Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; В гостях у астролога; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика

Михаил Филиппенков
ВЯЗЕМСКАЯ ГОЛГОФА ГЕНЕРАЛА КОНЕВА

ОТ АВТОРА

Все дальше в прошлое уходят события Великой Отечественной войны, но не ослабевает интерес к жестоким схваткам той поры. Об этой войне написано много и в художественной литературе и в мемуарах, как непосредственными участниками тех событий, так и российскими и зарубежными исследователями.

К счастью, в последнее время стали общедоступны архивные документы и материалы, позволяющие по-другому взглянуть на суровые испытания, выпавшие на долю наших отцов и дедов, которых с каждым днем остается все меньше и меньше. Поэтому основными немыми, но беспристрастными свидетелями той героической поры сегодня становятся документы.

Однако, несмотря на то что коммунистический режим ушел в небытие свыше 20 лет назад, в архивах почему-то по-прежнему закрыт доступ к директивам Ставки Верховного главнокомандования, к документам партийно-комсомольских организаций и к политдонесениям их руководителей, к материалам военных прокуратур и трибуналов и без исключения ко всем материалам, где присутствуют карты именно 50-км масштаба. Поэтому пришлось исследовать массу разрозненных документов и буквально по крупицам собирать и анализировать информацию, которую опровергнуть просто невозможно. Из небытия удалось вернуть имена людей, которые своими жизнями заплатили за генеральские амбиции, сдобренные генеральской же бездарностью. Сохранились документы, которые прямо указывают на достаточную оснащенность Красной армии техническими средствами и вооружением, не уступавшим ни по количеству, ни по его качеству своему противнику. Качество работы штабов и уровень подготовки наших штабных работников был не ниже немецких при всей растиражированной их педантичности и пунктуальности, а зачастую даже и выше. Военная мысль и воинское мастерство командиров до уровня дивизии в большинстве своем были достаточно прогрессивными для того времени, в тех сложившихся условиях. Наши солдаты умели грамотно воевать, их стойкость и мужество неоднократно отмечались противником в своих сводках и донесениях. Но все это сводилось на нет распоряжениями от командования фронтов и выше. Оттуда же зачастую приходили просто абсурдные указания, не имеющие никакой логики и связи с элементарной военной наукой и реально происходившими событиями, а платой за это были человеческие жизни. Видимо, долго еще не удастся узнать, кто первый и с какой целью придумал и озвучил идею о неготовности и слабости Красной армии и превосходстве над ней вермахта.

Горькую и суровую правду об оставлении старинного русского города Сычевка в октябре 1941 года и его освобождении в 1943-м хранили архивные документы до 1991 года, когда сами архивы стали доступны для исследований. Только в постсоветское время на тему ржевско-вяземских операций начали появляться публикации и исторические исследования, однако они носят достаточно политизированный характер и рассматриваются на уровне как бы взглядов И.В. Сталина и Г.К. Жукова, а также командующих фронтами и армиями, непосредственно организовывавших и проводивших военные операции, в том числе и ту же пресловутую операцию «Марс». Но нет исследований происходившего на уровне «окопного взгляда», в связи с чем героизм и воинская слава простого солдата обезличены. Трагедия Сычевки до сих пор хранит еще много тайн и в исторической литературе абсолютно не освещена.

Приступив к работе в архивах, я столкнулся с тем, что там отсутствуют документы частей и соединений, участвовавших в вяземских боях 1941 года. Можно еще понять отсутствие документов частей и армий, пропавших в Вяземском котле 1941 года, но непонятно, с какой целью еще в ноябре 1941 года были уничтожены все документы частей, вышедших из окружения и избежавших его и направленных впоследствии на переформирование. От них в истории остались только их номера. Поэтому в первой части дилогии, посвященной сычевской трагедии октября 1941 года, в большей части пришлось основываться на документах группы армий «Центр», 9-й армии и 3-й танковой группы вермахта, непосредственно захватившей этот город, которые были любезно предоставлены мне зарубежными коллегами — исследователями истории Великой Отечественной войны.

Также необоснованно забыта и абсолютно не исследована тема взятия Сычевки в 1942—1943 годах, а это был важнейший транспортный узел, и там, между прочим, располагалась штаб-квартира командующего 9-й армии группы армий «Центр» генерал-полковника Вальтера Моделя.

С переходом в контрнаступление Красной Армии под Москвой в декабре 1941 года враг был отброшен от столицы на 150—250 км, вследствие чего образовался Ржевско-Вяземский выступ, который немецкое Верховное командование, в частности группы армий «Центр» (4-я и 9-я полевые армии, 3-я и 4-я танковые группы), предполагало использовать в качестве плацдарма для возможного повторного стратегического удара в восточном направлении. Поэтому после завершения в апреле 1942 года Московской битвы важные наступательные операции проходили именно на Ржевско-Вяземском выступе и еще в советское время были отнесены к разряду «закрытых», не получив достаточно полного и объективного освещения в историко-мемуарной литературе и позже.

Линия этого выступа проходила западнее города Белый, севернее Оленина, севернее и западнее Ржева, восточнее Зубцова и Гжатска, западнее Юхнова. Выступ глубоко вклинивался в оборону советских войск, которая шла вдоль неполного четырехугольника, образованного железными дорогами Смоленск—Вязьма—Сычевка—Ржев—Олени-но, далее на Великие Луки. По этим дорогам шло снабжение группы армий «Центр».

Глубина Ржевского выступа составляла 160 км, протяженность по фронту 200 км. От Москвы его отделяли 150 км. В Ставке и Генштабе понимали, пока выступ остается в немецких руках, есть опасность, что он послужит своего рода «трамплином» для нового броска на Москву. Это не могло не тревожить советское командование. Неоднократно проводились наступательные операции с целью ликвидации главных сил группы армий «Центр». К сожалению, они не достигли цели. При этом и на долю населенных пунктов, расположенных в выступе, и людей, там проживавших, выпала тяжкая доля пережить кровопролитные бои и 17 месяцев в немецкой оккупации. Но это тема следующей книги.

В процессе работы я изучал происходившее по документам Красной армии и вермахта в одном и том же временном пространстве путем сравнительного анализа содержащейся в них информации. Собранный материал и натолкнул меня на мысль написать книгу о тех событиях, но написать ее как бы в режиме репортажа с места событий, приводя только документальные факты происходившего, а окончательные выводы предоставить сделать самим читателям.

Неоценимую помощь в подборе и подготовке материалов мне оказали сотрудники Центрального архива Министерства обороны РФ в г. Подольске Московской области, российский писатель-исследователь Ростислав Алиев и историк-исследователь из Болгарии Камен Невенкин, которым я выражаю огромную искреннюю признательность и благодарность.

А побудили меня заняться поиском и исследованием рассказы моего, ныне уже покойного, отца Н.В. Филиппенкова, пережившего подростком немецкую оккупацию в деревне Большое Красное Караваевского сельсовета Сычевского района Смоленской области, стертой с лица земли 9 марта 1943 г. В память о моем отце я и решил написать эту книгу, которую и выношу на суд читателей.

М.Н. Филиппенков

2012 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Когда Михаил попросил меня написать предисловие к его книге, я всерьез задумался, что же написать? Что я должен сказать российскому читателю? Как убедить тех, кто откроет его книгу в первый раз, что она заслуживает внимания и что она отличается от большинства других? А она действительно отличается и во многих аспектах просто уникальна.

В первую очередь не надо забывать, что в отличие от всех других военных конфликтов прошлого Вторая мировая война все еще является событием политическим, а не историческим. Первая мировая война, Гражданская война в США, Наполеоновские войны, французские революции, покорение нового мира, нашествие монголов, Крестовые походы, переселение народов, военные кампании Древнего Рима и походы Александра Македонского — все эти события являются сугубо историческими. Люди обычно не спорят, когда разговаривают о них, политики не включают их в свои высказывания, нет призывов о «восстановлении исторической правды», «о защите нашего наследия от...» и т.д. Все они где-то в глубоком прошлом, все они — свершившиеся факты, все они — события, которые уже никому НЕ ПРИЧИНЯЮТ БОЛИ.

Со Второй мировой войной все наоборот — о ней постоянно спорят, она превратилась в любимую игрушку политиков, само ее упоминание способно развязать словесную бурю, потому что она все еще причиняет боль. Все народы Европы пострадали от нее, и практически никто не вышел победителем. Как тема она все еще является очень актуальной, потому что как конфликт она все еще не закончилась.

Мне как писателю-историку очень часто приходилось задумываться о там, как надо писать о войне которая de facto все еще продолжатся. Универсального рецепта нет, но, вероятно, прежде всего надо писать понятно и с изобилием достоверных фактов. В современной исторической науке достоверный факт — это прежде всего аргумент со ссылкой на документальный источник. Документы — лучший друг честного историка и исследователя и смертельный враг историка-шарлатана, политического лакея и манипулятора умов. В документах нет эмоции и в большинстве случаев нет искажении фактов. Политики и «общественники» документов боятся, как чумы, вот почему они очень часто их и «репрессируют» — «неудобные» документы укрывают, засекречивают, а иногда и просто уничтожают. До сих пор, например, никто в Лондоне и в Москве не хочет дать открытый доступ к самым «интимным» разговорам (лицо в лицо и корреспонденция) Сталина с Черчиллем. Также остается неясным, какие точно были стратегические планы Ставки и

Сталина после весны 1943 года, когда Красная армия начала постепенно выбивать войска вермахта и его союзников из западных земель Советского Союза. Насколько глубоко хотели они прорваться в Европу? Какие страны хотели «освобождать», а какие оставить под контролем англичан и американцев? Где, когда и какими точно силами хотели наступать? Ведь сейчас все это в прошлом, должно было бы рассматриваться как историческое прошлое. Но нет — для кого-нибудь это все еще реальное настоящее, и никто из нас не будет в живых, когда к этим «неудобным тайнам» будет наконец-то дан доступ.

Проблемы такого характера существуют также и на уровне отдельных сражений. Битвы, которые продолжались много месяцев, даже целые операции времен Великой Отечественной войны, которые стоили много тысяч солдатских жизней, пока остаются буквально похороненными в архивах. Почему? А потому, что они не были выигранными, и даже хуже — они были проигранными, и поэтому они не вписывались в концепцию «развитого социалистического общества». О них предпочитали забыть. О них песен не пели, книг не писали, ветеранов не награждали, фильмов не снимали, статей «к годовщине» не печатали в центральных газетах и журналах, и, как ни парадоксально, их даже не изучали в военных училищах и академиях. Хотите — верьте, хотите — нет, но все примеры, опубликованные в книгах, специально написанных для будущих офицеров Советской армии периода с конца войны и до фактического распада

СССР, отобраны только из тех операций, которые закончились с успехом... Только в последние годы в современной России начали уделять внимание «невыигранным» и «проигранным» сражениям, но так как о них ничего не было написано, то исследователям пришлось просто начинать с нуля. И как ни парадоксально получается, но надежда, что в ближайшем будущем мы, любители военной истории, будем читать свежие исследования о непопулярных, но очень интересных (с точки зрения драматизма и динамики) сражениях Второй мировой войны, не очень велика — просто белых пятен больше, чем честных исследователей, способных писать о них.

Когда идет речь об исследователях, пишущих книги на военные темы (не только в России, но и в «демократических» странах Запада), надо подчеркнуть, что по какой-то неведомой причине огромное большинство из них просто переписывают то, что уже написано в других книгах. Другими словами — делают книги таким же способом, как известные международные сети ресторанов делают гамбургеры и пиццу. И в конце концов получается, что «на вкус» эти книги тоже универсально одинаковы. Статистика, например, показывает, что только в 2010 году не менее чем 11 тысяч человек посетили Центральный архив Министерства обороны России в Подольске. Но тем временем оказывается, что очень мало из них действительно пишут книги. В том же 2010 году, например, менее чем 5 % всех книг о Великой Отечественной войне, опубликованных в России, имеют ссылки на архивные источники. А это означает, что действительное число реальных исторических исследований очень и очень мало.

Почему я в итоге решил поддержать книгу Михаила? Потому, что в его книге я нашел для себя все то, что я как исследователь ценю и в других исследователях. Во-первых — это уважение к фактам. А также использование материалов обеих сторон, а значит, и есть взгляд «другой», немецкой стороны. Во-вторых — отсутствие эмоций и «политически удобных» выводов и, соответственно, комментарии автора. Книга получилась своего рода — историческое реалити-шоу. В ней нет лишней драмы и пафоса, но можно почувствовать запах гари, пороха, грязи и крови и других обычных «атрибутов» каждого сражения XX века. Они там, в строках донесений и отчетов. Автор также дает возможность читателю самому сделать выводы о том, что случилось там, под Вязьмой. И описывает это «забытое» сражение довольно подробно. А оно было одной из тех битв Великой Отечественной войны, о которых некоторые люди в коридорах власти очень хотели бы забыть. Например, в «официальной» версии Второй мировой войны, изданной в 70-е годы под редакцией маршала Гречко, о Вяземском котле написано только, что «на поле бое пали смертью храбрых много бойцов и командиров». Да, это правда, но какова были реальность и действительность? Я искренне надеюсь, что книга Михаила поможет читателям найти ответ.

Михаил не аппаратный историк и не обслуживает никаких политических интересов. Все, что вы прочитаете, написано только ради памяти его отца и ради его огромного внутреннего желания узнать всю правду катастрофы под Вязьмой. Надеюсь, что в будущем он нас порадует и другими честными и правдивыми исследованиями о «забытых сражениях».

Камен Невенкин,

писатель-исследователь истории Второй мировой войны

Болгария, София, 2012 г. 

ВВЕДЕНИЕ

В древности на крутом левом берегу прекрасной русской реки Вазузы, по которой в те времена проходил водный путь «из варяг в греки», наши предки, вырубив окрестные леса, построили свои первые дома. Так было основано поселение на Вазузе, впоследствии получившее наименование Сычевка — первый город на реке Вазуза, находящийся в 80 километрах от ее истока.

Сам же район упоминается еще в «Повести временных лет» как Волковский лес, относится к Смоленскому княжеству и удельному княжеству Фоминскому. А вот как описал в 1989 году в своей работе «К живым истокам» происхождение названия города смоленский краевед Махотин Б.А.: «Присутствие в названии составной части слова –вка — свидетельствует об относительной молодости самого селения, начавшегося с небольшой деревушки. Выгодное положение на речном пути (Вазуза—Волга) способствовало ее превращению сначала в крупное дворцовое село, а затем, в 1776 году, в уездный город».

На вопрос, когда и в связи с чем возникло название Сычевка, однозначного ответа не существует. Широко распространено мнение, что оно происходит от нарицательного имени птицы сыч. По преданиям старины, местность, на которой расположен город Сычевка, раньше была покрыта густыми лесами и болотами. Среди них находилась деревушка Сычи. Свое название деревушка эта, видимо, получила потому, что в то время в изобилии водились сычи.

Логично также усматривать в названии Сычевка имя первого основателя или владельца селения по прозвищу Сыч, либо по отчеству Сычев (сын Сыча). В прошлом древнерусские собственные имена и отчества типа Сыч и Сычев на Руси были весьма распространенными. Производные от них фамилии не такие уж редкие на Смоленщине в настоящее время. Это свидетельствует о том, что город Сычевка и целый ряд деревень, например Сычевка, Сычево, Сычики, своими названиями обязаны не птицам сычам, а людям, ставшим Сычами, Сычевыми и Сычиковыми.

Как и в любом другом городе на Смоленщине, в топонимии Сычевки живет ее прошлое и настоящее. В местном краеведческом музее хранится уникальный документ — «План города Сычевки 1780 года». В нем отчетливо видно речное обрамление города: с востока и юго-востока — вогнутая излучина Вазузы, с запада — левый приток ее, Лось-мина. Этимология названия реки Вазузы до сих пор остается загадкой. Не совсем ясна и этимология названия притока. Вероятнее всего, ее надо искать с помощью сопоставлений сходных названий рек в других регионах страны. Например, река Лосма (правый приток Мокши, принадлежащий бассейну Оки) протекает по территории древнего расселения финноязычной мордвы. Сравнение близких по языковому признаку названий двух рек вызывает предположение об их одинаковом происхождении, но этимология остается неясной».

Много выпало на долю сычевской земли и людей, ее населявших. Она находилась на стыке Смоленского, Тверского, Ржевского, Ростово-Суздальского, Московского и других княжеств. В древности князья враждовали между собой. В связи с этим в 1216 году в летописях впервые упоминаются Ржев, Зубцов, Вазуза. В 1238 году, возвращаясь после неудачного похода на Новгород, монголо-татары разорили многие населенные пункты Сычевского края.

Впервые о Сычевке как о волости в исторических документах упоминается в 1473 году (по другим источникам, в 1488-м, но оба раза практически по одному и тому же поводу), и это было связано с жалобой великого князя Михаила Вяземского польскому королю Казимиру IV на то, что «люди тверского князя Ивана (Иоанна) Молодого, сына Ивана (Иоанна) III, завоевали волости князя Василия Бывалицкого Негомирь (впоследствии Немирь на Вазузе), а другую Сочевки». В 1493 году, после того как Иван III отбил у литовцев Вязьму и присоединил ее к Московскому княжеству, Сычевка становится дворцовым селом московских князей, а позже — царей. Село, как и вся Сычевская дворцовая волость, вошло в состав Вяземского уезда.

К началу XVIII века дворцовое село Сычевка стало крупным торговым селом. На берегах Вазузы были построены пристани, амбары и склады, принадлежавшие купцам, перевозившим водным путем свои товары — хлеб, лен, пеньку, смолу, деготь, строительный лес — в Гжатск, Ржев, Тверь, Петербург и другие города. 22 февраля (5 марта по новому стилю) 1776 года дворцовое село Сычевка по указу Екатерины II было преобразовано в город того же названия, ставший центром Сычевского уезда. В 1780 году Сычевка получила от императрицы жалованную грамоту с изображением городского герба в виде щита, разделенного на две части. В верхней части — эмблема Смоленска: в серебряном поле черная пушка с золотым лафетом, а на ней — сказочная птица феникс. В нижней части — эмблема Сычевки: в голубом поле на молодом деревце — птица сыч.

Перевод Сычевки из разряда сел в город, а также построенные на берегах Вазузы пристани способствовали дальнейшему развитию в ней торговли. Одновременно развивалась местная промышленность: работали табачная фабрика, кирпичный, кожевенный и винный заводы.

Сычевляне сражались с Литвой и поляками, вели успешные партизанские действия против армии Наполеона в 1812 году. На территории Сычевского уезда французы появились 18 августа 1812 года. К этому времени в Сычевке было создано два партизанских отряда, в которых состояли более 400 горожан и крестьян. Особо выделялся отряд старостихи Василисы Кожиной с хутора Горшково, что в нескольких километрах от села Дугино. За два месяца и шесть дней (с 19 августа по 25 октября) сычевские партизаны уничтожили 1760 вражеских солдат и офицеров и 1009 взяли в плен. На борьбу с французскими завоевателями поднялось все население уезда.

В 1882 году через город пролегла железная дорога. Она способствовала быстрому развитию местной промышленности, росту торговли и увеличению населения.

Сегодня это районный центр площадью 8 км с населением около 7500 человек, расположен между уже несудоходными реками Вазуза и Лосьмина, в 234 км восточнее Смоленска и в 2 километрах к западу от Старой Смоленской дороги. Крупная железнодорожная станция на линии Вязьма—Ржев, расстояние до Вязьмы составляет — 70 км, до Зубцова — 45 км.

Перед Великой Отечественной войной в Сычевке проживали 8428 человек, в сельской местности — в 418 селениях, объединенных в 25 сельсоветов, 40 793 человека. После нападения гитлеровской Германии тысячи сычевлян ушли на фронт. Огромная работа легла на плечи тех, кто остался в тылу.

В связи с угрозой прорыва немецкой армии к Москве женщинам, старикам и подросткам пришлось вырыть десятки километров противотанковых рвов, траншей и ходов сообщения, построить множество других оборонительных сооружений.

10 октября 1941 года Сычевка была оккупирована немецкой армией. В начале 1942 года она оказалась в центре созданного немцами Ржевско-Вяземского плацдарма, с которого немецкое командование намеревалось начать новое наступление на Москву. Советское командование предприняло ряд наступательных операций с целью ликвидировать этот плацдарм. Жестокие бои на Сычевском направлении шли с января 1942 года вплоть до освобождения города. За это время советские войска провели целый ряд наступательных операций и освободили сотни населенных пунктов. Стремясь удержать стратегически важные рубежи, немецкое командование вынуждено было спешно перебрасывать в район Ржева и Сычевки резервы с других участков фронта.

На территории Сычевского района боевые действия велись в течение полутора лет. Многие населенные пункты не раз переходили из рук в руки. Здесь на длительное время были скованы значительные силы противника.

8 марта 1943 года Сычевка была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. Это освобождение досталось слишком дорогой ценой. Ни в одном районе Смоленщины не было такого количества напряженных и длительных боев, в которых участвовало бы такое множество стрелковых, кавалерийских и танковых частей и соединений, артиллерии и авиации.

Тысячи граждан, призывавшихся Сычевским райвоенкоматом, не вернулись с фронтов Великой Отечественной войны. Практически каждая сычевская семья испытала боль невосполнимой утраты. Сычевская земля обильно полита кровью десятков тысяч советских воинов, сражавшихся здесь в 1941—1943 годах.

Большими жертвами заплатили за освобождение и мирные жители Сычевского района, были уничтожены сотни населенных пунктов. Численность населения района составила всего 21171 человек, в том числе в городе 3152 человека. Был разрушен и сам город Сычевка.

ЧЕРНЫЙ ОКТЯБРЬ 1941-ГО

После разгрома основных сил советского Западного фронта в Белостокском и Минском котлах немецкое командование, не теряя времени, приняло решение начать новое наступление на Московском направлении одними мобильными соединениями, не дожидаясь подхода пехотных дивизий.

И на этот раз, как неоднократно было в истории, на пути врага оказался Смоленск. Там с 10 июля по 10 сентября 1941 года продолжались ожесточенные бои, в ходе которых уже 17—18 июля отдельные районы города неоднократно переходили из рук в руки, и к утру 19 июля немцам все же удалось захватить большую часть города, а 28 июля 1941 года Красная армия полностью оставила Смоленск. Несмотря на это, сражение за Смоленск стало важным этапом по срыву сроков продвижения немецких войск на Москву. Советские войска понесли тяжелые потери, но и немцы сильно измотались, ведя тяжелые бои за этот крупный населенный пункт.

Несмотря на то что город был оставлен, это не стало окончанием Смоленского сражения, и уже 30 июля 1941 года Главное командование вермахта приказало группе армий «Центр» основными силами перейти к обороне. Тяжелые бои восточнее Смоленска продолжались до 10 сентября, а 12 сентября новым командующим Западным фронтом вместо маршала С.К. Тимошенко был назначен генерал-полковник И.С. Конев. Он принял войска фронта на исходе Смоленского сражения, перешедшие к обороне на рубеже от озера Селигер до Ельни, когда германское командование, произведя перегруппировку и подтянув дополнительные силы, уже готовило новую наступательную операцию на московском направлении под кодовым названием «Тайфун».

Узнав о готовящемся немцами наступлении, командование Западного фронта к угрожаемому участку начало подтягивать фронтовые резервы, была сформирована и 30 сентября отправлена в Вадино^[1] оперативная группа командиров во главе с заместителем командующего войсками фронта генерал-лейтенантом Болдиным для непосредственного руководства войсками Вадинского направления. С этой целью там же, в Вадино, был организован узел связи, через который можно было поддерживать связь со всеми армиями Западного фронта. Основной же узел связи Западного фронта на железнодорожной станции Касня из-за угрозы налетов немецкой авиации из единого помещения был вынесен и рассредоточен в блиндажах по направлениям деятельности.

До 30 сентября восточнее Смоленска перегруппировывались не только части Красной армии, оставшиеся после Смоленского сражения, но и находились части, направленные туда для строительства линии обороны из мест своей постоянной дислокации сразу же после 22 июня 1941 года.

В самый разгар Смоленского сражения в Батуринский район^[2] прибыла полнокровная 251 -я стрелковая дивизия и была включена в состав 30-й армии еще 15 июля 1941 года и вместе с другими приписанными к армии частями все время с начала войны находилась на рубеже Смоленск— Белый, устраивала оборонительные позиции и занималась боевой подготовкой личного состава.

Дивизия была сформирована 30 июня 1941 года из частей внутренних войск НКВД СССР и запасников Московской области. Командовали ею полковник Стенин и начальник штаба полковник Старовойтов. Заняв оборону на Вяземском направлении, занимались строительством оборонительных сооружений и обучением личного состава, причем особое внимание уделялось радиосвязи. Все техническое имущество было заблаговременно приведено в порядок.

С 30 сентября начало поступать пополнение, состоявшее, как оказалось, из совершенно не обученных новобранцев. В этот день один только 923-й стрелковый полк получил 1000 человек совершенно не обученного пополнения из Удмуртии, не знающих еще, что вскоре им одним из первых предстоит принять на себя мощный удар немецкого наступления.

О действиях этого полка и его командире майоре Гуляеве Н.А. мы узнаем немного попозже.

Из показаний пленных штабу Западного фронта стало известно, что немцы готовят генеральное наступление на Москву и что в операциях примут участие 100 пехотных дивизий, 3000 танков и 1000 самолетов. Однако на самом деле по состоянию на 1 октября оперативная плотность сторон при ширине фронта 347 км командованием Западного фронта Красной армии оценивалась:

                                                             СССР                        Германия

Количество дивизий                              стрелковых 27            пехотных 34

Количество км на сд (пд)                      ок.13                          11,9

Плотность на 1 км фронта: орудий всех калибров, кроме пто   

                                                           5,9                              11,9

Плотность на 1 км фронта: орудий пто

                                                           1,6                              3,0

Танков                                                 1,2                              2,0

То, что уже к началу октября немцы имели превосходство в людском составе, командованием Западного фронта объяснялось недоукомплектованностью наших дивизий людьми от 11 до 54% их штатного состава и превосходством противника в части техники в среднем в 2 раза, особенно по пулеметам, орудиям всех калибров и танкам. После начала наступления выяснилось, что свои главные силы немцы сосредоточили на стыке наших 30-й и 19-й армий. Здесь соотношение сил было таким, что противник превосходил нас по пехоте — в 2 раза, по артиллерии и танкам — в 3 раза и по самолетам — примерно в 2,5 раза. Учитывая такую концентрацию сил неприятеля, командование Западного фронта все равно рассчитывало остановить его наступление.

Чтобы читателю в дальнейшем не путаться в номерах армий и частей, ниже приводится общий состав противостоявших сторон. Вермахт:

Группа армий «Центр» (генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок) 9-я армия (генерал-полковник А. Штраус) На левом (северном) фланге 3-й танковой группы: XXIII армейский корпус (генерал пехоты А. Шуберт): 251, 102, 256 и 206-я пехотные дивизии

3-я танковая группа (генерал-полковник Г. Гот): VI армейский корпус (генерал инженерных войск О.В. Форстер): 110 и 26-я пехотные дивизии

XLI моторизованный корпус (генерал танковых войск Г. Райнхардт): 36-я моторизованная, 1-я танковая и 6-я пехотная дивизии

LVI моторизованный корпус (генерал танковых войск Ф. Шааль): 6 и 7-я танковые и 129-я пехотная дивизии

V армейский корпус (генерал пехоты Р. Руофф): 5, 35 и 106-я пехотные дивизии

На правом (южном) фланге 3-я танковой группы:

VIII армейский корпус (генерал артиллерии В. Гейтц): 8, 28 и 87-я пехотные дивизии

XXVII армейский корпус (генерал пехоты А. Вагер): 86, 162 и 255-я пехотные дивизии

Резерв армии: 161-я пехотная и 14-я моторизованная дивизии

4-я армия (генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге)

IX армейский корпус (генерал пехоты Г. Гейер): 137,263, 183 и 292-я пехотные дивизии

XX армейский корпус (генерал пехоты Ф. Матерна): 268, 15 и 78-я пехотные дивизии

VII армейский корпус (генерал артиллерии В. Фармбахер): 7, 23, 197 и 167-я пехотные дивизии

4-я танковая группа (генерал-полковник Э. Гепнер):

LVII моторизованный корпус (генерал танковых войск А. Кунцен): 20-я танковая, 3-я моторизованная дивизии и дивизия СС «Райх»

XLVI моторизованный корпус (генерал танковых войск Г. фон Фиттингоф-Шеель): 5 и 11-я танковые, 252-я пехотная дивизии

XL моторизованный корпус (генерал танковых войск Г. Штумме): 2 и 10-я танковые, 258-я пехотная дивизии

XII армейский корпус (генерал пехоты В. Шрот): 98 и 34-я пехотные дивизии.

2-я армия (генерал-полковник М. фон Вейхс)

XIII армейский корпус (генерал пехоты Г. Фельбер): 17 и 260-я пехотные дивизии

XL армейский корпус (генерал пехоты Г. Хейнрици): 52 и 131-я пехотные дивизии

LIII армейский корпус (генерал пехоты В. Вайзенбергер): 56, 31 и 167-я пехотные дивизии

Резерв 2-й армии: 112 пехотная дивизия

2-я танковая группа (генерал-полковник Г. Гудериан):

XLVII моторизованный корпус (генерал танковых войск Й. Лемельзен): 17 и 18-я танковые и 29-я моторизованная дивизии

XXIV моторизованный корпус (генерал танковых войск Л. Гейр фон Швеппенбург): 3 и 4-я танковые, 10-я моторизованная дивизии

XLVIII моторизованный корпус (генерал танковых войск В. Кемпф): 9-я танковая и 16 и 25-я моторизованные дивизии

34-е пехотное командование (генерал пехоты Г. Мец): 45 и 134-я пехотные дивизии

35-е пехотное командование (генерал артиллерии Р. Кемпфе): 95, 196, 262, 293-я пехотные и 1-я кавалерийская дивизии

В резерве группы армий: 19-я танковая дивизия, 900-я учебная бригада и моторизованный полк «Великая Германия»

Охрана тыла группы армий «Центр»: 339 и 707-я пехотные дивизии, 221, 286, 403 и 454-я охранные дивизии, кавалерийская бригада СС.

2-й воздушный флот генерал-фельдмаршала А. Кессельринга.

Красная армия:

Западный фронт (генерал-полковник И.С. Конев) в составе:

22-я армия (генерал-майор В.А. Юшкевич) 29-я армия (генерал-лейтенант И.И. Масленников) 30-я армия (генерал-майор В.А. Хоменко) 19-я армия (генерал-лейтенант М.Ф. Лукин) 16-я армия (генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский) 20-я армия (генерал-лейтенант А.А. Власов) Резервный фронт (Маршал Советского Союза С.М. Буденный) в составе:

во втором эшелоне Западного фронта: 31-я армия (генерал-майор В.Н. Далматов) 49-я армия (генерал-лейтенант И.Г. Захаркин) 32-я армия (генерал-майор С.В. Вишневский) 33-я армия (комбриг Д.Н. Онуприенко) в первом эшелоне:

24-я армия (генерал-майор К.И. Ракутин) 43-я армия (генерал-майор П.П. Собенников) Брянский фронт (генерал-полковник Я.Т. Черевиченко) в составе:

50 армия (генерал-майор М.П. Петров)

3 армия (генерал-майор Я.Г. Крейзер)

13 армия (генерал-майор A.M. Городнянский)

Оперативная группа генерал-майора А.Н. Ермакова.

Однако нас будут интересовать, естественно, не все, а только те, которые имели непосредственное отношение к боевым действиям на Вяземском направлении. А это 3-я танковая группа вермахта и в большей степени ее 1-я танковая дивизия, захватившая Сычевку, и, соответственно противостоявшие им части 29, 30 и 31-я армий Красной армии.

В дальнейшем фронты будут меняться, армии неоднократно переподчиняться, а командующие переназначаться, но так как не это является целью нашего исследования, мы не будем акцентировать на этом внимание читателей.

3-й танковой группе генерал-полковника Германа Гота предстояло наступать на Вяземском направлении, имея одной из основных задач взятие важного транспортного узла — города Сычевка. Без захвата этого города дальнейшее наступление группы на Москву могло серьезно осложниться, так как возникла бы проблема снабжения быстро наступающих частей и переброски резервов, потому что других таких крупных узлов на этом направлении не было.

С 22 августа по 1 октября 1941 года группа была обречена на бездействие после тяжелых оборонительных боев, в ходе которых Красная армия предпринимала сильные контратаки большими массами пехоты при сильной артиллерийской поддержке в районе Смоленска. Части танковой группы понесли большие потери, так как в ходе боевых действий постепенно сменялись дивизия за дивизией подходящими из тылов пехотными соединениями, которые обескровленными выводились впоследствии из боя. Потери, особенно в младшем командном составе, оказались более высокими, чем в прошедших наступательных операциях. Переподчинение остающихся моторизованных дивизий пехотным корпусам зачастую приводило к неправильному использованию этих дивизий и к дальнейшей потере техники.

А впереди еще была Сычевка, и ничего этого даже не предполагавший штаб группы безмятежно расположился в стороне от войны, в деревне Рипшево Духовщинского района Смоленской области. Это был период ожидания, который для него и входивших в состав самой группы 7-й танковой и 14-й моторизованной дивизий и 900-й учебной бригады был исключительно болезненным. Это обуславливалось общей оперативной обстановкой на советско-германском фронте.

После стремительного прорыва центральной группировки немецких войск до Смоленска центр операций переместился на север, в направлении на Ленинград, а затем на юг, на Украину. Достигнутые при этом крупные оперативные успехи вермахта показали, насколько неожиданным оказались для командования Красной армии такие действия и что оно оказалось не в состоянии осуществить сколь-нибудь удовлетворительные контрмероприятия против такой маневренной тактики немецкого командования.

Командование же Западного фронта, по-видимому, считало, что сможет сдержать центральную группировку немецких войск, наступающую через Смоленск на Москву. но это было заблуждением, за которое впоследствии пришлось расплачиваться солдатскими жизнями.

Высшее командование Красной армии слишком поздно перестроилось и перебросило силы на юг и на север только тогда, когда это было уже поздно, а на центральном фронте их как раз и не хватало. После разгрома армейских соединений под командованием Ворошилова на севере и Буденного на юге группа армий «Центр» должна была вновь перейти в наступление с целью уничтожения войск Западного фронта с завершающим прорывом к Москве.

Наличие крупных танковых сил наводило командование группы армий «Центр» на мысль о необходимости использования их с целью двухстороннего охвата противостоящих войск Красной армии. Исходя из опыта прошлых боев, казалось не лишенным целесообразности наступление при глубоком охвате войск Западного фронта, поскольку его командование мало реагировало на угрозу с тыла и долгое время продолжало держать свой фронт неизменным. Поэтому 3-й и 4-й танковым группам была поставлена задача захватить Вязьму. 3-я танковая группа при этом подчинялась 9-й армии, которая имела задачу сначала разбить войска Красной армии между автострадой и дорогой Бор— Белый, затем прорвать ее запасные оборонительные позиции на Днепре и, вырвавшись на глубину этой позиции, наступать в общем направлении на Вязьму для того, чтобы во взаимодействии с наступающей на Вязьму с юго-запада 4-й армией уничтожить всю группировку Западного фронта.

Готовясь к этой операции, командование 3-й танковой группы еще 9 сентября издало директиву своим войскам, где им ставилась задача во взаимодействии со 2, 4 и 9-й армиями, 2 и 4-й танковыми группами уничтожить войска Западного фронта. Не отбросить, а именно уничтожить, потому что на данный момент первоочередной целью являлась не Москва, а уничтожение войск Западного фронта.

Планируя эту наступательную операцию, даже к концу сентября немецкое командование еще окончательно не определилось, как ее проводить, путем ли двухстороннего охвата и окружения войск Западного фронта или же путем прорыва и завершающего удара в тыл и фланг прорванного фронта.

Для того чтобы не истощить подвижные дивизии при прорыве, охватывающее наступление в этом случае казалось командованию группы армий «Центр» более целесообразным, и именно 3-й танковая группа должна была провести его по возможности дальше в северном направлении, лучше всего от озера Ильмень в юго-восточном направлении. При этом ожидалось, что и наступление от города Торопец натолкнется также на фланг советской оборонительной позиции, в то время как наступление из района Бор—Васильево уже будет чисто фронтальным.

Немецкое командование первоначально планировало широкий охват войск Западного фронта танковыми группами приблизительно у Калинина и Тулы в общем направлении на Москву, но впоследствии вынуждено было отказаться от этого, так как стало опасаться, что в связи с практикой ведения боевых действий Красной армией это не повлечет за собой быстрого ее уничтожения и она в этом случае сможет удержаться на своих оборонительных позициях или будет оказывать сдерживающее сопротивление вплоть до наступления зимы.

Проведя анализ разведывательных данных и складывающейся обстановки, командование группы армий «Центр» пришло к неутешительному выводу, что при выходе их ударных группировок к целям, близко отстоящим от исходных рубежей группы армий «Центр» в районе Вязьмы, крупные силы Красной армии в связи с их глубокоэшелонированным построением не смогут быть полностью охвачены, а при выходе к далеко отстоящим целям фронт охвата будет, как и до сих пор, недостаточно плотен и в этом случае крупные силы Западного фронта смогут прорваться и выйти, избегнув окружения, которое возможно будет завершить спустя лишь продолжительный срок. А время, имевшееся в распоряжении немцев до наступления зимы, было ограниченно, да и с учетом расстояния от предполагаемых оборонительных позиций войск Западного фронта цели должны быть все-таки более приближены, тем более что немецкая разведка проинформировала свое командование о том, что Красная армия на фронте перед группой армий «Центр» располагала 60 дивизиями и в окрестностях Москвы находились на стадии формирования еще 12 резервных дивизий.

Как охват, так и еще в большей мере фронтальный прорыв немецкие штабисты планировали проводить на наиболее слабых участках Западного фронта, поэтому для осуществления любого боевого маневра необходимо было добиться концентрации сил на главном направлении при их глубоком эшелонировании. Пехотным корпусам и танковым группам определялись специальные полосы наступления, причем наилучшее взаимодействие между пехотой, моторизованными и бронетанковыми дивизиями планировалось достичь подчинением пехоты непосредственно танковым корпусам.

Командование группы армий «Центр» не сомневалось, что Красная армия намерена сдержать наступление их войск перед Москвой и, как прежде за Днепром, будут предприниматься многократные атаки крупными силами. Основные направления этих контратак определялись немцами в районах восточнее Ельни и восточнее Смоленска, и они ничуть не сомневались в том, что командование Западного фронта придает большое значение возврату Смоленска вновь в свои руки. Эта уверенность немецкого командования определялась недавними успехами Красной армии под Ельней и на участке VIII армейского корпуса, а также тем, что высшему командованию Красной армии должна была стать ясной угроза Москве на центральном направлении и в связи с создавшейся обстановкой на северном и южном фронтах, откуда немецкое командование также могло провести удар в обход приготовленных советской стороной оборонительных позиций.

По мнению немецких штабных аналитиков, командование Красной армии последнее время недостаточно оперативно руководило своими войсками, которые отличались нечувствительностью к угрозе прорыва в тыл и не боялись окружения, потому что прорыву из него были обучены еще в мирное время. Эта уверенность определялась сравнением с начальным периодом войны, когда командование Красной армии все же немедленно реагировало и перебрасывало свои силы с фронта на фланги, находящиеся под угрозой, как это было, например, при прорыве немецких войск в наступлениях на Торопец и Дубно.

На основании таких аналитических выводов немецкое командование, находясь в плену сложившихся стереотипов, ожидало, что после окружения Ленинграда и новых поражений советских войск Юго-Западного фронта для командования Красной армией выявится угроза Москве в первую очередь с юга и севера и оно, как и раньше, предпримет соответствующие контрмеры, и, соответственно, было уверено, что в распоряжении командования Красной армии имеются небольшие силы, находящиеся у Волхова и восточнее Ленинграда, резервные дивизии в окрестностях Москвы и силы, которые также могут быть выведены с линии фронта.

Поэтому для завершения подготовки к наступлению для немецкого командования исключительно важное значение приобрела задача выяснения поведения войск Западного фронта и оперативных намерений его командования. Немецкая разведка намеревалась это установить в самое ближайшее время, используя для этого все имеющиеся в своем распоряжении средства (воздушное и наземное наблюдение, в особенности ночную авиаразведку, агентуру, радиоразведку и захват пленных), после чего получить ответ на интересующие командование группы армий «Центр» вопросы:

1.  Выводит ли командование Западным фронтом свои силы с фронта и отходит ли Красная армия на восток?

2. Готовится ли Красная армия обороняться позади Днепра, Оки или Волги?

3. Имеются ли признаки намерения Красной армии контратаковать наши войска?

В случае, если выяснится, что Красная армия продолжает удерживать прежнюю линию фронта, немцы, соответственно, собирались устанавливать наиболее слабые и уязвимые места, которые уже предполагались в районах Осташков, Бутаки, Белый и Ржев. Немцы считали, что при своих примитивных формах управления войсками и примитивных формах организации боя, командование Западным фронтом будет так же, как и прежде наиболее сильно прикрывать и оборонять крупными силами дорогу на Москву — автостраду Смоленск—Москва, а так же дорогу Ленинград—Москва, поэтому по этим основным дорогам, наступление немецких войск готовилось встретить наисильнейшее противодействие со стороны Красной армии.

Возвращаясь к 3-й танковой группе следует отметить, что состояние автопарка ее дивизий находилось на таком уровне, что он по своей подвижности и численности не уступал основным моторизованным частям моторизованной дивизии и вполне приспособлен для проведения охватывающего наступления. В пользу охватывающего наступления говорило и то, что чисто фронтальное наступление танковыми дивизиями, потребует таких же танковых сил, но даст более ограниченный успех, а ограниченное время, которым немцы располагали, потребует такого же использования подвижности танковой группы, которая в большей степени может быть проявлена при маневре на охват и обход, чем при фронтальном наступлении или же при прорыве.

Использование группы планировалось в зависимости от состояния дорожной сети и ее пропускных возможностей, и прогнозировалось, что если группа будет действовать сосредоточенно, то в распоряжении каждого танкового корпуса будет не более чем одна маршрутная дорога, а при плохой погоде ряд дорог рассматривались вообще как не пригодные для передвижения, и в этом случае наступающие по плохим дорогам войска, несомненно, были бы вынуждены приостановить наступление или же самовольно вырываться на хорошие дороги и тем нарушить предусмотренное расписание маршрутов. Исходя из этих причин, отрыв группы от основной массы наступающих дивизий признавался весьма желательным.

