигаться задним ходом из-за произвольного поворачивания полуприцепа в сторону и невозможности управления им.

К положительным качествам отнесли способность тягача GMC поворачиваться по отношению к полуприцепу на 90°, что обеспечивало ему хорошую поворотливость на шоссе.

Выводы комиссии, проводившей испытания, гласили:

«1. Вследствие небольшой ширины колей полуприцепа и тягача и высоко расположенного центра тяжести, перевозка танка БТ-7 в полуприцепе тягача "G.М.С." невозможна из-за небольшой величины допускаемого угла бокового крена- 11-12°.

2. Погрузка танка БТ-7 на полуприцеп и его разгрузка, при наличии танкового 7-метрового моста, проста и не отнимает много времени.

3. Маневрирование тягача "G.M.C." с полуприцепом, на дорогах с твердыми грунтами удовлетворительно, в силу хорошего устройства поворотного круга, который допускает 90 град, угол между тягачом и полуприцепом.

4. Проходимость тягача "G.M.C." с полуприцепом и без полуприцепа по дорогам со слабым грунтом плохая».

В своем заключении специалисты НИАБТП отмечали, что перевозка танка БТ-7 в стандартном полуприцепе GMC невозможна из-за высоко расположенного центра тяжести танка и полуприцепа, что создавало опасность опрокидывания машины. В то же время мощность двигателя тягача GMC вполне обеспечивала возможность перевозки 15-тонных грузов в полуприцепе по дорогам с твердым покрытием, но для танков типа БТ-7 требовался специальный низкорамный полуприцеп.

Позже, в 1940 г., тот самый тягач GMC использовался в НАМИ при создании и испытании автопоезда, способного перевозить шесть автомобилей ГАЗ-АА.

В итоге использование колесных тягачей с полуприцепами для транспортировки боевых машин сочли перспективным направлением. Следовало даже изучить вопрос перевозки таким образом существующих и перспективных образцов средних танков.

Но, несмотря на обнадеживающие в целом выводы, недостаточная мощность отечественных колесных тягачей тех лет и их явная малочисленность не позволили реализовать возможные варианты в серийном производстве.

Полноценные танковые тягачи в нашей стране появились только в годы Великой Отечественной войны, с поступлением английских и американских машин по программе ленд-лиза. Использовались и трофейные немецкие тягачи.

В 1942 г. Красная Армия начала получать английские тяжелые артиллерийские тягачи Scammel Pioneer в вариантах танкового транспортера (балластного тягача) и эвакуационной машины. Шестицилиндровый дизель мощностью 102 л.с. позволял танковому тягачу перевозить на полуприцепе по дорогам с твердым покрытием боевые машины массой до 30 т. На эвакуационной машине имелась лебедка-кран с тяговым усилием 8 т. Однако количество поставленных машин было весьма незначительно.

Тягач GMC с ненагруженным полуприцепом на мягком грунте проминал колею глубиной до 250 мм и останавливался из-за недостаточного сцепления ведущих колес с грунтом.

Движение тягача GMC с полуприцепом задним ходом оказалось невозможным из-за произвольного поворачивания полуприцепа в сторону. В то же время способность тягача поворачиваться на 90е по отношению к полуприцепу обеспечивала ему хорошую поворотливость на шоссе.

Седельный тягач REO 28XS.

Тягач Diamond Т-980 с танком КВ-1С на полуприцепе.

В 1943-1944 гг. осуществлялись поставки американских седельных тягачей REO 28XS, предназначенных для перевозки легких танков и самоходных установок массой до 20 т по дорогам с твердым покрытием и по сухим грунтовым дорогам. Конструкция прицепа допускала погрузку и разгрузку танков своим ходом. Кроме того, для погрузки неисправных танков транспортер оснащался лебедкой с приводом от двигателя с максимальным тяговым усилием на тросе 5000 кг (длина троса лебедки – 90 м). На тягаче был установлен четырехтактный шестицилиндровый дизель водяного охлаждения мощностью 150 л.с. при 1800 об/мин.

Американский транспортер Diamond Т-980 (поставлялся с 1943 по 1945 гг.) с прицепом мог использоваться для перевозки боевых машин весом до 45 т по дорогам с твердым покрытием и по сухим грунтовым дорогам.

Для удобства погрузки и разгрузки имелась лебедка с приводом от двигателя (тяговое усилие на тросе – 10000 кг, длина троса – 90 м). Конструкция прицепа позволяла производить погрузку танков своим ходом. Повышенная по сравнению с колесными машинами проходимость балластного тягача без прицепа, высокие динамические качества, экономичность и наличие мощной лебедки позволяло использовать его также и для эвакуации танков.

В общей сложности в Советский Союз было поставлено 190 тягачей REO 28XS и 295 – Diamond Т-980.

Литература

1. Отчет по перевозке танка Т-38 на платформе автомобиля ЗИС-6. – НИАБТполигон АБТУ РККА, 1937.

2. Отчет о перевозке танка «БТ-7» в полуприцепе. – НИАБТ полигон АБТУ РККА, 1939.

3. Краткое описание и сравнительная оценка существующих эвакуационных средств. – НИБТ полигон ГБТУ КА, 1945.

«Виккерс 12-тонный», он же «Медиум»

Семен Федосеев

Несмотря на жаркие споры о необходимости существования танковых частей по окончании Первой мировой войны, в 1922 г. в Великобритании все же приняли решение сохранить Танковый корпус, созданный пятью годами ранее. В октябре 1923 г. он даже стал«Королевским», Неудивительно, что в это же время появился первый после окончания войны серийный танк, ставший основной машиной корпуса, – «быстроходный» Mk I«Виккерс».

Новые подходы

Стоит отметить, что тактико-технические требования к «быстроходному» танку были составлены при участии офицеров Танкового корпуса еще в 1918 г. и предполагали скорость хода не менее 32 км/ч и запас хода около 320 км. Разработкой танка, известного как «средний танк D», руководил подполковник Ф.Г. Джонсон. Однако к моменту перемирия имелся только деревянный макет, а после перемирия работы над проектом вовсе прекратили.

После войны едва ли не единственной крупной частной британской кампанией, «ринувшейся» в танкостроение, несмотря на сохранявшийся скепсис и весьма скромные средства, отпускаемые на эти работы британским правительством, оказалась «Виккерс-Армстронг». В 1921 г. она представила два прототипа «легкого пехотного танка», используя отчасти конструкцию Джонсона, но введя такое существенное для британского танкостроения новшество, как установка основного вооружения во вращающейся башне. В варианте №1 в башне устанавливались три 7,71-мм пулемета «Гочкис», в варианте №2 – длинноствольная скорострельная 47-мм пушка и четыре таких же пулемета.

Средний танк Mk I.

Средний танк Mk I. Вооружение демонтировано, кормовая дверь открыта, крышка лючка механика-водителя откинута вверх.

Танк «Виккерс Медиум» Mk IA*. Открыты лючок механика-водителя и лючки для стрельбы из оружия экипажа.

Средний танк «Виккерс Медиум» Mk I.

Однако эти танки успеха не имели, и в 1922 г. появился «легкий пехотный танк Виккерс» массой 11,94 т, ставший известным как «Виккерс 12-тонный». В 1923 г. опытную машину направили в центральную школу Танкового корпуса в Бовингтоне. Проведенные там испытания, разумеется, выявили ряд проблем и неисправностей, но танк привлек внимание военных. По конструкции и сочетанию тактико-технических характеристик он разительно отличался от прежних британских конструкций 1916-1919 гг. Из трех основных составляющих «формулы танка» – огневая мощь, защищенность, подвижность – предпочтение отдали огневой мощи и подвижности, под которой понимали, прежде всего, скорость и запас хода. По скорости хода «Виккерс» вдвое превосходил самый «скоростной» средний танк Первой мировой войны Mk А «Уиппет» (25-26 км/ч против 13-14 км/ч), а его запас хода достигал 190 км (у Mk А – 64 км). При сравнительно низкой мощности двигателя подвижность «Виккерса» достигалась, не в последнюю очередь, за счет ограничения толщины брони, минимально необходимой для защиты от ружейно-пулеметного огня.

В 1923 г. танк был принят на вооружение как «легкий Mk I» и стал поступать в войска: им укомплектовали все четыре батальона Королевского танкового корпуса. Однако вскоре армия получила танкетку «Карден- Ллойд» и присвоила ей обозначение «легкий танк Mk I», поэтому «Виккерс» был «переведен» в другую категорию по массе и стал именоваться «средний танк Mk I», или «Виккерс Медиум» (Vickers Medium). Эти танки выпускались в 1923-1928 гг. в небольшом количестве.

Компоновка танка «Виккерс Медиум» Mk II.

Рисунок эпициклической планетарной передачи из патента Джорджа Дж. Рэкхэма от 1924 г.

Коробка передач танка «Виккерс Медиум».

Схема эпициклической планетарной передачи из патента Джорджа Дж. Рэкхэма от 1924 г.

Конструкция танка «Виккерс Медиум»

Схема компоновки танка – с передним расположением моторного отделения и установкой основного вооружения во вращающейся башне, занимающей среднюю часть. В трехместной башне размещались командир машины, наводчик и заряжающий. Кормовая часть корпуса представляла собой продолжение боевого отделения, где штатно размещался помощник механика-водителя. Отделение управление располагалось в передней части корпуса справа от двигателя. Хотя место механика-водителя было приподнято, его обзор оказался весьма ограничен даже при откинутой вверх крышке смотрового лючка. Для посадки и высадки экипажа служила одностворчатая дверь в кормовой стенке корпуса с откидной ступенькой. Имелись также люки-лазы в бортах, в крыше рубки механика-водителя и в крыше башни.

Основным вооружением танка являлась 47-мм (3-фунтовая) скорострельная пушка QF 3 pdr Mk 1 с унитарным выстрелом. При начальной скорости 1,1-кг снаряда 850 м/с пушка могла считаться достаточно мощной для своего времени. Наводчик пользовался механизмами горизонтального и вертикального наведения, маховички которых были значительно разнесены, причем работать ему приходилось стоя на помосте. Телескопический прицел без увеличения, с простым перекрестием в качестве прицельной марки не способствовал меткой стрельбе по малоразмерным и подвижным целям даже с места.

Кроме пушки в башне размещались четыре 7,71-мм (калибра .303) пулемета «Гочкис» с воздушным охлаждением ствола в шаровых установках: один независимо от пушки – в лобовой части башни, два – в бортах ее кормовой части и один в качестве зенитного – в крыше кормовой части («Гочкис» были штатными танковыми пулеметами). Два пулемета «Виккерс» того же калибра с водяным охлаждением ствола монтировались в шаровых установках в бортах кормовой части корпуса. Впрочем, обилие пулеметного вооружения не компенсировало неудобства обращения с ним. Бортовые пулеметы «Виккерс» почти не имели обстрела вперед и назад, а стрельбу из них приходилось вести стоя на коленях (как в британских «ромбовидных» танках времен Первой мировой войны). В башне и корпусе находились лючки для стрельбы из личного оружия экипажа.

Коробчатый корпус и цилиндрическая башня собирались из листов катаной брони толщиной всего 6,35 мм клепкой, на каркасе. Под углом устанавливались только верхние лобовые листы корпуса, а большинство броневых поверхностей по периметру танка были вертикальными. Башня имела бортовые скосы бронирования крыши.

Карбюраторный V-образный 8-цилиндровый двигатель «Армстронг Сидделей» мощностью 90 л.с. воздушного охлаждения устанавливался продольно в передней части корпуса слева. От отделения управления он отделялся стальной перегородкой с асбестовым подбоем. Двигатель имел стальные рубашки цилиндров и алюминиевый катер, два карбюратора «Клодель Хобсон», два магнето. Воздушное охлаждение потребовало установки крупного вентилятора, отбиравшего значительную мощность двигателя, и больших решеток-жалюзи, ослаблявших и без того незначительное бронирование. Запуск двигателя осуществлялся электростартером с питанием от бортовой 12-вольтовой сети или заводной рукояткой изнутри танка, причем экипажи отмечали сложность запуска, на который часто тратилось много времени, особенно в холодное время года. Топливные баки размещались ближе к корме корпуса. Выхлопная труба с глушителем выводилась вдоль левого борта. В итоге переднее расположение двигателя и размещение бензобаков внутри корпуса (у кормового листа) при недостаточной вентиляции увеличивали загазованность обитаемого объема. Впрочем, экипажи британских танков периода Первой мировой войны чувствовали себя куда хуже.

Трансмиссия включала механическую 4-скоростную коробку передач тракторного типа со скользящими шестернями, установленную позади двигателя, карданный вал, дифференциал, два бортовых вала, механизмы поворота и планетарные бортовые передачи. Механизмами поворота служили бортовые фрикционы с сухим сцеплением. Механик-водитель управлял танком с помощью рычагов коробки скоростей, бортовых фрикционов, тормоза и педалей сцепления и газа.

Гусеничная ходовая часть – с упругой подвеской, смешанной схемы. Из 12 сдвоенных опорных катков малого диаметра (на один борт) десять были сблокированы по два на тележках, а каждая тележка, в свою очередь, подвешивалась к вертикальному штоку, нагруженному парой вертикальных цилиндрических пружин разной длины (так называемая «свечная» подвеска). Еще два катка были независимо установлены спереди и сзади в качестве упоров наклонных ветвей гусеницы. Верхняя ветвь гусеницы поддерживалась четырьмя сдвоенными роликами, укрепленными в обойме на раме ходовой части. Упругая подвеска в сочетании с мелкозвенчатой гусеницей позволила поднять скорость хода танка.

