Источниковедение новой и новейшей истории

Михаил Викторович Пономарев, Олег Александрович Никонов, Светлана Юрьевна Рафалюк
Источниковедение новой и новейшей истории: Учебное пособие

Рецензенты:

Е. А. Колесникова, доцент, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России МПГУ;

М. Т. Студеникин, кандидат исторических наук, профессор, зав. кафедрой методики преподавания истории МПГУ

Введение

Данное пособие предназначено для организации учебной работы студентов в ходе освоения дисциплины «Источниковедение Новой и Новейшей истории». В составе учебного плана по направлению подготовки бакалавров «050100.62 – Педагогическое образование» (профиль «История») эта дисциплина входит в профессиональный цикл в качестве курса по выбору студентов, то есть связана с формированием индивидуальных образовательных траекторий и научно-исследовательской специализацией студентов в области изучения истории зарубежных стран XVI–XX вв. Освоение дисциплины предполагает развитие целого ряда специальных и общепрофессиональных компетенций: готовности применять методы комплексного анализа исторических источников для объяснения исторических фактов, культуры мышления, способности к обобщению, анализу, восприятию информации, постановке цели и выбору путей ее достижения, овладения основными методами, способами и средствами получения, хранения, переработки информации, развития навыков работы с компьютером как средством управления информацией, способности к подготовке и редактированию текстов профессионального и социально значимого содержания. Кроме того, программа дисциплины предусматривает ряд конкретных требований к подготовке студентов, в том числе формирование базовых знаний в области методологии и методики источниковедческого анализа, представления об актуальных дискуссиях по проблемам источниковедения, понимания специфики основных групп исторических источников, умения использовать приобретенные инструментальные умения и навыки для решения познавательных задач в области источниковедческого анализа, понимания роли источниковедения в формировании критического мышления и профессиональной культуры историка.

Для освоения дисциплины «Источниковедение Новой и Новейшей истории» студенты используют знания, умения, способы деятельности и установки, сформированные в ходе изучения дисциплин «История Нового времени», «История Новейшего времени», «Современная история», «Специальные исторические дисциплины», «Информационные технологии в образовании». Также предполагается, что при специализации в области изучения зарубежной истории XVI–XX вв. студенты выбирают для изучения параллельно с «Источниковедением Новой и Новейшей истории» дисциплину «Историография Новой и Новейшей истории», а также применяют приобретенные умения и навыки источниковедческого анализа при освоении других дисциплин по выбору, связанных с этой научной областью.

Лекционный курс в составе дисциплины «Источниковедение Новой и Новейшей истории» посвящен анализу теоретико-методологических проблем современного источниковедения, изучению типологии источников, специфики развития основных видов исторических источников в XVI – ХХ вв. Семинарские занятия носят преимущественно учебно-исследовательский характер, связаны с решением проблемно-аналитических задач, комплексных индивидуальных и групповых учебных заданий. Практические занятия представляют собой практикумы-тренинги, направленные на развития источниковедческих умений и навыков. Самостоятельная работа студентов планируется исходя из двух основных задач – подготовки к семинарам и практическим занятиям и выполнения специализированных учебных заданий, связанных с текущим контролем. Все формы учебной работы и контроля объединены рейтинговой системой, которая включает базовую и дополнительную части.

В состав данного пособия вошли рейтинговые учебные задания, которые могут быть выполнены в ходе аудиторных занятий, в формате рубежного контроля или в режиме самостоятельной работы. Статус заданий в составе рейтинговой системы и расчет диапазона баллов по ним приводится в рейтинг-плане дисциплины, который входит в состав программы и отражает специфику очной, очно-заочной и заочной форм обучения. Итоговая оценка по дисциплине является накопительной.

Раздел 1
Теоретико-методологические проблемы источниковедения

1.1. Источник в системе исторического познания (сравнительный анализ теоретических концепций)

В составе задания представлены фрагменты из теоретических трудов европейских историков и философов, посвященных изучению задач исторической науки и роли источника в формировании системы исторических знаний (каждый из них отражает особый методологический подход к решению этих вопросов). При выполнении задания необходимо выявить содержательную специфику каждого из фрагментов, соотнести ее с одним из перечисленных методологических подходов и определить авторство текста. Результатом работы является заполнение таблицы соответствия, а также подготовка письменного комментария относительно того, по каким признакам было установлено соответствие каждого из текстов.

Документ 1

Исторический метод есть метод, применяемый нами при составлении истории; он служит, во-первых, для научного определения исторических фактов, затем для их группировки в научную систему. <…> История как наука изучает известную категорию фактов, а именно факты исторические: это всегда факты произошедшего и притом факты, касающиеся человека. Она изучает их с помощью метода, соответствующего их природы, точно так же, как существует химия, изучающая химические явления с помощью химического метода, биология, изучающая факты биологические, или зоология, которая описывает мир животных. При таком взгляде история является наукой наблюдательной. <…> Исторический метод допускает два ряда действий: 1) он позволяет изучать документ, чтобы определить, каковы были отдельные факты прошлого, следом которых остался этот документ; 2) он позволяет, восстановив эти факты, группировать их в методические построения с целью обнаружения их взаимных отношений. <…> Каким образом при помощи документа можно достигнуть знания того или другого факта? Существует ли между фактом и документом определенное соотношение, которое позволяет тому, кто знаком с документом, ясно представить себе факт? Документ есть след, оставленный фактом. Эти следы могут быть двух родов: непосредственные и косвенные. К непосредственным относятся материальные предметы. <…> К косвенным следам относятся письменные памятники, которые обыкновенно носят название документов. Непосредственно документы дают возможность узнать только мысль того, кто их составил, это не что иное, как следы психологических актов, но они могут дать косвенное средство к постижению внешних фактов. <…>

Прежде, чем воспользоваться документом как достоверным источником, надо принять специальные предосторожности, которые составляют первый отдел исторического метода – это критика, то есть суждение о ценности документа. <…> Прежде всего необходимо проделать предварительную работу: установить происхождение документа. Она состоит в том, чтобы собрать сведения, касающиеся обстоятельств, при которых появился документ. <…> Надо также составить себе возможно ясное представление об авторах и сотрудниках, об их характерах, привычках, об участии, которое каждый из них принимал в работе <над документом>, и особенно о том, какие приемы употребляли они для собирания сведений и для приведения их в формулы. Если нам не удастся ясно представить себе, каким образом был составлен документ, то, по крайней мере, мы будем знать, что надо сохранять недоверчивое отношение к голому результату, полученному от действий, оставшихся для нас неизвестными. <…>

Как только установлено происхождение документа, начинается работа, касающаяся его содержания – внутренняя (объяснительная) критика. Эту работу можно произвести только посредством анализа. Основной принцип внутренней критики состоит в том, чтобы разобрать и критиковать в отдельности каждую из частей документа, <…> определить смысл, придаваемый автором документа, другими словами определить то, что хотел выразить автор. <…> Когда смысл документа определен, объяснительная критика окончена. Ее цель – узнать мысль автора, она дает нам средство представить себе весь инвентарь, которым оперировал автор. <…> Результат этого исследования будет относительный и только вероятный. Следовательно, надо знать, в каких случаях автор склонен быть правдивым. <…> Но мы должны заняться не критикой автора вообще. Дело состоит в том, чтобы найти условия, которые могли склонить его к неправильному действию, ко лжи, к легкомысленному утверждению, к заблуждению. <Для критики правдивости и точности> нужно разработать ряд вопросов, в которых бы были предусмотрены все самые сильные причины неправильности. <…> Если автор лично производил работу – как приступил он к этой работе? Был ли этот труд непосредственным желанием высказаться или ответом на вопрос? <…> Работал автор, сам производя непосредственное наблюдение над действительностью? Или через посредство умственного акта? Какие данные мог иметь автор? <…> Если автор действовал при помощи непосредственного наблюдения, не было между ним и предметом наблюдения какого-либо повода для личной ошибки? Предполагая, что автор действительно наблюдал, надо знать, находился ли он в условиях, благоприятных для наблюдения, был ли свободен от предубеждения, от предвзятого мнения? <…> Применяя такой вопросный список, мы можем все утверждения разделить на три категории: невозможные, сомнительные и не внушающие сомнения. <…> Это привело нас к малоуспокоительным заключениям. Единственные вполне прочные результаты – это отрицательные. Все же положительные результаты могут быть только относительными. <…> Следовательно, первое впечатление, которое мы выносим из этого исследования, таково, что достигнуть какой-либо истины историческим методом невозможно. Однако на деле этот метод позволяет определить неопровержимые факты. <…> Фактом называется то, что соединяет вместе несколько впечатлений, соответствующих внешней действительности. <…> Каждое из этих сведений, взятое в отдельности, должно было бы остаться в положении вероятности, и мы не имели бы права рассматривать его как неопровержимое. Но прием состоит в том, чтобы сравнить несколько наблюдений одного и того же факта, чтобы посмотреть, согласны ли они между собой. Весьма маловероятно, чтобы наблюдатели, работая независимо друг от друга, сделают совершенно одинаковую ошибку, а по мере того, как число таких наблюдателей увеличивается, случайностность такого совпадения делается менее и менее вероятной. Это и есть способ вычисления вероятностей. <…> Чтобы применить этот принцип к сведениям, полученным из документов, нужно соединить несколько согласующихся положений об интересующем нас факте, надо распределить по группам результаты критического анализа, соединяя вместе утверждения, относящиеся к одному и тому же факту. На техническом языке эта основа документа называется источником.