Кроме всего прочего, немцы планировали наступление, исходя из того, что за Днепром, вокруг Сычевки и перед Ржевом находится широко разветвленная оборонительная система войск Западного фронта, а крупные населенные пункты, такие, как Ржев, Сычевка, Вязьма и Гжатск, будут по русскому обычаю упорно обороняться. Поэтому их предпочли не штурмовать, а признали целесообразным просто обойти. Учитывались также крупные лесные массивы между городами Белый и Сычевка, а южнее Белого и наличие болот. Также принимались во внимание и возвышенности в районах Сычевки, Вязьмы и Гжатска.

Для немецкого командования вплоть до начала своего наступления так и не стало ясным, будет ли Красная армия удерживать свои позиции или отойдет, поэтому оно посчитало, что в первую очередь будут обороняться прямые направления на Москву от Смоленска до Вязьмы и на Ленинград через Калинин, что даст советской стороне выигрыш времени и задержку немецкого наступления. На основании этих прогнозов проведение наступления планировалось так, чтобы войска Западного фронта были уничтожены, но не отброшены, поэтому танковой группе предписывалось провести охватывающее наступление во фланг и тыл вместо прямого наступление во фронт или фланг Красной армии, а с недостатком времени и с учетом уже ставших известными немцам методов ведения боя Красной армией охват предписывалось производить на близлежащую по расстоянию цель. Поэтому 3-я танковая группа в составе XLI, LVI моторизованных и V и VI армейских корпусов изготовилась к наступлению, сконцентрировавшись в районе Торопца, с задачей наступать двумя подчиненными ей пехотными корпусами на левом фланге группы армий через город Белый и одним корпусом южнее, через Холм-Жирковский на реке Днепр с выходом на Вязьму.

ВЕРМАХТ ГОТОВИТСЯ К ПРЫЖКУ

Обещанную хронологию событий начнем с конца сентября 1941 года, так как к этому времени расстановка сил противоборствующих сторон уже четко определилась. И мы не будем мучить читателя избытком цифири и статистикой, чем грешат многие современные исследователи, потому что, во-первых: цифры не всегда можно считать истиной в последней инстанции из-за отсутствия многих документов и из-за того, что многие документы советской стороны до сих пор засекречены, а во-вторых: за излишеством статистических данных теряется понимание реальности происходившего в тот или иной промежуток времени. Тем более что цифры всегда будут вызывать много споров.

Как я изначально и говорил, я ставил задачу рассмотрения исключительно тактических моментов, а по анализу статистики и стратегии происходившего достаточно скрупулезно и подробно исследователем Л.Н. Лопуховским в своей работе «1941. Вяземская катастрофа».

Более того, на одних только цифрах делать окончательные выводы нельзя по одной простой причине, что они обычно сочинялись отступающей стороной ради оправдания своей несостоятельности, а тому, кто побеждает, особо врать просто не имеет смысла, ну разве что немножко слукавить ради ускорения получения уже заслуженных дивидендов.

Итак, наступило 25 сентября 1941 года — дальше будут говорить только документы!

25 СЕНТЯБРЯ

День начинался, как и все прошедшие, было хоть и пасмурно, но тепло и сухо. На всем фронте 9-й армии вермахта и ее 3-й танковой группы, в частности, шли позиционные бои местного значения, но штабы всех уровней уже работали в напряженном режиме, готовя к реализации давно утвержденный план операции «Тайфун» — наступление на Москву.

Времени до его начала оставалась мало, а сделать предстояло еще очень многое, тем более что в реальности сил не хватало и приходилось их количественную нехватку хоть как-то компенсировать качеством и концентрацией на особо важных направлениях.

На уровне штабов наступление фактически уже началось, и остановить этот процесс уже не было никакой возможности. Еще мало кто знал подробности задуманного, но по незримым проводам сверху вниз, в штабы частей валом скатывались информация, приказы и распоряжения. И если там еще могли себе позволить ночной отдых, то на уровне танковой группы, а уж на армейском тем более, об этом было уже забыто. Большая нагрузка легла на службы тылового обеспечения, так как от четкости и слаженности их работы зависела не только судьба отдельных боевых частей, а и все наступление в целом.

Командованию 3-й танковой группой было хорошо известно, что контроль за развитием операции уже ведется и исполнение поставленной задачи обязательно будет отслеживаться штабом группы армий «Центр», поэтому было ясно, что частям группы по-прежнему придется удерживать ранее захваченные позиции на Днепре и одновременно продвигаться на восток, север и юг.

В 9.30 в штабе группы раздался телефонный звонок, и из штаба группы армий высказали опасения, что 36-я моторизованная пехотная дивизия не успеет подойти для замены ослабленной 8-й танковой дивизии, и для поддержки было предложено использовать простые пехотные дивизии: 129-ю из LVI армейского корпуса и 6-ю из ХLI армейского корпуса, да и то только на начало операции, так как основной целью по-прежнему оставался Днепр. Поэтому командованию группой было предложено свои действия скоординировать с 14-й моторизованной пехотной дивизией из XLI армейского корпуса.

Необходимо пояснить, что в штабе 129-й пехотной дивизии еще 22 сентября прошло совещание командиров частей дивизии, до которых было доведено, что 9-й и 4-й армиям предстоит уничтожить «группу армий Тимошенко», для чего 9-я армия должна прорвать советские позиции строго на восток между дорогами от Дубовщины и от Бора на Белый. В общем направлении наступление намечено было на Холм-Жирковский и Болошево, расположенные на Днепре, далее в район в 30 км юго-западнее Сычевки и до советских позиций на Днепре, откуда в юго-восточном направлении двигаться на Вязьму и, выйдя к ней с востока, повернуть в район северо-восточнее Рославля навстречу 4-й армии.

Пока штабисты группы разбирались с 6-й и 129-й пехотными дивизиями, командир XLI моторизованного корпуса генерал танковых войск Георг Ханс Райнхардт и начальник штаба корпуса полковник Ройтигер к полудню подробно ознакомились с предстоящими задачами и не стали торопиться закрепить результат своего перехода от Осотни к Сметище, потому что это было возможно сделать только при поддержке LVI армейского корпуса, командир и начальник штаба которого только выехали к новому месту дислокации своего штаба, чтобы в 14.00 провести свое совещание.

В 15.45 из штаба 9-й армии по телефону лично Готу было высказано недоумение, что его 106-я и 129-я пехотные дивизии продолжают продвигаться на восток, оставляя слева реку Вопь, и штаб армии считает, что их надо остановить, чтобы не ослабить позиции его группы, так как VIII армейскому корпусу была изменена линия сосредоточения, о чем Гота заблаговременно в известность не поставили.

В 16.30 началось совещание в штабе 3-й танковой группы, на котором командир 12-й зенитной дивизии генерал-майор Айбенштейн с Готом обсуждали возможность более широкого использования зенитных сил в наземных боевых действиях ввиду их превосходства над полевой артиллерией против советских танков.

В штабе 9-й армии только к 18.00 определились, что последняя команда о времени наступления будет дана только с рассветом накануне дня наступления, а также то, что для применения техники и авиационной поддержки необходимо воспользоваться ранним утренним туманом или начинать позже, около 9.30. Узнав об этом, Гот запросил по телефону штаб группы армий «Центр» уведомления о времени начала наступления не накануне вечером, как было запланировано, а за сутки. На что был получен ответ, что все будет зависеть от активности Красной армии. При этом Гот был поставлен в известность, что в целях сохранения секретности все обозначения расположений передовых армейских корпусов на армейских рабочих картах на самом деле не соответствуют действительности и, соответственно, противоречат докладам, которые он получает с мест ежедневно.

Немецкое армейское командование считало маловероятным, что перегруппировка и принятое решение о наступлении для советского командования остаются неизвестными, поскольку после 23 сентября деятельность авиации Красной армии сильно активизировалась.

К 22.00 1-й танковой дивизии удалось достичь Невеля, а 6-я танковая дивизия в это же время уже расположилась западнее Демидова.

XLI армейский корпус остановился в Селесках, строго на восток от Загозкина, a LVI армейский корпус в Коноплянниках, юго-восточнее Майецкой.

В остальном к концу дня в 3-й танковой группе все было без изменений. Разве что, к большой радости начальника материально-технической части штаба 6-й танковой дивизии, в его распоряжение из Смоленска прибыл долгожданный «комплект запасных частей» на 35 тонн, и, к счастью, среди них было 10 тонн запасных частей для танков «Skoda» 35 (t), которые составляли основную часть танков дивизии. Эта поставка была последней, так как производство этих танков было прекращено еще до начала войны. В дивизии понимали, что она должна была быть перевооружена, но это было обещано только после потери последних танков.

День заканчивался, но русская артиллерия с наступлением темноты продолжала вести огонь, а в районе расположения VI армейского корпуса ее активность даже повысилась. Похоже, что опасения командования 9-й армии об осведомленности советской стороны о предстоящем наступлении были не напрасны.

26 СЕНТЯБРЯ

После окружения четырех советских армий под Киевом и почти месячной обороны к 26 сентября их остатки прекратили сопротивление и капитулировали. В течение всего этого времени какие-либо другие крупные операции на Восточном фронте были прекращены.

Теперь же у группы армий «Центр» руки были развязаны, и с наступлением нового дня командующий 9-й армией генерал-полковник Адольф Штраус первым делом подтвердил Готу цели наступления его танковой группы: «Перерезать железную дорогу Вязьма—Ржев и глубже проникнуть на восток выше Днепра по шоссе на Вязьму. Огонь не открывать до тех пор, пока не будут определены конкретные направления наступления в передней линии, а также в связи с тем, что русские не должны быть преждевременно осведомлены о наступлении».

С утра было облачно, но в полдень выглянуло солнце, видимость улучшилась и командир 6-й танковой дивизии генерал-лейтенант Ландграф с начальником своего штаба майором от инфантерии графом Килманнсеггом начали проводить рекогносцировку.

В это же время командующий Западным фронтом генерал-полковник Конев сообщил в Москву о результатах проведенной разведки, которые подтверждали очередное немецкое наступление 1 октября, но Ставка, высший орган стратегического управления советского командования, не приняла этого сообщения всерьез. Советское руководство посчитало, что после битвы за Киев немцы не начнут какой-либо серьезной операции. Оно ожидало, что начало сезона ежедневной грязи и распутицы парализует все движение. Там до сих пор так и не смогли себе представить, что немцы были в состоянии двигаться так быстро в большей степени благодаря своей организации. Они недооценивали своего противника. Немецкое же командование, руководствуясь, в свою очередь, канонами классической военной теории, считало, что при малом количестве дорог с твердым покрытием эти дороги должны были быть блокированы Красной армией в первую очередь, и, соответственно, в свои расчеты закладывало и этот фактор.

К 12.00 Готом было принято предварительное решение, что в полосе наступления его группы первой в наступление пойдет все же 14-я моторизованная пехотная дивизия, а в маршевых группах 1-й танковой дивизии были сформированы подвижные группы для ликвидации заторов на дорогах, благодаря чему уже к ночи дивизии удалось без задержек достигнуть места сосредоточения западнее Велиша.

В течение всего дня по всему фронту 9-й армии русская артиллерия продолжала вести постоянный огонь, а в районе автотрассы на Холм-Жирковский к полудню огонь даже усилился.

27 СЕНТЯБРЯ

В ночь VI армейский корпус всеми своими подвижными частями занял территорию между Чудовым озером и Велишем.

Соседняя 6-я танковая дивизия также полностью прибыла на предназначенный ей участок, но у личного состава появились основания надеяться на возвращение домой уже к Рождеству, так как, по их мнению, устаревшая и изношенная техника дивизии, требовавшая постоянного ремонта повреждений, полученных даже не в бою, а просто во время передвижения, дольше не прослужит. Но, несмотря на неполную техническую готовность, дивизия все равно получила приказ начать 2 октября наступление, имея конечной целью Вязьму, но все же, учитывая техническое состояние боевой техники дивизии, для наступления в этом направлении из состава 6-й и 7-й танковых дивизий была сформирована и приводилась в готовность отдельная танковая бригада под командованием полковника Колла, в которую вошли 11-й и 25-й танковые полки, легкая артиллерийская батарея майора Ашоффа и батальон 114-го пехотного полка. Бригаде была поставлена конкретная задача — прорваться за Кокошь к Днепру в направлении на Холм-Жирковский.

В остальном все другие места дислокации частей и штабов танковой группы оставались без изменений.

День выдался пасмурным, но сухим, задул холодный ветер, посвежело. И хотя наступление еще не было окончательно подготовлено, затягивать с его началом было рискованно, зима была уже не за горами. Предстояло максимально быстро завершить все подготовительные мероприятия. Еще быстрее начал раскручиваться маховик подготовки наступления, потому что после его начала готовить что-либо будет уже поздно. Поэтому уже в 7.00 в 3-ю танковую группу поступил приказ командования 9-й армии, чтобы 36-я моторизованная пехотная дивизия выступала в северном направлении и в район населенных пунктов Бор и Ляпкино прибыла одновременно с LVI армейским корпусом, а затем в случае необходимости следом за 14-й моторизованной пехотной дивизией двинулась бы непосредственно в город Белый.

Через три часа Гот вылетел в расположение VI армейского корпуса, чтобы на месте обсудить, каким образом его использовать, а уже к полудню до него было доведено окончательное решение: «Днем начала наступления считать 2 октября, и (если, конечно, до вечера 28 сентября не поступит отдельного приказа) 3-я танковая группа и VIII армейский корпус должны быть готовы именно к этому дню, а XXVII армейский корпус на следующий день, кроме левого крыла группы, которое сразу лее должно последовать за наступающим VIII армейским корпусом. XXIII армейский корпус должен начать наступление только по специальному приказу из штаба 9-й армии».

К 14.00 все части 3-й танковой группы уже находились в ожидании приказа о времени открытия огня. Окончательное рассредоточение пехоты непосредственно в наступательные порядки планировалось начать одновременно с открытием артиллерийского огня, который должен продолжаться всего 10—15 минут. Конечно же, такого короткого огневого налета, проводимого непосредственно силами танковой группы, могло оказаться недостаточным для того, чтобы немедленно атаковать советские позиции, поэтому для ведения дополнительного огня еще в течение 30 минут предназначался VIII армейский корпус, который должен был открыть его только по просьбе командования танковой группы, прикрывая ее части лишь на короткое время.

Все шло по разработанному плану, и даже по времени не было сбоев. Но вот то, что появится советская авиация, да еще в такую облачную погоду, явилось полной неожиданностью. В 15.00 на части танковой группы, расположившиеся в Пречистой, был произведен налет бомбардировщиков, летевших на предельно низкой высоте из-за низкой облачности. Зенитчики обедали, поэтому не успели вовремя среагировать, и первый бомбовый удар пришелся непосредственно по ним, выведя из строя зенитную оборону. Сразу же, следом, основной бомбовый удар был нанесен по базам снабжения, где была полностью уничтожена часть продовольственного склада. Это слегка обескуражило командование группы, однако в 15.50 из штаба армии по телефону скрасили неприятность налета, сообщив, что 36-я моторизованная пехотная дивизия уже достигла Опочка и продвигается оттуда в направлении на Невель, где рассчитывает быть уже завтра.

На очередном совещании, состоявшимся в 16.30 в штаб-квартире 3-й танковой группы, на котором присутствовали командующий 9-й армией генерал-полковник Адольф Штраус и командиры V и VI армейских корпусов, выявилась полная неготовность к танковой поддержке всей 1-й роты 8-го дивизиона истребителей танков, в связи с чем даже обсуждался вопрос отмены условного сигнала для всей танковой группы.

Следом поступило сообщение командира XLI армейского корпуса Райнхарда о том, что его части с транспортом на гусеничной тяге пока еще медленно продвигаются к Витебску, поэтому появилось беспокойство, что план развертывания не исполняется по времени. Но уже в 19.00 в группу поступило сообщение, что он все же прибыл вовремя и 36-я моторизованная пехотная дивизия уже направлена в удаленный район Базары—Торопец, что, в свою очередь, вызвало удивление уже у командования 9-й армии. Но препятствовать этому не стали.

XXIII армейский корпус изначально предполагался как армейский резерв, однако на основе последовавших докладов разведки стала очевидна повышенная концентрация частей Красной армии в районе платформы Семцы, что обосновывало необходимость вывода корпуса из резерва и использование его в наступлении. Согласие на это было получено, но Готу было приказано все же одну моторизованную дивизию не использовать в наступлении, а оставить для обороны.

В 22.00 из штаба 9-й армии по телефону всем частям подтвердили начало наступления 2 октября, но было уточнено, что время начала наступления будет более ранним, чем планировалось. К этому же времени и вся колесная техника 1-й танковой дивизии достигла предусмотренного места сбора.

В течение всего дня в полосе готовящегося наступления 9-й армии советская артиллерия вела постоянный огонь, который к концу дня стал еще более оживленным.

28 СЕНТЯБРЯ

Погода по-прежнему благоприятствовала, переменная облачность и отсутствие дождей делали дороги хотя и пыльными, но сухими и проходимыми.

В 9.30 Гот по телефону просил штаб армии не торопиться использовать 36-ю моторизованную пехотную дивизию из XXIII армейского корпуса, а для поддержки XLI армейского корпуса предложил из 14 и 36-й моторизованных пехотных дивизий создать резерв для северного крыла армии и при этом иметь всю 14-ю моторизованную пехотную дивизию в резерве. Для этого Гот дополнительно предложил двинуть 14-ю моторизованную пехотную дивизию на соединение с 1-й танковой дивизией. После этого разговора он, удовлетворенный, вылетел в 129-ю пехотную дивизию. Однако, несмотря даже на его письменные возражения, штабом армии все же было принято решение ввести 36-ю моторизованную пехотную дивизию в состав XLI армейского корпуса, а 14-ю моторизованную пехотную дивизию оставить в прежнем районе.

Пропускной способности, да и качества дорог не хватало для ускорения переброски войск и тылов, поэтому параллельно автомагистрали Маецкая—Пречистая—Бор в кратчайшие сроки была специально проложена железнодорожная линия, по которой началась переброска частей VI армейского корпуса в составе 6, 26 и 110-й пехотных дивизий, что больше не препятствовало установленному порядку перевозок и движения танковой группы. В состав V армейского корпуса введены 5, 35, 106 и 129-я пехотные дивизии. 161-я пехотная переведена в армейский резерв.

Одновременно в Велише проводилось последнее совещание с участием представителей 8-го авиакорпуса по поддержке наступления, на котором отдельно оговаривалось, что до 29 сентября эта встреча между представителями армии и танковой группы с корпусом последняя. Здесь же до командования авиакорпуса впервые доведено, что начало наступления назначено на 2 октября. Начало маршей танковых дивизий было назначено на 29 сентября, а 7-й танковой дивизии уже сегодня.

Во время проведения совещания с 14.00 снова начались налеты советской авиации. Тылы танковой группы в Рипшеве два раза из пяти налетов подверглись атаке семи низколетящих самолетов бомбами и бортовым стрелковым оружием. Также бомбы были сброшены и в других местах расположения группы. Был незначительно поврежден самолет командира VIII авиакорпуса. В 7-й танковой дивизии трое погибших из 3-го танкового полка. Но в этот раз налет не был таким уж неожиданным и огнем зенитной артиллерии VI армейского корпуса два советских самолета все же были сбиты над Пречистой.

После этого и вообще в связи с активизацией советской авиации у командования 9-й армии возникли опасения, что при проведении бомбардировок одновременно может отслеживаться и наличие немецких частей даже в Витебске.

Во второй половине дня командир 6-й танковой дивизии генерал Ландграф поставил задачи 11-му и 25-му танковым полкам и отдельно командиру 11-го полка майору Леве, которому предстояло первому начинать атаку. В журнале боевых действий 6-й танковой дивизии записано, что Ландграф акцентировал: «Ответственность за дальнейший успех наступления войск группы армий "Центр" лежит на передовых дивизиях 3-й танковой группы. Переправы через Днепр определены первоначальной целью, а затем только вперед, так как основная задача все же скорейший разгром "группы армий Тимошенко", в связи с чем частям и подразделениям указано на нежелательность втягивания в частные затяжные бои»^[3].

Несмотря на активизацию советской авиации, переброска частей 9-й армии, предназначенных для участия в наступлении, не прерывалась. Во второй половине дня из состава LVI армейского корпуса даже были выделены специальные части для помощи во всеобщем развертывании. Так, 1-й танковой дивизии в два этапа была предоставлена техника для транспортировки ее танков. Аналогичным порядком уже прибыла гусеничная техника 6-й танковой дивизии. 36-я моторизованная пехотная дивизия пока еще оставалась в Невеле.

К концу дня противостоящие 3-й танковой группе части Красной армии заметно активизировались, с их стороны велись постоянный артиллерийский огонь и огонь из стрелкового оружия. Особенно стали заметны огневая активность и передвижение советских частей на правом крыле группы.

По данным немецкой разведки, оказалось, что в центре фронта V армейского корпуса силы Красной армии серьезно преобладали, это также стало чувствоваться и по плотности ведущегося огня. На фронте же VI армейского корпуса, наоборот, огонь велся на достаточно низком уровне и положение советских частей было без изменений.

К концу дня командные пункты 3-й танковой группы, XLI и LVI армейских корпусов еще не сменили своего местонахождения, а командный пункт V армейского корпуса передислоцировался в Дяблово и VI армейского корпуса — в Дубовицу.

В Москве же новую активизацию немцев по-прежнему ожидали только в начале зимы, поэтому Конев, получив это сообщение из Ставки, решил создавать прочную оборону, что впоследствии и дало возможность немцам окружить советские Западный, Брянский и Резервный фронты. Получая такие указания, в штабе Западного фронта даже и не думали, что операция «Тайфун» разделялась на две части: сначала прорвать фронт и окружить советские войска перед Москвой, а затем, как и раньше, оставшиеся армии разбить в танковых сражениях. И после этого Москва должна была попасть в руки победителя. Первый этап планировалось завершить к середине октября, а уже к началу ноября захватить Москву. Видимо, поэтому 2, 3 и 4-я танковые группы Рождество рассчитывали праздновать уже на Волге.

29 СЕНТЯБРЯ

Утро никаких существенных изменений не сулило. Погода не изменилась, но заметно потеплело. В 3-й танковой группе со вчерашнего вечера и всю ночь производились скрытая перегруппировка частей и постановка им задач. 6-му армейскому корпусу предписано продвигаться на Еткино с целью дальнейшего обхода города Белый с севера.

Командир 129-й пехотной дивизии генерал-майор Риттау своему 427-му пехотному полку определил атаковать тремя волнами подряд, и в ночь I и II батальоны полка в очередной раз изготовились к наступлению. Севернее дивизии наступал 18-й стрелковый полк из 6-й танковой дивизии, временно приданный 1-й танковой дивизии для атаки.

Полк занял позицию в лесу северо-западнее Ершово, имея задачу ворваться в расположение советских частей, захватить высоты вокруг Жидкого, а затем северо-восточнее Долгого, переправившись через реку в Осоменье, перерезать дорогу Конное—Любашино. К северу от полосы наступления полка между Шелепами и Ершовом направление обеспечивалось только мотострелковым батальоном 1-й танковой дивизии. Предполагалось, что в случае угрозы левому краю прорыв полка за Шелепы благодаря своей эшелонированной структуре не будет опасным. Захват 1-й танковой дивизией фланговой высоты 220 в 1 км к западу-юго-западу от Жидкого обещано поддержать артиллерией. Было ясно, что успех этой атаки важен не только для самого полка, но и вообще для 1-й и 7-й танковых дивизий. Уже с утра штаб 427-го пехотного полка передвинулся в овраг южнее Ректы, чтобы быть ближе к наступлению.

К 11.00 командиры 1 -й и 6-й танковых дивизий собрались в Семцове и Демидове, после чего все-таки решили еще раз обсудить с VIII авиакорпусом пожелания 3-й танковой группы о воздушной поддержке, для чего специально прибыли в Велиш. В этот раз были поданы конкретные заявки танковых частей на поддержку их частей с воздуха во время наступления.

По поручению командующего армией Гот в 12.30 сообщил по телефону командиру LVI армейского корпуса, что за 1,5 часа до начала его наступления восточнее места его сосредоточения запланировано местное наступление V армейского корпуса. Таким образом, корпус, начав наступление 430-м пехотным полком из 129-й пехотной дивизии, через 30 минут после начала наступления V армейского корпуса обеспечит прикрытие его фланга от контрудара, который должен состоятся по всем законам классической военной науки. В случае же возникновения угрозы левому крылу V армейского корпуса, где расположена 35-я пехотная дивизия, LVI армейский корпус, соответственно, выступит раньше.

Гот оценивал Красную армию по-другому, чем командиры его дивизий. Он не верил в сильные резервы в глубине русской обороны и поэтому рекомендовал командиру 430-го пехотного полка начать атаку одновременно с танками, однако все же советовал быть осторожным, потому что в тылу 3-й танковой группы никаких резервов больше не было.

В середине дня оберст-лейтенант Поллекс из оперативного отдела штаба танковой группы поставил командование 9-й армии в известность о готовности 3-й танковой группы на Вяземском направлении и о наличии топлива до 1000 тонн, хотя для часовой готовности будет достаточно и 500 тонн. Таким образом, на 1 октября все дивизии танковой группы имели до 5—7 заправок. Продовольствие также было в достатке.

Складывающаяся обстановка обнадеживала до такой степени, что квартирмейстер 9-й армии рекомендовал обеспечение войск зимней одеждой (за исключением свитеров) отложить до завершения операции, потому что на данный момент это не актуально и может разрушительно сказаться на реализации поставленных задач, так как потребует временных затрат и откладывания наступления.

В 14.00 частям 3-й танковой группы, изготовившимся для наступления, был отдан письменный приказ, в котором говорится, что первой начинает наступление 36-я моторизованная пехотная дивизия XLI армейского корпуса.

Вернувшийся в 17.30 из штаба армии Гот сообщил сотрудникам своего штаба, что по его предложению время наступления было установлено в 6.00, но был расстроен, потому что хотя и временно, но не сможет участвовать авиация, так как VIII авиакорпус обещает быть готовым только к 7.00. О своей готовности он должен сообщить за 6 часов до начала наступления.

День заканчивался и ничего не сулило неприятностей, как вдруг к 22.30 неожиданно выяснилось, что 14-я моторизованная пехотная дивизия не готова к наступательной операции на северном крыле, а по всему фронту V армейского корпуса русская артиллерия снова открыла оживленный и плотный артиллерийский огонь, а к полуночи в центре позиций корпуса снова активизировалась советская пехота. Усилился артиллерийский огонь и по позиции 26-й пехотной дивизии.

Перед 6-й же пехотной дивизией активность советской пехоты была по-прежнему низкая, но велся постоянный беспокоящий огонь полевой артиллерии и из стрелкового оружия. В течение дня, и особенно с наступлением темноты, на всем фронте против XLI армейского корпуса немецкими наблюдателями отмечалось оживление русской пехоты и авиации.

К исходу дня вся гусеничная техника 36-й моторизованной пехотной дивизии полностью сосредоточилась в Велише, и все улицы оказались ею запружены.

«6-я танковая дивизия сосредоточилась южнее Рипшево.

7-я танковая дивизия с приданными частями в районе Пречистой.

1 -я танковая дивизия пока еще остается в местах прежней дислокации.

Командные пункты других частей пока свое местонахождение не изменили.

Развертывание продолжается»^[4].

30 СЕНТЯБРЯ

И в этот день погода также не подвела. Хоть было и облачно, но по-прежнему было тепло, дороги сухие, проходимость хорошая. За ночь 5-я и 35-я пехотные дивизии окончательно приняли полосы для наступления и находятся в ожидании приказа.

В 10.30 в 3-ю танковую группу прибыли генерал-фельдмаршал Кессельринг с командиром VIII авиакорпуса. Гот подтвердил цель и порядок действий своей группы и возложил на VIII авиакорпус вопросы поддержки, потому что без этого у полевых частей возникнут проблемы, которые обязательно повлекут за собой потерю времени и излишние жертвы. Он подчеркнул особую важность защиты северного фланга, а также обороны Кокошь и переправы через реку Вопь. Ему была обещана поддержка 2-го воздушного флота и VIII авиакорпуса. Правда, при этом первый воздушный налет был запланирован на 15 минут позже начала наступления, что связывалось с густыми утренними туманами, которые с рассветом рассеивались. Наступление сдвигалось на 15 минут. Много это или мало, никто не мог сказать, никто не знал, как поведут себя советские войска. И было принято решение начать с артиллерийской подготовки в тумане и с 6.15 ждать самолеты для атаки, несмотря на туман. При этом Кессельринг напомнил, что «воздушные атаки планируются, в основном, по дорогам, чтобы не допустить контрударов по центру фронта, и что определены цели авиаударов по аэродрому в Белом»^[5]. Свою позицию он обосновывал тем, что 8-й авиакорпус перебросил не все свои войска с Северного фронта и поэтому наступающие части должны полагаться, в основном, только на собственные атаки при сопровождении только самолетов Ю-87 «Stuka». В свою очередь, Гот настаивал, что «позиции его частей на Днепре хорошие и при поддержке авиации все должно сложиться удачно»^[6].

В результате победила позиция Кесселеринга. Свободной техники у него не было.

После совещания, уже в 11.15, в телефонном разговоре со штабом группы армий «Центр» Гот заявил, что он ожидает начала наступления хоть и с волнением, но вполне уверенно, так как никогда раньше танковая группа подобного не начинала, имея столько танков на узком участке. Обеспокоенность вызывала лишь возможность угрозы контрудара с севера в тыл сразу, как только танковая группа двинется на восток, а ему в качестве тылового прикрытия были выделены только 26-я и 110-я пехотные дивизии. Командование объяснило это тем, что в этом месте Днепр поворачивает на юг и является прекрасной естественной преградой.

Обстановка благоприятствовала тому, чтобы XXIII армейский корпус произвел силовую демонстрацию, и штаб 9-й армии выразил свое согласие с такими намерениями Гота. Но, несмотря на то, что корпус ничего не мог предложить из артиллерии в дополнение к имеющимся минометам, 161-й пехотной дивизии была поставлена задача, при поддержке танков все же попытаться войти в город Белый. Для этого, для ее поддержки особым приказом был задействован пехотный полк «Великая Германия».

В 12.00 поступило сообщение квартирмейстера танковой группы, который уведомил, что в полку реактивных установок «Nebelwerfer»^[7] имеется запас снарядов только на 15—16 залпов. В остальном снабжение частей и подразделений осуществлялось, как и планировалось, однако с мест пошли пожелания о качественном улучшении продовольственного обеспечения.

В 13.35 командующий группой армий «Центр» лично подтвердил Iofy по телефону, что артиллерия учебной бригады XLI армейского корпуса готова для нанесения первого удара, а очередным телефонным звонком в 17.00 приказал, чтобы «14-я моторизованная пехотная дивизия уже сегодня была готова к маршу в район Ильино, а какую-то часть войск вообще освободить от участия в наступлении для борьбы с партизанами, что вызвало тревогу ввиду неопределенности сроков с пополнением»^[8].

В 21.30 Гот попросил у командующего армией дополнительно два легких артиллерийских дивизиона из 14-й моторизованной пехотной дивизии для обеспечения первого удара XLI армейским корпусом, на что согласие было дано. Но, несмотря на то что в V и VI корпусах было слабое артиллерийское обеспечение, на северном крыле V армейского корпуса задачи по захвату советских позиций были определены.

Как будто предчувствуя надвигающуюся беду, в течение всего дня советская авиация была достаточно активна и даже более, чем в предыдущие дни, а во второй половине дня низколетящими советскими самолетами были неожиданно атакованы штаб 6-й танковой дивизии в Воросове и расположение 76-го артиллерийского полка, который потерял одного убитым и четырех человек ранеными.

В течение дня советская артиллерия подвергла сильному артиллерийскому налету части XXVII корпуса, изготовившиеся к наступлению, а к исходу дня в штаб группы армий поступило неожиданное сообщение от воздушной разведки VIII авиакорпуса, которая зафиксировала «передвижение большого количества русской артиллерии в 45 км западнее Вязьмы»^[9]. И в довершение всего: «Разведкой и наблюдением в течение дня также подтверждено, что за частями 3-й танковой группы с русской стороны ведутся постоянный визуальный контроль и разведка»^[10].

В том, что наступление перестало быть тайной, сомнений ни у кого больше быть не могло.

ВЕРМАХТ ПРЫГНУЛ

1 ОКТЯБРЯ

С утра в разрывах облаков снова появилось солнце. Было еще тепло, и в наступающих немецких частях даже появились надежды, что в ближайшее время дорожные условия улучшатся.

Со вчерашнего вечера 129-я пехотная дивизия вошла в состав LVI армейского корпуса, а 6-я пехотная дивизия — в состав XLI армейского корпуса. Ранним утром началось выдвижение 36-й моторизованной пехотной дивизии в исходное положение.

В штабе танковой группы получено подтверждение, что одна батарея LI полка реактивных минометов «Nebelwerfer» в течение 2—3 дней прибудет из 16-й армии и будет использоваться XLI армейским корпусом для обеспечения своей первой танковой атаки. Одна из двух установок была передана в LVI армейский корпус и уже находится на своих позициях. Учитывая, что перемещение реактивных минометов может осуществляться только по ночам, в XLI армейский корпус они пока еще не поступили.

Прибывший утром в штаб 6-й танковой дивизии офицер связи лейтенант ВВС Папенберг уведомил, что «для 3-й танковой группы на все ее четыре ударные группы выделены одна эскадрилья бомбардировщиков Ю-87, две эскадрильи истребителей и до двух эскадрилий истребителей-штурмовиков. Для них определена их первая цель — Днепр в 100 км к востоку от Холма»^[11].

С 11.00 части XLI армейского корпуса направились на свои позиции на Днепре для изготовки к наступлению, и уже в 12.00 командир корпуса Райнхардт начал согласовывать по телефону с командованием LVI армейского корпуса время завтрашнего наступления, так как у него еще не установлена пусковая батарея ракет «Nebelwerfer», тем более что в это время сам LVI армейский корпус пока еще находится на марше.

В 17.00 командир V армейского корпуса доложил в штаб танковой группы, что 8-го армейского корпуса еще нет и он ожидается позже, чем в 6.00, и это может создать угрозу для его правого крыла. Но после ряда запросов в штаб армии опасения исчезли, так как выяснилось, что VIII армейский корпус все же сможет прибыть к утвержденному времени наступления.

В течение дня по всему фронту танковой группы велся оживленный огонь советской артиллерии, и намного более сильный, чем в предыдущие дни, за исключением, пожалуй, расположения 110-й пехотной дивизии. Артиллеристы XLI армейского корпуса только успели обосноваться на новых позициях, как были частично подавлены артиллерийским огнем. Признаков затишья на советской стороне не было заметно. Из-за этого артиллерийского обстрела в 36-й моторизованной пехотной дивизии начали возникать задержки в разворачивании из-за расстроенных поперечных перестроений 14-й моторизованной пехотной дивизии.

С вечера входящим в состав VIII авиакорпуса частям были запланированы предстоящие задачи, которые будут доведены до них только ночью. В первую очередь предусматривался авиаудар по штабам частей Красной армии и установленным войсковым соединениям в Белом и Холм-Жирковском, удары по аэродрому во Ржеве, по артиллерии в Крапивне, Батурине и Копыривщине, предписаны прямое взаимодействие с 6-й танковой дивизией и ее поддержка с воздуха.

Самолетам-истребителям и свободным охотникам предстояло противостоять советской авиации в районах Корытни, Холм-Жирковского и Белого и прикрывать наступающие в этом направлении немецкие войска.

К схватке готовились обе стороны. Машина наступления немецким командованием была уже запущена, и остановить ее не было никакой возможности. Оставалось ждать развязки. Ждал вермахт, ждала и Красная армия.

До начала наступления оставалась ночь, всего только ночь, и никто не мог сказать, какое будет утро и кому и что оно принесет. К концу дня обе стороны все свои приготовления закончили. Немцы подготовились к наступлению, советские войска — к обороне.

2 ОКТЯБРЯ

3-я танковая группа заканчивала последние приготовления, и к часу ночи все ее корпуса доложили в штаб о завершении развертывания. В эту последнюю ночь столкновений противостоящих сторон было на удивление мало. Советская артиллерия вела огонь, в основном, по расположению 26-й пехотной дивизии. Все замерло в ожидании, как бы предчувствуя что-то недоброе. Издалека с юга доносились отзвуки канонады и видны были отблески дальних разрывов, где-то смерть уже начала свою жатву. Только позже выяснится, что операция «Тайфун» уже началась и начал ее Гудериан со своей 2-й танковой группой. Но на участках 3-й и 4-й танковых групп было пока относительно спокойно. Приближалось утро. Командование 9-й армии и, соответственно, 3-й танковой группой рассчитывало на улучшение к утру осенней погоды, чтобы наступление началось все же при поддержке авиации. Надежды не дали себя обмануть, утро было солнечным, с незначительной облачностью. Да и в течение всего дня небо оставалось ясным и солнечным, температура держалась около +10°.

К полуночи в 129-ю пехотную дивизию поступили доклады из ее полков. Пехота 427-го пехотного полка со своей полевой артиллерией изготовилась, как и было предусмотрено. Полковой командный пункт еще с вечера переместился в овраг в 800 м юго-западнее высоты в Шелепах, где до этого располагался штаб II батальона полка. Этим же вечером полку был придан 2-й саперный батальон, которым уже были сделаны проходы в минных полях. Для атаки все было готово. В полосе, занимаемой дивизией, и в эту ночь был обычный режим огня, велась разведка. На советской стороне также никаких изменений зафиксировано не было.

Со вчерашнего вечера личный состав 119-й стрелковой дивизии Красной армии, еще не участвовавший в боях, и приданные дивизии рабочие батальоны, численностью около 5000 человек, закончили строительство укрепрайона, обороняя который, дивизия и начала свой боевой путь, и в этот же день она вошла в состав 29-й армии Калининского фронта.

Дивизия была кадровой и формировалась еще в 1939 году в г. Красноярск, на базе оставшихся подразделений и материальных средств 94-й стрелковой дивизии, выбывшей тогда же в Монголию, и до начала войны находилась в составе Сибирского военного округа. С 1939 года командовали дивизией кадровые командиры: генерал-майор Березин А.Д. и начальник штаба полковник Щедрин М.И.^[12]

Дивизия хотя и находилась во вторых эшелонах, но была готова во всеоружии встретить противника. Правда, случится это только 8 октября, и, забегая вперед, хочу сообщить читателю, что она избежит окружения и разгрома, с боями будет отходить, сохраняя свои боевые порядки и нанося врагу урон. Ее командир Березин А.Д. погибнет позже, в бою в июле 1942 года, но это совсем другая история и мы обратимся к дивизии через несколько дней, а сейчас вернемся в утро 2 октября 1941 года.

Как предчувствуя, за полчаса до начала немецкого наступления по всей полосе 9-й армии с 5.30 советская артиллерия открыла мощный огонь из 122-мм и 152-мм гаубиц, который для немцев оказался достаточно неприятным. Наиболее активно советская артиллерия действовала против IX армейского корпуса, и там даже были вынуждены открыть контрбатарейный огонь с наблюдением и его корректировкой с аэростата.

В 6.00 артиллерийский огонь корпуса перешел во всеобщую артиллерийскую подготовку по советским позициям, которая началась по плану на всем фронте 9-й армии.

Окутавший землю туман постепенно рассеивается. В начавшемся рассвете 196 немецких крупнокалиберных орудий вели огонь в течение 15 минут, после чего реактивные минометы дали нескольких залпов. Самолеты VIII авиакорпуса уже были в воздухе.

Во время артиллерийского огня в 129-й пехотной дивизии продолжали свою работу саперы штурмовых рот 427-го пехотного полка.

Несмотря на прошедшую подавляющую артиллерийскую подготовку, которая после 6.15 перешла в авиабомбардировку, советские позиции оказались неподавленными, и после перехода 427-го пехотного полка в наступление русская артиллерия ответила сильным огнем, что привело к серьезным потерям, особенно во второй и третьей волнах атаки. Туман, дым и встающее солнце серьезно усложнили условия наблюдения, хотя немецкие и советские позиции разделяло всего лишь 80 метров.

Солдаты I батальона полка, прорывавшие советскую оборону на высоте 220 севернее Старо-Село, столкнулись с тщательно подготовленными позициями и замаскированными блиндажами, в которых, несмотря на артиллерийский огонь, продолжали упорно держаться, как впоследствии выяснилось, командиры и красноармейцы 720-го стрелкового полка. Его позиции оказались превосходно оборудованы проволочными заграждениями и прикрыты минными полями далеко в глубину обороны и вместе с несколькими вкопанными танками нанесли наступающим значительные потери в личном составе, лошадях и вооружении. Удар с ходу немцам не удался, дальнейшие лобовые атаки были прекращены, и во избежание излишних потерь было принято решение просто окружить оборонявшихся, для чего туда на усиление был повернут II батальон, а I батальон в это время замкнул кольцо с востока, исключив возможность отхода оборонявшихся.

Несмотря на это, продолжал упорно держаться один, отдельно окруженный самый передовой советский дзот. Как только огонь оттуда прекратился (видимо, кончились боеприпасы), немцы, войдя туда, живых там не обнаружили. Кто там до конца выполнял свой долг, выяснить не представилось возможным, так как документов советской стороны не сохранилось вообще никаких, а немецкие сохранились только от уровня дивизии и выше, где и была обнаружена только эта скудная информация.

И хотя эти позиции и были захвачены II батальоном до 8.00, но и то только после применения реактивных установок «Nebelwerfer», вследствие чего оборонявшиеся там понесли особо тяжелые потери, и после короткого рукопашного боя оставшейся в живых небольшой части военнослужащих Красной армии удалось в упорном рукопашном и штыковом бою вырваться на восток. Но повезло не всем, большая часть, в основном раненые, была взята в плен.

Успешный прорыв и дальнейшее развитие атаки побудили командира 427-го пехотного полка полковника Данхаузера перебросить II дивизион 129-го артиллерийского полка майора Маршнера на новые позиции, в район восточнее Шелеп.

Авиация в данном случае не применялась, так как пикирующие бомбардировщики были нацелены на подавление тыловых позиций Красной армии, которые 129-й пехотной дивизии еще предстояло захватить.

После эффективной поддержки артиллерии в 6.15 одним танковым полком началось наступление 7-й танковой дивизии на реках Кокошь и Вопь. Однако перед тем, как начать танковую атаку, 129-я пехотная дивизия должна была отбросить советских воинов за реку Кокошь с их передовых позиций и выйти к реке Вопь.

