Английские привидения

Питер Акройд
Английские привидения
Взгляд сквозь время

Peter Ackroyd

The English Ghost. Spectres through time

© Издательство Ольги Морозовой, 2014

© Н. Кротовская, перевод, 2014

© Д. Черногаев, оформление, 2014

Введение

Англия – страна привидений. Их повсеместное распространение объясняется несколькими причинами. Англия – единственная европейская страна, изначально населенная бриттами (или кельтами). Широкое распространение связанных с привидениями традиций (англичане видят больше привидений, чем кто-либо еще) уходит корнями в особое смешение германских, скандинавских и британских суеверий. К тому же англичане во многих отношениях одержимы прошлым – развалинами, древними книгами. В этой стране передачи по археологии показывают по национальному телевидению, а в каждом городе и каждой деревне имеется собственный историк. Стало быть, привидения можно рассматривать как мост света между прошлым и настоящим или между живыми и мертвыми. Они олицетворяют непрерывность, пусть и призрачную.

Слово ghost англосаксонского происхождения, но англосаксы (и это любопытно) не видели привидений. Однако у них есть на эту тему две странные истории. В одной, из «Беовульфа», рассказывается о чудовище Гренделе, в котором средневековые слушатели тотчас признали бы выходца с того света. Гренделю чужды жизнь и радость. Он обладает сверхъестественной силой, проходит сквозь стены, и его не могут коснуться ни меч, ни копье. Его единственная цель – разрушение. И вызываемый им ужас сродни первобытному страху темноты.

Другая англосаксонская история более основательная. Знаменитая поэма «Руины» начинается строкой Wraetlic is thaes wealhstain, которая переводится как «Этот родной камень подобен призраку». Призрак – это эманация Англии. Хотя англосаксы не видели привидений, им было знакомо смутное беспокойство. У англичан есть множество слов для обозначения зыбкой, ненадежной почвы – в том числе «болото», «трясина», «топь». И не случайно они используются для описания мест, где обитают привидения.

В средневековой Англии полагали, что привидения – это души, томящиеся в чистилище и просящие молиться за них ради облегчения их участи. Кроме того, они с готовностью провозглашали ценности церковных таинств, и в частности исповеди, соборования и крещения во младенчестве. Либо привидения считались духами святых, посланными Господом с вестью о рае.

В определенных обстоятельствах их появление объяснялось происками дьявола. В «Анатомии меланхолии», написанной в первой половине XVI века, Роберт Бёртон утверждает, что «Дьявол часто является людям и пугает их до смерти, порой разгуливая средь бела дня, порой ночами, прикидываясь призраком мертвеца». Во всяком случае, каково бы ни было их происхождение, они были частью теологического механизма и принадлежали миру сверхъестественного; были эманациями мира вечного блаженства и замогильных мук. Составляли неотъемлемую часть общности живых и мертвых, которую представляла церковь.

Учения, распространившиеся в эпоху Реформации, обходились без понятий «чистилище» и «очистительный огонь». Но если чистилища нет, оно не может оставаться обиталищем привидений. Вот почему среди ортодоксальных священнослужителей возникло настойчивое стремление покончить с привидениями или же считать их порождениями дьявола.

Однако покончить с ними раз и навсегда не удалось. Доктрины нонконформистов скорее были склонны признать существование привидений, лишь бы опровергнуть гораздо более серьезный феномен атеизма. В середине XVII века Генри Мор в «Бессмертии души» утверждал, что призраки и поныне играют важную роль «в обнаружении убийцы, распоряжении имуществом покойного, порицании недобросовестных душеприказчиков, посещении и утешении вдов и детей, предостережении их от тех или иных поступков и в прочих вопросах того же свойства».

В конце XVIII – начале XIX века нередко издавались брошюры, описывающие недавние случаи появления призраков. Обычно они назывались «Необычайные и удивительные новости из…» и содержали показания множества свидетелей. Зычный голос Англии XVIII века, Сэмюэл Джонсон, сказал о привидениях: «Все доводы разума против этого, но вся вера – за».

Англию XIX века можно назвать золотым веком призраков. Возможно, призраки перестали давать советы или передавать послания живым, но они были повсюду. Томление как неотъемлемая черта английской романтической поэзии нашло высшее выражение в меланхолической фигуре привидения. Возник широкий интерес к спиритическим сеансам, в ходе которых раздавалось разного рода постукивание и прочие звуки. Мода на месмеризм, возникшая в середине века, породила веру в некую плазму или магнетическую жидкость, из которой состоит призрак. Технологический прогресс также как будто подтверждал существование призрачных тел. Начали появляться фотографии, на которых можно было увидеть призрачных обитателей комнат, сидящих в кресле или занятых чем-либо.

Благодаря деятельности Общества психических исследований, основанного в 1882 году, изыскания в этой области приобрели серьезный и вызывающий доверие характер. Согласно материалам анкеты, разосланной Обществом в 1894 году, шестьсот семьдесят три человека из семнадцати тысяч опрошенных утверждали, что видели привидение в той или иной форме. Любопытно, однако, что большинство из них не смогли ответить, кого они, собственно, видели. Привидения появлялись спонтанно и без определенной цели. Следует также отметить, что многие случаи «обнаружения» призраков вызывали сомнение, а многие фотографии духов оказались явной подделкой. Область охоты за привидениями привлекла множество мошенников и шарлатанов, стремящихся не столько к объективным наблюдениям, сколько к сенсации.

XX век отмечен в английской литературе широким распространением рассказов о привидениях и появлением таких писателей, как Монтегю Родс Джеймс и Алджернон Блэквуд.

Типичный английский рассказ о привидениях возбуждает тревогу, но, как ни странно, несет успокоение. Описывая необъяснимые события, он вместе с тем вполне правдоподобен. Присутствие привидений, свидетельствующее о существовании иного мира, приносит утешение. Английский темперамент в своих прежних проявлениях, по-видимому, колебался между флегматичностью и меланхолией. В английских рассказах о привидениях прозаичность сочетается с жаждой разоблачения или одухотворенностью самого высшего толка.

В XXI веке привлекательность таких историй поддерживается множеством популярных телепрограмм о привидениях и об охоте за призраками. Можно сказать, что сегодня люди верят в привидения больше, чем в любой другой период английской истории.

Помимо слова ghost в английском языке есть множество слов с тем же значением. Spook – исландского происхождения, dobby – пришло из гэльского языка, wrath – из областей, граничащих с Шотландией. Многочисленные названия, начинающиеся с префикса bug, валлийского или корнуоллского происхождения.

Похоже, некоторые привидения встречаются только в Англии, и среди них призраки монахов и монахинь, которые, по мнению Гилберта Кита Честертона, приходят, чтобы упрекнуть потомков тех, кто разорял монастыри в эпоху Реформации. В том, что люди видят призраки священников, которые давно мертвы, возможно, содержится намек на религиозную вину. Только в Англии встречаются особые привидения, появляющиеся в спальне – silkies (шелковые), – названные так потому, что, проходя мимо, издают тихий шелестящий звук.

В каждом регионе Англии обитают собственные духи. В Корнуолле издавна верили в тесную связь эльфов с мертвецами. Поскольку Корнуолл обычно считают последним убежищем бриттов, или кельтов, эти верования можно считать пережитками очень древней народной традиции. У кельтов есть много других удивительных духов. В Нортумберленде они известны как dobies, или dobbies; слово doby происходит от кельтского dovach, обозначающего черное, траурное, скорбное существо. Многие из этих духов связаны с определенным местом. Мортамский доби разгуливал между Рокби-парком и Мортамом, по лощине, где течет река Грета. Полагали, что эти призраки прячутся под мостами или древними башнями. Иногда они вылезают из-под моста и заключают неосторожного путника в объятия. Шоттонский доби в районе реки Ди оборачивался большой птицей вроде гуся, которая сопровождала идущих по дороге путников, а затем улетала с громким криком. Местные жители никогда не спугивали и не беспокоили ее, потому что, по их словам, «знали, что это такое».

Некоторые доби более доброжелательны. Они привязаны к определенным домам или фермам, где трудятся на благо живущих там семей. Интересно, что их называли однотипно: Старина Флэм или Старина Клегг. Слово «старина» предполагает, что эти духи давно живут на одном месте.

На юго-западе Англии привидение называют hob. Они нередко исполняют роль ночных дозорных, под покровом ночи в темноте слышатся их шаги. Одна женщина из Сомерсета так привыкла к этому звуку, что окликала призрак: «Привет, у меня все в порядке. Спасибо». И призрак уходил. В гостинице «Холман Кливел» в Тонтоне имелся свой hob, известный как Старина Чарли. Хозяева узнали о его присутствии по стуку кеглей в соседнем помещении. Они пошли посмотреть, в чем дело, но никого не обнаружили. Стаканы на стойке бара, оставленные на ночь для просушки, были расставлены по местам. Чистая скатерть выглажена и аккуратно сложена.

В Йоркшире и на севере центральных графств духов также называют hobs или hobbits. Считалось, что они живут в пещерах, в курганах и под мостами, но всегда в каком-нибудь определенном месте. Так, были Лилхолмский hob и Скагдейлский hob, a в ланкаширском Гаттли существовали улица Хоблейн и мост Хоб-бридж. В Уорикшире до сих пор есть несколько Хоб-лейнов.

На севере Англии привидения часто называют boggart. Это производное от кельтского bwg (привидение), которое можно услышать в более известных словах, таких, как bugbear и bogeyman. Оно стоит и за корнуоллским хобгоблином Висса, и за шекспировским Паком. Эти существа обычно щипали или кусали тех, к кому являлись, известны они и привычкой заползать в постель к своим жертвам. Иногда они трясут балдахин над кроватью или шуршат в разбросанной одежде. Они даже могут схватить спящего ребенка, вынести из дома и положить на камень. Одного boggart, ныне исчезнувшего, часто видели и слышали в Такергейте около Олдердейла, он наводил смертельный ужас на всю округу. Boggarts появлялись там, где имела место насильственная смерть.

Утверждали, что если тебе удалось увидеть boggart, то, коснувшись своих спутников, ты сделаешь его видимым и для них. Огонь – единственное средство избавления от таких призраков, пламя их уничтожает или обращает в бегство. Известны сообщения об их последних словах: «Нам пора!» или «Мы улетаем!», «Мы уносимся прочь!»

Они жили в пещерах и долинах. Считалось, что они устраиваются в ветвях тиса. Открытое пространство внутри Манчестера, некогда представлявшее собой глубокую лесистую долину, до сих пор известно как Боггарт-Хоул-Клу – берлога боггарта. Другая берлога боггарта есть в Олдеме.

Духи, обитавшие в древних крепостях, замках и темницах, назывались powries или dunters. Они производили звуки, похожие на те, что бывают, когда треплют лен или толкут ячмень на камне. В Дареме водилось существо, известное как brag. Одна старая леди рассказывала Уильяму Броки, автору «Легенд и предрассудков Дарема» (1886): «Мне никогда не удавалось разглядеть brag как следует, но я часто слышала его. Он часто являлся в виде теленка с лохматым хвостом и белым платочком на шее; а также в виде жеребца галловейской породы, но чаще как упряжная лошадь… Мой брат однажды видел его в обличье четырех мужчин, несущих белую простыню». Точность ее наблюдений представляет разительный контраст со странным наблюдением ее брата. В то же самое время появилось сообщение о том, что повивальные бабки в округе всегда отправлялись к роженицам на галловейской породе лошадей.

У привидений множество имен. В Англии существует более двухсот слов для обозначения призраков, что свидетельствует об их вездесущности и необычайном разнообразии.

Пламя становится голубым, собаки воют, веет холодом, слышится шуршание шелка. Вот некоторые признаки появления духов. Призраки – нежеланные гости. Люди, которым они являлись, нередко вспоминают, что в этот момент они теряли дар речи. «Я обнаружил, что не смею с ним заговорить, – писал очевидец. – Меня пугал звук собственного голоса».

С деятельностью призраков связано появление светящихся шаров. В 1870 году свидетельница утверждала, что из-под ее «кровати выплыл, увеличиваясь в размерах, большой светящийся шар». В 2007 году некий исследователь описал появление «ясно различимого светящегося шара». В отчете 1850 года читаем, что «светящиеся шары, казалось, поднимались к люку в потолке, ведущему на крышу дома».

В отчете о странных явлениях, происходивших в одном из отелей в 1966 году, упоминается «шар из светящегося тумана», проплывший мимо группы зрителей и вылетевший через дверь на улицу. Не так давно один из супругов, по отдельности видевших призрак и слышавших скребущийся звук, заявил, что видел светящийся шар, плывущий по гостиной и постоянно меняющий размеры.

В книге «Темная сторона природы» (1848) Кэтрин Кроу писала: «Я сталкивалась с бесчисленными случаями, когда необычная деятельность сопровождалась фосфоресцирующим светом». Она сообщила об одном случае, когда вспышки света произвели на человека, видевшего их, совершенно ужасающее действие: «Его била крупная дрожь и согнуло в дугу так, что тело стало похожим на шар».

Предполагалось, что многократно описанные парящие или плывущие огни являются некоей неуправляемой формой энергии. И даже, что они каким-то образом продуцируются и управляются человеком. Однако относительно их формы и природы не было выдвинуто ни одного убедительного объяснения.

До сих пор вызывает интерес любопытный феномен блуждающих огней, особенно на кладбищах. Нередко высказывалось предположение, что это газообразная эманация разлагающейся материи. Однако соблазнительная и даже правдоподобная теория остается лишь гипотезой. Связь между первым и вторым никогда не была доказана. Имеется свидетельство поэта XIX века Джона Клэра, который в детстве, проведенном в Нортгемптоншире, узнал о «болотных испарениях». Однако затем он увидел два таких огонька, как бы играющих друг с другом, и это зрелище заставило его «отказаться от скромных философских доводов, объясняющих это явление. Теперь я верю, что это духи».

Первыми признаками присутствия привидений нередко служат разные шумы. Во многих случаях раздается постукивание или звук шагов. Есть много сообщений о невидимых посетителях, скребущихся под полом, волочащих что-то или кого-то или выбирающихся из-под ветвей. Нередко раздается звон монет. Кажется, что кто-то передвигает мебель, хотя дом пуст. Слышатся крики и плач. Реже – смех, шорох газет или рычание собаки. На стене средневекового поместья Хинксворт-Плейс в Хартфордшире когда-то появилась надпись: «В этой стене похоронен заживо монах. Его крики иногда раздаются в полночь. 1770».

В «Пандемониуме» Ричарда Бовета, опубликованном в конце XVII века, читаем: «Вскоре после того как я улегся в постель, я услышал, что кто-то ходит по комнате. Что-то громко шуршало, как будто рядом со мной ходила женщина в длинном муаровом платье, но я никого не видел». Рассказчик также вспоминает, что немного позже «раздался стон и кто-то как будто передвинул стул ногой».

В Западном Корнуолле, в фермерском доме, выходящем на долину Ламорна, была комната, откуда доносился звук прялки. Это только один из случаев, когда в помещении ясно слышатся отголоски прежней деятельности.

С начала XVII века на корнуоллских оловянных рудниках шахтеры слышали стук молотков в тех частях шахты, где разработки уже не велись. Эти фантомы звались knockers или buccas. При звуке молотков смолкали свист и ругань, а также не ставили меток в виде креста.

Еще раздаются голоса. Викторианский писатель и составитель антологий Эндрю Ланг рассказывает историю о том, как девушка, сидевшая в ванне, услышала голос, сказавший четыре раза: «Открой дверь». Она послушалась и упала в обморок. За дверью никого не было. Голова средневекового мученика кричала тем, кто ее искал: «Сюда! Сюда! Сюда!»

Но многие духи не могут говорить. Часто сообщают, что привидения силятся что-то сказать, но почему-то не могут. Некоторые из них как будто не способны на это физически. Обычно они вздыхают или испускают тихие невнятные звуки.

Многие истории в этой книге повествуют о неугомонных духах, прозванных poltergeist. Их деятельность заставляет предположить существование особого, отличного от других феномена. О poltergeist сообщается в хрониках Геральда Камбрийского, написанных в XII веке: какие-то духи швыряли разные предметы и прорезали дыры в одежде ни о чем не подозревавших жертв. Такая же деятельность описана в случаях современного poltergeist. Любопытно, что различные свидетельства сходятся в одном. Нередко отмечалось, что летящие предметы, столкнувшись с людьми, не наносили им ран или других повреждений, а только слегка задевали. Однако, врезавшись в стены или двери, они наносят видимый ущерб.

Имеют ли привидения запах? Одни утверждают, что от них исходит запах несвежей или даже гниющей пищи. Другие – что в присутствии призраков ощущали зловоние. Но это, возможно, не более чем игра воображения, напоминание о связи призраков со смертью.

Комнаты внезапно наполняются запахом свежего сигарного дыма. Неизвестно откуда распространяется аромат духов. Иногда в помещениях, которые раньше использовались для какого-нибудь ремесла, возникают летучие запахи, к примеру, выделки кож или пивоварения. В некоторых церквах и аббатствах вдруг появляется запах ладана. Особенно часто это ощущение возникало на развалинах Гластонбери. В старинных зданиях витает запах трав. Считается, что запах тимьяна указывает на убийство. Отмечены случаи появления мимолетного аромата цветов.

Иногда привидения видят в момент смерти человека. Бывают призраки живых людей, которых видят далеко от места, где те находятся. Призраки живых появляются также, когда человек спит или грезит. Некоторые призраки принимают облик животных. Черный пес, или shuck, был известен задолго до того, как Джонсон сделал его воплощением меланхолии.

Одни призраки возвращаются на землю, потому что не были должным образом погребены. Другие приходят, чтобы исправить зло или исполнить обещание. Третьи просто для того, чтобы устроить разгром и поднять переполох. Но огромное большинство привидений, кажется, не преследует никакой цели. Многие очевидцы называли их бестолковыми и безмозглыми.

Привидения чаще являются одному человеку, чем нескольким. Они могут коснуться вас, но вы лишены такой возможности.

Для обозначения действий, направленных на то, чтобы утихомирить или удалить привидение, наши предки не употребляли слово «изгнать».

Они говорили «уложить», как будто просили привидение не столько убраться вон, сколько уснуть.

В прежние века эта процедура проводилась в соответствии с установленным правилом. Священника, вызванного для избавления от духа, просили его отчитать. При свете свечей тот читал отрывок из Библии, и в ходе этой процедуры призрак уменьшался в размерах до тех пор, пока его не могли заключить в бутылку или короб. Другим способом избавления от духа была непрерывная молитва, порой продолжавшаяся несколько дней и ночей. Имеется сообщение о призраке, «отказавшемся войти в бутылку из-за того, что некий человек поблизости ел хлеб с сыром… бедный священник был так изнурен своей задачей, что скончался». Затем бутылку с привидением бросали в пруд либо отправляли привидение на дерево или в дымоход. Ссылка обычно продолжалась шестьдесят шесть или девяносто девять лет. Однако призрак под Ирдислендским мостом в Херефордшире лежит там уже две тысячи лет.

Другой способ уложить привидение – задать ему невыполнимую задачу. К примеру, соткать одежду из песка или вычерпать пруд решетом. Однако существуют призраки, которых нельзя утихомирить. Им разрешалось вернуться туда, где они были пойманы, двигаясь со скоростью «одного петушиного шага» в год.

В некоторых областях верили, что лучший способ избавиться от привидения – швырнуть в него кладбищенской землей. Земля считалась действенным средством, так как способна растворять человеческую плоть. Утверждают, будто привидения питают отвращение к железу. Этот предрассудок говорит о многом. Он, вероятно, возник в период неолита, когда минералы были предметом удивления и страха, а их свойства считались магическими. Если это так, то вера в призраков и духов коренится в далеком прошлом.

Форма заклинания, с которым обращались к привидению в прошедшие века, также установлена обычаем. «Во имя Господа, кто ты?» Священник мог сказать: «Во имя Господа, зачем ты беспокоишь нас?»

«Не сыскать такой страны, дикой или цивилизованной, – заявляет Имлак в книге Сэмюэла Джонсона „История Расселаса, принца Абиссинского“, – где не рассказывали бы о явлениях мертвецов и не верили бы в эти рассказы. Люди, никогда не слыхавшие друг о друге, не создали бы столь сходных рассказов, если бы не почерпнули их из опыта». Исходя из этого и были собраны истории, вошедшие в эту книгу. Нельзя не заметить того, что люди, пережившие встречу с привидением, твердо верили в реальность происходящего. Другой вопрос – поверит ли их свидетельствам читатель.

Привидения в доме

События в поместье Хинтон

В январе 1765 года мистер и миссис Рикетс арендовали поместье Хинтон в Гэмпшире. Ранее там проживал его владелец, Генри Билсон-Легг, скончавшийся в 1764 году.

Как гласит надпись на могильной плите, он «пользовался редким преимуществом необычайно острого ума». Его дочь, после замужества леди Стоуэлл, не собиралась жить в особняке и с радостью сдала его внаем.

Поначалу Рикетсы счастливо жили в своем доме, но вскоре их покой был нарушен хлопаньем дверей по ночам. Миссис Рикетс, опасаясь, что виной тому нерадение слуг, провела строжайшее расследование, и в результате отказалась от этой мысли. Затем ее муж, испугавшись, что ключами от дома завладел чужой человек, приказал поменять все замки. Но двери хлопали, как прежде. Происходили и другие странные события. Два человека, посетившие дом, независимо друг от друга заявили, что видели мужчину в сюртуке табачного цвета, проскользнувшего в дом или из дома. К тому же перед ужином слуги видели в кухне женщину в темном шелковом платье, которая быстро прошла мимо них во двор. Входивший в это время в ту же дверь столяр никого не видел.

Затем все прекратилось. Два или три года в поместье Хинтон не случалось ничего необычного или необъяснимого, и в 1769 году мистер Рикетс отправился по делам на Ямайку, где владел землей и недвижимостью. Он оставил в поместье жену с тремя детьми и восемью слугами.

Вскоре после его отъезда шум возобновился. Миссис Рикетс была настолько уверена в реальности этих звуков, что начала вести записи. Летом 1770 года, лежа в спальне, она «услышала тяжелые мужские шаги, приближавшиеся к изножью кровати». Испугавшись, она вскочила с постели и бросилась в находившуюся рядом детскую. Вернувшись к себе вместе с няней и с зажженной лампой, она не заметила ничего подозрительного. Звук тяжелых шагов неоднократно повторялся не только в ее спальне, но и в комнате горничной. В доме раздавался и другой необычный звук, который миссис Рикетс описывает как «замогильный шепот, заполнявший весь дом. Он не был вызван ветром, так как звучал даже в самую тихую ночь».