Документ 2

Исторические источники являются носителями информации, на основе которой историк реконструирует изучаемую им общественно-историческую реальность. <…> Главная из задач источниковедения состоит во все более явственно обнаруживающейся потребности повышения информативной отдачи источников. Она обусловлена тем, что всегда имеет место определенное несоответствие между информацией, которая необходима историку для изучения тех или иных явлений или процессов, и тем, что непосредственно отражено в источниках. Это несоответствие порождается различиями между целями, которые преследовали «творцы» источников, и теми задачами, которые ставят историки, обращаясь к источникам. Развитие исторической науки ведет к углублению этих различий (поскольку расширяется и усложняется круг исследуемых проблем), а следовательно, растет потребность в сведениях, непосредственно не выраженных в источнике. Эта потребность может удовлетворяться, во-первых, путем вовлечения в научный оборот новых, ранее не использовавшихся источников, и, во-вторых, посредством повышения информативной отдачи уже известных источников. Первый путь, как и всякий экстенсивный подход, в конечном счете ограничен. Поэтому разработка принципов, путей и методов повышения информативной отдачи источников становится все более актуальной задачей источниковедения. В этой связи приобретает принципиальное значение выяснение общих возможностей повышения информативной отдачи источников и основных путей ее реализации. <…>

Исторические источники, несмотря на целевое происхождение и субъективное отражение действительности, не только объективно отражают историческое прошлое и поэтому делают возможным его научное изучение, но и сами содержат информацию, необходимую для их критической оценки, для выявления соотношения в них объективного и субъективного. Тем самым обнаруживается полная несостоятельность всякого рода субъективистских и идеалистических концепций исторического источника, основывающихся на том, что степень объективности отражения действительности в источниках якобы не может быть установлена из-за отсутствия необходимой для этого объективной информации. <…>

Центральной проблемой источниковедения в исследова-тельско-прикладном аспекте является повышение информационной отдачи источников путем извлечения скрытой информации. Задача источниковедов состоит в разработке конкретных путей и методов ее выявления в зависимости от особенностей разных видов источников и в соответствии с решаемыми исследовательскими задачами. Структурный характер этой информации указывает тот основной путь, которым следует здесь идти. Это анализ взаимосвязей, присущих исследуемым явлениям и процессам на основе непосредственно выраженных в источниках данных. Собственно, анализ взаимосвязей всегда был в центре и источниковедческих и конкретно-исторических исследований. Применительно к современному этапу развития исторической науки стоит задача совершенствования методов анализа взаимосвязей, выявления и использования скрытой информации. Особенно эффективным здесь может быть применение системного подхода и анализа, математических методов и ЭВМ. <…>

Таким образом, в источниковедческом анализе исторических источников системный подход, структурный анализ и выявление на основе их скрытой информации значительно расширяют возможности установления достоверности заложенной в них информации. Широкое внедрение этих методов в практику источниковедческого анализа существенно расширит возможности этого анализа и повысит его уровень. <…> Значительные успехи в применении системного подхода и структурно-функционального анализа достигнуты и конкретно-историческими исследованиями, основанными на применении количественных методов.

Документ 3

Если мы станем рассматривать результаты развития относительно массы индивидов, существующих одновременно в данную эпоху, и если систематически проследим его из поколения в поколение, то получим тогда картину прогресса человеческого разума. Этот прогресс подчинен тем же общим законам, которые наблюдаются в развитии наших личных способностей, ибо он является результатом этого развития, наблюдаемого одновременно у большой группы индивидов, соединенных в общество. <…> Картина, которую я предполагаю начертать, разбивается на три совершенно различные части.

В первой, где на основании сведений путешественников изображается состояние человеческого рода у наименее цивилизованных народов, нам остается разгадать через какие ступени изолированный человек, или, вернее, ограниченный ассоциацией, необходимой для своего воспроизведения, мог дойти до этих первичных усовершенствований, последним пределом которых является употребление членораздельной речи. Последнее обстоятельство было тогда наиболее заметным и едва ли не единственным оттенком, который с некоторыми более распространенными моральными идеями и слабыми зачатками социального порядка составлял различие между человеком и животными, живущими, как и он, стройными и прочными обществами. Таким образом, только наблюдения над развитием наших способностей могут служить нам здесь путеводной нитью.

Затем, чтобы довести человека до того уровня культуры, когда он занимается ремеслами, когда он начинает озаряться светом знаний, когда торговля объединяет нации, когда, наконец, изобретается азбука, мы можем руководствоваться также историческими данными о различных обществах которые изучались почти во всех стадиях своего развития, хотя ни одно нельзя было бы проследить по всему пространству, которое разделяет эти две великие эпохи человеческого рода. Здесь картина начинает большею частью опираться на исторические факты: но необходимо последние извлекать из историй различных народов, их подбирать и сочетать и на этом основании строить гипотетическую историю единого народа, рисовать картину его прогресса. <…>

Наконец, останется только начертать последнюю картину, картину наших надежд, картину прогресса, который будет достигнуть грядущими поколениями, и который как бы обеспечивается постоянством законов природы. Нужно будет показать через какие ступени должно пройти то, что нам теперь кажется напрасной надеждой, чтобы мало-помалу стать нам доступным. Придется выяснить, почему при мимолетном торжестве предрассудков, поддерживаемых развращенными властями и народом, только истине суждено стать навсегда победительницей. <…> Если существует наука, с помощью которой можно предвидеть прогресс человеческого рода, направлять и ускорять его, то история того, что было совершено, должна служить главным фундаментом этой науки.

Документ 4

«Современной» принято называть историю недавнего прошлого – последние пятьдесят, десять лет, год, месяц, минувший день, даже час или миг. <…> Она современна именно потому, что в рамках ее всякий духовный акт лежит вне времени (вне прошлого и будущего), возникает «в одно время». История же «несовременная», история «прошлого» имеет дело с уже свершившимся и предполагает критическое его осмысление независимо от того, сколько прошло с тех пор – тысячелетие или всего лишь час. <…> Однако, по здравом размышлении, свершившуюся историю, что именуется «несовременной», историей «прошлого», тоже можно без оговорок назвать современной. Для этого необходимо одно условие: факт, из которого творится история, должен жить в душе историка или же (пользуясь историческим лексиконом) историк должен иметь в своем распоряжении удобопонятные документы. И если этот факт сопровождается толкованием или пересказом, это лишь обогащает его, а сам факт ни в коем случае не утрачивает своей значимости, эффекта своего присутствия. То, что прежде было толкованием, оценкой, теперь стало фактом, «документом» и в свою очередь подлежит истолкованию и оценке. <…> Современная история возникает непосредственно из жизни, оттуда же происходит и несовременная история, ибо очевидно, что лишь интерес к настоящему способен подвигнуть нас на исследование минувшего. <…>

Допустив, что современность – не характеристика того или иного класса истории, а внутреннее свойство всякой истории, необходимо постичь единство истории и жизни – не в смысле абстрактного тождества, но как единство синтетическое, предполагающее наряду с единством и различие. Говорить об истории, не имея документов, столь же нелепо, как рассуждать о существовании чего-либо при отсутствии одного из необходимых условий этого существования. История, не опирающаяся на документ, не достоверна, а смысл истории состоит именно в ее достоверности. Но всякая ее повествовательная конкретизация лишь тогда является исторической, когда представляет собой критическое осмысление документа, основанное на интуиции, размышлении, сознании, самосознании и т. п. <…>

Возможно ли вообще разорвать связь документа с его толкованием, истории с жизнью? Почему бы и нет? Ведь документы, соответствующие тому или иному историческому периоду, не живут в нашей душе. <…> Но коль скоро упомянутая связь нарушена, история уже не является историей, она предстает «лишенной конкретного содержания», <превращается в хронику>. История жива, хроника мертва, история всегда современна, хроника уходит в прошлое. Всякая история превращается в хронику, если не подлежит осмыслению, а лишь регистрируется. <…> История, оторванная от живого документа и сведенная к хронике, уже не духовный акт, а просто вещь, скопление звуков или иных знаков, и документ, оторванный от жизни, не что иное, как вещь, подобная всем прочим, скопление звуков или иных знаков; к примеру, звуки и буквы, через которые выражал себя закон, или высеченная в мраморе фигура божества, внушавшая некогда религиозный трепет, или груда костей, в которую с течением времени превратились человек и животное. <…>

Документ и критика, жизнь и мысль – вот истинные источники истории, иными словами, элементы исторического синтеза, и в качестве таковых они не предшествуют истории или синтезу как резервуар, к которому историк спешит со своим ведром, а заложены внутри истории, внутри синтеза, как ими созданные и их созидающие. Истинный смысл исторического познания нельзя постичь, если не отталкиваться от того принципа, что сам дух и есть история, что в каждый отдельно взятый момент он и творит историю, и сотворяется ею. То есть несет в себе всю историю и совпадает в ней с самим собой. Дух самоопределяется и индивидуализируется, одновременно снимая прежнюю определенность и индивидуальность, дабы создать новую, еще богаче, еще насыщеннее. Он, если можно так выразиться, пережил бы собственную историю даже без внешних атрибутов, именуемых документами. Однако эти внешние атрибуты служат ему орудиями, это подготовительная стадия в процессе совершения внутреннего жизненного акта, в котором они находят свое разрешение. Вот почему дух присваивает себе и ревниво оберегает «память прошлого».

