Мулдашев Эрнст Рифгатович - "В поисках города богов"

Лама-ребенок

В одном из храмов, когда мы попросили аудиенции у главного ламы, нас завели в шикарный зал, посреди которого стоял трон. На троне сидел маленький мальчик и серьезными глазами взирал на нас.

- А где лама-то? - спросил сопровождавшую нас женщину Рафаэль Юсупов.
- Его величество перед Вами, - ответила женщина. - Он, правда, еще не разговаривает. Но уже ведет себя как настоящий лама.
Я подошел к маленькому ламе и попросил Равиля сфотографировать нас. Когда он это сделал, сопровождавшая нас женщина сказала, что с великим ламой нужно вести себя более уважительно. Оказывается, надо было сесть рядом с ним на коврик, почтительно сложить ладони и подобострастно смотреть на мальчика. Рафаэль Юсупов сделал это и выглядел весьма экзотично. Впоследствии мы узнали, что маленького ламу зовут Ям-гон Конгтрул Ринпоче Четвертый и он является четвертой инкарнацией Великого Ламы, портреты предыдущих трех инкарнаций которого были развешаны на стенах.
- А откуда Вы узнали, что именно этот ребенок является четвертой инкарнацией Великого Ламы? - спросил Рафаэль Юсупов.
Нам объяснили, что Высшим Разумом было передано сообщение, что в такой-то год, в такой-то месяц, в такой-то день и в такой-то час должен родиться мальчик, в тело которого должен вселиться дух Великого Ламы. Этот мальчик родился в семье бедного крестьянина, а через некоторое время был разлучен с семьей, привезен в храм, где и проживает под надзором гувернанток, воспитываясь в религиозном стиле.
- Любопытна методика, по которой Вы смогли вычислить эту семью, где должен был родиться ребенок-лама. Ведь продолжительность беременности матери колеблется в широких пределах, - стал углубляться в подробности Рафаэль Юсупов.
- Мы пользовались интуицией, - гордо ответила сопровождавшая нас женщина.
- Даутфул (сомнительно!), очень даутфул, - смешивая русский и английский языки, проговорил Селиверстов.
- Нам это подсказали, - не сдавалась сопровождавшая нас женщина.
-Кто?
- Харати.
- Кто это?

Харати направит туда, где люди превращаются в стариков

Утром следующего дня мы - Равиль, Сергей Анатольевич и я - вскипятили чай, разложили на столе местные бублики и начали будить к завтраку Рафаэля Юсупова.
- Ох, и сон я видел, - сочно пролепетал Рафаэль, высунув голову из-под одеяла.
- Какой?
- Харати во сне мне приснился.
- Ну и какой он?
- Большой такой и призрачный.
- И что он делал?
- Да не досмотрел я сон, вы меня разбудили.
Позавтракав, мы направились в один из монастырей, на авось
надеясь получить какие-либо новые сведения о Шамбале, Городе Богов, священной горе Кайлас но... Харати. Нам удалось разговориться с одним из монахов, которого мы застали в отдельной комнатке за чтением тибетских текстов. Я нагло приблизился к нему, перебив чтение текстов, и попытался начать разговор.
Монах поднял на меня большие грустные глаза.

-Кто Вы? - спросил он.
Я представился и стал рассказывать о целях нашей экспедиции на Тибет.
- Меня зовут Анг,
- неожиданно перебив, сказал монах.
- Очень приятно.
А... много древних тайн описанно в тибетских текстах?
- Много.
- И какие?
- Вы хотите увидеть священный Кайлас? - вопросом на вопрос ответил монах Анг.
- Да. И... мы думаем, что около священного Кайласа находится Город Богов. Мы хотим увидеть этот Город и исследовать его.
- Вы не сможете получить разрешения, - глаза монаха подернулись пеленой, - Вы не умеете молиться так, чтобы Он услышал...
- У кого просить разрешение? - я окончательно растерялся.
-У Него.
- У Харати? - высказал я предположение.
-Да.
- Вы можете объяснить мне - кто такой Харати? Это человек из загадочной Шамбалы?
- Я не могу сказать, кто он - Харати, - монах Анг задумался, - но я знаю, что все здесь, в Непале, связано с Шамбалой.
Люди глупые и не знают этого. Люди не читают древние тибетские
тексты, а если и читают, то не понимают главного смысла и не чувствуют силу древних писаний. Душами людей здесь, в Непале, повелевает Шамбала.
- А Харати...
- Не говорите больше о Городе Богов, - снова перебил меня монах. - Харати нас слышит!
- Почему не говорить?
- Это опасно.
- Почему?
- Харати Вас может направить туда, где люди превращаются в
стариков, - глаза монаха заблестели.
- Где это место? В Городе Богов?
- Оно там.
- А... как это - направить нас?
- Харати может все, - он владеет великой тантрической силой священного Кайласа, - резко сказал монах Анг.
- Как бы нам об этом побольше узнать?
- Недалеко от города есть храм Харати.

Глава 2
Золотые пластины Харати

- Нет, храма Харати нет, есть только пагода Харати. Вот она, - сказал
одни из непальских священников, которого мы уговорили сопроводить меня до загадочного места, называемого Харати.
Я, почему-то решив приехать сюда один, стоял и смотрел на эту пагоду. От ожидания встречи с загадкой щемило в сердце.
-Кто он - Харати? - раз за разом зада
вал я себе вопрос, стараясь найти хоть какое-нибудь, пусть даже самое
фантастическое предположение. Но мысли не шли.

обрамленных позолоченным орнаментом. По периметру нижнего яруса были установлены цилиндры - "колеса жизни и смерти". Здание пагоды имело квадратную форму и было небольшим, -примерно 10x10 метров. Через дверь можно было зайти внутрь пагоды, где были установлены непонятные символические фигурки, а стены тоже были обрамлены необычным орнаментом.

Астаман Биндачарайя

Стараясь разобраться в орнаментах, я несколько раз обошел пагоду Харати.
- Когда ходите вокруг пагоды, надо раскручивать цилиндры, - тогда тантрическая сила Харати перейдет в Вас, - послышался голос сзади.
Я обернулся. Передо мной стоял непалец с бородой, похожей на мою. На фоне громадной статуи Будды он казался крошечным.
- Я давно наблюдаю за Вами, - снова заговорил непалец на хорошем английском.
- Чувствуется, что пагода Харати вас очень интересует. Кто Вы?
- Мы - русская экспедиция на Тибет, а я- руководитель ее, - ответил я, подав ему визитную карточку. - Мы идем к священной
горе Кайлас и хотим найти легендарный Город Богов.
- А пагода Харати почему вас интересует?
- Я даже не знаю.
Ваши ламы несколько раз произносили слово "Харати" и тут же замолкали. Они, ламы, по-моему, боятся Харати. Мне бы хотелось...
- Меня зовут Астаман Биндачарайя, - перебив, представился непалец.
- Как?
- Зовите просто Астаман.
- Вы здесь...
- Я один из представителей древнейшего рода Биндачарайя
- хранителей Харати. Как велит моя родственная линия, я ежедневно бываю у пагоды Харати и наблюдаю за всем, что происходит вокруг.

- Как мне повезло! - воскликнул я. - А я как раз хотел было
начать искать человека, кто мог бы мне рассказать о пагоде Харати. У меня есть целый ряд вопросов, в частности...
- Расскажите вначале о себе, - опять перебил меня Астаман.
В окрестностях пагоды мы нашли небольшое кафе, заказали
напитки, и я вкратце рассказал Астаману о трех предыдущих гималайских экспедициях.
- Интересно! Я первый раз вижу европейского ученого, который знает и искренне верит в возможность само консервации человеческого тела - Сомати, а также серьезно говорит о существовании в глубоких подземельях Гималаев и Тибета Генофонда Человечества, - взволнованно проговорил Астаман. - Удивительно и то, что Вы без высокомерия и с большим уважением относитесь к нашей религии и к нашим обычаям и... даже называете нашу
религию знаниями предыдущих цивилизаций, пронесенными через века.
- А ведь это так?
- Да, так. Любопытно также, что ламы открыли Вам большие
секреты, - Астаман почесал затылок. - Почему они это сделали? Почему они поверили?
- Наверное, Бог велел так, - убежденно сказал я. - Наверное, наступило время, чтобы и белые люди узнали...
- Наверное, да.
Мы на минуту замолчали. Каждый думал о своем.
- Скажите, Астаман, - прервал я молчание, - а машина древних, та самая, которая стоит на постаменте в комплексе ступы Сваямбанат и которая напоминает ракообразное существо, эта маши на была извлечена из подземелий, которые охраняет Харати?
- Откуда Вы это знаете?
- Я ничего не знаю, я просто строю догадки. Логически.
- Нет, Вы ни до чего не могли догадаться логически. Это ошибка- верить логике. Вы просто слушаете свою интуицию и верите ей, а интуиция - это на сто процентов верно, потому что она идет от Бога.
- Может быть, я не знаю...
- Скажите, Вы идете на Тибет, чтобы проникнуть в подземелья священного Кайласа? - Астаман
пристально посмотрел на меня.
От такого прямого вопроса я на мгновение потерял дар речи, но, справившись с волнением, ответил вопросом на вопрос:
- А они существуют - эти подземелья?
Астаман ухмыльнулся и промолчал.
- Я знаю, - с напором начал говорить я, - что по ряду литературных источников, в частности, по Блаватской, в этом районе земного шара древние люди перед Всемирным Потопом построили "огороженное место" или Вара. Туда они снесли семена всего живого на Земле, и там, как я думаю, был заново клонирован человек и все живые существа. А процесс клонирования
провели люди подземелий - люди способные входить и выходить из состояния само консервации - Сомати. Шамбала руководила этим, из другого измерения подглядывая за действиями ученых подземелий.

Лучшие из Лучших, отобранные из всех существовавших на Земле Человеческих Рас и собранные в многоликой Шамбале сделали, это - человек и все живое на , Земле было создано заново. И это произошло там - под священным Кайласом.
- Откуда Вы все эхо знаете?
- Я так думаю.
- Святой Харати пришел оттуда, - уставившись в пол, проговорил Астаман.
- Из подземелий Кайласа?

- У нас не принято говорить об этом. Харати нас слышит. Только он знает все точно.
- Я понимаю.
- А все-таки, Вы хотите пробраться в подземелья Кайласа? - лицо Астамана напрягалось.
- Это как Харати позволит, - неожиданно для самого себя ответил я.
- А как Вы это узнаете?
- Интуицию будем слушать, - в том же стиле сказал я.
- Хорошо Вы сказали про интуицию, очень хорошо. Скажу
Вам, что интуицию человек способен ощущать очень смутно, очень
расплывчато...
- Слышать лишь шепот ее, - добавил я.
- Да. Зато во время медитации все интуитивные мысли и чувства
становятся ясными и четкими, такими же, как слова или предложения. Мы со святым Харати общаемся только во время медитации. Другого пути нет. Но не с каждым человеком, умеющим медитировать, будет общаться Харати. Он сам выбирает с кем будет общаться. Да и священное заклинание надо знать.
- Да уж.
- А Вы умеете медитировать?
- К сожалению, нет, - с горечью ответил я. - Хотя... Где-то я прочитал, что мыслительный процесс ученого есть своеобразная форма медитации. Я не знаю.