На первом этапе наступления 7-й танковой дивизии была поставлена первоочередная задача не допустить контрнаступления частей Красной армии и, соответственно, не позволить вернуть утраченные русскими у Днепра позиции. Справа наступала 6-я танковая, слева 1-я танковая дивизии. Последняя в спешном порядке была переброшена для усиления группы прямо из-под Ленинграда незадолго до начала операции.

1-я танковая дивизия начала наступление так же в 6.15 после сильного 25-минутного^[13] шквального артиллерийского огня и последовавшего за ним огня реактивных минометов.

После первой же атаки лейтенант Креффт из 76-го артиллерийского полка 6-й танковой дивизии записал в своем дневнике: «Своим огнем наша артиллерия и реактивные минометы сеют смерть и разрушение в рядах застигнутого врасплох врага. Противник ведет ответный огонь. Приближается очередная волна наших бомбардировщиков и пикировщиков».

Эта первая атака стоила дивизии только 2 человек убитыми и 8 ранеными, но при этом были взяты 500 пленных, а трофеями — брошенные неповрежденными шесть орудий и пять танков^[14].

После 10—15 минут артиллерийского огня немецкая пехота полностью преобладает на всем пространстве наступления. Сопротивляются только незначительные силы. Через 20 минут после начала наступления 106-я пехотная дивизия находится уже в 500 м восточнее деревни Село, 35-я пехотная дивизия в 300 м восточнее Городна, а 6-я пехотная дивизия даже достигла западного края болота, с ходу прорвав советскую оборону.

В штаб 3-й танковой группы начали поступать первые разрозненные донесения, что 26-й пехотной дивизией в 7.05 захвачено Котово, а в 7.45 командир LVI армейского корпуса доложил, что «русские пытались поставить сильный заградительный огонь своей артиллерии по нашим исходным позициям, но опоздали, там уже никого не было».

К этому времени 106-я пехотная дивизия прошла Морозово, XLI армейским корпусом захвачен Починок, а чуть ранее, еще в 7.15, подошедшими танками корпуса захвачен и плацдарм в Морозове.

Доложив о захвате высоты 220 восточнее Шелеп, 129-я пехотная дивизия, не останавливаясь, следом с ходу захватила Сеченки.

На основании получаемых данных в штабах частей и соединений группы армий начал возникать тревожный вопрос: «Отходят русские на восток или нет?»

Примерно в это же время в 129-й пехотной дивизии была потеряна связь со своим 428-м пехотным полком, который по решению штаба отклонился левее из-за сильного противника, неожиданно оказавшегося с правой стороны. В результате этого левый фланг 427-го пехотного полка дивизии остался открытым и полк серьезно страдал от огня советской артиллерии с высоты в Жидком. Тем не менее командир полка полковник Данхаузер приказал: «Без фланговых соединений и связи развивать успех и продолжать наступление в направлении высоты 220 в Гулиеве»^[15].

В 8.15 силами II батальона капитана Виттмана из 427-го пехотного полка в составе велосипедной роты лейтенанта Борманна, усиленной штурмовым орудием, двумя саперными группами и взводом полевой артиллерии, начался захват плацдарма на северном берегу Осмяи. Для этого Виттман усилил свою 2-ю роту, чтобы после захвата высоты в Гулиеве с ее же помощью быстро продвинуться южнее моста в Лукшино, на северный берег Осмяи. Оттуда пройти через речную долину южнее линии Лукшино—Сметище и успеть захватить и сохранить мост севернее Сонина. Затем, несмотря на все возрастающее сопротивление, занять мост в Лукшине, сохранить его и сделать все возможное для организации плацдарма уже на южном берегу. Все шло по графику до тех пор, пока батальон с приданными силами не повернул на Лукшино, где встретил сильное сопротивление на мосту, который должен быть ими захвачен. К этому времени полковые саперы под командованием лейтенанта Франка при поддержке штурмового орудия и полевой артиллерии должны были разминировать мост, но он пока еще не был захвачен, так как силы оборонявших его были достаточно многочисленны, а использование штурмового орудия и артиллерии по другим вопросам было запрещено. Лейтенант Борманн распорядился остановить продвижение роты и установил наблюдение за рекой напротив Сметище, уже в полосе наступления 1-й танковой дивизии.

У 1-й танковой дивизии, которая наступала левее, изначально возникли проблемы, так как продвигаться она могла только по дамбе через реку Осмяя, строго юго-восточнее Сметище. Ударной группе фон Хейя также потребовалась специальная поддержка, чтобы открыть путь через плотину на северо-восток, но она была обещана не ранее чем к 11.00.

К этому времени 427-й пехотный полк захватил переход на Ефремово, поэтому для 129-й пехотной и 7-й танковой дивизий Холм-Жирковский на Днепре определен для совместного действия. Между тем II батальон 427-го полка глубоко вклинился с упором влево на восток и наступал на высоту в Гулиеве. Все имеющееся стрелковое вооружение, крупнокалиберные пулеметы, тяжелые 120-мм пехотные минометы, полевые орудия и взвод тяжелых 150-мм пехотных орудий (два орудия) задействованы в бою, в результате чего сопротивление оборонявшихся было довольно быстро сломлено и высота захвачена.

Штаб полка разместился на захваченной высоте. Его 3-й батальон прочесывает лес восточнее Фочина, а I батальон радировал о положении II батальона Виттмана на северном берегу реки Осмяя, за Сметище, и так как он своей 5-й ротой оказался немного севернее, его командование полка дало согласие на преодоление его батальоном дамбы восточнее Сметище, что оказалось необходимым в сложившейся ситуации.

Ожесточенные бои развернулись в районе Отри, где 35-й пехотной дивизии противостояла 244-я стрелковая дивизия Красной армии. В своем донесении немцы кратко записали: «Русская пехота защищается жестко, но их артиллерийский огонь, ведущийся по захваченной нами восточной окраине Отри, достаточно слабый»^[16].

К сожалению, подобное очаговое сопротивление не могло остановить вал немецкого наступления. Оборона Красной армии оказалась не сплошной и строилась на опорных пунктах, которые немцы старались не штурмовать лобовыми атаками и при возникновении сопротивления просто обходили их, оставляя обороняющихся в окружении.

Таким образом, захват VI армейским корпусом Борок, командованием танковой группы был признан очень грамотным, а следом 26-й пехотной дивизией в 8.45 захвачены Острые Луки.

Доклады из корпуса ожидались к 8.30, но уже было известно, что его 110-я пехотная дивизия одним полком была уже в Меже и одновременно захватила Столбы.

Хотя наступление и развивалось по плану, но даже после анализа первых донесений немцам все еще не было ясно, основные силы Красной армии им противостоят или только арьергарды. А ведь изначально весь план немецкого наступления строился на окружении и уничтожении основных противостоящих им сил.

В 9.05 поступило очередное сообщение из 129-й пехотной дивизии, занявшей 430-м пехотным полком высоту южнее Гордеенки. Ее фланги обеспечивали 6-я и 7-я танковые дивизии. У командования дивизии создалось впечатление, что в этот раз красноармейцы отступили сразу же после первой атаки.

В это же время своим передовым отрядом перешла в наступление танковая бригада Колла, а спустя 45 минут к ней присоединилась стрелковая бригада генерал-майора Рауса и последовала за танками. В своем отчетном докладе лейтенант Креффт из штаба 76-го артиллерийского полка 6-й танковой дивизии записал: «Рев и гул наполняли воздух. Невозможно было придумать лучше, чем то, что было перед глазами, сотни танков, картина была уникальной по масштабам, и глаз солдат не видел еще чего-то более впечатляющего»^[17].

В первой волне танковой атаки в своем командирском танке находился майор Ашофф, чтобы иметь возможность контролировать действия своих наступающих подразделений. Первая его атака была отбита. Позже в своем отчете Ашофф писал: «Ворваться на русские позиции удалось только со второго раза, да и то под прикрытием пехоты, так как основное количество танков было слабо бронированы. Да и местность не способствовала наступлению, так как была едва проходима из-за сплошных болот и холмов и в помощь картам ориентиром могли служить только следы танков, уничтоженные транспортные средства, брошенное вооружение всех видов, трупы людей, животных и разрушенные укрепления»^[18].

По данным, уже полученным к этому времени от пленных, командир V армейского корпуса решил, что к западу от реки Вотря линия обороны Красной армии прорвана. Тем более в это же время им были получены радиоперехваты русской радиосвязи: «Подкреплений нет, позиции удерживать», «Я принял команду, командир убит» и «Нет возможности держаться, рация разбита». Налицо были все признаки последствий сильного наступления.

По мнению командования корпуса, огонь советской артиллерии ослаб, потому что она была под сильным воздействием немецкого артиллерийского огня, а также, как только немецкие самолеты появлялись в воздухе, практически замолкала. Но, несмотря на общее успешное продвижение V армейского корпуса, его правое крыло еще в начале операции остановилось из-за минных полей с деревянными столбами, вкопанными вертикально, и минометного огня с юга. Но в целом корпус не остановился и не изменил направления наступления, поэтому и эта территория одновременно с северным крылом 8-го армейского корпуса была все же занята еще в 7.30.

К 9.30 первые пленные VI армейского корпуса рассказали, что еще 29 и 30 сентября был произведен отвод боеспособных частей с их фронта на оборону города Белый. Однако, несмотря на это, оставшиеся на своих позициях части продолжали упорное сопротивление.

35-я пехотная дивизия еще в 9.00, оставив слева Шуково, двинулась к реке Вотря. Части 5-й и 35-й пехотных дивизий движутся, как водный поток, обтекая узлы сопротивления. По данным разведки, следующее сопротивление немецким танковым частям ожидалось на реке Вопь.

С 9.30 после занятия Доброселья движение 35-й пехотной дивизии осуществляется прямо на восток, и командование 3-й танковой группы надеется, что оно так и будет продолжаться, по-прежнему не встречая советских частей.

В штаб танковой группы начали поступать доклады о выявленных неорганизованных отходящих советских колоннах, что, в общем-то, есть результат отступления. Но говорить, что советские арьергарды отошли с войсками, еще рано. По одному из докладов, к этому времени части VIII армейского корпуса взяли Лосево.

В V армейском корпусе 106-я пехотная дивизия с 9.30 завязла на линии Кудинова, где пехоту сдерживают деревянные заграждения на линии Шатуны — южнее Гунино. Но, несмотря на это, основные силы дивизии уже к 10.00 захватили Марково и без остановки двинулись дальше.

35-я пехотная дивизия продолжает движение на Карпово, оставив левее себя в Ильино добровольцев из числа хиви^[19].

Чуть ранее, еще в 9.45, II батальоном 427-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии была достигнута дорога Михайловщина—Глиево, но уже через 5 минут батальон уперся в дамбу почти одновременно с танками. Южнее него завязла 5-я рота I батальона. Советские саперы успели взорвать часть дамбы, но лейтенант Франк сообщил, что повреждения незначительные, и со своими саперами быстро их устранил, и желаемый плацдарм все же был захвачен. Все происходившее показывало грамотность младшего офицерского состава и четкое взаимодействие между подразделениями.

Но эйфория от успеха длилась недолго, вскоре II батальон остановился, натолкнувшись на упорное сопротивление в сильных полевых укреплениях севернее реки Осмяя, в полосе наступления 1-й танковой дивизии, что приостановило его дальнейшее продвижение. Батальону пришлось действовать очень жестко, прежде чем ему удалось прорвать эти позиции и захватить более или менее густо населенные Екатеринино, Хотно, Потеново и Шемелево и территорию к югу от реки.

Штаб 427-го пехотного полка до полудня уже в Шемелеве. Поскольку вторая и третья волны наступают не имея препятствий, артиллерийские позиции полка меняются еще до начала атаки на Кокошь. При поддержке артиллерии одноименная река беспрепятственно форсируется с севера на юг.

Северо-восточнее Гордеенки, на стыке с 428-м пехотным полком, к северо-востоку от Подъезжалово, южнее расположения II батальона 427-го полка немецким разведывательным танком был обнаружен и захвачен в качестве плацдарма советский командный пункт 627-го стрелкового полка. На перекрестке дорог, южнее, в районе Крапивина, прошел LVI танковый корпус, и впоследствии его командный пункт заночевал между 129-й и 35-й пехотными дивизиями.

Еще до наступления темноты 427-й пехотный полк закрепился на брошенных русскими позициях у реки Кокошь, основная часть его II батальона даже переправилась через нее в районе Ефремова. 5-я рота левее переправилась через Осмяю, чтобы захватить мост западнее Б. Скачково. 6-я и 7-я роты форсируют Кокошь вброд, но сталкиваются с сильным сопротивлением в безукоризненно замаскированных дотах с умеренно развитыми полевыми позициями в Ефремове, которые удалось захватить в ближнем бою с ходу. В это же время переброшенная специальная боевая группа подавила жесткую оборону в дотах восточнее Шестаков и Бышовов и в последний момент предотвратила взрыв моста, подготовленный в Б. Шаково. Это дало возможность захватить высоту 206,8, и к 17.00 все цели, поставленные перед 427-м пехотным полком на день, были достигнуты.

В полосе наступления VIII армейского корпуса советские части, обороняясь, все же отступают на восток. В 10.30 северным крылом корпуса пройдены Лопачики. Только под Ярцевом советская тяжелая артиллерия оказывает поддержку частям, обороняющим свои позиции.

В 10.45 разведывательный батальон 129-й пехотной дивизии получил приказ разведать место предстоящих действий 427-го пехотного полка в труднодоступных местах восточнее Шелеп. Батальон истребителей танков дивизии перемещается в район Ивкина, и в это же время штаб дивизии уже выдвинулся в район Старо-Село.

К 1.00 начали поступать первые, обязательные к этому времени, донесения о достигнутых результатах. Выяснилось, что в полосе наступления XLI армейского корпуса были взорваны настильные дороги через болото, поэтому наступление 1-й танковой дивизии затормозилось. Часть дивизий корпуса приостановились в районе Шелепы— Сметище, образовав разрыв с LVI армейским корпусом, в это время уже продвигающимся от Сметища на север.

Сильно развитые позиции, упорно защищавшиеся на восточном берегу Кокошь, были захвачены 129-й пехотной дивизией без авиаразведки и воздушной поддержки. Дивизия одним полком при поддержке тяжелой и полевой артиллерии к 11.00 продвинулась почти на 18 км, захватив, по предположительным оценкам, около 900 дотов, дзотов и полевых укреплений, более 1000 пленных, 4 полевых и одно дальнобойное орудия, несколько 150-мм орудий, три ручных пулемета, два полевых орудия, 18 ручных и 12 станковых пулеметов, 500 винтовок, а также многочисленные транспортные и технические средства.

Специальная группа обер-лейтенанта Леша со специальной группой обер-лейтенанта Дариуса из 1-го танкового полка 1 -й танковой дивизии при поддержке мотоциклистов 3-й роты 4-го танкового разведывательного батальона в результате неожиданного жесткого удара овладела дамбой Осотня—Бах юго-восточнее Сметища и уже к 11.00 открыла дивизии путь на северо-восток. Этой же ротой был захвачен Батурин, там оборона оказалась достаточно слабой. Затем Лёш получил донесение, что его солдатами захвачена мельница на высоте юго-восточнее Сторожков, и лично прибыл туда.

Без особых проблем силами 18-го пехотного полка 1-й танковой дивизии удалось до полудня захватить Ершово и прорвать сильную советскую оборону в Осотне.

И хотя наступление осложнялось плохим состоянием большинства дорог, саперами быстро делались дощатые настилы, что позволяло не снижать темпы движения.

В первой половине дня при ясной погоде немецкой авиацией был совершен первый авианалет на город Белый, в частности, по месту расположения 119-й стрелковой дивизии, находившейся во вторых эшелонах. Дивизия, еще не участвовавшая в боях, в результате бомбардировки понесла первые потери.

В 11.30 в штаб группы поступило долгожданное сообщение из XLI армейского корпуса, что его части «успешно прошли через болото, а 6-я пехотная дивизия уже в Ясенной»^[20].

Чтобы усилить нажим, Готом была использована танковая бригада полковника Колла, состоявшая из 11-го и 25-го танковых полков 7-й танковой дивизии. Около 12.00 бригада быстро вышла на дорогу Крапивня—Сонио, и вскоре ее штаб обосновался в Крапивне.

В 13.10 бригаде удалось преодолеть Кокошь, и она, не останавливаясь, начала движение на Корытню. Но тут сразу же возникли осложнения, так как лес восточнее дороги оказался проходим только для гусеничной техники. 6-я танковая дивизия также вынуждена двигаться восточнее основной дороги, где образовались заторы техники 7-й танковой дивизии, в результате чего она отстала от автомобилей 129-я пехотной дивизии.

Незадолго до этого Колл сообщал о сильном сопротивлении на реке Вопь, которое было сломлено с ходу, и его бригада, не встречая более никакого сопротивления, на удивление спокойно форсировала реку и направилась к реке Света, где с наступлением темноты намеревается перегруппироваться. Впоследствии к полуночи к нему в поддержку прибыла стрелковая бригада.

После того как танковые части группы форсировали Кокошь, линия советской обороны оказалась окончательно прорванной, а чуть ранее 35-я пехотная дивизия, переправившись через Вопь, к 13.00 достигла Замошье, 5-я пехотная дивизия вошла в Репню, а северное крыло 106-й пехотной дивизии с добровольцами хиви в Завивной, но от ее южного крыла зависело взятие Кудинова. VI армейский корпус пока еще ведет бои за Свиты и Фролово.

В районе Белого ввиду упорного сопротивления затормозилось наступление LVI армейского корпуса, и его штаб запросил Гота по телефону о возможности перенацелить хотя бы одну танковую дивизию на Комары, минуя Белый, так как, по их мнению, обороняющиеся там советские части, похоже, отступать не собираются.

6-я танковая дивизия из Крапивни вместо запланированного направления вынуждена была повернуть резко северо-восточнее в связи с бездорожьем. Поэтому ее стрелковые части тоже вынуждены искать другой путь, севернее опушки леса, чтобы наступающие танковые части не попали под возможную контратаку.

В 14.50 по просьбе командира V армейского корпуса Гот принял решение оставить два орудия из батареи тяжелых полевых гаубиц в составе корпуса и батарею из II дивизиона 51-го артиллерийского полка в составе LVI армейского корпуса, а две роты пехотной артиллерии форсируют реку Вопь при поддержке одной моторизованной батареи, что явилось корпусу своего рода вознаграждением командования за его быстрое продвижение и действия по защите переправы через Днепр на южном фланге танковой группы. Медленное продвижение 26-й пехотной дивизии перед Холмом-Жирковским говорило о том, что 1 -я танковая дивизия ранее оказалась задержанной обороняющимися советскими частями севернее Холма.

Вопреки ожиданиям оказалось, что советские части не стали защищать свои позиции на реке Вопь, за исключением полосы наступления LVI армейского корпуса. Более того, командование танковой группой никак не могло понять, почему отступающий противник не уничтожает за собой переправ.

К 15.00 427-м пехотным полком 129-й пехотной дивизии был захвачен плацдарм севернее Б. Скачковки, после чего ему было отдано распоряжение захватить еще один плацдарм в самой Скачковке для задерживающейся на марше 7-й танковой дивизии. Это нужно было срочно сделать, чтобы прикрыть левый фланг LVI армейского корпуса от атак с северо-запада, севера и северо-востока.

Сбои в графике движения немецких частей на этом направлении начали возникать в результате многочисленных заторов на дорогах, по которым после прорыва в 12.00 советской обороны на рубеже Доброселье—Михалево танковые части, не встречая никакого сопротивления, все единовременно устремились к шоссе Смоленск—Белый.

Но не везде было такое беспрепятственное продвижение. Прорвав еще в 12.00 оборону первых эшелонов 30-й армии, 129-я пехотная дивизия маршем двинулась к Кокоши, однако в районе 14.00 ее 428-й пехотный полк неожиданно натолкнулся на передовые части 251-й стрелковой дивизии, которая находилась во втором эшелоне армии. В полосе обороны дивизии, в деревне Ляды, первый удар принял на себя 923-й стрелковый полк майора Н.А. Гуляева^[21].

Применение авиации, где как раз и занимал оборону 923-й стрелковый полк, немецкими документами не зафиксировано, хотя в документах 251-й стрелковой дивизии указано, что «первый для полка бой начался с огромного количества немецких самолетов для воздействия на обороняющихся с воздуха и массированной артиллерийской подготовки»^[22].

Причины такого расхождения объяснить невозможно ввиду отсутствия в архиве большинства документов частей Красной армии. Поэтому, как и сказано в начале книги, базироваться приходится на информации более полных немецких источников. Тем более что наступающие всегда имеют намного больше возможностей для ведения и оформления отчетной документации, потому что отступающей стороне, мягко сказать, не до формальностей и все отчеты пишутся намного позже, в более спокойной обстановке. Не исключено, что это могло быть сделано и умышленно, с намерением уйти от ответственности за какие-нибудь свои просчеты и промахи, которые в момент написания отчетов перепроверить было уже некому да и невозможно. Но это все будет позже, а пока 923-й стрелковый полк находился в боевой готовности на своих позициях в ожидании противника.

428-й пехотный полк получил приказ положение в Лядах решать своим II батальоном и тем самым дать возможность переправиться всей 129-й пехотной дивизии через Кокошь, для чего III батальону надлежало обойти деревню с двух сторон, чтобы, переправившись через Вопь, образовать там плацдарм.

При подходе к рубежу обороны полка Гуляева немецкие танки прямой наводкой открыли огонь по плохо замаскированным нашим огневым точкам и тем самым на некоторое время дезорганизовали оборону. Первая траншея немцами была захвачена сходу. Однако Гуляеву удалось закрепиться всем полком во второй траншее, в 400 метрах за первой. Отсутствие противотанковой артиллерии затрудняло борьбу с танками, поэтому солдатам приходилось довольствоваться гранатами. В результате уже к 20.00 танки при поддержке пехоты подошли к западной окраине деревни, одновременно заняв соседние — Большую и Малую Корытни и вышли к Ефремову, а в 22.00 вошли и в Ляды^[23].

По непонятным причинам боеприпасами в достаточном количестве полк обеспечен не был изначально, и Гуляев радировал о складывающейся обстановке в штаб дивизии, откуда непосредственно от командира дивизии был получен приказ: «Держаться до последнего!» И только в 23.00, когда немцы были уже на западной окраине, был получен приказ: «Отойти на рубеж станции Никитинка».

К счастью, полк был оснащен в достаточном количестве радиостанциями РБ и связь в бою осуществлялась непрерывно как со стрелковыми батальонами, так и со штабом дивизии, так как телефонные линии были нарушены еще в начале боя и восстановить их так и не удалось.

После получения приказа об отходе Гуляев с радистами под прикрытием взвода пехоты покинул рубеж обороны только в 23.30, в тот момент, когда немецкие танки были уже в деревне, а пехота обтекала ее с флангов и находилась уже на расстоянии 200—300 м от наблюдательного пункта полка. Это был последний рубеж обороны, где находились его последние защитники.

Немцы не ожидали встретить сопротивление и, считая деревню уже своей, по-хозяйски осматривали то, что осталось от деревенских построек и бывших позиций полка. Местами еще раздавались выстрелы, видимо, это были те солдаты, кто уже не мог или не успел отойти со всеми. Именно в этот момент стихший уже бой разгорелся с новой силой непосредственно в районе полкового наблюдательного пункта. В нем приняли участие все, кто в это время там находился и даже радисты. Оборону возглавлял сам Гуляев, который лично застрелил четырех близко подобравшихся немцев. И хотя личный состав службы связи полка и был укомплектован полностью, большая часть боевым действиям была не обучена, и стрелки из них были неважнецкие. Но, несмотря на это, немцы приостановили на время свое продвижение, чего хватило, чтобы оставшиеся в живых смогли уйти и унести с собой раненых. В этом бою отличились радисты Юдин и Лозовский, которые не только до последнего обеспечивали связь, но и одновременно принимали участие в бою.

К счастью, имущества связи в полку было в достатке и при наличии радиостанций проблем со связью не возникало, хотя и было утрачено 18 телефонных аппаратов и 14 км телефонного кабеля. Вот только ввиду вынужденного отступления трофеи взять не удалось.

В сохранившихся документах дивизии подсчитано все и даже высказано сожаление об отсутствии трофеев, но отсутствуют сведения о тех, кто держал эту оборону так, что сами немцы позже признавали: «428-й пехотный полк атакует с трех сторон ощетинившиеся позиции русских в Лядах». Впоследствии Гуляев так и продолжал командовать своим полком в составе своей же дивизии и далее доблестно воевал и участвовал в освобождении Сычевского района в 1943 году. Но это тема дальнейшего исследования, а пока, чтобы не нарушать хронологию, вернемся немножко назад.

К 15.00 немецкие войска вышли на следующие рубежи:

V армейский корпус находился на линии в 3 км северо-восточнее Шахлавы — в 3 км юго-восточнее Львова и Маркова — переправа через Вопь восточнее Репина — плацдарм в Замошье — в 3 км восточнее Починок. Командование армией запросило танковую группу, в случае если 106-я пехотная дивизия в данной ситуации не сможет преследовать отступающие на восток советские части, то, как и прежде, пусть остается под командованием корпуса.

LVI армейский корпус танковыми частями остановился на линии Богданово—Кокотня—Брохово.

XLI армейский корпус в процессе движения на плацдарм восточнее Острова и на северо-восток. Его пехота на линии восточнее Ясенной — восточнее Спиричины. Юго-западнее Жидкий боестолкновений еще нет.

VI армейский корпус ведет бои перед Свитами. Часть корпуса двигается на Заручье, часть на восток и север. С боем взято Фролово. Севернее реки Лосьмянка в Азарове обнаружены советские полевые позиции.

110-я пехотная дивизия атакует с двух сторон Борки и с востока Зекеево.

С 16.00 танковые части группы ведут тяжелый бой в Богданове, но успеха пока не достигли. В это же время 7-я танковая дивизия разобралась с заторами и начала движение по дороге, ранее захваченной 1-й танковой дивизией, намереваясь к ночи максимально продвинуться к Скачкову.

LVI армейский корпус ожидает, что 6-я танковая дивизия всей силой при поддержке части подошедших сил 7-й танковой дивизии завтра ударит в сторону реки Кокошь. После достижения Днепра у корпуса остается прежнее направление на Каменец и Вязьму.

В 16.40 распоряжением штаба танковой группы было изменено местонахождение 106-я пехотной дивизии из V армейского корпуса, не предусмотренное планом. Прочная советская оборона в Ярцеве потребовала переброски сил на юг, и при этом нельзя было допустить, чтобы фланги были слишком вытянутыми. Немецкое командование по-прежнему опасалось фланговых контрударов Красной армии.

В 17.00 командир VI армейского корпуса подал заявку на поддержку пикировщиков для атаки, запланированной им ранним утром 3 октября, на обнаруженные разведкой советские позиции на северо-востоке Фролова. Без предварительных заявок поддержка наземных частей авиацией не предусматривалась, если не складывалась совсем уж критическая ситуация.

В это же время всем составом 7-я танковая дивизия наконец-то достигла реки Вопь, а ее 37-й танково-разведывательный батальон смог даже переправиться и продолжить бой на восточном берегу Днепра для обеспечения возможности создания плацдармов.

В 18.45 из XLI армейского корпуса доложили о достижении Батурина и перехода части 1-й танковой дивизии через болота западнее Сторожек. Командование корпуса надеется до конца дня продвинуться еще немного вперед, так как ночные атаки есть специализация 1-й танковой дивизии. Райнхардт предложил часть 36-й моторизованной пехотной дивизии перебросить под Белый, так как, по его мнению, это позволит быстрее окружить город и захватить. Это предполагало боевое использование в Свитах батальонов 26-го пехотного полка из 36-й моторизованной пехотной дивизии. Гот принял это предложение, но считал, что лобовых атак моторизованными силами следует избегать, поэтому предпочтительнее скорректировать маневр 14-й моторизованной пехотной дивизии из LVI армейского корпуса на Сметище через Богданово. Поэтому Гот просил сообщить ему, когда конкретно 3 октября 14-я моторизованная пехотная дивизия прибудет на соединение в район Пречистая—Бор, потому что в случае, если завтра не будет советской контратаки против VIII армейского корпуса, 106-я пехотная дивизия должна будет остаться в составе V армейского корпуса. Одновременно для защиты северного фланга LVI армейского корпуса по его тылам к г. Белый была направлена гусеничная техника.

К 20.00 26-я пехотная дивизия со штабом 1-го полка, пехотный и саперный батальоны и артиллерия из 36-й моторизованной пехотной дивизии подготовились захватить дорогу Свиты—Демехи в ожидании приказа из XLI армейского корпуса, командование которого считало, что дивизия, наступая на Демехи с запада, способна и одна с этим справиться и, захватив ее, в полном составе двинуться на Белый.

К 20.30 поступило донесение авиаразведки VIII авиакорпуса, что какое-то соединение немецких танков обнаружено в 5—6 км к западу от железнодорожной линии в районе Мамоново, но какое, в темноте рассмотреть не удалось. При этом летчики подтвердили, что советские войска продолжают держаться на Днепре и признаков отхода не наблюдается.

К 22.00 в зоне XLI армейского корпуса настил через болото снова стал непригодным, и тяжелая техника по нему двигаться не могла, тем более что наступала ночь. В связи с этим было решено одну не успевшую переправиться танковую дивизию оставить в полосе наступления LVI армейского корпуса и 3 октября двинуть на Шелепы—Сметище.

В 23.00 неожиданно выяснилось, что, несмотря на отданный Готом приказ, 14-я моторизованная пехотная дивизия еще не готова к маршу в район Пречистая—Бор, что вызвало недовольство штаба 9-й армии, и Готу был сделан выговор.

Но в остальном более никаких сбоев не было. Стрелковая бригада из 6-й танковой дивизии расположилась на высоте около Богданова, а передовые пехотные части 7-й танковой дивизии еще вечером достигли реки Кокошь в Ефремове и к ночи захватили Малиновку.

К концу дня 427-м пехотным полком 129-й пехотной дивизии захваченный плацдарм был расширен, и штаб полка с I батальоном разместились на ночь в Брехове, III батальон остановился восточнее Ляды и правее Ефремова, 2-й батальон остался в резерве севернее Бышова.

III батальон 428-го пехотного полка сосредоточился на восточном краю Шипки, лежащую к востоку от Вопи деревню Дреста захватить ему не удалось.

Высланный в ночную разведку разведывательный патруль 7-й танковой дивизии в темноте попал в болото, где вынужден был оставаться до утра, и только пассивность советских войск исключила возможность его уничтожения.

В результате дневных боев только 129-й пехотной дивизией были захвачены 1108 пленных, в том числе и 8 командиров. Кроме того, захвачено трофеев: 41 винтовка, 4 полевых и 4 зенитных орудия, 4 трактора, 10 танков, 70 автоматов и 30 грузовиков. Сама же дивизия в боях за этот день потеряла убитыми 3 офицеров и 7 ранеными, убиты 47 унтер-офицеров и солдат, 245 человек ранены и 3 пропали без вести.

В Крапивне передовыми частями соседней 6-й танковой дивизией было захвачено много брошенных танков и грузовиков.

К вечеру части танковой группы сосредоточились на достигнутых линиях:

V  армейский корпус: Бриголово — плацдарм на реке Вопь восточнее Дроздова, восточнее Слисина, восточнее Репино и на линии Красная Гора — севернее Покикина.

LVI армейский корпус: 129-я пехотная дивизия на восточном берегу реки Кокошь между Григорьевом и Скачковом, передовые части 7 танковой дивизии восточнее Скачкова.

XLI армейский корпус: 1-я танковая дивизия достигла района непосредственно южнее Холм-Жирковского. 6-я пехотная дивизия в полевой обороне после атаки на Спиричину и с частями поддержки на Батурино.

VI  армейский корпус: решено в Свиты не входить, тем более что в сумерках укрепленные позиции в Азарове захватить сложно, поэтому была направлена заявка на использование авиации с утра следующего дня.

110-я пехотная дивизия в районе Борки, а ее левое крыло в 3 км западнее станции Кощенки.

К концу дня также выяснилось, что на боевой мощи 1-й танковой и 36-й моторизованной пехотной дивизий решительно сказываются потери в последние дни и нехватка времени на ремонт техники, которая не выдерживает плохих дорог, в связи с чем зачастую приходится двигаться за их пределами, благо, что этому пока еще благоприятствовала погода.

Подводя итоги дня, в штабе танковой группы считали, что перед ними советских частей мало и их слабое сопротивление может быть основано на одном из следующих факторов:

— войска имеют приказ при нападении на их позиции без боя отходить, однако из-за внезапного нападения не всегда это делают;

— Красная армия готовится к отступлению или уже отступает;

—  боеспособность Красной армии значительно снизилась.

Результаты боев за день показали, что полевая артиллерия в Красной армии используется слабее, чем раньше, также слабо используются танки и пехота, а авиация активно действует только в полосе наступления V армейского корпуса.

В результате в отчете 3-й танковой группы для командования 9-й армии было записано: «Хотя о сосредоточении и развертывании нами мощных сил для наступления советское командование не могло не знать, но начало этого наступления, по-видимому, стало для него полной неожиданностью. Подвижные соединения и пехотные дивизии (особенно V армейского корпуса) после короткой артиллерийской подготовки захватили передовые позиции противника и быстро переправились через реки Вотря, Вопь и Кокошь. Сопротивление оборонявшихся было слабее, чем ожидалось, и особенно в артиллерии, чей огонь был слабее, чем раньше. Наше наступление было настолько успешным и стремительным, что изначально возникли опасения, что это было прикрытие заведомо слабыми арьергардами. Большинство пленных показывали, что на занимавшихся их дивизиями позициях кое-где уже сделали все приготовления к зиме. С другой стороны, кажется вероятным, что после такого удара подвижными соединениями Красная армия отступила, так как должно было стать понятным, что перед нашим наступлением решения ее высшего командования были неправильными.

По сообщениям авиаразведки, на пути маршевых колонн противника на дорогах на восток и позади колонн отсутствует охранение. Возможно, что такое поведение русских и было преднамеренным, но в любом случае их редкое сопротивление было менее жестким, чем раньше, видимо, ввиду постоянных неудач в обороне, наступлении и отступлении, и, по-видимому, переоценив свои силы на сопротивление, сломались.

Командование убедилось, что совместное действие двух танковых полков и танковой бригады из состава 6-й и 7-й танковых дивизий произвело на противника особенно сильное и эффективное воздействие. Кроме того, для прорыва было применено соединение пехотной дивизии и танкового корпуса. Была очень сильная поддержка со стороны авиации. Сухая погода благоприятствовала движению по плохим дорогам и тропинкам и даже через труднопроходимые леса в районе Мамонова. Только на левом фланге наступления 3-й танковой группы продвижение было медленнее, так как продвижению XLI армейского корпуса препятствовали слабое обеспечение малой артиллерией и труднопроходимая местность, поэтому в первый день ему не удалось достичь заданного района юго-западнее Холма.

VI армейский корпус хоть и медленно, но также успешен в северном направлении. Русские, как всегда, особенно упорно защищают основные дороги и крупные города, поэтому есть предположение, что сильное сопротивление на перешейке Мамоново не ожидается»^[24].

К исходу дня также выяснилось, что 3-я танковая группа своим северным крылом прорвала советский фронт на стыке 19-й и 30-й советских армий в направлении на Холм-Жирковский и частью на Белый, а 4-я танковая группа генерала Геппнера осуществила прорыв полосы обороны 43-й армии к югу от Варшавского шоссе.

В дальнейшем 4-я танковая группа смяла советские части и нанесла удар уже по второму эшелону Резервного фронта — по войскам 33-й армии. К сожалению, все внимание Ставки ВГК в этот момент было приковано к Орловскому и Брянскому направлениям, а также к положению в районе Харькова. К этому времени 2-я танковая группа Гудериана уже углубилась в полосу обороны Брянского фронта, но ситуация в районе Вязьмы пока еще не рассматривалась как критическая.

Советское Верховное командование не смогло оперативно среагировать на изменение обстановки и предотвратить дальнейший прорыв германских моторизованных соединений. В Генштаб РККА поступали пока донесения об успешных действиях в обороне 16, 20 и 24 армий Западного и Резервного фронтов, и мало кто мог тогда поверить, что немецкие танки уже вышли на шоссе Спас—Деменск—Юхнов, обходя основную группировку советских войск.

Как впоследствии выяснилось, ко 2 октября перед войсками Западного фронта в полосе своего наступления немцами было сосредоточено в первом эшелоне действительно до 35 пехотных дивизий, что и прогнозировалось ранее штабом Западного фронта, а по интересующим нас направлениям силы противника группировались перед фронтами:

29-й армии — 4 пехотные дивизии;

30-й армии — 5 пехотных дивизий, 1 моторизованная дивизия, 1 танковая дивизия. Всего 7 дивизий;

20-й армии — 3 пехотные дивизии.

Первый день немецкого наступления закончился, и в ежедневной отчетной сводке за № 109 о положении на Восточном фронте 4-го оберквартирмейстера Главного командования сухопутных войск Германии кратко сообщалось:

«На фронте 9-й армии противник лишь местами оказал упорное сопротивление».

На утро командованием 3-й танковой группы намечено продолжение наступления через Днепр и на Белый.

3 ОКТЯБРЯ

Наступил второй день немецкого наступления, было по-прежнему сухо, что особенно благоприятно сказывалось на проведении задуманных операций. Весь день небо был ясным и солнечным, температура держалась на уровне + 10°.

Всю ночь советская авиация периодические бомбила позиции 3-й танковой группы, однако это не особо влияло на выполнение намеченных планов, и с рассветом наступление было продолжено в том же направлении. Однако незапланированные обстоятельства постоянно вносили коррективы. Так, из-за большой площади лесов восточнее реки Вопь 5-я и 35-я пехотные дивизии V армейского корпуса вынуждены были обходить их севернее.

За ночь на фронте ничего существенного не произошло, за исключением того, что на дороге Холм-Жирковский— Тиханово части 6-й танковой дивизии постоянно отражали атаки советских войск.

Как и прошлым утром, фронт двинулся около 6.00 и, как водный поток, обтекая продолжавшие сопротивление опорные пункты, двинулся дальше на восток. Дороги в последние дни благоприятной погоды высохли, и ездить по ним было легко. Дороги, приходящие в негодность, постоянно ремонтируются саперами.

В 6.30, по поданной с вечера командиром 6 армейского корпуса заявке, по русским позициям на северо-востоке Фролова был нанесен мощный авиаудар, после которого мало кто мог там остаться в живых. Но солдаты, изготовившиеся к атаке, все равно настраивались командирами так, что там все еще существует прочная оборона, и не расслаблялись.

Ночью в 129-ю пехотную дивизию из корпуса поступило сообщение, что захвачен Холм-Жирковский. Командир дивизии генерал-майора Риттау уже в 4.00 дал команду своему штабу начать перебазироваться в лесистую местность в 1,5 км юго-восточнее Лехмины, что происходило до 7.30.

Приняв это решение, Риттау одновременно приказал всем частям дивизии двигаться дальше вперед. Но как только передовые части около 5.00 достигли первых домов на окраине Холма-Жирковского, то были встречены не только огнем стрелкового оружия и пулеметов, но и огнем полевой артиллерии.

Утверждение, что Холм-Жирковский в немецких руках, не соответствовало истине, и там не было ни одного немецкого солдата. А появилось оно после чьего-то поспешного донесения в корпус о том, что шесть мотоциклистов застали неожиданной атакой русский плацдарм в Тиханове врасплох, вследствие чего оборонявшиеся там бросили свои позиции и сбежали. Затем, якобы смешавшись с тылами отступавшей русской колонны, мотоциклисты пересекли Днепр по мосту и с другого берега открыли огонь в обратном направлении. Однако никто в корпусе не знал, что мост был подготовлен к взрыву и на самом деле переправа состоялась намного позже и только после того, как заряд был обезврежен саперами подошедших частей, а до этого ни один немецкий солдат не ступил в этом месте на противоположный берег.

С рассветом в воздухе первыми появились самолеты-разведчики, и уже в 7.50 ими было зафиксировано движение большого количества советских войск на Каменец, что заставило командование 3-й танковой группы задуматься — уж не готовится ли там что-нибудь непредвиденное. И пока в штабе группы об этом размышляли, через час поступило предложение из XLI армейского корпуса, чтобы артиллерия 14-й моторизованной пехотной дивизии и 900-я учебная бригада в достигнутых местах сосредоточения были выведены из состава своих частей и объединены в самостоятельную боевую единицу, потому что их малая скорость передвижения изначально сдерживала быстрое продвижение корпуса. Пришлось согласиться, так как другого выхода не было. Но командование оставило за собой право отдачи приказания на ускорение движения 36-й пехотной дивизии на Белый, когда это будет необходимо, и, кроме этого, со штабами VI и XLI армейских корпусов было согласовано, что 26-я пехотная дивизия останется к западу от дороги и по ней будут передвигаться только тяжелые транспортные средства.

Наступившее утро принесло 1-й танковой дивизии тяжелый бой в Батурине, где со вчерашнего дня советские части продолжали упорно обороняться. Атаковать решили двумя волнами сразу, одна за другой, для чего с 8.15 майором Эркингером начал формироваться авангард ударной группы фон Хейя в составе I батальона 113-го стрелкового полка, II дивизиона 73-го артиллерийского полка, 3-й мотоциклетной роты 4-го танково-разведывательного батальона и одного батальона 1-го танкового полка.

Первой начала артиллерия, оборудовавшая своим позиции в лесу северо-восточнее Батурина. Бой был упорным, группе Хейя не удалось с ходу ворваться на советские позиции, но уже к 9.00 сопротивление оборонявшихся было сломлено второй атакующей волной II дивизиона 73-го артиллерийского полка майора Неймана, танковых батальонов 1-го танкового полка и двумя огнеметными танками обер-лейтенанта Элиаса.

В 9.30 поступило сообщение авиаразведки VIII авиакорпуса, вызвавшее в очередной раз большое удивление командования группы. Оказалось, что мост через Днепр в Глушково, как и ранее в Тиханове, был обнаружен нетронутым. А в 9.40 летчики обнаружили движение большой колонны советской пехоты в Холм-Жирковский, севернее и южнее Днепра, а согласно полученным фотоснимкам, пространство севернее Веселова, в 5 км южнее Холма-Жирковского было признано танкоопасным, и туда были направлены добровольцы хиви, которые обосновались на окраине Забегаевки.