Следующей ночью миссис Рикетс услышала, как входная дверь хлопнула с такой силой, что ощутимо задрожали стены ее спальни, расположенной над холлом. После осмотра оказалось, что дверь, как обычно, заперта на замок и засов.

В то лето необычные явления участились и стали проявляться с большей силой. «Звуки раздавались еще до того, как я отправлялась в постель, – писала миссис Рикетс, – и с перерывами продолжались и после рассвета». К шуму присоединились человеческие голоса. «Начинал пронзительный женский голос, затем к беседе присоединялись два более низких, похожих на мужские».

Однажды ночью, лежа в постели, она «услышала неимоверный грохот. Казалось, что-то с огромной скоростью перемещается по полу в холле и бьется о него». Затем раздался «пронзительный крик, леденящий кровь… он повторился три-четыре раза».

В конце концов миссис Рикетс почувствовала, что сложившееся положение угрожает благополучию семьи и прислуги. Ее муж по-прежнему был на Ямайке, но, к огромному счастью, ее брат, адмирал Джервис, только что прибывший в Портсмут, захотел посетить поместье Хинтон.

Выслушав рассказ миссис Рикетс, он усомнился во вмешательстве сверхъестественных сил и вознамерился провести в доме несколько ночей вместе со своим другом мистером Латтреллом. Вооружившись пистолетами, они разместились в разных комнатах и стали ждать.

Как прежде, раздались шум, крики и шаги. Мужчины выскочили из комнат с пистолетами наготове, но никого не обнаружили. Убедившись в правдивости сестры, адмирал Джервис посоветовал ей поскорее покинуть дом. Больше она туда не возвращалась.

К этой истории можно добавить несколько слов. Следующий арендатор поместья Хинтон писал, что его «теща вспоминала, как лет шесть назад [около 1786 года], находясь в Хинтоне, она проснулась среди ночи и перебралась в дом пастора; шум был таким ужасным, что леди Стоуэлл не могла оставаться в доме».

Стеклянная труба

Воспоминания Эдварда Лентола Свифта, хранителя Королевских регалий в первой половине XIX века.

«В 1814 году я был назначен хранителем Королевских регалий в Тауэре, где проживал с семьей вплоть до моей отставки в 1852 году.

Однажды вечером в субботу в октябре 1817 года я ужинал в гостиной Сокровищницы вместе с женой, ее сестрой и нашим маленьким сыном. Это помещение неправильной формы с тремя дверями и двумя окнам в толстых, почти девятифутовых стенах. Между ними расположен сильно выступающий камин, над которым висела большая картина.

В тот вечер все двери были закрыты, тяжелые темные шторы на окнах опущены, единственным источником света были две свечи на столе. Я сидел в конце стола, мой маленький сын по правую руку от меня, его мать лицом к камину, а ее сестра напротив нее. Когда я предложил жене стакан вина с водой и поднес его к ее губам, она воскликнула: „Великий Боже! Что это?“

Подняв глаза, я увидел цилиндрическую фигуру, нечто вроде стеклянной трубы, с руку толщиной, парившую между потолком и столом. Казалось, внутри трубы находится густая жидкость, белая с бледно-голубым, как скопление летних облаков, непрестанно перемещавшаяся внутри цилиндра. Провисев так минуты две, труба медленно проплыла перед моей свояченицей, а затем проследовала вдоль стола, перед моим сыном и мной. Проплывая позади моей жены, она на миг зависла в воздухе над ее правым плечом (заметьте, перед ней не было зеркала, в котором она могла бы ее заметить). Мгновенно пригнувшись и прикрыв плечо обеими руками, жена воскликнула: „Боже! Она коснулась меня!“

Даже теперь, когда я пишу эти строки, мною овладевает неподдельный ужас.

Схватив стул, я швырнул его в панель у нее за спиной, бросился в детскую и рассказал перепуганной няне о том, что я видел.

Пока я находился наверху, в гостиную вбежали другие слуги, которым их хозяйка во всех подробностях рассказала о случившемся».

К этой истории имеется постскриптум, принадлежащий перу мистера Свифта. Случай, о котором он пишет, произошел через несколько дней после появления стеклянной трубы.

«Во время ночного караула в Сокровищнице некий человек, отличавшийся превосходным физическим и душевным здоровьем – перед этим он пел и насвистывал, – с ужасом увидел, как из-под двери хранилища выползает нечто вроде огромного медведя. Он ударил его штыком, и тот вонзился в дверь, точно так же недавно брошенный мною стул оставил вмятину на деревянной панели. Потом часовой лишился чувств, и его унесли в караульную.

На следующее утро я увидел несчастного солдата в караульной. Его напарник, также бывший там, подтвердил, что незадолго до случившегося видел его на посту бодрым, в боевой готовности и даже разговаривал с ним.

На следующий день я снова увидел беднягу, но едва его узнал. Через день-другой храбрый солдат, который мог, не дрогнув, броситься в прорыв и возглавить безнадежную атаку, скончался – перед лицом тени».

Челтнемское привидение

Весной 1882 года капитан Деспард с семьей арендовал дом в Челтнеме – среднего размера, выстроенный в стиле 1860-x на месте прежнего огорода. В самом доме не было ничего примечательного, но этому вполне обыкновенному дому не везло с постояльцами.

Прежде там проживал мистер С, англо-индиец, который после смерти молодой жены, случившейся в этом доме, пристрастился к спиртному. Он женился во второй раз, но его жена не сумела отучить его от выпивки и тоже стала жертвой этого порока. Между ними происходили бурные столкновения, особенно по поводу воспитания и образования четырех маленьких детей мистера С. от первого брака. К тому же мистер С. спрятал под половицами драгоценности первой жены, которые намеревался дать в приданое дочерям.

После одной особенно буйной ссоры его вторая жена ушла из дома и перебралась в Клифтон. Через несколько месяцев, 14 июля 1876 года, мистер С. скончался.

Вскоре дом купил пожилой джентльмен мистер И., также скончавшийся полгода спустя. Любопытно, что умер он в той же маленькой гостиной, где и мистер С, который спрятал там драгоценности первой жены.

Пять лет спустя после этих событий в доме поселился капитан Деспард с семейством. Все эти годы дом пустовал.

Далее следует рассказ дочери капитана, мисс Р. С. Деспард, которой в то время было девятнадцать лет.

«Мы поселились в доме в конце апреля, но привидение я заметила только в июне.

Я уже ушла к себе в спальню, но еще не улеглась в постель. Услышав шум за дверью, я поспешила ее открыть, полагая, что за ней стоит моя мать. За дверью никого не оказалось, тогда я прошла несколько шагов по коридору и у лестницы заметила высокую женщину в черном. Через несколько секунд она стала спускаться вниз, а я прошла еще немного вперед, размышляя, кто бы это мог быть. Внезапно огарок свечи у меня в руке погас, и я, оказавшись в темноте, вернулась к себе.

Высокая леди была в черном шерстяном – судя по легкому шороху при движении – платье. Лицо прикрыто носовым платком, который она сжимала правой рукой. Это все, что мне тогда удалось заметить, но при последующих встречах, вглядевшись пристальнее, я увидела верхнюю часть левой стороны ее лба и узкую полоску волос. Ее левая кисть была почти полностью скрыта рукавом и складками платья. Когда она опустила руку, на обоих запястьях мелькнули вдовьи манжеты^[1], поэтому я решила, что она в трауре. Она была без шляпы, но общее впечатление от чего-то черного заставляет предположить наличие длинной вуали или капюшона.

Следующие два года, с 1882 по 1884-й, я временами встречала женскую фигуру, сначала довольно редко, впоследствии чаще, но рассказала об этих встречах только своей подруге, которая не говорила об этом никому.

За это время, насколько нам известно, женщина в черном трижды явилась и другим домашним.

Первый раз – летом 1882 года, моей сестре миссис К., которая, приняв ее за сестру милосердия, ничуть не удивилась. В половине седьмого вечера, когда было еще довольно светло, моя сестра, спускаясь к ужину, увидела перед собой женщину, прошедшую по холлу в гостиную. Уже сидя за столом, сестра спросила: „Кто эта сестра милосердия, которая только что прошла в гостиную?“ Ей ответили, что никакой сестры в доме нет, и послали служанку посмотреть. Однако гостиная была пуста, и, по словам служанки, туда никто не входил. Миссис К. уверяла, что видела фигуру в черном с белыми вкраплениями. Этим все и закончилось.

Второй раз, осенью 1883 года, около десяти вечера, ее видела горничная, заявившая, что кто-то проник к нам в дом. Описание горничной полностью совпало с тем, что видела я, но так как по завершении поисков ничего не нашли, ее рассказу никто не поверил.

18 декабря 1883 года или около того мой брат и еще один маленький мальчик видели ее в гостиной. Играя на террасе, они увидели чью-то фигуру у окна в гостиной и побежали туда, чтобы узнать, кто там так горько плачет. В гостиной они никого не нашли, а горничная сказала им, что в дом никто не входил.

После нашей первой встречи я несколько раз спускалась вслед за женщиной в гостиную, где та стояла некоторое время в эркере, обычно справа. Из гостиной она по коридору направлялась к двери в сад, где неизменно исчезала.

Впервые я заговорила с ней 29 января 1884 года. Тихо отворив дверь в гостиную, я вошла и встала у самой двери. Женщина в черном прошла мимо меня к дивану и застыла там. Я приблизилась к ней и спросила, не могу ли чем-нибудь помочь. Она сделала легкое движение, и у меня возникло ощущение, что она вот-вот заговорит. Но она, издав лишь слабый вздох, направилась к выходу. У двери я вновь к ней обратилась, однако она, казалось, была совершенно не в силах говорить. Она прошла по холлу и, как прежде, исчезла в боковой двери.

В мае и июне 1884 года я провела ряд экспериментов, натянув поперек лестницы на разной высоте нити…

Я также пыталась до нее дотронуться, но она неизменно ускользала. Не то чтобы я, коснувшись ее, ничего не чувствовала, но она всегда оказывалась недостижимой, а если уходила в угол, то просто исчезала там.

За эти два года мне довелось услышать только легкие толчки в дверь моей спальни и звук шагов. Выглянув за дверь, я каждый раз видела фигуру женщины. Шаги были легкими и очень тихими, однако на линолеуме их было слышно лучше, как будто кто-то осторожно ступал по полу в легких туфлях.

В следующие два месяца, в июле и августе 1884 года, призрак стал являться чаще. На самом деле эти посещения тогда достигли максимума, после чего постепенно сошли на нет.

21 июля около девяти вечера я зашла в гостиную, где уже находились мой отец и сестры, и уселась на диван возле эркера. Я начала читать, но через несколько минут увидела, что в открытую дверь входит знакомая фигура, пересекает комнату и занимает место немного позади дивана, на котором сидела я. Меня поразило, что никто ее не замечает, хотя я видела ее вполне отчетливо. Моего младшего брата, видевшего ее прежде, в гостиной не было.

Простояв возле дивана около получаса, она, как обычно, направилась к двери. Я последовала за ней под предлогом, что иду за книгой, и увидела, что она идет по холлу к двери в сад, где и исчезла. Я заговорила с ней у лестницы, но она не ответила, хотя остановилась, как и прежде, словно собираясь что-то сказать.

Вечером 31 июля, вскоре после того, как я поднялась к себе, моя вторая сестра Э., которая оставалась внизу, в комнате другой сестры, зашла ко мне и сказала, что кто-то проскользнул мимо нее по лестнице. Я постаралась убедить ее, что это одна из служанок. Однако наутро поняла, что этого не могло быть, так как ни одна из них не покидала в тот час своей комнаты. К тому же более обстоятельное описание женщины, увиденной Э., соответствовало тому, что видела я.

Ночью 2 августа шаги слышали три мои сестры и повариха – все они спали на верхнем этаже, – а также моя замужняя сестра миссис К., спавшая внизу. Назавтра все они сказали, что отчетливо слышали, как кто-то бродит туда-сюда у них под дверью.

Повариха, очень здравомыслящая женщина средних лет, сказала, что слышала эти шаги и раньше и что однажды вечером, когда слуги отправились спать, она, спускаясь в кухню за горячей водой, увидела на лестнице женскую фигуру. Она описала ее как леди в трауре, высокую и изящную, ее лицо было скрыто платком, который та держала в правой руке. К сожалению, мы потеряли связь с этой поварихой, через год она покинула нас из-за смерти своей матери. Она также видела из кухонных окон фигуру женщины, ходившей по террасе.

Ее поступь была особенной, ничуть не походившей на шаги любого из живущих в доме. Мягкая, неспешная, но при этом довольно уверенная и размеренная. Заслышав шум шагов, ни сестры, ни прислуга не выходили на лестничную площадку, а я всякий раз заставала там знакомую фигуру.

5 августа я рассказала отцу о том, что мы видели и слышали. Он был очень удивлен, так как тогда он сам еще ничего не видел и не слышал, не видела ее и моя мать, но она слабого здоровья и несколько глуховата.

6 августа наш сосед генерал А., живущий напротив, прислал сына, чтобы осведомиться о моей замужней сестре, так как увидел в саду плачущую леди, которую заметил с дороги. Он описал ее сыну, а затем и нам как высокую леди в черном, в шляпке с длинной вуалью; женщина плакала, прижав платок к лицу. Он не знал, как выглядит моя сестра – она появилась у нас всего несколько дней назад, – но ему было известно, что она в трауре по своему малютке-сыну. В тот день моя сестра не выходила в сад, она небольшого роста и не носит вуали.

В тот же вечер генерал А. пришел к нам. И мы все расположились в разных местах, подстерегая леди в черном, но в тот день она не появилась.

В ту ночь моя сестра с мужем отчетливо слышали шаги, сначала поднимавшиеся, а затем спускавшиеся по лестнице. Это было около двух часов ночи.

Вечером 12 августа, гуляя по парку, я видела, как женщина в черном пересекает фруктовый сад, шагает по подъездной аллее перед домом, заходит в открытую боковую дверь и следует через холл в гостиную. Я поспешила за ней. Она заняла свое обычное место за диваном возле эркера. Вскоре в гостиную вошел мой отец, и я сказала ему, что она здесь. Он не видел ее, но подошел туда, куда я указала. Тогда она быстро обошла его со спины, вышла из комнаты в холл и, как обычно, исчезла у двери в сад. Мы оба следовали за ней. Мы выглянули из-за двери – отперев ее, поскольку мой отец перед тем, как появиться в гостиной, запер дверь за собой, – но в саду было пусто.

В тот же вечер около восьми часов, было еще светло, моя сестра Э. пела в дальней гостиной. Внезапно она умолкла, вышла в холл и позвала меня. Она сказала, что, сидя за роялем, увидела женскую фигуру немного позади себя. Я отправилась туда вместе с ней и увидела женщину в черном на обычном месте у эркера. Несколько раз я пыталась с ней заговорить, но она не отвечала. Она простояла там минут десять или четверть часа, а потом направилась к двери, вышла в холл и исчезла у той же двери.

Затем из сада пришла моя сестра М. и сказала, что видела, как женщина в черном поднимается по наружной лестнице в кухню.

Мы вышли втроем в сад, и миссис К. крикнула нам из окна второго этажа, что только что видела, как женщина в черном шла по газону перед домом, а затем по подъездной аллее в сад.

В тот вечер ее одновременно видели четыре человека. Мой отец находился в отъезде, а младший брат отсутствовал…»

На следующий год звук шагов иногда сопровождался «стуком и тяжелыми ударами». Мисс Деспард замечает, что «удары в дверь спальни были настолько сильны, что напугали новую служанку, которая, ничего не зная о призраке, решила, что к ней рвутся грабители, в то время как вторая служанка, у которой слегка парализовало половину лица, приписала это необычайно громкому ночному стуку в ее дверь. Однако доктор объяснил ее недуг воздействием скорее холода, чем страха».

Капитан Деспард взял со своих домашних клятву хранить молчание, чтобы владелец дома не потерпел убытков.

Через некоторое время две дочери Деспарда, Л. и М., вышли из спальни, чтобы сообщить, что слышали шум и видели нечто напоминавшее пламя свечи и перемещавшееся по диагонали, от угла к двери; при этом ни свечи, ни руки, которая бы ее держала, не было видно. Две служанки, слышавшие шум шагов, тоже распахнули двери своих спален. Некоторое время они стояли у своих дверей с зажженными свечами. Они все слышали, как кто-то ходит взад-вперед по лестничной площадке, рядом с которой располагались их комнаты. Выйдя в коридор, они все заметили, как «потянуло холодом, хотя свечи у них в руках не задуло. Они никого не видели».

С 1887 no 1889 год фигуру женщины видели очень редко, и шум почти исчез. С 1889 года необычные явления в доме полностью прекратились.

В воспоминаниях мисс Деспард указывала на «невозможность дотронуться до призрачной фигуры»: «Я неоднократно следовала за ней в угол, где она исчезала, пытаясь поймать ее, но мне никогда не удавалось до нее дотронуться, она всегда ускользала».

Она также отмечала: «Хотя никто из нас не видел вторую миссис С, те, кто был знаком с ней прежде, узнали ее по описанию». Вторая миссис С. – жена, уехавшая в Клифтон за несколько месяцев до смерти мужа.

Мисс Деспард вспоминала: «Когда мне показали фотографический альбом, я выбрала портрет ее сестры, более других напоминавший лицо женщины в черном, потом мне сказали, что сестры были очень похожи». Она заметила также, что собаки реагировали на появление фигуры, тогда как кошки оставались равнодушными. Мисс Деспард описывает, как ее «скай-терьер вскочил и стал приветливо махать хвостом, как если бы рядом стоял человек, но неожиданно бросился прочь, поджав хвост, и спрятался под диваном, дрожа от страха».

Таков обстоятельный и сдержанный рассказ мисс Деспард, основанный на дневниках и письмах к ее близкой подруге Кэтрин Кэмпбелл, с которой она в то время переписывалась. Впоследствии мистер Майерс из Общества психических исследований опросил нескольких свидетелей. Он отметил «весьма однородный характер явлений, подобных тем, которые видели и слышали все свидетели». Имеются заявления и других членов семейства Деспардов, а также слуг.

В конце своего рассказа мисс Деспард описывает чувства, возникшие у нее при виде призрака. Сначала она испытала «чувство страха перед чем-то неизвестным», затем, привыкнув к призраку, «чувство утраты, как если бы утратила способность общаться с женщиной в черном».

Джентльмен с бакенбардами

В 1846 году в «Бристол таймс» появилась заметка следующего содержания.

«На этой неделе мы расскажем вам историю о привидениях. Да, настоящую историю о привидениях, пока не дающую ключа к разгадке.

После кончины престарелой супружеской пары по фамилии Календарс их старое жилище в Бристоле, примыкающее к церкви Всех Святых, было превращено в дом викария. Оно и теперь называется так, хотя приходские священники давно там не живут.

Ныне там проживают мистер и миссис Джонс, церковный сторож со своей женой, а также супружеская пара квартирантов. К последним и к их служанке стал являться по ночам необычный посетитель, наводя на них такой страх, что все трое сочли за лучшее покинуть жилище.

Насмерть перепуганные мистер и миссис Джонс, призвав домовладельца, описали ему происходящее; при этом их рассказ, как и любой рассказ о привидениях, имеет особенности.

Они слышали, как ночной посетитель бродит по дому, когда постояльцы уже лежат в постели, и мистер Джонс, которого никак не назовешь нервным человеком, утверждает, что несколько раз видел вспышки свете на стене. Миссис Джонс уверена, что слышала скрип мужских шагов в спальне над ее комнатой, когда в доме никого не было (или по меньшей мере не должно было быть). По ее словам, она „едва не умерла от страха“.

Служанка удостоилась незавидной чести лицезреть беспокойного ночного гостя. Она утверждает, что несколько раз между двенадцатью и двумя ночи кто-то отодвигал засов ее двери. Она затруднилась подробно описать одежду посетителя, но говорит, что это было что-то старинное. „Джентльмен с бакенбардами“ (мы приводим здесь ее собственные слова) ходил по комнате, тряс ее кровать и, вероятно, стал бы трясти и ее, но она, завидев его приближение, каждый раз пряталась под одеялом. Миссис Джонс не сомневается, что джентльмен с бакенбардами – призрак, и вечером, перед тем как позвать домовладельца, она решила выпрыгнуть из окна, как только тот войдет к ней в спальню (а из окон по пустякам не выпрыгивают).

„Вспышки света“ оказали на мистера Джонса совершенно ужасающее действие: его била крупная дрожь и согнуло в дугу так, что его тело стало похожим на шар».

Старая лестница

Эти письма, датированные 17 сентября 1909 года, были отправлены виконту Галифаксу сэром Джорджем Ситвеллом и леди Идой Ситвелл. Описанные в них события происходили в построенном в 1625 году поместье Ренишоу в Дербишире, где тогда жили Ситвеллы. Первое письмо принадлежит перу сэра Джорджа.

«В прошлую субботу в Ренишоу видели двух призраков. В пятницу леди Ида была на морском балу в Скарборо, где задержалась до четырех утра и вернулась домой только днем. После обеда компания из шести человек – я отлучился на несколько часов – находилась наверху в гостиной, а леди Ида лежала на диване лицом к открытой двери.

Беседуя с подругой, сидевшей слева, она, подняв глаза, увидела в коридоре фигуру женщины, с виду служанки, с седыми волосами, в белом чепце, синей блузке и темной юбке. Ее руки были вытянуты вперед, ладони сжаты. Фигура двигалась очень медленно, крадучись, словно стараясь не привлекать к себе внимания, прямо к верхней площадке старой лестницы, которую я снес двадцать лет назад. Там она и исчезла.

Не будучи склонной к мыслям о сверхъестественном, леди Ида спросила: „Кто там?“ А затем окликнула по имени нашу экономку. Когда никто не отозвался, она попросила тех, кто стоял ближе к двери: „Бегите, посмотрите, кто там. Быстрее“.

Два человека бросились в коридор, но никого не обнаружили. К ним присоединились остальные. Однако, обшарив холл и коридоры наверху, они не нашли никого, напоминавшего женщину, описанную леди Идой.

Прекратив поиски, они направились в гостиную, и тогда одна из них, мисс Р., шедшая немного сзади, воскликнула: „Кажется, это привидение!“ Остальные ничего не видели. Позже она рассказала, что в двадцати футах от нее, внизу под аркой, именно там, где прежде находилась дверь старой комнаты с привидениями, пока я не построил на ее месте новую лестницу, она увидела фигуру темноволосой женщины в темном платье, погруженную в горькие мысли и не замечавшую ничего вокруг себя. Ее платье было более пышным, чем носят сейчас, а фигура, хотя и непрозрачная, не отбрасывала тени. Странными плавными движениями она переместилась в темноту и растаяла в шаге от того места, где раньше находилась дверь, ведущая от лестничной площадки в холл, теперь закрытая стеной.