Документ 5

При изучении истории цивилизации <…> мы находимся как бы в центре самой цивилизации, в центре изучаемого нами факта. Я умышленно употребляю слово «факт». Цивилизация есть факт, подобный всякому другому, факт, который наравне со всяким другим может сделаться предметом изучения, описания, рассказа. Многие не без основания утверждают, что историю следует ограничить фактами и только фактами. Это весьма справедливо; но число и разнообразие фактов гораздо больше, чем может показаться с первого взгляда. Есть факты материальные, видимые – сражения, войны, официальные действия правительств; есть факты моральные, скрытые, но, тем не менее, вполне реальные; есть факты индивидуальные, имеющие определенное название; есть факты общие, безымянные, которых нельзя отнести к известному времени, дню, году, которые невозможно заключить в определенные рамки; но, тем не менее, и они принадлежат к числу исторических фактов; исключение их из истории было бы равносильно ее искажению. <…> Цивилизация есть один из таких фактов – факт всеобщий, скрытый, сложный, нелегко поддающийся описанию и повествованию, но, тем не менее, существующий, имеющий полное право быть предметом повествования и описания. <…> Но в чем же состоит самый факт – спросим мы, прежде чем приступим к его истории, – факт столь важный, столь всеобъемлющий и драгоценный, являющийся как бы смыслом, выражением всей жизни народов? <…> Мне кажется, что сущность, заключающаяся в слове «цивилизация», есть прогресс, развитие; термин этот неизбежно связан с представлением о народе, который движется вперед, движется для того, чтобы переменить не только место, но и состояние – о народе, жизнь которого все более и более расширяется и улучшается. Идея прогресса, развития кажется мне основною идеею цивилизации. <…>

Очевидно, что историю цивилизации можно изучать с двух сторон, почерпать из двух источников, рассматривать с двух различных точек зрения. Историк может обратиться к человеческому духу, каким он представляется в продолжение известного промежутка времени, целого ряда столетий или у какого-нибудь народа; он может изучить, описать, передать все явления, видоизменения, перевороты, совершившиеся во внутреннем мире человека, и, окончив такой труд, он получит историю цивилизации избранного им народа или периода. Он может пойти и другим путем: не вступая во внутренний мир человека, он может встать в центре мировой арены, не описывая изменения идей и чувствований отдельных существ, он может излагать внешние факты, события, общественные перевороты. Эти два отдела, эти две истории цивилизации тесно связаны между собою; они служат отражением, изображением друг друга. Однако они могут и даже должны быть разделены, по крайней мере, сначала, для того, чтобы каждый из них мог быть подвергнут подробной разработке.

Документ 6

История – не сумма происшествий, не общий ход всех событий, а некоторое знание о происшедшем, т. е. происшедшее, которое знают. Без этого знания происшедшее было бы, как если бы его и не было. Ибо поскольку оно внешней природы, то оно минуло; только в воспоминаниях, насколько его знает мыслящий дух, оно есть непреходящее. <…> Данным для исторического опыта и исследования являются не прошлые времена (они минули), а непреходящее, то, что от них осталось в данный момент, т. е. Здесь и Теперь. Не былые времена проясняются, а то, что от них осталось в настоящем. Эти пробужденные ото сна отблески суть идеально прошлое, мыслимая картина былых времен. Моделируя, формируя, преобразовывая, исследователь находит возможность понимания, исторического исследования. <…>

Возможность понимания состоит в конгениальном для нас виде проявлений, которые имеются у нас в наличии в качестве исторического материала. Она обусловлена тем, что чувственно-духовная природа человека выражает любой внутренний процесс в чувственной восприимчивости, отражает внутренние процессы в любом проявлении. <…> Понимание является синтетическим и одновременно аналитическим, индукцией и дедукцией. Но от логического механизма процесса понимания отличается акт понимания. Последний происходит в описанных условиях как непосредственная интуиция, как будто одна душа погрузилась в другую душу, созидательно, как зачатие при совокуплении. <…>

Историческое исследование предполагает размышление о том, что и содержание нашего «Я» есть многократно передаваемый, ставший историческим результат. Познанный факт такой передачи есть воспоминание. <…> Исторический материал есть отчасти то, что имеется еще непосредственно в наличии из того настоящего, понимание которого мы ищем (остатки), отчасти то, что от них перешло в представления людей и дошло до нас как воспоминание (источники), отчасти вещи, в которых объединены обе формы (памятники). <…> <Это> различие по значению трех видов материалов вытекает из цели, для которой они будут служить исследователю. <…>

Источники, даже самые великолепные, проливают на наше исследование только, так сказать, поляризованный свет. Исследователь изучает остатки очень добросовестно, вникая в мельчайшие подробности; чем четче и основательнее он их исследует, тем щедрее, сторицей окупаются его усилия; но остатки являются как бы случайными и разрозненными фрагментами. <…> <Поэтому> критика не ищет «подлинный исторический факт»; ибо любой так называемый исторический факт, помимо средств, связей, условий, целей, которые действовали все одновременно, является комплексом волевых актов, зачастую многих благоприятных и тормозящих развитие волевых актов, которые как таковые минули вместе с настоящим, которому они принадлежат. <…> Задача критики – определить, в каком отношении находится еще имеющийся материал к волевым актам, из которых он получает свою форму. <…>

Критика не ищет первоистоков, и интерпретация не требует их. В нравственном мире ничего нет, что бы не передавалось из поколения в поколение. Историческое исследование не стремится объяснять, т. е. выводить как нечто необходимое, только как последствие и результат более позднее из более раннего, явления из законов. Сущность интерпретации – увидеть в былых происшествиях реальности во всей полноте их условий, которые требовали своей реализации и действительности. <…> Мы можем это проделать в двух вариантах: а) либо мы наблюдаем в тех материалах состояние нравственных образований, каковые сложились в том настоящем и еще до него, и получаем таким образом этический горизонт, внутри которого находилось все, что было и произошло в это время у этого народа и т. д.; и тем самым меру любого отдельного процесса в то время, у того народа и т. д.; б) либо мы ищем и устанавливаем моменты, шествующие в этом состоянии вперед, и, сопоставляя их с тем состоянием, куда они привели, как они исполнились, мы получаем то, что нам объясняет движение в том времени, у того народа, стремления и поиски людей того времени, их победы и поражения.

Документ 7

Мы стремимся понять историю как некое целое, чтобы тем самым понять и себя. История является для нас воспоминанием, о котором мы не только знаем, но в котором корни нашей жизни. <…> Исторически познанное является – даже в своей достоверности и объективности – не безразличным содержанием, но моментом нашей жизни. <…> То, что составляет в истории лишь физическую основу, что возвращается, сохраняя свою идентичность, что есть регулярно повторяющаяся каузальность, – все это неисторическое в истории. В потоке того, что только происходит, историчность выступает как нечто своеобразное и неповторимое. Она являет собой традицию, сохраняющую свою авторитетность, и в этой традиции континуум, созданный воспоминанием об отношении к прошлому.

Историчность – это преобразование явления в сознательно проведенных смысловых связях. <…>

Если мы постигаем в истории общие законы (каузальные связи, структурные законы, диалектическую необходимость), то собственно история остается вне нашего познания. Ибо история в своем индивидуальном облике всегда неповторима. А локализации в пространстве и во времени, индивидуализации этих признаков реальности как таковой еще недостаточно, чтобы характеризовать индивидуальное в истории. Все то, что повторяется, что в качестве индивидуума может быть заменено другим индивидуумом, что рассматривается как проявление всеобщего, все это еще нельзя считать историей. Для того чтобы быть историческим, индивидуум должен быть единичным, неповторимым, единственным. <…>

В истории существенно только одно – способность человека вспоминать, а тем самым и сохранять то, что было, как фактор грядущего. Время имеет для человека неповторимое значение историчности, тогда как существование по своей природе – лишь постоянное повторение одного и того же; оно меняется лишь бессознательно на громадном протяжении времени – о причине этого изменения нам известно очень мало или вообще ничего. <…> Поэтому историю можно рассматривать как сферу опыта, поэтому единство тонет в бесконечности возможного. Нам остается только вопрошать. Покой великого символа целого, образа всеединства, стирающего время, а с ним прошлое и будущее, – лишь опорная точка во времени, а не окончательно познанная истина. Однако если мы не хотим, чтобы история распалась для нас на ряд случайностей, на бесцельное появление и исчезновение, на множество ложных путей, которые никуда не ведут, то от идеи единства в истории отказаться нельзя. Вопрос заключается в том, как постигнуть это единство. <…> В наши дни преодолевается то отношение к истории, которое видело в ней обозримое целое. Нет такого завершенного целостного понимания истории, в которое вошли бы и мы. Мы находимся внутри не завершенной, а лишь возможной, постоянно распадающейся обители исторической целостности. <…>

Историю <конечно> можно воспринимать и как хаотическое скопление случайных событий – как беспорядочное нагромождение, как водоворот пучины. Он все усиливается, одно завихрение переходит в другое, одно бедствие сменяется другим; мелькают на мгновение просветы счастья, острова, которые поток временно пощадил, но вскоре и они скрываются под водой. Но при таком понимании в истории нет един-

ства, а, следовательно, нет ни структуры, ни смысла, разве только этот смысл и эта структура находят свое выражение в необозримом числе каузальных сцеплений и образований, подобных тем, которые встречаются в природе, но значительно менее точно определяемых. <…> Картина истории и осознание ситуации в настоящему определяют друг друга. Так же, как я вижу целостность прошлого, я познаю и настоящее. Чем более глубоких пластов я достигаю в прошлом, тем интенсивнее я участвую в ходе событий настоящего. В эту сферу историчности нас приводит сфера нашей экзистенции.