Исходя из данных авиаразведки, командование танковой группой вынуждено было признать, что у Красной армии сил достаточно, и Гот резонно предположил, что у Холм-Жирковского будет оказано серьезное сопротивление.

Первую половину дня 6-я танковая дивизия бездействовала из-за нехватки топлива, и только к полудню после дозаправки ее танки оказались способны наступать дальше и танковой бригаде Колла даже удалось захватить целым мост через Днепр и создать передовой плацдарм.

В 12.00 приказом штаба армии 106-я пехотная дивизия, оставшаяся в резерве V армейского корпуса, была переброшена в Васильево.

В это же время VIII армейский корпус, согласно плану, на правом крыле в линии Колковичи—Неелово. XXIII армейский корпус на северном фланге танковой группы, что не было санкционировано командованием армии, однако Готу удалось убедить, что это не просто хорошо, а даже желательно.

427-й пехотный полк 129-й пехотной дивизии в течение всего дня оказывал поддержку 1-й и 7-й танковым дивизиям на плацдарме Ефремово—Б. Скачковка—Бышово, где в первой половине дня советская авиация совершила несколько воздушных атак на вновь построенный мост в Ефремове, но результатов не добилась, бомбы упали в стороне. В очередной налет в 13.00 на двигавшуюся по мосту колонну три советских самолета были сбиты одной зенитной установкой и двумя вызванными на поддержку истребителями Me-109.

В направлении на Белый 1 -я танковая дивизия встретила ожесточенное сопротивление частей 107-й советской танковой дивизии.

Еще с вечера по приказу командующего 30-й армией Западного фронта генерал-майора В.А. Хоменко в район Халомидино и Подселицы был выслан особый отряд дивизии в составе батальона средних танков. Он состоял из 19 танков Т-34 и трех KB, полнокровного мотострелкового батальона из 237-го мотострелкового полка, саперного взвода и противотанковой батареи. Командовали отрядом командир 143-го танкового полка майор Шильдяев и батальонный комиссар Максимов. Уже с рассветом, в 7.00 отряд атаковал части 1-й танковой дивизии, двигавшиеся по шоссе Батурине—Белый. Немцы противопоставили отряду танковый и мотострелковый полки при поддержке мелкокалиберной артиллерии. Этим ударом попытки немцев прорваться на Белый по Вельскому тракту были пресечены, после чего командование 1-й танковой дивизии, оставив для прикрытия танки и мотопехоту с артиллерией, повернуло свои главные силы на Преснецов, Березовку, Сергеево и Чалышево. В этом бою отряд Шильдяева потерял 14 танков и только убитыми 267 человек. Затихший было к 14.30 бой возобновился через полчаса, когда переброшенные сюда командованием армии на автомашинах 237-й мотострелковый полк и 118-й противотанковый артиллерийский дивизион с марша вступили в бой. Им противостояли до двух батальонов немецкой пехоты при поддержке 25 танков и два дивизиона полевой артиллерии.

Остальные части 107-й мотострелковой дивизии южнее Алешкова в 15.30 также столкнулись с немецкими танками и мотопехотой. 120-й мотострелковый полк с батальоном танков Т-26, в количестве 26 машин, дивизионом 118-го артиллерийского полка, противотанковой батареей атаковал занятое немцами Вольтово, но безрезультатно, так как там оказались крупные силы немецкой 1-й танковой дивизии.

Но оставим на время противостояние этих двух дивизий, потому что до конца дня никаких существенных изменений не произойдет. Будут вестись перестрелка и взаимные бесплодные атаки без особых потерь, и противоборствующие стороны останутся на своих позициях.

В 15.00 летчики авиаразведки VIII авиакорпуса доложили, что немецкие танки уже вблизи Холма-Жирковского, а по дороге из Погорелого на Холм-Жирковский до 1000 человек русской пехоты двигаются на север. Это говорило, что отход все же частично уже начался. Из Неелова на Погорелое зафиксировано движение около 300 советских автомобилей. Летчики штурмовой авиации признавали, что таких скоплений они еще не видели со времени Белостокского котла. Анализируя полученные разведданные, командование танковой группой понимало, что хоть наступление и продолжается по плану, но для достижения большего успеха надо обязательно маневрировать.

До сегодняшнего дня прогнозируемое поведение советских частей, кроме как в танковой группе, пока нигде так явно не наблюдалось. V и LVI армейским корпусам оказывается достаточно слабое сопротивление, а VI и XLI армейские корпуса перешли к тактической обороне. В районе XLI армейского корпуса усилилась деятельность советской авиации.

Для командования танковой группы стало окончательно ясно, что в Белом готовится жесткая оборона, так как разведкой было установлено подтягивание туда войск из-за железнодорожной линии в 3 км севернее станции Кощенки. Кроме этого, некоторым советским частям все же удалось прорваться к Холму-Жирковскому.

К этому времени 106-я пехотная дивизия V армейского корпуса в 3 км восточнее реки Вопь, 35-я пехотная дивизия вела наступление против полевых позиций в Пакше и прикрывала район в 7,5 км восточнее Починок. 5-я пехотная дивизия следовала за 35-й пехотной дивизией.

LVI армейский корпус с тылами наступал северо-западнее Холм-Жирковского и южнее Матренина. 129-я пехотная дивизия, как и была изначально, в 2 км восточнее Мамоново.

XLI армейский корпус соединился с 1-й танковой дивизией в продвижении на северо-восток, к Алешкову, после боевых действий дивизии с советскими танками в Подселице. 6-я пехотная дивизия в движении через Терешино на Прошкино. 36-я моторизованная пехотная дивизия в полном составе в районе Никольское—Тимошево. Передовые стрелковые части 6-й танковой дивизии двигались в 10 км западнее Холм-Жирковского.

VI армейский корпус завяз в тяжелых боя в 4 км северо-восточнее Святы и западнее Околицы и Бор, но, несмотря на это, его 110-й пехотной дивизии удалось с ходу захватить Борки и станцию Кощенки.

Южнее Холма-Жирковского находился 11-й танковый полк майора Леве из 6-й танковой дивизии, который наблюдал советских воинов достаточно близко и внезапно с трех сторон был обстрелян сильным огнем хорошо замаскированного и хорошо обученного противника. В этом ближнем бою его полк потерял 28 единиц бронетехники, из которых 15 танков и три бронетранспортера только от бомбардировки. 11 танков было потеряно по техническим причинам. Поняв бесперспективность, Леве прекратил безрезультатные атаки и доложил своему командованию, что «благодаря упорству его полка восстановлено два моста и предотвращен прорыв русских танков с юга, однако после таких потерь атаковать больше нет возможности, поэтому наступление дивизии вместе с приданной 129-й пехотной дивизией лучше продолжать несколько южнее»^[25].

К 17.00 командование армии акцентировало особое внимание танковой группы на Днепр, поэтому 1-й танковой дивизии приказано двигаться не на Белый, а южнее него повернуть на восток до Днепра. Приданной ей 36-й моторизованной пехотной дивизии, во избежание потери управления приказано дойти до Ляпкина, технику оттуда повернуть прямо на восток, а Белый захватить одной пехотой.

К 17.25, преодолев сильную русскую противотанковую оборону, танковой группе удалось обходным маневром захватить плацдарм на Днепре в Глушкове. В районе южного моста плацдарм был образован одним танковым полком 6-й танковой дивизии после того, как находившаяся там какая-то советская танковая часть, уклоняясь от боестолкновения, поспешно отступила от Холм-Жирковского на юг, а в районе северного моста — одним полком 7-й танковой дивизии из танковой бригады Колла. Командование же 129-й пехотной дивизии пообещало, что в течение завтрашнего дня дивизия захватит Холм-Жирковский и ее части уже на марше туда.

Однако сложилось так, что уже к вечеру второй мост в Холм-Жирковском, а потом и полностью Холм-Жирковский были захвачены группой Рауса из 6-й танковой дивизии. Мост был захвачен 2-й ротой лейтенанта Виссеманна из 6-го мотоциклетного батальона, которые, смешавшись с отступающими русскими солдатами, перешли через мост и захватили его неповрежденным.

В течение всего дня 7-я танковая дивизия вела тяжелые и безрезультатные бои в Мартынове, однако только после наступления темноты, в 19.45 его все же удалось взять штурмом. Между тем один танковый полк 7-й танковой дивизии, который еще вчера переправился через Вопь, сегодня уже приблизился к Днепру. Ему были подчинены части, находящиеся в Глушкове (восточнее Холм-Жирковского на дороге Вязьма—Белый), чтобы образовать еще один плацдарм за Днепром.

Непростая ситуация сложилась к вечеру у 1 -й танковой дивизии в районе Княжье, в 18 км от Белого. Обер-лейтенант Элиас, лейтенант Гиттерманн и несколько командиров II батальона 1-го танкового полка потеряли значительное количество полевых и зенитных орудий и успеха не добились. Был легко ранен командир 7-й роты обер-лейтенант Золлманн. Для того чтобы все же добиться успеха, остаткам этого батальона были приданы II батальон 113-го стрелкового полка обер-лейтенанта Офервега и часть III батальона лейтенанта Катцманна этого же полка, которые, перегруппировавшись, пошли в очередную атаку. Пехота наступала за танками с интервалом, который не давал эффективности ее огню для поддержки танков и не позволял ворваться в советские окопы и ликвидировать стрелковые очаги сопротивления. На поддержку была брошена 2-я рота из батальона Офервега. Это был опытный командир, и он, приняв командование, организовал передовую группу из своих танков и оставшихся бронетранспортеров подразделения лейтенанта Гайена, атаковал наши позиции. Группе удалось сломить сопротивление Красной армии и к вечеру занять Княжье.

После дозаправки, но уже прямо на Белый наступает передовая группа 1-го танкового полка дивизии во главе со обер-лейтенантом Дариусом, а остальные вместе с I батальоном 1-го стрелкового полка и I дивизионом 73-го артиллерийского полка майора Борна двигаются на Глинково через Березовку. К сумеркам ожидался взвод лейтенанта Эрдманна.

С наступлением темноты немцы стали осторожничать. Не зная местности, да еще в эйфории от первых успехов, можно было запросто натолкнуться на какой-нибудь стойкий советский опорный пункт среди холмов и высот. Поэтому командование 129-й пехотной дивизии остановило свои наступающие части и в 20.25 выслало вперед разведывательный батальон, чтобы определить, в чьих руках находится высота 241,5 севернее деревни Внуковка.

Пока шло прощупывание впередилежащей местности, командованием танковой группы в 20.45 в XLI армейский корпус было передано распоряжение о необходимости занятия позиции южнее Белого с обеих сторон Днепра вокруг Спаса, VI армейский корпус в это время перед Белым принимает меры для защиты восточных и северных флангов танковой группы. Кроме того, предполагалось, что 5 октября 14-я моторизованная пехотная дивизия с 00.00 до 8.00 переместится из Бора на Ляпкино и останется там в распоряжении танковой группы в резерве, 161-я пехотная дивизия, находящаяся в армейском резерве, с 6 октября должна войти в состав 6-го армейского корпуса и первой взять под контроль Бор.

Проведенная разведка вокруг Внуковки показала, что высота 241,5 свободна, и в 21.30 430-й пехотный полк 129-й пехотной дивизии проходит маршем на Холм-Жирковский, уже имея приказ захватить эту высоту и прочно обосноваться там. Учитывая постоянное маневрирование, телефонную связь не протягивали и для связи использовалось только радио.

427-й пехотный полк дивизии удерживал плацдармы на линии Ефремово—Б. Скачковка—Бышово. Для поддержки на левом крыле дивизии снова задействован I батальон полка. Мост в Ефремове в течение дня подвергался нескольким воздушным атакам советской авиации, но снова без успеха. Зенитное прикрытие не допускало прямого бомбометания.

После изматывающих боев пехотинцы 1-й танковой дивизии под командой гауптмана барона фон Рихтгофена слишком вырвались вперед, и ночевать пришлось на открытой местности. Им пришлось в целях элементарной безопасности обнести место ночевки колючей проволокой и расставить дополнительные посты с секретами.

Этим же вечером начальник оперативного отдела дивизии получил предварительное сообщение от майора графа Кильмансегга из 6-й танковой дивизии о ситуации севернее Вязьмы: «Мы обнаружили стык, а затем прорвались вперед к высоте южнее Холма. Оттуда спокойно повернули на Белый»^[26].

После вечернего совещания у Гота к 22.00 в 129-ю пехотную дивизию поступил приказ пусть даже ночным маршем, но достичь Холма-Жирковского и соединиться с находящимися там танковыми и стрелковыми частями, что явилось мерой вынужденной, но не нарушающей обеспечения безопасности с юга. Также на завтра был предусмотрен порядок вывода танковых частей из Каменца на юг к Вязьме, и командованию 14-й моторизованной пехотной дивизии, минуя штаб своего XLI армейского корпуса, предложено было корректировать свои действия непосредственно с LVI армейским корпусом.

Оживленная деятельность немецкой авиации в течение всего дня значительно способствовала успеху всей боевой операции, и уже в 22.30 авиакорпусу были переданы все возможные заявки на завтра по сдерживанию советских частей на Днепровском плацдарме и поставлена задача отслеживать все их передвижения в районе Белого.

К утру, за исключением решающего успеха по захвату двух днепровских мостов и слабых советских позиций на Днепре, командованием танковой группы было запланировано следующее:

«V армейский корпус сильно ослаблен из-за жесткого противостояния и, прекратив боевые действия, начал перегруппировку своих оставшихся сил. 106-я пехотная дивизия с 18.00уже движется из Шиварино па восток, чтобы к утру овладеть районом Власовка—Скрипенка. 35-я пехотная дивизия к утру должна достичь района в 3 км севернее Новик, а 5-я пехотная дивизия с 18.00 из Глисспицы следует за 35-й пехотной дивизией.

LVI армейский корпус с 7-й танковой дивизией остановился в 4,5 км восточнее Матренина, но его 129-я пехотная дивизия продолжает движение, так как, согласно последнему приказу, к ночи должна достичь высот у Холма.

ХLI армейский корпус силами 6-й пехотной дивизии продолжает атаки русских полевых позиций восточнее Терешина и совместно с 1-й танковой дивизией на линии Подселила—Княжье—Чалышево ведет ночной бой с танками 107-й советской моторизованной дивизии.

VI армейский корпус свободно двигается по магистрали Бор—Белый к Демехам.

Предпринятое сегодняшнее наступление на Белый получилось лучше, чем ожидалось, и более того, в результате дневных боев частями танковой группы захвачены 150 орудий и 6600 пленных»^[27].

К вечеру Холм-Жирковский полностью был в руках немцев. Им также удалось образовать к востоку от города два плацдарма на Днепре, с которых на завтра было запланировано наступление на Белый, и если получится, и дальше. Сегодняшняя попытка быстрой атаки была жестко остановлена в результате неготовности к этому частей танковой группы, и во избежание больших потерь прямые атаки были прекращены.

Также на завтра намечено расширение переправы через Днепр на линии Пигулино—Каменец.

Подготовлено наступление XLI армейского корпуса на Комары, Ивашково и Мольня и через Днепр на Спас.

Обход города Белый VI армейским корпусом оказался возможен только при поддержке его частями XLI армейского корпуса.

Командный пункт LVI армейского корпуса перебрался в Верховье, XLI армейского корпуса в 2 км южнее Бора, 5-го армейского корпуса в Репине. Остальные без изменений.

4 ОКТЯБРЯ

Немецкому командованию стало окончательно ясно, что советские войска не проводят планомерного отхода на запасные позиции, а продолжают упорно обороняться, оказывая различное по силе сопротивление. Более того, командование Красной армии продолжало удерживать участок фронта между флангами прорывов немецких соединений, но пока не знало, что уже ко вчерашнему вечеру потеряло последний шанс для отвода своих войск в центре и что провести организованное отступление теперь уже не удастся. Бронированные клинья 3-й и 4-й танковых групп продолжали развивать наступление в направлении Вязьмы, охватывая с двух сторон силы Западного и Резервного фронтов.

Но, несмотря на это, в течение всей ночи в полосе наступления 3-й танковой группы снова была очень сильная активность советской бомбардировочной авиации.

С вечера (03.10.1941 г.) 1 -я танковая и 36-я моторизованная пехотная дивизии встретили жесткое сопротивление советской пехоты с танками в районе Алешково—Лукино—Юрьево. Здесь со вчерашнего дня им упорно продолжала противостоять советская 107-я мотострелковая дивизия, 120-му мотострелковому полку которой к рассвету удалось овладеть Щелкановом и Вольтовом. Это получилось, потому, что ночью основные немецкие силы оттуда ушли, оставив лишь небольшое прикрытие. Не успев передохнуть, полк был вынужден исполнять срочный приказ из дивизии наступать на Холомидино для соединения с 237-м мотострелковым полком. Эта необходимость возникла потому, что немцы начали обходить боевые порядки дивизии с правого фланга через Лукино и Алешково, не встречая на этом направлении никакого сопротивления, и, выйдя на Смоленскую дорогу на Белый, угрожали флангам и тылам дивизии. Это произошло потому, что 250-я стрелковая дивизия, оборонявшая Свиты, Черный ручей и Околицу, еще 3 октября отошла, не предупредив командование 107-й мотострелковой дивизии. И стало об этом известно только после того, как ночью на ее командный пункт стали приходить мелкие группы бойцов и командиров отошедшей дивизии. А уже совсем прояснилось, когда утром появились командир и комиссар 918-го стрелкового полка, умудрившиеся потерять свой полк. В результате произошедшего уже с утра для дивизии путь на отход к городу Белый был отрезан и она оказалась в окружении. Командный пункт дивизии расположился в лесу в 1 км северо-восточнее Алешкова, и здесь же сосредоточились 20-й отдельный разведывательный батальон, саперная рота, рота регулирования, батальон связи и резервная танковая рота из 8 танков Т-26. Немцы пока не беспокоили, и была возможность продумать выход из окружения.

Оставив на время в покое 107-ю мотострелковую дивизию, командованием 1-й танковой дивизии I батальону 113-го мотострелкового полка, усиленному танками, как передовому отряду боевой группы была поставлена задача из Княжьего прорвать русский фронт на северо-восток через густой лес на высоте 250,7 юго-западнее Мазур. До этого лейтенанту Катцманну со своим взводом при поддержке взвода Штриппеля из III батальона 1-го танкового полка того же полка удалось прорваться в Мазуры, захватить и удерживать их до прибытия усиленного I батальона на бронетранспортерах. Там же ночевала и группа Эккингера. В это же время 1-й танковый полк дивизии в районе Медведова подвергся атаке советских танков, которые артиллерией сопровождения полка в тяжелом бою были уничтожены, после чего полк сам перешел в контратаку. В развитие этой контратаки и с целью начала образования территории для предстоящего котла полк при поддержке I батальона без 1-й роты и передового артиллерийского наблюдателя-корректировщика повернул на Лукино и, с ходу атаковав, захватил деревню.

Вышедший еще в 6.00 усиленный батальон 129-й пехотной дивизии отстал от всех и все еще медленно двигался походной группой последним из всех, так как болотистые и песчаные участки, узкие мосты с разбитыми дорогами вызывали заторы моторизованных колонн, что значительно задерживало продвижение.

К утру отрезанные группы Красной армии частично отошли к Холму-Жирковскому и снова захватили его. Поэтому, когда в 7.00 плацдарм 129-й пехотной дивизии в Тиханове был атакован пехотой с танками, стало понятно, что Холм-Жирковский снова в руках советских солдат. Одновременно из сильно лесистой местности восточнее Пустошки советская артиллерия открыла сильный огонь и оттуда же была произведена танковая атака, в которой участвовало и несколько тяжелых танков. До этого вся техника была там так хорошо замаскирована, что немецкая сторона даже не подозревала о ее существовании. В результате этой атаки части дивизии потеряли сгоревшими 15 танков и 3 бронетранспортера, советская сторона потеряла 25 танков.

Это было полноценное и хорошо спланированное наступление, в результате которого немецкий плацдарм в Тиханове оказался полностью отрезанным и советская артиллерия открыла сильный огонь по единственной связывающей с ним дороге. Чтобы не потерять его, командованием танковой группы было принято решение срочно перебросить сюда 11-й танковый полк из 6-й танковой дивизии LVI армейского корпуса. Ему удалось перерезать дорогу на Холм-Жирковский и остановить продвижение советских частей.

Но вся эта ситуация командиру 129-й пехотной дивизии генерал-майору Риттау и более высшему командованию пока была совершенно не известна, потому что сообщение о том, что советские войска у Холма-Жирковского маневрируют танковыми частями, из 6-й танковой дивизии было отправлено на двух бронетранспортерах, но оно задержалось, так как во время движения один получил прямое попадание снаряда и сообщение пришло со вторым только после оказания помощи пострадавшим.

Получив информацию о ситуации в Холме-Жирковском с опозданием, Риттау лично с 8.00 повел оказавшиеся под рукой части в контратаку, в результате которой три советских танка были подбиты, а остальные отошли. Несмотря на эти успешные действия, оказываемое Красной армией все большее противодействие несло огромную угрозу всему правому флангу LVI танкового корпуса. Вследствие чего 403-му пехотному полку было приказано изменить маршрут и своим разведывательным батальоном прорваться к южной окраине Холма-Жирковского.

В 8.10 в телефонном разговоре с Готом генерал-фельдмаршал Кессельринг настаивал на важности Вязьмы, в частности на том, что необходимо предпринять все возможное для ее захвата именно 4 октября, так как, по данным авиаразведки, в этом районе в настоящее время советских войск мало и, более того, зафиксировано полное отсутствие движения свежих подкреплений с севера. Кессельринг заявил, что авиация способна и дальше контролировать все возможные передвижения советских войск, сил, которые находятся восточнее шоссе, явно недостаточно, чтобы остановить развивающееся немецкое наступление.

А уже в 8.30 начальник оперативного управления группы армий «Центр» по телефону обратил внимание Гота, что вторая линия русской обороны восточнее Днепра достаточно сильная и что это подтверждается аэрофотоснимками. Поэтому в соответствии с предложением фельдмаршала фон Бока в центре внимания командования 3-й танковой группы должно быть наступление вдоль дороги на Костино. На вопрос Гота, выгодно ли это в отношении Вязьмы, ему было сказано, что, согласно приказу сверху, все уже решено, западнее Вязьмы все готово и количества войск для этого вполне достаточно. При этом он был поставлен в известность, что XLVI армейский корпус будет действовать в общем направлении к Угре, a XL армейский корпус уже движется в направлении на Можайск и после достижения Юхнова повернет на север.

В 11.30 Готу снова позвонил Кессельринг и начал торопить с подходом к Вязьме. Он очень хотел начать усиление наступления с флангов, потому что в соседней 4-й армии уже признали снижение темпа продвижения.

К полудню командир LVI армейского корпуса, сориентировавшись в ситуации, отдал своему корпусу команду продвигаться на Пигулино и Каменец до второй линии русской обороны, обходя с двух сторон Хмелиту до шоссе на Грязное. С востока и запада там все уже было блокировано.

Кроме того, мощные силы двинулись на Спас в 20 км севернее Вязьмы.

Атакующие части 7-й танковой дивизии силами отдельного 37-го танково-разведывательного батальона в полдень с передовыми частями танкового полка образовали намеченный днем ранее плацдарм.

106-я пехотная дивизия из V армейского корпуса в 12.00 предприняла наступление в 2 км восточнее Залазни, а 5-я пехотная дивизия вступила бой в 3 км севернее Новиков.

Около 13.00 Холм-Жирковский все-таки удалось повторно захватить 129-й пехотной дивизии, и Риттау перенес свой штаб к развилке дорог в 1 км северо-западнее города.

В это же время из штаба 9-й армии уведомили, что частям 3-й танковой группы в данный момент необходимо в первую очередь выйти к шоссе на Грязное и по возможности там необходимо быть еще сегодня.

Продвижение LVI армейского корпуса южнее Днепра и отвод всех сил Красной армии справа через Старое Менщиково на Чупчугово обезопасило часть южного фланга танковой группы к западу от Днепра, и благодаря этому V армейский корпус беспрепятственно пересек железнодорожную линию восточнее Новиков и серьезно продвинулся 35-й пехотной дивизией на восток, которая к 13.45 вышла в район в 4 км восточнее Отписной.

Тогда же XLI армейский корпус радировал в LV1 армейский корпус, что он вскоре тоже подойдет к Днепру, в Спас для немедленного прикрытия его северного фланга перед Сычевкой.

А вот у 6-й танковой дивизии день не задался с самого утра, когда с рассветом по ее маршевым колоннам советской авиацией был нанесен воздушный удар, который, правда, особого вреда не причинил, так как, похоже, был недостаточно организован. А после полудня она вообще была вынуждена остановиться в результате сильного контрудара советской 101-й танковой дивизии по ее передовым частям к югу от Холма-Жирковского и Тиханова.

В результате была полностью уничтожена 8-я мотострелковая рота обер-лейтенанта Штротейхера из 114-го мотострелкового полка, которая во взаимодействии с передовым взводом 11-го танкового полка первой выдвинулась вперед с целью прорваться за Днепр и вскоре после этого начала нести потери от сильного противотанкового огня. Командир передового взвода 11-го танкового полка получил прямое попадание в свой танк и сгорел вместе с ним. Штротейхер, участник многих лихих атак, был убит в результате прямого попадания снаряда в его бронетранспортер. Вместе с ним погиб и его водитель. Бронетранспортер командира 1-го взвода лейтенанта Микуса также получил попадание, и сам Микус получил несколько ранений, но вместе со своим экипажем остался на позиции.

Лейтенант Шеллер под ураганным огнем сначала пытался отступить под прикрытие своей артиллерии, но это ему не удалось, и, пытаясь восстановить положение, он был вынужден после гибели Штротейхера взять на себя командование ротой и попытался прорваться через лес к окруженному передовому взводу 11 -го танкового полка. Но он не знал, что на его пути именно в лесу была устроена хорошо замаскированная артиллерийская ловушка для танков, и он был вынужден отступить и после приказа своего командира майора Лёве немедленно вывел из боя всю боевую группу. Остаткам окруженного передового взвода позже удалось с трудом вырваться и вернуться в батальон. Удалось эвакуировать оба подбитых бронетранспортера, которые через два дня были восстановлены.

Так 6-я танковая дивизия потерпела свое первое поражение. Всего за два дня боев только одна 8-я рота потеряла 7 убитыми и 25 ранеными. На ходу осталось только 4 бронетранспортера. В тот же день был ранен и командир 11-го танкового полка оберст-лейтенант. Анализ сложившейся к этому времени обстановки и данные разведки подсказывали немецкому командованию, что южнее Холм-Жирковского советское командование решило усилить свои силы с юга с целью отрезать и окружить немецкие войска, продвигающиеся от днепровских позиций.

Чтобы избежать этого, V армейский корпус 106-й пехотной дивизии был остановлен в 7 км восточнее Скрипенки, а его 5-й пехотной дивизии приказано уничтожить усиливающиеся советские части в районе Новиков. 35-я пехотная дивизия корпуса осталась без изменений.

XLI армейский корпус 36-й моторизованной дивизии в Конакове, передовые части 1-й танковой дивизии находятся в Желтом, развернувшись на восток и не имея соприкосновения со своим противником. Достигнуты Олынанка и Караваево. 6-я пехотная дивизия в районе Желтого и Комаров.

14-я моторизованная пехотная дивизия, находясь по прежнему в резерве, достигла окраины Шанина.

В 23.30 Гот получил из штаба группы армий «Центр» сообщение, что он срочно должен взять на себя командование 17-й армией. Это было так неожиданно, что остался нерешенным вопрос с его преемником, который возглавит 3-ю танковую группу, и до его назначения Гот продолжал командовать и ею. Но, несмотря на это, планы на 6 октября остались без изменения, только были внесены изменения для LVI армейского корпуса, которому приказано за ночь сосредоточиться перед шоссе к западу от Вязьмы, да командный пункт XLI армейского корпуса был перенесен в Б. Шамилово в 9 км юго-восточнее Белого.

Очередной день заканчивался, общие трофеи 3-й танковой группы со 2 октября составили 13 450 пленных, 263 орудия, 113 танков, 41 противотанковое и зенитное орудие, 259 пулеметов и 63 миномета.

Днем в целом было сухо, хотя и облачно. К вечеру пошел дождь и состояние дорог значительно ухудшилось, тем более что они и так были основательно разбиты. Активность советской авиации немного снизилась. Правда, в оперативных донесениях штаба группы армий «Центр» за этот день было впервые отмечено, что «перед южным флангом 9-й армии в районе Вязьмы зафиксировано использование советской стороной самолетов типа «Харрикейн»^[28].

В этом же донесении в очередной раз отмечено: «На 4-й день нашего наступления командование Западного фронта Красной армии так и не начало отвод своих главных сил. Отступательные движения на отдельных участках фронта, а также слабое местами сопротивление возможно расценивать, как признаки локальной слабости Красной армии, обусловленные различной боевой мощью наших соединений и по-разному складывающейся обстановкой»^[29].

В результате немцами был сделан окончательный вывод, что командование Красной армии намерено любыми средствами, используя все возможные резервы, удержать фронт и локализовать прорывы немецких войск.

В свою очередь, ведя в течение дня боевые действия, командование Западного фронта проводилось перегруппировку сил, в результате которой 31 -я и 32-я армии Резервного фронта были переподчинены штабу Западного фронта. При этом выяснилось, что 128-я танковая бригада из группы Болдина, ведя трехдневные бои, к исходу дня оказалась окруженной силами до пехотной дивизии противника.

В этот день немцами был произведен первый массированный авианалет на Ржев, в результате которого погибли 52 красноармейца и 18 человек гражданского населения и были ранены 51 красноармеец и 15 человек гражданского населения. Оказались разрушены железнодорожные пути, частично станция Ржев-2, складские помещения и жилые строения.

В дальнейшем ситуация стала развиваться так, что 6 октября командование Западного фронта вынуждено было свой командный пункт со станции Касня спешным порядком переводить дальше на восток, в село Столбово, а к вечеру следующего дня Конев дал команду войскам отойти на подготовленную линию обороны Вязьма—Ржев. И в этот же день по приказу Сталина из Ленинграда в Москву прибыл Жуков.

6 ОКТЯБРЯ

Окруженной сутки назад 128-й танковой бригаде из группы Болдина к утру удалось с боем вырваться из окружения в направлении на Воронцово. Основная же группа, выходя из окружения, находясь в составе 19-й армии, вела ожесточенные бои в районе Богородицкого, в 17 км северо-западнее Вязьмы, где немцы им упорно противостояли, пытаясь воспрепятствовать их выходу. Бои, шедшие всю ночь в Холм-Жирковском и Тиханове, к утру даже усилились.

К 8.00 107-я мотострелковая дивизия, выйдя вчера с наступлением темноты из соприкосновения с противником, сосредоточилась в лесу в 1 км южнее Самсонихи, где в течение дня готовилась к выходу из окружения. Теперь ей предстоят месячные скитания в лесах по немецким тылам, ведя бои местного значения.

В 8.15 в Чеменово к командиру 427-го пехотного полка полковнику Данхаузеру прибыл офицер связи штаба 129-й пехотной дивизии и проинформировал, что советские войска в полосе действия дивизии малоактивны, поэтому полк пока не нужен дивизии и будет использован для других задач, для чего его было решено усилить 111 дивизионом 129-го артиллерийского полка, вернув из 6-й пехотной дивизии.

В свою очередь, командир 6-й пехотной дивизии генерал-майор Ландграф рассчитывал, что 427-й пехотный полк с целью облегчения себе в перспективе переправы через Днепр в Тиханово одним батальоном выйдет к высоте 220,5 западнее Петухов за Тройней и вторым батальоном на линию Тычково—Романьково, которые хоть и были с первого же раза захвачены пехотными частями его дивизии, но им требовалась поддержка.

Одновременно разведывательный батальон 129-й пехотной дивизии был сориентирован на проведение разведпоиска в районе Сельца.

В 8.45 из штаба 9-й армии в 3-ю танковую группу поступило предложение начать закрытие котла в Вязьме, так как сложившаяся диспозиция частей этому благоприятствовала: «106-я пехотная дивизия расположилась между VIII армейским корпусом и Днепром в Сумороково, 5-я и 35-я пехотные дивизии вышли на линию Старое Менщиково — севернее Чупчуево и севернее LVI армейского корпуса, который, находясь в районе Спаса, в 18 км северо-западнее Вязьмы, в свою очередь, плотно закрывает все пространство восточнее и севернее города. XLI армейский корпус находился в районе Воскресенское—Караваево— Липицы, а 6-я пехотная дивизия и VI армейский корпус уже движутся через Мольню в Белый»30.

30 Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 06.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

В 9.50 в штаб 3-й танковой группы поступило донесение авиаразведки о движении крупных советских моторизованных колонн от Вязьмы на север, после чего командованием группой в LVI армейский корпус для командира 7-й танковой дивизии генерала Функа был отдан приказ продолжать продвижение дальше. После чего к 10.00 адъютант из штаба дивизии передал приказ командиру 6-го пехотного полка оберст-лейтенанту Хассо фон Мантойфелю первой же атакой захватить советские позиции и, немного передохнув, развивать наступление в сторону реки.

Получив этот приказ, пехота полка с тяжелым вооружением на бронетранспортерах при поддержке танков атаковала советские позиции через массив кустарника и, захватив их с первого же раза, там надолго не задержалась и, получив поддержку артиллерии и 7-го пехотного полка, а также охотников VIII авиационного корпуса, продолжила развивать наступление.

В 10.00 при взлете произошла авария самолета «Шторх», на котором находился оберст-лейтенант оперативного отдела танковой группы Поллекс, получивший при этом легкое ранение головы и небольшое сотрясение мозга. Это вызвало ощутимый сбой в работе штаба 3-й танковой группы, что серьезно скажется в дальнейшем на наступающих частях.

В 11.20 командир LVI армейского корпуса доложил Готу, что «ситуация южнее Холма под контролем. 35-я пехотная дивизия заняла Романики, 129-я пехотная дивизия накануне уже была в Чернове, а один ее полк переброшен на защиту южного Днепровского фланга группы. 7-я танковая дивизия восточнее Дернова. Русские по-прежнему на своей второй линии обороны, но, похоже, уже сильно ослабли. 6 танковая дивизия на южном берегу реки Вязьмы, но без техники, что несет угрозу ее его флангам в случае русского контрнаступления»^[30].

Во исполнение неожиданного приказа 427-й пехотный полк 129-й пехотной дивизии в 12.00 побатальонно двинулся в Тиханово. III дивизион 129-го артиллерийского полка на гусеничной тяге движется на позиции западнее Кошкина для поддержки действий III батальона. II батальон остался пока в качестве резерва в Казаринове, к северу от моста через Днепр, но уже на восточном берегу. Штаб полка расположился в Кошкине, где река Вязьма впадает в Днепр. Полк должен был заменить там ослабленные части и продолжать наступление, что и было неукоснительно выполнено. После этого I батальон двинулся южнее дороги на Холм-Жирковский через лес и овраги. Там оказались брошенные советские позиции. В поврежденном и брошенном штабном автомобиле обнаружены целый ряд советских карт и планшет с картами Верхнесилезского региона Германии.

В Тиханов немецкие противотанковые позиции и позиции реактивных минометов «Nebelwerfer» простирались в долину Днепра. Западный берег реки был довольно плоский, а восточный сравнительно крутой, и находившиеся там советские позиции представляли собой земляные укрепления, траншеи, окопы с блиндажами, проволочными заграждениями, распространявшиеся и в глубину и в линию.

Передовые части 25-го танкового полка через второй мост севернее Глушкова беспрепятственно переправились через Днепр. Как писал в своих воспоминаниях один из немецких участников тех событий: «Это редкое зрелище таких масс танков на ограниченном пространстве, своего рода «железный кулак» на восточной стороне Днепра. Чумазые танкисты довольны приходом пехоты, так как не имея пехотного прикрытия были остановлены встречным огнем русских танков»^[31].

В 12.00 в штаб 3-й танковой группы за информацией о складывающейся ситуации прибыли оберсты Дейстер из VIII авиакорпуса и Эйдманн от II воздушного флота. Одновременно они привезли и последние данные авиаразведки, по результатам которой 1-й танковой дивизии было приказано как можно быстрее начать наступление с достигнутого ею места в Губине. Информация летчиков, что 6-я пехотная дивизия достигла Букова, порадовала командование группой, так как сообщений от нее пока еще не поступало.

К этому времени поступило и малоприятное для немцев сообщение, что 36-й моторизованной пехотной дивизии из-за ошибочно выбранной дороги по шоссе Комары—Ивашково пришлось возвращаться и с 10.00 она пока еще перегруппировывается в Б. Потьмине и еще не совсем боеспособна. Чтобы обезопасить себя на это время от возможных атак, все пространство перед позициями пришлось там сильно заминировать.

Во второй половине дня неуютно себя почувствовало командование 6-й танковой дивизии, так как она застряла в Холм-Жирковском из-за разрушенного там моста через Днепр и ее 57-й разведывательный танковый батальон не смог продвинуться дальше на восток. Ее соседи давно ушли вперед, и фланги дивизии оказались оголенными. В любой момент по ним можно было ожидать удара, тем более что не было известно, какие силы противостоят и что они вообще могут предпринять. Но Гот успокоил, проинформировав штаб дивизии, что танковые группы Геппнера и Гудериана продвигаются хорошо, левее 7-я танковая дивизия быстро продвигается к Вязьме. А так же, что авиаразведка докладывает о больших колоннах, отступающих на восток от Вязьмы. Это, конечно, вносило уверенность, что все обойдется, но нервозность оставалась, тем более что как раз в это время советское командование бросило резервы с юга по обе стороны Днепра против всей 3-й танковой группы. Поэтому ее южная часть в лице 6-й танковой дивизии оказалась в постоянных боестолкновениях с разными разрозненными частями и родами войск Красной армии, оказавшимися в тылу наступающих немецких войск, количество и состав которых не были известны.

Развивая наступление, 7-я танковая дивизия в 12.50, танками вошла в Костино, а в 13.00 ее разведывательный батальон был уже в Родине. Там же встретились с 6-м пехотным полком, а затем с частью танкового полка и с передовым взводом пехоты на бронетранспортерах двинулись на Вязьму. Командир пехотного полка, возглавляя автоколонну, дал сигнал в полной мере использовать скорость, насколько это возможно на советских дорогах. Часто происходили просто удивительные вещи. В боевом донесении об этом кратко записано: «Удивительно, но частенько движение происходит практически параллельно двумя колоннами, но русские в чрезвычайно пылевых условиях, кажется, не понимают, что это их противник, который старается их догнать, и никак не реагировали»^[32].

В таких ситуациях передовые немецкие разведывательные части ввиду своей малочисленности старались избегать входить в боевое соприкосновение с отступающими, которых было в разы больше, и пытались искать другие, параллельные основным дорогам маршруты. Но это было не менее рискованно, так как в лесах было еще много боеспособных частей Красной армии. Стратегически они уже, конечно, ничего решать не могли, но на тактическом уровне ущерб наносили серьезный. Так, в частности, передовой взвод лейтенанта Никласа на бронетранспортерах из 7-й же танковой дивизии самонадеянно отклонился от дороги, чтобы следовать объездными путями, и, даже не успев развернуться, был полностью уничтожен.

Советское командование по-прежнему не спешило осуществлять планомерный отвод войск, а наоборот, усиливало оставшиеся резервами, которые направлялись в начавший уже принимать свои очертания район будущего котла. Так, в частности, приказом штаба 31-й армии к 13.00 в 119-ю стрелковую дивизию для усиления был переброшен 1287-й стрелковый полк из 110-й стрелковой дивизии. Войдя в подчинение штаба дивизии, полк принял участок обороны в районе совхоза «Покровское», Осташкова, Выворожья, Залучья и Щеберихи. Его передовые позиции располагались между озерами Селигер, Стерж и Пено. На отдаленные позиции на южном берегу озера Селигер в районе Усадьбы сразу же была отправлена на усиление еще одна рота. Части дивизии готовились к обороне.

Во второй половине дня упали первые снежинки.

428-й пехотный полк 129-й пехотной дивизии все еще западнее Днепра ведет оборонительные бои против сильных атак советских войск с юга. В первой половине дня там было тихо, но после 13.00 снова начались методические атаки Красной армии.

Всю предыдущую ночь русская пехота при поддержке танков неоднократно и достаточно жестко атаковала из Ерутина позиции I батальона полка в районе Чеменова. Поэтому еще с утра туда был срочно направлен командир 129-го противотанкового батальона с одним 88-мм зенитным орудием. Ему в поддержку были приданы два взвода 50-мм артиллерийских орудий из 14-й роты 427-го пехотного полка, один из которых пока еще юго-западнее Баранова на своих позициях, так как не может переместиться на помощь из-за сильного огня танков и атакующей пехоты южнее высоты 229,5. Откуда эти силы Красной армии появились, непонятно, потому что все два предыдущих дня проводилось сплошное прочесывание леса севернее дороги Холм-Жирковский—Ханово.

Через 20 минут после начала русской атаки по радио поступил доклад из I батальона, что, «согласно показаниям русского пленного, в районе высоты 229,5 сосредоточены 40 советских танков с целью остановить немецкое продвижение по дорогам, захватить плацдарм в Тиханове и, таким образом, отбросить 35-ю пехотную дивизию»^[33]. В связи с этим в 13.30 командование 129-й пехотной дивизии запросило начальника штаба LVI танкового корпуса о причинах задержки боевой группы из трех 88-мм зенитных орудий и танков 7-й танковой дивизии. Оказалось, что они в это же время были задержаны в Гордейкине двумя советскими 52-тонными танками.

В 14.00 6-я танковая дивизия вошла в Миткино, хотя перед деревней передовые танки были уже к 10.00. Торопиться было рискованно, потому что, по показаниям пленных, перед дивизией находились целых три советских дивизии и для ускорения принятия решения о занятии деревни это сообщение было передано в штаб танковой группы самолетом связи. После получения разрешения деревня была занята и выслана разведка, но в ближайшей округе частей Красной армии не оказалось.

В 14.40 на северном участке 31 -й армии под удар немецкой авиации попала 110-я стрелковая дивизия, которая походным порядком в составе 1289-го и 1291-го стрелковых полков и 336-го кавалерийского полка выдвигалась на рубеж обороны в районе Большой Коши и Липовки. В результате, еще не участвуя в боях, дивизия потеряла убитыми 3 и ранеными 15 красноармейцев. В общем-то, весь день немецкая авиация проявляла активность только на северном участке армии.