Ведущее колесо – заднего расположения, крепление направляющего колеса снабжалось винтовым механизмом регулировки натяжения гусеницы. Траки гусениц поначалу выполняли клепанными, но вскоре их заменили на цельноштампованные из никелевой стали. Длина опорной поверхности была ограничена – видимо, для уменьшения сопротивления движению. Отсутствие амортизаторов приводило при движении к значительным колебаниям корпуса. Подвеску частично прикрывал бортовой экран, верхний фрагмент которого был отклонен внутрь для сброса грязи с верхней ветви гусеницы.

Интерьер танка «Виккерс Медиум» MkII (вид с правого борта на левый). На переднем плане – помост для наводчика. Также хорошо видны погон башни и размещение боекомплекта.

Танк «Виккерс Медиум» Mk II.

«Виккерс Медиум» Mk II*. Двухстворчатая крышка лючка механика- водителя открыта. Кожух бортового вентилятора не защищен, зато получили защиту передние фары.

«Виккерс Медиум» Mk IIА*. Обратите внимание на бронекожух бортового вентилятора.

Модификации

Танк модификации Mk I построили в количестве всего 27 экземпляров. Уже вскоре после начала поставки в войска его конструкция подверглась изменениям.

Модификация Mk IA отличалась увеличенной до 8 мм толщиной брони и скосом бронирования в кормовой части башни для более удобной установки зенитного пулемета. Кроме того, рубка механика-водителя получила двухстворчатую крышку смотрового лючка, открывавшуюся в стороны. Тележки «свечной» подвески усилили, причем как на танках Mk IA, так и на ранее выпущенных Mk I. Тем не менее, живучесть ходовой части оставалась невысокой – прежде всего, из-за быстрого износа гусеничных цепей. Запуск двигателя заводной рукояткой допускался как изнутри, так и снаружи танка. Всего собрали 50 танков Mk IA.

На одном танке Mk I в опытном порядке установили дизельный двигатель системы Рикардо той же мощности 90 л.с. и дополнительный вентилятор системы охлаждения.

На модификации Mk II (1926 г.) рубку механика-водителя заменили бронеколпаком для обеспечения лучшего обзора и усилили бронирование ходовой части – бортовые экраны теперь достигали осей опорных катков. Кроме того, на Mk II использовали пушку QF 3 pdr Mk 2 с удлиненным стволом. По предложению майора Рэкхэма в трансмиссию после коробки передач установили двухступенчатый планетарный демультипликатор, увеличивший количество скоростей хода вдвое. Существенным новшеством стало использование сервоприводов управления. Опорные катки получили резиновые бандажи для увеличения плавности хода.

На варианте Mk НА (1929 г.) внедрили башню с развитой кормовой нишей, предназначенной для размещения радиостанции. На крыше башни также установили командирскую башенку, что увеличило высоту танка до 3,1 м (за характерную форму в раскрытом виде башенку прозвали «митра епископа»). Размещение командира в башне с освобождением его от обязанностей наводчика или заряжающего и появление командирской башенки существенно улучшало управляемость танка в бою. Но на это перспективное решение (хотя и не очень удачно оформленное конструктивно) тогда не обратили должного внимания. Пожалуй, первыми его по-настоящему оценили и использовали немцы при разработке своих маневренных средних танков.

На танке Mk ПА несколько улучшили вентиляцию боевого отделения, установив в левом борту корпуса электрический вентилятор, хотя этим дополнительно ослабили бронезащиту. Выпуск танков модификаций Mk II и Mk НА составил около 160 машин.

По опыту эксплуатации танков пересмотрели состав их пулеметного вооружения, сохранив три пулемета «Виккерс». При этом один пулемет установили в башне, спаренно с пушкой (существенный шаг вперед), а два оставили в корпусе. Эти модификации обозначались Mk IA*, Mk II* и Mk IIА*. Соответственно, менялся и боекомплект: в Mk I!* боекомплект пушки увеличился до 111 выстрелов, а пулеметов – сократился до 2250 патронов. Перераспределение весов заставило закрепить болтами противовес на кормовую часть башни для ее уравновешивания.

В 1928 г. пять танков отправили в Египет. Для защиты корпуса от перегрева на их броню установили асбестовый надбой с воздушной прослойкой (вариант Mk II «тропический»).

Еще два танка в 1927 г. направили в Индию. С них сняли пушки и пулеметы «Гочкис», перевооружив каждый четырьмя пулеметами «Виккерс»: четыре установки под пулеметы в башне придавали ей сходство с башней бронеавтомобиля «Кросслей», широко использовавшегося в колониях. Кстати, именно в связи с планами эксплуатации танка в колониях двигатель воздушного охлаждения считался предпочтительным.

Два танка Mk II «специальные», направленные в 1929 г. в Австралию, также подвергли перевооружению: в башне спаренный с пушкой пулемет «Виккерс» перенесли влево от пушки, а еще один «Виккерс» установили в правом борту башни.

Тактико-технические характеристики танка «Виккерс» Mk II

Боевая масса, т	13,2
Экипаж, человек	5
Высота, м	2,694
Длина, м	5,337
Ширина, м	2,783
Клиренс, м	0,45
Толщина брони, мм:
- лоб корпуса	12,7
- борт корпуса	8
- лоб и борт башни	8
Вооружение:
- пушка	47-мм QF3-pdr
- пулеметы	4x7,71-мм «Гочкис», 2x7,71-мм «Виккерс»
Боекомплект:
- выстрелов	90-95
- патронов	5000
Двигатель:
- марка	«Армстронг Сидделей»
-тип	карбюраторный, V-образный
- число цилиндров	8
- охлаждение	Воздушное
- мощность, л.с.	90 (66,2 кВт) при 1750 об./мин
Запас топлива, л	383
Трансмиссия	Механическая
Коробка передач	4-скоростная
Механизм поворота	Бортовые фрикционы
Ходовая часть (на один борт)	12 опорных катков: 10 - сблокированных по два, 2 - с индивидуальной подвеской; 4 поддерживающих ролика
Подвеска	Смешанная, упругая
Тип гусеницы	Стальная мелкозвенчатая, с открытым шарниром
Количество траков в цепи	66
Тип зацепления	Цевочное
Ширина трака, мм	330
Максимальная скорость по шоссе, км/ч	24
Максимальная скорость на местности, км/ч	16
Запас хода, км	192 по шоссе, 130 по местности
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,6
Преодолеваемый подъем, град.	45
Ширина преодолеваемого рва, м	1,98
Высота стенки, м	0,8
Глубина брода, м	1,2

Танк «Виккерс Медиум» Mk II**,

«Виккерс Медиум» Mk II** застрял в яме.

Опытный колесно-гусеничный танк на базе «Виккерс Медиум» Mk I.

В 1926 г. «Виккерс-Армстронг» представила опытный колесно-гусеничный танк на основе «Виккерс» Mk I с опускаемым колесным ходом. Для перехода на колесный ход танк вывешивался на домкратах, затем колеса со сплошными резиновыми шинами опускались в рабочее положение. Передняя колесная пара была управляемой, задняя – приводной. Сообщалось, что при массе 12,5 т единственный переоборудованный танк на гусеницах якобы достигал скорости 30 км/ч, а на колесах – 45 км/ч, но в целом результаты оказались неудачными. После испытаний танк возвратили в исходное состояние.

Мостоукладчик на базе танка Mk II (1927 г.) с укладываемыми на препятствие 5,5-м раскладными мостовыми колеями не довели до испытаний.

Трактор-транспортер «Дрэгон» Mk II.

Танки «Виккерс Медиум» модификаций Mk IA*, Mk II* и Mk НА на учениях. Обратите внимание на противовес на корме башни танка на переднем плане.

Погрузка «Виккерс Медиум» Mk И на танковый транспортер «Скаммель».

Танк «Виккерс Медиум» Mk II на учениях переходит речку по «козлам».

Формирования и учения

Танку «Виккерс» был свойственен ряд существенных недостатков, но он практически открыл эпоху «маневренных» танков и позволил начать отработку идеи танков-«крейсеров». В 1920-е гг. осуществлялись интенсивные поиски путей развития военной техники и военной организации в целом, и танки «Виккерс» послужили базой для ряда интересных экспериментов – как с технической, так и с тактической и организационной стороны.

В книге Тау «Механизация и моторизация армий и война» (1933 г.) говорилось: «В 1922 г. в Англии появляется средний танк «Виккерс М-1». Первоначально этому событию не уделили за пределами Англии никакого внимания… Все было «ясно»: танк как танк… На маневрах 1923 г. «Виккерс»впервые показал свои боевые качества. Он в полном смысле этого слова господствовал на поле боя. Организованной ПТО не было. Благодаря невиданной подвижности (25 км/ч), броне и мощному вооружению (4 пулемета, 1 – 47-мм орудие) танк Виккерса легко справлялся со слабовооруженной пехотой и малоподвижной полевой артиллерией… Стало совершенно очевидно, что появление мощного быстроходного танка ставит целый ряд оперативно-тактических и организационных вопросов совершенно по-новому… В 1925 г. средним танкам придаются первые образцы малых танков».

«Виккерс Медиум» действительно заставил по-новому взглянуть не только на основные характеристики танков, но и на тактику и организацию танковых частей. Сам по себе он вполне отвечал идеям «мотомеханизированной войны», разрабатывавшимся и активно пропагандируемым генералом Эллисом, полковником Фуллером и капитаном Лидцел Гартом, хотя британское военное руководство официально открещивалось от их «крайних» взглядов.

Учения 1925 г. показали, что организовать взаимодействие быстроходных средних танков с обычной пехотой и артиллерией с тихоходными тракторами весьма затруднительно. «Временная инструкция для боя танков и бронеавтомобилей» 1927 г. попыталась привязать «движение пехоты и прикрывающий огонь артиллерии» к атаке танков. Однако «быстроходный» средний танк ставил еще вопросы о разведывательных бронемашинах, автомобилях повышенной проходимости для моторизации пехоты и инженерных частей, быстроходных тягачах для полевой артиллерии, с другой стороны – о скорострельных противотанковых пушках и новых приемах противотанковой обороны.

В мае 1927 г. был создан опытный механизированный отряд (Experimental Mechanized Force) – прообраз механизированной дивизии. Кроме батальона средних танков, в него вошли: артиллерийский дивизион, включавший две гаубичные батареи с гусеничными тракторами- транспортерами «Дрэгон» Mk II (в шасси «Дрэгона» использовались узлы и агрегаты того же «Виккерс Медиум»); легкая гаубичная батарея с полугусеничными тягачами; «легкий» стрелково-пулеметный батальон на полугусеничных и трехосных грузовиках; рота связи и инженерная на трехосных грузовиках; разведывательный батальон в составе рот бронеавтомобилей и малых танков (танкеток). Для транспортировки танков «Виккерс» служили трехосные тягачи «Скаммель» с седельными полуприцепами.

В том же году этот отряд принял участие в учениях у Кимберли в присутствии представителей Австралии, Канады и Южной Африки. Научениях разыграли показное сражение, в ходе которого «Виккерсы» провели атаку при поддержке штурмовой авиации, причем за танками следовала пехота на автомобилях, а предшествовала атаке разведка расположения противника танкетками «Карден-Ллойд».

Учения с использованием танков «Виккерс Медиум» велись не только в метрополии, но и в странах Содружества, колониях и протекторатах – Австралии, Индии, Египте.

Опыты 1927-1928 гг. вынудили расформировать опытный отряд и перейти к созданию однотипных танковых и моторизованных батальонов. В 1929 г. появилось на свет «Наставление по броневым и механизированным соединениям», уже через два года сменившееся наставлением с характерным названием «Современные соединения». Примечательно, что в сентябре того же 1931 г. в долине Солсбери прошли учения только что сформированной танковой бригады, включавшей малые («легкие») танки и средние танки «Виккерс».

Опытный «командирский» танк на базе «Виккерс Медиум» Mk II.

Командирский танк «Бокскар».

Танк непосредственной поддержки Mk IIА CS.

Танк непосредственной поддержки Mk IA CS.

Танки и радио

Учения 1931 г. подтвердили необходимость непрерывного и гибкого управления танковыми частями в условиях маневренных боевых действий – не случайно в учениях использовался специальный «командирский» танк с установкой вместо башни просторной рубки. Эту машину, названную за характерную форму корпуса «Бокскар» (Box саг), изготовили в 1928 г. В ее рубке смонтировали две радиостанции: малой дальности – для радиотелефонной связи с танковыми подразделениями и большой дальности – для связи с командованием. В лобовом листе рубки ставился пулемет для самообороны. Планировалось использовать «Бокскар» как машину управления танкового батальона, но был построен только один такой образец.

В 1931 г. испытывали и другой «командирский» танк – с макетом пушки в зафиксированной неподвижно башне, установкой двух радиостанций и высокой телескопической штыревой антенной на борту корпуса.

С появлением «быстроходного» танка возникла необходимость организации радиосвязи внутри танковой части, в том числе с возможностью работы радиостанций в движении. В 1930-1932 г. на 44 танка Mk II установили радиостанцию. Эта модификация получила обозначение Mk II**. В корме башни монтировалась бронекоробка с радиостанцией и телескопической штыревой антенной. Кроме того, такие танки имели спаренный с пушкой пулемет и командирскую башенку. Помимо радиостанции, вариант Mk II** оснащался двумя сигнальными флажками и мог быстро передать танкам подразделения до 45 условных сигналов. Батальон средних танков включал три роты по 15 машин и четыре радиофицированных танка- всего 49 «Виккерсов».