1.2. Исторический факт, исторический источник и историческое знание (подготовка эссе в жанре научной полемики)

Данное задание предполагает написание эссе в рамках проблемного поля «Исторический факт, исторический источник и историческое знание». По условиям задания авторская позиция должна иметь полемическую направленность: отражать характер методологических дискуссий о природе исторического знания и роли источников в познании истории. Для предварительной подготовки рекомендуется использовать результаты выполнения учебного задания 1.1. «Источник в системе исторического познания (сравнительный анализ теоретических концепций)», а также фрагменты текстов, вошедшие в его состав. Кроме того, предполагается обобщение учебного материала, изученного в ходе лекционных занятий. В качестве дополнительной литературы рекомендуются:

1. Григорьева И. В. Источниковедение новой и новейшей истории стран Европы и Америки. – М.: ИНФРА-М, 2011.

2. Данилевский И. Н., Кабанов В. В., Медушевская О. М., Румянцева М. Ф. – Источниковедение. – М.: РГГУ, 2004.

3. Данилевский И. Н. Исторический источник между историей и филологией // Историческое знание в современной Рос-сии: дискуссии и поиски новых подходов: Сборник статей. – М., 2005.

4. Документ в меняющемся мире / Под ред. профессора Н. С. Ларькова. – Томск: ТГУ, 2004.

5. Историческая наука сегодня. Теории. Методы. Перспективы / Под ред. Л. П. Репиной. – М.: URSS, 2011.

6. Источниковедение XX столетия / Отв. ред. В. А. Муравьев. – М.: РГГУ, 1993.

7. Медушевская О. М. История источниковедения в XIX– ХХ вв.: Учебное пособие. – М.: МГИАИ, 1988.

8. Медушевская О. М. Источниковедение: теория, история и методика. – М.: РГИАИ, 1996.

9. Медушевская О. М. Теория исторического познания: Избранные произведения. – СПб.: Университетская книга, 2010.

10. Мосолкина Т. В., Николаева Н. И. Курс лекций по источниковедению новой и новейшей истории: Учебное пособие для студентов. – Саратов: СГУ, 2004.

11. Репина Л. П. «Новая историческая наука» и социальная история. – М.: URSS, 2009.

12. Романовская Т. Наука XIX–XX вв. в контексте истории культуры. – М.: Радикс, 1995.

13. Савельева И. М., Полетаев А. В. Знание о прошлом: теория и история: В 2 т. – СПб.: Наука, 2003.

14. Шмидт С. О. О классификации исторических источников // Вспомогательные исторические дисциплины. – Л.: Наука, 1985.

15. Шульга Е. Н. Когнитивная герменевтика. – М.: ИФ РАН, 2002.

16. Хаттон П. История как искусство памяти. – СПб.: Вла-димир Даль, 2003.

17. Ходин С. Н., Каун С. Б., Грицкевич В. П. История и теория источниковедения: Учебное пособие. – Минск: Изд-во БГУ, 2008.

При выполнении задания следует учесть, что оценка эссе как учебной работы отражает не только выявленный уровень знаний, но и соблюдение автором жанровой специфики. Эссе – это небольшая по объему письменная работа (до 4 страниц), сочетающая свободные, субъективные рассуждения по поставленному вопросу с элементами научного анализа. Эссе не претендует на расширенную трактовку или комплексное раскрытие поставленной проблемы, а напоминает участие в дискуссии или проведении презентации. Эссе считается творческой работой и не может обладать ни реферативным, ни описательным характером. Оно «балансирует» между научностью, публицистичностью и художественностью. При написании эссе ставятся вопросы, требующие аналитического подхода и четкой системы аргументации, но ход размышлений должен продемонстрировать оригинальный авторский подход. При написании эссе не требуется наукообразное обоснование актуальности и новизны, цели и задач темы. Однако предполагается некий «ввод» читателя в тему. Для постановки проблемы в эссе часто используется «точка удивления» – неожиданный ход в раскрытии темы, с помощью которого можно удивить, смутить или заинтриговать читателя. Парадоксальность – одна из ключевых жанровых черт эссе, но не меньшее значение имеет четкая авторская позиция. Как правило, в эссе ход размышлений автора подкрепляется логическими доказательствами и яркими цитатами (цитаты используются без библиографических ссылок), приводятся интересные факты, подбираются аналогии и ассоциации. Можно использовать «ловушки» для привлечения внимания: сомнительную цитату, стихотворные строки, необычный факт, зрительный образ и т. п. Выгодно отличаются эссе, где используются средства художественной выразительности: метафоры, аллегорические и притчевые образы, символы. Итоговые размышления не оформляются в качестве формального заключения, но текст должен иметь смысловую завершенность.

1.3. Круглый стол по теме «Историк, источник и интернет» (ролевая игра по методу мультиперспективы)

Ролевая игра – один из наиболее активных методов обучения. Она придает учебной деятельности ярко выраженный интерактивный характер, поскольку объединяет ситуацию имитационных действий (принятие определенной роли и моделирование соответствующих интеллектуальных и коммуникативных действий), предметную учебно-исследовательскую ситуацию (действие, определяемое не только игровыми сценарными установками, но учебными задачами) и коммуникативную ситуацию (спонтанное общение, создающее мотивацию для творческого осмысления и интерпретации учебного материала).

Для проведения ролевой игры предлагается тема круглого стола, который в действительности состоялся в редакции журнала «Новая и новейшая история» (см. Новая и новейшая история. – 2001. – № 2, а также материалы, размещенные в сети Интернет по адресам: http://stra.teg.ru/lenta/ innovation/283; http://vivovoco.rsl.ru/VV/BONTONE/HISTORY. HTM). Однако, в отличие от «прототипа», сценарий игры предполагает не высказывание студентами собственного мнения, а использование метода мультиперспективы: умения встать на определенные позиции при обсуждении поставленного вопроса, смоделировать разные точки зрения, посмотреть на обсуждаемую проблему сквозь призму иного опыта, иного понимания сущности этой проблемы. Для участия в занятии студенты образуют шесть групп, играющих роль сторонников исторического позитивизма, герменевтики, неогегельянства, марксистской версии «количественной истории» (в духе школы И. Д. Ковальченко), «новой социальной истории» и постмодернизма (последняя группа также может быть ориентирована на позицию феноменологии или постструктурализма). На предварительной стадии студенты должны сформулировать тезисы для выступления, а также подготовить материалы для последующей полемики. В качестве основного доклада, который послужит отправной точкой дискуссии, предлагается материал выступления Д. А. Гутнова «Опасности глобальной информатизации гуманитарной науки», которое состоялось в ходе круглого слова в редакции «Новой и новейшей истории» (текст, адаптированный для аудиторного занятия, размещен ниже). Для обсуждения этого материала и последующей полемики предлагаются следующие опорные вопросы:

1. В какой степени, на ваш взгляд, развитие информационного пространства и информационных технологий Интернета влияет на «ремесло историка»?

2. Следует ли признать это влияние позитивным или негативным фактором в развитии методов источниковедческих исследований?

3. Какие аспекты эвристического поиска, внешней и внутренней критики источника, исторического синтеза, исторической интерпретации, исторической реконструкции в наибольшей степени подвержены изменениям в связи с развитием Интернета?

4. Существуют ли примеры, доказывающие существенное изменение «источниковедческой культуры» современного профессионального сообщества историков?

5. Считаете ли вы целесообразной разработку нормативно-правовой базы Интернета, в том числе регулирующей научную деятельность в рамках «Всемирной паутины»?

Гутнов Дмитрий Алексеевич,

доктор исторических наук, доцент,

старший научный сотрудник Музея истории

МГУ им. М. В. Ломоносова

Опасности глобальной информатизации гуманитарной науки

Успехи процесса информатизации большинства областей человеческой деятельности, ставшие столь очевидными в последние десятилетия, вносят в нашу жизнь не только бесспорные преимущества, но и создают новые проблемы. Обозначившееся на рубеже третьего тысячелетия противоречие между традиционной культурой в широком ее понимании и новыми информационными технологиями осмысливается в философских, социологических, социокультурных и культурологических трудах. В общем виде суть проблемы можно определить так: развитие техники позволяет современному исследователю оперировать несоизмеримо большим объемом информации, чем когда-либо прежде на протяжении всей истории человечества. Однако использование компьютера как инструмента познания обязывает исследователя работать по другим, зачастую совершенно отличным от прежней научной культуры, законам. В некоторых дисциплинах это ведет к частичной утрате отраслей знания, обслуживавших процесс научного поиска, а то и к их полному забвению. С особой остротой встает вопрос об адекватной передаче накопленной человечеством информации с традиционных носителей (прежде всего бумаги) на новые – электронные. При этом сразу же встает проблема объективности и истинности вводимых с помощью компьютера в новый виртуальный научный оборот сведений.

Вопросы достоверности источников для человечества не новы. Их приходилось решать во все времена, связанные с прорывами в области технологий передачи и хранения информации. Так, изобретение письменности по существу похоронило изустную традицию передачи информации, а вместе с ней известные древним методики разработки памяти и технологии запоминания. Появление книгопечатания привело к утере культуры летописной книжности с присущим ей сакральным отношением к книге.

Сегодня мы столкнулись с явлением того же порядка, но на качественно ином уровне. При всей объективности процесса информационной революции очевидно, что в гораздо меньшей степени к нему приспособлены гуманитарные, а не естественные дисциплины. Это определяется спецификой естественнонаучного знания, где новая информация ценна, прежде всего, своей объективностью, истинностью и проверяемостью в условиях эксперимента, нежели той социальной, культурной и исторической нагрузкой, которую традиционно несут гуманитарные дисциплины. А они, несмотря на разительные перемены в технологии передачи и хранения информации, продолжают сохранять свое значение для общества в целом именно благодаря «книжности», гуманитарному характеру знаний. Вот почему необходимо обратить особое внимание на специфику информатизации гуманитарных наук.