С 15.00 начали приниматься конкретные меры по формированию Вяземского котла. Для командования 3-й танковой группы было весьма желательно, чтобы «VI армейский корпус также был задействован для расширения района севернее Воскресенского дальше на восток, а штаб армии даже предложил 6-ю пехотную дивизию оставить в составе XLI армейского корпуса.

LVI армейскому корпусу противостояли 13-я и 18-я советские стрелковые дивизии Резервного фронта.

ХLI армейский корпус ведет тяжелый бой против сильных позиций в Немощенной. Его усиленная 36-я моторизованная пехотная дивизия развивает наступление на Булашовоу а один танковый полк из 1-й танковой дивизии уже в 12.30 был в 3 км восточнее юго-востока Кузнецова.

VI армейский корпус окружил ослабевшие русские части на их же плацдарме у города Белого с востока и севера»^[34].

Готовя замыкание кольца, немецкое командование вынужденно признавало явное преимущество Красной армии в артиллерии, благодаря чему южнее Белого ожидаемого разгрома ее частей пока так и не произошло.

К этому времени 106-я пехотная дивизия находилась в 2 км западнее Городка, 5-я пехотная дивизия в Бычьи, 35-я пехотная дивизия в 2,5 км северо-восточнее Федино.

Пока в штабах оформляли контуры будущего котла, 129-я пехотная дивизия снова отбила атаку русской пехоты при поддержке танков из Веретенина на Черново и даже более того, авиаразведка обнаружила западнее Днепра сильное смешение различных воинских соединений Красной армии, но ничто не говорило о том, что там началось отступление. Наоборот, все свидетельствовало о том, что советские войска серьезно рассчитывают остановить продвижение 3-й танковой группы.

В 15.40 штаб 14-й моторизованной пехотной дивизии распорядился, чтобы дивизия с 7 октября оставила Холм-Жирковский и вышла на отдых 8 октября. А пока она в зависимости от расположения северного фланга 7-й танковой дивизии прикрывает тылы 6-й танковой дивизии от непрекращающихся по ним атак.

К 17.00 передовой батальон Шредера из 6-го пехотного полка 7-й танковой дивизии достиг перекрестка дорог примерно в 2 км к северу от Вязьмы на шоссе Вязьма— Москва, что стало полной неожиданностью не только для советского, но и для немецкого командования. А уже через 15 минут вся дивизия вышла на шоссе западнее Вязьмы, но снова была вынуждена остановиться, оставшись без топлива, так как все его остатки были переданы 25-му танковому и 6-му пехотному полкам для продолжения движения. Тем более что такого количества для всей дивизии было слишком мало. Благодаря такому решению задачи, поставленные перед 3-й танковой группой на данный день, были выполнены.

Таким образом, с начала наступления 7-я танковая дивизия уже в третий раз вышла на шоссе Минск—Смоленск— Вязьма—Москва. За этот день в ее журнале боевых действий коротко записано: «25-й танковый полк совместно с усиленным 6 пехотным полком захватил в 17.10 автотрассу». После этого командирам танковых рот Рихтеру и Рейнхардту была поставлена задача: «Быть в ночь в горящей северо-западной части Вязьмы, где дивизия должна закрыть котел», — а из 6-го пехотного полка доложили: «Все развивается, как и всегда. Всеми средствами только вперед!»^[35]

«129-я пехотная дивизия в Чеменове с 13.00 до 18.15 выдержала семь танковых атак, подбив восемь советских танков. Одному из них даже удалось прорваться за основную линию обороны, но он был остановлен ручными гранатами, а затем подобравшиеся саперы уничтожили его взрывными устройствами вместе с экипажем.

В результате этих боев только I батальон 428-го пехотного полка потерял во второй половине дня убитыми одного офицера и 23 унтер-офицеров и солдат, 79 солдат были ранены и 4 пропали без вести. Для того чтобы избежать излишних потерь в дальнейшем, оберст Данхаузер предложил сократить линию своего фронта, отойдя от Чеменова, что позволило бы ему высвободить в резерв целую роту. Получив согласие штаба дивизии, он без промедления начал реализовывать свой план, что поддерживалось огнем артиллерийского полка дивизии по дороге, ведущей к югу от Холм-Жирковского.

За прошедшие сутки 129-я пехотная дивизия потеряла убитыми 38 солдат и одного офицера, были ранены 163 солдата и один офицер, в первых батальонах 427-го и 428-го пехотных полков пропали без вести 12 человек.

К вечеру 6-я танковая дивизия из штаба LVI армейского корпуса получила приказание продвинуться вперед, насколько это возможно, так как выяснилось, что 4-я танковая группа Геппнера пока еще в 40 км юго-восточнее Вязьмы и 7 октября город для нее будет недостижим.

Командование группой армий не ожидало такого быстрого продвижения 3-й танковой группы в глубину советских днепровских позиций, там надеялись, что все же 4-й танковая группа быстрее приблизится к Вязьме, но 3-й танковая группа, пройдя северо-западнее и быстро завершив операции, резко повернула на север, чтобы иметь еще и возможность свободно занять Сычевку

Об этих событиях в журнале боевых действий 3-й танковой группы была сделана красноречивая запись: «У Гота сначала были опасения, что фронтальным ударом русские будут только отброшены, но они не подтвердились, так как прорыв русского фронта произошел так стремительно, что только небольшому количеству из их рассеянных частей удалось бежать на восток. Отличилось северное крыло 9-й армии, и если бы там части танковой группы или по крайней мере XXIII армейский корпус атаковали одновременно, то русские не успели бы планомерно и энергично разрушить автомобильные и железные дороги. Эти разгромленные силы должны были по их плану оказать значительное сопротивление и сдержать немецкое наступление на Вязьму остановив тем самым прорыв на Москву и Бежецк».^[36]

К 19.00 XLI армейский корпус испросил в группе разрешения одним танковым батальоном при поддержке батальона пехоты на бронетранспортерах завтра в течение двух часов захватить мост через Днепр в северной части плацдарма, чтобы прорваться на Воскресенское и далее на восточный берег Днепра, чтобы было легче организовать переправы для тылов. Командование дало на это согласие, но подробности поручило согласовать с V армейским корпусом в 0.30 наступающего дня^[37].

В 20.00 107-я мотострелковая дивизия начала марш на Околицу, забрав с собой все оружие и автотранспорт. На пути колонна была вынуждена часто останавливаться из-за плохой дороги. Приходилось застилать дорогу подсобным материалом на значительном ее протяжении.

После окончания боев в Чеменеве передовой отряд 129-й пехотной дивизии силами 6-го мотоциклетного батальона из двух рот и III батальон 427-го пехотного полка, выйдя на прямую дорогу на Вязьму, в сумерках достиг моста через Днепр в Тычкове.

Расширение же I батальоном полка северной части плацдарма на Днепре в Тиханове, к югу от реки Вязьмы, пока не получается. Пережив огневой налет, батальон своими передовыми подразделениями лишь немного продвинулся к северу от занимаемой высоты, где встретил пехотные части соседей, прочесывавшие лес. И только около 21.00 после атаки высоты 220,5 было захвачено Кошкино. Удар наносился между Кошкином и Сельцом—Порессовом, форсировав с ходу реку Вязьма как раз перед ее впадением в Днепр.

II батальону полка после серьезного противодействия все же удалось переправиться через Днепр и к ночи достичь Казаринова, куда сразу же был переведен командный пункт полка. Солдаты батальона на ночь обосновывались в захваченной русской системе блиндажей.

К 21.00 авиакорпусу удалось обеспечить топливом только V армейский корпус, находившийся в Холм-Жирковском, и 7-я танковая дивизия снова осталась без топлива вне дорог западнее и восточнее Грязного. Корпус обязался в ночь поделиться для нее с LVI армейским корпусом. Это все в полной мере должно было обеспечить выполнение задач, поставленных на 7 октября, тем более что перед V армейским корпусом западнее Днепра, как и предполагалось, появились новые советские 134-я и 152-я стрелковые дивизии из резерва 19-й армии Западного фронта.

Но не вся 7-я танковая дивизия бездействовала. Как уже говорилось, все топливо было передано в 25-й танковый и 6-й пехотный полки, и они продолжили выполнение задачи по формированию котла. Вот что записал в своем дневнике командир 7-го пехотного полка дивизии: «День проходит у нас без сучка и задоринки, в то же время 6-й пехотный полк под командованием оберст-лейтенанта Мантойфеля имеет фантастический успех прорыва сильных позиций на Днепре. Его полк на марше до самого вечера, и мы удивлены огромным колоннам пленных, двигающимся навстречу нам. С другой стороны находятся доты и несколько противотанковых рвов, построенных заранее, которые должны были остановить нас, но они так и не были использованы!^[38]

«С наступлением темноты в полосе действий 7-й танковой дивизии начали проявляться первые и относительно слабые попытки частей Красной армии уйти из предстоящего котла, но они были предотвращены уже известным нам гауптманом Шредером. Похоже, там да и вообще командование Западного фронта еще не представляли, какая перспектива будет уготована попавшим в окружение.

К западу от Днепра упорная борьба продолжалась только у 6-й танковой дивизии, в других местах сопротивление слабее. У 106-й пехотной дивизии возникли трудности западнее Городка, и 5-я пехотная дивизия, помогая ей, очищает район северо-восточнее его, где в Новиках и западнее Отписной отбиваются сильные атаки. 35-я пехотная дивизия между Отписной и Федино столкнулась с очень сильным сопротивлением и приостановилась.

К исходу дня части 3-й танковой группы заняли следующее положение:

ХЫ армейский корпус 36-й моторизованной пехотной дивизии достиг Никола-Немощёнка, и его танковые дивизии в районах Соколово и Кузнецово. 6-я пехотная дивизия в полном составе ведет бой на западной окраине Васильевского. Командный пункт корпуса в районе Желтого».

Теперь, имеет смысл обратиться к документам советской стороны. Интересующее нас направление прикрывала 31-я армия Резервного фронта и все основные события происходили у ее соседей справа и слева, поэтому в оперативной сводке штаба армии за этот день записано: «В течение дня в полосе действий 31-й армии, находившейся по-прежнему в составе Резервного фронта, обстановка была без изменений, части армии боевых действий пока не вели, да и немцы в полосе обороны армии тоже активности не проявляли»^[39].

В 31-й армии генерал-майора В.Н. Далматова все последние дни занимались перегруппировкой своих частей. И только 6 октября на основании директивы Ставки Верховного главнокомандования войска армии приостановили ее и были переподчинены командованию Западного фронта, но к концу дня перегруппировка была снова продолжена и армия в составе 5, 110, 119,247 и 249-й стрелковых дивизий со средствами усиления приняла к обороне фронт: Заплавье—Осташков—Селижарово—Большая Коша—Оленине—Валутино и отдельные рубежи Свапуща—Коковкино, Наумово, Вселуки, Пено. Штаб армии разместился в Ржеве.

В район Ржева 31-я армия прибыла еще летом с задачей создать оборонительный рубеж по линии Осташков—Селижарово—Ржев, после того как 15 июля 1941 года в Московском военном округе было сформировано управление армии, и после этого она вошла в состав Резервного фронта, который возглавил маршал Буденный С.М.

С началом немецкого наступления 2 октября в армию стало поступать пополнение, это продолжалось и 6 октября. Прибывающие части одновременно с уже бывшими в ее составе сразу же занимали предписанные им рубежи обороны.

В этот день еще в 3.00 на станции Осташков выгрузился 2-й дивизион 43-го конно-артиллерийского полка и, войдя в состав 249-й стрелковой дивизии, сразу же выступил на занятие предписанного ему опорного пункта. Одна батарея полка заняла позиции в совхозе Боголюбовский, другая в двух километрах юго-западнее деревни Замошье, а третья оборудовала свои огневые позиции на высоте 222,7. 3-й дивизион полка к концу дня был еще в пути. Сама же дивизия, включив в свой состав 43-й конно-артиллерийский полк и 296-й пулеметный батальон без одной роты, приняла к обороне ранее подготовленный и укрепленный рубеж в районе Заплавье и Большая Коша. На участке 921-го стрелкового полка дивизии сразу же начались поиски разведчиков.

119-я стрелковая дивизия без 365-го стрелкового полка, но с двумя полками, переданными ей из 247-й стрелковой дивизии, 510-м гаубичным артполком резерва Главного командования, 873-м артиллерийским полком противотанковой обороны и 297-м пулеметным батальоном без одной роты в течение дня занимала укрепленную полосу в районе Липовки и Валутина.

5-я стрелковая дивизия сосредоточилась в Селижарове, где доукомплектовывалась и приводила себя в порядок.

Правым соседом 31-й армии на прежних рубежах держала оборону 27-я армия, от 32-й армии, находившейся слева, сведений не поступало. Связь по направлениям и с соединениями работала без перебоев и обеспечивалась по радио, телеграфом и офицерами связи.

6 октября была создана оперативная группа генерал-майора Поленова Виталия Сергеевича, которой была поставлена задача совместно с оперативной группой генерал-лейтенанта Болдина Ивана Васильевича прервать немецкое наступление на Волоколамск и Ржев. Эта группа, состоявшая из 247-й стрелковой дивизии без двух стрелковых полков, 365-го стрелкового полка, переданного из 119-й стрелковой дивизии, 766-го артиллерийского полка противотанковой обороны, без промедления выдвинулась непосредственно в город Сычевка. В помощь группе из состава 119-й стрелковой дивизии в район Сычевки для выполнения отдельных боевых заданий был направлен 365-й кадровый стрелковый полк, вместо которого дивизии был придан 920-й стрелковый полк двухбатальонного состава.

К исходу дня немецкой воздушной разведкой было зафиксировано интенсивное движение советских воинских колонн от Вязьмы на Гжатск и Сычевку, где происходила их погрузка в железнодорожные эшелоны, из чего командование группой армий «Центр» сделало вывод об отводе наших тыловых частей ввиду якобы возможного осознания командованием Западного фронта своего безнадежного положения.

Немцы продолжали продвигаться все дальше и дальше на восток, но, несмотря на очевидный успех, в их отчетных сводках все чаще стали появляться жалобы на плохие дороги и мосты, затрудняющие продвижение войск, и на погоду. Разбитым дорогам был необходим постоянный ремонт, а по ночам стало заметно холодать. Октябрь — не июнь.

Сдав Ленинградский фронт, Жуков 6 октября прибыл в Москву, где от Шапошникова он узнал, что Западный и Резервный фронты имели на конец сентября свыше 800 000 человек, 782 танка и 6808 орудий и минометов. И для того чтобы прояснить для себя ситуацию, он уже вечером выехал из Москвы на фронт. По пути движения территория была пустынной, встречались только отдельные солдаты и милиционеры, но никаких войск не было.

В такой ситуации атаки 3-й танковой группы, направленные на Москву, были опасны, и было очевидно, что Москва беззащитна.

Весь день было хоть и пасмурно, но без осадков, дороги и улицы сухие. Активность советской авиации значительно снизилась.

Планы у противоборствующих сторон остались прежние. У немцев была задача как можно быстрее окружить и разгромить войска Западного и Резервного фронтов, командование Красной армии по-прежнему рассчитывало остановить немцев и перейти в контрнаступление.

ОБОРОНА СЫЧЕВКИ

7 ОКТЯБРЯ

В ночь сильно похолодало, было пасмурно, задул холодный ветер. Как угрожающий предвестник приближающейся зимы, прошел первый мокрый снег. Снегопад был короткий, и в ближайшие дни начались проливные дожди. Чтобы не замерзнуть, немцам в местах ночевок всю ночь приходилось топить печи, но при отсутствии должного контроля вследствие чрезмерного нагрева печей дело зачастую кончалось пожарами. Именно из-за этого загорелся один из домов в неизвестной деревеньке, где разместились на ночь тыловые службы 3-й танковой группы, три офицера-медика и несколько санитаров едва успели спасти свои вещи.

День выдался облачным, температура упала до + 3°.

7 октября немецкие части вошли в Вязьму. Котел начал закрываться, и 6-й пехотный полк 7-й танковой дивизии частью сил начал строить оборонительную позицию фронтами на запад и восток. Командир полка оберст-лейтенант Мантойфель сразу после прибытия в Вязьму отдал приказ всем подразделениям: «Окопаться». Это было необходимо не только для защиты от плохой погоды, но в большей степени в плане безопасности в связи с ожидаемыми оборонительными боями на краю предполагаемого котла. Последующие события подтвердят, насколько Мантойфель был прав, отдавая такую команду.

Ожидалось, что с учетом большого числа окруженных частей Красной армии будут иметь место тяжелые бои, поэтому командование 7-й танковой дивизии сделало все возможное для создания оборонительной позиции по краю будущего котла, поэтому позиции фронтом на запад и восток укреплялись всеми доступными средствами. Вся тяжесть обороны ложилась на пехоту и мотоциклистов дивизии.

6-й пехотный полк расположился вдоль шоссе, I батальоном на запад и II батальоном на восток, 7-й пехотный полк севернее I батальона 6-го пехотного полка полностью расположился фронтом на запад. Каждый батальон был вынужден защищать по фронту около 6 км, так что их позиции могли быть только в виде пехотных опорных пунктов. Хорошо продуманный план артиллерийского огня, зенитных орудий и полевой артиллерии и тяжелое вооружение из пехотных полков усиливали оборону. Один танковый полк был оставлен командованием дивизии как резерв для немедленного вмешательства в крайней ситуации. Артиллерия установила цели. Все было готово.

В боевых донесениях и разведсводках 31-й армии Западного фронта за этот день отмечалось: «Противник продолжал своими подвижными соединениями развивать наступление от г. Белый на Ржев и в Вяземском направлении. Его передовые и разведывательные части были обнаружены уже восточнее г. Белый в районах Бондарева, Босина, Шапкова, Ленина и Холм-Жирковского. Отдельный разведывательный разъезд противника занял район Варварина. Немцы стремились распространяться на восток преимущественно по дорогам мелкими, не представляющими какой-либо угрозы разведгруппами. Встречались отдельные группы кавалеристов, мотоциклисты и хулиганствующие автоматчики»^[40].

Эти сухие строки отчетных сводок на самом деле говорили о том, что командование Западного фронта еще до конца не осознало, что происходит на самом деле. Убаюканное стандартными, свыше рекомендованными требованиями по оформлению боевых донесений для подчиненных войсковых соединений, оно не сразу поняло, что 7 октября произошло окружение войск Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы. План двойного охвата с целью уничтожения войск Западного фронта, разработанный в недрах штабов группы армий «Центр», реализовывался в полной мере, для завершения которого немцам оставалось, замкнув кольцо окружения, не дать возможности окруженным вырваться из него.

Никто еще не мог даже представить, что регулярных и организованных частей Красной армии западнее линии Вязьма—Сычевка—Ржев больше не существовало. То, что еще вчера представляло собой единый организм Западного и Резервного фронтов, сегодня уже стало отдельными разрозненными частями и подразделениями, лишенными единого командования, мелкими группами и одиночными военнослужащими, пытающимися любым путем вырваться из окружения.

Итак, дорога немцам на Москву оказалась открытой. В довершение всего, как молния, штабы частей Западного фронта облетело сообщение: «В ночь немцы неожиданно ворвались в Новодугино и овладели им»^[41].

В этой обстановке в 0.30 штабом 30-й армии был спешно издан боевой приказ № 070, согласно которому, частям армии предписывалось выйти на рубеж деревень Большие Воробьи, Залазинка, Мольня, Власово, Большево, Валутино и занять там прочную оборону. Однако до их подхода оборону там предстояло держать Сычевскому сводному полку под командой помощника начальника оперативного отдела штаба 31-й армии полковника Попова, которому в течение предстоящего дня и ночи еще предстояло переформировать имеющиеся в Сычевке отдельные отряды, вышедшие из окружения, и к рассвету 8 октября уже быть на позициях. Штаб полка расположился в Валутине.

20-й запасной полк готовился занять оборону в районе Залазинок, Воронцова и Мольне, расположив свой штаб в Большево.

923-й стрелковый полк майора Гуляева 251-й стрелковой дивизии готовился к обороне на участке Копытово, Саврасове, Михалево, Ольшанец и Васильевка. Штаб полка расположился в Васильевке. Да, да, это именно тот Гуляев, с которым мы расстались еще 2 октября после боя в деревне Ляды. Ему удалось тогда отойти с остатками полка и, маневрируя, не попасть в окружение. Гуляеву поручалось подчинить себе свободные роты отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона и вместе с 927-м стрелковым полком к концу дня занять оборону.

927-й стрелковый полк принял к обороне участок в районе Власова, Рыксина, Мокрищева, Угрюмова, Паршина. Его штаб расположился в Кобылине.

Контроль за выходом частей на предназначенные им участки и за занятием ими обороны был возложен на полковника Бусарова, части которого должны были приготовить свой участок обороны для частей, прибывающих им на смену.

Сводная рота из подразделений 527, 528 и 519-го отдельных зенитно-артиллерийских дивизионов, возглавляемая командиром роты 527-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, заняла для обороны Андреевское и организовала там круговую оборону.

С учетом того, что немцы, главным образом, действуют по дорогам, обороны сплошным фронтом не занимали, а заняли все пути главной дороги, образовав отдельные опорные пункты, находящиеся между собой в огневом взаимодействии и находящиеся так же и в глубине обороны.

Особое внимание было обращено на службу разведки, наблюдение, организацию ночных поисков и на ночные действия.

До 7.00 на фронте 31-й армии обстановка оставалась без изменений, войска продолжали перегруппировку в соответствии с приказом Военного совета армии. Новых данных о немцах не было, только поступило донесение о скоплении их войск в Верхмареве и Володарском.

Из группы генерал-майора Поленова 365-й стрелковый полк с 766-м артиллерийским полком первыми вышли в район Сычевки, тогда как основные силы группы были еще в стадии подготовки к выступлению. Им надлежало прикрывать город со стороны Андреевского и Караваева. Группе была поставлена задача совместно с частями 30-й армии уничтожить прорвавшуюся к Сычевке группировку противника.

5, 119 и 249-я стрелковые дивизии находились на прежних позициях. Связь по всем направлениям работала нормально.

Но и немцы не дремали. Около 3.30 недавно сформированная 10-я рота лейтенанта Гросса из III батальона 427-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии вошла в деревню Ромайково и застала ночевавших там военнослужащих Красной армии врасплох. Без боя были захвачены 70 пленных, два орудия и много стрелкового оружия и боеприпасов.

Приказ штаба 30-й армии на оборону Сычевки за № 070 был вручен Поленову двумя старшими командирами штаба 31 -й армии, так и оставшимися в документах неизвестными майором и капитаном, только в 5.25, после чего, спустя всего 5 минут, командирам 365-го стрелкового и 766-го артиллерийского полков было уже дано предварительное распоряжение о выступлении в направлении Андреевского.

Но до этого они больше часа разыскивали самого Поленова по всему городу. При этом столкнулись с тем, что надлежащего управления в группе Поленова нет и что он с собой никого из штабных работников не взял и всю работу выполняет сам, что, соответственно, отражается на четком и своевременном выполнения приказа армии. Оставшись в штабе группы, они старались оказать всемерную помощь в решении возникавших вопросов.

В 7.00 через местных жителей, а затем в 7.30 от командиров приходящих в Сычевку частей 30-й армии Поленову было доложено, что противник неустановленной численности занял Новодугино, а в Чашкове даже высадился немецкий десант с танкетками. Эти данные Поленов сразу же передал по телеграфу в штаб Западного фронта и запросил, как быть с выполнением приказа о продвижении в Андреевское. Одновременно в спешном порядке в район Андреевского были направлены разведка и батальон 365-го стрелкового полка с одним 75-мм орудием. Второй батальон 365-го стрелкового полка с артиллерией 766-го артиллерийского полка был сосредоточен для обороны Сычевки.

Долго разыскивали и командира автобатальона Резервного фронта для передачи через него распоряжения о направлении автотранспорта в Гжатск после сосредоточения частей в районе Андреевского. Затем с помощью рации, оказавшейся у артиллеристов, в 7.00 была установлена связь со штабом 31-й армии, но она была некачественной, и оказалось, что связь лучше всего держать через телефонную сеть пункта ПВО Ржева, т.е. через связь армейского отдела ПВО. Для этого был оставлен дежурный на телефонной станции в Сычевке. Также распоряжения штаба армии в группу Поленова стали передаваться по телефону через 119-ю стрелковую дивизию, располагавшуюся в Оленине.

К 9.00 удалось связаться с Новодугином и совхозом «Дугино», после чего выяснилось, что немцев в Новодугине, в совхозе и в Пашкове не было и нет. Это подтвердил и начальник связи 220-й стрелковой дивизии, который выяснил это в своем штабе и передал, что 220, 48 и 18-я стрелковые дивизии находятся на своих прежних рубежах и ведут бой с передовыми немецкими частями, и сообщил, что они пока еще занимают Варварино, Медведки, Ивашково и Никола-Немощенка.

Видя такую неразбериху, представители штаба 31-й армии просили от 220-й стрелковой дивизии выслать Поленову и в Сычевку офицера связи с подробной обстановкой в своих частях, у соседей и у немцев. Это было обещано. После этого о задачах, поставленных Поленову и 220-й стрелковой дивизии, и о том, что происходило в это утро, начальник штаба армии был коротко поставлен в известность в 10.20.

Тогда же, в 9.00, после того как обстановка более или менее прояснилась, Поленов отдал распоряжение своим частям, выполняя приказ штаба армии, выдвигаться на Андреевское. В Сычевке был оставлен только один батальон 909-го стрелкового полка на случай прорыва или просачивания противника. Два батальона 365-го стрелкового полка и 766-й артиллерийский полк противотанковой обороны прибыли в Сычевку еще ночью и уже с 4.00 находились на позициях обороны города. Один батальон 365-го полка и остальные части 247-й стрелковой дивизии были еще на марше к Сычевке, но, где они находились в этот момент, Поленов точно не знал и для их встречи выслал своих представителей.

На рассвете немцы тремя самолетами бомбили Сычевку.

Тогда же немецкая разведка была обнаружена уже севернее г. Белый, в районе Патахов, Прудней и Петрова. При этом оказалось, что немецкие соединения, развивающие наступление от города на восток, в 9.00 передовыми частями захватили Варварино, Медведки, Ивашково и Никола-Немощенка, что противоречило успокоительным докладам 220, 48 и 18-й стрелковых дивизий о том, что они в это же время еще находились именно там и отбивали атаки противника.

По непроверенным данным, поступившим в 119-ю стрелковую дивизию от командира 250-й стрелковой дивизии, город Белый был занят 36, 77 и 78-м пехотными полками 28-й немецкой пехотной дивизии.

В 9.00 XLI армейскому корпусу Райнхардта было приказано после форсирования Днепра прорвать полевые позиции Красной армии, находящиеся с обеих сторон Липицы, чем открыть путь для дальнейших действий на восток или на север.

VIII армейский корпус своим северным крылом также форсировал Днепр, а V армейский корпус скрытно переправлялся на восточный берег, хотя первоначально планировалось для него занятие обороны на западном берегу реки.

Сосед 1-й танковой дивизии справа, LVI армейский корпус двинулся прямо на Вязьму. А в дивизии еще вчера была сформирована боевая группа Коппа в составе 1-го танкового полка, I батальона 113-го мотострелкового полка, 2-й роты 37-го саперного батальона, II дивизиона 73-го артиллерийского полка.

7-я танковая дивизия должна, заняв Гришково, оборудовать плацдарм на Днепре, за Каменец-Волочком повернуть на север и западнее Андреевского занять плацдарм на Днепре для обеспечения развития успеха 1-й танковой дивизии.

За линией Сикерино—Конаково—Владимирское—Желтое—Караваево—Калинкино—Лапино 1-й танковый полк вышел еще вчера вечером на дорогу Владимирское—Сычевка.

В 10.00 в районе Холм-Жарковского авиаразведкой Западного фронта было обнаружено скопление до 180 немецких автомашин. Вылетевшие бомбардировщики отбомбились и по возвращении доложили об уничтожении 5 автомашин. Ничего не скажешь, очень эффектный налет.

В свою очередь, немецкая авиация словно в отместку совершила три налета с бомбометанием на Ржев группами в 2—5 самолетов, а во второй половине дня произвела ряд групповых налетов, подвергнув массированной бомбардировке районы Белого и Оленина. К этому времени севернее Белый немецкие разведывательные части уже вышли на рубеж реки Межа. Обстановка менялась постоянно, и, чтобы хотя бы элементарно представлять, что происходит на самом деле, отступающие части постоянно вели разведку с целью выявления направления дальнейшего движения немецких сил из района Белого, и их состава.

В это же время в штаб 119-й стрелковой дивизии поступило сообщение от командира 250-й стрелковой дивизии подполковника Степаненко, что части его дивизии заняли временную оборону, перехватывая дорогу в районе Ивановки 922-м стрелковым полком, в Воротькове 918-м стрелковым полком, в Воронине и Васильцеве 926-м стрелковым полком. Штаб самой дивизии расположился в Хмытылях.

Одновременно передовые танковые части немецкой 129-й пехотной дивизии около 10.00 достигли Боросина, надлежащим образом закрепились там, и штаб 427-го пехотного полка, соответственно, был перенесен в Петраково.

I батальон полка даже был выдвинут восточнее, между реками Днепр и Вязьма. Около полудня I и III батальоны были атакованы из долины Днепра силой примерно до пехотного батальона. I батальону на своем правом крыле у Днепра и на высоте 220,5 удалось отбить атаку. Но III батальон пострадал очень сильно, понеся большие потери убитыми и ранеными. Эту атаку тоже удалось отбить благодаря 1-му взводу 3-й роты, но остальные два взвода оказались в окружении. В плен попали лейтенант Эйнтер, все унтер-офицеры, 10 пехотинцев и два солдата из пулеметной роты. 16 солдат получили ранения, несколько пропали без вести. Но при этом были убиты около 100 красноармейцев и даже захвачены 50 пленных.

После того как бой затих, для создания «ударного резерва» полка II батальон был объединен с остатками I батальона и под командой лейтенанта Бормана отведен с передовой в ближайший тыл. В назначенное место батальон прибыл без опоздания и без потерь, но с захваченными по пути пленными. Вот как сам Борман написал об этом в своем донесении: «Переправившись через реку Вязьма и продвигаясь по не полностью еще освобожденной территории, встретил русского капитана с шестью солдатами, которые объяснили, что несколько дней ждали нас, чтобы сдаться в плен»^[42].

Об этой истории больше, чем написал Борман, узнать, к сожалению, ничего не удалось. Свет на это смогут пролить протоколы допросов этих военнопленных, если они, конечно, сохранились. Ничего особенного на первый взгляд в этом вроде нет, но удивляет тот факт, что разбегались и сдавались немцам в плен намного больше людей, чем стойко обороняли свои позиции. Что на самом деле двигало ими, скорее всего, удастся узнать только после полного открытия всех архивов.

Но вернемся к плацдарму. Третьи сутки частям 129-й пехотной дивизии здесь не удается продвинуться ни на шаг. На колокольне церкви в Тычкове оказался оборудованным отличный наблюдательный пункт с прекрасным видом на Днепр и на основные немецкие дороги между Холм-Жирковским и плацдармом. Замечены были три пары телефонных кабелей, протянутых к ней. И днем и ночью советская тяжелая артиллерия очень чутко реагировала на любое передвижение как на плацдарме, так и вокруг него. Для изменения ситуации на плацдарме туда была направлена 14-я противотанковая рота. И не успел Борман сдать своих пленных, эта рота уже столкнулась на дороге с советской группой с броневиком, несколькими грузовиками с солдатами и одним танком. Впоследствии в донесении о происшедшем было написано: «Вызвало удивление, что, когда из одного орудия был подбит один грузовик и загорелся, а другой натолкнулся на него и взорвался, спрыгнувшие с них, отстреливаясь из автоматов, просто разбежались. Остальное было делом времени»^[43].

Одновременно со всеми этими событиями, тогда же, в 10.00 начальник оперативного отдела группы армий «Центр» со штабом 3-й танковой группы по телефону обсуждал вопрос дальнейшего усиления танковой группы, которая, опасаясь давления на свой северный фланг со стороны Сычевки, желала бы усилить XLI армейский корпус еще одной, второй танковой дивизией, возможно, 19-й танковой. Это дало бы возможность контролировать город Белый.

Фельдмаршал фон Бок принял это к сведению, но решил иметь эту возможность как запасной вариант. И уже в 10.45 сообщил Готу, что его танковая группа получит на усиление 161-ю пехотную дивизию, которая прибудет завтра поздним утром или в начале второй половины дня непосредственно в Белый.

При этом на правое крыло армии в XXVII армейский корпус были переброшены танки и бронетранспортеры 106-й пехотной дивизии.

В 11.00 на командный пункт 3-й танковой группы прибыл сам командующий 9-й армией генерал-полковник Штраус и сообщил, что он предполагает придать группе XVII армейский корпус, а 161-ю пехотную дивизию передать VI армейскому корпусу. В таком случае XVII армейский корпус продолжит двигаться вверх по реке Вязьма, а V армейский корпус сможет заменить LVI армейский корпус в дальнейшем продвижении на восток.

Через час VI армейский корпус был возвращен в состав армии, а 14-ю моторизованную пехотную дивизию решено было передать в LVI армейский корпус.

Около 11.00 из 428-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии сообщили, что он по-прежнему на западной стороне Днепра, южнее Холм-Жирковского и что его II батальон со стороны Устья и со стороны Иванькова атакован 20 советскими танками. Такие атаки повторялись и во второй половине дня, до самого заката солнца. Используя противотанковое оружие, 14-я рота 428-го пехотного полка с частями дивизионного противотанкового батальона и легкими полевыми гаубицами II дивизиона 129-го артиллерийского полка все эти атаки отбили, подбив за день 32 советских танка. Один только наводчик 1-й роты противотанкового батальона подбил 18 танков. Только за одну атаку около полудня было подбито 25 советских танков, правда, в этот раз и немцы понесли значительные потери.

Немецкая авиация проявляла все большую активность, особенно в районах Ржева и Сычевки и особенно разведывательными полетами и бомбардировщиками. В 11.30 немцы снова бомбили Ржев, имелись разрушения и жертвы как среди военнослужащих, так и среди мирного населения.

В полдень воздушная разведка люфтваффе обнаружила на участке Сычевка—Ржев русский железнодорожный состав с артиллерией, движущийся на северо-восток. Но что это было, отвод войск или перегруппировка, немцы и на этот раз не поняли.

В 12.20 в штаб 3-й танковой группы поступило сообщение, что XL армейский корпус из 4-й танковой группы все же в 7.30 достиг южной окраины Вязьмы. Похоже, что на этот раз немцам удалось добиться успеха к закрытию котла одновременно с обеих сторон и 3-й танковой группе не придется ждать соседей, как это было раньше в Минске и Смоленске.

К этому же времени 106-я пехотная дивизия из V армейского корпуса остановилась на восточной окраине леса около Городка, 35-я пехотная дивизия продолжает наступать по дороге западнее Медведкова, правее ее 5-я пехотная дивизия, сманеврировав, отошла в Бычки.

После полудня 6-й танковой дивизии удалось прорвать вторую линию советской обороны в Ломы, где она сразу же и остановилась для передышки, однако ей было приказано идти к Спасу и там на юге соединиться с 7-й танковой дивизией, замкнув тем самым котел. 7-я танковая дивизия еще вчера подошла к шоссе с отступающими советскими колоннами, но никаких действий не предпринимала, так как ждала новый приказ. 14-я моторизованная пехотная дивизия нацелена на быстрое, к 14.00, достижение Холм-Жирковского.

В XLI армейском корпусе 36-я моторизованная дивизия остановилась в Спасе на Днепре после того, как, взяв Глушково, предварительно окружив остатки еще сопротивляющихся частей Красной армии, открыла путь следующим за ней частям. 1 -я танковая дивизия в Немощеной и Бахе и продолжает продвигаться к Днепру через Рябцево, надеясь на отдых в Комары, южнее Белого. 6-я пехотная дивизия полностью в Буково, а ее передовые части уже даже западнее Мольни. 900-я учебная бригада прочесывает лес севернее Андрейкова. Корпус по-прежнему жестко применяет по окруженным тяжелую артиллерию.

В первой половине дня возобновилась активная деятельность советской авиации, особенно по переправам на Днепре и в Холм-Жирковском.

В 13.00 Штраус уведомил Гота, что «русские, остававшиеся севернее города Белого, полностью отступают, а XXIII армейский корпус почему-то опаздывает. Гот предложил сдерживать отступающих атаками, и Штраус приказал XLI армейскому корпусу самостоятельно идти прямо на Сычевку с имеющимися у него сипами. И хотя из-за нехватки сил это было рискованно, Гот все же согласился и решил, что сможет в крайнем случае поддержать его одной дивизией, которая есть еще у него в резерве»^[44].

110-я стрелковая дивизия Красной армии находилась на отдыхе в районах Селижарова и Соколова, как в 14.00 пришел приказ о выступлении в предназначенный ей район обороны.

Вот пришел черед и 31-й армии.

Группе генерал-майора Поленова был отдан приказ двумя полками оборонять Гжатск. 27-я армия справа оставалась на прежних рубежах, а от 32-й армии слева сведения опять не поступили.

Снова поступили данные, на этот раз уже из 247-й стрелковой дивизии, что немцы, прорвав фронт 30-й армии, развивают успех в восточном и северо-восточном направлениях, овладели в ночь Новодугином и выбросили в Чашкове авиадесант с танкетками. Видимо, к этому времени в штаб 31-й армии только дошло утреннее сообщение Поленова, которое он, похоже, отправил без перепроверки сразу же после получения этой информации.

Пока в штабе 31-й армии разбирались с немецким десантом с танкетками, II батальону 427-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии было приказано выбить советских из Куяшина и выйти на линию Колодезная — высота 205,2. Авангард батальона — 7-я рота, сломив упорное сопротивление в ближнем бою, вышла на пересечение дорог Вязьма—Куяшино. Правда, удалось сделать это только после применения взвода тяжелых пулеметов с ротными минометами и одной отдельной минометной батареи, которые, выполнив свою задачу, также эффективно поддержали 5-ю роту в районе Трусы—Колодезная и атаку 6-й роты на высоту 205,2.

В районе Красное—Круча наступление батальона поддерживали  две  артиллерийские  батареи  III  дивизиона 129-го артиллерийского полка. Благодаря такой поддержке все цели были достигнуты уже к 14.30, а разведывательный батальон дивизии даже подошел к мосту через Вязьму на линии Митово—Шипулино, но переправляться не рискнул и, остановившись в предмостье, вызвал саперов. После проверки оказалось, что и этот мост, как и многие другие до этого, был так же не заминирован.

К 15.00 основные силы 36-й моторизованной пехотной дивизии достигли Воскресенского, остальные продолжают концентрироваться у свободных переправ на восток через Днепр в Рябцево, в 5 км восточнее Спаса.

В полосе же наступления 35-й пехотной дивизии Красная армия начала быстрое отступление на юго-восток, что даже позволило из 129-й пехотной дивизии выделить один полк для зачистки Вяземского выступа восточнее Днепра.

Также воздушной разведкой VIII авиакорпуса было установлено активное отступление разбитых частей Красной армии туда же, на юго-восток и на других участках фронта. Странно, что им не было известно, что там их уже ждали части 4-й танковой группы. Более того, не было заметно никаких даже намеков на подход к окруженным частям подкреплений для помощи осуществления их прорыва из окружения. Все говорило о том, что части, попавшие в окружение, оказались просто брошенными на произвол судьбы, а над избежавшими этого общее руководство было просто утеряно.

Одновременно с юга 1-й танковой дивизии удалось прорвать оборону советской 220-й стрелковой дивизии из 29-й армии на Днепре и, заняв Бараново и Каменец, выйти к транспортному узлу Волочек, откуда II батальон 1-го танкового полка под командованием Гилова, не заходя в город, повернул на север и при поддержке I батальона 113-го мотострелкового полка Кербера, взяв Мальцево, начал развивать наступление на Александровское. Там никого не было, и, спокойно перегруппировавшись, батальоны нанесли сильный удар в северо-западном направлении и, «захватив мост через Днепр в Мостовой, в 10 км юго-западнее Андреевского, сломили там в 15.20 сопротивление русской пехоты с полевой артиллерией и отбили несколько контратак танков типа "Кристи", подбив их большое количество»^[45]. Обеспечив таким образом переправу основным силам, батальоны Гилова и Кербера направились к Андреевскому, выслав вперед семь легких танков при поддержке роты пехоты на бронетранспортерах.

Понимая, что позиции на Днепре не удержать, командование 220-й стрелковой дивизии еще с 15.00 начало планомерный и организованный отход на новый рубеж обороны в районы Валутино, Подберезье, Михалево и Алферово, оставив для прикрытия в Андреевском 1-ю роту 909-го стрелкового полка под командованием старшего лейтенанта Ефременко и приданную из 31 -й армии 3-ю батарею 774-го гаубично-артиллерийского полка. Это решение оказалось правильным и своевременным, так как уже в 15.30 начался бой с передовым отрядом танков Гилова и пехоты Кербера.

В первую же атаку немцы потеряли два танка и понесли потери в живой силе, после чего лобовые удары были прекращены и советские позиции были подвергнуты методичному обстрелу из танковых орудий и стрелкового оружия. Наша артиллерия перестала отвечать, поэтому с наступлением темноты оставшиеся в живых защитники деревни отошли, потеряв убитыми 10 и ранеными 25 человек и двоих пропавшими без вести. Погибли командир и политрук роты.

Впоследствии из вечернего доклада исполняющего обязанности начальника штаба артиллерии 31-й армии капитана Хасина в штабе армии стало известно, что в районе деревни отступавшими была обнаружена брошенной одна 152-мм гаубица с трактором 3-й батареи 774-го гаубично-артиллерийского полка. Когда и на каком основании батарея снялась с позиций во время боя и где она может находиться, никто объяснить не мог.

Захватив Андреевское, 1-я танковая дивизия обеспечила себе оборону от возможных повторных атак с севера, оставив там танки Гилова, а Кербер, продвинувшись вперед, остановил свой батальон в Дугине, перед рекой Вазуза.

Прикрывшись ротой в районе Андреевского, 220-й стрелковой дивизии удалось своевременно отойти и занять оборону на рубеже Валутино, Ленино, Васильево и река Немощенка, имея соседом справа 119-ю стрелковую дивизию. Стык между дивизиями в Валутине обеспечивался силами 9-й роты 365-го стрелкового полка 119-й дивизии, который по приказу штаба 29-й армии с утра был выведен из ее состава и отведен в тыл, в резерв армии.