Опыты с самоходной артиллерией

Буксируемая артиллерия даже с механической тягой оказалась недостаточной для «маневренных броневых соединений». Неудивительно, что тот же «Виккерс Медиум» послужил базой для самоходных артиллерийских установок. Они отнюдь не были первыми опытными САУ, но для британской армии представляли собой новый шаг в подготовке к «мотомеханизированной войне».

Опытные «танки непосредственной поддержки» Mk I CS, Mk IA CS, Mk II CS (Close Support) несли в башне 15-фунтовую (т.е. 94-мм) мортиру с дымовыми и осколочно-фугасными выстрелами в боекомплекте. Дальность стрельбы дымовыми снарядами достигала 910 м (1000 ярдов).

Предполагалось придавать по две такие машины непосредственной поддержки каждой танковой роте.

В роли артиллерии сопровождения танкового соединения планировалось использовать самоходные пушки. Уже в 1924 г. на шасси «Виккерс» Mk I арсенал в Вульвиче построил опытную машину, также обозначаемую как Mk I и с той же скоростью хода 24 км/ч. 18-фунтовая (83,8-мм) пушка открыто устанавливалась на месте башни с возможностью кругового обстрела, при этом ей могли придаваться большие углы возвышения, что соответствовало набиравшей популярность идее «универсального» наземно-зенитного дивизионного орудия.

Самоходная артиллерия вызывала немалый скепсис у военного руководства, но поддержку проекту оказал начальник главного управления вооружения и военной техники генерал Н. Бёрч, в честь которого установку прозвали «Бёрч Ган». САУ Mk I участвовала в учениях полевой артиллерии. В июле 1926 г. появилась опытная Mk II на шасси «Виккерс» Mk II, отличавшаяся установкой 75-мм скорострельной пушки и наличием щитового прикрытия. Батарея из пяти опытных 75-мм САУ была придана опытному механизированному отряду и участвовала в его составе в учениях. Вариант Mk III построили в количестве трех экземпляров, но в войска не поставляли. В 1928 г. работы над САУ остановили, а вернулись к ним британцы уже в начале Второй мировой войны. Тем не менее, успели изготовить вариант орудия с полностью закрытой башней. Правда, из-за спешности работ эта машина отличалась довольно курьезным внешним видом.

Вариант самоходной пушки с полностью закрытой башней на базе «Виккерс Медиум» Mk II.

Еще один вариант САУ типа «Берч Ган» на базе Mk II с установкой пушки в башне.

Танк «Виккерс Медиум» Mk II в ремонтной мастерской.

Завершение карьеры

На замену Mk II фирма «Виккерс» уже в 1928 г. предложила совершенно новый трехбашенный танк А6, на основе которого, в свою очередь, построила «средний танк Mk III», более известный как «Виккерс 16-тонный». Но планы замены «Виккерс Медиум» средним «Виккерс 16-тонным» и тяжелым «Виккерс Индепендент» остались нереализованными из-за высокой стоимости машин. По тем же причинам не вышел из стадии прототипа 14-тонный средний танк А7 фирмы «Ройал Орднанс Фэктори» в Вулвиче, а работы над А8 остановили на этапе деревянного макета.

Создание сбалансированной системы бронетанкового вооружения и механизированных и моторизованных сил на какое-то время затормозилось. В итоге британцы ограничились средними танками, отказались от создания тяжелых машин и одновременно, под влиянием экономического кризиса и «колониального» опыта, увлеклись дешевыми малыми танками. Наверстывать упущенное в разработке боевых машин пришлось в 1934-1940 гг., а в их производстве – уже в ходе Второй мировой войны.

Танки Mk I сняли с вооружения в 1938 г., когда в армию начали поступать новые модели «крейсерских» и «пехотных» танков. К началу Второй мировой войны несколько десятков «виккерсов» модификаций Mk II, Mk IIA, Mk II*, Mk II** оставались в строю в качестве только учебных машин. Однако после потери значительной части новых боевых машин под Дюнкерком и в ожидании германского вторжения в метрополию британцы вынуждены были вернуть на «боевую службу» старые танки. «Виккерс» серии Mk II (включая Mk II CS) привлекались к обороне побережья и охране аэродромов. В качестве подвижных огневых точек для охраны важных объектов несколько Mk II пытались использовать британские Силы Западной пустыни у Мерса Матру и Тобрука (Северная Африка) – это были учебные танки, переведенные из Египта. Однако слабо защищенные для того времени и уже отнюдь не «быстроходные» машины вскоре были потеряны. Сообщалось, что несколько танков передали США в качестве металлолома в обмен на поставки по ленд-лизу.

О влиянии «Виккерс Медиум» за рубежом

Появление «Виккерс Медиум» и их активное участие в маневрах и учениях значительно стимулировали разработки аналогичных машин в других странах. К примеру, под явным влиянием «Виккерс» был выполнен опытный американский «15-тонный танк» Т2 (1929 г.) массой 13,61 т, вооруженный 37-мм пушкой и 12,7-мм пулеметом в башне, зенитным и лобовым 7,62-мм пулеметами, с упругой блокированной подвеской, со скоростью хода до 40 км/ч по шоссе. Кстати, американцы также экспериментировали с артиллерийскими и «пехотными» гусеничными тракторами-транспортерами на шасси «быстроходного» танка (тракторы Т1Е1 иТ1ЕЗ).

Более интересно для нас влияние «Виккерс Медиум» на советское танкостроение. Можно отметить, что уже в докладе секретного отдела Управления делами Наркомвоенмора в Реввоенсовет СССР от 2 марта 1926 г. среди «проектов, намеченных к разработке в течение 1926 г.» упоминался «маневренный танк». Им стал проект Т-12 той же категории по массе – 12 т.

В протоколе заседания РВС СССР от 17-18 июня 1929 г. зафиксирован доклад заместителя начальника Штаба РККА В.К. Триандафилова по «системе танкотрактороавтоброневооружения РККА», в которой был включен: «Средний танк. Назначение – прорыв укрепленной полосы в условиях как маневренных, так и позиционных. Вес не более 15-16 тонн. Скорость 25-30 км. Толщина брони должна гарантировать от пробивания 37 мм снарядом (при начальной скорости 700 м/с) на дистанции 750 м. Вооружение – одна 45-мм пушка и три одновременно действующих пулемета. Боекомплект не менее: 100 снарядов и 5.000 патронов. Число команды 4-5 человек. Радиус действия 200 км. Ширина перекрываемого препятствия не менее 2,5 м. Высота 4 – 1 м, глубина брода не менее 1,3 м. Диаметр сваливаемого дерева – 30 см». Нетрудно увидеть, что в основе лежат данные именно «Виккерс Медиум», но с поправкой на появление скорострельных противотанковых пушек.

В отчете о заграничной командировке, поданном начальником Управления механизации и моторизации РККА И.А. Халепским в Реввоенсовет СССР 6 июня 1930 г., упоминалась закупка в Англии следующих образцов: «а) фирма «Виккерс». Согласно утвержденной программе комиссии надлежало купить образцы танкетки, малого танка, танка «Мидиум» и большого танка… «Мидум» танков закуплено 15. Сроки поставки: в октябре – 1, в ноябре -2, в декабре -2, в январе -2, в феврале -2, в марте -2, в апреле -2, в мае -2… Броня «Виккерса» тоньше, чем предусмотрено нашей системой вооружения… Испытываемые нами танки были взяты из механизированной бригады британской армии… В танке «Мидиум» по договору обязаны установить 47-миллиметровую полуавтоматическую пушку и радиоустановку. Установка вооружения и радиоустановки оплачиваются особо». Далее Халепский приводит свое мнение по «реализации образцов и технической помощи по танкам»:

«Танк «Мидиум» 12-тонный Виккерса.

В настоящее время со средним танком, с точки зрения отечественного производства, положение обстоит наиболее катастрофически. До сих пор опытный образец не закончен и не испытан. Харьковский паровозо-строительный завод пока не подготовлен с точки зрения оборудования и проработки технологического процесса для того, чтобы выполнить намечаемую программу 1930-31 года в 300 шт. В связи с этим, необходимо себя перестраховать танком Виккерса, но при этом нужно иметь в виду следующее обстоятельство: танк Виккерса средний в 12 тонн не предусмотрен по системе вооружения. В этом отношении у нас принципиальные разногласия с британской армией, что мне удалось выяснить, будучи в Англии.

Средний танк «Виккерс Медиум» Mk II**.

Один из советских 12-тонных "Виккерсов", ставший трофеем немцев зимой 1941 г.

Англичане в вопросе среднего танка имеют принципиальную установку добиться максимальной его маневренности. Поэтому они вынуждены были за счет облегчения брони и сокращения базы дать танку своей конструкции скорость в 24 километра, имея при этом максимальный вес в 12 тонн.

Не отвергая существующего строящегося образца Т-12, полагал бы перестраховать себя образцом Виккерса, имея в виду его производство на Харьковском заводе – там же, где строятся Т-18.

Что же касается вопроса о моторе, то мотор может быть куплен в Англии или использован тот, что проектируется для танка Т-19. В случае же, если мотор Т-19 отечественного производства не оправдает себя на деле, то мотор Т-12 Виккерса можно будет использовать для танка Т-19.

Если конструкция танка Т-12 полностью и целиком себя оправдает, тогда от танка Т-12 Виккерса следует использовать отдельные агрегаты для усовершенствования конструкции отечественного производства.

При этом нужно иметь в виду следующее обстоятельство: если по системе вооружения будет введен Революционным Военным Советом дополнительно 12-тонный танк, то производственную базу малого и так называемого среднего легкого 12-тонного танка нужно иметь на Челябинском тракторном заводе, тем более, что моторы для того и другого танка будут едиными. По этому вопросу я имел совещание с т. Осинским, который в принципе против этого не возражает» (имеется в виду заместитель председателя ВСНХ В.В. Оболенский-Осинский).

В тот же день на совместном совещании представителей научно-технических комитетов АУ и УММ обсуждался вопрос установки отечественных образцов вооружения на закупленные за рубежом танки, в том числе – «45-мм танковой пушки в башне 12-тонного танка».

В докладе начальника УММ в Реввоенсовет от 15 февраля 1931 г. о «положении по опытным образцам системы АБТВ» упоминается: «Танк Виккерс 12 тонный (Постановление РВС СССР от 13 августа 1930 г.). Находится в стадии испытаний». Наконец, в протоколе совещания в Реввоенсовете об изменении танковой программы от 8 мая 1931 г. по вопросу о среднем танке указывалось: «Средний 12-тонный танк Виккерса, приобретенный нами, предназначенный, очевидно, специально для колониальных войск (слабое бронирование и вооружение), по своим боевым качествам не подходит к нашей системе танкового вооружения». Далее предлагалось «просить правительство разрешить приобрести новый 16-тонный средний танк Виккерса, о котором только теперь нам стало известно, приближающийся по броне, скороходности и вооружению к нашим требованиям».

Технически танки «Виккерс Медиум» устарели очень быстро – слишком стремительно шло развитие бронетанкового вооружения и техники в межвоенный период. Главной для них и на родине, и за рубежом оказалась роль своего рода «подвижной лаборатории».

Литература

1. Барятинский М.Б. Танки Второй мировой. – М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2009.

2. Буше Ж. Бронетанковое оружие в войне. – М.: Изд. иностранной литературы, 1956.

3. Верховский А. И. Война на автомобилях//Огонек. – 1928, №3.

4. Главное Автобронетанковое управление. Люди, события, факты в документах. 1929- 1941 гг.-М.: МО РФ, 2004.

5. Танки. Конструкция и расчет. – Ташкент: Изд. Военной Академии механизации и моторизации им. Сталина, 1943.

6. Тау. Моторизация и механизация армий и война. – М.: Госвоениздат, 1933.

7. Хейгль Танки. 4.1. – М.: Госвоениздат, 1936.

8. Chamberlain P., Ellis С. British and American tanks of World War Two. – Cassell amp; Company, 1969.

9. Chant C. Armoured Fighting Vehicle of the 20 th Century. – London: Tiger Books International, 1996.

10. Ducan N. W. Medium Marks I-III//AFV. №12.

11. Heigl F. Taschenbuch der Tanks. – Munchen, 1930.

12. Manual of tank data. Aberdeen Proving Ground Tank Collection. Vol. I, Vol.II – MLRS, 2007.

13. The Encyclopedia of Tanks and Armoured Fighting Vehicles. General editor C. Foss. – London: Amber books Ltd., 2002.

14. von Senger und Etterlin F.M. Salisbury Plain, 19.August 1927 // Soldat und Technik. – 1987, №9.

Отечественные бронированные машины 1945-1965 гг .

М. В. Павлов, кандидат технических наук, старший научный сотрудник

И. В. Павлов, ведущий конструктор

Танк Т-10 с ОПВТ. НИИБТ полигон, 1961 г.

С целью увеличения оперативной подвижности танка Т-10 (Т-10А и Т-10Б) в 1958-1959 гг. велись работы по его оснащению ОПВТ и индивидуальными плавсредствами для форсирования водных преград различной глубины и протяженности.