Ценность научной информации определяется в первую очередь ее истинностью и объективностью. Для того чтобы ориентироваться в огромных объемах накопленных человечеством сведений, гуманитарное знание уже давно сформулировало представление об историческом источнике. Меняющаяся информационная среда научного поиска вносит в современную интерпретацию источника свои коррективы. Любой пользователь «Всемирной паутины», интересующийся историей, сегодня может без труда найти огромное количество сайтов солидных научных организаций, университетов, библиотек и частных лиц, предлагающих ознакомиться с оцифрованными (имеющими электронную версию) историческими документами, электронными текстами, базами данных и другими разновидностями исторической информации.

Сам по себе факт, что любой желающий человек может через Интернет прикоснуться к историческому знанию, можно только приветствовать. Главным вопросом, который возникает в этой связи, является то, можно ли доверять этой информации, откуда она извлечена, и как можно ее применять в практике научной работы. Наибольшая трудность здесь заключается в том, что своим возникновением современные технологии хранения и обработки информации обязаны проблемам, далеким от рассматриваемых нами вопросов сохранения гуманитарного наследия человечества на новом цивилизационном витке. Поэтому для достижения своих целей мы вынуждены применять по большей части универсальные инструменты, используемые с равным успехом и в других областях деятельности и потому адаптированные к историческим исследованиям не более, чем к другим задачам в остальных сферах своего применения. Их использование мотивируется совместимостью с другими программными продуктами, применяемыми при обработке хранимых сведений.

Однако традиционная историческая наука выработала специальный инструмент, позволяющий предупредить проникновение в нее заведомо ложных или непроверенных сведений. Им является научный аппарат – институт ссылок на источники информации. К сожалению, на сегодняшний день немногие базы и банки данных, или Интернет-сайты, содержащие историческую информацию, не дают ссылок на источники. Это диктуется как неприспособленностью существующего программного обеспечения, так и нормативно-правовой неопределенностью в вопросе о научном аппарате. Отметим справедливости ради, что «неточностями» грешат не только электронные публикации в Интернете, но и многие издания широко известных энциклопедий на компакт-дисках – CD. Так, прекрасные CD-аналоги таких изданий, как «Британи-ка», «Ларусс», «Энциклопедический словарь Брокгауза и Еф-рона» при оптимальной возможности пользования текстами содержащихся в их книжных версиях статей и иллюстрациями, лишены указаний на номера томов и страниц, что ограничивает их использование в научных целях.

Другой стороной этой же проблемы является «вторичное» использование баз и банков данных. Созданные в свое время для решения определенных научных целей, эти базы часто выставляются на различных сайтах в Интернете для вторичного использования. При этом предполагается, что вторичное использование подразумевает повторную обработку содержащихся в этих банках данных сведений, но по другим методикам. Между тем, спектр использования такой информации гораздо шире. Опубликованные таким образом данные могут быть востребованы и как цитата, и как иллюстрация, и как ссылка и т. п. В связи с этим недостаточным представляется упоминание в описании банка данных лишь названия архива или номера описи, откуда извлечены опубликованные в электронном формате сведения. Главная же проблема заключается в том, что молодому поколению подсовывают в красивой современной электронной версии насквозь идеологизированный миф и даже не удосуживаются сообщить имя его автора.

До сего дня единого решения описанных выше проблем международным научным сообществом пока не выдвинуто. На практике в разных странах вопрос идентификации научных сведений в новых условиях решается по-разному. Если в США ссылки на Интернет-источники и CD-носители, по крайней мере, не возбраняются, в Старом Свете они хотя и не запрещаются, но предпочтение отдается продуктам традиционной информационной культуры. В России, на мой взгляд, пока лучше не связываться со ссылками на электронные носители. Однако ситуация быстро меняется и эти вопросы необходимо решать. В результате научного поиска могли бы быть сформулированы предложения и разработаны стандарты научной работы гуманитариев в новой информационной среде, которые гарантировали бы достоверность и проверяемость информации, которой оперирует гуманитарное знание, была бы создана нормативно-правовая база Интернета.

1.4. «История как строгая наука?: Позитивизм VS Новая социальная наука» (деловая игра: тренинг методов аргументации)

Аргументация – это приведение доводов с целью изменения позиции другой стороны (собеседника, оппонента, аудитории). Как речевое действие она, с одной стороны, связана с формированием системы рациональных утверждений, предназначенных для оправдания или опровержения определенных мнений, а с другой – с полемическим мастерством, использованием риторических и психологических методов воздействия на собеседника.

Данное учебное задание направлено на приобретение полемического опыта в формате деловой игры. В качестве инструментов тренинга приведено краткое описание двадцати методов аргументации. С их помощью необходимо вступить в воображаемую дискуссию и попытаться доказать уязвимость позиции оппонента, в роли которого выступает автор статьи «История (историология) как строгая наука» Юрий Иванович Семенов, российский историк и философ, специалист по теории познания, философии истории, этнологии, истории первобытного и раннеклассового общества, доктор исторических наук (адаптированный вариант статьи см. ниже; расширенная Интернет – версия статьи размещена по адресу: http:// scepsis.ru/library/id_155.html (Научно-просветительский журнал «Скепсис»); оригинальная версия статьи опубликована под названием «Труд Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобоса “Введение в изучение истории” и современная историческая наука» в качестве предисловия к изданию Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сень-обос. Введение в изучение истории. – М., 2004. – С. 3–36).

Для формирования содержательной основы аргументов, которые можно было бы использовать в полемике с точкой зрения Ю. И. Семенова, студентам рекомендуется ориентироваться на научную концепцию доктора исторических наук, профессора О. М. Медушевской (представленную в изданиях: История источниковедения в XIX – ХХ вв.: Учебное пособие. – М.: МГИАИ, 1988; Источниковедение: теория, история и методика. – М.: РГИАИ, 1996; Теория и методология когнитивной истории. – М.: РГГУ, 2008; Теория исторического познания: избранные произведения. – СПб.: Университетская книга, 2010).

Для выполнения задания из перечня методов аргументации необходимо выбрать не менее двенадцати. Далее в русле каждого из них сформулировать критические аргументы, направленные против позиции «оппонента»:

1. Метод фундаментальности (техника опровержения). В ходе полемики используются факты, способные поставить под сомнение сам подход оппонента к решению обсуждаемой проблемы. Оппонент выставляется в роли поверхностного наблюдателя или неопытного специалиста. Собственное мнение на этом фоне позиционируется как фундаментальное, внушающее доверие своей основательностью и системностью.

2. Метод противоречий. Довод основывается на выявленных противоречиях в позиции оппонента (либо логических противоречиях, либо отражающих несоответствие утверждений оппонента объективным условиям, мнению влиятельных участников, традициям, новациям и т. п.).

3. Метод следствий. В ходе полемики отмечается непоследовательность оппонента или сомнительность его доводов с точки зрения потенциальных последствий обсуждаемого решения. Как вариант – разоблачается «ложная причинность», когда оппонент встраивает отдельные реальные факты в мнимую причинно-следственную связь. Собственная позиция позиционируется как удачное сочетание тактики и стратегии, направленное на комплексные и позитивные изменения.

4. Метод примеров. Примеры могут использоваться как для подтверждения своей правоты, так и доказательства неправоты оппонента.

5. Метод сравнений. Эта форма аргументации может хорошо сочетаться со многими другими методами аргументации. Сравнение делает аргументацию более образной, «рельефной». В собственной позиции сравнение позволяет доказывать «от обратного» – как выбор наилучшего варианта или «наименьшего зла». Если же этот метод используется оппонентом, то можно попытать выявить некорректность приведенного им сравнения.

6. Метод изнанки (техника «да… но»). Если оппонент строит убедительную систему доказательств, которую сложно атаковать «в лоб», то метод изнанки позволяет выявить слабые места через указание непредвиденных логических следствий. В начале вы нарочито соглашаетесь с доводами оппонента, но затем обращаете внимание на скрытые обстоятельства или неучтенные последствия («Вы отчасти правы в этом утверждении, но забыли о …»).

7. Метод бумеранга. Это техника обращения нападок на нападающего. Она является частным случаем техники изнанки. Не обладая рациональной доказательностью, она при должном применении вполне действенна. Но недопустима вульгаризация этого метода («от такого слышу»).

8. Метод ограничений (техника дифференцирования). Метод основан на раздроблении высказывания оппонента: «Вот это верно, вот об этом можно придерживаться разных мнений, а вот это совершенно неправильно…». Здесь не следует опровергать всю систему доказательств противника, следует атаковать его слабые пункты.

9. Метод переоценки. Очень часто невозможно оспорить утверждения оппонента, зато легко принизить их ценность. Он придает особое значение факту, который, по Вашему мнению, не стоит того. Вы об этом заявляете и обосновываете свое заявление. Возможен и иной вариант – «повышение ценности», когда нечто оценивается выше, чем оценил оппонент.

10. Метод опережения (исключения возражения). Это техника предвосхищения возможного контраргумента противника. Выдвигаемое утверждение не подкрепляется всеми возможными аргументами сразу, а провоцирует оппонента на определенную ответную ремарку. В ответ на нее и наносится основной полемический удар.

11. Метод вопроса. Вопрос подталкивает любую дискуссию. Но мы не столько хотим знать, что скажет оппонент о своей позиции, сколько стремимся оттолкнуться в полемике от его ответа. Упрощенный вариант этой техники – риторический вопрос («Вы скажете, что…. и я Вам отвечу:…»). Особый случай, когда с помощью метода вопроса оппонент подводится к необходимости высказаться вполне определенно и однозначно на «неудобный» вопрос.