Остальные части 119-й стрелковой дивизии находились в полной боевой готовности на своих прежних позициях, но соприкосновения с немцами пока еще не имели.

И только на участке 634-го стрелкового полка майора Атаманова Б.А. в районе деревни Дудкино Оленинского района после полудня появились передовые отряды немецкой разведки. Позиции полка были выбраны на редкость удачно. Его фланги обеспечила сама природа, прикрыв их заболоченными лесами. Так что обойти их не было никакой возможности, и в данном случае немцам ничего не оставалось, как предпринимать лобовые атаки.

Против батальона, занимавшего оборону непосредственно в деревне, немцы сосредоточили с последовательным вводом в бой части 6-й и 26-й пехотных дивизий, частично 110-ю пехотную дивизию и шесть дивизионов артиллерии. В течение дня было предпринято 11 атак. Многие роты в этих атаках были целиком уничтожены. Противотанковый ров на этом участке был доверху заполнен трупами солдат и офицеров. Однако, имея 5—6-кратное превосходство в силах, немцам удалось преодолеть этот ров и овладеть деревнями Дудкино и Аксенино, угрожая тем самым рас-

членению боевых порядков дивизии. Командир батальона капитан Иванов, собрав все оставшиеся силы, поднял их в контратаку, в результате чего выбил немцев из Дудкина и, даже будучи два раза ранен, продолжал руководить боем и в последующей атаке погиб смертью героя.

С последующим вводом резервных сил немцам удалось потеснить наши части и вклиниться в укрепрайон на глубину до 4 км, заняв деревню Тишино и другие в округе.

Рассеянность сил 119-й стрелковой дивизии на широком фронте, отсутствие достаточного количества автотранспорта и возможность появления противника на других участках обороны не позволили быстро сосредоточить требуемые силы для нанесения контрудара. Принимая все меры к продолжению упорного сопротивления на левом фланге укрепрайона, 1-й и 2-й батальоны 634-го стрелкового полка неоднократно предпринимали контратаки, доходящие в своем большинстве до рукопашных схваток, и несколько раз выбивали немцев из занятых ими населенных пунктов, но достаточных сил для окончательного уничтожения противника не хватало.

По приказу командира 119-й стрелковой дивизии генерал-майора Березина А.Д. на помощь 634-му стрелковому полку для восстановления положения были выдвинуты 920-й стрелковый полк и два батальона 421-го стрелкового полка, которые после совершения 30-км марша с ходу вступили в бой и отбросили немцев, но по оперативным соображениям были остановлены и перешли к обороне.

Потерпев серьезную неудачу, немцы отошли, и соприкосновения с ними не было. Еще не стемнело, как на левом фланге 634-го полка появились обозы тылов отходящей 30-й армии, штаб которой разворачивался в районе Днепрова. Это грозило смешением тылов двух армий, благо облачность была густая и немецкая авиация не действовала.

В 18.00 по распоряжению штаба группы армий «Центр» 161-я пехотная дивизия выдвинулась из Белого и находится на марше к Холм-Жирковскому, откуда, переправившись через Днепр, должна заменить моторизованные части перед котлом. Это было сделано потому, что в штабе 9-й армии засомневались, что имеющимися в их распоряжениями силами удастся предотвратить прорыв окруженных советских частей, поэтому 6-му армейскому корпусу приказано по возможности двигаться на Покров. Да и для 3-й танковой группы этот маневр оказывался предпочтительнее, так как 161-я пехотная дивизия не будет пересекаться с ее путями снабжения. Складывающаяся ситуация заставила вспомнить о варианте с 19-й танковой дивизией, который ранее уже обсуждался.

В соседнем V армейском корпусе пока все шло по плану, его 5-я и 35-я пехотные дивизии беспрепятственно достигли Днепра и начали приготовления, чтобы с наступлением ночи осуществить переправу.

Перед наступлением сумерек 1-я танковая дивизия, двигаясь во главе XLI армейского корпуса, заняв Тюхово, вышла к реке Вазуза, но переправиться с ходу не удалось ввиду отсутствия мостов, и, чтобы, не снижать темпов продвижения далее на юг, все силы были брошены на постройку за ночь полноценной переправы. 1-я рота майора Вольфа в качестве передового отряда дивизии продолжила движение на север, ведя разведку и рекогносцировку. Не встречая сопротивления, ей удалось найти удобное место для переправы, после чего Вольф решил двигаться прямо к железнодорожной станции Новодугино, которую удалось захватить после короткого, но упорного боя. В документах 1-й танковой дивизии об этом упомянуто так: «Русские оборонялись там довольно жестко, имея даже воздушную поддержку, что причинило нам значительный ущерб»^[46].

Знай защитники станции, что перед ними всего-навсего рота, далеко оторвавшаяся от основных сил, то судьба Вольфа и его солдат была бы другой. Но этого не случилось, и оборонявшиеся с наступлением темноты отошли. Скорее всего, отрицательную роль в этом сыграли не утихающие с утра панические слухи о немецком десанте с танкетками, отсутствие разведывательных данных о противнике и потеря централизованного управления войсками командованием Западного фронта. Почему не использовалась авиаразведка, тоже непонятно, может быть, летчикам по каким-то причинам просто не верили. В общем, немцам просто чертовски везло, и, не останавливаясь в Новодугине, рота Вольфа двинулась дальше, беспрепятственно достигнув к концу дня Сырокоренья, южнее Сычевки, где она остановилась в ожидании снабжения топливом и боеприпасами.

К концу дня топливный голод ощутила вся 1-я танковая дивизия, а боевая группа фон Хейя вообще остановилась из-за нехватки топлива в своем 1 -м танковом полку.

Во второй половине дня немецкой авиаразведкой был замечен крупный железнодорожный эшелон на разъезде Махерово, западнее Ржева, и уже в 18.00 налетом 11 немецких бомбардировщиков он был атакован и полностью уничтожен. Там были боеприпасы для 30-й армии, отходившей на новые оборонительные позиции. Бомбардировке подверглись также и ближайшие станции, Оленино и Чертолино. Имелись большие разрушения и человеческие жертвы. Ни один немецкий самолет сбит не был. Удивительно, но такой эшелон почему-то не разгружался и был без серьезного зенитного прикрытия и авиаподдержки вообще. Оправдывать это нехваткой зенитного вооружения и истребительной авиации по меньшей мере несостоятельно, так как в московском поясе ПВО всего этого было предостаточно. Причину этого да и других подобных случаев, по всей видимости, надо искать на уровне не ниже командования Западного фронта. Но, увы, все директивы, исходившие из Ставки на уровень штаба фронта, до сих пор засекречены.

В общем, в результате отступающая на новые рубежи 30-я армия осталась без стратегического резерва боеприпасов, что, естественно, сказалось в дальнейшем.

В 20.45 из штаба группы армий «Центр» в 3-ю танковую группу поступило распоряжение: «По данным разведки, в ночь ожидаются попытки прорыва с запада на восток больших сил окруженных русских на участке 7-й танковой дивизии. Не допустить образования дыр в линии окружения и учитывать, что, по наблюдениям авиаразведки, русские отступают за Днепр в юго-восточном направлении в полном беспорядке»^[47]. В поддержку дивизии на участок ожидаемого прорыва был срочно направлен LVI армейский корпус.

В течение дня войска Западного фронта продолжали вести упорные бои с наступающим противником, отходя на восток. Однако на северном участке фронта, где находилась 31-я армия, немцы в течение дня активности по-прежнему не проявляли. О положении дел перед фронтами соседних 22-й и 29-й армий в штабе армии было неизвестно вследствие отсутствия с ними связи. Из штаба фронта тоже никаких сообщений и распоряжений не поступало. Войска 31-й армии осуществляли частичную перегруппировку и к 21.00 главными силами продолжали укреплять занимаемый рубеж:

110-я стрелковая дивизия одним полком находилась в обороне между Заплавьем и Осташковом.

247-я стрелковая дивизия в составе группы Поленова продолжала движение на Сычевку.

119-я стрелковая дивизия в составе 365-го стрелкового полка с артиллерийским полком выдвинулась из района Сычевки для занятия обороны в районе Гжатска.

Связь со всеми частями по всем направлениям работала бесперебойно.

К концу дня Гот согласовал с командующим VIII авиакорпусом новый план взаимодействия и ведения авиаразведки, объяснив, что теперь ближайшей целью его группы являются Ржев и Калинин. Для 4-й танковой группы Геппнера целью определена северная часть Москвы, а 2-я танковая группа Гудериана ориентирована на район южнее Москвы.

В 21.30 командующий 9-й армией Адольф Штраус отдал распоряжение, содержащее приказ группы армий «Центр», согласно которому, силы 3-й танковой группы необходимо к исходу дня собрать на линии Гжатск — южнее Сычевки для начала продвижения на Калинин через Ржев.

161-я пехотная дивизия отведена на отдых в район Владимирского и не передавалась 3-й танковой группе, оставаясь в распоряжении группы армий, и ее части перемещаются только ночью, чтобы не нарушать транспортные поставки танковой группы.

19-я танковая дивизия по-прежнему в распоряжении LVI армейского корпуса, и никаких дополнительных сил для поддержания танковой группы нет.

7-я и 10-я танковые дивизии готовы соединиться, и их передовые патрули в готовности. После того как юго-восточнее Ломы были отбиты ожесточенные контратаки, 6-я танковая дивизия к концу дня достигла Павлова, западнее Спаса, и встретилась с ними в Вязьме. Таким образом, первый крупный котел в центре Западного фронта оказался закрыт. После того как 4-й пехотный полк 7-й танковой дивизии захватил в плен в Ломах начальника разведки 19-й армии генерал-лейтенанта Лукина М.Ф., выяснилось, что в котле оказались части 19, 20, 24 и 32-й армий Западного фронта. Кроме этого он на допросе показал, что штаб 19-й армии изначально и до самого 7 октября был еще в Ломах. В отчете командования 7-й танковой дивизии за этот день было записано: «После закрытия котла русские прилагали большие усилия, чтобы вырваться из него на восток, избегая шоссе. Они использовали очень благоприятный для этого обширный и густой кустарник к северу от шоссе, что легло основной тяжестью оборонительных боев на 7-й пехотный полк и 7-й мотоциклетный батальон. Эти мастерские прорывы не позволяют предоставить войскам отдых, многочисленные русские стрелки из-за деревьев затрудняют в течение дня доставку питания и боеприпасов»^[48].

129-я пехотная дивизия, не снижая темпов продвижения, вела наступление только одним 427-м пехотным полком. К вечеру I батальон полка вошел в деревню Тройня, юго-восточнее Холм-Жирковского и остановился там на ночлег. II батальон еще юго-восточнее вышел на линию Княжино—Трусы—Колодезная и там остановился.

Непостижимо, но неоднократно немцы отмечали, что местное население на захваченных ими территориях относится к ним достаточно дружественно и оказывает всяческое содействие в обустройстве ночлега. А в Тройне солдатам I батальона даже было устроено вечернее чаепитие из самовара.

Всего за 5 дней наступления 129-й пехотной дивизией были захвачены 41 тяжелое, 4 зенитных и 4 противотанковых орудия, 95 танков, 138 пулеметов, 4 миномета, 5 тракторов, 60 грузовых автомобилей и 4 рации. Захвачены 3635 пленных. Сама дивизия потеряла 181 человек убитыми (из них 6 офицеров), 826 ранеными, в числе которых 20 офицеров, и 32 человека пропали без вести (из них 1 офицер).

Командование Западного фронта больше не имело резервов, войска Конева перед Москвой были последними, и столица оказалась беззащитной. Оценивая сложившуюся ситуацию, рекомендованный Готом на должность командующего 3-й танковой группой командир XLI армейского корпуса генерал танковых войск Георг Ханс Райнхардт предложил командованию 9-й армией силами 3-й танковой группы выйти на линию Гжатск — южнее Сычевки и для обеспечения Вяземского котла с севера продвинуться в направлении на Калинин или Ржев. А затем северным крылом 9-й армии и южным крылом 16-й армии разгромить соединения Красной армии севернее Белого и Осташкова, прервав тем самым сухопутную связь между Москвой и Ленинградом, и бросить высвободившиеся силы прямо на Москву. Но командующий группой армий «Центр» фон Бок был категорически против этой идеи, так как считал, что выдвинувшаяся далеко на север основная часть его бронетанковых войск не имела сил для прямого броска к Москве. Он опасался того, что обещанные резервы еще не прибыли, а новая линия русской обороны еще не была прорвана. А ведь, прислушайся он в тот момент к Райнхардту, история могла бы развиваться совсем по другому пути. К счастью, мадам Клио не приемлет сослагательного наклонения, и, может быть, благодаря сложившимся обстоятельствам до принятия своего окончательного решения фон Бок еще не получил вечерних боевых донесений хотя бы о том, что «разведкой 7-й танковой дивизии в северо-западном направлении были установлены безопасность мостов и полное отсутствие частей Красной армии в глубину до 25 км, хотя на востоке по шоссе в полосе ее действий русская полевая артиллерия вела сильный огонь, а на Днепре перед XLI армейским корпусом сопротивление ослабло уже во второй половине дня и потрясенный противник в шоке отступил»^[49].

Но, с другой стороны, винить в недальновидности фон Бока тоже сложно, так как ситуация на фронте в момент принятия решения была далеко неоднозначной. Так, например, согласно поступившим в штаб 3-й танковой группы к 21.00 обязательных боевых донесений:

«106-я пехотная дивизия V армейского корпуса была вынуждена отбиваться от полка русских танков, атаковавших ее порядки из леса возле Городка, хотя, в свою очередь, 5-й и 35-й пехотным дивизиям корпуса удалось разгромить своего противника в процессе преследования его за Днепр западнее Боряков и южнее заводи на реке Вязьма.

В LVI армейском корпусе 14-я моторизованная пехотная дивизия сводным полком продвигается с юго-востока к Каменцу под прикрытием танкового батальона. 129-я пехотная дивизия двумя полками южнее Холма и одним полком восточнее Днепра.

В ХLI армейском корпусе 36-я моторизованная пехотная и 1 танковая дивизии в обороне на Днепре, 6-я пехотная дивизия к запланированному сроку еще не достигла Мольни»^[50].

Однако терзания командования группой армий при принятии стратегических решений не помешали частям 3-й танковой группы овладеть районом между Гжатском и Сычевкой, закрыв тем самым фронт окружения с северо-востока. Благодаря этому все свободные силы группы были сконцентрированы там для запланированного наступления на Калинин и Ржев.

В 23.10 в частях 3-й танковой группы было объявлено, что еще днем генерал-полковник Гот назначил в качестве своего преемника генерала танковых войск Георга Ханса Райнхардта, который до этого командовал XLI армейским корпусом^[51].

В штабе Западного фронта тоже подводили итоги дня:

«Части 30-й армии вели упорные бои по выходу из окружения в северо-восточном и восточном направлениях.

251-я стрелковая дивизия в полном составе к исходу дня еще вела бой на прорыв в районе Шаткова. Положение соседней 162-й стрелковой дивизии оставалось неизвестным, хотя ее штаб находился вне окружения, в расположении частей 19-й армии в деревне Барково.

152-й стрелковой дивизии после упорных боев удалось ворваться одним батальоном в Игоревское и захватить там значительные трофеи, однако подошедшими к немцам резервами силой до двух батальонов была выбита оттуда.

О положении большинства частей группы Болдина ничего не было известно.

220-я и 18-я стрелковые дивизии из 32-й армии под ударами со стороны Холм-Жирковского оказались отрезанными от остальных сил армии, но не надолго. Выйдя из окружения, 220-я стрелковая дивизия отошла к Сычевке, где была переподчинена командующему 31-й армии, а 18-я стрелковая дивизия отошла в направлении Гжатска и вошла в состав 16-й армии»^[52].

После анализа сложившейся обстановки командованием Западного фронта было принято решение оставшиеся части 30-й армии передать в 31-ю и 49-ю армии, а 250-ю стрелковую дивизию в составе 918, 922 и 926-го стрелковых полков, 790-го артиллерийского полка и 1-го дивизиона 392-го конно-артиллерийского полка отвести на новый участок обороны, в район Воробьи и Залазенки.

Со многими окруженными частями постоянно поддерживалась радиосвязь, и командование фронтом было в курсе происходившего с ними: «107-я мотострелковая дивизия в составе 120-го и 237-го мотострелковых полков, 143-го танкового полка и 118-го артиллерийского полка, оказавшись пару дней назад в окружении в районе Самсонихи, продолжала вести бой на отходе и к 23.00 вышла в район Чичеринки и Сикерино, имея основной задачей выход на рубеж Залазенки и Молня. Дивизия понесла большие потери не только в живой силе, но и в материальной части^[53].

Учитывая, что выход из окружения предстоит по районам, занятым противником, а также ввиду отсутствия дорог и горючего командованием дивизии было принято решение уничтожить автотранспорт и артиллерию, предварительно расстреляв весь боезапас по врагу в районах Быково и Турчино и совершать выход в пешем порядке^[54].

242-я стрелковая дивизия в составе 900, 897 и 903-го стрелковых полков, 769-го артиллерийского полка, 2-го и 3-го дивизионов 992-го конно-артиллерийского полка оказалась в окружении в Михино, но в результате организованного отхода вышла из него и заняла фронт в районе Мальни и Болошево, также понеся большие потери в людской силе и материальной части. Отдельные ее подразделения в составе батальона связи и около 500 бойцов из разных частей дивизии, выйдя из окружения, сосредоточились в Сычевке.

Вышел из окружения и 51-й отдельный понтонный батальон в составе 308 человек и 8 автомашин и сосредоточился в районе западнее Вязовец»^[55].

Зима не заставила себя долго ждать. Сильный ветер не прекращался в течение всего дня, его резкие порывы готовы были снести все на своем пути. Сильно похолодало, пошел снег, который, правда, к вечеру растаял, вследствие чего дороги окончательно развезло. Техника выше осей вязла в непролазной грязи и танки приходилось использовать в роли тягачей, что ослабляло немецкий наступательный порыв.

8 ОКТЯБРЯ

Ночью было по-прежнему облачно, шел дождь со снегом. Утро тоже оставалось пасмурным, но осадков не было, ветер стих, и только во второй половине дня снова пошел мелкий дождь. Липкая грязь на разбитых дорогах препятствовала продвижению техники как наступающего вермахта, так и отступающей Красной армии. Погода не делала скидки ни одной из сторон.

В 2.00 началась переправа 5-й и 35-й пехотных дивизий через Днепр. Тогда же командующий 9-й армией Адольф Штраус объявил, что цели продвижения вперед частям 3-й танковой группы для последующего взятия Сычевки будут определены, когда VI армейский корпус будет в районе Покрова. Следом поступили уже конкретные указания, что передовым частям LVI армейского корпуса в 9.00 начинать выдвижение на линию Гжатск—Тесово.

XLI армейский корпус продолжал прорываться через позиции второй линии обороны Красной армии в Липицы для выхода на линию Тесово — развилка дорог — южнее Сычевки. 1-я танковая дивизия к 3.50 достигла места, где Вазуза разделяет Липицы. 36-я моторизованная пехотная дивизия на шоссе южнее Воскресенского, а ее велоэскадрон подходил к железной дороге. 129-я и 6-я пехотные дивизии предлагалось оставить в составе танковой группы.

LVI армейский корпус намерен сегодня частями 14-й моторизованной пехотной дивизии быть уже в Торбееве. Разведке корпуса удалось добраться до дороги Сычевка—Тесово.

Исходя из складывающейся ситуации, штаб армии принял решение быстро сменить LVI армейский корпус пехотной дивизией, чтобы высвободить корпус для наступления на Гжатск.

Еще накануне вечером 129-й пехотной дивизии удалось полностью прорвать советские позиции на Днепре и в ночь встретиться с передовыми частями 7-й танковой дивизии, подошедшей с севера, и 10-й танковой дивизии с юга.

Наутро 129-я пехотная дивизия располагала только 427-м пехотным полком и приданным из 6-й пехотной дивизии III дивизионом 129-го артиллерийского полка. III батальон полка продолжал оборонять свои позиции в районе Ханютина, и в ночь его планировалось сменить I и II батальонами того же полка, 6-м мотоциклетным батальоном и частью 114-го мотострелкового полка. После чего северный край котла от Днепра на запад и в районе Вязьмы поручалось защищать 427-му и 428-му пехотным, 114-му мотострелковому полкам и другим моторизованным частям из 6-й танковой дивизии. 430-му пехотному полку предписывалось выйти в район Митково—Пигулино—Гавриково.

Положение частей 129-й пехотной дивизии восточнее Днепра осложнялось тем, что не только позиции 427-го и 428-го пехотных полков весь день находятся под пулеметным и минометным огнем с юга и юго-запада, но и пути движения 6-й танковой и 129-й пехотной дивизий к северу

от реки Вязьма были также под постоянным артиллерийским обстрелом. Вот как написано об этом в боевом донесении I батальона 427-го пехотного полка: «Батальону определялось пройти из района Тройня на северо-запад до реки Вязьма и ожидать там II батальон полка, как "ударный резерв" и часть 14-й роты. Там был только маленький, узкий и ветхий мост, полностью просматриваемый и доступный для обстрела русскими с высот их днепровской позиции. Во время артобстрела вторым снарядом этот мост был разрушен у всех на глазах вместе с находившейся на нем группой пехоты из роты лейтенанта Бормана и одной конной повозкой. Борман мгновенно принял решение с оставшимися частями своей роты переправляться примерно в 80 метрах к северу от разрушенного моста через мелководье реки. Шинели пришлось задрать наверх, так как вода доходила до колен. Шел небольшой снег, дул ледяной ветер. Поднявшись вверх по склону, солдаты оказались в Гридине, на северной стороне реки, где находились только что оставленные русскими артиллерийские позиции. Как только рота соединилась со своим батальоном, солдат с мокрыми ногами послали к дороге юго-восточнее линии Петраково—Митково—Борисово. Справа русская артиллерия продолжала вести постоянный изматывающий огонь. И только миновав полосу огня, можно было остановиться, и солдаты смогли обогреться и обсушиться с помощью цинковых ведер с горячими углями»^[56].

Перед левым флангом полосы обороны 119-й стрелковой дивизии 29-й армии еще с 3 октября находились передовые части 26-й немецкой пехотной дивизии, но все эти дни никаких активных действий не предпринимали. И только сегодня с рассветом после сильной артиллерийско-минометной подготовки немецкая пехота при поддержке бронетранспортеров атаковала позиции 1-го батальона 634-го стрелкового полка дивизии на фронте шириной всего 3—4 км, но была встречена массированным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем и отошла. Предприняв еще три безрезультатные атаки, немцы успокоились и до конца дня никак себя не проявляли.

Дивизия, оставаясь на своих позициях, произвела перегруппировку: 920-й стрелковый полк, как ударная группа дивизии, сосредоточился в районах Гришино, Мостищево и Осинки а его 2-й батальон, оставшись на своих же позициях в районе Разбойни, был передан в распоряжение 634-го стрелкового полка.

Пока немцы молчали, перед фронтом дивизии части 29-й армии отходили к Оленину, севернее железной дороги, а 30-я армия на Сычевку и частично тоже к Оленино.

К этому времени немецкая разведка уже определила, что в образующемся котле западнее и северо-западнее Вязьмы остались не только 19-я и 20-я армии и группа Болдина Западного фронта, но и 24-я и 32-я армии Резервного фронта. Не было уже никакого сомнения, что как единый организм на этом направлении Красная армия перестала существовать еще со вчерашнего дня.

Видимо, понимая это, в своей ежедневной сводке № 115 за 8 октября о положении на Восточном фронте 4-й обер-квартирмейстер Главного командования сухопутных войск Германии сообщал: «Создается впечатление, что противник не имеет в своем распоряжении крупных сил, чтобы остановить продвижение немецких войск восточнее Вязьмы»^[57].

Понимали ли это в штабе Западного фронта и выше? По-видимому, нет. Иначе как объяснить ситуацию, когда о данных авиаразведки, полученных еще в 9.30, что в полосе обороны 31-й армии на станции Канютино начал выгружаться немецкий эшелон, а по дорогам от станции на восток началось усиленное движение бронетехники, автотранспорта и мотоциклов, в штабе самой армии узнали только поздно вечером? Благо на тот момент у немецкого командования были другие заботы и насущные вопросы и наступление в этом направлении пока не начиналось, хотя подготовка к нему была очевидной.

К 10.00 1-я танковая дивизия вышла к железной дороге восточнее Липиц. Но как только она подошла к станции Дугино, поступил приказ из XLI армейского корпуса двигаться в район северо-восточнее шоссе Тесово—Сычевка, переправившись через заводь реки Дежа в Остолопово.

36-я моторизованная пехотная дивизия из того же корпуса продвигается южнее Глебова с переправой через реку Касня в Косарево.

Авиаразведкой VIII авиакорпуса было установлено движение окруженных частей Красной армии из котла на восток, в связи с чем командование группой армий «Центр» потребовало, чтобы 3-я танковая группа усилила нажим на Ржев.

106-я пехотная дивизия из V армейского корпуса к 10.00 прошла Жолю. 5-я и 35-я пехотная дивизии корпуса восточнее Днепра столкнулись с небольшим сопротивлением, и, с ходу сломив его, 5-я пехотная дивизия продолжила движение на Матчино, а 35-я пехотная дивизия на Самыкино. Командование корпуса считало, что уже сегодня им удастся достичь Вязьмы.

VIII армейский корпус был на том же уровне, что и 106-я пехотная дивизия.

7-я танковая дивизия, двигаясь навстречу 10-й танковой дивизии, силами 1-го мотострелкового полка вышла к автомагистрали на Вязьму, которая оказалась забитой разномастными частями Красной армии, отходящими, уже никак не скрываясь, на восток. Получив это сообщение, штаб 9-й армии срочно проинформировал об этом группу армий «Центр», штаб которой, в свою очередь, обязал Райнхардта еще сегодня подготовить специальный доклад о том, что им сделано, чтобы гарантированно состоялось соединение 10-й танковой дивизии и 7-й танковой дивизии именно на этом шоссе. Немецкое командование всячески старалось исключить любую возможность выхода из окружения войск Красной армии, хотя в штабе группы армий «Центр» уже не сомневались что котел закрыт плотно и прорыва окруженных допущено не будет.

Фронт продолжал откатываться на восток, неумолимо приближаясь к Сычевке. Уже начало явно ощущаться его огненное дыхание. Первым сигналом этого были выходящие из окружения разрозненные воинские части, которые направлялись в город на переформирование и пополняли ряды его будущих защитников. И чем ближе он приближался, тем нервозней становилась обстановка в штабах. Это было следствием недостатка информации о реальном положении дел, что, естественно, вело к неправильной оценке обстановки и влияло на принимаемые решения.

И вот в такой непростой ситуации только благодаря опыту и профессионализму начальника штаба 31-й армии полковника Анисимова Николая Павловича работу штабов частей армии удалось расписать буквально по минутам, и уже в 12.00 штабом 247-й стрелковой дивизии был издан боевой приказ № 5, согласно которому, оборонительные работы первой очереди должны быть закончены уже к 8.00 к завтрашнего дня. Согласно этому же приказу, оборона Сычевки планировалась так, что героическому 909-му стрелковому полку с 1-й и 2-й саперными ротами отдельного саперного батальона предписывалось занять участок обороны в районе Красное, Кобзево, Соколово и на западной

окраине города. Полку выделялась группа прикрытия, состоящая из двух батарей 778-го артиллерийского полка, 1-го и 2-го дивизионов 392-го конно-артиллерийского полка и 3-го дивизиона 774-го гаубично-артиллерийского полка. Командиром группы прикрытия был назначен командир 778-го артиллерийского полка. 3-му батальону 930-го стрелкового полка без одной стрелковой роты при поддержке 3-й роты саперного батальона предписывалось занять оборону в районе деревень Жучки, Зеленая Роща, Николаевка и в совхозе «Мальцево».

Из артиллерии непосредственно в дивизии остались части 778-го артиллерийского и 392-го конно-артиллерийского полков, три батареи 774-го гаубично-артиллерийского и две батареи 783-го противотанкового полков. Им для усиления была придана 76-мм батарея из 18-й ленинградской дивизии народного ополчения, вышедшей из окружения. Однако вскоре 3-й батарее 774-го гаубично-артиллерийского и 2-й батарее 778-го артиллерийского полков было приказано быть готовыми встретить врага уже сегодня к 16.00, а 392-му конно-артиллерийскому полку предписывалось закончить оборудование своих огневых позиций к 5.00 завтрашнего дня.

Санитарный батальон дивизии расположился в Малом Петракове, ее командный пункт — на территории зональной станции на западной окраине города, а после 20.00 передислоцировался в Пызино.

Еще не успели просохнуть чернила на подписи генерала Поленова под приказом, как в 12.05 на дороге от Владимирского на Рудаково летчиками было зафиксировано движение немецкой колонны составе 20 крытых автомашин и бронетехники, однако об этом в штабе 31-й армии так же узнали только вечером.

Вот и попробуй тут принять своевременные и правильные решения, тем более когда вал немецкого наступления неумолимо надвигается и дорога каждая минута.

К 16.00 северо-западнее Ошуркина 106-я пехотная дивизия достигла Днепра, а V армейский корпус всеми тремя дивизиями в то же время переправлялся через Днепр по наведенным понтонным мостам. 5-я пехотная дивизия вела бой западнее Борового. 35-я пехотная дивизия по-прежнему в Самыкине. 129-я пехотная дивизия полностью на восточном берегу Днепра и соединилась с 6-й танковой дивизией в результате ее прорыва между Самыкином и Авдеевом. Перед 7-й танковой дивизией попытки прорыва окруженных на запад предотвращаются артиллерийским огнем с дальних расстояний. 14-я моторизованная пехотная дивизия двумя полками на Днепре, в районе Настасьино— Костино—Жилино—Торбеево—Побочево.

XLI армейский корпус, ломая слабое локальное сопротивление, быстро продвигается на восток. Его 36-я моторизованная пехотная дивизия прорывается к Вазузе северо-западнее Сорочья, и ее велоэскадрон рассчитывал быть в ближайшее время в Тесово. 1-я танковая дивизия находилась в 2 км восточнее станции Новодугино. 6-я пехотная дивизия по-прежнему продолжала беспрепятственное движение на Молыпо и Большево. 900-я учебная бригада была около Булашева, ей поставлена задача захватить Спас.

Восточнее Холм-Жирковского никак не получается ускорить переправу через Днепр из-за сильной перегруженности моста и плохих дорог.

Во второй половине дня немецкая авиация активизировала разведывательную и бомбардировочную деятельность. Группами и одиночными самолетами осуществлялась безнаказанная бомбардировка железнодорожных путей, станционных сооружений и населенных пунктов, в результате чего уже к 17.00 в полосе обороны 31-й армии железнодорожное движение было полностью парализовано. Стало очевидно, что основное усилие немцев направлено на Сычевку и Ржев. Неожиданно из штаба Западного фронта поступило распоряжение о переводе 110-й стрелковой дивизии в район Можайска и о выводе из состава армии в распоряжение штаба фронта 119-й и 5-й стрелковых дивизий.

Судьба Сычевки осталась в руках 247-й стрелковой дивизии и сводных частей под командой генерал-майора Поленова. Как мы уже говорили, единого фронта не было уже со вчерашнего дня, однако, на своем рубеже, в районах Пустыши, Липки, Короблева и Ширяева, продолжали держать оборону 220-я стрелковая дивизия со своим штабом в Ключиках и 27-я армия от нее справа. О соседях слева сведений давно не поступало, и что там в реальности происходило, никто толком ничего сказать не мог.

В довершение всего на армейском уровне впервые перестала функционировать проводная связь и управление войсками осуществлялось только по радио.

Все части, входящие в район обороны Сычевки, в том числе и выходящие из окружения, объединялись под командованием Поленова и вводились в состав 247-й стрелковой дивизии с задачей прочно оборонять Сычевку и не допустить прорыва немцев к Ржеву^[58].

В 18.30 Адольф Штраус по телефону просил Райнхардта предпринять все необходимое, чтобы не допустить прорыва из котла к автомагистрали или к Спасу, на что тот ответил, что опасений с наступлением ночи нет, так как в тылу 6-й и 7-й танковых дивизий есть части 14-й моторизованной пехотной дивизии, готовые выступить в любое время. Получив это уверенное сообщение, штаб LVI армейского корпуса направил в 6-ю танковую дивизию распоряжение следующего содержания: «Так как дивизия СС "Райх" уже достигла Гжатска, 6-я танковая дивизия должна двигаться на восток как можно скорее»^[59].

В 19.10 в штаб VIII авиакорпуса из танковой группы были переданы заявки на завтра по поддержке и защите фронта обороны от ударов с востока и, соответственно, воздушному преследованию колонн, пытающихся выйти из котла.

Авария, произошедшая 6 октября с оберет-лейтенантом Поллексом, оказала весьма негативное влияние на развитие ситуации по внутренней организации тылового обеспечения всей танковой группы. В госпитале он пробудет еще 2—3 дня, его заместитель майор Мендржик тоже давно в госпитале, а переведенный с должности простого интенданта снабжения гауптман Хаген не имеет практического опыта в данной работе. Учитывая сложившиеся обстоятельства, из штаба танковой группы попросили интенданта XLI армейского корпуса майора Линднера временно исполнять обязанности и интенданта танковой группы до возвращения Поллекса в строй.

Кроме этого снабжение танковой группы ухудшилось еще примерно на 25% из-за поломок транспортных средств. Возникли задержки в снабжении топливом. Из-за ухудшившихся погодных условий автотранспорт имеет двойной расход топлива и масел. С целью недопущения транспортного коллапса командиры подчиненных танковой группе корпусов были обязаны предоставлять корпусной транспорт в качестве дополнительной возможности по перевозке войск.

Но, несмотря на возникшие проблемы тылового обеспечения, командованием группой армий «Центр» был издан приказ, что после ликвидации вяземского котла 9-я армия своим правым крылом нацеливается на Москву, а 3-я танковая группа наступает через Ржев прямо на Калинин.

Для ускорения исполнения данного приказа командование 9-й армии решило, что выход окруженных из котла может быть предотвращен только силами пехоты и от попыток прорыва фронт защищен достаточно. Таким образом, для развития дальнейшего наступления первой высвобождалась 6-я танковая дивизия, а дальнейшее наступление 7-й танковой дивизии пока задерживалось по причине того, что из штаба танковой группы в очередной раз уведомили штаб армии, что она из-за сильного сопротивления окруженных частей Красной армии не в состоянии развивать продвижение от Каменца на Вязьму

Кроме того, была оставлена на месте и 10-я танковая дивизия, так как западнее Вязьмы все еще сражаются окруженные дивизии Красной армии и необходимо исключить любые возможности их прорыва из котла на восток, а равно и любые попытки их деблокады.

К 20.00 артиллерия 31-й армии еще продолжала выполнять перегруппировку, начатую утром в соответствии с приказом Военного совета армии. Артиллерия 249-й стрелковой дивизии занимала прежнее положение в готовности к переподчинению 22-й армии. 336-й конно-артиллерийский полк в связи с уходом 110-й стрелковой дивизии остался на рубеже обороны между Большой Кошей и Липовка, но до выхода на позиции частей 22-й армии в оперативном отношении продолжал подчиняться командиру 249-й стрелковой дивизии.

510-му гаубично-артиллерийскому полку РГК было дано распоряжение оставить позиции на участке обороны 119-й стрелковой дивизии и походным порядком прибыть в район Лигостаево—Дубровка, где поступить в распоряжение командующего 31-й армии.

Отходящие артиллерийские части 30-й армии в течение дня продолжали свой выход к Сычевке, где входили в состав артиллерийских частей 31-й армии.

Так, в частности, 392-й конно-артиллерийский полк с 10 гаубицами 152-мм образца 1937 г. получил задачу к утру 10 октября поступить в распоряжение 247-й стрелковой дивизии для обороны Сычевки. 542-му конно-артиллерийскому полку с 7 аналогичными гаубицами приказано 11 октября к 6.00 сосредоточиться в районе Максимова, где и получить дальнейшую задачу от штаба артиллерии армии. 3-я батарея 774-го гаубично-артиллерийского полка с 11 гаубицами 152-мм образца 1938 г. вошла в группу пехотного прикрытия 909-го стрелкового полка в районах Пызино, Степанково и Караваево.

В течение дня немецкая авиация трижды бомбила Сычевку, в результате чего было разрушено три здания, убиты три и ранены три человека. Среди раненых оказались командир 6-й роты лейтенант Штанько и два бойца 909-го стрелкового полка.

Части 247-й стрелковой дивизии заняли участки и районы обороны, согласно уже упомянутому приказу № 5, и были готовы встретить противника, в ожидании которого велась постоянная разведка в районах Козицино, Андреевское, Опариха и Перчиха.

Постоянно подходили части и подразделения, вышедшие из окружения. Остатки 923-го и 927-го стрелковых полков и 528-го отдельного зенитного дивизиона 251-й стрелковой дивизии перешли в распоряжение 3-го батальона 920-го стрелкового полка 247-й стрелковой дивизии, и для них были выделены отдельные районы обороны.

Справа 220-я стрелковая дивизия еще вчера отошла на рубеж Безымянки и Кручи, о соседях слева данных по-прежнему не было, как не было никакой информации о том, что там происходит.

За прошедшие двое суток в боях и от бомбежек в 247-й стрелковой дивизии погибли 3 человека среднего и 3 младшего начальствующего состава и 13 рядовых. Ранены 3 человека среднего начсостава, 6 младших командиров, 23 рядовых, пропали без вести 2 рядовых. Связь с частями и их подразделениями осуществлялась по радио и телефону, использовались посыльные на лошадях и мотоциклах.

Оборону 909-го стрелкового полка поддерживал 778-й артиллерийский полк 247-й стрелковой дивизии. Его 1-я батарея расположилась в Волкове, 3-я в Степанкове, а 6-я оборудовала свои огневые позиции в 1 км южнее Пызина и вместе с приданной для усиления 3-й батареей из 774-го гаубично-артиллерийского полка составили группу прикрытия 909-го стрелкового полка.

2-я батарея 778-го артиллерийского полка заняла рубеж на безымянной высоте в 2 км южнее Подозерье, а 4-я и 5-я непосредственно на юго-западной окраине Сычевки.

5-я и 2-я батареи 873-го артиллерийского полка противотанковой обороны приготовились встретить немецкие танки в районе деревни Большое Красное и поселка Караваева В общем, руководители обороны городом располагали артиллерией с избытком, помимо постоянно прибывающей живой силы, за счет частей, выходящих из окружения.

Успевшие переправиться через Днепр части V армейского корпуса северо-западнее Борового и южнее Самыкина в 21.45 натолкнулись на хорошо оборудованные советские позиции, но в темноте атаковать их не стали, решив подавить своей артиллерией. Однако в ответ получили мощный контрбатарейный огонь, и дальнейшее продвижение было остановлено до утра.

28-я пехотная дивизия из VIII армейского корпуса остановилась в Погорелом, на Днепре.

35-я пехотная дивизия двигалась на север для замены 6-й танковой дивизии и в поддержку 7-й танковой дивизии.

129-я пехотная дивизия также готовится сменить 6-ю танковую дивизию, что в некоторой степени поддержало бы наступление V и VIII армейских корпусов, но продвижение ее сильно замедлилось ввиду нехватки исправного транспорта. Ее командование вынуждено говорить с 35-й пехотной дивизией, когда та сможет оказать ей транспортную поддержку.

Вяземский котел был очень похож на минский и смоленский, потому что так же, как и там, не было противодействия окруженных. В журнале боевых действий 3-й танковой группы об этом прямо записано: «Русские по-прежнему достаточно пассивно находятся в окружении и, соответственно, в свое время будут уничтожены вторыми эшелонами наступающего с запада фронта».

А действительно, чего выжидали оказавшиеся в котле? Разве их командирам не было понятно, что чем дольше выжидать, тем меньше шансов на прорыв, да и больше 3—4 дней в октябрьские дни, да при такой погоде, в наших лесах и болотах мало кто выдержит. Можно только предположить, что они ждали обещанной помощи извне, а их деблокировать, похоже, не только не спешили, но, видимо, даже вообще не собирались. К сожалению, в Подольском архиве вообще отсутствуют какие-либо документы частей, которым удалось вырваться из кольца. Видимо, не зря после выхода все их штабные документы уничтожались, а сами части расформировывались.

ФРОНТ ПРОДОЛЖАЛ КАТИТЬСЯ НА ВОСТОК

Перед XLI армейским корпусом местами началось поспешное отступление частей Красной армии. К вечеру 5-я пехотная дивизия достигла Холм-Жирковского, восточнее Днепра, велоэскадрон из 36-й моторизованной пехотной дивизии был в 5 км юго-восточнее Княжьина, передовые части 1-й танковой дивизии в самом Сырокоренье и в 6 км юго-восточнее его, 6-я пехотная дивизия укреплялась на плацдарме в Большево за Днепром.

9 октября продолжится продвижение V армейского корпуса на юго-восток для поддержки своей пехотой LVI армейского корпуса. XLI армейскому корпусу предстоит выйти на линию Тесово — южнее Сычевки, а при благоприятных условиях топлива должно хватить и до самой Сычевки.

С приближением ночи боевая активность сторон снижалась, подводились итоги и отдавались распоряжения на завтра. В результате прошедших со 2 октября боев 3-я танковая группа захватила 19 554 пленных, 359 орудий, 222 танка, 62 противотанковых и зенитных орудия, 337 пулеметов.

В самой же Сычевке к концу дня впервые с начала немецкого наступления начали осознавать всю серьезность складывающейся ситуации. Война, которая до вчерашнего дня была еще далеко, сегодня реально пришла в город.

247-я стрелковая дивизия в составе 909-го стрелкового полка, 3-го батальона 920-го стрелкового полка, 778-го артиллерийского и 392-го конно-артиллерийского полков, 3-й батареи 774-го гаубично-артиллерийского полка, 2-го батальона 783-го стрелкового полка, усиленная противотанковым прикрытием и одной 76-мм батареей 18-й ленинградской дивизии народного ополчения, заняла оборону с передним краем обороны в Красном, Кобзеве, Зеленой Роще и Николаевке с задачей не допустить продвижение немцев на Ржев. Линия боевого охранения дивизии проходила через северную окраину деревень Большое Красное и Котовка, юго-западные окраины деревень Муковесово, Писково, Слесарево и Бубново, через высоту 195,0 и заканчивалась в Нетертовке.