Разработка ОПВТ для Т-10, получившего заводское обозначение «Объект 28», осуществлялась в ОКБТ Л КЗ на основании постановлений Совета Министров СССР №250-122 от 3 марта 1958 г., Совета Министров РСФСР №281-27 от 24 марта 1958 г. и Ленинградского совнархоза №310 от 21 апреля 1958 г.5

Оборудование, включавшее как съемные, так и постоянно установленные элементы, должно было обеспечить танку возможность преодолевать по дну водные преграды глубиной до 6 м и шириной 700 м. При этом дооснащение Т-10 съемными узлами производилось силами экипажа в непосредственной близости от водного рубежа в течение не более 1,5-2 ч. После преодоления водной преграды приведение машины в полную боевую готовность производилось в течение 10-15 мин без выхода экипажа. Масса съемного оборудования не превышала 130 кг.

Основные мероприятия по обеспечению возможности преодоления танком водных преград по дну подразумевали повышение герметичности корпуса и башни и снабжение необходимым объемом воздуха для работы двигателя и экипажа. Последнее реализовывалось с помощью специальной трубы-лаза, устанавливавшейся на командирской башенке. Эта же труба служила средством эвакуации экипажа в аварийных случаях.

Для ориентирования при вождении танка по дну использовался гирополукомпас ГПК-48 с преобразователем ПАГ-1Ф, а для откачки воды, проникшей внутрь, – специальный насос большой производительности. Первые испытания гирополукомпаса в танке Т-10 (№5006А311) прошли на НИИБТ полигоне еще в июне-июле 1954 г. при полигонных испытаниях МТ «Объект 709». Прибор ГПК-48 в комплекте с преобразователем ПАГ-1Ф подтвердил все свои основные характеристики и обеспечил вождение машины по заданному курсу на небольших дистанциях с точностью до 3% от пройденного пути. Размещение прибора не стесняло движения механика-водителя и не затрудняло наблюдение за спидометром. По результатам испытаний ГПК-48 рекомендовали к использованию в танке Т-10.

В связи с большой загрузкой ЛКЗ по серийному танковому производству и многочисленным опытным образцам и учитывая принятое Маршалом Советского Союза А.А. Гречко решение о прекращении работ по ОПВТ танков ИС-2 и ИС-3 на ЧТЗ, руководство ЛКЗ предложило передать разработку ОПВТ танка Т-10 в Челябинск, на серийный завод-изготовитель.

Установка гирополукомпаса ГПК-48 и преобразователя ПАГ-1Ф в танке Т-10. НИИБТ полигон, 1954 г.

Тем не менее, в середине 1961 г. на ЛКЗ один из Т-10 оснастили ОПВТ, изготовленным с учетом обеспечения защиты цилиндров двигателя от попадания в них воды при глушении и пуске двигателя на глубине 7 м. В сентябре – начале октября завершили подготовку этого танка к заводским испытаниям.

Первый этап специальных испытаний Т-10 с ОПВТ провели в водоеме полевой базы ВНИИ-100 при максимальной глубине погружения 3,5 м. При этом дополнительной доработке подверглись уплотнения погона башни и наружных подвижных частей пушки.

В начале ноября 1961 г. машину подготовили для испытания на максимальную глубину 7 м. В соответствии с решением ГБТУ от 20 октября 1961 г. ее передали на НИИБТ полигон для завершения заводских испытаний и проведения полигонных испытаний. Затем ОПВТ подвергли серьезным переделкам, изменив направление выпуска отработавших газов – непосредственно в воду. В соответствии с приказом начальника Танковых войск №1 от 24 января 1962 г. последующие полигонновойсковые испытания доработанного комплекта ОПВТ прошли на танке Т-10А (№5707А518) в период с 21 февраля по 5 марта 1962 г. 6 в районе г. Теджен (ТуркВО) при техническом руководстве представителей НИИБТ полигона и участии представителей Л КЗ и ЧТЗ.

Пробег Т-10А производился по танковым трассам, проложенным по ровной местности с небольшим количеством арыков старой оросительной системы. Подводное вождение с проверкой ОПВТ провели на вододроме одной из воинских частей, который представлял собой искусственный водоем глубиной 5 м, длиной по урезу воды 100 м и шириной 40 м. Крутизна берегов на входе и выходе из водоема составляла 15-16°. На машине попеременно использовали как воздухопитающую трубу, так и трубу-лаз, устанавливавшуюся на люк командира (командирскую башенку). За время испытаний танк прошел 530 км, из них 4,3 км под водой.

Полигонно-войсковые испытания оборудование выдержало и было рекомендовано к серийному производству после устранения выявленных недостатков. Кроме того, комиссия, проводившая испытания, рекомендовала внести изменения, направленные на улучшение ОПВТ в части обеспечения удобства расположения командира танка при установке воздухопитающей трубы, надежности работы различных уплотнений, приводов управления клапанами слива воды из глушителей, клапанов защиты воздухоочистителей и др.

Движение танка Т-10А с установленным ОПВТ по трассе. Испытания в районе г. Теджен (ТуркВО), 1962 г.

Т-10А преодолевает водную преграду глубиной 5 м. Испытания в районе г. Теджен (ТуркВО), 1962 г.

Герметизация маски пушки Т-10 при его оборудовании для преодоления глубокого брода.

ТанкТ-10, оборудованный для преодоления глубокого брода, 1958 г.

Установку комплекта ОПВТ на танки Т-10 и Т-10А (Т-10Б) предполагалось производить на заводах Министерства обороны при проведении капитального ремонта машин с 1963 г. Всего планировалось поставить 360 комплектов.

Необходимо отметить, что наряду с заводской отработкой ОПВТ в войсках также велась рационализаторская работа в этом направлении. Так, еще в 1958 г. в одной из воинских частей оборудованием для преодоления глубокого брода по предложению майора А. Пузырева оснастили один из танков Т-10. Герметизации в данном случае подверглись днище корпуса, люк механика-водителя и его смотровые приборы, МТО, погон башни, маска пушки и ящики ЗИП. Герметизация окон под радиаторами системы охлаждения производилась непосредственно перед входом танка в воду или в 500 м от водного рубежа. Забор воздуха для экипажа и обеспечения работы двигателя осуществлялся через люки башни. Выпуск отработавших газов производился через специальные герметичные короба с трубами, устанавливавшиеся над эжекторами. На монтаж данного оборудования экипаж затрачивал 14,5 мин, а на его демонтаж после преодоления водной преграды – 9 мин.

Что касается индивидуальных плавсредств для танка Т-10, то в соответствии с приказом Министерства транспортного машиностроения №42 от 28 февраля 1955 г. и тематической карточке НТК ГБТУ их разработка была поручена ЧКЗ совместно с ЦКБ-50 Министерства судостроительной промышленности. Эта работа вошла в план ОКР по бронетанковой технике, утвержденный руководством Министерства обороны летом 1956 г.

ЧКЗ обязывался в I квартале 1957 г. выпустить три опытных образца танка Т-10 («Объект 755»), оборудованных индивидуальными плавсредствами, понтоны для которых в 1956 г. поручалось изготовить заводу «Красное Сормово». Однако из-за срыва сроков поставки понтонов (поступили только в августе 1957 г.) сдача опытных образцов была перенесена на III квартал 1957 г.

В результате заводские испытания танка «Объект 755» (№5507А004) состоялись в период с 26 августа по 26 ноября 1957 г. в районе Челябинска. Они подтвердили соответствие индивидуальных средств переправы танка Т-10 предъявляемым требованиям. На перспективу, наряду с рекомендацией танка «Объект 755» к полигонным испытаниям, дальнейшие работы в данном направлении предлагалось продолжить применительно к танку Т-10М («Объект 272»).

Движение танка Т-10 («Объект 755») на плаву на первой передаче. Заводские испытания в районе г. Челябинска, 1957 г.

Танк Т-10 («Объект 755») на выходе из воды.

Схема системы очистки прибора механика-водителя танка Т-10 конструкции ВНИИ-100. 1951 г.

Особое значение для достижения высоких скоростей безостановочного движения машины (то есть высокого уровня подвижности) имело обеспечение хороших условий наблюдения за местностью механиком- водителем через его смотровые приборы. Обзорность с места механика-водителя танка Т-10 в боевом положении при вождении в светлое время суток была удовлетворительной, но в случае загрязнения смотровых приборов она резко снижалась вплоть до полной потери видимости. Для восстановления приемлемых условий наблюдения в период осенневесенней распутицы требовалось производить очистку смотровых приборов механика-водителя через 15-25 мин движения, а в пыльных условиях-через 20-30 мин.

Во ВНИИ-100 еще в 1951 г. предложили гидропневматическую систему очистки смотрового прибора механика-водителя танка «Объект 730». В ее состав входили воздушный баллон, перепускной кран, редуктор, электропневматический клапан ЭПКР-2, бачок с жидкостью, дозатор, распылитель и пусковая кнопка.

Очистка приборов наблюдения от осевшей пыли производилась струей воздуха, распределявшейся по внешней поверхности входной призмы прибора, а от грязи – водяной струей. Все устройство системы, за исключением распылителя, размещалось в отделении управления. Распылитель располагался над призмой прибора и был закрыт стальным кожухом. Однако, как показали испытания, эта система не обеспечивала полноценную очистку поверхности выходной призмы, а при сильных загрязнениях для полного их смывания напора потока жидкости не хватало, что вызывало необходимость повторной очистки.

В условиях низких температур окружающего воздуха применение гидропневматической очистки с использованием антифриза также оказалось неэффективным. При распылении антифриза сжатым воздухом образовывалась пленка эмульсии, которая покрывала поверхность призмы непрозрачным слоем. Кроме того, запаса жидкости (1,5 л) хватало всего на 7-8 очисток, что являлось совершенно недостаточным для поддержания необходимой чистоты смотровых приборов на протяжении всего марша. Все эти обстоятельства потребовали длительной доработки системы, конструкция которой и была впоследствии внедрена на средних танках.

Наряду с гидропневматической очисткой осенью 1956 г. на танке Т-10 (№5609А001) в ЗакВО прошла проверку и механическая система очистки центрального смотрового прибора механика-водителя конструкции ЧКЗ. Однако очиститель смотрового прибора механика-водителя оказался неработоспособным: из-за недостаточной мощности электромотора он не мог провернуть щетку, которая предназначалась для очистки поверхности призмы прибора. Но после доводки этот очиститель использовался на танке Т-10М.

Помимо серийных Т-10А (Т-10Б), опытных образцов «Объект 265», «Объект 266», «Объект 267», «Объект 755» и «Объект 756», на базе Т-10 создали опытную 152-мм САУ «Объект 268», а его узлы и агрегаты использовали при производстве небольшой партии самоходных установок: 406,4-мм пушки 2АЗ «Конденсатор» («Объект 271») и 420-мм миномета 2Б1 «Ока» («Объект 273»).

Большую часть мероприятий по повышению боевых свойств Т-10 реализовали в конструкции Т-10М, который стал последним отечественным серийным тяжелым танком. Работы по этой машине были организованы на основании постановления Совета Министров СССР №347-205 от 24 февраля 1955 г. (приказ министра транспортного машиностроения №47 от 7 марта 1955 г.) и договора с НТК ГБТУ №НЗ-61.

ОКБТ ЛКЗ надлежало разработать новый тяжелый танк со стабилизацией пушки и линии прицеливания в вертикальной и горизонтальной плоскостях с одновременным повышением мощи артиллерийского огня на 45% (по сравнению с Т-10) и увеличением калибра дополнительного и вспомогательного пулеметного оружия. За счет использования новой системы стабилизации основного оружия предполагалось обеспечить увеличение меткости огня сходу с 5 до 60%. Создание и отработка этой системы были возложены на ЦКБ-393 и ЦНИИ-173.

По утвержденному план-графику работ, к декабрю 1955 г. ЛКЗ, помимо технического проекта, должен был представить три опытных образца машины и корпус для обстрела. В свою очередь, ГБТУ в I и II кварталах 1956 г. надлежало провести полигонно-войсковые испытания опытных образцов, а ОКБТ ЛКЗ и СКБ-2 ЧКЗ по их результатам в период с IV квартала 1956 г. по II квартал 1957 г. выполнить доработку ЧТД танка для серийного производства.

В ходе эскизного проектирования новой машины – танка «Объект 272» – в ОКБТ ЛКЗ широко использовали конструктивный задел, полученный в процессе создания опытного танка «Объект 265». Учитывая результаты испытания обстрелом 7, для танка «Объект 272» предложили конструкцию рамки пушки с увеличенным диаметром пальца (85 мм вместо 65) и использованием лучшего материала – стали 18ХНВА вместо 45Х. Для обеспечения прочности болтов крепления башни к погону и снижения их динамической нагрузки ввели амортизирующие резиновые втулки.

Кроме того, учитывая невозможность размещения аппаратуры стабилизации в башне танка «Объект 265» (башня машины не обеспечивала угла снижения 5°, необходимого для стабилизации орудия), провели серьезную перекомпоновку боевого отделения с выпуском 40 новых узлов (из 70). Однако на данном этапе проектирования еще не было принято окончательного решения по системе ПАЗ, конструкции ЗПУ, использованию дальномера и ночного прицела.

Механизм очистки прибора механика-водителя танка Т-10 конструкции ЧКЗ. Длительные испытания Т-10 в ЗакВО, 1956 г.

Танк Т-10 во время длительных испытаний в ЗакВО, 1956 г.

При обсуждении проекта танка «Объект 272» на техническом совете ОКБТ ЛКЗ, состоявшемся 21 апреля 1955 г., основные данные по машине доложил ее ведущий инженер А.С. Шнейдман: боевая масса – 51,5 т, вооружение – 122-мм пушка М62-Т2 (начальная скорость бронебойного снаряда 950 м/с) со спаренным 14,5-мм пулеметом КПВТ, второй пулемет КПВТ – зенитный. В боекомплект входили 30 выстрелов к пушке и 744 патронов к пулеметам. Двигатель – В12-5 мощностью 514, 7 кВт (700 л.с.). Максимальная скорость – 43,1 км/ч. Запас хода по шоссе – 250-300 км, по местности -105-125 км.

Управление огнем – система «Ливень» с танковым перископическим прицелом Т2С со стабилизированной горизонтальной линией в вертикальной и горизонтальной плоскостях.

Броневая защита была аналогична броневой защите танка Т-10.

В башне танка устанавливалась пушка М62-Т2 с затвором гальваноударного действия, эжекционной системой продувки канала ствола после выстрела и механизмом досылания. Стабилизация пушки и линии прицеливания в вертикальной и горизонтальной плоскостях осуществлялась системой «Ливень», принцип действия которой (при включенной стабилизации) основывался на применении оптико-гироскопического прицела Т2С. Он состоял из следующих элементов:

– оптической системы, обеспечивавшей наблюдение за полем боя, отыскание целей и корректирование огня;

– механизма углов прицеливания, предназначавшегося для ввода углов прицеливания в зависимости от дальности до цели;

– автомата стрельбы с гироскопическим стабилизатором, осуществлявшего стабилизацию поля зрения и наводку стабилизированной линии прицеливания по высоте и направлению, автоматическое замыкание цепи электрозапала пушки и цепи электроспуска пулемета, управление приводом стабилизации пушки по направлению;

– пульта управления, обеспечивавшего управление скоростью наводки стабилизированной линии прицеливания и пушки по высоте и направлению, управление скоростью горизонтальной наводки при выключенной стабилизации.

Использовался механизм поворота башни новой конструкции с увеличенным КПД при работе от моторного привода, который не имел червячной передачи, являлся обратимым и не требовал переключения при переходе от моторного привода к ручному и обратно. Выбор зазора между ведущей шестерней и венцом погона осуществлялся за счет скручивания пучкового торсиона.

На крыше башни (над люком заряжающего) размещалась разработанная ОКБТ новая зенитная установка, оборудованная крупнокалиберным пулеметом КПВТ и прицелом ВК-4 8. Появились инфракрасные приборы наблюдения для механика-водителя и командира танка, а также прицел, обеспечивавший стрельбу без освещения местности видимым светом на дистанции 800-1000 м.

Для уплотнения погонов башни от проникновения пыли, грязи и воды применили специальное устройство. Установили новое сиденье заряжающего и регулятор обогревателя новой конструкции с меньшими габаритами, генератор Г-5 мощностью 5 кВт и вольтамперметр типа ВА-440 со шкалой 300А. Для выработки напряжения, пропорционального скорости движения танка, и автоматической корректировки дальности до цели при движении, в левый бортовой редуктор вмонтировали тахогенератор.

Окончательно технический проект танка «Объект 272» был готов к октябрю 1955 г. и после его представления в НТК ГБТУ – утвержден заказчиком. Одновременно в ОКБТ ЛКЗ завершили выпуск всех рабочих чертежей, а завод произвел техническую подготовку производства и приступил к изготовлению деталей и узлов машины.

Компоновка танка «Объект 272».

При изготовлении танка на ЛКЗ столкнулись с большими трудностями, связанными с крайне сжатыми сроками и с тем, что танки сразу должны были поступить на полигонные испытания. Имелся ряд трудностей и технологического характера.

Масса машины из-за использования нового оборудования возросла на 1 т по сравнению с танком «Объект 265», который уже превышал массуТ-10на0,5т.

В представленной ЛКЗ схеме стабилизации отсутствовала полуавтоматическая наводка по вертикали. Этот вопрос был поставлен перед военной комиссией, но к моменту изготовления трех опытных образцов решения не нашли. Возникшие сомнения в недостаточной мощности силового цилиндра стабилизатора, спроектированного ЦНИИ-173, должны были опровергнуть или подтвердить предстоящие испытания.

Использованию в прицеле Т2С специального устройства для корректировки дальности препятствовало отсутствие данных по ее определению в связи с нерешенным вопросом по установке дальномера.

Учитывая недостаточные объемы боевого отделения (вследствие установки стабилизатора), в ОКБТ отказались от второго спаренного пулемета СГМТ с боекомплектом. Изменения коснулись и зенитной установки, которую планировали заимствовать от танка «Объект 265», однако ее конструкция оказалась недоведенной. В схеме стабилизации ЗПУ отсутствовали электромашинные усилители, предназначавшиеся для ее привода. Поэтому на опытных образцах предполагалось установить ЗПУ с ручными приводами от САУ «Объект 241».

К концу 1955 г. на ЛКЗ собрали три опытных танка «Объект 272» (№01, 02 и 03). Изготовленные машины отличались комплектацией по узлам и агрегатам, и как следствие, эксплуатационными характеристиками.

На машине №01 установили двигатель В12-6 мощностью 551,5 кВт (750 л.с.), ПКП с гидроприводом управления и бортовые редукторы с вынесенным в корпус ведущего колеса планетарным рядом и передаточным числом, равным 10,47.

На машинах №02 и №03 использовались двигатели В12-5 мощностью 514,7 (700 л.с.), ПКП с механическим приводом и бортовые редукторы с передаточным числом 12,95, заимствованные с танка Т-10. Кроме того, в отличие от машины №01, на них отсутствовали ночные приборы наблюдения и прицеливания.

Необходимо подчеркнуть, что опытные образцы танка «Объект 272» обладали более высокими боевыми качествами, чем все существовавшие отечественные танки, в том числе и Т-10. По своим ТТХ они превосходили также и новейшие образцы иностранных танков – М103 (США) и «Конкэрор» (Великобритания).

Повышение огневой мощи танка «Объект 272» обеспечивалось не только установкой более мощного основного, вспомогательного и дополнительного оружия, но и эффективной стрельбой сходу при высокой прицельной скорострельности (3-4 выстр./мин), достигнутой за счет применения двухплоскостной системы стабилизации с танковым перископическим прицелом Т2С со стабилизированной горизонтальной линией визирования в вертикальной и горизонтальной плоскостях. Горизонтальная наводка основного оружия производилась с использованием автоматического стабилизированного электропривода с электромашинным усилителем и дублированным полуавтоматическим управлением; вертикальная наводка – автоматическим стабилизированным гидроприводом с гидроусилителем.

Использование на машине №01 двигателя В12-6 повышенной мощности (551,5 кВт (750 л.с.) с перспективой дальнейшего увеличения до 588, 2 кВт (800 л.с.) с новыми бортовыми редукторами позволило повысить максимальную скорость по шоссе до 50-53 км/ч. Введение гидропривода ПКП обеспечило легкость управления и надежность ее конструкции за счет сокращения количества эксплуатационных регулировок, а установка дополнительных амортизаторов на балансирах второй пары опорных катков повысила плавность хода.

Внедрение приборов ночного видения у командира и механика-водителя, а также прицела «Луна», обеспечили возможность ведения боевых действий ночью.

Реализованная компоновка машины позволила разместить в забронированном объеме дополнительные топливные баки и довести запас хода по шоссе до 400 км.

Заводские и приемо-сдаточные испытания опытных танков «Объект 272», согласно приказу директора ЛКЗ №3 от 25 января 1956 г., прошли в районе г. Ломоносова. В них также приняли участие представители ЦНИИ-173, ЦКБ-393, ГБТУ и ГАУ.

Несмотря на то, что эти испытания могли быть закончены ЛКЗ в течение одного месяца, они задержались. Дело в том, что одновременно с ходовыми заводскими испытаниями машин ЦНИИ-173 и завод №393 производили отладку установленных на машинах стабилизаторов «Ливень».

Отладочные работы по системе «Ливень» завершили только в августе 1956 г. Задержка произошла в связи с проведением ЦНИИ-173 и заводом №393 МОП изменений в электрической схеме системы стабилизации. Для устранения вибрации изменили конструкцию крепления прицела Т2С («Удар») и ввели его амортизацию.

Испытания машин проходили как безостановочные пробеги в объеме 100 км, из них 86% пути приходилось на булыжное шоссе, 10% – на ровное гравийное шоссе и 4% – на грунтовую разбитую танковую трассу. Движение осуществлялось по участку длиной 50 км в обе стороны с одним разворотом в обратном направлении, при равноценном состоянии дороги для всех трех машин. На заводских испытаниях танк №01 прошел 820 км (двигатель отработал 55 ч 48 мин), танк №02 – 576 км (62 ч 53 мин), танк №03 – 633 км (58 ч 40 мин).

Танковая 122-мм пушка М62-Т со спаренным 14,5-мм пулеметом КПВТ. Оснащенная впоследствии эжекционным устройством для продувки канала ствола после выстрела и двухплоскостным стабилизатором «Ливень», она стала основным оружием танка Т-10М.

Унифицированная установка зенитного пулемета КПВТ на танке Т-10М («Объект 272»).

Испытания продемонстрировали преимущество машины №01 перед двумя остальными: средняя скорость движения увеличилась на 36%, расход топлива на 100 км снизился на 29%, температура бортовых редукторов уменьшилась на 10-12%. Это объяснялось установкой более мощного двигателя, ПКП с гидроприводом управления, обеспечивавшим сокращение времени на переключение передач, бортовых редукторов с распределением очагов выделения тепла по большему объему и подвески с дополнительными гидравлическими амортизаторами, обладавшей повышенной плавностью хода.

Одновременно, в I квартале 1956 г., в установленные по приказу министра транспортного машиностроения сроки, прошли испытания снарядным обстрелом башни танка «Объект 272» с пушкой М62-Т2. Испытания провели с целью определения бронестойкости башни, прочности крепления пушки, погонного устройства и других узлов, установленных в башню по указанию НТК ГБТУ.

Башня испытания обстрелом выдержала и по своей бронестойкости удовлетворяла заданным ТТТ. Испытания также подтвердили надежность крепления погона и пушки к башне, чему способствовало введение амортизации болтов крепления погона и усиление крепления рамки пушки.

В августе 1956 г. все три образца, оборудованные системой «Ливень», передали на полигонно-войсковые испытания на ГНИАП ГАУ. В ходе испытаний машин стрельбой сходу и с места, после проведения ЦНИИ-173 и заводом №393 отладочных работ по системе стабилизации «Ливень», последняя показала хорошие результаты работы на различных режимах по доведению снаряда до цели на всех трех образцах. Система «Ливень» и прицел Т2С работали надежно.

Пушка М62-Т2 и ее установка, пулеметы КПВТ, механизм поворота башни, силовые агрегаты привода пушки и крепление всех узлов боевого отделения после устранения недостатков, выявленных при отладочных испытаниях, также работали надежно. Таким образом, заводские, наладочные и приемо-сдаточные испытания опытные образцы танка «Объект 272» выдержали. Всего с учетом войсковых испытаний машины №01, №02 и №03 прошли, соответственно, 3069, 1904 и 3492 км. При этом их двигатели отработали 206 ч 57 мин и 28 ч 4 мин (после замены двигателя), 183 ч 16 мин и 284 ч 43 мин соответственно.

По завершении полигонно-войсковых испытаний ОКБТ ЛКЗ продолжило работы по корректировке ЧТД, выпуску технологических процессов и подготовке производства к серийному выпуску танка «Объект 272». При этом учитывалось использование дизеля В12-6 мощностью 551,5 кВт (750 л.с.) при частоте вращения коленчатого вала 2100 мин1 . Максимальная скорость танка по шоссе составляла 53 км/ч, запас хода по шоссе (при емкости топливных баков 950 л) – 250-300 км, по местности -135-160 км.

В ноябре 1956 г. в ОКБТ закончили отработку ЧТД машины и передали ее для выпуска установочной партии в 20 машин на ЛКЗ и заводе №200 в г. Челябинске (корпуса и башни).

14 декабря того же года прошел пленум НТК ГБТУ, на котором состоялось обсуждение результатов испытаний танка «Объект 272». В своем решении пленум рекомендовал его для серийного производства и принятия на вооружение Советской Армии.

С началом 1957 г. ЛКЗ продолжил подготовку производства и выпуска установочной партии танка «Объект 272», которую надлежало изготовить в IV квартале 1957 г. Одновременно с отработкой узлов и деталей опытных образцов в процессе сборки и монтажа первой партии машин реализовали ряд мероприятий, направленных на повышение качества танка, облегчение его сборки, а также на упрощение обслуживания при дальнейшей эксплуатации.

По разделу моторно-трансмиссионной установки к таким мероприятиям относились:

– выпуск новых масляных радиаторов, обеспечивавших увеличенный теплосъем;

– переработка редуктора обогревателя с целью снижения потребляемой энергии и повышения эффективности системы обогрева;

– разработка нового воздухоочистителя масляного типа;

– отработка процесса переключения передач ПКП;

– разработка и внедрение конструкции крепления бортовых редукторов, обеспечивавшей их взаимозаменяемость;

– внедрение усиленной конструкции четырехступенчатого редуктора ПКП;

– разработка и внедрение упругой муфты соединения ПКП с двигателем.

По разделу вооружения и оптики:

– введение новой кинематической связи пушки М62-Т2 с прицелом ТПН-1 через подъемный механизм, улучшившей работу прицела Т2С;

– введение регулировочного устройства установки осветителя Л-2, облегчавшего его эксплуатацию;

– введение рукоятки с сервирующим механизмом, уменьшавшим усилие при перезарядке спаренного пулемета КПВТ;

– изменение конструкции крепления силового цилиндра, упростившей его монтаж и улучшившей работу в условиях эксплуатации;

– введение новой конструкции амортизации прицела Т2С, уменьшившей вибрацию поля зрения прицела при движении танка;

– введение новой конструкции подвески троса для улучшения уплотнения погонов опоры башни;

– введение раздельного монтажа пушки М62-Т2 и башни, облегчившего условия монтажа и сборки танка;

– разработка новых ТУ на сборку и сдачу системы стабилизации «Ливень» и внедрение в производство динамической настройки и проверки системы стабилизации на стенде, что значительно упростило сборку и сдачу системы;

– обеспечение совместной работы системы стабилизации «Ливень» и прицела «Луна»;

– обеспечение совмещения работы пушки М62-Т2 с системой стабилизации «Ливень» и без нее;

Танк Т-10М («Объект 272») на контрольных испытаниях. НИИБТ полигон 1959 г.

По корпусу, ходовой части и ЗИП:

– уточнение в чертежах корпуса технических требований на обработку посадочных мест под бортовые редукторы, что обеспечило их взаимозаменяемость без дополнительной трудоемкой механической обработки;

– введение заневоливания торсионов с целью повышения долговечности и улучшения качества подрессоривания;

– введение нового сброса БДШ с пиропатроном вместо сброса с тяговым реле РП-2;

Техническую документацию на танк, откорректированную с учетом результатов производства и сдачи машин в 1957 г., ЛКЗ, в соответствии с распоряжением Совета Министров СССР №1276рс от 27 мая 1957 г., должен был представить на утверждение Министерству обороны СССР к 1 декабря 1957 г.

Одновременно документацию на новый танк в первой половине июня 1957 г. передали на ЧКЗ. Однако еще в мае директор завода А.И. Крицын доложил председателю Госплана СССР И.И. Кузьмину, что «…производство танка «Объект 272» конструкции ЛКЗ с новым двигателем В12-6 вместо Т-10 вызовет замену до 80% действующей оснастки и потребует значительного времени для подготовки производства. Что, в свою очередь, повлечет за собой снижение в 1958 г. достигнутого выпуска танков Т-10А и отразится на успешном решении задач по освоению новых видов танков, возложенных на завод постановлением правительства.

В связи с тем, что Министерство транспортного машиностроения не приняло решение по данному вопросу, прошу Вашего вмешательства, направленного к скорейшему решению вопроса, к выпуску каких танков в 1958 г. завод должен готовиться».

Тем не менее, изучив материалы по новой машине, руководство ЧКЗ 15 июля 1957 г. представило в Министерство транспортного машиностроения свои соображения и предложения по организации ее серийного производства, обсуждение которых совместно с представителями ГБТУ состоялось 25 июля. На этом совещании рассматривались конструктивные проработки, предложенные ЧКЗ и ЛКЗ по образцам танков «Объект 272» и «Объект 730». Для своей новой машины руководство ЛКЗ гарантировало работу вновь введенных узлов на уровне танка «Объект 730».

В результате было решено разместить в танке «Объект 272» боеукладку конструкции ЛКЗ, предусмотрев защиту взрывателей осколочно-фугасных снарядов, расположенных в каретках, от удара экстрактированной гильзы. Следовало установить для наводчика и командира сиденья с улучшенной подушкой конструкции ЛКЗ, обеспечивавшие устойчивую посадку экипажа и тем самым способствовавшие повышению меткости огня сходу, а также использовать в танке установку основного оружия конструкции ЛКЗ.

Необходимо отметить, что уже в начале августа 1957 г. проектом контрольных цифр Госплана СССР предусматривалось изготовление в 1958 г. 200 танков Т-10, оборудованных пушками М62-Т2 и стабилизаторами «Ливень». При этом Министерство оборонной промышленности намечало собрать на ЛКЗ 85 машин и на ЧКЗ -115 машин.

Однако на ЧКЗ, рассмотрев проект плана выпуска тяжелых танков в 1958 г., пришли к выводу о невозможности изготовления требуемого количества машин с конструктивными изменениями, предложенными ЛКЗ (новый бортовой редуктор, измененная коробка передач, двигатель В12-6). Это было связано с необходимостью проведения большого объема работ по подготовке производства. Так, требовалось изготовить около 2500 приспособлений и 1800 штампов.

Выпуск в 1958 г. танков с пушкой М62-Т2 и стабилизатором «Ливень» в намеченном количестве на ЧКЗ можно было обеспечить лишь при условии сокращения в максимальном объеме серийных агрегатов и узлов танка Т-10А.

Учитывая, что образцы Т-10, оборудованные пушками М62-Т2 и стабилизатором «Ливень» (с неизмененными другими основными узлами), прошли полигонно-войсковые испытания наравне с танком «Объект 272», руководство ЧКЗ обратилось с просьбой к начальнику ГБТУ генерал-лейтенанту ИТС И.А. Лебедеву – разрешить выпуск в 1958 г. тяжелых танков со стабилизаторами «Ливень» с сохранением используемых в танке Т-10А основных узлов и агрегатов.

ЛКЗ, осуществивший в 1957 г. необходимую подготовку производства, должен был выпускать в 1958 г. танки со всеми изменениями, предусмотренными в чертежах танка «Объект 272» и решением ГБТУ и Министерства оборонной промышленности от 25 июля 1957 г., т.е. по чертежам и ТУ главных конструкторов.

Поэтому на последующем совместном совещании Министерства оборонной промышленности и ГБТУ, состоявшемся 14 августа 1957 г., было принято предложение руководства ЧКЗ о подготовке производства в 1958 г. танка Т-10 с пушкой М62-Т2, пулеметами КПВТ и системой стабилизации «Ливень». В решении совещания отмечалось:

«1. Учитывая большой объем подготовительных работ, который необходимо выполнить для постановки на серийное производство нового танка «Объект 272», принять предложение ЧКЗ о производстве в 1958 г. на ЧКЗ танка Т-10 с двигателем В12-5Б, с пушкой М-62 и системой стабилизации «Ливень».

2. Подтвердить решение от 25 июля 1957 г. о подготовке серийного производства танка «Объект 272», имея ввиду начать выпуск на ЧКЗ танков «Объект 272» в начале 1959 г.

Танк («Объект 734А») на испытаниях. Район ст. Кубинка, 1958-1959 гг.

Дизель В12-6Б, устанавливавшийся в танке «Объект 734А» (вид со стороны водяного насоса).

3. ЧКЗ поставить ЛКЗ для танков «Объект 272» двигатели В12-6Б на программу 1957-1958 гг. по чертежам главного конструктора Трашутина.

Учитывая, что заказанное ЧКЗ специальное оборудование для механообработки коленчатых валов с противовесами будет поставлено заводу только в IV квартале 1958 г., согласиться с предложением ЧКЗ о производстве в 1957-1958 гг. двигателей В12-6Б для танка «Объект 272» без противовесов. При этом гарантийный срок службы двигателя В12-6Б оставить 300 ч.

На первых трех танках «Объект 272» производства ЛКЗ в 1957 г. провести испытания двигателей в танке, в том числе один из них на полный гарантийный срок.

4. Считать необходимым поддержать просьбу ЧКЗ перед Челябинским СНХ о выделении необходимых средств на строительство нового цветнолитейного цеха, определяющего ближайшую перспективу развития на ЧКЗ производства двигателей для тяжелых и средних танков, имея ввиду обеспечение строительства первой очереди цеха в 1958 г.».

На ЧКЗ приступили к подготовке производства нового танка, получившего заводское обозначение «Объект 734». Он изготавливался на базе Т-10А с полным заимствованием его МТО (двигатель В12-5Б мощностью 514,7 кВт (700 л.с.), трансмиссия и топливные баки) и боевым отделением танка «Объект 272» (башня с установкой вооружения).

Поэтому максимальная скорость танка и запас хода по шоссе соответствовали аналогичным показателям Т-10А.

В августе того же года руководство ЛКЗ дало указание ГНИАП ГАУ отправить в адрес ЧКЗ опытный танк «Объект 272» без пушки М62-Т2, а саму пушку выслать в адрес завода не позднее 15 октября для выпуска в октябре 1957 г. опытного танка «Объект 734». Однако к указанному сроку на завод отправили только одну машину, причем на ней отсутствовали прицел Т2С и макеты снарядов и гильз, которые требовались ЧКЗ для проверки компоновки боевого отделения.

6 сентября 1957 г. Совет Министров СССР своим постановлением №1083-488 принял на вооружение Советской Армии новый тяжелый танк «Объект 272» и присвоил ему наименование Т-10М. В ТТХ танка указывалось на установку в нем двигателя В12-6, обеспечивавшего машине максимальную скорость 50 км/ч и запас хода по шоссе 250 км. Производство танка разворачивалось на двух заводах, при этом в 1958 г. ЧТЗ разрешалось устанавливать в танке дизель В12-5Б.

В постановлении также говорилось о командирских танках, в которых дополнительно должны были размещаться коротковолновая радиостанция и зарядный агрегат при необходимом изменении боекомплекта. Однако командирский вариант Т-10М к этому времени еще не был принят на вооружение. Необходимо отметить, что его проектирование было развернуто в ОКБТ ЛКЗ еще в 1956 г. на основании приказа министра транспортного машиностроения №13 от 8 февраля 1956 г. и договора с НТК ГБТУ №НЗ-115. Машина получила заводское обозначение «Объект 272К». Основные ТТХ были сохранены на уровне базовой машины – танка Т-10М («Объект 272»).

Командирский вариант отличался от линейного танка «Объект 272» установкой дополнительной командирской дуплексной радиостанции Р-112, зарядного агрегата типа АБ-1-ПБ/30, гирополукомпаса и дополнительной десятиметровой антенны. Новые средства связи и комплекс ночных приборов наблюдения и прицеливания (механика-водителя – «Угол», командира танка – «Узор» и прицел «Луна II») должны были обеспечить управление боем в дневных и ночных условиях с повышенной надежностью радиосвязи.

Зарядный агрегат обеспечивал длительную работу радиостанции Р-112 при неработающем двигателе танка, снимая потребляемую радиостанцией нагрузку с аккумуляторных батарей. Помимо своего основного назначения – питания радиостанции Р-112, зарядный агрегат мог использоваться для подзарядки аккумуляторных батарей, что существенно улучшало энергетический баланс бортовой сети танка.

Размещение командирской радиостанции и зарядного агрегата, имевших значительные габариты, потребовало высвобождения необходимых объемов в башне и в носовой части корпуса за счет уменьшения боекомплекта. В соответствии с ТТТ, аппаратура обеих радиостанций (Р-113 и Р-112) устанавливалась в башне только при возможности обеспечения максимального удобства ее использования.

Несмотря на то, что на машине должен был использоваться прицел- дальномер ТПД-2С конструкции ЦКБ-393, это требование не выполнили. Поэтому НТК ГБТУ предложило ОКБТ ЛКЗ рассмотреть вопрос установки в командирской башенке дальномера ТКД-3. Однако его размещение в командирской башенке оказалось невозможным.

Установить ТКД-3 можно было только при условии расположения прибора «Узор» снаружи башенки. При размещении прибора «Узор» внутри командирской башенки ее диаметр в свету требовалось увеличить на 100 мм, что, в свою очередь, вело к разработке новой башни, так как при существующей геометрии штатной башни командирская башенка выступала влево на 100 мм. Командирская башенка с ТКД-3 и зенитная установка КПВТ исключали взаимное вращение. Защитная труба ТКД пересекалась с осью антенны, конструктивный перенос которой был исключен. Кроме того, требовалась конструктивная переделка прицела Т2С для автоматической связи его с ТКД-3. Поэтому вопрос об использовании в танке «Объект 272К» прицела-дальномера до завершения работ по проекту оставался открытым.

В соответствии с установленным сроком, в IV квартале 1956 г. в ОКБТ ЛКЗ разработали технический проект танка «Объект 272К» и изготовили для предъявления комиссии макетную машину с размещением средств связи и приборов.

Рассмотрение проекта состоялось в НТК ГБТУ в марте 1957 г. Проект получил одобрение и был рекомендован для дальнейшей отработки рабочих чертежей и изготовления опытного образца в текущем году. Однако Министерство оборонной промышленности отказалось от разработки и изготовления ЦКБ-393 в 1957 г. опытного образца прицела-дальномера, предусмотренного для танка «Объект 272К». В связи с этим Главнокомандующий Сухопутными войсками Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский, учитывая острую необходимость быстрейшего укомплектования войск командирскими тяжелыми танками с радиостанциями Р-112 и Р-113, разрешил изготовить и провести испытания опытного образца танка «Объект 272К» без установки прицела-дальномера.

В декабре 1957 г. на ЛКЗ изготовили один опытный образец командирского танка на базе Т-10М и сдали его представителю заказчика на заводе.

Танк Т-10М («Объект 272»), принятый на вооружение Советской Армии в сентябре 1957 г.

С принятием танка Т-10М на вооружение и развертыванием его производства на ЛКЗ к изготовлению и поставкам новых комплектующих узлов по системам вооружения, управления огнем и прицельной оптики были привлечены смежные заводы-изготовители №46, 221, 237, 355 и 393. Однако развертывание серийного производства на этих предприятиях шло с большим трудом из-за необходимости внесения изменений в ЧКД, что привело к срыву сроков поставок комплектующих узлов на ЛКЗ. В результате сдать установочную партию машин в IV квартале 1957 г. завод не смог.

В связи со сложившейся ситуацией председатель Ленинградского совнархоза В.Н. Новиков обратился в Совет Министров СССР с просьбой о переносе срока сдачи установочной партии Т-10М на I квартал 1958 г. Кроме того, предлагалось продлить до 1 апреля 1958 г. срок действия решения Совета Министров ССС №1276рс от 27 мая 1957 г. в части изготовления и приемки танков, а также узлов и агрегатов к ним по чертежам и ТУ главных конструкторов. Утвердить откорректированную документацию (по результатам изготовления первых пяти машин) требовалось с 1 по 15 марта 1958 г.

Следует отметить, что в 1957 г. на ЛКЗ также восстановили два опытных образца танка «Объект 272» (№01 и №03) для проведения испытаний на срок службы системы «Ливень» (машина №03) и двигателя В12-6 на 300 ч (машина №01). При этом на машине №01 заменили узлы и детали согласно выпущенной ЧТД. Испытания танка «Объект 272» (№01) проходили в районе п. Горелово под Ленинградом. К 1 января 1958 г. он прошел 3030 км. В 1958 г. испытания были продолжены.

Кроме того, по ЧТД танка «Объект 272» восстановили опытный образец танка «Объект 267» (машина №315), на котором установили дизель В12-6Ф мощностью 588,2 кВт (800 л.с.) для проведения заводских приемо-сдаточных испытаний. Перед этим дизель прошел стендовые испытания для снятия температурных характеристик системы охлаждения.

На ЧКЗ сборку опытного танка «Объект 734» завершили к 3 декабря

1957 г. (первый образец имел индекс «Объект 734А»). На нем смонтировали новые и улучшенные основные узлы:

– дизель В12-6Б мощностью 551,5 кВт (750 л.с.), установленный по координатам для двигателя Т-10;

– воздухоочиститель ВТИ-8;

– два топливных бака общей емкостью 70 л, расположенных под эжекторами системы охлаждения, два топливных бака-стеллажа общей емкостью 190 л и два наружных бака общей емкостью 120 л (вместо БДШ). При этом общая емкость топливных баков составила 1300 л (на Т-10 – 930 л, на «Объект 272» – 950 л);

– измененные эжекторы системы охлаждения двигателя;

– редуктор обогревателя;

– планетарную трансмиссию с упругой муфтой соединения с двигателем, усиленной шестерней промежуточного вала и отводками;

– бортовые редукторы с измененным передаточным отношением для повышения максимальной скорости танка и с улучшенной теплоотдачей (взаимозаменяемые с бортредукторами Т-10);

– горный тормоз;

– системы ТДА и УС ППО;

– подвеску с увеличенным ходом опорных катков и улучшенными поддерживающими катками;

– гусеницы с почвозацепами на траках;

– боевое отделение танка «Объект 272» под пушку М62-Т2 и систему стабилизации «Ливень». Сама пушка, прицел Т2С и часть аппаратуры системы стабилизации «Ливень» отсутствовали, так как к этому времени на завод не поступили, несмотря на неоднократные обращения его руководства в Министерство оборонной промышленности и Министерство обороны.

Учитывая, что подлежащее монтажу на танк «Объект 734» вооружение (как и все боевое отделение) неоднократно прошло испытания на танке «Объект 272», было принято решение довести массу танка балластными грузами до заданной боевой массы и направить его на гарантийные испытания.

После 1000 км пробега в танк планировалось установить: пушку М62-Т2; прицел Т2С; систему стабилизации «Ливень»; два топливных бака в носовой части танка (общей емкостью 125 л) для увеличения общей емкости топливных баков до 1325 л, против 930 л на Т-10 и 950 л – на танке «Объект 272»; систему гидропневмоочистки смотрового прибора механика-водителя с использованием ультразвукового генератора; редуктор и горелку обогревателя конструкции ЦЭЗ-1 МО и котел обогревателя танка Т-10 с переделкой (по результатам стендовых испытаний); новые эжекторы системы охлаждения, изготовленные и испытанные на стенде ВНИИ-100.

Затем предполагалось продолжить гарантийные испытания танка «Объект 734» на последующие 1000 км пробега.

Проектом плана на 1958 г. выпуск танка Т-10М («Объект 734») предусматривался на ЧКЗ со второго полугодия. Уже в декабре 1957 г. завод №78 должен был приступить к изготовлению корпусов и башен и других броневых деталей машины, а ЧКЗ в I квартале 1958 г. – изготовить отливки, поковки и другие трудоемкие детали. Однако документация как на танк «Объект 734», так и на «Объект 272», с которого заимствовалась башня и почти все узлы и детали боевого отделения, утверждена еще не была (предполагалось, что ЧТД на танк «Объект 734» будет утверждена только после документации на «Объект 272», рассмотрение которой отложили на январь-февраль 1958 г.).

Поэтому в конце декабря 1957 г. завод N278 приостановил изготовление корпусов и башен. В связи с этим главный инженер ЧКЗ Г.П. Войтецкий обратился к председателю ГКСМОТ А.В. Домрачеву и начальнику ГБТУ генерал-лейтенанту ИТС И.А. Лебедеву с просьбой разрешить изготовление танка «Объект 734» и заимствованных для него узлов и деталей с танка «Объект 272» по имеющимся на заводе №78 и ЧКЗ чертежам.

Одновременно при обсуждении вопроса о порядке проведения испытаний опытного образца танка «Объект 734» в ГКСМОТ и в ГБТУ МО с участием главного инженера завода Г.П. Войтецкого и главного конструктора П.П. Исакова было принято решение о проведении его гарантийных испытаний на НИИБТ полигоне по программе ГБТУ только после установки на машину пушки М62-Т2 и прицела Т2С.

На ЧКЗ пушку М62-Т2 отправили с ГНИАП ГАУ 7 января 1958 г., а проект договора на выполнение работ по опытному танку «Объект 734» был выслан из ГБТУ в адрес завода 9 января.

8-9 января 1958 г. состоялось совместное заседание ГКСМОТ и ГБТУ МО по вопросу производства танка Т-10М, на котором в связи с задержкой сдачи машин на ЛКЗ и переносом срока поставки установочной партии на I квартал 1958 г., было принято следующее решение:

«1. ЛКЗ предъявить к 1 марта 1958 г. ЧТД танка Т-10М, откорректированную по результатам изготовления и сдачи указанных танков.

ЧКЗ к этому сроку предъявить на утверждение ЧТД на узлы и агрегаты танка Т-10М, отличающиеся от таковых по тех. документации ЛКЗ, а также танка Т-10А, соответственно решению б. МОП и ГБТУ МО СССР о производстве танков Т-10М на ЧКЗ в 1958 г. от 14 августа 1957 г.

2. ГБТУ МО СССР совместно с Бронетанковым управлением ГКСМОТ до 15 марта 1958 г. рассмотреть и утвердить предъявленную техническую документацию для серийного производства в 1958 г.

3. Изготовление и сдачу в I квартале 1958 г. танков Т-10М, бронекорпусов, башен, узлов и агрегатов для них заводы производят по чертежам и ТУ главных конструкторов с оставлением в силе решения ГБТУ и бывшего МОП от 25 июля 1957 г. и ГБТУ и ЛКЗ от 19 декабря 1957 г.».

В I квартале 1958 г. на ЛКЗ изготовили установочную партию Т-10М из 20 машин, после чего завод приступил к освоению его серийного производства.

В феврале-марте 1958 г. под Ленинградом прошли полигонные испытания опытного образца командирского танка «Объект 272К». По результатам этих испытаний и заключению НТК ГБТУ по ним от 11 марта 1958 г. в ОКБТ ЛКЗ внесли в документацию машины соответствующие уточнения. 10 сентября 1958 г. ЧТД была представлена междуведомственной комиссии ГБТУ и ГКСМОТ, которая 18 сентября утвердила ее для серийного производства. В октябре 1958 г. документация поступила на серийное производство для изготовления машин. Командирский танк получил индекс Т-10МК.

Схема системы очистки смотрового прибора механика-водителя с использованием газоструйного ультразвукового генератора, примененная в танке «Объект 734А».

В мае 1958 г. один из первых серийных образцов танка Т-10М (№5804504) апрельского выпуска отправили на НИИБТ полигон для показа командующему Сухопутными войсками – Маршалу Советского Союза А.А. Гречко и председателю ГКСМОТ К.Н. Рудневу (с участием главных конструкторов танковых заводов и представителей НИИ и КБ ГКСМОТ). По результатам осмотра машины 5 сентября 1958 г. А.А. Гречко и К.Н. Рудневым приняли совместное решение по отработке ряда конструктивных мероприятий для улучшения Т-10М со сроком выполнения во II квартале 1959 г. Работы выполнялись совместно ЛКЗ, ЧКЗ и ЦКБ-14.

Помимо этого, согласно совместному решению ГБТУ и ГКСМОТ от 25 июля 1958 г., ЛКЗ подготовил и передал на НИИБТ полигон в сентябре 1958 г. два из трех танков Т-10М из числа установочной партии. На этих машинах установили ПКП с усиленными промежуточными валами и шестернями с коррегированным зубом и усиленным креплением, а также ввели масляные радиаторы с повышенным теплосъемом и маслозакачивающие насосы МЗН-2, имевшие производительность на низшем пределе. Осенью 1958 г. эти танки успешно прошли ходовые испытания.

В третьем танке Т-10М (№5804Б03), поступившем на НИИБТ полигон в конце декабря 1958 г. и предназначавшемся для сравнительных испытаний, смонтировали промежуточный вал ПКП конструкции ЧТЗ, воздухоочиститель ВТИ-8, эжектор с переделанным отсосом пыли и в подвесках правого борта – опытные торсионы, без предварительного изгиба и заневоливания.

Одновременно с этим на ЛКЗ велась отработка отдельных узлов машины в соответствии с протоколом утверждения ЧТД №1 от 29 апреля 1958 г. на «Объект 272». При этом существенным изменениям подвергся один из Т-10М (№5804501) установочной партии. На нем применили двигатель повышенной мощности В12-6Ф 588,2 кВт (800 л.с.) и усиленную ПКП. Кроме того, при сборке этой машины использовали масляные радиаторы с увеличенным теплосъемом, новые воздухоочистители, систему ТДА упрощенной конструкции и т.д.

На этом танке также были реализованы для проверки следующие предложения, возникшие при смотре бронетанковой техники маршалом Советского Союза А.А. Гречко:

– съемная зенитная установка 14,5-мм пулемета КПВТ, не требовавшая выверки при монтаже на машине;

– установка спаренного с пушкой пулемета калибра 7,62 мм СГМ (вместо спаренного пулемета КПВТ) с размещением боекомплекта 1500 патронов;

– сокращенный возимый ЗИП со снятием укладочного короба с кормовой части башни;

– увеличено количество возимого топлива благодаря установке на корме и крыше машины шести топливных баков общей емкостью примерно 550 л. При этом запас хода по топливу увеличился и стал соизмерим с запасом хода среднего танка.

Переоборудованная машина №5804501 в ноябре 1958 г. была принята под заводской пробег и 7 декабря 1958 г. завершила его. В течение декабря машину подготовили к сдаточному пробегу, а затем ее сдали заказчику и отправили на НИИБТ полигон для проведения длительных испытаний.

Одновременно в 1958 г., в связи с недостаточной отработкой первых серийных изделий заводами-поставщиками, ЛКЗ совместно с ними длительное время занимался выявлением и устранением дефектов, как на отдельных элементах системы стабилизации «Ливень», так и на всей системе. На заводе длительное время находилась специальная бригада заводов-поставщиков, занимавшаяся доводкой прицелов непосредственно в производственных цехах и на машинах, что позволило к началу второй половины 1958 г. выправить ситуацию с системой стабилизации.

Что касается первого опытного образца «Объект 734А» (№5505А003), то после укомплектования его пушкой М62-Т2 и прицелом Т2С с недостающими узлами стабилизатора «Ливень», он в период с 12 августа 1958 г. по 2 июля 1959 г. был подвергнут гарантийным испытаниям, которые прошли в два этапа.

ТанкТ-10М («Объект 272») преодолевает подъем 31°. Длительные испытания в районе г. Теджен (ТуркВО), 1961 г.

Во время первого этапа на гарантийный пробег в 2000 км танк испытаний не выдержал из-за разрушения прокладки головки левого блока цилиндров двигателя, асбестовых прокладок уплотнения соединения выпускных патрубков с коробами эжекторов и попадания отработавших газов в трансмиссионное отделения танка, ненадежной работы системы подогрева и обильного выбрасывания смазки через уплотнения ведущих валов бортовых редукторов. Разрушились шарикоподшипники опорных катков, стержни у шести пучковых торсионов и поршень гидроамортизатора седьмого левого балансира.

После устранения недостатков в начале 1959 г. машину подвергли второму этапу испытаний – до отработки двигателем гарантийного срока 300 ч.