Свидетельства тех, кто видел эти фигуры, не подлежат сомнению».

Далее сэр Джордж Ситвелл рассуждает о том, что эти фигуры были скорее фантазмами, чем привидениями, и что они были «отражениями чего-то увиденного в прошлом».

Леди Ида Ситвелл также написала об этом виконту Галифаксу.

«Я видела женскую фигуру так отчетливо, что у меня не возникало ни малейшего сомнения, что я смотрю на живого человека. Хотя в то же время, сидя в ярко освещенной комнате и болтая с друзьями, я испытывала непонятное беспокойство, от которого меня пробирала дрожь. Я попыталась разглядеть черты лица этой женщины, но мне не удалось.

Еще до того как я крикнула, мои друзья заметили, что я слежу за кем-то глазами. В коридоре было светло, и я могла отчетливо разглядеть даже оттенок платья. Это была женщина лет пятидесяти-шестидесяти, с седыми волосами, собранными в пучок под старомодным чепцом. Прежде я никогда не видела привидения и никогда о них не думала».

В заключение можно добавить следующее: двадцать четыре года назад сэр Джордж Ситвелл дал прием в честь своего совершеннолетия. Среди гостей была мисс Тайт, дочь архиепископа Кентерберийского. Она ночевала в комнате рядом с верхней лестничной площадкой – впоследствии при реконструкции дома эту комнату уничтожили. Среди ночи она ворвалась в комнату сестры сэра Джорджа, утверждая, что кто-то бесцеремонно ее разбудил, «трижды коснувшись ледяными губами». Она попросила мисс Ситвелл пойти вместе с ней в ее спальню. Мисс Ситвелл отказалась, сославшись на то, что однажды, ночуя в этой комнате, испытала то же самое.

Сэр Джордж в шутливом тоне рассказал об этом своему поверенному, мистеру Тернбуллу. «Что ж, сэр Джордж, – ответил мистер Тернбулл, – вы можете шутить над этим, но когда вы позволили мне с женой провести медовый месяц в вашем доме, мисс Крейн, школьная подруга жены, ночевала в этой комнате и с ней случилось в точности то же самое».

Возможно, именно по этой причине от этой комнаты впоследствии избавились.

Труп в Спитлфилдсе

Около 1611 года в Спитлфилдсе проживала некая мисс Энн Стивенсон, всем известная и уважаемая дама, заключавшая крупные сделки с торговцами тканями на Ладгейт-хилл.

Эта особа, сидя в одиночестве у себя дома и размышляя о делах, ненароком оглянулась и, к своему великому изумлению, увидела, как ей показалось, труп, распростертый на полу и лежавший точно так, как и должен лежать мертвец, не считая одного – согнутой в колене ноги, как если бы человек лежал в постели. Некоторое время мисс Энн Стивенсон смотрела на него, а затем отвела глаза от неприятного зрелища.

Однако вскоре странное любопытство, охватившее ее, победило страх, и она отважилась еще раз взглянуть на тело, лежавшее в той же позе, и смотрела довольно долго, но не осмелилась встать с места. Вновь отвернувшись от пугающего зрелища, мисс Энн Стивенсон по недолгом размышлении собралась с мужеством и поднялась с намерением подойти поближе и убедиться в реальности увиденного. Но тело исчезло!

Друг доктора Джонсона

Во время разговора о привидениях доктор Джонсон^[2] заметил, что у него есть друг, честный человек, утверждающий, что видел привидение.

Это старый мистер Эдвард Кейв, печатник, живущий у Сент-Джонс-гейт. Доктор Джонсон сказал, что мистер Кейв не любит об этом вспоминать и, кажется, испытывает сильный страх, когда об этом заводят речь.

«Прошу вас, сэр, скажите, как выглядело, по его словам, это привидение?» – спросил Босуэлл^[3]. «Ну, это было нечто вроде призрачной фигуры», – ответил Джонсон.

БОСУЭЛЛ. Это случайно не история о явлении призрака Парсона Форда?

ДЖОНСОН. Так полагают, сэр. Некий официант из турецких бань, где скончался Форд, куда-то на время уезжал, когда же он вернулся, то, не зная о смерти Форда, спустился в подвал и, как утверждают, увидел его там. Спустившись во второй раз, он увидел его снова. Поднявшись, он спросил кого-то из присутствующих, что Форд делает в подвале, и они ответили, что тот умер.

У официанта началась горячка, и некоторое время он лежал без памяти. Очнувшись, он сказал, что должен что-то передать от Форда какой-то женщине, но не сказал, что и кому. Он вышел, за ним шли следом, но где-то около Сент-Пола его след потеряли. Вернувшись, он сообщил, что передал то, что требовалось, и женщина в ответ воскликнула: «Нам всем конец!»

Доктор Пеллет, которого не назовешь легковерным человеком, расследовал это дело и сказал, что доказательства неоспоримы.

Вскоре моя жена отправилась в турецкие бани (там ставят банки). По-моему, она пошла туда, чтобы услышать историю о Форде. Поначалу ей ничего не хотели говорить, но потом рассказали, и она ушла, поверив в то, что это правда.

Конечно, этот человек лежал в горячке, и увиденное им, возможно, было вызвано болезнью. Но если послание к женщине и то, что произошло в дальнейшем, было, как утверждают, правдой, то здесь усматривается нечто сверхъестественное. Порукой тому его слова, не более.

Благородная дама

Эта история приведена в книге Ричарда Бакстера «Несомненное существование мира духов» (1691).

«Мистер Франклин, священник Англиканской церкви, в то время [1661] служил в главном городе графства Айл-оф-Или, но из-за случая, о котором я вам расскажу, переехал в Вуд-Райзинг в том же графстве.

У этого человека был сын, которому в отцовском доме часто являлся дух, и этот дух настолько осмелел и распоясался, что обыкновенно приходил, когда в доме были люди, в том числе сам Франклин, и усаживался рядом с мальчиком. В должный срок, в 1661 году, мальчик был отдан в обучение к цирюльнику из Кембриджа (или по меньшей мере на время отослан к нему).

Однажды вечером к мальчику явился дух в привычном обличье благородной дамы и убеждал его вернуться домой, спрашивая, что он здесь делает и прочее. Мальчик, выслушав страстные мольбы, ответил, что не вернется. После чего получил сильнейший удар по уху, тяжко занемог, но остался в живых.

Так как он продолжает хворать, его хозяин, недолго думая, седлает лошадь и пускается в путь, чтобы известить отца. Утром того же дня мальчик сидит у огня на кухне рядом со своей хозяйкой и вдруг кричит: „Госпожа! Смотрите! Благородная дама!“

Женщина оборачивается, никого не видит, но слышит звук оплеухи и видит, что голова мальчика клонится вниз, и он тотчас умирает.

Примерно в тот же час его хозяин сидел за обедом с отцом мальчика в Айл-оф-Или. Призрак благородной дамы входит, сердито глядит, поворачивается и исчезает.

Эту историю я узнал через три дня после случившегося. Ее подтверждает мистер Купер, слышавший ее от самого мистера Франклина. Прибавим, что несчастный был так убит горем, что едва не лишился рассудка».

Старый шкаф

Эта история была опубликована в 1904 году в журнале «Ноутс энд куириз». Ее участница названа там «образованной молодой леди, здравомыслящей и рассудительной».

«Недавно мы с подругой отправились погостить к семье, живущей в окрестностях Ланкастера.

Хозяйка Бэр-холла встретила нас очень приветливо и отвела нам просторную спальню со старинной мебелью, среди которой особо выделялся шкаф. Вскоре я и моя подруга легли спать и погрузились в безмятежный сон.

Около пяти утра я проснулась. Было погожее летнее утро, и в ярком свете дня я, к своему огромному изумлению, увидела старого джентльмена с приятным лицом, который сидел в кресле в нескольких шагах от старинной кровати и внимательно на меня смотрел.

Я не испугалась, только удивилась. Так как перед сном я заперла дверь, то решила, что это галлюцинация. Я закрыла глаза, потом опять их открыла. За это время старый джентльмен передвинул свое кресло и теперь сидел спиной к двери, приветливо глядя на меня.

Я повернулась к подруге. Та крепко спала. Я немедленно разбудила ее и попросила посмотреть на дверь. Она ничего не увидела, я ничего ей не сказала, а старый джентльмен исчез.

Когда я рассказала ей, кого я видела, она в ужасе соскочила с кровати.

Мы бросились прочь из спальни в комнату нашей хозяйки, и та впустила нас к себе, позволив оставаться до тех пор, пока не настанет время одеваться.

Леди спросила нас, не открывали ли мы старый шкаф. Услышав положительный ответ, она сказала: „Ах, это просто Джеймс Бэр, мой дядя. Ему не нравится, когда кто-то, кроме меня, открывает шкаф и рассматривает его старую одежду. Он часто присоединяется ко мне, когда я бываю дома, впрочем, к другим домочадцам тоже, но им это не нравится. А со мной он нередко беседует“.

Я заметила, что запертые на ночь двери и шкафы утром оказываются открытыми, но наша хозяйка не обращала на это никакого внимания».

Дрожь

Это история мистера Т. Уэствуда из книги Джона X. Ингрэма «Заметки и вопросы», написанной в конце XIX века.

«В стороне от дороги, на краю Энфилд-Чейз. стоит старый дом, истрепанный ветрами и непогодой. Когда я увидел его впервые, в нем жили две сестры-старушки, старые девы, с которыми я свел знакомство. Однажды они пригласили меня к себе отобедать в кругу гостей, живущих по соседству.

Я хорошо запомнил дорогу. Она привела меня к холму, на который круто поднималась аллея, обсаженная дубами. С вершины открывался вид на так называемую верхнюю дорогу Чейза. Великолепный день клонился к вечеру. Когда я наконец добрался до цели, солнце уже опустилось за горизонт и восточный фасад дома отбрасывал на землю черную тень.

Так как мне надо было кое-что поправить в своей одежде, слуга отвел меня в комнату на втором этаже и на некоторое время оставил одного. Вдруг я услышал странный звук – что-то рядом со мной тряслось, словно от сдерживаемого страха. Поначалу я не обратил на этот звук никакого внимания, приписав его вою ветра в камине или сквозняку из-за полуоткрытой двери. Однако, перемещаясь по комнате, я заметил, что звук перемещается вместе со мной. Куда бы я ни направился, он следовал за мной. Я кинулся в дальний конец комнаты – он был уже там.

Не в силах объяснить причину этого явления и начиная испытывать тревогу, я поспешил закончить туалет и направился в гостиную, надеясь оставить неприятный звук позади. Напрасно. На лестничной площадке, на ступенях за мной неотступно следовал дрожащий звук, слабый, но внятный, всегда рядом. Даже за обеденным столом, когда беседа на время затихала, я несколько раз слышал именно его и так близко от себя, что если бы он исходил от человека, мы сидели бы вдвоем на одном стуле.

Кажется, кроме меня, его никто не замечал. Но он так беспокоил и терзал меня, что я с радостью думал о том, что мне не придется ночевать в этом доме. Довольно рано гости, которым предстоял долгий путь, стали расходиться, и я с наслаждением вдохнул живительный ночной воздух, избавившись наконец от дрожащего инкуба.

Я вновь увиделся с хозяйками этого дома под крышей уже другого помещения, не посещаемого таинственными духами. Когда я рассказал им о своем приключении, они с улыбкой сообщили мне, что это чистая правда, однако они так привыкли к этому звуку, что давно не обращают на него внимания. Порой, сказали они, его не слыхать неделями, порой он неотступно следует за ними из комнаты в комнату, с этажа на этаж, как было со мной. Они не могут объяснить это явление. Звук – не более, и совершенно безобидный.

Возможно, так оно и есть. Но чем был вызван бесконечный ужас, выраженный в этом звуке, если он не прервался вместе с жизнью, но навечно сохранился в лимбе невидимых вещей?»

Старый салон

Зимой 1870 года в еженедельном издании «Олл зе йир раунд» появилось следующее сообщение о призраке маленькой девочки.

Рассказ, приводимый ниже, нельзя отнести к числу прямых наглядных доказательств или неопровержимых косвенных улик. принимаемых судом. Приславший его человек всего лишь записал свидетельства очевидцев. События, которые я предлагаю вниманию читателей, произошли в Комбермерском аббатстве в графстве Чешир.

В старой части этого прекрасного особняка были устроены спальни и служебные помещения, так как она не соответствовала современным требованиям. Так называемый сводчатый салон сначала был превращен в детскую, а затем в спальню. Когда покойный лорд Коттон состарился, эту комнату, в которой он играл еще ребенком, заняла его племянница мисс П., жившая в доме до своего замужества. Гардеробную леди Коттон отделял от сводчатого салона короткий коридор.

«Однажды вечером мисс П. одевалась для очень позднего обеда и, встав из-за туалетного столика, чтобы взять кое-что из одежды, увидела возле кровати – узкой, железной, стоявшей на некотором расстоянии от стены, – маленькую девочку в причудливом старинном платье с гофрированным круглым воротником.

Несколько секунд мисс П. стояла и смотрела на девочку, раздумывая, откуда в ее комнате мог появиться странный ребенок. Свеча ярко освещала лицо и фигуру малышки.

Пока мисс П. так стояла, девочка принялась в отчаянии бегать вокруг кровати, ее личико выражало страдание.

Мисс П., все больше удивляясь, подошла к кровати и протянула руку к девочке, но та исчезла, непонятно куда и каким образом, словно провалилась сквозь землю. Мисс П. тотчас отправилась в комнату леди Коттон и спросила, кто эта маленькая девочка, которую она видела в своей комнате. Описав ее странный наряд и расстроенное личико, леди Коттон выразила уверенность в том, что столкнулась с чем-то сверхъестественным.

Дамы спустились к обеду, так как в доме было много гостей.

Леди Коттон не оставляли мысли о странном видении. Наконец она вспомнила, что лорд Коттон когда-то говорил, что самым ранним его воспоминанием было горе от внезапной смерти младшей четырехлетней сестры, которую он очень любил. Брат с сестрой играли в детской – то есть в прежнем сводчатом салоне – и весь вечер бегали вокруг кровати.

Утром, когда он проснулся, ему сказали, что ночью его сестренка умерла, а одна из нянь отвела его в сводчатый салон посмотреть, как она лежит в кроватке. Откинув простыню, она показала ее лицо. Ужас, испытанный при первом столкновении со смертью, оставил в душе лорда Коттона неизгладимый след, который не стерся из его памяти до глубокой старости. Платье и лицо девочки, описанные мисс П., точно соответствовали его воспоминаниям о сестре.

Некто записал этот рассказ со слов леди Коттон и мисс П.».

Привидение в деревне Барби

В середине XIX века деревушка Барби, расположенная всего в семи милях от Регби, была уединенным местом. Там 3 марта 1851 года в одном из домов скончалась шестидесятисемилетняя вдова миссис Уэбб.

При жизни ее бережливость доходила до скупости. По-видимому, чувствуя приближение конца, она за три часа до смерти сказала двум своим сиделкам, что не протянет до утра. В этом она оказалась права.

Через месяц жильцы соседнего дома, миссис Холдинг с дядюшкой, с удивлением услышали, что кто-то громко стучит во внутреннюю стену их дома. Дверца стоявшего у этой стены буфета заметно тряслась. Вслед за стуком раздался скрип передвигаемой мебели и хлопанье дверей. Это показалось им странным, так как после похорон всю мебель из комнат миссис Уэбб вынесли.

У миссис Холдинг были ключи от соседнего дома, но когда она туда вошла, все было тихо. Шум, обычно начинавшийся в два ночи, продолжался несколько недель. Грохот был настолько сильным, что миссис Холдинг с дядюшкой старались лечь как можно позже, чтобы потом не просыпаться от шума.

9 апреля в дом миссис Уэбб въехала семья Аклтон. Мистер и миссис Аклтон заняли комнату, в которой скончалась миссис Уэбб. Их десятилетняя дочь спала возле родителей, в маленькой кроватке в углу.

Однажды ночью вскоре после приезда миссис Аклтон разбудил страшный грохот в комнате на первом этаже. Казалось, кто-то собрал все столы и стулья и с силой швырнул о деревянный пол. Решив, что муж вернулся пьяным, она крикнула: «Я слышу, наконец-то ты явился!» Ответа не последовало. Грохот продолжался еще два часа, но мистер Аклтон вернулся домой не ранее семи утра.

С тех пор эти звуки – то громче, то тише – раздавались каждую ночь. Все предметы в комнатах оставались на своих местах.

Через несколько недель около двух ночи Аклтонов разбудил крик дочери: «Мама! Мама! У моей кровати стоит какая-то женщина и качает головой!» Миссис Аклтон попробовала успокоить дочь, говоря, что это лишь чепец и платье, которые она повесила рядом с постелью. Но ложь во спасение ненадолго успокоила девочку. Через два часа она снова крикнула: «Мама, мама! Женщина опять пришла!» По словам девочки, она видела высокую женщину в белом чепце и в платье в крапинку (рост покойной миссис Уэбб был пять футов одиннадцать дюймов). Женщина разбудила девочку, накрыв ей лицо углом простыни.

Миссис Аклтон взяла девочку к себе в постель, и той ночью все было спокойно. Но на этом посещения не прекратились. Семь ночей подряд привидение появлялось возле девочки, и постепенно та перестала бояться. Она говорила, что привидение окружает коричневый свет. Покойная миссис Уэбб стояла прямо, иногда со сложенными на груди руками и строго смотрела на девочку. Она тихонько посмеивалась или напевала и, похоже, что-то силилась сказать.

Миссис Аклтон, когда ее муж уехал по делам, попросила свою мать спать вместе с ней в одной постели. Однажды в два часа ночи ее разбудил внезапно зажегшийся в комнате свет. Она решила, что это, вероятно, привидение. «Я сказала себе, – рассказывала она впоследствии, – да будет на то воля Божия. Я не причинила ей зла. Я взгляну на нее». И она увидела, что та стоит в ногах кровати, выпрямившись и глядя на нее так твердо и гордо, как если бы была жива. Привидение двинулось к ней и оперлось о подушку, как будто хотело что-то сказать. Миссис Аклтон повернулась к матери и разбудила ее. «Это миссис Уэбб», – сказала она.

«Господи, помоги нам, – проговорила мать. – Не смотри на нее». И натянула простыню себе на голову.

В той же комнате в разное время ночевали другие люди. Их соседку миссис Радберн, спавшую там же на кушетке, кто-то разбудил, тронув за локоть. Между ней и окном маячила фигура миссис Уэбб. Другая соседка, ощутив ее присутствие, ударила ее по лицу. «Я обвела взглядом комнату и произнесла про себя: „Ах ты, старая ведьма, думаешь, я тебя не вижу?“» Но она прекрасно ее видела. Миссис Уэбб была в темном платье в крапинку и в белом чепце с двойной оборкой. От призрака исходил яркий свет, который, по словам соседки, наполнил ее глаза огнем.

Таковы обстоятельства встречи с привидением из деревни Барби. Примерно через год все прекратилось.

Матушка Лики

Осенью 1634 года в своей постели умерла старушка, известная в сомерсетском городе Майнхед как матушка Лики. Она славилась веселым нравом, но вместе с тем, казалось, имела вкус ко всему, что связано со смертью.

Рассказывают, что она не раз повторяла своим друзьям: «Как ни приятно вам сейчас в моей компании, но когда я умру, вам не захочется встречаться и болтать со мной, хотя, мне кажется, вы могли бы это сделать».

Недель через шесть после ее похорон ее невестка Элизабет Лики услышала в своей спальне стук и топот. Впоследствии она заявила на суде: «Как будто прошло стадо коров». Год спустя от меланхолии умер ее младший сын Джон, который жаловался, что не находит себе покоя из-за бабушки. Но он не говорил, что ее видел.

Однако его мать ее видела. В марте 1636 года, поднимаясь к себе в спальню с книгой в руке, она внезапно увидела свекровь, сидевшую в кресле и одетую точно так же, как при жизни. В черном платье, косынке и белом корсаже. Невестка от изумления «не могла пошевелиться и потеряла дар речи». Через четверть часа привидение исчезло.

16 октября того же года городской священник Джон Хитфилд навестил семейство Лики. Примерно в десять вечера священник вышел «по малой нужде во двор» и, вернувшись, увидел на кухне стоявшую перед ним матушку Лики. При свете свечи он «разглядел ее черты и даже выражение лица». Он покинул дом «в ужасном страхе».

Тогда он ничего не сказал, но несколько дней спустя поделился пережитым с Элизабет Лики. Ничуть не удивившись, она ответила, что видела, как призрак следовал за ним.

Через месяц в семь часов утра Элизабет заметила свекровь у амбара, в трехстах шагах от дома. На сей раз она не видела ее лица, а только «заднюю часть».

Примерно в то же время привидение явилось служанке Элизабет Флюллин. Та поступила на службу после смерти матушки Лики и потому не узнала нежданную гостью. В восемь утра, выходя из гостиной, она увидела перед собой «фигуру женщины с бледным морщинистым лицом, в черном платье, белом корсаже и косынке на голове». Неожиданно привидение исчезло.

Последнее явление призрака было более продуманным. Элизабет Лики находилась в маленькой спальне, где расстояния от кровати до стены едва хватало, чтобы пройти. Направившись к двери, она увидела, что узкий проход преграждает призрак свекрови. Она заметила, что ее глаза не двигаются. «Во имя Господа, – сказала она, – не причиняй мне зла». «Я не могу, – ответила матушка Лики. – Господь с тобой».

Впоследствии Элизабет Флюллин подтвердила, что, работая внизу, слышала голоса, доносившиеся со второго этажа. Женщины обменялись короткими фразами, и под конец Элизабет Лики спросила, где находится ее свекровь, на небесах или в аду. Ответа не последовало.

С тех пор матушка Лики больше не появлялась.

События в Майнхеде вызвали всеобщее изумление, и лондонский Тайный совет учредил в графстве Сомерсет особую судейскую комиссию. Опросив свидетелей и среди них Элизабет Лики и Элизабет Флюллин, судьи нашли в показаниях женщин противоречия, что позволило в них усомниться. Однако истинные причины появления призрака матушки Лики остались в высшей степени неясными. Судьи заключили, что это был «обман, предпринятый в определенных целях, о которых ничего не известно». Тем не менее этот случай продолжает нас интриговать.

Пустые комнаты

В конце XIX века некоему полковнику с семьей, приехавшему в Карлайл, удалось найти меблированный дом, который сдавался очень дешево. Говорили, что по неизвестной причине или причинам там никто не захотел жить.

Однако семья полковника посчитала эти слухи пустыми. В самом деле, в доме не происходило ничего необычного. И вот в начале скачек в Карлайле они ожидали к себе в гости компанию друзей.

Дом был просторным, там имелись две необставленные комнаты, которыми не пользовались. Теперь же их временно приспособили под пребывание нянь с детьми. Там они должны были ночевать в течение недели.

Окно было занавешено тяжелыми венецианскими шторами, и ночью одна из нянь, проснувшись, явственно услышала, как кто-то с силой поднимает и опускает их. Это повторилось раз двадцать. Так как огонь в камине почти погас, она не видела, движутся ли шторы на самом деле, и пребывала в понятном состоянии сильного страха. Потом раздался звук шагов, как будто, по ее словам, несколько человек «ходили босиком по комнате». Она так испугалась, что с облегчением услышала крик няни, спавшей на соседней кровати: «Господи, смилуйся над нами!» Тогда она спросила у товарки, рискнет ли та встать с постели и помешать угли в камине, чтобы увидеть, что творится в комнате. Та согласилась, и в свете вспыхнувших углей они не заметили ничего тревожного. Все было как обычно.

В другой раз обе няни сидели в одной из прежде необставленных комнат и шили. Неожиданно они услышали, как кто-то пересчитывает деньги: звон монет и стук каждой монеты, которую откладывали в сторону. Шум доносился из соседней комнаты. Но когда они туда вошли, никого не увидели.

Узнав об этом, полковник с семейством сочли за лучшее покинуть дом. Он пустовал еще долго.

Кто-то скребется

Среди бумаг Ричарда Бентли, филолога-классика и главы Тринити-колледжа в Кембридже, было найдено следующее письмо от Джона Касуэлла, оксфордского математика, жившего в XVIII веке.

«Сэр, будучи в Лондоне в апреле, я твердо намеревался вновь Вас посетить, однако простуда и хромота, одолевшие меня на следующий день, помешали мне осуществить свое намерение: из-за простуды я лишился голоса, из-за хромоты – способности передвигаться; поэтому я спешно нанял экипаж до Оксфорда. Я Ваш вечный должник, особенно в том, что касается Ваших добрых намерений в отношении мистера Д., хотя, как оказалось, это не пошло мне на пользу. Тем не менее я Вам за это премного обязан, а также за другие вещи, и, если у меня появится возможность доказать свою признательность, Вы убедитесь в том, что я остаюсь Вашим преданным слугой.

Вместе с письмом посылаю Вам отчет о привидении; эту историю я слышал от двух человек, каждый из которых беседовал с ее участником; и все же их сообщения несколько разнились и, переходя из уст в уста, стали разниться еще больше; посему я попросил своего друга отвести меня к участнику этой истории, в комнате которого я записал ее с его слов, вслед за чем прочел ему запись и оставил второй экземпляр. Он сказал, что может клятвенно подтвердить ее истинность в том, что касается лично его. Он – викарий из Уорблингтона, бакалавр искусств оксфордского Тринити-колледжа, проживший там около шести лет; я не слышал о нем ничего дурного, в настоящее время он уехал в свой приход; он обещал прислать подпись арендатора дома и его работника, кузнеца по профессии, а также работников фермера, насколько их это касается.

Мистер Бринтон, священник, вероятно, попросил его не распространяться об этом случае, так как он не найдет постояльцев, хотя и предложил платить за дом на десять фунтов меньше.

Мистер П., прежний священник, призрак которого бродил по дому, пользовался весьма дурной репутацией; говорят, у него были дети от служанки, которых он умерщвлял; однако я посоветовал викарию ничего не говорить об этом недостатке П., оставив это на совести знавших его прихожан. Люди, знакомые с П., утверждают, что у него была в точности такая ряса и что он любил свистеть.

Ваш Дж. Касуэлл».

А вот и сам отчет.

«В Уорблингтоне близ Хаванта в графстве Гемпшир в шести милях от Портсмута проживал в доме священника некий Томас Пирс с женой и детьми, работником Томасом и служанкой. В начале 1695 года, часов в девять-десять вечера, когда все домочадцы улеглись в постель, служанка с ребенком задержалась на кухне. Служанка сгребла угли в камине, взяла свечу в одну руку, а ребенка в другую и, обернувшись, увидела, что кто-то в черной рясе медленно бредет по кухне и через дверь выходит в сад. Служанка бросилась наверх и, не успев преодолеть и двух ступеней, принялась кричать; хозяин и хозяйка, выбежавшие на крик, увидели, что в одной руке она держит свечу, а другой прижимает к себе ребенка; служанка объяснила им причину крика.

Она не осталась ночевать в этом доме и отправилась в другой, принадлежащий фермеру Генри Салтеру, где проплакала всю ночь от охватившего ее ужаса и ни за что не соглашалась вернуться назад.

На следующее утро (во вторник) жена Томаса Пирса пришла ко мне в Хавант, желая получить от меня совет, и сообщила об этом некоторым своим друзьям; я ей сказал, что, на мой взгляд, это выдумки и что они хотят возвести напраслину на мистера Бринтона, священника, которому принадлежит этот дом. Я сказал, что с ее позволения приду и проведу ночь в этой комнате; ибо я тогда не верил во все эти истории о призраках и привидениях. Я явился туда вечером во вторник и около двенадцати или часа ночи обошел весь дом вместе с жильцом и его работником, чтобы посмотреть, не спрятали ли они там кого-нибудь, чтобы меня провести. Наконец мы пришли в чулан; и там я с улыбкой сказал жильцу, стоявшему рядом, что вызову привидение и заставлю его явиться. Жилец перепугался, но я обещал защитить его, продекламировав: „Barbara, Celarent, Darii“ и т. д. При этом жилец изменился в лице и едва не лишился чувств от страха; я сказал, что заметил его страх и не позволю привидению явиться, и повторил: „Barbara…“ и т. д.

Жилец быстро пришел в себя, мы вышли из чулана, спустились в кухню, откуда пришли, и, просидев там оставшуюся часть ночи, не заметили ничего необычного.

Вечером в четверг мы с жильцом улеглись в одной комнате, а работник в другой; и он увидел, как кто-то в черной рясе идет по комнате, подходит к окну, стоит перед ним и потом уходит. В пятницу утром, когда он мне об этом рассказал, я спросил, почему он не позвал меня, и добавил, что, на мой взгляд, это выдумки или обман. Он объяснил, что не позвал, потому что потерял дар речи и был не в силах пошевелиться.

В воскресенье вечером я улегся в одной из комнат (не там, где работник видел призрак), а жилец с работником в другой комнате на одной кровати. И между двенадцатью и двумя ночи работник услышал, как кто-то ходит по комнате у изножья кровати и очень хорошо свистит; потом призрак подошел к постели, отдернул полог, посмотрел на них и через некоторое время удалился, а работник позвал меня и попросил прийти, потому что кто-то расхаживает по комнате и очень хорошо свистит. Я спросил, есть ли у него огонь и может ли он его зажечь, и он ответил, что нет. Тогда я выпрыгнул из постели, даже не накинув одежды, чтобы не терять времени, и побежал по коридору к двери, но оказалось, что она заперта на замок или засов; я попросил открыть ее и впустить меня; тогда работник встал с постели, отворил дверь, которая была рядом, и тотчас улегся опять.

Я вошел, сделал три-четыре шага вперед и в ярком лунном свете увидел, как призрак двинулся от кровати к стене, отделявшей эту комнату от моей. Я приблизился к нему, встал напротив, на расстоянии протянутой руки, и спросил во имя Господа, кто он такой и зачем нас тревожит. Я стоял в ожидании ответа и, не получив его, решил, что кто-то, возможно, прятался в комнате, чтобы меня напугать; я вытянул руку, чтобы до него дотронуться, но моя рука, не ощутив никакой субстанции, прошла насквозь и уперлась в стену; тогда я отдернул руку, а привидение осталось стоять на месте. До той поры я совсем не испытывал страха, и даже теперь испугался совсем немного.

Тогда я стал заклинать его ответить, кто он такой. После этих слов призрак, стоявший спиной к стене, начал медленно продвигаться к двери; я последовал за ним, а он вышел из комнаты, повернулся ко мне спиной, прошел немного вперед по коридору и, не дойдя до конца, где начиналась лестница, исчез в том месте, где не было угла, за который он мог бы завернуть.

Я ощутил от ступней до пояса нестерпимый холод, хотя не испытывал сильного страха; потом я улегся в постель между жильцом и его работником, и они сказали, что я холодный как лед. Работник, перегнувшись через хозяина, видел, как я протягивал руку к призраку, и слышал, как я с ним говорил; хозяин тоже слышал мои слова.

Призрак был лет сорока пяти – пятидесяти на вид, среднего роста, с непокрытой головой, короткими черными волосами, в темном длинном одеянии, из-под рукавов которого виднелись кисти рук, с бледным худым лицом и смуглой кожей, глаза полуоткрыты, руки опущены.

Я познакомил с этим описанием мистера Джона Ларднера, священника из Хаванта, а также его прихожанина, майора Баттена из Лангстоуна; оба сказали, что оно полностью соответствует наружности мистера П., здешнего священника, умершего двадцать лет назад. После этого жилец и его жена покинули дом, который с тех пор пустует.

В понедельник, после Михайлова дня, некий человек из Чадсона в графстве Уорикшир, посетив ярмарку в Хаванте, часов в девять-десять вечера шел мимо вышеупомянутого дома и видел свет почти во всех комнатах. Так как дорога подходила почти вплотную к дому, он из любопытства заглянул в освещенное кухонное окно, но никого не увидел; повернувшись, чтобы следовать дальше, он увидел человека в длинном одеянии; прохожий заторопился прочь, но призрак следовал за ним; он миновал несколько акров церковной земли, пересек тропинку, затем лужайку и по другой тропинке подошел к ограде у амбара, принадлежащего фермеру Генри Салтеру, моему домовладельцу, где сидели несколько его работников и другие люди. Этот человек вошел в амбар и сказал, что испугался призрака, который следовал за ним от дома священника, и что они, если выйдут, увидят его у ограды; они вышли и увидели, что он скребется в ограду и производит страшный шум; некоторое время он стоял у ограды, а потом исчез; их описание совпадает с тем, что видел я.

Последний рассказ я слышал от того самого человека, а также от работников фермера.

Томас Уилкинз, викарий из Уорблингтона.

11 декабря 1695 года».

Беспокойный самоубийца

Эта история была рассказана преподобному Фредерику Джорджу Ли, автору книги «Проблески в сумерках» (1884), неким священником из Рочестерской епархии.

«Я был приглашен на церковную конференцию на юге Англии, где, как мне дали понять, должны были собраться известные священники для обсуждения вопросов чисто практического свойства. Конференция продолжалась три дня, но в силу непредвиденных обстоятельств мне удалось прибыть лишь на второй день.

Я не был знаком со священником, в доме которого проходила конференция, хотя мы изредка обменивались письмами. Хозяин дома принял меня весьма радушно. Его жена, распорядившись, чтобы мне показали спальню, извинилась за ее скромные размеры, северное расположение и скудость обстановки, сославшись на то, что ею пользуются редко, только при большом стечении гостей.

Я вовремя успел на вторую половину заседаний, после чего мы отужинали, и я в должный час отправился в постель. Среди ночи я проснулся от жуткого ощущения, что какое-то большое животное навалилось мне на грудь и не дает дышать.

Я тотчас вскочил и уселся на кровати. Отдышавшись, я различил в полумраке согбенную фигуру в длинном одеянии, медленно и плавно передвигавшуюся взад-вперед по комнате.

Чиркнув спичкой, я зажег свечу у изголовья. Даже при свете свечи я по-прежнему мог видеть неясную расплывчатую тень, скользившую по комнате, как прежде. Вскоре она, не прекращая движения, стала таять. Мое любопытство разгорелось, и я еще около получаса не гасил свечу, но тень не появлялась. Я пролежал без сна до рассвета, а затем, утомившись от волнения, уснул.

Когда я с небольшим опозданием спустился к завтраку, хозяйка дома, заметив мою бледность и разбитый вид – несомненно, имевшие место, – спросила, явно нервничая, хорошо ли я спал. Я нерешительно ответил, что неважно, не вдаваясь в подробности и не обнаруживая своего замешательства.

Позже в тот же день, когда хозяйка вновь завела разговор на эту тему, я узнал, что в этой комнате, как говорили, покончил с собой слуга прежнего настоятеля и ею почти никогда не пользуются. Многие видели смутные очертания беспокойного призрака, бродившего взад-вперед у большой кровати. В другое время в этой спальне слышался звук тяжелых шагов, а иногда в ночной тиши раздавались душераздирающие крики».

Миссис М

В середине XIX века офицер английской армии составил протокол допроса двух солдат. Речь шла о происшествии, имевшем место в гарнизонном госпитале его полка Протокол был напечатан в книге Кэтрин Кроу «Темная сторона природы» (1852).

В августе сержант-наставник, человек весьма достойный и пользующийся уважением в войсках, привлек мое внимание к одному событию в гарнизонном госпитале.

Выслушав его серьезный и откровенный рассказ, я принял решение провести расследование.

Я рассказал об обстоятельствах случившегося другу, и мы с ним отправились в госпиталь. Нам следовало опросить двух пациентов – оба отличались уравновешенным характером и не страдали психическими заболеваниями. Один из них лечился от туберкулеза, другой – от язвы на ноге, и оба находились в цветущем возрасте.

После того как госпитальный сержант, также человек весьма уважаемый и заслуживающий доверия, подтвердил слова наставника, я послал за первым пациентом и попросил его изложить, что он видел и слышал, предупредив, что запишу его рассказ и потому ему следует быть весьма осмотрительным, ибо обман, обнаруженный в стенах госпиталя, является серьезным проступком и будет строжайшим образом наказан. Затем он перешел к изложению событий, которое приводится ниже.

«Во вторник, поздно вечером, где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами, мы все уже улеглись в постель. Было темно, если не считать света лампы у кровати больного лихорадкой.

Неожиданно я проснулся от того, что кто-то навалился мне на ноги, и в тот момент, когда я попытался подобрать их под себя, рядовой У., лежавший на койке напротив, крикнул: „Послушай, К., кто-то сидит у тебя в ногах!“ Я посмотрел туда и увидел, как кто-то встал, обошел вокруг кровати и остановился возле меня, в проходе между койками. Мне стало страшно, последние несколько ночей в палате раздавались тяжелые шаги, и мы уже начали думать, что это привидение, потому что никого не видели. И решив, что это наверняка привидение, я крикнул: „Кто ты и что тебе надо?“

Тогда фигура, опершись одной рукой о стену у меня над головой, пригнулась и сказала мне на ухо: „Я миссис М.“, и я смог разглядеть, что она в длинной фланелевой рубахе, обшитой по краю черной тесьмой, точно такой, в какую я помогал ее одевать, когда она умерла год назад.

Однако голос не был похож на голос миссис М. или кого-нибудь еще, он был совершенно особым – как будто пел у меня в голове. Лица я разглядеть не мог, оно оставалось в темноте, и мне показалось, что сквозь ее тело просвечивают окна.

Хотя я чувствовал себя не очень уютно, я спросил, чего она хочет. Она ответила: „Я миссис М. и хочу, чтобы ты написал тому, кто был моим мужем, и сказал ему…“

Я не вправе передавать слова миссис М. кому-либо, кроме ее мужа. Он находится в военном лагере в Ирландии, я написал ему и все рассказал. Она взяла с меня обещание молчать. Когда я пообещал хранить тайну, она сказала мне еще кое-что, и это убедило меня в том, что я говорю с ее духом, так как об этом не знала ни одна живая душа, только она и я.

И если это мое последнее слово на земле, я торжественно заявляю, что со мной говорил дух миссис М. и никто другой.

Пообещав, что, если я исполню ее просьбу, она не станет меня больше беспокоить, она отошла от моей кровати к камину и принялась водить руками по стене над каминной полкой. Через некоторое время она снова ко мне подошла, и, пока я на нее смотрел, она вдруг исчезла из виду, и я остался один.

Я покрылся холодным потом и почувствовал, что вот-вот упаду в обморок, но я не потерял сознания, мне постепенно становилось лучше, и через некоторое время я уснул».

После перекрестного допроса, учиненного капралу К., и безуспешных попыток разубедить его в том, что его посетило привидение, я прочел ему свои записи и, отпустив, послал за вторым пациентом.

Предупредив его так же, как и первого, я стал записывать его показания, которые он давал, судя по всему, чистосердечно и искренне.

«Вечером во вторник я не спал, – начал он, – и неожиданно увидел, что кто-то сидит на кровати капрала К. В палате было так темно, что я не разглядел, кто это. Фигура сидевшего выглядела так странно, что я испугался и почувствовал себя нехорошо.

Я крикнул капралу К., что кто-то сидит у него на кровати, и тогда тень встала. Я испугался, что она подойдет ко мне, и, так как я очень слаб [это был больной туберкулезом], я откинулся на подушку и, кажется, потерял сознание.

Очнувшись, я увидел, что фигура стоит и беседует с капралом, нагнувшись и опершись одной рукой о стену, но голоса ее я не слышал. От страха я сунул голову под одеяло и пролежал так довольно долго. Выглянув из-под одеяла, я увидел только капрала К., сидевшего на кровати.

Он сказал, что видел привидение, а я ему сказал, что тоже его видел. Через некоторое время он встал и дал мне воды, потому что я был очень слаб. Другие пациенты, разбуженные нашим разговором, велели нам замолчать, и вскоре я уснул. После этого в палате не происходило ничего особенного».

Этого человека подвергли перекрестному допросу, однако он не изменил своих показаний. Отпустив его, мы спросили госпитального сержанта, не могли ли над нами подшутить. Он заверил нас, что это невозможно. И в самом деле, насколько мне известно о порядках и поведении пациентов в госпитале, подобный розыгрыш – слишком рискованная вещь, особенно для тяжелобольных или близких к смерти пациентов этой палаты. Наказание за подобную проделку было бы весьма суровым, а ее раскрытие – неизбежным, так как отношение к виновным было бы враждебным.

Дальнейшее расследование было весьма недолгим, так как устанавливать, по сути, было нечего. Дело кончилось предположением о том, что обоим свидетелям это померещилось или приснилось. Тем не менее полгода спустя, после повторного допроса, их показания остались такими же четкими, а убежденность такой же непоколебимой. К тому же оба изъявили готовность повторить все сказанное под присягой.

Так закончилась история, приключившаяся с двумя солдатами в больничной палате. Возможно, она дает нам основания для скептицизма. Почему миссис М. не явилась прямо своему мужу, а прибегла к помощи посредника? Почему она явилась именно в ту ночь, а в предшествующие ночи раздавались только громкие шаги?

Мелкие детали заставляют сделать вывод о правдивости показаний двух свидетелей – темнота в палате, «если не считать света лампы у постели больного лихорадкой». Далее следует странное описание того, как дух или призрак «водил руками по стене над каминной полкой». Или слова второго солдата о том, как призрак стоял, «нагнувшись и опершись одной рукой о стену».

Могло ли присутствие близкого к смерти человека или тяжелое состояние других пациентов породить подобное явление? Заметим, что существует множество рассказов о привидениях в больницах…

Пьяница

Ричард Бакстер в книге «Несомненное существование мира духов» (1691) приводит следующую историю.

«В Лондоне проживает рассудительный, непьющий, благочестивый человек, один из моих прихожан, а у него есть старший брат, человек из высшего общества, в последнее время впавший в грех пьянства, хотя прежде он казался благочестивым. Он часто и подолгу живет в доме брата, и всякий раз, когда он, напившись пьяным, крепко спит, у изголовья его кровати раздается громкий стук, как будто кто-то колотит в стену. Если его кровать передвигают, шум следует за ним. Повсюду, где бы он ни находился, раздается грохот, который слышат все. За этим джентльменом наблюдали и держали за руки, чтобы он не мог делать этого сам.

Об этом мне сообщил его брат и в подтверждение своих слов привел жену (благоразумную женщину). Она помимо этого сказала, что, наблюдая за ним, видела, как его башмаки, стоявшие под кроватью, приподнялись над полом, хотя их никто не трогал.

Они привели ко мне этого человека, и, когда мы его спросили, как после таких предупреждений он решается вновь грешить, он не привел никаких оправданий. Но так как он человек не простой, я по причинам житейского свойства не называю здесь его имени».

В конце коридора

В августе 1912 года маркиз Хантингтонский, впоследствии Восьмой герцог Девонширский, остановился вместе со своими спутниками в Болтон-холле, большом особняке в трех милях от Скиптона в графстве Йоркшир. Он ночевал в доме священника, который примыкал к Болтон-холлу. В числе его спутников были герцог Девонширский, лорд Десборо и правящий монарх король Георг V. Первым документом в данном случае является заявление маркиза Хантингтонского, под которым в качестве свидетелей подписались три высокопоставленных джентльмена.

«В воскресенье, 18 августа 1912 года, поднимаясь в свою комнату в доме священника в четверть двенадцатого вечера, я ясно увидел фигуру человека, стоявшего у двери. Он был в неприметной одежде и не слишком чисто выбрит. Я стоял на верхней площадке лестницы, глядя в конец коридора, где была моя комната. Я спустился вниз, взял другую свечу, но когда я снова поднялся наверх, фигура исчезла.

Привидения в тот вечер были темой общей беседы, но она велась в мое отсутствие, и я о них не думал.

Хантингтон».

Второй документ – письмо матери маркиза Хантингтона к леди Галифакс.

«Не известите ли вы лорда Галифакса, что Эдди [маркиз Хантингтонский] пошлет ему отчет о своем привидении? Кажется, это тот же человек, которого два-три раза видел викарий, но у викария призрак был в коричневой одежде, а Эдди заявил, что этот человек был в темно-сером или черном. У призрака, который видел Эдди, круглое лицо – без бороды, но, как он сказал, небритое. Когда мы спросили викария, была ли у его привидения борода, он ответил „нет“, но выглядел он так, словно несколько дней не брился, и его лицо было очень круглым».

Третье письмо было послано лорду Галифаксу маркизом Хантингтоном.

«В воскресенье, 18 августа, в четверть двенадцатого вечера я видел привидение, стоявшее в дверях моей комнаты и смотревшее не на меня, а мимо. Я ночевал в доме священника и заметил призрак, когда повернул налево с лестницы, в которой три пролета, и посмотрел в коридор длиной ярдов в одиннадцать, в конце которого находилась моя комната. Пока я поднимался по третьему пролету, в котором всего шесть ступеней, мне показалось, что кто-то там стоит, но я не придал этому значения, так как священник часто встречает меня на лестнице.

Я сразу понял, что это призрак, но испугался лишь потом. Он ниже среднего роста, лет пятидесяти пяти или около того. У него необычно круглое лицо – или скорее слишком широкое по отношению к длине, – изборожденное глубокими морщинами. Блестящие глаза. Лицо могло бы принадлежать старой женщине, если бы не подбородок, покрытый недельной седой щетиной. На голове капюшон, длинная одежда наподобие накидки. Капюшон и плечи, вероятно, серые, но низ одежды черный или коричневый. За спиной у меня горела лампа, в руке была свеча, поэтому голова и плечи призрака были освещены довольно ярко, тогда как нижняя часть оставалась в тени. Призрак вовсе не был прозрачным, он был плотным и реальным».

Стена комнаты, в которой спал маркиз, на самом деле была частью древней монастырской стены.

Викарий, о котором пишет мать маркиза Хантингтона, преподобный Макнабб, видел призрак всего однажды. Тот стоял в той же позе, в которой его видел маркиз, и казался таким реальным, что викарий обвинил его во вторжении в чужой дом. Затем призрак исчез. Вероятно, в прежние годы его видели и другие люди.

Голоса

Мистер Уэйленд из Вата поведал эту историю преподобному Фредерику Джорджу Ли, а тот включил ее в свою книгу «Проблески в сумерках» (1884).

«В 1829 году мой отец купил возле Бристоля небольшой удобный дом с двумя акрами земли, называвшийся „Горячий ключ“.

Дом стоял за пределами деревни, неподалеку от местной церкви. Отец решил обосноваться здесь, оставив карьеру юриста и дом в Лондоне. Он полагал, что сделал выгодное приобретение. Дом был ветхим, однако его владелец обещал привести его в полный порядок при условии, что вернет часть затраченных средств, предоставив новому владельцу право полной и бессрочной собственности. Весной 1831 года все формальности были улажены.

В апреле отец с моей младшей сестрой, слугой и двумя служанками поселились в новом доме, но через две недели обе служанки захотели уволиться. Они утверждали, что в доме обитают призраки – большой обезьяны и гигантского черного пса. То одно, то другое из этих существ появлялось в комнатах или проходило мимо в коридорах и на лестнице. К тому же повсюду раздавались странные звуки. На пустом чердаке было страшнее всего: казалось, там кого-то душат; временами шум доносился из внутреннего двора – как будто там жестоко избивали человек двенадцать.

Вознамерившись выяснить причину этих звуков, служанки ничего не увидели и не услышали. Во дворе было тихо, как в могиле.

Призвали несколько деревенских жителей, однако те согласились нести караул только при зажженных свечах и в большой компании. По этой причине шум раздавался лишь на чердаке, однако около полуночи во внутреннем дворе появились призраки обезьяны и гигантского черного пса, их видели одновременно пять человек. Казалось, животные выбрались сквозь закрытую решетку из большого подвала во флигеле и устремились в темноту за оградой. Домочадцы и крестьяне видели призраков не меньше двенадцати раз, хотя мой отец и слуга (оба слышали странные звуки) ничего не видели.

В начале ноября 1831 года, после того как мой отец уже дважды или трижды поменял слуг, он проснулся среди ночи от душераздирающего крика, доносившегося (как ему показалось) с крыши дома. Одновременно он услышал шум: как будто дюжина рабочих, переговариваясь, снимала черепицу и швыряла в сад. Он вскочил с постели, накинул кое-что из одежды и халат, разбудил слугу и поспешил вместе с ним к входной двери, захватив с собой заряженные пистолеты и ружье. Они рассчитывали встретить там воров, или лунатика… Но, отворив дверь и оглядевшись, они никого не увидели и не услышали ни звука. Черепица была на месте, сад абсолютно пуст и тих.

Подобные события, разнящиеся лишь в деталях, происходили вновь и вновь. Мой отец, человек совершенно прозаический и лишенный воображения, пришел к необычному выводу, что в доме обитают привидения – что, конечно, соответствовало истине, – и в 1832 году продал его отошедшему от дел бристольскому купцу.

Тот, в свою очередь, как мне сказали, счел свою жизнь там невыносимой, но не сумел избавиться от дома и сделал из него три коттеджа. Однако никто не соглашался жить и в коттеджах, ибо там все осталось по-прежнему.

Об этом месте пошла дурная слава, окна пустующего дома разбили, здание со временем обветшало, и через несколько лет его снесли».

Маленькая девочка

Следующий рассказ, вышедший из-под пера «молодой дамы», появился в 1880 году в «Ноутс энд кверис».

«Я собираюсь рассказать о том, что со мной произошло в июле прошлого года, когда я вместе со своими кузинами жила на севере страны в их йоркширском доме. Предыдущим летом я провела там несколько дней, но не видела и не слышала ничего особенного.

На этот раз, приехав рано днем, я отправилась кататься на лодке с одним из родственников, прекрасно провела вечер и наконец отправилась спать, немного утомившись от дневных трудов, но пребывая в отличном расположении духа. Я крепко проспала примерно до половины четвертого, когда стало рассветать. Ненадолго проснувшись, я увидела, что дверь в мою спальню вдруг открылась и тотчас захлопнулась. Я подумала, что это, должно быть, кто-то из прислуги, и крикнула: „Войдите!“

Через некоторое время дверь распахнулась снова, но никто не вошел – по меньшей мере я никого не видела. Почти одновременно зашуршали занавески в гардеробе, стоявшем рядом с моей кроватью, из-за чего мне сделалось немного не по себе, шуршание не прекращалось, и меня охватило крайне неприятное чувство – не страх, а странное мистическое ощущение, что я не одна.

Прошло несколько минут, и я увидела в ногах кровати девочку лет семи. Казалось, она, скользя, приближается ко мне – маленькая девочка в ночной рубашке с темными волосами и белым как полотно лицом. Я попыталась с ней заговорить, но не могла произнести ни слова.

Она медленно приблизилась к изголовью, и я сумела хорошо рассмотреть ее лицо. Мне показалось, что девочка в большой беде: руки стиснуты на груди, глаза устремлены наверх с мольбой и отчаянием. Потом, медленно разжав руки, она коснулась моего плеча. Ее рука была холодной как лед, и, пока я силилась произнести хоть слово, она исчезла.

После того как девочка исчезла, мне стало еще страшнее, и я с нетерпением стала ждать прихода горничной. Не знаю, удалось ли мне уснуть. Однако к тому времени, когда появилась горничная, мне почти удалось убедить себя, что мое ночное приключение всего лишь яркий сон. Тем не менее, когда я спустилась к завтраку, многие заметили, что я бледна и плохо выгляжу.

Тогда я рассказала своим кузинам, что мне приснился очень правдоподобный страшный сон, и если бы я верила в привидения, то вообразила бы, что видела одно из них. Все промолчали, только хозяин дома, врач, заметил, что лучше мне не спать в этой комнате, во всяком случае, одной.

На следующий день одна из кузин ночевала вместе со мной. Ночью и ранним утром никто из нас не видел и не слышал ничего особенного. И я убедила себя, что увиденное мною – всего лишь плод воображения, и настояла на том, что буду спать в этой комнате одна.

И вот, удалившись в эту комнату, я встала на колени у кровати, чтобы помолиться, и неожиданно испытала тот же страх, что накануне. Занавески в гардеробе зашевелились, и у меня возникло прежнее ощущение – что я не одна. От страха я не могла пошевелиться, но, к счастью, одна из моих кузин вошла за какой-то забытой вещью. Взглянув на меня, она воскликнула: „Ты что-то видела?“ „Нет“, – ответила я, но рассказала ей, что я почувствовала, и безо всяких уговоров с ее стороны покинула эту комнату и больше туда не возвращалась.

Узнав о случившемся, хозяйка дома сказала, что мне не следует спать в этой комнате, поскольку страшный сон произвел на меня такое впечатление, что теперь я могу вообразить (сказала она) все что угодно и серьезно заболеть. Я перебралась в другую комнату, и в оставшееся время (в течение недели) меня не беспокоило появление маленькой девочки.

Когда я уезжала, моя кузина, старшая дочь доктора, отправилась вместе со мной к моему дяде, жившему в том же графстве. Мы пробыли у него около двух недель, и все это время о „маленькой девочке“ упоминали только как о моем „кошмаре“.

Потом я поняла, что от меня что-то скрывали, потому что перед моим отъездом кузина обратилась ко мне: „Мне нужно кое-что тебе сказать. Я хотела рассказать тебе об этом сразу после нашего отъезда. Но отец попросил меня молчать, потому что ты со своими слабыми нервами могла бы слишком сильно испугаться. Твой кошмар вовсе не был кошмаром. Ты видела привидение маленькой девочки!“ И она рассказала, что эту „маленькую девочку“ видели уже три раза три разных человека. Но так как с тех пор прошло около десяти лет, о ней почти забыли, пока я не рассказала о том, что видела утром после первой ночи моего второго визита.

Далее моя кузина рассказала, что ее младшая сестра, проснувшись перед рассветом, к своему огромному удивлению, увидела маленькую девочку с темными волосами, стоявшую к ней спиной и глядевшую в окно. Приняв ее за свою сестренку, она заговорила с ней. Но та не отвечала и не двигалась, тогда она сказала: „Напрасно ты там стоишь. Я тебя узнала. Меня не проведешь“. Оглянувшись, она увидела, что ее сестренка, с которой она, как ей казалось, говорила, спит рядом с ней.

Почти сразу же девочка отошла от окна и направилась в комнату другой ее сестры, А. И последняя, как она потом призналась, ясно видела фигуру маленькой девочки с темными волосами, стоявшую у стола в ее комнате. Когда она попробовала с ней заговорить, девочка исчезла. Передо мной „маленькую девочку“ несколько раз видел отец моей кузины доктор X. Ранним летним утром, возвращаясь с визита к больному, он поднимался по лестнице к себе. И заметил ту же девочку с темными волосами, бегущую впереди него. Когда же он добрался до своей комнаты и вошел в нее, девочка исчезла.

Стало быть, призрак три раза видели члены семьи и один раз я. Но только я видела ее лицо. Добавлю, что она никогда не показывалась дважды в одной комнате».

Непрошеные гости

Есть странные домашние привидения, о которых неизвестно что и думать.

В Виндзоре, в одном из старых домов на Парк-стрит, обитало привидение, о существовании которого можно было догадаться только ночью, по шагам в спальне.

Дама, жившая там, сообщала: «Я никогда никого не вижу, но постоянно слышу шаги. Они пересекают комнату из угла в угол, от алькова, где стоит кровать, до противоположной стены, где они затихают. Почему-то я никогда не испытывала страха… Однажды кто-то из моих детей случайно упомянул „приятного старичка, который приходит пожелать спокойной ночи“». Ребенку было три года, и, когда его попросили описать старичка, он ответил: «Он похож на Санта Клауса. Только одежда у него из горелой бумаги».

В XIX веке в Дербишире в доме булочника близ Стони-Миддлтона обитало привидение, делавшее дырки в буханках хлеба – «такие большие, что хлеб нельзя было продать».

В том же веке в одной деревне близ Честер-ле-стрит время от времени появлялось привидение, которое при приближении к нему «падало на землю и расстилалось, как простыня или большой тюк белой шерсти».

В XIX веке дети, жившие в доме, о котором говорили, что в нем водятся привидения, рассказали матери, что бегали в подвале за «очень странным зверем вроде козла, но не козлом; и еще он был похож на тень».

В 1661 году появилось привидение с пластырем на лице «величиной с полкроны».

В XX веке мать с ребенком, посмотрев в дыру от сучка в деревянном поле, увидели голубой глаз.

Блуждающие привидения

Женщина в поле

Этот рассказ вышел из-под пера преподобного Радла, священника и школьного учителя в Лонсестонском приходе в Корнуолле, а затем был напечатан в книге Т. М. Джарвиса «Правдоподобные истории о привидениях» (1823).

В начале 1665 года на Лонсестон обрушилась болезнь, от которой умерло несколько моих учеников. Среди жертв этой вредоносной болезни был Джон Эллиот, старший сын эсквайра Эдварда Треберса, юноша лет шестнадцати, чрезвычайно одаренный и талантливый. По его собственной просьбе я читал проповедь на его похоронах, состоявшихся 20 июня 1665 года. В своей речи я сказал несколько похвальных слов в адрес молодого джентльмена.

По окончании похорон, когда я собирался покинуть церковь, ко мне вежливо приблизился пожилой джентльмен и, вопреки моему желанию, с несвойственной ему настойчивостью начал уговаривать меня посетить его дом нынче вечером. На сей раз мне удалось отговориться, но он взял с меня обещание нанести ему визит в ближайший понедельник. Казалось, тем дело и кончилось, однако еще до понедельника я получил от него письмо с настоятельной просьбой посетить его по возможности в субботу. Второй попытке я воспротивился, ответив, что это противоречит моему желанию и исполнению долга перед прихожанами.

Однако джентльмен не успокоился, в субботу он послал мне очередное письмо, в котором просил обязательно быть у него в понедельник и так устроить свои дела, чтобы провести у него по меньшей мере два-три дня. Его настойчивость меня немало удивила.

В понедельник, отправившись туда, чтобы исполнить данное обещание, я встретил настолько радушный и щедрый прием, насколько назойливым было приглашение. К тому же я увидел там соседнего священника, который якобы зашел случайно, однако последующие события заставили меня придерживаться другого мнения.

После обеда мой собрат вызвался показать мне сад и там во время прогулки впервые дал мне понять, какую цель преследовали эти похвалы и угощение.

Сначала он упомянул о несчастье, постигшем семью, затем перешел на младшего сына. Он рассказал, каким веселым и бодрым тот прежде был и каким унылым и апатичным стал. Затем горько посетовал на то, что дурное расположение духа настолько повлияло на его разум, что бедный малый вообразил, что его преследуют привидения и что его по дороге в школу всякий раз поджидает в поле, в полумиле от дома, злой дух.

В разгар разговора (в самый что ни на есть подходящий момент) к нам подходят старый джентльмен со своей леди. При их приближении священник, увлекая меня в беседку, возобновляет свой рассказ, и они (родители юноши) подтверждают его слова, дополняя длинное повествование множеством мелких подробностей. Короче, им интересно знать мое мнение по этому вопросу и получить совет.

Я ответил: то, что поведал им юноша, вещь довольно странная, однако не совсем невероятная, и я пока не знаю, что об этом думать. Но если их сын согласится со мной побеседовать и будет откровенен, завтра я надеюсь дать им более обдуманный ответ.

Мальчик, согласившись побеседовать с преподобным Радлом, поведал ему следующую историю.

«Женщина, которая мне является, жила неподалеку и умерла восемь лет назад. Ее зовут Дороти Дингли, она такого-то роста, возраста и вида. Она никогда со мной не заговаривает, только быстро проходит мимо и всегда уступает мне дорогу. Пока я иду по полю, она обычно появляется два-три раза.

Прошло месяца два прежде, чем я догадался, в чем дело, и, хотя я знал ее в лицо, не мог припомнить ее имени и, недолго думая, решил, что эта женщина живет где-то поблизости и часто ходит этой дорогой. И так я думал, пока не начал встречать ее каждое утро и каждый вечер, всегда на одном и том же поле, а иногда два-три раза подряд.

Я понял все года назад. Когда я впервые заподозрил, что это привидение, у меня хватило духу не поддаться страху; долгое время я держал все это при себе и только много размышлял.

Я не раз пытался с ней заговорить, но никогда не получал ответа. Потом я начал ходить в школу другой дорогой, но тогда она стала поджидать меня на узкой тропинке между Квори-парком и питомником, и это было еще хуже.

Со временем я начал испытывать страх и все время молился Господу, чтобы он избавил меня от этого или открыл мне, что это означает. Ночью и днем, спал я или бодрствовал, ее облик всегда стоял передо мной. И постепенно я погрузился в такую глубокую задумчивость, что это стало заметно всей семье. И тогда я рассказал об этом своему брату Уильяму, а он по секрету передал отцу и матери, и некоторое время они держали это про себя. Но ничего хорошего из этого не вышло: порой они смеялись надо мной, порой распекали меня, но все равно посылали меня в школу, советуя выкинуть все эти глупости из головы.

Я, разумеется, по-прежнему ходил в школу, и всякий раз по дороге туда меня встречала эта женщина».

Выслушав рассказ мальчика, священник согласился завтра в шесть утра отправиться вместе с ним туда, где тот видел привидение. Они договорились сделать это тайно и ничего не говорить родителям мальчика.

Преподобный Радл продолжает свой рассказ.

«На следующее утро, незадолго до пяти, мальчик появился у меня сгорая от нетерпения. Я поднялся и пошел вместе с ним. Он привел меня на поле акров в двадцать, располагавшееся на открытой местности, в трех фарлонгах^[4] от его дома. Не успели мы преодолеть и трети расстояния, как перед нами появился призрак женщины, в точности такой, как мне описывал мальчик (неожиданность его появления и исчезновения не позволила мне разглядеть его как следует).

Я был застигнут врасплох, и, несмотря на принятое накануне твердое решение заговорить с этой женщиной, мне не достало сил к ней обратиться или оглянуться ей вслед. Однако я позаботился о том, чтобы не обнаружить страха перед моим подопечным и проводником. Я лишь сказал ему, что убедился в правдивости его слов, и мы прошли все поле до конца и вернулись назад, но призрак больше не являлся.

Я почувствовал в юноше смесь отваги и страха. Первая объяснялась моим присутствием и подтверждением его слов, второй – видом его преследовательницы. Короче, мы отправились домой. Я несколько озадаченный, он сильно воодушевленный».

По возвращении преподобный Радл сказал матери мальчика, что словами ее сына «не следует пренебрегать и подвергать их полному сомнению», посоветовав не обсуждать эту тему ни с кем из соседей. Затем он вернулся к себе и следующие три недели из-за множества дел был лишен возможности еще раз посетить место встречи с привидением.

«27 июля 1665 года я отправился в поле, где являлся призрак, один и прошел его до конца, никого не встретив. Я возвратился назад, повторил прогулку, и на этот раз примерно там же. где я встретил его, когда был вместе с молодым джентльменом, мне явился призрак. Мне показалось, что он двигался быстрее, чем в прошлый раз, и оттого я не успел заговорить с ним, как замыслил накануне, хотя он был в десяти футах от меня.

Вечером того же дня ко мне пришли родители вместе с сыном, и я предложил им отправиться туда назавтра. Утром, чтобы не всполошить слуг, они сказали, что идут осматривать пшеничное поле, а я, сев на лошадь, сделал вид, что еду в другом направлении, но вскоре мы встретились в назначенном месте.

Затем мы вчетвером не торопясь направились в Квартилс, но только когда мы оказались на середине поля, на другом его конце появился призрак. Он двигался нам навстречу с таким проворством, что не успели мы сделать шести-семи шагов, как он промчался мимо. Я тотчас кинулся за ним, а молодой человек за мной. Мы видели, как призрак скрылся в проходе, через который мы вошли. Я побежал вдоль изгороди в одну сторону, юноша в другую, но видение исчезло. Осмелюсь утверждать, что самая быстроногая лошадь в Англии не смогла бы за это время скрыться из виду.

В тот день я отметил две вещи.

1. Увязавшийся за нами спаниель при приближении призрака залаял и бросился прочь; отсюда можно заключить, что призрак не был плодом нашей фантазии или наших опасений.

2. Призрак передвигался не с помощью ног. шаг за шагом, а скользил, как дети по льду или лодка по быстрой реке.

Однако продолжим. Это зримое доказательство не только убедило, но и необычайно напугало старого джентльмена и его жену, которые знали эту Дороти Динглер при жизни, были на ее похоронах, а теперь, в ее последнее явление, ясно разглядели ее черты. Я подбодрил их, как только мог, и они тотчас отправились домой.

На следующее утро, в четверг, я поднялся чуть свет, вышел из дому один и около часа ходил, размышляя и молясь, по соседнему полю. Сразу после пяти я вошел в ограду посещаемого поля и не успел сделать сорока-пятидесяти шагов, как на другом его конце появился призрак. Я обратился к нему громким голосом и в тех словах, которые принято произносить в подобных случаях. Тем временем он приближался, но очень медленно и, когда я подошел к нему вплотную, остался стоять на месте. Я заговорил опять, и он ответил, но очень тихо и неразборчиво. Я совершенно не испытывал страха и продолжал говорить, пока он не ответил и не принес мне извинения.

Но мои труды на этом не закончились, поскольку тем же вечером, через час после заката, он снова встретился мне на том же месте и после нескольких слов с каждой стороны тихо исчез и больше никогда не появлялся и никого не тревожил.

Наш утренний разговор продолжался около четверти часа.

Все сказанное мною правда. Я говорю так, потому что видел это своими глазами и слышал своими ушами. И пока меня не убедят, что мои органы чувств меня обманывают, я буду утверждать, что изложенное мною на бумаге – правда».

Фигура на дороге

В ноябре 1939 года в газете «Эксетер экспресс энд экоу» появилось несколько интригующих заметок В пятничном номере от 3 ноября было опубликовано письмо эксетерского бизнесмена следующего содержания.

«Около семи вечера я ехал из Эксетера в Старкросс и вдруг увидел посреди дороги близ паудерхемской церкви женщину в черном плаще с капюшоном. Я нажал на тормоза, думая, что это пешеход, которому требуется помощь. К моему изумлению, как только машина остановилась, женщина просто-напросто исчезла. Я вышел из машины и огляделся по сторонам, вокруг никого не было – к тому же спрятаться там негде.

Я снова сел в машину и поехал, но, поравнявшись с погостом, увидел ее опять. На этот раз закутанная в плащ фигура скользнула сквозь закрытую церковную калитку. В тот вечер я возвращался домой после деловой встречи в Эксетере и ничего не пил. Насколько я могу судить, я вполне нормален и прежде ни разу не видел ничего подобного».

Шесть дней спустя пришло другое письмо на эту тему от корреспондента газеты в Кредитоне.

«Одна моя приятельница рассказала мне, на мой взгляд, интересную историю. Несколько месяцев назад темной ночью она ехала с другом из Эксетера в Тинмут и на спуске у паудерхемской церкви увидела фигуру, бредущую по правой стороне дороги, та шла впереди машины и исчезла в живой изгороди.

Увидев ее в первый раз, она ничего не сказала водителю, но, заметив, что он внезапно притормозил, спросила, почему он сбросил скорость. Тот ответил: „Ты не видела, как по дороге шла какая-то леди в сером плаще?“»

Двумя неделями позже та же пара, проезжая тот же отрезок дороги, вновь увидела эту фигуру. В местной прессе об этом много писали, приходили и другие люди, у которых были «видения» – одно из них в 1919 году, – но вскоре этот эпизод изгладился из общественной памяти.

Удивительные вести из Спрайтона

В мае 1683 года вышла брошюра, где описывались некоторые события, имеющие отношение к так называемому спрайтонскому демону. Подробности этих событий изложены неким джентльменом из Спрайтона, графство Девон, священником из соседнего Барнстейпла, а также семью другими очевидцами. Брошюра под названием «Спрайтонский демон в Девоне» начинается следующим образом.

«В ноябре 1682 года в округе Спрайтон, графство Девон, некий Фрэнсис Фей (слуга мистера Филипа Ферза), находясь в поле близ дома своего хозяина, увидел старого джентльмена, похожего на отца хозяина, с палкой или тростью в руке вроде той, какой он пользовался при жизни и убивал кротов.

Призрак приблизился к молодому человеку, но тот, представьте себе, ничуть не испугался при виде человека, который, как известно, был мертв».

Призрак старика с палкой был только предвестником необыкновенных событий, имевших место в последующие дни и недели. Приводим их краткий перечень.

«[Двумя-тремя днями позже], когда молодой человек возвращался верхом в дом своего хозяина в вышеупомянутом приходе Спрайтон, на лошади у него за спиной возникла фигура второй жены старого джентльмена, о котором говорилось ранее.

Демон сбросил молодого человека с лошади на землю с такой силой, что привел в великое изумление не только (бывшую с ним) горничную хозяйки, но и еще несколько человек, видевших это ужасное происшествие. Земля издала громкий гул, так велика была сила падения…

Вскоре призрак этой женщины явился разным обитателям дома, а именно: вышеупомянутому молодому человеку, миссис Томасине Гидли, Энн Лангдон, рожденной в этом округе, и маленькому ребенку, которого по причине беспокойного поведения духа пришлось удалить из дома.

Однажды кто-то сунул голову молодого человека в очень узкое пространство между изголовьем кровати и стеной и удерживал там с такой силой, что ее сумели извлечь только несколько мужчин; голова была вся в крови, синяках и ушибах. Чтобы предотвратить осложнение от кровоподтеков, ему прописали кровопускание; после кровопускания кто-то сорвал повязку с его руки и обмотал вокруг его талии с такой силой, что он не мог дышать и едва не задохнулся. Когда же ее разрезали на части, раздался странный заунывный звук, который испугал всех присутствующих.

Несколько раз галстуки и платки, которые он носил на шее, едва его не удушили, они неожиданно затягивались так туго, что он не мог вздохнуть и чудом избежал смерти.

Призрак без всякого почтения обращался с париками молодого человека, которые тот обычно носил, он часто срывал их у него с головы, поступая с ними весьма странным образом. Один парик, которым он особенно дорожил, лежал в маленькой коробке, эта коробка находилась в другой коробке, стоявшей у стены, а сверху лежал складной табурет с дополнительным грузом, но вскоре эти коробки были разломаны, а парик разорван в клочья.

В другой раз, чтобы спасти парик от опасности, молодой человек улегся в комнате своего хозяина, но кто-то сорвал с него парик и разодрал в клочья.

Как-то раз шнурок из его башмака (без помощи чьих-нибудь рук) расшнуровался сам и улетел в другой конец комнаты; за ним собрался последовать другой шнурок, но заметившая это горничная схватила его, и тот обвился вокруг ее руки, словно живой угорь или змея. Это подтвердила знатная дама, видевшая это своими глазами и заслуживающая безоговорочного доверия.

Та же дама показала мистеру С. перчатку молодого человека, которую кто-то разорвал у него в кармане, когда она стояла рядом; перчатка была разорвана необычайно ловко и умело, даже торговец ножами не мог бы предоставить подходящего инструмента, чтобы проделать это с подобной невероятной аккуратностью где-нибудь в удобном месте, тогда как все это произошло внутри кармана в течение одной минуты.

Далее было замечено, что, если этот молодой человек или горничная надевали свою одежду, ее тут же разрывали в клочья у них на спине, но если они надевали чужую, она оставалась целой.

На глазах у разных людей этот демон, или дух, совершал множество других странных проделок: довольно большой бочонок с солью без всякой посторонней помощи передвигался из комнаты в комнату. Утюг сам по себе прыгнул в кастрюлю с молоком, которое пролилось на плиту, а два копченых свиных бока, спустившись из дымохода, где они висели, улеглись сверху.

Когда призрак старой леди появляется в собственном обличье, он бывает в том же платье, что и хозяйка дома (ее невестка).

Несколько раз ноги вышеупомянутого юноши оказывались закинутыми ему за голову или закрученными вокруг ножек стульев и табуретов, и освободить их бывало очень трудно».

Но самая злобная выходка духа против молодого человека случилась в Сочельник, когда миссис С., рассказавшая об этом, проходила мимо двери дома. Это было так.

«Когда молодой человек возвращался после своих трудов, женщина-демон схватила его за полу камзола и унесла ввысь. Вскоре его хватились хозяин и другие слуги, и после подробных расспросов им ничего не удалось узнать, однако в конце концов (часа через полтора) они услышали, как он поет и свистит на болоте или в трясине, где они и нашли его в состоянии транса или экстатического припадка, которые у него случались и прежде (я не уверена, что они имели место до неприятностей с призраком). Во время таких припадков он часто бывал не в себе, и никто не придавал особого значения его словам; придя в себя (часа через полтора), он торжественно заявил, что демон унес его на такую высоту, что дом хозяина казался не больше стога сена; все это время он был в полном рассудке и молил Всемогущего Господа не позволить демону его погубить, и неожиданно был опущен на болото.

Работники нашли один его башмак по одну сторону хозяйского дома, а другой по другую, а утром увидели его парик на вершине дерева. Представляется, что он был поднят на значительную высоту и его рассказ не является вымыслом.

После этого было замечено, что та часть тела молодого человека, которая находилась в грязи, пока он сидел в болоте, онемела и сделалась менее чувствительной, поэтому в ближайшее воскресенье, которое было Фоминым днем, его отвезли в Кредитон (иначе Киртон), чтобы ему пустили кровь, что и было исполнено.

Сопровождавшие его люди ненадолго оставили его, а вернувшись, увидели, что у него очередной припадок, при этом лоб у него покрылся огромными синяками и сильно распух, и никто не мог понять, как это случилось, пока он не пришел в себя. И тогда в ответ на их расспросы он сказал, что в окно с огромной скоростью влетела птица с камнем в клюве и с силой швырнула этот камень ему в лоб, отчего и возникла опухоль.

Люди, удивленные столь странным событием, старательно искали камень и наконец нашли под стулом, на котором он сидел, не камень, как они ожидали, а медную или латунную гирьку, которую демон, по-видимому, использовал на сей раз, чтобы поранить бедному юноше лоб.

Присутствующие взяли на себя труд разделить ее на части, и каждый взял себе кусок на память об этом удивительном случае. После этого дух продолжал весьма жестоко терзать молодого человека, нередко доводя его до крайности, и сейчас я не имею точных сведений, оставил ли он свои издевательства и жив ли еще молодой человек».

Крик

Это рассказ полисмена, мистера Тома Лангли, записанный в начала 1970-x и напечатанный в книге Роя Палмера «Фольклор Вустершира»(1976). В 1926 году мистер Лангли поступил на службу в полицию Уорикшира в качестве констебля города Дигбет.

«Около двух ночи я находился на Фейзли-стрит и беседовал с сержантом. Ночь была холодной и очень тихой, если не считать изредка доносившегося шума с железной дороги. Внезапно прозвучал ужасный крик. Кажется, откуда-то с Милк-стрит. От него кровь стыла в жилах. В течение нескольких секунд он нарастал, а потом внезапно оборвался. Могу сравнить его только с визгом, который я слышал, когда лиса убивала кошку. Это тоже было ночью.

Я сказал сержанту: „Кого-то убили“. Я подумал, что он тотчас побежит, даже в ложном направлении. Но он не двинулся с места и сказал: „Если работать здесь довольно долго, то услышишь этот крик еще не раз. Считайте, что это паровоз на запасных путях. Кое-кто из старожилов думает, что это привидение, но нам платят за то, чтобы мы ловили воров, а не привидения“.

Воспользовавшись советом сержанта, я приписал этот звук паровозу и больше о нем не вспоминал.

Года через два во время ночного дежурства я снова услышал этот крик. На этот раз я знал, что это не паровоз, и решил осторожно провести расследование. Я рассказал об этом одному пожилому человеку, который работал в полиции с 1895 года и несколько лет назад ушел на пенсию. Он мне ответил, что за двадцать пять лет службы несколько раз слышал этот крик и предпочел бы о нем не вспоминать. Но меня это не удовлетворило.

Я случайно узнал, что на фабрике на Аллисон-стрит ночным сторожем работает пенсионер, которому за семьдесят. Он поступил в полицию в 1880-м, а его отец служил здесь полицейским еще в 1850-х. Я расспросил его об этом крике, и он поведал мне такую историю.

„Когда принц Руперт разграбил Бирмингем во время Гражданской войны 1643 года, город в основном располагался на берегах реки Ри в районе Дигбета. Жители города знали, что войска роялистов стоят на Камп-хилл, и почти все из них покинули город и спрятались в полях Эдбастона и Уинстон-Хита. Один человек по фамилии Мур, живший с женой и пятью детьми в доме на Милк-стрит, по какой-то причине остался в городе. Три роялистских солдата выволокли всю семью на улицу, и один из них обезглавил отца, мать и детей. Последней он убил тринадцатилетнюю девочку. Она видела, что вся ее семья безжалостно убита, и перед смертью закричала. Он полагал, что последний страшный крик девочки до сих пор отзывается эхом под сводами времени“.»

Объяснение, восходящее ко многим аналогичным историям о Гражданской войне, представляется довольно банальным, но тайна крика остается.

Странный юноша

Приводим отрывок из письма, отправленного епископом Дарема архиепископу Кентерберийскому около 1564 года.

«Среди прочих вещей, нуждающихся в Вашем попечении, я должен упомянуть о том, что в Блэкберне проживает странный юноша (кое-кто считает его ненормальным), который утверждает, что беседовал со своим соседом, умершим четыре года назад или ранее. Порой он говорит, что видел его и беседовал с ним, и он приводил с собой викария, школьного учителя и других соседей, и те подтверждают, что тоже его видели.

Все это здесь настолько в порядке вещей, что россказням верят все, а власти не думают их опровергать, скорее сами в них верят. Знай я, как подобающим образом расследовать этот вопрос, я не замедлил бы так поступить».

Дыра в стене

Вот текст письма, отправленного редактору «Сити пресс» весной 1907 года.

«Сэр, воскресным вечером, возвращаясь домой, я шел вдоль Лондонской стены, мимо древнего ее участка, отделенного от дороги оградой. Внезапно я заметил, как из-за ограды появилась рука, преграждая мне путь. Я отскочил в сторону и на секунду оказался спиной к ограде. Оглянувшись, я увидел человека в черном, бредущего назад к стене. Он был без шляпы и, достигнув стены, как будто вошел прямо в нее. Я не слышал шума шагов и после того, как он исчез, не обнаружил при ближайшем рассмотрении ни человека, ни дыры в стене.

В понедельник я пошел еще раз взглянуть на это место и не смог объяснить происшедшее. Возможно, кто-то из Ваших читателей видел нечто подобное. Мне было бы очень интересно об этом узнать.

Искренне Ваш и прочее.

ЧИТАТЕЛЬ».

Блу-Белл-хилл

До того как между Рочестером и Мейдстоуном была проложена дорога А229, машины следовали по старой крутой дороге на Чатем, известной как Блу-Белл-хилл…

Это место древних поселений человека. В поле рядом со старой дорогой сохранилась камерное захоронение времен неолита, известное как Дом Китс-Коути. На соседнем поле валяются разрозненные камни, известные как Малый Китс-Коути. Неподалеку находится группа вертикально стоящих камней. Сама дорога проходит мимо нескольких доисторических захоронений.

Дом Китс-Коути был воздвигнут между 4300 и 3000 годами до н. э. Однако холм Блу-Белл упоминается также в связи с современными событиями. 10 сентября 1968 года в местном кентском издании «Мейдстоун газет» появилось несколько сообщений о девушке, стоявшей в одиннадцать вечера у подножья холма на краю дороги рядом с пабом «Лоуэр Белл». Несмотря на поздний час, она ловила попутную машину и ничем не напоминала привидение. Однако во всех случаях она необъяснимым образом исчезала.

Мистер Дейвид Смит из Рочестера не раз видел двух пешеходов, взбиравшихся на холм. Всякий раз, когда машина приближалась к ним, они исчезали. Однажды он увидел их спускавшимися с холма, затем они внезапно бросились под колеса его машины, которая прошла сквозь них.

В 1974 году местную полицию дважды вызывали водители, решившие, что сбили на дороге молодую женщину. В обоих случаях полиция не обнаружила ни жертвы, ни следов несчастного случая.

Первая встреча состоялась в субботу, 13 июня. Мистер Гудинаф направлялся из Рочестера в Мейдстоун, когда перед его машиной внезапно появилась молодая девушка. Ударив по тормозам, он резко свернул в сторону, не сомневаясь, что сбил ее. Он сказал, что слышал звук удара. Выскочив из машины, он увидел, что девушка лежит на дороге. Она истекала кровью. По его словам, она была в белой блузке, белых носках и юбке. Он отнес ее на обочину и завернул в плед, взятый из кабины. Так как ему не удалось остановить ни одну из проезжавших мимо машин, он оставил девушку на месте и помчался в Рочестер, в полицейский участок. Есть запись, что он прибыл туда в четверть первого дня.

Он и полицейский немедленно выехали на место происшествия. Но там не оказалось ни девушки, ни следов крови. На следующий день к розыскам подключили ищеек. Однако те не могли взять след. На машине также не осталось следов столкновения.

После многочисленных публикаций об этом происшествии, конечно, появилось множество сообщений о призраках, ловивших попутную машину на других участках холма Блу-Белл, но ни одно из них не подкреплялось доказательствами.

Один из исследователей, просмотрев старые номера «Мейдстоун газет», обнаружил, что 19 ноября 1965 года на этом месте в автомобильной катастрофе погибли три молодые женщины. У одной из них на следующий день была назначена свадьба.

Осенью 1992 года три водителя поочередно сообщили, что сбили молодую женщину, которая неожиданно выскочила на дорогу. Один из них сказал: «Она выбежала на дорогу прямо перед машиной, остановилась и посмотрела мне в глаза. Ее лицо было лишено всякого выражения. Потом я врезался в нее, она качнулась и упала под колеса моей машины. Я думал, что убил ее, потому что она не казалась призрачной или какой-нибудь еще. Она была плотной, такой же реальной, как мы с вами». Но, разумеется, на дороге никого не оказалось.

Призрак на дороге А38

Вот интересный пример появления призрака на дороге.

На протяжении нескольких лет он появлялся на шоссе А38 близ Веллингтона. Об этом много писали после сообщения в «Вестерн морнинг ньюс», появившегося летом 1970 года. Там упоминался случай с миссис К. Свитенбенк, ехавшей ночью по этому участку трассы.

Свернув у гостиницы «Хитертон-Грейндж». она, к своему ужасу, увидела посреди дороги мужчину средних лет в макинтоше. Она не успела рассмотреть его лица, но заметила, что он светил на дорогу фонариком. Резко вывернув руль, чтобы его не сбить, она остановилась. Когда она вновь посмотрела на дорогу, там никого не было.

После того как эта история была напечатана в газете, туда поступили другие сообщения о мужчине в макинтоше. Его видели еще два водителя, а один мотоциклист утверждал, что сломал ногу, пытаясь избежать столкновения с человеком в макинтоше, внимательно смотревшим на дорогу.

Дальнобойщик Харолд Ансворд в письме в газету «Эксетер экспресс энд экоу» рассказал, что осенью 1958 года трижды встретил человека в макинтоше. Когда он направлялся по дороге А38 к Калломптону, графство Девоншир, в сотне шагов от себя заметил на дороге человека в сером дождевике. Разумеется, Ансворд остановился, мужчина же, вытащив фонарик, посветил ему в лицо. Это было ранним утром, до рассвета, и мужчина промок насквозь. По словам Ансворда, его макинтош отсырел, а по лицу текли струйки дождя. После того как Ансворд предложил ему сесть в кабину, пассажир попросил подбросить его до старого моста в Холкомбе в четырех милях отсюда. Ансворд описал странного пассажира как человека средних лет с копной седых всклокоченных волос.

Три дня спустя в то же время на том же отрезке пути водитель опять увидел того же мужчину, махавшего ему рукой. И опять подбросил его до старого моста. На этот раз пассажир улыбался и время от времени посмеивался. Месяцем позже повторилось то же самое. Каждый раз шел проливной дождь, и промокший до костей пассажир был в насквозь отсыревшем плаще.

Затем на протяжении трех месяцев Ансворд никого не встречал. В конце года он, следуя по знакомому маршруту, увидел на том же участке дороги А38 человека средних лет, махавшего фонариком. Он почувствовал, что должен остановиться и на этот раз. Пассажир, выйдя у старого моста, попросил Ансворда подождать его пару минут, чтобы забрать чемоданы. Водитель, прождав минут двадцать, потерял терпение и уехал. Мили через три он опять увидел на дороге А38 человека в макинтоше и попытался его объехать. Но вместо того, чтобы отскочить, тот кинулся прямо под тяжелый грузовик.

Смертельно перепуганный Ансворд остановился и вылез из машины, ожидая увидеть тело сбитого мужчины. Однако теперь тот стоял впереди и махал ему рукой. Потом отвернулся и растаял в воздухе. Мистер Ансворд больше никогда не видел привидение.

В 1973 году темным вечером миссис Тейлор, проезжая по А38 недалеко от Тонтона, увидела посреди дороги человека с опущенной головой; казалось, что он что-то искал на земле. Чтобы его объехать, она резко вывернула руль, но, выйдя из машины, обнаружила, что поблизости никого нет.

В декабре 1991 года женщина, проезжая по А38 недалеко от деревни Рамуэлл, внезапно заметила на дороге человека в сером плаще и с фонариком в руках. Резко свернув в сторону, она оказалась в кювете. Выбравшись из машины, чтобы высказать негодование, она увидела, что дорога пуста.

Пассажир

Миссис Теодор Кори, более известная как писательница Уинифред Грэм, рассказала эту историю в 1930-х годах Мод Фоулкс. Впоследствии та опубликовала ее в книге «Правдивые истории о привидениях» (1936).

«Однажды утром я направлялась из Хэмптон-корта к Ватерлоо, и в Хэмптонкорте мне посчастливилось сесть в пустой вагон.

На следующей остановке „Темз-Диттон“ в вагон вошел ничем не примечательный мужчина и уселся в дальнем конце вагона. Мы не обращали друг на друга внимания, и при обычном ходе событий я продолжала бы читать газету, не думая о нем. Но меня внезапно охватил нестерпимый страх; чувство было настолько сильным, что мне с трудом удавалось выносить присутствие этого человека. Что-то, казалось, говорило мне: „Хорошенько запомни, как он выглядит, скоро тебе придется его опознавать“.

Разумеется, получив это мистическое предупреждение, я подумала, что он, возможно, собирается на меня напасть, и решила на следующей остановке („Сарбитон“) выйти, но тем временем следовала приказу внутреннего голоса. Я тайком рассматривала его лицо, фигуру, цвет одежды и особенно стопку из четырех книг, аккуратно перевязанных веревкой.

Я так разволновалась и была так испугана, что была готова выскочить из вагона на следующей станции. Но, к моему изумлению, когда поезд остановился в Сарбитоне, мой попутчик, прежде чем я успела встать с места, спокойно взял книги под мышку и вышел из вагона. „Вот тебе и интуиция“, – подумала я, упрекая себя в глупости, и выбросила этот эпизод из головы.

Утром на станции „Сарбитон“ всегда многолюдно. Через минуту в мой пустой вагон вошли другие люди, и поезд двинулся к Ватерлоо. Я закрыла глаза и открыла их в Воксхолле, чтобы посмотреть, какую станцию мы проезжаем, и вдруг, к моему невыразимому ужасу, увидела того же человека напротив себя. На коленях у него лежала та же связка книг, он сидел совершенно неподвижно и спокойно смотрел на меня.

В то время я еще не была знакома с психологией привидений и похолодела от страха, потому что знала, что он сошел с поезда в Сарбитоне. Я поднялась и бросилась бежать в другой конец поезда, желая только одного – оказаться как можно дальше от него. Потом забилась, тяжело дыша, в купе, боясь встретить его в Ватерлоо.

К сожалению, эта история о привидениях не имеет продолжения, это была моя первая и последняя встреча с призраком, и я никогда не смогу объяснить ее и перестать упрекать себя за глупое бегство. Сколько раз я думала о том, что произошло бы, если бы я спросила у привидения, который час, или задержалась, чтобы увидеть, исчезнет ли он, когда мы прибудем к месту назначения».

Только крапива

Мистер Андруз из Суинбрука, графство Оксфордшир, записал на пленку рассказ о происшествии, имевшем место в первой половине XIX века. Рассказ был опубликован в книге Кэтрин М. Бриггс «Фольклор холмов Котсуолдс» (1974).

«Мы видели это вдвоем, но я не называю места происшествия, потому что не хочу никого пугать. С тех пор я ничего подобного не видел, но мне сказали, что двадцать лет назад это видел кто-то еще.

Однажды вечером мы с приятелем шли по дороге, беседуя друг с другом, как сейчас мы с вами, но по какой-то причине вдруг остановились и замолчали. Подняв глаза, мы увидели перед собой какую-то преграду, нечто черное, как смоль, высотой с пианино. Потом, изменив очертания, это нечто превратилось в столб, высотой и очертаниями напоминавший человека, но как бы сотканный из тумана – он покачивался, как туман. Потом он пришел в движение, знаете, так собака отползает в сторону, когда испугана. Его движения слегка напоминали движения собаки. Он подался немного вперед, потом немного в сторону, будто хотел проскользнуть мимо нас.

Мой товарищ вытащил и включил фонарик, я взял его и направился туда, где была эта штука, но там ничего уже не было, только старая жгучая крапива у дороги. „Пошли, – сказал мой приятель, – там ничего нет“, и мы пошли дальше, но потом, заговорив об этом, поняли, что видели одно и то же, и он сказал: „Наверное, это было привидение“».

Здесь больше всего убеждает необычность и точность деталей: «высотой с пианино», «так собака отползает в сторону, когда испугана», «как будто хотел проскользнуть мимо нас». Неожиданные личные наблюдения внушают доверие к рассказу, который в противном случае мог бы показаться неправдоподобным.

Сообщалось, что очертания одного привидения XX века были обрезаны с двух сторон по прямой, как если бы оно прошло между досками деревянного забора.

В XIX веке в Херефорде посетителям показывали вяз, на котором «видели нечто» в форме свиньи, поднимавшейся по дереву задом наперед.

В Кроуборо, графство Сассекс, знали или верили, что у дороги к Джарвис-Брук можно встретить «привидение в виде мешка с сажей», преследующее неосторожных путников. Параллель с «черной, как смоль» фигурой из первого рассказа наводит на мысль о движущемся темном пятне.

Всадник

Имеются сообщения об очень древних привидениях, некоторые из них явились из доисторических времен.

Зимой 1927 года доктор Клей ехал на автомобиле по шоссе В3081 из Крэнборна в Сикспенни-Хэдли в Дорсете и только что миновал Скуиррелз-Корнер. В этом месте высится круглый могильный холм, каких немало в этой части графства; к тому же местный пейзаж отмечен шестимильным Дорсетским курсусом^[5]. Иными словами, в прошлом здесь осуществлялась ритуальная деятельность.

Внезапно доктор Клей заметил на северо-востоке всадника, двигавшегося в том же направлении, что и он. Всадник на коне приблизился к дороге, и доктору Клею удалось ясно его разглядеть. Он сообщил: «У всадника были длинные обнаженные ноги и длинный просторный плащ. Конь был с длинной гривой и хвостом, но я не заметил уздечки или стремян. Хотя всадник обратил ко мне лицо, я не разглядел его черты. Казалось, он грозил мне оружием, которым размахивал над головой».

Через несколько мгновений всадник исчез. Водитель был убежден, что видел пришельца из древних времен, скачущего верхом, как три тысячелетия назад.

В конце 1920-х годов две девушки на велосипедах, испугавшись всадника, бесшумно промчавшегося мимо на том же участке дороги, обратились в полицию.

Свидетель никого не видел

Любопытный случай с призраком засвидетельствован в XVIII веке среди американских колонистов. Поскольку все участники событий были англичанами, мы можем смело говорить об английском призраке, хотя и перенесенном на иностранную почву. История содержит материал, записанный в зале суда одним из секретарей. Отрывок цитируется по книге Кэтрин Кроу «Темная сторона природы» (1852).

Уильям Бригс сообщил, что ему сорок три года и что Томас Харрис скончался в сентябре 1790 года. В марте следующего года он проезжал верхом возле места, где был похоронен Томас Харрис, на лошади, принадлежавшей прежде Томасу Харрису. Перейдя небольшой ручей, лошадь вдруг пустилась вскачь. Было между восемью и девятью утра.

Он был один, день выдался ясный. Он выехал на тропу, идущую вдоль поля, где похоронен Томас Харрис. Внезапно его лошадь, свернув к ограде, посмотрела через нее в поле, где похоронен Томас Харрис, и громко заржала. Затем свидетель увидел направлявшегося к нему Томаса Харриса в той же одежде, в какой он видел его в последний раз при жизни – в голубом сюртуке. Немного не дойдя до ограды, тот повернул налево и исчез, а его лошадь тотчас вернулась на дорогу. Томас Харрис находился в двух пролетах ограды от него. Он не видел черт его лица и не беседовал с ним.

Он думает, что лошадь узнала Томаса Харриса, потому что стала ржать, прясть ушами и смотреть через ограду.

Приблизительно 1 июня он пахал свое поле милях в трех от могилы Томаса Харриса. С наступлением сумерек Томас Харрис приблизился к нему и шел рядом около двухсот шагов. Одет он был так же, как в первый раз. Он остановился в двух шагах. К нему подошел Джон Бейли, пахавший вместе с ним, и призрак исчез. Свидетель очень испугался, они ни о чем не говорили. Молодой Бейли не видел Томаса Харриса. Свидетель ничего ему не рассказал. Он не заметил никаких движений, призрак просто исчез.

Из-за мучительных мыслей его здоровье пошатнулось. Он был рядом с Томасом Харрисом, когда тот умирал, но никаких особых разговоров с ним не вел.

Некоторое время спустя он лежал в постели и часов в одиннадцать-двенадцать ночи услышал стон Томаса Харриса. Он был похож на стон, который тот испустил перед смертью. Его жена миссис Бригс тоже слышала стон. Она поднялась и осмотрела дом. Он остался в кровати, так как знал, что это стонет Томас Харрис.

Вскоре, лежа в постели, он увидел в свете камина тень на стене и почувствовал, что кто-то навалился на него всем телом.

Через несколько дней, когда он спал в своей постели, он почувствовал, что кто-то ударил его между глаз, и под ними появились черные круги. Его жена лежала рядом, в той же комнате спали двое молодых мужчин. От удара он проснулся; все спали. Он уверен, что никто из находившихся в комнате его не бил. От удара у него распух нос.

В середине августа около часа ночи, когда он возвращался в темноте один от Хикли Коллинза, перед ним вдруг появился Томас Харрис, одетый, как прежде, в голубой сюртук. Ярко светили звезды. Тот положил руки ему на плечи. Он не знает, сколько он так простоял. Он очень испугался. Томас Харрис исчез. Он молчал.

Он не чувствовал никакой тяжести на плечах. Он вернулся к Коллинзам и взял себе в провожатые молодого парня. Перед этим он сказал Джеймсу Харрису, что видел призрак его брата.

В октябре перед рассветом он увидел Томаса Харриса в том же сюртуке в ста шагах от своего дома, тот быстро шагал по направлению к нему, склонив голову на бок, и вдруг исчез. Он видел его ясно, обзор был свободен. Он был один, их разделяло пятьдесят шагов. Он не может объяснить, почему Томас Харррис ему является. В тот же день около восьми утра он вместе с Джоном Бейли разбирал плуг и увидел, как Томас Харрис идет вдоль садовой ограды в той же одежде. Он исчез, как всегда к востоку. Он был в десяти шагах от него. Бейли его не видел.

Часа через полтора Томас Харрис снова появился на том же месте, он подошел к ограде, оперся на нее в семи шагах от свидетеля, который, окликнув Бейли, попросил Бейли туда взглянуть (указывая на Томаса Харриса). Бейли спросил, что там. И услышал в ответ: «Разве ты не видишь Харриса?» Он не помнит, что ответил Бейли.

Свидетель подошел к Харрису. Перелез через ограду там, где на нее оперся Томас Харрис. Они прошли вместе около пятисот шагов, между ними завязалась беседа. Он не помнит, о чем они говорили. Он с трудом понимал Томаса Харриса, тот «говорил очень тихо».

Позже, во время того же судебного разбирательства, Уильям Бригс заявил, что «он не говорил с ним тем же голосом, что при жизни».

Затем в качестве свидетеля был вызван Джеймс Бейли. Вот его показания.

«Бейли под присягой заявил, что когда они с Бригсом разбирали плуг, тот, подозвав его, сказал: „Посмотри! Разве ты не видишь Харриса?“ Свидетель ответил: „Нет“.

Бригс перелез через ограду и прошел некоторое расстояние. По его поведению казалось, что он увлеченно с кем-то беседует. Свидетель никого не видел».

Видения

Изредка случаются удивительные вещи, с трудом поддающиеся объяснению. Подобная странная история произошла в XIX веке в корнуоллском Багбери.

Молодой слуга ждал прибытия хозяина. «Все двери в доме были крепко заперты, остальные домочадцы лежали в постели. Неожиданно входные двери распахнулась, и черный человек молча пересек кухню и вышел в противоположную дверь. Юноша запер двери и снова уселся у огня, но через несколько минут все повторилось. Двери распахнулись, черный человек вошел через дверь для слуг, прошелся по дому и вышел через парадный вход.

Всю ночь, как только юноша запирал двери, все повторялось вновь. Он так и не решился заговорить с необычным посетителем, так как „принял его за хозяина“».

Эндрю Ланг рассказывает историю о своем друге, который мальчиком поступил на службу в магазин.

«Приказчик, темноволосый чахоточный мужчина, вскоре умер. Через несколько месяцев мальчика послали куда-то с поручением. Выполнив его, он, как большинство мальчишек, предпочел вернуться более длинным и более интересным путем. Он остановился у книжного магазина полюбоваться книгами с картинками, и вдруг его охватило странное чувство слабости, в голове был туман. Дело было перед обедом, и он решил, что просто проголодался.

Снова пустившись в путь, он поднял глаза и увидел умершего приказчика. Мальчик не удивился, и некоторое время они шли рядом, болтая на обычные темы. Он сумел заметить некоторые мелкие детали, к примеру – то, что башмаки у призрака были зашнурованы особым образом.

Когда они переходили через улицу, что-то привлекло его внимание, и он на секунду отвернулся. Потом он повернулся, чтобы продолжить разговор, – рядом никого не было.

Вернувшись в магазин, он рассказал приятелю о том, что с ним произошло. С ним больше никогда не случалось ничего подобного, и он никогда не испытывал этого странного чувства».

Порой утверждают, что привидения, или фантомы, нередко ходят неузнанными среди живых.

Сэр Вальтер Скотт сообщил о женщине, видевшей призрак своего хорошего знакомого.

«Она сказала, что встречала его в публичных местах, около церкви и на улице, где он ходил среди других людей и предлагал товары на продажу, не привлекая ничьего внимания».

Отсюда можно предположить, что призраки умерших порой невозможно отличить от «настоящих» людей.

Мимо скольких из них мы проходим за день? В «Британских привидениях» Питера Мосса приводится интригующий рассказ о человеке в широкополой шляпе, который стоял у писсуара в одежде XVII века. Затем он исчез. Его снова видели идущим по улице в Колчестере, где «его, казалось, никто не замечал; без видимых усилий он никогда не оказывался на пути у прохожих и никогда ни с кем не сталкивался».

В XX веке появилась масса сообщений о необычном призраке на Суэйнс-лейн, дороге за Хайгейтским кладбищем. Его описывают как высокого мужчину в шляпе. Его присутствие подтверждается множеством писем, отправленных в «Хампстед и Хайгейт экспресс» в 1970-х годах.

Вот некоторые отрывки из многочисленной корреспонденции.

«Моя невеста около года назад видела странную фигуру, проплывшую по парку. Я рад, что ее видел кто-то еще…»; «Насколько мне известно, это привидение вот уже несколько лет появляется в форме бледной фигуры…»; «Внезапно уголком глаза я заметил, что к нам от ворот приближается тень, и мы сломя голову бросились бежать к Суэйнс-лейн…»; «Советую по возможности не приближаться темными вечерами к Суэйнс-лейн».

По-видимому, речь идет о призраке, который занят своим привычным делом.

Рассказывают, что в доме рядом с Вичвуд-форестом некий мужчина возит тачку от садовой калитки до колодца на газоне. Он появляется ночью и ничего другого не делает, просто возит тачку взад-вперед. Есть сообщения о привидениях, сгребающих листья, или присматривающих за огнем, или просто сидящих в любимом кресле.

В «Фольклоре Восточного Йоркшира» Джона Николсона есть следующий абзац: «Когда каменщики хотят придать красноватый оттенок строительному раствору, они добавляют в него толченую черепицу или кирпич. Этот порошок называется „симон“, и в прошлом его изготовление было тяжким наказанием в тюрьме Беверли, где обитало привидение по имени Старый Дробильщик Симон; преступники боялись его больше заключения и наказания».

Умершие прихожане и священники нередко являлись в своих церквах.

Уборщица столкнулась с недавно умершим священником, который направлялся из ризницы туда, где он обычно сидел. Ничуть не испугавшись, она сказала: «Все в порядке, мистер Броунти, я не причиню вам зла».

В 1790 году в «Джентльменс мэгазин» появилось сообщение о призраке, который, по словам редактора, был «лучшим призраком, когда-либо являвшимся в Англии». Рассказ о нем краток.

«Он являлся в течение нескольких лет, но крайне редко и только на паперти церкви в Кимкоте, графство Лестершир; его обнаружила ныне здравствующая леди, бывшая тогда женой приходского священника. Это привидение являлось ad libitum^[6], однажды оно не показывалось четыре года. Леди вознамерилась подойти к нему, но чем ближе она оказывалась, тем больше убеждалась, что перед ней некая субстанция или тень человеческой фигуры».

Также существует множество сообщений об умерших сельских или городских жителях, которых видели на улицах или дорогах, часто посещаемых ими еще при жизни.

Кэтлин Уилтшир в «Привидениях и легендах сельского Уилтшира» рассказывает о своем соседе, который в конце 1940-х годов видел старика у калитки. «Он вошел в сад, двинулся по тропинке, ведущей к задней двери, и исчез, как будто вошел к себе в дом». Старика недавно отвезли в больницу, и, хотя сосед сказал мужу Кэтлин, что тому гораздо лучше, она поняла, что днем он умер. Эти явления, если сведения о них верны, наводят на мысль о том, что память о внешности человека хранит сама местность. Эти призраки, являющиеся незадолго до или сразу после смерти, могут быть чем-то вроде изображений на вращающейся бобине.

Или, возможно, они, словно в некоем растворе, хранятся в атмосфере.

Известна анонимная брошюра под названием «Великое чудо на небесах». Спустя два месяца после сражения при Эджхилле, произошедшего 23 октября 1642 года, изумленные жители окрестных сел наблюдали на небе странное зрелище, казалось, повторявшее битву.

«Между двенадцатью и часом ночи пастухи и другие сельские жители, а также путники услышали вдали сначала барабанный бой, а после крики и предсмертные стоны солдат, приведшие их в сильное изумление…

Но затем… в воздухе внезапно появились бестелесные солдаты, испускавшие эти крики; развивались знамена, грохотали барабаны, стреляли мушкеты, палили пушки, ржали лошади (которых тоже видели эти люди), прозвучал сигнал тревоги, приглашение к поединку жизни со смертью… Страшная битва продолжалась до двух или трех ночи… Испуганные и ошеломленные люди не верили своим глазам. Они не смели бежать, опасаясь, что станут добычей адских воинов; в ужасе и страхе они наблюдали за сражением до самого конца».

«Сюда!»

Этот короткий рассказ джентльмена из Уилтшира относится к первым годам прошлого века Мистер Т. У. Тилли поясняет, что трижды в неделю он имел обыкновение по вечерам кататься на велосипеде до деревни Мелкшам. Однажды около половины одиннадцатого, когда он возвращался назад, у поворота на Поулшот кто-то свистнул ему с моста Далее следуют слова самого автора, как они приводятся в книге Кэтлин Уилтшир «Привидения и легенды сельского Уилтшира» (1973).

«Когда я подъехал ближе, раздался крик: „Сюда! Сюда!“, но я не остановился.

Через два дня в траве, прямо под высокой стеной у моста, было найдено тело человека, мистера Мосса (кажется, из Рауэда). Если я точно помню, комиссия присяжных не смогла назвать причину смерти. Моя мать упорно утверждает, что, откликнись я на зов, эта участь постигла бы меня».

Призыв «Сюда!» странно приковывает внимание. Он предполагает приглашение с обещанием чего-то интересного и в то же время властное распоряжение. Он заставляет вспомнить слова Дженни Рен, девушки, обшивавшей кукол в диккенсовском «Нашем общем друге»: «Иди сюда и умри! Иди сюда и умри!»

Леди в белом

13 августа 1818 года в «Халл адвертайзер» было напечатано интересное письмо о привидении на Скипси-лейн^[7].

«Сэр, около полугода назад несколько человек, в том числе и я, встретились в доме леди Холдернесс. В ходе нашей беседы мы затронули тему сверхъестественных явлений.

Хозяйка дома высказала сомнение в их реальности, и тогда джентльмен, известный своей правдивостью, поведал нам о том, что видел сам.

„Лет десять назад мартовским днем, – начал он, – я ехал верхом по дороге из Хорнси в Бридлингтон. На юге Скипси, поднявшись на кромку холма, я увидел молодую даму в белом, идущую немного впереди и слева от меня между дорогой и живой изгородью. Предположив, что дама вышла из стоявшего неподалеку дома на вершине холма, я обернулся, чтобы посмотреть, нет ли у дверей кого-нибудь из слуг, однако двери были заперты, и никого поблизости не было. Мое любопытство разгорелось, мне захотелось узнать, кто эта дама, я следовал за ней по склону холма на расстоянии двадцати-тридцати шагов на протяжении ста пятидесяти ярдов, ожидая встретить ее у моста внизу, где протекал ручей. Однако, к моему большому удивлению, дама, приблизившись к ручью, исчезла в тот самый миг, когда я пристально на нее смотрел.

Вернувшись домой, я рассказал об этом странном случае своим домашним. Несмотря на то что дело было днем и раньше я никогда не думал о привидениях и не имел привычки рассуждать на подобные темы, я твердо убежден, что видел именно привидение, хотя в тех местах их никто никогда не видел“.

Хозяйка дома, слушавшая рассказчика с особым вниманием, сказала под конец, что услышанный ею рассказ произвел на нее необычайно сильное впечатление. И вот почему.

Лет пять назад, продолжала она, у меня был слуга, молодой человек доброго нрава, отважный и деятельный, который открыто признавался, что не верит в сверхъестественные явления. В ноябре, где-то на Мартинов день, он попросил отпустить его в Бридлингтон и дать ему лошадь, что и было обещано. Желая увеличить время отпуска, он встал пораньше и выехал за два часа до рассвета, однако, к моему большому удивлению, вернулся домой еще днем, задолго до сумерек. На вопрос, не случилось ли с ним чего-нибудь, он ответил, что натерпелся такого страху, что решил по возможности никогда не ездить в темноте. „Ранним утром, когда я трусил рысцой по Скипси-лейн, свесив голову на грудь, лошадь внезапно шарахнулась в сторону, и я едва не свалился на землю. Придя в себя, я огляделся, чтобы выяснить, что испугало лошадь, и увидел рядом даму в белом платье, с темной вуалью на лице. Не помню, как я добрался до Скипси, но я так напугался, что не решился ехать дальше, и слонялся по городу, пока не рассвело и я не нашел себе попутчика до Бедлингтона“».

Письмо в «Халл адвертайзер» кончается обычными в подобных случаях пожеланиями, и его автор не делает попытки объяснить или как-то истолковать появление фигуры в белом.

Прогулка призраков

Вот рапорт под номером 265 T, который был подан полицейским констеблем, дежурившим в феврале 1907 года близ дворца Хэмптон-корт.

«В десять вечера я отправился на дежурство к восточному фасаду дворца, где должен был находиться до шести часов утра.

Я стоял рядом с главными воротами, совершенно один и смотрел на соседний парк. Внезапно я заметил несколько человек, приближавшихся ко мне по так называемой Диттонской алее. Увидеть кого-нибудь в парке в это время суток – вещь совершенно исключительная, но я подумал, что кто-то из обитателей дворца, возможно, возвращается пешком с вечеринки в Дилтоне.

Группа состояла из двух джентльменов в вечерних костюмах и семи или девяти дам. Тишину нарушал только звук вроде шороха платьев.

Когда они оказались в дюжине шагов от меня, я повернулся и распахнул ворота, чтобы дать им пройти. Однако компания изменила курс и направилась к воротам Флауэр-Пот, на севере парка. Внезапно они построились попарно, образовав процессию, во главе которой шли джентльмены.

Затем, к моему крайнему изумлению, они исчезли, как будто растворились в воздухе. Все это произошло в девяти шагах от меня, посреди широкой усыпанной гравием дороги перед дворцом.

Я кинулся к тому месту, смотрел туда и сюда, но не увидел и не услышал ничего такого, что могло бы объяснить эту тайну».

Духовные лица

Ладонями вверх

Уильям Вордсворт^[8] рассказал Уильяму Хауитту, автору «Истории сверхъестественного», о визите одного студента к его племяннику Кристоферу Вордсворту, преподавателю оксфордского Тринити-колледжа.

По словам поэта, молодой человек, только что прибывший в колледж, имел при себе рекомендательное письмо. Вручив письмо доктору Вордсворту, юноша спросил, не подскажет ли тот, где ему найти поблизости удобное жилье. Доктор назвал свободные в то время комнаты, и юноша их занял.

Через несколько дней этот Вордсворт, увидев юного студента, спросил, доволен ли он свои жилищем. Тот ответил, что комнаты сами по себе весьма удобны, но он принужден от них отказаться.

На вопрос о причинах молодой студент ответил, что доктор Вордсворт, возможно, сочтет его фантазером, но комнаты посещает привидение. Каждую ночь его будило появление ребенка, со стонами бродившего по комнатам, при этом он, как ни странно, держал руки ладонями вверх. Юноша осматривал комнаты и всякий раз находил их крепко запертыми, и тогда он пришел к убеждению, что проникнуть в них могло лишь привидение.

Доктор Вордсворт сказал, что теперь он может быть с ним откровенным, и признался, что студенты неоднократно отказывались от этих комнат, жалуясь на привидение. Желая проверить, подтвердятся ли рассказы студентов, он не стал предупреждать его заранее, полагаясь на его здравый смысл и правдивость, о которых говорилось в письме.

Далее Уильям Хауитт замечает: «Неизвестно, поблагодарил ли студент доктора Вордсворта за рекомендацию этих комнат».

Мальчик в классной комнате

Этот рассказ, действие которого происходило в Биминстере, графство Дорсетшир, был напечатан в «Джентльменс мэгазин»(1774).

«Биминстерская школа располагается в галерее приходской церкви, куда ведет отдельный вход со двора. Каждое воскресенье кто-нибудь из мальчиков оставляет ключ церковному старосте.

В субботу, 27 июня 1728 года, учитель, как обычно, отпустил учеников. Двенадцать из них задержались на церковном дворе, чтобы поиграть в мяч. Время было около полудня.

Вскоре четверо из них, вернувшись в школу за старыми перьями, были напуганы шумом, который они описали как стук по медной сковороде. Они немедленно побежали во двор к своим приятелям и рассказали об этом. Подумав, что кто-то спрятался в классе, чтобы их напугать, они все вместе отправились в школу, но никого не обнаружили. Когда они решили вернуться назад, на школьной лестнице, ведущей во двор, снова раздался стук. Перепугавшись, они выскочили во двор и бросились бежать.

У колокольни, или западного входа, им послышалось, будто кто-то читает молитву, затем прозвучали голоса, поющие псалмы. Каждый из этих звуков длился всего несколько мгновений.

С беспечностью юности мальчики вскоре вернулись к игре, а через некоторое время один из них отправился в класс за книгой. Там на одной из скамей, всего в шести футах от него, стоял гроб.

Пораженный, он выбежал прочь и рассказал об этом товарищам, тогда они бросились к школьной двери, и пятеро из двенадцати увидели призрак Джона Дэниела, умершего более семи недель назад; он сидел на некотором расстоянии от гроба, дальше от двери.

Все мальчики видели гроб, и, вероятно, призрак Джона видели не все, потому что дверь была слишком узкой и в нее было трудно заглянуть одновременно. Первым призрак покойного Джона узнал его единокровный брат, который крикнул: „Вон сидит наш Джон, в такой же куртке, что и я! (При жизни Джона мальчиков обычно одевали одинаково.) С пером в руке и книгой, а рядом стоит гроб. Я брошу в него камнем“. Другие мальчики попытались его остановить, но он все же бросил камень – с возгласом: „Получай!“ И привидение тотчас исчезло.

Можно себе представить, какой переполох поднялся в городе. Мальчиков в возрасте от девяти до двенадцати лет по всей форме допросил коронер Бродрепп, и все они дали одинаковые показания, даже относительно петель на крышке гроба, и точно описали гроб, в котором был похоронен Джон. Один из мальчиков, видевших призрак, из-за болезни явился в школу через две недели после смерти Джона и никогда не видел его живым.

На допросе этот мальчик подробно описал внешность покойного, обратив внимание на одну деталь, которую упустили другие, – кусок белой ткани, повязанной вокруг его руки.

Женщина, готовившая тело Джона Дэниела к погребению, показала под присягой, что за четыре дня до смерти сняла кусок такой ткани с его руки (которую он повредил). Тело Джона Дэниэла нашли в темном месте на поле, в фарлонге от дома его матери, и похоронили без расследования, так как мать заявила, что мальчик был подвержен припадкам.

После появления призрака тело было эксгумировано и проведено расследование, в результате которого было установлено, что мальчик умер от удушения. Вероятно, этот вердикт был вынесен на основании показаний двух уважаемых женщин, заявивших, что через два дня после того, как тело было найдено, они видели темную полосу вокруг его шеи, а также показаний плотника, клавшего тело в гроб и имевшего возможность его рассмотреть, так как саван, вопреки правилам, состоял из двух кусков – один лежал внизу, а второй поверх тела.

Хирург, дававший показания, не смог или не захотел определенно заявить суду присяжных о смещении костей на шее. Поэтому не было предпринято никаких шагов к тому, чтобы призвать кого-либо к ответственности за смерть мальчика, возможно, насильственную».

Посетитель библиотеки

В январском номере «Атенеума» за 1880 год антиквар доктор Огастин Джессоп описывает события, случившиеся во время его посещения резиденции лорда Орфорда в Норфолке в октябре 1879 года. Он прибыл туда, чтобы сделать выписки из нескольких редких книг из библиотеки лорда После обеда его проводили в библиотеку, где он снял с полок шесть небольших книг и уселся за письменный стол, положив книги справа от себя. Просмотрев пять книг и сделав выписки, он перешел к работе над последней.

«Я трудился около получаса и уже стал думать, что моя работа близится к концу, как вдруг, продолжая писать, заметил большую белую руку в футе от моего локтя. Повернув голову, я увидел довольно крупного мужчину, он стоял спиной к огню, слегка склонившись над столом, и, несомненно, разглядывал стопку книг, с которыми я работал. Он стоял, отвернувшись, но я рассмотрел коротко стриженные каштановые волосы, ухо, выбритую щеку, бровь, угол правого глаза, часть лба и крупную высокую скулу. Я затрудняюсь точно описать его одежду. Это было облачение священника из плотного шелка или какого-то другого материала, со стойкой из атласа или бархата, которая плотно охватывала шею почти до подбородка. Правая рука, первой привлекшая мое внимание, лежала поверх левой, на которой выделялись крупные голубые вены. Я помню, мне тогда подумалось, что эта рука напоминает руку на великолепной картине Веласкеса „Мертвый рыцарь“ из Национальной галереи.

Несколько секунд я смотрел на своего гостя, ничуть не сомневаясь в том, что передо мной призрак. Тысячи мыслей теснились у меня в голове, но я не испытывал ни малейшего страха или беспокойства, преобладали любопытство и жгучий интерес. В какой-то миг мне захотелось сделать набросок своего друга, и я бросил взгляд на поднос с карандашом, стоявший справа от меня. Потом мелькнула мысль: „Не пойти ли мне наверх за альбомом?“

Призрак продолжал сидеть, а я смотрел на него как зачарованный, боясь не того, что он останется, а того, как бы он не ушел.

Прервав свои записи, я поднял левую руку от бумаг и, потянувшись к стопке книг, передвинул верхнюю их них. Трудно сказать, зачем я это сделал. Моя рука прошла между мной и фигурой, и та исчезла. Я был разочарован, но не более. Еще около пяти минут я как ни в чем не бывало продолжал записи и наконец стал наносить на бумагу последние слова из отмеченного мною отрывка, когда призрак появился вновь на том же месте и в той же позе, что прежде. Я видел его руки рядом с моими, повернул голову, чтобы рассмотреть его получше, и уже подыскивал слова, чтобы к нему обратиться, но обнаружил, что не смею с ним заговорить. Меня пугал звук собственного голоса. Я сидел за столом, а рядом сидел он.

Я вернулся к работе и дописал последние два-три слова. Эта запись и сейчас лежит передо мной и не носит ни малейших следов волнения или дрожи в руках. Я могу указать, какие слова писал в момент появления призрака, а какие – когда он исчез.

Закончив свой труд, я захлопнул книгу и бросил ее на стол. Раздался легкий шум – и фигура исчезла.

Откинувшись на спинку стула, я несколько секунд со смешанным чувством смотрел на горящий камин, размышляя о том, вернется ли мой друг, и если да, то заслонит ли он огонь в камине.

К тому времени я не испытывал ни малейшего чувства страха.

Задув четыре свечи, я отправился в постель, где спал сном праведника или грешника – не знаю, которого из них, – но спал довольно крепко.

Не стану предлагать никаких объяснений, теорий или предположений по поводу этой иллюзии».

Церковь в Лангенхоу

Приходской священник церкви Святой Девы Марии в Лангенхоу, деревушке к югу от Колчестера, в пору назначения на эту должность в 1937 году вел дневник. Преподобный Эрнест Мерриуэзер прежде не интересовался необычными явлениями, но события, происходившие в церкви и вокруг нее, поразили его, и он описал их в своем дневнике. Вот первая запись.

«Я посетил церковь 20 сентября 1937 года.

Был тихий осенний день. Я стоял в церкви один, большая западная дверь была широко распахнута. Внезапно она захлопнулась с такой силой, что, казалось, все здание содрогнулось. Без ощутимой причины двери обычно не хлопают так, будто в них врезался курьерский поезд. Этот случай возбудил мое любопытство».

Следующая запись.

«5 ноября после одиннадцатичасовой службы я, собираясь покинуть ризницу, уложил облачение в саквояж. Забыв положить туда еще кое-что, я попробовал открыть замки, но, провозившись некоторое время, отказался от своего намерения. Замки не подавались. В конце церковной аллеи я повторил попытку. Воздействие прошло, и замки работали нормально».

В течение восьми лет все было спокойно. Затем в 1945 году священник сообщил о другом необычном случае. Готовясь к Пасхе, он вместе со своей экономкой и ее дочерью украшали церковь внутри. Экономка поставила цветы в вазу и, чтобы вытереть пыль, поместила ее на церковную скамью. Священника и девочки рядом не было. Через секунду она обернулась и увидела, что вынутые из вазы цветы аккуратно лежат на скамье.

Прошло три года. Летом 1948 года священник и несколько прихожан услышали шум за запертой дверью ризницы – глухой стук падающих комьев земли. В тот год подобный стук повторялся десять раз, однако выяснить его причину не удалось.

В ноябре 1948 года священник вышел во двор, чтобы принести немного угля. Захватив с собой железный прут, чтобы ворошить уголь, он воткнул его в кучу. Потом машинально повесил свою биретту^[9] на прут. К его огромному удивлению, биретта начала медленно вращаться.

В то время в тех местах наблюдался взрыв насилия, мальчишки из соседней деревни нападали на местных жителей. Преподобный Мерриуэзер, вспомнив, что у него есть кинжал, привезенный ему сыном в качестве сувенира с Кипра, из предосторожности стал носить его на поясе.

Некоторое время спустя, стоя перед алтарем, он почувствовал, что кто-то снимает с него кинжал и тот падает на пол. Затем за его спиной прозвучал женский голос: «Ты жестокий человек». Церковь была пуста.

В следующем месяце в церкви раздавались необъяснимые звуки: один раз – звук выстрела, другой – звук кашля. Несколько раз без постороннего вмешательства принимался звонить церковный колокол.

21 августа 1949 года преподобный Мерриуэзер, причащая прихожан, поднял глаза и увидел у северной стены фигуру женщины. На вид лет тридцати пяти, на голове шарф или другой головной убор, ниспадающий на плечи. Слегка пригнувшись, она прошла через алтарь к юго-западной стене и исчезла в углу. Преподобный Мерриуэзер утверждал, что женщина показалась ему не менее реальной, чем люди, находившиеся в церкви. Позже обнаружилось, что раньше на этом месте имелся проход во внутреннюю башню, а там, где теперь стояла статуя Святого Георгия, находилась дверь. Но тогда преподобный Мерриуэзер еще ничего не знал о прежней двери.

В январе 1950 года, когда преподобный осматривал южную дверь, женский голос дважды громко произнес: «Ох!» В то время церковь была пуста.

Летом того же года местного каменщика Уильяма Уэра попросили починить черепицу на крыше. Ему вручили ключ от ризницы, но, сколько он ни пытался открыть дверь, она не поддавалась. Мистер Уэр отправился за помощью в ближайший коттедж. Когда он вернулся с помощником, дверь легко отворилась.

Собираясь влезть на крышу, он принес лестницу, установив ее так, чтобы влезть на самый верх. Как только он взобрался на верхнюю перекладину, раздался колокольный звон – хотя церковь была пуста.

Утром 14 сентября церковь наполнилась ароматом весенних фиалок.

Вечером 28 сентября преподобный Мерриуэзер, который находился в ризнице, услышал женский голос, поющий хорал. Мелодия сменилась звуком тяжелых мужских шагов, направлявшихся вдоль нефа. Как только преподобный вышел из ризницы, звуки стихли.

Через неделю священник с удивлением заметил двух рабочих, которые, согнувшись, смотрели в скважину западной двери. Когда он подошел к ним, они предложили ему приложить ухо к двери. Он явственно услышал, как кто-то поет псалмы в пустой церкви, вероятно, на французском. Один из рабочих заметил, что певица почему-то заперла дверь, но священник сказал ему, что церковь пуста.

Оба рабочих были неверующими, и преподобный Мерриуэзер, взяв одного из них, вошел с ним в церковь через небольшую дверь для священника. Потом он отпер западную дверь, и они втроем тщательно обыскали помещение. Но никого не обнаружили. Эти двое мужчин работали в соседнем особняке и пришли сюда, услышав пение.

Следующие несколько недель дверь в чулане ризницы обычно оказывалась открытой, хотя накануне вечером ее тщательно запирали. Однажды преподобный Мерриуэзер обнаружил, что его епитрахиль обернута вокруг стихаря.

В Рождественский сочельник, когда священник был в церкви один, он заметил медленно бредущую по проходу фигуру. Она поднялась на кафедру и исчезла. По словам преподобного, это был мужчина в современной одежде, возможно, в твидовом пиджаке.

Пропадали и неожиданно находились свечи. В субботу, 23 июня 1951 года, произошел еще один случай. Во время службы при возглашении имени святого свеча на жертвеннике зашипела и погасла.

24 июня в конце проповеди прихожане стали свидетелями странного явления: вспыхнув, взорвалась висевшая над алтарем лампа. Вслед за этим раздались необычные звуки – например, один из них напоминал звук извлекаемой из бутылки пробки. Объяснить происхождение этих звуков не удалось.

В воскресенье, 8 июля, перед преподобным Мерриуэзером промелькнула фигура женщины, которую он видел в прошлый раз. Она стояла в приделе в том же шарфе и исчезла у скульптуры Святого Георгия, за которой скрывалась забытая дверь.

8 июня 1952 года в западной части церкви священник почувствовал «мерзкий гнилостный запах».

5 августа 1952 года, когда преподобный Мерриуэзер находился в ризнице, до него донеслись от алтаря оживленно перешептывающиеся голоса. Священник различил мужской голос, но слов не разобрал. Затем приглушенная беседа сменилось долгим вздохом разочарования. Священник тотчас вышел из ризницы, но в церкви было пусто.

В воскресенье, 12 октября 1952 года, во время службы священник читал псалом 119^[10]. Когда он дошел до слов: «Из глаз моих текут потоки вод оттого, что не хранят Закона Твоего», заметил у аналоя незнакомку в кремовом платье, с продолговатым лицом и голубыми глазами. Она, по словам священника, бросила на него «странный печальный взгляд» и растаяла в воздухе.

2 ноября у стены, примыкавшей к башне, раздался страшный грохот. Преподобный Мерриуэзер решил, что обрушилась часть башни, но при поверхностном осмотре оказалось, что с башня цела.

В 1950-е годы странные события не прекращались. Двери, трещали, как будто кто-то в них ломился, раздавались шаги, взрывались лампы. Об этих инцидентах неоднократно писали в местной прессе, о старой церкви рассказывали новые и вспоминали старые истории – многие из них относились к началу XX столетия. Разумеется, церковь в Лангенхоу стали называть «самой посещаемой привидениями в Англии».

В 1959 году, после того как преподобный Мерриуэзер удалился на покой, церковь закрыли. Она постепенно ветшала, и в 1962 году ее снесли.

Монахиня из Баркинга

В конце VII века в аббатстве Баркинг жила монахиня Торгита, наделенная даром ясновидения.

Однажды, покинув свою келью перед рассветом, чтобы присутствовать на заутрене, монахиня увидела парящее над землей тело в саване. Оно медленно возносилось на небеса на тонких нитях ярче золота. Тогда монахиня поняла, что кто-то из святых аббатства вскоре покинет этот мир. Спустя несколько дней умерла игуменья монастыря Этельберга.

Однако настал тот час, когда Торгита получила возможность беседовать с покойной игуменьей. К тому времени она лежала в параличе и не могла ни двигаться, ни говорить. Не могла даже открыть глаз. В таком состоянии она безмолвно страдала три дня и три ночи. Но на четвертый день ее глаза открылись.

Сидевшие у ее постели сестры с изумлением услышали ее голос: «Твой приход желанен мне превыше всего, и я приветствую тебя». Казалось, она обращается к кому-то невидимому в изножье ее узкой кровати. Некоторое время она молчала, как бы внимая не слышимому для других голосу. Потом Торгита покачала головой: «Я этому ничуть не рада», – произнесла она. Опять наступила пауза, во время которой она прислушивалась к чьим-то словам. «Если это будет не сегодня, молю не медлить. – Затем, немного помолчав, добавила: – Если решение окончательно и приговор не подлежит отмене, прошу не откладывать позднее следующей ночи».

Сидевшие вокруг сестры спросили, с кем она беседовала. «С моей возлюбленной матерью Этельбергой, – ответила монахиня. – Она стояла рядом. Разве вы ее не видели?» Тогда сестры поняли, что Этельберга явилась сообщить Торгите час ее смерти.

Следующей ночью Торгита умерла.

Призраки в окне

Весной 1869 года между священником, известным только под инициалами А. Б., и Себайном Беринг-Гулдом, знаменитым антикваром того времени, завязалась любопытная переписка Когда-то они учились вместе в школе, и теперь священник хотел познакомить Беринг-Гулда со странными явлениями, связанными с окном церкви Святой Троицы на Миклгейт в Йорке. «Признаюсь, – писал он, – испытанные мною ощущения не назовешь приятными; не думаю, чтобы я когда-нибудь решился испытать их вновь». К письму священник присовокупил описание событий, имевших место в 1866 году.

«В прошлом году в это же время или, пожалуй, немного раньше я, находясь в Йорке, впервые услышал о привидениях, которые якобы можно видеть в церкви Троицы на Миклгейт. Признаюсь, мне стало любопытно поглядеть на привидение без сопутствующих этому событию обстоятельств: темной ночи и пустого дома. И вот в августе солнечным жарким утром я отправился в церковь на утреннюю службу с девочкой лет тринадцати и ее младшим братом.

Я должен уточнить, что яркие и довольно безвкусные витражи восточного окна не изображают ничего конкретного, если не считать того, что в центре цвет окна гораздо глубже, а по краям идет панель из простого стекла.

Отличительной чертой местного привидения служит то, что оно появляется в самом окне. Мне неоднократно говорили, что фигура в белом перемещается из одного конца окна в другой, как будто по церковному двору проходит некто в рясе. Обычно это одинокая фигура, и говорят, что лишь на Троицу их бывает три.

Но могу поручиться, что этого не происходит и в другое время, как, например, в тот день, когда я находился там, то есть в одно из воскресений после Троицы. Тогда я видел не меньше трех.

Фигуры появились в окне задолго до начала службы, когда мы были в церкви одни. Это явление повторилось перед началом службы, а также во время чтения „Приидите“ (псалом 94), а затем еще раз 20–30; могу предположить, до конца проповеди.

Две из трех фигур, без всякого сомнения, были женскими, третья принадлежала маленькому ребенку. Женщины нисколько не были похожи. Одна высокая и очень грациозная, другая среднего роста. Мы назвали вторую няней, она неусыпно заботилась о ребенке в отсутствие высокой женщины, которую мы сочли матерью, так как она проявляла к ребенку нежную любовь, ласкала и обнимала его.

Могу прибавить, что каждую из фигур легко отличить от других, а увидав раз или два, легко узнать.

Порядок появления, с небольшими вариациями, был следующим: мать возникала на северной стороне окна, шла вперед, останавливалась на полпути, оборачивалась и махала руками в ту сторону, откуда пришла. В ответ появлялись няня с ребенком. Затем обе женщины склонялись над ребенком и, кажется, оплакивали его судьбу. Но жесты высокой всегда были более нежными. Затем мать направлялась к противоположной стороне окна, взяв ребенка с собой, оставив няню в центре, и та, маша рукой, как будто на прощание, медленно удалялась в северный угол, откуда появилась.

Вскоре она показывалась опять, подавшись вперед и словно ожидая возвращения женщины с ребенком, которая всегда появлялась с южной стороны окна, где до того исчезала.

Повторялись те же жесты отчаяния, затем все трое исчезали в северной части окна.

Обычно фигуры появлялись во время музыкальных перерывов в службе, особенно во время исполнения длинного гимна из восьми строф, когда две женщины – на этот раз они были без ребенка – устремились вперед и стояли на месте в течение всего гимна, жестикулируя отчаянно и исступленно, как никогда. Казалось, чем громче звучала музыка, тем большие муки они претерпевали.

Все фигуры обладали яркой индивидуальностью, поведение каждой имело свои особенности. Не сомневаюсь, что, сняв витражи, их можно было бы рассмотреть получше. Потому что ближе к центру окна, где цветное стекло толще, чем в других местах, фигуры видны не так отчетливо. Они как будто мелькают сквозь листву. Но ближе к краю окна, где краски не так ярки, их можно различить без труда. А сквозь панель из простого стекла они кажутся уже не тенями, а живыми людьми.

Самый поразительный и удивительный эпизод этого спектакля произошел тогда, когда мать с ребенком удалились, а средняя фигура – няня – помахав рукой, медленно отошла к самому краю окна, где была панель из простого стекла. Затем, обернувшись, она несколько театральным жестом протянула к ним руку, и я ясно разглядел – и решительно это подтверждаю – обнажившуюся почти до плеча руку и живописные складки ткани, как на греческих вазах. В тот момент, когда фигуры исчезают за краем окна из простого стекла, ничего не может быть очевиднее их волочащейся по земле одежды. Как будто ты видишь в церковном дворе живых людей. Как будто они проходят мимо не на стекле, а за окном.

Казалось, никто в церкви не обращал ни малейшего внимания на это зрелище, оно никого не волновало и не привлекало.

Я много говорил на эту тему с мисс С, дочерью покойного доктора С. из Йорка, и она сказала, что мистер У., настоятель церкви Троицы, дорого дал бы, чтобы избавиться от этого явления или открыть обман, если таковой имеет место. Она сказала, что он и его семья денно и нощно наблюдали за окном не в силах отыскать разгадку тайны. Их дом стоит в церковном дворе напротив восточного окна и, следовательно, благоприятно расположен для такого исследования.

Я не склонен думать, что раскачивающиеся ветви деревьев у восточной стены могут создать подобную оптическую иллюзию. Я видел их шелестящие на ветру листья, и их движения никак не были связаны с появлением и перемещением фигур».

Заинтересовавшись любопытным случаем, Беринг-Гулд стал опрашивать людей, живших поблизости от Миклгейт. Он выяснил, что несколько человек действительно видели фигуры на стекле. Один из них говорил о женщине с танцующей походкой. Другой корреспондент заявил, что «некоторое время едва мог подняться со скамьи с началом песнопений или найти нужное место в молитвеннике».

Беринг-Гулд установил, что наружный подоконник восточного окна находится примерно в пяти футах от земли, рядом с древним захоронением. Предположение о том, что деревья за восточным окном каким-то образом создают оптическую иллюзию, вскоре было отвергнуто. Деревья спилили, но фигуры появлялись по-прежнему.

Себайн Беринг-Гулд получил информацию о том, что видение – если речь идет именно о нем – было описано в истории Йорка XVII века.

Весной 1874 года один из корреспондентов написал: «Поскольку я не верю в привидения, мне захотелось прояснить этот вопрос. В настоящее время и никак не могу объяснить то, что видел». Далее этот же корреспондент описывает свой поход в церковь в пасмурный дождливый день, когда в окне появилась «изящная фигура девушки лет восемнадцати-двадцати». Казалось, девушка проходит по двору в нескольких футах от окна.

Конечно, было и несколько вымышленных историй. Одни говорили, что три фигуры вышли из могилы за восточным окном. Другие, что это жертвы чумы, похороненные за городской стеной. Нельзя сказать наверняка, имеет ли значение то, что фигуры, как казалось, появлялись вместе со звуками органа или поющих голосов.

В 1876 году этот случай тщательно исследовался газетой «Ньюкасл дейли кроникл».

Было установлено, что вот уже два-три века в церкви появляются одни и те же фигуры. Оптические опыты, призванные доказать возможность появления световых узоров и отражений, ни к чему не привели. Было отмечено, что «призраки видны лишь изнутри, тогда как снаружи ничего не видно». Гипотезы о том, что видение могло возникнуть из-за распахнутого окна в соседнем доме или что фигуры были тенями реальных людей, идущих по церковному саду за стеной, были отвергнуты как ложные.

В конце XIX

Питер Акройд Английские привидения Взгляд сквозь время