День прошел относительно спокойно, немцы активности не проявляли. Частями дивизии постоянно велась разведка, но приближения немцев обнаружено не было. Не оказалось их и в районах Леокшино, Козицино, Орел, Дятлиха, Кликуниха, Свистаево, Опариха, как предполагалось ранее.

Однако это было только видимое спокойствие, на самом деле враг готовился к захвату Сычевки. На исходе дня командование группой армий «Центр» приказало 3-й танковой группе вместе с VI армейским корпусом завтра взять город.

В течение дня немецкая авиация продолжала бомбардировку в районах Ржева, Зубцова, Сычевки и участков железной дороги Ржев—Сычевка. На Ржев было произведено три налета группами 8—15 самолетов, имеются разрушения. И вообще на направлении Ржев—Сычевка активность немецкой авиации заметно усилилась, а советская значительно снизила свою активность.

На северном участке фронта 31-й армии обстановка оставалась без изменений, но на южном немцы продолжали продвижение в общем направлении на Сычевку и Вязьму. В штаб армии поступили данные, что в районе Букова начала сосредоточение немецкая пехотная дивизия.

Обстановка требовала активизации разведки с задачей выявления сил противника, наступающих от Белого на Оленино и Сычевку, требовалось проверить достоверность данных о наличии его сил в районе Букова и следить за подходом новых частей из глубины его тылов. Только к концу дня стали поступать первые разведданные и выяснилось, что еще в 14.00 силою до одного пехотного полка с 20 танками и двумя батареями немцы заняли деревни Васильеве», Покров и Шиздерево, а из штаба 30-й армии поступили данные, подтверждавшие скопление в районе Букова до 5000 человек пехоты противника с обозами и зенитными пулеметами.

Все говорило о том, что немцы серьезно готовятся к штурму города. Из немецких трофейных документов стало понятно, что немецкое командование рассматривало Сычевку как ключ к Ржеву, без взятия которого тормозилось общее наступление на Москву. Поэтому уже на 9 октября командованием 9-й армии было намечено «выдвижение XLI армейского корпуса с целью перерезать с юга дорогу Гжатск—Сычевка, а после прикрытия северного фланга своего VI армейского корпуса на рубеже Покров—Белый начать главное наступление на Сычевку»^[60].

Ничего нового и необычного в этом на первый взгляд вроде нет, но напрашивается вопрос: а что же тогда делало высшее командование Красной армии, когда получало разведсводки о скоплении немецких войск на этих направлениях? Ответов на этот вопрос да и на многие другие нет и, видимо, не будет до тех пор, пока на многих еще документах в архивах стоит гриф секретности.

Ну, а гарнизону Сычевки в ожидании немецкого наступления ничего не оставалось, как имеющимися силами и средствами продолжать укреплять свою оборону, пополняясь за счет выходящих из окружения остатков разгромленных частей и соединений Красной армии и частей народного ополчения из Москвы.

К исходу дня после трехдневных боев из окружения вышла 128-я танковая бригада из состава группы Болдина.

Именно 8 октября перед 26-й пехотной дивизией в районе Липиц, южнее Сычевки немецкой разведкой были замечены части народного ополчения, прибывшие из Москвы, которыми оказались, по данным допросов пленных и их документам, 18-й и 54-й стрелковые полки.

В своих боевых донесениях немцами отдельно отмечалось, что «солдаты частей народного ополчения чаще других, оставшись в живых после первого же боестолкновения, сразу же сдаются в плен, и причем группами до 60 человек»^[61].

По информации, получаемой от пленных, немецкие аналитики сделали вывод, что «в частях Красной армии, оказавшихся в окружении после 2 октября, начинают проявляться признаки деморализации и распада. Не только ополченцы, но и далее находившиеся в окружении регулярные части Красной армии начали сдаваться в плен группами. В районе Вязьмы даже сдалась целая артиллерийская батарея с орудиями и расчетами»^[62].

Но при этом немецкая разведка все же признавала, что, в частности, перед V армейским корпусом части Красной армии сохранили общее управление и планомерно отступили на рубеж реки Вязьма, местами даже оказывая достаточно упорное сопротивление. А перед XLI армейским корпусом сопротивление Красной армии даже усилилось, особенно на занятых немцами плацдармах на реках Щена и Касня.

Отдельно отмечалось ожесточенное сопротивление советских частей, занявших жесткую оборону, закрепившись в бетонных дотах южнее Сычевки с полноценным пехотным прикрытием в полевых укреплениях вокруг них. Что это была за линия обороны, и кто там продолжал стоять насмерть даже в то время, когда фронт уже откатился на восток, неизвестно. Немцы смогли преодолеть эту линию только через несколько дней.

Это зафиксировано только в немецких отчетных документах и, к сожалению, без всяких дополнительных подробностей. В наших же документах, хранящихся в ЦАМО, нет абсолютно никаких сведений на этот счет. Ясно только одно, что эти безвестные герои не отступили и своими жизнями подарили гарнизону Сычевки лишние сутки для подготовки к обороне, что, к сожалению, в стратегическом плане уже не играло никакой роли, так как высшее командование Красной армии никоим образом даже тактически не использовало таких случаев самопожертвования.

9 ОКТЯБРЯ

Наступающее утро было все таким же пасмурным, временами накрапывал мелкий и холодный дождь, периодически переходящий в мокрый снег, усугублявший состояние дорог, и без того разбитых техникой и солдатскими сапогами отступающей стороны и следом наступающей стороны. Продвижение немецкой армии затруднялось из-за размытых дорог и минных полей, что влияло на сроки выполнения поставленных командованием задач.

В ночь I батальон 427-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии достиг Хмелиты, где и разместил свой командный пункт. Там же был обнаружен большой и длинный противотанковый ров, входивший во вторую линию советской позиции на Днепре.

430-й пехотный полк дивизии со вчерашнего дня остается на линии Митково—Пигулино—Гаврилково.

Передовые части 36-й моторизованной дивизии LVI армейского корпуса ночью захватили Тесово, но другие части корпуса юго-западнее Хмелиты попали под очень сильный огонь советской артиллерии и вынуждены были даже немного отойти.

К утру 9 октября можно было уже с уверенностью сказать, что немецкая операция по завершению двойного охвата войск Западного фронта вступала в завершающую фазу и наступала его агония.

На ночном совещании в штабе армии 3-й танковой группе приоритетом было определено сдерживание остатков окруженных частей Красной армии западнее Вязьмы, в связи с чем не могут быть произведены разделение ее частей и подготовка к новому натиску на восток. Наступление группы приостановилось до ликвидации котла.

V армейский корпус продолжал наступление в юго-восточном направлении, VIII армейский корпус закреплялся между Днепром и шоссе, чтобы заменить LVI армейский корпус. Но это должно произойти после прохода за линию Гжатск—Тесово для перемещения в северо-восточном направлении.

XLI армейскому корпусу было определено положение в районе Тесова и южнее Сычевки.

Несмотря на поставленные задачи, оба эти моторизованных корпуса одновременно должны были оставаться в состоянии еще и противодействовать попыткам прорыва из котла.

Вот и наступила очередь гарнизона Сычевки. Все началось еще в 3.00, когда располагавшийся в Шивареве отряд заграждения 634-го стрелкового полка вступил в бой с передовыми немецкими частями. Первый натиск был отбит. А после непродолжительного затишья, в 8.00, до роты пехоты при поддержке 20 танков после минометного огня сбили этот отряд и быстро достигли южной окраины деревни Жучки, имея целью с ходу овладеть Сычевкой. Уже оттуда немцы визуально наблюдали пожары на южной окраине города.

Части 31-й армии находились на прежних рубежах, продолжая производить перегруппировку своих сил, и о положении в частях 247-й стрелковой дивизии в штабе армии еще ничего не было известно, хотя 909-й стрелковый полк дивизии в 8.30 уже вел бой с 10 немецкими танками. Атака была отбита, но в полку вышло из строя одно 45-мм орудие и был ранен помощник начальника штаба артиллерии дивизии капитан Мильковский. В дивизионном разведывательном батальоне потери достигли трети личного состава. После этого боя в 778-м артиллерийском полку осталось всего по 1 боекомплекту, а в 3-й батарее 744-го конно-артиллерийского полка и вовсе по 10 снарядов на орудие. А в это время немцы приближались к Сычевке и с юга.

В 9.00 в очередной раз в танковую группу приехал генерал-полковник Гот и провел совещание с работниками штаба. Его приезд был связан с заменой командира XV армейского корпуса. Танковая группа Гота прославилась ранее в Восточной и Западной Европе, и противники ее стали бояться.

После его приезда штаб группы получил приказ из штаба армии сжимать вяземский котел действиями LVI армейского корпуса на юго-западе и западе. Артиллерийский контроль за шоссе с севера был обеспечен еще ранее. От пленных и перебежчиков стало известно, что в котле на своих прежних оборонительных позициях еще есть моторизованные соединения Красной армии. И хотя они уже не так сильны, так как разрознены, угроза их прорыва от этого не уменьшалась.

Одновременно на совещании обсуждался запрос из XLI армейского корпуса о необходимости увеличения норм расхода топлива в связи с сырыми условиями погоды. Рассматривалось два варианта: «Увеличить нормы с 12 октября для техники каждого корпуса и каждой пехотной дивизии корпуса или вообще ввести полный запрет на увеличение до 14 октября»^[63]. Но, конкретное решение принять не удалось, и данный вопрос был отложен, так как командование танковой группы было больше обеспокоено тем, чтобы как можно быстрее и оптимально распределить силы для контроля большей территории, так как окруженные до сих пор не сдались и продолжали упорно обороняться. В частности, после того как из 6-й танковой дивизии сообщили, что она высвободится не раньше 10 октября, было принято решение, что LVI армейский корпус начнет смену ее частей и 14-й моторизованной пехотной дивизий 12 октября. Кроме этого предполагалось, что 129-я пехотная дивизия первой сменит те части, которые свободны для дальнейшего продвижения.

В 12.00 прибыл новый командир 3-й танковой группы генерал танковых войск Райнхардт и принял командование группой.

Днем по-прежнему было облачно, с перерывами шел дождь. Все передвигающиеся страдают от ставших скользкими от сырости дорог. Немцам, конечно же, повезло, что кольцо окружения было ими замкнуто до ухудшения погоды, так как сразу же замедлились восполнение потерь и снабжение и теперь все зависело только от расторопности дорожных служб.

К полудню Адольфом Штраусом по армии объявлено о новых планах группы армий «Центр», согласно которым:

 «3-я танковая группа ориентируется, в основном, в северном направлении для соединения с северным крылом 9-й армии и южным крылом 16-й армии для уничтожения противника между Белым и Осташковом.

VI армейский корпус идет на Ржев.

Будет лучше, если XLI армейский корпус двинется уже завтра? Армия хочет 6-ю пехотную дивизию и 900-ю учебную бригаду временно придать VI армейскому корпусу в случае, если XLI армейский корпус не сможет выступить 10 октября»^[64].

И уже к 13.00 из группы в XLI армейский корпус последовал приказ: «Ржев и Зубцов необходимо захватить как можно скорее, но своими силами. Имеющиеся резервы придется использовать в случае крайней необходимости».

После приказа Штрауса Райхардт высказал несогласие с некоторыми его положениями, выразившееся в том, что: «Он рассматривает свою 161-ю пехотную дивизию на образовавшемся новом северо-восточном направлении, а группа армий "Центр " направляет ее на юго-восток, потому что хотя она в ее оперативном распоряжении, но находится в составе танковой группы»^[65]. После ряда консультаций со штабом армии было принято решение, что для начала дивизия должна «уничтожить в районе Комары русскую танковую группу, которая, по сообщениям пленных, не имеет топлива. Предполагается, что там от 20 до 30 танков под командованием какого-то генерала. Это, видимо, остатки соединившихся южнее города Белый двух русских танковых дивизий».

Также было решено, что «LVI армейский корпус завтра с 5-м разведывательным батальоном из 14-й моторизованной пехотной дивизии продолжит движение на Спас и Баскаково, а 11 октября из отдельных частей 6-й танковой дивизии командованию корпуса надлежит собрать отдельную бригаду и направить ее от Гжатск—Булчево в район севернее станции Шаховская. 14-й моторизованной дивизии надлежит, не отставая от корпуса, двигаться от Самуйлово на Красный Холм, а 129-я пехотная дивизия между ними на север. На направление лее Златоустово—Карманово необходимо направить XLI армейский корпус, чтобы в крайней ситуации LVI армейскому корпусу было легче сохранить пути через Булчево».

В 12.30 в штаб танковой группы поступило сообщение, что дивизия СС «Райх» из состава 4-й танковой группы только что захватила Гжатск.

На позициях 427-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии еще с утра с юго-запада слышалась сильная канонада. Шум битвы говорил о переходе в наступление на Днепре на восток 35-й пехотной дивизии. А в 13.00 позиции I батальона 427-го пехотного полка с юго-запада атаковали около 15 советских танков, имевших намерение пробить из окружения брешь на Реутово и Спас, в которую следом за ними должна была хлынуть пехота. Но так как артиллерией полка цели были заранее хорошо пристреляны, ее огнем эти танки были уничтожены еще в самом начале своей атаки. О ходе и результатах этого боя в боевом донесении было записано: «У русских непредвиденные потери, они рассеяны в группы до батальона, но при поддержке танков все лее пытаются вырваться из котла. Много пленных и перебежчиков. Около 1000 плененных 427-м пехотным полком собраны в церкви в Хмелите. Стало понятно, что русские пытаются прорваться в стыке между 6-й и 7-й танковыми дивизиями в направлении на север»^[66].

Для более надежного прикрытия этого стыка туда был направлен 114-й пехотный полк 6-й танковой дивизии с целью пресечь вообще какие-либо попытки прорывов из котла.

Немецкая авиация в течение дня вела авиаразведку и бомбардировку районов Ржев, Зубцов, Сычевка и участков железной дороги Ржев—Сычевка. Немецкие самолеты безнаказанно господствовали в воздухе до тех пор, пока артиллеристам 257-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона 119-й стрелковой дивизии в 14.00 не удалось сбить один Ю-88. Только после этого немцы стали проявлять осторожность.

В это же время в район Глиновки вышел из окружения штаб 644-го кавалерийского полка с тылами полка.

Многим планам советского командования не суждено было сбыться, немцы, как это уже случалось неоднократно, снова неожиданно опередили и, как всегда, начали наступление не там, где их ждали. Войска 31-й армии, так и не закончившие перегруппировки, встретили своего противника в Шиздереве, Васильеве, 2-й Березке и в 2,5 км южнее Сычевки.

247-я стрелковая дивизия вступила в бой в 15.00 в районе Жучки и Зеленой Рощи. На поддержку туда спешно были выдвинуты 916-й и 920-й стрелковые полки, однако в назначенное место они не прибыли и их местонахождение не было неизвестно даже к 20.00. Пока выяснялось их местонахождение, туда же был направлен учебный батальон, который, двигаясь маршем, в это время только прошел Подмощицу.

250-я стрелковая дивизия, ранее получив задачу выйти в район погрузки на станцию Оленино для отправки в район Сычевки, вынуждена была принять бой в районе 2-й Березки.

119-я и 220-я стрелковые дивизии оставались на прежних рубежах, хотя отдельный заградотряд 119-й стрелковой дивизии уже вступил в бой в районе Покрова.

Отдельные разрозненные группы частей 30-й армии стали спешно переподчиняться 31-й армии.

29-я армия, располагавшаяся справа, начала запланированный отход на заранее подготовленный рубеж обороны. О ситуации слева, где держала фронт 24-я армия, сведений по-прежнему не поступило^[67].

В 15.30 в 6-ю танковую дивизию поступило телефонное указание из оперативного отдела штаба корпуса: «Подготовить передовую группу, и чтобы завтра 14-я моторизованная пехотная дивизия была севернее Гжатска»^[68]. Данную группу надлежало сформировать из 4-го пехотного полка, переданного из 7-й танковой дивизии, I батальона 1-го танкового полка без одной роты и IV дивизиона 76-го артиллерийского полка. Все это вносило сумятицу, и командир дивизии генерал Раус был недоволен, так как опасался, что с оставшимися силами он может не удержать очередной прорыв из котла.

Но, несмотря на его несогласие, до 16.00 командованием танковой группы были определены ближайшие цели для своих частей: «LVI армейский корпус: непосредственно для 14-й моторизованной пехотной дивизии — Красный Холм и для 129-й пехотной дивизии — Никулино Городище. XLI армейский корпус — Зубцов и Старица»^[69]. Затем Райнхардт лично попросил командира VIII авиакорпуса в течение 10 октября доставить 100 куб. м топлива в Дугино, для чего частями XLI армейского корпуса уже была найдена посадочная площадка, подходящая для транспортных «юнкерсов».

В 16.30 в штаб группы поступило сообщение: «Перед северным крылом V армейского корпуса русские позиции у Вязьмы, на восточном берегу Днепра, свернуты»^[70].

Участились попытки окруженных частей Красной армии вырваться из котла. Их жесткие атаки на Авеево и Шипулино отбиты с серьезными потерями для двух сторон.

Только в полосе, занимаемой частями 7-й танковой дивизии, были достаточно слабые попытки прорыва, но очень беспокоил огонь русской артиллерии из района южнее Головлева.

6-я пехотная дивизия противодействовала прорывам на восточной стороне Днепра севернее Демидова.

В районе действий XLI армейского корпуса, по данным разведки, предполагалось усиление сопротивления на плацдармах реки Касня, в Тесово и Борисоглебском и на реке Щесна, юго-западнее Гольнево.

Продвижение боевой группы фон Хейя к Сычевке с юга со вчерашнего вечера приостановилось. Немцам препятствовали сильно укрепленные полевые позиции с бетонными дотами и артиллерийским прикрытием, прорвать которые до подхода основных сил дивизии не представлялось возможным.

Но, несмотря на это, командование дивизии надеялось, что день все же закончится успешно, так как мотоциклисты I батальона при поддержке IV дивизиона 73-го артиллерийского полка под командованием обер-лейтенанта Вендта обходным маневром к 19.30 заняли важный транспортный узел в Подсосенье, в 3 км южнее Сычевки. Но продвинуться дальше передовому отряду фон Вие из этой группы до конца дня так и не удалось.

С 18.00 для обеспечения поддержки V армейский корпус из Владимирской двинулся в Холм-Жирковский и ожидается там к утру. Чтобы исключить непредвиденные задержки, предоставленным командованием армии 3-й танковой группе дополнительным транспортом по шоссе Белый— Холм-Жирковский было обеспечено бесперебойное пополнение частей, уже находившихся на позициях у Холм-Жирковского.

Штаб 31-й армии по-прежнему располагался в Ржеве, туда же к 18.00 прибыл и штаб 29-й армии. Поскольку все дивизии из 31-й армии были уже переданы в другие армии и командовать было некем, ее штаб начал помогать штабу 29-й армии организовать оборону, но уже в районе Ржева.

251-я стрелковая дивизия из 30-й армии, имея в своем составе не более 500 человек, собиралась в районе Александрова, что в 16 км северо-западнее Сычевки, и в ночь на 10 октября должна выйти в район обороны города.

250-я стрелковая дивизия с остатками 242-й стрелковой дивизии сосредоточилась в районе Гусева, имея тылы в Оленино, откуда в количестве около 500 человек также готовилась к переброске на оборону Сычевки.

В составе 31-й армии остались только одна 247-я стрелковая дивизия, двумя стрелковыми полками обороняющая город со сводными частями, и только что прибывшая в Ржев 126-я стрелковая дивизия, о переброске которой к Сычевке вопрос еще не был решен.

Еще один день заканчивался, обе стороны подводили его итоги и планировали мероприятия на завтра.

В 22.10 Райнхардт предложил XLI армейскому корпусу за ночь проложить наземные маршруты в обход Сычевки с востока, так как попытки лобового штурма укрепленной полосы обороны с юга приведут к излишним потерям.

V армейскому корпусу только в отдельных местах окруженные оказывали сильное сопротивление. В полосе обороны 7-й танковой дивизии росло число сдающихся и перебежчиков из котла, в результате чего целый район за Щесной оказался свободным. Севернее Болшево 6-я пехотная дивизия отбила две атаки из котла.

Части 106-й пехотной дивизии находились между Днепром и Вязьмой и в связи заморозками собирались повернуть на юг. 5-я пехотная дивизия по-прежнему была в Иванниках. 35-я пехотная дивизия должна прибыть в Самыкино, на северо-востоке от Вязьмы для усиления передовых отрядов западного крыла 129-й пехотной дивизии.

Исходя из достигнутого за день, на завтра было запланировано продвижение XLI армейского корпуса и отдельных частей LV1 армейского корпуса в северном направлении для выхода на линию Красный Холм—Зубцов и быстрый захват Зубцова 5-м разведывательным батальоном корпуса. 161-я пехотная дивизия задействована юго-западнее Комаров. Для реализации этого плана со штабом 9-й армии было согласовано, что уже с 8.30 авиакорпус транспортами «юнкере» каждые три часа будет доставлять в Дугино по 25 куб. метров топлива. Но оказалось, что возможности транспортной авиации достаточно ограничены и всего будет четырьмя бортами доставлено не более 100 кубических метров.

Приближение зимы ощущалось все более отчетливо. К ночи здорово посвежело, грязь на дорогах загустела, и передвигаться стало легче, и во многом благодаря этому, несмотря на усиливающееся сопротивление Красной армии, XLI армейскому корпусу удалось значительно продвинуться в восточном и северном направлениях.

А южнее Сычевки со вчерашнего дня брошенные на произвол судьбы неизвестные части Красной армии, заняв жесткую оборону в бетонных дотах и на полевых позициях вокруг них, продолжали держаться, задерживая продвижение 1-й танковой дивизии.

Последним документом, зафиксировавшим события этого уходящего дня, была сводка № 116 4-го обер-квартирмейстера Главного командования сухопутных войск вермахта о положении на Восточном фронте: «Брянский котел закрыт. Перед левым флангом группы армий противник отходит за укрепленные позиции».

Также сообщалось, что, по показаниям военнопленных, командование Красной армией располагает в районе Москвы лишь частями НКВД и милиции, артиллерии нет, тяжелого оружия мало. Однако при этом немецкое командование признавало, что с юго-запада на части 3-й танковой группы начало нарастать давление, перед 26-й пехотной дивизии продолжали держаться разрозненные группы. В полосе же XXIII армейского корпуса в тяжелых условиях местности соприкосновение с частями Красной армии, отходящими на восток, было потеряно.

Несмотря на единичные случаи героизма и стойкости частей и подразделений, немецкая армия по-прежнему организованного сопротивления не встречала. Фронт Красной армии, в общем-то, с самого начала немецкого наступления представлял собой отдельные, не связанные между собой узлы сопротивления, которые не штурмовались, а просто обходились, а их гарнизоны, остававшиеся без снабжения и поддержки, обрекались на гибель или плен, что было просто делом времени.

Так, в частности, самими же немцами зафиксирована оборона неизвестного воинского подразделения Красной армии с небольшим количеством артиллерии под Болошево, в 15—20 км юго-западнее Сычевки, где красноармейцы смогли продержаться до вечера, а затем частично были уничтожены и частично попали в плен.

ПАДЕНИЕ СЫЧЕВКИ

10 ОКТЯБРЯ

Ночь была лунная, безоблачная и безветренная. К утру температура упала до -4 °С, дороги подмерзли и находились в хорошем состоянии. С утра пошел сильный снег, а после того, как во второй половине дня небо прояснилось и выглянуло солнце, дороги сразу же развело.

Обойдя советские позиции с дотами, передовые отряды 1-й танковой дивизии еще ночью достигли железнодорожного переезда в 4 км южнее Сычевки, практически в тылу этих позиций.

После длительного перерыва снова активизировалась советская авиация. Больше всего досталось XLI армейскому корпусу, позиции которого всю ночь подвергались бомбардировкам. И в довершение всего выявились дополнительные проблемы с топливом, так как оказалось, что при минусовых температурах двигатели не запускаются и вода охлаждения, замерзнув, приводила их в негодность. Слить же воду с вечера не было возможности просто из-за ее нехватки на такое количество техники, так как сливать ее было некуда, кроме как на землю ввиду отсутствия соответствующих емкостей. Но даже если бы и были емкости, то вода в них все равно за ночь бы замерзла, а в боевых условиях разжигать костры для оттаивания никто бы и не дал. Поэтому при новом наступлении все транспортные средства танковой группы отстали, но по большей части те, которые непосредственно не были нужны для ведения боевых действий.

Но и немецкая авиация не бездействовала и всю ночь проявляла значительную активность над Ржевом, подвергая его бомбежке с 1.20 до 3.00 с незначительными перерывами. Вблизи главного здания штаба 31-й армии дома были разрушены, имелись жертвы среди личного состава полевого управления штаба армии. Все виды связи, кроме радио, с дивизиями и городом во время бомбежки прерваны. Но уже в 5.30 с частями и соседями связь была установлена через Центральный ржевский телеграф.

А в это время V армейский корпус начал сужение котла с востока.

К 6.00 в положении частей 31-й армии и соседей изменений не произошло. 119-я стрелковая дивизия силами 634-го стрелкового полка вела разведку в районе деревень Болево и Аксенино. Штаб 220-й стрелковой дивизии расположился в деревне Степанки. По данным, поступившим оттуда в штаб армии, в районе Больших и Малых Воробьев расположились до двух артиллерийских полков противника в количестве 60 орудий, а в районе Заболотье до 120 танков.

Командование 31-й армии, в течение прошедших суток, прикрывая частью сил 247-й стрелковой дивизии район Сычевки с запада и юго-запада, сосредоточивала остальные ее части в самом городе.

Попытка 909-го стрелкового полка (без одного стрелкового батальона) с утра наступать навстречу 1-й танковой дивизии в направлении Жучки и Сырокоренье успеха не имела, и полк перешел к обороне на южной окраине Сычевки, имея передний край по линии Красное—Журавлево—Подсосенье—Ивашково.

Потерявшиеся накануне 916-й и 920-й стрелковые полки 10 октября были еще на пути в район Сычевки для усиления сосредоточенных там частей.

В 10.30 на участке Круглица, Журавлево и Подсосенье 1-я танковая дивизия 45 танками при поддержке мотопехоты начала первое непосредственное наступление на Сычевку. Эта атака бойцами 921-го стрелкового полка 247-й стрелковой дивизии была отбита.

Потерпев неудачу в этой фронтальной атаке, немцы отошли, и соприкосновение с ними было потеряно.

В 11.00 в штаб танковой группы поступил запрос от 7-й танковой дивизии: «На применение штурмовиков по окруженной русской группировке в Грязном, который перенаправлен непосредственно в авиакорпус. Оберет Мейстер считает, что необходимо помочь»^[71].

С 12.00 V армейский корпус был вновь в распоряжении командующего 9-й армии и выполняет приказ ее штаба на двойное окружение. LVI армейский корпус уже обеспечивает первичное окружение, и его командование ожидает сообщения о соединении 6-й и 7-й танковых дивизий, что значительно облегчит общее положение. А пока этого еще не произошло, Райнхардт отдал в корпус распоряжение об использовании в обороне отдельных танков, что, конечно, не самый лучший вариант. Но, так как это распоряжение обязательно для всех частей первой линии охвата кольца, принято решение использовать закопанными в землю только неисправные танки.

В это же время немцы вновь атаковали Сычевку, но на этот раз с запада, со стороны Никитино. В результате часть их танков прорвались в направлении Забелино и, перерезав шоссе на Ржев, стали распространяться на север, в сторону Зубцова.

В 12.30 командующий II воздушным флотом порадовал штаб 3-й танковой группы, что у него появились достаточно большие возможности по снабжению топливом по воздуху, и просил не стесняться с заявками. Это, конечно, не могло не радовать Райнхардта, потому что его моторизованные и танковые части уже восточнее и севернее Сычевки и имеют большой перерасход топлива, так как постоянно находятся в движении. Но, с другой стороны, благодаря этому для защиты своего восточного фланга в направлении на Карманово уже выдвинуты разведывательный батальон и два батальона 36-й моторизованной пехотной дивизии.

Боевая группа фон Хейя из 1-й танковой дивизии обошла Сычевку с востока, ив 13.00 ее авангардом под командованием майора Эрккингера был захвачен невредимым автодорожный мост в 3 км северо-восточнее города, и движение дальше на север продолжалось беспрепятственно, пока в лесу западнее Никольского, где сужение дороги, колонна усиленного батальона 113-го мотострелкового полка 1-й танковой дивизии на бронетранспортерах в течение нескольких часов обстреливалась метким снайперско-ружейным огнем. Только после прочесывания леса пехотой рота лейтенанта Гайена из II батальона 113-го мотострелкового полка при поддержке танков 1-го танкового полка и взвод Вейслера III батальона того же полка были в состоянии продолжить движение к верховьям Волги, в сторону Ржева.

В 14.00 из котла был нанесен очередной сильный удар в стык между 6-й и 7-й танковыми дивизиями. Развитие ситуации было непредсказуемым, но собственными силами дивизий положение удалось восстановить и контратаковать, в результате чего было захвачено Богородицкое, где в плен сдались 80 человек.

Еще до прорыва наблюдателями было замечено, что в этот район в ночное время несколько раз залетали самолеты и до рассвета обязательно возвращались назад.

Один самолет удалось сбить, и позже из допроса летчика выяснилось, что пытавшиеся прорваться отошли назад, а вырваться пытается кадровая 114-я стрелковая дивизия, состоящая из хорошо обученных солдат с двухлетним военным опытом.

В 14.30 частью сил с плацдарма Гольнево 36-я мотопехотная дивизия выступила в направлении на Карманово. Активность советской авиации была незначительной, и оказать сдерживающее влияние она не могла.

А вот у 1-й танковой дивизии силы распылились. Ее передовые подразделения были уже у Хлепени, в 18 км северо-восточнее Сычевки, выбив оттуда части Красной армии после упорных арьергардных боев. Некоторые части находились уже на северо-восточной окраине Сычевки. А были те, которые все еще вели бой в районе бетонных укреплений южнее Сычевки, где продолжали стоять насмерть неизвестные герои.

Одновременно с 1-й танковой дивизией, но с запада в Сычевку вошли и передовые части 6-й пехотной дивизии. Ожидаемой организованной обороны города они не встретили, за исключением редких очагов сопротивления не успевших уйти из города воинских подразделений. Подавляя эти очаги, немцы отмечали, что им противостоят разрозненные подразделения и части регулярной Красной армии, но главным образом это были гарнизонные войска, не имеющие опыта ведения боевых действий.

В это же время на северо-восточном участке фронта, в районе Оленино, части наступающей 9-й армии, наоборот, столкнулись с жесткой обороной Красной армии на хорошо укрепленных позициях, отход с которых осуществлялся планомерно и постепенно.

В 15.30 командир V армейского корпуса был уведомлен из 3-й танковой группы, что приказом по армии его 5-я и 35-я пехотные дивизии должны приступить к смене 6-й и 7-й танковых дивизий, соответственно.

В 16.30 генерал-фельдмаршал Кессельринг повторно заверил Райнхардта по телефону, что топливо будет доставляться воздушным путем беспрерывно.

В одном из докладов Райнхардта в штаб 9-й армии взгляды на ситуацию с топливом выглядят следующим образом: «Решение проблем с поставками топлива требует поощрения всех начальников, если, конечно, их заслуги в этом не ставятся под сомнение. Шоссе, ведущее к Холму, еще не преодолено. Его скорейший захват является необходимым условием для быстрой организации снабжения топливом. Танковой группой созданы промежуточные места для отстоя техники и временного размещения штабов. 2-й воздушный флот гарантирует дальнейшие поставки топлива в ущерб своим интересам. Для танковой группы он сможет поставлять все необходимое по воздуху, даже если это будет сказываться на его возможностях прямого воздействия на противника, и считает, что это более важно, чем поддержка наземных войск с воздуха. Преследование с воздуха и так отступающего противника считается менее приоритетным»^[72].

Во второй половине дня 6-я и 7-я танковые дивизии V армейского корпуса больше не участвовали в кольце окружения и были выведены в резерв корпуса с целью подготовки для дальнейшего наступления на восток.

Командование LVI армейского корпуса тоже сохраняло в своем резерве две дивизии. Его 129-я пехотная дивизия после замены в полном составе маршем двигалась в район южнее Жилина.

Проанализировав создавшуюся ситуацию, Райнхардт посчитал, что быстрее достичь Калинина намного выгоднее, чем Торжка. Тогда Волгу будет возможно использовать в качестве естественного прикрытия. Штаб 9-й армии согласился с этим доводом и сориентировал VI и XXIII армейские корпуса изменить направление движения с северо-востока больше на восток, но чтобы не мешали движению танковой группы. Хотя сам Адольф Штраус более склонялся к тому, чтобы VI армейский корпус все-таки шел прямо на Ржев.

В соответствии с планом III батальон капитана Шуленбурга из 1-го танкового полка 1-й танковой дивизии к вечеру успешно захватил опорный пункт Шариково, где при штурме было уничтожено много противотанковых орудий, бронированных колпаков, множество автомашин и захвачено более 1200 пленных.

Одновременно были заняты бетонные укрепления в 6 км южнее Сычевки, которые почти трое суток сдерживали наступление 1-й танковой дивизии на город.

Недавно прибывшая в 31-ю армию 126-я стрелковая дивизия сразу же после прибытия была направлена в полном составе в район Бараново и Чупятино, однако занять оборону там ей было не суждено и с марша пришлось разрозненно вступить бой с прорвавшимися моторизованными частями 1-й танковой дивизии. И хотя к 17.00 ей удалось остановить своего противника и удержаться на рубеже Караси, Цыбино, но в связи с отсутствием снарядов для артиллерии командующий 31-й армией приказал с боями отходить на Зубцов. Вследствие этого к 17.00 отдельные немецкие танки свободно подошли к Хлепени^[73].

В 18.00 по просьбе группы армий «Центр» Райнхардт отчитался о достигнутых результатах за первый день своего командования:

«LVI армейский корпус еще не доложился.

Разведывательный батальон 14-й моторизованной пехотной дивизии в Баскаково.

LVI армейский корпус разведывательным батальоном и двумя батальонами 36-й моторизованной пехотной дивизии в Карманово, а также одним полком и I батальоном 113 мотострелкового полка на бронетранспортерах за Сычевкой и с востока движется на Зубцов. 6-я пехотная дивизия западнее Сычевки и движется с юго-востока на Ржев.

Для того чтобы начать реализацию запланированного на 11 октября, 129-я пехотная и 14-я моторизованная пехотная дивизии движутся в направлении на Красный Холм, ожидается выдвижение 5-го разведывательного батальона 6-й танковой дивизии к станции Шаховская.

В течение дня VIII авиакорпус доставил XLI армейскому корпусу 65 куб. м топлива и завтра гарантирует доставку еще 60 куб. м. Дальнейшее продвижение будет зависеть от наличия топлива.

5-й разведывательный батальон 14-й моторизованной пехотной дивизии в Баскаково оборудует плацдарм на Щесне.

Части 36-й моторизованной пехотной дивизии, столкнувшись в Златоустове с двигавшейся на юг колонной русских танков и противотанковой артиллерией, остановились и начали устраивать плацдарм за Гжатском»^[74].

Перед наступлением темноты 4-й танковый разведывательный батальон 1-й танковой дивизии на южном фланге беспрепятственно захватил брошенный полевой аэродром в Новодугино, который уже оборудуется саперами лейтенанта Стерна из усиленной 3-й мотоциклетной роты. Одновременно разведка дивизии фиксирует поспешное отступление красноармейцев от Хлепени, и командование дивизии считает, что при форсировании завтра реки Гжать препятствий никаких не будет.

Туговато приходилось 6-й танковой дивизии вермахта, которая повела наступление на Сычевку с запада. Находившиеся западнее города части Красной армии все еще ожесточенно сопротивлялись и, находясь в глубоком окружении, не потеряв управления, продолжали вести упорные организованные атаки с целью прорыва на восток.

К 18.30, части 1-й танковой дивизии, вошедшие в Сычевку еще в 14.30, после упорного боя выбили из города последних его защитников и без остановки, не встречая никакого сопротивления, двинулись на Зубцов, но наступающая ночь вынудила их остановиться в 3 км северо-восточнее Сычевки. Из числа защитников города в плену оказались 1151 человек. В окрестных лесах валялось много брошенного армейского имущества. Так 10 октября 1941 года в 18.30 пала Сычевка.

Город, в течение недели готовившийся к обороне, должен был защищаться полноценной 247-й стрелковой дивизией, усиленной сводными отрядами, при наличии зенитной, противотанковой и тяжелой гаубичной артиллерии, под предводительством целого генерал-майора, не продержался и дня, склонившись практически без боя перед каким-то пехотным полком, 60 танками и поддерживавшими их 10—15 самолетами.

Сведений же, когда, при каких обстоятельствах и каким образом город был покинут организаторами и руководителями его обороны, в архивах пока не найдено. Возможно, свет на это прольют протоколы допросов наших военнопленных, которые, если сохранились, должны быть в Государственном архиве в Германии или в Национальном архиве США. Но это дело дальнейших исследований.

Всего в сражении за Сычевку немцами были взяты 2000 пленных и уничтожено 40 орудий, захвачено 20 пустых железнодорожных вагонов и 4 склада с авиационными двигателями и запасными частями к ним. В городе были разрушены дороги и понтонные мосты через Вазузу. Железнодорожный мост взорван, но пешеходы могли им пользоваться.

В этот день войска Западного и Резервного фронта были объединены в один Западный фронт под командованием генерала армии Г.К. Жукова, а генерал-полковник И.С. Конев был оставлен его заместителем на Калининском направлении. Членами Военного совета Западного фронта были назначены Н.А. Булганин, И.С. Хохлов и И.А. Серов. Начальником штаба оставлен генерал-лейтенант В.Д. Соколовский.

Стемнело, ударил мороз. Вся техника, оставленная на ночь на дорогах, к утру оказалась вмерзшей в грязь по самые оси. Выдернуть ее оттуда без причинения ей ущерба было невозможно, оставалось ждать, пока днем потеплеет и ее будет возможно сдвинуть с места.

11 ОКТЯБРЯ

Ночь была морозной, но к утру слегка снова потеплело, дороги оттаяли, и техника по-прежнему передвигалась, утопая в грязи.

Двигаясь по таким дорогам, как и все, 129-я пехотная дивизия только после полуночи достигла захваченного вчера Гжатска, и ее солдаты смогли расположиться на ночлег. Ночевать без опаски было возможно только в деревнях около основных дорог, потому что прилегающая территория по большей части пока еще была занята окруженными частями Красной армии. Штаб дивизии расположился в Горново. Местное население и здесь оказалось достаточно дружественным. Спать пришлось хоть и в домах, но на полу. Шинели не спасали от холода, и хозяева домов участливо проявили добровольное участие и обеспечили всех соломой, что позволило провести ночь в относительно уютных условиях.

После 10 дней напряженных боев 1-й танковой дивизии с серьезным противником и на непроходимой местности успехи прорыва стали очевидны. Уже в 5.10 боевая группа фон Хейя в составе II батальона 113-го мотострелкового полка и взвода Штриппеля из III батальона 1-го танкового полка достигла Зубцова, а колонна бронетехники 1-го танкового полка к полудню вошла в Ивашково.

Войдя в южную часть города, группа Хейя частью танкового полка и батальоном пехоты на бронетранспортерах 113-го мотострелкового полка со 2-й ротой лейтенанта Гайена в первую же очередь захватила целым мост через Вазузу Другие мосты через Волгу в ближайшей округе были взорваны.

С утра активизировались окруженные части Красной армии. Они все чаще напоминали о себе, пытаясь прорвать кольцо окружения и выйти к своим. Но они, конечно же, не знали, что, прорвав одно кольцо, сразу же оказывались во втором, сил для прорыва которого уже практически не было. Принцип двойного окружения срабатывал безупречно. Так, отступающим с запада, пока еще не установленным частям Красной армии ночью удалось с боями продвинуться далеко на восток и к 7.00, переправившись через реку Гжать, сосредоточиться в районе Никольского, в 14 км северо-восточнее Гжатска. Там они, столкнувшись со второй линией окружения, приняли свой последний бой.

К 7.30 перед XLI армейским корпусом части Красной армии отступили к Златоустову, в 36 км юго-восточнее Сычевки, а позже перешли в район в 8 км южнее Карманова. Юго-западнее Сычевки все еще находились в окружении какие-то части, но их попытки прорваться из кольца с каждым разом становились все слабее и слабее. Северо-восточнее Сычевки были захвачены пленные из 107-й моторизованной дивизии, 126-й и 251-й стрелковых дивизий. Также по показаниям пленных выяснилось, что в котле юго-западнее Сычевки оказались 242-я и 247-я стрелковые дивизии, а перед 6-й пехотной дивизией отрезанные от своих 137-й и 563-й стрелковые полки 220-й стрелковой дивизии.

Тут мы снова вернулись к 107-й мотострелковой дивизии, о которой мы слегка подзабыли. А ведь она настойчиво с боями продолжала выходить из окружения, и ее пример показательный, поэтому об этом стоит рассказать более подробно, к счастью, что сохранился ее журнал боевых действий.

Еще в ночь на 8 октября дивизия пешим порядком выступила от Околицы в направлении на Городню. Двигались, в основном, только в темное время суток, а днем отдыхали, чтобы избежать прямого столкновения с немцами. Остановившись на очередной отдых 10 октября, никто и представить себе не мог, что немцам было хорошо известно о дивизии, пытающейся вырваться из котла, и маршрут ее движения ими по возможности контролировался, хотя и проходил по глухим лесам, минуя населенные пункты. В течение светлого времени немцы периодически обстреливали из пулеметов место расположения дивизии, которое они, видимо, примерно знали. Отдых не получался, и командование дивизии выслало разведку к шоссе Владимирское—Белый. И хотя выяснилось, что шоссе прикрыто достаточно сильными отрядами, командование приняло решение прорываться именно через него. Начинать прорыв было решено 11 октября в 5.00, и к этому времени части дивизии заняли исходное положение. В это время по шоссе происходило активное движение немецкой кавалерии и обозов. Наблюдением между придорожными строениями были замечены замаскированные артиллерийские орудия, пулеметные гнезда и даже два танка.

20-му разведывательному батальону был отдан приказ — выдвинуться вперед и прикрыть огнем переход через шоссе остальных частей. Прорыв начался неожиданной для немцев атакой разведчиков, по которым, хоть и с опозданием, была открыта беспорядочная стрельба. Но было поздно, разведчики, закидав огневые точки и танки гранатами, с ходу начали штыковой бой. Завязалась рукопашная, в которой было только два выхода — или погибнуть или победить. Бой еще не закончился, как через шоссе пошли основные силы дивизии, ведя огонь и забрасывая немцев гранатами. Движение производилось двумя отдельными отрядами, один из которых повел сам командир дивизии полковник Чанчибадзе, второй — начальник штаба дивизии майор Ягодкин.