Испытания показали, что танк «Объект 734А» соответствовал ТТХ, утвержденной постановлением Совета Министров СССР №1083-488 от 6 сентября 1957 г. По ряду эксплуатационно-технических показателей он уступал танку «Объект 272» (повышенный температурный режим работы бортовых редукторов и отводок, отсутствие гидропривода управления ПКП и др.), но превосходил его по запасу хода примерно на 40%.

Однако длительные испытания до отработки двигателем 300 ч выявили недостаточную надежность ряда основных узлов и агрегатов танка:

– разрушение прокладок головок блоков и заедание плунжерной пары топливного насоса;

– система охлаждения не обеспечивала эксплуатацию танка с максимальной нагрузкой двигателя при температуре окружающего воздуха выше+15°С;

– на подготовку к пуску и пуск двигателя при температуре окружающего воздуха -40°С уходило более 15 ч;

– в ПКП имело место разрушение дисков промежуточного вала, а также срыв гаек и разрушение фиксаторов;

– в ходовой части выходили из строя шарикоподшипники опорных катков, имело место разрушение пучковых торсионов и балансира;

– не выдерживал нагрузки генератор Г-5.

Большинство выявленных недостатков носило конструктивный характер, часть из них была присуща еще Т-10. Это учли при доработке технической документации по машине, которая в этом же году была запущена в серийное производство.

Аналогичное положение дел складывалась с производством Т-10М и на ЛКЗ, на котором в 1958-1959 гг. качество выпускаемых машин было явно недостаточным из-за большого количества конструктивных и производственных дефектов. Кроме того, некоторые дефекты, выявленные при изготовлении и сдаче машин на заводе, являлись повторяющимися. К основным из них относились: течь смазки поворотного механизма, нестабильная работа вращающегося контактного устройства (ВКУ), течи масла из ПКП (через уплотнение вертикального валика реверса и под уравнительной трубкой), возможность попадания воды в воздухоочиститель через эжектор, повышенное сбивание привода к прицелу ТПН-1 «Луна», расстопаривание крышки люка механика-водителя. Отдельные повторявшие дефекты, выявленные еще в 1958 г., заводом устранялись крайне медленно. Некоторые из них не были устранены и в 1959 г.

Танк Т-10М («Объект 272») на спуске.

Танк Т-10М («Объект 272») движется по накатанному танками участку. Длительные испытания в районе г. Теджен (ТуркВО), 1961 г.

Серийное производство Т-10М («Объект 272») велось на ЛКЗ до 1962 г. За это время и в последующие годы (вплоть до снятия с производства танка на ЧТЗ в 1965 г.) в ОКБТ ЛКЗ провели ряд мероприятий, направленных на повышение его боевых и эксплуатационных качеств. Кроме этого, выполнили работы по модернизации танка, реализованные в опытных образцах. Узлы и агрегаты Т-10М использовались при создании самоходных ракетных пусковых установок и транспортно-заряжающих машин («Объект 815», «Объект 820», «Объект 821», «Объект 823» и «Объект 825»), а также машины командного состава (комплекса средств связи) «Объект 275» и передвижной атомной электростанции «Объект 27».

На ЧТЗ выпуск танка Т-10М («Объект 734») осуществлялся всего два года (1958-1959 гг.), и в 1960 г. завод перешел к производству Т-10М («Объект 272») по технической документации ЛКЗ.

К концу 1965 г. в войсках находилось 1179 танков Т-10М (включая Т-10МК) производства ЛКЗ и ЧТЗ. В целом машина хорошо зарекомендовала себя как мощный и надежный тяжелый танк. Однако в ходе интенсивной эксплуатации были выявлены и недостатки, требующие безусловного устранения.

Негативно сказывались различия в конструктивном исполнении танков (ПКП, с гидроприводом ЛКЗ и механическая ЧТЗ, отсутствие на многих машинах ОПВТ, низкая защита от свинцовых брызг при обстреле 7,62-мм пулями и др.). Наряду с Т-10М, вооруженными пушками М62-Т2 с начальной скоростью снаряда 950 м/с, имелось достаточное количество танков Т-10 (Т-10А, Т-10Б) с пушками Д-25, с начальной скоростью снаряда 915 м/с. Оказалась низкой надежность МТ «Объект 709» первого выпуска ЧТЗ. Запас возимого топлива для выполнения тактических задач был недостаточным.

Значительное количество танков Т-10М находилось в неудовлетворительном состоянии из-за коорозии ВКУ, разрушения контактных колец командирской башенки, засорения циклонов ВТИ-8 и выхода из строя резиновых изделий.

Поэтому при обсуждении вопросов эксплуатации танков техническим составом воинских частей было высказано пожелание о приведении тяжелого танка Т-10М к единому виду с модернизацией его на более высоком техническом уровне.

Учитывая высокие боевые свойства Т-10М, отвечавшие современному уровню развития, и конструктивный запас для дальнейшего совершенствования, Ж.Я. Котин в августе 1966 г. обратился к заместителю министра оборонной промышленности А.И. Крицыну с предложением по проведению модернизации танка с приведением к единому виду и повышению боевых качеств.

Однако все внимание по указанию министра оборонной промышленности С.А. Зверева было обращено на создание нового перспективного танка. Для ОКБТ таковым стал опытный танк с ракетным вооружением «Объект 287».

После проработки и оформления в ОКБТ ЛКЗ в течение 1965 г. всей технической документации, полученной по танку Т-10М («Объект 272») с головного завода (ЧТЗ), она была заложена в резерв на особый период.

Продолжение следует

От «Захара» до «Тайфуна»

На автомобильном заводе «Урал» отметили 70-летие со дня выпуска первого автомобиля. 8 июля 1944 г. с конвейера предприятия сошла военная модификация ЗИС-5В, впоследствии ставшая основой для собственных разработок уральцев.

Этот небольшой по современным меркам армейский автомобиль был одной из основных советских грузовых машин времен Великой Отечественной войны, вторым по массовости после ГАЗ-АА. ЗИС-5В, или «Урал-ЗИС». Он представлял собой двухосную бортовую машину с колесной формулой 4x2 и грузоподъемностью 3 т. Уже 20 июля 1944 г., через две недели с момента выпуска первого автомобиля, автозавод «Урал» отправил на фронт первый эшелон машин «Урал- ЗИС». Менее чем через год, в марте 1945 г., из ворот завода вышел 10000-й армейский грузовик. К этому времени, всего-то за несколько месяцев службы на опасных фронтовых дорогах, машина завоевала популярность у бойцов Красной Армии и получила ласковое прозвище «Захар». Около 25% выпущенных в Миассе в годы войны «Захаров» шли под специальную комплектацию: на шасси уральских машин делались топливозаправщики, полевые мастерские, машины комплектов понтонно-мостовых парков и т.п.

ЗИС-5В первых выпусков имели упрощенную конструкцию: механические задние тормоза, обшитая рейкой-вагонкой кабина с деревянным каркасом, деревянные подножки и брызговики, гнутые крылья, грузовая платформа с задним откидным бортом и др. В дальнейшем конструкция автомобиля прошла несколько этапов модернизации: были установлены гидравлический привод тормозов, усиленный редуктор заднего моста, бортовая платформа увеличенной прочности, улучшенная водяная помпа системы охлаждения двигателя, новый держатель запасного колеса и ряд других усовершенствований. В конце 1940-х гг. этот автомобиль получил наименование ЗИС-5М (модернизированный).

В послевоенные годы, когда страна испытывала дефицит бензина, завод выпускал двухосные автомобили собственной разработки, в том числе газогенераторный ЗИС-21А, использовавший в качестве топлива обычные дрова. Затем были созданы «Урал-ЗИС-353М» и покоритель целины «Урал-ЗИС-355М». Каждый из этих автомобилей стал определенной вехой как в истории модельного ряда марки «Урал», так и в истории отечественного автомобилестроения.

В 1960-е гг. конструкторами уральского автозавода был создан новый полноприводный многоцелевой армейский автомобиль «Урал-375» с колесной формулой 6x6, ставший легендой отечественного автопрома. Он выпускался серийно с 1966 г. по 1977 г., участвовал в сотнях локальных войнах и военных конфликтах и везде зарекомендовал себя как высокопроходимый, безотказный и надежный, настоящий армейский автомобиль. Именно эти качества и стали визитной карточкой практически всех последующих поколений машин, производимых автозаводом «Урал».

В день юбилея на завод прибыла делегация Главного командования внутренних войск МВД России во главе с первым заместителем министра – Главнокомандующим Внутренними войсками МВД РФ генерал-полковником Виктором Золотовым. На торжествах высокопоставленным гостям передали первую партию защищенных автомобилей «Урал-ВВ». В торжественном мероприятии передачи автомобилей приняли участие также заместитель Главнокомандующего ВВ МВД РФ по вооружению – начальник вооружений генерал-лейтенант Сергей Ерыгин и начальник автобронетанкового управления ГК ВВ МВД РФ генерал-майор Алексей Беззубиков.

Виктор Золотов отметил: «Входе совместной работы с заводом мы создали автомобиль «Урал-ВВ», который сегодня сошел с конвейера. В нем – совместный труд и автозаводчан, и Министерства внутренних дел. Великолепная машина, она обладает высокой пулезащищенностью, противоминной стойкостью, надежностью, простотой в техническом обслуживании. Это самое главное, и это то, что требуется Внутренним войскам». По его словам, сегодня в войсках эксплуатируются более двух тысяч автомобилей «Урал» различных модификаций, что составляет больше половины парка всех грузовых автомобилей внутренних войск, причем основная их часть используется в сложных климатических и дорожных условиях Северо- Кавказского региона РФ.

Сход с конвейера завода машины первой партии защищенных автомобилей «Урал-ВВ»

На выставочной площадке гости смогли ознакомиться с .образцами -раритетной техники, выпускавшейся автозаводом в 194(3- 1960-х гг., с серийными образцами автомобилей семейства «Мотовоз», а также с перспективными машинами, такими как защищенные автомобили «Тайфун-У», модернизированный полноприводный «Урал-М», большегрузный «Урал-6370», автомобиль многоцелевого назначения «Урал-542301» с колесной формулой 8x8.

Высокие характеристики и уникальные возможности автомобилей с маркой «Урал» гости автозавода смогли оценить, наблюдая театрализованное шоу с участием спецтехники на шасси уральских внедорожников, которое состоялось на испытательном полигоне. А открывал его тот самый исторический автомобиль ЗиС-5В – знаменитая фронтовая «трехтонка».

Бортовые «Уралы» многоцелевого назначения семейства «Мотовоз» с колесными формулами 4x4, 6x6, 8x8 и перспективный защищенный автомобиль «Тайфун-У» в ходе «милитари-шоу» помогали «обезвреживанию» диверсионной группы. Автомобили под управлением опытных водителей-испытателей покоряли крутые скользкие склоны карьера, погружались в воду, преодолевали завал из каменных глыб. А «Урал-43206» (4x4) даже совершил «прыжок» над пламенем.

Сегодня автомобили марки «Урал» незаменимы в качестве надежных помощников для военнослужащих, энергетиков и нефтянников, железнодорожников, пожарных, лесозаготовителей, автоперевозчиков и строителей. «Уралы» можно встретить в пустынях Ливии, среди болот Анголы, на побережье Мексики и в широтах Крайнего Севера. Благодаря высокой проходимости, эксплуатационной надежности и многофункциональности «Уралы» работают там, где другим машинам проехать не под силу – там, где надо тушить лесные пожары, спасать людей, строить и развивать инфраструктуру, там, где под огнем противника нужно подвезти боеприпасы, военно-техническое имущество и вывезти в тыл раненых.

Водителей-испытателей завода на автомобилях семейства «Мотовоз» зрители назвали «Русскими витязями» на колесах.

Прыжок автомобиля «Урал-43206» над пламенем.

Не каждый грузовик способен преодолевать броды, покоряющиеся «Уралам».

Легендарный армейский автомобиль «Урал-375».

Защищенный автомобиль «Урал-53099» семейства «Тайфун-У».

По материалам пресс-службы «Автозавода «Урал».

Фото Д. Пичугина.

1 Негласном, поскольку официально АУ выдало задание на У-2, а для М-30 и Ф-25 оно только дало«зеленый свет» на разработку в инициативном порядке.

2 Испытания стрельбой СУ-5-2 явно проводились со старыми выстрелами – это значение является табличным для старой фугасной гранаты и старого полного заряда с ленточным порохом. В шкале начальных скоростей для старых и дальнобойных гранат с любой разновидностью заряда нового изготовления из трубчатого пороха оно отсутствует.

3 Так в источнике «Third Axis Fourth Ally: Romanian Armed Forces in the European War, 1941-1945». – London, 1995.

4 стенки

275 Первоначально эти работы велись применительно к Т-10М, а затем, с учетом разработанной ЧТД, – к танку Т-10 и его модификациям (Т-10А и Т-10Б).

276 Одновременно с Т-10А испытания ОПВТ проводились и на Т-10М.

277 Обстрел выявил недостаточную прочность крепления рамки пушки М-62 и жесткость лобовой части башни при попадании в нее снаряда.

278 Эта зенитная установка, прошедшая сравнительные испытания с другими ЗПУ, представленными заводами №183, №174 и ВНИИ-100, по результатам проведенных стрельб показала лучшие результаты и была рекомендована в качестве единой зенитной установки для тяжелых и средних танков.