12. Метод мнимой поддержки. Если оппонент выдвинул очень популярные и убедительные аргументы, то их можно нарочито поддержать, но в развитие этих утверждений привести новые аргументы и соображения, которые оппонент «не заметил». Тем самым его позиция дискредитируется, инициатива перехвачена и дальнейший ход рассуждений можно выстроить уже в соответствии с собственным мнением. Отдельный случай при применении этого метода – техника извращения. Аргументы оппонента якобы поддерживаются, но происходит откровенное передергивание смыслов и интонаций в его позиции. В итоге эти аргументы выглядят уязвимо.

13. Метод преувеличений (техника обобщений). При использовании техники обобщения даже единичный факт выставляется как регулярно повторяющееся явление. Собственные аргументы позиционируются как единая система, абсолютно целостная и логичная в своей основе. Понимание и сочувствие со стороны тех или иных наблюдателей позиционируется как «поддержка народа» и т. п. Ошибки и погрешности оппонента преподносятся как доказательство явной предвзятости или полной некомпетентности.

14. Метод сведения к шутке. Остроумное или шутливое замечание способно поколебать любую аргументацию. Юмористическая форма может очень выгодно оттенить жесткие нападки на оппонента, скрасить полемическую агрессию. Очень красноречива шутливая цитата, даже если она вырвана из контекста.

15. Метод обращения к личности. Девиз в этом случае таков: если нельзя опровергнуть позицию оппонента по существу, то надо попытаться напасть на личность противника. Дискредитация личности противника косвенно ведет к дискредитации его мнения. Но эта техника очень уязвима из-за явной агрессивности и предвзятости. Поэтому она более эффективна в сочетании с шуткой.

15. Метод цитирования. Обращение к «авторитетам» не всегда уместно и добросовестно. Но меткие и емкие по смыслу цитаты укрепляют вес аргументов. Не менее эффективна обратная техника: уличение оппонента в искажении цитаты или в вырывании ее из контекста.

16. Метод уклонения. Для атаки на оппонента обсуждаемая проблема переводится в иную, более выгодную для себя плоскость. При столкновении с «неудобным вопросом» полемика уводится в область «общих категорий». Обратная техника: если оппонент уходит от предмета обсуждения или избегает острых углов, привлекая внимание к посторонним проблемам, то следует реакция по схеме «Я готов обсудить новую проблему, которую Вы поставили. Но только после того, как Вы ответите на заданный мной вопрос…».

18. Метод запутывания. Положение выворачивается так, как выгодно для хода полемики. Допускаются всяческие передержки. Высказывания оппонента комкаются, его аргументы смешиваются и смещаются по смыслу, не самые удачные детали возводятся в ранг основных тезисов. Тем самым, вся позиция оппонента лишается «объемности», выхолащивается. Обратная техника: если оппонент использует метод запутывания, то его обвиняют в стремлении «делать слонов из мух» и готовности «стрелять из пушек по воробьям». Поток слов и эмоций оппонента прерывается призывом «спокойно разобраться», и затем пункт за пунктом восстанавливается ход дискуссии.

19. Метод обращения к чувствам. Прием является особенно опасной формой техники навязывания. Вопрос обсуждается не по существу, а через обращение к чувствам, стереотипам и предубеждениям аудитории. Путем давления на «каналы восприятия» проводится «нравственная» атака: конкретные вопросы переносятся на мнимо моральную почву. Если такой прием применяет оппонент, надо попытаться вернуть обсуждение на конкретную, совершенно рациональную основу под лозунгом объективности.

20. Метод давления. Мнение жестко навязывается. Безапелляционно преподносятся любые данные и делаются любые ремарки. Альтернативные взгляды априори расцениваются как враждебные и несостоятельные, ассоциируются с теми идеями и походами, которые уже проявили свою несостоятельность.

Юрий Семенов

История (историология) как строгая наука

Задача историка, как и любого другого ученого, – поиск истины. Процесс постижения истины необычайно сложен и труден. На этом пути ученого могут подстерегать неудачи. В силу сложности проблемы, недостатка фактов и т. п. он, желая прийти к истине, сам того не замечая, может впасть в заблуждение. Но, помимо чисто познавательных трудностей, ученого подстерегают и другие опасности, источники которых находятся за пределами науки. Он может жаждать славы, известности, стремиться к материальному благополучию. На него давят личные и групповые (включая классовые) пристрастия, политические и иные симпатии и антипатии, общественное мнение, руководители научных учреждений, спонсоры, наконец, люди, облеченные государственной властью и т. п. Все это может привести его к искажению картины действительности. <…>

Особенно велико воздействие такого рода вненаучных факторов на историологию. Настоящий обвал доверия к исторической науке начался в период, получивший название перестройки. И он продолжается до сих пор. Самое печальное, что с тех пор пошел процесс не только и, пожалуй, даже не столько восстановления исторической истины, сколько новой неумеренной фальсификации прошлого. Доминировало стремление во чтобы то ни стало втоптать в грязь не только старую общественную систему, но все, что при ней возникло и существовало. Считалось, что для выполнения этой задачи все средства были хороши, включая самую откровенную ложь. Восторжествовал принцип: если раньше говорилось одно, то теперь во чтобы бы ни стало нужно утверждать прямо противоположное. <…>

Современная служебно-мифологическая литература о прошлом далеко не однородна. В ней условно можно выделить несколько течений. Одно из них является служилым и в том смысле, что служит господствующим верхам. Его можно назвать «демократическим», или, точнее, буржуафильским. <…> Затем стало набирать силу националистическое направление, которое чаще всего было приправлено изрядно дозой православия. И, наконец, появилось течение, которое на новой основе занялось возрождением и пропагандой сталинских мифов, – неосталинистское. Между этими направлениями нет абсолютной грани. Общее между ними состоит в том, что все они представляют собой разные варианты лжеисториологии и в одинаковой степени далеки от науки. Наряду со служебно-мифологической литературой о прошлом существуют такие сочинения на исторические сюжеты, которые можно назвать бредовыми, или бредо-мифологическими (например, это произведения Л. Н. Гумилева). <…>

Но историческая наука у нас не исчезла. Продолжают создаваться и выходить в свет настоящие научные исторические труды. Чтобы не утверждали новейшие иррационалисты и релятивисты, наука всегда была и остается верным отражением объективной реальности. Любой ученый до тех пор остается ученым, пока он занимается поисками истины, которая может быть объективной и только объективной. Целенаправленными поисками объективной истины занимаются и историки. Исто-риология является подлинной, строгой наукой, обладающей разработанными методами установления исторических фактов и в определенной степени также и методами их истолкования (интерпретации). <…> Убедиться в этом дает возможность работа, к которой написана данная вступительная статья. Она создана в 1897 г. двумя крупнейшими французскими историками – Шарлем Ланглуа и Шарлем Сеньобосом. <…> И хотя «Введение в изучение истории» написано более ста лет тому назад и за прошедшее время появилось множество различного рода руководств по методике и методологии исторического познания, эта работа до сих пор не потеряла своего значения.

В вышедшем в России учебном пособии по источниковедению (Источниковедение. – М., 2000), озаглавленной «Теория. Метод. История» (автор – доктор исторических наук, профессор О. М. Медушевская) книге Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобо-са уделено немало страниц. «Эта небольшая, изящная, чуть ироническая книжка, – пишет О. М. Медушевская, – казалось бы, должна была бы быть давно забыта, как многие другие. Но этого не произошло, а это значит, что она верно выразила свое время». Последнее утверждение далеко не точно. Книга Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобоса не забыта вовсе не потому, что верно выразила свою эпоху. В ней содержится непреходящее знание, которое никогда не потеряет свою ценность.

Непреходящее значение «Введения в изучение истории» во многом связано с тем, что в нем нашел адекватное воплощение опыт работы многих поколений историков. <…> Авторы начинают с утверждения: «История пишется по документам. Документы – это следы, оставленные мыслями и действиями некогда живших людей». В том же смысле, что и слово «документ», используется в книге словосочетание «исторический источник» и слово «источник». Первую задачу историков авторы видят в поисках и сборе письменных источников. Они называют этот вид деятельности эвристикой. Когда документы оказываются в распоряжении специалистов, начинается деятельность, которую Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобос называют внешней критикой источников, или подготовительной их критикой. Существуют два вида внешней (подготовительной) критики: 1) восстановительная критика и 2) критика происхождения. Изложение методов критики исторических источников авторы предваряют рассказом о вспомогательных научных дисциплинах, без которых невозможно выполнить эту работу. <…> После завершения внешней (подготовительной) критики документа начинается внутренняя критика источника. Авторы подразделяют ее на 1) положительную и 2) отрицательную. Положительную критику они называют также критикой истолкования (интерпретации), или герменевтикой. Истолкование делится авторами на 1) истолкование буквального смысла и 2) истолкование действительного смысла. Истолкование буквального смысла – задача лингвистики, или филологии, которая выступает здесь в роли одной из вспомогательных исторических наук. <…> Положительная критика, или критика истолкования, имеет дело исключительно с внутренней умственной работой автора исторического документа и знакомит только с его мыслями, но не с историческими фактами. Когда установлена подлинность документа и правильно истолкован его текст, то возникает иллюзия, что мы теперь знаем, как все происходило в действительности. Но свидетельства о тех или иных внешних явлениях общественной жизни, содержащиеся в безусловно подлинном документе, могут быть как истинными, так и ложными. Факты нельзя просто заимствовать из документа. Их нужно оттуда извлечь. Это задача отрицательной внутренней критики источника. Она распадается на 1) критику достоверности, долженствующую выяснить, не лгал ли намеренно автор документа, и 2) критику точности, задача которой определить, не ошибался ли он. <…> Самый важный метод установления достоверности исторических фактов состоит в установлении согласия между ними.

Как указывают Ланглуа и Сеньобос, в результате внутренней и внешней критики источников в распоряжение историка поступает большее или меньшее количество фактов. Но эти факты разрознены, изолированы друг от друга. Перед историком – неупорядоченная груда фактов. Их нужно привести в порядок, систематизировать, или, как формулируют данную задачу сами авторы, «сгруппировать эти факты в научное целое». <…> Главная проблема, которая встает перед историками, заключается в том, как понять, как интерпретировать факты (не источники, как это делается в ходе их критики, а именно факты), т. е. как их объединить, поставить в связь, произвести синтез, то есть «распределить факты так, чтобы объять их во всей совокупности и исследовать отношения между ними, т. е. сделать общие заключения». <…>

Как уже отмечалось, О. М. Медушевская выступила с утверждением, что труд Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобоса не забыт только потому, что в нем нашло верное выражение свое время. И далее она всеми силами старается доказать, что к нашему времени подход к истории названных авторов совершенно устарел. Их методология, как уверяет она, «вскоре пришла в противоречие с реальностью», их требования к историческому исследованию «стали совершенно неэффективны». <…>

О. М. Медушевская считает работу Ланглуа и Сеньобоса самым ярким выражением позитивистской методологии, или, как она нередко выражается, «позитивистской парадигмы». В этом она совершенно не оригинальна: она повторяет то, что давно уже утверждается и в зарубежной, и в нашей литературе.

Позитивизм Ланглуа и Сеньобоса О. М. Медушевская видит в уважении к фактам, в стремлении к точности, в отказе от априорных схем и произвольных интерпретаций фактов, в широком использовании приемов формальной логики, прежде всего, методов индукции. Позитивисты действительно провозглашали внимание к фактам, придавали большое значение индукции, предостерегали от создания чисто умозрительных схем. Но в этом нет ничего специфически позитивистского. <…> У Ланглуа и Сеньобоса нет ни малейших сомнений ни в объективном существовании природы, физического мира, исследуемого естественными науками, ни в объективности в прошедшем прошлого человечества, изучаемого исторической наукой. Науку, включая историческую, они понимали как отражение объективной действительности. Историческое познание они рассматривали как процесс все более точного воспроизведения ушедшей в прошлое, исчезнувшей к настоящему времени объективной реальности. Иначе говоря, Ланглуа и Сеньобос были материалистами. Правда, этот их материализм был во многом стихийным, неосознанным, но это не меняет сущности их мировоззрения. Нет никаких оснований, как делает это, следуя за Р. Дж. Коллигвудом, О. М. Медушевская, приписывать им презрение к философии вообще, философии истории в частности.

Р. Дж. Коллингвуд и другие представители идеалистической философии абсолютизировали творческую активность мышления исследователя. К такой точке зрения, по существу, склоняется и О. М. Медушевская. «История, – пишет она, – получила статус такой науки, которая сама создает свой объект или (что то же самое, поскольку речь идет о реальности прошлого) его образ». <…> Важнейший порок «позитивистской парадигмы» истории, представленной работой Ланглуа и Сень-обоса, О. М. Медушевская видит в приверженности ее сторонников «европоцентристской картине мира». Последнюю же нужно заменить принципиально иной – «глобальной». <…>

Европоцентризм Ланглуа и Сеньобоса О. М. Медушевская, ссылаясь на основателей школы «Анналов», видит в том, что они в своей книге рассматривают лишь письменные источники, игнорируя все остальные, <…> в том, что они предъявляют слишком жесткие требования к внешней и внутренней критике источников. Все это годилось, пока исследовалась одна лишь история Западной Европы. Когда же появились «множественные модели всемирной истории», все эти методы «стали совершенно неэффективными». Эту мысль О. М. Меду-шевская повторяет снова и снова: «В решении новых исследовательских задач, – пишет она, – добротный профессионализм европоцентристской модели исторической науки оказался неэффективным». Материала в распоряжении науки оказалось так много, что жесткая проверка достоверности фактов практически стала невозможной. Одновременно утверждается, что с переходом на глобальный уровень обнаружилось отсутствие достаточной источниковой базы, нарастающее количество пробелов в имеющихся фактических данных. Поэтому возникла необходимость в выявлении принципиально новых способов познания, могущих восполнить нехватку фактов. В результате историкам было предложено преодолевать «пробелы в источниках с помощью интуитивного постижения не поддающейся рациональному объяснению реальности». Историк должен действовать по примеру средневекового алхимика, который мог в своих поисках рассчитывать не на рациональную обработку фактов, а «только на интуитивное постижение, на гениальную догадку, на возможности своего интеллекта». Конечно, если историк не познает, а создает прошлое, то лучшего совета дать ему невозможно. Но все же в науке принято проверять истинность тех или иных построений. О. М. Медушевская, вслед за Коллингвудом, приходит к выводу, что высшим судьей в этом вопросе может быть только создатель данной конструкции. Если он решит, что она верна, значит она действительно правильна. «Новая методология» предоставляет историку право не слишком утруждать себя, а то и вообще не заниматься критикой исторических источников и тем самым установлением достоверности исторических фактов. Далее, историк получает право истолковывать факты, как ему взбредет в голову, ссылаясь на свою интуицию и не прибегая к помощи рассуждений. И, наконец, историку дается право отказываться от проверки своих построений и ссылаться в доказательство своей правоты на свое собственное мнение как на высший суд. Вот то, что противопоставляет О. М. Ме-душевская «устаревшей», «заскорузлой», «потерявшей всякую эффективность» «позитивистской, европоцентристской парадигме», получившей свое наиболее адекватное выражение в книге Ланглуа и Сеньобоса. <…>

Наибольшая опасность заключается в том, что все это изложено в книге, которая, как свидетельствуют строки, напечатанные под ее названием, «рекомендована Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по гуманитарным специальностям». Если будущие историки примут данные «принципы» всерьез и будут руководствоваться ими в своей деятельности, то на нашей исторической науке вполне можно будет поставить крест.

1.5. Актуальные проблемы источниковедения (сравнительный анализ диссертационных исследований)

В ходе выполнения задания предстоит проанализировать фрагменты ряда диссертационных исследований, подготовленных российскими историками в рамках специальности 07.00.09 «Историография, источниковедение и методы исторического исследования», а также выполнить практическую работу (тренинг постановки проблемы источниковедческого исследования).

1.5.1. Проанализируйте формулировки цели диссертационного источниковедческого исследования с точки зрения их содержательных и стилистических особенностей, а также соотношения с темами диссертаций.

Документ 1

Тема диссертации: Источники по истории поездок российских подданных во Францию.

Цель диссертации: разработка и изучение источниковой базы, которая отражала бы особенности организации каждого из этапов туристической поездки русского подданного во Францию в период с 1885 по 1914 гг., выявление степени информативности исторических источников и предложение современных методов раскрытия их возможностей.

Документ 2

Тема диссертации: Женщина Вьетнама и России в XV – начале XVIII вв.: Источниковедческие основы гендерного исследования.

Цель диссертации: создание и реализация проекта источниковедческого компаративного исследования положения женщины в традиционном обществе Вьетнама и России XV – начала XVIII в.

Документ 3

Тема диссертации: Индивид в европейских автобиографиях: от Средних веков к Новому времени (источниковедческий аспект проблемы).

Цель диссертации: осуществление источниковедческого анализа разнообразных моделей и способов рассказов европейцев о себе и своей жизни, прослеживание динамики их изменений в период перехода от Средних веков к Новому времени и их обусловленности конкретными историко-культурными обстоятельствами.

Документ 4

Тема диссертации: «Феномен М. С. Горбачева» и его эпоха в американо-британских источниках и исследованиях 1980– 1990-х гг.

Цель диссертации: проследить эволюцию западного восприятия «феномена М. С. Горбачева» и его эпохи в американо-британских источниках и исследованиях 1980–1990-х гг.

Документ 5

Тема диссертации: Источники личного происхождения по истории российских военнопленных Первой мировой войны.

Цель диссертации: анализ комплекса источников личного происхождения российских военнопленных Первой мировой войны, выявление их специфики.

1.5.2. Проанализируйте перечни задач диссертационного источниковедческого исследования, установите характер соответствия между задачами и целью диссертации.

Документ 1

Цель диссертации: источниковедческий анализ сочинений Муге Самтэна Гьяцо по истории тибето-буддийской культуры.

Задачи диссертации: ввести в научный оборот автобиографию Муге Самтэна «Зерцало, отражающее само себя» как письменный памятник тибетобуддийской культуры и документ, характеризующий творческую деятельность и духовный путь персоналии; выявить и охарактеризовать основные этапы деятельности Муге Саытэиа-пандиты; реконструировать стадии духовного пути Муге Самтэна и определить его статус в системе школ тибетского буддизма; атрибутировать и охарактеризовать произведения Муге Самтэна по истории ти-бетобуддийской культуры в составе его собрания сочинений; проанализировать понятийно-терминологическую систему описания «десяти традиционных наук» и их историко-культурный генезис.

Документ 2

Задачи диссертации: выделить видовые особенности источников по теме исследования на уровне их внешней формы и внутренней структуры, что позволило бы перейти к анализу их эволюции в исторической ретроспективе; на основе данных о структуре каждого источника выявить единицы его содержания, чтобы определить, в чем они повторяются, и дают ли тем самым возможность историку создать формуляр для анализа клишированных смысловых частей источника; определение взаимодействия видов источников на уровне заимствований и дополняемости их информативных возможностей; определить, какие источники являются универсальными по исследованию истории туризма, а какие из них могут выступать как источники только по выбранной теме; рассмотреть перспективы в выявлении и введении в научный оборот новых источников по истории туристических поездок русских путешественников конца XIX – начала XX вв.

Документ 3

Цель диссертации: описание современного состояния исследований по устной истории науки, анализ применяемых методов, определение путей перехода к комплексному источниковедению устной истории науки.

Задачи диссертации: проследить основные тенденции и специфику развития устной истории науки в нашей стране и за рубежом как метода и способа получения историко-научной информации; раскрыть особенности и проблемы источниковедческого анализа материалов устной истории науки; выработать методические рекомендации по организации устно-исторического проекта, включая подготовку к интервью, сам процесс интервьюирования и обработку полученного материала; наметить пути дальнейшего исследования рассматриваемой темы.

Документ 4

Задачи диссертации: выявить степень изученности статуса женщины в традиционном обществе; обосновать возможность проведения компаративного изучения исторических источников по проблеме истории женщины; обосновать выбор основных видов источников, их хронологических рамок и приемов изучения; провести источниковедческий анализ для установления информационных возможностей законодательных кодексов России и Вьетнама XV–XVII вв. как источников о положении женщины; провести анализ источников, отражающих соотношение законодательных норм и конкретно-исторической реальности по проблеме, выявить их информационные возможности для изучения проблемы; выявить общие и различные позиции источников, показав, что дает именно компаративный подход к изучению проблемы положения женщины; показать научно-практическое значение представленного проекта: его конкретные результаты и перспективные возможности данного исследования.

Документ 5

Задачи диссертации: рассмотрение основных концепций истории европейского индивида, сложившихся в историографии второй половины XIX – начала XXI вв.; определение теоретических оснований источниковедческого анализа феномена автобиографизма в Европе на рубеже Нового времени; выявление корпуса наиболее репрезентативных автобиографических источников; разработка методики их прочтения; проведение разностороннего анализа автобиографических текстов XV–XVII вв.; определение сравнительных характеристик автобиографизма в различных европейских культурных традициях.

1.5.3. Проанализируйте формулировки объекта и предмета диссертационного источниковедческого исследования, установите характер соответствия между ними.

Документ 1

Объект исследования: образ Российской империи, предстающий со страниц британских и американских справочно-энциклопедических изданий XX в.

Предмет исследования: процесс создания, обновления, хранения, передачи и использования, а также влияния на общественное сознание всей совокупности знаковых (вербальных и визуальных) материалов по имперской истории России в изданиях справочно-энциклопедического характера Вели-кобритании и США.

Документ 2

Объект исследования: письменные памятники буддийской культуры.

Предмет исследования: письменное наследие представителя тибето-буддийской культурной традиции XX в. Муге Самтэна Гьяцо.

Документ 3

Объект исследования: трансформации западного восприятия перестройки в СССР под влиянием личности М. С. Горба-чева и его вклада в мировой цивилизационный процесс.

Предмет исследования: осмысление «феномена М. С. Гор-бачева» и специфики эпохи его реформ в американо-британских источниках документального, публицистического, мемуарного и научного характера 1980–1990-х гг.

Документ 4

Объект исследования: корпус источников, фиксирующих и отражающих положение женщины в России и Вьетнаме в XV – начале XVIII вв. – источников нормативных и нарративных.

Предмет исследования: выявление информационного ресурса двух корпусов исторических источников – о положении женщины как во Вьетнаме, так и в России.

Документ 5

Объект исследования: социокультурное и политическое развитие российского и американского обществ в первой четверти ХХ в., эволюция российско-американских отношений.

Предмет исследования: информационные ресурсы российской периодической печати как исторический источника для изучения эпохи президентства Вудро Вильсона в истории Соединенных Штатов.

1.5.4. Проанализируйте описания методологической основы диссертационного источниковедческого исследования, определите типовые элементы характеристик и оригинальные авторские идеи.

Документ 1

Методологическую основу диссертации составило положение учения об информации, о том, что как носитель фиксированной социальной информации периодическая печать может выполнять функцию не только осведомления современников об общественно-значимых событиях и явлениях действительности, но также служить каналом передачи информации во времени. Автор солидаризируется с выводом И. Д. Ковальченко о возможности теоретически безграничного расширения информационного потенциала источника в результате выявления в нем ранее не очевидной для исследователей, а потому как бы скрытой информации, латентно присутствующей в источнике. Для анализа выявленной в источниках информации в диссертации использованы специально-научные методы исторического исследования: историко-генетический и историко-системный.

Документ 2

В основу исследования положен источниковедческий метод, предполагающий получение новой информации из источников. При этом данное диссертационное исследование опирается на метод источниковедческой компаративистики. Идея сравнения лежит в основе современной теории и методологии источниковедения: «реально сопоставлять объективно существующие источники объекты культуры, имеющие общие свойства, доступные критическому наблюдению». Свойство источников, само появление новых видов при таком подходе создает возможности получения точных данных о развитии общества. Применяемый метод источниковедческой компаративистики разработан в рамках научно-педагогического источниковедческого направления, которое рассматривает гуманитарное знание как строго научное. В его основе – изучение реализованных интеллектуальных продуктов, которые создают люди в процессе своей целенаправленной деятельности. Человек их создает, обеспечивая свои жизненные потребности и, в то же время, обменивается информацией с помощью продуктов деятельности. Человеческая деятельность коммуникативна и, создавая вещи и документы, люди используют их так же, как источники информации. В этом качестве реализованные продукты человеческой деятельности становятся историческими источниками. Изучение объектов культуры как источников информации есть главная задача источниковедения.

Документ 3

Для достижения цели и решения поставленных задач в ходе исследования необходимо опираться на принципы историзма, объективности и системности. Рассмотрение проблемы во всем многообразии и целостности возникающих связей и явлений потребовало применения таких общенаучных методов исследования, как анализ и синтез, логический метод, описательный метод, метод классификации. Обращение к описательному методу позволило дополнить исследование отдельными понятиями, фактами и примерами. Метод классификации помог «разбить» исходную совокупность фронтовых писем на группы, организованные по определенным принципам: по происхождению, специфике адресата, внешней форме и т. д. В диссертационной работе применялись и специальные методы источниковедческого анализа. Исследование структуры источников производилось на основе методики формулярного анализа. Применив эту методику, структуру эпистолярного текста можно представить в виде системной совокупности взаимосвязанных элементов, составляющих формуляр. В понятие «формуляр» включаются модели четырех типов: 1) наиболее общая модель построения документов в целом (условный формуляр); 2) общая модель построения документов определенной разновидности (абстрактный формуляр); 3) модель построения определенных небольших групп документов – внутри разновидности (конкретный формуляр); 4) модель построения отдельно взятого текста (индивидуальный формуляр). Особое значение приобретает условный формуляр как наиболее общая модель построения эпистолярного формуляра.

Документ 4

Теоретико-методологической основой работы является историзм, понимаемый как критическое течение мысли, настаивающее на первостепенной важности исторического контекста для интерпретации всякого конкретного источника. Трактуемый таким образом историзм имеет две стороны. Во-первых, он предполагает необходимость помещения любого высказывания или утверждения, сделанного в прошлом, в контекст его времени; во-вторых, признает, что всякое суждение о прошлом отражает интересы и пристрастия того времени, когда оно было сделано. Историзм, следовательно, призывает относиться критически как к тому, что прошлое рассказывает о себе, так и к интерпретациям этих рассказов в последующие эпохи. Поставленные задачи, а также разнообразие используемых источников, требуют применения различных методов современного источниковедческого анализа. В работе применяются методы исторической антропологии, микроистории, герменевтики, нарратологии, компаративного и тендерного анализа, исследуются возможности общего кросс-культурного взгляда на историю автобиографизма, а также компаративного анализа автобиографических сочинений.

Документ 5

Главным принципом исследования являлся принцип историзма. Он использовался, например, при рассмотрении формирования комплексов источников и его изменения во времени. Автор руководствовался и принципом системности: комплекс источников личного происхождения рассматривался как система во взаимодействии его составляющих частей.

При анализе содержания источников использовались принципы компаративного анализа, историзма, герменевтики.

1.5.5. Опираясь на результаты выполнения предыдущих заданий, сформулируйте цель, задачи, объект, предмет диссертационного исследования по теме «Инаугурационные речи президентов США как исторический источник». Составьте характеристику методологических основ этой диссертации (задание выполняется в составе группы в режиме мозгового штурма).

Памятка для участников «мозгового штурма»:

Михаил Викторович Пономарев, Олег Александрович Никонов, Светлана Юрьевна Рафалюк Источниковедение новой и новейшей истории: Учебное пособие

Введение

Раздел 1 Теоретико-методологические проблемы источниковедения

1.1. Источник в системе исторического познания (сравнительный анализ теоретических концепций)

1.2. Исторический факт, исторический источник и историческое знание (подготовка эссе в жанре научной полемики)

1.3. Круглый стол по теме «Историк, источник и интернет» (ролевая игра по методу мультиперспективы)

1.4. «История как строгая наука?: Позитивизм VS Новая социальная наука» (деловая игра: тренинг методов аргументации)

1.5. Актуальные проблемы источниковедения (сравнительный анализ диссертационных исследований)

1.5.2. Проанализируйте перечни задач диссертационного источниковедческого исследования, установите характер соответствия между задачами и целью диссертации.

1.5.3. Проанализируйте формулировки объекта и предмета диссертационного источниковедческого исследования, установите характер соответствия между ними.

Михаил Викторович Пономарев, Олег Александрович Никонов, Светлана Юрьевна Рафалюк
Источниковедение новой и новейшей истории: Учебное пособие

Раздел 1
Теоретико-методологические проблемы источниковедения