В этом бою немцы потеряли 17 автомашин, 2 танка и 2 артиллерийских орудия, 6 пулеметных точек и около роты солдат. Дивизия потеряла 3 человек убитыми и 17 ранеными. Во время преодоления шоссе от основного состава дивизии оторвалась группа красноармейцев и командиров, численностью до 300 человек, которая впоследствии, разбившись на мелкие группы, самостоятельно выходила из окружения. Некоторым это удалось, но судьба большинства осталась неизвестной. Похоже, из этой группы в этот же день были захвачены пленные северо-восточнее Сычевки, о чем писали немцы в своих донесениях. Потому что больше никого из 107-й мотострелковой дивизии там не было.

После прорыва дивизия не останавливалась почти до вечера, и, только выйдя в район леса юго-восточнее Бутова в 18.00 остановилась на ночлег.

Теперь приходилось двигаться и днем, так как наличие такого большого воинского соединения в своем тылу вынудило немцев начать преследование и создавать заслоны, усиленно пытаясь установить маршрут движения дивизии.

Таким образом, отрываясь от преследования и сбивая заслоны, дивизия шла на восток, пока 31 октября не соединилась с регулярными частями Красной армии. Так закончился выход из окружения, продолжавшийся 25 дней, и на этом можно было бы поставить точку, но хочется понять поведение гражданского населения большинства населенных пунктов Смоленской области, которое в массе своей относилось к Красной армии недоброжелательно и никакой помощи не оказывало, а наоборот, отказывалось быть проводниками, не предоставляли места для отдыха и отказывали в питании, а зачастую даже просто сообщали о выходивших из окружения немцам.

Теперь вернемся в утро 11 октября. В 10.30 из LVI армейского корпуса в штаб танковой группы доложили: «Возобновление атак со стороны окруженных было только на шоссе, и, по рассказам плененных, западнее Богородского три русские дивизии скучились на ограниченном пространстве и остались без топлива. Попросили авиакорпус сбросить там листовки»^[75].

В 10.45 разведка 1-й танковой дивизии спокойно вышла к железнодорожному переезду в 2 км к юго-западу от Зубцова, не обнаружив никакого присутствия войск Красной армии. Вокруг была тишина и ни одного человека. Разведчики, видимо, еще не знали, что южная часть города с раннего утра в руках группы фон Хейя из их же дивизии.

В 12.00 7-я танковая дивизия была переподчинена V армейскому корпусу, a LVI армейский корпус снова вошел в 3-ю танковую группу.

Части 31-й армии с утра вели упорные бои в районах севернее и западнее Сычевки, отходя на рубеж реки Осуга. Наметилась угроза в направлении Осташкова. В штабе армии, как было установлено, из частей в полдень поступали и обрабатывались утренние боевые донесения и сообщения:

«126-я стрелковая дивизия без 210-го стрелкового полка, отходя на северо-восток, за реку Осуга, вела бой в окружении северо-восточнее Сычевки, на реке Вазуза. О положении 210-го стрелкового полка ничего не было известно.

247-я стрелковая дивизия одним стрелковым полком вела бой в окружении с прорвавшимся противником северо-восточнее Сычевки, отходя на северо-восток. Положение ее 916-го и 920-го стрелковых полков тоже неизвестно.

220-я стрелковая дивизия еще к утру главными силами вышла на рубеж: Прибытки, Вязовка, Лошаки, а ее 675-й стрелковый полк сосредоточился в районе Осуги»^[76].

Такого типа сообщений было много. И если на местах еще не представляли общей картины происходящего, то в штабе Западного фронта вообще-то должны были понимать, что происходит в реальности. Но пока поступающие донесения обрабатывались, обобщались и докладывались выше по инстанциям, немцы продолжали свое наступление, и к моменту принятия высшим командованием Красной армии какого-либо решения оперативная ситуация менялась, и зачастую кардинально.

Так, никто не знал, что к полудню немцы овладели Большой Антоновщиной, а в районе Дроздова силой до батальона началось их наступление из Горок. Никто не знал, что началось их наступление на Пено и была произведена попытка наступать из Торг в Подгаядье, в 10 км севернее Пено. Все эти атаки были, конечно, отбиты, и в частях были написаны боевые донесения, информация из которых попадет в штаб фронта только к концу дня. Поэтому, не имея точных данных о происшедшем и о реальном положении частей к этому времени, штаб Западного фронта принял решение о переброске этих частей в район Ржева.

Но немцы не дремали и из района Ивановки и леса северо-восточнее Богородицкого бросили большие группы автоматчиков при поддержке минометчиков и 50 танков и одним ударом отрезали первый эшелон войск Западного фронта, связь с которым была сразу же потеряна.

В 12.15 1-я танковая дивизия в полном составе вошла в Зубцов и распространилась по всему городу. Это произошло так быстро благодаря тому, что еще под утро мост через Волгу был захвачен боевой группой Хейя не разрушенным и все это время ею удерживался. Уход из Зубцова частей Красной армии произошел достаточно быстро, потому что, на радость командования дивизии, на территории какого-то промышленного предприятия было обнаружено около 600 куб. м топлива, которого очень даже не хватало для танков и транспорта.

Наступление частей танковой группы развивалось настолько стремительно, что Райнхардт отдал им приказ не останавливаться и продолжать наступление, пока хватит горючего, а авиакорпус послал во второй половине дня три транспортных «юнкерса» с топливом на посадочную площадку, оказавшуюся не разрушенной, в 3 км южнее Зубцова.

К этому времени и 6-я пехотная дивизия прорвала советскую оборону севернее Сычевки, на рубеже реки Пакитня и, не останавливаясь, продолжила свое продвижение на восток. Все, что произошло в первой половине дня, было достаточно неожиданным, и, видимо, неожиданным для обеих сторон. Об этом в журнале боевых действий 3-й танковой группы была сделана недвусмысленная запись: «Продвижением 3-й танковой группы на север русские, похоже, удивлены. В Ржеве и северо-восточнее его отмечается большое передвижение. Поэтому при необходимости танковая группа ускорит достижение Калинина, что будет зависеть от глубины русских оперативных позиций».

Прошло совсем немного времени, и на шоссе Ржев—Старица воздушной разведкой VIII авиакорпуса было зафиксировано около 500 транспортных единиц вместе с танками и бронеавтомобилями.

Командование Западного фронта спешно принимало меры к обороне Ржева. И подстегнул к этому доклад начальника разведотдела штаба 31-й армии, что «группа танков неустановленной численности прорвалась в Зубцов и угрожает Ржеву».

Знало бы командование Красной армии, что вермахт с самого 22 июня 1941 года испытывал хроническую нехватку топлива, может, и принимаемые им решения были бы другого характера. Провал в этом вопросе можно поставить в вину исключительно разведке, да и то в большей степени ее высшему руководству. Если такая информация поступала, то почему игнорировалась, а если нет, то на сбор какой информации она вообще была ориентирована? А топливный голод оказывал влияние и на решения немецкого командования: «В 14.23 Райнхардт советует командиру XLI армейского корпуса воздержаться от преждевременного наступления на Ржев так как он сможет это сделать только после того, как где-то разживется топливом. Лучше на остатках топлива продвинуться до Коледино и северо-восточнее Ржева остановить отступающие там русские части»^[77].

Во второй половине дня командование 1-го мотострелкового полка 1-й танковой дивизии, узнав, что его I батальон встретился с 1-м танковым батальоном, решило реализовать имевшийся запасной вариант продвижения на север, в котором мотоциклисты выполняли роль пехотного прикрытия танков. III батальон обер-лейтенанта Фейга 113-го мотострелкового полка закрепился на северо-западных высотах за Волгой и оборудовал там огневые позиции. Так немецкие солдаты впервые увидели великую русскую реку.

К 15.00 разведывательный батальон 36-й моторизованной пехотной дивизии достиг станции Погорелое Городище, но захватить ее не смог и отошел после того, как его первая атака была отбита. Сама же дивизия основными силами начала наступление на юг. Не прошло после этого и получаса, как 5-й разведывательный батальон соседней 14-й моторизованной пехотной дивизии достиг Пречистого и после короткого боя захватил мост, которого оборонявшие, отойдя, не разрушили. Переправившись, батальон, не дожидаясь подхода основных сил дивизии, начал преследование отходящих, выделив для этого специальную группу. Начавшееся было наступление 36-й пехотной дивизии натолкнулось на жесткое сопротивление и затормозилось. Ее командование, узнав, что Пречистое взято, попросило оттуда поддержать развитие своего удара на юг. Однако 5-й батальон был не в состоянии это сделать, так как при взятии моста только убитыми потерял 14 человек и еще не вернулись те, кто отправился на преследование отошедших. Наступление, начатое 36-й пехотной дивизией, застопорилось, и для прояснения обстановки туда выехал сам Райнхардт. Заодно он посетил и соседнюю 6-ю пехотную дивизию.

Вернувшись в штаб своей группы, он собрал срочное совещание, на котором отметил, что благодаря похолоданию состояние дорог значительно улучшилось, но снова остро стоит вопрос с топливом, и дал собравшимся указание: «Необходимо работающим с пленными подробно выяснять у них места возможного нахождения топлива. Аналогичная телеграмма дана и в корпуса»^[78].

Ну почему ж данная ситуация не принималась в расчет высшим командованием Красной армии? Ни в одном доступном документе нет даже намека, что при планировании операций Красной армии учитывался фактор топливного голода у вермахта.

В 17.45 разведывательному батальону 36-й моторизованной пехотной дивизии после короткого боя все же удалось захватить Погорелое Городище^[79]. Еще одна железнодорожная станция на пути к Москве оказалась в немецких руках. С каждой новой взятой станцией немецкое командование облегчало себе снабжение своих войск. Странно, но факт остается фактом, в немецких документах этих дней ни словом не упоминается о разрушениях железнодорожных сооружений и путей отступающей Красной армии. Более того, авиацию по защитникам станций немцы так же старались не применять и захватывали их по большей части пехотными частями, пытаясь сохранить все с минимальными разрушениями, так, что почти сразу же начинали курсировать их поезда.

К вечеру в танковой группе появился долгожданный Поллекс, и это сразу же почувствовали все. Изменилось в лучшую сторону снабжение войск продовольствием и боеприпасами. В частности, для 7-й танковой дивизии сразу были произведены дополнительные хлебные поставки, и ей же прямо на фронт начали подвозиться боеприпасы. В первую очередь в корпус было поставлено топливо из расчета 150 куб. м на 50 км для каждой моторизованной дивизии, затем сделана его поставка в Холм-Жирковский, где прямо на шоссе начали организоваться мобильные заправочные точки. «Поллекс приложил все силы, чтобы за 2 дня полностью обеспечить войска группы топливом и она смогла продолжить наступление. Более того, ожидалось, что снабжение еще более улучшится, когда обеспечение поставок будет перенесено в Вязьму, а оттуда по железной дороге в Сычевку, поэтому танковая группа будет получать оттуда достаточное снабжение»^[80].

Не зря немцы возлагали большие надежды на быстрое взятие Сычевки, и они в своих ожиданиях не обманулись. Город, как переспелый плод, сам упал в их руки.

В 19.30 разведка 8-го авиакорпуса сообщила, что передовые части 1-й танковой дивизии перестали продвигаться на Старицу. На недоуменный вопрос из штаба танковой группы о происходящем командование дивизии объяснило, что еще не взят Ржев и есть опасения за левый фланг. Вследствие этого командование дивизии по собственной инициативе решило двинуться на Ржев, чтобы, взяв его, обеспечить свободное движение через Волгу на Старицу.

«Райнхардт был не согласен и считал, что было бы лучше, чтобы дивизия двигалась прямо на восток, и в случае, если выяснится, что русские отступают от Ржева на Старицу, просто обойти Ржев»^[81].

К 21.00 в штаб танковой группы начали поступать итоговые донесения за день:

«Из VIII авиакорпуса пришло подтверждение о поставках топлива на 12 октября 27 самолетами в район в 3 км южнее Зубцова. Затем лично позвонил командир корпуса генерал барон Рихтгофен и сообщил, что по заявке 1-й танковой дивизии готовит авиаудар, потому что она опять остановилась и отбивается от русской авиации только из винтовок и пулеметов.

XLI армейский корпус сообщил, что через Старицу возможно достигнуть Калинина с востока и с плацдарма одновременно, потому что восточнее корпуса русских не ожидается, так как захваченный в плен в Сычевке русский капитан на допросе рассказал, что его дивизия была последним резервом, 2/3 которой находилось в Сычевке и 1/3 во Ржеве. Части дивизии в Сычевке были разбиты, и его люди сопротивлялись до конца. Похоже, что боеспособных резервов у русских действительно больше нет.

LVI армейскому корпусу предложено выставить на передовую как можно больше мотоциклетных батальонов, так как они более экономичны в расходе топлива, это тем более актуально перед большим броском на Калинин. Для этого был выделен 5-й разведывательный батальон 14-й моторизованной пехотной дивизии для броска вперед, насколько это только возможно.

Снова возросла активность русских самолетов в полосе действия ХЫ армейского корпуса. Против 7-й танковой дивизии наиболее сильные атаки русских производятся из котла. 35-я пехотная дивизия в обороне и используется для организации главного командного пункта».

После обработки поступивших данных Райнхардту стала ясна перспектива не только на завтрашний день, но и на несколько дней вперед.

«129-я пехотная дивизия должна быть на севере района, северо-восточнее Гжатска, 5-й разведывательный батальон и усиленная полковая группа 14-й моторизованной пехотной дивизии должны прибыть в Пречистое по маршруту через Савино, Красный Холм, Ульяновское, Никулино, Городецкое и далее на Калинин.

1-я танковая дивизия XLI армейского корпуса от Зубцова через Погорелое Городище, Власьево, Старица должна двинуться на Калинин. Находящиеся в Погорелом Городище части 36-й моторизованной дивизии способны это сделать. 6-я пехотная дивизия расширяет линию безопасности на север и на юго-запад от Ржева.

Из Калинина танковая группа, как и запланировано, двинется на северо-запад, на Торжок и Вышний Волочек»^[82].

Интересный случай произошел поздним вечером с офицером штаба 7-й танковой дивизии гауптманом Лизе и начальником материально-технического снабжения штаба дивизии. Об этом он написал в своем донесении: «Возвращаясь в штаб дивизии, в лесу в темноте встретили группу русских. Обе стороны двигались на небольшом расстоянии и не замечали друг от друга. Русских узнали по их стальным шлемам, что заставило нас поспешно отстать»^[83].

Не представлял еще этот Лизе, сколько бед и проблем доставит им эта группа. Но к этому мы еще вернемся.

На этом закончился этот день, командный пункт 3-й танковой группы обосновался в Воскресенском, а штаб противостоящей ей 31-й армии по-прежнему находился во Ржеве.

День выдался солнечным и ясным, но холодным. По утрам начались заморозки. И хотя дорожные условия улучшились в связи с этим, дороги все равно были перегружены, что сопровождалось заторами, сказывавшимися на скорости передвижения войск.

Поэтому с целью более четкой регламентации передвижения частей с наступлением новых суток в полосе своего наступления командованием 9-й армии было установлено, что все пешие и конные части передвигаются только с 18.00 до 5.00, а отдохнувшие моторизованные части двигаются с 5.00 до 18.00 и отдыхают ночью.

12 ОКТЯБРЯ

В эту ночь усилились попытки окруженных частей Красной армии вырваться из котла и продолжались весь этот и все последующие дни, но это уже была агония обреченных. Вот несколько примеров, описанных немцами в своих боевых донесениях:

«II танковый батальон 3-го танкового полка 2-й танковой дивизии в тяжелом бою отбил попытку прорыва русских из Батищева. Тысячи пленных и сотни трофейных грузовиков. Перед позициями батальона множество убитых русских»^[84].

«В полосе обороны 7-й танковой дивизии в 3.00 появились прорвавшиеся русские, и выдвинутые вперед артиллерийские наблюдатели в секторе артиллерии вынуждены защищаться от них ручными гранатами и стрелковым оружием. Русские идут между огневыми позициями немецких артиллерийских батарей и поддерживаются своей артиллерией с большим эффектом.

Во главе с каким-то энергичным офицером они разделились на группы по 30—100 человек и, атаковав, прорвали наши огневые позиции, тыловые и транспортные коммуникации и скрылись. Не успевшие прорваться контратакой были уничтожены или захвачены в плен. Местонахождение прорвавшихся и их количество неизвестны».

Наших документов, к сожалению, не сохранилось, а из немецких, конечно, не суждено узнать, кто организовывал и возглавлял этот прорыв. Безвестные герои, сколько вас таких до сих пор лежит по лесам не погребенными и забытыми. Вот так были оценены ваш героизм и преданность Родине теми, благодаря кому вы и попали в этот котел.

В немецких архивах отыскался отчет командира взвода из 7-го пехотного полка 7-й танковой дивизии лейтенанта Йегера, который описал следующий эпизод о действиях ударной группы Лунгерсхаузена. Больно читать этот документ, поэтому я решил привести его и оставить без комментирования. Пусть это будет реквиемом всем воинам, погибшим в боях:

«5 воскресенье русскими был нанесен мощнейший артиллерийский удар, и в перерывах несколько раз советские реактивные минометы вели огонь от Пекарева по нашим позициям. Этот безудержный обстрел наших тылов продолжался до полудня.

Затем в 15.00 русские атаковали большими силами и, прорвавшись в Жегулино на стыке нашего правого фланга взвода Кнорра, соединились там с такими же силами. По приказу командира роты мы без единого выстрела приблизились к ним и неожиданно открыли огонь из стрелкового оружия.

Бесформенная толпа людей в военной форме Красной армии в настоящее время продвигается своими передовыми частями к речному руслу Пехотой, кавалерией и танками противник готов обрушиться на нас с целью прорыва. Огонь ими был открыт внезапно. Атакующие, количество которых исчисляется тысячами, используют все доступное им оружие. Это первое огневое нападение стоило нам больших потерь в живой силе и технике. Похоже, что этот огонь будет продолжаться, чтобы им успеть переместить все колонны, артиллерию, конные повозки и грузовики, не разрываясь на части, в лесной массив за Жегулино, прямо к нам. Они представляют собой мишень для нашей передовой артиллерии, и снаряды один за другим безжалостно падают в эту кучу. Почти невероятное уничтожение начинается.

Между тем русские сотнями приближаются к нашей 3-й роте. Ее солдаты уничтожают врага, сколько могут, но не в состоянии остановить эту массу, превышающую нас в сотни раз. Лейтенант Кнорр держит связь с приданными штурмовыми орудиями и указывает им наиболее уязвимые точки. Энергичное вмешательство штурмовых орудий связано с тем, что только этим может быть сохранено положение без увеличения потерь.

Русские танки подошли к речному руслу для поддержки своего наступления, но, на наше счастье, вовремя там застряли. Эта опасность была обнаружена сразу, и через 20 минут все они были уничтожены артиллерийским взводом 10-й роты и, в основном, штурмовыми орудиями.

Нами было подбито 11 танков, два повернули к Жегулино, но на полпути и они были подбиты огнем штурмовых орудий. Атака на наше правое крыло была отбита, но русские все еще большой массой перед нашими позициями. Даже, можно сказать, огромной массой.

У VI батальона слабая линия обороны, и очередной атаки он может не выдержать.

Вскоре эти массы двинулись в северо-восточном направлении, так что положение, кажется, в нашу пользу. Около 17.00 нами была сделана результативная танковая контратака с севера на юг. Перед нашими танками русские побросали все, что возможно, чтобы спасти свою жизнь. Сотни их, как стадо, скопились в речном русле и, видимо, считают себя в безопасности. В результате там скопились сотни автомобилей, лошадей с телегами, тягачи и пр., поэтому необходимо повторное применение артиллерии и танков для их уничтожения.

На наших глазах происходит беспрецедентный разгром. Теперь лейтенант Кнорр вместе со штурмовыми орудиями предпринимает контратаку со своей позиции на разбитых русских. Это приводит к тяжелому ближнему бою, что вызывает обеспокоенность, поскольку 3-й взвод остался почти без боеприпасов. Тем не менее он оказался способен уничтожить большое количество русских и захватить около 150 пленных. Таким образом, лейтенант Кнорр смог удержать свою позицию. Русские используют

для своей защиты речное русло и делают это до сумерек, после чего опять атакуют. Им удалось захватить высоту 286,5 и фронтальные позиции роты перед Дочаровкой. Это становится опасно для 1-го и 2-го взводов. В огромном превосходстве они приближаются к нашим тылам. Наши пулеметы стреляют непрерывно и наносят им тяжелые потери. Особенно удачно взвод установил их на флангах. Кажется, что атаки отбиты.

Но в 18.00 поступило сообщение, что 2-й взвод был атакован пехотой, преобладающей в численном отношении, и его центральные позиции были прорваны. Даже контратакой, возглавленной фельдфебелем Тейссеном, положение не удалось восстановить, так как русские превосходили нас во много раз. Командир роты обер-фельдфебель Беех получил приказ остатками 2-го взвода предотвратить прорыв на юг.

Осознавая опасность, обер-лейтенант фон Энкефорт прибыл лично с несколькими танками, которые во второй половине дня пошли в контратаку. Между тем Бееху удалось собрать остатки 2-го взвода и на мотоциклах отправить прикрыть левый фланг. Почти в то же время русские в подавляющем числе атаковали центральные позиции роты с криками "Ура!". Наиболее угрожающее положение было в 1-м взводе, он оказался под угрозой полного уничтожения. Рота вела огонь из всех видов оружия, чтобы остановить стремительно набегающие толпы. Гауптфельдфебель Эхрат сам лег за пулемет и стреляет, но русские уже ворвались на позиции. Один пулеметный расчет на сельском поле так же, как и пулеметное отделение Эхрата, несколько отошел, продолжая отбиваться. Пулеметный взвод, батарея тяжелых минометов и противотанковые пушки стреляли по атакующим русским. Наши солдаты, будучи верными присяге, предпочитали погибнуть, но не сдать свои позиции.

К счастью, как раз в этот критический момент с танками подошел обер-лейтенант фон Энкефорт и перешел в контратаку. Но уже целые отряды русских смешались на позициях с нашими солдатами и ведут сильный огонь из стрелкового оружия. Энкефорт сам стреляет из советской винтовки, стоя за танком, и оттуда отдает приказания командирам взводов, что позицию надо удержать любой ценой. Но тут он был убит выстрелом в голову.

Благодаря использованию каждого человека, особенно в 1-м взводе, эти атаки пока были отбиты. У солдат осталось очень мало боеприпасов, но они оставались на своих позициях иногда даже вперемешку с русскими, в ожидании и крайнем нервном напряжении.

Примерно в 19.00—20.00 на стыке со 2-м взводом около 80 русских предприняли попытку прорваться с юга в сторону Леоново. Группой Бееха эта атака была отбита. В настоящее время угрозы для роты пока нет. По приказу командира батальона сейчас остатки 2-го взвода собираются во главе с лейтенантом Йегером и с четырьмя танками в стыке 2-го взвода, чтобы как можно быстрее вернуть свои старые позиции. Некоторое время спустя, около 21.30, Эхрат сообщил об атаке на правом крыле. С криком "Ура! "русские начали штурмовать самую уязвимую часть 1-го взвода на самом правом фланге. И в этом ближнем бою погибли несколько наших солдат. Увидев опасность, Беех с 4—5 шоферами прикрыл тыл.

Не рано ли они сменили свои позиции, так как 70— 80 атакующих русских с криками "Ура!" снова оказались на них. Обер-ефрейторы Сеземанн и Клингель обороняли с тремя мотоциклистами дом с ранеными. Когда русские стали закидывать в этот дом гранаты, последнего раненого уже вытаскивали через окно. Тогда, санитар — унтер-офицер Вебер подпрыгнул и вытащил наружу старшего ефрейтора Рейха, лежавшего на носилках. Но тут же примерно с четырех метров был расстрелян русскими, несмотря на его повязку Красного Креста. Мотоциклист, участвовавший в этом бою, считает, что он герой.

Между тем старший ефрейтор Сеземанн из танка поджег несколько ближайших домов, чтобы видеть, куда стрелять. Эти дома и палисадники в руках группы русских, численностью до 40 человек, и вокруг идет очень сильная стрельба. Вскоре подошли еще три наших танка, а из артиллерийских корректировщиков и всех свободных солдат формируется фронт обороны в тылу Стреляют во все, что движется. Но между тем часть русских, находящаяся в Леонтьево, вновь пытается прорвать нашу передовую линию. С могучим "Ура!" они бросаются из своих домов и садов и атакуют с тыла наших солдат. Все, что можно сейчас сделать по фронту и в тылу, так это только вести встречный огонь. Несколько прибывших танков идут на это место, чтобы как-то переломить эту опасную ситуацию, которая может стать фатальной для роты. Около 40 русских остались лежать мертвыми и около 40 человек, считая наиболее серьезно раненых были захвачены в плен. Много русских все еще бродят вокруг деревни, чтобы в течение ночи вырваться. Боеприпасов осталось очень мало, и их надо сильно экономить. Беех радировал командиру батальона об опасной ситуации в роте, после чего два танка подвезли боеприпасы, и Беех направил их прямо к позициям пулеметов.

Вдвое больше нас по численности, русские, с криком "Ура!" снова пытаются атаковать сильно ослабленный 1-й взвод, но наши солдаты удерживали свои позиции, выполняя приказ своего погибшего командира. Около 100 убитых русских остались лежать перед нашими позициями и на самих позициях. В центре позиций роты стало потише. 3-й взвод и отделение пулеметов не имеют между собой никакой связи. Лейтенант Кнорр лично отправился непосредственно в батальон связи, чтобы проинформировать командование о ситуации в 3-м взводе. Он сообщил — взвод свои позиции удерживает, хотя 8-я рота отвела свое левое крыло на 400 м от западной окраины Пекарево, чем создала значительный разрыв. Наступило 13 октября, и только в 3.00 в поддержку прибыл взвод мотоциклистов, которыми стало возможно частично заполнить его.

Около 6.00 русские в огромном количестве в очередной раз ударили в стык 1-го взвода. В результате ими были потеряны позиции на правом фланге, так как солдат там было очень мало. К счастью, русские дальше не пошли и остались на захваченных позициях.

Остальные взвода продолжали удерживать свои позиции и обстреляли правый фланг прорвавшихся, но безрезультатно, передовые позиции все равно оказались ими заняты. Очередной контратакой оставшимися взводами они были частично возвращены. Под огнем обер-ефрейтор Кнолл добровольно с ручными гранатами, прыжками пробрался вперед и взорвал переполненный русскими блиндаж:. Чудом под таким же сильным огнем он вернулся назад. Теперь идем за двумя танками, чтобы уничтожить оставшихся.

Только с одним пулеметом и одним минометом взвод был вынужден защищать свою позицию. Понимая опасность, на рассвете прибыл лейтенант Кнорр со своим взводом и отделением пулеметчиков и направился на западную окраину Пекарево для поддержки отошедшей туда 8-й роты. Как только удалось вернуть оставленные позиции, русские их снова атаковали подавляющим количеством. Благодаря хорошему взаимодействию штурмовых орудий и хорошо управляемого огня пулеметного отделения и эта атака была отбита.

С этого момента русская артиллерия больше всего ведет огонь по нашим тылам. Атаки продолжаются, но впервые такой большой массой перед нашими позициями русские окапываются в долине реки. Подкрепление не ожидается, и положение роты весьма серьезно. Сможет ли она выдержать новые атаки противника? Этот вопрос снова и снова нас тревожит. С лейтенантом Йегером по приказу командира батальона должны остаться два взвода и ставший командиром роты обер-фельдфебель Беех, который до сих пор только получал и передавал приказы. Командир батальона постоянно получает по радио информацию о положении в роте. Теперь есть время на обеспечение пулеметчиков боеприпасами. Русские все еще перед нами.

Из батальона по радио сообщили о неизбежной смене пехоты. Около 18.00 вернулась группа артиллерийских наблюдателей-корректировщиков из речного русла. Итак, наступает очередная ночь на 14 октября, и наши солдаты с крайне напряженными нервами ждут так им ненавистное русское "Ура!". Но его, к счастью, нет. Около 1.00 ночи командование сделало замену пехоте, все вздохнули. Около 2.00 рота двинулась в тыл к своим транспортным средствам. С ними движется один сильно перегруженный автомобиль. Он везет погибших, в том числе тело обер-лейтенанта Энкефорта»^[85].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате этого октябрьского наступления немецким войскам удалось прорвать оборону центра и левого крыла Западного фронта, окружить войска 19, 16, 20-й армий и группу генерала Болдина, а также и 107-ю мотострелковую, 251-ю и 242-ю стрелковые дивизии 30-й армии, продвинуться на восток на 230—250 км (от меридиана Ярцево до меридиана Дорохово) со средним темпом наступления 8—10 км в сутки.

А еще через два месяца немцы уже рассматривали Москву в бинокли, с вожделением потирая руки от победной эйфории. Но не тут-то было, обратно пришлось бежать быстрее.

ЛИТЕРАТУРА

1. ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 216.

2. ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 231.

3. ЦАМО РФ. Ф. 1538. Оп. 1. Д. 43.

4. ЦАМО РФ. Ф. 1158. Оп. 1.Д. Па.

5. ЦАМО РФ. Ф. 386. Оп. 8583. Д. 63.

6. ЦАМО РФ. Ф. 1083. Оп. 1. Д. 1.

7. NARA WashDC, Record Group 242, Microcopy T-313, roll 232 (records of Pz.Gr. 3).

8.  Boucsein H. Halten oder Sterben. Die hessisch-thuringische 129 Infanterie-Division im Russlandfeldzug und Ostpreussen 1941-1945. Berg am See, 1999.

9.  Manteuffel Hasso von (Ed.). Die 7 Panzer-Division im Zweiten Weltkrieg. Traditionsverband ehem 7 Panzer-Division-Kameradenhilfe E.V.: Krefeld, 1965. S.187—211.

10. Paul W. Brennpunkte. Krefeld, 1977.

11.  Stoves R. 1 Panzer Division 1935—1945. Bad Nauheim, 1961.

12.  Army Group Center/Artillery Staff Officer. War Journal with appendices 25.09.1941 (Heeresgruppe Mitte/Stoart. Kriegstagebuch mit Anlagen).

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Советские пехотинцы

Война на сельских улочках

Немецкая пехота и танк перед атакой

Немецкие противотанковые орудия были слабы перед броней советских танков

Разбитая советская техника на сельской дороге

Подбитые врагом Т-34

Немецкий пехотинец торопится вырыть окоп, в ожидании контратаки Красной армии

Немецкий пулеметный расчет в окопе

Вяземский котел, 1941 г.

Последствия котлов 1941-го — пленные красноармейцы

Немецкие офицеры в Вязьме

Примечания

1

Вадино — поселок в Сафоновском районе Смоленской области.

(обратно)

2

Село Батурино Холм-Жирковского района на севере Смоленской обл., в 12 км к югу от границы с Тверской областью.

(обратно)

3

Paul Wolfgang. Brennpunkte. Hentges-Verlag: Krefeld, 1977. S. 138—151.

(обратно)

4

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 29.09.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

5

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 29.09.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

6

Там же.

(обратно)

7

«Nebelwerfer» — немецкий буксируемый реактивный миномёт. За характерный звук, издаваемый снарядами, получил у советских солдат прозвище «ишак». Изначально ориентировался на применение химического оружия, однако в основном использовался для стрельбы осколочно-фугасными, реже зажигательными минами. По штатам военной техники вермахта проходил под названием «реактивная пушка». Имел шесть 150-мм стволов и стрелял 39-килограммовыми снарядами на расстояние 6,8 км. Низкая дальность компенсировалась мощью снарядов и применением войскового прикрытия.

(обратно)

8

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 30.09.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

9

Army Group Center/Artillery Staff Officer. War Journal with appendices 30.09.1941 (Heeresgruppe Mitte/Stoart. Kriegstagebuch mit Anlagen).

(обратно)

10

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 30.09.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

11

Paul Wolfgang. Brennpunkte. Hentges-Verlag: Krefeld, 1977. S. 138—151.

(обратно)

12

Исторический формуляр 119-й СД. ЦАМО РФ. Ф. 1083. Оп. 1.Д. 1. Л. 60—84.

(обратно)

13

Stoves Rolf. 1 Panzer Division 1935—1945. Verlag Hans-Henning Podzun: Bad Nauheim, 1961. S. 249—259

(обратно)

14

Paul Wolfgang. Brennpunkte. Hentges-Verlag: Krefeld, 1977. S. 138—151.

(обратно)

15

Boucsein Heinrich. Halten oder Sterben. Die hessisch-thuringische 129 Infanterie-Division im Russiandfeldzug und Ostpreussen 1941—1945. Berg am See: Kurt Vowinckel Verlag KG, 1999. S. 60—81.

(обратно)

16

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 02.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

17

Paul Wolfgang. Brennpunkte. Hentges-Verlag: Krefeld, 1977. S. 138—151.

(обратно)

18

Paul Wolfgang. Brennpunkte. Hentges-Verlag: Krefeld, 1977. S. 138—151.

(обратно)

19

Хиви — (Hilfswilliger — желающий помочь) «добровольные помощники» вермахта, набиравшиеся (в том числе мобилизовавшиеся принудительно) из местного населения на оккупированных территориях СССР и военнопленных. Первоначально они служили во вспомогательных частях водителями, санитарами, сапёрами, поварами и т. п. Позже хиви стали привлекать к непосредственному участию в боевых действиях.

(обратно)

20

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 02.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

21

«Боевой путь 251 сд», ЦАМО РФ. Ф. 1538. Оп. 1. Д. 43, Л. 23—42.

(обратно)

22

«Боевой путь 923 сп », ЦАМО РФ. Оп. 391427. Д. Сд. 1. Л. 7.

(обратно)

23

Boucsein Heinrich. Halten oder Sterben. Die hessisch-thuringische 129 Infanterie-Division im Russlandfeldzug und Ostpreussen 1941—1945. Berg am See: Kurt Vowinckel Verlag KG, 1999. S. 60—81.

(обратно)

24

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 02.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

25

Paul Wolfgang. Brennpunkte. Hentges-Verlag: Krefeld, 1977, S. 138—151.

(обратно)

26

Stoves Rolf. 1 Panzer Division 1935—1945. Verlag Hans-Henning Podzun: Bad Nauheim, 1961. S. 249—259

(обратно)

27

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 03.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

28

Это вообще-то удивительно, так как, по официальной советской истории, поставки этих самолетов из Великобритании в СССР были начаты только в октябре 1941 года, и то в район Мурманска для охраны морских конвоев, а оказывается, что в октябре уже использовались в боях на Западном фронте. А ведь надо сначала принять об этом решение, договориться в том числе и об условиях. Затем нужно время доставить их, перевести и изучить техническую документацию и в довершение всего обучить летный состав. Встает законный вопрос — когда же на самом деле начались их первые поставки?

(обратно)

29

«Оперативные донесения и сводки штаба ГА "Центр"», ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 757. С. 148—236.

(обратно)

30

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 06.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

31

Boucsein Heinrich. Halten oder Sterben. Die hessisch-th"uringische 129 Infanterie-Division im Russlandfeldzug und Ostpreussen 1941-1945. Berg am See: Kurt Vowinckel Verlag KG, 1999. S. 60—81.

(обратно)

32

Manteuffel Hasso von (Ed.). Die 7 Panzer-Division im Zweiten Weltkrieg. Traditionsverband ehem 7 Panzer-Division-Kameradenhilfe E.V.:Krefeld, 1965. S. 187—211.

(обратно)

33

Boucsein Heinrich. Halten oder Sterben. Die hessisch-thuringische 129 Infanterie-Division im Russlandfeldzug und Ostpreussen 1941-1945. Berg am See: Kurt Vowinckel Verlag KG, 1999. S. 60— 81.

(обратно)

34

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 06.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

35

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 06.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

36

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 06.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

37

Там же.

(обратно)

38

Manteuffel Hasso von (Ed.). Die 7 Panzer-Division im Zweiten Weltkrieg. Traditionsverband ehem 7 Panzer-Division-KameradenhilfeE.V: Krefeld, 1965. S.187—211

(обратно)

39

«Оперативные сводки штаба 31-й армии», ЦАМО РФ. Оп. 8583. Д. 47. С. 97—103.

(обратно)

40

«Боевые донесения и сводки 31-й армии», ЦАМО РФ. Оп. 8583. Д. 46. С. 24—44.

(обратно)

41

ЦАМО РФ. Ф. 386. Оп. 8583. Д. 63. С. 46-47.

(обратно)

42

Boucsein Heinrich. Halten oder Sterben. Die hessisch-thuringische 129 Infanterie-Division im Russlandfeldzug und Ostpreussen 1941-1945. Berg am See: Kurt Vowinckel Verlag KG, 1999. S. 60—81.

(обратно)

43

Boucsein Heinrich. Halten oder Sterben. Die hessisch-thuringische 129 Infanterie-Division im Russlandfeldzug und Ostpreussen 1941-1945. Berg am See: Kurt Vowinckel Verlag KG, 1999. S. 60—81.

(обратно)

44

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 07.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

45

Stoves Rolf. 1 Panzer Division 1935—1945. Verlag Hans-Henning Podzun: Bad Nauheim, 1961. S. 249—259.

(обратно)

46

Stoves Rolf. 1 Panzer Division 1935—1945. Verlag Hans-Henning Podzun: Bad Nauheim, 1961. S. 249—259.

(обратно)

47

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 07.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

48

Manteuffel Hasso von (Ed.). Die 7 Panzer-Division im Zweiten Weltkrieg. Traditionsverband ehem 7 Panzer-Division-Kameradenhilfe E.V.: Krefeld, 1965. S.187—211.

(обратно)

49

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 07.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

50

Там же.

(обратно)

51

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 07.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

52

ЦАМО РФ, фонд 208. Оп. 2511, дело 216, с. 7—183.

(обратно)

53

«Боевые донесения и сводки 31-й армии», ЦАМО РФ. Оп. 8583. Д. 46. С. 24-44.

(обратно)

54

ЦАМО РФ. Ф. 1158. Оп. 1. Д. 11 а (дело 49 гв.сд).

(обратно)

55

«Боевые донесения и сводки 31-й армии», ЦАМО РФ. Оп. 8583. Д 46. С. 24—44.

(обратно)

56

Boucsein Heinrich. Halten oder Sterben. Die hessisch-thuringische 129 Infanterie-Division im Russlandfeldzug und Ostpreussen 1941-1945. Berg am See: Kurt Vowinckel Verlag KG, 1999. S. 60—81.

(обратно)

57

«Оперативные донесения и сводки штаба ГА "Центр"», ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 757. С. 148—236.

(обратно)

58

ЦАМО РФ, фонд 386. Оп. 8583, дело 63, с. 46—47.

(обратно)

59

Paul Wolfgang. Brennpunkte. Hentges-Verlag: Krefeld, 1977. S. 138—151.

(обратно)

60

«Оперативные донесения и сводки штаба ГА "Центр"», ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 757. С. 148—236.

(обратно)

61

«Развед. сводки штаба ГА "Центр"», ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 623(т.2). С. 4-49.

(обратно)

62

Там же.

(обратно)

63

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 09.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

64

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 09.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

65

Там же.

(обратно)

66

Boucsein Heinrich. Halten oder Sterben. Die hessisch-th"uringische 129 Infanterie-Division im Russlandfeldzug und Ostpreussen 1941-1945. Berg am See: Kurt Vowinckel Verlag KG, 1999. S. 60— 81.

(обратно)

67

Оперативные сводки штаба 31-й армии», ЦАМО РФ. Оп. 8583. Д. 47. С. 97—103.

(обратно)

68

Paul Wolfgang. Brennpunkte. Hentges-Verlag: Krefeld, 1977. S. 138—151.

(обратно)

69

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 09.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

70

Там же.

(обратно)

71

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 10.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

72

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 10.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

73

ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 216. С. 7—183.

(обратно)

74

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 10.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

75

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 11.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

76

ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 216. С. 11—183.

(обратно)

77

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 11.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

78

Там же.

(обратно)

79

Железнодорожная станция и село в Зубцовском районе Тверской обл.

(обратно)

80

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 11.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

81

Журнал боевых действий 3-й танковой группы 9-й армии ГА «Центр». 11.10.1941 (National Archives Microcopy № Т-313, USA, Washington).

(обратно)

82

Там же.

(обратно)

83

Manteuffel Hasso von (Ed.). Die 7 Panzer-Division im Zweiten Weltkrieg. Traditionsverband ehem 7 Panzer-Division-Kameradenhilfe E.V.: Krefeld, 1965. S. 187—211.

(обратно)

84

Franz Josef Strauss. Geschichte des Panzer-Regiments 3. Neckargemund 1977. Kurt Vowinckel Verlag. S. 335.

(обратно)

85

Manteuffel Hasso von (Ed.). Die 7 Panzer-Division im Zweiten Weltkrieg. Traditionsverband ehem 7 Panzer-Division-Kameradenhilfe E.V.: Krefeld, 1965. S. 187—211.

(обратно)

Оглавление

ОТ АВТОРА

ПРЕДИСЛОВИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ЧЕРНЫЙ ОКТЯБРЬ 1941-ГО

ВЕРМАХТ ГОТОВИТСЯ К ПРЫЖКУ

 

  25 СЕНТЯБРЯ

  26 СЕНТЯБРЯ

  27 СЕНТЯБРЯ

  28 СЕНТЯБРЯ

  29 СЕНТЯБРЯ

  30 СЕНТЯБРЯ

ВЕРМАХТ ПРЫГНУЛ

  1 ОКТЯБРЯ

  2 ОКТЯБРЯ

  3 ОКТЯБРЯ

  4 ОКТЯБРЯ

  6 ОКТЯБРЯ

ОБОРОНА СЫЧЕВКИ

  7 ОКТЯБРЯ

  8 ОКТЯБРЯ

ФРОНТ ПРОДОЛЖАЛ КАТИТЬСЯ НА ВОСТОК

 

  9 ОКТЯБРЯ

ПАДЕНИЕ СЫЧЕВКИ

  10 ОКТЯБРЯ

  11 ОКТЯБРЯ

  12 ОКТЯБРЯ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЛИТЕРАТУРА

ИЛЛЮСТРАЦИИ

• Реклама на сайте

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно